«Времени.net. 1977 год»

Времени.net. 1977 год (fb2) - Времени.net. 1977 год 746K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Павел Александрович Алашкин

Павел Алашкин Bpeмени. net. 1977 год

Фантастическая повесть

Уважаемые читатели!

Представьте, как могли бы развиваться события в нашей стране, если бы не было Октябрьской революции в 1917 году или перестройки в 1985-м. В каком состоянии была бы экономика, какое было бы население, какие территории были бы у нашей страны. Дух захватывает от возможных перспектив!

В этой книжке я попытался представить альтернативную вселенную.

Надеюсь, всем понравится будущее, которое я описал. Вместе с тем, давайте помнить, что только от наших с вами усилий зависит то, как мы с вами живем. Как говорится, все в наших руках! Я желаю всем своим читателям всего самого наилучшего. Давайте верить, что все будет хорошо!

С уважением, Павел Алашкин

Глава 1

Весь день мне казалось, что сегодня что-то случится. Теории, которыми я накручивал себя, были самые разные: увольнение, сердечный приступ, астма…

«Нервы стали совсем никудышными, — подумал я, выходя с работы, — с этим надо что-то делать. Вот только что? — Я вышел на улицу и пошел к метрополитену. — Сейчас я выпью пива, сяду в метро и поеду домой. Завтра в 7 утра проснусь, съем бутерброд, невыспавшийся, погружусь в подземку, приеду на работу и, как обычно, целый день буду накручивать себе головной мозг, выдумывая ситуации, из-за которых меня могут уволить. Опять поздно уйду из офиса, выпью пива, сяду в метро, приеду домой…»

Жизнь, с ее большими и маленькими радостями, великими и не очень событиями, полноценно проходила только на экране телевизора.

Люди, которых я знал, жили точно так же. Определение этой жизни — круг, в котором всегда происходит одно и то же.

С такими невеселыми мыслями я подошел к станции метро и совершенно случайно дотронулся рукой до трансформаторной будки, которая стояла у входа.

— Вот черти! — вскрикнул я, и тут же отдернул руку. По всему телу прошел довольно сильный электрический разряд.

«Блин, ну что за уроды, эти электрики, — размышлял я, спускаясь по эскалатору, — а если дети случайно на эту хреновину наткнутся? Сколько воплей будет?!»

Поезд, в который я сел, медленно набирал скорость, раскачиваясь из стороны в сторону.

В моем воображении рисовались картины подземной поездки: вот надо мной проезжают ночные машины, проходят редкие пешеходы. Равномерность движения всех этих систем укачивала. Еще чуть-чуть — и я бы точно заснул, проехав свою остановку.

Внезапно поезд пошел быстрее. Вагон раскачивало так сильно, что я еле держался на ногах.

А что, если мы случайно во что-нибудь врежемся?

Сердце заколотилось сильнее, невидимый обруч сжал голову, к горлу подкатил комок.

В вагоне погас свет. Стало страшно. Возникло ощущение, что темнота в вагоне закружилась. На мое счастье, поезд выкатился на станцию и остановился.

На перроне одиноко стоял милиционер, устало следя за проезжавшими мимо вагонами.

Я подошел к эскалатору и начал неторопливо подниматься наверх, мысленно переживая приключение, которое только что произошло. Тут я заметил, что в окружающей обстановке чего-то не хватает! И верно — на стенках не было аляповатых рекламных щитов.

Вот какие молодцы! Наконец-то убрали эти надоедливые и глупые художества. Каждое утро эти жизнерадостные плакаты, которые призывали покупать мороженое, колбасу и прочие продукты, безумно меня раздражали.

А как славно заделали дырки от креплений — продолжал я свои наблюдения, разглядывая стены, мимо которых проезжал на эскалаторе.

Настроение улучшилось. Я вышел в город и понял, что в привычной картине опять чего-то не хватает. Полностью исчезла вся неоновая реклама. Ну дела! Интересно, зачем ее убрали? Причем всю! Может, это просто чья-то глупая шутка? Или распоряжение властей? Чем дальше я шел по родному городу, тем больше замечал нового.

Исчезли все ларьки, изменились названия магазинов. Но больше всего меня поразило то, что на месте совсем недавно построенного жилого дома красуется старый и раздолбанный сарай.

Вот дела! Его же сдали буквально месяц назад!

Я глубоко вздохнул и понял, что воздух, который окружает меня, тоже другой.

Он был более свежий.

Из подворотни вышли две женщины, и я прислушался к их разговору.

— А Олька-то из нашего отдела польскую куртку себе отхватила.

— Ух ты! Повезло ей, а где это она умудрилась?

— Да в Центральном универмаге.

— Ну это ей повезло, давно уже в нем ничего хорошего не продавалось. А долго она в очереди стояла?

— Завоз был небольшой совсем, она мимо шла, вот и успела.

Женщины прошли мимо, затем одна из них повернулась в мою сторону, прошептала соседке что-то на ушко и засмеялась.

«Интересно, — подумал я, — что за бред они несли? Какие польские куртки? Какой завоз? О чем вообще речь?»

Размышляя таким образом, я шел к своему дому. Все видимые изменения я списал на подготовку городских властей к какому-нибудь празднику. Именно эта мысль казалась мне наиболее оптимальной, вдобавок она все объясняла. Ее крах, равно как и настоящий страх, появился у меня тогда, когда я подошел к тому месту, где находился мой дом. Точнее дом-то был, но он стоял недостроенный. Вместо обжитого восьмиэтажного здания, находилась строительная площадка, посередине которой стоял башенный кран.

Что происходит-то? Где мой дом!? Голова была пустой. В ней не было ни одной мысли, которая бы прояснила происходящее. Может, все это сон? А я по-прежнему еду в метро? И сейчас как раз подъезжаю к конечной станции? Я ущипнул себя за щеку. Было больно. Я поднял глаза, строительная площадка не исчезла. Я еще раз ущипнул себя, уже за ногу. Видимых изменений не происходило. Я подошел к невысокому забору, который окружал дом, и заглянул за него.

— Стоять, стреляю на поражение!!! — раздался крик рядом со мной.

Я оцепенел.

— Кто вы? — сказал я неизвестному голосу. — Почему мой дом разобрали!? Что здесь вообще происходит?

Из темноты показалась мужская фигура с ружьем наперевес. Фигура была одета в кирзовые сапоги, фуфайку и фуражку.

— Вот что, мил-человек, поднимай руки вверх и иди за мной в сторожку. Буду тебя допытывать, кто ты такой есть и что делаешь на вверенной мне территории строительного жилищного кооператива «Слава Октябрю».

Я, окончательно обалдевший, поднял руки.

— Ну и название у вашей конторы. Сто лет такого не слышал.

— А чего, собственно, странного, — удивился сторож. — Хорошее такое рабоче-крестьянское название. А ты что, что-то против нашей идеологии имеешь?

— Я, дядя, против твоей идеологии ничего не имею. Ты же понимаешь, что она у каждого своя, мы ведь не в тоталитарном режиме живем! Демократия, слава богу, давно победила!

— Да, а ты имя господа всуе не упоминай! А то, я смотрю, что ты как-то чудно выглядишь. Брюки у тебя зарубежные, кеды тоже. И размышляешь не по-нашему.

Сторож вскинул ружье.

— А ну! Стоять! К стене, шпионская рожа. Сейчас я милицию вызову и сдам тебя за милую душу.

— Дядя, — заорал я, — ты с ума сошел! — Я начал выходить из себя. — Ты чего несешь? А за такое обращение с незнакомым человеком, который ничего не сделал, я на тебя и твою фирму, которая вдобавок еще и дом мой разобрала, в суд подам! Вас штрафами замордуют! К тому же, все, что ты мне сейчас наговорил мне, я записал. На вот, посмотри. — С этими словами я достал из кармана мобильный телефон.

— Видишь, вот здесь вся твоя болтовня!

Сторож удивленно посмотрел на мобильный телефон, отступил на два шага назад, поднял ружье вверх и выстрелил. Я застыл как вкопанный.

— Дядя, ты чего стреляешь? Обалдел что ли? — заорал я.

— Стоять и слов никаких не произносить!

— Это еще почему?

— А потому, что подозрительный ты. Сейчас скоро после моего выстрела сюда приедет милиция. Пускай они с тобой разбираются! В том числе насчет идеологии и тоталитаризма.

— Да что я сделал-то? Я же просто из-за забора выглянул и больше ничего.

— В том-то все и дело, что это только пока! Надо быть бдительными!

Появился древний милицейский газик. Он не спеша, освещая фарами спящие дома, подъехал к нам.

Открылась дверь, и из машины вышел сержант.

— Митрич, — обратился он к сторожу — чего палишь, людям спать не даешь?

— Товарищ милиционер, — опередив сторожа начал я. — Этот господин, то есть сторож, считает, что я шпион. А еще он на меня наставил ружье и даже один раз выстрелил в воздух. А у меня нервы и так на работе разболтаны полностью! Это что же за беспредел такой творится!

— А вам, гражданин задержанный, слова никто не давал, — обрезал меня сержант.

Я сделал шаг назад.

— Митрич, давай рассказывай, что здесь у тебя случилось? — Продолжал милиционер.

— Да понимаешь, Петр Степанович, — начал сторож, — дежурство мое шло как обычно. Где-то в половине первого ночи слышу, как будто кто-то к участку моему приближается. Присмотрелся — и точно, фигура из темноты, вот этот вот, — кивнул он на меня. — Подошел к забору и как начал матом ругаться — куда, мол, мой дом подевали. Я, конечно, его приструнил. Но в процессе разговора выяснилось, что он к нашей идеологии неуважительно относится. К тому же ты посмотри, как он выглядит! Весь в импорте, и рация у него какая-то странная.

— Так-так-так, — обернулся ко мне милиционер, — ситуация понятная и требует дополнительного рассмотрения в отделении. Но для начала попрошу ваши документики.

Я порылся в карманах и достал паспорт. Милиционер взял его в руки, полистал, несколько раз удивленно посмотрел на меня.

— Странный паспорт у вас какой. Никогда в жизни такого не видел.

— А что в нем удивительного?

— Вы в какой стране живете?

— Ну как в какой? В Российской Федерации.

— Ну это, в общем, правильный ответ, но не совсем верный. Наш адрес, как известно из песни — это Советский Союз. А у вас паспорт какого-то другого государства. Может, вы действительно шпион?

Сторож подхихикнул и пробубнил:

— Я сразу заподозрил что-то неладное.

— Да какой я шпион? Вы что? — начал возмущаться я, — я самый обыкновенный менеджер, работаю в фирме по продаже стиральных машин, вот и визитка моя. Там телефоны все указаны, позвоните на охрану, вам все про меня расскажут.

Милиционер взял визитку, повертел ее и поднес к глазам.

— Классная визитка, на хорошей бумаге сделана, и золотое тиснение какое замечательное. Позвоним, обязательно позвоним. И выясним все. Только завтра это уже будет. Сейчас поздно, и все спят уже. Так что попрошу вас, уважаемый, пройти со мной.

— Слушайте, товарищ милиционер, ну вот вы же представитель государства. Вот вы мне скажите, что происходит?

— А что происходит?

— А вы разве не заметили, как район сегодня изменился?

— В смысле? По-моему, все как обычно…

— Ну вы даете! Реклама исчезла, ларьки пивные тоже, и самое главное — куда подевался дом, в котором я жил?

— Н-да… А вы, я посмотрю, умом тронулись. А ну живо в машину! Да, и что там за рация у вас? Давайте быстро ее сюда.

— Да нету у меня никакой рации!

— А про что сторож тогда говорил?

— Так это мобильный телефон.

— Не понял, какой телефон?

— Ну мобильник! Труба!

— Все равно не понял, но давай сюда.

Я вытащил свой старенький мобильник и отдал в руки милиционеру.

— Вот так диковинка, — удивился он — импортная?

— Ну да, финская, это же Nokia.

— Никогда не видел такую. Потом покажешь, как она работает, а пока залезай в газик.

Наверное, будь на моем месте более волевой человек, он бы закатил скандал, начал ругаться, вызвал в конечном счете своего адвоката и послал бы всю эту честную компанию на три буквы. Увы, я был не такой. К тому же я не сомневался, что через полчаса меня выпустят, когда поймут, что я совсем не виноват.

Глава 2

Я залез в машину. Ее задняя часть была похожа на небольшую тюремную камеру. Тут было душно, пахло мочой и еще чем-то отвратительным. На сиденье лежала газета.

— Ух ты! «Советская Россия»! — удивился я, — лет 20 не видел этого издания.

Я наискосок просмотрел газету.

Н-да, ничуть газета не изменилась, те же темы, те же лица. Слава КПСС и Брежневу.

Милиционер повернулся в мою сторону, чтобы посмотреть, чем я там занимаюсь.

— Газетку читаешь?

— Да, давно это издание не видел. У него вроде как тираж здорово сократился.

— Ну не знаю, ничего про это не слышал. Мы «Совраску» на отдел выписываем, читаем.

— А у вас что, коммунистов много в отделе?

— В смысле? Не понял вопроса?

— Ну, «Советская Россия» — это же газета ярых коммунистов.

— Ну да, правильно, а какие же еще газеты бывают в нашей стране?

— Разные, мне кажется, что в своем большинстве газеты все-таки демократические, монархических я не встречал, хотя говорят, что есть и такие.

— Странные вещи вы говорите, гражданин задержанный, непонятные, но очень похожие на антисоветские. Может, ты действительно шпион?

Только я открыл рот, чтобы в очередной раз сказать что-нибудь в свое оправдание, как наш автомобиль въехал на территорию милицейского участка.

Сонный дежурный высунулся из окна КПП.

— Ну что, Сидоров, чего сторож-то стрелял? Что у него там случилось?

— Да идиот какой-то к нему полез, привез его. Странный мужик, на шпиона похож или на сумасшедшего.

Машина остановилась, дверь щелкнула и открылась. Я вышел во двор и начал осматриваться.

— Ну и куда его теперь? — спросил Сидоров.

— Давай в 23-й кабинет к Синодову, он как раз недавно освободился, — ответил дежурный.

— Хорошо.

Мы подошли к кабинету на втором этаже. Откровенно говоря, сил у меня уже не было. Ночь выдалась бурная, часы показывали половину второго, ужасно хотелось спать.

Мой провожатый постучал в дверь.

— Войдите, — отозвались из кабинета.

— Иннокентий Степанович, — начал Сидоров, — вот задержанного к тебе привел.

— А может, до утра? Время-то посмотри какое уже?

— Да я бы подождал, если бы пьяница какой был.

— Так, а этот что натворил?

— Есть подозрение, что это шпион.

— Шпион? От как!

— При нем было найдено финское радиоустройство, которое задержанный назвал мобильным телефоном.

— Ясно-понятно, иди пиши сопроводительную, при каких обстоятельствах произошло задержание, а я постараюсь поговорить по душам с этим гавриком.

Сержант впустил меня внутрь, я вошел и встал посередине комнаты.

Всякий контакт с милицией всегда приводил меня в легкое замешательство. Мне всегда казалось, что меня хотят посадить в тюрьму за те поступки, которые я не совершал.

Эта навязчивая идея мешала мне нормально соображать, постепенно сковывая мой мозг.

— Ну что, спатеньки хочется? — сказал мне следователь. — К жене под бочок?

— Хочется — не то слово, вот только не женат я.

— Смотрю я на тебя, и кажется мне, что ты честный человек, который случайно попал в переплет.

Я оживился, сон как рукой сняло. Ну наконец-то передо мной стоял нормальный человек, который понял, что я попал сюда случайно.

— Ну конечно! Я уже и вашему сотруднику объяснял, и сторожу, который меня задержал, что никакой я не шпион, что я просто обыкновенный менеджер по продаже стиральных машин, что можно сейчас позвонить на работу, в охрану, и там все про меня расскажут. Дать вам мою визитку? Позвоните?

— Визитку давайте, конечно, но позвоним завтра. Ваш сторож там наверняка дрыхнет уже.

— Наш охранник? Да что вы, у него на складе продукции на 500 000 долларов, как же он заснет-то? А если скопипастят?

— Скопипастят? Странное какое слово. Ни разу его не слышал. Что оно обозначает? Перевыполнение плана?

— Ну, ей-богу, какой вы смешной. Скопипастят — ну украдут в смысле.

— Н-да… Ну рассказывайте, Анатолий Сергеевич, — он посмотрел в мой паспорт, — зачем вы на стройку полезли? Скопипастить чего захотели?

— Вы понимаете, сегодня вообще какой-то странный день. Непонятный. Вот вроде начинался он как обычно. А вечер, ну он просто отжог.

— Не понял, что поджог?

— Ну в том смысле, что необычный очень.

— Анатолий, давайте без ваших непонятных словечек, вы все-таки в милиции, выражайтесь яснее!

— Хорошо. Ну, собственно, в районе полночи я вышел из метро. И тут-то, собственно говоря, и началось…

— Что началось?

— Какая-то пурга непонятная.

— В каком смысле пурга? Ветер, что ли, сильный?

— Да нет. Я в том плане, что какие-то непонятные вещи…

— Гражданин, давайте более конкретно говорить будем. А то так мы всю ночь проведем. То у вас пурга какая-то, то вы поджигаете что-то.

— Ну хорошо, хорошо. Собственно говоря, что меня больше всего поразило в сегодняшнем вечере, так это то, что с улицы исчезла вся реклама и ларьки. Я, конечно, не особый ценитель всех этих красочных картинок, но тем не менее. И самое главное — куда-то исчез дом, в котором я прожил 20 лет. Точнее, он не исчез, а его разобрали. Понимаете?

— Конечно понимаю, — ответил следователь, — чего тут непонятного? Исчез дом, в котором вы прожили двадцать лет, ларьки пивные. Мне все совершенно ясно. Я думаю, что вас доставили не по адресу.

— Ну конечно, меня вообще не надо было забирать в милицию, я же не сделал ничего плохого.

— Ну да, произошло явное недоразумение. Давайте так поступим. Вы до утра посидите у нас, а утром на персональном транспорте вас доставят по месту требования.

— На работу?

— Ну да, куда скажете.

Следователь поднял телефонную трубку.

— Левшин, доставить задержанного в камеру предварительного заключения.

— Э, — начал я, — а зачем в камеру-то? Я что, преступник? И мобильный телефон с паспортом отдайте!

— Ты, главное, не беспокойся, все будет очень хорошо. Все мы тебе отдадим.

— А в камеру зачем? Давайте я в коридоре до утра посижу, я видел, там стульчики для посетителей есть.

— Ну вот еще, не могу я тебя на стульчики посадить, не положено. Только в камеру предварительного заключения.

Внутри меня все резко закипело.

— Это произвол! Разве можно так с людьми обращаться. Я на вас жалобу Путину напишу и на НТВ позвоню, они про вас такой репортаж сделают — будьте нате!

Дверь открылась, в комнату вошел сержант милиции.

— Левшин, — начал следователь — забирайте этого буйного. И посадите его в отдельную камеру, а то он нам всех алкашей сегодняшних в общей камере испортит.

— Слушаюсь, товарищ следователь.

Мы вышли из кабинета и пошли по тусклым коридорам отделения милиции.

На стенах висели какие-то смешные плакаты про борьбу с пьянством, расхитителями социалистической собственности и еще какая то белиберда про строителей коммунизма.

«Боже мой, — думал я, — куда я попал! Что это за коммунистический гадюшник? „Советскую Россию“ выписывают, плакаты расклеивают. Идиотизм какой-то! Да еще и в камеру тащат. Ну ничего, завтра я выйду отсюда и покажу им. Они у меня все припомнят».

Мы дошли до камеры, сержант открыл дверь.

— Проходите, и спокойной ночи.

Тем временем усталый следователь открыл ящик стола и достал мобильный телефон.

Интересная какая штука, интересно, для чего она. Он нажал на кнопку, на экране появилась эротическая заставка.

— Ничего себе кино, — сказал вслух следователь. Поверх аппетитных форм Анжелины Джоли виднелась надпись No Signal. Интересно, а это что? Наверное, как-то расшифровывается.

Следователь нажал пару кнопок, сотовый в автоматическом режиме включил записанный ранее разговор…

Следователь поднес трубку к уху.

Вначале раздались гудки, потом усталый женский голос сказал:

— Петров, ну ты с ума сошел, в такое время звонить, посмотри на часы — 2 часа ночи.

— Кто там, — спросил удивленный следователь в телефон.

— Петров, опять нажрался! Идиот! Чего молчишь?! Не звони мне больше никогда!

После этого в трубке послышались короткие гудки.

«Вот это да! Это что же за агрегат такой, — подумал следователь. Надо будет с утра этого чудика еще раз допросить. А то ведь действительно шпионом может оказаться».

Пока следователь развлекался с мобильником, я уже минут десять находился в камере. Наверное, это было самое печальное место, которое я когда-либо видел.

Серый потолок давил на глаза, создавая неприятную тяжесть.

Я лег на деревянный топчан. Было жестко и неудобно. В голове вереницей тянулись события дня. Может, я сошел с ума? И на самом деле нахожусь в сумасшедшем доме? Или, может быть, это розыгрыш?

Я перевел взгляд с потолка на стены и начал читать надписи.

Их было много: Гоша 74, здесь был Егор и ушел он далее по этапу.

Витя-бандит, Жестянка из космоса…

Наконец я заснул. Проснулся я оттого, что в двери загрохотали ключами. Я проснулся и посмотрел на часы. Было 6 часов утра.

Ага, наверное, транспорт прислали. Сейчас домой, в душ — и спать. На работу я сегодня не пойду. Ну ее в пень.

В камеру вошел охранник.

— Петров, подъем! На выход.

— С вещами домой? — попытался по-утреннему пошутить я.

— Не знаю. Пока к следователю.

— А, ну понятно, извиняться, значит, будет вначале.

Мы вышли из камеры и вернулись обратно в кабинет следователя. На окне закипал электрический чайник.

Я облизнулся.

— Я смотрю, чаю хочешь? — спросил следователь.

— Не отказался бы, особенно с утра!

— Сейчас налью.

— Скажите, а когда вы меня отпустите? А то домой очень хочется.

— Скоро, уже очень скоро. Я хотел у тебя поинтересоваться, что это за штуковина такая? — с этими словами, следователь достал мобильный телефон.

Я улыбнулся.

— Вы меня разыгрываете… А вы как будто сами не знаете?

— Попрошу четко отвечать на поставленные вопросы.

— Товарищ следователь, но ведь каждый ребенок знает, что это мобильный телефон. У вас же наверняка есть такой, а может, и два сразу.

— Нет, у меня такого нет, и что это такое, я не знаю, так как впервые в жизни вижу эту штуку. И у меня появляются новые мысли относительно вас.

— А какие, если не секрет?

— Мне кажется, что вы шпион, возможно финской разведки.

— Ничего не понимаю, с чего вы решили?

— Это мое дело, почему я так решил, я совершенно не обязан вам докладывать, — неожиданно строго ответил следователь. — А сейчас я дам вам лист бумаги, и вы подробно, распишете, где вы взяли этот механизм.

— Я так понимаю, что в моем сотовом какая-то загадка. Может, в него кто бомбу встроил? Вы проверяли?

— Нет, но может быть…

Следователь достал карандаш, несколько листов бумаги и усадил меня за стол.

— Итак, пишите: где, как и при каких обстоятельствах вы стали владельцем этой штуки.

Я взял ручку, сосредоточился и попытался вспомнить, где и когда я купил свой мобильник.

— Да, а как озаглавить мое письмо? Что в шапке писать?

— Пишите: информационное заявление, от гражданина такого-то, день рождения такой-то. Все понятно?

— Теперь яснее некуда.

Нелогичность происходящего не укладывалась у меня в голове. Может, я действительно с ума сошел? И все это обширные галлюцинации, хм… Что же мне ему написать?

Я взял ручку:

«Информационное заявление от Петрова А. С., 1972 года рождения.

Довожу до вашего сведения, что сотовый телефон Nokia 3110 был куплен мной в магазине „Евросеть“, на углу 5-й и 4-й линий Васильевского острова в г. Санкт-Петербурге. Телефоном пользуюсь уже около года, в будущем собираюсь поменять модель на другую, более современную.»

Я повернулся к следователю.

— Готово, написал.

— Ну коли написал, то давай сюда.

Следователь взял листок бумаги и углубился в чтение моего труда.

— Да… — тяжело выдохнул он, — а я-то уже начал думать, что ошибся. Честно говоря, большей белиберды я никогда не читал в жизни.

— В каком смысле белиберды?

— Вот вам сколько лет?

— Скоро будет 36, а что?

— А вы что пишете? Какой год рождения?

— Ну как какой? 1972-й год. А что вас здесь, собственно, удивляет.

— Рассмешил ты меня, мил-человек. То есть, если верить твоей логике, то сейчас 2008-й получается?

— Ну конечно, а как же иначе. Следователь рассмеялся.

— Я лишний раз убеждаюсь, что у тебя не все дома, парень. В общем, через час за тобой из психушки приедут. А вот это, — следователь показал на мобильный телефон и паспорт, — я у себя оставлю — тебе они, по всей вероятности, больше не понадобятся.

— Да не сумасшедший я, — закричал я, — что вы себе позволяете? Как вы смеете меня так оскорблять?

— Вот что, мальчик из будущего. Да будет тебе известно, что сейчас 1977-й год. 60 лет революции! Но я думаю, что это тебя совершенно не волнует.

Глава 3

Мне показалось, что я лишился сознания.

Тело сползло со стула, и упало на грязный пол.

— Эй, парень, ты чего?! — следователь схватил графин и вылил на меня стакан воды.

Я продолжал лежать ничком.

— Вот какие слабенькие психи пошли. Чуть что, сразу сознание теряют.

Он взял телефонную трубку и гаркнул в нее:

— Дежурный, давайте этого слабохарактерного обратно в камеру.

В кабинет вошел милиционер, поставил меня на ноги и потащил за руку в камеру.

Ну конечно! Как же я сразу не догадался, что каким-то образом оказался в прошлом? Ведь подсказки были такими ясными и четкими!

Что же теперь со мной будет? Я был практически уверен, что доказать правдивость моих слов теперь практически невозможно. Может, побег?

Я подошел к окну и взялся руками за решетку. Дернул. Решетка стояла как вкопанная. Я подтянулся и попытался выглянуть в окно. Краем глаза я увидел, как в милицейский двор заехала санитарная машина.

Ну вот, и за мной приехали, подумал я. Прощай, свободная жизнь.

В двери загромыхали ключами. В камеру зашел взмокший следователь, два крепких санитара и человек в штатском.

Следователь махнул на меня рукой и сказал:

— Вот он, наш мальчик из будущего, забирайте его.

Санитар вынул из сумки успокоительную рубашку и начал ее разматывать.

— Да не надо, — сказал я. — Я не сумасшедший. Я просто попал в какую-то совершенно непонятную историю, я действительно из будущего.

Человек в штатском, которого я вначале принял за врача, поднял руку вверх.

— Не надо, пускай так едет.

Мы прошли в медицинскую машину и поехали. Всю дорогу, я смотрел в небольшую дырочку, сквозь которую можно было увидеть улицу.

По улице шли мужчины и женщины, одетые по моде своего времени. Рядом с ними бежали дети. Была осень, середина сентября. Было еще по-летнему тепло.

Где-то там бегал пятилетний я. Такой счастливый и довольный жизнью. Я, который даже не подозревал, какое количество испытаний выпадет мне в жизни, сколько событий, хороших и плохих, произойдет со страной.

Наша машина проехала город и достаточно долго ехала по какому-то шоссе, окруженному лесом.

Пару раз я пытался заговорить со своими провожатыми, чтобы выяснить у них подробности. Сделать это было крайне сложно, так как на все мои вопросы был всегда один и тот же ответ.

— С вами разговаривать не положено. Приедем, все расскажут.

Я отметил один достаточно интересный момент: меня не называли сумасшедшим. В какой-то степени это радовало.

Минут через 50 после того, как мы выехали из города, наш автобусик подъехал к какому-то зданию.

Открылась дверь, и в нее заглянул человек в белом халате, больше всего похожий на врача.

— Ну что, новенького привезли? — он улыбнулся глазами сквозь толстые очки — Выводите его.

Я вышел. Мы находились на территории то ли больницы, то ли какого-то НИИ.

— Ну что, — сказал мне врач, — давайте знакомиться, меня зовут Юрий Тихонович, я, так скажем, буду вашим куратором, отцом-командиром. Я директор этого заведения.

— А меня Анатолий. Где я?

— Не беспокойтесь, я думаю, что из всех возможных вариантов вы попали в самое лучшее место. Не думайте, что это сумасшедший дом. Мы, конечно, изучаем здесь психику, но наш интерес абсолютно научный.

— От как интересно. А вы знаете, кто я?

— Пока только догадываемся. Будем изучать… Давайте я вам покажу вашу комнату, где вы будете жить, а уже потом мы приступим к работе. Я думаю, что до обеда мы успеем с вами немного поговорить.

— Да, обед был бы весьма кстати, а то я уже без маковой росинки со вчерашнего дня.

— Понятно, пойдемте.

— Мы прошли сквозь вахту и поднялись на второй этаж. Здание действительно напоминало больницу. Я заметил, что в нем было много сотрудников, которые, так же как и мой провожатый, были одеты в белые халаты, но еще больше было военных.

Комната, в которую меня проводили, была самой обыкновенной больничной палатой. У стены стояли койка, стул и тумбочка. Единственное, что смутило меня, — это решетки на окнах.

— Что поделаешь, — усмехнулся Юрий Тихонович, когда увидел мой удивленный взгляд, — клиентура у нас тут совсем разная бывает. Приходится решетки ставить… Значится так, я сейчас попрошу принести чаю с бутербродами, чтобы вы подкрепились немного. Кстати, вы курите?

— Есть немного, был бы очень благодарен.

— Ну «Мальборо», или что вы там курите не обещаю, а «Стюардессу» или «Родопи» — так это вполне.

— Спасибо вам большое. Вы первый человек в… — тут я задумался, а где собственно?… — Вы первый человек в СССР, который нормально ко мне отнесся.

— Не стоит того! — Юрий Тихонович прошелся по комнате. — Да, кстати, вот на кровати лежит ваша новая одежда. Старую вам придется отдать нам для изучения.

— А что в ней может быть такого интересного? Она же самая обыкновенная.

Юрий Тихонович улыбнулся:

— Ну вот мы и посмотрим, что в ней такого обычного. Одежду сложите вот в этот бокс, — он протянул мне большую пластмассовую коробку, которую взял из шкафа.

Я быстро переоделся. Теперь я был похож на Шурика из «Операции „Ы“.» Точно такая же полосатая пижама была теперь и у меня.

Минут через пять вернулся Юрий Тихонович. В руке он нес термос, кружку и сверток с бутербродами.

— Ну что, пойдемте ко мне в кабинет, начнем беседу.

Мы вышли из комнаты, минули два поста охраны и зашли в кабинет.

— Присаживайтесь и угощайтесь, — сказал Юрий Тихонович.

Я с огромным нетерпением набросился на хлеб с колбасой.

А что? Очень даже ничего колбаска, отметил я про себя, а говорили, что в Союзе она была плохая.

— Итак, — начал Юрий Тихонович — рассказывайте.

— А что рассказывать?

— Все про свою жизнь.

— С момента рождения?

— Да, с самого начала. И помните, чем более подробным будет ваш рассказ — тем лучше. Сейчас важны все мелочи.

— Хорошо, буду стараться, — я откинулся в кресле, взял очередной бутерброд и начал рассказ.

— Я родился 20 февраля 1972 года, в небольшом городке в Волгоградской области, роды у моей матери были тяжелыми — она была миниатюрная, а весу во мне было около 6 килограмм.

В общем, я так истерзал мамку своим появлением на свет, что она через 12 часов, после того как разродилась от бремени, умерла.

Кстати, отец мой, пусть земля ему будет пухом, недолго горевал о ее кончине. Он был неплохим фотографом, и вокруг него всегда ошивалось огромное количество молоденьких девушек, которые жаждали для себя хорошего снимка.

Так, в возрасте полутора лет у меня появилась тетя Аня. Она была хорошая женщина, добрая и заботливая. Но отец мой не любил ее. Мне кажется, что он вообще не был способен полюбить. Вся его жизнь состояла из каких-то внутренних переживаний, связанных с фотопленкой.

В три года меня отдали в детский садик. Я не очень хорошо помню это время. Единственное яркое воспоминание — это то, как я целую девочку, которая ходила со мной в ту же группу.

Гораздо интереснее начали развиваться события, когда я пошел в школу. Сколько я себя помню, весь мой школьный период я был жутким фантазером.

Многим это не нравилось. Частенько меня дразнили.

Где-то в третьем классе я так увлекся своими изобретениями, что даже чуть из школы не вылетел. Я был самым обыкновенным мальчишкой, если бы совершенно случайно в 8-м классе не нашел клад! В 86-м году, может, помните, про него очень часто рассказывали по телевизору. Ах, да, простите, у нас же еще только 1977-й!

Да… в 86-м я поехал отдыхать к бабушке, в среднее Поволжье. Однажды утром я решил прогуляться вдоль речки. Дорога была очень пыльная, и я решил срезать через небольшой лесочек.

Я шел, петляя между деревьями. Случайно я зацепился носком ботинка за корень и упал. А когда приподнялся, то увидел под небольшим камнем какой-то предмет.

Это оказалась странная металлическая ручка, вкопанная в землю. Я очистил ее от земли и увидел, что она была прикреплена к какому-то люку, который весь был покрыт необычной и очень красивой вязью. Я сразу понял, что люк чертовски старый!

Мальчишеское любопытство перевесило, и я решил посмотреть, что там за ним спрятано.

Я потянул за ручку. Сильнее, еще сильнее и — о чудо! Она отодвинулась, за ней был ход, из которого несло сыростью. Я сорвал сосновую ветку, поджег ее и отправился вниз. Сокровища, которые я нашел, были огромны.

Как потом подсчитали, это был самый большой клад на территории нашей страны. Я был тогда еще юн, и мне, к сожалению, не дали 25 процентов от стоимости клада.

Зато дали квартиру в Москве, к которой я и шел в ту ночь, когда милиция меня задержала.

После школы я поступил в институт. В то время уже перестройка началась, все в коммерцию ударились. Ну и я в том числе — приторговывал книжками на вокзале…

После вуза я проработал несколько лет в одном НИИ. По специальности я инженер, так что занимался в основном тем, что разгадывал кроссворды и играл на компьютере. Зарплата была нищенская — около 100 долларов в месяц.

Поэтому через несколько лет я устроился в одну контору, которая занимается продажами стиральных машин. Работа, в общем-то, интересная, но недавно к нам пришел новый начальник.

Сдается мне, что он уволить меня хочет. Хотя, может это и паранойя какая. Ну а пять лет назад я взял в жены одну барышню, ребенок у нас родился. Но отношения наши не сложились. Разошлись мы… А вот с сыном я часто вижусь и очень скучаю по нему. Я так чувствую, что это единственный человек, который совершенно бескорыстно любит меня. Очень жаль, что, по всей вероятности, я его больше никогда не увижу.

Юрий Тихонович, можно я закурю?

— Конечно курите, вот я, кстати, вам сигареты принес.

Доктор вынул из кармана пачку сигарет «Родопи».

— Ух ты! Какой раритет, давно я их не пробовал.

— Ничего, еще накуритесь…

— Да, собственно говоря, я в вкратце все рассказал о своей жизни.

— Мне было очень интересно слушать вас, но вы не сказали самого главного.

— А чего именно?

— Как вы к нам попали, в наше время?

— А… — усмехнулся я, — точно. Собственно, произошло все в метро. Поезд, в котором я ехал, внезапно ускорился, ехали мы очень-очень быстро, выключился свет, и бац — выезжаем на станцию метро. Я вышел на улицу, и оказалось, что я уже в вашем времени, хотя, может, скачок и в поезде произошел. Я, честно говоря, не знаю.

— Так, понятно, а как же другие пассажиры?

— А других пассажиров не было. Я был один в вагоне.

— Понятно. Теперь давайте я вам немного расскажу. Наверное, и у вас есть тоже вопросы?

— Конечно! Прежде всего, где мы и как я попал в ваше время? Может, есть возможность попасть как-то обратно?

— Боюсь, что сейчас я не смогу сказать, как вы сюда попали и можно ли вернуться обратно. Может быть, проведя кое-какие исследования, мы сможем найти ответ на этот вопрос. Но не сейчас. Многие вас считают самым обыкновенным сумасшедшим. И если бы не этот предмет, — Юрий Тихонович достал из кармана мой мобильник, — вы бы попали не сюда, а в самый обыкновенный сумасшедший дом. Понимаете?

— Конечно! Кстати, а куда я попал?

— Вы находитесь в институте изучения паранормальных явлений, при Комитете государственной безопасности. Основная задача нашего учреждения — объяснять необъяснимое.

— То есть зеленые человечки и всякое такое?

Доктор усмехнулся.

— Нет, этим вопросом мы не занимаемся. А вот перемещением в пространстве, или как еще это явление называют, нуль транспортировка — да. Ваше явление вы уже правильно назвали — скачок во времени. Это тоже по нашей части. Впереди у нас большое количество исследований. Вас будут проверять на детекторе лжи, брать анализы. С одной единственной целью — понять, как с вами могла случится эта история. Что покажут опыты, я не знаю. Возможно, что ваш организм уникален, а может, к таким перемещениям способен любой человек.

— А сколько времени все это займёт?

— Не могу сказать. Но, думаю, что время — это как раз то, что у вас есть. Сейчас вам обед принесут, и сегодня у вас, так скажем, отдых. Набирайтесь сил. Завтра в 10 утра к вам придет комиссия, которая вас будет подробно расспрашивать о самом разном.

— А можете поподробнее рассказать о ней?

— Конечно, в ее состав входят товарищи из ЦК, военные и ученые. Я думаю, что их будет интересовать огромное количество вопросов, которых и у меня скопилось уже много. Наша с вами беседа в общих чертах будет им известна.

— Так спрашивайте, Юрий Тихонович, я вам про все расскажу.

— Видите ли, молодой человек, у меня несколько другие задачи. Но я уверяю вас, что мы с вами еще наобщаемся, еще вам надоесть успею.

После этих слов Юрий Тихонович рассмеялся и вышел.

Вечер я провел в размышлениях. Неожиданно я стал чувствовать приступы оптимизма. Еще бы! Всю жизнь я считал себя серой мышью. О меня совершенно спокойно могли вытереть ноги, обидеть. Сделать практически все что угодно. И вот теперь я первый в мире человек, который совершил путешествие во времени. Я никогда не сомневался в том, что, если события и происходят, значит, это неспроста. Везде должен быть какой-то смысл, значение.

Я посмотрел на вечернее небо. На нем уже появилась луна.

— О, какие люди, — сказал я ей, словно это было живое существо. — А ты все точно такая же, ни капельки не изменилась.

Глава 4

На следующий день меня разбудили в 8 часов утра.

— Просыпайся, соня, — тряс меня за плечо Юрий Тихонович, — тебя ждут великие дела.

Я открыл глаза, присел и начал надевать пижаму. Еще сонным голосом я пробубнил:

— Я помню, не переживайте, все будет в лучшем виде.

Наскоро проглотив завтрак, я вместе с директором прошел в небольшой кабинет, который находился на первом этаже. В нем уже было достаточно много людей.

Мне показалось, что кого-то из них я даже знаю.

— Здравствуйте, — сказал я.

Вслед за мной в комнату вошел Юрий Тихонович.

— Товарищи, — начал он. — Сегодня мы с вами собрались здесь для того, чтобы расспросить человека, который, попал к нам из будущего. Я думаю, что все вы ознакомились с краткой биографией нашего сегодняшнего героя. Я думаю, что нет причин затягивать, давайте начинать.

Я сел в кресло и стал смотреть на людей. Интересно, что их в большей степени будет интересовать. Они ведь наверняка считают, что мы там при коммунизме живем. Вот я их сейчас огорошу.

— Давайте, что ли, я начну, — сказал военный, который сидел в первом ряду. — Скажите, Анатолий, будет ли ядерная война между СССР и США?

Я сосредоточился. Я отлично понимал, что от результатов того, чем закончится эта беседа, во многом зависит и моя судьба.

— Могу вас успокоить, ядерной войны не будет. И я, в общем, тому пример. Как вы видите, от меня не исходит радиоактивное излучение, нет ожогов. Так что не волнуйтесь. Все нормально.

Внезапно аудитория проснулась, вопросы начали сыпаться со всех сторон.

— Расскажите о нашей стране. Каких результатов мы добьемся? Как будем жить в вашем 2008 году?

— Ну как вам сказать. Могу сказать одно — в общем и целом мы живем хорошо. Весело. Да… хочу сразу сказать. Построить коммунизм мы не смогли. Не получилось. Скажу более — Союза Советских Социалистических Республик больше нет.

В зале послышались возмущенные голоса:

— Как нет!? Что он говорит!?? Это сумасшедший!

Несмотря на это, я продолжал.

— Я понимаю, то, что я сейчас скажу, будет для вас шоком. Но это самая настоящая правда.

В 1991 году СССР распался. На политической карте мира появились новые государства — Россия, Украина, Белоруссия и другие.

Социализм как экономическая модель не оправдал себя. В 2008 году мы активно строим капитализм. И многие граждане нашей страны, те, которые могут сравнивать, часто говорят о том, что при капитализме живется лучше.

В зале было тихо, на меня смотрело 20 пар глаз. Было видно, что люди шокированы.

Тишина стояла секунд 10, потом произошел взрыв.

Со всех сторон неслись крики, на долю секунды мне показалось, что я нахожусь на вокзале в момент прибытия десятка поездов — какое-то бессмысленное движение, суета, непонятные выкрики. Со всех сторон неслись возгласы:

— Этого не может быть!

— Прекратите эту провокацию!

Я приподнялся со своего стула. Охрана, которая стояла у двери, напряглась и придвинулась ко мне поближе.

Я обернулся к ним и сказал:

— Не волнуйтесь, бежать мне абсолютно некуда. Не волнуйтесь, товарищи! — обратился я к залу. Я поднял руку вверх, копируя известное движение Ленина, — успокойтесь! Я понимаю, то, что я вам сказал — это неприятность, но хочу вас уверить, что именно сейчас у вас в руках есть все возможности, чтобы сделать так, что те многочисленные ошибки, которые были сделаны в мое время, не произошли.

Волнение в зале чуточку успокоилось. С задних рядов приподнялся седой мужчина.

— Друзья, будем благоразумны. Возможно, у нас действительно есть уникальный шанс. Вполне может быть, что мы все можем исправить. Давайте внимательно выслушаем этого человека, осмыслим все сказанное и сделаем четкие выводы, которые направим высшему политическому руководству страны для принятия решения. Мне кажется, что молодой человек правильно сказал: все в наших руках!

