«Вычислительный голем мистера Бэббиджа»

Вычислительный голем мистера Бэббиджа (fb2) - Вычислительный голем мистера Бэббиджа (R.I.C. Королевская полиция Ирландии - 3) 165K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Герасимов (Сэй Алек)

Алексей Герасимов Вычислительный голем мистера Бэббиджа

Когда я вошел в кабинет главного редактора, Джей Джей аккуратно намазывал на оладий варенье. Поесть он любит, хотя при его худобе этого так вот сразу и не скажешь.

— Фемистокл, дружище, что вы опять такое понаписали? — глава "Светского хроникера", где я имею удовольствие работать, кивнул на лист с моей сегодняшней статьей и зачерпнул еще ложечку из банки с этикеткой "Сливовый джем Мексона".

Ай-я-яй, видели бы это только читатели… Представителей света и столичной богемы, которые составляют львиную долю покупателей нашей газеты, от такого мещанства непременно хватил бы удар.

— Насколько помню, мистер Блинкс, это отчет о вчерашнем аукционе, — я пожал плечами, демонстрируя искреннее недоумение. — Основной лот – чайнский нефритовый сервиз тринадцатого века.

Джей Джей вздохнул, отложил оладий на блюдце и с укором поглядел на меня своими выпуклыми глазами.

— Голубчик мой, а почему же тогда половина-то статьи про полотно "Осмотр места преступления"? — вопросил он.

— Мне кажется, что это очевидно, — ответил я. — Первое, его приобрел герцог Данхилл, а он, смею напомнить, не часто появляется на подобных мероприятиях. Также отмечу, что за картину шел яростный торг – гораздо более горячий, чем за древнюю рухлядь из Поднебесной. Второе, полотно еще при первой демонстрации наделало много шума, и его автор уже сейчас принят во всех модных салонах Дубровлина. Странно было бы, если я не отразил этот факт, особенно с учетом былого его мне интервью по поводу неизвестной ранее и, заметьте, чудотворной иконы Эндрю Флорина. Сколько читателей мы на материале у религиозных изданий отняли тогда? Ну, может не отняли, но уж всяко подняли свой тираж.

— Да, это была бомба, — нехотя согласился главный редактор. — Отблагодарить мальчика стоило, но. Но! Фемистокл, голубчик мой, хватило бы и простого упоминания, а не такого развернутого отчета о картине! К чему это все?

— Вы, однако забываете о том, кто изображен на полотне, — мягко ответил я. — Стоит ли мне вам напоминать о том обстоятельстве, что лишь благодаря содействию сержанта Вилька, — а он с инспекторами Ланиганом и О`Ларри на картине и изображены, — мы смогли получить совершеннейше эксклюзивный материал, показания свидетелей дела, которые не проходили в процессе об убийстве матери Лукреции… и неплохую скидку в магазине Мексона лично для вас, Джей Джей.

Я кивком указал на банку с джемом.

— Мне показалось, что и инспекторам, и "чудотворному констеблю" будет приятно их упоминание на страницах "Светского хроникера". Особенно, я должен это отдельно подчеркнуть, в свете того, что обязанность по ведению криминальной колонки вы с меня не сняли.

Мой шеф перевел взгляд своих вечно печальных глаз на банку и вздохнул еще раз.

Так случилось, что мне, человеку от преступлений и преступного мира безумно далекому довелось не только оказаться свидетелем по делу об убийстве настоятельницы обители Святой Урсулы, но и свести близкое знакомство с констеблем Айвеном Вильком. Этот новоявленный Геркулес (и истинный герой того запутанного дела), в доверие к которому я смог втереться, поделился некоторыми не вошедшими в официальный отчет фактами – не подумайте будто за некую мзду, он человек в высшей степени порядочный, — результатом чего стала статья в "Светском хроникере" описывавшая события с совершенно неожиданных точек зрения. Например, она излагала взгляды все того же Грю Мексона, лежавшего в соседней с убийцей палате и столь польщенного своим упоминанием на страницах нашего издания, что Блинкс теперь еженедельно получал смазку для оладий буквально даром.

— И все же, драгоценнейший мой мистер Адвокат, история с убийством племянницы Третьего морского эрла уже изрядно протухла. Виновные осуждены и уже неделю как повешены, вспоминать о том, о чем перестали болтать в салонах – это для нас, согласитесь, моветон. При этом чего-то скандального и щекочущего нервы читатель хочет. Вы понимаете к чему я клоню, Фемистокл?

— Надеюсь не к тому, что я должен совершить какое-то преступление, достойное страниц в "Светском хроникере", Джей Джей? — осмелился поиронизировать я. — Мне как-то уже довелось побывать в кутузке, если помните, и это не то воспоминание, которое греет долгими осенними вечерами.

— Ну-у-у, голубчик мой, скажете тоже, — обиженно протянул редактор Блинкс. — Неужто в Дубровлине перестали совершать преступления? В это решительно и категорически поверить невозможно.

— Однако каких-то таких дел, которые были бы интересны покупателям и подписчикам "Хроникера", в последнее время не случалось. Или по крайней мере, я о них ничего не знаю, — мне оставалось лишь развести руками.

— И весьма прискорбно, что не знаете! — обличительно воскликнул Джей Джей. — Вы просто ленитесь этим интересоваться, Фемистокл! Да-да, ленитесь, и не смейте мне возражать! Вот только что вы упоминали о сотрудниках Третьего участка полиции, а когда вы в нем бывали последний раз? Или вы ожидаете, что доблестные полисмены сами прибегут докладывать вам о происшествиях?

Главный редактор подался вперед и сменил тон на самый задушевный.

— Вы же профессионал, у вас там связи, полицейские с Третьего вас любят и ценят… Ну же, Фемистокл, соберитесь, найдите мне сенсацию. Я знаю, вы можете.

* * *

— Гоните отсюда этого щелкопера к чертовой матери!

Старший инспектор Ланиган недолюбливает газетчиков, и, положа руку на сердце, ему есть за что. Однако в свой адрес я такой эскапады, прямо скажем, не ожидал – "Светский хроникер" и лично об инспекторе, и о полиции вообще, всегда отзывался исключительно положительно. Неужто писанина моих коллег так повлияла и на отношение полиции ко мне? Что ж, будем хитрить и изворачиваться, если не выходит добром.

— Это возмутительно, инспектор! — воскликнул я. — Вынужден напомнить, что проживаю на территории подведомственной именно Третьему участку, и имею право сюда входить! Я… Я, может быть намерен подать заявление о пропаже?!!

— И что же это у вас такое пропало, мистер Адвокат? — сквозь зубы не процедил даже, но прорычал, Грегори Ланиган.

— Запонки.

— Какие еще, к чертям, запонки? — прошипел инспектор.

— Серебряные, — невозмутимо ответил я. — Подозреваю, что у меня их украли.

— Не порите чушь, у вас отродясь серебряных запонок не было – только золотые и платиновые, — отмахнулся от меня сыщик. — Сержант, выведите отсюда этого прохвоста.

— Мистер Адвокат, я вас провожу, — рядом со мной вырос сержант Вильк. — Прошу вас.

— Произвол! — фыркнул я, разворачиваясь к выходу.

— И чтоб ноги вашей тут не было! — выкрикнул мне в спину старший инспектор.

— Какая муха его нынче укусила? — поинтересовался я у сопровождающего меня исполина.

— Мистер Ланиган прочел в "Криминальном чтиве" ваши "Записки о сэре Шерифонде", - негромко отозвался Вильк. — И не поленился выяснить имя их автора, так что, боюсь, мистер Адвокат, ближайшие неделю-две появляться у нас для вас чревато.

— Вот как? — я был неподдельно удивлен. — И чем же это мои рассказы его так взъярили?

— Я же вам уже говорил, что инспектор Ласард в них чересчур комичен, если не сказать глуп, — сержант мои рассказы, выпущенные под псевдонимом в одной из столичных газет, читал и о персоне автора был извещен, хотя и побожился никому не раскрывать мое инкогнито. — А мистер Ланиган теперь убежден, что это вы его высмеяли таким образом.

— Помилуйте, да с чего он это взял?

— Вы упомянули, даже акцентировали, что этот персонаж всегда пользуется клетчатыми носовыми платками и только ими, — ответил полисмен.

— И что с того? — не понял я.

— Мистер Ланиган тоже пользуется только клетчатыми платками, — пояснил Айвен Вильк и открыл передо мной дверь на улицу.

— Боже, как неудобно вышло… — я тяжело вздохнул и сделал шаг на улицу. — Вы-то ведь верите, что я ничего такого в виду не имел?

— Верю, мистер Адвокат, — сержант вышел из участка вслед за мной. — Но мне бы не хотелось вступать в спор с начальством.

— Ах, да Господь с вами! — замахал руками я. — Вовсе незачем это, я найду способ извиниться перед старшим инспектором за эту непреднамеренную шутку. Вот, только… Я ведь так рассчитывал на него сегодня!

— Мистер Блинкс опять вспомнил про то, что поручил вам криминальную колонку? — понимающе усмехнулся Вильк.

— Увы, да, — сокрушенно ответил я. — А я ведь, на самом деле, так от всего этого далек!

— Вам ни к чему расстраиваться, мистер Адвокат, — гигант-полицейский пожал плечами. — Инспектор Ланиган вам при всем желании не смог бы помочь, поскольку ничего предосудительного с людьми света в последнее время не случалось. Разумеется, поэтому он бы и не смог дать вам никакого материала.

— Джей Джей в жизни в это не поверит, — мне оставалось лишь покачать головой.

— Боюсь, что это не вопрос веры, — сержант развел руками. — Однако, на короткую заметку я, пожалуй, смогу дать вам некоторый намек. Не совсем то, что вы ожидали, верно, но…

— Ах, сержант, я буду вам безумно благодарен хоть за что-то!

— Не торопитесь, мистер Адвокат, я вовсе не уверен, что это будет интересно вашим читателям. Скажите, вам что-то говорит такое имя, как мистер Чарльз Бэббидж?

— Не уверен, — признался я. — Звучит как-то… по-английски.

— Так и есть, — внушительно кивнул Вильк. — Последние годы этот джентльмен проживал в Лондоне.

— Взаимоотношения Эрина и Британии сейчас переживают не лучшие времена, — вздохнул я. — Но если он поэт или, положим, живописец…

— Он ученый, — просветил меня сержант. — Выдающийся механик и математик. Был. Профессор Бэббидж, к сожалению, уже скончался.

— А это?..

— Нет-нет, по вполне естественным причинам, от старости.

— Прискорбно, конечно, когда мир покидают выдающиеся умы, но все мы смертны. А к чему же вы тогда помянули сего почтенного господина, мистер Вильк?

— Дело в том, понимаете ли, что одной из забот сэра Чарльза было создание думающей машины, этакого вычислительного аппарата, способного к сложным математическим расчетам. Он успел изготовить несколько прототипов, но довольно несовершенных. Незадолго до своей кончины мистер Бэббидж приступил к изготовлению принципиально нового агрегата, который смог бы управлять, например, големом, однако со смертью изобретателя работы остановились.

— Весьма любопытная идея, — кивнул я. — Эдакий механический дворецкий или садовник, например… Уверен, леди Борзохолл уж точно не преминула заказать себе такое новшество. А вы что же, обладаете информацией о каком-то прорыве в этой области?

— Да, — с некоторой даже торжественностью кивнул сержант. — Хотя наследники и не проявили интереса к окончанию работ, ученики мистера Бэббиджа смогли изыскать необходимые средства для завершения проекта. Больше вам скажу, мистер Адвокат, механический мозг, если можно так выразится, оказался столь совершенным, что голем, поверите ли, играет в шахматы.

— Не ново, мистер Вильк. Уж сколько раз за последние полторы сотни лет такие машины появлялись, и каждый раз гениальный, якобы, изобретатель оказывался прохвостом, прятавшим какого-нибудь карлика во внутренностях своего аппарата.

