«Магия чрезвычайных ситуаций»

Ярослав Коваль Магия чрезвычайных ситуаций

Ветер нес по улицам какой-то мусор – бумажки, пакеты, веточки, листья… Не по-весеннему холодная погода стояла в Петербурге. Все обитатели города и области уже как-то привыкли, что на первые числа мая приходятся теплые деньки, а уж случится ли дальше заморозок или нет – неважно. И то, и то вполне попадает в статистику. Но вовсе без теплых первомайских деньков не обходилось уже давным-давно, и нарушение устоявшейся традиции больно ударило по обывателям. Подморозило так, что кое-где стекла по кромке затянуло ледком. Отопление поспешили отключить еще в конце апреля (впрочем, оно уже почти не функционировало и все равно поотключалось бы, даже если б его оставили), и люди замерзали в своих квартирах.

Повезло тем, кто, намучившись осенью предыдущего года, благоразумно обзавелся самодельной дровяной печуркой (ведь электричество частенько гасло), и теперь на помойках, на задворках строительных рынков буквально вырывал у других страдальцев из рук деревянный и фанерный неликвид. Печурки ставили прямо на бетонный пол в квартире, никого уже не заботила безопасность. Важно было только тепло.

– Прям как в блокаду, – ворчали одни.

– Не греши! – обрывали другие, обычно оптимисты. – И не январь уже, и еды намного больше, и не стреляют…

Но на фразе «не стреляют» торопливо замолкали. Потому что в городе теперь бывало повеселее, чем под артобстрелом или бомбежкой, особенно если несколько магов принимались делить территорию или какие-нибудь перепавшие им блага цивилизации. Тогда от разлетающихся во все стороны заклинаний обыватели, обделенные чародейским даром, разбегались по закоулкам и молились. Причем молились усердно – слух о том, что молитва в сложной ситуации может спасти жизнь, уже облетел весь город. Правда, получалось далеко не у каждого, но почти каждый пытался. И уповал.

Жизнь шла своим чередом, и, против всех ожиданий, город не вымирал. Такова уж человеческая натура – она не любит перемен. Даже если вокруг рушится мир, человек цепляется за остатки привычного: та же работа, тот же дом, тот же город хотя бы. Куда уж там перебираться в село, хотя и земля плодородная у крыльца, и дрова в ближайшем леске можно своровать у лесничества бесплатно… Но город не скудел работниками отчасти и потому, что владельцы предприятий и заводиков, а также всевозможных мастерских были уже отдрессированы свободным рынком и в один миг перепрофилировали свои производства под насущные нужды нового мира. Теперь на подручном оборудовании производили все, что было жизненно необходимо обитателям села, везшим в город продукты – от самых простых хлопчатобумажных материй до кос и молотков. Свою продукцию охотно меняли на зерно и мясо. И даже кузнецы, прежде занимавшиеся ковкой для собственного удовольствия, были завалены работой и ели едва ли не разнообразнее всех…

Эта кузня была оборудована в небольшом флигельке, прилепившемся к телу старого, желтого, будто масло, здания, покрытого пятнами сырости и трещинками. Над первым этажом, целиком занятым мастерскими, недавно возвели еще один, деревянный, неоштукатуренный – там жили мастера и подмастерья. Надо сказать, что окрестные дома были населены довольно плотно, и, хотя работавшие в кузнице мастера частенько мешали жильцам грохотом и запахом дыма, а также создавали еще кое-какие неудобства, квартиры в округе не пустели. Наоборот. При кузнецах всегда можно было разжиться топливом, работой, провизией… В конце концов, какая-никакая, а защита.

Здесь все служило работе мастеров – даже куски колотого кирпича, насыпанные горкой неподалеку от двери, даже наполовину открытые ставни, за которыми не было рам со стеклами, потому что внутри и так потели, будто в путешествии по пустыне. Над окнами, смотрящими на дурную разбитую дорогу, по которой, однако, еще могли двигаться машины, и на берег узенького Бумажного канала, висела огромная наковальня. Она казалась настоящей, железной, в действительности же представляла собой просто искусную бутафорию. Древнюю, как сама история, простейшую и убедительнейшую визитную карточку кузницы.

На набережной зашумел мотор автомобиля, и из-под арки выглянул подмастерье с измазанным лицом, в криво сшитом буром брезентовом фартуке. Проследил, чтоб машина была припаркована как надо, в стороне от основного проезда, и крикнул во двор, зовя кузнеца. А девушке, вышедшей из машины после короткого неуверенного молчания все-таки сообщил:

– Нам сегодня должны уголь привезти. На грузовике. Смотрите, чтоб грузовик тут мог развернуться.

Девушка обернулась, оценила взглядом оставшееся пространство и пожала плечами.

– Здесь фура развернется, что уж говорить о грузовике… Данило в мастерской?

– Сейчас выйдет.

Что-то громыхнуло во дворе, и под аркой действительно появился невысокий, жилистый, лысоватый, распаренный от тяжелой работы у огня мужчина с пышной, но короткой бородой, в таком же брезентовом фартуке, как и у его ученика, только пошитом аккуратнее. Махнул рукой посетительнице и гостеприимно показал в сторону арки и двора за ней.

– Проходи, проходи, Огонек. А ты, Леха, топай дрова рубить. Что тут прохлаждаешься, работы нет? – Подмастерье мигом улизнул. – Проходи.

– Готово?

– Конечно. – Кузнец провел гостью во двор, а потом и к прижатой камнем двери, открытой в глубь полутемных мастерских, хотя девушка тут уже бывала и знала, куда идти. Полутемными помещения были оттого, что в каждом из них висело всего по одной электрической лампочке, и той, которую удалось найти, а не той, которая требовалась. Поскольку рядом с горном, к примеру, яркий электрический свет вообще ни к чему, то там и экономили.

Гудел воздушный насос, работавший здесь вместо мехов, и ярко-желтое пламя так и рвалось во все стороны наподобие неправильной формы одуванчика. Впрочем, большая его часть все равно целила под черный колпак вытяжки, и запах дыма в мастерской почти совсем не чувствовался. Вместо него был другой, какой-то необычный аромат чистого воздуха, прокаленного огнем от всего лишнего. У трех наковален по очереди работали четверо парней и две девушки в светлых головных платках – на вошедшую они едва обратили внимание. По соседству в металл с визгом вгрызалась «болгарка» – детали изделия доводили до ума.

Кузнец подвел посетительницу к большому столу, наполовину заваленному инструментом, мотками проволоки и листами бумаги с небрежными чертежами. На очищенном от всего лишнего краю лежал меч – длинный, прямой, с массивным «яблоком» сложной формы, с рукоятью, аккуратно обмотанной полосами кожи, с крупным сапфиром, вставленным в перекрестье. Здесь, особенно в однобоком, рассеянном свете слабой лампочки, выглядел он просто великолепно, однако девушка, будто не доверяя, взялась за рукоять и поднесла перекрестье почти к самым глазам, придирчиво рассматривая, как в своей «оправе» сидит темно-синий камень.

– Осторожнее, не коснись пальцами металла, – подсказал кузнец, хотя она и сама знала, что стоит приложить голую руку к отглаженному лезвию, не защищенному слоем масла или, к примеру, слоем воронения, как железо немедленно порастет папиллярными линиями ржавчины – точно по контурам прикоснувшегося пальца.

Посетительница рассматривала камень в перекрестье.

– Тот самый, – пояснил мастер, неверно поняв внимание девушки к драгоценности, приняв его за сомнения.

– Я вижу. – Она помолчала еще немного. – Кто ставил?

– Появился тут недавно. Из-под Луги, мастер на все руки, в том числе и в ювелирном деле разбирается. Вещички делает. – Кузнец вздохнул. – Просто потрясающие. Жаль, Интернета нет, а так бы, уверен, изделия его расходились бы со свистом. Есть ведь даже в нынешнем мире богатые люди.

– Не огорчайся раньше времени, Даниил. Скоро будет и Интернет. Всему свое время.

– И скоро?

– Все зависит от хода войны. Если что, ты непременно получишь от нас и компьютер, и доступ в сеть. И место на сервере. Покажи мне остальные клинки.

– Пройдем в офис.

«Офисом» называлась небольшая комната с такими же, как везде, голыми кирпичными стенами, заваленная незаконченными изделиями, поломанными инструментами, обрезками кожи и рулонами грубых тканей, которыми обтягивали наружную сторону щитов да еще иногда колчаны для стрел. Мебели здесь было совсем мало, но для посетительницы кузнец мигом очистил кресло от постороннего хлама, подставил поближе стул для себя и широким жестом показал на стол. Чертыхнулся, полез в угол за большим холщовым свертком, водрузил его на столешницу и показал рукой еще разок, уже на сверток.

– Все десять?

– Ну да. Только ножны для последнего сейчас доделывают, ну и на двух сохнет клей. Ты же подождешь? Скоро обед, опять же, милости прошу к нашему столу.

– Спасибо, не откажусь. Я подожду, конечно. До ночи все равно в пункт назначения не доберусь, так что мне спешить некуда. – Девушка, не присаживаясь в кресло, развернула сверток и придирчиво осмотрела лежащие перед ней клинки. В перекрестье каждого был вставлен драгоценный камень, правда, каждый раз разный. С первого же взгляда было видно, что работа такая же высококачественная, как и всегда, и беспокойство мастера излишне. – Отлично. В конце концов, ножны – дело десятое.

– Ты не права, Огонек, нет, не права. Ножны – это очень важно! – Даниил оживился, заскреб пальцем подбородок, укрытый бородой. – Очень важно! Мы же не нержавейку куем. Так просто ты оружие, да чтоб осталось без следов ржавчины, и довезти-то не сможешь. То есть довезти-то довезешь, потому что все клинки мы обработали салом (хм… масла не было), но потом…

– Я понимаю и от ножен не откажусь. Кстати, масла-то вам подвезти, раз закончилось?

– Нет, спасибо, уже подвезли. Сегодня… Ты уж извини меня, что тебя называю Огоньком, а не по этому твоему имени… Как его…

– Кайндел, – с улыбкой подсказала она.

– Ну да. Свечкой как-то не выходит называть, а по-ирландски… Язык сломаешь. Не обижайся.

– Если захочу обидеться, поверь, найду более серьезный повод. Как хочешь называй, лишь бы не матерно.

Они посмеялись оба, после чего перешли на обсуждение практических вопросов. Кайндел мало что понимала в кузнечном деле, а мастер давно разучился вести подобную беседу с непрофессионалом, и ему приходилось, мучительно роясь в памяти и воображении, разъяснять ей детали, очевидные для него, но туманные для нее. Единственный вопрос, при обсуждении которого девушка сразу уверенно приосанилась, был вопрос магии.

– Вы точно никакой магии не использовали? – строго уточнила она.

– Точно, – кивнул Даниил. – Даже горн для него разогревали безо всяких чар. И мастера я поставил, который в магии вообще ни бум-бум. Хотя как кузнец он очень хорош.

– Разумеется, накладывать чары на оружие лучше в процессе изготовления, – задумчиво проговорила посетительница кузни. Собеседник слушал ее очень внимательно. – И после – тоже можно, но в том случае, если в процесс изготовления не вмешивалась никакая посторонняя магия.

– Любая магия? Это так важно?

– Видишь ли, – девушка развела руками, – неизвестно, которая из употребляемой в ходе изготовления предмета магии встроится в его структуру, а которая нет. Мы о магии знаем еще слишком мало. Пока не узнаем наверняка, придется осторожничать.

– И можно будет договориться с тобой, чтоб ты зачаровывала оружие прямо здесь, в мастерской, в процессе, так сказать, изготовления? – Взгляд у мастера стал чутким и вдумчивым, будто прицеливающимся. Такой взгляд бывает у людей, когда они ясно видят свою выгоду и прикидывают, как бы к ней подобраться, или же мечтают убедить собеседника действовать по-своему, причем даже видят способ и горят желанием попробовать. – Ну, разумеется, не просто так и на условиях вашей Организации.

– Договариваться нужно не со мной, – кивнула Кайндел. – Но я передам куратору, а при случае и Роннану, заму главы ОСН, твое предложение и уверена, что они согласятся. Просто уверена. Это и в их интересах тоже. Так можно было бы на месте изготавливать оружие и нашим, и вашим.

Даниил закивал, очень хорошо представляя себе, как бойко будет расходиться у него любое зачарованное оружие. Просто как картофель или сливочное масло в насквозь голодном городе. Будут выхватывать из рук, записываться в очередь…

– Пока же, – Кайндел зашарила по карманам, – пойдем, я достану из машины…

– Но боеприпасы зачарованные, точно?

– Все до единого, – успокоила она. – Не все изготавливала лично я, но за тех, кто их делал, поручусь – они настоящие мастера.

– Очень кстати. – Кузнец качал головой. – А то мы тут уже несколько раз от окрестных магов отбивались. Они даже ничего не требуют – сразу налетают и начинают заклинаниями гвоздить. Пару раз отбились своими силами, потом повезло, заказчик, тоже маг, оказался в мастерской, принимал заказ. И еще был случай – наши подмастерья крыли крышу, а напавшие их не разглядели, и ребята сверху их закидали тяжелыми предметами. Ну и еще раз помог артефакт твоего изготовления. Налетчики сперва заказ сделали, а потом пытались его бесплатно получить – ну там, сперва гипноз, а потом начали молниями кидаться…

– Если маги местные, то почему не позвонил, не сказал? Прилетела бы наша боевая группа, почистили бы окрестности.

– Да не совсем местные… На самом деле мы их не знаем, но уж наверное не из дальних, раз знают о том, что здесь можно поживиться, и добираются на машинах (обязательно чистых, то есть ехавших по более или менее нормальным дорогам), либо вообще пешком.

– Мда… «Пешком» не значит действительно пешком. Могли машины оставить за квартал. Ну, там, чтоб потихоньку подобраться…

– А нам на следующей неделе везти металл со Сталепрокатного – это на Васильевском острове, через полгорода. Сама понимаешь, без хорошего оружия никуда.

– Вы уже договорились со Сталепрокатным? – заинтересовалась девушка.

– Конечно. Им металл доставляют баржами, а нам они за картошку и муку согласились нарезать рельсы на бруски.

– Они рельсы прокатывают?

– Прокатывали. Раньше. Сейчас немного другой коленкор. Сама понимаешь, рельсы сейчас не особо нужны, а если нужны, то не везде, ну вот, довольно часто бывает, что снимают их с какого-нибудь второстепенного пути и прокатывают заново, на косы там и топоры пускают. Жить захочешь, еще не так раскорячишься. Ну и потом, у них еще запас металла не кончился.

Кайндел слегка улыбнулась. Тот факт, что на металл пускаются железные дороги, причем, скорее всего, ближайшие, ее совершенно не взволновал. Поезда ходили редко-редко. И всякий раз их путешествие становилось, во-первых, подобием русской рулетки, потому что взвод магов мог ждать за любым виадуком, а во-вторых, очень долгим приключением, потому что дороги по ходу дела приходилось восстанавливать прямо перед колесами электровоза или дизеля не раз и не два. К тому же частые перебои с электричеством и дизельным топливом еще больше затрудняли поездку.

Если автомобиль мог выбрать шоссе, а мог объехать опасный участок дороги по проселочным дорогам, да и остановить его было сложнее, то поезд оставался, пожалуй, самым предсказуемым видом транспорта. Поэтому взаимодействие между отдельными областями России практически прервалось. Ни Организация Специального Назначения, позиционировавшая себя как государственная структура, ни один из многочисленных Орденов и Гильдий не обладал достаточной силой и влиянием хотя бы для того, чтоб контролировать отрезок пути Москва – Екатеринбург. Или даже какой-нибудь более короткий…

Поэтому стоило, наверное, радоваться, что хоть на второстепенных путях рельсы не проржавеют просто так, а превратятся в полезные предметы и проживут активную жизнь. А потом, когда возможно будет безбоязненно кататься на поезде от Петербурга до Владивостока, новосозданные ремонтные бригады спокойно восстановят все эти второстепенные пути.

– Данило, стол накрывают, – заглянув в дверь «офиса», крикнул подмастерье.

– Сейчас будем, – заулыбался кузнец. И пояснил гостье: – Мы тут два раза обедаем, потому что молотком намашешься – раз в пять сильнее проголодаешься, чем какой-нибудь хлюпик за письменным столом.

– Знакомо. У нас после денька на полигоне едят и едят, не могут остановиться.

– Данило!

– Идем-идем…

– Нет, Данило. Там у дверей какие-то чуваки стоят!

– Опять… – заворчал он, поднялся – и выжидательно посмотрел на Кайндел. – Поможешь, если что? – подхватил меч, прислоненный к стене, и вышел из офиса.

Девушка безмятежно последовала за ним.

Ее нисколько не удивило то, что мастер в первый же момент схватился за клинок – от непрошенных посетителей можно было ожидать только дурного, так уж складывалась новая жизнь. И предпочтение, отданное холодному оружию, тоже совсем не удивило. Магия стремительно развивалась, люди, одаренные хоть какими-то способностями, быстро учились ею пользоваться. И уже очень многие способны были поставить вокруг себя простенькую магическую защиту… которая делала бессмысленными попытки расстрелять чародея из огнестрельного оружия.

Если, конечно, оружие не было в свою очередь как-нибудь обработано. Но вот последнее встречалось скорее как исключение. Первая и самая логичная мысль была применять холодное оружие, зачарованное всевозможными заклятиями огня или всепробивания.

Тем более что накладывать чары на мечи, ножи и стрелы намного проще, чем на пули. И во много раз результативнее, ведь на пули ничего не положишь сложнее самой простой структуры. Разумеется, действительно сложные заклинательные системы – как защитные, так и атакующие – еще не вошли в обиход, да и не каждый мог сообразить, как именно такие надо строить. Даже долговременное заклинание магического пламени, положенное на пулю, уже могло справиться почти с любым чародейским щитом – много ль ему надо? Но и создать такие пули – дело хитрое. С ходу Кайндел могла назвать лишь двоих оэсэновцев помимо себя, у кого получалось накладывать заклинания на подобные мелкие предметы.

Да, это было возможно и пока оправдывало себя. Однако не стоило особого труда рассчитать, что подобные приемы будут давать результаты очень недолго. Ровно до тех пор, пока защитные заклятия не выйдут на тот уровень, за которым как пули ни зачаровывай, ничего они уже не пробьют.

Холодное же оружие в силу своей структурной простоты позволяло накладывать на себя куда более сложную магию. За ним и было будущее в строящемся магическом мире.

Снаружи, как оказалось, не было ничего страшного – всего лишь трое молодых ребят со скучающими лицами, лениво разглядывающие автомобиль Кайндел. Кузнец, выглянувший из-под арки первым, сурово насупился.

– Чего надо-то? – неласково спросил он. Чутье у мастера было безошибочное, и девушка не хуже его поняла, что деловыми разговорами тут и не пахнет. С такими лицами не делают заказов и не расплачиваются за них.

– Мы тебе говорили, чтоб ты с ОСН дела не имел? – спросил один из них лениво, но с угрозой. – Говорили?

– Мало ли кто мне что говорил. Я что, всех должен слушать?

– А тебе спокойной жизни не нужно?

– Я «крышу» себе как-нибудь сам выберу. Без чужих указаний.

– И что, думаешь, очень хорошо выбрал, поставив на ОСН? – поморщился парень. Кайндел, прикрываясь спиной кузнеца как щитом, нашарила ладонью свой АПС, как бы убеждаясь, что он здесь и выхватить его можно в секунды. А потом потрогала пальцем рабочий артефакт под рубашкой. – Организация далеко, а Круг, между прочим, близко.

На этот раз поморщился мастер.

– Так вы что – шавки Круга?

– Следи за базаром, ты!.. – Угроза прозвучала откровенно и уже без прикрас.

– С чего это? Ради кого мне щепетильничать? – деланно удивился Даниил, взяв оружие слегка на отлет. Кайндел, поколебавшись мгновение, вынула пистолет и украдкой сняла предохранитель. – Ради вас, что ли?

– Тебе предлагали по-хорошему, – процедил один из троих и решительно шевельнул рукой. Явно собрался поднять ее.

– Не двигайся, – посоветовала Кайндел, делая шаг вбок из-за спины кузнеца и наставляя на недоуменно замолчавшего рэкетира АПС.

Парни переглянулись и захохотали.

– Ты что это себе за охрану завел, а, Данило-мастер? – весело поинтересовался тот, что стоял немного впереди. – Ишь, цыпа…

– Какие образованные, – отметила девушка, нажимая на спусковой крючок.

Пуля столкнулась с магическим щитом, который на мгновение высветился алым, и вспышка заклинания, лежащего на ней, испепелила незримый купол в одно мгновение. Инерцию полета это сбило лишь слегка, убойной силы пули вполне хватило, чтоб пробить рэкетиру голову. Не разрывная, но с такого расстояния череп должна была расплескать в мелкие брызги. Получилось не столь эффектно, как ожидала курсантка, и на миг в глубине сознания мелькнула мысль: «Надо было брать более тупоконечные, ударные патроны. Или вообще разрывные…»

Но вмиг осыпанным неаппетитными брызгами двум оставшимся «гостям» хватило и этого.

– Ах ты, сука!.. – бессодержательно выкрикнул один и вскинул руку.

Сорвавшееся с его пальцев заклинание Кайндел остановила, отразив уже готовыми чарами с артефакта. Она лишь начинала экспериментировать с магическими структурами, приготовленными заранее, а в нужный момент выпущенными на врага, и в который раз уже убедилась с облегчением, что принцип построения выбран правильно. Дело лишь за дальнейшей разработкой уже изобретенного способа работы с энергиями. По сути, ей приходилось всего лишь брать с зачарованного камня готовую, уложенную там заблаговременно, матрицу заклятия, наполнять ее силой и отпускать.

Происходило это довольно быстро, так что чужая атака с ее защитой встретилась на полдороге, чуть ближе к ней, и расплылась по сформировавшейся «стене», будто жирное пятно по ткани. На этом достижения защитной системы не закончились – она двинулась на нападающих и, сшибив с ног, опрокинула на землю. Разумеется, попутно от души размазала по ним остатки их собственного заклятия. И пропала, поскольку энергии в нее было вложено немного.

Шагнув вперед, Кайндел для верности в упор выстрелила по каждому из рэкетиров.

– Ребята, сюда! – закричал кузнец в дверной проем.

– Да все уже. – Девушка отшагнула назад и, как учили, «обозрела местность». – Готовы.

– Эти готовы – другие могут набежать.

– Знак другим парень подать не успел. – Она засунула руку в карман в поисках ключа от машины. – Но они не только могут набежать – они наверняка набегут. Обязательно набегут… Где там твои ребята? – Гостья открыла багажник. – Пусть разбирают.

Внутри лежали пять автоматов Калашникова без упаковки, с остатками заводской смазки, и шесть пистолетов разных моделей. Кинув кузнецу, уже примеривающемуся нырнуть в багажник по пояс, связку ключей, она показала пальцем на задние двери автомобиля.

– Боеприпасы в салоне, – и тут же повернулась спиной к машине, скользя взглядом по крышам домов, кронам деревьев и закоулкам между строениями.

Из-под арки, ведущей во двор, и даже из больших окон кузни, экономя время, уже лезли местные ребята, в большинстве своем достаточно крепкие, чтоб махать молотком целый рабочий день. Почти все умытые и переодевшиеся в чистое к обеду, они явно не прочь были почесать об кого-нибудь кулаки – для моциона. Мигом зарылись в оружие, расхватали что кому больше понравилось, принялись вертеть в руках, знакомиться.

– Что-то модели будто староваты, – тоном знатока проворчал Даниил.

– На складе лежали довольно долго, но все новые, – возразила Кайндел. – В смысле, не заэксплуатированные. Не бойся, все стреляют, проверяли.

– А ни фига, не стреляют! – возмутился молодой подмастерье. – Почему не стреляют-то?

– Идиот, во-первых, не заряжено, а во-вторых, уметь надо обращаться, – одернул его более стерший, более опытный товарищ.

– Внимание, – пробормотала девушка, опуская Стечкин и разворачивая перед собой защитную магическую структуру – вторую из двух, хранившихся в артефакте, но на этот раз напоенную энергией от души.

Громыхнуло сильно. Обычное ухо вряд ли могло воспринять звук столкновения двух мощных заклятий, да его, по сути, и не было, этого звука – одно колебание воздуха. Но пространство тряхнуло сильно, пошатнулись все, стоявшие неподалеку от девушки, движение дрогнувшего энергетического поля отдались в барабанных перепонках, и оттого показалось, будто был какой-то звук, и был он весьма силен.

По ладоням Кайндел прошлась хорошая отдача, земля попыталась рвануться из-под ног, но передумала, и девушку лишь качнуло. В один миг заклятия взаимоуничтожились, и девушка тут же поняла, что и прилетевший «подарок» был приблизительно одного порядка с ее чарами – тоже приготовленный заранее и тоже имевший какую-то довольно сложную, как минимум двухуровневую систему… Потому что иначе не смести ему было ее магического щита!

А потом она поняла, что ошиблась. И произошло это в первую очередь потому, что она уже отвыкла иметь дело с существами, равными ей по способностям. То, что рухнуло на нее и ковырявшихся рядом с оружием кузнецов, призвано было избавить разом ото всех и не имело никакой особой структуры. Просто выплеск силы. Просто поток стихии. И уже одно это могло серьезно напугать – каков же это маг, что способен управлять такой мощью скопом?

Оставшись без заслона, Кайндел не колебалась, что выбрать. Врага пока не было видно, поэтому она мигом возвела еще один щит, правда попроще, похилее, победнее, чем предыдущий. Но всегда лучше какой-нибудь, чем вовсе никакого.

Правда, последовавшие атаки и сравнивать нельзя было с тем, что едва не погубило их в первый же момент. Короткие точечные удары огнем, немного похожие на выстрелы ракетницей и оттого совсем не страшные. Конечно, попадать под такой удар не стоило, за неосторожность можно было расплатиться жизнью, самое меньшее – хорошим ожогом. Кузнецы рассыпались, кто пригнулся за грудой бетонных плит, сваленных неподалеку от окон флигеля, кто пропал в дверном проеме и под аркой. На открытом обстрелу пространстве осталась только курсантка ОСН – она, защищаясь от огненных вспышек своей магией, пыталась рассмотреть, кто же атаковал ее первым, что за неведомый могучий чародей?

Часть нападающих вывернула из-за дома номер восемнадцать – еще два года назад хорошенького, свежепокрашенного, а теперь замызганного, полуразрушенного, со следами копоти на блеклой побелке, причем от огня явно магического происхождения. Кузнецы и жители окрестных домов давно утащили оттуда все, что можно пустить в дело, даже стекла аккуратно повынимали – мало ли, вдруг свои выбьет, надо будет менять.

Остальные бомбардировали противника заклинаниями с крыши. Мысленно махнув рукой на свою машину, которой из заварухи, похоже, не светило выйти неповрежденной, Кайндел отскочила в арку, прижалась к стене и приготовила заклинание. Правда, пустила она его в ход далеко не сразу, как увидела врага – неприметные черно-серые фигурки, чуть пригнувшись, будто это могло их защитить от магии, как защищало от пуль, бежали к ее машине. Наведя на одну из этих фигур пистолет, девушка попыталась представить себе, что же такое ценное они надеются найти в ее авто, но так и не додумалась.

Первая короткая очередь из трех пуль скосила одного нападающего, вторая же ушла в пустоту, потому что выбранная цель оказалась весьма бойкой. И конечно, здесь не обошлось без магии. Отражающих защитных заклятий Кайндел еще не видела, поэтому, расстреливая обойму в другого боевика, мысленно отметила для себя ловкача. Потом вытащила пустую обойму и вставила полную, последнюю. Бойцы местной мафии, видимо, чувствующей себя спокойнее всего под покровительством Круга, подобрались уже совсем близко, хотя пули летели не только из арки, но и из окон, где кузнецы осваивались со своим новым оружием. Вспышки заклятий начисто сжигали простенькую магическую защиту, а более сложную кромсали на куски.

– Эй, Данило, не частим! – заорала Кайндел, пригибаясь. Чужие пули, колко фыркая над головой, выбивали щербинки в замызганной, неопределенного цвета штукатурке арочного прохода.

В тот же момент у девушки запищал укрепленный на поясе мобильный телефон. Не глядя, она нервно нашарила кнопку ответа, включила «громкую связь». Для этого пришлось опустить АПС, поэтому фырканье над ее головой стало погуще. И, пригибаясь еще ниже, она мысленно благословила тех лентяев-строителей, которые, что-то переделывая во дворе, старые бетонные конструкции доволокли только до арки и бросили здесь же.

– Да! – рявкнула она.

– Ты чего молчишь, а? – едва узнаваемо прозвучал голос Эйва Шреддера.

– Я тут дерусь, – зло бросила девушка, высовываясь из-за бетонной груды и делая еще пару выстрелов.

– Почему сразу не позвонила?

– Тупой вопрос. Потому что напали внезапно.

– А если б я не позвонил, что бы стала делать?

– То, что и делаю – драться! – заорала раздраженная Кайндел, пытаясь левой рукой нашарить кнопку отключения связи.

Там, у Эйва, что-то громко зашуршало. За последние полгода связь стала намного лучше.

– Сейчас подъедем, – и к облегчению девушки отключил свой сотовый.

Через мгновение она ощутила неопределенную, крайне смутную угрозу. В такой ситуации глупо оставаться на месте. Не зная, что именно ей может угрожать, она попятилась от бетонной груды во двор, прижалась к стене (хоть это само по себе чрезвычайно неприятно, заплеванная стена выглядела омерзительно и, казалось, воняла даже на расстоянии). А потом из полуоткрытой двери парадной в нее полетело заклинание, и снова довольно мощное.

Лишь в самый последний момент она успела выставить магический щит по уже привычной, обкатанной схеме и только поэтому сумела противостоять атаке. Правда, неведомая сила, налетевшая на нее, оказалась настолько упругой и мощной, что в момент столкновения с ней девушке показалось, будто бы земля буквально испаряется у нее из-под ног. И эта секунда свободного полета не принесла ей ни малейших приятных ощущений.

Потом почва больно ударила по ступням, подкосились колени, и курсантка полетела на землю, усыпанную кирпичными обломками, больно ушибла локоть. Из подъезда выглянул щуплый молодой парень, сперва показавшийся ей подростком никак не старше пятнадцати лет. Он был ей незнаком, и лишь через мгновение, когда, приподнявшись, Кайндел готовилась строить самую сложную, самую сильную магическую защитную систему, которую только могла придумать, она сообразила, что лет ему, наверное, больше двадцати, может, и под тридцать, просто такая уж у него внешность.

Незнакомец наставил на нее палец, будто пистолет, и предчувствие удара обожгло девушку, как мгновенно подступивший ужас. Правда, она не собиралась просто бессильно пугаться, и решение сформировалось раньше, чем она успела подумать об этом. Сметающий магический вихрь возник между ними – магия эта была сложная, и лишь вспышкой испуга ей удалось так быстро и даже словно бы непринужденно вызвать эти чары к жизни. Она хранила их на крайний случай, считала своей самой лучшей, самой новой идеей и, пустив в ход, удивилась сама себе.

Атака незнакомца захлебнулась, едва увидев свет. На этот раз отдача отшвырнула в сторону молодого человека, и он, налетев спиной на полуоткрытую дверь, болезненно вскрикнул. Тех, кто уже намеревался выскочить вслед за ним, он сшиб с ног и загнал обратно в подъезд. В этот миг девушка поняла, что заклинание, брошенное ей в лицо, имеет огненную природу. Она поняла в чужой магии кое-что еще, но что именно – сперва не осознала.

Вскочила, складывая руки в положение, из которого ей удобнее всего было бросать в противника заклятия, и разлила на пути врага «чары, сбивающие с пути». Они напоминали сероватую дымку, которую в большинстве своем простые маги из человеческого рода не воспринимали, пока не попадали в нее, будто мухи в паутину. Таково было своеобразие этих новоизобретенных, а вернее, даже «новообретенных» чар Кайндел, что с их помощью она вполне могла попытаться если не победить, то хотя бы обмануть противника.

– Стой! – крикнул незнакомец своим спутникам, которые, обогнав его, ринулись прямо к Кайндел, но было уже поздно.

Запутавшись в чужой магии, они заметались, пытаясь сообразить, что произошло, почему померк белый свет, и двор внезапно оказался в сто раз больше, извилистее и страшнее, чем был. Заклинание воздействовало на восприятие человека, на все пять основных его чувств, включая их магические аспекты, поэтому в ОСН девушка молчала об этой своей разработке – опасалась, что ее неправильно поймут.

Снаружи, за аркой, звучали выстрелы и крики – кузнецы при помощи полученного оружия выясняли отношения с налетчиками и пока прекрасно справлялись своими силами. Пока. Здесь же все, кто выскочил из подъезда, запутались в сбивающих с пути чарах, топтались на месте, натыкались друг на друга и слепо щурили глаза – разглядеть они ничего не могли, хоть и пытались. Правда, длиться все это должно было недолго, заклинания хватало самое большее на десять минут – и это на одного человека, а здесь оказались шестеро.

Кайндел не спешила убежать, пользуясь появившейся возможностью, или хотя бы пристроиться за железной дверью, ведущей в кузницу, чтоб безнаказанно обстреливать потерявшихся в чародейской паутине врагов заклинаниями и пулями из АПС. Она стояла и смотрела на незнакомца – он, который непринужденно пользовался такими силами, которые ей всегда хотелось примерить на себя, заинтересовал ее намного больше остальных.

Правда, она тоже здорово заинтересовала его, это чувствовалось. Вытянувшись в струнку, он разглядывал ее, будто невиданное и опасное чудо.

– Зачем ты так? – глухо спросил он.

– Как? – удивилась она, бросая короткий взгляд на растерявшихся, дезориентированных людей. – Это неопасно для здоровья.

– Так ты тоже не человек?

– Человечнее многих, – проворчала девушка.

Но он ее не слушал.

– Зачем тогда ты на их стороне?

– А ты всерьез считаешь, что на свете существуют только две стороны? – глядя строго, поинтересовалась она. – Твоя и неправильная?..

Она еще много о чем хотела спросить его – кто он, откуда и что за силу он использует, и почему помогает примитивным рэкетирам «разбираться» с трудягами-кузнецами, но не успела. Они с незнакомцем почти одновременно рефлекторно прикрылись магическими защитными чарами, а через миг во дворе эффектно взорвался вихрь разноцветных ярких искр. Потом стало понятно, что это не осветительная ракета, а какое-то странное подобие петарды, потому что искр получилось много, но при этом никого не обожгло. Даже те, кто все еще находился в плену заклинания Кайндел, остались невредимы, разве что кое-кого из них ненадолго ослепило.

Мгновением позже, когда первые двое «пленников серых чар» вернули себе возможность видеть и слышать, под арку ворвались ребята с автоматами, одетые в одинаковую темную одежду – подобие формы. Ребят было всего шестеро, однако по ту сторону арки они, судя по тишине, порядок навели довольно быстро. Появившись во дворе, они не открыли огонь, видимо, боясь зацепить свою соратницу, однако растерянных, только-только отошедших от действия неведомого волшебства «рэкетиров» быстро положили на землю лицом вниз (впрочем, те почти и не сопротивлялись).

– Подождите, тут есть… – крикнула девушка и в тот же миг сообразила, что загадочный незнакомец исчез. Как именно это произошло, она не успела заметить, поэтому ей показалось, будто он просто испарился. – Ё-моё!

– Что? Где? – быстро спросил Эйв, подскакивая к ней и вместо автомата поднимая пистолет, неведомо когда оказавшийся у него в руке.

– Пропал куда-то, – сказала она больше себе, чем ему. – Может, в парадную? – И бросилась туда.

Парадная была полутемная и грязная… И отнюдь не пустая. Привлеченные шумом и криками, там толпились люди, должно быть, не знающие, следует ли запираться в своих квартирах или все-таки высунуться и посмотреть на бой поближе. Им хватило ума не соваться под пули, однако любопытство толкало на необдуманные поступки.

Или, вернее всего, они просто рассчитывали на какую-нибудь добычу уже после того, как там внизу все перебьют всех.

И, будто запнувшись взглядом за эту плотную толпу, колыхнувшуюся прочь от нее в тот самый момент, когда открылась дверь (правда, недалеко отшагнули), Кайндел остановилась.

– Здесь парень сейчас пробегал? Молодой щуплый парень? Только что?

И кто-то из стоявших впереди, опасливо косясь на ее АПС, отрицательно помотал головой.

– Никого не было. Сверху спускались минут пять назад, это было. А наверх никто не поднимался.

Она оглянулась на Эйва – тот для уверенности держал толпу, забившую подъезд до самого третьего этажа, под прицелом. Кинув искоса взгляд на ее растерянное лицо, он оттеснил ее к выходу и спокойно уточнил:

– Потеряла кого-то?

– Тут парень был… Куда только испарился?

– Посмотрим по другим подъездам. Только если он не совсем дурак, уже давно по крышам утек. Не догоним.

Кайндел оглянулась.

Двор был тих и выглядел удивительно мирно – два чахлых деревца, опрокинутые тумбы, оставшиеся от скамейки, мусор, два переполненных помойных бака, для полноты картины имелась даже старушонка, выгуливавшая тощую собачку и, судя по всему, просто не слышавшая ни перестрелки, ни криков. Тесный дворик действительно вполне подходил для того, чтоб, пробежав его за каких-нибудь пару секунд, скрыться из глаз. Она подумала о том, что незнакомец, должно быть, пустил в ход какие-нибудь отводящие глаза чары, в глубине души понимала – могло быть и иначе, и она сама виновата в том, что не заметила, куда он убежал.

Эйв Шреддер терпеливо ждал, пока она что-нибудь решит, одновременно зорко оглядывая двор и следя за тем, как его спутники вяжут пленных. Он явно чувствовал себя в этой ситуации, как рыба в воде, сбежавший незнакомец его совершенно не интересовал, потому что, раз сбежал, значит, не опасен. Его интересовало сиюминутное состояние «поля боя»… А Кайндел терзало сомнение, что с незнакомцем ей еще обязательно предстоит встретиться и он так или иначе может создать серьезную проблему для Организации.

Но гоняться за ним по окрестностям действительно не имело никакого смысла. Слегка пожав плечами, девушка отвернулась и направилась к дверям кузни, а заодно к ребятам из Организации, которые уже разобрались с пленниками и помогли им прийти в себя после странного заклинания.

– Привет, – бросила она им, заглядывая в арку и убеждаясь, что возле ее машины, слегка опаленной чьей-то магией, копошится кто-то из кузнецов, а значит, по крайней мере, не все из них погибли.

– Привет-привет, – весело ответил Илья Тверской. – Я вижу, с тебя глаз нельзя спускать. Стоит только отпустить тебя куда-нибудь одну – и оп! – ты уже попала в историю.

– Ладно, – отмахнулась она. – У вас-то как дела?

– Все в шоколаде, как всегда, – встрял Роман. – Где наша пятерка не пропадала! Да и дел-то! Откуда ж мы знали, что мечи из кузни забирать намного опаснее, чем компьютеры со склада?

– Я об этом тоже знать не могла, – усмехнулась курсантка. – Да ладно. Это ведь случайность… Данило, твои ребята все в порядке?

– Ну не совсем, – ответил кузнец, вытаскивая из-за груды бетонных обломков одного из своих подмастерьев. Тот безвольно обвисал в его руках, но приоткрытые глаза испуганно поблескивали из-под ресниц, и вообще на мертвого он не смахивал. – Что это с ним? Эй, Леха, хватит придуриваться. Вставай на ноги.

– М-м-м-э-эээ…. – неразборчиво ответил подмастерье.

Роман, уронив пленного, которого тащил в арку, шагнул к пострадавшему, наклонился, и на Кайндел снова слегка пахнуло магией. Ноги Алексея, видимые из-за фигур Романа и Данилы, агонически задергались, потом выпрямились, будто в спазме, потом обмякли.

– Все с ним нормально, – сказал Маг, поднимаясь и отряхивая ладони. – Простенькое парализующее заклинание словил. Раз не сердечник, то и не опасно. Вставай, парень, я все снял.

– Не снял, – вяло отозвался с земли подмастерье.

– Раз можешь говорить, значит, снял.

– Да у меня конечности вообще не шевелятся!

– Конечно, после этого заклятия тяжело сразу встать на ноги. Но надо. Давай разминайся.

Подмастерье дернулся разок, под испепеляющим взглядом кузнеца повторил попытку и с облегчением откинул голову.

– Не-а… Не получается.

– Давай-давай! – подбодрил Роман, оглядываясь на Кайндел и слегка подмигивая ей.

– Не могу. Лучше полежу.

– Леха, чем дольше лежишь, тем у меня больше соблазн тебя кем-нибудь заменить, – заметил Данило. – На твое место в нашей кузне знаешь сколько желающих? По нынешним-то временам – ого-го! Зачем мне такой хлюпик, как ты?

Парень посмотрел на кузнеца вялым, не слишком-то испуганным взглядом. Сделал попытку встать, правда, довольно неуверенную. Потом перевел взгляд на оэсэновца.

– Доктор, скажите боссу, что я не могу…

– Я не доктор. Я чародей. Давай вставай, – и, подставив пострадавшему локоть, поднял его с земли.

Пошатавшись, тот налег на своего спасителя всем телом, краем глаза наблюдая за Даниилом, следя, чтоб у того не закончилось терпение. Однако кузнец уже мало интересовался своим подчиненным, который хоть и с горем пополам, но все-таки выполнил его распоряжение. Он с беспокойством подсчитывал количество непрошенных гостей, которых все-таки надо пригласить к столу, потому как они помогли отбиться, да и вообще – перспективные заказчики.

– Э-э… – замялся он. – Это… Добро пожаловать к нашему столу, пообедать с нами.

– Отлично, – обрадовался Шреддер. – Как кстати! Илья, Горо, тащите из машины сухой паек. Ну наш вклад, – пояснил он хозяину. – Хлеб там, шоколад, сгущенка, колбаски немножко, ветчина… Ну нам дали ветчину, потому что тушенки под рукой не случилось.

У Даниила вспыхнули глаза. Судя по лицу, мысль вцепиться зубами в настоящую ветчину или там попробовать колбаски показалась ему весьма заманчивой. Он сделал было движение рьяно согласиться на любое предложение оэсэновца, но это уже было не нужно – Илья бросился за пайком, засунутым в автомобиль под коробки с компьютерами и мониторами. Последние забрали со старого склада, принадлежащего какой-то серьезной фирме, которая еще в самом начале всеобщего развала умудрилась с помощью некоего мага запечатать склад какими-то чарами. А какими – забыли.

Маг пропал и, наверное, где-то погиб в схватке с другими чародеями. Большинство желающих поживиться запертым на огромный амбарный замок добром поплатились за это жизнями, кое-кто выжил, но больше не совался. Да и лучшим магам ОСН лишь через неделю упорного и опасного труда удалось снять заклинание и попасть внутрь. И вот вынести оттуда все, что только возможно.

– Как компьютеры? – негромко поинтересовалась Кайндел у Эйва. – Все в порядке?

– Мы не смотрели. На базе их осмотрят и протестируют. К себе мы загрузили те, что не влезли в фуру. Ну и повезем сами. Остальные ребята сопровождают фуру.

– А вы из-за меня задержались, – улыбнулась девушка. – Я польщена.

– Не дури. Разве мы можем оставить кого-нибудь из наших без защиты? – Шреддер приобнял ее за плечи, но тут же отпустил – слишком много вокруг было посторонних. – Ну ничего страшного. У нас в машине не слишком-то богатый, не слишком-то заманчивый груз. Вот если бы мы везли полсотни килограмм колбасы, тогда конечно… Стремно было бы ехать мимо голодных районов.

– Для какой базы предназначены компьютеры? – деловито поинтересовалась она. – Куда везем?

– На новую. Ты там еще никогда не была. Где она, я и сам не знаю, мы подберем водителя по дороге. Он нас и привезет. Я слышал, будто у самого Одина спрашивали разрешение на то, чтоб привезти тебя туда. Ну и остальных курсантов тоже. Говорят, на новой базе отличные лаборатории.

– Зачем было у Одина спрашивать особое согласие на то, чтоб мы с ребятами побывали в тамошних лабораториях? – удивилась Кайндел. – Уверена, мы дороги и не увидим. И даже приблизительно не сможем угадать, где они находятся.

– Возможно, Испытатель не желает, чтоб о новой базе вообще хоть что-то было известно. Даже то, что она существует, – пожал плечами куратор. – Сама понимаешь, поскольку Испытатель – глава службы безопасности ОСН, он и решает все это. Один может лишь разрешить какое-то исключение, но лезть в дела службы безопасности не будет. Ему и без того есть чем заняться.

– Естественно. Каждый должен делать свое дело. Но я-то там зачем нужна? Один не объяснил, чего он от меня ждет?

– Нет. Только, полагаю, тебе волноваться не о чем. Если уж решено везти тебя и ребят из твоей команды на новую базу, значит, там вас встретят и все объяснят. А мне, собственно, ни о чем таком знать не положено, потому как меня это не касается… Ладно, идем, поедим. А потом поедем. А то и к завтрашнему дню не доберемся до места.

Стол у кузнецов по нынешним временам был просто великолепен. Жена Даниила и супруги двух его помощников-мастеров поставили на стол белый хлеб, огромный котелок супа на мозговой косточке, большую миску печеной с луком картошки, салат из капусты с уксусом и постным маслом и тарелку сметаны. Ветчину и колбасу из пайка оэсэновцев они напластовали мигом, украдкой облизывая пальцы, и поставили греться большой чайник, судя по всему, склепанный в здешней мастерской из старой кастрюли.

За столом царили патриархальные нравы, исключая лишь то, что каждый ел из отдельной тарелки и женщины обедали вместе с мужчинами. Стол был длинный, здесь могли усесться человек тридцать, а при желании и больше, и, хотя народу вокруг котелка собралось изрядно, тишину прерывали лишь звуки сосредоточенного, до хруста, жевания – никаких разговоров. Даниил сурово поглядывал на своих помощников и подмастерьев. Для гостей он пытался смягчить взгляд, но иногда не получалось.

Правда, оэсэновцам до его взгляда дела не было. Они поглощали суп так, что лишь за ушами трещало, закусывали картофель ветчиной, лакомились салатом и перекидывались ничего не значащими фразами. Хоть и привычные к хорошей кормежке, курсанты уплетали так, будто давным-давно не ели досыта – увлеченно, с аппетитом и очень быстро. Эйв время от времени поглядывал то на них, то на часы. Но и сам не забывал с удовольствием насыщаться.

– Давайте, – подбадривал он. – Нам еще назад ехать… Детка, ты оружие уложила в машину?

– Нет. – Кайндел отодвинула тарелку, встала. – Прошу прощения у хозяев. Пойду, действительно, упаковывать.

– Подожди немного, – проворчал Даниил, сосредоточенно ворочая ложкой. К преждевременному уходу из-за стола он явно не привык. – Мне еще с тобой хотелось парой фраз перекинуться.

– Перекинемся, – отозвалась девушка и пошла укладывать в багажник своего автомобиля клинки, завернутые в холст.

Прежде чем уложила в машину, каждый из мечей она подержала в руках, проверив еще раз, не легло ли на какой-то из них непрошенной магии. Хотя вокруг кузницы развернулось настоящее магическое сражение, особенно после того, как в схватку ввязались ребята из ее команды, чары, к счастью, миновали металл, и он остался девственно чистым, готовым принять в себя любую другую магию.

После боев у Морского порта их шестерка – Илья Тверской, Роман по прозвищу Маг, Сергей (с тех пор как его рукоположили, иного обращения, как Отец Сергий, он уже ни от кого не слышал), четверорукий джаншуриец Горо, Лети и сама Кайндел – была признана командой. Впрочем, все двадцать курсантов после тех событий разбились на группы, и для простоты пересчета их теперь именно так и распределяли в списках.

Обучение теперь строилось с расчетом на деление по командам. Лишь одно было непонятно до сих пор – кто в каждой из команд будет координатором. К будущим командирам пока только присматривались, почти каждый курсант лелеял надежду к концу обучения (через пять лет, если у Организации не изменятся планы) стать младшим офицером. Девушка снисходительно воспринимала порывы Ильи показать, что он в команде самый сообразительный и ответственный. Ее куда больше занимало то, чему их учили, и то, насколько доверяли ей лично.

Правда, косые взгляды ей уже давно не случалось ловить на себе. Единственный высокопоставленный офицер ОСН, который продолжал активно ее не любить, – Багира, старая знакомица Одина еще в бытность его полковником ФСБ. Эта тридцатипятилетняя женщина с пронзительными красивыми глазами, черноволосая и томно-гибкая, полгода назад обнаружившая, что она – пантера-оборотень, невзлюбила Кайндел с первого взгляда. Но, признавая ее право относиться к ней без симпатии, девушка знала, что без причины женщина не станет цепляться к ней и, уж тем более, делать гадости.

На гадости нынче не было ни сил, ни времени.

И будущее казалось ей все более спокойным, хотя в действительности ближайшее время на мирную, обустроенную, безмятежную жизнь можно было и не рассчитывать. Организация все пыталась разделить Петербург с Кругом, если нельзя было вовсе выгнать врага отсюда, а под шумок другие, менее крупные группы магов, чародейские Ордена и Гильдии и прочие маги посильнее отщипывали себе по кусочку.

Тем временем обыватели жили своей жизнью, постепенно привыкая к шальным заклятиям и обучаясь их избегать. А хозяева предприятий плевать хотели на то, кому в результате достанется город, и торговали с любым, кто мог заплатить. Что вполне понятно…

– Вика! – позвал Эйв. Она обернулась – молодой человек стоял в трех шагах от нее. – Что-то произошло?

– Я тебя просила меня так не называть. Если трудно выговорить «Кайндел» – зови Аэдой.

– Извини. Кайндел… Что случилось?

– Ты о моей беседе с кузнецом? Он просил меня кое в чем ему помочь. Зачаровывать мечи, которые он изготавливает на продажу, за это обещал и дальше выполнять наши заказы. Без иной оплаты. Ничего более.

– Нет, я не про кузнеца. Я про того таинственного незнакомца, которого ты потеряла. Рассказывай, что произошло.

Девушка пожала плечами.

– Ничего особенного не произошло. Но если бы ты не явился, мне могло сильно не повезти. Видишь ли, этот молодой человек намного сильнее меня.

Шреддер с любопытством прищурился.

– Более опытен как маг? И ты его не знаешь?

– Нет, не знаю. Кстати, дело не в опытности. Даже наоборот. Пожалуй, я знаю побольше заклинаний и всяких магических хитростей, чем он, именно поэтому не погибла в первый же момент.

– Не понимаю, – нахмурился куратор. – Объясни. Если ты знаешь больше заклинаний, то как же ты не справилась с ним?

– Потому что к его услугам было больше энергии.

– Разве это имеет значение?

– Ну как тебе сказать… Не имеет, если не умеешь работать с энергией напрямую. Он – умеет.

Эйв немного помолчал, после чего осторожно спросил:

– А ты умеешь?

– Я? Не-а… Пока.

– Теперь я понял, почему этот крендель так тебя заинтересовал.

– А еще мне ужасно интересно, какое отношение он имеет к Кругу и рэкетирам, наехавшим на кузницу с подачи Круга.

– Откуда ты знаешь, что они сделали это с подачи Круга?

– Они так сказали. Нутром чую, сказали правду.

– А, ну раз нутром! – протянул Шреддер. Через мгновение она оказалась в его объятиях, крепко прижата лицом к жесткой темно-серой куртке, пахнущей табачным дымом и городским ветром. – Нутро у нас всегда стопроцентно говорит правду.

– Отстань, – возмущенно вскрикнула она, но таким неразборчивым шепотом, что он при желании мог сделать вид, будто не расслышал. – Слушай, ну ребята могут выглянуть или сам кузнец Данило.

– Плевать я хотел на твоего Данилу. А ребята и так знают все о наших с тобой отношениях. Пошли в машину, а? На новой базе точно будет не расслабиться вдвоем…

– Эй, там чай подали! – Лети – маленькая, пушистая с ног до головы иномирянка – окликнула их из дверей. – Чай со сгущенкой идите пить!

– Спасибо, Лети! – отозвалась Кайндел и захихикала.

– Тьфу ты! – Эйв отпустил девушку. – Как всегда, не повезло…

Собираясь в дорогу, она то и дело поглядывала на него, а он – на нее. И результат этих обменов взглядами был очевиден с самого начала – закончив перекладывать коробки в салоне микроавтобуса и проследив за тем, чтоб курсанты закрепили груз и расселись по местам сами, Шреддер, нахмурив брови, заявил:

– Так. Поезжайте вперед, до Выборгского шоссе, а потом до поворота на Приозерск. И дальше до самой границы Карелии. А я поеду на этом автомобиле, – и показал на машину, которая привезла к кузне девушку и автоматы для местных кузнецов. – Со мной поедет Кайндел.

И отвернулся от ребят, переглянувшихся с пониманием в глазах.

– Ждать-то тебя где? – спросил Илья, который за рулем микроавтобуса чувствовал себя увереннее всех.

– Где-где… У Березово. Там два шоссе сходятся, там точно не разминемся. Помните магазин, где мы рыбца к пиву покупали? Вот рядом с магазином.

– Купить чего-нибудь?

– Смотрите по ситуации.

– А где водитель-то будет ждать? – спросила девушка.

– Там же и будет ждать.

– В магазине, конечно, – сощурился Роман. – Ну конечно, что зря время терять…

– Не пори ерунды, он за рулем.

– Ну так и что? ОСН берет к себе только профессионалов, они не только по пьяни, они и без сознания водят лучше всех!

– Хватит. Садитесь в машину и катите, – и, многозначительно посмотрев на Кайндел, добавил: – А мы следом.

Девушка вздохнула и покачала головой.

– Ну что ты напрягаешься? – усмехнулся Эйв Шреддер, застегивая ремень безопасности. Посмотрел на нее, сумрачную, и расхохотался. – Да не буду я к тебе приставать. Мне с тобой поговорить надо.

Кайндел покосилась на спутника без особой радости.

– Я б, может, была б и не против. Но, честно говоря, и так поняла, что до дела не дойдет. Ну рассказывай. Тебе Один велел со мной побеседовать?

– Не Один. Роннан. Проницательная ты моя, – и тронув с места автомобиль, вырулил на дорогу.

Он быстро обогнал разгонявшийся микроавтобус, проскочил площадь с Нарвскими воротами и свернул на Старопетергофский проспект. Девушка знала, что остальные поедут совсем в другом направлении, по проспекту Стачек и дальше через Краснопутиловский и Московский – на Кольцевую автодорогу. Но не задала ни одного вопроса. Раз он едет туда, значит, так и надо.

– Выдам тебе тайну, которая скоро перестанет быть тайной, – сказал куратор. – Вашу группу собираются переводить в Карелию на все лето или как получится. Жить будете то ли на старой турбазе, то ли в заброшенном дачном поселке – там есть небольшие домишки в приличном состоянии и более крупные, кирпичные, почти капитальные корпуса. Разместитесь, словом.

– А цель?

– Цель очевидна. Бегать, прыгать, развиваться и заниматься магией на лоне природы. Воевать-то не только в городе придется, не только с гальюнами под боком…

– Я думаю, город дает нам много других преимуществ, помимо гальюна, – рассмеялась она. – Извини, продолжай.

– Помимо преимуществ есть еще и недостатки. Их, конечно, значительно меньше, чем в полевых условиях, но готовыми надо быть ко всему. Поэтому вас и везут на подготовку в Карелию. Но есть одно дельце, которое ты должна закончить до отъезда. Ты же у нас аналитик. Помимо всего прочего.

– Да, – вздохнула задумчивая Кайндел. – Помимо всего прочего.

– Ну и, кроме того, знаешь о Круге больше, чем все мы вместе взятые. За полгода с лишним ведь вот не дошли руки подробно расспросить тебя. Роннан велел мне дать тебе кое-какую последнюю информацию о Круге и поручил выяснить, где теперь могут располагаться их убежища. Где, собственно, их можно найти.

– Да? – Девушка смотрела в боковое окно машины, будто пыталась понять, куда они едут.

– Я сейчас везу тебя в нашу штаб-квартиру на канал Грибоедова, там тебе представят всю собранную нашими ребятами информацию. А ты должна будешь ткнуть пальцем туда, где, по твоему мнению, могут находиться базы адептов Круга в Питере и Ленобласти. Или те, которые помнишь. Чтобы нашим ребятам было с чего начинать поиски.

Мимо проносились дома, изредка люди, которые смотрели на мчащуюся машину с такой опаской, что она чувствовалась даже вот так, на большой скорости. Как всегда, на поворотах Эйв сильно притормаживал и первые несколько метров ехал совсем медленно, чтобы успеть убедиться – дорога дальше не разрыта, – поэтому на этом этапе от его машины на всякий случай разбегались. Ну мало ли, вдруг это маг, который ищет, на ком бы сорвать свое раздражение или кого бы ограбить.

Но обыватели Кайндел мало интересовали. Она настолько привыкла к виду разбегающихся людей, что уже даже сочувствия не испытывала – привычное слишком слабо трогает. Она думала об Алом Круге, который еще год назад был ее семьей (за неимением иной), а теперь – злейшим врагом.

Правда, нежных чувств к Ночи, координатору Алого Круга, Королеве чаш, она не испытывала никогда. Многие из ее Семьи были Кайндел приятны, одного из них она страстно любила, с Ночью же еще в самом начале их общения отношения никак не складывались. Позднее девушка все убеждала себя, что ее сугубо личное отношение к главе Семьи – дело десятое, если не двадцатое. Только взаимовыручка и тесное сотрудничество друг с другом, искреннее желание помочь и беспокойство каждого о каждом (что по-настоящему свойственно всегда лишь семье, кровной или созданной на основе уз побратимства) могли помочь выжить. Поэтому свое мнение она оставляла при себе. Может, зря?

Самый трудный первый год она пережила вместе со всеми ними. Многое пришлось пережить, не раз ей спасали жизнь, и она спасала тоже, и последнюю буханку черствого хлеба делили на всех, разнообразя рацион одной-двумя банками консервов, здорово рискуя все вместе, потому что консервы были просроченные. В этой ситуации само собой получается если не полюбить, то, по крайней мере, сильно привязаться к человеку. Ночь была для нее тем, кто помог выжить своим названным братьям-сестрам и их близким (и ей в их числе). До сих пор трудно было воспринимать ее как человека, приговорившего ее к смерти.

Поэтому Кайндел вообще старалась не вспоминать и не задумываться. Но иногда получалось само.

– Что скажешь-то? – полюбопытствовал Шреддер, на миг отрывая взгляд от дороги и оглядываясь на спутницу.

– Не могу обещать, что с ходу смогу рассказать что-нибудь дельное, – отозвалась она. – Недостаточно информации.

– Ну, родная, ты еще даже и не видела эту информацию, а уже говоришь, что недостаточно?

– Могу предположить. Видимо, сводка последних нападений на крестьян и транспорты с продовольствием, те случаи, когда участие Круга показалось ребятам очевидным, да? Что еще?

– Насчет сводок угадала, молодец.

– Я никогда не гадаю. Помню, Один упоминал, что ведет сводку областей энергетической напряженности искусственного происхождения в городе и области. Эту схему мне покажут?

– Покажут. Только – предупреждаю сразу, наших собственных точек там обозначено не будет.

– Если они банально изъяты, то я и так смогу определить, где они были. А если в угоду желанию скрыть их местонахождение будет подкорректирована и общая структура, то можете не показывать. Все равно бесполезно.

– Какая ты требовательная…

– Я просто отдаю себе отчет в том, какая информация мне нужна, чтобы сделать вывод. Но, скорее всего, мне вряд ли представят достаточно подробную карту областей энергетической напряженности, чтобы я могла по ней сделать однозначный вывод. Потому что такую мне надо самостоятельно составлять… Эй, осторожнее, там же все перекопано!

– Откуда ты знаешь?

– От Офицера. Он на Вознесенском между Садовой и набережной Фонтанки угробил свою Вольву. В яме.

– Твою мать! – выругался Эйв и лихо развернулся на пустой дороге с плохим, сильно пострадавшим от дождей и тяжелых колес асфальтом. – Ты б раньше сказала.

– Ты не спрашивал.

– Ну ничего. Скоро будем на канале Грибоедова. Ты ведь еще не видела, как отремонтировали штаб-квартиру, да? К счастью, в тот раз наши противники не стали тратить время на поджог и прочие неприятные излишества… Там все бумаги и посмотришь.

– Эйв, ну неужели Роннану некому больше это поручить, кроме меня?

– А Роннан, как разумный распорядитель, использует все возможности. Ты должна понимать, что чем больше вариантов скомпилируешь, тем проще будет отыскать неотысканное.

– Или наоборот, запутаешься окончательно. Допустили бы меня до полной исчерпывающей информации, я смогла бы давать исчерпывающие прогнозы.

– Потерпи, – примирительно проговорил Шреддер. – Еще немного времени пройдет, Один убедится, что ты наша, и все у тебя будет. И информация, и все блага высокого положения.

– Не надо мне никакого высокого положения, – пробормотала девушка. – Нас и так неплохо кормят.

Она лениво поглядывала по сторонам. Здесь, в центре города, людей становилось больше, и даже вывески кое-где начинали поблескивать неистребимым галогеном. И даже реклама кое-где ярким цветастым пятном разукрашивала неопределенно-серую, покрытую пятнами и грязью стену: «Самая крепкая и надежная одежда из натуральных тканей, местный материал, низкие цены», «Обувь из телячьей и свиной кожи; сапоги, ботинки, туфли. Незамедлительное исполнение заказов», «Еловые, сосновые, березовые дрова с доставкой в пределах города. Цена разумная по договоренности»…

В голову пришло, что здесь, в ее родной стране, люди так или иначе найдут путь в жизни. От оэсэновцев, воевавших в Европе, она слышала рассказы о тамошнем состоянии общества: о людях, умирающих от голода, потому что продукты в супермаркеты регулярно не завозили, о всеобщей растерянности перед лицом такой катастрофической проблемы, как перебои с электричеством или отсутствие в продаже стирального порошка. Мало кому из французов или немцев с первого раза приходило в голову, что можно постирать руками, пользуясь обычным мылом или – за неимением мыла – в печной золе, а суп сварить на гриле, на угольях.

– А в Америке, наверное, уже половина народа другую половину перестреляла, – произнесла она.

Эйв покосился настороженно.

– Ты о чем?

– О том, что по степени приспособляемости наш народ давно оставил позади все остальные народы. Наши ведь даже в отсутствие продуктов в магазине тут же вспомнили о садовых участках, а у кого их нет – прихватизировали, как промышленность в девяностых годах. И даже поверить нельзя, что можно с шести или даже десяти соток целый год кормить семью. Но ведь как-то умудряются.

– Ну не только с шести соток… Но да, умудряются. А к чему ты это?

– М-м… К тому, что и мы с тобой, наверное, сумели бы выкрутиться на шести сотках.

– Несомненно. – Он снова покосился на нее – на этот раз игриво. – Выкрутились бы, мы ж тоже русские люди. А что – хочешь попробовать?

– Не-а. Я предпочитаю выкручиваться, имея возможность питаться от продовольственных запасов ОСН.

– Тоже верно, – рассмеялся мужчина. – Между прочим, Организация еще и не трогала своих запасов. Если не считать запаса сахара и соли. Один в самом начале всей этой неразберихи наложил лапу на часть продовольственного гос-НЗ. Одной тушенки больше миллиона банок. Ну мясные и рыбные консервы мы все-таки подъедаем, пока не истек срок годности. А все остальное, что подольше хранится – ну там замороженные продукты, ну и все такое, – еще полежит.

– Ишь, как устроился, – уважительно протянула Кайндел. – Это он разумно…

– Конечно. Без еды не повоюешь за государственность и законность… Подъезжаем.

Их автомобиль на подъезде к штаб-квартире ОСН и жилым домам был остановлен заклинанием. Из-под козырька ближайшего подъезда вынырнул дежуривший там боевик, вооруженный до зубов, заглянул за предусмотрительно опущенное стекло с водительской стороны, коротко приветствовал старшего офицера ОСН и дал отмашку снять чары.

– Предусмотрительно, – похвалила девушка. Она с любопытством оглядывалась вокруг, потому что с момента драки за штаб-квартиру Организации, когда заклятиями разворотили все двери и окна, попортили стены и крыши, ей не приходилось здесь бывать.

Вокруг все было почти так же, как и раньше, до атаки Круга. Аккуратно выметенный, кое-где подновленный асфальт, железные двери, свежая покраска стен… Только вот часть стеклопакетов, которые стояли прежде и которые вышибло магией, заменили на обычные рамы, еще щеголяющие свежим деревом и лакировкой. Перед автомобилем Эйва распахнули железные ворота, ведущие в подземный паркинг (Кайндел и тогда еще изумлялась, как умудрились устроить подземную парковку под старыми зданиями, да еще и вывести въезд на набережную канала; оставалось лишь списывать все на магию и изумляться российской изворотливости).

– Вылезай. Если хочешь, можем попросить принести кофе или чай.

– Можно и чай. Куда мне идти?

– Пока иди в главный вход, там тебя примут и проводят. Они уже в курсе.

Через несколько минут девушка уже сидела в удобном кресле, в светлом помещении, которое вполне сошло бы за офисное, если б не микроскопические размеры, и ждала свой чай. В этой светлой и весьма уютной каморке с большим окном поместился только компьютерный стол и узкое плюшевое кресло, на подлокотнике которого восседала девица, работающая за компьютером. Она объяснила нежданной гостье, что кресло приволокли из комнаты, где сейчас идет побелка потолков, деть штуку мебели больше некуда, приходится терпеть.

Все это она излагала Кайндел, печатая что-то с пулеметной скоростью, поглядывая то в кипу бумаг перед носом, то на часы и еще успевая объяснять заглядывающим в комнатушку людям, кого где искать.

Потом пришел Шреддер, прогнал девицу (та нисколько не обиделась, прощебетала, что пойдет наконец пообедает, аккуратно прикрыла за собой дверь) и вручил спутнице большую кожаную папку.

– Я могу тебя оставить, а могу и здесь посидеть, пояснять, что к чему. Если сам соображу.

– Ты можешь здесь посидеть, если найдешь где, – ответила она, заглядывая в папку.

– Без проблем. – Он уселся прямо на пол и привалился спиной к двери. – Спрашивай, если что.

Девушка рассматривала большую, отпечатанную на длинном листе явно не стандартного формата, сводку нападений на крестьянские хозяйства и транспорты с продуктами за последние три месяца.

– Пока все понятно… Единственное, что я хотела спросить – из Выборга есть что-нибудь?

– В каком смысле?

– Ну… Новости из Выборга… От дружины Владимира.

– А при чем тут дружина Владимира?

– Ну вот смотри – часть нападений была совершена в непосредственной близости от Выборга. Дружина с Кругом на ножах. Они ничего об адептах Круга не сообщали?

– Правильно рассуждаешь, – похвалил Эйв. – Но с Владимиром и его ребятами Роннан что-то решает отдельно. Мне он не сообщал.

– Ясно, что ничего неясно. – Девушка вынула второй листок, просмотрела и подсунула под низ пачки. – Каких результатов от меня ждут, если я на важные вопросы не могу получить ответ?.. На самом деле вот этого всего не нужно… Нет, я просмотрю, может, у меня какие-нибудь идеи появятся. Но можно сделать намного проще. Я надиктую вам имена активных участников Круга – тех, которые там еще с давних времен, уже лет восемь. Вы пробьете по базе данных их прежние адреса и прошерстите окрестности. Ты пойми, люди всегда идут по пути наименьшего сопротивления. Они, скорее всего, будут устраивать свои убежища там, где хоть кому-то из них все знакомо, все известно. Ну и там, где есть магическая энергия. Информация обо всем этом у вас есть либо же вам доступна… Не говорю уж о том, что вы могли бы обратиться к техномагам. Которые вам всегда продадут информацию, которая у них есть.

– Ты думаешь, мы бы сами не сообразили? – лениво усмехнулся Шреддер. – Первым делом именно к ним и обратились.

– Ну и?

– А ничего. Нам сказали, что конкретно эту информацию продавать они нам не будут.

Рука Кайндел с зажатым в ней листочком застыла на весу. Мгновение девушка молча созерцала лицо молодого человека.

– Что – серьезно?

– Стал бы я шутить.

Она прикусила нижнюю губу.

– На твоем месте я куда больше заинтересовалась бы вот этим фактом. Ты понимаешь, насколько подобное поведение техномагам несвойственно?

– По твоим рассказам да. Вполне. Можно лишь подозревать, что им по каким-то причинам невыгодно… Ну чтоб мы узнали, где прячутся люди Ночи.

– Вот это-то и должно насторожить, – пробормотала она, укладывая в низ пачки еще один листок. – Мда… Озадачил ты меня. Забавно… Это надо обдумать.

– Обдумывай. Считаешь, они на Круг поставили?

– Существовал бы тотализатор, можно было бы предположить, что поставили большие деньги, – пошутила она. – Возможно. Дело просто в том, что им выгодна, как это можно выразиться, здоровая конкуренция между заказчиками. Может быть, Круг заплатил техномагам за неразглашение определенного рода информации… Все возможно. Думать надо.

– Думай-думай…

– И здорово было бы, если б мне дали информацию по состоянию дел в городе в целом. Было бы проще размышлять над наилучшим результатом.

– Детка, я б с удовольствием. Но не от меня зависит. Даже то, что я знаю, не могу сказать. Мне Испытатель голову оторвет. Легким движением руки…

Просмотрев все листки в пачке, Кайндел вытащила большую карту и развернула ее. Карта была напечатана на тонкой, хоть и непрозрачной бумаге, и, чтоб разместить эту «простыню» в каморке, пришлось набросить ее, словно покрывало, на компьютер и кресло. Чтоб удобнее было смотреть, девушка встала на подлокотник и вытянула шею.

Карта города и области была испещрена яркими разноцветными пятнами и разводами. Пустив в ход воображение, можно было угадать определенную закономерность в их расположении. Это была карта областей магической напряженности, которые сменялись пространством, практически свободным от магии или же частично свободным, где средний чародей всегда мог пополнить запас сил, но на серьезное колдовство не хватило бы. В точках наивысшей магической напряженности любой чародей мог добыть столько энергии, сколько, образно говоря, смог бы «унести».

И именно на них следовало теперь обратить самое большое внимание.

Эйв мог угадать, о чем она думает, потому что, хоть и не обладал большими магическими способностями, теорию знал. Поэтому, поднявшись с пола и разглядывая карту вместе с нею, негромко полюбопытствовал:

– А искусственно создавать эти… области повышенной энергетической напряженности – можно?

– На самом деле никто этого доподлинно не знает, – ответила Кайндел. – Надо проверять, ставить эксперименты, искать способы… Помнишь, Ночь пыталась строить магический источник, модулируя напряженность естественных областей магической напряженности? Организация еще следила за ее усилиями.

– Ага, и мешала.

– Довольно вяло мешала, надо сказать. Но в результате все равно ничего не получилось. Кажется, Ночь рассчитывала создать такой сильный источник магической энергии, чтоб смочь и порталы ставить. А в результате получила довольно неустойчивую заклинательную систему, которая смогла дать ей большое количество энергии единовременно, столько, сколько хватило на обработку большого количества людей сразу, на чем благополучно и разбалансировалась. Помнишь?

– Отлично помню. Ты ж ее и разбалансировала.

– Потому что такая была сама по себе. Думаешь, нормальную систему я б смогла уничтожить, лишь выдернув пару проводков и сломав пирамидку?.. С чего нужно начинать построение искусственной области магической активности, на чем закреплять, как использовать – все это еще предстоит узнать… Мне можно рисовать прямо на карте?

– Нельзя. Вот листочек, пиши адреса, если чего-нибудь надумала.

– Надумала. Не ручаюсь, но кое-что пришло в голову. Можно и проверить.

– Проверят. Пиши, не стесняйся.

– Напишу. Только вот на чем? – и жестом показала на крохотный компьютерный стол, где и так-то могла разместиться разве что средних размеров клавиатура и пара колонок, а теперь еще полностью все заняла собой карта города и области.

Шреддер пожал плечами, подал ей кожаную папку, повернулся спиной и слегка скруглил плечи.

– Ладно, давай… Пиши. Только нашим не рассказывай, ладно?

Улыбаясь, она принялась исписывать листок, беззастенчиво опираясь на его спину.

– Обязательно всем расскажу. Надо же и курсантам иногда посмеяться. Не каждый же куратор по выходным столиком подрабатывает.

Эйв что-то неразборчиво пробормотал в ответ.

– Только передай им, пожалуйста, чтоб были поосторожнее, – подсказала Кайндел, заканчивая перечень.

– Слушай, не полные ж дубы у нас работают. И сами сообразят. Все? Слезай с меня.

– Это ты папке?

– И папке, и тебе. Что ты на меня опираешься?

– Тебе жалко?

Он быстро развернулся и аккуратно снял ее с кресла.

– Не жалко, но обидно. Отлично ж понимаю, что возможности остаться наедине у нас долго может не случиться.

– Никогда не тискалась с мужчиной на кресле. Хочешь предложить пополнить багаж своего опыта?

– Был бы не прочь, но, откровенно говоря, времени у нас не то чтобы много. К сожалению.

– Тогда идем. – Она развела руками. – Что ж поделаешь… Клятвенно заверяю тебя, что воспользуюсь первой же возможностью…

В комнатушку заглянула хозяйка каморки и компьютера, и Кайндел со Шреддером принялись торопливо свертывать карту. И, хотя сунувшись, девица сразу же испуганно отдернула голову и захлопнула дверь (в заведении, где трудилось столько бывших военных, фээсбэшников и прочих, хорошо знакомых с понятием «секретности» людей, никто не рискнул бы совать нос туда, куда не велено), продолжать любезничать мужчина и его девушка уже не рискнули бы. Они быстро свернули документы и выбрались из чужой каморки, прихватив с собой и недопитый чай.

– Спускайся вниз, – велел он, закрывая кожаную папку на кнопки. – Я отнесу все это, и поедем.

– И передай им… Тем, кто будет заниматься поисками. – Она помялась немного. – Разумнее всего захватить в плен кого-нибудь из людей Ночи и уже от него получать информацию. Главное, правильно угадать того, кого есть смысл допрашивать.

– И ты можешь подсказать такого?

– Могу попытаться.

– Ладно. – Эйв посмотрел на нее со сложным выражением лица, кивнул. – Думаю, им эта идея и сама уже пришла в голову. Дело за списком.

В машине было тепло. Гараж, ярко освещенный лампами дневного света, казался идеально чистым. Под огромным джипом со звездой «Мерседеса» на капоте возился молодой парнишка в грязной куртке. Чтоб поприветствовать проходившую мимо Кайндел, он выполз из-под днища и осведомился, не нужно ли посмотреть и ее машину тоже. По осунувшемуся лицу и голодным глазам безошибочно можно было сказать, что на работу в ОСН он попал совсем недавно, еще не наелся досыта и панически боится вылететь из обслуги. И поэтому предпочитает перестараться, чем недостараться.

По крайней мере, здесь он мог рассчитывать на сытную еду и уютное жилье.

Она кивком поблагодарила автомеханика, сделала успокаивающий жест. А в машине сразу откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза. Перед внутренним взором опять развернулась цветастая карта областей магической напряженности. Ничего из нее не было изъято, разве что оэсэновские базы не отмечены, но надобность в них вряд ли была. Вспоминая расположение пятен, девушка смутно ощущала близость какой-то очень важной мысли. Она чувствовала, что обладает какой-то информацией, указывающей на существование некоего очень существенного обстоятельства. Это обстоятельство могло сыграть огромную роль в преображении мира, и его следовало обязательно «поймать».

Но информация эта была настолько обрывочна, что даже ее привычное к анализу сознание шло к разгадке ощупью. Кайндел чувствовала, насколько неотложен поиск. Поэтому, расслабившись и попытавшись очистить разум от лишнего, она вся ушла в состояние, близкое к медитации. И даже когда вернулся Шреддер и машина, выбравшись на набережную, помчалась по улицам города на север, в салоне по-прежнему царила тишина.

