«Побег в невозможное»

Алекс Дальский Побег в невозможное

Моим близким друзьям из Богородска —

Евгении и Юрию посвящается

Часть первая

1

«Внимание! Высокое напряжение! Работает система электронного конвоирования. Вход строго по звуковому сигналу».

Металлический голос в который раз заставил его вздрогнуть и втянуть голову в плечи. Теперь главное не замешкаться и не споткнуться — ударит током.

Раздался писк «зуммера». Вперед!

Игорь размеренно зашагал по узкому коридору к чернеющей двери контрольной камеры.

Ровно двадцать пять шагов — и вот он уже внутри. Странно, за шесть лет здесь ничего не изменилось. Даже запах тот же: смесь «ароматов» гниющего дерева и жженой резины…

Вновь ожил динамик на потолке.

— Заключенный номер две тысячи сто пять доставлен.

— Вас понял. Бокс девять. Систему отключаю.

— Встать! Подойти к перегородке. Фамилия?

— Ветров.

Совершенно бессмысленный вопрос. Фамилия и номер заключенного, а также название статьи крупными черными буквами нанесены с обеих сторон оранжевого тюремного комбинезона, снимать который до отбоя категорически запрещено.

Игорь поднялся, сделал два шага вперед и привычным движением протянул скованные запястья в автоматически раскрывшееся узкое «окно».

Офицер равнодушно взглянул на него через разделяющую их решетку и, щелкнув чек-контроллером, снял наручники.

— Раздевайся!

Игорь постоял несколько секунд, ожидая команды получить контейнер с «защиткой», но, так и не дождавшись, начал медленно расстегивать комбинезон.

Неужели этот день всё-таки наступил?

Сложив оранжевый «костюм» на узкую скамью таким образом, чтобы надпись «РАЗБОЙ» оказалась сверху, он остался почти голый и нетерпеливо посмотрел сквозь стальную сетку.

Процедура освобождения почему-то совсем не походила на то, как её многократно описывали бывалые зэки: выдача защитной формы, подписание Акта, сопровождение сначала через «Колизей», затем через «карантинку» к Воротам, а уже там…

Офицер отвернулся от перегородки и, казалось, тоже чего-то ждал.

— Заходите, — произнес он, наконец, куда-то в сторону, и Игорь увидел, как в помещение бокса вошла молодая женщина в крупном, не по размеру, спецназовском бронежилете, черной брезентовой униформе и легком пластиковом шлеме, какие носят надзиратели.

В одной руке она неловко держала хлыст-электрошок, явно полученный несколькими минутами ранее от дежурного по режиму, а в другой — небольшое устройство, похожее на цифровой слайдшутер.

Женщина молча приблизилась к решетке и, замерев, принялась разглядывать Игоря, словно это был не человек, а экзотическое животное.

Прекрасная незнакомка с планеты живых. Фантом. Гостья из параллельного мира. Который называется Свобода.

— У вас только десять минут, — негромко проговорил офицер. — Ровно в полдень я обязан выпустить его за периметр.

— Да, конечно, — одними губами произнесла гостья и направила слайдшутер на Игоря. — Кто это?

— Заключенный Ветров. Тридцать четыре года. Статья двести двадцать — «Разбой», — монотонно заговорил офицер, глядя на экран монитора. — Срок — восемь лет. Получил от Палаты «Кредит доверия», отсидел только шесть. Освобождается сегодня.

— Опасен?

— Да. Впрочем, как и все они. Две попытки побега, нападение на контролера, драки… Ничего особенного.

— Драки и — тем не менее, «Кредит доверия»? — женщина покачала головой и подняла шутер повыше. — Добавьте свет, пожалуйста.

— Пожалуйста, — надзиратель пощелкал тумблерами. — Что-нибудь ещё интересует?

Он приблизился к перегородке вплотную и достал сигареты.

— Не возражаете?

— Нет. Скажите, что это за мелкие шрамы у него по всему телу?

— Вертикальные? Следы от «электрошока». Иногда, знаете, трудно рассчитать силу удара, вот «шипом» и рассекли…

— Понятно. А эти два?

— Не могу сказать. Вероятно, драка. Хотя, судя по форме, возможно, и попытка самоубийства. Здесь мало кто не пытается…

— Почему он голый?

— Когда вы закончите, я выдам ему защитную форму. Она нужна, чтобы довести заключенного до Ворот в целости и сохранности.

— Ему может что-то угрожать?

— Видите ли… Конвою предстоит пройти через «Колизей», а там…

— Что это?

— Внутренний двор между блоками «Сектора 2». В блоках содержатся «приговоренные к вечности», а у них есть право смотреть во двор из окон. Когда ведут заключенного из других секторов, то из этих окон в него летят всевозможные предметы.

— Ничего себе обычаи… Неужели так трудно навести там порядок?

— Проще каждый раз выдавать «защитку», чем проводить многочасовые воспитательные акции. К тому же, они всё равно будут бросать. У вас — все вопросы?

— Почти. Я могу поговорить с ним?

— Попробуйте. — Офицер закурил и посмотрел на часы. — Только недолго.

— Хорошо. Я и не собиралась долго… Как вас зовут? — обратилась она к Игорю.

Повисла пауза.

— Если хочешь, можешь ответить, — кивнул надзиратель. — Ты почти свободный человек.

— Меня зовут «номер две тысячи сто пять», — негромко произнес Игорь. — А вас?

— Меня… — женщина слегка нахмурилась. — Габриэла. Габриэла Кассель. Совет директоров компании «Легал Джойл Форс», гражданское содействие исправительной реформе.

— Ищите кого-нибудь на должность секретаря?

— Господин Ветров, вы отбыли шестилетний срок в федеральной тюрьме «Полигон-2000», уголовно-исполнительном учреждении нового типа. Кем вы себя сейчас ощущаете?

— Я ощущаю себя гражданином великой страны. Которая любит меня, как родного сына.

— Сейчас ты наскребешь себе десять суток «языка», — проворчал надзиратель, нетерпеливо поглядывая на часы, — и вместо свободы…

— Скажите, господин Ветров, — её взгляд не выражал ничего, кроме холодного равнодушия, граничащего с презрением. — В чем вы больше всего нуждались в течение этих шести лет?

— В том же, в чем нуждаетесь и вы всю свою жизнь.

— Что?! — она на мгновение изменилась в лице. — Ты с кем разговариваешь?!

— Все эти годы мне не хватало дела, которое придало бы смысл моему существованию, — усмехнулся Игорь. — А вы о чем подумали?

— Он мне больше не нужен, лейтенант, — Кассель опустила слайдшутер и повернулась к надзирателю. — Продолжайте, а мне ещё нужно посетить операторскую.

— По коридору прямо и налево, — кивнул тот. — Узкая черная дверь без номера. Найдете?

— Думаю, да. У вас тут сложно заблудиться.

Она ещё раз бросила взгляд на Игоря.

— Когда окажетесь здесь снова, господин Ветров, то свяжитесь со мной, и я постараюсь обеспечить вас достойным занятием на весь ваш срок. До свидания.

* * *

Никакой «встречи у ворот», как это любят изображать в дешевых «призон-файтах», разумеется, не было.

То, что в «Полигоне» называли Воротами, являлось одноэтажным, похожим на ангар, бетонным строением, расположенным возле западной стены Внешнего Периметра.

Именно здесь спецтранспорт загружал освободившихся заключенных в своё стальное чрево, чтобы уже через полчаса высадить их на вокзале «Тула-33» — том самом, воспетом в тюремных легендах мифическом месте, куда стремится попасть каждый обитатель «Полигона». Месте, где начинается Свобода.

— Внимание! Каждому из вас выдана бюджетная карта для покупки билетов…

Игорь, как и другие пассажиры тюремного броневика, сидящие рядом с ним на низкой металлической скамье, почти не слушал глухой голос автоинформатора. Он ждал.

Наконец, транспорт медленно тронулся и, постепенно набирая скорость, подкатил к «Посту № 1».

Послышался лязгающий металлический звук раскрывающихся створок, и через минуту в салоне заметно посветлело: автомобиль прошел крытый шлюз Внешнего Периметра и, миновав контрольную полосу, выехал за пределы лагеря.

В узких, забранных стальной сеткой окнах вместо привычного серого бетона замелькали высокие мрачные ели.

— Девятнадцатое мая, — прошептал сосед Игоря. — Ровно пять лет. Слушай, а может, они впрыснули сюда «Циклон», и все мы уже умерли?

Он был очень худой, на голове — ни единого волоска, шея — сплошная татуировка: ошейник, по которому ползет паук. Наркоман?

Снова заговорил динамик. На этот раз голос был живой и принадлежал начальнику конвоя.

— Граждане зэки, вы почти на свободе. До «Тулы» — двадцать километров. В дороге не орать и не прыгать — успокоим газом. На вокзале везде видеокамеры, поэтому вести себя смирно, в город не выходить, купили билеты и отвалили. Надеюсь, всем всё ясно?

Краем глаза Игорь увидел, как несколько человек по привычке молча кивнули, и усмехнулся. Кто их видит? Потолочная лампа не работала, и бронированный «трюм» освещался лишь через мутные стекла узких, словно бойницы, окон.

Лесная просека неожиданно закончилась. Проехав ещё около километра, броневик свернул на проселочную дорогу и вскоре достиг оживленной магистрали, по которой в обе стороны двигался нескончаемый поток машин.

— Федеральная трасса «М-4», — снова забормотал «ошейник». — Выпусти здесь — пешком дошёл бы…

Однако спустя несколько минут автомобиль снова покинул тракт и оказался на узкой «бетонке», предназначенной явно не для гражданского транспорта. Игорь в очередной раз вспомнил тюремные рассказы. Говорили, что городок «Тула-33» — это всего лишь полувымершая жилая зона бывшего «режимного» объекта, поэтому зэков отправляют именно оттуда, с небольшой, но до сих пор тщательно охраняемой станции…

* * *

— В следующий раз, когда получите срок в «Полигоне», лучше сразу ложитесь под «высоковольтку»! — вновь ожил динамик. — А теперь — все на выход!

Постепенно замедляя ход, броневик подъехал к серому зданию вокзала и, наконец, шумно затормозил возле невысокой арки центрального входа.

— Быстро! Выходим!

Раздался божественный звук открывающихся металлических дверей — звук, о котором долгие годы грезили пассажиры «автозака», и внутрь мрачного чрева броневика ворвалось яркое весеннее солнце.

Свобода.

Стараясь двигаться не спеша, Игорь выбрался из полутемного бронированного «трюма» и негнущимися ногами ступил на потемневший тротуар. Ослепленный и опьяненный, он, как и другие зэки, застыл на месте, с растерянной улыбкой озираясь по сторонам, словно очутился на другой планете…

Из оцепенения его вывел громкий звук отъезжающего «автозака» и весёлый возглас одного из освободившихся:

— Эй, братва! Кто-нибудь знает, где здесь кассы?

— Ясное дело, не снаружи, — ответил «ошейник». — Пошли.

Потоптавшись на месте, бывшие зэки один за другим двинулись внутрь вокзала.

Поднявшись следом и оказавшись на широком бетонном крыльце, Игорь не спешил входить в полутемную арку центрального подъезда, как остальные, а решил немного постоять на свежем воздухе и поглазеть на привокзальную площадь.

Собственно, называть это место «площадью» было бы преувеличением. Небольшой, обнесенный металлической сеткой асфальтированный двор, внутри которого находились серые одноэтажные постройки непонятного назначения, больше походил на складскую зону какой-нибудь военной части. Расставленные повсюду длинными рядами железные бочки и металлические контейнеры. Два потрепанных грузовика «Урал» на стоянке. Немногочисленные прохожие, в основном, офицеры…

— Добрый день, — раздался за спиной чей-то голос. — Поздравляю с освобождением.

Игорь обернулся и увидел молодого человека лет двадцати пяти, который неторопливо вышел из вокзальных дверей и остановился рядом.

Это явно был не «срочник», не офицер и не сотрудник местной службы безопасности. Несмотря на охотничий, защитного цвета, комбинезон и армейские ботинки, незнакомец напоминал, скорее, репортера или туриста-любителя: его упитанное лицо излучало искренний интерес и дружелюбие.

Сощурившись, он пристально посмотрел на продолжавшего молчать Игоря и неожиданно спросил:

— Простите, это вы — Ван Гог?

— Что? Ты кто такой?

— Меня прислал господин Гордеев, — молодой человек улыбнулся и вынул что-то из своего кармана. — Вот, возьмите.

Черный пластиковый прямоугольник был похож на кредитную карту, слегка вытянутую в длину.

— Это — «скайкард», одноразовый мобильник. Дотроньтесь до буквы «А», и вы сможете с ним поговорить.

— С чего ты решил, что я вообще хочу с кем-то говорить? — пожав плечами, Игорь взял протянутый ему телефон. По черному матовому дисплею медленно ползли разноцветные иероглифы. — Хотя…

Белый сенсор при нажатии превратился в зеленый. В трубке послышались длинные гудки. Один, второй…

— Алло, — раздался знакомый скрипучий голос. — Тебе чего, Беня?

— Это не Беня, — негромко произнес Игорь. Он неожиданно почувствовал сильное волнение, как будто собирался прыгнуть с большой высоты. — Это я, Ветров.

— Игорёха! Ну, наконец-то! — радостно заорал голос в трубке и тут же закашлялся. — Прости, старина, сам не приехал, не успеваю. Тут в Дублине забастовка, нас выгнали из самолёта, всех русских…

— В каком ещё Дублине? Ты где, Лёнчик? — Игорь старался говорить спокойно, но его голос, тем не менее, слегка дрожал. — Меня только что выпустили, час назад, по «Кредиту доверия»…

— Знаю! Всё знаю! — продолжал кричать Гордеев. — Я ещё вчера должен был вылететь… я ведь теперь живу во Флориде, в этом… Ну, в общем, Беня тебе всё расскажет… Сейчас из Штатов нет прямых рейсов до России, только — через нейтральные страны…

— Ничего не понимаю. Какие Штаты, какая Флорида… Ты, вообще, где?

— Короче, слушай. В поезд не садись. Беня доставит тебя в Москву и всё устроит. Отдыхай, развлекайся, а завтра, надеюсь, я всё-таки прилечу, и мы…

— Я понял. Лёнь, а где Костя? Где остальные? И как ты узнал, что меня выпускают? Я же сам только неделю назад бумагу получил…

— Про Костю — при встрече. А о тебе узнал так же, как и все нормальные люди, — засмеялся Гордеев, — за безналичный расчёт. В общем, давай, до завтра. И много не пей. Без меня.

— Хорошо, — улыбнулся Игорь. — Послушай, а сколько тебе…

В этот момент трубка пискнула, и связь оборвалась.

— Вот и поговорили, российская сотовая… — он опустил телефон и посмотрел на молодого человека. — А ты, значит, Беня?

— Вообще-то, меня зовут Вениамин Сергеевич, — с достоинством ответил тот. — Идёмте, машина — на стоянке, с торца здания.

В двух шагах от них остановился военный патруль: сержант и двое рядовых. Не особо таясь, сержант вынул из кармана ингалятор и, вдохнув из него сначала сам, передал устройство своим товарищам.

— На «вьетнаме» сидят, бедолаги, — усмехнулся Беня, кивнув в их сторону. — Зато им умирать не страшно будет… Ну, так что, едем?

Игорь задумчиво посмотрел в сторону бетонной дороги, по которой отбыл броневик, а затем, задрав голову — в ослепительно безоблачное небо…

— Не страшно умирать бывает только при болезни Альцгеймера или во время пытки электрошоком. Хотя, если хочешь, могу подкинуть ещё пару-тройку вариантов… Отвези меня в Москву, Сергеич.

2

— Вы кого предпочитаете? Дельф или хантресс?

— Кто это?

— Дельфы это те, за кем охотитесь вы. Обычно туда набирают моделей класса «Зет» и выше… У вас — большой выбор разных приспособлений: от простых капканов и наручников до вакуумных сетей и нейропарализаторов…

А хантресс наоборот — охотятся за вами. С этими ведьмами, главное, не переборщить. Я как-то под «белым стеклом» заказал двух особей восьмого уровня, так потом месяц у себя в «гидроксе» показаться не мог — всё тело в шрамах…

— Постой, а просто женщины есть?

— Есть, конечно, — засмеялся Беня. — Посмотрите, там внизу списка должна быть такая зеленая полоса и все клубы, которые ниже, предлагают «просто женщин»… Чего-то душно сегодня…

Он включил кондиционер, и салон джипа наполнился «Сельвой после дождя». Музыка плавно изменилась с «лайт-вог-джема» на более ритмичную.

Игорь отвлекся от дисплея порт-навигатора и посмотрел в окно.

— Мы не слишком быстро летим?

— Сто пятьдесят — здесь разрешено. Это же не «федералка», а частный логнвэй: ни «крыс», ни синхронизаторов.

— Многое изменилось…

— Ага. Эту дорогу построили за каких-то два года. Вся земля к югу от Москвы теперь принадлежит «Кертис Эр-И Коммуникейшнз» — это клан мэрии. Сначала нарубили подрядов, а потом, после указа «девять-тридцать», часть дорог приватизировали. Не бизнес — мечта!

— Раньше за такую «мечту» заживо скармливали биомонстрам на конвеере у Грибова. Да, распустил их Государь…

— Другие времена. Вы бы, Игорь Анатольевич, определялись с желаниями, а то до Москвы — всего час езды. Конечно, я всё расскажу и покажу, но вы хотя бы примерно…

— Я, кажется, просил тебя не говорить мне «вы»?

— Извини, забыл. Так дельф или хантресс?

— Знаешь, в тюрьме охота на человека — любимая забава у начальства. Жертву раздевают, сбрасывают в катакомбы под недостроенный «Блок девять», а затем ловят с собаками. Особый колорит этому развлечению придают резиновые пули и шипованные стрелы из арбалетов. Так что охоту я не люблю.

— Понятно. В принципе, ты можешь неплохо отдохнуть и дома. Лёня арендовал для тебя двухуровневый «люкс» в «Гиндзе». Точнее, я арендовал, за его деньги… Бассейн, «хронокапс», внизу живой диспетчер, любое желание — в течение пяти минут… В общем, тебе понравится.

— Может, и понравится, — задумчиво произнес Игорь. — Только вот зачем?

— Не понял, — растерялся Беня. — Что — зачем?

— «Люкс», бассейн и прочее… Гордею что, деньги девать некуда?

— Я не знаю. Он сказал, что ты его друг, и тебя нужно встретить на высшем уровне.

— Друг, говоришь? Ну-ну… Кстати, он что, на самом деле в Америке живёт?

— Ага. В Орландо, штат Флорида.

— Ничего не понимаю. Как он туда попал — у него же три судимости?

— Леониду повезло, он уехал по «визе Бен Хамада», — Беня сбавил скорость. Логнвей закончился, и они оказались на обычном восьмирядном тракте — последнем отрезке пути перед Москвой. — Хотя, наверное, это не просто везение, а отличная реакция и точный расчёт.

— Что за виза такая?

— Хм… А я думал, все об этом слышали… Четыре года назад Единая Европа объявила, что готова принимать у себя мусульман из любой страны мира, способных трудиться на благо Великого Исламского государства. Взамен отказа от пособия, на котором, хе-хе, к тому времени сидело почти всё население Единой, вновь прибывшим выдавали синие карты беженца, а с ними — и все остальные прелести «свободного мира».

Гордей подделал справку о несудимости, принял ислам и выехал в Европу.

— Так просто?

— Ну, да. Правда, уже через два месяца шейхи из Европарламента спохватились и закрыли программу, но Лёня по своей «синей карте» успел перебраться сначала в Мексику, а затем — и в Штаты.

— И его не депортировали?

— Ты что, Лёнчика не знаешь? — засмеялся Беня. — Он сменил фамилию сразу же по прибытии в пересылочный лагерь для беженцев, и теперь он уже не Лёнчик, а Леонид Хади Аль-Хасим, американский бизнесмен.

— Да, это вполне в гордеевском стиле, — Игорь разглядывал пролетающие мимо автомобили. — Кабриолетов развелось, я смотрю… Мода, что ли? Ну, а занимается он чем?

— У него небольшой отель в Орландо, «паркинг» в центре города, охранное агентство… Словом, дел хватает.

— Да уж, действительно… И всё-таки, интересно, зачем это я ему понадобился при таком плотном графике? А, Сергеич?

— Ну, а мне-то откуда знать? — не отрывая взгляд от дороги, скривился Беня. — Говорю же, позвонил, попросил встретить, устроить…

— Действительно, — усмехнулся Игорь, — откуда тебе знать? Да ты не волнуйся, я же так спросил, из любопытства… Сам-то кем работаешь?

— Пока не работаю. Временно. Проблемы со здоровьем.

— Надо думать, тоже временные, — откинувшись в кресле, Игорь прикрыл глаза. Ему неожиданно захотелось спать. — Будь добр, Сергеич, включи новости.

— «Державный Континент» устроит?

— Да без разницы.

Музыка в салоне стихла, и откуда-то сверху, словно с небес, зазвучал приятный женский голос.

«Здравствуйте! В эфире краткий обзор событий дня.

Сегодня в ООН состоится экстренное заседание Совета Безопасности по вопросу урегулирования конфликта США-Россия-Норвегия. Напомним, что во вчерашней резолюции Генеральной Ассамблеи по так называемой «арктической войне» говорилось о недопустимости применения сторонами силы, однако три часа назад…

Новости планеты. Ядерная подводная лодка «Кей-Би-350», захваченная повстанцами Грома Кортеса, сегодня утром вошла в территориальные воды Либерии. В связи с этим главнокомандующий ВМС США адмирал Мак-Кинли заявил…

Объявлена дата проведения ежегодной Конференции Развития. «Конгресс миллиардеров», как окрестили этот форум журналисты, состоится 14 июня на искусственном острове Трайдек и продлится ровно две недели…»

— В мире — всё та же суета, всё та же скука, — Игорь потянулся в кресле. — Ни катаклизмов тебе, ни сенсаций…

— А ты видимо ожидал высадки инопланетян? — хмыкнул Беня. — Не торопись, везде пишут: мировые запасы нефти на исходе; так что скоро будут тебе и сенсации, и революции… Ого! Постой-ка!

Он прибавил громкость.

«Ещё одно загадочное исчезновение. Известный голливудский киноактёр Джеффри Пого бесследно исчез вчера вечером из отеля «Савой» в Лондоне, куда приехал на съемки фильма «Я, Лабиринт». И хотя полиция считает, что относить этот случай к «феномену Линберга» пока преждевременно, пресса и ряд экспертов уже вынесли свой вердикт…»

— Ты слышал? Ещё один!

— Ну, слышал… А что за феномен?

— Я вижу, в тюрьме было совсем неважно с газетами, — ухмыльнулся Беня. — А ведь история-то занятная…

— Мы не торопимся.

— О'кей… Вообще, выражение «феномен Линберга» придумали репортеры, по имени первого пропавшего. Миллиардер Хьюго Линберг исчез у себя на ранчо в Техасе примерно год назад. Добрый такой старичок, жил — не тужил, от дел отошел, писал мемуары.

Сначала думали — похищение. Не подтвердилось. Никаких требований, никаких пропаж денег со счетов. Как его только не искали — ни следов, ни свидетелей, ни единой версии.

Только стали про него забывать, исчезает теннисист Ларри Бёрнс. И пошло: кинозвезды, ученые, и даже комиссар полиции Рима! Всего человек, наверное, тридцать пропало. Может, тридцать пять…

— И все — знаменитости?

— Да не то что бы. Кто-то больше, кто-то меньше… Но все — господа, как минимум, небедные и имеющие высокое социальное положение.

— Ну, а простые люди — что, не исчезали?

— Кто его знает. Во всяком случае, про это нигде не сообщалось.

— Тогда, может, всё-таки — гангстеры? Похищают богатых людей, искусно выманивают деньги, затем убивают. Чем не версия?

— Да в том и дело, что не похоже это на киднеппинг. Я понимаю, Линберга украли. У старика, может, где-то и была припрятана пара миллиардов в оффшоре «на черный день». Но зачем красть полицейского? Он, конечно, не нищий, но с Линбергом не сравнить, да и искали его ничуть не меньше: комиссар Рима, Мухамед Абу-Таман — человек известный, почти легендарный.

— Тогда, может, секта какая-нибудь? Это объясняло бы и отсутствие следов на месте похищения, и видимость нетронутых капиталов: зомбированные сектами люди, как правило, добровольно отдают свои деньги и, к тому же, делают это тайно.

— Возможно. Но лидер такой секты, если, конечно, он не полоумный, должен понимать, что когда бесследно исчезают столь важные персоны, его самого рано или поздно найдут.

— Это если — не полоумный, — усмехнулся Игорь. — М-да, история… Ну, а у нас в России были случаи «феномена Линберга»?

— Да. Полгода назад пропал учёный, не помню фамилию, не то биолог, не то генетик… А ещё бесследно исчез Фима Губерман.

— Кто?! Ну, этот-то точно — «феномен»! Украсть столько денег, пережить трех президентов, две диктатуры и одного императора, и после этого под шумок не исчезнуть — это был бы не Губерман. Ну, ты насмешил!

— Зря веселишься. Возможно, ты — не в курсе, но младшая дочь Губермана, Виолетта, не так давно вышла замуж за племянника Государя — Великого Князя Кирилла Олеговича.

— И что с того?

— А то! Фима исчез за три дня до свадьбы. И если пропадать после такой свадьбы — есть полный идиотизм, то сбежать до неё — просто верх безумия, ведь это же дерзкое оскорбление императорской семьи. А Губерман — не самоубийца.

— Значит, говоришь, ни тел, ни следов… Представляю, каково их семьям.

— Да, кстати, — вспомнил Беня, — существует одна особенность, которая объединяет всех исчезнувших. Ни у кого из них не было семьи.

— Интересно… Погоди, а как же Губерман?

— Ну, во-первых, он — вдовец, а во-вторых, его дочери — не в счёт: младшей уже за тридцать. К тому же, всё-таки не исключен вариант, что Фима скрылся совсем по иным причинам, нежели «феномен Линберга».

— Вот я и говорю, — засмеялся Игорь, — если бы Фиму посадили к нам в «Полигон», то он бы никуда не исчез. За те шесть лет, сколько я там пробыл — ни одного удачного побега.

— А как же Ван Чжи?

— Что — Ван Чжи? Его выкрали китайские спецслужбы, а это, согласись, всё-таки не побег.

— Ну, да, наверное…

Беня сбавил скорость: впереди дорогу перегораживали массивные ворота из металлической сетки, возле которых выстраивались в очередь подъезжающие автомобили. За воротами возвышалась пятиметровая смотровая башня, а рядом с ней, на обочине, устрашающе замер армейский БТР.

— Интересно, — Игорь опустил стекло, — а что здесь делает армия?

— Это не армия, а миграционный контроль, первый уровень. Въезд в столицу разрешен только её жителям, а также лицам со спецпропусками.

Джип подкатил к крайней машине и встал в очередь.

— Приготовь, кстати, свою карту освобожденного. Надеюсь, там указано, что ты — москвич?

— Должно быть указано. А что, если — нет?

— Расстреляют. — Беня откинулся на сиденье и полез в карман за сигаретами. — Шутка. «Залог» пять тысяч евро в карман офицеру — и он выпишет тебе разовый пропуск.

— Однако… Деловой подход. И что, всегда срабатывает?

— Конечно.

И Беня изобразил голос робота-автоинформатора, который знаком каждому, кто хоть раз в своей жизни побывал в знаменитых «Крылышках» — крупнейшем фильтрационном лагере для гастарбайтеров-нелегалов.

— Дорогие друзья! Вас приветствует Москва!

3

— Заключенный Ветров! — металлический голос Председателя Палаты дребезжит, словно голос робота. — Ваше прошение рассмотрено.

— И каков вердикт, Ваша Честь?

Игорь пытается рассмотреть человека за столом, но лицо вершителя судеб скрыто защитным шлемом.

Откуда здесь защитный шлем? И почему не звучит приказ опустить глаза? Осужденным запрещено смотреть в лицо Председателю…

— Заключенный Ветров. Вам… отказано в «Кредите доверия»!

— Что?!

— Вы приговариваетесь к новому наказанию. Десять лет заключения в «открытом модуле».

— Но господин Председатель! В «открытом» нельзя держать больше суток!

— Приговор обжалованию не подлежит. Вы будете отбывать своё наказание в камере с прозрачными стенами. А вместе с вами — и я.

Председатель медленно встает из-за стола и снимает шлем. Точеное женское лицо, равнодушный взгляд, губы, искривленные в холодной презрительной улыбке…

— Кто вы? — спрашивает Игорь почему-то шепотом.

— Меня зовут Габриэла. Габриэла Кассель. Совет директоров компании «Легал Джойл Форс», гражданское содействие исправительной реформе.

— Но ведь меня выпустили сегодня!

— Это неправда, — раздается рядом скрипучий голос. — Они впрыснули сюда «Циклон», и все мы уже мертвы.

Игорь поворачивается — перед ним сидит стриженный, в тюремном комбинезоне, Гордей.

— Лёнчик?!

— Привет, Ван Гог. Узнаешь?

Он хочет ещё что-то сказать, но в этом момент начинают бить куранты…

Игорь проснулся.

Комната была очень необычная — она поразила его ещё вчера — так, наверное, выглядела бы спальня римского патриция, будь у того в распоряжении голографические обои, невесомый аэропластик и «живые» полимеры.

Вытянутое, в форме эллипса, помещение было практически свободно от мебели. В центре, на широком подиуме, возвышалась гигантская кровать, углы который были слегка загнуты кверху; роль балдахина выполняли кроны четырех псевдорастений приятного темно-зеленого, с прожилками, цвета. «Античное», от пола до потолка, панорамное окно с «невидимым» стеклом занимало почти всё пространство противоположной от кровати стены.

Несмотря на то, что за окном было уже довольно светло, Игорь решил ещё немного поспать, но тут вновь зазвучали куранты. Далеко не сразу сообразив, в чем дело, он нашарил на полу телефон, оставленный ему Беней и откинулся на подушку.

— Алло.

— Крепко спишь, — это был Гордеев. — Просыпайся. Примерно через час я буду у тебя.

— Ты где?

— Только что прошел таможню. Приведи себя в порядок — я буду не один.

— Честно говоря, я…

— Вот и отлично. До встречи.

Телефон отключился.

Не слишком ли интенсивно начинается первый день на свободе?

Игорь сел на кровати и огляделся в поисках одежды. На низком металлическом стуле возле окна он заметил аккуратно сложенный халат, а рядом, на полу — пару резиновых тапочек для бассейна. Похоже, с утра здесь кто-то основательно прибрался…

Надев халат, он вышел в гостиную. В полумраке, отбрасывая блики по стенам, безмолвно работал телевизор, ещё с ночи горели расставленные повсюду криптоновые свечи. Роскошный арабский диван был тщательно убран, а круглый обеденный стол посреди комнаты — заново сервирован.

Миновав коридор, он оказался в холле и тут услышал негромкие голоса, доносящиеся из-за двери, ведущей, кажется, на кухню.

— … сегодня — только «атомные».

— А я бы не стала. Этот сегмент рынка явно перегрет.

— Тогда — в «Росветер»? Вторую неделю растем по полпроцента в день.

— Согласна. Пока их котировки не отстают от основного трэнда, но надо смотреть всю динамику… Поехали домой?

Толкнув дверь, он вошел.

За хрустальным столиком возле зашторенного узкого окна сидели две полуобнаженные молодые женщины и, судя по характерному запаху, пили свежесваренный кофе.

— Привет.

— Доброе утро! Проснулся? — одна из них, стройная и черноволосая, с короткой стрижкой, тут же поднялась и направилась к плите. — Кофе будешь?

— Сначала — душ, — он посмотрел на золотой циферблат «плавающих» потолочных часов, потом снова на девушек. — А вы что, вообще не спали?

— Дома выспимся, — улыбнулась та, что сидела за столом — хрупкая, явно азиатской внешности, с изящной паутинкой нанопирсинга на смуглом ухоженном лице. — Если ты — в душ, я могу пойти с тобой.

— Клянусь, я бы с радостью женился на вас обеих, — Игорь открыл холодильник и достал банку «Багряного Вэго», — причем немедленно. Но через час у меня «пойнт», так что…

— Не говори ничего. Мы и так собирались уходить. Машину вызовешь?

— Уже вызвал, — Игорь выудил из кармана халата бумажку достоинством в две тысячи евро и положил на стол. — Вот она.

— Знаешь, — девушка с пирсингом задумчиво посмотрела в лицо Муллы Али Хасиба, изображенного на банкноте, — если тебе, и правда, захочется длительных отношений, то ты звони…

— В смысле? — сделав несколько глотков ледяного сока, он убрал банку обратно в холодильник. — Каких ещё отношений?

— Я имею в виду эксклюзив-контракты на месяц или два. Экономится куча нервов, а главное — денег… Вот номер моего слайдера.

— «Экономия» — слово не из моего лексикона, — засмеялся Игорь. — Ну, хорошо, если надумаю — позвоню.

Когда он вернулся из душа, ночные гостьи уже уехали, оставив после себя едва уловимый запах масла «Иланг», смешанного с ароматами японских духов и нейрогенных афродизиаков.

* * *

— Не поверю! Ни за что не поверю! — в который раз воскликнул Лёнчик. — Нам всё это приснилось!

Несмотря на свои почти пятьдесят, Гордеев был необычайно подвижен и громкоголос. Невысокий, седовласый, в светлом костюме от «Эсако» и узких очках в платиновой оправе, он идеально подошел бы на роль епископа или сенатора-англосакса из старых голливудских фильмов.

— Тебе, возможно, и приснилось, — усмехнулся Игорь, — а мне эти шесть лет показались как все двадцать пять.

— Но ты совсем не изменился! — Лёнчик перестал мерить шагами гостиную и остановился возле барной стойки. — Разве что похудел немного. Это ничего, там все худеют, поправишься… Итак. Предлагаю выпить за нашу встречу и за твоё освобождение!

— Может, ты сначала познакомишь нас, Леонид? — негромко произнесла его спутница, до сих пор молча сидевшая в кресле.

Её голос напомнил Игорю голос Джелли Сэн, «простуженного ангела» из «Эры чудовищ», он был мягкий и бархатистый, но одновременно с хрипотцой.

— Разумеется, моя принцесса! — с бутылкой «Ройал Салют» в руках Лёнчик выбрался из-за стойки и принял торжественную позу посреди комнаты.

— Дамы и господа. Знакомьтесь. Это — Игорь, мой лучший, надеюсь, друг, а также коллега, а это, — он картинно развернулся к креслу, — прекрасная Валерия, мой компаньон по бизнесу и по совместительству — самый близкий мне человек.

— Очень приятно, — улыбнулся Игорь. — Как добрались, Валерия?

Ему и в самом деле было приятно её видеть. Молодая, от силы лет двадцать семь, чуть вытянутое, «скандинавского» типа лицо, короткие светлые волосы, по-спортивному подтянутая фигура… Ей больше бы подошла роль дочери Гордея, а не «компаньона по бизнесу». Причем такое положение вещей устроило бы Игоря куда больше…

— Спасибо, — улыбнулась она в ответ. — Долетели, как обычно, отвратительно. В Майами — циклон, в Ирландии — забастовка… А вы, значит, и есть тот самый Ван Гог?

— Лера!

— А что такого, Лёня? Ты же сам говорил: здесь все свои. Знаете, Игорь, пока мы летели, я прочитала о вас несколько репортажей и, честно говоря, представляла себе совсем другим.

— Репортажей?

— Да. В основном, «Си-Эн-Эн» и «Континент». Шестилетней давности. О вооруженном ограблении представительства «Сталь Северо-Запад». Хроника, факты и комментарии…

— Я был там не один, — Игорь перестал улыбаться. — А кроме того…

— Так. Валерия! Ты не слишком разговорилась?

— Нет, не слишком. Твое «искусство вести беседу», Лёня, уместно где угодно, но только не сейчас.

— А это почему, собственно? — Гордеев поставил бутылку на стол и присел на диван рядом с Игорем. — Не обращай внимания, дружище, она просто устала…

— Да всё в порядке. Продолжайте, миледи.

— Так вот. Я хотела узнать у вас, Игорь…

— Можно на «ты».

— …одну деталь, касающуюся налёта на «Сталь Северо-Запад».

— Какую именно?

— Кто из вас придумал этот фокус с радиоуправляемым воздушным мини-шаром?

— Вряд ли сейчас это имеет какое-то значение, — пожал плечами Игорь, — но вообще, идея была моя.

— Блестящая идея! — с чувством произнесла Валерия. — Доставить оружие на девятнадцатый этаж здания, прямо к окнам вестибюля для посетителей! Представляю себе лица охранников…

— Нам необходимо было обойти системы контроля на каждом этаже… Простите, мисс, насколько я понимаю, вы приехали писать обо мне книгу?

— А ты что — против? — Гордеев поднялся и вернулся к столу. — Шутки шутками, а ведь Лера уже давно мечтает об издательском бизнесе. И хотя дела у нас идут и так, в общем-то, неплохо…

— Конечно, неплохо, — усмехнулся Игорь. — Но хотелось бы лучше, не правда ли?

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Лёнчик.

— Видишь ли… Твой «младший научный сотрудник» уже рассказал мне, как у тебя всё замечательно, и какой ты большой босс там, в своём Орландо. Я, конечно, рад за тебя, и всё такое…

Только вот объясни мне одну простую вещь. Какого чёрта ты прилетел сюда, в страну дешёвого урана, так и не победившей демократии и «доброго царя-батюшки», да к тому же — в самый разгар «арктической войны»? Ведь если кто-нибудь пронюхает, что ты — не просто ю-эс-персон, а ещё и «беженец от режима», то прежде, чем тебя выдворят, ты посидишь в каком-нибудь уютном местечке наподобие «Полигона». Посидишь недолго, «по ошибке», но уверяю — ты запомнишь это навсегда. Короче. Что тебе нужно?

— Хорошо, — Гордеев поднялся и вернулся к столу. — Мы знаем друг друга много лет, старина, поэтому я так же, как и ты, не вижу смысла играть здесь во встречу гэппи — любителей поэзии. Я приехал по делу.

— А твоя… твой компаньон? — качнул головой Игорь в сторону женщины.

— Лера — тоже.

Лёнчик переглянулся со своей спутницей, и она кивнула ему в ответ, чуть прикрыв глаза, словно они говорили о чем-то интимном.

— Но прежде, чем мы начнем беседовать о делах, я всё же предлагаю выпить, — Гордей разлил виски по трем серебрянным рюмкам и, подняв свою, произнес:

— За твоё освобождение, Игорёха! И за тебя!

Они выпили и некоторое время сидели молча, все трое, прислушиваясь к шелесту потолочных вентиляторов и еле слышному из-за окна голосу Большого Города — рёв мегаполиса доносился даже сюда, на тридцать второй этаж «Гиндзы».

— Лера, включи конвертер, — сказал, наконец, Лёнчик и достал сигареты. — Нам с Игорем нужно поговорить.

— Конечно, — она достала из сумочки призму-антискан и положила её на стол. — Если я стесняю кого-то своим присутствием, то вы можете пообщаться и без меня. Мне говорили, здесь есть бассейн…

— Останьтесь, Валерия, — неожиданно для себя произнес Игорь. — Вы мне не мешаете. В нашем разговоре не будет сюрпризов, ведь я и так знаю, о чем пойдет речь.

— Откуда, интересно, ты можешь это знать? — сощурился Гордей, выпуская дым.

— Оттуда. Ты навещаешь людей только в двух случаях. Первый — если тебе должны деньги, и второй — когда ты задумал что-то украсть. На сегодня я ничего тебе не должен. Так что всё просто.

— Ты меня достал, Ван Гог, — засмеялся Лёнчик своим низким скрипучим смехом. — Нет, ну каков… Хорошо, и что ты мне ответишь?

— Хочешь знать, что я отвечу? — Игорь усмехнулся и покачал головой. — Тогда слушай… Около года назад к нам в «Полигон» привезли одного паренька, звали его Миша Комар. Не помню за что, но как-то раз их камеру лишили пищи на две недели. Разумеется, это было незаконно, впрочем, как и всё, что там творится… В общем, на прогулке Миша напал на одного из «шлемов» и попытался откусить ему ухо. Мишу засунули в карцер и предложили на выбор два варианта: помыть своим языком пол в кабинете дежурного по этажу или же умереть «на охоте». Вместо ответа Комар отгрыз у себя на руке указательный палец и съел…

— Игорь! — поморщилась Лера. — Может, мы не будем сегодня…

— Его прекратили истязать, но отправили «на перевоспитание» к вурдалакам, отбывающим за терроризм и убийства… Потом мы узнали, что Комар являлся кадровым офицером Управления СГ и профессиональным «стукачом». За эту «операцию по внедрению» он наверняка получил премиальные в размере семи окладов, плюс корейский имплантант вместо пальца… А по его рапорту пятерых человек якобы за подготовку тюремного бунта скинули в катакомбы и убили. Вот так.

— В тюрьме и не такое бывает, — хмыкнул Гордей. — К чему ты это рассказал?

— А к тому. Что мне очень не хочется возвращаться туда, где подобные истории — привычные будни. От электрошока, которыми нас истязали часами, мне ещё долго будут сниться кошмары, поэтому сейчас мне нужен очень веский довод, чтобы я, вообще, стал слушать о твоем деле, Лёнчик.

— М-да… Я не был в «Полигоне» — задумчиво проговорил Гордеев. — Но мне доводилось сидеть в Приполярье ещё до Второго Путча… Они убивали людей целыми бараками — просто отключали тепло… Одним нажатием кнопки.

Он помолчал.

— Я понимаю тебя, Игорёха. Ты молодой, и тебе нужна совсем другая жизнь. Но подумай, если бы я мог, неужели я не дал бы её тебе?

А я не могу! Как не могу предложить тебе место менеджера в отеле или место кассира на парковке. Ты — изгой, такой же изгой, как и я, и поэтому у нас с тобой — особый путь…

Гордеев снова замолчал, не замечая, как сигарета истлела до фильтра и осыпалась на ковер.

— Короче. Доводов у меня только два.

Первый: в случае чего сидеть придется не в России, а в Штатах. Не бог весть, конечно, какое утешение, но там, во всяком случае, запрещены эксперименты над заключенными, а кроме того, всегда исправно кормят.

— Вот это да! Уже только ради этого стоит попытаться, — засмеялся Игорь. — Ну, а второй довод?

— Второй довод звучит так…

Лёнчик насупился и исподлобья посмотрел на Игоря.

— Пятьдесят миллионов фунтов.

— Ого. На скольких человек?

— На четверых.

— Наличные?

— Нет. Контейнер. Работа под заказ. Берем из хранилища.

— Откуда?

— Так — да или нет?

— Нет.

— Послушай, Ван Гог…

— Откуда берем контейнер?

— Из сейфа отеля.

— Какого отеля?

— «Голден Борджиа». На Трайдеке.

— Лера, отключи «призму». Я — пас, — Игорь поднялся с дивана и посмотрел на Лёнчика. — Тебе не стоило прилетать, старина. Извини.

— Я не понял. Ты куда?

— Надо переодеться. После обеда — лайнер до Самары. Поеду, проведаю двоюродного брата…

— Сядь! — рявкнул Гордей. — Сядь и заткнись. И слушай! Я летел сюда не для того, чтоб утирать тебе сопли. У нас шанс. Заберем ящик — получим деньги. Никогда — слышишь! — никогда больше тебе не придется работать. Никогда больше тебе не придется ползать в этом дерьме и собирать копейки!

Только ты и я. И Лера. Мы приедем, возьмем коробку и отвезем на континент. И всё! И вечное лето!

Он покраснел, на шее у него задергалась вена, казалось — ещё секунда, и он бросится на Игоря.

— Я бы не прилетел, если б не знал, как это сделать! Я не позвал бы тебя, если б не был уверен, что только ты имеешь право на этот шанс!

Ты поедешь со мной! И ты это сделаешь!

— Не надо, Лёня. Не кричи. Он согласен.

Лера встала из кресла и, подойдя к дивану, опустилась на пол, у ног Гордея.

— Он был согласен ещё тогда, когда ты звонил ему из Дублина. Он — с нами. Ведь правда, Ван Гог? Скажи.

Игорь посмотрел сначала на неё, потом на Лёнчика и, облизнув губы, тихо спросил:

— Ты сказал, что делим на четверых. Кто — четвертый?

4

Нестерпимо хотелось пить.

Может, всё-таки попытаться…?

Игорь дотронулся до одной из зубных пломб, активируя «линзу» левого глаза.

Нет, вряд ли. «Линза» показывает, что до цели — всего двести метров. Если он будет шевелиться слишком часто, то мультискан «заметит» его, и тогда…

Впрочем, до полудня осталось всего несколько минут. Если в самое ближайшее время она не появится, то придётся отменять операцию. И через неделю начинать всё сначала.

Он с ужасом представил, как заново преодолевает поросший сельвой и кишащий ядовитыми тварями склон Пхо-Унчо, как затем, миллиметр за миллиметром, ползет под высоковольтной «колючкой» и между невидимыми лучами датчиков движения, чтобы потом, так же, как и сегодня, провести два часа в этом дьявольском саду — сумасшедшем гибриде рукотворных джунглей и латексно-технотронного «парка наслаждений»…

Пискнул сенсор. Игорь скосил глаза.

Так и есть, охранник возвращается к исходной точке.

А может, всё-таки это — роботы? Ещё утром, когда он спускался с горы, ему удалось рассмотреть двух охранников на площадке перед особняком, и одного — возле ворот гаража. Безликие и одинаковые, словно клоны, они двигались чуть замедленно, почти не глядя по сторонам. Хотя, возможно, это — из-за наркотиков…

Раскаленное тропическое солнце тем временем прогрело воздух так, что от зноя не спасали даже густые заросли над головой. Хорошо ещё, что в саду активирована антимоскитная защита. Интересно, какая именно: ультразвук или химия?

Сенсор «линзы» вдруг дважды пискнул. Есть!

Игорь включил увеличение. Изображение стало медленно приближаться, и он смог разглядеть, как в одном из окон второго этажа показался чей-то силуэт.

Это была она. Из-за большого расстояния «картинка» перед глазами подрагивала и была слегка размытой, но он отчетливо видел женщину, которая, войдя в комнату, замерла на одном месте, очевидно, перед зеркалом.

Пора!

Максимально допустимой способности двигаться вполне хватало на то, чтобы поднять руку с оружием и прикоснуться к кнопке активации прицела. Сейчас я рассмотрю тебя как следует, дорогая.

А ведь, похоже, газеты не врут: она была действительно необычайно красива. Игорь видел не только её спину, но и отражение лица в зеркале: прицел девастатора — не глазная «линза», можно разглядеть даже родимое пятно у комара.

Его палец уже потянулся к спусковому крючку, как вдруг женщина повела плечами, и её почти невесомый халат плавно опустился на пол.

Что ж, несколько секунд ничего не решают, зато он увидит Богиню Орчид полностью обнаженной. Сколько человек на Земле видели это? Один? Двое? Ведь даже в одежде она доступна лишь взору избранных…

Но что это?!

Игорь не сразу заметил это, а когда заметил, то непроизвольно заморгал, словно пытаясь проснуться. Но он не спал!

Спину Богини, от шеи и до ягодиц, пересекал прямой вертикальный шрам странного фиолетового цвета.

Это не было татуировкой или украшением. Точно так же, как не было швом от операции или частью медицинского имплантанта.

Игорь включил максимальное увеличение и в следующую секунду похолодел от ужаса: странный шрам на спине медленно пошевелился!

Буквально на глазах женщина утратила человеческий облик. Голова Орчид неестественно вывернулась назад и склонилась между лопаток, туда, где шрам чуть разошелся, открывая узкое темное отверстие…

Так. Спокойно. Это не ночной кошмар и не галлюцинация. А, значит, он сможет защититься. Или уйти. Или убежать.

Опустив ствол и стараясь не совершать резких движений, Игорь стал пятиться назад, к месту пересечения периметра сада.

Метров через тридцать действие охранных датчиков должно ослабнуть, и он сможет ускориться. Теперь лишь бы не наделать ошибок и не оказаться в плену у хозяев особняка, в лапах этих… Об этом нужно постараться не думать.

Наконец, вечность длиной в четверть часа миновала, и он достиг ограждения. Его нервы были на пределе, но, всё же, собравшись, Игорь без осложнений преодолел расстояние под «киберлином» и оказался за пределами жуткого поместья.

Теперь — бежать. Через лес и вниз, к спасительному «Форду». И плевать, что машину могут заметить с крыши особняка — он больше никогда не вернется сюда, а Крейг пусть ищет другую кандидатуру для своей «работы».

Автомобиль находился там, где он и оставил его три дня назад — за полуразрушенным ангаром, возле старой дороги. Да и чего опасаться: в радиусе нескольких миль вокруг — ни души, а люди из усадьбы почти никогда не покидают её пределов.

«Люди»…

Игорь завел мотор, и вскоре «Форд» уже мчался по разбитому шоссе в сторону побережья, всё дальше удаляясь от страшного места. Чтобы успокоиться, Игорь включил радио, и салон наполнился весёлыми звуками «румбы» местной радиостанции.

А кстати, интересно, что он скажет Крейгу?

Как бы то ни было, Док заплатил аванс, и вправе ожидать выполнения заказа. К тому же, вряд ли это заказ его самого; старик — наверняка лишь посредник у очень серьезных людей…

Кабинет Крейга.

Старинные темные обои. Невпопад расставленная мебель. Почему-то тогда, в первый раз, Игорь не обратил на это внимание.

— Так ты говоришь — шрам? — доктор устало смотрит на Игоря, а затем неожиданно поворачивается к столу, заваленному книгами. — И ты видел, как она изгибала голову?

— Да, я видел это своими глазами! Вы можете отправить туда кого угодно, и он подтвердит…

— Ты видел, — голос Крейга звучит глухо. — А значит, теперь ты знаешь.

— Что? Что вы сказали?

Игорь делает шаг вперед и вдруг замечает, как на спине у доктора, под рубашкой, постепенно вырастает что-то округлое и шевелящееся.

— Ты должен был выстрелить, Ральф. Убить её, во что бы то ни стало. А теперь мне придется убить тебя.

— Почему вы называете меня Ральфом? Почему…

«Внимание! Игра была прервана пользователем. Для продолжения игры нажмите клавишу «Страйт». Для выхода в меню нажмите клавишу «Эскейп». Спасибо за выбор нашего сервера!»

— Ну, как?

Кто-то стащил с него шлем, и в глаза ударил яркий дневной свет.

— Понравилось?

Подняв голову, Игорь увидел перед собой Беню.

— Что…?

— Подожди, не дергайся. Сейчас отключу нейролакс, и ты сможешь встать. Только осторожно!

— Что это было?

— Я знал, что тебе понравится! — засмеялся Беня.

Он зашел Игорю за спину и деловито застучал по клавишам задней панели кресла.

— Очередной киберджонт от «Дарк Клаудс». Фантастический триллер «Сокращение популяции», новый хит сезона. Вообще-то, джонты полного цикла официально запрещены, но у меня — собственный канал, и сейчас ты сам убедился, как это здорово! Абсолютный «дип импакт» и настоящий адреналин!

— Может быть, это и здорово, — с трудом проговорил Игорь, потирая виски. — Но такие игрища — явно не для меня. Уже можно вставать?

— Можно. Хотя и нежелательно. Ты лучше посиди немного и отдышись, а я пока кофейку заварю.

Квартира Бени была небольшой и состояла всего из двух комнат: крошечной спальни без окон и узкой гостиной, которая совмещала в себе и кабинет и кухню — наследие «упадочной» архитектуры начала века.

Почти все пространство этой диковинной гостиной занимал гигантский овальный стол, весь загроможденный всевозможной электроникой, начиная от простого трехмерного телевизора и заканчивая какой-то странной металлической антенной, похожей на уменьшенную Эйфелеву башню.

— У меня — только растворимый, — Беня поставил на стол обычные граненые стаканы с черным дымящимся напитком, а сам присел рядом на высокий стальной табурет. — Наша жизнь — это постоянный выбор вариантов. А теперь вопрос дня: ты выстрелил в неё или нет?

— В кого? А-а-а… Нет, не смог.

— Испугался?

— Типа того. Знаешь, какая-то такая смесь ужаса и омерзения, как будто змею ядовитую увидел.

— И правильно сделал. Как только стреляешь в этот… организм, к тебе со всех сторон бегут охранники, да плюс в воздухе появляется вертолет… Помню, я весь свой боезапас расстрелял, вылажу за периметр, так эти твари сельву подожгли! И я…

— Не боишься со своими играми в психушке оказаться?

— Ты прям, как моя мама, — отмахнулся Беня. — Вот заработаю денег, куплю собственную дрим-станцию…

— И прощай рассудок. Гордею звонил?

— Да. Полчаса назад они благополучно приземлились в Майами, и в настоящее время, наверное, уже — на пути в тёплую постельку.

— В смысле? В какую постельку?

— Вообще-то, там сейчас ночь. А ты про что подумал? — Беня залпом допил кофе и посмотрел на часы. — Так, нам пора собираться. Пока доедем, да пока я введу тебя в курс дела…

— Через пять минут я буду готов. Только знаешь, Сергееич…

— Чего?

— Командовать прекращай, хорошо?

* * *

Ехали они недолго.

К большому удивлению Игоря, движение в сторону Садового Кольца оказалось относительно свободным — очевидно, в центральных районах Москвы действовали какие-то ограничения, о которых он не знал.

— Статусный режим, — пояснил Беня, не вдаваясь в подробности. — Иначе — никак.

— Приятно чувствовать себя «статусным», — усмехнулся Игорь. — Куда едем-то?

Беня промолчал, изображая сосредоточенность и неторопливо вращая руль.

Он оказался тем самым четвертым компаньоном в предстоящей операции Гордеева, и возможно, этот факт делал его более значительным в собственных глазах, так как, по мнению Игоря, молодой человек никогда раньше не участвовал ни в чем подобном.

«Беня — парень покладистый и бесшабашный. Зато он ничего не испугается и никогда не предаст», — сказал Лёнчик ещё тогда, в первый день своего приезда. — «А в наше время это уже немало».

Не доезжая до очередного перекрестка, джип свернул в арку между домами и остановился во дворе совершенно непримечательного жилого пятиэтажного дома.

— Приехали.

Беня заглушил двигатель и, посмотрев на часы, повернулся к Игорю.

— Ну, вот, а теперь слушай.

Наша задача — сделать так, чтобы в самое ближайшее время ты смог выехать из России. На первый взгляд, это очень непросто: ведь ты освободился по «Кредиту доверия», а значит, в последующие лет пять у тебя, вообще, нет никаких шансов покинуть любимую Родину. К тому же, по ту сторону границы стена ещё выше и прочнее, чем по эту…

— Я — в курсе.

— Но ты очень удивишься, если я тебе скажу, что, несмотря на все эти трудности, у нас есть прекрасная возможность не только покинуть страну, но и покинуть её быстро, комфортно, а главное — законно. Вернее, почти законно.

— Это как? Завербоваться в «Арктический контингент», что ли?

— Ага, в контингент, — ухмыльнулся Беня. — Только не в арктический. А поможет нам в этом некто майор ФСБ Лозовой, который является моим куратором, и которого я, чисто по-дружески, называю «Лось». Правда, за глаза…

— Не понял. Ты что, застрял в очередном джонте? Какой ещё куратор?

— Не «какой», а районный. Вот, смотри.

Беня раскрыл бумажник и продемонстрировал Игорю белую пластиковую карточку с нанесенными на ней своими фото и инициалами, семизначным номером, а также — недвусмысленной надписью: «Лицо, сотрудничающее с ФСБ».

— Стукач?! — выдохнул Игорь.

— Ага, — радостно захихикал Беня. — Он самый. Да ты расслабься, сейчас очень у многих такие карточки. Я, например, свою в прошлом году получил. Лёнчика — идея, кстати.

— Вы что, добить меня решили? Я с «топорами» в жизни дел не имел и иметь не собираюсь…

— Да погоди ты! Дай рассказать сначала, а потом ори!

— Ну?

— В общем, существует такая негласная программа. По очищению российского общества от «социального балласта» и одновременно — по ослаблению экономики вероятного противника. Практикуют уже лет пять, и пока что все довольны. А идею стянули у нацистов семидесятых годов прошлого века, мы это в школе проходили…

— Не у нацистов, наверное, а у коммунистов? — усмехнулся Игорь. Он уже понял, о чём идёт речь. — Принудительная высылка из страны маргиналов и лидеров оппозиции. Я угадал?

— Ну, в общем, да. Только не принудительная, а добровольная.

— Как, то есть, добровольная?

— А так. Подаешь челобитную, отказываешься от гражданства, подписываешь бумаги. «Топоры» делают тебе чистые документы, дают диплом ученого, садят в самолет в составе какой-нибудь научной делегации, и всё. Твоя задача: сразу по прилёту попросить убежища или же просто — свалить, куда глаза глядят, в зависимости от страны прибытия.

— Ничего себе! А если об этом пронюхает пресса?

— Пресса может болтать всё, что ей вздумается. А вот если ты начнешь распространяться про эти дела, то язык тебе могут и укоротить — бывали уже такие случаи.

— Подожди, так ты хочешь сказать, что любой уголовник может запросто иммигрировать? В то время когда люди способные и талантливые годами стоят в очереди за визой?

— Ха, талантливые люди и здесь нужны, поэтому и стоят, — снова засмеялся Беня. — К тому же, не так всё и просто. Уехать разрешают только тем, кто действительно представляет собой реальную опасность для общества — таким, вроде тебя, а, кроме того, по доброй чекистской традиции, вся эта процедура стоит денег. И весьма немалых.

— Тьфу ты, гадость какая! — Игорь почувствовал себя так, словно вновь оказался в тюрьме. — То есть, получается, мы даем «топору» взятку, чтобы он помог мне лишиться гражданства и стать вечным подонком без Родины и флага? Обреченного, к тому же, на регулярную «посильную помощь» нашим славным «органам». Я правильно понимаю?

— Ну, в общем, да, — смутился Беня. — Только к чему столько эмоций? Проживать в «свободном мире» пусть даже беженцем или нелегалом — не так уж и плохо.

И кстати, если ты вдруг вновь захочешь обрести российское подданство — в жизни всякое бывает — никто ведь не против. Купишь за миллион фунтов титул русского графа где-нибудь в Канаде — там полно наследников — да вернешься, как белый человек, обратно, хе-хе, прямо в свиту Государя.

— Такую чушь ты несешь, Сергеич — даже слушать противно. «Откажешься от гражданства»… А если не выгорит дело? Мне что потом, до старости у Гордея на парковке машины мыть?

— Ага, — захихикал юноша. — Только мыть, я думаю, ты будешь, в основном, Леркину машину. И не говори, что не понимаешь, о чём я…

— Заткни пасть, — беззлобно произнес Игорь, глядя в окно. — Так. Ну, и где твой «куратор»?

— Да уже вот-вот появится, — посмотрел на часы Беня. — Ты, главное, на него особо не реагируй. Он поорёт немного, так, для вида. Может, речь толкнёт — сам же знаешь, «топоры» при слове «Отчизна» любят в экстаз впадать… Но главное, Гордей уже подал Лосю сколько надо, так что вопрос здесь, в общем-то, решенный.

— М-да… Сразу-то почему про депортацию не сказали?

— Лёнчик боялся, что ты откажешься. Если сразу.

— Боялся он… Меня, наверное, ещё сюрпризы какие-нибудь ожидают, а, Сергееич? Ты говори, не стесняйся…

— Тише! — Беня вдруг изменился в лице. — Вон он крадётся, Лось сохатый…

Игорь проследил за его взглядом и увидел, как через арку во двор вошел средних лет мужчина в джинсовом костюме с портфелем в руках и направляется в их сторону.

— Здорово, предатели! — громко хлопнув за собой дверью, «топор» влез на заднее сиденье джипа и деловито перекрестился. — Как настроение? Совесть не мучает?

— Здравствуйте, Олег Витальич, — повернулся к нему Беня. — Да вот, вас ждали. А настроение — чемоданное, если честно.

— О'кей, понятно, — Лось открыл портфель и вытащил какие-то бумаги. — Лёнька сказал, в Америку собрались?

— Ну да, Олег Витальич, мы же…

— Насчёт тебя мне давно всё ясно, — отмахнулся «топор». — Я дружка твоего спрашиваю.

— Так точно, гражданин майор, в Америку, — не оборачиваясь, ответил Игорь.

— Ага, понятно… И ты что, думаешь, — прищурился Лозовой, — там тебе воровать дадут? Думаешь, будешь, как здесь — «авторитета» из себя строить? Впаяют срок двадцать лет за три копейки, и встанешь в позу: у них на «зоне» на одного белого — сотня черных!

— Да не думаю я ничего, — пожал плечами Игорь. — Вы спросили — я ответил.

— В общем-то, мне наплевать, — Лось неожиданно сменил тон и заговорил почему-то шепотом. — Ситуация такая. В Штаты сейчас только две дороги. Одна — через Эстонию, через демилитаризованный сектор, вторая — через Гонконг: сначала до Канады, а затем из Ванкувера в Сиэтл или из Виндзора в Детройт. Так что сами решайте.

— Да нам-то — без разницы, Олег Витальич, — снова заговорил Беня. — Нам лишь бы поскорее.

— Поскорее, говоришь?! Что, гад, не терпится соевых котлет отведать? Или, может, веру нашу православную решил сменить? А?! Я ведь могу вам и здесь «санаторий» устроить, если уж так невтерпеж… — Лось вдруг замолчал и некоторое время рассматривал прохожих за окном. — Короче, смотрите: в Эстонию — мы хоть завтра, да и там проблем никаких: америкашкам разрешили беженцев из «зоны безопасности» вывозить, вместе с миротворцами. Оттуда каждый день — рейс на Вашингтон.

Но вот по прилёту в Штаты вас могут запросто отправить в лагерь для перемещенных лиц. На пару месяцев, для проверок. Так что, я думаю, через Гонконг, всё-таки, быстрее получится.

— Хорошо, значит, через Гонконг, — согласился Беня. — А когда…?

— Когда… Так, ты распишись вот здесь и здесь, — Лозовой достал из портфеля ещё несколько листков бумаги и протянул их Игорю. — Завтра, после обеда, привезу новый паспорт с филиппинской визой, командировочное в Манилу и билет на рейс с дозаправкой в Гонконге. В тамошнем аэропорту покажешь «Еврокард» беженца — качество приличное! — и пересядешь на любой рейс до Торонто или Ванкувера. Всё ясно?

— Подождите, — Игорь пробежал глазами документы и повернулся к «топору». — Это же отказ от гражданства.

— Ну да, — кивнул тот. — Отказ, подписка о неразглашении и договор о сотрудничестве. Всё как положено. Подписывай и вали.

— Прямо сейчас?

— А когда? — хохотнул Лось. — Слышь, Вениамин! Твой приятель что, думает, мы тут в игрушки играем?

— Но, Олег Витальич, — покачал головой Беня. — Родину терять — всегда трагедия.

— А знаешь, что я скажу тебе, мой друг? — сощурился «топор». — Вы её и так уже потеряли. В пояс мне поклонитесь, что живых вас, гадов, отпускаю. Ох, как устанут Дума да Государь с вами, гнидами уголовными, возиться да как велят вас вырезать, сволочей, в одночасье…

— Подписал. Вот, возьмите, — Игорь протянул бумаги Лозовому.

— Ага. Ну, вот и славно. А ты говоришь — трагедия, — Лось подмигнул Бене и взялся за ручку дверцы. — Значит, завтра, Вениамин, приедешь сюда к шести — я постараюсь не опоздать. Только приезжай один. На кой чёрт мне твой дружок?

И кстати. Имей в виду, братец, — он снова посмотрел на Игоря. — Ты можешь забыть Родину, но Родина тебя никогда не забудет. Вот так. Ну, всё, бывайте, гадёныши.

Он выбрался из машины, опять с силой хлопнув дверцей.

Какое-то время они сидели молча и разглядывали играющих во дворе подростков. Неожиданно пошел дождь.

— Не думал я, что это когда-нибудь произойдет, — задумчиво произнес Игорь. — Да ещё вот так, за пять минут, сидя в машине… Ну, что застыл? Поехали.

— М-да… — протянул Беня, заводя двигатель. — А я, честно говоря, немного нервничал.

— Из-за чего?

— Да мало ли. Вдруг ты не станешь подписывать. Лёнчик деньги на это потратил, мне сказал, чтобы я с тобой поговорил, подготовил… А ты как-то легко всё… Почему?

— Легко? — усмехнулся Игорь. — Тебя что, и правда, это удивляет?

— Ну да. Это же не сигарету затушить. Шутка ли — отказ от гражданства!

— Бумажки покупаются и продаются, но выбор у человека остается всегда. Неужели ты всерьёз полагаешь, что этот упырь с портфелем может лишить меня выбора?

— Да, но «топоры»…

Джип миновал арку и снова оказался на вечерней, теперь уже залитой дождем, московской улице.

С наступлением вечера город стремительно наполнялся светом — всё вокруг мигало и переливалась разноцветными неоновыми огнями и световыми инсталляциями.

Казалось, что жизнь в столице начинает пробуждаться только сейчас: пёстрая вечерняя толпа постепенно заполоняла собой тротуары, оживали многочисленные уличные кафе, а вдоль обочин выстраивались вереницы ярко раскрашенных «пежо», «роверов» и «линкольнов» городского такси.

Открыв окно, Игорь подставил лицо ветру и с наслаждением вдыхал тёплый весенний воздух.

— Эх, Беня, Беня… Неужели ты думаешь, что какие-то гоблины — будь они хоть трижды «топоры» — смогут отнять у меня Родину?

5

Путешествие из Москвы через Гонконг в Ванкувер, состоящее из целой серии перелётов, Игорь запомнил не очень хорошо, во многом благодаря таблеткам детраптена, которые вручил ему Беня.

— Крепче спишь — быстрее долетишь, — приговаривал он, провожая Игоря в Домодедово на рейс до Красноярска. — Главное, не бери коньяк, а то развезёт, и прозеваешь пересадку.

Сам Беня летел в Канаду прямым рейсом из Москвы, так как ещё четыре года назад получил статус перманент-резидента этой гостеприимной северной страны, обучаясь на «компьютерном» факультете в Университете Торонто.

— Иногда мне кажется, — вздохнул Игорь, — что я уже никогда от тебя не избавлюсь. Выходит, ты окажешься в Ванкувере на сутки раньше, чем я?

— Ну да, окажусь. И смогу тебя встретить, — невозмутимо отвечал Вениамин. — К тому же, мне нужно успеть кое с кем договориться о твоем «трудоустройстве» на территории Канады — без этого тебя не впустят в Штаты. Даже по твоей, хе-хе, фальшивой «еврокарте»…

— Верёвкин Кузьма Адольфович, — скривился Игорь, вспомнив имя на документе. — Этот Лось оказался ещё большей сволочью, чем я думал. Он что, не мог мне нормальные имя-фамилию подобрать?

— Да не обращай внимания, — отмахнулся Беня. — Это он шутит так.

— Шутит. Я бы таких шутников… Ну что, Сергеич, удачного мне полёта?

— Давай, ни кашляй.

Впрочем, «кашлянуть» всё-таки пришлось.

Уже в самом конце путешествия, стоя на эскалаторе паспортного контроля в международном аэропорту Ванкувера, Игорь вдруг подумал, что весёлый фэесбешник Лозовой мог запросто «подшутить» над ним ещё раз: подсунуть просроченную «еврокарту» или вбить на кристалл чужие отпечатки.

В этом случае Игоря ожидало бы водворение в камеру и долгое разбирательство, которое неизвестно бы чем закончилось.

Однако всё прошло благополучно.

Офицер пограничной службы, смуглолицый мужчина в чалме, приложил карту к «глазу» ридера, сверил «пальцы» и сетчатку со сканером и, видя некоторую напряженность Игоря, дружелюбно улыбнулся:

— С этой минуты вы в свободной стране, сэр. Добро пожаловать в Канаду!

Но самым потрясающим фактом стала встреча в аэропорту с Беней.

Казалось, тот остался далеко за океаном, в другом полушарии, на расстоянии трёх авиарейсов, двух суток толкотни в терминалах и многих тысяч километров полёта. И сейчас не он, а его двойник, клон, искусная копия, торопливо шагает через зал прибытия и весело машет Игорю рукой:

— Привет, беженец! Как долетел?

* * *

— Короче. Пристрой этот фантик в своем бумажнике на видное место, будто это самая дорогая для тебя вещь.

— Но у меня нет бумажника.

— Тогда на шею повесь!

— Что это?

— Пропуск. На работу. Ты — электрик в отеле «Метхи Нирадж», в Ричмонде, а сейчас мы с тобой едем на фестиваль секс-музыки в Сиэтл. Вопросы есть?

— Есть. Что за отель такой? Индийский что ли?

— Пакистанский. Тебе — какая разница? Бакши и так пять сотен за него содрал, сволочь…

— Кто это?

— Да лойер. Иммиграционный консультант. Пятьсот каксов за кусок пластика с микрочипом! Козёл.

— Руками не маши, Сергеич, а то мы так до границы не доедем. Вон, какое движение…

— Спокойно, не первый день за рулем, — Беня прикрыл форточку в салоне и включил музыку. — Гордей, кстати, уже звонил. Просил передать поздравления. Сказал, что собирается приготовить на ужин плов, и что если мы успеем на дневной до Майами…

* * *

«…И в завершение выпуска криминальные новости нашего штата.

Яхта-хамелеон, управляемая роботами, с пятидесятью нелегальными иммигрантами на борту задержана вчера пограничной службой США в километре от Шарк Ривер Айленд в результате операции, проводимой совместно с ФБР, сообщает «Ю-Эн-Си»…

Контейнер со смертоносным вирусом «Ти-Рэкс 2022», выращенным в домашних условиях, изъяли полицейские Дейтона Бич у пятнадцатилетнего школьника, сообщает «Ньюс-Пресс». По словам подростка, подробное руководство по изготовлению оружия массового поражения он приобрел на сайте интернет-сообщества «Последний день». Ведётся расследование…

В состояние полной боевой готовности привел систему стратегических ядерных сил НАТО хакер-редджампер из Лейклэнда около десяти часов назад, говорится в сегодняшнем выпуске «Глобал Сан». Запуск компонентов «Гэлакси» и начало третьей мировой войны удалось предотвратить лишь благодаря слаженным действиям сотрудников Агентства Национальной Безопасности…»

— Хватит уже слушать эту трескотню, давай, выползай к нашему очагу! — прокричал снизу Лёнчик. — Или мы начнем без тебя.

— Иду, — Игорь с неохотой выбрался из шезлонга и, покинув утопающую в тропической зелени верхнюю террасу, спустился во двор по узкой винтовой лестнице.

Загородный дом Гордея являл собой типичный трехэтажный микродворец, какие обычно любят покупать в этих краях выходящие на пенсию топ-менеджеры или успешные банковские служащие, с той лишь разницей, что он был гораздо серьёзнее укреплен на случай нежелательного вторжения.

Сам Лёнчик, Валерия, а также Беня расположились на вымощенной разноцветной плиткой квадратной площадке в глубине двора и, сидя в тени пальм на низких стульях для пикника, готовились к трапезе.

Игорь понимал, какой разговор состоится за ужином, и испытывал от этого легкое раздражение. Очутившись здесь, в благоухающем саду, среди океана цветов и буйной вечнозеленой растительности после шести лет, проведенных за бетонными стенами и стальной сеткой, ему сейчас хотелось только одного: лежать и наслаждаться тишиной и уютом этого бесконечно восхитительного и компактного флоридского рая.

— Прошу! А вот и наш четвертый компаньон, — удовлетворенно произнес Гордей, приглашая Игоря занять место за плетеным столиком. — Ну что ж…

Он поднялся.

— Ещё раз поздравляю вас, друзья, с прибытием на благословенную американскую землю! Аминь!

С этими словами Леонид взял со стола один из невысоких фужеров с вином и залпом выпил.

— Воу! — воскликнул Беня, поднимая свой бокал и чокаясь с Лерой. — Спасибо за поздравления, хотя лично я в Штатах — уже шестой раз…

— Все мы знаем, для чего собрались здесь, — строго посмотрел на него Лёнчик, ещё больше входя в роль стареющего мафиози. — Поэтому я не вижу смысла тянуть и предлагаю обсудить нашу главную тему прямо сейчас.

— Когда получишь гражданство, смело выставляй свою кандидатуру на пост мэра, — кивнул Игорь, пододвигая себе тарелку. — Ты неплохо научился толкать речи.

— Кто-то из нас знает о деле больше, кто-то — меньше, — продолжал Гордей невозмутимо, — так что я буду излагать с самого начала.

Итак.

Трайдек — это искусственно созданный остров, расположенный в пяти милях от побережья Флориды, чуть южнее Кайос Бэй Ридж. Он представляет из себя сверхсовременный гостиничный комплекс, предназначенный для отдыха и проживания, а кроме того, для различных мероприятий: съездов, встреч и конференций.

Комплекс состоит из пяти отелей, центра развлечений, иммортария, а также пары десятков вспомогательных построек. Вокруг зданий создана целая система зелёных насаждений: аллеек, небольших парков и прочего «ландшафтного дизайна».

Главные особенности острова — это необычайно высокий уровень безопасности на всей его территории и запредельные цены на номера.

Про цены — чуть позже, а сейчас давайте поговорим о безопасности.

Единственный транспорт с материка на Трайдек — это специально оборудованный катер, который забирает клиентов на побережье, в «Коралл-порте», в девять часов утра, ежедневно кроме выходных.

По прибытии на остров все без исключения гости подвергаются очень строгому досмотру, включая мультисканирование на наличие наркотиков и оружия, а также эвристический анализ содержимого багажа.

— Не понял. Какой анализ? — встрепенулся Беня.

— Эвристический. Ну, это когда эксперты смотрят в твои вещи и говорят, например, что флакончик духов у твоей дамы — вовсе не флакончик, а глушитель от «Файв-Сэвен», и что глазные капли в вашей аптечке — никакие не капли, а сильнейший нейролептик «Ревсан», который можно использовать как оружие. После чего все подозрительные предметы изымаются.

— Ничего себе — анализ… И как на это реагируют клиенты?

— Ты не поверишь — они просто в восторге. Ведь пройдя все проверки секьюрити-терминалов, гости Трайдека начинают чувствовать себя в полнейшей безопасности, чего они не ощущают, пожалуй, ни в одном отеле мира.

Но это ещё не всё.

Повсюду — на улице, в парках, и в коридорах отелей, возле лифтовых кабин, выходов на лестницу и даже возле барных стоек — установлены многочисленные кнопки сигналов тревоги. Абсолютно каждый квадратный метр комплекса находится под постоянным наблюдением как минимум двух видеокамер. Полиция состоит из специально обученных крепких молодцов, вооруженных электрошоковыми дубинками и пистолет-пулеметами, а посты охраны расположены практически на каждом этаже всех пяти отелей.

Пуленепробиваемые стекла охранных «стаканов» деликатно затонированы, чтобы не смущать гостей, но будьте уверены: за каждым из них — один или двое бдительных и готовых ко всему полицейских.

— Отличное начало, — усмехнулся Игорь. — Ты был прав: Трайдек может ограбить даже ребенок. А теперь расскажи о контейнере.

— Что ж, — перевел дух Лёнчик, — можно и о контейнере.

Он вновь наполнил свой бокал и задумчиво посмотрел на выложенный мозаикой настенный сюжет при входе в дом: «Цезарь говорит с Сенатом».

— В общем-то, это обычный металлический кейс весом около десяти килограмм. Через неделю в отеле «Голден Борджиа» начинается конференция по проблеме «элементов-призраков», на которой…

— По проблеме чего?

— Какой же ты зануда, Ван Гог. Тебе, и правда, это интересно?

— Мне всё интересно.

— Очень хорошо. Только я понятия не имею, что такое «элементы-призраки». Знаю лишь, что в кейсе — образцы пород, доставленные с Урана на «Дрейфусе-9», и этого мне достаточно.

— С Урана? Хм… Из космоса, что ли?

— Ну да. Пять килограмм каких-то обломков, за которые заказчик платит пятьдесят миллионов фунтов. Так что мне абсолютно безразлично…

— А ты не допускаешь, что нас элементарно подставляют?

— Кто подставляет? — мгновенно насторожился Лёнчик. — Ты о чём?

— Мы украдем ящик с обычными стальными опилками, его хозяева получат миллиардную страховку, а твой мнимый «заказчик» исчезнет. Не думал о таком варианте?

— Слушай, Игорёха, — устало вздохнул Гордей. — Я — кто, по-твоему? Деньги уже на эскроу-счёте в Панаме. Нам осталось только забрать контейнер, и они — наши.

— Всего-то делов… Хорошо, продолжай.

— Так вот. Конференция продлится двенадцать дней. Образцы будут демонстрировать лишь однажды, на одном из докладов. Всё остальное время чемодан будет лежать в хранилище отеля. Это подвал по типу банковских депозитариев, где гости могут хранить что-либо особо ценное. Наша задача: спуститься в подвал, нейтрализовать охрану и забрать груз.

— Ну что ж, прекрасно. И как тебе такие условия задачи? — Игорь посмотрел на Беню. — Вдохновляют?

— Условия как условия, — пожал плечами тот. — А ты, собственно, к чему?

— Да так, ни к чему… Насколько я понимаю, Леонид, у тебя есть некий план? Ведь просто совершить коллективное самоубийство мы могли бы ещё в Москве, не так ли?

— На твоём месте я бы не спешила хоронить себя, Ван Гог, — неожиданно вмешалась Валерия. — У нас действительно есть план. Можно расскажу я, Лёня?

— Конечно, — кивнул Гордей, наливая себе очередную порцию вина. — Кстати, практически весь сценарий придумала Лера. Ведь она проживает в «Голден Борджиа» уже три недели и, уверяю, проживает не зря.

— А вот это совсем другой разговор! — оживился Игорь. — Что же вы раньше молчали?

— В «Голден Борджиа» я обитаю с середины мая, — начала Валерия.

— Трое суток у меня выпали в связи с поездкой в Москву, и ещё двое — вчера и сегодня. Таким образом, получается двадцать дней чистого пребывания на Трайдеке. Завтра я возвращаюсь на остров и буду находиться там постоянно вплоть до момента завершения работы…

— У меня сразу вопрос, — не выдержал Игорь. — Точнее, два. Как тебе удалось стать их клиентом, и по каким документам ты туда въехала? Неужели — по своим?

— Разумеется, — удивилась она. — По чьим же ещё?

— Лера до сих пор считается женой некоего Георгия Риаса, гражданина Венесуэлы, и имеет соответствующий паспорт, — пояснил Лёнчик. — Каких-то пару лет назад это стоило всего лишь триста «кусков». Эх, времена…

— А живу я там, как все нормальные люди, — продолжала Валерия. — Оплатила счёт и прохожу курс омоложения в иммортарии Трайдека. И хотя мне достался не самый удачный этаж в отеле, номер удалось снять в том же здании, где остановится делегация и где будет храниться чемодан. Нам повезло: весной не такой уж большой наплыв клиентов…

— Что ж, неплохо.

— Согласна. Теперь — по ситуации.

Лёня описал всё верно. Там, действительно, повсюду камеры и, действительно, абсолютно невозможно пронести на остров оружие. Фокус с воздушным шаром, управляемым по радио, — она подмигнула Игорю, — увы, не пройдет — засекут радаром.

— Тогда где мы возьмем стволы? — спросил Беня. — Не с голыми же руками нам туда ехать…

— А ты не догадываешься? — усмехнулась Лера.

— Знаешь, нет.

— Всё очень просто: мы отберём автоматы у охранников.

— Не понял. Ты сказала — «отберём»?

— Именно.

— М-да… Возможно, тебя это удивит, дорогая Валерия, но не всё в этой жизни приятно делать под объективами камер.

— Ценю твой юмор, дорогой Вениамин, но ты забываешь об одной маленькой детали. В номерах нет камер.

За столом воцарилось молчание.

— Хорошо. В номерах — нет. Но как ты…

— Постой-ка, — перебил его Игорь, — я, кажется, улавливаю идею: нужно заманить охранника в номер, дать ему по голове и забрать автомат. Затем из подручных средств сделать глушитель — и оружие готово. Так?

— Очень близко к тому.

— Но ведь одного автомата мало. К тому же, пропавшего бойца быстро хватится его напарник.

— Если вы меня дослушаете…

— Да, конечно. Прости, Лера. Продолжай.

— Так вот. За всё время существования острова там не произошло ни одного преступления. Конфликты между гостями, скандалы, а также пьяные выходки богатых кретинов, разумеется, случались, но это — не в счёт. Поэтому сегодня охранники в отелях расслаблены чуть больше, чем положено, и я их понимаю: обстановка на Трайдеке настолько умиротворяющая и дружелюбная, что там поневоле расслабишься.

С учётом этой ситуации, а также некоторых других факторов, наш сценарий будет выглядеть так.

Валерия сделала паузу и обвела взглядом присутствующих.

— Вы, все трое, появитесь на острове непосредственно в день операции, как мои временные гости. Прибудете на катере, вместе с остальными посетителями, якобы на церемонию «Бауэрс», которая пройдёт в «Гранд-Паласе» — это соседнее с «Голден Борджиа» здание.

Как и всех временных посетителей, вас обыщут очень тщательно, но ничего не найдут — вы же приедете «пустые».

В любом случае, в одиннадцать утра вас уже выпустят из секьюрити-терминала на территорию острова. После чего Леонид вместе с Беней поднимутся в бар отеля «Голден Борджиа» и будут ждать там, а ты, Игорь, купишь букет цветов и спокойно пройдешь ко мне в номер.

Минут через сорок я вызову официанта. Когда он явится, ты спрячешься, а я попрошу его передать записку в охранный «стакан» на этаже. В день церемонии «Бауэрс» там будут дежурить двое офицеров: Стивен и Януш; записку отдадут Стивену.

Получив её, Стивен придёт к нам. Мы его нейтрализуем, затем ты наденешь его форму, нацепишь себе на лицо сувенирную маску лемура — это символ «Бауэрс» — и отправишься на пост…

— Подожди, а откуда такая уверенность, что охранник придёт? — снова не удержался Игорь. — И почему ты думаешь, что маска на его лице не вызовет подозрений у второго?

— Уверенность? — улыбнулась Валерия. — Дело в том, что четыре дня назад Стивен уже приходил ко мне в номер.

— Вот как? И зачем?

— Угадай с трёх раз, — она улыбнулась ещё шире. — Хотя я звала его просто помочь мне открыть бутылку коньяка…

— Ты хочешь сказать…

— Нет, разумеется, ничего не было, и мой «мачо» ушел разочарованный. Но я уверена, что он ждёт следующего приглашения, где уж он «обязательно себя покажет».

— Богатая и развратная стерва флиртует с бравыми ребятами в форме, — хохотнул Гордей. — Самым сложным было выбрать из двух полицейских правильный объект, и, как видите, Лере это удалось!

— Дальше, — вновь стала серьёзной Валерия. — Либо ты откроешь дверь поста снаружи картой Стивена, либо её откроет изнутри Януш — неважно, но как только дверь распахнется, ты войдешь внутрь, а с тобой — Лёня и Вениамин. Вы угомоните Януша, и Беня наденет его форму…

— А разве внутри самого поста нету камер?

— Вот! В этом-то и вся соль! — воскликнул Лёнчик. — Камеры там есть, но они всегда выключены.

— Откуда это известно? — нахмурился Игорь. — Момент крайне важный, и тут надо знать наверняка…

— Камеры выключены, — подтвердила Лера. — Год назад Министерство Труда запретило использовать системы наблюдения на рабочих местах, где работник находится шестнадцать и более часов в сутки. А законы в этой стране пока ещё соблюдают.

— То есть, получается, — изумился Беня, — что за клиентами можно наблюдать круглосуточно, а за охранниками — нет?

— Конечно. Ведь первые — отдыхают, а вторые — работают. Это — свободная страна, Вениамин.

— А что, мне нравится.

— Мне тоже. Однако здесь есть ещё один небольшой нюанс: Стивен придет в номер без автомата. Им запрещено таскать оружие без повода, и они хранят его на посту.

— Иначе говоря, нам придётся «гасить» второго полицейского голыми руками? — уточнил Игорь.

— В общем, да. Вашими союзниками на тот момент будут лишь внезапность и электрошокер Стивена.

— Понятно. Давай дальше.

— А дальше — всё просто. Ты и Вениамин, оба — в полицейской форме и с оружием, вместе с Лёней, который будет изображать клиента отеля, на служебном лифте спуститесь в подвал — входы в служебный лифт находятся внутри каждого поста. Всё будет выглядеть так, будто особо капризный гость попросил вас сопроводить его в хранилище…

— План подвала есть?

— Есть схема, которую я рисовала по памяти. Я уже три раза посещала хранилище, чтобы «сменить бриллианты» и примерно представляю, как там и что. Кстати говоря, там ничего особо страшного: слегка усиленное подобие обычной камеры хранения и один-единственный дежурный.

Но тут тоже имеется нюанс. В подвале видеокамеры активированы, и вам придется разговаривать с охранником настолько убедительно, чтобы он не вздумал позволить себе резких движений.

— Ого. А вот это уже посложнее, — покачал головой Игорь. — Есть большой риск, что он начнет дергаться…

— Поэтому мы с Лёней и пригласили тебя, Ван Гог, — улыбнулась Лера. — В таком деле нужен не просто мастер, а мастер экстра-класса.

— Хорошо, я подумаю над этой проблемой. Продолжай.

— Ячейки открываются автоматически, с пульта. Код активации и номер сейфа, надеюсь, вам скажет дежурный. Вы аккуратно запрёте его в туалете после того, как достанете кейс. Думаю, что если диспетчер на центральном пульте не увидит дежурного всего лишь пять минут, то он вряд ли станет поднимать тревогу.

— Конечно, не станет. Но успеем ли мы исчезнуть с Трайдека за пять минут?

— Успеем. В тот момент, когда вы будете входить в хранилище, — глаза Леры сузились, — я подымусь на двадцатый — последний этаж отеля и «зарезервирую» для нас вертолет.

— Вертолет? — удивленно воскликнул Беня. — Так там можно…

— Нет, нельзя, — отрезала Валерия. — Полёты над островом любых управляемых механизмов, а также их посадка — строго запрещены.

— Однако, — она улыбнулась, — ежедневно, около часа пополудни, на крышу «Голден Борджиа» садится вертолет частной почтовой компании «Гамтриз-Куриер» — они доставляют с континента особо ценную корреспонденцию: пакеты, бандероли и прочее. Это единственный летательный аппарат, который имеет право приземляться на Трайдеке, да и тот — всего лишь на несколько минут, пока офицер принимает сумку с посылками и расписывается за получение груза.

— И как же ты его «зарезервируешь»? — поинтересовался Игорь.

— Расслабься, Ван Гог, — качнула головой Лера. — Я не собираюсь никого убивать. Почту принимает дежурный последнего этажа — либо Джерри, либо Малик — я несколько раз поднималась туда посмотреть на процесс. Примерно минут за десять до появления вертолета дежурный отпирает выход на крышу — это последняя дверь на этаже — и стоит возле неё, дышит свежим воздухом.

Нужно всё точно рассчитать. Когда вы покинете хранилище, вам предстоит вернуться на лифте обратно в «свой» охранный «стакан», затем выйти в коридор и, сохраняя спокойный уверенный вид, проследовать до обычного пассажирского лифта. А уже на нем подняться на последний этаж.

Мне же придется всё это время находиться рядом с дежурным верхнего этажа и разговаривать с ним. Как только я увижу вас, выходящих из лифта, то сразу ударю его по голове…

— Как — ударишь? Чем?

— Пока не знаю. Найду уж что-нибудь… Зато после этого нам нужно будет действовать очень быстро. Но главное, вы должны появиться на верхнем этаже именно в тот момент, когда вертолет уже приближается к отелю, чтобы успеть встретить его на крыше.

— Этого добиться не так-то просто, — задумался Игорь. — Придется постоянно «висеть» онлайн на связи и смотреть на часы… Ну, хорошо. Допустим, мы — на крыше. Что дальше?

— Вертолет — двухместный, но утащит и четверых, я уточнял у специалистов, — заговорил Гордей. — Выкинем пилота — и вперед: пару миль на север, а затем — к материку. Сядем возле Кайкс-Молл, на заброшенном пляже, перепрыгнем в машину береговой охраны — придётся слегка перекрасить свою — и через пятнадцать минут растворимся в пригороде Майами, а там — ищи-свищи. Они ничего не успеют сделать. Ещё вопросы?

— Хай-рейт! — воскликнул Беня. — Не знаю, как тебе, Игорёха, но, по-моему, план идеален!

— Кто поведёт вертолет? — спросил Игорь. — И что насчёт горе-охранников? Отобрав у них оружие, как с ними поступать?

— Будем колоть им «тормозуху», — снова заговорила Лера. — Шприцы выдают в вестибюле иммортария — на острове полно желающих вводить себе «Тысячу дней» или «Супервиксен».

— А начинка?

— Не спрашивайте меня как, — Валерия посмотрела в сторону, — но я провезла на Трайдек пять «кубиков» диэкстрола… Хватит на роту солдат.

— Ого! Да ты сама стоишь роты солдат! — восхитился Беня. — Если учесть, что ты же и поведешь вертолет…

— То двадцать пять процентов, пожалуй, маловато для нашей Леры, — расхохотался Лёнчик. — Я не прав?

— Меня смущают два момента, — задумчиво проговорил Игорь. — Во-первых. Насколько я понимаю, из охранного «стакана» просматривается практически весь коридор этажа. Так вот, если в самом начале я захожу в номер Валерии, но не выхожу оттуда, разве это останется незамеченным для Стивена? Ведь он, наверняка, уделяет повышенное внимание её двери.

И второе. То, как мы втроём входим и, тем более, выходим из «стакана», да ещё с чемоданом, непременно увидят на центральном пульте видеонаблюдения, разве нет?

— Учись, Венька, детали фиксировать, — заметил Гордей. — Сразу видно, кто здесь профи.

— Хорошие вопросы, — улыбнулась Лера. — А отвечу я так.

Наш сценарий будет воплощаться в жизнь около полудня. В это время в коридорах отеля немало людей, как гостей, так и персонала, и я надеюсь, что Стивен не сидит и не считает каждого. Кроме того, официант наверняка скажет ему, что я одна в номере.

Со вторым вопросом уже серьёзнее. Хотя процедура входа или выхода из охранного «стакана» и занимает считанные секунды, существует вероятность того, что вас засекут на пульте видеоконтроля.

И всё же, я думаю, что такая вероятность невысока. Особенно, если все мы будем действовать, с одной стороны, спокойно и без резких движений, а с другой — слаженно и проворно.