— Именно поэтому оного голема доставят в Дубровлин без кожуха, — полисмен чуть улыбнулся. — Для испытаний.

— Э? Испытаний какого рода, позвольте поинтересоваться?

— Начальник нашего участка, сэр Эндрю, он знаете ли шахматный вельтмейстер, [Победитель гроссмейстерского шахматного турнира] и кому как не ему, прославленному на всю Европу шахматисту, проверить мастерство игры искусственного интеллекта? Через две недели они сразятся.

— Как-как вы сказали? Искусственный интеллект? — спросил я, и извлек из кармана пиджака карандаш с блокнотом. — Какая тонкая формулировка! Непременно надо ее использовать. Суперинтендант Канингхем, он, насколько помню, хорошего рода?

— Из старой хайлендской аристократии, — кивнул сержант. — Парни болтают, что его род тянется еще с римских времен.

— Как это… восхитительно! — в голове у меня уже начала складываться заметка по этому поводу. — Отточенный разум и аристократизм против бездушной механики сумрачного британского гения – воистину, многие захотят поглядеть на это состязание! Скажите, оно планируется публичным?

— Насколько знаю – нет. — Айвен Вильк пожал плечами. — Это задумано исключительно как научный эксперимент. Мне и известно-то о нем лишь от того, что шахматный голем Бэббиджа штука довольно ценная, и охранять его от возможной порчи в Дубровлине будут полисмены.

— Закрытый эксперимент, значит? — ну это мы еще посмотрим.

Кажется мне срочно придется навестить герцогиню Данхилл.

* * *

Леди Клементина Чертилл, супруга комиссара Дубровлина и графства Мит Уи Нелл, хотя и считается в столице образцом стиля, светской жизни, подобно супругу, чурается. Однако, разумеется, жена эрла и министра без портфеля совершенно избегать мероприятий света не должна и не может. На одном из них мы и были представлены, и я очень рассчитывал, что она об этом вспомнит.

Ожидание продлилось недолго – миновала едва четверть часа как я постучал в дверь особняка эрла Чертилла, и вот, дворецкий уже вводит меня в кабинет леди Клементины. Да-да, кабинет, а не будуар – эта безусловно выдающаяся женщина шефствует над богоугодными заведениями столицы и дни ее полны той же работы, что и у мужчин. При том, как я слышал, о суфражистках она отзывается весьма пренебрежительно, мол-де их бы энергию направить на благие начинания, а не на борьбу за мнимое равенство. Герцогине даже приписывают фразу: "Я противница равных прав мужчин и женщин. Я никогда не позволю своему супругу рожать".

— Ваше сиятельство, позвольте мне выразить свое самое искреннее почтение, — произнес я, останавливаясь на пороге.

Эта уже не молодая, но все еще дьявольски обворожительная женщина оторвалась от документа, который просматривала перед моим приходом, и одарила меня несколько утомленным, но благожелательным взглядом.

— Полно, мистер Адвокат, полно вам, проходите и присаживайтесь, — ответила она своим грудным контральто. — Давайте обойдемся нынче без условностей. Уверена, что вы прибыли в такой час по срочному делу, так не будем же его откладывать.

Действительно, время для визитов еще раннее и мое появление колебалось буквально на грани приличия.

— Ах, миледи, вы необычайно проницательны, — произнес я, усаживаясь в предложенное кресло. — Я действительно вынужден обратиться к вам за помощью, на что никогда бы не осмелился, не будь стеснен во времени жалкой парой недель.

— Право, я заинтригована. Прямо-таки теряюсь в догадках, чем могла бы помочь репортеру "Светского хроникера". Мои занятия и сфера приложения усилий малоинтересны вашим читателям, я полагаю, — супруга сэра Уинстона ободряюще мне улыбнулась. — Ну же, покуда я не умерла от любопытства, прошу вас рассказывать, что могу сделать.

— Возможность получить от вас интервью о веяниях в современной моде мы, конечно отметаем? — я ответил на улыбку улыбкой, а миссис Чертилл погрозила мне пальцем. — В таком случае я прошу вас, миледи, повлиять на супруга.

— Ми-и-истер Адвокат, — герцогиня разом поскучнела, — всем ведь известно, что я не вмешиваюсь в дела сэра Уинстона.

— Вы превратно меня поняли, ваша светлость, — поспешил заверить ее я. — Дело касается вовсе не его служебных обязанностей.

Клементина Чертил чуть приподняла брови, показывая мне, что я пока еще могу продолжать.

— Вернее, если быть точным, они связаны весьма опосредованно. Вам ведь знаком сэр Эндрю Канингхем?

— Разумеется, — кивнула жена эрла. — Это начальник Третьего участка полиции, он бывает у нас.

— И вы, конечно же, знаете, что он шахматный вельтмейстер? — уточнил я.

— Боже мой, да неужто вы хотите заставить его написать для "Светского хроникера" шахматные этюды, а он отнекивается? — рассмеялась леди Клементина.

— Почти что так, мэм, — я подался вперед. — Мы хотим освещать его соревнование с британским шахматным големом.

— Простите? — на лице герцогини отразилось легкое недоумение. — О чем вы говорите, мистер Адвокат?

— Я так и знал, что об этом не уведомили даже вас. Меж тем, незадолго до своей кончины британский профессор Бэббидж сделал замечательное изобретение, — я вкратце изложил супруге комиссара полиции то, что узнал от Айвена Вилька, после чего добавил: – Миледи, ведь вы же понимаете, какое мероприятие можно из всего этого сделать – в том числе и с политическим подтекстом. Последними изобретениями интересуются многие, а в случае победы сэра Эндрю, в которой я ни на миг не сомневаюсь…

Надеюсь что пауза, которую я выдержал, была достаточно многозначительна. Эрл Чертилл нынче идет в гору, для продолжения этого восхождения успехи его молодцов на самых разных нивах ему ой как не помешают.

— А сборы с этого мероприятия вполне могли бы пойти на попечение богоугодных заведений.

— Понимаю, — несколько отрешенно кивнула леди Клементина. — Разумеется, имеется некоторый риск поражения – нет-нет, он имеется всегда, не спорьте, — но это в любом случае… будет занимательное и не праздное времяпрепровождение.

Герцогиня на долгую минуту погрузилась в глубокую задумчивость, а затем решительно кивнула:

— Я поговорю с мужем, мистер Адвокат, — сказала она. — Не буду вам ничего обещать, и уж тем паче навряд ли ваша газета будет единственной, кого допустят до освещения этого события…

— Миледи, но ведь мы и не претендуем на это! — горячо воскликнул я, перебив даму самым бестактным образом. — Для нас принципиально важна сама возможность написать об этом, не побоюсь громкого слова – выдающемся, — событии.

Я позволил себе легкую улыбку.

— Ну и если бы мы смогли анонсировать его первыми, это было бы вовсе замечательно.

— Мистер Адвокат, а вы ведь плут, — улыбнулась леди Клементина. — Но, так и быть, я сообщу вам о том решении, которое примет сэр Уинстон. Вы удовлетворены?

— Более чем, мадам! И если бы вы все же согласились высказать свое мнение о веяниях современной моды…

Герцогиня громко и задорно рассмеялась.

— Вы невозможный человек, дорогой мой – у вас много ума и совершенно нету совести.

— Ваше сиятельство, такова моя работа, — я развел руками. — К тому же, согласитесь, молодым барышням будет полезно ваше мнение.

— Ах, будто бы эти пустоголовые балаболки читают газеты, — отмахнулась леди Клементина.

— Довольно того, что их читают отцы и матери юных барышень, — я уже собрался было откланяться, поскольку никак не ожидал согласия на свое шутливое предложение, однако герцогиня Данхилл вдруг посерьезнела и поглядела на большие маятниковые часы на стене.

— В ваших словах есть резон, — она взяла ежедневник и перелистнула его. — Думаю, я смогу выделить вам час или около того.

Она лукаво улыбнулась и поглядела на меня.

— Но я потребую ответной услуги от вас, мистер Адвокат.

— Миледи, все что пожелаете! — ответил я, не веря своей удаче.

Леди Клементина позвонила в колокольчик, и на пороге, почти моментально, появился дворецкий Чертиллов.

— Анрэй, будьте любезны принести книгу с моего туалетного столика, — распорядилась она. — И прикажите подать нам чая.

— Я взял на себя смелость подготовить все заранее, миледи, — ответил домоправитель. — Вы изволите пить чай в кабинете?

— Да, благодарю.

Покуда горничные сервировали стол, дворецкий успел выполнить поручение, и передал книгу своей хозяйке.

— Мистер Адвокат, — та протянула фолиант мне, — я прошу вас украсить это произведение авторским автографом.

На простенькой обложке красовалось название "Записки о сэре Шерифонде".

— Э…

— Сударь мой, неужто вы забыли о том, что мой муж – комиссар Дубровлина и Мит Уи Нелл? — герцогиня улыбнулась с некоей покровительственностью. — Узнать имя автора не составило никакого труда, после чего, признаться, я и сама искала встречи с вами. И тут – такая удача – вы явились сам.

Она подалась чуть вперед и заговорщицким тоном спросила:

— Скажите, а за что вы так обошлись с беднягой Ланиганом?

* * *

— Фемистокл, дружище, да это же бомба! — восторженно воскликнул Джей Джей. — Нет, это бомбище!

— Вы мне льстите, мистер Блинкс, — смутился я. — Новостей по шахматному соревнованию с големом еще нет.

— Да к черту вашего голема, я про интервью леди Клементины! Ларри Флинт удавится от зависти!

Главный редактор "Особняка" наш основной конкурент, и желание его уязвить для Джей Джея столь же естественно, как дыхание. "Светский хроникер" заметно потеснил детище Флинта на публикациях о деле матери Лукреции – без ложной скромности замечу, что это в основном моя заслуга, — но в последнее время команде "Особняка" удалось отвоевать былые позиции.

— Друг мой, я выпишу вам три… две кроны премии! — воодушевленно закончил Блинкс. — Срочно приводите запись в удобочитаемый вид и сдаем интервью в набор. Я хочу чтобы оно появилось уже в сегодняшнем номере!

Верстальщики меня зарежут.

Впрочем – таковы превратности работы газетчика, надо в любой момент быть готовым внести исправления что в подписанную уже к печати статью, что в номер целиком…

Вторая половина дня прошла в суете по подготовке номера, сдаче его в типографию и прочих спорах с корректором и верстальщиками – чистая рутина. Наконец очередной номер отправился в типографию, большая часть сотрудников – по домам, а я на литературные чтения, где отец Хопкинс [Хопкинс, Джерард Мэнли, католический священник и выдающийся поэт XIX века, создатель "скачущего стиха".] должен был представить на суд богемы свои новые произведения.

Проще говоря, домой вернулся уже Бог знает во сколько. Под укоризненным взглядом Мэдлин на цыпочках прокрался в детскую, поцеловал мирно сопящего Брэндана, поужинал под вздохи супруги о том, что сын совершенно не видит отца, пообещал воскресенье полностью уделить семье… Все как обычно. День прошел, и слава Богу.

Первое что я увидел переступив порог редакции на следующее утро, это довольного как наевшийся сметаны кот Джей Джея.

— Мистер Адвокат, зайдите ко мне, — промурлыкал мистер Блинкс, потирая руки. — Я должен поделиться с вами последними новостями.

Это что же, во имя святого Патрика, приключилось такое?

— Ночью пришлось печатать дополнительный тираж, — заговорщицким тоном сообщил мне главный редактор "Хроникера", когда я оказался у него в кабинете. — Но это не самое важное, голубчик мой, вовсе нет. Вот, извольте ознакомиться.

Джейсон Джером Блинкс взял со стола лист телеграммы и протянул мне.