Из-под полуопущенных век отстраненно наблюдая за катящимся мимо пейзажем, девушка то вовсе не думала ни о чем, то вяло размышляла об ужине и занятиях по магии. Мысль все не давалась в руки, но курсантка ОСН по опыту знала, что ее нельзя торопить, и спокойно, расслабившись, ждала. А вокруг уже мелькали загородные, когда деревенские, а когда снова городские строения, и ясно было, что, несмотря на скорость и терпимое состояние асфальта, к ночи им уже никак не успеть в Карелию. Словно прочтя ее мысли, Эйв вымолвил:

– Заночуем в Березово, не волнуйся.

И снова замолчал, угадав, должно быть, что она всерьез занята своими мыслями.

Время без спешки тянулось к вечеру. Разогнав ненадолго, но плотно скучковавшиеся облака, ветер открыл взгляду чистое небо и солнце, постепенно наливающееся оттенками полированной бронзы. Присмотревшись к пейзажу за окнами, Кайндел вдруг сообразила, что они, судя по всему, уже миновали Отрадное и едут очень хорошо.

– Где мы сейчас? – уточнила она.

– Вот-вот проедем Приозерск. Мы его мигом проскочим. Вон, видишь, указатель.

– В Березово будем до темноты?

– На это можно надеяться, но гарантировать ничего нельзя. По дороге могут случиться всякие неожиданности, знаешь сама. Но, по крайней мере, приедем не поздней ночью.

Двадцать минут девушка молчала, будто в рот воды набрала, а потом вдруг дернулась, словно ее укололи иглой, вцепилась в ручку двери.

– Останови!

Шреддер резко ударил по тормозам. В самый последний момент он отвернул к обочине и, переключив рычаг коробки передач, чтоб можно было в один момент тронуться с места, отрывисто спросил:

– Что случилось?

Она перегнулась через спинку своего сиденья и, что-то пристально разглядывая там, позади, молчала. Потом отстегнула ремень безопасности, открыла дверь.

– Я схожу, посмотрю. Извини…

– Оружие возьми!

– Не надо.

И вылезла, застегивая куртку. Машинально ощупала кобуру АПС, но вспомнила, что не перезаряжала, что в обойме то ли две, то ли три пули, мысленно обозвала себя дурой, но возвращаться не стала. Рысью пересекла дорогу с плохими, в рытвинах и увалах обочинами, нырнула в кювет и бодро взбежала на пригорок, густо поросший кустарником. Дальше пошел редкий лесок, рытвины, ямы, валуны и валежник, ощетинившийся ветками, будто колючая проволока шипами. Кое-где, осевшие и темные, лежали остатки слежавшегося в наст снега.

Уже через сотню шагов курсантка поняла, что не ошиблась. Она давно привыкла доверяться своим ощущениям и теперь в который раз убеждалась, что именно так и надо поступать. Под одним из деревьев на пригорке, откуда вниз к дороге открывался скудно заросший спуск, почти прогалина, сидела маленькая рыжеволосая девушка в белом платье. Кайндел ступала аккуратно, стараясь не потревожить ни веточки, ни камушка, да к тому же поднимающийся ветер помогал ей, глуша звуки шагов шелестом ветвей. Поэтому, когда она подошла наконец и встала в десятке шагов, разглядывая странную путешественницу в странном для этого времени года одеянии, та сидела по-прежнему неподвижно, закрыв глаза и прижавшись затылком к стволу.

– Млава! – позвала курсантка.

Рыжеволосая малышка подскочила, будто ее кто толкнул снизу, и бросилась прочь. Длинные широкие рукава платья взметнулись наподобие крыльев, и на какое-то мгновение Кайндел показалось даже, что странница сейчас взлетит в воздух. При нынешнем состоянии мира, меняющемся едва ли не каждый день, от других можно было ожидать любого чуда.

– Млава! – закричала девушка и бросилась вдогонку.

Бежать было трудно – почва становилась все более каменистой, земля сменялась скалами, да еще пеньки, да еще кочки и торчащие корни. Один раз курсантка споткнулась, едва не пропахала носом мох и с того момента стала еще пристальнее смотреть под ноги. Млава неслась так стремительно и легко, будто плыла по воздуху, и, припомнив между делом ее прозвище Легконогая, Кайндел прибавила ходу. Бежали они долго, девушке из ОСН стоило бы большого труда не потерять из виду преследуемую знакомицу, если б не белизна ее платья и рыжее пламя распущенных волос.

– Млава, это я! Кайндел! Я, Аэда!..

Рыжеволосая вдруг остановилась резко, рывком и отпрыгнула с дороги, пошла полукругом, будто испуганная птица, уводящая врага от своего гнезда.

– Прочь! Оставь меня!

– Это же я, Кайндел…

– Не верю…

– Это же я! – Но тут заметила безжизненный взгляд собеседницы, сообразила, как у нее обстояли дела со здоровьем, и все поняла. Иногда занятия магией «дарили» человеческому телу еще и такую вот неприятную неожиданность. Оставалось лишь дивиться тому, как стремительно полностью слепая девушка умудрялась бежать по лесу, ни на что не натыкаясь. – Послушай…

– Не верю… – и выставила руку, на пальцах которой неудержимо зрело заклинание. Серьезное.

– Ну как тебе доказать?

– Сколько человек присутствовали на Белом Холме на тризне Айвела?

– Шестнадцать.

– Сколько правильных ответов дал Волк, когда Ночь спрашивала его по теории магии?

– Семь.

– Сколько дней мы ждали возрождения Ночи?

Кайндел развела руками, хотя собеседница не могла видеть ее жеста.

– Не знаю.

– Ну да, правильно, – вспомнила Млава. – Тебя же тогда уже не было с нами. Да…

И обмякла, упустила в мокрую бурую траву потерявшее силу заклинание. Ее сразу захотелось обнять, прижать к себе, утешить. Ярко-рыжие кудри обвисли, и в платье сразу стало холодно, она обхватила себя руками, замерла. Решившись, курсантка обняла ее.

– Что ты здесь делаешь?

– Я убежала… Я…

– Давай, я помогу тебе.

– Нет! Не надо, – и вырвалась.

– Но почему?

Они стояли друг рядом с другом в маленьком углублении, обставленном валунами. Здесь копился снег, сюда стекала вода, когда все немножко оттаивало, и из-за формы выемки, куда не проникал ветер, было немного теплее. Потому и старый мох напитался водой так, что перестал быть колким и ломким, и опавшая листва, перемешанная с веточками, не хрустела. От камней веяло древним сумраком, и Кайндел вдруг пришло в голову, что закат на носу и слепой путешественнице светит вполне реальная возможность остаться ночевать посреди схваченного ночным морозцем леса все в том же тонком белом платье.

– Тебе некуда идти? – предположила она. Млава помотала головой. – Может, подвезти тебя? Нет? Ты же замерзнешь здесь ночью!

Рыжеволосая взглянула на собеседницу с легкой, почти призрачной улыбкой.

– А магия на что?

– Ты продолжаешь ею так расточительно пользоваться? Смотри, чем это для тебя закончилось.

– Зрение я уже потеряла, больше терять нечего.

– Неправда. Магия тебе еще много что может подпортить.

– Но не портит же.

Несколько мгновений они молчали.

– Так куда ты идешь-то, Млава?

– К Ладоге.

– А потом?

– А потом мне надо на Валаам.

– Куда? – изумилась Кайндел.

Вместо ответа рыжеволосая запустила руку куда-то под одежду и вынула плоский серый обломок камня, грязный, который ничем бы не отличался от других таких же камней, рассыпанных вокруг временем и стихиями, если бы не железное колечко в торце. Маленькое, покрытое осколками ржавчины и все-таки массивное колечко, в которое можно было продеть шнурок или цепочку.

– Я отвезу это в монастырь. Там его не найдут…

Кайндел уже узнала предмет, уютно лежавший в ладони давней знакомицы, и в первый момент испугалась. А потом изумилась. Меньше всего она ожидала увидеть его здесь, в лесу неподалеку от Приозерска, у слепой девушки, направляющейся в Валаам-ский монастырь.

– Откуда это у тебя?

– Я забрала. У Ночи.

– Забрала?

– И теперь его надо спрятать.

Курсантка осторожно коснулась камня рукой и ничего не почувствовала. Но в этом не было ничего удивительного – артефакт дремал.

– Монахи его не возьмут, – сказала она. – Можешь даже и не пытаться.

– Но его надо спрятать! Обязательно!

– Можно просто закопать. Присыпанный землей, он будет приглушен. И магическому зрению не ответит. Если общий магический фон будет достаточно силен, то другими заклинаниями его тоже не обнаружат, разве что, конечно, будут знать, где смотреть… – Кайндел пристально смотрела на Млаву. – Послушай, тебя ведь будут искать. Ночь тебя из-под земли достанет.

– Не будут искать. Думаешь, кто-нибудь подумает на меня – слепую и беспомощную?

Курсантка развела руками.

– Ну, должно быть, ты права. Семья не знает о том, что магический взор тебе вполне заменяет физиологический?

Ненадолго взгляд Млавы стал вполне осмысленным и – казалось – даже осязаемым. Потянуло магией – несложно было догадаться, что она пустила в ход чары магического зрения.

– А ты знаешь?

– Догадываюсь. Так что они?

– Они – нет.

– Так ты забрала камень у Ночи и решила отвезти его на Валаам? Куда лучше, поверь, спрятать его здесь. И найти для себя убежище получше.

– Я все равно отправлюсь на Валаам.

Кайндел немного помолчала.

– Хочешь, я возьму его? Сама понимаешь, ни малейшего желания возвращать похищенное Ночи у меня не возникнет никогда.

Млава долго стояла, отвернувшись от бывшей спутницы. С ней, как с любой незрячей, трудно, непривычно было иметь дело – ее взгляд ничего не говорил, и читать эмоции по ее лицу было практически невозможно. Поэтому и предвидеть положительный или отрицательный ответ – тоже.

– Ладно, – сказала малышка наконец. – Только поклянись, что твоей Организации ничего не станет известно о нем, по крайней мере, пока этого можно будет избежать. Пока будет шанс, что удастся обойтись без этого, и Ночь не найдет камень и не сможет как-то иначе вернуть его себе.

Произнесено было весьма сумбурно, чувствовалось, что Млава хочет предусмотреть все возможности. Но главное-то было в духе договора, а не в букве, поэтому, поколебавшись, курсантка все-таки кивнула.

– Клянусь.

– Я верю тебе. Не знаю уж, почему именно тебе… Но верю.

– Я не стану обманывать.

Рыжеволосая девушка сунула собеседнице камень, будто ничего не значащий булыжник. В лесу быстро сгущался вечерний, предзакатный сумрак, и, хотя все вокруг еще было прекрасно видно, лицо незрячей казалось чрезмерно бледным, словно маска из папье-маше, а волосы будто потемнели и не горели уже прежней веселой рыжиной. Она, будто промокшая под дождем птица, стояла перед Кайндел, уронив тонкие руки и широкие, похожие на крылья рукава.

– Давай довезу тебя на машине до Кузнечного, до лодочной станции – может, там найдется человек, который согласится перевезти тебя на Валаам?

– Не надо. Я сама.

– Уверена?

– Уверена. Оставь меня, пожалуйста.

Отвернулась – и ушла.

А Кайндел осталась стоять, держа в руке булыжник с кольцом. Опустила глаза, рассматривая, потерла пальцем грань – дотоле ей не приходилось держать эту вещицу в руках. А потом, зажав артефакт в кулаке, выбралась из впадины и зашагала прочь от шоссе. Даже догоняя Млаву, она хорошо запомнила направление и сейчас мигом сориентировалась. В паре десятков шагов от того места, где они общались с беглянкой, начинался склон лесистого холма, именно туда и направилась девушка, почувствовав поблизости серьезную концентрацию магической силы.

Огляделась, убеждаясь, что рядом никого, и одновременно запоминая место, присела у корней большой сосны, ножом аккуратно отогнула пласт дерна. Рыться вглубь было бесполезно – скалу прикрывал лишь тонкий пласт мха и перегноя, смешанного с камнями, а уж у корней дело обстояло совсем худо. Почти все земляное пространство было заполнено корнями. Однако вглубь Кайндел и не требовалось закапываться. Она завернула камень в платок и запихнула под корень, после чего присыпала землицей и аккуратно вернула на место пласт дерна.

И поднялась, пытаясь сообразить, найдет она это место или нет. Делать затес на коре девушка не стала бы ни в коем случае, хотя этот вариант напрашивался. Оставлять магическую метку не имело смысла, ее «смыло» бы фоном. Оставалась лишь визуальная память. Поколебавшись, Кайндел вытянула из-за пояса нижнюю рубашку, поковыряла шов и не без труда добыла нитку. Еще раз огляделась, запоминая, старательно обмотала нитку вокруг обломанной веточки.

И побрела в сторону шоссе.

Когда она нашла машину Эйва, горизонт уже рдел вовсю, и было ясно – до Березово удастся добраться лишь после заката.

– Ну что? – спросил терпеливо ждавший ее Шреддер. – Догнала?

– Нет, – ответила Кайндел.

Лгать ей было проще, чем остальным, потому что она знала, что именно в поведении и тоне обличает лгуна.

Ей так и не удалось заснуть этой ночью, хотя в Березово устроили их очень удобно – в трех частных квартирах, обставленных хоть и скромно, но удобно, где ей и пушистой Лети отвели целую большую комнату с роскошной двуспальной постелью и полным набором постельных принадлежностей. Курсанты-мужчины относились к двум единственным женщинам в своей группе с удивительной чуткостью – но только в быту. Никак не в схватке.

Здесь, в Березово, по ночам было очень тихо. Все жители города имели участки земли, после трудового дня на гравийных карьерах под Кузнечным до ночи вкалывали на огородах, а после этого поголовно все, даже маги, валились спать, усталые до полусмерти. Здесь каждый знал каждого, двух не совсем нормальных чародеев, взявшихся было буянить и рэкетирничать, забили вилами, после чего остальные притихли, предпочитая вести себя хорошо и не вступать в конфликт с «обчеством». «Если бы везде было так», – подумала Кайндел.

Но даже посторонние мысли не могли отвлечь ее от главного. Девушка аккуратно приподнялась на кровати, пытаясь не потревожить чутко спавшую Лети, спустила ноги на пол и замерла, стиснув виски. Даже холод в комнате не беспокоил ее.

Конечно, магическую печать – древний артефакт, созданный еще во времена древних кельтов и зарождения Стран Магриба – она узнала сразу. Тогда, когда ее только извлекли из земли, она рассматривала камень с благоговением истинного ценителя: ведь этот артефакт больше десяти тысяч лет назад держал в руках его создатель, один из величайших магов своего времени. Лишь спустя некоторое время она узнала, что печать может служить не только для того, чтоб запирать магию (чем она, собственно, и занималась все эти тысячелетия), но и для чего-то еще.

И это «что-то еще» должно быть весьма мощным. Не зря же артефакт по силе вполне годился для того, чтобы влиять на магическое поле целого мира.

И если уж Ночь нашла способ воспользоваться печатью в своих целях, то вряд ли это сулит ОСН хоть что-нибудь хорошее. А может быть, она продумала лишь часть последствий, и результат вообще будет катастрофичным. Неумело пользуясь столь мощным артефактом, можно, почти не заметив того, разнести мир в клочья.

И тогда понятно, почему Млава сделала ноги, прихватив с собой вещицу древнего мага – в Круге все еще оставалось немало здравомыслящих людей. И Кайндел, взявшая на себя заботу о камне, возможно, вляпалась в серьезную неприятность.

«Ты дура, – тут же обругала она себя. – Какая неприятность может быть хуже того, что уже было»?

Девушка вдруг разом успокоилась. Потому что осознала – ее пугает отнюдь не перспектива оказаться в поле зрения разгневанной Ночи, а ответственность. Понимание, что одна ее ошибка может привести к серьезной проблеме, а может, и катастрофе, стало для нее крайне неприятным сюрпризом. Появилась малодушная мысль: не переложить ли эту ответственность на кого-нибудь? Но на кого?

По всему получалось, что не на кого. Разве что совета можно было бы спросить у кого-нибудь из старых друзей вроде Пепла. Но до него еще надо добраться. А пока – молчать, молчать и снова молчать. Главам ОСН неоткуда узнать об артефакте и ее роли в его исчезновении, главам Круга – тоже. И ладно…

Она так и проворочалась до утра, когда в их комнату заглянул Шреддер и весело пообещал завтрак, если они встанут прямо сейчас. Кайндел без особого удовольствия поковырялась в блинчиках, испеченных гостеприимной хозяйкой одной из квартир, и с готовностью забралась в салон автомобиля, рассчитывая хотя бы на ходу немного поспать. Рядом с ней устроилась уютная, пушистая Лети и, как только автомобиль загудел, негромко спросила:

– Что-то серьезное случилось? Ты полночи глаз не сомкнула, кажется…

– Да так…

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Ой, вряд ли…

Иномирянка почувствовала, что большего не добьется, – она вообще была очень чутким существом – и замолчала, свернулась клубочком на сиденье, только глаза поблескивали в густом пухе, еще не начавшем редеть к лету. Размещались иначе, чем накануне: в легковой автомобиль на этот раз сели четверо – обе девушки, Шреддер и Илья, с удобством разместившийся на переднем пассажирском. Потом обернулся, удобно положив подбородок на подголовник, и критически осмотрел Лети от ушей до пяток.

– Детка, ты все пушистеешь и пушистеешь. Тебя не пора вычесывать на носки?

– Вот потеплеет, и будет пора, – простодушно ответила иномирянка.

– Хватит ее подкалывать, – раздраженно вмешалась Кайндел. – А если тебе так нужны носки, то начеши себе шерсти из собственной башки.

– Всем молчать! – добродушно гаркнул куратор, поворачивая ключ зажигания. – Илья, почему не пристегнулся? Лети, к тебе тоже относится.

Микроавтобус первым вывернул на шоссе, машина, за рулем которой сидел Эйв, пристроилась сзади. Уже через несколько километров стало понятно, зачем это нужно – крестьяне, работавшие на полях справа и слева от полотна дороги, провожали транспорт очень внимательным взглядом. Здесь, вдали от города, сложнее было раздобывать все то, чем деревню должен снабжать город, и поэтому соблазн зачастую оказывался слишком велик. От попытки что-то купить у проезжих до простого грабежа (оружие здесь носили все, от мала до велика) был всего один шаг, и тот маленький.

Тогда, в самом начале всеобщего развала и анархии, обитатели Ленобласти быстренько обзавелись стволами в воинских частях. Тогда как солдаты, так и офицеры сидели на голодных пайках, поскольку снабжение сперва было из рук вон отвратительным, а потом и вовсе прекратилось. Сидеть голодным, имея в руках оружие, выглядело глупо, но сперва откровенно грабить не решались. Да и не все можно отнять, кое-что все равно надо покупать или же как-то еще договариваться.

Именно тогда началась широчайшая торговля оружием. Распоряжались ею офицеры и ответственные лица, которые к тому моменту совсем перестали бояться тюрьмы за растрату. Кого напугает тюрьма послезавтра, если уже завтра есть реальный шанс умереть с голоду? Да и будет ли что-то послезавтра? Большинству правоохранителей тогда уже и дела-то до преступников не было – свои бы шкуры спасти.

Так что арсеналы скоро опустели, а местное население пополнило свои запасы еще и стволами. При желании на черном рынке можно было купить что угодно, от пистолета любой марки до танка, зенитной установки и даже боеголовки к баллистической ракете. Была б возможность расплатиться за подобный раритет.

– Мне кажется, тут нами заинтересовались, – подсказала Кайндел, глядя в заднее стекло. Шреддер коротко обернулся, посмотрел тоже. Скорость была небольшая, щадящая, потому как асфальт оставлял желать лучшего. Поэтому успели заметить и то, как четверо парней – двое из них с автоматами неразличимой с такого расстояния марки – садились в древний, но, видимо, еще живой УАЗ «козелок», и то, как на нем выруливали на шоссе.

– Догонят? – оживился Илья, вытаскивая свой АПС.

– Несомненно, – с ленцой отозвался Шреддер. – «Козел» по буеракам бегает бойчее, чем моя машинка. Однако недолго…

– Что – недолго?

– Недолго бегает… Сядь-ка на место! – одернул он курсанта, вознамерившегося было привстать. – Я сам справлюсь. Кайндел, как у нас с магией?

– В порядке, – улыбнулась она и пустила в ход магическую защиту автомобиля. Ее невозможно было сделать постоянно действующей, уже то было хорошо, что удалось заготовку конструкции заклинания сделать достаточно устойчивой, чтобы та терпеливо дожидалась своего времени. Девушка от души гордилась этим достижением, хоть, может быть, большинство ее знакомцев не могли оценить всю трудность задачи и важность подобного шага вперед.

– Ну и отлично, – отозвался Эйв, перехватил руль одной рукой, а другую – с пистолетом – выставил в окно.

– По-моему, мне это было бы намного удобнее, – обиделся Илья, но рвущееся наружу возмущение сдержал – все-таки он имел дело с куратором, то есть непосредственным начальником. – Я б им колеса в два счета прострелил.

– Дело не в колесах. Следи-ка за флангами. – Поерзав в кольце ремня, он выставил руку с пистолетом подальше в окно и, ориентируясь по боковому зеркалу, выстрелил в капот уазика.

Тот подпрыгнул, будто настоящий козел, и водитель поспешил остановить пострадавшую машину, выскочил из нее, пригибаясь, бросился смотреть, что случилось. Похоже, машина была ему намного дороже, чем вероятность напороться на пулю или заклинание, да и неудивительно – в деревне без машины просто как без ног. Наверное, он уже жалел, что, польстившись на чужое, согласился поучаствовать в грабеже или хотя бы мелком рэкете.

Правда, за обиженного «козелка» оскорбились уже местные жители (которые и сами, должно быть, рассчитывали на добычу). Кое-кто из толкавшихся по сторонам шоссе поудобнее перехватил вилы и лопаты, торопливо двинулся за машиной ОСН да еще дал отмашку тем, кто впереди.

Но здесь Шреддер действовал еще увереннее – он многозначительно повел дулом пистолета, и крестьяне отхлынули. Кое-кто даже на всякий случай нырнул в кювет головой вниз. Водителю притормозившего было микроавтобуса Эйв сделал знак ехать дальше и сам нажал на газ. Автомобили заскакали по буеракам так бойко, что «козелок», если б не был подбит, наверное, обзавидовался бы. Кайндел, увлеченная этим молчаливым поединком, больно прикусила язык и пригнулась, чтобы не были заметны слезы, мгновенно выступившие на глазах.

– Ну вот и все, – спокойно заметил Шреддер, прикрывая окно. – А ты «по колесам», «по колесам»…

– А если б они не испугались?

– Если бы да кабы, да во рту росли бобы… Испугались же. Значит, не о чем говорить.

– Как думаете, больше на нас не нападут? – тихо спросила куратора Лети.

– Бог его знает, – отозвался тот. – Понадеемся, что нет.

Путешествие по Карелии оказалось сравнительно спокойным. Лишь раз оэсэновцы останавливались потому, что прямо поперек шоссе встала большая, едва живая, совершенно проржавевшая, разболтанная грузовая машина. Но это, к удовольствию Эйва, оказалась не засада, а просто недоразумение – трое помятых, сумрачных мужиков, возившихся с грузовиком, со всех ног кинулись к микроавтобусу, однако отнюдь не с бандитскими целями, а всего лишь надеясь выпросить проволоки или чего-нибудь такого, чем полусорванную деталь можно прикрутить на место.

Получив желаемое, они бодренько присобачили на нужное место обломок какой-то важной части двигателя, умудрились завести свой живучий гигантский драндулет и дали дорогу. В следующий раз микроавтобус и автомобиль, за рулем которого сидел Эйв, остановились только в небольшом карельском поселке, в Райвио, где, как услышала Кайндел, им предстояло взять некоторые продукты, предназначенные для учебного центра ОСН, на ближайшие несколько дней.

– Мы, конечно, возьмем, – проворчал Роман, ехавший в микроавтобусе. – Только сами-то куда влезем?

– Горо поедет на третьей машине, которая, между прочим, повезет большую часть продуктов. Вам же, обжорам, повезет!

– Мы ценим, – повеселел Маг. – Раз Горо отсадят, то места, конечно, хватит всем!

– Ко мне есть какие-то претензии? – хмуро осведомился четырехрукий джаншуриец. Он до сих пор плохо владел русским языком, но эту фразу выучил и проговаривал почти без акцента. В сочетании с особым выражением лица она производила на окружающих своеобразное впечатление. Поползновения спорить, требовать или что-то выяснять сразу сходили на нет.

Правда, друзья уже привыкли к его манере запугивать и мало обращали внимания на его суровый вид. И коронная фраза на них не действовала.

– Давай-давай, многорукий, – подбодрил Роман, меряя взглядом двух-с-лишним-метровую фигуру соратника. – Посмотри на себя вдоль и поперек и убедишься – тебя слишком много.

– Как поговаривают у вас – хорошего человека должно быть много, – блеснул Горо, без особого напряжения принимая из рук двух местных крепышей большой ящик с консервами.

– Молодец, так его, – усмехнулась Кайндел.

Ее и Лети, как девушек, к погрузке не привлекали, и она с удовольствием разглядывала городишко, такой маленький, что казалось, его окраины можно без труда рассмотреть из центра, и то, что грузили в машины. Сельское хозяйство в этих краях оказалось на высоте; видимо, хватало и скота, и земли, и зерна. Во второй, потрепанный, лишенный окон микроавтобус грузили коробки, из которых порой соблазнительно высовывались хвосты колбас и копченых рыбин. Приятный аромат, пробивавшийся сквозь неплотно надвинутые рогожи, обещал учебному центру Организации богатый рацион.

Неловко перехватывая один из ящиков, его наклонили, и в пыль под ноги грузчикам вывалился клубок тонких сосисок. И прежде чем его успели поднять, мимо сапог Ильи мелькнула серо-черная пушистая молния, и на сосиски напала кошка.

– Твою мать! – воскликнул Тверичанин, отпрыгивая в сторону. – Это ж…

Выглянувший из-за машины Шреддер внимательно уставился на существо, яростно вцепившееся в свою добычу и глодающее его с жадностью умирающего с голода.

– Странная кошка, – проговорил Роман и протянул было руку отобрать сосиски, но под аккомпанемент шипения отдернул руку. – Ё-моё!

– Это не кошка, – сказал Эйв, подходя чуть поближе.

– А кто? – удивилась Кайндел. И присмотрелась внимательнее.

– Рысенок. Я год назад видел такого, только более крупного. Этот совсем маленький… Да ладно, Маг, оставь ты ему сосиски. Не обеднеем. Наверное, полумертвый от голода.

– Что рысь может делать в городе? – изумился местный парень по имени Костя. – Мы в этих краях о рысях давненько не слышали. Я вот вообще не видел ни одной, а я ведь родился здесь.

– Ну мало ли… Все изменилось. Да и браконьеров наверняка поубавилось.

– Наоборот, прибавилось… Однако не верь ушам своим, верь глазам. Действительно, рысь.

– Это не рысь, – вдруг произнесла Кайндел, все это время приглядывавшаяся к рысенку.

– Да брось, мы же видим…

– Это не просто рысь. Это оборотень.

Все присутствующие переглянулись.

– Оборотень? – осторожно уточнил Шреддер, присаживаясь на корточки.

– Ага.

– Ты уверена?

– Маг. – Она обернулась к Роману. – Посмотри на малыша магическим зрением. Только внимательнее.

Тот последовал совету, и глаза у него округлились.

– Ребенок, – проговорил он. – Года три, не больше. Неопределенного пола.

– Сейчас он наестся, и я его посмотрю поближе. – Девушка присела близ рысенка, глотающего сосиску уже с меньшим пылом – должно быть, наступало чувство сытости. На Кайндел он поглядывал с опаской, и ей пришлось пустить в ход кое-какую эмпатическую магию, чтобы внушить доверие к себе. – Ну, иди ко мне…

После некоторых колебаний оборотненок прихватил остаток добычи и подволок его поближе к курсантке. Потом, недовольно поворчав и несколько раз на всякий случай оскалив мелкие хищные зубки, он все-таки позволил взять себя и осмотреть поближе.

– Ну что будем делать с найденышем? – усмехнулся Илья. – Прихватим с собой?

– Уж всяко надо взять, – сурово вмешался Отец Сергий. – Не оставлять же его здесь с голоду умирать.

– Не его, а ее, – поправила девушка, отпуская рысенка и возвращая ему недоеденную сосиску. – Это девочка. Согласитесь, она же не с неба упала. И не у рысей родилась, иначе б не в городе жила, а в привычном для нее лесу.

– Хочешь сказать, она из наших, из местной семьи? – поразился Костя.

– Откуда ж еще…

И грустно посмотрела на малышку, которую, стоило ей сменить облик, перепуганные родители, видимо, попросту вышвырнули из дому. И счастье, что она оказалась слишком голодной, и голод победил осторожность. Неприспособленная к жизни, еще совсем слабенькая, слишком маленькая, чтоб смочь регулярно добывать себе хоть какое-то пропитание, в уличной жизни она была практически обречена.

Шреддер принял из рук Кайндел рыжий пушистый комочек, осторожно запихал в машину, на заднее сиденье. Рысенок с недоверием зафыркал, но, когда рядом с ним устроилась Лети, удивительным образом успокоился, прижался к ее боку и даже, кажется, пригрелся. Кайндел безбоязненно села с другой стороны, и на нее Илья Тверской, забравшийся вперед, покосился с восхищением.

– Не боишься, что укусит?

– Я менее питательна, чем сосиски, – флегматично ответила девушка.

От Райвио до нужного места оказалось сравнительно недалеко – всего-то два с половиной часа езды, причем не по самой лучшей дороге. На перекрестке за городом оэсэновцы остановились, чтобы посадить за руль знающих дорогу – почему-то они ждали именно здесь. Эйв пересадил всех своих пассажиров в грузовой фургон – там пришлось размещаться как попало, и Лети пришлось держать малышку-оборотня на руках, но та не возражала. Да и иномирянка сияла, устраивая рысь поудобнее.

– Как думаешь, ее позволят оставить?

– Думаю, без вопросов, – отозвалась Кайндел, шаря под рогожкой в ящике с провизией. – Ребята, не представляете, до чего хочется сыра.

– И мне! – поддакнул Илья. – Ты ищи, ищи…

– Тут только колбасы. Уже слюнки текут… Лети, ты не сомневайся. ОСН носом роет, ищет, кем бы еще пополнить свои ряды. А тут оборотень. Всем оборотням доступна кое-какая магия, не говоря уж о возможностях их второго облика. Очень широкого спектра возможностей.

– Пусть Багира возьмет над ним шефство, – кивнул на рысенка Илья, нашедший-таки в одном из ящиков круг сыра и отрезавший два больших куска.

– Ага, скажи это Багире.

– Одного ж типа существа! Даже кошачьи обе. Почти родственники.

– Что такое шефство? – простодушно поинтересовалась Лети.

– Это пережитки нашего проклятого прошлого. – Кайндел засунула в рот кусок сыра и наклонилась к пушистому комочку на коленях у подруги, но предостерегающее шипение и блеск злых и одновременно испуганных глаз заставили ее отодвинуться. – Да уж, какая там Багира. Малышка тебя, Лети, признала за свою.

– Ну и хорошо. Мы поладим, – лучезарно улыбнулась иномирянка. – Будешь мне вместо дочки. Я всегда мечтала о дочке.

– Да, в нынешние времена о ребенке нечего и мечтать.

– И в другие времена тоже. По нашим законам женщина заводит ребенка лишь с разрешения мужа, а мне, чтобы стать замужней, надо, чтоб хозяин выдал меня за соотечественника. А какие тут соотечественники… Да и хозяин не станет выдавать меня замуж. Зачем ему…

– Хозяин?

Лети смущенно улыбнулась.

– Ну кто тут, в Организации, меня покупал у отца? Кому передал права владения? Или моим хозяином считается вся Организация? Я даже и не знаю…

– Зря ты так это воспринимаешь, – возразил Илья. – Не хозяин, а просто… Ну словом… Нет у нас в мире рабства. Никто не может быть ничьим хозяином.

– Ты идеалист, – улыбнулась Кайндел. – О прежних временах, до возврата в мир магии, можно было говорить о том, что рабство есть, но оно противозаконно. А теперь и закона-то толком нет. Так что понятие это нам отлично знакомо. И – поспорю – где-нибудь в глуши вполне себе в ходу.

– Не разрушай мою веру в человечество! К тому же ОСН ведь признает старую конституцию. Так что на нашей территории рабства нет.

– Вот с этим соглашусь.

Лети с напряженной улыбкой вслушивалась в спор.

– Наши традиции, оказывается, похожи, – заметила она.

– Если говорить именно о традициях, о традиционном обществе, то очень.

– Традиции сейчас в упадке, – весело добавил Илья.

– И не скажу, что это хорошо. Традиции зачастую держат в узде самые дурные порывы имеющего власть человека. Наши народы очень похожи, но мы – лицемернее.

Удивленно покосившись на собеседницу, тверичанин демонстративно промолчал в ответ. А иномирянка и не расположена была болтать – она ласково поглаживала сытого, разомлевшего рысенка и что-то напевно бормотала на своем родном языке. Наверное, колыбельную.

Их всех выпустили из фургона и микроавтобуса с затененными стеклами еще перед воротами и сразу поручили таскать обрубки бревен и досок с полурасчищенного подъезда к крыльцу ближайшего кирпичного строения. Там, несмотря на холод, раздетые до тонких рубашек, пилили и кололи дрова трое иавернцев – Аданахаур, которого для простоты прозвали Аданом, Саудхаван, а если короче, то Сауд, и черноволосый Федеван, имя которого никто и никогда не пытался сокращать.

Приветствуя друзей, все трое опустили руки и поклонились, но курсанты из местных уроженцев уже знали, что это простая форма вежливости и можно не кланяться в ответ, а просто помахать рукой или кивнуть, и будет достаточно.

– Привет, Федеван, привет, Адан, Сауд… Пашете? – весело окликнул Илья.

Из рассохшихся, разболтанных и потому все время приоткрытых дверей двухэтажного кирпичного строения, почти лишенного окон, выскочила полноватая женщина с блокнотом. Она читала у курсантов второстепенный курс по основам управления транспортными средствами и, несмотря на это, не считалась офицером, так что ее гоняли все кому не лень. Маленькая, низенькая, круглая, как апельсин, она совершенно не умела драться, и магия у нее была странная – самостоятельно получались лишь самые простые заклинания, зато с любого артефакта способна была врезать так, что мало не покажется. И стреляла с точностью снайпера практически из любого вида ручного оружия. И могла заставить поехать едва ли не все, у чего имелись колеса. На диво некрасивая, она, однако, сохранила добродушный, ласковый, приветливый нрав любознательного щенка и даже, кажется, имела в ОСН ухажеров.

Звали ее Енотой – и за глаза, и в глаза.

– Ага, – сказала она удовлетворенно, заметив новоприбывших. – Команда Кайндел. Почти все в сборе.

– Почему это «команда Кайндел»? – возмутился Илья. – У нас что, уже появился командир взвода? Координатор в юбке?

Курсантка задумчиво покосилась на свои замызганные штаны.

– Не огорчайся, Илья, я юбок не ношу.

– Никаких координаторов не назначено, – чиркая что-то в блокнотике, сказала Енота. – Но Кайндел у вас на виду. И, кстати, согласись, что «команда Кайндел» звучит намного лучше, чем «команда Ильюши» или «команда Ильи Александровича Семенухина».

– Подкалываете? – сумрачно пробормотал тверичанин. – Что же мне, переименовываться? Чтоб звучало красивее?

– А тебе оно надо? – лениво осведомилась девушка. – Я готова передать тебе несуществующие бразды правления. Но, боюсь, не от меня это зависит.

– Так, болтовню прекратили! Раз вы уже занялись перетаскиванием дров, так и продолжайте. Только швыдче, швыдче! Чтоб к закату успеть. Попиленное и поколотое в поленницу сложить. Горо я, пожалуй, возьму под свое начало, таскать ящики с продуктами, которые вы привезли. Лети, что это у тебя? Ой, какой! Пойдем, на кухню отнесем…

– А мне тогда чур жареной рысятины! – выкрикнул Илья, уже забывший, что ему вроде надо обижаться, сменивший гонор на привычное балагурство. – С гарниром!

– Идиот, – отозвалась Енота, в принципе не понимавшая шуток. – Мы ж его на кухне кормить будем, а не готовить.

Они почти до темноты таскали дрова к крыльцу, где иавернцы орудовали топорами, пока не выдохлись и их не сменили трое других парней. На ужин курсанты сбегались голодные и уставшие, в мясо вцеплялись так, будто их месяц не кормили. Выяснилось, что отсутствуют только пятеро – так называемая команда Йаура – а куда и зачем они отправлены, никто не знает. Впрочем, о поручениях, данных остальным группам, не знал никто, кроме тех, кому эти поручения даны, и особого любопытства старались не демонстрировать. Трепались о чем угодно – о работе, о преподавателях, о еде, об окружающей карельской природе – но только не о заданиях. Секретность была у русских в крови, а остальные уже успели пропитаться ее духом.

Как выяснилось, заброшенный дачный поселочек находился в приличном состоянии – чуть подновленные корпуса стояли неколебимо, а домики и подновлять-то было не нужно. На свободном месте уже возвели щитовую кухню с примыкающей столовой, а чуть поодаль – вместительную баню. Почти все курсанты из прибывших сюда раньше приводили территорию в порядок, чистили помещения и теперь подробно рассказывали, какие здесь имеются постройки.

– С учебными комнатами тут проблема, – сказал Святослав Вольски, он же Иной. – Видимо, преподаватели будут меняться, а мы – сидеть в одном и том же помещении. Зато все научимся водить танк. И бронетранспортер.

– А что – тут есть?

– Есть! А раз есть, так наверняка же будут учить… Кстати, нас стало больше. Аж на шесть человек. Шестерых новеньких привезли. Они сейчас в главном корпусе, наверное, на собеседовании. Чуть попозже сознакомитесь.

– Девушки есть?

– Не-а. Только парни.

– Значит, мы с Лети остаемся единственными и неповторимыми, – сказала Кайндел, ковыряясь в салате – она насытилась значительно быстрее мужчин.

– Что явно несправедливо, – громко сказал Сергей, он же Волк. В его глазах отчетливо читалось: «Одна девица негуманоид, другая ходит с куратором – а мне-то что остается»? – Завезли б нам хоть в обслугу девиц побольше…

– Ты сюда зачем приехал, а? Учиться или тра… развлекаться?

– Одно другому не мешает! – произнесено это было назидательно.

Обе курсантки переглянулись и синхронно прыснули в тарелки.

Засыпая вечером на узкой кровати в закутке одного из домиков, Кайндел расслабленно думала – то о камне, который так удачно спрятала, то об учебе, то о Ночи, снова что-то придумывающей. Ведь она наверняка что-то придумывает, раз привезла артефакт и связывает с ним какие-то надежды, строит планы. «Хорошо, что ни она, ни Один не знают, какую роль во всем этом играю я», – подумала она.

– Прошу, господа. – Один сделал широкий, гостеприимный жест.

Проходили, устраивались. Комната, куда молоденькая секретарша уже несла большой поднос с чашками, тарелочками лакомств, вазочкой печенья и сливочником, была большой и уютной. Мебель сюда привезли со склада дорогого магазина, который полтора года назад охотно продал ОСН роскошный гарнитур за два автомата Калашникова, мешок картошки и полтора килограмма сала. Теперь старшие офицеры Организации рассаживались на великолепном бархатном диване и четырех бархатных креслах, вокруг изящного лакированного столика. В соседней комнате закипал чайник, и обстановка получилась очень уютная, почти домашняя.

Молоденькая секретарша, недавно взятая главой Организации к себе на работу, металась, словно ошпаренная, пытаясь успеть все и везде. В результате даже Багире, которая последнее время не пила ни чая, ни кофе, умудрилась всучить чашечку и кусок еще теплого орехового кекса. Правда потом, осознав свою ошибку, принесла ей томатного сока и солонку. Но извиниться уже не успела.

Рослая темноволосая красавица проводила секретаршу неодобрительным взглядом.

– Все в сборе? – уточнил Один, оглядываясь.

– Все, кроме Шреддера.

– Он и не приедет. У него свои кураторские дела.

– Тогда все.

– Среди собравшихся голодные есть? Можно приказать подать пирог и курицу.

– Слава богу, сыты, – отозвался Отец Тук.

– Ну раз уж даже ты сыт, значит, остальные наверняка не голодны, – усмехнулся глава ОСН. – Что ж… Приступим. Если у кого-нибудь вдруг есть что мне сказать, говорите.

– Один, у меня есть новость, – произнес Книжник. – Куратор сообщил. У нас в учебной точке появился еще один… м-м, скажем так, питомец.

– Откуда-то взяли еще одного курсанта? – заинтересовался Роннан, заместитель Одина.

– Все не так просто. Питомцу этому то ли три, то ли четыре года – врачи разошлись во мнениях. Это девочка.

– Подкидыша подобрали, что ли? – поморщился Испытатель, единственный из числа старших офицеров, кто выступал категорически против упрощенной процедуры внесения новеньких в списки курсантов. По его мнению, любого «новобранца» надлежало тщательнейшим образом проверять. Остальные оэсэновцы объясняли ему, что в сложившейся ситуации привередничать не стоит, надо брать то, что есть (и хорошо еще, если есть). Глава службы безопасности Организации в ответ ворчал, хмурился и недовольно мирился с необходимостью проверять каждого курсанта уже по ходу обучения. – Деть было больше некуда?

– Куратор сообщил, что эта девочка – оборотень.

– Что-то больно много оборотней становится, – задумчиво проговорил Один и покосился на Багиру. Та уже заранее злилась, от раздражения даже чая отхлебнула. – Что за оборотень?

– Рысь.

– Угу… Крупная киска. Что они там думают насчет этого ребенка?

– Понятное дело, ее можно вырастить и выучить. Конечно, дело долгое, но верное. Опять же, у каждого оборотня обязательно есть магические способности. Как пояснил Эйв, они нашли девчонку в Райвио, на улице. Видимо, она родилась в обычной семье, где, обнаружив, что ребенок – оборотень, от нее просто отказались. Вышвырнули на улицу. Ребенок истощен, но здоров.

– Ну-ну?..

– Да в общем, говорить больше и нечего. Шреддер спросил меня, что с ребенком дальше делать – видимо, имел в виду: там оставить или переправить на другую базу. Или в город, в штаб-квартиру.

– Да пусть там остается. У тебя все?

– Все.

– Насчет карты, – произнес Испытатель хмуро.

– Что насчет карты?

– Составлять схему участков энергетической напряженности мы закончили, есть над чем подумать…

– Отдай нашим спецам, пусть думают. Выводы Роннану на стол. Кстати, от Виктории Бельской…

В смысле, от Кайндел был какой-нибудь толк?

– Был. Она указала десять приблизительных адресов, сейчас мы их разрабатываем.

– Ну и замечательно. Работайте. Все?

Испытатель кивнул. Больше никто не пожелал сообщить какую-нибудь новость, и, вздохнув, Один принял из рук секретарши свою чашку. Обжегся, поспешил поставить чай на стол, подождал, пока девушка выйдет из комнаты, закроет дверь. Вздохнул.

– Ну что ж… Теперь к делу. Нас ждет увлекательнейшее обсуждение грядущих планов ОСН. Выскажу свое мнение – до сей поры наши планы планами можно было назвать лишь с очень большой натяжкой. Такое беспорядочное барахтанье. Думаю, вы и сами понимаете, о чем я… – Глава Организации окинул подчиненных вопросительным взглядом. – Вот и хорошо. Начнем с неформальной стороны – с предложений. Или предположений. Как получится.

Присутствующие переглянулись. Сказанное напоминало шутку, но собрались-то они сюда не для того, чтоб приятно потрепаться. А значит, Один вполне серьезно предлагает каждого высказывать свое мнение о том, чем Организации предстоит заниматься. Будто есть из чего выбирать. И что он в действительности имеет в виду, на что намекает – можно лишь догадываться.

Или это все-таки своеобразный юмор, для разрядки напряжения?

– Может, проведем выборы в Государственную думу? – предложил Ирландец, всегда готовый подхватить шутку.

– Преждевременно, я бы так сказал, – изрек Оратор, косо поглядывая на главу ОСН.

– Согласен, – кивнул тот. – Сперва надо сделать еще кое-что.

– Захватить власть?

– Ну например. Ты продолжай, продолжай.

– Ну… Захватим Питер, потом Москву, потом и оставшиеся города. Тех врагов, которые предпочтут спрятаться в деревнях, задавим экономически.

Один смотрел на Ирландца выжидательно и вроде бы вполне серьезно. Но здесь в большинстве своем присутствовали те, кто знал главу Организации очень давно, еще в те времена, когда ОСН не была изобретена, и понимали, если не угадывали, что в каждом взгляде и жесте Одина читается ирония. Будь здесь Кайндел, она без особого труда прочла бы его мысль, намерение и настроение угадала бы еще раньше, чем Ирландец принялся шутить. Но ее здесь не было и оказаться не могло.

– Мы снова, как и в прошлом веке, будем отхватывать у противника кусочки земли, вместо того чтоб действовать по правилам военного искусства?

– Так… Но ведь… Но нам же в любом случае нужен Питер.

– А зачем он нам нужен? – уловив тон разговора, спросил Роннан. – Разумеется, если не упоминать нашего долга перед жителями города… Которым, собственно, все равно, кто будет владеть городом, лишь бы был порядок и сытость.

– До порядка пока далеко.

– Речь не об этом. А о Петербурге.

– Петербург – центр кое-какой весьма важной промышленности! – сообразив, заявил Ирландец. – Вместе с Ленобластью, которая обеспечивает нас провизией, мы, получается, отбив Питер, имеем недурную базу.

– А вот это другое дело, – одобрительно покивал Один. – Ты меня убедил.

Присутствующие посмеялись, между делом разбирая с блюда куски кекса. Потом вызвали секретаршу, и она разлила по чашечкам еще одну порцию чая – как истинные русские люди, старшие офицеры ОСН если уж пили чай, то сразу много, и крошечные сервизные чашечки могли показаться насмешкой. Секретарше было дано указание принести весь чайник сразу, чтоб желающие могли подливать себе сами, когда пожелают. После чего она с облегчением убежала, пообещав, что будет на месте, когда понадобится.

– Мне нужен свежий взгляд на ситуацию, – наконец пояснил глава ОСН.

– Просто надо решать, что будет разумнее – выдавить Алый Круг с территории Ленобласти и уже за ее пределами разбираться с ним или же гвоздить на месте, прямо в городе, – хмуро сказал Офицер.

– Последнее, согласитесь, сложнее.

– Зато надежнее.

Один молчал, внимательно слушая то, что говорили его люди, и разглядывал их лица. Сам при этом держался так незаметно, будто его тут и вовсе не было. Его присутствие и прежде мало смущало старших офицеров, особенно если глава Организации позволял окружающим вести себя вольно. Нет, он не говорил ничего особенного, просто, казалось, создавал вокруг себя особую атмосферу, которая настраивала людей на нужный лад. Теперь, отпуская вожжи, он снисходительно следил за пересыпанной шутками дискуссией.

– Любой план хорош, если он предусматривает любые неожиданности, а в крайнем случае позволяет действовать и не по плану, – сказал Один, и спор мигом сменил русло.

Офицеры быстро решили, что необходимо подробно продумать, как расправиться с людьми Ночи единым махом. Не так уж много должно было быть этих людей теперь, когда у координатора Алого Круга пропала возможность вербовать себе толпы боевиков и подвергать их беглой псионической обработке. Теперь, как и ОСН, она могла рассчитывать лишь на тех, кто встал на ее сторону сознательно.

– Единственное, что мне не нравится во всем этом – тактика разделения сил, – вставил Офицер. – Можно провести большую работу (которая, кстати, уже начата), выяснить местонахождение всех или хотя бы большей части убежищ местных адептов Круга, расписать план действий… Однако мы не настолько превосходим Круг по численности личного состава, чтобы одним махом его задавить. Если б это было возможно, то давно бы произошло. Получится, что мы делим на части наши и так-то слабые силы. И даже при самом блистательном плане, вероятнее всего, сядем в лужу лишь потому, что в убежищах окажется больше бойцов, чем в атакующих отрядах.

– Это лишь в том случае, если убежищ окажется много, – возразил Отец Тук.

– Курсантка Кайндел же указала десять адресов.

– Вот половина наверняка окажется пустышками, еще из пары мест они, к примеру, уже ушли.

– Это будет означать лишь, что мы нашли не все убежища.

– Или сделаем вывод, что наш враг тоже не желает дробить свои силы.

– Как бы там ни было, – вклинился Роннан. – Какой бы план мы ни составили, скорее всего, окончательно добивать Круг мы будем за пределами города. Если, конечно, Круг не добьет нас. Не дураки ж они, чтоб стоять и ждать, пока их уничтожат. Запахнет жареным – сделают ноги.

– А еще вслед за Кругом на сцену запросто может выскочить еще какая-нибудь магическая Гильдия. Или Орден.

– Проблемы будем решать по мере их поступления, – коротко бросил глава Организации, видимо, желая ввести спор в угодные ему рамки. – Не так ли, господа?

– Я считаю, нам надо рассчитывать и на те трудности, которые ждут нас за пределами Петербурга.

– У-у, думаю, никто здесь не сомневается, что от битвы за Владивосток мы еще очень далеки, – отмел Офицер.

– Кстати, спасибо, что напомнили. – Мысль главы ОСН уже бежала каким-то своим путем. – Мне срочно нужен кто-то из крупных офицеров Генштаба. Не все же они погибли. Кто-то должен был остаться. Мне необходим доступ кое к каким документам или, возможно, просто сведения о местоположении других арсеналов и стратегических запасов. Уверен, хранилище у нас не одно, и даже не два. А намного больше. Думаю, пришло время их использовать.

– Действительно, к чему беречь. – Испытатель вытащил откуда-то из-под себя крошечный блокнот и бегло пролистал его. – Я постараюсь, Один.

– Мне кажется, это не совсем сфера твоих обязанностей, Саша.

– Наоборот. Думаю, именно мне следует выяснять, кто из наших сотрудников имеет связи с бывшими офицерами Генштаба. Уверен, кто-нибудь да знает такого. К тому же мои ребята поработают с базой данных.

– Что ж, ты сам решил взять это на себя. – Глава Организации пожал плечами. – Тогда я не возражаю. Господа, у нас очень мало людей, а дергать курсантов до бесконечности нельзя, а то они у нас так и останутся недоучками. Настаиваю, чтобы курс обучения максимально форсировали. Без потери качества, конечно.

– Стараемся, – проговорил Отец Тук, прихлебывая чай с таким видом, будто его заставляют пить сырую воду. – Как можем.

– Старайтесь. У нас, как всегда, есть некоторые проблемы. Новости, которые доползают до Петербурга из других частей страны, малоприятны. Да и из других стран тоже. Большинству уже известно, я полагаю, что Европа категорически отказалась предоставлять нам какую бы то ни было помощь. Особенно с тех пор, как я отозвал из Берлина последнюю команду…

– Да ты, кажется, не слишком и настаивал на продолжении партнерских отношений, – припомнил Роннан.

– Было такое. Потому что нам эта помощь слишком дорого обходилась. Но без бананов будем жить еще очень долго. Если, конечно, не найдем способ раздобывать их в обход Европы.

Задача перед ОСН стояла сложная, и Одину оставалось лишь надеяться, что ему удастся укрепиться хотя бы на осколке той страны, которую он привык считать своей родиной. Регулярное сообщение между частями России было нарушено уже добрых два года, но можно было предположить, что страна давно разбилась на огромное число областей, каждая из которых жила своей, совершенно отдельной жизнью. По новым и каждый раз другим правилам. И глава Организации прекрасно понимал, что в конечном итоге власть в стране возьмет тот, кто раньше соберется с силами и мыслями. И от того, кто именно раньше других обретет настоящую силу, зависели даже размеры будущей страны.

– Фиг с ними, с бананами, – произнес он задумчиво. – Предки жили без них тысячу лет, и мы пару лет продержимся. А вот как насчет таких важных мелочей, как металл? И прочих, не менее ценных ресурсов.

– Дожили, – улыбаясь, пропел Варлок. – Обитатели самой богатой по части полезных ископаемых страны думают, где бы железо раздобыть.

– И, между прочим, переплавляют на слитки даже рельсы, – вставил Ирландец. – Это факт. А что делать? И так-то детали к комбайнам делаются в кустарных мастерских.

– Кстати, я знаю на примете отличного слесаря, его можно будет переманить…

– Пометь себе в блокноте, Сережа, – посоветовал Один Роннану. – Но об этом не здесь. И не сейчас. Хотя слесари нам нужны… Итак, насчет полезных ископаемых…

– Да, есть только два варианта решения этой проблемы, – вклинился Книжник, в прошлом геолог. – Либо каким-то образом налаживать связь с Уралом и Зауральем, либо идти в обратную сторону. То есть в Финляндию и Швецию.

– Которые, кстати, ближе.

Роннан поморщился.

– Близость весьма относительная. Но, как бы там ни было, прежде чем отправляться, извините, завоевывать Финляндию, надо тылы обезопасить. И кстати, насколько в этом смысле богата страна финнов? Или нам придется ломиться дальше, до самой Швеции?

– Кто же предлагает завоевывать? Наладить торговые контакты, вот и все.

– Что добывают в Финляндии, а, Книжник?

– Медь, железо, ванадий, кобальт, молибден, цинк. Из неметаллических полезных ископаемых – асбест, тальк, графит, апатит. Больше всего цинка, но добывают его не ахти как активно. Медные месторождения есть в Оутокумпу и Пюхясалми, посмотрите по карте…

– Ты даешь! Просто мастер-скороговорочник!

– …Железа в Финляндии поменьше, и часть его вообще добывают на морском дне, так что, догадываюсь, сейчас в тех краях застой…

– А где именно на морском дне?

– Остров Юссарё, Аландские острова. – Книжник поднял глаза к потолку. – В Торнио ведется добыча никеля и хрома… то есть велась… А без них легированную сталь не изготовить. Которая и нам не помешает.

– Для легированной стали помимо хрома и никеля нужно еще соответствующее промышленное производство.

– А его проще восстанавливать, чем строить заново. Мы же не в пустыне живем.

– Повторюсь, прежде чем идти в Финляндию, надо обезопасить свои тылы. Для этого надо сделать Питер и окрестности уверенно своими, а вот тут и понадобится оружие. Для которого, по нынешним временам, нужно много того, чего у нас нет.

– Не утрируй, Багира. На первое время хватит и рельсов. Все то, что перечислил Книжник, нужно не столько нам лично, сколько городу. И области. Населению, словом.

– Однако нужно срочно!

– Согласен с тобой, Багира. Промышленность надо поднимать, – покивал Роннан, покачивая ногой, положенной на ногу. – Однако если мы сможем обеспечить гражданам спокойную и хотя бы относительно мирную жизнь, они и сами отлично справятся с этой задачей. Как думаешь, Один?

– Очень точное замечание, – кивнул глава Организации. – Вот и пританцевали мы к тому, с чего начинали: главное – отвоевать город и укрепиться. И могу заметить, что для этого у нас будут все возможности. Причем уже скоро. Ведь мы отнюдь не одиноки. Я хочу вам сказать, что в Москве (где творился еще более впечатляющий беспредел, чем в нашем любимом городе на Неве, но потихоньку все начинает налаживаться) у нас есть сторонники.

– Кто?!

– М-м… Виноват – неточно выразился. В Москве у меня тоже есть подчиненные. Откровенно говоря, старые друзья. Кое-кто из них чином помладше меня, кое-кто постарше, но теперь это уже не имеет значения. У них тоже есть и люди, и ресурсы, и даже вполне сложившиеся маги. Я был неправ, когда отправлял своих ребят в Берлин и Страсбург, при этом забыв о Москве и Новгороде – там все время действовали наши. И теперь мы взаимно пришли к идее слить наши силы. Я прикажу им явиться в Питер, именно с Питера мы начнем чистку. Законность должна стать во главе угла. Времени на то, чтоб сориентироваться, у нас было достаточно, так что… Приступим к активным действиям. Давайте излагайте, кто что надумал.

И совещание наконец перетекло в сугубо деловое русло. Необходимо было определить, какими же наличными силами обладает Организация для проведения столь серьезной операции. Следовало, конечно, подумать и о магической поддержке. Обо всех последних магических идеях и разработках лаборатории ОСН не знали разве что Отец Тук, считающий чары чем-то неподобающим священнослужителю, и угрюмая Багира. Роннан, изложивший свои мысли по части магических систем, пообещал, что уж какие-то из них можно будет применить уже теперь.

– Это в какой-то степени искупит недостаток магов.

– Ты настаиваешь, что курсантов не следует тревожить? – переспросил Книжник.

– На этом настаивает Один.

– Настаиваю, – подтвердил глава ОСН. – С них будет больше толку, если сейчас они плотненько пройдут курс хотя бы этого года, не отвлекаясь на «боевые выходы». В особенности же потому, что я рассчитываю справиться без них. Вы уж постарайтесь.

– Еще неизвестно точное число убежищ…

– Как и точный расклад сил со стороны противника. Роннан, отправляйся и побеседуй с Кайндел. Кое-что она нам рассказывала, теперь пришло время структурировать информацию, которой она владеет. Пусть расскажет все, что знает, о Круге.

– Об Алом Круге?

– Обо всех Кругах, сколько бы их ни было. И о других Гильдиях и Орденах – все, что сможет рассказать. И это пометь себе в блокнотике, Сережа. Ладно?

– Как всегда.

– И… Останься. Я хочу перекинуться с тобой парой фраз.

Заканчивая совещание, старшие офицеры сбились в несколько жиденьких групп. Отец Тук и Багира обсуждали с Офицером последнюю партию автоматов, привезенных со старого армейского склада. Ирландец и Старший – вышедшие из строя автомобили, и как их починить при отсутствии запчастей. Оратор и Варлок – крестьяне, которые буквально требовали от Организации помощи с техникой и лишними рабочими руками и которым надо было помочь, потому что от будущего урожая многое зависело. Выбрав место, Один подозвал к себе своего заместителя и сильно понизил голос.

– У меня к тебе есть просьба, Сережа. Когда окажешься на учебной базе и будешь беседовать с Викторией, возьми на себя труд поговорить и с преподавателями. Пусть последят за ней.

– За Кайндел?

– Разумеется. Внимание к нюансам ее поведения, к тому, будет она отлучаться или нет и куда. После этой схватки с Петербургским Кругом, я надеюсь, мы будем жить спокойно, и хотелось бы знать наверняка, можно ли доверять новой курсантке или нет.

– То есть если она благополучно пройдет проверку, ты допустишь ее ко всей полноте информации?

– Вроде того.

– Не рановато ли?

– У нас нет времени кочевряжиться. И перебирать. Девушка действовала в наших интересах, во многом помогла нам, претензий к ней нет. И если теперь покажет свою лояльность, можно будет включить ее в штат.

– Ты хочешь сделать ее офицером?

– Да. Мне ее помощь небезынтересна. Повторюсь, лишь в том случае, если свою лояльность Организации она докажет.

– Так поставь ее в группу, разрабатывающую план атаки. И смотри…

– Не хочу. – Один качнул головой. – Есть вещи, с которыми нельзя шутить. Там все-таки ее былые соратники, друзья. Знаешь, если она рьяно кинется расправляться с ними сама, я сам же засомневаюсь, а стоит ли полагаться на такого беспринципного человека. Плох любой исход – и если откажется (тогда я буду думать: а почему отказалась?), и если согласится. Поэтому даже не буду предлагать. А вот прибегать к ее помощи и следить за ее реакциями стоит. Подозреваю, она может не выдержать и попытается кого-нибудь из старых друзей предупредить. И тогда будет уже совсем другой расклад.

– Я понял. Сделаю.

– И, разумеется, просить о внимании к перемещениям Виктории надо отнюдь не куратора.

– Ты имеешь в виду, что…

– Ну, положим, его связь с ней – не тайна. И сугубо его личное дело. Пока это не касается интересов Организации. Его я тоже не хочу вводить в искушение что-то скрывать, как-то влиять на ситуацию.

– Я понял. Сделаю.

– Спасибо, Сережа.

И, дружески похлопав заместителя по плечу, вышел из комнаты, тем самым отпуская с заглохшего совещания и всех остальных.

На учебной базе оказалось не так трудно жить, как Кайндел боялась вначале. Рано утром их поднимали и гнали на небольшую разминку, потом хозяйственные работы вроде дров нарубить, воды наносить, где-то что-то подмести или помочь. Потом завтрак, теоретические занятия, немного практики, потом снова теория, а в промежутках обед, чай с булочками и ужин. Девушке давным-давно уже не приходилось так долго жить на природе, почти в лесу, и это оказалось спасительно. С каждым днем она чувствовала, как приходит в себя ее душа, все свежее и свежее становится восприятие.

Правда, с приятными ощущениями соседствовали и не самые приятные. Почему-то стали болеть руки и ноги, быстро уставать глаза, да и общее самочувствие было так себе. Обратилась к местному врачу, однако никакой помощи толком не получила. Тот заявил, что девушка совершенно здорова, а если у нее что-то где-то не очень, так это гормоны, и пусть капризная пациентка попьет успокоительное и не засиживается долго за компьютером. «Каким компьютером»? – хотела спросить она, но вспомнила, что в курсантской комнате отдыха стоит компьютер, на который по вечерам ее сокурсники набрасываются, будто голодные на мясо. И не стала спорить, объяснять, что ее очередь поиграть на компьютере такими темпами дойдет только через несколько месяцев.

Ей становилось немного легче, когда утром, еще в пронизывающем, влажном утреннем тумане она выходила из крепкого и маленького домика, где поселили ее «команду» в полном составе, в трех крошечных комнатках, и, раскинув руки, вбирала в себя свежесть и пронзительную чистоту раннего утра вместе с магической энергией, накопившейся за ночь. Тогда ей ненадолго становилось легче.

– Мне действительно не очень хорошо, – доверительно сказала Кайндел Лети. – И есть у меня подозрение, что это связано с магией. С общим магическим фоном.

– Так скажи об этом куратору, – испугалась Лети. – Пусть он найдет тебе другого врача.

– Да ладно. Я не настолько плохо чувствую себя, чтоб, как ребенок, бежать к главному воспитателю. Вот слягу, тогда и…

– Поздно будет.

– Не поздно. Есть у меня ощущение, что в этом состоянии ничего страшного нет.

Лети взглянула на подругу с недоумением.

– Ну… Сама смотри.

Роннан, заместитель главы Организации, перехватил ее сразу после лекции по основам планирования. Он возник рядом внезапно, будто вырос из-под земли. Его заметили лишь тогда, когда, шагнув к курсантке, он схватил ее за локоть, и вокруг сразу замолкли вольготные разговоры на тему того, что «эти сволочи могли бы и выходной дать»… Правда, старший офицер ОСН, доверенное лицо Одина, на повисшие в воздухе реплики не обратил ни малейшего внимания. Он явно думал лишь о том, зачем он здесь. Шагнул к девушке, взял ее за локоть и без разговоров повел с собой на первый этаж кирпичного здания, где проходили теоретические занятия. Также здесь находились два «офиса» – удобные комнаты с компьютерами и приличной мягкой мебелью, которая неизвестно откуда взялась в этом захолустье.

Роннан, высокий красивый мужчина лет пятидесяти с густой сединой на висках и гущине пышных на зависть волос, говорил на русском языке с едва различимым акцентом, но определить принадлежность этого акцента было практически невозможно. Чаще всего акцент проявлялся в минуты, когда он торопился или волновался, но даже различив что-то неестественное в правильной и гладкой речи старшего офицера, Кайндел нисколько не заволновалась. Она чувствовала и даже просто знала – все нормально.

В комнате уже ждала Енота – она бойко стучала по клавишам компьютера, но, заметив посетителя, тут же подхватилась с быстротой, поразительной при ее полноте, и выскочила вон. По дороге она прижала кнопку электрического чайника, и тот зашумел.

– Чай? Кофе? – предложил Роннан, изучая расставленные возле компьютера кружки.

– Чай, если можно, – согласилась она, усаживаясь в кресло для посетителей.

– Ну и замечательно. Кофе все равно нет. – Он отодвинул клавиатуру и вместо нее положил большой блокнот с символикой фирмы «Майкрософт». Заметил ее взгляд, повернул блокнот так, чтоб было видно во всех подробностях. – Что смотришь? Другого под рукой не оказалось.

– Я думала, их уже не выпускают. А этот новенький…

– На складе валялся, поэтому и новенький. – Заместитель главы ОСН поудобнее устроился в компьютерном кресле. – Побеседуем?

– Задавайте ваши вопросы.

– Как приятно общаться с понимающим человеком. Может, ты даже знаешь, о чем я собираюсь расспрашивать тебя?

– О Круге.

– Да. Обо всех трех Кругах. Алом, Черном и Белом.

– В действительности их четыре. Есть еще Серый Круг.

– Так-так… Любопытно. Я слушаю.

– Круг был образован больше восьми лет назад. Его основатель три года назад скончался от сердечного приступа. Подозреваю, он не выдержал магической перестройки организма. После него место главы Круга занял Ан Альфард, он и поныне возглавляет его.

– Настоящее имя этого человека ты знаешь? – спросил Роннан, открывая блокнот.

– Паспортное? Говорить о настоящем или ненастоящем имени в нынешних условиях как-то…

– Да. Паспортное.

– Ройшин Евгений Владимирович. Но толку-то вам от этой информации.

– Найдем толк. Продолжай.

– Нижний уровень посвящения – адепты. Это чаще всего ученики. Старше их по положению – воины, полноправные члены магического сообщества Круга. Далее – три магистра, два младших и старший, глава Круга. Помимо того, разные функции в Ордене исполняют еще десять магистров. Надо всеми стоит гроссмейстер.

– Ты про Ан Альфарда, Евгения Ройшина. Я понял. Ночь – магистр?

– И да, и нет. В Круге она координатор. Королева чаш.

– Как-как?

– Ну… Расклад положений в Круге соотносится с колодой Таро. В то время, когда Круг был основан, Таро было очень модно. Четыре Круга делятся по младшим Арканам. Белый Круг – Посохи (как символ магии), Черный – Мечи (воинский орден), Алый – Чаши (здесь сложнее, это и анализ, и установление внешних контактов, и даже целительство – все в одном), Серый – Пентакли. Серый Круг специализируется на чем-то вроде разведки. Вот такое соотнесение.

– Все остальное тоже полностью соотносится?

– Нет, конечно, – слегка удивилась она. – До девятого Старшего Аркана. А от младших остались только Король, Королева, Рыцарь и Паж. Король – это магистр Круга. Королева – координатор…

– Положение координатора в каждом Круге обязательно занимает женщина?

– Не обязательно. Просто так получилось. Но в действительности настоящим, полноценным координатором является только Ночь. Три остальные – так… Рыцарь – это магистр, возглавляющий боевиков Круга. Военный лорд, если образно говорить. Его называют Ярлом. Паж занимается с адептами и отвечает за них. Он Наставник.

– Куратор.

– Да, как Шреддер.

– И помимо того, как я понял, существует еще какое-то количество «генералов» сиречь магистров, помимо перечисленных? На каждого капрала по три генерала…

– Вроде того. Вы хорошо помните Старший Аркан Таро? Маг – это глава четырех Кругов. Ан Альфард. Он же Великий магистр Ордена… В этом Круг повторяет Орден тамплиеров. Гроссмейстер всегда считал себя их наследником. Далее… Император – Ольх, по паспорту – Семенкович Олег Андреевич. Он отвечает за военное планирование, что-то вроде главы Генштаба. Императрица – Лия, по паспорту, кажется, Малькова Катерина. Отчество не знаю. С Ольхом она, по-моему, вступала в законный брак, так что…

– Ясно, Семенкович Екатерина, найдем. Дальше?

– Императрица занимается бытовыми проблемами. Снабжение там, сколько носков нужно, что на обед…

– Я понял, дальше.

– Верховный жрец – Эоган, по паспорту Поляков Филипп Викторович, он занимается приблизительно тем же, чем Оратор.

– Внешняя политика Круга… Контакты…

– Что-то вроде. Верховная жрица… Я не знаю, кто у них сейчас Верховная Жрица. Но полагаю, она у них есть. Должна быть.

– Хорошо, кто был на этом месте раньше?

Девушка пожала плечами и показала на себя.

– Ты?

– Да. Правда, тогда еще не было принято окончательное решение, должна ли Верховная жрица относиться к числу старших представителей единого Круга или же к главам Алого Круга… Как бы там ни было, я работала под началом Ночи, потому что она считалась намного более опытным магом, чем я, более опытным аналитиком, ну и… Тому были еще причины. Думаю, здесь они не играют большой роли. В любом случае Верховная жрица – это в первую очередь аналитик, она работает с информацией и чужими сознаниями… Дитя Голоса – ему соответствует шестой Старший Аркан Таро, Возлюбленные – Келебраэн, по паспорту Ачилова Анна Вадимовна. Она занимается тем, что тестирует новоизобретенные заклинания. Хороший маг, с выдумкой. Опасный противник…

– Продолжай. – Роннан шумно строчил в блокноте.

– Байлард. Ефим. Ни отчества, ни фамилии – ничего не знаю. Только домашний адрес, если он поможет.

– Давай.

– Я напишу. – Кайндел черкнула в блокноте несколько строчек. – Его положение в Круге соотносится с седьмым Старшим Арканом, с Колесницей. Его называют Наездником. Он занимается тем, что составляет новые заклинания. Или ищет их – в книгах, у других чародеев… Судья… Фаэро, паспортного имени не знаю. Вообще. Я с ним была знакома всего несколько дней…

– И он не представлялся?

– Представлялся как Фаэро. – Девушка мельком взглянула в недоуменное лицо собеседника и качнула головой. – А у нас не принято было спрашивать друг у друга фамилию и отчество.

– Вы что, так и называете друг друга по кли… прозвищам?

– А вы – нет?

Роннан слегка смутился, хотя и постарался этого не показать. Опустил глаза на блокнот и кивнул.

– Продолжай. Что ты можешь сказать об этом Фаэро?

– Сравнительно молодой. Въедливый. Помимо непосредственно суда Судья занимается еще и внутренней безопасностью Ордена, а это накладывает определенный отпечаток на характер.

– Понимаю…

– Неплохой маг, но без выдумки. Принципиален и щепетилен. Помешан на справедливости… Правда, несколько однобокой. Справедливость для тех, кто, если можно так выразиться, равнее прочих.

– Я понял, продолжай.

– Да собственно, остался только Отшельник. Это положение в Круге занимает Туман, он же Бурчеев Максим… Михайлович, кажется. Не уверена. Он занимается анализом магического плана этого мира… Он, если обобщать, ищет новые способы восприятия и применения магии.

– Сильный маг, можно предположить.

– Сильный. Опытный. Но во время нападения на базу ОСН я с ним, помнится, билась на равных. Правда, он был уставший. Да и время с тех пор прошло. В нынешних условиях полгода – это очень значимо и очень много.

– Ты забыла еще об одном Аркане, – подсказал Роннан. – О нулевом.

– Ах да, – кивнула она. – Безумец… Он же Дух Эфира. Эту роль в Круге играет Ринн Острие, он же Оружейник. Николай Эйрман. Определить его функцию в Круге сложно. Кто-то вроде советника. Он постоянно вместе с Магом, с Ан Альфардом, и надо сказать, он очень опасен. Это сильнейший маг, он проницателен и изобретателен. Вот с ним я бы не хотела встретиться в бою и никому не советую.

– Он настолько опасен?

Кайндел пожала плечами.

– В свое время в магическом поединке он одолел всех моих знакомых, включая Пепла… Алана, о котором вам, наверное, рассказывали либо Илья, либо Роман.

– Да, рассказывали, – согласился Роннан, закладывая пальцем страничку блокнота. – Что-нибудь еще ты можешь рассказать об этом Оружейнике?

– Что именно?

– Характер… Слабые стороны…

– Слабые стороны? Полагаю, их у Ринна нет.

– Или ты их не знаешь.

– Или я их не знаю, – покладисто согласилась она. – Что касается характера, то он весьма противоречив. Ринн очень честолюбив, почти тщеславен… Однако положение, занятое им в Круге, его вполне устраивает. Он жесток, однако до крайности рационален и никогда не причинит другому неудобства или зла без серьезной на то причины.

– Значит, это весьма достойный человек, – отозвался Роннан, рисуя в блокноте кошку – он неплохо умел рисовать. – Почти добрый.

– Почти. Вот чего в Ринне нет, так это доброты. Он пугает своей рациональностью. Своим здравомыслием.

– Рациональность – тоже в какой-то мере недостаток.

Заместитель главы ОСН поднялся и свернул блокнот. Судя по выражению лица, продолжения он не ждал, считая, что все самое главное уже прозвучало. Однако правила требовали уточнения.

– Больше ты ничего не можешь добавить?

– Смотря что вас интересует еще, – вяло ответила девушка. Она вдруг почувствовала упадок сил и догадалась – на этот раз приступ слабости не стал ждать позднего вечера и ночи, на этот раз он пришел днем, совершенно некстати.

– А есть еще что-то важное?

– Ну к примеру, имена магистров Круга – тех, кого я знаю – вас могут заинтересовать?

– Конечно. – Роннан поспешил сесть обратно в кресло, открыл блокнот. – Диктуй.

Кайндел, сосредоточившись, продиктовала длинный список имен. Даже теперь, в минуты слабости, память ее не подводила.

– Это все прозвища, – пробормотал мужчина. – Их паспортные имена ты, конечно, не знаешь.

– Мне кажется, они не имеют особого значения. Но если они для вас столь принципиальны, могу посоветовать обратиться в архивы Интернета и поискать там какую-нибудь из баз данных общероссийского конвента ролевых игр. Прежде списки публиковались на сайтах, и там были указаны как псевдонимы, так и паспортные имена. И города проживания. Псевдонимы – они же в большинстве своем неповторимы, как снежинки.

– Дельный совет, – повеселел старший офицер ОСН. – Думаю, для наших компьютерщиков это будет не так и сложно. Спасибо. А теперь отправляйся на занятия.

– А можно… Можно мне пропустить следующую лекцию? – попросила курсантка. – Отдохнуть немного…

Роннан взглянул на девушку с нескрываемым изумлением.

– Отдохнуть? От чего отдохнуть? По-моему, ты сейчас здесь отдохнула на славу, пока беседовала со мной, когда твоя группа занималась фехтованием. Надо много заниматься, Кайндел, чтобы чего-то добиться, не забывай об этом. Студенческие мечты о халяве пора бы оставить. Отправляйся.

Она не стала спорить, просто повернулась и вышла. Голова кружилась уже намного меньше, и слабость больше не тянула к ближайшей горизонтальной поверхности. Однако тело ломило так сильно, что больше всего на свете хотелось свернуться клубочком. И немножко поныть – не потому, что нет сил терпеть, а просто для разрядки. Она спустилась с крыльца и, покосившись по сторонам, уже примерилась бежать в сторону домика, который занимала ее «команда».

Однако улизнуть не удалось.

– Эй, Кайндел, на магию-то идешь? – окликнул ее Стив Лайтон, курсант из числа иностранцев, правда, отлично владеющий русским языком. – Пойдем, скоро начало.

Она вздохнула и подчинилась. Объяснять американцу, что ей хочется «сачкануть», бесполезно – он просто не поймет.

Девушка сидела на лекции по магии и мучилась. И дело было даже не в дурном самочувствии. У нее не каждый раз получались сложные магические системы, иногда давала сбои концентрация, и мысли было не собрать. Причем происходило подобное не в первый раз. Девушке это было неприятно, как, к примеру, умелой портнихе обнаружить, что не сошлись построенные ею детали выкройки. Но даже преподаватели обычно относились к ней на удивление терпимо. И Варлок, наклоняясь над ее столом, внимательно следя за тем, как она складывает пальцы и управляет энергией, лишь подбадривал вкрадчивым голосом кровососа.

Все курсанты давно уже поняли, что нарочито-злодейский облик Варлока – такая же маска, как и его манера внимательно разглядывать шею собеседника и при этом мечтательно улыбаться, как бы своим мыслям в ответ. На самом деле этот человек был просто уж очень сдержанный, не любил показывать свое истинное лицо, да и вообще был скрытный до ужаса. В схватках, в прочих чрезвычайных ситуациях он поневоле раскрывался, и тогда в нем удавалось разглядеть решительного, жесткого, требовательного к себе и окружающим человека. Взгляд его, холодноватый и проницательный, обладал силой настаивать на своем, видеть своего собеседника насквозь. Общаясь с ним, Кайндел понимала, что вот этого человека она могла бы обучить своему ремеслу, если б было уже не слишком поздно.

– С тобой ведь творится что-то, – сказал ей Варлок, когда после практических занятий по магии они остались в заклинательной зале вдвоем. – Что происходит? Иногда ты работаешь просто замечательно, а иногда – на провал. Сегодня простой защиты не могла поставить.

– Извините. – Девушка развела руками. – Обычно это состояние у меня проявляется ночью. Но половину прошлой ночи мы занимались ориентированием. Я не выспалась.

– И?

– Ночью у меня последнее время магия частенько дает сбои.

– А что врач говорит?

– Что гормоны.

Чародей смотрел на собеседницу напряженно. В Кайндел он видел свою лучшую ученицу, и услышанное не на шутку напугало его. В новом мире способность применять чары была сродни способности видеть или ходить в прежнем, лишь чуть более милосердном мире.

– А ты как полагаешь? Могут быть в этом виноваты гормоны?

– В какой-то степени. – Девушка снова пожала плечами. – Когда происходит перестройка организма, задействовано все, и самые банальные гормоны тоже.

– Что за перестройка организма?

Собеседница удивленно приподняла бровь.

– А у вас разве тело не перестраивалось под нужды магии?

– У меня? – Варлок явно пытался сообразить, на что она намекает. – Конечно, перестраивалось. Три года назад и год назад. Но при чем тут это?

– Подозреваю, что у меня сейчас происходит очередная перестройка.

Чародей поскреб подбородок.

– А разве у тебя до сих пор ни одной не было?

– Были. Тоже две. Но мы с вами в разном положении.

– В каком смысле?

– Вы-то человек…

– Ну а ты кто – животное?.. Хм, прости. Да, я напрочь забыл.

– Я – не совсем человек, – напомнила Кайндел. – Я все ждала, когда же тело начнет приспосабливаться к требованиям духа и энергетики, только не ожидала, что это будет выглядеть именно так.

– Потеря магии никогда не бывает вовремя. – Маг развел руками. – Ну ничего. Хорошо, что это происходит здесь, на учебной базе. Старайся буквально заучивать все то, что мы осваиваем на практических занятиях магией, потом опробуешь и отработаешь. И, может быть, все-таки к врачу?

– Да была я уже у врача. Толку-то…

– Я другого врача имел в виду. Ладно. Иди, сейчас у вас стрельбище. Надеюсь, на зрение твоя «перестройка» не повлияла?

– Тоже надеюсь, – проворчала девушка, на этот раз не слишком-то уверенная в себе.

Стреляла она так себе – но нельзя же во всем быть совершенством. Последняя фраза успокаивала ее даже тогда, когда выяснилось, что в группе хуже ее стреляет только Сергей. Даже Лети, в крошечной пушистой ладошке которой пистолет Макарова казался слишком большим, выбивала больше очков, да и глазомер у нее оказался лучше. Казалось бы, зачем девочке, которую готовили на программиста и хакера, хорошо стрелять? Однако же она старалась и, кажется, получала огромное удовольствие от состязания, тихонько повизгивала, убеждаясь, что пробила «яблочко», ревниво косилась на мишени соседей.

Кайндел и Сергею довольно часто выдавали «штрафные» десять патронов, с Лети это не случалось никогда. И даже когда ворчала, мол, зачем это надо, все равно понимала, что навык стрельбы полезен. Развивающаяся защитная магия грозила свести на нет все возможности огнестрельного оружия, однако раньше времени отмахиваться от него не стоило. К тому же, когда чары сделают бессмысленным существование на свете пистолетов Макарова и автоматов Калашникова, можно было побиться об заклад, что «быстрые разумом» изобретатели наверняка придумают что-нибудь эдакое на подобный случай.

После стрельбы был бег с препятствиями. Для простоты выделили подходящий квадрат леса, изначально отчерченный просеками, кое-где углубили канавы и ямы, кое-где соорудили новые буреломы, подновили и укрепили старые, в густом ельнике понатыкали крепких палок. Насыпали бы и «колючек», свернутых из проволоки, но калечить курсантов все-таки не собирались, поэтому обошлись теми препятствиями, что имеются в каждом лесу.

– Вымокнем все на хрен, – грустно глядя на свои «самопальные» сапоги, сказал Роман.

– Надо было швы обработать касторовым маслом, – подмигнула Кайндел.

Сапоги на всех курсантов шил Ирландец. Как ни удивительно, у бывшего офицера ракетных войск, который после училища успел послужить всего-то три года, имелся еще и такой навык – тачать сапоги из подручных материалов. Они не всегда получались строго в соответствии с требованиями устава, но всегда удобные и ноские. И теперь, когда более или менее приличную обувь можно было найти лишь на законсервированных военных складах, его умение ценилось почти на вес золота. Ведь на складах хранились типовые сапоги и ботинки, в грудах которых нечего было и надеяться подыскать хоть что-нибудь подходящее на ножки Кайндел и Лети или на титанического размера «лыжи» Горо из Джаншуру. Немало имелось на балансе и других «нестандартных» ног.

Но Ирландец был человек занятой. Старший офицер Организации, один из двух курсантских наставников, отвечающий за учебный процесс и поведение курсантов, преподаватель, он практически не мог выкроить свободного времени для шитья. Надо ведь было и отдыхать, и самому тренироваться… Поэтому чаще всего Ирландец тачал сапоги и ботинки на лекциях по тактике и на занятиях гимнастикой. При этом, поражая и студентов, и других преподавателей, он умудрялся все успевать и, выплевывая гвоздики в подошву, очень внятно излагал, что «засада – это заблаговременное и скрытное расположение подразделения на путях движения противника для внезапного нападения на него, записывайте, я для кого диктую, а?».

И, простукивая подошву, выворачивал пришиваемое наизнанку, чтобы оценить шов, поднимал глаза на курсантов-иномирян, тех, что родились в Иаверне, никогда не обучались родной письменности и, конечно, пока еще не успели освоить местную.

– Да не вам я, не вам, не напрягайтесь. Я нашим лентяям говорю. Записывайте: засада бывает линейная, V-образная, L-образная, точечная и площадная.

Ухмылялся, довольный, и отматывал от катушки еще дратвенной нитки.

В сапогах его изделия можно было безбоязненно носиться целый день – ничего не натирало, не жало. Правда, они промокали, особенно если рьяно лезть в лужи, но какая обувь, если уж честно, не промокает? Только резиновая. Радуясь, что у ОСН есть Ирландец, курсанты бегали по лесу, украдкой следя по собственным часам, чтобы вписаться в норматив.

Варлок аккуратно, каждый день, после кросса или занятия рукопашным боем, появлялся неподалеку, ловил Кайндел за локоть и осведомлялся:

– Как ты себя чувствуешь?

– Как всегда, – отвечала она, высвобождаясь. Его участие казалось девушке совершенно бессмысленным.

Свое состояние начинало беспокоить ее все больше и больше. Когда она тренировала какую-нибудь ухватку или удар, когда до изнеможения махала мечом или работала щитом (любой из них уже через десять минут тренировки становился невыносимо тяжелым и выскальзывал из пальцев), об обрушивающемся на нее странном бессилии на время забывала. Да и не столько телесной была эта слабость, сколько душевной, ну и, разумеется, магической.

После физического усилия все время хотелось прилечь, прикрыть глаза и на время перестать существовать. Все время томило что-то, а что – непонятно.

– Мне бы хоть ненадолго выбраться отсюда, – сказала она Лети, когда, изнуренные длинным днем, они укладывались спать в своей комнатушке. – Знаешь, есть одно место, где, может быть, мне станет лучше.

– Разве это зависит от места? – удивилась иномирянка.

– Зависит от магической напряженности области. Знаю одно местечко, где энергетика благоприятна для меня и может помочь.

Лети взглянула на подругу задумчиво и вопросительно.

– Так, наверное, тебе стоит отпроситься у наставников и съездить туда с их разрешения…

– Есть причины, по которым я не хочу, чтобы об этом месте знали представители ОСН. Видишь ли, этот уголок имеет особое значение для существ, подобных мне. Не хотелось бы, чтоб, даже из лучших побуждений, люди из Организации все там перекроили под свои нужды.

– Как же тогда ты собираешься добираться туда? – недоумевала пушистая девушка. – Нас ведь никуда не отпускают.

– Я попытаюсь что-нибудь придумать. Улизнуть. Но для начала надо бы выяснить, где мы находимся. Чтобы иметь хоть какую-то точку отсчета?

– Где мы находимся? – переспросил Роман, который, оказывается, стоял поблизости и услышал окончание фразы. – Нетрудно ответить. Мы добирались сюда от Райвио и ехали приблизительно два часа со скоростью километров тридцать-сорок в час. От поселка поворачивали направо, а из Райвио идут только две грунтовые дороги и одна асфальтовая. Мы явно ехали по дороге с покрытием из бетонных плит, а потом по проселочной, но недолго. От Райвио еще идет несколько лесных дорог – но по последним больше двадцати километров в час вообще ехать опасно, значит, они ни при чем. Так что, выходит, мы сейчас где-то близ Париканьярви.

– Это что такое?

– Озеро такое. Ярви – по-фински озеро. Я думал, ты знаешь. У Париканьярви, насколько я помню по карте, есть что-то вроде безымянного поселка. Видимо, дачные домики. Или садоводство.

– Явно преобразовавшееся в дачный поселок, – вставила Кайндел. – Два крепких кирпичных строения – это не примета садоводства.

– Может, здесь раньше располагалось правление какого-нибудь колхоза? – вклинился Илья.

– Например, колхоза Сикопохья… Хм, прошу прощения. Ну и названия тут у них… Как бы там ни было, именно у Париканьярви мы и обосновались, я в этом уверен.

– Теперь раздобыть бы карту, – пробормотала девушка.

Она постоянно думала об артефакте, который закопала в лесу недалеко от Бурнево. У нее действительно возникла мысль побывать на холме, где почти четыре года назад Ночь и ее сподвижники извлекли из земли магическую печать, к тому моменту уже едва-едва скреплявшую края блокирующего заклятия. Иначе бы неопытным чародеям, пока способным лишь на самые простые магические действия, ни за что не удалось бы справиться с ней.

Да, на момент извлечения из земли изделие древнего чародея с трудом выполняло возложенную на него задачу, но зато было вполне способно на многое другое. Вспомнив об этом, Кайндел подумала, что ей, собственно, ни к чему ехать на холм, где артефакт был выкопан, – достаточно поехать в Бурнево и подержать в руках сам артефакт. Есть надежда, что эта вещица поможет ей нормализовать свое состояние, и заодно можно будет перепрятать ее поудачнее.

Эта идея захватила Кайндел целиком, даже возникла опасная мысль применить кое-какую магию и добиться краткосрочного отпуска или просто сделать так, чтобы ее отсутствия никто не заметил. Но здравый смысл подсказывал, что если отлучку можно будет как-то объяснить и оправдать, то использование чар против своих вполне способно закончиться для нее очень плохо. К ней еще присматриваются, пока не доверяют до конца, так что подобный шаг наверняка будет расценен неоднозначно. И может стать поводом для… дальше думать не хотелось.

Поэтому помощь Шреддера была ей просто необходима. Все было бы намного проще, не будь она связана клятвой, однако четко и понятно объяснить Эйву, зачем ей нужно отлучиться, Кайндел не могла. Так что оставалось лишь надеяться, что его чувства к ней окажутся сильнее, чем дотошность куратора.

На следующий день, в шесть утра, еще до зарядки в виде хозяйственных работ она поспешила в дому преподавателей. Огибая учебный корпус, девушка пыталась решить, что же делать, если окажется, что маг еще спит – не будить же его, в конце концов. Однако к ее удаче выяснилось, что Варлок, как и курсанты, проснулся ни свет ни заря и теперь мечтательно потягивался на полуразоренном крыльце с покосившимися балясинами – рабочие не успели привести в порядок.

– О, Кайндел. Доброе утро.

– Варлок, я хотела попросить у вас освобождение на сегодняшний день. – Девушка, половину ночи пролежавшая без сна, надеялась, что она достаточно бледна, чтобы убедить преподавателя. – Мне как-то уж совсем не по себе…

Чародей встревоженно оглядел ее с ног до головы.

– Быть может, стоит показать тебя нашим магам-врачам?

– Нет, не надо. – Курсантка слегка улыбнулась – ее уверенный вид должен был убедить собеседника, что она знает, как действовать в подобной ситуации. – Я немного полежу и, думаю, приду в норму уже к вечеру.

– Тебе так кажется?

– Да. Не к вечеру, так к следующему утру.

– Ладно. – Варлок с сомнением пожевал губами. – Смотри сама. Но если не оклемаешься к завтрашнему утру, я повезу тебя к врачу, пусть посмотрит состояние твоей энергетики.

Девушка мысленно вздохнула с облегчением, но, отвернувшись, побрела прочь с медлительностью, достойной человека, который действительно плохо себя чувствует. Она знала, что при желании сможет обмануть кого угодно – по крайней мере, верила в это. Наверное, именно самоуверенность помешала ей сразу почувствовать что-то не то в выражении лица чародея, его мимике и взгляде.

Только повернув за угол и убедившись, что ее никто не видит, прижалась затылком к стене, прикрыла глаза, соображая. Момент, когда можно было попытаться выдавить из собеседника ответ на свои вопросы, был упущен. Возвращаться уже бесполезно – придется снова начинать разговор, вести его, в любой момент рискуя схлопотать запрет пропускать занятия или же повышенный интерес к себе, который помешает ей уехать с учебной базы. А так у нее в любом случае есть целый день, чтобы добраться до Бурнево и перепрятать артефакт. Вспоминая карту областей магической напряженности, Кайндел сообразила, что одно, довольно мощное магическое местечко есть недалеко отсюда, и лучше будет, если бывшая печать станет храниться где-нибудь поблизости от базы ОСН. И цель стоила риска.

Теперь следовало раздобыть машину.

Эйва она отыскала еще быстрее, чем Варлока.

– Дай мне, пожалуйста, свой «опель», – попросила она едва слышно.

Куратор удивленно приподнял бровь. Он разминался с гирей, краем глаза наблюдая за курсантами, которые поблизости кололи дрова, и всякий раз, когда он перекидывал гирю из руки в руку, девушка, уворачиваясь от молодецкого броска, отступала то вправо, то влево – в зависимости от того, где безопаснее.

– Зачем тебе?

– Я съезжу в город. В Выборг.

– Зачем?

– Неловко тебе говорить… За прокладками. И за тканью.

– А ты уверена, что там есть и то и другое?

– Ткань точно есть.

– А что, больше некому съездить? – Эйв бойко перекинул гирю из руки в руку (Кайндел ныряла от гири, словно птица, которую ловят руками). – Прекрати мельтешить, я же уронить могу…

– А мне страшно, – с раздражением ответила она. – Есть кому. Но мне нужно еще кое-куда заглянуть. Прости… Я тебе потом объясню.

Шреддер опустил гирю и нагнулся к ней, заглянул в глаза. Взгляд у него был мягкий, вдумчивый, и в какой-то момент ей захотелось все ему рассказать, попросить помощи, а не разводить неопределенность и таинственность, которые только подрывают отношения. Но удержалась. Обещание есть обещание.

– Ладно, – без особой готовности ответил он. И, порывшись в брошенной на землю куртке, вынул и протянул ей связку ключей. – Поезжай. Только не слишком задерживайся, смотри.

– Постараюсь.

К гаражу, где стоял автомобиль Эйва, она бежала бегом. Уже добежав, сообразила, что не захватила оружия. Однако, сунувшись, обнаружила в машине Глок-18 и три обоймы к нему. Обычно куратор пользовался пистолетом Стечкина, так что этот ствол, видимо, был запасным, и им можно пользоваться. Кайндел зарядила пистолет, положила рядом с водительским сиденьем и вырулила из гаража. К счастью, в машине имелся также и атлас юга Карелии и всего Карельского перешейка, склеенный из трех разных.

Надеясь, что Роман (знавший всегда все и обо всем) не ошибся, она заглянула в карту и уверенно повернула направо, на бетонную пустую полосу. И прибавила скорости. «Опель» заскакал, как козел по горным уступам, но рессоры у него были великолепные, и особого дискомфорта девушка не испытала. На грани сознания мелькнула виноватая мысль: «Загублю я ему машинку…» и пропала. Она торопилась.

У перекрестка, где каким-то образом сумели разместиться две фуры (и их даже можно было объехать), Кайндел остановила машину и, торопливо надев под куртку кобуру с Глоком, вышла. В ее сторону уже внимательно, даже бдительно поглядывали трое мужчин, трудившихся у колес одной из фур.

– Что, красотка, тачка барахлит? – поинтересовался один из них. – Так мы живо исправим. А если перепихнешься с нами по-быстрому, так и еды с собой дадим.

– Шутку поняла. Смешно, – с холодком ответила девушка, слегка сдвигая полу куртки и ненавязчиво демонстрируя пистолет. Мужики сразу поскучнели. – До Райвио как мне добраться, не подскажете?

– Что тут подсказывать, – отбуркнулся один. – Кати себе по дороге вот в ту сторону и все… Давай вали отсюда!

Спорить девушка не стала, быстро забралась в салон автомобиля и обогнула фуры, пока мужчины не передумали – у них-то у самих наверняка имелось при себе оружие, без оружия только дети решались отходить от дома, и то недалеко. Перестрелка, конечно, была ребятам ни к чему, но, может быть, поразмыслив, они решат, что запчасти «опеля» можно пристроить к делу или хотя бы выгодно продать в городе. И это может перевесить нелюбовь к перестрелкам.

В следующий момент у Кайндел застрекотал мобильник. Перехватив руль одной рукой, она поднесла сотовый телефон к уху.

– Да?

– Немедленно возвращайся, – бросил Шреддер. – Где бы ты ни была.

– Что случилось?

– Мне только что сообщили, что началась спецоперация. Направленная против Ночи и ее людей. Словом, назад без разговоров.

Кайндел с досадой нажала на кнопку отмены и несколько минут молча смотрела в лобовое стекло. Дорога стала немного получше, и качало уже не так сильно. Конечно, крупный, тяжело нагруженный автомобиль не мог бы идти здесь со скоростью больше чем тридцать-сорок километров в час, но легкий «опель» бежал резвее. Досада буквально душила девушку. Стиснув зубы, она отложила мобильный телефон и взялась за руль.

Она и не подумала поворачивать. В голову пришла спасительная мысль, что всегда можно будет что-нибудь соврать, и на самом-то деле в Выборг она не едет, а значит, вероятность встретиться с кем-нибудь из ОСН или Круга очень мала. Подобное соображение могло бы вполне успокоить ее, если б здравый смысл не подсказывал, что это – лишь отговорки. Она стремилась никогда ни в чем себя не обманывать, потому что самообман – это конец карьеры аналитика. Так что, продолжая путь к Райвио, девушка вполне отдавала себе отчет в той опасности, которую для нее означает сделанный выбор.

И не могла заставить себя вернуться. Единственный шанс и привести свою энергетику в порядок, и надежно спрятать артефакт, да так, чтоб о нем никто ничего не узнал, – только сегодня.

К счастью для нее, от Райвио в сторону Петербурга вела отличная асфальтированная дорога, по которой приободрившийся «опель» помчался намного веселее. Кайндел сидела за рулем как на иголках и, хотя пыталась урезонить себя, что выбор сделан и ни к чему больше терзаться, все равно терзалась. Хотелось, чтоб дорога бежала под колеса машины еще быстрее и чтоб времени, потраченного на путешествие и общение с артефактом, прошло как можно меньше.

У очередного перекрестка, где «бетонка» отходила от асфальтированной полосы дороги, девушка остановилась и, злясь на себя, стала крутить в руках атлас. Хотя как раз на себя-то ей злиться было ни к чему, ведь на учебной базе карта ей в руки не попадалась и подготовиться она не могла. Потом мимо процокала копытами лошадь, запряженная в легкую повозку с плетеными бортиками, и мужчина, сидевший на облучке, натянул поводья.

– Эй, может, помочь чем? – радушно предложил он.

– Да, если можно, – поспешила согласиться Кайндел. – Мне бы до Приозерска поскорее добраться.

– Поскорее? – Мужик задумался, пощипывая подбородок.

– Ну да. Если можно было бы срезать вот по этой дороге, то было бы хорошо, – и посмотрела вопросительно, мол, намек-то понятен?

– Срезать вот по этой дороге? – переспросил крестьянин. – Хм… Это было бы можно. Но тут весной мост обрушился через речку, так что от дороги большого толку нет. Хотя, может, твоя машинка и вброд переберется – там мелко…

– Нет-нет, брод – это не для меня, – поспешила Кайндел. – Значит, придется ехать в обход…

– Да обход не такой и большой. Если б ты тут срезала, то через Вялимяки добралась бы до Элисенваары, а потом на Куркиёки. А так получится мимо Ихалы все на ту же Куркиёки. Не такой большой обход.

– А дальше?

– Смотри по карте. От Куркиёки на Хиитолу, а в городе надо взять левее. Там уже прямая дорога – Куликово, Березово, Кузнечное, Приозерск. Там уж разберешься.

– Спасибо, разберусь. Сколько туда ехать?

– У-у… Я разве расскажу? Я только на коньке ездил, а моему коньку такое путешествие не на один день. Староват он уже…

– Спасибо, – кивнула девушка, залезая обратно в салон автомобиля.

Она гнала как могла, и порой ее неопытной руке автомобиль начинал плохо повиноваться, его заносило на поворотах, и колеса скрипели по двойной разделительной полосе. Тогда Кайндел немного сбрасывала скорость, но через некоторое время ее снова начинало томить беспокойство, и она прижимала педаль газа. Мобильный телефон больше не звонил, и хоть позвони ей Шреддер снова с вопросом, почему это ее нет на учебной базе, она не знала б, что ответить, молчание ее беспокоило. Задумавшись об этом, она с невеселой улыбкой поняла, что ее беспокоит вся ситуация в целом, как бы она ни развивалась.

А причина, как всегда, в самом первом обмане.

У Куркиёки она остановилась в первый раз – размяться и немного помассировать затекший в кресле зад. На нее и ее машину алчно покосился какой-то парень, выправляющий завалившийся плетень, но, когда девушка вынула пистолет и как бы между прочим помахала им в воздухе, сделал вид, будто его не интересует в этом мире ничего, кроме кольев и топора. Зато из-за другого забора высунулась лохматая голова и, произнося слова с ощутимым ингермандандским акцентом, поинтересовался:

– А боеприпасы не продаете, девушка? Или оружие?

– Нет.

– А жаль… Мы с удовольствием купили бы или обменяли на продукты. Или на кожи, к примеру. Может, все-таки найдется?..

Курсантка сочла за лучшее поскорее забраться обратно в машину и поехать дальше. Мобильный молчал, и чтоб так же продолжалось и дальше, она вовсе отключила его. И дальше короткие остановки «на предмет поразмяться» делала лишь в безлюдных местах, убедившись, что вокруг никого нет. Ее оружие было сейчас действительно опасно лишь для самых смирных, миролюбивых людей, те же, кто благополучно пережил четыре года безвластия и анархии, вряд ли испугались бы ее «глока». А магия ей пока не повиновалась в той мере, в какой хотелось бы.

В Хиитоле она уже совсем было собралась прибавить скорости, но была вынуждена затормозить перед «лежачим полицейским», и ее тут же попытались остановить, швырнув на капот несколько кольев. Правда, деревяшки оказались сравнительно легкими, не пробили и даже не повредили лобовое стекло (а может, просто удар пришелся удачно). Хладнокровно повернув руль, Кайндел сбила того из нападающих, кто оказался настойчивей других и не только швырнул кол, но еще и сам прыгнул вперед, должно быть, уверенный, что машина обязательно остановится.

Сильный удар, крик, автомобиль повело в сторону, но Кайндел решительно вывернула руль в другую сторону и увеличила скорость. Теперь с ее дороги торопливо отпрыгивали, на примере убедившись, что она запросто может задавить, если сочтет нужным. На что рассчитывали местные обитатели, сложно было сказать. Видимо, они привыкли, что последнее время почти никто не ездил на машинах «просто так», а только лишь если требовалось что-то куда-то отвезти.

А значит, в машине, скорее всего, должно лежать что-нибудь ценное. Да и машина тоже ценна сама по себе.

– Это, оказывается, опасно – путешествовать одной, – пробормотала она. И почти сразу поняла, что так и есть. Находись за рулем мужчина, тот же Эйв, может, обитатели поселка и задумались бы, нападать или нет.

Кинула взгляд на часы – времени у нее было в обрез, потому что вернуться на учебную базу нужно было никак не позже шести утра следующего дня, а вообще стоило б и поспать хоть немножко. Надо было придумать, как побыстрее найти и потом перепрятать артефакт. И не просто перепрятать – еще и добиться от него помощи. Однако для того, чтоб освоить даже простенький артефакт, требуется кое-какое время. А печать – магический предмет большой силы и сложности. Сколько времени потребуется, чтобы с ним совладать?

Внезапно ей пришла в голову мысль, что если чего-то не знаешь, можно спросить у того, кто предположительно знает. Причем круг этих лиц сильно ограничен, так что выбирать-то, по сути, не из кого. Не звонить же Ночи с просьбой рассказать все, что она знает о печати. «А ведь ее номер до сих пор записан у меня в книжечке, которую привезли из моей квартиры в числе прочего архива», – подумала девушка.

Включила свой телефон и нашла номер Пепла. Поколебалась, но все-таки нажала кнопку вызова.

– Да? – Голос его звучал хмуро, но готовность помочь тоже чувствовалась.

– Привет, это я, – сказала она, дыша немного неровно, потому что машину трясло.

– Аэда? – удивился голос. – Ты? Ты где?.. Ты что, любовью занимаешься? Так вздыхаешь…

– Я на машине еду. По загородному шоссе. А это нынче адекватно изнасилованию.

Посмеялись оба.

– Ясно. Рад тебя слышать, хотя и догадываюсь, что просто так ты бы не позвонила. Что стряслось?

– Мне нужна твоя помощь.

Там, в глубине трубки, что-то гулко громыхнуло.

– Сейчас, подожди… Топор воткну… Ты где сейчас?

– Я далеко. И если ты еще не умеешь ставить порталы, то помоги мне, пожалуйста, советом. По телефону.

Он еще немного помолчал – должно быть, пытался сообразить, происходит ли что-то действительно страшное и надо ли спешно изобретать какое-нибудь из ряда вон выходящее чудо.

– Рассказывай.

– Мне нужен твой совет. По способам взаимодействия с одним артефактом.

– Попытаюсь помочь, если смогу. О каком артефакте идет речь?

– О печати.

На том конце незримой линии связи воцарилось гробовое молчание. Впрочем, связь работала хорошо – слышно было дыхание и далеко на заднем плане гул машины, которую кто-то пытался завести, но та шумно сопротивлялась.

– О какой печати?

– Ну как какой…

– Мы говорим с тобой об одном и том же предмете? О печати Муавия Маургина?

– О ней.

Еще одна долгая пауза.

– Ты знаешь, где она находится?

– Знаю. А что такое?

– Да сейчас весь Алый Круг роет носом землю, ищет его. Да и остальные три Круга тоже. Артефакт куда-то пропал, и никто не знает, что произошло.

А ты, получается, знаешь…

– Знаю. Но не могу тебе ничего объяснить. Я поклялась.

– Так чем же я могу тебе помочь? Каким советом?

– Я хочу с помощью печати привести в порядок свою энергетику. У меня нет другого выбора. И я хочу сделать это именно с помощью печати. Чтоб наверняка…

– Да уж, если ты владеешь подобной тайной, тебе постоянно нужно быть в форме. Причем в прекрасной, – пошутил Алан. – Но чем я могу тебе помочь?

– Советом. О том, как совладать с артефактом. И воспользоваться им себе на пользу.

– А ты уверена, что я знаю как?

– Уверена, что знаешь.

В трубке едва слышно зашуршало.

– Подожди, пожалуйста, – глуховато сказал молодой человек. – Я доберусь до своей библиотеки… Тут есть одна книга…

– Алан…

– Да?

– Я хочу, чтобы никто не знал, о чем мы с тобой разговаривали.

– Понимаю… Вот, нашел. Ты сейчас держишь артефакт в руках?

– Пока нет. – Кайндел резко повернула руль. – Но уже вот-вот приеду на место.

– Так позвонила бы позже… Связь нынче дорога.

– Оплачивать-то не мне. ОСН платит скопом за всех своих людей. И кажется, по какому-то сильно льготному тарифу.

– Тогда конечно…

– Сейчас. – Она притормозила автомобиль и, оглядевшись, повернула к обочине. – Сейчас припаркуюсь.

– Ты уже на месте? – обеспокоенно уточнил Пепел. В трубке что-то шелестело. Через секунду Кайндел поняла, что это страницы книги.

– Почти. Надо еще добежать… Что у тебя за книга? Неужели инструкция по пользованию древних артефактов?

Алан фыркнул.

– Вроде того. Конечно, большая часть книги посвящена Каббале и Герметизму, но о тайных учениях Стран Магриба тоже кое-что есть.

– Откуда у тебя такая? – изумилась девушка.

– У нас чего только ни издавалось. Правда, не столько для оккультистов чтение, сколько для историков, но оттого только полезнее… Пока ты идешь, я тебе дам несколько советов. Как я понимаю, если артефакт найти не могут, то, наверное, он спрятан в одной из точек магической напряженности.

– Да, конечно. – Кайндел торопливо заперла машину и побежала в лес.

– Посоветуй тому, кто его там хранит, убрать его оттуда.

– Почему?

– Потому что в окрестностях города не так много областей магической напряженности. Скоро у Круга дойдут руки до того, чтоб прошерстить их все.

– Откуда ты знаешь, что я в пределах Ленобласти?

– По мобильной связи. Межобластная и роуминг сейчас в таком состоянии, что… Сама понимаешь.

– Уел, – согласилась она. – Но что же ты посоветуешь? Прятать-то как-то надо.

– Есть вариант. Можно обернуть в кованую серебряную фольгу и тогда хранить где угодно.

– Где я тебе посреди леса фольгу достану? Да еще серебряную?

– Ну тут уж я тебе не помощник. Либо же спрятать печать в месте, где часто пользуются магией. Тогда эффект будет тот же…

«Учебная база ОСН? – подумала девушка. – Нет, это слишком опасно. Как раз там, где много магов-исследователей, которые ради практики в любой момент могут взяться вылизывать каждый уголок базы, или придумывать какую-нибудь новую защитно-следящую магическую систему, или… Много что может произойти. А за столь сильный артефакт ухватятся руками и ногами». Стараясь потише хрустеть сучьями, она старательно пристраивала к уху гарнитур мобильного телефона, чтобы освободить руки.

«Даже в личных вещах нельзя держать печать. Могут найти случайно, и тогда… Тогда всяко придется давать объяснения, а чем это закончится – неизвестно…»

– Что ты молчишь? Идешь? – спросил Алан.

– Иду.

Буквально за несколько дней природа преобразилась. Резко отступил холод, с юга пахнуло влажным теплом, и воздух сразу наполнился ароматами жадной до радостей весны. Словно тараканы из подпола, пробиваясь сквозь старую траву и мох, на свободу повыскакивали зеленые травяные ростки, тонкие, будто швейные нитки. Набухли и поспешно лопнули почки, и белые с желтыми сердцевинками цветы подняли головки над землей. В ранневесеннем, голом лесу эти цветы, враз покрывшие собой все подходящие пространства, казались диковинным тканым ковром, который даже боязно топтать. Удивительно, но эти цветы совершенно не боялись ночного холода, который под утро становился таким пронзительным, что отсутствию корочки льда на поверхности луж курсанты всерьез изумлялись.

Нога вязла во мху и старой траве. Там, под хрустящим, мертвым наследством прошлого лета частенько пряталась вода, и вскоре даже знаменитые сапоги работы Ирландца промокли насквозь. Мокрая кожа отлично чувствовалась сквозь мокрые носки, но Кайндел все равно не особо выбирала, куда наступать – поздно, да и ни к чему. Важна была только цель.

Она не скоро нашла дерево и мокрую, обвисшую нитку, намотанную на обломанную веточку. Нитка уже давно превратилась из белой в серую, но все еще была заметна. При помощи ножа девушка разворотила мох и вытащила грязный мокрый платок, в который был завернут артефакт. Постаралась привести место в порядок, но внимательному взгляду все равно было видно, что здесь копались.

Однако откуда в этих краях взяться внимательному взгляду.

– Ну что? – тихо спросил Пепел.

– Печать у меня, – спокойно ответила она и спрятала платок в карман. Наверно, следовало удивиться тому, что камень в ее ладони был слегка теплым, будто нагрет солнцем, а железное кольцо – сухое и без свежих следов ржавчины, будто влага его и вовсе не касалась. Но курсантка не чувствовала ни малейшего удивления. Должно быть, она в глубине души ожидала чего-то подобного.

Алан вздохнул в трубку.

– Ясно… Тебе нужно выбрать себе приятное, уединенное место, лучше всего у воды. И в медитацию.

«На Ладогу», – быстро сообразила она.

– А потом?

– Когда?

– Во время медитации…

– Разберешься. Если твое состояние связано с изменениями магической составляющей тела, то тебе должна помочь попытка восстановить контакт с артефактом. Состроиться с ним, грубо говоря.

– У меня не было контакта с артефактом Муавия Маургина.

– Был. Ведь ты участвовала в его извлечении.

– Хм… – Кайндел задумалась.

Ей почему-то было боязно садиться за руль – казалось, что от прикосновения к реалии современного мира, катающейся на четырех колесах, магическое создание древности испарится или, обидевшись, не станет помогать ей. Должно быть, те, кто утверждает, что в любом сложном магическом создании живет некое подобие души, имеют для этого достаточно оснований. Однако ехать было нужно.

Машина плавно взяла с места и покатила по дурной дороге на север, к заливу Ладоги, не имевшему своего названия – тому самому, у которого прежде останавливались баржи для погрузки местного щебня. Немного в стороне когда-то была пристань для легких катеров и гребных лодок, сдаваемых внаем, но теперь от нее остались только обгоревшие опоры. Карьеры давно не действовали, хотя, судя по голосам в глубине леса и редким взрывам, местные жители решили сдвинуть дело с мертвой точки и немного подзаработать.

– Еще вот что я хотел тебе сказать, – продолжил Пепел. Там у него глухо шелестели страницы. – Когда будешь медитировать, ничего не пугайся, но и не позволяй артефакту до конца вести тебя за собой. В какой-то момент надо навязать ему свою волю, иначе даже трудно себе представить, куда тебя может завести его магия.

– Жаль, что тебя не будет рядом со мной во время медитации.

– Даже будь я рядом, ничем не смог бы тебе помочь. Ты должна все сделать сама. Убедись, будь добра, что не находишься прямо над точкой магической напряженности, иначе на тебя рухнет двойная нагрузка. Кстати, могла бы для своих целей воспользоваться природным источником магической энергии. С ним труднее иметь дело, но он наверняка не таит в себе каких-нибудь хитростей или ловушек. Ты же не можешь поручиться, что Муавий не придумал что-нибудь эдакое на подобный случай?

– Мне кажется, вряд ли. У Муавия была одна цель, у печати должна быть одна функция. Она и так слишком сложна, дополнительные «хитрости» способны сильно отяготить собой основную структуру заклинания.

– Но должен же он был защитить печать от снятия. И от нецелевого использования.

– Все может быть. Но тот, кто не рискует… Сам знаешь.

– Я тебя прошу только об одном – перезвони, если сможешь, после медитации и расскажи, что да как.

– Рахиан, только…

– Я же обещал, что никому ни о чем не расскажу.

– Твои записи может прочесть кто-нибудь третий.

– Хм… – Пепел надолго замолчал. – Хорошо, я сделаю так, что мои записи никто не сможет прочесть… Не волнуйся.

Она прервала связь и, поколебавшись, отключила мобильный телефон. Засунула его за пояс, в суконный чехольчик, и вышла из машины.

Конечно, лучше всего было бы перебраться на один из островов, уж там ее никто не потревожил бы. Но – не на чем. Поэтому, выбрав удобное местечко под деревом, девушка уселась прямо на землю и, поерзав, откинулась спиной на ствол дерева, у корней которого собиралась медитировать. Осознав, что сидит на остром камне, вскочила, потопталась, выбрала другое место. Но снова вскочила, потому как догадалась, что расслабиться ей не удастся, и по самой простой причине – холодно. Пришлось сбегать к машине за пледом.

Помимо пледа в багажнике обнаружилась пара теплых шерстяных носков, котелок, фляга с водой и бутылка коньяка. Конечно, там имелось много чего еще, но Кайндел в первую очередь заинтересовало именно это. Она вытащила носки (такие большие, что ей они могли сойти за гольфы) и, усевшись под деревом, стащила с ног мокрые сапоги. Сидеть с голыми ногами было слишком холодно, затем ей и понадобились носки. Устроилась поудобнее, завернулась в плед и расслабилась.

Каждый входил в медитацию по-своему. Кто-то считал необходимым принять головоломную позу лотоса или там заправить ноги за уши, кто-то – обязательно устроиться на чем-нибудь столь жестком и неудобном, что дрожь пробирала при одной мысли о подобном времяпровождении. Кайндел была последователем иного представления – медитация должна быть отдохновением для тела. Практически невозможно соединять тяжелый физический и духовный труд, что-то должно уступить. Во имя лучшего результата, разумеется. Не следует требовать от себя невозможного.

Поэтому она устроилась поудобнее, добилась того, чтоб ей ничто не докучало, полностью расслабилась и «пустилась в путь».

Стоило большого труда полностью оттолкнуться от мыслей об окружающем мире – и о Шреддере, который еще устроит ей головомойку, и об ОСН в целом, и о Круге с Ночью и Ан Альфардом во главе, и о том, что хотелось бы уже, в конце концов, увидеть полные продуктов супермаркеты и носить нормальные туфли, а не самодельные сапоги, пусть и сшитые со знанием дела.

«А ведь еще четыре года назад сшитая вручную обувь ценилась раза в два дороже, чем стандартная покупная», – подумала Кайндел, вспоминая свое общение с историками-реконструкторами… И тут же сердито оборвала себя. Посторонние мысли были сейчас ни к чему.

Только покой и умиротворение. Только пространство окружающего мира и отрешенное сознание. Надо было как-то добиться этого состояния, и через некоторое время (она не знала какое) девушка ощутила рядом плотную магическую структуру. Сидя на берегу Ладожского озера, она как бы одновременно поднялась над ним и видела теперь и остатки деревянной пристани, один край которой был наскоро починен местными жителями, – бурые спины перевернутых лодок сохли поблизости, – и чахнущий поселок Кузнечное, и Березово, и нитки асфальтированных дорог.

Видела она и свою машину, припаркованную вплотную к кусту, катящиеся по дороге три велосипеда и молодых ребят с сетями на Медвежьем острове неподалеку от залива, но ее это уже мало интересовало. Кайндел занимала только магия, окружившая ее, будто коконом, и происхождение этой магии.

Артефакт бойко взялся за дело. Нет, в нем не дремала ничья бессмертная душа, и присутствия Муавия, великого мага древности, не ощущалось. Лишь мощная, очень сложная структура, которая, оказавшись в привычной ситуации, принялась исполнять заложенную в нее программу – так девушке показалось в первый момент. А во второй уже не казалось ничего, потому что, спохватившись, она рванулась наружу из образовавшегося кокона.

Это напоминало поединок мухи с клеем, в который первая угодила всеми своими лапами. Рваться можно было до бесконечности, и совершенно бессмысленно, потому что, опираясь одной конечностью, сильнее увязаешь всеми остальными. Так что остается только упасть набок и совсем пропасть.

Конечно, могло быть и так, что артефакт строил систему, призванную помочь ей в ее беде, однако Кайндел как-то не слишком верила в это. Вернее, нет – она просто не задумывалась о том, что происходит, рванулась совершенно рефлекторно. И, не выбравшись сразу, забилась, будто все та же муха.

Потом взяла себя в руки. Сконцентрировалась. Созданию магического гения прежних времен, окружившего ее собой, следовало так или иначе навязать хоть какой-то более или менее «материальный» облик. Естественно, что в пространстве мысли не могло быть ничего материального, все обретало тот вид, которое хотело придать им собственное или постороннее сознание. Она как-то даже и не задумалась о том, что хозяйкой артефакта не является, приказывать ему не может, и тот, скорее всего, просто не подчинится ее попыткам придать себе форму. По сути-то, «придать форму» означало фактически «одолеть в поединке», потому что тот, кто диктует условия, априори сильнее.

Кокон не поддавался. Кайндел вдруг поняла, что тот пытается сделать – он стремился растворить ее сознание в себе, «усвоить» ее, будто пищу, попавшую в желудок. Одновременно она поняла, что дело здесь вовсе не в потайной хитрости, ловушке, подстроенной создателем печати, дабы обезопасить свое творение от чужого любопытства. Просто в этом действии был какой-то смысл, связанный то ли с функцией изоляции магии от мира, то ли с функцией преобразования магии.

Но Кайндел как-то не хотела быть преобразованной или изолированной.

Тогда, когда она присутствовала при извлечении печати из земли, та произвела на нее совсем иное впечатление, чем теперь. Тогда она казалась спящей, слабой, полуугасшей. Теперь же дело обстояло совсем иначе. Структура, окружающая ее, была активной и даже живой. Конечно, жизнь эту скорее следовало назвать «псевдожизнью», однако она была, и это делало задачу девушки еще сложнее.

Она попыталась перехватить поток энергии, которым управляла печать, и, как ни странно, ей это удалось. Медово-желтое сияние вокруг нее поблекло, выцвело, будто край облака, под которым спрятался солнечный диск, и Кайндел увидела под собой все Ладожское озеро, неопрятное пятно города на островах невского устья и по берегам, карельские пространства, испятнанные поселками, рассеченные на части дорогами и просеками. Девушка воспринимала себя так, будто и в самом деле парила над землей на высоте, где уже становится трудновато дышать.

Ощущения были своеобразные, но отнюдь не пугающие – в ее жизни было уже столько медитаций, что она сбилась со счета. Обращая мало внимания на расстилающиеся внизу просторы мира, она боролась с силой, пытающейся завоевать ее личное пространство, выпить и присоединить ее силу к собственной. В самом деле, надо же было артефакту откуда-то брать энергию на жизнь. Уж наверное, не из одних только собственных запасов.

Кокон приобрел вид кольца, поддерживающего ее в воздухе, потом – узкой полосы, ненадолго спеленавшей ее, но уже не ради нападения, а во имя помощи, поддержки. Казалось, артефакт понимает, что нужно взявшему его в руку существу, и хоть не сразу, но все-таки указал ей путь. Мир вокруг расцветился оттенками магии, и Кайндел увидела наглядную картину областей магической напряженности, чередующихся с областями слабой насыщенности. Первых действительно было совсем немного – можно перечесть по пальцам двух рук.

«И ведь скоро у каждого из них появится хозяин», – подумала Кайндел. Позволяя энергии течь сквозь тело и пропитывать каждую клетку, она рассеянно наблюдала за меняющейся картиной мира. Потом ее внимание привлекла одна из сильных в магическом плане точек. Мысль крутилась вокруг общения с артефактом, и поэтому странность энергетического функционирования в той области, которая обратила на себя часть ее внимания, отложилась в глубинах сознания. Позже девушка могла к ней вернуться в удобное для себя время.

Постепенно ощущение слабости и неуюта отступило, и курсантка, решив, что ей достаточно, усилием воли вернула себя обратно на берег Ладожского озера, в свое тело, и, помедлив, открыла глаза, глубоко вздохнула. Воздух показался ей сладостным, хотя и приправленным следами каменной взвеси, которую наносило с карьеров. Ветер с озера пах влагой, водорослями и зеленью, к этому «коктейлю» примешивался и аромат хвои.

Богатство оттенков, которые теперь воспринимало ее обоняние, поразило Кайндел. Несколько мгновений она, прикрыв глаза, просто наслаждалась им. Потом потянулась за мобильником и, включив его, позвонила Пеплу.

– Я жива. Я, кажется, даже в порядке.

– Что ты чувствуешь? – с жадным любопытством спросил он. – Расскажи. Подробно.

Девушка помолчала, осознавая то новое, что посетило ее.

– Зрение, – произнесла она. – Это поразительно. Я никогда в жизни не видела так далеко и так четко.

– У тебя были проблемы со зрением?

– Нет. Нормальное зрение. Но то, что сейчас… Это просто поразительно.

– А уши острые? – рассмеялся мужчина.

Кайндел рефлекторно схватилась свободной рукой за ухо.

– Нет, – резковато ответила она. – Кажется, оно даже стало поменьше. И волосы гуще… Хватит надо мной потешаться!

– Я не потешаюсь, Аэда! Я рад за тебя. То, что произошло с тобой, мне еще только предстоит.

– Ты чувствуешь в себе пробуждение альвийской природы?

– Сознание давно уже пробудилось. Дело за физиологическим соответствием.

– Когда это случится с тобой, ты почувствуешь, как это восхитительно, – вздохнула она, поднимаясь с земли. И обнаружила, что стала словно бы ниже ростом, тоньше костью. Кисти и ступни стали меньше и изящнее, походка – легче. Ноги ее больше не мерзли, и вообще… Появилось странное ощущение сродства с миром.

– Рассчитываю испытать. Очень рассчитываю.

И уж как-нибудь не позже чем через год. – Он помолчал. – Так, а теперь соображай, где припрятать артефакт. И как. И еще раз советую – не прячь в местах сильной магической напряженности, там найдут.

– Я уже поняла. – Кайндел покусала нижнюю губу. – Я постараюсь придумать что-нибудь.

И, отключив мобильный телефон, задумчиво посмотрела на руку. Она до сих пор носила на безымянном пальце серебряное обручальное кольцо, которое несколько лет назад муж надел ей. Их разрыв получился очень болезненным для нее, однако кольцо она не сняла. Почему носила? И сама не знала. Может, тешила давние воспоминания. Между ними все годы их совместной жизни клокотала страсть, вначале – любовная, потом – энергия предельной ненависти. Но не зря же говорят, что от ненависти до любви лишь шаг. Обратная дорога тоже коротка.

Сев за руль, девушка повернула ключ и буквально полетела по шоссе, ловко уворачиваясь от ям и ухабов – реакция волшебным образом улучшилась тоже. Машину она остановила только у Березово, выглянула из окна и жестом подозвала ближайшего местного жителя. Ощущение абсолютной гармонии тела и души было настолько приятно, что она беспричинно улыбалась, поэтому крестьянин не только решился подойти на зов, но и заулыбался в ответ.

– Не подскажете, тут есть кузнец? – спросила девушка.

– Как не быть. Только не у нас, в Березове, а в Хиитоле. Мы завсегда к нему туда ездим. Надо до первого городского перекрестка доехать, отсчитать от него еще два, там повернуть налево, проехать один перекресток – и снова налево. Или там спросите. Хороший кузнец, так мне рубило оттянул – любо-дорого!

– Спасибо. – Кайндел закрыла окно и тронула автомобиль с места. До Хиитолы было всего ничего. «Надо же, зовут поселок сельского типа городом. Там жителей-то от силы человек девятьсот. Ну тысяча…»

И теперь, когда перед колесами заемного автомобиля развернулась темно-серая полоса относительно приличного асфальта, было время подумать обо всем, что она увидела во время медитации. В частности, и о той области магической напряженности, которая показалась ей отличающейся от других. Теперь она поняла, чем именно та отличалась от остальных. Область носила на себе явные признаки вмешательства. Кто-то, по-видимому, пытался создать для себя источник магической энергии, подпитываемый естественным образом.

Это же было интересно.

Она остановилась у въезда в Хиитолу и вытащила карту. По ее расчетам получалось, что заинтересовавшая ее область располагается где-то неподалеку от поселка Кааламо, а может, чуть южнее, практически на незаселенных землях.

То есть сравнительно недалеко от учебной базы ОСН.

«Ну вот и пусть сами разбираются», – подумала Кайндел и поинтересовалась у первого попавшегося на пути местного жителя о кузнеце. Обыватель оказался толков и очень понятно объяснил ей, куда и как ехать. Он также сообщил, что кузнец очень загружен работой, берет дорого, но настоящий мастер своего дела, и вообще у него много помощников. Поколебавшись, девушка показала собеседнику пистолет и полюбопытствовала – не согласится ли кузнец принять АПС в оплату работы. Крестьянин, опасливо попятившись, согласился, что по идее принять должен.

Кузнец оказался неразговорчив и всем недоволен.

– Я занят.

– У меня срочное дело.

Мастер нахмурил кустистые брови и сурово посмотрел на настырную девицу.

– Что за дело?

– Надо отковать серебряную фольгу. Неважно, насколько качественную, лишь бы удалось завернуть в нее один предмет.

– Такого не делаю.

– Мне очень надо.

Мужчина недовольно, но с нарождающимся интересом осмотрел ее. Потом покосился на двери кузни. Мастерская была оборудована в старом большом амбаре, представляющем собой затейливую комбинацию каменной кладки и бревенчатой конструкции. Внутри работали сразу шестеро полураздетых молодых парней, гудел насос, нагнетавший воздух в горн, грохотал молот. У дверей скучали еще двое, видимо, заказчики, так что резкость кузнеца была вполне понятна. Курсантка не собиралась на него обижаться.

– Что можешь предложить?

– «Глок» сойдет? – Оружие, вытащив из кобуры, сразу показала.

– С боеприпасом? – заинтересовался мастер.

– Две обоймы. Одна вставлена.

– Хм… – Кузнец задумался, краем глаза глядя на ожидающих клиентов. – Ладно. Серебро твое.

– Идет. – Кайндел без сожаления потянула с пальца обручальное кольцо.

Он действительно знал толк в ковке. Со знанием дела взвесил украшение на ладони, попросил взглянуть на артефакт, и уже через полчаса, аккуратно держа щипцами, показывал ей тонкую, словно лист бумаги, пластинку серебра. Она казалась прозрачной полосой лунного света, так была тонка, и хотя кузнец несколько раз окунул изделие в лохань с водой, еще обжигала пальцы. Кайндел опять вынула печать, примерила к пластине и, отдав с просьбой аккуратно завернуть, пошла за второй обоймой к Глоку-18. В глубине души она тешила себя надеждой, что Шреддер не вспомнит о своем запасном пистолете. В любом случае мастеру за его работу больше нечего было предложить.

Кузнец отдал ей аккуратно упакованный в серебро артефакт, принял пистолет и придирчиво осмотрел его, только что не обнюхал. Ожидающие очереди клиенты попытались было выразить недовольство, да и курсантка была не в восторге от промедления, но спорить оказалось бессмысленно. «Свой глазок – смотрок», – приговаривал мастер, разбирая оружие по винтикам.

«Спокойно!» – приказала себе девушка. И действительно успокоилась. И через полчаса села в машину в прекрасном расположении духа, даже несмотря на то что день неудержимо скатывался в объятия вечера, солнце все гуще бронзовело и мир затихал в преддверии темноты.

Как оказалось, если ее не сбивал с толку электрический свет, она отлично видела в полутьме и даже в темноте. Артефакт, плотно упакованный в серебряную фольгу, она закопала в землю у поворота на учебную базу ОСН, под крошечной елочкой, вблизи до странного перекореженной березы, хорошенько приметив место. Покоя, осенившего ее по возвращении из медитации, не могло поколебать ничто. Кайндел преспокойно подкатила к гаражу, позволила дозорному осветить себя, бросила в ответ на удивленный вопрос первое, что пришло в голову: «Пригоняла машину с шоссе по просьбе куратора», и, припарковав автомобиль как попало, совершенно спокойно отправилась к домику, где обитала вместе с другими курсантами, небрежно швырнув изумленному такой наглостью парню ключи.

– Отгонишь в гараж, да?

«Если меня возьмут в оборот за эту отлучку, мне все равно терять нечего, – подумала она, забираясь в постель, под шерстяное одеяло (Лети, конечно, проснулась, когда подруга вошла в комнату, но спрашивать ни о чем не стала, просто слегка подвинула к себе рысенка, который спал вместе с ней, повернулась на другой бок и снова задремала). – А если сойдет с рук, то и на все остальное тоже не обратят внимания. А могут не заметить моей выходки? – спросила она себя со всей пристрастностью, желая добиться честного, обоснованного ответа, а не успокоительных увещеваний, и сама же себе ответила: – Могут. В стране чудес возможно все…»

У Рейра были длинные – для мужчины, конечно – черные волосы, узкие ладони и ступни и ясно-серые глаза. Ни единой желтой прожилки, которые радужку сероглазых расцвечивают почти всегда. На того, кто вглядывался в глаза молодого человека, казалось, смотрело само небо Петербурга – когда светло-свинцовое, когда туманно-серое, когда неприютно-белое, будто больничные простыни.

Рейр родился в городе на Неве и словно бы увез память о родном небе с собой в Москву. Оно настойчиво следило за ним из зеркала, будто звало к себе. Как следствие, молодой человек невзлюбил шумную, суетную, роскошную и тесную Москву – он хотел вернуться обратно в Петербург. Вот только не мог, потому что родители категорически возражали, а до определенного момента он во многом зависел от них. Им стоило большого труда перебраться в столицу и устроиться, обосноваться там, найти хорошую работу.

Родители Рейра удачно взяли опеку над наивной одинокой старушкой (дальней родственницей приятелей, которые жили за границей и потому не горели желанием в обмен на московское жилье ухаживать за нею) с большой двухкомнатной квартирой. Старушка оказалась сговорчива, покладиста и необременительна. Ее вполне устраивали наваристые борщи, которые готовила мать Рейра, плазменная панель, которую смотрели все вместе по вечерам, лекарства, что не переводились в домашней аптечке, и возможность почаевничать с соседками над пирогами, испеченными не ею.

Словом, жизнь в Москве обещала многое, и даже начало «магической неразберихи» супруги как-то пропустили мимо сознания. Они не заметили даже того, что их сын превратился в практикующего мага. Но может быть, это произошло потому, что молодой человек предпочитал проводить свободное время в институте, у друзей или в клубе, на занятиях историческим фехтованием, нежели в сумасшедшем доме взятой в ренту квартиры.

А потом во время поединка двух групп чародеев, не поделивших магазин и склад продуктов при нем, рухнули два жилых дома по соседству. Супругам повезло – они как раз отправились искать, где можно прикупить картофель, и так чтоб сразу пару мешков. Старушка же вместе со множеством других жильцов в грохоте упокоилась вместе со своей квартирой и плазменной панелью.

И мать Рейра внезапно осознала, что вокруг происходит. Ее (да и мужа тоже) обуял настоящий ужас, природный, животный ужас гонимого зверя, бьющегося в поисках выхода из ловушки. Она заметалась, но – удивительное дело – понимание того, к чему же именно следует сейчас стремиться, пришло довольно быстро. Женщине вдруг показалось, что уж где-где, а в Питере жизнь должна быть намного спокойнее. И вообще их там ждет спасение и покой в виде трехкомнатной квартиры, до сей поры сдаваемой внаем. Едва дождались возвращения сына, погрузились на машину, к счастью, не пострадавшую при падении дома, и прямо на ночь глядя отправились в Петербург. Слава богу, хоть деньги на бензин в кармане имелись – те самые, выделенные на мешки картошки.

Рейр предпочитал никогда не спорить с родителями, просто поступал по-своему. И тогда, подремывая под сбивчиво-торопливые, до трогательности настойчивые рассуждения матери о том, как именно они устроятся в Петербурге (таков был один из способов успокаивать растревоженные нервы), молодой человек уже знал, что жить станет отдельно от родителей. Тем более что в городе на Неве, где, как оказалось, уже пустовала часть квартир, это оказалось не так и сложно.

Молодой человек долго и тщательно брился, стоя перед зеркалом в ванной, потом сосредоточенно пил кофе. Он не любил торопиться. И даже сегодня, после обидного и нелепого поражения, обрушившегося на Алый Круг накануне, вел себя так, будто ничто в жизни никогда не нарушало его покой.

А что отображается снаружи, то постепенно поселится и внутри.

Проигрыш действительно выглядел до крайности уныло – и глупо. Координатор Алого Круга Шенна О’Фейд, она же Ночь, последние несколько дней ярилась так, словно в глотке у нее застряла рыбная кость, вынуть которую невозможно. Ее легко было понять, пропажа артефакта подобного уровня – это не фунт изюма. «Видимо, снова затеи шпионов ОСН! – крикнула она, обвиняющее глядя на Эйгла, Ярла своего Круга. Тот лишь руками развел: мол, любая теория имеет право на существование. – Я их в порошок сотру!»

«Так и стирала бы, – подумал Рейр. – Чего кричать-то?» Он относился к Ночи прохладно и снисходительно, как почти к любой женщине, попадавшейся ему на пути. Недооценивать прекрасный пол – так он считал – конечно, не стоит. А вот уважать… Но за что?

Боевики Организации Спецназначения атаковали рано утром. Даже птицы еще не успели продрать глаза, когда под напором мощных заклинаний повылетали железные двери сразу в нескольких квартирах, облюбованных адептами Круга, в разных концах города. Защитные и следящие заклинания, видимо, спали вместе с хозяевами и птицами.

Те, кто проснулся, принялись оказывать сопротивление, при этом мало кто догадался, что в помещении серьезные масштабные заклинания могут быть опасны. Об этом, как ни странно, помнили только нападающие, и, может, именно благодаря этому кое-кто из людей Ночи – самые сообразительные или самые осторожные – все-таки успели сделать ноги из подвергшихся нападению квартир. Кто – через окна, кто… ну, впрочем, опять же через окна, но рассудительнее, осторожнее, не наобум, а аккуратно по карнизу и дальше по водосточной трубе или к соседям в квартиру.

Тех же, кто не успел или не обеспокоился сбежать, в большинстве своем захватили в плен. Конечно, кого-то при нападении убили – определить точное соотношение убитых и захваченных в плен Ночь не имела ни малейшей возможности, поскольку тела убитых боевики Организации унесли вместе со всеми компьютерами и кое-какими бумагами, хранившимися в квартирах. Конечно, ничего особо ценного в бумагах не было, а компьютеры защищали пароли и еще кое-какие хитрости. Однако только самые наивные адепты Круга верили в то, что хороший хакер (которые в ОСН имелись в избытке) не сможет расковырять любую хитрость, было бы желание.

Поэтому Ночь находилась в состоянии бессильной и потому почти бесшумной ярости. Не на кого было орать, выплескивая свои эмоции, разве что на себя. Поэтому, шевеля губами, будто матерящаяся на рыболова рыбина, женщина чувствовала себя униженной до предела.

Ей оставалось лишь радоваться, что центральный офис не тронули – наверное, не знали, куда его перенесли с Загородного проспекта после прошлого нападения. «Это все Кайндел, – ярилась Ночь, в который раз кусая губы, что тогда имела неосторожность выпустить жертву из рук. – Все, что знает Кайндел, знают и они». И, произнеся эти слова вслух, посмотрела на Фаэро, а тот – на Рейра.

Рейр тогда все понял без слов. «Видимо, погонят искать эту Кайндел, – прикинул он. – Ну-ну…»

– Ты понял? – уточнил у него Судья Круга.

– Вполне. Что за такая Кайндел, какую информацию о ней я могу получить?

– Я тебе все расскажу…

– И учти, Рейр! – окликнула его Ночь. Он обернулся. Координатор Алого Круга уже думала о чем-то третьем, поэтому взгляд у нее был отсутствующий. – Она мне нужна живой.

– Насколько это… непременное условие?

– Строго непременное! Только живой. – Ночь качала на пальце цепочку с ключом. – Как хочешь изворачивайся, – и ушла.

– Видишь ли, – пояснил Фаэро. – Если что-то можно знать об ОСН – ну кроме, может, самого тайного, – она наверняка уже знает. А нам эта информация не помешает, вот в чем суть.

– И не только в этом, – резко бросил Ринн, который появился рядом словно из облака невидимости – абсолютно неожиданно.

Пояснять, что именно имел в виду, Оружейник не стал, отвернулся и ушел, слегка подволакивая ногу. Он не ночевал ни в одной из квартир, подвергнувшихся нападению, однако после первого же панического звонка от ученика-адепта оказался неподалеку и даже отбил кого-то из пленных. Именно от него узнали с достоверностью, что боевики ОСН тела убитых унесли с собой.

– Интересно зачем? – поморщился Фаэро. – Уж не для некромантских ли опытов?

– От людей всего можно ожидать.

Ринн не объяснил, как ему удалось так быстро оказаться на месте, а его не особо и спрашивали. Он был из тех людей, кто говорит лишь тогда, когда хочет сам, и добиться от него ответа в ситуации, когда давать его он не хотел, было бесполезно. Если он что-то и рассказывал, то только самой Ночи и Ан Альфарду – имелись магические средства связи, которые, в отличие от сотовой, невозможно было отследить.

– Собственно, и неважно, почему надо непременно захватить предательницу живой, – закончил Фаэро, решив, что на слова Ринна можно просто не обращать внимания. Ринн был странным человеком, порой производил впечатление не вполне здорового психически. Но Глава Круга и его приближенные полагали, что гениальность и безумие – стороны одной медали, а значит, на месте Советника находится именно тот человек, который тут нужен. Временами безумный – временами гениальный. Собственно, не зря же его положению соответствовала карта Таро, именуемая когда «Дух Эфира», а когда «Безумец».

Рейр неопределенно качнул головой.

– Мне за это дело браться немедленно? – поинтересовался он.

– Ну зачем же немедленно. Это, скажем так, важная перспектива. Сперва сориентируйся, собери информацию. Все это можно будет делать, параллельно выполняя другие задания Круга.

«Другие задания, – размышлял молодой человек, бесшумно прихлебывая кофе. – Я уже чувствую, что сейчас их станет больше, чем когда-либо. Даже для меня».

На столе завибрировал мобильный телефон. Адепты круга отнюдь не гнушались подобными благами цивилизации, хотя для серьезных переговоров все-таки использовали магическую связь, более безопасную, но более обременительную.

– Да?

– Дикий, тебя долго ждать? – прозвучал девичий голос. Говорившей было уже под тридцать, но голосок звучал так, словно его обладательнице никак не больше семнадцати. Еще десять лет, и это уже станет выглядеть потешно. – Когда изволишь в офис прийти? Все уже в сборе, один ты прохлаждаешься.

Молодой человек лениво потянулся.

– Я вам зачем нужен? Какое-то задание или просто как грубая физическая сила?

– Какая разница?

– Большая. Если последнее, то найдите себе другие мускулы, у меня без того много дел.

– Надо переговорить по делу. И мог бы, между прочим, помочь шкафы таскать. Мужиков никого нет, не мне же с Алкерной работать грузчиками.

Рейр взял печенье из вазочки.

– А магией себе помочь, Ирис?

– Ты приедешь или нет? – Собеседница начала сердиться.

– Приеду. Скоро.

И не торопясь допил кофе.

Еще совсем недавно у него была машина, но после того, как эпицентр одной из магических схваток пришелся аккурат на нее, пришлось смириться с отсутствием автомобиля – починить его в нынешних условиях было практически невозможно. Нет, то есть самые простые детали местные умельцы, конечно, вытачивали и могли подправить старый агрегат, зачастую даже довольно сложный. Однако заменить любую деталь не мог никто. И совсем недавно отличные, сравнительно молодые, великолепно отлаженные Жигули, которые отец отдал Рейру, так и остались грудой лома в соседнем дворе.

С общественным транспортом было худо, особенно в часы пик, потому что бензин в город привозили с перебоями, и его экономили все, а не только автолюбители, поэтому молодой человек предпочел добираться до нового офиса пешком. Благо шагать надо было всего-то час, не больше.

На улицах было малолюдно, только у большого грузовика Рейр заметил плотную толпу, но, присмотревшись, понял – с грузовика чем-то торговали. Так было зачастую значительно проще, чем иметь дело с магазином. Магазины чаще грабили, а здесь приехал, выставил цену, мигом набежали обитатели соседних домов и расхватали товар, как горячие пирожки. Брали все, что угодно: картошка так картошка, лук так лук. И уже трудно было себе представить, чтобы кто-то подошел, прося отсыпать килограмм-другой картофеля, потому что брали только мешками, да такими, что иной раз и двоим-то трудно поднять. Если тяжело нести на плечах, то уж как-нибудь, волоком, потихонечку – лишь бы без еды не сидеть.

Рейр задержал шаг, прикидывая, есть ли смысл позвонить отцу, сообщить о машине. Отец работал в мастерской через день и как раз сегодня был выходной, значит, мог позаботиться о запасе провизии. Но молодой человек быстро сообразил – когда отец добежит до этой машины, там уже и картофеля-то не останется, все разберут – и махнул рукой. Пусть другим повезет.

Но уйти быстро не удалось. Картофель действительно был распродан с космической скоростью, и последний мешок стал причиной громкой ссоры между двумя молодыми людьми, которые стояли в очереди рядом, а теперь один из них не мог смириться с тем, что другому повезло больше. Ссора, словно клочок бумаги, охваченный пламенем, вспыхнула мгновенно и всколыхнула длинный хвост очереди, стоявший за молодыми людьми. Рейр, сдвинув брови, внимательно посмотрел на двух парней, которые вроде бы уже готовились перейти к потасовке, и потому едва ли не первым понял, отчего стоявший в очереди вторым принялся оспаривать, казалось бы, очевидное.

Он явно владел какой-никакой, но магией.

От первого заклинания – простенького, сметающего – противник увернулся, показав, что не такой он беспомощный, и может за себя постоять. В его движениях чувствовался навык рукопашного боя, какого-то из восточных, то ли айкидо, то ли тхеквондо. Впрочем, и «маг»-то был магом весьма условно. За то время, которое ему требовалось для составления простенького заклятия, нормальный чародей мог убить его пару раз. Если б хотел.

Очередь брызнула в стороны, едва в воздухе запахло «магией», даже продавцы в опустевшем кузове грузовика предпочли лечь ничком.

– А ну прекратили! – рявкнул Рейр и запустил в обоих несложные, но мощные чары, которые раскидали обоих в разные стороны.

Тот, который демонстрировал недюжинное умение драться, вскочив, кинулся к машине, где ждал его мешок с картофелем, и, схватившись за край, почти бегом поволок его в сторону. Стало вполне очевидно, что отнюдь не силовое выяснение отношений было для него самоцелью, а только картошка. Это Рейр вполне понимал и уважал.

А вот второй парень явно считал себя непобедимым чародеем.

– Ах ты, ублюдок! – вскричал он, приподнимаясь. – Ну держись!..

За то время, что агрессивно настроенный «маг» выкрикивал эти слова, да с переливами голоса, да с соответствующим выражением лица, адепт Круга успел составить довольно сложное заклинание, протянул к крикуну развернутую ладонь и влил в заклятие силу. И, отцедив от лишнего, с помощью магической системы втянул в себя чужую энергию без остатка. На краткий миг он ощутил себя едва ли не всесильным и лишь усилием воли сдержал побуждение сотворить «что-нибудь эдакое». Он потому и не любил использовать подобного рода заклинания. Но и просто так буяна было обидно убивать. Зачем тратить впустую то, что можно пристроить к делу?

Лишенный жизненной силы, парень не успел даже поднять руки – он рухнул обратно на землю, еще живой, но уже иссякающий, будто вода в чаше с трещиной. Ужас в его глазах еще успел появиться, но выразиться как-то иначе – нет, поэтому люди, пережидавшие поодаль исход драки, ничего особенного и не увидели. Но, убедившись, что, кажется, все закончилось, поспешили унести ноги. Торговцы овощами тоже поспешно свернули огромное, начертанное на листе ватмана объявление: «Овощи из области» и уехали.

Рейр качнул головой – пакостить в своем районе он не любил. Потом нагнулся и бегло обыскал убитого, но ничего интересного не нашел.

– Ночной Дозор, всем выйти из сумрака! – гаркнули у него за спиной. В тот же момент что-то магическое полоснуло по спине, но заклятие это было из разряда чар магического зрения, поэтому опасности явно не представляло.

Единственное, что действительно могло вызвать беспокойство – как это неизвестно кто умудрился подойти со спины столь тихо и незаметно.

Магистр Круга обернулся и недовольно произнес:

– Ребята, может, хватит прикалываться?

За его спиной стояли двое – парень и девушка в лохматой шубке. Молодой человек держал в руке странный артефакт, немного напоминающий по форме крохотную елочную игрушку. Именно от него исходили волны простенького, хоть и мощно запитанного энергией заклинания. Рядом чувствовалось присутствие еще какого-то артефакта. «Наверное, именно с его помощью они и подобрались так близко», – догадался Рейр, всегда отличавшийся обостренной, прямо-таки женской интуицией.

Агрессивными незнакомцы не выглядели. Наоборот, они казались смущенными, как подростки, которых застукали за нехорошим делом и надо как-то оправдаться.

– Не, серьезно, ты тут колдуешь. Вон, даже кого-то убил. А мы, значит, прикалываемся? – возмутилась девушка. Возмутилась, похоже, не всерьез – улыбка так и пробивалась сквозь маску серьезности, как солнце сквозь облака. – Твои действия, конечно, смахивают на самооборону, но разобраться-то надо!

– Что, так и ходите, высматриваете, кого б напугать? – полюбопытствовал магистр Круга.

Он лишь потому вступил в диалог, что лишней информация не бывает никогда. О том, что в мире уже вовсю действуют последователи серии романов авторства Джоан Ролинг, он знал. У ребят плоховато получались заклятия, описанные в первоисточнике, но самые талантливые из них научились мастерить неплохие волшебные палочки, помогающие составлять и обеспечивать энергией структуру чар, варить кое-какие зелья.

Так почему бы не появиться в мире магам-поклонникам романов Лукьяненко? Единственное, что интересовало Рейра – много ли чародеев уже сбились в подобия Ночного и Дневного Дозоров? И если они представляют собой ощутимую силу, то решат ли поддержать Круг, выступят ли на стороне ОСН или же примутся грызться и с теми и с теми? Только та мысль, что будь пресловутые Дозоры давним, уже достаточно развившимся явлением, то об этом давно уже стало бы известно, успокаивала молодого человека. Значит, конкуренты еще не наклевались. Значит, есть еще время приготовиться.

– Ну почему ходим, высматриваем, – открестился парень. – Просто случайно рядом оказались.

– Ну да, понимаю. Дозорам тоже нужно что-то есть. Например, картошку… И много вас?

– Где?

– Вообще.

– В Дозорах? Ну по-разному. Человек шестнадцать в нашем; в Дневном, кажется, побольше. И целых три человека в Инквизиции!

Рейр не читал «Дозоров», смотрел только первый фильм из двух, а потому понятия не имел, что такое «Инквизиция», и знать-то, в общем, не хотел. Но сделал понимающее лицо. Собеседникам нужно было подыграть.

– Понятно. И чем же вы собираетесь заниматься?

– Как – чем? Следить за порядком, конечно.

– Ну-ну… За порядком во всем городе? Вшестнадцатером?

– Нас скоро будет больше, – решительно, с глубокой уверенностью сказала девушка.

– Правда? – Рейр посмотрел с любопытством. – И как скоро?

– Еще не знаем.

– А вопросы наведения порядка вы уже согласовали с другими, более мощными, более давними по времени возникновения Орденами и Организациями?

Воцарившееся неловкое молчание растянулось на добрых две минуты. Парень и девушка смущенно переглядывались. А магистр Круга спокойно сделал себе пометку, что его собеседники не столько конкуренты, сколько еще одно явление магического Петербурга, и отнюдь не единственное. Причем возможно, оно даже станет полезным для Круга. Особенно если правильно повернуть дело.

– Видимо, нет, – кивнул он. – Ладно, я могу вас свести с координатором Алого Круга, и вы все обсудите.

– Вообще-то, наверное, не нам надо говорить с этим… координатором. А нашему… Ну главе Ночного Дозора.

– Естественно. Передайте ему, что с координатором Круга ему стоит переговорить. Вот телефон секретаря, пусть он договаривается сам. Ладно, – и, решительно сделав ручкой, отправился дальше.

– Где ты шлялся-то, а? – словно приветствие от стервозной жены, встретила его в дверях сакраментальная фраза. И от одного и того же человека – от Ирис.

Это была несколько полноватая, бледная, малоинтересная девушка с неопределенного оттенка темными волосами и острым, пронзительным взглядом. Она считала себя последовательницей и ученицей Ночи еще в незапамятные времена, когда магия едва обнаруживала себя, а уж во всей красе показываться даже не собиралась, и обе женщины были значительно моложе. Их дружеская привязанность прошла проверку временем и потому подразумевалась как нечто настолько надежное, что само по себе наделяло ее носителей особыми качествами. Ну то есть Ночи-то она прибавить ничего не могла, поскольку Ночь давно воспарила над общей безликой массой. А вот Ирис добавляла.

Но только не в глазах Рейра. К Ирис он относился с презрением, и часть этого презрения как бы падала и на координатора Алого Круга – за то, что руководствовалась личными привязанностями там, где им не место.

– Тебе больше заняться нечем, кроме как следить, кто когда пришел? – с ленцой полюбопытствовал он.

– Не хами. Знаешь прекрасно, что тебя ждут, и вместо того, чтоб объяснить свое поведение, цепляешься ко мне.

– Есть основание цепляться. Ты, насколько мне известно, входишь в число Одиннадцати, куда и Ночь-то не входит. Положение занимаешь очень высокое. Обязанностей у тебя должно быть очень много. Исполняй ты их, тебе бы было не до уходов-приходов.

– Я то же самое могу сказать и о тебе! – всерьез разозлилась Ирис.

Было отчего разозлиться. Стрела Рейра попала в цель. После бегства Кайндел ее отсутствие ощутили не сразу, но когда ощутили, Круг залихорадило. Оказалось, что с аналитиком, который и на переговорах оппонентов насквозь видит, и готовую картину происходящего преподнесет, и много на что еще способен, жить в разы проще. Решение признать аналитика третьим в Высшей Десятке (которая тогда еще была Десяткой, теперь же Десять по необходимости преобразовались в Одиннадцать) было принято окончательно и уверенно.

Однако готового аналитика под рукой не оказалось. Кинулись к Ночи, поскольку именно она в свое время приняла к себе Кайндел и ее же представляла как человека, способного работать с информацией. На этот раз Ночь порекомендовала Ирис.

Нет сомнений, кое-что та умела. Способна была связать причину и следствие и, поскольку в прошлом была практикующим психотерапевтом, умела вести беседу, чувствовать ложь и чужие эмоции. Но не способна была сделать из интуиции оружие или хотя бы рабочий инструмент, а потому там, где ее предшественница действовала легко, непринужденно и ни разу не ошиблась, Ирис продиралась, как сквозь густой лес, и ошибалась приблизительно в половине случаев. Причем не потому, что гадала наудачу, а потому, что никак не могла понять суть того дела, которым занималась.

И сама отлично осознавала свою слабость. Точный ответ она могла дать лишь в ситуации, где и так все понятно. Но там и остальные б не ошиблись. Ночь подбадривала подругу, говорила, что та научится, поскольку все постигается с практикой, и, кажется, сама искренне в это верила. Ее подруга тоже старалась верить, но в глубине души чувствовала, что изначально пошла по неверному пути. У нее были какие-никакие способности к анализу, уже не способные развиться, потому Ирис понимала бесполезность своих усилий, но не могла понять, как же надо, чтобы правильно.

– Обо мне? – напоказ удивился Рейр. – Я свои функции исполняю. А если ко мне есть претензии, то пусть их предъявляет сам гроссмейстер. Но никак не ты.

– Интересное дело, почему это я тогда должна выслушивать от тебя претензии?

– Потому что тебе нечего мне возразить, – рассмеялся ей в лицо Рейр и прошел в кабинет, где его ждал магистр Алого Круга.

Его когда-то звали Александром, но об этом, кажется, наглухо позабыл даже он сам. Два года назад он стал первым магом нового мира, вступившим в настоящий ментальный поединок с другим чародеем. Этим «другим» стал Холойг Суалтам О’Фейд, старший сын Шенны. Никто не ожидал от него таких талантов к псионике, хотя бойцы и чародеи Круга понимали, что он никак не может быть в магии полным нулем. Собственно, и семейство О’Фейд было выбрано потому, что в нем почти все обладали даром. Самой сильной была энергетика Шенны, но женщина не развивала свой талант, поскольку помимо страстного мистицизма отличалась высокой степенью религиозности. Ее одаренность стала великолепной питательной основой для духа Ночи, едва не погибшего вместе с собственным телом. Освоиться в теле ирландки ей стоило немалых трудов, хотя за свои усилия она была вознаграждена вдвойне.

Но чтоб обеспечить координатору Круга запасное тело, его, цинично говоря, еще надо было захватить. И вот тут глава Алого Круга (командовавший всей операцией) столкнулся с серьезной проблемой – свою мать, а заодно и братьев старший из мужчин О’Фейд отдавать не пожелал. Что, собственно, можно понять, особливо если не придираться. Схватка без малого едва не стоила Александру души – что уж там говорить о жизни. Хотя со всеми остальными членами семейства справились спутники магистра и таким образом обеспечили ему честный поединок, свою слабость в ментальном взаимодействии тот ощутил довольно скоро.

Он никому не рассказывал об этом затянувшемся на несколько часов бое, в ходе которого успел поседеть, постареть, снова помолодеть и опять поседеть. Но молчал не оттого, что было неприятно вспоминать, а потому, что почти ничего не запомнил. Только и мог припомнить, как на исходе схватки, сам едва ли осознавая, что делает (и в дальнейшем для собственного спокойствия делал вывод, что, видно, иначе было попросту невозможно), он втянул в себя чужое сознание и выпил чужую жизненную энергию.

Холойг Суалтам перестал существовать, тело его рассыпалось прахом, а Александр стал совсем другим человеком. Впитанная чужая сущность хоть и была покорена, однако серьезно влияла на дух победителя. Настолько, что он изменился как внутренне, так и внешне, обличьем теперь вполне мог сойти за Холойгова брата и уже без внутреннего сопротивления носил его имя. И, само собой, приобрел дар старшего сына Шенны к псионическим и эмпатическим воздействиям на окружающих.

– Здравствуй, Лорд, – приветствовал его Рейр.

Магистр Алого Круга обернулся. Он что-то перебирал, стоя у стеллажа с компьютерными дисками, но без сожаления отвлекся и сел в компьютерное кресло, предоставив гостю выбирать между диваном и стулом.

– Привет, Дикий. Ты завтракал?

– Как всегда, нет.

– Сейчас принесут. Садись. У тебя есть что мне сказать?

– Есть. Встретился я тут по дороге с одной парочкой. Ночным Дозором обозвались. – И Рейр рассказал о своей беседе с парнем и девушкой. – Как я понял, они всерьез, однако сколько-нибудь серьезные масштабы это явление пока не приобрело.

– Да, я знаю об этих Дозорах.

– А я почему о них не знаю?

– Потому что сам я узнал о них только позавчера. До поры до времени они сидели тихо. А теперь решили вылезти. И не они одни. – Глава Алого Круга дотянулся до газеты, валявшейся на принтере, и протянул собеседнику. Это был экземпляр «АиФ». Газета продолжала выходить несмотря ни на что, правда, нерегулярно, стала немного тоньше, к тому же реклама теснила статьи еще активнее, чем прежде. – Вот, обрати внимание. Школа Вейовия объявляет набор. Обучают, естественно, магии. И, судя по описанию предметов, еще одна вариация на тему Закос-под-Хогвартс…

– Меня только одно интересует. – У Рейра взгляд сразу стал хищным. – Насколько стоящих магов они туда уже набрали и еще наберут, и нельзя ли кого-нибудь оттуда переманить.

– Разумеется. – Взгляд Александра стал рассеянным. – Этим займется Эоган. И, возможно, я. Тебе Ан Альфард хочет поручить кое-что поважнее. О нападении на нас ты уже все знаешь?

– Как я понимаю, мне сообщили все самое существенное.

– Да. О том, что много наших попало в плен. Сам понимаешь, нам дорог каждый из наших ребят. Надо, чтоб ты нашел, где их держат, и освободил.

– А я думал, разговор опять пойдет об этой Кайндел.

– Кайндел… Да… Конечно, и о ней тоже. Но, видишь ли, освобождение пленных – насущнейшая задача. Срочнейшая. Если ты сможешь захватить Кайндел, то от нее, я так понимаю, ты сможешь узнать местонахождение пленных. Но пока ее захват не самоцель. Можешь заняться этим и чуть позже. Но учти, – Александр заколебался, – тебе передали, чтоб ты непременно захватывал ее живьем?

– Да.

– Понимаешь, лучше всего было бы, если б удалось вернуть ее к нам на службу. Но это утопия…

– Естественно. Какой толк от предательницы…

– Дело не в предательстве. Отнюдь. Я эту девушку помню, для нее работа на первом месте. Если б она согласилась работать на нас, то работала бы так же старательно и верно, как прежде. Но это маловероятно. Однако если шанс есть, им надо обязательно воспользоваться. Если же нет, то нам, по крайней мере, очень нужно получить от нее всю ту информацию об Организации, которой она владеет. Однако… Если иного пути не будет, убей ее. Потому что подобный инструмент в руках врага чрезвычайно опасен.

– Я понял, – кивнул Рейр. – Разумеется.

– Всю информацию об ОСН, которая у нас есть, ты можешь просмотреть здесь, у меня в кабинете. – Магистр Алого Круга передал ему папку. – Выносить документы отсюда нельзя. Переписать можешь только топонимы – они финские, язык сломаешь. Читай – и отправляйся. Сегодня же…

В кабинет, где шли занятия по тактике средних и малых боевых подразделений, заглянула аккуратно причесанная голова, и в сторону двери посмотрели сразу все курсанты, включая и тех, которые старательно записывали каждое слово Офицера. Да и что тут удивляться – налицо необычное происшествие. Лекции вообще редко кто осмеливался прервать.

– Движение пехоты производится короткими бросками от укрытия к укрытию, – диктовал Офицер. – Между бойцами и группами при движении постоянно должна сохраняться дистанция в четыре-семь метров… В чем дело? – холодно вопросил он голову.

– Мне Кайндел.

Преподаватель повел взглядом, нашел курсантку.

– Кайндел, на выход.

– Есть! – Девушка вскочила с места.

В присутствии Офицера все неосознанно пытались «встать как положено», вытянуться до хруста в суставах, и обе девушки «на курсе» не были здесь исключением.

Она отложила тетрадь на край стола, кивнула Лети, вышла из кабинета – и обнаружила, что за дверью ее ждут Испытатель, хмурый Ирландец и трое незнакомых ей боевиков Организации. То, что это именно боевики, она догадалась по наличию большого количества оружия под рукой и, что самое главное, по выражению лиц. Да и отличия в форме она уже научилась различать, поскольку, хотя устав Организации на эту тему молчал, они все-таки имелись.

– Кайндел, – холодно произнес Испытатель. – Куда ты отлучалась двадцать шестого июня с учебной базы?

Девушка слегка побледнела, но мысль о том, что свои эмоции стоило бы скрывать, ее не посетила. Само по себе беспокойство было вполне объяснимо. Но то, что она прочла в глазах Испытателя, звучало хоть и безмолвно, но весьма красноречиво.

– Я была в Ихале.

– Подумай, – с угрозой предложил глава службы безопасности ОСН.

– О чем? – искренне удивилась она.

– Я советую тебе сказать правду.

– Я сказала правду.

– А куда ты отлучалась двадцать восьмого июня?

– Я никуда не отлучалась. – Кайндел изумилась еще больше.

– Лжешь. Тебя не было больше трех часов.

– Я находилась в черте учебной базы, в лесу. Свободное время и одну лекцию по магии, которую мне было позволено пропустить. Я медитировала.

– Кто может это подтвердить?

– Разумеется, никто. Я же была одна, и я медитировала. Не знаю, появлялся ли кто-нибудь рядом…

– Значит, доказательств у вас нет, Кайндел.

– Доказательства моей виновности правильнее было бы предъявлять тем, кто меня обвиняет.

– Мы не на суде.

– Однако вы признаете Конституцию и как частность – презумпцию невиновности? – выкрикнула девушка. И смутилась. Это получилось случайно, но постепенно оба они повышали голос друг на друга, и перейти на крик вышло как-то само собой.

Лицо Испытателя на миг перекосило.

– В стране военное положение, Кайндел. Вы должны это понимать. И сейчас действуют совсем иные законы. Сдайте оружие.

Без малейшего сопротивления она распутала ремешки кобуры, следом сняла ножны с длинным ножом, который носила на поясе. И пистолет, и нож у нее забрал один из боевиков с каменным выражением лица, по которому, однако, девушка, словно по открытой книге, прочла его мысли. Парень смотрел на курсантку и лениво размышлял, действительно ли она виновна в том, в чем ее собираются обвинить, или же нет. И ей стало ясно, что в ОСН что-то случилось. Что-то неприятное.

Второй боец умело перехватил руки Кайндел, завернул их за спину. Кожу запястий неприятно обжег и плотно обхватил холодный металл.

– Тебе придется объясняться, Кайндел, – скучно произнес Испытатель. – Но я сомневаюсь, что ты сумеешь снова обмануть нас.

Она хотела ответить, однако почувствовала, что лучше всего ей вообще не открывать рта. Спокойно посмотрела на главу службы безопасности ОСН, потом на хмурого Ирландца, который все порывался сказать пару слов то ли о своих сомнениях в виновности курсантки, то ли о недопустимости подобного с ней обращения (что, впрочем, значило почти одно и то же), потом на боевика, которому не досталось ни ее оружия, ни необходимости вести ее, нажимая на локоть. И отвернулась.

– Я ведь так и знала, – произнесла Багира, но без ликования в голосе, как, пожалуй, следовало ожидать.

Она была отличным бойцом, человеком, просто созданным природой для того, чтоб драться за желаемое и добиваться своей цели. Поражение и Багира казались совершенно несовместимыми понятиями. И хотя в первый момент известие о том, что она является оборотнем, ошеломили ее, она быстро взяла себя в руки. Эта женщина не умела страдать или терзаться. Она довольно быстро освоила свою новую способность и даже нашла в ней свои неоспоримые достоинства.

– Подожди, Багира, – механически отозвался Один и повернул голову к Испытателю. – Так, хорошо, и что ты собираешься с ней делать?

– Скрупулезно расспросить, – объяснил тот. – Но не торопясь. Торопиться нам ни к чему, тем более что выпустить она сумела только одну пленницу, и ту не из главных.

– Может, та пленница знала что-то очень важное. Может, она и была Ночь? – снова вклинилась Багира.

– Нет, не Ночь, это точно. У нас есть и фотография Ольги Курмиловой, и фотография Шенны О’Фейд…

– Зачем вам фотография Курмиловой? Курмилова мертва.

– Ну мало ли. Мы же ничего не знаем наверняка. То, что Ночь жива – факт. Но, может, в действительности она не чужое тело использовала, а свое как-то восстановила.

– Это куда труднее, – нахмурился Один – и снова замолчал, слушая подчиненных.

– Я так полагаю, Кайндел нам расспрашивать особо не о чем. И так все понятно. Она, как ты и предполагала, Багира, оказалась великолепно срежиссированной подставой…

– Не все так просто, – возразил Ирландец. – Слишком много помощи мы от нее получили. Много информации. Для подставы-то… Причем по большей части все это она давала нам по собственному почину, а не по настойчивой просьбе. Так что, знаешь, нелогично. Помнишь, какими принципами руководствовалась советская разведка? Да пусть, мол, агент хоть на десять разведок работает, лишь бы «золотые яйца нес».

– Ты это к чему?

– К тому, что нелогично получается. Получается, что за освобождение одного-единственного своего человека Ночь заплатила большим объемом ценной информации и контактов. Нерационально.

– В профессионализме координатора Круга пока еще никто не подозревал… Один, мы о чем говорим-то? О том, виновна или невиновна Кайндел? Или о более важных делах?

– Я-то вообще молчу, – отозвался глава Организации. – И слушаю. Меня, Испытатель, как нацистское гестапо, интересует только истина. А не количество обвиненных. Тем более что картина довольно смутная. А хотелось бы ее прояснить.

– Весьма смутная, – подтвердил Ирландец. – Курсантка не могла знать, где находится новая база, на которой держали пленных.

– Она там однажды была.

– Ее туда везли в закрытой машине. Спящую. Как, впрочем, и остальных курсантов тоже.

– А кому известны пределы ее возможностей?

– И даже если б она знала ее местонахождение, добраться туда, все провернуть и приехать обратно на учебную базу за три часа по нынешним дорогам нельзя. Разве что до Вяртсиля была бы проложена высокоскоростная магистраль и нестись по ней со скоростью сто сорок и больше. Да еще оттуда хоть и немного, а все-таки…

– Значит, есть какой-то способ, – злился Испытатель.

– Не будем рубить сплеча, – мягко произнес Роннан. – У нас есть сейчас цель – вышвырнуть Алый Круг из Петербурга. Тем же самым, только в Москве, сейчас занимаются наши, и кажется, занимаются весьма успешно. Если осведомитель Ночи в наших рядах – Кайндел, то она нейтрализована. Теперь нам необходимо закончить начатое, и как можно скорее, пока Алый Круг не сообразил, что к чему. На очереди объект в Стрельне и – обратите внимание – в Сосновом Бору.

– Варлок, твое мнение – Круг может заинтересовать тамошняя атомная электростанция?

– Можно только поражаться, из каких невообразимых источников современные маги умудряются выцеживать энергию. Атомная электростанция даст хоть и специфическую, очень грязную, но – энергию.

– Нам только ихних магов на атомной электростанции не хватало. Чернобыль мелкой шалостью покажется.

– На станции есть своя охрана. Наши, между прочим, люди тоже там есть, – напомнил Отец Тук, незаметно лакомясь сельдью из стеклянной банки. – Маги опять же…

– Мало, – заявил Роннан, покосившись на Одина – тот слушал с каменным лицом. – Надо еще.

– Этот вопрос тоже можно решить. На электростанции должно находиться достаточно людей, чтоб в случае нападения продержаться до прибытия подкрепления. Полагаю, как минимум пятеро магов должны находиться там постоянно…

– Нам нужны все люди для запланированной операции. Даже курсанты. Даже преподаватели.

– Если грохнет атомная электростанция, наши атаки будут бессмысленны. Как и защита.

– Кто-то обязательно должен следить за подступами к станции. Кто-то из магов.

– Не пятерых, так хоть троих.

– Найде-ом! – протянул Отец Тук. – Уж троих-то найдем.

– Прошу прощения. – Дверь неожиданно для всех присутствующих приоткрылась, и в нее заглянул Эйв Шреддер, встрепанный и раскрасневшийся. – Один, от Владимира, предводителя выборгской команды реконструкторов срочное сообщение.

– Говори.

– На замок напали. Видимо, Алый Круг.

– Они что, ищут себе новое пристанище поспокойнее? – удивилась Багира.

– Выступаем, – отрывисто бросил глава ОСН. – Роннан, брось мне ключи от кабинета.

– Какого кабинета?

– Моего кабинета, где оружие. – Он поймал тяжелую, громко звякнувшую о ладонь связку. – Ирландец, боевые группы на выезд.

– Напомню, Один, в этой ситуации мы окажемся лицом к лицу с готовым к нападению Кругом.

С Кругом, который ко всему готов, хоть и не в полной силе…

– Зато мы будем не одни. Там еще будут господа реконструкторы, которым тоже помирать неохота…

– Ты что – сам поедешь? – изумился Роннан, вставая.

– Конечно, Сережа, должен же и я иногда быть безрассудным.

– Так нельзя, Мстислав.

– История меня оправдает. – Один прищурился и подмигнул. – Надеюсь.

А всего через полчаса с полсотни тяжелых машин, груженных людьми и оружием, уже грохотали по улицам города в направлении Выборгского шоссе и точки телепорта, ключ к которой имелся у Шреддера до сих пор. Глава Организации сидел в одной машине с Эйвом, тоже на переднем сиденье, рядом с водителем, и от курсантов их обоих отделяла стенка с плексигласовыми окошечками. Поэтому куратор довольно скоро решился задать вопрос.

– Где Кайндел?

Один посмотрел на куратора без удивления. Казалось, он ждал этого вопроса и, хотя даже по новой упрощенной схеме воинского регламента их разделяли аж две ступени – от младшего офицера к старшему и от старшего к «главнокомандующему», – отнесся к этому нарушению чрезвычайно спокойно.

– Я думаю, ты обо всем догадываешься и сам.

– Уверен, что она не предавала нас!

– Знаешь, Эйв. – Глава ОСН повернулся к собеседнику таким образом, чтоб его не слышал шофер (да тот и не прислушивался, рулил себе в колонне и следил за дорогой), понизил голос. – Я даже не буду ставить тебе в вину то, что ты не сообщил Испытателю о ее самовольной отлучке двадцать шестого июня. Я вообще тебе ничего не буду ставить в вину.

– А ты ожидал, что я буду стучать на своих курсантов? – зло спросил Шреддер. – Я каждому из них верю. А о том, что кому-то из них не верю, сообщу. И вообще – не те времена…

– В том, что ты не станешь стучать на свою возлюбленную, не сомневался. Я всеми руками за мораль и семейные ценности. Но Организация существует отнюдь не ради твоих взаимоотношений с девушкой. Ты должен это понимать.

– Кайндел не содействовала Алому Кругу.

– Если ты представишь мне доказательства этого… Если ты покажешь мне на человека, который выпустил пленника и помог ему сделать ноги, я буду тебе весьма благодарен.

Шреддер сердито отвернулся.

– Я бы хотел, – закончил глава ОСН, – чтоб ты на время боя выкинул из головы все свои соображения и мысли об этой девушке. В бою нужно думать о бое.

Как всегда, точка телепорта принесла всем, кто им пользовался, уйму неприятных ощущений. Казалось, что неведомая сила выжимает тебя, словно питон, обвивший жертву. Перехватывало горло, желудок, живот – возникал страх, что и за собой не уследишь.

Лучшие маги Организации сразу после доклада Шреддера о посещении Выборга тщательнейшим образом обследовали и точку входа, и точку выхода. И убедились, что да, есть место телепорта, причем, как ни удивительно, телепорт действует. Заклинательная система оказалась совсем несложной; судя по всему, маг выгодно использовал аномалию пространства. Обычный человек здесь ничего бы не почувствовал, чародей же быстро б разглядел, что естественный энергетический поток делает здесь как бы своеобразный скачок, пропуская через свое, казалось бы, законное пространство поперечные потоки. Здесь имела место складка пространства, и эту складку выборгский чародей выгодно использовал.

– Он просто гений, этот выборжец, – пробормотал Варлок, заканчивая осматривать место переноса. – Жаль, что теперь с ним не поговоришь.

– Ты ж у нас некромант, ты его и подними, – пошутил Кемриан, талантливый маг-испытатель, по силе не уступавший Варлоку, а в чем-то и превосходивший. – И пообщайся.

Теперь они оба ехали на головной машине. Скопировать у Эйва данный ему реконструкторами магический ключ для них не составляло большого труда, и только они могли удержать портал настолько долго, чтоб сквозь него успели проехать все пятьдесят машин. Неприятные ощущения от перехода их словно бы и не коснулись, наоборот, Кериан, сидевший рядом с водителем, перехватил у него руль и, помедлив секунду, укоряюще сказал:

– Ну руль ладно, но педали-то в твоем распоряжении. Отпусти уже сцепление-то! Или уж тогда с газа слезь…

Шофер встрепенулся, пробормотал ругательство, отпустил сцепление и поспешил уступить дорогу последующим автомобилям. Предвидя определенного рода проблемы с водителями, перед самой точкой входа колонна растянулась, и теперь, задерживаясь у выезда или беспорядочно выписывая зигзаги, они никому не мешали.

Вдали вырастала беленая башня выборгского замка, над которой по воздуху лениво плыли постепенно рассеивающиеся клубы черного дыма. Дома загораживали обзор – автомобили уже неслись по относительно приличному асфальту Крепостной улицы – однако даже одного дымового клубка вполне хватило, чтобы все понять. В замке шел бой.

– Похоже, мы вовремя, – развеселился Варлок, подтягивая повыше манжеты рубашки.

– Будем надеяться, что мост цел, – проворчал Кериан.

Замковый мост оказался на месте, но даже там шел бой между тремя магами, которые беспорядочно перебрасывались заклятиями. На остановившихся перед мостом они сперва даже не обратили внимания. И даже тогда, когда из открывшихся словно по команде дверей стали выскакивать решительного вида вооруженные парни, маги лишь чуток посторонились. Да и боевики, у которых были свои заботы, на чародеев внимания не обратили.

– Бойцы, вперед! – скомандовал Роннан, выглядывая из автомобиля.

– Курсанты, отставить! – немедленно вмешался Один, выглядывая из машины. – Курсанты, налево и тащите сюда лодки. Кажется, вон там, – он показал рукой на замок, – вполне можно вскарабкаться по куртине.

– Лодки-то зачем? – удивился Роннан, видимо, уже имеющий свой план атаки и потому не способный сразу воспринять чужую идею.

– Через ров перебраться, разумеется, – отозвался глава ОСН, не менее удивленный вопросом. Спустя долю мгновения он понял, в чем загвоздка, и примирительно крикнул: – Командуй бойцами, я вмешиваться не стану. Эйв, ты и твои курсанты будете со мной.

– Есть. – И Шреддер поспешил за своими курсантами, чтобы присмотреть за ними и, если будет необходимость, дать дополнительные указания.

Там, слева от Замкового моста, у причалов и просто на траве были разложены лодки всех форм и размеров. Теперь, летом, мало кто из обитателей Выборга, обладавший хоть каким-то плавсредством, пренебрегал возможностью наловить рыбки и тем самым обеспечить себе обед или ужин. Конечно, большая часть оставленных на берегу лодок была так или иначе защищена от похищения – либо прикована к дереву или оградке толстой цепью, либо лишена весел и руля. Но для курсантов ОСН это не представляло проблемы. Они живо разобрались с замками цепей (здесь обычно хватало самого простого огненного заклинания), повыломали шесты и быстро расселись по местам.

В одно из суденышек спустился и сам Один. Сторонний человек вряд ли мог отличить его от курсантов – он был одет в такую же, как они, невзрачно-темную форму без знаков различия. Разве что старше подавляющего большинства из них. Рядом с ним в лодку сел Кериан, хотя его логичнее было бы видеть среди боевиков ОСН. Но Один, казалось, нисколько не удивился присутствию рядом одного из самых сильных магов Организации, покосился на него с улыбкой и подбодрил вполголоса:

– Постараюсь не сбегать от тебя, телохранитель ты мой…

Курсанты гребли чем попало, отталкивались от дна шестами, но лодки на удивление быстро проскочили под мостом, перебрались через сравнительно узкий пролив, и первые ребята довольно скоро уже добрались до дверки, ведущей в замковые подвалы. Она выглядела весьма соблазнительно, и кое-кто из ребят даже примерился ломануться в нее, но Эйв, помнивший пояснения главы дружины, «где тут что», показал на каменную кладку стены. Ребята, цепляясь, полезли по ней. С трудом и ежеминутно срываясь.

– Отойдите. – Кериан сдвинул курсантов с самого соблазнительного на его взгляд куска кладки и пустил в ход магию. Не без ее помощи взобрался, будто муха, почти по отвесной куртине и махнул рукой куратору: – Эйв, давай ты за мной. Я пособлю.

– Само собой. Уж пособи…

Помогая друг другу, курсанты взобрались по стене.

В замке шел бой. К главным воротам и на куртину, собственно, оэсэновцы добрались практически одновременно, но в первую очередь потому, что сражающимся некогда было уделять им внимание. Дрались всюду – и в закутках дворов, и на стенах, и даже, кажется, на башне. Девушки, мало на что способные в бою, жались по углам, но и им иногда доставалось. Тогда, уворачиваясь от заклинаний или дерущихся на оружии мужиков, они отбегали в сторонку, попадали кому-то под ноги, получали синяки и большие порции ругани.

– Очистить двор и проход на стену! – приказал Шреддер и поневоле покосился на Одина.

– Ты на меня не смотри, – бросил глава ОСН. – Меня тут нет. Я просто наблюдатель, – и умело окружил себя довольно мощной магической защитой. – Если решу давать приказы, отдам их.

Основной особенностью сильной защиты было то, что она затрудняла атаку и становилась более или менее осмысленной лишь в том случае, если защищается действительно сильный маг, способный предусмотреть все неожиданности. И именно теперь, когда рядом с ним стоял очень хороший чародей, готовый к атаке, подобное сочетание делало Одина практически неуязвимым.

– Я б на твоем месте первым делом занимал донжон, – высказался Кериан, не забывая следить по сторонам. – Оттуда очень удобно следить за тем, что происходит в замке, а нашим только этого и надо.

– Сначала внутренний двор и проход на стену, – хмуро ответил курсантский куратор. – Потом донжон. И не лезь, пожалуйста.

К счастью, отличить реконструкторов от адептов Круга оказалось несложно. Видимо, в замок последние пробились все-таки не сразу, потому что подавляющее большинство парней из отряда были в кольчугах, по всем правилам надетых на подкольчужник. Еще полгода назад ОСН передала дружине идеи и подробно расписанные способы воплощения некоторых очень важных заклинаний, в том числе заклинаний, защищающих от пули. Теперь во всем замке трудно было отыскать кольчугу, не обладающую возможностями хорошего кевларового жилета – разве что только недоплетенную.

Зачаровывали и шлемы, но пользоваться ими было не так удобно, они уменьшали обзор и сковывали движения чуть больше, чем плотно облегающая тело кольчуга. К тому же зачарованный наголовник защищал от пуль никак не хуже, чем цельный шлем. Но последний зато способен был предохранить от меча, а ими нынче пользовались все чаще. Поэтому добрая половина реконструкторов были в шлемах, ну и остальные предметы русской военной справы имелась почти при каждом.

Они, как когда-то и как на каждом ежегодном фестивале, проводившемся в выборгском замке до прихода «магической неразберихи», сцепились с противником в большом дворе, именно там, где проводился бугурт. Только на этот раз дрались не до эмпирического численного перевеса, не до победы одной из команд в игре, а, понятное дело, всерьез и без шуток. И не так зрелищно, как во время фестиваля. И с применением магии…

Варлоку в первый же момент пришлось пустить в ход довольно сильную магию. Еще в воротах замка обнаружилось, что вокруг немало «своих», то бишь тех, кого ни в коем случае не следует задеть своими чарами, – и это помимо прикрывавших чародея боевиков – однако вал заклятий, покатившийся на них из ворот, был просто чудовищным. Уже потом, анализируя ситуацию, маг понял – в них просто разом швырнули очень много заклятий. Они могли ослабить друг друга, но, видимо, существовала какая-то комбинация, взаимоусиливающая каждое отдельное заклятие.

В воздухе мгновенно пахнуло холодом, и камни замка в один миг покрыл густой слой инея – комбинация чар отнимала энергию у окружающего мира. И здесь уже не приходилось думать о всеобщей безопасности – Варлок выставил щит, подпитав его еще и от артефакта. И, сообразив, что происходит, мгновенно отреагировали те трое боевиков-магов, что находились поближе и соображали быстрее.

Столкновение заклинаний с совокупной защитой оказалось сродни разрыву небольшой гранаты – сражающихся расшвыряло в стороны, Варлок едва успел защититься еще и от собственной «взорвавшейся» защиты, еще двое его помощником, по кому пришлась самая слабая отдача, повалились на землю, оглушенные, а третий отлетел на камни, уже не дыша. Воинов Круга, «угостивших» оэсэновцев серией заклятий, будто груду листьев сильным порывом ветра, буквально вбило в глубину крепости, и кто-то полетел с замковой стены на булыжную мостовую с испуганным воплем, а кого-то смахнуло с дальней стены в ров вместе с противником.

Рассыпался и строй боевиков Организации. Правда, как ни поразительно, большинство их успели попадать на землю, и их отволокло совсем чуть-чуть. Ворота крепости, хоть и распахнутые, все равно разнесло в щепу, осыпалось несколько каменных осколков с воротной арки. Краем сознания Варлок изумился, что та не разлетелась совсем – видимо, какие-то чары на ворота предусмотрительно наводили.

Не дожидаясь, пока те, кого вшибло в глубь замкового двора, очухаются (чародей с удовлетворением отметил для себя, что они, судя по всему, тоже не ожидали подобного эффекта), он кинулся к ним и приготовился уже вымести подчистую одним мощным заклинанием, про запас приготовленным на одном из артефактов. Но заметил, что адепты Круга, сваленные у стеночки и арки вторых ворот, равномерно «пересыпаны» оглушенными реконструкторами, и мысленно чертыхнулся. Накладывать чары оглушения на каждого бойца в отдельности ему было лень.

А присмотревшись повнимательнее, он убедился, что в этом, собственно, и нет нужды. Ни один из бойцов Круга не счел нужным защищаться от собственного заклинания, каждый испытал на себе отдачу от «взрыва» и проваляться без сознания мог еще долго.

– Ребята, где вы? – позвал Варлок боевиков ОСН и тут же, присев, увернулся от длинной огненной полосы с дымным хвостом, которая прилетела в него из окна башни. Пламенная стрела вспорола булыжник (острые осколки камня брызнули во все стороны, и кто-то из бойцов схватился за иссеченную щеку) и с шипением угасла. – Осторо-ожнее!

Оэсэновцы рассыпались, используя любую возможность укрыться, любой выступ или угол. Особенно удобна для этой цели оказалась арка вторых ворот, открытая в большой внутренний двор. Да и то сказать, заклятие тем намного лучше пули, что его можно увидеть или хотя бы почувствовать заблаговременно. Перед еще одной дымной кометой Варлок возвел магический щит, и огонь расплескался по нему, как кисель, вытряхнутый из кружки.

– Офигеть, какой фаэр-болл! – воскликнул кто-то из бойцов.

– Это не фаэр-болл! Это огненная стрела!

– Бойцы первой, второй, шестой и седьмой команды – за мной на стену, – скомандовал неизвестно откуда появившийся Роннан. – Варлок, веди остальных к донжону.

Словно горох из коробки, оэсэновцы четырех команд, в совокупности человек двадцать из тех, кто пока не был ранен, бросились назад, к проходу, ведущему на стену (которая то ли могла считаться стеной, то ли являлась просто участком укрепленного каменной кладкой берега), и скрылись с глаз. Варлок, строивший очередное защитное заклинание, покосился им вслед. «Вести команды к донжону, – подумал он. – Легко сказать…»

Поток огненных стрел из бойницы не иссякал, наоборот, он стал гуще. Оставалось лишь дивиться тому, что у мага, управляющегося с этими дымными заклятиями, до сих пор не иссякла личная энергия. Впрочем, через мгновение Варлок понял, что тот маг отнюдь не одинок. Судя по всему, стрелы метали в бойцов ОСН как минимум трое из разных бойниц. А может, даже и побольше.

В глубине двора адепты Круга в серых одеяниях с алыми воротниками еще дрались с ребятами из команды реконструкторов, но рассмотреть что-либо было трудно, потому что вспышки заклинаний, дым и пыль, поднимаемая чарами, которыми промазали мимо цели, застилали почти весь двор. Сыграло роль и то, что часть двора была усыпана песком, и то, что от деревянных построек, где жили реконструкторы, не нашедшие себе более подходящего уголка в замковых залах, еще кое-что осталось.

– Вперед! – скомандовал Варлок.

– А ты сначала сколдуй что-нибудь! – крикнул Глир, командир группы «Гибла», группы, фигурировавшей в списках ОСН под номером четыре.

– Что? – возмутился Варлок, останавливая вал пламени, катившийся на них со стороны донжона. Пламя слегка задело деревянную постройку, и ее угол задымился.

– Что-нибудь мощнее!

– Я своих задену, как ты не понимаешь!

– А нам что делать? Как мы туда сунемся?!

– Как хотите, так и суйтесь! – рявкнул маг, уже понимая, что не прав. Помолчал мгновение, дожидаясь, пока за его спиной бойцы не сгруппируются для атаки на прорыв, и негромко предупредил: – Ладно… Приготовьтесь. Сейчас…

И поднял руки. Иллюзии пока давались ему очень тяжело, это была магия, чуждая его мироощущению, однако он упорно осваивал ее, понимая, как она важна, в том числе и в бою. Настоящих хороших иллюзорников, обитающих в Питере и окрестностях, можно было сосчитать по пальцам одной руки, и то остались бы несосчитанные пальцы. Говоря откровенно, в ОСН их вообще не было ни одного, двое трудились на техномагов, еще один жил обособленно. Кроме иллюзий, он в плане чар ни на что не был способен, но и этого ему с лихвой хватало на то, чтобы разобраться почти с любым противником.

От него Варлок и подхватил парочку приемов, которые счел совершенно необходимыми для нормального боевого мага.

Поэтому теперь над замком разверзлось настоящее огненное безумие. Из толщ воздуха вынырнул вдруг неизвестно откуда взявшийся метеорит и, на долю мгновения зависнув над большим двором в ореоле пламени, рухнул вниз. Вопль, который издали адепты Круга, реконструкторы и кое-кто из оэсэновцев, слился в единый монолитный рев ужаса. И на его фоне неразличимым писком прозвучал крик чародея:

– Вперед, мать вашу!

Его услышал Глир и бросился к деревянной постройке, за ним – его бойцы, а дальше и все остальные. Они успели только пересечь открытую часть двора, когда метеор взорвался великолепным фейерверком огней, с оглушительным грохотом. Впрочем, все искры погасли, не достигнув даже песка. В тот же момент Глир открыл огонь из автомата по бойницам, за ним – остальные. Стреляли заговоренными пулями, но фонтанчики огня и пыли, вышибаемой отдачей, вспыхивали перед оконными проемами, а не за ними – защита надежно укрывала мага от такой мелочи, как пули, даже заговоренные.

Варлок заметил это, в отличие от бойцов, поглощенных своим делом, и понял – это безнадега. Огнестрельное оружие стремительно теряло смысл в условиях современной войны. Никто из магов пока еще не придумал чары, которые можно было наложить на автомат и превратить его во вполне современный, полезный магический прибамбас. Чародей приготовил было защиту, и в тот момент, когда из дальней бойницы вылетело что-то весьма мощное, растянул, пытаясь прикрыть как можно больше ребят.

Заклятие врезалось в медленно тлеющие доски строения и разметало его в щепу. От защиты, поставленной Варлоком, толку не получилось никакого, потому что он растягивал не купол, а обычный щит. Миновав край этого щита, чары обратились вихрем из осколков дерева.

Удивительно, но Глира и его ребят, расположившихся ближе всего к постройке, под самой стеной, почти совсем не задело. Остальных же нафаршировало деревом, как дикобразов иголками.

– Отходим! – скомандовал маг, мгновенно сообразив, что с нашпигованным щепками воинством он ничего здесь не добьется. – Глир!

Но тот уже и сам понял, рявкнул неразборчиво, и его ребята, подхватив тех, кто особенно сильно пострадал, бросились обратно, к воротам. Остальные, морщась от боли, бежали сами. Напоследок и, конечно, чтоб отвлечь внимание от своих, дать им уйти с линии обстрела, чародей запустил в небо огромного сияющего змея с размахом крыльев под сотню метров, который завис над двором, извиваясь, будто раздуваемый ветром флаг, и прянул в небо.

– Вы придурки, это же иллюзия! – завопил кто-то во всю мочь легких, так что даже перекрыл шум боя и грохот впустую потраченных заклинаний.

«Какой догадливый», – со злостью подумал Варлок, оглядываясь.

Уцепившись за каменный край, из бойницы высовывался парень, издали казавшийся болезненно-щуплым. Оэсэновец, задержав шаг, швырнул в него сметающее заклинание, одно из сильнейших в своей «коллекции». Хотя тут вполне достаточно было бы и легонького толчка – стоящий на самом краю чужак все равно полетит вниз. Еще не проследив толком траекторию полета, чародей интуитивно понял – попал.

Однако от весьма мощного посыла магии незнакомец, балансирующий на краю бойницы, отмахнулся, словно от мухи. Чары угодили в стену башни, от которой во все стороны брызнула пыль сколотой краски и мелкие искры камня. Скользнув равнодушным взглядом по Варлоку, уже готовому уворачиваться от магического ответа, парень внезапно прыгнул вниз.

«Ой, бля, камикадзе!» – рефлекторно дернулся маг и вытянул шею, готовый к безнадежному воплю и глухому стуку, а может, и к зрелищу разбрызгивающегося по камням тела. Однако парнишка приземлился очень мягко, на край верхней балюстрады, спрыгнул еще на уровень пониже и побежал в сторону малого замкового двора. «Но это же невозможно…» – мысленно возразил увиденному изумленный чародей.

– Эй, Варлок! Варлок! – надрывались у ворот. Пара мгновений, и оэсэновец уже оказался рядом со своими. – Ты что, решил, будто бессмертен? – крикнул на него Роннан, крикнул аж до синевы на висках.

– Но я же жив.

– Давай на куртину! Живо!

И маг, размышляя об удивительном прыжке с высоты самое малое метров десять, свернул направо, на кромку куртины. Туда от ворот вел узкий переулок, вымощенный булыжником, и по этим камням, как по своеобразной лесенке, без труда можно было подняться на куртину, поросшую травой, кустами… Там, собственно, даже деревья росли. Укрепление было довольно мощное, на совесть слаженное из камня, так что получалось своеобразное сочетание первого кольца крепостной стены и замкового неокультуренного сада шириной метров в четыре-пять, не больше.

В переулке и чуть дальше уже вовсю хозяйничали оэсэновцы – возились у бойниц цейхгауза, ныне преобразованного в жилые помещения. Цейхгауз смыкался с массивом старой тюрьмы, где тоже имелась пара окошек под самой крышей, а дальше шли помещения старых арсеналов с глухими стенами. Это крыло полукольцом охватывало большой внутренний двор и одновременно выполняло все функции настоящей крепостной стены, тем более неприступной, что ее подпирала высокая куртина – не вдруг вскарабкаешься.

Бойцы с грохотом раскурочивали решетку окошка бывшего цейхгауза, лезли внутрь, видимо, рассчитывая понадежнее укрепиться или, может, пробраться поближе к донжону. Дальше, там, где прежде во время фестивалей реконструкторы ставили свои шатры и раскладывали костры, шел бой. Места было мало, поэтому маг, неосторожно бравший влево, к краю, рисковал от отдачи спорхнуть вниз, и хорошо, если в воду, а не на песок, перемешанный с камнями. Поэтому чародеи жались к стене, а вот бойцы чувствовали себя привольно. Поблизости обнаружилось несколько парней из местной дружины, их здорово ободрила сторонняя поддержка, и они особенно рьяно рванулись в бой.

Здесь на самых широких местах куртины тоже были возведены дощатые избушки, где обитали самые неприхотливые и самые нелюдимые представители дружины. И от большинства этих строеньиц уже ничего не осталось. Они были так легки, что парочку, поддев плечом и поднатужившись, реконструкторы и сами опрокидывали на врага. Одно из них полыхало факелом, грозя забросить одну-другую горсть искр в какое-нибудь из окон или спалить притулившееся здесь же дерево. Варлок без труда сложил заклятие, смахнувшее этот гигантский факел со стены вместе с боевиком Круга, случившимся поблизости. Остатки домишки вспорхнули в воздух красиво, как метеор, оставляя за собой бурый дымный хвост, пересыпанный огненными брызгами, и запах гари.

Вокруг чародея быстро сплотились боевики Организации. Они охраняли его, словно экспериментальную пушку новой войны, хотя тот уже ощущал явное приближение слабости – темнело перед глазами, позванивало в ушах, хотелось усесться в уголке и покемарить. «Давление падает, – подумал он. – После таких тяжелых трудов всегда падает давление…» Толку от него в случае серьезного нападения будет немного, это он понимал, поэтому отступил к каменной кладке стены, прикрыл глаза, собираясь с остатками сил.

И вспомнил карту областей магической напряженности, которую составляли эксперты ОСН – на месте Выборга было такое пятно, хотя сейчас чародей и не мог вспомнить, где конкретно. А раз так, то поблизости может отыскаться магический канал.

И тогда, поднабрав энергии, он окажется в состоянии почародействовать еще немного. Заемная сила, конечно, отнюдь не искупит усталости, и чувствовать он себя после этого будет крайне некомфортно. Это даже может оказаться опасно для его здоровья. Но если надо, то надо, что тут поделаешь…

Подходящий канал вблизи имелся. Правда, была одна сложность – там толклись дерущиеся.

– Ребята, мне вот туда нужно! – крикнул Варлок, тыкая пальцем вперед. – Срочно!

Миг – и рядом с ним появился Глир – будто из-под земли вырос. Глянул магу в лицо своими странными желто-карими глазами и слегка подтолкнул бедром.

– Пусти… И подсади-ка чуток, – оперся о соседа, поставил ногу на выступающий кирпич и с ловкостью, достойной обезьяны, вскарабкался на край окна-бойницы, забранной решеткой.

Он явно общался с ребятами из своей команды при помощи жестов, потому что в самый нужный момент, без всякого приказа со стороны они открыли густой автоматный огонь через головы своих, сражающихся врукопашную и на холодном оружии (а почему бы и нет, коль скоро от стрельбы никакого толку). Стреляли бойцы «Гиблы», не особо-то целясь, не выбирая, в кого именно. Для простоты они исходили из того, что местные дружинники владеют защитными заклинаниями, разработанными в лабораториях ОСН, или же несут на себе соответствующим образом обработанные магией доспехи, поэтому им зачарованные пули всяко вреда не принесут.

Впрочем, и адепты Круга защищались магически, далеко не каждую защиту могли пробить даже лучшие из зачарованных пуль. Но отпугнуть могло, да и щитовыми чарами владел не каждый боец, и не каждый постоянно помнил о них. К тому же следовало принимать в расчет и психологическое воздействие посвистывающих мимо пуль – нервно, так и тянет пригнуться.

В Глира попытались попасть заклинанием (Варлок, расслабившись, не разобрал, то ли обычным «невидимым ударом», то ли оглушающими чарами), но тот непринужденно пригнулся, пропуская чужую магию – можно было подумать, командир группы совершенно не боится сверзиться с края окна, – снова выпрямился и ткнул пальцем в пространство перед собой. Координатор «Гиблы» при всех своих немалых способностях к магии до сих пор владел по-настоящему одним-единственным заклинанием «невидимого удара», но зато владел хорошо и попадал исключительно точно.

Кто-то из людей Ночи бесшумно повалился под ноги противника, и в оэсэновца снова полетели какие-то чары от товарищей упавшего. Глир, ловко перебирая руками прутья, отшагнул по подоконнику бойницы, пропустил заклятие мимо себя (оно опалило боковую опору решетки, и металл потек), снова вытянулся и прицельно ткнул пальцем. Очередной адепт Круга выбыл из строя.

Как ни удивительно, но этого оказалось вполне достаточно, а может, сказался совокупный напор оэсэновцев и реконструкторов, и просто наступило время для их победы, просто так совпало. Сопротивление ослабло, противник отступил слегка, потом еще немного, и, спрыгивая с окна, младший офицер ОСН сделал старшему офицеру приглашающий жест.

– Прошу.

– Подставляешься под удар, рисуешься, – усмехнулся Варлок, добираясь до нужной ему части куртины. – Проберут тебя на планерке до косточек…

– А кто начальству-то станет капать? – помогая магу добраться до энергетического канала, Глир в то же время бдительно следил за ходом схватки и за своей командой отдельно.

– Ха-ха!.. Не забывай, я и сам начальство.

– Свои люди, договоримся, а?

– Хватит болтать. Вперед!

Энергия захлестнула Варлока с головой, хотя канал оказался отнюдь не такой мощный, как показалось при взгляде со стороны. Правда, движение силы в нем было намного активнее, чем в тех каналах, с которыми чародей имел дело прежде. Он привычно защитился от потока, потом аккуратно втянул в себя столько энергии, сколько счел необходимым, и тут же поспешил к месту боя – анализировать новое явление было некогда, будет время и позднее.

Кое-что он пропустил. Завязавшаяся было под стенами старого арсенала яростная схватка неожиданно рассыпалась. К удовольствию Глира оказалось, что с другой стороны куртины им навстречу идут свои же, вперемежку с потрепанными боем дружинниками. Когда адепты Круга обнаружили, что стиснуты с обеих сторон, они почему-то единым порывом кинулись к обрыву и попрыгали в воду, даже не пытаясь прорываться или придумать что-нибудь еще. Им вслед посмотрели с удивлением как реконструкторы, так и оэсэновцы.

– Там же неглубоко, – с осуждением протянул дружинник в шлеме с наполовину сорванной бармой, с глубоким порезом на щеке, прихрамывающий на левую ногу. – Разбиться можно.

– А плывут, смотри-ка, плывут! – ткнул пальцем один из бойцов «Гиблы». – Не расшиблись…

– Я б на вашем месте пока не расслаблялся, – произнес, подходя, Один. Рядом с ним шагал Кериан – было видно, что все это время он не выпускал из виду главу ОСН. – Бой еще не окончен.

– Кстати, да! – донеслось с крыши арсенала. Над кромкой появилась лохматая голова, а еще через мгновение с нее спрыгнул щуплый парень, в котором Варлок обеспокоенно определил незнакомца, совершившего головокружительный прыжок с высоты в десять метров без каких либо внешних последствий для себя.

Он и теперь приземлился на удивление мягко. И вокруг него мгновенно образовалось пустое пространство. Глир тут же перехватил висящий на плече автомат и тычком отправил в сторону прыгуна свое коронное заклинание. Не он один заметил ответный легкий жест, нейтрализовавший атаку, и не он один изумился легкости этого противодействия – казалось, для парня подобная мощная атака «невидимым ударом» сродни жужжанию комара.

Один смотрел на непрошенного гостя с улыбкой.

– Лихо прыгаете, молодой человек. Лихо деретесь… Кериан, Варлок, он мне нужен живым.

У незнакомца был спокойный, вдумчивый взгляд. Он держался настолько безмятежно, что это выглядело вызывающе. И Варлоку пришло в голову, что у этого парня, должно быть, есть в запасе какое-то очень сильное заклинание, которым он рассчитывает справиться со всеми разом. И насторожился.

Кериан атаковал первым. Он был магом с богатым воображением, один из первых занялся магическими экспериментами и если далеко не всегда мог поспорить с Варлоком в мощи, то изобретательностью запросто давал ему фору. Он тоже почувствовал подвох, поэтому брошенное заклинание оказалось с секретом – обычная огненная стрела развернулась в воздухе сетью и попыталась окутать незнакомца. Однако тот даже не дрогнул. Развернулся на пятках и взмахнул рукой. В лицо чародеям ударило предощущение силы, оба они в один миг оценили силу его противодействия. Можно было подумать, будто из руки чужака вырвался луч света, на мгновение приобрел облик сияющего меча наподобие лазерного клинка из «Звездных войн».

Рассеченная надвое сеть растаяла в воздухе. Можно было подумать, что щуплый подросток, не делая ни жеста, не пуская в ход особых чар, втянул в себя энергию чужого заклятия и разрушил даже отзвук его. Не дожидаясь, пока от незнакомца последует атака, Варлок ударил его огнем, просто и безыскусно, вложив всю силу, которую мог уделить для атаки без вреда для себя, да еще так, чтоб не зацепить своих. Огненный вал, который вырвался на свободу из его руки, заставил малоискушенных в магии боевиков ОСН и дружинников-реконструкторов поспешно отступить на несколько шагов.

Однако толку от этой зрелищности оказалось немного. Чародею даже показалось, что парень насмешливо улыбнулся в его сторону, втягивая в себя еще и это заклинание. Правда, на этот раз с видимым усилием.

Один сделал к нему шаг, однако Кериан тут же попытался оттянуть его назад.

Никто не сомневался, что глава Организации знает толк в магии. Трудно себе представить человека, который мгновенно поверил бы в существование такого нового явления мира, как магия, и в расчете на нее принялся бы планировать будущее мира, если б в полной мере не представлял себе ее возможностей. Те, с кем он общался еще до возникновения ОСН либо же только начинал это дело, конечно, приблизительно представляли, на что он способен. Знал Варлок, с которым Один частенько устраивал магический спарринг или опробовал на подземном «полигоне» новые заклинания.

Однако большинство воочию видели лишь защитные чары, которые он применял. Сильные чары, спору нет. Даже очень сильные чары. Но что можно наверняка сказать по защитным чарам о маге, который их применяет? Немного, прямо скажем.

Незнакомец встретился взглядом с главой Организации. В глазах вспыхнула искра смеха – адепт Алого Круга (а кем он еще мог быть?) узнал того, кто стоял перед ним. И, судя по всему, их встрече был очень рад.

Можно было подумать, чары он накладывал, пользуясь для этого не жестами рук, а движениями всего тела. Гибкий, подвижный, он извивался, словно уж, плывущий через ручей, но это воспринималось почему-то совершенно естественно. Волна, сотрясшая его тело от пяток до затылка, была короткой и заняла буквально секунду, но и этого времени хватило, чтобы Кериан приготовил еще один удар, и тоже огненный.

Однако глава ОСН удержал его за руку, и первым движением мага было подчинился… А большего, собственно, и не требовалось. Чужак выбросил руку затейливым жестом, готовый сшибить главу Организации одним чародейским ударом. Однако в тот самый миг, когда заклятие должно было уже вырваться на свободу, Один швырнул свои чары, не самые сильные, но сложенные со знанием дела. На присутствующих дохнуло холодом, и огненная суть магии незнакомца столкнулась с магией ледяной. Как ни странно, чародейские структуры, основанные на стихии огня, были распространены более всех, а вот стихией холода на памяти лучших магов ОСН в его присутствии доселе не пользовался никто.

«Значит, он не только в моем присутствии занимался магическими экспериментами, – мелькнуло в голове у Варлока. – Наверное, и Кериан ему помогал».

Он не успел обменяться вопросительными взглядами с другом – два заклятия столкнулись. Вспышка была короткой, почти совсем не болезненной для глаз, и магическое зрение тоже едва ли пострадало. Просто на миг бледно-синий смешался с желто-оранжевым, и почти одновременно обе структуры перестали существовать.

Отдача неприятно, хоть и неопасно обожгла Варлока, Кериана, Глира и остальных, стоявших поближе к сражающимся. Сам Один успел подставить защиту, незнакомец же пошатнулся и сильно побледнел. Было видно, что ощущения, которые он испытывал, не из приятных. В этот миг он походил на человека, впервые осознавшего, что смерть – не анекдот и действительно существует на белом свете.

Не дожидаясь, пока чужак придет в себя, маги накинулись на противника с обеих сторон. Каждый из них прежде имел совсем не военную, очень мирную специальность, а Кериан даже и не одну. Однако воевать они научились очень быстро, и теперь уже не на уровне сознания, а вполне инстинктивно понимали – атаковать надо, пока враг растерян или чем-то отвлечен.

Спасаясь от обрушившейся на него магии, щуплый незнакомец отступил к стене. Казалось, невозможно уцелеть под градом таких мощных и изобретательных ударов, которые предпринимали оба оэсэновских чародея (сообразив, в чем дело, при своих атаках они больше не использовали огонь, только невидимые удары, лед и даже шутки гравитации), однако парень упрямо сопротивлялся. Когда он успевал отражать все атаки, оставалось лишь гадать, но факт оставался фактом. Каждый раз он не успевал окружить себя мощной защитой, и окутывала его лишь тонкая, легкая дымка. Правда, даже ее хватало для того, чтоб не допустить чужие чары к себе и расправиться с ними.

Варлок и Кериан усиливали напор, однако вскоре стало понятно, что растерянность противника они использовать не смогли. Тот вскоре оттолкнулся от стены и пошел к краю обрыва, словно не боялся, что его могут ударить в спину или стиснуть с боков. Теперь, торопясь зацепить его хоть чем-нибудь, не фантазировал насчет заклинаний даже Кериан, склонный к разнообразию. Тупо дожимали силой. Но сила почему-то буксовала.

А потом чужак оказался на самом краю куртины. Высунувшись немного вперед (так-то он не лез под чары более сильных товарищей), Глир выставил палец и вновь швырнул в неуязвимого свое коронное заклинание. Оно не пробило мощную, выстроенную в последний момент защиту, да этого и не требовалось. Как ни удивительно, самый простенький прием (правда, осуществленный со знанием дела, от души, человеком, который как никто знал в нем толк), сыграл роль – незнакомец пошатнулся, неловко ступил и ухнул вниз без прыжка. А значит, не в воду – на камни и песок.

К краю куртины кинулись все – и оба мага, и командир «Гиблы», и сам Один – причем сразу, поэтому все видели, как в падении неизвестный молодой чародей вдруг рывком изменил положение тела… а также траекторию полета. Ласточкой вошел в воду, почти без всплеска, и поплыл прочь, в сторону гостиницы.

– Твою мать! – воскликнул Кериан.

Один покосился на него понимающе.

– Вот именно… Так, а чего стоим? Крепость уже зачищать не надо? Все сделано? – и, проводив взглядом оэсэновцев и местных дружинников, посмотрел на Кериана. – Ну что, пошли?.. Мда-а, если у Круга есть еще парочка таких магов, как этот, нам можно накрываться простынями и ползти на кладбище…

– Ты собираешься сдать Питер Кругу? – удивился чародей.

Глава Организации скользнул по нему взглядом.

– Нет. Разумеется, нет. Уверен, даже у такого монстра, как этот колдун, есть слабое место. И кажется, даже догадываюсь какое…

– Что же ты не вмешался? – упрекнул Кериан. – Ведь такой удар нанес в самом начале.

– Я этого фрукта видел в первый раз в жизни. И ничего о нем не знаю. Действовал по наитию. Но мои соображения позже можно будет обмозговать. – Он посмотрел вслед темному пятну – голове мага, неторопливо плывущей к берегу. – Необычный какой-то этот парень. Странный…

Оказалось, что торопиться, собственно, больше было незачем и некуда – практически весь замок уже принадлежал ОСН и воинам из дружины. Лишь одна последняя группа бойцов Алого Круга, вырвавшись наконец из донжона, заканчивала прорубаться к краю куртины. Прорубалась яростно, и вначале их в растерянности почти и не пытались задерживать. А когда спохватились, было поздно – ребята добрались до края, попрыгали вниз и рванули вплавь. В руках у Организации осталось несколько пленных, в основном раненых, какое-то количество убитых – и все.

Наблюдая за тем, как захваченных в плен стаскивают на зеленый пригорок у стены, Один мрачно хмурился. Пробегавшего мимо Шреддера он решительно схватил за рукав и оттащил в сторонку.

– Что у тебя с твоими курсантами?

– Двое, из новеньких, погибли, и еще один обожжен очень сильно, плюс перелом ноги…

– Я не о том спрашиваю, – поморщился глава ОСН. – Вы были возле донжона, последние бойцы Круга мимо вас пробегали. Ничего особенного не заметил?

– Особенного? – задумался Эйв. – Мм… Пожалуй… Нет.

– Каких-нибудь выкриков, после которых они повернули назад? Знаков каких-нибудь… Не было?

– Нет, ничего не было. Может, кто-нибудь из курсантов что-нибудь услышал. Я спрошу.

– Спроси. Иначе я совсем ничего не понимаю. Зачем они сюда приходили?

– Думаешь, что-нибудь искали? – уточнил Роннан. – Клад какой-нибудь, старинные магические артефакты?

– Вероятно.

– Думаешь, нашли?

– Вот это я и хочу узнать.

– Я слышал выкрик, – слабо проговорил сидевший поблизости Роман Шенер – ему как раз бинтовали половину лица. Поскольку врачей было всего двое, пленников и собственных раненых лечили вместе.

– Что за выкрик? – Один обернулся к курсанту.

– Готово?

– Это что, мне? – сердито осведомился врач, заканчивающий перевязку.

– Нет. Выкрик был такой.

– Утвердительный? – спросил Роннан.

– Нет. Вопросительный.

Глава Организации и его заместитель переглянулись.

– Что они могли там делать?

– Минировать? – неуверенно предположил зам.

– Думаешь? А зачем?

– Проверить-то можно…

– Проверить можно. А толку? Я уверен, поднимать замок на воздух им ни к чему.

– А может, это высвободит какую-нибудь природную силу. Или улучшит циркуляцию энергии. Или что-нибудь вроде того… Мы ж не можем знать, что они задумывают…

– Добрый день, Владимир, – глядя в сторону, произнес Один. – Как ваши ребята себя чувствуют? Много потерь?

– Добрый день, Воин, – прижимая к лицу большой тампон из марли, кивнул предводитель реконструкторской дружины. Он был в длинной кольчуге, кое-где измазанной кровью, в наручах и уже без шлема. – Рад познакомиться. Даже в таких обстоятельствах. – Он огляделся и добавил: – Именно в таких обстоятельствах. Быстро вы среагировали. Оперативно.

– К счастью, ваш телепорт по-прежнему отлично работает. Без него мы добирались бы сюда значительно дольше. Рассказывайте, как это все произошло? С чего началось?

– Стремительно. Упали, как снег на голову, захватили мост и часть стены. Пока мои ребята натягивали кольчуги, дворик почти потеряли. Хорошо хоть маги оказались на высоте, действовали как надо. И быстро.

– У тебя их много? – Один решительно перешел на «ты».

– Трое. Было. – Владимир понизил голос. Помолчал, глядя в землю. – Теперь осталось двое. Этот их чародей, который очень живо владеет огненной магией и почти неуязвим, – просто что-то с чем-то.

– Он у них один?

– Похоже, да. Второго такого я не заметил.

– Да, кстати… Сама Ночь здесь появлялась?

– Нет. Ее я б точно заметил. Или кто-нибудь из моих людей обратил бы внимание. И тогда нашел бы способ врезать ей покрепче. Чтоб не встала…

– Не стоит забывать о том, что Ночь сейчас выглядит совсем иначе, чем раньше, – подсказал Роннан. Помедлил и вытащил из внутреннего кармана две сильно помятые фотографии. – Вот так.

С квадратика глянцевой фотобумаги на Владимира смотрела бледная, не слишком молодая женщина с черными волосами и усталыми глазами. Она была снята вполоборота, на губах – дежурная «заграничная» улыбка, которая, впрочем, не сильно-то освещала изможденное жизнью лицо. Вторая фотография явно была распечатана на принтере, сделана издалека, а потом дано максимально возможное увеличение, которое, естественно, сказалось на резкости. Но черты можно было разобрать.

– Вот эта женщина больше похожа на Ночь. – Глава дружины ткнул пальцем во второй снимок, тот, что был распечатан на принтере.

– И на том и на том изображена Шенна О’Фейд, – прокомментировал Роннан. – На первом снимке она сразу после прибытия в Россию – его сделал один репортер. Второй нам сделали маги-техники. Мы заказывали им сделать фотографию Ночи. Они сделали. Люди, которые близко общались с Шенной О’Фейд, определили, что на обеих фотографиях сняла одна и та же женщина. Но это, впрочем, видно и так. Некоторые отличия во внешности легко объяснить…

– Ты продолжаешь проверять то, что нам сообщила Кайндел насчет новой жизни Ночи? – спросил Один.

– Доверяй, но проверяй. Тем более что лояльность Кайндел, как ни крути, под большим вопросом… Врага необходимо знать в лицо. Или хотя бы по имени.

– Я не спорю, что надо. Однако тот факт, что Ночь все-таки жива, никто не подвергает сомнению. Несмотря на то что большинство из нас видело ее мертвой.

– Вот эта женщина очень похожа на Ночь. Хотя и не она.

– Еще бы, похожа. Тело испытывает влияние духа не менее, чем дух – тела. Даже, пожалуй, более… Теперь координатор Алого Круга выглядит совсем иначе, чем прежде.

– Оставите мне фотографию? – спросил Владимир и аккуратно свернул помятый листок, спрятал под одежду. – Врага действительно надо знать в лицо. Шоб не ошибиться.

Самые разумные девушки, разбежавшиеся и попрятавшиеся от магии где попало (с неразумными сейчас занимались врачи), выбирались из закутков и начали прибираться в замке. Кто-то уже причитал над разрушенным и сгоревшим домиком – вместе со стенами, само собой, пропала мебель, погибло имущество – все, от одежды до милых сердцу мелочей. Одна из девушек, критически разглядывая стену в подпалинах и бурых потеках, решительно и на весь замок заявила:

– А вот там я ничего оттирать не буду!

Почему-то ее замечание вызвало огромный интерес к замковой стене. Мужчины взбирались на балюстраду, вытягивали шеи, кто-то по пояс высунулся из бойницы и высовывался бы еще сильнее, если б ему не пообещали, что его кровь со стен и булыжников тоже никто оттирать не станет. Почему-то дружинников больше всего интересовало, чья это кровь расплылась по побелке на такой высоте – кого-то из своих или адепта Алого Круга. Впрочем, их состояние можно понять, нападение было из тех, что способны повергнуть в шок даже закаленных мужчин. Тем более что к жизни под постоянной опасностью нападения, периодически из вероятности превращающейся в реальность, вообще трудно привыкнуть. После случившегося выборжцы просто не знали, за что браться.

У оэсэновцев были свои заботы. Нужно было внимательно осмотреть подвалы и нижние этажи донжона, чтоб убедиться – никаких опасных сюрпризов воины Круга после себя не оставили. Надо было отогнать собственные автомобили в сторону от замкового моста, чтоб дать дорогу другим машинам. Надо было позаботиться о своих раненых и решить, что делать дальше, а также как помочь выборгским союзникам.

– Много у нас убитых? – спросил Один у Роннана.

– Пятеро. Считая двух курсантов. Еще одного уже повезли на базу, в реанимацию. Надеюсь, довезут живым.

– Курсанта?

– Нет, бойца. Тот обожженный курсант, о котором говорил Эйв, продержится и без срочной реанимации.

– Разве реанимация бывает несрочной? – усмехнулся глава ОСН. – Ладно, дел у нас и без того предостаточно – скомандуй нашим, чтоб собирались в обратный путь. Ужинать будем дома.

– Нет, ребята, посидите у нас, – устало возразил Владимир. – На нас напали, когда обед был уже почти готов, так что достаточно будет просто картошки покрошить, ну и мяса вытащить с ледника – и будет нормальный ужин. Опять же я хотел бы кое-что обсудить с вами, ну по поводу взаимодействия. С нас поставки продуктов, с вас… Ну, в общем, много что хотелось бы обсудить. Раз уж такой случай…

– Мне, пожалуй, тоже есть о чем с тобой поговорить, – раздумчиво произнес Один. – Позволишь на ты, да?.. Я вот о чем подумывал. Выборг – это перевалочная станция между Финляндией и Петербургом, и полагаю, как раз настало время налаживать контакты. Многое из того, что могут нам предложить соседи, возможно, спасет жизни наших людей, облегчит нам устройство нового мира, ну и им окажется небесполезно. Разумеется, тут твои молодцы будут очень даже в тему. Ты, конечно, понимаешь…

– Разумеется. Роль пограничников – не хуже и не лучше всех прочих, – усмехнулся Владимир.

– Дело не только в роли пограничников. – Один испытующе смотрел на собеседника. Роннан, нутром чувствовавший настроение своего друга и «начальства», быстро прогнал со двора всех, кто там околачивался, и двое «предводителей» остались в одиночестве. – Видишь ли, мы сейчас устраиваем магическую лабораторию… Ну понимаешь, исследование феномена магии и ее возможностей, ну и построение новых магических структур, от заклятий до артефактов и магических систем. Мои ребята здесь еще не обследовали каждый уголок, однако в Выборге уровень энергии на первый взгляд кажется вполне подходящим. Естественно, что лабораторию также надо будет охранять…

– Это понятно, – кивнул Владимир. – Когда-то же надо все это начинать. Может, и лучше, если не в самом Питере…

– Один, извини, что прерываю. – К главе ОСН через двор бежал Роннан. – Кажется, у нас ЧП.

– Что случилось?

– С новой базы пропали все пленники из Алого Круга. Те, которых мы захватили двадцать шестого июня. Сейчас там разбираются.

Глава Организации сузил глаза и смерил заместителя взглядом.

– Обнаружили, когда привезли туда раненого?

– Ну да, и тех пленных, которых захватили сегодня. Говорю же, сейчас разбираются.

– А где у нас Кайндел?

– На малой базе. Той, которая у Гусиных болот…

– Я помню. Так… – Один задумчиво разглядывал носки своих сапог. – В этом инциденте она явно не замешана.

– Получается, что так.

– А кто тогда?

Роннан лишь молча развел руками.

В помещении, где заперли Кайндел, с мебелью было сложно. Матрас лежал прямо на полу, ни одного стула, столик низенький, а сидеть предполагалось на узловатом обрубке бревна, неровном и со следами топора. Парни, которые привели ее сюда, не произнесли ни слова, а вот седоголовый мужик, который получасом позже принес ей одеяло и кашу в пластмассовой миске, выразил ей свое сочувствие.

– Ситуация сложная, понимаешь. Мебель сюда еще, считай, и не завезли. Хорошо хоть, тепло.

– И кормят, – пробормотала она, изучая бетонные, в пятнах старых водных потеков, стены.

Чувствовалось, что эти места «окультурили» сравнительно недавно, считанные дни назад провели здесь электричество, поэтому провода толком не уложили, они провисали над дверным проемом и в углах. Воздух даже в таком крошечном помещении, как то, в котором заперли девушку, не мог прогреть масляный радиатор, и, перетащив матрас поближе, она закуталась в одеяло и прижалась к нему спиной. И задремала.

Она не следила за временем, да и не могла этого делать – у нее отобрали и часы, и мобильный телефон, вообще все, что у нее лежало в карманах или висело на поясе. Забрали и ремень, и шнурки, которыми были зашнурованы высокие ботинки, – на это она отреагировала понимающей улыбкой. Несколько раз приносили еду, девушка съедала все до крошки и снова задремывала, потому что делать все равно было нечего, кроме как проситься в гальюн, а за время обучения на базе Организации недосып накопился. Она заставила себя не думать ни о чем, кроме самых насущных потребностей организма – поесть и поспать, и, может быть, помечтать немного, помедитировать, потому что от этого становилось легче. О собственном будущем и перспективах своей карьеры в ОСН она не думала вообще.

Потому что какие могли быть у нее перспективы?

Она выспалась, казалось, на год вперед, несмотря на промозглую сырость помещения, едва разгоняемую масляным радиатором. И, когда дверь открылась в неурочное время (а приблизительно определять, когда приносят еду, она уже успела), Кайндел не спала.

При виде старших офицеров ОСН девушка поднялась с пола и отложила одеяло. Лицо Испытателя, стоявшего впереди, было суровым и даже злым. За его спиной девушка с удивлением разглядела Роннана и Одина, которые избегали смотреть ей в глаза. Сердце тревожно сжалось – это не могло быть хорошим знаком – хотя присутствия духа она не утратила.

Бойцы, сопровождавшие старших офицеров, надели Кайндел наручники, повязку на глаза и повели по коридорам. Шли долго, то по лестницам, то по прямой, а потом в лицо ей ударил свежий, влажный ветер, и ее ловко, умело запихали в машину и усадили в кресло. Сидеть в автомобильном кресле со скованными за спиной руками было очень неудобно, и кто-то, поняв это, расстегнул на ней наручники и снова застегнул их впереди. Затянул ремень безопасности и только тогда снял повязку.

Они разместились в салоне армейского джипа, того самого типа, где салон можно наглухо отделить от водительского места и закрыть окошки так, чтоб подсмотреть в них не удалось бы даже при большом желании. По бокам от Кайндел сидели два бойца, напротив – Испытатель. На девушку он не смотрел. «Куда ж вы меня везете-то, с такими рожами? – подумала она, поневоле нервничая. – На расстрел, что ли»? Ей оставалось лишь надеяться, что она бледна не настолько, чтоб самой стало неловко, посмотри она на себя со стороны…

«С другой стороны, разве им выгодно просто убить меня? Не выгоднее ли оставить для опытов?.. Впрочем, они могут полагать, что это опасно и лучше избавиться от потенциального шпиона. Однако убивать проще было на месте. Нет, им что-то нужно от меня… Ты ведь предполагала, что именно так все и сложится. Ну, по крайней мере, выиграла целый год жизни, – подумала она, до странного спокойная. В чем-то было даже обидно – где нечеловеческие переживания приговоренного? Где замирание сердца? Где пробегающая перед глазами жизнь? – Ну ладно. Может, позже понервничаю?»

Ехать было даже, пожалуй, приятно. Автомобиль скакал по буеракам плавно и аккуратно, оберегая подвеску, мягко гудел мотор. Испытатель, не выдержав без дела, вытащил книгу и углубился в чтение. Бойцы по бокам от Кайндел сидели неподвижно, будто китайские нэцке, лишь изредка кто-нибудь из них поворачивал голову, смотрел на пленницу равнодушно, без всякого выражения, и снова отворачивался, застывал. Она попыталась уснуть, но сна не было ни в одном глазу, и поэтому девушка просто откинула голову на подголовник кресла и прикрыла глаза.

Потом автомобиль остановился, бойцы задвигались, отстегнули ремень безопасности и вытащили девушку из кресла. Испытатель первым выпрыгнул из машины, и, последовав за ним, Кайндел убедилась, что джип стоит в лесу, что пространство вокруг гранитно-серых скальных лбов поросло редкими елочками и сосенками и изредка – чахлыми березками. Карелия…

Ее подвели к дереву, возле которого уже ждали Один и Роннан. Поставили к ним лицом. Несколько томительных мгновений старшие офицеры рассматривали ее, словно диковинную зверушку… Впрочем, нет, томительными эти минуты казались только самим рассматривающим. Кайндел же стояла, прикрыв глаза, и наслаждалась ароматом леса, который после старого бетонированного подземелья и внутренностей джипа казался просто волшебным.

– Снимите наручники, – негромко приказал Один. Один из бойцов, выдернув из-за пояса ключи, слегка нагнулся, хрустнул сталью «браслетов». – Нам надо серьезно побеседовать, Кайндел.

– Да? – отозвалась она, желая просто показать, что слушает.

Роннан и Один переглянулись. Девушка покосилась на Испытателя – тот хмурился и недовольно шевелил бровями.

– Ты должна понимать, что твое поведение было весьма настораживающим. – Глава Организации тщательно выбирал слова. – Тем более что внятных объяснений от тебя мы не услышали. Возможно, теперь ты согласишься их нам представить?

– Какие конкретно объяснения вам желательно услышать? – спокойно поинтересовалась она.

У Испытателя мелькнула мысль, что самоуверенная девчонка просто издевается над ними, но он, хмурясь, промолчал. Его задачей было контролировать и оценивать ситуацию, вмешиваться в разговор он не мог и не собирался. Роннан поглядывал на Кайндел с удовольствием, ему явно нравилась ее выдержка. По Одину сложно было сказать, о чем он думает. А сама девушка, хоть и могла проникнуть сквозь его маску, пока не пыталась видеть его мысли. Их и так несложно было предугадать.

– Чем ты занималась двадцать шестого июня? Где находилась?

– Я не подъезжала к Петербургу ближе, чем поселок Бурнево. Вас ведь это интересует в первую очередь.

– Отнюдь. Меня куда больше интересует, чем ты занималась.

Кайндел помолчала, глядя влево, туда, где сквозь деревья синела водная гладь. То ли озеро, то ли река. Ветер был свеж, напоен влагой, и, несмотря на ясную погоду, чувствоваля холодок. Такое бывало под Питером даже в июле.

– Итак? – подогнал глава ОСН. – Это в твоих интересах – связно и убедительно объяснить нам, что ты делала. И почему сразу не пояснила нам свою отлучку?

– А здесь все связано, – задумчиво ответила Кайндел. – Дело в том, что я поклялась молчать.

Я встречалась с одной своей давней приятельницей.

– Насколько давней? – поспешил перебить Роннан.

– Она тоже была в семействе Ночи. И тоже входила в Алый Круг.

– Так-так, давняя знакомая… Значит, вы встречались с ней двадцать шестого июня?

– Нет. Я встретилась с ней по дороге на учебную базу ОСН. Когда ехала туда с Эйвом Шреддером. Ему я ничего не сказала…

– Как зовут эту девушку?

– Млава. Она же Пылинка. Она же Легконогая.

Старшие офицеры переглянулись.

– Продолжай.

– Она, как и я, покинула Круг, но покинула его на год позже меня. В отличие от меня, не стала просить защиты у ОСН. А отправилась на Валаам. Уходя, она забрала с собой одну вещь, чрезвычайно ценную для Ночи. И передала ее мне… Вернее, я сама настояла на том, чтоб взять ее и спрятать.

– Что за предмет?

– Почему та твоя приятельница решила оставить Ночь?

Эти два вопроса Испытатель и Роннан задали практически одновременно. Один, поморщившись, сделал им знак молчать.

– Давай по порядку. Почему твоя приятельница решила оставить Ночь да еще и прихватить на память ценную вещь?

– Я полагаю, она не слишком-то уютно чувствовала себя в обществе адептов и даже в кругу Дома Феникса. Она – странная девушка и всегда такой была. Особенно тогда, когда в ходе физиологических мутаций – ну тех, которые приспосабливали тело каждого практикующего чародея к магии, – Один кивнул в знак того, что понимает, – у нее пострадало физическое зрение. Проще говоря, Млава ослепла.

– Вообще? – недоверчиво уточнил Роннан.

Кайндел покосилась на него.

– Вообще. Она видит только магическим зрением. Правда, насколько я понимаю, Ночь об этом не знала. Равно как и остальные… Ее былые сторонники полагали, что Млава совершенно беспомощна. Может существовать много причин, почему она решила покинуть Круг. Точно я не знаю. А почему Пылинка прихватила «на память» ту вещь – так это еще проще. Кажется, ей не понравились планы Ночи на этот предмет…

– Какой предмет? Какие планы?

– Я сама плохо представляю их себе. Однако полагаю, что если Ночи чего-то очень хочется, для нас лучше, если она это не получит. – Кайндел помолчала. Мужчины, слушавшие ее, переглядывались. – Тем более если речь идет о действительно важной вещи.

– Что за вещь? – спросил Испытатель.

– Легко догадаться, – вместо девушки ответил Один. – Артефакт какой-нибудь. Не так ли?

– Так.

– Что же за артефакт? Откуда Ночь его взяла?

Бывшая перебежчица долго медлила. Даже ей, умевшей мгновенно проанализировать огромный объем информации, требовалось время, чтобы взвесить – действительно ли нет другого способа сберечь артефакт от загребущих рук координатора Круга? Действительно ли пришла крайняя ситуация, когда так и так придется все рассказать офицерам Организации?.. Ее никто не торопил.

– Это печать, которая тогда была снята.

– Что еще за печать? Откуда снята? – не понял Роннан.

По глазам главы Организации девушка поняла, что он-то как раз сообразил, о чем речь, и кивнула, пристально глядя на него.

– Да. Вы, Один, поняли верно.

– Где находится этот предмет?

– Я его спрятала.

– Где?

– В лесу.

Мужчины снова переглянулись.

– Хватит делать вид, что ты не понимаешь, о чем речь, – зло бросил Испытатель. – Где именно ты его спрятала?

– Я обещала, что не буду этого говорить.

– Мне было бы интересно взглянуть на печать. Если вы, девушка, действительно говорите правду, – сказал Роннан.

– Я говорю правду.

– Но отвечать нам, где печать, ты не станешь, – предположил Один.

– Возможно, вам я покажу это место, – сказала девушка, глядя на главу ОСН. – Но только вам одному и только после того, как вы мне объясните, что собираетесь делать с этим артефактом.

– Один, у нее еще хватает наглости ставить условия! – воскликнул Испытатель.

Но тот жестом успокоил возмущенного соратника.

– Принципиальность этой девушки мне и раньше была по вкусу. В любом случае я готов выслушать все, что она захочет и сможет мне сказать по этому поводу.

– Вы потому готовы меня выслушать, что вам понадобилась моя помощь, – не удержалась Кайндел. – А также, возможно, потому, что вы выяснили, куда делась та пленница, которую, по вашему мнению, я выпустила.

– Не совсем так, – отозвался Роннан. – Тут вы, сударыня, дали маху.

– Роннан, – отмахнулся Один. – Да, ты почти права, детка. Перейдем на «ты»?

– С удовольствием.

– Я хочу, чтобы ты передала мне артефакт, о котором говорила, и пояснила, зачем он нужен госпоже Ночи.

– Печать можно использовать для создания магического источника. Или целой системы источников.

– Вот уж. Без подобного артефакта Круг, я так понимаю, отлично обойдется, – заметил Испытатель. – Обойдутся и естественными источниками энергии. Наших проблем это не решает.

– На настоящее время ни одного магического источника в округе не существует, – глядя на главу службы безопасности ОСН, произнесла девушка. – Ни естественного, ни искусственного. То, что есть, это области магической напряженности, то есть совсем иное явление. К примеру, нормального телепортационного заклинания на основании области магической напряженности не построишь.

– Выборжцы как-то построили…

– Они построили телепортационную систему на основе аномалии потоков энергии, то ли естественной, то ли искусственной и ориентированной именно на телепортацию… Причем зацентровали структуру на собственной области магической напряженности, весьма мощной…

– Постой, я запутался! – вмешался Роннан. – Давай об артефакте. Значит, с его помощью можно создать источник магической энергии для своих нужд или же целую систему источников. Ночь стремится к этому?

– Да. Естественно. В этом случае ее маги смогут позволить себе очень мощную магию. А ее укрепления вообще невозможно будет взять. Ну разве что у противника тоже будут большие ресурсы энергии…

– Серьезно, – согласился Один. – Как я понимаю, это не единственная возможность обладателя источника.

– Самая очевидная. Я уж не говорю о том, что в любом средоточии магической силы, каким в том числе является и источник, тело смертного может пройти через магическую мутацию куда более высокого уровня. Проще говоря, такому магу будет доступно намного больше, чем тому, который через нее не прошел. Намного более сложная магия, намного более мощные, энергоемкие структуры.

Один внимательно посмотрел на Роннана. Их встретившиеся взгляды напоминали безмолвный обмен репликами, которые Кайндел почти полностью поняла и насторожилась. Одновременно она испытала облегчение, сильное, словно приступ эпилепсии – она поняла, что ОСН нуждается в ней, что для ее возможностей ситуация по-прежнему прозрачна и стоящие перед ней мужчины это понимают. А значит, предпочтут ей поверить.

– А с помощью самого этого артефакта маг способен обеспечить себе подобную… мутацию?

– Не каждый и не всегда. – Вспомнив опыт своего общения с печатью, девушка добавила: – Это довольно опасное развлечение.

– Но кто-то вполне может оказаться на это способен. Так?

– Не только может. По моим прикидкам, в Круге человек двенадцать способны на это. Включая саму Ночь…

– Те, кто может считать себя не совсем человеком в человеческом теле? – проницательно уточнил Один.

– Да. Хотя это относится не ко всем. То есть, к примеру, оборотень или вампир не смогут ничего добиться. И младшие фэйри тоже…

– Только эти… Как их там… Альвы?

– Не только. Я, откровенно говоря, и сама не знаю точно, кто может, кто не может…

– Что тебя ни спросишь – ты ничего не можешь… – сказал Испытатель и по жесту Одина отвернулся.

– Я говорю лишь то, в чем уверена.

– Хорошо, Кайндел. Теперь насчет пропавшей пленницы… Ты должна понимать, что некоторое подозрение насчет тебя сохранится до тех пор, пока не будет выяснено, кто же выпустил ту девицу. Можешь что-нибудь сказать по этому поводу?

Девушка пожала плечами.

– Я ничего не знаю, кроме того, что пленница исчезла. Даже не в курсе, где ее содержали. Кто имел доступ к пленным?

– Из наших – много кто…

– Наших я проверял, Один, – снова вклинился Испытатель.

– А того парня, который исчез с базы, ты проверял?

– Как я мог его проверить, если мы его до сих пор не нашли?

– В том-то и дело, что не нашли.

Кайндел внимательно, с большим интересом слушала этот разговор.

– А причастность этого молодого человека к исчезновению пленницы вы исключаете? – спросила она.

– Мы ничего не можем исключать. Все возможно в этом мире, сама понимаешь. Только зачем ему выпускать пленницу, да еще и одну-единственную? Какой смысл?

– Тут вернее спросить, какой в этом смысл для девушки. И тогда все встает на свои места.

– Извини, не могу с тобой согласиться, – резко возразил Испытатель. – То, что девушке это было нужно, понять можно. Но как с парнем-то? У него вообще есть своя воля, как думаешь?

– На определенные моменты ее могло не быть. Дело в том, что большинство девушек народа альвов (а таких среди сподвижниц Ночи очень много) способны прямо и даже опосредованно воздействовать на сознание людей. Например, мужчину в себя влюбить. При должном умении это недолго. За один-два вечера можно справиться.

Испытатель посмотрел на курсантку, потом на Роннана и Одина. Один внимательно слушал и движением брови дал главе службы безопасности ОСН знак, чтобы продолжал диалог. Кайндел не имела ничего против.

– Значит, ты полагаешь, она его окрутила?

– Как я могу что-то полагать? Я ведь не знаю, является ли сбежавшая девушка альвийкой, или человеком, или существом иного типа. Бывают ведь разные способности.

– Ага… Угу… Интересно, а ты-то способна свести мужика с ума?

– Я тоже альвийка, – спокойно ответила она.

В воздухе повисло неловкое молчание. Девушка прекрасно понимала, что каждый. Кто ее сейчас слушал, сперва подумал о Шреддере и о том, насколько естественны их взаимные чувства или это всего лишь ее тонкий расчет и желание подчинить себе куратора. Потом, конечно, каждый подумал о самом себе и безопасно ли даже просто разговаривать с курсанткой. Следом с неизбежностью приходило соображение вроде: «Если б планировала что-то подобное, вряд ли сказала бы об этой возможности так прямо», и можно было дальше продолжать беседу.

– Ладно, рассмотрим и такой вариант, – пробормотал недовольный Испытатель, которому почему-то казалось, будто Кайндел над ним потешается. – Хотя я в него и не верю.

– Все возможно в нашем мире, – сказал Один. – Ничего нельзя отбрасывать просто потому, что кажется маловероятным. Ладно, речь не об этом. До сего момента, Саша, ты не мог проверить всех, у тебя просто времени на это не было. Так что вопрос пока остается открытым. Тем более что курсантка, на самом-то деле, не единственный подозреваемый. Даже не самый вероятный претендент на эту роль. Куда важнее твоя, Кайндел, отлучка с учебной базы. Возможность мало-мальского доверия, по крайней мере, останется под вопросом до тех пор, пока ты не продемонстрируешь мне артефакт… Ну, полагаю, торчать здесь нет необходимости. Идем, Кайндел. Мы с тобой побеседуем по пути обратно… Кстати, где ты спрятала эту печать?

– Неподалеку от учебной базы, – кривовато усмехнулась девушка.

Она и глава ОСН уселись на передние сиденья автомобиля, рядом с водителем, остальные устроились в глухом салоне. Курсантке (она вновь считалась курсанткой, коль скоро ее так назвал Один, и к тому же Роннан тоже мимоходом намекнул ей на это) было велено сесть посередине, рядом с шофером, и задержавшись на пару минут, в машину наконец сел Один. Девушка понимала, что у дверей салона он с двумя другими старшими офицерами говорил о ней. Но здесь не было ничего удивительного, и оставалось лишь надеяться, что конечное решение будет принято в ее пользу. Беседа офицеров не затянулась, и это вызывало некоторое беспокойство – видимо, желательное ей решение пока не принято, – однако Один, сев рядом с ней, вел себя ровно-доброжелательно.

– Ну куда едем?

– Пока к учебной базе. Надо будет остановиться у поворота.

Какое-то время они молчали. Водитель, ловко орудуя рулем, выводил машину из леса – а это требовало некоторых усилий, потому что угрожающие обломки скал и ямы встречались здесь намного чаще, чем ровные участки. Правда, пассажиров качало не сильно – амортизаторы у армейского джипа были отличные. Вскоре автомобиль выбрался на проселочную дорогу, а потом и на шоссе, и понесся на север.

– У меня есть к вам просьба, – проговорила Кайндел.

– Слушаю, – заинтересовался Один.

– Собственно, я хотела вопросить вас об этом еще раньше, но не было случая.

– Говори, говори…

– Я хотела попросить у вас разрешения использовать «кристаллический снег».

– Наркотик? – Глава ОСН приподнял бровь. – Зачем?

– Хочу кое-что посмотреть… Я говорила вам, это вещество дает провидческие и ясновидческие возможности…

– Да, это я помню. Что тебе понадобилось проясновидеть?

Кайндел задумчиво потирала запястье.

– Во время поездки в город я была вынуждена поучаствовать в, скажем так, небольшой схватке. В ней в том числе участвовал один молодой человек… Я обратила внимание на его магические возможности… Они показались мне необычными.

– Так-так… Эдакий невысокий, щуплый парень…

– Да я не видела его толком. А вы тоже сталкивались с человеком, чья магия обратила на себя ваше внимание?

– Скорее, мощь этой магии. Действительно, молодой человек незауряден. Его возможности не могли не обратить на себя мое внимание. Мы с ним встречались в Выборгском замке.

– Что вы там делали?

– Адепты Круга напали на крепость, пытались ее захватить…

– Ну это естественно. Место высокой магической напряженности, к тому же замки, как и храмы, никогда не ставили где попало. Выборгский замок – очень значимое место. Не говоря уж о том, что регулярно проводимые там фестивали собирали в одном месте много людей с, скажем так, необычной энергетикой.

– Это имеет значение?

– Большое. Дело в том, что нормальному магу опасно пользоваться чужой человеческой энергией в чистом виде. Это порочная практика, которая приводит к постепенному разрушению собственной системы энергообмена и, как следствие, смерти души. Но отзвуки человеческих эмоций и функционирования душ, перерабатываясь, образуют определенного рода фон. Им тоже можно пользоваться. Кстати, многие существа нечеловеческого типа могут использовать подобные следы и подобный фон очень продуктивно…

– Это похоже на паразитирование…

– Если обобщать, то и человек паразитирует на природе. И люди на альвах и сидах паразитировали когда-то. До определенной степени…

– Хорошо. Поправку принял, – заулыбался Один. – Но назвать мне существ, способных использовать человеческую энергию прямо, без всяких там переработок, ты можешь, не так ли?

– Естественно. Вампиры, оборотни, некоторые бестии… Мало ли…

– На эту тему будет очень интересно побеседовать с тобой позднее…

– Скажите, вы не заметили каких-нибудь особенностей магии того молодого человека? – спросила Кайндел, возвращаясь к предмету, который был ей интересен.

– Почему ж не заметить… Заметил. Он особенно охотно пользовался огненными заклинаниями, и надо сказать, очень продуктивно. Вообще чувствовалась очень мощная энергетика этого человека.

– А была ли магия, на которую он реагировал негативно? Ну которую воспринимал не очень хорошо?

– Была. Я бил холодом, ну и хитрости нашего Глира сработали в какой-то момент. Знаешь Глира? Командир «Гиблы».

– Да, я с ним общалась. Говорят, он знает только одно заклинание, но зато способен действовать при его помощи чуть ли не во сне…

– На самом деле не одно, приемами защиты он владеет, да и магическое зрение… Это ж тоже своеобразное заклинание. Но его «невидимый удар» – это действительно чрезвычайно мощный коронный прием. Мне показалось, будто молодой человек, – возвращаясь к прежней теме, продолжил Один, – готов спасовать перед любыми мало-мальски сложными чарами, банальной же силой его не возьмешь.

– Кажется, я догадываюсь, кто он такой… – задумчиво проговорила Кайндел.

– Говори.

– Нет. Я должна сперва убедиться. Вы дадите мне разрешение?

– Дам, конечно. Одно условие – «снег» ты примешь в присутствии и под контролем наших врачей. Только так.

Девушка повела плечами, будто пыталась расправить затекшую спину.

– Я принимала «снег» уже четыре раза. Я знаю особенности своих видений и ощущений, знаю, сколько именно надо принять, чтоб не больше и не меньше. К тому же с последнего приема прошел почти год. Это будет совершенно безопасно.

– Верю. И тем не менее.

– Пожалуйста…

– Я беседовал насчет тебя с Варлоком и Шреддером, – сказал Один. – И по поводу твоей отлучки, и по поводу учебы. Варлок сказал, ты плохо себя чувствовала. Было такое?.. Он говорил, это связано с состоянием энергообмена и магического фона в целом. Как ты сейчас?

– Нормально. Я пришла в норму.

– А не помог ли тебе в этом вышеупомянутый артефакт?

Она помолчала, глядя в лобовое стекло. Ей показалось, что здесь она уже бывала – сказывалась хорошая зрительная память.

– Вы правы. Именно он мне и помог.

– То есть ты тоже относишься к числу тех, кто способен пользоваться этим предметом напрямую?

Кайндел кивнула.

– Я не уверена, что мне стоит это говорить, – медленно произнесла она. – Пусть то, что я вам скажу, станет залогом моего доверия вам и, как следствие, доказательством лояльности. Я не знаю, сколько человек в мире к данному моменту прошли преобразование физического тела относительно нематериального до той же степени, что и я, но уверена – их немного. На настоящий момент мои реальные возможности приближаются к потенциальным. Единственное – они мало приспособлены для боя, так что большой выгоды в этом для Организации не будет. Но какие-то серьезные «небоевые» вопросы я смогу для вас решить.

– Подожди, я немного запутался. Ты о чем говоришь? Растолкуй запросто.

Она повернула голову и лучезарно улыбнулась ему. Главе ОСН почудилось что-то особенное в ее улыбке, какое-то неуместное кокетство, что ли, или намек. Он смотрел на нее внешне совершенно безразлично. Нет, показалось. Просто показалось…

– Мне кажется, вы как раз все понимаете. Действительно ли необходимо проговаривать? – Помедлила и добавила: – С другой стороны, что удивительного в том, в ОСН просто появится еще один тип нелюдей? Уже есть оборотни, одна бестия. Кажется, и демон имеется…

– Кто?

– Я не уверена… Глава команды «Анбор».

– Забавно. Я об этом не думал… Но похож, действительно похож…

– Если появится возможность помочь ему пройти преобразование физического тела в источнике магической энергии, где концентрация этой энергии будет достаточно высока, то станет совсем похож. Я почти уверена, что не ошиблась. Впрочем, его можно протестировать, если есть сомнения.

– А ты, значит, у нас будешь альв?

– Я уже альв. После преобразования.

– Да? Где же острые ушки? – рассмеялся Один.

Она взглянула на него с улыбкой.

– Ну вот, вы сами понимаете, что острые уши – это всего лишь одно из распространенных представлений, и отнюдь не верное.

– У меня вот какой вопрос был. Я так понимаю, если ты могла пройти это преобразование с помощью артефакта, то, видимо, и госпожа Ночь его прошла. Не так ли?

– Не знаю. Не могу быть уверена.

– Разве она не альв?

– Нет. Она сид.

– А есть разница?

Кайндел пожала плечами.

– Смотря для кого. Для людей – наверное, и нет особой разницы. А для альвов – есть. Это как разные национальности. Даже не так… Все-таки по большому счету возможности у всех национальностей одинаковые. Альвы, сиды, ши – они все разные, и в первую очередь по энергетической организации и магическим возможностям.

– А ты, значит, альв.

– Да. Но альвы, кстати, тоже бывают разные…

– Сможешь познакомить меня с классификацией?

– Вряд ли. Сомневаюсь, что у кого-нибудь она лежит в готовом виде. Один, надо подождать несколько лет, и все станет очевидно, понятно, наглядно. О своих возможностях я смогу вам кое-что рассказать. Хотя и сама знаю их не до конца.

– Охотно послушаю. Но мы уже подъезжаем. – Один посмотрел по сторонам, потом вперед. – Где мы сейчас?

– Ихала.

– Угу. Ну, значит, уже близко. Итак, обрисовываю тебе план действий. Сейчас ты продемонстрируешь мне артефакт, после чего мы отправимся в Выборг, где ты прогуляешься по замку и попробуешь сформулировать нам предполагаемый план дальнейших действий Алого Круга. Разумеется, всю необходимую информацию ты получишь. А потом, если еще не передумала, прикажу дать тебе порцию «кристаллического снега». Кстати, сколько?

– Десять грамм.

– Не многовато?

– В самый раз для полноценного видения.

– Ладно. Тебе видней. Доверяю. – Один хмыкнул и устало потянулся в кресле.

Прикрыл глаза – и стало видно, насколько он устал. Бледный, под глазами круги, следы редкого и непродолжительного сна в мимике… «Нелегко вести войну сразу в двух городах, где в обоих нет ни достаточного количества людей, ни оружия, ни всего прочего…» – подумала Кайндел. Она вспомнила занятия по тактике подразделений, на которые к ним приходили бойцы из действующих групп и рассказывали о том, как они воюют. Судя по упоминаемым топонимам они воевали в том числе в Москве и Подмосковье. Этой скудной информации девушке оказалось вполне достаточно для выводов.

«Дела налаживаются, – пришло ей в голову. – Еще год назад ОСН носу не казало в столицу, сил не хватало. Оэсэновцев скорее можно было встретить в столицах европейских государств, чем в Москве. Оно и понятно… Тогда еще существовал договор с Евросоюзом и Интерполом, который всего полгода назад приказал долго жить. Тогда еще казалось, что Европа и Америка первыми справятся с новыми проблемами. Казалось, у них-то предостаточно возможностей… Однако получилось иначе.

И теперь ставка идет только на собственные силы. Ну еще, может быть, на других соотечественников, успевших сориентироваться в ситуации. И это, кстати, не такая плохая идея. Чтоб страна сохранила свою независимость, она должна доказать хотя бы собственную жизнеспособность – это минимум».

Кайндел смотрела, как мимо боковых окон проносится карельский лес. Она любила карельские пейзажи. Что-то особенное для себя она чувствовала в них.

У поворота к озеру Париканьярви автомобиль остановился, и Один выпрыгнул на хрустящий гравий. Галантно подал руку девушке. Из салона выглянул Испытатель.

– Давай-ка я все-таки дам тебе одного человека в сопровождение, – сказал он, глядя на главу Организации.

Но тот отрицательно покачал головой.

– Не надо, Саш. Справимся… Веди, Кайндел.

Они шли через лес, едва хрустя веточками, и ей казалось, что здесь, в окружении старых чахлых стволиков, мха, травы и крон, ее душа расправляет крылья. По жилам вперемежку с кровью потекла живая энергия, дух природы, окружившей ее, как вода рыбу. Там, взаперти, в старом подземелье, построенном, должно быть, еще перед Второй мировой войной, она, казалось, задыхалась. Здесь – дышала полной грудью.

Перепрыгивая через валуны, девушка вспоминала путь к тайнику. Это оказалось несложно. Теперь, после преобразования физического тела что-то очень важное произошло и с ее душой – и с возможностями ее духа. Она чувствовала направление; казалось, достаточно лишь сосредоточиться, чтоб ощутить артефакт – его положение, сохраняющиеся в нем энергии и даже настроение… У печати, как у любого сложного магического образования, могло быть в том числе и свое настроение.

Она быстро разгребла мох и подсохший дерн, выдернула печать из серебряной оплетки. Этот серый булыжник с железным колечком Один долго держал в руках, перекладывал из ладони в ладонь. Лицо у него было задумчивое, взгляд устремлен в себя, спутницу он будто бы не видел и не чувствовал рядом с собой. Все его внимание поглощала эта вещица.

– Да, – произнес он через некоторое время. – Я не в состоянии понять всех возможностей этого предмета, но чувствую – вещица сильная. И, должно быть, очень важная. Я полагаю, здесь в лесу ей лежать не следует. У нас в убежищах мы подыщем ей безопасное место. Давай завернем обратно в фольгу… Кстати, где ты ее взяла?

– Заказала кузнецу из Ихалы.

– Надо взять на заметку. Насколько я знаю, серебро экранирует магию.

– До определенной степени. Не везде и не всегда оно поможет, но для того, чтоб скрыть артефакт, просто идеально.

– Хорошо. Пусть останется в этой обертке. – Один аккуратно завернул печать обратно в самодельную фольгу и сунул в карман. – Идем. Нам еще надо успеть в Выборг.

– Я поняла. – Шагая по лесу за главой ОСН, она все-таки решилась спросить: – Но что вы хотите, чтобы я посмотрела в крепости? Лучше, начиная работу, знать, чего от тебя ожидают.

– Разумеется. Видишь ли, меня настораживает тот факт, что, почти захватив крепость, бойцы Круга отступили. Конечно, ситуация сложилась так, что перевес явно оказался на нашей стороне. Однако упрись они, да еще с поддержкой того молодого человека, о котором мы говорили, и не факт, что мы смогли бы запросто отстоять крепость.

– Но отстояли бы, что весьма вероятно. Если бы Кругу и удалось захватить выборгский замок, то лишь ценой огромных жертв. Он сейчас не может себе этого позволить. А значит, ушел, сделав все, чтобы потом вернуться и захватить крепость наверняка.

– Что именно? – заинтересовался Один.

– Есть разные способы. – Девушка пожала плечами. – Мне надо посмотреть. Но, вероятнее всего, где-нибудь в самом сердце крепости оставили метку, ориентируясь по которой, при наличии энергии и возможностей, смогут переместиться туда…

– В донжоне, – подсказал глава Организации.

– Ну например, – ответила слегка удивленная Кайндел. – Метка может оказаться где угодно. Не только в донжоне. Согласитесь, для гарантии лучше ставить не одну.

– Хм, – ответил мужчина и задумался. – А Ночи, значит, так нужна эта крепость…

– Я уже все вам объяснила.

– Да. Конечно. Как я понимаю, мы и сами сможем использовать место магической напряженности в Выборге. Особенно если в качестве вспомогательного инструмента использовать этот твой артефакт.

– Он не мой. Да. В выборгском замке можно будет сконструировать очень хороший источник магической энергии. Мощный.

– Когда ты сможешь этим заняться?

Кайндел покачала головой.

– Не сейчас. Мне надо… Словом, я пока не уверена. У Ночи есть мастер, который, я уверена, взялся бы за это дело. Но он большой искусник. А я не владею приемами преобразования энергетических каналов и постройки магических систем. Представляю себе этот процесс, но опыта у меня нет.

– Ладно, – с некоторым разочарованием ответил Один.

Порцию «снега» – белого, хрустящего в пальцах порошка, слегка пахнущего горьким миндалем – она растворила в трех столовых ложках холодной некипяченой воды и, тщательно размешав, медленно выпила. Перед тем она шесть часов не ела, однако чувство голода не давало о себе знать. Можно было подумать, что оно уже успело притупиться, как бы отступить на второй план, или же тело просто забыло о голоде. Осушив стакан, девушка долила его молоком и выпила. Отставила его в сторону и посмотрела на рассматривающих ее с напряженным любопытством врачей.

Их здесь было шестеро, среди них два отличных мага и еще один, с трудом осваивающий простейшие обезболивающие чары. Оставшиеся трое не были одарены магическими способностями, но все равно оставались знатоками своего дела. Действие нового наркотика их, конечно, интересовало, поэтому они охотно отложили все свои дела по просьбе Одина.

Кайндел откинулась на спинку кресла, в котором обосновалась со всем удобством, и сказала:

– Вы не увидите ничего особенного, если честно. Видения-то будут у меня.

– Это естественно, – прыснул один из врачей-магов, помоложе. – А мы последим за вашим пульсом и давлением. Потому что у Старшего прием наркотика проходит все-таки совсем иначе.

– Конечно, – пробормотала девушка, отламывая кусочек печенья и кладя его на язык. – Он же принимает совсем маленькую дозу, необходимую для поддержания его жизни. К тому же вещество уже встроилось в обменные процессы организма. А это совсем другое дело.

То, ради чего она просила у главы Организации «снег», вот-вот должно было начаться.

Она давно не принимала это средство. Прежде, работая у Ночи, она могла даже не следить за числами, можно ли уже принимать следующую порцию или еще рано. Координатор Алого Круга сама зачеркивала дни в маленьком настольном календарике. Она не могла дождаться, когда же снова можно будет вызывать у своего оператора информации очередное видение. Тем более что далеко не каждый раз Кайндел удавалось направлять видение и, проще говоря, видеть то, что было желательно Ночи. Или ей самой.

Даже тогда, когда девушка отказалась работать аналитиком и стало очевидно, что переубедить ее не удастся, Ночь не сразу приказала арестовать ее. Сперва дождалась, когда пройдет положенное время, дала наркотик, выслушала как всегда подробно описанное видение – и распорядилась об аресте. Если захват былого сторонника можно было так назвать. Кайндел была уверена, что координатор прикидывала варианты дать ей «снег» намного раньше, чем истечет положенный срок. Однако Ночь не могла не понимать, что «подопытная» поймет, что ей подсыпали, и, конечно, из принципа не захочет пересказать видение в точности. К тому же разница по времени между приемами имела значение. Чем больше разница, тем насыщеннее видение.

На этот раз пауза получилась значительной по времени – почти девять месяцев. Запахи и звуки обрушились на девушку, как снежный сугроб, сорвавшийся с покатой крыши. Она была готова к этому, но, как оказалось, за девять месяцев успела подзабыть своеобразие происходящего с ней. Казалось, она слышит, как в комнате через одну и даже через две оэсэновцы занимаются своими делами и как Один, грохоча дверцей большого сейфа, вынимает из него карту областей магической напряженности, сделанную экспертами, и как… Не стоило большого труда повернуть видение именно в эту область и точно узнать, чем занимается глава службы безопасности ОСН и что беспокоит Роннана. Однако Кайндел хотела не этого. Сейчас, пока она еще до определенных пределов владела собственной душой, ее следовало направить по нужному пути.

Дальнейшее немного напоминало медитацию, только на этот раз ее душа не просто воспарила над домом, потом над городом – это происходило стремительно, скачками.

А потом она оказалась в лесу. Как во сне, своими действиями она управляла лишь отчасти, а тем, что видела, не управляла вообще. И теперь шагала по пояс в папоротниках, одетая во что-то длинное, с широкими рукавами, норовящими зацепиться за ветки, с подолом, не метущим палую хвою лишь потому, что этому мешала трава и все те же папоротники. Девушка ощущала под пятками мох и камни, которые не ранили ее и не могли ранить, потому что она ступала мягко и естественно.

Она касалась пальцами стволов, шершавых, в потеках старой смолы, и эти касания были чем-то вроде приветствия. Все здесь было живым, лес пронизывали тонкие, как проволока, лучи солнца и потоки энергии. И то, и другое существовало в одной плоскости, и то, и другое пропитывало собой мир вокруг нее, и она чувствовала себя дома.

Вдруг поймала себя на том, что поправляет рукой длинные распущенные волосы (господи, кажется, так давно она носила эту прическу… А потом обрезала косы, потому что с короткой стрижкой намного удобнее быть курсантом и бойцом ОСН). О том, что может значить этот элемент видения, можно было подумать позже.

Еще несколько десятков шагов, и она вышла на берег ручья. Тот был узкий, без проблем можно перемахнуть одним прыжком, но Кайндел не стала прыгать – она присела на берегу и погрузила пальцы в воду. Вода обожгла льдом, но это было даже приятно.

Ощущения и мысли захлестнули девушку. Далеко не все из того, что происходило внутри и вокруг нее, она была способна воспринять сейчас, но это было и не нужно. Каждая подробность запоминалась, чтоб потом мысленно вернуться к ней и осмыслить заново, всерьез. Вокруг и внутри нее происходило что-то очень важное. И это нужно было прочувствовать до конца.

Но оставаться здесь дольше было нельзя. Не затем она ушла в видение, чтоб теперь в свое удовольствие гулять по приятному для нее лесу. Хотя и этот элемент видения следовало как-то осмыслить. Чуть позже, разумеется. Она сделала над собой усилие и, испытав мгновенное ощущение полета, обнаружила, что стоит в колоннаде Казанского собора. Когда-то здесь, по этой гигантской галерее с массивными мощными колоннами гуляли и общались питерские неформалы, молодежь, которая не могла позволить себе ходить по клубам, но общаться хотела. Потом колоннаду закрыли простенькими металлическими решетками, и она опустела, а неформальная молодежь подыскала себе другое местечко.

Но сейчас решеток здесь не было. Между колоннами полз туман, он же густо заткал сквер и неработающий фонтан, а противоположная сторона Невского проспекта, в том числе и темное здание с глобусом на угловой башенке – старый «Дом книги», потом превратившийся в офисное здание, а теперь набитый маленькими мастерскими – благодаря выгодному расположению и огромным окнам. Она оглянулась. Колоннада была пуста, но по ней, по крайней мере, теперь можно было спокойно пройтись из конца в конец.

А потом она ощутила чье-то присутствие за спиной. Обернуться девушка не могла себя заставить, просто это почему-то совершенно не хотелось делать. Куда важнее был разговор. А то, что разговор будет, Кайндел знала наверняка.

– Привет, – проговорил голос.

– Привет.

Они помолчали.

– А здорово, что есть возможность поговорить вот так, спокойно, без спешки, – сказал он.

– Ты о чем-то хотел говорить со мной?

– Ну да, – короткий мягкий смешок. И хотя в смехе обычно проявляется индивидуальность человека и по смеху знакомца можно узнать даже в кромешной темноте, ничего знакомого Кайндел в этом звуке не почувствовала. Значит, либо собеседника она знала давно, и видение вернуло ее в сферу ощущений, которые она просто не помнила, либо человека она не знала вовсе. Это все девушка отметила мимоходом, по укоренившейся привычке. – Ведь многие, очень многие задавали тебе этот вопрос, и ты каждому находила что ответить, но не отвечала в сердце своем.

– Почти разговор духовника с новообращаемым…

– Ну что поделать, если в большинстве именно священники находят самые правильные вопросы. И самые правильные ответы.

– Только непонятные. Потому что туманные.

Снова короткий смешок.

– Но ты же знаешь свойство истины. Тому, кто еще не дорос до нее, она представляется набором ничего не значащих образов, в общем, полной бессмыслицей. Ее надо самому выстрадать…

– Не обязательно страдать, – усмехнулась она, – чтоб стать мудрым. Достаточно просто пройти до конца намеченный путь.

– А ты уверена, что идешь правильным путем? – живо вступил голос.

– Конечно. Иначе б не шла…

– Ой ли?.. Ты перешла на другую сторону и помогаешь устанавливать свою власть главе ОСН… Но ведь ты прекрасно понимаешь, что любая власть порочна по сути своей.

– Положим, так, – улыбнулась девушка. – Но без нее пока не обойтись. Такова уж природа человека: стремясь упростить себе жизнь, он ее усложняет.

– Хорошо сказано. Однако проблемы это не решает. Что ты будешь делать, если потом окажется, что ты ошиблась?

– Предвидеть все невозможно. Согласись?

– Согласен.

– Проблемы надо решать по мере их поступления.

Кайндел вдруг поняла, что больше не стоит в колоннаде Казанского собора. Момент перехода она на этот раз не почувствовала, однако каким-то чудом оказалась во дворе – обычном питерском дворе, которых сотни и тысячи, где валяется всяческий мусор, а также старые доски, которые жильцы рубили на дрова, пока было холодно, а теперь использовали в случае перебоев с газом и электричеством. Перед ней была сорванная с петель железная дверь и темный коридор, ведущий внутрь. Он был, видимо, сравнительно недавно выкрашен краской, однако она помнила эти стены другими – они были испещрены надписями, сделанными черным маркером без размаха, однако покрывавшими все плоскости в рост человека снизу и доверху.

Здесь располагалась Ротонда, та самая, на Гороховой, еще одно давнее место встречи неформальной молодежи. Парни и девушки встречались здесь до тех пор, пока жильцам дома не надоело и они не поставили железную дверь, вот эту, которая теперь висела на одной петле. Чтоб попасть к самой ротонде – круглому затейливому сооружению с двумя лестницами – одной подлиннее, другой покороче, – колоннами и круглой площадкой поверху венца колонн, откуда очень легко было полететь вниз, если зазеваться, – нужно было пройти этим коридором и свернуть налево…

Она так и сделала. Как и раньше, в огромной зале с ротондой не было электричества, зато горело около десятка свечей, и Кайндел вспомнила легенду, которая ходила по неформальной тусовке, будто бы в этом месте когда-то происходили встречи масонов. Бог его знает, так ли это было на самом деле. Да и неважно, по большому-то счету. Но при виде ротонды дыхание у девушки перехватило. Она так давно не видела ее, что теперь это впечатление разом вернуло ее в то время, когда она была совсем юна и безумно влюблена в своего мужа… Кстати, по закону он все еще оставался ее мужем. Они не успели официально развестись.

– Зачем ты привел меня сюда? – спросила она, но голос не ответил ей. Она обернулась – за спиной никого не было.

Кайндел находилась здесь в полнейшем одиночестве.

Не зная, что делать, девушка в растерянности стала подниматься по лестнице, проходящей сквозь ротонду, поднялась на пролет, по короткой лестнице, которую мысленно именовала «сложенным крылом». Подошла к самому краю, чуть подалась вперед и дохнула. Казалось, ее дыхание воспламенило воздух, огонь волной покатился вперед и вниз. Родившийся ветер подхватил ее, понес куда-то в темноту, в густую вязь звезд Млечного Пути, и, отзванивая песню в унисон полету, вечер и магия приветствовали ее появление.

Она еще много чего увидела после этого, однако это были такие отрывки, что понять и осмыслить их можно было лишь спустя какое-то время. Кайндел знала, что во время действия наркотика как ее память, так и способности к анализу обостряются и ничего из того, что она увидела, не пропадет даром. А разгадывать шарады собственного мозга она умела в совершенстве.

Девушка пришла в себя на кровати в своей комнате в коттедже учебной базы. Рядом, держа ее за запястье, сидел молодой врач, он щупал пульс и явно тянулся за тонометром. Лети, которая обычно спала рядом с Кайндел, вместе с неразлучным рысенком устроилась на трех составленных вместе стульях, в проходе – видимо, ее согнали для удобства медиков и тех, кто принес сюда Кайндел, кто положил ее на кровать.

– Я в порядке, – слабым голосом проговорила девушка и попыталась шевельнуться.

– Ну слава те господи. – Шумно отдуваясь, врач пересел поближе. Лети подняла голову и с любопытством уставилась на подругу. – Лежите-лежите. Мне надо померить вам давление. Голова не болит?

– Нет.

– Вы почти сутки пролежали в таком состоянии. Но мне сказали, это нормально?

– Абсолютно. – Кайндел подождала, пока ей измерят давление, вздохнула и уселась в подушках поудобнее. – Привет, Лети.

– Привет, Айна, – шепнула пушистая иномирянка. – Я так рада тебя видеть живой и невредимой…

– Как вы себя чувствуете? – спросил медик, забирая у нее немного крови из пальца – видимо, на анализ. – Опишите.

– Нормально. Как после долгого сна.

– Печень?

– Что – печень?

– Печень не болит?

– А с чего ей болеть? Я здорова.

– Ну и хорошо. Вам повезло… Ладно, я пойду. Если что, попросите свою подругу вызвать вам врача, она знает, куда бежать. Что-нибудь еще надо?

– Блокнот или тетрадь.

Врач поднял бровь.

– Зачем?

– Записать все то, что я видела.

– Вы бы отдохнули сперва, подремали, а потом и садились писаниной заниматься.

– Наспалась уже, надремалась, – ответила Кайндел, садясь к столу. – Сейчас поздно?

– Два часа ночи.

– Угум… Нормально. К четырем закончу.

– В семь утра подъем, вы об этом помните?

– Помню, конечно… Лети, перебирайся на кровать.

– Ага, – пробормотала иномирянка, сворачиваясь клубочком на постели и поглаживая блаженно раскинувшуюся крошечную рысь. – Спасибо.

– Ладно, думайте сами, решайте сами, – проговорил врач, протягивая ей большой блокнот и ручку. – Вызывайте, если что.

Стоило двери закрыться за медиком, как сон, будто по волшебству, слетел с Лети – она приподнялась в кровати и уставилась на подругу круглыми глазами умиротворенной кошки.

– Что с тобой было? – спросила она. – Куда ты пропала? Шреддер не стал отвечать на вопросы Ильи. А мы волновались.

– Правильно волновались, – пробормотала Кайндел, открывая первую, чистую страницу. – Но сейчас все уже в порядке… По крайней мере, так я полагаю.

Лети помолчала.

– Ты не знаешь наверняка?

– Нельзя знать это наверняка. Я уверена только в том, что я нужна Одину и без моей помощи он не обойдется.

– Помощи в чем?

– Он не знает Ночь, – поколебавшись, произнесла девушка. Нет, она не взвешивала, что можно говорить подруге, а что нельзя. Она привыкла, что той можно доверять всецело. Уроженка чужого мира была молчалива, предпочитала слушать, а не говорить, и ожидать, что она из пустого желания посплетничать растрезвонит кому попало услышанное, не приходилось. – Он вообще слабо себе представляет, что она за человек и на что способна. Равно он вообще не представляет себе, что за человек Лорд, Король Чаш. А чтоб успешно вести войну, врага надо опережать хотя бы на один шаг. Я на это, пожалуй, способна.

– Ты была ему нужна и раньше. Однако же тебя арестовали. Арестовали же, правда?

– Правда. – Рисуя на листке блокнота красивую хвостатую комету, Кайндел задумчиво смотрела в стол. – Такое случается. Это называется контроль.

«Тебе ведь просто нужно выжить, – подумала она. – Вот чего ты хочешь, как любой нормальный человек. Выжить, плывя через бушующее море на лодке под названием ОСН, – реальный шанс. Не менее реальный, чем в одной команде с рыцарями и магистрами Круга. Даже больше, потому что в ОСН – профессионалы, а в Круге – любители. Это если говорить только о выживании…

Но дело не только в выживании. Ты веришь в бесконечность жизни духа и потому не будешь цепляться за жизнь. Для тебя куда более значима возможность идти тем путем, который никто тебе не навязывает. И поэтому пока не важно, ту ли сторону ты выбрала. Неважно.

Нужно попытаться поставить себя на место Ночи. Что бы ты стала делать на ее месте? Искать потерянный артефакт? Разумеется. Но полагаться только на удачу она не станет, как и ты бы не стала. Теперь у нее нет толп боевиков и возможности штамповать их с неимоверной скоростью. Ей в первую очередь нужна основа для ведения дальнейших боевых действий. Ей нужно много энергии для магов. У Ночи очень много сильных магов. Пожалуй, их у нее не меньше, чем у Организации. И если раньше Круг был слаб потому, что его чародеи были еще очень неопытны в такой вещи, как война, то теперь все изменилось. Если бы не изменилось, Круг прекратил бы свое существование еще год назад.

Итак, нужна энергия. Ее не может быть слишком много, только мало или очень мало. А значит, можно предположить, где еще появятся ее люди кроме Выборга. В Петербурге и окрестностях не так много областей магической напряженности. По пальцам двух рук пересчитать можно.

Выборг она, конечно, будет пытаться захватить, но не прямо сейчас. А прямо сейчас ее целью станут либо Стрельна, либо…»

Она не стала додумывать эту мысль. А просто вспомнила, что есть еще одно очень значимое, очень важное место, на которое Один пока еще не обратил внимания, потому что для него это просто еще одно место магической напряженности. Но не для Ночи. И значит, именно туда нужно обратить свое внимание в первую очередь.

В видении было что-то на эту тему. Если привести все в систему, не придется даже гадать, когда и куда придут маги Круга. Что же касалось Выборга, то, несмотря на то, сколько внимания Кайндел уделила крепости и всем закоулкам, где чародеи могли оставить метки для своих нужд, убедительно сказать, что найти туда путь люди Ночи больше не смогут, было невозможно. Обшарив донжон, девушка отыскала две метки, но их могло быть намного больше. И наверняка было больше. Такое уж это дело – здесь всегда лучше перестраховаться.

Она успокаивающе улыбнулась подруге и склонилась над блокнотом. Лети совершенно ни к чему говорить, что она до сих пор под подозрением и еще долго будет находиться в этом положении. Если иномирянка захочет, она и сама поймет это.

Записывая то, что увидела, Кайндел не пыталась анализировать – для этого она сейчас слишком устала. Просто сухо изложенные факты об увиденном, а также о впечатлениях. Когда девушка еще была в Алом Круге, эти листки она сразу передавала Ночи, для той впечатление от написанного было столь же ценно, как и сама суть видения. Сейчас, дописывая последние предложения, курсантка подумала, что координатор Алого Круга в этом не совсем права. Пробегая взглядом записи Кайндел, она внутренне уже делала вывод и потом могла критически отнестись к выводам самой Кайндел, хотя в отличие от Ночи ее аналитик все-таки была профессионалом.

«Не буду показывать Одину первоначальные записи, – решила девушка. – Разве что потом, после нормального, развернутого отчета».

Она почувствовала взгляд, обернулась – на нее из дверного проема смотрел Эйв. Заметив ее взгляд, он сделал жест, и, оставив блокнот, она выскочила в сенцы небольшого домишки, который по-прежнему занимали ребята из ее команды.

– Привет, – выдохнул он, обнимая ее. – Я уже боялся, что больше тебя не увижу…

– Я тоже этого боялась, – ответила она, позволяя себя обнять.

– Какие перспективы? Один не говорил тебе?

– Нет. Он и не может сказать. Я всегда буду под подозрением, ты же понимаешь.

– Понимаю. – Шреддер смотрел на нее. – Что-то еще случилось?

– Ты о чем? – удивилась девушка.

Хотя в его глазах она прочла вопрос куда отчетливее, чем он мог бы его сформулировать. И подумала, что, пожалуй, действительно куда холоднее с ним, чем должна бы. Любая по-настоящему любящая женщина после подобной встряски первым делом потянется к своему мужчине, будет искать возможности остаться с ним наедине. Но голова Кайндел была забита множеством образов и мыслей, и ни одна не была связана с куратором группы курсантов, любовником и близким другом. Она была очень рада увидеть его. Но к собственному удивлению, желания кинуться в объятия совершенно не испытала.

А через пару мгновений поняла, в чем дело. Видение удивительным образом вернуло ее в собственное прошлое, в годы своего счастья с супругом, который потом жестоко предал ее. Сейчас она испытывала не любовь к прежнему мужу, а упоение тем чувством, которое осталось в прошлом, и смешать эмоции настоящего с ними было невозможно. Надо было ждать, когда впечатления поблекнут и новые, спокойные и мягкие чувства снова вступят в свои права.

Но как можно объяснить это Эйву? Мужчина ни за что не понял бы ее чувств и мыслей. А значит, надо отыскать какой-нибудь способ не обидеть его еще больше, однако ж скрыв правду.

– Извини, – пробормотала она. – Я… Чувствую себя не очень хорошо. Пойдем, прогуляемся? Подышу свежим воздухом, может, пройдет…

– Ладно. А перекусить ты не хочешь?

– А не откажусь, – поколебавшись, ответила Кайндел, вспомнив, что нормально она ела, кажется, очень давно. – Давай.

Эйв повел ее на местную кухню. К ней примыкала большая столовая, где преподаватели, заезжие оэсэновские офицеры, а также все без исключения курсанты завтракали, обедали и ужинали. И иногда пили чай. В обширном, с высоким потолком помещении пока отложили отделочные работы, но к зиме должны были нормально утеплить стены и обшить изнутри панелями. Но пока здесь царила атмосфера незаконченности, недоделанности, неустроенности. Трудяги из обслуги пытались придать этому месту возможный уют, содержали в чистоте, и поэтому обстановка столовой больше напоминала какой-то молодежный клуб, оформленный в духе постмодернизма.

Здесь было темно, все большие лампы погашены, и только сквозь раздаточное окошко с кухни насачивался свет. Выглянувшая повариха – она уже начинала стряпать завтрак для курсантов и других ранних пташек, – не дожидаясь просьбы, включила небольшое бра над ближайшим столиком и пообещала побыстрей подать горячий чай.

– Ты все время о чем-то думаешь.

– Да… – Кайндел, усевшись за стол, застеленный зеленой холщовой скатертью, сложила ладони и переплела пальцы. – Не могу отвлечься от дела.

– Тебе дали какое-то задание?

– Можно и так сказать. Да, дали.

– Ты не можешь об этом говорить?

– Почему? В нашем новом мире гриф секретности еще не придумали, к тому же ты старший офицер ОСН, так что говорить я тебе могу все, что угодно. Понимаешь, у меня было видение… Это сложно объяснить. – Девушка смотрела на скатерть. О том, что она принимала наркотик, Эйв не знал, и лучше ему, пожалуй, даже и не знать об этом. – Словом, есть два места, куда я хотела бы отлучиться и посмотреть, что там сейчас происходит.

– Одна твоя отлучка уже закончилась для тебя арестом. – Шреддер приподнял бровь. – Я думал, это тебя чему-то научит…

– Чему-то меня это несомненно научило. – Девушка улыбнулась ему в ответ.

Сердце защемило – она вдруг поняла, как он беспокоился, как боялся за нее. В его взгляде, в мимике было серьезное беспокойство, даже боль за нее. За то, что своими необдуманными действиями она уже поставила себя на край гибели, за то, что она еще может повторить ту же самую ошибку. Из глаз Эйва на Кайндел смотрела любовь. Конечно, провидеть, насколько глубоко это чувство и не простая ли это увлеченность, которая испарится через пару-тройку недель или месяцев, было невозможно. Абсолютно также невозможно и предсказать будущее с точностью патологоанатома.

И оттого девушка чувствовала себя неловко. Его искренность тронула ее до глубины души.

– Я тебя больше не отпущу с базы, – сказал куратор.

– А если с разрешения? После согласования?

Шреддер внимательно посмотрел на собеседницу.

– Это так важно?

– Важно.

– Ладно. Рассказывай.

Кухарка вынырнула из кухни с огромным подносом, на котором едва держались все чашечки и тарелочки. Здесь был большой кусок пирога с рыбой, пирога со щавелем, блинчики, салат с курицей, салат с колбасой и зеленью, нарезанная тонкими пластинками ветчина, поджаренный черный хлеб (его выпекали здесь же, на базе, и у кухарок получался настоящий черный хлеб, если, конечно, своевременно подвозили все ингредиенты) и крольчатина. Женщина расставила все тарелочки в одной ей известном, но строгом порядке, а потом принесла с кухни огромный чайник, две чашки и целый лимон. Правда, немного повядший.

– Это вы рано встали и собираетесь поздно ложиться? – пошутила она.

– А ни то ни се, – ответил Шреддер. – Спасибо, Катя. Нет, кофе не надо.

– А зря. У меня, между прочим, есть бутылка довольно приличного ирландского виски. Я могу сделать вам Айриш кофе.

– Да? Откуда вы взяли виски?

– Его привезли для Варлока, а у того открылась язва. В общем, ему нельзя, и он отдал мне.

– У Варлока язва? – удивилась Кайндел. – В самом деле?

– Ну да, – надменно подтвердила кухарка. – Я ему кашу отдельно готовлю. Без молока.

– Он же так отлично лечит…

– Ну… Сапожник без сапог.

– Это верно, себя лечить сложнее всего.

– Так как насчет Айриш кофе, господин куратор?

– Сделай, Катенька. Мне не устоять.

Он ловко разрезал пирог на куски и подвинул Кайндел.

– Так, давай рассказывай. Что ты еще задумала?

– Я передала Одину одну важную вещицу, – понизив голос (хотя кухарка уже ушла на кухню и теперь чем-то гремела там). – Некий очень сильный артефакт, который не далее как в середине июня свистнули у Ночи…

– Какое отношение это имеет к твоим делам?

– Самое непосредственное. Когда я медитировала с этим артефактом… ну так было нужно… Я обратила внимание на одно интересное место в Карелии. Немного севернее нашей базы. Энергетика места похожа на область магической напряженности, только созданной, как бы это выразиться, искусственно… Либо же как совокупность энергетических отражений нескольких сильных магов, работающих вместе над чем-то сильно магическим… Словом, мне хотелось бы взглянуть, что это за место такое.

– Видишь ли, детка, – проговорил в задумчивости Шреддер. – Можно предположить, что ты там увидишь. Если бы это была магическая аномалия, то наши эксперты наверняка отыскали бы ее. Или хотя бы обратили внимание, согласись.

– Пожалуй…

– Понимаешь, сейчас в нашем мире творится форменный феодализм, типа как во Франции во времена Гуго Капета. Черт знает что, проще говоря. То, что ты видела, вполне может быть владением какого-нибудь местно окопавшегося новоявленного мага-феодала. Понимаешь, на что я намекаю?

– Понимаю, что ж…

– До него рано или поздно дойдут руки. Особенно если он настолько силен, чтобы так явно и красиво обозначить свои владения. Но тебе там пока смотреть нечего, поверь мне.

– Не думаю, что ты прав. Я что-то почувствовала, когда смотрела туда… Мне кажется, туда стоит сгонять. И убедиться, что ничего интересного там нет. Или же есть.

– Ладно, тут я понял. Думаю, не возникнет проблем. У меня уже даже есть одна идея. Слушаю дальше.

– А дальше все проще, – сказала Кайндел. – Ты же был в Выборге, когда люди Ночи штурмовали замок.

– Был, конечно. И все мои курсанты были.

– Ну вот. Я уверена, что знаю, какое местечко в пригороде Питера станет следующей целью Ночи. И хочу там побывать.

– А что ты будешь там делать? Зачем тебе туда ездить? Надо там наших людей в засаду положить и своевременно вломить Ночи между ушей. Ты почему об этом Одину не сказала?

– Я скажу завтра. Когда он приедет… обсудить со мной один вопрос. Но мне хотелось бы побывать там, чтоб посмотреть, от чего зависит степень магической напряженности, словом, много ли толку от того места.

– Так тогда не тебя, а наших экспертов надо туда отправлять. Без тебя обойдутся.

– Не уверена, что обойдутся. Видишь ли, если там, как я предполагаю, присутствуют черты той энергетики, которая особенно ценна для существ вроде меня и Ночи, но почти бессмысленна для людей, то тогда для Круга и его представителей ценность того места повышается многократно. И они совсем иначе будут примериваться к нему. И это надо бы иметь в виду. А может, та энергетика, о которой я говорю, зависит от какого-нибудь предмета или объекта, которые можно оттуда переместить.

– Заумно очень…

– Мне надо там побывать. Обязательно. И посмотреть своими глазами. Я была там очень давно, тогда, когда еще не существовало предпосылок для того, чтоб видеть оттенки энергий.

– Мда… – Эйв налил ей чаю. – Ешь салат, детка. Я думаю, если все это ты повторишь Одину, у тебя не будет необходимости договариваться со мной или пытаться слинять по-тихому. Всегда лучше действовать прямо. И с разрешения начальства.

У поворота Кайндел остановила автомобиль и вылезла. Дальше надо было либо идти пешком… Потому что искать объездные пути и что-то изобретать не хотелось, да и времени требовало, а его, как всегда, было в обрез. Ей дали вполне рассчитанную на реалии российских дорог и бездорожья машинку – небольшой джип, однако даже он неспособен был перебираться через дренажные канавы и протискиваться между деревьями.

Шреддер сдержал свое слово… Впрочем, может быть, он просто внес определенные коррективы в учебные планы с учетом обещанного и предоставил Кайндел возможность «совместить приятное с полезным», то есть выполнить намеченный поиск и заработать зачет. Девушка знала, что по-прежнему находится под контролем, однако не имела ничего против этого. На этот раз она не собиралась предпринимать что-либо такое, о чем предпочитала молчать перед офицерами ОСН.

Задание курсантам было дано в рамках занятий по теории и практике магии. Варлок, кривясь и потирая живот (до него пока не добрались заказанные лекарства, местный врач-маг не мог вылечить его так быстро, поэтому чародей маялся от болей и был только рад отложить очередную лекцию), поручил им отыскать и подробно описать точку максимальной магической интенсивности, которую им только удастся найти. А чтоб ребята не наступали на пятки друг другу, он взял старый атлас Карелии и раздал им номера страниц, распределив таким образом и области для поисков. Кайндел он дал желаемый ею квадрат под номерами 30 и 31, северная часть озера Янисъярви и соответственно земли к северу от него.

Добираться сюда было трудно. Дороги-то были, и даже имелись просеки, еще не успевшие зарасти окончательно. Но вот селения почти полностью опустели. Те, кто рассчитывал выжить, обрабатывая землю, жались к крупным городам – там проще было раздобыться необходимыми инструментами, семенами… Да мало ли что может понадобиться крестьянам! Карелия и прежде-то была населена негусто, а теперь вовсе пустела со стремительностью необычайной.

До края нужного квадрата ее довез один из бойцов ОСН (девушка была уверена, что ему велено приглядывать за нею, и нисколько не возражала), а потом пересел назад и затих, будто его и не было. Дальше она ориентировалась только на свои ощущения. И, надо сказать, чрезвычайно успешно. Достаточно было выбраться из машины, постоять, вслушиваясь в окружающий ее мир, и ощущение присутствия магической мощи становилось яснее. Нет, это был не источник энергии, как можно было предположить, а явная крупная магическая структура.

Она остановила автомобиль на краю дороги и выбралась. Запрокинув голову, взглянула на крону дерева, наклонившегося над дорогой. Да, определенно, отсюда можно было начинать пеший поход.

И нужно было. Кайндел, поколебавшись, сняла кобуру с пистолетом, положила на переднее сиденье, оставив при себе только нож.

– Не положено. – Боец, сидевший на заднем сиденье автомобиля, впервые за все время путешествия открыл рот. – Возьми оружие.

– Мне оно не нужно.

– Как ты можешь это знать?

– Не нужно.

– Я тебя без оружия не отпущу. Не имею права.

Девушка вздохнула и послушно повесила кобуру обратно.

– Как скажешь.

И побрела в лес. На ходу вытащила мобильный телефон, отключила звук – выключать его вовсе ей запретили. И, проведя по бокам, чтоб проверить, не забыла ли чего, чуть прибавила шагу. Лес здесь был довольно густой, смешанный, папоротники касались плеч, а там, где их разлапистые ветки расступались, на густом покрове старых сосновых игл лежали продолговатые листья ландышей. Здесь их явно некому было обрывать. Следы человеческого присутствия не бросались в глаза, и уже поэтому ей здесь очень нравилось. Это не считая того ощущения сродства, которое будила в ней здешняя энергетика.

Воздух был сладостным, чистым, с легкой горчинкой, которую дает аромат хвои и смол. Ветер дул с озера, но, продираясь сквозь деревья, наполнялся запахами леса. На мгновение она ощутила себя совершенно свободной и от обязательств, и от обязанностей. Мелькнуло в голове, что здорово было бы, взяв только самое необходимое, отправиться в путь. Магией она прокормила бы себя и защитила, и сколько всего увидела бы и почувствовала на пути к неведомой цели…

А потом девушка ощутила на себе взгляд. Остановилась, подняла голову, вглядываясь в кроны деревьев и кусты впереди. В воздухе коротко свистнула стрела, но воткнулась не сакраментально прямо перед ней, а почти в трех полных шагах. Однако и это уже показалось ей малоприятным, она рефлекторно отшагнула назад и, осознав, что ей ничего не угрожает, махнула рукой.

– Слушай, прекращай, а! Это только в книжках выглядит красиво. А по жизни – не очень.

Молодой человек, выбравшийся из густой зелени, выглядел изрядно смущенным. Чему тут удивляться – по всем законам жанра ему следовало спрыгнуть с ветки дерева, причем спрыгнуть легко и непринужденно. Однако окружающие сосны и березы мало располагали к тому, чтоб по ним лазить, да еще и с луками. Поэтому прятаться пришлось в кустах. То есть совершенно неромантично.

Кайндел выдернула из земли стрелу и бегло осмотрела наконечник. Он, вне всяких сомнений, был откован вручную, в кузне, а вот основание этого наконечника, украшенное мелким камушком, ее заинтересовало. Впрочем, в этом оружии и раньше чувствовалась магия. А теперь и гадать-то нечего, и так понятно, что камешек вставлен именно ради того, чтобы проще было положить на стрелу атакующие чары.

Ну и красиво, разумеется.

– Кто ты и что здесь делаешь? – властно спросил незнакомец, поднимая лук. Вторая стрела была как бы невзначай направлена в ее сторону – намек, впрочем, вполне понятный.

Она внимательно рассматривала его. Возраст лучника трудно было определить, это могло быть все что угодно, от восемнадцати до тридцати. Худощавый, узкоплечий, с длинными ногами и пальцами на узких кистях, не сказать, что красивый, не сказать, что уродливый. Коротко остриженные волосы отрастали, свисая на лоб неровной бахромой. У незнакомца были крупные, ясные глаза под тонкими бровями. И какое-то чувство возникло у Кайндел. Определить его она смогла только одним словом – «родственность».

Похоже, у молодого человека возникла та же мысль – он опустил лук и посмотрел на девушку, слегка сдвинув брови.

– Меня зовут Аэда, – представилась она. – Честно говоря, я пришла посмотреть, что это меня сюда тянет, как муху на мед.

– Мух тянет на другую субстанцию, менее аппетитную, – проворчал он, ловко убирая стрелу в колчан, висящий на поясе. Убрал, не глядя – в этом чувствовалась привычка и мастерство. – Рад видеть еще одного собрата… Э-э… Сосестру… Как это вообще говорится?

– Увы, у этого слова нет женского варианта. Обычный пример половой дискриминации, – улыбнулась она. – Если надо, я тут на деревце свое оружие повешу.

– Не обязательно, – отмахнулся он. – Пойдем. Хочешь посмотреть, так посмотришь. Думаю, Элейна с радостью познакомится с тобой. Ну и остальные наши.

– А здесь много уже сформировавшихся альвов?

– «Уже сформировавшиеся альвы», – со вкусом повторил парень. – Отличный термин… Нет-нет, не обидела, просто понравилось. Как изящно сформулировано. И ведь точно!.. Да, кстати. Меня зовут Раймор. Идем.

Кайндел с удовольствием последовала за ним в глубь леса.

– А что, толкиновский Квэнья больше не в моде?

– Ну у кого как, – охотно отозвался Раймор. – Многие и по сей день балуются. У большинства наших девушек имена квэнийские. Эльфовские. Но я лично его учить не собираюсь. Мне, честно говоря, просто банально лень. Ну сама посуди, ведь с такой же долей осмысленности можно учить норвежский, ведь скандинавские альвы – они тоже альвы.

– Согласна. Норвежский учить даже полезнее, потом можно будет пообщаться с тамошними альвами, обменяться опытом. Сама я по-квэнийски знаю только одно слово.

– Слово «а»? – Он обернулся и лукаво сощурился.

– Нет. Приветствие.

– Если поприветствуешь наших по-квэнийски, девицы будут просто в восторге.

– Увы, я не смогу выдержать избранный уровень. Придется от этого отказаться.

Лес, по которому они шли, показался ей знакомым, и она лишний раз убедилась, что правильно поняла и построила в систему все элементы видений. По крайней мере, те, что были связаны с этим вот лесом. Казалось, его наполняет свет, и не только солнечный, пронизывающий каждую крону мириадами лучей, таких тонких, что внизу, у почвы, они образовывали подобие солнечного тумана. Сама атмосфера этого места была такова, что здесь было бы хорошо любому человеку, хоть немного открытому природе. А иной, наверное, просто не понял бы, почему тут так приятно гулять.

Кайндел подумала, что, судя по всему, «новые альвы» живут здесь уже довольно давно. Магическая система, возведенная здесь, внушала уважение своей грандиозностью и продуманностью. И раньше было ясно, что она предназначена для того, чтобы аккумулировать и сдерживать в себе нужную обитателям энергию. Та, собранная здесь, постепенно начинала преобразовывать пространство, делая его все более комфортным для тех, кто нес в себе дух альва. И, более того, медленно преобразовывала также и тела обитающих в рамках системы.

По крайней мере, увидев лучника, она сразу поняла, кто перед ней. И он тоже понял. А это говорило о многом, например о том, что ему хорошо знакомы внешние признаки, отличающие альва от человека.

Шли долго, что Кайндел только обрадовало – ей в удовольствие было прогуляться по этому лесу, никуда не торопясь и не боясь каждую минуту за свою жизнь. Вокруг все цвело, хотя время цветов давно миновало, и зеленело щедро, от души. Мелкие звездочки белых цветков прятались в траве, на прогалинах иван-да-марья и львиный зев вымахали почти до пояса, а фиолетово-синие вероники своими размерами напоминали васильки.

– Поспорю, ты ожидаешь увидеть дома на деревьях, – усмехнулся он, оборачиваясь. – А?

– Не думаю. – Она улыбнулась в ответ. – Зачем вам усложнять себе жизнь?

– Это верно. Жизнь и так слишком сложна… Привет, Эльвен. – Он кивнул девушке, которая сосредоточенно возилась у корней сосны, но при виде молодого человека со спутницей поднялась. – Это я новенькую к Элейне веду. Она, кстати, где?

– У источника. – Голос у девушки, юной, совсем девочки, был высокий и мягкий.

Кайндел подумала, что эта малышка, наверное, очень красиво поет. Обитательница волшебного леса смотрела на курсантку ОСН с ласковым любопытством. У нее были длинные каштановые волосы, личико острое, словно лисья мордочка, и медлительно-плавные движения. Но с самым большим интересом Кайндел смотрела на ее одежду – светлое простенькое платье, сшитое, однако, с большим вкусом. Судя по ее одежде, дела с материалами у местных альвов шли недурно, и они каким-то образом умудрялись снабжать себя не только оружием.

– Я бы не сказала, что меня можно назвать новенькой, – улыбнулась курсантка. – Я скорее познакомиться.

– Ты не хочешь остаться у нас? – удивилась девушка. – Почему? У нас тут хорошо. Спокойно…

– Я бы хотела, но не могу.

– Пойдем, – сказал Раймор. – Уже недалеко.

– А о каком источнике говорила Эльвен?

– О роднике рядом с озером. Там мы начинали, там же и будет центр всей той системы, которую мы здесь строим.

– Только строите? Еще не закончили?

– Конечно нет. Когда мы закончим, во-первых, никто посторонний не сможет войти сюда, в наш лес… Ну, разумеется, кроме таких же альвов, как мы…

А пока приходится так вот тупо патрулировать с луками наперевес, как я… Ну и энергии нам тогда хватит на все про все.

– У вас ее, по-моему, и так уже немало.

– Немало, все верно. Но энергии много не бывает. Может, когда-нибудь при помощи магии мы сможем полностью обеспечивать себя всем необходимым. Еще хорошо, что большинство из нас уже не нуждается в том, чтобы есть три раза в день, хватает одного.

– А кстати, да, – согласилась Кайндел, вспомнив, что ни разу по-настоящему не испытывала чувства голода с тех пор, как печать изменила ее тело. Конечно, она ела, если давали, но лишь потому, что давали, да еще по привычке. Да еще потому, что процесс еды тоже приносил какое-никакое, но удовольствие. А так желания поесть не возникало. – Но вообще где вы берете ткани там, инструменты?

– У нас есть кузнец. Так что и оружие, и инструменты есть. Правда, их приходится придумывать заново. – Они переглянулись и рассмеялись как самой шутке, так и тому, что оба одновременно поняли, в чем трудность. «Новые альвы» строили совсем иную, чем знакомая им с детства жизнь, строили по-своему и фактически с нуля. Мало из того, что было им привычно, выручало теперь. И многое приходилось изобретать заново. – Ну а ткани и многое другое мы покупали у жителей ближайшего селения. Кое-что привезли из города, большой запас. А теперь, когда Соанлахти опустело…

– Соанлахти? – Кайндел напряглась и вспомнила – перед выездом она изучила карту выделенного ей квадрата так пристально, что теперь могла, пожалуй, перечислить все возвышенности и урочища. – Совсем опустело?

– Ага.

– Но почему?

– Да понимаешь… – В поисках подходящих слов Раймор даже остановился. – Шляются тут ребята на больших красивых лодках…

– Ты о ком говоришь?

– Не знаю. Мне трудно подозревать в этом реконструкторов…

– Что?

– Я говорю – трудно их подозревать, потому что многих из их братии я знаю и очень уважаю. Однако корабли, курсирующие по Ладоге и периодически заходящие в Янисъярви по Янисйоки (это река такая), явно не из любителей современности. Знаешь, последнее время перед всей этой неразберихой пошла мода строить корабли в скандинавском, варяжском и русском духе…

– Помню, конечно.

– Вот ребята, разорившие Соанлахти, пришли в Янисъярви на большом деревянном корабле, на веслах. Видимо, с горючим проблемы не только у фермеров Карельского перешейка. Причем серьезные проблемы. Поэтому они промышляют чем могут. И к нам пытались заглянуть.

– Часть берега этого озера вы тоже забрали себе?

– Разумеется.

– Ну и как?

– Пришлось пустить в ход магию. Ребята дважды пытались, но после второго раза поняли, что им здесь вряд ли удастся без труда разжиться чем-нибудь, и ушли. С тех пор больше не приходили.

– С каких пор?

– В смысле?

– С каких пор больше не приходили?

– Уже месяц как. Соанлахти они разорили и сожгли еще в середине мая.

– Там кто-нибудь выжил?

– Нет, никто. До нас добрался ребенок, девочка. Мы ее приютили. Но она маленькая совсем, восемь лет. Толком расспросить ее ты не сможешь.

– Если мне понадобится ее расспросить, я смогу это сделать. В конце концов, нет ничего проще, чем прочесть во взгляде ребенка то, чему он не знает названия и потому не способен проговорить… – Она задумалась. – Да, пожалуй. Мне нужно будет расспросить ее, чтобы потом подробно повторить все главе ОСН. Он должен быть в курсе… Здесь работают мобильные телефоны?

– Нет. Магический фон глушит связь. Мы сейчас подумываем об особых артефактах… Ну ты понимаешь…

– Да. Идея витает в воздухе.

– Ты с Элейной на эту тему поговори. И о нападении тоже.

– Непременно.

Обитатели леса попадались им на пути все чаще и чаще. Прошли трое молодых ребят с длинными, явно самодельными досками, потом еще один с несколькими заготовками для луков, девушки старательно развешивали на ветках широкое мокрое полотнище, видимо, свежепостиранное. Еще одна разбирала груду травы и корешков, другая рядом с ней ловко плела циновку. По лугу, на который они вышли, перебравшись по бревну через глубокий, густо заросший ежевикой овраг, полз ароматный дым, горели костры, на которых, судя по всему, готовили пищу.

Даже Кайндел, понимавшая, как и на что надо смотреть, не сразу сообразила, что идет мимо домов, возведенных местными обитателями. Эти деревянные постройки, каждый раз обладающие иными очертаниями, чем все предыдущие, были ловко вписаны в пространство леса и включали в себя все то, что в этом лесу росло. Заглянув в дверной проем одного такого дома, девушка увидела, что изящная книжная полка прислонена прямо к стволу, земля застелена ковром и шкурой поверх палой хвои, а постель расположена прямо у куста, который попал в очерченное стенами кольцо, да так и прижился тут.

Окна и двери были сделаны так, как показалось удобнее жителям, как диктовали изгибы стволов, и поэтому их форма и разнообразие поражали воображение. Над каждым входом на тонкой серебряной цепочке висели прозрачные куски хрусталя или какого-то другого прозрачного камня, такие же были и внутри домов. Кайндел догадалась, что это, должно быть, магические светильники.

Все ближе и ближе к роднику, наделенному возможностями хоть и слабого, но настоящего магического источника, – курсантка отлично чувствовала это. Теперь она даже могла бы указать направление, и нетерпеливое желание взглянуть на источник буквально душило ее. Но, совладав с собой, она остановилась у одного из домов и заглянула внутрь.

– Можно, да? – уточнила она у Раймора.

– Конечно. Если б было нельзя, было б опущено покрывало. Или дверь закрыта, где она есть.

Девушка заглянула. В доме было темновато, однако можно было разглядеть часть обстановки и даже лестницу на второй этаж. Да, имелся и второй этаж, потолок, он же пол, был укреплен с упором на ветки и сучья, намертво примотан веревками к стволам. Лестница казалась чересчур легкой, хрупкой, но доказательством того, что она достаточно крепка, служила маленькая девочка с длинными роскошными светлыми волосами, уютно устроившаяся на одной из ступенек со своими куклами. Неподалеку за изящным, странной формы столом (он явно был сделан так именно затем, чтобы удобно поместиться между трех стволов) работала молодая женщина, тоже светленькая. Она приветливо улыбнулась непрошеной гостье.

– Зайдите, если хотите, – пригласила она, поднимаясь с круглого пуфика. Кайндел разглядела, что на столе лежало шитье – детали платья, которые хозяйка дома аккуратно сшивала вручную.

– Нет, спасибо. Я спешу. Хотя у вас тут удивительно уютно.

– Спасибо. Всегда рада буду видеть вас в гостях. Меня зовут Келебраэн, а это моя дочь, Эарнель.

– Аэда.

– Я запомню, – пообещала рукодельница, спокойно усаживаясь обратно на пуфик. Видно было, что обитатели леса привыкли общаться друг с другом непринужденно, без излишних церемоний – как члены одной, очень тесной семьи.

«Верный путь выжить в трудные времена – сделать свою семью большой и дружной, – подумала Кайндел. – На том же принципе выживает Круг, и ОСН, если выживет, то только так… Потому что только в семье все стоят друг за друга до конца. Так никогда не бывает в организации, какие бы серьезные клятвы или обязательства ни держали людей друг с другом».

– Красиво, да? – нетерпеливо осведомился Раймор.

– Очень.

– У меня тоже обиталище вполне достойное. А у Элейны так и вовсе трехэтажное. А со временем мы будем выращивать деревья, опираясь на которые можно будет хоть небоскреб отгрохать!

– Главное, чтобы соседи не вырастили пару самолетов.

– Ха-ха! Ну типа того… А, вот и родник…

Они шли вверх по течению узкого, трогательно-крохотного ручейка, который, похоже, брал свое начало где-то там, у основания широкого, почти круглого холма, поросшего густым лесом, меж мощных сосновых стволов, окруженный ими, словно загадочное сокровище – охраной. Там действительно бил родник, небольшая круглая выемка была аккуратно выложена камнем по краям, и вода стояла почти вровень с их верхушками. Возле этой выемки наклонилась девушка с длинными темными волосами, схваченными в косу. Казалось, она внимательно разглядывает свое отражение.

На этой полянке, окруженной старыми соснами, она была не одна, но остальные обитатели леса держались в стороне, словно пытались держаться насколько возможно незаметнее. Раймон остановился неподалеку и, помедлив, окликнул:

– Элейна, к нам гостья.

Девушка посмотрела в их сторону, потом разогнулась и оказалась довольно высокой, хоть и такой же хрупкой, как и все остальные «новые альвы». Она внимательно оглядела Кайндел с ног до головы и, избегая делать посторонние движения руками, небрежно кивнула, будто старой знакомой.

– Здравствуй. Не подождешь немного? Мне нужно закончить.

– Разумеется, – вежливо ответила курсантка.

Она и сама чувствовала, что здесь составляется сложнейшее заклинание, похоже, результат работы нескольких дней, а может, и недель. Те альвы, что жались по краям поляны, поддерживали энергоснабжение создаваемой системы, а также отдельные его части, однако главным связующим звеном была девушка, которую Раймон назвал Элейной. Она показалась Кайндел совсем юной, однако с весьма серьезным объемом энергии и сложной магической структурой управлялась с уверенностью опытного мага. «А смогла бы ты так, если б понадобилось? – спросила сама себя гостья. Вопрос был очень сложный, потому что собственные силы зачастую труднее, чем чужие, воспринять адекватно. – Может, и смогла бы. Хотя системная магия – это явно не твое».

А потом она осознала, что именно здесь происходит, и приготовилась запоминать. Судя по всему, Элейна пыталась делать то же, о чем мечтала Ночь и к чему стремился Один – строила полноценный источник. Она перекраивала изначальную энергетическую систему этого места, связывала и перенаправляла каналы, причем делала все так, чтобы дальше система существовала максимально естественно, автономно от воли создающих ее магов. Оттого и недостаточно было просто свести воедино энергетические каналы и выстроить на месте родника ослепительно-яркую точку невыразимой мощи, но следовало и добиться того, чтобы потом энергия куда-то девалась. По крайней мере, не требовала каждый день вмешательства со стороны.

Уже многое было сделано, и, может быть, именно потому, что теперь Кайндел увидела систему в действии, в момент завершения ее основных элементов, она поняла и то, как все это нужно начинать. А начав, завершишь уж как-нибудь. Любое магическое действие изменяет сознание чародея, то, что послабее – незначительно, а мощное – заметно. И сложные чары зачастую и сами способны научить чему-нибудь того, кто их выпускает в мир.

Было видно, что Элейна устала и поэтому, возможно, не решилась завершать систему, хотя точка концентрации сил уже четко вырисовывалась в переплетении каналов и линий, и на полученный результат оставалось навести лишь последние штрихи. Источник, накопив нужное количество энергий, отпускал излишки обратно в каналы, порождая круговорот сил и питая те элементы системы, которые были вынесены далеко в стороны. Но некоторую разность получившейся системы от идеала Кайндел тоже почувствовала. И поневоле задумалась – а что и как она стала бы доделывать.

Элейна наклонилась, сполоснула руки в воде. Напоенная магией влага смыла с пальцев альвийки остатки чар и, должно быть, освежила, потому что девушка с удовольствием потянулась и, приободренная, направилась к гостье.

– Здравствуй, сестра, – сказала она, приветливо глядя на Кайндел. – Ты не возражаешь, что я называю тебя так?

– Нет, разумеется.

– Меня зовут Элейна, что ты, вероятно, уже знаешь.

– Аэда.

– А я о тебе слышала, – задумчиво произнесла девушка, наклонив голову набок.

– Попросишь меня удалиться?

– Ни в коем случае. Во-первых, ничего дурного я о тебе не слышала. А во-вторых, нас пока еще слишком мало, чтоб из-за каждой мелочи крутить носом. Тебя всегда будут принимать в нашей общине со всем радушием, пока не произойдет что-нибудь из ряда вон выходящее, ну ты понимаешь.

– Понимаю.

– Честности ради могу сказать, что и леди Ночь здесь примут с радушием. Пока она не создаст нам проблем. – Элейна улыбнулась. – Но пока ни ее самой, ни ее людей мы здесь не видели. Наверное, не до нас… Позволь познакомить тебя с моим супругом, Айминдо. – Высокий длиннорукий мужчина, шагнув к ним, слегка кивнул головой. Взгляд у него был пронзительный и недобрый, но, присмотревшись, Кайндел поняла, что это лишь первое впечатление. На самом деле мужчина был чем-то не на шутку встревожен, к тому же ему явно чем-то не нравилась ее форменная одежда. Наводила на какие-то неприятные мысли, что ли? – Если хочешь, мы можем отдохнуть вот там, у костра. Честно говоря, больше всего на свете хочу отдохнуть.

– Гостью можно было бы пригласить в дом, – неохотно предложил Айминдо.

Его нежелание видеть чужачку в их доме Кайндел почувствовала и вежливо отказалась, хотя в действительности мечтала взглянуть на то, как живут «новые альвы».

– Я с удовольствием посижу на свежем воздухе.

Ей даже не пришлось садиться на траву – двое подростков не старше пятнадцати лет каждый, но уже с явными признаками произошедшего преобразования (дети, как всегда, ко всему на свете адаптировались быстрее взрослых) принесли две скамьи. Айминдо, извинившись, ушел, Раймона отпустила Элейна, и девушки остались в относительном одиночестве. «В относительном» потому, что вокруг четырех костров, разведенных когда прямо на покатом лбу скалы, а когда на сложенном из камней основании – чтоб не выжигать землю, – ходило множество девушек и молодых людей.

Зрелых людей здесь, в этом лесу, Кайндел почти не видела. Самому старшему «новому альву», который попался ей на пути, было, навскидку определяя, не больше тридцати пяти лет. Это объяснимо. Даже сильному духу трудно преобразовывать тело, к которому он прикипел за долгие годы. Чтобы изменить положение вещей через пятьдесят лет после рождения в новом теле, чаще всего бывает нужно родиться еще раз, потому что тело уже не выдерживает преобразований. Или измученный земной жизнью дух на него не способен…

– Ты хочешь есть?

– Нет, я завтракала.

– Но, думаю, не откажешься от нашего чая?

– Конечно, не откажусь.

– Я многое о тебе слышала. Скажи, почему ты оставила Круг?

– Честно говоря, по личным причинам. Мы с Ночью, как супруги, не сошлись характерами.

– Но ведь ты ее поддерживала. А сейчас?

– А ты сама знаешь, к чему она стремится?

– Меня это мало интересует, – улыбнулась Элейна. – Видишь ли, я не собираюсь пускать хоть кого-то из посторонних в этот наш маленький мир. Ну разве что только посмотреть.

– На экскурсию? – предположила Кайндел. Они обе посмеялась. – Но внешний мир так или иначе будет оказывать влияние и на вас.

– Да. Конечно. Даже в самом лучшем случае без торговли нам не обойтись. Поэтому я, знаешь, больше всего хочу, чтоб во внешнем мире как можно скорее утихли войны. А будет ли там снаружи монархия, диктатура или демократия… Не так уж важно.

– Правильно. Остальные обыватели тоже по большому счету хотят только одного – чтобы в мире был порядок. Остальное – частности.

– Конечно… Расскажи мне об ОСН? О Круге я немножко знаю.

Пока Кайндел рассказывала, Элейна задумчиво покачивала ногой и следила за тем, как у ближайшего костра на скальном лбу две девушки готовили что-то ароматное в огромном котле, емкостью литров на десять, никак не меньше. Время от времени она отвлекалась, делала просительный жест и отбегала, должно быть, к роднику, проверяя, как устанавливается система. В такие минуты она казалась собеседнице совсем юной и очень трогательной в своем стремлении непременно сделать все безупречно.

– Сколько тебе лет? – не выдержала она после очередного возвращения альвийки от родника.

Та вскинула на курсантку удивленные глаза, но, помедлив, ответила:

– Восемнадцать. – И тут же поспешила добавить: – Айминдо намного старше меня. Ему уже под тридцать…

– Вполне подходящий возраст для алвийского владыки.

– Ну. Мы его так не называем, – вспыхнула Элейна. – Это лишнее… Я понимаю, тебе кажется, что я слишком молода, чтоб быть…

– Альвийской владычицей?

У девушки густо заалели уши.

– Я просто супруга Айминдо.

– Уж никак не «просто супруга». И очень сильный маг.

– Такой уж мне повезло родиться. И стать.

– Тебе можно позавидовать.

– Но и тебе не на что жаловаться, – беглый испытующий взгляд. Кайндел почувствовала легкое дыхание магии – это был, несомненно, магический взгляд. Собеседница «читала» отпечаток ее энергетики. – Ты очень даже… могучая чародейка.

– Я просто прошла окончательное преобразование. Немного раньше, чем все остальные.

– Действительно? А как?

– При тесном общении с источником ты, я думаю, сама скоро это узнаешь.

– Я поняла. – Элейна легко улыбнулась. – Скажи, а много ли еще тех, кто успел пройти полное преобразование?

– Я знаю об одном таком существе. Однако он не из ОСН, а из Круга.

– Вот как? Один?

– Ну наверняка он в Круге такой не один. Просто его одного я видела своими глазами и смогла оценить, за остальных не поручусь. Правда, он не альв.

– А кто?

– Дракон.

У Элейны слегка округлились глаза.

– Ты серьезно?

– Вполне. Пусть он еще не вполне вошел в силу (потому что энергетика мира пока только формируется), однако уже вполне сформировался. Очень мощный парень…

– Ты его имя помнишь? Или раньше не была знакома?

– Не стану говорить, потому что не уверена. Может, видела, может, знала раньше. А может, ошибаюсь…

Им подали чай, печенье и ягоды, расставив чашки и тарелочки на невысоком деревянном столике. Напиток действительно оказался удивительно вкусным – с лесной земляникой, которая, по идее, уже должна была закончиться, однако, вот ведь, совсем свежая лежала себе в чайничке. Нетрудно догадаться, что обитатели леса использовали все дары природы, какие только могли использовать, от корешков и ягод до тростника, шедшего на циновки.

– Меня вот что интересует, – продолжила курсантка. – Если Круг попытается распространить свое влияние на тебя и твоих… ну, условно говоря, подопечных, что ты сделаешь?

– Не знаю. – Элейна качнула головой. – В любом случае мне нужны гарантии того, что мой лес останется моим… Ну то есть нашим. И никто не станет покушаться на наши привычки и традиции. Или указывать, что и как нам делать.

– Гарантии… – вздохнула Кайндел. – Думаю, для неспешного выбора у тебя не будет ни времени, ни возможностей. Если, конечно, тебе действительно не повезет и подобный выбор встанет остро. А вообще – вас много здесь, в лесу?

– Ну что ты… Всего сорок восемь. Девять детишек, еще несколько подростков…

– Это ненадолго. Они быстро вырастут. А почти пятьдесят магов – это изрядно по нынешним временам…

– Вот еще, кстати, почему я полагаю позицию Круга довольно-таки… обоснованной. Согласись, что в новом мире, как ни крути, маги займут особое положение. Должны занять и займут. И я согласна с ней в этом.

– А в том, что закон не должен быть един для всех, ты тоже согласна? Видишь ли, позиции ОСН и Круга очень близки, различаются только в деталях. В частности, и в таких деталях тоже.

Элейна развела руками.

– Но в жизни так и есть. Все равны, но кто-то равнее.

– Всегда получаешь меньше, чем требуешь. И если снизить планку, станет совсем печально.

– Но почему тебя это беспокоит? Ты ведь тоже маг, а значит, в обществе, где правят чародеи, окажешься наверху.

– Ну, во-первых, полезная штука – иногда ставить себя на место других. И потом – самой сильной я не буду никогда. Обязательно найдутся те, кто сильнее. А неравенство всегда многоуровневое.

– Пирамидальное строение общества существовало всегда. Да и потом, большинству обывателей – ну зачем им власть, возможность влиять на принятие или непринятие законов? Им бы спокойную жизнь, возможность работать на любимой работе, растить семью, развлекаться. Законы должны писать и принимать профессионалы. Править миром должны профессионалы. Ну, в смысле, люди, которые этим вплотную занимаются. Которые более развиты, чем большинство.

– Политика – это профессия без профессии, – улыбнулась Кайндел. – Не зря же в этом сословии кучкуются те, кто больше ничем не способен заниматься. Политика не созидательна. Профессиональные политики всегда не те люди, которые в совершенстве умеют создавать и поддерживать структуру мира, а те, кто в совершенстве умеет идти на компромиссы. Но положим, что все так, как ты говоришь… Кстати, это отнюдь не противоречит идее государственной системы, при которой закон ставится во главу угла. Ведь произвол сильнейшего, ничем не сдерживаемый, – это воронка. В которую засасывает стремительно. И до чего может дойти – трудно себе представить. Сразу девяностые годы вспоминаются.

– Мда… Я, правда, тогда еще была маленькая, но понимаю, о чем ты говоришь… Не думай, что по своим взглядам я полностью на стороне Ночи. Не могу сказать, что позиция ОСН мне ближе. Я ее не знаю. Поэтому особенно хочется выслушать твои возражения. Узнать твою собственную позицию…

– Я так и поняла, – ответила курсантка и подумала, что если б дело обстояло иначе, она вовсе не стала бы дискутировать с альвийкой. – У меня тоже есть несколько вопросов к тебе. Насчет ребят, грабящих побережья.

– Тебе об этом надо побеседовать с Айминдо. Он был на берегу, когда они напали, он их видел, а я – нет. Я была здесь, у родника, и отсюда действовала магически.

– Как это возможно? Не видя цели?

– Ты ведь сама альв, неужели не понимаешь? – улыбнулась Элейна. В ее улыбке была доля самодовольства, конечно, но и желание поделиться открытием. – Альву-чародею не всегда и не везде даются сложнопостроенные заклинания. А вот стихиальные движения – запросто. Я воздействовала стихией ветра и воды.

– Потопила?

– Нет. Но они поняли намек и убрались. К тому же Айминдо и другие наши мужчины применяли еще какие-то чары. Тогда я еще не настолько уверенно умела перенаправлять, усиливать или ослаблять движения стихий…

Кайндел смотрела на Элейну пристально и вдумчиво. И дело было отнюдь не в том, что она с трудом понимала, о чем речь. Наоборот. Она хотела понять и прочувствовать ее слова, чтобы увидеть за ними то, о чем она пока не сказала ни слова. То есть – как именно она пользовалась стихиальной магией. Гостья не сомневалась, что альвийка постарается все разъяснить ей, стоит лишь попросить, однако есть вещи, которые очень сложно выразить словами. Тем более если рассуждать о магии, которая до сих пор является новым явлением в этом мире и пока не создала для себя терминологической основы.

Благо она способна была прочесть недооформленную или вовсе неоформленную в слова мысль во взгляде собеседника. И, слушая рассказ Элейны, она сумела обратить в ясные, отчетливые образы в том числе и собственные мысли на этот счет.

Нетерпеливое желание попробовать что-то подобное самой заставило ее поерзать.

– Я обязательно побеседую с твоим супругом. Это очень важно, и глава ОСН должен все знать об этих ребятах.

– О том, как они нападали на нас?

– О том, как они вообще нападают. Если это бандиты (а это, как я понимаю, именно бандиты), то с ними надо разбираться… Надо же, какие предприимчивые – на лодках грабить. Просто современные викинги… Ну как там они назывались у русских… В смысле у славян…

– Ушкуйники, – подсказала Элейна.

– Ну да. Ушкуйники на ушкуях… Неприличное какое-то получается название у кораблей.

– Кто как понимает. – Они рассмеялись вместе. – Ты останешься здесь, у нас?

– Увы. Мне нужно возвращаться.

– В эту вашу Организацию? Ну да, понимаю. Да, видимо, в ОСН есть что-то, раз там трудятся наши…

– В смысле, альвы? Ну в Организации таких немного. Точнее, я одна.

– Но теперь, по крайней мере, ситуация становится сложнее. Прежде мы думали, что раз в Круге есть альвы, а в ОСН нет, то наша собственная позиция очевидна. Теперь все усложняется… – и улыбнулась, как бы в знак того, что не хочет обидеть собеседницу и указать ей на то, что она до определенной степени создала им проблемы.

– А разве это не к лучшему? – не удержалась девушка. – Слишком это важный момент – выбор предстоящего пути, по которому пойдешь ты, твои близкие и друзья, да и весь окружающий мир. И наверное, вряд ли стоит руководствоваться чем-то вроде гадания – типа есть ли там альвы или их нет. Лучше принимать решение, опираясь на здравый смысл. И логические выкладки.

Она шла по лесу, стараясь точно выдерживать направление на то место, где оставила автомобиль. Мысленно девушка уже прикидывала, что и как напишет в своем отчете, и одновременно наслаждалась последними мгновениями пребывания в этом лесу, уже ставшем для нее родным. Провожая ее, Элейна пригласила ее бывать почаще и в случае чего обязательно укрываться здесь от былых соратников или новых врагов. И даже Айминдо, смягчившийся, как только понял – форма гостьи не означает, что отныне начинаются мытарства «новых альвов» с государственными структурами, заверил, что ее здесь всегда будут рады видеть.

Шагая, Кайндел размышляла, что именно об обитателях этого леса следует рассказать Одину, а что его не касается. «А ведь эту маленькую диаспору, как ни крути, возглавляет именно эта девочка, Элейна, хотя ей еще нет двадцати, а не ее супруг. Впрочем, девочка она только в этом воплощении. Надеюсь, рано или поздно мы станем настолько близко знакомы, что она мне расскажет о своих воспоминаниях. Как хорошо, что я нашла их…»

Она думала об альвах. Вряд ли все сорок восемь обитателей волшебного леса действительно альвы. По крайней мере, Кайндел мельком видела четверых или пятерых ребят, показавшихся ей слишком уж «человеческими». Скорее всего, они родственники кого-нибудь из подлинных альвов, а может, надеются, что нечеловеческое выберется на поверхность и их желание стать подобными альвам перерастет в реальность. Конечно, надежда эта была наивна, и рано или поздно они это поймут. Но пока… Что ж, лес и не должен был стать замкнутой системой, не пускающей в себя посторонних и не выпускающей своих. Он не мог стать такой системой…

Девушка вскоре почувствовала, что она на верном пути – кое-какие приметы леса показались ей знакомыми. Она приободрилась, прибавила шагу…

А через несколько сотен шагов, неподалеку от дренажной канавы, проложенной вдоль дороги, ощутила чужое присутствие. Здесь, в лесу, созданном альвами для альвов, присутствие человека ощущалось особенно остро. Теперь было понятно, как восемнадцать взрослых, способных владеть оружием мужчин могут охранять целый лес от постороннего присутствия. Они просто знали, где именно им ждать чужака.

Кайндел остановилась, медленно повернулась… На нее пристально смотрел мужчина, одетый во все черное, черноволосый и сероглазый. В один миг она охватила его взглядом и подивилась тому, насколько малоподвижны были его глаза. А потом поняла – он смотрит на нее так, как люди обычно прицеливаются. И, даже не обладай курсантка способностями к анализу и до определенной степени чтению мыслей, она все равно ощутила бы исходящую от него угрозу.

Молодой человек шагнул в ее сторону, странным образом сводя ладони. У него были узкие изящные кисти и длинные тонкие пальцы… Кайндел обожала красивые руки у мужчин, поэтому всегда обращала на них внимание. Обратила она внимание и на жест. Собственно, у каждого чародея были свои привычки и свои жесты, облегчавшие ему работу с энергиями. «А он склонен к конструированию сложных магических схем», – подумала курсантка, но лишь краем сознания.

Некогда было обдумывать эту мысль тщательно. Она отскочила в сторону и поставила заслон.

Магия, обрушившаяся на нее, была скроена с таким расчетом, чтобы сшибить ее с ног с одного удара, но, кажется, все-таки не убить. «Он попытается взять тебя в плен, – мгновенно мелькнуло у нее в голове. – А это шанс»…

Каким бы ни был ее шанс, она быстро поняла, что здесь не игрушки. Противник был необычайно силен, часть заклинаний он, видимо, бросал в нее с артефакта. «Это представитель Круга, – поняла она, судорожно восстанавливая сминаемую защиту. – Точно представитель Круга». Если б мгновение, хоть одно короткое мгновение, чтоб придумать что-нибудь эдакое… Но времени не было, и задуматься о чем-то постороннем не удавалось. И поэтому Кайндел, за время нахождения в волшебном лесу впитавшая себя энергию, как губка воду, сделала первое, что пришло ей в голову.

Она свела ладони вместе и исчезла.

Ее защита с неслышимым хлопком перестала существовать под напором атакующих заклятий.

Рейру стоило немалого труда справиться с собственной магией. Погасив отдачу, он присел и бдительно осмотрелся. До машины, остановившейся на обочине, оставалось добрых полторы сотни шагов, но сидящий в ней человек вполне мог выйти прогуляться и оказаться где-нибудь неподалеку. Это было бы очень неудачно… К счастью, поблизости никого не было.

Молодой человек добрался до места, где только что стояла нужная ему девица, и внимательно обследовал место. Совсем рядом проходил энергетический канал, самый обычный, но на стыке любого канала ткань пространства тонка и уязвима. К тому же совсем рядом была граница магической системы, изолировавшей волшебный лес от обычного, а это деформирует и преобразует пространство еще больше, чем энергетический канал.

Словом, тому, что девица переместилась, он, конечно, очень удивился, но не настолько, чтобы потерять голову и совершенно перестать понимать, что происходит. Огляделся, хотел сообразить, куда именно она переместилась, но не смог, да и не слишком надеялся отыскать хоть какие-нибудь зацепки. «Однако, – подумал он. – Однако…» Такого он не ожидал. Это уже не шутки, девица – серьезный маг, очень серьезный, а его об этом не предупредили. То, как быстро она составила сложнейшее заклятие, вызывало уже не изумление, а страх. Или, может быть, эти чары были у нее заготовлены заранее? Но даже если и так. Как быстро она сумела построить систему для переноса физического тела. Да как она вообще сумела ее построить! Кто еще на такое способен? Лорд смог бы? Вряд ли… А Ан Альфард?

Рейр встал, бегло привел в порядок место, чтоб за него не зацепился взгляд тех, кто будет искать курсантку ОСН и его самого, и поспешил прочь, туда, где была припрятана его собственная машина. Ему надо было добраться до учебной базы ОСН, чтобы узнать, не переместилась ли Аэда туда, а потом в город. Теперь, когда ему удалось добраться до далекой базы ОСН и вытащить оттуда почти всех пленных, у него оставалась только одна цель – перебежчица. И ее надо было во что бы то ни стало найти и захватить.

Но в действительности отыскать местоположение базы оказалось не слишком-то сложно – хватило одного оэсэновца, которого удалось без особого шума захватить в городе (благо по форме можно было понять, кто он такой) и поработать над ним с помощью псионики. Удивительное дело – крепкий парень, явно не полный ноль в магии, да еще при артефактах, оказался совершенно не готов к отражению «вкрадчивой атаки», той, которая действует не столько силой, не столько умом, сколько хитростью. И псионическому воздействию поддался довольно легко. Оказалось, он знает лишь часть пути до базы, остальные участки преодолевал в салоне и кузове автомобилей, а у сидящего там восприятие дороги меняется.

Однако Рейр сумел выудить нужную ему информацию, отыскать путь, добрался до базы, а все остальное оказалось делом техники. Приемы псионики и эмпатии здорово помогали ему в этом. Конечно, обработать всю базу он не мог, не в человеческих это было силах, но работать он умел и освободил почти всех. Правда, не смог доставить в город, поэтому двоих бойцы ОСН поймали снова, но Рейра это не тронуло. Он сделал свою работу, а олухи, которые даже убежать не могут, только того и заслуживают, чтоб сидеть в плену.

А вот отыскать девицу, которая могла переместиться куда угодно – дело намного более сложное. Ведь она может оказаться где угодно. Оставалось вновь проверить вероятные места ее появления и уповать на чудо.

И тянуть ведь нельзя. Она поняла, что за ней охотятся, это очевидно, а значит, станет осторожнее. Надо попытаться захватить ее до того, как она сможет связаться со своим руководством. Пожалуй, стоит обратиться за помощью к Дозору. А почему бы и нет? У них, кажется, есть свои какие-то способы выслеживать людей. Конечно, несколько дней назад, когда он прибегал к их помощи, они не смогли сказать ему точно, где она находится. Но тогда Кайндел, правда, была не в городе. Может, на этот раз получится удачнее…

Молодой человек добрался до своей машины и поехал по направлению к Сикопохья, к учебной базе ОСН.

Кайндел пришла в себя далеко не сразу. Сразу после перехода был обрыв в небытие, потом странное состояние, когда она понимала, что валяется на асфальте, на мусоре, понимала, что вокруг что-то происходит, но не способна была осознавать себя до конца. Кое-как, извиваясь, словно полураздавленный червяк, отползла к стене, ткнулась головой в груду арматурных обрезков и кусков колотого бетона. Острые края обломков должны были колоть ее, но она не чувствовала ни боли, ни просто прикосновения. Сотрясаемая спазмами, возила лицом по земле и обломкам, не понимая, что происходит и зачем все это нужно.

– Девушка, эй, девушка! – окликнул ее кто-то. Она попыталась отозваться, но не смогла. – Вам плохо, девушка? Эй, вы что делаете?..

Ее кто-то поднял, попытался помочь ей устоять, но ноги не держали курсантку, она снова валилась лицом в землю, совершенно не чувствуя боли.

– Что с ней делать-то?

– Да бросить… Наркоманка какая-то…

– Наркоманка? – Ее повернули лицом вверх, кто-то оттянул веко – она не видела, лишь смутные светлые и темные пятна гуляли перед внутренним зрением. – Нет, не наркоманка. Не похоже.

– Ну и что ты предлагаешь? «Скорую» вызывать? Так они все равно, скорее всего, не приедут.

– Ладно, разберусь. – Говоривший взвалил ее на себя и куда-то понес.

Снова провал сознания, и мир вокруг себя Кайндел ощутила уже только тогда, когда ее уложили на что-то мягкое, протерли лицо мокрой тряпкой и поднесли к губам чашку, попытались напоить. Она сделала несколько глотков, но как-то механически, и, когда отпустили, снова повалилась навзничь.

«Просто как отходняк от наркоза, – вдруг подумала Кайндел. Это уже можно было считать прогрессом, раз появились мысли, значит, дело идет на лад. – Это ж надо было так надорваться… Это же… Как я вообще умудрилась остаться в живых после такой магии? Куда меня занесло?»

Она с усилием открыла глаза и тупо посмотрела перед собой. Через минуту осознала, что вокруг – квартира, изрядно захламленная, конечно, но самая обычная. У стола хлопотал седоватый мужчина, расставлял тарелочки. Почувствовав взгляд, обернулся, наклонился, вглядываясь в ее лицо.

– Э, да ты очнулась! – воскликнул он. – Ну наконец-то. А я уж думал, все, с концами. Звонил в «скорую», а они мне сказали, что машины у них стоят, бензина нет, приехать не могут, потому как далеко. Велели тебя тащить в больницу, в ближайшую, а куда я потащу. Не в том я уже возрасте, чтоб девушек на руках носить… Ну ты как? Как себя чувствуешь?

Кайндел с трудом приподнялась на диване. Перед глазами плыли черно-зеленые пятна.

– Ой… Отвратительно. – Губы не слушались. – Мне бы… Сейчас…

– Коньячку? – предположил старик.

– Не-не, только не коньяку. Чаю бы…

– Чай есть… Что стряслось-то с тобой? Я решил, ты наклюкалась до полусмерти. Тем более, на тебе мундир…

– Форма. – Она с трудом уселась, откинулась на спинку дивана. – Не, я не пила. Это после серьезной магии… Обессилела.

– Мда? Не знаю, я в этих ваших новомодных магиях ничего не понимаю. Не пила, говоришь?

– Нет.

– И верно, не пахло от тебя. Но худо тебе было – это что-то, смотреть страшно. Тут над тобой наклонялись двое – наверное, за оружием. Но мы их спугнули. А то б обобрали да и прирезали. Свободно могли.

– Где я?

– А ты не помнишь?

– Не сообразила. Так где?

– На улице Гороховой. Дом пятьдесят семь.

– Питер, – пробормотала она.

– Да, Питер. – Старик удивился. – У тебя контузия, что ли, была? Не помнишь, где ты?

– Нет, помню, конечно, – поправилась она. – Просто мысли в порядок привожу. После этого… После магии.

– Вот тебе чай. Только не сладкий, сахару мне достать не удалось. Есть конфеты. Старые, но все-таки… А ты где служишь-то?

– Служу? – сперва не поняла Кайндел.

– Ну да, служишь… Форма, оружие… Форма явно не милицейская. Армия, что ли?

– ФСБ, – соврала девушка.

– Ух, ты, – уважительно качнул головой он. – Такая молодая, и уже ФСБ. Как тебя зовут?

– Вика.

– Мм… А я Сергей. Евгеньевич. Но можно просто Сергей… Ты как, в себя приходишь?

– Постепенно. – Ей действительно становилось лучше. – Можно еще чая?

– Можно, конечно. Но конфет больше нет. И вообще с едой у меня плохонько. Сама понимаешь, что сейчас можно купить, если нет никакой полезной профессии в руках. Сапожник там или портной. Или хотя бы крупье в казино.

– А что, казино работают? – вяло удивилась Кайндел, хотя вообще-то знала, конечно, ответ на свой вопрос.

– Конечно, работают. Закон сохранения энергии, если кто-то живет очень плохо, то кто-кто должен жить очень хорошо. В нашем мире обязательно должна найтись сотня-другая счастливчиков, у которых денег куры не клюют. Или что там у нас особенно ценится теперь кроме денег?

– Как и раньше. Золото и драгоценные камни, – улыбнулась девушка. – Особенно те камни, на которые можно положить чары. В смысле, те, которые можно использовать как хранилище заклинания.

– Затейливо. Ну-ну…

Медленно приходя в себя, курсантка вспомнила, что там, недалеко от Кухиласвара, поселка, опустевшего еще лет пять назад, ее ждет боец ОСН. Да и Шреддеру неплохо было бы сообщить о том, что ее пытался то ли убить, то ли захватить в плен какой-то неизвестный парень. Она обшарила себя, но мобильного телефона не нашла. С усилием нагнулась, обшарила сброшенную на пол куртку – там тоже не было.

– А где мой телефон? – удивилась она, медленно соображая.

– У тебя был телефон? – отозвался старик.

– Был.

– Сотовый?.. Мм, ну, значит, тем парням все-таки удалось поживиться. Но оружие все-таки не забрали. Оружие-то дороже стоит, чем телефон…

– М-да… – протянула она, пытаясь сообразить, как же ей теперь действовать.

– А что, тебе надо позвонить?

– Надо бы…

– У соседей в принципе работает телефон. Можно их попросить…

– Пожалуй, надо будет сходить. Когда силы появятся. Отзвониться начальству… Только вот сейчас, кажется, сменился код звонка со стационарного на мобильный телефон, а я его не знаю. Может, соседи ваши подскажут… Разъясните мне, пожалуйста, Сергей, где я нахожусь? А то я очень плохо ориентируюсь в городе…

– В родном-то городе? – Старик укоряюще качнул головой. – Ну-ну… Мой дом, дом номер пятьдесят семь А, стоит почти на углу набережной Фонтанки и Гороховой улицы. Ну сообразила? Недалеко от метро «Сенная площадь». Недалеко от старого Апраксина Двора…

– А, так здесь Ротонда! – воскликнула девушка.

– Хм… Верно. Здесь, в доме действительно есть ротонда. Старинное сооружение. Поговаривают, будто там еще в прежние времена, двести лет назад, масоны свои встречи устраивали…

– Да-да, я это слышала… А можно на нее взглянуть?

– Ну можно, наверное, – неохотно ответил пожилой мужчина. – Там сейчас дверь все время открыта. Ее сломали, ну а починить не удалось… Правда, там частенько всякая шпана ошивается. Дом почти опустел, почти всех жильцов выжили. Я б на твоем месте туда соваться не стал. Тем более в таком состоянии…

«Это верно, – задумалась Кайндел. – В таком состоянии я ни на что не способна». Она вспомнила свое видение. Все правильно, сперва был лес, потом Невский проспект и Казанский собор, потом Ротонда. Конечно, видение – это не руководство к действию и не значит, что она обязана сперва ехать в старому «Дому книги», а потом возвращаться сюда, на Гороховую. Но задуматься об этом стоило.

«Нет, в таком состоянии никуда нельзя соваться».

– Скажите, у вас можно переночевать? – неуверенно спросила Кайндел.

– Ну… В принципе можно, конечно, – задумался старик. – Квартира большая… Вот тоже верно – куда тебе сейчас идти. Ты и за порог-то не выйдешь. Ложись-ка спать. Только вот накормить тебя мне нечем.

– У меня был с собой рюкзачок, – пробормотала девушка, укладываясь обратно на диван – короткое усилие, когда она всего лишь приподнялась и поискала свой телефон, далось ей нелегко. – А там кое-какая еда.

Ей с собой, разумеется, дали сухой паек. Поскольку состав этого сухого пайка менялся в зависимости от возможностей ОСН, то и четкого правила, какие продукты укладывать в сумку, не существовало. Единственное, что оставалось неизменным – мясные консервы (попадалось все, что угодно, даже конина) и шоколад. С последним везло нечасто, обычно в бумагу упаковывали грубые куски горького, черного шоколада, который на сухой паек дробили, похоже, молотком и зубилом, откалывая, как гранитные плиты от гигантского монолита, никак не меньше. Как бы там ни было, но все это отлично утоляло голод.

Кайндел и раньше-то особым аппетитом не отличалась, ей вполне хватало половины обычной порции, выдаваемой курсантам-мужчинам. Но если рацион, составленный для нее в столовой, был рассчитан на ее вкусы и возможности, то сухой паек упаковывали для всех одинаковый, без учета половых или видовых различий. Зато теперь она имела возможность видеть восторженно-робкое выражение на лице пожилого мужчины, должно быть, уже давно не евшего вдоволь.

– А что можно брать-то? – спросил он.

– Все можно брать.

– Ого… Да это просто пир… – Он вынул банку куриной тушенки (в одном из фермерских хозяйств мастера теперь штамповали удобные банки из материала, который не так давно обнаружили на одном из складов), шоколад, галеты, кусочек сала, банку сгущенного молока и большой пакетик кофе с молоком, рассчитанный на три средних порции. – Года три всем этим не лакомился. Пойду, что ли, у соседей картошки одолжу. Чтоб уж настоящий пир.

Приятно было смотреть, как ловко Сергей Евгеньевич чистит картошку. Шкурка, выходившая из-под ножа, была тонкой, как пергамент, никаких лишних потерь, и, кажется, он готов был и шкурки пустить в дело, но постеснялся гостьи. Ей он не предлагал никакой работы. Сперва почистил шесть картофелин, обращаясь с каждой так трепетно, будто они стеклянные, половину нарезал для жарки, половину – варить. Кусочек сала кинул на сковородку и на вытопившемся жире поджарил и стружки картофеля, и шкурки от него, и лук – единственное, что у него было своего. Тушенка из банки пошла и в картошку, и в суп, да еще, налив в банку водички, старик долго тряс ее, вымывая последние остатки жира.

– Эх, счас бы хоть одно яичко! – вздохнул он. – Или масла б сливочного… Я б забабахал отличный шоколадный крем. Галочка моя, пока была жива, только диву давалась, какие я вкусные вещи готовлю. Просто на удивление. Знаешь же, что из мужчин всегда лучшие кулинары получаются. Вот когда я жил в Фергане, там ведь традиции другие, и мужчины часто работают кулинарами, поварами – лучшими поварами, кстати…

– Как же вы живете-то, Сергей? – негромко спросила его девушка.

Тот на миг опустил мокрые руки и посмотрел на нее.

– Да как-то так… Привык уже, конечно, привык. Вся жизнь такая. Знаешь, по пальцам можно пересчитать те годы, когда мы с Галочкой жили в достатке.

– А кто вы по профессии?

– Я биохимик. Мы разводили креветок и улиток и ставили на них разного рода эксперименты. Но это было давно.

– А что с вашей супругой?

– Умерла. Уже четыре года как. Все мы смертны, а она была очень слаба здоровьем… Ну суп почти готов. Садись-ка к столу…

– Я только немного жареной картошки съем, спасибо.

– Ну-у… Не доверяешь моему кухонному искусству? Зря. Даже из скудных наборов продуктов я могу изобрести пристойный суп, а тут такое роскошество…

– Нет. Я, конечно, доверяю. И пахнет отменно. Просто у меня нет аппетита.

Она с удовольствием потыкала вилкой тонкие, хорошо обжаренные в жире стружки картофеля, поела и мяса. Гораздо приятнее ей было смотреть, как ест ее гостеприимный хозяин. Он явно был голоден, но воспитание оказалось сильнее инстинктов, и ел он очень аккуратно, очень медленно и красиво. Но с таким вкусом, что и Кайндел потянуло попробовать. Она то и дело поглядывала на Сергея Евгеньевича, представляя себе, как можно устроить в новой жизни этого человека, но получалось, что не так это просто, потому что магических способностей у него не было вообще.

А нужны ли биохимики ОСН? Может, и нужны. И вообще, насколько применимы могут оказаться эксперименты на креветках и улитках? Или, может быть, ему найдут какое-то другое занятие? Ставить эксперименты, к примеру, на нарождающейся нечисти. И еще вопрос – не забыл ли он всю свою науку за эти годы? Ведь он уже немолод.

– А сколько вам лет, Сергей?

– Шестьдесят шесть.

– Красивый возраст.

– Чем же он красивый?

– Два раза по тридцать три, – с улыбкой ответила Кайндел.

– Ты религиозна?

– Нет.

– Странно. Сейчас у молодежи очень популярно твердить молитвы.

– Это популярно у всех, кто верит в ее действие. Впрочем, молитвы действительно действуют, но только в том случае, если произносящий ее глубоко и искренне верит. Ладно, неважно… Сергей, а вы пошли бы работать?

– Куда? – Пожилой мужчина с любопытством смотрел на собеседницу. – В ФСБ?

– Нет. В ОСН.

– А что такое ОСН?

– Организация Специального Назначения. Организована для борьбы с опасными деяниями магического характера. Ну и с теми, кто эти деяния допускает. – Она взглянула в его глаза. К ней медленно возвращалась способность воспринимать и анализировать. – А вы не верите в магию?

– Нет. – Пожилой мужчина мягко покачал головой. – Я верю только в законы физики, химии и биологии.

– А вы не допускаете, что в действие просто вступил новый, прежде не изученный закон природы? Ведь были же и раньше разного рода паранормальные явления, признаваемые наукой.

– Были, – согласился Сергей. – Верно. Если рассматривать это вот с этой точки зрения…

– Неважно, с какой точки зрения рассматривать. Просто приходится принимать факты и давать им какое-то название. Магия – не лучше и не хуже других названий. Коротко и ясно. И каждый понимает, что речь идет о каком-то явлении, если прежде и описанном, то только в разного рода фантастических романчиках. О новом явлении, направляемом человеческим духом. Вот и все.

Старик смотрел на нее с любопытством и слушал очень внимательно.

– Да, с этой точки зрения я согласен рассматривать эти новые явления. Только зачем Организации Специального Назначения старый биохимик?

– Ну не биохимик, так отличный повар, – рассмеялась она.

– Поваром? К котлу и провизии поближе? – развеселился и он. – Конечно, согласен…

Гостеприимный дом Сергея она покинула только к следующему вечеру. Только тогда, когда почувствовала, что не только ноги ее держат, не только руки повинуются, но и кое-какая магия ждет вмешательства ее воли, чтобы выйти на свободу. Правда, после такой встряски, которая едва не выжала из нее всю силу до капли и не отправила ее на тот свет, надеяться на какие-то серьезные магические возможности мог только очень наивный человек. А Кайндел наив-ной не была.

Впрочем, и идти-то нужно было недалеко. До Сенной площади, потом по каналу Грибоедова до штаб-квартиры ОСН, которую, конечно, едва ли успели привести в порядок после весеннего разгрома, но оэсэновцы там дежурят всегда, так что на учебную базу отправят запросто и позвонить куратору дадут. Конечно, она сделала звонок в штаб-квартиру от соседей Сергея Евгеньевича, сообщила, что находится в городе, что жива. Но надо бы известить своих о том, что произошло, как выглядел напавший на нее человек. А заодно заверить, что не стоит урывать альвов волшебного леса в лохмотья за садистскую телепортацию курсантки ОСН на добрых две с половиной сотни километров. Причем известить срочно – мало ли какие недоразумения могут воспоследовать.

Она выглянула из подъезда, держа руку рядом с пистолетом. У сорванной с петель двери, ведущей в подъезд дома и дальше в залу с ротондой, копошились какие-то на изумление одинаковые парни. От них веяло угрозой и опасностью, и это притом, что в первый момент никто из них в ее сторону не посмотрел. На всякий случай девушка окружила себя защитой – простенькой, но на первый момент сойдет.

Курсантка успела пересечь только половину двора, когда от группы копошащихся отделился один из парней и целеустремленно пошел к Кайндел. Каковы его намерения, девушка выяснять не стала – она просто вскинула ладонь, и между ними вспыхнуло оранжево-алое, плотное, утробно-шипящее пламя. Таким его изображают, когда показывают в фильмах действующие огнеметы. Намного более эффектно, чем опасно. Самое большее, на что она была способна сейчас.

Незнакомец поспешно отступил, и девушка, двигаясь боком, словно бегущий по гальке краб, выскользнула в арку. Когда-то та была перегорожена прочной решеткой, теперь же помятые, причудливо перекореженные железяки бесполезно украшали грязные бетонные стены арки и, кажется, даже были прижаты костылями, чтоб не сходились и не мешали.

А через миг рядом с ней появились три фигуры.

– Ночной Дозор, всем выйти из сумрака! – приказали они, наставляя на нее непонятные предметы, должно быть, артефакты.

– Елки с палками! – вырвалось у нее. – Приколисты, блин! Это где я, по-вашему, сейчас нахожусь?

Незнакомцы обиженно переглянулись между собой.

– При чем тут приколы? – возмутился парень с длинными белокурыми волосами и куцыми усами. – Ты колданула? Колданула. Лицензия есть на столь мощную магию? Нету. Возмущение совершенно безосновательно…

– Я знаю, почему вы, господа, так уверенно говорите, что лицензии у меня нет.

– А разве есть?

– А разве за всю вашу обширную практику патрулирования хоть кто-нибудь предъявлял вам лицензию? – Кайндел смешливо сощурилась. – Вы эту лицензию хоть раз в глаза-то видели? Хоть раз ее выдавали кому-нибудь? Бумагу установленного образца мне показать можете? Чтоб я знала, на что ориентироваться?

Ее собеседники снова переглянулись. Девица не выдержала и фыркнула.

– Умная слишком, да? – возмутился парень.

– Слишком или не слишком – не мне решать. Но вы могли бы заметить, что ни трупа здесь не имеется, ни серьезных разрушений. Так откуда уверенность, что здесь имела место именно «мощная магия»?

– Не вешай нам лапшу на уши. Пусть установленной формы лицензии пока не существует, это неважно. Главное – провозгласить порядок, а строить его будем потом, постепенно. Подобная магия в городской черте недопустима, этого уже достаточно. Мы все видели, потому что были тут, рядом…

– В сумраке? – полюбопытствовала девушка.

– Нет, – нехотя отказался парень. – Под действием артефакта. Сумрак еще не открыли.

– Или не изобрели.

– Это неважно!

– Согласна.

– Мы тут постоянно следим за порядком. Потому как в Ротонде сатанисты любят собираться. А мы это пресекаем.

– А те ребята, которые тусуются во дворе, разве не имеют отношения к сатанистам?

– Имеют. Но конкретно сейчас конкретно они ничего плохого не делают, и нам привязаться не к чему.

– Вот именно, – пробормотала Кайндел. – Конкретно… Но со мной-то вы что собираетесь делать за то, что я просто от них защищалась? – миролюбиво продолжила она. – Арестовать? Расстрел на месте? Татуировку на лбу?

– Да нет, ты че? – слегка опешил парень. – Назовись хотя бы. Ну по имени.

– Виктория Бельская. Очень приятно.

– Где состоишь?

– Простите, а по-русски?

– Хватит прикалываться! – разозлился молодой человек. – На тебе форма, так что не надо вкручивать, что вольная птица. У тебя документы должны быть.

– На настоящий момент вполне себе вольная птица, – возразила девушка, почти и не покривив душой. – А форму донашиваю. Что ей пропадать-то? Сами смотрите – никаких знаков различия.

– Где служила? – более миролюбиво поинтересовалась девица.

– В армии. Демобилизовалась досрочно, сами понимаете почему, – бешено фантазировала курсантка, смутно вспоминая названия воинских частей под Питером, чтоб иметь возможность и дальше развешивать убедительную лапшу на чужие уши. – Развал армии и все такое. Что мне там торчать? Еще и не кормят…

Назойливые ребята вновь переглянулись, и Кайндел смутно ощутила какое-то колебание и безмолвный спор. Подумала, что, видимо, они кого-то ищут и теперь не уверены, стоит ли продолжать докапываться или так сойдет. «Кого ж они могут искать? – вдруг испугалась она. – Глупо полагать, в самом деле, что все вокруг охотятся только на тебя…» Однако сам факт того, что подобная мысль пришла ей в голову, уже настораживала. Просто так девушка никогда не волновалась.

– Ребята, я спешу. Ну в самом деле…

– До нашей штаб-квартиры совсем недалеко, – безапелляционно заявил парень. – Придем, разъясним тебе, какая магия допустима, а какая нет, в каких обстоятельствах можно пользоваться чарами, а в каких нет, и пойдешь дальше.

«Воистину наглость – второе счастье, – подумала девушка. – Ведь они никто и звать никак. И ни прав никаких, ни силы реальной у них нет. Однако кто-то подчинится, потом еще кто-нибудь подчинится, а там возникнет всеобщая привычка, и, глядишь, даже не будет надобности бороться за влияние. И доказывать, что они имеют право на раздачу лицензий, на выработку „установленных образцов”… Ну, по крайней мере, до какого-то предела…»

– А откуда у вас подобные полномочия? – Она решила и осадить немного, и урезонить. – Вы что – госструктуры? Тогда будьте добры ваши удостоверения.

– А ты подумала о том, что нас элементарно больше, чем тебя? – с угрозой спросил парень. Второй, молчун, и смешливая девица разом подобрались.

– А вы не подумали о том, что за счет оружия я могу оказаться сильнее вас троих? – спокойно парировала Кайндел, уже зная, что с этими тремя никуда не пойдет.

– Ты об этой пукалке, что ли? Ну попробуй, попробуй, – пригласил парень. «У них имеется магическая защита от пуль», – сообразила девушка. Пользоваться магическим зрением, чтобы это проверить, ей было лень.

– Еще раз предлагаю вам оставить меня в покое…

– Последний раз предлагаем идти с нами добровольно.

Курсантка пожала плечами, отшагнула к стене и, выхватив пистолет, выстрелила парню в лицо, туда, где магическая защита обычно имела естественный изъян. Ведь любому магу мощный магический заслон помешает видеть, какие именно чары в него собираются отправить. От вспышки огня, которым полыхнуло заклинание, положенное на пулю, ей самой пришлось отпрыгнуть назад, заслониться незримым щитом. Под визг девицы Кайндел поспешно направила пистолет на второго парня, молчуна, который, хоть и обожженный, судя по жестам, собирался давать отпор. Спустила курок.

Девица, забыв о том, что надо бы сопротивляться, завизжала на ультразвуке и закрыла лицо руками. «Может, у нее защита мощнее»? – мелькнуло в голове у курсантки. Сделав усилие (каждое действие, которое прежде удавалось мимолетным движением воли, теперь проходило ощутимо тяжело), она обратилась к магическому зрению и выстрелила опять же в лицо, но не один раз, а короткой очередью из трех пуль. И бросилась бежать, ныряя за машины и их остовы, по Гороховой в сторону Садовой. Смотреть, что там с ребятами из «Дозора», ей было некогда.

«Решай, решай, что делать, ведь магии у тебя почти нет», – напомнила себе Кайндел.

– Стой, дрянь такая! – закричал кто-то позади нее. – Стой, сука!

Выяснять, ей ли действительно кричали и кто именно кричал (то есть был ли еще кто-то, кроме тех троих, которым бы сейчас раны зализать, если они вообще остались живы, а не обзываться), девушка и не думала, скорость не снизила. И, как оказалось, правильно. Предчувствие ее обманывало редко. Нырнув в сторону, она пропустила пущенное ей в спину заклинание, и то расплескалось дымными полосами огня по лобовому стеклу чьей-то машины. Взревела сигнализация. «Меткий какой», – с раздражением подумала курсантка.

Хлопнула рама на третьем этаже, и густой мужской бас на всю улицу возопил:

– Отошли, ублюдки, от моей машины! Щас выйду, ноги из жоп повыдергаю!

Далее прозвучало еще какое-то количество ненормативной лексики, но все тише и тише, из чего можно было сделать вывод, что мужчина отправился исполнять свою угрозу. Кайндел, лавируя между машинами, прибавила ходу. Но, проскакивая мимо магазина курительных принадлежностей «Табакерка», который по нынешним временам пребывал в состоянии глубочайшего упадка, даже на восстановление витрины возможности не было – ее просто закрыли куском фанеры – обнаружила, что впереди из-за угла выскакивает компания из четырех парней.

– Ребята-а! – прозвучало позади. – Держите ее! Вот она.

Догадаться, что крик был адресован тем парням, впереди, девушка догадалась без напряжения и, связав одно с другим, резко поменяла траекторию движения. Правда она понимала, что ее это не спасет, сравнительно узкую Гороховую улицу нетрудно было блокировать вчетвером, а приближаться к этим четверым так, чтоб проскакивать прямо у них между рук, она не рискнула бы. Будь при ней ее магия, все могло бы сложиться иначе, но сейчас она не рискнула бы сколдовать хоть что-нибудь сложнее вспышки пламени или ментального удара. А то оглянуться не успеешь, как, прибив одного противника, упадешь в обморок на руки остальным. То-то будет весело, то-то хорошо…

От преследователей пришлось уворачиваться за машины. Такой темп изнуренная телепортационной магией Кайндел выдерживала только потому, что последний год ее весьма усердно тренировали офицеры, хорошо представляющие себе, что нужно среднему десантнику или на худой конец нормальному солдату, но еще только начинающие понимать, что требуется хорошему магу. Поэтому своих курсантов гоняли так, как им самим было привычно.

Убегая от четверых парней, девушка заложила почти ровный полукруг и снова оказалась возле табачного магазина. Здесь ее уже ждали, двое или трое – она не разглядела сразу, машины загораживали обзор. Между боевыми заклинаниями она лавировала, как слаломист между стойками. Преследователи попытались взять ее в кольцо или хотя бы прижать к машине, но, решив, что продираться между парнями опасно, нырнула под машину.

К счастью, это была Лада с высокой посадкой, пусть перемазавшись, но девушка протиснулась под днищем со скоростью убегающей от лисы землеройки и сразу взяла влево. Правда, там ее ждали двое, они уже растопырили руки, зная, что их не обогнуть из-за наставленных машин (пока будешь протискиваться, раз пять успеют перехватить), и Кайндел прикидывала, как прорываться. Наставила на них пистолет, вспоминая, сколько пуль там еще осталось в магазине и не получается ли у нее банальное «взятие на понт»…

Но в этот же момент с грохотом распахнулась железная, хоть поцарапанная немного, но еще крепкая железная дверь подъезда, и на улицу вывалился круглый, красный от ярости почти двухметровый толстяк с монтировкой.

– Убью, суки! – заорал он с порога, еще не успев заметить пистолет в руке девушки. – Что с моей машиной сделали, сволочи?!

– Это не я! – выкрикнула Кайндел, опустив пистолет, с силой оттолкнула мужчину от двери и, заскочив в подъезд, под аккомпанемент его удивленного: «Куда ломанулась, дура?» с силой захлопнула за собой дверь.

Судя по всему, домофон здесь работал. И хорошо, если мужик не сразу сообразит открыть подъезд своим магнитным ключом. А не сообразит, так ему преследователи подскажут. «Что им могло быть от меня нужно? – удивилась она, взбегая по лестнице к окну промежуточной площадки. – Что им нужно сейчас, я понимаю. Но кто ж знал, что ту дурную троицу будут пасти еще человек десять? Что им было нужно?» Девушка пожалела, что не озаботилась задать тем троим пару наводящих вопросов. Они, наверняка не распознав, охотно ответили бы ей и даже не поняли, что сказали больше, чем хотели. А она б все поняла.

Одно более чем очевидно – они кого-то искали. Какую-то девицу. Не факт, что ее, но такая вероятность тоже есть. Распахивая окно на втором лестничном пролете (на первом оно было забрано решеткой, наверное потому, что прямо под ним располагалась то ли крыша какого-то архитектурного излишества, то ли просто козырек), она подумала: «А что если Ночь узнала, что ее артефакт находится у меня?», но тут же отбросила эту мысль. Если б было так, за ней бы охотился весь Круг, а тут какой-то Дозор.

Ни о каких Дозорах она не слышала. Однако можно было предположить, что в Петербурге существуют не только фанаты книг той же Джоан Ролинг, но и Лукьяненко. Только им-то она чем не угодила? Снизу уже шумели голоса, топотали сапоги, и девушка ловко перемахнула через подоконник, выбралась наружу и повисла на руках, примериваясь к крыше внизу. Примерилась, спрыгнула (даже довольно мягко, без особого грохота), скатилась на неровную поленницу дров, потом на землю и кинулась к другому краю двора. Прохода насквозь здесь не оказалось, типичный двор-колодец, и, подскочив к приоткрытому окну первого этажа, одним махом влезла внутрь.

– Эй, она внизу! – заорал кто-то, видимо, из открытого окна дома напротив.

«Ёлки-палки, углядели!» – подумала Кайндел, показывая пистолет обитательнице квартиры, заметившей, что в окно кто-то лезет, и подскочившей выгонять. Женщина тонко взвизгнула и отпрыгнула к стене, заслоняя лицо руками. Если бы здесь оказался мужчина, девушка не стала бы пытаться пугать, потому как можно было получить обратную реакцию – в нынешние времена народ по большей части был пуганый. Сейчас же ей просто надо было убрать женщину с дороги.

– Делала б ты отсюда ноги, – бросила она, задержав шаг уже в коридоре. – Они ж тоже сейчас сюда полезут…

– Кто ты такая? – прорыдала женщина.

Курсантка отмахнулась и ткнулась в первую же дверь по коридору справа. Сообразила, что это явно не входная дверь, а просто вход еще в одну комнату, и бросилась дальше. Входная дверь была заперта, но к счастью оказалось, что замок открывается изнутри без помощи ключа, достаточно лишь повернуть рычажок. Кайндел вырвалась в подъезд и кинулась по лестнице на второй этаж. Нетрудно было сообразить, что на выходе из подъезда ее будут ждать, тем более что выход – в тот же двор.

Ей нужно было попасть во двор по ту сторону дома.

На лестнице, слава богу, оказалось слепое от пыли окно, выходящее явно на ту сторону двора. Девушка вышибла его, бойко вылезла – и тут обнаружила, что спрыгнуть вниз не так-то и легко. В мусоре, наваленном внизу, она переломала бы ноги, как бы аккуратно ни падала. Поэтому, не решившись на прыжок, курсантка уцепилась за карнизы и архитектурные выступы здания, и аккуратно, миллиметр за миллиметром, поползла по стене. Добралась до угла, а оттуда – к другому окошку, которое ей удалось выбить не с первой попытки – а попробуй поразбивай стекло, если даже размахнуться толком не можешь, потому что вынужденно прижимаешься к стене, как к самому драгоценному другу.

Как бы ни была сложна эта задача, она решила и ее. Перевалилась через подоконник и побежала по неопрятному коридору, который через каких-то несколько шагов сделал поворот и уперся в дверь, которая, к счастью, выглядела солиднее, чем оказалась на деле. Кайндел навалилась, потом, сообразив, ударила ногой по замку, потом еще раз и вырвалась на свободу. Крутая лестница, настолько потрепанная и грязная, что невозможно было понять, металлическая она или деревянная, привела ее в донельзя грязный закуток, открытый во двор побольше, между двух полуразрушенных домов, находящихся в таком ужасном состоянии, что они производили впечатление свежих жертв хорошей бомбежки. Мимо них она, прыгая через груды мусора и бетонные обломки, понеслась изо всех своих убывающих сил.

Добралась до плохого деревянного забора с решетчатыми железными воротами, возле которых густо росла трава – так давно ими не пользовались, и, потыркавшись, все-таки нашла место, где ей удалось выбраться наружу. Здесь, на задворках большого торгового центра, выстроенного всего несколько лет назад, где большую часть торговых площадей теперь занимали разного рода кустарные мастерские и места увеселений, когда-то располагался шиномонтаж. Теперь – стоянка и площадка, где торговали привезенными из области дровами.

Здесь Кайндел торопливо запихнула в кобуру пистолет и спрятала кобуру под курткой. С оружием в городе теперь ходил каждый более или менее здравомыслящий и обеспеченный человек – любой, кто мог это оружие себе позволить, – поэтому легко можно было схлопотать пулю просто потому, что в твоей руке увидели оружие и испугались за себя.

Она торопилась, уверенная, что если преследователей пока не видно, то это лишь временно. Но сама чувствовала, что ее хватит ненадолго, бежать с такой скоростью до самой штаб-квартиры ей не светит, и надо что-то срочно придумывать. Метнувшись вправо, мимо больших автомобилей, вниз по небольшому асфальтовому спуску и сорванной с бетонного основания таблички «проход запрещен», она подскочила к небольшому аккуратному автомобильчику у задних дверей торгового центра и схватила за локоть парня, который только-только вылез из машины.

– Заработать хочешь? – спросила она.

– Сколько?

– Мешок картошки и пятьдесят литров бензина. В общем, договоримся.

– Далеко ехать? – деловито осведомился парень, ныряя обратно на водительское сиденье и поворачивая ключ в замке зажигания.

– Пара километров.

– Шутишь? За что ж тогда платить собираешься?

– За скорость.

– Понял. Садись.

Кайндел ласточкой нырнула на заднее сиденье, потому что туда было быстрее, и поспешила пристегнуться. Машина тронулась с места, в три приема развернулась на узком пространстве.

– Адрес говори.

– Мне надо к Львиному мостику. Как можно скорее.

– Понял. Едем.

«Однако, – подумал Рейр, с крыши полуразрушенного здания наблюдая за тем, как курсантка заскакивает в чужой автомобиль. – Очень даже однако!»

Он опустил мощный армейский бинокль, который щедро сдобрил разнообразной магией лучший маг-артефактник Круга, и покосился на сидящего рядом Тангро, задумчивого и даже рассеянного. Тангро, хоть и считался обычным бойцом Алого Круга, даже не рыцарем, хотя реально положение занимал намного более высокое. И все благодаря его магической мощи и другим возможностям. Возможностям, вполне соответствующим его драконьему виду.

– Вот она почти выкрутилась.

Тангро тоже посмотрел во двор, на отъезжающую от обочины машину. Ему бинокль не был нужен никогда. Даже если б они сидели на крыше девятиэтажного дома.

– М-да, – сказал он, вставая.

– Эти ребята из Дозора просто тупые олухи, – бросил Рейр. – Они ее сперва найти не могли, потом так по-идиотски упустили. Даже я отыскал ее быстрее. Особенно если сравнивать общее затраченное время.

– Они же совсем зеленые. – Тангро посмотрел на собеседника вопросительно. – Что делать-то планируешь?

– Глупый вопрос. – Рейр жестом показал другу на другую кромку крыши, ту, что была обращена к метро «Сенная площадь», которое только совсем недавно начало работать, и поезда ходили как электрички, по расписанию, раз в полчаса. – Ну побежали?

Подскочив к краю, они сцепились руками и шагнули вниз. Но, как и у выборгского замка, падение превратилось в полет. Правда, только для Тангро, но дракону не составило большого труда удержать также и своего спутника. Они приземлились очень плавно, прямо возле машины Рейра, и через несколько мгновений уже тронулись с места, выруливая на Садовую улицу. За рулем сидел магистр, а дракон пристроился на заднем сиденье – он почему-то не любил переднее.

– Где будешь ее перехватывать?

– На канале Грибоедова. Где придется, – произнес Рейр, объезжая декоративные ограждения. – А вообще эта девица соображает неплохо, надо отдать ей должное. Даже странно.

– Кстати, в магии она смыслит, – произнес Тангро.

– А ты с ней встречался, что ли?

– Ну было один раз. У кузнечной мастерской. Она довольно приличный маг. Для альва.

– Сейчас у нее нет магии. После перехода. Я тебе рассказывал.

– Тогда ее надо брать прямо сейчас, – оживился дракон.

– Это я и сам понимаю.

Умело управляясь с рулем, Рейр вывел автомобиль на набережную. Он торопился, и поэтому машину заносило на поворотах.

– Ты мог бы позвать на помощь ребят из Дозора, – подсказал Тангро. – Они ж согласились тебе помочь. Устроили б облаву.

– Без сопливых обойдемся. И так справлюсь, без путающейся под ногами молодежи. – Магистр Круга перехватил руль и предупредил: – Внимание!

– Я всегда внимателен.

Автомобиль, на котором незнакомый молодой человек вез Кайндел по набережной канала Грибо-едова, внезапно обогнала чужая машина, противно и громко скрипнула резиной по асфальту, перегородила путь. Молодой парень успел только вжать в пол педаль тормоза, крутануть руль, ткнуться передними колесами в высокий поребрик у решетки набережной и сразу же уронил голову на руки. Курсантка ощутила аромат магии, но успела только распахнуть дверь со своей стороны. Перед ней выросла фигура мужчины в черном, с темными волосами и длинными пальцами на изящных руках.

– Здравствуй, Кайндел, – сказал он. – Не вынуждай меня применять в отношении тебя силу. Я знаю, что магии у тебя сейчас практически нет. Выходи, поговорим.

– Только поговорим? – хмуро уточнила девушка, вылезая из машины. – А вообще стоило бы, потому что я тебя не знаю. Почему ты меня преследуешь?

– Не догадываешься?

– Догадываюсь, что еще год назад тебя в Круге не было.

– В Алом Круге, – поправил он. – В самом Круге я уже был. Хоть и считанные дни… А ты проницательна, мне тебя правильно описывали.

– Я с тобой незнакома, – устало повторила Кайндел, глядя на замершего у второй машины Тангро. Она его, разумеется, узнала. Это был тот самый парень, с которым она сражалась у кузнечной мастерской, которого потом видела в «снежном» видении в образе дракона.

– Оно и понятно, – успокаивающе ответил Рейр.

На этот раз он не стал пользоваться руками, хотя жестикуляция сильно облегчала составление заклинаний, особенно быстрое. Но, несмотря на то что противница почти не имела возможности накладывать чары, он избегал рисковать. Достаточно уже того, что он уступает своей порочной страсти играть с жертвой, будто кошка с мышкой. Если позволять себе еще и недооценивать врага, то это вообще закончится печально. Следуя здравому смыслу, следовало бы без разговоров усыпить ее, как и парня за рулем, потом опутать заклинаниями и, упакованную, будто подарок к Новому году, передать координатору. Но девица заинтересовала его, с ней захотелось поговорить.

Когда она, потеряв сознание под действием незаметно наложенного им заклинания, осела, он ловко подхватил ее на руки и понес к своей машине.

– Дальше я один поеду, – сказал он Тангро. – А ты высаживай этого фрукта и поезжай в Сосновую поляну. И передай координатору, что я взял Кайндел.

– Тут бензин почти на нуле, – сказал, заглянув в салон, спутник Рейра.

– Возьми в багажнике канистру.

Не без труда магистр затащил девушку на переднее сиденье автомобиля, пристегнул для надежности ремнями безопасности и торопливо уселся сам. Здесь, в полуквартале от штаб-квартиры ОСН, он не мог чувствовать себя уверенно. И так было крайней наглостью захватывать курсантку Организации прямо здесь. Крайней наглостью.

Ведя автомобиль, он время от времени поглядывал на бесчувственную пленницу. Черты ее лица болезненно обострились, поэтому она казалась измученной и слабой. «Внимательней, – сказал сам себе молодой человек. – Именно такие, трогательные и бессильные, на поверку оказываются крепче остальных. Прочные на разрыв, как кожаный ремень».

Его предчувствие до определенной степени оправдалось – девица зашевелилась, когда он, отчаянно руля, пытался миновать завалы на Ленинском проспекте и, если б отвлекся, запросто впилился б в одну из каменных или бетонных груд. Похоже, то ли местные жители, то ли какая-нибудь уцелевшая несмотря ни на что строительная фирма затеяла сразу и ремонт старого здания, и возведение нового, и починку дороги. И, конечно, все это без особого порядка. Поэтому положить на пленницу еще одно заклятие сна или там обморока он не мог. И, опасаясь какого-нибудь удара по голове, мгновенно возвел между собой и ею самый простой магический щит. Но теперь, даже вырулив на ровную дорогу, вынужден был ждать, пока ослабнет и исчезнет щит, потому что магическое действо псионического типа через пусть даже собственную, но такую примитивно-прочную защиту нельзя проводить – оно не будет действенно.

Впрочем, очнувшаяся девушка не стала вести себя по-бабьи истерично, рваться из машины и кричать, она поерзала в кольце ремня безопасности, устроилась поудобнее и принялась беззастенчиво рассматривать Рейра.

– Ты мог бы хотя б представиться, – намекнула она.

Голос был спокойный, без демонстративности. Это ему тоже понравилось.

– Рейр, магистр Круга.

– Которого?

– Никоторого. Старший магистр. Представитель Высших Одиннадцати.

– Ты кого-то сменил? – Курсантка наморщила лоб, пытаясь сообразить, что именно ей непонятно.

– Никого я не сменял. Просто в Круге добавился еще один старший Аркан.

Она повернула голову и посмотрела на него с такой пристальностью, что он сразу вспомнил, какое положение та сама занимала в Круге. Молодой человек не верил, что женщина и в самом деле способна быть стоящим аналитиком, а при взгляде на Ирис уверился в своей правоте – по его мнению, свое высокое положение она занимала без толку. Теперь же обостренное, почти звериное чутье заставило его насторожиться и условно допустить, что сидящая рядом с ним девушка – не Ирис, что, возможно, она в самом деле способна на что-то.

Поэтому стоит быть чуток осторожнее с ней. И на всякий случай следить за своими словами.

– Какой Аркан? – с интересом спросила Кайндел.

– Смерть, – холодно улыбнулся он. Обычно собеседников это на время примораживало к месту. Рейр считал полезным иногда навести на собеседника страх.

– Как пафосно. – Пленница слегка пожала плечами. Судя по отсутствию реакции, ее воображение прием магистра и в самом деле не поразил.

– Согласен.

– Значит, ты в Круге что-то вроде наемного убийцы, я права?

– Ну почему сразу убийцы. Не совсем…

– Твоя функция, получается – найти и уничтожить. Исполнить приговор гроссмейстера. Собственно, эту функцию можно описать и как-то еще, не суть важно.

– Значит, ты все-таки что-то слышала о нововведениях в составе магистров? – уточнил Рейр.

– Нет. Но догадаться несложно. Я знаю Ночь и Лорда, знаю Ан Альфарда и Ольха. Могу себе представить, в какую сторону пойдет их мысль. Чем еще, по их мнению, может заниматься Аркан Смерти?

– Если ты, как говоришь, способна представить себе, в какую сторону пойдет мысль главы Круга, то почему же Организация еще не выиграла эту войну?

– Я не говорила, что способна предвидеть будущее. Но даже у тех, кто будущее читал, будто раскрытую книгу, как известно, не все в их жизни получалось. К тому же далеко не все зависит от аналитика. Куда важнее усилия всей команды в совокупности. А ты разве так не считаешь?

– Считаю.

Они немного помолчали. Защитное заклинание постепенно истаивало, и уже можно было попробовать усыпить пленницу, но он медлил. Молодого человека все больше начинал интересовать этот разговор.

– Куда ты меня везешь? – спросила Кайндел, глядя в окно. Ни выскочить, ни напасть на него она не пыталась, и Рейр подумал, что она понимает – почти любое ее действие было бы бессмысленно. Ни выскочить из движущейся машины, ни справиться с мужчиной она не могла. – В Стрельну?

– Не совсем.

– Ну я имела в виду – в Красные Зори?

Он покосился на нее и даже чуть не упустил нужный поворот.

– Ты и об этом знаешь?

– Не знаю – догадываюсь.

– Слишком уж о многом ты догадываешься.

– Наверное, потому Ночь и приказала тебе открыть на меня охоту, – сухо ответила Кайндел.

– Ночь ничего не может мне приказать. Она всего лишь координатор питерского Алого Круга.

– А у московского кто координатор?

– Ты не знаешь?

– Уверена, это знает офицер ОСН, в обязанности которого входит собирать подобную информацию. Со мной он не делится.

– В Организации тебя не признают аналитиком? – Рейр снова покосился на нее, с любопытством.

– Пока нет.

– Или не доверяют?

– И это тоже.

– Ты на диво лаконична в своих ответах. Краткость – сестра таланта?

– Ну ты, положим, тоже не слишком откровенничаешь.

– Верно. – Магистр рассмеялся. Скорость опять пришлось снизить – дорога была перекопана. Видимо, для починки каких-то труб или проводов взломали асфальт, а класть его заново не стали – разровняли, присыпали гравием и оставили как есть. Да и как его положить без специальной техники? – Но всегда приятно побеседовать с умным собеседником.

– Если это комплимент, то он, пожалуй, неуместен.

– Какой бы ни был. – Молодой человек резко крутанул руль и прижал автомобиль к обочине. – Мда, а вот с бензином я не угадал. Если б не пришлось объезжать тот завал… – Он неторопливо открыл дверь и выбрался наружу. Вдохнул чистый воздух (шоссе было почти пустынно, и, судя по всему, здесь вообще редко проезжали автомобили). Потом без спешки заглянул в багажник. – Мда… Фарндо… Причем забрал ведь обе канистры, а не одну.

Он помедлил, покачиваясь с носки на пятку. Кайндел сидела в салоне, запрокинув голову на подголовник, и даже не отстегивала ремень безопасности. Казалось, ей вообще все равно, что с ней будет. Это удивило Рейра, ведь девица не могла не предполагать, что будет с нею, когда она попадет в руки своих прежних сподвижников. На что она рассчитывает? Неужели согласна перейти обратно в стан недавнего врага? Или это просто маска? Игра?

– Ты можешь вылезти, размяться, – крикнул он.

Девушка медленно выбралась из машины и огляделась.

– Это же Стрельна…

– Да, недалеко от Стрельны.

– Значит, если не в Красных Зорях, то получается, что Ночь обосновалась в Петергофе? Я как-то не ожидала подобного. Что могло ей там понадобиться? Особых областей магической напряженности там нет.

Рейр обошел вокруг машины.

– Просто любопытство?

– А что тут еще может быть? – спокойно осведомилась девушка. Она неторопливо разминалась, потягивалась, пыталась размассировать себе крестец. – Омерзительная это штука – сонные чары.

– Не сонные, а заклинание обморока.

– А разница?

– Да, собственно, никакой. По действию и последствиям. Кстати, я не думал, что у них есть последствия. Какие?

– Последствие одно – затекшее тело, – ответила Кайндел.

Она держалась непринужденно – с интересом разглядывала чужую машину, даже подошла посмотреть на багажник. Казалось, ее ничто в этом мире не беспокоит. Казалось, она выехала за город на небольшую прогулку.

– Так что же ищет Ночь в Петергофе, если не место магической напряженности?

– Ты знаешь, помимо активных в магическом плане областей есть еще области стыка энергетических массивов и пластов.

– Ясно, области, где можно в будущем разместить телепортационные системы, – кивнула девушка. – Я поняла.

Магистр неопределенно хмыкнул и тут же поймал себя на мысли, что даже по такой неопределенной реакции собеседница может прочесть утвердительный ответ. А значит, за своими реакциями следует следить еще строже. «Однако ж девка не промах», – подумал он, заметив ее сонный повидимости взгляд.

– Так, осталось где-то раздобыть немного бензина, – сказал он, решив перевести разговор на другую тему.

– А разве на местных бензозаправках…

– Ты отстала от жизни в своем ОСН. Как я понимаю, вашим ребятам бензин выдают без ограничений, по потребности.

– Более того – его прямо сразу заливают в баки. И выдают уже готовыми для заправленных машин.

– Во. Устроились. Буржуи… Нынче купить бензин на заправке – это удача наподобие того, чтоб пять раз шестерку выкинуть на игральном кубике. Поэтому я возил с собой две канистры. А Тангро вообще несообразителен. Поэтому и взял обе канистры.

– Несообразительный-то несообразительный, а как с энергиями управляется!

– Ну он же дракон.

– А ты?

– М? – Рейр слегка откинулся назад, чтобы лучше видеть лицо собеседницы.

– Ты – кто?

– Я кто? Да человек я.

– Просто ты немного странный… По своей энергетике.

– Ладно. Я странный человек. Так сойдет?

Они оба посмеялась, и вполне искренне. Глядя на нее, Рейр понимал, что она начинает ему нравиться. Он с полным правом считал себя мастером псионики и здесь знал наверняка, что никакого очаровывающего воздействия нет и в помине. Он относился к женщинам свысока, потому что не считал нужным уважать слабых. Тех женщин, которых другие признавали сильными, он презрительно называл истеричками. И действительно, слишком много в них было надрыва и желания продемонстрировать что-то – хоть собственную независимость, хоть ум или значимость. По-настоящему сильные женщины ему пока еще не попадались.

Рейру нравились те, которые были естественны от первой и до последней минуты своей жизни, но такие, прежде встречавшиеся ему на жизненном пути, больше напоминали наивных детей, чем взрослых людей, способных отвечать за собственные поступки и постоять за себя. Сегодня он впервые засомневался – а действительно ли не бывает на свете женщин, которых можно уважать?

Он с интересом наблюдал за нею, ища хоть искру паники или растерянности и с удивительным для самого себя удовлетворением не замечая ни одной. А она задумчиво разглядывала автомобиль.

– Неужели ты не способен создать бензин или преобразовать в него что-то другое? – поинтересовалась она.

– Конечно нет. Материализация – самое сложное магическое действие, какое только можно представить. Ну разве крупные магические системы, аккумулирующие и порождающие энергию. – Он помолчал. – А ты способна на подобную магию, как я понимаю.

– Ну всяко не сейчас, – улыбнулась она.

– А вообще?

– Вообще, пожалуй, да. Своеобразие альвийской магии, собственно говоря – это как раз способность к материализациям и работа с энергиями стихий напрямую.

– Вот как? Но думаю, даже если бы ты сейчас была в состоянии воспользоваться своей магией, ты не стала бы обеспечивать мою машину бензином. Я прав?

– Естественно. – Снова улыбка, спокойная и откровенная.

«Какая выдержка», – уважительно подумал магистр Круга. Ему всегда приятно было иметь дело с достойным противником, пусть даже это намного сложнее. От чужой слабости он уставал, как от затянувшегося недомогания.

– Ладно, – согласился он. Вынул мобильный телефон и ткнул кнопку. – Привет, Демон. Слушай, я тут застрял возле мостка в парк близ Стрельны, на нашем новом месте. Без горючего. Подвези мне канистру, ладно?

В тот же момент Кайндел неторопливо нагнулась над открытым багажником, вынула оттуда аккуратно уложенный в холстину меч, вложенный в отделанные металлом ножны – она приметила его еще раньше, при первом взгляде в багажник. Своими чувствами и мыслями она владела в совершенстве и знала, что нужно сделать, чтоб их никто не почувствовал, не угадал. Конечно, для этого надо было абсолютно владеть собой, поэтому усилием воли она заставила себя не думать о том, что могло произойти с ней в плену. Ни к чему об этом думать.

Девушка знала, что в тот момент, когда человек подносит к уху телефонную трубку, его внимание концентрируется на разговоре. Конечно, на резкие движения, на чужую неуверенность он обратит внимание в тот же миг, а вот если действовать естественно, без спешки, то можно выгадать пару секунд.

Сунув меч под мышку, курсантка сделала пару шагов вбок, после чего нырнула в кусты и покатилась под откос. Короткий удивленный крик позади лишь подхлестнул ее. Подхватившись, она кинулась в сторону парка, пригибаясь и надеясь, что, по крайней мере, какая-то фора у нее есть и ей хватит.

То, что пленница бросилась наутек, Рейр почувствовал на пару мгновений позже, чем следовало бы.

– Стой! – крикнул он рефлекторно и тут же подивился собственной глупости – можно подумать, в этом выкрике есть хоть какой-то смысл, кроме как возможность дать пленнице понять, что ее побег обнаружен и сейчас будет погоня. Он кинулся было за ней, но понял, что вот так, с бухты-барахты ее не поймать, и задержал шаг.

– Что там у тебя? – волновался Синий Демон, рыцарь Алого Круга, с которым Рейр был на связи. – Что стряслось?

– Сбежала. Кайндел сбежала.

– Она что, была у тебя не в отключке?

– Нет. Так уж получилось.

– Ну ты даешь…

– Хватит причитать, давай, выдвигайся со своими людьми в Красные Зори. Живо! Никуда Кайндел не денется, наверняка возьмем ее еще в парке. Давай.

– Минут через двадцать будет первая машина.

– Не гоните слишком-то! – предупредил Рейр, но связь уже прервалась. Он пожал плечами, сунул мобильный телефон в карман и полез в салон за своим мечом. Собственный клинок он никогда не возил в багажнике, только под рукой или уж, по крайней мере, где-то рядом.

А Кайндел, прижимая к себе меч, неслась прочь от автомобиля Рейра. Одним махом взлетела на мостик, сбежав с него, бросилась в сторону и только тут рискнула обернуться. Но лишь на миг, убедившись, что преследователя не видно, и побежала дальше. Здесь росли высокие, по плечо взрослому человеку разлапистые папоротники – прямо как в девственном лесу, было много кустов, и приходилось смотреть под ноги, чтобы не запутаться и не упасть.

Она не слишком-то хорошо знала эти края. Со стороны – пожалуйста, ей приходилось видеть местный дворец, долго служивший домом отдыха, а потом прочно и надолго опустевший, сквозь кроны деревьев, из-за ограды, проезжая мимо на автобусе. Еще она знала, что вот там, впереди и справа, должен быть внушительных размеров холм. Согласно байкам, он отмечал собой вход в местные подземелья, после революции, правда, опустошенные и засыпанные. Так это или не так, девушка не знала и не хотела знать.

Но, миновав этот холм, курсантка слегка приободрилась. Слева уже показался сам дворец, находящийся, конечно, в самом плачевном состоянии, несомненно, уже двадцать и тридцать раз ограбленный местными жителями от крыш до подвалов (кое-где даже стекла были не выбиты, а аккуратно вынуты). Впрочем, разгул грабежа заброшенных строений можно было понять. Если вещи нельзя купить, то где же их брать? Обогнув угол здания, Кайндел выскочила на террасу, откуда должен был открываться вид на нижний парк, но, поскольку от парка практически уже ничего не осталось, то и вида никакого не было. Давным-давно высохший фонтан был расколот, шпалера, по которой прежде ползли виноградные лозы, повалилась, а с ограды была содрана добрая половина металлических штырей. Должно быть, в ближайших мастерских их переплавляли и перековывали на нужные вещи.

Кайндел замялась – она смутно представляла себе, куда здесь можно было спрятаться. А спрятаться было необходимо – стоило бы хоть чуток привести себя в порядок и обдумать сложившееся положение. Она обежала здание и углубилась в кусты, заполонившие старый парк.

Она понимала, что вернуться отсюда в город не так-то и просто. Пешком ей не дойти, тем более что она довольно смутно представляет себе, куда именно идти. Разумеется, никакой проблемы не было бы, если идти вдоль шоссе, однако именно на шоссе ее и будут искать. Еще каких-нибудь полчаса, и на шоссе уже будет предостаточно людей Алого Круга, и ее, Кайндел, уже будут ловить под каждым деревом. Конечно, отыскать ее в здешних зарослях – дело трудное. Но не невозможное.

Значит, надо находить какой-то другой выход. На что она способна без магии? Ни на что. Выдравшись из очередного куста, Кайндел остановилась и, запрокинув голову, стала рассматривать развалины, выросшие перед ней. Не сразу ей удалось сообразить, что это развалины некогда очень красивой и большой церкви. Пожалуй, по своим размерам эта церковь даже тянула бы на храм, располагайся она в более подходящем для этого месте.

Однако теперь от нее остался только мощный кирпичный остов. В прежние времена умели делать кладку, да так, что столетия спустя обратно разделить церковь на кирпичи не удавалось даже с помощью бульдозера. Да и остов крыши, хоть и источенный временем до предела, пока еще держался, намечая округлый, гордый силуэт нескольких куполов.

Перескакивая с камня на камень, Кайндел забралась внутрь развалин и, поколебавшись, полезла выше, по груде битого кирпича на то, что когда-то, должно быть, использовали как хоры. Вскарабкаться туда стоило огромного труда, потому что пользоваться лестницей, уцелевшие части которой внешне казались надежными, она не решилась. Труднее всего было стащить с собой меч. Но, наконец забравшись туда, девушка прижалась к кладке, на которой лишь у стыка с кусками балкона остались следы штукатурки. И на миг прикрыла глаза.

Если нет возможности выбраться отсюда самой, то надо обращаться к помощи ОСН. Телефона нет, значит, надо искать какой-то другой путь. И дождаться, пока оэсэновцы доберутся сюда. Значит, если магии нет, ее надо каким-то образом себе вернуть.

«Что бы тебе могло в этом помочь? – спросила она себя, стремясь мысленно разложить все по полочкам. – Например, артефакт Муавия Маургина. Но он неизвестно где, возможно в сейфе Одина. Что еще тебе может помочь? – Она подумала и неуверенно предположила: – Хороший магический источник. Но где можно поблизости взять магический источник, хоть хороший, хоть плохой? Правильно, негде. Значит, приходится выбирать между этими двумя невыполнимыми условиями…

Действительно невыполнимыми»?

Она задумчиво посмотрела в небо над головой, а потом плотно опустила веки и расслабилась. Не так просто было выходить в медитацию в растревоженном состоянии, однако Кайндел это удалось. И она поняла, что не ошиблась – ее связь с магической печатью действительно сохранялась и теперь. Девушка почувствовала местоположение артефакта, хоть и очень приблизительно, но вполне отчетливо. Она даже подумала о том, как бы притянуть его к себе, но потом решила, что связи, пожалуй, будет достаточно. И протянула ее, словно нитку от челнока к основе на ткацком стане.

Тут же пришло и решение проблемы. Место, где она находилась, действительно было очень сильным по своей энергетике (весьма своеобразной энергетике, следовало это признать, быть может, оттого оно и оставалось до сих пор незанятым). Пребывай она в полном порядке, чувствовала бы себя здесь весьма уютно и многое могла бы сколдовать, дай только время. Но сейчас не было ни времени, ни возможностей. И даже с помощью печати она не могла восстановить энергетический баланс своего сознания до такой степени, чтобы чувствовать себя отдохнувшей и способной на настоящую магию.

Однако не без помощи артефакта Муавия Маургина она могла попытаться построить здесь определенного рода систему – малое подобие той, которая оплетала собой волшебный альвийский лес близ Кухиласвара. Это была адская работа, которую притом следовало закончить буквально за полчаса. К тому же кто мог гарантировать, что для нее подобная сложнейшая магия сразу после переутомления не закончится весьма печально? Даже, возможно, будет стоить ей жизни.

«Вот если ничего не предпримешь, это точно будет стоить тебе жизни, – подумала она невесело. – Интересно, Ночь уже здесь?»

Впрочем, это не имело значения. Она с трудом поднялась на ноги и, стараясь не терять ощущение связи с артефактом, погрузилась в ощущение энергии этого места. Приходилось торопиться, поэтому, и начиная, и продолжая, она действовала большей частью по наитию. Впрочем, и так и так в подобном деле, совершенно новом для нее, ей пришлось бы руководствоваться в первую очередь собственным воображением и логикой. Но, если б в запасе имелось хоть какое-то время, она действовала бы осторожнее. С оглядкой, может, с паузами. Сейчас же приходилось торопиться.

Она заставляла двигаться энергию этого места и возводила основание системы, которая создаст ей опору, а области магической напряженности даст хозяйку. И, действуя, не сомневалась, что эти ее усилия заметят как свои, так и чужие. Для любого мага, тем более того, который следит за изменениями в общей картине распределения энергий (а эксперты ОСН этим занимались постоянно, она об этом знала), возведение подобной системы подобно извержению крупного вулкана – и света, и шума, и дыма предостаточно.

Кайндел казалось, что она плавает в волнах света, потом – что потоки ветра, такого мощного, что он способен задушить человека, который пытается вдохнуть, охватывают ее со всех сторон. Она не ощущала пола под ногами, словно балкон уже обрушился, но думать о своих страхах не решалась. Тратить внимание еще и на это… Лишь разок у нее выдалась свободная секунда, и девушка подумала, что даже если под давлением магической энергии остатки церкви разлетятся в пыль и она грохнется с шестиметровой высоты, то наверняка не почувствует этого.

Просто умрет – и все.

Она видела, что парк наводнили фигуры, каждая из которых была окружена светящейся кромкой довольно интенсивной ауры. Маги или, по крайней мере, люди со способностями. Все они были одеты однотипно, в серое с алым. «Наконец-то у Круга дошли руки до того, чтоб ввести форму», – подумала она в момент очередного просвета. А потом диким усилием воли сделала так, чтобы те, кто ищет ее, пытаясь определить центр всего происходящего, не могли этого сделать.

Систему, возводимую наспех, пришлось бросить на полдороге, когда Кайндел поняла, что еще несколько мгновений, и ее сущность размоется в потоке энергии. Она вырвалась из тисков магической мощи получившейся конструкции, и ощущения тела обрушились на нее, словно своды церкви – на землю. Устоять на ногах не удалось. Курсантка упала, цепляясь за камни, едва не ухнула вниз, с остатков балкона, но удержалась. Вжимаясь в камни и пережидая первое потрясение, она смутно услышала голоса внизу и затаила дыхание.

Но через несколько мгновений поняла – пока ее не обнаружили. Судя по интонации, внизу перекликались те, кто искал следы ее присутствия, но не обнаружили их пока. Дождавшись, пока голоса чуть отдалятся, она сползла с хоров тем же путем, каким забралась на них, и, прижимая к себе меч, выглянула из-за бывшей колонны. Надо было обежать парк и в нескольких точках системы кое-что подправить впрямую. Будь у нее побольше сил и времени, будь артефакт, к которому она поминутно обращалась, у нее на пальце, все это можно было бы сделать прямо оттуда, с балкона в развалинах. Но раз ситуация складывалась иначе, приходилось бегать.

Правда, «бегать» – это было сильно сказано. Зажав в зубах ремешок от ножен, Кайндел поползла сквозь кусты, мысленно от души благодаря провидение, что здесь так много густой поросли, в которой можно спрятаться.

Извиваясь, будто ящерка, она перебралась через лысоватый пригорок и быстро завершила заботу над одной из пяти ключевых точек системы. И сразу же рванула влево, в заросли иван-чая, затихла там, пережидая, пока мимо пробегут трое парней, видимо, отправленные проверить сомнительный участок. Курсантка старалась передвигаться как можно бесшумнее, к счастью, день был ветреный, и ее шуршание в траве пропадало в общем шорохе. Единственное – одета она была в темное, поэтому заметить ее могли запросто.

До следующего нужного ей места она добралась не без труда, потому что дважды пришлось пересекать открытую обзору дорожку, к тому же не пустующую. Выжидая момент, Кайндел кидалась в кусты противоположного края дорожки, молясь, чтобы ее никто не заметил. И пока ей везло. Вторая точка располагалась почти у самой стены дворца, третья – неподалеку от бывшей сауны, которую растащили настолько основательно, что и крыши-то на ней не осталось. Здесь часть пути ей приходилось преодолевать по-пластунски, в высокой – по колено – дикой траве, таща за собой оружие. Потом долго ждала в крапиве, пока топчущиеся у остатков сауны парни, перекидываясь фразами вроде: «Да нет ее тут, давай вот там посмотрим», не уйдут наконец. Тогда же, сдерживая вой от ожогов в запястьях, перескочила через дорожку и спряталась в развалинах строения.

После того, как подкорректировала третью точку, девушка поняла, как именно, пользуясь возможностями получившейся магической системы, сделать себя намного более незаметной для чужих глаз. От применения чар ей снова стало нехорошо, однако она совладала собой и осторожно выползла из развалин, снова ухнула в крапиву, мысленно ругая и траву, и боевиков Круга, и себя, поползла дальше. За кромкой разросшихся кустов она решилась приподняться с земли, но тут же замерла, потому что по другую сторону куста остановились, беседуя, то ли трое, то ли четверо.

А еще через мгновение Кайндел узнала в числе прочих голос Лорда, главы Алого Круга, и от испуга посильнее стянула на себя ткань энергетического пространства этого места, чтоб координатор круга не почувствовал ее присутствия рядом даже на энергетическом плане. И тут же мысленно обругала себя последними словами – нет ничего глупее, чем действовать впопыхах, не подумав. Изменение в свободном движении энергий он должен был ощутить.

– Мои люди ничего не нашли, – произнес в заключение незнакомый курсантке голос.

– Пока не нашли, – поправил глубокий, хмурый, вечно недовольный голос Лорда, теперь – Холойга Суалтама О’Фейд.

– Да, разумеется. Мы будем продолжать.

– Ваши люди просто обленились. Давно надо было устроить что-то вроде облавы и прочесать территорию. Людей достаточно.

– Да, разумеется. Сейчас.

– Что-то происходит. Ты не чувствуешь? – задумчиво проговорил Лорд. Кайндел замерла, задержала дыхание и даже прикрыла глаза.

– Нет.

– Ну конечно. Ты же ничего в магии не смыслишь. Внимательнее. Приступайте к прочесыванию. Вот оттуда.

«Откуда бы вы ни начали, до меня вы доберетесь скоро», – подумала Кайндел. Она переждала, пока Лорд и его спутники отошли подальше, сорвалась с места и подбежала к дереву, на которое могла надеяться влезть. Заставила чары системы на какое-то время скрыть свой облик (глубоко надеясь, что это поможет) и со второго раза вскарабкалась на нижнюю ветку, а оттуда уже и повыше. Устроилась в кроне, завернулась в послушные ей потоки энергии и замерла.

На нее не должны были обратить внимание, если, конечно, ей удастся удержаться от лишних движений. Даже прикрыла глаза и попыталась расслабиться – ей нужен был хоть короткий отдых. Еще три точки, и система начнет работать. Она уже и сейчас работает, и огромное ей спасибо за те мелочи, которыми та наделяет свою создательницу. Уже после того, как прошла цепь облавы и девушка осторожно сползла с дерева, а потом, двигаясь за облавой, добралась до четвертой нужной ей точки, она снова услышала голос Лорда.

– То, что вы ее не нашли, не значит, что она куда-то сбежала. Ерунда, наши ребята следили за периметром. Там залив, он просматривается, а в той стороне шоссе. Там стоят наши машины.

– А может, она сделала отсюда ноги еще до прибытия бойцов. Может, Рейр ошибся.

– Рейр не ошибся.

– Но он же упустил ее.

– Неважно. Он не ошибся. Когда мы только прибыли, я ее чувствовал где-то здесь. Она колдовала. Кстати, обрати внимание на то, как изменилась энергетика места.

– А она изменилась?

– Изменилась, изменилась. И не забывай, что Кайндел – альв. Ищите ее…

«А ты как всегда на высоте, Лорд, – думала девушка, возясь с пятым, последним участком системы, самым сложным. – Надо отдать тебе должное. Ты правильно понимаешь ситуацию. Молодец…»

Здесь ее ждали проблемы – система не желала подчиняться. Теперь курсантка ОСН четко знала, что ей нужно, только не знала, как этого добиться. Узел энергетических нитей выскальзывал из пальцев, заклинание не ткалось, поэтому она дважды бросала свое занятие и начинала сначала. Не сразу, далеко не сразу она поняла, в чем дело, взялась составлять заклятие по-другому, но, завершив его, поняла, что в действительности это не конец. И доделывать систему по-настоящему ей предстоит там же, где она ее начинала.

Кайндел вздохнула с облегчением и оглянулась. Вовремя.

– Эй, она тут! – крикнул кто-то, кого она не видела из-за молодой осиновой поросли, и девушка бросилась бежать в сторону развалин церкви, понимая, что скрыться от глаз вряд ли сможет, но если и сможет, то не здесь, где ее уже увидели.

– Я же говорил! – понесся вслед и выкрик Лорда. – За ней, быстро! Отжимайте от залива!

«Какой еще залив? – удивилась она, несясь быстро, словно заяц, преследуемый псами. – При чем тут залив?» Дважды она пробегала мимо бойцов Круга, но на этот раз не забывала стягивать на себя ткань энергетики пространства, и ее никто не замечал. Подскочила к развалинам, вскарабкалась на остатки цоколя и вновь погрузилась в переплетения магической системы, вполне отдавая себе отчет, что в этой ситуации ей невозможно будет и дальше оставаться незаметной. Но здесь приходилось выбирать из двух вариантов, хоть каждый из них предлагал обессиленной Кайндел не так уж много преимуществ.

«Я могу лишь надеяться, что люди ОСН скоро подоспеют сюда, – подумала она. – А если нет… Если нет, то мне всяко не следует даваться живой в руки своих былых сподвижников».

Трудно было успокаивать себя, убеждая, что Эйв Шреддер, Испытатель или Роннан – хоть кто-нибудь из них – уверились, что если она еще не явилась в штаб-квартиру на канале Грибоедова, значит, с ней что-то случилось. Трудно убедить себя, что она настолько важна и ее будут усердно искать. Ну и то, что эксперты, заметив серьезное возмущение энергий близ Стрельны, тут же передадут информацию Одину и тот решит, что в Красных Зорях орудуют люди Ночи.

Есть надежда, что он именно так и решит. Ведь Кайндел сама предупреждала его о возможности подобного интереса координатора Круга к этому месту. Однако информация может не дойти до него вовремя, она может не показаться ему важной, он может решить, что сейчас нет сил атаковать Стрельнинский район… Как бы там ни сложилось, она выбрала линию поведения и вынуждена придерживаться ее, потому что выбора ей не оставили.

– Где она?! – кричали в парке.

Заканчивая магическую систему, девушка торопилась, и от усилий кровь прилила к лицу. В какой-то момент курсантке даже показалось, что сейчас она выступит сквозь поры, зальет все лицо. Но это был простой страх перед мощнейшей магией, которая могла перемолоть ее сущность, сдай она свои позиции хоть в чем-то.

– Она вот там! Держи ее!

Положив последний штрих на систему, Кайндел пробежала развалины насквозь, спрыгнула с цоколя прямо в заросли иван-чая и сныти, бросилась бежать. Связь с системой она ощущала очень ясно, и в чем-то это могло ей помочь… Но лишь в чем-то. Теперь, когда ее заметили, бессмысленно было пытаться стянуть на себя чары незаметности, растворить в парке – это пустая трата сил и времени. А значит, ее поимка – это лишь вопрос времени. Спохватившись, она проникла сознанием в глубины системы и внесла кое-какие изменения в ткань пространства, по крайней мере, в ее магическое выражение. Теперь у нее было немного больше шансов, а в ее попытке сбежать появлялся смысл.

Относительный, конечно.

– Отжимай ее от залива! – донесся чей-то крик, и девушка услышала впереди хруст торопливых шагов. – От залива отжимай!

«Сдался им этот залив, – подумала она, изменяя траекторию движения. – Что я, по их мнению, вплавь должна пуститься»? Она описала неровную дугу и на этом этапе поняла, что ловить ее будут на довольно ограниченном пространстве. Впереди и сбоку были их люди, и даже прорвись она сквозь их линию, за ней будет другая. «Где лучше встретиться с бойцами лицом к лицу? – спросила она себя, ныряя вправо и таким образом избегая встречи с очередным боевиком. Спросила, отлично зная ответ. – Ну и зачем я оттуда убегала?»

Это был вопрос из тех, что остаются без ответа. Перемахнув через канаву, она буквально налетела на одного из парней, ловивших ее. Выучка сама дала о себе знать – руки и ноги действовали, как у искусственно созданного существа с раз и навсегда заложенной в память программой. Она отклонилась от рук, ловящих ее, ударила ногой по боку, качнулась в обратную сторону и добавила удар ребром ладони по горлу. И, отпрыгнув, побежала дальше, не слушая хрипов парня, который, считай, уже не жилец. «А ведь так просто тебе это удалось лишь потому, что он не ожидал от тебя ничего подобного, – сказала она себе, имея в виду, что надо быть осторожнее и внимательнее. И тут же признала: – Не на многое ты сейчас годишься».

Она подумала, что не отдыхала по-настоящему с самого момента перехода из волшебного леса в Петербург (сон в квартире на Гороховой не в счет, этот провал в небытие вряд ли мог считаться полноценным отдыхом) и сейчас истощена не только магически, но и физически. Конечно, тренировки скажутся, и она сможет еще долго наматывать круги по парку. Или драться. Правда, очень посредственно.

Еще с одним бойцом Круга ей пришлось схватиться у самых развалин. Он был неплохо обучен, но девушку спасло то, что в самый ответственный момент рукопашного боя парень решил применить против девицы магию, дабы, как приказано, захватить ее в плен. Он еще успел удивиться, что магия ему не удалась, перед тем как курсантка заученно нанесла ему смертельный удар в висок и, оттолкнув от себя обмякшее тело, вскарабкалась обратно на цоколь.

Здесь, пожалуй, даже было удобнее. За спиной оказалась цельная стена, справа – выступ алтаря, слева – узкая полоса выступающего фундамента, и без особого забраться сюда можно только с одной стороны. Кайндел аккуратно сняла с плеча, положила под ноги меч (во время драк она роняла его на землю, а на бегу вешала через плечо, используя привязанные к ножнам ремешки) и огляделась.

– Вот она! – крикнул кто-то. Девушка никуда не пыталась бежать, она молча ждала, когда к развалинам подойдут, лишь поглядывала по сторонам, чтобы кто-нибудь не подобрался сбоку.

– Вот она! – повторил еще один боец.

А через минуту на пустом пространстве перед остатками церкви стояло уже немало человек. Как минимум десяток.

– Привет, Лорд, – любезно поприветствовала Кайндел.

Он поморщился.

– Ты можешь звать меня Холойгом.

– Могу и Александром звать. Думаю, решение номинативных проблем совершенно несвоевременно.

– Зачем ты бегала, если хотела поговорить? – хмуро спросил глава Алого Круга.

Он был довольно высок, длинноволос и не особо представителен. Надо было какое-то время пообщаться с ним, чтоб ощутить на себе действие и всю мощь его обаяния. Небольшая неаккуратная бородка делала его немного старше, чем он был на самом деле, кроме того, добавляла какой-то необходимый штришок к его внешности, и оттого казалось, будто глупостей такой человек органически не способен произносить. Правда, Александр сам по себе был человеком довольно умным.

– Я пыталась сформулировать то, что хотела сказать, – спокойно ответила девушка.

– На бегу?

– Да. Мне так проще думается.

– Ну-ну… – Лорд помолчал. – Я внимательно слушаю.

– Бегая, я передумала говорить тебе все это.

– Да? Блистательно. А сказать мне, где находится печать Муавия Маургина, ты не надумала?

– Нет. Потому что не знаю сама.

– А если подумать?

– Если подумать, то тоже не знаю. Действительно не знаю, так что если б ты умел, как я, видеть в словах человека оттенки правды, ты убедился бы в этом.

– Я не умею, это верно. И знаю, что ты, как истинный мастер работы с информацией, всегда сможешь чертовски убедительно солгать. Но то, что ты имеешь связь с этим предметом, поймет любой из нашей братии.

– Ты имеешь в виду глав Круга? – заинтересовалась она.

– Именно это я имею в виду.

– Но ты можешь понять, я думаю, что, даже имея связь с артефактом, я могу не знать, где тот находится.

– Это лишь предположение, – нетерпеливо произнес Лорд. – Я с удовольствием обсудил бы этот вопрос с тобой. В более уютной обстановке. Например, в машине.

– Ты понимаешь, что с тобой я не пойду, правда?

– А у тебя есть выбор? – Мужчина поднял бровь.

– Выбор есть всегда.

– У тебя нет магии.

Кайндел развела руками.

– Сейчас мы в равном положении. У тебя ее тоже нет. И ни у кого из твоих людей. Так уж получилось, что это место сейчас позволит пользоваться магией только мне.

Адепты Круга молниеносно переглянулись. Им понадобилось лишь каких-нибудь несколько секунд, чтоб убедиться – девушка не преувеличивает. Было заметно, что некоторые из присутствующих попытались применить какую-нибудь магию, причем, судя по их лицам, с нулевым результатом. Конечно, курсантка несколько утрировала – запретить абсолютно всю магию внутри созданной ею системы она пока не могла, да и сил бы не хватило, но чрезвычайно затруднить ее применение ей удалось. И это уже было огромным выигрышем.

– Однако, – помолчав, продолжил Лорд, – нас, как ты видишь, намного больше. Даже если у нас нет магии, то и у тебя ведь ее нет. – Он сделал еще одну паузу. – Ты ведь никогда не совершала бесполезных действий. Зачем же совершать их теперь?

– Что делать, люди живут отнюдь не только чистой логикой, – улыбнулась она. – Может, к сожалению, может, к счастью. Впрочем, думаю, и та и другая категории фальшивы, особенно если говорить о сфере эмоций. Это просто факт, с которым приходится мириться. Так что… – Она демонстративно пожала плечами и, нагнувшись, подняла с камня меч. Неторопливо вынула его из ножен.

Лорд поморщился.

– А стоит ли играть эту комедию, Аэда? Ты ведь умная девушка. Не вообразила ли ты себя сверхсуществом?

– Увы! – На сердце девушки было удивительно спокойно, и улыбалась она искренне.

Глава Алого Круга снова поморщился и сделал короткий жест одному из своих людей.

– Поосторожнее, – ворчливо, едва слышно предупредил он.

Парень подошел к цоколю слева, там, где он пониже, вскочил и неторопливо направился к Кайндел, вытаскивая меч из ножен. Подойдя поближе, красиво крутанул клинком, эффектно сделал ложный выпад. Он явно не видел в девушке серьезного противника (что, в общем, было понятно – щуплая, молоденькая, самоуверенная, ну что она может?), поэтому хотел скорее напугать ее, заставить удариться в панику, а может, сразу сдаться.

Разумеется, подобная мысль ей даже в голову не пришла. Собственно, она была уверена, что именно с этого и начнется. В Круге она никогда не славилась умением владеть мечом, даже наоборот, старалась избегать тренировок, а спарринги воспринимала скорее как возможность немного размяться. Ерунда, для удовольствия.

Правда, с тех пор прошло много времени. Еще в первый момент она поняла, что замах ложный, и поэтому, чуть отшагнув вправо, полоснула парня мечом в горло. По горлу, правда, не попала, удар пришелся чуть ниже, но все-таки выше ключицы, то есть смертельно. После чего увернулась от рефлекторной отмашки мечом, подтолкнула ногой падающего и приготовилась схватиться со следующим бойцом.

Следующий, конечно, не собирался повторять ошибки предшественника. Этот был осторожен, и первые несколько выпадов были пробные. В свою очередь он был готов защищаться от самых неожиданных атак. Его погубила излишняя осторожность. Сражаясь с ним, Кайндел действовала прямолинейно, благо меч, которым она орудовала, оказался довольно тяжел и крепок, и бить им наотмашь, да еще с ее скромной силой, было вполне безопасно для оружия. В какой-то момент, отскакивая от ее удара, молодой человек запнулся о камень, полетел на груду кирпича, и, догоняя его в полете лезвием меча, девушка со стоном огромного напряжения снесла ему голову. Правда, не до конца – не в ее это было силах.

И прижалась к кирпичной стене, потому что кровь брызнула, следуя за полетом меча, как шлейф, и испятнала все вокруг. Парень, извиваясь в агонии, скатился с цоколя.

Лорд задумчиво смотрел, как тот умирает. Потом поднял голову и посмотрел на бледную, как восковая свеча, Кайндел.

– Ну ладно, – сказал он. – И сколько ж человек ты у меня перебьешь, прежде чем свалишься?

– Сколько смогу, – проворчала девушка.

– А ведь у тебя нет необходимости устраивать тут побоище. И демонстрировать мне, какая ты крутая. У меня ж, собственно, цель не убить тебя и даже не захватить в плен.

– Правда?!

– Ну если и захватить, то лишь потому, что иначе я не видел возможности побеседовать с тобой достаточно пространно. Кайндел. С тобой хотел побеседовать и Ан Альфард. О том, что Ночь тогда была не права…

– Не права?!

– Называй это как хочешь. Смысл, думаю, тебе понятен.

– Я по-всякому могу назвать. И даже очень крепко.

– Это твое право.

Они помолчали, глядя друг на друга.

– Неужели вам так тяжко без аналитика? – деланно усмехнулась девушка, хотя особого желания смеяться у нее не было. – Неужели некому меня заменить?

– Без аналитика тяжко, это верно. И полноценно заменить тебя действительно некем, – согласился Лорд. – Хотя это отнюдь не главное. Отнюдь.

– А что главное?

– Главное – это то, что ты тоже альв. Остальное по большому счету ерунда.

– Все это странно звучит в свете последних событий.

– Я же сказал, с тем, что сделала Ночь, ни я, ни глава Круга были категорически не согласны. Я хочу, чтобы ты вернулась к нам.

– В Алый Круг?

– В Круг, в Семью… Нет, с Ночью ты общаться не будешь, если ты об этом. Уедешь в Москву, к магистрам Круга, к Высшим Одиннадцати.

– И что? Ты уверен, что меня убедит твое стремление доказать, будто, если я вернусь, дальше все пойдет по-старому?

– Ты ведь способна увидеть, правду я говорю или нет, – поморщился Лорд.

– Я могу лишь увидеть, веришь ли ты сам в то, что говоришь. Веришь, несомненно. Однако это еще не показатель. И отнюдь не гарантия. Это даже тебе должно быть понятно.

– Ты доверяешь мне, а это уже хорошо. Ну так что скажешь?

– Я скажу, что свой выбор я уже сделала. Хотя мне и тяжело, в самом деле, среди людей и я предпочла бы иметь дело с существами моего вида. Это верно.

– Тогда что тебя останавливает?

– Идеологические несостыковки.

– Я готов обсудить это с тобой. В более удобной обстановке.

– Я ничего не хочу с тобой обсуждать, Лорд. Это будет пустой попыткой убедить друг друга в своей правоте, при полной невозможности это сделать. Я не верю в то, что ты действительно захочешь со мной серьезно спорить. И серьезно принимать во внимание мои доводы. Тем более, так мало относящиеся к народу альвов и делающие серьезные реверансы в адрес людей.

– А ты действительно готова на это?

– На что?

– На реверансы в адрес людей?

– В какой-то степени. Потому что они не хуже и не лучше – они просто другие.

– Действительно не хуже? А топтать своих же в погоне за деньгами или едой, не разбирая, близкие ли они или дальние, – это называется «не хуже»?

– Я тебя умоляю, не надо обобщать, – поморщилась Кайндел. – У каждого народа есть свои недостатки. Причем они плавно смыкаются с достоинствами. И «топтать своих» – этой потенциальной склонностью, к моему глубочайшему сожалению, страдают представители любого народа. Просто потому, что подлость – свойство, сопутствующее разуму и способности к творческому воображению.

– Что ты говоришь?!

– Я говорю, что любую подлость порождает разум, то есть склонность производить логические умозаключения, и вмешательство воображения. Получается, что разум – неважно, человеческий или альвийский, или разум оборотня и вампира – это то, что призвано бороться с собственными порождениями, опираясь на мораль и принципы.

– Я понимаю, – помолчав, ответил Лорд. – Ты обижена на Ночь. Тебе глаза застилает твой собственный негативный опыт. Это понятно и объяснимо. И сейчас ты готова доказывать мне любыми путями, что права, хотя впервые за долгое время совершенно необъективна. Но обида пройдет, и потом ты поймешь, что твои разногласия и серьезная ссора с моей супругой – отнюдь не повод отворачиваться от своего народа.

– Я не отворачиваюсь от него. Я воюю не с альвами, а против Круга.

– С этим мы тоже можем поспорить, – согласился он. – Чуть позже… Рейр, приведи ее.

– Ну уж нет. – Магистр Круга неторопливо выступил из-за спин бойцов, которые собрались перед развалинами. Было понятно, что он с самого начала слушал весь разговор. – Давай-ка сам.

– В чем дело? – Лорд повернул голову, и взгляд его способен был, казалось, приморозить к месту даже очень самоуверенного человека. Нет, ничего особенного не появлялось в такие минуты в его глазах, каждый читал в них свое – и не решался противоречить.

Однако выражение лица Рейра не изменилось ни на миг. И ни одного движения к цоколю он не сделал – продолжал доброжелательно смотреть на главу Алого Круга и, казалось, слегка улыбался.

– Я не буду скручивать ее и тащить в твою машину. Попробуй обойтись без моей помощи.

– Делай то, что тебе сказано, Рейр.

– Я твоим приказам повиноваться не обязан. И не собираюсь. Я нашел ее, привез сюда, а дальше давайте без меня. Я тебе не костолом.

– При чем тут костолом? Я не предлагаю тебе справляться силой.

– Силой, не силой – не мое это дело. Сам справляйся.

Повисшее в воздухе удивление Кайндел ощутила и поэтому сама посмотрела на магистра, похитившего ее, с некоторым недоумением. Не забывая, правда, следить за всем тем, что происходит вокруг. Однако поединок взглядов не закончился ничем, а значит – и это очевидно – Рейр одержал победу над главой Алого Круга. Неважно, почему последний все-таки отступил. Девушка видела, что сложившаяся ситуация отнюдь не радует его, и поневоле заинтересовалась – а что же между ними будет происходить дальше?

Но ответ на вопрос она искать не могла – усилием воли Лорд стер с лица все чувства, которые могли ей что-нибудь подсказать. Повернулся к девушке и повторил:

– Идем, Кайндел. Поговорим…

– Да не хочу я с тобой говорить, как же непонятно?!

– Детка, здесь в окрестностях почти четыреста наших людей. Неужели ты рассчитываешь порубить их всех? Ты ж под трупами задохнешься.

– Дивный образ, – прозвучало вдруг откуда-то слева.

Кайндел повернула голову первой – в нескольких шагах от груды кирпичей, служивших импровизированной лестницей на сохранившуюся часть цоколя, стоял Варлок. Он улыбался своей излюбленной улыбкой предвкушающего кровавую трапезу вампира, в опущенной руке держал пистолет и не обращал никакого внимания на курсантку. Судя по всему, язвенная болезнь немного сдала позиции, боли стихли, и чародей был просто счастлив. В тот момент, как бойцы Круга заметили у него в руке огнестрельное оружие, вокруг некоторых из них появились скудные радужные оболочки магической защиты – у тех, кто способен был хоть частично, но перебороть магию этого места. Ну и ненадолго, конечно, но все-таки.

Однако Варлок не спешил стрелять. Он с удовольствием смотрел на Лорда, замершего с непроницаемым лицом, и, помедлив, продолжил:

– Вообще-то верно, сударыне одной с четырьмя сотнями не справиться. Однако если ей немного помогут… А? Как вы думаете?

И, подняв оружие, спустил курок. Сообразив, что тут сейчас заварится, Кайндел торопливо растянула вокруг себя защиту, самую лучшую, на какую была сейчас способна… И убедилась, что может не больше, чем тот же Лорд, но находящийся под гнетом сильной магической системы. «У-у, как все плохо», – подумала она, приседая и вжимаясь в камни. А когда через несколько мгновений приподняла голову, чтоб посмотреть, как идут дела, открытое пространство перед развалинами церкви опустели, и перестрелка шла густо. Правда, пули летели только с одной стороны. С другой – пока только редкие стрелы и иногда ножи, брошенные, впрочем, весьма умело.

А еще через миг рядом с Кайндел появился Варлок. Вернее, сперва девушка не поняла, кто это сцапал ее жесткой рукой за плечо и дернул так, что она упала, однако ругательство, слетевшее с губ толкнувшего ее мужчины, было истинно-варлоковское. Чародей ругался чрезвычайно мерзко и при этом очень образно, так что человеку с воображением в один миг становилось весьма не по себе, будто черные слова действительно имели определенного рода магическую силу.

– Аскарида тупая, в гланды долбанутая. – Волоча ее, да так, что даже при удаче не поднимешься, не поползешь сама, он отвесил еще несколько крепких словечек. – Ну что ж ты тут валяешься?

Он сволок ее с цоколя, и она осталась лежать, пытаясь ощутить, цела ли еще или большая часть тела осталась там, на кирпичах и камнях. Впрочем, она нисколько не обижалась на Варлока, понимая, почему и зачем он это сделал. К тому же ее одолевала слабость, и удивительно, что она обрушилась на нее так не скоро.

Однако полежать и прийти в себя ей не дали. Кто-то другой подхватил ее и поволок в кусты, где, уронив довольно грубо, столь же грубо извинился, и по голосу она узнала одного из бойцов ОСН.

– Какого х… ты там сидела? – спросил ее бесстрастный голос Испытателя.

– Испугалась, – ответила она и не без усилия приподнялась с земли.

Глава службы безопасности ОСН на корточках сидел перед ноутбуком, разложенным прямо в траве, и нервно постукивал пальцем по краешку панели. Сперва девушка с недоумением восприняла эту картину и долю мгновения размышляла, не слишком ли жестко ее волокли по камням, не отшибли ли ей чего. А потом вспомнила о том, что техномаги постоянно совершенствуют прежде чисто технические вещицы, и Организация вполне могла купить у них какой-нибудь особенный ноутбук с особыми магическими свойствами.

– Это ты тут магию отключила? – сурово спросил Испытатель.

– Ну-у… Да.

– А включить обратно можешь?

– Кажется, пока не очень…

Глава службы безопасности отвлекся от ноутбука и посмотрел на девушку с недовольством человека, обнаружившего в своем ботинке кошачьи экскременты.

– То есть как это – не очень?

– Значит, не сейчас.

– Любопытно, раз в этом месте нет магии, значит ли это, что смена облика тоже под запретом? – недовольно вопросила Багира.

В первый момент Кайндел не поняла, откуда доносится голос, но, обернувшись, обнаружила, что женщина пристроилась на груде кирпичей и прочего мусора от полуразрушенной церкви, видимо, сваленного местными жителями, искавшими хоть какую-то добычу, со снайперской винтовкой. Она задумчиво мудрила что-то с прицелом, и казалось, если могла кому-то задавать вопрос, то только оружию. Однако курсантка, поколебавшись, все-таки ответила:

– Ну почему же. Наверное, можно.

Миг – и вместо молодой красивой женщины с густыми черными волосами на груде кирпича появилась черная пантера, прижимающая передними лапами бельгийскую снайперскую винтовку FN 30–11, калибра 7,62 (все эта информация мелькнула в голове у девушки, и та порадовалась, что помнит). Выглядело это до того поразительно, что за спиной Кайндел хрюкнул даже Испытатель. Но когда курсантка обернулась, он снова был мрачен и весьма недоволен миром в целом и ею в частности.

А справа, по ту сторону развалин набирала обороты перестрелка, и стало очевидно – если в первый момент адепты Круга не ответили на стрельбу, то потому, что оружия не было под рукой. Однако где-то там (должно быть, в машинах) пистолеты и автоматы имелись, так что перестрелка превратилась в полноценную.

– Кайндел! – резко окрикнул Испытатель. – Повернись ко мне. Отвечай на вопросы. Что здесь происходит?

– С чего начать? – уточнила девушка.

– Наши эксперты засекли в этом месте мощный выброс энергии. Ну то есть не выброс, а движение… Неважно…

– Я на это и рассчитывала.

Оторвавшись от экрана ноутбука, Испытатель посмотрел на курсантку весьма неласково.

– У тебя другого способа попросить о помощи не было?

– А какой? Мобильный телефон у меня украли…

– Почему ты позволила украсть у тебя мобильный телефон? – ровным голосом произнес глава службы безопасности. – Почему не явилась на контрольную точку для отчета?

Пантера, томно возлежавшая с винтовкой на груде кирпича, снова обернулась женщиной и засмеялась. Кайндел впервые слышала смех Багиры и подивилась тому, насколько он мелодичен.

– Слушай, ты поразительный человек. Иной раз своими вопросами доведешь человека до такого состояния!..

– Иногда это бывает полезно, – пробормотал мужчина, складывая ноутбук.

– Не трепли девчонку пустыми вопросами – отведи ее к Роннану. Уверена, ей есть что ему сказать. И не худо бы ей объяснить все по порядку, а не отвечать на провокационные вопросы, – и одарила курсантку неласковым взглядом.

Девушка послушно поднялась и через пару минут уже стояла перед Роннаном. Он устроился на небольшом пригорке, в виду здания – бывшего дома отдыха. Старший офицер вежливо предложил ей присесть (Кайндел тут же уселась на траву и вздохнула, что нельзя улечься), полюбопытствовал, не ранена ли она. Он выглядел усталым, но держался преувеличенно любезно, даже сердечно.

– Честно говоря, мы переполошились, когда ты пропала.

– Решили, что я навострила лыжи и вернулась на службу Кругу?

Заместитель главы ОСН лишь усмехнулся.

– Кое-кто, – признал он. – Например, Испытатель. Но у него, собственно, работа такая – всегда во всех сомневаться. Дай ему волю, он и Одина заподозрит в измене самому себе.

– Я надеюсь, вы не стали перерывать лес в поисках меня? – озабоченно спросила она.

– Нет, ну что ты. Туда съездил Эйв, побеседовал с кем-то из местных, сообщил, что из местной диаспоры ты уходила, просто, получается, до шоссе не дошла. Тогда и возникла кое у кого идея, что ты сбежала. А кое у кого – что тебя украли.

– У Шреддера…

– Да, разумеется. – Роннан внимательно прислушался к тому, что происходило по другую сторону здания, и снова повернулся к собеседнице. – Что же произошло на самом деле? Горю желанием узнать.

– А я не отвлекаю вас от более важного дела? – вежливо осведомилась девушка. – Все-таки бой. Лорд сказал мне, что здесь их человек четыреста.

– Ну и нас не меньше, – спокойно ответил зам Одина. Он повернулся к бойцу, который ждал неподалеку, вполголоса бросил ему несколько фраз – курсантка не прислушивалась, потому что и так знала, о чем речь, и кивнул ей. – Не отвлекайся на вещи, обдумывать которые должен я. Рассказывай.

– Ладно, – покладисто согласилась Кайндел и подробно рассказала обо всем, начиная с того момента, как познакомилась с Элейной и ее людьми и заканчивая своим разговором с главой Алого Круга. Суть разговора она передала дословно, стараясь не пропустить ни одного важного факта.

Роннан внимательно слушал. У него была привычка, вдумываясь в услышанное, слегка наклонять голову, и в такие минуты он немного напоминал нахохлившуюся под дождем птицу, причем не какую-нибудь, а именно хищную. Одновременно его взгляд скользил по травяным кустикам и хилой, уже подвытоптанной поросли молодых деревьев, появление каждого бойца в поле его зрения не проходило незамеченным – было видно, что ситуацию он стремится держать под контролем и это у него получается.

– Ясно, – произнес он в ответ. – Хорошо. Теперь я бы хотел услышать от тебя, Кайндел, что это за магическая система, которую ты тут быстренько состряпала?

– Рон! – окликнули его сзади. – Они по машинам рассаживаются. Задерживать?

– А возможности? – Зам главы ОСН вскочил на ноги.

– Да так…

– Я знаю, куда они поедут! – поспешила вклиниться Кайндел.

Роннан бросил на нее беглый взгляд.

– Наверняка знаешь?

– Да. Только без точного адреса.

– Ну говори.

– Старый Петергоф.

– Откуда дровишки?

– М?

– Ну информация у тебя откуда?

– От того парня, который меня похитил.

– Мда? – В глазах Роннана появилось уважение. – От мистера Смерть? Ну… Молодец, Кайндел. Просто молодец. – Она поняла, что он имеет в виду ее искусство добывать информацию из недомолвок, обмолвок и намеков, и, поколебавшись, не стала разубеждать. – Так, ребята, достреливаем, кого можем задерживаем, но не усердствуем. Главное – чтоб поменьше людей потерять.

– Есть, – коротко бросил боец и исчез в кустах.

– А ты, Кайндел, давай, растолковывай мне про систему.

– Я постараюсь, – поморщилась она. – Но боюсь, для того чтоб растолковать действительно развернуто и понятно, придется потратить уйму времени и прибегнуть к помощи ваших экспертов. Я ведь далеко не все ваши термины успела изучить. Если же просто и примитивно, то я подчинила себе энергетику этого места. Весьма богатую и щедрую энергетику.

– Насколько я знаю, на это место точил зубки Круг. Это верно?

– Точил. Теперь же оно Кругу, понятное дело, ни к чему.

Роннан сощурился.

– Потому, что ты успела наложить на него лапку?

– Что-то вроде.

– Угум… А вот скажи – что дальше-то можно сделать с этой областью, которую ты так изящно (я понимаю, что в состоянии крайней необходимости) подгребла под себя?

– А какая разница? – удивилась девушка. – Я создам здесь магический источник энергии, и для рядовых магов ОСН не будет иметь значения, кто им изначально владеет. А с ведущими мы, надеюсь, как-нибудь договоримся. Нет, я оттяпала этот кусок не у Круга и ОСН. А только у Круга.

– Малоприятно разговаривать с человеком, который читает чужие мысли, – усмехнулся зам Одина. – Хотя, в общем-то, я не столь резко хотел высказаться. Ладно… А что там, в Петергофе?

– Область магической аномалии, которую легко преобразовать в телепортационную систему.

– Тоже мистер Смерть проговорился?

– Что-то вроде того, – уклончиво ответила она, решив поддерживать свое реноме. – Я бы сказала, что захватить это место прямо сейчас – и разумно, и вполне вероятно. Потому что этого вашего шага никто не ждет.

– А зачем нам та аномалия? Разве сейчас хоть кто-то может вот так запросто сделать действующую телепортационную систему? Да и зачем нам телепортация в Старый Петергоф?

Кайндел несколько мгновений вдумчиво изучала собеседника.

– Ну, во-первых, создать телепортационную систему невозможно, и выборгский чародей (которого, к сожалению, уже в живых нет) тому живое подтверждение. Более того, имея поблизости от аномалии действующий магический источник, это можно будет сделать непринужденно. А источник – вот он, здесь наклевывается. И все это вы, господин старший офицер, не можете не понимать.

– Без лишней иронии, пожалуйста, госпожа курсант.

– Извините… Я продолжаю, если не возражаете. Если во-вторых, то аномалия в Петергофе довольно мощная. Источник тоже получится не из последних, особенно если мне помогут и посодействуют. И тогда телепортационная система получится не двусторонняя, как дверь (то есть открытая только двум точкам пространства), а многомерная. Насколько это соответствует действительности, я не знаю, но предполагаю.

– Хорошо. – Роннан кивнул. – Я понял, что ты хотела сказать. Багира, отведи Кайндел в машину. Пусть передохнет. И офицеров ко мне – на совещание.

– Всех?

– По возможности.

Там, у машины, куда ее решительно и грубовато, словно узницу, вела черноволосая оборотница, девушка встретилась со Шреддером. Он, распоряжавшийся пятью какими-то бойцами, которых курсантке прежде видеть не доводилось, при виде ее ненадолго отвлекся и поспешно прижал ее к себе. От него пахло кожей, потом и почему-то горьковатым дымком, и это все мешалось с запахом мужчины (а она еще раньше замечала, что каждый из тех мужчин, что ей нравился, имел схожий с остальными специфический легкий, как струйка ветра в жаркий полдень, запах) – и очень успокаивало.

Он гладил ее по спине, а она понимала, о чем он думает, даже не видя его лица – по движениям, по дрожанию пальцев, прикасавшихся к ней. «Ведь и меня может не стать к вечеру, и ее может не стать – всякое бывает. Так досадно было б умереть, даже не повидавшись толком. Не обнявшись…» Она и раньше догадывалась, почему Эйв каждый раз перед «боевым выходом», каков бы тот ни был, норовит уединиться с ней. А теперь восприняла сердцем и с внезапным испугом поняла – он же любит ее. Действительно любит. Это обязывает.

– Тебе только дай волю, – пробормотал он едва слышно, – ты так и продолжишь пропадать.

– Прости, – ответила она, по привычке извиняясь, потому что не знала, что сказать. – Я тебе потом все расскажу, ладно?

– Обязательно расскажешь. – Он отстранил ее, оглядел и нахмурился. – Слушай, у тебя видок – краше в гроб кладут. Что с тобой тут делали?

– Обласкал, – усмехнулась Кайндел, догадываясь, что и в самом деле, наверное, выглядит так себе. – Просто от души, – и оттолкнула от себя. – Слушай, тебя люди ждут.

– Кто? – Он оглянулся. Команда терпеливо ждала, пока он наобнимается. – А подождут. Кстати, знакомься. Это Константин. Он же Спутник.

– Спутник чего? – вырвалось у девушки. Она почувствовала, что от усталости начинает туже соображать, и испугалась.

– Ты отнюдь не первая, кто мне этот вопрос задает, – прогудел рослый бородатый мужчина, который в силу комплекции казался грузным, хотя на самом деле был просто очень крупным. – Просто Спутник, и все.

– А это его команда. Вайн, он же Валентин, Поль, он же Сема Поляков, Сокр, он же Дитер Досс и Ярена, Ярро Элен-Мариэтт. Они супруги, из Америки.

– Не совсем супруги, – с легким, но отчетливо читаемым акцентом произнесла высокая крепкая, как гриб-боровик, женщина, не слишком ловко сложенная, но явно отлично тренированная. Она держалась очень просто, но что-то заграничное так и сквозило в каждом ее движении и даже каждом взгляде. И даже в том, как она дежурно заулыбалась собеседнице, стоило ей поймать ее взгляд. – Это у вас называется гражданский брак.

– Ясно, – кивнула Кайндел, не зная, что еще тут можно ответить.

– Спутник и его команда будут постоянно рядом с тобой, – сказал Эйв. – Забирайся в машину и отдыхай пока. Скоро поедем, наверняка понадобится если не твоя магия, то твои предположения и советы – точно.

– Если б я не знала тебя, Эйв, я б сказала, что ты своей девице в охрану готов хоть полк поставить, – презрительно кривя губы, бросила Багира и, величественно отвернувшись, пошла прочь.

– До чего ж ты язва, хвостатая, – ответил он ей в спину. Правда, ответа не дождался. – Не обращай на нее внимания, Айна.

– А я разве обращаю? – искренне удивилась девушка, забираясь в машину. – Мне только одно непонятно – зачем меня пасти целой командой чуть ли не класса «супер»?

Воцарившееся молчание заставило ее высунуть голову обратно из машины. Спутник и Шреддер смотрели на нее с одинаковым выражением лица. Потом повернули головы друг к другу, потом снова к ней и спросили практически одновременно:

– Почему «чуть ли не»?

– Откуда ты знаешь, что они «супера»?

– Мне почему-то так показалось. – Она решила ответить только на второй вопрос.

– Тебе всегда все кажется правильно, – проворчал довольный Шреддер. – Хоть бы раз показалось неправильно… Видишь ли, солнышко, за тобой охотятся довольно-таки упорно. Техномаги нам сообщили. Что о тебе кто-то из Алого Круга наводил справочки, потом, вроде как, от главы этого оборотневского общества тоже что-то такое последовало…

– С ними уже заключили договор? – заинтересовалась Кайндел.

– Ну договором не назовешь. Ни подписей, ни печатей, так, острая беседа. Видишь ли, оборотням много такого не помешало бы, что есть у ОСН. Так что Один довольно легко добыл к ним ключ.

– А ты у Роннана уточнил, можно ли ей все это говорить? – прогудел Спутник.

– А что у Роннана уточнять? Он и сам прекрасно знает, как эта девчонка умудряется выдаивать из окружающих информацию, незаметно для выдаиваемых, – и одарил подругу ласковым взглядом.

– Я поняла, – сказала она, – что ты хотел мне пояснить. Образовалась идея использовать меня как живца?

– Не совсем уж так прямо. Скорее как запасной вариант. Вдруг что ценное клюнет.

– Тот парень, магистр, который в Круге занимается поисками нужных людей и исполняет другие поручения подобного рода, сейчас на меня не клюнет. Не такой дурак.

– Это он тебя вез к главе Алого Круга?

– Да.

– А как ты от него сбежала? Раз он не такой дурак?

– Он сделал ошибку.

– Что ж, приятно иметь дело с человеком, который все-таки иногда делает ошибки.

– У меня есть смутное ощущение, что эту ошибку он сделал сознательно.

Эйв удивленно приподнял бровь.

– Если у тебя есть ощущение, то можно предположить, что так оно и есть. Однако кто ж в здравом уме будет сознательно делать ошибки?

– Чужая душа – потемки.

– Ну если это говоришь ты, – расхохотался Спутник, – то, должно быть, так и есть. Давай-ка залезай-ка в машину и отдыхай. Времени у тебя на это совсем немного.

– Спасибо, – пробормотала девушка.

Она устроилась на свободном от кресел месте, на аккуратно уложенных тюках, в которых было аккуратно увязано что-то относительно мягкое. Улеглась, расслабилась – и с опасением подумала, что, если так пойдет дальше, она просто в нужный момент не сможет подняться с этого тюка.

Ее до смерти измучила сложная, архисложная, чрезмерно сложная для настоящего состояния мира и ее самой магия. По правде говоря. Вспоминая все то, что она успела переделать за последние три дня, ее поражало, что она вообще жива. Любое физическое перенапряжение опасно только для тела, последствия – слабость, боль, болезнь – терпимы и зачастую едва ли опасны. Магическое же перенапряжение запросто оборачивалось реальной угрозой душе, а это означало смерть.

«Но ведь ты еще жива, это уже хорошо, – сказала она себе. – Это уже о чем-то говорит…» Кайндел ненадолго прикрыла глаза, а когда снова открыла их, машина уже неслась куда-то, дробно дрожа на ухабах, и над ней склонилась американка Элен-Мариэтт, та самая, которую ей представили Яреной.

– Мы подъезжаем, – тщательно произнесла она. – Тебе стоило бы проснуться. Пить хочешь?

– Очень. – Девушка поморщилась. Голову трудно было оторвать от тюка.

– У тебя температура. – Она решительно пощупала ей лоб и виски. – Высокая.

– Реакция на усталость, наверное.

– Тогда ты не можешь биться, – твердо заявила она.

– Да я и так бы не смогла…

– Это и не предполагалось, Ярена, – вмешался Шреддер, сидевший на переднем сиденье. – Кайндел, раз ты проснулась, перебирайся к нам. Указывай путь.

– Я не знаю, где конкретно устроились адепты Алого Круга. Знаю лишь, что речь шла о Старом Петергофе.

– Думаю, нашим магам этого достаточно.

– Так я-то зачем?

– Пройтись. Посмотреть, где там что. Может, почувствуешь что-то такое, что не ощутят наши маги.

– Из меня маг сейчас, как из дерьма пуля. Перенапряглась я. Мне надо восстанавливаться долго, а то я вообще загнусь.

– Даже заблокированный маг все равно остается магом. Я ж говорю – может, что-нибудь почувствуешь. Не волнуйся, тебя ж целая команда великолепных бойцов будет сопровождать. Ну и я.

– Это самое весомое, – улыбнулась Кайндел.

Она с любопытством смотрела вперед, положив подбородок на спинку его кресла. Салон автомобиля больше всего напоминал ей маршрутку с парой снятых кресел. На мгновение девушка подумала, что, поскольку проблемы с машинами испытывают все вокруг, ОСН вполне могла приспособить для работы несколько «газелей». Однако потом, оглядевшись, поняла – сходство случайно. Подпрыгивающее на ухабах средство передвижения скорее относилось к типу джипов. «И слава богу, – подумала она. – Асфальт в Петергофе – просто недоразумение какое-то…» И помассировала ушибленный спинкой кресла подбородок.

В старом Петергофе она была лишь однажды, когда думала, поступать ли ей на физфак СПбГУ, и приезжала посмотреть на здания факультета, узнать, есть ли общежитие, ну и прочие подробности. Она почти ничего не запомнила из того, что увидела, и теперь рассматривала городок, словно нового знакомого. Машина, которая везла ее, остановилась у АТС, и Спутник, сидевший ближе всех к двери, вежливо открыл ее перед ней.

– Иди, прогуляйся, – пригласил он. – А мы посмотрим, как будет развиваться ситуация.

– Да, иди, Айна, – озабоченно подтвердил Шреддер. – Скоро сюда подъедет Варлок, он тебе поможет искать нужные следы. Ну да, чем-то типа поводыря будет.

– Жаль, что я сейчас в таком состоянии. Боюсь, трудно будет объяснить, что искать.

– Трудно – но не невозможно.

Она выбралась из автомобиля и, покосившись на АТС, направилась по узенькому тротуару к перекрестку. Дома здесь стояли невысокие, после города, где до катастрофы строители изгалялись друг перед другом в стремлении отгрохать здание побольше, повысотнее, у девушки возникало ощущение, будто она действительно оказалась в деревне. Дышалось здесь легко, ветер нес с окраин крошечного городка едва различимый запах скошенного сена, и в какой-то момент ей захотелось пристроиться на газоне и немного отдохнуть.

Она оглянулась – команда Спутника топталась у АТС, изучая вывешенные там объявления. Они выглядели как самые обычные жители этого городка, тем более что одеты были не в форму, а в простую обывательскую одежду, должно быть, именно затем, чтоб, не привлекая внимания, присматривать за Кайндел издалека. С оружием же сейчас ходили почти все, особенно в пригородах и деревнях. Шагая по Ботанической улице в сторону местной школы, Кайндел не пыталась искать следы былых сторонников или магического места, которое им нужно – она понимала, что если и найдет что-нибудь, то лишь случайно. Она просто гуляла.

Сейчас курсантка не годилась ни на что, даже самую простую магию вряд ли смогла бы выдавить из себя. Ее присутствие здесь было бессмысленно, потому что, даже используя возможности мага-человека, она не сможет определить наличие здесь магии альвов. Она слишком мало времени имела с ней дело, чтоб смочь описать ее признаки человеку, который никогда не испытывал ничего подобного. Но объяснять это бесполезно. Проще подчиниться.

– Привет, – произнес Рейр, появляясь рядом с девушкой так неожиданно, словно он вышел из воздуха. Настолько неожиданно и стремительно, что она даже не успела отскочить. – Ну, может, все-таки согласишься просто поговорить? Или сразу позовешь своих телохранителей?

– Ты снова хочешь меня похитить? – устало спросила девушка. Ей вдруг стало совершенно все равно, что с ней сейчас произойдет. Она поняла, что слишком устала, напрягаясь в попытках спасти свои жизнь и свободу. Все ее силы ушли на отчаянный поиск выхода и стремление к результату, а теперь, когда в который раз она понимала, что не тянет одна против всех (да и не может потянуть), стало все равно. Хватайте. Тащите. Делайте что хотите…

– Если б хотел, уже похитил бы, – ответил молодой человек, корректно подхватывая ее под руку. Пусть с задержкой, но она выдернула локоть. – Я хочу только перекинуться парой фраз. Ничего более. Обещаю.

– Ладно. Говори. Но быстро, потому что очень скоро мои спутники заинтересуются, с кем это я тут беседую, и наверняка подойдут проверить.

– Они уже заинтересовались. Но подходить обождут. Ничего. – Рейр слегка улыбнулся. Косясь на него, она поймала себя на мысли, что молодой человек довольно привлекателен на ее вкус. Не то что Эйв – надежный, спокойный, терпеливый, человек, с которым можно строить долговременные отношения. Магистр Круга был из тех, с кем крутят бешеные, но быстро исчерпывающие себя романы. – Я к делу. Тем более что твоя охрана начинает беспокоиться. Я услышал от Лорда, что печать, в поисках которой наши ребята уже пол-области перерыли, находится у тебя. А ему я верю, он, если не уверен, говорить не станет.

– Ну положим… А ты хочешь попросить у меня этот артефакт?

– Не для себя, разумеется. Я всего лишь человек…

– Не надо меня обманывать. Ты отнюдь не человек.

– А кто же?

Удивление, которое не сумел сдержать собеседник и которое она легко ощутила, было неподдельным.

– Змей-сирена.

– Это что за зверь такой?

– Чудесное существо. Есть у него и другое, более благозвучное название, но я его не произнесу. Оно тайваньское. Еще это существо называют радужным змеем. Хотя некоторые полагают, будто это разные существа. Но ошибаются… Тебе процитировать статью из бестиария?

– И какими свойствами он обладает? Не бестиарий, а змей, конечно.

– Думаю, скоро ты будешь знать об этом намного больше меня. Но печать тебе здесь вряд ли поможет.

– Я же говорил – ее помощь нужна моей двоюродной сестре. Она альв, но не может преобразоваться. И я так понимаю, без помощи извне не сможет.

– Правда? – Кайндел улыбнулась. – И ты поспешил появиться здесь, чтоб поговорить со мной о помощи твоей сестре, пока Ночь не явится сюда же задавать мне аналогичный вопрос. «Где деньги, Зин?»

– Она не появится здесь.

– Правда?

– А зачем?

Кайндел почти физически ощутила, как напрягается мозг и как там, под ее волосами, в глубине черепной коробки происходят какие-то процессы, сейчас весьма для нее болезненные. Думать оказалось чрезвычайно трудно, но не думать она уже не могла. Пожалуй, в шаге от собственной мучительной гибели она не удержалась бы от попытки точно воспринять и подробнейшим образом проанализировать все услышанное от окружающих. Эта привычка была уже намного сильнее ее.

– Вот как? Значит, она в Выборге? – Курсантка остановилась и посмотрела на собеседника. – Тогда что же здесь делаешь ты?

– Ну. Я и кое-кто еще отвлекаем внимание Организации от выборгского замка. Ты и сама могла бы догадаться, если уж каким-то образом умудрилась сообразить, чем Алый Круг сейчас занимается на самом деле.

– Я не сообразила. Ты сам мне сказал об этом, – почему-то разозлилась она.

– Я ничего подобного не говорил.

– Однако я услышала. Ты пусть и не желал того, но сказал, что теперь, после того как на область магической напряженности в Красных Зорях я наложила лапу, им ни к чему область аномалий в Петергофском районе… Кстати, насколько я понимаю, она располагается в Луговом парке.

– Я этого не говорил, – снова произнес Рейр – и вдруг понял. Она увидела это по его глазам. Он понял, что по его ответу она сделала точный вывод и более развернутого, убедительного, аргументированного ответа ей не нужно.

– И без того вижу. Значит, Луговой парк. Отлично. Теперь, когда местные потенциально важные участки фактически находятся под моим влиянием, Ночь попытается захватить другую область магической напряженности. Тоже очень важную и очень нужную. И мне ясно, что это за область.

Он схватил ее за плечи и повернул так, чтоб удобнее было заглянуть прямо ей в глаза. Не стискивал ее плеч, не прижимал, однако в один миг она ощутила, насколько чудовищна сила этого мужчины. В его руках она ощущала себя чем-то вроде тряпичной куклы, послушной каждому движению держащих ее пальцев. Удивительно, но желания немедленно вырваться не возникало. Краем глаза она видела, что переминающиеся в нескольких десятках шагов бойцы из команды Спутника бросились к ней, но их движения показались ей кинематографически замедленными – настолько аналитическое мышление ускорило ее восприятие.

– Я прежде не думал, что оператор информации может быть действительно полезен. – Он мельком взглянул на бегущих к ним оэсэновцев, отмечая, что тоже видит их. – Я рад буду еще разок с тобой встретиться и выяснить, на что же ты действительно способна. Потом, когда ты придешь в себя, когда это будет достойный бой. А до тех пор уж, будь добра, не погибай, – и, слегка оттолкнув ее, бросился вправо столь стремительно, что через мгновение уже исчез в придомовой зелени.

– Постараюсь уж как-нибудь, – пробормотала она, проводив его взглядом.

Через мгновение Эйв поймал ее в объятия, прижал к себе. Остальные ринулись вслед за магистром Круга и, сопровождая топот хрустом веток, пропали из глаз. Девушка почему-то была уверена, что они не то что не поймают – даже вслед Рейру не посмотрят.

– Ты как? – обеспокоенно спросил ее Шреддер. – Что он тебе сделал?

– Ничего. – Она утвердилась на ногах и отстранила от себя мужчину. – Со мной все в порядке. Свяжись с Роннаном и сообщи, что всем нам надо срочно отправляться в Выборг. Срочно. Если прямо сейчас он передаст мои слова Одину, то, возможно, если бойцы ОСН успеют воспользоваться Выборгским телепортом, они будут там быстрее людей Ночи и ее самой.

– Я передам, передам, – ответил куратор, но было видно, что слова Кайндел занимают его намного меньше, чем ее состояние. – Глупая, конечно, была идея – отправить тебя погулять здесь.

– Не такая глупая, – ответил Спутник, вынырнувший из куста, и остановился рядом, отдуваясь. – И сработала ведь. Но прошла впустую. Даже выяснить, куда он спрятался, не удалось. Можно, конечно, прочесать все окрестные дома. Но парень, если не дурак, за это время всяко успеет уйти. И вряд ли он спрятался прямо в штаб-квартире Круга. Если не совсем дурак…

– Он не дурак, – слабо проговорила девушка. Ей безумно хотелось закрыть глаза и уснуть, и сил воли, чтоб бороться с этим своим желанием, оставалось все меньше. – Эйв, скажи Роннану…

– Скажу, скажу… Да ты сама ему скажешь, вот его машина…

– Сначала ты твердишь, что надо срочно, сейчас же, не сходя с этого места лететь в Петергоф, – крикнул заместитель главы ОСН, едва она закончила говорить, – а теперь говоришь про Выборг. Какое счастье, что ты не стоишь во главе Организации. А то мы б так и метались туда-сюда.

– Я говорю только то, в чем уверена.

– В том, что ты говорила раньше, ты тоже была уверена.

– Я знала о том, что будет делать Лорд. Но решение атаковать Выборг было принято Ночью. И принято спонтанно.

– У тебя никаких доказательств.

– Это верно, – согласилась она. – Но я знаю, что это так. И если сейчас вы промедлите, то потом замок придется отбивать обратно. С большим трудом. Если он, конечно, нужен.

Роннан смерил ее взглядом.

– Я поторопился тебя похвалить. Не следовало этого делать, наверное. Ты берешь на себя больше, чем следует. У тебя сейчас есть задание – определить местонахождение области магической аномалии, указать ее нам. По возможности выяснить, где конкретно в Петергофе скрываются адепты Круга. Все остальное – не твое дело.

– Я прошу только об одном – передайте то, что я сказала, Одину. Пусть он решает, следует ли обращать внимание на мои слова или нет.

– Один – глава Организации. И каждой ерундой он заниматься не должен. Наоборот. Сейчас по данному частному вопросу решение принимаю я. И я решил – Одину об этом сообщать незачем. Все понятно?

– Еще момент…

– Все понятно?

– Так точно, господин старший офицер.

– Отправляйся выполнять то, что тебе велено.

– Я знаю, где находится аномалия.

– Говори.

– Она где-то на территории Лугового парка.

– Где именно?

Кайндел стиснула зубы.

– В данный момент я этого выяснить не смогу все равно. У меня практически нет магии, и любое магическое усилие может стать для меня критическим. А умирать я не хочу. Уж извините.

– Хорошо. В таком случае выполняй вторую часть поручения.

– Я не могу. Извините, господин старший офицер, я не ясновидящая. Если бы у меня была порция «кристаллического снега», я выяснила бы местонахождение адептов Круга довольно быстро. Однако, опять же, бездоказательно.

Роннан поморщился, и, отметив выражение его лица, девушка подумала, что лучше б ей заткнуться и больше не испытывать терпения собеседника. Она отступила на шаг и, поколебавшись, вежливо спросила:

– Разрешите идти?

– Разрешаю. – И заместитель главы Организации раздраженно отвернулся.

И Кайндел внезапно ощутила бешеное облегчение. Она смутно помнила, как добралась до машины, на которой ее доставили в Старый Петергоф, как ткнулась головой в лежащий на прежнем месте мягкий тюк – и дальше оборвалась в темноту. Нет, время от времени она даже воспринимала происходящее вокруг – и то, как кто-то протискивался мимо нее в салон, стараясь не наступить, но все-таки наступил, и то, как мягко пытались разбудить ее, но, не сумев, оставили в покое. В момент очередного полувосприятия окружающего мира и себя самой она поняла, что действительно температурит и что очень хочется пить, поэтому стоило бы проснуться… Но не смогла.

– Эй, Айна, – вполголоса позвал ее Шреддер. – Ты жива? Э-эй…

– Кажется, да, – не просыпаясь, ответила она. И, сделав усилие, пробормотала. – Пить…

Что-то звонко брякнуло, а потом у ее губ оказался прохладный ободок. Вода никогда не казалась ей такой вкусной, она втягивала ее в себя и никак не могла напиться. Но, наслаждаясь, она, сама того не ожидая, вынырнула из глубин сна и открыла глаза.

Эйв стоял перед ней на коленях, напряженно держа флягу так, чтоб не переплеснуть слишком много. Заметив, что девушка открыла глаза, он убрал флягу и, помедлив мгновение, завинтил пробку.

– Ты как?

– Кажется, хреново.

– Да, температурка есть. Я сообщил, что тебе плохо, скоро подъедет врач. Он на следующей машине.

– А где мы? – Кайндел вдруг осознала, что автомобиль стоит на месте, хотя двери плотно закрыты, и удивилась.

– На заправке. Сейчас открывают новую цистерну с бензином, надо подождать. Ну а врач, как я сказал, на следующей машине едет, ему все равно здесь останавливаться, так что… Он успеет посмотреть тебя.

– Сколько времени-то прошло?

– Да изрядно. Ты проспала часов двенадцать.

– Тринадцать, – подсказал Спутник. Он сидел неподалеку и задумчиво листал какой-то затертый, должно быть старый, журнал.

– А что-то успело произойти?

– Кое-что. – Шреддер помог Кайндел подняться и усадил ее на сиденье. Еще разок пощупал лоб. – Есть-то ты хочешь?

– Не очень.

– А надо… Ты знаешь, ведь людей Лорда мы обнаружили там, где ты сказала. Поймали их за хвост. Была небольшая потасовка, но большая часть бойцов Круга успела уехать с того места, где мы их нашли. Опять же, Варлок обследовал парк и сообщил, что там действительно есть следы некоей аномалии, связанной с областью магической напряженности в Красных зорях. Все как ты говорила. Ну а теперь нам снова светит большое и активное времяпровождение…

– Мы едем в Выборг.

– Именно так, – помолчав, согласился Шреддер. – И туда же подъедут все мои питомцы. И твоя команда в том числе. Кстати, я сейчас позвоню, сообщу, что ты пришла в себя. С тобой хотел побеседовать Роннан.

– Да, я понимаю… Дайте мне, в самом деле, чего-нибудь съесть.

– Конечно. – Шреддер полез в сумку за шоколадом из пайка. – Ты как в целом?

– Честно? Очень хреново… Но что поделаешь.

– Можешь говорить-то?

– А у меня есть выбор?

Она съела весь шоколад, попила еще воды и к собственному удивлению почувствовала, что, кажется, ей легчает и даже температура падает потихоньку. Распахнулась дверца салона, в машину влез крупный – размером со Спутника – бородатый мужчина с огромными волосатыми даже не руками – клешнями, который, звучно осведомившись: «Ну, кто у нас тут болен?», тут же полез щупать у Кайндел лимфоузлы под подбородком. Потом заглянул ей в глаза, горло и уши, проверил пульс и давление. Порывшись в саквояжике, вытащил таблетку жаропонижающего и развел руками.

– Я не сказал бы, что ты сильно больна. Наверное, усталость, нервы. Я слышал, ты вроде в плену побывала.

– Ну недолго. Часок, может, минут сорок…

– Для стресса должно хватить.

– Ну раз ты здорова и можешь говорить, то я этим воспользуюсь, – в салон заглянул Роннан. Лицо у него было непроницаемое. – Иди.

Девушка поднялась и не без усилия выбралась наружу. Машина, как оказалось, действительно стояла перед старой станцией заправки и техобслуживания, а кроме нее – еще пара десятков автомобилей, причем добрая половина – джипы ОСН. Сбоку от заправочных автоматов под широкими кронами лип притулилось здание бывшего магазина, в котором все стекла были заменены на фанеру и толь, и поэтому выглядело оно неряшливо. Здесь уже давно торговля шла чем попало и как попало, и лишь тогда, когда было что выставить на прилавок. В остальное время двери держали на замке.

Роннан, взяв девушку за локоть, решительно потащил ее туда. Внутрь павильона их пустили не сразу – неопрятного вида щуплый мужичок сперва гаркнул из-за закрытой двери: «Самогона нет, и жрать нечего, идите в баню!», потом выглянул, смерил старшего офицера Организации оценивающим взглядом, помедлил и неохотно посторонился.

Прилавки в «магазине» были сдвинуты в один угол, другой заставлен простенькими пластиковыми столами и стульями. Сейчас там сидели Ирландец, Варлок с перебинтованным лбом, Офицер, Багира и Один. Перед ними стояло огромное блюдо печеного картофеля, поднос с жареным мясом неясного происхождения, ломти хлеба, вареные яйца горкой и огромная открытая бутыль с чем-то темным. Принюхавшись, Кайндел разочарованно подумала: «Квас»… Она его не любила.

Полноватая женщина то и дело выглядывала из двери, ведущей в служебные помещения «магазина», но ее каждый рез жестом просили удалиться. Однако усердия это нисколько не уменьшало – желание как можно лучше услужить дорогим гостям было написано на лице женщины, читалось в каждом ее движении.

– Садись. – Роннан в очередной раз отмахнулся от назойливой хозяйки и усадил Кайндел на свободный стул. – К тебе есть несколько вопросов.

– С чего ты взяла, что Ночь переключит внимание с Петергофа на Выборг? – спросил Офицер.

– А разве она уже не заняла Выборг? – удивилась девушка.

Присутствующие обменялись взглядами. И эти взгляды были настолько прозрачны, настолько многозначительны, что никаких иных ответов ей не требовалось, и так все было понятно. «Прочитав» Офицера, курсантка взглянула на главу ОСН. Тот крошил в пальцах хлеб и смотрел в стол. Судя по всему, аппетита у него не было.

– По каким признакам ты сделала подобный вывод? – Ирландец немного видоизменил вопрос. – Только подробнее.

– Я беседовала с магистром Круга.

– С Рейром.

– Да. Он сказал, что Ночь больше не интересуется Петергофом. Почему – и так понятно. Однако по тону сказанного было ясно, что и стоять в стороне, считать ворон в небе она не намерена. Каковы ее дальнейшие планы, становится очевидно.

– Неочевидно, – резко прервал Роннан. – Она могла взяться за тысячу дел. Почему именно Выборг?

– Если противник овладевает источником магической энергии, то чрезвычайно глупо, знаете ли, сидеть сложа руки и ждать собственного проигрыша, когда есть возможность, по крайней мере, обзавестись адекватным оружием и получить возможность оказывать достойное опротивление.

– Это просто рассуждения. Кайндел.

– Я не понимаю – вам нужны доказательства чего? Если Круг уже захватил выборгский замок, то зачем выяснять, откуда я взяла правильный ответ?

– Это важно, – произнес молчавший дотоле Один.

– Если ты хочешь, чтоб твоим предположениям и прогнозам верили, – резко бросил Роннан, – то научись убедительно аргументировать их. Приводить доказательства, Кайндел.

Она подняла на него глаза.

– А я вам знаете что могу ответить? Если хотите, чтоб я работала у вас по своей основной специальности, научитесь мне верить. Потому что принимать решения мне помогают факты, которые сознание зачастую не способно выразить в понятных образах и понятиях…

– Ты понимаешь, о чем просишь? – негромко спросила Багира. – Ты кто такая, чтоб требовать себе подобного доверия? Перебежчица, предательница…

– Багира! – одернул Один.

– Что – Багира? – обозлилась она. – Разве я передергивала? Эта девица предала своих сторонников и теперь продолжает свои игры, но уже за наш счет.

– Багира!

– В чем-то вы правы, разумеется, – согласилась Кайндел. – Я предала своих сторонников, когда стала работать на вас. И буду работать, потому что только защита ОСН может обеспечить мне выживание. До тех пор, пока это будет так. Шкурный интерес, в какой-то степени…

– Многозначительно, а, Один? Ты не находишь?

– Очень честно. – Глава Организации поднял голову. – Но надо быть оператором информации, чтоб это понять.

– Конечно, ей ничего не стоит найти нужные слова. Произвести впечатление девчонка умеет.

– Мне на это наплевать. Мне нужен Выборг, причем гораздо больше, чем Петергоф…

А вот то, что он недосказал вслух, девушка поняла в то же самое мгновение, как он замолчал. «Если б Роннан сообщил о ее словах, мои люди уже давно были б у выборгского замка. Мы б встали в глухую оборону, и хрен бы Ночь получила, а не Выборг. И неважно, откуда девчонка взяла эту информацию. Лучше уж было перестраховаться, чем теперь кусать локти».

– Я понимаю вас, – миролюбиво произнесла Кайндел. – Вам нелегко поверить в мою лояльность. Особенно после недавнего происшествия и всех подозрений. И я не знаю, как доказать вам мою искренность. Знай вы побольше обо мне и моих принципах, вы, пожалуй, засомневались бы еще больше. Однако факт остается фактом – на вас я готова работать столь же честно и старательно, как трудилась на Круг.

– Что за принципы ты имела в виду? – остро глядя ей в лицо, осведомился Роннан.

Девушка развела руками.

– Семья. Семья – это святое. Я не имею в виду кровные узы с людьми, которых я никогда в жизни не видела и которые, однако, имеют со мной общего предка в пятом колене. Не подразумеваю даже тех ближайших родичей, с которыми в силу глобального расхождения взглядов на жизнь ты не можешь иметь много общего. Я говорю о тех людях, с которыми меня сблизили беды и про которых знаю, что всегда смогу на них опереться в любой сложной ситуации. Сейчас моя семья – это Эйв Шреддер, Лети Иалье, Илья Тверской и отец Сергий, Горо из Джаншуру и Маг, это многие курсанты, с которыми меня связало нечто более глубокое, чем дружба. Это люди, к которым я б в бою спиной спокойно повернулась. В их числе даже вы, Багира, потому что свое отношение мне в глаза проговариваете, а значит, не ударите в спину.

– Хорошо звучит, – сказал Ирландец. – Круг потому-то так монолитен, что внутренние их отношения действительно определяются как семейственные. Это не шутка…

– Да и ОСН скорее семья, чем просто орган обеспечения госбезопасности, – проворчал Один. – По крайней мере, в верхах. А, Багира?

– Отстань, – с досадой отмахнулась та. – Эй, Кайндел, ты хочешь сказать, Круг доверял тебе столь безоговорочно и давал любую внутреннюю информацию, какую тебе только хотелось?

– Именно так и было.

– Слышишь, Один? Либо это болезненный бред много о себе вообразившей дурочки, либо Круг – сборище болванов, которые о настоящем деле вообще ничего не знают!

– Спорное утверждение.

– Чем спорное, скажи?! Либо эта девица действительно была в верхах, принимала решения и знала все, но тогда при серьезных подозрениях ее не запирать должны были, а сразу же убить. Либо она одна из обслуживающего персонала, а перед такими вываливать все ценные сведения – ну это же бред! Это же верный путь к скорому провалу!

– А может быть, дело просто в том, что Круг более гибок и легче принимает все то новое, что появляется в нашем мире? – произнес Один. Он говорил с Багирой, но каждому из присутствующих стало понятно – на самом деле обращается он ко всем. – Ведь мир изменился. Наверное, и законы конспирации могут измениться. И все прочее тоже. И, возможно, действительно появилась новая профессия, новый тип аналитика, без которого в современной войне не обойтись.

В помещении воцарилась неловкая тишина. На услужливо высунувшуюся из кухни женщину руками замахали все.

– Ладно… Я понял, что ты хотела сказать, Кайндел. – Роннан сверлил ее взглядом, и эта традиционная для допроса попытка смутить и тем самым вывести из равновесия едва не вызвала у девушки приступ хохота – настолько наивно-бесполезна она была. К тому же курсантка еще не до конца пришла в себя, поэтому нервы находились в несколько расстроенном состоянии. – Но как мы можем быть уверены, что та, прежняя семья для тебя теперь действительно ничего не значит?

Девушка несколько мгновений внимательно изучала стакан кваса, который перед ней поставили.

– Ничего не значит? Кто вам сказал, что прежняя Семья для меня ничего не значит? Это не так.

Она чувствовала, что сидящие за столом обмениваются взглядами, воспринимала и искреннее недоумение Ирландца, Одина, Варлока, и злорадное удовлетворение вперемежку с непониманием у Багиры. Все это не имело значения, потому что девушка внезапно оказалась в кольце собственных эмоций, в которых следовало разобраться, и, пожалуй, сделать это раз и навсегда.

– А как?

– Нельзя выкинуть из сердца и памяти тех, кто там был, причем выкинуть навсегда, с концами. Как вы себе это представляете? Воспоминания и чувства как воспоминания остаются с человеком до конца его жизни.

– Так что же сейчас ты испытываешь к прежним сподвижникам? К прежней Семье? – спросил Один. Он спрашивал искренне, и ему захотелось ответить правду.

Впрочем, Кайндел и не собиралась лгать.

– Боль, – поколебавшись, ответила она.

Удивительное дело, но ее поняли. Поняли, что речь идет не о чем-то, а именно о болезненности воспоминаний и любого предательства, особенно если оно совершено близкими людьми. И девушка мысленно вздохнула с облегчением, что не придется подробно объяснять, что она имела в виду – как бы там ни было, но снова копаться в своих ощущениях, связанных с Домом Феникса, было малоприятно.

Воцарившееся неловкое молчание прервал Один. Он вздохнул и через стол протянул ей предмет, в котором поглощенная своими мыслями курсантка не сразу разглядела печать Муавия Маургина. Осторожно приняла ее и положила на ладонь.

А спустя мгновение булыжник стал изменять форму. Он оплыл, как нагретый солнцем кусок пластилина, приобрел форму грубого перстня с узором, выложенным черным металлическим контуром. У Багиры и Ирландца округлились глаза, а Варлок жадно, будто умирающий от жажды, к лужице воды придвинулся поближе и принялся бдительно следить за процессом преобразования.

Когда булыжник превратился в кольцо и блики на гранитных, вроде бы слегка пыльных боках потухли, девушка надела перстень на палец и смущенно посмотрела на главу ОСН, – Но даже теперь я не совсем в форме. Да и артефакт Муавия – это не боевой артефакт. В схватке от него немного толку.

– От тебя, собственно, и не боевые рекорды требуются, Кайндел. Кстати, Варлок передал нам твой разговор с главой Алого Круга. Я вот хотел спросить – ты отказала ему потому, что понимала его неискренность?

– Ну почему неискренность. – Девушка дернула плечом. Ирландец подвинул ей кусок хлеба с ломтем мяса поверх. – Спасибо… Нет, Лорд был искренен. Но даже если б я решила согласиться с ним и забыть о, скажем так, разногласиях с леди Ночью, главой Дома Феникса… Даже если бы…

– То что? – нервно переспросила Багира.

– Да ничего. Вернуться в прошлое так же невозможно, как вновь наполнить Арал водой… Даже если б не было серьезных разногласий, даже если б я не была уверена, что Ночь все равно сведет со мной счеты, по крайней мере, всегда будет стремиться к этому… Даже если б для меня ничего не значила гипотетическая необходимость толкаться локтями с бывшим мужем… Словом, вряд ли.

– Почему?

– По многим причинам. Намного проще сказать «никогда» и закрыть тему.

– Не забывай, Кайндел, что… – сурово начал Роннан.

Но его прервал глава Организации.

– Все понятно, курсантка, вопросов к вам больше нет. Довольно и того, что вы меня убедили. Расстановка такова, что выборгский замок занят людьми Ночи. Кто-то из ее магов закрыл телепорт между Выборгом и окраиной Питера, поэтому мы все здесь ждем, пока нам заправят машины. Выборг надо отбить, это не обсуждается. Не скажу, что любой ценой, но – скажем так – почти любой. Так что, перекусывая, подумай, что тут можешь сделать конкретно ты, и отправляйся делать.

Она задумалась, отрывая волокна от ломтя мяса, взяла вареное яйцо, окунула его в соль, насыпанную горкой прямо на стол. Она краем уха слушала разговоры старших офицеров, и в ее сознании как-то само собой откладывалось все самое главное. Девушка не то чтобы была озабочена непременно находиться в курсе всех дел Организации – природа почти лишила ее такого обычного для женщины свойства, как пустое любопытство. Но слишком уж часто от нее требовались ответы на вопросы, для полного понимания которых запросто могло не хватить информации.

Она слушала и про себя вяло рассуждала о том, что задание сильно смахивает на предложение пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что. Правда, и у подобного задания имеется вполне себе универсальное решение.

И когда Один, отвлекшись от обсуждения количества машин, которые необходимо будет заправить прямо сейчас, а какую часть можно оставить дожидаться второй цистерны, спросил ее:

– Ты надумала?

Кайндел ответила:

– Пожалуй. Какие ограничения ты налагаешь на мои действия?

– Никаких, – удивился он. – Практически.

– Тогда, пожалуйста, дай мне автомобиль с водителем, который доставит меня на Софийскую улицу.

– В Купчино? – удивился Ирландец. – А почему именно туда?

– Нужно. И еще… Мне нужна порция «снега».

Один поднял бровь.

– Ты же принимала его совсем недавно. Несколько дней назад, верно?

– Верно. Но у меня физиология уже несколько отличается от человеческой. – Девушка улыбнулась. – Ну в самом крайнем случае получите полностью подконтрольного вам оператора информации.

– Нам или тому, у кого будет этот наркотик, – проворчал Один. – Нет уж, лучше без этого. Подумай еще раз – это на самом деле обязательно?

– Да.

– Ладно. Варлок, дай ей порцию «снега». Какие-нибудь советы считаешь нужным дать?

– Разве что один-единственный. – Вставая, девушка благодарно кивнула Ирландцу, на скорую руку соорудившему ей еще один бутерброд с мясом – в дорогу. – Начинать операцию как можно скорее, пока адепты Круга не укрепились в замке. Тут, как и в прежней войне, каждая минута может стать решающей.

– Это и без тебя понятно, – отмахнулся Роннан.

– Да, пожалуй. Иди, Кайндел. Тебя отвезет Лиден. Думаю, в качестве водителя он тебя устроит?

– Разумеется. Но нужен же кто-то, кто сможет при необходимости связать меня с вами. Мало ли какие вопросы всплывут.

– Да, разумеется. С тобой отправится Ирландец. Ирландец, не возражаешь?

– Не так, чтоб очень. – Преподаватель поднялся и, затягивая перевязь с кобурой, улыбнулся. – Идем, Кайндел. Мою машину, наверное, уже успели заправить.

– Мы начнем операцию сразу, как только окажемся у стен замка, – произнес Один, пристально глядя на курсантку. – Так что планируй свои действия, исходя из этого. Не надо класть своих одновременно с чужими.

– Да, я понимаю.

Придя в себя после очередного этапа «видения», девушка с неудовольствием поняла, что на ее физическом состоянии принятие порции наркотика сказалось очень плохо. Никакого отдохновения. Ей казалось, что тело одеревенело и не повинуется желаниям ее сознания. По логике должно было быть совсем иначе, ведь на пути в Купчино работал только ее дух, а тело отдыхало. Сразу, как только Ирландец усадил Кайндел в кресло рядом с водительским и помог пристегнуться, она тут же вынула данный ей Варлоком пакетик, растворила порцию «снега» в пластиковом стаканчике с водой и выпила залпом.

Ее реакции на препараты и вещества после физиологического преобразовании действительно заметно изменились. К примеру, жаропонижающее почти не действовало, а обезболивающие давали краткий и частичный эффект. Но восприятие под действием «снега» почти не претерпело изменений. Она, конечно, боялась, когда подносила стаканчик к губам. Ее уступкой своему страху стало то, что выданную ей порцию она ополовинила, рассчитывая, что и растворенного окажется достаточно. Но, когда выпила до дна, прикрыла глаза, ощущая, как жидкий огонь растекается по жилам, ощущение, что все правильно, успокоило ее.

Как ни удивительно, перстень-печать стала для нее чем-то вроде карты в путешествии по видению. Как всегда, образы сменялись стремительно и, казалось, неосмысленно, причем на этот раз их было так много, что в них немудрено и заблудиться. Однако, когда, очнувшись, девушка открыла глаза и огляделась, она уже примерно знала, что делать.

– А ты кричала, – сказал Ирландец, не отрывая глаз от дороги впереди. Они катили по пустой Софийской улице.

– Да? Громко?

– Нет… Так… к Кольцевой подъезжаем. Как дальше ехать?

– За Кольцевой сбрось скорость и смотри по сторонам. Я скажу, где поворачивать.

– Что-нибудь выяснила?

– Кое-что, что может нам помочь. Если, конечно, тебе удастся в нужный момент связаться с Одином и передать ему, что нашим следует отойти от замка.

– Он все равно не сделает этого без объяснений.

– Я дам объяснения. Он ведь потребовал от меня невозможного – и чтоб я придумала действенный способ одержать победу, какую-нибудь эдакую магическую хитрость, и чтоб эта хитрость не была заклятием массового поражения. В смысле, чтоб действовала точечно, а не на местность. У меня появилась одна идея. Однако ж точечным предполагаемое действие не назовешь.

– Замок собираешься взрывать?

– Ну, думаю, замок действительно пострадает. Надеюсь, не настолько, что его не смогли привести в порядок.

– Можно рассчитывать, что в твои планы не входит дистанционное управление ядерными боеголовками?

– И каюк Америке, – улыбнулась ему в ответ курсантка. – Думаю, до этого не дойдет… Поворачивай вот за тем деревом.

Выглянув из машины, остановившейся у ворот нужного дома, она успокаивающе показала пустые руки девушке, которая уже почти минуту внимательно наблюдала за ними из-за забора и настойчиво демонстрировала им дуло ружья.

– Мне нужен Алан, – громко сказала Кайндел.

– Всем нужен Алан, – срывающимся голосом крикнула незнакомка, наставляя на нее оружие. – Повернись спиной!

«Если б Ирландец хотел, ты б уже с простреленной головой валялась, дурочка, – подумала девушка, неторопливо поворачиваясь. – Кто ж так держит оружие…»

– Пистолет вынь и брось на дорогу.

– А мне что делать? – поинтересовался Ирландец, без спешки выглядывая из-за машины.

Дуло ружья лихорадочно заметалось между офицером и курсанткой. На лице незнакомки отразилась такое смятение, что Кайндел испугалась, как бы та не пристрелила их случайно.

– И ты тоже клади на землю автомат!.. Стой, куда пошел?!

– Ну не в лужу ж я его буду класть, – резонно возразил офицер. Сделал пару шагов в сторону и выбрал подходящее место. Выполнил требование. Развел руками. – Ну а теперь что – раздеваться до трусов?

– А стоило бы!.. – она еще пыталась шутить, хотя не могла спрятать от чужих глаз позорную дрожь в пальцах и ужас в глазах.

– Алан, спаси! – весело окликнула курсантка. – А то нас тут определенно разденут.

– Сирена, пропусти! – крикнул, выглядывая из-за сарая, Пепел. – Я ее знаю.

– Слушай. Но с ней мужик какой-то, до зубов вооружен!

– «До зубов», детка, это в бронежилете, с гранатометом или пулеметом в придачу к автомату, – проворчал Ирландец, поднимая с земли АК. – Не то что я, верно ведь?

– Пропусти, пропусти. – Хозяин дома выглянул из калитки. – Аэда, как я рад тебя видеть!

– Думаю, ты был бы действительно рад, если б я приехала просто так в гости.

– Уж такова наша теперешняя жизнь, что не до посещений «просто так», это я понимаю. Проходи. Сударь, будьте так любезны, машину отгоните в сторонку… Кстати, она что, с правым рулем у вас?

– Ага. «Сузуки». Уж какая досталась.

– А ничего, смотрится. – Пепел подошел, заглянул в салон. – Да-а…

– Такие уж теперь времена и такая обстановка на дорогах из-за проблем с бензином, что можно хоть на праворульной, хоть на леворульной, хоть на заднерульной поперек дороги зигзагами ездить. А в этой так зеркала отрегулированы, что ездишь будто в центре салона.

– Инжектор?

– Обижаешь! Естественно. Как же иначе…

– Сколько жрет?

– Шесть с половиной, если дорога, конечно, не совсем в хлам, ну и если равномерно-прямолинейно…

– Это само собой. Хорошая машинка. Экономная. А разгон какой?

– Двенадцать и один. По максимуму выжимает сто девяносто, не так уж плохо. Рабочий объем один и шесть…

– Мужчины, я понимаю, что тема машины – это самое святое, однако у нас времени нет, – вмешалась Кайндел. – Алан, у меня к тебе серьезное дело.

– Слушаю.

– Пойдем в дом? Или хотя бы во двор.

– Да, конечно. Сирена, поставь чайник. И оставь ты ружье в прихожей. Если появится чужой, я почувствую. – И, когда девушка, оглядываясь, скрылась в доме, негромко пояснил: – Она еще в себя не пришла, всего боится.

– Она действительно сирена?

– В смысле?.. Ах, ты об этом… Не знаю. Вряд ли. Просто имя у нее такое. Мне кажется, она вообще самый обычный человек. Но. Может быть, способности и свойства просто еще не проявились… Ну рассказывай, что стряслось?

Вместе они пересекли двор и устроились за столом, под широким полосатым навесом, немного похожим на скандинавский парус, потому что тент тоже был сшит из отдельных прямоугольных кусков ткани. По случаю теплого времени Пепел всегда практически перебирался жить в огород, предоставляя дом гостям или просто самому себе. Рядом со скамьями, на траве, лежал толстый спальный мешок и скатанная в трубку «пенка».

Из дома выглянула Сирена, принесла горячий чайник и поднос, наполненный разнообразной едой. Недовольно покосилась на Кайндел.

– А этого… мужика, который с ней – куда? – спросила она Пепла.

– Сюда пригласи. Не надо на него крыситься, он безопасный.

– Знаем мы таких безопасных, – проворчала девушка, еще раз покосившись на курсантку.

К собственному удивлению, та заметила в устремленном на нее взгляде настоящую ревность. Это было тем удивительнее, что в обращении хозяина дома с Сиреной не чувствовалось ни малейшей заинтересованности или особого внимания. Пепел, судя по всему, относился к ней так же, как и к остальным приятелям и приятельницам, нуждающимся в его помощи.

Но, поскольку матримониальные или какие-то еще намерения незнакомой девицы ее не касались, она с облегчением потянулась к подносу с угощениями. Ей не хотелось есть, но желание полакомиться было. Тем более что в гостях у Пепла ей всегда предлагали такие вкусные вещи!

– Рассказывай, что стряслось.

– Я сразу к делу, ладно? Рахиан, помнишь, ты говорил, что когда-то считался мастером проклятий?

– Было такое. Верно.

– Проклятие безумия сможешь наслать?

Пепел задумчиво покачал кружкой, в которой осталось уже не больше половины.

– На кого?

– На дракона.

– Ого!

– А у меня других вариантов пока не вырисовывается.

– Хм… Надо подумать. Может, у меня появится. Давай излагай.

– Лорд и Ночь взяли выборгский замок.

– Молодцы, что тут еще скажешь… Дальновидное решение…

– Положим. В действительности это было не так сложно. В прошлый раз, во время нападения, маги Ночи успели оставить в замке свои метки. Часть я тогда же отыскала, но, понятно, не все. Я и тогда предполагала, что могла какие-то пропустить. Если б теперь Ночь захватила Красные Зори, Петергоф и по-прежнему владела бы артефактом Муавия Маургина, она могла бы переместить своих людей прямо в крепость. Так же воспользовалась метками, чтоб переместить туда кое-какие заклинания. По крайней мере, так можно понять из пояснений оэсэновцев, пришедших через третьи руки.

– Какое изящное решение! Мне подобная мысль не приходила в голову.

– Мне тоже. Но теперь, я так полагаю, подобную схему будут продумывать, строить и использовать все заинтересованные стороны. Тем более теперь, когда энергетика и магия мира развились настолько, что позволяют создание телепортационных заклинаний.

– Не энергетика и магия, а энергетические аномалии.

– Уже не только.

– Не только? – заинтересовался он. – Ты от кого-то получила новые сведения?

– Да. Сведения самые верные.

– От кого?

– От меня.

Минутное, к концу ставшее очень неприятным молчание вынудило ее посмотреть ему в глаза, хотя сейчас ей этого не хотелось. Пепел обладал немалыми способностями к аналитике, иногда они словно бы обострялись, и тогда Кайндел начинала понимать, насколько окружающим может быть неприятно иметь дело с ней. Он тоже умел заглядывать в чужую душу и, если даже не выуживал оттуда нужных ему сведений, оставлял впечатление полной своей осведомленности.

– Ты сумела создать портал?

– Я сумела по нему перейти.

– Тогда не понимаю, почему ты обращаешься к моей помощи. – Он слегка развел руками. – Я на подобные подвиги не способен. И готов признать свою слабость по сравнению с тобой.

– Ты просто не пробовал. Это во-первых. Во-вторых, я тогда была сразу после общения с одним дивным источником энергии… Долго объяснять. Но я обязательно все тебе расскажу после того, как мы сделаем дело. В-третьих – неужели ты думаешь, что после такой магии я хоть на что-то теперь способна? Мне еще предстоит проходить период реабилитации, а до того момента со мной котенок справится.

– Да? – Пепел приподнял бровь. – Это должно быть очень мощный промагиченный котенок…

– Какой бы ни был. Рахиан, я тебя прошу…

– Ты же знаешь, Аола, что для тебя я все, что угодно, сделаю. И, хотя сейчас до поры до времени пока не представляю, как именно тут можно извернуться, уже готов искать выход. Значит, Ночь захватила выборгский замок, а твои боссы из ОСН хотят его отбить.

– Для них это очень важно. Перевалочный пункт между Питером и Финляндией, место расположения будущего источника…

– А для тебя? Чем это важно для тебя?

– Будущим источником, – помедлив, ответила Кайндел. – Есть только один человек в Организации, способный создать источник, – это я. А значит, он так или иначе останется в зоне досягаемости для меня, даже если я передам его другим. И их у меня уже окажется два.

– А у Ночи – три.

Курсантка насторожилась.

– Откуда ты знаешь?

Он усмехнулся.

– Знаю.

– Под Питером есть только две области магической напряженности, которые можно преобразовать в магический источник.

– Но ты ведь смотрела только Ленобласть к югу от города и Карельский, верно?

– Не я, а маги-эксперты ОСН. Кажется, да.

– А есть еще Лодейнопольский район.

– Там что-то имеется?

Пепел сдержанно кивнул.

– Поверь мне, захват Выборга не решит проблем Организации.

– Кое-какие проблемы решит определенно. А я, кстати, смогу как бы в благодарность решить и твою проблему.

– Какую?

– Проблему преобразования. В моих силах будет обеспечить тебе «общение» с магическим источником моего изготовления.

Молодой человек поднял голову и посмотрел на собеседницу с ярким интересом.

– Обещаешь?

– Настолько, насколько это зависит от меня.

– И именно на том источнике, который ты собираешься сотворить в Выборге?

– Думаю, мы сможем это решить позднее. Когда будет известно, который из двух мощнее. Не правда ли?

– Определенно. – Он потянулся к блюду и разломил булочку. – Хочешь? Сахара у нас нет, но есть мед. Она медовая.

– Спасибо, не надо…

– Рассказывай – что это за дракон, которого надо немного свести с ума? И чем это так уж сильно поможет ОСН?

– Дракон есть у Ночи. Вернее, у Круга. Фарндо… Может, ты его помнишь?

Пепел молчал долгих полминуты.

– Фарндо? Он – дракон?

– Да.

– Уверена?

– Отвечаю головой.

– Однако… Вот уж не ожидал, так не ожидал…

– Поможешь?

– Я ж уже пообещал. Сейчас допью чай, и пойдем составлять поисковое заклинание на основании твоих и моих воспоминаний, связанных с Фарндо. Сосредоточься.

– Но зачем поисковое-то заклинание? – изумилась девушка.

Он посмотрел на нее с укором и улыбкой, которая была призвана смягчить этот укор.

– А ты подумай сама – как же отправлять проклятие безумия? «На деревню дедушке»?

– Я думала… – смутилась Кайндел. – Думала, что заклятие… То есть проклятие можно просто адресовать…

– За этим будущее. Пока еще ни мы не развились настолько, чтоб вкладывать в систему, не опирающуюся на магический источник, более двух простых функций, ни мир. Ничего. Еще годика два-три – и все получится.

– Главное – пережить эти годы.

– Ну что ты, Кайндел… Мы – самый живучий народ на свете. Переживем. И за эти годы еще освежим в памяти кое-какие хитрости, которые хорошо знали в прошлых жизнях, но в циклах рождений и смертей успели крепко подзабыть. Идем.

Он допил чай из кружки, со стуком поставил ее на стол и кивнул выглянувшей из дома Сирене.

– Будь добра, накорми второго нашего гостя. Ужин готовь, но нас с Кайндел не жди. Придем, значит придем. Нет – значит потом разогреем.

– А куда это вы? – полюбопытствовал Ирландец, вынося из дома кружку и тарелку с грудой еды – для себя. – Айна, помощь требуется?

– Нет, спасибо. Свяжись с Одином и скажи ему, что хорошо бы, если б бойцы ОСН не лезли особо на рожон и постоянно находились в таком положении, чтоб отступить по сигналу…

– Детка, я тебе сейчас кол по тактике влеплю – ты должна знать, что в ходе атаки отряды всегда должны быть готовы к отступлению по сигналу и по плану – основному и запасному.

– Мне уже стыдно. – Она слегка поморщилась. – Я постараюсь пересдать.

Пепел отлучился в дом и вернулся с небольшой поясной сумкой, которую держал в руке, и с ножом в ножнах у пояса. Он казался замкнутым, недовольный всем на свете, но гостья знала его слишком давно, чтоб ошибиться – он был поглощен новой задачей и уже видел какие-то пути ее решения. Схватив Кайндел за локоть, он потащил ее за собой – куда-то за пределы своего участка, мимо чужих заборов, через пустырь к чахлой рощице в стороне от частных домов. Он знал здесь каждый уголок, каждую кочку, он знал, что ему нужно, и поэтому девушка, ни о чем не спрашивая, тащилась за ним.

На небольшом уютном пригорке, куда перепадало и солнечных лучей, которые, проходя сквозь листву, становились мягче, он остановился, кинул на траву сумку и показал спутнице, чтоб встала перед ним. Вытащил нож.

– Ты меня будто зарезать хочешь, – улыбнулась она.

– Ага. Принести в жертву. – Он сделал свирепое лицо. – Ладно, пошутили – и будет. Сосредоточься на образе. Мне нужна четкость. И позволь мне воспринять то, что ты видишь. Не заслоняйся.

– Заслоняйся я – не заслоняйся, толку-то никакого, – пробормотала она. – Ты ж меня сильнее…

– Ну мы ж тут не магической спарринг устраиваем. Сосредоточься.

Она скоро почувствовала его присутствие в своем сознании. Восприняла она это на удивление безразлично, ею овладела сладкая расслабленность, наподобие той сонной эйфории, что успокаивает замерзающего. Примиряясь с этим своим странным состоянием, она в глубине сознания не могла не отметить силу и умение Пепла. У девушки возникло стойкое ощущение, что с ее скудными умениями в плане ментальных воздействий она и рядом не стоит с гостеприимным хозяином ближайшего дома. А тот факт, что Алан, помимо всего прочего, мог похвастаться недюжинным магическим потенциалом, делал его, пожалуй, одним из самых опасных противников в нынешнем мире.

Конечно, Кайндел знала, что, окажись она его жертвой в реальном ментальном поединке, рано или поздно она смогла бы найти способ защититься от его влияния (но, конечно, тогда могло бы уже быть слишком поздно), потому что обладала кое-какими способностями, ему покуда недоступными. Однако сути дела это не меняло – по силе он намного превосходил ее.

Но осознавать это было совсем не обидно.

Через несколько мгновений она начала разбираться в том, что он делает. Чары поиска поразили ее своей внешней простотой и изяществом. Они использовали мировую сеть каналов и потоков энергий, чтоб, действуя информацией, взятой из их памяти, словно листом кальки с отпечатанным на нем энергетическим образом Фарндо, чтоб сравнивать его с образами всех тех, кто попадался в зоне досягаемости. А поскольку энергия окутывала мир, словно атмосфера – земной шар, у дракона почти не было шансов оказаться вне этой зоны.

И когда действительно возник едва ощутимый контакт, который показался Кайндел подобием шелковой паутинки, повисшей между Пеплом и тем, кого они искали, но кого нельзя было рассмотреть с такого расстояния, девушка поняла, что только теперь начинается настоящая работа. От напряжения лицо Алана побелело, обострились черты, и курсантка с опаской подумала о том, как же выглядела она сама, когда пыталась воздвигнуть в Красных зорях магическую систему. Мгновением позже она уже укорила себя за постороннюю мысль и снова сосредоточилась на магии.

Однако ей самой, как оказалось, работы не было никакой. Более того – разобраться, что именно делает чародей, неподвижно замерший перед ней, девушка не смогла – слишком чуждыми и непривычными казались ей все манипуляции и даже образы, возникающие в сознании по ассоциации. Наблюдая магию альвов в волшебном лесу близ Кухиласвары, она заметила, что их действия, даже не понятые ею сразу, отпечатываются в памяти в виде каких-то очевидных, привычных, понятных картинок, с помощью которых позднее можно догадаться, что именно происходило. Здесь же – бесполезно.

Она поняла только, что невидимые сети заклинания призваны были опутать эфирное тело дракона незаметно для него самого и затянуть узлы на сердце и надо лбом. Определенная условность образа помогала магу осознать, что именно он желает сделать, и облегчить работу той части себя, которая, лишь отчасти руководствуясь разумом, по наитию строила действующие схемы заклинания. Сформировавшаяся картинка воспринималась как живая и напоминала зрелище, созерцаемое в сильный бинокль – неудобно, но детали можно разобрать. Кайндел видела, как аккуратно, даже скрупулезно Пепел вязал узлы незримых нитей. А потом медленно, словно боялся неловким движением разбить сложившуюся схему, вытащил из-за пояса кинжал.

– Я мог бы это сделать сам, – хрипловато объяснил он. – Но предпочел, чтобы ты.

– Что именно?

– Чтобы ты осуществила заклинание. Сама наслала на него проклятие.

– Почему?

– Есть как минимум две причины. И самая главная… Буду откровенен, это ведь тебе нужно его проклясть. А проклятие как таковое может аукнуться самым… неожиданным образом…

– Я понимаю. Конечно, коль скоро тебе безумие Фарндо ни к чему, последствия тоже как-то не в тему, – решительно закончила Кайндел. – Ты абсолютно прав и прости, что я сама об этом не подумала. Давай кинжал…

– Я хочу, чтобы ты послушала меня дальше, потому что это важно. Я ничего не имею против Фарндо и не могу иметь. У меня с ним не было спора. Поэтому мое проклятие может пройти вхолостую. Ты четко знаешь, что тебе нужно. И дело здесь не в ненависти. Она, кстати, скорее может помешать. Нужно понимание цели.

– Угу…

– Готова?.. Хорошо. А теперь возьми нож и попытайся пронзить сперва узел надо лбом, а потом над сердцем.

– Да, – как во сне, едва шевеля губами, произнесла она, вслепую нащупывая рукоять кинжала. – А ты, если можешь, свяжись, пожалуйста, с Ирландцем и передай – пусть сообщит о том, что сейчас будет, Одину.

– Ирландец – это тот, который с тобой приехал?

– Ага…

– Ладно. Постараюсь. Делай же!

Девушка прицелилась и ткнула кинжалом туда, где тонкие светящиеся линии завивались в подобие узелка. Конечно, со стороны все это, должно быть, выглядело весьма забавно, потому что образ оплетенного сетью заклинания дракона видели только они двое, и никто больше. Да и совместить реальный предмет с воображаемым образом – дело не такое и простое. Однако Кайндел поняла, какое именно усилие нужно сделать, управляя собственным воображением, чтоб все это выглядело правдоподобно для нее самой и действительно помогло завершить магическое действие. Кончик ножа пронзил узелок на лбу дракона, потом – напротив сердца. Как только это произошло, Пепел аккуратно вынул из пальцев Кайндел оружие и поддержал ее за плечи. С удивлением девушка осознала, что подустала.

– А своему спутнику передай то, что нужно, сама, – мягко произнес мужчина. – Я должен был следить за тем, что происходило, отвлекаться было слишком опасно.

– У тебя есть мобильный телефон?

Алан вытащил сотовый из кармана, протянул ей.

– Давай. Только быстрее, потому что проклятие может подействовать и почти сразу. Я не знаю точно, когда оно даст о себе знать.

– Е-мое… – Курсантка торопливо набрала номер Ирландца. – Алло! Слушай, надо бы срочно передать Одину, чтоб он отозвал бойцов из замка. Потому что сейчас там будет буйствовать крезанутый дракон.

– В смысле? – помолчав, уточнил старший офицер ОСН.

– В прямом.

– Ты говоришь о том маге, с которым мы сталкивались в Выборге? О том, который плавненько со стен умеет спорхнуть?

– Вроде да. Ты главное – сообщи об этом Одину, а он поймет, о чем речь. И побыстрее сообщи, потому что неизвестно, когда начнет действовать заклинание. Оно может начать действовать даже прямо сейчас, и тогда никому не поздоровится.

– Да понял я, понял.

Кайндел сложила телефон и протянула его Пеплу. Тот смотрел с напряженным интересом.

– Ну что?

– Да ничего. – Она пожала плечами. – Видимо, сейчас поедем.

– В Выборг?

– Да… Видимо…

– Но учти – я не могу гарантировать, что проклятие действительно подействует.

– Никто из нас не способен дать гарантию на заклинание, пока не опробует его в действии. Я потом обязательно позвоню тебе и расскажу, что видели другие и что увижу сама. Чтобы ты знал, насколько точны твои предположения.

– Да, спасибо. – Пепел коснулся ее локтя. – Будь осторожна, Аэда. Ладно?

– Уж постараюсь. Неужели ты думаешь, мне охота умирать?

Ирландец гнал как сумасшедший, и в какие-то минуты девушке становилось не по себе от скорости, однако она не протестовала. Сперва они летели по кольцевой автодороге – единственной в городе, которая поддерживалась в идеальном состоянии. Правда, в ее ремонте принимали участие не только специалисты (тем более что даже у специалистов чаще не было нужной техники и материалов, и приходилось ломать голову над заменой), но и местные жители, поэтому поездка по КАДу чем дальше, тем более становилась опасным для жизни баловством. Однако ж гоняли, потому что выбора не было, и поддерживали в порядке всем миром, потому как иначе грузовые машины из фермерских хозяйств в области застряли бы на окраине, а город остался без еды. Вообще.

Старший офицер заверил курсантку, что с главой ОСН связывался, все ему пересказал – и больше с Кайндел не перемолвился и словом. Она не задавала ему никаких вопросов, опасаясь отвлекать на скорости сто шестьдесят километров в час, а ему, видимо, не о чем было говорить с ней. Только когда с кольцевой они съехали на шоссе и машину начало трясти на ухабах, он обронил:

– Хотелось бы быстрее.

– Мне тоже, – согласилась она.

И посмотрела на свой перстень. То есть его сложно было с полным правом назвать ее перстнем, просто по случайности она оказалась обладательницей магического предмета, который до поры до времени терпеливо ждал, когда к нему обратятся. Она посмотрела на руку и подумала, что это очень глупо – носить на себе такую мощную вещь и не мочь даже элементарно сократить путь. «А ведь тут недалеко точка телепорта», – подумала она. Место, где располагался переход с окраины города в Выборг, почти к самому замку, действительно приближалось.

«А ведь там, в замке, есть метки. Интересно, как ими воспользовалась Ночь? У нее не было возможности переместиться, неоткуда взять энергию… Или возможность была?»

Кайндел прикрыла глаза и попыталась представить себе, как выглядит метка и как можно контактировать с нею. Она никогда прежде не выполняла подобного рода магических действий и поэтому представляла суть дела весьма отвлеченно. Однако в какой-то момент у нее появилось ощущение, что надо лишь протянуть нить между собой и тем загадочным местом, где кто-то начертал магическую метку. «А что, по логике, следует делать дальше? – раздумывала девушка. – Видимо, возводить телепортационную структуру. Вот так…»

В первый момент она не поняла, что произошло. Ей показалось, будто на машину с солидной высоты рухнула бетонная плита. В глазах потемнело, ей по ушам будто кто-то хлопнул огромными ладонями, заодно пройдясь и по плечам. Заныл позвоночник, желудок и сердце подпрыгнули к небу и вернулись обратно только потому, что вместе им оказалось тесно. Омерзительное ощущение длилось какую-то долю мгновения, однако этого времени курсантке вполне хватило, чтобы подумать: «Е-мое, что ж я сделала?»

А рядом в голос прохрипел Ирландец:

– Мать твою в дышло, предупреждать же надо!

Договаривал он это уже после того, как машина, пару раз прыгнув по булыжнику двора, впилилась в стену. Правда, не на скорости, рефлексы Ирландца оказались на высоте, и в момент, когда на обоих обрушилась магия, он инстинктивно нажал на тормоз. Поэтому в стену автомобиль врубился уже на излете инерции, и офицера с курсанткой лишь хорошенько тряхануло.

– Мать твою! – прошипел мужчина, но тут же замолчал.

Кайндел узнала то место, где они оказались. Тот самый двор выборгского замка, который был открыт на куртину, который примыкал к крошечному внутреннему дворику перед донжоном. Автомобиль влетел аккурат в угол здания арсенала (к счастью, кладка оказалась надежной). «Вот же ж елки-палки!» – подумала девушка, отстегивая ремень безопасности и пытаясь открыть дверь.

А через миг они оба с офицером поспешили окружить себя магической защитой, потому что оба ощутили что-то, а подумать можно было и позже. Одновременно оба рефлекторно пригнулись, и в совокупности то и другое спасло им жизнь. По автомобилю прошлась мощная сила, крышу слизнуло, словно ломтик масла с бутерброда, на миг вокруг обоих заревело пламя, мигом уничтожив обшивку остатка салона. Мужчина и девушка практически одновременно и одним и тем же движением выскочили из покореженных остатков машины.

– Сузуки, солнышко, – простонал Ирландец.

Кайндел услышала это лишь потому, что после рева пламени на миг наступила тишина, которая показалась оглушительной, пригнула к земле. Но даже в растерянности девушка поспешила, как учили, оглядеться и «оценить дислокацию».

Это действительно был выборгский замок, и с явными следами боя повсеместно. С предыдущего нападения прошло какое-то время, дружинники-реконструкторы успели привести его в порядок, кое-что отстроить, кое-что восстановить заново – тем более что рукастых людей в среднем среди них было на порядок больше, чем в массе обывателей. На этот раз вокруг было меньше разрушений, кое-какие деревянные строения не пострадали вовсе, но крепость явно перешла из рук дружины в руки Круга. Поблизости от себя Кайндел заметила пригнувшегося к земле Бальтазара (собственное паспортное имя – Евгений – парня раздражало до дрожи, и девушка помнила, как его на самом деле зовут, лишь потому, что обладала великолепной памятью, остальные его друзья либо прочно забыли, либо вообще не знали). Чуть дальше – еще пара знакомых лиц.

В первый момент она не пыталась понять, что происходит, хотя объяснение пришло само собой и в глубине сознания ждало, когда до него дойдут руки. В краткие пару мгновений тишины она успела сообразить, что вокруг, кажется, враги и что ближайшее подходящее укрытие кем-то занято. Глупо соваться туда, если укрытие неизбежно превратится в поле боя, но уже с тем, кто занял его раньше.

– Воздух, воздух! – дико завопил кто-то.

– Сверху! – вторил еще один голос.

А потом откуда-то из-за крыши бывшего арсенала прикатила еще одна волна огня. Она немного напоминала упругую, плотную струю напалма – так, как его описывали учебники тактики и однажды показывал наставник по обращению с огнестрельным оружием. Вид подобного вала, катящегося прямо на тебя, способен сразить даже самого выдержанного человека. Кайндел и той стало очень не по себе, хотя ощущение тяжести магического кольца на руке и раньше давало ей уверенность в себе. Она выставила защиту, но в последний момент нервы не выдержали и у нее, девушка упала и покатилась в сторону. В аккурат в то укрытие, от которого ее предостерегало здравомыслие.

Огонь омыл магическую пленку заклинания и наполовину спалил его. «Елки! – вспыхнуло в голове у курсантки. – Пламя-то не простое». Она уже поняла, что чары Пепла и ее усилия увенчались успехом – только дракон мог так потчевать пламенем, да еще и сугубо своих. «Интересно, надолго ли его хватит?» – подумала девушка.

В укрытии было тесно. Его образовала груда кирпичей, видимо, предназначенных то ли для ремонта, то ли для возведения дополнительной стены там, где ее не хватало, и груда досок. Их, конечно, нельзя было считать стоящим укрытием, особенно при том, что, кроме огня, пока никакой другой магии Кайндел не заметила, однако пока пламя их не коснулось, а по законам военной тактики любое укрытие лучше, чем никакого. Она гибко и быстро, словно мышь-полевка, нырнула в узкий зазор между кирпичами и досками.

– Ну ты, придурок, осторожнее, – проворчал тот, кто оказался в этой щели раньше нее. Потеснил девушку и просунулся вперед, толкая перед собой автомат.

А она на миг буквально превратилась в соляной столп, потому что узнала этот голос – голос своего бывшего мужа. Затихла, размышляя о том, что же делать и как потихоньку деться отсюда, поэтому пропустила мимо сознания еще одну волну огня, которая на этот раз зацепила и доски. Сосед по укрытию строчил из автомата куда-то вверх, хотя какой в этом был смысл – загадка. А курсантка пыталась понять, узнает ли он ее, если обернется, или достаточно просто молчать, и на то, кто именно рядом с ним, молодой человек не обратит внимание.

Через миг ей пришло в голову, что все происходящее не просто абсурдно, но и опасно. Сейчас, думая о бывшем муже вместо боя, она подвергает себя более чем серьезной опасности. Чужая магия может обрушиться на нее буквально в любой момент, и все по той простой причине, что она отвлеклась и ломает голову над какой-то ерундой. Кайндел стало противно, и, прижавшись спиной к кирпичу, она уперлась ногами в обильно разгоревшиеся доски.

– Эй, и что ты строчишь как идиот? – спросила она. – Или не прочь сгореть?

Парень бросил автомат, уперся ногами в доски, и совместными усилиями они опрокинули объятое пламенем дерево.

– Ну вот, – с удовлетворением проговорила девушка, вскакивая на ноги.

Он повернул к ней голову, и глаза его округлились. Даже если бы она не знала его как облупленного, и то ей не составило бы труда понять, что он подумал в первый момент: «Что она тут делает?» А следом пришел страх.

Этому страху она очень удивилась, но одновременно этот факт успокоил ее. Трудно бояться того, кто боится тебя, если ты, конечно, об этом знаешь. Курсантка выхватила меч – длинный тонкий клинок, который взяла с собой в поездку к Пеплу на всякий случай, а в машине держала при себе.

– Ты с ума сошла? – крикнул Волк, в свою очередь выхватывая меч – длинный и тяжелый, ножны которого как раз и мешали ему быстро вскакивать и поворачиваться. – Не нашла более подходящего места для выяснения отношений?!

Кайндел почувствовала угрозу сзади, пригнулась и пропустила над собой заклинание, которое в нее швырнул кто-то из адептов Круга – она не разглядела, кто именно. Да это было и неважно. Она отскочила в сторону, на всякий случай парируя атаку защитным заклятием, которое получилось у нее необычно мощным. Впрочем, причину этого она понимала и сама – ведь ее руку отягощал чародейский перстень Муавия Маургина.

Уже в следующий миг у нее закралось сомнение в том, что целили именно в нее. Напор невиданно мощной магии сверху ослаб, теперь рев огня и человеческие вопли доносились слева, из большого двора – должно быть, дракон немного переместился – и прежде прижимавшиеся к земле маги принялись беспорядочно швыряться заклинаниями. Не все, конечно, лишь самые невыдержанные. Кайндел попятилась, выбирая местечко, где она будет хоть отчасти защищена от драконьего пламени и сможет помешать прочим врагам подобраться к ней сзади. «Интересно, как там дела у Ирландца?» – подумала она между делом.

Волк, следуя за ней, перескочил через частично порушенную груду кирпичей и прыгнул на дорожку. Он оглядывался, должно быть, выбирая место поудобнее, и избегал смотреть на бывшую супругу. Лишь раз посмотрел ей прямо в глаза – и тут же отвел взгляд.

– Неужели нельзя было выбрать место и время поудобнее, чтоб свести со мной счеты? – укорил он. – Ты могла бы передать мне, и я б явился на выбранное тобой место. Позднее…

«Господи, какой же ты самовлюбленный тупица… – подумала она. – И я способна была сходить по тебе с ума?» А потом девушке пришло в голову, что это, пожалуй, обычная и совсем не оригинальная мысль уязвленной женщины, и выкинула ее из головы как неуместную. Она огляделась, убеждаясь, что рядом нет никого, кто может исподволь поупражняться на ней в метании заклятий, и приготовилась к схватке.

Они скрестили мечи; всем своим видом Волк показывал, что ему это все не нужно, вызывает досаду, однако не попытался унести ноги. Они дрались вяло, потому что оба не испытывали ни малейшего желания драться и победить. Если б год назад Кайндел дали в руки что-нибудь острое и позволили напасть на бывшего мужа, она дралась бы с наслаждением и яростью и, пожалуй, даже получила бы удовольствие, нанеся ему смертельную рану. По крайней мере, в первый момент.

Но сейчас она поняла, что ей все равно. Она дралась потому, что находилась с этим человеком по разные стороны баррикады, и поворачиваться к нему спиной было глупо и безрассудно. Время от времени замечая выражение его лица, понимала, что он-то бьется по тем же причинам – ни прибавить, ни отнять. Разве что мужчина как раз уверен в том, что противница мечтает пустить ему кровь, и, пожалуй, относился к этому с пониманием.

– Эй, Волк, ты че, совсем охренел? – крикнул кто-то, выглядывая из-за угла бывшего арсенала. – Тебе тут больше нечем заняться, кроме как спаррингом?

Наитием, в этот самый момент, понимая, что противник отвлекся, она прыгнула вперед и от души пнула его по колену ботинком. Ей почему-то не хотелось его убивать, и сейчас, вскоре после приема «снега», когда ощущения еще обострены и интуиция постоянно вмешивается в работу сознания, девушка свято доверяла каждому своему ощущению. Сбила Волка с ног, еще пару раз двинула его в живот (и между делом подумала, что если б была возможность врезать по физиономии, удовольствия получилось бы намного больше) и бросилась вперед, готовая сшибить заодно и вмешавшегося.

Тот явно не ожидал встретить здесь кого-то постороннего. Наверное, не хватило времени обратить внимание на разбитую машину, взявшуюся словно из воздуха (кстати, почему ж «словно?), или же он просто принял ее за деталь местного, плохо изученного пейзажа. Но уже через мгновение сообразил, в чем дело, и швырнул в девушку довольно мощные чары, соединяющие в своей структуре функции невидимого удара и дробления. Они оказались действительно стоящими, должно быть, самыми мощными и самым привычными у этого мага.

Несмотря на защиту – даже скорее благодаря защите – курсантку просто отшвырнуло на пару шагов назад. Крепко приложившись об землю, она подумала сперва о том, что эти романные байки и киносказки про отлетание на несколько метров, распластывание по полу или стене и дальнейшее вскакивание в готовности снова биться в полную силу – просто нелепые выдумки. После удара о твердую поверхность хочется только одного – перестать существовать в этом мире или хотя бы взать тайм-аут, чтоб как следует отдышаться. А потом сообразила, что если б не мощная защита, на землю свалилось бы нечто гуляшеобразное, начиненное раздробленными костями. А так почти цела, только ушиблась слегка.

«Кстати, если не хочется шевелиться, так и не надо», – сообразила она, оставаясь неподвижно лежать там, куда упала. Ее ставка на любопытство мага оказалась верной. Шум и рев драконьего пламени сместились еще дальше, к воротам, и в этой части замка стало достаточно спокойно, чтоб задумываться еще о чем-то, кроме собственной шкуры.

Он действительно наклонился над ней – и получил в лицо выдуманное ею на ходу заклинание – что-то вроде иглы, непринужденно прошибившей его хилую защиту и разнесшей голову. Столкнув с себя тело, Кайндел огляделась. На куртине становилось многолюдно, должно быть, бойцы спасались от обезумевшего сторонника, отбегая туда, где их не достанет его магия.

«А ведь мне нельзя сейчас кидаться вплавь, – подумала девушка. – В воде я буду практически беззащитна, если еще учесть и физическое состояние. И меня любой болван потопит, просто магически подтолкнув в спину».

Она торопливо, стараясь не паниковать, обшарила карманы убитого, выхватила мобильный телефон и набрала номер Одина. Вскочила, приживаясь к стене, и отправила в тех, кто кинулся к ней, полосу огня, рассчитывая, что большинство это заставит хоть на время, но отступить. Один отозвался не сразу, но все-таки отозвался.

– Да?

– Один, скомандуй ребятам, чтоб пробивались в донжон. Прямо сейчас.

– Кайндел? – удивился глава ОСН.

– Да. Быстрее, пока этот крезанутый придурок буйствует на другом конце крепости. Он у ворот, а вы давайте вплавь, через куртины.

– Понял. Сейчас.

Девушка бросила мобильный телефон на землю, надеясь, что ее разговора никто из бойцов Круга не расслышал. Еще раз укрепила защиту вокруг себя и побежала в ту сторону, откуда по ее расчетам и должны были появиться бойцы ОСН. На первого же противника она замахнулась мечом, хотя в действительности делала ставку только на магию. Сейчас она обладала действительно мощным потенциалом, как собственным, так и заемным, а вот по-настоящему мастерски обращаться с мечом так и не научилась.

– Эй, тут чужие! – крикнул кто-то из адептов Круга.

«Спохватились, голубчики, – злорадно подумала девушка, атакуя ближайшего противника огненным заклинанием. – Вот что значит отвлечься на собственного, слегка сдвинувшегося мозгами сторонника».

Как оказалось, на мечах бойцы Ночи дрались неплохо, или же Кайндел просто сильно «повезло». Уже через миг по ее магической защите пришелся удачный выпад. Металл вышиб из эфирного щита искры, и это едва не отвлекло девушку от схватки, потому что показалось потешным и совершенно необъяснимым. Отмахиваясь мечом, она не сразу взяла себя в руки и сумела пустить в ход чары, а когда все-таки применила их, то не придумала ничего лучше, как просто невидимым ударом отшвырнуть от себя противника.

Удар оказался так силен, что отбросил не только самого бойца, но и тех, кто оказался поблизости. Перепрыгнув через ошеломленных людей, курсантка понеслась со всех ног, пытаясь по возможности огибать встречных бойцов, а не сражаться с ними. Да и драться с каждым – на это не хватит ни одного, пусть и самого сильного мага. Даже взбесившегося дракона.

Он снова вернулся в эту часть крепости, и поток пламени окатил дворик и куртину. Дикие вопли тех, кто не успел составить нормальную защиту или составил, но нервы не выдержали, смешались с ревом огня, на миг наполнившего двор, словно вода – чашку. Кайндел присела, рефлекторно заслоняя лицо руками, и зажмурилась, не желая видеть, как драконий огонь превращает в пригоршню пепла адепта Круга, который секундой ранее замахнулся на нее мечом и поэтому не успел укрепить собственный магический щит.

Кроме огня в атаке дракона было много что еще, что не сразу поймешь и почувствуешь, да и огонь был не простой. Он разъедал магию, как кислота металл, и от него, даже если на тебя пришелся не основной поток, а лишь его край, крайне трудно защититься. Нужна полная концентрация. Краем сознания девушка подумала, что Фарндо, когда он все-таки придет в себя, будет очень хреново, потому что сейчас он явно выдавливает из себя все, на что хотя бы гипотетически способен. «Интересно, он выживет после этого?» – подумала она, сильным пинком убирая с дороги не успевшего разогнуться бойца, перепрыгнула через рассыпающиеся угольками остатки досок и пригнулась за начатой каменной кладкой будущей стены, недалеко от края куртины.

На этот раз дракон дохнул на крепость не огнем, а чистой сметающей магией – это было и страшно (потому что на этот раз ничто не закрывало обзора, и было видно, что под действием магии происходит с людьми), и успокоительно по сути своей, потому как означало, что силы взбесившегося существа на исходе. Однако пока облегчения тем, кто не способен был возвести вокруг себя хорошую магическую защиту, изменение не принесло. Страшная сила, подобная мощнейшему урагану, просто размазала нескольких, оказавшихся в эпицентре, людей, в толщах воздуха. Часть бойцов Круга поток силы сдул с куртины, и еще повезло тем, кто, описав неровную дугу, плюхнулся в воду. Магический удар был настолько силен, что некоторых просто перешвырнуло через узкий в этом месте пролив и расплющило по земле или камню. Кого-то приложило о стены или булыжную мостовую. Саму Кайндел сбило с ног, но она уцепилась за край кирпичной кладки и, как только возникла краткая пауза, бойко перебралась через нее и укрепилась.

«Надеюсь, наши ребята еще не сунулись в пролив… То есть если в пролив, то это ничего, там вроде тонуть-то негде… А вот если на том берегу… Бог его знает…» Она вытянула шею, надеясь разглядеть Фарндо, но не заметила его. Только ощутила тот момент, который предшествует очередному удару, и уперлась изо всех сил.

Этот уже получился послабее, да и все разумные люди еще в прошлый раз старательно попрятались (а неразумных на куртинах уже не осталось) – двор просто опустел. Едва стих напор заклинания, девушка, пригнувшись, бросилась к узкому проходу, который вел в глухой внутренний дворик перед донжоном – туда, куда по ее мнению и следовало пробираться бойцам Организации.

В этом проходе она буквально споткнулась об Ирландца, который, состряпав себе «укрепление» из четырех бездыханных тел и широкой доски, целился в проход из автомата. Он был измазан в копоти и, судя по состоянию одежды, пострадал от огня. Кайндел перемахнула через него и посмотрела во дворик – там оказалось немало бойцов Круга. Собственно, их там было очень много. Наверное, это можно было объяснить тем, что туда пламя и прочая магия дракона достигала редко. Но именно потому, что это случалось реже, здесь жертв у магии взбесившегося существа неизменно оказывалось больше, чем где-либо еще в замке.

Собственно, в первый момент девушка даже не разобрала, сколько же там живых, а сколько уже мертвых или умирающих.

– Кайндел, куда ты лезешь, дура?! – зашипел Ирландец.

– Да не убьют меня, – отмахнулась она. – А наши сейчас сюда придут, надо им обеспечить место для размаха, – и, прицелившись, пустила точно в проход мощную отшвыривающую волну. Это было сильное заклинание, любовно составленное и отточенное Варлоком – он поделился им с курсантами, и теперь девушка применила его с внутренней уверенностью в результате – она уже знала, как именно оно действует.

Эти чары действовали, как трехступенчатый «невидимый удар», они не убивали, но могли лишить сознания, приложить об стену или просто сбить с ног. Мгновением позже ее настигла очередная атака обезумевшего дракона, послабее предыдущей, но тоже вполне способная размазать незащищенного человека по камням. За миг до атаки Ирландец оказался рядом с ней, будто чувствовал, что может произойти через долю секунды, и ее защита накрыла обоих.

А вот остальным, и так-то оглушенным ее заклятием, пришлось несладко – их расшвыряло по двору, друг на друга, и в этой беспорядочной груде, конечно, были еще живые, были раненые и немало мертвых, само собой. Кайндел схватила старшего офицера за плечо и потянула за собой, надеясь, что он поймет ее намек и, несмотря на ранения, окажется в состоянии бежать. Ей страшно было даже думать о том, на что она наступает, торопясь перескочить через дворик, на чем оскальзывается – и она не думала. Только отметила про себя, что тел в реконструкторской одежде и снаряжении здесь больше, чем прочих.

Не тратя лишнего времени, она вскарабкалась на каменное крыльцо донжона и пуганула тех, кто все-таки поднял головы, полосой огня. Судя по тому, что еще одного удара не последовало, однако крики из соседнего дворика не умолкли, наоборот, стали гуще, дракон снова перенес свое внимание на западную часть замка, ближе к воротам.

К удивлению опомнившейся курсантки, Ирландец оказался рядом с нею. Он ощутимо припадал на одну ногу, однако действовал вполне решительно. Пинком открыл дверь в донжон, нырнул туда и выставил наружу ствол автомата. Признав, что его действие вполне разумно, Кайндел последовала за ним – и тут же поняла, что в донжоне тоже тесновато. Те, кто мог скрыться в стенах башни Олафа, сделал это и теперь представлял для Кайндел и Ирланд-ца куда большую угрозу, чем все бойцы, оставшиеся снаружи, потому что последние были изрядно оглушены. А эти – нет.

– Елки-палки! – от души воскликнула девушка и одним усилием возвела между собой и теми, кто прятался в донжоне, магический щит. Приблизительно такой же, как тот, который Рейр ставил между нею и собой, когда вез пленницу в Петергоф. Разве что этот щит был намного мощнее. Курсантке казалось, что силой ее подпитывает не только печать Муавия Маургина, но и само это место.

Последнее, впрочем, могло быть банальным самообманом.

– Твою мать! – подтвердил спутнице старший офицер ОСН, когда понял, между чем и чем они оказались. Он не сразу заметил магический щит и наставил было автомат на недоумевающе рассматривающего непрошеных гостей чародея из Алого Круга. Кайндел успела помешать ему выстрелить. – Мать твою!..

– Вы кто такие? – Чародей изнутри донжона, видимо, от неожиданности не придумал ничего лучшего. – Эй, кто вы такие?

– Что, совсем тупой? – осведомился Ирландец, с опаской поворачиваясь к магическому щиту спиной. – Иди, подумай о том, кто мы такие.

Девушка кивнула головой на полуоткрытую дверь донжона.

– Смотри – наши.

Оэсэновцы с удивительной скоростью заняли внутренний дворик замка. Еще секунду назад их не было здесь, и вот. Они уже оцепили дворик и разбирались с теми, кто уже успел подняться с земли, и с теми, кто только пытался это сделать. Должно быть, бойцы Организации и сами опасались очередной вспышки безумия у дракона, и спешили отыскать для себя место поспокойнее. Еще через несколько мгновений в дверь донжона заглянули по очереди три бойца, а потом и Эйв Шреддер с лицом, наполовину синим от синяков.

– Айна! – выдохнул он. Посмотрел на чародея, явно пытающегося взломать изнутри магический щит. – Э-э… А это что?

– А это, как ты понимаешь, магия. – Девушка сосредоточилась на структуре защитного заклинания. – Готовы?

– Да, – коротко бросил куратор курсантской группы, в одно мгновение поняв, что она имеет в виду. Впрочем, понял не он один – бойцы, толпящиеся на крылечке, тоже как-то подобрались.

Кайндел мгновенно убрала щит, и чародей, который как раз не ожидал ничего подобного, споткнулся и повалился лицом вперед. Его тут же вырубили ударом приклада по затылку и, оттолкнув курсантку, вперед бросились бойцы ОСН, вооруженные по всем правилам нового военного искусства. Внутри донжона было маловато места для боя, однако к счастью засевшие в стенах башни адепты Круга никак не ожидали такой массированной атаки и от растерянности пропустили противника несколько дальше, чем следовало.

Заметив среди прорвавшихся в донжон бойцов Федевана и Мага, девушка хотела уже последовать за ними, но неведомо откуда взявшийся Офицер жестко схватил ее за локоть и коротко мотнул головой в сторону двора.

– Туда. Выходи и жди.

Решив, что от нее ждут хоть какой-то, но защиты от дракона, девушка послушно выбралась из донжона. Ей это удалось не сразу – в узкий дверной проем ломились бойцы Организации, которых подгонял приказ и опасность открытого пространства. Снаружи она первым делом прислушалась – рева пламени или свиста сметающей волны не было слышно, однако голоса людей и вспышки магии, все-таки отзывающиеся на энергетическом плане места. Особенно если их очень много. Видимо, силы дракона иссякли, и остатки бойцов вновь взялись выяснять отношения между собой.

Кайндел заколебалась, не зная, что ей делать и – собственно, главное – чего от нее ждут. Но в этот момент ее за локоть перехватил боец, которого она смутно помнила в лицо, но по имени не знала.

– С тобой Один хочет поговорить. Давай выбирайся из замка.

– Отличное предложение, – восхитилась девушка. – Только вот как?

Боец посмотрел на нее непонимающе.

– Я тебе приказ передал. Выполняй.

– Непременно. Как только замок будет захвачен и у меня появится возможность выйти через ворота… Или Один хочет, чтобы я по воздуху летела?..

Он не дослушал, отмахнулся от нее, как от мухи, и направился к донжону, в глубине которого уже вновь шел бой, и так рьяно, что грохот и крики находили путь наружу даже несмотря на толстые стены. Только после окончания боя девушке предстояло узнать, что там, в подвалах башни Олафа, укрепились и все это время отчаянно сопротивлялись ребята из дружины Владимира, и теперь, приободрившись, стиснули бойцов Круга с двух сторон.

Только их упорство и отказ поверить в собственное поражение спасли их на этот раз. В подвале башни они держали оборону несколько часов без воды и надежды на чью-либо помощь и только теперь поняли, что были правы. Восторг тех, кто мысленно уже готовился к смерти, а тут внезапно увидел шанс на спасение, трудно описать словами. А настроение в бою решает немало. Хотя закоулки донжона самими создателями этой громоздкой, мощной каменной конструкции были предназначены для того, чтоб облегчить задачу обороняющимся, адептов Круга смяли очень быстро. Кое-кто из них умудрился выбраться через бойницы на кузнечный дворик, а потом и из крепости, но таких оказалось меньшинство.

Впрочем, обо всем это Кайндел узнала много позже от друзей-курсантов, которые участвовали в захвате донжона и потом несколько дней в подробностях пересказывали свои впечатления соратнице, которую необходимость рубиться в узких переходах башни и на круговой лестнице обошла стороной.

Все то, что далее происходило в ней самой, девушка воспринимала как в тумане. Позже она смутно вспомнила, что, кажется, рубилась с кем-то в большом дворе замка и спешно искала метку, на которую ею и был совершен переход с окраины Петербурга в кольцо замковых стен, а нависающий над ней Ирландец торопил и почему-то все время оглядывался. Сказалась усталость, ну и магическое перенапряжение, конечно. Уже через полчаса Кайндел было безразлично, что с ней происходит, и даже самую слабую магию она не могла уже выдавить из себя, хотя и возможности имелись, и энергию ей артефакт готов был обеспечить в нужном количестве.

Она очнулась, когда Шреддер перехватил ее у ворот замка и закричал на ухо:

– Выходи из боя! Слышишь? Выходи из боя и отправляйся к Одину. У него к тебе есть что-то!

– Слышу, слышу, – без удовольствия отозвалась курсантка и послушно направилась к крепостному мосту.

Бой еще не закончился, из-за кромки стены то и дело прилетали шальные заклинания, и девушка в изнеможении почти не защищалась, однако странным образом ни одно из них ее не зацепило. Говорят, тот, кто не верит в гибель, и не встретит неприятную случайность, но вернее будет сказать, что к такому человеку смерть просто придет незаметно, он не успеет ее осознать, и в этом благо. А Кайндел просто хранил счастливый случай, а не закономерность.

За мостом ее, едва заприметив, сразу перехватил боец, который, видимо, был в курсе. Его вмешательство избавило ее от необходимости носиться между машинами ОСН и искать автомобиль Одина. Кайндел просто подвели к ней и втолкнули внутрь.

– Наконец-то! – воскликнул глава Организации, увидев курсантку. – Мне еще когда сообщили, что видели тебя на куртине.

– Мне было не выбраться из замка.

– Понимаю. А интересовало меня, собственно, откуда ты там взялась. Теперь от Ирландца уже знаю. Умудрилась открыть выборгский портал?

– Вроде того, – ответила она, не вдаваясь в подробности.

– Угу… С драконом, как понимаю, твоя работа?

– Не совсем. Но идея моя.

– Хорошо… Кстати – он жив или наш противник лишился одного из самых мощных своих бойцов?

– Не думаю, что лишился. И уверена – в будущем этот номер больше не пройдет.

– Ну и ладно, – согласился Один. – Ты осматривала магическую систему замка?

– Не было времени. – Она удивилась, что собеседник не понимает таких очевидных вещей.

– Я полагал, раз ты устроила в крепости такой сабантуй, то не без обращения к местной энергии. Жаль, что не посмотрела… Но что скажешь – когда сможешь приступить к созданию энергетической системы?

– Не скоро, – призналась она. – Я очень устала… Очень.

– Понимаю. Но хотелось бы как-то максимально укрепить защиту крепости. Тем более что людей у Владимира осталось не так уж и много, – и жестом показал на сидящего в углу салона главу реконструкторской дружины.

Владимир выглядел не лучшим образом. И дело даже не в том, что он был помят, явно ранен и оттого бледен. Молодой мужчина, которого девушка запомнила как средоточие силы и уверенности в себе, был просто убит всем случившимся. «Должно быть, действительно потерял многих своих друзей… – поняла Кайндел. – И не может поверить в это. Ему можно только посочувствовать». И она от души посочувствовала тому, кому при первой встрече так не понравилась.

– Один ты не узнавал у своих? – спросил глава реконструкторской дружины. – Хоть еще кто-нибудь из моих ребят остался в живых?

– Остались, остались. Но немного, сам понимаешь.

Владимир вздохнул, отворачиваясь. Ему было неприятно, что на него смотрят с сочувствием.

– Похоже, дружина моя прекратила свое существование. Где я наберу столько ребят, чтоб были толковые и чтоб могли отстаивать от нападений целый замок?

– Набере-ошь! Это в земле копаться охотников нет, а мечом махать – сколько угодно. Тем более что Кайндел вам сделает хорошую магическую систему в замке. И крепость станет неприступной. Когда, а, Кайндел?

– Я постараюсь сделать все, что в моих силах, но не обещаю, что это произойдет быстро.

– Но надо-то быстро.

– Один, ты раз за разом требуешь от меня выполнения невыполнимых заданий…

– Которые ты аккуратно выполняешь, доказывая, что нет ничего невозможного в этом мире.

Она несколько мгновений смотрела ему в лицо, избегавшее выпускать на свободу улыбку.

– Я враг самой себе, получается?

– Почему же? Разве тебя не привлекает возможность чувствовать себя незаменимой?

– Привлекает, верно.

– Я раз за разом предоставляю тебе такую возможность.

– Я согласна на меньшее…

– Но я не согласен. Отправляйся и спи. А проснувшись, попытайся сделать для крепости и ее обитателей все, что в твоих силах. И даже более того. Выборгской крепости нужна сильная магическая защита.

– Ты самодур, Один!

– Нет. Я просто умелый хозяйственник. После того, как выполнишь эту работу, получишь трое суток увольнительной. А может и десять – по обстоятельствам. Это помимо положенного тебе общего отдыха на курсантской базе, вместе со всеми.

Несмотря на неизбежное раздражение от известия, что нормального отдыха ей не дадут и придется снова рвать жилы, Кайндел удовлетворенно потянулась. «Кажется, мое положение в ОСН действительно укрепляется», – сказала она себе.

– Все равно ж не дашь. Опять найдется что-нибудь непредвиденное и суперважное.

Он и сам не удержался от улыбки.

– Может, и так, конечно. Но я постараюсь…

Были всего две памятные для Кайндел даты, накрепко связанные с местечком близ озера Пестово, где несколько лет назад Семьей Феникса была найдена и снята печать Муавия. Одна дата приходилась на апрель, вторая – на конец августа, и трудно было выбрать из двух ту, что поважнее. Еще прежде она постановила себе в эти дни обязательно выбираться туда хоть на пару часов. Теперь, при нынешней жизни, удачей можно было считать, если удавалось получить увольнительную хоть на один из этих дней.

Конец августа ознаменовался для курсантов ОСН «почти отдыхом» – из занятий только магия и гимнастика, сколько хочешь купаний и фруктов. Это стало для Одина и Роннана поводом чаще увозить Кайндел с учебной базы, чтоб создавать для ОСН источники магической энергии. Бывало, что целыми неделями, когда ее товарищи купались и отдыхали, она работала на пределе своих сил, чувствуя, что от напряжения силы иссякают не только у нее, но и у артефакта Муавия Маургина.

Не таким уж простым делом оказалось создание источника энергии в парке Красных Зорь (Один настаивал, что начать следует с Выборга, но, хоть и с трудом, девушка сумела убедить его, что лучше и как надо). Распутывая элементы собственноручно созданной системы, она не по-доброму поминала свою торопливость. И, даже понимая, что тогда не было иного выхода, ругала саму себя от души. Создание источника заняло у нее добрых две недели, и все это время парк был оцеплен несколькими боевыми группами ОСН, каждая из которых постоянно находилась в напряжении, ожидая налета в любую минуту, и мысленно кляли Кайндел, из-за которой приходится здесь сидеть.

Еще не придя окончательно в норму, она здорово рисковала, пускаясь в занятия сложнейшей магией, однако это было намного проще, чем объяснить начальству точно, что она может, а что не может. Закончив работу, она вздохнула с облегчением (хоть потом и поняла – рано). Удивительные ощущения посетили ее в тот миг, когда она первой вступила в точку высшей напряженности нового источника. Ей казалось, что энергия, плотная, как вода, вымывает из ее тела все лишнее, все тлетворное, обновляя и освежая как тело, так и душу.

Когда она вышла оттуда, отличия ее внешности от прежнего облика отметили даже те, кому до всех этих изменений не было дела, даже те, кто едва ли верил в иные разумные, магические расы, уже появившиеся на земле. Кайндел стала более стройной, тоненькой, как веточка, с тонкими изящными руками и ногами. Теперь она больше напоминала подростка, но не болезненно-щуплого, а просто маленького и изящного.

– У тебя даже взгляд изменился, – сказал Эйв Шреддер. – Правда, заметно. Смотришь на тебя и думаешь: «Так вот они какие, эти альвы…»

Успех с первым источником магической энергии приободрил девушку, однако, перебравшись в Выборг, Кайндел обнаружила, что не способна сформировать здесь магическую систему. Ей понадобилось немало времени, чтоб понять – она и не сможет ничего создать здесь, пока под ее властью уже находится один источник. Конечно, существовал, должно быть, способ вывести его из-под своего влияния и приняться за следующий, однако она этого способа не знала.

– Тогда пусть его сделает кто-нибудь еще, – раздраженно ответил Один. – Найди того, кому ты сможешь все объяснить.

Однако объяснять оказалось намного сложнее, чем делать самой. Даже отыскав среди младших офицеров ОСН того, кто, кажется, вполне подходил для этой задачи (его энергетика показалась ей знакомой, и, в уверенности, что это если не альв, как она, то, по крайней мере, тоже не совсем человек, курсантка ткнула в него пальцем), девушка столкнулась с уймой проблем.

Во-первых, офицер ОСН по имени Найсу, молодой человек с весьма бурным прошлым, явно был не в восторге от ее выбора. И она его понимала. Редко, но бывает так, что, даже обладая теми или иными способностями, человек вовсе не рвется их развивать. Он относился к магии с недоверием, охотно изучал ее, но в первую очередь для того, чтоб научиться противостоять нападающим чародеям, а ее потому, что его привлекала магия как таковая. Была б возможность – он предпочел бы обойтись вовсе без колдовских фиглей-миглей.

За плечами у Найсу был физмат Университета, склад ума чисто математический, то есть лучшего для занятий системной магией и не придумаешь. Однако чего можно добиться без искреннего, глубокого желания? Да ничего.

Впрочем, он старался. Он честно и скрупулезно выполнял каждое распоряжение Кайндел, изо всех сил пытался понять, что именно она от него хочет – и все равно не мог ничего сделать. Злился – она это чувствовала – как на себя, так и на нее, злился на Одина и Роннана, отдавших ему приказ, снова пытался – и снова ничего не получалось. Девушка бесилась от желания, в конце концов, сделать все самой, но не могла и сама злилась. Даже Пепел, которого она позвала на помощь и который тоже по мере своих сил пытался простыми словами растолковать человеку, что от него требуется, не преуспел.

– Послушай, – сказала Кайндел, исчерпав все доступные ей способы объяснения и убеждения. – Если ты не можешь себя заставить, то, наверное, мне стоит найти другого помощника. Скажи мне честно, что тебе все надоело, не нужен тебе этот источник и пошло б все на хрен в этом мире, и я от тебя отстану.

– А это легко – отыскать кого-то еще? – с тоскливой надеждой осведомился он.

– Практически невозможно.

– Тогда о чем ты говоришь? Объясняй снова. Что тут поделаешь, буду снова пытаться. Приказ есть приказ.

– Самое глупое – это то, что любой маг в нашем нынешнем мире с удовольствием дал бы обе руки на отсечение, лишь бы оказаться на твоем месте. Ты же хочешь только одного – чтоб все пошло на хрен.

– Это почему любой другой маг отдал бы что-то там на отсечение? – удивился Найсу.

– Почему? Да потому, что, обретя в свою власть такой источник, который можно забацать тут, в Выборге, он мигом бы обратно отрастил себе руки и остался бы при мощнейшем источнике магической энергии. И мог бы все. Ну почти все.

Офицер посмотрел на собеседницу с сомнением. «Точно говоришь?» – спрашивали его глаза. Она едва заметно кивнула – не так, чтоб спровоцировать вопрос, мол, что это ты тут головой раскивалась, а чтоб подсознание восприняло ее жест как знак согласия.

Как ни странно, это упоминание про «других магов» в добавку к такому неоспоримому факту, как приказ, все-таки сыграло свою роль – Найсу захотел преуспеть. И неважно уже, почему – из соображений ли «что я, хуже других, что ли?» или из каких-то еще… Кайндел это было неважно. Он все-таки напрягся и сумел с помощью курсантки и Пепла возвести нужную структуру. Более того, разойдясь, кажется, почувствовал вкус к этому делу и даже вполне самостоятельно придал новому источнику образ – теперь он походил на небольшой водопад, струящийся по стене башни Олафа и без остатка пропадающий на булыжнике.

Правда, на этом артефакт Муавия Маургина исчерпал себя. То ли владелица потребовала от него больше, чем он мог дать, то ли пришло его время, однако на другой же день после возведения «Выборгского водопада» он рассыпался в пыль, оставив Кайндел на память только тоненькое железное кольцо со стершимися знаками.

Девушка не испытала досады или грусти, найдя вместо артефакта горстку тонкой пыли и кусочек железа. Даже, пожалуй, вздохнула с облегчением, потому что Ночи больше нечего было искать, Одину не на что было больше рассчитывать, и теперь курсантка вполне серьезно могла рассчитывать пусть на самый короткий, но настоящий отдых.

В самом деле, после удачно сданного экзамена по тактике спецподразделений Кайндел без возражений выдали машину с полным баком бензина и отпустили «прокатиться».

Еще на подъезде к озеру она обнаружила, что явно окажется там не в одиночестве, однако не повернула. Ее удивительным образом успокаивало ощущение, переходящее в уверенность, что на этот раз Ночь и ее люди станут соблюдать традицию Семейства, по которой именно в эти дни каждый, пусть даже он был врагом, мог также прийти на это место, и никто не стал бы ему угрожать или пытаться напасть. Интуиция успокаивала, и это было самым главным.

Девушка оставила машину у обочины и направилась в глубь леса – пышного, ароматно-смолистого, с моховиками у каждого валуна, с крошечными елочками, зеленеющими радостно и густо, будто декоративные. Голоса она услышала раньше, чем увидела их обладателей, но даже в этот миг к своей безрассудной идее относилась по-прежнему снисходительно. Если чутье подсказало ей, что все пройдет благополучно, значит, так оно и есть. В ее поступке, конечно, была и доля бравады, мол, не думайте, господа, что я боюсь вас. Не боюсь совершенно.

Едва Кайндел вышла на открытое пространство, разговоры тут же смолкли, все присутствующие на памятном холме близ озера Пестово замолчали и повернулись к ней. Здесь была Ночь, чьи черты, причудливо смешанные с чертами ирландки Шенны О’Фейд, многодетной матери и защитницы прав животных (должно быть, физиологическое преобразование новообретенного тела все никак не могло завершиться), производили странное впечатление. Здесь был Лорд в длинном алом одеянии, сшитом кривовато, но зато из великолепного искристого шелка, о покупке которого в нынешних магазинах по нынешним временам и мечтать не следовало. Здесь был Ринн Острие, который окатил Кайндел взглядом, полным искреннего интереса. Здесь были Глен и Бальтазар, которые оба, казалось, испугались за поступок давней знакомицы во много раз сильнее, чем она сама могла испугаться за себя.

С краю, на большом валуне, завернувшись в теплый плащ, сидел бледный до синевы Фарндо с бело-перламутровыми, будто наклеенными, губами. На него единственного Кайндел посмотрела с тревогой, но не потому, что ожидала нападения, а потому, что – странное дело – искренне беспокоилась за его состояние.

– Привет честномй компании, – поприветствовала она, не рассчитывая на ответ и, конечно, не получив его. – Здравствуй, Фарндо. Я рада, что для тебя все закончилось благополучно.

Дракон поднял на нее темные от страданий глаза мученика.

– Теперь я, по крайней мере, знаю, кто меня так приложил, – сказал он.

Девушка неопределенно развела руками.

Ощущение враждебности постепенно пропитывало собой лес, становилось все труднее дышать. Казалось, в спину Кайндел нацелилось сразу несколько пар глаз, примеривающихся то ли выстрелить из имеющегося под рукой огнестрельного оружия, то ли «приласкать» какой-нибудь смертоносной магией. Но девушка понимала – окончательное решение все равно остается за Лордом и Ночью. Если они сделают хоть один враждебный жест в ее сторону, то следом накинутся все остальные.

Однако и глава, и координатор Алого Круга медлили. К удивлению своему, курсантка вдруг ощутила волну приязни и любознательного интереса, обернулась – на нее смотрел Рейр. Он был облачен во все черное, единственный при мече и кинжале на узорном поясе, тоже бледен – казалось, каждая деталь служит избранному образу, все специально продумано и подобрано, хотя это было не так. Поразительно величественным был его облик в эти минуты, на общем фоне. Удивительное дело – он улыбался ей вполне искренне.

Ночь, не дождавшись реакции Лорда на все происходящее, неохотно разомкнула губы. Правда, голос ее звучал вполне дружелюбно, хоть и напряженно, и с привычными повелительными нотками.

– Зачем ты сюда пришла?

– А ты думаешь, только тебе есть что вспоминать?

Девушка несла пурпурную розу – именно такую, какую больше всего любила Анастасия, ее названная сестра, которой уже давно не было в живых. Каждый раз, приходя на этот холм близ озера Пестово, Кайндел обязательно вспоминала погибшую. И теперь, решительно потеснив Глена и незнакомую девушку в черно-белом, она подошла к валуну и положила розу на его край. Постояла над ней.

Враждебная атмосфера не рассеивалась, однако ее разбавила некоторая растерянность. Адепты Круга явно не знали, что делать в сложившейся ситуации. Чутьем, к которому курсантка всегда считала необходимым прислушиваться (потому что интуиция ведь не что иное, как самостоятельно, без участия сознания, обработанная мозгом информация, обломки которой столь малы, что ее невозможно воспринять во всей полноте, а лишь как вспышки наития), она поняла – так будет продолжаться недолго. И лучше бы, пожалуй, убраться отсюда до того, как растерянность сменит желание и готовность сотворить с отступницей что-нибудь эдакое.

Она поднялась и без спешки (бежать нельзя, потому что это может вызвать у присутствующих инстинкт охотника, хищника, преследующего жертву) направилась в сторону дороги, туда, где ее ждала машина. Шагая непринужденно, легко и даже немного игриво перепрыгивая с камня на камень, Кайндел, конечно, не могла избавиться от щекочущих сознание мыслей: «А что если они все-таки решат напасть?»

Успокоение принесла другая мысль, может, не слишком приятная, однако резонная: «Ведь ты, считай, уже однажды погибла. Тогда, когда Ночь приговорила тебя к смерти. И потом, когда сумела сбежать, но снова попалась…Что ж теперь-то нервничать? Поздно…»

Наконец бывших сторонников, Семейство Феникса скрыли от нее ветки деревьев – девушка не видела этого, потому что избегала оборачиваться, однако почувствовала, потому что легче стало дышать, ненавидящие и просто напряженные взгляды больше не сверлили спину. Плечи слегка развернулись, шею можно было расслабить и не демонстрировать больше собственную силу и огромное чувство собственного достоинства. Курсантка с наслаждением вдохнула смолистый, влажный лесной воздух и прикрыла глаза. Это была та секунда, которую она могла без остатка отдать памяти своей названной сестры, потому что раньше, хоть и хорохорилась, думала в действительности только о людях Круга.

– Эй, постой! – крикнул Рейр, и, обернувшись, Кайндел увидела, что он быстрым шагом спешит за ней, сжимая что-то в руке.

– Да?

– Вот! – Он вложил ей в пальцы ее мобильный телефон. – Я нашел его и считаю нужным вернуть, раз уж так.

– Как ты умудрился его найти?

– Так же, как нашел тебя. Ребята, которые ограбили тебя, отдали мне телефон и подробно рассказали, где видели тебя. Вот и весь секрет.

– Почему ты мне его возвращаешь? – улыбнулась она, пряча сотовый.

– А зачем он мне? Все, что мне было нужно, я уже получил.

– Как хорошо, что там не было номера Одина.

– И чем бы мне помог номер Одина? Нет, он мне не нужен. Разве что для каких-нибудь детских шалостей. – Рейр тоже улыбнулся, правда, довольно холодно, прозрачно, будто бы сквозь тонкую пластинку льда. Смерил ее взглядом. – Надо сказать, ты произвела на меня впечатление.

– Это комплимент?

– Более чем. Признание. Мне приятно будет схватиться с тобой по-настоящему. А то этим летом мы больше развлекались… Надеюсь, ты меня не разочаруешь.

– Я тоже на это надеюсь, – буркнула она, теряя интерес к беседе. Сделала было движение уйти, но он удержал ее за локоть.

– И вот еще что… Я надеюсь, ты будешь держаться достойно, так что хотелось бы растянуть… э-э… выяснение отношений на возможно долгий срок. Поэтому – очень тебя прошу – больше не появляйся здесь, идет? Думаю, сегодня – последний день, когда Семейство Феникса решило подчиниться собственным традициям. В следующий раз тебя просто и бесхитростно задавят массой. А это будет неинтересно… Так что будь осторожнее. Идет?

Кайндел снова улыбнулась, и тоже вполне искренне.

– Идет…

28 ноября 2007 – 10 марта 2008

Реклама на сайте