— Иными словами, ты считаешь…

— Иными словами, я признаю наличие риска, но рассчитываю при этом на многолюдность в эти часы — раз, на многолетнее расслабляющее благополучие в отеле — два, и на физическую невозможность постоянно контролировать все до единой камеры наблюдения — три.

— А вы представьте, — вмешался Беня, — что вдруг начнется гроза, и вылет вертолета отменят. Или, поднимаясь из подвала, мы застрянем в лифте. Или с профессором случится «феномен Линберга», и он исчезнет вместе с нашим чемоданом.

— Правильно, Венька, — одобрительно прогудел Лёнчик. — Хочешь воровать без риска — купи оффшорный банк, а если нет денег — добудь себе ствол и на всякий случай выучи тюремные правила.

После седьмого по счёту бокала лицо Гордея заметно порозовело, а сам он был уже изрядно навеселе.

— Тем не менее, риск должен быть оправдан, — сказал Игорь, вставая из-за стола. — План, конечно, неплохой, но нужно будет ещё посидеть над ним и проработать детали.

— Ты куда? — подняла голову Валерия.

— Может, сделаем перерыв до завтра? Честно говоря, после всех этих перелётов я не очень хорошо соображаю.

— О чём речь, Игорёха, — Лёнчик потянулся за новой бутылкой. — Мой дом — твой дом. Лера, проводи гостя наверх и выдай ему плед, а мы ещё немного посидим, пообщаемся… Ты — как, Беня?

6

Проснулся он от громкого звука, напоминающего всплеск воды.

Что это? Игорь открыл глаза и прислушался. На «тарелке» потолочного монитора бледно мерцали фиолетовые цифры: почти два часа ночи. Тишина спящего особняка нарушалась лишь тиканьем старинных часов в холле первого этажа да легкими шорохами ночного сада.

Показалось…

Он уже начал было погружаться в прерванный сон, как вдруг снаружи вновь раздались странные, чередующиеся звуки.

Игорь поднялся и осторожно, стараясь не натыкаться в темноте на мебель, прошел на балкон.

Все четыре прожектора, установленные по углам гордеевских владений, работали в скупом, «пониженном», режиме. В их тусклом свете он разглядел какое-то движение на лужайке перед площадкой для гольфа.

Он уже хотел спуститься вниз, как вдруг темнота в той части двора прорезалась красными и синими огнями подсветки, и Игорь увидел за деревьями узкий прямоугольный бассейн, выложенный сияющей хрустальной плиткой.

Тут же раздался новый громкий всплеск — кто-то прыгнул в бассейн с невысокой стеклянной тумбы. Проплыв от одного края до середины водоёма, человек нырнул и продолжил плыть под водой к противоположному концу дорожки, где выбрался на сверкающую поверхность бортика.

Приглядевшись, Игорь узнал в ночном пловце Валерию. Покинув бассейн, девушка завернулась в длинное полотенце и направилась в сторону дома.

— Не спится? — окликнул он её сверху.

— Ой, — от неожиданности Лера остановилась. — А, это ты… Да вот, купалась.

— Где Лёнчик?

— В постели давно. Четыре бутылки выпил, мы его еле дотащили.

— Не мудрено на такой жаре. Он же одну за другой… Ну что, спокойной ночи?

— Сам-то чего не ложишься?

— Проснулся от твоего «шума прибоя». Я ведь чутко сплю…

— Спускайся в холл, кофе попьём?

— О'кей, сейчас. Только накину халат…

— В последнее время он частенько так, — Валерия провела пальцем по климат-пассу, после чего бросила пульт на стол. — Приедет вечером и сидит перед «плазмой», пьёт своё красное, пока не свалится.

Уютный, обставленный под Новую Шотландию холл с низким потолком и широкими окнами с традиционными арабскими занавесками постепенно наполнялся прохладой «Оушен спрэя», который теснил душный, нагретый за день воздух.

— Лёню можно понять, — она откинулась в кресле и задумчиво посмотрела на Игоря. — Суеты много, беготня, разговоры… Дни летят один за другим, как в пропасть, жизнь утекает, а ни эмоций, ни денег особых. За дом этот, к примеру, ещё пять лет выплачивать…

— Где вы познакомились?

— Во Франкфурте, два с половиной года назад. Он приехал в Единую по каким-то делам, а я работала в библиотеке имени Фахда, за карту беженца и муниципальную зарплату. Представляешь, у меня там был парень, и я уже собиралась сменить хиджаб на паранджу, а тут — Леонид… Разговорились на автостоянке возле «Аль-Майя», познакомились, потом поехали в ресторан, сначала — «Эль-Шарк», потом — «Софра»… И говорили, говорили… Всего за сутки ему удалось полностью разрушить моё старое мировоззрение, а на его месте построить новое.

— Точно, — улыбнулся Игорь, — это он умеет.

— Знаешь… Здесь, в Штатах, совсем другая жизнь. Не такая, как в Европе, и абсолютно не такая, как в России… Но иногда мне кажется, что вообще не стоило никуда уезжать: меняется только система координат, мы — не меняемся…

— Возможно. Только откуда ты знаешь, как сейчас в России? Ведь тебя там нет.

— Да, ты прав, меня уже четыре года там нет. Вот, время летит… Хорошо, и какая там жизнь?

— Боюсь разочаровать, но я тоже не имею об этом ни малейшего представления.

— Ой, прости, я забыла… — Лера улыбнулась, но через секунду на её лице появилось то самое выражение спокойного безразличия, какое он не раз встречал на лицах «приговоренных к вечности». — Завтра я возвращаюсь на Трайдек.

— Не скучай, — ободряюще подмигнул Игорь, — всего через неделю мы приедем и заберем тебя.

— Да, конечно, — она вдруг нахмурилась, словно вспомнила о чём-то неприятном. — Всего через какую-то неделю…

— Тебя что-то тревожит?

— Нет, меня уже давно ничего не тревожит.

— В любом случае, лучше сказать об этом сейчас.

— Даже не знаю, как сформулировать, — Валерия замолчала и опустила голову, словно собиралась с мыслями. — Понимаешь… Иногда мне кажется, что я не сама принимаю свои решения. Что это делает за меня кто-то другой, а мне остается лишь следовать чьей-то воле…

— Ты имеешь в виду Лёнчика?

— Нет, я говорю совсем об ином.

— Неужели — о руке Провидения?

— Тебе весело. А я, представь, даже посещала специалиста. Доктор Старк — довольно известный в Майами психиатр…

— И что он сказал?

— Ничего. Обостренная интуиция, чувствительность, возможно, заниженная самооценка… Что ещё они говорят в таких случаях. Одно радует: ни малейших признаков шизофрении.

— Но тебе этого мало?

— Ты знаешь, да. Леонид возил меня в Нью-Йорк, в Институт Бейтса, на полное сканирование мозга «моделью Тэнзуки». Но никаких имплантантов — ни джонтов, ни «мягких» кристаллов, ни других инородных тел в моей голове не оказалось.

— Чего вы ожидали? Инопланетяне не дураки.

— Очень смешно. Скажи… Неужели у тебя никогда не бывало чувства полной предопределенности, ощущения совершенно неизбежного события в твоей жизни?

— Да как-то не задумывался… Совпадения, конечно, случались, и не раз, но разве можно считать это проявлением неотвратимости судьбы?

— Вооруженный разбой, совершенный организованной группой — особо тяжкое преступление, для которого даже восемь лет — срок небольшой. Тебя неожиданно выпускают по «Кредиту доверия» за два года до конца срока — именно тогда, когда в тебе остро нуждается Леонид. И при этом я абсолютно уверена, что он никак не мог повлиять на решение Палаты. Что это? Совпадение? Или судьба?

— Кроме меня, по «Кредиту» в тот день освободили ещё четверых, и все они отбывали по особо тяжким статьям. Так что, я вовсе не избранный, если ты — об этом. Палате нужно было показать исправительную реформу в действии, и мне просто повезло.

— Завидую твоему спокойствию, — Лера поднялась из кресла и шагнула к узкому, почерневшему от времени, деревянному секретеру. — Я знаю, что в нужный момент сделаю всё как надо, но сейчас у меня самый настоящий невроз.

Она извлекла из секретера небольшой предмет, похожий на пистолетную гильзу, и вернулась в кресло.

— Обычно мне хватает одной, но в последние дни просто ничего не могу с собой поделать, — Валерия вытряхнула из «гильзы» крошечную желтую таблетку и торопливо сунула её под язык. — «Подгореть» не желаешь?

— Спасибо, предпочитаю коньяк, — усмехнулся Игорь. — А почему ты так уверена, что сделаешь всё как надо? Неужели имеется опыт?

— Надо же, какая концентрация… — Лера на миг замерла в кресле, очевидно, прислушиваясь к ощущениям. — Когда-нибудь в один прекрасный день это меня убьёт…

Прикрыв глаза, девушка некоторое время сидела молча.

— У меня нет того опыта, о котором ты говоришь, — произнесла она, наконец. — Но в сложных жизненных ситуациях мое сознание отключается, и я действую, как автомат — защитная реакция психики.

— Что-то подобное ощущают люди, совершающие преступление в состоянии аффекта или под ультразвуковым гипнозом.

— Надеюсь, в моем случае это, всё же, не гипноз, — рассмеялась Лера. — Ты уже знаешь, как поступишь с деньгами?

— Если честно, пока не думал. А что, есть предложения?

— Нет, — она вновь стала серьезной. — У меня нет предложений. Когда-то я считала, что большая сумма денег способна обеспечить мне всё. Не за деньги, конечно, но с их помощью приобретается здоровье, молодость, любовь и всё остальное. Так мне казалось.

— Правильно казалось. Согласен, звучит дико, но в этом сумасшедшем мире человек может приобретать истинные блага только с помощью разноцветных идиотских бумажек, которые сам же и печатает. Не удивлюсь, если завтра можно будет купить бессмертие — миллиардеры уже сейчас живут в два раза дольше простых смертных…

— Существуют ситуации, когда даже вечная жизнь не делает человека счастливым. Если он человек, конечно.

— Разумеется, одной вечной жизни маловато, — Игорь с удивлением обнаружил, что её эмоциональность и глубина застали его врасплох. — Необходима ещё свобода, как внешняя, так и внутренняя, а ещё…

— Скажи, — голос Леры дрогнул, — тебе приходилось терять близких людей? Не тех, кого ты просто знал всегда, а — по-настоящему близких? Тех, без кого ты сам стал чуточку мертвее?

— Близких? Да, приходилось. Но при чём здесь…

— Скажи мне, тогда какой толк от великих богатств и вечной жизни? Какой толк от этих никчёмных молодости и здоровья?! Если ты никогда не сможешь вернуть людей, которые были частью твоей души, и без которых тебя самого тоже нет!

Последнюю фразу она почти выкрикнула Игорю в лицо, привстав с кресла и перегнувшись через стол.

Разумеется, это никак не тронуло его, как не тронули и сказанные ею слова; скорее всего, Валерия просто взвинчена бессонной ночью и действием психотоника. Но всё же, Игорь ощутил некоторое беспокойство: совершенно очевидно, что данная тема для неё крайне болезненна и взрывоопасна.

— Прости, — он с сожалением покачал головой и попытался улыбнуться. — Наверное, нам не стоило начинать этот разговор.

— Это ты прости. Не знаю, что на меня нашло…

Внезапно успокоившись, Лера вновь откинулась в кресле, вытянув руки прямо перед собой.

— Как странно, даже пальцы не дрожат. Может, я и правда — киборг?

— Думаю, да, — рассмеялся Игорь. — Надо будет узнать у Лёнчика, где покупают таких симпатичных и хорошо отбалансированных киборгов… Пошли спать?

— Завтра отосплюсь, — она подняла пульт от «TDSL», и зеркальный фрагмент стены над камином тотчас превратился в безмолвно пульсирующий монитор. — Посижу, посмотрю «Ле Вокс», пока не выдернет… А ты иди, ложись, у вас завтра трудный день.

— Со мной в «Полигоне» сидел один парень, русский, но звали его почему-то Томас, — задумчиво произнес Игорь, глядя, как изображение на экране постепенно становится трехмерным, словно «выпучиваясь» из стены. — Он был учёным и отбывал не то за политику, не то за «ересь», в общем, неважно… Так вот он говорил, что существование параллельных миров уже доказано. И что на уровне элементарных частиц можно даже посетить некоторые из этих миров…

— Совсем не обязательно быть учёным, чтобы сочинять подобный бред, — хмыкнула Лера. — Темы «Твин Эйдж» или «Слайдерс» жарятся Голливудом ещё со времен Древнего Рима… А собственно, ты это к чему?

— Томас говорил, что Вселенная есть всего лишь трёхмерная проекция некой Единой Сущности в заданной точке Многомерного Пространства, и что сколько существует точек в этом бескрайнем Многомерном Пространстве, столько существует и трёхмерных проекций, то есть миров. Миры эти, как и положено проекциям, являются точными копиями друг друга, хотя и различаются в мелких деталях — сказываются различия в положении точек…

— Не удивительно, что его посадили. Ну, проекции, и что?

— А то, что в этих вселенных можно встретить не только собственных двойников, но и тех людей, которые в нашем мире давно умерли.

— Какая глубокая идея! А он не говорил, сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь сможет проверить его теорию? Триста лет, пятьсот, тысяча?

— Согласен, двери в параллельные миры — вопрос отдаленного будущего. Но, как известно — если есть деньги, то можно запросто оказаться в этом будущем.

— Ты — про камеры Хиро-Лоусона, что ли?

— Да хотя бы. Заплатил, уснул, проснулся через двести лет… Когда-то я об этом мечтал.

…Тем временем на экране «TDSL» стремительно развивались события: сменялись эпохи, гибли люди, под ударами невиданных катаклизмов умирала очередная цивилизация. Вот седой японец в причудливом золотом скафандре и со спящим ребенком на руках входит в посадочный шлюз звездолёта…

— Сериал «Ле Вокс». Последние крестоносцы, — кивнула на экран Валерия. — Побег с Марса за час до начала Пятой Мировой… Между прочим, могу тебя заверить: даже всей твоей доли не хватит на саркофаг Лоусона.

— Зато хватит на собственный «параллельный мир». Который я сам для себя построю. Спокойной ночи.

Игорь не спеша выбрался из кресла и направился к лестнице.

— Да, кстати… — поднявшись на несколько ступеней, он остановился и посмотрел на Валерию.

— Что-нибудь забыл? — спросила она, не оборачиваясь.

— Нет, ничего. Просто… Мы увидимся только через неделю, и я не знаю, увидимся ли после, ну ты понимаешь…

— Да, — её голос стал тихим и отрешенным, — я понимаю.

— В общем, я хочу сказать… Каким бы ни был исход нашего дела, и как бы ни сложилась жизнь, я искренне желаю тебе, чтобы рано или поздно ты, наконец, обрела тот идеальный мир, который вместит в себя всё, что тебе дорого. Если, конечно, он существует…

Когда Игорь уже поднялся на второй этаж, то услышал, как внизу, словно повторяя его последние слова, Лера негромко произнесла:

— Он существует.

7

Как известно, ночные разговоры всегда чреваты. Чреваты эмоциями, сожалениями, не всегда приятными воспоминаниями.

Когда всё это началось? Пятнадцать лет назад? Двадцать?

Игорь закрыл глаза и, словно в теплое ночное море, погрузился в обволакивающую и обманчиво спокойную пучину прошлого.

* * *

Знаменитая московская Гимназия Молодых Дарований имени Васнецова, или, как называли её родители, Ново-Васнецовская школа искусств располагалась совсем недалеко от его дома на проспекте Мира. Нужно было только пройти три квартала и пересечь небольшой парк, отделяющий их микрорайон от соседнего.

Сегодня Игорь не торопился. Учебный год подходил к концу, программные работы были давно сданы, и впереди маячил лишь ежегодный экзамен по изобразительному искусству. Впрочем, Игорь особо не переживал на этот счёт: его личный балл будет во многом обусловлен не столько теоретическим знанием композиции, офорта или пластической анатомии, сколько недавней победой на региональном конкурсе юных художников «Красота Божьего мира», где его «Королева Снов» заняла второе место…

Через две недели отец возвращается из Женевы. Ведь его командировка уже заканчивается, и вскоре они всей семьей, как и всегда, отправятся в Лондон. Днем — прогулки по набережной, музеи, поездки в Бат или Брайтон, а по вечерам — ужин в каком-нибудь клубе в Сохо, вечеринки у Пал Андреича на Чарринг-Кросс роад, разговоры о живописи, политике, моде…

Игорь миновал высокие металлические ворота и оказался на площадке перед центральной аллеей, утопающей в недавно распустившейся майской зелени. Совершив привычный ритуал подпрыгивания до невысокой стальной перекладины турника, с давних времен «украшающего» это небольшое, заросшее кустами пространство, он перебрался через зеленую «ограду» и, следуя своем обычному маршруту — пересекая аллею наискосок, направился к противоположному выходу из парка. Что поделать, даже в шестнадцать лет можно иметь надоевшие, давно набившие оскомину маршруты…

— Эй, подожди! — услыхал он за спиной, поравнявшись со старым неработающим фонтаном, уже возле самого выхода. — Не бойся, дело есть…

— Я и не боюсь… — Игорь обернулся и увидел компанию сверстников из трех человек, торопливо догоняющих его со стороны главной аллеи.

Уже одного беглого взгляда на них было достаточно, чтобы сказать, кто они и что им нужно. Студенты, скорее всего, какого-нибудь технического колледжа, или же вовсе — молодые пролетарии: легкие спортивные куртки, китайские шапочки-бейсболки, дешевые одинаковые джинсы из «Вулкана»…

— Слышь, постой, — тяжело дыша, подбежал первый, самый высокий из них, и остановился, преграждая выход из парка. — Ты чего такой быстрый-то, а? Не угонишься за тобой…

— Чего надо? — нахмурился Игорь, перекладывая папку с рисунками в левую руку. — Мне некогда…

— Да не, ты подожди, — обратился к нему второй, подходя ближе. — Куда погнал? Некогда — не некогда… Мы тебе вопрос хотели задать, а ты ломишься куда-то, как потерянный… Ты потерялся что ли?

— Короче. Мобила есть? — снова заговорил первый. — Давай только без воплей — резко достал и отвалил. Бить тебя никто не будет, ты же хоть и ботан, но местный, типа свой… По-хорошему давай, в общем…

— Слышь, пацаны, у него на штанах флаг английский приклеен, — вмешался третий, останавливаясь у Игоря за спиной. — Ты чё, ботан, Англию любишь? За это можно и по рогам словить — забыл в какой стране живешь, черт запарафиненный?

— Не забыл, — негромко ответил Игорь, делая шаг назад и чуть в сторону. — А Англию люблю за то, что вас там нет… Кому «мойкой» по ушам зачесалось — налетай, гопота вонючая…

Резким движением он выдернул из кармана короткий самодельный нож с заточенным, как бритва, лезвием.

— Ну! Что встали, помоишники? — Игорь отвел руку с ножом в сторону, как бы ожидая нападения. — Давай, забери мой телефон! Ты же хотел, ну давай, делай!

— Ладно, — скривился высокий, — потом побазарим. И за «гопоту» и за ножик твой потрещим, я тебе обещаю… Погнали, пацаны, пусть живет пока…

Сделав равнодушное выражение лица, он демонстративно плюнул Игорю под ноги и развернулся, направляясь назад к аллее.

— Увидимся, ага, — его друг последовал за ним, пятясь и не сводя глаз с ножа, пока не отошел на безопасное расстояние, — куда он денется…

— Что, всё что ли? — пробормотал Игорь, отступая в противоположную сторону. — Не, ну нормально, конечно, пацаны…

Он опустил нож и уже было собирался убрать его, удивляясь столь легкой победе, как вдруг третий из нападавших, который продолжал оставаться на границе поля видимости, неожиданно подскочил сбоку и резко ударил его по голове чем-то очень тяжелым, но при этом мягким. Бух!

Нож вылетел из рук, Игорь покачнулся, схватившись за голову, и в ту же секунду почувствовал со всех сторон торопливые и беспощадные удары: по рукам, по ребрам, по голове…

— Давай! Гаси ботана! — отрывисто выкрикивал вновь подбежавший высокий, стараясь бить преимущественно ногами. — Нюх потерял, падла…

Получив сильный удар под колено, Игорь не удержался на ногах и, выронив папку с рисунками, упал на асфальт, стараясь при этом закрывать от ударов лицо и глаза. Неужели так вот и забьют насмерть? Прямо здесь, посреди бела дня…

— Э, пацаны, я не понял! — неожиданно раздался рядом чей-то весёлый голос. — Что за движуха — беспредел или мокруха?

Удары почти сразу прекратились.

Игорь поднял голову, и тонкая струйка крови хлынула у него со лба через всё лицо.

На аллее, в пяти метрах от них, стоял молодой парень — руки в карманы. Он был старше их всех: лет двадцати шести — двадцати восьми, совершенно лысый, в очках, с бледным худым лицом, одетый в черный, в полоску, строгий костюм и явно дорогие кожаные туфли.

— Так я что, типа вопрос задал или где? — перестав улыбаться, человек в костюме вопросительно посмотрел на высокого. — Проблемы с речью?

— Да не, всё нормально, Лёнчик, — развел руками тот. — Просто мы тут это… Ботана хотели, ну чисто спросить, а он, короче, на нас с «мойкой» ломанулся, ты прикинь…

— «Чисто спросить»? — задумчиво повторил парень. — Сюда подошел.

— Лёнчик, ну ты чего… — высокий отпрянул назад, и заговорил, горячо жестикулируя. — Ты сам прикинь, в натуре, мы чисто с «шараги» канаем такие, ну у нас, короче, сегодня выходной типа… И я, вернее, ну мы, короче, просто спросили этого, ну ботана… Типа ты дай нам просто позвонить, ну мобилу свою… А он, короче…

— Сюда подошел, я сказал, — повторил Лёнчик. — Что ты трясешься, я ж с тобой нормально говорю сейчас, слышишь ты, «типа человек»…

И видя, что подходить к нему никто не собирается, он сам сделал несколько шагов по направлению к замершим подросткам.

— Я ведь с тобой, Сева, как с понимающим, буквально неделю назад базар имел, — продолжал он ровным и спокойным голосом. — Как к правильному пацану к тебе обратился. Ситуацию объяснил. Если я реально сейчас только откинулся, то мне твои «гоп-стопы» возле моего дома — как серпом. Ты не врубаешься что ли, баран, что из-за тебя, малолетки, меня мусора каждую неделю на райотдел дергают? Ты уж если встал по жизни отжимать, так хотя бы за слова свои отвечай, или я не прав? Или тебе остальной Москвы мало? Не, ну если ты просто меня не ставишь ни во что, так ты не отъезжай, ты в глаза мне скажи: мол, так и так, «Гордей, ты нам никуда не уперся», и так далее… Ну? Я жду.

Высокий молчал.

Лёнчик подошел ближе, и тут взгляд его упал на разбросанные по асфальту рисунки.

— Твоё? — спросил он у Игоря.

— Ага…

Игорь с трудом поднялся на ноги и, оглядевшись, сначала подобрал порванную папку, а затем принялся собирать перепачканные в пыли листы бумаги.

— Слушай, а ничего… Свежо выглядит, необычно, — склонившись над одним из листов, произнес Лёнчик. — Давно рисуешь?

— Сколько себя помню, — угрюмо ответил Игорь, — а вам-то что?

— Знаешь, а я ведь тоже увлекаюсь, — человек в костюме, казалось, начисто забыл о хулиганах, продолжая рассматривать изображенные на листе фигуры. — Что-то от Босха раннего есть, или мне кажется?

— От Босха? — от неожиданности растерялся Игорь. — Нет, вряд ли — от Босха. Скорее, от Брейгеля… Только я стараюсь посовременней и пожестче бомбить — всё-таки постмодернизму как-никак сто лет скоро…

— Слушай, братишка, — уже совсем тёплым и дружеским голосом заговорил Лёнчик, — а ты меня не выручишь случайно? Да нет, ты не вздрагивай, я просто хочу попросить, чтобы ты мне мазню мою закончить помог… Я там стену взялся у себя расписывать, да ты знаешь, что-то рука последнее время совсем не та…

— Что? Какую мазню? — ещё больше растерялся Игорь. — Мне, вообще-то, через десять минут надо быть на занятиях…

— Не беда, опоздаешь немного. Я же только покажу… Тебе в таком виде спешить сейчас всё равно уже некуда, а у меня умоешься, чаю попьем, картины мои посмотрим… Я здесь рядом живу — вон в том доме…

Лёнчик говорил настолько проникновенно и в то же время с уважением, что отказываться было не просто неудобно, а даже как-то противоестественно.

— А с ними как быть? — спросил Игорь, кивнув в сторону молчаливой, явно напуганной троицы.

— Да никак, — беззаботно улыбнулся его новый друг. — Сейчас только длинному уши отрежу и сожрать заставлю… Шутка. Сдернули резко отсюда!

Повторять свою «просьбу» ему не пришлось: в считанные секунды Сева и его товарищи буквально растворились в густых зарослях парка.

— Боятся, шакалы, — задумчиво произнес Лёнчик, глядя им вслед. — Шакалы всегда боятся, когда человека чувствуют. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — кивнул Игорь. — Они флаг британский у меня на поясе увидели, поэтому и напали, наверное… Крысы подзаборные…

— Это точно, крысы… — всё так же задумчиво повторил Лёнчик. — Ну что ж, пойдем. У нас с тобой впереди ещё много дел.

* * *

Огромная четырехкомнатная квартира действительно оказалась расписанной от пола до потолка.

Стены, внутренние двери и даже оконные рамы были изрисованы всевозможными, переходящими из одного в другой сюжетами: библейскими, историческими, современными; и всё это — в ослепительно ярких, причудливо смешанных красках, сочетания которых практически никогда не встречаются в реальной жизни.

Мебель, впрочем, в отличие от стен, была наоборот совершенно не тронута живописью. Да и самой мебели, как таковой, было немного — пара старых диванов, тяжелые овальные столы, несколько деревянных кресел и огромный, почти в полстены гостиной, потемневший от времени комод.

— Проходи, сейчас оформим воду, — Лёнчик кивнул в сторону ванной комнаты, а сам прошел на кухню, очевидно, чтобы открыть общий кран водоснабжения. — Располагайся, полотенца — в шкафу. А я пока соберу чего-нибудь к чаю…

Вскоре зазвучала музыка. Старый зарубежный рок запросто перемежался «кислотным» джазом и просто современными электронными композициями — видимо, тонкий художественный вкус хозяина квартиры на музыку не распространялся.

Отмыв кровь с рук и лица, Игорь привел, насколько мог, в порядок свою одежду, и вскоре они вдвоем с Лёнчиком уже сидели за широким столом на огромной, квадратной кухне и неторопливо пили из высоких кружек крепкий черный чай.

— Ты понимаешь, — говорил Леонид, — в этом сумасшедшем мире в одиночку не выживают. Ты же сам видишь: если крыс много, то они разорвут тебя рано или поздно. Не сегодня — так завтра, не здесь — значит, там. Но это когда ты один. Как только ты объединяешься с другими людьми, то крысы начинают тебя бояться ещё больше…

— Но и ненавидеть — тоже?

— О да, разумеется, — рассмеялся Лёнчик, — это точно… Ненавидеть — это они умеют лучше всех. И даже лучше нас с тобой. Зато всё остальное, кроме ненависти, принадлежит в этом мире нам. Власть, богатство, искусство, красивые женщины… Когда мы вместе, то уже нет силы, способной нас остановить — мы просто встаем и сами берем у этого мира всё то, что принадлежит нам по праву. По праву людей. Ты согласен со мной?

— В общем-то, да… Только…

— Что — только?

— Только как определить, кто человек, а кто крыса? Ведь во всех подобных теориях, насколько я знаю, вопрос определения статуса — самый ключевой. И, как следствие, самый болезненный.

— Браво! Браво, мой юный друг! — воскликнул хозяин квартиры, поднимаясь из-за стола и торжественно пожимая Игорю руку. — Ты только что сам сейчас ответил на свой вопрос. А, кроме того, ты ещё и однозначно определил свое место в этом мире, ибо, без сомнения, ты — человек!

— Подожди, если честно, я пока не улавливаю связи…

— Да какая ещё нужна тебе связь, Игореха, если в главном вопросе общества — вопросе власти и подчинения ты четко и безошибочно выделяешь самую его суть: проблему определения статуса?! Разве то стадо, которое зачастую окружает нас, хоть раз задумывается о критериях статуса? Да никогда в жизни! Спроси любого из них: кто ты? И он ответит: я — господин, я — владыка, я — человек, а все остальные — скоты и свиньи. Причем, ответит авторитетно, уверенно, ни на секунду не допуская и мысли, что самый настоящий скот именно он и есть. Сомнение, сомнение, мой друг, как раз и отличает человека от животного! И только тот, кто сомневается, способен постичь все тайны мира сего и получить все его сокровища. А теперь говори — пить что будешь?

— Так ведь мы вроде и так уже…

— Да я не о том, — отмахнулся Лёнчик. — Я про напитки спрашиваю.

Он остановился возле высокого кухонного шкафа и, открыв одну из створок, принялся изучать его содержимое.

— Так… «Метакса»… «Бэйлиз»… «Джонни Уокер»… Чёрт, а куда «Столичную» дели, заразы? Выпили всю, что ли?

Игорь уже хотел сказать, что ему, пожалуй, рановато в шестнадцать-то лет пить водку, и что самое крепкое, что доводилось ему пить в своей жизни, было «Пиво Богатырское», как вдруг из прихожей донеслись звуки открываемой входной двери, а за ними — звонкий женский смех и топот нескольких пар ног в коридоре.

— Всем привет! — в распахнутую дверь кухни заглянула молодая девушка лет девятнадцати и, увидев стоящего возле бутылок Лёнчика, весело прокричала:

— Лёнь, а мы к тебе с ночевой! Вода есть в доме?

— Для вас — не только вода, но и виски с содовой, — не оборачиваясь, ответил хозяин квартиры, и тут же задал вопрос сам:

— Катя, а ты с кем?

— Да нас немного, не бойтесь, не объедим, — послышался в коридоре новый взрыв хохота.

Похоже, девушек было трое или четверо.

— Вот и компания подоспела, — усмехнулся Лёнчик, выставляя на стол бутылки, а за ними — какие-то закуски из холодильника.

— Сейчас посидим, выпьем, пообедаем… С хорошими людьми пообщаемся, — понизив голос, он подмигнул Игорю и тихонько кивнул в сторону прихожей. — Ты последний раз когда с хорошими людьми общался? Вот то-то… Так что расслабься и наслаждайся жизнью. Сегодня ты обрел своих. Отныне ты — человек среди людей, Игореха!

* * *

В течение последующих трех месяцев о живописи они больше не говорили.

Было всё как-то не до того. То праздновали день рождения Кати: как оказалось — новой подруги Лёнчика, то с ритуалами и плясками «встречали лето», то отмечали чью-то годовщину свадьбы… У Леонида было много друзей, и все они были очень хорошими, достойными людьми, пренебречь светлыми датами которых было нельзя.

Впрочем, алкогольный момент Игоря особо не волновал. Пил он неохотно, зато очень любил слушать, о чем говорят старшие (хотя и собственных ровесников в квартире Леонида он повидал немало). А самое главное, ему очень нравились отношения, сложившиеся в этом уютном и, несмотря на свою кажущуюся многочисленность, всё-таки замкнутом мире: мире верных и мудрых друзей, веселых и легких характером подруг, бесконечно трогательных вечеров и пьяняще жарких ночей.

Экзамены пролетели как-то сами собой — он сдал их почти «на автомате», не вникая в процесс, так как последний год учился весьма неплохо. Отцу продлили командировку в Европу, и обещанную летнюю поездку в Лондон пришлось отложить до осени. Мать круглые сутки пропадала у себя в банке, не придавая особого значения переменам в образе жизни резко повзрослевшего сына…

Это первое его самостоятельное и, действительно, уже почти взрослое лето, Игорь запомнил на всю жизнь: ведь именно тогда, в те безумные летние месяцы, он и был, пожалуй, по-настоящему счастлив. А потом…

А потом наступила осень.

Отчетливо и в деталях память сохранила тот недолгий и одновременно самый, наверное, важный в его жизни разговор с Лёнчиком, произошедший в первых числах сентября.

Они сидели на кухне, одни, среди неубранной, оставшейся с ночи посуды, и вместо музыки слушали дождь, который уже вторые сутки стучал по ржавому, давно не крашенному подоконнику.

Лёнчик курил за столом, стряхивая пепел прямо на грязный пол кухни и время от времени совершая глотки из небольшой узкой бутылки «Глен Клайд», стоявшей на краю стола.

Игорь, который вошел буквально несколько минут назад, расположился в одном из кресел и, выждав, как и положено преданному другу, некоторое время, сдержанно произнес:

— Мне звонила Катька. Она сказала, чтобы я срочно заехал к тебе. Что-нибудь случилось?

— Катька? — Лёнчик глубоко затянулся. — Ну, в общем-то, да. Случилось.

— Тогда говори, не тяни… Или… Или что-то серьезное?

— Да, — всё так же отрешенно кивнул Лёнчик, — серьезное.

Они помолчали.

— Серьезное, мой друг. Конечно, серьезное, — Гордей, наконец, затушил окурок и пристально посмотрел на Игоря. — Скажи, ты знаешь, кто я такой?

— Ну, да. Знаю. Ты это к чему?

— А к тому. Я ведь не просто художник, Игореха. Я — жулик. Бандит и налетчик.

— Я — в курсе, — кивнул Игорь. — Давай ближе к делу… Случилось чего?

— Пока ничего. Но всё к тому, что скоро случится.

— Вообще ничего не понимаю…

— Сейчас поймешь… Короче. Ты в школу свою ходишь?

— В «Ново-Васнецовку»? Ну да, хожу конечно, а что?

— Рустам Дигматуллин — в твоей группе учится?

— Ну, в моей…

— Давай без «ну». Дальше. Последний раз когда его видел?

— Вчера… Слушай, Лёнчик, чего ты привязался? Говори, что нужно сделать, и я всё решу. Надо по башке ему настучать — настучим. Надо папаше его бомбу под машину засунуть — засунем. Что ты, в самом деле…

— Микрочип.

— Чего?

— Микрочип у него на шее видел?

— Ну, видел…

— Я же просил — без «ну». Когда видел?

— Да как — когда… Вчера видел, к примеру. Да и вообще — всегда. Он же его с шеи не снимает…

— Вообще не снимает?

— Вообще.

— А на плавании?

— Хм… Ну, на плавании снимает, конечно, только зачем….

— Когда снимает на плавании — кладет куда?

— В сейф кладет, Лёнчик, в личный сейф, у нас в раздевалке… Тебе что, украсть его надо? Тогда так и скажи, а не ходи вокруг да около — я украду, только на кой он тебе?

— Та-а-а-к… — протянул Леонид, понимаясь из-за стола и подходя к холодильнику. — В общем, слушай. Красть ничего не надо. Ни красть, ни по башке стучать, ни бомбы подкладывать.

Он достал из морозилки початую бутылку шампанского и, подняв к потолку, посмотрел сквозь неё на свет.

— Гляди, как замерзла, собака… Ледяная, как ртуть… Короче, мне нужен полный скан микрочипа. Дам тебе штуковину одну, надо просто поднести микрочип к датчику и нажать «рекорд» — сканер сам что нужно считает, сам запишет. И всё. После этого висюльку надо будет положить на место, чтобы пацан ничего не заподозрил. Сможешь это сделать?

— Смогу, наверное. Почему — нет? Только вот зачем?

— Затем. Чтоб веселее жилось. И ещё. Говорить кому-нибудь про это не нужно. Я не к тому, конечно, а просто… Сидеть, если что, долго придется. И тебе, и мне, и другим… остальным людям…

— Знаешь, Лёнь, если честно, мне этот Рустам никогда не нравился. Жирный, надменный такой вечно ходит… Урод… Но вот красть у него я бы в жизни не стал. Морду набить — пожалуйста, клея ему за шиворот вылить — да сколько угодно, а красть — это уже совсем по-другому пахнет, и ты сам это прекрасно знаешь…

— Постой, но ведь ты только что…

— Да, именно так. Потому что для тебя, Лёнчик, я не то, что микрочип — я самого Дигматулу украду, если ты до сих пор не понял. И нечего было тут предисловия разводить и гангстера из себя строить. Просто бы сказал: надо, мол, Игореха, сделай — и все дела…

— Ну, старик, извини, если обидел, — Гордей выглядел так, словно впервые в жизни по-настоящему растерялся. — Честно… Прости, братан, если что не так сказал… Нет, ну ты же понимаешь…

— Давай без «ну», — усмехнулся Игорь. — Короче. Даешь мне свой дивайс — сканер там или ещё что. На неделе проверну — кровь из носа. Даже если мне придется в лучшие друзья к жирному затереться…

— А не заподозрит?

— Ни за что. К нему многие из-за папашиных денег в друзья набиваются, он привык давно… Студень ходячий…

— Хорошо. Ну, тогда о’кей. Тогда всё круто. Посиди здесь, я сейчас…

Поднявшись с места, Лёнчик проследовал в соседнюю комнату, и стало слышно, как он говорит с кем-то по телефону:

— Да. Да. Всё нормально. Да, можешь привозить… И успокойся, не дергайся, у меня кенты — не твоя шушера, если сказал — то сделал… Всё, давай, до встречи.

— В общем, всё отлично, старина! Жизнь налаживается! — повеселевший, он вернулся на кухню и, хлопнув Игоря по плечу, уселся прямо на край стола и принялся торопливо открывать бутылку. — А ты, кстати, не сиди… Позвони Веронике с Дашкой, пусть берут ещё кого-нибудь и резко сюда: что-то давно мы с тобой в сауну не ездили…

* * *

Вопреки той легкости, с которой Игорь дал свое обещание, осуществить задуманное оказалось не так-то легко.

Не то чтобы «объект», как он тут же окрестил про себя Рустама, вел себя чересчур осторожно или как-то слишком внимательно относился к своим личным вещам — вовсе нет. Вызывала трудность сама процедура изъятия микрочипа из металлического шкафчика в обычно людной раздевалке — посещать бассейн в гимназии любили все. Дело осложнялось ещё и тем, что все имеющиеся в раздевалке шкафчики были традиционно закреплены индивидуально за каждым учащимся, и поэтому любой поход не к своей ячейке обращал на себя внимание.

Тем не менее, решение вскоре было найдено.

Замок каждого шкафа представлял собой самый обычный кодовой наборник из десяти пластиковых кнопок с цифрами и ручки «Open/Close». Для того чтобы открыть замок, нужно было просто набрать четыре цифры и повернуть ручку.

Явившись в бассейн к самому открытию, Игорю удалось очутиться в раздевалке раньше всех и за те считанные секунды, пока он находился там один, натереть мелом клавиши с цифрами на замке рустамовского сейфа.

Если не приглядываться, то увидеть бледную меловую «пыль» на матовых кнопках было практически нереально. Зато после нажатия на кнопки «пыль» стиралась, и внимательный глаз без труда бы определил цифры, задействованные в кодовом числе. Впрочем, для открытия замка, ещё был важен порядок набора, но Игорь был уверен, что, узнав сами цифры, очередность их он уже «вычислит» без труда.

Его расчет оправдался. Посетив бассейн в тот же день повторно, но уже наоборот — под закрытие, Игорь дождался, пока последний из купающихся покинет раздевалку, после чего стремительно бросился к шкафчику Рустама.

Поначалу результат поверг его в уныние. Осветив для большего эффекта поверхность замка карманным фонариком, Игорь обнаружил, что все кнопки наборника по прежнему покрыты мелом, словно их никто и не нажимал. Хотя при этом «объект» сегодня посещал бассейн — факт совершенно точный и неоспоримый. Что за чертовщина?

Однако, приглядевшись более внимательно, Игорь заметил, что одна из цифр — пятерка — всё-таки отличается от остальных: мела на ней почти не было. Странно, но почему только одна цифра? Вариантов было только два: либо метод не сработал, либо код ячейки — «5555».

Не медля ни секунды, Игорь прижал палец к пятерке и последовательно, четыре раза, нажал. Щелк! Готово. Он повернул ручку.

Неужели?! Есть! Замок открылся.

Тотчас заперев дверцу, Игорь торопливо стер мел с остальных кнопок и необычайно довольный собой покинул бассейн.

* * *

Вечером следующего дня, сжимая в кармане портативный китайский сканер и приплясывая от нетерпения, Игорь ждал гонца возле входа на станцию метро «ВДНХ».

«Домой ко мне не приходи. Для всех — я уехал отдыхать в Кисловодск. Так надо», — сказал ему по телефону Лёнчик, узнав, что задание успешно выполнено. — «К тебе подойдет человек, скажет, что от меня. Отдашь ему прибор и езжай домой. Если всё получится, я сам тебя найду».

«Понял», — единственное, что смог ответить Игорь, хотя вопросов к другу накопилось немало. — «Удачи тебе, братан».

«Засохни», — привычно подбодрил его Гордей. — «I'll be back».

На этом их разговор оборвался.

Уже темнело. Дул холодный, какой-то совершенно не сентябрьский ветер. Время от времени принимался моросить мелкий противный дождь. На часах — без пяти девять…

— Куришь? — раздался рядом чей-то голос.

— Чего? — Игорь обернулся.

Рядом с ним остановился средних лет мужчина явно кавказской наружности в элегантном дорогом пальто. Грузин? Осетин? Абхазец?

— Куришь, спрашиваю? Зажигалки не будет?

— Нет, не будет. Извините…

Игорь отошел было в сторону, но незнакомец тут же догнал его и негромко произнес:

— Коробочку для Лёни. Принес?

— Да. Конечно. Вот, возьмите.

— О'кей, — совершенно непривычно для кавказца ответил мужчина, забирая сканер. — Будь здоров. Увидимся.

Через несколько секунд он растворился в толпе.

* * *

«… Таким образом, можно с полной уверенностью заявить, что выборы мэра Москвы, как и всегда, прошли в строгом соответствии с Конституцией Российской Федерации, а критика со стороны оппозиции носит исключительно демагогический характер и не имеет под собой никаких оснований.

А сейчас криминальная хроника.

Дерзкое ограбление совершено в Центральном административном округе столицы. Пострадавший — известный предприниматель и меценат Айрат Дигматуллин, чью квартиру сегодня утром посетили четверо вооруженных преступников.

По данным пресс-центра ГУВД Москвы, группа пока не установленных лиц, используя поддельные спецпропуска, номерные знаки и фальшивые удостоверения, на автомобиле типа «минивэн» под видом ремонтников Мосводоканала проникла на территорию охраняемого элитного жилищного комплекса «Капитолий», а именно в помещение одной из его коллективных подземных парковок.

Далее, при помощи уникального электронного ключа, преступники вошли в персональный лифт семьи Дигматуллиных, ведущий из парковочного подвала на этаж, где расположены аппартаменты предпринимателя и, поднявшись наверх, оказались непосредственно внутри жилого помещения. Обезоружив двоих телохранителей, грабители связали всех находящихся на тот момент в квартире членов семьи Дигматуллиных, а также прислугу, после чего похитили около сорока редчайших произведений искусства, принадлежащих бизнесмену.

Добычей преступников стали, главным образом, предметы живописи, среди которых — знаменитое полотно Хаима Сутина «Кондитер из Каня», оцененная на сегодня в четыре миллиона фунтов стерлингов. Величина ущерба от совершенного преступления пока не оглашается, но, по оценкам экспертов, общая стоимость похищенного может превышать тридцать миллионов долларов…»

* * *

Лёнчик не появился ни через неделю, ни через месяц, ни даже через полгода.

Посетив уже спустя десять дней его квартиру, Игорь обнаружил там совершенно посторонних людей, которые четко и недвусмысленно дали ему понять: квартира съемная, прежний арендатор выехал, кто он такой и куда делся — никому не известно. «Художник? Какой художник? Да эти стены ещё сто лет назад разрисованы были, дед-авангардист здесь жил, из Прибалтики».

Телефон Кати, подруги Лёнчика, был отключен. Общие знакомые вдруг резко куда-то поисчезали, а те немногие, кого всё-таки удалось найти, разводили руками: не знаем, не видели, «может, эмигрировал?»

В «Ново-Васнецовке» всё шло своим чередом: педагоги преподавали, учащиеся рисовали. Рустам не поменял привычек и продолжал всё так же носить на шее свой микрочип — очевидно, следствие не утруждало себя проработкой экзотических версий, да и украденные полотна у Айрата Наильевича были явно не последние.

Миновала зима. Игорю исполнилось семнадцать. Впереди вырисовывалась перспектива надолго переехать в Лондон: близкий друг отца нашел для Игоря неплохую «стартовую площадку» — место дизайнера в компании, занимающейся внешними интерьерами… Жизнь постепенно упорядочивалась, а недавние события, связанные со странным человеком по имени Лёнчик, постепенно теряли свои краски и остроту эмоций, день за днем отступая в забвение…

Он заметил необычный автомобиль сразу, как только вышел из подъезда. Огромный, огненно-красный «ягуар» — даже здесь, в столице, где давно уже никого не удивить стильным и дорогим авто, этот грациозный, застывший у обочины монстр завораживал своими величественными и одновременно резкими чертами — истинный шедевр европейского автодизайна…

Игорь неторопливо пересек двор и направился к пешеходному переходу на другую сторону улицы. Сегодня последняя суббота апреля, и поэтому сначала он поедет в общагу к Митину, а затем — два варианта: либо — до утра в «Черную кобылу», либо — на Воробьевы горы; погода хорошая, девчонки будут, погуляем…

— Молодой человек, — послышался вдруг за спиной чей-то вкрадчивый голос с кавказским акцентом. — Где здесь ближайшая заправка?

Игорь обернулся.

Так и есть: голос раздавался из приоткрытого окна «ягуара».

— Вам нужно сейчас проехать прямо… — начал было Игорь и вдруг осекся. Стекло задней двери поползло вниз, а из-за него показалось до боли родное и знакомое лицо. Лицо Лёнчика Гордеева.

— Игореха! Братан! Наконец-то! А ну, залезай, живо!

Игорь хотел отвернуться, отойти, сделать презрительное лицо или сказать что-нибудь обидное… Но вместо этого он послушно подошел, распахнул дверцу и забрался внутрь автомобиля. Там, среди приглушенного хаоса поп-музыки и клубов сигарного дыма, в роскошном полумраке сверкающего серебра и кожи, его обнял тот, кто мог по праву называться самым дорогим на свете человеком — его лучший друг.

— Смотрю, идёт, не торопится! А мы тут уже два часа стоим! — балагурил Лёнчик. — Резо говорит, уезжать надо, завтра приедем, а я говорю: нет, давай ещё подождем, никуда он не денется… Ну, что, как жизнь, братуха?

«Ягуар» резко рванул с места и, стремительно набирая обороты, выехал из двора на улицу, где тут же влился в нескончаемый поток автомобилей.

— Жизнь? — переспросил Игорь. — А тебе что — важно, как у меня жизнь?

— Да ты не обижайся, старик, — как всегда, с чувством и проникновенно заговорил Лёнчик. — Ведь сам понимаешь, что за история… Уехать пришлось, надолго, побродить по белу свету… Сейчас ведь не это главное, Игореха, совсем не это…

— Слушай, Лёнь, так он же ещё ребенок, — заговорил человек за рулем — седой мужчина лет сорока-сорока пяти. — У тебя, вообще, голова есть на плечах?

— Кто ребенок? — удивился Гордей. — Он — ребенок? Тебе сколько лет, Игореха?

— Ты сам-то помнишь, кем в его годы был, а Резо? — вмешался пассажир, сидящий рядом с водителем. — На ивдельской «зоне» уже «загорал», наверное?

— На тавдинской, — хмыкнул тот. — Только одно дело — я, а другое — он…

— Остановите машину, — громко сказал Игорь. — Некогда мне. Идти нужно…

— Да не слушай ты их! — возмутился Лёнчик. — Мы тут что, в комсомол играем или где, я не понял? Как воровать, так — «братан», а как в одной машине ехать, так — «сколько лет»?

— Давай только без спектаклей, слышишь, — отозвался Резо. — Мне не себя, мне пацана жалко. Ты его подтянул, тебе — и под молотки, если что… Сам думай, короче…

— Ну, вот и отлично, дружище. Я тебя услышал, — кивнул Гордей, и тут же опять повернулся к Игорю. — Смотри. Вот это — тебе…

Он вынул из кармана синий пластиковый прямоугольник и помахал им в воздухе.

— Здесь двадцать пять тысяч. Евро. Доля твоя.

— Чего?

— Того. Больше сотни в сутки не снимай — стопарнут, заграница как-никак. Родители увидят — скажешь: нашел. А потеряешь — не плачь, восстанавливать не поеду. Дорого.

Игорь взял прямоугольник в руки и поднес к глазам.

«Виза Классик». «Erste Bank der Osterreichischen Sparkassen AG».

— «Банк Остеррейх Шпаркассе. Австрия», — подмигнул Леонид. — Правильный человек счёт открывал. Пин-код подсказать, или сам догадаешься?

— Догадаюсь… — наконец, улыбнулся Игорь. — И всё-таки сволочь ты, Лёнчик…

— Ещё какая, — снова вмешался человек на пассажирском месте. — Резо, давай, жми на Варшавку, у меня там встреча. И всё, братва, до среды мы уже не увидимся… Меня кстати, Костя зовут.

Он посмотрел на Игоря в зеркало. Лет тридцать на вид. Короткая стрижка, полосатый свитер.

— Ты не верь никому, пацан. Живи своим умом. Гордей тебя сейчас разведет, конечно, но ты не разводись. Посиди, подумай сначала, прежде чем ответить, о'кей?

— Ответить? Вы… Ты — о чём?

— Я же тебе сказал — не слушай их, — опять заговорил Лёнчик. — Короче, дело у меня к тебе, Игореха. Ты ведь английский хорошо знаешь?

— Ну, вроде знаю. А что?

— Да ничего. Тут, понимаешь, какая история… Завтра человек один в Москву прилетает. Из Штатов. Дела у него здесь, бизнес и прочее… В общем, не суть. А с ним — дочка его, девчонка ещё совсем. Лет ей примерно как тебе, только чуть постарше… Они поселятся в гостинице, а мы с тобой — в соседнем номере. Поживем недельку, посмотрим за ними, что они да как… Но главное, тебе надо с ней познакомиться, ты типа сын великого композитора и прочее, в общем, я тебе потом расскажу… Ну, как, поможешь по старой дружбе?

— Знаешь, Лёнчик…

— А ты подожди, не торопись отвечать. Тебе же вон Костя правильный совет дал — ты сперва подумай, прикинь… Выгорит — получишь сто тысяч евро. Наличными. Сразу. Я тебе обещаю…

— Так ты за этим приехал?

— Ну почему же за этим, — смутился Гордей. — Вообще-то, ещё и повидаться хотелось…

— Ты мне только одно скажи, Лёнь, — вздохнул Игорь. — Куда ты тридцать миллионов дел? Неужели тебе этого мало?

В салоне ненадолго наступила тишина. Прошла секунда, вторая…

Первым не выдержал и захохотал Резо. За ним — Костя.

Лёнчик не смеялся и лишь с грустной улыбкой отвернулся к окну.

«Ягуар», наконец, вырвался из очередной «пробки» и, свернув с «объездной», помчался в сторону Варшавского шоссе.

* * *

Игорь натянул на голову плед и через минуту погрузился в сон.

8

— Нейро-коммуникатор «Вирго»: очки солнцезащитные, микросенсорное и голосовое управление, биосовместимый дисплей, — офицер переглянулся с напарником и вновь обратился к Игорю. — Снимите их, пожалуйста.

Краткий путеводитель для «новых хиппи» и нелегалов «Флорида — страна цветов», скаченный вчера с «Юниверс-VII», похоже, не обманул. «Сочетание чистого, как у ребенка, взгляда с полным отсутствием эмоций на суровом и внимательном лице — есть главная отличительная черта полицейских англо-саксонского происхождения, которые до сих пор ещё встречаются в южных штатах или на объектах с особым режимом охраны».

— Так точно, сэр, — улыбнулся Игорь, снимая очки. — Лично я не особо верю, что биолинза может как-то навредить зрению. Зато эта модель поддерживает формат «Thy-Pin» и сама «присасывается» к любому коммерческому спутнику…

Было так удивительно слушать себя, говорящего по-английски — хотя и с сильным акцентом, но довольно бойко — после шести лет пребывания там, где даже по-русски пообщаться зачастую было очень большой проблемой.

— Ваш багаж — в полном порядке, господин ээ… Мелетски, — лейтенант ещё раз заглянул в гостевую карту. — Однако нам придется изъять вашу трость…

«Зона досмотра 2». Небольшое, цилиндрической формы, залитое ровным белым светом помещение больше походило на гигантскую душевую кабину, чем на секьюрити-терминал. Единственной мебелью этой странной комнаты являлся стоящий в центре низкий круглый стол из кварцевого стекла, а всё вокруг — и пол и, стены — было выложено бесцветной кафельной плиткой.

— Но, сэр, это подарок! — Игорь изобразил растерянность. — Видите ли, я приехал в гости к даме…

— Данное изделие снабжено функцией импульсной самозащиты, — доброжелательно объяснил второй офицер. — Вы получите свою трость назад, когда соберётесь уезжать.

Привезти с собой заведомо «запрещённый» предмет было идеей Лёнчика. «Ты должен выглядеть естественно, а, кроме того, их нужно отвлечь от твоего фальшивого «Ай-Ди». Отберут палку, зато не станут ковыряться в микрочипе…»

Игорь представил, как он выглядит сейчас со стороны. Коротко стриженный, до сих пор не загоревший, в белых брюках и легкой мексиканской рубашке, часы «Фрэнк Мюллер», два перстня с бриллиантами… — классический образ удачливого игрока или же просто богатого бездельника.

— Господин Мелетски, мы рады приветствовать вас на этом замечательном острове! Надеемся, что вы приятно проведете время и отныне станете нашим постоянным гостем. Велкам ту Трайдек!

* * *

Для начала он решил просто погулять и осмотреться.

Времени хватало с избытком: пройдя процедуру проверки одним из первых, Игорь оказался на острове почти в десять утра, в то время, как Беня и Гордей только ещё приближались к Трайдеку на втором, добавочном катере. Из-за обилия гостей, стремящихся попасть на ежегодную церемонию «Бауэрс», власти острова временно удвоили численность своей транспортной флотилии, а также увеличили количество рейсов.

— Трость с импульсной защитой, — усмехнулся Игорь, выходя из терминала. — А что, полезная вещица…

Станция полицейского досмотра, куда первоначально доставили пассажиров катера, располагалась на обособленной платформе в двухстах метрах от побережья Трайдека, и сейчас вновь прибывшим предстояло переместиться на остров по фантастическому, слегка искривленному, стеклянному туннелю, проходящему над самой водой.

Вместе с другими посетителями, уже завершившими «секьюрити-ритуал» в соседних терминалах, Игорь занял место на дорожке эскалатора и, убедившись, что никто не может его слышать, негромко произнес:

— Эй, туристы. Я — в ларце. Как настроение?

— Бодрое, — ответил в наушнике Леонид, — минут через десять швартуемся. Всё прошло нормально?

— В общем — да, хотя трость отобрали. Молодой, ты где?

— Отвяжись, — откликнулся Беня, — у меня легкий мандраж.

— С чего вдруг?

— Лёнчик места занял на верхней палубе, а тут ветерок дует…

— Всё, хватит болтать, — проворчал Гордей. — Перед тем, как пойдешь в номер, загляни в бар, просто на всякий.

— Понял. Ну, пока.

— До скорого.

Отключив «внешку», Игорь некоторое время прислушивался к себе. Не выспался? Или простыл? Вечно не вовремя…

— Сервисное меню. Полный биоскан, дружище.

Коммуникатор вывел на линзу параметры: температура тела, артериальное давление, пульс…

«Общее состояние — 55, тонус — 4. Рекомендуется лечение: продолжительный отдых, консультация специалиста…»

— Хорошо. Отбой. С лечением без тебя разберемся.

Глядя, как медленно приближается утопающее в зелени побережье Трайдека, Игорь уже было хотел связаться с Валерией, но в последний момент передумал. Конечно, вряд ли местная полиция сканирует частные спутниковые сети, но, учитывая их «эвристические подходы», лишний раз всё же лучше не рисковать.

Наконец движение по туннелю закончилось. Приехали.

Пропустив вперед основную часть гостей, Игорь сошел с эскалатора на пружинистое покрытие набережной и, минуя величественную арку мраморных ворот, не спеша направился вглубь острова по центральной аллее.

Несмотря на то, что за последние три дня он «исходил» Трайдек вдоль и поперек в виртуале «Глобал Рисёрч», сейчас, увидев в живую этот поистине райский «микроконтинент», как окрестили остров журналисты, Игорь слегка растерялся от нахлынувшего на него водопада новых впечатлений.

Невообразимое, даже по меркам Флориды, обилие зелени: «королевские» и кокосовые пальмы, пальмы сабаль, невысокие деревца сапиндуса, а также кипарисы и магнолии, разнообразнейшие папоротники, и цветы, цветы, цветы… Всё это образовывало густые, идеально спланированные гением дизайнера субтропические заросли, рассекаемые пешеходными дорожками из яркой разноцветной плитки.

Вскоре за деревьями показались и корпуса отелей, экстравагантная архитектура которых поражала ничуть не меньше, чем эти причудливые искусственные джунгли.

Каждое здание было выдержано в собственном оригинальном стиле и резко отличалось от остальных: иглообразный и по-восточному загадочный «Акко», похожий на космическую станцию «Энтерпрайз», консервативный, в духе Лондона конца прошлого века «Мэриотт», сверкающий псевдоиспанский «Гранд-Палас» и двадцатиэтажный «средневековый» «Голден Борджиа».

Игорь с удивлением отметил, что, несмотря на относительно высокую плотность населения вкупе с сегодняшней армией временных гостей, которые уже успели разбрестись по острову, на Трайдеке стояла почти полная тишина. Видимо, большинство отдыхающих ещё мирно спали.

Выйдя на небольшую площадь перед «Мэриотт», он остановился возле выложенного лазурной плиткой небольшого фонтана и, задрав голову, устремил свой взор на украшенную флагами стран Британского Союза вершину соседнего «Голден Борджиа».

— Любуетесь? — раздался за спиной чей-то голос. — Могу предложить вам свой бинокль.

— Прошу прощения, — обернувшись, Игорь увидел невысокого пожилого джентльмена в теннисных шортах и майке, с биноклем на шее. — Что вы сказали?

— Неплохой денёк… Я вижу, вы только что приехали, — джентльмен с интересом разглядывал Игоря. — Знаете, везде пишут, что Трайдек — искусственный остров, но я уверен, что всё это — типичное рекламное враньё. За каким чёртом было что-то создавать на пустом месте, когда вокруг полно свободных коралловых островов, не так ли?

— Да, но, вообще-то…

— Они залили атолл бетоном и выстроили здесь эти небоскрёбы, а чтобы страховые компании не подняли вой, всем внушают, будто остров стоит на уникальной искусственной платформе… Вот ответьте мне: чем им плох Палм-Бич?

— Не знаю, — улыбнулся Игорь, — я ни разу там не был.

— А я вам объясню, — покачал головой старичок. — Многие приезжают сюда только затем, чтобы отдохнуть от постоянного «третьего глаза» — жизнь на континенте становится всё опаснее. Наркоманы, психи, гангстеры… Вот скажите, вы — гангстер?

— Честно говоря…

— И я — нет. А вы представьте, пять лет назад, когда мы с Мишель возвращались из Гонолулу, какой-то кретин с автоматической винтовкой забрался ко мне в самолёт… Так вы будете смотреть? — он сделал попытку снять с шеи бинокль.

— Огромное спасибо, сэр, но мне уже пора в номер, — Игорь махнул рукой в сторону «Борджиа». — Было очень приятно поговорить с вами.

Ещё раз улыбнувшись, он развернулся и, старательно обходя именные циркониевые звезды на тротуаре, зашагал по направлению к «своему» отелю.

— Я бы не хотел жить в гостинице с таким названием, — проговорил джентльмен ему вслед. — Ведь клан Борджиа в средние века символизировал все пороки мира. Рано или поздно в этом отеле прольётся кровь.

Игорь не стал оборачиваться и отвечать, а наоборот, немного ускорил шаг. Впрочем, спешить было по-прежнему некуда. Избавившись от назойливого старца, он решил ещё немного пройтись и рассмотреть массивное куполообразное, похожее на цирк здание, возвышающееся невдалеке над кронами деревьев.

Несомненно, это был иммортарий, или, как их называют в Европе, «Дворец вечной молодости». Игорь знал, что от обычных антиэйдж-курортов иммортарии отличает гораздо более передовой, почти революционный, уровень применяемых технологий и, как следствие, весьма высокие цены.

Футуристическое строение — необыкновенное сочетание полимерного кирпича, титана и хрусталя — увенчивал грандиозный, изумрудного цвета купол, образованный гигантскими шестиугольными пластинами из углеродного стекла. На широком пространстве перед входом в «храм бессмертия», густо засаженном экзотическими цветами, были расставлены несколько низеньких кованых одноместных скамеечек, вокруг которых уже собирались небольшие группы посвященных, ожидающих открытия «храма».

Он решил подойти поближе, чтобы как следует разглядеть небожителей двадцать первого века, но в этот момент микросенс коммуникатора дрогнул, и послышался голос Гордея.

— Прибыли. Малец пока в «серпентарии», зато я — уже чистый.

— Поздравляю, — отозвался Игорь. — Значит, минут через пятнадцать — в баре.

— Хорошо. До встречи.

* * *

Строго говоря, его визит в бар не был частью их первоначального плана. Казалось бы, зачем им встречаться? Все детали тщательно оговорены, а любую возникшую проблему можно без промедления обсудить в прямом эфире по не отключаемой спутниковой линии.

Тем не менее, эта короткая встреча была нужна всем.

Увидеть ледяное спокойствие в глазах своих компаньонов и почувствовать уверенность на их лицах перед началом операции было такой же важной составляющей успеха, как безупречная подготовка или блестящий план. Это знает любой гангстер.

Игорь поднялся по широким каменным ступеням и, обогнув фигуру робота-швейцара, распахнувшего перед ним высокие дубовые двери, вошел в прохладный вестибюль «Голден Борджиа».

Гигантские позолоченные скульптуры, изображающие средневековых менестрелей, образовывали окружность в центре зала и, устремляясь ввысь, почти упирались в расписанный маслом готический свод вестибюля.

Повсюду были расставлены десятки, если не сотни, всевозможных кувшинов, ваз и сосудов с разнообразными цветами, пышными кустарниками и даже небольшими пальмами, среди которых уютно журчали декоративные фонтаны.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — с улыбкой обратился к Игорю молодой человек в светло-голубой униформе, вынырнувший откуда-то из цветочных зарослей.

— Добрый день. Я ищу место, где можно выпить чашечку кофе с «Даг Бергером» и желательно — под аккомпанимент какого-нибудь «лайта».

— Конечно, сэр. Зал для некурящих?

— Без разницы.

— На пятом этаже есть отличный спорт-бар, сейчас там почти никого. Элис, проводи гостя.

В сопровождении улыбчивой смуглолицей феи Игорь проследовал к одному из лифтов, и уже через минуту они оказались возле стеклянных дверей бара.

«Marathon» — было написано над входом.

Вообще, ультрасовременный дизайн пятого этажа кардинально отличался от примитивной роскоши «средневекового» вестибюля, а единство стиля проявлялось лишь в темно-зеленых тонах биополимерных панелей и в вычурных, свисающих с потолка, золотых светильниках.

— Желаю приятно провести время, — с легким испанским акцентом промурлыкала девушка, после чего бесшумно исчезла. При этом Игорь отметил, что женский вариант гостиничной униформы напоминает обычный голубой халат медсестры, ощутимо укороченный снизу.

Кроме него в баре находилось всего три человека: молодая пара, миксующая кальян «Пхонгви» с аперитивами в угловой ложе возле окна, да юноша за стойкой, что-то сосредоточенно изучающий на мониторе бар-процессора.

Компаньоны появились вскоре после того, как Игорь занял место в противоположном от пары углу, и, заказав самый обычный чай, расселись за большим круглым столом посреди зала.

Солидный, седовласый, в светлом костюме, Гордей и взъерошенный, в майке и шортах, круглолицый Беня выглядели словно отец и сын, вырвавшиеся сюда на недельку из каменных объятий Нью-Йорка или Филадельфии.

— Привет, как жизнь? — первым заговорил Лёнчик. — Сколько у нас времени?

— Ещё минут пятнадцать — и я пошел. Они, вообще, просыпаться собираются?

— Не трясись, уже есть движение. Народ понемногу прибывает.

— Ага, — вмешался Беня, — только что наблюдали внизу.

Игорь не мог видеть его лица, так как тот сидел спиной, но, судя по интонации, юноша слегка нервничал.

— Представляешь, эти обезьяны в терминале отняли мой массажер. Сказали, на острове не пригодится, здесь всё своё…

— Ничего себе досмотр, — нарочито беззаботно откликнулся Игорь. — Хорошо ещё, шнурки не отбирают… Вы в номер звонили?

— Не звонили, — хмыкнул Гордей. — Но будь уверен: тебя там ждут.

— Привет, ребята, — неожиданно раздался в микросенсе голос Леры. — Чем занимаетесь?

— Долго жить будешь, — ответил Игорь, — как раз тебя вспоминали. Сидим, чай пьём…

— Ты-то мне и нужен, — отрезала она. — Поднимайся. Быстро. Наши друзья отошли проветриться на балкон. Минут пять их не будет.

— Бегу.

Игорь вскочил и, бросив на стол банкноту, заспешил к выходу.

— Давай, делай, — услышал он ритуальную фразу Гордея.

Что ж, придётся ответить.

— Засохни.

Подъём на двенадцатый этаж занял считанные секунды.

Как только зеркальные дверцы скоростного лифта распахнулись, Игорь придал своему лицу добродушно-сонное выражение и неторопливо зашагал по длинному широкому коридору, по обеим сторонам которого, в глубоких застекленных нишах, располагались массивные деревянные двери номеров.

Дизайн этого этажа практически не отличался от дизайна своего предшественника, за исключением общей цветовой гаммы: здесь преобладали красный с бардовым цвета.

В конце коридора, перед самым выходом на лестницу, находился охранный «стакан»: часть стены рядом с узкой неприметной дверью была темно-матовой, очевидно, являясь той самой, прозрачной изнутри перегородкой.

Похоже, отель действительно просыпался. Навстречу Игорю попались двое юных постояльцев, направляющихся, судя по их легким одеяниям, в сауну или аква-парк, а также официант с тележкой, развозящий завтраки.

Вот и апартамент «1211».

«Не беспокоить», — гласила надпись на придверном мониторе, однако стеклянная створка ниши, а также дверь в номер Валерии были слегка приоткрыты.

Игорь остановился. Узкий декоративный порог перед входом являлся сейчас той последней чертой, переступив которую уже нельзя будет вернуться назад.

«Виват, Цезарь Борджиа! Идущие на дело приветствуют тебя!»

Он решительно вошел.

9

В номере царил прохладный полумрак.

Сделав несколько шагов по пышному ворсистому ковру прихожей, Игорь оказался в большой квадратной гостиной «экзо-фэнтези»: высокий сводчатый потолок, псевдокаменные стены, три узких «готических» окна, плотно завешанные тяжелыми портьерами гранатового цвета.

Вместо криптоновых ламп комната освещалась двумя самыми настоящими старинными подсвечниками: один — на круглом дубовом столе, среди многочисленных ваз и бутылок, второй — над камином, на широкой мраморной полке.

— Ну, здравствуй. Проходи, — Валерия появилась из соседней комнаты, на ходу завязывая халат. — Нам немного повезло: обычно охранники выходят по одному. Но сейчас ещё утро…

— Привет, чертовски рад тебя видеть.

Они остановились друг напротив друга, словно решая, обняться им или же ограничиться простым рукопожатием. В итоге, постояв несколько секунд, Игорь медленно прошел к столу и опустился в одно из старинных высоких кресел.

— Как ты узнала про охранников?

— Не узнала, а увидела. Лоджия, на которую они выползают поразмяться, находится всего через три окна от балкона моей спальни.

— Ух, ты! Они и сейчас там?

— Да. Но тебе лучше не маячить на балконе.

— Понятно.

Он огляделся.

— Слушай, а чего у тебя здесь так темно?

— Просто, на всякий случай. Не люблю, когда подглядывают в окна… — Лера подошла к двери номера и, заперев её на ключ, вернулась к столу. — Как добрались?

— Нормально. У Беньки массажер забрали, у меня — трость… В общем, всё по графику.

— Молодцы. Ну, и как тебе островок?

— Неплохое местечко, — кивнул Игорь, — особенно после «Полигона». Но, честно говоря, я ожидал чего-то более сказочного. «Премьер Осака Бэй», «Бурдж-Аль-Араб» или «Пальма Дейра» выглядят во много раз комфортабельней и эффектней. Во всяком случае, на экскурсиях в виртуале.

— Не спорю. Трайдек провинциален и мил. Это всего лишь осколок «старой доброй» Америки, зачем-то привезенный сюда из прошлого столетия. Однако в местном «храме бессмертия» всегда в наличии «Дейтерий Монка», да и эстроген-абсорбцию они делают на порядок лучше, чем в «Вартексе»…

— Кроме того, не забывай, здесь не случается преступлений.

— Да, ты прав. Болтаем о какой-то ерунде, а ведь нужно чётко следить за временем, — она взглянула на часы. — Хотя у нас — ещё минут пятьдесят.

— Расслабься, — ободряюще улыбнулся Игорь. — Я знаю, в такие моменты время всегда тянется очень медленно. Мандраж, нервы, сигареты… Но это ни к чему. Нужно вести себя так, словно мы играем в детскую игру, например, в «прятки»…

— В детскую игру, ты сказал?

— Ну да. Я понимаю, что это не вяжется со стереотипом большинства людей, но поверь, это всего лишь игра. Для взрослых. И когда она закончится, тебе и вправду будет казаться, что всё было не по-настоящему…

— Ты говоришь совсем, как Лёня, — она грустно усмехнулась. — Давай, лучше ещё раз, в деталях. Он приходит…

— Хорошо, давай, — Игорь поднялся и сделал несколько шагов по комнате. — Итак, он приходит. Ты встречаешь его — где?

— Вариантов два. Или в гостиной или сразу — в спальне.

— Хорошо. Тогда — в спальне. Надо, чтобы он вошел и лег к тебе в постель. Затем я…

— В постель?

— Да, мне нужно, чтобы Стивен снял пояс с электрошоком и наручниками и принял лежачее положение.

Они прошли в спальню.

Здесь оказалось намного светлее: одна из стен комнаты была выложена квадратными плитами из отполированного до зеркального сияния гранитного стекла, в которых многократно отражался тот скудный свет, что проникал сюда сквозь занавешенные окна.

— Так… Подходит к кровати, — продолжал Игорь, — раздевается… И как только он ложится, возникаю я и слегка душу его проводом. Примерно через полминуты Стивен перестает брыкаться, и ты надеваешь ему наручники. Ну, а потом — колем ему дозу.

— «Слегка душу проводом». Понятно.

— Да не нервничай ты так, — засмеялся Игорь. — Твоё дело — вести себя просто и естественно. Как женщина с мужчиной. Всё остальное — моя забота.

— Будь уверен, с этим я справлюсь… Может, выпьем чего-нибудь?

— Извини, но только не сейчас. Волнуешься — налей себе бокал вина, не больше.

— Само собой, — Лера попыталась улыбнуться, — ведь мне ещё сегодня за руль.

Они вернулись в гостиную.

— Кстати, как там наш вертолет? — Игорь подошел к окну и, слегка отодвинув портьеру, выглянул наружу. — Не запаздывает?

— Нет, наоборот, в последние дни он точен, как часы. Сам видишь, какая погода стоит: ни ветерка, ни облачка…

— Где ты научилась водить геликоптер?

— Год назад мы с Леонидом вступили в вертолётный клуб, хотели купить «мини-стрекозу» в личное пользование. Но после двух занятий Лёня охладел, а мне понравилось…

Валерия взяла со стола одну из бутылок и опустилась на диван.

— Мне кажется, — произнесла она, — тебе бы тоже понравилось.

— Не знаю, — пожал Игорь плечами, — честно говоря, я не люблю высоту. Но ведь можно и попробовать, правда?

— Да, наверное… — голос Леры стал тихим. — Если сегодня у нас всё получится, то я тебе обещаю: мы обязательно попробуем.

Отступив от окна, Игорь обернулся и внимательно посмотрел на неё.

— Не сомневайся. У нас получится.

* * *

Официант прибыл буквально через две минуты после вызова.

Худощавый и светловолосый молодой человек с бутылкой шампанского в ведерке со льдом и двумя чистыми бокалами на подносе, он сначала несколько раз постучался в приоткрытую дверь номера, а затем вошел, услышав доносившийся из спальни голос Валерии:

— Да, да! Входите, у меня не заперто.

— Ваш заказ, мадам…

— Пожалуйста, несите всё сюда. Мне так не хочется подниматься…

— Да, конечно, мадам.

Из-за раздвижной зеркальной дверцы платяного шкафа, Игорь наблюдал, как юноша медленно проследовал в будуар и, ничуть не смутившись вида полуобнаженной, под тонким покрывалом, Валерии, аккуратно поставил поднос на прикроватный столик.

— Пожалуйста.

— Спасибо. И вот ещё что…

— Да-да?

— Скажите, м-м-м… Вилли, — прочитала она имя на его униформе, — вы не могли бы передать эту записку дежурному офицеру на этаже?

— Разумеется, мадам. Что-нибудь случилось?

— Абсолютно ничего. Просто мне скучно. Вот, возьмите…

Игорь не мог видеть лица Вилли, но, судя по его голосу, купюра, приложенная к посланию, оказалась «нужного» номинала.

— Большое спасибо. Я отнесу это прямо сейчас. Кому из офицеров отдать?

— Отдайте Стивену.

— Да, конечно. До свиданья, мадам.

Он развернулся и торопливо вышел из номера. Щелкнул дверной замок.

— Так, теперь спокойно. Лежи, не вставай.

Минуты как раз хватило, чтобы ненадолго покинуть шкаф, поплотнее задернуть шторы в спальне и снова приоткрыть входную дверь.

— Давай, Стивен, давай, старина. Мы уже почти готовы…

— Скорее! Он же сейчас придёт!

— Спокойствие, мадам, — Игорь пока не чувствовал и тени волнения. — Всё сделаем в лучшем виде.

Перед тем как вернуться за зеркальную дверцу, он ещё раз примерил в руках толстый сетевой шнур от «TDSL» и подмигнул Валерии:

— Ну, до встречи.

Потянулись минуты ожидания. Одна, вторая…

Стивен почему-то не шёл.

Стоя внутри тёмного шкафа, Игорь чувствовал, как постепенно растёт его напряжение и одновременно досада. Если дежурный по каким-то причинам не захочет или не сможет появиться в течение ближайших десяти-пятнадцати минут, то мероприятие придется отложить.

Вот чёрт, фокус с вызовом Стивена в номер, всё-таки, нужно было как следует проработать…

И вдруг, в тот самый момент, когда он уже хотел связаться с Лёнчиком, где-то совсем рядом раздался отрывистый негромкий звук: в дверь номера постучались.

— Хэлло, — донеслось из прихожей. — Могу я войти?

Голос был на удивление высокий, словно принадлежал очень молодому человеку.

— Конечно, входите, офицер, — почти пропела из спальни Валерия, и Игорь поразился этой перемене в интонациях. — Мне срочно нужна ваша помощь.

Было слышно, как Стивен аккуратно прикрыл за собой дверь. Мягко ступая, он прошел в спальню, и теперь Игорь смог разглядеть его через узкую щель между раздвижными дверцами шкафа.

Худощавый и крепкий, темноволосый, среднего роста — точь-в-точь, как описывала его Лера — он остановился в двух шагах от её кровати.

— Доброе утро, мадам Риас. Вы просили меня зайти?

— Да, просила. Пожалуйста, присядьте рядом со мной… Стивен.

— Но, мадам Риас…

— Меня зовут Паула, или ты уже забыл? — понизила она голос. — Разве ты не видишь, что мне нужно помочь открыть шампанское?

— Конечно, мадам, — он шагнул ближе и взял со столика бутылку.

— Почему ты не хочешь присесть рядом? Боишься меня?

— Вовсе нет. Я только хочу сначала… — с легким хлопком офицер извлёк пробку и наполнил пенящейся жидкостью один из бокалов. — Прошу вас, Паула.

Стивен подал шампанское Лере, но вместо того, чтобы взять бокал, девушка отодвинулась от края своего ложа, словно уступая ему место.

— Если ты боишься, то можешь пристегнуть меня наручниками, — она перешла на шепот. — У тебя есть наручники?

— Да, есть, — негромко ответил он, присаживаясь на постель. — Вы просили шампанское…

Не обращая внимания на протянутое им вино, Валерия развела руки широко в стороны, словно потягиваясь. При этом край одеяла немного сполз вниз, обнажая её грудь.

— Мне холодно, Стивен, — Лера облизнула губы. — Обними меня.

В этот момент Игорю показалось, что она слегка перебарщивает. Охранник может заподозрить неладное или просто сбежит, не выдержав такого стремительного натиска.

Впрочем, Валерия, похоже, знала, что делала: Стивен явно не собирался никуда уходить. Секунду или две он сидел неподвижно, а затем, резко отставив бокал, наклонился к девушке.

— Подожди! — она схватила его за плечи.

— Что…?

— Нет, не сразу… Я хочу, чтобы сначала — наручники… — голос её дрожал.

— Хорошо… мадам…

Продолжая прижимать Леру к себе и при этом целуя её, Стивен одной рукой снял с пояса блестящие стальные «браслеты»…

Бум!

Дверца шкафа с грохотом отскочила в сторону, и в следующее мгновение Игорь оказался за спиной у полицейского. Захлестнув петлю вокруг его шеи, Игорь всем своим весом придавил Стивена к кровати, одновременно обеими руками натягивая провод.

— Лежи смирно, или придушу! Лежать, я сказал!

Офицер несколько раз дернулся, пытаясь дотянуться до петли и сбросить нападавшего.

— Руки — быстро!

Схватив «браслеты», Лера соскользнула в сторону.

— Лежать! Лежать! — шипел Игорь в ухо своей жертве. — Я же убью тебя, кретин! Руки вперёд!

— О'кей… — прохрипел Стивен, задыхаясь. Его лицо покраснело, из глаз обильно потекли слёзы. — Отпустите…

Он перестал сопротивляться. Лера взяла его за одну руку и, защелкнув стальной «браслет», потянула за вторую. Снова щелчок.

— Есть!

— Отлично.

Игорь ослабил петлю, продолжая сидеть на Стивене верхом.

— Шприц. Живо.

Нащупав на поясе у полицейского жезл-электрошок, он оторвал его вместе с петлями.

— Сейчас мы вколем тебе пару «трэков» диэкстрола, немного поспишь. И только попробуй дернись — разобью голову твоей же дубиной. Ты понял?

Охранник молчал.

— Он понял, — сказал Игорь по-русски. — Давай скорее.

— Уже…

Тяжело дыша, Лера набрала в шприц несколько капель мутного бледно-красного раствора и подошла к кровати.

— Куда колоть?

— Какая разница… В ногу коли!

— Вы оба спятили, — заговорил Стивен хриплым голосом, — вам отсюда не выбраться…

— Ещё одно слово, герой, и я…

— Готово! — Лера отбросила пустой шприц и села на кровать, придерживая пленника за ноги. — Ждем пять минут.

— Вы даже из здания не выйдете… Вы…

— Заткнись, я сказал!

В спальне повисла напряженная тишина, прерываемая лишь сопением охранника да тиканьем настенных, под старину, часов.

* * *

— Осторожно. У него за ухом — пойнт-мобайл полицейской «локалки».

— Что?!

— Не волнуйся, сейчас он вне сети. — Лера приподняла голову спящего и аккуратно сняла с его шеи бесцветное, похожее на гусеницу, устройство. — Стивен не вошел бы сюда с включенным микрофоном.

— Но он мог забыть отключить его, — покачал головой Игорь. — Почему ты сразу меня не предупредила?

— Перестань, ты же видишь — пойнт выключен… Раздевать здесь будем?

— Здесь, где же ещё, — Игорь подошел к окну и слегка раздвинул шторы. — У нас в запасе примерно минут двадцать. Сейчас немного отдохнем и…

— Всем привет, — вышла в «онлайн» Валерия. — В эфире — новости.

— Наконец-то! — радостно выдохнул Лёнчик. — Как у вас?

— В целом, неплохо, — вмешался Игорь. — Гость заснул. Готовимся к маскараду. Пока опережаем график на восемнадцать минут. Что на этажах?

— Всё спокойно. Народ гуляет, радуется жизни.

— Тогда готовьтесь. За минуту до выхода позвоню. Отбой.

— До связи.

* * *

— Ну, и как я тебе?

— Выглядишь убедительно. «Кэп Уорвик — полиция будущего». Фуражку поправь.

— Форма не слишком помялась? — Игорь повернулся к зеркалу лицом. — И брюки, по-моему, коротковаты.

— Не придирайся. Словно по тебе сшито. — Лера посмотрела на часы. — Пора?

— Пора. Давай маску. Эй, в баре, — вызвал он Гордея, — Поднимайтесь, через сорок секунд выхожу.

— Понял. Мы уже на лестнице, — был ответ.

— Начали!

Негромко щелкнул за спиной замок, и апартамент «1211» остался в прошлом.

Игорь вышел в коридор.

Стараясь держаться уверенно и в то же время непринужденно, он зашагал по направлению к пункту охраны. Несмотря на то, что «стакан» находился всего в тридцати метрах от номера Леры, преодоление именно этого отрезка пути было наиболее уязвимой частью их общего плана.

Карта-ключ от двери поста зажата в левой ладони, правая ладонь почти касается висящего на поясе «электрошока».

На лице — пёстрая картонная маска из гифт-маркета. В пойнте «локалки» играет музыка, а в сенсоре спутниковой связи слышно дыхание Лёнчика: он и Беня — здесь, за углом, в двух шагах от цели.

Десять шагов, пятнадцать, двадцать…

Навстречу — официант с тележкой. Не Вилли, какой-то другой, азиат, кивнул с улыбкой, идём дальше. Тридцать шагов… Тридцать пять…

— Я подхожу.

— Мы готовы.

Оставшиеся десять шагов. Возможно, «напарник» сейчас пристально смотрит на него сквозь темное стекло… Или наоборот — читает журнал? Дремлет?

А вот и дверь. Спокойно. Одной рукой вставляем карту, другой — снимаем с пояса дубинку.

Дзинь!

Дверь отскочила в сторону. Шаг внутрь.

Тесный «аквариум» три на три метра, пульт, два кресла, мониторы, узкая дверца лифта на задней стене и ровный белый свет с потолка.

— Хэлло!

Коренастый и лысый человек в форме, без фуражки, обернулся на голос. Он сидит в дальнем кресле, в руках — «TV — слим». Бейсбол? Теннис?

— Януш, — произнес Игорь и, стремительно подскочив к «напарнику», ударил его жезлом в грудь. — Сорри…

Сила разряда была на максимуме — человека буквально подбросило на месте, телевизор вылетел из его рук и с грохотом ударился о металлическую раму обзорного окна.

— Извини, — Игорь схватил охранника за шиворот и резко дернул на себя.

Януш упал на пол, а Игорь, присев, сорвал с его шеи наушник «локалки». Одновременно с этим послышался звук закрываемой двери, и в «стакан» влетели Беня и Гордей.

— Держи руки! — скомандовал Лёнчик, бросаясь на охранника и зажимая ему рот. — Шприц — быстро!

10

Служебный лифт оказался крайне тесным и неудобным.

Узкая, цилиндрической формы, кабина была рассчитана, очевидно, на одного, максимум, на двух человек, поэтому компаньоны решили разделиться: в лифт вошли только Игорь с Леонидом, а Беня остался в охранном «стакане».

— Наблюдай за коридором, — приказал ему Гордей. — При малейшем изменении ситуации — сразу давай знать. Не прощаемся.

Стальные дверцы бесшумно закрылись, и кабина медленно поползла вниз.

— Ненавижу подвалы, — еле слышно выдохнул Игорь и покосился через плечо на Лёнчика.

Тот не ответил. Внутри лифта, как и везде, наверняка присутствовали камеры, так что говорить или поднимать голову во время движения было крайне рискованно.

Налётчикам пришлось изменить первоначальный план: полицейскую форму Януша надел Гордей, а один из взятых на посту автоматов оставили Бене. Второй автомат находился в темно-синем полиэтиленовом пакете «Federal Post», который Игорь обеими руками прижимал к груди.

Несмотря на внешнее спокойствие, он чувствовал, как сердце убыстряет свой ритм. Пальцы слегка дрожали, дыхание участилось и стало напряженным — адреналин уже хлынул в кровь.

Что же всё-таки ждёт их внизу?

За последнюю неделю Игорь отработал множество вариантов развития ситуации в хранилище и, казалось, был готов к любым форс-мажорам, будь то внезапное появление в подвале посторонних или неадекватная реакция дежурного. Но, как известно, всё предусмотреть невозможно…

Мини-дисплей над дверью показывал только пятый этаж, как вдруг в кабине раздался мелодичный негромкий сигнал. Лифт неожиданно остановился.

— Так… — прошипел за спиной Лёнчик, — готовь ствол.

— Тихо…

Постояв несколько секунд с закрытыми дверями, кабина, как ни в чем не бывало, вновь поползла вниз. Возможно, причиной остановки был просто чей-то вызов. Или не просто?

Третий этаж. Второй. Первый. Едем дальше.

«Граунд флор», «лоуер граунд флор», уровень «один», уровень «два»…

Игорь медленно просунул правую руку в пакет и взялся за рукоятку автомата. Спокойно. Нужно немного расслабиться. Левое плечо немного вперед. На лице — приветливая улыбка, добрые глаза.

Снова прозвучал тихий сигнал остановки.

Уровень «три», хранилище. Приехали.

Двери кабины распахнулись, и Игорь увидел ярко освещенный короткий коридор, выложенный серым кафелем.

Не медля ни секунды, компаньоны покинули лифт и быстрым шагом двинулись по коридору к узкой решетчатой дверце, за которой виднелось обширное помещение — очевидно, комната дежурного.

Дверца оказалась незапертой, мало того, слегка приоткрытой. Игорь вошел первым.

Депозитарий выглядел именно так, как его описывала Валерия.

Мощная огнеупорная решетка с пуленепробиваемым стеклом разделяла зал на две неравные части: просторное сейф-хранилище с длинными рядами автоматических ячеек и — узкую «келью» — диспетчерскую, в которой сейчас и оказались налётчики. Помимо пульта управления транспортером сейфа, в «келье» присутствовала и мебель: высокий стальной шкаф, а также — стол и кресло дежурного.

— Добрый день.

Высокий светловолосый парень в полицейской форме поднялся из кресла и с удивлением посмотрел на вошедших.

— Прошу прощения… А вы кто?

— Мы — только что с континента, из Восьмого департамента, нам нужно…

Текст был явно слабоват. Словно в замедленной съемке, Игорь увидел, как дежурный делает почти незаметный шаг назад и одновременно тянется к сенсору микрофона за ухом.

— Моррис, — улыбнулся Игорь, прочитав имя на бирке, — у меня в руке — пистолет-пулемет «Беретта» с глушителем; ещё одно движение — и я прострелю тебе пах.

— Что? — парень замер на месте.

— «Секта Теней». Ты даже не представляешь, как это больно.

— Я не понимаю… — Моррис побледнел.

— Не надо двигаться, — Игорь подошел к офицеру совсем близко. — Просто смотри на меня и не шевелись. Мы — из «Секты Теней». Окажешь сопротивление — и ты знаешь, что будет.

— Смотри на моего друга и улыбайся, — негромко заговорил Гордей, подходя к пульту. — Мы заберем кое-какой хлам из вашего сейфа и сразу же уйдем. Хорошо?

— Да… Хорошо… — расширенными от ужаса глазами дежурный взглянул на ствол автомата, который, слегка приоткрыв пакет, показал ему Игорь. — Но нужен ключ…

— Спокойно, подойди сюда, — продолжал Лёнчик. — Теперь садись в кресло. Вот так. Молодец. Сделай вид, что ищешь на пульте нужную ячейку.

Непринужденно и по-дружески Игорь обнял Морриса, словно старого приятеля, и аккуратно снял с его шеи сенсор микрофона.

— Я не смогу активировать транспортер без ключа клиента, — почти шёпотом произнёс дежурный, склоняясь над пультом. — Пожалуйста, не стреляйте…

— Ты что, сопляк, за идиотов нас принимаешь? — злобно зашипел Гордей. — Вводи код и включай механический режим. Считаю до двух. Раз…

— О'кей… — Моррис потянулся к клавиатуре. — Пожалуйста…

— И не вздумай «ошибиться». Увижу красные символы на мониторе — выстрелю в ту же секунду. Ты понял меня?

— Да, да, конечно… Я понял, — кивнул дежурный. Его руки заметно дрожали. — Какая ячейка вас интересует? Имя клиента или номер.

— Кейс новозеландского Института Физики… — начал было Игорь, но вдруг осёкся: Гордей сделал предостерегающий жест рукой.

— Нам нужен «контейнер номер один»… — сказал он.

— Простите, что?

— «Шандорский ключ», — ледяным голосом произнес Лёнчик, наклоняясь к самому уху Морриса. — И ты знаешь, где он лежит.

— Секция «Е», ячейка «18», — монотонно, словно робот, ответил дежурный. — Владелец — Виктор Чернофф. Активирую транспортёр.

— Не понял, — Игорь в упор посмотрел на Гордея. — Это что за шутки?

— Потом… Всё — потом, — пробормотал Лёнчик, не глядя на него. — Давай, вытаскивай груз, приятель. У нас мало времени…

«ACTIVATED» — возникло на мониторе. И тут же сменилось надписью: «PROCESSING…».

Где-то в глубине хранилища негромко заработал двигатель, и вскоре, буквально секунд через двадцать, сбоку от стола раздался негромкий металлический щелчок: контейнер доставлен.

— Открывай, — скомандовал Гордей.

Моррис нажал ещё пару клавиш и внизу на стене, у самого пола, открылось металлическое квадратное «окно», подсвечиваемое изнутри.

— Отлично, — Лёнчик наклонился и вынул из «окна» небольшой матово-черный плоский чемоданчик с процессорным замком на крышке. — Это — он. Пора уходить.

— Вставай, — обратился Игорь к дежурному, — пройдемся в туалет.

— Нет… Вы обещали… — Моррис продолжал сидеть неподвижно, положив руки на пульт. — Я отдал вам контейнер… Я открыл…

— Вставай, не бойся, — повторил Игорь. — Я просто запру тебя в кабинке.