— Возможно Сергей Павлович прав, — добавил кто-то. Пускай человек из будущего расскажет то, что знает.

Я весь задергался. Казалось, каждая клеточка моего тела вибрирует и сейчас вот-вот лопнет от перенапряжения.

Юрий Тихонович, незаметно стоявший у входа, видя, что я постепенно вхожу в ступор, подошел ко мне и сказал:

— Успокойтесь, Анатолий, все нормально. Задавайте вопросы, уважаемые товарищи — обратился он к залу.

— Скажите, Анатолий, почему СССР исчез? Что случилось?

— Вы знаете, я не особо силен в новейшей истории, поэтому буду излагать так, как слышал или читал в газетах. Возможно, что где-то я буду не особо точен, но тем не менее какие-то основные вещи я скажу правильно.

К 1985 году, не выдержав экономической конкуренции со странами Запада, и прежде всего с Америкой, советская плановая экономика рушится. КПСС, к этому времени возглавляемая Михаилом Горбачевым, дабы исправить ситуацию, начинает перестройку. В стране появляется частная собственность, кооперативы. Некоторые люди, бывшие раньше обыкновенными инженерами и рабочими и получавшие не более 200 рублей в месяц, становятся настоящими миллионерами. Вместе с тем увеличивается количество нищих людей. В СССР начинают возникать межнациональные конфликты. Особенно в южных республиках. В этих конфликтах гибнет огромное количество людей.

Финансовые ресурсы концентрируются в крупных городах, и люди вслед за ними начинают перемещаться с окраин в центр. Переезжают целыми селами. Укрупняются Москва и Санкт-Петербург, пардон, то есть Ленинград.

Апогей бардака наступает в начале 90-х. В стране нечего есть, набраны огромные кредиты, которые потрачены неизвестно на что. Страна начинает рушиться. Первыми о своем суверенитете объявляют прибалтийские страны. Правительство СССР вводит туда войска. Происходит бойня.

В 1991 году группа ответственных лиц организует ГКЧП — Государственный комитет по чрезвычайному положению. Практически в тот же момент правительство России, которое состояло из людей, горячо выступающих за реформы, объявляет о выходе России из СССР. Точно такие же заявления делают правительства Украины и Белоруссии. В этот момент СССР перестает существовать.

На свет появляется Содружество Независимых Государств. Россия вступает в череду долгих экономических реформ. Собственность государства передается обыкновенным гражданам, этот процесс называется приватизацией.

Это был загадочный период в истории нашего государства. Я в это время учился в институте, и мне, как совсем еще молодому человеку, были глубоко до лампочки все эти глобальные преобразования.

Многие люди, которые живут в мое время, называют приватизацию расхищением. Возможно, в этих словах есть доля правды. Ведь именно это время было временем накопления первичного капитала. Именно тогда зародился слой людей, которые впоследствии стали называться олигархами.

В 2000 году, на переломе веков, так сказать, ситуация в стране стала постепенно меняться в лучшую сторону. В стране появилось руководство, которое стало более реально смотреть на процессы, которые происходили в нашей стране. Экономическая ситуация стала постепенно исправляться.

Конечно, нашей стране образца 2008 года еще очень далеко до уровня жизни Западной Европы, не говоря уже об Америке. Но одно могу сказать точно — жить мы стали гораздо лучше, нежели это было в СССР.

— А что вы имеете в виду? — спросил кто-то из зала.

— Прежде всего потребительскую культуру. То есть, если зайти в любой магазин образца 2008 года, то в нем можно купить огромное количеств самых разнообразных товаров. Понятия дефицита больше нет. Это, конечно, огромное достижение капиталистического уклада жизни. Вместе с этим стоит отметить тот факт, что уровень культуры довольно здорово понизился. Среди россиян доминирует потребительский дух, культ денег и материальных удовольствий.

Несмотря на это, в нашей жизни огромное количество минусов, плюсы, конечно, тоже есть. В стране свобода слова, у нас независимая от политических партий пресса, радио и телевидение, да и самих партий наплодилось огромное количество. Есть и коммунисты, и анархисты, и серо-буро-зеленые. В общем, на самый различный вкус.

Вы знаете, уважаемые товарищи, давайте здесь я сделаю небольшую паузу. Я думаю, что за время моего рассказа у вас появилось огромное количество вопросов, задавайте.

Люди, которые сидели в зале, какое-то время оставались неподвижными.

Наконец раздалось легкое шевеление, слушатели отходили от услышанного.

— Скажите, — начал старичок из первого ряда, — почему экономическая модель СССР развалилась, как вы говорите, к 1985 году, хотя наши ученые, совсем недавно доказали, что она гораздо более прогрессивна, нежели капиталистическая.

— Вы знаете, я не экономист, и боюсь, что не смогу рассказать вам все подробно. В 1985 году мне было 13 лет. Поэтому многие вещи я воспринимал еще по-детски. Хотя, справедливости ради, я хочу заметить, что то время я, в отличие от своих родителей, воспринимаю достаточно хорошо. По крайней мере, в тех магазинах, где я бывал, был широкий ассортимент товаров. Но я жил в большом городе. Многие мои знакомые, которые жили в небольших городках или сельской местности, часто отмечали, что в магазинах было пусто. Купить было нечего.

— То есть вы хотите сказать, что благодаря тому, что в стране был дефицит и нельзя было купить какие-то товары, и произошла эта ваша перестройка?

— Насколько я помню, основная причина всех этих преобразований заключалась в том, что советская экономика перестала выдерживать гонку вооружений.

— Вы сказали, что в вашем времени резко понизился культурный уровень. Что вы имеете в виду? У вас по улицам, что, извините, люди голышом ходят?

— Голышом все, конечно, не ходят, хотя случается и такое. Я думаю, что основная причина этого падения заключается в том, что в начале 90-х люди были поставлены на грань выживания. Приходилось выживать и бороться. Из-за этого люди, которые родились в то время, были неизбалованы родительским вниманием так, как предыдущие поколения. Иными словами, окружающая среда взяла на себя функцию воспитателя. А это прежде всего телевизор, радио и реклама.

По телеку круглосуточно крутят дешевые американские боевики, бесконечные сериалы про бандитов и ментов. Ну а если говорить про молодежное телевидение, то там только один секс и разврат. И это, наверное, более сильная причина того, что сегодняшнее поколение молодежи стало таким, как оно есть.

— Да… вот слушаем мы вас, и у нас складывается какое-то ощущение апокалипсиса: страна разрушена, молодежь развращена, — заметил человек из среднего ряда, — у вас там хоть промышленность-то осталась?

— Промышленность есть, но, насколько я знаю, то есть то, что я слышал, — основные производственные мощности изношены, а на закупку новых нет денег. Но какие-то заводы работают. Причем их достаточно много.

— А что у вас с вооруженными силами, — спросил военный, — остались они еще или тоже исчезли?

— Армия есть, но в нее никто не хочет идти. Руководство страны пытается что-то сделать, но пока не очень понятно, получается у них или нет. Если вас интересует судьба ядерного оружия, то оно осталось, находится на своих засекреченных базах. Вот только где находится — не очень понятно, так как это, по всей вероятности, военная тайна.

В этот момент Юрий Тихонович вышел передо мной и сказал:

— Уважаемые товарищи, время, которое было отведено для ознакомительной беседы с нашим удивительным гостем, закончилось, уверяю вас — у всех вас еще будет возможность побеседовать с Анатолием с глазу на глаз и расспросить его более подробно о всех вопросах, которые вас интересуют. Сейчас я вынужден увести нашего подопечного на исследования. Ну а график индивидуальных собеседований появится сегодня, в 19.00. Мы сейчас уйдем, а вы сможете предварительно обсудить услышанное, а также продумать план бесед.

— Пойдемте, Толя, оставим государственных мужей наедине, — обратился он ко мне.

Мы вышли. В кабинете воцарилась тишина.

— Ну что, кто хочет высказаться? — начал немолодой уже мужчина, как только дверь за нами закрылась.

— Скажите, Виктор Павлович, а что, если все это утка, ложь? И комитет просто испытывает нас на прочность?

— Ну вот, — отозвались с крайнего ряда. — Как какая гадость — сразу комитет. Смею вас уверить, что о провокации и речи идти не может.

— Хорошо, а какие тогда доказательства того, что этот мужчина прибыл из будущего?

— Разве вы не читали доклад? — отозвалось с разных сторон. — Этот молодой человек привез нам разработку, которая, по оценке экспертов, могла быть создана не ранее середины 90-х годов этого века. То есть, конечно, сейчас нашими учеными ведутся исследования в этом направлении, но мы, так скажем, находимся еще в зачаточном состоянии.

— Кстати, а что делает этот предмет?

— Насколько я понял — это личное радиосредство, типа рации. Прибывший называет этот аппарат мобильным или сотовым телефоном, иногда трубой. Но как мне кажется, последнее название — скорее сленговое, то есть это что-то типа клички.

— А с уровнем культуры у них там явно беда. Судя по тому, что он рассказывает, в будущем нашу страну ждет самая настоящая катастрофа, — влился в разговор другой собеседник.

— Что верно, то верно. Это вы правильно сказали, академик. Наша страна, точнее то, что от нее осталось, стала капиталистической. Вот это более всего непонятно.

Все присутствующие посмотрели на немолодого человека, на лацкане которого был приколот значок с символикой КПСС.

— А меня, как члена Политбюро ЦК КПСС, эта история просто оскорбила. Совершенно сложно понять, как могло так случится, что наш социалистический строй, который является более гуманным, нежели капитализм, исчез. Конечно, можно предположить, что это дело рук империалистических спецслужб.

Я даже знаю, не догадываюсь, что на Западе есть самые разнообразные планы по уничтожению нашего государства, в том числе и без применения, ядерного оружия. Путем идеологических интервенций. Если наше расследование покажет, что дела обстоят именно так, надо будет предпринять незамедлительные действия, чтобы ситуацию эту исправить.

— Я согласен с Вячеславом Евгеньевичем, — продолжил другой присутствующий. — Судьба дала нам в руки уникальный подарок. Надо им грамотно воспользоваться. Давайте сейчас наше совещание будем заканчивать. Я думаю, что дальнейшие консультации дадут нам руки гораздо большее количество информации, нежели сейчас.

Глава 5

Мы шли по коридору и беседовали об исследованиях, которые предстояло сделать.

— Сегодня, — говорил Юрий Тихонович, — до конца дня мы будем брать у тебя анализы, делать разнообразные тесты, а завтра прибавятся собеседования с экономистами.

— А о чем я с ними буду говорить?

— Как сделать нашу страну лучше. В том числе, будут люди, которых ты видел сегодня. Мы же прекрасно понимаем, что судьба подарила нашей стране уникальный шанс.

— Постараюсь помочь.

— Да, весь СССР на это надеется.

Забегая немного вперед, скажу, что медицинские исследования, которые проводились, очень напоминали те, что делают в самой обыкновенной поликлинике. У меня брали кровь, мочу, измеряли давление. Через три дня всей этой больничной истории был сделан вывод, что я ровным счетом не отличаюсь от остальных особей человеческого рода.

Гораздо интереснее проходили встречи со специалистами. Как правило, ко мне приходил человек, который начинал подробно расспрашивать о состоянии дел в той области, в которой он был дока. Зачастую я вспоминал такие мелочи, про которые уже давно забыл.

Так прошли первые семь дней моего пребывания в новом для меня мире.

А на восьмой день, утром…

Все начиналось, как обычно. После завтрака ко мне заглянул Юрий Тихонович.

— Анатолий, мне нужно с тобой поговорить, пойдем ко мне в кабинет. Мы будем обсуждать твое будущее.

Я отлично понимал, что моя судьба находится в руках людей, многих из которых я даже не знал. Конечно, по вечерам я строил планы спасения. Больше всего я надеялся, что ученые найдут способ отправить меня обратно.

Потому как вечно держать меня здесь — просто не было смысла. Я ведь все уже рассказал своим новым хозяевам. Выпускать меня во внешний мир тоже скорее всего не будут. Потенциально для коммунистического режима я представлял идеологическую опасность — еще начну на каждом углу трубить, что коммунизма никогда не будет, что СССР распадется. Кому это нужно?

Иногда меня посещала мысль, что меня поместят в сумасшедший дом, где я, совершено не таясь, смогу рассказывать о том, что знаю. Или, как вариант, просто-напросто ликвидировать. А чего, собственно говоря, лишний рот кормить? Тем паче, что в 1977 году один я уже есть.

Обуреваемый этими мыслями, я вошел в кабинет Юрия Тихоновича. Он жестом пригласил меня сесть в кресло, напротив.

— Анатолий, ты у нас уже здесь почти неделю. Как тебе у нас? Скучаешь, наверное, по своему времени?

— Конечно скучаю, очень хочу вернуться.

— Понимаю, но уровень развития нашей науки не позволяет этого сделать. Думаю, ты об этом и сам догадываешься. Завтра утром тебя повезут в Москву для встречи с руководством страны. Мы многое сделали за те восемь дней, что ты пробыл у нас. На основе того, что мы выяснили, составлен отчет, который сегодня вечером повезут в Политбюро.

Я думаю, тебе надо ознакомится с его содержимым. Некоторые фразы и выводы, возможно, сделаны довольно в резкой форме. После прочтения тебе надо будет расписаться, что с твоих слов записано все верно. Ты готов?

— Конечно готов. Но можно один вопрос?

— Безусловно.

— А что будет со мной далее? Ну съездим мы в Политбюро, я еще раз расскажу о том, что знаю. После этого-то что?

— Увы, я не могу тебе сказать. Но дам намек — многое будет зависеть от завтрашней встречи. Постарайся показать себя с самой лучшей стороны. Прояви себя.

Я опустил глаза. Какая-то неприятная гадость прокралась в мою душу и начала дергать за веревочки нервов.

— Да, Юрий Тихонович. Я постараюсь вас не подвести.

— На, держи и читай.

Я взял пухлую папку, на которой было написано:

Совершенно секретно доступ 001

Только для членов Политбюро ЦК КПСС

Далее шло несколько страниц с моими фотографиями, и медицинскими данными. Самое интересное было впереди.

На нескольких десятках страницах был текст, который рассказывал о истории нашей страны в период с 1977 по 2008 год.

Собственно, ничего нового я там не нашел. Ведь это я сам и рассказал. Самой интересной частью были выводы.

Их я привожу полностью.

1. Учитывая динамику развития народного хозяйства СССР, а также информацию, полученную от человека из будущего, предлагается незамедлительно начать крупномасштабные экономические реформы с целью создания конкурентоспособной экономики.

2. Незамедлительно приступить к реформе армии.

3. Разрешить частную собственность для некоторых форм хозяйствования.

4. В большем объеме финансировать культуру, науку и образование.

— Да, интересный документ. Я бы сказал, что для вашего времени он очень смелый.

Юрий Тихонович улыбнулся.

— Нормальный документ, ничего смелого в нем нет.

— Хорошо, а что же со мной будет? В этой бумаге нет ни слова об этом.

— Анатолий, я же говорю, завтра все будет ясно. Сейчас никаких окончательных решений о твоей дальнейшей судьбе нет. Скажи, тебя полностью устроило то, что ты прочитал?

— Да, с моих слов записано все верно.

— Хорошо, тогда подписывай бумаги. На каждой странице, внизу.

Глава 6

На следующее утро мне выдали костюм классического покроя.

Я с интересом рассматривал его, когда в комнату зашел Юрий Тихонович.

— Ну что, ты готов к поездке?

— Волнуюсь, конечно…

— Как костюмчик? Подходит?

— Сейчас как раз проверяю, с виду да, должен быть впору.

— Должен, должен. Сшит он специально, на заказ.

— Вот это да. Это первая в моей жизни одежда, которая сделана индивидуально.

Юрий Тихонович улыбнулся:

— Ну видишь, как хорошо. Ладно, одевайся — и завтракать, скоро машина за тобой придет.

Через 30 минут мы вышли из здания. Перед подъездом стояла черная «Волга» с затемненными стеклами.

— До скорой встречи, Юрий Тихонович, — сказал я ему в открытое окно.

— Да, до скорой встречи. Надеюсь, что еще увидимся.

— А что, есть варианты?

Юрий Тихонович огляделся по сторонам, приблизился ко мне поближе и шепнул:

— Да, Анатолий, варианты есть. Но я ничем не могу тебе помочь, помни о том, что я тебе сказал вчера, — многое в твоих руках.

Я ехал, смотрел в окно и думал, как лучше себя вести на предстоящей встрече. Была осень, по улицам шли мужчины и женщины, многие были с детьми.

Изредка проезжали встречные машины.

Какое раздолье для водителей, подумал я, вспомнив современную, забитую пробками Москву.

Через час мы бодренько покатились в центре города. Наконец мы заехали во двор какого-то дома. Дверь машины отворилась, в нее заглянул офицер.

— Выходи, приехали, — сказал он.

Я вылез. Мы находились внутри какого-то каменного двора, на окнах были решетки.

Так, тюрьма, промелькнуло у меня в голове.

— А где мы? — спросил я у своего провожатого.

— Не положено мне с вами разговаривать.

— Ясно, ну тогда пошли.

Мы прошли по небольшому внутреннему дворику и вошли в здание. В вестибюле был лифт, на котором поднялись на третий этаж.

Меня проводили в кабинет. В нем пока никого не было.

Было видно, что его владелец занимал солидную должность.

Провожатый указал мне на стул, который стоял напротив массивного стола для совещаний.

Интересно, что сейчас будет и кто придет на встречу со мной? Неужели сам Брежнев? В силу своего возраста я застал правление этого человека. Я был совсем маленький, когда он умер.

Через минуту дверь открылась. В комнату вошли два человека в штатском. Они удивленно посмотрели на меня, с недовольными лицами понюхали воздух, что-то непонятное пробурчали по рации и так же быстро удалились.

Стрелки на часах тикали свои секунды. Ожидание явно затянулось, в животе как-то неприятно напряглось.

Не нервничать! Спокуха! Прорвемся!

Дверь открылась.

Люди вплывали плавно и величественно, словно это были тихоокеанские пароходы. Наконец вошел он, Леонид Ильич, собственной персоной.

Все расселись. 10 пар глаз во главе с Генеральным секретарем Коммунистической партии смотрели на меня, словно увидели какую-то неведомую зверушку.

Я смотрел на них. Язык присох к небу. Я собрался и наконец смог выговорить:

— Здравствуйте, уважаемый Леонид Ильич и другие члены партии!

Брежнев поднял свои мохнатые брови и рассмеялся, вслед за ним рассмеялись остальные.

— Ну что, никогда не думал, что со мной встретишься?

Я помотал головой.

— Да не робей ты так, а то как же мы с тобой разговаривать будем?

Я закивал.

— Ну хорошо.

— Так, уважаемый Анатолий, кто ты и откуда — мы знаем. Сегодня с тобой будет общаться руководство СССР. Ты понимаешь, какая это ответственность?

— Да, конечно понимаю. А вы мой доклад читали?

— Конечно, теперь хотим вопросы прояснить.

— Слушаю внимательно.

— Ну тогда я, с позволения всех присутствующих, — продолжал Брежнев, — начну. Скажите, Анатолий, как вы считаете, мы сейчас можем предотвратить развал СССР, который, как я понимаю, уже очень скоро произойдет?

— Конечно! И никто, кроме вас! Вы же правительство, у вас в руках есть все рычаги.

— В выводах написано, что необходимы масштабные реформы. Вы с этими выводами согласны?

— Уважаемый Леонид Ильич. Я думаю, что если сейчас, в 1977 году, вы начнете рыночные преобразования, причем сделаете это грамотно, то вся наша страна избежит огромного количества трагедий, которые произойдут в конце 80-х, начале 90-х годов.

— Хм… Понятно. Cкажите, по вашему мнению, наши сотрудники из института, они все узнали от вас?

— Вы знаете, вот сейчас я понимаю, что не все.

— А что именно они не спросили?

— Можно я ответ на бумажке напишу?

— Конечно, хотя непонятно, к чему такая секретность.

Я взял лист бумаги и написал:

«Я знаю, когда вы умрете, это случится в 1982 году».

Я перевернул лист так, чтобы никто не видел, что я там написал, и протянул его Брежневу.

Леонид Ильич достал очки, протер их салфеткой, и прочитал написанное. Лицо его передернулось.

— Понятно… ну об этом позже.

— Товарищи, — обратился он к присутствующим, — задавайте свои вопросы Анатолию, не стесняйтесь.

Слово взял человек, которого я точно где-то уже видел, но как его зовут, не помнил.

— Некоторые страны просят оказать им дружественную поддержку, в том числе и военную. Как это отобразится в будущем?

— Вы про Афганистан? — уточнил я.

— И про него в том числе.

— Собственно, про это я в своем отчете рассказал. Возможно, что я, конечно, знаю не всю информацию. Но, насколько я понял, с точки зрения будущего все эти войны особых политических дивидендов не принесли. А вот смерть и горе — да.

— Скажите, а вот вы, как вы сами характеризуете те события, которые произошли? Лично мы думаем, что с великой страной произошла самая настоящая трагедия. И наверняка ко всем этим событиям причастны западные спецслужбы, вся деятельность которых направлена на то, чтобы развалить нашу страну.

— Насчет спецслужб не знаю. Поэтому особо говорить ничего не буду. Хотя в последнее время, в 2008 году, в некоторых изданиях начали появляться сообщения, что действительно западные разведки что-то делали для развала СССР.

А вот про отношение… Сложно сказать. Скорее, большинство воспринимает это как некую данность, то есть жаль, конечно, что Союз развалился, но по-другому и не могло произойти. На рубеже 80-90-х годов все настолько устали от того бардака, который перестройка принесла в жизнь, что считали, что, только отделившись от Союза, можно построить нормальную жизнь. Понимание того, что это ошибка, пришло слишком поздно, лет 10–15 спустя. Но сделать было уже ничего нельзя, так как в союзных республиках сформировались элиты, которые почувствовали вкус власти.

— Хм, товарищи, — обратился один из членов ЦК к присутствующим. — А вы знаете, что моя служба совсем недавно приобрела документы у одного ЦРУшника, которые в общем так и назывались: «План по развалу СССР». Так вот, я наложил те данные, которые рассказал нам Анатолий, на то, что было написано в том документе. Собственно говоря, все совпадает. В связи с этим я предлагаю немедленно арестовать ряд лиц, которые в будущем будут причастны к развалу страны.

— Карлуша, — начал Брежнев, — ты же понимаешь, что арестовать этих людей мы всегда успеем. Другое дело, что сейчас, в 1977 году, они еще ничего плохого не сделали. Если мы сейчас всех их посадим за решетку, то что получится в итоге? На Западе подымут вой, что в стране опять начались репрессии. Нам оно нужно?

— Да начхать, пускай воют, вопрос касается безопасности страны, и действовать надо незамедлительно.

— Да, не спорю, действовать надо быстро, но не репрессивными методами, а по-другому. По-умному.

— То есть?

— Об этом позже. Какие еще вопросы к Анатолию есть, задавайте.

Я робко поднял руку.

— Да, — сказал Брежнев.

— Леонид Ильич, у меня есть всего один вопрос ко всем к вам, можно?

— Задавайте.

— Уважаемые товарищи, я, честно, даже и не подозревал, что у моей великой Родины — СССР, а я ведь в нем родился, было такое мудрое руководство. И мне вдвойне приятно, что я как бы имею отношение к её истории. И возможно, что я смогу ее хоть немного исправить. В последнее время меня терзает всего один вопрос — что будет со мной? Насколько я понял ученых мужей, попасть обратно я не смогу, так как сегодняшний уровень развития науки не позволяет этого сделать.

— Ну что же, мы думали над этим вопросом. И в принципе, еще вчера у нас было готово решение на эту тему. Но сегодня утром произошли существенные коррективы. О них пусть расскажет Сергей Петрович.

Мужчина, который сидел с самого края этого авторитетного собрания, прокашлялся и начал говорить.

В этот момент я вспомнил, где я его видел. Он присутствовал на моем самом первом собрании в институте, так что очень может быть, что это ученый.

— Спасибо за предоставленное слово. Практически вчера была получена новая и крайне важная информация о технологии перелета во времени от коллектива исследователей во главе с Юрием Тихоновичем Патриковым. Эти сведения в очередной раз доказывают, что Анатолий гость из будущего. Также были получены данные, благодаря которым с помощью современных технологий возможно создать машину времени, которая будет построена на основе мобильного телефона Анатолия.

— Н-да… — сказал Брежнев. — Какие перспективы у нас получаются, чтобы завершить разработки?

— Я думаю, нам потребуется около двух-трех недель, чтобы проверить некоторые идеи. Если все правильно, то у нас в руках будет самая настоящая машина времени.

— Хорошо, то есть отлично. Работайте. Я думаю, что самое лучшее, что мы можем придумать, это отправить Анатолия обратно. Конечно, в том случае, если эксперимент будет удачным. А пока вы изобретаете машину времени, придумайте, чем нашего гостя занять. Чтобы ему скучно не было в нашем 77-м году.

На этом все сегодня. Все свободны. А нам с товарищами надо посовещаться. Так сказать, еще разок обсудить все услышанное.

В комнату, вошел уже знакомый мне провожатый.

— Пройдемте, — сказал он мне. — Поедем обратно в институт.

Я встал со своего стула.

— Спасибо вам, дорогие товарищи, — сказал я. — Вы даже не знаете, как вы меня сегодня обрадовали. Обещаю, когда я вернусь обратно в 2008-й год, я приложу массу усилий, чтобы исправить общественное мнение о вас, Леонид Ильич, а также о том строе, который был в нашей стране.

— Идите, товарищ Анатолий, возможно, что мы еще с вами встретимся.

Как только я вышел, Брежнев сурово посмотрел на присутствующих.

— Ну что, друзья-товарищи… Есть очень простое предложение: давайте не дадим нашим сменщикам просрать нашу державу. Кто за? — он обвел глазами присутствующих. — Единогласно… ну что ж, хорошо. Андропов, да, да… Именно ты. Собирай самые светлые умы, бери любых ученых, экономистов, в общем, кого угодно и начинай составлять план реформ. Чтобы через 2–3 месяца мы уже смогли приступить к ним.

— Леонид Ильич, а какие основные вводные?

— Водные простые: вводим частную собственность, распускаем колхозы, усиленно кормим науку. Да… но только роль КПСС оставляем как и прежде — ведущей и направляющей. Усек? Нам этих западных демократий не надо. И обязательно изучите заграничный опыт. Мне вот лично нравится, как в Швеции дела обстоят. Можешь на них сориентироваться?

— Конечно, Леонид Ильич!

— Действуйте. Да и с Сусловым идеологию продумайте, почему мы решили это сделать, ну ты понимаешь. Суслов, он мастер все правильно обосновывать.

Глава 7

Часа через полтора мы въехали на территорию института. Меня встретил улыбающийся Юрий Тихонович.

— Ну что, тебя можно поздравить?

— А что? Вы уже знаете?

— Конечно, я же здесь первый узнаю новости.

— А чего же не сказали мне тогда вчера, что получены новые сведения, которые в очередной раз доказывают, что я из будущего?

— Понимаешь, Анатолий, у нас каждый человек занимается своим делом. Поэтому об этом тебе должен был сообщить кто-то другой. Я очень рад, что все произошло именно так, а не иначе. Пойдем ко мне в кабинет, я хочу поговорить с тобой…

— Знаешь, — начал Юрий Тихонович, — твое появление у нас, в нашем времени, скорее всего, вызовет значительные изменения в жизни СССР. Будем надеяться, что эти изменения к лучшему.

— В смысле? Я не очень понимаю…

— Скорее всего, после всего того, что мы узнали, начнется курс на реформы экономики и общества.

— Так ведь это здорово!

— Это в какой-то степени, конечно, хорошо. Но представь себе, что уже сейчас начнутся экономические реформы. Это значит, что в 2008 году, куда мы тебя, собственно говоря, постараемся отправить, жизнь уже будет совсем другая, нежели та, к которой ты привык. Ты понимаешь это?

— Честно говоря, я про это и не думал…

— А вот ты подумай, ведь совершенно спокойно может случиться так, что, когда ты проявишься обратно, ты уже не будешь скромным работником в своей компании по продаже стиральных машин, а будешь, возможно, кем-то другим. И кем — сказать совершенно невозможно.

— Но ведь я буду живым?

— Я и это не могу сказать, все можно предположить. Насколько я понял наших разработчиков, для проведения всех экспериментов им еще понадобится около двух-трех недель. Если все будет нормально, то где-то через месяц мы сможем отправить тебя домой. Пока есть еще время, подумай над моими словами, обещай мне. Кстати, что интересно, с собой из будущего ты притащил не только себя.

— А кого же еще? Неужели еще какие-то люди есть?

— Нет, — засмеялся Юрий Тихонович, — речь не о людях. Из будущего ты притащил целый вагон метро, который по счастливой случайности зацепился за состав. Мы потом нашли его. Конструктивно он не очень отличается от тех, которые есть сейчас. А вот его содержание напугало немало людей.

— Реклама что ли?

— Нет, не она, внутри этого вагона была схема метро образца 2008 года. У пассажиров возникла куча вопросов. Ведь многие станции, которые есть сейчас, вы переименовали. Пришлось успокаивать некоторых граждан, объясняя все эти несуразности.

— Вот дела, — заулыбался я, — прямо анекдот.

— Анатолий, в силу того что ты у нас задержишься еще на три недели, нам надо составить с тобой какой-то план твоего пребывания у нас в гостях. Может, ты хочешь посетить какие-нибудь города, одним словом, съездить куда-нибудь?

— Тут надо подумать. А можно мне навестить своих родителей?

— Контакты с гражданским населением полностью исключены. Во всех этих поездках тебя буду сопровождать я и четверо охранников.

— А зачем так много-то? Боитесь, что убегу?

— Нет, не боимся, а вот то, что тебя могут выкрасть представители западных разведывательных структур, — да, боимся. Поверь мне, сейчас ты являешься важнейшим стратегическим оружием СССР. С твоей помощью мы заглянули в будущее. И поняли, что нужно делать. Это крайне важно.

— Ну хорошо, я подумаю о том, куда бы хотел поехать.

— Пока отдыхай. А я к тебе часа через два приду. Расскажешь мне о том, что придумалось.

Я лег на кровать и закрыл глаза. Вот это история! Уверен, что, если я окажусь в своем времен и расскажу, что встречался с живым Брежневым, мне точно никто не поверит. Покрутят пальцем у виска — и всех делов.

В голове прояснялись детали прошедшей встречи. Интересно, Ильич сказал, что у них было совершенно четкое решение, что со мной делать. Интересно, о чем он говорил? Неужели действительно меня хотели просто ликвидировать? Что же, с точки зрения государства, наверное, действительно самый лучший выход.

Интересно, а все-таки какая основная причина моего перемещения во времени? Насколько я понял, она каким то образом связана с мобильным телефоном. Надо будет обязательно расспросить Юрия Тихоновича. Он наверняка знает.

Я постарался вспомнить мельчайшие детали моего последнего дня, который я провел в 2008 году, чтобы самостоятельно понять причину перемещения. Утро, метро, работа, снова метро. Телефон все время лежал у меня в кармане пиджака.

Может, что-то произошло, пока я ехал в поезде? Я вспомнил странные ощущения, которые возникли у меня перед самым скачком во времени. Хм… Вот когда со мной все произошло. Но почему? Отчего?

Странная история. Ладно, потом будем с ней разбираться. К тому же местные ученые достаточно головастые товарищи.

Так, теперь, собственно говоря, предложение посетить какие-нибудь интересные места. Что бы такое придумать? За границу меня ни при каких раскладах не выпустят. Остается только по родным весям России. О, стоп, а вот тут, как говорится, накладочка. Я же не в России, а в СССР. То есть получается, что я могу, совершенно спокойно посетить страны СНГ. А это, кстати, мысль. Может, в Грузию махнуть или Армению? А может быть, и туда и сюда сразу.

Два часа пролетели незаметно. К тому же я задремал и не заметил, как в комнату вошел Юрий Тихонович.

— Ну что, соня, придумал чего интересного?

Я открыл глаза, зевнул, потом сладко потянулся и сказал:

— Появилась у меня одна идейка. Есть у меня одна старая мечта, которую я никак не мог реализовать в прошлой свой жизни в 2008 году.

— Какая именно?

— Я очень хочу съездить в Грузию или Армению, посмотреть, как там люди живут, попробовать настоящего грузинского вина, подышать горным воздухом. Можно это устроить?

— А почему, собственно, нет, конечно можно. Давай вот как поступим. Я сообщу о твоем желании, мы продумаем культурную программу.

— Хорошо, я согласен. А сколько времени уйдет на согласование.

— Я не думаю, что много. Максимум два дня. Скажи, насколько ты туда хочешь поехать?

— Ну если, например, на недельку. Можно?

— Рассмотрим и эту заявку. Подожди, в общем, немного. К сожалению, все это время тебе придется провести в стенах нашего института.

— Ну это понятно. Скажите, Юрий Тихонович, а можно мне какие-нибудь свежие газеты получать или журналы. А то делать мне особенно нечего, хоть почитаю для общего развития.

— Ну это совершенно запросто, с завтрашнего дня у тебя с утра будет целый киоск «Союзпечати».

Глава 8

На следующий день утром улыбающийся Юрий Тихонович принес мне огромную охапку газет и журналов.

— Ну, брат, натворил ты дел! Какую кашу заварил!

— В смысле? — не понял я спросонья. — Что случилось-то? Чего я не то сделал?

— Почитай сегодняшнюю прессу.

Я наскоро умылся, позавтракал и принялся за газеты.

У меня возникло ощущение, что это была пресса из моего времени.

Все основные издания пестрели громкими заголовками:

«Советское общество на пути к переменам». «В нашей стране появляется частная собственность», «Скоро появятся новые общественные организации».

Меня пробил холодный пот. Вот это да! Неужели они начали экономические реформы? Внутри меня что-то дрогнуло. Теперь я точно знал, что попал сюда не зря.

Ведь благодаря моему появлению в 1977 году, возможно, не будет Чернобыля, чеченских событий, резни в Карабахе, кровопролитной войны в Афгане. Ведь это получается, какому количеству народа я жизнь спас? Сколько людей не будет искалечено, как физически, так и морально!

Я схватился за газеты. Процесс преобразований был совершенно космический: в стране под руководством КПСС было решено строить народный капитализм.

Во внешней политике также были изменения — СССР открывал границы. Все желающие совершенно спокойно теперь могли уехать в другие страны.

В стране был взят курс на развитие высокотехнологичных производств.

Особое внимание уделялось высшей школе. В стране впервые за всю ее историю начинали готовить фермеров, управленцев.

Колхозы доживали последние годы. Кстати, по решению партии и правительства все эти реформы были рассчитаны на 5 лет. То есть по этому плану к 1982 году СССР должен был стать совсем другой страной. Но не это меня поразило. Советские историки нашли идеологическое обоснование всем этим действиям. Оказывается, и Маркс, и Ленин в своих трудах писали о том, что после построения социализма наступает новая фаза развития общества, которая называется народным капитализмом. И хотя мне показалось это настоящим бредом, наверное, по-другому они поступить не могли.

Абсолютно прав был Юрий Тихонович — благодаря мне заварилась огромная и, надеюсь, вкусная каша. Целый день я лежал и читал газеты с журналами. Вечером мне принесли очередную порцию изданий, в которых были опубликованы высказывания представителей иностранных государств. Все, особенно США и Великобритания, предлагали своих экспертов и консультантов для помощи в построении капиталистического общества.

Вечером мы обсуждали сложившуюся ситуацию.

— Давно я не читал газет с таким интересом, — сказал я.

— А представляешь, с каким интересом всю эту информацию читают наши советские граждане. Думаю, что для многих все происходящее — шок. Хотя, думаю, что подавляющее большинство положительно отнеслись к этим событиям. Я даже предполагаю, что наша страна сейчас будет накрыта волной энтузиазма, как это было в 30-е годы, когда мы только строили новую жизнь.

— Это будет просто прекрасно! Юрий Тихонович, а что ты думаешь по поводу всей этой помощи, которую западные страны предлагают?

— Я уверен, что наши скажут большое спасибо и откажутся. Мы сами с усами! И мозгов талантливых у нас в стране много.

Время шло вперед. Из памяти у меня никак не мог выйти поезд метро, который привез меня в 1977 год. Возможно, что именно там произошло нечто, что позволило мне переброситься в прошлое. Я по порядку перебирал в памяти все мельчайшие детали той поездки, силясь найти причину. Итак, попробуем еще раз восстановить всю цепочку событий того дня.

Насколько я помню, с работы я ушел достаточно поздно. Я вышел из офиса и пошел к ларьку, чтобы купить пива, помню, что была какая-то парочка, потом сам ларек.

Стоп!

Мое лицо загорелось, как тысяча факелов. Я вспомнил, что рядом с ларьком я прислонился к небольшой трансформаторной будке, и по моему телу прошел слабый электрический разряд. Неужели что-то произошло именно там?

Маловероятно, но ведь это, пожалуй, единственная причина, из-за которой впоследствии я переместился во времени. После этого я просто зашел в метро и сел в вагон.

Несколько поразмыслив над этой историей, я решил поговорить с Юрием Тихоновичем.

Я нажал кнопку вызова охраны. Дверь открылась, и в нее заглянул офицер.

— Слушаю вас.

— Я хотел бы переговорить с Юрием Тихоновичем. Позовите его, пожалуйста.

— Да, сейчас.

Через пять минут он уже был в моей комнате.

— Что-то случилось?

— Возможно, что я вспомнил важные подробности своего появления здесь.

— Так-так-так, рассказывай.

— Перед тем как спуститься в метро, я случайно облокотился на трансформаторную будку, и сквозь мое тело прошел слабый разряд электрического тока.

— Так, понятно, сможешь на схеме показать, где эта будка находилась? Постараемся ее найти и исследовать. Возможно, что причина твоего перемещения кроется в этом.

— Ну да, все может быть.

Я по-быстрому нарисовал план, а на следующее утро, спросил у Юрия Тихоновича, как обстоят дела с ее поиском.

— Да, собственно говоря, никак. Ничего мы там не нашли. Мало того, по генеральному плану развития электросетей рядом с этим метро никаких будок вообще не предусмотрено. Так что либо это наши потомки что-то там намудрили, либо зеленые человечки что-то оставили.

— А они есть?

— Есть, конечно, только никто про это не знает. А кто знает, тому рассказывать не положено. Так что я тебе ничего не говорил.

— Да, непонятная какая-то история.

— Не то слово, непонятная. Но не страшно, зато тебе разрешили недельную поездку в Тбилиси, радуйся!

— Просто отлично! Замечательно! Когда можно будет туда поехать?

— Завтра, решили, чего откладывать. Утром за нами приедет машина, которая доставит в аэропорт. Ну а потом самолетом. Так что можешь начинать готовиться в дорогу. Там нас встретят наши грузинские коллеги. Обещали уже культурную программу продумать.

— Это просто прекрасно, я очень рад, Юрий Тихонович, еще на встрече с Брежневым я понял, что ваши ученые разгадали загадку перемещения во времени. Можете мне рассказать, из-за чего все это произошло?

— Ну как тебе сказать. Ты прав лишь отчасти, сейчас нам только начала открываться завеса тайны в этом вопросе. Могу лишь сказать, что, по всей вероятности, твой организм имеет уникальную способность к перемещению во времени, которая активируется под воздействием излучения от мобильного телефона. Но вот сказать точно, в деталях, я пока тебе пока, к сожалению, не могу.

— Понятно, а когда сможете?

— Исследования идут. Что называется, как только — так сразу.

Глава 9

Утром мы выехали в аэропорт. Прошло всего три недели с момента моего последнего появления на улицах города. Несмотря на это, уже в воздухе чувствовалось, что страна становится постепенно другой: Исчезло большое количество плакатов, призывавших к строительству коммунизма, которые я видел во время прошлой поездки.

Специально под нашу поездку был зарезервирован Ту-134.

— Юрий Тихонович, а мы что, одни на нем полетим?

— Да, Толя, а что тебя смущает?

— В общем и целом ничего, просто необычно находиться в большом самолете таким небольшим коллективом.

— Твоя безопасность превыше всего.

— Ясно. Кстати, а какая у нас там программа будет?

— А я что, не рассказал? От я дал маху. Значит так, сегодня, по прибытии, мы на машине поедем в Сухуми. Там пробудем несколько дней. Сейчас осень уже, конечно, но я надеюсь, что там море еще теплое, так что покупаться успеем.

— Да, поплавать это хорошо.

— Жить мы там будем, как ты понимаешь, в специальном пансионате, для сотрудников КГБ.

— Кто бы сомневался, — улыбнулся я.

— Там мы пробудем дня три-четыре. Потом перемещаемся обратно в Тбилиси, посещаем различные культурные места, после чего отбываем обратно. Будем надеяться, что к этому времени уже появится какая-то информация от наших исследователей.

Самолет медленно набирал высоту. Я с неподдельным интересом смотрел на страну, которая оставалась внизу. Казалось бы — все то же самое, никаких изменений. Те же города и, по сути, те же самые люди.

Но как все-таки было интересно находиться среди них. Возможно, конечно, это ощущение, присутствовало из-за того, что в моей жизни появился определенный смысл. Всегда приятно осознавать, что ты живешь не просто так, а ради какой-то цели, понимать, что ты сделал для общества что-то важное и нужное.

Интересно, подумал я, а что, если все будет только хуже? Ну, к примеру, вот сейчас начнутся эти реформы, страна станет еще более сильной. А вдруг возобладают какие-то имперские амбиции? Ведь ядерную угрозу никто не отменял.

Вдруг все будет не так, как я представляю, а гораздо хуже?

Может, мне стоило набраться терпения, добыть в 1977 году какие-то ценные вещи, а уже потом, после перестройки, их реализовать? Возможно, что это был шанс стать самым настоящим олигархом? Ведь в 2008 я бы мог быть настоящим хозяином жизни. И вся моя судьба уж точно сложилась бы по-другому? От этих мыслей голова начинала пухнуть. Я закрыл глаза и постарался уснуть.

Три часа пронеслись совершенно незаметно, и наш самолет начал заходить на посадку. Остановились мы в дальнем углу взлетной полосы. Мы вышли и сели в белую «Волгу».

— Ну что, поехали, — сказал Юрий Тихонович, усевшись на заднее сиденье, — у нас все по плану?

