«Серый коршун»

Ибо всякой вещи есть свой срок и приговор,

Ибо зло на совершившего тяжко ляжет;

Ибо никто не знает, что еще будет,

Ибо о том что будет, кто ему объявит?

Нет человека, властного над ветром,

И над смертным часом нет власти,

И отпуска нет на войне.

Все из праха, и все возвратится в прах...

Я – КЛЕОТЕР, ВАНАКТ[2] В АХАЙЕ, ВАНАКТ В МИКЕНАХ И АРГОСЕ, СЫН ГЛАВКА, ВНУК ГИППОЛОХА, ПОТОМОК ДИЯ, ОТЦА БОГОВ.

ГОВОРИТ КЛЕОТЕР-ЦАРЬ: «Мой отец – Главк, отец Главка – Гипполох, отец Гипполоха – Арейфоой, отец Арейфооя – Главк, отец Главка – Дий. Искони мы пользуемся почетом, искони наш род был царственным. Четверо из моего рода были до меня царями. Я – пятый. Дий, Отец богов, мой бог и мой предок, дал мне царство.»

ГОВОРИТ КЛЕОТЕР-ЦАРЬ: «Царство мое было мне подвластно. Все, что я приказывал, – ночью ли, днем ли – исполнялось. В моем царстве каждого, кто был лучшим, я награждал, каждого, кто был враждебным – строго карал. По воле Дия, Отца богов, царство следовало моим законам. Дий, Отец богов, дал мне это царство. Дий, Отец богов, помог мне, чтобы я овладел Микенами, и Аргосом, и всей Ахайей. По воле Дия, Отца богов, я владею моим царством.»

ГОВОРИТ КЛЕОТЕР-ЦАРЬ: «Вот что сделано мною для того, чтобы выполнить волю Дия, Отца богов, и стать царем...»

Я понял – без драки не обойдется.

Четверо, сидевшие за соседним столом, давно уже косились в мою сторону, время от времени обмениваясь громкими фразами, – без сомнения, рассчитывая, что я услышу. Старались они зря: компания изъяснялась не на языке Хаттусили и даже не на лидийском, а на чудовищном местном койне, которое я впервые услыхал только здесь, в Вилюсе.[4] Перевода однако, не требовалось. Речь определенно шла о моей скромной персоне, причем мнение складывалось не в мою пользу. Вид у этой четверки был самый что ни есть разбойничий – типичное отребье, которое часто попадается в портовых харчевнях: на поясе у каждого – нож, и все четверо – явно не дураки подраться.