— И рулон бумаги ему выдай, — злобно сощурился Гордей. — А ну, подымайся! Живо!

* * *

Лифт медленно двигался вверх, а на мониторе неспешно загорались и гасли номера этажей.

Четвертый… Пятый… Шестой…

— Как он? Нормально?

— Вырубился. От двух капель, — также шепотом ответил Игорь, не оборачиваясь. — Слышь…

— Чего?

— Что в чемодане?

Восьмой этаж… Девятый…

— Какая разница. Потом поговорим.

— Нет, сейчас.

— Люди, — вместо ответа позвал Лёнчик. — Вы где?

Молчание, а затем тихий голос Валерии в сенсе:

— Ну, наконец-то…

Прозвучала уже знакомая трель, и кабина остановилась.

Двенадцатый этаж.

— Быстро! Выходим!

Беня вскочил из кресла, едва распахнулись двери лифта.

— Что же вы так долго? Я уже начал психовать… Как дела?

— Порядок. — Лёнчик качнул в руке кейс и покосился на лежащего на полу охранника. — У вас — как?

— Сам видишь. Вроде дышит. Ну, что, будем выходить?

— Не дергайся. Сейчас узнаем. — Гордей казался спокойным, хотя на лбу и на висках у него поблескивали капли пота. — Эй, наверху, что нового?

— Птичку пока не видно, — ответила Лера, — но уже вот-вот. Открыли выход на крышу.

— Хорошо, отправляю к тебе молодого. Мы — позже. Выйдем за минуту до посадки. Отбой.

— Я, что ли? — встрепенулся Беня. — А ствол куда?

— Спрячь в пакет и поднимайся наверх. По лестнице. К Лерке не приближайся, просто прогуливайся. Когда вертолет сядет — мы как раз будем выходить из лифта — сразу же «гаси» копа. Всё, пошел.

— Так нормально? — обернув автомат полиэтиленовым мешком, Беня сунул его подмышку и шагнул к двери. — Эх, не поминайте.

Щелкнул замок. Сквозь обзорное стекло было видно, как Вениамин неторопливо проследовал через холл к лестнице и исчез за поворотом.

— Ну, что ж, — нервно улыбнулся Гордей, — теперь ждём почётный эскорт, и…

— В замке кейса, похоже — радиомаяк, — хмуро произнес Игорь. — Сразу после приземления нужно будет от него избавляться.

— Насчёт этого не беспокойся. Я…

— Пост «двенадцать»! Пост «двенадцать»! — неожиданно ожил наушник полицейской «локалки». — Стив, Януш, вы где? Стив, зайди к Белроу, получи допуск в «Гранд», вечером — усиление.

Голос несколько секунд помолчал и добавил:

— Митчелл, закончишь с паркингом — поднимись в «двенадцатый», проверь у них модули и батарею. Не отвечает ни тот, ни другой…

— Понял, зайду, — ответил второй голос. — Десять минут.

Игорь с Гордеем переглянулись.

— Так. Придётся выходить, — негромко сказал Лёнчик. — Вот ведь гадство… Где же вертолёт?

Кейс оказался намного тяжелее, чем выглядел. Пока они шли через холл к пассажирскому лифту, Гордей заметно сутулился, как будто нёс двухпудовую гирю.

— Надеюсь, эта штука не радиоактивная? — на ходу спросил Игорь, не глядя на компаньона.

— Иди, не разговаривай, — сдавленным голосом ответил Лёнчик. — Лучше вызови лифт…

Они остановились на площадке, с каждой стороны которой располагалось по паре полупрозрачных автоматических дверей.

«Вызов». Буквально через несколько секунд створки распахнулась. Просторная, квадратной формы кабина с зеркальным потолком и канделябрами, черные матовые стены…

— Мы — на последний, — приветливо улыбнулся Игорь пассажирам лифта — двум чернокожим джентльменам и молодой женщине в светлом костюме. Пропустив вперед Лёнчика, он вошел сам и решительно нажал сначала кнопку «20», а затем — зеленую кнопку «D».

Звякнув, сомкнулись дверцы, и лифт тронулся вверх.

— Простите, офицер, — неожиданно заговорила женщина, обращаясь к Игорю. — Мы с вами не знакомы?

— Мадам?

«Скажите. В чем вы больше всего нуждались эти шесть лет?» — неожиданно вспомнил он, глядя на её загорелое ухоженное лицо.

Габриэла Кассель! Стерва из корпорации, спонсирующей тюрьмы. Но откуда она здесь взялась?! Приехала на «Бауэрс» или омолаживается за счёт компании…

— Думаю, вряд ли, мадам.

— Вряд ли? — она перевела взгляд на стоящего рядом Гордея, а затем — на чемодан. — О'кей…

В этот момент лифт вновь остановился. Четырнадцатый этаж.

Вошел молодой человек в очках и с портфелем.

— Последний, — дотронулся он до зеленой кнопки.

— Простите!

Двери уже закрывались, когда Габриэла неожиданно рванулась и выскочила из лифта.

— Чёрт! — не удержался Игорь. Он дернулся было, чтобы нажать на «Стоп», но Гордей остановил его:

— Спокойно, едем дальше.

Вежливо улыбнувшись джентльменам, Лёнчик перехватил кейс в другую руку и негромко добавил по-русски:

— Чуть-чуть осталось…

— Вертолет уже над островом, — внезапно заговорила Валерия. — Снижается. Вы где?

— Шестнадцатый этаж, — произнес Игорь. — Приготовьтесь…

— Внимание! — ворвался в эфир резкий голос. — Сигнал тревоги. Отель «Голден Борджиа», пассажир лифта вызвал охрану. Четырнадцатый этаж.

— Вас понял, — ответил ему другой голос, — блокируем верхние уровни и лестницу. Степень опасности — «четыре».

Семнадцатый этаж… Восемнадцатый…

— Вертолет — над крышей, — возвестила Лера. — Сядет примерно через минуту.

— Венька, охранника — на пол, — скомандовал Гордей. — Пилоту — ствол в рыло, но не раньше, чем он заглушит двигатель. Мы уже…

Девятнадцатый этаж… Лифт неожиданно остановился.

— Не понял, — Игорь обернулся к пассажирам. — В чем дело?

Он успел лишь заметить, как один из джентльменов растерянно пожал плечами, и в этот момент в кабине погас свет.

— Похоже, обесточили шахту, — Гордей щелкнул зажигалкой. — Там кнопки «Аварийный выход» не видать?

— Какой ещё кнопки… Что делаем?

Игорь вынул из пакета автомат и снял его с предохранителя. Сталь короткого ствола блеснула в тусклом свете огонька зажигалки.

— Не знаю, — Лёнчик оглянулся на молодого человека в очках. — Эй, ты, подойди-ка сюда…

— Зачем? Что вам нужно? — юноша отступил в угол кабины. Двое других пассажиров замерли, потеряв дар речи и боясь пошевелиться.

— Говорит пост «девятнадцать». Этаж заблокирован, — вновь ожила полицейская рация. — Приступаем к проверке лифтовой кабины.

— Сюда! Быстро! — Игорь рванул молодого за рукав и, обхватив его за шею, прижал к себе. — Лёня, в сторону! Они открывают.

В кабине вспыхнул аварийный свет, и створки дверей стали медленно разъезжаться.

— Внимание! — раздалось снаружи. — Выходить медленно и по одному!

В коридоре, по обеим сторонам от выхода, Игорь увидел четверых полицейских, двое из которых держали в руках оружие.

— Не волнуйтесь, это обычная проверка… — невысокий коренастый коп, стоящий возле самых дверей, осёкся, увидев направленный на него автомат, и непроизвольно отступил.

— Назад! — закричал Игорь, выходя из лифта и прижимая к себе юношу с портфелем. — Оружие — на пол! Быстро!

В эту же секунду, видя их колебания, он направил «беретту» поверх голов полицейских и нажал на спусковой крючок.

От грохота автоматной очереди заложило уши. Послышался звук бьющегося стекла и осыпающейся штукатурки.

— Дайте мне выйти! Или я перестреляю заложников!

— О'кей, парень, не надо нервничать…

Офицер с автоматом в руках медленно отвел руку в сторону и разжал пальцы — «беретта» упала на мягкий пол коридора. Постояв несколько секунд, то же самое сделал его товарищ. Двое других копов просто подняли руки вверх.

— Всем отойти назад! — произнес Игорь в наступившей тишине. — Лёня, выходи, забирай стволы. Нам пора.

Оттолкнув от себя паренька, который немедленно лёг на пол, Игорь дождался, пока Гордей подберет трофеи, и навёл автомат на полицейских.

— Шевельнется один — умрут все. Лёнчик, пошел наверх!

Держа в одной руке кейс, а в другой — «беретту», Гордей торопливо пересек холл и остановился возле дверей, ведущих на лестницу.

— Тут заперто.

В этот момент из наушника рации донеслись стрельба и крики.

— Внимание! Всем подразделениям! Группа вооруженных преступников в отеле «Голден Борджиа». Степень опасности — высшая. Немедленно приступить к…

— Не стой, ломай замок! — крикнул Игорь, отступая от лифтов вслед за Лёнчиком.

Гордей несколько раз выстрелил по двери. Послышался треск пластика, и пронзительно зазвенела пожарная сигнализация.

— Парни! Где вы?! — вдруг возник в наушнике Беня. — Вертолет сел. Я застрелил копа, я весь в крови, там люди на лестнице…

Он говорил громко, срываясь на визг, а дыхание его было частым, как после длинного марафона.

— Лера! — позвал Гордей. — Что у вас творится?

— Пилота положили. Я — в кабине, — глухо заговорила Валерия. — Беня ранен, держит выход на крышу. Поднимайтесь, через две минуты взлетаю…

Её голос прервался оглушительным ревом запускаемого двигателя.

— Стой! — заорал Лёнчик. — Венька, ждите нас, мы сейчас будем…

Внезапно из-за двери со стороны лестницы прогремел выстрел. За ним ещё один, и ещё…

Игорь увидел, как Гордея отбросило и сбило с ног. Кейс выпал из его рук, автомат отлетел в сторону…

— Сюда, Ван Гог… — он попытался встать, но в этот момент раздался ещё один выстрел.

Пуля попала в голову. Обмякшее тело безжизненно повалилось на пол, а по ковру стало стремительно расползаться кровавое пятно. Гордей был мёртв.

Через секунду из дверного проёма осторожно вышел человек в каске и бронежилете, с автоматической винтовкой в руках. Он не сразу заметил Игоря, стоявшего за колонной в нескольких метрах от двери.

— Меня ищешь? — не думая ни секунды, Игорь навёл на него автомат и нажал на спуск.

К его удивлению, лестница оказалась совершенно безлюдной. Очевидно, из-за внезапности и быстротечности происходящего бойцы подкрепления ещё не успели прибыть на верхние этажи отеля.

Кейс оттягивал руку и ударялся о каменные ступени, пот застилал глаза. Доносящийся с крыши гул вертолета заметно усилился. Поднявшись на двадцатый этаж, Игорь остановился возле приоткрытой двери и выглянул в коридор. На полу — два крупных пятна крови, возле разбитого окна — перевернутая тележка официанта.

Никого.

— Сергеич! Жив? Где ты?

— Я здесь, на крыше, перед самым выходом, — откликнулся тот. — Двое в бронежилетах — в конце коридора за стойкой. Не высовывайтесь.

— Я один, Беня.

— Что?

— Лёнчика убили.

Молчание. Было слышно, как Беня тяжело дышит в микрофон.

— От полицейской связи я уже отключен, — продолжал Игорь. — Скоро здесь будет спецназ. Пора сваливать.

— Давай, на счёт «три»: я — начинаю стрелять по стойке, ты — бежишь сюда, к выходу, — дрожащим голосом заговорил Вениамин. — Тут метров пятнадцать всего. Успеешь.

— Надеюсь. Патронов много?

— Хватит. Рожок — в одной «беретте», пол-рожка — в другой.

— Ну, где вы там? — выкрикнула Лера из-за шума двигателя. — Ещё минута, и я…

— Раз. Два. Три!

— Пошел! — завопил Беня, выпрыгивая в коридор с автоматом в руках. — Пошёл! Я держу их!

Почти не целясь, он открыл огонь по высокой пластиковой стойке, которой заканчивался этаж. Засвистели пули, коридор наполнился едким дымом, с громким звоном посыпалось стекло стеновых панелей.

Держа свой автомат наготове, Игорь быстрым шагом преодолел короткое расстояние до распахнутой настежь двери и, увлекая за собой Беню, выбежал на крышу.

— Быстрее! Быстрее! — увидев их, закричала Лера.

Вертолет взревел и стал медленно приподниматься. Миниатюрный, размерами с автомобиль-внедорожник летательный аппарат стального цвета, с синей надписью «Gumtrees» на борту.

В пяти метрах от кабины, на взлетной площадке, сидел человек, который был не столько ранен, сколько напуган: кровь у него была только на лице, а сам он дрожал, обхватив себя за плечи.

— Смотри за выходом! — прокричал Игорь в самое ухо Бени, когда они достигли вертолета. — Лера! Держи груз!

Он приподнял кейс и рывком забросил его внутрь салона.

— Вот так… — уцепившись за металлическую скобу, Игорь влез на сиденье и протянул руку напарнику. — Держись! Всё, взлетаем, Лера!

— Ван Гог, где Лёня? — она схватила его за рукав. — Что? Что случилось?!

— Взлетаем, — повторил Игорь, втягивая Беню за собой и пытаясь задвинуть дверцу. — Давай, Сергеич, поднажми…

— Скажи мне, что с ним?! — голос Валерии сорвался на истеричный выкрик.

Медленно повернувшись к девушке, Игорь взял её за плечи:

— Нужно улетать, Лера. Лёня умер.

Из-за шума двигателя слов было почти не разобрать. Но она поняла.

Её руки легли на рычаг и потянули на себя.

Вертолет резко дернулся из стороны в сторону, и машина начала медленно подниматься вверх.

Высота над крышей не превышала ещё и двадцати метров, когда из дверного проёма на взлетную площадку выбежали двое бойцов в камуфляже.

— Прибавь обороты! — закричал Игорь, и в этот момент снизу раздались автоматные очереди. — Они совсем близко!

— Вижу…

Несколько пуль ударили по обшивке. Треснуло боковое стекло. Сидевший с краю Беня негромко вскрикнул и схватил Игоря за руку.

— Сейчас… — бормотала Лера, сосредоточено глядя вперед. — Сейчас поднимемся…

Вертолет, наконец-то, набрал высоту и, накренившись по дуге, стал всё быстрее удаляться прочь от отеля. Через несколько секунд он уже был вне досягаемости для выстрелов, а вскоре и вершины небоскребов Трайдека остались далеко внизу.

Остров на глазах уменьшался. Вдали показались темно-зеленые очертания побережья Флориды.

Игорь вдруг почувствовал, что дрожит. В горле пересохло. Левое плечо и рука — в крови. Чьей?

— Сергеич! — тронул он напарника. — Ты ранен?

Тот молчал.

Кабину качнуло. Беня как-то странно дернулся и вдруг начал медленно сползать с сиденья.

— Эй, что с тобой? — Игорь подхватил его за плечи и развернул к себе. — Беня! Что за дела? Что…

Левая сторона лица Вениамина была вся залита кровью. Очевидно, пробив стекло, пуля попала ему в глаз или в переносицу…

— Бог ты мой…

Валерия не произнесла ни слова. Словно безмолвный истукан, она застыла над командным рычагом и, стиснув зубы, неотрывно смотрела вперед.

Вертолет стремительно приближался к побережью.

Часть вторая

11

Фотографии были совершенно заурядные: молодой человек в деловом костюме на фоне двухэтажного дома, он же — в саду, он же — с женой и детьми на пляже…

— Это Андреас Бастос, житель города Пуэбло, Мексика. Родился 18 января 1998 года. Обратите внимание на его лицо.

— Ничего необычного. Его можно принять за банковского клерка или страхового агента…

— Вы почти угадали: на момент съемок Андреас работал помощником юриста. Но сейчас важно другое…

Камера переместилась и показала следующий конверт.

— Теперь взгляните на эти фото.

— Тоже он, только в зимней одежде. Кстати, где это снято?

— Санкт-Петербург, Россия. Человека на снимках зовут Андрей Бастов. Похож, не правда ли?

— Да… Честно говоря, сходство поразительное. Допускаю, что это один и тот же человек. Я прав?

— Увы, нет, доктор. Сейчас вы видите очень похожих людей, которые не являются родственниками и даже никогда не слышали друг о друге.

— Что ж, такое бывает. Но почему — увы?

— Сейчас поймете. Андрей Бастов и Андреас Бастос родились в один год, один день и одно и то же время суток — около девяти часов утра. При рождении оба они имели одинаковый рост и вес, а их родители — совершенно разные люди — назвали их фактически одними и теми же именами. Вам не кажется это странным?

— Очередная неразрешимая загадка человечества, — рассмеялся Хант. — Откройте любое издание, посвященное двойникам, профессор, и вы найдете там немало подобных случаев. Взять, к примеру, пресловутую Книгу рекордов Гиннеса или же…

— Оба этих молодых человека окончили Высшие школы полиции — каждый в своей стране, но после травмы ноги, в обоих случаях — левой, в возрасте двадцати пяти лет оба они оставили государственную службу и стали сначала помощниками юриста, а затем — и действующими адвокатами.

Их жен зовут одинаково — Мария. У обоих Андреасов — по двое детей, которые занимаются одними и теми же видами спорта. Теперь далее. В возрасте двадцати семи лет…

— Хорошо, профессор. Для чего вы мне всё это рассказываете? В мире встречается немало удивительных и самых невероятных совпадений…

— Мы подходим к сути, доктор Хант. Вы только что произнесли слово «совпадение».

— Ну, а что это, по-вашему?

— Разумеется, если мы говорим о планете Земля, где сегодня проживает около пятнадцати миллиардов человек, то можно допустить, что в бескрайнем океане людей можно найти одну или две, а может, и десяток-другой человеческих судеб, полностью повторяющих друг друга…

— Вот об этом я и говорю!

— …а обратившись к специалистам по теории вероятности, мы лишь удостоверимся, что подобные совпадения возможны, хотя и крайне редки.

— Естественно. Думаю, не более десятка случаев за сто лет.

— Так вот. В нашем институте, доктор, мы разработали уникальную поисковую программу, которая, анализируя гигантские базы данных, или как их сейчас называют, «информационные облака», помогает выявлять таких двойников, как вышеописанный Андреас Бастос, а также систематизировать полученные сведения по множеству критериев…

— Очень интересно! А у вас не возникает проблем с юридической стороной вопроса? Персональная информация, как известно, защищена законом…

— Никаких проблем, доктор. Все данные берутся строго из открытых источников и публикуются лишь с письменного разрешения заинтересованных лиц. Имей мы доступ ко всей информации, обнаруженных двойников было бы значительно больше. Хотя в настоящий момент их количество и так многократно превышает любые математические ожидания.

— Хм… — Хант замолчал, и некоторое время удивленно смотрел на собеседника, словно тот внезапно заговорил на незнакомом языке. — Могу я узнать, о каком количестве вы говорите, профессор?

— Точную цифру, коллега, я вряд ли вам назову, ведь она постоянно растет. Однако уже сейчас нам известно более чем о пяти тысячах подобных случаев. И это — только начало, ведь поисковые системы…

— Что?! Пять тысяч абсолютных двойников?! Вы шутите, господин Стейнбах!

— Совсем наоборот. Мало того, я не только не шучу, но ещё и бью тревогу. Потому что столь сильное отклонение от среднестатистического значения не может быть случайным. Мы столкнулись с новым, совершенно не изученным явлением.

— Подождите, и вы хотите сказать, что все обнаруженные вами двойники в точности повторяют не только имена, внешность и физические данные друг друга, но и судьбы своих «прототипов» на протяжении многих лет?

— Именно так. Вплоть до мельчайших деталей.

— Вот это да… — с крайне задумчивым видом Хант откинулся в кресле. Оператор приблизил изображение, и стали видны уставшие и слегка растерянные глаза доктора за толстыми стеклами старых роговых очков.

— Ну, хорошо, — произнес он, наконец, после долгой паузы. — И какие же существуют версии происходящего?

— Версии? — грустно усмехнулся профессор. — Конечно, у нас есть версии. Но, боюсь, они вряд ли понравятся вам, как учёному, и уж точно не понравятся, как простому обывателю… Скажите, вы когда-нибудь слышали о «Планете Зед»?

— Не имею представления. А что это?

— Компьютерная игра. Хит продаж прошлого года от «Мирэкл Кибертаун». Мне показал её Джулиан, мой сын, когда приезжал домой на каникулы из колледжа… Так вот. Суть игры заключается в том, что играющий выступает в роли бога. Этот бог должен успешно создать собственный мир, населить его людьми и заставить их жить согласно заповедям, которые, кстати, тоже нужно придумать самому…

— Так… А причем здесь компьютерная игра?

— Не спешите, доктор… Будучи богом, вы, конечно, можете влиять на численность населения, на количество народов, и ещё на очень многое… Однако в процессе игры общество постепенно начинает развиваться уже самостоятельно, по тем законам, которыми вы изначально его наделили, а его эволюция в любой момент может выйти из-под контроля бога, то есть — вас. Чем, собственно, эта игра и интересна.

При этом вы, как и любой бог, не имеете возможности влиять на характеры и судьбы отдельных человеческих единиц вашего мира — за вас это делает компьютер. Из тысяч составляющих он произвольно генерирует миллионы новых личностей, наделяет их уникальными характерами и судьбами — словом, всё как в реальной жизни.

— И, тем не менее, профессор, я пока не вижу связи…

— Сейчас увидите. Игра «Планета Зед» имеет, разумеется, ограничение в ресурсе и соответственно — ограничение по времени. В определенный момент цивилизация достигает своего пика и самоуничтожается. «Гейм овер». Играющий подсчитывает очки и любуется отснятым видео из жизни собственных «сынов человеческих».

— Понятно. И что дальше?

— Джулиан рассказал мне, что существуют умельцы, которые за определенную плату удаляют из программы модуль самоуничтожения. В этом случае игрок может продолжать развивать свой мир почти до бесконечности, наслаждаясь футуристическими видами искусственно пережившей свой век цивилизации.

— Но?

— Разумеется, есть одно «но», коллега. После того, как общество на «Планете Зед» принудительно избегает собственной смерти, компьютер больше не в состоянии справиться с задачей генерирования всё новых и новых человеческих единиц — ему просто не хватает аппаратного ресурса! — и тогда он начинает дублировать эти единицы.

Поначалу это не очень заметно, но, по мере стремительного роста населения, дублей становится всё больше и больше… В перенаселенном мире появляются сперва десятки, а затем — сотни и тысячи двойников.

— То есть, вы хотите сказать…

— Именно. Человечество на планете Земля давно пережило дату своей смерти, а тот, кто создал наш мир, уже исчерпал свой «аппаратный ресурс». Неважно, кто он: Бог, компьютер или высший разум — всё, критический лимит превышен. Добро пожаловать, двойники!

— Но послушайте, профессор. Совершенно очевидно, что всё это — лишь банальная голливудская страшилка, но никак не версия учёного. Разве можно сравнивать компьютерную программу с целой Вселенной! А кроме того, насколько я знаю, двойники существовали ещё в девятнадцатом веке. Вы же не станете утверждать, что человечество уже тогда пережило свой финал?

— Утверждать пока можно лишь одно: постепенно заполняющие наш мир дубликаты людских особей — не случайность и не совпадение, а результат деятельности неких сил, неподвластных человеку. А сейчас я прошу вас, доктор Хант, взглянуть на новую партию снимков.

— Благодарю. Полагаю, вряд ли мне стоит… Боже! Кто это?!

— Человека на фотографии зовут Идо Хёнтэ. Японский биофизик, доктор наук. Ему пятьдесят восемь лет — столько же, сколько и вам, доктор. Десять лет назад, он, как и вы, иммигрировал в США… Кстати, в прошлом году у Идо угнали машину…

— Светло-синий «ниссан»… — прошептал Хант, не отводя глаз от фотографии.

— …модель «Квантум-3000», — улыбнулся профессор. — Я угадал, Эдвард?

В этот момент изображение на экране дрогнуло, и раздался негромкий, с хрипотцой, мужской голос:

— Будущее наступило. Продолжение программы «Наука. У последней черты» — сразу после выпуска новостей. Оставайтесь с нами на канале «Синтезис», а сейчас…

— Да ну вас всех, — Игорь потянулся за пультом и выключил телевизор.

Четыре часа утра. Пора спать.

Последние дни он ложился далеко за полночь: лето в Филадельфии выдалось жарким, а кондиционер в номере не работал.

Несмотря на позднее время, снаружи не затихал уже привычный шум местной ночной жизни: приглушенная ритмичная музыка, обрывки разговоров, иногда — чьи-то крики и звуки полицейской сирены. Отель располагался в южной части города и был относительно недорогим.

Впереди ещё целых два дня. Послезавтра он покинет это временное убежище и будет пытаться выбраться из страны: деньги на карте, которую оставила ему Лера — почти на исходе, и он не знал, что станет делать, когда они закончатся.

— Какой же я кретин, — прошептал Игорь, задумчиво разглядывая темный дисплей телефона. Медленно, словно во сне, он нажал на сенсор вызова, и в очередной раз услышал скупое сообщение сети:

«К сожалению, номер недоступен».

— Я просто полный идиот.

Своё решение разделиться они приняли ещё до того, как вертолет совершил посадку на заброшенном пляже в Кайкс-Молл.

Неприметный, темно-синего цвета автомобиль с круглой эмблемой спасательной службы на дверце, ждал их на потрескавшейся асфальтированной площадке перед въездом, метрах в трехстах от береговой линии.

— До Майами доберемся на джипе, а там — в разные стороны, — остановившись возле машины, Валерия распахнула водительскую дверь. — Я — за руль, а ты, пока едем, ломай кейс, в ящике за сиденьем — вакуумный резак…

Через минуту они уже мчались по шоссе в сторону города.

— Что потом?

— Сядешь в автобус — и на север, в Филадельфию…

— Куда?

— Дам кредитку. На ней — двадцать с чем-то «штук». Снимешь комнату в отеле «Старый Норфолк» и жди меня. Если до среды не появлюсь — значит, у меня проблемы; отключай мобильник и как угодно выбирайся из Штатов.

— А ты?

— Я должна известить заказчика.

— Извещай. Содержимое кейса останется у меня.

— Разумеется, — он до сих пор помнил этот странный взгляд, — с тобой оно будет в большей безопасности.

— Надеюсь. Что в чемодане?

— Я не знаю. Какая-то колба.

— Колба?

— Да. Он так это называл.

— Кто называл?

— Заказчик.

— Хорошо, — Игорь положил кейс на сиденье и склонился над узким металлическим ящиком. — Потом поговорим.

Полиция появилась на пляже вскоре после их отъезда. В экстренном выпуске новостей, который Игорь смотрел уже в автобусе, показали, как копы с помощью аварийного крана неторопливо погрузили вертолет на передвижную платформу, после чего представитель ФБР сделал заявление…

Но чуть раньше, перед этим, двое мужчин в белых халатах осторожно вынули из кабины тело молодого человека и переложили его на носилки.

«Наша жизнь — это постоянный выбор вариантов». Беня умер в воздухе, так и не придя в сознание.

* * *

Игорь включил в спальне свет и с сомнением посмотрел на смятую неубранную постель.

Что ж… На этот раз ситуация, похоже, состоит из одних минусов.

Лицо без гражданства, в чужой стране, без денег и документов. Его ищет полиция за особо тяжкое преступление и рано или поздно найдет — с их системой тотального контроля долго не пробегаешь.

Компаньоны убиты, а единственный человек, который хоть что-то знает — исчез. Точнее, исчезла…

Игорь подошел к окну и поднял жалюзи. Улица практически не освещалась. С высоты третьего этажа можно было разглядеть лишь группу подростков возле витрины круглосуточной продуктовой лавки да темные силуэты припаркованных на обочине автомобилей.

Скоро он сам станет темным силуэтом — ни паспорта, ни друзей, ни имени…

Впрочем, у него оставалась Колба.

Игорь неторопливо прошел в гостиную и, присев на корточки, выдвинул из-под дивана массивную картонную коробку.

— Что же мне с тобой делать?

Он снял сначала крышку, затем — легкую пенопластовую панель уплотнителя, и в который раз принялся рассматривать похищенный на Трайдеке предмет — «Шандорский ключ», как называл его покойный Лёнчик.

Однако предмет был совсем не похож на ключ.

Узкий, почти полуметровой длины цилиндр, чуть сужающийся у основания, он действительно напоминал колбу, сделанную из мутного полупрозрачного материала, не то из хрусталя, не то из химического стекла. Сквозь толстые пожелтевшие стенки этого странного сосуда можно было увидеть и его содержимое — чёрную матовую субстанцию, которая заполняла всё внутреннее пространство Колбы.

Для своих размеров предмет был необычайно тяжелый: он весил около двадцати килограмм, и можно было предположить, что сосуд — если, конечно, это был сосуд — заполнен неким сверхплотным изотопом или каким-то новым, неизвестным науке веществом.

Собственно, уже одно это могло бы объяснять его высокую стоимость, хотя Игорь и не исключал, что загадочная Колба — всего лишь объект многомиллионной страховки, дешевая приманка для грабителей-неудачников…

Он задумчиво склонился над коробкой, разглядывая идеально гладкую поверхность цилиндра, словно пытаясь найти изъян.

Вообще, в этой истории было много неясного.

Почему Гордей с самого начала не назвал истинную цель операции? Такой обман всегда чреват серьезными последствиями, и он не мог этого не понимать.

Почему при столь высоких мерах безопасности полиция Трайдека пропустила на остров таинственный изотоп? Они никогда не слышали о свойствах сверхплотных материалов? Вряд ли…

Для чего владельцу понадобилось везти Колбу на курортный островок, и что он сам там делал?

И почему, наконец, исчезла Валерия? Даже если допустить, что с ней что-то случилось, неужели она не могла послать ему хоть какой-нибудь сигнал? Ведь связь с ней прекратилась сразу же, как только она покинула джип на стоянке возле «Вулмарта» и скрылась в толпе…

Он приложил руку к поверхности цилиндра и вновь ощутил странное чувство беспокойства. По непонятной причине Колба была всегда прохладной, и даже здесь, в душном номере «Старого Норфолка» нисколько не нагрелась. Эффект термоконтейнера или обман чувств?

Счётчик Гейгера, купленный им два дня назад в «Теско», не обнаружил даже намёка на радиацию. Магнитная стрелка компаса вблизи Колбы оставалась равнодушной. Анализатор запахов из мобильника показывал «нейтральную среду».

— О'кей, поедешь со мной, — Игорь закрыл коробку и задвинул её обратно под диван. — Поживешь в камере хранения, пока я не добуду денег, а там разберемся…

Он прошел на кухню и, достав из холодильника банку «Ducapo», направился в спальню. Утро вечера мудренее.

Ледяное пиво — залпом. И к черту будильник — завтра можно смело спать до обеда. Как бы то ни было, он — жив, здоров и на свободе. Мы ещё посмотрим, кто кого поймает…

В тот момент, когда, отбросив пустую банку, Игорь повалился на кровать и натянул на голову тонкое атласное покрывало, раздался телефонный звонок.

Интересно, кто бы это мог быть? Номер знает только один человек.

— Алло.

— Встречай, — на фоне приглушенного шума двигателя послышался тихий голос Леры. — Буду через полчаса.

12

— В этой необычайно демократической стране постоянно выдумывают что-нибудь новенькое.

Закутанная в его халат, Валерия вышла из душевой и, шатаясь, добрела до дивана.

— Что? — с кофейником в одной руке и бутылкой «Ферейра» — в другой, Игорь выглянул из дверей кухни. — Как водичка?

— Водичка — сам знаешь: бежит еле-еле, да к тому же едва тёплая, — Лера не спеша устроилась на подушках и взяла со столика сигарету. — Но сейчас она показалась мне водой из райского сада: последние сутки я практически не вылезала из-за руля.

— Тебе кофе — с чем?

— Да без разницы… Ну, так вот. Оказывается, в северных штатах уже придумали раздельные автобусы — для мужчин и для женщин. Типа чтобы исключить соприкосновения в салоне…

— Феминизм?

— Скорее, кретинизм… В общем, получилось так, что мне пришлось возвращаться через Чикаго. Взяла билет до Питтсбурга, еду себе в этом «женском» автобусе, смотрю кино…

— А кстати, почему не на поезде? — поставив поднос с кофе на столик, Игорь присел рядом, в плетеное кресло. — Билетов не было?

— На вокзалах и в поездах — полицейские камеры, вообще-то…

— Понятно.

— Отъехали от Чикаго на двести миль — остановка. Городок — не то Вернон называется, не то Вентон…

Постояли десять минут на станции — и снова в путь. Полчаса едем, в окно смотрю: что-то не так. До этого по федерал хайвей двигались, а тут — какая-то узкая дорога, и домов почти нет по сторонам. Водитель объявляет: «Дамы, не волнуйтесь, на «девяносто шестой» — ремонт, придётся — в объезд», а у меня на душе неспокойно.

— Неужели в твою честь представление устроили?

— Я тоже сначала так подумала. Засекли камерой на станции, а теперь автобус подальше от трассы уводят, чтобы без шума арест провести. Нас же с тобой чуть ли не как террористов ищут, если ты не в курсе…

— Я в курсе. Ну, а дальше?

— Дальше — больше. Проехали ещё пару километров — догоняет полицейский вертолет, сверху кричат в мегафон: «Водитель, остановитесь. Трасса впереди оцеплена спецназом». Я думаю, ну всё, приплыли. Уже готовлюсь про адвоката орать…

— Могу себе представить…

— Автобус вдруг резко тормозит, водитель выпрыгивает — и бегом в лес. Подъезжает «минивэн» полицейский и джип фэбеэровский. Оттуда выскакивает куча народа и за этим парнем — тоже в лес.

А один офицер, самый молодой, поднялся в салон автобуса, говорит, всё в порядке, леди, сейчас я сам отвезу вас в Питтсбург. Оказывается, пока мы в Верноне стояли, какой-то псих придушил нашего водителя в туалете кафе, нацепил его форму и сел вместо него за руль.

— Ничего себе шутки, — хмыкнул Игорь. — Что ж, Америка — свободная страна… Интересно, и куда он вас вёз?

— Офицер сказал, что преступник собирался продать похищенных женщин «Подземному Братству Бойлана». Это подростковое движение такое — банды, обитающие в заброшенных населенных пунктах.

— Не понял. Как это — продать?

— А так. Вместе с автобусом. У ФБР информация была… В общем, я не очень скучала по дороге.

Пододвинув к себе поднос, Валерия наполнила рюмку и, взяв в другую руку кофейную чашку, негромко произнесла:

— За встречу?

Игорь не ответил, продолжая пристально смотреть на неё.

Пожав плечами, Лера залпом выпила содержимое рюмки, после чего слегка пригубила кофе.

— Ого! Похоже, бразильский. Давно не пила настоящего…

— Где ты была?

— Прости, — поставив кофе обратно на поднос, она взяла новую сигарету, — я так много болтаю… В общем, ситуация такова.

— Нотариуса зовут Фредерик Норель. Он проживает в Панама-Сити, бульвар Симона, 2055.

У меня есть доверенность на получение денег с эскроу-счёта, специально открытого Норелем для этой сделки. Пятьдесят миллионов фунтов были переведены туда сразу после открытия; они станут нашими в ту самую минуту, как только покупатель Колбы известит нотариуса, что товар у него.

Лёня скрыл от вас с Вениамином не только истинный предмет кражи, но и некоторые детали сделки…

— А кстати, почему он это сделал?

— Не знаю, — растерялась Валерия. — Он много раз говорил, что доверяет тебе, как родному брату, но здесь почему-то решил подстраховаться.

— Доверял бы — не страховался… Хорошо, и каковы детали?

— Понимаешь… — она отвела взгляд. — Самое неприятное заключается в том, что мы должны были не только украсть Колбу, но и доставить её заказчику…

— Ничего себе!

— Леонид знал, что тебе не понравится это условие, и поэтому решил умолчать о нём, пока мы не получим товар. Сейчас Колба у нас, осталось только отвезти её к Манфреду — так зовут заказчика, и деньги — наши.

— Ну что ж, если это так просто, то может, и отвезем. Кто такой этот Манфред, и куда нужно ехать?

— Я не говорила, что это просто, — покачала головой Валерия. — Видишь ли… Манфред ждёт нас в России.

— Что?! Ты хочешь сказать, что мы… Нет, ну это бред какой-то!

— Понимаю, о чем ты сейчас думаешь, но, пожалуйста…

— Нет, дорогая, — Игорь привстал из кресла и посмотрел на неё в упор, — ты не понимаешь! Ты даже представить себе не можешь, о чем я сейчас думаю! Лёнчик и Беня… Они оба убиты! А ещё, там, в «Голден Борджиа», я застрелил полицейского. Деньги на исходе; нас ловят, словно бешеных собак, а теперь ты говоришь мне…

— Но послушай! Если бы Лёня был жив, он бы сам переправил Колбу к Манфреду. Существует человек, который сможет провезти через границу всё, что угодно, нам нужно лишь встретить его в России.

— Встретить? Интересно только, как мы сами туда попадем… Просто безумие… — он вдруг почувствовал, что теряет контроль над ситуацией, как если бы находился внутри падающего самолета. — Хорошо. Что за человек?

— Дипломат. Вернее, помощник пресс-атташе. Зовут Перес. Он работает в консульском отделе Венесуэлы в России, в Санкт-Петербурге. Я виделась с ним позавчера — Перес готов помочь нам, как и обещал.

— Он что, Санта-Клаус?

— Две недели назад Лёня заплатил ему пятьдесят тысяч фунтов. Ещё столько же мы отдадим Пересу в России, когда он доставит Колбу. Через три дня он вылетает из Вашингтона в Дублин, а оттуда — прямым рейсом в Санкт-Петербург. Поэтому нам надо спешить.

— Так у тебя есть пятьдесят тысяч? Ого! Оказывается, не так всё и плохо, — Игорь поднялся и, разминая ноги, сделал несколько шагов по комнате. — Но как нам попасть в Россию? Я, к примеру, уже не гражданин, да и по карте беженца обратно не пустят…

— Деньги последние. Всё, что было у нас с Леонидом, мы вложили в это дело. А паспорта…

Голос её дрогнул, и Лера замолчала.

— Паспорта? — удивленно переспросил Игорь, перестав ходить. — Ты имеешь в виду…

— Да. Я привезла документы, — она потянулась к столику и налила себе ещё рюмку. — Теперь мы — супруги Елена и Рамон Гонсалес. Граждане Колумбии, постоянно проживающие в республике Венесуэла. Имеем право на безвизовый въезд в Россию по договору две тысячи шестнадцатого года. Стандартная «седула» плюс плёнка с отпечатками тебя устроят?

— Паспорта без чипов? А что, это идея! Они подлинные?

— Более чем. Я договорилась с Леной — они заявят о краже документов через две недели. Фотографии уже переклеены, а «варить» плёнку на пальцы, я думаю, учить тебя не надо.

— В домашних условиях особо не наваришь, но попробовать можно, — Игорь остановился у окна и вновь посмотрел вниз. Подростков на улице уже не было. — Ты знаешь… Честно говоря, я просто восхищен твоей выдержкой.

Он повернулся.

— Нет, серьезно. Я мужчин-то таких немногих знаю, а уж женщин…

— Спасибо за комплимент, конечно, но до завершения ещё далеко. И неизвестно, хватит ли мне этой выдержки.

— Думаю, хватит. Во всяком случае, самое трудное — уже позади, — опустив жалюзи, Игорь вернулся в кресло. — Насколько я понимаю, нам осталось прилететь в Россию, встретить Переса и отвезти Колбу по назначению. Или есть ещё какие-то сложности?

— Сложности? — Лера невесело усмехнулась. — Да как тебе сказать… На сегодня у нас — только одна сложность. Это — найти Манфреда.

— Что? То есть как — найти? Ты же собиралась известить его!

— Да, собиралась! Поэтому и рисковала, полетев в Панаму. Но оказалось, что Фредерик понятия не имеет, где его искать. Электронный адрес и телефон знал только Леонид, и я была уверена, что он оставил нотариусу какое-нибудь письмо или записку. На случай, если…

— Постой, так ты хочешь сказать, у нас нет связи с заказчиком?

— Да, — она опустила голову, — в этом-то всё и дело. Извини.

В наступившей тишине стало отчетливо слышно, как капает вода из крана в душевой.

Игорь посмотрел на часы: почти пять утра.

— М-да… Ситуация. Но тогда какой смысл нам вообще куда-то ехать да ещё везти с собой Колбу? Планируешь разыскать Манфреда через справочное бюро?

— Послушай. Дипломат летит в Россию последний раз в жизни. Через два месяца консульство в Санкт-Петербурге закрывается, а Переса переводят в другую страну. Собственно, только поэтому он и согласился. Это первое.

А теперь — о заказчике.

У меня нет точного адреса Манфреда, но я уверена: мы найдем его…

— Подожди-ка, — нахмурился Игорь, — ты говорила, что по условиям сделки, получив Колбу, Манфред должен известить об этом нотариуса. Выходит, он знает его телефон, и по идее…

— Да пойми ты! Заказчик, Манфред, не знает ни имени нотариуса, ни номера его телефона. Ему известно только название банка и номер оффшорного счёта, куда отправлялись деньги, а также так называемый код перевода. Именно его он и сообщит Норелю, позвонив по телефону, который мы ему назовем. Сделает он это только в том случае, когда увидит перед собой чемодан с Колбой.

— А без кода…

— А без кода деньги не сможет получить никто, даже сам нотариус — таковы правила эскроу. Поэтому единственное, что нам остается — это найти Манфреда.

— Щедрого и таинственного Манфреда, — задумчиво повторил Игорь. — С его стороны было весьма рискованно принимать такие условия… Что тебе, вообще, известно о нём?

— Известно… Да почти ничего. Тем не менее, этого «почти» вполне достаточно для успешных поисков, если, конечно, мы собираемся действовать, а не сидеть сложа руки.

Во-первых, Манфред — это его реальное имя. Фамилии я не знаю, но человека с таким довольно редким именем мы найдем без особого труда, так как живет он в небольшом городке….

— Надеюсь, ты говоришь не о Москве, — не удержался Игорь.

— …а называется этот городок — Ново-Северск. Слышал о таком?

— Ни разу в жизни. Это всё?

— Ну, в общем, да.

— Отлично! У нас действительно море информации. Уже представляю, как мы ходим по улицам Ново-Северска с плакатом: «Нам нужен Манфред». Кстати, что это за город такой? На севере где-то?

— Нет, не на севере. Но в Сибири. Бывшее административно-территориальное образование закрытого типа. Если ты перестанешь идиотничать и дослушаешь меня…

— Извини, больше не буду. Продолжай, пожалуйста.

— Когда Лёня впервые обмолвился, что Колбу придется везти в Сибирь, я конечно стала расспрашивать его, куда да зачем… Он рассказал, что заказчик наотрез отказывается куда-либо ехать и настаивает на встрече у себя дома.

— А ты уверена, что там его дом? Может, это просто удобное место, чтобы без лишнего шума перебить исполнителей, то есть — нас, и отобрать чемоданчик?

— Вряд ли. Убив исполнителя, Манфред всё равно не сможет вернуть свои деньги: для возврата средств предусмотрена весьма сложная и длительная процедура с участием обеих сторон.

— Ну, и что? Зато он сможет избавиться от свидетелей.

— Убить человека, доставившего груз, вовсе не означает избавиться от свидетелей — Манфреду не известно, кто мы и сколько нас…

— Думаю, что уже известно: интернет с телевизором пока ещё никто не отменял. И вообще, с чего ты решила, что это его настоящее имя?

— Так сказал Лёня. Он говорил, что знает Манфреда очень давно, чуть ли не с детства. Собственно, поэтому и состоялась эта сделка.

— Знает давно, а договорились на эскроу, — хмыкнул Игорь. — Вместо того чтобы как все нормальные люди: товар против наличных…

— Пятьдесят миллионов наличными? — покачала головой Валерия. — Лёня ведь тоже не в воскресной школе работал, чтобы кто-то рискнул показать ему такую сумму… Короче, мы едем или нет?

— Ты, кажется, хотела рассказать про Ново-Северск?

— А ты, кажется, хотел перестать перебивать? О'кей, тогда я продолжу.

Она наполнила стоявшую на подносе рюмку, но пить не спешила, задумчиво рассматривая темноватую поверхность жидкости.

— Место, куда мы собираемся, называется городом, но что это на самом деле — сказать трудно. Во всяком случае, я никогда не была там, и знаю о нём только то, что рассказывал Леонид.

Ново-Северск был построен в семидесятых годах двадцатого века на берегу небольшой речки где-то в этой чёртовой сибирской тайге. Сначала там обнаружили подземные источники, богатые радиоактивными солями, а потом и некоторые редкозёмы. Построили комбинат, рабочие корпуса, проложили дорогу до Сопкинска — это ближайший к Ново-Северску населенный пункт. В общем, ничего особенного: типичный оборонно-сырьевой объект.

Однако вскоре этим объектом заинтересовались эксперты из Академии Наук — в окрестностях городка выявили какие-то аномальные явления, не то искривление гравитации, не то что-то ещё — Леонид сам толком не знал. Да это и неважно.

Сначала учёные построили лабораторный комплекс, затем — институт, стали проводить всякие опыты и прочее, но потом, через какое-то время, их интерес сошел на нет. Видимо, ничего особо перспективного там не оказалось.

Тем не менее, из-за всей этой возни городок неплохо финансировался, а его инфраструктура достаточно быстро развивалась: к моменту развала СССР в Ново-Северске проживало почти пятьдесят тысяч человек…

— Извини, что опять перебиваю, но к чему все эти подробности?

— К тому, чтобы ты хорошо представлял, куда мы едем.

— Понятно. Продолжай.

— В середине девяностых город, как и многие другие, стал приходить в упадок. Месторождение почти полностью выработалось, производство на комбинате остановилось. С Ново-Северска сняли статус «закрытого» и прекратили финансирование. Народ стал стремительно разъезжаться. Сначала работяги, за ними — инженеры, военные и так далее.

Собственно, так бы городок и развалился, но случилось чудо. Кто-то из оставшегося научного персонала предложил руководству комбината идею: на базе имеющихся цехов, лабораторий, а также немалых запасов уникальных ресурсов производить какое-то редкое вещество для нужд химической промышленности.

Что произошло дальше, Лёня не знает, но, судя по всему, Ново-Северск существует до сих пор. Информации о нём практически никакой — население там очень небольшое, а связи с другими населенными пунктами из-за своей удаленности городок поддерживает минимальные…

— «Слугам Отечества» стукануть надобно, — едко заметил Игорь. — А то живут, понимаешь, новосеверцы без железной руки государевой да без налоговых ошейников…

— Не беспокойся, доберутся и до них. Только мы должны добраться туда первыми. Насколько я поняла, Манфред — один из тех, кто находится у руля города. Лёня считал, что у тамошней элиты накоплены огромные средства. За пару десятков лет бесконтрольного производства дефицитного химпродукта — не миллионы, а миллиарды можно в карман положить.

— Понятно. Но зачем им Колба?

— Что? — Лера растерялась. — Колба? Я не знаю…

— Вот и я не знаю. Они платят большие деньги, обращаются за помощью к уголовникам. К чему этот ажиотаж? Даже если внутри Колбы — уникальный реагент для их производства или секретный изотоп — источник дешевой энергии, они всё равно не смогут наслаждаться им долго. Ещё год или два, ну пять, в конце концов, и в Ново-Северск нагрянут люди с имперскими жетонами и быстро наведут там «новый порядок». Манфред не может этого не понимать.

— Об этом спроси у самого Манфреда, — пожала плечами Валерия. — Может, он тебе и ответит. Меня же сейчас больше интересует другое: ты летишь или нет?

— Скоро утро, — вздохнул Игорь. — Предлагаю выпить по последней и, ни о чем не думая, просто лечь спать.

— Сначала скажи, — Лера неожиданно взяла его за руку. — У нас не так много времени, чтобы играть в «утро вечера медренее». Ты — со мной? Ты едешь?

— Риторический вопрос — это вопрос, ответ на который известен заранее, — усмехнулся Игорь, поднимаясь с кресла. — Разумеется, я поеду. Хоть в Сибирь, хоть в Конго. И даже на Венеру.

Он пересек комнату и, остановившись возле дверей в спальню, погасил в номере свет.

— У меня что, разве есть выбор?

13

Перес оказался добродушным и общительным молодым человеком лет тридцати. Высокий, светловолосый, с детским выражением лица, он совершенно не походил на типичного латиноамериканца, какими их изображают в рекламных веб-клипах или подростковых кибер-вестернах.

— Мой родители иммигрировали из Италии ещё на заре третьего тысячелетия, задолго до Великой Европейской Глобализации, — он подмигнул Игорю и вновь отхлебнул из высокого пластикового стакана. — Сначала — Эквадор, а потом, через год, Венесуэла. В то время там охотно принимали людей из Европы — не то, что сейчас. Мой брат Антонио…

— А вас что, правда, никогда не досматривают? — Игорь отодвинул тарелку и покосился на других посетителей кафе, сосредоточено поглощающих свои «ланчи» и «брэкфасты» за соседними столиками. — Я слышал, русские спецслужбы сегодня особо не деликатничают даже с обладателями дипломатических паспортов.

— Да, но только не с нами, Джордж, только не с нами, — затряс головой Перес. — Ты должен знать: наши страны всегда связывали особые отношения. Тем более теперь, когда в борьбе с империализмом и полиморф-корпорациями, лидеры наших великих держав…

— Хорошо, я понял. Во сколько рейс?

— Вылет — через четыре часа, но мне ещё нужно смотаться на «сорок вторую», в «Кью-макс».

— Это ещё зачем?

— Как — зачем! «Кью-Макс Мириад» — настоящий секс-дайвинг с «иглами» и живыми партнершами. Гидроарена — мечта! Ощущения самые натуральные, не какая-нибудь имитация… Посылку принёс?

— Прежде чем куда-то ехать, завези чемодан в отель. Мало ли что. Да и тяжелый он, зараза…

— Не беспокойся, Джордж, дело — прежде всего, — Перес допил свой коктейль и огляделся. — Ну, где твой ящик?

— А ты неплохо говоришь по-русски, — улыбнулся Игорь. — Институт Лумумбы? Москва?

— Школа ФСБ, Петербург. Шутка.

Перес захихикал, доставая из кармана слайдер.

— Каждый раз, когда я приезжаю в этот сумасшедший Нью-Йорк, мне некогда даже нормально поесть. То забастовка энергетиков, то пожар на Манхэттене, а сейчас вот ты, Джорджи…

Их встреча длилась всего полчаса, но помощник пресс-атташе вёл себя крайне расслабленно и непринужденно, словно они были старыми приятелями. Казалось, всё в этом мире ему нипочём: ни собственное начальство, ни спецслужбы, ни гангстеры.

— Что ж. Держи, — Игорь выдвинул из-под своего кресла черный матовый кейс и поставил его рядом с креслом Переса. — В общем, как договорились. Послезавтра в двенадцать, у Казанского.

— В двенадцать, — откликнулся тот, косо посмотрев на чемоданчик. — Кстати, как там Леонид? Вчера мне звонила его девушка…

— Лёня умер, — раздался рядом голос, и Игорь, невольно вздрогнув, поднял голову.

— Валери? — удивленно проговорил Перес. — Ты всё-таки приехала…

— Здравствуйте, сеньор дипломат. Разумеется, приехала, — отодвинув кресло, Лера присела за их столик.

— Лёня умер, — повторила она, — но ты не беспокойся. С тобой рассчитаюсь я. Карты «Бэнк Оф Мауритус», «Виза» — десять штук — по пять тысяч фунтов на каждой, либо…

— Наличные, — извиняющимся тоном произнес Перес и улыбнулся. — Карты сегодня — дело не надежное, сами понимаете…

— Как скажешь. Наличные, — равнодушно кивнула Лера. — Вы уже поели?

— Да, но можно заказать ещё, — Игорь огляделся в поисках официанта. — Неплохой «бейказ кебаби», да и супчик вполне…

— Только кофе — и сразу в аэропорт. В отличие от нашего друга, мы, Джордж, вынуждены торопиться: перед аэропортом Кеннеди — километровая пробка, а нам ещё предстоит очередь на регистрацию и паспортный контроль.

— А что случилось с Леонидом? — спросил Перес. — Он казался таким крепким и энергичным…

— Автокатастрофа, — без выражения произнесла Лера. — Лобое столкновение. Это произошло в пригороде Майами две недели назад.

— Ясно, — вздохнул молодой человек. — Мне, правда, искренне жаль. Лучшие люди уходят, мы остаемся.

— Пожалуйста, один кофе. Чёрный, — окликнул Игорь официанта, после чего добавил, обращаясь к Лере:

— Ты знаешь, оно здесь совсем не похоже на тот вотершейр, что подают в «Старбаксе»…

— Остаемся? Мы всегда можем уйти вслед за ними! — ни на кого не глядя, вдруг резко сказала девушка. — Но почему-то цепляемся за эту жизнь. Хотя чего она стоит без них? Или мы надеемся, что они вернутся сами?

Мужчины переглянулись. За столиком воцарилось молчание.

— Что ж, — первым нарушил его Перес. — Был очень рад видеть тебя, Валери. И знакомству с тобой, Джордж.

Положив на стол темно-синюю банкноту, он медленно выбрался из кресла и аккуратно поднял с пола кейс.

— Увидимся послезавтра. В Питере.

— Пока, дружище, — кивнул ему Игорь. — До скорого.

Молодой человек смущенно улыбнулся и, помахав рукой Валерии, развернулся и быстрым шагом вышел из кафе.

* * *

Снаружи лайнер «Пулковских авиалиний» мало чем отличался от своего «коллеги» из «Бритиш Эйрвейз» — тот же слегка сгорбленный нос, свойственный всем моделям «Эйрбас А-422», те же стального цвета крылья…

Игорь отметил про себя, что при других обстоятельствах он мог бы запросто ошибиться и попасть не на свой самолет: терминалы дублинского международного аэропорта были совершенно одинаковы.

— Раньше было всего два рейса: «Дублин — Франкфурт — Москва» и просто «Дублин — Москва», — рассказывала Лера, в то время, как эскалатор мчал их к посадочному шлюзу. — Но после «Квебекского кризиса» прямые рейсы между Россией и Штатами отменили, и появилось несколько новых направлений: «Дублин — Санкт-Петербург» и даже «Дублин — Нижний Новгород».

— В данный момент я думаю совсем о другом, — хмыкнул Игорь. — Как бы Перес не пронюхал, что именно он везёт. Было бы верхом глупости потерять груз сейчас, после всего.

— Расслабься. Куда он его денет? — отмахнулась Валерия. — И вообще, радоваться надо, что из Штатов выбрались.

— Мы-то выбрались…

— Могу тебя уверить, ему некогда будет заниматься поиском более выгодного клиента. Сеньор Перес Монтеро — наркоман.

— Серьезно? А по нему не скажешь. Хотя один раз мне показалось, что…

— Всё, хватит болтать — сейчас начнется посадка в самолет. И не забывай, мы — хоть и русские, но «граждане Колумбии».

— Постоянно проживающие в Венесуэле, — кивнул Игорь. — Я помню.

Отличительными чертами салона российского «А-422», как, впрочем, и большинства аэрофлотовских «бюджетных» машин, являлись две особенности: весьма экономичный стиль внутренней отделки, а также обильное присутствие национальной символики.

«Православие. Самодержавие. Народность».

Вслед за Лерой, Игорь шагнул внутрь лайнера и, незаметно подмигнув огромному портрету Государя, украшающем на фоне ослепительного триколора «предбанник» пассажирского отсека, прошел в самый хвост салона.

— И с местами «повезло», — закинув сумку наверх, он растянулся в крайнем кресле. — Обожаю последние ряды — до конца полета будем слушать, как хлопают двери в туалет.

— Подумаешь… Надень наушники и смотри кино. Лично я усну подо всё, что угодно.

— О'кей, тогда я съем твою порцию пельменей. Если, конечно, их подадут…

Игорь снял с подлокотника узкий лазерный «карандаш» — пульт управления медиа-центром и направил его на подвешенный сверху экран.

«… рады предложить вам следующие программы:

Канал 1. «Россия — вперёд!» Передача об успехах и достижениях нашей страны за последние два года. Ведущий — лидер молодежного движения «Новый Порядок» Ермак Басаргин…

Канал 2. Художественный фильм «Ген возмездия» расскажет о подвиге российских диверсантов в Северной Африке…

Канал 3. «Светская жизнь столицы». Княжна Мария Врангель: эпиляция страсти…

Канал 4. «Зверушки на подушке». Программа для самых маленьких»…

— Вот это — то, что надо, — пробормотал Игорь, рассматривая резвящихся на экране хомячков. — Ты не возражаешь?

Ответа не последовало, так как Лера уже спала.

Через пятнадцать минут после взлёта подали чай.

* * *

Пулково-2. Международный аэропорт Санкт-Петербурга.

Когда-то, много лет назад, Игорю уже довелось побыть тем, кто возвращался на Родину через знаменитые «воздушные врата» Северной столицы. В ту пору, когда рейсы «Лондон — Санкт-Петербург» ещё связывали напрямую два великих города, он, будучи слушателем «Сейнт Мартинс», британской Академии искусств, упросил отца, чтобы тот разрешил ему вернуться не московским, а питерским рейсом и провести несколько дней в древнем городе Петра.

Игорь помнил, как даже после Лондона с его бесчисленными памятниками навсегда ушедшей культуры, с приводящими в почти религиозный экстаз каменными замками, средневековыми кладбищами и до сих пор сохранившимися следами присутствия легендарных римлян, Питер просто ошеломил его, навсегда оставив в душе чувство никем и ничем не оскверненной нравственной чистоты, светлой печали и бесконечного восхищения.

Когда это было? Семнадцать лет назад? Пятнадцать? Вчера?

* * *

— Честно говоря, я думала, что уже ночь. Сколько сейчас на твоих?

— Почти двадцать два ноль-ноль. В это время года в Питере всегда светло. Идём, вон стоянка такси.

Несмотря на то, что паспортный контроль и изнурительная процедура таможенного досмотра остались позади, Игорь испытывал странное чувство дискомфорта, словно упустил нечто важное, о чем ему настойчиво твердило подсознание.

— Отель «Братья Карамазовы», — сказал он таксисту, открывая дверцу ближайшего «роллс-ройса». — Жив ещё такой?

— На Копейкина? Жив, — откликнулся тот, заводя мотор. — Отсюда примерно червонец натикает. Ни евро, ни кредиток не беру.

— Поехали, — пропустив Леру вперед, Игорь забрался следом, на широкое кожанное сиденье лимузина. — Пусть будет на Копейкина.

Автомобиль медленно выбрался из ряда и, огибая бетонные столбы ограждения, не спеша покатил в сторону Пулковского шоссе.

— За последние годы немало улиц переименовали, — пожилой водитель посмотрел на них в зеркало. — Перед князьями столичными раболепствуют… А вы прибыли рейсом из Мексики, наверное?

— Да… — рассеянно пробормотал Игорь, отвернувшись к окну. — Только что прилетели…

«Монстры — на заказ! «Лаборатория Уродов» Кима Ярцева предлагает охранных роботов пятого поколения с внешностью по вашему выбору!» — огромный рекламный плакат на обочине, украшенный шевелящейся голограммой трехглазого упыря, дополнялся логотипами «Купец», «Виза» и «Мастеркард».

Вот оно что! «Кредиток не беру». Слова, небрежно брошенные таксистом, вдруг вновь прозвучали в его голове.

— Послушай, — Игорь нажал боковую кнопку, и разделительное стекло за водительским сиденьем медленно поползло вверх. — Там, в аэропорту…

— Что? — повернулась к нему Лера.

— Я видел, как таможенник выкладывал твои вещи. Ключи, косметику, мобильный… Даже салфетки одноразовые посчитал.

— Ага, дотошный попался… Ты это к чему?

— К тому. До меня только сейчас дошло. Среди твоих вещей не было кредиток.

— Каких ещё кредиток? — удивилась она и вдруг замерла, глядя на Игоря отчаянными глазами. — Пожалуйста, я прошу, только не здесь…

— А почему — не здесь? Давай, расскажи мне, как мы выкупим Колбу? Никаких карт «Виза», как выяснилось, у тебя нет. Мешка с наличными — тоже. Ой, прости! Ты, наверное, имеешь счёт в Едином Российском Банке? Так расскажи, не стесняйся…

«Роллс-ройс» выбрался на тракт и стал постепенно набирать скорость. За окном темнело, и рекламные огни врывались внутрь автомобиля, создавая причудливую светомузыку на сверкающей обшивке салона.

— О'кей. У меня нет денег, — со вздохом призналась Лера. — Нам нечем платить Пересу. С собой у меня только двадцать тысяч евро на дорогу до Ново-Северска и немного рублей на ближайшие сутки.

— И всё?!

— И всё. Обратные билеты купим в сети, на моем «виртуале» — две сотни «в-индексов»…

— Грандиозно. Просто потрясающе. Насколько я понимаю, ты собираешься «обнять» Переса. Забрать чемодан и свалить, так?

— Да. Я хотела сказать тебе об этом в самолете, но так и не решилась…

— Ну что ж, сейчас — самое время, — мрачно усмехнулся Игорь. — Мне как раз не хватало нового сюрприза… Вот думаю, может, нам повернуть обратно в аэропорт, пока ещё недалеко отъехали?

Сквозь стеклянную перегородку он видел, как таксист включил у себя релакс-панель, но отсюда, из салона, услышать музыку было невозможно: изоляция была надежной.

— Завтра в полдень возле Казанского нас будет ждать Перес, — помолчав, заговорила Лера. — Возможно, он будет не один. И, возможно, с оружием.

— Ого! Даже так?

— Этого нельзя исключать. Хотя… Невский проспект — улица очень оживленная, закрытая для автотранспорта, там всегда много народа и полно милиции…

— Идеальное место для подобных сделок.

— Вообще, конечно, вряд ли он ожидает от меня какой-нибудь пакости. Но на всякий случай вполне может подстраховаться.

— Мы не слишком разговорились? — Игорь кивнул на потолок. — Не удивлюсь, если даже здесь — микрофоны.

— Пожалуй, ты прав… Скажите, — приспустив стекло, обратилась Лера к водителю, — могли бы мы по пути заехать в какой-нибудь круглосуточный супермаркет?

— Конечно. «Сансбери» устроит?

— Не совсем. Нас интересуют секс-шопы, а также отдел средств самозащиты.

— В «Мартьяныче» — целый этаж, — невозмутимо ответил таксист. — У метро «Электросила».

— Хорошо. Тогда остановите там, — она подмигнула Игорю. — Мы быстро.

* * *

Утро следующего дня встретило их не по-летнему пасмурно. С залива дул пронизывающий ветерок, время от времени моросил мелкий противный дождь.

Проклиная переменчивую питерскую погоду, Игорь торопливо обошел аккуратно заасфальтированную, в форме гигантского квадрата, площадку «рент-э-кар» и, остановившись возле белого двухдверного «фольксвагена», нетерпеливо кивнул на него ещё не до конца проснувшемуся менеджеру:

— Пожалуй, я возьму эту.

— О'кей, три червонца в сутки. Платить наличными будете?

— Да. Хотя… Вы лучше спросите у моей жены, — не удержался Игорь, кивая в сторону выезда, где ждала их Лера, — у неё должны быть кредитки «Виза».

14

Самым удивительным оказалось то, что Санкт-Петербург почти не изменился за все эти годы.

«Державная эпоха», вместе с новой властью подарившая стране новое сырьё и новые богатства, так и не превратила город в гигантский супермаркет или технотронный мегаполис. Питер остался всё тем же городом великой культуры и истории, городом, где рождаются мечты и не угасает вера.

Ещё в отеле, глядя на утренний Петербург из окон своего номера, Игорь поразился количеству православных храмов, чьи купола — посеребренные, золоченые, лазурные — величаво поднимались над центральной частью Северной столицы…

Здесь совершенно не ощущалось время, а многочисленные перемены, коснувшиеся этих вечных улиц, выглядели всего лишь как нелепая одноразовая косметика стремительного века: совсем свежие и ещё не утратившие первозданного блеска миниатюрные бронзовые памятники Героям Десятилетия; обилие пугающе-одинаковых магазинчиков с китайскими иероглифами на вывесках; странные, без окон, стальные кабинки неизвестного предназначения возле каждого перекрестка…

Консульский отдел республики Венесуэла, открытый всего два года назад, располагался на улице Лебедева в трехэтажном кирпичном здании постройки прошлого века и был обнесен высокой чугунной оградой.

Узкая, в один ряд, парковка — по обеим сторонам от фигурных ворот — вмещала не более десятка автомобилей, принадлежащих сотрудникам консульства.

Одиннадцать утра.

Никакой уверенности в том, что Перес хранит посылку в своем кабинете, у Игоря не было. К тому же, вполне вероятно, что помощник пресс-атташе вообще не появлялся на службе после прилёта, заночевав у кого-нибудь из питерских друзей, которых, судя по его рассказам, имел немало.

Тем не менее, ждать решили именно здесь, возле консульского отдела.

— Всё равно он должен здесь показаться, — размышлял вслух Игорь, разглядывая старинный фасад здания. — Если не вчера, то сегодня утром. Какой-никакой, а чиновник…

Они припарковались в ста метрах от ворот, на противоположной стороне улицы, и, оставаясь незамеченными за тонированными стеклами салона «фольксвагена», могли видеть каждого, кто входил или выходил с территории консульства.

— Кому нужен этот Перес, кроме нас? Тоже мне, дипломат… — скривилась Лера. — Да он и сам не раз говорил, что отдел в Питере открыли исключительно для показухи. Страна-участник «антибританского пакта», братский народ и прочее…

— Интересуешься политикой?

Скучая, Игорь протянул руку к передней панели и открыл бардачок.

— Гляди-ка, что тут есть. «Атлас автомобильных дорог Ленинградской области». Брошюра «Бегство от времени». Шприцы одноразовые, две штуки… А кстати, может, всё-таки расскажешь? — он неожиданно поднял голову и, повернувшись, посмотрел в упор на Леру.

— О чем?

— О том. Что внутри Колбы? Мне кажется, ты знаешь. Скажи.

— Не имею представления, — она сжала губы. — Я не ученый и не экстрасенс. Пятьдесят миллионов на двоих — тебе обязательно ещё что-то знать?

— «Шандорский ключ», — задумчиво проговорил Игорь, глядя ей в глаза. — Так назвал эту штуку Лёня, там, в подвале. А ты называешь «Колба». Конечно, по большому счёту, мне плевать. Но я привык. Привык знать все детали…

— Вон он! Смотри, выходит!

Схватив Игоря за рукав, девушка непроизвольно пригнулась, словно боясь быть замеченной снаружи. В дверях консульства показался Перес.

Помощник пресс-атташе сказал несколько слов тому, кто провожал его до дверей и кого не могли видеть Игорь и Лера, после чего, покинув здание, неторопливо зашагал к воротам. В руках у него был кейс.

— Так… — не отрывая взгляда от Переса, который, миновав лужайку перед консульством, вышел на улицу, Игорь взялся за ручку дверцы. — Не вижу смысла затягивать церемонию.

— Стой! Глянь-ка вон туда.

Впереди, метрах в тридцати от них от них, притормозил небольшой спортивный джип, из которого выбрались двое мужчин. Коротко стриженные, средних лет, оба в недорогой одежде из «Суперфайва», они походили на местных гангстеров. Улыбнувшись и помахав им рукой, Перес уверенно направился к темно-синей «тойоте» на консульской парковке.

Двое из джипа приблизились и вслед за ним влезли внутрь «тойоты». Хлопнули дверцы, машина тронулась с места. Пропустив её вперед, джип развернулся и двинулся следом.

— Ага, значит, наш «дипломат» всё-таки решил подстраховаться, — усмехнулся Игорь, заводя двигатель. — Интересно, что за люди — обычная шпана или профи?

— По-моему, какие-то маргиналы, — хмыкнула Лера. — Хотя вполне могут оказаться кем угодно.

Судя по направлению движения, «тойота» вместе с джипом продвигались к самому центру города, туда, где была назначена встреча. В любом случае, отстать Игорь не боялся: поток автомобилей был крайне плотным, а «лежачие полицейские» преграждали путь через каждые двести метров.

— Теперь я понимаю, почему он вышел за целый час до сделки. Как вообще можно передвигаться по таким дорогам?

— А ты что хотел? Здесь тебе не Филадельфия. Роспуск Госавтоинспекции надо же чем-то компенсировать.

Наконец, свернув на Садовую, автомобиль Переса остановился. Джип, который следовал за ним, проехал немного вперед и тоже прижался к обочине.

— Похоже, прибыли, — пробормотал Игорь. Обогнав обе машины, им удалось припарковаться на этой же стороне улицы, буквально в нескольких метрах от внедорожника.

— Выходят. Перес и эти двое, — Валерия включила монитор заднего обзора. — Отсюда до Невского — пять минут пешком.

— Очень хорошо. Значит, я не ошибся.

— Они удаляются. Пойдешь за ними?

— Зачем? Мне и здесь хорошо. Доставай телефон.

— Без трех двенадцать, — она посмотрела на часы. — Отлично, я даже успеваю покурить.

Некоторое время они сидели молча. Дождавшись, когда светящийся циферблат на передней панели показал десять минут пополудни, Лера вынула из кармана одноразовую карту-мобильник.

— Пора.

Сидящий рядом Игорь отчетливо услышал длинные гудки, а затем — громкий и взволнованный голос Переса.

— Алло! Алло! Кто это? Валери?

— Да, привет, это я, — заговорила Лера. — Ты где?

— Как это где? Я на площади! Да! Здесь, перед Казанским, — помощник пресс-атташе явно нервничал и даже слегка заикался. — А вы что, неужели опаздываете?

— Послушай, Перес, мы тут попали в ситуацию… Ничего особенного, и тем не менее… В общем, давай перенесем нашу встречу на завтра, на это же время… Да, я понимаю, — она чуть понизила голос, — мы доплатим ещё пять тысяч. И, пожалуйста, не сердись…

— Что?! Как — перенесем?! — доносилось из трубки. — Вы в своем уме? Я не стану таскать эту дрянь с собой до завтра! У меня здесь работа, а не склад боеприпасов…

— Да пойми ты! Всё в порядке, деньги — в отеле, в камере хранения. Просто два часа назад нас с Джорджем задержали… Да подожди, не перебивай! Департамент контроля за нелегалами. Мы вышли утром в кафе, без документов, а там — проверка… Сейчас дождемся подтверждения из ЦСР, и нас отпустят. Что? Нет, я не знаю, сколько ещё это продлится. Возможно, час или два. Может, больше…

Улыбнувшись Игорю, она включила «громкую связь».

— Вы! Вы должны мне деньги! — не унимался Перес. — Я выброшу ваш чемодан в реку! Я выброшу его, если через полчаса…

— Просто отвези кейс назад — на работу или домой. Спрячь его и займись своими делами. — Лера говорила спокойно и уверенно, словно общалась с капризным ребенком. — А завтра, в полдень, мы будем у Казанского и рассчитаемся с тобой. Всё, больше разговаривать не могу, нас уже вызывают в кабинет…

— Послушай, Валери…!

— Завтра, в двенадцать. Пока.

Она отключила телефон и шумно выдохнула.

— Фууух… Ну, как? Думаешь, клюнет?

— А куда ему деваться? — усмехнулся Игорь, заводя двигатель. — Не выкинет же он чемодан, в самом деле… Важно другое: куда он сейчас поедет, и с кем?

— Возможно, Перес позвонит в консульство и узнает, был ли запрос по нашу душу. Не забывай, ведь мы тоже — «лица, проживающие в Венесуэле»…

— Пускай звонит. Всем известно, как в России решаются дела. И в валюте какой страны.

— М-да…

Лера замолчала, и снова потянулись минуты ожидания. От нечего делать Игорь включил радио. «Массовые беспорядки в Сиднее… Куба отказывается от репараций… До конца года ограниченный контингент НАТО покинет Южную Родезию…»

Наконец, в мониторе заднего обзора замаячили знакомые фигуры.

— Возвращаются.

— Так… Сейчас главное — не упустить.

На пыльном матовом экране монитора было хорошо видно, как, остановившись возле консульской «тойоты», Перес о чем-то говорит со своими спутниками, оживленно жестикулируя и даже умудряясь размахивать кейсом.

Разговор закончился довольно быстро. Попрощавшись с «группой поддержки», Перес забросил чемодан в салон своего автомобиля, после чего влез туда сам. «Тойота» вырулила с обочины и, постепенно набирая ход, влилась в плотный поток транспорта.

Пропустив её вперед, Игорь неспешно тронулся следом. Приятели Переса вернулись к своему джипу, но вместо того, чтобы забраться внутрь, принялись осматривать задние крылья внедорожника, очевидно, обсуждая недавнюю аварию.

— Ну, вот и славно, — удовлетворенно заметил Игорь. — Теперь он один. Глянь по навигатору, куда он едет?

— Пока неясно, — откликнулась Лера. — Думаю, скоро развернется. Впереди — поворот на Литейном, а там посмотрим…

Впрочем, судя по всему, Перес не спешил возвращаться к себе на службу. Проехав несколько кварталов по направлению к Суворовскому проспекту, он замедлил ход и вскоре затормозил возле старинного двухэтажного дома.

«Трактиръ «Кармановъ». Обеды и чаепития» — кованная, под старину, вывеска блестела над входом. Прямо перед дубовой дверью, ведущей, очевидно, вниз на цокольной этаж, располагалась миниатюрная парковка для автомобилей желающих пообедать.

— Проголодался? Самое время… — Игорь резко сбросил скорость, останавливаясь на обочине. — Лера, сейчас я выйду, прыгай за руль и будь наготове.

— Послушай, здесь много прохожих…

— Ничего, потерпят.

Хлопнула дверца. В руке зажат баллон «Леди-Райдер». («Турбо-аэрозоль психотропного действия — эффективная защита от хулиганов»). Режим — «максимальный импульс». Вперёд!

Не сводя глаз с Переса, который с кейсом в руке, неторопливо выбирался из своей машины, Игорь бесшумно подошел к нему со спины.

— Добрый день.

— Что? — Перес едва успел повернуться, в его глазах промелькнуло удивление. — Джорджи…

Резко вскинув руку, Игорь направил баллон на Переса и нажал на спуск. Раздался легкий хлопок. Молодой человек выронил чемодан и, схватившись за лицо, рухнул на колени.

— Помогите, — прошептал он, пытаясь встать, но вместо этого покачнулся и упал на бок. — Ради бога…

Проходившая мимо них женщина охнула и прибавила шаг.

— Не надо вставать, — Игорь наклонился и поднял кейс. — Будет только хуже.

Убрав баллон в карман, он вынул из-за пояса пневматический пистолет с бутафорским «глушителем» и положил чемодан на багажник «тойоты».

Из дверей трактира вышел высокий здоровяк в форме охранника, с дубинкой на поясе. Увидев происходящее, он остановился и замер.

— Стой спокойно, — Игорь помахал ему пистолетом, одной рукой открывая кейс. — Я сейчас уеду.

Колба была на месте. При свете дня ни цвет её, ни облик ничуть не изменились — молчаливый артефакт был совершенно равнодушен к кипящим вокруг него страстям.

— Извини, Перес. У нас просто кончились деньги, — Игорь закрыл чемоданчик и опустил пистолет. — Я обязательно рассчитаюсь с тобой, когда вернусь.

Он сделал несколько шагов назад и, не выпуская из вида стоящего на крыльце охранника, влез на заднее сиденье «фольксвагена».

— Если, конечно, вернусь, — добавил он, глядя, как сеньор Монтеро с трудом поднимается и садится, опираясь о мокрый тротуар дрожащими руками. — Поехали, Лера.

15

«Ваши отношения утратили остроту? Вам хочется большего? Подумываете об измене?

Не спешите! Потоковый конвертер визуальных образов «Нейроланс-Эротик» укрепит ваш союз и подарит новые, совершенно незабываемые ощущения. С помощью сверхмягких линз активного микроволокна вы сможете увидеть друг друга в образе любого из двух тысяч трехмерных секс-объектов, загружаемых системой по вашему выбору.

Двухуровневый контроль изображения, неотразимая сексуальность исходных моделей и низкая степень кибер-зависимости, всё это — «Нейроланс-Эротик», продукция компании «Карфаген Вогс»!

«Нейроланс-Эротик»: изменяй, не изменяя!»

— Смелые ребята, — усмехнулся Игорь, выключая телевизор. — Если их игрушку пропустила Комиссия по нравственности, это ещё не означает, что воротилы секс-индустрии не открутят им головы.

«TDSL-панель» медленно поползла вверх, открывая окно купе. За забранным мелкой сеткой стеклом монотонно проносился унылый серо-зеленый пейзаж вечерней тайги.

Скорый поезд «Москва-Северобайкальск», не так давно успешно преодолевший первую половину своего пути, продолжал упорно двигаться на восток, вглубь Сибири.

— Не открутят, — проговорила Лера, открываясь от книги. — «Карфаген» сам ничего не выпускает. «Кибер-любовник» — продукция южно-корейской «Тонг-Ли», а те принадлежат транснациональному полиморфу «Чженг». Так что — забудь.

— Ого! Вижу, ты — в курсе сложнейших вопросов слияния-поглощения, — он потянулся и вновь уставился в окно. — Или это обычная разборчивость при выборе товара?

— Если нечем заняться, сходи к проводнику, попроси для меня плед. А про «Чженг» знает любой, кто играл на «Квайтбит Пират».

— Новая электронная биржа?

— Международный черный рынок информации. «Потоки» продают-покупают, формируют «заявочные тэги»… Долго объяснять…

— Да не надо объяснять. Лучше скажи, мы когда-нибудь приедем уже?

За окном неожиданно потемнело: поезд вошел в туннель. На потолке купе зажглась тусклая лампочка аварийного освещения.

— Как в подземелье… — прошептала Лера.

— В Братск прибудем рано утром. Поезд опаздывает на четыре часа, — задумчиво проговорил Игорь, глядя на мелькающие снаружи огни. — Это даже — к лучшему: экспресс из Братска до Сопкинска отходит в одиннадцать, и не придется полночи торчать на вокзале.

— Интересно, что за «экспресс» такой. Наверное, бронепоезд?

— Нет, я думаю, обычный рейсовый автобус. Вряд ли находится так уж много желающих путешествовать в Сопкинск.

— Если такие желающие вообще существуют… А кстати, это — далеко?

— Да километров пятьсот вглубь тайги. В принципе не особо страшно, но меня тревожит другое: спутниковая карта не показала ни одной дороги от Сопкинска до Ново-Северска. А ведь всего каких-то десять лет назад там ходил регулярный транспорт.

— Дорогой сейчас почти не пользуются, вот её и не видно. В крайнем случае, наймем местного с машиной…

Поезд с грохотом вылетел из туннеля, и за окном снова потянулись однообразные таежные дебри.

Впрочем, уже через каких-то десять минут состав слегка замедлил свой бег. Хвойные заросли стали редеть, и вскоре, среди деревьев то тут, то там замелькали почерневшие деревянные постройки.

— Похоже, впереди какой-то населенный пункт, — Игорь кивнул в окно. — Давай попробуем угадать, какой язык будет на вывесках: русский или китайский?

Словно отвечая ему, в динамике над головой раздался приглушенный голос информатора:

— Станция Ю-Кьянь-Сортировочная, бывшая Савельевка. Стоянка две минуты.

И тут же в коридоре послышались негромкие шаги спешащих к выходу пассажиров.

— Надо же, в такой глуши очередной «китай-город» сделали, — удивленно протянул Игорь, глядя на всё возрастающее за окном количество домов. — Наверняка здесь что-то из сырья добывают, иначе какой смысл?

— Так у них же — «коэффициент», — хмыкнула Лера. — Во всяком случае, раньше был. Чем дальше от исконных городов, тем меньше дани губернатору платить. Вот и гнездятся по лесам мигранты из Поднебесной.

— Да какая тут дань, — он рассмеялся. — Шишки кедровые разве что… Вон, смотри, а у них, оказывается, даже милиция есть!

Поезд проследовал мимо небольшого переезда, за шлагбаумом которого, ожидая, когда пройдет состав, тарахтел старинный милицейский «форд».

Валерия машинально посмотрела на красно-синий автомобиль, и выражение её лица вдруг резко изменилось, став недобрым.

— Вася! — выдохнула она, сжав зубы и провожая взглядом оставшийся позади переезд. — Вася-Людоед! «Медленый палач», из Клинково…

— Кто? — удивился Игорь. — Какой Вася? Это же обычная патрульная развалюха, ты чего?

— Да так, вспомнилось, не обращай внимания, — она поднялась и достала из сумки жестяную банку «Кропоткин-Лайт». — Устала я от этого поезда, ты не представляешь как…

В дверь коротко стукнули, и заглянул проводник.

— На станции будут настойку женьшеня предлагать. Настоящую, сибирскую, — невысокий, упитанный и круглощёкий, он сам походил на торговца. — Купить для вас?

— А что, по нам заметно, что мы нуждаемся? — усмехнулся Игорь. — Спасибо, как-нибудь в другой раз купим.

Дверь закрылась.

— Слушай, а, правда, что вдруг случилось? — он перестал улыбаться и посмотрел на Леру. — Какой ещё людоед?

Поезд подполз к невысокому бетонному перрону и, несколько раз дернувшись, остановился. Снаружи послышались голоса, кто-то подошел к окну их купе и несколько раз постучал в оконную решетку. Не желая общаться с назойливыми продавцами «даров природы», Игорь задернул пластиковую штору и сел рядом с девушкой.

— Ты что, бывала раньше в этих краях?

— Я? Нет, ни бывала, — она мотнула головой и отхлебнула из банки. — Просто вспомнилось…

— Если не хочешь, то не рассказывай.

— Да мне всё равно.

Некоторое время они сидели молча. Шум за окном стих. Поезд снова дернулся и еле слышно стал набирать ход: сквозь узкую щель под шторой можно было разглядеть медленно проплывающие черные столбы ограждения.

— Несколько лет назад — я тогда жила в Раменском — примерно за полгода до моего отъезда в ЕС, познакомилась с одним молодым человеком. По интернету познакомилась, на И-Спаркс. Знаешь, что это?

— Очередной биосоц?

— Нет, «приват». И-Спаркс специализируется на знакомствах так называемых «ластлайн-пипл» — фанатов индустриальных развалин, а также эротоманов — любителей экстрима.

— Типа как Циркус в фильме «Возвращение доктора Секса»?

— Ну, в общем да. Только без наркотиков.

— Так ты…

— Нет, это всего лишь было модно. Если честно, я просто дурью мучалась…

— Понятно.

— Познакомились, его звали Дима. Приятный такой молодой человек. Не пил, не курил… Он предложил мне посетить одно место за городом. Сказал, что будет настолько интересно, что я вряд ли это когда-нибудь забуду…

— Хм. И что за место?

— Да какой-то химкомбинат заброшенный, в ста километрах от Москвы. Дима рассказал, что там его в «ластлайн» посвятили, и теперь он хочет меня посвятить. Эту поездку я, и правда, никогда не забуду…

В купе постепенно становилось всё темнее. Игорь включил нижний свет и пересел напротив.

— И ты не побоялась ехать с малознакомым человеком неизвестно куда?

— Разумеется, я понимала, что рискую. Но меня это особо не смущало, ведь идея «ластлайн» уже сама по себе — немалый риск. Ну, а Дима, несмотря на свои «экстремальные наклонности», вел себя довольно предсказуемо и на кровавого маньяка никак не тянул.

— Понятно. И что дальше?

— Дальше — всё просто. Дима вывез меня за город, напоил какой-то дрянью, затем доставил к «заказчику» и продал.

— Как — продал?

— Ты не знаешь, как продают? Обменял на пачку банкнот «Исламик Банк оф Евроюнион». Как потом выяснилось, он занимался этим на постоянной основе.

— Что ж, начало интригует…

— Очнулась я в бетонном подвале. Камера два на три, неоновая лампа на потолке, матрас в углу. Ни окон, ни мебели. Дверь стальная, без ручек и без глазка. Воды нет, вместо туалета труба по полу тянется вдоль стены, в трубе круглая дыра вырезана. Через эту трубу мы и переговаривались.

— Кто — «мы»?

— Ну, я и другие пленники. Точнее, пленницы — тоже девчонки молодые. А всего нас там восемь человек было.

Подвал, или «Инкубатор», принадлежал супружеской чете Горских. «Слоны», как мы их называли. Несколько лет назад они купили загородный особняк за высокими стенами и устроили там хоть и небольшую, зато самую настоящую тюрьму.

— Ничего не понимаю. Зачем?

— Зачем… Это уже не ко мне, а к судебному психиатру… «Слоны» были немолодые: Владлену — под пятьдесят, а его жене Александре — «Берте» — почти сорок.

Владлен являлся классическим сумасшедшим — он верил в то, что занимается наукой. Какой — непонятно, но считалось, что чем-то вроде прикладной психологии. Он говорил, что изучает «поведение слабых особей под воздействием факторов стресса», и постоянно выдумал всё новые «эксперименты», ориентируясь на «психо-опыты» нацистов и забавы средневековой инквизиции.

Мне ещё повезло — если в этой ситуации вообще можно так говорить — ведь моё пребывание в «Инкубаторе» продлилось всего около трех недель, и я почти не соприкоснулась с самим «гением» и с его «экспериментами»… Зато близко познакомилась с его женой, а ещё — с Васей-Людоедом.

— А это кто?

— Любовник Берты. Владлен часто уезжал — или, может быть, даже не уезжал, а просто терял связь с миром — и в подвале появлялись Берта и Вася-Людоед. Эти двое оказались гораздо большими психами, чем сам хозяин дома.

— Они…

— Знаешь, вряд ли стоит сейчас рассказывать, что там творилось. Скажу только, что они никого не убивали, да и не били особо. Но от «тяги к экстриму» я излечилась в первый же день…

Вася работал в милиции — он даже в «Инкубатор» приходил в форме. Ему явно не хватало той власти, которой он обладал на службе, поэтому все свои фантазии Людоед успешно воплощал в подвале.

Он был необычайно уродлив — я имею в виду его лицо, какая-то жуткая смесь обезьяны и «маски дауна», непонятно, как его вообще в милицию взяли…

— А женщина?

— Берта была ещё большим чудовищем, хотя в отличие от Васи она выглядела довольно привлекательно: высокая, стройная, знаешь, похожая на немку из старинных фильмов о «третьем рейхе». Я до сих пор помню её руки — грубые и сильные, как у спортсменки…

Днем мы сидели на привязи — каждый в своей бетонной келье, а ближе к вечеру появлялись эти двое — «суперэлита», как они себя называли, и начиналось наше «воспитание»…

И вот как-то в один из дней, на исходе третьей недели моего пребывания в «инкубаторе», произошло странное событие.

В подвал никто не пришел.

Наступил вечер, затем ночь. На следующий день тоже никто не появился.

Стало по-настоящему страшно. В камерах не было ни воды, ни пищи, ведь обычно еду и пластиковые бутылки с водой приносила нам Берта.

Целые сутки мы провели, переговариваясь друг с другом через зловонные отверстия в трубе, пытаясь угадать, что же произошло наверху и что теперь ожидает нас, брошенных в этих бетонных гробах глубоко под землей.

На третий день погас свет. Стало очевидно, что либо Слоны оставили нас умирать заживо, либо с ними самими случилось что-то серьезное. Многие плакали, кто-то всё же надеялся, что это — очередное издевательство Берты. Я просто лежала на своем матрасе и старалась ни о чем не думать…

Поезд уже давно набрал скорость. Снаружи окончательно стемнело, и лишь изредка мелькавшие за окном огни напоминали о существующей где-то цивилизации.

— У одной из девушек, её звали Карина, были очень состоятельные родители, — продолжала Лера. — После её исчезновения они обратились к службе безопасности одной из структур, тесно сотрудничающей с «топорами».

Диму нашли, сначала определив его местонахождение через сеть, а затем заманили на встречу, где и задержали.

Дима не колебался ни секунды. Уже не ради того, чтобы остаться в живых, а в надежде хотя бы на легкую смерть, он немедленно рассказал всё, что знал о своих «покупателях». Хотя знал он не много.

Его заставили позвонить Берте и предложить очередной «товар». Та сначала отказывалась, говоря, что «лишний материал и так девать некуда», но потом, в конце концов, согласилась.

В условленном месте автомобиль Берты и Владлена ожидали поисковики и группа захвата, но оказалось, что семейку подстраховывал Вася-Людоед на служебном «форде». Поняв, что они в ловушке, Вася, недолго думая, застрелил своих друзей и попытался оторваться от погони в одиночку. Бойцы спецназа убили его при задержании.

— Да уж, не чисто сработали…

— Угу. Именно поэтому нас так долго и искали. Разумеется, адрес особняка Слонов члены поисковой группы установили ещё в момент приближения автомобиля Берты — отсканировали номер машины и получили всю информацию о собственности владельца. Но, приехав на место, они обыскали весь дом и никого не нашли.

— Не нашли подвал?

— Подвал оказался обычным тренажерным залом с небольшой комнатой для бильярда. Поисковики два дня прозванивали пол и стены своими приборами, но так ничего и не обнаружили. На третий день они снова взялись за Диму.

Судя по всему, от страха и пыток он тронулся умом. Позже, когда я встречала его на очных ставках в следственном комитете, он всхлипывал не переставая. Один из оперативников рассказал мне, что в тюремной больнице Диму кастрировали, якобы «из-за внезапно начавшейся опухоли»…

Впрочем, сейчас это неважно. Важно, что сыщикам всё-таки удалось вытащить из него нужную информацию. На одном из допросов, которые велись практически беспрерывно, Дима вспомнил, как Владлен как-то упомянул в разговоре о своем брате. «Братец, к примеру, считает меня психопатом…»

Уже через минуту стало известно, что Виктор Горский является владельцем коттеджа, расположенного по соседству с особняком Слонов. Именно там, в купленном на имя брата доме, Владлен и разместил свою «тюрьму», и именно там нас обнаружила поисковая группа. На исходе пятого дня, когда мы уже ни на что не надеялись…

— М-да. Веселая история… По идее, вас должны были направить в «Белый круг», как лиц, пострадавших от действий маньяка.

— Месяц на подушках лежать, слушать, как птички поют?

— А, собственно, чем плохо-то? Море, солнце…

— Ну, уж нет. От «Круга» я отказалась, хотя и попадала под действие программы. Мне вполне хватило компенсации — почти два миллиона евро по тогдашнему курсу.

— Не так уж и много.