Водитель чуть обернулся и с непередаваемым кавказским акцентом произнес:

— Тихонович, ну когда мы вас подводили? Через три часа будем в Сухуми, на базе отдыха, ну а далее по списку…

Мы выехали на дорогу. Я обратил внимание, что нашу машину сопровождали три военных автомобиля, а в воздухе хрустел винтами вертолет.

— Не многовато для моей скромной персоны?

— Нормально, — ответил Юрий Тихонович, — в самый раз. Скажу тебе по секрету, что над нами еще спутник летит. Который передает картинку в наш институт.

— Ну дела, наверное, у Леонида Ильича, охраны будет поменьше!

— Ну насчет поменьше, не знаю, не скажу, но то, что побольше, — это уж точно.

Все, кто находился в салоне, рассмеялись.

— В мое время, — заметил я, — когда удается хорошая шутка, собеседники говорят: «бугага».

— Бугага, а что это такое? — спросил Юрий Тихонович.

— Ну это, как бы сказать правильно, это синоним хорошей шутки.

— А что, — подключился в наш разговор водитель, надо будет запомнить, интересное слово «Бу-га-га».

— Уверен, что вашим детям, хотя даже скорее внукам, это слово очень понравится.

— О, кстати, хорошая мысль, — поддерживал разговор водитель, — я внуку завтра на день рождения подарить собаку хочу. А Бугага вполне себе подходящее имя для пса. Бугага, Бугага, ко мне, Бугага сидеть, Бугага, дай лапу, — начал смаковать он на разные лады.

Все опять рассмеялись.

За окном нашего авто расстилалась воистину шикарная, еще совсем летняя природа. Вдали виднелись горы, верхушки которых были укрыты снегом.

— Как у вас здесь красиво! — не выдержал я.

— Э-э-э, дорогой, разве это красиво? Ты вот в отпуск еще раз приезжай к нам. Я тебе такие места покажу, что ты закачаешься прямо.

— Возможно, что и приеду. Вот только когда это будет, а, Юрий Тихонович?

— Не знаю, Толя, не знаю. Но, может быть, что уже скоро.

Наконец вдали показался пансионат. Он находился прямо на берегу моря, так что хорошее купание нам было гарантировано.

— Ай, как я рад дорогим гостям из Москвы, — начал издалека какой-то человек, когда мы вышли из автомобиля.

— Знакомься, Толя, это наш большой друг, Георгий Шандаурия, — сказал Юрий Тихонович.

На секунду эта фамилия мне показалась знакомой.

Я протянул руку, мы поздоровались.

— Приятно с вами познакомиться.

— И мне, номера вам подготовлены. Получайте ключи и приходите к столу. В нашем меню сегодня самые лучшие блюда!

Глава 10

Устроившись, мы спустились в столовую. То, что я увидел, по-хорошему поразило меня.

Наверное, именно таким должен был быть настоящий хлебосольный грузинский стол. Вина, фрукты, шашлык, зелень, печеные овощи и какие-то диковинные салаты. Время уже было обеденное, поэтому мы немного выпили вина.

Такого вкусного, ароматного и расслабляющего напитка я еще никогда не пробовал.

— Ну рассказывайте, что в Москве слышно? — начал разговор Георгий, — все эти нововведения и изменения, прямо как снег на голову. У нас здесь никто ничего подобного не ожидал.

— Да никто в общем, наверное не ждал, — ответил Юрий Тихонович, — хотя, с другой стороны, с новостями всегда так. Ты их не ждешь, а они приходят. Так и в этом случае.

— Будем надеяться, что все хорошо будет и все эти реформы пойдут на благо нашей страны.

— Знаете, — вступил я в разговор, — я даже не сомневаюсь, что после того как ваше, то есть наше государство начнет эти реформы, жизнь в стране улучшится. Вы же знаете, о каких событиях я писал в своем отчете.

В этот момент Юрий Тихонович легонько пнул меня по ноге.

— Анатолий, а не перекурить ли нам?

Мы вышли на балкон и достали сигареты. Юрий Тихонович затянулся:

— Я забыл тебе сказать, и это, конечно, моя оплошность. То, что ты — человек из будущего, знаю только я. Для всех остальных ты сотрудник моего отдела, который работает над крайне важной научной темой для нашей страны. Именно этим объясняется большое количество охраны, которое нас окружает.

Я облокотился на перила, сбросил пепел и ответил:

— Яснее некуда. Надеюсь, что я ничего не испортил?

— Будем надеяться.

Для вида мы обсудили еще ближайшие планы, после чего вернулись обратно.

— А над чем вы сейчас работаете? — спросил Георгий? — О каком докладе сейчас шла речь?

— Позволь, я, как начальник Анатолия, расскажу о его исследованиях, — ответил Юрий Тихонович. Сказал это он так быстро, что я даже рта не успел открыть. — Он работает над глобальной вычислительной системой, основанной на инотехнике. Эта работа крайне важна для нашего народного хозяйства.

— Понятно, чего говорить, хотя я думал, что этим другая фирма занимается, не ваша.

— А теперь вот и мы.

Мы еще долго сидели за столом. Говорили понемногу обо всем, но больше ни единого раза не коснулись «моей» работы. У меня возникло подозрение, что Георгий понял — лучше о ней не расспрашивать.

Зато как увлеченно он рассказывал про замечательную рыбалку, на которую мы завтра сходим, какие-то истории про море, местных жителей.

Оказалось, что на своем подсобном участке он выращивает новый сорт винограда, который по своим вкусовым характеристикам должен стать лучшими в СССР.

И через день он обещал свозить нас к себе на дачу, чтобы ознакомить, в буквальном смысле, — с плодами своего труда.

Отобедав, мы перебрались на пляж, где, переварив съеденное, купались в еще теплом Черном море.

А после были прогулки по местному парку и плотный ужин.

Поздно вечером я появился в своем номере. Мои вещи были аккуратно разложены и развешаны по шкафам. Интересно, кто это так их разложил? Скорее всего, это местный обслуживающий персонал, которого я ни разу не увидел, несмотря на то, что мы находились здесь уже почти целый день.

Я лег на диван и закрыл глаза. Перед глазами побежали события сегодняшнего дня: полет на самолете, поездка в автомобиле, прекрасный ужин и теплое море.

Какой все-таки сегодня день был хороший. Уютный и спокойный. Таких дней было мало в моей жизни. И я наслаждался им полностью. Постепенно мои глаза наливались сном. Еще секунда — и я провалился в царство снов.

Я проснулся за доли секунды. Мой организм словно почувствовал, что к мирно спящему телу подошел какой-то человек с битой в руках.

Через мгновение я открыл глаза и успел различить очертания темной фигуры. В последующий момент всю мою голову пронзила острая боль.

Еще секунда — и меня вырубило.

Вокруг шли люди. Понурые, серые лица. Было такое ощущение, что каждый из них тянул невыносимую ношу.

Искривленные лица, потухшие глаза. Господи! Где же это я?

В голове треснуло, раздалось какое-то жужжание.

Вздох, еще один! Я открыл глаза и увидел темноту.

В следующую секунду все мое тело пронзила испепеляющая боль.

Опять стало трудно дышать. Перед глазами поплыли круги. Я опять провалился в какую то яму.

Вдруг откуда-то сверху послышалась голоса:

— Well as it? Not strongly you have struck it? If This person, it is real about what speaks our source. And we it Have broken, to us with you strongly will not carry.

— And when there will be a corridor to Turkey?

— We promised to send transport tomorrow. We need to overstay in this hole 10 hours.[1]

Я застонал, боль, таившаяся у меня в груди, нашла выход через рот.

Опять послышались голоса:

— It seems to me that he has regained consciousness[2].

Я открыл глаза и увидел стену. Руки и ноги были связаны. Я лежал, уткнувшись лицом в стену.

Чьи-то сильные руки взяли меня за плечи и перевернули. Боль мощной волной опять прошла по моему телу.

— Кто вы такие? — простонал я.

Из темноты появилась человеческая фигура, она подошла поближе, и я смог разглядеть своего похитителя.

— Ну что же, давайте знакомиться, — сказал он по-русски с довольно сильным английским акцентом, — но для начала прошу прощения за столь грубую встречу. Мой помощник явно не рассчитал свои силы. Меня зовут Скай Миногер, я сотрудник ЦРУ.

— Очень приятно, а я Анатолий, что вы со мной сделали? Зачем избили, где Юрий Тихонович? Где Георгий? Что вообще происходит?

— Я понимаю, у вас много вопросов, и я, несомненно, отвечу на них. Но я сразу хочу сказать, что все произошедшее — ради вашего блага и развития мира.

— Ну коли так, то развяжите меня. А то мне очень больно.

— Развяжем, но вначале выслушайте меня. Нашей организации стало известно, что в СССР каким-то образом появился человек из будущего. То есть вы. Собственно говоря, насколько мы поняли, те глобальные изменения, которые начали происходить в стране, связаны с какой-то секретной информацией, которую вы передали советскому руководству.

Наш агент, который работает в НИИ, в который вас доставили, сообщил нам, что в самое ближайшее время вас готовили к физическому устранению.

Наша организация поняла, что единственная возможность сохранить вашу жизнь для науки, это выкрасть вас. Понимаете?

— Хм… Не скрою, у меня тоже были подобные мысли, что меня ждет такой конец. Но скажите, а зачем тогда было меня избивать и оглушать. Вы даже не представляете, как мне было больно.

— Да, были перегибы, это точно. Мой помощник, который, собственно, и проводил операцию по вашей доставке сюда, явно, как это по-русски… а, вот, вспомнил — переборщил.

— Интересно было бы взглянуть на вашего помощника, а еще лучше, надавать ему по рогам.

— Да, мы накажем его.

— А где мы находимся?

— Мы находимся в Грузии, недалеко от Сухуми, на конспиративной квартире нашей разведки.

— Понятно.

— Ну что, вы мне верите?

Я задумался. Действительно, мысли о том, что КГБ хочет меня устранить, порой проскальзывали у меня в голове. Хотя, с другой стороны, что мешало им это сделать ранее? Зачем вывозить меня на отдых? Тратить деньги на самолет, машины охраны? Может, у моих гэбистов резко поменялись планы? Может, тот эксперимент, о котором мне говорили в последнее время, с треском провалился?

Ну хорошо, пускай он закончился неудачей и меня действительно решили устранить. Зачем в таком случае американцы меня так жестко выкрали? Избивать-то зачем? И вообще, зачем я им понадобился?

— Скажите, Миногер, а какие у вас дальнейшие планы?

— После того как мы прибудем в Штаты, мировая общественность будет оповещена о вас как о первом путешественнике во времени. К тому же у наших ученых есть огромное количество вопросов к вам.

— Хм… Но ведь если у вас есть свой агент в институте, то у вас должна быть копия того отчета, который я готовил для советского руководства?

— Этот отчет, конечно, есть, но в любом случае вопросов очень много.

— Ну не знаю, смогу ли я вам как-то еще помочь. Я рассказал все, что знал. Без утайки. И в конечном итоге вы меня развяжете или так в Штаты и повезете?

— Конечно развяжем, — лейтенант взял нож и парой точных движений разрезал веревки. — Вы верите мне?

Я в очередной раз задумался. То, что версия с моим убийством вполне могла быть, в этом я даже не сомневался. Вместе с тем сам характер похищения говорил мне о том, что что-то здесь сильно не так. Вместе с этим, если я скажу своему похитителю, что не верю, — меня наверняка опять свяжут. И что дальше? Откуда ждать помощи? Правильно, неоткуда. Оптимально в моем случае — это сидеть на попе ровно и наблюдать за развитием событий.

— Практически верю, — ответил я.

— Вы, наверное, есть хотите? — полюбопытствовал Миногер.

— Не отказался бы.

— Сейчас я что-нибудь приготовлю.

Миногер вышел в другую комнату и начал греметь там посудой.

А ведь меня наверняка ищут, я ведь действительно, чего греха таить, ценный кадр. И можно только представить, какой скандал может разразиться, если я выступлю на Западе. Стоп, стоп, стоп, а что, если все произошедшее — это специальная операция западных спец служб по дискредитации СССР? Бежать?

Я подошел к плотно закрытому окну и попытался открыть его. Петлицы натужно заскрипели. В ту же секунду Миногер очутился в комнате.

— Пойдемте завтракать, — подозрительно посмотрев, сказал он.

Мы прошли на кухню и начали пить чай с бутербродами.

В этот момент в дверь постучали.

— Ага, — сказал американец, — сейчас, Анатолий, у вас будет шанс познакомиться с человеком, который вас оглушил. Смею вас уверить, что он уже наказан, и сильно.

— Вы его лишили 13-й зарплаты? — попытался пошутить я.

— Ну типа того.

Миногер вышел из кухни в прихожую и вернулся с молодым грузином, которого я где-то уже видел.

Через секунду в памяти всплыл эпизод нашего прибытия в Тбилиси. Это был один из офицеров, который нас встречал на аэродроме.

— Я смотрю, вы меня узнали, — начал он. — Давайте еще раз познакомимся. Меня зовут Михаил, я младший лейтенант КГБ Грузии, по совместительству сотрудник ЦРУ, позывной Сакшвил.

— Очень приятно, а я Анатолий, которого вы чуть не убили.

Михаил смутился:

— Да, я не рассчитал. Извините.

Миногер подошел к Мише-Сакшвилу и строго сказал на английском языке:

— Я не думаю, что нашему гостю нужно знать наши позывные. Умей держать язык за зубами.

Михаил несколько опешил, но продолжал.

— Я хотел бы рассказать о деталях предстоящей операции. У меня все готово, в районе 10–11 вечера можно будет выдвигаться.

— А какая в органах КГБ обстановка в связи с исчезновением Анатолия? — спросил Миногер.

— Все на редкость тихо. Все дело в том, что его появление окутано большой тайной. Возможно, что какие-то действия предпринимаются, но они настолько малы, что не играют существенной роли. Сейчас я расскажу детали плана по нашему переходу границы. В 10 вечера в территориальные воды СССР со стороны Турции зайдет подводная лодка. Она сможет приблизиться на расстояние 3 км от берега. К этому моменту мы на моторной лодке должны будем прибыть в условное место.

— Уходить мы будем все втроем.

— Как, и я тоже? — спросил Михаил.

— Да по нашим данным, сотрудники КГБ явно что то нащупали в грузинском филиале. Я думаю, что сейчас, в связи с исчезновением Анатолия, ситуация станет еще хуже. Если они выйдут на тебя, то арест неминуем. Ты слишком много сделал для Америки, чтобы мы так просто тебя отдали Советам.

— Общая ситуация понятна. В таком случае мне действительно надо уходить вместе с вами.

— У кого какие вопросы есть? — спросил Миногер.

— У меня есть.

— Да, Анатолий.

— А как мы доберемся до берега? Я думаю, что в связи с моим исчезновением весь город наверняка наводнен агентами КГБ.

— Резонно, но, во-первых, как ты слышал от Михаила, КГБ явно медлит с твоими поисками. Возможно, твое исчезновение вообще постараются списать на несчастный случай. В любом случае мы обязательно будем соблюдать осторожность. Сегодня вечером, перед тем как выходить, мы тебя несколько загримируем. Поэтому узнать тебя будет достаточно сложно. А доберемся до берега мы на автомобиле.

— Ну понятно тогда. Сейчас чем мне заниматься?

— Сейчас свободное время, обед будет через четыре часа. А в районе семи начнем готовиться к выходу.

Я лежал на кровати и думал о событиях, которые со мной произошли. Неужели действительно готовили мое убийство? И если такие планы были, то почему их не привели в исполнение? И почему меня не ищут? Кругом были какие-то загадки. Я вспоминал свою прошлую жизнь: ненавистную работу, идиота-начальника, любимого сына, ощущения от жизни в большом и стремительном городе. Все это казалось таким далеким и навсегда потерянным…

Скорее всего, советским ученым не удалось сделать то, о чем мне говорили, или, наоборот, все получилось. И надобность во мне отпала.

Это значит, что я прочно застрял в 1977 году. То есть, в 2008 год я доберусь, но своим ходом, если доживу, конечно.

Да, я ведь совсем забыл, что в этом времени существуют два меня. Я в 36 лет и я в 5 лет. Может быть, нужно как-то вырваться и предупредить моих родителей, которые тоже есть в этом времени? Но что это даст? Я, скорее всего, просто напугаю людей, которые живут тихой жизнью.

Ну хорошо, допустим, я окажусь в Америке, они предъявят меня общественности.

В этом случае информация об этом наверняка дойдет и до СССР. Особенно с учетом того, что теперь политика страны выглядит несколько по-другому…

Насколько проще все было вчера. Все было ясно, логично и понятно. Теперь же все карты были спутаны.

Может быть, жизнь закончилась? Все, что надо было сделать, я сделал, и теперь пора туда, где уже находятся мои бабушка и дедушка?

Потолок, в который я смотрел, был омерзительно белым. По нему взад вперед ползала большая жирная муха. Вот и я, как это муха, брожу туда-сюда.

В комнату заглянул Миногер.

— Ну как настроение, Анатолий?

— Да так, лежу, размышляю о смысле жизни.

— Ну и как оно? Есть в ней смысл?

— Не могу понять.

— А на мой взгляд, все достаточно просто. В жизни есть только две вещи, ради которых стоит жить, — это деньги и женщины. Все остальное не имеет никакого значения.

— А как же дети? Как же радость любимой работы?

— Дети вырастут, забудут, что ты для них делал, и в конечном итоге бросят. А любимая работа, она только тогда любимая, когда приносит ощутимый доход.

— Ну с такой психологией я уже не раз сталкивался, но вот скажи мне, Миногер, судя по всему, у тебя ведь нет детей?

— Откровенно говоря, есть, но я не знаю точное их количество. Ты сам пойми — работа у меня сложная, все время в разъездах. Практически в каждой стране, где я бываю, у меня есть женщина.

— А знаешь, мне тебя немного жалко. Ты даже не представляешь, какое это счастье — обнять собственного ребенка, слышать, как он смеется, смотрит на тебя. Спрашивает о чем-то. Это просто замечательно.

Глава 11

Через два часа Миногер буквально влетел в комнату.

— Анатолий, срочно одевайся! — прокричал он.

— Что, уже пора?

— Абсолютно точно. У нас несколько поменялись планы. Все делаем на три часа раньше.

— То есть уже пора выходить? А как же грим?

— Не то слово, пора! Мы уже должны быть на подъезде к морю.

— А что, собственно говоря, случилось? С чем связана эта спешка?

— Да какие-то проблемы на границе, подводной лодке пришлось раньше прийти. Хорошо, что хоть сообщить успели. Одевайся, Михаил нас в машине ждет внизу.

Я быстро набросил одежду, которую мне выдал Миногер. Мы вышли из квартиры, спустились по темной лестнице и вышли во двор.

Был теплый, осенний вечер. Окна мягко светились, из-за занавесок плыла тихая и спокойная музыка. Пел то ли Лещенко, то ли Кобзон.

Через 20 минут мы подъехали к морю и пересели в легкую моторную лодку.

— Куда дальше? — спросил я.

— Теперь держим курс в открытое море. По идее, если мы не собьемся с курса, через 10 километров мы встретим нашу лодку, которая повезет нас в Турцию.

— Понятно, главное в этой темноте не заблудиться.

— Ничего страшного, не должны. Я очень хорошо ориентируюсь в море.

Море было темным и на редкость спокойным. Звук нашей моторки разлетался на большое расстояние. Неужели наша лодка ни у кого не вызывает подозрения? Конечно, можно предположить, что в СССР катание на моторных лодках по ночам — это народное увлечение.

— Как тихо, — сказал я.

— Это Михаилу скажи спасибо, он коридор организовывал.

— Как это у вас получилось, — обратился я к нему, — если, конечно, это не секрет?

— Все очень просто — я координирую погранвойска, в том числе пересменку команд катеров. Путем нехитрых вычислений можно сделать так называемый проход в границе. Главное, правильно развести корабли охраны, и тогда все получится.

— Вот как, интересно.

Мы плыли уже полчаса, море казалось холодным и бесконечно глубоким. Складывалось ощущение, что мы находимся в океане.

Нашу лодку немного покачивало, Михаил и Миногер напряженно молчали, постоянно сверяя наше местоположение с картой и какими-то приборами.

— По-моему, — сказал Михаил, — нас должны встретить здесь.

— Да, похоже на то, — ответил Миногер.

— А сколько нам здесь еще болтаться, когда придет подводная лодка? — cпросил я.

— По всей вероятности, через 10–15 минут, если, конечно, ничего сверхординарного не случится.

— А что, такой вариант присутствует?

— В нашей работе все может быть, давайте наблюдать за морем. Наша подводная лодка, когда подойдет к этому месту, должна будет подняться на глубину два метра и просигналить огнями. Так что, уважаемые джентльмены, будьте внимательны.

Мы перевесились через борт и начали наблюдать.

— Скажите, Миногер, пока у нас есть еще немного времени, я помню, что вы говорили о том, что у вас в институте был свой человек, который смог передать отчет, который я готовил для советского правительства.

— Ну да, было такое дело, помню.

— То есть он занимает достаточно большую должность?

— Ну, в общем, немаленькую. Это один из самых лучших наших агентов.

— А я его знаю?

— Возможно, что ты не только его видел, но и общался. Но скажу сразу, что называть имена я не буду. У нас в разведке это совершенно не принято.

— Понятно, а можешь сказать, когда у вас появилась информация о том, что меня хотят устранить?

— Насколько я знаю, около двух недель назад.

— А была ли у вас информация о моей встрече с Брежневым?

— Конечно, но, насколько я знаю, ее исход ничего не изменил в этом решении.

— Понятно, то есть историю про машину времени, основанную на мобильном телефоне, вы тоже знаете?

— Ты имеешь в виду тот аппарат, который был при тебе?

— Да, его.

— Ну конечно, очень забавная штука, в будущем я обязательно куплю его.

В этот момент тень сомнения в моем сознании выросла. Интересно, а почему он не упомянул про ту возможность, которую открывает мой аппарат?

Может быть, американцы про это не знают, следовательно, они не знают подробностей моего разговора с членами Политбюро. Может быть, все не так, как мне сейчас представляется?

В этот момент Михаил, который стоял на носу лодки, произнес:

— Вот она, смотрите!

Все обернулись туда, куда он показывал.

Зрелище было удивительным и одновременно пугающим.

На расстоянии 100 метров, где-то совсем неглубоко, мигающие огоньки прорисовывали нечто исполинских размеров.

— Вот она, наша лодочка, я вас поздравляю, господа, — обрадовался Миногер. — Теперь, мы почти у цели.

— Да, мы почти у цели, — ответил я.

И в этот же момент, совершенно точно осознал, что все сказанное Миногером — ложь, и американскому правительству я понадобился как очередной источник информации и никто, в общем, даже не собирался представлять меня мировому сообществу.

Что ждало меня там? Я думаю, что точно такая же судьба, как и в СССР.

Я посмотрел на Михаила, на Миногера. Они радостно улыбались, явно понимая, что трудное задание, которое на них было возложено, выполнено.

Или сейчас или, уже никогда, мелькнуло у меня в голове.

Я немного отодвинулся от Михаила, незаметным движением снял полуботинки и прыгнул за борт.

Глава 12

Вначале никто ничего не cообразил. Я понимал, что через две-три секунды они очухаются и бросятся меня догонять. Вода полностью поглотила меня, ее температура, была от силы градусов 15. Под водой я сбросил куртку и мощными движениями рук начал удаляться от лодки.

Воздуха в легких хватило, чтобы отплыть на 10–15 метров. Я всплыл и тут же попал в луч прожектора, который шел от моторной лодки.

— Вон он, — закричал Михаил, — давай, жми за ним.

Они включили мотор Я набрал воздуха и нырнул. Под водой было очень холодно и совсем ничего не видно.

Справа от меня маячила огнями подводная лодка. Здесь, под водой, она казалась огромным китом.

Мне пришлось опять всплыть. Сделал я это очень аккуратно, спрятавшись за кормой моторной лодки, откуда услышал ругань на английском языке.

— Вот, черт, куда он подевался? Мне в Вашингтоне за это поотрывают все. А тебе, Михаил, пенсию подрежут. Ведь это же надо, какую оплошность мы совершили, ни за что бы не подумал, что этот тюфяк сможет от меня сбежать.

— Он не мог далеко уйти, он же не рыба, следовательно, долго плавать под водой не может. Смотри в оба, он где то здесь.

Я опять нырнул и поплыл в сторону от лодки. Мысль о том, что я плыву не к берегу, а в открытое море, мне даже в голову не пришла.

Мне удалось отплыть от лодки метров на 100. Подводный корабль уже к этому времени всплыл на поверхность и мерно покачивался на волнах.

Было слышно, как американцы переругиваются друг с другом.

В голове пробежала радостная мысль — а ведь у меня получилось от них сбежать. Теперь надо было держать курс к берегу. Но только вот где он? Покрутив головой в разные стороны, я решил, что берег находится у меня за спиной. Прикинув свою скорость и расстояние, я подсчитал, что с перерывами, но часа за два с половиной-три я должен буду добраться до цели.

Я плыл, раздумывая над тем, что мне делать дальше. Плана у меня не было. Но какие-то вещи для меня становились совершенно понятыми.

Во-первых, нужно было продолжать жить, во-вторых, нужно было как-то аккуратно узнать о планах КГБ относительно меня. И, самое главное, нужно было понять — получился эксперимент по перемещению во времени, или нет.

В связи с этим самое оптимальное, что можно было бы придумать, это каким-то образом добраться до моего института и постараться переговорить с кем-нибудь из его сотрудников.

Сформировавшийся план действий несколько прибавил мне сил.

Постепенно начинало светать. Бессонная ночь и нанесенные побои начали сказываться. Я стал уставать. Чтобы отдохнуть, я просто перевернулся на спину.

Так я делал раз десять. С момента побега прошло часа три. Берега не было видно.

Теперь я подумал: а что, если я плыву не в ту сторону? И не приближаюсь, а удаляюсь от берега? Вместе с этой мыслью по телу прошла нервная дрожь. Я начал вглядываться в горизонт. В предрассветных сумерках ничего не было видно. В этот момент правую ногу резко свело.

Я закричал от боли и резко ее распрямил. И тут же я почувствовал под собой твердую почву. От удивления я выругался и оперся второй ногой. Действительно, под ногами была самая настоящая почва.

И тут я понял, как сильно замерз. Я начал подпрыгивать в воде и размахивать руками из стороны в сторону. Помогали эти упражнения слабо. Так как я все равно по пояс находился в воде.

Через час стало светлее. И — о чудо! В метрах 400–500 от меня действительно находился скалистый остров. Я очень обрадовался. И с максимально возможной скоростью направился в его сторону. Еле волоча ноги, я вышел на каменистый пляж и упал.

Мгновенно на меня навалилась сильнейшая усталость. Не было сил даже открыть глаза. Боже! Как приятно лежать на этих холодных и отвратительных камнях. Какое же это блаженство, — никуда не плыть!

Я лежал совершенно неподвижно минут 15, пока в мое сознание не вползла мысль о том, что я замерз.

Нужно было встать и поискать себе более теплое убежище, да и остров не мешало осмотреть. Превозмогая усталость и холод, я приподнялся и пошел вдоль берега.

Остров, на котором я оказался, был крошечный. Площадью не более 200 квадратных метров. По сути, это была небольшая скала, на которой даже птиц не было. Ничего себе история, вот забросило, так забросило.

Нервы постепенно начинали сдавать. Порой мне казалось, что мне становится нечем дышать. В ногах появлялась какая-то омерзительная судорога. В животе комом варился противный кусок тошноты. Может, я умираю? Организм просто уже не выдерживает нагрузок и переживаний и машет мне флагом, что мне пора на покой?

Что же, это тоже выход. Тем паче, что при любых раскладах, не важно, в какой стране я бы находился, меня в конечном итоге ожидала именно эта участь. Я лег на камни. Может, действительно плюнуть на все и лежать здесь, пока не умру от голода или холода?

Меня ведь все равно никто не ищет, да и не найдет. Где находится берег, я не знаю. Уплыть отсюда я скорее всего не смогу. Да и куда мне плыть? Мой берег остался где-то далеко в 2008 году.

Глава 13

Наступило утро. Над головой убаюкивающе гудел ветер, одежда постепенно высохла, и мне стало не так холодно. Я смотрел на солнце, которое пробивалось сквозь тучи, и вспоминал свою жизнь. В голову пришли строчки, которые я слышал ранее:

И ветер поет, навевая мне. Это она, музыка слов, Музыка ветра.

Я начал вспоминать, как ходил на концерты, женщин, которых я любил, сына, всех людей, которые были мне дороги. Морские волны накатывались одна за другой. Я впал в дрему и минут через 15 проснулся от странного звука. Как будто далеко дрелью сверлили стену. Я открыл глаза, звук не исчез. Нет! Это была не дрель, где-то по морю плыла моторная лодка!

Вот удача! Хотя… а вдруг, это Миногер? Я аккуратно выглянул из за камня и понял, что это было совсем другое судно.

Я выбежал на пляж и начал размахивать руками. В лодке сидела девушка, которая вначале совсем не обратила на мои телодвижения никакого внимания.

Через минуту ее взгляд прошел в мою сторону.

— Эге-гей, — закричала она и развернула лодку к острову. — Я вас вижу, — продолжала кричать она, словно увидела не оборванного и изможденного человека, а рождественский торт.

Я подошел поближе и опустил голову. В прибрежной воде я увидел свое отражение.

— Ну что, дурик, — сказал я сам себе, — повезло тебе, ничего не скажешь.

К этому времени лодка подошла к берегу. Девушка выпрыгнула из нее и побежала навстречу.

— Вы потерпели кораблекрушение? — спросила она.

— Ну что-то типа того, спасибо вам огромное, что подплыли, я уж было думал, что все, помирать мне на этом острове суждено.

— Ой, ну что вы, какое — помирать? На этот остров раз в сутки заходит туристическое судно. Так что, если бы вы подождали еще пару часиков и не заметили мою лодку, то спасать вас пришлось бы совершенно другим людям, а не мне. Давайте пройдем в лодку, я вас на берег доставлю. Вас куда, в Сухуми?

Я задумался. А действительно? Куда дальше и что мне вообще делать?

В любом случае, дабы не вызывать подозрений, надо добраться до берега. А там уже рассуждать дальше.

— Да, давайте в Сухуми.

— Ну и отлично, я как раз туда плыву. Я вообще сюда случайно заплыла. Подумала, дай мимо острова прокачусь.

Я залез в лодку. Первое, что я увидел, — это корзинка с припасами и водой.

Тут я сообразил, что уже давно хочу есть.

Мой взгляд был до того красноречивый, что девушка тут же предложила:

— Вы наверное есть хотите?

— Да, есть немого, кстати, я ведь должен знать, как зовут мою спасительницу.

— А ведь верно, мы забыли познакомиться. Давайте это сделаем, вас как зовут?

— Меня Анатолий Петров, а вас?

— Очень приятно, а меня Таня Молованова. Я работаю в библиотеке, а вы где?

— А я продаю стиральные машинки…

— Ух ты, с дефицитным товаром, значит, работаете, молодец! Хотя, поговаривают, что скоро дефицита вообще не будет. Такие перемены в нашей стране. Вы вот как к ним относитесь?

Немного прожевав еду, но все еще с набитым ртом, я прогудел:

— Я крайне положительно, без них нашей стране будет гораздо хуже.

— А я вот не могу понять. С одной стороны, вроде все нормально. А с другой — как-то тревожно. И бабушка моя говорит, что не нужны они. А то действительно странно получается. Всю жизнь социализм и коммунизм строили, а капитализм был отсталым строем. И тут, здрасьте, опять капитализм, хоть и народный.

— А чего, собственно говоря, тут плохого?

— Ну партии и правительству оно, конечно, видней, тем паче, что, как пишут в газетах, и Ленин и Маркс говорили о том, что после социализма должен быть народный капитализм, а уже потом коммунизм. А еще странные вещи народ говорит, про начало всех этих реформ.

— А что говорит?

— А что это вы так интересуетесь? Вы не из КГБ часом?

— С чего вы решили?

— Ну вы же интересуетесь?

— Так конечно. Вы же так увлекательно рассказываете.

— Ну хорошо. Люди говорят, что недавно к нам на Землю прилетели из другой Галактики, и вот они встречались с Брежневым и рассказали ему про то, что реформы эти нужно начать делать.

Я рассмеялся.

— Да, ну и история, не слышал.

— А вдруг это правда?

— Не, это не совсем правда.

— А вы что, ее знаете?

— Ну практически да…

— Расскажите тогда.

Я задумался. А стоит ли рассказывать своей новой знакомой про то, как все было на самом деле? Хотя, с другой стороны, чем я, собственно говоря, рискую?

— А тебе хочется знать правду? — спросил я ее снова.

— А мы что, уже перешли на «ты»?

— Ну хорошо, я сформулирую вопрос по-другому — вы уверены, что хотите знать правду?

— Ну да, а что, она такая страшная?

— Ну не совсем.

— Тогда рассказывайте, не тяните.

— Ну хорошо. Полтора месяца назад в вашем времени совершенно случайно оказался человек из будущего.

Девушка улыбнулась.

— Ничего себе, инопланетяне поправдивее будут.

— Ну то есть мне рассказывать не надо?

— Нет, ну что ты, продолжай, мне жуть как интересно.

— А мы что, перешли на «ты»?

— Да нет, ну то есть да. В конце концов я все-таки спасла вас от голодной смерти на острове.

— Это верно, кстати, а долго нам еще до берега?

— Я думаю, за полчаса доберемся.

— Хорошо, я тогда буду надеяться, что успею рассказать эту историю до конца.

— Да-да-да, я внимательно слушаю.

— Ну так вот, в ваше время попал человек, который жил в 2008 году. У этого человека была своя жизнь, пускай, может, и не самая лучшая работа, сын в конце концов. Он, конечно, здорово удивился, когда узнал, куда попал.

А когда очухался, то уже попал в руки КГБ, которое спрятало его в одном НИИ, занимавшемся изучением паранормальных явлений.

Здесь этого человека достаточно подробно расспрашивали о том, что произойдет с СССР в дальнейшем. А так как свое существование СССР прекратил в 1991 году, то это событие не было оставлено без внимания самого высочайшего руководства. В результате через некоторое время произошла встреча этого человека с Брежневым. После этой встречи, я так понимаю, и было принято решение о том, что в стране надо начинать широкомасштабные реформы, чтобы избежать огромного количества трагедий, которые произошли после распада СССР. В этот момент, ученые, которые работали в институте, нашли способ, как отправить времялетчика… залетчика к себе, обратно домой. Но какие-то злые силы решили этого человека устранить и для этого вывезли его сюда, в Сухуми. Но тут произошла осечка. Хрононавта выкрали американцы, чтобы доставить его в США. В последний момент ему удалось убежать от них. Ну вот, собственно говоря, краткое изложение всех событий, которые произошли. Спрашивайте, я расскажу подробности.

Таня молчала, явно переваривая услышанное. Было видно, что она о чем-то думает. Может, догадалась? Наконец, после минуты молчания, она сказала:

— Да, интересная история. А кто вам это все рассказал?

— Да в общем-то никто.

— Это как? Не поняла.

— Да все дело в том, что далее история этого человека выглядит следующим образом. После того как он сбежал от американской разведки, он попал на необитаемый островок, после чего его спасла одна милая девушка по имени Таня.

— То есть это вы?

— Да, это я!

Татьяна машинально отодвинулась, в ее глазах пробежала тень тревоги, она явно не верила.

— Не бойтесь, я не сумасшедший. Можете просто мне не поверить.

— Вы не переживайте, главное, мы скоро на берег придем. И там вам сразу лучше будет.

— Ну я так и думал, что вы мне не поверите.

— Ну что вы, Анатолий, я как раз вам верю. Вы, главное, не волнуйтесь.

— А то я не вижу… Ну ладно.

Тем временем порт уже был хорошо виден. До прибытия нам оставалось минут десять.

Было очевидно, что Таня мне нисколько не поверила, приняв за сумасшедшего.

— Ну хорошо, — вдруг неожиданно сказала моя спасительница, — если вы из будущего, то должны знать все события, которые произойдут в ближайшее время?

— Ну как вам сказать…

— А что, мы опять на «вы»?

Я с удивлением уставился на Таню. Странные все-таки создания женщины. Совершенно непонятно, что у них на уме. Всегда можно ожидать черт те чего.

— Ну почему? Просто мне показалось, что ты меня приняла за сумасшедшего.

— Что ты? Скорее за врунишку.

— Насчет твоего вопроса… Я скажу тебе так, я знаю кардинальные и самые важные события, которые произошли в истории нашей страны. Просто я самый обыкновенный человек, не историк. Понимаешь?

— Кажется, да. А расскажи мне еще, что произошло в нашей стране.

Я улыбнулся и посмотрел Тане в глаза. И только тут понял, что рядом со мной находится очень милая и симпатичная девушка. Длинные темные волосы спадали на плечи и грудь. Морской ветер иногда взметал их, опуская обратно.

— А ты красивая!

— Хм… Спасибо… А, я поняла, это у вас такой способ знакомиться. Вначале вы лапшу на уши вешаете, байки всякие рассказываете, ну а потом, потом как обычно.

— Ой, извини, если я как-то тебя обидел. Я совершенно не хотел. Видно, совсем с девушками общаться разучился.

— Да ладно, не стремайся, ты тоже вроде ничего. Ну расскажи, какое оно, будущее, пускай это будет ложь, но уж больно красиво ты врешь.

— Будущее, Таня, оно разное. И знаешь, так как я буквально совсем недавно очень сильно изменил его, по крайней мере, я надеюсь, что изменил, возможно те события, о которых я знаю и рассказывал Брежневу, возможно, что они уже и не произойдут.

— В смысле, не поняла?

— А чего тут непонятного? Смотри, я улетел из 2008 года, из России, страны, которая образовалась после распада СССР в 1991 году.

Если твое, то есть наше руководство предпримет правильные шаги, то, значит, не будет войны в Афгане, Чернобыля, распада СССР, войны в Чечне. Это значит, что если бы я вернулся, то попал бы в совершенно другую страну. Понимаешь?

— Ага, теперь, кажется, поняла. Кстати, а куда ты пойдешь дальше? Вот сейчас мы причалим, что дальше делать будешь?

— Знаешь, это самый правильный вопрос, который я себе задаю постоянно. Но четкого ответа пока нет.

— У тебя ведь и документов, наверное, никаких нет?

— Абсолютно точно.

— Знаешь, я вот что думаю. У меня есть дядя, у которого есть виноградник. Сейчас сезон сбора урожая как раз. Ему для этих целей, нужны помощники. Думаю, что с моей рекомендацией он сможет тебя на какое-то время принять. А дальше, дальше посмотрим, что делать.

— Таня, спасибо тебе большое, слушай, ну вот скажи мне. Почему ты мне помогаешь? Ведь мы знакомы ну около часа, и, по твоим словам, я отлично вешаю лапшу на уши.

— Знаешь, с каждой секундой я начинаю верить тебе все больше и больше.

— То есть ты веришь, что я человек из будущего?

— Да, у тебя взгляд человека, который уж точно не отсюда. Так как тебе моя идея насчет поработать у моего дяди на винограднике?

— Я думаю, что это лучшая идея, которая возникала за последний месяц.

Тем временем наш катер подплыл к берегу и мы вышли из него.

— Значит, так, — сказала Таня, — сейчас, мы поедем в Алазани, это так деревня называется. Легенда у тебя будет такая. Ты турист, который хочет посмотреть способы заготовки винограда, готов поработать и пожить одну неделю на ферме, чтобы изучить это искусство.

— А похож я на туриста?

— Сойдешь.

Глава 14

Дядя оказался милым и умным человеком. От него не ускользнуло, какими глазами я смотрю на Таню.

— Ну что же, — усмехнулся он, — с такой протекцией я, конечно, возьму вас на работу. Тем паче, теперь, может, племянница станет почаще ко мне заглядывать. Так ведь?

— Ну дядя, ты же знаешь, как я к тебе хорошо отношусь.

— А откуда ты, турист?

— Я, дядя Миша, из Москвы.

— Очень хорошо, расскажешь мне потом про столицу, про что люди у вас там говорят. Особенно интересно узнать, что калякают по поводу всех тех перемен, которые начали происходить в последнее время. А теперь, мил-человек, турист из Москвы, пойдем хозяйство смотреть.

Мы вышли во двор и поднялись на небольшой холм.

— Значит, слушай сюда, — продолжил он, обращаясь ко мне. — Вон в той стороне находится общежитие, там уже живут два человека, которые помогают мне в уборке.

Это узбеки Бакшиш и Улугбек, потом с ними познакомишься.

Подъем у нас в с 7 утра, в половине восьмого завтрак, потом на работу, собирать виноград. Обедаем в 13.00 там же, в поле, на местной кухне. 15-минутный перекур, после опять на работу, и так до 19.00, потом ужин и свободное время. До моря, как ты видишь, здесь не очень далеко, так что можешь сходить искупаться. Узбеки мои из моря просто не вылезают по вечерам. Прямо голубки водоплавающие. Понятно все?

— А чего же тут непонятного, все ясно.

— Скажи, что у тебя с одеждой?

На мне была белая майка и тренировочные брюки, которые мне выдал Миногер.

— Ну в общем и целом это все, что есть.

— Понятно, завтра выдам тебе более приличное обмундирование, а то исцарапаешься весь. С работой я тебя завтра познакомлю, в ней нет ничего сложного.

— Понятно.

— Ну и славно, значит, сейчас у нас, то есть у вас, свободное время. Иди в общагу, устраивайся там. Улугбек, он такой более сметливый пацан. Покажет, где и что там у меня находится, там все просто, если из Москвы, то точно не запутаешься.

— Отлично, пойду обустраиваться.

— Я тебе компанию составлю, — сказала Татьяна, — вам, мужчинам, во всем нужна наша женская помощь. А то ведь как дети малые.

Дядя Миша рассмеялся.

— Только не шалите там, а то знакомы наверняка без году неделя?

— Ой, что ты дядя, еще меньше! Наверное, часа три, не более, — весело уточнила Таня.

— Ну тем паче!

Мы спустились с холма и пошли по направлению к сараю, где мне предстояло жить целую неделю.

— Толя, а расскажи мне еще про будущее, очень интересно.

— Ну это я запросто, ты только конкретизируй, про что?

— Ну вот женщины. Какие они у вас? Во что одеваются, какая мода в 2008 году?

— Хм… Постараюсь ответить. Женщины, девушки у нас совершенно разные, есть красивые, есть не очень. Косметикой многие пользуются. Про характеры могу наврать, мне, наверное, в этом плане не особо везло. Большей частью попадались какие то стервы: алчные, жадные до денег и шмоток.

