«Петр 2»

Канаев Илья Владимирович

Петр 2 Альтернативный

Огромная благодарность за поддержку Абрамий, Алекс, Бамбр, Вязовский Алексей, Овчинников Евгений, Прохожий, Рик, Следж Хаммер, Шамиль, 2000, Alex, Andrey_M11, Erkon, gamaun, Gamaun, German, kotowsk, Lex, max454, RedisKo, str, vai, viet и всем кто оставлял свои комментарии в процессе написания этой книги

  Глава 1

   Мне снился яркий и странный сон. Будто я Великий Князь Петр Алексеевич, одиннадцатилетний мальчик - наследник трона Российской империи. Мне снилась, что он-я сплю и ему-мне снится, что я-он аспирант N-ского университета Игорь Семенов. Ему-мне также было странно. Потом мы проснулись и проснулись 6 мая 1727 года в теле внука Петра I. Куда исчез незадачливый Игорь Семенов, было непонятно. Может быть через почти три столетия он проснулся с памятью мальчика из далекого прошлого. Сейчас же Петр Алексеевич ощущал себя немного аспирантом истфака, но в целом оставался самим собой.

   Было уже позднее утро. Сквозь плотные шторы пробивался свет весеннего солнца и освещал большую спальню, большую кровать, старинную мебель вдоль стен. Канделябры и прочие элементы современного интерьера. Я оглядел детские ладони, потом выбрался из перин и прошлепав по пушистому персидскому ковру подошел к большому зеркалу. Увидел мальчика в длинной белой ночной рубашке, достаточно крепкого для своего возраста, но все равно худощавого. Улыбнулся себе, скорчил рожу... Потом повернулся и подошел к окну, отодвинул занавеску и выглянул наружу. Увидел дворцовый дворик, клумбы и деревья. Пара мужчин в камзолах стоя беседовали у противоположного здания. У ворот на Немецкую улицу вытянулись пара преображенцев.

   За спиной послышалось осторожное шевеление. Я обернулся и увидел мужчину в кафтане темного цвета и обязательном парике. Камер-юнкер Федя Лопухин, вспомнил я. Двоюродный дядя и приятель.

   -Доброе утро, Петр Алексеевич! Будешь одеваться? - в руках придворный держал мою одежду.

   -Доброе утро, Федя. - кивнул я и шагнул от окна. Успел сделать пару шагов, как в спальню скользнул Ваня Долгорукий, мой двадцатилетний друг и по совместительству камер-юнкер. Ваня держал кувшин и тазик для умывания. Иван тоже поздоровался, но обошлись без обычных шуток. Где-то по соседству умирала императрица и веселье было неуместно.