«Эхо войны»

За девятью холмами, за девятью ручьями и одной канавкой в давние времена располагалось одно королевство…

Жарко.

Над высокой, пересушенной травой сонно вьется мошкара. В зарослях разлетающейся пухом дикой лицинии дремлет бурая ящерица, изредка нагребая на бока горячий песок.

Полуденный зной плывет над полем, оставляя за собой островки колеблющегося марева. Слепящее солнце выбеливает пейзаж, от мерного стрекота среброкрылок тянет в сон. Некошенный еще с весны бурьян, тянущийся до самого оврага, день за днем жухнет и покрывается пылью.

Если скосить глаза вправо, видна часть задней стены мастерской, за которой разлегся на травке разомлевший рабочий молодняк. С другой стороны показывает округлый бок угловая башня Второго периметра, временами расплываясь в знойном мареве.

Я в последний раз обвела взглядом застывший в сонном оцепенении задний двор и разжала пальцы. Забранное прутьями оконце в три ладони высотой осталось под потолком.

Голые руки обдало прохладой — у пола гуляют сквозняки, и еще какие. От каменных стен веет приятным холодком только в жару, зимой здесь стоит промозглая сырость.

Замковая темница место вообще… неоднозначное.

Я подобрала под себя ноги и пристально посмотрела сквозь решетку в коридор.

Никого. Я подошла к самому дальнему от двери углу камеры и запустила руку в груду сена, вытаскивая старинный деревянный ящичек. Скрипнула крышка, открываясь, и мои сокровища засверкали в скупом свете крошечного окошка.

Вытащив из кармана грязный кулек, я высыпала на крышку сегодняшнюю добычу. Полдесятка камешков запрыгало по полированному дереву, уворачиваясь от пальцев. Я сноровисто набила на них метки и рассовала по ячейкам.

Закрылась крышка, щелкнул замок, неуклюжий деревянный ящик исчез в горе сена.

Сзади зашуршало.

— Это нечестно! — возмущенно завопили за моей спиной.

— Что именно? — поинтересовалась я, оборачиваясь.

— Все!

Сквозь оконную решетку проглядывала насупленная веснушчатая физиономия. Соломенные волосы топорщились во все стороны, слишком небрежно схваченные заколкой, чтобы она могла хоть что–то изменить.

— Неужели мир сошел с оси — исключительно чтобы тебе досадить?

— Нет, — Атка уселась прямо на землю и послала мне мрачный взгляд. — Этот гаденыш меня бросил!

— А отец твой знает?

Моя собеседница сморщила нос.