— Не очень понятно, почему так. Ведь женщины по природе своей очень добрые существа, я просто не понимаю, почему в твоем будущем они такие плохие?

Тем временем, мы подошли к общежитию.

— Я так чувствую, что разговор у нас долгий получится. Давай, что ли, присядем где-нибудь?

— С той стороны дома есть скамейка, пойдем туда.

Мы обошли дом и нашли укромное местечко.

— Понимаешь, как бы это тебе сказать, наверное, оправданием им служит наша жизнь.

— В смысле, поясни?

— Ну понимаешь, то общество, в котором мы живем, мне, например, зачастую напоминает первобытно-общинный строй. Выживает сильнейший. Причем в прямом смысле этого слова. Люди бьются за место под солнцем самыми различными методами: обманом, ложью, насилием. В итоге люди изворачиваются, прогибаются и коверкают свои души. У нас даже поговорка есть — не мы такие, жизнь такая.

— Как грустно все это звучит, но ведь люди должны понимать, что все находится в их руках. Кроме самих людей, никто не сможет изменить жизнь?

— Это понимают, но немногие. Наверное, только самые сильные из сильных. А, как правило, таких мало.

— То есть, ты хочешь сказать, что в вашем обществе злыми женщин сделали те условия, в которых они живут?

— Ну да, приблизительно так.

— Как это несправедливо, я не хочу жить в таком мире. Ведь если верить твоей логике, «королями» жизни становятся негодяи — люди, которые распихали всех своими локтями?

— Да, но не стоит драматизировать ситуацию. Конечно, проблем очень много, но есть и светлые стороны. У нас также ценится добро, любовь, верность.

— Знаешь, слушая тебя, я боюсь предположить, что эти качества достались вам по наследству от нашего времени. А что будет с вами через 10–15 лет, когда уйдут предыдущие поколения, которым удалось еще вложить хорошие качества?

— Хороший вопрос, но знаешь, я предпочитаю об этом не думать. Тем паче, что из-за моего появления здесь ситуация в 2008 году будет совершенно другая.

— Да, ты, пожалуй, прав, тогда это самое настоящее счастье, что ты оказался в нашем времени. Счастье для всех, в том числе и для меня, значит, получается.

— Спасибо за эти теплые слова, очень приятно их слышать.

— Да, ну хорошо, пускай женщины у вам там злые и алчные, но ведь они чего-то носят?

— Ну, как правило, да, есть такая буква в этом слове. Хотя в защиту своего общества еще раз повторюсь — не все женщины такие, как я тебе сказал. А носят… Ну юбки короткие, чулки, кофточки. Наверное, все то же самое, что и у вас, только покроя несколько другого.

— Хм… Как неинтересно, неужели нет никаких отличий?

— Ну, наверное все эти наряды стали более откровенными, что ли.

— А что значит откровенные?

— Ну сексуальные, типа так, наверное.

— Тьфу, какое нехорошее слово, вульгарное. У нас не принято говорить с малознакомыми девушками на эту тему.

— Ну про это я понимаю, но замечу, что наше общество, то есть то, которое я оставил в 2008 году, гораздо более раскрепощенное в этом плане. У нас есть и журналы, и книги, и телевизионные передачи, не говоря про Интернет, в которых вопросы секса очень открыто обсуждаются.

— Боже мой, какой кошмар! Неужели и фотографии публикуют голых женщин?

— Ну, во-первых, не голых, а обнаженных. А вообще, да, публикуют и в очень большом количестве.

— Стоп, хватит, мне эта тема противна, не продолжай.

— Да? А мне показалось, что она как раз тебе очень интересна.

— Нет, это тебе показалось.

— Точно?

— Да.

— Тогда, я наверное, ответил на твой вопрос.

— Ну хорошо, а на чем вы там у себя в будущем ездите? Наверное, у каждого по личному самолету? И дорог нет?

Я рассмеялся.

— Нет, ну, конечно, кое у кого есть личные самолеты, но таких людей единицы. Как правило, это очень обеспеченные и богатые люди, у нас они называются олигархи. А обыкновенные граждане ездят на автомобилях, которых развелось великое множество.

— А что, и «мерседесы» есть?

— Да полно! У нас ведь как, главное, чтобы деньги были, а купить у нас можно все что угодно.

— Вот это здорово, я очень хочу купить себе автомобиль, я прямо о «Жигулях» мечтаю. Они такие классные! Особенно «копейка» нравится — юркая, быстрая, не автомобиль, а мечта.

— Ой, Таня, скажу тебе как человек, который интересуется автомобилями. Твои «Жигули» против любой иномарки — это самый настоящий отстой!

— Что значит отстой? Не очень поняла это слово.

— Ну это значит, что иномарки гораздо лучше.

— Вообще, я про это тоже слышала. Да… Здорово как у вас. А у нас здесь машину очень сложно купить. Приходится стоять в самой настоящей очереди. И тянется она несколько лет. А в комиссионках такой хлам, что смотреть тошно.

— Ну вот, видишь, значит, не все так плохо в моей жизни.

— А ведь верно, поймал ты меня.

В этот момент я понял, что организм начинает выключаться. Силы, которые чудесным образом черпались из неизвестно каких источников, вдруг резко исчезли.

К горлу, откуда-то снизу, подкатил мерзкий и омерзительный комок. Я опустил голову и откинулся на спинку скамейки.

— Что с тобой? — испуганно спросила Таня.

— Что-то я устал сегодня. Сил нет даже продолжать говорить.

— Понятно, у тебя налицо все признаки переутомления. Хотя, после всех этих событий, это совершенно не исключено. Тебе надо отдохнуть. Пойдем, я помогу тебе расположиться. Все-таки завтра тебе на работу рано вставать.

Мы вошли внутрь здания и попали в комнату, в которой стояло несколько кроватей. Две из них были скомканы, было понятно, что в них спят люди.

— Эти точно заняты восточными гостями моего дяди. Выбирай себе любую другую.

Я молча кивнул на другую, и Таня очень проворно заправила постель.

— Ну что, искатель приключений, ложись теперь, пора баиньки.

— Тань, скажи, мы завтра с тобой увидимся?

— Возможно, но не факт. Мне завтра рано утром надо быть на работе. Может быть, вечером…

Я лег в постель и еле успел произнести: «Спокойной ночи», как тут же заснул.

Таня постояла рядом с моей кроватью, отчего-то вздохнула и вышла прочь из помещения. В этот момент я смотрел уже второй или третий сон.

Глава 15

Я отчаянно не хотел вставать. Сквозь дрему я слышал незнакомые голоса, которые перемещались в пространстве. Эти голос, с каким-то причудливым акцентом твердили одно и то же.

— Вставай, на работу пора. Просыпайся!

Я сделал усилие и приоткрыл глаза. В узкую щелочку, я увидел двух полуголых азиатов, которые бродили из стороны в сторону, собирая вещи.

— Очень приятно, меня зовут Толя, я новый сотрудник, — сонным голосом сказал я.

Азиаты рассмеялись.

— Ну и горазд же ты спать, новый сотрудник, уже давно на работу пора. Вставай, лежебока, пойдем завтракать, а то хозяин не любит, когда мы опаздываем.

Я нехотя поднялся и поймал себя на мысли, что в моем организме болит все, кроме волос на голове, хотя, может, они тоже болели. Ноги не слушались и шли в разные стороны.

Я наскоро умылся и пошел за своими новыми знакомыми.

Через 30 метров, мы завернули за угол и оказались на площадке, на которой стояла открытая кухня. За столом уже сидел дядя Миша.

— Ну что, опять опаздываете? — строго спросил он.

— Да мы бы не опоздали, вот новенького еле-еле разбудили.

— Толя, — тем же тоном продолжил Михаил, — я больше всего на свете не люблю, когда опаздывают, давай, чтобы это было в последний раз, хорошо?

— Извините меня, больше такое не повторится.

— Ну ладно, верю. Давайте, работайте ложками — и в поле. Сегодня будем обирать 25-ю лозу. Улугбек, тебя назначаю старшим, покажи Анатолию, как лозу правильно обирать, чтобы ягоды не повредить.

— Конечно, Михаил Петрович, о чем разговор.

Через 30 минут мы были в поле. Улугбек выдал мне специальное оборудование, которое состояло из широкополой шляпы от солнца, огромной корзины и резиновых перчаток.

Как я и подозревал, работа оказалась крайне простая. Нужно было ходить от одной ветки к другой и собирать созревший виноград. После того как моя корзина наполнялась, я относил ее в телегу, которую отвозили на склад, раз в 3–4 часа.

Слава богу, что я попал на это поле не в самый разгар лета. Сейчас была осень, но, не смотря на это, в Абхазии еще было по— летнему жарко.

В первый же день я познакомился поближе с другими наемными сотрудниками дяди Миши. Оба они были из Узбекистана, из одного аула. Решили поехать они по крайне простой причине. Во-первых, здесь можно было неплохо подзаработать, а во-вторых, после работы можно было сходить на море и вдоволь накупаться.

Когда мы сели обедать, я сразу обратил внимание на то, что Улугбек и Бакшиш как-то странно поглядывают друг на друга.

Елки-палки, а не с голубыми ли мне придется провести целую неделю? Я бессознательно съежился. Мое движение сразу отметил дядя Миша.

— Анатолий, ты чего нахохлился?

— Да это я так, с непривычки.

— Так привыкай, — рассмеялся он.

После обеда мы пошли обратно. Улугбек догнал меня и сказал:

— Анатолий, мне кажется, что ты про нас как-то неправильно думаешь.

— С чего ты это решил?

— Ну я же видел, как ты на нас с Бакшишем смотрел. Да, мы с ним очень близкие друзья, очень тепло друг к другу относимся.

— Да ладно, — сказал я, — не переживай, Улугбек, — я нормально к голубым отношусь.

— К голубым? Не очень понял, а что ты имеешь в виду?

— А, ну точно, у вас же еще этого слова нет. Ну я имею в виду гомосексуалистов, ну то есть людей, которые любят однополых.

— Да ты что, Анатолий! Ты же понимаешь, что в нашей стране гомосексуалистов нет, а если они появляются, то их сажают. Ведь мужеложство — это уголовное преступление.

— Хм… Серьезно… А я и не знал. Ну ладно. Парни, вы, в общем, не волнуйтесь, я вас не выдам.

— Да выдавать— то нечего, я же тебе объяснил, что с Бакшишем мы просто друзья.

— Ну хорошо, хорошо, уговорил. Пускай будете только друзья.

День прошел быстро. Конечно, сбор винограда, это не самая интеллектуальная работа, которой мне приходилось заниматься. И тем не менее я как-то втянулся.

А ведь еще три месяца назад я был высококвалифицированным менеджером по продаже стиральных машин.

После ужина пришла Таня.

Мы тепло поздоровались друг с другом. Я взял ее за руку.

— Давай пойдем к морю, я что-то устал за сегодняшний день, искупаемся.

— Ну давай, коли так.

— Как у тебя рабочий день прошел?

— Да нормально, как обычно ровным счетом, все очень стандартно — кругом книги, книги, книги, и читатели. — А ты как?

— Ну я стал профессиональным сборщиком. Периодически мне кажется, что я работаю лучше узбеков.

— Да, ты у нас такой. Мне кажется, что у вас в будущем ритм жизни как-то быстрее.

— Это совершенно однозначно. И узбеки эти, вот смешные ребята, скрывают, что они голубые. Говорят, что в СССР это уголовно наказуемо. Странно как-то.

— Постой-постой, — рассмеялась Таня. Я не очень понимаю о чем ты говоришь, кто они такие?

— Ну голубые — это мужчины, которые любят друг друга.

— Все равно непонятно. У меня есть два брата, которые любят друг друга. Почему они голубые, они скорее смуглые, ну пускай коричневые, в конце концов.

Теперь я рассмеялся.

— Нет, я про другое, я не имею в виду любовь платоническую. Я имею в виду любовь физическую, но то есть они сексом друг с другом занимаются.

Татьяна стояла явно ошарашенная. По всей вероятности, она в мыслях не могла представить, что мужчины могут заниматься друг с другом сексом.

— Да, но как? Как это может быть, — наконец выдавила она из себя.

— Хм. Даже не знаю, как-то неловко мне все это объяснять, честно тебе скажу. Все это будет звучать откровенно пошло.

— Толя, ну ты уже вроде как начал, поэтому продолжай.

— Но дай мне слово, что ты на меня не обидишься и мы разговор с тобой продолжим.

— Обещаю.

— Э-э-э, ну хорошо. В общем, голубые — это мужчины, которые занимаются любовью друг с другом.

Татьяна стояла ошарашенная, глаза у нее были на выкате. Внезапно она побледнела и закашлялась.

— Что с тобой?

Татьяна откашлялась и произнесла.

— Ничего, ничего, сейчас пройдет, это я просто представила в голове, меня и стошнило.

— Ну не переживай ты так, хотя я тебя предупреждал, что будет неприятно.

— Ты знаешь, я про такое и не слышала никогда, неужели им это нравится?

— Знаешь, я вот думаю, что когда люди по-настоящему любят друг друга, то они могут вытворять в постели такие вещи, что о-го-го. И не такое, как я сейчас рассказал. И не важно, мужчина и женщина это, или мужчина и мужчина, или, как вариант, что тоже в наше время бывает, женщина и женщина.

— Так, стоп, все это конечно хорошо, но давай лучше сменим тему.

— Ну это я совершенно запросто, рассказывать можно о чем угодно.

В этот момент мы подошли к морю, скинули одежду и с разбегу вбежали в еще теплую осеннюю воду.

— Уф, хорошо-то как, — закричала Татьяна, — поплыли к буйкам.

— А как же правило, что за них заплывать нельзя?

— Так ведь на то они и правила, чтобы их иногда нарушать.

Я опять вспомнил свою спортивную молодость и с легкостью обогнал Таню.

Когда она, запыхавшись, подплыла к бую, она только и смогла произнести:

— Ну ты даешь! Где ты так хорошо плавать научился?

— Да в молодости, Таня, в молодости…

Мы еще немного побарахтались в воде и вышли на пляж, отдохнуть.

— Слушай, — продолжила Таня, ты мне лучше вот про что расскажи: в вашем времени на Луне уже есть поселения человека, ну или на Марсе? У нас сейчас обсуждают в газетах, что в 2003 году на Марс полетит первый человек.

— Увы, увы. Успехи, конечно, есть, но не такие масштабные. В космосе, конечно, есть орбитальные станции, и там тоже живут люди, порой месяцами, но вот на Марсе и Луне никаких поселений нет. Хотя, может, и есть, но в таком случае это глубоко засекреченные станции, о которых толком никто не знает.

— Понятно, а расскажи еще о людях, которые живут в твоем обществе. Что для них интересно, чем увлекаются, чем живут, одним словом.

— Хороший вопрос, знаешь, здесь очень тяжело обобщать. Люди все разные, с разными запросами. Но если это тебе так интересно, то давай попробуем. Вообще, у нас в последнее время основной интерес — это деньги и их количество. Если у человека много денег, значит, он преуспел в жизни, многого добился. И даже если по характеру он последний подонок, то к нему все равно будут относиться с почтением и уважением. Происходит это оттого, что если этого человека хоть как-то задеть или обидеть, то он совершенно запросто может нанять бандитов или милицию, что, впрочем, иногда одно и то же. И тогда будет плохо.

— Погоди, я чего-то не поняла, а что, у вас по улице бандиты прямо так ходят и предлагают свои услуги?

— Нет, конечно, но найти их крайне просто. Их можно найти в ресторанах, казино. Практически у каждого предпринимателя есть знакомые бандиты, которые либо крышуют его, либо крышевали ранее.

— А что значит «крышуют»? Крышу на доме делали?

Я рассмеялся.

— Блин, какие вы здесь все наивные, аж приятно!

— Да нет, это вы, наши потомки, какие-то странные. Ну да ладно, продолжай…

— То есть, если тебе надо найти бандита, чтобы наехать на кого-нибудь, то его можно найти. Свободное время все проводят по-разному, в зависимости от того, сколько денег у тебя есть. Кто-то ходит по кабакам, кто-то в кино и казино, а кто-то тихо сидит дома и смотрит фильмы по ДВД. Ну а кто-то по девочкам гуляет.

— Люди, которые читают книги, ходят в театры, на концерты, их разве у вас не осталось?

— Ну почему же? Такие люди у нас тоже есть, и их очень много. Не все так плохо, как тебе кажется.

— Мне все более-менее понятно, только объясни смысл фразы — сидят дома и смотрят фильмы по ДВД?

— А… Ну это такая технология, она появится, если мне память не отшибает в начале 90-х. Одним словом, представь себе пластинку музыкальную, уменьши ее мысленно в несколько раз. Получится компакт-диск. Вот на него, собственно говоря, фильм и записывается. На один диск может поместиться сразу несколько фильмов.

— Н-да… Интересно, а как там у вас библиотеки поживают?

— Я думаю, что тебе будет грустно услышать мой ответ на этот вопрос.

— Неужели их у вас там нет?

— Да нет, они есть, но многие из них влачат просто жалкое существование. Откровенно говоря, я думаю, что добрая их половина закрылась. Некоторые библиотеки, государственного значения, конечно, остались, и я думаю, что они неплохо существуют. Но это скорее исключение из правила.

— Но этого не может быть! Пускай у вас там живут меркантильные и недобрые люди, но ведь должны же они откуда-то черпать знания!

— А для этого у нас есть замечательная вещь — называется «Сеть Интернет».

— А это что еще за напасть такая?

— Это, Таня, величайшее изобретение человечества.

— Так рассказывай побыстрее.

— В будущем широкое распространение получит компьютерная техника. Компьютеры — это персональные вычислительные машины, с помощью которых люди работают в разных программах, играют.

— Ну ладно, ладно… Про компьютеры я слышала, я даже один раз его видела. Он огромный был такой, приблизительно размером с дом дяди Миши.

— Наши компьютеры гораздо меньше, некоторые даже меньше стандартного «дипломата». И при этом очень мощные. Ну так вот, эти компьютеры соединены между собой с помощью сети Интернет. По ней можно передавать данные, а еще в Интернете есть огромное количество сайтов. На этих сайтах имеется огромное количество информации: книги, фильмы, фотографии, научные тексты, в общем, чего там только нет. Интернетом пользуется огромное количество людей в нашей стране. Именно оттуда они зачастую черпают знания. По сути, Интернет стал своеобразной технологической библиотекой нового типа.

— А кто же заведует этими сайтами? Электронные библиотекари?

— Нет, в этой индустрии работает огромное количество специалистов. Есть люди, которые делают сайты, есть — которые их рисуют, кто-то занимается наполнением, а кто то, по всей вероятности, занимается рекламой.

— А это что за штука такая?

— Реклама… О-о-о… Это такая штука забавная, которую я, откровенно говоря, очень не люблю.

— Она невкусная?

— Нет, она лживая. Понимаешь, то общество, из которого я прилетел, это самое настоящее общество потребителей. Люди зарабатывают деньги, чтобы купить на них машины, квартиры, шмотки, компьютеры, еду. Чем дороже у тебя эти предметы, тем более серьезное положение в обществе ты занимаешь. Из-за этого производители всего этого богатства бьются друг с другом за кошельки покупателей, а чтобы заманивать их в свои сети, и была придумана реклама. Впрочем, давай я приведу тебе простой пример. Вот взять сигареты разных марок, по сути, они совершенно одинаковые. Но вот фирма «Мальборо» придумывает образ ковбоя, изображение которого расклеиваются по всем улицам в городе. В результате эти сигареты начинают ассоциироваться с образом крутого мужчины. Продукция Мальборо начинает лучше продаваться. Или взять другой пример. Реклама чая. В ролике, который размещается на ТВ, показано, как человек, который выпивает чашку этого чая с утра, моментально становится бодрым. Люди, естественно, хотят с утра побыстрее проснуться, начинают покупать именно эту марку чая. Примеров рекламы огромное количество. Мое общество насквозь ею пронизано. Куда ни кинь взор, везде можно увидеть удачливых, с хорошими зубами персонажей, которые предлагают стать такими, как они, если купишь какой-то товар. Меня это всегда очень раздражало. Я почему-то ощущаю себя человеком второго сорта, когда вижу все это.

— Теперь понятно.

— Слушай, подруга, а не засиделись ли мы с тобой? Времени-то сколько сейчас?

— Да, время уже бай-баиньки скоро.

— Знаешь, я хотел напоследок тебе сказать такую вещь. Когда я попал в ваше время, я все время думал: а почему и зачем все это произошло? После того как ваше руководство затеяло перемены, я понял, что я здесь оказался совсем не зря. А теперь, когда я встретил такого интересного человека, как ты, то мне стало гораздо легче. Когда ты рядом, мне как-то спокойней, такое ощущение, что рядом находится близкий мне человек. Я, собственно, к чему это все говорю. Я хочу сказать тебе еще раз большое спасибо за то, что ты меня спасла с острова, за то, что на работу меня здесь устроила.

— Толя, сколько нежных слов. Я прямо вся в смущении. Не стоит благодарности. Но скажу тебе, что и мне очень приятно с тобой говорить на все эти темы.

После этого она легонько прижалась ко мне и поцеловала в щеку. Внутри меня мгновенно вырос красный цветок. Он расползался по всему телу, оборачивая вены и органы нежными листьями. В сердце вдруг неожиданно стало тепло и образовался пульсирующий оргазмический шарик.

Те доли секунды, в которые Таня была совсем рядом со мной, показались мне сладостными минутами. Все мое тело двинулось за ней в тот момент, когда она начала отодвигаться от меня.

Легким движением руки она остановила меня.

— Эй, Толя, ты чего?

— Извини, просто я только что понял, что ты мне очень нравишься.

Таня рассмеялась.

— Да ладно, будет тебе, мы с тобой, Толя, люди из разного времени, чтобы организовывать пару, ты же понимаешь?

— Ну да, понимаю.

— Ну что, тогда просто спокойной ночи?

— Да, спокойных снов тебе, Таня.

Она улыбнулась, еще разок посмотрела на меня и пошла по направлению к дому. Вот дела, не хватало мне еще влюбиться в 1977 году. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Ведь, по всей вероятности, я здесь застрял надолго.

Э-хе-хе… Вот дела. Ну ладно, утро вечера мудренее, пойду, что ли, спать ложиться.

Глава 16

Я встал со скамейки. На пороге меня встретил Улугбек.

— Привет, Анатолий, мне с тобой поговорить нужно.

— Ну давай. У меня есть предложение, давай уложимся и поговорим, а то я устал как черт, отдохнуть хочется.

— Не, давай здесь, не хочу чтобы нас кто-нибудь подслушивал.

— Ну хорошо, давай, коли так нужно, о чем говорить будем?

— Тема конфиденциальная и очень тонкая, но в начале я хотел у тебя спросить. Я тут совершенно случайно подслушал часть вашего разговора с Татьяной. Парень, а ты откуда вообще? Ты такие вещи рассказываешь, что в голове не укладывается.

Неоформленные, но очень тревожные мысли пробежали у меня в голове.

— Хм… Ну для начала, подслушивать нехорошо, а вообще, это мы с ней просто фантазировали о том, какое будущее нас ждет в дальнейшем.

— Какие-то убедительные у тебя фантазии, ты, часом, не из дурдома сбежал? Ты, конечно, извини, что я тебе все это говорю, просто мы с спим в одном помещении и хотелось бы знать о соседе как можно больше. А то вдруг ты нас ночью зарежешь еще ненароком.

— Улугбек, не бойся, все нормально. Все твои переживания надуманы.

— Ну ладно… Да, я еще хотел тебе сказать, ты про нас с Бакшишем не думай ничего плохого, а то утром нам показалось, что ты нас за любовников принял.

— Ну ошибиться каждый может, ты же понимаешь.

— А то ведь в нашей стране такие увлечения даром не проходят. А за решеткой никому оказаться совершенно не хочется.

Мы прошли в комнату, Бакшиш уже спал без задних ног.

За прошедший день я настолько сильно устал, что заснул практически мгновенно.

Мне снился Юрий Тихонович, который выступал на собрании. Он рассказывал о новых методах сбора винограда в нашей стране.

Внезапно я проснулся. У меня было такое чувство, что на меня кто-то смотрит.

Я открыл глаза и привстал с постели. В комнате было тихо. Улугбек и Бакшиш мирно спали на своих кроватях.

Почудилось, наверное, решил я и лег обратно. Сон исчез. Часы на стене показывали половину четвертого утра. Я всеми силами старался заснуть. Получалось откровенно плохо. В голову лезли какие-то странные мысли, связанные с Татьяной.

Внезапно мои соседи пришли в движение. Улугбек встал, подошел к Бакшишу, потряс его за плечо. Тот без звука встал, и они вышли в коридор, а затем зашли в соседнюю комнату. Был слышно, как там они о чем-то шептались, но слов было не разобрать, так как говорили они на своем родном языке.

Еще через какое-то время из комнаты послышались звуки, которые явно говорили о том, что моя догадка оказалась верной. Парочка оказалась самыми настоящими любовниками.

Спать совсем расхотелось, 10 минут охов-вздохов острыми и цепкими бурами ломали мой головной мозг. Нет, вы не подумайте, что я как-то плохо отношусь к голубым, совершенно спокойно. Просто, скажите на милость, зачем заниматься этим в таком громком помещении?

Наконец эти звуки настолько меня достали, что я решил напомнить о себе и громко кашлянул. Звуки из соседней комнаты резко прекратились…

Воцарилась тишина.

Через минуту в комнату вошли Улугбек и Бакшиш. Я привстал. Вид у них был как у первоклассников, которых застукали за курением.

Улугбек подошел ко мне поближе и произнес:

— Анатолий, мы тебе спать помешали? Извини нас, мы больше так не будем делать.

— Конечно, помешали, только я засыпать начал, а тут вы своими охами и ахами…

— Ну да, это мы как-то не рассчитали…

— Да ладно, ребята, не переживайте, я же уже говорил, что к гомосекам нормально отношусь. Главное, ко мне со своими предложениями не лезьте.

— Да что ты, ни в коем случае! Толь, ты же нас не выдашь?

— Да с какой, собственно говоря, стати, кому вы нужны?

— Э-э-э, не говори так, ты же понимаешь, что в нашей стране статью за мужеложство никто не отменял.

— А, ну да, я же забыл, где я…

— Память отшибло?

— Так, ребята, баста, давайте спать ложиться, на работу скоро вставать.

— Верно горишь, Толя, в общем, ты молчок?

— Стопроцентный.

— Ну хорошо.

Утро было тяжелым, давали о себе знать ночные приключения. Улугбек и Бакшиш были хмурыми и смотрели на меня косо. Порой они начинали что-то обсуждать на своем языке, и у меня складывалось ощущение, что они задумывают что-то нехорошее.

Тем не менее я не подавал виду, пытаясь, представить себя на их месте. Было как-то действительно неловко. День пролетел быстро, работа спорилась. Я знал, что сегодня вечером ко мне придет Таня. Мы будем уютно сидеть на лавочке, я буду рассказывать о будущем, а она внимательно слушать…

Так оно и случилось. Еще издалека я заметил, как у Тани горят глаза.

— Скажу честно, я весь день ждала, когда наступит вечер.

— И я тоже. Можно сказать, что соскучился.

— Пойдем тогда на нашу скамеечку вчерашнюю?

— Конечно.

Через пять минут мы, как двое влюбленных, сидели на лавочке, смотрели на заходящее солнце и разговаривали.

— Слушай, — начала она, — у меня периодически складывается такое ощущение, что у вас несправедливое общество построено. Я одного понять не могу — как партия, которая так заботится о жизни наших людей, как она смогла позволить себе довести страну и народ до такого состояния?

— Хорошую тему ты подняла. Я расскажу тебе, но дай мне слово, что все, что я расскажу сегодня, останется между нами. В противном случае, если ты будешь говорить об этом кому-нибудь, у тебя могут быть крупные неприятности.

— Да ладно, не томи, говори уже.

— Понимаешь, все дело в том, что в 2008 году никакой КПСС уже давным-давно нет.

— Это как, а куда же она пропала?

— На самом деле твоя партия не такая идеальная, как тебе кажется.

— В смысле? Разве такое может быть?

— Все дело заключается в искусстве промывания мозгов. Все вы тут свято верите в то, что вам говорят газеты, радио и телевидение. Хотя в большом количестве случаев это далеко не так.

— Не очень тебя понимаю, поясни, пожалуйста.

— Ну вот смотри, самый простой пример. Скажи, какое общество самое гуманное в мире?

— Ну как какое? Наше, социалистическое.

— А если я скажу, что нет?

— Это еще почему?

— А потому, что в СССР сажают в тюрьму и психушки инакомыслящих людей, потому что страна построена на костях репрессий 1937 года. Потому что в СМИ действует цензура, многие выдающиеся произведения не печатаются. Примеров много. И поверь мне, к сожалению, я не о всех знаю.

— Хм, то есть ты хочешь сказать, что наше социалистическое государство — не самое лучшее?

— Да, в капиталистическом строе есть масса положительных черт. Пресловутое отсутствие дефицитных товаров, например. Казалось бы, простая вещь, но насколько приятнее жить, ты даже не представляешь.

— Н-да, интересно, ладно, а теперь рассказывай, куда вы КПСС подевали?

— Да, собственно говоря, случилось все в 1991 году. В это время, после пяти лет тяжелых реформ, произошло восстание, участники которого всеми силами хотели удержать власть. В итоге СССР распался, а правительства, которые сформировались, законодательно закрепили право людей на свободное волеизъявление. В нашей стране появилось огромное количество партий. Общее количество их в определенный период достигало нескольких сотен.

КПСС исчезла, а на ее месте появилось несколько партий, которые придерживались коммунистического мировоззрения. Впрочем, все они были не такими крупными, как КПСС, хотя и пользовались определенной популярностью.

— Понятно теперь.

— Что понятно?

— Чем больше я тебя слушаю, тем яснее мне вырисовывается картина разрушения великой страны. Конечно, битком забитые магазины это очень хорошо. Но вы столько потеряли по сравнению с нами. Это что-то…

— Таня, понимаешь, не знаю. Может быть, и так, хотя, чего греха таить, мне у вас здесь откровенно скучно.

— То есть тебе со мной скучно?

— Нет, с тобой мне легко!

— Но ты ведь только что сказал, что у нас здесь скучно?

Что было далее, я не могу точно описать. Случилось что-то непонятное. На долю секунды я потерял контроль над собой, словно выпил бутылку шампанского, и спустя секунду мы слились с Таней в долгом и нежном поцелуе.

Казалось, что он никогда не закончится.

Наконец мы разомкнули уста.

— Да… — только и смог промолвить я.

— По-моему, мы слишком далеко зашли. Тебе не кажется?

— Если честно, нет.

— Я не знаю, что сказать. Я просто не понимаю, готова я к таким отношениям или нет. Мне нужно в самой себе разобраться. Прости, Толя!

После этих слов, она вскочила со скамейки и убежала к дому дяди.

От блин! Случившееся как-то плохо укладывалось у меня в голове. У меня и в мыслях не было целовать Таню, хотя, прошу прощения, где-то в глубине подсознания такая идея витала, как нечто несбыточное. А оно вона, взяло и выплеснулось на поверхность. Интересное кино. Так, наверное, самое лучшее, что я могу сейчас придумать, это пойти в сарай и лечь спать, тем паче, что время уже позднее.

В комнате уже было совсем темно, когда я в нее вошел. Улугбек и Бакшиш мирно дрыхли. Я разделся и завернулся в одеяло. Из головы не выходила Татьяна. Как эмоционально она прореагировала на случившееся. А вдруг и я ей не так безразличен? Вдруг наше чувство обоюдное? Собственно говоря, а почему бы и нет? Ведь, по всей вероятности, ей так нравилось со мной разговаривать, встречаться. Хотя, с другой стороны, наверное, любая девушка с интересом бы выслушивала такие необычные рассказы.

Часы показывали половину первого. Стрелка медленно и неукоснительно шла вперед.

В этот момент я все-таки начал засыпать. На долю секунды мне показалось, что образ Тани, не выходящий у меня из головы, начал мне сниться.

Какой хороший и замечательный сон, пускай он снится и дальше.

В этот момент дверь еле слышно открылась. Через секунду вспыхнул яркий свет, который был устремлен мне в лицо.

Я автоматически поднял руки, чтобы загородить себя от ярких лучей. В ту же секунду кто-то схватил меня, перевернул на живот и скрутил руки за спиной. Я открыл глаза.

— Анатолий Петров, — спросил чей то голос?

Глава 17

Я повернул лицо и увидел мужчину, который был одет в белый халат. Юрий Тихонович, — подумал я, но, присмотревшись, понял что ошибся.

— Кто вы?

— Я повторяю вопрос, вы — Анатолий Петров?

— Ну да, это я, а что случилось?

— Вы не волнуйтесь, — смягчился голос, — к нам тут сигналы поступили, что у вас плохо со здоровьем, вот мы и приехали. Считайте, что мы скорая помощь.

Внутри у меня все похолодело. Мысли начали путаться.

— В смысле? Со здоровьем у меня все в порядке, может быть, вы отпустите меня?

Незнакомый врач продолжал издеваться:

— Конечно, у вас все в порядке. Сразу видно, что вы вполне физически здоровы, но вот ваше психическое состояние оставляет желать лучшего, шутка ли, ну какому советскому человеку, в здравом уме, придет мысль, что Коммунистическая партия Советского Союза исчезнет в 1991 году? Наша партия непоколебима. В том числе и во времени.

Неужели Татьяна? Страшной догадкой пронеслось у меня в голове. Не может быть!

Я привстал. Улугбек и Бакшиш с довольным видом смотрели на меня.

И тут я все понял.

— Не верьте им! Они наговорили на меня. Они просто испугались, что я их тайну выдам.

Врач усмехнулся.

— Да ладно, полноте! Я же говорю — не надо так волноваться, все будет очень хорошо. И никто не выдаст чужих тайн!

Давайте проедем в больницу и проведем обследование.

Я встал с постели и пошел к выходу. Напоследок я обернулся к узбекам.

— Ну и скоты же вы! Вы даже не понимаете, с кем связались.

Санитары грубо подтолкнули меня к выходу и посадили в медицинскую машину.

За окном шел дождь. Самые отвратительные мысли пробегали у меня в голове.

Ну вот, то, что должно было произойти сразу, случилось спустя полтора месяца — меня везут в психушку. От судьбы, как говорится, не уйдешь. Где-то через полчаса мы въехали на территорию больницы.

— Ну что, пошли на прием к врачу, — сказал сопровождающий меня санитар.

Я молча вылез из кареты «скорой помощи» и пошел по длинному темному коридору в приемный кабинет. Там уже находился врач. Перед ним на столе лежали какие-то бумажки.

— Так, Анатолий, здравствуйте. Ну давайте знакомиться, я буду вашим лечащим врачом, меня зовут Арсен. Присаживайтесь, пожалуйста.

Я прошел в середину комнаты и присел на табуретку.

— Да я, собственно говоря, и не болен.

— А мы это дело обязательно проверим, а то ведь вы только представьте, какую шумиху может поднять так называемая демократическая пресса на Западе, если в советской психиатрической больнице окажется здоровый человек. Так что какое-то время вам придется побыть у нас, сдать анализы… И если все хорошо, то мы, конечно, вас держать не будем и быстренько отпустим. Но вначале давайте по фактам. У нас есть заявление двух очевидцев, которые уверяют, что вы совершенно уверены в том, что рано или поздно КПСС перестанет существовать, что у капиталистического строя большое количество преимуществ, что Советский Союз скоро вообще исчезнет. С точки зрения здравого смысла и логики обыкновенного советского человека, это самый настоящий бред. Кстати, есть и такой медицинский термин. Поэтому как вы можете прокомментировать эту информацию?

Я поднял глаза и сквозь щель в окне увидел черное осеннее небо. Интересно, как там Таня? Что она делает? Вспоминает ли? И будет ли она меня помнить?

— Ау, больной, вы меня слышите?!

Образ Татьяны развеялся.

— Да, конечно, я вас слышу.

— Ну отвечайте тогда на вопрос.

— Да.

— Что «да»?

— Я человек из будущего и попал в ваше время случайно. Вы довольны?

— Хм… Очень интересно, ничего не скажешь. Вы уверены в том, что вы из будущего?

— Абсолютно!

— Ну что же, тогда все понятно и логично.

Врач позвонил по телефону.

— Алло? Ефим? У нас здесь человек из будущего, да, очередной. Собственно, присылай своих архаровцев, пускай они вместе находятся.

— А что, у вас уже есть люди из будущего? — удивленно спросил я.

— Ну да, есть уже. Вы пока вместе будете жить, в одной палате. Тебя сейчас отведут в приемный покой, выдадут новую одежду и в палату отведут. А позже, после обеда, тобой специалисты займутся. Осмотрят более подробно, лечение назначат.

На этом мы распрощались, и я под пристальным взглядом санитаров со связанными руками пошел навстречу знакомству с человеком из будущего. Было любопытно у знать, кто это: такой же бедолага, как и я, или действительно сумасшедший?

Коридоры больницы бесконечно медленно проползали сквозь наш путь. Периодически мне казалось, что больницу специально сделали такой запутанной. Как говорится, без пол-литра в этих хитросплетениях коридоров было не разобраться.

— Ну и коридорчики тут у вас, почище лабиринта, — попытался я завязать разговор с санитаром.

— Разговорчики!

— Понял, понял, — торопливо ответил я.

Минут через 10 мы вошли в коридор, в тупике которого находилась зеленая металлическая дверь.

— Лицом к стене! — приказал конвоир.

Я терпеливо повиновался. Нетерпение во мне нарастало, казалось, внутри чешет огромной лапой какое-то неведомое животное. Наконец дверь открылась.

Я вошел. В помещении было темно. Я различил несколько пустых кроватей. В углу, на одной из них, сидел заросший мужчина. Он смотрел на меня немигающим колючим взглядом.

— Здрасьте, — еле слышно прошептал я.

Мужчина продолжал смотреть. Я прошел внутрь палаты и присел на кровать. Молчание затягивалось.

— Меня Толя зовут, — попытался я снова продолжить разговор. Я пододвинулся поближе. — Ну не хотите говорить — и не надо. Хотя для проформы скажу, я, как и вы, из будущего. И я не сумасшедший.

В этот момент мне показалось, что своего молчаливого собеседника я где-то уже видел.

Мужчина приподнялся, сделал мне шаг навстречу, протянул руку и хриплым голосом произнес:

— Михаил Кочегаров…

Глава 18

Сказать, что я обалдел, это значит ничего не сказать! И как я только сразу не сообразил, что это он! Незабываемый взгляд, непослушная челка. Хотя, конечно, заросший и состарившийся.

— Ни фига себе! Во дела! Да я же ваш поклонник с большой буквы. Вот уж не думал, что встречу вас! Но ведь вы, насколько я помню, погибли в конце 80-х.

Михаил стоял ошарашенный. Было видно, что он удивлен не меньше моего.

— Ну дела, а я было подумал, что ты обыкновенный сумасшедший. Мне тут периодически подсаживают гостей из будущего, очевидцев прилета инопланетян, ну и так далее.

— Да это просто здорово, что мы встретились, хоть один нормальный человек в этом времени нашелся! И где? В психушке!

— Ну для СССР это вполне нормальное явление.

— А как, как вы тут оказались?

— Слушай, Толя, давай на «ты» лучше? Хорошо? Мне так привычнее.

— Да не вопрос, давай на «ты». Как ты тут оказался?

— Фантастическая история. Я тут уже 10 лет… Периодически мне кажется, что я действительно превращаюсь в сумасшедшего.

Он прошелся по комнате, прилег на кровать и начал свой рассказ:

— Собственно, начиналось все достаточно безобидно. Я уехал на рыбалку. И все шло своим чередом. Я ловил рыбу, песни писал. Собрался за хлебом в ближайшую деревню съездить. Сел в машину, поехал. Вспомнил, что мне надо позвонить. Пошел к будке, снимаю трубку, набираю номер — и тут бац, происходит что то непонятное. Только что я был в 1989 году, в современном хуторе, а тут оказываюсь хрен знает где.

— В смысле, тебя перебросило в какую то другую географическую точку?

— Да нет, хотя вначале мне тоже так показалось, а потом я уже понял, что точнее было сказать не где, а когда.

Я, конечно, опешил, поначалу казалось, что я просто сошел с ума. Люди, техника, одежда. Все другое. Я попытался попасть обратно домой, да по дороге вляпался в одну некрасивую историю — поспорил с ментом на исторические темы. Ну и началось, сначала один дурдом, потом второй. Хорошо, что хоть на юг перевели, здесь зимой не так холодно, как в Риге.

— Ну и как здесь место?

— Привыкнуть, по крайней мере, точно можно. Кормежка нормальная. Даже музыку дают сочинять, а на Новый год вообще гитару обещали подарить. Очень мне ее здесь не хватает. Так что вот, все, вкратце моя история выглядит так. Хотя, конечно, рассказывать больше можно. Все-таки 10 лет прошло.

— Слушай, а у тебя с собой, когда ты в 67 году оказался, не было каких-нибудь предметов из будущего?

— Да ты что, я же на рыбалке был. Был паспорт, конечно, который потом подделкой объявили, зажигалка, сигареты. В общем-то и все.

— Да с такими предметами фиг поверят.

— А тебе, что ли, поверили?

— Мне — да.

— Это как еще? Ну-ка расскажи.

— У меня, дорогой друг, история такая…

Я в очередной раз начал рассказ о своих приключениях. Я пытался вспомнить всю мелочь, которую можно было раскопать в тайниках моей памяти. Минут через 30, когда я закончил рассказывать о своей встрече с Брежневым, Миша воскликнул:

— Так вот из-за чего у них тут перестройка началась. Я все думал, из-за чего весь этот сыр-бор? Подумал, вот как хорошо, может, года через два-три они тут разберутся и выпустят меня? А оказывается, это тебе спасибо надо сказать.

А я тем временем продолжал рассказывать свою историю.

— Понятно, — сказал Миша. — Скорее всего, тебя действительно хотели устранить. А историю про то, что тебя домой обратно отправят, это байка. Утка. Хотя как-то под конец запуталось все. Вот одного не могу понять. Если они хотели тебя убрать, то зачем на юг повезли? Как-то это совершенно нелогично.

— Я тоже этого не понимаю. Но, видимо, были у гэбистов какие то соображения на этот счет.

— Наверное, так и есть. Мы с тобой сильно отличаемся от тех людей, которые живут здесь. Это место идеально подходит для таких, как мы. А еще вдобавок мы встретились. Кстати, а у тебя не возникает мысли, что все эти скачки во времени происходят как-то часто?

— Хм, откровенно говоря, я не думал об этом. А ты вот сказал, и я подумал.

