«Игла»

Две чуждые расы жили под одним солнцем, живя в содружестве более совершенном, чем когда-либо известном в галактике.

Вместе расы стали одной, каждая происходила из другой, что делало каждую более великой, чем своя собственная индивидуальность. Хозяин и симбионт жили вместе, делились вместе, два тела в одном.

Каждая раса была симбионтом, аморфной, способной войти в тело другой.

А затем один симбионт стал преступником, и раса не могла успокоиться, пока преступник не будет выслежен. Но преступник мог прятаться в любом живом существе, а на Земле было более двух миллионов людей.

Даже на земле тени очень хорошее место, чтобы прятаться. Они могут, конечно, выдать, если вокруг слишком много света, но если нет, то любой может ступить в тень и стать совершенно невидимым.

Вне земли, где нет воздуха, рассеивающего света, тени должны быть даже лучше.

Собственная тень Земли, например, это миллионы миль конуса темноты, уходящей от солнца, невидимого в окружении темноты и несущего семена еще более совершенной невидимости, так как единственный источник света, который входит в этот конус, это свет звезд.

Охотник знал, что он находился в тени планеты, хотя он никогда не слышал о Земле. Он знал это с того времени, как только перестал лететь со скоростью света и увидел диск в ярко красной оправе прямо перед собой, и принял как должное, что беглое судно можно будет обнаружить только инструментами. Когда он неожиданно понял, что другой корабль был видим невооруженным глазом, легкая тревога, которая грызла тайники его ума, сразу же вышла на передний план.

Он не мог понять, почему беглец вообще должен идти со скоростью ниже световой, разве что только в слабой надежде, что преследователь обогнал его достаточно, чтобы быть вне обнаружения, и когда это не удалось, Охотник ожидал возобновления взрыва скорости. Вместо этого уменьшение скорости продолжалось, и Охотник пришел к выводу, что прорыв в направлении обратном тому в котором они двигались, можно было ожидать, но вспышка красного света, видимого невооруженным глазом показала, что другой, очевидно, вошел в атмосферу. Планета была и меньше и ближе, чем предполагал Охотник.