— Достаточно, чтобы выехать «по зеленой карте» во Франкфурт и снять там квартиру на полгода вперед.

— Это было твоей реакцией на случившееся?

— Наверное. Во время следствия нам показывали множество фотографий: застреленные «Слоны», васин «форд», изрешеченный пулями, сам Вася, лежащий на асфальте в луже крови… А потом, когда я выходила на улицу, мне казалось, что из любой милицейской машины вот-вот выскочит Людоед. Хотелось спрятаться.

— Неужели переезд в ЕС избавил тебя от страхов? От себя-то не убежишь.

— Не убежишь, конечно, но всё-таки… Маньяков в Европе практически нет: суд шариата — серьезная штука, и заживо гнить в зиндане никто не хочет. А, кроме того, полиция Единой не ездит на «фордах»…

— Ужинать будете? — в дверях вновь возник проводник. — Курочка гриль, уха, креветки по-тайски. Коньяк, вино, шампанское…

— А водка по-тайски есть? — засмеялся Игорь. — Бутылка, две рюмки и девушка вместо столика… Хорошо. Блины с мясом остались?

— «Дворянские» только. С сёмгой. Отлично идут под водку, рекомендую…

— Тогда — блины, салат «Северный» и термос с чаем. Долго ещё до Братска?

— Думаю, часов восемь. Если без происшествий.

— Понятно. Спасибо… А кстати, каких ещё происшествий?

— Салат сейчас принесу, а блины придется чуть-чуть подождать. Не более пяти минут.

Отступив назад, в полумрак коридора, проводник отвернулся и торопливо захлопнул за собой дверь.

16

«Уважаемые пассажиры», — равнодушный и негромкий голос пожилого водителя заметно отличался от привычно-бодрых интонаций службы автоматических оповещений. — «Через десять минут мы прибываем в город Сопкинск. Просьба не оставлять в салоне мусор и не забывать свои вещи…»

В динамике что-то щелкнуло, и автобус наполнился веселыми звуками чудом пойманного здесь столичного радиоканала:

— «Ривьера»! Уникальные ванные комнаты со встроенной системой микроклимата! Цифровые терморефлекторы, генератор морской пены, трехмерное солнце — каждый из компонентов работает на вечной батарее! «Ривьера»! Войди в свою реку дважды!»

Здравствуйте, вы слушаете новости на канале «Лоуэлл Коммуникейшнс». В эфире Православный календарь…»

Восьмичасовое автопутешествие вглубь тайги по маршруту Братск — Сопкинск, наконец-то, подходило к концу.

Игорь, впавший в легкую летаргию — извечную «болезнь» затяжных автобусных рейсов, приподнялся на сиденье и осоловело посмотрел в окно.

— Где это мы?

— В Санта-Монике, конечно, — хмуро отозвалась Валерия, выпрямляя спинку своего кресла и потягиваясь. — Неужели не узнаешь?

Они проезжали по узкой, густо заросшей пыльными тополями улице, по обеим сторонам которой располагались серые двухэтажные жилые дома — классические шести- и восьмиквартирные коллективные «особняки» середины прошлого века.

Дорогу явно не ремонтировали ещё со времен первого президента, и поэтому автобусу — старенькому потрепанному «изудзу» — приходилось часто притормаживать, объезжая асфальтовые трещины и чернеющие отверстия канализационных колодцев, давным-давно лишившихся родных чугунных крышек.

Сквозь мутноватое стекло можно было наблюдать редких жителей городка — большей частью пожилых мужчин и женщин, неторопливо бредущих по своим делам.

Игорь не бывал в российской «глубинке» со времен раннего детства. Той невероятно далекой и похожей на сон полузабытой поры, где не существовало зла, а каждый день приносил массу новых открытий. И сейчас, глядя на странный, медленный мир за окном, он не мог отделаться от ощущения, что попал в собственное прошлое.

— Доставай рюкзак, — негромко проговорила Лера. — К выходу лучше приготовиться заранее…

Одетая в нелепую «защитную униформу»: серый спортивный костюм, потертая куртка и выцветшая «бейсболка», она походила на безработную из большого города, приехавшую сюда, в таежную глушь, навестить таких же, как она, обнищавших родственников.

Игорь, впрочем, выглядел не менее живописно. Пятнистая, без нашивок, куртка охранника, помятые черные брюки, кроссовки из гуманитарной миссии, серая кепка… Купленные в привокзальном «секонд-хэнде» вещи, несмотря на жалкую цену, прекрасно выполняли свою маскировочную функцию.

Идея одеться попроще пришла им ещё в Москве, когда, стоя на перроне Казанского, они разглядывали огромный плакат Центральной Эпидемслужбы: «Заметил бомжа — позвони в ЦЭС!»

«Интересно, а если у человека нет другой одежды?», — удивился тогда Игорь. — «Приехал столицу посмотреть, пропуск купил, а его — хвать и в «термичку». Светожетон наклеют — и жалуйся потом…»

Автобус повернул и оказался на довольно широкой улице, вымощенной бетонными плитами. Здесь тоже было относительно безлюдно, но, судя по наличию нескольких пятиэтажных домов и высоких пышных сосен по обеим сторонам дороги, улица являлась центральной.

— Сопкинск, конечная, — вновь ожил динамик.

«Изудзу» замедлил ход и выехал на небольшую асфальтированную площадь. Поравняшись с трехэтажным, из серого кирпича, зданием с надписью «Гастроном», автобус остановился. Смолк шум двигателя, и в наступившей тишине раздался резкий шипящий звук открывающейся передней двери. Приехали.

Не дожидаясь пока немногочисленные пассажиры автобуса — очевидно, возвратившиеся из Братска местные жители городка — соберут свои вещи, Игорь подхватил рюкзак и, увлекая за собой Валерию, устремился на выход. Впереди их ждал последний и самый сложный отрезок пути — дорога на Ново-Северск.

* * *

Продуктовый отдел занимал лишь малую часть «Гастронома». Остальное пространство этого когда-то просторного магазина было отгорожено грубо сваренными стальными листами и являлось, по всей видимости, и складом, и административной частью одновременно.

— Нам, пожалуйста, две бутылки кефира, батон и упаковку «Курьерских» сосисок, — Игорь положил на потемневший деревянный прилавок бледно-розовую банкноту. — Скажите, они свежие?

— Если хотите свежие, то берите лучше «Царское село». Вчера привезли, — пожилая продавщица смотрела на них с нескрываемым любопытством. — Подороже на полчервонца, зато не китайские.

— Хорошо, давайте «Село», — он пожал плечами и оглянулся на Валерию. — Может, возьмем ещё йогурта? И галет с сыром?

Они были единственными покупателями. Игорь подозревал, что кроме них и продавщицы, в здании вообще никого нет. Разве что, если где-нибудь в глубинах склада не спит классически вечно пьяный грузчик…

— Возьми пару банок «Бестужева» и сухого льда, — проговорила Лера, рассматривая узкие длинные полки со спиртным и консервами. — Я почему-то не вижу здесь «Кинг Джорджа»…

— Надолго к нам? — неожиданно спросила женщина за прилавком, добродушно улыбаясь.

— Да мы, собственно, проездом… — Игорь вежливо улыбнулся в ответ. — Завтра, в смысле, в Братск возвращаемся. Дайте, пожалуйста, две «Бестужева», светлого, и одну «Из ларца»…

— А чего приезжали-то? — удивилась женщина. — Одной дороги только девять часов, да столько же обратно.

Она составила на прилавок бутылки и принялась складывать купленные продукты в черный пластиковый пакет.

— Не девять, а восемь, — уклончиво ответил Игорь. — Скажите, а гостиница какая-нибудь здесь есть? Ну, или общежитие… Нам бы ночь переночевать.

Продавщица перестала шуршать пакетом и нахмурилась.

— Гостиница? Нет здесь никакой гостиницы. Да и общежитие при заводе закрыли давно. Завод-то уж лет десять как китайцы купили. На металлолом…

Она никуда не спешила и явно была настроена пообщаться.

— А вы что, девять… восемь часов сюда ехали, только чтобы переночевать?

— Да нет, мы просто человека одного повидать хотели, а он, оказывается, не живет здесь давно… В общем, зря съездили. Сколько с нас?

— Тридцать семь с полтиной. Сейчас, сдачу сдам… — она неторопливо открыла кассу и выгребла из металлического «кармана» горсть мелочи. — Вот что я вам скажу, гости дорогие. Не ходили бы вы по городу да про гостиницу не спрашивали. Тут хоть режим и убрали давно, а в «гестапо» сообщить всегда желающие найдутся…

— В «гестапо»? — удивился Игорь. — А за что, интересно?

— А ты не вздрагивай, — засмеялась женщина. — У нас ведь и милиция есть, и КПЗ, и даже «особист» при управе имеется, хоть и старый он уже. Быстро на «сутки» оформят, если не понравитесь кому. Здесь вам — не Братск, здесь все на виду у всех. Приехали они, понимаешь…

— А где ж тогда заночевать? — простодушно спросила Лера. — Нам ведь только до завтра, а там мы обратно уедем…

— До завтра… Даже и не посоветую, — продавщица задумчиво покачала головой. — А знаете, что? Хотите — можете у меня заночевать. Квартира большая, и рядом к тому же. Возьму недорого.

— Спасибо, конечно, — протянул Игорь. — Только мы ведь…

— Соседям скажу — племянница из области приехала, с мужем, — продолжала тётка. — Ужином накормлю, телевизор посмотрим. А завтра проснетесь и поедете себе спокойненько. Надо будет — до автобуса провожу. Меня Любовь Алексеевна зовут, тётя Люба… Ну, что скажете?

— А собственно, почему бы нет? — Лера взяла Игоря за руку и легонько сжала. — Мы согласны. А сколько это — недорого?

— Сорок червонцев по губернскому курсу — всего-то три тыщи новых юаней — вот и вся пенсия! Попробуй, проживи. Хорошо хоть квартплату отменили да «земляные» понизили, считай, втрое, за это Государю — поклон земной…

Несмотря на очевидную, казалось бы, безысходность, монолог тёти Любы звучал почему-то не трагично, а скорее, наоборот, успокаивающе, словно она говорила не о себе, а цитировала чей-то рассказ.

Они не спеша двигались по одной из главных городских улиц, почти безлюдной и настолько густо засаженной растительностью, что за деревьями и кустами было не так-то просто разглядеть местную архитектуру. Разглядывать, впрочем, было особо нечего: серые панельные корпуса да двухэтажные, давно не крашеные домики, когда-то предназначавшиеся для семейных гастарбайтеров.

Игоря немало поразил тот факт, что тётя Люба с легкостью покинула своё рабочее место, нисколько не заботясь ни о судьбе магазина, ни о возможных покупателях. Уходя, она даже не удосужилась запереть входную дверь, а просто-напросто повесила на прилавок картонную табличку «Учёт». Очевидно, воровать в Сопкинске было не принято.

— Да тут недалеко. Подождут, — словно угадав его мысли, проговорила тётя Люба. — Сейчас главное, чтобы успеть до отключения энергии: батареи для плиты старые уже, не хватает надолго…

— И что, часто отключают? — спросила Лера.

— Да нет, нечасто, дорогуша. Всего-то два раза в сутки — в обед и на ночь. Так что вернетесь в Братск, расскажете людям, как мы тут в бывшем «режимном» благоденствуем. А то раньше завидовали нам, бывало, и снабжению и зарплатам нашим. Да только где оно сейчас всё?

— Зато «гестапо» на месте, — хмыкнул Игорь. — Скажите, тётя Люба, а где народ-то сопкинский? По домам все сидят или, может, на работе?

— Да какая здесь работа… Лесопилка работает, два цеха на мехкомбинате, ну и так, по мелочи. Население — в основном пенсионеры да те, кому ехать некуда… Сейчас — направо, и там, за остановкой — видите? — мой дом и есть.

Квартира оказалась довольно странной: полутемная, со множеством дверей и коридоров, она больше походила на пришедший в упадок офис, чем на жилище человека. Что, впрочем, объяснялось просто: апартаменты тёти Любы являлись результатом самовольного объединения четырех малогабаритных квартир в одну большую, которая заняла, таким образом, весь последний этаж дома.

— Здесь многие так делают, — пояснила хозяйка, — площадь-то всё равно пустует. Да и удобнее оно так: в одной половине дрова на зиму держу, уголь опять же, чулан у меня тут… Проходите, устраивайтесь, гости дорогие.

Миновав мрачный, с деревянным скрипучим полом коридор, они оказались в неожиданно светлой, просторной комнате, из которой имелся выход на широкий, густо засаженный цветами балкон.

— Ого! Вот это дизайн! — Среди «классических» элементов типовой гостиной постсоветской эпохи — громоздкой неудобной мебели и выцветших бумажных обоев, Игорь с удивлением обнаружил здесь вполне современную гидроимпульсную ванну, установленную чуть ли не посередине комнаты, а над ней — подвешенный к потолку мультиканальный «саттелайт-вижн».

— Это от старых хозяев осталось, от Лены с Сережей, — тётя Люба прошла к окну и поправила шторы. — Сами-то они в Ангарск уехали, скоро пять лет будет как. Ну, а мне не мешает… Да вы присаживайтесь, хотите на диван, а хотите вот — в кресла, а сумку вашу сюда можете положить…

— Спасибо. — Лера опустилась в одно из высоких кожаных кресел и в который раз огляделась. — Ну, а вдруг они обратно вернутся — что вы им скажете?

— Вернутся? Тоже скажешь, дорогуша, — недоуменно покосилась на неё хозяйка. — Отсюда если кто уехал, назад уже не возвращается.

Она прошла в соседнюю комнату и загремела там стеклянными банками.

— Грибы вот у меня, чесночок, огручики. Настоящие, без китайских консервантов, всё свое. Сейчас покушать сделаю, да мне уж и на работу пора…

* * *

Город Сопкинск. Унылые серые улицы, потрескавшийся асфальт, пыльные деревья.

Оставив Валерию отдохнуть после дальней дороги, Игорь покинул их временное пристанище и, несмотря на туманные предостережения тёти Любы, отправился на экскурсию по городу.

Завтра им предстояло каким-то образом найти быстрый и безопасный способ добраться до Ново-Северска, поэтому уже сейчас было бы желательно как минимум сориентироваться, а в идеале — договориться с кем-нибудь насчёт транспорта и проводника.

День начинал клониться к вечеру, а людей на улицах особо не прибывало. Редкие прохожие, которые попадались Игорю на пути, не обращали на него никакого внимания, да и сам он старался быть незаметным — двигался спокойным уверенным шагом, ни на кого не глядя.

Вскоре, пройдя четыре или пять кварталов, он обнаружил, что городские постройки закончились, и по обеим сторонам улицы тянутся лишь невысокие деревянные дома да покосившиеся заборы. Вопреки ожиданиям, Сопкинск оказался совсем небольшим городком.

Слайдер, впрочем, показывал, что автовокзал находится где-то совсем близко. Это запросто могло означать, что информация на мэп-сервере давно устарела, да и сам спутник ловился отсюда через раз, однако Игорь решил убедиться наверняка.

Вскоре он свернул на узкую улочку, которая, судя по навигатору, вела к автовокзалу, и решительно зашагал в сторону приземистого, похожего на павильон, строения.

«Внимание! Собственность совместного предприятия «Монг Тэнчжун». Россия-Китай».

Бывшие когда-то ярко-красными серые поблекшие буквы на проржавевшей крыше этого странного, похожего на гараж, сооружения. Давно развалившиеся кирпичные стены, заросли травы из потрескавшегося асфальта и едва протоптанная тропинка, уходящая в сторону леса — вот и весь «автовокзал».

Что ж, отрицательный результат — тоже результат. Разумеется, Игорь вовсе не рассчитывал увидеть в этой глуши современный терминал со стоянкой такси на привокзальной площади, но хотя бы дорожный указатель здесь должен был быть!

Развернувшись, он направился было назад в начало улицы, но, сделав несколько шагов, остановился. Ворота во дворе одного из домиков были приоткрыты, а на завалинке сидел пожилой мужчина, который что-то жевал.

— Ну? И чего тебе здесь надо? — абориген был одет в серую брезентовую куртку и неопределенного цвета брюки. Голос его звучал беззлобно, скорее насмешливо. — Заблудился, турист?

— Здравствуйте, — Игорь подошел ближе и, изображая вежливое радушие, спросил:

— Скажите, а что, автовокзал давно не работает?

— Автовокзал? Тоже скажешь, турист…

Человек казался абсолютно невозмутимым. В одной руке он держал кусок хлеба, а в другой — пластиковую банку со сметаной.

— В две тыщи шестом — я тогда второй срок мотал, когда его закрыли. А тебе зачем?

— Ну, как… Интересно же. Неужто не ездит никуда народ?

— Народ… Возле гастронома, на площади — стоянка автобуса. Каждый день с утра — рейс до Братска, билет у водителя купишь. Всё ясно?

— Я про тот автобус знаю, — улыбнулся Игорь. — Сам на нем и приехал…

— А чего ж тебе надо ещё? — пожал плечами туземец. — Других дорог отсюда и нет. Не столица чай. Тайга же кругом.

— Да… А мне говорили, что из Сопкинска можно не только в Братск уехать.

— Это куда же? — прищурился старик. — На тот свет разве что, хе-хе…

Он обмакнул хлеб в сметану, однако откусывать не спешил, словно раздумывая, стоит это делать или нет.

— В Ново-Северск, например, — негромко проговорил Игорь. — Я слышал, есть отсюда дорога.

Человек перестал жевать.

Некоторое время он сидел молча, глядя прямо перед собой, и почти не шевелился.

— Куда? — наконец поднял он глаза на Игоря. — Ты чего сказал, турист? Я слышу плохо.

— Мне бы дорогу туда найти. Если надо, я заплатить готов. Может, подскажете? Ну, или посоветуете чего…

Старик кивнул. Неожиданно резко поднявшись, он взял Игоря за рукав и потянул за собой.

— Зайдем-ка…

Они вошли во двор, человек тотчас прикрыл ворота, и они оказались в узком внутреннем пространстве двора, в нескольких шагах от крыльца.

— Так куда ты собрался, мужичок? — старик продолжал цепко держать Игоря за рукав. — И вообще, кто ты такой? Чего тут ходишь, вынюхиваешь?

— Извините, ради Бога, я только…

— Какой ещё Ново-Северск? Нет здесь, турист, никакого Ново-Северска! И нечего здесь ползать… Дорогу ему показать надо, смотрите-ка!

Он больше не выглядел безобидным. Хищные прищуренные глаза, раздувшиеся ноздри и скривившийся в гримасе рот излучали одновременно и страх, и агрессию.

— Так. Слышь, батя… — Игорь мягко, но решительно оторвал аборигена от своей руки. — Я спросил — ты ответил. А теперь я пойду, а ты оставайся. И орать громко не надо, а то голова болеть будет. Уловил?

— А это что у нас за гости такие нервные? — на крыльце неожиданно возник молодой человек. Худой, как скелет, в одних трусах, абсолютно лысый, и в странных круглых, как у гонщика, очках. — Мы ведь тоже нервничать умеем…

В руке он держал небольшой альпинистский топорик.

— Погоди, Костян, — проговорил пожилой, не отводя взгляда от Игоря. — Разговор тут у нас… Так что, турист, дорогу тебе показать? До Города? Так я могу… Отчего бы не показать…

Он внезапно тяжело задышал и присел на корточки, схватив себя за плечи.

— Ух, сволочь… Опять капли покупать надо… Принеси, Костян.

Парень исчез в доме.

Игорь отступил к воротам и уже взялся за рукоятку засова, как старик поднял голову.

— Две тысячи. Всего две тыщи юаней надо. Это немного, турист. И мы тебя завтра… На мотоцикле. Костян отвезет. До моста. А дальше уж ты сам. Ну, как? Завинтим?

— Чек, — улыбнулся Игорь, услышав знакомое «завинтим», и продолжил на том же тюремном диалекте. — Я в гнилого не хожу, но и за «вёсла» не цепляюсь. Короче… Со мной ещё человечек. Отвезете нас до Ново-Северска, ну или близко к нему — плачу тридцать червонцев. Двинете тухлого — убью обоих. Винт?

— Чек-чек, — кивнул старик. — У меня астма, так что и без тебя, не боись, сдохну не сегодня — завтра. Слышь, а может это… Чаю зайдем ко мне выпьем? С «Соборной», за знакомство…

В дверях показался Костян. Уже без топорика, с портативным баллоном для ингаляций.

— Откати, бродяга, сейчас деда лечить буду, — он оттеснил Игоря и склонился над сидящим на корточках стариком. — Давай, дядь Вить, дыхни жизни.

Одной рукой продолжая опираться на землю, пожилой судорожно ухватился за пластиковый загубник и прижался к нему ртом. Аппарат тотчас загудел, подавая по гофрированной трубе живительную кислородную смесь.

Костян посмотрел на датчик баллона, затем — на больного и удовлетворенно повторил:

— Давай…

— Ладно. Вы тут лечитесь, а я пойду, — Игорь потянул на себя створку ворот. — Во сколько завтра?

— В семь, — оторвался от трубки дядя Витя. — В семь утра приходи, пока спят все. И это…

— Чего?

— «Пятерку» на бензин сейчас давай. Плюс пожрать купим. В дорогу.

— На бензин, говоришь? О'кей, — усмехнулся Игорь. — Держи, молодой.

Вынув из кармана банкноту, он протянул её Костяну.

— Закусите хорошо только. А то с «Соборной», я слышал, с утра — ох, тяжело бывает…

— Иди уже, скиталец, — прохрипел, вновь отрываясь от трубки, пожилой. — Сами как-нибудь начертим… Тебя звать-то как?

— Турист — меня звать, — Игорь махнул на прощанье рукой и неторопливо вышел за ворота. — Турист Петрович. Из Майами. И двери заприте, а то топорик украдут. До завтра, люди добрые.

Уже подходя к дому тёти Любы, Игорь обнаружил, что улыбается. Впервые за много дней он почувствовал, как его настроение наконец-то начинает улучшаться.

17

— Итак, мы продолжаем «Утренний мордобой»!

В нашей программе — новая пара дуэлянтов: известный правозащитник, доктор юридических наук, адвокат Савелий Корягин, и его противник — банкир, председатель Кредитного союза «Народная казна», граф Дмитрий Саблин-Вольский.

Господа, сегодня мы будем осбуждать знаменитый федеральный закон номер триста шестьдесят шесть или, как его окрестил народ, «Закон о долговой яме».

Насколько я знаю, вы, Савелий Филимонович, выступили категорическим противником этого нормативного акта, а также — инициатором подачи Малой челобитной Государю за его отмену…

— Да! Именно так! — растрепанный молодой человек, казалось, только и ждал этого момента. Выхватив из стоявшего на подиуме ящика короткую дубинку, он бросился к барьеру с такой силой, что едва не сбил с ног одну из девушек-секунданток. При этом ограничительная цепь у него за спиной натянулась как струна.

— Подлецы! Подлецы! Мерзавцы! — он несколько раз взмахнул дубинкой над головой, вызывая на бой своего соперника — высокого здоровяка графа, замершего на другой стороне арены. — Вы посмотрите, они же людей в рабство теперь продавать будут! За кредиты, за долги, за векселя! А как же гражданские права, Дима? За просрочку — в рабство? На полгода, на год, на десять! Подойди к барьеру, если не трус, объясни народу свою позицию!

— Позицию? — Саблин-Вольский неторопливо вынул из кармана массивный металлический кастет и принялся сосредоточенно надевать его на руку. — Сейчас я объясню тебе позицию, Савелий, горлопан ты базарный… Не ты ли, скажи, подымал в прессе вопрос об отмене «трудового конфиската»? Не ты ли блага народу сулил, когда кредитные союзы возрождали? Ну, а если забыл, так я тебе сейчас напомню…

Он сделал несколько шагов по направлению к барьеру, стараясь не подходить слишком близко к красной черте.

— Вы же, крикуны, сами всегда гарантий просите. По-вашему, любой голодранец на кредит право иметь должен… А банку — что теперь, разориться? Вы же, оппозиция собачья, сначала «поправку о ноль-оферте» провалили, а теперь хотите и вовсе кредитную систему со света сжить? Или, может…

— Гад! Гад проклятый! — Савелий резко бросился на пол и рванулся, пытаясь достать графа дубинкой хотя бы по ноге. — Вот тебе! Мироеды… Сволочи…

Видя, что Саблин отскочил на безопасное расстояние и готовится нанести ответный удар, адвокат поспешно поднялся и пронзительно закричал:

— Люди! Согласно пункту два «Закона о долговой яме», каждый из вас может в любой момент стать «непосредственным обеспечением» по банковскому кредиту, отказавшись от ряда гражданских прав! Таких, как личная свобода и неприкосновенность, а также…

— Добровольно! Добровольно! — перебил его Саблин-Вольский. — Каждый гражданин сам указывает в контракте степень возможного обеспечения! И он вправе вычеркнуть пункт о личных гарантиях…

— Но проценты! — почти визжащим голосом возразил Савелий. — Проценты по «чистому» контракту почти в два раза выше! Ты же сам людей в рабство, гад, толкаешь!

Видя, что граф вновь приближается, адвокат принял выжидательную стойку и поднял дубину над головой.

— Господа дуэлянты! — вмешался ведущий. — Согласно правилам программы, вы не можете находиться в «синей зоне» дольше одной минуты… Наши зрители жаждут крови! К барьеру!»….

— Лера, сделай, пожалуйста, потише. Орут, как в лесу, — Игорь окончательно проснулся и приподнялся на кровати. — И вообще, что это за сумасшествие?

— Реалити-файт, утреннее шоу какое-то, — пожала плечами Валерия, уменьшая громкость телевизора. Она была уже почти одета и приводила в порядок прическу перед старинным потемневшим зеркалом. — Как я ещё могла тебя разбудить?

— На будущее могу подсказать один способ… — он нашарил на полу джинсы. — Кстати, сколько сейчас времени?

— Шесть двадцать. Поднимайся, я ещё планирую позавтракать…

— С добрым утром, гости дорогие! Слышу — не спите… — дверь приоткрылась, и в комнату заглянула тетя Люба, в сером клеенчатом плаще и с большой корзиной в руках. — Ой, а куда это вы собрались? Автобус-то только к обеду придет…

— Так у нас же режим, — не смутилась Лера. — Полседьмого — завтрак, затем прогулка… Здоровый образ жизни, в общем.

— Образ — это хорошо, — хмыкнула хозяйка, — а я вот за рассадой собралась, да на речку… В общем, дверь захлопнете, когда пойдете, а я примерно через час вернусь — переодеться ещё надо перед работой…

Она неожиданно замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. Где-то вдалеке прозвучал тихий одиночный звон, похожий на звук колокола.

— Так. Второй уже, — заторопилась тётя Люба. — Ну, всё, пора мне.

Перехватив корзину в левую руку, она перекрестилась и поспешно вышла.

Когда её шаги стихли, Лера подошла к окну и отодвинула штору.

— Солнышко встаёт, хорошо… Ой! Ты только посмотри на это…

— А что там?

Игорь выбрался из-под одеяла и, потягиваясь, приблизился.

— Ого! Куда это они все?

— Понятия не имею.

С высоты пятого этажа было видно, как из подъездов прилегающих домов одна за другой выходят пожилые женщины, одетые все, как и тётя Люба, в серые клеенчатые плащи и с корзинами в руках и, не разговаривая друг с другом, уверенно направляются в сторону центральной улицы.

— Она сказала — какую-то рассаду дают… — пожал плечами Игорь. — Но почему их так много? И почему все — в плащах?

— Ты знаешь, мне как-то не по себе от всего этого, — призналась Лера. — Напоминает сцену из фильма ужасов. Давай, может, уйдем отсюда поскорее?

— И так сейчас уйдем, — усмехнулся Игорь, натягивая футболку. — Только вот думаю я, что место, куда мы стремимся, может запросто оказаться пострашнее и этого городка и этих несчастных старух.

Женщины в плащах, тем временем, покинули свои дворы и вскоре перестали быть видимыми из окна.

Игорь посмотрел на часы. Ровно шесть тридцать.

В этот момент далекий колокол ударил в третий раз.

* * *

К домику дяди Вити они прибыли раньше назначенного времени.

Игорь предполагал, что, несмотря на договоренность, ему придется будить своих новых проводников: ни сам дядя Витя, ни его молодой компаньон не внушали ему доверия в отношении пунктуальности. Как, впрочем — и во всех других отношениях.

Однако он ошибся: их ждали. В тот момент, когда до дома оставалось всего несколько шагов, одна из створок у ворот распахнулась, а в проёме возникла фигура Костяна в засаленном комбинезоне цвета хаки.

— Давайте, заходите скорее. Пока эти гниды не очнулись, — он кивнул на соседние домики. — Только и норовят донести, шакалы…

Переведя взгляд на Валерию, он осекся.

— Я не понял, турист… Это что же — и есть твой «второй человек»?

— Ты не по годам догадлив, — пожал плечами Игорь, проходя внутрь. — Или у тебя есть возражения?

— Да у меня-то нету… — Костян закрыл ворота и направился вглубь двора, где располагался покосившийся деревянный сарай, обитый ржавыми стальными листами. — Идёмте, агрегат покажу.

Древний, неопределенного цвета, диковинный мотоцикл с коляской, он напомнил Игорю старинные фильмы о дорожных войнах — «Безумный Макс» и «Стальную цитадель». Массивный, с многочисленными хромированными частями и широким изогнутым рулем — даже в этом сарае, при свете тусклой лампочки, «агрегат» выглядел внушительно и гордо.

— Мотоцикл «Урал» М-67, настоящий ирбитский, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, — негромко, но с трепетом произнес Костян, словно боясь разбудить спящего зверя. — Я его три года назад за канистру спирта выменял. Восстанавливал, правда, долго…

— С бензином что? — покосился на него Игорь.

— Есть. Я ж ещё вчера на комбинат сгонял, взял «десятку» на дорогу… Не боись, доехать хватит.

— Ну, а тебе — как? — обернулся Игорь к девушке. — Нравится?

— Первый раз такой вижу, — почти шепотом ответила Лера. — Красивый…

— Что, явились, туристы? — в дверях возник дядя Витя. — Прошу всех пожаловать в билетную кассу.

Покинув сарай, хозяева и гости, один за другим не спеша поднялись на высокое деревянное крыльцо и вошли в дом.

Вопреки, опять же, ожиданиям Игоря, здесь было довольно светло и чисто, хотя нищета и скудость обстановки сразу же бросалась в глаза.

— Присядем на дорожку, — старик кивнул на широкую скамью возле самодельного деревянного стола. — Надо кое-что обсудить.

— Даже не надейся, — покачал головой Игорь. — Деньги, конечно, я сейчас покажу, но рассчитаюсь только на месте…

— Да я не об этом, — поморщился дядя Витя. — Присядь, говорю. Инструктаж проводить будем. И заметь — бесплатно.

— Да, конечно, вы правы, — улыбнулась ему Лера, опускаясь на скамью. — Нам будет очень интересно вас послушать.

— О'кей, — Игорь аккуратно поставил рюкзак на пол, но сам остался стоять. — Инструктируй, только покороче.

Понимая, что любая информация о Ново-Северске сейчас крайне важна для них и что даже одно слово, которое касается этого города, ценно чуть ли не на вес золота, он знал и другое: ни в коем случае эти люди не должны почувствовать ни его неосведомленности, ни его сомнений. Таковы вечные правила их чересчур сурового мира.

— Покороче? — усмехнулся дед. — А покороче будет так: вас убьют.

— Что? — растерялась Лера. — Как — убьют?

— А если я буду вяло втыкать, то убьют и нас, — дядя Витя перестал улыбаться и посмотрел на Игоря. — Поэтому начнем с главного. Что — в рюкзаке?

— В рюкзаке? Да ничего особенного. Консервы, термос, ну и так, по мелочи…

— Покажи.

— Сам посмотри, — пожал плечами Игорь. — Если в цвет молотишь.

— А ты мне тут не подводи! — зашипел старик. — Нашелся понимающий! Нам хоть в цвет, хоть в черное… Если «руду» везешь или «крокодил», то мы даже за сто червонцев за это не возьмемся… Давай, племяш, нюхни, чего там у них в мешке.

Костян неторопливо приблизился и склонился над рюкзаком.

— Если «кисляк» или «синька», то я за километр учую, — предупредил он, аккуратно, двумя пальцами, развязывая тесьму. — Хоть во что закатай… Так, а что за бутылка тут у тебя такая тяжелая, турист?

— Не бутылка, а термос, — неохотно ответил Игорь. — Хочешь — открой, глотни.

— И глотну, довыделываешься… Хм, да вроде не пахнет ничем, — Костян поднял голову и посмотрел на дядю Витю. — Ты это, старый, тоже сильно-то не перегибай. Люди за помощью к нам, а мы…

— Заткнись-ка уже, помогальник… В общем, так, туристы. Сейчас ты, — дед ткнул пальцем в Игоря, — наденешь мое пальтишко и каску мою нахлобучишь. Типа Костька меня везет. А ты, — он повернулся к Валерии, — возьмешь рюкзак и спрячешься в люльке. Брезентом укроем — не видно будет. Трасса на Ново-Северск давно закрыта, на выезде отсюда — два блокпоста. Поэтому из Сопкинска будете выбираться с другой стороны, по старому шоссе. Затем свернете в лес, Костян вывезет вас по просеке на трассу, а потом по трассе — до самого моста. У моста рассчитаетесь, и оттуда — уже сами. Всё ясно?

— Ясно. Дальше от моста как доберемся?

— Как… Пешком. Оттуда недалеко — ходьбы часа два всего. И дорога хорошая, хоть и подзаросла, наверное, уже…

— Подожди, — задумался Игорь. — Ну, а если — не по дороге, а через лес и сразу в город — никак не получится?

— Получится, — ухмыльнулся дядя Витя. — Прямиком на тот свет.

— Это ещё почему?

— А потому. Места вокруг Города минировали когда-то. Не везде, конечно, но выборочно. По периметру.

— Минировали? — изумился Игорь. — Это ещё зачем?

— Кто ж его знает — зачем… Но про минные кордоны у нас долго трубили. Мол, граждане, к соседнему режимному не суйтесь, экстренные меры безопасности, и прочее…

— Так, может, вранье всё это?

— Может, и враньё, — хмыкнул старик. — Лично я не проверял, хочешь — ты проверь. Но люди говорили: через лес в Город лучше не лезть. Только по дороге.

— Понятно… Ну, а обстановка в Ново-Северске сейчас какая?

— Обстановка? — дядя Витя переглянулся с Костяном. — Так это тебе лучше знать, турист, раз ты туда собрался. А мы по таким местам не шатаемся…

Вздохнув, старик посмотрел на Леру и покачал головой.

— Не моё это дело, конечно… Но если ты хочешь, чтоб подруга твоя жива осталась — не бери её с собой, турист. Здесь оставь.

— Где — здесь? — усмехнулся Игорь. — У тебя что ли?

— Да хоть бы и у меня. Всё лучше, чем из неё там мумию сделают…

— Что?!

В комнате повисла напряженная тишина. Стало отчетливо слышно, как тикают настенные электрочасы.

— Кто сделает? — негромко спросил Игорь.

Лера сидела молча и, не отрываясь, смотрела на старика.

— Неважно, — подумав, наконец, ответил тот. — Важно то, что вас там не ждут. Те, кого ждут, дороги не спрашивают. А больше ничего я вам не скажу. Собирайся, Костька.

Дядя Витя поднялся и направился к дверям.

— Кто такой Манфред? — окликнул его Игорь. — Не слыхал такое имя?

— Не слыхал, — равнодушно ответил старик. — Мало ли имен на свете… Пора вам ехать, туристы. Соседи уж скоро повылазят.

Во дворе при свете дня «Урал» М-67 выглядел уже не таким загадочным и грозным, как в полутемном сарае.

Сначала Игорь помог устроиться Валерии — девушка без труда поместилась в коляску, где её накрыли куском брезента — после чего и сам взобрался на мотоцикл, позади Костяна.

— Завожу. Держитесь, — скомандовал тот, вставляя ключ зажигания. — Дед, ворота открывай.

— Подожди! — не выдержал Игорь. Схватив за руку подошедшего к воротам старика, он развернул его к себе. — Ты мне всё-таки скажи. Только одно скажи мне, батя. Кто там сейчас банкует: красные или черные?

— Поезжай. Поезжай себе с Богом, турист, — медленно произнес дядя Витя. — А кто банкует — не знаю я. И никто не знает. Много лет из Города никаких вестей. Может, и передохли там все давно. Сожрали живьем друг друга… А может, и разбежались. Да сам скоро увидишь.

Он помолчал.

— Заводи, Костян.

18

Ехали не быстро.

Чтобы не слишком шуметь двигателем и поменьше привлекать чье-либо внимание, Костян не стал разгонять мотоцикл. Несмотря на это, расстояние от дома дядя Вити до выезда из Сопкинска они преодолели за каких-то пять минут.

Игорь так и не понял, для чего были нужны все эти игры с переодеванием: проезжая по безлюдным утренним улицам городка, они почти никого не встретили, а те немногие прохожие, что попадались им на пути, не обращали на мотоцикл никакого внимания.

Асфальт закончился сразу же, как только «Урал» оказался за городом. Здесь начиналась узкая проселочная дорога, ведущая, судя по всему, к одному из местных водоемов.

Проехав с километр, Костян притормозил у обочины и, не заглушая двигатель, убрал с коляски брезентовую накидку.

— Вылезай, воздухом подыши, — прокричал он Лере. — Здесь уже можно не прятаться.

— Куда сейчас? — спросил Игорь.

— Дорога скоро кончится — и в лес свернем, — через плечо ответил Костян. — Там километров семь-восемь держитесь — пойдем по старой просеке…

Он поддал газу. «Урал» взревел, дернулся и понесся дальше. Вскоре дорога действительно оборвалась, и вместо разбитого, но ещё довольно ровного шоссе, мотоцикл помчался по заросшей травой целине.

Ещё через пару километров, спустившись с небольшого пригорка, «Урал» резко сбавил скорость и стал неторопливо продвигаться вдоль всё теснее обступавших его таежных зарослей. Видимо, Костян искал какую-то, известную ему одному «точку разрыва».

Наконец, когда они забрались уже довольно далеко, и казалось, что ещё вот-вот — и ехать дальше будет просто некуда, «Урал» почти затормозил и, ломая кусты, свернул в самую чащу. Они выехали на узкую, оставленную когда-то лесовозами, таежную просеку.

Здесь было довольно темно — с обеих сторон густо заросшую «тропу вездеходов» обступали плотные ряды высоченных сосен. Сама «тропа» оказалась крайне неровной: ухабы, ямы, кочки… Молодые деревья, растущие прямо у них на пути…

Мотоцикл упрямо полз вперед.

Временами Игорь не мог отделаться от крайне неприятного чувства, что их медленное и сумрачное, словно по туннелю, движение никогда не кончится. Но вскоре, посмотрев на часы, он обнаружил, что на самом деле прошло всего около получаса.

А ещё через минуту Костян, первым разглядев впереди проблески света, прокричал:

— Ну, вот она и трасса!

Несмотря на то, что до дороги оставались буквально считанные метры, просека стала настолько труднопроходимой, что Игорю даже пришлось пару раз спрыгивать с мотоцикла и подталкивать его вперед.

И вот, наконец, преодолев последнее препятствие в виде поросшего мхом поваленного дерева, «Урал» радостно взревел и выехал на относительно ровную, асфальтированную дорогу — ныне закрытую, но в прошлом — «номерную» стратегическую трассу: Сопкинск — Ново-Северск.

Костян заглушил двигатель.

Сразу же наступила тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием стволов деревьев и редкими звуками опадающих веток. Где-то вдалеке крикнула одинокая птица.

— А что, вполне неплохая дорога, — огляделся Игорь. — Я думаю, нам…

— Тихо! — оборвал его Костян, к чему-то прислушиваясь.

Лера подняла голову и вопросительно посмотрела на Игоря. Тот пожал плечами.

— Нормально вроде, — пробормотал Костян. — Ну что, туристы, погнали дальше?

Не дожидаясь ответа, он завел мотоцикл и, несколько раз газанув, рванул с места.

На этот раз «Урал» помчался довольно резво. И хотя асфальт много лет не ремонтированной трассы был покрыт многочисленными трещинами и обильно порос травой, передвигаться по нему было гораздо удобней, чем по голой земле.

На некоторое время Игорь даже забыл, куда и зачем они едут. Сидя сзади, он, тем не менее, обдуваемый встречным ветерком, заворожено разглядывал пролетающую мимо тайгу — сливающуюся темную зелень почти непроходимой растительности, чьё величие совершенно не портили редкие покосившиеся бетонные столбы линии электропередачи с оборванными и свисающими до земли «лианами» ржавых проводов.

В какой-то момент ему стало казаться, что кроме них троих — обреченных на вечное одиночество человеческих существ, несущихся на древнем железном коне из одного мира в другой, на свете не осталось больше никого, и что этот путь по заброшенной трассе будет последним в их жизни, а потому — бесконечным…

«Урал» вдруг опять сбросил скорость и через несколько секунд резко затормозил на обочине.

— Во дела! — Костян торопливо спрыгнул с мотоцикла и побежал по дороге в обратную сторону. — Это что ещё за шутки…

— Ты куда? — Игорь поднялся с сиденья вслед за ним. — Случилось чего?

— Пока не случилось…

На расстоянии метров тридцати от «Урала» Костян остановился и присел на корточки.

— Слышь, туристы… А мы, похоже, не одни в Город торопимся. Есть, может, соображения у кого-то?

Подойдя ближе, Игорь понял, что тот имеет в виду. Трава, по какой-то причине поросшая в этом месте гуще обычного, была ощутимо примята к земле. Примята так, что никаких сомнений не оставалось: совсем недавно здесь останавливался автомобиль.

— Однако… — Игорь склонился над травой. — Ты как разглядеть-то это успел?

— Смотрел внимательно, вот и успел, — хмыкнул Костян. — Причем либо грузовик, либо внедорожник. Видал, как примято — широкие колеса у них…

— Вижу… Но как они здесь оказались? На просеке-то не было ни чьих следов.

— А что просека… Думаешь, на трассу ходов мало? Да и блокпост не святые охраняют… В общем, так. Дальше поедем медленно. Если увидим кого впереди, я тут же — разворот и по газам.

Костян поднялся и направился к мотоциклу.

— А если есть возражения, — на ходу прокричал он, — то могу прям сейчас обратно уехать. Мне моя жизнь дороже, чем ваши червонцы.

— Да какие возражения, — пожал плечами Игорь. — Сколько ещё до моста?

— Километров пятнадцать от силы, — Костян сел за руль и покосился на Валерию. — Ну? Как в «люльке» то сидится? Не продувает?

— Нормально, — не глядя на него, ответила Лера. — Ты мне лучше вот что скажи, герой…

Она помолчала.

— Куда это в вашем городе старухи по утрам ходят?

— Чего? А, эти… — усмехнулся Костян. — В «Круг Солнца» они встают, куда ж им ходить-то ещё…

— В какой такой «Круг»? — вмешался Игорь, забираясь на мотоцикл. — Секта что ли?

— Ну да, что-то типа. Только не Богу они молятся, убогие, а духу какому-то. Не то Урану, не то Смирне… Чушь, в общем.

— А нужно-то им что? — не унималась Лера. — Духов обычно просто так не беспокоят.

— Не просто так, конечно, — вздохнул Костян, — не просто так. И странно, кстати, что вы не знаете. А дело вот в чем, туристы…

Некоторое время он задумчиво смотрел куда-то вдаль, словно подбирая слова.

— В общем, в Сопкинске за последние девятнадцать лет ни одного ребенка не родилось. Ни в одной семье. Ни мальчика, ни девочки.

Лера замерла с широко открытыми глазами.

— Что? Почему это… так?

— Да не знает никто. Ни врачи, ни военные. Вот и живем. То ли атмосфера здесь такая, то ли вода, то ли, и правда — духи…

Он поставил ногу на педаль газа.

— Ладно, хватит языками трепать. Держитесь крепче, немного осталось уже.

Щелкнул ключ зажигания. Костян двумя руками взялся за руль. «Урал» затарахтел и, постепенно набирая ход, вновь двинулся по дороге.

* * *

Вопреки всем опасениям, остаток пути они преодолели вполне благополучно, так никого и не встретив. Очевидно, у тех, кто ехал на грузовике, поджидать кого-либо в планы не входило.

Лес неожиданно расступился. Впереди показалась узенькая речушка, которую пересекал массивный стальной мост, явно построенный ещё в «золотые годы» Ново-Северска.

Не доезжая до моста сотню метров, мотоцикл затормозил и остановился под деревьями на обочине.

— Вот и приехали, — без особой радости произнес Костян, глуша двигатель. — Теперь, туристы, пора нам прощаться, да разбегаться поскорее. Не нравится мне здесь…

— Что ж. Пора — так пора, — Игорь слез с мотоцикла и несколько раз присел, разминая ноги. — Нам-то куда теперь?

Костян тряхнул головой и, красноречиво ухмыльнувшись, пожал плечами.

— Не знаю…

— А, ну да, — спохватился Игорь, доставая из кармана деньги. — Извини, забыл. Вот, здесь двадцать девять червонцев, за минусом тех денег, что — на бензин…

— Ты мне всё-таки скажи, что за штуковина у тебя в рюкзаке, — перебил его Костян. — Это ведь не термос никакой, я сразу понял.

Он взял деньги из рук Игоря и повернулся в сторону Леры.

— Если б я деду сказал, вы бы сейчас оба в «гестапо» сидели. Он ведь боится всего, змея старая. Заложит и имени не спросит…

— Сколько? — хмуро спросил Игорь.

— Да пятерку ещё добавь, — подмигнул Костян, — и мы с вами в расчете.

— Держи.

— Ну, вот. Теперь порядок. Я же нормальных людей сразу вижу…

— У тебя сэт-мобила есть? — неожиданно спросила его Лера. — А то смотри, нам ведь и обратно ехать понадобится…

— Обратно? — растерялся Костян. — Как — обратно?

— Да вот так, — усмехнулся Игорь. — Или ты думал — мы туда навечно собрались? Номер скажи, и я тебе позвоню. Приедешь, заберешь нас и назад в Сопкинск…

— Э, нет, — покачал головой молодой человек. — Обратно — уже других денег стоить будет.

— Это ещё почему?

— Да потому. Сюда приехать — риск, а отсюда — риск вдвойне. Если не втройне. Ты-то позвонишь, а откуда я знаю, кто меня здесь будет ждать. Вникаешь? Так что, извини.

— О'кей, — решил Игорь. — Пятьдесят даю. Согласен? Больше нет у нас.

— Пусть будет пятьдесят, — согласился Костя. — Но сейчас.

— Что — сейчас? Не понял.

— Деньги сейчас давай. Ну, или хотя бы половину. Говорю же, риск очень большой…

Игорь некоторое время молча смотрел на него. Затем вынул из кармана и пересчитал оставшиеся купюры.

— Хорошо. Вот двадцать червонцев. Приедешь по звонку — дам ещё тридцать. Доволен теперь?

— Доволен. — Костян торопливо убрал деньги. — Телефон запиши… У меня не «сэт», правда, а обычная «вэбка», но дозвонишься легко — проверено.

— Ясно. Теперь — куда и как двигаться?

— Да очень просто. Смотри… Через мост переберетесь, и идите прямо по трассе. Километров через пять трасса закончится. То есть сама-то трасса никуда не денется, но там покрытие полностью ободрано — нет дороги, в общем…

— Так. Дальше.

— Дальше будет развилка. Одна дорога к свалке ведет — там тупик. А вторая — прямиком в город. Начиная от развилки, с дороги сходить не советую — кто его знает, может, там и правда заминировано.

Пока по трассе идете, увидите справа деревеньку брошенную, если на дрова не растащили, конечно. В случае чего, там спрятаться можно. Хотя говорят, в тех местах собак много диких развелось…

— А волки? — Валерия выбралась из мотоцикла и достала со дня коляски рюкзак с Колбой. — Или здесь ещё кто-нибудь водится?

— Не, хищников тут нет. Последние годы зверье лесное, вообще, пропало всё куда-то. Только вы всё равно особо не расслабляйтесь…

С этим словами Костян вновь сел за руль и приготовился заводиться.

— Ну, с Богом, туристы. Живы будем — встретимся ещё.

— Позвоню — попробуй только не приехать, — задумчиво проговорил Игорь. — Похороню вместе с мотоциклом. А в остальном — удачи тебе, бродяга.

— Ну и вам — откровенно.

Костя завел мотор и, несколько раз уже привычно газанув, стал разворачиваться.

— С Богом, — ещё раз повторил он.

Мотоцикл рванул с места и начал стремительно удаляться. Поднятая им пыль медленно оседала на землю.

Через каких-то полминуты «Урал» уже слился с дорогой, а вскоре и вовсе пропал из виду.

И снова наступила тишина.

* * *

Трасса закончилась гораздо раньше, чем обещал Костян.

Они отошли от моста не более, чем на пару километров, когда обнаружили, что дороги больше нет: непонятно как и, главное — непонятно зачем асфальт был содран напрочь, обнажая потемневший от времени щебень.

Возможно, таким образом жители Ново-Северска хотели оградить себя от внешнего мира: проехать по такой «дороге» мог разве что танк или серьезный вездеход, да и то — лишь на очень медленной скорости.

Игорь представил, как выглядел бы здесь мотоцикл Костяна, и усмехнулся.

— Посмотри-ка туда, — дотронулась до его руки Лера.

Окружающий трассу лес заметно поредел с одной стороны, открывая взору расположенные метрах в пятистах от дороги десятка два или три мрачных невысоких строений, покосившихся и давно пришедших в полную негодность. Даже на таком расстоянии можно было разглядеть растущую на их крышах траву, чернеющие проемы дверей и выбитых окон.

— Это, наверное, и есть та самая «деревня», — хмыкнул Игорь. — Хотя лично мне она напоминает свалку…

Пройдя ещё метров двести, они увидели узкую, отходящую от трассы, густо заросшую дорогу, служившую когда-то подъездным путем к деревне, и Игорь в очередной раз поразился, насколько быстро природа возвращает утраченные позиции: ещё каких-нибудь год или два — и эту дорогу уже невозможно будет найти…

Внезапно он остановился.

— Так… А что это у нас?

Мятая, ярко-белая картонная пачка сигарет «Romanoff» с привычными матово-черными буквами «Курение-смерть». Она валялась в стороне от дороги, как если бы кто-то выбросил её из окна проехавшего автомобиля. Выбросил совсем недавно, день или два назад, не больше — глянец на пачке всё ещё блестел, как новенький.

— Интересно… — Игорь подобрал её и огляделся. — И куда же вы ехали?

Вопрос был непростой. От трассы пачка сюда бы не долетела — слишком большое расстояние. Получается, что её выкинул или пешеход, который так же, как и они, шел по обочине, или же кто-то проезжал здесь в сторону деревни. Но зачем он туда проезжал?

— Очень и очень интересно… Я сейчас.

Игорь аккуратно положил рюкзак на землю и двинулся по дороге, внимательно глядя себе под ноги. Отойдя метров на сто, он обнаружил разгадку: в серой пыли четко проступал отпечаток фрагмента протектора автомашины.

— Иди-ка сюда, — негромко позвал он Леру.

Подхватив рюкзак, девушка приблизилась.

— Знаешь, нам лучше поскорее убраться отсюда, — она была явно обеспокоена. — Вдруг они и сейчас — там?

— Не бойся, — задумчиво отозвался Игорь, вглядываясь в мрачные силуэты домов. — Если они там, то вариантов всего два: либо мы теряем Колбу, либо… они теряют джип.

— Ты… — её глаза округлились.

— Шутка. Мне кажется, в эти развалины просто так никто не поедет. Думаю, стоит сходить и посмотреть. Только аккуратно.

Спрятав Колбу в кустах, они торопливым шагом направились по дороге в сторону ближайшей избы — оставаться на открытом пространстве, было, действительно, очень неуютно.

Возле крыльца, однако, чувство опасности не исчезло. Напротив, Игорю стало казаться, что из каждого окна за ними наблюдают чьи-то внимательные глаза, а странная, мертвая тишина вокруг — это всего лишь хитрость притаившегося монстра.

Или монстров?

В доме пахло сыростью и гнилым деревом. Почерневшие стены и потолок вызывали ассоциацию с пребыванием внутри гигантского гроба. Тут и там виднелись пятна плесени или мха. Давно умершее жилище; им вряд ли стоило приходить сюда.

Игорь сделал несколько шагов и почувствовал, как под его весом опасно прогнулись полусгнившие доски. Как бы не провалиться под пол…

Откуда-то сверху донесся глухой деревянный звук. За ним ещё и ещё. Наверняка, чердак давно облюбовали птицы. Или, может быть, это ветер шевелит створку какой-нибудь чудом уцелевшей оконной ставни?

— О'кей, — сам себе сказал Игорь. — Сейчас посмотрим наудачу ещё парочку хижин, да надо, и правда, отсюда убираться. Уж больно здесь мрачно.

Покинув избу, он, а за ним и Лера, направились к строениям, которые образовывали некое подобие улицы и были менее всего видны с трассы. Здесь их ждала та же самая картина: гнилые почерневшие развалины, поваленные или разобранные на дрова заборы, густо заросшие дворы.

Дойдя почти до середины улицы, Игорь остановился.

— Зачем им было нужно заезжать сюда? — пробормотал он себе под нос. — Не туалет же они здесь искали… Так, а это ещё что?!

Одна из хижин явно выделялась из общего ряда: все три окна её были затянуты грязной полиэтиленовой пленкой.

— Гляди-ка. А тут, похоже, кто-то живет, — стараясь выглядеть уверенно, Игорь обернулся к девушке. — Может, зайти? На чашечку чая…

— Пожалуйста… — Лера остановилась рядом и взяла его за руку. — Давай уйдем отсюда.

— Не бойся. Конечно, уйдем. Только сначала посмотрим.

Он и сам до конца не понимал, что хочет найти. Но то самое сверхчутьё, которое зачастую развивается у закоренелых преступников или, наоборот, у сыщиков, и которое уже не вмещается в привычное для многих понятие «интуиция», настойчиво твердило ему из подсознания: «Для вас Ново-Северск начинается здесь».

Медленно и осторожно, стараясь не шуметь, они приблизились.

Когда до развалившихся ворот осталось не более двадцати метров, Игорь увидел на земле свежие отпечатки автомобильных колес, ведущих сюда от дороги. Самого автомобиля нигде видно не было.

Подкравшись к краю дома, Игорь заглянул во двор. Никого.

Некоторое время он прислушивался, но, так и не услышав ни единого звука, помахал Валерии, притаившейся у соседней постройки. «Давай сюда. Скорее».

Подошли к крыльцу. Сделав предостерегающий знак рукой, Игорь вновь остановился и прислушался. Стояла мертвая тишина.

Лера дотронулась до его плеча и кивнула в сторону соседнего дома. Там, невидимая с улицы, прямо на земле высилась приличных размеров куча мусора. Даже отсюда было понятно, что свалка совсем свежая: очевидно, здесь кто-то жил.

— Идём, не бойся, — шепнул Игорь и стремительно поднялся на крыльцо.

Дверь была приоткрыта.

Он тихонько шагнул внутрь и оказался в просторных сенях. Постояв несколько секунд, Игорь решительно переступил порог и вошел в избу. Лера скользнула за ним.

— Есть кто живой? — негромко произнес Игорь в полутемное пространство избы. — Мы заблудились, а дорогу подсказать некому…

В этот момент боковым зрением он увидел нечто странное и замер на полуслове.

— Смотри! Смотри! — вскрикнула вдруг Лера сдавленным голосом, указывая в дальний угол комнаты. — Что это?!

Она резко рванулсь в сторону и чуть не упала, но Игорь успел схватить её за плечи.

— Всё! Всё! Спокойно!

— Пусти меня! — у неё началась истерика. — Пусти!

— Но Лера! Это всего лишь человек! Мёртвый… человек.

В трех метрах от них, возле самой стены, словно прибитый к ней гвоздями, стоял, раскинув руки, мертвец.

В том, что это именно мертвец, не было никаких сомнений — во лбу у него имелось небольшое черное отверстие, из которого через всё лицо тянулась засохшая струйка крови. Остекленевший взгляд убитого был направлен в потолок.

Выпустив Валерию, которая тут же отступила к дверям, Игорь медленно приблизился к телу.

— Ну, здравствуй, приятель.

Приглядевшись, он обнаружил, что руки человека, и в самом деле, прикручены проволокой к свежевбитым в стену металлическим скобам.

— Лет тридцать от силы. Хотя выглядит как бомж, — негромко проговорил Игорь. — Его привязали к стене, а затем выстрелили в голову…

— А ещё, — он внимательно осмотрел шею и руки несчастного, — его, похоже, пытали. Вот следы инъекций, а вот — пятна от ожогов… И кстати, посмотри на его лицо.

— Не буду я ничего смотреть, — раздраженно ответила Валерия. — Нужно уходить. И поскорее. Ты всё равно его не оживишь.

— Да, сейчас пойдем. Я только хочу понять, что здесь произошло.

Он огляделся и обратил внимание на большой деревянный ящик, стоящий возле окна и служивший, по-видимому, столом. На грязной поверхности этого «стола», среди потемневших алюминиевых тарелок и засохших объедков, были разбросаны новенькие пластиковые «гильзы» от одноразовых шприцев, а также картонная, без этикетки, коробка из-под ампул.

— Так… Понятно.

Игорь перевел взгляд на узкую лежанку на полу, возле которой в беспорядке валялись вещи убитого: рваный брезентовый комбинезон, выцветшая спортивная шапка, резиновые сапоги…

— Что ж, теперь можно и уходить.

Покинув дом, они поспешно спустились с крыльца и зашагали обратно в сторону места, где была спрятана Колба.

Несколько раз Игорь оборачивался — ему почему-то казалось, что кто-то неотрывно смотрит им вслед. В отличие от него, Лера двигалась быстрым шагом, без оглядки, почти бежала.

Вскоре, подобрав в кустах рюкзак, они направились к трассе.

— Ну и дела здесь творятся, — размышлял вслух Игорь. — Какой-то человек непонятно зачем живет в этих руинах. Приезжают серьезные ребята, очень жестко с ним «беседуют», а потом убивают. Забраться в эту глушь, рисковать, столько бензина сжечь — и всё ради того, чтобы лишить жизни жалкого бродягу?

— Тебе-то — какое дело? — покосилась на него Лера. — Может, он их обманул. Или деньги украл. Или вообще, из тюрьмы сбежал и прятался.

— Украл деньги и живет в обгорелой хижине? Сбежал из лагеря и вместо большого города притащился сюда, в эти жуткие места? Нет. Я думаю, тут — другое. Либо он что-то знал, либо они были уверены, что знал. Причем, знал нечто важное…

— Лично меня больше волнует, где они сейчас, и не встретим ли мы их здесь, на трассе.

— Я не эксперт конечно, но думаю, что его убили вчера или позавчера. И сейчас эти люди, скорее всего, уже далеко.

— Где — далеко?

— Не знаю… Надеюсь, уже на Большой земле. Или… — он помолчал. — Ну, или в Ново-Северске.

— Вот! — невесело усмехнулась Валерия. — Именно это я и боялась услышать…

Они подошли к трассе и остановились, словно решая, в какую всё-таки сторону им теперь двигаться.

— Похоже, пришла пора для сэт-мобайл, — Игорь вынул из кармана телефон и посмотрел на небо. — Надеюсь, спутники сюда «достреливают»…

— Да лишь бы снайпер не достреливал, — мрачно отозвалась Лера, извлекая свой «сэт». — У твоего батарея сколько держит?

— Семьсот часов, — он включил трубку и сосредоточено ввёл код активации. — О! Смотри-ка, показывает «зеленую зону»! Не обманули черти…

— Давай рюкзак. И старайся идти не очень быстро, а то мне за тобой не угнаться… «Третий глаз» включил?

— Да, сейчас закреплю.

Игорь пристегнул к уху «рэд-сэт» и настроил видеокамеру так, чтобы Лера на своей трубке могла видеть всё, что происходит вокруг него в радиусе тридцати метров.

— Так нормально?

— Вполне, — Лера опустила руку с телефоном. — Буду держаться метрах в шестистах позади тебя. На въезде, или что там у них, притормози — нужно будет спрятать Колбу.

— Да, я помню.

Он ещё раз оглядел Валерию: осунувшаяся, взъерошенная, в этом странном одеянии, с рюкзаком за спиной и газовым баллоном «Леди-Райдер» в руке — единственным своим оружием, её можно было хоть сейчас снимать в «Сталкерах Уно»; не хватало лишь противогаза и резиновых перчаток…

— Ну, всё. Я пошел. Когда окажусь вон там, на спуске, выдвигайся и ты.

— Хорошо. Давай.

Застегнув куртку, Игорь сунул руки в карманы и не спеша зашагал вдоль трассы.

Отойдя метров на сто, он обернулся и помахал рукой Валерии, которая словно статуя замерла возле дороги и молча смотрела ему вслед.

19

«Внимание! Вы въезжаете в зону повышенного контроля. Движение гражданских автомобилей осуществляется строго по спецпропускам».

Возле огромного ржавого щита Игорь сделал остановку. Впереди, метров через сто, трасса совершала поворот и переставала быть видимой — мешали деревья. А между тем, город вот-вот уже должен был появиться.

— Как у тебя дела? — он вызвал Валерию.

— Так же, как и у тебя. Иду, — откликнулась та. — Слушай, ох и тяжелая же эта Колба…

— Сочувствую. Осталась совсем недолго.

— Почему ты остановился?

— Похоже, мы недалеко от въезда. Пытаюсь угадать что там — за поворотом…

— Просто сходи и посмотри. Если там уже въезд, то дождись меня. Мечтаю избавиться от рюкзака.

— Хорошо. Следи за монитором. Пошел.

Игорь посмотрел на часы, поправил «ред-сет» и неспешным шагом двинулся дальше.

Однако, дойдя до поворота, ничего нового он не увидел. Та же искореженная, лишенная асфальтового покрытия трасса, те же огромные вековые деревья, плотными рядами стоящие вдоль дороги. А через триста метров… ещё один поворот.

— Въезда пока не видно, — хмыкнул Игорь в микрофон. — Трасса извивается…

— Вижу. Ты только не вздумай срезать: вдруг здесь, и правда, заминировано.

— Да брось, всё это сказки местных «топоров». Разве мало в стране режимных объектов? Но нигде почему-то ничего не минируют…

Внезапно Игорю показалось, что, несмотря на кажущееся однообразие пейзажа, какие-то детали вокруг незримо изменились. Он прошел ещё несколько метров и резко остановился.

— Ты чего? — немедленно отреагировала Лера. — Заметил что-то?

— Интересно… Почему-то гравий здесь очень ровно уложен. Как будто выравнивали катком. Видишь?

— Ага… Может, собираются асфальт класть?

— Не знаю. Так… Посмотри-ка вон туда… Кажется, там что-то лежит. Не то рюкзак, не то сумка…

Прямо на дороге, в двадцати метрах от него, действительно валялся какой-то предмет, напоминающий небольшую кожаную сумку.

— Пойду, гляну, что это.

— Может быть, не стоит?

— Думаешь, мина? — он улыбнулся. — Скорее всего, забыл кто-нибудь из местных бомжей. Я сейчас…

Ещё раз внимательно оглядевшись, Игорь стал очень медленно подходить к предмету. Десять метров. Пять. Вокруг стояла мертвая тишина, и лишь под ногами негромко, в такт его шагов, хрустел гравий.

— Похоже на автомобильную аптечку…

Крак!

Резкий металлический лязг, словно звук сталкивающихся вагонов. Земля внезапно разверзлась, и Игорь, потеряв равновесие, стремительно полетел вниз.

Секунда — и он упал на спину, больно ударившись головой о холодную каменистую почву.

— Эй! — эхом отозвался в ушах крик Леры из динамика «сет-трубки».

В следующую секунду связь прервалась.

* * *

Игорь открыл глаза.

Узкая темная канава, на дне которой он лежал, перерезала трассу поперек по всей её ширине. Подняв голову, Игорь посмотрел наверх. Глубина от силы метра три, не больше. Нужно срочно выбираться.

Он сделал попытку подняться на ноги, опираясь руками на влажное и скользкое дно канавы, и в этот момент наверху послышались чьи-то торопливые шаги.

Так. Похоже, ловушка. Закрытая стальными раздвижными створками и замаскированная слоем гравия яма явно была сооружена здесь специально для встречи не званых «гостей города», а люди, которые спешили сейчас к месту его падения и чьи шаги он отчетливо слышал, вероятно, и есть — хозяева «капкана».

Вот только кто они? Сотрудники местной охраны? Или мародеры?

— Осторожно, у него может быть ствол…

— Ты лучше по сторонам смотри. Скорее всего, он не один.

Голоса принадлежали двум мужчинам, подошедшим к самому краю канавы.

Игорь, наконец, поднялся на ноги, но увидеть говорящих ему не удалось.

— Эй, ребята, — позвал он. — Вылезти помогите…

— Да поможем. Не сомневайся, — усмехнулся тот, чей голос звучал старше. — Лишь бы тебе потом назад в землю не захотелось… Короче. Стволы, ножи и всё остальное — бросай наверх.

— Гранату только бросать не надо — обратно прилетит, — вставил второй и захихикал. — Ладно, пусть посидит пока. Сейчас Рубленых вызову.

Послышался треск рации.

— Слышь, братья. Резко взяли «бобик» — и сюда, к дыре. У нас тут гость и, возможно, с компанией.

— Понял, — прогудела рация. — Сейчас будем.

— У меня нет никакого оружия, — сказал Игорь. — Можете проверить…

— Обязательно проверим, дорогой, обязательно, — опять заговорил первый. — А теперь отвечай быстро и без пауз. Кто такой? Откуда идешь? Куда идешь? Зачем? Будешь долго думать над ответами — не обижайся. Итак?

— Меня зовут Игорь. Иду из Сопкинска. В Ново-Северск. Хочу посмотреть, как люди живут.

— С кем идешь?

— Один я.

— Пешком?

— Сами видите…

— В Городе что забыл?

— Да говорю, же посмотреть хотел…

— Чего тебе тут смотреть, митя? — вмешался тот, кто был помоложе. — Режимный объект здесь, а не Лас-Вегас. За дебилов нас держишь?

— Так режим вроде убрали давно… — пожал плечами Игорь, отмечая про себя тюремное словечко «митя». — Я просто у тетки в Сопкинске гостил, ну и решил сходить глянуть, что за город такой…

— Ага. Через посты, через лес. Глянуть. Короче, хватит базарить, — решил человек постарше. — Отвезем его в «Кремль», пусть Медик с ним разбирается. Где Рубленные-то? Мне дыру закрывать пора.

— Да вон, едут уже. Оглох что ли, — молодой снова включил рацию. — Гриша, близко не подъезжайте. Встаньте за сто метров. Из машины ни шагу. Всё, отбой.

До Игоря донесся слабый шум автомобильного двигателя. Похоже, это за ним. Проклятье, необходимо куда-то спрятать «сэт». Он отцепил камеру и выключил телефон. Может, закопать его здесь?

— Эй, там внизу! Готовься на выход, — прокричал сверху пожилой. И словно прочитав мысли пленника, добавил. — И в яме ничего «забывать» не надо. Найдем если — хуже будет.

Через минуту сверху спустили толстый веревочный трос с несколькими узлами посередине.

— Вылезай, родимый, — скомандовал пожилой. — И давай без попыток самоубийства — у меня «калаш» наготове.

— Я без оружия, — повторил Игорь. — Встречайте, уже лезу.

Цепляясь за узлы, он буквально в три приема добрался до поверхности и высунул голову из ямы.

Что ж. Этого и следовало ожидать.

Двое: один пожилой, небольшого росла, худой, словно после голодовки, и второй — его товарищ помоложе, лет двадцати — двадцати пяти. Оба одетые в странную, похожую на лагерную робу одежду: черные вылинявшие халаты и такого же цвета широкие штаны, кирзовые сапоги и армейские панамы. У каждого в руках по автомату «калашникова».

— Теперь не спеши, — предупредил молодой. — Вылезай медленно. И сразу же встаем на колени, руки в стороны. Чихнешь случайно — извини: высажу весь рожок. Всё, полез.

Приподнявшись на руках, Игорь осторожно выбрался на поверхность, оказавшись вновь на покрытой гравием трассе.

— Здравствуйте…

— На колени, я сказал! — молодой подскочил сбоку и поднял автомат. — Вот так. И руки давай в стороны. Шипа, чекани гостя.

Пожилой, закинув «калаш» за спину, неспешно приблизился к Игорю. Наклонившись, он похлопал сверху по карманам куртки пленника, после чего отступил назад.

— Снимай пиджачок. Медленно! Бросать не надо, просто положи перед собой. Вот молодец. Вовка, скажи братьям, пусть подъедут — грузить будем.

Не опуская автомат, молодой прикоснулся к висевшей на поясе рации.

— Гриша, давай.

Где-то совсем рядом, за деревьями, глухо взревел двигатель, и из чащи на трассу медленно выбрался старый армейский «уазик». Он выглядел довольно экзотично: бурого цвета, с прожектором на крыше и стальной сеткой поверх лобового стекла. На дверцах — выцветшая давно забытая республиканская символика.

Не доезжая до «капкана» метров десять, автомобиль затормозил. Дверь кабины распахнулась, и на землю спрыгнул человек — лысый и красномордый, почти двухметровый великан, в том же странном одеянии, что и его товарищи. В руке он держал обрез.

— Ну? — хрипло проговорил он, подходя. — Куда его?

— В Город отвези, к Медику. Карманы только сперва проверь, как следует, — молодой опустил автомат и кивнул Игорю. — Всё, вставай, митя. Людей хотел посмотреть — вот и посмотришь. Если не убьют, то ещё свидимся. Покеда.

* * *

Глядя, как снаружи, за узким зарешеченным окном, пробегают молчаливые вековые сосны, Игорь невольно вспомнил своё освобождение из «Полигона». Когда это было? Четыре месяца назад? Четыре года? Или четыре века… Только теперь всё обстояло совсем иначе: он — один, вокруг — враждебный незнакомый мир, а вместо свободы его ждет неизвестность…

Интересно, где же сейчас Лера?

«Уазик» вдруг перестал трястись — вместо гравия под его колесами появился асфальт.

Автомобиль сделал очередной поворот, и деревья неожиданно расступились, открывая удивительную, почти фантастическую панораму. Стоящие ровными рядами, совершенно одинаковые серые пятиэтажные дома, все как один — с густо заросшими крышами и идеально правильными рядами чернеющих окон; это больше походило на гигантское инопланетное кладбище, чем на город, в котором живут люди.

— Ну, как? Нравится? — ухмыльнулся красномордый, толкая Игоря локтем в бок. — Перебраться сюда не хочешь?

— Нравится. Ещё как. Наручники сними.

— Слышь, Гриша, ему нравится, — красномордый подмигнул в зеркало водителю — такому же лысому, как и он сам, здоровенному верзиле. — Может, здесь его и похоронить?

— Хорони. Если заняться нечем.

— Да ладно. Я же так. Шучу.

Город стремительно приближался. Из-за пятиэтажек уже можно было разглядеть здания, расположенные, по-видимому, в самом центре города: мрачные высотные дома из серого камня, темнеющие корпуса промышленных объектов, а ещё — местную телебашню, явное излишество и роскошь для такого места как Ново-Северск.

Красномордый, некоторое время молча смотревший в окно, снова повернулся к Игорю.

— Слышь. А ты вообще кто? Наш или ихний?

— Сам по себе. Без смысла пока.

— Вон оно что, — в голосе конвоира мелькнуло понимание. — Давно отскочил?

— Полгода скоро.

— Да… На воле время быстро идёт… Где мотал-то?

— В «Полигоне». Центральный федеральный округ.

— Не слыхал, — пожал плечами красномордый. — И как там?

— Смертность высокая. От острой сердечной недостаточности. А в остальном — рай, как и везде.

Автомобиль, наконец, достиг городской черты. За окном потянулись всё те же серые пятиэтажные дома, потемневшие от времени бетонные заборы, буйно разросшиеся зеленые насаждения.

Проехали перекресток. Затем второй, третий… Судя по всему, они направлялись в центральную часть Ново-Северска, но, сколько бы Игорь не вглядывался сквозь пыльные стекла «уазика», ему не удалось увидеть снаружи не только ни одного автомобиля, но даже ни одного прохожего.

— Тихо у вас, — выразил он недоумение. — Вымерли все что ли?

— Ага, точно. Вымерли, — ухмыльнулся конвоир. — Да ты не беспокойся, все там будем… Гриша, на завод заезжать не надо, давай сразу в «Кремль».

— Туда и еду, — хмыкнул водитель. — Вчера «третью» закрыли, поэтому — в объезд. Я думал, ты знаешь…

— Не, не знаю. А чего закрыли-то?

— Хобот сказал, под «третьей» пустоты засекли. Обвала боятся.

— Опять пустоты… Так иной раз задумаешься, а может и правда — черви земные выгрызают?

— Ты б «технички» жрал поменьше — так, глядишь, и черви бы не мерещились.

— А я причем? Откуда-то же они берутся, эти пустоты…

«Уазик» снизил скорость и выехал на небольшую площадь, в центре которой располагался высокий стальной постамент в виде колонны. Самого памятника на постаменте не было.

Автомобиль обогнул колонну, словно намеревался подъехать к помпезному гранитному зданию — очевидно, бывшей мэрии, но вместо этого остановился возле двухэтажного кирпичного дома напротив.

«Федеральный банк России», — гласила потемневшая металлическая вывеска над единственным его подъездом.

— Ну, вот и приехали.

Красномордый отдал обрез водителю и, щелкнув замком, снял с Игоря наручники.

— Вылезай.

20

День клонился к вечеру.

Сквозь широкое, забранное могучими коваными решетками окно можно было видеть бледный розовый закат над коробками домов, а также чернеющие на его фоне мрачные силуэты заводских труб и энерговышек, уходящих в холодное безжизненное небо.

Кабинет, очевидно принадлежавший когда-то одному из руководителей банка, хотя и не поражал своими размерами, выглядел довольно внушительно: низкая кожаная мебель, массивный, с мраморной столешницей письменный стол, камин, явно ручной работы. Стены же украшали бронзовые подсвечники, а также полотна на исторические темы.

За столом, в высоком, похожем на трон кресле сидел человек в сером костюме и читал глянцевый журнал. Помимо небольшой стопки книг, хрустальной пепельницы и мерцающего в режиме ожидания небольшого монитора, на столе присутствовал странный сувенир — миниатюрная, искусно сплетенная из колючей проволоки новогодняя елка.

— Проходи, не бойся, — человек, наконец, оторвался от чтения и, прищурившись, посмотрел на Игоря. — Если ты — здесь, то бояться уже не имеет смысла. Прошу.

Он жестом указал на один из стульев, после чего перевел взгляд на конвоира.

— Надеюсь, вы не забыли его обыскать?

— Нет, не забыли. Вот, в пакете… — пролепетал краснорожий внезапно поникшим голосом. — Куда всё положить?

— Ко мне на стол, — усмехнулся хозяин кабинета, — куда ж ещё. Теперь спустись вниз, скажи, что мне нужен Слава, а сам можешь быть свободен.

— Да, сейчас…

— Я же попросил тебя сесть, — человек вновь посмотрел на Игоря, как только конвоир вышел. — Неужели это так сложно?

Ему было чуть больше пятидесяти. Щуплый, невысокого роста, с острыми чертами лица и седой бородкой, он походил бы на доктора из детских сказок, если бы не холодный и выразительный, почти гипнотизирующий взгляд его черных бездонных глаз.

— Прошу, — повторил он с нажимом.

— Да, конечно. Извините.

Игорь пододвинул к себе один из стоящих у стены стульев и сел, с любопытством оглядываясь и стараясь выглядеть естественно.

— Если честно, я не совсем понимаю, где нахожусь, и поэтому…

— Звали, Пётр Леонидыч? — в дверях возникла фигура крепкого молодого человека в офицерской, но без погон военной форме.

— Да. Проходи, Слава, — кивнул хозяин кабинета. — Возможно, мне понадобится твоя помощь… А возможно и нет. Итак.

Он снова обратился к Игорю.

— Есть два варианта. Вариант первый: всё как на духу. Кто такой, откуда, зачем пожаловал. Вариант второй: будет больно и страшно, и только потом — всё как ну духу. Тебе какой?

— Негусто вариантов, — заметил Игорь. — Но, вообще, наверное, лучше первый.

— Разумеется, — холодно согласился «доктор». — Обычно так и бывает: сначала первый вариант, затем второй. Рассказывай.

— Меня зовут Игорь. Фамилия — Ветров, — начал Игорь монотонно, словно на допросе. — Отбывал наказание по статье двести двадцать, часть три. Отбыл шесть лет из восьми, освободился четыре месяца назад…

— А чего вдруг рано выгнали? — Пётр Леонидович дотронулся до монитора, и тот ожил — по экрану побежали какие-то таблицы, графики и реестры. — Неужели встал на путь исправления?

— Нет, просто под программу попал. Называется «Кредит доверия». В этом году по стране больше тысячи человек «кредиты» получили. В основном, кто в Центральном округе сидел…

— Повезло, значит. Ну, хорошо. Отбывал где?

— Федеральная тюрьма «Полигон — 2000». Это экспериментальное исправительное учреждение, в котором…

— Номер свой скажи, — перебил «доктор». — И я сам увижу, из какого ты… учреждения.

— Две тысячи сто пять. Блок «четыре».

— Две тысячи сто пять… Так… — Пётр Леонидович несколько раз коснулся пальцами поверхности монитора, очевидно, листая страницы некой базы данных. — Ага, нашел. Слава, подойди поближе.

— Не думал, что можно где-то купить информационную базу российских тюрем, — пробормотал Игорь.

— Это не «база тюрем», — усмехнулся хозяин кабинета, — а так называемый социальный реестр Федеральной комиссии по учёту неблагонадежных. И я его не покупал.

— Всё равно впечатляет…

— Короче, Ветров. Судя по тем данным, которые я сейчас вижу, последние два года ты находился в «блоке четыре». Так?

— Так.

— Тут написано, что этот блок… — Пётр Леонидович покосился на монитор, — относится к разряду дисциплинарных.

— Да.

— Отлично. Перечисли мне фамилии своих тамошних друзей-приятелей. Если помнишь, конечно.

— Всех не помню, — задумался Игорь. — Только тех, с кем реально общались… Ворон, Василевский, Миркин… Так, постойте. Если у вас есть база, то ведь и фотографии, наверное, должны быть? Просто посмотрите и…

— Хорошо, — «доктор» отвел взгляд от монитора и принялся внимательно разглядывать свои руки. — Допустим, ты — Ветров. И допустим, ты не стукач. Теперь объясни мне. Что ты забыл в нашем городе?

— То, что ты сидел, ещё ничего не значит, — неожиданно вмешался Слава. — Скорее, наоборот. «Топоры» не стали бы посылать сюда работягу или мутного. Они прислали бы как раз такого как ты — сиженного, катанного, по всем базам видного. Я не прав?

— «Топоры», — улыбнулся Игорь, — прислали бы сюда взвод спецназа да имперского советника с особыми полномочиями. Половину населения они бы постреляли, а половину — отправили «на переработку». И не заморачивались всей той возней, о которой вы тут говорите.

— Это на каком таком основании? — прищурился «доктор». — Мы здесь, к твоему сведению, ничем противозаконным не занимаемся. Я вот, например, зарегистрирован как житель Ново-Северска и работаю в администрации города. За что меня стрелять?

— Вы, наверное, немного отстали от жизни, — вздохнул Игорь, — сегодня чьи-то гражданские права волнуют «топоров» так же мало, как и кольца Сатурна. Особенно в свете доктрины «Нового Порядка». Понадобится кому-то ваш городок — «зачистят» в два счета. Да потом китайцам сдадут в аренду, ха…

— А ты, я гляжу — демократ. Недорезанный… Разговаривать в тюрьме научился? — Пётр Леонидович покачал головой и посмотрел на Славу. — Ну что. Похоже, это он и есть.

— Вы думаете?

— Почти уверен. Возраст тридцать с небольшим, среднего роста, телосложение обычное. Опять же сидел за разбой.

— Всё может быть. Мне тоже кажется — похож. И что? Будем звонить лысому?

— Не спеши, Слава, не спеши, — «доктор» поднялся из-за стола и подошел к окну. — Деньги это, конечно, хорошо. Но мне вот что интересно…

Он замолчал.

— Господа, — вмешался Игорь, — может быть, вы введете меня в курс дела, коль скоро речь идёт обо мне? Я думаю, мы могли бы…

— Сиди спокойно, — рявкнул Слава. — И помалкивай. Надо будет — тебя спросят… Пётр Леонидыч, а что если вколоть ему «фэнь-дзу»? И лысому ничего говорить не будем. Как он узнает-то?

— Как… Откуда я знаю — как? — «доктор» повернулся к столу и задумчиво посмотрел на Игоря. — С одной стороны, двести штук — деньги неплохие. С другой, просто так их никому не платят. Сегодня отдадим его лысому, а завтра узнаем о миллиарде, который упустили. Причем из газет узнаем, Слава, из газет.

— Так вот я и говорю…

— А если вколотить ему «синьки», как ты говоришь, то — что тогда? Запросто может оказаться, что внутри у него какая-нибудь однодневная вирусня типа «корейского дракона» или наоборот — компромат на кого-нибудь из Думы. В итоге и денег не получим, и неприятностей огребем. М-да…

— Это мы-то огребем? — удивился Слава. — Да я этому лысому…

— Слушай, Хобот, — «доктор», похоже, начал терять терпение. — Ты когда уже в людях разбираться научишься? Лысый во много раз опаснее любого «топора», неужели ты до сих пор этого не понял?

— Да я-то понял, — смутился Слава. — Только что нам всё-таки делать?

— Вот и я не знаю, мой юный друг…

Пётр Леонидович приблизился к сидящему на стуле Игорю.

— Так что же вы забыли в этом городе, господин Ветров? — непонятно почему он перешел на «вы». — Поверьте, говорить правду — сейчас больше в ваших интересах, чем в наших.

— Так я, собственно, и не собирался ничего скрывать, — пожал плечами Игорь. — Тем более что история моя проста и незатейлива…

— Давай без предисловий, говорун, — не удержался Слава. — Не тяни за вымя.

— Да нет проблем. Я буду краток.

Был у меня приятель в «Полигоне». Звали его Серёга Мокеев. Мокей, в общем. А срок у него был — двенадцать лет. Вот так вот.

— И что дальше?

— Год назад Серёга умер. Вернее, не умер, а убили его. Кто, зачем — сейчас неважно. А важно то, что в Ново-Северске остался у него друган. Они не то вместе сидели, не то ещё что — не знаю я. Но Мокей говорил так: мол, выйдешь когда, не поленись — съезди, навести человека. Скажешь, что от меня — всем поможет, и советом и деньгами.

Я-то, конечно, не собирался никуда ехать — слишком уж далеко от моих краёв. Да и вообще, одно дело в лагере языком трепать, другое — ехать неизвестно к кому… Но так сложилось, что я как вышел, вообще никуда не могу воткнуться. Ни работы, ни идей каких-то, ни связей нормальных. Ну, вот я и….

— Так. Достаточно, — скривился «доктор». — Правда — неправда, но слушать этого я больше не желаю. Имя человека говори, к кому ехал. И сразу всё понятно станет.

— Его зовут Манфред, — ответил Игорь. — А фамилию я забыл.

— Как это — забыл?

— Да так. Не думал, что пригодится, вот и забыл. Не то Михайлов, не то Федоров. Простая какая-то фамилия.

— Интересно получается, — снова вмешался Слава. — Имя запомнил, а фамилию забыл. Так не бывает…

— Да помолчи ты уже! — вскипел Пётр Леонидович. — Сядь вон лучше журналы с девками полистай, умник… Господин Ветров, не могли бы вы мне объяснить — как вы собирались искать в чужом городе человека, не зная его фамилии?

— А чего тут объяснять… С таким редким именем да в небольшом городке — какие проблемы?

— Хм, — задумался хозяин кабинета. — Пожалуй, вы правы. В этом городе не то что Манфреда, а кого угодно найти можно, если имя знаешь. Главное, чтобы тебя раньше не нашли. В земле сырой. Верно я говорю, Хобот?

— Пётр Леонидыч! Если надо, я хоть сейчас этого говоруна в сырую землю положу…

— Да только есть одна небольшая загвоздочка, господин Ветров, — продолжал «доктор», не обращая больше внимания на своего «коллегу». — Дело в том, что в городе Ново-Северске не живет и, боюсь, никогда не жил человек по имени Манфред.

* * *

Звон кремлевских курантов за окном был настолько неожиданным, что Игорь на мгновение растерялся. Так близко и так громко он их никогда не слышал. Но… Откуда здесь Спасская башня?!

— Ну, как? Правда, похоже? — захихикал Пётр Леонидович. — Это над мэрией часики бьют. Немного невпопад конечно, зато никакого подзавода — всё на матричных батареях… Что-то, я смотрю, не особо вы расстроились, господин Ветров.

— Это потому, что врёт он нам, — зевнул Слава. — Стукач, а врать не умеет. Только колоть его ничем не надо: опустим в «колодец» — сам всё расскажет.

— А лысый?

— А что — лысый? Договор — договором, но мы же не можем теперь вообще никого не допрашивать? Для нас, между прочим, не только деньги важны, но и безопасность.

— Да так-то оно так, — задумчиво проговорил Пётр Леонидович. — Но спешить мы всё-таки не будем — время у нас пока есть. Когда лысый возвращается?

— Через два дня. Или через три. А кстати, — встрепенулся вдруг Слава, — вещи чужака где?

— Вон в пакете. Я глянул — ничего особенного. Сэт-мобила, билет на автобус, ключи какие-то…

— Мобилу нужно осмотреть, и если что…

— Сегодня утром, не доходя до города, в одном из домов в заброшенной деревеньке я нашел труп, — произнес Игорь. — Молодой парень, похоже, кто-то из ваших. Его приколотили к стене, пытали, а затем убили. Выстрелом в голову. Интересно, кто это сделал?

Словно услышав его вопрос, куранты за окном умолкли. «Доктор» замер на месте, а Слава перестал шуршать пакетом. В комнате воцарилась тишина.

— Так… — протянул, наконец, хозяин кабинета, медленно опускаясь в кресло. — Ещё раз. Поподробнее. Какой такой труп? Где?

— Так я же говорю. Деревенька обгорелая там…

— Медянка называется.

— Не знаю. Наверно… Я зашел посмотреть, как и чего. Ну и в одной избе вижу: паренек. Одежда на нем такая же, как у ваших, с дороги… Руки к стене прикручены, в голове — дыра.

— Погоди, — перебил Слава. — Пётр Леонидыч! Уж не Вилька ли это? Крысолов…

— Не знаю. Всё может быть, — мрачно проговорил «доктор». — Что дальше, господин Ветров? Почему вы решили, что его кто-то пытал?

— Руки у него — в ожогах все. Видать, и окурками жгли и «шипом-электрошоком». На столе — шприцы одноразовые. Ну, я и подумал…

— М-да… Что скажешь, Хобот?

— Чего тут говорить, — хмыкнул Слава. — Жил как крыса и подох как крыса. Поделом ему.

— Я не про это, кретин, — злобно прошипел Леонидыч. — Убил его кто — спрашиваю.

— А мне-то откуда знать? Хотя постойте! — Хобот замер, как будто осененный догадкой. — А не лысый ли это со своими Крысолова завалил? Кроме них-то ведь некому. Только вот зачем?

— Знать бы… — «доктор» задумчиво пожевал губами. — В общем, так. Завтра поутру бери людей и дуй на пепелище. Если это Вилька — тело закопайте и приберитесь там, как следует. Если не он — везите труп сюда, думать будем. Ну и обнюхай там всё — может, ещё чего интересного найдешь.

— Понял. А с этим что делать? — покосился Хобот на Игоря. — Я предлагаю — в «колодец» его на ночь…

— Не спеши. Разберемся. Пока пусть в сейфе посидит, а завтра решим. Мудрая мысля, Слава, обычно по утряни приходит. Тебе всё ясно?

И не дожидаясь ответа, «доктор» отвернулся к окну.

21

Три лестничных пролета вниз, недолгий путь через весь первый этаж и, наконец, вход в подвал. Мрачный полутемный коридор, ведущий в глубины подземелья мимо черных стальных дверей. За спиной — тяжелые и уверенные шаги Хобота.

Метров через тридцать коридор закончился, и они вышли на освещенное пространство узкого стального шлюза.

— Тормози, Ветров. Мы уже дома… Эй, Федя, ты здесь?

Это был самый настоящий банковский сейф.

Массивная, квадратная дверь из армированного фибробетона, за ней — ещё одна дверь в виде решетки из мощной титановой арматуры открывали вход в небольшое — три на четыре метра помещение. Типичное хранилище для денег: стены и пол из бронированной стали, вдоль стен — пустые металлические полки, на потолке — яркая неоновая лампа.

— Заходи, располагайся, — невысокий и коренастый охранник равнодушно окинул Игоря взглядом. — «Бетонку» я закрывать не стану, а то задохнешься. Вода в бутылке, туалет в ведре. И сиди смирно, сейф у меня на мониторе. Вопросы есть?

— Еды дадут? — поинтересовался Игорь, перешагивая через высокий порог хранилища. — И на чём тут сидеть?

— На заднице, — хохотнул Слава. — А жратву получишь, когда разговаривать научишься… Всё, Федя, я пошел. И следи за ним как следует: Леонидыч сказал — это вип-клиент.

— Ясно, прослежу, — кивнул охранник, запирая решетку. — Отсюда ещё никто не убегал.

Покончив с замком, он неторопливо направился вслед за Хоботом, на ходу позвякивая ключами. Вскоре шаги конвоиров стихли, и где-то наверху гулко хлопнула дверь.

Наступила тишина.

* * *

«Федя, ты — мразь».

«Завтра меня сожгут».

«Gott Mitt Uns».

Надписей на стенах было немного — сказывалось отсутствие письменных принадлежностей. Игорь некоторое время рассматривал кое-как нацарапанные бывшими пленниками хранилища рисунки и выражения, не столько от любопытства, сколько от того, что больше заняться здесь было решительно нечем.

Вскоре он решил устраиваться на ночлег. Если постелить на пол куртку, а под голову положить свернутый свитер, то уснуть вполне реально. Но что делать с этим сумасшедшим ярким светом?

Игорь ещё раз оглядел помещение.

Так. Одна из широких металлических полок расположена сантиметрах в тридцати-сорока над поверхностью пола, и если забраться под неё, то свет уже не будет так бить по глазам. Что ж, сейчас проверим.

Скинув куртку и свитер, Игорь соорудил из них некое подобие лежанки, которую он аккуратно задвинул под полку, после чего влез туда сам.

А что. Если отречься от старых тюремных традиций, строго запрещающих зэкам ложиться на пол, то получалось вполне сносное спальное место. И хотя лежать здесь можно было только на спине, он почувствовал себя относительно комфортно: глаза отдыхали в тени, а, кроме того, на полу было прохладно — из коридора ощутимо тянуло сквозняком.

В тот момент, когда Игорь уже собирался погрузиться в сон, он вдруг заметил, что на самой полке, чуть ниже уровня его глаз, имеется несколько надписей, очевидно, сделанных когда-то таким же, как и он, прячущимся от света узником.

«Господи, прости меня. Прометей превратил нас в тварей. Мы все черви. Мы все умрем».

И ниже:

«Институт — Вечное Зло».

— Интересно, — пробормотал Игорь, — сколько его здесь продержали, прежде чем бедняга сошел с ума?

И помолчав, он сам себе ответил:

— Надеюсь, я до этого не доживу.

Действительно, причин для пессимизма было предостаточно. Пролететь полмира, преодолеть столько препятствий, чтобы, в конце концов, добраться до Ново-Северска и оказаться здесь в совершенно идиотской ситуации…

Колба — у Леры. Где находится Лера — неизвестно, и связь с ней утрачена. Разумеется, Игорь помнил наизусть номер её «сэта», но, во-первых, нужно ещё найти откуда позвонить, а во-вторых, далеко не факт, что, позвонив, он услышит в трубке голос Леры, а не кого-нибудь другого.

Усугубляется всё тем, что сам он заперт в этом жутком подвале, а какие-то люди во главе с неким «лысым» ищут не то человека, похожего на Игоря, не то его самого.

Ищут. Вопрос — зачем? Перед глазами вновь всплыло лицо бедолаги, распятого в заброшенной избе. Похоже, ему сначала вводили препарат, в разы обостряющий нервные ощущения, после чего прижигали сигаретами или «шипом». Боль нечеловеческая. М-да…

Игорь невольно содрогнулся, явственно представляя себя на месте несчастной жертвы, как вдруг почувствовал, что пол камеры слегка загудел, словно провибрировав ему в ответ.

Что это?! Он начинает так быстро сходить с ума, или просто почудилось от усталости?

Вибрация резко прекратилась. Игорь замер и, стараясь не дышать, вслушивался в звенящую тишину подвала. Похоже, всё-таки показалось…

И тут пол в хранилище вновь ожил. Только теперь это была уже не вибрация, а отрывистые колебания земной тверди. Далеко внизу, на глубине нескольких метров под фундаментом, явно что-то происходило.

Землетрясение? Игорь вспомнил слова красномордого о пустотах и «подземных червях» и стал торопливо выбираться из-под полки. Какой тут, к черту, сон…

Он поднялся на ноги и нагнулся за лежащей на полу курткой, как вдруг и подвал и всё здание над ним сотряслись. Бум! Стальные стены хранилища отозвались металлическим гулом, послышался негромкий вкрадчивый треск в перекрытиях, лампа на потолке несколько раз мигнула, но не погасла.

Игорь бросился к решетке и, ухватившись руками за арматуру, прижался к стальным прутьям, вглядываясь и вслушиваясь в мрачную темноту подвала. Похоже на самое настоящее землетрясение. Но почему никто не идёт за ним? Неужели ему суждено остаться здесь навсегда?

Но толчки больше не повторялись. Прошла минута, за ней — другая… И вдруг среди этой тишины раздались новые звуки: сначала глухой металлический скрежет в глубине коридора, а затем и торопливые негромкие шаги. Никаких сомнений: кто-то спустился в подвал и идёт сюда.

— Эй, там! В камере! — вскоре из темноты вынырнул Федя. — Три шага от дверей. Лицом к стене!

Он был голый до пояса, в одних брюках и ботинках на босу ногу — колебания земной коры явно застали его врасплох. В одной руке у Феди была связка ключей, в другой — двуствольный обрез.

— Открываю и — бегом наверх, — он неуклюже загремел ключами. — Переждем на улице…

— Что случилось? — спросил Игорь, отступая к стене. Но даже здесь он почувствовал шедший от охранника тяжелый запах спиртового перегара.

— Не знаю, — трясущимися руками Федя, наконец, сумел отпереть замок. — Всё, двигай на выход. И без шуток — сначала стреляю, потом думаю…

Решетка распахнулась. Игорь вышел из хранилища и торопливо зашагал по коридору — туда, где должна находиться ведущая наверх лестница. Федя семенил следом.

Вскоре они достигли лестницы. Игорь уже сделал несколько шагов по ступеням, как вдруг услышал позади себя звуки падения чего-то тяжелого и пьяные федины ругательства. Он тут же обернулся. Так и есть. Федя выронил обрез!

Не медля ни секунды, Игорь подскочил к склонившемуся за оружием конвоиру и изо всех сил ударил его ногой по голове.

— Ах, ты… — тот упал на четвереньки, но тут же попытался подняться. — Ах, ты падла…

Игорь стремительно схватил с пола обрез и, размахнувшись, нанес им удар Феде по лицу. Голова конвоира дернулась в сторону. Как подкошенный, Федя безмолвно рухнул на каменные плиты.

Кажется, готов. Пора уходить.

Игорь двинулся вверх по лестнице и, добежав до приоткрытой двери, выглянул в коридор первого этажа. Никого. Стараясь держаться подальше от окон, он быстрым шагом направился в сторону вестибюля.

И тут земля вновь ожила. Сначала — слабая вибрация, а затем неожиданно сильный толчок. Бух! На этот раз загудело всё здание. С потолка посыпалась штукатурная крошка, где-то наверху звонко лопнуло оконное стекло, а ещё через секунду в коридоре погасли редкие потолочные светильники.

Не обращая внимания на темноту, Игорь достиг вестибюля. Возле центрального входа на вахте охранника не было ни души. Он бросился к дверям и, распахнув одну из створок, оказался в узком пространстве перед уличными парадными дверями.

Снаружи наверняка люди, но останавливаться уже поздно. Игорь взялся за дверную ручку. Вперед!

Площадь была погружена в почти непроглядную ночную тьму.

Уличные фонари не работали, вокруг ни одного светлого окна, поэтому ничем кроме бледного сияния луны улица не освещалась.

Игорь поспешно спустился с парадного крыльца и быстрым шагом двинулся вдоль фасада, торопясь добежать до угла здания. Ещё от дверей он успел заметить метрах в двадцати от центрального входа фигуры трех или четырех человек, пережидающих, очевидно, внезапное землетрясение, но разглядывать их было некогда.

Когда до поворота оставались считанные шаги, он услышал за своей спиной крики, а ещё через несколько секунд — пистолетные выстрелы. Перед тем, как свернуть за угол, Игорь обернулся и, направив обрез в темное пространство площади, нажал сразу на оба спусковых крючка.

Ба-бах! От звука выстрела заложило уши. Игорь выбросил ставший бесполезным разряженный «ствол» и что есть силы побежал прочь от банка в сторону чернеющих силуэтов жилых домов.

За ним никто не гнался.

* * *

По мере удаления от центра города светлее так и не становилось.

Игорь оставил за спиной уже несколько кварталов, но за всё то время, пока он двигался по заросшим изломанным тротуарам пришедших в полную негодность улиц, ему не удалось заметить вокруг ни светлых окон, ни отблесков от уличных фонарей или прожекторов.

Мертвая тишина ночного Ново-Северска нарушалась лишь шелестом листвы да хлопающими на ветру пустыми оконными рамами. Неужели здесь совсем не осталось людей?

Игорь двигался неторопливым шагом, время от времени останавливаясь и прислушиваясь, надеясь уловить хотя бы какой-нибудь посторонний звук, но пока так ничего и не услышал.

Вскоре он достиг местности, где не было уже ни улиц, ни домов. Создавалось впечатление, что он оказался на территории какой-то фантастической гигантской свалки. При свете луны Игорь разглядел устрашающе-многометровые горы не то мусора, не то промышленных отходов, и эти явно не природой созданные «горные хребты» простирались настолько далеко, насколько хватало глаз.

Тогда он развернулся и направился назад к центру, но уже другой дорогой. Игорю вдруг пришло на ум, что, выбравшись из здания банка, он почему-то больше нигде не ощутил подземных толчков, словно сила землетрясения ограничивалось очень малой площадью. И это было весьма странно.

Вокруг снова появились дома. Типичные для небольшого промышленного городка панельные пятиэтажки, в которых когда-то, вероятно, проживали рабочие местных предприятий. Только сейчас в этих домах давно уже никто не проживает…

На этот раз Игорь продвигался не по улицам, а через дворы.

У него не было какой-то определенной цели. Переночевать он наверняка смог бы в любой из тысяч окружающих его брошенных квартир, а искать адекватных жителей Ново-Северска стоило всё-таки лучше с утра, чем делать это сейчас… Тем не менее, Игорь решил ещё некоторое время побродить по ночному городу.

Как-то незаметно стал накрапывать дождь. Капли застучали по листьям деревьев и по ржавым крышам домов, воздух посвежел, пахнуло мокрой зеленью. И хотя из-за шума дождя стало практически невозможно различать в темноте посторонние звуки, Игорь почувствовал себя более уверено — вопреки всякой логике пустые улицы и дворы уже не выглядели такими мертвыми и обреченными…

* * *

Сначала он подумал, что ему показалось.

Свет. Желтый и тусклый, почти незаметный — он неожиданно мелькнул и пропал в одном из окон очередной пятиэтажки.

Игорь остановился. Ничего себе… Может, здесь не так уж и безлюдно?

Он осторожно приблизился к дому и, не сводя глаз с окна на четвертом этаже, притаился под деревьями. Интересно, открыты ли подъезды? Что, если не ждать, а прямо сейчас подняться наверх и попытаться услышать что-нибудь из-за дверей?

Прошло около минуты. Ага! Внезапно вспышка желтого света повторилась, правда теперь уже в соседнем окне. Похоже, в этой квартире всё-таки кто-то есть.

Стараясь двигаться как можно тише, Игорь подобрался к подъезду. Как он и предполагал, дверь оказалась не заперта. Впрочем, она и не могла быть заперта: полусгнившие доски кое-как держались на петлях. Что ж, зайдем.

Он медленно потянул на себя одну из дверных створок и осторожно шагнул внутрь.

Его встретила кромешная тьма. Тёплый сырой воздух, шедший из подвала и наполненный запахами плесени и гниения, напоминал удушливый смрад кладовых морга.

Вслепую, практически на ощупь Игорь преодолел несколько ступеней и оказался на площадке первого этажа. Тишина. Двери всех четырех квартир были приоткрыты — с улицы сюда слабо тянуло ночным ветерком. Решив не обследовать явно заброшенное жилье, он продолжил свой путь вверх по лестнице.

Второй этаж оказался точной копией первого: мусор, грязь и битое стекло на ступенях, непроглядный мрак, выбитые двери давно покинутых квартир… Он продолжил подъем.

Третий этаж… Игорь замедлил шаг и теперь поднимался почти крадучись — сейчас главное: не споткнуться и не нашуметь.

Когда до площадки четвертого этажа осталось всего несколько шагов, в воздухе откуда-то появился новый запах — не то сена, не то опилок — так обычно пахнет в конюшне…. Игорь осторожно поднялся ещё на несколько ступеней, и вдруг неожиданно уперся… в решетку.

Ого. Вот тебе и «постоял у дверей». Массивная, из стальных прутьев, перегородка от пола до потолка, с прорезанной посередине небольшой, так же сваренной из арматуры дверцей надежно отделяла верхние этажи от нижних, и пройти наверх мог лишь тот, у кого был ключ…

Игорь прислонился к дверце лбом, пытаясь уловить какие-нибудь звуки хотя бы отсюда, как вдруг по ту сторону от перегородки послышалось тихое, но отчетливое движение. Он похолодел. Что это?!

В одно мгновение Игорь отпрянул от дверцы, и в ту же секунду кто-то стремительный и мощный бросился на решетку с другой стороны, ударившись об неё с силой, от которой, казалось, содрогнулся весь подъезд.

И тут… Это было похоже на раскаты грома! Не просто собачий лай, а громоподобный рык, от которого стынет кровь в жилах!

От неожиданности Игорь споткнулся на лестнице и, слетев по ступеням вниз, рухнул на площадку, больно ударившись спиной о каменный пол подъезда.

— Стоять! Кто здесь?!

Вверху, на стене внезапно вспыхнула яркая криптоновая лампа, которая ослепила его. И то немногое, что смог он увидеть, был крепкий, высокого роста человек в ружьем в руках, стоявший по ту сторону двери, а рядом с ним — громадных размеров пёс, с бешеным лаем бившийся о стальные прутья решетки.

22

— Кто здесь? — повторил человек, поднимая ружье. — Если что надо — говори, а нет — так проваливай. Или мне собаку выпустить?

Рослый и сутулый, уже немолодой, он был одет в серый охотничий комбинезон и странную оранжевую каску с очками, наподобие тех, какие носят металлурги.

— Не надо собаку, — выдохнул Игорь, с трудом поднимаясь с пола. — Я просто… Я спросить хотел…

— Спрашивай, — великан взял пса за ошейник, и тот сменил лай на грозное рычание. — Только вот рожа мне твоя, мил человек, почему-то не знакома… Ты сам-то кто такой?

— Понимаете… Я только сегодня приехал. Мне бы с кем-то поговорить, узнать, как и чего, осмотреться…

— Что-то я не пойму, — нахмурился человек. — Как — приехал? Ты — новенький что ли?

— Ну да, я и говорю. Мне бы…

— А если новенький, то почему тебе Медик ничего не объяснил? Или может, ты у нас нелегал?

Судя по его интонации, нелегалом быть не стоило.

— Вовсе нет. Медика я видел. Просто когда мы с ним общались, началось это… — Игорь запнулся, подыскивая слова, — ну, в общем, на землетрясение похоже, и Медик…

— А, тогда понятно, — усмехнулся незнакомец, и в голосе его промелькнуло злорадство. — Они смелые только на работяг орать да приезжих грабить, а когда черви в земле ворочаются — сразу вся спесь с них и слетает… Так тебе что, даже комнату не дали?

— Слава сказал, чтобы я ночевал, где хочу, — продолжал врать Игорь. — И чтоб завтра приходил, с утра.

— О, как… А на комбинат почему не пошел? Там хоть пожрать дают.

— Так я же говорю, мы только общаться сели, а тут «Кремль» как тряхнет…

— Да… — задумчиво протянул человек, опуская ружье. — Уже и до центра добрались… Короче. Если хочешь, можешь у меня переночевать. Я человек открытый, коренной сибиряк, не то, что эти…

— Вообще-то, мне бы не хотелось вас стеснять…

— Но учти, порядки у меня строгие, — не обращая внимания на слова Игоря, продолжал хозяин квартиры. — Почую подвох — сам приговор вынесу, сам и оформлю. Хотя на урку ты вроде бы не похож… Юнга, домой! Живо!

Прогнав собаку, он щелкнул замком и отворил дверцу.

— Проходи. Будь как дома. Ново-Северск, потеснись!

* * *

Это была совершенно обычная двухкомнатная квартира: низкие псевдо-каучуковые потолки, китайская пластиковая мебель эпохи «Героев», потертые ковры на полу и… много-много света. Все три окна были плотно занавешаны не то палаточной термотканью, не то брезентом, поэтому свет отсюда пробивался наружу только лишь когда хозяин открывал или закрывал форточки.

— Чего уставился? Электричества никогда не видел? Да всё просто: на пятом этаже у меня водородный генератор. Я его с комбината припёр. На складе — изотопных батерей на сто пятьдесят лет вперед, чего добру пропадать?

— Это точно, — пробормотал Игорь, осматриваясь. — Интересно, а зачем им понадобилось столько батарей?

— Здрасьте! «Зачем понадобилось», — хозяин удалился на кухню и, судя по звукам, включил электрочайник. — Комбинат же на века строился, как и город наш. Кто ж знал, что оно так получится? Да ты проходи, не стесняйся. Хочешь — на диван или в кресло садись, пока Юнга не занял…

— А у вас ничего, уютно, — Игорь расположился на диване, чтобы видеть одновременно и прихожую, и вход во вторую комнату. — Неужели во всем доме только одна ваша квартира — жилая?

— Ты опять не угадал. Моя квартира не единственная жилая в доме. Вовсе нет. Она — единственная жилая на всей улице.

* * *

— Меня зовут Юрий Михалыч. Можно просто Юра. И живу я здесь, чтоб ты знал, ещё со времен коммунизма и «светлого будущего». Поди, и не слыхивал про то времечко?

— Так… В общих чертах только.

— Вот именно, «в общих чертах». Правда, я и сам тогда сопляком был. Столько лет прошло… Тебя звать-то как?

— Игорь.

— Вот ты представляешь, Игорь, а я ведь здесь полжизни, считай, провел… — Юрий Михалыч на мгновение задумался, глядя на остывающий в железной кружке густой черный чай. — Да что тут говорить. Если, вообще, не всю жизнь…

Две банки армейской тушенки, упаковка китайского «вакуумного» хлеба, несколько белых огурцов, кусок сахара… Они сидели за низким деревянным столиком и ужинали при свете стоящей на полу небольшой ночной лампы.

— Сначала электриком на комбинате, потом — инженером на энергостанции… Здесь ведь, знаешь, какая жизнь раньше была… Отец рассказывал: и снабжение, и продукты, и культурная сфера опять же — всё на высшем уровне было! Даже когда держава рушилась, мы и то стояли, работали…

Я-то пацаном ещё зеленым носился, когда статус с города сняли. Пошёл учеником электрика. И ничего, выучился. Зато два года спустя, когда рудник закрыли, и народ разбегаться стал, я на комбинате уже числился начальником электроцеха. А это тебе не абы что!

Юрий Михайлович замолчал и уставился взглядом в тусклую лампочку светильника, в очередной раз погружаясь в воспоминания.

— А сейчас вы кем работаете? — осторожно спросил Игорь.

— Кем… Да разве это работа? — с горечью проговорил хозяин квартиры. — Кладовщиком я теперь работаю, вот кем. Инженеры у них теперь свои.

— У кого — у них, Юрий Михалыч?

— Ясно, у кого — у начальства.

— У Медика что ли?

— Да причем тут Медик, — скривился инженер. — Производством Сурганов командует, а не Медик… В общем, ты наливай, пей да слушай.

Он отодвинул от себя тарелку и вынул из-под стола небольшой графинчик, на две трети заполненный прозрачной жидкостью. Водка или спирт?

— Городок у нас — ты сам видел — небольшой. Народу живет немного, в основном в восточной части города…

— А мы сейчас — в какой?

— В южной… Так вот. Все, кто сейчас здесь обитает, прямо или косвенно связаны с комбинатом. Ну, работяги, ИТО, эксперты — это понятно. Шоферня ещё — те, кто за периметр мотается, связисты и прочие там, ну ты понял. Все эти люди подчиняются Сурганову, Константин Семёнычу. Он раньше заместителем главного технолога был, а сейчас производством командует. Директор. Он же паек распределяет, спирт, воду, ну и зарплату, конечно же…

— Зарплату?

— Ну да. А ты думал, мы тут за спасибо работаем что ли?

— Нет, почему за спасибо, просто уточняю…

— Но кроме Сурганова, как ты понимаешь, у нас и другая власть имеется. Служба безопасности, она же — мэрия. Никакого мэра нет, конечно, всё и так ясно. Уголовники, урки беглые и всякий сброд — все они под началом у Медика. Он у них старший, а если по-лагерному — «авторитет».

Понятно, что долю с комбината грызут они немалую. И сам Медик, и люди его. Опять же, с другой стороны, не будь их, сюда бы давно демократы с Большой Земли пробрались, и тогда — кранты Ново-Северску. И нам всем — кранты. То есть получается, Игорек, что пока без Медика нам тоже никак нельзя. Вот так вот.

Он налил себе в пластиковый стакан немного жидкости из графина и, зачем-то понюхав, осторожно выпил.

— Подождите, — не выдержал Игорь. — Так ведь демократы в стране уже сто лет как закончились. Вы что — газет не читаете? Вместо демократов уже давно Государь-Император, «топоры» да Дума Новосословная…

— Какая разница, — махнул рукой Юрий Михалыч. — Главное, чтобы поменьше о нас вспоминали, а как они уж там себя назовут — плевать мне…

— Понимаю, — кивнул Игорь. — Нам ведь, и правда, особой разницы нет — что те, что эти… Скажите, а кто такой Прометей?

— Чего? — нахмурился хозяин квартиры. — Где ты это услыхал?

— Нигде, — растерялся Игорь. — На одном из домов написано было. Краской.

— Вот! Дожили! — Юрий Михалыч поднялся с кресла и заходил по комнате. — Скоро уже начнут на крышах писать! Чтобы со спутника видно было. Идиоты…

Он остановился у окна и, просунув руку под брезент, открыл форточку.

— Последнее время я вдруг почему-то задыхаться стал. Как будто воздуха не хватает… Астма подкрадывается, что ли… А Прометей это не «кто», а «что». Понятно? Реагент «Прото-Метакт-2020» так называют. Который на нашем комбинате выпускается, и про который, тебе, как новичку, знать пока не положено.

— Не положено, а сами рассказываете, — усмехнулся Игорь. — А вдруг я — шпион?

— Шпион — не шпион… Тоже мне, тайна, — Юрий Михалыч пожал плечами, наполняя очередной стаканчик. — Не сегодня узнаешь, так завтра. Раз уж ты сюда прибыл… А кстати, кто тебе про наш город рассказал?

— Понимаете, друг у меня был…

Игорю пришлось повторить историю, сочиненную для Медика, с той лишь разницей, что знакомство с мифическим «другом» в новой версии случилось не в колонии, а на обычном заводе.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Юрий Михалыч, выслушав его рассказ. — Не живет в Ново-Северске никто по имени Манфред. Да и раньше вряд ли жил такой. Разве что очень давно, ещё при коммунистах. Иначе я бы знал.

— Что ж, понятно. Мне и Медик то же самое сказал…

— Да ты не расстраивайся! Всё равно, считай, не зря приехал: комбинату рабочие руки всегда нужны. А сейчас — особенно. Ты по специальности-то кто?

— Инструментальщик я, — соврал Игорь, — но последние годы работал где придется. И маляром немножко, и кирпич клал, и даже грузчиком. А почему именно сейчас люди понадобились? Зарплату, наверное, урезали?

— Насчёт зарплаты ты не переживай, — доверительно подмигнул Юрий Михалыч. — Зарплата здесь приличная. По секрету скажу тебе: весь реагент уходит на экспорт, через Китай — и туда, за океан. А там он таких денег стоит, что тебе и не снилось…

Алкоголь уже начал действовать на него — инженер раскраснелся и во время беседы оживленно жестикулировал.

— А почему сейчас… Да потому что заказ с каждым годом растет, а численность персонала в цехах наоборот — падает.

— Так почему же она падает? — не унимался Игорь. — Если вы говорите, зарплата хорошая…

— Вот заладил! Почему да почему… Потому что! — Юрий Михалыч покосился на лежащую в прихожей собаку. — Вопросов ты много задаешь, Игореха. Хотя, с другой стороны…

— А ещё я видел надпись на стене: «Институт — Вечное Зло». Даже как-то не по себе стало.

— Да плюнь, пишут всякую чушь. Институт, конечно, был тут раньше, научно-исследовательский, но его уже много лет как закрыли. И кроме птиц да летучих мышей, никого там нет.

— Чего же они пишут тогда?

— Так народ потому что темный — вот и пишут. А я сам в этом институте бывал, сразу после его закрытия. И обходил его весь сверху донизу. Там не то что всю аппаратуру — всю мебель вывезли! Пустое здание абсолютно, а сейчас, к тому же, ещё и аварийное. Зато в городе что ни случись — сразу «институт виноват»! Один дурак придумал — все повторяют.

— А вы-то зачем его обходили? Если он пустой.

— Зачем? Да мне он сто лет не нужен был, этот институт! Просто когда его закрывали, приехали какие-то люди важные, не то из Министерства Обороны, не то эти, из Особого отдела. Заставили нас акт составлять, что, мол, с энергопитания снят, тепло отключено, и так далее. Вот мы с тепловиками и ходили, осматривали, всё ли там в порядке.

— Странно тогда, действительно. Зачем что-то сочинять, если зайти туда и самому всё посмотреть?

— Э нет, — засмеялся Юрий Михалыч. — В этом-то всё и дело. Сочинять ты, конечно, можешь всё, что угодно, а вот внутрь института сегодня попасть не так-то просто.

— Почему — не просто? Неужели его так плотно законсервировали?

— Да уж куда плотнее, Игорек, куда плотнее… Его заминировали.

Инженер снова потянулся за графином.

— Там такой забор каменный вокруг. И таблички по всему периметру висят. «Внимание! Контрольная полоса» и прочее. А внутри за забором и стоп-система, и «запретка» специальные имеются… Пару раз пытались какие-то придурки туда забраться — так даже хоронить нечего было. Пластиковые мины.

— Вот, дела, — покачал головой Игорь, — никогда не слышал, чтоб пустые здания минировали. Надо будет дойти, хотя бы издалека посмотреть.

— Будет время — сходи, посмотри. В центре, севернее «Кремля» — городской парк. Так вот, сразу за парком территория института и начинается. Не беспокойся, мимо забора не пройдешь… Ну, что, ещё по одной?

— Пожалуй. Только мне — не полную… Юрий Михалыч, а позвонить от вас можно?

— Позвонить? — удивился инженер. — Можно, конечно. Правда, смотря куда.

— Вообще-то, я домой хотел звякнуть, сказать, что добрался, то да сё…

— Домой, Игорек, — с ударением произнес Юрий Михалыч, — надо было раньше звонить. А здесь телефонная сеть только местная. Да и то не у всех. Это же закрытый город, ты чего хотел?

— Ну, а мобилы?

— Мобилы запрещены. К тому же, они здесь и не ловят. Вот новые трубки — «сэты», или как их там — те вроде работают, но где ты их возьмешь? «Сэт» у нас только у Сурганова, да ещё, может, у пары человек на весь город. Так что извини.

— Что ж, понятно, — Игорь привстал в кресле и потянулся, — Как думаете, Юрий Михалыч, не пора ли нам ложиться?

— И то верно.

Инженер опрокинул в рот содержимое своего стакана, после чего поднялся и нетвердой походкой направился во вторую комнату.

— Я обычно на диване сплю. Но раз ты сегодня — гость, то мы с Юнгой в «малом зале» перетопчемся. Говорят, я храплю как перфоратор…

— Юрий Михалыч, — окликнул его Игорь. — А всё-таки. Черви подземные…

— Что — черви? — остановился тот в дверях.

— Ну, мне просто интересно… Неужели они действительно существуют?

— Знаешь, Игорек, — хозяин квартиры медленно обернулся. — А вот тут вопрос очень непростой…

Он замолчал и прислонился к дверному косяку, замерев, словно к чему-то прислушиваясь.

— Под городом нашим, и правда, какие-то странные пустоты возникают. И толчки подземные случаются. Всё чаще и чаще в последнее время. И даже обвалов уже несколько было. А почему — не знает никто. Но вот черви… Я бы сам никогда в этот бред не поверил, если бы не случай один…

В общем, месяца три назад тряхнуло нас сильно. В промышленной зоне толчки начались, возле переезда за буферную… А там же складская территория. Ну и обрушился один из складов, сначала передняя стена рухнула, а за ней — и крыша… Ладно, хоть боксы пустые стояли, тары — и той не было.

Завал расчистили почти сразу, а там, под обломками — яма. Не яма даже, а как бы колодец, узкий и глубокий очень — дна не видно у него.

Опустили мы на тросе в этот колодец скан-камеру монтажную. С галогеновым прожектором. Интересно ж узнать, откуда толчки — здесь ведь не Индонезия, никаких землетрясений в принципе быть не должно…

— Так вот и я удивляюсь…

— В общем, камера, конечно же, ничего не засекла — только грунт и осадочные породы. Зато потом, когда из неё вынули матрицу и оцифровали каждый кадр — ты представляешь! — поверх изображения появилось нечто странное. Фрагмент короткий совсем, но там видно…

Юрий Михалыч снова замолчал, с трудом подыскивая слова.

— Такой, знаешь, не то хвост длинный, не то змея гигантская… И так быстро — раз по экрану — и исчезла. Как будто помехи какие-то. Но это не помехи! Там внизу вообще никаких помех не бывает. Что-то огромное и живое проползло — в этом нет никаких сомнений!

— Ничего себе… Так она по колодцу, что ли передвигалась?

— Нет, не по колодцу, в этом всё и дело. Колодец, кстати, вообще непонятно откуда там взялся… А змея, она как бы сквозь землю ползла, будто бесплотная, хотя при этом — реальная до малейших деталей. Когда кадры увеличиваешь, на них даже шкуру этой твари можно разглядеть — что-то среднее между кожей змеи и крокодила, только рисунок значительно крупнее…

Саму запись видели немногие: Сурганов велел засекретить её и спрятать. Зато слухов теперь каких только нет, чему удивляться…

— Слушайте, у вас тут не город, а целая аномальная зона, — удивленно протянул Игорь, провоцируя инженера на новые откровения. — Настоящий «Бермудский треугольник». Точнее, «Ново-Северский»…

Но Юрий Михалыч, похоже, посчитал разговор законченым. Вместа ответа он помахал рукой и, слегка пошатываясь, удалился во вторую комнату.

В ту же секунду лежавшая в прихожей собака, словно по команде, деловито поднялась и, негромко цокая по полу когтями, проследовала за своим хозяином.

Игорь некоторое молча сидел, глядя на кружащегося над лампой ночного мотылька. Затем привстал, торопливо стянул с себя куртку и, бросив её под голову, повалился на диван.

Через минуту он погрузился в сон.

23

«Внимание! Передаем сигналы точного времени.

Начало шестого сигнала соответствует семи часам тридцати минутам городского времени…

Доброе утро! В эфире «Радио Ново-Северск».

Сегодня среда, двадцать третье июля. Температура воздуха плюс двенадцать градусов, ветер восточный, ясно.

Вчера, около десяти часов вечера были зафиксированы подземные толчки небольшой силы в районе улиц Магистральной и Таежной, а также на Губернской площади. Жертв и разрушений нет.

Сегодня в наш город прибывает гуманитарный груз: шприцы, медикаменты, аптечки экстренной помощи. Всем имеющим льготы: для получения медицинских наборов до одиннадцати часов утра явиться в отдел кадров комбината, кабинет два.

Внимание! Для проведения профилактических мероприятий, предположительно до конца недели, женский терминал будет закрыт для посещений. О его открытии будет объявлено отдельно…»

Покинуть гостеприимную квартиру оказалось не так-то легко.

Приняв решение проснуться как можно раньше и потихоньку уйти, Игорь столкнулся с тем, что входная дверь заперта на ключ, инженер спит как убитый, а на любые попытки приблизиться к нему собака реагирует угрожающим рычанием.

В итоге на помощь пришло местное радио. Сделав звук старинного трехпрограммного приемника максимально громким, Игорь, в конце концов, добился своего: Юрий Михалыч завозился и вскоре пришел в себя.

— Что? Что случилось? Ты почему не спишь?

— Да вот, выйти собираюсь. Ваш Юнга рычит, и дверь входная закрыта.

— Подожди… — инженер приподнялся на кровати и посмотрел на часы. — До смены ещё два часа. Ты куда намылился?

— Как — куда? Бегать. У меня же режим. Сначала пробежка, потом зарядка.

— Чего? Ты меня, Игореха, в могилу сведешь. Сейчас открою.

— Кстати, вам зарядка тоже не повредит…

Возвращаться, разумеется, Игорь не собирался. В любой момент городское радио может объявить о его розыске, и в этом случае Юрий Михалыч не станет колебаться не секунды. Одно дело новичок-работяга, а другое — нелегал, которого ищет мэрия…

А кстати, странно, что до сих пор не объявили. Скорее всего, Медик играет в какие-то свои игры и поэтому избегает огласки. Учтем на будущее…

Выйдя из двора, Игорь перешел на противоположную сторону улицы и только там достал из-под куртки украденный у инженера бинокль.

Тьфу, до чего же мерзко… Воровать у человека, давшего приют, считается делом позорным где угодно — и на воле, и в тюрьме. Но разве у него был выбор? Бинокль, спички и нож для резки мяса — это всё, что он взял. То, без чего выжить в Городе будет гораздо сложнее…

Что ж, попробуем считать, что взято взаймы.

— Кроме Медика и Лысого, теперь меня захочет найти ещё и Юрий Михалыч, — мрачно пошутил вслух Игорь, пряча бинокль обратно под куртку. — Интересно, кто следующий?

Впрочем, особо шутить ему не хотелось: ситуация не просто сложная, а можно сказать катастрофическая — хуже некуда. Мало того, что Лера с товаром на руках — непонятно где, так ещё и Манфред, оказывается, живет в городе под чужим именем. Если, вообще, живет… Такое ощущение, что информация о покупателе — чей-то вымысел или, как говорили в «Полигоне»: «васино мясо».

Он неторопливо зашагал по улице, стараясь избегать открытого пространства и поминутно оглядываясь.

Хорошо. Допустим, Манфред всё-таки существует. Но кто им может быть? Если отбросить версию, что это обычный горожанин или чей-то глубоко законспирированный агент, то вариантов остается не так уж и много…

Игорь заметил в одном из дворов небольшую веранду, окруженную буйно разросшимся кустарником. Вполне подходящее место, чтобы спокойно посидеть и обдумать ситуацию. Да и гробовая тишина способствует…

И всё же. Кто есть Манфред? И как узнать это наверняка?

Он осторожно опустился на поросшую мхом скамейку.

Вряд ли это Медик или кто-то из его ближайшего окружения. Игорь вспомнил, как они «встречают гостей», и усмехнулся. Нет, точно не Медик. Такие «встречи» — это же повышенный риск для потенциального продавца Колбы. Да и вообще, не их это уровень.

Кто тогда? Сурганов? Вполне возможно. Во-первых, он реально возглавляет производство, во-вторых, наверняка имеет в своем распоряжении достаточно крупные суммы. Было бы неплохо связаться с ним, например, по телефону, и попытаться поговорить. Но как это сделать?

Следующая версия. Манфредом запросто может оказаться тот самый загадочный лысый. Совершенно не таясь, на автомобиле, он беспрепятственно попадает в город, где делает всё, что захочет: договаривается с нужными персонами, охотится за кем-то, допрашивает и даже убивает… Игорь не сомневался, что убийство в заброшенной деревне — дело рук лысого и его людей. И тот факт, что лысый прибыл в Ново-Северск незадолго до появления Игоря, тоже весьма настораживал.

Правда, остается вопрос: почему лысому, если он и есть заказчик, было так важно назначать встречу именно здесь, посреди глухой тайги? Ведь этот город для него явно чужой.

В итоге одни вопросы и никаких ответов. Игорь вынул из-за пояса нож и задумчиво покачал его на ладони. Как бы то ни было, но пора принимать решение: что делать дальше?

Согласно их договоренности с Лерой, при утрате связи или в иных экстренных случаях оба они должны как угодно, но возвращаться туда, где их высадил мотоциклист — к старому стальному мосту. Контрольное время встречи — полночь. Если по прошествии трех суток кто-либо из компаньонов так и не появляется, то ждать его уже не имеет смысла. Жестокий, но разумный договор.

Итак. Сегодня вечером он покинет город. Как только стемнеет, нужно будет возвратиться к трассе. Следуя вдоль неё через лес, за каких-нибудь пару часов он доберется до условленного места. Лера не могла не видеть его попадания «в капкан», поэтому сейчас она наверняка ждет Игоря возле моста. Во всяком случае, должна ждать.

А сейчас, чтобы не терять времени в ожидании вечера, он попытается решить одну, казалось бы, простую, но в его положении довольно опасную задачу: раздобыть телефон и позвонить Сурганову.

* * *

Интересно, в какой стороне находится комбинат? Не мешало бы забраться куда-нибудь повыше и тщательно осмотреть город.

Впрочем, для начала подойдет крыша любого из домов: бинокль хоть и старый, не цифровой, но приближает весьма прилично…

Игорь поднялся и направился к одному из подъездов. Даже если обзор окажется не самым удачным, это всё равно лучше, чем просто сидеть, сложа руки…

Поднявшись по замусоренной грязной лестнице, где, по всей видимости, уже много лет не ступала нога человека, он очутился на пятом этаже, где и обнаружил выход на чердак.

В отличие от сумрачного пространства подъезда, на чердаке оказалось довольно светло — в некоторых местах крыша прогнила насквозь, образуя многочисленные дыры. Скорее всего, что и пол чердака был уже не такой прочный: ветры, дожди, зимние холода и отсутствие ремонта наверняка сделали свое дело, поэтому Игорь ступал очень осторожно, каждую секунду ожидая треска перекрытий.

А вот и окно. Узкое и без стекол. Вокруг — паутина, запах пыли и древесной гнили. Засиженная голубями рама.

Игорь достал бинокль.

Так и есть. Он находился совсем недалеко от южной, если верить инженеру, оконечности города. Через несколько домов улица заканчивалась и превращалась в загородное шоссе, которое вело в сторону от жилых кварталов. Там, среди густых зарослей деревьев виднелись немногочисленные острые крыши каких-то построек — возможно, дач или коттеджей.

Таким образом, получалось, что центральная часть города находится с противоположной стороны, и для того, чтобы её разглядеть, нужно либо выбираться на крышу, либо… искать другой, более подходящий дом.

Второй вариант был предпочтительнее — ползать по заросшей мхом и прогнившей крыше не хотелось совершенно. Игорь уже собирался покинуть обзорную площадку, как вдруг с улицы донесся слабый шум. Где-то недалеко проезжала машина. Интересно, кому и что здесь понадобилось?

Звук двигателя постепенно становился громче: похоже, автомобиль приближался.

Действительно, через минуту на той самой улице, которую он только что обозревал, показался небольшой микроавтобус. Он ехал довольно быстро, и Игорь не успел даже толком его рассмотреть, однако в облике автомобиля было нечто такое, что никак не вязалось с окружающей его действительностью.

И только когда микроавтобус свернул на загородное шоссе и скрылся из виду, стало ясно — что именно. Цвет. Яркий, почти ядовитый, веселый желтый цвет «минивэна» резко контрастировал с унылыми серыми домами, побелевшим от времени асфальтом заброшенных дорог и мутным темно-зеленым обилием местной растительности.

Игорь навел бинокль на скрывающие шоссе густые заросли и принялся разглядывать доступную часть пейзажа, пытаясь угадать, куда же едет этот странный желтый автомобиль. Неужели в тайгу?

Кстати. Если «минивэн» движется прочь из города, то вскоре он покажется там, где редеют деревья, и где дорога, пусть ненадолго, но вновь становится видимой. Конечно, это довольно далеко, однако с помощью бинокля можно будет разглядеть хотя бы желтый силуэт.

Игорь замер, ожидая подтверждения своей версии и продолжая неотрывно смотреть на дорогу.

Прошла минута. За ней — вторая. Автомобиль так и не появился.

Интересно. Выходит, что «минивэн» остановился где-то в лесу, неподалеку от города. Игорь снова внимательно осмотрел местность. А что, если люди в желтой машине вовсе не собирались покидать Ново-Северск? Ведь они могли запросто ехать к тем постройкам, которые он изначально принял за коттеджи. К сожалению, бинокль не может видеть сквозь деревья. А зря…

План созрел неожиданно, когда Игорь уже спускался вниз.

Проследовать по шоссе вслед за «минивэном». Попробовать найти автомобиль либо в лесу, либо возле коттеджей. Пользуясь удаленностью от города и, предположительно, небольшим количеством пассажиров, попытаться заполучить мобильный телефон или какое-нибудь оружие. А лучше и то, и то другое.

Когда он вышел на улицу, то последние сомнения исчезли. Не забывая оглядываться по сторонам и стараясь оставаться в тени деревьев, Игорь быстрым шагом направился вниз по улице. Если очень повезет, то он уже сегодня сможет связаться с Манфредом и завершить, наконец, эту бесконечную сделку.

24

Он заметил «минивэн» ещё с дороги.

Машина была припаркована у ворот — метрах в двадцати от высокого каменного забора, за которым был виден окруженный садом трехэтажный кирпичный коттедж. К воротам коттеджа вела узкая бетонная дорожка, а вдоль неё росли редкие деревья и кустарник.

Подобравшись как можно ближе, Игорь затаился в кустах и достал бинокль.

Выглядел дом весьма внушительно и по своей архитектуре напоминал современный ново-дворянский особняк. Колонны из красного мрамора, широкий, утопающий в зелени балкон по всему периметру второго этажа, огромные окна с многоцветными витражами, забранные массивными фигурными решетками. Над плоской, покрытой шестиугольными полимерными пластинами крышей возвышались две соединенные друг с другом псевдоготические башни.

Судя по всему, этот мини-замок являлся единственным в округе жилым строением: два других коттеджа, которые находились неподалеку, и крыши которых можно было также наблюдать в бинокль, пребывали явно в аварийном, заброшенном состоянии.

Игорь не спешил. Некоторое время он рассматривал «минивэн», но больше ничего необычного, кроме всё того же ярко-желтого цвета да, пожалуй, чересчур идеальной чистоты кузова, в глаза ему не бросилось. Увидеть же сквозь затемненные стекла, есть ли кто-нибудь внутри автомобиля, тоже не представлялось возможным.

Тогда Игорь принялся изучать дом и каменные стены забора. Вскоре он обнаружил то, что искал: крошечные, почти незаметные цилиндры из серого пластика, установленные на элементах фасада здания, а также на некоторых опорах изгороди: камеры внешнего наблюдения.

— Угу. Очень хорошо. — Игорь чуть приподнял бинокль и только сейчас заметил возвышающуюся над воротами будку охранника — своим защитным цветом она почти сливалась с растущими за забором деревьями.

Хм… Нет так уж всё и просто. Пространство перед воротами отлично просматривалось из будки, поэтому подобраться к автомобилю будет крайне проблематично. Да и от камер никуда не спрячешься…

Хорошо, а что, если подкрасться к самой будке? Зайти с леса ко второму коттеджу и затем оттуда, вдоль стены… Нет, не получится: опять же засекут камерами. Игорь в который раз тщательно всмотрелся в обзорное стекло «стакана»: интересно, есть ли там вообще кто-нибудь?

Неожиданно окружающую тишину нарушил негромкий металлический звук. В воротах открылась узкая дверца, и оттуда вышел человек. Невысокий, пожилой, в такой же странной, что и у людей Медика, форме. Он остановился возле машины и стал что-то искать у себя в карманах.

— Что, ключи потерял? — прошептал Игорь. — Могу помочь…

Но человек потерял не ключи. Прекратив поиски, он подошел к будке и, задрав голову, что-то крикнул. Дверь охранного «стакана» тут же распахнулась, и наружу высунулся голый до пояса молодой парень в военной панаме.

— Чего надо? — донеслось до Игоря.

— Жека, слышь… — пожилой потоптался на месте, виновато разводя руками. — Ты там куревом не богат?

— Чего? Куревом? Сейчас…

Охранник на мгновение скрылся в будке, и тут же появился снова: с пачкой сигарет в одной руке и с автоматом Калашникова — в другой.

— Огонек-то есть? — гремя по металлическим ступеням, он не спеша спустился вниз.

— Найдется…

Они закурили и стали негромко переговариваться, время от времени бросая ленивые взгляды то на небо, то на пустынное шоссе…

Пора!

Игорь торопливо убрал бинокль и, прячась за деревьями, устремился в сторону второго коттеджа. Хорошо хоть здесь ничего из деревьев не вырублено… Пробежав метров двести, он посмотрел назад. Собеседники всё так же мирно курили, никуда не отходя, но сейчас он уже находился от них далеко в стороне, почти вне поля их зрения. Теперь главное, чтобы никто из них не повернулся…

Игорь подобрался к тому месту, откуда, как ему казалось, будет быстрее всего домчаться до каменного забора, и залег за кустами. Сейчас оставалось только ждать, пока пожилой закончит курить и уедет. Если он — водитель, конечно…

Время тянулось медленно. Игорь неожиданно осознал, что его затея на самом деле гораздо более рискованная, чем выглядит. Малейший шум — и из дома выбегут люди, он ведь даже не знает, сколько их там внутри… Да и кто сказал, что изображение с камер поступает только в будку охранника, а не куда-то ещё? Пожалуй, стоит всё отменить, пока не поздно…

И вдруг Игорь увидел то, от чего тут же забыл все свои опасения. Пожилой вместе с охранником не спеша подошли к «минивэну» и, размахивая руками, принялись что-то обсуждать. Теперь они стояли к Игорю спиной!

Вперёд! Он вскочил с земли и, выхватывая на ходу нож, понесся по направлению к будке.

Секунда. Вторая. Третья… Не добегая метров двадцать до ведущей в «стакан» лестницы, Игорь бросился на землю и залег за невысоким кустом — ничего более подходящего здесь не оказалось. Люди же продолжали разговаривать, стоя к нему спиной, и теперь он мог слышать каждое их слово.

— … где-то пятнадцать на сотню.

— Ну да. Нормально. Опять же смотря где…

— Да хоть где. Я ведь, Жека, на светофорах не стою.

— А ты постой.

Они негромко засмеялись.

— Ладно. Поеду. Мне ещё лампы на трассу везти, да в «Кремль» заехать надо…

— Давай, Василич, бывай здоров.

Охранник дождался, пока пожилой влезет в кабину. Почти бесшумно хлопнула дверь. «Минивэн» завелся и, постепенно набирая ход, осторожно выехал на «бетонку». Продолжая смотреть ему вслед, парень задумчиво почесал в затылке, после чего сплюнул себе под ноги.

— Ну, надо же. В «Кремль» ему надо. Козёл…

Он развернулся и медленно побрел назад к своему «стакану». Проходя буквально в двух шагах от Игоря, охранник бросил тлеющий окурок в траву и принялся что-то насвистывать. Однообразие и скука — вечный удел всех сторожей…

Он уже поставил ногу на ступеньку лестницы, когда Игорь подскочил к нему сзади.

— Стоять.

Рука с ножом скользнула вокруг жекиной шеи, вторая рука легла на ремень автомата.

— Вякнешь — перережу горло.

Парень замер на месте, боясь пошевелиться.

— Ага… — еле слышно выдохнул он. — Не надо…

— На колени. Медленно. — Игорь потянул автомат на себя. — И «калаш» не дергай. Мне терять нечего. Делай.

— Ага…

Отпустив «калашников», Жека, словно выключенный робот, осел на землю.

— Не стреляй… — его голос дрожал. — Услышат — далеко не убежишь…

Автомат оказался не только заряжен, но и снят с предохранителя. Запасной магазин прикручен изолентой к основному рожку.

— Мне стрелять ни к чему, — мрачно усмехнулся Игорь. — Я тебя и тесаком на куски порежу… В доме — кто?

— Нету никого. Владик только. И ещё девки…

— Слушай ты, секьюрити-босс. На мне — шесть трупов, и меня ищут. Соберу жратву и отвалю. А будешь «залипать» — выпущу кишки… Ты меня понял?

— Ага.

— Что за Владик?

— Ну, это… — сглотнул охранник. — Вершины сын. С ним две «куклы»… Из женского терминала…

— Понятно. Где они?

— В бассейне. Там, в саду, за оранжереей…

Игорь отступил назад и огляделся по сторонам. Вроде бы тихо.

— Так. Теперь вставай, пойдем внутрь. Заорешь или побежишь — сначала в спину нож воткну, потом ещё куда-нибудь. Годится?

— Ага… — Жека медленно поднялся на ноги. — Только не надо нож. Я же просто тут работаю…

— И без стонов давай. Пошел вперед. Живо!

За воротами их встретил очень уютный и живописный двор. Узкие дорожки перед домом были выложены разноцветной кафельной плиткой, а всё свободное пространство между ними было обильно заполнено растительностью: ухоженные цветы и зелень, низкорослый кустарник и просто карликовые растения…

Следуя по одной из дорожек, они обогнули коттедж и оказались в саду.

В отличие от двора, сад выглядел несколько запущенным — цветов здесь было значительно меньше, зато густо разросшиеся кусты и давно не стриженые деревья стояли так близко друг к другу, что их ветви образовывали местами плотный, почти непроницаемый для света шатер.

Пройдя до конца дорожки, Игорь и его пленник остановились возле входа в небольшую оранжерею; изнутри пахнуло влажностью и духотой вперемежку с запахами трав и чернозема. Откуда-то доносились голоса и плеск воды.

— Слышь, работник, — негромко проговорил Игорь. — Здесь, вообще, живет-то кто?

— Как — кто? Вершина, — хмуро ответил Жека. — Он по снабжению главный. Сурганова заместитель…

— Ясно. Теперь веди к бассейну. Как подойдем — всем командуй в воду. И не дай Бог…

— Хорошо. А если они…

— Без «если». Давай двигай.

Пробравшись сквозь заросли декоративных, но явно одичавших кустов и каких-то вьющихся растений, они миновали оранжерею и, наконец, вышли на открытое пространство.

Пара шезлонгов, мини-бар, массивная система «мьюзик-дива-вейв», непонятно зачем вкопанный в землю полированный деревянный столб с металлическими скобами…

В центре квадратной, уложенной всё тем же кафелем площадки находился небольшой летний бассейн, до краев заполненный пенящейся зеленоватой водой. Трое — совсем юный, лет семнадцати, молодой человек и две удивительно похожие друг на друга женщины-китаянки явно старше его — все совершенно обнаженные плескались в бассейне, оживленно переговариваясь, и, казалось, не сразу обратили внимание на вошедших.

— Эй, вы, на берегу! — прокричал юноша, выныривая из пены. — «Барбери» мне налейте! А то что-то холодно стало…

— И мне, и мне! — в один голос, хором добавили женщины. — Уже кровь стынет…

Жека нерешительно остановился у края бассейна, не зная, кинуться ли ему к низкому стеклянному столику на колесах, где стояли бутылки, или же что-то ответить…

— Всем привет, — громко произнес Игорь, направляя автомат поверх голов купающихся. — А к вам — гости!

В следующее мгновение он резко толкнул охранника в спину, и тот не удержав равновесия, с шумом рухнул в воду, подняв целую тучу брызг.

— Плаваем дальше. На берег не выходим. Заорет один — убью всех. Кому-то не ясно?

На площадке наступила мертвая тишина.

— Эй, ты знаешь кто я такой? — начал было молодой человек, испуганно оглядываясь на охранника. — За такие дела…

— Сейчас не важно кто ты, — оборвал его Игорь, подходя к столику и снимая с шезлонга полотенце. — Зато важно кто я. Кстати…

Заметив, что «мьюзик-дива» стоит почти у самого края бассейна и, несмотря на отсутствие в динамиках звука, подключена к сети, он сделал шаг по направлению к установке и демонстративно коснулся её ногой.

— Мне и стрелять не надо. Столкну это в воду — согреетесь раз и навсегда. Проверить никто не желает?

— Пожалуйста… Не надо, — негромко проговорил юноша. — Мы поняли.

Одна из женщин всхлипнула.

Не опуская автомат, Игорь обвел взглядом территорию сада.

— Сейчас я поднимусь в дом — соберу кое-что из еды. После чего исчезну и оставлю вас в покое, — он отшвырнул полотенце в сторону. — И ещё. Мне нужно позвонить. Что-то я не вижу здесь ни чьих телефонов…

Возле второго шезлонга, на кафельном полу, была разбросана символическая одежда купающихся, а также разные мелкие предметы — часы, пачка сигарет, электронные ключи, какие-то таблетки…

— Там, в кармане халата, моя сэт-трубка, — снова заговорил молодой человек. — Можете забрать её себе.

— Ты очень любезен, — Игорь нагнулся и поднял с пола яркую, без рукавов, мешкообразную рубаху, которую поначалу принял за ещё одно полотенце. В единственном кармане этого нелепого одеяния действительно обнаружился мобильный телефон, причем, судя по сверкающим на корпусе камням, довольно дорогой.

— Не переживай, когда я буду покидать этот город-курорт, то обязательно оставлю твой «сэт» кому-нибудь из местных… Я не понял, почему он не включается?

— Нужен отпечаток пальца, — мрачно ответил юноша. — Протяните трубку мне, я отключу сенсор.

— Лови.

Игорь положил телефон на пол, и ногой пододвинул его к краю бассейна.

— Попытаешься нажать «пеленг» — потом не обижайся.

— Нет, я только сенсор…

Получив назад разблокированный «сэт», Игорь отступил на пару шагов от воды и снова поднял автомат.

— Звоню. Всем сидеть тихо!

Так. Первый звонок — Лере. Если с ней всё в порядке, то тогда не нужно будет ждать вечера.

Он торопливо набрал номер. Трубка еле слышно пискнула. Есть коннект! Потянулись длинные гудки.

Ну, где ты там? Судорожно стиснув телефон в руке, Игорь напряженно ждал. Десять гудков, пятнадцать… Никто не отзывался.

Он сбросил вызов и набрал номер снова, теперь уже медленно, не торопясь, боясь ошибиться… Опять молчание. На том конце явно не могли или не хотели брать трубку. Фантасмагория какая-то… Игорь попробовал ещё раз. Затем — ещё… Бесполезно. Телефон Валерии не отвечал.

Что ж, попробуем позже.

Он ткнул в «Список абонентов». Сейчас поглядим, кто у нас тут есть…

Перечень оказался крайне небольшим — от силы с десяток номеров. Игорь торопливо пробежался по списку.

Так. Разумеется, присутствует Пётр Леонидович — Медик. И, разумеется, Сурганов. Уже хорошо. Кроме того, наверное, стоит позвонить по номеру со скромным комментарием «Папа». Жаль только, нет никого по имени Манфред…

После секундного колебания Игорь коснулся пальцем надписи «Сурганов» и нажал вызов. Трубку сняли почти сразу.

— Да, алло, — ответил невыразительный низкий голос.

— Здравствуйте. Мне нужно поговорить с господином Сургановым.

— Здравствуйте. Слушаю вас.

— Константин Семенович, я вчера приехал в этот город. И ищу человека по имени Манфред…

— Вы звоните с номера Владислава. Кто вы?

— Он просто одолжил мне свой телефон, — Игорь покосился на людей в бассейне, которые словно статуи замерли в воде, и продолжил:

— Так вот. У меня есть информация для Манфреда, и я подумал…

— Где вы находитесь?

— Неважно. Если Манфред — кто-то из ваших людей, или… — он сделал паузу, — вы сами, то я должен убедиться в этом как можно быстрее. Прямо сейчас. Иначе я отключаюсь и исчезаю. Навсегда.

— Понятно. Вы не могли бы передать трубку Владиславу?

— Нет. Не мог бы.

— Почему? — голос Сурганова продолжал звучать ровно, без каких-либо интонаций.

— В данный момент он принимает ванну. Со своими друзьями. Извините за беспокойство, Константин Семенович. До свиданья…

— Подождите. Так вы у него дома?

— Нет. Я в городе. — Игорь с досадой осознал, что звонить Сурганову, похоже, было ошибкой. — И не беспокойтесь, с Владиком всё в порядке. Удачного дня.

Он нажал «Отбой».

Пожалуй, пора убираться отсюда. И как можно скорее.

Игорь посмотрел на своих пленников.

— Короче. Я буду в оранжерее. Попытаетесь вылезти из воды — перестреляю, как куропаток… Так что сидите смирно. Через десять минут я вернусь и отпущу вас. Договорились?

Люди в бассейне молча закивали.

Игорь понимал, что они вряд ли станут ждать даже минуту, поэтому, пройдя через оранжерею, он покинул сад и немедленно направился к воротам.

25

Двигаясь за деревьями, вдоль шоссе, уже через каких-нибудь четверть часа он вновь очутился в городе, на одном из его безлюдных кварталов и, как оказалось, успел вовремя: совсем рядом, буквально по соседней улице, откуда-то из центра в сторону коттеджей с громким ревом пронесся автомобиль — не то грузовик, не то древний «уазик». Игорь не стал это уточнять, предпочтя на всякий случай укрыться за деревьями.

Никаких сомнений, автомобиль мчался к особняку Вершины — так, кажется, охранник называл хозяина дома, поэтому, как только звуки двигателя стихли, Игорь ускорил шаг, стремясь как можно скорее покинуть этот опасный для себя район.

Через некоторое время, следуя, как ему казалось, по траектории, огибающей центр города, он выбрался из жилого, точнее, бывшего когда-то жилым массива, и очутился среди построек явно вспомогательного назначения, тоже, впрочем, давно заброшенных.

Сгнивший и обвалившийся металлический забор, несколько бетонных боксов без ворот, покосившееся двухэтажное кирпичное здание — судя по проржавевшей вывеске, это была городская спецавтобаза по вывозу бытового мусора и строительных отходов.

Левее автобазы проходила линия электропередачи — установленные через каждые двести метров стальные массивные опоры, тут и там свисающие до земли обрывки ржавых проводов — когда-то здесь пролегала одна из энергетических артерий города; сейчас она напоминала ошеломляющий своей реальностью «парад» гигантских виселиц.

Дорога неожиданно стала подниматься в гору. Обогнув несколько полуразвалившихся кирпичных строений непонятного назначения, Игорь оказался на открытом месте и увидел прямо по курсу странное, похожее на пожарную башню здание. Оно располагалось на склоне холма и, таким образом, возвышалось над всеми остальными постройками.

К башне вела потрескавшаяся и изрядно поросшая травой асфальтовая дорога, по которой, по меньшей мере, лет десять никто не ездил.

Держа автомат наготове и поминутно оглядываясь, Игорь осторожно приблизился.

«Городская гидрометеослужба» — гласила почерневшая табличка над входом. Сорванные с петель двери, забранные решетками узкие окна с чудом уцелевшими стеклами на третьем и четвертом этажах, уходящая в небо покосившаяся стальная мачта…

Неплохое место, чтобы осмотреть окрестности: из самых верхних окон наверняка виден и центр, и нужный ему выезд из города… Ведь сейчас самое лучшее решение — это как можно быстрее покинуть Ново-Северск и продвигаться по трассе к заброшенному мосту: несмотря ни на что у Игоря теплилась надежда, что там он застанет Леру.

Сделав несколько шагов, он оказался возле самого входа. Тишина. Ещё раз обернувшись и тщательно оглядев окружающие метеоцентр развалины, Игорь медленно вошел внутрь башни.

Полутьма, мусор и битые стекла под ногами, наполненный пылью спертый воздух… В отличие от подъездов домов, запах сырости здесь отсутствовал: здание находилось на возвышенности, а его окна и крыша оставались, видимо, ещё в достаточно хорошем состоянии.

Игорь стал подниматься по узкой металлической лестнице, время от времени делая остановки и заглядывая в двери на каждом этаже. Небольшие служебные помещения оказались абсолютно пусты — очевидно, оборудование и мебель либо давным-давно перевезли в другое место, либо элементарно растащили.

Всего этажей было четыре. Поднявшись на самую верхнюю площадку, Игорь обнаружил узкую дверцу, ведущую, скорее всего, на крышу метеоцентра. По всей видимости, ею когда-то пользовались те, кому нужно было попасть к внешней мачте.

Но выбираться наружу Игорь не спешил: слишком велик был риск быть замеченным, поэтому он выбрал другую дверь, ту, которая вела в единственный кабинет последнего — четвертого этажа.

— Сейчас мы… Аккуратненько… — пробормотал он, доставая бинокль.

Ожидая увидеть очередную пустующую комнату с грязным полом и почерневшими окнами, Игорь толкнул дверь, и резко остановился на пороге.

— Ничего себе! — не удержался он, уже в следующее мгновенье отступая назад и поднимая ствол автомата. — Есть тут кто?

Все стены кабинета от пола до потолка были разрисованы яркими красками, а само помещение производило впечатление жилого: низкий, без ножек, диван в углу, посредине комнаты — некое подобие стола, окна, завешанные защитной тонированной пленкой, какие-то бутылки, банки…

Никто не отозвался.

Постояв с минуту, Игорь передернул затвор «Калашникова» и снова приблизился к двери.

— Эй! У меня — полный рожок, — произнес он в тишине. — Давайте по-хорошему.

Молчание.

Игорь медленно вошел в кабинет и огляделся. Никого.

— Ну вот, — проговорил он, опуская автомат. — Даже чая некому налить.

Ответом ему была всё та же тишина.

— Тогда — вопрос… — осторожно ступая, Игорь прошел к дальней стене кабинета и опустился на невысокий металлический стул, — куда же вы все подевались?

При более внимательном осмотре оказалось, что обитатели кабинета покинули его уже довольно давно — возможно, несколько недель назад. Предметы были покрыты толстым слоем пыли, тут и там виднелись пятна засохшей плесени, да и вообще, воздух в помещении был какой-то нежилой…

От гипотезы, что здесь обитал какой-нибудь бедняга, наподобие того, чей труп они видели в деревеньке, Игорь отказался практически сразу. Множество использованных одноразовых стаканчиков, не пластиковых, а современных, из теплоизоляционного картона, миниатюрные эко-контейнеры от импортного — судя по арабским буквам, произведенного в Европе — растворимого какао, а также пустая пачка от сигарет «Ямские-Люкс» — всё это указывало на то, что «постояльцы» метеоцентра были людьми пришлыми: например, членами какой-либо экспедиции или же просто туристами — любителями экстрима.

Несмотря на кажущуюся абсурдность такой версии, Игорь всё более склонялся к последнему варианту. Следы в кабинете указывали на то, что «туристов» было двое, они были молоды, не стесненны в средствах, а кроме того, они были… влюблены.

Забыв на какое-то время о цели своего визита в башню, Игорь с удивлением рассматривал расписанные «гостями» стены, пытаясь определить, где здесь рисунки мужчины, а где — женщины.

Это оказалось не так-то просто.

Кроваво-красное небо с двумя оранжевыми солнцами, странный коричневый лес, над которым возвышались черные, с золотыми окнами, многоэтажные дома, розовые реки с купающимися в них зелеными ящероподобными животными — создавалось ощущение, что хорошо понимающие и чувствующие друг друга люди пытаются изобразить собственное представление об идеальной планете, этаком Эдеме параллельного мира «для двоих». Панорамы этого мира были обильно исписаны странными знаками, среди которых встречалось немало символов любви и вечности: сердец, переплетенных спиралей, замкнутых линий…

«Ключи от рая спрятаны в аду» — огромная кривляющаяся надпись, сделанная фиолетовой краской на манер граффити пост-киберготов, пересекала одну из стен кабинета. Надпись же на потолке гласила: «Прометей, только ты знаешь».

— Интересно, где вы сейчас, — невесело вздохнул Игорь. — Благополучно убрались домой? Или заживо умираете в одном из гаремов Медика? Тоже вдвоем…

С другой стороны, всё могло быть гораздо проще. Незваные гости Ново-Северска могли оказаться обыкновенными наркоманами, разве что чуть более обеспеченными, чем большинство их «коллег» с Большой Земли, пресловутый «Прометей» — каким-нибудь мощным наркотиком из группы актив-вормов, а весь этот безумный город — сумасшедшим, но вполне жизнеспособным нарко-синдикатом двадцать первого века. С вождями-миллиардерами, всеобщими галлюцинациями вместо религии и сворой уголовников вместо населения…

Впрочем, кое-что в эту гипотезу не укладывалось.

Вернее, кое-кто. Инженер, старый сибиряк и честный горожанин Юрий Михалыч. Такой бы с наркотиками не примирился, не одну тыщу верст прополз бы, чтобы донести.

Загадочный Манфред. Кто бы он ни был, но он — друг ныне покойного Лёнчика, а значит, он реально существует или, по крайней мере, существовал. Зачем ему Колба, украденная далеко за океаном? Наркодельцов не интересуют никакие колбы мира, да ещё за такие деньги…

И самое главное. Явления, подобные Ново-Северску, в этой великой стране сегодня вряд ли возможны. Как можно сохранить в тайне целый населенный пункт, да ещё с промышленным объектом, который, между прочим, и сырьё, и энергию прилично потребляет?

Игорь усмехнулся.

Наверняка все эти сургановы-медики давным-давно под «топорами» ходят, сами даже того не ведая. Придет время: подпишет очередной генерал очередную бумажку — и исчезнут в одночасье с лица земли и Сурганов, и комбинат с «Прометеем», и вообще, весь этот «городок на бугре»….

Впрочем, Игоря это не касается.

Деньги лежат на эскроу-счете. Код от счета — у Манфреда. Колба — у Леры. Ищем Леру, ищем Манфреда, забираем деньги. А эти, «рабы Прометея», пусть хоть глотки друг другу перегрызают, не его это дело…

Игорь остановился возле окна и, отодвинув пленку, потянул за рукоятку оконной рамы. Скрипнув, окно неохотно поддалось, пластиковая рама отворилась, и в кабинет хлынул свежий воздух. Отлично. Город виден как на ладони. Во всяком случае, большая его часть…

Игорь вынул бинокль и, приложив его к глазам, направил вниз, на Ново-Северск. Сейчас… Трасса должна начинаться вот здесь…

В этот момент зазвонил телефон.

26

От неожиданности Игорь чуть не выронил бинокль. Звонок был негромким, но весьма характерным: те же удары кремлевских курантов, только в молодежном «хлюпающем» миксе — словно колокола были сделаны из силикона или резины. Хлюп-хлюп. Хлюп. Хлюп-хлюп…

Эффект усиливался импульсным вибро-режимом: «сэт» шевелился в кармане как настоящее живое существо.

Игорь торопливо достал телефон и впился глазами в пульсирующий экран. Лера?

«Номер не определен». Так, начинаются сюрпризы…

Он отошел от окна и присел обратно на металлический стул. Интересно, кто бы это мог быть? Звонки не прекращались. Хорошо, сейчас узнаем…

Игорь нажал на кнопку «GO»:

— Слушаю.

Но на том конце линии молчали.

— Алло, — повторил Игорь. — Я вас слушаю. Говорите.

Он посмотрел на табло: прошло пятнадцать секунд, двадцать… Неужели кто-то пытается его засечь? Игорь отключил телефон и усмехнулся: что ж, давайте, засекайте. Это ведь вам не городская «вэбка», а мультизональный спутниковый «сэт». Точка входа выйдет с радиусом километров в пятнадцать — ищи, как говорится, свищи.

Игорь поднялся со стула и снова подошел к окну.

— Минут через пять меня уже здесь не будет, так что звоните, сколько хотите…

Он вдруг осекся на полуслове.

Внезапно на память ему пришли слова одного из сокамерников по «Полигону» — молодого Вовки Купцова.

Их колонна стояла тогда перед входом в промзону, на холодном ветру, ожидая своей очереди. Чтобы не скучать, Купец, как вновь прибывший, негромко делился новостями: «…А ещё у «топоров» приборчик такой имеется — он даже спутниковые сети «делает». Представляете? Вводишь номер, вводишь зону, и за какие-то секунды раз — и он на «зенд-мапе» крестик рисует. Точность — считанные метры. А если для верности ещё и позвонить, то тогда вообще стопроцентное попадание. По «Свободной Европе» рассказывали. Во истину — право на частную жизнь…»

Игорь навел бинокль на центральную часть города. Вон верхушка «Кремля», вон городской парк, про который Юрий Михалыч рассказывал… А вон те серые корпуса, что рядом с парком, скорее всего, и есть Институт. Так, а где же трасса?

Он неожиданно почувствовал, как руки его слегка дрожат. Нервы? Игорь невесело усмехнулся. Сам виноват — понапридумывал себе… Откуда здесь фэесбэшные устройства? Купцов говорил, что такой прибор стоит несколько миллионов евро, да ещё и не каждому его продадут. Вернее, вообще никому не продадут, кроме тех, кому положено…

Он направил бинокль правее. Помнится, когда его везли в «Кремль», то проезжали как раз мимо вон тех бетонных построек — там ещё было множество заводских труб. Так что выезд на трассу, скорее всего, в той стороне и есть…

Хотя, кто их знает. Если допустить, что за руководством города де-факто стоят спецслужбы, то сканер спутниковых сетей для мэрии — не проблема…

Игорь опустил бинокль. Пожалуй, всё-таки лучше покинуть метеоцентр. И вынуть из мобильного батарею. Вряд ли Лера будет перезванивать…

В этот момент телефон в его кармане завибрировал снова.

А в следующую секунду все сомнения разрешились сами собой: снаружи послышался шум автомобильного двигателя.

— Тьфу ты чёрт! — Игорь стремительно отпрянул от окна, одновременно рывком поднимая автомат. — Вот же кретин…

Выскочив из кабинета, он бросился вниз по лестнице, надеясь успеть покинуть башню — было совершенно очевидно, что приехать сюда могли только за ним.

Тем не менее, спустившись на второй этаж и поравнявшись с узким, расположенным прямо над входными дверями окном, Игорь притормозил: прежде чем выбегать из здания, нужно знать куда выбегаешь.

Прислонившись к стене, он осторожно посмотрел наружу сквозь мутное потемневшее стекло.

Так и есть! Метрах в тридцати от метеоцентра, прямо напротив выхода остановился огромный черный вездеход, наподобие тех, что использует спецназ для штурма зданий — угловатый, с невысокой башней, восьмиколесный броневик — без каких-либо опознавательных знаков и без номеров. Из броневика никто не выходил, но в грозном реве его двигателя читалась явное: «Даже не надейся».

— Вот кретин… — повторил Игорь, облизывая пересохшие губы. — Город посмотреть захотел? Сейчас они тебе покажут… город…

Затихший было в кармане «сэт» вновь загудел, словно приглашая к диалогу. Хлюп-хлюп. Хлюп. Хлюп-хлюп…

— Слушаю, — резко ответил Игорь, вынимая телефон. — Говорите, вы — в прямом эфире.

Голос его звучал хрипло.

— Ну! Где вы там?

— Выходи, — произнес голос в трубке. — Выбрось ствол и спускайся.

Говоривший был явно не молодым человеком — спокойный, уверенный в себе мужчина.

Не сводя глаз с броневика, Игорь поднял автомат в руке — они запросто могут попытаться атаковать именно в момент разговора.

— Зачем? Мне и здесь неплохо.

— Поговорить надо.

— О чем?

— О жизни твоей. Давай, Ветров, не выделывайся. Ствол в окно — и пошел на выход.

— Нет, начальник, не выйду. Уж лучше ты поднимайся.

— Слышь, Ветров, — сменил тон голос в трубке, — тут начальников нет. Хочешь жить — выходи. Заставишь штурмовать — потом не обессудь: умирать будешь долго, мучительно, и без половых органов. Сомневаешься?

Так. Это не Медика люди, однозначно. Но тогда кто? Неужели — Лысый?

— О'кей… — Игорь сглотнул и вдруг, посмотрев в сторону «Кремля», замер на месте. В его голове родилась неожиданная идея. — Хорошо. Только не стреляйте. Через минуту спускаюсь.

— Well. Десять секунд, — ответил голос и отключился. Табло телефона погасло.

Но ненадолго. Продолжая держать броневик в поле зрения, Игорь торопливо выбрал «Список абонентов», после чего уверенно ткнул в номер Медика.

Вызов. Потянулись гудки. Один, второй, третий…

— Алло, — прохрипела трубка голосом «мэра». — Так ты ещё жив, гадёныш?

— Короче, — перебил его Игорь. — Я — на холме, в здании гидрометеослужбы. Внизу вездеход с бойцами. Думаю, это Лысый…

— И что…?

— Пять миллионов фунтов. На двоих. Чистоганом.

— Чего?!

— Минут десять я продержусь, а потом — всё. Так что, решай быстрее. А мне терять нечего — в башку себе выстрелю, но к этим… не выйду.

— Та-а-ак… — протянул Медик. — Десять минут, говоришь… Гляди, Ветров, если врешь… Ну, в общем, ты понял.

— Всё, Пётр Леонидыч. Делай. Больше говорить не могу.

Игорь отключил трубку и, подняв автомат на уровень окна, навел ствол на черный автомобиль.

— По идее, стекла там пуленепробиваемые…

И стиснув зубы, он резко нажал на «спуск».

«Калаш» загрохотал, разрывая в клочья тишину. В одно мгновение стекло окна, из которого стрелял Игорь, осыпалось мелкой крошкой. Свинцовым градом пули застучали по кабине и крыше броневика, и стук этот был слышен даже сквозь шум автоматной очереди.

— Как… тебе… оно… — тяжело дышал Игорь, с трудом удерживая в руках стреляющий автомат.

И вдруг резко наступила тишина. В рожке кончились патроны.

Игорь отпрянул от окна. Выдернув рожок и перевернув его, он вставил в «калаш» запасной магазин и передернул затвор.

— Теперь стоп… и по одному…

Он поднялся по лестнице на один пролёт вверх и присел на корточки, ожидая шквального ответного огня по окнам и одновременно прислушиваясь, не бегут ли атакующие к подъезду.

Несколько секунд стояла мертвая тишина, и вдруг снаружи раздался негромкий металлический хлопок, как будто кто-то пнул ногой по пустой консервной банке. За ним — ещё один, и ещё… Игорь не успел ничего понять, как в окно влетел небольшой цилиндрический предмет и, ударившись о стену, отскочил и покатился вниз по ступеням. Следом тут же влетел второй. А через секунду этажом выше послышался звон разбитого стекла — то же самое прилетело и туда.

Гранаты?!

Игорь вскочил на ноги и рванул вверх по лестнице, осознавая при этом, что он уже никуда не успеет убежать…

Хлоп!

Внезапно вместо взрыва раздался звук вылетающей пробки, и всё вокруг стало стремительно наполняться мутной белой пеленой…

Хлоп! Хлоп!

Газовые гранаты практически одна за другой влетали в окна этажей и тут же разрывались, образуя плотную завесу, моментально заполняющую собой всё пространство от пола до потолка.

Неужели финал?

Игорь почувствовал, что задыхается. Не в силах больше бежать, он остановился прямо на лестнице. В глазах у него помутилось. Выронив автомат, он судорожно ухватился за перила и попытался продолжить подъем, но ещё через секунду безвольно рухнул на ступени.

Белая пелена стала настолько плотной, что не было видно даже пола и стен. В тот момент, когда Игорь закрыл глаза и практически полностью утратил связь с реальностью, снизу донесся топот нескольких пар тяжелых армейских ботинок.

Но этого он уже не слышал.

27

— Да снимай ты «хобот», нормально уже всё…

— Нормально… Тьфу, вонища какая… Куда его?

— На полу оставь. Пускай в себя приходит, ублюдок…

— В танк не потащим?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю. У Шульца спроси.

— А-а, понятно…

Голоса звучали всё громче. Лежа на спине, Игорь пошевелился и попытался открыть глаза, но они оказались словно под действием атропина: изображение расплылось, а свет ударил настолько сильно, что пришлось закрыть их снова.

Послышались ещё чьи-то шаги.

— Всё чисто. Одни пустые комнаты.

— На крыше был?

— Был. Звони Шульцу.

— Да, сейчас…

Послышались пиликающие звуки набора клавиатуры.

— Алло. Босс, всё в порядке. Можете подниматься. Что? Да, он один. Понял.

Кто-то подошел к Игорю вплотную.

— Слышь, ты, урод! Жизнь как — не надоела?

— Вадик, не трогай его. Мало ли, копыта откинет ещё…

Игорь с трудом разлепил-таки глаза и увидел нависшую на ним внушительную фигуру человека в черном камуфляже.

— Чего… надо?

— Что?! Да я тебе сейчас, хорек, сначала глаза вырву, а потом уши отрежу, и ты поймешь чего мне надо. Заговорил он, смотри-ка…

— Вадик…

— Что — Вадик? Ему, шакалу, нормально сказали — выйди, поговорим… Ты! Слышишь меня?

Помолчав, говоривший сплюнул и отошел.

Игорь сделал попытку принять сидячее положение, но обнаружил, что его руки не просто разведены в стороны, но ещё и каким-то образом прикованы к полу.

— Слышу… — прохрипел он, приподнимая голову. Вот так ситуация…

Облезлые стены. Распахнутые настежь окна. Грязный дощатый пол.

Похоже, это одно из помещений всё той же метеослужбы. Кроме него, в комнате трое: все — высокие, крепкие, словно близнецы, с короткоствольными автоматами и в пятнистой форме не то спецназа, не то военной разведки. У каждого на шее какие-то белые, похожие на шарфы, повязки. Игорь не сразу понял, что это снятые маски антигазовой защиты. Хорошо-то как. Просто замечательно.

Он опустил голову обратно на пол и уставился в серый, покрытый пятнами, потолок. Во всяком случае, если не убили сразу, то значит, есть ещё шанс…

— А, вот вы где!

В комнату кто-то вошел. Его голос звучал глухо — похоже, из-под маски.

— Тут как — нормально?

— Да, босс. Проветрили уже. Почти не воняет.

— О'кей.

Человек снял маску и приблизился к Игорю.

— Как — он?

— Живой. Что с ним сделается…

— Отлично. Так. Ренат, ты останься. Вадим, Саша, вы — вниз. И смотрите там в оба. Пусть в танке включат «глушилку» и полный скан диапазона — нам понадобится минут пятнадцать, не меньше.

— Понятно, босс.

Двое бойцов вышли.

— Ну и как? Стоило дурака валять? — человек осторожно склонился над Игорем, словно над зараженным чумой пациентом. — Я же предупреждал — шансов никаких. Ренат…

— Да, босс.

— Готовь шприц. И «Б-7» мне нужен. Покрепче.

— Понял. Один к двум?

— Выше.

— Тогда к двум и пяти?

— А, пожалуй, к трем. Сейчас посмотрим, что у нашего кабана под гривой.

Человек присел на корточки и снова обратился к Игорю.

— Знаешь, Ветров… Если честно, шансов у тебя никаких не было изначально. Но умереть от пули — это одно, а от боли нечеловеческой — совсем другое. Согласен со мной?

В отличие от своих бойцов, «босс» был одет в простую кожаную куртку коричневого цвета, серые джинсы «вархаммер» и походил на тренера по культуризму или бывшего спортсмена-тяжеловеса. Коренастый, какой-то весь квадратный, с абсолютно лысой головой и маленькими узкими глазками.

— Ну? Чего молчишь?

— А что говорить-то? — Игорь попытался пожать плечами, но получилось плохо — из-за фиксации рук.

— Короче, смотри. Через пару минут тебе введут «Б-7 Траум», и ты расскажешь всё, что знаешь. Расскажешь быстро и с энтузиазмом — ведь пока ты говоришь, боль будет не такой сильной. Но тут, — Лысый брезгливо скривился, — есть два момента. Момент первый: не всё, что ты знаешь, мне нужно. И момент второй: ты можешь не выдержать и умереть прямо во время процедуры. А это, как ты понимаешь — не дело.

— Понимаю, — хрипло ответил Игорь. — Здоровье пациента — прежде всего.

— Вот-вот, — кивнул Лысый. — Поэтому давай так. Сейчас ты ответишь мне на несколько вопросов, и если я получаю, что хочу, то Ренат просто стреляет тебе в затылок, и мы расстаемся друзьями. Ну, как? Годится?

— А если не получаете?

— Ну, а если нет — извини. Траум «семерка» — вещь сильная. После того, как я вытяну из тебя всю информацию, мы тут костерчик на прощанье разведем. Из бензина и тряпочек. Ты не представляешь, как это здорово — гореть заживо, да ещё под «семеркой»…

— Звучит заманчиво… Только непонятно, — проговорил Игорь, — как ваш человек выстрелит мне в затылок, если я лежу лицом вверх?

— А ведь ты прав… Ренат, — окликнул бойца Лысый. — Скажи, ты смог бы выстрелить нашему другу в лоб?

— Смог бы, — хмуро отозвался тот, сидя на корточках и склонившись над небольшой картонной коробкой. — Процесс окончен, босс. Сейчас делаю реакцию — и «Б-7» готов.

— Не спеши, — «босс» снова повернулся к Игорю. — Ну, что? Говорить будешь?

— Да. Буду, — устало ответил Игорь. — Было бы о чем.

— О'кей. — Лысый удовлетворенно кивнул. — Тогда вопрос первый, тестовый. И одновременно — самый главный.

Он приблизил своё лицо почти вплотную к лицу Игоря и, неотрывно глядя глаза в глаза, отчетливо произнес:

— Где контейнер?

Нельзя сказать, что Игорь слишком удивился или почувствовал себя захваченным врасплох; в глубине души он всегда допускал, что такой вопрос ему рано или поздно зададут.

— Простите, что?

— Контейнер. С Трайдека. Где?

Лицо Лысого выражало не столько напряжение, сколько спокойную сосредоточенность, словно сейчас он играл в некую интеллектуальную игру, а не допрашивал пленника. По мнению Игоря, такие люди — целеустремленные, но при этом эмоционально отстраненные от происходящего — всегда представляют наибольшую опасность в качестве противника, как персоны непредсказуемо взрывные и максимально жестокие.

— У меня его нет.

— Это я понимаю, — у Лысого чуть заметно дернулась бровь. — Поэтому и спрашиваю: где он?

— Мы разделились, — Игорь говорил спокойно, не отводя взгляда от переносицы собеседника, как учили в тюрьме. — Мой компаньон сейчас в Сопкинске, контейнер — у него. Через три дня мы должны встретиться на заброшенной трассе, и там…

— Послушай, Ветров. Я похож на идиота?

— Нет. То есть… Я понимаю, как это звучит. Но я говорю правду.

— Правду? О'кей. Допустим… Что ты делаешь в Городе без контейнера?

— Ищу покупателя.

— Кого? — Лысый выглядел искренне удивленным. — Не понял. Какого ещё покупателя?

— Такого. Кто заказал контейнер.

— Вот даже как. Ну, хорошо… И кто же его заказал?

— Не знаю.

— Так. Ветров, мне уже надоело…

— Надоело — колите шприцем! Стреляйте, убивайте, — не выдержал Игорь. — Но если бы я знал заказчика, то давно бы сдал ему Колбу и отвалил. А не шарился бы тут по лесам, как бездомный китаец…

— Ну, допустим…

— Мы потеряли того, кто знал клиента. Что мы должны были делать? Бросать товар? Искать нового покупателя? Я второй день в Городе, но пока мне удалось выяснить только то, что клиент — не Сурганов и не Медик. Может быть, это — вы?

— Клиент, покупатель… В Городе? Однако… — Лысый поднялся на ноги и сосредоточено, сверху вниз, продолжал смотреть на Игоря. — То, что ты говоришь — полный бред… Ну, хорошо. Допустим, всё так оно и есть. Сколько?

— Чего — сколько?

— Какую сумму вам обещал заказчик? Надеюсь, это-то ты знаешь?

— Конечно. Пятьдесят миллионов. Прямым переводом на эскроу. Под гарантию нотариуса.

— Так-так… Пятьдесят миллионов… Рублей?

— Фунтов.

— Ого! Немало… — Лысый покачал головой и задумчиво посмотрел на стоящего у стены бойца. — Ренат, ты слышал?

Тот молча пожал плечами.

— Пусть так, — продолжал Лысый. — В настоящий момент мне глубоко безразлично кто из вас кому и что обещал. Адрес в Сопкинске. Имя твоего дружка. Как он выглядит и прочее. Прямо сейчас. А чтобы мне не гонять понапрасну людей, мы всё-таки обратимся к медицине. Ренат! Давай «семерку». Вполсилы. Подыхать ему пока рановато…

— Слышь, босс, — устало произнес Игорь. — Мы так не договаривались.

— Адрес. Имя. И приметы дружка. Найдем контейнер — умрешь красиво, как Цезарь. Хотел обмануть — через десять минут от твоих криков стены рухнут… Ну, что там с раствором? Готов — нет?

— Да, сейчас.

Склонившись над коробкой, боец сосредоточено наполнил шприц, затем вынул из этой же коробки пистолет для инъекций, поднялся и аккуратно, двумя пальцами, вставил шприц в пистолет. Покончив с этой процедурой, он выжидательно посмотрел на своего босса и, увидев одобрительный кивок, приблизился к Игорю.

— В плечо? — деловито спросил он, приседая на корточки. — Или в предплечье?

— Суки, — негромко сказал Игорь. — Отдам концы — контейнер в следующей жизни увидите. Мои люди не идиоты…

— В предплечье ставь, — Лысый пододвинул стул и присел с другой стороны от пленника. — Осторожно, не порань деточку…

Неожиданно раздался тонкий дребезжащий сигнал: у босса на поясе зазвонил телефон. Одновременно с этим с улицы донесся звук подъезжающего автомобиля и какой-то шум.

— Слушаю, — поднял трубку Лысый. — Так… И что дальше? Ты с ними разговаривать не умеешь, что ли? Ну-ка, подожди…

Последняя фраза была обращена к Ренату. Лысый вскочил со стула и бросился к окну.

— Хорошо, понятно, — продолжал говорить он в трубку. — Пропусти этих двоих. А остальные пусть гуляют… Что? Да вижу я! Танк — в полную готовность, и чтобы ни одна собака…

На лестнице послышались торопливые шаги: несколько человек — двое или трое — с шумом поднимались по ступеням.

Через минуту в помещение вошел Медик в сопровождении Славы Хобота, а следом за ними — один из бойцов Лысого.

— Добрый день, — вежливо поздоровался «мэр», проходя на середину комнаты и останавливаясь возле лежащего на полу Игоря. — А мы — к вам. Заехали, так сказать, пообщаться и обсудить ряд проблем. Кое-что — наболевшее…

— Послушайте, господин Кольцов, — попытался прервать его Лысый. — Если у вас ко мне дело, то не могли бы вы…

— А кое-что — и актуальное, — невозмутимо продолжал Медик. — Так сказать, вопросы, не терпящие отлагательства…

Слава тем временем опустился на корточки и принялся внимательно рассматривать Игоря, как будто пытался определить, жив тот или нет.

— Я не понял, Медик. Что за дела? — сменил тон Щульц, заговорив тихим и злым голосом. — Ты не видишь — мы тут заняты?

— Вижу, дорогой. Конечно, вижу, — «мэр» неторопливо вынул из кармана брюк смятую пачку сигарет и отошел к окну. — Ты тут делом занят, а ведь у нас с тобой уговор. Двести «штук» за голову смутьяна — и никаких налогов. Или ты забыл?

— Я-то не забыл, — было видно, что Лысый с трудом сдерживается. — Только уговор у нас был: двести «штук» за поимку, а не за голову. И как видишь, поймал его я. Без твоей помощи. Так что извини, Медик…

— В моем городе поймал, герр Щульц, в моем городе, — Пётр Леонидыч достал сигарету и, оторвав фильтр, сунул её в рот.

— Короче, — вмешался Слава, поднимаясь на ноги. — Если денег нету, то и договора нет. Мужичка отпускаем и разбегаемся. Ключики от «браслетов» у кого?

— Ключики? — лицо Лысого перекосило от злобы. — А ну-ка, вы, оба! Вышли отсюда! Или я вам сейчас такие «ключики» устрою…

— Метеоцентр окружен моими людьми, — негромко проговорил Медик, выпуская дым. — Отряд небольшой: человек пятьдесят, все — с «калашами» и «М-16». Выезд отсюда заблокирован двумя БТР. Можешь, конечно, попробовать протаранить, но учти: как только твоя «кастрюля» заведется, по ней сразу же выпустят ракету. Это я так, на всякий случай велел.

— Хорошо. Что тебе нужно? — Щульц сделал неопределенный жест рукой, как если бы подзывал официанта. — Деньги. Я правильно понял?

— Да. Деньги, — с нажимом сказал Медик. — Мои деньги.

— О'кей, — кивнул Щульц, доставая мобильный и нажимая одну из цифр. — Минуту… Алло, Саша! Прямо сейчас. Полезай в танк и возьми из кейса деньги… Да… Двести тысяч. И бегом ко мне наверх. Я жду. Всё, отбой.

«Мэр» с Хоботом переглянулись. В комнате повисла напряженная тишина.

— Эй, народ, — хрипло произнес Игорь. — Сигареткой затянуться дайте…

Ему никто не ответил.

Ренат покосился на пистолет для инъекций и сокрушенно покачал головой — похоже, время для укола было упущено.

— Ничего, сделаешь новый, — вполголоса сказал ему Щульц. — Сейчас только закончим…

На лестнице вновь послышались шаги, и в дверях возник один из бойцов с черным пластиковым пакетом в одной руке и с автоматом — в другой.

— Кому…? — остановился он на пороге.

— Ему отдай, — кивнул Щульц в сторону Медика. — Пересчитайте, господин Кольцов.

— Обязательно, — кивнул Медик, принимая пакет. — Хотя я и так уверен, что всё в порядке…

— Вот и отлично, — примирительно улыбнулся Лысый. — Всегда приятно иметь дело с адекватным человеком. А сейчас, коль скоро все наши проблемы исчерпаны, я попросил бы вас, господа…

— Нет, не все, — покачал головой «мэр». С этим словами он обернулся к окну, чуть свесился наружу и, коротко свиснув кому-то, сбросил пакет вниз.

— В смысле? — оторопел Шульц. — Что значит — не все?

— Проблемы, говорю, не все пока исчерпаны, — невозмутимо пояснил Медик, отворачиваясь от окна. — Вот что это значит.

— Не понимаю…

— А понимать тут нечего, господин Щульц. Прежде чем кому-то отдать этого парня, нам нужно сначала его допросить.

— Что-о-о?! — лицо Лысого побагровело от гнева. Он сжал кулаки и, казалось, вот-вот бросится на «мэра». — Ты что, подонок, нечисть уголовная, совсем берега потерял? Или деньги дали — силу почувствовал? Да мне стоит только чихнуть — из танка на спутник сигнал уйдет… От вас же, собак, здесь места мокрого не останется! И от города вашего…

— А вот оскорблять не надо, — взгляд Медика стал жестким, а улыбка исчезла. — То, что у тебя «погоны под тельняшкой», я и так знаю. Таких, как ты, душегубов — «топоров» да опричников — за километр чую. Только на этот раз, Щульц, не государевы дела вершишь ты. На кого-то из князей великих шестеришь? Или, может, и вовсе — для соседа узкоглазого стараешься? Гляди, как бы мы тебя самого во Второе Управление не оформили…

— Да как ты смеешь, гад?! — Щульц вновь достал телефон и трясущими руками начал тыкать в кнопки. — Сейчас… Сейчас ты узнаешь, какие у меня дела…

— Вас всех убьют, — неожиданно вмешался Слава. — Всех до единого. И тебя, Лысый, и солдатиков твоих. Всех. Трупы ваши мы в «термичке» сожжем, а броневик в лесу зароем. Не то, что сканер — ни одна собака не разыщет. Сейчас только Леонидыч слово скажет — и можете время засекать: через полчаса даже пепла от вас не останется…

— Подожди, Хобот, не нагнетай, — прервал его Медик и заговорил своим прежним, вкрадчиво-вежливым тоном:

— Вы поймите, господин Щульц, мы же Ветрова у вас не отнимаем. Тем более, деньги за него уплачены… Но поговорить с ним мы просто обязаны: на днях в Городе убийство страшное случилось. Мало ли, может, видел он чего. Или слышал. Или, может, сам к убийству причастен. Человек-то погибший не чужой нам был. Вот ведь в чем дело…

— Убийство, говоришь? Ну, о'кей, — мрачно кивнул Лысый. — Так бы сразу и сказали. Пожалуйста, допрашивай на здоровье, а мы подождем, нам спешить некуда.

Он вновь опустился на стул и закинул ногу на ногу, приготовившись, очевидно, ожидать завершения инсинуаций Медика.

— Э, нет, — смущенно улыбнулся тот. — Допрашивать Ветрова мы будем не здесь.

— Как — не здесь? А где?!

— Да вы не волнуйтесь, господин Шульц, — елейным голосом продолжал «мэр». — Я вот что предлагаю. Мы сейчас, вместе с вами и людьми вашими, проедем к нам в «Кремль»…

— Куда?!

— Вы подождете, а мы с ним побеседуем. Без пыток, без наркотиков — спокойно и основательно, я вам обещаю. И через каких-то полчаса, от силы час, Ветров — весь ваш с потрохами. Ну, действительно, на кой черт он нам сдался? Сами подумайте…

— Да, но почему бы вам здесь не поговорить?

— Здесь, господин Шульц, у меня ни стола, ни бумаг, ни компьютера. Да и обстановка, опять же сами видите — слишком нервная. Люди на взводе, столько оружия… Клиент от газа вашего вот-вот ноги протянет, тоже ведь не дело…

— Послушай, Медик, — вздохнул устало Лысый. — Ну, скажи, чего ты крутишь? Тебе денег мало? Или чего?

— Я уже сказал.

— Да, согласен, ты тут мэр, у тебя люди, оружие — я всё это отражаю… Но перегибать-то палку тоже не стоит, наверное? И если даже прав ты, и не по делам службы я здесь, то в любом случае, люди за мной — уж поверь — очень серьезные стоят…

— Пётр Леонидыч, — опять вмешался Хобот. — Похоже, нас тут не понимают. За людей не считают. Эй! Паша!

— На связи! — ожил за ухом у Хобота динамик «локалки».

— Паша, по «автобусу» — ракетой. По моей команде… Три. Два…

— О'кей, чёрт с вами, — злобно выдохнул Шульц. — Поехали. Но больше уступок не будет — пока вы общаетесь с Ветровым, я свяжусь со своим боссом. Имейте это в виду.

— Ну, вот и славно, — приторно заулыбался Медик, — вот и поладили… Да вы не переживайте так, господин Щульц. Я вам клянусь: всего один час — и он ваш. Что я, совсем без башки, что ли…

— Да похоже на то, — скривился Лысый. — И ещё. Сейчас скажи своим: пусть подгонят сюда машину — обычную легковую — и оставят её у входа. Без водителя.

— Зачем это?

— Затем. Ты сядешь за руль, Ветров — рядом. Я сяду сзади. Мой танк поедет сразу за нами, а твои герои — следом.

— Так…

— Доедем до «мэрии», Ветрова заберет твой «вице-мэр», — Щульц кивнул на Славу, — а мы с тобой, Пётр Леонидыч, в машине посидим, поскучаем. Ты ведь не сам его, надеюсь, допрашивать собирался?

— Вообще-то сам, — пожал плечами Медик, — но если уж ты так дрожишь за своего малютку, то пусть будет по-твоему: его допросит Слава. И кстати. Раз уж начались условия, то скажу своё и я: Слава поедет вместе с нами.

— Нет.

— Да. Я один с двумя психами — с тобой и с Ветровым — в один автомобиль не полезу. Тем более, за руль… Ну, как? Договорились?

— О'кей. Поехали, — стиснул зубы Лысый и с ненавистью посмотрел на прикованного к полу Игоря. — Надеюсь, у нас хватит здравого смысла не перебить друг друга ради этого куска дерьма. Как думаешь, Медик?

28

К удивлению Игоря, процесс погрузки в «дипломатический транспорт» прошел довольно быстро — вопреки его ожиданиям, стороны больше не спорили и не торговались.

На выходе из метеоцентра их ждала небольшая потрепанная «тойота» темно-зеленого цвета, с поблекшей надписью «Пост № 3» на капоте. Вслед за остальными, Игорь в сопровождении Славы Хобота покинул здание и, очутившись, наконец, на улице, с интересом огляделся.

Броневик Щульца находился на прежнем месте. Вокруг не было ни души. В некотором отдалении, за деревьями, можно было разглядеть силуэты двух или трех машин, очевидно, принадлежащих людям Медика.

Дождавшись, когда Слава подведет застегнутого в наручники Игоря и усадит его внутрь «тойоты», Щульц отдал команду своим бойцам оставить его и занять места в броневике, а сам решительно забрался на заднее сиденье автомобильчика. Хобот немедленно влез вслед за ним, а Медик, как и договаривались, неспешно уселся за руль.

Хлопнув дверцей, он повернул ключ зажигания и, не оборачиваясь, спросил:

— Ну, что… Все готовы?

— Поехали, — отозвался Шульц. — Гость наш не сбежит?

— Не сбежит, — хмыкнул Хобот. — Я его за руку к дверце пристегнул…

«Тойота» завелась и стала медленно отъезжать от метеоцентра.

— Саша, пошел. Дистанция десять метров, — скомандовал по телефону Щульц. — Пулемет, ракеты — всё держи наготове. Связь не отключаю…

Броневик взревел. Пропустив машину Медика вперед, он неспешно развернулся и покатил следом, стараясь держаться к «тойоте» как можно ближе. Через некоторое время к гулу его двигателя добавился шум от следовавших за ним автомобилей «мэрии».

Колонна спустилась с холма и направилась в сторону центра города. Сидя на переднем сидении и стараясь не смотреть по сторонам, Игорь видел впереди лишь потрескавшийся асфальт шоссе, да какие-то полусгнившие постройки по обе стороны дороги.

В полном молчании они проехали минуту. Затем — другую…

— Я прошу прощения, господин Шульц, — задумчиво проговорил Медик. — Но мне бы хотелось задать вам один очень интересный вопрос…

— Какой ещё вопрос? — насторожился Лысый.

— Это касается только нас с вами. А также руководства ФСБ по Сибирскому Федеральному округу. Не могли бы на время отключить связь с вашей машиной?

— Чего-чего? — усмехнулся Шульц. — Какого ещё ФСБ?

Однако Медик продолжал лишь молча крутить руль.

— Ну, хорошо, связь отключил. Спрашивай. Только учти: я не собираюсь…

Игорь ничего не успел понять. Резкий шорох позади. Звук, похожий на удар. И вдруг — громкий протяжный стон. Стон смертельно раненного человека…

— О-о-о-о-ох…

Игорь не стал оборачиваться, а, покосившись на застывшего за рулем Медика, только инстинктивно втянул голову в плечи. И тут же понял, что случилось.

— Всё, Леонидыч! Всё! — каким-то не своим голосом заговорил сзади Хобот. — Кранты Лысому… Куртку мне кровью заляпал, гадина…

— Молодец, Славик, — спокойно, почти шепотом ответил Медик. — Молодчина. Всё чётко сделал. Заточку только не вынимай, а то вся машина в крови будет…

— Я знаю, я знаю… — словно в бреду бормотал Хобот. — Сейчас… Карманчики проверим… Кошелечек, бумажничек, карточки кредитные…

— Карточки — это потом, Славик, — Медик внимательно посмотрел в зеркало заднего обзора. — Сначала трубку отцепи и убедись, что она выключена…

— Да, да, трубочку мы тоже заберем, — захихикал Хобот.

— И смотри, чтобы он ровно сидел, а то из броневика заметят…

— Сидит ровно, гад… Ровнее не бывает. А вот и мобильничек его…

— Может, стоило сначала с танком решить? — сам не зная зачем сказал Игорь. — Они ведь в любую секунду позвонить сюда могут…

— Не дергайся, Ветров, — процедил Медик, не отрывая взгляда от дороги. — Всё под контролем…

И тут же кого-то вызвал «по локалке»:

— Паша! Слышь!

— Чего?

— До «рва» осталось километра три, но ты держи «муху» наготове. Говорю «раз» — и сразу бей по «автобусу».

— Понял. «Основного» приделали?

— Приделали. Заткнись и сиди на линии, не отключайся.

— Нет, ты только глянь! — Хобот нагнулся вперед и схватил Игоря за рукав. — Это же целый президентский навигатор, а не телефон! Зенд-мап спутниковый, «виртуал-макро», карты Города…

— Славик, дорогой мой, — покачал головой Медик. — Положи телефон и успокойся. Сейчас до «рва» их доведем, и тогда сколько хочешь…

— А ещё тут вон что есть! — не унимался Хобот, увлеченно водя пальцем по экрану трубки. — Смотрите! «Схемы превентивного минирования СОО «Ново-Северск»! Врубаетесь?!

— Трубку. Положил. Живо! — рявкнул Медик. — Сюда. Между сиденьями. Вот так. И сядь как следует, я кому говорю…

Хобот бросил телефон и откинулся назад.

— А ничего… Нормально… Жаль только, что тварь эту по-быстрому резать пришлось… Не так, как я хотел…

Он засмеялся хриплым свистящим смехом.

— Эх… Так вот и бывает, — Медик искоса посмотрел на Игоря и кивнул назад. — Мы же поначалу к нему — с пониманием… Не строил бы из себя самурая да не угрожал, глядишь, в живых бы остался. Нашел тоже, кому условия диктовать, падаль краснопёрая… А теперь и ему, и людям его — вечная память…

— Люди-то живы пока, — осторожно заметил Игорь.

— Живы?! — услышал сзади Хобот и захохотал. Он был явно не в себе.

— Да им жить от силы пятьсот метров осталось! Эй, Лысый, — обратился он к мертвецу. — Одолжи мне свою куртку? В терминал к девчонкам схожу…

Проехав очередной квартал, «тойота» свернула на шоссе, идущее вдоль городского парка. Броневик неотступно следовал за ними. До «Кремля» оставалось совсем немного.

— Почему бы прямо сейчас ракетой их не убрать? — спросил Игорь. — Рискуем же…

— Кейс с наличными жечь не хочу, — усмехнулся Медик, сосредоточено глядя на дорогу. — Который там внутри. Так что сначала без стрельбы попробуем.

В этот момент он, очевидно, заметил какой-то ориентир, потому что автомобиль резко снизил скорость.

— Всем приготовиться, — повысил голос «мэр». — Паша! Слышишь меня?

— Слышу. Держу их на прицеле.

— Осталось двести метров, сами в яму не влетите.

— Не влетим. Нога на тормозе…

Внезапно зазвонил телефон Шульца. Медик покосился на лежащую между сиденьями пиликающую трубку, но поднимать её не стал. В салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь однообразной мелодией вызова.

Пять секунд, десять, пятнадцать…

— «Тойота», остановитесь! — оглушительно проревел мегафон ехавшего за ними «танка». — Считаю до двух!

— Тьфу ты, падла! — в сердцах сплюнул Медик. — Паша, давай!

В следующую секунду он крутанул руль влево и одновременно резко нажал на газ. «Тойота» вылетела с асфальта прямо на густо заросшую травой лужайку парка, устремляясь в чащу, прочь от дороги.

— Гони, Леонидыч! — истерично взвыл Хобот. — Гони-и-и-и!

И почти сразу же загрохотал пулемёт броневика. Пули застучали по корпусу машины, брызнули стекла…

«Тойота» пронеслась ещё несколько метров, как вдруг позади раздался оглушительный взрыв. Ба-бах!

Медик снова резко выкрутил руль. «Тойоту» занесло и развернуло. Игорь увидел застывший на обочине броневик, весь в клубах черного дыма и изрядно накренившийся.

— Все — на землю! — крикнул Медик. Он нажал на тормоз и, распахнув дверцу, стремительно выкатился из машины.

— Эй, кореш… — Игорь обернулся к Хоботу, чтобы тот отцепил наручник, но замер на полуслове, увидев вместо лица залитую кровью и оскаленную неживую маску. Слава Хобот был мёртв.

В этот момент снова раздались выстрелы.

Стреляли по броневику и — из броневика. Очевидно, никаких ракет у людей Медика не было, а удар из гранатомета не стал для «танка» фатальным. Однако его башня всё-таки оказалась повреждена: поворачиваясь, она издавала громкое скрежетание, и поэтому броневик задержался с настоящим ракетным «ответом».

Впрочем, ненадолго. Словно в замедленном кино Игорь видел, как несколько человек под прикрытием старинного БТРа приближаются к горящему «танку», как вдруг что-то громыхнуло, и в ту же секунду раздался взрыв такой силы, что, казалось, сотряслась земля, и закачались деревья.

Игорь инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел лежащий на боку и объятый пламенем БТР, возле которого уже никого не было.

Похоже, сейчас самое время попытаться исчезнуть. С противоположной стороны парка к «раненному» броневику двигались ещё две машины: грузовик и «уазик», а также группа вооруженных людей — человек десять или двенадцать… Не дожидаясь развития событий, Игорь открыл дверь и выбрался наружу.

Стараясь не смотреть на броневик, он поднялся в полный рост, свободной рукой ухватился за пластиковую рукоять, к которой был прикован, и принялся с силой пинать по внутренней стороне дверцы, стараясь отломить или вырвать кусок обшивки.

— Эй, герой! Подстрелят же! — прокричал ему Медик, залегший за стволом дерева метрах в двадцати от «тойоты». — Быстро на землю!

— Да пошел ты, — выдохнул Игорь, яростно пиная по двери. — Сейчас я тебя, родимую… Сейчас…

Обшивка треснула неожиданно громко и сразу откололась крупным куском, вместе с ручкой дверцы, к которой и был прицеплен наручник Игоря. Свобода!

Он тут же пригнулся и, схватив из салона телефон-навигатор Шульца, бросился прочь от машины.

— Ветров! Сука! Стоять! — заорал было Медик, но в этот момент броневик открыл пулемётный огонь по нападавшим, и всё потонуло в шуме выстрелов.

— Заживо сожгу, гнида!

Не обращая внимания на выстрелы и крики, Игорь изо всех сил мчался в темные глубины парка. Туда, где не было дорог, и где уже начинали сгущаться сумерки — под защитный покров густой листвы и наступающего вечера.

* * *

Парк оказался довольно обширным.

Собственно, этого и следовало ожидать: в отличие от крупных городов, где территория ограничена, а деревья высаживаются, как правило, только службами озеленения, ново-северский парк являлся просто избежавшим вырубки участком тайги. Могучие кедры и вековые сосны, необычно густой для здешних мест кустарник, почва, покрытая коврами мха…

И всё же, это был не лес. Уже через каких-то десять минут Игорь достиг границы «зеленой зоны» — сквозь поредевшие деревья стало видно невысокую металлическую ограду парка, а за ней и — темные силуэты домов.

Тяжело дыша, Игорь подошел к ограде и, остановившись, принялся разглядывать здания на другой стороне улицы, пытаясь определить, обитаемы они или нет. Если здесь всё тихо, то он почти спасен: осталось лишь пересечь улицу и раствориться в бетонных лабиринтах дворов. Он уже ухватился за стальную перекладину забора, собираясь перелезть, как вдруг услышал шум приближающего автомобиля.

Вот же черт! Как они быстро…

Игорь едва успел отскочить назад от ограды и укрыться за деревьями. Почти напротив того места, где он только что стоял, резко затормозил «уазик».

— Разбежались вдоль забора! — скомандовал чей-то голос. — Оружие наготове! Он где-то рядом.

— Темнеет уже, — донеслись ответные голоса. — Фонари здесь нужны…

— Обойдетесь. Через минут Диггер с собаками подъедет — никакие фонари не понадобятся. Главное, чтобы он из парка не выскочил.

— Добро…

Газанув, «уазик» тронулся и помчался дальше.

Игорь немедленно покинул свое укрытие и торопливо двинулся обратно в лесную чащу. Перспектива встречи с собаками его совсем не радовала. Но что он выиграет, спрятавшись в лесу? Рано или поздно его найдут, не по шуму — так по запаху. И скорее рано, чем поздно.

Отбежав от ограды на приличное расстояние, он остановился и вынул из кармана «трофейный» навигатор. Сейчас не мешало хотя бы сориентироваться.

К огромному облегчению Игоря, трубка не была закодирована на «скан-типс» — очевидно, бывший хозяин не допускал и мысли, что кто-то посмеет прикоснуться к телефону без его разрешения — и это было весьма кстати.

Выбрав «Меню навигатора», Игорь активировал спутниковые карты и вскоре увидел «себя» на интерактив-панели: зеленая светящаяся точка чуть ли не посередине серого прямоугольника с надписью «Городской парк». Отлично. Теперь…

Центральная площадь и «Кремль» — в каких-то восьмистах метрах отсюда. Жилые кварталы — левее, километра через полтора. А если вернуться назад, к шоссе, то можно выйти с другой стороны парка, а там рукой подать до городской теплоцентрали.

«ТЭЦ» и «Горводопровод» — два квадрата на карте означали либо здания, либо то, что от них осталось. Технические объекты — неплохой шанс оторваться от собак, но, во-первых, до «ТЭЦ» — около двух километров, а во-вторых, объекты запросто могут оказаться давно разграбленными руинами. В общем, тоже не решение.

Что же остается? Шевельнув по экрану пальцем, Игорь чуть сместил курсор вверх, и тут же уперся в довольно крупный объект. «НИИ ССО «Ново-Северск»: 935 метров» — отразил навигатор.

Спрятаться в Институте? А что, идея! Если Хобот — мир его праху — ничего не перепутал, то где-то в навигаторе есть полные схемы минирования Города. Люди Медика не сунутся на мины даже с собаками, зато Игорь, отсидевшись, сможет покинуть территорию Института в любом месте и в любое время, хоть ночью, хоть ранним утром. Вот это уже реальный шанс!

Он поспешно зашагал в указанную навигатором сторону, на ходу листая карты и схемы, «вбитые» в память устройства.

Кстати. Интересно было бы узнать, кто «вбил» сюда карту минирования Института?

И зачем?

* * *

Навигатор не обманул. Спустя четверть часа Игорь увидел прямо по курсу серые крыши институтских корпусов, возвышающихся над кронами деревьев, и вскоре оказался возле бетонной пятиметровой стены, которая, судя по карте, опоясывала всю территорию научно-исследовательского комплекса.

«Внимание! Контрольная полоса» — огромные черные буквы, и ниже, красным: «Объект заминирован! Опасно для жизни!» — не тускнеющие термоллоновые надписи повторялись на бетоне забора почти через каждые десять шагов.

Хорошо. И куда теперь? Пять метров просто так не перепрыгнешь.

Оглядевшись по сторонам и не найдя ничего подходящего, Игорь махнул рукой и быстрым шагом двинулся вдоль стены, надеясь обнаружить что-нибудь, что могло бы помочь ему попасть внутрь: пролом, трещину, размытую почву под одной из плит…

Пройдя метров триста, он вдруг остановился и прислушался. Может, просто показалось?

Нет, не показалось! Откуда-то издалека, с противоположной стороны парка, пока ещё еле слышно, но отчетливо донесся тот самый звук, от которого ему сразу стало не себе — многоголосый собачий лай.

Игорь побежал быстрее. Судя по карте, если продолжать двигаться вдоль стены, то где-то метров через пятьсот он достигнет ворот одного из въездов на территорию. Скорее всего, ворота заварены или заложены кирпичами, но кто знает — может, там найдется хоть какой-то способ…

Однако ситуацию с воротами ему прояснить не удалось. Не добежав до въезда совсем немного, Игорь наткнулся на разбросанные возле стены пластиковые ящики с эмблемой комбината — не то для перевозки реактивов, не то пустые контейнеры из-под отходов — всего около дюжины. Принес ли их сюда кто-нибудь из местных, чтобы попытаться самостоятельно проникнуть на территорию Института, или же это просто выброшенный кем-то мусор — разбираться было некогда.

Вокруг становилось всё темнее, а собачий лай, который на некоторое время перестал быть слышен, вдруг возобновился с новой силой и уже значительно ближе.

Игорь торопливо составил ящики один на другой и, старательно балансируя, осторожно вскарабкался на самый верх импровизированной «лестницы». Вытянув руки, он ухватился за самый край бетонной плиты и подтянулся. Закидываем ногу, затем другую…

Вскоре он уже сидел на стене, лихорадочно соображая, прыгать ли ему в темноту, или же сначала свериться с картой. Игорь уже потянулся к карману за навигатором, как вдруг совсем неподалеку, в парке, вспыхнул луч прожектора. Видимо, подогнали одну из машин… Ай, да Медик. Основательно взялся.

Собачий лай, тем временем, становился всё ближе… Пора?

В конце концов, минировать территорию вблизи самой стены никто не станет — хотя бы в целях её же сохранности, а вот оставаться здесь, наверху, действительно становится опасно.

Игорь свесился на руках по другую сторону ограждения, и слегка оттолкнувшись, спрыгнул вниз.

29

Дождь начался ближе к полуночи.

Сначала вкрадчиво и незаметно на траву и асфальт упали редкие капли, а затем, постепенно набирая силу, дождь застучал по ступеням и по козырьку крыльца. Подул свежий ветерок, и стало слышно, как растущие на аллее березы шумят своей мокрой листвой.

Игорь не помнил, сколько времени он просидел здесь, на старой полусгнившей скамейке, которая непонятно зачем украшала парадное крыльцо одного из корпусов.

Возможно, когда-то это было летнее место для курения, и сотрудники института выходили сюда пообщаться или просто посидеть, устав от своих бесконечных научных трудов и изысканий.

Скорее всего, он просто задремал и не заметил, как пролетели два или три часа — усталость была настолько сильной, что победить её не смогли ни страх снова очутиться в лапах Медика, ни голод, ни безнадежное отчаяние.

Игорь пошевелился.

Однако становится прохладно. Пожалуй, стоит ещё раз обойти здание и осмотреть его как следует. Не может быть, чтобы все до единой решетки, которыми оказались снабжены окна первого и второго этажей, были безупречны.

Он неохотно поднялся. В любом случае, ему не высидеть здесь до утра — в объятиях мокрой скамейки, на ветру и под дождем. Поэтому если не получится с этим зданием, то он пойдет к следующему и так далее. Рано или поздно какой-нибудь из корпусов сдастся и пустит его под свою крышу. Либо через когда-то не запертую в спешке дверь, либо через халатно приваренные прутья решетки…

Помимо дождя и ветра, Игоря беспокоило весьма сильное чувство голода — после скромного ужина у инженера прошли целые сутки. Так же изрядно мешал болтающийся на запястье наручник с обломком дверной рукояти, но пока избавиться от него Игорь не мог: замок фиксатора был электронным.

Зато можно было не бояться минных полей и «ловушек». Найденные в навигаторе Шульца схемы с высокой точностью указывали места закладки мин, которых, впрочем, оказалось не так уж много: не более пяти-семи возле каждого здания. Очевидно, все минирование, вкупе с «наглядной агитацией» на бетонной стене, сводилось лишь к намерению отпугнуть мародеров, а вовсе не к тотальному уничтожению всех возможных нарушителей.

Подсвечивая бледным светом фонарика из телефона Шульца, Игорь повторно не спеша обошел корпус номер четыре, возле которого провел последние часы и, не найдя никакой возможности проникнуть внутрь, направился к следующему зданию.

Время от времени он останавливался и сверялся с навигатором, боясь что-нибудь напутать и забрести на рискованные в минном отношении места, но тут же продолжал свой путь, торопясь уйти от постепенно усиливающегося ливня и неуютного ночного ветра.

А кстати. Если стихия разойдется не на шутку, то Институт можно будет покинуть уже совсем скоро: никакие собаки не смогут взять след после проливного дождя, да и энтузиазм охотников заметно поубавится… Игорь представил себе разъяренное лицо Медика и усмехнулся. Да уж… Наворотили делов…

Конечно, решение «авторитета» избавиться от Шульца вряд ли было спонтанным — свою роль, однозначно, сыграли здесь и деньги, и желание присвоить броневик, и страх перед потерей власти, да и просто — вековая ненависть «разбойника к стрельцу». Но, тем не менее, Игорь сознавал: не обмани он Медика, не соверши он тот свой звонок из здания метеослужбы, Лысый наверняка бы остался жив.

И дело тут даже не в самих словах про «пять миллионов»; звонок лишь стал последней каплей на переполненных кровью и долларами весах в алчной голове «мэра». Не нужно быть гением, чтобы понимать: такие как Шульц не станут искать таких как Ветров просто так, ради чьих-то дешевых амбиций или копеечных долгов. Нет. Здесь явно либо очень большая политика, либо очень большие деньги…

Игорь остановился возле следующего здания. «Корпус № 3» — гласила крупная надпись на его торце. Такая же точно шестиэтажная «коробка», те же серые кирпичи и те же стальные решетки на окнах — абсолютный клон предыдущего.

Всего «номерных» корпусов было шесть. Выстроенные строго друг за другом, по три в ряд, они, таким образом, образовывали два ряда зданий, расположенных по обе стороны от главного корпуса — тоже шестиэтажного, но весьма внушительного по площади строения, занимающего почти половину всей территории научно-исследовательского комплекса.

Судя по карте, главный корпус, если смотреть на него сверху, представлял собой не просто гигантский квадрат, а квадрат, имеющий обширный внутренний двор — с центральной аллеей, двумя транспортными лентами и даже какими-то вспомогательными постройками.

По непонятной причине, скорее всего, из чувства враждебности ко всему монументальному и вычурному, Игорь решил отложить осмотр главного корпуса до самого конца «экскурсии», искренне надеясь на то, что туда идти ему не придется.

Тем временем, дождь всё усиливался. Дошагав до противоположного угла корпуса номер три, Игорь обнаружил давным-давно заложенный кирпичами дополнительный вход в здание, над которым нависал каким-то чудом до сих пор не сгнивший стальной лист.

Забравшись под навес, он решил отдохнуть и немного обсохнуть. Кроме того, у Игоря появилась надежда, что этот невыносимый дождь перейдет, наконец, в грозу, а значит, и скоро закончится.

Снова вернулись невеселые мысли.

Его попытка найти Манфреда в итоге вылилась в кровопролитие и едва не стоила жизни ему самому. О результате и вовсе лучше не заикаться: Игорь не только не нашел таинственного заказчика, но и до крайности обострил ситуацию вокруг себя. Теперь, попав в руки к местным, бесполезно будет рассчитывать не только на пощаду, но даже на легкую смерть.

Единственное, на что пока ещё можно надеяться, так это на встречу с Лерой в условленном месте на трассе перед мостом. В конце концов, пока не потеряна Колба — не потеряны деньги, так как, судя по всему, контейнер — товар востребованный. Даже чересчур.

Кстати, было бы очень интересно узнать, почему Шульц искал его именно в этом городе? Допустим, у него была информация. Но почему он тогда так изумился, услышав про покупателя? Неужели он думал, что Колбу похищали ради собственного удовольствия?

Конечно, может оказаться, что Шульца прислал сам Манфред, и Лысый просто очень талантливо разыграл свое удивление для Игоря. Только вот зачем? Какой смысл ломать комедию перед человеком, которого собираешься пристрелить через каких-то пять минут? И ещё. За что они убили того беднягу в сгоревшей деревеньке? Хотели выбить из него какие-то сведения или… перепутали с Игорем?

Последняя версия выглядела весьма правдоподобной. Но тогда получается, что Шульц не имел ни малейшего представления о личностях похитителей Колбы и, значит, его прислал не Манфред?

Сплошные вопросы, и никаких ответов. Впрочем, сейчас, наверное, не стоит пытаться что-то понять. Зато стоит, например, продолжить поиски входа в этот чёртов Институт. Вот уж, воистину: «Институт — вечное зло».

Игорь усмехнулся и в который раз выглянул из-под навеса. Интересно, этот дождь собирается когда-нибудь заканчиваться?

И тут, словно ему в ответ, высоко в небе раздался оглушительный треск колоссального разряда, и сверкнула, наконец, долгожданная молния.

* * *

Окно с отсутствующим в решетке прутом он обнаружил совершенно случайно. Если бы не ослепительно яркие вспышки многочисленных молний, Игорь бы вообще не обратил на него внимания: фрагмент арматуры был аккуратно удален возле самого края оконного проема.

— Вот тебе и первый этаж, — удивленно пробормотал Игорь, подтягиваясь на руках, и заглядывая в пыльную темноту за грязными стеклами. — Чуть было мимо не прошел…

Без особой надежды он надавил на створку окна, заранее готовясь к тому, что оно окажется закрытым, и ему придется выбивать стекло. Рамы в здании оказались старинные, ещё деревянные, и поэтому особого труда такая процедура не составила бы. Однако к его удивлению, створка поддалась и с натужным скрипом отворилась вовнутрь. Ничего себе, даже шпингалеты не задвинуты…

Не раздумывая ни секунды, Игорь вскарабкался на подоконник с ногами и осторожно заглянул внутрь.

— Эй! Тут есть кто-нибудь?

Разумеется, ему никто не ответил. В лицо пахнуло уже привычными запахами многолетней пыли, затхлости и полного запустения. Судя по звонкому отражению его голоса, комната за окном была довольно просторной и, при этом, абсолютно пустой.

Достав телефон, Игорь включил фонарик и посветил вовнутрь. Так и есть. Совершенно пустое помещение: отсутствуют даже батареи отопления и лампочки на потолке. Зато в наличии стеклянные двери: одна, ведущая в соседнюю комнату, вторая — похоже, в общий коридор.

Что ж. В любом случае, здесь сухо, и нет ветра. А, кроме того, можно попробовать поискать что-нибудь, что поможет ему избавиться от наручников — болтающийся на руке «браслет» с куском пластика начинает уже откровенно бесить…

Приоткрыв раму пошире, Игорь легко перемахнул через подоконник и оказался внутри. Наконец-то! Теперь он в Институте. Больше никакого дождя, никакого ветра. Осталось только обойти здание и присмотреть себе спальное место…

Сделав несколько шагов по комнате, Игорь направился к двери.

И вдруг в этот момент произошло то, что в одно мгновение сорвало и унесло без следа появившееся было чувство защищенности и эйфории.

Бам!

Открытая им оконная рама неожиданно захлопнулась.

Что это?!

Оцепенев от ужаса и боясь обернуться, Игорь замер на месте. Он готов был закричать, но не смог этого сделать, словно в одночасье превратился в безмолвное, до смерти запуганное животное.

Боже мой, что это?!

За долю секунды в голове Игоря пронеслись все суеверия и страхи его детства, все фильмы ужасов, просмотренные им когда-либо, и все те слухи, что всё-таки успели прилипнуть к нему, пока он находился здесь, в этом жутком городе.

И только через минуту, а может, и через десять минут, Игорь почувствовал, как в его сознании просыпается холодно отстраненная, но убивающая своей правотой мысль: идиот, да это же просто сквозняк!

Сквозняк?

Медленно обернувшись, Игорь увидел неплотно закрытое окно. Затем, так же медленно, он перевел взгляд на коридорную дверь и только сейчас заметил, что нижняя часть стекла в двери отсутствует.

Сквозняк! Его сотрясло от приступа безудержного смеха. Смеха, который всё и сильнее и сильнее вырывался изнутри, превращаясь в громкий истерический хохот. Сквозняк!!!

Отступив к окну и присев на пол, упершись руками в подоконник, Игорь хохотал как сумасшедший, и в этом, его почти нечеловеческом смехе, отразились отчаяние и горечь последних дней, чувство постоянного напряжения и лишающий рассудка, свойственный только загнанному зверю, смертельный страх.

— О'кей! О'кей! — наконец сказал он себе, постепенно прекращая смеяться и поднимаясь на ноги. — Устроил тоже… Так и свихнуться недолго.

…Тем временем, стихия за окном постепенно сходила на нет. Раскаты грома становились всё глуше, а вспышки молний — всё реже: гроза уходила в сторону от города.

— Пожалуй, всё-таки стоит осмотреть этажи.

Окончательно успокоившись, Игорь подошел к выходу из комнаты и, открыв рывком дверь, шагнул в темное пространство коридора.

30

«Экскурсия» по первому этажу оказалась на редкость скучной и нерезультативной.

Освещая путь скупым светом телефонного фонарика, Игорь неторопливо шагал по коридору, время от времени останавливаясь и заглядывая в те комнаты, двери которых были не заперты и, не находя в них абсолютно ничего, кроме истлевшего мусора, шел дальше.

Юрий Михалыч не соврал. Люди, эвакуировавшие Институт, потрудились на славу — увезли даже зеркала и смесители в туалетах. Такая дотошность наводила на мысль о «бравых ребятах» из Министерства Обороны — настолько точно исполнить приказ «вывезти всё» могли, наверное, только они.

Игорь дошел до конца коридора и остановился возле широкой лестницы, ведущей на верхние этажи. Интересно, а стоит ли, вообще, подниматься? Терять время, осматривая пустые помещения, бродить по темноте, рискуя встретить какую-нибудь живность типа крыс… Хотя, по логике вещей, если бы здесь водились крысы, то он бы наверняка уже столкнулся со следами их пребывания. Да и вообще, чем им здесь питаться?

В итоге Игорь принял соломоново решение: обойти только второй этаж; и если там повторится та же картина, что и внизу, то он будет устраиваться на ночлег без дальнейших «экскурсий». Кстати, в одной из комнат он видел намертво прикрученный к полу широкий лабораторный стол — чем не место для сна?

Поднявшись на второй этаж, он не сразу приступил к обходу: прямо напротив лестницы висел гигантский почти истлевший от времени «План эвакуации при пожаре».

— Гляди-ка, а это забыли, — хмуро проговорил Игорь, подходя ближе. — Вот уроды. Лучше бы диван оставили…

Черно-белые линии, изображающие окна и стены, заштрихованные серым фрагменты перекрытий, красный пунктир аварийного хода… Он уже хотел отойти от плаката и двинуться дальше, как вдруг непроизвольно замер на месте. Его вновь окатило ледяной волной страха. Так… А это ещё что?

Откуда-то сверху, этажа с четвертого или выше, донесся тихий, но отчетливый звук.

Звук аккуратно закрываемой двери.

Что это? Неужели опять сквозняк? Игорь выключил фонарик и отступил назад в темноту коридора, подальше от лестницы. А теперь… Теперь нужно выждать минут десять. И если звук не повторится, то тогда он поднимется наверх и убедится, что это — очередная форточка. Или вода из разбитого окна. Или осыпается от старости известка…

Нервы разболтались так, что теперь повсюду мерещатся призраки. Фантомы, закрывающие окна и двери… Игорь попытался улыбнуться, но уже через секунду ему стало не до улыбок. Сверху донеслись новые звуки, и это были явно не сквозняк и не отпавшая штукатурка.

Кто-то медленно спускался по лестнице.

Ну что ж, во всяком случае, тот, кто имеет ноги и ходит по земле, не так страшен, как невидимка, закрывающий окна. Хотя, как знать…

Боясь пошевелиться и быть услышанным, Игорь прижался к стене коридора, ожидая, когда идущий сверху достигнет второго этажа. Эх, жаль, нет оружия… Однако в некоторых ситуациях оружием могут стать смелость и внезапность — за годы, проведенные в «Полигоне», он не раз убеждался в этом…

Странно, но идущий двигался в полной темноте, без фонаря или свечи: вниз не падало ни единого отблеска света. Шаги раздавались уже совсем близко, на третьем этаже; в звенящей тишине пустого здания Игорь мог слышать даже то, как дышит человек на лестнице — размеренно и спокойно, словно гуляя по собственному дому.

Вот он прошел ещё один пролет и оказался на площадке между этажами. Сейчас он повернется и продолжит спуск до этажа, где притаился Игорь. А затем — или проследует дальше вниз, или же войдет сюда, в коридор. Или…

Свернув на пролет, ведущий на этаж Игоря, человек резко остановился.

Игорь похолодел. Находясь в кромешной темноте, он не видел и не мог видеть лица стоявшего на лестнице, но почему-то был абсолютно уверен: сейчас тот смотрит ему прямо в глаза.

— Крис? — неожиданно произнес человек. — Это ты?

Игорь задержал дыхание и даже перестал моргать, ожидая всего, чего угодно, как вдруг, через секунду, ему в лицо ударил яркий свет мощного галогенного фонаря.

— Кто вы? — воскликнул человек на лестнице, отводя фонарь немного в сторону. — Предупреждаю: я вооружен!

Несмотря на смысл последней фразы и даже на наличие автомата в руке у незнакомца, в его голосе явственно ощущалось полное отсутствие какой-либо агрессии. Скорее, наоборот, робость и удивление.

— Я… не знаю, — ответил Игорь хрипло. — Вообще-то, я турист, но они…

Он пожал плечами и замолчал. Похоже, на этот раз ему ничего не угрожает. Тех нескольких секунд, что Игорь рассматривал своего собеседника, вполне хватило, чтобы понять: перед ним — человек не из Города.

Молодой, лет двадцати пяти — от силы двадцати семи, он выглядел словно из журнала, рекламирующего новейшую военную экипировку: куртка и брюки «суперстелс-экстра» из светопоглощающего фибропона, в руках — блестящий укороченный пулемет с оптикой, лазерным прицелом и дополнительным стволом для метания игл, на голове — полупрозрачный, чем-то похожий на древнеримский, шлем с изящными — «под Веллера» — очками инфракрасного видения…

При этом он был необычайно бледен и худощав, и гораздо больше напоминал типичного ронг-ди из числа «золотой молодежи», чем профессионального охотника за кладами или «солдата удачи».

— Турист? — недоуменно переспросил молодой человек. — Это в каком смысле?

— Ну, как в каком, — растерялся Игорь. — Турист… По заброшенным городам.

И тут же нашелся:

— «Ластлайн-пипл». Слышали про такое сообщество?

— Так вы — из «ластлайн»? — ещё больше удивился незнакомец, опуская автомат. — А я думал, этот стрим давно уже офф геймз… Ну, тогда понятно…

Он убавил яркость фонаря и, спустившись по лестнице, подошел к Игорю.

— А я ещё смотрю, вы по территории как по пуллу движетесь, и понять ничего не могу: у местных-то карты от «Стрэта» нет, а для Криса возраст ваш не подходит, поэтому я…

— Постой, — уверенно перешел на «ты» Игорь. — Что значит — «смотрю»? Где это ты на меня смотрел?

— Ну, как где? На лингере, — засмеялся молодой человек. — Я ведь здесь уже третий день. «Нэт-рэев» по всему периметру наставил — так что всё вижу.

— А попал ты сюда как?

— Так же, как и ты… Вы… — поправился он. — Через окно. Кстати, вы обратили внимание, как я там прут вырезал? Дэд крейзи пойнт! С первого раза и не заметишь. Вот так-то.

— Ты вырезал прут? — искренне изумился Игорь. — Не понял. Гидрокаттером, что ли?

— Да каким ещё каттером, — снисходительно улыбнулся паренек. — У меня оборудование современное, «мэйд ин Гонконг»! А кстати, ваше-то снаряжение где?

— Как — где? Местные отобрали… — горестно махнул Игорь рукой.

При этом на руке звякнул наручник.

— А кстати, ты мне снять это не поможешь?

— Да конечно помогу! О чем речь! — юноша вдруг отступил на пару шагов назад и неожиданно спросил. — Послушайте, а вы меня не разыгрываете? Вы точно — не Крис?

— Увы, я — не Крис, — развел руками Игорь. — К сожалению. И ещё. У тебя найдется чего-нибудь пожевать?

* * *

— Вообще-то, мы с вами почти коллеги, — увлеченно говорил молодой человек, вскрывая брикеты с прессованной жареной курицей и торопливо выкладывая конверты с треугольными бутербродами на составленный из коробок «стол». — Вот, угощайтесь… Сейчас ещё крабовое мясо будет…

Он явно давно ни с кем не общался, поэтому сейчас тараторил, почти не переставая.

— Только в отличие от вас, меня лост ситиз не интересуют… И вообще, разве Северск — это настоящий лост сити? Вот Детройт или Буффало — это да, действительно, кладбища-индастриэл. А Северск? Тут ведь даже люди до сих пор живут…

Закончив «сервировку стола», он присел на миниатюрный складной стул и вынул из рюкзака плоский серебристый термос.

— Вы ешьте, а я грогу немногу выпью. Аппетита всё равно нет…

Небольшая узкая комната на пятом этаже, которая служила временным пристанищем молодому человеку, выглядела весьма уютно. Чистый деревянный пол с расстеленным ворсистым покрывалом, заклеенное светозащитной пленкой единственное окно, изотопная «лампа-переноска» на треноге, и главное — лежащий у окна квадратный надувной матрас, на котором при желании могло бы уместиться четыре человека.

— А там что, разве люди не живут? — неохотно отвлекся от ужина Игорь, чтобы поддержать разговор.

— Нет, конечно, — удивился юноша. — В Детройте сейчас даже «дикарей» не осталось — их там всех не то эпидемия чумы выкосила, не то оспы. В Буффало, правда, я не был, но говорят, пожары весь город уничтожили… А вы в каких ещё «лостах» бывали? В Северном Стормонте или в Бирке…

— Нет, я вообще за океаном не был, — мотнул головой Игорь. — Всё больше по России… Кстати. Тебя, вообще, зовут-то как?

— Лёха, — улыбнулся парень. — А тебя? Вас…

— А меня — Игорь. И давай уже на «ты».

— Йес, дэд крейзи уип. Давай. Откуда ты?

— В смысле? Из Москвы так-то, если ты про город…

— Воу! Кулл! А я из Лондона, — сообщил Лёха. — Вообще-то, мы с отцом в Кембридже живём, но последний год я в Лондон перебрался. К народу поближе…

Тут он вдруг запнулся и замолчал.

— К народу? — пожал плечами Игорь, обгладывая куриную кость. — И много там русских сегодня?

— Не знаю, миллиона полтора, наверное, — Лёха сделал большой глоток из термоса и задумчиво уставился в одну точку, — это если юго-запад не считать…

— А сюда тебя каким ветром занесло?

— Сюда? — всё так же отрешенно переспросил Лёха. — А сюда… Ой, сорри, мэн, я немного отвлекся… С грога чуть накрыло, дэд краш… А сюда меня привело то же, что и тебя: романтика!

Придя в себя, он вновь заговорил увлеченно.

— Только вот по «лостам» лазить — извини, это не моё. Да и вообще, знаешь, в жизни существуют «виндтрипы» и покруче.

— Ну, так расскажи, браза, — подмигнул ему Игорь. — Я бы, может, тоже вывалился в стрим. Или это секрет?

— Э бит сорри, мэн. Пока — секрет, — виновато улыбнулся Лёха. — Вот дождемся Криса и там решим. Может, в следующий «винд» и ты с нами пойдешь.

— Без проблем. Спасибо за ужин, брат, — Игорь отодвинулся от стола. — Да, кстати, ты обещал…

И он поднял над головой руку с наручником.

— Воу. Точно. Я и забыл.

Молодой человек порылся в рюкзаке и вынул оттуда небольшой прибор, похожий на импульс-ган для электрофореза.

— Клади руку сюда, — указал он на стол. — Металл нагреется очень сильно, но буквально на долю секунды. Как только дужка лопнет, я тут же включу фризер. Так что, не бойся.

— Да я и не боюсь, — пожал плечами Игорь. — Слушай, а этот Крис, он — кто? Приятель твой, что ли?

— Ага…

Лёха наклонился над столом и, высунув от усердия кончик языка, начал медленно опускать «жало» устройства на стальное кольцо наручника.

— Главное — не дергайся. И ничего не почувствуешь… И-и-и… Воу!

Раздался металлический щелчок, и почти одновременно — короткий писк.

— Готово!

В первую секунду казалось, что ничего не произошло, потому что «браслет» остался цел и невредим. Однако, приглядевшись, Игорь обнаружил, что кольцо наручника пересекает тончайшая, почти невидимая трещина.

— Ух, ты! Вот это вещь!

Он тряхнул рукой, и ненавистный наручник, развалившись надвое, отлетел на пол.

— Дэд файн, мэн. Ещё бы, — самодовольно улыбнулся Лёха. — Я за него почти пятнадцать тысяч выложил.

Он убрал прибор обратно в рюкзак и снова взялся за термос.

— А Крис… Крис это не приятель. Вернее, больше, чем приятель… — лицо Лёхи опять стало серьезным и одухотворенным. — Он мой коллега и напарник. Он — один из нас.

— Из вас — это из кого?

— Ну, как из кого… Из кампа нашего. Постой, у вас же в «ластлайне» тоже коммонвэлт айдиа имеется, или я — офф сэт?

— Имеется, конечно, — осторожно сказал Игорь. — Как без идеи-то…

— А чего тогда спрашиваешь?

— Просто странно мне.

— Что — странно?

— Да всё странно. Вот, говоришь, Крис — напарник твой, а ты его даже не видел никогда. Как такое может быть?

— Воу, мэн! Комон! А что тут странного? — не понял Лёха. — Ты вообще, браза, как будто сто лет под корягой просидел. А ведь в жизни не только по «лостам» ползать надо, но и с народом общаться. Э бит сорри, конечно…

— Просто я всех своих в лицо знаю, — Игорь уже пожалел, что затронул эту тему, — и мне не очень понятно…

— Дэд гуд. Объясняю. Крис — младший брат моего напарника. Самого первого моего напарника. А тот ушел. Умер. Понимаешь?

— Ах, вот как…

— Да, умер. Пять лет назад. Ну, а Крис… Он ведь не просто — брат. У него у самого — не один «винд» за плечами, и не два. Репутация, авторитет, и всё такое… Люди его знают. И хотя мы с Крисом общались только через «сеть», ближе него сегодня у меня никого нет…

— О'кей. О'кей, босс, — улыбнулся Игорь. — Не горячись. Я же так спросил, просто для разговора…

Сейчас, после сытного ужина ему, и правда, меньше всего хотелось вникать в нюансы молодежных «комьюнити», и уж тем более — обсуждать их «коммонвэлт» идеи.

— У тебя патронов много? — спросил он, чтобы сменить тему.

— Всего два магазина, а что? — насторожился Лёха. — Тебе зачем?

— Как — зачем? — с напускным равнодушием ответил Игорь. — Завтра, скорее всего, с утра эту богадельню местные штурмовать начнут. С автоматами, гранатометом и ракетами. Ну, и с БТР ещё. Вот я и интересуюсь. Так, на всякий случай.

— Э, ты погоди! — уже не на шутку встревожился Лёха. — Как, то есть, штурмовать? Почему?

— А может, и не начнут, — всё так же безразличным голосом продолжал Игорь, делая паузу.

— Но если догадаются, что я здесь, то тогда уж точно начнут, — подвел он итог.

— Вот же риэл крэйзи мэн! — с облегчением засмеялся Лёха. — Шутки у тебя…

— Ага, шутки… Ты, кстати, случайно не знаешь, что за дрянь они там у себя на комбинате делают?

— Ты о чем? О «Прометее» что ли?

— Ну да, — Игорь потянулся, изображая крайнюю усталость, что было, впрочем, весьма недалеко от истины. — А то страстей вокруг комбината — как будто там золото в чистом виде получают, не меньше…

— Тоже мне, велик секрет, — хмыкнул Лёха. — Ничего особенного. «Прото-Метакт» — это реагент из списка «Экс-Кью», обязательный компонент для «синтеза Кроуфа».

— И что?

— Ну, как что. Раз «Экс-Кью» — значит запрещен к производству во всем мире. Под угрозой экономических санкций. Чего непонятного?

— Да это-то я знаю — про санкции, — соврал Игорь. — Но что такое «синтез Кроуфа»?

— Слушай, мэн. Ты точно в тюрьме просидел всё это время. В Сан-Квентине, — рассмеялся Лёха. — Про Кроуфа только ещё анекдоты не сочиняют, так уж он всем надоел. В общем, мне лень даже пересказывать. Хочешь — сядь да сам про него в сети почитай.

— Так это что же, получается — все всё знают? — растерялся Игорь — И про Ново-Северск, и про комбинат, и про реагент запрещенный?

— А чего тут знать-то? Раньше на комбинате биохимию разную делали. Дэд шит. Потом комбинат закрыли и стали делать «Прото-Метакт». Да в Штаты продавать, Кроуфу.

— А комбинат…?

— А комбинат принадлежит великому князю Першину-Вяземскому, как и все земли здешние… «Переворот восьмерых» помнишь? Ну, вот. За какие-то там заслуги во время подавления «восьмерки», Государь ваш российский ему всё это и пожаловал. Негласно, конечно, как у вас здесь принято. Но все про это знают, какие в наше время секреты могут быть?

— Вот это да… — только и смог сказать Игорь. — Как оно всё, оказывается…

— Ага, — согласился Лёха. — Только ты в следующий раз, прежде чем куда-то ехать по развалинам ползать, хотя бы интернет почитай. Много чего нового узнаешь…

— Зачем мне интернет, если можно у тебя спросить, — попытался улыбнуться Игорь. — То есть получается, что князь делает деньги, производя адский реагент? Бред какой-то… Зачем? Великие князья, они же все и так мультимиллиардеры…

— Да ну тебя, лостсити-мэн, — отмахнулся Лёха. — Это ты бред несешь, а не я. Какой князь, какие миллиардеры? Вяземскому, вообще, никакого дела нет до этого комбината. Или ты что, думаешь, «Прометей» больших денег стоит? Да они тут еле живы, бедолаги, если ты не заметил. Не веришь — вон в мэрию к ним сходи, посмотри, что они там едят, что пьют, и на кого похожи. Сразу всё ясно станет.

Игорь выслушал рассказ юноши со смешанным чувством. С одной стороны, всё сказанное никак не вязалось с тем, что он знал о Ново-Северске раньше. С другой, Лёха говорил весьма убедительно и, главное, логично.

— Ты пойми, мэн. Кроуф это просто больной придурок. И вокруг него — такие же придурки. Решили они, видишь ли, «Искусственный разум Земли» создать, — продолжал молодой человек. — Создадим разум — и сразу рай на Земле наступит. Экология, рождаемость, кризисы — всё под контроль возьмем…

— Чушь какая…

— Чушь, разумеется. Фулл дэд шит. Только они ведь не языками болтают — они опыты ставят. Пытаются роботов с людьми скрещивать. Таких уродов стряпают, что — годдэмн, боги рыдают…

— А деньги?..

— Ну, а деньги им пока ещё жертвуют. Вот на эти деньги они всякое дерьмо и покупают: биокрипты, мульти-коллайдеры… и «Прото-Метакт».

— Понятно всё… — протянул Игорь. — Только им не проще реагенты у себя дома производить? Если деньги есть, можно ведь, наверное, где угодно такой комбинат построить? Всё лучше, чем за тысячи миль, из России его импортировать…

— Тебе — может и проще, — усмехнулся Лёха. — А им вот так не кажется. Там ведь в Штатах князей великих нету, если что — прикрыть некому. Зато есть ФБР: оно, если прикроет, так прикроет. На восемнадцать пожизненных, ты уж мне поверь…

— Верю…

Игорь хотел закричать. Спросить. Кто же тогда заказал Колбу? Зачем? Пятьдесят миллионов фунтов — откуда? И вообще — какого черта? Где Лера? Почему она молчит? И где, в конце концов, этот проклятый Манфред?!

Но вслух он сказал другое:

— Верю, Лёха. Конечно, верю. Пошли спать…

* * *

Несмотря на сильную усталость, заснул он не сразу. Лежа на надувном матрасе и рассматривая под тусклым светом изотопной лампы потолок бывшей институтской лаборатории, Игорь вспоминал события последних дней. Прибытие в Ново-Северск, побег из мэрии, встреча с Шульцом…

Он чувствовал, как подсознание пытается сказать ему нечто важное — то, что лежит на поверхности, но почему-то каждый раз ускользает от него. Возможно, это чье-то опрометчиво сказанное слово, жест или какая-то едва уловимая деталь, которую Игорь пропустил в безумном вихре обстоятельств…

Через каких-то три часа начнет светать. Скорее всего, он не станет дожидаться рассвета и уйдет затемно. Даже если люди Медика до сих пор дежурят по периметру городского парка или под стенами Института, раннее утро — всегда наиболее подходящее время. Ну, а Лёха… Что ж, Лёху он предупредил.

Умолчав, разумеется, об истинной цели своей миссии, Игорь весьма детально обрисовал юному «сталкеру» ситуацию с Медиком, но сколько-нибудь внятной реакции так и не добился. То ли Лёха не поверил в серьезность угрозы, то ли имел какие-то свои планы, о которых не хотел распространяться Игорю.

А кстати, интересно. Ведь они проговорили почти целый час, но, несмотря на словоохотливость и кажущуюся открытость молодого человека, Игорь так и не узнал причину, по которой тот сюда прибыл. Очевидно, типичная английская черта — болтать часами о чем угодно, но не сказать ничего конкретного о себе — успешно проросла и в Лёхе, игнорировав русские корни и русских родителей.

В самом деле, какой интерес может представлять Ново-Северск для современных романтиков — прожигающих жизнь и родительские деньги псевдогероических «экстремалов» и лоботрясов, если цель их — не руины и не постиндустриальные кладбища?

Перед глазами вновь встала расписанная безумными красками комната в метеоцентре.

Что влечет их сюда? Возможность вкусить «абсолютный наркотик» — обостренную жажду жизни на фоне постоянной смертельной опасности? Или, может быть, желание почувствовать себя гостями из будущего среди кровожадных варваров, поиграть в настоящую охоту на человека: друг на друга, или на кого-нибудь из местных? Когда-то ему доводилось слышать об этом… А вот интересно, будь у него в их годы такие же деньги и возможности — куда бы он направил свою энергию?

Мысли плавно перетекли на давно ушедшие времена. Игорь начал вспоминать своих родителей, одноклассников, друзей из детства… «Ковбоев юности», дружков из московских клубов и многочисленных девушек… Затем — не очень многочисленных, но таких же уже почти забытых попутчиков по жизни: «подельников», напарников, «коллег по бизнесу»…

Как много всего упущено, растрачено впустую времени, сил и энергии… Как много дел навсегда останется не сделанными, а слов — не сказанными. А самое главное, людей уже многих не вернуть. Близких людей…

И вновь тревожно отозвалось подсознание. И вновь смутный образ чего-то неуловимого, но очень важного стремительной тенью пронесся сквозь вязкий поток его мыслей. Но сил, чтобы остановить, увидеть и разгадать этот образ, у Игоря уже не оставалось. Он закрыл глаза и почти сразу провалился в сон.

* * *

Проснулся он от странного громкого сигнала.

Пронзительный писк раздавался где-то совсем рядом, возле самой головы, порождая в тревожных обрывках сна нелепые кошмары. Падающий самолет… Сирена ядерной тревоги… Огромный электрический комар пытается просверлить его разум ультразвуком…

Игорь открыл глаза и поспешно вскочил с матраса.

— Что это? Что такое?

— Воу, — прогудел Лёха, приподнимаясь на руках и одновременно просыпаясь. — Сигнал оповещения на лингере отключи…

— Где?

— Да вон, на панели слежения, сбоку… Годдэмн! Похоже, у нас гости.

Игорь наклонился к лежащему возле лампы небольшому приборчику с узким инфракрасным монитором и ткнул наугад несколько кнопок на боковой грани устройства. Писк прекратился.

— Какие ещё гости? О чем ты?

— Вообще-то, это — не будильник, — проворчал Лёха, вставая на ноги. — Кто-то движется в нашу сторону, вот лингер и сработал…

— Мы можем их увидеть?

— Думаю, да. У меня не было столько «нэт-рэев», чтобы опутать ими всю территорию, но часть периметра и подходы к нашему корпусу — однозначно «под сеткой». Сейчас…

Молодой человек поднял прибор и принялся сосредоточено перебирать на экране «картинки», скользя пальцем по сенсорам управления.

— Так! Вижу его! — воскликнул он уже через минуту. — Пересек центральную аллею и идёт в нашем направлении. Слава Богу, один.

— Где? Покажи… — заглянув Лёхе через плечо, Игорь увидел на экране лишь мутноватый силуэт, неторопливо двигающийся вдоль фасада здания. — Ты уверен, что он — один?

— Вроде один… Во всяком случае, на остальных «реях» — пусто.

— Ты говорил, что чуть ли не возраст на твоих камерах видно, а сейчас мы даже лица его разглядеть не можем…

— Так он, видишь, где идёт? До ближайшего луча — шагов тридцать. А ты чуть ли не в упор на «рэй» посмотрел с полуметра. И не заметил его, кстати…

— Чего делать будем? — Игорь покосился на лежащий на полу автомат. — По идее, надо бы встретить гостя.

— Встретим. Но сначала нужно убедиться, что он идёт именно сюда. Ведь если он мимо промчится, то какой нам смысл высовываться?

— Тоже верно. Где он сейчас?

— К нашему корпусу подходит, — замер Лёха над прибором. — Остановился. Так… Теперь идет под окнами. Неужели это Крис? Окно ищет…

— Послушай, а нельзя просто взять и позвонить твоему Крису?

— Нельзя.

— Как сложно у вас всё… Тогда «картинку» ещё увеличь.

— Не могу. И так — на максимуме. Дэд шит, всё-таки надо было один «рэй» прямо под решеткой повесить…

— Надо было… — Игорь снова заглянул к Лёхе через плечо. — Смотри. Он приближается…

— Вижу…

— Эй, а что это он делает?

Оказавшись прямо напротив окна, человек остановился и несколько раз энергично скрестил над головой руки, словно подавая некий знак.

— Воу! Дэд гуд, браза! — воскликнул Лёха, радостно отрываясь от монитора. — Это — Крис, энивэй. Пошли, нужно его встретить!

— Ствол только не забудь, на всякий случай, а то ведь всякое может случиться…

— Это — само собой…

Освещая путь лёхиным фонарем, они торопливо прошествовали в конец коридора и устремились вниз по лестнице.

— Слушай, ну а пароль-то у вас хоть имеется? — не успокаивался Игорь. — А то мало ли, может, поймали местные твоего Криса да и выпытали всё?

— По-твоему, вокруг одни дураки? — обиделся Лёха. — У меня же тестер на ДНК с собой. Капля слюны, и через минуту — цифровой код соответствия: он или не он. Никаких сюрпрайзис.

— Сорри, не знал. Серёзный подход. Но сначала мы его всё-таки обыщем. У Медика ведь тоже голова соображает.

Они достигли третьего этажа, и стало отчетливо слышно, как кто-то поднимается им навстречу.

— Подожди, — Игорь придержал Лёху за плечо, одновременно с этим выключая фонарь. И добавил уже шепотом:

— Здесь постоим. Ствол наготове держи.

— Понял, — так же шепотом ответил тот.

Они замерли в темноте.

Шаги становились всё громче, и вскоре идущий по лестнице человек повернул на пролет третьего этажа. Ещё немного, и он поравняется с Игорем и Лёхой.

«Тук-тук», «тук-тук», — мерно стучали по ступеням ботинки пришельца. Секунда, вторая, третья… Вот он уже на площадке третьего этажа.

— Внимание! — негромко, но уверенно произнес Игорь. — Стоять на месте! Вы — под прицелом.

Охнув от неожиданности, человек резко остановился.

— Не стреляйте, — тихо сказал он в ответ. — Пожалуйста.

От звука этого голоса у Игоря пересохло во рту, а по спине пробежали мурашки. Он тут же включил фонарь.

— Лера?!

— Игорь…

Это была она. В заляпанной грязью куртке, в рваных, перепачканных джинсах, уже без кепки и с мокрыми, сбившимися волосами, Лера подняла руку, закрываясь от яркого луча фонаря.

— Пожалуйста, уберите свет… — она устало прислонилась к стене и медленно опустила на пол рюкзак. — Боже, наконец-то, я здесь… Кто-нибудь, возьмите контейнер. Я больше не могу его нести…

— Крис?! — изумленно проговорил Лёха, делая шаг вперед. — Ничего не понимаю… Так это — ты?

— Да, Лёша, это я, — кивнула она, не стводя при этом глаз с Игоря. — Мой сетевой ник — «Крис» или «Кристина Верро». А брата моего звали Сергей. Сергей Бессонов… У тебя с собой экспресс-тестер?

В коридоре воцарилась тишина.

— Тестер?.. — шепотом повторил Лёха, медленно опускаясь на колени. — Какой ещё тестер… Крис, неужели ты всё-таки принесла это…

Он положил автомат на пол и, встав на четвереньки, словно под гипнозом, пополз к рюкзаку. Робко, одними кончиками пальцев заметно дрожащих рук, Лёха прикоснулся к мокрому брезенту рюкзака и прошептал:

— Он здесь. Я знаю… Теперь он у нас…

— Встань, Лёша! Я устала, — неожиданно резко произнесла Лера. — Я хочу есть. И спать. А рюкзак пусть понесет он.

И она робко улыбнулась Игорю.

— Прости. И не думай больше ни о чем. Ведь теперь мы оба — здесь. А раз так, то ты узнаешь. Теперь ты всё узнаешь.

— Лера…

Он был просто ошеломлен. Перед ним — она, с контейнером, живая и здоровая, но при этом говорит какие-то странные вещи. Почему — Кристина? «Узнаешь» — о чем? И что, вообще, происходит?

— Возьми рюкзак, Ван Гог. И просто идём с нами. Наверх, в нашу комнату. Но перед тем, как мы пойдем, я должна кое-что сделать…

Тем временем Лёха поднялся на ноги и, не отрывая взгляда от рюкзака, молча слушал их разговор, как казалось, без особого интереса.

— Просто я хочу, — дрожащим голосом продолжала Лера, — чтобы с этого момента между нами больше не было никаких тайн. Чтобы отныне никто из нас не чувствовал себя обманутым или одиноким. Ведь осталось уже совсем немного… В общем, сейчас я должна вас познакомить.

— Так мы уже знакомы, — пожал плечами Игорь, поднимая рюкзак и забрасывая его за спину. — Со вчерашнего вечера. Или с ночи? Скажи, Лёха…

— Ага, — негромко подтвердил тот, — конечно, знакомы. Мы сидим здесь уже целую вечность…

— И всё-таки, — настойчиво произнесла Лера. — Прежде чем, мы пойдем наверх, я хочу, чтобы вы ещё раз познакомились.

— Его, — она кивнула на Игоря, — зовут Игорь. Он — профессиональный преступник, лицо без гражданства, предатель Родины, а также «саспект-персон», разыскиваемый ФБР. А ещё, он мой друг и очень хороший человек…

— Очень приятно, — без выражения произнес Лёха. — Хай. Хау ар ю?

— А вот он… — Валерия перевела взгляд на юношу. — Его зовут Алексей. Мы никогда не встречались с ним раньше, но он был другом моему брату, и поэтому всегда будет другом мне. Вот так…

Она помолчала.

— Кстати говоря, Алексей имеет ещё одно имя. Оно особо не афишируется и известно только тем, кто общается с ним в сети: в суб-прайм чатах, по «тьюб-фону» или «твайсу».

Это имя — «Манфред».

Часть третья

31

«Здравствуй, Сережа.

Как давно я не писала тебе. Наверное, с тех пор как перебралась сюда, на Вольфсганг-штрассе. Помнишь, весной я рассказывала тебе про переезд?

За эти месяцы многое изменилось. Работы стало заметно меньше, а зарплату наоборот — повысили, потому что теперь у меня в подчинении две девушки, обе — мигрантки из Швеции: Шорех и Зейнаб.

Знаешь, в отличие от нас, русских, эти европейцы крайне легки на подъем и практически не имеют чувства родной страны или родного города: скитаясь в пределах Единой, они в любую секунду готовы сменить место жительства ради незначительных льгот или более привлекательной работы. Иногда я даже немного им завидую — ты ведь помнишь, как я переживала, когда уехала из России?

Как я уже тебе писала, район, где я живу, очень хороший. Здесь очень много зелени, а главное — тихо, хотя до центра всего несколько кварталов. Мне до сих пор нравится гулять по Цайль, Рёмерберг или набережной: среди шумной толпы туристов не чувстувуешь себя одинокой, а, кроме того, иногда там можно встретить коренных европейцев, хотя сейчас, говорят, их здесь уже почти не осталось.

Ты, наверное, удивляешься, что я говорю — «одинокой», но, увы, это действительно так, хотя казалось бы, всё должно быть совсем наоборот. Ведь теперь мы видимся с Хасаном почти каждый день. Последнее время он всё чаще заводит время о браке и о том, как было бы здорово, если бы мы жили вместе. Но ты знаешь, Сережа, непонятно почему, но во время таких разговоров у меня часто возникает смутное предчувствие какой-то большой беды или катастрофы. И это очень странно, ведь Хасан — очень добрый и хороший человек.

Извини, я пишу, наверное, немного сбивчиво. Просто сейчас я очень взволнована, как если бы произошло нечто важное. Хотя, возможно, так оно и есть.

Позавчера вечером, на стоянке перед универсамом я случайно познакомилась с одним человеком. Он русский. Его зовут Леонид. Мы сначала разговаривали, стоя прямо на улице, перед «Аль-Майя», а потом он пригласил меня поужинать. И ты знаешь, я поехала, не думая в тот момент ни о чем и ни о ком, и даже забыла о Хасане.

Леонид оказался очень интересным собеседником. Он значительно старше меня, много поездил по миру, многое повидал. Сейчас он живет в США, занимается гостиничным бизнесом, но ты знаешь, Сережа, в нем ощущается присутствие чего-то большего, нежели во многих других людях его возраста и его положения.

В нем есть какой-то скрытый дух, какая-то мощная сила, которая, кстати, всегда была присуща и тебе. Может быть, в этой его схожести с тобой и кроется разгадка того колоссального впечатления, которое Леонид произвел на меня?

Ведь мне так не хватает тебя, Сережа. Особенно последний год. Иногда меня охватывает такое отчаяние, что хочется со всех ног убежать отсюда, из этого вечно сонного европейского «санатория» и вернуться домой, чтобы быть поближе к тебе и к тому, что тебе дорого.

Леонид сделал мне неожиданное предложение. Он хочет, чтобы я взяла выходные на работе и полетела с ним в Майами. Он говорит, что если я узнаю его получше, увижу, как он живет и к чему стремится, то у меня навсегда отпадет вопрос о всех прочих женихах. Леонид сказал мне, что я создана для него, а он — для меня.

Когда он говорил об этом, я испытывала странное чувство, похожее на наваждение. Мне казалось, что это не он зовет меня с собой, а ты, Сережа.

Лёня очень интересный и очень приятный человек, но пока я не вижу его рядом с собой. Вместе с тем, какая-то мистическая сила неодолимо тянет меня вслед за ним, словно магнит, который в итоге приведет меня не к нему, а к тебе. Такой вот необъяснимый парадокс.

Итак, завтра, во вторник, я улетаю в Америку. Сначала Нью-Йорк, затем Филадельфия (у Лёни там какие-то дела) и, наконец, Майами. А через две недели я вернусь домой во Франкфурт.

Сразу по возвращении я напишу тебе подробное письмо о поездке. И хотя ты не пошлешь мне ответного письма, я знаю, что ты обязательно найдешь какой-нибудь способ сообщить мне свое мнение относительно Леонида, и того, как вообще мне стоит со всем этим поступить.

На этом я ненадолго прощаюсь с тобой, мой дорогой и любимый брат. Я знаю, что там, где ты сейчас — в царстве вечного покоя и вечного счастья — нет места горю и невзгодам.

И поэтому, Сережа, я, как и всегда, прощаюсь с тобою без слез. Я прощаюсь с улыбкой.

Лера».

32

— То есть, насколько я понимаю, денег у вас нет?

Подойдя вплотную к окну, Игорь остановился и, наклонившись вперед, оперся об оконную раму лбом, словно хотел увидеть рассвет сквозь серую светозащитную пленку.

— Или я понимаю неправильно?

— Послушай, браза… Деньги у нас есть, — начал было Лёха. — Но всё дело в том…

— А ты заткнись. И сиди тихо, — произнес Игорь, не повышая голоса. — Во-первых, потому, что этот вопрос задан не тебе, а во-вторых, у тебя ещё будет шанс сегодня выступить. Итак?

Он тяжело вздохнул и медленно обернулся к Лере.

— Деньги. Я всего лишь хочу знать. Где мои деньги?

— Я тебе уже сказала…

— А мне плевать на то, что ты сказала! — отрезал Игорь. — Сначала я хочу услышать про свою долю от обещанных денег, а уже потом — про всё остальное. И учтите…

— Игорь!

— … учтите, «сталкеры», что игры закончились. Я забираю контейнер и ухожу. Через минуту я просто беру рюкзак и исчезаю. Вам понятно это? Поэтому сейчас давайте лучше говорить про деньги, если, конечно, вам есть что мне сказать…

— Хорошо! — воскликнула Лера, поднимая вверх обе руки. — Хорошо! Про деньги — так про деньги. Только прошу тебя, пожалуйста, сядь рядом со мной и успокойся…

— Успокоиться?! — он чуть не задохнулся от возмущения. — Ты говоришь мне, чтобы я успокоился! Ты — мне?!

— Но, браза… — пошевелился на своем матрасе Лёха. — Может, и правда…

— Заткнись, я сказал!

Тут Игорь заметил лежащий на полу возле матраса автомат и, подойдя, отодвинул его ногой. — И ствол не трогай, пока я не уйду. Ты понял?

— Да, да… Понял, конечно… Я и не трогал, — испуганно проговорил юноша. — Ты чего…

— Очень хорошо. А теперь я слушаю!

— Восемьсот. Восемьсот тысяч фунтов, — негромко произнесла Лера. — Но это ещё не всё…

— Что?! — прошепал Игорь. — Восемьсот тысяч, ты сказала?! За восемьсот тысяч мы сделали это? Но ведь столько народу погибло… Ты, вообще, в своем уме?! Ты…

— Да успокойся же ты, наконец! — сорвалась Лера на крик, приподнимаясь со стула. — Успокойся! И дай мне сказать… А потом уже ори, сколько влезет. Если желание не пропадет к тому времени…

— Сейчас моё желание — это просто взять и…

— Десять минут! Дай мне только десять минут! — упрямо повторила она. — А потом делай что хочешь: забирай Колбу, уходи — мы не станем тебя удерживать…

— Отлично. Десять минут… Ну, что ж, — сделав глубокий вдох, Игорь пододвинул к себе второй стул и сел прямо напротив Леры. — Говори, я тебя слушаю. И даже не засекаю время.

— Спасибо…

Она чуть подалась вперед, и тусклый свет лампы осветил её бледное, с обострившимися чертами, лицо, усталую вымученную улыбку и осунувшиеся глаза, в которых стояли слезы.

— Скажи, ты когда-нибудь слышал о Похэнау?

— О чём?

— Полное название: «Природная аномальная зона Похэнау».

— Нет, конечно, — хмыкнул Игорь — Я такими бреднями не увлекаюсь.

— Хорошо. Только Похэнау — не бредни, а многократно доказанный научный факт. Вернее, существование «зоны Похэнау» многократно доказано, но наукой пока не объяснено…

— Да мне без разницы. Что дальше?

— Несколько лет назад одна американская строительная компания, а именно «Вэйхарт Билдерс», получила подряд от правительства Парагвая на какие-то работы, связанные с дорожным строительством. Самый обычный подряд: они должны были не то снести часть горы, не то наоборот чего-то там насыпать, сейчас это уже не важно… Важно то, что в процессе этих работ они обнаружили аномальную зону, которую назвали «Похэнау» по имени ближайшего населенного пункта.

— Очень за них рад. И в чем же заключалась аномалия?

— Ты знаешь… В двух словах, конечно, не рассказать, но если быть предельно кратким, то выглядело это так. Время от времени находящиеся в «зоне» люди могли видеть некие изображения — что-то типа миражей… Фрагменты ландшафта, деревья, растения. Очень странные растения…

— И что тут такого? Миражи — штука давно изученная…

— Дело в том, что картины, которые открылись строителям из «Вэйхарт Билдерс», а впоследствии — и ученым, имели одну интересную особенность. Это были не земные миражи.

— Не земные?

— Вне всяких сомнений. Это были совершенно фантастические и не свойственные нашей планете картины. Случайные зрители получали возможность заглянуть в некое, ведущее в иную вселенную окно, которое ненадолго появлялось и вскоре исчезало…

— Я, кажется, понимаю, в чем дело, — усмехнулся Игорь. — В Парагвае ведь, помимо коки, растет ещё и…

— Нет, не угадал, — покачала головой Лера. — Значительная часть этих видений была отснята на видео, и каждый кадр впоследствии побывал в руках не одной сотни экспертов. Все изображения абсолютно реальны и материальны.

— Что ж, бывает и такое. Странно, что после этих находок не обанкротился Голливуд…

— Через месяц после обнаружения «зоны Похэнау» миражи внезапно прекратились, словно их и не было. К тому времени правительство Парагвая опомнилось и закрыло въезд в «зону» для любых посетителей — неважно, ученые это, пресса или просто туристы. Однако информация уже успела расползтись по миру и привлечь к себе внимание множества специалистов и не только…

— Могу себе представить.

— Через какое-то время, правда, все запреты были сняты. Поскольку миражей больше не наблюдалось, интерес к этому месту стал быстро иссякать, и вскоре о «зоне Похэнау» позабыли. Отправили в ту же корзину, где сегодня пребывают Атлантида, «Панамский метеорит» и тому подобные феномены.

— А картинки?

— Ну, а картинки — защищенные от копирования фото- и видео-файлы — разошлись по научным архивам и частным коллекциям. Время от времени в прессе появлялись сообщения, что оригиналы изображений кем-то настойчиво приобретаются или даже похищаются. Хотя удивляться особо нечему: всякие там ФБР, НАСА и Пентагоны всегда просыпаются позже всех…

— Всё это очень интересно, — заметил Игорь, — но я пока не улавливаю никакой связи с нашим делом…

— Связь самая прямая. Примерно года через два после описываемых событий в ученых кругах появилось сенсационное сообщение. Один из научно-исследовательских отделов корпорации «Воунг Сан Бионаутс Биостар» получил предложение от частного лица приобрести у него некий артефакт, который, якобы, является очень весомым дополнением, если даже не ключом к разгадке феномена «зоны Похэнау».

— И что же он продавал? Неужели нашу Колбу?

— Почти… Как известно, многие известные лаборатории периодически получают предложения о покупке «марсианских шлемов», «вечных метеоритов» и прочей чуши, которой их забрасывают сумасшедшие. Однако письмо, пришедшее в «Воунг Сан», являлось не просто голым текстом. К нему прилагался очень качественный, почти профессионально снятый видеоролик, наглядно демонстрирующий действие артефакта.

— Так… Уже интересно.

— Ещё бы. Видеозапись оказалась подлинной — это подтвердили потом многочисленные эксперты. А вот то, что было там записано, наоборот — не поддавалось никакому научному объяснению…

Лера ненадолго замолчала.

— Там… Человек, запечатленный на видео, сначала рассказывает, как, находясь в «зоне Похэнтау», он рассчитывает и определяет некие условные места — «точки пропускания», как он их называет, а затем в одну из таких «точек» он помещает артефакт — небольшой, конической формы, металлический или похожий на металлический предмет. После установки предмета, который он называет «Шандорский ключ», человек монтирует в метре от этого места дополнительную видеокамеру, настроенную на длительную съемку, а сам остается неподалеку, в наблюдательной палатке…

— То есть, по идее, в ролике должна присутствовать и запись со второй камеры?

— Да, и она там есть. Примерно через полтора часа после помещения артефакта в «точку пропускания», камера начала фиксировать появление прямо над «точкой» всё тех же «миражей Похэнау» — сначала почти невидимых и скоротечных, а затем всё более ярких и устойчивых. Постепенно эти миражи собирались в единое целое, и вскоре над артефактом образовалось небольшое вертикальное бесформенное «окно», размерами примерно метр на метр или чуть больше…

— Полтора на полтора, скорее… — задумчиво проговорил Лёха.

— Да, наверное. Ну, так вот… В этом самом «окне», словно на экране трехмерного телевизора, можно было отчетливо наблюдать довольно странный пейзаж: покрытая небольшой растительностью равнина, с редкими, но необычайно высокими деревьями. Настолько высокими, что сквозь «окно» невозможно было увидеть ни единой верхушки — только голые, абсолютно без ветвей, гладкие стволы. Зато их кроны легко угадывались по отбрасываемым на землю, почему-то очень ярким огромным теням…

— И небо… — прошептал Лёха.

— Да, и небо там было очень странное — какое-то неестественно яркое, и не голубое, как у нас, а синее… Я не могу описать словами разницу, но, в общем, оно там совсем другое…

— А кроме неба и деревьев, — спросил Игорь, — что-нибудь ещё было видно? Животных, может, каких-нибудь? Или птиц…

— Нет, животных там не было. Зато дальше… — он вновь замолчала. — Зато дальше произошло нечто совершенно удивительное… По прошествии ещё минут десяти-пятнадцати «картинка» стала терять свою четкость и размываться, словно некие волны, улавливаемые артефактом, ослабевали, как ослабевает ветер или напор воды. В этот момент человек, сидящий неподалеку от камеры, неожиданно поднялся, приблизился к пока ещё видимому миражу и… бросил внутрь «окна» какой-то предмет: подобраный на земле камень, или что-то в этом роде…

— То есть, ты хочешь сказать…

— Вот именно! Камень пролетел сквозь «окно» и упал там, с другой стороны!

— А, так вот оно что. «Порталы Мэллори», — вспомнил Игорь старинный сериал из детства. — Таким образом, если я вас правильно понял, помещаемый в аномальную зону «Шандорский ключ» способен не только искусственно инициировать появление миражей — отражений неких миров, но и открывать проходы в эти миры. Ведь, по сути, «феномен Похэнау» — это не мираж, а самая настоящая дверь. Но ведущая — куда?

Он покосился на рюкзак и усмехнулся.

— В любом случае, если всё это — правда, то наша «колбочка» стоит совсем других денег, нежели какие-то пятьдесят миллионов… Кстати, сколько хотел за неё тот парень, который прислал видео и письмо?

— А ты знаешь, — задумчиво произнесла Лера, — судя по тому, что случилось дальше, он вовсе не собирался ничего продавать.

— Вот как? А зачем же тогда…

— Видишь ли… Несмотря на свое могущество и богатство, корпорация «Воунг Сан», максимально открытая и лояльная правительству США структура, вряд ли бы стала тайно приобретать артефакт, будь он хоть трижды загадочный и инопланетный — мешает тридцать седьмая поправка «Билля о правах»… Отправитель это знал и, тем не менее, связался именно с ними — ему была нужна не сделка, а максимальная огласка своего предложения.

— И он её получил…

— Ещё бы, — хмыкнул Лёха. — «WSBB» — контора солидная, дэд кул, она так просто заявлений делать не станет…

— Короче говоря, он исчез, — продолжала Лера. — Точнее, больше не вышел на связь. Сразу после опубликования сенсации владелец артефакта перестал отвечать на письма и телефонные звонки, а вскоре выяснилось, что все его данные оказались вымышленными…

— Ерунда какая-то, — пожал плечами Игорь. — Чего он добился? Исчезнув, он явно поставил на сенсации крест: какой бы расчудесной не была видеозапись, это всего лишь видеозапись. А людям нужны факты.

— Он добился именно того, чего хотел, — Лера вдруг замолчала и посмотрела на Лёху, словно ожидая от него слов поддержки или одобрения. Однако видя, что он никак не реагирует на её фразу, он вновь перевела взгляд на Игоря и неожиданно спросила:

— Ты когда-нибудь слышал о «феномене Линберга»?

Наступила тишина.

— Последнее время феноменов вокруг меня стало так много, что всех не упомнишь, — хмуро произнес Игорь. — Кажется, это какая-то история, связанная с исчезновением людей?

— Оно, — кивнул Лёха. — Лост пипл парадокс.

— Никто не знает имени человека на видео, — снова заговорила Лера. — Зато известно имя того, кто прислал это видео в «Воунг Сан». Некто Каин Отто, лицо без гражданства, временно проживающий в США. Хотя где он сейчас проживает, доподлинно неизвестно…

— Да, скорее всего, там же, где и все остальные, — Лёха сделал неопределенный жест рукой, указывая почему-то за окно. — Жертвы «феномена Линберга»…

— Постойте-ка, — нахмурился Игорь. — Похоже, я уже теряю нить. Вы что, пытаетесь убедить меня, что пропавшие люди…

— Да. Они находятся сейчас там, в том странном «параллельном мире», по ту сторону «окна», — негромко, то твердо произнесла Валерия. — С помощью «Шандорского ключа» и уникальных свойств «аномальной зоны Похэнау». А ещё — с помощью своих денег.

— Всё, хватит! Просто бред какой-то! — не выдержал Игорь. — Или вы думаете, у меня терпение железное?

— Но послушай…

— Я ещё могу поверить в некий артефакт, и в то, что он дорого стоит — мало ли на свете придурков… Я даже допускаю, что где-то на Земле действительно могут существовать всякие аномалии типа ваших фантастических «окон», и тому подобное… Но поверить в то, что люди — да не просто люди, а миллиардеры! — исчезают в каком-то нелепом параллельном мире или черт его знает где, да ещё и по своей воле…

Он поднялся со стула.

— Короче. Ребята, давайте ближе к делу. Уже раннее утро, и возможно, что очень скоро сюда заявятся головорезы Медика. Поэтому сейчас мы либо договариваемся, либо я забираю контейнер. Да и разбегаться пора.

— Всё сказал? — подняла голову Валерия. — Или ещё текст будет?

— А тебе мало? — Игорь шагнул в сторону рюкзака и осторожно задел его ногой. — Эх, брат… Похоже, опять мы с тобой поедем неведомо куда…

— Хорошо. Ну, а теперь я тебе скажу, — сощурилась Лера. — Чтобы ты немного успокоился… Во-первых, про свои мечты о продаже Колбы можешь сразу забыть…

— Да неужели?

— Куда бы ты не с ней сунулся, тебя как минимум убьют — неважно, успеешь ты при этом получить за неё деньги или нет. Всё, что я пытаюсь рассказать тебе — чистая правда, поэтому продать контейнер будет тебе не по зубам. И в наших общих интересах — это действовать сообща, а не ругаться…

— «Чистую правду» я от тебя уже слышал. Причем не раз. И про нотариуса, и про «пятьдесят миллионов», и про «легкую добычу на Трайдеке»… Ты мне лучше скажи: Лёня знал, что никаких миллионов не существует?

— Нет, — тихо сказала Лера. — Он не знал.

— Что?! И после этого ты хочешь, чтобы я действовал с тобой сообща?! — Игорь чувствовал, что вот-вот сорвется, и сдерживался из последних сил. — Он же любил тебя, жил с тобой, а ты просто использовала его, как… А Беня?! За что погиб Беня? Ему было всего двадцать пять, ты слышишь?!

Она молчала.

— О'кей, — перевел дыхание Игорь. — Про Колбу я уже понял. Но что вы собираетесь с ней делать? Если продать, как ты говоришь, её нельзя, и никакого «заказчика» нет и в помине, то для чего она вам?

— А ты не догадываешься? — неожиданно подал голос Лёха. — Пораскинь мозгами.

— Я тебе сейчас пораскину… — начал было Игорь и вдруг осекся. — Так вы что, я не понял, задумали сами в «окно» прыгнуть, что ли?

В комнате вновь наступила тишина.

— Но зачем?!

— Лёшин отец — эксперт по так называемым «сверхпостоянным величинам», — дрожащим голосом заговорила Лера, — он работает в Кембриджском Институте Новой Физики. Там всё под контролем «Ми-6» и военных…

— И что?

— Папа ведет дневник, несмотря на строжайщий запрет ресёрч-тим, — невесело усмехнулся Лёха. — У папы — кризис пятидесятилетнего возраста, так что теперь он всё пишет в свой «даири оф дримс» — и про работу в Институте, и про девиц из Сохо…

— Лёша подобрал пароли от отцовского компьютера и выкачал оттуда всё его содержимое. Роясь в файлах дневника, он обнаружил информацию, касающуюся артефакта и «феномена Линберга». Иначе откуда бы мы, по-твоему, узнали обо всем этом?

— Какого черта ты вообще полез в чужой компьютер? — повернулся Игорь к юноше. — Любопытство взыграло?

— Да нет, мне просто нужны были деньги, — неохотно ответил Лёха. — Я искал сканкоды биочипов от его кредиток, чего непонятного…

— Сообщив миру о своем артефакте, Каин Отто создал отличный информационный фон для потенциальных заинтересованных лиц. После чего перешел ко второй стадии задуманного, — монотонно, словно по бумажке, заговорила Лера. — Будучи человеком весьма состоятельным, он был вхож очень во многие места и легко заводил любые знакомства… Когда, в конце концов, на его след вышли-таки британские спецслужбы, а за ними и ФБР, Отто имел уже около десятка фамилий в своем списке желающих покинуть этот безумный мир и переместиться вслед за ним — на загадочную, но необычайно притягательную землю по ту сторону «окна»…

— Может быть, вы всё-таки объясните мне, — опять не выдержал Игорь, — за каким дьяволом им, вообще, это понадобилось? Людям здравым, вменяемым, да к тому же ещё и богатым.

— Дело в том… — вздохнув, начал Лёха.

— Дело в том, — перебила его Лера, — что международный авантюрист и одновременно талантливый ученый и блестящий психолог Каин Отто имел на руках неоспоримые доказательства двух очень важных моментов. Момент первый: жизнь по ту сторону «окна» не более опасна, чем по эту. Скорее, наоборот, вода, воздух и всё остальное там гораздо чище и лучше земных аналогов…

Ну, а второй момент…

Она сделала паузу, словно до последней секунды колебалась, стоит ли произносить эти слова.

— Там, в мире за «окном», мы можем вновь обрести наших близких.

33

На этот раз тишина затянулась.

— Даже не знаю, что и сказать… — проговорил, наконец, Игорь. — С одной стороны, я понимаю, что всё это — бред тяжело больного человека. С другой, что-то мешает мне прямо сейчас отнять у вас эту трижды клятую Колбу и поскорее убраться отсюда. Может быть, это тоже какой-нибудь парадокс?

— Я могу рассказать тебе про тот мир, про мир-бэта, — поднялась Лера со своего стула. — И хотя я знаю немногое…

— Думаю, в этом нет нужды, — покачал головой Игорь. — Меня сейчас волнует другое: как мы поступим дальше?

— Что ты имеешь в виду?

— А то и имею. Вам нужен контейнер, а мне нужны деньги. И кстати. Может, вы мне скажете — зачем нужно было тащиться с Колбой именно сюда, в этот «город мёртвых»? Ведь насколько я знаю, Парагвай немного в другой стороне…

— Ты получишь свои деньги, — Лера подошла к нему вплотную. — К сожалению, их не так много, сколько должно быть, но больше у нас просто нет… В течение последнего года Лёше удалось собрать определенную сумму и переправить её в «Лаунжсейфер», разложив небольшими частями на множество цифровых депозитов. Всего — около восьмиста тысяч фунтов…

— Семьсот девяносто, — поправил Лёха. — Ещё пару недель — и было бы ровно…

— Номера счетов и все аксесс-ключи ты получишь прямо сейчас. С любого компьютера ты сможешь конвертировать «цифровуху» в валюту любой страны мира…

— О'кей, я знаю, что такое «Лаунж», — кивнул Игорь. — Ну, а вы, в свою очередь, знаете, что у меня нет другого выхода. Поэтому мне придется согласиться на этот позор, и клянусь — это многому меня научит… Список номеров и аксесс-кеи. Прямо сейчас. Одним файлом — вот на этот адрес…

Он продиктовал стандартный двенадцатизначный номер.

— Как отправишь — дашь мне свой компьютер. Я проверю наугад один из акссесов.

— Дэд гуд, — пробормотал Лёха, склоняясь над клавиатурой. — Но это не быстро: сигнал пойдет отсюда не напрямую, а через британский спутник. Информация криптованная и будет процеживаться через все фильтры и «отстойники», так что…

— Почему — не напрямую?

— С ума сошел? — Лёха поднял голову. — Отсюда ни звонить, ни к «облакам» коннектиться нельзя. Над нами — сеть фэесбешных «Прогрессов», вмиг засекут.

— А что, способный отрок, — усмехнулся Игорь, оборачиваясь к Лере. — Раздобыть за год почти восемьсот «штук»… Где он их взял?

— Украл у отца, — равнодушно ответила девушка, глядя на мерцающий свет от лампы. — А что касается Ново-Северска, то сюда мы добирались не зря…

— Ну да. Город посмотрели, музеи, опять же Диснейленд…

— «Похэнау» — далеко не единственная аномальная зона на Земле, — продолжала Лера. — Эффект появления неземных миражей, а также случаи исчезновения в «окнах» физических объектов наблюдались во многих местах, причем на протяжении всей истории человечества. Об этом столько всего понаписано…

— Чего, кстати, не скажешь об артефакте.

— Да причем здесь артефакт… Ведь если разобраться, дело вовсе не в нем. Мир-бэта существовал всегда, а «Шандорский ключ» — это всего лишь искусно изготовленный кем-то отражатель. Аккумулятор, работающий по принципу накопления энергии волн. Достаточно только правильно установить его в нужном месте и дождаться одного из потоков… Во всяком случае, так написано в дневнике лёшиного отца…

— И где же находится это ваше место? — поинтересовался Игорь. — Неужели где-то в Ново-Северске?

— Гуд трай, мэн, — не отрываясь от компьютера, хмыкнул Лёха. — Наше место не просто в Ново-Северске. Оно — здесь.

— Где?!

— Ну не совсем здесь, конечно, — Лера вновь опустилась на стул, — но на территории Института — во внутреннем дворе Главного корпуса. Или, как ты думаешь, зачем его, вообще, строили, этот Институт?

— Понятия не имею. Хотя ты вроде что-то говорила… Ещё там, в Штатах.

— Да, говорила. Пояс аномальных зон вокруг Ново-Северска или «Сибирский кратер», как называют его англичане — одно из самых загадочных в мире мест, открытых в двадцатом веке. И хотя здесь, в России, до подобных феноменов уже давно нет никому никакого дела, информация о «Кратере» была строго засекречена и стала доступна лишь относительно недавно.

— Я бы не сказал, что совсем «никому» и совсем «никакого дела», — заметил Игорь, вспомнив Шульца и его бойцов. — Боюсь, что даже в этой стране найдется немало богатых психов, желающих, как и вы, навсегда сгинуть в «сумеречной зоне». Как будто им своей «зоны» не хватает… Постойте, но если мы украли у Отто и его шайки самую важную деталь этого безумия, то получается, «феномена Линберга» больше не существует?

— Не всё так просто, — Лера в очередной раз поднялась и подошла к сидящему с компьютером юноше. — Ты уже отправил?

— Йес, мэм. Минуту назад. Сейчас я разглядываю окрестности.

— Вот и отлично… Дело в том, — повернулась она к Игорю, — что на Трайдеке мы взяли не «Шандорский ключ», а его точную копию.

— Копию? Как — копию?

— Да. И в этом нет ничего необычного. Просто изначально артефактов было два.

— Изначально — это когда? — Игорь наклонился за компьютером, который подал ему Лёха, после чего уселся верхом на стул. — Сейчас поглядим, как работают спутниковые системы Соединенного Королевства…

— Вижу, тебе не очень интересно, — заметила Лера, подходя к окну. — Поэтому не будем терять времени. Проверяй наличие денег — и нам пора…

— Так… Отправляю запрос на авторизацию. Сразу же, вдогонку — запрос баланса… А теперь ждем, — он поднял глаза от клавиатуры. — И всё-таки, откуда взялись сразу две Колбы?

— Откуда… Ты, наверное, будешь смеяться, но изначально оба этих контейнера тоже были похищены. Правда, не из частных хранилищ, а у правительства одной очень большой страны. Причем, до сих пор не совсем ясно, какой именно…

— Вот даже как?

— Да, их украл сотрудник российской антарктической экспедиции «РАЭ-4» водитель-дизелист некто Павлов ещё несколько лет назад. Упакованные в термобоксы контейнеры были найдены им в одном из корпусов пустующей станции «Нью-Реджайна», принадлежащей Австралии и занимающейся раскопками в этой части ледяного континента. Люди не то погибли, не то спешно покинули периметр — сейчас этого уже не узнать. Сфотографировав свою находку, Павлов умудрился спрятать оба контейнера неподалеку от заброшенной станции, а по возвращении на Большую Землю продал координаты тайника одной российской фирме, занимающейся поисками кладов.

Ребята из «Самуэль Вернон» — так называлась фирма — вывезли Колбы далеко не сразу, а ещё год или два спустя после возвращения Павлова. Ведь они даже не знали, что это такое. Собственно, по этой же причине они и продешевили с первым контейнером… Впрочем, сейчас это тоже неважно…

Контейнер номер два у русского курьера должен был забрать некто Дэниэл Фридман. Кто он такой и кого представлял — неизвестно, зато британским спецслужбам удалось узнать место, где состоится сделка…

— Остров Трайдек, — хмуро произнес Игорь. — Я угадал?

— Угадал. Лёшин отец консультировал людей, которые должны были задержать Фридмана при выезде с острова вместе с «товаром» и поэтому…

— Так это что же, получается — мы рисковали дважды? Всё это время Колбу, помимо охраны отеля, пасли ещё и ребята из «Ми-6»?!

— Да никто ничего не пас! Тебе лишь бы поорать… — Лера вздохнула и перевела взгляд на Лёху. — Ну что, «Манфред», собирайся. Разве нам уже не пора?

— Эс ю виш, леди. Через пять минут буду готов…

— В действительности, на острове присутствовало только трое агентов, — девушка отошла от окна и присела рядом с рюкзаком. — Они никак себя не проявляли, и, разумеется, никого и ничего не пасли. Их задачей было засечь приезд Фридмана и следить за ним вплоть до самого момента его отбытия. И всё. Им и в голову не могло прийти, что кто-то захочет напасть на хранилище Трайдека и у всех на виду украсть драгоценный «товар».

— Однако дураки всё-таки нашлись. В нашем лице, — подвел итог Игорь. — Интересно, а что мешало агентам изъять контейнер сразу? После чего спокойно дождаться Фридмана и задержать его, как только тот прибудет на остров? Столько бы людей в живых осталось…

— А где гарантии, что внутри кейса — именно Колба, а не муляж или подделка? Зато можно спугнуть продавца. И где доказательства, что Фридман прибыл именно за кейсом? В США, между прочим, до сих пор есть правосудие, и если ты не в курсе…

— Сейчас, — веско сказал Игорь, — мне уже наплевать. И на Штаты, и на правосудие, и на этот чертов рюкзак. Мне страшно представить, что происходило и происходит в ваших головах, дорогие «сталкеры», и если честно, мне по-настоящему и искренне вас жаль.

— Тем не менее, — продолжил он после короткой паузы, — в отличие от вас, я не избалован своей жизнью и своей свободой настолько, чтобы продолжать оставаться здесь и далее. И поэтому я ухожу. Прощайте.

С этими словами Игорь поднялся со стула и направился к выходу из комнаты.

— Вэлл, браза, помоги нам хотя бы барахло до Главного донести, — негромко попросил Лёха. — А то ведь у меня в одной руке — карта минной закладки, а в другой…

— Зачем? Пусть идёт, — перебила его Лера. — Я понесу навигатор, а рюкзак ты закинешь мне за спину…

— О'кей, — обернулся Игорь в дверях и посмотрел на своих очередных, но уже — бывших «попутчиков». — Десять минут всё равно ничего не решают. Я вас провожу.

34

Снаружи уже почти рассвело.

Один за другим, по очереди, они покинули «Корпус № 3» через всё то же окно первого этажа.

Медленно и осторожно, поминутно останавливаясь и прислушиваясь, путники проследовали вдоль фасада здания и вскоре достигли одной из узких асфальтовых дорожек, ведущих к центральной аллее.

Стояла мертвая тишина: ни криков птиц, ни шелеста листьев, ни даже привычного звука дребежащих на ветру оборванных ржавых проводов… И хотя идущие по дорожке ступали легко, их шаги гулко отдавались от стен корпусов и разносились вокруг.

Выйдя на аллею первым, Лёха остановился. Не выпуская из рук навигатор, он обернулся и жестом показал, что теперь им придется двигаться по самому краю широкого тротуара. Лера кивнула ему в ответ, после чего они продолжили путь.

— Я вот что подумал, — тихо, почти шепотом, проговорил Игорь, идущий последним. — Допустим, мы знаем, что парагвайское «окно» ведет в мир-бэта. Но почему вы так уверены, что, отрывая «окно» здесь, в Институте, вы попадете именно в бэта, а не в какой-нибудь другой мир? Скажем, мир-гамма или мир-дельта…

— Пробы. Воды и воздуха, — не оборачиваясь, так же тихо ответила ему Лера. — И фото звездного неба. Всё совпадает…

— Пробы? — искренне изумился он. — Какие ещё пробы?

— Обычные. Взятые ещё советскими учеными. Здесь, в «Стрэте» — в институтской части «Кратера» — когда-то наблюдался самый мощный эффект «окон». И поэтому туда улетало всё, что могло собирать информацию: анализаторы, зонды, «космические» мультитесты… В общем, много чего…

— И всё-таки, — продолжал Игорь. — Я ещё понимаю — просто на ту сторону вылезти. Побродить, посмотреть… Но уйти насовсем?! Это же полное безумие! А вдруг обратно захочется?

— Эй, вы там, дэд фрикс, — обернулся Лёха. — Хватит болтать уже!

— Не захочется, — всё так же шепотом, но яростно ответила Лера. — Ты ничего не знаешь. И не тебе судить.

— Да плевал я. Просто вы больные оба. Это же самоубийство — навсегда, и мосты сжечь…

— Это ты больной! И сдохнешь в своем больном мире! — сказала она неожиданно громко. — Ты — один, ты это понимаешь? А обратно…

Увидев, что Лёха впереди остановился, она вновь понизила голос и обернулась к Игорю.

— А обратно, поверь, попасть гораздо проще, чем туда. Только вот желающих возвращаться почему-то нет.

Дойдя до конца аллеи, они пересекли небольшую площадь с установленным в центре чугунным памятником, изображающим молодую женщину, и подошли к высокому, густо заросшему травой крыльцу Главного корпуса.

— Вот и он, — негромко проговорил Лёха, пряча навигатор в карман. — Кстати, минная зона здесь заканчивается…

— Вижу, что он, — отозвалась Лера. — Теперь — куда?

— За мной, куда же ещё…

Шестиэтажный и мрачный, выстроенный всё из того же серого кирпича, по своей архитектуре Главный корпус мало чем отличался от остальных строений институтского комплекса, зато по площади он явно превосходил их всех вместе взятых.

— Нам нужно добраться до дальнего правого угла, — объяснял Лёха на ходу. — Там такие заросли, что даже днем темно. Я прут от решетки на кронштейн повесил; если специально фонарем не светить, то ни за что не догадаешься, что он — выпилен.

— Отлично. Вижу, ты времени зря не терял, — кивнула Лера. — А с остальным — как? Всё готово?

— Йес, оф корс, мэм. Я ведь уже три дня здесь, в «Стрэте», живу, так что всё успел. Даже два лишних «канала» выкопал — так, на всякий случай.

— Что значит — выкопал? — хмуро спросил Игорь. — Хоронить кого-то собрался?

— Ага, — ухмыльнулся Лёха. — Собрался. Только не «кого», а «что».

— Тебе-то какая разница? — хмыкнула Лера. — «Канал» — это яма под установку «Ключа».

— Да хорошо, хорошо. Как скажете…

Игорь посмотрел на часы навигатора. Почти семь утра. Надо бы, по идее, уже убираться отсюда… Ого! Что это?!

Изображение на экране навигатора неожиданно вздрогнуло и погасло.

— Я не понял, — вслух сказал Игорь. — Батарея, что ли, села? Она же вроде — на изотопном стержне…

— Ага, батарея, — хохотнул идущий впереди Лёха. — Да ты не бойся, через пару минут всё заработает.

— Хм… А ты откуда знаешь?

— Чего тут не знать, кантримэн… Мы же, считай — внутри аномальной зоны. Тут и электромагнитные поля, и импульсы разные, и какие-то искривления… Я хоть и не физик, и то понимаю.

Они, наконец, достигли последнего окна фасада и завернули за угол.

— Вон, видите те деревья, которые растут возле самой стены? — снова обернулся Лёха. — Там, напротив них, как раз и находится наш «вип-вход».

* * *

Внутри Главного корпуса царила тьма. По какой-то причине все окна в здании оказались покрыты не просто слоями, а целыми пластами пыли, словно это была не пыль, а намагниченный порошок.

— Как после ядерного удара, — проговорил Игорь, шагая по гулкому темному коридору вслед за своими спутниками. — Хорошо хоть фонарь снова работает…

Но ему никто не ответил.

Лёха и Валерия шли молча, и от их молчания становилось немного не по себе. Здесь, среди мрачных стен, полусгнивших полов и почерневших окон, в звенящей потусторонней тишине давно умершего «дворца науки», Игорь вдруг резко ощутил собственную беспомощность, свой страх и своё отчаяние. А ещё — свое одиночество.

«Ты — один». Слова, сказанные Лерой, эхом отозвались в его голове. Неужели правда — один?

— На само «поле» просто так было не попасть, — полушепотом проговорил Лёха. — Пришлось разрезать двери.

— Что поделаешь… — так же тихо ответила девушка. — Надеюсь, всё аккуратно?

— Йес, шур. Это я — про те двери, что в самом шлюзе. А те, которые до шлюза — так там вообще ничего не заметно. Да и кто здесь искать будет, сама подумай…

— Мало ли кто. Теперь всего можно ожидать… Долго нам ещё?

— Почти пришли. Правда, к шлюзу сейчас только через подвал можно — сверху всё кирпичами заложили, гады. Но ничего, там буквально метров тридцать…

— И ты что, все эти дни один здесь ползал? — удивился Игорь. — Не страшно тебе было?

— А чего бояться, — отмахнулся Лёха. — Бояться надо было раньше… Так! Сейчас — аккуратно! Смотрим под ноги — тут ступени…

Спустившись по лестнице, они оказались в подвале. В скудном свете фонаря им открылись мрачные, с низкими потолками, необъятные бетонные катакомбы. Очевидно, здесь существовала целая система вентиляционных шахт: повсюду ощущалось явное присутствие сквозняка и пахло влажной землей.

— Сейчас идём прямо, пока не упремся в погрузочный шлюз, — произнес Лёха вполголоса. — А там видимость получше будет.

Вскоре они, и в самом деле, вышли на относительно хорошо освещенный участок подвала: свет проникал сюда через квадратный, не до конца закрытый люк в бетонном потолке. Здесь же, на широкой площадке с металлическим полом, был установлен ленточный транспортер, ведущий наверх через наклонный узкий туннель.

— Ну, а теперь — все на ленту, и потихоньку поднимаемся, — скомандовал Лёха. — Она местами подгнила, так что давайте осторожнее.

Согнувшись в три погибели, путники один за другим начали восхождение внутри тесного грузового туннеля.

Вскоре они оказались наверху. Вокруг — всё те же, засыпанные черной пылью окна, ободранные стены и затхлый полумрак первого этажа.

— Не институт, а лабиринт Минотавра, — огляделась по сторонам Валерия. — Теперь куда?

— Мы уже почти пришли, — сообщил Лёха, отряхиваясь от пыли. — В конце этого коридора находится контрольный шлюз, а за ним — и выход на «поле»…

— Вообще-то говоря, браза, — повернулся он к Игорю, — тебе, наверное, уже можно возращаться. Дальше мы сами. Огромное тебе спасибо. За понимание, за помощь, а ещё…

— Что? Ну, уж нет! — хмуро возразил Игорь. — Быть в двух шагах от «поля чудес» — и даже не взглянуть на него? Я же потом спать не буду. Так что давай, веди, красный следопыт… Две минуты погоды не делают.

— А, так ты думаешь — «задвигаем»? — усмехнулась Лера. — Понятно… Не верит он нам, Лёша. Что ж, пошли, Ван Гог, сам всё увидишь…

* * *

Аномальная зона, или «поле Стрэта», как называл её Лёха, представляла собой самый обыкновенный, относительно небольшой по площади, густо заросший деревьями парк.

Единственной особенностью его расположения было то, что парк находился во внутреннем пространстве Института и был полностью окружен всеми четырьмя сторонами здания, словно стенами.

Из-за недостатка солнца или по каким-то другим причинам деревья не росли ни возле самых стен, ни возле внутренних окон, поэтому, миновав входной шлюз, путники — Лёха, Игорь и Валерия — смогли сразу и без труда пройти на единственную аллею этого странного места.

Впрочем, называть «аллеей» узкую, обильно поросшую травой дорожку из гравия было бы преувеличением — скорее, она больше походила на некую ось симметрии, разделяющую пространство парка на две равные части.

Игорь обратил внимание на две проржавешие ленты транспортеров, установленных параллельно по обеим сторонам от этой «оси». Очевидно, когда-то с их помощью по территории «поля Стрэта» перемещались какие-нибудь приборы, или наоборот — фрагменты исследуемых пород…

— А это ещё что за склепы? — спросил он у Лёхи, показывая на два небольших кирпичных строения, также симметрично расположенных по обеим сторонам дорожки. — Трансформаторные блоки? Или генераторы?

— Да кто их знает, — пожал тот плечами. — Я заглядывал внутрь — сейчас там пусто. Может, оборудование хранили какое…

Они прошли немного вглубь аллеи и остановились возле свежевыкопанной прямоугольной ямы глубиной около полуметра.

— Это — «канал один», — кивнул на яму Лёха. — Думаю, начинать надо отсюда.

— Могила какая-то, — хмыкнул Игорь. — Почему именно отсюда?

— Понимаешь, это не так просто объяснить. За основу берутся некоторые физические показатели, такие как суммарный вектор естественной магнитной индукции, а также значения векторов напряженности внешнего магнитного поля на всей территории аномальной зоны…

— Ну, вот. А говоришь — не физик, — усмехнулся Игорь. — Короче, я понял…

— Короче, тебе, кажется, нужно было идти? — вмешалась Лера. — Так вот, уже пора…

И сразу после этих слов наступила тишина.

— Да, наверное… Ты знаешь, — он на мгновение растерялся, глядя, как её глаза стремительно наполняются слезами. — В общем, ты должна знать… Я ни за что бы не согласился тогда, у Лёнчика. Ни за что. Если бы не ты…

— Я знаю. И всегда это знала. И клянусь, больше всего на свете я не хочу, чтобы ты сейчас уходил. Но раз уж всё сложилось именно так, а не иначе, то уходи сейчас. Прощаться не стоит: может быть, ещё и увидимся когда-нибудь…

— Да, наверное, — снова повторил Игорь, отводя взгляд. — Наверное…

Постояв ещё несколько секунд, он резко развернулся и решительно зашагал к выходу из парка.

— Эй, подожди, — догнал его Лёха уже перед самыми дверями шлюза. — Вот, возьми это. Нам оно ни к чему, а тебе, скорее всего, ещё понадобится.

С этими словами он протянул Игорю свой автомат.

— Ну, давай, браза. Счастливо. И, как говорится, си ю лейтер.

35

Игорь почти не помнил, как проходил через коридоры Главного, как спускался по туннелю обратно в подвал, и как вновь поднимался наверх…

В его голове происходило нечто невообразимое: сознание словно раздвоилось, и в то время как одна его часть требовала полной ясности рассудка и максимальной концентрации воли для решения последней задачи — покинуть Ново-Северск живым, вторая взывала к его чувствам, к эмоциям и настойчиво уговаривала…вернуться. Вернуться туда. На аллею. К Ней.

Как-то странно, как-то быстро и нелепо всё произошло. Ещё вчера казалось, что он и она — вместе они двигались к общей цели, защищали, поддерживали друг друга, и несмотря ни на что оставались одним целым… Они знали, что в конце их ожидает не просто большой приз, радость победы или счастливый финал, а ожидает их нечто большее.

Будущее. Их общее будущее.

Игорь повернул и оказался в коридоре, где находилось ведущее наружу окно. Скоро он покинет Главный корпус, а ещё чуть позже — и Ново-Северск. Теперь, когда у него есть автомат, навигатор, а где-то далеко, за океаном его ждет пусть не самая большая, но всё-таки вполне приличная сумма денег — теперь он просто не имеет права быть недостаточно сильным или совершать ошибки.

А Лера… Что поделаешь. Пройдет время и, возможно, когда-нибудь он сможет забыть её, забыть себя с ней, забыть то время, что провели они вместе…

Дойдя до конца коридора, Игорь остановился возле окна с выпиленным прутом и, взявшись руками за решетку, в последний раз оглянулся и посмотрел назад в мрачную, но уже совершенно не пугающую его темноту Главного корпуса.

…Только сначала ему нужно будет забыть всю эту жуткую историю. Убитых друзей, потерянную Родину, обманутые надежды… Но в силах ли это человеческих?

Он аккуратно отцепил висящий на кронштейне прут и встал на подоконник.

А может, ему не стоит сейчас уходить? Может, наоборот, нужно остаться? Остаться и говорить с ней до тех пор, пока она не одумается и не откажется от своей безумной идеи?

«Обрести своих близких». Ведь он даже толком не узнал, что это означает. Каких близких ищет она, ради кого и ради чего готова она на добровольное, но, по сути, самоубийство?

Хотя, с другой стороны…

Игорь выбрался за окно и спрыгнул вниз на землю. Что ж, прощай, Институт. Сейчас — назад к корпусу номер четыре, а оттуда — к бетонному забору. Он торопливо зашагал вдоль стены Главного, направляясь в сторону центральной аллеи…

А с другой стороны, далеко не факт, что Колба сработает.

От этой неожиданной мысли Игорь невольно улыбнулся и замедлил шаг. Действительно, а что если, в самом деле, расчеты горе-сталкеров не оправдаются? Например, силы аномального потока, или чего там у них, будет недостаточно. Или они вообще его не дождутся. Или сам артефакт окажется непригодным для использования. Вариантов не так уж и мало…

Дойдя до угла здания, Игорь остановился.

Может, всё-таки есть смысл задержаться ещё? Подождать, пока они уйдут. Или останутся… Он нерешительно оглянулся назад — туда, откуда только что пришел. Задержаться? Но ведь его, скорее всего, ищут, поэтому любое промедление может обернуться серьезными проблемами…

И тут произошло нечто, в одну секунду положившее конец всем его колебаниям.

Где-то совсем близко за корпусами раздался оглушительный мощный взрыв.

Почти сразу вслед за грохотом взрыва послышались чьи-то крики и вой аварийной сирены. На всякий случай Игорь отступил назад, в заросли кустарника. Похоже, за зданием четвертого корпуса что-то происходило.

Через минуту крики стихли, а вслед за ними замолчала и сирена. До Игоря доносился только какой-то странный стальной скрежет, как при работе механической лебедки.

Пожалуй, вряд ли стоит сидеть здесь и чего-то выжидать. Уж лучше двинуть в обратном направлении и, обогнув Институт по периметру, попытаться преодолеть стену с противоположной стороны комплекса. И желательно с этим не тянуть.

Он уже было поднялся на ноги, как вдруг услышал ровный, слегка приглушенный звук двигателя: через секунду из-за угла четвертого корпуса медленно выехала довольно странная приземистая конструкция на колесах.

— Это ещё что за карета… — пробормотал Игорь, прячась обратно. — Откуда она здесь взялась?

Небольшая, немного вытянутая в длину прямоугольная платформа, груженная каким-то мешками, казалось, катится сама по себе: ни на самой платформе, ни рядом с ней не было заметно ни одного человека. Двигаясь со скоростью не более двух-трех километров в час, она осторожно ползла вперед, в сторону центральной аллеи.

Вскоре, однако, всё разъяснилось. Когда платформа отъехала от корпуса метров на пятьдесят, вслед за ней показался второй автомобиль: древняя пожарная машина с водомётом на крыше.

— Ах, вон оно что… — присвиснул Игорь. — Вот же додумались, гады…

При ближайшем рассмотрении платформа оказалась ни чем иным как радиоуправляемым электрокаром для погрузочных работ, одолженном, очевидно, в одном из заводских цехов. И одолженном, скорее всего, далеко не в единственном числе — с учетом наличия на территории комплекса пластиковых мин, «ловушек» и прочих «сюрпризов».

Следующим транспортным средством в этой зловещей процессии оказался уже знакомый ему «уазик» Медика, ползущий позади на приличном расстоянии от первых двух автомобилей.

— Решились-таки проходы разминировать… — стараясь оставаться в тени кустов, Игорь начал медленно пятиться назад. — Как я тебя, однако, задел…

Теперь у него оставался только один выход: попробовать перебраться через стену с противоположной стороны от Главного корпуса. В запасе — не меньше пятнадцати минут: машины двигаются очень медленно и вряд ли преодолеют это расстояние раньше. Кроме того, в любой момент процессия может налететь на мину, и тогда ещё сколько-то времени они потратят на замену электрокара…

Однако на другой стороне институтского комплекса Игоря ждало большое разочарование.

Когда, пробежав вдоль стен Главного почти с километр, он, наконец, остановился возле самого последнего окна и осторожно заглянул за угол, то увидел…сидящего на бетонном заборе человека. Серая униформа, кирзовые сапоги, на плече — старенькая винтовка «М-16»… Никаких сомнений, это был часовой — один из людей Медика.

Можно, конечно, аккуратно «снять» его из автомата, но что дальше? Даже если стрелять иглой, и никто ничего не услышит, то где гарантия, что через триста метров на этом же заборе не сидит кто-нибудь ещё? Да и стена здесь в относительно хорошем состоянии — просто так не перелезешь…

Тем не менее, Игорь поднял в руке лёхин автомат и снял его с предохранителя. Аккуратно выстрелить, а когда боец свалится с забора — немного выждать. И если — тишина, то бегом к стене. Какой-никакой, а всё-таки шанс. Прорвемся.

Он тщательно прицелился, как вдруг где-то позади прогремел новый взрыв. И хотя расстояние было достаточно большим, грохот докатился даже сюда.

— А вот и вторая мина, — усмехнулся Игорь, вновь поднимая автомат. — Чтобы добраться до Главного, вам, ребята, никаких электрокаров не хватит…

В этот момент он внезапно осекся и замер на месте. Что? «Добраться до Главного»?! Но ведь там же Лёха с Лерой!

Резко развернувшись, Игорь со всех ног побежал назад. Побежал туда, откуда он сам выбрался ещё совсем недавно — к окну с выпиленным прутом.

Нужно во что бы то ни стало предупредить их! А ещё лучше — вытащить их из «парка» и увести подальше и от Института и от этого чертовой «зоны». Время ещё есть: пока Медик со своими обследует корпуса, пока чертит и проверяет все «линии безопасности», можно будет поискать выход где-нибудь в другом месте.

В конце концов, можно просто отсидеться в катакомбах и дождаться наступления темноты: вряд ли бандиты доберутся до подвала раньше позднего вечера…

А сейчас главное — не заблудиться.

Вновь преодолев «секретное» окно и оказавшись внутри Главного корпуса, Игорь торопливо зашагал по коридору. Фонарь навигатора на этот раз не отключался, поэтому нужный поворот удалось обнаружить почти сразу. Где-то здесь должен быть вход в подвал…

Так… Двери слева ведут в пустые кабинеты. Справа дверей нет вовсе, зато имеется выход на аварийную лестницу. А вот и подвал.

Игорь поспешно спустился вниз по узким каменным ступеням.

Теперь нужно идти прямо, в сторону погрузочной площадки. Где-то над ней ещё должен находиться люк…

Внезапно, в нескольких метрах от себя Игорь услышал какой-то слабый шорох. Что это?! Он резко остановился.

Здесь не должно быть ни крыс, ни других животных. За всё время пребывания в Городе Игорь ни разу не видел даже обыкновенных комаров — и это не где-нибудь, а в тайге! Но может быть, в подвале водятся мыши?

Он медленно поднял фонарь.

Жуки. Огромные полчища черных и маслянистых, едва шевелящихся насекомых. Они были повсюду — на полу, на стенах, и даже на потолке. Чёрт бы побрал эту «зону»! Откуда они взялись? Игорь был абсолютно уверен, что ещё совсем недавно катакомбы были совершенно пусты и безжизнены…

Почти бегом он проследовал к транспортеру, слыша, как у него под ногами с хрустом лопаются маленькие твари. Сейчас… Осталось совсем немного.

Игорь вскочил на ленту и, шагнув в туннель, стал торопливо продвигаться наверх.

Лента под ним заскрипела, и к этому натужному звуку добавился тихий шелест падающих с потолка жуков. Только бы не на голову…

Через минуту он уже выбрался из «трубы» и оказался в коридоре, ведущему к контрольному шлюзу. Огляделся — вокруг ни единого насекомого.

— Похоже, я спятил…

Игорь отключил фонарь и устремился к выходу в парк.

— Лера! Алексей! — не добегая до двери, громко прокричал он. — Это я! Вы ещё здесь?

Но ему никто не ответил.

— Подождите!

В два прыжка миновав контрольный шлюз, Игорь влетел на территорию «поля Стрэта» и остановился как вкопанный.

Здесь стояла мертвая тишина.

— Эй, сталкеры, — уже негромко позвал он, делая несколько шагов по дорожке из гравия. — Где вы? Я что — опоздал?

Тут Игорь заметил, что прямоугольной ямы, которую Лёха называл «каналом», больше не существует — на её месте возвышался едва заметный холм, зачем-то посыпанный всё тем же гравием.

— Какого черта… — ему стало не по себе. — Что здесь вообще творится?!

Он осторожно приблизился к холму и в этот момент вдруг услышал негромкий голос, доносившийся с противоположной стороны парка:

— Хэй, браза, давай сюда. Мы здесь.

Продравшись сквозь заросли кустов и необычайно высокой для здешних мест травы, Игорь обогнул одно из серых кирпичных строений и оказался на небольшой, окруженной соснами, поляне.

Посреди поляны, возле не до конца закопанного прямоугольного «канала» на коленях стоял Лёха и короткой саперной лопаткой закидывал в «канал» землю. Делал он это неторопливо, как если бы работал в собственном саду. В двух шагах от него, прямо на траве сидела Валерия, привалившись спиной к одному из деревьев.

— Ты?! — увидев Игоря, воскликнула девушка. — Ты вернулся?

— Как видишь… — тяжело дыша, он приблизился и присел на корточки. — Какого дьявола вы не отзываетесь?

— Мы ничего не слышали, — растерянно произнесла Лера. — Но почему ты здесь?

— Потому. Нужно немедленно убираться отсюда…

— Что-нибудь случилось? — Лёха перестал копать и поднял голову.

— Пока ничего. Но на территории комплекса — люди «мэрии». Их много, они с оружием, и они ищут меня.

— Дэд шит! — Лёха отшвырнул лопату и поднялся. — Я оставил на периметре Главного парочку «нэт-рэев»…

Он вынул компьютер из лежащего на земле рюкзака.

— Сейчас глянем, что там…

— Как у вас дела? — Игорь хмуро кивнул в сторону ямы. — Получается что-нибудь?

— Пока неясно, — Валерия встала с земли и подошла к «каналу». — В том месте было неудачно, а здесь, похоже, есть шансы…

— И как вы это определили?

— Вспышка была. Вернее, не вспышка, а свечение… Секунду буквально. Но надо ждать. Потому что если «волны» есть, то время от времени они будут нарастать…

— Вон они, — проговорил Лёха, глядя в монитор лингера. — Тянут веревку вдоль главной аллеи.

— Какую ещё веревку? — шагнул к нему Игорь. — Дай посмотреть…

— Смотри…

Судя по всему, камера «нэт-рэя» находилась в нескольких шагах от угла Главного корпуса. На экране лингера можно было разглядеть, как бойцы «мэрии» натягивают буксировочный трос вдоль вбитых в землю кольев, таким образом, очевидно, помечая безопасный путь по территории.

— Вот же гадство, — с досадой сплюнул Игорь. — Они что, жить тут собрались теперь? Кстати… Когда я возвращался сюда, то обнаружил в подвале целую армию жуков, так что спрятаться там будет проблематично. Нам нужно поторопиться…

— Жуков? — встрепенулась Лера. — Каких жуков? Где именно?

— Там, в подвале, возле подъемника…

— Лёша, сходи, посмотри! Прямо сейчас.

— Да понял уже, — мгновенно забыв о компьютере, молодой человек чуть ли не бегом направился к выходу из парка. — Я — мигом…

— Послушайте! — не выдержал Игорь. — Вы что, не понимаете ничего, что ли? Ещё полчаса, от силы час — и здесь будут люди Медика. Они же нас живьем сожрут!

— Не сожрут, — хмыкнула Лера, склоняясь над ямой. — Подойди лучше сюда…

— Всё-таки похоронить меня решила? — он приблизился. — Самое время… Ого! А это что такое?

Небольшой темно-серый металлический предмет, напоминающий своей формой раскрывшийся бутон розы, выступал из земли сантиметров на двадцать — двадцать пять и на первый взгляд выглядел довольно примитивно. Однако, присмотревшись, можно было обнаружить, что вся верхняя часть предмета «поросла» тысячами тончайших металлических ворсинок, которые не то переливались на свету, не то еле заметно вибрировали.

— «Ключ», — негромко произнесла девушка. — Это и есть «Шандорский ключ».

— Ничего себе… А где же Колба?

— Вон валяется, — кивнула Лера под дерево. — Колба — это ведь только контейнер…

— Ясно. Только для чего вам понадобилось зарывать «ключ» в землю?

— Он не зарыт, а находится в центре установки. А вот установка и в самом деле закопана, хотя и неглубоко. Осталось немного присыпать всё это землей.

— Но зачем?

— После нашего убытия сработает таймер, и «ключ» будет втянут внутрь устройства. После чего система активирует детонатор, и гильзу отстрелит по «каналу» немного в сторону, прямо под землей. Таким образом, мы и спрячем «ключ», и сделаем так, что «окно» здесь больше не откроется. Это Лёша придумал.

— Да уж, здорово, — кивнул Игорь. — И ты хочешь сказать, установка «ключа» требует такой высокой точности, что достаточно небольшого сдвига — и эффекта не будет?

— Конечно. А ты как думал? В десяти-пятнадцати сантиметрах от «точки пропускания» эффект «окна» уже не наступает…

Послышались приближающиеся торопливые шаги.

— Точно! В подвале — самые настоящие слайдекты! — прокричал Лёха ещё издали. — Похоже, мы на верном пути. Сколько сейчас времени?

— Сорок пять минут с момента начала установки, — посмотрела на часы Лера и неожиданно спохватилась. — Лёш, тут нужно ещё немного земли, и всё — пора собираться!

— Какие ещё слайдекты, придурки?! — разъярился Игорь. — Я специально шел сюда за вами… Ну-ка живо, встали и пошли! Пересидим Медика — тогда и вернетесь к своим игрушкам…

— Пересидишь, пересидишь… Успокойся, — неожиданно резким и каким-то отрешенным голосом произнес Лёха. — Только уже без нас…

Он подобрал лопатку и начал торопливо ссыпать в «канал» землю.

— Вон… Лингер можешь забрать, и батареи тоже… И сиди пережидай, — бормотал он себе по нос. — А нам сейчас каждая минута дорога… Каждая минута…

— Больные… Упрямые кретины… — выдохнул Игорь. — Лер, ну послушай, может, хоть у тебя ещё есть разум? Там, снаружи…

— Отойди, — прервала его Лера. — Пожалуйста. Ты не видишь — нам некогда?

— О'кей…

Подобрав валяющийся на земле компьютер, Игорь сунул его под мышку и в последний раз посмотрел на «сталкеров».

— Я ухожу, вы слышите? Но скоро здесь появятся другие гости…

Ему никто не ответил.

Тогда Игорь развернулся и решительно направился к выходу. Нужно было быть полным идиотом, чтобы возвращаться сюда за ними…

Он успел сделать всего лишь несколько шагов, как вдруг услышал у себя за спиной сдавленный лёхин вопль.

— Воу, шит!

Резко обернувшись, Игорь увидел, что тот — уже без лопаты в руках — сидит на земле, как будто секунду назад неведомая сила отбросила его прочь от «канала». Буквально на глазах над «точкой пропускания», словно из пустоты, стремительно возникало какое-то странное марево: в овальном, чуть вытянутом кверху «окне» воздух дрожал, струился и мерцал, причудливо искажая находящиеся за ним деревья и фрагменты институтского здания.

— Назад! Назад, Лёша! — истошно закричала Валерия, отскакивая от «окна» в сторону. — И не вставай! Только не вставай!

Игорь увидел, как марево начинает постепенно увеличиваться в диаметре, и вдруг — хлоп!!! — в воздухе раздался оглушительно громкий звук, от которого заложило уши.

Марево исчезло, а вместо него возникло нечто совершенно фантастическое: немыслимый симбиоз миража и огромного бесформенного зеркала, в котором отразились почему-то не деревья, а часть неба. Прозрачного безоблачного неба…

— Пока не приближайся, — произнесла Лера, не сводя глаз с «зеркала». — Видишь, какая рефракция сильная…

— Да. Я вижу… — выбравшись на безопасное место, Лёха поднялся на ноги и замер, так же завороженно глядя на мерцающий феномен.

— Но я… Я не могу, — вдруг испуганно, с детскими интонациями проговорил он. — Нет… Не могу. Не буду…

Игорь тем временем осторожно приблизился к краю поляны, одновременно пытаясь как можно лучше рассмотреть возникший мираж, и одновременно не веря своим глазам. Ему вдруг показалось что из «окна» доносится какой-то странный гул, похожий на шум падающей воды или движущегося льда. Или, может быть, это — ветер?

— Вещи. Собирай вещи, Лёша, — обреченным бесцветным голосом сказала Лера. — Оно становится всё плотнее. Ещё минут пять — и мы сможем входить…

— Но я не могу! — воскликнул юноша, при этом послушно нагибаясь за рюкзаком и начиная торопливо складывать в него разбросанные по поляне предметы. — Не могу… Я боюсь, ты это понимаешь?

— Конечно, понимаю. Конечно, — всё так же отрешенно продолжала девушка. — Но поверь, Лёша, бояться нечего. С той стороны — счастье. И покой. И вечная радость… А ещё, там находится Колосс, и поэтому ты всегда, в любой момент сможешь вернуться домой. Всегда, когда захочешь. Правда. Точно так же, как и слайдекты… Идём.

— Идём? — растерянно переспросил Лёха. — Но, может быть, не сейчас… Может быть, позже…?

Медленно и слегка покачиваясь, словно под гипнозом, он подтащил собранный рюкзак почти к самому «каналу» и присел рядом, продолжая неотрывно смотреть сквозь диковинное «зеркало».

— Сейчас, Лёша. Именно сейчас, — она подошла к юноше сзади и коснулась его плеча. — Ведь там — мой брат, который был твоим другом. Там много-много других людей, Лёша… А ещё… Там — твоя мама.

Игорь увидел, как лёхины плечи сотряслись от беззвучных рыданий. Молодой человек вдруг стремительно поднялся и, вытянув вперед руки, шагнул прямо к самому «окну», как будто хотел немедленно убедиться в его реальности.

Между тем, гул внутри «окна» постепенно нарастал. Сквозь бледное отражение на мерцающей поверхности «зеркала» стали проступать очертания совершенно незнакомого пейзажа. Сначала — серые бескрайние равнины, которые с каждой секундой наполнялись темно-зелеными и фиолетовыми цветами, затем появились вертикальные контуры далеких гор, покрытые шапками ослепительно белых, с розовыми пятнами, облаков, а над всем этим, где-то там, в непостижимой заоблачной выси, угадывалось абсолютно неземное и необычайно яркое желтое полуденное солнце…

Лёха протянул руки ещё немного вперед, и они…прошли сквозь пульсирующий и дрожащий воздух, оказавшись там, снаружи, по другую сторону «окна».

— Ну?! Что? — не выдержал Игорь. — Говори! Что там?

— Я… Здесь… Ничего… — не оборачиваясь, еле слышно отозвался Лёха. — Ничего не чувствую… Только воздух…

— А теперь иди. Иди вперед, не бойся, — снова заговорила Валерия. — И встречай меня. Как только окажешься там — встречай меня. Я иду за тобой.

— Да. Да…

Отступив на пару шагов назад, юноша выждал секунду, а затем вдруг резко бросился к «окну». Оттолкнувшись от земли обеими ногами, он подпрыгнул и с разбега нырнул в самый центр миража.

— Ушел! Представляешь, он уже там! — обернувшись, с восторгом крикнула Лера. — А значит, сейчас уйду и я…

Она торопливо подхватила с земли массивный лёхин рюкзак и неожиданно легко бросила его в «окно».

— Подай мне сумку, Ван Гог! — воскликнула девушка, отступая назад перед прыжком. — Это — последнее, о чем я тебя прошу.

Игорь поднял узкий брезентовой мешок, также принадлежавший Лёхе, и, подойдя, молча протянул его Валерии.

— Спасибо тебе. Спасибо тебе за всё, — дотронулась она до его руки и затем взялась за узкий ремень мешка. — И, пожалуйста, не думай обо мне плохо. Прощай.

— Прощай, — внезапно охрипшим голосом ответил он. — Только, может быть…

Но Лера уже развернулась, и в следующую секунду Игорь увидел, как она уходит: плавно, словно в замедленной съемке, девушка скользнула за «окно» и тотчас исчезла в бледном отражении облаков на его почти зеркальной поверхности.

Вот и всё.

Минуту или две он безмолвно стоял, поочередно переводя взгляд то на «Шандорский ключ», то на мерцающее сияние портала — на расстоянии считанных шагов от места, где буквально только что находились люди… Наверное, если подойти совсем близко, то он сможет увидеть их там, уже по ту сторону призрачной границы параллельного мира. Мира-бэта…

Игорь сделал было шаг по направлению к «окну», как вдруг за спиной у него что-то пискнуло.

Обернувшись, он увидел лежащий на земле оставленный Лёхой лингер. Словно предваряя вопрос, прибор мигнул на светопанели крошечным ярко-красным «маячком», и сигнал повторился.

— Ну, что ещё?! — Игорь поднял устройство и, прочитав на мониторе надпись «ALERT», прикоснулся к экрану. — Что тебе от меня нужно?

Вместо ответа лингер вывел на экран «картинки», поступающие с внешних камер слежения. Вывел то, что в одно мгновение вернуло Игоря назад к действительности.

— А-а, вот вы где, — он судорожно сжал в руке автомат. — Что ж, заходите, люди добрые. Хлеб да соль…

Фраза была адресована людям Медика, которые один за другим выбирались из недр пожарной машины. На площади перед Главным корпусом, похоже, затевался новый этап поисков: рядом с одним из бойцов Игорь разглядел двух довольно упитанных немецких овчарок. Кроме того, в руках ещё одного бандита он заметил странный предмет, напоминающий гигантские плоскогубцы.

— «Ножницы гидравлические угловые», знакомая вещица, — он переключился на следующую камеру. — А где же наша светлость?

Но самого Медика нигде не было видно. «Нэт-рей», установленный на противоположном углу площади, добавил к изображению лишь помятый серый «уазик», рядом с которым также толпились бандиты.

Похоже, дела складываются просто великолепно. В подвале — жуки, за периметром — «мэрия». Имея в своем распоряжении «ножницы» из арсенала МЧС, они разрежут любую решетку за считанные минуты, а с помощью собак выловят беглеца ещё до того, как в этом проклятом городе наступит ночь.

В голове вихрем пронесся жуткий видеоряд: душная сейф-камера и изуверские пытки, кровь на наручниках и искаженное злобой лицо «мэра»… А в финале — дождливое утро и виселица на центральной площади.

— Ещё хорошо, если — виселица, — прошептал Игорь, отключая устройство. — А не ржавая гильотина или костёр из старых автопокрышек…

В любом случае, сдаваться он не собирался. Два рожка патронов плюс кассета с иглами в автомате — боезапас неважный, но бывали времена и похуже. В конце концов, выстрелить себе в висок он всегда успеет… Игорь чувствовал, как стремительно и необратимо им овладевают смертельная усталость и отчаянье.

Если бы можно было прямо сейчас, одним махом решить все проблемы… Если бы в эту минуту он мог держать в своих руках какую-нибудь «кнопку Апокалипсиса», вирус «Ти-Рэкс», или «хотя бы» атомную бомбу…

Игорь в растерянности огляделся, словно надеясь обнаружить атомную бомбу здесь, на поляне, и тут его взгляд упал на до сих пор мерцающее «окно» потустороннего мира-бэта. Лёха и Лера… Счастливцы, где бы они сейчас не находились, им уже гораздо лучше, чем ему…

Лучше, чем ему. А что, если…?! Игорь застыл на месте, потрясенный сумасшедшей, неожиданной мыслью.

А действительно, что он теряет? Ведь даже если забыть про «топоров», про ФБР и про Медика, то какой, вообще, смысл ему цепляться за свой жалкий остаток жизни здесь, в вечном мире скорби и зла? И кроме тех, уже таких далеких и почти забытых дней юности, разве бывал он здесь когда-нибудь по-настоящему счастлив?

Боясь, что решимость его в любую секунду может испариться так же внезапно, как и возникла, Игорь приблизился к порталу и, повторяя Лёху, протянул руки туда, сквозь «окно», в призрачную неизвестность мира-бэта.

К тому же, Лера говорила, что всегда можно будет вернуться…

Он вздохнул, сдвинул автомат набок, стволом вниз, и медленно отступил назад, группируясь перед прыжком.

36

«… - Дайтона-Спрингс, США. Психиатрическая клиника Уорна Гэлланта. Вторник, 14 октября.

Можете начинать, доктор.

— Э-э-э… Добрый день. Меня зовут Ситх Саади. Я заведую отделением «пограничных» состояний и неврозов. В ночь со второго на третье октября сего года к нам поступил новый пациент в порядке перевода из окружного госпиталя.

Пол Рутгер, двадцати шести лет, уроженец штата Иллинойс, безработный.

Диагноз: реактивный психоз, тревожно-депрессивное состояние, ретроградная амнезия. В настоящий момент содержится в палате интенсивной терапии в связи с двумя попытками суицида — оба раза пытался отравиться сильнодействующими препаратами. Проводим динамический курс три-воаксила, массаж, гипнотерапию, а также нейро-иньекции Дотса…

— Мы можем с ним поговорить?

— Да, конечно. Но я должен предупредить вас, господа: Пол очень быстро утомляется, а, кроме того, вам потребуется вести себя определенным образом — терпеливо и максимально доброжелательно. Вы не должны выказывать при нем даже малейшего недоверия. Скорее, наоборот, следует демонстрировать крайнюю степень заинтересованности, иначе пациент немедленно замкнется.

— Разумеется, доктор. С нами уже провели инструктаж. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы его доставили.

— Одну минуту, господа… Уолли! Мне нужен Рутгер из «четвертой». Да, прямо сейчас. Хорошо… Через каких-нибудь пару минут он будет здесь.

— Доброе утро, мистер Рутгер.

— Здравствуйте… Кто вы?

— Меня зовут Аллан Рэдд, госдепартамент по вопросам внутренней безопасности. А это — Брайан Четски, ФБР. Мы хотели бы поговорить с вами… м-м-м…

— Пол. Вы можете называть меня Пол.

— Спасибо, Пол. Так вот. Мы прибыли сюда, чтобы встретится с вами. Если меня правильно информировали, вы собирались сообщить полиции некие подробности, касающиеся исчезновения мистера Хельма. Сенатора Хельма, если быть точным.

— Не совсем. Я не планировал специально куда-то сообщать о случае с сенатором.

— Ах, вот как?

— Ну, да. Я лишь сказал, что знаю, где он находится, и что когда меня выпишут из клиники, можно будет попытаться использовать ФБР, военную разведку или ещё какую-нибудь «контору» для того, чтобы вновь очутиться там, в «Ареале девять». Что же касается Хельма, то мне на него наплевать, извините.

— Мистер Рутгер, нам известно, что последние два года вы работали у сенатора водителем. Этот факт отражен в вашей больничной карте и, собственно, благодаря ему, а также некоторым вашим высказываниям, мы с мистером Четски и находимся сейчас здесь.

— Да, я возил старика около двух лет. Ещё тогда, в прошлой жизни… Меня уволили за месяц до его исчезновения.

— За месяц? Что ж, теперь понятно, почему в деле Хельма нет протокола вашего допроса. Хотя, при таком резонансе могли бы допросить и всех тех, кто был уволен за последние полгода….

— Кроме меня оттуда никого не увольняли. А протокола нет совсем по другой причине.

— И по какой же?

— В день, когда исчез Хельм, исчез и я. Вместе с ним. И это не выдумки!

— Мы знаем, Пол, не волнуйтесь. Именно поэтому мы и приехали к вам. Пожалуйста, расскажите обо всем поподробнее. И о себе, и о сенаторе.

— А я и не волнуюсь. Человек, переживший третью мировую, не станет нервничать из-за насморка, не так ли, господа? Тем более, раз вы здесь, то у меня есть слабый, но шанс — взять реванш в четвертой мировой…

— Вы говорите о…

— Я украл ремень. Вы понимаете? Простой кожаный ремень из его шкафа. Я понятия не имел, что всё в «доме вечных мертвецов» было прошито микро антитэфт-нитью… За это меня и выгнали.

— Вас уволил сам Хельм?

— Нет, агентство. Сам старик, похоже, так ничего и не узнал. В тот момент, когда гардкиперы везли меня в полицию, Хельм находился где-то в Центральной Европе — после смерти жены он основательно двинулся на арабской поэзии… Так что вышвырнули меня по-тихому и незаметно.

— Как же тогда получилось, что спустя месяц вы исчезли вместе с ним, Пол?

— Хорошо, я расскажу вам подробности, но только те, которые помню. В последнее время память мистера Рутгера научилась довольно ловко избавляться от всего того хлама, который гниёт и смердит в его голове…

— В тот день — это была суббота — я ездил в «даунтаун». Мне нужно было навестить кое-кого из «Черного куба», и… Пожалуйста, не надо так смотреть — по-крупному я никогда не играл, и уж тем более не проигрывал. Так, от силы сотню-другую…

Уже через час я возвращался назад, в Бридж-бей. Было около двух. Жара, как обычно, после обеда на улицах нет никого — на весь «даунтаун» только один полисмен у пульта, вряд ли больше… Сворачиваю на Парк-роад, чтобы через Южный дистрикт выехать, а рядом со мной на светофоре встал какой-то дед в ковбойской шляпе. У него — джип «чероки», старый такой… Ну, и вот. Я уже хотел было ему посигналить — мол, ничего себе жарит солнце сегодня… И вдруг, смотрю, а дед-то этот — не дед вовсе, а не кто иной, как сенатор Хельм собственной персоной. Одет как беженец, в черных очках, сидит за рулем, весь ссутулился, по сторонам не смотрит…

— Это была его машина?

— Нет, конечно! Говорю же вам, я и его-то узнал не сразу. Где это видано, чтобы сенатор вдруг сам за руль сел? Он же после той аварии, когда жена его погибла, не то, что за рулем — даже на заднем сидении ездить боялся. «Контроль за скоростью, Пол, контроль за скоростью», — только и слышишь от него…

— Так, может быть, это был кто-то другой?

— Нет, это был именно он. Что я, босса своего не узнаю, что ли?

— Хорошо, продолжайте.

— Понимаете, мне стало просто чертовски любопытно: какого черта старик, имея «линкольн», «тойоту-страусс» и прогулочный «ферарри», раскатывает на какой-то колымаге, да ещё в клоунских очках и в этой идиотской шляпе ковбоя.

В общем, отстаю немного и еду за ним.

Проехали Парк-роад, а там — уже и поворот к выезду из города. Вижу, скоро на хайвей выйдем. Звоню Ласкеру — это слуга в доме Хельма — и спрашиваю:

«Привет, Томми, как дела? Босс дома?»

«А тебе, — говорит, — зачем?»

«Да видел его только что с одной красоткой возле «Твигса». Глазам не верю…»

«Не веришь — и правильно. Сенатор второй день с постели не встает. Ангина у него. А нас всех, кроме сиделки, выгнал до понедельника. Так что, мы сейчас с Кертисом едем в боулинг, к Вудо. Если хочешь — присоединяйся…»

Отлично, думаю. С постели не встает, а сам — вон, впереди меня мчится. Не иначе как на тридцать восьмое шоссе, до Шарлотты направляется — в том районе других крупных магистралей нет.

— И вы решили поехать за ним?

— Да.

— Зачем?

— Да говорю же: любопытство взыграло. К тому же, я подумал, чем черт не шутит — может, и правда, что-то интересное разузнаю… Что денег стоит.

— Вы имеете в виду компромат для прессы? Или для шантажа?

— Называйте, как хотите. Сейчас мне уже без разницы. Ни про какие «феномены Линберга» я тогда, разумеется, не знал, а вот связи сенатора с мафией, например, или с «Белым фронтом» — информация недешевая.

— Понятно. И что же было дальше?

— Дальше… Когда старик проехал Викленд, я убедился, что он движется в Шарлотту — заброшенные фермы и прочий хлам вдоль «тридцать восьмого» его вряд ли интересуют… Короче, обгоняю его и ухожу вперед. Повезет — встречу Хельма на въезде, а нет — значит не мой это шанс.

— Но шанс, насколько я понимаю, оказался именно ваш?

— В общем-то, да… Хотя, тут ещё смотря с какой стороны посмотреть… Сенатор на своей развалюхе пронесся мимо меня примерно через четверть часа — я припарковался сразу за мостом, у «Молла» — и прямиком направился на вокзал. Я — за ним.

Не доехав до стоянки у железнодорожных терминалов буквально метров триста, он бросил джип на улице и пешком устремился в кассы. Мне пришлось сделать то же самое.

Гляжу — билет покупает. И не у робота в сэлфсервисе, а в самой кассе, за наличные. Ничего дела, думаю. Получается, что Хельм в полном одиночестве и за рулем чужой машины приезжает в соседний город только лишь затем, чтобы сесть здесь на поезд. И заметьте: не платя при этом картой. Вопрос — зачем?

— Похоже, ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал его или впоследствии смог отследить все его перемещения.

— Вот и я так же подумал. Когда он покончил с покупкой билета и направился на перрон, я выждал немного, а затем обратился к кассиру. Так, мол, и так. Пожилой джентльмен в ковбойской шляпе забыл у меня в такси свою книгу. «Не подскажете, где бы я мог его найти?»

Кассир сообщил мне, что буквально минуту назад некто Джон Ворн взял билет первого класса до Ричмонда, и что поезд отправляется уже через десять минут.

Тогда я тоже беру билет до Ричмонда, но уже в автомат-кассе, а сам тем временем мысленно готовлюсь к небольшой командировке. В тот момент я был уверен, что скоро узнаю что-то очень важное и значительное. Впрочем, так оно и случилось…

В Ричмонд мы прибыли только к вечеру. Хельм взял такси и двинулся куда-то на север, мимо «даунтауна», хотя сначала я подумал, что он едет в гостиницу — через пару часов должно было совсем стемнеть. Я еле сумел догнать его на следующей машине: такси на стоянке в тот день почему-то было немного. Хорошо ещё, что водитель попался сговорчивый, не стал лишних вопросов задавать…

В Ричмонде я до этого ни разу не был, поэтому куда едет сенатор, я понятия не имел. Примерно минут через двадцать-двадцать пять его автомобиль остановился на одной из улиц какого-то этнического района — не то китайского, не то вьетнамского, сам Хельм вылез и направился в один из переулков. Кстати, не помню, говорил я вам или нет: вещей у него с собой не было…

— Совсем?

— Совсем. Он шел руки в карманы, не останавливаясь и не глядя по сторонам, будто хорошо знал, куда идёт. Мне пришлось отстать на приличное расстояние, ведь я заметно выделялся среди азиатов… Мало ли, в любой момент старик мог обернуться и узнать меня.

— Вы сможете назвать точный адрес или хотя бы указать дом, в который вошел сенатор Хельм?

— Нет, не могу. Очевидно, они меня засекли: свернув за стариком в переулок, мне не удалось пройти даже сотни метров. Кто-то очень сильно ударил меня по голове, и я потерял сознание.

— Кто — они?

— Люди из Компании-Перевозчика. Так их называют жители «Ареала девять»… В общем, очнулся я в каком-то ангаре, на бетонном полу. Открываю глаза: надо мной стоит Хельм, а рядом — ещё какие-то двое в лётных куртках.

«Вы уверены?» — спрашивает один из них сенатора.

«Конечно», — кивает тот. — «Это же Пол, он работал у меня водителем. Здравствуй, Пол».

«Здравствуйте, мистер Хельм», — отвечаю. — «Как поживаете?»

Смотрю, второй «лётчик» достает пистолет с глушителем и поворачивается к Хельму.

«Вам пора, сенатор. Саймон проводит вас к самолету».

«Что вы собираетесь делать? Если вы намерены убить этого парня, то я протестую», — возражает старик. — «Немедленно позвоните мистеру Отто и скажите, что контракт отменяется. Никто в этом мире не смеет забирать жизнь у человека…»

«Но, сенатор… Мы не можем отпустить его, потому что начнется расследование. Кроме того, босс сейчас — внутри «Ареала», и позвонить ему невозможно…»

«У мистера Рутгера есть родители», — говорит Хельм. — «Вы не вправе отнять у них сына. Или вы отпускаете его, или вам придется застрелить также и меня, потому что ценой чьей-то жизни мне ничего не нужно. Даже встречи с Элен».

Тогда первый Перевозчик отходит в сторону и звонит кому-то по телефону. Я не понимаю того, что он говорит — разговор ведется то ли на русском, то ли на польском — но тот факт, что моя жизнь висит на волоске, я осознаю очень хорошо.

В ангаре, помню, было довольно холодно, отовсюду сквозило. Под потолком — тусклая лампа, откуда-то доносится слабый запах ацетона…

«О'кей», — тот, кто звонил, наконец, убирает телефон и медленно подходит. — «Есть ещё одно решение. Мы не станем убивать вашего друга, сенатор. Но, во-первых, ему придется отправиться с нами, а во-вторых, вам нужно будет за него заплатить».

«И много?»

«Столько же, сколько вы заплатили за себя».

«Я согласен», — старик ни думал ни секунды. — «Но как вы его повезете?»

«Так и повезем. До Гроу-Форта пусть поспит, а там уже он никуда не денется. Марек, принеси из багажника кейс…»

Они поставили мне укол, после чего загрузили в небольшой реактивный самолет, типа «Райтеон Хоукер», только ещё меньше… Им даже не пришлось меня связывать: я проспал почти весь полёт.

— Сколько он длился? Хотя бы примерно?

— Не могу сказать… Но думаю, около пяти или шести часов: когда мы прибыли в Гроу-Форт, было уже раннее утро.

— Что это за место?

— Я не знаю. Какая-то заброшенная деревня. Но явно — Штаты. Не Канада и не Мексика.

— Хорошо. Что дальше?

— По прилёту мы два или три часа кого-то ждали, сидя в небольшом фургоне. Кроме нас там было ещё двое Перевозчиков, но с нами они не разговаривали. Так молча и просидели. Затем появилась небольшая двухдверная машина. Она проехала мимо нас, и фургон тут же тронулся вслед за ней. Сразу за деревней находились какие-то развалины, действительно похожие на старинный форт.

Вот оттуда мы и ушли.

— Что значит — ушли? Ушли куда?

— Я прекрасно понимаю, как прозвучат мои слова. Особенно здесь, в этих стенах… Но я говорю правду, и рано или поздно эту правду узнают все.

Там, за развалинами, с помощью какого-то конуса — я, кстати, так и не понял, что это: прибор или просто магнит необычайной силы — парни из Компании-Перевозчика создали небольшой, но самый настоящий «бермудский треугольник». Точнее, это был не треугольник, а квадрат или, если ещё точнее, ромб: вертикальный, с немного размытыми краями, высотой около трех метров…

Сначала я думал, что всё это мираж или галлюцинация, слишком уж необычно выглядела эта штуковина — яркая такая и переливалась, как чешуя на солнце… Но потом, когда из ромба вдруг подул ветер, стало ясно, что творится что-то сверхестественное. Представляете, там внутри появился этакий трехмерный телевизор, в который каждую пылинку можно было рассмотреть…

В общем, через этот самый «бермудский ромб» мы с Хельмом и ушли. Туда ушли, вовнутрь.

— То есть вы хотите сказать, Пол, что вы и сенатор каким-то образом преодолели границу трехмерного мира, я правильно вас понимаю?

— Постойте, вы что — мне не верите?

— Как раз наоборот, Пол, как раз наоборот! Я и мистер Четски — мы оба верим вам, я всего лишь задаю уточняющие вопросы… Ну, хорошо. Скажите, а что вы увидели там, внутри этого самого «бермудского ромба»? И вообще, что вы там делали?

— Вообще, когда попадаешь в «Ареал девять», наступает такое странное состояние, как будто оказываешься во сне, вне времени… Помню, я довольно долго просидел возле самого «входа». Просто сидел на земле и смотрел прямо перед собой, может быть, час или два…

Затем ко мне подошел Хельм — я, кстати, к тому времени уже успел забыть о его существовании — и сказал, что нам нужно идти. Но я никак не мог подняться: понимаете, там такая теплая земля, хотя это и не земля вовсе, а темно-серый песок, а сверху — покров сине-зеленый… То ли густой мох с длинным ворсом, то ли плющ — он стелется по всей поверхности песка, а откуда растет — непонятно, не то где-то из того же песка, не то поверх него натянут…

С Хельмом был какой-то человек, тоже Перевозчик, но уже явно постигший… Правда, тогда я ещё не знал, что он постигший, просто было видно, что ему ничего больше не надо — у тех, кто в «Ареале девять» долго живет, глаза такие особенные, и одеты они совсем просто: халаты да шапки пробоковые, чтобы днем от Ра не падать…

— Простите, от чего — не падать?

— От Ра. Ну, это они так первое солнце называют, на египетский манер. Второе-то светило там тусклое, ни тепла от него, ни света, зато оно даже ночью никуда не девается, его называют Део… А вот Ра во второй половине дня может так ударить, что потом сутки надо отлеживаться…

— Подождите, подождите, Пол. Вы сказали «они». Они — это кто?

— Как — кто? Люди… Переселенцы. Я же вам рассказываю. Нас с Хельмом отвели в Биг Камп* (*Большой Лагерь (англ)) — так именуется поселение — и мы стали там жить. На тот момент в Биг Кампе жило всего тридцать шесть человек, а сейчас не знаю, возможно, и больше. Фенриц говорил, что число жителей будет постоянно увеличиваться…

— Фенриц?

— Да, это тот, кто проводил с нами беседу. Он со всеми, кто приходит, общается, рассказывает, как и что нужно делать, а что делать нельзя ни в коем случае. Чай, к примеру, пить нельзя, кофе, алкоголь… Лекарства всякие запрещены… Фенриц за этим строго следит…

— То есть он — администратор?

— Не знаю, наверное… Вообще-то, в Кампе нет администраторов. Там — или постигшие, или те, кто на пути. Им не до суеты и не до разговоров, они заняты… За всё то время, сколько я там пробыл, мне мало с кем довелось поговорить. Хотя я особо и не стремился, если честно…

— Так. Ну, что же… Хорошо… А теперь, если можно, расскажите, как вы оказались здесь? Я имею в виду: как вам, вообще, удалось покинуть «Ареал девять» и вернуться обратно?

— Я не хотел возвращаться. И не стремился к этому. И уже миллион раз пожалел, что нарушил устав Фенрица… Возврат происходит в одной из точек в «тени Колосса», но входить туда опасно: выбрав неверную точку, рискуешь «сесть не на свой рейс». Только Фенриц знает верные точки… Вы что, не верите мне, господа?

— Ну, что вы, Пол! Ваша информация очень важна для нас. Однако всё, что вы нам сейчас рассказали, настолько удивительно и невероятно, что я даже слегка растерян. Может быть, хотите продолжить вы, мистер Четски?

— Да. Разумеется, сэр. Скажите, мистер Рутгер, что именно вы называете «Ареалом девять»?

— Так называется территория, расположенная вблизи одного из Колоссов. Каждый Колосс имеет свой порядковый номер: люди, которые оказывались на планете Бэта, давали им эти номера по мере их обнаружения, а всего Колоссов было найдено около двенадцати, хотя я не уверен…

— Хорошо. А что такое Колоссы?

— Не знаю. Со стороны все они выглядят как гигантские цилиндрические башни, диаметром около двухсот метров. А высота у них такая, что вершины многих даже не разглядеть — теряются где-то в небе… Никто не знает, откуда они взялись, и для чего они созданы, но считается, что жить нужно вблизи этих башен: только так можно постичь.

— Понятно. Что за люди проживают в Биг Кампе, о котором вы рассказываете?

— Люди? Ничего не могу о них сказать… Люди как люди… Впрочем, нет, не совсем. Здесь, на Земле, это были весьма богатые и успешные люди. Скорее всего, миллиардеры, ну или кинозвезды какие-нибудь…

— Почему вы так думаете?

— Почему думаю… Ну, во-первых, как мне объяснили, попасть в «Ареал девять» могут лишь очень богатые: Компания-Перевозчик — не каждому по карману… А во-вторых, кое-кого из тех, кто там живет, я уже видел раньше — по телевизору или в сети. Имен, правда, я не знаю: когда попадаешь в «Ареал девять», становится наплевать на всё, и уж тем более — на чьи-то имена…

— Мистер Рутгер, взгляните, пожалуйста, на эти фото. Нет ли здесь кого-нибудь из ваших знакомых по Биг Кампу?

— Хм… Вот этих двоих я не знаю… И его… И этих тоже… Так… Постойте! А вот этого парня я, кажется, там видел. Только сейчас он носит бороду, и синих дурацких очков у него уже нет… Да, точно. Это — он.

— Терри Крамп, медиа-магнат. Исчез около года назад. Вы уверены, Пол?

— Конечно. Почему-то я очень хорошо запомнил его лицо…

— Ну что ж, господа, я думаю, на этом вполне можно заканчивать… Скажите, мистер Рутгер, а вам бы не хотелось покинуть клинику Уорна Гэлланта? Мы могли бы предложить вам, сэр, более комфортабельные условия и гораздо более углубленное лечение — в правительственном госпитале в Вашингтоне. Сегодня там сосредоточены лучшие специалисты страны, а также ученые…

— Вообще-то, я не против, но…

— Разумеется, ваше пребывание в госпитале будет полностью оплачено из бюджета госдепартамента. Там, в спокойной обстановке мы могли бы куда более подробно поговорить и о Биг Кампе и об «Ареале девять». Кстати, вы не знаете, существуют ли ещё какие-нибудь, кроме «Ареала девять», поселения людей на планете Бэта?

— Точно не знаю, но думаю — да, существуют, ведь «точек входа» на Земле несколько. К тому же, мне говорили, что где-то на свете есть и второй «конус», но кто его владелец — никому не известно.

— Хорошо, Пол. Спасибо. Сейчас я и мистер Рэдд обсудим с доктором Саади несколько организационных моментов, касающихся вашего временного переезда в Вашингтон, а вы пока можете отдохнуть у себя в палате.

— Как скажете, сэр. Надеюсь, это не займет много времени…

— Разумеется. Я тоже так думаю… И ещё. У меня к вам сугубо личный вопрос, ответ на который мне не терпится получить прямо сейчас.

— Да, конечно. Слушаю вас, мистер Четски.

— Пожалуйста, объясните мне, Пол. Хотя бы в двух словах. Объясните мне, ибо я не понимаю, похоже, самого главного.

Для чего и по какой причине сенатор Хельм решил переселиться в «Ареал девять»? Зачем, вообще, это ему понадобилось? И что там делают все остальные люди? Скажите. Ведь вы не можете этого не знать.

— Для чего он решил… Мистер Четски, вам когда-нибудь снились вещие сны?

— Что? Какие ещё сны?

— Или, может быть, вы видели во сне кого-то, о ком помните до сих пор и будете помнить, наверное, до конца ваших дней?

— Послушайте, Пол…

— …А если видели, то не будет ли чистой правдой сказать, что больше всего на свете вы хотите вновь погрузиться в тот самый сон? Погрузиться так, чтобы он больше никогда не заканчивался… Пожалуйста, не врите себе, мистер Четски.

— Если честно, я не совсем понимаю…

— О да. И никогда не сможете понять. Пока не окажетесь там, в «Ареале девять»… А теперь я прошу прощения, господа — через десять минут здесь начинается обед. До скорой встречи!

— Послушайте, Четски, вы что, в самом деле, хотите забрать его с собой?

— Пока не знаю. Сначала мне нужно связаться со своим боссом…

— А, по-моему, всё это — типичный бред шизофреника. Когда я думаю, что пролетел почти две тысячи километров ради этого дешевого спектакля, мне хочется собственноручно укоротить один очень длинный язык в нашем департаменте…

— Видите ли, Аллан, я с радостью соглашусь с вами и даже поддержу вас в желании отрезать как можно больше длинных языков, однако в данном деле присутствует один весьма странный и при этом действительно серьезный момент.

Из почти двадцати произвольных фотографий Рутгер почему-то сразу и безошибочно выбрал тот самый единственный снимок, на котором запечатлен Терри Крамп. Человек из «списка Линберга».

37

Что это? Растения или животные? Или, может быть, это вообще — нечто неживое?

Массивные, застывшие неподвижно, словно статуи, серые, темно-зеленые и фиолетовые бутоны на низких толстых стеблях, они больше походили на гигантские образцы генетически измененных в фармо-инкубаторе грибов, чем на любые, пусть даже самые экзотические цветы.

Впрочем, грибы мало где растут в таких количествах — плотные заросли странных растений простирались до самого горизонта, превращая равнину в безбрежный фиолетовый океан.

А ещё у грибов не бывает глаз.

Собственно, на бутонах тоже не было заметно ничего похожего на глаза, но Игорь не мог отделаться от впечатления, что вся эта растительность хоть и равнодушно, но пристально наблюдает за ними, медленно бредущими под ослепительно-желтым светом тяжелого полуденного солнца.

Время от времени им на пути попадались одинокие деревья. Необычайно высокие, с тонкими гладкими стволами, они уходили ввысь на многие десятки метров, и для того, чтобы разглядеть их огромные, густоветвистые, но почему-то совсем без листвы кроны, приходилось основательно задирать голову.

— Смотрите, вон он! — идущий впереди Лёха неожиданно остановился, указывая рукой куда-то в сторону. — Я его вижу!

Игорь и Валерия тоже замедлили шаг, старательно всматриваясь вдаль.

Там, у самой линии горизонта, где заросшая «грибами» равнина почти сливалась с яркой синевой безоблачного неба, можно было разглядеть тончайший серый контур, устремляющийся вертикально вверх от земли и теряющийся уже где-то в стратосфере.

— Колосс… — негромко проговорила Лера. — Наконец-то. Это он.

— До него — километров двадцать, не меньше, — сощурился Игорь, прикладывая руку козырьком ко лбу, — а то и все тридцать…

— К самому Колоссу нам идти не нужно. Где-то в радиусе вокруг него должны находиться развалины древнего поселения — это и есть наша цель. Лёша, достань бинокль…

Игорь в который раз отметил про себя, что, несмотря на полную ирреальность и фантасмагоричность окружающей его действительности он почему-то начисто утратил способность удивляться и сейчас воспринимает происходящее спокойно и отстраненно, словно находится во сне или под гипнозом.

— Эй, народ, — произнес он, продолжая вглядываться в далекий горизонт, — ещё у кого-нибудь есть чувство, будто всё вокруг — всего лишь галлюцинация или сон? Или я один такой чувствительный?

— Нет, не один, — хмыкнул Лёха. — Мне до сих пор кажется, что я вот-вот проснусь. Уже всё ухо исщипал себе…

— Не обращайте внимания и не бойтесь, — опустила бинокль Валерия, — это всего лишь защитная реакция психики. Просто сейчас мы попали в новую, совершенно незнакомую экосистему, которая слишком сильно отличается от привычной для нас среды обитания.

— Ну, хорошо, попробуем не бояться… И куда нам идти?

— Я не уверена, но там, вдали, за деревьями, виднеются не то холмы, не то руины. Вряд ли здесь могут быть какие-то ещё постройки кроме тех, что мы ищем… Поэтому предлагаю идти туда.

— Дай-ка взглянуть…

Игорь приложил бинокль к глазам.

— Больше похоже на скалы, чем на что-то созданное людьми… С другой стороны, откуда здесь скалы?

— Вот именно, — вмешался Лёха. — Мы прошли уже прилично, но ни разу не встретили ни скал, ни даже просто камней… Но и насчёт «созданного людьми» ты, скорее всего, погорячился.

— В любом случае, других вариантов у нас нет, — подвела итог Лера. — Так что, идём.

Не дожидаясь ответа, она решительно зашагала по направлению к Колоссу.

Постояв молча некоторое время, Лёха подхватил свой рюкзак и поспешно устремился за ней.

— Ну что ж, — задумчиво произнес Игорь, провожая их взглядом, — надеюсь, вы знаете, куда идёте…

В который раз оглядешись по сторонам, он вздохнул и двинулся следом.

* * *

Два ряда внушительных, десятиметровой высоты, строений: монолитные, из неизвестного, похожего на камень материала черные «коробки» домов со множеством узких вертикальных отверстий (по-видимому, окон); в каждом из зданий — по паре необычайно просторных прямоугольных проемов, словно эти «двери» предназначались не людям, а великанам.

«Каменная деревня», как окрестил про себя Игорь это странное место, укрылась почти на самом дне окружённой холмами долины, среди густых зарослей какого-то кустарника и множества низкорослых лиственных деревьев. Покрытые темно-фиолетовым мхом, искривленные, причудливой формы стволы, на ветвях — сморщенные темнокоричневые не то плоды, не то крупные ягоды, чуть вытянутые и похожие на мелкие груши — такую растительность путники увидели здесь впервые.

— «Эриэл зиро» или «Ареал ноль». Так назвали этот объект англичане, — негромко сообщил Лёха, когда они приблизились к самому крайнему строению. — Про него никто не знал, пока кто-то из бывших сотрудников Института не продал в Кембридж информацию об институтских экспериментах… Информации крайне мало, но, тем не менее, она есть. В середине восьмедесятых один молодой ученый — некто Савелов — сбежал в «ареал ноль» через очередной стихийно открывшийся портал.

— Тоже сбежал? — почти равнодушно переспросил Игорь. — И тоже — навсегда?

— Да, — вмешалась Лера. — Он ушел навсегда. Может, мы поговорим об этом позже?

Они остановились напротив входа в ближайшее каменное здание.

— Ну, что… Зайдем внутрь? — впервые за всё время своего пребывания на планете Бэта улыбнулась девушка. — Кто знает, чем станет для нас эта «пещера» в самое ближайшее время… Временным приютом, ночлегом или, может быть, домом…

— Да лишь бы не гробом, — хмыкнул Игорь. — Постой, но если ты говоришь, что Савелов остался здесь навеки, то, по идее, он и сейчас должен находиться где-нибудь поблизости? Если он жив, конечно…

— Не знаю, — качнула она головой, — не думаю, что он здесь… Идемте, осмотрим дом.

Они вошли.

Просторное и светлое, больше похожее на египетскую усыпальницу, чем на жилище, помещение.

Ни прихожей, ни коридоров, ни какого бы то ни было деления на комнаты. Ровный, вымощенный серыми плитами пол, в котором точно по центру высечен узкий прямоугольный бассейн глубиной около метра, на две трети заполненный водой. Вокруг — абсолютно никакой мебели, только широкий каменный порог вдоль дальней стены.

В одном из углов — растущее прямо из пола иссиня-черное, без листьев, деревце. Хотя, возможно, оно тоже неживое…

Игорь медленно приблизился к бассейну и, присев перед ним на короточки, обернулся к своим спутникам.

— Интересно, что это за жидкость? Простая вода или что-нибудь эдакое?

Голос его звучал приглушенно, словно стены не отражали, а поглощали звуки.

— Думаю, вода, — ответил Лёха. — Если верить тому, что мы знаем, она поступает в каждый из этих домов из единого подземного источника. Кроме того, где-то снаружи должен быть большой колодец…

— Смотрите, — Игорь провел ладонью по каменной плите под ногами, — пол совсем не холодный. Кто-нибудь знает, откуда здесь тепло?

— Пол не холодный, потому что температура почвы на планете значительно выше нуля, — Лера тоже присела и потрогала плиты. — Но меня больше интересует другое: почему нигде нет пыли?

— Хм, а ведь и правда…

Игорь поднялся и, подойдя к противоположной стене, остановился возле широкого порога.

— И что, вы считаете, здесь можно жить?

— А собственно, почему — нет? — безмятежно и спокойно отозвался Лёха. Задрав голову, он рассматривал высокий неровный потолок. — Чистейшая вода, тепло, тихо… Никаких хищников или паразитов, мало того: вокруг — ни одного насекомого! Полное отсутствие фауны…

— Да вы с ума сошли.

Фраза вылетела почти машинально и без каких-либо эмоций. Игорь вдруг ощутил, что на самом деле ему совершенно безразлично — будет он жить здесь или где-нибудь в другом месте… Ведь главное — это покой и умиротворенность. Возможность спокойно отдыхать и ни о чем не думать. Полная отрешенность от суеты и всех катаклизмов мира. Нирвана…

Это чувство тревожно кольнуло его своей новизной и одновременно безысходностью, однако тревога почти сразу же испарилась: действительно, в этом незнакомом, но весьма уютном месте не так уж и плохо…

— И чем мы будем питаться? — вслух спросил он. — На одной воде долго не протянешь.

— Не беспокойся, — засмеялась Лера. — Здесь столько пищи, что на троих нам хватит с избытком. Идём, я покажу тебе…

Она взяла его за руку и увлекла за собой наружу.

— Ты даже не представляешь, как тут всё здорово устроено. Смотри…

Они обошли «усыпальницу» по периметру и вновь оказались в густых зарослях местной растительности.

— Видишь? — девушка шагнула к ближайшему деревцу и, пригнув одну из веток, сорвала несколько мелких плодов. — Это — «маплиз» или, если по-русски, «кленовые яблоки». Насколько мне известно, по вкусу они напоминают смесь банана и груши, только с деревянным, похожим на разбавленный кленовый сироп, привкусом… Попробовать не хочешь?

— Я хочу, — подошел к ним Лёха. — Если не помру, то у нас будет настоящий дэд крейзи мил…

Он сорвал несколько штук «маплиз» и, не долго думая, одну за другой отправил их в рот.

— Засекайте время и вскрывайте завещание… А кстати, они — ничего, мне нравятся…

— Лёша, ты очень храбрый, — усмехнулась Лера. — Люди в «Ареале девять» вот уже больше года питаются «маплиз» и до сих пор никто из них не умер. Скорее, наоборот…

— В «Ареале девять»? — насторожился Игорь. — А где это?

— Так называется территория вокруг девятого по счету Колосса. Именно туда Каин Отто и его люди отправляют добровольцев с помощью своего экзмепляра «Шандорского ключа». Думаю, расстояние между нами и колонией Каина примерно такое же, как между сибирским городком Ново-Северском и заброшенным поселком Гроу-Форт на севере США…

— Нет, правда, они довольно сытные. Хотя я пока и не наелся, — проглотив последний фрукт, Лёха потянулся за новым. — Лично мне кажется, их вкус больше напоминает хурму, чем грушу…

— Может, пойдем и осмотрим другие дома? — предложил Игорь. — Пока не наступил вечер. А кстати, здесь бывает вечер?

— Да, конечно, — с улыбкой кивнула Лера. — В здешних сутках около двадцати шести земных часов, так что разница практически не ощущается.

— Земных часов… Сумасшествие какое-то… — задумчиво проговорил Игорь, в очередной раз отмечая собственные отстраненность и спокойствие. — Представляешь, в какие-то моменты я как будто отключаюсь и начинаю забывать, где нахожусь…

— У меня то же самое. Но переживать, думаю, не стоит: период адаптации скоро закончится… Так что, идем смотреть другие дома?

— Идем…

Остальные строения, впрочем, мало чем отличались друг от друга.

В некоторых из них путники находили какое-то подобие мебели: массивные и тяжелые, высотой около метра кубы, расставленные обычно по углам единственной «комнаты», но была ли это действительно мебель или нечто другое — оставалось лишь догадываться.

Уровень воды в бассейнах в каждой «усыпальнице» был свой: где-то вода доходила до самых краев, а где-то едва закрывала дно: очевидно, сказывалось расположение домов на чуть наклонной поверхности долины.

Игорь насчитал в «каменной деревне» всего пятнадцать строений: два ряда по шесть, и три дома — чуть в стороне. Осмотрев добрую половину построек и не обнаружив ни в одной из них даже малейших признаков чьего-то присутствия, путешественники решили устроить привал — внутри дома, расположенного в самом центре «деревни».

— Не знаю как вам, а мне просто зверски хочется спать, — заявил Лёха, входя первым и сбрасывая рюкзак на пол. — Сейчас только принесу из колодца воды — и часа четыре минимум попрошу меня не беспокоить. Сейчас… Только достану термос…

Он опустился на каменные плиты, рядом с рюкзаком, но дальше этого дело не пошло. Прислонившись спиной к стене, Лёха закрыл глаза и буквально через несколько секунд засопел, провалившись в глубокий, почти коматозный сон.

— Вот что значит — молодой организм, — усмехнулся Игорь, оборачиваясь к девушке. — Хотя, если честно, я ему завидую: несмотря на постоянный недосып и нашу сегодняшнюю прогулку по жаре, у меня пока — ни в одном глазу…

— Нужно просто немного посидеть и расслабиться. И сон придет, — Лера пересекла комнату и остановилась возле широкого каменного порога. — Посмотри, ну чем не кровать?

— Кровать… — он приблизился и с сомнением осмотрел приземистый и неровный подоконник «усыпальницы». — Хотя, впрочем, какая разница…

Игорь присел на край порога и, с наслаждением вытянув ноги, погладил руками шершавую серую поверхность камня.

— Ты не поверишь, но камни тоже теплые…

— Я знаю, — Лера опустилась рядом и, зачем-то покачав головой, задумчиво добавила: — Я всегда это знала…

Некоторое время они сидели молча, разглядывая почти полностью выцветшие узоры на темном каменном полу. Какие-то спирали, концентрические окружности, странные черно-белые узоры — совсем стершиеся малозаметные линии…

— Вон те рисунки по стилю напоминают египетские иероглифы, — зачем-то сказал Игорь. — Хотя у египтян они намного сложнее…

— Да, да… — отрешенно произнесла девушка. — Здесь много рисунков…

И вновь повисло молчание.

— Лера…

— Что?

— Скажи мне…

Он вдруг почувстовал легкое волнение, которое через секунду испарилось так же быстро, как и пришло.

— Скажи. Зачем? Зачем нам всё это? Сейчас мы здесь… И что теперь? Что дальше?

— Не бойся, — улыбнулась Лера, продолжая всё так же отрешенно глядеть в пустоту. — Просто доверься мне и ни о чем не думай. Ты скоро… Ты очень скоро сам всё узнаешь. Поверь…

Она пошевелилась и вдруг, очевидно поддавшись неожиданному порыву, прижалась к Игорю, обеими руками обняв его за плечи. Он почувствовал, как девушка, словно в лихорадке, дрожит всем телом, и эта дрожь её была настолько сильная, что казалось, вот-вот она начнет передаваться и ему…

— Видишь, я и сама очень волнуюсь. Но не потому, что боюсь или сомневаюсь — вовсе нет. Меня тревожит ожидание…

— Послушай, Лер. Тебе, наверное, тоже стоит отдохнуть. Как и ему, — Игорь кинул в сторону юноши. — Если хочешь, возьми мою куртку…

— Спасибо, — Валерия продолжала сидеть неподвижно, всё так же держа его за плечи. — Пожалуй, я и правда посплю… А как же ты?

— Ну, а я немного поброжу. Глядишь, и меня сморит, — медленно освободившись от её объятий, Игорь поднялся и достал из рюкзака свой походный пиджак. — Вот, постели это под голову. Всё лучше, чем просто на камнях. Ложись…

Через несколько минут девушка крепко спала, отвернувшись лицом к стене. В комнате наступила тишина.

* * *

Выйти погулять он так и не собрался.

Видимо, усталость брала своё. Вместо того, чтобы отправиться наружу и закончить, уже в одиночку, осмотр оставшихся построек, Игорь ограничился лишь вылазкой за фруктами: рано или поздно ему всё равно придется привыкать их есть.

Или не придется?

Заняв оставшееся на «подоконнике» пространство, Игорь улёгся так, чтобы не задеть Леру, даже в том случае, если случайно уснет, и в который раз попытался сосредоточиться на всем, что произошло с ними за последние часы.

Попытался — и не смог. Вместо ясности в голове хаотично переплетались отрывки мыслей, эмоции, а также совершенно невероятные гипотезы и предположения. Действительно, что же всё-таки происходит? И главное — что будет дальше?

Сейчас они здесь, в «Ареале ноль». В месте, которое непонятно где находится, по каким законам существует и… существует ли вообще. Пройдя сквозь «окно», они могли оказаться не только на другой планете или в ином измерении, но и в собственной (или наоборот, чьй-то ещё) воображаемой вселенной. В пользу этой, казалось бы, самой невероятной версии, говорил тот факт, что, несмотря на крайнюю фантастичность внешнего мира, мозг почему-то воспринимал новую реальность спокойно и без особых эксцессов, словно всё так и должно быть.

Да уж, ситуация… Ведь любые, даже самые удивительные события, которые когда-либо случалось с ним в прошлой жизни, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходит теперь. Конечно, окружающая обстановка здесь, в «Ареале», выглядит на первый взгляд относительно комфортной, спокойной и безопасной. Но это — пока. И какие ещё загадки хранит в себе планета Бэта, не знает никто. Ни Лера, ни Каин Отто, ни учёные…

Пожалуй, с возвращением затягивать не стоит. Как только его спутники проснутся, он будет настаивать на получении всей информации, которой они владеют, а дальше — действовать по обстоятельствам: либо уйти назад одному, либо — вместе с ними. И неважно, хотят они этого или нет. Дэд шит, как говорит Лёха. Погуляли, и хватит.

Он снова принялся рассматривать выцветшие рисунки на полу. Ни единого зверя, ни птицы, ни просто человеческой фигуры — сплошные круги и линии. А ещё спирали…

Игорь обратил внимание, что в рисованных узорах напрочь отсутствует симметрия, словно это — не просто порождения чьего-то разума, а нечто независимое от сознания: например, карты или схемы. Или, может быть, просто — страницы книги…

Он уже хотел отвернуться, как и Лера, к стене и попытаться уснуть, как вдруг откуда-то снаружи до него донеслись странные приглушенные звуки.

Отрывистые шорохи, похожие на капли дождя. Или стук опадающих плодов. Или… Не может быть!

Игорь явственно услышал чьи-то неторопливые вкрадчивые шаги. Не зверя, не робота и не фантома.

Шаги человека.

Торопливо соскочив с каменного порога, Игорь схватил лежащий на полу автомат и, стараясь двигаться как можно тише, подобрался к дверям.

Шаги приближались. Похоже, незнакомец направляется именно сюда. Шествуя, судя по звукам, спокойно и уверенно, он как будто знал, что гости «каменной деревни» выбрали своим убежищем именно этот дом. Наверняка он видел, как они входили: ведь у них и в мыслях не было от кого-то прятаться…

Игорь затаился в паре метров от входа, прижавшись к стене и зажав в руке автомат. Друзей лучше не будить: на это уйдет время, а кроме того, разбудить их будет не так уж и просто…

Он замер, стараясь не дышать. Сейчас… Осталось буквально несколько секунд. Вот незнакомец приблизился к входу, вот остановился на пороге… Послышались какие-то шаркающие звуки, словно человек вытирал ноги о порог, и вдруг… Он вошел.

— Привет.

— Ты?!

Игорь отпрянул от двери и, пошатнувшись, выронил автомат.

— Что… — голова у него закружилась, а сердце забилось так, словно он резко поднял немыслимой тяжести штангу. — Откуда…

Чтобы не упасть, он медленно, тяжело дыша и держась за стену, присел на корточки.

— Мне плохо… Я схожу с ума… Лера, пожалуйста… Помогите мне…

— Здравствуй, Игорь. Ты что, не узнаешь меня?

— Я прошу… Пожалуйста… Не надо…

Игорь почувствовал, что задыхается. В глазах потемнело, ноги стали ватные, а сознание, отказываясь что-либо понимать, было готово в любой момент померкнуть.

На пороге стоял его отец.

38

В своей жизни Игорь перевидал немало снов.

Счастливые разноцветные сны детства, восторженные и откровенные грезы юности, холодные удушливые кошмары буйной молодости, и, наконец, бесконечно повторяющиеся, невыносимо отчетливые сновидения долгих тюремных лет…

Сны могли различаться по своей глубине, яркости или силе воздействия, но при этом они всегда оставались его, Игоря, собственностью, и никогда ни один в мире сон не смог бы до конца заменить ему реальность.

Такая уж их сущность. Так устроен человеческий мозг. И таковы законы природы.

Но сейчас это был не сон.

Легкий ветерок, как и прежде, доносил снаружи густой, похожий на запах водорослей, аромат заросшей зеленью долины, вода в бассейне, едва покачиваясь, отбрасывала дрожащие блики на каменные стены, и ничто не нарушало умиротворяющей тишины «Ареала ноль».

Лишь воздух в помещении сделался чуть прохладнее, а падающий из окон свет — немного слабее: на планете Бэта наступал вечер.

Не в силах не только встать с каменного пола, но даже поднять голову, чтобы ни в коем случае не столкнуться взглядом с человеком на пороге, Игорь чуть скосил глаза влево и посмотрел на своих спутников. Но там, возле дальней стены, ничего не изменилось: Валерия и Лёха продолжали мирно спать…

— Ты не узнаешь меня? — повторил человек, и от звука его голоса Игорь вздрогнул. — Или не хочешь узнавать?

Всё тот же низковатый, с детства знакомый тембр, всё те же невыразительные, слегка усталые интонации…

— Папа… — хрипло произнес Игорь, стараясь не смотреть в сторону входа. — Пожалуйста, ответь мне… Кто ты?

— Ты спрашиваешь — кто я? Я твой отец.

— Но ведь ты же умер! — он вдруг почувствовал, что дрожит. — Мне кажется, я схожу с ума… Или это всё-таки сон?

При слове «сон» фигура в проёме чуть заметно покачнулась. Человек тяжело вздохнул и прислонился к одной из каменных балок.

— Возьми себя в руки, сынок. Я — не сон и не галлюцинация… Могу я войти?

— Да… Входите… Входи…

Продолжая сидеть на полу, Игорь видел, как гость переступил порог и, сделав несколько шагов, в нерешительности остановился посреди комнаты.

— Что это за место? — спросил он, осматриваясь по сторонам. — По-моему, я никогда раньше здесь не был…

— Место? — тихо, почти шепотом переспросил Игорь. — Ты хочешь знать, что это за место?

Словно услышав его слова, сидящий у стены Лёха заворочался во сне и что-то пробормотал. Незнакомец скользнул по нему взглядом, как будто только сейчас его заметил, и повернулся к Игорю.

— Да… Понимаешь, мне кажется, со мной произошло что-то очень серьезное. Тяжелая травма или кома, я не знаю…

— Ты… Ты попал в аварию. На скоростной трассе.

— В аварию? Да, наверное, ты прав… — человек помолчал. — А ещё, похоже, я потерял память. Последние дни или недели, или даже месяцы — я совершенно ничего не помню. Где я, сынок?

Жесты, мимика, интонации… А главное — внешность и выражение лица. Никаких сомнений: перед ним стоял его отец. Настоящий, живой, в помятом спортивном костюме синего цвета и в серых вылинявших кедах. И при этом — весь какой-то усталый, почти изможденный…

— Так… Всё ещё хуже, чем я думал… — Игорь, наконец, смог совладать со своей дрожью и начал медленно подниматься с пола. — Но скажи… Откуда ты пришёл, папа?

За те несколько минут, пока они говорили, в комнате стало ещё немного темнее — смена времени суток, похоже, происходила здесь весьма скоротечно.

— Откуда? — в наступившем полумраке гость выглядел уже не усталым, а, скорее, больным. — Что ты имеешь в виду?

— Ведь прежде чем войти сюда, тебе пришлось проделать немалый путь. Где он начинался?

— Да, конечно… Я помню… — кивнул отец. — Я шел по дорожке, возвращаясь из сада в дом… Там, на даче, в Голицыно…

Он говорил медленно, уставившись куда-то внутрь себя, словно пытался увидеть что-то совсем далекое и недоступное.

— Было раннее утро, а в руках я нес корзину с овощами. И ещё был туман, бледный и неплотный… Знаешь, ну такой обычно бывает в сентябре, по утрам… А потом… Я вдруг обнаружил, что иду среди каких-то зарослей, а вокруг — совершенно чужая природа… Ни птиц, ни зверей… И деревья чужие…

— Что… И всё?

— Да. Несколько раз я останавливался: на спуске, а потом ещё внизу, и пытался увидеть людей, но нигде никого не было. Мне стало страшно… И тогда я пошел сюда, к домам.

— Но почему ты решил, что я — здесь, именно в этом доме?

— Я не решал…

Произнеся это, гость вдруг запнулся и испуганно посмотрел на Игоря.

— Это правда! Я не решал! Я — знал! Знал, что ты здесь… Но откуда?!

В комнате снова повисла тишина.

— Ну, хорошо, — не для кого-то, а скорее для себя сказал Игорь. — Я не собираюсь больше ломать над этим голову. Когда наступит утро, мы все отсюда уйдем. Уйдем назад, на Землю. И если окажется — извини, папа — что ты не сон и не призрак, то ты сможешь уйти вместе с нами. Если захочешь, конечно…

— Я не понял ни слова из того, что ты сказал, — негромко произнес отец. Он сделал несколько шагов к центру комнаты и присел возде края бассейна. — Вот ты говоришь «сон», а у меня почему-то стойкое ощущение, что сплю — я… Интересно, эта вода — настоящая?

Он вытянул руку и слегка ударил по поверхности воды. Раздался тихий всплеск.

— Волны… Водяные круги… Капли…

— Знаешь, — Игорь стал медленно подходить к бассейну. — Сейчас наверное не стоит выяснять, кто кому снится… Но я должен… Я могу… Мне нужно просто дотронуться до тебя, отец…

— Конечно… — тот поднялся и, обернувшись, протянул навстречу свои руки. — Подойди ко мне, сынок… Я так долго ждал этой встречи…

Не в силах сдержать внезапно нахлынувшие чувства, Игорь стремительно шагнул вперёд и, схватив родного человека за руку, с силой сжал его ладонь, сначала нерешительно, а потом всё крепче — ладонь была тёплой и широкой — а затем, следуя тому же порыву, крепко обнял отца за плечи.

Обнял, прижался, ощущая при этом чуть горьковатый запах травы, шедший от его одежды.

— Папа, ты пришел… Ты живой…

— Да, сынок, я живой. И для тебя я навсегда останусь живой… Навсегда…

И в этот момент раздался писк таймера.

* * *

Ночь.

Вокруг — только мрачная бездонная тьма. И ветер, где-то высоко над головой. Или это шумит вода…

Я умер? Игорь пошевелился и ощутил спиной тёплый каменный пол. Видимо, всё-таки ещё жив… Где я?

Осторожно подняв голову, он попытался разглядеть во тьме хотя бы что-то, но безуспешно. Нигде не видно ни огонька, ни проблесков света.

Игорь приподнялся на локтях и, повернувшись на бок, пошарил вокруг себя рукой. Рука уперлась во что-то мягкое, похожее на брезентовый мешок. Интересно… Какие-то ремни, пряжки… Да это же их с Лерой рюкзак!

Что ж, видимо, сейчас он находится там же, где и был, а именно — внутри «Ареала ноль», в том же самом доме. Но почему здесь так темно? Где Лера и Алексей? И куда исчез отец?

Нащупав в рюкзаке один из одноразовых «сигнал-фонарей», Игорь поднял его над головой и поспешно включил свет.

Так и есть. Погруженная во тьму «усыпальница», чернеющая гладь бассейна, чуть прохладный ветерок из окон… Судя по всему, это просто ночь. Их первая ночь на планете Бэта…

Хорошо. С этим ясно. Но куда подевались его спутники?

Словно отвечая на немой вопрос, тусклый луч фонарика неожиданно осветил Лёху, всё так же застывшего возле стены. Впрочем, кое-что в его облике изменилось: на этот раз юноша сидел, подтянув к себе ноги и обхватив руками колени.

Присмотревшись, Игорь с удивлением обнаружил, что глаза у Лёхи открыты. Не обращая никакого внимания на свет, тот замер, словно статуя, глядя прямо перед собой, как если бы находился в трансе или был болен.

— Не спишь? — негромко позвал его Игорь, поднимаясь на ноги. — Эй… А где Лера?

Молчание.

— Ты слышишь меня? — Игорь подошел ближе и направил свет фонаря в лицо юноше. — Проснись…

— Она — там… — глядя в никуда, еле слышно прошептал Лёха и махнул рукой в сторону входа. — Там…

— С тобой всё в порядке?

— Да… Да… Она — там…

Возможно, при других обстоятельствах Игорь попытался бы выяснить, в чем причина такого поведения товарища, но сейчас ему было абсолютно всё равно. Он поймал себя на жуткой мысли, что вряд ли бы прореагировал, не отзовись юноша вовсе, и это выглядело, по меньшей мере, странно. Почти полное отсутствие эмоций, апатия и вселенское равнодушие — такого с ним не бывало даже в «Полигоне»…

Светя себе под ноги, Игорь неторопливо проследовал к выходу из «усыпальницы» и вышел наружу.

Здесь было гораздо светлее: «луной» служило бледно-желтое небесное тело, висящее почти над самым горизонтом. Игорь заметил его ещё днем, но посчитал незначительным спутником, если вообще — не обманом зрения, однако сейчас эта «луна» напоминала собой уменьшенную и далекую копию земного Солнца.

— Я здесь.

Он обернулся и увидел Валерию. Закутавшись в одеяло, девушка сидела на одном из квадратных, вкопанных в землю камней, которое опоясывали «их дом» по периметру, и разглядывала темно-синее ночное небо. Игорь подошел и, встав рядом с ней, поднял голову, пытаясь определить, куда именно она смотрит.

— А я тебя искал.

— Вижу.

— Знаешь, Лер, я бы никогда не поверил в это… Но сегодня…

— Кто?

— Ты говоришь о…

— Кто приходил к тебе? — она оторвалась от звезд и посмотрела на него. В её глазах стояли слезы. — Расскажи, кто это был? Если сможешь, конечно…

— Да, но я не уверен…

Игорь неожиданно растерялся, хотя прекрасно понял, о чем она спрашивает. Он вдруг подумал, что их диалог напоминает разговор доктора и душевнобольного, или, точнее — двух душевнобольных, но почему-то эта мысль, как и все другие, не вызвала у него никаких эмоций.

— В общем… Это был мой отец.

— Отец…

Судорожно сглотнув, Валерия вновь уставилась в небо.

— Это хорошо. Это очень хорошо, когда — отец… И что он говорил?

— Да почти ничего. Буквально несколько слов. Он выглядел очень молодо — всего лишь лет на десять-пятнадцать старше меня. Это показалось мне странным… А ещё, меня удивило то, что он считал всё происходящее сном. Ну, или допускал это…

— А ты?

— Что — я?

— Кем считал его ты?

— Не знаю… Собственно, об этом я хотел спросить у тебя. Кто или что это было?

— Что-то пошло не так! — вдруг резко сказала Лера, не обращая внимания на его вопрос. — И я не понимаю… Хотя, возможно, он ещё в пути?

— Ты имеешь в виду…

— Да! Вас обоих — и тебя, и Лёшу — уже посетили… А меня — нет. До сих пор! Я сижу, и я жду… А он… А он всё не идёт…

Она замолчала.

— Послушай, — Игорь дотронулся до её руки. Не с сочувствием, а скорее машинально. — Уже поздно. Надо идти спать. Думаю, что тот, кого ты ждешь, будет здесь уже очень скоро, поверь мне… Идём…

Девушка неохотно поднялась и, взгянув на него исподлобья, молча направилась в «усыпальницу». Игорь двинулся следом.

— Надеюсь, ты окажешься прав, Ван Гог, — произнесла она уже в темноте, забираясь обратно на «подоконник». — Иначе мне вряд ли стоит жить… Как ты считаешь?

39

Ночь его прошла без видений.

Никто не вторгался в сознание, не являлся во сне, да и самих снов Игорь не запомнил. Может быть, их и не было?

Проснувшись от ярких солнечных лучей, ему не сразу удалось понять, где он находится, поэтому некоторое время Игорь просто лежал, глядя в серый каменный потолок.

Удивительно, но сейчас, при утреннем свете, их временная обитель выглядела уже совершенно по-другому. Несмотря на полное отсутствие мебели и грубую простоту убранства, комната из безжизненной и мрачной «усыпальницы» вчерашнего вечера превратилась в светлое и уютное жилище. Место, где каждый чувствует себя комфортно, спокойно и защищенно.

И даже мысли о возвращении, ещё вчера кажущиеся Игорю такими важными и насущными, сегодня ушли на второй план, уступив место гораздо более серьезным размышлениям. Размышлениям об отце, об их взаимоотношениях, о прошлой жизни… Удивительно, какие возможности для постижения сути истинного счастья открываются здесь, в «Ареале ноль»!

Потянувшись, Игорь привстал со своего ложа и неторопливо огляделся. Действительно, как же всё-таки здесь приятно находиться! Тишина и умиротворенность, безмятежный теплый ветерок, бесконечная радость нового дня…

Он поднялся на ноги и неторопливо пересек комнату.

Сначала — к колодцу, умыться и освежиться. Затем легкий завтрак из «маплиз» и остатков консервов, ну а потом можно будет спокойно и без суеты завершить осмотр остальных построек «каменной деревни» — в этом дивном месте наверняка ещё скрывается немало чудес…

Перед тем как выйти наружу, Игорь обернулся и ещё раз обвел взглядом их новый дом. Про себя, при этом, он как бы машинально отметил, что Валерия продолжает спать, завернувшись в одеяло, а Лёха сидит на полу по-турецки и, разложив на куске ткани собранные фрукты, отрешенно завтракает.

Странно, но желания разговаривать с юношей или с кем бы то ни было ещё у Игоря не возникло. Отметив это обстоятельство, он пожал плечами и неспеша направился к колодцу.

* * *

Это была очень необычная трапеза.

Расположившись прямо на полу вокруг импровизированной лёхиной «скатерти», они ели высохшие ломтики хлеба и собранные снаружи фрукты, запивая всё это колодезной водой, принесенной в термосе. Ни ложек, ни ножей, ни тарелок — из посуды здесь были только узкие пластиковые кружки.

Странность, впрочем, заключалась не в этом. В последние годы Игорь нередко оказывался в ситуациях, когда есть было нечем или, что ещё хуже, нечего, поэтому сейчас скудость меню его не пугала. Да и здешние фрукты оказались довольно вкусными. Сытные и в меру сладкие, они походили не на хурму, как представилось Лёхе, а скорее — на смесь яблока и манго.

И всё же, ситуация за столом коренным образом отличалась от привычного ритуала поглощения пищи. Молча, не глядя друг на друга, словно на похоронах, люди были всецело погружены в собственные мысли. Он ели вяло и неторопливо, избегая не только резких движений, но даже резких вздохов, как если бы все трое являлись наркоманами в последней стадии или обреченными пациентами острого инфекционного отделения.

При этом, Игорь совершенно не чувствовал какой-либо печали. Совсем наоборот — ему казалось, что он, как и его товарищи, наполнен некой тихой радостью, которую нужно постараться бережно хранить в себе и ни в коем случае не расплескать.

— Ещё пара дней, — нарушила, наконец, молчание Лера, не прекращая жевать, — и я выстрелю себе в голову. У кого-нибудь есть возражения?

— У меня — нет, — хмыкнул Игорь. — После завтрака я иду в крайние дома. Но ненадолго: через час мне нужно быть здесь.

— Боишься что-то пропустить?

— Не в этом дело… Кстати, ты не знаешь, почему он молчит? — Игорь кивнул в сторону юноши, который уже ничего не ел, продолжая неподвижно сидеть за «столом». — Со вчерашнего дня.

— Но сначала я пристрелю вас обоих, — Валерия бросила недоеденный плод на пол и резко поднялась. — Пойду, попробую поспать ещё. Может, они вспомнят и обо мне…

Перешагнув прямо через «стол», она направилась к своему спальному месту под окнами.

— Приятных снов, — сказал Игорь ей вслед, но девушка даже не обернулась.

— Что ж, — он отряхнул руки от липкого сока «маплиз» и тоже поднялся на ноги. — Отдыхайте, сталкеры. А мне пора.

* * *

Собственно, Игорь и сам не до конца отдавал себе отчет, зачем ему понадобилась эта «экскурсия». Несмотря на радужные эмоциональные ожидания каких-то новых чудес, разум его понимал: постройки в «каменной деревне» совершенно необитаемы, а, кроме того, они практически ничем не отличаются друг от друга. За исключением уровня воды в каждом из бассейнов да кое-каких мелочей, все дома выглядят идентично, словно близнецы-клоны одной-единственной модели.

Тем не менее, он неторопливо покинул «усыпальницу» и, некоторое время постояв в раздумьях, направился к самой дальней постройке.

Интересно, сколько сейчас времени? И как, вообще, можно определять время в «Ареале ноль»?

Земные часы здесь вряд ли пригодятся: они очень быстро собьются и начнут убегать вперед — Лера говорила, что в здешних сутках двадцать шесть частов.

Ориентироваться же по светилам и вовсе бессмысленно: одно из местных «солнц» круглые сутки висит над самым горизонтом, а второе, наоборот, всходит настолько высоко, что порой невозможно понять, по какой траектории оно движется.

Между тем, воздух уже значительно нагрелся. Игорь обратил внимание на то, что ветер здесь дует всегда в одну сторону. Если, конечно, эти легкие, едва заметные дуновения можно назвать ветром…

Он остановился возле самого дальнего дома «деревни» и огляделся. Вокруг — всё тот же однообразный пейзаж, разве что кустарник «маплиз» растет здесь более густо.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — уже привычно позвал Игорь, стоя на пороге. — Или что-нибудь…

Как и следовало ожидать, в ответ — полная тишина.

Ему вдруг подумалось, что все его попытки найти кого-то среди давно заброшенных построек есть ни что иное, как реакция собственной психики на появление недавнего гостя. Мозг нуждался в доказательствах нереальности происходящего: ведь если «Ареал ноль» полностью необитаем, то, значит, приходить здесь неоткуда и некому, а всё, что он видел вчера, было всего лишь сном.

Несмотря на явную ущербность такой версии, она показалась Игорю достаточным обоснованием для своих поисков. Кроме того (ему пришлось признаться себе в этом) присутствовал и ещё один мотив: время от времени из глубины его души всплывала легкая тень какой-то смутной тревоги, которая, впрочем, исчезала так же мгновенно, как и появлялась…

Он вошел.

Броский оранжевый знак на стене Игорь заметил сразу.

Высотой около метра, вычерченный явно человеческой рукой и потускневший от времени символ: неровная вертикальная стрела, указывающая вниз.

Так… Похоже, «Ареал» всё-таки обитаем.

Оглядев помещение, Игорь неспеша приблизился к знаку. Кроме этой грубо сделанной надписи ничто здесь не указывало на чье-либо присутствие. Интересно…

Он осторожно склонился над стрелой, словно та могла ожить и причинить ему вред, и принялся тщательно её рассматривать.

Рисунок был сделан от руки — не кистью, но и не пэйнтбластером. Больше похоже на древний аэрозольный баллончик — Игорь помнил такие из детства — контуры стрелы выглядели неровными и растекшимися. Сама краска давно потемнела, местами высохла и потрескалась: знак, скорее всего, был нарисован много лет назад… Но что он означает?

Игорь опустился под стрелой на корточки и принялся ощупывать руками пол, состоящий, как и везде, из бесформенной серой каменной плитки. Было бы большим сюрпризом обнаружить здесь некий тайной люк, ведущий под землю или куда-нибудь ещё. А кстати. Возможно, такие же люки есть и в других домах…

Однако люка он не обнаружил.

Но что это?!

Случайно прикоснувшись к одной из плиток, Игорь неожиданно почувствовал, как она еле заметно дрогнула под его нажимом. Так, уже теплее. Получается, стрелка указывает на единственный не закрепленный в полу кусок камня… Может, попробовать его подцепить?

Он торопливо вынул из кармана одолженный в лёхином рюкзаке столовый нож и аккуратно вставил его в узкую щель между двумя плитками. Раз!

Массивный, но на удивление легкий камень отлетел в сторону.

Под тем местом, где он только что лежал, обнаружилось небольшое углубление в почве, в котором, словно в футляре, хранился странный плоский предмет. Серый пластиковый прямоугольник, и красным — надпись на русском языке.

«Не входить! Идут испытания».

— Я не понял, — в конец растерялся Игорь. — Какого черта…

Он вынул предмет из тайника и озадаченно уставился на его потемневшую матовую поверхность. Похоже на табличку от дверей лаборатории или тест-камеры… Но что она здесь делает?

Задумчиво повертев прямоугольник в руках, Игорь зачем-то перевернул его обратной стороной. Ага. Вот и разгадка.

Вся тыльная сторона пластиковой вывески была изрезана чем-то острым: не то шилом, не то раскаленной на огне швейной иглой. Тонкие неровные линии и точки слагались в буквы, которые, в свою очередь, образовывали текст — не длинный, но, судя по способу его хранения, крайне важный для того, кто его писал.

Подойдя за освещением к окну, Игорь поднес табличку к глазам и, с трудом разбирая поблекшие строки, прочёл:

«5 июня 1988 года. Илья Савелов. СССР».

И ниже:

«Немедленно. Примите любой препарат, стимулирующий кровообращение мозга. Крепкий чай, кофе, наркотики. Через полчаса я ухожу к Рефрактору. Там должен быть выход. Держитесь оранжевой стрелы. Не разговаривайте с Ними. Это — смерть».

И ещё ниже:

«Лена. Отец. Простите. Я люблю вас».

* * *

Снаружи ничего не изменилось.

Всё тот же невнятный ветерок, едва колеблющий ветви с «маплиз». Поросшие мягким мхом изогнутые стволы деревьев. Застывшая в безжизненной, почти зловещей тишине, уходящая до горизонта равнина. А над всем этим — величественное огненно-желтое «бэта-солнце».

Покинув крайнее строение — последнее, судя по всему, пристанище Савелова, Игорь неторопливо преодолел обратное расстояние до центра «деревни» и вскоре достиг «своего» дома.

Находясь в состоянии глубокой задумчивости, он молча вошел и, не обращая внимания ни на спящую, лицом к стене, Валерию, ни на замершего на коленях возле бассейна Лёху, направился в дальний угол «усыпальницы». Туда, где со вчерашнего дня небрежно и в беспорядке были разбросаны их вещи.

Первым делом он поднял лёхин рюкзак и вывалил на пол всё его содержимое, после чего, присев на корточки, тщательно перебрал каждую вещь. Ничего. Разве что пачка аспирина да одинокий вакуум-пакет с растворимым кофе.

Отложив кофе в сторону, Игорь подовинул к себе походную сумку Леры и решительно отстегнул черную металлическую пряжку. Наверняка здесь найдется что-нибудь подходящее…

— Что-то потерял? — не оборачиваясь, глухо произнесла Лера.

— А, так ты не спишь… Это хорошо. Вставай.

— Что тебе нужно? — она неохотно отвернулась от стены и посмотрела на него красными опухшими глазами. — Оставьте меня в покое…

— Вставай. Нам надо поговорить.

Игорь поднялся и подошел к её «постели».

— Скажи. Эти твои таблетки… Шарики. Они у тебя с собой?

— Какое твое дело?

— Значит, с собой, — вздохнув, Игорь прислонился к «подоконнику». — Когда ты принимала их в последний раз?

— Вчера… — Лера поднялась и села на «кровати». — А что? Что-нибудь случилось?

— Пока ничего. Судя по тому, что я узнал, прием стимуляторов значительно ослабляет действие «Ареала ноль» на человеческий мозг. Вот почему тебя до сих пор никто не посетил.

— Что за бред ты несешь! — возмутилась она. — Какое ещё «действие ареала»?! Какой мозг? Ты ничего не понимаешь! Ты…

— Где таблетки?

— Ах, таблетки… Таблетки… — Валерия опустила ноги на пол и вынула откуда-то из-под рубашки узкую длинную «гильзу» белого металла. — Вот. Можешь забрать их все. Мне они уже вряд ли понадобятся….

— Послушай, Лер…

— А теперь оставь меня в покое! Слышишь?! — она была явно не в себе. — Иди, изучай, исследуй!

— Хорошо, только пообещай, что ты…

— И мне дела нет до твоих опытов! Убирайся! — выкрикнула она, срываясь на визг. — Избавь… Избавь меня от своего присутствия! Уходи…

Лера вдруг запнулась на полуслове, и взгляд её стал туманным.

— Уходи, прошу тебя, Игорь… — произнесла она неожиданно тихо, почти шепотом, вновь опускаясь на каменную поверхность «подоконника». — Кажется, я слышу его… Я слышу его голос…

Её глаза остеклянели, а руки свело едва заметной судорогой.

— Сережа…

Не дожидаясь продолжения, Игорь убрал гильзу в карман и отступил назад.

— Ну, что ж… Похоже, Савелов оказался прав… — он повернулся к Лёхе и, глядя на его неподвижную фигуру, добавил:

— Надеюсь, в ближайшие сутки никто из вас не умрет…

— А что. Будет. Через сутки? — внезапно заговорил Лёха каким-то странным высоким голосом. — Ты знаешь?

— Гляди-ка, немой наш ожил, — Игорь мрачно покачал головой и, подойдя к куче разбросанных вещей, поднял с пола автомат. — Так… Где-то тут ещё валялся бинокль… А через сутки или, надеюсь, раньше я планирую вернуться сюда.

— Ты. Уходишь? — ровно и без выражения спросил юноша, продолжая сидеть в той же позе, не поворачивая головы. — Уходишь. Зачем?

— Хочу посетить Колосс. Думаю, это именно его Савелов называет Рефрактором. Нужно срочно искать дорогу назад.

Обнаружив, наконец, среди вещей свой бинокль, Игорь решил также прихватить с собой лёхин прибор для разрезания стали, фонарь и бинты из аптечки, сложив всё это в освободившийся рюкзак.

Закончив сборы, он огляделся, подобрал пустую пластиковую бутылку для воды и, видя, что Лёха больше никак не реагирует на его слова, направился к выходу.

— Будешь приходить в себя — присматривай за Лерой, — обернулся Игорь на пороге. — Если мне повезет, то я вернусь сегодня, до наступления темноты. А если не повезет… То тогда — завтра. В общем, бывай здоров, сталкер. До встречи!

40

Отдыхать доводилось нечасто. В отличие от «каменной деревни», растительность на равнине оказалась крайне скудной, поэтому для того, чтобы посидеть в тени и хотя бы ненадолго укрыться от палящего «бэта-солнца», Игорь старался использовать любые элементы ландшафта: неглубокие, поросшие серым мхом овраги, исполинские одинокие деревья или редкие рощицы «маплиз».

Всего таблеток было двенадцать.

Игорь высыпал крошечные бледно-желтые шарики на ладонь и некоторое время задумчиво разглядывал их, пытаясь понять, какую дозу для себя выбрать, и вообще — на сколько их может ему хватить?

Скорее всего, это биофрон-серотонал или же его «младший брат» — дэз-проптизол, «вьетнамский монах»… Но всё-таки лучше знать это наверняка. Чёрт, надо было спросить у неё название…

Он осторожно взял одну из таблеток и аккуратно сунул себе под язык. Во всяком случае, от одного шарика он точно не умрет — ведь Лера их принимает явно не по половинке. Хотя, как знать…

Ссыпав безымянный препарат обратно в «гильзу», Игорь глотнул из бутылки немного воды и в который раз посмотрел вверх на «бэта-солнце» сквозь куцую листву кустарника. Жара.

Пожалуй, на этот раз отдыхать хватит. Он прошел уже около десяти километров и, судя по отчетливым очертаниям Колосса, до цели ему оставалось совсем немного. Вот только почему-то больше нигде не видно оранжевых стрел…

Игорь с сожалением поднялся с «паласа» из мягкого пористого мха и, закинув на плечо рюкзак, продолжил свой путь.

Уже минут через пять он почувствовал, как тело его вдруг словно потеряло половину своего веса, а вскоре и вовсе стало необычайно легким, как во сне. Силы же, наоборот, заметно прибавились: Игорь ощутил себя крайне выносливым и пьяняще бодрым, так, что хотелось не просто шагать, а бежать вприпрыжку: наркотик действовал лавинообразно и стремительно.

Теперь Игорь начал понимать, почему Лера зачастую ведет себя столь энергично и резко: «вьетнамский монах» — а это, без сомнения, был именно он — просто не оставляет ей другого варианта поведения. И от этой мысли ему захотелось одновременно запеть и расхохотаться.

Впрочем, эйфория закончилась уже спустя несколько минут. Бессмысленная животная радость сменилась просто хорошим самочувствием: сильный, бесстрашный и уверенный в себе человек с холодным и четко, как часы, работающим мозгом.

И в этом новом, крайне эффективном своем качестве этот мозг немедленно выдал свежий и пугающе беспристрастный анализ текущей ситуации.

Здесь нет ни близких людей, ни их копий. Либо «Ареал ноль» выделяет в окружающую среду некий газ-галюциноген, либо «бэта-солнце» помимо тепла и света излучает что-то очень вредное. То, что заставляет человеческий разум генерировать трехмерные сны, тем самым образуя сильнейшую психозависимость, подобную наркотической…

Но зачем? Кому это нужно? Какой смысл сводить с ума фактически случайно попавших сюда путников? И почему такие простые выводы очевидны только ему одному? Ведь Лера тоже принимала стимуляторы… Да и ученые, пусть через «окно», но много лет наблюдающие за «Ареалом» с помощью всевозможных приборов — как они не смогли этого заметить? Только если мозг не получает роковой психоимпульс непосредственно в сам момент перехода…

Между тем, продолжая двигаться по направлению к Колоссу, Игорь заметил, что дорога постепенно поднимается в гору. Впереди, метров через пятьсот, местность образовывала возвышенность, за которой угадывался спуск вниз — очевидно, к самому подножию исполинского столба.

А вот интересно, почему Савелов называет Колосс — Рефрактором? Не потому ли, что благодаря ему происходит частичная рефракция трехмерного пространства, и между двумя мирами открываются и закрываются порталы? Да и Лера как-то обмолвилась, что в процессе возвращения обратно на Землю Колосс играет ключевую роль. Всё-таки, прежде чем отправиться сюда, ему следовало поподробнее поговорить с ней об этом…

Достигнув вершины холма, Игорь резко остановился. Ого!

То, что он увидел, было настолько удивительно, что на мгновение он позабыл не только о всех своих сомнениях, но даже и о возвращении домой. Ничего себе. Вот это зрелище…

Всё пространство по эту сторону возвышенности представляло собой огромный, диаметром в пару километров, и очень похожий на лунный, кратер, прямо по центру которого из монолитного цилиндрического основания уходил в небо величественный и непостижимый Колосс.

Колосс выглядел так, словно будучи созданным из камня или из чего-то похожего, он являлся не просто ошеломляюще гигантской постройкой — безмолвным порождением чьего-то изощренного ума, но ещё и древним историческим объектом: на такие мысли наводили его неопределенный, серый, местами переходящий в бледно-оранжевый кирпичный цвет, а также многочисленные трещины, выбоины, сколы и прочие коррозийные «излишества», знакомые каждому, кто хоть раз побывал на тысячелетних развалинах Греции или Древнего Египта.

Однако самым удивительным в открывшейся Игорю панораме было не это.

Там, с противоположной стороны, уже далеко снаружи за внешней границей кратера, можно было разглядеть обильно заросшие кустраником и уходящие до самого горизонта неисчислимые ряды черных бесформенных руин — останки давно исчезнувшего города.

Игорь поднес к глазам бинокль.

Действительно, это было не что иное, как руины древней цивилизации. Из-за большого до них расстояния, а также по причине крайней степени разрушения объектов определить к какому типу относилась данная цивилизация: к земному или какому-то ещё — не представлялось возможным.

Впрочем, Игоря это особо не интересовало: сейчас главной целью для него являлся Колосс, как единственный способ поскорее вернуться домой. Ну, а развалины… Что ж, развалины пусть остаются археологам.

Тем не менее, что-то заставило его настроить бинокль на максимальное приближение и вновь, очень тщательно, исследовать видимую часть города. Интересно, а это ещё что за красное пятно?

Ага, значит, ему всё-таки не показалось… Стену одной из полуразрушенных построек, стоявшей почему-то в стороне, на приличном расстоянии от города, украшал неестественно яркий рисунок, резко контрастирующий по цвету со всем остальным ландшафтом. Конечно! Это же стрела Савелова!

Игорь хотел уже было начать спуск вниз, на пологое дно кратера, чтобы затем пересечь его по диаметру, но в последний момент решил не рисковать. Мало ли, чем чревато приближение к Колоссу: ведь если предположить, что это не просто каменный столб, а некий пространственный рефрактор, то вблизи него запросто может произойти всё что угодно. Недаром вокруг Колосса в радиусе километра не видно ни следов развалин, ни деревьев с кустами, ни даже привычного мха — только ровный светло-серый песок, больше похожий на радиоактивный пепел.

Он отправился в обход.

Путь его ждал не близкий: для того, чтобы добраться до помеченного Савеловым места (а сделать это было бы крайне желательно), Игорю предстояло обогнуть кратер по окружности и достичь фактически самой дальней его точки, после чего ещё какое-то время следовать в сторону городских развалин.

Впрочем, вряд ли дорога до оранжевого знака займет больше часа.

Вернувшись немного назад, Игорь спустился вниз по склону и двинулся вдоль обильно поросшей снаружи мхом, естественной «стены» кратера. Настроившись на размеренный, но достаточно быстрый шаг, он решил больше не забивать себе голову гипотезами и предположениями, а наоборот, постараться хотя бы на время отвлечься от тихого безумия происходящего.

Однако сделать это оказалось не так-то просто.

Едва Игорь преодолел небольшое расстояние всего в каких-то двести-триста метров, как вдруг ему показалось, что откуда-то доносится чей-то тихий, почти неуловимый голос.

Голос?! Но откуда? Он резко остановился и замер, полностью обратившись в слух. Его по прежнему окружала мертвая тишина «Ареала ноль», не нарушаемая даже шелестом листьев «маплиз»: поблизости не росло ни единого деревца. Скорее всего, действительно — показалось…

Постояв с минуту, он осторожно возобновил свой путь, но уже через несколько шагов вновь услышал странный, непонятно откуда доносящийся шепот.

— Игорь…

Он почувствовал дрожь в коленях и легкое головокружение. По спине пробежал ледяной холодок ужаса. Несмотря на яркий солнечный день и надежную тяжесть автомата в руке, Игорю стало по-настоящему страшно. Страшно потому, что в эту секунду он узнал голос того, кто его зовет.

— Игорь. Постой, оглянись… Оглянись назад… Ведь это я…

Медленно, словно под гипнозом, он вытащил из кармана «гильзу» и, не глядя, высыпал себе в ладонь несколько таблеток. Сейчас… Сейчас миражи исчезнут… Игорь слизнул с ладони два или три шарика и, не оборачиваясь, медленно зашагал вперед.

— Игорь…

Голос за спиной резко оборвался, а вокруг воцарилась прежняя, уже ставшая привычной тишина. Похоже, отпустило…

Он прибавил шаг и через минуту почувствовал, как к нему вновь возвращаются эйфория и уверенность…

А что, неплохая закалка для нервов: здесь, среди этой жуткой неземной пустыни услышать голос самого родного на свете человека — это ли не экстрим? Это ли не подвиг?

Конечно, на одних стимуляторах долго не пробегаешь. Но долго и не надо. Через каких-нибудь полчаса он доберется до очередного послания Савелова и выяснит, где здесь дверь, а где — ключик. Не зря же Савелов оставил знаки и тайники с посланиями: он явно знал (либо узнал) что-то важное, ведь он же был не просто «туристом» — он был учёным…

Неожиданно словесный поток в голове у Игоря резко оборвался: справа от себя, буквально метрах в двадцати, он вдруг увидел сидящего на земле человека. Силуэт был словно слегка размыт в облаке окутывающего его марева, но понять кто это, скорее всего, будет несложно: требуется лишь немного повернуть голову.

Однако Игорь не стал этого делать, а, продолжая находиться в состоянии наркотической эйфории и радостно улыбаясь, молча проследовал мимо.

Интересно, почему их здесь так много? Очевидно, действие «Ареала» на мозг в разных местах планеты может как угасать, так и усиливаться. Причем усиливаться настолько, что даже мощный наркотик будет не в состоянии вытеснять одни галлюцинации другими. Ничего, пробьемся…

Вскоре, однако, пробиваться стало ещё труднее.

Фигуры возникали на его пути прямо из воздуха, они старались приблизиться, протягивали к нему свои руки; Игорь мог не только слышать их голоса и видеть их лица — раз или два ему пришлось буквально оттолкнуть от себя пытавшихся остановить его фантомов. Фантомов, имеюших тени…

А самое страшное заключалось в том, что все те, кого он увидел, были не просто знакомыми — это были очень близкие и родные для него люди. Родители, друзья, одноклассники… Люди из детства…

Любой из них мог претендовать на место в его душе, и каждый из них…получил это место ещё при жизни.

При жизни?! В одно мгновенье Игорь вдруг осознал страшную истину, которая заставила его внутренне содрогнуться. Не важно, кем или чем являлись для него когда-то эти люди; сейчас их объединяла одна общая особенность: в его настоящей, земной реальности все они давно умерли.

Он прибавил шаг, а вскоре и вовсе побежал, стараясь не замечать протянутых к нему рук и не слышать произносимого ими вслух собственного имени. Казалось, ещё немного — и уже никакие наркотики в мире не смогут ему помочь: он просто замертво рухнет на землю и больше никогда не будет в силах подняться…

Так, может, стоит повернуть назад? Или резко уйти от Колосса в сторону и попытаться обойти его по более длинному радиусу?

Игорь уже начал отклоняться от своего изначального пути, намереваясь выбраться за пределы «зоны призраков», как вдруг почувствовал, что фантомы вокруг него исчезли. Ни голосов, ни силуэтов, ни даже их теней…

Неужели — всё?

Игорь оглянулся и, не увидев позади себя не единой фигуры, заметно сбавил темп, переходя с бега на быструю ходьбу. Пожалуй, небольшая передышка ему не повредит… А всё-таки, интересно, почему так внезапно появляются и так же внезапно исчезают призраки? От чего это зависит? И почему, черт возьми, ему совсем не помогают стимуляторы?

Или — помогают?

Вскоре дыхание его постепенно пришло в норму, и Игорь почувствовал себя более уверенно. Что ж, «экскурсия» продолжается.

Через полчаса он достиг края необъятно широкого поля, густо заросшего мхом и странной высокой травой светло-коричневого цвета. Впереди, метрах в двухстах прямо по курсу громоздились мрачные останки бесформенного невысокого строения, напоминающие давно разрушенный природой каменный склеп. Черные глыбы камней, поросшие грязной зеленью трещины в стенах, полное отсутствие окон.

Зато над единственным входом в «склеп» имелось нечто, что отличало его на этом поле от сотен и тысяч всех остальных развалин, бесчисленными рядами уходяших вдаль до самого горизонта: размашистый оранжевый иероглиф — стрела Ильи Савелова.

* * *

Внутри «склепа» оказалось на удивление светло. Невидимого снаружи небольшого отверстия в верхней части стены было вполне достаточно, чтобы яркое полуденное «бэта-солнце» могло освещать это странное, ни на что не похожее место.

Помещение имело вытянутую эллиптическую форму и невысокий куполообразный потолок. Каменный пол, когда-то выложенный всё теми же плитами, пребывал в полной негодности: изломанный и неровный, он походил на вспаханную грядку, а из его многочисленных щелей обильно прорастала трава.

Однако наибольшее внимание в «склепе» привлекал его самый главный, без сомнения, элемент: массивный и уходящий под потолок непонятного назначения механизм, который безжалостное время давным-давно превратило в ржавый окаменевший скелет.

— А это ещё что за центрифуга? — пробормотал Игорь, приближаясь к механизму. — Надеюсь, не ядерный детонатор…

На грязной замшелой поверхности металлического корпуса также имелся «знак Савелова» — нарисованный всё той же краской из баллона потускневший оранжевый крест.

Подойдя вплотную, Игорь присел на корточки под самым крестом и аккуратно заглянул в одну из ржавых щелей на корпусе. Ничего не видно. Тогда он вынул из кармана фонарь и, включив его, стал подсвечивать внутрь устройства через соседние отверстия.

Так… Похоже, что-то там поблескивает — не то рулон фольги, не то пустая бутылка.

Через минуту загадочный предмет был извлечен из этой, весьма своеобразной «камеры хранения», после чего Игорь проследовал с ним наружу, на яркий солнечный свет.

Это была обыкновенная пластиковая бутылка из-под минеральной воды. Двухлитровая, чуть вытянутая, цилиндрической формы — такие сосуды начали производить ещё в СССР, стремясь вытеснить из обращения привычное, но уже технологически невыгодное стекло…

— А ты, я смотрю, романтик, — Игорь поднял бутылку к свету и сквозь потемневшую от времени поверхность увидел внутри сосуда тугой полиэтиленовый сверток. — Да тут целое послание…

Вынув из рюкзака нож, он разрезал пластиковый цилиндр напополам. В руки выпал замотанный в пленку рулон из нескольких вырванных тетрадных страниц. Записки из дневника Савелова? Или…завещание?

— Сейчас… посмотрим, — Игорь торопливо освободил от пленки пожелтевшие листки и, усевшись прямо на земле, спиной к стене склепа, прочел заголовок:

«12 июня 1988 года. Илья Савелов. СССР.

Результаты практического исследования аномальной зоны «НС-0108/01-1979»

Разглашению не подлежит».

41

«Моя фамилия Савелов. Зовут Илья Сергеевич. Я работаю во второй лаборатории Кафедры экспериментальной физики НИИ «ССО Ново-Северск».

Мне двадцать девять лет, из которых последние четыре года я провел в НИИ «ССО» в качестве младшего научного сотрудника.

Одиннадцать дней назад (первого июня 1988 года) я, пользуясь вечерним временем суток и имея собственный персональный допуск к объекту «НС-0108/01-1979», самовольно проник на его территорию и, дождавшись очередного цикла проявления феномена, прошел сквозь открывшуюся «лакуну Лейнера», или, как у нас их называют, «бэта-окно».

Цель: непосредственное исследование объекта «НС-0108/01-1979» изнутри аномального субпространства, а также тестирование внутренней экосистемы объекта на предмет взаимодействия с организмом человека.

Я поступил так, во-первых, по причине своего несогласия с позицией кафедры и непосредственного руководства НИИ «ССО» по ключевым вопросам исследования данной экосистемы. А во-вторых, что сейчас гораздо важнее — по причине начавшегося около двух месяцев назад стремительного угасания феномена «окон Лейнера», которое выразилось в резком уменьшении частоты их появлений, а также размеров и длительности их существования.

С учётом географии места, где я оставляю данное письмо, полагаю, нет никакой нужды описывать ни сам процесс прохождения сквозь «окно», ни односторонний оптический эффект (имеется в виду невозможность увидеть «лакуну Лейнера» отсюда, с внутренней стороны субпространства), ни иные особенности восприятия человеком внешних проявлений экосистемы-бэта. Могу лишь констатировать, что до настоящего момента мною не выявлено никаких физических, химических и прочих отклонений от полученных ранее и уже подтвержденных параметров.

Однако, несмотря на всё выше сказанное, могу с полным основанием заявить: здесь, в экосистеме-бэта, мною зафиксировано абсолютно новое, не имеющее аналогов в современной науке и пока мало объяснимое явление, которое я назвал «синдромом регенерации сверхценных личностных паттернов» или, если проще, «синдромом воссоединения с потерянными близкими».

Допуская, что данный текст может быть обнаружен значительно позже — тогда, когда «синдром регенерации» уже перестанет здесь наблюдаться, сейчас я постараюсь как можно объективнее изложить суть этого явления…»

Игорь пробежал глазами несколько абзацев, где Савелов очень эмоционально и подробно описывает встречу со своим дедом, а также — с трагически погибшим двоюродным братом, и перевернул страницу.

«Я считаю проявление «синдрома воссоединения с близкими» крайне вредным для человеческой психики. Пережив необычайное по своей глубине эмоциональное состояние непосредственно в «момент посещения», человек попадает в сильнейшую зависимость от таких «посещений», а его мозг заметно утрачивает способность критически анализировать окружающую действительность, параллельно избавляясь от потребности разграничивать реальное и нереальное.

Практически уже после первой встречи с дорогим и близким ему человеком (который при этом ведет себя кристальным, полностью соответствующим идеальным преставлением о нём образом) зависимый перестает нуждаться в чьем-либо обществе, и даже мысли о собственной жизни или смерти больше не занимают его, как прежде.

Кроме того, последствия синдрома резко усиливаются, если в момент «посещения» зависимый перестает быть просто зрителем, а вступает в непосредственный контакт со своим «гостем»: разговаривает, осуществляет тактильную коммуникацию (рукопожатия, объятия и др.) или пытается совершать какие-то совместные действия: выходить на прогулку, готовить еду и подобное…»

— Это я и без тебя знаю, — хмыкнул Игорь, пропуская текст, посвященный поведению призраков. — Лучше скажи, где здесь выход?

«…Таким образом, единственным спасением от непрекращающихся трехмерных галлюцинаций на текущий момент можно считать только применение мощных психостимуляторов, включая некоторые наркотики и антидепрессанты. При этом я допускаю, что с течением времени может потребоваться увеличение дозировки даже самых сильнодействующих препаратов.

(Меня же пока очень неплохо выручает комплект индивидуальной защиты от последствий применения оружия массового поражения, взятый в ГО у Бурцева; никак не думал, что эти ампулы могут здесь пригодиться).

Теперь — о феномене «лакун Лейнера».

Вопреки моим ожиданиям (а я провел возле «точки входа» около двенадцати часов в течение следующего дня) мне не удалось дождаться даже малейшего намека на возможное появление «окон». Допуская, что просто не вижу их, я очень активно перемещался по всей территории предполагаемого проявления феномена, однако эффекта это не дало (даже в вечернее время, когда образование «лакун» наиболее вероятно).

Тогда я принял решение двигаться по направлению к самому крупному макроконструкту исследуемого мной субпространства, имеющему в нашем институте условное название «Рефрактор».

В течение последнего года, используя эффект прозрачности «окон», нам удалось с помощью высокоточных телеобъективов сделать несколько снимков этого необычного сооружения. Поскольку кроме Рефрактора на всей видимой территории пространства-бэта не было выявлено больше ни одного объекта, который мог бы гипотетически считаться искусственным, разумно было бы предположить, что именно Рефрактор и является первопричиной возникновения «лакун Лейнера» (если, конечно, отбросить версию об их естественной природе).

Однако на пути к указанному макроконструкту мною был обнаружен и исследован ещё один новый, ранее не известный комплексный объект, который, бесспорно, является искусственным, а значит, представляет собой огромную ценность для современной науки…»

Далее шло весьма подробное описание «каменной деревни», которое Игорь также прочитал бегло, «по диагонали».

Его внимание привлекли только два фрагмента. Первый, где Савелов отмечает явное усиление эффекта «синдрома воссоединения», и второй, где учёный описывает свои попытки как-либо идентифировать культуру, породившую загадочные постройки.

Разумеется, все эти попытки оказались безуспешны.

Игорь перевернул страницу.

«…По мере приближения к Рефрактору мне довелось вновь (и на этот раз — в гораздо более сильной степени) пережить «синдром воссоединения с близкими». Причем я вынужден был констатировать не только резко выросшую интенсивность трехмерных галлюцинаций, но и качественное их изменение: визуальные образы вели себя гораздо более настойчиво, если не сказать — агрессивно.

Однако как только я достиг основания макроконструкта или, если точнее, его базовой территории, (она ограниченна рельефной окружностью радиусом около тысячи метров), действие синдрома стало ослабевать и вскоре прекратилось. (Кстати, именно поэтому логическая связь Рефрактора с «синдромом воссоединения» на тот момент не казалась мне очевидной).

Собственно, у меня и не было возможности искать какую-либо связь между этими двумя явлениями, потому что как раз тогда я обнаружил, пожалуй, самый главный и самый невероятный элемент исследуемого мной субпространства: развалины обширного древнего поселения, по всей видимости — города.

Опять же с учетом места хранения данного письма, я не стану детально описывать всей панорамы развалин (читающий этот текст может самолично осмотреть любую интересующую его постройку), укажу лишь на крайнюю степень их запустения и разрушения: по моим предположениям, город является покинутым свыше трехсот земных лет.

Я потратил целую неделю, чтобы с максимальной отдачей обследовать найденные руины, и должен сказать, что на сегодня мне удалось весьма значительно продвинуться в деле понимания всего происходящего на территории субпространства-бэта.

Во-первых, как я выяснил, развалины города далеко не так однородны, как кажется на первый взгляд. Что это значит? Я не силен в археологии, но осмелюсь утверждать, что сегодня на Земле вряд ли можно встретить что-либо подобное.

Исследуемые мной руины оказались двухслойны.

Если двигаться в сторону по направлению к тому небольшому светилу возле горизонта, которое никогда не уходит с неба, и, пройдя около десяти километров, повернуть чуть влево, то там можно без труда обнаружить почти километровой протяженности и совершенно невообразимый по своей глубине тектонический разлом земной коры. (Сначала я посчитал его результатом землетрясения, но как выяснится из дальнейшего, посчитал ошибочно).

В профиле этого разлома земная твердь предстает в образе слоеного пирога, и я смог воочию увидеть, что одни руины расположены поверх других, более ранних. Выглядело это так, словно разрушив когда-то свой город, жители тут же возвели на его останках новый и оставались в нем до тех пор, пока не был полностью разрушен и он.

Причем, самое странное заключалось не в двухслойности города, а в том, что развалины, находящиеся в нижнем слое, а значит — более ранние, принадлежали культуре гораздо более развитой технологически, чем развалины, образованные позже. Хотя, согласно исторической логике, всё должно быть с точностью до «наоборот».

Я провел возле разлома немало времени и могу быть абсолютно уверен в том, что сейчас излагаю. Останки гигантских футуристических строений, даже через сотни лет сверкающие не подвластными коррозии металлами, фрагменты мультиуровневых транспортных коммуникаций, а также прочие элементы высокоразвитой техногенной цивилизации покоились под руинами вытесанных из камня одноэтажных домиков и булыжных мостовых.

Разумные существа, построившие пещеры на обломках небоскребов, но затем также ушедшие в небытие — кем они были? Неандердальцами, завоевавшими постиндустриальное общество, нео-дикарями из подвалов ядерных бомбоубежищ, или мутантами, выжившими после тотальной эпидемии?

Ни теми, ни другими, ни третьими.

Мне не удалось добраться до информации, хранящейся на нижнем уровне — для этого нужен как минимум экскаватор. Однако того, что я обнаружил здесь, наверху, среди развалин, оказалось вполне достаточно для вынесения страшного вердикта: много веков назад, без каких-либо катастроф или войн, общество-бэта внезапно остановилось в своем развитии, после чего стремительно деградировало и погибло.

Причиной же смерти великой цивилизации является Рефрактор.

Это открытие я сделал, когда обнаружил в одном из полуразрушенных домов некое подобие храма — или чего-то близкого по своему назначению. (Если обойти описанный мною выше разлом и углубиться ещё на километр-полтора влево от малого светила, то не увидеть этот дом будет невозможно: значительно крупнее и выше остальных, он, своей архитектурой заметно отличается от других построек).

Несмотря на крайне плачевное своё состояние, «храм» явился чрезвычайно информативным для меня объектом: все его стены от пола до потолка оказались расписаны (или, если быть точным, покрытые выдолблеными в камне) подробнейшими изображениями, посвященными жизни общества-бэта. Благодаря им, я смог узнать, как выглядели разумные существа, жившие здесь прежде; о чем они мечтали и каким богам поклонялись.

Но и это ещё не всё: следуя своей внутренней логике, картины на стенах представляли собой не что иное, как практически полную историю исчезнувшей цивилизации…»

Игорь оторвался от чтения и посмотрел на небо. Время словно остановилось: «бэта-солнце» висело, казалось, на том же самом месте, что и час назад, а его знойные объятия не ослабевали ни на мгновенье. Интересно, здесь когда-нибудь бывает облачно?

«Они были очень похожи на людей.

Невысокого, как явствует из рисунков, роста, щупловатые, и с весьма длинными руками (я до сих пор не уверен, что они имели по две руки, а не по четыре, например, или даже по шесть, как изображено на некоторых сюжетах). Классические гуманоиды: безволосые яйцеобразные головы, симметричные лица с парой глаз и необычайно тонкими, от самого лба, носами, они чем-то напоминали людей-богов в представлении инков — слабосильных на вид, но мудрых и бесстрастных.

Их цивилизация зародилась не здесь, а где-то за морем (ранние рисунки изображают плоские безпарусные корабли), но вскоре они перебрались сюда, на равнину, очень быстро развившись в мощное индустриальное общество с богатой культурой. Изображения не имеют ссылок на даты, но, глядя даже на схематично показанный прогресс цивилизации-бэта, интуитивно ощущается незаурядная интеллектуальная мощь её создателей.

Ещё на заре своего развития, используя лишь механические устройства, они умудрялись возводить колоссальные многоуровневые города с развитой системой водоснабжения, а также, насколько я понял из рисунков, с необычайно эффективным производством (особенно меня поразил гигантский замкнутый конвеер, работающий, похоже, без остановки круглые сутки).

Превратившись за несколько веков в единый супермегаполис, их общество достигло эры всеобщего благоденствия: часть картин изображают счастливых жителей, соревнующихся друг с другом лишь в спорте и искусствах на фоне великолепных дворцов, садов и фонтанов техногенного рая.

Однако «золотой век» Бэта продолжался недолго.

Отчаянно защищаясь и словно мстя за скорую победу над собой, природа попыталась вернуть утраченные позиции весьма жестоким способом: по каким-то причинам (явно не без «помощи» самой цивилизации с её генной инженерией и биохимией) животный мир планеты резко мутировал, в одночасье превратив десятки и сотни тысяч безобидных созданий в чудовищных монстров. (Картины весьма убедительно передают образы всевозможных тварей, начиная от затмевающих небо стай летающих пираний до многоголовых тиранозавров и гигантских ящероподобных червей, способных вырывать из земли вековые деревья).

Очень скоро, истребив в экосистеме-бэта всех слабых и менее кровожадных своих собратьев, бесчисленные орды голодных хищников-мутантов хлынули в города. Судя по одному из рисунков, некоторые населенные пункты оказались буквально сметены смертоностных потоком, а их жители погибли в считанные минуты, даже не успев оказать сопротивления.

Я ничего не знаю о методе защиты, к которому прибегли вожди общества-бэта, но вскоре смертельная угроза со стороны чудовищ была каким-то образом нейтрализована, и большая часть Мегаполиса уцелела.

Тем не менее, противостояние цивилизиции и природы продолжалось ещё довольно долгое время: отгородившись от враждебного животного мира высокими стенами и защитными куполами, население городов стало заложниками собственной, хотя и комфортной, но замкнутой системы. Идеальной техногенной тюрьмы, где миллионы (если не миллиарды) разумных существ пребывали в состоянии вечной статики и сытого полусна.

Впрочем, судя опять же по настенным изображениям, это был не самый плохой период в истории общества-бэта. Люди рождались и умирали в Мегаполисе, среди «каменных джунглей», едва разбавленных скупой зеленью городских парков и искусственных оранжерей, но при этом они были счастливы — так, во всяком случае, уверяет нас безымянный автор рисунков.

И этот, уже не «золотой», но вполне благополучный век продолжался бы, наверное, до сих пор, если бы на планету-бэта в один прекрасный день не явились Они.

Сошедшие с небес. Великие устроители судеб. Высшие.

Возможно, это действительно были инопланетяне. Летописец рисует огромные летающие шары, которыми в Первое Утро оказалось покрыто всё небо над Мегаполисом, а также силуэты пришельцев: невзрачные безликие и бесполые фигуры. Застывшие на картине словно истуканы, все — в одной и той же позе смирения и, одновременно, великодушия; глядя на их скупые изображения, я склоняюсь к мысли, что они тоже были гуманоидами, а значит — существами, имеющими человеческий разум. Но были ли они людьми?

Уверив население-бэта в своих исключительно мирных намерениях, Высшие спустились с небес и, покинув свои сферические корабли, энергично и без лишних слов принялись за дело.

С помощью невиданных технологий они буквально на глазах возвели на окраине Мегаполиса воистину фантастическое сооружение: умопомрачительной высоты, цилиндрическую каменную башню (по нашей версии — Рефрактор), которую до сих пор можно наблюдать здесь практически из любой точки местности. (Летописец изобразил почему-то не одну башню, а несколько, но что он имел в виду при этом, для меня — загадка).

Это немыслимое строение оказалось тем самым абсолютным оружем, при помощи которого Высшие раз и навсегда избавили планету-бэта от смертельно опасной популяции чудовищ-мутантов. А заодно — и от всего остального животного мира.

Одни рисунки изображают лучи, которые посылает на землю башня, другие — идущие от неё волны (видимо, существовали различные варианты понимания её природы), но в реальности итог был везде один: животные-монстры исчезли навсегда, словно их никогда не существовало. (Среди картин того периода присутствует одна довольно необычная, которая изображает стариков, оплакивающих ребенка. Можно предположить, что действие Рефрактора как-то влияет на рождаемость, вызывая резкое её падение, но пока это — лишь моя версия).

Расчистив, таким образом, для себя «рабочее пространство», Сошедшие с небес немедленно приступили к выполнению своей главной задачи — интенсивнейшей, в планетарном масштабе, разработке недр. Сейчас можно лишь строить догадки о том, что именно они искали, но, проанализировав один из рисунков (возле шахты Высших изображены диковинные многоствольные деревья), я предположил, что это — либо руды радиоактивных металлов, либо их соли.

Подавляющее большинство населения-бэта отнеслось к пришельцам доброжелательно, не придавая особого значения тому, что они строят и что добывают. После чудесного избавления от агрессивной фауны, ничего кроме благодарности жители Мегаполиса к Высшим не испытывали и каких-либо неудобств от их присутствия не ощущали.

По картинам невозможно определить, сколько прошло времени, прежде чем Сошедшие с небес завершили свою миссию, но я не думаю, чтобы это был какой-то длительный срок. Скорее всего, спустя лет пять или шесть, не более, Высшие покинули мир-бэта, выкачав до последнего грамма (или до последней капли) весь необходимый объем драгоценного для них ресурса.

Они ушли, не попрощавшись. Проснувшись в один из дней, обитатели Мегаполиса внезапно увидели над своей головой небо, в котором больше не было уже ставших для всех привычными парящих шаров. Вместо громадных добывающих станций, расставленных в непостижимом алгоритме по всей поверхности планеты, местные жители находили лишь бездонные выработанные шахты да оплавленные участки земли — именно такие следы оставляли после взлета грузовые транспорты Высших.

По сути, пробыв несколько лет в «гостях» на планете Бэта, пришельцы так и не вступили в контакт с аборигенами — это просто было им не нужно. Мегаполис продолжал жить своей жизнью, разрастаясь и развиваясь, уже без высоких стен и защитных куполов, а посланники небес всё это время слаженно и четко делали своё дело, не обращая на бэта никакого внимания.

И вот теперь они ушли.

Иногда мне кажется, что Высшие были самыми обычными роботами, запрограммированными на поиск и добычу нужных ископаемых — и только. Ведь встретить среди ледяного космоса «братьев по разуму» и после этого продолжать равнодушно наполнять контейнеры с рудой могли только роботы. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения…

Первые «посланцы с того света» появились не сразу.

Скорее всего, мозг жителей планеты-бэта устроен несколько по-другому, чем мозг человека. Именно поэтому «синдром воссоединения с близкими» вошел в их жизнь не сразу, а очень тихо, вкрадчиво и почти незаметно. Помню, на одной из картин есть довольно показательный эпизод, где какой-то горожанин повествует о своей первой встрече с близким, а огромная толпа, затаив дыхание, слушает его рассказ.

Прошло, наверное, лет десять или даже больше, прежде чем синдром стал переживаться уже не отдельными индивидами, а практически всем населением Мегаполиса. И сейчас не важно, чем была обсуловлена такая длительность вторжения болезни: физиологическими особенностями организма аборигенов или постепенно усиливающимся эффектом воздействия Рефрактора.

Думаю, не важно сейчас и то, каким путем ученые Бэта выявили связь «синдрома воссоединения» с присутствием чужеродной башни, но факт того, что связь эта была обнаружена — не вызывает никаких сомнений. Рисунки красноречиво повествуют о расколе общества-бэта на две части: одной, которая настаивала на уничтожении Рефрактора, и другой, которая ему поклонялась (художник, опять же, почему-то изображает не один гигантский объект, а несколько).

Но шло время, и пока вожди Мегаполиса спорили, нужно ли сносить башню или же, наоборот, следует более тщательно изучить её, их цивилизация стремительно катилась к своему закату. Ведь, несмотря на высокий уровень развития технологий, общество Бэта имело совершенно иные идеалы, нежели научно-технический прогресс или ненасытное потребление, которые так свойственны нашем миру. Получив возможность никогда не расставаться со своими близкими, население города постепенно перестало что-либо созидать и, не замечая смертельной опасности, которую таит в себе «синдром регенерации сверхценных личностных паттернов», целиком погрузилась в эту бездонную квазинаркотическую нирвану.

Спустя полвека Мегаполис перестал существовать.

Разумеется, его здания рухнули не сразу. Не сразу обвалились мосты и заросли дороги. Но механизм разрушения города был запущен задолго до того, как от голода или болезни умер последний его обитатель. Ведь прежде, променяв свободу, творчество и духовное развитие на суррогатную эйфорию вечной зависимости, граждане общества-бэта превратились в безразличных ко всему наркоманов, доживающих свой век в объятиях теней.

Я не знаю, сколько прошло времени с той далекой поры, но в один прекрасный день на руинах Мегаполиса снова возродилась жизнь. Возможно, сюда пришли те, чей разум оказался стоек к полю (лучам или волнам) Рефрактора, но возможно, это были и представители новой расы — об этом мне ничего не известно. Могу лишь сказать, что им было достаточно простых каменных домов, чистой воды из подземных источников и сочных мясистых плодов, которыми так богаты здешние стихийно разросшиеся сады.

У них хватило знаний, чтобы вновь обрести утраченную культуру и религию, воссоздать по крупицам собственную историю и отдать, таким образом, дань уважения своим великим предкам.

Однако новые жители не стремились к прогрессу. Я прошел немало километров по останкам их поселений и нигде не увидел устройства сложнее колодца или гончарной печи (внутри одной из таких печей и было оставлено это письмо), а единственным строением, которое бы отличалось от всех остальных домов, был лишь тот самый храм, о котором я только что рассказал.

Но что стало с ними, потомками Мегаполиса? Ушли они в иные земли или, заболев со временем той же болезнью, что и их предшественники, бесславно исчезли с лица земли-бэта? Увы, узнать это мне удалось. Возможно, ключом к ответу служит последний рисунок, изображающий жуткого гигантского червя, выползающего из широкой трещины в земной поверхности — закономерного итога бесконтрольного опустошения недр…

Сейчас, когда до начала самого последнего моего эксперимента остаются считанные часы, я хочу подвести итог всему сказанному. И хотя выводы мои (как и варианты толкования найденных рисунков), могут показаться кому-то поспешными и не всегда обоснованными, я считаю своим долгом изложить их, потому что других у меня нет.

Итак. Кто или что это такое — приходящие к нам близкие? Галлюцинации, двойники из параллельного мира или объемное кино?

Моя версия такова.

Воздействуя на мозг, Рефрактор каким-то образом стимулирует ту его часть, которая отвечает за хранение сверхценных личностных паттернов, причем именно тех, на которые наложено самое сильное табу подсознания: закрытые или вытесненные массивы воспоминаний об умерших близких людях. Стимулирует настолько мощно, что мозг воссоздает необычайно подробные, информативные (в том числе и эмоционально), образы, которые я назвал — «инфо-макросы».

Но, в отличие от обычного галлюциногена, Рефрактор не заставляет разум порождать галлюцинации и не порождает их сам. Получив от мозга свежевоссоданный образ — «инфо-макрос», башня отправляет его в так называемое Единое Информационное Поле, которое находится не то в каком-то параллельном мире, не то где-то ещё и, найдя в нужном сегменте этого Поля соответствующую на сто процентов личность, открывает носителю пораженного мозга уникальный коммуникативный «тоннель». С помощью такого тоннеля два разума могут общаться друг с другом сколь угодно долго, без риска повторений одних и тех же сюжетов или утраты реальности происходящего (к чему, кстати, рано или поздно привели бы диалоги с галлюцинацией).

При этом, контакт настолько реален и правдоподобен (данный факт опять же говорит против версии о галлюцинации), что человек видит не просто «инфо-макрос» близкого, а видит самого близкого — то есть слышит его речь, может дотронуться и ощутить тепло его рук, уловить знакомый с детства запах и т. д.

Зачем и кому это нужно? Не знаю.

Возможно, Высшие и не желали наступления гибельных, роковых последствий для Мегаполиса, когда строили и запускали Рефрактор: он был им нужен лишь для контроля над агрессивной фауной. Улетая, они даже не удосужились отключить устройство, ведь их задача была уже выполнена. Но, возможно, башня использовалась ими всегда во время освоения планет в качестве разновидности «невидимой войны» или «мягкого вторжения», чтобы спокойно и без риска хозяйничать на свежеоткрытой территоррии (особенно если предположить, что все они являлись роботами). К сожалению, никто, кроме них, не может дать ответа на этот вопрос.

Теперь — о том, как могут быть связаны трехмерные образы близких и «лакуны Лейнера».

Да очень просто! С течением времени установка могла полностью или частично выйти из строя. Реагируя на какие-то свои, вызванные поломкой или износом внутренние импульсы, Рефрактор генерирует кратковременные «пустые», не направленные «инфо-макросами» тоннели, которые по умолчанию ведут всегда в один и тот же сегмент информационного поля, а через него — и к соответствующему такому полю реальному трехмерному миру. В данном случае — к миру Земли.

Возможно, такие импульсы многократно превосходят по своей силе импульсы, порождаемые во время «обычного использования» устройства — именно поэтому мы можем перемещаться по этим тоннелям не только как информационные сгустки, но и как материальные физические тела. Но я не случайно подчеркиваю здесь наличие обязательного «посредника» — информационного поля: ведь без его участия физическое тело не могло бы попадать каждый раз в одно и то же место. Хотя бы потому, что планеты движутся и вращаются с разной скоростью…

Впрочем, всё это — не более чем гипотезы. А с точки зрения нашего завкафедры Синяева, я догадываюсь, и вовсе — «бред сивой кобылы». Пусть так.

Сейчас это уже не имеет никакого значения. Сейчас мне важно вернуться домой.

Я долго думал, где может находиться наиболее вероятная зона для образования «обратного окна Лейнера» (или, если следовать логике названий, уже — «окна Савелова»), пока, перебирая всевозможные варианты, меня не осенила идея. Если предположить, что причиной возникновения спонтанного импульса является Рефрактор, то «зону возвращения» следует искать не где-нибудь, а на маскимально близком к нему расстоянии, если вообще — не внутри башни.

Однако, просидев несколько часов на склоне пологого кратера, в центре которого и расположен предполагаемый источник всех несчастий планеты-бэта, мне не удалось визуально зафиксировать вблизи него ни единого факта появления «лакун». Тогда я вспомнил про односторонний оптический эффект и предположил, что «окна» могут быть точно так же не видны и здесь, вблизи самого Рефрактора, а не только в относительно удаленных от него «точках входа».

Разумеется, зто легко проверить в любой момент, просто спустившись со склона вниз и начав приближаться к башне. Если двигаться медленно, помня при этом, что вокруг спонтанно возникают и изчезают «обратные окна Лейнера», то рано или поздно можно оказаться внутри одного из порталов и, соответственно, переместиться в исходный трехмерный сегмент, а именно — обратно на Землю.

Казалось бы, всё элементарно, проще некуда. Пришел сюда через случайное «окно», открывшееся где попало — ушел отсюда через гарантированный каскад «окон» возле главного их источника (излучателя или генератора, не важно).

Тем не менее, меня смущают некоторые моменты.

Во-первых. Кто сказал, что порталы, образованные «пустым» импульсом, всегда ведут в один и тот же сегмент информационного поля? Не окажется ли так, что здесь, вблизи башни, эти порталы ввиду, возможно, ещё более мощного импульса в той или иной степени изменяют и траекторию перемещения физического тела? Или, говоря проще, не окажусь ли вместо родной Сибири где-нибудь в Австралии, или того хуже — на Сатурне?

Во-вторых. Почему здесь, в непосредственной близости от Рефрактора — совершенно не характерная для здешних мест поверхность земли? Не то побелевший на солнце сухой цемент, не то какой-то странный песок. Не исключено, что Высшие могли оставить в этом месте какую-нибудь защиту типа силового поля или ещё чего-нибудь пострашнее. Ведь на дне кратера даже травинки нигде не выросло, за сотни-то лет…

И в-третьих. Где гарантия того, что всё, о чем я тут пишу — есть объективная реальность, а не плод моего воображения или бред, вызванный тем же Рефрактором?! Так сказать, галлюцинации умирающего…

В любом случае, другого выхода у меня нет.

Жара. Одиночество. Смертельный ужас перед участью Робинзона. Робинзона в параллельном мире, почти без шансов на возвращение.

Долго ли я здесь протяну? Бежать от Рефрактора бесполезно, прятаться — тоже. Ампулы на исходе, а надеяться на то, что за мной пришлют спасателей, не имеет смысла. Вот чем обернулось мое безрассудство.

Сейчас я закончу это письмо, умоюсь в одном из колодцев и в последний раз поем здешних странных яблок. После чего отправлюсь к центру кратера.

Если сложится так, что никаких «окон» в кратере нет, то я не стану дожидаться прихода близких. Я сам уйду к ним. Пока ещё запасов лекарства для этого хватает. И если ты, путник, когда-нибудь прочтешь эти страницы, то знай: тело неудачника Ильи Савелова покоится в одном из ближайших домов.

Я помечу его небольшими оранжевыми буквами: «И.С.»»

Игорь перелистнул последнюю страницу и прочел:

«Прежде чем выступить в поход к Рефрактору, я набрал несколько крупных камней, похожих на гранит — буду бросать их прямо перед собой по ходу движения. Начало моего пути — отсюда, от гончарной.

Леночка. Отец. Я люблю вас».

* * *

Он довольно долго просидел так — молча, с пожелтевшими листками бумаги в руке, привалившись спиной к каменной стене заброшенного дома. До наступления вечера было ещё далеко: «бэта-солнце» хотя и покинуло свою верхнюю точку, но пока ещё оставалось на дневном, по мнению Игоря, уровне. Впрочем, какая разница?

Тщательно и осторожно, почти с почтением, он вновь обмотал письмо ученого пленкой, а затем аккуратно упаковал в рюкзак. Кто знает, может быть, когда-нибудь это письмо смогут прочесть и другие.

Эх…

Игорь вздохнул и, опираясь рукой на камни, медленно поднялся.

— «В одном из ближайших домов»… — повторил он вслух. — Ну, что ж, сейчас поищем…

Подходящих построек было немного. Большинство расположенных рядом строений представляли собой жалкие развалины, и даже с учетом того, что послание Савелова было написано почти полвека лет назад, уже тогда ни один из них не подошел бы не только на роль последнего приюта, но даже — обычного ночлега.

Вскоре, однако, Игорь обнаружил то, что искал. Неприметный, вросший в землю домик с покосившимися, но до сих пор целыми стенами, он был почти полностью покрыт толстым слоем мха, а из единственного его окна выглядывала бледно-зеленая ветка кустарника.

Игорь подошел ближе, к самому входу, и только здесь смог разглядеть тусклые, едва видные сквозь мох, потрескавшиеся от времени буквы. «И.С.»

Он долго не решался перешагнуть через порог и, даже включив уже фонарик, некоторое время топтался возле входа, отчетливо понимая, что можно увидеть там, внутри. Давно истлевшие останки, выбеленные ветром кости, окаменевшие от времени вещи… Наконец, зажмурившись, Игорь решительно вошел.

Хижина была абсолютно пуста. Ни праха, ни костей, ни вообще, каких-либо следов человека. Ничего.

Игорь опустился на колени и тщательно осветил пол, а затем — и стены этого мрачного места.

Сомнений нет: если Илье Савелову и суждено было умереть, то смерть его наступила не здесь. Но ведь он был явно готов к этому, оставляя свои инициалы над дверным проемом…

Игорь торопливо покинул хижину и почти бегом направился в сторону Рефрактора. Неужели он ушел? Неужели ему это удалось?

Остановившись на краю, возле самого спуска, Игорь вынул бинокль и принялся тщательно изучать низкое пологое дно кратера. Ничего не видно. Только серый песок и редкие узоры, которые рисует на нем слабый безвольный ветер. А ещё…

А ещё были камни.

Игорь заметил первый камень не сразу, хотя тот лежал совсем близко — примерно метрах в ста от края песчанной «арены». Никаких сомнений: белый, похожий на кусок грязного льда обломок, явно подобранный где-то среди развалин.

Так, а вон — ещё. Правда, уже значительно дальше. Максимально приближаем изображение — всё верно: ещё один такой же, близкий по размерам и цвету булыжник… Судя по траектории, Савелов решил идти не напрямик, а как бы по спирали, стараясь, видимо, избежать по возможности любых резких изменений…

Хорошо, смотрим дальше. Игорь медленно перемещал бинокль вдоль воображаемой линии, тщательно изучая песчанный рельеф и останавливаясь на каждом бугорке. Пока ничего… Интересно, почему же больше нет камней?

Он потратил на исследование поверхности около получаса, но дальнейшие поиски, к сожалению, так ничего и не дали, кроме первоначально найденных двух обломков.

К сожалению? Или, наоборот — к счастью?

Он опустил бинокль и, задрав голову, в который раз посмотрел на «бэта-солнце».

— Эй, может быть, ты знаешь? Что случилось с ним — первооткрывателем вашего чертового мира?

Молчание. Молчание и бесконечно яркий и жаркий свет равнодушной звезды. Звезды не умеют говорить.

Не дождавшись ответа, Игорь махнул рукой и, убрав бинокль в рюкзак, решительным шагом направился прочь от кратера. Что ж, если выбора не было у Ильи, то, значит, выбора нет и у него — единственного из «сталкеров», до сих пор сохранившего рассудок. А раз так, то ему нужно спешить.

До захода солнца он должен успеть вернуться в «каменную деревню».

42

— Тебе вовсе не обязательно было ходить туда, — наконец, вымолвил Лёха, поднимая голову. — Я знал об этом с самого начала…

При свете костра в ночной темноте он походил на шамана из древних фильмов: поблескивающая в свете пламени одежда, длинные растрепанные волосы, перепачканное сажей лицо… Игорь вынул из кармана капсулу и, вытряхнув на ладонь шарик, протянул его своему собеседнику.

— Вот, глотай ещё… О чем знал? О городе?

— Нет… О городе — нет. Но о Колоссе я знал всё. От отца… — молодой человек послушно взял таблетку и, не глядя, закинул себе в рот. — Вблизи башни создается вихрь. Не всегда, а только в определенные моменты…

— Ты говоришь про импульсы?

— Наверно… Но во время вихря идти напрямик нельзя — попадешь в эпицентр. «Окна» в эпицентре ведут не домой, они ведут в вечность…

— В смысле? Что значит — в вечность? На тот свет, что ли?

— Почти. В пространство, которое и не здесь и не там, либо же, наоборот — в другое время. Никто не знает.

— Но тогда — как уходить?

— Уходить можно только через обычное «окно». Вихрь генерирует их в огромном количестве — по окружности. Радиус бывает разный, но начинать нужно с самой дальней траектории…

— Интересно, — вслух подумал Игорь, — знал ли об этом Савелов или пошел по спирали чисто интуитивно, наугад?

— Причем «окна», — продолжал монотонно рассказывать Лёха, — будут открываться не впереди идущего, а — за его спиной. Вернее, открываться-то они могут везде, но чтобы войти в «портал», нужно сначала пройти сквозь него и затем сразу же шагнуть назад…

— Откуда такие подробности?

— Люди из ФБР нашли свидетеля, побывавшего в одном из «Ареалов». Он по шагам описывает всю процедуру возвращения, которую ему довелось проделать лично. Вся эта информация поступала в Кембридж, и частично — моему отцу. Наша разведка сотрудничает с американцами по проблеме «Шандорского ключа»…

— Это я знаю. Так что там ещё про вихрь?

— Да ничего. Чем дальше от Колосса ты входишь в портал, тем точнее попадаешь при перемещении назад, на Землю. Таким образом, желательно войти на самом дальнем круге — как только образуется очередной вихрь… Слушай, у меня почему-то начали дрожать пальцы…

— Не обращай внимания — побочный эффект дэз-проптизола… Но как узнать о том, что вихрь зарождается?

— Нужно смотреть наверх, по возможности — на самую вершину Колосса. Хотя самой вершины с земли практически и не видно… Но на большой высоте, при ярком дневном свете можно заметить марево от сильно колеблющегося воздуха: импульс идет сверху, и в какие-то моменты окна «мелькают» в атмосфере часто-часто, как прозрачные молнии. Это можно увидеть в бинокль…

— А ночью?

— Ночью импульсы случаются ещё чаще и сильнее, чем днем, но увидеть сигнал об их зарождении в темноте невозможно. Поэтому лучше не рисковать…

— Так… — протянул Игорь, приподнимаясь и подбрасывая в костер сухих веток. — Значит, выходит, с утра мы сможем убраться отсюда.

— Сможем, — безучастно кивнул Лёха. — Только вот зачем?

— Зачем?! А ты что, всю свою жизнь мечтал сдохнуть наркоманом? Или того, что я рассказал, тебе недостаточно?

— Знаешь… Даже если верить письму, которое написал Савелов, я не думаю, что существует такая уж большая разница…

Взгляд молодого человека внезапно стал сосредоточенным и резким: без сомнения, стимулятор уже сделал своё неизбежное дьявольское «дело».

— Да, действительно… Какая разница, Ван Гог? Между медленной, но яркой смертью здесь и долгой, но унылой жизнью там — в безумном, прогнившем и больном мире. Или, по-твоему, наш земной мир не умирает сейчас в медленной мучительной агонии, как грязный и вонючий наркоман? От перенаселения, нищеты и голода, всё новых и новых ужасных болезней, от постоянной угрозы полного своего уничтожения? Так, может, тогда лучше сдохнем здесь — молодыми и здоровыми, в объятьях тех, кого любим, чем вернемся назад, в зловонную дыру, называемую «планета Земля», с её эпидемиями, преступностью и стремительным вымиранием белого населения? Подумай, дэд крейзи мэн, подумай…

— Ты гляди, как запел, — усмехнулся Игорь, — сразу видно — ожил, сталкер-рецидивист. Только рассуждения твои — всего лишь типичный бред наркомана. А кроме того, мой юный друг, думать тут не над чем. Прежде чем, ты откинешь копыта от якобы райских видений, тебя ждёт здесь один маленький, но весьма неприятный сюрприз.

— Донт, мэн, донт, — прищурился Лёха. — Что ты имеешь в виду?

— То и имею. Тебя заживо сожрут.

Над ночным костром повисла тишина, прерываемая лишь потрескиванием сгорающих веток.

— И кто же? — с усмешкой, почти равнодушно спросил, наконец, Лёха, недоверчиво пожимая плечами. — Неужели городские призраки?

— Здесь — везде под землей, в тоннелях и шахтах, — копируя его подчеркнуто равнодушную интонацию, начал Игорь, — живут огромные доисторические черви. Колосс — или, как называет его Савелов, Рефрактор — уничтожил на этой планете практически всю фауну. Чудовища и монстры вымерли, не выдержав его воздействия, и мы можем только догадываться, каким оно было для них, тупых или не очень, но, бесспорно, ужасных тварей. Исчезли, похоже, все виды. Насекомые, рыбы, птицы… Вымерли все животные, кроме одной устойчивой популяции: гигантских ящерообразных червей.

Судя по всему, под землей сохранились ещё и те, кто служит им кормом — помнишь слайдектов? — но, как это обычно и бывает, в явно недостаточном количестве. Поэтому, когда действие Колосса по каким-либо причинам на время ослабевает, эти твари немедленно выходят на поверхность и пожирают всё, что попадается им в поле зрения: плоды, растения… людей.

— Откуда тебе это известно?

— Оттуда. Во-первых, Савелов видел рисунок — последний, заметь, рисунок! — с червем на стене храма, о котором я тебе уже рассказал.

Во-вторых, совершенно не ясно, куда пропали все те, кто населял руины города много лет спустя уже после его разрушения и гибели.

А в-третьих, ещё находясь в Ново-Северске, я слышал от местных какие-то невероятные рассказы о весьма странных видениях: люди наблюдали — и не только наблюдали, но и фотографировали! — под землей отчетливые силуэты не то громадных змей, не то динозавров. Сейчас я абсолютно уверен, что это были трехмерные изображения реально живущих на Бэте чудовищ, транслируемые сквозь локальные подземные «окна».

Кстати, если вспомнить про участившиеся в последнее время беспричинные обвалы в Ново-Севервске, можно предположить, что просто трансляциями дело уже не обходится. Рефрактор постепенно смещает зону нулевых импульсов в подземную часть планеты и, таким образом, трансформирует некоторые части земной поверхности в пустоты. И хотя это всего лишь моя версия, можно также допустить, что очень скоро вместе с пустотами на Землю начнут «импортироваться» и живые объекты, а именно — сотни и тысячи особей тех самых гигантских червей…

— Послушай, оракул…

— Впрочем, ты прав. Сейчас меня мало занимают проблемы чьего-то размножения. Мне важно одно: поскорее убраться отсюда, — Игорь энергично пошевелил палкой в костре и, кивнув себе за спину, в сторону каменного жилища, добавил:

— А ещё мне важно — что нам делать с ней?

— Не знаю, — вздохнув, покачал головой Лёха. — Лера ничего не ест, не разговаривает со мной и постоянно плачет. Я думал, что она ждет их, а они почему-то не идут, но сегодня днем она начала с кем-то говорить. Во сне, захлебываясь… Ну, ты понимаешь…

— Она просыпалась?

— Да, ненадолго. Я предлагал ей съесть «маплиз» или хотя бы выпить воды, но она даже не посмотрела на меня…

— М-да, — нахмурился Игорь, — вариантов — не густо. Либо мы поведем её спящую, либо нам придется связать её и тащить на себе. Других способов я не вижу…

— Ну, если мы решимся нести кого-то на себе, — неуверенно начал Лёха, — то, наверное, есть смысл сначала…

— Я пойду сама.

Словно по команде, мужчины у костра обернулись. На пороге «усыпальницы», в темном дверном проеме выхода стояла Валерия.

* * *

Начало следующего дня мало чем отличалось от предыдущего.

«Бэта-солнце» стало припекать почти сразу после своего восхода, а легкий и без того обычно ветерок, казалось, и вовсе замер, лишив путников последнего шанса на прохладное утро.

— Кто-нибудь, вообще, слышал, чтобы здесь случались дожди? — Игорь закончил паковать рюкзак и выглянул в узкое каменное окно. — Или, может, нам стоит сделать большой зонт от солнца?

— Дождей здесь хватает, не беспокойся, — отозвался Лёха, натягивая ботинки. — Но сделать зонт не повредило бы… Лера, ты готова?

Покинув «каменную деревню», они двинулись вверх по равнине. Правда, на этот раз их путь лежал не прямо на Колосс, а немного под углом: Игорь решил сделать крюк, чтобы обогнуть наиболее опасное, полное призраков пространство вблизи кратера.

Таблеток стимулятора осталось совсем немного, и даже с учетом того, что девушка наотрез отказалась принимать дэз-проптизол, хватить препарата должно было от силы на сутки. И это понимали все.

— Интересно, а что будет, если умники из Кембриджа ошиблись? — разглагольствовал Лёха, идущий впереди. — Вдруг окажется, что в Колосс в «Ареале-ноль» уже давно ничего не излучает? Что тогда, сталкеры? Поселимся в руинах или пойдем искать другого Колосса? Ведь итог-то всё равно будет один…

— Не сгущай тучи раньше времени, — ответил Игорь. — Как бы мы попали сюда, если б он ничего не излучал?

— Так ты не путай. «Шандорский ключ» — на то и ключ, чтобы затухающие волны в единый импульс собирать. А без него, кроме голограмм да призраков, не «едет» ничего…

— Ну, да, «не едет», — скривился Игорь. — А про пустоты забыл? Да и вообще, помалкивал бы ты уже — и без тебя тошно…

— Вот он и пришлет вместо тебя… пустоты, — хрипло рассмеялся Лёха. — Интересно, а что твои дружки с «Ключом» делать будут? Когда найдут его там, в Институте…

— Какие ещё дружки? А-а… Ты про Медика… Понятия не имею. Продадут, скорее всего, если ума хватит… Кстати, «Ключ» они уже нашли. Насчёт этого можешь даже не сомневаться.

— Откуда ты знаешь? — неожиданно вмешалась Лера, которая в течение всего пути безмолвно шагала позади всех.

— А чего тут знать, — пожал плечами Игорь. — У них же — собаки. Дошли до того места, откуда мы переместились, увидели свежевскопанную землю, разрыли, посмотрели…

— Понятно…

Некоторое время шли молча.

«Бэта-солнце» постепенно поднималось всё выше, делая окружающий мир ещё светлее и жарче. Медленно приближались смутные очертания Колосса. Мох под ногами сменялся травой, а трава — каменистой почвой. До ближайшей границы кратера оставалось уже совсем немного…

— Почему ты решила вернуться? — негромко спросил Игорь, сделав остановку и дождавшись, пока девушка поравняется с ним. — Если честно, я ожидал чего-то такого, но только не от тебя…

— Ожидал? Да, наверно… — Она тоже остановилась и перекинула рюкзак с одного плеча на другое. — Только знаешь, всё оказалось совсем иначе… Иначе настолько, что вся эта жизнь и этот путь тоже — всё потеряло смысл…

— Вот как?

— Да. Именно так, — её глаза сузились, а скулы заострились. — Если бы башня дарила мне лишь отражение меня самой, если бы она отравила мне мозг тем неведомым наркотиком, что воскрешает близких из памяти людей — и только, я бы, наверное, никогда не ушла отсюда. Пусть недолго, пусть больно, и умирая при этом, но я бы побывала в раю при жизни, увидела бы всех, любимых мною, тех, кого уже никогда не вернешь…

— А разве…

— Нет! Реальность куда страшнее вымысла. Страшнее и больнее.

— Но ведь Колосс…

— Колосс не рождает иллюзий. Он не генерирует образы и не кипятит нам разум. Те, кого мы видим — не призраки. Это самые настоящие люди, вернее — их изображения. Они действительно существуют — не здесь, разумееется, а где-то в совершенно чужих, удаленных от нас мирах. Колосс находит нам живых двойников в параллельных вселенных и устанавливает между нами связь. Для нас — в реальности, а для них — во сне… Зачем — я не знаю, и для чего… Мне неизвестен механизм — как это работает… Но одно я знаю точно…

Девушка прижалась к Игорю и посмотрела ему в глаза.

— Тот, кто приходил ко мне — не был моим братом.

* * *

Два шага вперед — шаг назад. Два шага вперед — шаг назад. Звук под ногами был настолько необычен — резкий и громкий хруст, а вовсе не легкий шорох — что казалось, это хрустит не песок или окаменевший пепел, а вульгарное и смертоносное в своей простоте толченое стекло.

Этот странный звук был, пожалуй, той последней каплей, что, упав на весы решимости и страха, заставил их, достигших пологого и песчанного дна кратера, превратиться из разумных существ в робких и испуганных животных. Некоторое время путники просто стояли, замерев на месте, и молча оглядывались вокруг, будучи почти физически не в силах двигаться дальше.

— И что? — произнес, наконец, Игорь вполголоса. — У кого-нибудь есть идеи, в какую сторону нам идти: по часовой стрелке или — против?

— Наверное, без разницы, — прошептал Лёха, вынимая бинокль. — Сейчас, я только ещё раз посмотрю…

Молодой человек задрал голову и около минуты разглядывал фантастически далекую вершину башни, почти сливающейся на километровой высоте с ослепительной синевой неба.

— Никаких сомнений… Там — что-то происходит, — выдохнул он, опуская оптику. — А идти, наверное, лучше — туда…

Он махнул рукой по направлению к одному из до сих пор белеющих среди песков камней Савелова.

— Если хотите, я могу пойти первым…

И не дожидаясь ответа, Лёха двинулся вперед.

Один шаг, другой, третий… Пройдя около десяти метров, он остановился и обернулся.

— Пока — ничего. Никаких ощущений. Наверное, нужно чуть сбиваться к центру…

— Подожди, — покосившись на Леру, Игорь осторожно шагнул по направлению к юноше. — Спешить не стоит. Достань что-нибудь из кармана и брось сюда.

— Зачем? Мы же только начали…

— Бросай!

— Ну, хорошо, — Лёха порылся в карманах, вынул обрывок салфетки и, скомкав его в шарик, энергично зашвырнул назад. — Лови…

Не долетев метра полтора, бумажный комок упал на землю.

— Я же говорил…

— Ну, что ж, — Игорь медленно подошел к Лёхе и, остановившись, оглянулся на девушку. — Догоняй. Пока всё чисто…

Они прошли так около сотни метров, но ничего вокруг не изменилось. Если порталы и существовали где-то на пространстве этой песчанной арены, то путь к ним предстоял немалый: продолжая двигаться по едва спиралевидной окружности, им только до второго камня Савелова нужно сделать не менее пятиста шагов.

— Может, пойдем немного побыстрее? — предложил Лёха, с сомнением показывая наверх. — Я боюсь, что эта штука может «сделать перерыв», и тогда нам придется здесь заночевать…

— Может, ещё и пойдем, — поглядывая на часы, недовольно отозвался Игорь. — Прошло почти пятьдесят минут, а воз и ныне там…

— Постойте! — внезапно встрепенулась Лера. — Никто ничего не слышит?

Некоторое время они стояли молча, прислушиваясь.

— Вообще-то, нет, — усмехнулся Лёха. — Ван Гог, выдай ей таблетку, от страха…

— Тихо! — Игорь вдруг почувствовал не то какой-то неуловимый звук, не то еле заметную вибрацию под ногами. — Похоже на землетрясение. Только этого нам ещё не хватало…

Странный звук постепенно нарастал, превращаясь в пока ещё отдаленный, но неотвратимо приближающийся гул.

— Но здесь не может быть землетрясений! — воскликнула девушка. Резко повернувшись, она сделала несколько шагов прямо по направлению к Колоссу. — Сюда, скорее сюда! Мне кажется, я вижу их!

— Стой! Назад! — закричал Игорь. — Не вздумай шевелиться!

Видя, что Лера собирается двигаться дальше, он бросился за ней и тут же, обо что-то споткнувшись, упал на песок, на четвереньки, одновременно ощущая, что отдаленный гул уже перерастает в рокот.

— Назад!

Песок под его ладонями слегка запульсировал, словно под действием электрического тока, но Игорь уже почти ничего не чувствовал.

Как будто в замедленном сне, он смотрел, как Лера оборачивается на его крик, но вместо лица у неё теперь — лишь прозрачный контур, а тело… Тело её слегка поднимается над землей и вдруг… исчезает.

— Молнии! Молнии! — истошно заорал за спиной Лёха. — Скорее! Беги на неё, она уже уходит!

Игорь вскочил на ноги и, сделав несколько шагов вперед, неожиданно налетел грудью на что-то плотное и невидимое, от чего дыхание его сбилось, как от удара кулаком поддых… Но, преодолев по инерции эту странную, словно сделанную из киселя преграду, он в последний момент догадался обернуться.

«Окно»!

Узкое, высотой всего около метра «окно Лейнера» ослепительно мерцало и переливалось у него перед глазами.

И там, где-то в глубине этих переливающихся красок на мгновение мелькнуло что-то знакомое и неуловимо родное. То, перед чем больше нельзя колебаться.

Собрав последние силы, Игорь оттолкнулся ногами от земли и, прыгнув, нырнул в сияющую бездну «окна».

43

Безмолвие. Безмолвие и небытие. И воздух.

Влажный и неожиданно морозный воздух вдруг резко ударил его по лицу.

— Поднимайся.

Прозвучавший голос был совсем не злым. Наоборот, это был голос давно знакомого и необычно родного для него человека.

Лера?

Он открыл глаза.

— Здравствуй…

Почему-то он не может контролировать свою речь. Наверное, с ним случилось что-то ужасное за всё это время? Какое время?!

— Поднимайся, — снова повторила она, но уже с улыбкой. — Нам пора.

— Где я?

Он увидел над головой низкое серое небо и снежные свинцовые тучи, которые медленно гнал на запад сырой и упрямый ветер.

— Ты дома.

Игорь осторожно пошевелился и ощутил под собой мерзлую землю, которая тут же обожгла его своим холодом сквозь легкую ткань одежды.

— Ещё немного — и ты простудишься, — сказала Лера. — Вставай, нам нужно помочь выбраться Лёше.

— Лёше? — ещё больше изумился Игорь, медленно поднимаясь на руках и оглядываясь. — Пожалуйста, скажи мне… Где я?

Вокруг простиралось голое, без единой травинки, торфяное поле, плавно перерастающее в невысокий холм. Вдали виднелись черные деревья, аккуратно обнесенные ровным забором, а над всем этим тянулась бесконечная гудящая паутина линии электропередачи.

— Не знаю, — уже серьезно ответила девушка, — но мне кажется, теперь мы дома. Наконец-то, мы дома.

— На Земле?

— Да, на Земле. Вставай, — она протянула ему руку. — Идём, Лёше нужна наша помощь…

Стараясь ни о чем не думать, Игорь поднялся на ноги и молча направился вслед за Валерией. Куда на этот раз? В Антарктиду, на Марс или в Мир вампиров?

— Лёша упал возле самой дороги и, похоже, сломал ногу.

— Дороги?

— Ну да, вон, с краю от торфянника, за кустами…

Вскоре они оказались возле широкого асфальтового шоссе.

— Видишь впереди знак? — обернулась Лера. — Там он и лежит… И давай побыстрее. Ведь замерзнет же…

Поблекший темно-синий металлический стэнд. Ржавые опоры. Скрипящая на ветру стальная мачта.

«Федеральная трасса Уссурийск-Хабаровск. 120-й километр».

— Эй, ну где вы там? — послышался откуда-то с обочины жалобный стон Лёхи. — Перелома вроде нет, но встать всё равно не могу…

…И ниже:

«Великий Императорский Реестръ. Частное титульное землевладение. Земли графа Пенджаева-Тульскага».

— Я — дома, — в который раз повторил шепотом Игорь. — Я — дома…

44

«…Продолжаем вечерний обзор новостей.

После непродолжительных дебатов Конгресс США отклонил инициативу Комиссии по освоению субпространств (КОС) о выделении дополнительно 212.5 миллиардов долларов на нужды этой организации в текущем году.

Согласно последнему отчету Комиссии, запрашиваемые средства необходимы для полного демонтажа так называемых Рефракторов Горна, находящихся внутри исследуемого субпространственного континуума.

Как заявил председатель КОС сенатор Кей-Рэлли, «речь больше не идет о рутинной работе по освоению принадлежащих нам территорий — сегодня на карту поставлено благополучие всей планеты Земля. Любое промедление с демонтажем Рефракторов Горна чревато мировой катастрофой, которая может иметь для народов Земли самые серьезные последствия, включая полное исчезновение человеческой цивилизации».

А теперь — о спорте…»

Ноябрь 2009

Оглавление

Часть первая

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

Часть вторая

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  18

  19

  20

  21

  22

  23

  24

  25

  26

  27

  28

  29

  30

Часть третья

  31

  32

  33

  34

  35

  36

  37

  38

  39

  40

  41

  42

  43

  44

Реклама на сайте