В двери что то заскрежетало.

— Это обед привезли, — сказал Миша, — а потом на процедуры поведут.

— А что там будет?

— А тебя с каким диагнозом привезли?

— А фиг его знает. Меня голубые узбеки сюда сдали. Подслушали, как я про будущее девушке своей рассказываю, вот и решили, что я с катушек слетел. А потом, по всей вероятности, они, видимо, боялись, что я их секрет выдам.

— О как интересно, ты и девчонкой успел обзавестись? Это как у тебя получилось?

— Да, собственно, я же не рассказал тебе свою историю.

Совершенно не замечая санитаров, которые начали ставить еду на стол, я продолжил рассказывать свои приключения: про американцев, которые пытались меня выкрасть в Турцию, и о том, как я очутился на необитаемом островке, и как я благополучно оттуда спасся благодаря Тане.

Выслушав историю про узбеков, Михаил долго смеялся.

— Да, в СССР с этим строго, даже статья есть в УК. Вот, видимо, и испугались. Ну да ладно. Есть отличная поговорка — все что ни делается, все к лучшему.

— Это точно.

Только мы успели поесть, как к нам в палату зашел санитар, который повел меня на прием к врачу. Как я и ожидал, это был все тот же Арсен, который осматривал меня в первый раз.

— Ну как тебе твой сосед? — спросил он.

— Отлично, просто очень хорошо, что вы меня к нему определили. Это же кумир моей юности. А все думали, что он погиб.

— Так, ясно, — сказал Арсен и что-то начал записывать на листе бумаги. — Скажите, Анатолий, а как давно вы начали понимать, что вы к нам из будущего?

— Ну, собственно, когда появился в вашем времени, то есть уже около двух месяцев.

— Ага, то есть, по вашему мнению, все это недавно началось?

— Ну два месяца, это же действительно не так много. Ведь верно?

— Хорошо, скажите, а кому вы рассказывали, что вы из будущего?

— Видите ли, уважаемый Арсен, практически сразу, как только я очутился в вашем времени, я попал в закрытый НИИ под Загорском, в котором занимались изучением моего феномена. Моим личным куратором был Юрий Тихонович Патриков, только я им перестал быть интересен.

— То есть ученые все изучили и отправили вас гулять по берегу Черного моря?

— Ну типа того, мне пообещали, что смогут организовать скачок в мое время…

Арсен понимающе закивал головой.

Было совершенно ясно, что он не верит, а мой рассказ воспринимает как бред психического больного.

— А еще я с Брежневым встречался и другими членами Политбюро.

— От как интересно, и о чем же вы говорили?

— Да, собственно, я ему рассказал о том, что будет со страной дальше. Кстати, все эти перемены, они как раз, и начали происходить из-за того, что Союз в 1991 году просто развалится.

— Как я вас понимаю, да, согласен, все эти нововведения, конечно, здорово отражаются на психике нашего населения.

— Да думайте как хотите, мне все равно…

— Да я-то очень хорошо о вас думаю и, кстати, уже понял, как организовать ваше лечение.

— То есть, вы и заболевание знаете, какое у меня?

— Конечно!

— Ну и какое же?

— У вас ОРЗ, это же совершено ясно.

— Здрасьте-покрасьте, вы издеваетесь?

— Нет, наоборот, говорю совершенно серьезно. Сейчас же осень, больных простудой очень много. Вот и вас немного подкосило.

— Ну ясно, хорошо, пускай у меня грипп. Отведите меня обратно.

— Конечно, конечно.

Арсен взял телефонную трубку и куда-то позвонил. Через мгновение вошел санитар.

— Режим-2, лечение стандартное по схеме Б, ведите его обратно.

Мы вышли и молча шли по коридору.

— Слушайте, больной, я немного подслушивал, так скажем, ваш разговор. Скажите, а откуда вы про НИИ этот знаете, это же государственная тайна…

— Хм, — обернулся я, — вроде бы разговорчики у нас запрещены?

— Запрещены-то запрещены, но, как говорится, если очень хочется, то вполне можно.

— Ну хорошо, но если вы подслушивали, то наверняка услышали, что мой феномен там изучали.

— Понятно.

— А что, собственно говоря, случилось?

— Да ничего, собственно. Отставить разговорчики!

— Вас, блин, хрен поймешь в 1977 году, то можно с разговорами, то нельзя.

Дальнейший наш путь протекал в полной тишине. Интересно, почему этот служака заинтересовался, да и зачем он подслушивал? А вдруг он стучит в КГБ? В принципе, это вполне может быть, учитывая специфику заведения. Если эта догадка верная, то скорее всего сегодня вечером, он напишет донос. Соответственно, этот документ попадет в КГБ, и там узнают, где я нахожусь. Меня схватят и уничтожат.

Глава 19

— Ну как там? — спросил Миша, когда я вошел в палату.

— Общий итог такой: врач мне, естественно, не поверил, режим-2, лечение по схеме Б. Что это такое, мне не сказали.

— Зато я тебе скажу! Такая же байда и у меня, называется шизофрения. Поздравляю, коллега! Я скажу, какие таблетки пить, а какие нет. И что симулировать при этом.

— А что, это обязательно нужно?

— Конечно, а то другими пичкать будут, еще более тяжелыми, с совсем другими последствиями, с ними притворяться сложнее.

— Да, как все-таки здорово, что я тебя тут встретил. Сам бы я точно не догадался.

— Цени! Но отмечу, что и мне гораздо веселее стало.

— Да, кстати, хочешь я тебе расскажу, какие события у нас происходили после того, как ты исчез из нашего времени?

— Спрашиваешь! Конечно хочу.

Я рассказал ему что знал, так как в конце 80-х очень сильно увлекался творчеством его группы.

— Вот уж не думал, что мое исчезновение прикроют автомобильной аварией.

— Ну как сказать, не особо она простая была. По крайней мере, в прессе так писали.

— Да ладно, будет тебе. Я в свое время с прессой пообщался. Больших вралей, чем журналисты, придумать сложно. Вся российская пресса — это одна большая корпорация мифов. На будущее рекомендую тебе не верить ни одному слову, которые публикуются в газетах.

— А кому тогда верить?

— Верь своим ощущениям. Делай только то, что чувствуешь правильным и нужным.

— Ну это ты в общем говоришь, а откуда тогда информацию получать?

— А она тебе сильно нужна? Вот скажи, что изменится лично в твоей жизни, если ты прочитаешь или услышишь какую-то новость?

— Ну смотря про что она.

— Да абсолютно любая. Вот рассуди сам здраво.

— Ну хорошо, а если это какая-нибудь важная новость, про какие-нибудь события в стране, например ввод новых денег?

— Ну и что, ну узнал ты про это, тебе что, получится как-то избежать этого? Рано или поздно они все равно у тебя кошельке появятся. Гораздо более важно, какой у тебя внутри настрой.

— Хм, как-то про это не задумывался никогда. Но гипотеза интересная. Хотя вот пример. Допустим, что я прочитал о том, что наша сборная выиграла чемпионат мира по футболу. После прочтения такой новости всяко настроение улучшится. Вследствие этого, например, работать захочется лучше.

— Что-то я сомневаюсь, что после таких новостей захочется работать, скорее наоборот. Как и в том, что такая новость вообще может быть опубликована.

— Это еще почему она не может быть опубликована?

— Ну скажи, ты веришь, что сборная нашей страны станет чемпионом мира по футболу?

— С трудом.

— А я думаю, что эта научно-фантастическая тема.

— Но ведь нельзя жить в обществе и быть полностью свободным от него?

— Хорошая фраза. Лично я стараюсь быть выше общества, контактируя с ним лишь тогда, когда от этого не отвертишься.

— Не понял, поясни.

— Да, собственно говоря, все просто. Вот обрати внимание на людей, с которыми ты каждый день соприкасаешься на улице, ездишь в общественном транспорте. Самое интересное — это наблюдать за попутчиками с утра. Когда ты сам еще до конца не проснулся. Крайне любопытно смотреть на точно таких же заспанных людей.

— Не понял — что в них интересного?

— Если присмотреться, то можно увидеть то, что они так тщательно пытаются скрыть под своей ежедневной маской. Свои настоящие, искренние желания. Я помню, что давно даже специально ездил по утреннему Питеру, вглядывался в лица людей. Очень, я хочу тебе сказать, интересная картинка.

— Да, но мне кажется, что мы немного отвлеклись от основной темы разговора.

— Извини. Но в принципе, темы вполне можно объединить. Я воспринимаю общество как раз через всех этих сонных людей. Через всю эту неразумную массу, которая ездит туда-сюда по два раза каждый день. И если честно, не хочу иметь с ней совсем ничего общего.

— Ха, ну это правильно, а кто же хочет-то? Метро это всегда несколько противно.

В нашей двери загрохотали ключами.

— Это ужин привезли. Это значит, что через полтора часа будет отбой.

— А когда лекарствами кормить начнут?

— Это завтра все, с утра. Сейчас мы поедим, и нас на прогулку выпустят. Походим по местному садику. Ничего место, но все равно отстой.

И правда, сразу после ужина нас проводили в больничный сад. Я с любопытством оглядывал людей, которые так же лечились в больнице. Честно говоря, я впервые видел психически больных. И поначалу даже несколько побаивался их.

— Да ладно, не дрейфь, — сказал Михаил, когда я в очередной раз отбежал от мужчины, который направлялся ко мне.

— А вдруг укусит? — попытался отшутиться я.

— Да нет, тут все мирные. Буйных они не здесь выпускают.

— А где?

— Насколько я понял, такие граждане не в садике гуляют, а в каких-то внутренних огороженных двориках.

Мы присели на скамейку и закурили папиросы.

— Да, давненько я не курил, даже отучился.

— Курево у них тут грамотное, мне нравится, по крайней мере, если с нашими сравнивать, то лучше раз в сто.

— Ну не знаю, на мой взгляд, табак — он и в Африке табак.

Воспользовавшись паузой, я начал осматривать сад психиатрической больницы. Он был не особо большой, было видно, что его окружает достаточно высокий забор белого цвета.

— Миша, а сколько ты уже в этой больнице?

— В этой то? Шесть лет уже.

— А побеги отсюда были?

— А то! Конечно.

Миша хитро посмотрел на меня.

— А что, у тебя мысли есть на эту тему?

— Да как тебе сказать, а вдруг тут совсем не понравится? Может, есть смысл тогда деру отсюда дать, ну вместе нам.

— А что мы на свободе делать будем с нашими мозгами и без документов?

— Да мало ли что… Знаешь, когда я только попал сюда, решил, что сумасшедший дом — это лучшее место для меня. И есть только один момент, который меня здорово огорчает.

— Какой?

— Таня.

— А-а-а-а-а… Ну понятно, а что, у вас так все серьезно было?

— Да как тебе сказать, я бы не сказал, что особо серьезно. Нас разлучили в тот момент, когда наши чувства только начали созревать.

— То есть вы не трахались ни разу?

— Ну да, беседовали в основном.

— А… милый друг. В таком случае я хочу тебе сказать, что все это тебе только кажется. Это ты сам себе напридумывал все. Как говорили наши предки, все это так называемый любовный бред.

— Миша, ну почему ты так думаешь? Ты же не видел ее глаз, не чувствовал поцелуя…

— Опыт мне подсказывает, что я прав. Девушка-то молодая была?

— Ну да, 21 год ей был.

— Самый сок.

— Да.

— А тебе сколько? Уж сорок, наверное?

— Я так плохо выгляжу? Вообще, мне 36 лет.

— Ну для нашей ситуации немного постареть это нормально. — А что касаемо девчонки… Я думаю, что самое правильное — это забыть ее и не вспоминать.

— Не могу, просто не могу. Она у меня из головы не выходит. Я все время вспоминаю ее глаза, фигуру, прокручиваю в памяти каждое прикосновение.

— Да, налицо все признаки влюбленности. Но ничего, не расстраивайся. Ты теперь в психушке, а она там, в 1977 году.

— Есть такая хорошая поговорка — время лечит. Может, действительно пройдет. Я понимаешь, уже давно заметил, что отношения между мужчиной и женщиной имеют ярко выраженные циклы. Вначале возникают пылкие чувства, страсть. А потом вся эта катавасия как-то сбавляет обороты и закатывается. У тебя было такое?

— А то, мы же слеплены из одного теста. В любом случае ты особо не переживай и обязательно, если совсем накатит, со мной общайся на эту тему.

— Да, Миша, спасибо тебе большое! Если что, буду обращаться к тебе.

Глава 20

Я лежал в полной темноте и думал, что делать дальше.

Вопрос висел в воздухе. Единственным разумным ответом было — ничего. Нужно было расслабиться и получать удовольствие. В конечном итоге я сейчас псих, который обеспечен государством самым необходимым. Да еще и собеседник мне какой любопытный попался.

Сон накатывал волнами. В конечном итоге образ Татьяны, Михаила, моего маленького сынишки, который остался где-то там, в будущем, перемешались в радугу, и я крепко-накрепко заснул.

Волны океана подхватили меня своими мягкими руками и понесли куда-то вдаль.

Внезапно из его глубины всплыли куски льда. Они начали толкать и царапать меня. Через долю секунды я проснулся.

— Анатолий, вставайте, к вам тут приехали, — тряс меня за плечо уже знакомый санитар.

— Что случилось? — спросонья не понял я.

— Да ничего не случилось, я же говорю — делегация к вам приехала, поговорить с вами хотят.

— Ничего себе, а до утра эта делегация подождать не может? Ночь же на дворе, и спать очень хочется.

— Давайте, давайте. Приказы не обсуждают. Их выполняют.

Я нехотя встал и начал медленно одеваться.

Вся эта возня разбудила Михаила.

— Ты куда это собрался, ночь же?

— Да вот сам не знаю. Ведут куда-то. Санитар говорит, что делегация за мной приехала.

— О как! Боюсь, что не к добру это.

— Почему?

— Чувствую.

Санитар, который терпеливо слушал наш разговор, скривил рот.

— Да ладно, не брешите попусту.

— Ладно, будем надеяться, что увидимся еще, — добавил я.

Мы вышли из нашей палаты и пошли по ночной больнице. Из палат доносились какие-то странные звуки, шорохи, крики и бормотание.

— И такая какофония у вас здесь каждую ночь? — спросил я у провожатого.

— Да это тихо еще, бывает, что так визжат психи, что самому кажется, что с ума сходишь.

— А что за делегация?

— Понятия не имею, Арсен всю больницу на уши поставил. Тебя велели срочно привести.

Наконец мы подошли к кабинету, из-за двери которого пробивался яркий свет.

Я толкнул дверь и вошел внутрь.

В первую секунду ничего не увидел — так ярко светила лампа. Глаза проглотили световую бомбу и начали восстанавливаться.

Вначале я увидел стол, за которым сидел Арсен, а рядом с ним мой старый добрый знакомый, про которого я уже думал, что никогда не увижу.

— Юрий Тихонович, это вы?!

— Толя! Ну слава богу. А я до последнего момента думал: ты это или не ты. Хотя наш агент довольно четко тебя описал.

— Вот уж не ожидал вас увидеть. Я-то было подумал, что я вам уже более не нужен. Вот и не ищете меня.

— Еще как ищем! Видишь, за 10 дней практически нашли. В общем, давай так поступим. Нас с тобой срочно ждут в НИИ, все рассказы после, сейчас не надо.

— Хорошо, Юрий Тихонович, но у меня есть одна просьба.

— Какая?

— В этом заведении есть еще один человек из будущего. Давайте его тоже с собой возьмем.

— Ну ничего себе, — рассмеялся Юрий Тихонович, — сколько вас тут, засланцев, у нас!

— Пока только двое.

— А ты ручаешься за него?

— Совершенно стопроцентно. Я его знаю еще по той жизни.

— Ничего себе. Понятно, ладно, товарищ Арсен, второго я тоже забираю.

— Конечно, конечно, — наконец открыл рот молчавший как рыба врач.

Было видно, что совсем недавно у него состоялся тяжелый разговор, и в результате ему здорово надавали по шапке.

— Ну и замечательно. Готовьте их к выписке. И помните о том, что я вам сказал.

— Юрий Тихонович, вы не сомневайтесь. Я все сделаю в лучшем виде.

— Хорошо.

Откровенно говоря, я обрадовался, увидев Юрия Тихоновича — было в этом человеке что-то подкупающее, со стороны он казался добрым, честным и открытым. Одним словом, как говорится — свой человек в доску.

Эти впечатления отодвинули на второй план размышления о том, что меня хотели убить.

Впрочем, сейчас уже было поздно думать на все эти темы. Я в очередной раз убедился в том, что многое в моей судьбе от меня не зависит.

— Юрий Тихонович, мне многое вам надо рассказать.

— И мне тебе. Только попрошу — не стоит думать, что КГБ хотело тебя устранить. Точнее, если быть честным, такое мнение поддерживали ряд товарищей. Но, с выяснением новых подробностей, эти мнения были подвергнуты жесткой критике и больше не рассматривались.

— Вот это да! А я столько переживал из-за этого. Думал, что все, хана мне.

— Извини, что заставили, точнее, дали повод так думать. Я все-таки считаю, что основную роль в появлении этой мысли у тебя сыграл господин Миногер из американской разведки.

— А вы схватили его? Он же на подводной лодке в Турцию уплыл.

— Уплыть-то уплыл, но не далеко. Давай мы побыстрее уедем отсюда и обсудим эти вопросы, а то мне это место совершенно не нравится.

— А я как-то спокойно к нему отношусь, можно сказать, что я даже привык к больнице, хотя нахожусь здесь всего второй день.

— Ты мне лучше вот что скажи. Ты на сто процентов уверен, что твой новый знакомый — из будущего?

— Я бы даже сказал, на двести. Это очень известный человек, кумир молодежи, известный рок-музыкант, его зовут Михаил Кочегаров. В наше время была распространена версия, что он погиб в автокатастрофе, а на самом деле, он совершил прыжок в прошлое. Аж в 1967 год. То есть он тут уже десять лет.

— Ничего себе! Я думаю, что ты сам, наверное, хочешь сообщить ему о нашем отъезде?

— Конечно!

— Арсен Николаевич, распорядитесь, чтобы Анатолий спокойно дошел до палаты и обрадовал своего соседа.

— Да, да, конечно, Юрий Тихонович.

Арсен взял телефон и позвонил санитару.

— Да, Арсен Николаевич, после того как они там пообщаются на эту тему, я попрошу ваших сотрудников проводить их к машине, наверх.

— Как скажете, все сделаем.

— Толя, тебе 10–15 минут хватит?

— Конечно, о чем разговор.

Знакомый санитар показывал дорогу. Было видно, что он пребывал в хорошем расположении духа.

— Скажите, а это вы рассказали про мое появление здесь Юрию Тихоновичу?

— Ну что вы, я слишком мелкая сошка, чтобы быть напрямую знакомым с ним. Но в общем приложил немного руку к этому процессу.

— То есть мне вам спасибо, наверное, сказать надо?

— Ну это вы сами смотрите. Можете говорить, а можете — нет. Я свой долг выполнил.

— Ага, ну все равно спасибо вам.

Через минуту я зашел в палату, Михаил спокойно спал на свой койке.

Я подошел и легонько потряс его за плечо.

— Миш, вставай, нас с тобой переводят.

— Чего нас? — не понял он спросонья.

— Я же говорю, нас с тобой везут в НИИ, в котором меня изучали. Помнишь, я тебе рассказывал?

— Бр-р-р, момент, сейчас окончательно проснусь, ты мне расскажи подробнее.

— Давай просыпайся быстрее.

— А сколько времени?

— Около пяти.

Миша сел на кровати, тряхнул кудрями и сонным, но уже более твердым голосом спросил:

— Так, что у нас происходит? Рассказывай.

За пять минут, что называется в общих чертах, я рассказал ему о том, что случилось.

— Толя, а ты веришь им? Вдруг нас перевезут для того, чтобы ликвидировать?

— Я не уверен, что это так. С другой стороны, ты знаешь, я вот пришел вчера вечером к такому выводу: а на кой хрен нам тратить нашу жизнь на вот это тупое сидение в четырех стенах? Я, откровенно говоря, поражаюсь твоей выдержке. Если нас не уничтожат, то, значит, отправят в будущее, домой… Ну а если все-таки ликвидация, то значит, это судьба такая.

— Хм, даже не знаю, что тебе сказать по этому поводу. Но все-таки, я думаю, быть живым лучше, чем мертвым.

— Согласен с тобой, но скажи мне, милый друг, а есть ли у нас сейчас какой-то выбор?

— Да, сейчас убежать мы уже точно не сможем.

— Верно, тогда давай, одевайся, и потопали.

Миша встал, набросил на себя халат, и мы в сопровождении санитара пошли на улицу.

Было раннее утро. Рядом со служебным входом стояла черная «Волга». Спереди сидел Юрий Тихонович. Он помахал нам рукой.

Как только мы уселись, Юрий Тихонович обернулся к нам.

— Ну что, — обратился он к Михаилу, — давайте знакомиться?

— Кочегаров.

— Ну это я уже знаю. Я даже знаю, что в будущем вы будете очень известным человеком, музыкантом.

— Ну да, есть такое дело.

— Я думаю, мы постараемся и вам помочь. Значит, наши планы такие. Сейчас мы пулей в аэропорт, оттуда в Москву и обратно в НИИ. Ну а пока мы едем, давайте, рассказывайте, как вы дошли до жизни такой, что в психушке оказались.

Мы с Михаилом переглянулись.

— Понимаю, рассказывать очень много. Тогда я начну рассказ, чтобы Михаил понимал, куда он попал и с кем имеет дело.

Глава 21

В 1946 году в нашей стране начали появляться военные научные институты.

Обстановка в то время была крайне сложная. СССР стоял на грани новой войны, уже ядерной, с бывшим союзниками по войне с гитлеровской Германией.

Одним из таких заведений был наш институт. Занимались мы тем, что изучали паранормальные явления. Конечно, с точки зрения обыкновенного человека, все эти вещи кажутся выдумкой. И тем не менее к середине нашего века наука накопила огромное количество разнообразных фактов, игнорировать которые было нельзя. Надеюсь, вы понимаете, какие огромные перспективы открывались бы армии, на вооружении которой стояло бы оружие, основанное на подобных технологиях.

— Извините, — начал Михаил, — а можно я вопросы буду задавать, а то иногда непонятно…

— Ну, во-первых, давай все-таки на «ты» общаться, а во-вторых, конечно можно. Если ответы на них не будут составлять государственную тайну, то вполне.

— Я читал в нашей желтой прессе, что у американцев тоже есть такой институт. И что он находится в зоне 51…

— Эх, мил-человек, вот с Анатолием я уже давно общаюсь, а все равно не понимаю, как в российской прессе могла появиться наисекретнейшая информация из США. У нас-то про нее недавно узнали. По всей вероятности, наши заокеанские друзья также во всю занимаются изучением этой проблемы.

— То есть и летающие тарелки вы тоже изучаете?

— Вот про это я сказать не могу…

— Понято.

— Ну не знаю, чего там тебе понятно. А я, в свою очередь, продолжу рассказ. Тема, связанная с проникновением в другое время, тоже наша.

— То есть ты хочешь сказать, что у вас до нас уже были посланцы из будущего, — спросил я.

— Нет, вы, так скажем, самые настоящие пионеры. А вот разнообразные предметы, которые, как считают наши эксперты, из очень глубокого будущего — вот они — да. Наш институт подчиняется Комитету государственной безопасности, 9-му управлению. А со стороны Политбюро нас курирует непосредственно генеральный секретарь.

— И все-таки, Юрий Тихонович, самый главный вопрос — удалось вашим специалистам разгадать загадку перемещения во времени? — спросил я.

— Да, Толя, шанс оказаться дома у вас есть, и очень немаленький. Я думаю, что, когда мы вернемся обратно, ответ будет совсем точный и, скорее всего, положительный.

— Скорей бы… Миша, ты представляешь, мы снова можем оказаться дома!

— Ну да, дома… дом остался черт знает где, после того как ты организовал первую капиталистическую революцию. Толь, ведь подумай сам. Если все изменения начнут происходить сейчас, то в середине 80-х никакой перестройки не будет.

— Миша, ну как ты не понимаешь, что если реформы будут проведены грамотно, то в этом случае наша страна избежит огромного количества неприятностей — начиная с развала СССР и заканчивая чеченскими событиями. Это же просто прекрасно! Сколько жизней удастся спасти!

— Не думал, что ты такой гуманист.

— А вот мне его размышления, исключительно нравятся, — добавил Юрий Тихонович.

— Да нет, я не спорю. Просто я считаю, что наша жизнь, ну в смысле та, которая была, — безвозвратно потеряна. Никогда не будет больше тех ощущений, которые были, — немного смущенно добавил Михаил.

Наша машина подъехала к аэропорту. Мы изрядно устали, поэтому последние полчаса откровенно спали.

— Вставайте, — разбудил нас Юрий Тихонович, — мы приехали в аэропорт. Полетели домой.

Я оглянулся по сторонам. Вот я и улетаю из Грузии, в общем, как и планировалось, через десять дней. Но как много событий произошло за это время.

Больнее всего было за Татьяну, за те отношения, которые возникли. Но имел ли я право продолжать их? Нет, конечно! Пока еще не поздно, пока лавина любви не накрыла нас с головой, нужно было обязательно остановиться.

К тому же, и это было совершенно понятно, нельзя любить через время. Дай бог, меня отправят обратно в 2008 год, Михаила — в 1989-й. А Таня, ее дядя Миша, узбеки эти гребаные, все они останутся здесь, в 1977. И у всех у них еще будет целая жизнь, и когда мы наконец встретимся в одной временнóй точке, они и не вспомнят, что было 29 лет назад на морском побережье.

Мы сели в самолет.

В дороге мы молчали. Каждый думал о своем. О тех событиях, которые произошли, и, самое главное, о тех событиях, которые произойдут.

Я смотрел в иллюминатор на облака. Мне было грустно и тяжело. Как мне в этот момент хотелось, чтобы все, что со мной происходит, оказалось сном.

Внезапно мне стало тяжело дышать. Воздух застрял в легких. Глаза налились тяжестью — и меня вырубило.

Я открыл глаза, рядом со мной суетился врач. В руку был воткнут катетер. Во рту отдавало чем-то медицинским. Увидев, что я зашевелился, он склонился надо мной.

— Больной пришел в себя.

Ко мне тут же подошли Михаил и Юрий Тихонович.

— Ну и заставил же ты нас волноваться, Толя.

— А что со мной случилось?

— Да микроинсульт у тебя, батя! Чего ты так переживаешь? Все нормально уже.

— Да девушка у него здесь остается, — сказал Михаил.

— В смысле, — не понял Юрий Тихонович, — какая девушка?

— Да втюрился он тут — пока бродил по вашему времени.

— Ну ты даешь, когда только успел? Времени-то прошло всего ничего.

Я лежал на разложенном кресле и глупо улыбался. На меня накатила какая-то приятная волна блаженства. Казалось, из меня вытекло сто тонн липкой, жирной грязи.

— Как его самочувствие? Он нормально перенесет посадку? — спросил Юрий Тихонович у врача.

— Да по идее, все хорошо должны быть, — ответил тот, — необходимые процедуры я ему сделал, сейчас дадим небольшую таблеточку, и он у нас немного поспит.

С этими словами он подошел ко мне.

— Ну что, больной, давайте открывайте ротик, скушаем вкусную пилюлечку.

Через минуту, приняв снадобье, я вновь погрузился в сон.

Глава 22

Через какое-то время я понял, что просыпаюсь. Мое сознание очень медленно прощупывало внутренние стенки черепной коробки. Внутри было уютно.

Зрительные нервы проснулись и начали передавать картинку багровых туч в головной мозг. Я открыл глаза и вспомнил, как потерял сознание в самолете, врача, который поставил мне диагноз микроинсульт.

Я попытался покрутить головой и почувствовал, что у меня выросла достаточно длинная бородка.

Ни фига себе, пронеслось у меня в сознании, это же сколько я спал-то?

По звуку я понял, что открылась дверь. Раздался голос Юрия Тихоновича:

— Когда он пришел в себя?

Незнакомая женщина ответила:

— Приборы пишут, что активность началась 10 минут назад.

Юрий Тихонович, склонился надо мной и, увидев, что у меня открыты глаза, сказал:

— Толя, радость наша, ну наконец-то.

Я сделал усилие и спросил:

— А что со мной?

— Э, брат, такая лапша получилась, после того как я тебя забрал из Грузии, у тебя случился микроинсульт, который вызвал летаргический сон.

— Ничего себе! И сколько же я спал?

— Да, в общем, немного, одну неделю. А Михаил, ну тот твой приятель, уже в будущем!

От удовольствия я закрыл глаза — значит, у них все получилось!

— Какие вы молодцы, — выдохнул я.

— Да, молодцы! В общем, дорогой товарищ, выздоравливай, набирайся сил, и будем готовить тебя к отправке домой.

— А как там Таня?

— Какая Таня?

— А, ну да, я же не успел вам рассказать…

— Миша успел рассказать. Немного подлечишься, и организуем тебе встречу с твоей зазнобой.

Как рассказал мне чуть позже Юрий Тихонович, ученым удалось понять, как работает машина времени. Хотя, если быть более точным, — скорее не понять как работает, а как происходит скачок во времени. После ряда успешных экспериментов Михаилу предложили возвращение. Он очень долго сомневался, какое время выбрать, после чего остановился на 2000 годе, куда и был впоследствии отправлен.

На следующий день после пробуждения мне стало значительно лучше. Я уже смог вставать и немного передвигаться по комнате. За окном была поздняя осень, и по утрам можно было увидеть легкую наледь на лужах.

Вечером ко мне заглянул Юрий Тихонович.

— Ну что? Я смотрю, что ты стал гораздо лучше!

— Да, спасибо вашим врачам, я пошел на поправку.

— Я, кстати, говорил с ними на тему того, выдержит ли твой организм перемещение во времени. Так вот, мне сказали, что данных по этой теме у них нет, но есть мнение, что такие полеты смогут выдержать любые люди, которые находятся в нормальной физической норме. Иными словами, как только ты восстановишься, случится то, о чем ты так давно мечтаешь.

— Хорошие новости! А сколько дней может продлиться реабилитационный период?

— Ну, если быть совсем честным, то это в районе 3-4-х недель. Но, скорее всего, времени понадобится меньше, так как мы будем применять новые медицинские технологии. В связи с этим, может, за недельку-две и закончим. В общем, будем постоянно следить за твоим самочувствием и, как только поймем, что ты выздоровел, начнем тебя готовить к броску.

— Замечательно!

— Толя, мне надо с тобой поговорить. К сожалению, там, в Грузии, у нас не хватило времени на этот разговор, а последующая болезнь перекроила наши планы.

— Да, я с радостью все расскажу.

— Я хотел пообщаться с тобой, чтобы ты рассказал мне все, что с тобой приключилось, начиная с того момента, как ты после ужина пошел спать к себе в комнату. Я имею в виду вечер того дня, когда тебя американцы похитили.

— О, так я смотрю, вы про это уже знаете?

— Да, мы захватили американскую подводную лодку, которая нарушила государственную границу. В ней был обнаружен спецагент Миногер и наш сотрудник, который оказался изменником. Через некоторое время они рассказали, что основная цель их появления в СССР — это твой захват с целью доставки в США.

— Вот дела, а я было думал, что им удалось уйти.

— Их подвела собственная жадность.

— В смысле?

— Да понимаешь, мысль о том, что в этом квадрате что-то неладно, появилась, когда пограничники начали изучать график движения своих катеров. Один из офицеров обратил внимание, что промежуток на одном участке между катерами достаточно большой. Начали выяснять, что за дела, оказалось, что приказ о переносе графика шел из КГБ. Как только мы поняли, что дело здесь нечисто, туда был отправлен сторожевой корабль с группой захвата на борту. Ну а когда они увидели, что там творится и какая рыба может попасть в сети, тут же было вызвано подкрепление. А наши моряки, точнее некоторые подразделения, умеют проводить подобные операции чисто и без шума.

Так что таким образом к нам в руки попали Миногер, Сакшвил и целая подводная лодка с экипажем.

— Тогда понятно, а эти американцы так здорово обработали мне мозги, что я и впрямь поверил, что вы хотели меня устранить.

— Я тебе больше скажу. У американцев оказался свой человек в нашем институте, который, слава всевышнему, не занимал крупной должности. Тем не менее он имел доступ к некоторым документам. Из них он и почерпнул эту информацию.

— От как! То есть такие планы все-таки были?

— Я не буду от тебя ничего скрывать. Дискуссия о твоей судьбе носила крайне горячий характер. В определенный момент времени мнение о том, что тебя надо устранить, доминировало. Видимо, в этот момент американский агент и получил доступ к этой информации, о чем, естественно, тут же передал в центр. Но буквально на следующий день забрезжила надежда на то, что ты сможешь вернуться домой, так как появились новые данные от исследовательской группы. И в итоге правительственная комиссия пришла к выводу, причем единогласно, что тебя надо оставить в живых и как можно скорее отправить домой.

— Эх, если бы ваш сторожевой корабль пришел ну хотя бы на пару часов раньше, я думаю, не случилось бы ни инсульта этого, ни летаргического сна.

— Да, так, собственно говоря, я и пришел к тебе, чтобы ты рассказал подробненько, что случилось? Михаил, конечно, как мог изложил. Но, думаю, что какие-то моменты он мог и пропустить. Все-таки первоисточник — он всегда лучше.

— Эх, жалко, что Миша улетел уже обратно. Так хотелось с ним побольше пообщаться. Ведь он же был самым настоящим кумиром моей молодости. Очень я его творчеством увлекался.

— Да, как интересно, неужели так хорошо поет?

— Да отлично просто! А в какой год он улетел, ты мне говорил, но я запамятовал.

— Он в 2000-й попросился.

— Вот, я думаю, народ обрадуется, тут ведь еще сообразить, что говорить надо.

— А мы с ним первоклассную легенду придумали.

— Расскажи, интересно.

— Судя по его рассказу, получается, что он исчез в 1989 году. То есть он отсутствовал 11 лет. И вот мы придумали такую историю, что он случайно попал на необитаемый остров. Такие острова еще есть в Балтийском море, недалеко от Эстонии. Чисто гипотетически, человек, которого угораздило туда попасть, ну при определенных раскладах, конечно, может оставаться там незамеченным на протяжении десяти и более лет.

— Ясно, а как же быть с автокатастрофой?

— А ее ведь на самом деле не было. Это все инсценировка была. Так что все нормально.

— Ну теперь все более-менее понятно. Да. А у меня, Юрий Тихонович, самая настоящая приключенческая история произошла.

— Слушаю тебя.

— Где-то за два часа до прибытия вашего корабля мне удалось совершить побег с моторной лодки. Спасибо, юношеская подготовка помогла. Время было темное, поэтому я сразу и не сообразил, где берег находится. И поплыл, по всей вероятности, в открытое море. На мое счастье по пути мне попался небольшой островок, который позволил мне немного отдохнуть. Островок этот был крошечный и безжизненный. Я уже прощался с миром, когда услышал звук моторной лодки. Моим спасителем оказалась очень милая и симпатичная девушка, которую звали Таня.

— Ага, так вот откуда она взялась!

— Да, собственно говоря, вначале между нами ничего не было. Она, конечно, долго не верила, что я из будущего.

Наверное, за психа приняла, но потом как-то все уладилось. И мы с ней вечерами говорили о будущем.

— Стоп! То есть ты ей рассказывал о том, что произойдет с СССР?

— Ну да, а что, собственно, здесь такого? Ну кто ей поверит, в случае если она кому-нибудь расскажет?

— Ну знаешь, мил-человек, — строго сказал Юрий Тихонович. — Все взаимосвязано. Придется твою Татьяну привлекать к этому делу официально, чтобы она дала подписку о неразглашении.

— А нужно это?

— Да! Твое существование в 1977 году — это строжайшая государственная тайна. — Рассказывай, как её найти.

— Точного адреса не скажу, но думаю, найти ее можно в доме у ее дяди. Он виноград выращивает.

Я взял листик с карандашом и набросал схему.

— Юрий Тихонович, а как-то с Таней мне можно будет встретиться?

— Да можно, а почему нельзя. Я сейчас передам эту информацию в Грузию, чтобы они твою зазнобу начали искать, потом вернусь, и мы с тобой разговор дальше продолжим.

Внутри начали скрести кошки.

Я только и мог представить ее испуганное лицо, когда на пороге дома дяди Миши возникнет строгий милиционер, который попросит Татьяну пройти в машину, проехать в непонятный кабинет и только потом объяснит, по какому поводу ее вызвали.

Неожиданно в кабинет вернулся Юрий Тихонович.

— Слушай, ну ты юморист, твою Татьяну уже нашли давно.

— В смысле, она сама, что ли, пришла?

— Да как тебе сказать, и да и нет. Она тебе говорила, где работает?

— Ну да, говорила — в библиотеке.

— Ну да, правильно, а в какой?

— Не знаю, не успела сказать.

— Ну так вот, Анатолий, Татьяна твоя — библиотекарь специального отдела нашего родного комитета Сухумского отделения.

У меня отвисла челюсть. Ничего себе, подумал я, ну и расклады. Я, видимо, как магнит притягиваю к себе сотрудников госбезопасности.

— Ну и новость!

— Кстати, у меня есть подозрение, что она к тебе неравнодушна.

— А почему ты так думаешь?

— Да все просто, каждый сотрудник органов при приеме на работу подписывает специальный документ, в котором обязуется о подобных случаях сообщать руководству. Татьяна этого не сделала, мотивировав этот свой поступок какими-то странными доводами.

— А если не секрет, что она сказала?

— Буквально, она решила, что эта ситуация не является важной для безопасности страны. Хотя в инструкциях все очень точно прописано. Я думаю, что только сильное чувство могло помешать принятию правильного решения. Я надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

— Я бы хотел с ней поговорить. Это возможно?

— Совершенно запросто. Давай мы закончим наш разговор и пойдем на телефонный узел.

— Да, собственно, я почти все и рассказал.

— Да, но как ты в психушке-то оказался?

— У дяди Миши я занимался сбором винограда вместе с двумя узбеками. Один из них подслушал наш с Татьяной разговор. В нем я рассказывал про будущее устройство нашего государства.

— Понятно, по всей вероятности, они решили, что у тебя крыша поехала…

— Ну типа того, к тому же я стал свидетелем того, как мои узбеки нетрадиционно развлекались друг с другом. Может быть, они боялись, что я заложу их. Насколько я понимаю, у вас здесь с однополой любовью очень строго.

— Ха-ха, они что, гомосексуалистами, что ли, оказались?

— Ну да.

— Тогда действительно, они могли тебя банально сдать, чтобы себя обезопасить. У нас пока с этими ребятами жестко поступают.

— Кстати, а как процесс реформ идет?

— Ну ты, батенька, даешь, это же, можно сказать, важнейшее достижение в твоей жизни.

— Не спорю, но все время приходилось думать о чем-то другом.

— Сейчас наша страна только готовится к переменам. Но они уже задекларированы, и обратной дороги нет. Наше руководство поступает очень мудро. Чтобы избежать шока, ну то есть того, что с твоим обществом произошло, все будет происходить постепенно и взвешенно. Я думаю, первые указы, в лучшем случае, появятся через несколько месяцев. Потому, когда ты появишься дома, в своем времени, ты сразу насладишься результатами нашего труда.

— Будем надеяться.

— Так, ну что, давай на телефонный пункт пойдем?

— Да… — взволнованно ответил я.

— Пошли, но вначале я хочу спросить тебя об одной вещи. Ты отдаешь себе отчет, что можешь разбить сердце этой девушки? Через неделю ты будешь уже дома, в 2008 году, а она останется здесь одна.

Я, конечно, все это понимал. Вместе с тем моя душа просто жаждала высказать ей все, что я чувствовал. Хотелось говорить нежные, ласковые слова. Говорить их бесконечно.

— Да, я буду очень сдержан, я все это понимаю.

— Ну хорошо, тогда пошли звонить.

Глава 23

Мы спустились на первый этаж и прошли по небольшому коридорчику, в котором стояли несколько телефонных аппаратов.

— Так, набирай вот этот номер, — Юрий Тихонович дал мне небольшую бумажку.

Я взял телефонную трубку.

Диск телефона медленно вращался. Вся вселенная наполнилась треском его движения.

Наконец в трубке что-то щелкнуло, пошли длинные нежные гудки, от которых повеяло морем и виноградником.

— Алло, — сказал женский голос.

— Тань, это я.

— Толя! Ты жив?! Где ты? Что ты? Я так за тебя переживала!

— Тань, Тань, ты только не волнуйся. У меня все хорошо, я жив здоров. Я снова в том НИИ, про который тебе рассказывал.

На том конце трубки раздался вздох.

— Так, значит, ты скоро домой?

— Ну вполне может… Таня молчала.

— А ты-то! Как ты? Танюша! Я всю голову сломал, представляя, как ты волновалась, когда я исчез.

— Толя, да у нас там целый скандал из-за этого был.

— А что случилось?

— Да утром того дня, как тебя увезли, я пришла в общагу к вам, чтобы тебе кое-что сказать. Бац, смотрю, — а тебя нет. Я к узбекам — куда, мол, Толя провалился?

Ну Улугбек мне и говорит:

— Да заболел Толя, «скорая» за ним ночью приезжала, увезла в больницу. Я его спрашиваю, что с тобой случилось? Чем заболел? Почему дядя мой не в курсе? А он говорит, что ты кричал сильно. Вот они врача и вызвали. У меня, Толенька, и в мыслях не было, что ты в сумасшедший дом угодил.

— Ну дела! — вымолвил я.

— Я, как все узнала, такую им головомойку устроила, вмиг они из дядиного дома улетучились.

— Ясно, Танюш, ну что сделаешь… это уже сделано. Тань, а Тань…

— Что, Толя?

— Я не знаю, но я чувствую, что соскучился по тебе.

Таня опять вздохнула.

— И я по тебе соскучилась. Все время тебя вспоминаю наши разговоры. Но ты ведь исчезнешь скоро, улетишь к себе обратно.

— Вот такая у нас с тобой судьба. Конечно, можно успокаивать себя тем, что в 2008 году мы снова с тобой встретимся.

— Но ты же понимаешь, что вся соль останется здесь, в 77-м.

— Да все хорошо будет. Я даже в этом не сомневаюсь. Ты такая милая, замечательная и красивая девушка. И у тебя все впереди.

— Наверное…

— А с работой твоей смешно получилось, я и не подозревал, что ты в КГБ работаешь.

— Да ты как-то не спрашивал, а у меня привычка о моем месте работы особенно не распространяться.

— Наверное, это правильная привычка.

— Да, Толя. Ну что, сокол ты мой, давай, что ли, прощаться будем.

У меня защемило в сердце.

— Таня, мне было с тобой очень интересно и очень хорошо. Ты мне очень-очень понравилась, но мы не можем быть вместе. Я желаю тебе счастья. Пускай в твоей жизни все сложится хорошо и радостно! Таня, не забывай меня. Ладно?

— Толя, милый мой, солнышко… Мне очень тяжело, давай побыстрее закончим этот разговор. Я буду тебя помнить…

— Ну что, тогда пока, Танюша.

— Пока, Толя.

— До встречи, любимая.

Как только я сказал последнее слово, в трубке зазвучали гудки. Я не знаю, услышала ли Таня мои последние слова.

Я опустился на стул, который стоял рядом с телефоном. На душе скребли кошки.

Подошел Юрий Тихонович.

— Ну что? Как поговорили?

— Да поговорили…

— Хорошо поговорили?

— Хорошо, только сердце опять заболело.

— Понятно. Значит, сейчас немедленно отдыхать. Я сейчас к тебе врачей пришлю. Может, тебе надо будет лекарства какие-то дать.

Я вернулся в комнату, лег на кровать и задумался.

А зачем, собственно говоря, мне возвращаться в будущее? Ведь там меня ожидает совершенно другая страна. С другим общественно-политическим строем, воспитанием у людей, вообще со всем другим.

Вернувшись назад, я не найду ни фирмы, в которой я работал, ни людей, которых знал. Весь мой мир, который существовал до прыжка в прошлое, исчез! Растворился! А какой, собственно говоря, смысл тогда возвращаться?

Интересно, как там Миша акклиматизировался?

А здесь, в этом 1977 году, у меня уже появились новые знакомые и, по всей вероятности, любимый человек, который относится ко мне так же хорошо и нежно, как и я к нему.

Так, может, не стоит тогда лететь назад? Что меня может там ждать, кроме очередной неизвестности?

Пришел врач и измерил мне давление.

— Ну что же, молодой человек. А вы идете на поправку. Думаю, что через пару дней вы полностью восстановите свои силы и будете готовы к перемещению во времени.

— А как это все происходить будет?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Я думаю, что лучше этот вопрос задать нашим специалистам.

Вопрос действительно был интересный. Я вышел из комнаты и поднялся наверх к кабинету Юрия Тихоновича.

— Можно к вам?

— Да, Толя, заходи. Ну что тебе врач сказал?

— Сказал, что все нормально! Жить буду, и через несколько дней я буду готов к прыжку.

— Ну что же, это отрадно слышать.

— Юрий Тихонович, я хотел с вами поговорить о предстоящей операции, то есть узнать, как это все выглядеть будет.

— Резонный интерес, пойдем я тебе все покажу.

Мы вышли из кабинета, прошли к лифтам и спустились в подвал.

Глава 24

Из открывшихся дверей в лифт просочился запах старой краски, сырости и перегоревших электрических кабелей.

— Сейчас, Толя, мы с тобой в нашу лабораторию идем, — пояснил Юрий Тихонович, — здесь, собственно говоря, и случится твой перелет.

Мы зашли в комнату, стены и потолок которой были белого цвета. В ней находилось огромное количество каких-то приборов. У стены, словно гигантский магнитофон, жужжал катушками огромный прибор с знакомой надписью ЭBM.

— Ух ты, это ваш компьютер, что ли?

— Да, это наша гордость, даже у американских военных не у всех есть эта разработка. Самая что ни на есть новинка! Представляешь, жесткий диск на 10 мегабайт, скорость вычисления — 2 мггц в секунду!

— Ну знаешь, скажем честно, я видел технику и покруче.

— А, ну да… конечно.

Посередине комнаты стоял большой пластмассовый стол. В его центре была установлена моя старенькая мобила. К ней было подключено огромное количество проводов, которые уходили вглубь неизвестного мне аппарата.

— Наши ученые, честь им и хвала, смогли понять, из-за чего все, собственно говоря, произошло, — сказал Юрий Тихонович.

— Так, может быть, и вы со мной тогда махнете? — попытался пошутить я.

— Да что тут говорить! Я бы с радостью. Но видишь ли, какая штука… Мне ведь все время рядом с тобой придется находиться. Энергетическое поле, которое осуществляет перенос, образуется только вокруг твоего тела.

— Понятно, ну ничего страшного. Будем как близнецы-братья!

Юрий Тихонович рассмеялся:

— Хорошо же мы выглядеть с тобой будем.

В этот момент на столе зазвонил черный телефон. На его корпусе замигала красная лампочка.

Юрий Тихонович, быстро подошел к нему и взял трубку.

— Да, слушаю, да, мы в лаборатории, я показываю Толе оборудование, да, конечно, я сейчас дам ему трубку.

Немного побледнев, он произнес:

— Толя, тебя к телефону.

Я взял трубку и вопросительно посмотрел на Юрия Тихоновича.

— С тобой Генеральный секретарь хочет поговорить.

Я опешил, взял трубку и произнес:

— Алло!

— Это Анатолий? — спросил Брежнев.

— Да, это я.

— Леонид Ильич на проводе.

— Внимательно вас слушаю.

— Ну и шухер ты устроил со своим исчезновением. Сейчас в порядке все?

— Да, было дело. Я сам перенервничал. Но хорошо то, что хорошо кончается.

— Это верно. — С тобой там хорошо обращаются?

— Просто отлично, Леонид Ильич.

— Ну славно. Мне тут сказали, что тебя скоро обратно отправят, а мне с тобой с глазу на глаз поговорить нужно. Ну ты помнишь нашу последнюю беседу?

— Конечно.

— Договорились, жду тебя завтра на даче, приезжай в Барвиху, к 12 дня. У меня там минут 10–15 между делегациями будет, вот и переговорим. А своим скажи, что завтра ты ко мне едешь. Машину я за тобой пришлю, пускай там народ не беспокоится. Жду.

В трубке раздались гудки.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил Юрий Тихонович.

— Да вот, на встречу завтра приглашает, к 12 часам, и машину за мной пришлет.

— Ага, ну это ничего, не страшно.

— А что страшно?

— А этого, Толя, тебе лучше не знать. Так, если тебе у него к 12 надо быть, то, учитывая расстояние… кстати, а куда тебя приглашают?

— В Барвиху.

— Ага, учитывая расстояние и скорость передвижения, выехать тебе надо будет, скорее всего, в районе 9 утра. А транспорт приедет в 8.30. Ну это еще нормально. Так коли у нас завтра ранний подъем, то я на отдых, наверное, пойду, только ты мне расскажи более подробно, как этот аппарат работает.

— Да, возвращаемся к нашей замечательной беседе.

Мы снова подошли к столу, на котором находился мой телефон.

— Значит, алгоритм работы очень простой. К тебе подключаем вот эти электроды, на пульте выставят время, в которое тебе нужно попасть. Вот так, — Юрий Тихонович пробежался по кнопкам аппарата. На мониторе, который стоял рядом, замелькали цифры. — Затем нажимаем вот эту большую красную кнопку — и ты оказываешься уже на месте. Все, как видишь, не особо сложно.

— Да, но я представляю, сколько труда было вложено в создание этой технологии.

— Это правда, наши сотрудники ночами не спали, пытаясь понять, как вызвать нужное излучение, чтобы ты смог перенестись в будущее.

— Я бы с удовольствием их всех поблагодарил.

— Уверяю тебя, в день отбытия ты увидишь их всех здесь. Вот и поздравишь их.

Мы вышли из лаборатории и вернулись наверх.

— Я пойду к себе в комнату, буду набираться сил перед завтрашним разговором.

— Да, давай. Завтра мы тебя разбудим в семь.

Я ушел к себе в комнату и лег на кровать. Интересно, зачем я Брежневу еще раз понадобился? Я проматывал в памяти нашу последнюю встречу, но никакой зацепки не возникало. С другой стороны, беседа могла быть связана и с совершенно иной темой. Я ведь, как ни крути, личность исторического масштаба. А одной исторической личности всегда есть что сказать другой исторической личности.

Глава 25

В этих приятных размышлениях я спокойно заснул. Через какое-то время в дверь постучали. Казалось, ночь пролетела за несколько мгновений.

— Толя, пора вставать, завтракать…

— Мама, я сейчас, — пробурчал я с спросонья, и тут же вскочил, вспомнив, что под утро мне приснились родители. Через полчаса, когда я трясся на заднем сиденье черной «Волги», я понял, что не съездил к ним. Конечно, шанс на то, что меня отпустили бы к родителям, был небольшой. Но позволить понаблюдать за ними в бинокль… Почему бы и нет?

Было утро, наша машина въехала в Москву, не спеша пробираясь через центр города в сторону Рублевского шоссе. Я наблюдал за людьми, которые спешили по своим делам. Интересно, какие заботы окружали их? Крайне странно было осознавать, что каждый человек, из тех, кто сейчас шел по улице, в 2008 году уже находится в преклонном возрасте.

Интересно все-таки, что я увижу в будущем? Может, вообще ничего не изменится и все будет по-прежнему?

Ровно в 11.45 наша машина въехала на территорию дачи Генерального секретаря.

Я вышел из машины и потянулся, за время, проведенное в дороге, я немного устал.

Ко мне подошел человек в темном костюме.

— Добрый день! Вы Анатолий Петров?

— Да, это я.

— Меня зовут Сергей Иванович, я занимаюсь организацией встреч. Очень вовремя вы приехали. Пойдемте, я вас провожу.

Мы зашли в здание и пошли к металлоискателям.

— Я понимаю, что вы наш почетный гость, но безопасность превыше всего.

— Да, я понимаю, что поделаешь.

— Ну хорошо, здорово, что вы не обиделись. А то у нас по-разному люди реагируют.

Наконец мы прошли в комнату.

— Чаю, кофе хотите? — спросил Серей Иванович.

— Спасибо, от кофе не откажусь.

— Хорошо, все сейчас принесут. Леонид Ильич будет через пять минут.

Я огляделся, комната выглядела очень симпатично. Сразу было видно, что над убранством дома поработал опытный дизайнер. Я сел в одно из кресел, которые стояли в комнате.

В дверь постучали, и служащая вкатила в комнату столик на колесиках, на котором стоял кофейник, сахарница и вазочка с печеньем.

— Спасибо — сказал я.

— Да не за что, угощайтесь на здоровье.

Я налили себе кофе и уставился в окно.

На ветках деревьев виднелся первый снег…

Я привстал, чтобы лучше разглядеть парк, который окружал особняк, и тут в комнату вошел Брежнев.

— Ну что, мил-человек, и снова здравствуйте?

— Леонид Ильич, доброе утро!

— Как добрался?

— Все хорошо.

— Ну и отлично! Я слышал, что тебя в самое ближайшее время отправят домой?

— Да вот, поговаривают.

— Доволен этой новостью?

— Ну как сказать, практически да.

— Хм… Не слышу энтузиазма в голосе.

— Леонид Ильич, когда я прилечу обратно, то, по всей вероятности, окажусь в совершенно другом обществе. Оно, я надеюсь, будет гораздо лучше, чем то, которое я покидал. Но тем не менее…

— Понимаю тебя. Да… но это же твой выбор. Я что тебя пригласил, как ни крути, а ты очень здорово послужил нашей стране. Поэтому мы решили тебя отблагодарить. По прибытии в 2008 год у тебя будет все, что надо для жизни: квартира, машина, дача и, конечно, интересная работа.

— Ух ты! Вот здорово как!

— Но это еще не все. Тебя ждет государственная награда — мы даем тебе Звезду Героя Советского Союза. Ну, как тебе эти новости?

Я опешил. Изнутри меня распирало ощущение счастья.

— У меня нет слов. Спасибо вам большое, Леонид Ильич.

— Да не за что. Еще один момент. Перед тем как покинуть 1977 год, тебе дадут подписать ряд документов о неразглашении государственной тайны.

— Конечно, я все понимаю.

— А то могут возникнуть всякие разные, не нужные никому проблемы. И еще. Одну бумагу тебе придется подписать прямо сейчас. Она будет храниться в моем личном архиве.

Я взял и начал читать:

«Я, Анатолий Сидорович Петров, 1972 года рождения, подтверждаю факт неразглашения даты смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева Л. И. во время своего нахождения в прошлом, в 1977 году. Информация, переданная Генеральному секретарю во время совещания,… октября 1977 года в Кремле, была озвучена один раз, путем передачи записки лично в руки. Копия записки прилагается».

— А ручка есть?

— На, держи.

Я взял ручку и расписался.

— Ну вот, готово.

— Молодец. Ну что же. От лица всего Политбюро я желаю тебе удачно добраться до своего времени.

— Спасибо вам большое, вы очень многое сделали для меня.

— Ладно, даст бог, еще увидимся. Ну а если не получится, то прощай, Анатолий Сидорович.

Мы пожали друг другу руки, и Брежнев вышел из комнаты. Я остался один.

Интересная конструкция получается. Я теперь что, Герой Советского Союза, что ли? Вот дела! Вот уж чего не ожидал, так этого.

Мои размышления прервал мужчина, который утром встречал машину.

— Я так понимаю, вы уже закончили?

— Да.

— Тогда давайте пройдем. Вас уже ждут.

Я вышел на улицу и прошел к знакомому авто.

— Ну что, поехали обратно? — спросил водитель, когда я сел на заднее сиденье.

— Да, все верно.

Мы тронулись, за окном мелькал осенний лес. Было тепло и приятно.

В моем воображении рисовались увлекательные картины будущего. Интересно, как оно там все сложится?

За этими размышлениями я не заметил, как задремал.

— Товарищ соня, просыпайтесь, мы почти уже приехали, — разбудил меня шофер.

И верно, наша «Волга» уже въезжала на территорию института.

— Толя, поздравляю тебя, — бросился мне навстречу Юрий Тихонович, когда я вышел из машины.

— С чем?

— Да здрасьте! Как будто мы тут сидим и ничего не знаем. Полчаса назад к нам из Политбюро пришли бумаги по тебе. Ты же теперь Герой Советского Союза!

— О как, новости, значит, впереди меня бегут.

— Когда такие новости, то ничего страшного.

Глава 26

Мы зашли в здание.

— Толя, сейчас обед, а потом к тебе придут врачи. Если все нормально, то будем тебя завтра отправлять в будущее.

— Юрий Тихонович, я так понял, что меня в 2008 году встречать будут?

— Да, и я постараюсь сделать это сам, лично!

— Это было бы просто здорово!

— Ну посмотрим, как оно сложится.

— Мне какие-то документы надо еще подписать?

— Да, я знаю про это. Не волнуйся, там ничего страшного. Стандартный набор документов о неразглашении государственной тайны.

— В силу того, что я такие документы никогда в своей жизни не подписывал, то несколько волнуюсь.

— Я же тебе говорю, пускай это тебя не тревожит. Ничего там такого эдакого, нет. Просто история того, что с тобой произошло.

— Понятно.

После обеда ко мне в комнату пришли врачи. Мой организм в очередной раз был полностью исследован на предмет всяческих изъянов.

Вердикт был следующий: болячки, конечно, еще есть, но не такие страшные. Иными словами, к полету я был готов. О чем радостно сообщил Юрию Тихоновичу.

— Во сколько завтра состоится перемещение?

— В районе 12 часов дня. С утра, после завтрака, подпишем документы, еще раз прием у врачей — и в путь!

— Я пойду по территории института тогда прогуляюсь, в парке посижу, подышу свежим воздухом.

— Конечно иди.

Я вышел на улицу. Было холодно. Воздух паром вылетал из моего рта. Я похож на огнедышащего дракона, подумал я.

Листва уже давно слетела с деревьев. Сквозь их скелеты было видно серое светлое небо.

Я постарался представить, каким я найду новый 2008 год. Какими будут наша страна, общество.

Я всмотрелся в небо. Оно было бездонным и нежно-серым. По нему росчерком пера летела стая каких-то черных птиц.

Вообще, конечно, очень хорошо, что со мной приключилась вся эта история.

Теперь совершенно запросто можно садиться за мемуары. Хотя, кто мне поверит? Все, безусловно, решат, что это какие-то фантастические бредни. Я вспомнил книжные полки 2008 года, заваленные литературой. Ну ничего, зато у меня будет более жизненное сочинение. Кстати, надо будет найти Михаила. И вдвоем с ним попробовать что-нибудь написать.

Часы показывали 8 часов вечера.

Смеркалось. Деревья и кусты погружались в бархатную темноту.

Ну что, деревья, прощайте, встретимся еще. Я надеюсь, что через 30 лет вы еще здесь будете.

Я отряхнул грязь с пальто и, ускоряясь, пошел в здание, в свою комнату. Мне почему-то жутко захотелось спать.

Я по-быстрому разделся, укутался одеялом и крепко-накрепко заснул.

На следующий день после завтрака я пошел в кабинет Юрия Тихоновича, чтобы подписать документы, про которые он говорил.

— Заходи, заходи. Как настроение? К встрече с будущим готов?

— Да как сказать. Скорее с настоящим.

— Значит так, у меня для тебя подготовлена папка с документами, которые тебе надо будет подписать. Если будут какие-то вопросы, то обязательно спрашивай.

— Хорошо.

Я сел поудобнее в кресло, взял в руки документы и углубился в чтение.

«Я, Петров Анатолий Сидорович, подтверждаю, что события, описанные на страницах 2-44 этого документа, являются подлинными, и с моих слов все записано верно».

Далее достаточно развернуто была описана история моего появления и жизни в 1977 году…

— А что, хорошо написано, кто писал?

— Я писал, — сказал Юрий Тихонович.

— Классно, мне очень понравилось.

— Ты подписывай лучше. Расписаться нужно на каждом листе.

Я взял ручку и начал ставить свои подписи на этом, можно сказать, историческом документе.

После того как я закончил, ко мне в руки попала еще одна бумага. Ее текст несколько меня насторожил:

«Я, Анатолий Петров, 1972 года рождения, обязуюсь не разглашать сведения, изложенные в Протоколе исследования номер 12383. Все эти сведения являются государственной тайной. В случае разглашения ко мне будет применено наказание, предусмотренное законами СССР…»

— Юрий Тихонович, я вот здесь не очень понимаю.

— А что именно?

— То есть, после того как поставлю здесь подпись, я не смогу никому ничего рассказать о своих приключениях?

— Конечно! Ведь вся эта история строгая государственная тайна. Ты ведь только представь, если эта история всплывет в СМИ, особенно западных, какой вой поднимется. Мол, СССР начал реформы из-за человека из будущего. Ты же взрослый человек, сам понимаешь, чем может закончиться такая огласка.

— То есть мне даже сыну или любимой женщине нельзя это рассказать?

— Нет, нельзя. Даже и не думай. Государственная тайна, она такая. А к чему, собственно, эти вопросы?

— Да знаешь, у меня вчера мысль появилась книжку написать о всех этих событиях.

— Хорошая мысль, но не выполнимая, Толя, напиши про что-нибудь другое.

— Хм… Я-то постараюсь, просто про что писать в этом случае?

— Не знаю, честно тебе скажу…

— Ну хорошо, коли так вопрос ставится, то делать нечего.

Я прижал посильнее лист с текстом, словно он хотел куда-то улететь, и поставил свою подпись.

— Ну вот и отлично. Теперь давай начнем готовиться к старту. Сейчас у нас на повестке дня твое финальное обследование у врачей. За тобой сейчас зайдут. После него, если, конечно, все нормально, будет старт.

— А мы еще увидимся?

— Конечно, я провожу тебя до конца. А что?

— Знаете, я вот хочу сказать — для меня, сложилось все очень удачно. Периодически я представлял, как бы все получилось, если бы мы не встретились. Скорее всего, я бы, как Кочегаров, загремел в психушку. И сколько бы я в ней пробыл? Одному богу известно. А так судьба подарила мне уникальное приключение, которое я провел с прекрасными людьми. И что самое главное, я смог помочь своей стране. И львиная заслуга во всем этом — ваша. Я хочу, пока мы наедине, сказать вам огромное спасибо за доброе отношение ко мне. Я очень надеюсь, что в будущем мы обязательно увидимся.

— Ой, Толя, — было видно, что моя небольшая речь произвела на него впечатление, — да ну что ты, не стоит меня благодарить. Наоборот, я крайне признателен судьбе, что она связала меня с тобой.

В этот момент в дверь постучали, в открывшийся проем заглянул врач.

— Юрий Тихонович, ну что, мы нашего пациента забираем? Все вы успели сделать?

— Да-да, Сергей Викторович, отдаю его в ваши руки. Не мучайте сильно.

— Да будет вам, какие же там муки? У нас же все просто.

— Иди, Толя, — обратился ко мне Юрий Тихонович. — Я думаю, за час-полтора наши эскулапы полностью тебя осмотрят.

Я поднялся и вспомнил, как первый раз появился в этом кабинете. Теперь я смотрел на него в последний раз. Где-то под сердцем защемило. Было такое ощущение, что в моей жизни заканчивается что-то важное. Такое, чего уже никогда не воротишь. А ведь так оно, по сути, и было.

Я вышел из кабинета и пошел за врачом. Как и предполагалось, в моем этом последнем обследовании ничего такого не было. Мне измерили давление, сняли энцефалограмму, просветили рентгеном, взвесили. Совершенно стандартные процедуры.

— Ну, можно сказать, ты здоров как бык, — заявил напоследок председатель медицинской комиссии. — Хотя сердечко еще, откровенно говоря, несколько слабовато. Может еще пару неделек у нас побудешь?

— Спасибо за заботу, но очень хочется попасть к себе домой.

— Понимаю и ставлю свою подпись под выводом комиссии — к броску во времени готов.

— Спасибо вам большое!

— Ну, в добрый путь тогда.

Врач взял телефонную трубку и набрал какой то номер.

— Алло, Юрий Тихонович, мы осмотр закончили, можете забирать подопечного. Сейчас за вами придут, — снова обратился он ко мне. — А от лица всей нашей комиссии хочу сказать вам, что нам было исключительно приятно с вами познакомиться. — Затем он приблизился ко мне совсем близко и на ушко прошептал: — А от лица российской интеллигенции я хочу вам сказать большое спасибо за то, что вы подтолкнули нашу страну к переменам.

Я улыбнулся и ничего не сказал в ответ. В комнату вошел Юрий Тихонович с мешком в руках.

— Ну что, пошли собираться?

Мы вышли из смотровой и подошли к лифту.

— Толя, я вот что хотел тебе еще сказать. По идее, наши ученые собрали аппарат правильно, но все-таки есть вероятность того, что это только наша догадка и произойдет скачок не в будущее, а в какое-то другое пространство.

— А куда же еще?

— Не знаю, я только предполагаю, может, и в будущее, а может, в какую-нибудь параллельную вселенную. Может, останешься у нас? Пока еще есть время, примешь такое решение.

Я задумался. В этих словах был определенный смысл.

— Нет, спасибо Юрий Тихонович. Я уже все решил. Тем паче, что мы скоро узнаем — правильно ваш агрегат работает или нет.

— А это как еще?

— В 2000 году появится Михаил, а в 2008 — я. Ждать осталось не так долго.

— Ну да… 20 лет. Дожить бы.

— Юрий Тихонович. Все будет хорошо. Нужно верить.

— Хорошо, — сказал он и нажал кнопку.

Мы спустились под землю и повернули в сторону лаборатории.

— Вначале давай вот в эту комнату зайдем, — сказал Юрий Тихонович.

— А что там?

— А переодеваться ты будешь? Или в одежде 1977 года обратно полетишь?

— Уп-с, я про это как-то и не подумал.

— Сейчас это тебе прощается. Заходи в комнату, переодевайся.

Мы зашли в комнату, и Юрий Тихонович достал из мешка мою старую одежду, в которой я оказался в 1977 году.

— Ух ты! — вырвалось у меня. Я взял свою рубашку, и вдруг понял, насколько сильно я соскучился по своему времени. По московской толчее, по напряженным лицам людей, которые толпами передвигались по метро. Даже по своему начальнику, который не ставил меня ни в грош. А как мне захотелось положить в рот какой-нибудь бутерброд из фаст-фуда!

Моя одежда была постирана и аккуратно выглажена.

Я быстренько ее напялил и вытянулся по швам.

— От молодца, — улыбнулся Юрий Тихонович, — на, держи еще. — Он протянул мне паспорт, кошелек и наручные часы.

— Телефон, как ты понимаешь, я вернуть не могу, он является частью нашей машины времени.

— Да бог с ним, пускай он у вас остается. Я себе другой куплю.

— Я тоже так думаю. Значит, сейчас мы делаем следующим образом. Мы заходим, отправляем тебя. Если все правильно, через мгновение ты окажешься в той же самой комнате, но через 31 год. Тебя должны будут встретить. Я, если доживу, тоже буду там.

— Да уж, постарайся, пожалуйста.

— Постараюсь. Ну что, до скорой встречи?

— До скорой!

Мы пожали друг другу руки и обнялись.

— Пошли!

Мы вышли из комнаты и вошли в лабораторию. В ней находилось несколько человек, одетых в белые халаты, в прозрачных пластмассовых масках.

— Здравствуйте, — обратился я ко всем.

Нестройный хор голосов ответил мне приветствием.

Я наклонился к Юрию Тихоновичу и спросил:

— А это те люди, которые починили машину времени?

Он улыбнулся и ответил:

— Да, это они.

— Я хочу их поблагодарить.

— А вот это совершенно запросто и, я думаю, будет абсолютно правильно.

— Товарищи, — обратился он ко всем, — у нас есть для вас сообщение, давайте немного отвлечемся от работы.

Ученые привстали из-за рабочих мест и посмотрели на меня, многие из них улыбались.

Меня охватило какое-то трепетное чувство. В груди родился нервный комок, который из за всех сил рвался наружу.

— Друзья, товарищи, дорогие мои! Почти два месяца, я ждал этого момента. Порой я впадал в отчаяние, мне казалось, что я больше никогда не увижу людей, с которыми раньше жил, работал, просто вместе проводил вовремя. Скажу больше, я даже начал привыкать к вашему времени, и периодически у меня появлялись мысли о том, чтобы остаться у вас. Но вы, дорогие мои друзья, вначале подарили мне луч надежды, а недавно саму надежду на то, что я могу вернуться обратно. Огромное вам спасибо за это. Вы сделали меня самым счастливым человеком на Земле!

Сотрудники лаборатории внимательно слушали меня, было видно, что каждый из них гордится тем, что присутствует в данный момент здесь.

Как только я закончил говорить, ко мне подошел один из ученых.

— Анатолий, я постараюсь вам сказать от лица всех присутствующих в этой комнате. Мы хотим высказать вам большое спасибо за то, что нам посчастливилось работать над такой интересной научной проблемой. Поверьте, для нас это самое настоящее счастье.

— Ну что же, — сказал Юрий Тихонович, — давайте приступим к тому, ради чего мы собрались. Толя, проходи сюда, садись вот на этот стул.

Я присел, ко мне подошли двое ученых и начали обвешивать какими-то датчиками.

Я вспомнил момент своего появления в 1977 году, милиционера, станцию метро, первые свои ощущения, сторожа. Вот бы они удивились, если бы узнали, чем закончится эта история.

Я почувствовал, что по проводам, которые подключили ко мне ученые, побежал слабый электрический ток. Он приятно щекотал кожу.

— Доложите степень готовности, — сказал Юрий Тихонович.

— Электрика готова, — отозвался один из ученых.

— Магнитное поле тоже, — сказал другой.

— Отлично, Толя, слушай меня внимательно, через две минуты состоится переброска во времени, ты окажешься в этом же помещении через 31 год, 5 ноября 2008 года. Время 12.35. Ты готов?

— Да, я готов!

Мое сердце учащенно забилось, я очень сильно волновался, было ощущение, что ноги налились свинцом.

— Итак, — продолжал Юрий Тихонович, — я запускаю обратный отсчет. 5, 4,3,2,1… старт!

Глава 27

Произошло уже знакомое: комната, в которой я находился, вдруг пришла в движение. Раздался хлопок. Вращение начало останавливаться.

Уф, подумал я, вроде как получилось. Я сидел все в том же кресле. Оглядевшись, я понял, что перемещение состоялось успешно. На столах стояли современные компьютеры.

Я привстал и сделал шаг вперед.

В ту же секунду раздался звук открывающейся двери.

В лабораторию вошли сильно постаревший Юрий Тихонович и еще несколько человек.

— Толя, это ты? — немного хриплым голосом спросил он. Я вышел из состояний оцепенения.

— Юрий Тихонович, дорогой! Как я рад вас снова видеть!

Я бросился к нему навстречу и заключил в объятия.

— Тише, тише ты, а то раздавишь. Я ведь уже совсем не мальчик!

И действительно, было видно, что он серьезно сдал. Это же сколько лет ему сейчас, размышлял я. В 1977 году ему было 53 года. Значит, сейчас ему уже 84.

А веселье по поводу встречи продолжалось.

— Толя, ну как ты добрался?

— Да все как обычно, я, можно сказать, уже привык ко всем этим перелетам.

— Да, ты у нас товарищ опытный…

— Юрий Тихонович, а вы-то как здесь поживаете? Как страна, как мир? Как Миша, в конечном итоге?

Юрий Тихонович помрачнел.

— Как тебе сказать, в общем, все гораздо лучше, чем могло бы быть. А вот Михаила, увы, с нами больше нет.

— Как!? Что случилось?

— Насколько я понял, он не смог адаптироваться к нашей жизни, и в 2001 году покончил с собой.

— От елки!

— Да, для нас это была большая потеря. Но давай об этом позже. Мы понимаем, что у тебя куча вопросов. На все ты получишь ответы. Но вначале осмотр врачей!

— О боже, да вы совсем здесь не изменились!

— Конечно, а должны были? — улыбнулся он.

В комнату вошла группа врачей, которые произвели стандартный осмотр.

По его окончании мы поднялись на второй этаж, в кабинет Юрия Тихоновича.

Я с любопытством его разглядывал. Меня не покидало какое-то странное ощущение. Ведь сегодня утром я тут уже был. Только было это в 1977 году.

— Что, плющит тебя?

— Хе, какие модные словечки вы употребляете!

— Да внук приучил. Так что я теперь на молодежном жаргоне совершенно спокойно выражаюсь.

Я осмотрелся. Кабинет почти не изменился: стол, кресла, шкаф для бумаг стояли на тех же местах. Вот только их модели поменялись. Если в 1977 году это были массивные изделия из дерева, то теперь это была современная мебель из пластмассы и стекла.

А на столе появился самый настоящий ноутбук, на крышке которого было написано: «Ленинград».

— А я смотрю, обстановочка у вас все та же?

— А ты помнишь?

— Конечно, я же сегодня утром у вас здесь был, документы подписывал. Чего мне забывать-то?

— Да, все-таки удивительная эта штука, машина времени.

— А работает она?

— А то! Конечно работает.

— Ну рассказывайте, я весь горю от нетерпения.

— Сейчас я все тебе расскажу, скажи, чай, кофе ты хочешь?

— Да, от чаю с бутербродами не отказался бы. Что-то проголодался я, пока сквозь время летел.

— Сейчас мы этот пробел ликвидируем.

Юрий Тихонович достал из кармана мобильник и нажал кнопочку.

— Алло, Машенька, да, это я. А принеси-ка нам чаю с бутербродами. И начинок там побольше сделай. Да, и с икоркой.

— Сейчас все принесут. А пока начнем заниматься твоим обучением. Благодаря твоему появлению в 1977 году, наша страна, начала развиваться совершенно по-другому. Практически все трагические события, о которых ты рассказывал, нас миновали.

— А что случилось с Михаилом? — перебил я.

— Уф, — вздохнул Юрий Тихонович, — грустная история и одновременно всем нам урок.

— Юрий Тихонович, не тяните. Со мной может случится то же самое?

— Ну, как говорится, все мы под богом ходим. Но мы будем надеяться, что нет. Видишь ли, у него был уникальный характер. Он был стопроцентно человеком своего времени, причем того, из которого вы с ним перелетели в наше. Я думаю, что ему было очень тяжело жить в нашем современном обществе. Ведь он был человеком протеста. А у нас? Ну чему тут протестовать?

— Мне кажется, я понимаю.

— Так что вот. Я думаю, что мы еще не раз коснемся этого вопроса, ведь он напрямую связан с твоим благополучием. А пока давай займемся другими вопросами.

Юрий Тихонович наклонился и что-то достал из ящика. Это была стопка компакт-дисков и книга.

— Значит так, вот тебе книга, «Новейшая история СССР». Это научно-популярное издание о событиях, которые произошли в нашей стране в 1977–2004 годы.

Я взял в руки книгу, на красной обложке было написано: «1977–2004. Великий скачок великой страны».

— Прямо не терпится начать читать.

В этот момент в дверь постучали.

— Да, да — сказал Юрий Тихонович.

— Это я, Маша, — отозвался голос из-за двери, — я вам перекусить принесла.

— Заходи, Маша!

Открылась дверь, и в кабинет вошла милая девушка, которая везла тележку с провизией. Она с любопытством посмотрела на меня, немного покраснела, и почти шепотом произнесла:

— Здравствуйте.

— Здравствуй, Маша, — ответил я, и тут же мое сердце пронзила боль: Таня, как она там? Что делает сейчас? Вышла ли она замуж? Есть ли у нее дети?

Когда девушка вышла, Юрий Тихонович прищурился и спросил:

— Что, Татьяну вспомнил?

— А как вы угадали?

— Да по тебе видно, что тебя мучают сердечные дела, эх молодость, молодость…

— Я перекушу, а то 30 лет не ел.

— Да ты кушай, кушай…

— Я буду есть и одновременно читать эту книжку.

— Да, давай, как насытишься, топай в свою комнату. Где она находится, помнишь?

— А то, я же там сегодня был.

— Ну да! Там стоит компьютер, на дисках, которые я тебе дал, записаны научно-популярные передачи. Поэтому ты сможешь не только прочитать об истории нашей страны, но и увидеть ее.

— Ага, отлично, — сказал я, дожевывая очередной бутерброд с сыром и колбасой.

— Ты на икру налегай, она для организм очень полезная.

— Да понимаете, я ее с детства не люблю, поэтому откажусь.

— Ну что же, а я вот люблю и несколько ложек обязательно съем.

Юрий Тихонович сделал громадный бутерброд с красной икрой и жадно, словно не ел целый день, проглотил его, после чего облизал кончики пальцев.

— М-м-м, — произнес он, — забытый вкус, как бы хотелось еще один такой съесть.

Словно в ответ на это из динамиков, которые стояли у него на столе, прозвучал чей-то сердитый голос, который невнятно выругался.

Я удивленно посмотрел на него.

— Не обращай внимания, это автоматический напоминатель — старость уважаемый-с, — сказал Юрий Тихонович. — Продолжим, я несколько отвлекся. Толя, если у тебя по ходу чтения будут какие-то вопросы, я постараюсь на них ответить, ну а если у меня не получится, то в нашем распоряжении все необходимые специалисты.

— Ага, понял, спасибо за заботу.

— Ну читай, читай…

Я поудобнее устроился на кресле и открыл книжку.

Первая часть называлась «История СССР. 1977–1987».

Далее, чтобы полностью не пересказывать всю книжку, я опишу части, которые меня поразили больше всего.

Глава 28

Действительно, вся новейшая история страны довольно здорово изменилась. Забегая вперед, скажу, что строй, который был теперь в СССР, назывался народным капитализмом. В стране была разрешена частная собственность, действовало огромное количество коммерческих компаний. При этом КПСС была единственной политической партией…

К 1982 году экономика СССР становится самой быстрорастущей в мире, а в 1991 году догоняет по своим размерам американскую. В СССР устремляется поток трудовых мигрантов из различных стран мира. В итоге в нашей стране появляются целые районы, в которых говорят по-английски, по-французски, по-испански. В 2001 году за СССР закрепляется абсолютное лидерство в огромном количестве отраслей: автомобильной, электронике, космосе.

В 2003-м советский пилотируемый космический корабль, приземляется на Марсе. А на орбите Земли строится самый настоящий космический городок, куда в массовом порядке прилетают все желающие. В Ленинграде строят самый мощный в мире атомный реактор. Население страны стремительно растет. К 2000 году, благодаря появлению в стране огромного количества приезжих, население СССР достигает 600 000 000 человек.

Города СССР становятся крупнейшими в мире. в Москве проживает 25 000 000 человек, в Ленинграде 20 000 000. Советские автомобили: ВАЗ, ГАЗ, КамАЗ признаны лучшими. В 2000 году совет директоров ВАЗ, принимает решение о покупке блокирующего пакета акций «General motors».

В стране бурно развивается сегмент высокотехнологических товаров. В огромных технопарках производят микропроцессоры, компьютерную память, материнские платы.

Я взял очередной бутерброд.

— Прямо не жизнь, а сказка какая-то. Настолько все это не похоже на то, что было, — сказал я Юрию Тихоновичу, немного оторвавшись от чтения.

— Мне бы очень хотелось побывать в городах, селах, поговорить с людьми, услышать их мысли да просто посмотреть на жизнь.

— Что-то типа путешествия по стране?

— Да, идеально, на автомобиле.

— А что, это хорошая идея. Давай пойдем по такому алгоритму. Несколько дней тебе все-таки надо провести в институте, чтобы узнать как можно больше о новой жизни. Те компакт-диски, которые я тебе дал, помогут в этом.

— Хорошо, я думаю, что это оптимально. На обед я не пойду, бутеров налопался. Я пойду к себе в комнату, начну диски смотреть. Возможно, что у меня появятся какие-то вопросы, но мы их решим в процессе жизнедеятельности, так скажем.

— Иди, конечно, отдыхай, смотри диски. Я три дня здесь в институте пробуду, а потом на дачу к себе поеду, отдыхать. Я ведь на пенсии уже давно.

— Юрий Тихонович, так, может, лучше на дачу к вам поедем, там и посмотрим все?

— Нет, дорогой товарищ, давай все-таки соблюдать порядок. У нас тут, кстати, все это делают в обязательном порядке, так что вникай здесь.

— Ну как скажете, ладно, в таком случае я пошел.

— Да, давай, если будут какие-то вопросы или пожелания, обращайся — где я нахожусь, ты знаешь.

— Конечно.

Я вышел из комнаты, дошел до лифтов и спустился на свой этаж. За 30 лет интерьер поменялся не сильно. Было видно, что здание недавно ремонтировали.

На стенках висели портреты каких-то незнакомых мне людей.

Сердце невольно застучало сильнее, когда я подошел к своей комнате. В голове не укладывалось, что я сегодня совершил прыжок длиной в 30 лет. А ведь сегодня утром я вышел отсюда в 1977 году.

Я приоткрыл дверь и присмотрелся. Комнату, как я и предполагал, было не узнать.

В углу стоял огромный плоский телевизор с надписью «Рубин „Сверх“.»

Напротив него компьютерный стол с ноутбуком, на крышке которого гордо серебрилась надпись «Ленинград».

Я открыл крышку компьютера, провел по экрану пальцем и вслух сказал:

— Ну дела!

Окружающая действительность мне явно нравилась. Я достал из заднего кармана российский паспорт. Судя по всему, этот документ является теперь архивным и больше не понадобится.

Я лег на кровать, закрыл глаза и начал размышлять.

Насколько я помню, меня представили к государственной награде и вроде как дали квартиру и машину. А это значит, что у меня будет на чем попутешествовать по стране.

Поезжу месяца 2–3, сделаю выводы о обществе, в котором очутился, а потом и на работу устроюсь. Размышляя таким образом, я не заметил как заснул, а когда открыл глаза, было уже темно. Ух ты, подумал я, это же сколько времени я спал?

Я привстал и посмотрел на часы, которые висели на стене. Было пять утра.

На столе рядом с ноутбуком чья то заботливая рука оставила термос с чаем, вареные сосиски и белый хлеб с сыром.

Спать не хотелось. Я пошел в туалет, умылся и перекусил.

Теперь можно было смело приступать к изучению компакт-дисков, которые мне дал Юрий Тихонович.

Первый диск, который я поставил, назывался «Новейшая аграрная революция в СССР».

В этом, по всей вероятности, учебном фильме рассказывалось о том, какой путь прошло сельское хозяйство СССР, начиная с 1917 года, заканчивая 2004-м.

Я увидел владельцев ферм, которые напоминали купцов XIX века. Эти достопочтенные граждане говорили о любви к мировому пролетариату, эксплуатируя на своих полях, обыкновенных крестьян.

В конце фильма бодрый ведущий показывал на каком-то графике рост объема продукции сельского хозяйства, говоря о том, что благодаря заселению эмигрантами малообжитых районов Сибири, рост производства сельхозпродукции увеличился по сравнению с 1997 годом в 15 раз. А лучшими фермерами показали себя выходцы из Китая и Вьетнама, которые компактно поселились в Ямало-Ненецком автономном округе.

Я посмотрел на часы. Было 9 утра. Можно было идти на завтрак. Я выключил компьютер и решил еще раз умыться.

Боже, насколько люди этого общества лучше живут, чем мы. Я вспомнил пессимистические репортажи российского телевидения, которые были посвящены сельскому хозяйству.

Я смотрел в зеркало, стараясь понять, кто совершил ошибку в моем прошлом, превратив потенциально цветущую страну в развалины.

Слава богу, что сейчас этого уже ничего не случится. Люди, которые живут здесь, не испытают тех страданий и унижений, которые выпали на нашу долю.

Я вытер полотенцем лицо.

А ну его это мое прошлое! Чего его вспоминать, если оно никогда не случится!

По дороге в столовую я встретил Юрия Тихоновича.

— Ну что, соня, как ты?

— А я лучше всех!

— От как, молодца, давно проснулся?

— Ага, я сегодня встал в 5 часов утра.

— Ничего себе, не спалось, что ли?

— Да не, я выспался. К тому же фильм первый посмотрел. Сейчас поем, пойду следующий смотреть.

— А про что ты посмотрел?

— Про сельское хозяйство, очень впечатляет!

В столовой мы заказали завтрак.

— Юрий Тихонович, у меня родилась одна, по-моему, очень неплохая идея.

— Какая?

— Да, собственно, мы про нее уже говорили, но сейчас я понял, что хочу именно этого…

— Так-так, говори.

— Да помните мою мысль про путешествие на автомобиле?

— Конечно, а права у тебя есть?

— Да, было такое дело. Вот только находятся они дома, который непонятно где.

— Да, кстати, коль пошла эта тема, я думаю, что тебе надо выбрать место, где хотелось бы поселиться.

— А что, есть такая возможность?

— Да, у нас все люди живут там, где выбирают.

— Ох ты… Интересно как! Я подумаю тогда насчет этого. У меня же есть еще время?

— Безусловно!

— Ну ладно, я тогда побежал дальше фильмы смотреть. А как с ними закончу, подумаю насчет места жительства.

— Ну давай так. А какой диск у тебя следующий?

— Про политический строй, точнее, про его развитие.

— Ясно. Давай вечерком сегодня, часиков в 6 соберемся. И поговорим, обсудим увиденное.

— Полностью поддерживаю это предложение.

Я поднялся к себе в комнату, поудобнее устроился за столом и начал смотреть фильм.

Увиденное меня ошарашило.

В 1982 году вводится новая система управления страной. Если раньше вся власть находилась в руках политбюро ЦК КПСС, то теперь страной управлял всенародно избранный комиссар. Его выборы проходили раз в 6 лет. Законодательной деятельностью занимался, как прежде, Верховный Совет Советского Союза.

Из фильма я узнал о том, как управляются союзные республики. У каждой из них был свой верховный комиссар, который выбирался всенародно. Вместе с тем кандидатуры, которые выдвигаются на этот пост, обязательно согласовывались с центральным руководством страны.

Как только фильм закончился, я включил следующий диск. Он был посвящен промышленному развитию СССР. Период был точно такой же, как и в предыдущих образцах: 1977–2004 год. Интересно, их специально для меня готовили или просто совпадение какое-то?

Я с нетерпением проглотил титры и погрузился в просмотр фильма. Начиная с 1980 года наша страна превратилась в колоссальную стройку. За 10 лет было возведено огромное количество заводов, многие из которых принадлежали ведущим мировым компаниям. Эти предприятия выпускали огромное количество самых разнообразных предметов быта. Наиболее промышленно развитыми регионами страны считался Урал, Западная Сибирь и Камчатский край. Правда, насколько я понял, своему процветанию эти земли должны быть благодарны огромному количеству эмигрантов, которые туда приехали в 80-е годы.

В этот момент я понял, что несколько переборщил с информацией. В глазах зарябило, в районе сердца как-то неприятно затянуло.

— Ну вот еще, не хватало мне опять с приступом лечь, — я прикрыл компьютер и решил отдохнуть.

Впечатления, мысли, образы теснились в моей голове, словно селедки в бочке.

Все это требовало систематизации. Уже сейчас было понятно, что я попал в совершенно другую страну. Интересно, а чем сейчас занимаются люди, которых я знал ранее, и вообще, меня тут знают? А как мой сын? Голова распухла еще больше. Я посмотрел на часы: было около четырех. Я вспомнил, что в шесть мы встречаемся с Юрием Тихоновичем.

Глубоко вздохнув, я снова подошел к компьютеру, чтобы просмотреть диск, посвященный научным достижениям. Собственно говоря, в этом фильме я увидел то, что и ожидал — открытие на протяжении 1979–1989 годов огромного количества научных центров.

Как следствие — в нашей стране в 1993 году появляются лекарства против СПИДа, в 1998 году побеждают рак.

Больше всего в этом фильме мне понравилась часть, которая была посвящена исследованию космического пространства.

С 1985 года наша страна полностью перешла на пилотируемые космические корабли многоразового использования. В 1991 году появляется 2-е поколение кораблей «Буран», оснащенных ядерной энергетической установкой. В 2001 году создается первый межпланетный корабль, который совершает полет на Марс.

Раздумывая над увиденным, я пошел к Юрию Тихоновичу, чтобы поговорить с ним.

— Ну, как впечатления? — Спросил он, когда я зашел в его кабинет.

— Ваши успехи просто колоссальны!

— Да, мы здесь построили такую жизнь, которая очень сильно отличается от той, про которую ты рассказывал. И мы благодарны тебе за это. Ведь без твоего появления у нас все было бы, как ты понимаешь, совершено по-другому.

— Это уж точно.

— Ты выбрал себе место, где хотел бы поселиться?

— Можно сказать, что да. Но в начале я хотел бы поговорить о другом.

— Внимательно слушаю тебя.

— Юрий Тихонович, я очень хотел бы знать, как сложилась судьба людей, которых я знал до своего прыжка во времени.

— Хороший вопрос. Выяснить это можно будет крайне просто, даже не выходя из этой комнаты.

— И как вы это будете делать?

— Не забывай, что наш институт имеет отношение к КГБ, а у этого ведомства должна быть информация о своих гражданах. Хотя бы на уровне где живет, что делает. Уверяю тебя, чтобы ты мало чего не подумал. Такие системы стоят во всех странах мира, в независимости от общественно-политического строя.

— Юрий Тихонович, ну что вы! Я все прекрасно понимаю.

— Ну и славно, давай, садись поближе.

Я взял кресло, которое стояло напротив, и передвинул его поближе, так чтобы можно было увидеть экран монитора.

— Так, ну что, кого будем смотреть?

— А можно вначале на Таню посмотреть?

— Из Грузии которая?

— Ну да…

— Никак она у тебя из головы не выходит, а ведь 30 лет уже прошло…

— Ну, у кого 30, а у кого и несколько дней.

— Ну хорошо, давай ее посмотрим.

Юрий Тихонович склонился над компьютером. Какое-то время на экране мелькала надпись «ведется поиск». Наконец она исчезла, и на экране возникла фотография Татьяны. На ней ей было около 40 лет.

— Вот твоя девушка из прошлого, — начал Юрий Тихонович, — давай почитаем про нее. Ей сейчас 49 лет. Как быстро время прошло!

— Ага, буквально за один день 30 лет.

— Значит, живет она в Тбилиси, работает в комитете, замужем, у нее трое детей, хм… Кстати, одного из них зовут Анатолий. И уже внуки есть.

— Ну понятно.

— Слушай, ну а чего ты хотел, — раздраженно сказал Юрий Тихонович, — чтобы она тридцать лет провела в одиночестве, ожидая неизвестно кого и неизвестно когда? А ведь в ходе эксперимента всякое могло случиться. А оказался бы ты в какой-нибудь параллельной вселенной, населенной разумными осьминогами, тогда бы чего?

— Ну, слава богу, этого не произошло.

— Да, это верно. Ну и не стони теперь, наоборот, очень хорошо, что так все случилось. Давай дальше смотреть, кто тебя еще интересует.

— Да, следующий кандидат — Надежда Ивановна Петрова.

— А это что за кадр?

— Это собственно моя бывшая жена. У меня и сын от нее есть… или был. Собственно говоря, меня в большей степени даже его судьба больше интересует.

— Сейчас посмотрим, что там да как…

От нетерпения я начало ерзать. Кресло предательски заскрипело.

— Да не волнуйся ты так, — сказал Юрий Тихонович, — что бы там ни было, все равно все будет очень хорошо. К тому же наша система уже нашла эту мадам.

Я прильнул к экрану.

— Значит, так, если верить нашей системе, ты с этой дамой… А это она, посмотри на фото?

Я присмотрелся.

— Да вроде как она.

— Ну так вот, с этой дамой ты, милый друг, никогда знаком не был. Детей у нее нет и, по всей вероятности, уже никогда не будет.

— Вот так дела! А почему?

— Видишь ли, она умерла 10 лет назад…

Я опешил.

— То есть как это умерла?

— Несчастный случай, погибла в автокатастрофе.

— А как же сын?

— Толя, ты меня извини, но у тебя никогда не было детей.

— То есть все мое прошлое, все мои переживания — все это сон? Блеф?

— Не знаю, что тебе сказать. Но осталось сказать самое страшное…

— Чего уж хуже-то?

— Взгляни на это…

Я посмотрел на экран: в компьютер была загружена моя анкета. В ней было написано, что я пропал три года назад при невыясненных обстоятельствах.

— То есть и меня тоже нет?

— Да, ты погиб.

— Час от часу не легче. Но почему так происходит? Я что-то ничего не понимаю.

— Толя, и никто не понимает. Возможно, что знания о перемещении во времени слишком тонки для понимания, нашей науки. Мы имеем дело с фактом, который, как ты понимаешь, нельзя отрицать, но объяснить его мы тоже не в силах.

— Уф-ф-ф… Я даже и не знаю, что мне теперь делать.

— Зато я знаю. Мы дадим тебе новое имя и новую жизнь. Конечно, все, что происходит, носит несколько трагичный оттенок, но что поделаешь, надо жить дальше. В конечном итоге ты жив и здоров. И все у тебя еще впереди.

— Ну да… Теперь всю эту историю надо только осмыслить.

— Хочешь передохнуть?

— Да, пойду к себе. Надо переварить все услышанное.

— Иди, если вдруг понадобится медицинская помощь, то кнопка вызова врача находится на стенке, над кроватью.

— Да, я знаю.

Глава 29

Я зашел к себе в комнату и буквально рухнул на кровать.

Как же так? Как случилось, что погибли мои близкие люди, включая меня? Что за чертовщина происходит? И самое главное, если я погиб, то как же я живу сейчас? А что, если в будущем это как-то отразится и я просто растворюсь в пространстве? Что тогда?

В дверь постучали.

— Да, входите, открыто.

В комнату вошла девушка, которая приносила нам бутерброды.

— Добрый день, вот Юрий Тихонович, просил вам лекарство передать. Он говорит, что поможет.

Она вынула пузырек из кармана и дала мне в руки.

— Инструкция по применению находится на этикетке.

— Да, спасибо вам большое за заботу.

Девушка вышла. Я почувствовал, что моя голова сейчас лопнет от размышлений.

Надо принять лекарство, решил я. Хм… Это что еще за гадость такая, подумал я, взяв пузырек в руки.

Я открыл флакон и понюхал содержимое. Пахло самой обыкновенной водкой.

Вот как. А что в инструкции? Я повернул к себе этикетку. На ней карандашом было написано:

«Анатолий, вам врут о тех событиях, которые происходили. Приходите сегодня в 19.00 в сад, за 1-м корпусом. Маша.

Р.S. В этой склянке самая обыкновенная русская водка. Пейте смело».

Ну и дела. История в очередной раз начала доказывать мне, что не все так просто. И эта записка? К чему она? Что мне врут? Кто мне врет? Что вообще происходит? Может, все, что я вижу, — это галлюцинации? И я нахожусь в коме?

Я посмотрел на часы, было 18.55. Нужно было идти на встречу, чтобы хоть чуть-чуть понять, что тут происходит, или запутаться еще сильнее.

Я вышел на улицу и пошел в сторону садика.

Девушку я увидел сразу, она сидела на скамейке и читала книжку.

— Маша, здравствуйте, свой запиской вы меня сильно заинтриговали, — сказал я ей, когда подошел поближе.

— Садитесь, Толя, старайтесь сделать безразличный вид. За вами скорее всего следят. Впрочем, как и за мной. Хотя, все равно умирать.

— Не понял, поясните, что вы хотите мне сказать?

— Анатолий, все, что я скажу вам сейчас, будет для вас шоком. Но уверяю вас, все еще очень можно исправить. Точнее, только вы, с вашими возможностями, можете все исправить.

— Девушка, вы поясните, что в конечном итоге происходит? Что нужно исправить?

— Вся информация, которую сообщил вам Юрий Тихонович, является ложью.

— То есть как? А что именно?

— Вообще все. У меня нет времени рассказывать, я с огромным трудом оказалась на этом объекте, все мое время расписано системой по минутам.

— А как же я тогда узнаю, что случилось? Вы, честно говоря, смешите меня.

— Вот, возьмите этот диск, — протянула она мне СД. — Здесь записана вся правда, которую вам необходимо у знать. Так же здесь находится инструкция, что вам нужно сделать, чтобы исправить ситуацию.

— Вы меня заинтриговали, но, кстати, так мне ничего и не сказали.

В этот момент на руке у девушки зажужжал какой-то черный предмет, похожий на часы.

— Анатолий, мне пора. Сделайте все, что можете. Не допустите гибели целого мира.

После этого она вскочила со скамейки и куда-то убежала.

Чертовщина какая-то, ничего не понимаю. Я посмотрел на часы. Было около половины восьмого. Нужно было идти на ужин, но есть совершенно не хотелось.

Ладно, пойду в комнату, посмотрю, что там на диске записано.

Я поднялся в комнату и запер дверь.

— Так, — сказал я самому себе, — ну что же, посмотрим, что это за запись.

Я устроился поудобнее и начал смотреть в экран. Вначале возникло изображение какого-то помещения. Камера выхватывала кусок бетонной стены, по которой ползли разводы мутно-зеленой жидкости.

Из динамиков компьютера раздался голос:

— Ну что, работает она?

— Да, есть.

— Ну тогда меня снимай.

Камера повернулась, и я увидел силуэт человека, который находился в тени, лица его не было видно, но голос показался знакомым.

— Все, что ты сейчас увидишь, будет для тебя шоком. Я очень надеюсь, что этот диск попадет по назначению и ты, Анатолий, его увидишь. Если это произойдет, это значит, что у тебя появится шанс исправить колоссальную историческую ошибку, которая произошла в 1977 году.

Человек вышел из тени. Далее со мной случился небольшой припадок. На меня с экрана смотрел я сам.

— Представляю, как ты сейчас удивлен. Крепись, тебе еще многое предстоит услышать сейчас. Но для начала давай проверим, подглядывают за тобой сейчас или нет. Если да, то буквально через 10 секунд к тебе в комнату ввалятся охранники. Чем это закончится, я не знаю, но диск точно отберут. Подойди к двери и посмотри на включатель, под ним должны быть два светодиода, оранжевый и синий, если горит синий, то все нормально. Это значит, что тебя пока ни в чем не подозревают.

Я подошел к двери, и посмотрел на включатель. Под ним действительно горел синий огонек.

Тем временем я с экрана продолжал:

— Да, я тебя, наверное, здорово озадачил, но терпение, мой друг. У нас еще есть шанс на успех. А теперь, внимание на экран. Мы тут подготовили небольшой репортаж на тему, как живут люди на территории бывшего СССР.

Я вгляделся в экран.

— Да, забыл сделать, чтобы тебе было более понятно, что произошло, небольшой исторический экскурс.

К 1998 году СССР достиг пика своего могущества, обогнав США по размеру экономики. Как ты понимаешь, американцы не могли просто так сидеть и наблюдать, как русские обходят их на повороте. В результате ими была начата очень опасная политическая игра в Персидском заливе. В частности, под предлогами самых разнообразных свобод и нарушений прав человека ими были захвачены Иран и Ирак.

СССР выступает с резкой критикой США и объявляет им экономическую блокаду, к которой присоединяется огромное количество стран. Что же происходит в итоге? Через три года к власти в США приходит экстремистская группировка, которой управляет некий гражданин, пропагандирующий конец света.

Так как ситуация накаляется, СССР посылает отряд специального назначения, чтобы устранить этого человека, но не успевает, так как США наносят ядерный удар по территории СССР. Системам ПВО удается перехватить около 80 процентов всех ракет, но те, которые остались, полностью перелопатили нашу страну.

Я понимаю, ты удивлен и начинаешь думать, будто сошел с ума. А теперь, собственно говоря, смотри, как выглядит большинство городов.

По экрану поползли кадры серых, развалин, горы строительного мусора.

Голос за кадром продолжал:

— А вот так выглядят наши убежища.

Я увидел, как в туннелях метрополитена, передвигаются толпы оборванных и грязных людей.

— А вот наши водоемы.

Я увидел, как по обожженной равнине течет какая-то река. Вода в ней была желтого цвета.

— Как ты видишь, вода у нас теперь желтого цвета. Пить ее невозможно. В этой ядерной заварушке погибло 90 процентов населения. А теперь я отвечу на тот вопрос, который терзает тебя сейчас. Что же за место, в котором ты сейчас находишься? Ведь оно выглядит как цветущее будущее, которое ты представлял себе, находясь в 1977 году. Попрошу внимания на экран. Сейчас я покажу его тебе.

На экране ноутбука возникла колючая проволока.

— На нашей планете осталось совсем немного мест, в которых сохранилась природа в том виде, в котором она была до катастрофы. В одном из таких мест ты находишься. Насколько я понимаю, там же находится и правительство бывшего СССР. А теперь смотри, как это все выглядит снаружи.

Я снова уткнулся в экран.

— Вот видишь, поля колючей проволоки, а вдали купол из прозрачного материала, который накрывает кусок местности площадью 5 кв. километров? Внутри него ты и находишься. Кстати, выйди сегодня ночью, типа воздухом подышать, ты сможешь его увидеть. Раз в минуту на нем по периметру загораются огоньки. По идее, должно быть красивое зрелище. А теперь мы подходим к самой интригующей части нашего увлекательного кинофильма. Я надеюсь, что ты не устал от того количества информации, которое выплеснулось на тебя. Нет?

Я покачал головой, хотя в тот же момент понял, что пытаюсь разговаривать с видеозаписью.

— Ну ладно. Тогда перейдем к основной части нашего представления. Кстати, тебе уже сказали, что я погиб? Про причины, конечно, ничего не сказали? Хотя, наверное, все свалили на какие-то научные проблемы? Это они совершенно запросто могут. А теперь, уважаемый Анатолий, сюрприз. Посмотри, кто тебе машет рукой, вон в том углу комнаты.

Камера повернулась, и я увидел Михаила.

— Привет, Толя, рад тебя видеть! Ну и в заварушку я тут угодил, жесть просто.

Камера снова повернулась, и на экране снова появился я.

— Итак, а теперь я все-таки вернусь к самой важной части этой записи. Собственно говоря, ты даже не представляешь, какое количество людей рисковали жизнью только ради того, чтобы ты смог увидеть это послание. Толя, самое главное — у тебя есть врожденная способность путешествовать во времени. Тот мобильный телефон, из-за которого ты попал в 1977-й год, — это скорее следствие, а не причина. А причина заключается в том, что твой организм, равно как и мой, кстати, может вступать в резонанс с определенными энергиями, перебрасывая тебя в то или иное время. Я понимаю, что все, что я сейчас говорю — наверное, сложно для понимания.

Насколько я разобрался, для броска во времени нужно специальное магнитное поле, которое вырабатывается некоторыми приборами. При его воздействии на микросхемы мобильного телефона он излучает особую энергию, которая открывает в твоем организме способность к перемещению во времени. Именно из-за этого ты и оказался в 1977-м году. Я долго думал над тем, что можно сделать, и пришел к выводу, что единственный способ спасти огромное количество людей от гибели, предотвратить ядерную катастрофу — это в очередной раз оказаться в 1977-м году и не допустить тех изменений, которые произошли после нашего триумфального появления. Иными словами, запустить течение истории так, как было. Ведь жизнь, даже самая плохая, гораздо лучше, чем смерть. Я все продумал до мелочей.

После того как ты досмотришь эту запись, тебе надо постараться активировать свою способность перемещения во времени. После этого тебе нужно оказаться в 1977-м году, до момента появления в институте. Например, тогда, когда ты, то есть мы, только вышли из метро и еще не поняли, что попали в прошлое. Ты помнишь этот момент? Любой ценой тебе надо предотвратить свое попадание в институт. Если это произойдет — значит, все будет хорошо. Не будет ядерной войны и не погибнет 90 процентов населения планеты.

Я остановил запись. Я сидел раздавленный, убитый, опустошенный. Как же так?!

Неужели все мои старания пошли прахом?! Неужели все это зря?!

Казалось, что время застыло, что все происходящее — дурной сон, который никак не хочет заканчиваться.

Я посмотрел по сторонам. Все окружающие предметы были искусственными. Я почувствовал, что где-то в глубине живота образуется неприятный комок. Он начал движение вверх, и, когда я сообразил, что это рвота, было уже поздно. Меня стошнило прямо на кровать.

Я взял тряпку и торопливо прибрался.

Сердце стучало так, что казалось, что оно сейчас выпрыгнет из груди.

Постепенно я начинал приходить в себя. Вместе с этим я совершенно точно понял, что почувствовал Сизиф, когда затаскивал свой вымышленный камень на гору. Как я мог так обманываться в надеждах! Хотя, с другой стороны, ну кто же мог предположить, что все произойдет так, как вышло.

Я снова сел к ноутбуку и просмотрел тот фрагмент, который был посвящен возможному перемещению во времени.

Голова была пустая. Откровенно говоря, я никак не мог понять, как же я перемещаюсь во времени, какую кнопку мне надо было у себя нажать?

— Ну ладно, — сказал я сам себе, — главное, это спокойствие. Не волнуйся, Толя, и, самое главное, не подавай вида, что ты все это знаешь.

Я посмотрел на часы. Было уже поздно. Я умылся, разделся и лег спать, предварительно спрятав компакт-диск с фильмом к себе в пиджак.

Глава 30

Зазвенел будильник. Вставать не хотелось, сквозь обрывки сна я вспомнил фильм, который посмотрел вчера. Наскоро одевшись, я спустился в столовую и встретил Юрия Тихоновича.

— Толя, а что-то ты хмурый какой-то сегодня с утра?

— Да что-то не выспался.

— Понятно. Слушай, Толь, относительно твоих планов. Все нормально. Руководство страны полностью согласно с тем, чтобы отпустить тебя в путешествие на машине.

Я внутренне усмехнулся. Интересно, по какой стране он имеет в виду?

— Ну славно, я хочу уже завтра же выехать. Все фильмы, какие надо, я уже посмотрел, вопросов, в общем, особо никаких нет.

— Хорошо, у нас еще есть одна тема, которую надо обсудить.

— Ага, это я запросто. Давайте я поднимусь к вам после завтрака.

— Да, заходи ко мне в кабинет.

Я сидел за столом, ел кашу и думал о предстоящем разговоре. О чем может пойти речь? Точного ответа не было.

Я быстро закончил с едой и уже через несколько минут стучался в кабинет Юрия Тихоновича.

— Заходи, Толя, присаживайся.

— Да, слушаю вас.

— Есть важный разговор, точнее, поручение.

— Слушаю очень внимательно.

Наш разговор прервал телефон, который зазвонил на столе у Юрия Тихоновича.

— Да, слушаю, что случилось?

Лицо его помрачнело.

— Когда произошел прорыв?

В трубке что-то пробурчали.

— Понятно, мы постараемся все побыстрее сделать.

Юрий Тихонович положил трубку, сосредоточился и продолжил разговор.

— Тебе предстоит еще одно путешествие во времени.

— Вот как! А что-то случилось? Что там за прорыв произошел?

— Да трубы пробило, скоро ремонтники придут. Надо бы нам с тобой торопиться, а то мешать они будут.

— Что-то серьезное случилось?

— Ни в коем разе, даже не думай об этом. Давай лучше вернемся к нашему разговору. Тебе нужно будет попасть в 2001 год и отдать мне вот этот конверт.

Юрий Тихонович достал из ящика стола внушительных размеров пачку документов.

— Юрий Тихонович, а почему я? Ведь у вас же есть действующая машина времени?

— Понимаешь, Толя, как выяснили наши ученые, не каждое органическое тело способно перемещаться во времени так спокойно. Таких индивидуумов, как ты, крайне мало. Точнее, совсем мало.

— Так, ясно. После того, как я передам этот конверт, что мне делать?

— А собственно говоря, ничего. Я должен буду прочитать документы из конверта, после чего тебя отправят обратно. Ну а после мы приступаем к выполнению твоего замечательного плана по путешествию на автомобиле.

— То есть, это условие?

— Ну как тебе сказать, скорее это просьба, которая займет не более 20 минут.

— Ясно, ну что же, коли ситуация такая, то давайте провернем эту историю.

— Ну и замечательно. Кстати, мы немного усовершенствовали прибор по перемещению во времени. Теперь это небольшой контейнер, который просто надо укрепить на твоем теле, — Юрий Тихонович достал из ящика небольшую коробку на ремешке. — Для того чтобы оказаться в прошлом, тебе надо просто закрепить его на себе и мысленно представить, что ты переносишься во времени.

— Интересное какое усовершенствование. А раньше до него не додумались?

— Ну, милый друг, не все так просто в этом мире, все познается последовательно. К тому же уровень технологий значительно вырос.

— Ну ладно. Насколько я понимаю, чем раньше мы начнем, тем лучше?

— Да, я сейчас сообщу в лабораторию и попрошу подготовить все к старту.

Юрий Тихонович взял телефон и позвонил некоему Владимиру Петровичу.

— Ну что, пошли, — обратился он ко мне, — нас с тобой ждут.

Мы вышли из кабинета и спустились на лифте в подвал, где находилась лаборатория.

Мы подошли к двери, я протянул руку, чтобы открыть ее.

— Погоди, не сейчас, — сказал Юрий Тихонович, — видишь, горит красная лампочка? Это значит, что входить пока запрещено.

Через долю секунды сигнал сменился на зеленый.

— Ну вот, теперь пошли. Ты запомнил, как перелетать во времени?

— А чего там непонятного, все проще пареной репы.

— Да это точно.

Мы вошли внутрь.

— Слушай, Толя, а давай потренируемся?

— В смысле?

— Ну просто. Смотри, давай возьми и на 30 секунд, ну или на минуту прыгни вперед.

— А, ну давай, тренировка это всегда хорошо.

— Ну и славно. На, бери свой агрегат и постарайся представить, что ты перелетел в будущее на одну минуту.

— Ну что же, давай попробуем, почему бы и нет.

Я взял прибор и прикрепил его ремнями к животу.

— Так, сейчас мы дадим магнитное поле, а ты, Толя, представь, что переносишься на одну минуту вперед.

— А как это представлять?

— А вот это уже вопрос скорее к тебе. У тебя фантазия же есть? Правильно?

— Ну ладно, попробую. Я так думаю, что в крайнем случае я ничего не теряю. Ведь верно?

— Ну да, а чего терять-то? Будем отрабатывать это упражнение дальше — и все. Итак, ты готов к проведению эксперимента?

— Да, Юрий Тихонович, давайте начнем.

В этот момент я почувствовал, что по всему телу побежали теплые волны, которые массировали кожу. Ощущение было очень приятным. Откуда то издалека раздался голос Юрия Тихоновича:

— Толя, поле запущено, можно начинать.

Я сосредоточился, хм… Как же это можно представить. И тут, что называется, процесс пошел сам собой. Вначале окружающая действительность потемнела и закрутилась вокруг своей оси. Отчетливо послышался хлопок.

Из тумана, который окружил меня, проявились предметы, которые находились в лаборатории.

— Ура, у нас все получилось, — услышал я голос Юрия Тихоновича, — теперь все подготовим для большого полета.

Пока ученые настраивали машину времени, я присел и начал размышлять. Нужно точно рассчитать, где и когда мне нужно появиться в 1977 году, чтобы не допустить своего попадания в институт. Я появился в середине сентября, 16-го числа.

С учетом того, что я нахожусь в 100 километрах от места моего появления, нужно заложить несколько дней на то, чтобы добраться до места и подготовиться.

— Так, наш герой. Ты готов? — подошел ко мне Юрий Тихонович.

— Вполне.

— Значит, Толя, в том конверте, который я тебе сейчас передам, находятся сведения государственной важности. Чем быстрее по ним примут решение, тем лучше.

— А про что там? — Поинтересовался я.

— Толя, мы же с тобой еще в 1977 году договорились, что на некоторые вопросы я не смогу дать тебе ответа.

— Да, я помню.

— Ну что, тогда в добрый путь?

— Да, в добрый!

Внутри меня все задергалось. Казалось, напряжение последних месяцев сейчас вырвется из моего организма. Ведь не раз уже казалось, что вот еще немного, еще чуть чуть — и заветная цель будет достигнута. И где то в миллиметре от нее оказывалось, что еще идти и идти.

Сейчас был как раз такой момент. Я уже привык к ним. И отнесся бы совершенно нормально, если бы в очередной раз все пришлось начинать сначала.

— Толя, ты готов?!

— Да, я готов.

— Ну тогда держим курс в 2001 год. Передавай привет мне от меня. И жду тебя обратно. Точнее, мы все тебя ждем. Ведь, по сути, ты можешь сейчас опять сильно улучшить наш мир.

Я посмотрел на Юрия Тихоновича.

— Знаете, я всегда, очень уважительно к вам относился. Мне очень нравились те черты, которые в вас есть. И одна из таких черт, которая очень нравилась мне — это честность. Но вот здесь, в 2008 году, я ее не вижу.

— Что ты хочешь сказать?

— Я отправляюсь, чтобы все исправить, чтобы ничего не случилось.

Юрий Тихонович с удивлением посмотрел на меня.

— А ты что, разве знаешь, что произошло?

— Да, знаю.

Юрий Тихонович взволновался:

— Но откуда? Кто тебе сказал или ты каким-то образом все это видел?

Я крепче прижал к себе прибор, чтобы в случае чего успеть перебросится во времени.

— Да, мне сказал один человек, которого вы прекрасно знаете.

— Кто же это?

— Это я.

— Но это совершенно невозможно! Как это могло случиться?

— Я не буду об этом говорить, прощайте Юрий Тихонович!

— Прощай, Толя, сделай так, как велит тебе твое сердце! Я надеюсь, что все будет очень и очень хорошо!

— Даже не сомневайтесь.

После этих слов я сжал прибор и представил, как я переношусь во времени. Возникло знакомое ощущение.

Настроение улучшилось.

В последний момент мне показалось, что в лабораторию буквально влетела толпа каких то людей. Но в этот момент я уже был очень далеко.

Глава 31

Окружающие предметы стали более четкими. Это значит, что скачок во времени заканчивался.

Я находился в лаборатории, из которой через два с половиной месяца мне предстояло улететь в 2008 год.

О том, что после перемещения во времени я опять появлюсь в институте, я не подумал. Теперь надо было отсюда как-то выбираться, чтобы осуществить план, который я задумал. Но как это сделать? Ведь все здание было в буквальном смысле напичкано охраной.

Просто так отсюда выбраться было нереально. Я задумался.

Единственным мои козырем была неожиданность. Никто, ни одна душа не догадывалась о том, что я нахожусь в этой комнате. Я посмотрел на часы. Было 18.00.

Самая простая мысль, которая у меня появилась, — набросить белый халат, дабы выдать себя за сотрудника института, после чего максимально быстро постараться пробиться сквозь охрану на свободу.

Что же, подумал я, наверное, это самая лучшая идея.

В тот момент, когда я подошел к двери, чтобы открыть ее, в комнате началось какое то движение.

В метре от меня воздух, до этого прозрачный, как стекло, начал сгущаться, постепенно превращаясь в туман, из которого через долю минуты вышел Михаил.

— Елки-палки, — только и смог сказать я. — Ты-то здесь какими судьбами?

— Я-то? Я-то за тобой, чтобы ты глупостей не наделал. Как узнал, что Маша передала тебе диск, так сразу и понял, что теперь все — ты точно совершишь прыжок и окажешься в месте, из которого не сможешь выбраться. Вот наши отряды обороны и пошли на штурм зоны благополучия.

Мне вдруг стало весело, теперь я понял, о чем говорил Юрий Тихонович по телефону перед самым моим перелетом.

— Слушай, Миша, значит, ты появился не просто так, а чтобы помочь мне?

— Абсолютно верно. Все расскажу, но для начала давай отсюда выбираться будем.

— А какой у нас план?

— Очень простой — будем прорываться!

— С боем, что ли?

— Ну типа того. На вот, держи удостоверение, — Виктор протянул мне красную корочку.

— А что это?

— Заметь, это не липовые, а самые настоящие удостоверения. Выкрадены из архива. Здесь уже и фотки наши с тобой приклеены. Так что ты теперь Лернов Егор Викторович, а я Те Вадим Константинович. И мы с тобой штатные инженеры этого объекта. По этим документам мы с тобой совершенно запросто можем выйти отсюда, и добраться до места твоего появления в Москве, перехватить тебя там, и на этом вся история закончится.

— Слушай, у меня куча вопросов…

— Да я знаю, обо всем расскажу, но в начале давай отсюда выберемся. Так как я не знаю, что и как здесь устроено, то у нас порядок очень простой. Ты идешь первым, я вторым. На все вопросы отвечаем: не сейчас, я опаздываю.

— Хорошо, договорились.

— Ну в путь тогда.

— Да, только давай набросим вот эти белые халаты, здесь многие в них ходят.

— А что, это хорошая мысль.

Мы набросили халаты и пошли к выходу.

Я открыл дверь и повернул к лифтам. По коридору ходили сотрудники, которые в общем то не обращали на нас никакого внимания. Красные корочки, которые крепились к нашим халатам, вполне успешно нас маскировали.

Мы вышли из лифта, прошли через холл и вышли из здания.

На улице светило солнышко, было тепло. Я невольно зажмурился. Когда я открыл глаза, мимо меня совершенно спокойно прошел молодой Юрий Тихонович, который не обратил на меня никакого внимания.

Я несколько удивился, но тут же сообразил, что удивляться тут нечему, ведь он меня еще не видел ни разу.

Мы прошли чуть дальше и оказались на первом, внутреннем, КПП. Служили здесь одни офицеры, солдаты были на 2-м и 3-м постах охраны. Этот пост, насколько я помнил, был самым серьезным. Когда я первый раз находился здесь в 1977 году, я выезжал с территории НИИ несколько раз. И именно на этом посту проверяли тщательнее всего.

Мы подошли к проходной.

— Ваши документы, — сказал офицер.

Я достал корочку и протянул ее в окошко.

Он взял документы и внимательно изучил их.

— Ваше кодовое слово?

Я замешкался, про кодовые слова, мне нечего не было известно. Я с надеждой посмотрел на Михаила, но тот только плечами пожал.

— Ваше кодовое слово, — строго повторил вахтенный офицер.

— Я, это… ну… — замялся я.

— Что ну, вас что, не инструктировали?

— Инструктировали.

— Так в чем причина? Почему не придумали кодовое слово?

— Придумал.

— Так говорите же, что вы всех задерживаете!

Я выдохнул, вдохнул и сказал:

— Брежнев.

— Леонид Ильич? — удивился офицер.

— Ну да.

— Хорошо, так и записываем. И в следующий раз не забывайте, что и где надо говорить.

Я, совершенно мокрый, прошел дальше. Настала очередь Михаила.

Он просунул документы в окошко.

— Ваше кодовое слово?

— Борис Гребенщиков.

— А это кто?

— А это такой поэт, очень известный.

— Я что-то про него не слышал.

— Ничего, все еще впереди.

Наконец мы вышли.

Быстрым шагом мы прошли метров 10–15.

— Уф… Что это за кодовое слово? — начал я.

— Если бы я знал, то я бы тебе обязательно сказал. Слушай, Толя, а как отсюда вообще выбираться?

— Да, собственно говоря, ничего сложного. Сейчас мы пройдем еще одно КПП и попадем в жилую зону. Я ее несколько раз проезжал. В ней живут сотрудники института, их семьи. Там магазины, школа и так далее. После того, как мы все это пройдем, окажемся на последнем КПП, там автобусом до Загорска. Ну а далее на электричке в Москву. Там мы меня и встретим.

— Ясно, что же тут непонятного. Одного не могу понять, на хрена мы так рано сюда заявились? Насколько я помню из твоего рассказа, ты в 1977 году появился 16-го а сейчас только 14-е. Чего мы так долго делать-то будем?

— Спокойно. Во первых, нам надо подготовится, продумать план, переночуем на улице, ничего страшного. К тому же у нас много тем для разговоров.

— Да я же сказал, как только отсюда выберемся, я сразу же тебе все расскажу.

— Я не понимаю, — взволновался я, — на фига вообще было устраивать этот цирк с диском, если ты в любой момент мог вернуться в прошлое и предотвратить войну? И еще, мне совершенно непонятно, как ты узнал, что я буду перемещаться именно в этот день? Ведь я искренне верил в то, что мое появление в 1977 году сделало счастливым огромное количество людей, что не стало чернобыльского кошмара, кровавого разделения СССР, межнациональных конфликтов. И что в итоге? Оказывается, своими действиями я спровоцировал американцев на начало ядерной войны! Скажи почему ты раньше не мог предотвратить всю эту хреновню? Я вот с места не сдвинусь, пока ты не скажешь, почему так произошло!

Витя понуро смотрел в мою сторону.

— Толь, ну ладно, ну хватит волноваться, а то опять сейчас с сердцем что-нибудь, не дай бог, случится. Ты действительно хочешь знать, почему так произошло именно сейчас? Полчаса, когда мы выйдем отсюда, тебе не подождать?

— Нет! Я хочу это знать сейчас!

— Ну хорошо, я скажу, но только самую суть. И вкратце. Все остальные подробные расспросы потом. Договорились?

— Конечно.

— Ты правильно сказал. У нас действительно была возможность перебираться по времени. Но пойми правильно, мы не могли с этой крайне важной информацией пробиться к нашим властям. Все наши сообщения в письменном или электроном виде воспринимались как утка или дезинформация. Несколько лет назад было даже громкое уголовное дело об астрологах, которые пророчили ядерный конфликт. Ух, громкое дело было! Тебя, кстати, арестовали. А я еле выкрутился. А со временем все очень просто получилось — мне Юрий Тихонович сказал, когда мы в лабораторию ворвались.

— М-да… Ну и история.

Тем временем мы благополучно миновали еще один КПП и попали на территорию жилого городка.

— А что, очень мило они тут устроились, — сказал Миша.

— Ага, — согласился я.

И действительно, пейзаж был умиротворяющий: белые двухэтажные дома утопали в тени березовых рощ. Между деревьями стояли скамейки, на которых многочисленные мамаши выгуливали своих отпрысков.

— Павлуша, — закричала одна из женщин, — хватит выкапывать скамейку. Давай я лучше тебя сфотографирую.

Мальчик, которого окрикнули, развернулся, сделал шаг и упал прямо на Михаила.

— Ой, вы его извините, он у нас такой карапуз еще, сказала женщина.

— Ничего, ничего, он же маленький.

Мальчик с удивлением посмотрел на нас, повернулся к маме и закричал:

— Мама, это гости из будущего!!!

— Ничего себе, — сказал я Михаилу, — устами младенца, как говорится, истина глаголет.

— Да, как-то не по себе. Давай валить отсюда.

Мы ускорили шаг и довольно быстро пересекли рощу и дворик.

Минут через 10–15 мы подошли к последнему КПП.

— Ну вот, через 30 метров у нас начинается свободная территория.

— Это хорошо, как ты думаешь, мы спокойно сможем пройти?

— По идее, да.

— Ну пошли тогда.

Солдатик, который стоял на проходной, удивленно посмотрел на наши фигуры в белых халатах.

— Вот мое удостоверение, — начал я, показывая свою красную корочку.

— Да, но ведь не положено, — вдруг ответил солдат и в тот же момент позвал старшего смены. Из окошка высунулся сержант.

— Товарищи, ну вы что инструкции нарушаете? Вынужден буду доложить вашему руководству.

— Да что вы? Какие нарушения, — начал Михаил, — у нас все документы в порядке.

— Документы в прядке. А вот выходить в белых халатах категорически воспрещается. А вдруг мимо будет проезжать шпион из страны потенциального противника, он же так поймет, чем мы здесь занимаемся.

— Ой, ну точно, — ответил я, — Миша, мы с тобой переодеться забыли.

— Так что об этом случае мне придется доложить своему руководству, — продолжал сержант.

— Слушай, служивый, да, мы виноваты, но вот только давай без докладов руководству, а то сам знаешь, какие неприятности будут. Затаскают по инстанциям. А мы люди честные, хорошие, да и документы у нас в порядке. Может быть, мы как-то сможем сами загладить свою вину?

— В каком смысле загладить? — не понял сержант.

— Ну можем мы для тебя сделать что-нибудь такое хорошее? И ты нас пропустишь, тем паче, что мы маму его едем на вокзал встречать.

— Уф-ф… — выдохнул сержант, ну ладно.

Он вплотную придвинулся ко мне и прошептал на ухо:

— Как обратно поедете, возьмите мне блок сигарет получше. Хорошо?

— Да о чем речь, конечно!

— Ну договорились, буду ждать вас тогда.

Мы вышли из городка и оказались на автобусной остановке.

— Уф… — сказал Михаил, — кажется, пронесло.

— Не то слово. Чего мы про эти халаты забыли?

— Из головы просто выскочило, бывает такое.

— Ну ладно, сейчас у меня есть очень хорошее предложение.

— Какое?

— Предлагаю дать отсюда деру, пока нас с тобой не засек здесь кто-нибудь еще. Не знаю, кто это будет и откуда он может взяться, но чувствую пятой точкой, что лучше это сделать побыстрее.

— Согласен. Предлагаю вначале прогуляться ногами, а потом поймать машину до города.

— Миш, слушай, а вот такой вопрос: а у тебя есть местные деньги? А то у меня ни гроша ведь.

— Естественно, я же, в отличие от тебя, имел гораздо больше времени, чтобы подготовится к этому путешествию. Так что за деньги не переживай. У меня с собой есть 1000 советских рублей выпуска 1976 года. По местным меркам, это целое состояние. Так что гуляем и ни в чем себе не отказываем.

— Слушай, я хочу с тобой поговорить и обсудить все происшедшее.

— Конечно.

— Основной вопрос снят, тем не менее вот ты как считаешь, что нам делать? С одной стороны, мы совершенно спокойно послезавтра перехватим меня, и наша страна пойдет по тому сценарию, который я бы назвал пессимистичным, но без ядерной войны в итоге.

— Да, все так.

— Вместе с тем я считаю, что в наших силах предотвратить ядерную войну, не меняя ход истории.

— Ну правильно, мы перехватим тебя, ты не попадешь в институт, не встретишься с Брежневым — и не случится ядерного конфликта.

— Это все верно, но тогда случится развал СССР, Чернобыль, кровавые конфликты между братскими народами.

— А что же ты предлагаешь?

— Так я про то и говорю, что надо подумать. Кстати, а давай посмотрим, что в том конверте, который мне Юрий Тихонович отдал.

— Давай.

Мы спустились с дороги и присели на сломанное дерево.

Глава 32

Я вскрыл конверт и достал пачку документов.

— Так-так, интересно, — начал я, — давай посмотрим, что нам положили.

Из конверта я с удивлением достал паспорт гражданина СССР Кровцова Сергея Петровича, 1955 года рождения с моей фотографией и пропуск, точно такой же, как мне дал Михаил.

— Ничего себе, ты посмотри, — удивился я. — Вот дела!

— А что там еще?

— Два конверта.

Я покрутил в руках первый. На нем, было написано: «Вскрыть в 1977 году, после прочтения „Для Анатолия“.»

Я взял второй конверт. На нем была надпись «Для Анатолия».

Взволнованный я распечатал его и начал читать вслух.

«Здравствуй, Анатолий, если я хорошо тебя знаю, то сейчас ты находишься в лаборатории, а за окном у тебя 1977-й год. Не пугайся, я не предприму никаких мер, чтобы как-то остановить тебя или помешать. Так как считаю, что все задуманное тобой служит для блага человечества.

Итак, тебя, наверное, интересует, когда я понял, что ты постараешься вернуться в 1977-й год, чтобы предотвратить события, приведшие к ядерной катастрофе? Все просто. Твои друзья, которые находятся вне зоны благополучия, в своем фильме, по-моему, предупредили тебя, что за тобой велась круглосуточная слежка.

Все правильно. Единственное, чего они не могли знать, так это то, что у твоего ноутбука, который стоял у тебя на столе, изображение и звук выходили еще на один компьютер, который стоял у меня в комнате. Соответственно, я мог видеть то же, что и ты.

Зная тебя, я совершенно спокойно смог предположить, какие действия ты предпримешь в дальнейшем, и даже рассчитать дату твоего прибытия. Спорим, что сейчас 14-е число?

Собственно говоря, я не хочу каким-то образом сильно влиять на твое решение, но хочу сказать, что, зная, как могут развиваться события в нашей стране, хочу сказать тебе, что с 1977-го по 2004-й год СССР достиг совершено колоссальных успехов. В твоей воле сделать так, чтобы ядерного конфликта не произошло. Но и в твоей власти сохранить те достижения, которые были сделаны.

А теперь о том, что я тебе предлагаю.

Для начала нужно выбраться отсюда. Возьми один из халатов, которые лежат в этой комнате, прикрепи к нему красный пропуск. Далее выбирайся за территорию городка.

Запомни, на первом КПП тебе нужно будет сказать кодовое слово. Называй любое, оно нужно лишь для того чтобы назвать его, когда ты будешь возвращаться обратно.

После того как ты выберешься с территории, езжай в Загорск.

С вокзала позвони по номеру 23–34. Это мой домашний номер, скажи мне, что ты проездом из Ярославля и у тебя от моей мамы есть гостинец. Когда я приеду на вокзал, отдай мне второй конверт. На этом твоя миссия будет выполнена. Успехов тебе. Надеюсь, что у тебя все получится».

Мы молчали и смотрели друг на друга.

— Слушай, Толя, а давай посмотрим, что там находится, в конверте?

Я открыл второй конверт и прочитал:

«Совершенно секретно

НИИ Новых технологий личный бланк директора

Патрикова Ю. Т.

2008 год.

16 октября в институт попадет Петров Анатолий Викторович, который является путешественником во времени. Все, что он скажет и расскажет, является абсолютной правдой. Благодаря его появлению, будет произведена сильнейшая коррекция в истории развития нашей страны. Эти изменения приведут к тому, что СССР станет сильнейшей страной мира. В 2003 году в США к власти придут ультраправые экстремисты, которые начнут ядерную войну.

От имени всех погибших просим вас не допустить ее возникновения».

Далее в этой бумаге был анализ политической ситуации в США на начало XXI века и ряд советов, что и как надо сделать, чтобы исключить ядерный конфликт.

Я закончил читать.

— Вот так дела, Миша, чего думаешь?

— Даже не знаю, что тебе сказать…

— Слушай, кстати, я давно у тебя хотел спросить. А как ты появился в лаборатории?

— В смысле?

— Ну смотри, я оказался в лаборатории, здесь, в 1977 году, потому что улетал из нее в 2008-м. А ты ведь был за периметром?

— А… Ну это просто. Повстанцы взяли институт штурмом. Все дело в том, что в условиях экологической катастрофы, которая возникла после ядерной войны, одной из ценностей является еда. Ее сохранилось достаточно много, но запасы сосредоточены в огромных охраняемых складах. Один из них как раз находился в НИИ, точнее, под ним. Мы прорвались как раз в тот момент, когда ты шел в лабораторию.

— Ясно. Ладно, давай думать, что делать будем. Смысл в словах Юрия Тихоновича есть.

— Почему ты так думаешь?

— Ну насколько я понял, будет построено справедливое общество.

— А ты уверен в этом?

— Я скорее хочу верить в это. А к чему ты?

— Толя, ты пойми простую вещь — все твои выводы, которые ты сейчас делаешь, построены на фантазиях. Ты сам для себя решил, что коммунисты смогут построить справедливый мир. А на самом деле тебе надо было у меня спросить. Я ведь успел прожить в этом обществе дешевой колбасы целых 4 года. И многое смог про него понять.

— Что-то не так будет, как я сказал?

— Ну как тебе сказать — и да, и нет.

— А ты ведь прав. Я сам так сильно увлекся своими мыслями, что в воображении построил целый мир. Хотя я ни секунды в нем не прожил. Извини, что сразу не спросил.

— Да ничего страшного, сейчас же спросишь?

— Считай, что спросил уже, — рассмеялся я, — давай, колись, чего там у вас в будущем происходит?

Михаил поудобнее устроился на сломанном дереве.

— Давай я тебе расскажу о своем житье-бытье в 2000 году, а ты послушай, может, какие-то выводы мы вместе сделаем. Вопрос-то действительно серьезный. Собственно говоря, начиналось все очень неплохо. Я появился в 2000 году, меня встретил, наверное, как и тебя, Юрий Тихонович. Около недели я прожил в институте, так скажем, вникал в ситуацию. Оказалось, несмотря на то что в стране вовсю правила КПСС, моя группа была очень известной. Что самое удивительное, так это то, что часть песен, которые я написал, в этом будущем даже и не знали. То есть события, из-за которых я писал эти тексты, не происходили со мной. Через три дня был подготовлен информационный вброс. Ведь как ты помнишь, меня считали погибшим. И тут бац! Здрасьте! Мое появление прошло без сучка и задоринки. Все мои знакомые, толпы фанатов, были очень довольны. Через месяц я совсем освоился и снова собрал группу. Все шло нормально. Я даже как-то стал забывать свои приключения в 1967 году. Жизнь шла своим чередом. Мы выпустили новый диск, который тут же стал популярным. И все же, где-то через год я стал замечать, что живу как будто во сне. Я долго искал причину, почему так происходит, пока наконец не понял, что основная причина находится в людях, которые меня окружают. Если раньше с некоторыми можно было вести многочасовые беседы на философские темы, то теперь все как-то резко упростилось. Нет, я не хочу сказать, что люди стали глупее, ни в коем случае, но то, что они стали проще — это совершенно точно. Я не знал, что мне делать. Это была какая-то невыносимая тупизна. Я пытался уйти от этого ощущения, пил, курил, но ничего не помогало. Жизнь стала похожа на глянцевый журнал, где все хорошо и все счастливы. Тогда, в 80-е, нас гоняли, но мы жили полной жизнью, мы больше переживали, мы были более искренними. А в обществе победившего социализма всего этого не было. Я знаю, какой вопрос, ты мне хочешь задать.

— Да, именно это я и хочу спросить. Ведь ты, Миша, человек особенный, да и окружение твое несколько специфично. А как себя ощущают простые люди? Как они живут? Интересно им? Расскажи про это.

— Ну как тебе сказать, у всех все по-разному. Одни живут очень хорошо, богато. У них, в этом обществе победившего социализма, есть крупные фермы, фабрики. Очень хорошие дома, ну и так далее. А кто-то не имеет ничего. Работает за самую обыкновенную зарплату и просто верит, что в будущем ему обязательно повезет.

— Ну а если сравнить?

— Знаешь, вот если по-честному, я бы выбрал, конечно, раздолбайские 80-е, а если говорить про обыкновенных людей, то, думаю, что им гораздо комфортнее в том времени, которое мне удалось застать. И, что немаловажно, СССР действительно стал самой развитой страной в мире. И американцы своей атомной агрессией, конечно, здорово испортили всем жизнь.

— Ну ничего, — я махнул документами, — теперь у нас с тобой есть вот это, и мы все исправим! И никакой ядерной войны не будет.

— Так, хорошо! Какой план ты тогда предлагаешь?

— План очень простой, и он, собственно, уже озвучен в письме Юрия Тихоновича. Сейчас мы выбираемся в Загорск, оттуда звоним ему и отдаем документы. И тогда все нормально будет. Ну то есть будем надеяться, что все нормально будет, ну а после возвращаемся.

— Ну что, годится, потопали тогда.

Мы поднялись с бревна и вышли на дорогу.

— Вон автобусная остановка, пойдем к ней, — сказал Виктор.

Погода радовалась вместе с нами. Настроение было отличное.

— Слушай, а может, нам переждать несколько дней?

— А зачем?

— Я думаю, что будет резон появиться мне, когда Юрий Тихонович уже будет знать, кто я и что. Я думаю, что так убедительнее будет.

— Слушай, а ведь точно! Это ты хорошо придумал.

— Остается понять, где нам несколько дней перекантоваться.

— А зачем? — не понял Михаил.

— Ну как зачем, я думаю, что самое правильное — это встретиться с Юрием Тихоновичем через пять дней, когда они уже точно поверят, что я из будущего. Это означает, что нам неделю надо где-то прожить, понимаешь?

— Толя, ты глючишь, ты что забыл, что мы во времени можем передвигаться? Зачем нам ждать неделю, если мы можем оказаться там практически мгновенно?

— Хм… А что? Логично излагаешь.

— Тогда нам, наверное, прямо сейчас есть смысл перебросится в ближайшее будущее?

— Конечно! Давай не будем тормозить.

— Да!

Я включил прибор для перемещения во времени, Михаил сделал то же самое.

Все вокруг стало расплываться в тумане, окружающая обстановка закрутилась, словно я был на карусели. Наконец она снова начала проявляться. Это обозначало только одно — перемещение прошло успешно.

Глава 33

Постепенно очертания предметов становились более четкими. Еще несколько секунд — и бросок закончен.

Рядом со мной стоял какой-то мужчина. Глаза у него были навыкате, волосы взлохмачены. Было видно, что он крайне удивлен увиденным.

— А вас здесь не стояло только что, — начал он тоненьким голосом.

Я осмотрелся и понял — мы с Михаилом сглупили, решив переместится во времени в общедоступном месте.

Я еще раз посмотрел на мужчину. Тот от страха прижался к стене.

— Да не бойтесь вы так! — сказал я ему, — вы же в военном городке живете, должны быть привычны к учениям.

— А что, разве сейчас учения?

— Конечно, а вы разве не знали?

— Так не объявляли же.

— Так это секретные учения, потому и не говорили.

— А, понятно.

— То-то.

Я осмотрелся и понял, что Михаила нет.

— А где Миша-то?

— Какой Миша? — залепетал мужичок.

— Ну тут еще один должен был со мной проявится.

— Да нету здесь никого, только я… Да и теперь вы. А вы откуда? Как будто из воздуха проявились.

— Мужчина, что вы бредите, как я, физическое лицо, мог проявиться из воздуха?

— Показалось, что ли?

— Конечно, вы за давлением своим следите!

Я вышел с остановки и быстрым шагом пошел по направлению к Загорску.

Мужчина с вытянувшимся лицом пару раз пытался подсмотреть за мной, выяснить, куда я направляюсь.

Подловив момент, я прыгнул в сторону и спрятался за березой.

Куда же подевался Михаил? С моей точки наблюдения остановка очень хорошо просматривалась. Но моего товарища нигде не было.

Может, у него что-то случилось? И он не смог переместиться?

Тем не менее мне надо было действовать. И для начала я решил проверить, какое сейчас число.

Самое простое, что можно было придумать, это пойти к ближайшему газетному киоску и купить сегодняшнюю газету.

Ближайшее такое заведение было в военном городке, поэтому, обойдя автобусную остановку, я направился обратно.

В силу того что Юрий Тихонович снабдил меня полным комплектом документов, я совершенно без всяких препятствий проник на территорию городка. Через 10 минут я стоял у газетного киоска.

— Сегодняшнюю газету дайте, пожалуйста.

— А вам какую? «Правду» или «Известия»?

— Ну давайте «Правду».

Продавщица протянула мне газету.

— С вас 3 копейки.

— Сейчас, сейчас — ответил я и потянулся за кошельком. В этот момент я сообразил, что все деньги образца 1977 года находились у Михаила. А он куда-то пропал.

У меня с собой было рублей 500, но это были новые деньги, отпечатанные в Российской Федерации в 2001 году.

Я взял газету в руки.

— А деньги?

Я изобразил замешательство.

— Ой, я кошелек-то забыл, что же делать-то, а мне газета так нужна…

— А что там такое? — заинтересовалась продавщица.

— Да там важный один документ напечатан, мне его срочно посмотреть надо.

— А… Ну вы возьмите тогда так ее. А я на убыль спишу.

— А можно? — взволновался я.

— Конечно, почему нельзя?

Я взял газету и сразу же посмотрел на дату Yes! Прямо под логотипом была надпись — 21 октября 1977 года.

— Уф, — выдохнул я.

— Ну что, нашел свой документ?

— Ага, спасибо вам!

— Да не за что. Обращайтесь в случае чего.

Теперь мне надо было найти Юрия Тихоновича, а для этого надо было ему просто позвонить. Я посмотрел на часы: 19 часов 15 минут.

Так как он был уже дома, я направился на почту, где был общественный телефон.

Желтое двухэтажное здание с надписью «Почта» находилось недалеко от проходной.

Зайдя в него, я обнаружил сотрудницу, которая увлеченно читала какую-то книжку.

«1977-й год» — прочитал я на обложке.

— Извините, — начал я.

— Да?

— А можно от вас позвонить?

— Конечно можно. А вы куда хотите? В Москву, Загорск?

— Да нет, мне внутри городка абонент нужен.

— Ну вы меня насмешили, а не проще к этому абоненту домой зайти? Все дома с телефонами, они вон где стоят, — махнула она рукой.

— Да я, понимаете ли, сюрприз хочу организовать, а мне для этого позвонить надо.

— Ну ладно, бог с вами.

Она достала аппарат и протянула его мне.

Я взял трубку и набрал номер, который был написан на бумажке.

Раздались длинные гудки.

Наконец трубку сняли.

— Алло, это Юрий Тихонович?

— Да, а кто это?

— Это знакомый Анатолия Петрова, мне очень надо с вами поговорить.

— Хм… Вот сюрприз! А где вы?

— Я звоню вам с почты, недалеко от вашего дома.

— Ясно. Давайте встретимся, я сейчас подойду к вам. Не уходите никуда.

— Да, я буду ждать.

Я вышел на улицу. По моим подсчетам, он должен был показаться минут через 5-10. По небу ползли низкие тучки. Мимо меня проходили беззаботные люди, которые даже не подозревали, что их будущее находится в моих руках. Я поплотнее прижал к себе папку с документами.

Наконец из-за угла дома появился Юрий Тихонович. Он напряженно и удивленно смотрел в мою сторону.

— Здравствуйте, — сказал он, — вы мне звонили?

— Юрий Тихонович, это я, Толя, тот самый, который сейчас у вас в НИИ находится.

— Да, но…

— Я снова прибыл из будущего, чтобы передать вам крайне важную информацию.

— Понятно. — Юрий Тихонович обернулся и подал какой-то знак. Через долю секунды к нам подъехали «Жигули» первой модели.

— Присаживайся, поговорим, а то здесь не очень удобно.

— Конечно.

Мы сели в машину и поехали в сторону института.

Глава 34

— Ну рассказывай, что у вас там в будущем случилось? — Начал Юрий Тихонович.

Было видно, что он еще не верит мне.

— Юрий Тихонович, вы в 2008 году попросили меня отвезти вот эти документы вам в прошлое. Моя миссия заключается в том, чтобы предупредить вас о ядерной войне, которая случится по вине США в 2003 году.

Мы въехали во двор института.

— Давай к 5-му корпусу, здесь нам останавливаться нельзя, — сказал Юрий Тихонович водителю.

— Как скажете, — ответил тот.

Мы проехали основные корпуса и свернули на небольшую дорожку рядом с садом. Я несколько раз проходил мимо нее, думая, что она ведет к каким-то хозяйственным постройкам.

Я изо всех сил вглядывался в окно. Где-то там находился я, который и не подозревал о том, какие приключения выпадут на мою долю.

— Даже не пытайся, — сказал Юрий Тихонович, — все равно себя не увидишь.

— А с чего вы решили, что я себя пытаюсь разглядеть?

— Да по твоему лицу видно, чего ты хочешь.

Я рассмеялся.

— А что еще по нему видно?

— Ну хотя бы то, что ты здесь уже бывал.

— Конечно, я ведь здесь прожил, и такие вещи случились незабываемые. А… ну да… Вы же еще ничего не знаете!

— Стоп! Ничего не говори, ни слова о событиях, которые произойдут.

— Хорошо.

Мы вышли из машины и прошли к небольшому зданию. Внутри оказались несколько кабинетов, в которых стояла медицинская техника.

— Так, — сказал Юрий Тихонович, — ну давай посмотрим, что ты нам притащил.

Я отдал ему документы, которые он тут же начал смотреть.

— Ух ты, какой я молодец!

— А что?

— А ты посмотри, что я отправил сюда.

Я взглянул на несколько листов, которые ранее не увидел. На них было написано, как с помощью технологий 1977 года исправить машину по перемещению во времени.

— Да, очень хорошо, что эта информация у нас оказалась. А то мы все бьемся и бьемся над этой проблемой, а тут бац — и решение нам с неба сваливается. Так-так, это очень хорошо. Продолжим смотреть далее.

Юрий Тихонович взял документы, которые были посвящены ядерной войне и истории СССР.

Он внимательно смотрел их минут 20. По мере прочтения лицо его хмурилось.

Наконец он отодвинул от себя документы.

— Ну как впечатления?

— Откровенно говоря, тяжелые, с одной стороны, и радостные — с другой.

— А чего же тут радостного?

— Ну как тебе сказать, хорошо, что наша страна избежала тех событий, про которые ты, ну в смысле тот человек, который сейчас находится в соседнем здании, рассказывал.

— Абсолютно согласен…

— Тут ведь есть еще один момент, который надо обязательно учитывать.

— А какой?

— Хм…

— Ну ладно, раз начал рассказывать, то рассказывай.

— Эти документы очень здорово помогут нам в принятии решения о твоей дальнейшей судьбе здесь.

— Вот как?

— Да.

— Кстати, позволь задать тебе еще один вопрос.

— Задавай.

— А что ты теперь собираешься делать?

— Я свою миссию выполнил, поэтому, если ты не возражаешь, я вернусь обратно в 2008 год и посмотрю, какие результаты получились после моего полета сюда.

— Ну что же, воля твоя. Я сделаю все, чтобы вся информация, которую ты передал, попала в нужные руки. Даю тебе слово — ядерной войны не будет.

— Ну и хорошо, в таком случае я удаляюсь.

— Удачи тебе! До встречи в будущем.

Я в очередной раз прижал к себе аппарат перемещения и представил, как я лечу во времени. Через мгновение предметы стали проявляться обратно. Я понял, что уже очень скоро окажусь в 2008 году.

Глава 35

Будущее проявилось. Первое, что я понял, когда оказался в 2008 году, это то, что воздух стал свежее. Напротив меня стоял постаревший, но еще крепкий Юрий Тихонович.

В руках он держал букет свежих цветов, рядом находились еще несколько человек, одетых в военную форму.

— Толя, ну наконец-то! Я рад приветствовать тебя в 2008 году.

Я немного пришел в себя и первым делом спросил:

— Ядерной войны не было?

— Уверяю тебя, ничего не было.

— Слава создателю…

— Толя, мы тебя здесь небольшой делегацией встречаем, как ты видишь. Это вот товарищи из Министерства обороны, — махнул рукой Юрий Тихонович в сторону военных, которые стояли рядом.

— Генерал Соколовский, — сказал один из них, — я председатель нашей делегации. Мне поручено встретить вас. Также я хочу выразить вам благодарность от лица правительства нашей страны и наградить вас.

— Спасибо, но я, в сущности… я ведь ничего не сделал, — возразил я.

— Вы сделали больше, чем многое, не прибедняйтесь!

— Захвалите ведь.

— Ни в коем случае, благодаря вам удалось спасти мир.

— Я думаю, что в этом вопросе наибольшая заслуга не у меня, а у людей, которые кое-что сделали в вашем времени.

— Ладно, не будем спорить о том, кто что сделал для истории, — сказал Юрий Тихонович, — предлагаю всей делегации перейти в основной корпус, чтобы, так сказать, обсудить планы на будущее и отметить банкетом благополучное завершение миссии Анатолия. Как предложение?

— Поддерживается! — ответили мы хором.

Через 10 минут мы сидели в столовой за обильно сервированным столом.

— Толя, давай рассказывай, какие у тебя пожелания? Чего бы ты хотел?

— Да, собственно говоря, планы остались неизменными. Я надеюсь, что больше мне не будут поручать новых спецзаданий, это во-первых. Во-вторых, очень хочется поездить по стране, посмотреть, как вы здесь живете. Ну а сейчас, сейчас я, наверное, хочу просто поспать. Устал я от всех этих передряг.

Из за стола, поднялся генерал Соколовский.

— Ну что же, я думаю, это очень хорошие желания. Но вначале я хотел провести церемонию награждения. Анатолий, я понимаю, что вы сильно устали, не волнуйтесь, много времени она не потребует.

— Ну хорошо, ради такого события стоит, конечно, и подождать немного со сном.

— Я имею честь, — продолжал Соколовский, — наградить Анатолия Петрова Звездой Героя Советского Союза и орденом Ленина. А так же Премией имени 1977 года!

Все присутствующие захлопали.

Генерал подошел ко мне и повесил на лацкан моей куртки Золотую звезду и орден.

А в руки отдал папку с удостоверениями.

— Я, наверное, должен сказать что-нибудь в ответном слове?

— Да, можно было бы, — ответили присутствующие.

— Ну хорошо. Судьба подарила мне увлекательное приключение, которое стало самым настоящим испытанием не только для меня. Я твердо знаю — сейчас я стал совершенно другим человеком, нежели тот, который первый раз появился в 1977 году. И я благодарен судьбе за это. Не скрою, были моменты, когда я сомневался — стоит ли все это делать. Я хочу сказать вам спасибо за то, что вы по-настоящему оценили ту работу, которую я сделал. Да, и я надеюсь, что мы еще встретимся! Спасибо!

Раздались аплодисменты.

— Товарищи, — продолжил я, — с вашего разрешения, я пойду к себе в комнату и вздремну, а то я сейчас с ног свалюсь.

— Конечно! — ответил Соколовский, — мы же все понимаем.

— Ну а как проснешься, — добавил Юрий Тихонович, — заходи ко мне в кабинет. Мы более подробно потолкуем.

Я вышел из-за стола и пошел к себе в комнату. Лег на кровать и почувствовал, как по всему телу растекаются нежность и блаженство. Сон, глубокий и здоровый, проникал во все точки моего уставшего организма.

Я точно знал, что, когда я проснусь, все мои мечты, даже самые сокровенные, сбудутся.

Глава 36

Просыпался я долго. Вставать не хотелось. Кровать уютно окутывала меня, как туман утреннее озеро.

Я открыл глаза.

Часы, которые висели на стене, показывали 3 часа дня.

Я нехотя пошевелился. Тело уютно устроилось в постели и совершенно не хотело двигаться.

— А ведь все равно надо будет вставать, — сказал я сам себе.

Я сделал усилие и встал ногами на холодный пол.

Потянулся и на редкость проворно оделся. Есть совершенно не хотелось.

Я вышел из комнаты и поднялся в кабинет Юрия Тихоновича.

— Можно к вам? — спросил я.

— Толя, ну конечно, заходи.

Я вошел и сел в удобное кресло напротив стола.

— Я ничего не буду спрашивать о твоих приключениях, пускай они останутся с тобой.

— А посылать меня еще куда-нибудь будете?

— Нет, конечно, а зачем? В этом просто нет никакого смысла. Давай лучше я постараюсь ответить на те вопросы, которые у тебя есть.

— Хорошо. Когда я смогу отсюда уехать?

— Когда захочешь.

— А где я буду жить и работать?

— Наше правительство, как ты помнишь, представило тебя к Премии 1977 года. Ей награждаются люди, которые сделали что-то выдающееся для страны. В частности, она включает в себя пожизненную пенсию в 1000 рублей ежемесячно. А это, я хочу тебе сказать, очень немало. Средняя зарплата в СССР составляет 250 рублей.

— Ничего себе! И этой суммы хватает на жизнь?

— Толя, не забывай, что советские 250 рублей и российские — это, как говорят в Одессе, — две большие разницы.

— Да, — обрадовался я, — такая поговорка была.

— Кстати, чтобы тебе было понятнее, советский рубль стоит 15 американских долларов.

— Н-да, красиво, ничего не скажешь. А где мне жить?

— Здесь ты волен выбирать. Любой город с радостью примет тебя в свои объятия.

— Понял. Ну тогда, мне надо будет подумать немного. Кстати, а можно так сделать — вначале, я отправлюсь в путешествие, поезжу, посмотрю, ну а потом сделаю выбор. В своей прошлой жизни я как-то мало ездил по России, хотя, конечно, предполагаю, что есть у нас очень красивые места.

— Можно и так, почему бы и нет, сколько времени тебе нужно до отъезда?

— Мне нужно выбрать автомобиль, собраться — и в дорогу.

— Это сделать крайне просто. У тебя в комнате стоит ноутбук, залезай в Интернет, выбирай, что тебе нужно, — и вперед! Список, который ты составишь, приноси мне. Государство все купит тебе.

— Такой подход мне нравится. Юрий Тихонович, у меня есть несколько вопросов еще.

— Конечно, задавай.

— Все они касаются людей, которых я знал ранее. Но вначале хочу спросить про Михаила. Во время переброски в будущее он куда-то пропал. То есть я проявился в будущем, а он нет.

— Я ждал этого вопроса. Ответ на него, был найден 10 лет назад, в архиве нашего института. Вот почему это произошло. Согласно последним исследованиям, способность переброски во времени стала возможной благодаря наличию в организме особого вещества. Иными словами, количество перелетов во времени у тебя, равно как и у Михаила, равняется какому-то числу. Какому — не могу сказать, просто не знаю. По всей вероятности, у него запас этого вещества исчерпался.

— То есть он застрял в 1977 году?

— Да, именно это и произошло.

— Интересно, почему именно этот год?

— Толя, ты даже не представляешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос. Я думаю, что рано или поздно эта загадка будет разгадана. Но возвращаюсь к ответу на твой вопрос. Собственно, ты правильно сказал — Михаил остался в 1977 году. И вот 10 лет назад один из наших сотрудников, роясь в архивах за этот год, обнаружил доклад сержанта Мякишева.

Юрий Тихонович достал из ящика стола бумагу и протянул ее мне.

— На, прочитай сам, ты все поймешь.

Я взял листок бумаги и начал читать:

«В 18.30 я патрулировал внешнюю границу НИИ

Мною был замечен подозрительный субъект, который прижимал к телу неизвестный предмет. Я спросил у него документы. В ответ мне был предъявлен пропуск на имя Вадима Те, которого я знаю лично.

Я понял, что дело тут нечистое, и, по всей вероятности, передо мной находится шпион из страны потенциального противника.

Я предложил задержанному пройти со мной, чтобы произвести процедуры по выяснению личности.

По дороге мне была предложена взятка в 1000 рублей. Я, будучи комсомольцем, естественно, отказался.

Через некоторое время задержанный мною гражданин попытался бежать. Мне пришлось применить табельное оружие. От полученных ран задержанный скончался».

Я посмотрел на Юрия Тихоновича.

— Ну дела, вот уж не ожидал, что все так закончится.

— Да, это, конечно, все очень грустно. Но такова жизнь, и уже ничего не исправишь.

— Юрий Тихонович, а может, попробовать спасти его?

— Это каким же способом?

— Ну я же умею перемещаться во времени.

— Ну как тебе сказать, идея твоя в общем понятна. Другое дело, что никто не даст гарантий того, что ты сможешь вернуться обратно.

— Вы так думаете?

— Да, я, конечно, не могу тебе приказывать, но вдруг, с тобой случится то же самое, что и с ним? И еще есть одна крайне важная проблема.

— Какая?

— Ты вспомни, что в 1977 году ты уже присутствуешь в трех экземплярах. А если туда добавится 4-й, да и еще вы там встретитесь, то может пострадать вся наша планета. А это, как ты понимаешь, недопустимо.

— А что, собственно говоря, может произойти?

— Есть теория, которая звучит следующим образом. В одной системе координат всегда может находиться только одна точка. В том случае, если таких точек больше, то система может потерять равновесие и произойдет ее самораспад.

Более простыми словами, это обозначает, что наша планета может просто-напросто испариться.

— Да, но ведь этого не случилось, когда в 1977 году нас уже было двое.

— И слава богу, что не случилось, это было бы худшим вариантом развития событий!

— М-да-а… куда не кинь, всюду клин. Что же это получается? Что ничего нельзя изменить?

— Почему, наверное можно, но как, пока неизвестно. Я понимаю, ты переживаешь, но давай ты возьмешь небольшой тайм аут в этом вопросе. Хорошо?

Я кивнул головой в ответ.

— Ну и славно.

— Юрий Тихонович, я хочу задать вам вопрос, который один раз уже задавал. Но думаю, что вы не вспомните про него, так как это было в другом 2008 году.

— Слушаю.

— Я хотел спросить, в моем 2008 году у меня был сын. В этом времени он есть?

— А как же! Конечно есть, мало того, есть все люди, которых ты когда-либо знал. Особых изменений нет.

Внутри меня все съежилось от радости.

— Я очень хочу его увидеть, поговорить с ним.

— Да нет ничего проще. Я скажу тебе адрес — и езжай.

— А он по-прежнему живет с моей бывшей женой? В том же городе?

— Да, только, насколько я понимаю, адрес немного изменился, но это не столь важно…

— В таком случае, я приступлю к сборам…

— А сколько времени тебе понадобится?

— На само путешествие — не знаю, все будет зависеть от маршрута. А на подбор машины два-три дня, не более.

— Договорились, если у тебя будут какие-то вопросы, смело задавай их. Кстати, у тебя в конверте с премией, должна быть карта Внешторгбанка, имей в виду, что ее принимают к оплате, на территории всей страны, поэтому наличка тебе, наверное, не нужна особенно будет.

— Понял. Юрий Тихонович, я тогда пошел маршрут составлять да машину подбирать.

— Да, иди, конечно. Если поесть захочешь, то иди в столовую. Я дал распоряжение, чтобы тебя кормили в любое время суток.

— Спасибо вам огромное. Юрий Тихонович, вы так много сделали для меня.

— Да ладно, это нам надо говорить тебе спасибо.

Я вышел из кабинета и поднялся в свою комнату. По сравнению с тем помещением, которое я застал в альтернативном 2008 году, оно было более яркое. На столе стоял ноутбук с надписью «Ленинград», но оранжевого цвета.

Я подошел, открыл крышку и включил его. Загрузилась операционная система. «Windows» — прочитал я. Ага, привет, старая знакомая. Как приятно тебя увидеть!

Я порыскал по рабочему столу и нашел знакомый значок интернет-эксплорера.

— Так, сеть на месте. Посмотрим, что там есть.

Я открыл браузер. Так-так, начал вспоминать я, какие там у нас сайты были.

Yandex, Rambler, Mail…

Я набрал адреса, но браузер ответил, что таких сайтов не существует.

Так, а что же мне делать? И тут я понял, что домена ru, нет. Страна-то СССР, значит домен у нее su.

Я покумекал и набрал poisk. su.

Наконец я попал в точку. Передо мной открылся какой-то сайт, похожий на поисковик.

С его помощью, подумал я, точно смогу подобрать все необходимое для путешествия. Но для начала нужно разобраться с маршрутом. Я начал смотреть карту нашей страны.

Вначале я поеду к сыну, потом в Ленинград, оттуда в Мурманск. Из Мурманска пароходом по Северному Ледовитому океану на Чукотку, после — Владивосток, Чита, Иркутск, Тюмень. Потом южные республики, Украина, Белоруссия, Москва и снова Загорск.

Кстати, а не поселиться мне где-нибудь здесь?

Так, теперь, можно подумать об автомобиле.

Для маршрута, который я придумал, требуется автомобиль прочный, и неприхотливый, скорее всего «джип».

Я набрал в строке поиска: самый лучший «джип».

Появилось огромное количество ссылок. Я открыл первую.

То, что я увидел, меня поразило.

Если верить написанному, самым лучшим внедорожником была «Нива-турист».

Вначале, я решил, что это какой то розыгрыш, так как на картинке, которая была изображена рядом с названием автомобиля, красовался красивый и мощный внедорожник, который был похож на что угодно, но только не на ту автомобильную продукцию, которая продавалась в моем 2008 году.

Через мгновение я начал просматривать сайты, которые были посвящены советскому автопрому. Оказалось, что практически все наши заводы занимали очень хорошие позиции на мировом рынке.

Я вышел из своей комнаты и отправился к Юрию Тихоновичу.

— Можно к вам?

— Ну конечно, я всегда тебе рад.

— Юрий Тихонович, я хочу с вами поделиться своими соображениями. У меня родилось несколько хороших, как мне кажется, идей.

— Каких?

— Во-первых, я подумал, а не поселиться ли мне где-нибудь недалеко от Загорска?

— Хорошая мысль, мне лично она очень нравится, будем с тобой чаще видеться. Ты предпочитаешь жить в квартире или загородном доме?

— Хорошая постановка вопроса. Кто бы меня спросил об этом прежде… наверное, в собственном доме.

— Хорошо, мои помощники подберут варианты, что здесь у нас есть в районе, и вышлют тебе описания на электронный ящик.

— А у меня он есть?

— Нет, но ты же понимаешь, что завести его — дело плевое. Да, у меня будет одна просьба, даже требование. С собой в поездку обязательно возьми сотовый телефон и ноутбук. Раз в два дня будем созваниваться. А в случае опасности посылай срочный сигнал тревоги.

— А это еще что такое?

— А это такая кнопка на сотовом. При ее нажатии на место происшествия приезжают «скорая», милиция и спасатели.

— Хорошая кнопка, полезная. В моем времени таких сервисов не было.

— У вас там вообще много чего не было.

— Ну вот заодно и сравним, что называется.

— Кстати, я надеюсь, ты помнишь, что в 1977 году ты подписывал документ о неразглашении?

— Конечно помню. Юрий Тихонович, вы не волнуйтесь, я, конечно же, буду общаться с людьми, но ни одной живой душе не расскажу о всех тех событиях, которые случились.

— Хорошо, вернемся к теме нашего разговора. Ты уже подобрал себе маршрут?

— Да, я хочу объехать всю нашу страну — от Калининграда, до Владивостока. Пусть это путешествие займет год или два. Но так я быстрее познакомлюсь с новым обществом. Тем паче я теперь пенсионер, а эта группа граждан — большие любители путешествовать.

— Ага, понятно. Кстати, это сейчас очень популярная идея среди советских граждан. Два года назад была построена кольцевая автодорога. Она идет параллельно границе нашей родины, так что многие туристы совершают такие поездки. Все занимает около 6 месяцев, если ехать без остановок.

— Вот здорово. Я буду ехать и смотреть. Наблюдать, размышлять. Поэтому весь путь займет, наверное, чуть больше времени.

— Мы в институте будем ждать твоего возвращения. И, я думаю, к этому моменту обеспечим тебя хорошим жильем.

— Договорились!

— Так, хорошо. На, держи бумагу, ручку — пиши список, что тебе надо в дорогу, завтра все привезут.

Я склонился над столом и минут за 10 написал то, что мне могло пригодиться в дороге.

— Я думаю, что это должно выглядеть так.

Юрий Тихонович, посмотрел мои записи.

— Ну что же, хорошо. Сейчас у тебя свободное время. Отдыхай.

— Хорошо, я пойду тогда.

Я вышел из здания и легким шагом двинулся по направлению к парку, в котором состоялся наш разговор с Машей.

Я ходил между деревьев, вдыхал свежий лесной воздух и в сотый, если не в тысячный раз прокручивал в голове те события, которые со мной произошли.

История получалась невероятная. От воспоминаний я перешел к размышлению о будущем.

Завтра я поеду изучать новый мир. Хотя, с другой стороны, это ведь моя страна. Та самая, в которой я родился 36 лет назад. Вокруг меня ходят те же самые люди, которым просто немного больше повезло.

Возник образ Тани. Интересно, как она здесь? Как сложилась ее судьба? Помнит ли она меня?

Тем временем начало темнеть.

Я пошел к себе в комнату.

А на следующее утро к нашему зданию подъехала темно-синяя «Нива-Турист». Словно маленький мальчик, который увидел интересную игрушку, я выбежал из своей комнаты.

— Ну что, — сказал Юрий Тихонович, который тоже вышел на улицу, — принимай коня!

— А где же номера?

— В багажнике, — ответил сотрудник, — который пригнал машину. Он открыл дверцу и достал две железные таблички, на которых было написано: «ТП001МО».

— Класс, сказал я.

— А то!

— Толя, — сказал Юрий Тихонович, — ты принимай машину, а потом ко мне зайди.

Я снова был пятилетним ребенком. В машине меня радовало абсолютно все — ручки, кнопки, стрелки. Я сел за руль, и водительское кресло приятно укутало меня своими объятиями.

— Как здесь удобно!

— Конечно, это же люксовая версия, — подсказали мне, — стоит больших денег.

— Сколько?

— Почти 10 000 рублей.

Я вспомнил какой нынче курс, перемножил и обалдел.

— Ничего себе!

Рука сама собой потянулась к ключу зажигания.

Я уже был готов уехать, но вспомнил, что обещал зайти к Юрию Тихоновичу.

Я шел к зданию и постоянно оборачивался. Никогда в жизни у меня не было такой хорошей машины. Это просто сказка какая-то.

Я быстро поднялся наверх и постучал в кабинет.

— Можно к вам?

— Да, Толя, заходи.

— Я все посмотрел, машина просто супер.

— Прекрасно, это радует. Толя, я так понимаю, ты хочешь побыстрее уехать?

— Да, Юрий Тихонович, именно так.

— Ну что же, тогда, перейдем сразу к делу.

Он достал из шкафа дорожную сумку.

— Значит так, дорогой товарищ. Попрошу обратить внимание на ее содержимое. Что мы в ней имеем? Первое, барсетка. В ней, — он раскрыл сумочку, — паспорт гражданина СССР Анатолия Викторовича Петрова 1972 года рождения, прописка пока институтская, но это дело мы потом поправим, водительские права, выданы вчера, так что пока ты у нас новичок.

— Ничего себе новичок, я за рулем просидел почти 10 лет, правда не в этом времени, так скажем.

— Ха-ха, хорошая шутка. Так, я предлагаю сюда же положить твою банковскую карточку, чтобы у тебя все документы в одном месте лежали.

— Это хорошая мысль.

Я достал из кармана карточку и положил ее в барсетку.

Тем временем Юрий Тихонович, словно фокусник, продолжал вынимать предметы из сумки.

— Так, это тебе мобильник, помни, раз в два дня созваниваемся.

— А не слишком ли часто?

— А что, думаешь, утомим друг друга?

— Да нет, я боюсь, что вы устанете от мои вопросов — а почему так, а почему эдак? Ну словно дите малое.

— Не бойся, не устану.

— Ну ладно.

— Это ноутбук и документация по настройке мобильного Интернета. Наши специалисты завели тебе почтовый ящик, так что будем с тобой переписываться.

Постарайся раз в день, принимать почту, тебе будут писать наши сотрудники, которые жилищем твоим будущим будут заниматься, так что не проморгай.

— Ага, хорошо, понял, все сделаем.

— Если какие-нибудь проблемы возникнут, то звони, будем с этим вопросом разбираться.

— Не волнуйтесь Юрий Тихонович, в случае чего, я обязательно буду звонить.

— Да, вот еще одна штука, — Юрий Тихонович, протянул мне небольшую черную коробочку, у которой горела красная лампочка.

— А это что еще за дивайс?

— Это радиомаячок. Ты пойми нас правильно, мы обязательно должны знать, где ты находишься, ведь ты достояние нашей страны. Мы не в плане слежки, а чтобы быть уверены, что с тобой все нормально.

— Да не вопрос, я все понимаю.

— Отлично.

— Юрий Тихонович, собственно говоря, я думаю, что момент моего старта настал. И я совсем не хочу его затягивать. То есть я хочу уехать прямо сейчас.

— Ты уверен?

— Конечно, вы даже не представляете, как мне этого хочется!

— Ну что же… Толя, в таком случае я хочу пожелать тебе доброго пути. И знаешь, я так много хотел тебе сказать вот в этот самый момент. А когда он пришел, я просто-напросто растерялся. Спасибо тебе. Спасибо просто за то, что ты есть, за то что ты вот такой, а не какой-то другой. Обязательно возвращайся. Живым и невредимым. Я буду очень тебя ждать.

— Юрий Тихонович, ну что вы! Не расстраивайтесь. Я ведь на полгода исчезну, не более.

— Да я не расстраиваюсь, просто так хорошо, что все хорошо закончилось.

— Это точно. Ну что, давайте, что ли, я пошел, точнее поехал.

— Да, Толя, давай.

Я крепко обнял Юрия Тихоновича, развернулся и вышел из комнаты. Внутри меня словно поселилась стая птиц, которые чувствовали, что вот еще одна секунда, и они окажутся на воле.

От нетерпения я побежал. Сумка с документами болталась у меня в руках. Удивленные сотрудники смотрели на меня. Кто-то улыбался, наверное, догадываясь о том, что со мной происходит. А кто-то просто крутил пальцем у виска.

Через пять минут я оказался в машине.

Я закрыл дверь, пристегнулся и завел двигатель.

— Ну что же — сказал я сам себе. — Вот и все хорошо. Пора, Толя, пора.

Я переключил рычаг передач, нажал педаль газа.

Разворачиваясь, я заметил Юрия Тихоновича, который стоял в окне своего кабинета и махал мне рукой. Я посигналил и направил автомобиль к проходной. Я ехал по территории городка и вспоминал, что буквально совсем недавно я проходил мимо вот этих домов с Михаилом. Стало грустно. Как же это так? Я здесь осуществляю свою мечту. А он там? В 1977 году?

На долю секунды я решил, что любой ценой надо спасти его. Но тут же вспомнил наш разговор с Юрием Тихоновичем о тех последствиях, которые могут произойти.

Я посмотрел за окно и увидел парк, через который мы шли в прошлый раз. По нему все так же гуляли мамы со своими детьми. Я прибавил газу и через 10 минут оказался на Ярославском шоссе. Впереди была большая дорога. Я остановился, зажмурился и понял, что наконец-то стал счастливым человеком.

Примечания

1

— Ну как он? Не сильно ты его тюкнул? Если этот человек, реально тот, про который говорит наш источник, и мы его кокнули, то нам с тобой сильно не повезет.

— А когда будет коридор в Турцию?

— Наши обещали прислать транспорт поздно вечером. Нам нужно пересидеть в этой дыре 10 часов.

— Отойду ненадолго, скоро буду.

— Да Миша, иди. (Англ.)

(обратно)

2

— Мне кажется, что он очнулся. (Англ.)

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg