«Зеркало, или Голая правда»

Олег Васильевич Северюхин ЗЕРКАЛО

(фантастическая повесть из истории Государства Российского)

?

Глава 1

Археология всегда являлась уделом просвещенных умов и грабителей. Одни учили историю и сидели над черепками битой посуды, чтобы понять характер эпохи и живших в ней людей. Другие изучали карты древних поселений, чтобы первым прибыть туда, пошуровать кайлом в поисках золотых и серебряных изделий или незатейливых поделок, которые в наше время расцениваются как невиданные произведения искусства, не имеющие цены, а если и имеющие цену, то очень высокую и доступную лишь ограниченному количеству людей.

Часть археологов не выезжает на раскопки, а крутится вокруг старых зданий, которые готовятся к сносу и откуда любознательный народ тащит во все стороны старые дверные ручки, шпингалеты, половые доски, двери с косяками или оконные рамы. За ними в дома заходят кладоискатели, вооруженные молоточками и молотками, отвертками и зубилами, слуховыми трубками, как деревянными, докторскими, так и современными стетофонендоскопами, генераторами звуков, металлоискателями, решетами для просеивания сыпучих материалов и другой аппаратурой, которые, как и «медвежатники», в основном делают сами. В большинстве своем эти люди уходят из старых домов без добычи, иногда и им что-то отваливается в виде ржавого ножа или заплесневевших крестиков и кружек с чашками или черепков от них, которые после отмывания в крепких растворах либо выбрасываются, либо раздариваются любителям старины.

Однажды в такой дом заглянул и я с целями, можно сказать, обыденными. В связи с перестройкой была нарушена не только система государственного и хозяйственного управления, но и система общественных туалетов. У кого есть камни в почках знают, как это бывает. Не дай Бог поживиться этими заболеваниями, которые возникают в основном у тех, кто смолоду не заботится о своем здоровье.

Дом был уже полностью опустошен. И оставались считанные часы до того времени, когда жилой дух навсегда покинет его стены.

На полу одной комнаты валялась груда больших, старых, пожелтевших листов. Из чистого любопытства я поднял твердый, ломающийся по краям листок. Что в нем написано не было видно, но, присмотревшись, я увидел буквы, похожие на кириллицу, но написанные как готические, красивые и заостренные снизу. Листов было не менее двухсот. Наверное, под воздействием обстановки во мне вдруг проснулся исследовательский дух. Я аккуратно собрал валявшиеся вокруг листы и сложил их в полиэтиленовый пакет с ручками, который постоянно был в кармане моего пальто и выполнял функции "авоськи" (была такая сумка в виде сетки, которую носили постоянно с собой, авось чего-то придется нести). Свою находку я забросил в дальний угол ящика письменного стола, положил в долгий ящик, как говорят, и вернулся к ней совершенно случайно года через два.

За это время старый дом полностью снесли и построили новый дом, в котором и мне посчастливилось приобрести квартиру. После доделки квартиры "под себя", переезда и расстановки вещей наступает момент, когда вообще ничего не хочется делать. И чем-то заниматься тоже не хочется. У женщин лекарством от хандры является поход по магазинам ни за чем. Мужчины начинают разбирать свой инструментальный ящик. Перебирая отвертки, вспомнил, что необходимо укрепить шурупы в дверце письменного стола. Естественно, натолкнулся на найденную рукопись, которую от нечего делать решил посмотреть. Шурупы подождут. Судя по бумаге и почерку, писал иностранец, вероятно, свинцовым карандашом, что указывает, примерно, на семнадцатый век. Но содержание… Признаться, сначала у меня не хватало интеллекта, чтобы понять, о какой стране идет речь. Рассортировав листы, я углубился в чтение, которое было прервано настойчивыми требованиями жены, ложиться спать. Я читал и не верил своим глазам. Судя по всему, мне достался документ, относящийся к XVI веку.

Глава 2

"Мое имя есть Яков Пфеффер. По приказу епископа Геттингенского я приехал в страну Россию из Германии для просвещения варваров, которые метались от одной религии к другой, и не знали никаких основ цивилизации. Я по профессии есть просветитель и записыватель всех происходящих исторических событий. В России тоже есть записыватели, но их почему-то зазывают летописцами. Лето записать нельзя. Также нельзя записать осень. Записыватель, по-немецки гешрайбер, дает очень точное определение моей профессии.

Россия это огромная страна, заполненная дремучими лесами, в которых живут дикие люди и водятся огромные медведи, от которых произошли Россияне.

Я приехал в Россию в последние годы царствования Великого князя Иоанна III. В это время и произошло то, из-за чего я не могу вернуться на свою родину, так как меня будут пытать в святой инквизиции, добиваясь правды и очищая меня от связей с Сатаной. Я не могу покинуть и княжеский двор, так как я один являюсь поверенным в великой тайне, и любая моя попытка даже высказать намерение к возвращению приведет меня на плаху, где палач огромным топором четвертует мое тело. А до этого меня будут долго пытать, чтобы убедиться в том, что тайна сохранена или передана мною кому-либо. Смерть меня ждет потому, что тайна, доверенная человеку, уже не является тайной. А тайна вообще не может быть тайной, так как то, о чем я говорю, существует и мне придется давать новому государю объяснение по ее существу.

Я живой человек и не в моих силах уносить тайну в могилу. Человек должен оставить какой-то след после своей жизни. Пусть этим следом будет эта тайна, которая мне не принадлежит, но и дорожить ею я не намерен, потому что она лишила меня родины и родных мне людей, обрекла на жизнь среди диких людей, которые и мне стали родными, но непонятными и враждебными.

В древние времена у фригийского царя Мидаса выросли ослиные уши. Невежда в музыке он взялся судить музыкальный турнир между Аполлоном и Паном и присудил победу Пану. За это Аполлон и подарил ему уши осла. С сильным не судись. Знающий об этом придворный брадобрей не мог ходить с этой тайной, не поделившись с кем-нибудь. Тогда он уединился на озере и несколько раз произнес, что у царя Мидаса ослиные уши. Его услышал тростник, из которого потом сделали свирель, и которая пела о том, что у царя Мидаса ослиные уши. То же самое происходит и со мной. Я поделюсь свой тайной с бумагой, а она может рассказать, а может и не рассказать эту тайну. Но зато мое сердце будет спокойно.

Прежде чем сообщить о существе этой тайны, мне нужно рассказать о царствовании Иоанна III, потому что без этого никто не поверит в существование тайны, могущей перевернуть историческую судьбу России.

Князь Иоанн Васильевич двенадцати лет от роду сочетался браком с Мариею, Тверскою княжною. На восемнадцатом году жизни имел сына, именем также Иоанна. На двадцать втором году жизни сделался государем российским. По рассказам дворовых людей, в лета пылкого юношества он изъявлял осторожность, свойственную умам зрелым, опытным, а ему природную. Не любил дерзкой отважности - ждал случая, избирал время. Не устремлялся к цели быстро, но двигался к ней размеренными шагами, опасаясь равно и легкомысленной горячности и несправедливости, уважая общее мнение и правила века. Назначенный судьбою восстановить единодержавие в России, он предпринял великое дело подчинения новогородцев.

Новогородцы еще были за Москвою, но сомневаясь в твердости Иоаннова характера, они вздумали быть смелыми и унизить гордость Москвы, восстановить древние права своей вольности, утраченные излишнею уступчивостью их отцов и дедов.

С сим намерением они приступили к делу: захватили многие доходы, земли и воды княжеские; взяли с жителей присягу только именем Новагорода: презирали Иоанновых наместников и послов: властию Веча брали знатных людей под стражу на городище, месте, не подлежащем народной управе; делали обиды москвитянам. Государь несколько раз требовал от них удовлетворения: они молчали. Вдова бывшего посадника новагородского Исаака Борецкого по имени Марфа предприняла попытки решить судьбы отечества. Сия гордая жена хотела освободить Новгород от власти Иоанновой и выйти замуж за какого-нибудь вельможу литовского, чтобы вместе с ним господствовать над своим отечеством. Многочисленное посольство отправилось в Литву с богатыми дарами и с предложением, чтобы князь литовский Казимир был главою новогородской державы на основании древних уставов ее гражданской свободы. Казимир принял все условия.

И так сей народ легкомысленный еще желал мира с Москвою, думая, что Иоанн устрашится Литвы, не захочет кровопролития и малодушно отступится от древнейшего княжества Российского.

Никакие увещевания государя российского не действовали на новагородцев. Тогда Иоанн произнес решительное слово "да будет война!"…

И началось страшное опустошение. С одной стороны воевода Холмский и рать великокняжеская, с другой псковитяне, вступив в землю Новгородскую, истребляли все огнем и мечом. Дым, пламя, кровавые реки, стон и вопль от востока и запада неслися к берегам Ильменя. Москвитяне изъявляли остервенение неописанное: новогородцы изменники казались им хуже татар. Не было пощады ни бедным земледельцам, ни женщинам.

Псковитяне взяли Вышегород. Холмский обратил в пепел Русу. Не ожидав войны летом и нападения столь дружного, сильного, новогородцы послали сказать Великому князю, что они желают вступить с ним в переговоры, а сами устроили нападение на московитян. Пехота новогородская, пройдя по Ильменю на судах, внезапно ударила на оплошных москвитян. Но Холмский и товарищ его, боярин Феодор Давидович, храбростию загладили свою неосторожность: положили на месте 500 неприятелей, рассеяли остальных, и с жестокосердием, свойственным тогдашнему веку, приказав отрезать пленникам носы, губы, посылали их искаженных в Новгород. Москвитяне бросили в воду все латы, шлемы, щиты неприятельские, взятые в добычу ими, говоря, что войско Великого князя богато собственными доспехами и не имеет нужды в изменнических.

Новогородцы приписали сие несчастие тому, что конное их войско не соединилось с пехотным, и что особенный полк Архиепископский отрекся от битвы, сказав: "Владыка Феофил запретил нам поднимать руку на Великого князя, а велел сражаться только с неверными псковитянами". Желая обмануть Иоанна, новогородские чиновники отправили к нему второго посла, с уверением, что они готовы на мир, и что войско их еще не действовало против московского. Но Великий князь уже имел известие о победе Холмского, и, став на берегу озера Коломны, приказал сему воеводе идти за Шелонь навстречу псковитянам и вместе с ними к Новугороду: Михаилу же Верейскому осадить городок Демон. В самое то время, когда Холмский думал переправляться на другую сторону реки, он увидел неприятеля столь многочисленного, что москвитяне изумились. Их было пять тысяч, а новогородцев от тридцати до сорока тысяч. Но воеводы Иоанновы, сказав дружине: "Настало время послужить государю; не убоимся ни трехсот тысяч мятежников; за нас правда и господь вседержитель", бросились на конях в Шелонь, с крутого берега, и в глубоком месте. Новогородцы не стояли ни часу, лошади их, язвимые стрелами, начали сбивать с себя всадников; ужас объял воевод малодушных и войско неопытное; обратили тыл; скакали без памяти и топтали друг друга, гонимые, истребляемые победителем; утомив коней, бросались в воду, в тину болотную; не находили пути в лесах своих, тонули или умирали от ран; иные же проскакали мимо Новагорода, думая, что он уже взят Иоанном. В безумии страха им везде казался неприятель, везде слышался крик: Москва! Москва! На пространстве двенадцати верст полки великокняжеские гнали их, убив двенадцать тысяч человек, взяли одну тысячу семьсот пленников. Холмский и боярин Феодор Давидович, трубным звуком возвестив победу, сошли с коней, приложились к образам под знаменами и прославили милость неба…"

Глава 3

Писана эта история человеком либо самому бывшим свидетелем происходящих событий, либо слушавшему изустные рассказы об этом. Для верности я обратился к истории государства российского Н.М. Карамзина, изданной в 1842 году в типографии г. Санкт-Петербурга. И хронология соблюдена и последовательность изложения. Неужели я нашел рукопись самого Карамзина, почему-то написанную от имени какого-то Якова Пфеффера. Сравнив фотокопию рукописи Карамзина с имеющимся у меня документом, я понял, что Карамзин к ней и не прикасался. Да и возраст, и качество бумаги наводили на мысль о том, что документ сей много старше самого Карамзина.

"Миновало около двух недель после Шелонской битвы, которая произвела в новогородцах неописанный ужас. Они надеялись на Казимира, и с нетерпением ждали вестей от своего посла, отправленного к нему через Ливонию, с усильным требованием, чтобы король спешил защитить их; но сей посол возвратился, и с горестью объявил, что магистр ордена не пустил его в Литву.

Сильное брожение открылось в Новагороде. Народ рассуждал, что времена переменились; что небо покровительствует Иоанну и дает ему смелость вместе со счастием; что сей государь правосуден: карает и милует; что лучше спастися смирением, нежели погибнуть от упрямства. Народ видел в Марфе-посаднице главную виновницу сей бедственной войны; он требовал хлеба и мира.

Новгородцы за свою вину обещали внести в казну великокняжескую пятнадцать тысяч рублей или около восемидесяти пудов серебра, в разные сроки; возвратили Иоанну прилежащие к Вологде земли, берега Пинеги, Мезены, Немьюги, Выи, Поганой Суры, Пильи горы, места, уступленные ими Василию Темному, но после отнятые силою; обязались в назначенные времена платить государям московским черную или народную дань, также и митрополиту судную пошлину, клялися ставить своих архиепископов только в Москве, у гроба св, Петра Чудотворца, в дому Богоматери; не иметь никакого сношения с королем польским, ни с Литвою; не принимать к себе тамошних князей и врагов Иоанновых, князя Можайского, сыновей Шемяки и Василия Ярославовича Боровского; отменили так называемые Вечевые грамоты; признали верховную судебную власть государя московского, в случае несогласия его наместников с новогородскими сановниками; обещались не издавать впредь судных грамот без утверждения и печати Великого князя, и прочее. Марфу-посадницу Борецкую Великий князь в договоре не упомянул, как бы из презрения к слабой жене…

Еще Новгород остался державою народною, но свобода его была уже единственно милостию Иоанна и долженствовала исчезнуть по мановению самодержца. Нет свободы, когда нет силы ее защитить…"

Все как-то современно и своевременно. Обстановка в новой, обновленной России такая же, как и во времена Ивана III. Удельные князья, решающие, подписывать или не подписывать Федеративный договор, мечтающие о введении своего государственного языка в ущерб русскому народу и другим народам, не знающих их языка, нападающие на армию российскую, нося на плечах генеральские погоны, не выплачивающие федеральные налоги, но требующие поддержки от Центра. Времена молодости Ивана III, кажется, уже начинают проходить. Придет царь новый, милосердный, соберет всех воедино, усадит за один стол и ласково заставит жрать без соли свои Вечевые грамоты, раздирающие государство Российское на части. Заставит поверить, что жить в мире и дружбе намного лучше и выгоднее, чем бодаться как неразумным теляти с вековым дубом.

Глава 4

"Одержав сии победы, судьба Иоаннова ознаменовалась новым величием посредством брака, важного и счастливого для России, ибо следствием оного брака было то, что Европа с любопытством и с почтением обратила взор на Москву, дотоле едва известную; что государи и народы просвещеннейшие захотели нашего дружества; что мы, вступив в непосредственные сношения с ними, узнали много нового, полезного как для внешней силы государственной, так и для внутреннего гражданского благоденствия.

Дочь последнего императора греческого Константина Палеолога Софья стала новой женой Иоанна. Многие греки, приехавшие с царевною, сделались полезны в России своими знаниями в художествах и в языках, особенно в латинском, необходимом тогда для внешних дел государственных; обогатили спасенными от турецкого варварства книгами московские библиотеки и способствовали великолепию нашего двора сообщением ему пышных обрядов византийских, так, что с сего времени столица Иоаннова могла действительного именоваться новым Царемградом, подобно древнему Киеву. Иоанн, по свойству с царями греческими, принял и герб их, орла двуглавого, соединив его на своей печати с московским: то есть, на одной стороне изображался орел, а на другой всадник, попирающий дракона, с надписью: "Великий князь Божиею милостию господарь всея Руси".

С лета 1462 по лето 1475 от рождества Христова царь Иоанн привнес много полезного для России. Сей монарх готовил знаменитость внешней своей политики утверждением внутреннего состава России: желал ввести совершенное единовластие, истребить уделы, отнять у князей и граждан права, несогласные с оным, но только в удобное время, пристойным образом, без явного нарушения торжественных условий, без насилия дерзкого и опасного, верно и прочно, одним словом, с наблюдением всей свойственной ему осторожностью. Новгород изменял России, пристав к Литве; войско его было рассеяно, гражданство в ужасе: Великий князь мог бы тогда покорить сию область; но мыслил, что народ, веками приученный к выгодам свободы, не отказался бы вдруг от ее прелестных мечтаний; что внутренние бунты и мятежи развлекли бы силы государства Московского, нужные для внешней безопасности; что должно старые навыки ослаблять новыми и стеснять вольность прежде уничтожения оной, дабы граждане, уступая право за правом, ознакомились с чувством своего бессилия, слишком дорого платили за остатки свободы, и, наконец, утомляемые страхом будущих утеснений, склонились предпочесть ей мирное спокойствие неограниченной государевой власти.

Сначала военным, а потом дипломатическим порядком покорился Новгород Иоанну, более шести веков слыв в России и в Европе державою народною или Республикою, и действительно имев образ демократии: ибо Вече гражданское присваивало себе не только законодательную, но и высшую исполнительную власть: избирало, сменяло не только посадников, тысячских, но и князей, ссылаясь на жалованную грамоту Ярослава Великого; давало им власть, но подчиняло ее своей верховной; принимало жалобы, судило и наказывало в случаях важных; даже с московскими государями, даже с Иоанном заключало условия, взаимною клятвою утверждаемые, и в нарушении оных имея право мести или войны; одним словом, владычествовало как собрание народа афинского или франков на поле Марсовом, представляя лицо Новагорода, который именовался Государем.

Покорение Новагорода есть важная эпоха сего славного княжения; следует другая, еще важнейшая; торжественное восстановление государственной независимости, соединенное с конечным падением Большой или Золотой Орды. Тут ясно открылась мудрость Иоанновой политики, которая неусыпно искала дружбы ханов таврических, чтобы силою их обуздывать Ахмата и Литву.

"Уверенный в дружбе крымского Менгли-Гирея и в собственных силах, Иоанн решился вывести хана Ахмата из заблуждения, и торжественно объявить свободу России следующим образом. Сей хан направил в Москву новых послов требовать дани. Их представили к Иоанну: он взял басму (или образ царя), изломал ее, бросил на землю, растоптал ногами; велел умертвить послов, кроме одного, и сказал ему: "спеши объявить царю виденное тобою; что сделалось с его басмою и послами, то будет и с ним, если он не оставит меня в покое". Ахмат вскипел яростию. "Так поступает раб наш, князь Московский!" говорил он своим вельможам, и начал собирать войско.

Великий князь принял сам начальство над войском, прекрасным и многочисленным, которое стояло на берегах Оки реки, готовое к битве. Иоанн был в положении Дмитрия Донского, шедшего сразиться с Мамаем. Дмитрий победил Мамая, чтобы видеть пепел Москвы и платить дань хану Тохтамышу. Иоанн имел славолюбие не воина, но государя; а слава последнего состоит в целости государства, не в личном мужестве: целость, сохраненная осмотрительной уклончивостью, славнее гордой отважности, которая подвергает народ бедствию. Сии мысли казались благоразумием Великому князю, так, что он желал, если можно, удалить решительную битву, чтобы самому не остаться без войска.

Две недели стояли два войска на берегах реки Угры, которую россияне первые назвали поясом Богоматери, охраняющим московские владения. Отход Иоанна на Боровские поля под Кременцом для решительного сражения войсками был воспринят как сигнал отхода. Воины оробели, думая, что Иоанн страшится и не хочет битвы. Полки не отступали, но бежали от неприятеля, который мог ударить на них с тылу. Сделалось чудо: татары, видя левый берег Угры оставленный россиянами, вообразили, что они манят их в сети, и вызывают на бой, приготовив засады: объятый странным ужасом, хан спешил удалиться. Представилось зрелище удивительное: два воинства бежали друг от друга, никем не гонимые. Россияне, наконец, остановились; но Ахмат ушел восвояси, разорив в Литве двенадцать городов, за то, что Казимир не дал ему помощи. Так кончилось сие последнее нашествие ханское на Россию.

Еще так называемая Большая Орда не совсем исчезла, и сыновья Ахматовы удерживали в степях волжских имя царей; но Россия уже не поклонялась им."

Глава 5

Оказывается, не Куликовская битва была окончанием монголо-татарского ига на Руси, а бесславное стояние на реке Угре. Невнятно поставленная задача в критический период обратила войско в бегство. Заслуг людей, решивших задачу бескровно, никто не признает. Подумаешь, любой бы справился. Вот, если бы войско Иоанново истребили, как и войско Ахматово, и разошлись бы только одни цари, то такому царю, народ наш, памятник из золота бы отлил. А тут без драки от ига освободил. Не стал дань платить. Эка невидаль. Двести лет платили, еще бы лет пятьдесят поплатили бы, не надорвались бы.

"Несмотря на благоразумные меры, взятые Иоанном для избавления государства от злобы Ахматовой: несмотря на бегство неприятеля, на целость войска и державы, москвитяне, веселяся и торжествуя, не были совершенно довольны государем: ибо думали, что он не явил в сем случае свойственного великим душам мужества и пламенной ревности жертвовать собою за честь, за славу отечества. И так славнейшее дело Иоанново для потомства, конечное свержение ханского ига, в глазах современников не имело полной, чистой славы, обнаружив в нем, по их мнению, боязливость или нерешительность, хотя сия мнимая слабость происходит иногда от самой глубокой мудрости человеческой, которая не есть божественная, и предвидя многое, знает, что не предвидит всего.

Рассудочные действия Иоанновы несли только пользу для России. Позже, действуя в состоянии гнева, Иоанн пресек торговлю Ганзейскую в Новагороде, которая была для него источником богатства и самого гражданского просвещения в то время, когда Россия, омраченная самыми густыми тенями варварства монгольского, сим одним путем сообщалась с Европою. Иоанн без сомнения сделал ошибку, последовав движению гнева и погубив многих купцов из Любека, Гамбурга, Грейфсвальда, Люнебурга, Мюнстера, Дортмунда, Билефельда, Унны, Дуизбурга, Эймбека, Дудерштата, Ревеля и Дерпта; хотел исправить оную и не мог; немецкие купцы уже страшились вверять свою судьбу такой земле, где единое мановение грозного самовластителя лишало их вольности, имения и жизни, не отличая виновных от невинных.

Иоанн III принадлежит к числу весьма немногих государей, избираемых Провидением решить надолго судьбу народов: он есть герой не только российской, но и всемирной истории. Иоанн появился на театре политическом в то время, когда новая государственная система вместе с новым могуществом государей возникла в целой Европе на развалинах системы поместной. Это происходило во времена укрепления королевской власти в Англии, Франции, Испании, Португалии, начале возникновения Австрийской империи. Республика швейцарская и Ганза - сей торговый и воинский союз восьмидесятипяти городов немецких - пользовались всеобщим уважением государей и народов. Гуттенберг и Фауст изобрели книгопечатание. Колумб открыл новый мир, привлекательный для хищного корыстолюбия и торговли, любопытный для испытателей естества и для философа, который, видя там человечество в состоянии дикой природы и все начальные степени ума гражданского, историею Америки объяснил для себя всемирную. Драгоценные произведения Индии достигали Азова через Персию и море Каспийское. Смелые порывы некоторых мореплавателей обойти Африку увенчались, наконец, совершенным успехом, и Васко де-Гаме, оставив за собою мыс Доброй Надежды, с таким же восторгом увидел берег Индии, с каким Христофор Колумб Америку. Политика сделалась хитрее, дальновиднее, многосложнее: при заключении государственных договоров министры смотрели на географические чертежи и вычисляли торговые прибытки, основывая на них государственное могущество; родились новые связи между народами; одним словом началась новая эпоха, если не для мирного счастия людей, то, по крайней мере, для ума, для силы правительств и для общественного духа государств благоприятная.

Россия около трех веков находилась вне круга европейской политической деятельности, не участвуя в важных изменениях гражданской жизни народов. Россия при Иоанне III как бы вышла из сумрака теней, где еще не имела ни твердого образа, ни полного бытия государственного. Благотворная хитрость Калиты была хитростию умного слуги ханского. Великодушный Дмитрий победил Мамая, но видел пепел столицы и раболепствовал Тохтамышу. Сын Донского, действуя с необыкновенным благоразумием, соблюл единственно целостность Москвы, невольно уступив Смоленск и другие наши области Витовту, и еще искал милости в ханах. Внук Донского, Иоанн III, силою и хитростию восстановляя целостность и свободу России, губя царство Батыево, тесня, обрывая Литву, сокрушая вольность новгородскую, захватывая уделы, расширяя владения московские до пустынь Сибирских и Норвежской Лапландии, изобрел благоразумнейшую, на дальновидной умеренности основанную для нас систему войны и мира, которой его преемники долженствовали единственно следовать постоянно, чтобы утвердить величие государства.

Иоанн родился не воином, но монархом. Воин на престоле опасен: легко может обмануть себя и начать кровопролитие только для своего личного славолюбия; легко может одною несчастною битвою утратить плоды десяти счастливых. Ему трудно быть миролюбивым: а народы желают сего качества в венценосцах.

Россия Олегова, Владимирова, Ярославова погибла в нашествие монголов: Россия нынешняя образована Иоанном; а великие державы образуются не механическим слеплением частей, как тела минеральные, но превосходным умом державных.

Иоанн умножил государственные доходы приобретением новых областей и лучшим порядком в собирании дани, расписав земледельцев на сохи, и каждого обложив известным количеством сельских, хозяйственных произведений и деньгами: что записывалось в особенные книги. Вероятно, что казна имела также немалый доход от внешней торговли."

Глава 6

В принципе, мы все изучали историю государства российского, написанную так, чтобы деяния государей российских не затмевали успехи коммунистической партии, объявленной как "ум, честь и совесть нашей эпохи". Иоанн III был одним из царей, и акцента на его всемирно-историческое значение не делалось. Но что, какая тайна поставила герра Пфеффера в положение заложника неведомых и секретных обстоятельств?

"Доселе географы не знали, что честь древнейшего из всех описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века. Некто Афанасий Никитин, тверской житель, около 1470 года был по делам купеческим в Декане и в королевстве Голькондском. Мы имеем его записки, которые хотя и не показывают духа наблюдательного, ни ученых сведений, однако ж любопытны, тем более, что тогдашнее состояние Индии почти совсем не известно. Наш путешественник ехал Волгою из Твери до Астрахани, мимо татарских городов Услана и Берекзаны; из Астрахани в Дербент, Бокару, Мазандеран, Амол, Кашан, Ормус, Маскат, Гузурат и далее, сухим путем, к горам Индейским, до Бедера, где находилась столица Великого султана Хоросанского; видел Индейский Иерусалим, то есть славный Элорский храм, как, вероятно, именует города, коих нет на картах. Через шесть лет Афанасий Никитин возвращается в Россию, ограбленный турецкими пашами и, будучи доставленным ко двору Иоаннову, рассказывает удивительные истории, подарив царю металлическое зеркало индийской работы, отражающее лучи солнца с большей силой, чем зеркала хрустальные венецианских мастеров.

С этого момента начались изменения, отвратившие Иоанна III от дел ратных и подвигнувших его на созидательные дела во благо России.

В 1503 году меня призвали в покои Иоанновы для доклада моих записей о делах царских, которые должны были войти в историю государства российского.

Я был и есть иноземец, много лет проживший в России, выучивший язык и обычаи народа русского, ставшим по жизни русским, но являющимся иноземцем, для которого интересы общечеловеческие выше интересов одного народа.

Об этом и говорил со мной наедине Великий князь Иоанн, удивив многих царедворцев, ловящих и оценивающих каждый взгляд князя. Хмурый взгляд предвещал скорое падение; ласковый взгляд - подарок и раболепное отношение других искателей милостей.

Упаси, пресвятая дева Мария, от милостей царских. Ласковый царь русский дал мне задание исследовать зеркало, подаренное ему Афанасием Никитиным. Почему-то, когда князь смотрелся в зеркало, ему становилось плохо. Не по здоровью телесному, но духовному. Охватывало чувство раскаяния перед людьми за причиненное зло намеренное или нечаянное. Вспоминались новогородские побоища. Ущемление прав удельных князей, слезы их детей, лишавшиеся самостоятельного прокорма, не зависимого от воли Великого князя. Зеркало заставляло говорить истинную, как перед Богом, правду. Доверить исследование русским вельможам и книжным людям нельзя. Раструбят везде о бесовских силах и о том, что Дьявол помогает Великому князю. А для тебя, иноземец, - сказал князь, - интереса нет меня чернить. Мало кто и поверит, подумают, что ты с нечистой силой связан и на князя воздействие делаешь. Сожгут в поле или кол осиновый в грудь вгонят. А жить будешь в секретной светелке в княжеском доме. Ответ только передо мной держать будешь. В твоих руках жизнь твоя. И в моих. Пока я жив, и ты жив будешь. А сейчас скажи слова страшной клятвы о сохранении княжеской тайны.

Сказал я слова клятвы. Тут же два дюжих рынды схватили меня за руки и уволокли из залы. Поместили меня в маленькой комнатке, без окон, типа камеры. Освещалась она восковыми свечами, как и в княжеских покоях. Стол, лавка, бумага, свинцовое стило. Воздух в камере был свежий, и пламя свечи колебалось. Слава Богу, не задохнусь.

На столе лежало злополучное зеркало и поблескивало в свете пламени. Вечеряло. Мне принесли ужин от княжеского стола: кусок холодной вареной курицы, хлеб, лук, квас с хреном и моченую бруснику. Вкус и запах просто манил к столу. От пережитого я был очень голоден и начал с курицы.

Пережевывая мясо, мне вдруг показалось, что это я поймал бедную курицу, которая спокойно паслась на дворе, поклевывая разбросанные зернышки, взял ее в руки и понес к деревянной колоде, где отрубил ей голову, а потом начал ощипывать, разбрасывая красивые перья. Потом я же опалил на огне места, откуда росли перья, очистил обугленные места ножом, разделал курицу и положил в чугунок с водой. Вода булькала в котелке, а я размышлял о том, что курица живое существо, и как тварь Божия создана, для того, чтобы жить и продолжать жизнь этого живого мира. Кусок застрял у меня в горле. Посмотрел на зеркало и мне стало совсем тошно, как убийце, совершившему неправое дело за полушку денег. Бросив курицу, я сидел за столом, подперев голову руками, мучимый раскаянием в содеянном, тупо уставившись в пламя свечи. Взяв зеркало в руки и посмотрев в него, я понял, что я величайший в мире преступник и не имею права находиться среди людей. Я чувствовал, что схожу с ума. Раскаяние, чувство огромной вины заполняло мою душу. Закусив зубами кулак, чтобы не закричать, я остервенело бил зеркалом по столу, разбрасывая на пол пищу. В конце концов, я бросил зеркало под лавку. Затем я внимательно огляделся по сторонам. Неужели это я разбросал по полу принесенную мне еду. Ведь она же от княжеского стола. Если кто это увидит, то сразу же донесет, что я брезгую есть из княжеских рук, когда другие готовы вылизывать все, что можно вылизать, чтобы доказать свою преданность и готовность услужить. Собрав все с пола, я снова принялся за еду, вспоминая то, что со мной произошло. Багровый след зубов на моей левой руке явственно свидетельствовал о крайнем волнении, произошедшем со мной. С аппетитом, достойным голландскому Гаргантюа, я доел курицу с овощами и запил все ароматным и острым квасом. Улегшись на мягкую подстилку лавки, я начал более спокойно размышлять о произошедшем.

Зеркало имеет какое-то волшебное, а может быть и не волшебное, но свойство. Глядящийся в него или находящийся рядом с ним человек начинает оценивать все свои действия с позиции нанесения вреда всему живому. В рассказах Афанасия Никитина встречались упоминания о том, что в Индии существуют священные животные, которых под страхом смерти запрещается убивать, даже если они приносят смертельную опасность человеку, а людям, исповедующим эту религию, запрещается есть пищу, приготовленную из живых существ.

Если исходить из такой посылки, то человек самое кровожадное существо на земле. Он выращивает животных, чтобы употреблять их в пищу, несмотря на то, что животные привыкают к человеку и становятся ручными, поджидая человека и прося от него что-нибудь лакомое. Охотники охотятся в лесу на диких зверей, которые есть существа Божие. Рыбаки ловят рыбу, чтобы накормить других людей и получить за это деньги, которые они пускают на покупку тех же продуктов, приготовленных из живых существ. Иисус Христос с апостолом Павлом тоже занимались рыболовством, значит, это не есть смертельный грех. Но нигде не сказано, чтобы праведники Божие потребляли в пищу мясо.

Проходя по лесу, по траве человек давит своими ногами все живые существа, прячущиеся в траве. Выкашивая траву на полянах, он лишает пищи зверей и птиц. Значит, своим появлением на белом свете человек совершает огромный грех, сопровождая свою жизнь бесконечными убийствами от курицы до человека, то ли в смертном бою, то ли в запале от злобы. Но ведь Господь Бог создал человека по образу и облику своему. Значит, все то, что делает человек во славу Божию определено самим Господом Богом и не может являться грехом.

Глава 7

Стал я вспоминать библейские истории, и они несколько успокоили мой грешный дух. Не только одной манной небесной питается человек.

Когда сыны Израилевы стояли у горы Синай, питались они манной небесной, которую Бог еженощно посылал им. Когда пошли они в землю ханананскую, то устали и начали роптать, но ропот свой они направили против манны. Мы помним рыбу, которую ели в Египте, огурцы и дыни, лук и чеснок, а ныне ничего нет, только манна в глазах наших, - стонали они.

Тогда Бог сказал им:

– Не нравится вам моя манна. Хорошо. Дам я вам мяса. Не один день, не два дня - целый месяц вы будете есть мясо, пока оно вам не опротивеет, пока оно из ноздрей у вас не полезет, за то, что вы презрели меня и не хотели уходить из Египта.

В этот же день поднялся ветер и принес от моря перепелов, и набросал их около стана: на день пути в обе стороны, на два локтя слоем от земли.

Встал народ и весь день, всю ночь, и весь следующий день собирали перепелов и ели. Мясо еще было в зубах их, и не все было еще съедено, как начался меж людьми мор, и поразил он многие тысячи.

Мясо, что я ел, меня не поразило, но, вероятно, еще скажет свое слово.

Иегова в своих законах тоже говорил о мясе.

– Ешьте всякий скот, у которого раздвоены копыта и на копытах глубокий разрез и который жует жвачку, а верблюда, тушканчика, зайчика и свинью не ешьте, не чисты они для вас.

– Из всех животных, которые в воде, ешьте только тех, у которых есть перья и чешуя; остальные скверны для вас.

– Из птиц гнушайтесь орла, грифа, морского орла, коршуна, сокола, ястреба, ворона, страуса, совы, филина, чайки, пеликана, сипа, цапли, зуя, удода и нетопыря.

– Всякое пресмыкающееся на животе скверно для вас, не ешьте его.

– Из насекомых можете есть саранчу и похожих на нее.

Нет, не совершал я греха и совесть моя чиста, но почему, глядя в зеркало, я чувствовал, что совершал смертный грех?

Глава 8

Философия останется философией, уделом людей не от мира сего, если философские рассуждения не применять и не проверять на практике.

Несомненно то, что зеркало оказывает на человека какое-то воздействие. С чем это связано известно, наверное, только тому, кто это зеркало сделал. Поэтому рассматривать его можно непременно с обратной стороны, чтобы не касаться взглядом полированной металлической поверхности. Однако, при рассуждении о том, что зеркало вызывает критическое отношение ко всему, что связано с насилием не только в физической форме, но и в злобном отношении одного человека к другому, смотреть в зеркало можно только людям с чистыми помыслами и добрыми делами.

Вполне возможно, что этим человеком мог быть и я. Я не делал никому и ничего плохого, не участвовал в войнах, а сидел, читал, переводил и переписывал древние свитки, обращаясь к Господу Богу о ниспослании мне пищи каждодневной, ограждении меня от нечистого и лукавого и ниспослании на землю царства Божия.

Зеркала следовало бояться. Я не могу поверить в то, что в нем не заложена какая-то сверхъестественная сила. В прочитываемых мною письмах, присылаемых из различных приказов в княжескую библиотеку, содержались рассказы о людях, которые одним взглядом могли заставить людей поверить в то, что они люди благородных кровей и воспротивиться приказам бояр именитых и людей княжеских служилых, которым за службу вотчины были выделяемы.

Такие люди причислялись к смутьянам противу Великого князя. Под пытками у них выведывалось, кто им дал такую силу и не имели ли они сношений с дьяволом. В Европе святая инквизиция также часто сталкивалась с проявлениями Дьявола в людях одержимых, мучимых бесовскими наваждениями. Здесь бесовское наваждение приходило к человеку, смотревшему в зеркало. Неужели и Великий князь испытал такое же чувство? Как же Афанасий Никитин не получил "по заслугам" за столь удивительный и страшный подарок? И кто дал Афанасию такую вещь?

Вероятно, Иоанн, как человек для своего времени очень просвещенный, понял, что в его руках есть что-то необычное, обладающее страшной силой и могущее быть обращено на пользу его государства. И мне поручено дать совет Великому князю. Не слишком ли ты возвышаешься, раб ничтожный, что князь Великий будет за советом к тебе обращаться? Может, князь просто хотел посмотреть, не убьет ли тебя это зеркало. В России ты без роду-племени и никто тебя оплакивать не будет. Был человек и пропал. В Германии обо мне давно уже забыли, а в России никто и не вспомнит. Скажут, был немчин и сплыл. Что значит сплыл, не знаю, но знаю, что так говорят о людях внезапно исчезнувших.

Как бы ни было страшно, но нужно брать зеркало в руки и осмотреть его. Тайны великие всегда опасны для тех, кому они доверены. Ханы монгольские строили себе дворцы неписаной красоты, и после строительства всегда умерщвляли мастеров, чтобы они не могли кому-нибудь другому построить такое же чудо. В Египте, говорят, в пирамидах строили лабиринты, и всех строителей лабиринтов убили. Такая же участь, вероятно, уготована и мне. Надо найти выход, чтобы оказаться полезным Великому князю, убедить в полезности зеркала, его опасности для князя и необходимости кому-то, например мне, подвергать себя опасности обращения с зеркалом.

Переночевав в камере ночь и поутру испив водицы колодезной, я достал зеркало из-под лавки, стараясь не глядеть на него. Погладил рукой со всех сторон, и ничего со мной не произошло. Зеркало было тяжелым, металлическим, из металла блестящего и теплого, несмотря на то, что всю ночь на полу пролежало, а ночью было достаточно студено для осени.

Повернув зеркало к себе оборотной стороной, я осторожно поглядел на него. Ничего со мной не произошло. Тогда я более смело начал разглядывать его.

Зеркало овальной формы с ручкой, украшенной изображением китайского дракона с разинутой зубастой пастью. Крылья, зубы, когти дракона были такими, что казалось, что живого дракона прилепили к ручке. То ли зеркало было кованой работы, то ли было отлито целиком, в этом мне разобраться было трудно, так как я никогда не имел дело с процессом изготовления металлических изделий. Темный металл поблескивал каким-то серебристым блеском, и мне казалось, что этот металл будет светиться в темноте и это нужно будет проверить ночью.

По моему разумению, металл, из которого был изготовлено зеркало, был очень тяжелым. Сопоставляя вес и объем металлической шкатулки, в которой я держал принадлежности для письма, с объемом и весом зеркала, я приходил к выводу, что более меньшее зеркало было намного тяжелее шкатулки, кованой из железа. По весу оно напоминало с десятка полтора свинцовых стил. Железо, но по весу, как изготовленное из чистого золота или же из черненого серебра.

Нечаянно повернув зеркало к себе, я испытал сильное волнение оттого, что я, невинный, нахожусь запертым в камере и что меня ждет страшное наказание. Отвернув от себя зеркало, я сразу успокоился. Значит, зеркало действует только тогда, когда на него смотришь.

В это время раздались шаги за дверью, и безмолвный слуга принес поднос с кушаньями. Молча поставив все на стол, он повернулся и пошел к двери. Не знаю, что заставило меня постучать зеркалом по столу, чтобы привлечь его внимание. Повернувшемуся слуге я показал зеркало, и тут случилось то, чего я никак не мог ожидать.

Здоровенный детина, способный ударом кулака убить любого человека, рухнул передо мною на колени и, вздняв к небу руки, завопил, прося у меня прощения за то, что он стережет меня не по своей воле, что ему приказано убить меня, если я попытаюсь сбежать, что он украл у своих товарищей три медные деньги… Повернув зеркало в сторону, я увидел, что стражник мой удивленно озирается по сторонам, не понимая, почему он стоит на коленях. Быстро встав с колен, он убежал, забыв запереть за собой дверь. После этого прибежало еще шесть человек, которые повалили меня на пол, связали руки и ноги сыромятным ремнем, закрыли тряпкой рот, бросили на лавку и остались меня сторожить с саблями наголо.

Глава 9

Через день меня притащили к Великому князю. Князь долго всматривался в мои глаза, пытаясь, наверное, определить, не перешла ли ко мне сила от дьявольского зеркала. Мои глаза выражали такой испуг, что вряд ли кто-то мог заподозрить в них злой умысел.

Кивком головы князь приказал вытащить кляп из моего рта. Стража с испугом выполнила это приказание и отскочила от меня. Какая опасность могла исходить от меня? Наверное, никакой. Это понял и князь.

Я попросил князя остаться с ним вдвоем.

– Великий князь, зеркало представляет очень большую опасность для всех, кто им владеет. Прикажи никому не подходить близко к этому зеркалу и позволь мне сходить в камеру и самому принести его к тебе.

Немного подумав, князь дал разрешение. В сопровождении стражников с саблями наголо я вернулся в камеру, взял зеркало и положил его в шкатулку. Вернувшись, я передал ее в руки князю.

– Дозволь говорить мне, Великий князь. Зеркало действительно представляет собой очень необычную вещь. Сделано оно из какого-то теплого металла, которое не охлаждается даже в холодное время. Какая-то сила скрыта в нем и сила эта действует на того, кто смотрится в зеркало, вызывая переосмысление того, что им было совершено в самое ближайшее время.

Человек с сильным характером будет осмысливать только крупные события, а человек с мелкой душонкой сойдет с ума от переживания своих действий и поступков.

Я готов был казнить сам себя за то, что стал виновником загубленной куриной жизни. И мне было до такой степени горько, что я не знал, какую мне цену заплатить за свой грех.

Служитель, приносивший мне пищу, вымаливал у меня прощение за то, что он должен был убить меня, если я попытаюсь бежать от него, сознался, что украл у товарищей три полушки денег.

Любой человек, взглянув в находящееся в твоих руках зеркало, будет говорить одну только правду о тебе и обо всем, о чем ты его ни спросишь. Никакой хмель так не развязывает язык, как это зеркало. Не ко всем относится поговорка: что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. Большинство людей способны скрывать свои мысли.

И это будет горе для всех, и для тебя, Великий князь. У тебя не останется подданных, которым бы ты верил, и ты будешь проверять их с помощью зеркала.

Какой бы ни был великодушный и разумный государь, он никогда не потерпит даже заслуженной брани в свой адрес. А кто смеет укорять государя, помазанника Божьего? Только один Господь Бог.

Каждый человек должен иметь право на тайну, на маленькую, на большую. Даже враг, попавший в наши руки, может выдать ее под пытками, сломившими его волю. Мы люди, добились этого, а не дьявольская сила, находящаяся в зеркале.

Зеркало это может стать причиной заговоров против тебя и войн с соседями, которые сделают все, пойдут на союз с твоими врагами, чтобы уничтожить тебя и твое зеркало. Кто может жить спокойно, не будучи уверенным, что в любой момент он может взглянуть в твое зеркало и высказать о тебе все, что он думает.

Не по месту мне быть советчиком Великого князя, вещь эту нужно схоронить, а если пользоваться, то только самому и в такое время, когда вопрос будет решаться о судьбе государства Российского. В твоей воле решить мою судьбу, по приказу твоему коснувшемуся величайшей тайны. Мне это уже не поможет, но попытайся узнать, почему Афанасий Никитин не ведал этой великой тайны, и никому она не открылась от берегов персидских до земель русских. Этого я никак понять не могу. То ли злой умысел Никитина в этом, то ли чужие злокозни для России.

Ничего Великий князь не сказал и взмахом руки приказал увести меня обратно.

Глава 10

Три дня прошли в томительном ожидании. Я сидел в камере один. Пищу приносил худой и молчаливый стражник, с опаской поглядывавший на меня. Я понимал, что уже приговорен к чему-то и ожидал своей участи. Нет, я не храбрец, в боях не был, смерти в лицо не смотрел никогда. Видел публичные казни на площадях, на которых, кроме родных и близких осужденного, все были охвачены азартом массового зрелища, возможностью показать даме сердца или вельможному лицу свое мужественное отношение к чужой смерти, а в интересах политики - одобрение или осуждение этой казни.

В России говорят, что на миру и смерть красна. Ни одного человека я не видел, чтобы выходил покрасоваться перед людьми, перед тем как ему голову отрубят. Есть в России один странный обычай. Когда ищут виновников массового сопротивления, зачинщики всегда остаются в стороне, неудобно их на смерть выталкивать. Поникшее головами общество ждет, кто же откликнется, чтобы избежать децимации населения, порки каждого десятого, как это делалось в далекие времена в Риме. Наконец, выходил самый совестливый, падал в ноги перед толпой и просил разрешения пострадать за общество. Ему, конечно, разрешали. Потом, правда, укоряли: если бы не вылез вперед, то настоящих разбойников власть бы сама нашла. Дурак-то мол, он и есть дурак.

Мне об этом думать ни к чему. Мне не придется мучаться, выслушивая приговор и восходя на лобное место. Меня спокойно и просто задушат во сне. Сегодня этот стражник приносит мне пищу, а ночью зайдет и придушит. Я этого и не услышу: какой сон снился, с тем сном и отойду в царствие небесное. Не разбойник я, поэтому мне и не положены народные "почести".

Я мысленно попрощался с Германией, в которой я родился и воспитывался в ордене Иисуса Христа. Брат-наставник учил меня, что в любой ситуации необходимо трезво оценивать все шансы и в критической ситуации всегда выражать готовность следовать всем указаниям того, кто в настоящее время распоряжается твоей жизнью и судьбой. Гнись как ветка, - говорил мой брат во Христе, - в какую сторону гнут, в ту и клонись. Помогай изгибу, иначе сломаешься. Посмотри на ветви ивы. В любую бурю мягкие веточки остаются целыми, потеряв несколько листьев. Могучие ветви ломаются и лежат около древа, высыхая и становясь дровами. Никогда не говори обо всем, что знаешь. Под пытками говори самую-самую малость, оставляя самое интересное на потом. Доверься пытчику. Если он не убил тебя сразу, то значит, что ты ему еще нужен. И сейчас я доверился Великому князю российскому, подсказав ему, что прикоснулся к великой его тайне, обрекая себя либо на смерть, либо на то, чтобы стать ревностным хранителем этой тайны. А, может быть, и управителем этой тайны. Я не сказал Великому князю о том, что в фигурке дракона на ручке зеркала есть одна подвижная деталь - лапа дракона. Сдвинув ее, сделав лапу поднятой, мы превращаем дьявольское зеркало в обыкновенное, и наоборот. Князю я передал обыкновенное зеркало. Не думаю я, что эта загадка будет им или по его поручению кем-то разгадана. Если это так, то через некоторое время меня вновь потребуют к князю.

Как я и думал, через тридцать дней меня потащили к князю.

Глава 11

Великий князь прохаживался в светелке в простой рубахе, подпоясанной красным шелковым шнурком. На столе лежало зеркало.

Я лежал на полу, боясь двинуться. За месяц я оброс бородой, волосы подросли и я был похож на тех людей, которые живут в лесу отдельно ото всех, и у которых обычно спрашивают совета, а, слушая, крестятся и отплевываются, как от бесовского отродья.

Подойдя ко мне поближе, князь присел на корточки, и спросил:

– Ну что, надумал, немчин, почему тебя до сих пор не удавили?

Еще походив вокруг меня, князь снова склонился и спросил:

– Хочешь жить? Тогда клянись, что будешь верен мне, аки пес, и в этом клянешься на крыже своем.

– Клянусь государь! В руках твоих тайна великая, и сила великая, которую я буду беречь для тебя. Но надо до конца в ней разобраться, с добром она дадена, или со злом. А если со злом, то и сделать так надо, чтобы зло к тому воротилось, кто его хотел изделать. Доверь, государь, мне работу эту. Как ученый, так и слуга твой верный, прошу.

– А как мне верить, что ты не повернешь эту силу дьявольскую против меня? А как до людишек моих дойдет, что я с чернокнижием якшаюсь? Смута пойдет, и ее кровью тушить придется.

– Государь, знаю я, что при любом подозрении с твоей стороны, жизнь моя в твоих руках. Я не волен распоряжаться в своей судьбе, не волен и делать что-то по своему разумению. На время работы моей выдели мне помещение под рукой своей да с охраною надежной, а еще через месяц я доложу для тебя, что делать можно с этим зеркалом.

– А не обманываешь меня, немчин? Смотрелся я в это зеркало. Стекло полированное и только. Себя в нем хорошо вижу, и только.

– Позволь, государь, показать мне, что в этом зеркале и как устроено?

Князь пошевелил указательным пальцем, и охрана сняла с меня веревки.

Стоя на коленях, я размял затекшие руки, подполз к столу, взял зеркало, и повернув несколько раз у себя в руках, я незаметно нажал на кнопку.

– Нет, государь, зеркало работает. Есть в нем потайная кнопка, которая зеркало превращает в нормальное, а потом ему силу чудодейственную возвращает. Только не смотри в зеркало, государь.

Иван взял зеркало, несколько мгновений посмотрел в него, потом бросил его на стол и скомандовал грозно:

– Схватить его и сегодня же вечером удавить, а труп выбросить в лес, чтобы и могилы его не было.

Меня уже тащили по коридору, когда прибежал рында, и передал приказание князя снова доставить к нему.

Развернувшаяся в коридоре охрана снова вошла в покои Великого князя и бросила меня мешком на пол.

Мне уже было все и все равно: либо меня убивать, либо пытать будут у князя в горнице. Я лежал, глядя в потолок, и повторяя про себя:

Святый Ангеле, предстояй окаянней моей души и страстней моей жизни, не остави мене, грешнаго, ниже отступи от мене за невоздержание мое. Не даждь места лукавому демону обладати мною, насильством смертнаго сего телесе; укрепи бедствующую и худую мою руку и настави мя путь спасения. Ей, святый Ангеле Божий, хранителю и покровителю окаянныя моея души и тела, вся мне прости, еликими тя оскорбих во вся дни живота моего, и аще что согреших в прешедшую нощь сию, покрый мя в настоящий день и сохрани мя от всякого искушения противнаго, да ни в коем гресе прогневаю Бога, и молися за мя ко Господу, да утвердит мя в страсе Своем и достойна покажет мя раба Своей благости. Аминь.

– Ну что, закончил молиться? - послышался голос князя, - вставай и слушай, что я тебе говорить буду.

Старый я становлюсь, а дела в государстве Российском идут не так, как хотелось.

Польский король Александр притесняет жену свою и мою дочь Елену, подстрекая князей литовских выступать против Руси. Воевода мой Даниила Щеня победил и литовцев и поляков. За поляков заступился магистр ливонских рыцарей Плеттенберг, с которым пришлось немало повоевать, чтобы замирить его. К руке России приведены Вятская, Арская и Югорская земли, постоянно бурчащие за спиной. Периодически бунтует Казань, ее приходится усмирять. Не о себе думаю, о сыне Василии. Он, кровь моя родная, ему и быть царем. А по закону, первенец мой от первой жены Иоанн умер и оставил сына Дмитрия, моего внука и внука господаря молдавского Стефана, который и является первым наследником и которого я уже объявил цесаревичем. Мне жить осталось недолго, а если я не решу спор о престолонаследии при своей жизни, будет на Руси смута великая и кровь польется немалая для того, чтобы кто-то один во главе Руси встал.

Василия бояре настраивают супротив меня, почему я его и отдалил от себя вместе с материю его Софьей.

А посему повелеваю я, что ты, немчин, будешь сидеть в потайной комнате рядом с кельей, в которой я хочу по одному побеседовать со своими боярами. Перед тем, как я войду к ним, они в комнате будут вдвоем с зеркалом, а ты будешь записывать все, что они будут говорить и делать, и сразу докладывать мне…"

На этом рукопись обрывалась. Я перерыл все ящики, но больше не нашел ничего.

Вероятно, Великий князь исполнил свое намерение, так как в конце концов наследником был объявлен Василий Иоаннович, потомок греческих императоров, а Елена молдавская с сыном Дмитрием были посажены под стражу, где они и умерли в обстановке, таящей в себе много загадок.

А где же зеркало? Оно, как и все великие тайны государства нашего передаются от режима к режиму, от династии к династии, являясь величайшей тайной, не имеющей срока давности.

Если проследить нашу историю, начиная с Великого князя Василия Третьего и до наших дней, то можно увидеть столько несуразностей и жестокостей, которые объясняются только тем, что зеркало побывало в руках властителей.

Глава 12

Все попытки что-то выяснить о зеркале натыкались на откровенный скептицизм и пожелания сходить в магазин «Мир зеркал», там такие специалисты, что по любому поводу могут выдумать любую историю, чтобы увеличить уровень реализации продукции зеркальных предприятий.

Вероятно, в конце концов, я бросил бы поиски, уверовав в то, что мною найдены записки, хранившиеся в архиве врача-психиатра, как документальное доказательство одержимости больного, и в которые я поверил как дядя-сарай, мужик-следователь, которому правонарушители вешают лапшу на уши о причинах, приведших их на скользкий путь нарушения закона.

Я хотел закончить все поиски, но вдруг раздался звонок. Как всегда анонимный. Определителя номера у меня никогда не было, да и я, признаться, не люблю, когда аппарат включает определитель номера, потом хозяин определителя номера анализирует, а достоин ли звонящий, чтобы с ним можно было о чем-то говорить.

В детективных романах всегда пишут, что звонок был из телефона-автомата. Звонок явно был не из телефона-автомата. Звонивший мужчина, обойдя процедуру представления, бархатным голосом сообщил, что у него есть информация по интересующему меня вопросу, он с радостью готов ею поделиться со мною, и, если я не возражаю, то он предлагает нам встретиться в любом нейтральном месте, например, в кафе «Березка», на углу улиц Волочаевская и Енисейская.

Я был настолько очарован тембром его голоса, что без всяких колебаний согласился на встречу завтра в двенадцать часов и взять с собой рукопись.

Наконец-то, я смогу узнать что-то, что приоткроет завесу тайны, или наоборот, захлопнет ее. Но по натуре я оптимист, и был абсолютно уверен, что меня ждет чудное открытие.

Кафе «Березка» внутри оказалось тихим и уютным заведением, в котором играла мягкая музыка, посетителей было немного, и место для нас было выбрано в углу, в небольшом кабинете, отделенном от зала занавеской из бамбуковых колен, причудливо изгибающихся и сухо пощелкивающих при прикосновении к ним.

Носитель бархатного голоса, Николай Михайлович, был обладателем хорошо сшитого костюма, приятной внешности и изысканных манер, настолько органично вписывающихся в его натуру, что невольно думалось о том, что он, наверное, и родился в манишке для фрака.

Пока накрывали на стол, Николай Михайлович интересно рассказывал истории об экспедиции Шлимана, нашедшей золото Трои, в которой наиболее выдающуюся роль сыграли бескорыстные подвижники археологии и непрофессиональные поисковики извечных тайн. Его речь плавно перемежалась анекдотами на исторические и литературные темы, и я в его обществе чувствовал себя легко и свободно.

Под разговоры и закуску, состоящую из слабосоленой семги и листьев салата с креветками, мы выпили по три рюмочки отборной сибирской водки, и мне казалось, что Николай Михайлович мой давнишний приятель, с которым мы везде были вместе, и он обо мне знает буквально все.

Действительно, Николай Михайлович знал обо мне буквально все. Прямо он об этом не говорил, но то, что он сказал, было настолько ясно, что легкая эйфория, вызванная водкой, исчезла как утренний туман с восходом солнца:

– Вы очень милый человек, но вы вторглись на участок раскопок, уже огороженный государством. То, что вы сегодня принесли с собой, подлинник. Мы проводили его экспертизу и получили подтверждающие данные. Не надо делать удивленные глаза, вы прекрасно знаете, как это делается, и какую организацию я представляю.

С тем предметом, что интересует вас, связано очень многое в истории нашего государства и дополнительное злодеяние, пусть даже такое мелкое, как изъятие у вас рукописи с последующими угрозами в ваш адрес, могут повлиять на известный нам предмет в нехорошем для нас плане.

Мне, конечно, очень неприятно, но, то, что я вам расскажу, не оставит вам иного выбора, как стать участником многовекового эксперимента по выяснению свойств вещицы, некогда принадлежавшей Афанасию Никитину. Носители таких тайн одни по улицам не ходят, если вообще ходят по улицам. Надеюсь, я выражаюсь достаточно ясно?

Совершенно достаточно, чтобы подобно герою одной из песен репертуара несравненной Эдиты Пьехи сказать: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.

Вы уже видели и слышали, хотя это бездоказательно, но вообще информация об этом, даже фантастическое предположение, уже является тайной.

Вы, как я понимаю, уже знаете, что отсюда мы пойдем вместе. На мосту через реку найдут ваш плащ с паспортом и бумажником. Через полгода ваш племянник Сергей, кстати, единственный ваш наследник, вступит во владение вашей квартиркой, выиграв судебную дуэль с вашими наследниками второй очереди, которых достаточно много, и которые будут проклинать своего дальнего родственника, не имеющего ничего ценного, но портящее кровь всем участниками судебного процесса за ваше наследство.

То, что для вас действительно ценно, мы передадим вам, правда, в разумных пределах, чтобы никто не заподозрил, что покойник исчез, забрав все самое ценное.

Жить вы будете у нас. Семьи у вас нет. Если вам будут нужны временные или постоянные семейные отношения, то и в этом проблем нет.

Может даже случиться такое, что ваши записки, написанные на современной бумаге и более подходящим эпохе стилом, найдет какой-нибудь энтузиаст-археолог, и они станут предметом беседы двух имеющих отношение к этому делу специалистов в каком-нибудь кафе, где кормят пищей синтезированной из спор древовидного папоротника, выращиваемого на километровой глубине под землей.

Шутка была до того прозрачной, что мне стало грустно оттого, что сегодня я мало смотрел на синее небо, которое вижу, вероятно, в последний раз.

Глава 13

В кафе мы провели еще около часа, попробовав котлету по-киевски, съев по порции мороженого, поданного в изящных креманках, и выпив по чашечке изумительного кофе. Как жаль, что я бросил курить, и отказался от наслаждения раскурить гаванскую сигару, которую мне предлагал Николай Михайлович.

Выйдя на улицу, мы медленно пошли по улице в сторону центра города. Пройдя около квартала, мы свернули направо и сели в поджидавший нас микроавтобус.

Мой плащ Николай Михайлович положил на сиденье рядом водителем, проверив, что мой паспорт и бумажник находятся в карманах.

После этого пассажирский отсек микроавтобуса закрылся темным, я бы сказал черным, стеклом и окна салона стали темнеть, как «хамелеоны» при ярком свете до такой степени, что в окна вообще ничего не было видно.

Вероятно, вследствие отсутствия специальной подготовки, я скоро перестал ориентироваться и не знал, куда меня везут. Ехали мы довольно долго, и вышли из машины в лесу, рядом железнодорожным полотном. Шум поездов я слышал, но не знал, что и где.

Николай Михайлович объяснил, что сейчас подойдет поезд, остановка в пределах одной минуты, и мы в специальном вагоне поедем в район озера Байкал, где находится учреждение, занимающееся нашей проблемой.

– В поезде мы успеем с вами поговорить о многом. Мы могли бы сесть в этот вагон и на вокзале, который находится в пяти минутах езды от кафе, но наша поездка в автомашине предназначалась для подтверждения наших данных о вашем психическом состоянии и вашей подготовки к практически полной перемене всей вашей жизни. Вижу, что вы тот человек, который нам нужен.

Глава 14

В спецвагоне я получил отдельное купе. Мой диван был застелен хрустящими белыми простынями, и я уже предвкушал удовольствие вытянуться на них и уснуть сном человека, которому уже никуда не надо спешить.

Николай Михайлович показал мне, где находится ванная комната. В комнате был душ и настоящая ванная. Из чугуна. Я немедленно открыл воду и стал наливать воду. Никогда не принимал ванну в быстро идущем поезде. Интересно сидеть в ванне на повороте. Вам никогда не придется испытать это чувство, а я чувствовал, как меня вместе с водой выплескивало из ванны в сторону, противоположную повороту поезда, идущего со скоростью чуть более ста километров в час. Сила инерции большой ванны, наполненной водой, во много раз сильнее силы инерции обыкновенного человека, которого просто бросает из стороны в сторону на поворотах железной дороги.

Время до ужина пролетело быстро. Стол был накрыт в салоне, похожем на зал, занимающем не менее трети всего пассажирского вагона. В салоне был большой стол со стульями, диваны вдоль стен, телевизор. Зал был отделан по-европейски. Так говорят, когда наклеивают обои, ставят стильную мебель, приворачивают блестящие краны и говорят, что они сделали евроремонт. Никак не можем перестать пресмыкаться перед Западом. У меня нет никакого чувства ненависти к Западу, у меня только ненависть к русским, которые, чтобы выслужиться перед Западом, льют грязь на свой народ.

Под стать салону была и сервировка стола. Я думаю, что будет не совсем вежливо утомлять голодных людей описанием меню и процесса пищеварения и смакования подаваемых блюд. Достаточно сказать, что красная рыба с янтарной слезой и вид запотевшего хрустального графинчика превращают в гурманов даже тех, чьи изыски не выходили далее соленого огурца и стакана самогона.

В процессе принятия пищи Николай Михайлович продолжил начатый в кафе «Березка» рассказ:

– Упоминание о немчине Якове Пфеффере в документах есть. Сказано, что он был близким человеком великих князей Ивана Третьего и его сына Василия Третьего. И все.

История эта начинается с царствования императора Александра Второго, освободителя. При нем все документы, упоминавшие Якова Пфеффера, были помещены в архив с грифом «государственная важность, вскрытию не подлежит».

Естественно, после переворота 1917 года большевики обязались все тайное сделать явным. Но и у них, как и у демократов последнего пошиба, хватило ума понять, что не все тайное может быть явным.

Кожаная папка с личной печатью Александра Второго была вскрыта в 1921 году по личному распоряжению В. Ульянова (Ленина), о чем сделана соответствующая запись в формуляре.

В коротенькой записке потомкам рукой императора была сделана приписка, что эта папка должна храниться как ящик Пандоры, так как она уже привела к несчастьям земли русской во времена царя Ивана Четвертого (Грозного), явилась причиной смерти императора Петра Первого, смерти императоров Александра Первого, или его ухода от царствования в мир в виде простого крестьянина, императора Николая Первого в Таганроге, отца Александра Второго, и явится причиной будущих бед, если кто-то осмелится открыть эту папку.

В папке лежало несколько листочков, описывающих умопомрачение Ивана Грозного, когда он смотрелся в заморское зеркальце и корил себя за совершаемые зверства. Смерть в расцвете сил от удара (инсульта) Петра Первого, когда он день в одиночестве провел с зеркалом. После исследования зеркала внезапно почил император Александр Первый, победитель Наполеона и самый блистательный самодержец Европы. Есть много свидетельств того, что император Александр жил в качестве простого крестьянина в Сибири. Но и это тоже тайна. Смерть Николая Первого, человека военного до мозга костей, подавившего восстание декабристов 1825 года и проигравшего военное состязание с Европой в Крыму в 1854-1855 года. И причина та же - зеркало.

Ваша рукопись оказалась недостающим звеном и помогла нам восстановить причинно-следственную связь прошедших исторических событий. Рукопись помогла и вам тем, что вы сидите в поезде, и слушаете сказания до вчерашнего дня неизвестного вам человека.

Приступы ненависти Ивана Грозного случались тогда, когда он смотрелся в зеркало. Представьте себе состояние человека, испытывающего к себе ненависть за все зло совершенное в отношении близких, или тех, кто полностью, вплоть до жизни, зависит от него. Такая мера ответственности или вины задавит любого сильного человека, кроме того, кто привык повелевать десятками миллионов жизней сразу.

Иван Грозный был готов на коленях вымаливать себе прощение у остатков уничтоженных им родов, стоять в рубище перед воротами покоренной им Казани, но воля самодержца пересиливала и он более жестоко расправлялся с теми, кто, по его мнению, был врагом государства российского.

Петру Первому достаточно было одного дня общения с зеркалом, чтобы понять, что он наворотил, или наворочал в России, разрушив ее вековой уклад, но не создав ничего нового, чего бы русский народ не выгнул или не подтесал под себя. Вероятно, это простонародное «пардоньте силь ву пле» по любому поводу и явилось причиной последнего удара отца российской перестройки.

Последующим Петрам и Павлу было не до этих проблем. Но зато Александр Первый, одержав, пропагандистски говоря, «блистательную» победу над Наполеоном», когда России пришлось в ходе войны перестраиваться на новый лад, как в 1941 году, после удачных заграничных походов, внезапно почил, опять же после свидания со злополучным зеркалом.

Последний император, который смотрелся в зеркальце, был Николай Павлович, «герой Крыма».

И до 1921 года о зеркальце не было слышно и видно. Свидание Ленина с зеркальцем было причиной введения новой экономической политики во искупление зверств большевизма к России и тяжелой болезни пролетарского вождя, которая свела его в могилу.

Сталин был более твердый, и в зеркало посмотрелся только один раз, в апреле 1945 года, что объясняет его сравнительное мягкое отношение к победителям и какое-то шелохнувшееся доброе чувство к русскому народу. Зато потом вождь и учитель всех народов оторвался по полной программе на любимом русском и других народах, за что они до сих пор о нем говорят с нескрываемым уважением, показывая пример нынешним руководителям и указывая на пути решения национальных проблем тех народов, которые хотят быть лучше других.

Затем Н. Хрущев, понявший свою ничтожность по сравнению с Лениным и Сталиным и хотевший получить лавры Нерона - поджигателя ядерной войны и победителя Америки военным путем, так как не удалось перегнать экономически.

Мудрый Л. Брежнев и последующие партийные вожди, включая отца второй перестройки М. Горбачева, плевать хотели на какие-то зеркальца; у них были более важные проблемы удержания руководящей роли статьи шестой Конституции СССР.

Зато Ельцину достаточно было взглянуть в зеркальце только один раз, чтобы сесть у себя в кабинете, написать заявление об уходе по собственному желанию и передать бразды правления молодому руководителю, способному утихомирить перестроечное море и привести народ к спокойному состоянию мирной жизни без чрезвычайных ситуаций.

Ну, а сейчас, спокойной вам ночи. Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы продолжить начатый разговор.

Глава 15

Предпринимать попытки к бегству бесполезно. Любая из миловидных проводниц сшибет с ног, наденет наручники и поднимет тревогу. Даже если удастся выпрыгнуть из поезда, то какая есть необходимость болтаться по тайге несколько дней, чтобы тебя нашли и напинали по ребрам чекисты или сожрали пасущиеся у магистралей волки?

Если меня везут в таких комфортных условиях, в каких, вероятно, не возили и господина Столыпина, придумавшего специальный вагон для перевозки арестованных (может быть, это не он придумал, а кто-то по его поручению, но, как всегда бывает у нас, не всегда действительный изобретатель пользуется плодами рук или головы своей), то я представляю для них какую-то ценность. Но какую?

После завтрака мы с Николаем Михайловичем, любителем гаванских сигар, аромат которых доставлял мне истинное наслаждение, сели на диван у окна и, не торопясь, продолжили прерванный вечером разговор.

– Да, зеркало у нас. Без ваших бумаг у нас были только смутные догадки о влиянии сего предмета на человеческую личность, вернее, на его психику.

Вероятно, мы были бы ближе к разгадке тайны, если бы проводимые исследования не зависели от колебаний генеральной линии коммунистической партии.

От нас ждали немедленного результата, чтобы отрапортовать на очередном историческом съезде партии или пленуме ЦК о найденном средстве типа молодильного яблока для Политбюро или могильного ореха для системы капитализма, которая гнила в течение нескольких веков, отравляя жизнь благонамеренных обитателей социалистического лагеря россказнями о вкусе заморских плодов и изобилии колбас, среди которых вареные и ливерные колбасы почти не присутствуют.

Но результата не было. В 1934 году попытка обстрела зеркальца из револьвера в лаборатории, расположенной на пространстве между Москвой и Ленинградом, который сейчас является Петербургом, нашла выражение в ответной стрельбе из револьвера в товарища Кирова, бывшего Кострикова, и вызвала какое-то умопомрачение среди власть предержащих, развязавших за этим семилетние репрессии.

Попытки пилить зеркальце пилой или напильником приводили к серьезным массовым заболеваниям, как работников лаборатории, так и жителей населенных пунктов в радиусе не менее 600 километров.

Попытка что-то сделать с зеркальцем в интересах обороны, в том числе и активной обороны, приводили к трагическим последствиям.

В 1947 году попытки освещения зеркальца сильным пучком света вызвали заболевания лучевой болезнью сотрудников, находившихся в непосредственной близости от лаборатории, и легкие степени облучения у людей, находившихся в это время на территории лабораторного комплекса.

Я не буду приводить другие примеры, но многие техногенные катастрофы непосредственно связаны с этим зеркальцем.

Есть предположения, что зеркальце попало в Индию или изготовлено в Индии космическими пришельцами для каких-то своих целей. Каких, не известно, так как изучать зеркальце начали совершенно недавно, не опасаясь никаких идеологических ограничений на исследования. Хотя в России снова создается массовая партия со своей молодежной организацией, что невольно вспомнишь слова одного политического деятеля новой России, бывшего немалым деятелем в бывшем СССР (номенклатура остается на плаву при всяком режиме) - хотели как лучше, а получилось как всегда.

Наша лаборатория находится вблизи озера Байкал. Мы являемся частичкой огромного космоса, где планеты являются питательной средой Вселенского разума и выразителем этого Разума в зависимости от того, насколько этот Разум усвоен его получателями.

Это я сейчас с вами разговариваю так свободно, а буквально несколько лет назад нам даже думать об этом запрещалось, настолько это было крамольно для теории коммунизма-ленинизма.

Мы предполагаем, что озеро Байкал, расположенное недалеко от района падения так называемого Тунгусского метеорита, является точкой связи с Космосом. Если хотите, то местом инъекции Космоса в Землю. Если говорить с точки зрения Всекосмической, то Земля, как шарик мороженого, надетый на палочку или трубочку в районе озера Байкал, или же, с точки зрения Глобальной, Всеземной, то Космос опирается своим выступом о Землю в районе озера Байкал.

Это воспринимайте, как хотите. С позиции скромной или нескромной. Как бы то ни было, но отсутствие связи с Космосом Байкала и зеркальца никто доказать не может. Что-то есть, как говорят все, но раз доказать невозможно, то этого нет. Раз виноград достать невозможно, то его нет? Нет, он есть, просто его достать трудно. Это только лиса, отдышавшись, говорит, что ей не очень-то и хотелось винограда, он еще зеленый. Человек не может брать пример с эзоповской Лисы. На то он и Человек.

Вам еще придется столкнуться со всем этим, что не поддается объяснению и пониманию. Есть только смутные чувства и предчувствия. Когда на корабле выходишь на центр Байкала, к самой его глубокой точке, зная, что под тобой полтора километра глубины и бесконечное пространство Космоса вверху, то все предметы становятся настолько маленькими, как будто ты наблюдаешь за ними и за собой с огромной высоты, находясь в качестве руководителя эксперимента на незнакомой планете, населенной мыслящими бактериями, способными в далеком будущем к воспроизводству мыслящих существ, близких к нам если не по строению тела, то по Разуму.

Взгляните в окно. Мы уже почти подъехали к Иркутску. На вокзале мы сядем в автомобиль и через полтора часа будем в нашей лаборатории.

Кстати, вы не задумывались над тем, почему найденные вами бесценные рукописи до сих пор находятся у вас и никто не посягает на них?

Глава 16

У Николая Михайловича есть интересная манера задавать острые вопросы в те минуты, когда мысли заняты совершенно другими вопросами.

А действительно, почему? По идее, чекисты могли их изъять, если говорить специфическим языком, или выкрасть, если говорить по-простому. Суть события от этого не меняется.

Вместо этого я еду в отдельном вагоне, и все бумаги при мне. Только меня нет. Спрыгнул с моста в моем родном городе. Заболел, лег спать и ушел куда-то.

Так кто же этот Никто, кем являюсь я? Что за иезуитство такое? Почему над человеком так издеваются?

Словно предчувствуя мое состояние, Николай Михайлович просто сказал:

– Не терзайтесь над тем вопросом, который я поставил перед вами. Не догадаетесь никогда. Мы почти год раскрывали вашу тайну. И представьте себе, мы ее разгадали.

Вы потомок Якова Пфеффера. В вас его гены, которые помогут нам постичь то, что удалось постичь вашему предку.

Я был настолько ошеломлен этим сообщением, что у меня пропала охота вообще воспринимать какую-либо информацию. Я безучастно сидел в шикарной автомашине, которая как птица летела по ровной автостраде от города Иркутска к озеру Байкал, пожирая расстояние и красоты природы по обеим сторонам дороги.

Я начал что-то воспринимать, когда меня попросили выйти из машины около красивого трехэтажного особняка, расположенного в сосновом бору. Воздух в этом районе был такой, что казалось, что миллиарды фитонцидов уничтожают все, что неблагоприятно для человека и нежно ласкают открытые участки тела.

О размещении я даже рассказывать не буду. Выше всяких похвал. Как и моего предка меня без оформления документов, без жалования взяли на полное государственное обеспечение для чего-то очень важного. А для чего?

Глава 17

В столовой, куда мы пришли на обед, было очень много самых разнообразных людей. Такое было ощущение, что профессора и академики были разбавлены грузчиками продовольственных магазинов, недоучившимися студентами и отставными военными. Несмотря на такой разномастный внешний вид, контингент (откуда взялось это слово?) вел себя очень культурно. Тарелочки, ложечки, вилочки, ножики. Давно сработанный коллектив. На меня практически не обратили внимания. Пятнадцати-двадцати секунд им хватило на то, чтобы оценить меня, отмести как побочный эффект опыта, и продолжить свои разговоры, углубляясь в дебри космоса по мере окончания обеда.

После обеда какое-то чувство усталости, тяжести навалилось на меня, и я отпросился у Николая Михайловича пойти отдыхать вместо знакомства с моими будущими коллегами.

Придя в свою комнату, я, не раздеваясь, лег на кровать и стал медленно проваливаться в тяжелую черную пучину сна.

"Наконец я начал понимать, что сила воздействия зеркала зависит от угла, под которым ты смотришь в зеркало. Если смотреть со стороны, то не чувствуешь особенно сильных угрызений совести. А если вообще не думать о совести, то можно, как это говорят - без угрызения совести, делать все, что считаешь правильным.

Постепенно я стал приучать себя к зеркалу, как некогда древние тираны приучали себя к ядам, добавляя их в пищу микропорциями. С течением какого-то времени я зачерствел: то, что раньше вызывало у меня душевные страдания, стало обыденным делом.

Я докладывал Великому князю о своих открытиях, но молил никого не допускать к зеркалу, так как непривычные эмоции могут навредить в первую очередь государю. Я так и написал, что с зеркалом могут находиться люди с исключительно твердым сердцем, чистой головой, не забитой моральными предрассудками, и абсолютной преданностью только одному человеку - своему государю, каковым в настоящее время являюсь я - раб Великого князя Якоб Пфеффер.

И князь поверил мне. Я был самым неприметным и всесильным слугой Великого князя, о чем не догадывался никто, втайне подозревая Великого князя в хулительных наклонностях к одинаковому полу. Но никто это даже шепотом произнести не мог. Я это узнал, когда заставил служку креститься на зеркало показанное издали и под большим углом нему. Не так это важно, что говорят за спиной, важнее то, что говорят в зеркало.

Когда князь хотел проверить кого-то из бояр или расправиться с ним, заранее виновный вызывался в отдельную комнату, где находились князь и я. Князь задавал вопросы, а я подносил к боярину зеркальце. Чего только не говорилось на себя и на своих ближних, чтобы вымолить себе жизнь и какие-то привилегии.

Затем виновный передавался рындам и пытошных дел мастерам, которым князь письменно давал распоряжения, какие сведения надо получить и прилюдно записать от злоумышленника.

Душа моя ожесточилась настолько, что меня не удивляло и не возмущало то, что дети клевещут на родителей, жены на мужей, мужья на жен, побратимы на побратимов, братья на братьев и отцов. Зеркало было сильнее воли человеческой. Богатырь на поле ратном оказывался дитем несмышленым и плаксивым перед зеркалом. А я радовался, что могу услужить князю, убирая несогласных, недовольных, обиженных, а иногда и прямых врагов государя нашего. Все они были враги, кто даже осмеливался думать плохо о нашем государе.

Однажды я сдвинул переключатель на волшебном зеркальце и посмотрел на себя такого, какой я есть на самом деле. Тот, кого я увидел, был мне не знаком. Там не было Якоба Пфеффера, там был Яшка-каин, чем-то по внешности похожий на Великого князя, с бородкой, с рысьми глазами, острыми зубами, широким монгольским лицом, ставшим таким от постоянного оскала зубов, который стал настолько привычным, что от меня шарахались люди, когда я пытался чему-то улыбнуться. А волшебная сторона показывала благообразного бюргера из Баварии, довольного урожаем ячменя, количеством солода и сваренного пива, копченых свиных ножек, и доброй фрау с широким задом, сидящей на скамейке рядом.

Майн Готт, Господи Боже, вразуми мя, наставь на путь истинный. Забыл ты Якоб Пфеффер, что царствие на земле и на небе только Божие. Себя за Бога посчитал. Начал вспоминать "Отче наш" и никак не мог вспомнить. Лишь к полуночи я смог более или менее явственно произнести: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насушный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». И сразу что-то сломалось во мне. Слезы полились ручьем, стали перед лицом мелькать мученики невинные, наговорившие на себя от колдовского изобретения во славу князеву и на свою и своих жен и детей погибель. И все это я, собака безродная, исделал.

Я стоял на коленях у божницы и со слезами причитал: «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единародного, Иже от Отца рожденного прежде все век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшего пророки. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь».

Как же мне быть? Великий князь шутить не будет. Голову не отрубит, но сечь велит изрядно, дабы дурь выбить из меня вся, так как враги еще не все спытаны огнем и зеркалом. Буду рассказывать о видении Пресвятой Богородицы, явившейся ко мне, когда я читал: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою; благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». Сошла ко мне Богородица и предупредила беречь жизнь князеву от искушения дьявольского, которое носить рядом в ларце закрытом, и никому не показывать, аки воссияние зеркала губительно для князя и потомков его, которые нарушат заповедь данную Божией Матерью.

Долго думал князь над тем, что я ему рассказал поутру, целуя его сапоги и призывая беречь себя, как я берегу жизнь князя. Раз пять он требовал рассказать, как ко мне явилась Богородица и что дословно говорила. Ни разу я не сбился, что поколебало уверенность князя в своей непогрешимости.

К вечеру я получил указ о хранении ларца с княжеской драгоценностью и назначении мне в охрану княжеских людей для сбережения ларца княжеского.

«Боже, милостив буди мне грешному. Боже, очисти мя грешнаго, и помилуй мя. Создавый мя, Господи, прости мя! Не допусти возрождения подобного Якова Пфеффера, ведущего невинных жертв на заклание дьяволу, внушившему владыкам земным непогрешимость господнюю и распоряжение жизнью людскою, что только Господу Богу дозволено. И яко появится такой человек, нашли на него кару небесную, как на посланника адова. Божееее!»

Я проснулся от звона в ушах, как будто какой-то колокол низким тоном гудел «бууммм». А, может быть, не «бууммм», а «Божееее!»

Солнце клонилось к закату, черные тучи собирались над озером, порывы ветра создавали белые барашки на волнах и кренили к земле вековые деревья. Надвигалась нешуточная гроза.

Да, я чувствую, что я Пфеффер. Но в нашем русском роду не было ни одного изгоя, нарушившего заповедь предков. Князья приходят и уходят, а народ остается. И народу надо сделать все, чтобы у князей не было и мыслей распоряжаться жизнью людей. Это дело Божье.

Пора за работу. Мне кажется, что Николай Михайлович никогда не узнает, что случилось с Яковом Пфеффером, русским немцем, остановившим на какое-то время до Ивана Грозного уничтожение людей русских, подобно врагам земли русской.

Оглавление