Я взглянул на бланк, где стандартным телеграфическим шрифтом было напечатано: "Джей Джей зпт если на этой неделе сможете взять интервью и у ее мужа зпт я съем свою шляпу тчк Флинт".

— Ну-с? Каково? — хохотнул мой начальник. — Что скажете, Фемистокл?

— Выглядит как предложение пари, — ответил я, возвращая послание.

— Ха! Да так оно и есть! — мистер Блинкс хлопнул в ладоши. — И я, дорогой мой, намерен его принять, поскольку у нас есть замечательная история про шахматного голема.

— Помилосердствуйте! — воскликнул я. — Во-первых, леди Клементина еще не присылала никаких вестей, а во-вторых нынче уже четверг!

— Ерунда, сущая ерунда, Фемистокл. Я уверен, что вы справитесь, — мурлыкая себе под нос какой-то немудрящий мотивчик Джей Джей открыл стенной шкафчик и извлек на свет баночку малинового джема от Мексона. — Пожалуй, пошлю Флинту к шляпе. Или лучше яблочный, как вы думаете, друг мой?

— Наверное, уместней будет что-то дабы ее запить.

А мне – срочно выпить.

* * *

К счастью для меня герцогиня Данхилл не относится к людям, склонным откладывать дела в долгий ящик. Уже к обеду (когда я сломал себе всю голову, измышляя способ исполнения поручения главного редактора) посыльный от нее принес мне кратенькую записку, в которой леди Клементина уведомляла, что партия между големом и суперинтендантом Канингхемом состоится под ее патронажем в зале заседаний Географического общества, и что билеты на сие действо будут продаваться с этого воскресенья. Контрамарка лично для меня прилагалась.

Ну что же, выбор вполне предсказуем: в наш просвещенный век быть географом куда как проще, нежели механиком, физиком или натурфилософом – ведь мир, в большинстве своем уже исследован, очертания материков и островов полностью нанесены на карты. Конечно, в пределах Африки и Южной Америки еще довольно много мест, где по-прежнему не ступала нога белого человека, но об этих местах можно хотя бы праздно порассуждать с той или иной долей вероятности, в то время как выступая в Зоологическом или, например, Историческом обществе профан сразу выдаст себя.

Оттого-то именно Географическое общество стало прибежищем светских бездельников, прославленных как древностью рода, так и легкомысленной поверхностностью суждений, именно там собирались те представители и представительницы света, знаний и талантов которых для занятия настоящей научной деятельностью явно не хватало. Здесь они могли найти своему желанию участвовать в научной жизни нашей благословенной империи какое-то применение – хотя бы и организовывать сбор денег для экспедиций очередного первопроходца, а затем озаботиться изданием и распространением отчета.

Случались и казусы. Например, баронет Морис Джеральд из последнего своего путешествия вернулся не с докладом, а с невестой, очаровательной Луизой Пойндекстер и, воистину, душераздирающей историей своих злоключений, недавно описанной в очередном романе капитана Рида.

Так или иначе, но именно Географическое общество обладает наибольшим в Дубровлине залом заседаний, уступающим размером лишь месту заседания членов Ойряхтаса и не только способно вместить всех желающих, но и привычно для многих из них. Идеальный выбор, практически единственный для такого рода мероприятия.

И идеальный же выбор для меня, поскольку с Председателем общества, адмиралом Синклером, я хорошо знаком. Старому моряку не слишком-то по душе та публика, что собирается на проводимые им заседания, но долгая дипломатическая служба в Чайнской империи (где его, между прочим, почитали новым воплощением тамошнего святого, некоего Кон Фу Цзы) приучила этого выдающегося джентльмена не только воздерживаться от прямого высказывания своих мыслей, но и пользоваться любой возможностью для успеха своих начинаний. Создание светскими газетами определенной моды на "все географическое" к таким вот возможностям относится – мода суть явление, на которое принято хорошо тратиться, — а потому и принял меня сэр Джеффри без малейшего промедления.

— Адмирал, я только что получил известия и немедленно поспешил к вам! — хотя старик уже давно в отставке, вспоминать о своей карьере во флоте Его Величества ему приятно по сю пору, чем я бессовестно пользуюсь.

— Здравствуйте-здравствуйте, мистер Адвокат, — ответил мистер Синклер попыхивая кальяном. — Которые именно известия вы разумеете?

— О шахматном соревновании с големом, сэр.

— Однако. — Председатель Географического общества насмешливо фыркнул в усы. — Вы хват! Я и сам-то об этом предприятии узнал только вчера вечером. Намереваетесь писать репортаж?

— Вне всякого сомнения, сэр Джеффри. Вне всякого сомнения, — кивнул я. — Однако, как я знаю, умный механизм прибывает в Дубровлин менее чем через две недели, а это ставит перед нами ряд трудностей. Общество необходимо проинформировать, подготовить к грядущему событию, дать понять буквально всем, что пропустить его категорически нельзя, что надобно быть в столице, а конкретно – в Географическом обществе, — когда оно произойдет, что нужно со всей доступной скоростью мчаться в Дубровлин из своих загородных имений и присутствовать при сем соревновании разумов: человеческого и механического. А времени на все это категорически мало.

— Такая информированность делает вам, как профессионалу, честь, мистер Адвокат, — старый моряк невозмутимо продолжал попыхивать кальяном. — Наверняка у вас есть и план?

— План, мистер Синклер? Разумеется у меня есть план! — воскликнул я. — Перво-наперво мы анонсируем в "Светском хроникере" само соревнование, и сделаем это сегодня же.

— Набиваетесь на бесплатный билет, э? — иронично хмыкнул адмирал.

— Нет нужды, сэр Джеффри. У меня уже есть контрамарка, — я ответил ему улыбкой.

— Ах да, вы же умудрились взять интервью у леди Клементины, — кивнул Синклер. — Стоит ли удивляться теперь такой мелочи? Но, продолжайте, мистер Адвокат. Я перебил вас, уж простите старика.

— Пустое, господин адмирал, пустое. Итак, сегодня же мы даем анонс. Завтра – интервью с вами. Вы ведь не откажетесь, я надеюсь?

— Ну, матч все же будет проводится в моем обществе, мистер Адвокат. — Председатель тяжело вздохнул. — И я никак в ум не могу взять, как его привязать именно что к географии.

— Господь с вами, да нет ничего проще! Игра ведь изобретена в Индии, не так ли?

— Гхм… — сэр Джеффри призадумался. — Сдается мне, это будет несколько натянуто, но… Гхм… Индию прибрали к рукам англичане, смогут ли они прибрать и их игру к своим механическим мозгам – предлагаете такой лейтмотив, э?

— Можно так. Можно о том, что именно путешественники-географы их по свету распространили. Можно о странах, через которые шахматы распространялись. А можно все это вместе, и еще что-то сверху, — я всплеснул руками. — Не мне вас в таких делах поучать, ваше высокопревосходительство!

— Хм-кхм… — адмирал Синклер отложил свой мундштук в сторону, поднялся и прошел к столу, открыл лежащий на нем бювар и извлек из него несколько сшитых листов. — Тэк-с, молодой Крагг хотел выступить с докладом об открытиях во времена Крестовых походов и отдал мне его на рецензию… У него очень удачно упоминается о том, что в числе прочего крестоносцы привезли в Европу и шахматы тоже.

Сэр Джеффри пролистал тетрадь, кивнул и отложил ее в сторону.

— Заметки об Афганистане командера Спока мы планировали в ежегодный бюллетень, но он, думается, не будет в претензии. Хм-кгм… Персия и Малая Азия… Я подберу что-то в наших архивах до понедельника. Этого будет довольно, мистер Адвокат?

— Полагаю что да, адмирал. Только… — я сделал вид, будто меня терзают некие сомнения.

— Что-то еще, э?

— Как мне кажется, мы совершенно упускаем из виду главного участника события, мистер Синклер. И я не про голема.

— Ну, с Канингхемом я, простите, почти не знаком, — развел руками Председатель Географического общества Дубровлина. — Придется вам брать у него интервью самому.

— До матча? Помилуйте, это воспримут как похвальбу и нескромность! — изобразил негодование я. — Нет-нет, я не желаю оказать такую медвежью услугу сэру Эндрю!

— Гхм… Резонно, — согласился сэр Джоффри. — Что вы предлагаете?

— Надобно чтобы читателям "Светского хроникера" его представил кто-то знающий суперинтенданта весьма хорошо, я бы даже сказал – близко, — выдержав короткую паузу я добавил: – И при том этот человек должен обладать солидным положением в обществе. Например это мог бы быть… Да, эрл Чертилл прекрасно бы подошел. Он, в конце-то концов, его непосредственный начальник, кому как не герцогу сэра Эндрю рекомендовать? Ах, ежели бы он выделил полчасика на нашу с ним беседу!

— Хм… Гм… Мда, — заключил мистер Синклер. — Полагаете, без этого никак?

— Теоретически, разумеется, можно подобрать кого-то достойного, чьи слова о мистере Канингхеме были бы весомы, — я пожал плечами. — Но, по сути, кто лучше комиссара Дубровлина и Мит Уи Нелл…

— Я понял вас, понял, мистер Адвокат, — перебил меня адмирал. — Э-кгхм. Мы состоим с сэром Уинстоном в одном клубе, где нынче вечером должны встретиться. Я, кхе-гм, походатайствую.

— Вы меня весьма и весьма обяжете сэр Джоффри, — на сей раз абсолютно искренне ответил я. — Ну а что же, нынче займемся вашим интервью?

* * *

— Мнда. Ну, не ахти что, конечно, но условию, формально, соответствует, — вздохнул Джей Джей, выслушав мой доклад. — Тираж мы сильно на такой беседе поднимем навряд ли, но хоть Флинта умоем.

— Мистер Блинкс, быть может не стоит вам принимать это пари? — осторожно поинтересовался я. — Эрл Чертилл еще не дал своего согласия на интервью.

— Поздно спохватились, голубчик мой, поздно. Я уже отослал свое согласие, так что не подведите, — главный редактор достал из стола очередную баночку от Мексона. — Хотите джема, Фемистокл?

Нет, определенно – после работы стоит зайти в заведение к Сабурами и пропустить чашечку-другую саке.

— Благодарю вас, Джей Джей, но мне еще надо подготовить анонс для сегодняшнего номера и интервью с Синклером для завтрашнего.

— Ну тогда идите, идите и работайте мой милый, — произнес Блинкс зачерпывая содержимое банки десертной ложечкой.

С делами я закончил, по моим меркам, достаточно рано, и поскольку никаких планов на вечер уменя не было решил действительно заглянуть в "Цветок вишни" – одно из самых поразительных мест нашей столицы. Кафе ниппонской кухни, где одинаково охотно отдыхают и представители богемы, и полицейские – что для меня, как для ведущего криминальной колонки светского издания, весьма на руку. И пусть я не такой уж большой поклонник колониальной еды – бывать в заведении Ода Сабурами мне приходится довольно часто.

— А-а-а, мистер Адвокат! — поприветствовал меня хозяин заведения у порога, и тут же добавил с легкой ноткой укоризны, как всегда путая "эл" и "эр": – Вы не бырьи в нашем скромном заведении уже почти недерью.

"Скромное заведение" в настоящий период переживало период бурного роста – особенно после недавней женитьбы владельца, — и грозило в ближайшем будущем превратиться в полноценную ресторацию.

— Простите, Ода-сан, было очень много дел, — я поклонился Сабурами на ниппонский манер.

Он все же дворянин, хотя и не афиширует этого.

— Вот и у меня… Ах, не буду забивать вам этим горьову. Вы жерьаете в отдерьный кабинет ирьи сядете в общем зале?

— Даже и не знаю… А есть кто-то с кем я знаком?

— Пожарьуй, что торько Айвен-сан, — ответил владелец "Цветущей вишни". — Зашерь поужинать посрье смены.

— Сержант Вильк? Прекрасно. Будьте добры, Ода-сан, уточните у него, не возражает ли он против компании?

Глупо было бы не попробовать вызнать у этого гиганта хоть каких-то новостей, раз уж мы вместе оказались в одном заведении.

Не стану утверждать что меня совершенно не терзает совесть, когда я пользуюсь простодушием этого доброго малого, но… Пожалуй что и не терзает, потому как на самом деле поморочить голову он истинный мастер. Вильк, вроде бы, и не лжет никогда, но правду порой преподносит в таком свете, что события кажутся перевернутыми с ног на голову.

Это обстоятельство, впрочем, не мешает нашим с ним добрым отношениям. Я отлично осознаю, что он, в силу службы, может рассказывать далеко не все, что ему известно, а искреннее желание Вилька помочь окружающим, включая и меня, откровенно подкупает.

— Здравствуйте, мистер Адвокат, — поприветствовал меня сержант, закрывая книгу, которую пролистывал во время еды. — Присаживайтесь, составьте мне компанию.

— Здравствуйте, сержант, — я бросил взгляд на обложку. — "Приключения Алисы в Стране чудес"? Не знал, что вам знаком английский язык.

— Мне довелось недолго пожить в Британии, — ответил полисмен. — Не скажу, что владею тамошней речью свободно, но читать худо-бедно получается.

— И как вам произведение? — полюбопытствовал я.

— Математические труды мистера Додсона мне нравятся больше, — улыбнулся Айвен Вильк. — Но и эта его сказка вполне занимательна.

В этот момент появилась молоденькая ниппонка-подавальщица (вот еще одно интересное нововведение мистера Сабурами – на должность официантов он берет к себе женщин) и начала выставлять на стол мой заказ.

— Айвен-сан, вы будете что-то еще? — спросила она, сервируя стол. — Быть может принести вам саке?

— До: мо аригато:, о-сакэ га номэмасэн, — ответил сержант.

— Дзэндзэн номэмасэн-ка? — девушка покачала головой. — Сорэ-ва икэмасэн.

— Окэ, — вздохнул Вильк. — Дэва, би: ру онэгаисимас. [- Спасибо, я не пью. — Совсем? Это неправильно. — Хорошо. Я возьму пива. (яп)]

— Вы еще и ниппонским владеете? — пораженно спросил я, когда подавальщица удалилась.

— Ну а что делать? — полисмен пожал плечами. — В столице появляется все больше и больше ниппонцев, некоторые из них становятся преступниками или свидетелями, надо же их как-то допрашивать. Вот и приходится учить – благо мистер Сабурами охотно помогает. Хорошему копу, мистер Адвокат, надобно очень многое знать и уметь. Orenda. [Гуронский термин, "сила желания человека изменить мир и свою судьбу", рабочий настрой вне зависимости от обстоятельств.]

— "Делай что должен", как говорят господа из тайных обществ, — кивнул я.

— Эти уж мне тайные общества… — тяжело вздохнул сержант.

— Мне кажется – вполне невинное увлечение, — ответил я, беря палочки для еды. — Вся эта игра в обладание тайными сакральными знаниями, якобы унаследованными от древних цивилизаций и утраченных нынешними магами… Ну что в этом дурного? Банальное развлечение заскучавших аристократов.

— Ах, да в этих-то забавниках ничего плохого, но ведь по их образу организуются иные, отнюдь не столь безобидные организации. Вам известно про британское общество луддитов?

— Луддитов? Кажется было такое движение против технического прогресса. Устраивали стачки, станки ломали…

— А сейчас, когда их парни из Скотленд-Ярда изрядно проредили, превратились в тайную террористическую организацию. Международную. Мы опасаемся их акций против шахматного голема Бэббиджа – ведь столь вопиющий пример научного и технического прорыва надо еще поискать, — а организация его охраны на время пребывания в Дубровлине возложена на меня. — Айвен Вильк тяжело вздохнул. — И тут комиссару пришла идея устроить из испытания голема представление.

Мне стало совестно перед этим добродушным гигантом – мало того, что у человека свадьба на носу, а подготовка к ней это то еще испытание для нервов, так тут к тому я ему хлопот доставил.

— Знаете, сержант, это, отчасти, моя вина, — признался я. — Давеча брал интервью у леди Клементины Чертилл, упомянул про изобретение профессора Бэббиджа, и что испытывать его будет сэр Эндрю…

— Ну что вы, что вы, мистер Адвокат. Это, во-первых, большая честь, а во-вторых огромный повод для гордости всем ирландцам. Как же, спесивые англичане не нашли достойного соперника в своей стране и были принуждены обратиться к нам, — поспешил утешить меня Вильк. — У нас, на Третьем, констебли уже чуть ли не дерутся за право попасть в число охранников на состязании.

У меня слегка отлегло от сердца. Конечно, ни к чему лукавить – я в любом случае использовал бы полученную от сержанта информацию именно так как это получилось, ведь Джей Джей требовал сенсацию, и такое его желание лучше было исполнить. Репортер, который не может обеспечить роста тиражей мало стоит в глазах Блинкса, а мне необходимо содержать семью, да и Брендан этой осенью уже должен поступать в гимназию…

Но, хотя бы то, что Вильк не держит на меня за это зла – утешает.

— Интересно, а съемки этого чуда разума разрешены? У нас в редакции есть амбротип последней модели.

— Наука на месте не стоит. Вот и у нас в участке решили заменить даггеротип на ферротип. [Амбротипия – способ получения фотографий из стеклянного негатива. Даггеротипия и ферротипия используют для этих же целей металлические пластины.] – ответил сержант. — Я уточню этот нюанс и сообщу вам. Вы ведь будете освещать и прибытие голема в Дубровлин, мистер Адвокат?

* * *

Чем дольше длился пятничный день, тем нервознее и раздражительнее становился Джей Джей. К обеденному перерыву он успел достать своими мелкими и мелочными придирками решительно всех сотрудников редакции

Я, признаться, тоже волновался. Невзирая на приязнь, которую ко мне, казалось бы, испытывает Председатель Географического общества, несмотря на понимание того факта, что люди его круга не встают рано, некие сомнения в успешности той, прямо назовем вещи своими именами, — авантюры, — что я затеял у меня имелись. В конце концов, у герцога Данхила, человека крайне занятого, могло просто не найтись ни единой свободной минуты на этой неделе, что открыло бы для меня весьма мрачные перспективы: поедания шляпы мне Блинкс в жизни не простит.

Под такие невеселые мысли я совершенно утратил аппетит, и вместо того, чтобы отправиться обедать домой обошелся пончиками на разнос от Сабурами. Обыкновенно он их никому, кроме полисменов при исполнении не продает, но мне, как лицу в некотором роде причастному, делает исключение.

Наконец, едва лишь готовый номер "Светского хроникера" отправился в типографию, на пороге появился мальчик в форме почты.

— Телеграмма для мистера Адвоката, — сообщил он. — Кто примет?

— Я, я приму, — вылетел из своего кабинета Джей Джей. — Держите фартинг, молодой человек.

— Благодарю, сэр, — с самым серьезным видом кивнул паренек. — Распишитесь в получении.

Вручив монетку посыльному и забрав у того телеграмму главный редактор стремительно вернулся в свой кабинет, куда поспешил и я.

— Фемистокл, голубчик, все пропало! — трагическим голосом сообщил мне мистер Блинкс, протягивая лист бумаги с почтовым штемпелем. — Вот, ознакомьтесь.

Вопреки ожиданиям телеграмма оказалась не от сэра Джоффри Синклера, а от мистера Колвилла, секретаря эрла Чертилла, в которой последний сообщал, что комиссар Дубровлина и Мит Уи Нелл будет рад принять меня для интервью в Главном управлении полиции в три часа дня.

В воскресенье.

— Боже мой, какой конфуз, какое несчастье. Проиграть этому прохвосту! — продолжал причитать Джей Джей.

— Позвольте, отчего же – проиграть? — перебил его я, не дожидаясь когда главный редактор перейдет от жалости к себе к обвинениям в мой адрес.

— Вы что, не понимаете? Мы же просто не успеем дать это интервью в воскресный номер! — воскликнул мистер Блинкс.

— Ну и даром не надо. Что написано в его телеграмме? Что интервью в воскресенье надо взять! И только, Джей Джей – взять. О публикации в тот же день речи не шло.

Главный редактор просиял на миг, но потом со стоном откинулся на спину кресла и трагическим жестом приложил ко лбу руку.

— Ах, Боже, какой я болван! — воскликнул он. — Ведь в моем ответе было написано: "В воскресенье вы его прочтете".

Внутренне я с ним согласился, вслух же, придав голосу бодрости, произнес:

— Так в чем печаль, мистер Блинкс? Мы пошлем ему интервью с посыльным, едва я вернусь от эрла Чертилла.

— Фемистокл, вы возвратили меня к жизни! — воскликнул Джей Джей.

Забегая вперед должен сказать, что моя уловка против главы "Особняка" сработала лишь отчасти. Мы действительно отправили ему интервью в запечатанном пакете, однако мистер Флинт, видя что в воскресном номере "Светского хроникера" обещанного материала нет попросту распорядился убрать наше послание в сейф не вскрывая и ознакомился с ним лишь в понедельник с утра, что позволило ему утверждать, что пари выиграл якобы он.

Такое его неприятие явного проигрыша стало поводом для тяжбы, рассмотрев которую мировой судья Дредд, с присущим этому человеку тяжеловесным юмором сообщил господам редакторам, что по его мнению стороны, заключая пари, использовали весьма неточные формулировки и однозначно пришли к соглашению лишь о владельце головного убора, после чего присудил каждому съесть по одной второй части кепи мистера Флинта.

Я в тот момент, к своей большой удаче, находился на борту корабля, отправляясь в редакционную командировку в Детройт и связаться со мной мистеру Блинксу было решительно невозможно. К моменту же моего прибытия в порт Нью-Йорка, Джей Джей, человек столь же отходчивый сколь и находчивый, уже не только отошел от конфуза, но и всюду щеголял фразой о том, что разорил Флинта на полшляпы.

* * *

К часу, на который комиссар полиции назначил мне встречу, все высшее общество Дубровлина уже только и делало, что обсуждало предстоящий матч. Казалось бы, всего каких-то жалких три с половиной дня на то, чтобы возбудить общий интерес, срок совершенно несерьезный, а вот однако ж – столицу захватила натуральнейшая шахматная истерия.

За публикациями в "Светском хроникере" и ненадолго отставшем от него "Особняке" знамя подхватил "Научный вестник", давший развернутую биографию профессора Бэббиджа и пространно рассуждавший со своих страниц о перспективах применения "умных" големов.

Такое сугубо женское издание как "Модница", в котором прознали о патронаже леди Клементины над состязанием, также моментально разродилось обширной статьей, где, в свете опубликованного нами интервью с герцогиней, обстоятельно рассуждали, какое платье прилично одеть леди для посещения такого состязания, и какое следует носить тем, кто, паче чаяния, станет участницей шахматного соревнования. Для последнего случая утвердили "амазонку".

Ну а дальше… Дальше количество публикаций начало расти как снежный ком. Кто-то делал акцент на изобретении, кто-то – на шахматах, "Криминальное чтиво" так и вовсе на деятельности Третьего участка, но погреть руки на внезапно ставшей модной теме стремились все. Дошло даже до того, что "Месмерический листок" опубликовал отчет о сеансе по вызову духа сэра Чарльза Бэббиджа, а разделы объявлений во всех вышедших в субботу газетах были просто переполнены предложениями от учителей игры в шахматы.

Единственными кто хранили по поводу грядущего события гробовое молчание были религиозные издания. Видимо кардинал О`Нил еще не определился с тем, как Церкви следует реагировать на голема, обладающего некоторым подобием разума.

Как бы то ни было, в урочный час я вышел из кэба у дверей Главного управления полиции и вскоре уже входил в кабинет комиссара. К моему удивлению эрл Чертилл был не один, а в обществе суперинтенданта Канингхема.

— Ну-с, мистер Адвокат, входите-входите, — дружелюбно поприветствовал меня герцог, попыхивая сигарой. — Признаться, мне было любопытно встретиться с человеком, который способен поднять такую бурю в нашем болоте. Полагаю представлять вас с сэром Эндрю нужды нет?

— Мы познакомились во время расследования дела о смерти матери Лукреции, — дипломатично ответил я, а начальник Третьего участка едва заметно, буквально кончиками губ, улыбнулся.

Видимо припомнил тот скандал, что закатил Джей Джей вытаскивая меня из каталажки (хотя вот этого-то, по сути, и не требовалось).

— А, кстати, вы уже знаете о последнем шахматном скандале, господа? — хохотнул сэр Уинстон, и дождавшись наших отрицательных ответов продолжил: – Есть у нас в лейб-гвардии такой лейтенант, Шон Бац-Кастлмур, отчаянный сорвиголова и завзятый дуэлянт. И, поверите ли, сцепился вчера вечером с ротмистром гуронского Его Императорского Величества Конвоя, по имени Райвенок. Ну, люди оба молодые, горячие, — один хайлендер, второй и вовсе индсмен, — дошло дело до сатисфакции. И что вы думаете? Наш бравый гвардеец выбрал в качестве оружия шахматы!

Эрл Чертилл удовлетворенно захохотал.

— Надеюсь, они будут играть не слишком крупными фигурами, — усмехнулся суперинтендант Канингхем. — А то, как вы верно заметили, люди горячие, схватит один фигуру, и придется коронеру констатировать смерть от удара тупым предметом.

Господа полицейские засмеялись, а я подумал о том, что какие бы ни были фигурки, возможность ударить шахматной доской остается в любом случае.

— Надеюсь, я могу опубликовать это известие, господа? Или причина ссоры… пикантна?

— Да что там пикантного? — отмахнулся комиссар. — Столкнулись в коридоре, шотландец обозвал Райвенока слепой краснорожей обезьяной…

— Какая бестактность! — возмутился я.

— Скорее глупость, поскольку гурон, не меняясь в лице заявил, что не держит на Бац-Кастлмура зла, поскольку тот, вероятно, просто не слыхал о трудах Чарльза Дарвина. Ну а лейтенант, ярый католик…

Герцог Данхилл поморщился.

— Ладно, мистер Адвокат, давайте к делу.

— Извольте, господа, — я извлек блокнот и карандаш. — Наших читателей в первую очередь интересуют вот какие вопросы…

Разумеется, ничего принципиально нового, такого, чего я еще не успел узнать о мистере Канингхеме, эрл Чертилл не рассказал. Упомянул старинный род сэра Эндрю, его успехи на полицейском поприще, высказал суждение о том, что шахматы весьма способствуют развитию логического мышления, которое сыщикам просто необходимо (ну а раз уж суперинтендант целый вельтмейстер, понятное дело, что и полисмен он выдающийся), похвалил его организаторские способности, на чем, собственно, наша беседа и начала подходить к своему логическому завершению. Комиссар Дубровлина и Мит Уи Нелл, человек далеко не глупый, прекрасно осознавал, что интервью имеет формальный характер и исполняет роль эдакого рекомендательного письма.

— Ну что же, благодарю вас, сэр Уинстон, за столь всеобъемлющую характеристику, — произнес я. — Мне показалось, правда, вы не упомянули еще об одной особенности этого потрясающе разностороннего человека.

"Разносторонний человек" изогнул бровь и с интересом посмотрел на меня.

— Вот как? — эрл Чертилл взял из хьюмидора [Специальная шкатулка для хранения сигар.] новую сигару. — Мне казалось, будто я все рассказал.

— А разве не относится к безусловному достоинству сэра Эндрю то обстоятельство, что он внимательно следит за всеми новинками технического прогресса, и старается оснастить ими свой участок? Например, нам стало известно о его планах заменить дагерротипический аппарат на ферротип.

— Однако! — усмехнулся герцог Данхилл, откусывая щипчиками кончик сигары. — А вы весьма осведомленный человек!

— Это моя работа, сэр, — скромно ответил я.

— Ну что же, не думал что это действительно интересно читателям "Светского хроникера", но – да, ваша информация верна. Ферротипический аппарат для Третьего участка сегодня был доставлен в Главное управление полиции и уже завтра поступит в распоряжение мистера Канингхема.

— А он уже прошел испытания, или их будут производить подчиненные сэра Эндрю?

— Простите, я не совсем понимаю что вы имеете в виду, мистер Адвокат, — ответил комиссар, подкуривая сигару.

— Я всего лишь хотел сказать, сэр Уинстон, что новый ферротип неплохо бы проверить на предмет брака. Снять на него что-то. Да вот хотя бы и нас! — как говаривал главный редактор одной дешевой газетенки, где я некогда начинал свою карьеру репортера, "Наглость – счастье журналиста".

— И чтобы вы этот снимок опубликовали? — иронично улыбнулся суперинтендант, до того все больше помалкивавший, и лишь уточнявший некоторые моменты в словах эрла.

— А что в этом было бы дурного? Не так уж часто где-то, кроме как в "Криминальном чтиве", появляются изображения высших полицейских чинов. А ведь народ должен знать своих героев в лицо!

Комиссар снова раскатисто расхохотался, так сильно, что на глазах его выступили слезы.

— Мистер Адвокат, вы… — произнес он, отсмеявшись. — Определенно, вы истинная акула пера, и дав вам палец рискуешь остаться не то что без руки, а вообще без всего. Я, признаться, восхищен. Что же, будь по вашему.

Мистер Черчилл нажал на кнопку, выступающую из угла столешницы и из приемной послышался резкий жужжаще-звенящий звук, различимый даже через массивную дверь кабинета.

— Я, как видите, тоже не чужд техническим новшествам, — пояснил сэр Уинстон, и отдал распоряжение появившемуся дежурному о доставке ферротипа в кабинет. — Ну что же, а покуда мы ждем, я предлагаю выпить по капельке коньяка.

Композицию для снимка выбрали самую классическую: в центре, за столом, комиссар Чертилл, сбоку от него – суперинтендант Канингхем, а с противоположного края, и чуть в стороне, ваш покорный слуга, с блокнотом и карандашом в руках, якобы что-то записываю. Вышло весьма художественно, на мой взгляд.

Уже прощаясь я вспомнил свою беседу с сержантом Вильком и спросил сэра Эндрю:

— Скажите, мистер Канингхем, ходят слухи, что голем Бэббиджа может стать целью тайной луддитской организации. Они правдивы?

Комиссар и суперинтендант замерли на миг и переглянулись.

— А вы действительно очень информированный человек… — произнес начальник Третьего участка после неловкой паузы. — Что ж, отвечу: вероятность этого не нулевая, и именно поэтому охрана механизма и сопровождающих его лиц поручена моим лучшим людям.

— Но я буду признателен, если вы не будете упоминать об этих замшелых фанатиках в своей статье, — добавил эрл Чертилл.

* * *

Последующие дни пролетели незаметно и сравнительно спокойно. Мы публиковали статьи Географического общества, правдами и неправдами привязывая их к шахматной тематике, не забывали и о иных новостях, в общем – занимались привычной рутинной работой, и я даже стал находить время почаще бывать дома, с семьей.

Но вот, наконец, наступил день, когда шахматный голем мистера Бэббиджа прибыл в Дубровлин. Ранним утром, еще до того как рассвело, меня поднял на ноги громкий и настойчивый стук в дверь.

Когда я ее открыл, то увидел на пороге паренька лет тринадцати, в простой поношенной одежде, стоптанных и разбитых ботинках, да выцветшей кепке поверх взлохмаченной, давно не стриженной шевелюры.

— Вы будете мистер Адвокат? — глядя исподлобья спросил он.

— Да, — зевнул я. — Что вам угодно, любезный?

— Вам велено сказать, что "Роял Мэри" встала на рейде, — сообщил парнишка и выжидательно уставился на меня.

Я пытался сообразить что бы значила эта фраза долгие три секунды.

"Роял Мэри", уже далеко не новый но все еще крепкий парусно-колесный пароход, занимающийся перевозкой грузов и пассажиров между Дубровлином и Ливерпулем – именно он-то и должен был доставить в столицу британского голема и сопровождающих его лиц. Ходит он не то чтобы нерегулярно, но строгого расписания не придерживается, и именно потому Джей Джею пришлось договариваться с комендантом порта о том, что сразу по появлению "Роял Мэри" тот пошлет кого-то с новостью.

Встало ему это, кстати, недорого – всего лишь в бесплатную полугодовую подписку на наше издание.

— М-м-м-м… — я кивнул. — Одну секундочку, юноша.

Взяв из тумбочки у входа пару пенни, я вручил их мальчику.

— Это вам за труды, молодой человек.

— Благодарю, сэр, — тот, приняв деньги, чуть приподнял головной убор.

Недавно, видать, в портовых работниках – те цветастые косынки на шее носят, а кепка – суть отличительный признак фабричного рабочего.

— Вас не затруднит сообщить ту же новость еще по одному адресу, э?.. — я продемонстрировал парню еще пенс. — Простите, не знаю как вас звать.

Тот бросил на монетку короткий голодный взгляд, но только тем и выдал свое желание ее заполучить. Внешне же, оставаясь невозмутимым, он, старательно изображая взрослую степенность, кивнул.

— Картрайт, сэр. Если ваш адресат проживает не слишком далеко, то – да, мог бы. А так, у меня есть обязанности в порту, мистер.

— Недалеко, улица Архитектора Беккера, дом тринадцать, — я протянул ему монету. — Мистер Фёст. Скажите, что я буду дожидаться его в порту, и чтобы взял побольше пластин для амбротипа.

Быстро собравшись я поймал кэб и отправился в порт. К моменту моего появления на причале солнце еще лишь собиралось появиться из-за горизонта, восток неба уже окрасился утренней Авророй, но сам диск над водой еще не показался. Невольно я залюбовался открывшейся мне красотой – в силу особенности профессии мне редко удается наблюдать рассвет солнца, — и не заметил появления мистера Фёста с его аппаратом.

— Прекрасный вид, — раздался у меня за спиной его голос. — Куда ставить мою бандуру?

— Великолепный. Знаете что… — я приложил ладонь козырьком, словно заправский моряк, огляделся, и отыскал медленно входящий в гавань "Роял Мери". — А вот рядом со мной и ставьте. Давайте-ка сделаем первый снимок немедленно, зафиксируем само появление парохода.

— Освещение не ахти. — Фёст с прищуром огляделся и цокнул языком. — Но на это направление может и хватить. Помогите-ка…

Еще несколько дней назад у меня родилась просто безумная идея нового вида репортажа, которой я ни с кем не стал делиться, опасаясь что критика может подорвать мою решимость провести эксперимент.

— Снимок будет – хоть сейчас на открытку, — прокомментировал амбротипист, снимая крышку с объектива. — Однако, ставлю гроут против фартинга, Джей Джей его в ваш репортаж не утвердит. Скажет, что читателям интересен голем, а не портовые виды.

— При обыкновенном развитии события так и было бы, — кивнул я.

— А что, у нас предполагается необычное развитие? Надеюсь без стрельбы и мордобоя, — хохотнул Фёст. — Не люблю я это дело.

— Нет, ничего такого я не ожидаю. Просто в моих планах числится подать мистеру Блинксу репортаж, созданный вами.

— Мной? Ну это вы хватили, мистер Адвокат, — хмыкнул мой визави. — Не скрою, всегда малость завидовал вам, журналистам, и тому как это вы так вот ловко слова складываете, но сам этого дара я, увы, лишен.

— Ну я же сказал "созданный", а не "написанный". Мне бы хотелось опробовать такую подачу материала, как отчет в изображениях, где вся последовательность событий будет зафиксирована вашим аппаратом. Ну а я просто буду давать к ним короткие – или не очень короткие, — комментарии. Вот к первому изображению я планирую нечто вроде "Сегодня, ранним утром, пароход, на котором к нам отправился шахматный голем, появился на рейде Дубровлина". Ну и далее, по мере развития событий.

— Нечто вроде испанских "аллилуй" [Серия небольших гравюр на религиозную тематику, отпечатанных на листах цветной бумаги. Предшественник современного комикса.] выходит?

— Да, что-то в этом роде, — кивнул я.

— Ну тогда я сделаю еще снимок "Роял Мэри", уже поближе, а потом зафиксирую швартовку, — ответил мистер Фёст. — А уж дальше буду действовать по ситуации.

Приятно, когда твои идеи понимают с полуслова. Гораздо менее приятно, когда начальство их не разделяет – а мне, впоследствии, пришлось битый час уговаривать Джей Джея попытаться использовать такую новую подачу материала, и удалось лишь оттого, что в мистере Фёсте живет истинный художник. Лишь высокое качество изобразительного материала склонило мистера Блинкса на мою сторону, да и то он до конца года ворчал по этому поводу. Потом мы с мистером Фёстом, правда, получили второй приз от Общества репортеров и издателей Мит Уи Нелл, ежегодно награждающего за лучшие репортажи, и Джей Джей унялся (но в душе, боюсь, так и остался при своем мнении, что это-де безвкусица).

— А, мистер Адвокат, вы уже здесь, — раздался за моей спиной голос сержанта Вилька. — Неужто караулили в порту всю ночь? Все в порядке, парни, это не злоумышленники, я их знаю.

— Еще бы тебе его не знать, Айвен, — послышался в ответ голос полицейского десятского Стойкасла. — Сам лично заарестовывал.

Я обернулся и увидел выходящих на причал полисменов – не менее пары дюжин, — во главе с Вильком.

— Доброго утра, джентльмены, — я приподнял шляпу в знак приветствия. — Надеюсь я смогу взять короткое интервью у создателя механического чуда?

— Только если он сам не будет возражать, сэр, — ответил сержант. — А у меня приказа препятствовать прессе не было.

* * *

Когда, наконец, "Роял Мэри" покинули все его немногочисленные пассажиры, к нам по трапу спустились трое мужчин весьма примечательной внешности. Один из них, высокий и худощавый, с выправкой приставшей больше военному, нежели ученому был облачен в легкий плащ нараспашку и светло-бежевый костюм. Двое его спутников, широкоплечих и кряжистых, с лицами, казалось так и просящимися на плакат "Разыскиваются живыми или мертвыми", напоминали готовых к схватке бульдогов и одеты были в одинаковые серые костюмы из магазинов готового платья.

— Добрый день, господа, — поприветствовал нас высоким чистым голосом (и без малейшего акцента) первый. — Я доктор Ислингтон, а это мои ассистенты, господа Круп и Вандермар.

Ассистенты попытались изобразить дружелюбные улыбки, однако выглядел результат их потуг, надо сказать, жутковато.

— Сержант полиции Айвен Вильк, — козырнул гигант-полицейский, рядом с которым Круп и Вандермар казались шавками перед львом. — Мне поручено обеспечение безопасности вас и вашего груза. А, простите, мистер Фантомхайв останется на корабле?

Ислингтон смерил сержанта взглядом, в котором трудно было найти хоть каплю приязни.

— У профессора Фантомхайва, сержант, случился приступ подагры и он отправился не в Ирландию, а на воды. Вы что же, телеграмму не получали?

— Боюсь что так оно и есть, сэр, — гигант даже бровью не повел на столь откровенное хамство. — Не получали.

— Ирландская почта славится своим бардаком, — покривил губы мистер Вандермар.

— Поскольку я не отношусь к почтовому ведомству, то и не возьмусь судить об истинности этого утверждения, — сержант бросил на инженера насмешливый взгляд. — А вот должную охрану могу гарантировать. Кстати, господа, не пора ли приступать к выгрузке голема?

— Вы правы, сержант, не стоит терять времени, — кисло согласился доктор Ислингтон. — Мистер Круп, привезите Ферручино, а то тут скоро будет не протолкнуться.

Действительно, вокруг места швартовки "Роял Мэри", привлеченные видом амбротипического аппарата и полицейского оцепления начали собираться портовые работники, вполне логично рассудив, что вскоре их может ожидать некое любопытное зрелище. Надо сказать, что они не ошиблись. Уже минут через семь у фальшборта появился, а затем и выкатился по наклонному трапу без ступеней… аппарат – иначе я и не возьмусь это охарактеризовать.

Обычные големы (хотя ничего обычного в них и нет – штука это дорогая и редкая), которые применяются в горной промышленности или на погрузочно-разгрузочных работах хотя бы отдаленно напоминают людей – громоздких, корявых, непропорционально сложенных, но людей, — этот же более всего напоминал установленный на вытянутое инвалидное кресло русский самовар, у которого вместо краника торчала вытянутая вперед длинная и тонкая рука с тремя изогнутыми пальцами, и сверху увенчанный коробом, наподобие амбротипического аппарата и рупором. Я, честно признаться, не знаю, как големы ориентируются в пространстве и способны ли на это без помощи управляющего оператора вообще, но этот явно был зрячим, поскольку двигался, издавая при том легкое шуршание подшипников, сам, без каких-либо указаний.

— Доктор Ислингтон, пожалуйста, несколько слов для прессы! — протиснулся я вперед, когда монструозный механизм остановился возле него.

Англичанин обернулся, и мистер Фёст немедленно сделал снимок.

— Фемистокл Адвокат, репортер "Светского хроникера", - представился я.

— Да, я наслышан о той шумихе, что вы подняли по поводу нашего визита, — мрачно усмехнулся ученый. — Что вы хотели узнать? От вас, как мне кажется, не утаили ни грана информации о предстоящих событий.

— Ах, я прошу всего лишь о небольшом комментарии для наших читателей. Мне послышалось, или вы назвали это ваше творение – "Ферручино"?

— Не мое, а профессора Фантомхайва, — строго поправил меня британец. — Это он довел работу сэра Чарльза до завершения. Что же касается имени… Ну, надо же нам его как-то называть?

— Да, разумеется, — согласился я. — А он действует на основе магических кристаллов, как и прочие големы?

— Он движется на основе получаемой от кристалла энергии, — с апломбом истинного сноба произнес Ислингтон. — А действует на основе вычислительного механизма Бэббиджа. Движется, принимает решения, действует на их основе, решает математические задачи, в конце концов. Знаете, когда сэр Чарльз еще только разрабатывал свою машину, леди Ада Лавлейс [Августа Ада Кинг, урожденная Байрон, графиня Лавлейс (1815-52). Математик, создатель первой в истории программы для вычислительной техники.] остроумно заметила, что подобно тому, как Жаккардов ткацкий станок может ткать цветы и листья, аналитическая машина способна создавать алгебраические формулы, а в перспективе – писать музыку, рисовать картины и укажет науке такие пути, какие нам и не снились.

Доктор царственным жестом указал на голема и добавил:

— Дайте ему способность мыслить абстрактно, сочувствовать, любить, переживать – и рано или поздно эти существа заменят нас, людей, как более совершенные. Ведь им не страшны ни болезни, ни травмы – любая их часть легко заменяется. Лишь уничтожение механического мозга будет способно прекратить их существование.

— Вы не преувеличиваете? — теория англичанина показалась мне откровенно, как это называют, завиральной. — Ведь возможность создания магических кристаллов, насколько я помню, существует лишь у живых существ. Как же големы будут передвигаться, когда исчерпают запасы дарующих им подобие жизни кристаллов?

— Вовсе нет, мистер Адвокат. — Ислингтон усмехнулся с некой мрачной торжественностью. — В моих словах нет никакого преувеличения. Ферручино вполне способен двигаться, получая энергию от парового двигателя. Да, для лучшей работы его логического аппарата пока все еще требуется магическая энергия, но я убежден, что наука вскоре решит, в числе прочего, задачу добычи и использования этой силы из эфира без помощи именующих себя урожденными магами паяцев.

Айвен Вильк, внимательно прислушивавшийся к нашей беседе, удивленно вскинул брови и как-то странно покосился на англичанина.

— Это, — доктор кивком указал, что имеет в виду голема, — ранний образец, прототип, наподобие первых, мало на что пригодных паровозов. Но дайте ученым и инженерам сотню лет, и вы не узнаете нашу планету. Ферручино уже сейчас справляется с математическими задачами лучше иных академиков, просто шахматная партия гораздо нагляднее демонстрирует его возможности, отчего и было решено провести рабочее испытание в такой форме. Думаю, он сам с удовольствием все вам рассказал бы о себе, но от качки его речевой аппарат, увы, вышел из строя.

— Он способен говорить? — изумился я.

— До определенной степени, — ответил Ислингтон.

Голем повернул ко мне свой короб с окуляром и начал пощелкивать лишенными суставов пальцами (даже не столько пальцами, сколько миниатюрными захватами, подобными тому, что применяются на некоторых портовых кранах).

— Прекратить, — коротко бросил ему Круп.

— Это, как понимаете, был телеграфный код, — улыбнулся Ислингтон.

— Жаль, что я ему не обучен. Что же, тогда последний вопрос, доктор – уверяю вас, он интересует всех тех, кто нынче ставит на исход партии: кто, по вашему мнению, победит? Голем, или человек?

— Для того чтобы это выяснить мы и прибыли, — хохотнул англичанин. — А теперь прошу меня извинить, нас ждут дела.

* * *

На следующий день к зданию Географического общества мы с мистером Фёстом прибыли заблаговременно, дабы тот смог выбрать наилучшее место для своего аппарата и "Светский хроникер" получил на свои страницы наилучшие снимки с матча.

Констебли при входе, разумеется, никого до срока внутрь не пропускали, однако я был твердо намерен вновь, самым бессовестным образом, воспользоваться добрым распоряжением Айвена Вилька и попросил вызвать его ко входу.

Расчет мой оправдался – сержант хотя и выглядел уставшим и крайне задумчивым, отдал распоряжение пропустить нас с мистером Фёстом и даже сам взялся проводить.

— Вы, верно, совсем не спали? — сочувственно поинтересовался я.

— Вздремнул пару часиков, мистер Адвокат, — небрежным тоном ответил полисмен. — Не берите в голову, я человек к суточным дежурствам привычный.

— И все же отдыхать надобно. Знаете, мистер Вильк, мне тут прислали приглашение на две персоны посетить выставку-дегустацию на новой кондитерской фабрике Вилли Вонка, не желаете послезавтра побывать там с невестой? — я извлек билет и протянул его гиганту-полисмену. — Мне, право, там быть недосуг, к чему приглашению зря пропадать?

— Сладкое Мэри уважает, благодарю, — ответил сержант, принимая билет, однако было заметно, что мыслями он где-то довольно далеко. — Мистер Фёст, можете выбирать себе любое место на галерее слева. Места для прессы там.

— Мне кажется будто вас что-то гложет, — заметил я, когда амбротипист отправился со своей ношей к указанной позиции.

— Трудно сказать, мистер Адвокат. Меня терзают смутные подозрения, — отозвался Вильк.

— Неужели? — удивился я. — И какого рода?

— Я вам не говорил, простите… Матч намеревался инкогнито посетить Его Величество, однако нынче утром прибыл посыльный из дворца и сообщил, что Высочайший визит отменяется.

— Вероятно нашлись какие-то неотложные дела, — я не расстроился известию, поскольку, во-первых, на такую сенсацию заранее не рассчитывал, а во-вторых, о неофициальных визитах Кеннела II газетам так и так распространяться не рекомендовано.

— Разумеется государь, полагаю, человек весьма занятой. Однако… — сержант пару мгновений поколебался, прежде чем продолжить. — Знаете, меня вчера поразила одна из фраз доктора Ислингтона. Помните, как он отозвался о магах?

— Довольно уничижительно, однако для ученого подобного рода мысли не являются чем-то экстраординарным.

— Это обстоятельство мне известно, однако дело в том, видите ли, что профессор Фантомхайв не только ученый, но и потомственный волшебник. И слышать от его ассистента столь не завуалированное оскорбление в адрес патрона по меньшей мере странно, вы не находите?

— Да, действительно, — согласился я. — Однако что мы знаем о самом профессоре? До сего дня он никакими выдающимися открытиями не прославился, при том Фантомхайвы, это немногочисленный, но весьма древний и знатный английский род, а Ислингтон, как я понимаю, даже не эсквайр. Британское общество, мистер Вильк, гораздо более сословно, чем наше, и это может быть банальной завистью нижестоящего к вышестоящему. Особенно если истинным творцом Ферручино является именно Ислингтон, а профессор лишь предоставил финансирование и ученый авторитет.

— Такой возможности отбрасывать, разумеется, нельзя, и я думал об этом, — не стал спорить сержант. — Но есть еще одно, наводящее на мысли обстоятельство. Вчера, когда голем начал отстукивать морзянку, инженер Круп немедленно его остановил. Меж тем Ферручино успел озвучить три первые буквы, а мне, знаете ли, в силу должности, положено уметь обращаться с телеграфным ключом.

— И что же это были за буквы? — полюбопытствовал я.

— Ха, Е, Эль, — ответил Айвен Вильк.

— И что бы сие могло означать? Hell? Hello? [Ад? Здравствуйте? (англ.)] Я не знаю английского, к сожалению.

— Возможны разные варианты, — полисмен пожал плечами. — Например – help me. Помогите мне.

— Вы так говорите, сержант, будто голем – это разумное существо, а не хитроумное механическое приспособление.

— Так где в дело впутана магия ничего нельзя утверждать с уверенностью.

— Но, помилуйте, а что же вам мешало спросить голема напрямую, лично? Вы его уже более суток стережете. Поинтересовались бы, что он хотел сказать.

— Он был заперт, — ответил сержант. — И это тоже странно. Вчера, едва мы прибыли, господа Круп и Вандермар сняли с Ферручино кожух и продемонстрировали комиссии технического факультета из Университета Троицы, что механизм действует и передвигается сам, что никаких карликов внутри нет, ну и тому подобные вещи. Конечно, никаких пояснений по устройству они не давали, храня секрет, а иные узлы и вовсе скрыли кожухами, но в тех участках разве что новорожденный поместится.

— Ну что же тут удивительного? Вы же сам говорили мне про луддитов, а англичане отнюдь не являются глупцами. Перестраховываются.

— Возможно. И все же… — Вильк помассировал переносицу кончиками пальцев. — Распоряжение об особой бдительности в связи с луддитской опасностью, это раз. Странные фразы и поведение как британцев, так и их голема, это два. Они все явно что-то знают, но не говорят, и Ферручино запрещают. Отмена Высочайшего визита – это три. Не знаю уж, совпадения это или же нет, но очень похоже на то, что затевается нечто нехорошее. На всякий случай я выдал своим людям оружие.

— Быть может стоит тогда запросить подкреплений? — взволновался я.

Этот исполин вовсе не склонен к пустой панике, и если уж он чего-то опасается…

— У меня нет к этому никаких оснований, — нехотя ответил сержант. — Одни догадки и подозрения на уровне пустых домыслов. Ах, допросить бы этого Ферручино… Увы, англичане не оставляют его одного – особенно сейчас, перед самым матчем.

Он до хруста в суставах сжал свой огромный кулак.

— Хм, — я задумался. — Это, полагаю, можно исправить. Я бы мог их выманить из комнаты с големом на четверть часа… Вам хватит этого времени? Ах, я не подумал! Они же его наверняка тогда запрут!

— Ничего страшного, у меня есть отмычки, — невозмутимо ответил Айвен Вильк.

— Ну что же, тогда ведите меня к этим прохвостам. Попробуем сыграть на их тщеславии.

* * *

— Что вам угодно, сержант? — донесся до меня недружелюбный голос доктора Ислингтона.

— Мне – ровным счетом ничего, — ответил Вильк, и посторонился, пропуская меня.

Комната, отведенная под пребывание шахматного голема обычно служила географам складом диковинок, привозимых из путешествий различными первопроходцами.

Из дальних стран те тащили вещи довольно разные, порой и весьма габаритные, отчего и само помещение было способно вместить десяток големов, и в дверной проем сей хитрый механизм проходил без препятствий. Ну и сержант Вильк – тоже.

— Мистер Ислингтон, господин Круп, господин Вандермар – мое почтение, — произнес я, переступая порог.

— А, да это же мистер Адвокат, — произнес доктор, спустя краткий миг узнавания. — Вы что-то желаете?

— По чести сказать – да. Хотя моя газета и посвящена жизни и событиям света, некоторые наши статьи перепечатывают и иные, специализирующиеся в других областях издания, в связи с чем наш редактор распорядился делать как можно больше разнообразного иллюстрационного материала. Не подойдет нам, так кто другой возьмет, понимаете ли, — не моргнув глазом соврал я.

— К чему вы клоните? — прищурился Ислингтон.

— Да, собственно, ни к чему такому особенному. Просто хотел просить вас, господа, попозировать для пары снимков. Проиллюстрировать для дубровлинцев, так сказать, последние минуты перед эпохальным событием.

— А он весьма точно оценил масштабность грядущего, не так ли, мистер Круп?

— Совершенно с вами согласен, мистер Вандермар. Это событие будет воистину эпохально, — обменялись мнениями инженеры.

— Не могу не согласиться со своими ассистентами, мистер Адвокат. — Ислингтон криво усмехнулся. — Что же, давайте сделаем снимок-другой для истории. Какие вы себе надумали композиции?

Ну, я предполагал снять вас троих возле Ферручино, здесь, покуда вы еще не одели на него кожух, — голем действительно был "раздет" и мне были явственно видны все эти его внутренние шестеренки, колесики и прочие элементы. Как и говорил сержант Вильк, некоторые части были укрыты коробами из тонкой жести, но даже лепрекону, существуй они в наши дни, поместиться в закрытых частях было бы невозможно. — И один снимок, как вы трое осматриваете э-э-э, место будущего действа. Стол, шахматы, площадку… Это надо подробнее спрашивать у мистера Фёста, я, увы, дара художника лишен, в отличие от него.

— Я видел вчерашний выпуск "Светского хроникера", - кивнул доктор. — Впечатляет. Ново и свежо.

— Тогда, быть может, начнем со второго? Я, признаться, не был уверен в вашем согласии и не стал звать амбротиписта из зала. Мы бы выиграли так несколько минут, господа.

— Видимо репортеров напрасно называют самоуверенными нахалами, мистер Круп.

— На них бессовестно наговаривают, мистер Вандермар.

Ислингтон извлек из кармана брегет на цепочке и, отщелкнув крышку, взглянул на циферблат.

— Да, времени до начала остается совсем немного, — произнес он. — Но оставить Ферручино без присмотра…

— Да помилуйте, кто его тут украдет? — я всплеснул руками. — Стены капитальные, дверь лишь одна и запирается на замок, а при входе сержант Вильк поставит кого-то из своих людей.

— Я лично прослежу за тем, чтобы голем не исчез, господа.

Ислингтон смерил полисмена долгим взглядом и кивнул.

— Хорошо, идемте джентльмены.

К счастью для моего плана, мистер Фёст (как я уже упоминал) — истинный художник, и подобно любому из них готов составлять идеальную композицию часами, доводя ее до совершенства, а участников съемок – до белого каления. Мне даже не пришлось просить его тянуть время: получив задачу он не только незамедлительно принялся превращать ее в жизнь, но и вступил в бурное обсуждение со всеми тремя британцами о выгодности поз, ракурсов и освещения, желая подать их в самом выгодном свете.

Надобно отметить, что на получившемся в результате снимке господа Круп и Вандермар смотрелись вполне прилично и по-человечески, даже не без некоторого благородства, чего при их внешности, казалось бы, добиться совершенно невозможно.

Я на сем "празднике жизни" был лишним, а потому, отговорившись посещением уборной, ускользнул уже минуты через три и поспешил проведать Айвена Вилька.

Сержант, к моему появлению, уже успешно справился с замком, и, вооружившись отверткой англичан, оставленной ими на верстаке, с интересом что-то разглядывал в устройстве Ферручино, а голем в это время щелкал своей трехпалой клешней.

— Не так быстро, дружище, я знаю ваш язык не очень-то хорошо, — проворчал исполин-полицейский и повернулся ко мне. — Мои подозрения оправдываются, мистер Адвокат. Не желаете полюбопытствовать?

— Я, должен признаться, в механике профан… — ответил я приближаясь.

— О, тут не надо быть специалистом. Вот, поглядите, этот барабан со штырьками вращаясь задевает металлическую пластину, благодаря чему Ферручино способен издавать звуки.

— Как в шарманке? — уточнил я.

— Нечто вроде того, только здесь использована сложная подвижная конструкция, позволяющая пластине гулять вдоль вала и подавать вибрацию на разные струны.

— А это, позвольте, что? — я указал на выделяющуюся своим видом металлическую нашлепку.

— А вот это, мистер Адвокат, самое интересное, — сержант усмехнулся как-то мрачно-зловеще, так, что мне разом стало не по себе. — Это расплющенная пуля. В Ферручино кто-то стрелял, и пуля, попав в барабан, сдвинула тот с места лишив бедолагу голоса.

— Бог мой, да кому в голову могло придти палить в столь дорогостоящий механизм? — поразился я.

— Вот это я выяснить и намерен, — ответил полицейский.

Голем вновь защелкал своей механической рукой, однако Вильк махнул на него рукой и поддел отверткой барабан.

— Не части, сейчас сам все расскажешь. Мы тебя па-а-ачиним, — барабан сдвинулся и из нутра голема послышался щелчок, а сам вал немедленно завертелся.

— Thank you, - послышался из рупора мелодичный, но совершенно лишенный жизни голос. — Спа-си-бо.

— Ничего сложного, — удовлетворенно ухмыльнулся сержант. — А теперь, дружок, я задам тебе несколько вопросов…

— Что вы тут, черт возьми, делаете?!! — раздался за моей спиной злой мужской голос.

Вильк крутанулся на месте словно волчок, и, выхватив из кобуры револьвер, направил его в сторону двери.

— Охолони! — взрыкнул он. — Кто таков?

Признаюсь, я несколько струхнул от такого поворота событий, и поворачивался, казалось, целую вечность. Увиденное, впрочем, меня порядком успокоило – в дверном проеме стоял офицер в форме флота, при шпаге, но без видимого огнестрельного оружия. Стоял спокойно, с достоинством.

— Гвардейского экипажа командор Сэмюэль Ваймс, Его Величества Личная Тайная Стража, — представился он. — Уберите оружие, сержант.

— Значок, — коротко бросил Айвен Вильк. — Извольте предъявить.

— А как бы вы проверили его подлинность? — моряк чуть склонил голову набок. — Вам же неизвестна пятая форма свистка. Да и не ношу я его с собой. Однако, могу сказать, что донести информацию до мистера Адвоката вам поручил именно мой связной.

— Простите, какую информацию? — опешил я.

— Мне кажется, сейчас не самое лучшее время это выяснять, — ответил командор, а сержант медленно убрал оружие в кобуру.

— Хо-ро-шо, — пропел за моей спиной голем. — Фер-ру-чи-но не нра-вят-ся у-бий-ства. Лю-ди пос-ле них сов-сем пе-рес-та-ют функ-ци-о-ни-ро-вать. Ло-ма-ют-ся.

— Ты что, уже видал убийства, парень? — спросил Ваймс, и стремительно прошел к обретшему голос механизму.

— Да, — ответил Ферручино. — О-ни у-би-ли про-фес-со-ра. О-ни ук-ра-ли Фер-ру-чи-но. О-ни хо-тят сд-лать Фер-ру-чи-но у-бий-цей. Фер-ру-чи-но не хо-чет у-би-вать.

В состоявшемся далее кратком диалоге мне открылась страшная и пугающая правда: Ислингтон с подручными задумали нечто ужасающее и невообразимое, объясняющее издевательскую иронию Крупа и Вандермара при нашей последней беседе – акт террора.

Голем не знал, кто эти люди и зачем им это понадобилось, однако в чем он точно был уверен, так в том, что его начинили взрывчаткой, прикрыв ее как якобы секретные блоки и присоединили к ней часовой механизм, каковой должен был запуститься после окончания партии с сэром Эндрю и вызвать взрыв через две минуты.

— Как раз, когда Его Величество должен будет поздравлять победителя, кем бы он ни был… — оглоушенно прошептал командор.

— Но ведь Государь отменил свой визит, сэр, — поправил его Вильк.

— Черта с два, сержант, — зло произнес в ответ Ваймс. — Поди ему докажи, что ехать сюда небезопасно. Он будет к началу состязания. Которое теперь, боюсь, не состоится.

— Боже, какой будет скандал, — произнес я.

— А вот скандала нам не надобно, — нахмурился сэр Сэмюэль. — Этак и война может начаться.

Тут он был абсолютно прав – кто поверит, что эти англичане действовали сами, без наущения своего правительства, когда готовили покушение на нашего императора и короля? Государь просто вынужден будет начать военные действия против Британии.

Ну и то, что чета Чертиллов непричастна к замыслам Ислингтона с присными, будет вызывать ой какие сомнения – это ведь они, по сути, устроили публичное действо из испытания возможностей голема. Это как минимум отставка для сэра Уинстона. Не знаю уж чем появление такого врага как герцог Данхилл грозит офицеру Тайной Стражи, а вот меня, как инициатора мероприятия, он сотрет в порошок.

— Но и отложить партию никак невозможно, — мрачно продолжил Ваймс. — Разве что арестовать этих английских прохиндеев, а про Ферручино сказать, что он сломался, да разминировать тихонечко? До начала партии саперов я вызвать не успею.

— Э-то не по-мо-жет, — произнес голем. — О-ни пос-та-ви-ли в вы-чис-ли-тель Фер-ру-чи-но е-ще о-дин тай-мер. Ес-ли иг-ра не нач-нет-ся во-вре-мя, то че-рез пят-над-цать ми-нут Фер-ру-чи-но взор-вет-ся. По-мо-ги-те Фер-ру-чи-но. Фер-ру-чи-но не хо-чет у-ми-рать. Фер-ру-чи-но страш-но.

И вот это его "страшно" поразило меня до глубины души. Как? Как может чего-то боятся бездушный механизм? Возможно ли это?

— Господи, да он же живой! — ахнул я. — Это не просто вычислитель, Бэббидж и Фантомхайв смогли создать искусственный разум!

— Невозможно, — как-то не слишком уверенно возразил командор.

— Я, сэр, не знаю, возможно это или нет, мы люди простые, — произнес Айвен Вильк и, подняв оброненную им при появлении тайного стража отвертку решительно шагнул к голему, — но кое что тоже умеем. Ферручино, ты знаешь где находится часовой механизм для бомб?

— Фер-ру-чи-но зна-ет.

— Покажи, — приказал сержант.

Манипулятор изогнулся под немыслимым, казалось, углом и ткнул куда-то в сторону нутра голема.

— Там.

— Вижу, — кивнул полисмен, опускаясь на одно колено.

— Вы что задумали, сержант? — спросил командор.

— Остановить хронометр адской машинки, сэр, — ответил Вильк. — Я, осмелюсь доложить, имею разумение о часовых механизмах.

— Вы с ума сошли? А если вы ошибетесь и произойдет взрыв?

Полисмен замер на мгновение, а затем упрямо кивнул.

— Вы правы, сэр. Вам и мистеру Адвокату лучше уйти.

* * *

На следующий день мы с командором Ваймсом обедали в ресторане испанской кухни мистера Переца.

Вчерашний шахматный матч прошел без сучка и без задоринки. Айвен Вильк, покуда мы с мистером Фёстом отвлекали злоумышленников (о, как я переживал, буквально поджилки тряслись, но, судя по всему ничем себя не выдал) обезвредил бомбу, и Ферручино с сэром Эндрю провели блестящую и интереснейшую партию, закончившуюся матом голему на сорок девятом ходу. Ислингтон с подельниками под всеобщее бурное ликование попытались незаметно покинуть зал, но полисмены Третьего участка и тайные стражи в партикулярном окружили их у входа и, без лишнего шума, скрутили. Я, пожалуй, был единственным из зрителей, кто это заметил, поскольку знал, за чем следует следить. Прочим же было явно не до того – Его Величество отбросил свое инкогнито и лично спустился поздравить победителя.

А уж что началось, когда Ферручино заговорил! О, этим нынче пестрели все газеты, моя же статья, написанная под впечатлением от переживаний смотрелась откровенно бледно и выручали ее лишь прекрасные снимки мистера Фёста.

О судьбе Ислингтона, Крупа и Вандермара в ней, разумеется, не было ни слова.

— Полагаю, мне следует объяснится, — произнес командор Ваймс и отхлебнул из бокала глоток вина.

— Было бы недурно, — ответил я.

— Думаю, нет никакой нужды упоминать о том, что все сказанное мной будет строго секретно и конфиденциально, мистер Адвокат. Не буду угрожать последствиями, вы разумный человек и сам все поймете. Итак… — тайный страж откинулся на спинку стула и сложил ладони "домиком". — Наша служба, да и не только она, в последнее время зафиксировала активизацию тайной организации луддитов на территории Зеленого Эрина. От нашей агентуры, внедренной в их ряды, стало известно о планах провести некую акцию террора. Подробности выяснить не удалось, и потому было принято решение спровоцировать заговорщиков на выступление на наших условиях. Проанализировав ситуацию и возможные сценарии развития событий мы решили привлечь к операции вас.

— Отчего же именно меня?

— Если честно, то вы просто первый из подходящих людей, кто попался нам под руку, — командор вновь взял в руки бокал. — Разумеется, мы могли бы обратиться к вам напрямую, но, не сочтите за оскорбление, не в наших правилах информировать гражданских о своих планах – меньше шансов, что информация уйдет к кому не надо. Это специфика и издержка нашей службы, так что прошу меня простить.

— Понимаю, — кивнул я.

— Нам было известно, что "Светский хроникер" испытывает недостаток в известиях криминального плана. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – мистер Блинкс вскоре снова погонит вас на Третий участок за известиями. Мы чуть поторопили его – не стану говорить как, это не имеет значения, — а сержанта Вилька, с которым вы, по нашим сведениям поддерживаете отношения, попросили, когда вы появитесь, рассказать о прибытии голема. Остальное вы сделали сами.

— Простите? — последняя фраза вызвала у меня некоторое недоумение.

— Мистер Адвокат, вы – истинный мастер пера, я восхищаюсь и вашими статьями, и рассказами о сэре Шерифонде. Для вас не составило труда создать сенсацию из полученной информации, привлечь внимание общественности к истинному технологическому чуду. Могли ли луддиты пройти мимо такого технического новшества и не попытаться его уничтожить? Разумеется – нет. Нами были подготовлены ловушки против любых акций, рота лейб-гвардейцев Бац-Кастлмура была посажена в засаду в близлежащих особняках, казалось, что мы предусмотрели все. Да мы и предусмотрели все, но… Только на своей территории. К сожалению мы недооценили разветвленность организации луддитов и никаких мер в Британии не предпринимали, что дало нашим противникам шанс. Ислингтон и его подручные напали на профессора Фантомхайва по дороге от его поместья к порту и убили, а голем был захвачен ими. Дальнейшее вы знаете. Конечно, рассчитывать на появление Его Величества они не могли, но гибель от взрыва Ферручино большого числа богатых и знатных людей их тоже вполне устраивала, а ведь через пару минут после окончания матча сэр Эндрю наверняка был бы окружен массой поздравляющих. Лишь наблюдательность сержанта Вилька и его острый ум помогли нам избегнуть трагедии. Я буду рекомендовать эрлу Чертиллу этого молодого человека на повышение.

— Вы говорите – луддиты, — произнес я. — Но Ислингтон показался мне человеком разбирающемся в технике.

— Так оно и есть, — кивнул Ваймс. — Хочешь победить врага – изучи его. Луддиты, это давно уже не толпа необразованного мужичья с кувалдами. Они обучают своих людей в технологических колледжах и институтах, дабы понимать, как благо технического прогресса обратить во вред всем окружающим.

— Скажите, командор, а отчего вы это мне вообще рассказываете?

— У меня нет власти приказать вам молчать о событиях, участником которых вы стали, но ваш разум – он это сделать может.

— Понимаю, — я кивнул. — Открытого суда над злоумышленниками не предполагается?

— Разумеется – нет. Нам не нужна огласка.

— А что же теперь будет с Ферручино? Надеюсь вы не собираетесь его разобрать и изучить его устройство – мне кажется, это может повредить ему, даже если вы его снова соберете. По сути это будет убийством, мне кажется. Он ведь живой, я сам видел это.

Сэр Сэмюэль помрачнел.

— С ним уже не будет ничего. Тут Ислингтону удалось нас обскакать.

— Простите? — не понял я.

— Вероятно Ферручино отключали, раз он нам не сказал о еще одном устройстве. В механическом мозге голема этот дьявол разместил миниатюрные заряды и сосуды с кислотой. В полночь сработал таймер и… — командор покачал головой. — Боюсь что это изобретение для человечества потеряно.

Остаток обеда я провел в подавленном состоянии, хотя мистер Ваймс и пытался меня развеселить. Увы, это ему не удалось – изощренная подлость луддитов, не остановившихся перед убийством уникального разумного существа меня потрясла, и я был скверным собеседником.

Уже прощаясь командор Ваймс спросил меня:

— Скажте, мистер Адвокат, а что вы не поделили с инспектором Ланиганом? Выставить его этаким простофилей в своих рассказах…

— О, боже! — воскликнул я. — Да это простое совпадение. Уже сегодня вышел мой новый рассказ под названием "Полосатый платок", где инспектор Ласард решает сменить платки в клетку на платки в полоску.

— Вот как? Что ж, тогда, боюсь, должен посоветовать вам покинуть Дубровлин на какое-то время. Ланиган тоже перешел на платки в полоску.

* * *

— Фемистокл, дружище, зайдите-ка ко мне на минутку, — выкрикнул Джей Джей, едва я переступил порог редакции.

Что ж, мне оставалось лишь повиноваться.

— Эта история с шахматным големом наделала много шума, согласны? — сказал мистер Блинкс и, не дожидаясь ответа продолжил: – Надобно ковать железо пока горячо. Вот, поглядите.

Он положил на стол номер "Детройт Трибьюн".

— В Североамериканских колоних, в городе Детройт, останки смертельно раненого полисмена по имени Н. Луис, поместили в голема специальной конструкции и, представьте себе, тем дали несчастному слуге правопорядка новую жизнь. Собирайтесь, друг мой, вы едете делать репортаж про этого, как его окрестила тамошняя пресса, Големкопа. Билет на пароход я вам уже заказал.

Оглавление

Алексей Герасимов Вычислительный голем мистера Бэббиджа Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg