«Иной вариант»

Владислав Конюшевский Иной вариант

Глава 1

Гид, с основной группой туристов ушел вперед уже метров на двадцать, но и отсюда, достаточно хорошо был слышан его хорошо поставленный голос:

— … и тогда, по призыву папы Климента третьего в 1189 году снова был организован поход, который возглавили Фридрих Барбаросса, Филипп второй и Ричард Львиное Сердце. Всем участникам очередной раз было обещано в отпущение грехов и вечное спасение. Речь папы была с энтузиазмом воспринята…

Вздохнув, я поправил цветастую панамку и сильно пожалев, что не надел солнцезащитные очки, сплюнул на остатки каменных плит мостовой. Герои Джека Лондона, героически осваивавшие северные золоторудные месторождения, таким образом температуру проверяли. Вот и я решил проверить… Только у Лондоновских ударников капиталистического труда, плевок замерзал в воздухе, а мой испарился чуть только коснувшись земли. Это же сколько градусов получается?! Сорок или сорок пять? А может вообще — пятьдесят? Мда… «страус закапывает свои яйца в песок и плачет. Почему плачет? А вы попробуйте закопать свои — поймете!». Присказка конечно детская, но в данном случае — актуальная. По-моему на здешних камнях не только яичницу можно жарить, но и мясо при желании испечь. Ёперный театр, и черт меня понес на эту экскурсию! Хорошо хоть подвезли к самому замку, а то я слышал, что есть такой маршрут, где заставляют на гору карабкаться пешком. Для меня это не проблема, но вот пенсионеры составляющие основную часть тургруппы, померли бы еще у подножья. Наверное, учитывая возможность подобного исхода, нас и доставили как белых людей к самому входу. Хотя входов здесь немеряно… в смысле дыр и проломов в крепостной стене. Но вид отсюда просто потрясающий открывался. Да и внутри было на что посмотреть. Чем мы и занимались, c интересом разглядывая выбеленные солнцем, растрескавшиеся валуны старинной крепости и слушая экскурсовода, рассказывающего о европейских ранневековых туристах, гордо называющих себя крестоносцами и ревнителями веры.

Хотя, лично с моей позиции, эти «ревнители» вели себя точь в точь как наши гопники конца двадцатого века. Судите сами — ушлые рыцари под предлогом поиска гроба господня активно грабили местное население, ставили местных олигархов на счетчик, да еще попутно организовывали показательный геноцид в отдельно взятых районах. Аборигены были тоже ребята не сахар, поэтому беспредела терпеть не стали и постоянно навешивали неугомонным захватчикам по сусалам. А те все лезли и лезли… Вон, гид уже о третьем походе рассказывает…

Но мне как-то неинтересно стало слушать о том, как тупорылые предки европейцев раз за разом наступали на одни и те же грабли. Тем более что я знал самый что ни на есть конечный результат этого противостояния. От крестоносцев, на сегодняшний день тут только старинные руины остались, а вот первым помощником мэра Парижа в прошлом, две тысячи четырнадцатом году, под давлением хиджабоносной[1] общественности, стал некий Абульхалик Фарух. Так что в этом долгоиграющем противостоянии бывшие сарацины победили окончательно и, похоже — бесповоротно.

Только если говорить честно, я приотстал от группы не потому что экскурсовод говорил скучно, а потому что из боковой галереи, пару минут назад вынырнули двое девчонок. Одна в джинсах и топике, а вторая в форме АОИ,[2] с нашивками рав турая.[3]

Но не это главное. Я ведь здесь уже седьмой день торчу. В смысле не в этой крепости конечно, а в Израиле, но каждый раз видя местных девушек поражаюсь — откуда тут столько красавиц взялось? Нет, может у меня просто «синдром отпускника», но один черт, количество симпатичных барышень на единицу площади, в этих местах, просто зашкаливает. Вот и эта парочка выглядит так, как будто в свободное от службы время фотомоделями подрабатывает. То есть, не похожими на бледных спирохет манекенщицами, а именно фотомоделями, со всеми положенными выпуклостями, впуклостями и округлостями в нужных местах…

Поэтому, словно невзначай оттянувшись в арьергард, я теперь имел все возможности разглядывать не замшелые руины, а весьма симпатичные попки, красоту одной из которых особо сильно подчеркивал покрой узких джинсов. А девчата тем временем, прибавив шаг, подошли к охраннику нашей тургруппы. Похоже, они между собой знакомы, так как парень поправив свой «Мини-узи»,[4] сразу же разулыбался и начал о чем-то оживленно болтать с ними на иврите.

Хм, вот интересно — чего эти дамочки сюда вообще приперлись? Сержантиха так вообще в форме, но правда без оружия. И судя по тому, как она лобзнула автоматчика, это явно не его сестра… Ага, скорее всего барышня, находясь в увольнении, решила навестить бойфренда. А вторая, с ней за компанию поехала. Или, если учесть что сюда рейсовые автобусы не ходят, вот эта, в топике и с сиськами, скорее всего, просто подвезла свою подружку к ухажеру.

Поглядев какое-то время на радостного парня, я завистливо покрутил головой. Нет, понятно, что он просто в охранной фирме работает, но девчонка-то, явно служит! Вот нам бы так служить! В смысле — в подобном коллективе. Да нас бы тогда из армии и ломом не выгнали!

М-да, плохо, что все эти мечты разбиваются о суровую прозу жизни. В России такого точно не будет, так как даже у евреев, женский пол, в боевые части, практически не берут. И встречаются девчата со своими ухажерами, лишь в находясь в увольнении…

А парнишка отнесся к появлению солдатки… солдатихи…бр-р-р интересно, как ее в данном случае назвать-то? В общем, пацан к гостьям отнесся радостно, но бдительности не потерял, продолжая во время разговора осматривать местность. То есть — бдел, невзирая на возникшие обстоятельства. Хотя, на спецуру боец вовсе не похож. Даже бывшего. Молод слишком да и повадки не те.

Я ведь, за неделю пребывания здесь, на самых разных сопровождающих насмотрелся… Прошлый раз, когда нас возили к замку находящемуся возле палестинских территорий, в охране тургруппы был зубр, вооруженный гражданским вариантом «Тавора»,[5] явно прошедший и Крым и Рым. Это и по замашкам и по поведению хорошо было видно. А эта крепость, судя по всему, считается местом достаточно безопасным вот и придали в сопровождение, салабона.

Вы можете спросить, откуда у меня такие специфические познания, что могу различать не только марки иностранного оружия, но и хотя бы приблизительно определить квалификацию сопровождающих? Хм, просто когда-то это было необходимо для непосредственной работы. Ныне уже бывшей работы… Хотя, наверное надо рассказывать по-порядку.

Я — Сергей Васильевич Корнев, 1985 года рождения. Детство отрочество и часть юности проведший так же как и миллионы моих ровесников. То есть стандартно — детсад, школа, уличные разборки, сидение за компьютерными игрушками, ухаживание за одноклассницами, первая сигарета и нож «бабочка» в заднем кармане джинсов. Но к концу школы, когда в полный рост встал вопрос о будущей профессии, вмешался тогда еще живой дед — полковник танковых войск в отставке. Проигнорировав тот факт, что я умудрился выиграть региональную олимпиаду по физике и директриса, которая вела у нас этот предмет, пророчила мне лавры Бора и Фарадея одновременно, бывший танкист взял дело в свои руки. Развернув передо мной необъятные просторы, раскрашенные в соблазнительные тона, он быстро убедил внука, что лучше армии, доли нет. Правда, не меньшую роль в выборе сыграл просмотренный накануне боевик, рассказывающий о действиях наших бравых десантников в Чечне. Наложившиеся друг на друга слова деда и просмотр фильма дали нужный эффект, в результате которого я плюнул на физику и поступил в Новосибирский военный институт, на факультет подготовки командиров подразделений войсковой разведки. Сначала было пожалел о выборе, но позже, неожиданно для себя — втянулся. Ну еще бы, какому пацану в семнадцать-восемнадцать лет не хотелось бы ощутить себя суперменом? А мы себя ощущали именно так. Правда не сразу… На первом курсе была натуральная умираловка. Зато потом, стали людьми, которым любое море по колено.

Закончив ВУЗ, служил по специальности. А если конкретней — почти четыре года в спецназе. И служил бы дальше с большим удовольствием, если бы не случай. Довольно-таки поганый случай. Я ведь в свое время считался лучшим группником.[6] Просто, после института сразу не женился. Не сложилось как-то. Наверное, поэтому целиком ушел в службу и командование нарадоваться не могло на рьяного офицера. Гонял и себя и своих бойцов так, что наше подразделение брало первые места и пару раз даже отмечалось в приказе по армии.

Приказы сыграли свою роль, поэтому всего через год я стал старлеем. А когда уже мысленно примерял капитанские погоны, жизнь выкинула неожиданный фортель. Хотя, сам виноват — сдержаннее надо быть…

Нет, к хамству в армии я отношусь довольно равнодушно, привыкнув к нему еще с училищных времен. Но тут все так нехорошо совпало… И началось то с мелочи — будучи в командировке, уже вечером, после службы, просто пошел искупаться. А что — личный состав, состоящий из почти двух десятков выдрессированных, но один черт «залетных» срочников и трех сержантов-контрактников, за которыми тоже нужен глаз да глаз, остался на МПД,[7] в трехстах километрах от меня. Поэтому я, чувствуя себя совершенно вольной птицей, перед посиделками с такими же командировочными, решил сходить на речку. Остальные оказались лентяями, поэтому пошел один. А когда собирался уходить, на пустынном пляжике нарисовался какой-то ухарь в спортивном костюме и увидев нежущуюся тушку, возле которой была сложена форма, принялся орать дурниной. При этом безостановочно требуя, чтобы я ему представился. По воплям стало понятно, что это какая-то шишка, возможно даже из тех представителей ГУБП[8] которые сейчас шерстят соседнюю мотострелецкую часть. И эта шишка почему-то считает, что все его должны знать в лицо и ходить мимо строевым шагом, даже если он сам при этом, будет в семейных трусах.

Но во-первых, мне не понравился сам наезд, а во-вторых, делать доклад хмырю в «Адидасе» — совсем себя не уважать. Поэтому, довольно миролюбиво посоветовал мужику или надеть погоны и потом высказывать претензии, или просто идти, куда шел. Услышав подобный ответ, он окончательно взбеленился и отвалил только тогда, когда я пообещал настучать в бубен неугомонному скандалисту. А перед уходом «спортсмен» пригрозил, что вернется с патрулем. Портить себе настроение разборкой с патрульными, у меня желания не было, поэтому я смылся практически следом за ним. И пока находился на курсах, с этим придурком, больше не встречался.

А месяца через три после командировки, судьба показала свою тыловую проекцию. Хотя никаких подлян я не ожидал, совершенно забыв летний казус и спокойно готовился к очередной проверке. И вот надо же было такому случиться, что среди приехавших проверяющих, оказался тот самый подпол, которого я в свое время послал. Шанс на подобную встречу был один из тысячи, так как носитель «Адидаса», никоим боком к подразделениям разведки не относился и, мог попасть к нам лишь случайно. Вот случайность и сыграла…

И что характерно — этот чмошник меня сразу узнал и чуть не обоссался от восторга. Сначала, при людях, просто докалупывался до каждой мелочи, опуская командира группы ниже плинтуса. А потом, заведя в канцелярию, долго и с наслаждением трахал мозги, попутно поливая отборным матом. В принципе, наверное, я бы сдержался. Но тут как раз сыграло свою роль то самое совпадение. Очередной облом в налаживании личной жизни, наложился на недосып возникший из-за подготовки к проверке, общую головную боль и охренительное чувство внутреннего протеста. Поэтому когда раздухарившийся подпол, в запале, слегка пихнул меня в грудь, я так зарядил хаму в ухо, что его шитая фуражка «аэродром», упорхнула куда-то за сейф.

Кстати, чтобы вы знали — в армии бывает и так, что младший по званию дает люлей старшему. Бывает, бывает. Очень редко, но все-таки… Не посадили меня по нескольким причинам. Во-первых, тяжких телесный повреждений тому козлу я не нанес. В смысле — все обошлось без сотрясений и прочих увечий. А во-вторых, раздувание этого случая подполу было невыгодно, потому как он сам, первым, грубо нарушил уставные требования. Да и при отсутствии свидетелей, мое слово было против его. Только в этом случае присутствовал еще один неучтенный момент — волосатая лапа в министерстве обороны. В смысле — подполковничья лапа. Поэтому его слово оказалось значительно весомее и как ни уламывал «Батя» замять все это дело, ничего не вышло. «Адидасоносец», выдвинул категорическое условие, что не будет катить на меня бочку только в том случае, если некий хулиганистый старлей, сам подаст рапорт об увольнении из рядов ВС РФ.

Вот так я и оказался на гражданке. Хорошо, что комбат помог еще раз, дав координаты своего старого знакомого в Москве. Тот, работал в какой-то крутой фирме начальником охраны и по рекомендации «Бати», брался пристроить бывшего комвзвода к себе.

Но при встрече с президентом компании, выяснилось, что у меня чересчур много мозгов для простого стояния на фишке и поэтому соискателю работы была предложена должность в техотделе. Начальник охраны который привел меня на это собеседование, против подобного предложения не возражал и лишь одобряюще кивнул. Таким образом я и попал в число сотрудников «Роскома» — солидной фирмы занимающейся предоставлением населению услуг интернет-провайдера. И хоть зарплата стала ровно в пять раз выше чем денежное довольствие взводного, но по армии я до сих пор скучаю.

Зато в гражданской жизни есть и плюсы. Оно ведь как — во время службы у меня была первая форма допуска. А это значит — никаких выездов за границу. То есть обычную поездку в Турцию или Египет, которая для других людей являлась само собой разумеющейся, я представлял себе лишь теоретически. Правда существовала еще возможность попасть в загранкомандировку. Но эта возможность была совершенно призрачной и для старшего лейтенанта практически нереальной. Вариант же поездки за бугор на танке, в составе нашей армии, хоть и представлялся достаточно брутальным, но отметался как чреватый международными осложнениями. Вон, наш начштаба несколько лет назад, в составе 58 армии доехал практически до Тбилиси, так до сих пор «общечеловеки» на каку исходят…

Поэтому, не ударяясь в крайности, я спокойно дожидался, когда пройдут положенные пять лет после моего досрочного дембеля и можно будет получить справку необходимую для оформления загранпаспорта. Только жизнь повернулась так, что в военкомате нашелся старый знакомый и вожделенную справку, в нарушение всех инструкций, я получил гораздо быстрее. Так что уже почти месяц свободен в своих желаниях, как муха в полете.

И тут, в дело вступили Кузнецовы. С этой семейкой я подружился довольно давно — как только в Москву перебрался и снял квартиру на одной площадке с «микроскопическими». «Микроскопическими», потому что Светка была ростом метра полтора, а Мишка выше нее всего на полголовы. Но мелкий рост они компенсировали большими достижениями на ниве частного бизнеса, являясь владельцами довольно процветающей турфирмы.

В общем, как только Мишка узнал, что Корнев стал выездным, он тут же начал зазывно шевелить бровями, надувать щеки и соблазнять разнообразными турами. Соблазнение обычно сопровождалось показом фотографий с комментариями и, было достаточно завлекательным. Но дело упиралось в то, что я копил себе на машину, поэтому в средствах был ограничен. Только Кузнецовы не сдавались и за пять дней до моего очередного отпуска, затащили соседа к себе, поставив перед фактом. Точнее, пока Света накрывала на стол, Мишка хлопнул передо мной цветастый проспект, торжественно объявив:

— Помнишь, я тебя спрашивал, какую сумму ты можешь потратить для отдыха? Ну, чтобы свою автомечту не похерить?

— И что?

— Радуйся! Ты едешь в Израиль!

От неожиданности я закашлялся и удивленно поинтересовался:

— Это с какого перепуга? Чего я там, у евреев, забыл? Да и насчет машины ты знаешь…

Мишка хмыкнул:

— Машина останется в неприкосновенности. Просто я добыл для тебя горящую путевку и по деньгам это получится дешевле, чем в Ялту съездить. Вот, цени, какие у тебя друзья есть! Теперь хоть за границей побываешь. Увидишь как там классно! Море, пляжи, девушки, экзотика. Десять дней сплошного безделья и флирта! Поездки по злачным местам и дайвинг, по желанию! Хочешь, можешь даже с парашютом прыгнуть!

Выставив руки вперед, я отказался:

— Нет уж. Напрыгался уже.

Собеседник покладисто согласился:

— Не хочешь, не прыгай. Но зато хоть почувствуешь разницу в обслуживании, между совковыми пансионатами и иностранными отелями. Да и вообще, сам прикинь… Ты ведь с друзьями в Карелию собирался, на сплав по речке? Так не лучше, за те же бабки за бугор смотаться? И никаких тебе комаров.

— Угу, понятно — постучав пальцами по столу, я ехидно спросил — Поёшь ты хорошо, а в чем подвох? Там что — жить в бараке придется? Или кормежки не будет?

Миха возмутился:

— Какой еще барак? Нормальный отель! Точнее — отели, так как ты аж в трех местах успеешь пожить… Стараешься тут для него, а он еще выкобенивается!

— Слушайте вы, банда лилипутов, не надо меня лечить! Почему ты мне эту путевку настолько дешево втюхиваешь?

Тут вступила в разговор Светка:

— Потому что она «горящая». Да и еще есть нюанс — группа будет не наша, а иностранная. То есть требуется знание языка. Но учти, что иностранцев обычно обслуживают лучше, а ты английский знаешь в совершенстве, так что какая тебе разница, с кем пить?

Съездить за бугор, тем более за такие смешные деньги очень хотелось, поэтому я, удовлетворенный ответом, пожав плечами, произнес:

— В общем-то — никакой… Спасибо, ребята!

Вот так день 17 июля 2015 года и вошел в историю моей жизни как поворотный и полностью ее изменивший. Но тогда я этого еще не знал и спокойно отдав Кузнецовым документы, с жаром принялся изучать по интернету гражданскую жизнь страны, под названием Израиль. Что из себя представляет военная его часть, мне было приблизительно известно. Тактика, техника, вооружение, состав армии, способы работы спецслужб — это еще в институте давали, при изучении армий иностранных государств и не совсем выветрилось из головы. Но вот чем дышат мирные люди? О них я мог судить только из новостных выпусков и передачи «Клуб путешественников». Наверное поэтому, страна евреев у меня прочно ассоциируется с Мертвым морем, в котором даже спьяну не утонешь, пустыней и Стеной Плача, возле которой странные мужики в черных шляпах бьют частые поклоны. Еще в тех ассоциациях присутствовала масса злобных арабских террористов и маца, которую я себе представлял в виде пирожков с мясом. Почему именно с мясом не знаю, наверное, это как-то связано с «кровью христианских младенцев» на которой ее, судя по анекдотам, замешивают. Ну и конечно песней «семь-сорок», пользующейся неизменным успехом в наших кабаках.

А уже через неделю, когда я прилетел в «страну обетованную» выяснилось, что маца это вовсе не пирожок, а пресная лепешка, пустыня тут присутствует, но садов и деревьев больше. Арабские террористы, после того как месяц назад закончилась крупная заварушка на ливанской границе, сидят тихо, как мыши под веником и песня «семь-сорок», здесь гораздо менее популярна, чем в России.

Но самое главное я понял, что значит — «иностранная группа». Оказывается это толпа забугорных пенсионеров, которые если и пьют, то тайно и лишь в своей тесной компании. А так как отель был небольшой и русских в нем не было вообще, я двинул в город. И сделал два вывода. Первый — Хайфа особо красива вечером и второй: даже при полном незнании английского, здесь не пропадешь. В Хайфе можно знать только один язык — русский. Этого вполне достаточно, так как за несколько дней гуляния по городу я видел только вывески и указатели на иврите, но не встретил ни одного человека который бы не понимал по-русски. Меня даже начали терзать сомнения, а есть ли за этой заграницей иностранцы вообще? Ведь даже два афериста, пытающиеся развести лоховатого с виду туриста на бабки, и те, радостно вешали лапшу, исключительно на языке Пушкина и Лермонтова.

Единственно, где нужно был английский, так это на экскурсиях. И то, потому что группа была иностранная, а искать соотечественников в других отелях чтобы присоединиться к ним на ознакомительных выездах, мне было облом. И так все устраивало. Огорчало лишь одно — только я познакомился с одной симпатичной киевлянкой, как мы сменили отель и, вся группа переехала в южную часть страны. Это было обидно — девочка была очень даже ничего, во всех смыслах. Но, зато на новом месте было Мертвое море, к которому прилагались лечебные грязи и душ. В море я дрейфовал, как непотопляемая баржа, в грязях изображал из себя свинтуса, измазавшись черной вязкой массой с ног до головы. А если учесть что возле кромки воды нашел халявный сувенир, в виде полностью заросшей соляными кристаллами палочки, то считай день вообще — удался.

А на следующее утро, нас потащили на экскурсию к какой-то старинной крепости, развалины которой здесь пылятся еще со времен крестовых походов. Крепость была интересна, гид тоже не подкачал, напрягало лишь одно — жара которая сильно смазывала общее впечатление от созерцания руин…

Тем временем экскурсовод сделал приглашающий жест и толпа, как цыплята за наседкой потянулась за ним в сторону выхода. Я тоже, выбравшись из тенька, добавил ходу, прислушиваясь о чем это все так оживленно галдят. Оказывается гид, предложил быстренько сгонять в еще одно место, находящееся сравнительно недалеко отсюда. Там, дескать, находится один жутко древний храм, который раскопали совсем недавно и поэтому туристов туда пока не возят. Но у нашего провожатого есть нужные связи, так что специально для своей группы он получил разрешение на посещение столь эксклюзивного места.

Лично мне, ехать еще куда-то совершенно не хотелось, поэтому я, купив две порции мороженного в самоходном ларьке перед входом, догнал увлеченно размахивающего руками гида и спросил:

— А храм, он большой? Мы его долго смотреть будем?

Тот, коротко глянул на мою кислую физиономию и, улыбнувшись, ответил:

— Не больше получаса. Но вы точно не пожалеете! Впечатлений останется на всю жизнь!

Пожав плечами, я полез на свое место в автобусе, машинально отметив, что привлекшие мое внимание девчонки, тоже грузятся в свой ярко-желтый «Жук» и явно собираются ехать следом за нами. Ну-ну. Видно сержантиха еще на наобщалась со своим бойфрендом и решила сопровождать его дальше.

А когда все загрузились, автобус резво покатил вниз по дороге. Экскурсовод безостановочно трещал в микрофон, и все, следуя его указаниям, послушно крутили головами налево и направо, разглядывая местные достопримечательности. Потом, мы свернули с трассы и еще какое-то время двигались по довольно пустынной дороге, до тех пор, пока въехав на очередную горку не увидели на ней какие-то развалины. По сравнению с уже виденными, они мне показались полным фуфлом. Остатки стены, строения, похожие на сараи без крыш, башенка торчащая метрах в ста от основных построек и, в общем-то, все.

Но иностранцы, горящие желанием приобщиться к вечному, держа наготове свою фотоаппаратуру бодро вывалились наружу и весело гомоня потопали куда-то внутрь этой груды обломков. Я же, выйдя последним несколько приотстал, крутя головой в поисках необходимой мне детали пейзажа. Просто воды надулся, аж в ушах булькало, вот и придавило. Но биотуалета типа «продвинуто-экологический сортир» нигде не наблюдалось. Прав был гид — туристов сюда точно не возят и инфраструктуры нет никакой. На площадке стоял только наш пепелац, девчачий «Жук» и чей-то фольксвагеновский микроавтобус. Тоже, наверное, туристов привез…

Поэтому хмыкнув и воровато оглянувшись я, обойдя кусты и спрятавшись за валунами, оросил древние руины. После сего варварского действия, сильно повеселевший и взбодрившийся, быстро догнал группу, приветливо улыбнувшись окинувшей меня взглядом черноволосой барышне в топике. Взгляд у нее был явно заинтересованный, и я моментально забыв про бухтящего гида, тут же начал соображать насколько вообще возможно знакомство с такой красавицей. Ну, или даже пусть не романтическое знакомство, а просто общение? Пацан с «Узи», тот вроде как на службе и лезть к нему с вопросами было не с руки. А вот у девчонки было бы интересно поинтересоваться, как у них вообще в армии служится? Тут ведь все через вооруженные силы прошли, значит, тема ей знакома. Сначала правда было сомнение, а поймет ли она меня вообще, но потом прикинул, что по-английски тут вроде все спикают, поэтому языкового барьера быть не должно. Единственно, пока они болтают с автоматчиком, как-то неудобно влезать в разговор…

И тут мне повезло — у чернявой зазвонил телефон и оставив подружку говорить с парнем, она отошла на несколько шагов в сторону. Стоя возле стены я подобрался, выбирая момент когда девушка уже закончит разговор, но еще не успеет вернуться к своим друзьям. Тогда-то ее и можно будет перехватить, завязав беседу. Все рассчитал очень точно, но как раз когда она что-то прощально прочирикав в трубку, захлопнула флип телефона, день потерял свою жаркую томность и события понеслись вскачь.

Мы все стояли на центральной площади, как вдруг со стороны башни донесся непонятный, еле слышный хлопок, после которого охранник, мягко свалился на выщербленную временем брусчатку, громко брякнув автоматом. В первые секунды никто ничего не понял и народ только начал оборачиваться на звук падения, как хлопок прозвучал снова, а голова лежащего парня дернулась и вокруг нее стала быстро расплываться кровавая лужица.

Все планы познавательной беседы, от увиденной картинки моментально испарились и я просто застыл возле стенки, тупо пялясь на убитого солдата. В том, что он убит, сомнений не было совершенно. Когда мозги выстрелом выплескивает из черепной коробки, то диагноз оспариванию не подлежит. Но все случилось настолько неожиданно, что машинально отметив приблизительное местонахождение снайпера, бывший крутой спецназовец Корнев не стал ни искать укрытия, ни предпринимать еще какие-либо действия, а как последний гражданский лох впал в ступор. Даже рот приоткрыл от удивления. А вы что хотели? Стою тут весь в неге и расслабленности, разглядывая природу и баб, как вдруг — стрельба, трупы. Это кого хочешь, из колеи выбьет.

Но с другой стороны, пока тело пребывало в опупении, башка, после некоторой заминки стала выдавать самые разнообразные мысли. Начиная с неинформативной — «опаньки — это что за фигня?» и заканчивая более умными, с попыткой анализа ситуации. А этот анализ говорил то, что мы похоже, очень крепко попали. Снайпера, они ведь обычно в одиночку не ходят. Значит, есть прикрытие. И это прикрытие, скорее всего уже почикало нашего водителя, который остался возле автобуса. Вернее не «скорее всего» а — точно. Ведь буквально за мгновение до падения охранника на землю, я услышал со стороны площадки какой-то странный звук, но не успел его идентифицировать, так как начал работать снайпер. А теперь могу уверенно сказать, что тот звук был похож на выстрел из оружия с глушителем.

Тут меня опять заклинило, наверное из-за полнейшей нестандартности ситуации. Я просто напросто не знал что делать. Самый оптимальный вариант — бегство без оглядки, не выдерживал даже поверхностной критики. Стрелок на башне наверняка четко отслеживает весь внутренний дворик. Да и те, снаружи, тоже вряд ли клювом будут щелкать. В такой ситуации, несмотря на безобидную панамку веселенькой расцветки, шорты и сандалии, меня могут посчитать опасным смутьяном и превентивно шлепнуть, дабы не делал лишних движений, смущая остальных туристов. А что — это хорошо укладывается в схему взятия заложников. Одного пристрелить, зато остальные сразу станут послушными как овечки. Быть пристреленным, не хотелось категорически. Становится заложником, с непредсказуемыми последствиями — тоже.

Или может все-таки решиться на рывок? Сейчас вот шмыгнуть в арку, за которой идет ход в сарай. А там куча проломов, через которые можно будет выскочить и скрыться в рощице. Но вспомнив про свою форму одежды, я скривился. Угу — шмыгнуть… В сандалетах… Далеко же в них убежишь особенно когда через каждые три шага надо вытряхивать попавшие камушки. Зараза! Ведь хотел же кроссовки надеть, но посчитал их слишком жаркими. А теперь тяга к прохладе выходит боком…

В общем, мои сомнения и сожаления продолжались довольно долго. Секунды две, как минимум. А потом, рав турай стоявшая ближе всех к упавшему парню, наклонилась над ним и, с башни раздался новый выстрел, от которого барышня, не успев выпрямиться, свалилась на убитого.

От неожиданности я подпрыгнул и коротко матюгнулся. Да ё-моё! Она ведь не ствол схватить хотела, а просто сунулась помочь, но снайперу похоже было все равно — он тупо валил всех, кто мог бы воспользоваться лежащим возле трупа автоматом. Или просто мочил тех кто был в форме и представлял хоть какую-то угрозу? Мысль еще не оформилась до конца, тогда над ошарашенной увиденным группой, прозвучал первый старушечий визг. Все сразу зашевелились и загомонили. Кто-то присел, лихорадочно оглядываясь, кто-то наоборот, засеменил в сторону арки, откуда мы пришли.

Меня этот визг тоже пробудил к действию. Но не к бегству. Просто видя, что чернявая, с которой я так хотел познакомится, сейчас бросятся к своей упавшей подружке и вполне возможно спровоцируют стрелка на новые жертвы, я не сходя с места, громко сказал:

— Эй ты, стой! Стой, где стоишь!

К счастью, оставшаяся в живых барышня понимала английский, поэтому и не сделала пары последних в своей жизни шагов, вместо этого оглянувшись на меня. А я, пользуясь тем что привлек ее внимание, опасливо поглядев в сторону башни, как можно более внушительнее произнес:

— Не подходи к убитым. Снайпер может посчитать, что ты хочешь взять оружие и опять открыть огонь.

Пока это говорил, очень медленно подходил к ней. А подойдя, ухватил за предплечье. И вовремя, так как девушка попытавшись вырваться, воскликнула:

— Но там Кейла! Она ранена!

Угу, как же — ранена! Пуля твоей подружке прямо в затылок вошла… И если она еще жива, тут подручными средствами явно не обойдешься. А сунешься помогать — сам дырку схлопочешь…Поэтому, ничего не объясняя я, затянул вырывающуюся девчонку под арочный козырек, тем самым выходя из сектора обстрела и уже спокойнее сказал:

— Она убита. Поверь мне. Ты сама в этом через пару минут сможешь убедиться, когда все решится.

Чернявая, еще пару секунд машинально потрепыхалась, но потом до нее дошли мои слова и она, в упор глянув карими глазищами, выпалила:

— Как — убита? Что решится? Откуда вы знаете?

Черт! И как ей быстро объяснить то, что я, пока соображал бежать или не бежать, для себя уже разложил по полкам? И выстрелы снаружи и работу снайпера… Похоже, у арабов очередной раз крышу снесло и они решили для какой-то неведомой мне цели захватить заложников. Только вот раньше я про подобные захваты даже не слышал. Здесь ведь граница на таком замке, что никакому Карацупе[9] не снилось! И «колючка», и секреты, и камеры, и минные поля, и мобильные посты на всем ее протяжении. А так как эта протяженность, просто смешная, то евреи прикрываются от арабов очень качественно.

Единственно, что можно сказать уверенно — нас тут уже ждали. А это значит, что или гид в доле с бандитами, или он просто языком трепанул про то, что повезет свою группу в столь удаленное от обычных маршрутов место. Хотя нет, судя по выпученным глазам нашего провожатого, он не при делах. Та-ак… но он ведь араб. Сам хвастался, что из какого-то бедуинского рода происходит. И если учесть, что родственников у них немеряно, то вполне может быть что кто-то из его клана, передал новость по поездку. Передал, кому следует, наплевав при этом на безопасность своего соплеменника…

Угу… похоже на то. Не могут ведь террористы неделями на объекте сидеть добычи дожидаясь? Значит, приехали незадолго до нас. Интересно, какие же рисковые отморозки на это решились? Палестинцы? Не-е-т… Те, исключительно с евреями воюют, развлекаясь самоподрывами в людных местах. Только даже в этом случае стараются, чтобы иностранцы под удар не попали, ибо это сильно чревато потерей имиджа. А имидж для них это — все. И поддержка в европейских странах, и деньги, и гуманитарная помощь… То есть, отказываться от большой халявы, ради сомнительного теракта, палестинцы точно не будут. Не стоит овчинка выделки…

А что я вижу сейчас? Хм, нападение на зарубежных туристов на чужой территории… У нас в группе — американцы, канадцы и австралийцы. И это значит, что за захватчиками начнет охотиться как минимум четыре страны. Четыре, потому что евреи это дело разумеется тоже просто так не оставят. Россию, выступающую в защиту своего гражданина, попавшего в подобную передрягу, я себе представляю слабо, поэтому относительно нее иллюзий даже строить не буду. Только ведь и перечисленных стран вполне хватит для огромнейшего скандала.

Угу, все верно, но как быть с правилом насчет того, что израильтяне с террористами переговоров не ведут? Они их тупо стреляют при каждом удобном случае… Стоп. Но ведь в данном случае атакованы не их граждане и поэтому — говорить придется.

Наверное на это и рассчитывают террористы. И чтобы боевиков во время переговоров еврейский спецназ не почикал, они будут прикрываться нами, как живым щитом.

Такс… Вспомнив традиции и привычки местной спецуры, я задумчиво пожевал губу. Не, не канает… Израильтяне могут просто наплевать на сохранность иностранцев и действовать как обычно, чтобы не создавать прецедент. Налетчики этого не могли не просчитать… Тогда что же получается? Какая цель всей этой бодяги? И главное — как террористы уходить собираются? Ведь не вечно они с нами сидеть будут? Нас им вывезти не дадут однозначно, а время прибытия местного спецназа по тревоге, какое-то очень маленькое… Насколько помню, чуть не двадцать минут и — они на месте. Тут ведь достаточно одного выстрела… Ага… а стрелки пользуются оружием с глушителями… Значит раньше времени шум поднимать не хотят. А чего они тогда хотят?

Мозги кипели, ответа не было, но сейчас, судя по всему, должны появиться основные действующие персонажи, которые избавят меня от сомнений и заодно от объяснений с зажатой в угол девчонкой.

Я как в воду глядел, потому что буквально сразу после вопроса фигуристой кареглазки, на площадь выскочили трое мужиков с автоматами. И их вид развеял последние сомнения относительно национальной принадлежности террористов. Во всяком случае, у евреев, точно не было принято заматывать морды куфией.[10]

Автоматчики появились и сразу принялись за дело. В первую очередь они развернули троих престарелых канадцев, которые так и не успели добраться до дыры в ограждении и жесткими тычками погнали их обратно. Меня, вместе с барышней, тоже извлекли из-под козырька и пинком указали направление к остальным туристам. В общем, буквально через минуту, тургруппа сгрудилась возле недоразрушеной стрены. Шипя сквозь зубы от боли и потирая ушибленный копчик, я безропотно встал, где было указано и, с нарастающим удивлением наблюдал за дальнейшими действиями террористов.

Нет, это понятно, что заложников надо запугать до такой степени, чтобы у них и мысли о сопротивлении не возникло. Только мне сильно не понравилось, как один из арабов поступил с австралийской бабкой. Остальное турье, приседая от страха, выполняло все указания захватчиков, а эта старуха, впав в шок начала визжать. Я бы еще понял, если бы ей влепили пощечину для успокоения. Но вот то, что австралийке дали прикладом автомата между лопаток, наводило на интересные мысли. Ее ведь не просто толкнули, а влепили не жалеючи. Старуха аж влетела в толпу, где и сползла на землю. Это конечно укладывалось в рамки запугивания, но тут уж надо было или стрелять, или обращаться мягче. Свежий труп предостерег бы людей от необдуманных действий. А покалеченная бабуся, вместо спокойствия среди заложников, создаст террористам массу проблем. Потому как, если убитый за непослушание застращает остальных и тем самым принесет пользу захватчикам, то за раненым надо ухаживать. И добивать раненого тоже чревато — это может озлобить заложников и вывести их из повиновения.

Непонятны мне эти арабы. С одной стороны вроде — крутые профессионалы. Уже одно то, что они смогли проникнуть на территорию Израиля, данный факт подтверждает. Но вот как они с нами обращаются… Хм, такое впечатление складывается, что бандюки с захваченными людьми вообще никаких отношений выстраивать не собираются. Только это противоречит логике. Ведь за каким-то чертом нас взяли? И явно не для того, чтобы демонстративно изничтожить. Деньги будут требовать небось. Или, как вариант, захотят освобождения своих кентов, томящихся в лапах «кровавой гэбни». То есть бррр… в лапах Шабака.[11]

Но вот как они уходить собираются?! Меня почему-то очень сильно интересовал этот вопрос. Тут чувствовалась какая-то закавыка, но я никак не мог понять какая именно.

А террористы, пока я размышлял, потирая ушибленную пятую точку, времени не теряли. На отличном английском языке они потребовали чтобы все отдали им свои телефоны. В принципе — вполне ожидаемый ход. Кстати, я даже не сомневаюсь, что если бы кто-то после убийства нашего охранника достал телефон, снайпер бы его тут же снял. И именно поэтому стрелок дал девчонке, которая до сих пор цепляется за мою руку, убрать в карман сотку и только потом открыл огонь. Ведь в противном случае она могла бы успеть сказать о захвате. А если бы он начал отстрел с нее, то парень с «Узи» мог бы успеть укрыться и создать массу заморочек. Точнее, в обоих случаях поднялась бы тревога и очень скоро, тут оказалось бы много обозленных вояк с оружием.

Но это все лирика, а с момента первого выстрела снайпера и пяти минут не прошло, как нас согнали в кучку, обыскали и выстроили вдоль стенки, после чего один из арабов что-то пробормотал в уоки-токи и во дворе появились еще два персонажа. Один квадратный как Шварценеггер и ростом под два метра, зато второй — его полная противоположность. Я в начале даже подумал что это баба. Но когда недомерок, пройдя вдоль строя заложников остановился перед каким-то мужиком лет шестидесяти и заговорил, стало понятно, что к женщинам он явно не относится. Он относится к щеглам, лет восемнадцати-двадцати. Только судя по замашкам, малолетний шкет и есть старший всей этой команды. Вон, остальные как на него поглядывают. А «Шварценеггер» при нем получается, замом работает? Или дядькой-нянькой? Черт, ничего не понятно! И времени обдумать эту странность тоже не было, так как разговор между пацаном и американским дедком, полностью привлек мое внимание.

Недомерок, остановившись напротив престарелого туриста сдернул с фейса платок и как-то криво улыбаясь, сказал по-английски:

— Ну что, полковник, как видите, мой отец держит слово. И ваша встреча, все-таки состоится…

А потом, даже не оборачиваясь к своим нукерам, просто шевельнул пальцем. После этого шевеления, двое арабов резво подскочили ближе и ухватив мужика за руки, поволокли его в сторону выхода.

Я, как и все остальные просто повернул голову глядя вслед американцу, а мозги в это время опять заработали на полную катушку. Ничего себе! Это что же получается? Арабам ВСЕ заложники не нужны? Им нужен был только тот, которого щегол назвал «полковником»? Именно для его поимки и была задумана вся эта операция? А как же мы? Что с нами эти сыны ближнего востока делать собираются? Хотя, «сынами» этого самого востока являются далеко не все из террористов. Здоровяк, он больше на европейца похож. Во всяком случае, глаза видимые в щель куфии светлые. И цвет загара немного другой…

Да ё-мое! Какая разница кто он — сириец, француз, или англичанин? Тут главное — нам теперь чего можно ожидать? А «Шварценеггер», тем временем, наклонившись к пацану что-то сказал по-арабски. Что, я разумеется не понял, но судя по всему поняла держащаяся за мой локоть еврейка. Она сильно сжала пальцы и уткнувшись носом мне в плечо, чуть слышно произнесла:

— Они нас всех убьют…

У меня от такого «радостного» известия аж коленки ослабли. И нутро в узел скрутило. Наверное, потому что поверил ей сразу и безоговорочно. Вроде явных предпосылок не было, но жопа-вещун, как только я услышал разговор с полковником, сразу дала знать, что мы попали конкретно. Мозги еще не могли все факты сопоставить, а интуиция уже все разложила по полочкам. Только тогда, я все-таки надеялся, что это попадалово будет не НАСТОЛЬКО конкретным…

А когда самая первая, противно-липкая волна страха немного отступила, мне стало очень обидно. Нет, вот надо было переться на другой конец света, чтобы тебя, за твои же собственные деньги, ухлопал какой-то недоделанный бедуин? Твою маман! Да лучше бы на меня дома кирпич свалился! По крайней мере, это не настолько экзотическая смерть. А самое смешное, что я этих бандитствующих потомков Али-бабы только по телевизору видел! Вот сидел бы в Москве, так и дальше наблюдал бы все эти разборки исключительно по ящику. Не-е… меня сюда принесло! Как будто своих отморозков, прямо на дому не хватало…

Обида на собственную невезучесть, несколько заглушила панику и поэтому снова включилось рациональное мышление. Радости оно не принесло, зато появилось хоть какое-то занятие. Теперь можно было досконально обдумать, почему я поверил словам девчонки о том, что нас завалят?

Хм, да все просто! Я наконец-то понял разгадку той закавыки, что меня мучила с момента убийства охранника. Они нас не собираются куда-то везти. Переговоры проводить тоже никто не будет. Это ведь не террористы и им заложники, в пупок не уперлись. У этих козлов спецоперация была, с задачей — захват американского полковника. И они ее выполнили. Без шума, без пыли. Причем очень быстро, буквально за пять минут. Так что теперь им надо быстро уходить. Но и фора по времени тоже нужна. Хотя бы на полчаса. До тех пор пока сюда следующая экскурсия не пожалует, или дикие одиночные туристы не забредут. За эти полчаса они через пол Израиля при желании проскочить успеют. Причем, совершенно не таясь, а как вполне добропорядочные граждане. Не зря ведь, даже одеты боевики не как обычно — во что-то грозно-военное или полувоенное, при разгрузках, берцах и прочих прибабахах, а вполне обычную гражданку. И скинь они «арафатки», ремни с подсумками, да пистолеты-пулеметы, как моментально внешне перестанут отличаться от туристов или местных жителей. И ищи их свищи… А американца, по своим каналам потихоньку переправят в нужное место. Или здесь же у евреев, встречу с папашей этого женоподобного типа проведут и все.

Ну а мы — лишние свидетели. Да и стоим уже возле стенки, как по заказу. Чего уж проще — в три ствола замочить двенадцать человек… Это десять секунд времени. И еще немножко, на добивание раненых. После чего, бросить оружие, рассесться по машинам и — гоу! Документы-то у них наверняка в полном порядке, поэтому никаких проверок на дороге, эти ребята не боятся…

Стоп. А может нас просто свяжут всех, кляпы в рот запихнут и уедут? И останутся все живы здоровы! М-м-м… цыкнув зубом, я скривился. Шиш! Мы знаем задачу, мы видели лицо главного, мы слышали разговор про недовольного отца… Нет, живыми не выпустят. Да и просто нажать на курок, гораздо быстрее, чем качественно запаковать такое количество людей. А потом они возьмут один или парочку трупов с собой, отвезут к подножью горы и закинут в овраг. После этого, исчезновение полковника уже вовсе не так будет бросаться в глаза. Что даст еще какое-то фору и запутает следствие. Пусть и на время…

Глава 2

От этих мыслей мне стало совсем нехорошо. Но почти сразу появилась злоба. Фигассе! Какие-то бедуины-бабуины меня просто так, походя, пристрелят? Эх, сюда бы ствол, я бы им показал, что такое русская спецура! Но, с голыми руками шансов нет… Даже если прыгну на пацана, то здоровый меня в полете срежет…

А может чернявая с переводом ошиблась или не так их расслышала? С внезапно вспыхнувшей надеждой я повернул голову налево и стараясь не шевелить губами уточнил:

— Они прямо так и сказали что убьют?

Мне в ответ тихонько всхлипнули:

— Большой сказал молодому что-то вроде — «господин, идите в машину, мы сами тут все закончим». А молодой отказался…

Нет, не ошиблась… Точно — хана…

И глазки у этого малолетнего упыря что-то уж совсем странно загорелись. Толи маньячит потихоньку, толи в первый раз в жизни людей кончать будет, вот и мандражирует. Ухватившись за эту мысль, я приказал себе перестать трястись и попробовать прикинуть дальнейшее развитие ситуации. Может хоть что-то это даст. Так… щегол явно нервничает, постоянно облизывая губы. Да и пальцами — вон как рукоятку автомата сжал. Сейчас его вскинет и начнет стрелять? Хм, вряд ли… Ему для стрельбы повод нужен будет. Это здоровяк, без особых эмоций всех бы покрошил. Потому как профессионал. А мелкий змееныш, волнуется. Но и упивается ситуацией. Так, так, так… Истероидный тип? Угу, похоже. Значит наверняка — будет искать повод. Докалупается до какой-нибудь мелочи, разорется и только потом, брызгая слюной, начнет палить. Весь магазин выпустит, тем самым доказывая, что он взрослый мужчина и кровавых дел не боится. Себе доказывая, «Шварценеггеру»-няньке, бойцам своим вонючим, папику долбанному…

Ага — вроде пока все логично. То есть, для начала, он обязательно должен подойти к кому-то из нас и завести разговор. Понятно, что их время сейчас сильно поджимает, но с момента уничтожения охранника прошло всего несколько минут. Шума боевики не наделали и могут себе позволить в боевой обстановке провести дрессуру молодого волчонка. Точнее, не просто рядового волчонка, а сыночка очень крутого папика.

Да уж, действительно, восток-дело тонкое. Вот, захотел отпрыск арабского набоба лично гяуров пострелять и, запретить ему никто не осмелился. У здоровяка только и хватило духу, чтобы мягко ему посоветовать уйти, пока спецы будут заниматься своей работой. А пацан в ответ закусил удила — как же, ведь его уход может быть воспринят подчиненными как слабость. Глупо это конечно и непрофессионально… совсем непрофессионально. Но нам сейчас любые ошибки противника на руку…

Единственно — отпустит ли его «Шварц» одного, пусть даже на эти пятнадцать-двадцать шагов? Или будет идти рядом? Вообще-то должен отпустить. Ведь, идя рядом, он подвергнет сомнению способность мелкого гада к самостоятельным поступкам и тем самым принизит его самооценку. Да и кого опасаться? Толпу старичков? Щупленького полуобморочного гида? Тех трясущихся жиробасов, из Лос-Анжелеса? А может меня с девахой? Вряд ли. Я конечно вовсе не выгляжу задохликом, но внешний вид сейчас играет на меня. Одна панама чего стоит…

Да и не догадываются они, что тут русский затесался. Группа ведь, иностранная. А все эти инострики, с детства приучены в подобных ситуациях не рыпаться. Поэтому, щегол должен пойти один… Угу — в поисках повода. Будет идти, заглядывая каждому в глаза. Ощущая себя вершителем судеб. Накачиваясь куражом и предвкушением. А как накачается — начнет…

Так может — дать ему повод? Чего я теряю? Если он начнет с того края, то шансов вообще не останется. А если ко мне подойдет в упор, то хоть прикрыться им попробую. Автомат сдернуть, конечно, не успею. Пистолет… нет, ствол у него в кобуре. Остается нож, рукоять которого торчит из ножен на ремне. Вариант, конечно, дохлый. Очень дохлый, но это лучше чем ничего. И если здоровяк при нем действительно нянькой работает, то в первую же секунду меня не пристрелят. Не пристрелят, из-за опасения зацепить командира. Главное — самому не подставиться. А там — куда кривая вывезет. Но это всяко-разно это лучше, чем подохнуть вообще без всякого трепыхания! Уж щегла я завалить сумею и тем самым расстрою «Шварценеггера» до невозможности. Ведь папаша этого недомерка, за смерть сына, со всех боевиков голову снимет. Хоть какая-то радость напоследок…

Все эти соображения заняли не больше полудесятка секунд и арабчонок, еще не успел согнать упрямое выражение с морды, возникшее после вопроса своего зама. Выражение то не согнал, но глазами уже начал обшаривать строй людей, стоящих возле стенки. Значит, сейчас все и завертится.

План вчерне сложился и, может мы со стоящей рядом незнакомкой ошибались в своих предположениях, но быть оптимистом в данной ситуации просто глупо. Упустишь момент — помрешь совсем бесполезно… Да и адреналиновая волна уже пошла по телу. Поэтому опять повернувшись к еврейке я тихо сказал:

— Когда все начнется, встань за меня.

— Что начнется?

— Просто держись позади меня. Поняла?

Девчонка, может и не совсем поняла, но взглянула вполне осмысленно, кивнув в ответ. А я, почти в голос, добавил:

— Дорогая, отпусти пожалуйста руку.

Есть контакт! Араб, который уже собирался подойти к середине строя, услышав мой голос, нехорошо улыбнулся и направился к нам, со словами:

— Чего это вы там шепчетесь, дети собаки?

Здоровяк и второй бандит при этом остались на месте, с интересом наблюдая за развитием событий. Даже, оружие к плечу не вскинули, продолжая контролировать толпу просто направленными в ее сторону стволами. Здорово! Получается, что подляны не ожидают и дают право пристрелить меня с девахой именно этому салабону. А на себя возьмут остальных.

И нож у арабчонка, без предохранительного темляка. Держится только за счет пружины в ножнах. Это радует, так как после начала моего движения, каждое мгновение на счету будет. Тем временем, сынок высокопоставленного папы остановившись напротив нас, повторил свой вопрос:

— Чего замолчал, гяур? У себя в Америке, вы обычно очень голосистые. А сейчас уже штаны мокрые? — и, обращаясь к наполовину спрятавшейся за меня барышне, добавил — И ты еврейская свинья, не прячься, не поможет. Когда твои соплеменники убили моего старшего брата, я поклялся уничтожить тысячу израильтян. Пришло время исполнять клятву.

После чего, сдвинул кобуру на живот и картинно положил на нее руку. А я, чувствуя плечом, как трясет прижавшуюся ко мне девчонку, просто стоял, кусая губы. Черт, черт, черт! Прогадал… Этот мудак конечно стоит всего в двух шагах от меня, но вот «Шварц» хоть и не стал подходить ближе, зато просто сместился по фронту и теперь вскинув свой «Микро-Узи»,[12] снабженный длинным набалдашником глушителя, полностью контролирует ситуацию. Стоит мне только дернуться, здоровяк наплюет на все педагогические порывы и просто нашпигует возникшую для своего подопечного опасность, свинцом.

Блин, а я так рассчитывал, что мелкий ублюдок подойдет вплотную и начнет брызгая слюнями, шипеть мне прямо в лицо. А может?… Вспомнив любимое словечко нашего курсового «залетчика» Рината Игнатуллина, я пробормотал:

— Иншалла.[13]

Бандиту наверное показалось что он ослышался, и сделав шаг вперед, щегол переспросил:

— Что? Что ты сказал, американец?

И как раз в этот момент, с другой стороны нашей шеренги, послышался надтреснутый вопль:

— Она не дышит! Не дышит! Вы ее убили!

«Шварценеггер» и второй автоматчик машинально повернули голову в сторону шума. Арабчонок тоже. И даже захотел отступить назад, дабы получше разглядеть из-за чего возник незапланированный переполох и кто именно там «не дышит». Но я, начавший работу за мгновенье до неожиданного даже для меня вопля, не дал ему этого сделать. Ухватив за тонкую шею, подтянул бандита ближе и со словами:

— Я — русский!!

Ткнул большим пальцем ему в глаз. Морда у него была повернута, поэтому тычок вышел не очень удачным. Но боевику и этого хватило. А пока он еще только вскидывал руки к поврежденному месту, одним рывком развернул легкого пацана спиной к себе. Кобуру он конечно исключительно вовремя сдвинул, вот я и смог заранее разглядеть что там не пистолет, а револьвер, который вовсе не нужно взводить. Это сыграло решающую роль, поэтому, не связываясь с ножом, схватился именно за револьвер. Здоровяк и автоматчик еще только поворачивались в мою сторону, а я уже направив ствол в сторону замотанного в куфию мужика с автоматом, сделал два выстрела.

Зараза! Расчет на то, что у них лишь автоматы с глушителем, себя не оправдал… Кургузый уродец в моей руке, оказался нечто вроде нашего ОЦ-38,[14] поэтому, чуть слышно кашлянул и все. Черт, и где он только добыл настолько эксклюзивный ствол? Хотя, какая сейчас разница, главное что возможность звуком выстрелов поднять тревогу, у меня отсутствует! А ведь так надеялся, что бабахами привлеку внимание кого-нибудь. Место конечно пустынное, но чем черт не шутит. Вдруг кто-нибудь по округе бродит. Те же археологи, например…

Только, видно не судьба… Ну и хрен с ним! Главное что мне удалось попасть и автоматчик упал, а я не теряя времени на пустые сожаления и пытаясь спрятаться за щупленькой фигуркой неудачливого террориста, каким-то мерзким фальцетом завопил:

— Оружие на землю! Оружие на землю, а то я убью этого человека! Оружие на землю!

После моего крика, послышался топот ног. Ага, понятно, это сюда бегут те, кто полковника к машинам утаскивал. То-то сейчас им радости будет от незапланированно изменившейся ситуации! Или я перед смертью «порадуюсь», если ошибся в своих расчетах и мой заложник представляет гораздо меньшую ценность, чем рассчитывалось.

Но, прошло уже секунды четыре, а по мне пока никто не стреляет. Все члены тургруппы, как будто им ноги подрубили, с началом пальбы повалились на землю, прикрыв голову руками, а бандиты всё молчат. И ведь не посмотришь, что они там делают, так как стоит только высунуть голову, как ее моментом прострелят. Тут даже гадать не нужно. Поэтому я и не высовывался, продолжая орать, срывая горло:

— Оружие на землю! Быстро! Оружи… Кхе кхе…

От волнения я, перестарался в громкости, поэтому, пустив позорного петуха, закашлялся. Да и английский, для показания экспрессии и непреклонности намерений, как-то не очень подходит… Наверное поэтому, машинально, стал вносить в свои требования русские непарламентские выражения:

— Стволы на землю, суки! Я ему б….ь башку сейчас отстрелю в п…у! Вы, п……ы, маму вашу через семь коромысел, выполнять приказ! Е….е папуасы, быстро оружие положили!

А сам, тем временем чтобы оценить обстановку, присел еще ниже и используя обмотанную вокруг шеи щегла арафатку как удавку, осторожно на секунду выглянул из-под его локтя. Этой секунды хватило, чтобы увидеть, что двое захватчиков вбежавших во двор остановились повинуясь жесту здоровяка и, застыли недалеко от входа на площадь. И вот еще что интересно — действительно у «Шварца» когда он услышал русские маты, глаза, видимые в щель куфии расширились, или мне показалось? Хотя, какая разница? Главное, что они автоматы так и не побросали! Чувствуя противную дрожь в коленках я выдал длинную матерную тираду на родном языке, закончив ее однако по-английски:

— Считаю до пяти и если вы не бросите стволы, убиваю этого крысеныша! И пох, что будет дальше! Раз! Два!

И тут услышал хриплый бас, ответивший на том же английском:

— А если мы сейчас перестреляем заложников? И первой будет твоя баба! А сам ты пожалеешь, что родился на свет. Лично тебе буду кишки выпускать!

— Ха! Начинай! Тогда вторым, после девушки, будет этот п……ш! И живым вы меня один хрен не возьмете! Три! Четыре!

И бас сломался:

— Стой, не стреляй! Мы положим автоматы и отойдем, а ты отпустишь Ахмета.

После этого послышался металлический бряк. Еще раз выглянув и убедившись что оружие террористы действительно положили на землю, я продолжил выдвижение требований:

— Эй, здоровый, возьми рацию и скажи снайперу на башне, чтобы выбросил винтовку! Говори!!!

Этот снайпер был самым уязвимым местом моего плана. То есть, там была конечно целая куча этих мест, но снайпер… Я ведь его не видел и поэтому пока тыкал в глаз арабчонку, попутно выдирая ствол, все время ожидал выстрела. Но видно стрелок тоже несколько отвлекся на крик, поэтому момент упустил. Или, что гораздо вероятнее, как только боевики взяли ситуацию под свой контроль, занялся наружным наблюдением, следя за дальними подходами. А когда все завертелось и я уже палил в автоматчика, то он мог видеть только мою руку с револьвером. Вот и побоялся работать, опасаясь задеть главаря. Да и сейчас, наверняка какие-то части моего тела, выступающие из-за щегла, он может наблюдать. Но видимо не жизненно важные, поэтому и не стреляет. Ведь если меня только ранить, я всегда могу успеть нажать на курок, а лишняя дыра в организме, арабчонку точно здоровья не прибавит!

Но от этого стрелка один черт надо избавляться как можно быстрее, поэтому мне пришлось снова завести счетчик:

— Б…ь! Не вижу винтовки! Считаю до пяти и валю вашего п….а! Раз! Два! Три!

— Подожди! Сейчас, сейчас он ее выбросит!

Ага — здоровяк опять поддался и что-то начал говорить по-арабски. Наверное — в рацию. А я спросил у стоящей за моей спиной девушки:

— Чего он бормочет?

— Не слышу… Кажется что-то про оружие.

— И что?

— Пока ничего… подожди… вот! Выкинул!

Ну, одной головной болью меньше. Но только одной. На самом деле все только начинается и чем закончится, вовсе не известно. Сильно ткнув стволом начавшего трепыхаться заложника, я более смело высунул голову и окинул взглядом создавшуюся диспозицию. Понятно, что у снайпера есть альтернативное оружие, но до бойницы, откуда выпала винтовка, достаточно большое расстояние, поэтому пистолета можно не опасаться. Да даже если там и автомат, точнее говоря пистолет-пулемет у помощника снайперюги найдется, то стрелять все равно никто не решится. Пока не решится. Но стоит мне отпустить заложника, из любой щели могут начать пальбу. Я ведь не знаю сколько их всего собралось. В принципе, должно быть не более десяти человек. То есть, от семи до десяти. Один уже лежит. Один у меня. Трое передо мной. Один-два на башне. А где еще трое, можно только гадать.

Радует что за спиной стена капитальная, без проломов и оттуда ни одно мурло не вылезет. Но больше радости не вижу. Пока сыночек крутого папы пердит от переживаний, выгибаясь от упертого в поясницу ствола все застыло в равновесии. Только вечно так продолжаться не может…

Всей шкурой ощущая общую напряженность ситуации, я обильно потел, чувствуя себя мужиком, поймавшим тигра за хвост. И держать боязно, и отпустить — смерть. Правда, потел не просто так, а попутно перебирал варианты. В конце концов решившись, крикнул стоящим шагах в двадцати от меня бандитам:

— Снимайте подсумки и отходите к выходу. Вон туда! Когда мы заберем автоматы, я освобожу вашего человека!

Здоровяк, просунув руку под платок, поскреб шею, а потом, повелительно кивнув стоящим рядом арабам, принялся стягивать с себя амуницию. Через минуту, покидав боеприпасы рядом с оружием, они отошли еще шагов на тридцать, расположившись возле кучи валунов, перед входом. А я, очередной раз ткнув стволом в почку мелкого крысеныша, которому никак не стоялось смирно, спросил у девчонки:

— Тебя как зовут?

Та, не выходя из-за моей спины, ответила:

— Майя.[15]

Хм, имя какое-то не еврейское. Но сейчас это роли не играет никакой. Поэтому, не теряя времени на посторонние мысли и понимая, что помощи ждать мне больше все равно не от кого, попросил:

— Майя, ты сейчас медленно и спокойно подойдешь к лежащему оружию, соберешь автоматы и подсумки, после чего принесешь все сюда. Поняла?

Барышня от такого предложения вздрогнула, но после десятисекундного молчания ответила:

— Поняла. Только мне очень страшно…

Я вздохнул:

— Мне тоже, но деваться некуда. Если я сам пойду, да еще и вместе с этим арабом, то меня из любой дыры могут пристрелить в спину. Если я начну передавать тебе револьвер и меняться местами, чтобы ты встала возле заложника, то в этот момент нас тоже кто-нибудь сможет подстрелить. И тогда всех положат. А пока этот пацан у меня в руках, тебя не тронут… Ну что, сделаешь?

Девчонка вместо ответа всхлипнула и вывернувшись из-за меня, какой-то деревянной походкой направилась к амуниции. Ну вот и хорошо… А то я боялся, что она струсит и откажется идти. Тогда — пиши, пропало. Но сейчас, мы еще повоюем.

Глядя как Майя сгибаясь под тяжестью барахла возвращается обратно, я довольно кивнул и приказал подошедшей девчонке:

— Возьми оружие и подсумок с боеприпасами на себя надень.

Мокрая как мышь деваха, глянув на меня шальными глазами выполнила все, что было сказано и, опять спрятавшись сзади, жарко прошептала:

— Там, возле пролома сидит автоматчик. Я его заметила, когда назад шла.

— Понятное дело. Такую хорошую позицию не занять просто нельзя. Ну да черт с ним! Ты сейчас лучше достань во-о-н из того подсумка гранату, слегка разогни усики и дай ее мне.

Получив тяжеленький кругляш, удовлетворенно ощерился — знакомая штучка. Да и как ей не быть знакомой, когда это киданная мною сотни раз русская Ф-1! Продемонстрировав лимонку здоровяку, я с трудом запихнул ее в тесный нагрудный кармашек на сетчатой жилетке арабчонка. Запихнул так, чтобы скоба торчала наружу и крикнул:

— Скажи своим людям, чтобы никто не вздумал стрелять, а то я вашего человека заминировал. Вот видишь — у меня палец в кольцо продет. Если я упаду, то и ему конец!

«Шварценеггер», нервно переминающийся с ноги на ногу, заволновался:

— Эй, мы так не договаривались! Ты обещал его отпустить, когда получишь оружие! Мы свое оружие отдали, теперь ты должен выполнить обещание!

Щаз! Спешу и падаю! Совсем меня за дурака держат… Вместо ответа, я опять спросил свою напарницу:

— Майя у тебя веревочка есть?

— Какая?

— Любая! Можно леску или проволочку… что, нет? Жалко… Тогда, держи!

Я передал ей револьвер и не вынимая палец из кольца, принялся стягивать куфию с шеи яростно сверлившего меня одним глазом пацана. Второй у него тоже был на месте, просто в данный момент не открывался, заплыв сильной опухолью. Подмигнув непутевому сыночку крутого папика, я отдал платок девчонке, сказав:

— Оторви от нее две полоски и дай мне. Сделай одну ленту потолще, я ею руки этому парню свяжу, а другую тоньше — ее за гранатное кольцо завяжу. Сможешь?

— Конечно!

— Тогда — действуй!

За спиной какое-то время слышалось сосредоточенное сопение, а потом треск разрываемой материи.

— Ой!

Я оглянулся:

— Что «ой»?

Майя, разглядывая оторванный шматок, виновато сказала:

— Криво вышло…

— Ничего страшного! Давай его сюда и делай второй пошире, для рук.

Пока девчонка мучилась с арафаткой, сильно переживающий «Шварц», внимательно следящий за моими манипуляциями, снова вступил в переговоры:

— Ты что творишь, скотина? Мы ведь так не договаривались! Немедленно отпусти Ахмета. А то отсюда никто живой не уйдет! Нам без него не жить, но и вы жить не будете!

Я, привязав ленточку к кольцу и намотав на кулак длинный, почти полутораметровый хвост, крикнул в ответ:

— Не ори! Все живыми останутся, если глупить не станешь. Ты сейчас собираешь всех своих людей, и которые возле тебя стоят и тех, что за стенами прячутся. После чего садитесь в машину и, едете вниз, до поворота. Там останавливаешься и тогда, я отпускаю к тебе Ахмета. По другому, никак не разойдемся! Согласен?

— Дай подумать.

— Думай!

В этот момент подала голос наконец то справившаяся с платком Майя:

— А как же тот турист которого они с собой забрали? Ну, полковник? Ты их что — с ним отпустишь?

Я кивнул:

— Ага. Иначе ничего не получится. — и видя что девчонка хочет возразить, пояснил мысль — Если они заберут полковника с Ахметом, то просто уедут и все. Ни секунды лишней терять не станут. У них и так операция непозволительно затянулась. Ведь с момента убийства нашего охранника, уже минут десять прошло… А вот если я затребую полковника, то получив Ахмета обратно, они вполне могут пойти на штурм, чтобы вернуть полковника и выполнить свою задачу. В данной ситуации лишние пять минут, при общей тишине и спокойствии вокруг, для них роли не сыграют. Ну а я один против них не потяну. Да и ты ведь, не из боевых подразделений? Вот видишь… Значит бой вести не сможешь. И тогда ляжем все.

— А если им Ахмета не отдавать? Пока он у тебя, смотри какие они послушные!

Я фыркнул:

— Если боевики заподозрят что им пацана не отдадут, то штурм начнется еще быстрее. Со всеми вытекающими последствиями. Нет уж! Я не Рэмбо, поэтому пусть забирают обоих и уматывают! Или есть возражения?

Майя, тяжело вздохнув, покачала головой. Хм, быстро же она очухалась от потрясения, возникшего во время захвата. И как всякая женщина, сразу же, как только ситуация более-менее выправилась, захотела большего. Но вообще, наш диалог мне сильно напомнил сказку о рыбаке и рыбке. Если конкретнее, то как раз тот момент, со словами: «Не хочу быть царицей земною, хочу стать владычицей морскою!». Правда кареглазая принцесска, в отличие от сказочной бабки, сумела найти в себе силы и вовремя остановиться. А ведь мне нужно было именно ее согласие. Обдуманное согласие, а не выжатое. Просто я должен наблюдать, как арабы грузятся и уходят, а она все это время будет оставаться на месте, держа Ахмета на поводке. И если бы я не стал объяснять побудительной причины своего поступка, то кто его знает, что придет девчонке в голову? Вдруг, почувствовав себя хозяйкой положения, она объявит арабчонка своим личным пленником и начнет качать права? Нет уж! Лучше все разжевать и быть спокойным…

— Эй, русский!

О, здоровяк голос подал!

— Чего тебе?

— Мы согласны! Но если ты опять обманешь, или станешь выдвигать новые условия, то мы вернемся и уже тогда разговаривать ни с кем не будем! А смерть твоя будет настолько страшной, что даже я испугаюсь!

— Я тоже пугаюсь, поэтому говорю правду! Если ВСЕ твои люди, уедут к повороту, то я сразу же отпущу Ахмета. Он мне не нужен! Мне главное чтобы вы нас в покое оставили!

— О кей! Только кто будет за нами наблюдать?

— Я! А девчонка вашего пацана посторожит!

— Не пойдет! Жизнь Ахмета я еврейке не доверю! Пусть она смотрит, а ты его сам контролировать будешь!

Блин! Видно здоровяк тоже хорошо шансы прикидывать умеет… Но еще раз хоть как-то подставлять девушку мне вовсе не хотелось, поэтому я крикнул в ответ:

— Нет! Я ей доверяю и этого достаточно! А тебе придется доверять мне. Поэтому начинай действовать!

«Шварц» сплюнул и махнул рукой:

— Хорошо!

А я, передав веревочку Майе, попросил:

— Смотри внимательно и от стены не отходи. Я скоро вернусь.

После чего, подняв ранее сдернутый с заминированного главаря «Узи», замотал ему руки обрывком арафатки и напялив на себя один из трофейных ремней с подсумками, притащенных Майей, потопал в сторону выхода. Шел и по пути сильно боялся даже не того, что боевики шутки шутить начнут, а того, что наши странные движения могут заметить какие-нибудь посторонние люди. Пусть вокруг и пустынно, но по закону подлости, какой-нибудь водитель из изредка проезжающих по нижней дороге машин разглядит, что здесь происходит. Две минуты назад я об этом мечтал, а сейчас, когда ситуация стала разруливаться, поднятая ими тревога могла бы мне конкретно икнуться. Аборигены тут все дерганные до невозможности и многие гражданские ходят с оружием. Вот увидят боевиков и вполне могут вообразить себя героями. Ладно, если просто отзвонятся воякам. А если стрелять начнут? Тогда все выйдет из-под контроля и шансов выжить у меня практически не останется…

Но пока нас вроде никто не замечал и пройдя к выходу я мог наблюдать как террористы грузились в свой микроавтобус и тойотовский джип, которого я раньше не видел. Точнее — четверо заскочили в «Фольксваген» и еще трое, включая здоровяка, разместились в «Тойоте». При этом «Шварц», перед тем как сесть в машину, довольно буднично сказал:

— Смотри, русский… Ты, насколько я успел понять, человек достаточно умный. И прекрасно понимаешь, что наше время уже вышло. Так что, или через пять минут мы уезжаем с Ахметом, а вы продолжаете жить спокойной жизнью, или мы все, включая вас, превращаемся в шахидов. Мы в добровольных, так как вернуться без сына хозяина просто нельзя, а вы — в вынужденных. Поэтому тянуть не советую.

После чего захлопнул дверь и джип, выкинув мелкие камешки из-под колес, рванул вниз по серпантину.

А я, глядя им вслед, только сплюнул. Ай-яй-яй… Как все нехорошо выходит… Можно сказать — очень плохо. Нет, меня напрягли не слова здоровяка — они как раз были вполне нормальны и ожидаемы. Мне категорически не понравилось то, что я увидел их машины. Точнее, что мне позволили их увидеть. И это могло означать лишь одно — живым меня по любому оставлять не собираются. Остальных туристов, скорее всего не тронут — тут уж не до жиру. А вот русского, который сломал все планы, уберут. Уберут по двум причинам — я видел на чем они поехали и значит буквально через полчаса, полиция начнет искать именно эти колеса. А вторая… Хм, тут все упирается в менталитет и престиж. И то и другое требовало от Шварца превратить меня в жмурика, чтобы можно было сказать: «Кяфир, поднявший руку на молодого господина, нами уничтожен». Потому как, при проведении операции он допустил огромный косяк. И винить в этом косяке будут вовсе не невоздержанного в своих желаниях сопляка, а того, кто допустил, что сына хозяина захватил какой-то турист. И только смерть дерзкого неверного, может слегка выправить ситуацию.

Ой, тошненько мне… Хотя… Я очередной раз сплюнул, наблюдая как машины боевиков подъезжают к повороту и взбодрился. А чего собственно говоря я расклеился? Ведь предполагал, что они обязательно кого-то здесь в засаде оставят. Или в развалинах или в зеленке. Просто не могут не оставить. А вдруг русский опять начнет фортели выкидывать? Тогда этот засадный стрелок меня тупо валит, плюя на все последствия. А потом, вернувшиеся бандиты устраивают здесь кровавую баню, после чего героически гибнут в неравной схватке с подъехавшими вояками. В том, что вояки подъедут, я нисколько не сомневался. Там, в оставшихся возле Майи подсумках гранат вполне хватает, так что бесшумное оружие перестает играть. Да и я, при падении устраиваю такой бабах, который и в Эйлате услышат.

Это первый вариант развития событий. Второй же, гораздо более приятный для террористов это тот, где я просто отпускаю Ахмета. И как только он берет гранатный «поводок» в свои руки, меня тут же валит оставшийся в засаде бандит. Валит лишь для того, чтобы «Шварц» мог сказать коронную фразу насчет «кяфира, поднявшего руку»…

Только вот здоровяк конечно может быть и профи, но видно из-за большого расстройства, ошибку с машинами допустил. Или просто недотумкал, что я это просеку. А надо было. Зато теперь точно знаю, что меня ждет. Без вариантов. Но на первоначальный план передачи арабчонка, это никак не влияет. Ну не думали же они в самом деле, что русский, стоя посреди дороги, вытащит гранату из жилетки щегла и широким жестом предложит ему бежать к своим? Щаз!

У меня на это свой план заготовлен и пока машины ехали к повороту, я все что надо было, приглядел. А надо мне было укрытие, в котором можно было залечь и только потом отпустить заложника. И подходящее место нашлось! Со одной стороны прикрытое большим деревом, а с другой, нехилым валуном. Как говорится — то, что доктор прописал! Поэтому махнув рукой вылезшим возле дорожного указателя боевикам, я повернулся и скользнув взглядом по нашему автобусу, пошел обратно.

А там, практически ничего не изменилось. Лишь двое туристов хлопотали возле лежащей в теньке бабки, да еще один сухонький старичок, стоял рядом с Майей, воинственно сжимая в руках кургузый пистолет-пулемет. Да уж, вот что значит старая закалка. Те, кто помоложе, так и валяются жопами кверху, а этот старик… вроде канадец… ну да, точно канадец один из тех, кто в самом начале сбежать хотел, возбужденно сверкая глазами, при моем подходе поинтересовался:

— Помощь нужна? Ты не смотри что я старый! Рука еще крепкая! И хоть вот это — дедок с сомнением взглянул на ствол — и оружием не назовешь, но будь уверен- не промахнусь.

Хмыкнув, я ответил:

— Конечно, нужна — и обращаясь к Майе, добавил — Сейчас пойду отдавать пацана, а ты возьми автомат нашего охранника, да и остальную амуницию, и уводи людей вон в то строение. Пусть у него задней стенки нет, но хоть с боков прикрыты будете.

Барышня, передавая мне веревку привязанную к кольцу гранаты кивнула и поинтересовалась:

— А ты?

— Я же сказал — пойду этого крысеныша отдавать. Но если через пять минут не вернусь, начинай стрелять из оружия охранника. Хоть в воздух, лишь бы шум был. Только не раньше, а то меня там ухлопают. Поняла?

— Да. А…

Она как-то замялась и я вопросительно поднял брови:

— Чего?

— Может мы этого — девушка с ненавистью покосилась на пленного боевика — отпустим прямо отсюда? Зачем тебе выходить? Все спрячемся, где ты посоветовал и — отпустим. Они ведь не должны вернуться, ты сам говорил… А как отпустим, так сразу стрелять начнем. Это их здорово подстегнет к бегству…

Во блин! Я тут планы рожаю один за другим, а ведь все действительно очень просто! На хрена мне куда-то переться и подставляться под пули, когда можно спокойно занять оборону и только потом выпускать араба! А уж если сразу за этим начать пулять из «Узи» то никто сюда уже точно не вернется. Террористам до основной трассы минут десять ехать надо, поэтому они подхватят своего облажавшегося главаря и пулей отсюда рванут, забыв про все планы мести! А я ведь так лоханулся потому что оружие убитого парнишки совсем не подумал. Оно ведь без глушителя, так что сейчас такой грохот устроим, чертям тошно станет! Можно было конечно снять глушителя с трофейных пистолетов-пулеметов, но они почему-то не откручивались, вот я и оставил эту затею. Зато сейчас…

На радостях, я чуть было не чмокнул сообразительную девчонку, но неожиданно застыл. Твою маман! Ну не идиот ли? Нет, понятно что со страха да с переполоха мозги слабо соображали. Но ведь это на поверхности лежало, как же я сразу не допер!

Майя увидев внезапное изменение выражения моего лица, встревожено выпалила:

— Я опять что-то не то сказала?

— Нет, ты умница и все правильно придумала. Просто меня еще одна мысль посетила. Поэтому давай, собирай туристов и гони их куда задумано. А я — сейчас…

После чего не обращая внимания на девушку, принялся охлопывать гордо молчащего Ахмета. И почти сразу нашел что искал. А именно — телефон. И ведь еще по одному телефону есть у убитой сержантки и у охранника. Их, а так же ныне умершую бабку, боевики не обыскивали. А так как в наше время выйти из дому без сотки это все равно что выйти без штанов, то связью мы сейчас обеспечены по самые уши!

Главное теперь, чтобы прячущийся стрелок не разглядел, что же я взял у арабчонка. Или он сам не завопил, предупреждая своих. Но это вряд ли. Не такое у него состояние, чтобы помирать сейчас. Поэтому будет молчать до тех пор, пока не добежит до своих. А «Шварц» узнав о новой опасности тут же, забрав своих нукеров, даст деру.

Поэтому, сунув трофейный телефон в карман я, глядя как последний турист исчезает в здании, завопил в никуда, при этом имея ввиду оставшегося стрелка:

— Эй! Я сейчас отхожу к остальным и сразу отпускаю вашего человека.

После чего сделал, как обещал. Подтянув Ахмета ближе к стене, смотал ленточку привязанную к гранате в комок и, сунув получившееся макраме арабу за пазуху, тут же нырнул в дверной проем. И уже оттуда, сказал ему:

— Чего встал? Беги к своим!

Бывший пленный, поняв, что его действительно отпускают, сразу преобразился. Выпрямился, расправил плечи, засверкал глазом, но, однако после высокомерного плевка в нашу сторону, больше никак своего отношения показывать не стал и довольно резво порысил к выходу. Я же, глядя ему вслед подумал, что именно присутствие вот этого гонористого малолетнего дилетанта нас всех и спасло. Без него, «Шварц» со своими людьми сразу бы изъяли полковника, покрошили свидетелей и умотали. А «папин сыночек», своими действиями им все обломал. Прям, хоть свечку за него ставь… Хотя, через пару-тройку лет этот волчонок в волка превратится и если и втыкать за него свечку, то только ему же в задницу. Так, чтобы по самые гланды…

В общем, посмотрев как Ахмет добежал до входа и скрылся из глаз, я повернулся назад и протянул удивленно вытаращившейся на меня девчонке телефон:

— Давай звони, куда там у вас в таких случаях звонят? А мне вон в ту дырку понаблюдать надо, как он до остальных дойдет. И уедут ли они после этого…

Майя, вцепившись в трубку как утопающий хватается за спасательный круг, тут же принялась набирать номер а я, поставив канадского дедушку с пистолетом-пулеметом возле дверного проема, подошел к пролому в стене.

Начала дороги отсюда видно не было, но большая ее часть, а самое главное стоящие внизу террористы просматривались хорошо. И по тому, как начал разворачиваться джип, стало понятно, что своего главаря они заметили. Заметили и захотели подъехать к нему. Но мы так не договаривались, поэтому, ухватив неудобный и маломощный «Узи» охранника, я несколькими одиночными выстрелами обозначил свое недовольство. Да уж… после чуть слышного кашлянья бесшумок, грохот пальбы заставил поморщиться. Попутно он взвил целую стаю птиц которые с громкими криками начали кружить над рощей растущей вокруг развалин. Но он же, сразу прекратил всяческие незапланированные движения. Тойота, клюнув носом остановилась и выскочивший из нее здоровяк, погрозив в нашу сторону кулаком, остался на месте.

Вот так вот. Стой, грозись, но близко не лезь…А еще секунд через десять я увидел Ахмета. Связанные за спиной руки мешали ему бежать под уклон, но арабченок все равно развил приличную скорость, шустро перебирая конечностями. Такими темпами, изнервничавшийся «Шварц» уже через полминуты сможет прижать своего непутевого командира, к широкой груди. Единственно… Оторвавшись от карабина я прищурился, пытаясь понять, что там у Ахмета между ног болтается. Вроде, когда он от нас уходил, ничего такого не было…

Глава 3

— Господин Корнев, Мухаммад-аль-Исрани достаточно авторитетный в определенных кругах человек. И свои клятвы старается выполнять. Нет, конечно с одной стороны его слова могут так и остаться словами, но с другой… Никто не может сказать с уверенностью что придет в голову фанатику и на всякий случай лучше отнестись к его обещаниям со всей серьезностью. Тем более что смерть сына, он похоже воспринял как личный вызов…

Собеседник замолк, а я, глядя на древнего как эскремент мамонта старика, сидящего в инвалидной коляске, вместо ответа на заданный вопрос, тяжело вздохнул и горестно пробормотал:

— Ёперный театр… Ну ведь не я же этого Исраненка ухлопал!!! Я его отпустил. Живым! Кто же знал, что он настолько безмозглый, что умудрится сам себя подорвать? И чего этот бандитствующий папик, именно ко мне прицепился?

Хотя честно говоря с этим я несколько лукавил, отлично зная, кто непосредственно приложил руку к отправке Ахмета в мир иной. Просто не подумал вовремя головой, вот араб и бабахнул. Ведь когда его отпускал, то была мысль достать гранату из кармашка жилета. Но так хотелось выпихнуть пленного побыстрее, что я на все плюнул и, оставив «лимонку» как есть, просто сунул ленточку, привязанную к гранатному кольцу, ему за пазуху. А пока этот архар скакал вниз по дороге, матерчатая веревочка распуталась и, съехав вниз, вывалилась из-под футболки. Вот он на нее споткнувшись и наступил… Может быть все и обошлось бы, только подбитый глаз не позволил Ахмету сразу это заметить, а со связанными за спиной руками, гранату от себя не откинешь. Да и карман, зараза, крепкий оказался. Будь на нем китайская жилетка шитая гнилыми нитками, типа той, что у нас на базарах продают, глядишь рывок, просто бы оставил гранату валяться на дороге. Но, видно не судьба…

В общем, невезучий сынок крутого папаши взорвался, не добежав буквально десяти шагов до своего зама. Шварц ведь тоже заметил болтающуюся ленту и сразу поняв, что это и чем может закончиться, громко вопя что-то по-арабски, побежал навстречу своему командиру. Чуть-чуть не успел…

Да я и сам охренел от этого зрелища. Нет, на жизни боевиков, будь они хоть посланцами бога на земле, мне плевать, но сразу вспомнил, что было обещано в случае малейшего повреждения арабчонка…

Единственно — нет худа без добра, и когда эхо взрыва стало затихать, стало понятно что и здоровяку досталась часть осколков. Во всяком случае, он лежал на дороге не трепыхаясь и не отдавая громогласных, мстительных приказов. А оставшиеся стоять возле машин шестеро террористов похоже, тоже растерялись и не сразу начали действовать. Зато потом, компенсировав первоначальный ступор, зашевелились очень шустро. Я сначала даже подумал что они, как и обещалось, дружно решив стать шахидами рванули в атаку, дабы покарать вероломных неверных. Поэтому и принялся лихорадочно стрелять в суетящихся внизу боевиков. Только вот расстояние было большим, из-за чего постоянно мазал…

А бандиты, не очень обращая внимание на стрельбу, подхватив тушки «Шварца» и своего командира, запихнули их в машины и, дав по газам, моментально вышли из зоны обстрела. В смысле — нырнули за поворот и, судя по звуку удаляющихся моторов, уматывали во все лопатки. Только я, запуганный здоровяком, посчитал это гнусной провокацией с целью выманить нас из убежища, поэтому еще минут двадцать мы сидели тихо, как мыши. Сидели до тех пор, пока на площадку перед входом в замок не влетели два джипа и грузовичок, из которого горохом посыпались еврейские солдаты. Их никто не обстреливал, из чего можно было сделать вывод, что даже находившийся в засаде араб, тоже смылся.

Ну а нас, тут же разоружили и принялись обхаживать. Всаживать уколы, давать таблетки… Двоих старичков так вообще, уложили на носилки и подцепили к капельнице. Я, от всех этих излишеств отказался, но один черт пришлось ехать до города на «скорой», так как наш автобус и машину на которой приехали девчонки, шустрые подчиненные Ахмета, оказывается успели заминировать. Зато карет «скорой помощи» сюда нагнали столько, что они целый полк обслужить смогли бы, будь поставлена такая задача. Поэтому, дав какому-то рав серену[16] наводку на автомобили боевиков я, с чувством глубокого удовлетворения от непокоцанности собственной шкуры, уселся в белый, с красными могендовидами[17] микроавтобус.

А дальше… Дальше было вполне ожидаемое действо. Не знаю как с остальными, а меня в тот же день взяли за хобот два очень вежливых и улыбчивых субъекта, которые в присутствии гораздо менее улыбчивого представителя Российского посольства принялись задавать самые разные вопросы. Что, где, как, кто где стоял, кто куда пошел, как у меня вообще возникла мысль сопротивляться, как я понял, о чем говорили боевики, не знал ли я раньше американского полковника и еще миллион подобных вопросов.

Скрывать мне было нечего, поэтому обозначив на схеме все, что вспомнил о местоположении каждого, напрочь отказался от знакомства с америкосом и честно признался, что в арабском ни бум-бум, а переводила разговоры бандитов красивая девушка Майя. Кстати, с огромным удивлением узнал, что оказывается далеко не все евреи понимают язык своих ближневосточных соседей. Это выходит нам еще крупно повезло, что Майя, на заре своей юности, входила в организацию «Шалом Ахшав»,[18] активно дружащую с арабами, вот и смогла вовремя протолмачить.

Не знаю, что она делала в том кружке изучения иностранных языков, но ее переводы мне очень сильно помогли. Да что там — «помогли»! Без нее я бы так и пребывал в сомнениях до тех пор, пока нас стрелять не начали! А тут все очень в тему получилось.

Под занавес, мне показали кучу фотографий, на одной из которых я с уверенностью опознал Ахмета и, отпустили. Чему, честно говоря, я был несказанно рад. А то всякие мысли были… Ведь, как ни крути, одного террориста я ухлопал собственноручно и труп его, когда нас увозили из крепости, так и оставался лежать на старинной брусчатке. Здоровяка с малолетним командиром утащили подельники, поэтому, что еще и их мне «пришьют», я не опасался, но вот тот, застреленный из револьвера, меня сильно тревожил. Ведь при желании, вполне можно было повесить на Корнева превышение допустимой самообороны. Глупость конечно и подобный вариант развития событий проходил у меня как самый хреновый, но чего в жизни не бывает…

Только все обошлось. Пожали руку, поблагодарили и, узнав, что через два дня я уже вылетаю из страны, отпустили восвояси.

А за день до вылета нарисовалась Майя в сопровождении какого-то мужика, который представился Натаном Блохом и оказался ее женихом. Я сначала обрадовался встрече, но когда узнал статус сопровождающего, энтузиазм сразу увял. Только еврейка оказывается не просто так прикатила, а привезла приглашение от своего деда, который хотел лично отблагодарить спасителя своей внучки.

Ехать к чьим-то престарелым родственникам мне совершенно не хотелось, поэтому я брыкался как мог до тех пор, пока Натан не сказал, что это касается моей личной безопасности. Блох, оказывается, служил крупным чином в израильской спецуре и они, в рабочем порядке, получили сведения касающиеся персоны некого русского, который уничтожил сына достаточно высокопоставленного человека. После этих слов, Майя с женихом получили мое моментальное согласие ехать хоть к деду хоть к прадеду.

А после начала общения с пращуром Майи, мне стало совсем грустно. Нет, я конечно нутром чувствовал что арабчонок еще икнется, только рассчитывал уехать домой до того, как поднимется буча. Но не учел расторопности крутого папаши…

И как сказал в завершение своей речи престарелый Зив (да-да господин Корнев, просто Зив. Я знаю что у русских принято называть друг друга по имени отчеству, но меня вывезли из Львова еще во младенчестве, поэтому я далек от этих условностей):

— Даже отъезд в Россию, не обезопасит вас в полной мере от мести Исрани. Он ведь являлся правой рукой Аббаса Харауи, лидера «Эль-Мухафы», так что сами понимаете какими возможностями обладает этот человек.

На это я только и смог, что, почесав затылок, протянуть:

— М-да… попал…

А Зив, грустно глядя на меня, продолжил:

— Тут ведь еще надо учитывать такой момент, что у Исрани больше никогда не может быть

детей. Восемь лет назад, в Афганистане, немцы его ранили в такое место, что продолжение рода стало невозможно. Кстати, в том же бою был застрелен и его старший сын. Еще двое, погибли в результате неудачно проведенного теракта, в Мадриде. А вы убили последнего.

Тут меня прорвало:

— Вот дебил! Если остался последний продолжатель рода, чего же его на такое рискованное

мероприятие посылать? А теперь козел такой, крайних ищет!

Зив пожал плечами:

— Менталитет. Руководитель подобного ранга должен жертвовать всем, ради достижения общей цели. Во всяком случае, хотя бы делать вид что жертвует. И делать это публично. А то он очень быстро перестанет быть руководителем. Но Мухаммад-аль-Исрани не делал вид. Этот человек — фанатик. И что самое плохое для вас, фанатик, поклявшийся на Коране, что отомстит убийце…

Как стало понятно из дальнейшего рассказа, cволочной «Шварц», который в обычной жизни носил имя Горан Савич и был хорватом, вовсе даже не помер от взрыва гранаты. Его только слегка поцарапало осколками и контузило. Вот он-то, передав ЦРУшного полковника своему нанимателю и рассказал о трагической гибели долбанутого Ахмета. Переврал наверняка, скотобаза нехорошая, себя обеляя. А крутой папик взбеленился и закономерно возжаждал крови.

Вот тут я и спекся окончательно. Но предложение Зива — сделать мне новые документы, сменить имя и стать гражданином Израиля, отверг категорически. Здесь, на этом пятачке меня в пять секунд найдут. Ведь если еврейская разведка работает настолько хорошо, что ей, буквально день в день становится известно что происходит у противника, (вон, даже про клятву на Коране узнали), то где гарантия, что у этого Исрани люди работают хуже? Тут ведь все в деньги упирается. Забашляет кому надо и мое новое имя с местожительством ему принесут на блюдечке с голубой каемочкой. Нет уж! Уеду домой, а Россия — она большая! Там меня хрен кто отыщет. Работу, конечно, придется менять, но зато никакой «Эль-Мухафе» до меня не добраться. Пусть хоть на пупе извертятся.

Вот где-то в этом ключе и ответил Майкиному деду. Тот повздыхал, постучал пальцами по подлокотнику своего самоходного кресла, а потом что-то сказал на иврите сидящему рядом Натану. Тот сразу поднялся и вышел. А появившаяся вместо него Майя, принесла нам сок и какие-то печенюшки. После чего, усевшись рядом с дедом, стала рассказывать о том, как ей было страшно во время захвата и какой я героический мужчинка. Слушать было приятно. Во всяком случае, это сильно отвлекало от похоронных мыслей. Я даже повеселел и тоже начал вставлять свои реплики. В результате этого разговора пришли к выводу, что если бы не мои действия, боевикам бы удалось уничтожить туристов и спокойно скрыться. В этом случае даже хваленая еврейская разведка ничего не смогла бы выяснить. Может быть, только по прошествии многих лет…

А тут, имея точные данные о том, кто именно принимал участие в теракте, буквально сразу вычислили заказчика, который находился аж в Саудовской Аравии. Конечно, сыграло огромную роль и то, что операция была засвечена и провалена, поэтому Исрани не стал делать большой тайны из гибели сына.

В разгар разговора вернулся Майин жених и передал Зиву какую-то пластиковую карточку. Тот покрутив ее в руках, протянул карточку мне, со словами:

— Господин Корнев. Поймите меня правильно. Я вам хотел помочь, опираясь на собственные силы. А они у меня поверьте — не маленькие. Но вы решили выбираться из сложившейся ситуации самостоятельно. Что же, я уважаю ваш выбор. Только хочу сразу сказать — если вдруг у вас что-то не получится, мое предложение остается в силе. А это — дед кивнул на радужный прямоугольник в моих руках — должно вам помочь на первых порах. Не поймите меня неправильно. Это не плата за спасение Майи… Жизнь внучки для меня бесценна. Это же — те деньги, которые вам помогут переехать в другой город, сменить работу и вообще — поддержат какое-то время. Там — двести тысяч. И человеку с головой, а я вас считаю именно таким, этого должно хватить.

А потом, видя удивление в моих глазах, усмехнулся и пояснил:

— Разумеется не двести тысяч шекелей, а двести тысяч евро. В России, насколько я знаю, предпочитают именно эту валюту.

О-го-го! Твою дивизию! Вот это подарочек! Нет, понятно что бабки мне на первых порах очень понадобятся, но с такими деньгами устроиться и жить на новом месте будет гораздо проще.

Спрятав карточку в карман, я поблагодарил понимающего ситуацию Зива и мы продолжили разговор уже втроем. Болтали до самого вечера. Попутно я узнал от Натана гипотезу о появлении террористов на территории Израиля. Про полковника и его дела с Исрани, Блох распространятся не стал, аргументируя это служебной тайной. Не сказал он и как арабы отследили приезд американца в страну. Как именно его вели по стране, тоже промолчал. А вот утечка конкретного маршрута движения того дня, действительно произошла через нашего гида. Точнее, он просто не делал из этого тайны, что и дало возможность боевикам, большинство из которых уже находились в Израиле под видом туристов, устроить засаду. А хорват с Аметом, скорее всего прошли к евреям при помощи бедуинов-кочевников. Бедуинами они воспользовались, потому что морды этой парочки во всех компьютерах высвечивались и легальный въезд в страну был невозможен.

В гипотезе Натана была масса нестыковок и довольно странных мест. Почему америкоса не захватили ночью, в гостинице? Почему не взяли, когда он гулял по городу? Откуда они чуть не за две недели могли знать о том, что нас завезут на раскоп? Как боевики, ухлопав гида — араба, собирались дальше пользоваться услугами бедуинов? И вообще — зачем им надо было устраивать кровавую баню, уничтожая целую толпу иностранцев? Но когда я начал задавать вопросы, хитрый еврей, отмазавшись сохранением тайны, ничего толком объяснять не стал, а перевел разговор на мои дальнейшие планы. Но тут уже я, особо не распространяясь, заявил, что главная и первоочередная задача это спокойно вернуться домой…

А на следующий день, я глядя на проплывающие под крылом земли Ближнего Востока, смог наконец-таки спокойно выдохнуть и обращаясь к стюардессе, попросить:

— Принесите мне водки, пожалуйста.

***

— Значит, тебе нужен ствол…

— Ага. Только без фанатизма. А то я у твоего бодигарда, армейский «кольт» видел. Сразу скажу — мне такие изыски никуда не уперлись. Нужно что-нибудь простенькое, вроде «Макара».[19] И пару магазинов к нему.

— Хм… — Витька ухмыльнулся — поддерживаешь исключительно отечественного производителя?

— Нет. Просто оружие знакомое. Да и затяжные бои мне не вести, так что «ПМ», будет само то.

Витек затянулся сигаретой, кивнул и хитро улыбаясь, спросил:

— Получается, что хочешь прикупить ствол исключительно на случай «шоб було» и, в то же время говоришь о затяжных боях? Ох Волк, темнишь ты чего-то… Ну да ладно, дело твое. Я в чужие разборки не лезу, но однокашнику завсегда помогу. Короче, «Макарка» у меня есть. Чистый. Тебе отдам за две с полтиной. Но — Орехов поднял палец — можно достать и «Грача».[20] Он конечно дороже почти в два раза, только сам понимаешь — восемнадцать «маслят» они и в Африке восемнадцать… Так что, решай сам.

Хлебнув пива из запотевшего бокала, я задумался. «Грач» разумеется и круче, и современней. Да и как правильно сказал приятель, емкость магазина у него считай в два раза больше чем у «ПМ». Но зато «Макаров» легче да и габаритами поменьше. То есть более приспособлен для скрытого ношения, что в моем положении является решающим аргументом. А то, что прицельная дальность у него никудышная, это уже дело десятое. Я ведь реально свои шансы оцениваю и если вдруг меня конкретно зажмут несколько человек с оружием, то в данном случае поможет только автомат, но это уже несерьезно… Поэтому — решено:

— Нет! Пусть с ярыгинским армейцы рассекают. А мне лучше «Макара». Ну и два запасных магазина. А если получится «ПММ»[21] добыть, то вообще замечательно будет.

Орехов возмутился:

— Ну ты даешь! Считаешь что там, откуда пистолет притаранят, целый оружейный магазин в ассортименте?

— Брось, ты же меня знаешь — я вообще только до пяти считать умею! — Пихнув в плечо бывшего сокурсника, продолжил — Да ладно тебе, Витек, не жмись. Ты ведь не штатным вооружением своего ЧОПа[22] приторговываешь, а через братву «левые» стволы добываешь. А я в жизни не поверю, что российские ОПГ[23] сидят на подсосе. Особенно в нынешние времена!

Орех фыркнул:

— Да уж… штатным… По штату у нас дерьмо, а не оружие. Да еще и под неустанным контролем как со стороны ментуры, так и со стороны шефов. Меня вон, в свое время, за потерянную обойму, поимели до изумления. Еле этот косяк развел…

Я подколол:

— В братве, небось, лучше жилось?

Но Орехов шутку не принял и ответил серьезно:

— Жилось лучше, но вот умиралось гораздо чаще. Зато сейчас, пусть бабла и поменьше, зато жизнь спокойнее.

— М-да, это ты точно заметил.

— Угу. А что касается «ПММ»… В общем ничего не обещаю, но если он у ребят будет, то возьму его — после этих слов, Витька поднял руку и щелкнув пальцами, потребовал — Эй, красавица, пиво нам обнови!

А я, опять хлебнув из своего бокала, вспомнил возвращение из первой в своей жизни турпоездки. Будь она неладна…

***

Тогда, приехав в Москву, я вовсе не стал на каждом углу трындеть о своем израильском приключении. Особенно после того, как буквально по приезду, несколько часов провел в ФСБ, куда был вызван для приватной беседы. Оказывается, с Российского посольства в Израиле, был дан сигнал о случившимся и гэбешники моментом взяли Корнева, на карандаш. Точнее, первая беседа состоялась еще посольстве, с тамошними представителем наших спецслужб. А когда вернулся на родину, со мной захотели побеседовать уже в Москве. В принципе этого стоило ожидать. Это их работа, да и дело получилось достаточную огласку. Вон, что в интернете, что в западных (да и кое-каких наших) газетах, случай с инцидентом в Израиле, был расписан практически от и до. Радовало только одно — анкетные данные основного борца с терроризмом, не приводились. Везде писали — «русский турист из Москвы».

Так что через два дня после возвращения, получив повестку, я потопал к зданию на Лубянке. А во время допроса, больше всего опасался, что они попутно раскопают мои махинации с досрочным получением загранпаспорта. Но настолько глубоко никто не рыл и все обошлось. Государевых слуг интересовало совсем другое, поэтому, рассказав чекистам свою историю, я благополучно был отпущен домой.

А по поводу моих опасений, ФСБешники сказали, что все эти клятвы одуревших от нефтяных денег набобов, практически ничего не стоят. Но, напоследок посоветовали быть осторожнее и если что — сразу звонить. Даже визитку дали с номером телефона.

В общем, как и предполагалось, охраной моей персоны никто из силовиков заниматься не собирался. Так — поставили галочку, что сигнал отработан и на этом успокоились. А типа если убивать начнут, то тогда звоните — мы подъедем.

Иного отношения и не ожидалось поэтому, пожав плечами и пообещав, что как раз в тот момент когда меня Бены Ладены на ленточки распускать начнут, обязательно позвоню, получил пропуск и ушел.

Но позже как-то внутренне успокоился, отоспался и все эти ближневосточные заморочки стали казаться какими-то очень далекими и нереальными. Как будто не со мной все это произошло. Нет, планы ухода продумал. И будущее место жительства подыскал. Но потом, как-то отпустило. Особенно после повторного вызова в ФСБ. Там мне дали подписать кое-какие документы, а на повторно высказанные опасения, кряжистый мужик лет сорока, представившийся подполковником Андреем Трофимовичем Лопахиным, ухмыльнувшись, ответил:

— Сергей Васильевич, вы на эти клятвы не очень внимание обращайте. Меня, двенадцать лет назад, Аслан Безоев лично обещал закопать живьем. Слыхали про такого? Во… Фигура! И действовал он не где-то там, на востоке, а прямо у нас под боком. Кстати тоже ядом брызгал и клятвы давал как на боевом оружии, так и на священных книгах. И что? Я жив до сих пор. И дальше жить собираюсь.

— А евреи говорили что мой, свои слова на ветер не бросает…

— Правильно — собеседник кивнул — Если бы вы остались в Израиле то он, возможно, постарался бы исполнить задуманное. А здесь, в России… Слишком уж вы ему накладно обойдетесь. Ведь с боевиков, за каждый потраченный доллар спрос идет. Так что я думаю, слова Исрани так и останутся словами. Тем более, вы понимаете… Кхм… Постоянную охрану вам никто дать не сможет. Провести вас по программе защиты свидетелей? Честно скажу — это настолько экзотическая для нас процедура, что без достаточно веских аргументов ее никто проводить не будет.

Я фыркнул:

— Угу. Слова и угрозы к делу не пришьешь. Понятно. Ну а вы лично, что бы посоветовали?

ФСБэшник откинулся на стуле:

— А что можно посоветовать? Живите, как жили. Ведь нет никакой гарантии, что евреи вам правду про угрозы этого террориста сказали. Кто знает, что за операцию задумал Моссад, а тот факт что вам предлагали остаться в Израиле, вообще наводит на очень интересные мысли…

Удивившись, я спросил:

— Так вы думаете, меня хотели задействовать в какой-то разработке тамошних спецслужб? А своим отказом и отъездом я им все планы сломал?

— Не исключено. Очень уж там все мутно и непонятно… — Андрей Трофимович задумался а потом, тряхнув головой, уже другим тоном продолжил — Но вы здесь и, на все эти подковерные интриги уже можно не обращать внимания. Ну а если вы настолько впечатлительны, то можете просто на годик уехать из города. Поверьте, этого будет вполне достаточно. За год, как говорится, или ишак сдохнет, или падишах!

Слова безопасника меня конечно несколько утешили. Но тщательно закомуфлированые подозрения трусости заставили поморщиться. Ишь ты — «если вы настолько впечатлительны»… Козел. Ему хорошо рассуждать, находясь под защитой могущественной конторы, а мне надо только на себя надеяться. И ведь знает что я бывший офицер а один хрен подколоть решил… Хотя, может быть этот подпол и прав? Паникую тут как институтка, которой телефонный хулиган пообещал устроить козью морду и она из-за этого нос из квартиры боится высунуть. И про евреев он тоже интересную мысль подкинул — вот как они умудрились узнать про угрозы буквально через несколько часов? Да еще так «удачно» получилось, что узнал об этом, типа по службе, Майин жених и тут же поспешил сообщить мне. Официальные-то органы про это молчали!

С другой стороны двести тысяч евро просто так не дадут, да и дед был очень убедителен… Может в моем случае просто сработал человеческий фактор и благодарные родственники, не имея никаких далеко идущих планов, узнав об опасности, тут же решили проинформировать спасителя внучки? Может быть такое? Вполне! Блин, и что предпринять? Наверное оптимальным вариантом будет сейчас не дергаться а в дальнейшем как говорил командир — «война план покажет». Почувствую неладное — свалю. Но не раньше. А то как-то перед самим собой неудобно становится — неужели я такой трус, что угроз, переданных с чужих слов, испугаюсь?

В общем так и решил, тем более что дни шли, ничего не происходило и поэтому, по окончании отпуска, просто вышел на работу. Ломать налаженный быт было гораздо страшнее какой-то встречи с полумифическими арабскими мстителями. Единственно, что сделал сразу — продумал линию поведения в случае возникновения опасности и снял в банке все деньги полученные от Зива. А потом, глядя на четыре пачки пятисотевриковых купюр, с трудом подавил желание бежать за вожделенной машиной. Вместо этого, прикупил себе жилетку, наподобие той в которой почил незабвенный Ахмет и сложил пачки в нее. Жилетка была удобная, мешковатая, с множеством карманов, поэтому двести тысяч евро, в ней потерялись, как камешек в пруду.

А в начале августа, когда я уже практически окончательно уверовал в благополучное окончание еврейской эпопеи и прицелился на покупку не нового, но очень даже бодрого «Нисана Патрол», прозвучал первый звоночек. В среду, возвращаясь с работы, я обратил внимание на стоящую возле подъезда «BMW». Точнее, не столько на машину, сколько на сидящих в ней пассажиров. Джумшутов и Казбеков в нашем дворе не проживало, поэтому меня и удивили два сына гор, сидящие в «Бэхе». И — давно сидящие, так как возле пассажирской дверцы валялось штук десять окурков.

Кавказцы, на проходящего мимо человека вроде никакого внимания не обратили, только у меня при взгляде в их сторону, аж волосы на затылке дыбом встали. Вот так, на пустом месте, по спине как волна ледяная прошла. М-да… Интуиция ведь, она вещь такая — когда я в последний раз ее проигнорировал, через несколько секунд после такой же волны, снайпер с башенки, убил нашего охранника. Так что теперь, решив отнестись к сигналам подсознания со всей серьезностью, времени терять не стал. Благо, что все ходы были заранее взвешены и просчитаны. Так что, будем просто приводить их в исполнение. И пусть мне потом возможно станет стыдно за свою панику, но сейчас стану действовать по заранее разработанному плану.

Хотя нет, стыдно точно не будет. Ведь все три недели, что прошли после той поездки, я как ни отвлекался, а все равно ходил пришибленным. Где-то подспудно жила уверенность, что старый еврей мне не соврал и ничего не преувеличил. А значит — надо уходить. Логика-то утверждала обратное: дескать, все нормально да и вообще — месть в двадцать первом веке слишком дорогое развлечение чтобы ее опасаться, находясь чуть ли не на другом конце света. Но на душе один черт была хмарь. И эта непонятная ипохондрия достала уже до такой степени, что сейчас я воспринял сидящую в машине парочку чуть ли с радостью. От Исрани эти хмыри или нет, уже все равно. Главное в другом — я решился! Решился очередной раз изменить свою жизнь. И от этого почувствовал себе прежним Корневым, а не ходячим ожиданием проблем. С плеч как будто мешок свалился и я, хулигански пнув попавшуюся под ноги пустую пластиковую бутылку, нырнул в подъезд.

А потом, бодро насвистывая, приступил к выполнению плана отхода. Бытом толком я так и не обзавелся, поэтому, надев валютную жилетку, собрал сумку, с которой обычно ездил в командировки и, выключив свет, выглянул в окно. «BMW» стояла на месте. Ну-ну. Стойте дальше.

Злорадно ухмыльнувшись, я посмотрел в дверной глазок и, убедившись, что на площадке никого нет, прихватив отвертку, вышел наружу. После чего, быстренько перекинул телефонные пары на щите и юркнул обратно. А уже дома, набрал номер ментуры и старческо-хриплым голосом настучал:

— Говорит пенсионер Сергиенко из пятьдесят второго дома, квартира тридцать пять. У нас во дворе стоит черная иностранная машина в которой сидят два лица кавказской национальности. У одного из них я видел пистолет! Товарищи милиция, это — бандиты! Они или киллеры, или наш дом хотят взорвать! Что? Адрес? Да-да, конечно!..

Продиктовав адрес, отключился и, довольно потерев лапки, перекинул пары обратно. А потом оделся и, прихватив сумку, позвонил в дверь «микроскопическим». Когда Мишка открыл дверь, я не давая ему вставить слова, протянул ключи от квартиры, сказав:

— Миха, привет! Я тут снова в командировку убываю, недели на две. Но может так статься, что задержусь гораздо дольше. Поэтому, есть просьба — у меня в хате ворью брать нечего, кроме телика. Так что ты «панель» забери, пусть у тебя побудет. Хорошо?

Сосед пожал плечами:

— Хорошо. Сейчас и заберу. Поможешь перетащить?

— Конечно! Я его уже отключил, так что пошли.

Когда забирали телевизор, снова выглянул в окно. Увиденная картина порадовала сердце. Гости с Кавказа уже лежали на земле, а вокруг них суетились человек шесть автоматчиков в масках и еще несколько ментов в форме. Хм… быстро работает московская милиция! И пяти минут не прошло как «киллеров и террористов» разложили, словно цыплят табака. Вот смеху-то будет, если у них действительно оружие найдут! А уж как удивится склочный Сергиенко, когда ему участковый благодарность вынесет. Звонок ведь в милиции фиксируется да и АОН у них стоит хороший. Именно поэтому, не желая никак себя светить, я и перекинул телефонные пары, переведя стрелки на бдительного соседа-пенсионера. Пусть он теперь рассказывает, когда и как увидел пистолет у сидящих в машине. А мне уже пора поспешать, пока там «маски-шоу» в полном разгаре.

Поэтому, в темпе закинув телик к Мишке, я пожал ему руку и поскакал вниз по лестнице. Глава «микроскопического» семейства только и успел спросить:

— Куда едешь-то?

— В Мурманск!

— Ну, счастливо! А за квартирой, я пригляжу!

После этих слов я резко затормозил и стоя на нижней площадке, отсоветовал:

— Чего за ней смотреть? Сейчас урки отмороженные пошли. Ножи у каждого. Сунешься — еще прибьют, не дай бог. Лучше, если что — в глазок глянь, да милицию зови.

Мишка хмыкнул:

— Дык, я так и собираюсь делать. Не дурак ведь…

— Тогда — пока!

— Пока!

Махнув Кузнецову рукой, я повернулся и пошел вниз. Выйдя из подъезда, закурил и, поздоровавшись с сидящими на скамейке бабками, не торопясь, двинул в сторону метро краем уха слушая, как помятые сыны гор, в чем-то клялись мамой, суровым ментам.

Ни те, ни другие на меня не обращали внимания поэтому, уже спускаясь на эскалаторе, я выдохнул и похвалил себя за хорошую идею. Звонок ментам, полностью отвлекшим на себя кавказцев, изначально входил в задумку. А вот спонтанная идея насчет телевизора, действительно — хороша. Мы ведь с Кузнецовыми старые приятели, так что пусть им это от меня станет прощальным подарком. Потом надо будет Мишке звякнуть и сказать про панель. Да и про квартиру тоже. Нехай он хозяйке передаст, что она может искать новых съемщиков.

М-да… до меня окончательно дошло, что целый пласт жизни неожиданно закончился. Работа, приятели, знакомые, все это остается в прошлом. И теперь ждет что-то новое. Но перед отъездом надо дела закончить. Так, так… значит: перво-наперво — уволиться. Будет несколько не по-человечески, если я просто пропаду и все. В «Росконе» у меня отношения нормальные сложились, поэтому подводить хороших людей, было бы неудобно. Второе — прикупить-таки тот «Патрол», с хозяином которого мы ударили по рукам. Встреча и оплата у нас назначена на послезавтра, так что отменять ничего не буду. Третье… насчет третьего у меня были сильные сомнения — а надо ли это делать вообще? В смысле — вооружаться? Если на Корнева действительно уже объявлена охота, то мне и танк не поможет. Спастись в данном случае, получится, только затерявшись на наших бескрайних просторах. А вот ствол это — статья.

Да-а… Лишь в боевиках, неподготовленные люди быстро срываются с места, затариваются огнестрелом и гасят своих врагов налево-направо. А в жизни… Хе! В жизни их бы арестовали уже при покупке пистолета, так как в девяносто девяти процентах случаев оружие предлагают ряженные под бандитов менты. И как только ствол перейдет в руки покупателя, ему на голову сваливается группа захвата, а зона, гостеприимно распахивает двери.

Только у меня были свои ходы. Просто, с год назад столкнулся со своим бывшим однокашником — Витькой Ореховым, по кличке «Орех». Мы с ним в свое время не то чтобы сильно дружили, но были в приятельских отношениях. А на четвертом курсе, Ореха и еще одного парня — Леньку Тянищева с нашей бурсы поперли. Как было сформулировано в приказе: «за драку в общественном месте». Тогда, Витек и Леха сцепившись с какими-то отморозками, качественно их отбуцкали, после чего загремели в милицию и оказались кругом виноваты. Парней все сокурсники жалели, но сделать ничего не могли. Так наши дороги и разошлись.

Столкнувшись же в прошлом году в супермаркете, мы оба обрадовались и тут же решили отметить встречу. Я рассказал о себе, Витька о себе. Он, оказывается, помыкавшись без работы, вполне закономерно двинул в криминал. Где и поднялся. Ну так еще бы, с нашей-то подготовкой… А несколько лет назад его бригада, состоящая в из вполне нормальных парней, в основном бывших спортсменов, решила легализоваться. Завели себе отличную крышу и зарегистрировались как ЧОП. Стали типа правильными и законопослушными, до безобразия. Но, заведя новые связи, Орех не растерял старых, поэтому через Виктора, можно было достать чистый ствол за приемлемую цену. Достать, не опасаясь милицейской подставы. Только вот — надо ли это мне?

В общем под подобные сомнения я и доехал до места. В смысле до гостиницы, где собирался провести пару — тройку дней. Места в ней были поэтому, сняв номер, я, бросив сумку в шкаф, завалился на кровать.

Тут меня накрыло по-новой. Появилась странная мысль — а не испугался ли я собственной тени и стоит ли вот так, из-за одного подозрения менять жизнь? Ворочаясь с боку на бок, попытался прикинуть, что же меня так дернуло? И постепенно все упорядочил. Тем более, что считай три недели прокручивал самые разные варианты появления противника. Вплоть до национальной принадлежности тех, кто будет мстить неверному, поднявшему руку на последнего сынка арабского авторитета. Это ведь не бином Ньютона. Вот кто в Москве имеет такую возможность? Однозначно — бандиты. Они за деньги маму родную прирежут. А если учесть что еще со времен чеченских войн у кавказцев были крепкие связи с ближневосточными террористами, то логично будет предположить, что миссию поручат именно нашим Казбекам. Те, для отвода глаз могут конечно нанять славян, но это вряд ли. Зачем делиться деньгами и вообще посвящать посторонних в столь интимные разборки? В общем-то поэтому, исключались и коррумпированные менты. Привлекать для моей поимки какого-нибудь прикормленного лейтенанта ППСника в данном случае было бы просто странно. Тут делов-то — зная ФИО, выяснить мое место жительства и постучаться в гости. Абреки это и сами в состоянии сделать, без посторонней помощи. Так что я ждал именно кавказцев…

И ведь что характерно — в Москве их пруд пруди и сталкивался я с ними каждый день, но вот именно на тех в «BMW», отреагировал как на угрозу. Интересно, почему? Почему, почему… Да черт его знает! Может это вообще, какой-то внутренний счетчик, отсчитав необходимое время, заставил так на все реагировать? Ведь не зря же сейчас, лежа на гостиничной кровати, чувствую себя гораздо лучше чем находясь в своей съемной квартире. Так что все правильно сделал. Оставаясь на месте, я рано или поздно точно стану мишенью. А ведь еще прапрадед говорил, что ленивые да косные гибнут в первую очередь. Сам я этого не слышал, но в семейных преданиях его слова сохранились. Просто когда в тридцать шестом, в их питерской конторе стали активно грести народ, предок взял в охапку молодую жену с сыном и рванул в Томск. Где, даже не меняя и не подделывая документов, снова устроился на работу. И все…

Кстати, как уже после смерти Сталина стало известно, его искали. Усиленно. И в Ленинграде и в области. Но не дальше. Вот вам и всесильный НКВД… А ведь начни он сомневаться и прикидывать, что может все еще обойдется, глядишь и меня бы на свете не было… Черт! Сразу надо было следовать путем прапрадеда а не закапывать голову в песок рассчитывая что беда пройдет стороной. Так что не будем ленивыми и будем жить!

От повышенно-оптимистических дум неожиданно разыгрался аппетит. Ну так, все правильно, я ведь еще не ужинал! Не успел с работы появиться, как пришлось в бега уходить. Поэтому, не долго думая, поднялся с кровати и потопал в ресторанчик при гостинице. Там, плотно перекусив, вернулся обратно в номер и, несмотря на ранний час, завалился спать. Нервы ведь все-таки не железные, а переволноваться мне сегодня пришлось — дай боже.

Глава 4

Наутро встав бодрым, отлично выспавшимся и полным деятельной энергии, опять перекусил в том же ресторанчике (как бы в привычку не вошло так лихо деньгами сорить) и по окончании завтрака позвонил на работу. Сделал два звонка — шефу и кадровичке.

Так как я давно привык просто так не трепать языком, то народ на работе был не в курсе моих еврейских заморочек. Да и какой смысл им про это было знать? Помочь, все равно ничем бы не сумели, зато слухи о прытком коллеге быстро могли распространиться по Москве. А оно мне надо? Поэтому сейчас, наплел с три короба, обосновывая свое желание уволиться, семейными причинами и, взяв пузырь хорошего вискаря который так уважал непосредственный начальник, поехал в контору.

Там, после продолжительных уговоров, окончательно убедившись, что Корнев в настроен решительно, мне подписали заявление, не полоща мозги с отработкой.

Все эти бюрократические процедуры заняли достаточно много времени, поэтому пока я ходил с «бегунком», пока получал трудовую книжку, пока со всеми попрощался, время уже было далеко за полдень. Только один фиг, вышел с «Роскома» очень довольным, так как на данную процедуру отводил себе дня два. Просто у нас фирма такая, что народ часто в разъездах находится, и кого-нибудь вполне могло не оказаться на месте. Или кладовщика, или начальницы отдела кадров, или непосредственного шефа. Да и генеральный, вполне мог в этот день сорваться по своим неотложным делам.

Но все срослось в елочку, поэтому вполне удовлетворенный столь удачным стечением обстоятельств я, свободный как ветер, выйдя из конторы и весело насвистывая, двинул к метро. Вот тут то все и приключилось…

Когда уже подходил к перекрестку, рядом, с визгом тормозов остановился темно-серый «фордовский» микроавтобус и из его распахнутой двери вывалилось три амбала. Они выскочили очень шустро, но я оказался быстрее. Наверное, потому, что действовал на одних заячьих инстинктах и ни на мгновение не усомнился что этот «Форд» прибыл по мою душу. Так что первый крепыш, за спиной которого маячили остальные, еще только выскакивал из машины, а я уже развернулся и со всех ног кинулся к оставшемуся метрах в пятидесяти за спиной въезду в переулок. Летел как на крыльях и даже идущие навстречу прохожие практически не мешали. Только в самом начале сшиб худого очкастого мужика, который не успел увернуться. А за спиной слышался тяжелый топот и крики:

— Ситоять! Мэлысия! Корнев, ситой!

Щаз! Милиция они, как же! Без формы, с акцентом и все как один — «носороги».

Преследователи видно поняли, что эти крики на меня никакого влияния не оказывают, зато могут привлечь ненужное внимание, поэтому заткнулись и наддали. Я тоже прибавил ходу и нырнув в арку, тут же рванул в сторону гаражей. Благо, что район знал хорошо. Просто, когда «Роском» проводил очередную «оптимизацию» расходов, нам убрали халявные обеды и поэтому в поисках недорогой и приличной кафешки мы с ребятами тут всю округу излазили. Нашли. А потом нашли и самую короткую дорогу к ней. Тут, если пройти вдоль гаражей, кажется, что попадаешь в тупик. Но на самом деле это не так. Между домами, стоящими буквой «Г» есть узенький проход, который, пока не подойдешь к нему вплотную и не повернешь направо, не виден вообще. Вот к нему я и стремился. Главное, успеть туда нырнуть до того, как появятся загонщики. Тогда, если они не были в этих местах, вполне могут подумать что преследуемый, зная код, заскочил в один из трех подъездов дома.

Задумка была очень соблазнительная, только вот абреки появились раньше. Появились и, пользуясь безлюдностью, тут же начали стрелять. Самого звука выстрела я не услышал, зато увидел как из стены, выбило крошку кирпичной пыли.

Ё-мое! Если до этого казалось, что я бежал со всей возможной скоростью, то сейчас, предыдущий забег, стал просто детским лепетом. И откуда столько прыти взялось? Во мне как будто реактивный двигатель включился, поэтому пулей промчавшись в проход между домами и перебежав дорогу, я одним махом перелетел высокий забор из металлошифера, отгораживающий замороженную стройку. А дальше попер по буеракам как судно на воздушной подушке. В смысле — ни разу даже не споткнувшись.

Судя по тому, что следом никто не полез, преследователи меня потеряли. Они отставали метров на тридцать и были еще во дворе, когда я тут акробатическими трюками занимался. Да и вообще, никакому нормальному человеку не придет в голову, что через этот забор вообще можно перелезть. Благо там есть несколько проходов в другие дворы и теперь кавказцы, наверное, пытаются сообразить в какой же из них свалил Корнев.

А я, добравшись до противоположной стороны стройки, столкнулся с новой проблемой. Во-первых, обнаружил, что порезал руку, а во-вторых, выяснилось, что еще раз повторить подвиг достойный Бубки,[24] не получится. У меня даже до верха допрыгнуть не получалось ни говоря уже о том чтобы перелезть через трехметровый жестяной лист.

Поэтому, настороженно поглядывая через плечо, я двинул вдоль ограды, рассчитывая найти хоть какую-нибудь дырку. Ну не могут у нас быть заборы без прорех! Ведь бомжи сюда как-то проникают? Да и вездесущие пацаны тоже наверняка лазают.

Мысль оказалась верной и уже шагов через двадцать обнаружил, что один из листов снизу отогнут. Заглянув в эту щель, увидел довольно оживленную улицу. В то, что «мэлысия», оббегая стройку, успеет сюда добраться, я не верил совершенно. Да и не подумают они здесь меня искать. Во дворах, небось, сейчас шуруют.

Поэтому осторожно, стараясь не измазаться я принял положение «упор лежа» и по крабъи выскользнул наружу. Здесь, в отличие от того переулка где бегал до этого, народу хватало но никто не обратил никакого внимания на странного мужика, появившегося столь экзотическим образом. Ну а я, не долго думая поднял руку и, тормознув частника, шмыгнул на заднее сидение остановившийся машины.

Пока ехал до гостиницы, все пытался привести мысли в порядок. В том, что вчерашняя «бэха» появилась не просто так, теперь уверен совершенно. Тут я молодец, вовремя сообразил исчезнуть. Но вот нужно же быть таким кретином, чтобы не просчитать появление наемников, по моему месту работы! Точнее это появление предполагалось, но я сам себя перехитрил. Думал ведь, как получится — бандиты вполне резонно посчитают, что если я исчез из дома, то значит, что-то почуял и свалил с концами. В этом случае ни один дурак не попрется на работу, чтобы соблюдать какие-то смешные формальности.

Только с чего я взял, будто кавказцы поняли, что я не просто из дому вышел, а сбежать решил? Менты их и так трясут на каждом углу, поэтому очередной шмон со мной они могли не связать. А то что как раз во время этого шмона я куда-то утопал… Да может к бабе человек пошел! У нее и ночевать остался. И значит что? Значит, так как следующий день — рабочий, то и надо меня на работе искать. Что они и сделали. Не учли только запредельной прыти объекта поиска.

Да-а… хорошо еще что меня именно так ловили, а не просто саданули автоматной очередью из окна проезжающего мимо автомобиля. Тогда бы точно — кирдык. Хм нет, не так. Я ведь разные варианты прикидывал и, такой способ ловли отмел. А то, что в переулке из пистолета палили — не считается. Это они от отчаяния стрельбу устроили, увидев насколько резво от них Корнев улепетывает. Ведь не зря же козлистый Исрани на Коране клялся отомстить. И не обычную мстю устроить, ухлопав обидчика, а обещал мою голову скормить собакам. А в его устах это не просто красивый оборот. Поэтому получается, что бандитам меня надо взять живьем. Чтобы на камеру заснять. Они это очень любят. А потом, поизмывавшись, лишить башки. Как урки ее переправлять заказчику собирались, я не знаю, да и знать не хочу. Но к ситуации надо относиться ОЧЕНЬ серьезно. Только при всей серьезности, в ФСБ звонить я смысла не видел. Про персональную охрану, там мне уже вполне популярно объяснили. А что они еще могут?

Хотя… могут они конечно многое, но вспоминая свой последний разговор на Лубянке, я все больше и больше подозревал, что из меня в лучшем случае просто решили сделать живца. А что — такой хороший способ вычислить не только тех бандитов, которые имеют выходы на забугорных террористов, но еще и людей при погонах, которые будут помогать в моих поисках. Кавказцы ведь на меня как-то вышли? Значит, без своего человека в милиции или в паспортном столе, точно не обошлось. Безопасники это учитывали и данных коррупционеров наверняка уже взяли в разработку.

Ну а в худшем случае… В худшем, никто ничем не занимается и всем на все плевать. Ведь если у нас бардак на всех уровнях, то почему я должен предполагать что в госбезопасности все в порядке и там сидят супермены семи пядей во лбу, горящие на работе?

Но даже при самом хорошем раскладе, быть живцом я не хочу. Смысла нет. Поймают этих, появятся другие. И так до тех пор, пока начальство арабского террориста будет готово терпеть его нецелевые расходы и осуществлять их финансирование. Так может продолжаться достаточно долго, а голова у меня одна, поэтому надо просто последовать совету ФСБэшника и валить из Москвы, а не жалобными звонками развлекаться.

О! Кстати про «звонки». Достав телефон, я почистил память, извлек из него сим-карту с аккумулятором и сунул трубку обратно в карман. Вот так вот. Если уж играть по-взрослому, то играть до конца, соблюдая все правила. Ведь фиг его знает, какие теперь резервы задействуются для моей поимки. Но всяко-разно, теперь меня через «сотку» не найти.

А после всех этих манипуляций, попросил водителя остановиться возле метро. Пожилой армянин сидящий за рулем только пожал плечами и выполнил требуемое. Я же, расплатившись, нырнул в подземку и покатил к переходу, что на ВДНХ. Там народ активно крадеными телефонами банковал так что в моей ситуации воспользоваться их услугами, сам бог велел.

Поэтому, минут через сорок, я уже спрашивал у «переходного» жучка:

— Нужна труба с незаблокированной «симкой». Сделаешь?

— А модель?

— А какие есть?&

Фиксатый продавец хитро прищурился:

— Есть «Нокия 5340». Но с карточкой, подороже выйдет.

— Сколько?

Жучок на секунду задумался и выпалил:

— Полтинник.

Я удивился:

— Это ты, в каких единицах считаешь?

— В евро. Но могу и по курсу — в рублях.

Цыкнув зубом, я наклонился к продавцу и вкрадчивым голосом предложил свой вариант:

— За такие деньги ты можешь эту «паленую» трубу завернуть в бумажку, положить ее в целлофановый пакет и засунуть знаешь куда? Можешь не отвечать — по глазам вижу, что знаешь. Короче — даю двадцатку и мы радостные разбегаемся. Согласен?

Терзать свою задницу фиксатый не захотел, но и с моей суммой не согласился. В конечном итоге сойдясь на тридцати пяти евро, я получил телефон, проверил его и, выйдя из перехода, сделал первый звонок.

К этому времени оружейная тема был решена окончательно и бесповоротно. Особенно этому поспособствовала беготня, которая случилась полтора часа назад. Уж очень неуютно моя спина себя чувствовала, когда в нее стрелять начали. Так что в данном случае вопрос стоял не как «ствол и возможный срок», а как «ствол и жизнь». Если сам себя не защищу, меня никто не защитит. Поэтому, когда абонент на том конце ответил, я сказал:

— Привет, Орех! Узнал? Вот и хорошо. Ты сейчас как — не сильно занят? Да нет, ничего, просто хотел пивка попить и тему одну перетереть. Куда подъехать? Хорошо! Через час буду!

***

А безопасникам я все-таки позвонил. Через два дня, когда уже выехал из города. Вставил в свой старый телефон старую же карточку и звякнул. Лопахин, ответивший на звонок, был вежлив, нетороплив и вальяжен. То есть по его интонациям я понял, что никакого живца из меня делать не собирались, так как никто всерьез даже не рассматривал саму возможность мести. Зато узнав о случившемся, подполковник мигом потеряв всю вальяжность, резко перевозбудился и сразу предложил подъехать к нему для выработки контрмер. Но тут уже я уперся и, напомнив ему его же слова о отъезде из города сказал, чтобы они сами разбирались с оборзевшими бандитами. Пусть хоть двойника в мою квартиру селят и ловят этих сынов гор до победного конца. Только без участия Корнева. А от себя добавил, что звоню исключительно потому что опасаюсь как бы абреки не подключили свои связи в ментовских верхах и не объявили меня во Всероссийский розыск по какой-нибудь особо пакостной статье.

Лопахин, хмыкнув, успокоил и сказал что уж этого точно не будет. Потом посетовал на мое нежелание сотрудничать. Но надо сказать, что это сетование было довольно мягким. Подполковник, разумеется, чувствовал некоторое неудобство и поэтому даже когда я отказался говорить куда именно уеду, только понимающе угукнул и посоветовал: мол, если опять прижмет, сразу звонить ему и двигать в ближайший отдел ФСБ. А он уж приложит все силы для оказания быстрой помощи. Я пообещал именно так и сделать, после чего мы распрощались.

А потом была дорога. Сначала в Тулу. Там, получив положенную порцию причитаний от мамы и занудных наставлений от отчима, двинул дальше — к тетке. Вообще-то шансов, что вислоносые искатели гяура меня найдут в этом городе, не было практически никаких. Я ведь родился в Томске, а сюда наша семья переехала, когда мне три года было. Так что по месту рождения Корнева не вычислить. При устройстве на работу я, конечно, заполнял короткую анкету, но ни Тула ни родственники в ней никак не фигурировали. Единственно что — в «Роскоме» осталась копия моего диплома и сведения о последнем месте работы — «Служба в ВС РФ». Про службу я вообще молчу. А даже если бандиты попытаются найти меня через институт, то и там ничего хорошего им не светит. Мало того, что ФСБ сейчас будет отслеживать всех кто так или иначе интересуется личностью бывшего старшего лейтенанта, так тут еще и военная контрразведка подключится. НВИ МО РФ[25] это ведь вам не гражданская бурса… А если учесть что ни прописываться ни регистрироваться здесь я не собираюсь, то искать меня можно до посинения…

Только отчим, всю жизнь проработавший инженером, привык учитывать все варианты, поэтому было решено, что жить я буду у тети Маши. Его аргументы были достаточно вескими:

— Кто его знает, как может сыграть случай? А у нас в городе достаточно крупная кавказская диаспора и есть шанс просто столкнуться нос к носу с одним из тех, кто тебя ищет.

Я с подобными доводами согласился, хотя причина была несколько в другом. Мы, с моим отчимом, конечно не конфликтовали, да и мужик он был вполне нормальный, только эта нормальность, особенно ярко проявлялась на расстоянии. Все это хорошо понимали, поэтому изначально думал пожить у тетки — старшей маминой сестры. Я у нее, пока в школе учился, каждое лето гостевал да и потом, раз в год-два, обязательно заезжал. Так что, распрощавшись с предками двинул в Юрьево — маленький городок, расположенный почти на берегу Азовского моря.

А когда уже рулил по знакомой с детства улочке, которая упиралась прямо в дом тети Маши, на меня нахлынули воспоминания. Эх, сколько мы с двоюродными братовьями тут куролесили! И сады бомбили, и с военного завода латунные трубки тырили, и даже строили в лиманах подводную лодку. Правда, эта лодка, при первом же испытании, быстро и как-то совсем неторжественно потонула. Причем, вместе с Вовкой — моим старшим братом. Мы, с младшим — Сашкой и еще тремя конструкторами, принимавшими участие в постройке подводного «Титаника» минут сорок пытались провести спасательную операцию своими силами. А когда первый в Юрьево подводник через торчащую из воды трубку объявил что все — пипец, вода уже к шее подбирается, запаниковали и рванули за взрослыми. Тогда еще был жив дядя Жора, поэтому он, прихватив своего самого старшего сына — Антона и еще двух друзей, без лишних проволочек побежали спасать Вована. Да-а… Вовка с тех пор обзавелся яркой кличкой — «капитан Немо» или просто «капитан», а я первый раз в жизни узнал — каково это крапивой по голой попе. Тетя Маша различий между нами никогда не делала, поэтому мне досталось наравне со всеми. А Тоха, гад такой, потом еще от себя добавил.

Вот ведь странно…С тех пор уже лет двадцать прошло, а воспоминания о крапиве до сих пор живы. О крапиве, о пирожках с повидлом и о запахе моря. Вот ведь времечко было беззаботное! Хоть нас периодически и припахивали работать коробейниками, продавая отдыхающим на пряже дары теткиного огорода и ее же выпечку, но припахивали без фанатизма и поэтому свободного времени у нас оставалось выше крыши. Жалко что теперь уже так не порезвишься. Да и вижусь я с братьями довольно редко — все давно поразъехались. Шурик, тот дольнобойщиком стал, с постоянным местом жительства в Питере. Тошка теперь не просто Антоха, а солидный Антон Георгиевич со служебным «Мерседесом», пузом и шофером, подвизается одним из замов у губернатора Волгоградской области. А Вован, полностью оправдывая детскую кличку, рассекая на каком-то охрененном ракетоносце, на ТОФе,[26] активно угрожает безопасности как западных, так и восточных супостатов.

Тетя Маша же, после того как умер муж, а выросшие сыновья разъехались по всей России, сказала, что в гробу она видела жизнь в пустом доме и восемь лет назад взяла из детдома девочку. Сначала с этим были заморочки, но Тоха уже тогда был какой-то шишкой в управе и поспособствовал в решении вопроса с удочерением. Так что у нас теперь есть еще и сестра — в детстве довольно милое, а сейчас крайне язвительное и весьма своенравное существо семнадцати лет от роду.

Она-то меня и увидела первой, когда я парковал машину возле ворот. И сразу с воплем: — Мама, мама! Сережка приехал! — Повисла у меня на шее.

***

Блин, кайф-то какой! Сидя в плетеном кресле-качалке, вытащенном во двор, я занимался сразу несколькими делами. Принимал солнечные ванны, дегустировал сливы из большого тазика и слушал Трофимовскую «Аристократию помойки». Песня конечно старая, но к творчеству Сергея Трофимова я пристрастился довольно давно, поэтому сейчас, качнув из интернета несколько файлов и надев наушники, предавался неге и балдежу. Тетя Маша ушла на рынок, Зойка к подружкам, вот мне никто и не мешал полноценно наслаждаться жизнью.

А когда метко кинутой сливовой косточкой попал точно в голову здоровому гусю, нагло продефилировавшему буквально в десяти шагах от меня, настроение стало вообще фестивальным. Гусь от удара заполошенно подпрыгнул, зло глянул в сторону агрессора и убрался, а я, очередной раз качнувшись в кресле показал ему «фак» и пожалел, что косточка была слишком легкой.

М-да…У меня с данными птицами вообще старинная вражда. Хотя до сих пор как вспомню — неудобно становится. А началось все с того, что блестящий курсант-третьекурсник, весь в форме и значках прибыл к любимой тетке. Но не успел дойти до калитки как был атакован целой бандой охамевших в корень гусей. Я к тому времени уже подзабыл насколько могут быть пакостны эти водоплавающие, поэтому когда один из них, самый здоровый, с наглой мордой матерого уголовника встал на моем пути и, растопырившись в виде российского герба, вытянув шею зашипел, только плюнул в него и буркнув: — Пошел в жопу, мутант. — Двинул дальше. Это была ошибка… Кусаться гуси конечно не могут, но щиплются эти сволочи, аж до слез. Да еще, крыльями лупят, как палками! И ведь самое главное — не ответишь! Свернуть тонкие шеи атакующим бандитам не представляло труда, но начинать приезд со ссоры с их хозяевами, вовсе не хотелось. Поэтому, пришлось позорно убегать. И ладно бы мою ретираду никто не видел! Зряшние надежды! Сколько лет уж прошло, а мне нет-нет да и вспомнят прыжки и кульбиты которые я перед теткиной калиткой выделывал. В этой большой деревне соседи очень глазастые поэтому домашним было доложено все. И даже показано в лицах. Я конечно, во время этих рассказов, тоже ржал вместе с остальными, но крайнюю неприязнь к пернатому вместилищу «фуа-гра»[27] испытываю до сих пор.

Так что в полном удовлетворении от меткого попадания я закурил и прикрыв глаза, продолжил слушать музыку и обдумывать идею вообще не возвращаться в Москву а осесть здесь, в Юрьево. А что — климат тут просто замечательный, жилье, по сравнению с заоблачными московскими ценами, стоит совершеннейшие копейки, народ, опять-таки, очень доброжелательный. Девчонки так вообще — все как одна обалденно красивые и совершенно не изгаженные эмансипацией. Глядишь, еще и женюсь… Тетка-то мне, уже начиная с третьего дня приезда начала ненавязчиво сверлить мозг, чуть ли не каждый день приглашая своих подружек с взрослыми дочерьми в гости. И кстати, среди этих дочерей попадались мамзельки — очень даже очень. Да и свое дело здесь можно замутить без особых проблем. Денег по меркам провинции у меня сейчас немеряно, поэтому вполне можно заделаться олигархом местного пошиба. Да жить себе поживать, спокойно и размеренно. А чего бы не жить, когда я тут всех считай, с самого детства знаю. Включая представителей как власти, так и криминалитета. С Женькой Запашным, который сейчас служит первым замом главного мента города, мы ту самую подводную лодку строили, а с Феликсом, который братвой рулит, столько садов соседских обнесли — вспомнить стыдно.

Мда… если здесь останусь мне никакие Исрани страшны не будут. Пусть они хоть всей своей «Эль-Мухафой» приезжают. Как приедут, так здесь и останутся. В заброшенных карьерах места много, а народ тут хоть и доброжелательный, но за своих всегда стоит горой и горло, кому хочешь перегрызет. В больших городах этого давно нет, поэтому я и отвык от подобного отношения. Там ведь как — знаешь только коллег по работе, соседей по площадке, да плюс каких-то немногочисленных знакомых оставшихся с прежних времен. И что характерно, в основном все, как говорится — «кожен сам за сэбэ».

Здесь же — как будто страна другая. И люди совершенно другие. Кхм, единственно что, если действительно надумаю остаться, надо будет с Запашным переговорить по поводу моих заморочек. А то ведь я сказал, что просто так приехал. Дескать, фирмочка где работал — накрылась медным тазом, а у меня отпусков неотгуленных за несколько лет накопилось чуть ли не на полгода. Вот и решил себе устроить большие каникулы.

Да-а… скажи я такое в Москве, с ее сумасшедшим ритмом жизни, мне бы только пальцем у виска покрутили. А здесь — нормально. Гуляет человек законный отпуск и пусть себе гуляет. А работа не волк никуда не убежит да и новую найти никогда не поздно. Правда, Женька уже неделю назад удочки закидывал насчет того, мол, не желает ли бывший старлей снова стать государевым человеком? Но мне в ментовку как-то неохота идти. Лучше свой бизнес начать. Только надо еще придумать какой именно…

Тут радужные мечты были прерваны движением у забора. Повернув голову, я увидел соседа — Игоря Михайловича, носящего подпольную кличку — «Профессор». Он жил через два дома от нас и считался новеньким, так как переехал в Юрьево откуда-то из под Воронежа, всего двадцать лет назад. Хм, вот еще одно проявление патриархальности — в таких городках как этот жизнь течет очень неторопливо, поэтому и через тридцать лет, человека будут здесь считать недавно приехавшим. А «Профессором» его назвали, потому что сосед имел ученую степень, но почему-то давным-давно завязал с наукой и, бросив свой институт, приехал сюда. За время проживания Игорь Михайлович прослыл человеком крайне немногословным, рассудительным и где-то даже таинственным. Наверное, потому что за все годы его жизни здесь, он ни с кем близко не сошелся, водку не пил, на базаре фруктами-овощами со своего сада не торговал, отдыхающим угол не сдавал и периодически исчезал на пару недель в неизвестном направлении. В общем, по местным меркам — человек-загадка.

И сейчас, «профессор», остановившись возле нашего забора, взмахом руки пытался привлечь мое внимание. Сняв наушники я положил их на ноутбук, после чего, поднявшись из качалки сделал несколько шагов подходя ближе и поздоровался.

Игорь Михайлович поздоровался в ответ и несколько помявшись, спросил:

— Сергей, мне Зинаида говорила, что вы в компьютерах разбираетесь?

Пожав плечами я кивнул:

— Разбираюсь маленько. А что у вас?

Сосед махнул рукой:

— Да что-то моя машинка работать перестала. Начинает загружаться, сканирование памяти и видеокарты проходит нормально, а потом даже заставка появиться не успевает, как все уходит в перезагрузку. Вы не подскажете как это лечится и лечится ли вообще?

Хе, это же надо какие у нас пенсионеры продвинутые пошли! Сосновскому, насколько мне известно далеко за семьдесят будет, если даже не за восемьдесят, а гляди ты — не просто с компом дела имеет, но еще и более-менее внятно проблему описать может. Хотя, что с него взять, не зря говорят — «профессор»! С другой стороны до весны я совершенно свободен, так почему бы не помочь? Тем более что дисками с прогами затарился по самое «не могу» да и на ноуте столько всего лежит, что сложностей в процессе помощи, возникнуть не должно.

Поэтому солидно ответил:

— Смотреть надо. Сейчас схожу, оденусь, сумку с «дровами» возьму и пойдемте, глянем, что у вас случилось…

Вот так я вплотную и познакомился с бывшим завлабом Радужнинского научно-исследовательского центра — Сосновским Игорем Михайловичем. Комп сделал, остался на чай, потом просто языками зацепились. А после этого, как-то получилось, что я к нему довольно часто стал заходить. Собеседником Игорь Михайлович оказался очень интересным и знаниями обладал просто запредельными. Причем, в самом широком спектре — от политики и до технических новинок. Ну так, еще бы! «Профессор», который на самом деле был доктором физико-математических наук, мне наглядно показал, что доктором наук он не просто так называется. Во всяком случае, до знакомства с ним, я еще не встречал людей настолько эрудированных.

Поэтому и трындели мы бывало, по несколько часов подряд. Причем, с неослабевающим с моей стороны интересом. И как-то само собой вышло, что я ему первому рассказал об истинных причинах приезда в Юрьево. «Профессор», в общем, мои действия одобрил, попеняв только на то, что я не сразу из Москвы удрал. И еще — он почему-то совсем не сомневался, что евреи меня хотели задействовать в какой-то своей операции а я, отказавшись от их предложений, все планы «Моссаду» поломал. Кстати, во время того разговора у меня сложилось такое впечатление, что Игорь Михайлович на евреев имеет огромный зуб. Но когда я спросил об этом прямо, он только улыбнулся и перевел разговор на другую тему.

А ближе к концу сентября, когда я очередной раз пришел к нему в гости, сосед, выставив на стол неизменный чай с малиновым вареньем, завел довольно странный разговор. Точнее у нас все разговоры были с заумью, но начало этого мне показалось совсем уж необычным. Игорь Михайлович хлебнув чаю из большой расписной кружки, задумчиво посмотрел на меня и поинтересовался:

— Сережа, вы что-нибудь слышал о теории Хью Эверетта? В частности о его «Формулировке квантовой механики через относительность состояний»?

— Чего-о-о?

Похоже, у меня сделались такие глаза, что «проф» смутившись, поспешил перефразировать и зайти совсем с другой стороны:

— Извините… Задам вопрос по-другому. Скажите — вы фантастику любите?

Я хмыкнул и ответил фразой из анекдота:

— Кушать да, а так — нет.

— Понятно… А как вы относитесь к гипотезе множественности миров?

— «Множественности», это типа параллельных, что ли? В принципе — никак. Хотя о ней слышал. И даже фильм смотрел. Вон, на прошлой неделе новый сериал показывали, «Зазеркалье» называется. О том, как группа американских ученых бегает по тем самым «параллелям» и влипает в неприятности. А к чему это вы спросили?

Игорь Михайлович, отставил свою посудину, повздыхал и, махнув рукой, словно отметая какие-то сомнения, начал свой рассказ.

Оказывается очень давно, еще в прошлом веке, в так называемом «закрытом» городе Радужный-2, расположенном во Владимирской области, велись исследования, в том числе и по поводу параллельных миров. А сосед был одним из руководителей лаборатории занимавшейся данным вопросом. Все у них было совершенно по-взрослому. И строжайшая секретность и курирование со стороны КГБ и допуски, по сравнению с которыми мой допуск это просто детский лепет. Был даже практически настоящий коммунизм в отдельно взятом городе. Только вот результатов не было. Кроме множества теорий и сотен неудачных экспериментов — совершенно ничего. А в 1990 году, в Аркаиме, археологи нашли, как выразился Сосновский — «прелюбопытнейший артефакт».

Мда… слово «артефакт» у меня прочно ассоциировалось исключительно с компьютерными игрушками, но с «Профессора» станется обозвать так все что угодно. Да и честно говоря, я не очень-то поверил в его рассказ. У людей, даже очень умных, к старости так бывает… Как бы это сказать? В общем они слегка клинят. Кто на чем. Игорь Михайлович похоже находясь столько лет в одиночестве поймал бзик на утверждении собственной значимости. Дескать, это я сейчас старый и больной, а вот ра-а-а-ньше — ух! Был кум королю сват министру! Ну и для большей убедительности принялся рассказывать сказку о закрытом исследовательском центре. Зачем это ему надо — непонятно. А сейчас даже мне стало неудобно от подобных речей поэтому, не заостряя вопрос на конкретизации находки и желая уберечь собеседника от «потери лица», спросил другое:

— А что такое «Аркаим»? Город или страна? Да и вообще — название какое-то нерусское. Небось, где-то на Тибете находится?

Сосновский недоуменно посмотрел на меня и крякнул:

— Сергей, ну нельзя же настолько не интересоваться окружающим миром! Это ведь археологическое открытие сравнимое по значимости, с находкой Шлиманом Трои! Знайте — Аркаим, это именно город. И найден он не где-то на Тибете а у нас, в Челябинской области в 87 году прошлого века, при строительстве гидроузла.

Странно… Про этот город я действительно что-то слышал. Но как у «Профа» интересно выходит реальность с выдумкой смешивать. А! Я кажется понял к чему он все сведет! Ну, ну… Ладно, хочется ему поприкалываться над молодым собеседником, пусть себе. Тем более что уж в чем в чем, а как рассказчик сосед кому хочешь фору даст…

А Игорь Михайлович, видно удовлетворенный моим подбадривающим кивком, вздохнул и, сказав, что не это главное, продолжил рассказ.

В общем по его словам, археологи нашли, а гэбешники приволокли в Радужный какую-то хреновину, похожую на турник. Сделана эта штука была из очень хитрого сплава, который для тех времен был просто невозможен. Ученые резво взялись ее обследовать, но кроме странности металла она их работе ничем не помогла. Поначалу. А потом случился прорыв. Точнее то, что было принято за прорыв — когда при определенном воздействии, подключенные к объекту приборы стали выдавать весьма странные характеристики. Только дальше этих необычных характеристик дело не сдвинулось. Но объект был признан особо перспективным и его принялись ковырять с утроенной энергией. Работали очень плотно, самого конца, который наступил в 1993…

Блин, Игорь Михайлович рассказывал все настолько серьезно, что я внутренне подобрался. Как-то слишком много подробностей. Да и глаза во время этого рассказа у него стали такие… Нет, или в его лице сцена потеряла великого актера, или… да нет, не может быть! Сейчас он дождется, когда я рот от удивления открою и в своей обычной манере, начнет по-доброму вышучивать великовозрастного балбеса, который до сих пор верит в сказки. А вот фиг он угадал! Не дождется!

Но сосед и не думал улыбаться. Наоборот, тяжело вздохнув он продолжил рассказ говоря о том, что к 93 году финансирование совсем прекратилось, а на секретных объектах начали появляться какие-то мутные «иностранные наблюдатели». И как-то так совпало что тогда же, бывший «коммунистический» город начал резво превращаться в город будущих наркоманов. В общем, стало окончательно понятно, что стране уже не нужны ни ученые, ни их исследования и народ принялся активно разбегаться в поисках заработка.

Я про подобный беспредел был наслышан и относился к нему просто как к превратностям того далекого времени, но «Профессор» от воспоминаний совсем распереживался и даже закурил стрельнутую у меня сигаретку. Затянувшись один раз он закашлялся и, вытерев платочком заслезившиеся глаза с силой воткнул ее в пепельницу. А потом, помолчав, сказал:

— Но за некоторое время до наступления полного коллапса, была объявлена подготовка к плану «Сумерки».

Загасив до конца, продолжавший дымиться «бычок», я осторожно поинтересовался:

— И что этот план подразумевал?

— Хм… он подразумевал очень многое. Но скажу лишь одно — этот план был разработан на случай оккупации страны противником. Так что сами можете представить, что это было за время.

— И?

— И все. Подготовка была, но реализации не было. Где-то произошел сбой. Хотя какой там «сбой»… Когда предательство происходит на самом верху, это гораздо хуже любой самой страшной оккупации… В общем все просто тихо развалилось и умерло. Но наш руководитель — Тихомиров, светлейшая голова и ученый с большой буквы, взял на себя ответственность и пошел на должностное преступление. Он, по ряду лабораторий, реализовал «Сумерки» на свой страх и риск, еще до окончательного развала. Все данные последних исследований были уничтожены или фальсифицированы. А наиболее перспективные к разработке объекты розданы трем руководителям проектов. Куратор от КГБ был настоящий патриот и поэтому одобрил все действия Тихомирова. Да что там говорить, без куратора ничего бы и не получилось… А так, когда какие-то непонятные люди с большими полномочиями приехали осматривать наш центр, им досталась только не представляющая интереса мелочевка и липовые результаты работы. Ну а мы просто разбрелись кто куда. Мне до пенсии оставалось всего-ничего, поэтому доработав дворником, продал машину и переехал в Юрьево. Квартиру пришлось просто бросить, так как в Радужном-2 она стоила совершеннейшие копейки, только даже за эти копейки, покупателей не было. А то, что было накоплено и лежало в сберкассе, превратилось в пшик. Хорошо еще денег с продажи «Волги» вполне хватило на покупку этого домика. М-да…

— А почему дворником устроились? Получше места не нашлось? Или это… кхм, для маскировки?

— Какая там маскировка! Туда где платили, то есть за границу, я не собирался ехать по моральным соображениям, а на Родине… В общем так скажу: грузчик из меня получился плохой — годы не те, но вот дворник — вполне нормальный…

Игорь Михайлович побарабанив пальцами по столу на несколько секунд замолк, видимо вспоминая каково ему тогда пришлось, а потом выдал:

— А теперь самое главное. Уже здесь я, насколько мог, продолжал исследования объекта «18–36 бис». Продолжал, даже зная, что раньше мы практически ничего не могли добиться целым штатом светлых голов. Но свободного времени у меня неожиданно стало очень много, вот и ковырялся потихоньку. Восемнадцать лет исследований прошли безрезультатно… Только, как это очень часто бывает в науке, все решил случай. Два года назад на… — Сосновский хмыкнул и смущенно кашлянув продолжил — да, на свалке, я нашел интересный прибор. Ну, вы наверное подобные видели. На базе трансформатора Теслы сделана такая игрушка — стеклянный шарик с электрическими разрядами. Принес ее домой, починил и включив, поставил на стоящий в углу столик. Как раз рядом с «турником». И представьте мое удивление, когда внутреннее пространство объекта «18–36» вдруг потемнело! То есть а буквально через пару секунд, налилось сплошной чернотой! Я был поражен! Ведь еще в Радужном, что мы только не пробовали. В том числе и трансформаторы Теслы. Но результата не было. А тут вдруг все получилось… М-да… В общем не буду утомлять вас рассказами о том что и как я делал потом, просто скажу — мне удалось открыть путь в параллельный мир!

Я, хлопая глазами слушал этот рассказ, не зная верить или нет. Ведь все было сказано без грана улыбки. А глаза, тональность, мимика, интонации только подтверждали что человек говорит правду. Но, он не может ее говорить! И дело даже не в фантастичности самой истории! Дело совершенно в другом.

Сосновский видно правильно истолковал мое молчание потому что, улыбнувшись, спросил:

— Вас что-то смутило в моем рассказе?

Я кашлянул и честно ответил:

— Вообще-то да. Спорить не стану — в жизни и не такие чудеса встречаются. Но сами посудите — по вашим словам, вы практически всю жизнь проработали на государство. Причем не просто на государство, а на его наиболее закрытые проекты. И что такое режим секретности, знаете не понаслышке. Да что там говорить — он у вас в крови сидеть должен! А тут… как там у классиков было — прикрыв глаза, я по памяти процитировал — «И тогда Ипполит Матвеевич открыл первому же встреченному им проходимцу все, что ему было известно о бриллиантах». Так что или вы вообще не работали в закрытом городе, или никакого открытия не было, а вы мне сейчас кхм… извините, просто сказку рассказали.

Мне казалось, что после этих слов Игорь Михайлович может обидеться, но этого не произошло. Наоборот, удовлетворенно кивнув, словно убедившись в каких-то своих предположениях, он серьезно произнес:

— А третий вариант вы не учитываете?

— Какой?

— Безвыходное положение. Кстати, у Кисы Воробьянинова оно тоже было безвыходным, только «предводитель дворянства» это не сразу понял. Но чисто инстинктивно, поступил правильно. Ведь если рассуждать трезво, то без Остапа, Ипполит Матвеевич не нашел бы вообще ни одного стула. А с Бендером, лишь случайность помешала добраться до сокровищ. Вот и у меня сейчас безвыходная ситуация. Просто мне для одного очень важного дела, направленного на продолжение исследований, КРАЙНЕ НЕОБХОДИМ помощник. Причем не в научной части, а скорее в силовой. То есть молодой, крепкий и неболтливый человек, который умеет хранить чужие секреты.

«Проф» многозначительно замолк, а я облегченно выдохнул. Фу-у-у, вот тут то ты мил человек и прокололся! «Безвыходное положение» у него. Щаз! При подобных раскладах у ученого никак не может быть этого самого «безвыходного положения». Да как только государевы люди узнают о успешном эксперименте, у соседа не возникнет никаких проблем и вопросов. Ну, может кроме одного — «Что? В какой валюте я хочу получить положенную вместо Нобелевской премии компенсацию?».

Но желая поддержать предложенную игру, я не рассмеялся в голос а только въедливо поинтересовался:

— И для чего он вам нужен? На роль подопытной крысы? — и тут же добавил — Если вы меня на эту роль сватаете, то разу скажу — я несогласный. Я электричества боюсь, да и вообще… — а потом сменив тон, фыркнул — Вам не надоело? Как по мне, так шутка затянулась. Рассказывали вы конечно очень увлекательно, но я слишком хорошо знаю СИСТЕМУ, чтобы вам поверить. Судите сами — как только государство узнает о вашем открытии…

Увидев внезапно заледеневший взгляд «Профессора» я осекся, а он, катнув желваками, отрезал:

— Государство?! Для меня никто «Сумерки» не отменял! Сергей Васильевич, разве вам не очевидно, если парадигмой общества декларируется и возможность и даже необходимость паразитирования, то обращаться к носителям такой государственности безнравственно?

Ого! Как завернул! В последний раз Игорь Михайлович выражался подобным слогом, когда я, заикнулся о Сталине, обозвав усатого правителя «кавказским палачом». А Сосновский, в ответ, минут на двадцать разразился осуждающим мою позицию монологом, из которого я практически ничего не понял, лишь по интонациям собеседника догадавшись, что он со мной в корне не согласен. Вот и сейчас, кажется, мое предложение «Профессора» сильно выбило из колеи. Обычно он тщательно следит за своей речью и старается не использовать стиль общения принятый в их научной среде, предпочитая разговаривать нормальным языком. Но, похоже, мои слова его чем-то крепко зацепили.

Хорошо хоть его теперешняя фраза была достаточно коротка, и я вполне ясно разобрал в ней принципиальное нежелание сотрудничать с властями. Поэтому, сглаживая ситуацию, примиряюще пожал плечами:

— И что вы так разволновались? Бардак девяностых давно закончился. А президент, что сейчас опять рулит, он ведь вообще — из КГБ. Чего вам еще не хватает?

Игорь Михайлович, похоже, взял себя в руки, ответив вполне понятным языком:

— Отношения к жизни. Власть у нас уже вроде не оккупационная. Но и народной ее тоже не назовешь. Вот когда они докажут на деле что являются патриотами своей страны, тогда и можно будет объявлять об открытии. А пока они детей учат в иностранных университетах, держат деньги в иностранных банках, поддерживают не своего, а иностранного производителя, пока отечественная наука и образование находятся в загоне, наше руководство может не беспокоиться относительно параллельных миров. Пусть по-прежнему личные счета в швейцарских банках наращивают, глядишь и, на тот свет с собой пачку-другую валюты прихватят…

Сосновский перевел дух и как-то сгорбившись, добавил:

— Хотя ты знаешь Сергей, я думал, что хуже чем было у нас, просто быть не может. Но когда попал «на ту сторону» понял, что наш вариант истории это даже не цветочки а так — пыльца от цветочков.

Я ехидно улыбнулся:

— Ого! Так вы уже ТАМ были? А зачем тогда я понадобился?

«Проф» бросил на меня удивленно-рассерженный взгляд:

— Разумеется, был. Не думаете же вы, что я вообще бы начал этот разговор, досконально не убедившись в полной безопасности функционирования портала?

Не обращая на его недовольство внимания, я так же, с подначкой, продолжил:

— И как ТАМ? Люди есть?

— Конечно. И земля, и люди, и Россия есть. Точнее то, что от нее осталось…

— В смысле?

— В самом прямом. Российской Федерации в том мире больше не существует — видно предугадывая мой вопрос он махнул рукой — Нет. Никакой войны не было. Все было практически как у нас. Только вот по разным причинам, распад СССР плавно перешел в распад самой России. О причинах произошедшего говорить можно долго, но вы ведь политикой не очень интересуетесь, да и не это сейчас главное…

У меня по спине пробежали ледяные мурашки. Это он что… это он всерьез?! То есть наш престарелый сосед на самом деле руководил какой-то закрытой лабораторией? На самом деле проводил эксперименты с параллельными мирами? На самом деле сделал открытие? Бред! Так не бывает!

Я с трудом сглотнул и уже очень надеясь, что все вышесказанное было просто шуткой, выставил руку перед собой, призывая собеседника к молчанию и твердо произнес:

— Игорь Михайлович, вы меня конечно извините, но хотелось бы кое что уточнить. Из всего рассказанного мне понятно — данные о «турнике» относятся к высшей категории секретности. И судя по тому, что за все эти годы никто из властных структур вас не побеспокоил, похоже, вы остались единственным человеком кто о нем вообще знает. То есть вы, единолично, много лет были владельцем бесценной информации способной перевернуть мир. Вот и возникает вопрос — почему именно я? В смысле, почему и зачем вы это все мне рассказали? Мы ведь знакомы буквально месяц и у вас нет никакой гарантии, что я с этими новостями не рвану в ФСБ.

Игорь Михайлович молча поднялся и, выплеснув остывший чай, налил нового. А потом сев, спокойно сказал:

— За этот месяц я вас узнал достаточно чтобы понять — вам можно доверять. А если учесть, что вы совсем недавно были командиром подразделения относящегося к структуре ГРУ, то по умолчанию являетесь человеком, который отлично понимает что полученные вами сведения имеют гриф «особой важности» категории «А». И поэтому отнесетесь к ним не как какой-нибудь гражданский шалопай, которому хватит ума придать все услышанное огласке…

— Это-то я как раз отлично понимаю! Я не понимаю другого — почему вы думаете, что я не пойду с этими сведениями в компетентные органы?

Сосед пожал плечами и тяжело вздохнув, ответил:

— Потому что я вас об этом попрошу. Просто по-человечески попрошу повременить с походом в госбезопасность. Неужели этого мало?

Я подозрительно посмотрел в выцветшие от старости глаза Сосновского которые так и лучились доверием и чуть не сплюнул. Нет, ну надо же так попасть?! Зараза! Вот как задницей чувствовал, что ничем хорошим его байка не кончится. Ха — «просто попрошу»… тут гостайна высшей категории, а он в игрушки играет. Или… или не играет? Еще раз глянув на старика, я задумчиво пожевал губу.

Так, надо мыслить логически. Начнем с того, что дураком «Профа» точно не назовешь. Дурак, просто не в состоянии двадцать лет хранить ТАКОЙ секрет. То есть ума, выдержки и скрытности у старика вполне хватает. А тут вдруг Сосновский решил раскрыться малознакомому человеку. Ладно, допустим у него безвыходная ситуация и понадобился помощник. Но почему я? Понятно, что на тракториста Васю или студента Петю, могущего случайно разболтать доверенные сведения, я не похож. Не зря сосед упомянул мою службу в спецподразделении ГРУ. Но ведь он должен сообразить, что трепать языком собеседник конечно не будет, только вот именно в силу своего офицерского прошлого, понимая КАКОЙ важностью обладает полученная информация, с огромной долей вероятности доложит о ней наверх. И все эти «просто попрошу» являются в данном случае наивной отмазкой. Игорь Михайлович не может этого не учитывать.

Нет, тут что-то другое. «Профессор», похоже, уверен, что я его не сдам. Тогда получается… Еще раз взглянув на своего собеседника я только хмыкнул. Вот змей, неужели он НАСТОЛЬКО смог все просчитать? Мне ведь действительно, в органы бежать совсем не с руки. До поездки в Израиль — без проблем. А сейчас… М-да, не зря я, как только заподозрил что рассказываемая им байка может быть РЕАЛЬНОЙ историей, холодным потом покрылся. И все из-за своего еврейского приключения. Причем, если бы дело ограничилось только террористами, то это еще было бы ничего. Стычка с арабами воспринималась бы как несчастный случай, не более того. Но как уже говорилось, я слишком хорошо знаю СИСТЕМУ. И это знание дает уверенность в том, что как только Корнев законтачил с представителями Израильских спецслужб, в лице Майиного жениха, то его моментом взяли на карандаш. И в ФСБ и исходя из моей ВУС[28] — в военной контрразведке. Нет, свежазавербованного шпиона во мне не подозревали. Но сведения о контакте нашли отражение в личном деле. И вовсе не потому что меня решили «закошмарить», а потому что так было положено.

В обычной жизни это практически ничем не грозило. Единственно что, даже работая на гражданке, я не сумел бы получить допуск, имеющий хоть какое-то отношение к государственной тайне. К примеру, не смог бы работать главным инженером на режимном предприятии. Или шишкой в какой-нибудь внешнеполитической госструктуре. Ну и фиг с ним. Я туда, в общем, и не рвался.

Но в случае с Сосновским, все становится гораздо сложнее. И если всплывет информация о моей причастности к информации грифа «особой важности», то я даже боюсь предположить свою дальнейшую судьбу. Будь даже я чист аки агнец и то — жизнь бы круто поменялась. Причем с непредсказуемыми последствиями. Но вот отметка в личном деле о контактах с представителями забугорных спецслужб, лишает каких либо иллюзий, напрочь. Что контрразведка, что безопасность, особыми сантиментами не страдают и если будет хоть малейшее подозрение что тайна ТАКОГО уровня может попасть к иностранцам, то Корнева в самом лучшем случае упакуют так далеко и глубоко, что я имя свое забуду, а солнце буду видеть раз в полгода. Чего тут говорить — уж я-то точно знаю, что это обычная практика, принятая в любой серьезной стране. Только мне совершенно не хочется «упаковываться». Так что ни о каком походе в ФСБ не может быть и речи.

Тут Сосновский, все верно просчитал. Но ведь он мне не только рассказал про свое открытие, он еще и про помощника намекнул. Поэтому очень интересно, почему сосед считает, что я не пошлю его на три буквы и не сбегу куда подальше? Это было бы вполне логично с моей стороны.

Нет, что-то не то получается… Тогда какой ему был смысл вообще про «турник» рассказывать? Но он рассказал, значит, почему-то считает, что я стану ему помогать. Почему!?

Хм… задумчиво поскребя щеку, я машинально глотнул чаю и не найдя прямого ответа решил прервать затянувшееся молчание:

— Допустим, я уважу вашу просьбу и сохраню все в тайне. Но мне одно непонятно — с какой стати вы решили, что я воспылаю желанием вам помогать?

Сосновский как-то лукаво сощурился, неуловимо став похожим на кота Базилио из старого фильма, но ответил вполне серьезно:

— Знаете Сережа, вы разумеется, можете отказаться. Тем более что мне и оплатить вашу помощь нечем. Ну… практически нечем. Только имейте в виду — вам я могу доверять всецело, будучи твердо уверенным, что вы человек слова и информация об «объекте 18–36» нигде не всплывет. Не всплывет, так как вы отлично понимаете, какое отношение должно быть к сведениям ТАКОГО уровня. Но в случае вашего отказа, мне придется искать другого помощника. И нет никакой гарантии что он не будет гораздо менее опытнее вас в отношении сохранения информации категории «А».

Вот гад! Я аж фыркнул от неожиданности. Как он все продумал! Теперь все стало понятно… Ну да, к примеру — я отказываюсь. И что? Этот «профессор Мориарти» ищет другого. Но если другой хоть как-то проболтается то мне точно — кирдык! Безопасность, выйдя на Сосновского с помощником, начнет их трясти как груши (да еще и наверняка с применением фармакологических средств). В данном случае никто стесняться не будет. И в результате этой «тряски» помимо основной информации появятся сведения о причастности к этому делу некоего Корнева. То есть, лично для меня, получатся те же яйца, только в профиль. Но так как подозрений в этом случае у госбезопасности будет больше, (типа — почему скрывал?) то на «упаковку» можно не рассчитывать. Найдут, допросят и закопают. Ну я и влип… Вот только этого геморроя мне ко всему прочему и не хватало. Для полноты, блин, ощущений!

Ладно… «Проф» у нас человек головастый, но и я не пальцем деланный. Он думает что все учел, но почему-то упускает возможность того, что и я могу кое-что спрогнозировать в его поведении. Так что поиграем… Сделав задумчивое лицо, я шумно выдохнул и криво улыбнувшись поинтересовался:

— Игорь Михайлович, вы себя в роли шантажиста, до встречи со мной, не пробовали? А то хватка нешуточная чувствуется…

Сосновский всплеснул руками:

— Бог с вами Сережа! Вы о чем?!

Непонимающего строишь? Хорошо, а если так:

— Задам вопрос по-другому. Ответьте честно, если бы не мое еврейское приключение вы бы мне стали рассказывать о своих исследованиях?

Игорь Михайлович потарабанил пальцами по столу, покряхтел, а затем, глядя мне в глаза, твердо ответил:

— Но ведь оно было? И знаете, Сергей Васильевич, я очень рад, что не ошибся в вас. Рад, что вы все смогли трезво взвесить и понять…

После этих слов у меня исчезли последние сомнения. Этот жук, очень четко просчитал ходы собеседника. И сейчас, практически прямым текстом ответил, что если бы не моя стычка с террористами, а самое главное, последовавшая за ней встреча с Натаном Блохом, он бы никогда ничего мне не стал говорить.

Я поудобнее уселся на стуле и, достав сигарету, щелкнул зажигалкой. Раньше себе такого не позволял, всегда спрашивая разрешение прежде чем закурить, но сейчас мне нужно было показать что наши отношения перешли в несколько иную плоскость. А потом, выпустив к потолку струю дыма, выдал:

— Ладно, расклад ясен. Теперь можете говорить, для чего вам так понадобился помощник?

Сосновский, который понял, что я хоть и покраснел от злости, но не собираюсь его прямо сейчас душить диванной подушкой, (хотя честно скажу, даже этот вариант с перепугу мелькнул было у меня в голове), встрепенулся и торопливо сказал:

— Поверьте, Сергей, ничего сложного! Надо только сходить на ТУ сторону, добраться до Радужного-2 и достав из тайника «турник», привезти его сюда. То есть ваша помощь и состоит в этой единичной акции. После которой я больше вас никогда не потревожу.

— Пф! — я поперхнулся дымом — Э-э-э… Что-то я недопонял. Если этот «турник» ТАМ, то как я ТУДА вообще попаду?! Вы… ничего не путаете?

У меня внезапно вспыхнула надежда что вся эта история все-таки бред впавшего в нежданный маразм собеседника, но сосед ее быстро развеял:

— Не путаю. Просто в ТОМ мире, приблизительно до девяносто второго года все было совершенно так же как и у нас. И объект «18–36» был найден и передан в нашу лабораторию. А потом, судя по тому, что я обнаружил его в тайнике, был так же передан мне. Только в том мире, дворник Сосновский был убит во время бандитской перестрелки в 1994 году. А объект остался там, куда «я» его спрятал.

— Так чего же вы его сразу не забрали?

«Профессор» удрученно пожал плечами:

— Потому что артефакт весит двадцать девять килограмм. Я его, просто пытаясь поднять, чуть не надорвался, не говоря уже о том, чтобы куда-то нести. В упакованном виде он, конечно, объем занимает достаточно небольшой, но на вес это не влияет…

— Ага, понял. Стоп… Не очень понял. Так это значит что «турников» две штуки?

Игорь Михайлович, подняв палец торжественно сказал:

— Как минимум — две! Как минимум!

Сложив пальцы домиком и щурясь от попадающего в глаза дыма я подвел черту:

— Значит, вы хотите чтобы я сходил в «зазеркалье», прошел по его территории — на секунду запнувшись и прикинув расстояние, продолжил — тысячи полторы километров, взял спрятанную в тайнике хреновину и принес ее вам? Так?

Сосновский, удивленный внезапно изменившимся тоном собеседника, настороженно подтвердил:

— Так.

А вот теперь, доктор наук, держись! Думаешь, что все прикинул? Тогда — заполучи:

— Нет. Никуда я не пойду. Ищите другого дурака за пять сольдо!

«Проф» от такого заявления откровенно растерялся:

— Э-э-э… Но…

— Чего «но»? Или вы думали что я, отлично понимая свое положение, никуда не денусь? Зря! Да, я знаю отношение спецслужб к секретоносителям такого уровня. И знаю чем мне может грозить возможная утечка. Тут вы все правильно рассчитали. Но не учли того, что и я могу предвидеть ходы оппонента. Так вот уважаемый Игорь Михайлович, никакой утечки просто-напросто не будет! И объясню почему: вы, двадцать лет хранили тайну. Но главное не это. Главное что, совершив глобальнейшее открытие которое переворачивает все представления человечества о мироздании, вы не обнародовали его. Кстати, насколько мне подсказывает пусть и небольшой жизненный опыт — ученые тщеславны. И я даже не могу представить, что кто-то из этой ученой братии смог бы поступить аналогично. Но вы поступили именно так. Понятно, что вы человек старой закалки, да плюс со своими тараканами в голове относительно ныне существующей власти, так что тут, наверное, есть свои резоны. Но именно эта закалка и позволяет мне с уверенностью сказать — никто ничего не узнает. И к подходу поиска другого помощника вы отнесетесь ничуть не менее тщательно и взвешенно чем сейчас. Так что МНЕ опасаться нечего. А засим — позвольте откланяться!

Я встал и воткнув сигарету в пепельницу, глянул на собеседника. Тот молчал, не поднимая головы, упершись взглядом в вытертую полировку стола. Молчал до тех пор, пока я не сделал шаг к двери. А потом, уже мне в спину, сказал:

— Вы во всем правы… Извините меня Сережа, я действительно хотел поступить непорядочно, воспользовавшись вашей откровенностью…

Обернувшись я уже хотел было ляпнуть что-нибудь типа «бог простит», но увидев выражение лица Сосновского, осекся. А он продолжал:

— И вы разумеется вправе думать обо мне как о старом, неудачливом шантажисте. Но вы для меня были последним шансом. Из-за этого все так и получилось. Мне ведь далеко за восемьдесят и у меня просто нет знакомых, которым можно было бы раскрыться и попросить о помощи. Кто уже умер, кто дряхл, а кто потерялся. Знать бы заранее… Но восемнадцать лет жизни прошли в исследованиях, а весь прошлый год был посвящен изучению проблемы прохода через портал. А когда она была решена и я провел на себе серию завершающих экспериментов, вот тут то и встал вопрос с помощником. Я, грешным делом даже по ту сторону портала думал найти хоть кого-то из старых друзей, только потом от этого решения отказался. Ведь вполне могло статься, что ЗДЕСЬ ты знал его как честного и порядочного человека, а ТАМ, за эти годы, он превратился в полную свою противоположность. Поэтому все так и вышло…

Блин… Вот терпеть ненавижу, когда у людей такие глаза становятся! С пустыней внутри. М-да, так не сыграешь и сейчас он вполне искренен. Оно и понятно — если здраво рассудить, то второй подобной возможности у соседа просто не будет. С такими подходами и требованиями к кандидату, «Проф», точно никого не найдет еще ближайшие лет двадцать. А столько ему не протянуть…

Тут еще совсем некстати вспомнился рассказ о его семье: о сыне — боевом летчике навсегда оставшемся в Афгане, и о жене, не перенесшей эту потерю. И подумалось, что этот железный мужик не спился, не опустился, а собрав волю в кулак продолжил жизнь. Да какую жизнь! Куда там до него нашим агентам работающим «на холоде»! Почти двадцать лет изображал из себя невзрачного пенсионера, а сам оказался гибридом инженера Гарина[29] и нелегала Абеля.[30] Это ведь какую выдержку надо иметь? И сломался он только сейчас, после моего отказа…

Почувствовав какой-то комок в груди я скрипнул зубами и досадствуя на свою внезапно проявившуюся сентиментальность, опять шагнул к столу. После чего, оседлав старый венский стул с высокой спинкой, произнес:

— Ладно! Я обдумаю ваше предложение.

До Сосновского видно не сразу дошло, что ему говорят. Он покивал головой, потом достал из кармана рубашки какой-то флакончик с таблетками, вытряхнул парочку на ладонь и, только поднеся руку ко рту, вдруг застыл:

— Простите?

Я вздохнул и грубовато сказал:

— Вы таблетки-то выпейте, а то вдруг сейчас от нежданной радости с вами карачун приключится. А сказал я что готов помочь. Точнее говоря обдумать этот вопрос. Вы ведь туда уже ходили и вернулись живой-здоровый. Значит и я могу сходить. Там хоть не стреляют?

Оживший на глазах «проф» суетливо закинул таблетки в рот и несколько шепелявя ответил:

— Ни в коем разе. Там все вполне спокойно. И я, на попутках довольно быстро добрался до нужного места. А потом, так же вернулся обратно.

— Понятно… ну насчет того как, куда и каким образом вы добирались, мы попозже поговорим. А сейчас мне нужно переварить полученные сведения — ухмыльнувшись я добавил — Не каждый день, знаете ли, предлагают участие в столь необычных проектах. Да еще и шантажируя перед этим!

Игорь Михайлович смущенно потупился, а потом неожиданно встал и прохромав к комоду, достал из него какую-то папку с завязками. Вернувшись к столу, он положил ее передо мной и сказал:

— Вот, чтобы вы не думали будто я решил устроить мистификацию, возьмите — он подвинул ко мне папку — Здесь несколько газет ОТТУДА — а потом, повздыхав, продолжил — Вы уж извините старика, что так получилось. Просто иного выхода не было, вот и пришлось… Но скажите откровенно, неужели вам самому не интересно посмотреть на совершенно иной мир? Это ведь… Это… — видимо не находя слов он взмахнул руками и продолжил — Это гораздо более значимо, чем полет человека к Луне или Марсу. Да в мое время…

Я фыркнул в ответ, перебивая чересчур быстро очухавшегося собеседника:

— Мне поровну, что там происходило в былые времена. И сразу скажу, чтобы не было неясностей — энтузиазмом от вашей идеи не фонтанирую. Я не этот, как его… не комсомолец, чтобы с восторженным визгом совать свою башку черт знает куда! Так что не надо моральных накачек. А пока давайте ваш талмуд. Я его дома почитаю.

Сосновский, протягивая доисторическую картонную папку с завязками, на которой крупными буквами было отпечатано «ДЕЛО N», виновато улыбнулся и тихо сказал:

— До встречи, Сережа! Я буду ждать вашего решения. И не держите на меня зла…

***

Идя домой, я сначала было ругательски ругал себя за не вовремя проявившуюся добросердечность. Надо было просто послать этого долбанного первооткрывателя и жить себе спокойно. Но позже успокоился. Чего теперь крыльями трещать без толку? Тем более что сделал все правильно. Нет, я вовсе не добросердечный человек и легкий приступ жалости никогда не заставит меня рисковать шкурой. Тут другое. Тут скорее интуиция сработала. Просто когда я увидел состояние соседа, до меня дошло — нет никакой гарантии, что после отказа, Игорь Михайлович впав в полное отчаяние, не начнет себе искать другого помощника. Причем, спешно и суетно, наплевав на всю конспирацию. И тогда всем может быть очень плохо.

Нет уж! Правильно говорят — если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам. Вот и сделаю. Тем более что насколько я понял, ничего сложного в поручении нет. Если старый, больной человек смог пройти этим маршрутом, то что — я не смогу? Зато потом буду жить спокойно. Не опасаясь каждый день, что за мной придут.

Да и любопытно, черт возьми! До меня ведь только сейчас стала доходить вся фантастичность предложенного. Сначала-то было не до этого. Сначала я просто не верил рассказу. Потом перепугался того, что в одночасье стал секретоносителем высшей категории, со всеми вытекающими из этого проблемами. Тут уж не до удивления или восхищения… Потом обозлился на Сосновского за то, что он, путем ненавязчивого давления или по другому говоря — скрытым шантажом, вообще впутал меня в эту историю. Но сейчас… Епрст! Ведь еще два часа назад чинно кушал суп с клецками, переругивался с Зойкой и думать не думал что зайдя в гости к соседу, получу предложение как будто взятое из фантастических книг. Тряхнув головой, я покосился на папку. Да уж, кто бы мог подумать… Но сейчас я слишком перевозбужден чтобы ее читать. Так что надо как-то отвлечься и уже потом, на свежую голову, заняться изучением этих газет.

Глава 5

Придя домой я, как бы это не показалось другому человеку странным, вовсе не стал вчитываться в переданные мне материалы, а засунул папку в свою дорожную сумку и позвонил Запашному с предложением «посидеть, развеяться». Развеялись хорошо, практически до полной отключки, чего я кстати и добивался, подбивая Женьку на пьянку.

На следующий день, как положено — болел под теткино ворчание. И только в воскресенье, взял удочку, папку и утопал на озеро. Там, расположившись в тенечке положил это «ДЕЛОN» себе на колени и, не развязывая веревочек принялся размышлять на тему, что же мы имеем?

Ведь если исключить сам факт фантастической составляющей, то мне надо просто смотаться во Владимирскую область и притащить оттуда хреновину размером приблизительно со связку из двух «Шмелей»[31] и весом под тридцать килограмм.

То есть в карман это не спрячешь, но на себе утащить вполне возможно. Если бы сосед попросил провернуть все здесь, то проблем не было бы никаких и, максимум через три дня он был бы обладателем своего вожделенного объекта… как его там? А — «18–36 бис»! А вот в как обстоят дела в параллели? Ну что ж, будем посмотреть…Я медленно потянул завязки и раскрыв папку взял первую газету — «Курский вестник».

А еще через полчаса, сложил всю прессу обратно и задумчиво почесал затылок. М-да… Круто! Прямо как в кино… Параллельной России действительно — каюк. Судя по прочитанному, теперь на ее территории есть масса стран, которые к тому же в основном, активно «любят» любят друг друга. Да так, что пух и перья летят! Вон, в «Ростовских новостях» есть статейка в которой говорится что Ичкерский каганат опять выступил с территориальными претензиями к Шамхальскому эмирату. Я сначала даже не врубился, с кем это нохчи и их союзники опять сцепились. Вроде от Чечни, до всех известных мне эмиратов, путь неблизкий и границ общих нет. Или Турция с Ираном тоже решила в этот каганат войти? Но когда прочел, что в Шамхальском эмирате столица называется Махачкала, понял — абрекам далеко ходить не пришлось. Так теперь Дагестан называется…

Что за Уралом творится, вообще непонятно. Только один раз промелькнуло — мол, американский госсекретарь Ричард Райли, был с визитом в какой-то Дальневосточной республике. Да, кстати, башкиры и татары тоже теперь имеют суверенные государства. И как ни странно тоже с претензиями друг к другу. Во всяком случае, был упомянут конфликт, когда башкиры пытались перегнать через границу стыренный в Татарстане крупный табун лошадей, а татарские пограничники в запале преследования заскочили на сопредельную территорию, где и устроили небольшую войнушку. Причем, с жертвами с обеих сторон.

На западе страны, ситуация тоже была совсем не фонтан. Карелия теперь вообще — финская территория, а у Германии снова появилась маленькая Восточная Пруссия, бывшая некогда Калининградской областью. Остальное, вроде как считается Россией. В которой президенствовал человек, с ничего не говорящей мне фамилией — Лизанов. По этого чувака я и слыхом ни слыхивал, но вот еще несколько имен, почерпнутых мною из статьи, заставили удивленно покрутить носом. Во всяком случае, если Ходорковский этот тот самый Ходорковский что у нас два года назад вышел из тюрьмы и тут же сдернул за бугор, то жизнь там точно — «веселая». Кстати, судя по фото, это именно он. И именно его в тамошних газетах называют величайшим меценатом и человеком, возрождающим душу России. При этом душа России, исходя из статьи, обитала в свежеоткрытом приюте для умственно отсталых, строительство которого этот хмырь и проспонсировал. А Абрамович? Этот-то яхто-клубо-острововладелец, как умудрился на должность премьера пролезть?

Еще троих фигурантов из другой статьи я опять не знал. В репортаже было описано, что какие-то Бурбулис и Гусинский поздравляли с вступлением в должность, нового мэра Москвы — Ишванидзе. А вот того, кто в связи с этим знаменательным событием подарил Ишванидзе «Ролс-Ройс» — знал! У нас этот ухарь помер в прошлом году, в Англии, при невыясненных обстоятельствах. А тут Березовский, оказывается — живее всех живых! При этом не просто живее, а как аж два раза было упомянуто, является самым богатым и влиятельным бизнесменом России.

Хм, кажется я начал понимать скрытый антисемитизм Игоря Михайловича. Если подобные «Березе» люди дорвалась до власти, то можно тушить свет…

Кстати, еще одна интересная особенность. В папке газет было всего три штуки. И если в двух, помимо информационных выкладок насчет московского мэра и Ходорковского, основное место занимала криминальная хроника и статьи о разных барабашках, колдунах и прочих инопланетянах, то третья была из породы чисто рекламных — с объявлениями.

И мне очень не понравилось, что в рекламной присутствовали тексты типа — «ищу любую работу, можно с риском для жизни». Это что же за работу респондент ищет? Одноразового снайпера-убийцы?

Еще привлек выполненный во весь разворот призыв какой-то «элитной, европейского класса клиники» о скупке органов. При этом клиника гарантировала аж двухдневный послеоперационный контроль. Благодетели, маму их! Получается, у тебя почку вырезали и через два дня коленом под зад? А если вдруг на третий день у выпотрошенной тушки появятся осложнения, то никого это совершенно не трахает? Но дальше — больше. Я просто обалдел, когда увидел — «юные мальчики и девочки выполнят ваши самые невообразимые желания». Это что же выходит? Детская проституция там существует вполне законно?! Просто нет слов…

Вообще, даже не из статей, которые вообще никакой информационной нагрузки практически не несли, а именно из частных объявлений я и составил приблизительную картину происходящего в той стране. И эта картина была, мягко говоря — страшноватая. Вот уж где бы точно не хотелось жить, так это ТАМ.

Закурив, я хмыкнул. Нет, ну насколько все в жизни взаимосвязано. Ведь не дай Мишка путевки, я бы не поехал к евреям. Не поехал к евреям, не влип бы в историю с террористами. Без этой истории не познакомился бы с женихом Майи. А без встречи с израильским представителем спецслужб, фиг бы «профессор» мне открылся.

Но путевку была взята и теперь вот… Я невольно бросил взгляд на газеты — все пошло как в сказке. В смысле — чем дальше, тем страшнее. М-да, страшнее… У нас на работе народ, особенно тот кто постарше, любил побухтеть на нынешнюю действительность. Но ведь все познается в сравнении! И сейчас, изучив иномирскую прессу, могу сказать одно — мы конечно не в раю живем, только вот горестно завывать по поводу особой хреновости нашей жизни причин нет, это точно! Тут только радоваться нужно…

А вообще, я сам себе удивляюсь, после прочтения — никаких особых эмоций не было. Как будто просто под руку попалась очередная «чернушная» фантастика. Ну или посмотрел новостной блок рассказывающий о ЧП за рубежом. Я ведь никак не переживаю когда в новостях говорят о том, что где-то в Африке кто-то кого-то очередной раз съел или подорвал. Наверное, поэтому и эта «газетная» страна мною просто не воспринимается как Россия. Так — абстрактная территория, на которой творится бардак похлеще чем в Сомали.

И кстати, весь творящийся там беспредел для выполнения моей задачи подходит как нельзя лучше, полностью соответствуя пословице насчет рыбки и мутной воды. Если бы на ТОЙ стороне было какое-нибудь полицейское государство, то шансы выполнить задуманное стремились бы к нулю. А так, даже в самом крайнем случае, полное отсутствие документов или какой другой случайно допущенный промах, вполне реально компенсировать взяткой. Прямо как у нас, в начале девяностых: «подсудимый, ваше последнее слово? — Двасат тысач. Вы признаете себя виновным? — Нэт! Ну, на нет и суда нет!». Единственно что — взятка конечно должна быть не рублевой, так как фиг его знает как тамошний рубль выглядит, а валютной. Глядишь, несмотря на отличия в истории, их дизайн баксов или евро будет таким же, как у нас. И для надежности надо еще прикупить несколько золотых колечек, которые там же и можно будет продать, обзаведясь местными деньгами.

А вообще, пора топать к Сосновскому, брать его за жабры и досконально выяснить, что там и как было во время его прошлого посещения. Ведь сосед как-то добрался до своего тайника и никто его не тормознул. Тем более что предварительный вопросник я в голове уже накидал…

С этими мыслями я притоптал окурок и, собрав вещи, двинул к дому «Профессора».

***

Оглянувшись в последний раз на сизую дымку портала, похожую на застрявший в желто-красно-оранжевой листве клок тумана, я сделал несколько шагов продираясь через кусты и, встав на кучку полусгнивших досок, оставшихся от сарая, огляделся. Да, с прошлого моего выхода ничего не изменилось. Так же стоят несколько покосившихся изб, тот же заросший проселок и та же тишина, нарушаемая только карканьем одинокой вороны.

Вот и хорошо. Мне свидетели сейчас не нужны. Да и потом, в общем-то, тоже они никуда не уперлись. Внимание привлекать вовсе не с руки. Тихо пришел, сделал дело и тихо ушел. Все как в старые добрые времена, когда на учениях, я еще будучи офицером СпН, носился по родным полям и весям с автоматом. Только сейчас у меня руки более развязаны и на хвосте не висит толпа раздраженных мужиков, у которых стоит задача найти и обезвредить разведгруппу условного противника. Так что, по сравнению с тем что было, предстоит сплошной позитив и отдых! Никакой беготни, никаких путаний следов, никаких рывков от места выхода в эфир, никаких ночевок в болотистом лесу и питания всухомятку. В общем — сплошной шарман! Во всяком случая, я очень на это надеюсь…

Ухмыльнувшись радужным мысля, я три раза сплюнул, чтобы не сглазить и, поправив сумку, спрыгнул с дровяных руин. Нечего тут топтаться, быстрее начну — быстрее закончу. Сейчас надо в первую очередь добраться до шоссе, а там действовать по плану. И желательно побыстрее добраться, а то похоже скоро дождь начнется. Взглянув на хмурое небо со свинцовыми тучами я поежился и быстрым шагом направился к проселку. Не хватало еще чтобы меня непогода на здешней дороге прихватила. В этом случае, пока до шоссейки доберусь, в грязи буду по уши и тогда уже далеко не каждый водитель возьмется подвести уханьканного пассажира.

Хотя это конечно мелочь. Но мелочь показательная в смысле того, что даже в самые продуманные планы жизнь всегда может внести свои коррективы. Вроде бы обсосешь каждую деталь, но хоть какой-то косяк да вылезет. Хотя надо сказать, что маршрут и все свои действия я продумывал буквально до шага. Да и «Профессор» помогал, как мог. Но, наверное, надо по порядку…

***

Две недели назад, когда я с папкой наперевес шел к Сосновскому, то по пути был озарен супергениальной идеей. Во всяком случае, она мне казалась именно такой. А мысль была проста как валенок — загрузить «объект 18–36» на машину, приехать к месту, где с ТОЙ стороны находится тайник и — вуаля! Включаем портал, я делаю пару шагов извлекаю «турник» и тут же возвращаюсь назад. Все довольны, все смеются. Никаких заморочек, лишнего риска и физического напряжения. Как по мне — гениально!

Но все разбилось о хитрую непредсказуемость науки. Оказывается объект, сволочь такая, привязан к месту первого включения. Точнее не к конкретной точке, а к окружности радиусом километров в пятьдесят. Я было выразил сомнение и указал что в таком случае эта штука должна работать лишь в окрестностях Аркаима, где ее судя по всему активировали в последний раз. Только «проф» быстро меня переубедил. Он сказал, что за тысячу лет бездействия портала могло произойти его обнуление, или его могли не включать в Аркаиме, или включать но каким-то другим способом, не влияющим на пространственную привязку. Короче, когда он мне начал рассказывать десятую или одиннадцатую гипотезу я предложил не парить мозги и согласился принять этот факт как данность. Расстроился, конечно, но, честно говоря, был бы удивлен, если бы все оказалось настолько просто.

Поэтому пришлось начать основательный допрос соседа. И первое что выяснилось — «турник» находился вовсе не у него дома а в Михеевке — старой, полузаброшенной деревеньке, километрах в тридцати отсюда. На мой удивленный вопрос — «почему так далеко?», «Профессор» логично заметил, что на ТОЙ стороне, в доме живут другие люди. И вряд ли им сильно понравится что в их спальне, из какого-то сизого марева начнут появляться посторонние личности. То же относится не только к дому, а вообще ко всему участку. Хватит того, что самому Сосновскому крупно повезло и, при первом переходе он не наткнулся на хозяев.

Хотя изначально предполагался такой поворот событий, поэтому и эксперимент с проникновением в параллельную Россию он проводил в маленьком сарайчике на заднем дворе. А поняв что дом заселен, тут же прекратил включения портала и начал соображать где же найти подходящее для дальнейшей работы место. Вот так, методом проб и ошибок он вышел на Михеевку. У нас это — полузаброшенная деревушка в которой живут три десятка человек. А там она была полностью покинута людьми.

Выяснив этот факт, Игорь Михайлович за три ящика водки приобрел у местного тракториста Васи избу с сараем и заросшим сорняками огородом. В ней когда-то жили Васины родители а ныне она давно пустовала и поэтому, счастливый селянин, отвергнув деньги, согласился расстаться с ненужным жильем исключительно за булькающий эквивалент оплаты. Ну а всем заинтересованным, Сосновский пояснил, что давно мечтал завести себе дачу, но никогда не мог ее позволить из-за отсутствия финансов. Местные только покрутили пальцем у виска и списали эту мечту на причуды городского лоха. Тем более что пустых хат в Михеевке было много — в любую заселяйся и живи. А три ящика «Родниковки», по их мнению, были выкинуты зря. Но «Проф» знал что делал, так как в его отсутствие Васька, брался приглядывать за домом. Не забесплатно конечно, а за бутылку беленькой, да и охранник из него был совершенно никакой, но это всяко-разно лучше, чем просто бросать недвижимость без охраны.

Кстати, таскаясь с «турником» по области, Сосновский себе конкретно сорвал спину и когда дело дошло до дела, то именно больная спина и помешала ему выполнить задуманное.

Выслушав эту историю, я сочувствующе покачал головой и начал выяснять другие подробности. На этот раз касающиеся его путешествия в «параллель». В принципе, подробностей было немного. Главной из них была та, что билеты на междугородние автобусы ТАМ продают без документов и что здешние доллары ничем не отличаются от тамошних. Евро отличаются, а баксы — один в один как у нас. Сильно порадовавшись этому факту я продолжил расспросы, которые продолжались еще четыре дня. Кстати, в их процессе было принято решение не преумножать сущности и не заниматься полным штудированием деталей жизни параллельного мира. Общие впечатления я уже получил из газет и рассказов «Профессора». А чтобы узнать частности, нужна очень серьезная, многомесячная подготовка. Только какой в ней смысл? Я ведь туда буквально на несколько дней попаду и общепросветительных политических диспутов с аборигенами устраивать не собираюсь. Да и вообще — общаться мне там не с кем. А уж если попадется назойливый попутчик, то всегда можно отделаться общими фразами типа: «в правительстве одни козлы, коммунальщиков надо стрелять, раньше жилось лучше и — бандиты совсем распоясались». Этого выше крыши хватит, для поддержания любой беседы. А человек так устроен, что больше всего любит слушать себя родимого, так что если рядом со мной и окажется какая-нибудь «птица-Говорун» то вполне можно будет обходиться лишь согласными и поддерживающими междометиями. Да еще при этом расстаться чуть ли не лучшими друзьями!

Правда в начале мне такой «прыжок в неизвестность» показался довольно стремным. Но делать предварительные разведвыходы с целью затариться тамошней прессой, а то и школьными учебниками, чтобы разъяснить себе реалии «паралельщиков», я не стал. Во-первых — во время этих выходов можно будет спалиться точно так же, как и если бы я просто сразу поехал за «турником», а во-вторых, у меня была твердая уверенность что даже из учебников никаких РЕАЛЬНЫХ событий я не узнаю. А мысль о взятии «параллельного» языка, из которого можно было бы вытрясти все нюансы, Сосновский отверг с таким негодованием, как будто я этого языка к стенке собираюсь поставить, а не подержать в подполе до моего возвращения ОТТУДА и не выпнуть в свой мир к чертям собачьим. «Проф» тогда разразился целой речью, а потом, успокоившись заявил, что дескать он год назад спокойно прошел туда и обратно совершенно не заморачиваясь разными шпионскими штучками. Вот и мне не следует пытаться себя укусить за левую пятку через правое плечо. После чего, несколько устыдившись своей чрезмерной осторожности, я согласился с доводами соседа.

А на пятый день было принято решение ехать в Радужный-2. В смысле в наш Радужный, чтобы Игорь Михайлович мне показал конкретное место, где именно с той стороны находится тайник.

Тетке, которая заинтересовалась куда это я намылился, сказал что как-то соскучился без работы и что мол друг, предложил калым в Ростове. Теть Маша эту идею поддержала, так как по ее мнению здоровый и бездельничающий мужик это — нонсенс. Пусть даже у него отпускных денег много, но человек без работы расхолаживается. В общем, получив «добро» от родни, мы поехали во Владимирскую область. Но по пути я захотел лично лицезреть портал. Так сказать обнюхать и ощупать то, с чем в ближайшее время придется иметь дело.

Да уж… до сих пор как вспомню первые впечатления, так вздрогну. И дело касалось вовсе не функционирования турника, а хитроумности Сосновского. Начнем с того, что объект он спрятал не в доме, а в сарае. И когда мы, отдав пузырь моментально возникшему при нашем появлении сизоносому Ваське, прошли в хату, я еще одобрительно кивал. Но вот когда проверив целостность вещей, потопали в сарай настроение резко изменилось.

И все из-за страшной вони, унюхав которую меня чуть не вывернуло, Но я сдержался, только выпучив глаза и стараясь дышать ртом, сдавленно спросил:

— Кхе! Кхе!! Игорь Михайлович, чем здесь так несет?!

А невозмутимый сосед, снимая с кривоватого стеллажа стоящего возле стены, какие-то мутные и замшелые банки, с тошнотворным на вид содержимым, рассеянно пояснил:

— Тут в бочке кислая капуста стояла… Давно стояла… Она своим амбре меня и натолкнула на интересную мысль. Вот я кое-какой химии и добавил. Для усиления эффекта. — И отставив особо мерзкую на вид банку в сторону, пояснил — Местные сюда не сунутся, а если кто из хулиганствующих лоботрясов решит залезть, то тут же выскочит. Брать нечего, а запах лучше любого сторожа отпугнет… Не на Ваську же надеяться… Ну-ка, помогите снять доски.

Отодвинув «Профессора» плечом, я, брезгливо морщась сковырнул со своего места четыре покрытых плесенью горбыля, которые служили полками и, повернувшись к Сосновскому вопросительно поднял брови. Он же, довольно ухмыльнувшись, молча кивнул на стену.

Приглядевшись, я только уважительно крякнул. Действительно — маскировка была что надо! Даже зная как должен выглядеть «турник», я его не сразу заметил. Оказывается, он был просто составной частью стеллажа. Передняя рамка была деревянной, а вот задняя, вся в потеках коричневой краски да еще и присобаченная какими-то ржавыми скобами к стенке сарая и являлась «Объектом 18–36 бис». Во всяком случае, я узнал его из ранее полученного устного описания. Две трубки сантиметров пять в диаметре и высотой около двух метров, соединялись по верху перекладиной. Перекладина была где-то с метр, имела П-образное сечение и сильно походила на швеллер «десятку». Да уж, на таком «турнике» не поподтягиваешся. Он только контуром на этот спортивный снаряд похож…

А потом, Сосновский, пока я с разглядывал внешний вид «артефакта», споро подцепил «шарик с молниями» к сети, поставив в буфер принесенный UPS и торжественно объявил:

— Включаю!

Я на всякий случай отодвинулся и с интересом принялся наблюдать. Хотя, по большому счету смотреть особо было не на что. Просто и так темная стена сарая внутри «турника» потемнела еще больше и все. А ведь как в фильмах обычно красиво смотрится! Тут тебе и свечение и эффект вертикальных волн. Блин… тогда даже как-то разочаровался. Но Игорь Михайлович на мой кислый вид не обратил никакого внимания и, сделав приглашающий жест рукой, сказал:

— Ну что, готовы?

Я замотал головой:

— Нет, не так сразу. Сейчас привыкну немного, огляжусь, а потом уже…

После чего, подобрав с пола длинную щепку, подошел к «объекту» вплотную. Хм, вообще ничего не чувствуется. Ни движения ветра, ни хоть какого-нибудь звука. Такое ощущение, что внутри прохода просто сгустилась темнота и на этом все эффекты закончились. Я осторожно сунул щепку в темноту. Деревяшка вошла без всякого сопротивления. Поболтав ею в проеме я извлек палочку обратно и внимательно оглядел, общупал и обнюхал. По виду с ней ничего не произошло. На ощупь тоже — палка как палка. По запаху… тут сложно что либо сказать так как в сарае стоит такая вонизма, что ею все пропахло.

«Профессор» глядя на мои манипуляции улыбнулся:

— Сережа, ну ведь я вам все рассказал. Проход совершенно безопасен. Я сам много раз его пересекал, когда проводил испытания. Так что можете смело шагнуть в новый мир!

Ну я, послушавшись, и сделал шаг. Как в ледяной омут головой. Хотя трусил страшно, во всяком случае, гораздо сильнее, чем когда впервые совершил прыжок с парашютом. Там хоть предварительная подготовка была, а здесь… Но все-таки пересилил себя закрыл глаза и шагнул в непроглядную черноту. При этом подсознательно ожидая удара лбом о стенку. Только вместо встречи с облезлыми досками я ощутил что вонь, царящая в сарае исчезла, а по лицу мазнули какие-то ветки.

Глаза сами собой открылись и оглянувшись я увидел как за спиной, прямо в воздухе, на по-осеннему цветных листьях ракитового куста, висит сероватое, похожее на клок тумана, облако. Четких контуров у него не было, да и вообще, даже в утреннем свете оно было не очень заметно.

А вокруг была Михеевка. Точнее то, что от нее осталось. Она и в моем мире новизной не блистала, а здесь превратилась в очередную покинутую людьми деревеньку, которых у нас в России до черта и больше. Поэтому сейчас взору предстали покосившиеся, вросшие в землю дома и разбитый, конкретно заросший травой проселок, на обочине которого сиротливо стояла проржавевшая кабина от грузовика, сквозь которую уже проросло молодое деревце.

Ну а у меня никаких особых чувств не было. В смысле ни торжественности, ни значимости от того, что я стою не в своей, а в «параллельной» реальности. Было только острое чувство дискомфорта и желание поскорее шмыгнуть назад. А ну как портал вдруг забарахлит и я тут останусь? Да и смотреть здесь в общем-то нечего… Поэтому нефиг, нефиг, надо обратно двигать! Что я и сделал, вновь оказавшись в заполненных невыносимым амбре, сарайных сумерках. Только на этот раз они мне даже родными показались…

Но в конце концов, под ободряющим взором Игоря Михайловича я еще несколько раз пересек портал и окончательно убедившись в его нормальном функционировании прекратил издевательство над собой. Работает? Работает! Чего тут еще проверять? Да и ехать надо… Так соседу и сказал. После чего подхватив сумку с UPS, потопал обратно к машине.

Тем более что и душой-то не сильно кривил когда призвал завязывать на сегодня с дальнейшими экспериментами. Мы ведь сюда заскочили исключительно для того, чтобы я имел возможность пощупать «турник» своими руками. Так что пощупал и хватит. Мне еще за рулем до ночи колбаситься и очень хотелось бы за световой день доехать хотя бы до Рязани. Сосновский мои доводы принял к сведению поэтому мы, быстренько восстановив прежний вид мерзкого стеллажа, подперли дверь сарая палкой и, заперев дом, загрузились в джип.

А до Владимирской области добирались вполне нормально. Единственно что — местные «продавцы полосатых палочек» делали стойку на московские номера и поэтому тормозили на каждом углу. Но правил я не нарушал поэтому они особо не цеплялись и, проверив документы, отпускали с миром. Таким макаром, к следующему дню и добрались до нужной точки, где не доезжая километров пятнадцать до Радужного-2, на бугре торчала потемневшая опора тригонометрического пункта. Глядя на забетонированную в землю трубу я поднял брови и спросил:

— Что теперь как в пиратских фильмах — сто пятьдесят шагов на северо-северо запад?

«Профессор» улыбнулся:

— Зачем такие сложности? Да и шаги у всех разные… Кстати, учитывая что геодезические пункты делают обычно на века и вдобавок охраняются законом, их никто просто так ковырять не будет. Вот я в свое время и закопал артефакт прямо здесь, в метре от бетонной заливки. А позже, когда уезжал отсюда, спокойно выкопал. Видите, до сих пор ямка осталась…

Сосновский подбородком указал на землю а я, озаботившись внезапно пришедшей мыслью, поинтересовался:

— И глубоко закопали? А то мне ТАМ с лопатой бегать как-то не комильфо. Увидит кто, что я скажу — червей решил накопать? Да и где я лопату искать буду?

Игорь Михайлович утешил:

— Нет, не глубоко. Просто смысла не было сильно в землю зарываться. Поэтому объект находится буквально под дерном, на глубине сантиметров двадцать, не больше. И когда я был на ТОЙ стороне, то проверил его сохранность даже без лопаты. Возле дороги нашел кусок арматуры, подрезал ею дерн, чуть разрыхлил землю и спокойно добрался до упаковки. Так что не волнуйтесь.

Поковыряв землю каблуком, я согласился не волноваться и еще раз оглядевшись, на всякий случай снял GPSом координаты. Этот бугор конечно приметный, но лучше перестраховаться. Неизвестно конечно будет ли мой «Epoch» работать в зазеркалье, но если уж даже доллары там один в один, то надеюсь и здешние приемники, подойдут к их спутникам.

А потом мы поехали обратно в Юрьево. Добрались без приключений и даже гайцы в этот раз практически не тормозили. По приезду же, я вытребовал у Сосновского пустую упаковку от «турника» и озадачил Зойку сшить на нее брезентовый чехол. Кстати, в свое время меня очень порадовало что «объект» был как будто бы предназначен для удобной переноски. А то я себе слабо представлял, как можно особо не привлекая внимания тащить двухметровую дуру. Но оказалось, что у него не только швеллерная перекладина снимается, но еще и боковые трубки разъемные. То есть вся конструкция отлично помещается в пластиковый контейнер чуть больше метра в высоту, сантиметров сорок в ширину и двадцать в глубину. Сам контейнер, разумеется, был сделан уже в Радужном, и сделан по-советски надежно. Чемодан из толстого черного пластика закрывался на четыре замка типа «лягушка» и был выложен изнутри поролоном с гнездами под крепление частей «турника».

Но меня сильно не устраивал его вызывающе-внушительный вид. Пройдись я с таким по улицам, ни один мент меня не обделит вниманием. Уж очень этот чемодан выглядел «военным». Да и лямок у него не было, а тащить в руке тридцать килограмм конечно можно, но руки эта ноша отмотает — мама не горюй! Поэтому было решено сделать чехол с лямками. А за образец для чехла был взят рюкзак «Ермак», который остался еще с тех времен, когда мой братан Вовка увлекался туризмом.

Паразитка Зойка сначала было выпендривалась и не хотела становиться портняжкой, но узнав что я скоро уеду почти на три недели и оставлю ей свой ноутбук в личное пользование, тут же прониклась энтузиазмом и даже нашила на чехол кармашки и присобачила шильдик от «Ермака». Правда пока шила, все мозги вытряхнула интересуясь, зачем мне понадобилась подобная тара. Я сначала даже растерялся, не зная как отмазываться, ну а потом ответил почти честно — для удобства переноски. Кивнув на «чумадан», внушительно пояснил:

— Я ведь с топографами пойду. А эта упаковка с прибором на мне числится, значит мне ее и тащить придется. Согласись — за спиной гораздо удобнее нести, чем в руках?

Сестренку это объяснение удовлетворило, но зато появились другие вопросы. Типа как я вообще с топографами снюхался, что именно буду там делать и когда я в конце концов собираюсь жениться? На ходу придумывая «легенду» отвечал легко и быстро, благо что Зойка так же шарит в геодезии как и я в марках косметики, но вот последний вопрос своей нелогичностью и выпадением из контекста беседы, вверг меня в ступор. Постояв с открытым ртом я, посоветовал ей не лезть не в свое дело и вообще — лямки крепче пришивать, а то если они на маршруте оторвутся ей будет больно об этом вспоминать. Причем, в прямом смысле — больно! Зинаида угроз не испугалась, а я поболтав еще какое-то время с пришедшей тетей Машей и втюхав ей ту же историю про топографическую партию, рванул готовиться к выходу.

Подготовка заняла еще четыре дня и вот, сегодня утром мы, с Игорем Михайловичем выдвинулись в сторону Михеевки…

Глава 6

Гудок здоровенного трейлера отвлек меня от воспоминаний и я, подняв голову убедился, что уже почти дошел до шоссе. Машин на нем, в отличие от моей «параллели» было довольно мало. Лишь тот, разрисованный рекламными надписями трейлер, сильно коптящая «девятка» и затрапезно-сельского вида «ГаЗон». Только пока я выбирался к асфальту, эта троица уже проехала и дорога стала совсем пустой.

Поэтому, перекурив на обочине, с опаской поглядывая на хмурящееся тучами небо, я не стал ждать милостей от природы и потопал в сторону Юрьево, рассчитывая на то, что долго трасса пустовать не будет, и кто-нибудь меня да подберет. Кстати, пока курил, мимо проскочили два джипа и «лупоглазый» «Мерседес». Затонированные в ноль «джиперы» проскочили ничего не замечая вокруг, а сидящий в «Мерине» белобрысый мордатый водитель, радостно скалясь, ни с того ни с сего, показал мне «фак». Что он этим хотел сказать — непонятно. Я ведь проезжающим иномаркам даже не голосовал, рассчитывая на что-нибудь более демократичное, типа грузовика или давешней «девятки».

Но даже гремящие на ходу грузовики не останавливались и только когда стал накрапывать мерзкий осенний дождь, а я матерясь сквозь зубы прикидывал что похоже оставшиеся двадцать пять километров до города мне придется топать на своих двоих, на практически безнадежный взмах руки, остановилась белая обшарпанная «Жига». Я вприпрыжку рванул к ней и, сунувшись в открывшуюся дверь, заискивающе сказал сидящему за рулем пожилому мужику:

— Здравствуйте! До Юрьево не подвезете?

— Сколько?

Хм, хороший вопрос… Из денег у меня только баксы. Можно и ими конечно заплатить, но мне совсем не хотелось лопухнуться и сделать так чтобы первый же встреченный абориген запомнил денежного пассажира. Из прочтенных газет я сделал вывод что тут — нищета страшная и даже десять долларов для них — большие деньги. А у меня меньше пятерки, купюр просто нет. Значит, как и планировалось, буду задействовать обменный фонд. На секунду замявшись и не прекращая улыбаться я извлек из кармана перочинный ножик и сказал:

— C деньгами у меня туго, может, это возьмете? Совсем новый, двенадцать предметов…

Мужик покрутив нож в руках, хмыкнул:

— Китайский?

А после моего кивка, махнул рукой:

— Ладно, садись, все равно по пути. Сам-то, откуда?

Забросив сумку на заднее сидение и торопливо юркнув вперед, я ответил:

— Из Тулы. Сюда на источники приезжал, да вот поиздержался малость…

Водила криво ухмыльнулся:

— Ничего себе — малость! Без копейки остался. Да и печень, наверное, после того лечения отваливается?

Смущенно потупившись я развел руками, показывая что собеседник угадал верно. А потом стал в свою очередь ненавязчиво интересоваться, как и чем в этих местах люди живут. Водила оказался не дурак поговорить, поэтому за те полчаса что мы ехали, я более-менее уже представлял себе ситуацию в ЭТОЙ России. Причем не надо считать что полученные от него сведения выпытывались какими-то каверзными и хитрыми вопросами. Вовсе нет. Я просто глянув на лобовое стекло с которого дворники сгоняли капли холодного дождя, задумчиво выдал беспроигрышную фразу:

— М-да, зима на носу… Опять в хате дубак будет. У вас тут хоть юга и можно более-менее прожить, а у нас…

Этих слов вполне хватило чтобы подпрыгнувший в возмущении собеседник, вывалил все что думает и о югах, и о коммунальщиках, и о правительстве, и о ценах на продукты, и о разгуле бандитизма, и об иностранных миротворцах, и о местном губернаторе, и о соседке Клаве торгующей паленой водкой. В общем за время этой познавательной поездки я успел узнать все, включая как расклады внутри страны, так и краткий обзор международной обстановки с комментариями и историческими экскурсами. Причем, как ранее и предполагалось, мое участие в беседе ограничивалось только звуками и междометьями типа: «о, ага, угу, ото ж,» или просто кивками. Мужику этого вполне хватало и он в эмоциональном запале то стукал по рулю ладонями, то грозил в серое небо кулаком, то вообще бросив баранку и повернувшись ко мне всем телом, руками пытался изобразить свое отношение к ныне действующему президенту.

Так что выходя в Юрьево я был уже малость подкованным в здешних реалиях человеком. В принципе, эти реалии вполне укладывались в предполагаемые рамки, за исключением небольших нюансов. Водитель, который оказался бывшим воякой, рассказал чего не было в прочитанных мною газетах и что ему самому было близко. Например о том, что армия как таковая пока существует, но вот бежит с нее народ со страшной силой. В смысле — офицеры и контрактники бегут. Срочников в ней давным-давно не осталось, так как «комитет нерожавших матерей» (дословное выражение моего спутника), еще девять лет назад добился принятия закона о том, что молодого человека не могут призвать на службу, если нет согласия родителей. Совершенно неконкурентоспособные заводы, тоже приказали долго жить и теперь активно функционирует лишь газонефтедобывающая промышленность, металлургическое и химическое производство. Вот в там люди более-менее нормально зарабатывают. А остальные, выживают, как придется.

Короче, слегка уяснив обстановку, я махнул на прощание говорливому мужику, довезшему пассажира до центральной площади города и потопал искать обменник. Да, насчет курса валют он меня тоже просветил — один к полутора тысячам. И не думайте что в пользу рубля. При этом пенсия была двадцать тысяч рублей. Ха, хорош бы я был со своей «зеленой» пятеркой в виде оплаты за проезд… Такого транжиру этот водила до конца жизни бы запомнил.

Ну а теперь, обменяв сотню на целый ворох розоватых десятитысячных купюр с изображением какого-то ласково улыбающегося и смутно знакомого лысого старичка, пошел брать билет на автобус до Ростова. А там, возле касс, произошла встреча, к которой я вовсе не стремился.

В продуманном изначально маршруте, встреча с Юрьевскими родственниками была категорически исключена. Я ведь не знал что тут с «параллельным» мною стало. Может я помер или женился, или еще какой казус с Корневым произошел. И что тетя Маша, что братовья могут совершенно неадекватно отреагировать на к примеру, внезапно восставшего из мертвых племянника. Поэтому: Ростов — Воронеж — Рязань- Владимир — Радужный — четыре километра по трассе от деревни Липцы и ни шагу в сторону. Обратно тем же путем. И чем четче я его буду придерживаться, тем целее буду.

А тут, отходя от окошка с билетом, я был остановлен каким-то заросшим сивой щетиной мужиком, который дохнув на меня застарелым перегаром, попросил финансовой поддержки на предмет опохмелки. Алкашам обычно не подаю в принципе и хотел уже шугануть попрошайку, но вдруг увидел в одутловатой помятости физиономии просящего, знакомые черты. Мать моя женщина! Это ведь Вовка! Вовка — «Капитан», мой брат! А братан, подняв мутные, в красных прожилках глаза, секунды две фокусировал взгляд, а потом неожиданно ухватил меня за рукав куртки, удивленно замычал:

— О-о!!! С-серега! Ты как здесь оказался? В отпуск что ли из своей Тулы приехал? Ну так пойдем, чего тут стоять-то? Сейчас пузырь возьмем и отметим это дело!

Толкущиеся на автовокзале люди стали на нас обращать внимание поэтому, подхватив качающегося Вовчика, я быстро потащил его к выходу, говоря:

— В отпуск, в отпуск. Я же звонил, предупреждал! А ты гад что, специально к моему приезду укушался?

«Зазеркальный» братец, которого я уже вытянул из здания, внезапно затормозил и подняв палец вверх, обиженно вякнул:

— Право имею! Годовщину, грех не отметить!

Блин, какую он годовщину отмечает? Точнее — чего именно? Хотя, судя по его виду, у него повод на каждый день найдется. А замолкший на пару секунд «Капитан» громогласно продолжил:

— Катька хоть и стерва была, но всяко — человек душевный!

Епрст! Еще и Катька какая-то появилась… Нет, это дело надо прекращать, пока менты на нас внимания не обратили. Я их еще не видел, но по-любому они где-то рядом пастись должны. Автовокзал как ни крути считается местом массового скопления людей и значит наряд просто обязан тут находиться. И если они сейчас к нам доколупаются, то можно сливать воду, так как первым требованием у служителей МВД будет — «предъявите документы».

Поэтому достав из кармана розовую бумажку, я сунул ее Вовке со словами:

— Убедил. Давай дуй за «огненной водой», а я еще в одно место заскочу и часа через полтора к тебе приду. Отметим встречу.

Получив десять тысяч, «Капитан» радостно ощерился, показав щербатые желтые зубы и довольно воскликнул:

— О, «сахарок»! Теперь живем!

После чего, потеряв ко мне интерес рванул в сторону нескольких палаток стоящих по периметру площади. Правда, уходя, сказал, что будет ждать и без меня не начнет, поэтому советовал поторапливаться.

Я же глядя ему вслед только головой покачал. Интересно, что же ЗДЕСЬ не так пошло, что убежденный трезвенник Вовка, в моем мире блестящий морской офицер, капитан второго ранга, чемпион ТОФ по плаванию, настолько опустился? Хотя, чего гадать, здесь ВСЕ не так… Но одно можно сказать наверняка — судя по тому что брат меня сразу узнал, я тут точно не помер и даже мордально не сильно изменился. Вот интересно, кто я здесь? Офицер? Такой же алкаш как Владимир? Просто клерк в конторе, считающий копейки от получки до получки? А может наоборот — олигарх местного разлива? Хотя это вряд ли. Для того чтобы стать олигархом, надо талант соответствующий иметь и подходящую фамилию. А у меня из всех талантов только умение стрелять, да быстро бегать. Так что на олигархию и крупные деньги можно даже не надеяться.

Хм, думая о деньгах, я вспомнил слова братца про какой-то «сахарок» и неожиданно понял, почему старичок на купюре мне показался знакомым. Достав из кармана полученную в обменнике бумажку и прочтя подпись под портретом, я убедился в правильности догадки. Точно — Сахаров! Был, говорят в прошлом такой правозащитник. Глобальная научная величина и жуткий подкаблучник. Только у нас про этого деятеля вспоминают крайне редко, а здесь он, похоже, в фаворе. Вон, даже на десятитысячную бумажку его фейс поместили. Интересно, за какие такие заслуги?

Хотя честно говоря мне глубоко плевать на причины попадания данной личности в денежный оборот. Сейчас надо где-нибудь спокойно пересидеть эти полтора часа что остались до отхода автобуса и валить отсюда. А то чувствую, повторная встреча с кем-нибудь из знакомых может закончиться не так мажорно. Покрутив головой и увидев вывеску «Быстрые обеды» я понял, что это как раз то что надо и направился туда.

А через два часа, уже трясся в потертом «Икарусе» в сторону Ростова. Пассажиры в нем как-то сразу либо заснули либо нацепили наушники от плейеров, поэтому никаких новых данных об этом мире я не приобрел. Ну, не считая того, что здесь, так же как и у нас, водители предпочитают слушать шансон и щедро делятся своими предпочтениями с остальными, врубая музыку на полную катушку. Вот под эти «голуби летят над нашей зоной» мы и прибыли в пункт назначения.

В Ростове все прошло штатно и я очень удачно разминувшись с троицей служителей правопорядка, фланирующих по залу, прикупил билет до Воронежа. Эта поездка оказалась несколько более информативной так как, несмотря на позднюю ночь, две тетки сидящие сзади обменивались последними новостями и живо обсуждали налет на поезд Ставрополь-Волгоград. Я услыхав о произошедшем навострил уши и внутренне охреневая слушал душераздирающие подробности.

Вот надо же — о том как бандиты останавливают поезда видел исключительно в старинном, еще черно-белом фильме «Адъютант генерала». Или не «генерала»? Или «превосходительства»? А, не важно! Важно другое — в 2015 году в ЭТОЙ России оказались вполне возможны акции, которые у нас происходили еще во времена Гражданской войны. Хотя нет, не только в Гражданскую. Помню, в детстве слышал, что и в девяностых в Чечне, местные абреки так же развлекались. Но они грабили поезда исключительно на своей территории и это довольно быстро прекратилось. А тут, выходит, подобное времяпровождение у них вошло в привычку. Да и географию набегов горцы тоже очень сильно расширили…

А одна тетка тем временем возбужденно рассказывала другой:

— Вещи пассажиров прямо в грузовики грузили. Да что вещи — серьги чуть не с мясом выдирали! Нескольких парней убили, а с десяток девчонок покрасивей, забрали с собой.

— Ох ты ж, хосподи! А полиция?

— Да какая полиция, ты что? Это ж за Элистой было, а в Калмыкии, чечены с Каганата как у себя дома ходят и полиция из своих укреплений нос боится высунуть! У нас хоть станичники кавказцам рога обламывают, а там…

Ничего себе! Задумчиво почесав мочку уха, я решил что как бы мой путь не сложился, восточнее Сальска не соваться ни в коем случае. Ну его на фиг! Нохчи, они на ногу быстрые и если уж под Элистой шалят, то нет никакой гарантии что в более дальний рейд не двинут… И еще одно интересно — почему тетка несколько раз упомянула слово «полиция»? Не милиция, а именно полиция. Немного подумав над этим вопросом я, кажется понял в чем дело. Ведь та троица ППСников виденная мною в Ростове была одета с сильным закосом под американских копов. Очень похожая черная форма и даже шапки — не наши обычные круглые ушанки, а какие-то идиотские, с короткими ушками и большой кокардой. Вот видно вместе с введением «почти заграничной» униформы, здешние власти решили сменить и название. Так что менты теперь вовсе не посконные милиционеры, а гордые полицейские. Ну-ну, лишь бы толк был…

Тетки еще какое-то время обменивались мнениями по поводу произошедшего, но больше ничего интересного так и не сказали поэтому я, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза и потихоньку задремал.

А еще через тринадцать часов, чинно въехавший в Воронеж «Икарус» умудрился сломаться на первом же перекрестке. В его нутре что-то хрупнуло и заскрежетало после чего водитель матюгнувшись себе под нос, подхватил громыхнувшую железом сумку и скрылся в морозном тумане. Минут десять мы слушали производимое им позвякивание и шебуршание, а потом появившийся в дверях шофер громко объявил:

— Все мля, приехали.

Какой-то дед решил поинтересоваться:

— Это надолго?

Водила, вытирающий руки ветошью, злобно сплюнул:

— Навсегда! — и в ответ на раздраженный гомон, добавил — Радуйтесь, что до города дотянули, а не в чистом поле встали, так что неча бухтеть! Поэтому, господа пассажиры, освобождайте автобус и топайте по домам.

Вздохнув, я вытащил из-под кресла свой баул и вместе с остальными вышел из «Икаруса». Вышел, чтобы тут же поежиться от порыва холодного ветра. Уй, блин, не май месяц однако! А ведь дальше еще холоднее будет… Или от этой мысли или от голодно забурчавшего желудка, неожиданно стало грустно. Люди, вон, сейчас по теплым квартирам разбегутся, а мне еще топать и топать. Хотя нет. С теплыми квартирами здесь оказалась сильная напряженка. Во всяком случае, подслушанный разговор говорливых соседок, полностью подтвердил слова первого встреченного в этом мире человека о том, что уже года три, каждый спасается, как может. За исключением небольшого количества элитных районов, которые есть в каждом городе, остальной народ про центральное отопление давно забыл поэтому, кто-то буржуйку в квартире ставит, а некоторые, скинувшись всем двором, миникочегарку оборудуют в подвале. Так что еще неизвестно кто кому завидовать должен. Я сейчас по маршруту проскочу, дело сделаю и домой. А вот им здесь еще жить и жить…

Попутчиков до автовокзала не было, и я без всякой зависти поглядев на разбредающихся пассажиров, поднял руку, ловя такси. А когда рядом остановилась некогда серебристая, а ныне ржавая и покрытая красными пятнами шпаклевки «Тойота», бодро спросил:

— Шеф, до Центрального автовокзала довезешь?

Странно заторможенный водила несколько секунд пялился на меня, после чего кивнул и я влез в пропахшее какой-то кислятиной нутро машины. А затем шофер вознамерился меня покатать вдоль левого берега. Видя, что едем не туда, я ему раз пять сказал, что мне не пригородный автовокзал нужен, а центральный. В конце концов, поняв, что на вежливые внешние раздражители этот тормоз никак не реагирует, продолжая рулить в другую сторону, рявкнул на него от всей души, помянув и мать и перемать. И тут произошло нечто неожиданное — водитель резко дал по тормозам и, вывалившись из своей развалюхи, с громкими воплями кинулся бежать.

Удивленно глядя ему вслед, я только затылок почесал. Вот зараза! Выходит с первым впечатлением, я не промахнулся. Не зря мне его крохотные и как будто стеклянные зрачки сразу не понравились. Подумалось еще — «как у обдолбанного нарка». Только я никак не ожидал что наркоманы могут быть столь почтенного возраста. Ведь этому хмырю лет под пятьдесят… Зато теперь, все сходится. Вон — бежит, орет, от редких прохожих шарахается. Явно, как это у них говорят — «упал на измену». Но как он таксует-то под таким кайфом? И куда здешняя дорожная полиция смотрит?

Кстати про полицию. Надо и мне быстренько делать ноги пока на его вопли не нагрянул какой-нибудь патруль. Выскочив из машины, я быстрым шагом дошел до ближайшего переулка и нырнул в него. Потом несколько раз менял направление и так до тех пор пока не понял что заблудился где-то в недрах частного сектора. Возвращаться тем же путем что я сюда забрел, было довольно боязно. Вдруг местные менты среагировали на вопли «тойотовладельца» и сейчас осматривают ближайшие дворы на предмет поимки злобного грабителя, или террориста обвешанного взрывчаткой как новогодняя елка игрушками. Или что там еще этому придурку привиделось? Так что пусть они спокойно ищут наркологическую галлюцинацию водителя, а я лучше дворами, дворами… В конце концов рано или поздно на нормальную дорогу все равно выйду там и поймаю другую тачку. Надеюсь, в следующий раз шофер попадется вменяемый и меня-таки довезут до Центрального автовокзала?

Утешая себя подобными мыслями я топал по кривым, как будто вымершим улочкам, периодически попадая в тупики. А минут через пятнадцать этих блужданий, свернув за очередной забор, наконец-то наткнулся на людей. Только эта встреча меня не очень порадовала. Уж очень вид у трех парней и двух девчонок, что стояли на довольно большом пятачке возле остова сожженного ларька, был откровенно босяцкий. Но и назад поворачивать нельзя — они ведь меня тоже увидели. В таких случаях, как с собакой — повернешься спиной, а у нее сразу сработает инстинкт погони, даже если она и не собиралась нападать. Так что вперед и только вперед.

Эх, говорил «профу» что ствол надо брать с собой! Но Сосновский тогда уперся и убедил — дескать если я попадусь служителям Фемиды, то всегда смогу откупиться. А найди они у меня пистолет, разговор будет иной. В этом он конечно был прав, но зато сейчас я бы просто продемонстрировал свой «Макаров» и все вопросы, даже если бы они у этой шпаны были, пропадут сами собой. С другой стороны, чего теперь сожалеть? Я и без пистолета люлей наваляю всякому, кто поперек пути встанет.

Поэтому, как шел так и шел, делая вид что в упор не вижу эту заинтересовано разглядывающую меня компашку. Но когда до них оставалось шагов десять, здоровый парень на неестественно широком лице которого находился маленький, теряющийся между щек носик, тягуче сплюнул и произнес:

— Э мужик, тормози, сигарету дай!

Нет, я просто тащусь! Интересно, почему уже столько лет, прелюдия к мордобою не меняется? Одно время гопники кирпич предлагали купить, но это быстро вышло из моды, так как ситуация бывало, складывалась таким образом, что жертва била этим кирпичом по башке назойливому «продавцу». Зато классическое «дай закурить» наверное, останется жить в веках!

Поэтому, после этой кодовой фразы, поняв что мирно уйти не удастся, я шагнул к ларьку, чтобы за спиной было прикрытие и насмешливо уточнил:

— Только сигарету?

— А вот мы сейчас поглядим, что у тебя еще есть…

— Гляделки потерять не боитесь?

— Ха, борзый? Будем учить!

Компания видать была тертая, потому что сразу после этих слов, девки чуть подались назад, а парни медленно пошли на меня, охватывая полукругом. Посередине двигался плоскомордый, которой картинно щелкнув вынутым из кармана кнопарем, процедил:

— Ну все коз-зел, считай ты нарвался. Теперь мы…

Договорить здоровяк не успел, так как я не обращая внимания на нож, просто взмахнул рукой отвлекая его внимание и сделав быстрый шаг вперед, пнул противника под коленку опорной ноги. Качественно пнул. Настолько качественно что парень даже не заорал, а просто упал, отрубившись. Ну дык еще бы: в лучшем случае — чашечка выбита. Вот тебе и шок с одномоментной потерей сознания. Правда его кентов это не остановило и они одновременно бросились с двух сторон на обидчика. Броситься-то бросились, но тоже потерпели фиаско. Один налетел переносицей на прямой удар открытой ладонью, а второму я, по рабочее-крестьянски, засветил в ухо.

Вот и все. Дольше разговоры разговаривали… Хотя, как ни крути, навыки я один черт растерял. В ранней молодости, бывало, из подобных ситуаций выпутывался исключительно за счет хорошо подвешенного языка. А сейчас, получается — деградирую помаленьку, уповая исключительно на грубую силу. Сплюнув и поглядывая в сторону визгливо ругающихся девок (исходя из воспоминаний юности, от них тоже можно было ожидать довольно решительных действий) я наклонился за сумкой и в этот момент краем глаза увидел какое-то движение сбоку-сзади. Рефлекторно поворачиваясь и выставляя блок, успел увидеть высунувшуюся из-за ларька и неизвестно откуда там взявшуюся третью деваху, которая, исказив миловидную мордашку кривым оскалом, махнула в мою сторону рукой. Я даже удивиться не успел, чего это она пустой рукой машет, как почувствовал, что что-то гибко коснулось выставленного предплечья и, в голове, будто граната взорвалась!

***

Очухался я довольно быстро. Наверное, через несколько секунд. Только в башке сильно шумело и тело не очень слушалось. А про время сообразил, потому что гопники еще не ушли. Да что там «не ушли»! Парни так и лежали где я их уложил, а их подружки меня активно грабили, переругиваясь между собой:

— Кожанку, кожанку с него снимай!

— Тяжелый, падла!

— Сумка почти пустая. И в ней одна лажа — мешок какой-то да трусы с носками!

— Машка, сучка, зачем ты в баул полезла?! На хазе посмотрим что там, а сейчас давай быстрее!

— О, лопатник! Ого!!

— Чего там?

— Во!

— Ни х. я себе!!! Грины! Да, вовремя Людке в том киоске поссать приспичило! И своей гирькой на веревочке, она здорово управляется! Не то что наши лохи, которые втроем одного уделать не могли!

— Хватит болтать, карманы проверяй!

В этот момент я попытался отмахнуться от множества рук шарящих по одежде, но получил пинок под ребра, и чей-то голос удивленно сказал:

— Гляди ты — очухался! Видно в башке одна кость, вот и не пробило…

А другой, в приказном порядке выдал:

— Людка, добавь ему. Он, наверное, из братвы если с такими деньгами ходит. А нам проблемы не нужны. Давай!

Японский городовой! Да мне сейчас, похоже, еще раз по башке прилетит! И главное — от кого?! Вот позорище! От осознания этого факта в голове сразу прояснилось да и сил прибавилось. Во всяком случае, я очень удачно крутнулся на спине, уходя в сторону от удара и взбрыкнув ногой, зацепил одну из грабительниц, после чего смог, пошатываясь, встать.

Девки сразу отскочили и когда я попытался сделать шаг к ним, бросились бежать, наплевав на своих вольготно разлегшихся на грязном снегу кавалеров. И буквально в этот момент из-за поворота нарисовался еще один персонаж — мужик, в черном длинном пальто который нес под мышкой какой-то пакет.

Узревший такую странную картину прохожий, проводив глазами удирающих налетчиц, посмотрел на лежащих парней и секунду подумав, двинул прямо ко мне. А я, в это время, стянув свою вязанную шапку, щупал мокрую от крови голову, на которой набухала огромнейшей величины шишка. Подошедший мужик только хмыкнул, увидев мою окровавленную руку и спросил:

— По голове получил?

— Ага… Совсем обнаглела шантропа малолетняя. Уже среди бела дня грабят…

— Это точно… Ну-ка дай гляну что у тебя там.

Я подчинился и через несколько секунд осмотр закончился уважительным присвистом:

— Да-а-а… неплохо тебе прилетело. Если б не шапка, то наверняка голову бы пробило. А так — шишка здоровенная да кожа рассечена. Но в больничку все равно надо, мало ли чего там еще повреждено…

Я кряхтя и пробуя натянуть свою «пидерку» обратно на голову, ответил:

— Никаких больниц, так очухаюсь. У меня дел еще море…

А мужик вдруг отвлекшись от меня, заинтересовался тихо лежащим здоровяком. Его дружки еще как-то подстанывали и даже пробовали шевелиться, а главарь не подавал вообще никаких признаков жизни. Хорошо я его уконтрапупил!

Хотя если говорить честно, любой опер на моем месте управился бы не хуже. Да что я говорю — лучше! Во всяком случае, он бы так глупо не подставился. Это я, не считая девчонок за серьезных противников, расслабился. А те, кто постоянно с этим шакальем дела имеют, небось, ни на пол, ни на возраст скидок не делают.

Но с другой стороны никто не мог ожидать того, что эта невовремяссущая соплюха появится из-за спины, да еще и с кистенем. Она ведь ни во время прелюдии, ни во время драки себя никак не проявила. Вообще никак. Сидела там беззвучной, тихой мышкой. Поэтому я и предположить не мог, что за киоском кто-то есть. А потом, ругань ее товарок да гавканье собаки из-за забора, хорошо заглушила шаги этой стервы. И на кистень я никак не рассчитывал, поэтому не разглядев что у нее в руках, машинально блок как от палки поставил, чем только увеличил силу удара «била»[32] по своей тыковке.

От воспоминания с каким звуком гирька столкнулась с черепом, шишка начала дергать болью и я скривившись, довольно невежливо спросил у незнакомца сидящего на корточках рядом с бандитом:

— И что ты там у него щупаешь?

Мужик поднялся и, оттряхивая руки, глухо произнес:

— Пульс. Которого почти нет…

— Твою мать! Как это — «нет»?

Я конечно готов был хорошенько навалять этим малолеткам, но вот убивать… Ведь и в мыслях не держал! Наоборот, когда бил того, которому нос сломал, силу сдерживал, чтобы не прибить наглухо. А с этим-то боровом что приключилось?! Опустившись на одно колено я приложил руку к его шее и замер. Блин, действительно — с сердцем что-то не то. И, возможно, это от болевого шока…

Армейской аптечки у меня под рукой разумеется не было, поэтому вспомнив чему учили, я резко и сильно несколько раз нажал пальцами точки под нижней губой и под носом у свинорылого. Ха! Похоже — есть эффект! Или у него изначально сердце так хреново работало что посторонних людей напугало, или акупунктурное воздействие оказало столь сильный эффект, но полудохлый противник открыл мутные глаза со зрачками — точками и сфокусировав на мне взгляд, плаксиво протянул:

— Сука, ты мне ногу сломал…

А я, не обращая внимание на плачущего грабителя, возмущенно сказал стоящему рядом мужику:

— Ты, земляк, меня так больше не пугай… «Пульса нет, пульса нет»… Тоже мне — доктор! Да они обдолбанные в корень! Странно что мне их вообще вырубить получилось — нарки под таким кайфом обычно боли не чувствуют. А ты — «сердце»… Тьфу!

Возмущенно сплюнув я начал подниматься, но ноги подогнулись, и не брякнулся на задницу только благодаря вовремя подхватившему меня незнакомцу, который озабоченно сказал:

— Ну и слава Богу, что этот урод ожил! Только ведь ты парень, на ногах не стоишь, так что в больницу надо обязательно. «Скорая» к нам не ездит, так что давай я тебя до дороги провожу и там уже что-нибудь сообразим. Или ты где-то здесь рядом живешь и тебя лучше домой довести?

Ага, вот сейчас мне только больнички и не хватало! Максимум что там сделают — сунут в «травму» и вызовут ментов. И вот тогда можно вешаться… Ведь контрольный срок возвращения у меня — четыре недели. То есть месяц, «Проф» будет безвылазно сидеть в Михеевке и ждать своего «младшего научного сотрудника» каждый день, с пяти до шести утра, включая установку. Ну а по истечении этого срока, Игорь Михайлович переходит на «аварийный» график ожидания, активируя портал с гораздо меньшей частотой.

Потому что если мною займутся местные менты, то никто не сумеет сказать когда они меня отпустят и отпустят ли вообще. Говорить свои настоящие имя и фамилию имея двойника в Туле чревато осложнениями. Прикинуться потерявшим память вследствие удара, тоже не фонтан — в дурку запрут до скончания века. Назвать любое другое имя? Так они один черт запрос сделают и опять мне будет кирдык. А если ко мне еще привяжут вот эту лежащую на земле троицу… Так что никаких больниц!

Имея все это в виду, я честно ответил:

— В Юрьево я живу. Тут просто проездом. С Воронежа ехал, но автобус на въезде в город сломался. «Мотор» до автовокзала поймал, а водитель, собака серая, не туда завез. Потом я в эти «Шанхаи» зашел, заблудился и на гопников нарвался. Так что — какая больница меня сейчас примет? Без документов. А в «травме», моментом ментов вызовут. И те сразу начнут копать да еще и обвиноватят что я «детишек» покалечил. Не знаешь что ли, как это делается?

Мужик негодующе хмыкнул:

— Знаю… Именно так все и бывает, потому что законы у нас заточены охранять именно этих — он показал подбородком на бандитов и на пару секунд замолкнув, продолжил — А куда же ты сейчас пойдешь? Знакомые в нашем городе есть?

— Не-а, знакомых тут нет. Но мне бы до автовокзала добраться. У меня ведь эти хмыри только куртку с документами умыкнули, да сумку. А деньги все на месте… — Тут я несколько покривил душою, так как лежащие в портмоне триста долларов и несколько тысяч рублей достались ушлым девкам, но еще почти пять тысяч баксов у меня были распиханы по всей одежде, поэтому столь мелочная потеря никак не тревожила. — Так что на автовокзале билет куплю и как-нибудь перекантуюсь до рейса. Сейчас вот оклемаюсь немного и пойду…

Незнакомец, с полминуты задумчива поглаживал бородку, а потом видно что-то для себя решив, насмешливо сказал:

— И куда ты пойдешь — весь такой шатающийся, без куртки да с головой окровавленной? До первого полицейского? Не здесь прихватят, так на вокзале точно возьмут. И останешься ты не только без документов, но еще и без денег. Это в лучшем случае. Нет уж, давай так: я тебя сейчас к себе домой отведу, там до завтра в себя придешь и тогда уже будешь думать что делать. И кстати — меня Алексеем зовут. Алексеем Ваниным.

— Очень приятно. А я — Сергей Корнев.

— Ну так что — пойдешь со мной?

Предложенное им было просто спасением, потому что при любом раскладе мне надо было где-то отлежаться, привести себя в порядок и только потом двигать дальше. Так что я уже прикидывал: спровадив участливого прохожего, вытряхнуть из куртки одного из грабителей, попробовать найти колонку и хоть слегка оттеревшись от крови, ловить частника. После чего искать съемную квартиру, так как в публичных местах мне сейчас появляться, категорически противопоказано. Но вариант Алексея было гораздо лучше поэтому, не чинясь и не строя из себя девочку: дескать, неудобно и все такое прочее, я пожал протянутую руку и ответил:

— Если приглашаешь, конечно, пойду. Это для меня сейчас самый лучший выход. А жена тебя пилить не начнет, что людей с улицы в дом тащишь? Или ты один живешь?

Алексей, придерживающий меня за локоть, улыбнулся:

— Почему «один»? И жена есть и дети и собака! А пилить никто не станет. Жена у меня человек понимающий. Да и вообще — если люди перестанут друг другу помогать, то чем мы от зверей отличаться будем?

Я фыркнул:

— Обычно поступают по-другому. В лучшем случае не поленятся милицию вызвать. А ты не только не испугался и подошел, но теперь еще выясняется — жизненную позицию имеешь, как с церковных заповедей списанную.

Ванин пожал плечами:

— Так если я людей призываю заповедям следовать, то и сам должен соответствовать…

— Не понял… Каких людей?

И тут до меня внезапно дошло, почему внешний вид Алексея вызывал какие-то неопределенные ассоциации. Длинные волосы, даже собранные в хвост уже давно не носят. Мода прошла. А у него и волосы и бородка, да и взгляд… Неужто церковник?

Поэтому кривовато улыбнувшись, показывая что вопрос задан шутейно, спросил:

— Ты не поп случаем?

Алексей спокойно ответил:

— Нет, но к церкви отношение имею. Диакон я.

— Охренеть! Вот уж не думал, что священники настолько смелые бывают.

Ванин вздохнул:

— Разве ЭТО смелость? И вообще — давай до дома дойдем, там и поговорим? Хорошо? А то ты уже потихоньку синеть начал, без верхней-то одежды!

Я, разумеется, согласился, тем более что топать было, как выяснилось, совсем недалеко. А потом его жена, Мария (ну надо же, не Маша, не Марина а именно Мария), посмотрела мою башку, промыла рану и вынесла вердикт, что она хоть и не рентген, но похоже дело ограничилось только шишкой и легким сотрясением мозга. Хотя, в больнице провериться не мешало бы.

Выглядела Мария очень строгой и я как-то постеснялся у нее поинтересоваться, откуда у жены дьякона такие познания в медицине. Она ведь не только рану весьма профессионально обработала, но еще и зрачок на реакцию проверила, да пальцем перед носом водила заставив следить за ним глазами. В общем, вела себя прямо как наш док в санчасти, когда я с БТР навернулся и тыковкой нехило приложился.

Но у Алексея, когда он мне поливая теплой водой из ковшика, помогал смыть с себя кровь, спросил. Оказалось что его жена — полноценный фельдшер и когда он сам получил в руку осколок от немецкой гранаты, Мария самостоятельно извлекла кусок ржавого железа и так обработала дырку, что даже никакого воспаления практически не было. Услышав про гранату, я удивился:

— Где ты эту гранату найти умудрился, чтобы осколок словить?

Ванин, подавая мне полотенце, ответил:

— Просто я, помимо основной работы занимаюсь еще и тем, что веду поиск наших с войны незахороненых солдат.

— В смысле — черный копатель?

— В смысле — поисковик! И не надо путать! Мы не железки ищем, а людей. И хороним их по-человечески.

— А «мы» это кто?

— Я, ребята знакомые, молодежь, которую удается к этому привлечь… Ищем и попутно пацанам объясняем, что павшие воины жизнь за свободу Родины отдали, и вовсе не горели желанием поработить весь мир, ведя захватническую войну, как это сейчас официальная пропаганда пытается внушить.

— Кхе! — я поперхнулся от неожиданности и вытаращив глаза спросил — Они там что — вообще охренели? И какой мудак такое придумал?

Собеседник, критически посмотрел на меня и предложил:

— Ладно, пойдем в комнату, чего здесь беседы вести. Мария пока обед сообразит, ты хоть немного отлежишься и заодно расскажешь, почему данный факт для тебя является новостью. Или в вашем Юрьево ни газет, ни телевидения нету?

Идя следом за дьяконом, я лихорадочно придумывал, как объяснить свой эмоциональный возглас и полное незнание данного вопроса. Но чуть позже успокоился. Чего тут волноваться и что-то придумывать? Может я политикой, не интересуюсь в принципе. Неинтересно это мне.

Поэтому когда мне предложили мне упасть в глубокое кресло, накрытое стареньким дивандеком, я, последовал указаниям и с удовольствием откинувшись на спинку, выдал:

— Все есть. Только я ни телик не смотрю, ни газет не читаю. Уже лет десять как. Мозги там засирают конкретно, да и времени, честно говоря, нет эту лабуду смотреть. Новости только иногда гляну и на этом все… Просто насколько помню, еще со школы, это немцы на нас напали. А теперь что — по-другому учат?

Собеседник кивнул:

— Именно так. В связи с новыми веяниями, в учебнике истории прямо написано, что именно СССР виноват в начале Второй Мировой войны.

— Охренеть! Я этот момент как-то упустил… И что — так и говорят, что это мы на Германию войной пошли?

Алексей скривился:

— Нет, но это именно мы спровоцировали Гитлера на войну, напав на Прибалтику и Польшу.

— Блин, но ведь это бредятина! А до этого он что — по Франциям, Австирям, Чехословакиям и прочим Бельгиям просто прогуляться решил?

Сказанное Алексеем меня настолько поразило, что я даже об осторожности забыл. Ну еще бы — такой выверт замутить! А главное — зачем? Кому это надо НАСТОЛЬКО передергивать историю?

А когда спросил об этом, то получил прямой ответ:

— Ну ты вообще — как вчера родился! В деньги все упирается, в деньги! Помнишь, как в начале девяностых, Сталина шельмовали?

— Не помню, я тогда еще маленький был. Но его и потом песочили постоянно. И вроде как по делу. Сколько народа этот козел уничтожил!

Ванин поднял палец:

— Вот-вот! И остальные так же считали. А ты не задумывался, для чего это надо было, вспоминать события более чем полувековой давности? Ведь еще в 1953 году все точки над «I» были расставлены. Причем, свинцовые точки. Тогда ведь все наиболее одиозные фигуры периода «культа личности» были расстреляны. Зачем спрашивается, начинать по новой? Но начали еще как — активно «опуская» Сталина. И вроде как по делу «опуская» — не подкопаешься! Аргументируя, что он убивал свой народ. А потом, когда все это начали считать аксиомой, пошла следующая фаза. В девяносто девятом, была окончательно запрещена компартия. Ну, согласись — логично все. Если Сталин был главарем коммунистов и оказался записным убийцей, то его банду тоже надо под корень извести, или хотя бы запретить.

— Ну-у-у… пока вроде все верно…

— Так на это и было рассчитано. И следующим пунктом шло покаяние. Покаяние всех, кто имел отношение и к КПСС и к КПРФ. Публичное и задокументированное. А потом уже все просто — признали свою вину? Покаялись? Извольте принять счет к оплате!

Я удивился:

— Не понял, какой еще «счет»?

— За преступления, творимые коммунистами против народов мира. Против всех бывших стран Советского блока, против народов живущих на территории бывшего СССР или России. Вот и начали платить. И полякам, и чехам, и румынам, и крымским татарам, и чеченцам, и венграм. Проще сказать, кому мы оказались не должны. Даже американцам, которые долги еще по ленд-лизу вспомнили… Ну, им, в счет их погашения и в счет новых кредитов, пошли наши газовые коммуникации. А остальным… Ха! Во всяком случае, невыплаты пенсий нашим старикам и отсутствие бесплатного образования с медициной, аргументируют именно тем, что мы сначала должны расплатиться с «обиженными». И вообще — эти старики через одного преступники, так как активно строили коммунизм, который ныне приравнен к фашизму. Поэтому им вообще в тряпочку молчать надо, а не пенсии требовать. Да и молодежь, оказывается, заражена вирусом «имперского мышления» и склонна к «идеализированию тоталитаризма». А чтобы это искоренить, нужно приложить все усилия и тогда, лет через семьдесят, мы станем нормальными людьми. Ну, если кто выживет к тому времени…

Обалдев от развернутой картинки, я буркнул:

— Что-то логики не вижу. Ведь в начале, вроде именно мы считались самыми пострадавшими…

— А кому теперь эта логика интересна? Общественное мнение уже сформировано, так что чего стесняться? На Западе ведь как принято — если у кого то есть то что им нужно, эту страну объявляют преступной и прикрываясь красивыми словами, начинают грабить. А у нас, к несчастью, много чего есть…

Тут собеседник прервал свой монолог и укоризненно сказал:

— И происходит это все, потому что основной массе населения, так же как и тебе, совершенно неинтересно, что же наши политики творят. Живут люди каждый в своем мирке и плевать им на все остальное. А эти сволочи, наверху, только рады такому отношению…

Я, тряхнув головой, изгоняя страшненькую картинку нарисованную Алексеем, ответил:

— Да ты сам про эти извращения знаешь только потому, что дети в школе учатся и ты, проверяя домашние задания, видишь, чему их учат. А у меня детей нет, да и вообще — какой толк от того, что я начну активно всем интересоваться? Что-то поменяется? Да вот фиг вам! Только язву себе от злости заработаю. И потом весь остаток жизни исключительно на таблетки работать буду… Поэтому — зачем?

Ванин на эти слова только рукой махнул и переменил тему:

— Каждый так считает, вот и живем словно… А, ладно! Ты лучше о себе расскажи.

— Да чего тут рассказывать… Живу в Юрьево, работаю топографом в «ЮжРосгеодезии». И кстати, не считай меня таким уж пофигистом. Просто здешних реалий еще толком не знаю, потому что недавно в Россию приехал. До этого на Украине жил у родственников. У нас там, конечно, свои тараканы, не лучше ваших, но они не настолько большие. Так, по мелочи — Мазепа спаситель, Бандера национальный герой и — москали устроившие гладомор. В общем-то все. Пенсий и нормальной работы, правда, тоже нет…

Ванин странно посмотрел на меня и уточнил:

— НА Украине, говоришь жил?

— Ага, в Днепропетровске. На шахте одно время работал, маркшейдером, а когда ее прикрыли и работы не стало, сюда, к тетке переехал. Ну а сейчас в командировку ехал в Липцы. Это поселок под Радужным. Надо кое-какие геодезические инструменты оттуда забрать. — тут как будто только вспомнив я воскликнул — Черт! У меня ведь и командировочные вместе с документами сперли! Вот зараза!

— Да ладно, хорошо еще живой и не покалеченный.

Пощупав шишку я согласился:

— Это точно.

И лишь убрал руку от головы, как вошла Мария и пригласила нас к столу.

Да уж, со священнослужителями я до этого как-то не сталкивался. Нет, видеть видел, но все больше издалека. Но почему-то считал что у них все не как у людей. Ну там — благолепие, вкупе с всенепременными молитвами должны присутствовать. Типа креститься они должны после каждого слова и матом не ругаться. В этой же семье все было удивительно и совершенно не соответствовало моим представлениям. Нет, матом действительно никто не ругался. Но сев за стол, никто не стал возносить хвалу господу за посланный кусок хлеба и чинно сложив руки перед собой шептать закатывая глаза молитву. Как обычные люди мы расселись и, болтая, начали обедать. Точнее говоря болтали дети — пацан с девчонкой, которых очень заинтересовала моя героически забинтованная голова. И хоть Алексей на них шикнул, но они все равно вытянули из меня историю про типа автомобильную аварию в которую я попал. Рассказывать ребятишкам правду не было никакого резона, поэтому я и отделался наспех придуманной легендой.

А после обеда Мария забрала детей в другую комнату предварительно указав мне на тахту и настоятельно потребовав чтобы я хоть немного полежал. Ну я и прилег. До самой ночи… Проснулся только для того чтобы поесть и опять отрубился, уже до утра.

Глава 7

Ну а наутро был как огурчик. Рог в районе затылка здорово сдулся и ссадина уже корочкой затянулась, так что надобность в бинтах отпала. Да и вообще — пора было и честь знать. Только вот с другой стороны, пока я брился любезно одолженной хозяином бритвой, постоянно обдумывал одну пришедшую в голову идею. Точнее меня она посетила еще вчера, когда только в этот дом шел, но сегодня, обсасывая ее и так и эдак все больше и больше убеждался в правильности первого порыва. И заключалась она в том, что мне нужен напарник из местных. Очень нужен.

Просто до меня только сейчас дошла огромная, зияющая прореха в наших с «Профом» умозаключениях. Он ведь почему так спокойно здесь мог передвигаться? Да только потому, что древний старик был никому не интересен. Ни властям, ни даже криминалитету. Каждый считал, что со старпера кроме анализов взять совершенно нечего и поэтому Сосновский прошел до нужной точки, как человек-невидимка, не привлекая ничьего внимания.

Но я — совсем другое дело… Это ведь чистая случайность что ни на одном автовокзале и ни в одном городе, местные служители правопорядка ко мне не подошли. А вполне могли подойти, просто от скуки и спросить документы. Тогда пришлось бы их вырубать и делать ноги. Но в этом случае человека с моими приметами стали бы искать вполне целенаправленно и на задании можно было ставить жирный крест.

А вот если Ванин согласится помочь… М-м-м… имея такую пайцзу[33] можно передвигаться по здешней России совершенно без опаски. Ведь если он будет со мной во время ментовской проверки, то шансов на то что меня загребут, станет гораздо меньше. Одно дело, когда они поймают одиночку без паспорта и совсем другое, когда топают два парня у одного из которых вполне нормальный «папир». В этом случае я всегда могу сказать, что свои бумаги дома зыбыл. А Ванин подтвердит. Зная милицейскую психологию можно с уверенностью сказать, что в этом случае, они цепляться сильно не станут и просто отпустят, махнув рукой. Кстати, если он будет в своей спецодежде, то тогда менты к нам вообще не подойдут. А эту самую спецодежду в виде сутаны или как там называется этот черный длинный балахон, я у него видел. Ну-ка покажите мне того, кто начнет у церковника документы проверять? Да никогда в жизни! Ни у него, ни его спутника! Значит, при наличии Алексея рядом, здешние менты, практически перестают быть проблемой.

Да и как человек он мне понравился. Спокойный, рассудительный, не трусливый. А самое главное — неравнодушный: вон аж зубами скрипел, когда про репарации рассказывал. И то, что он свое свободное время посвящает поиску и захоронению наших солдат, тоже о многом говорит…

А второй его плюс состоит в том, что во дворе дома стоит машина. Старенький «УАЗик» — «Таблетка». Я, мысль, обзавестись колесами лелеял практически с самого начала путешествия. Только вот случая как-то не выпадало. Нет, можно было еще в Юрьево начать тормозить всех подряд и, суля большие деньги просить отвезти меня до Радужного. Только вот вряд-ли бы кто подписался ехать. Слишком большое расстояние. А тут все в елочку складывается — и водитель парень нормальный и дороги всего — километров шестьсот в одну сторону получается.

Так что дело за малым — уболтать Алексея на поездку. Чем я за завтраком и занялся, дождавшись когда дети выйдут из-за стола и скроются в своей комнате. Помешивая чай в чашке, решил зайти издалека:

— Слушай, всегда было интересно, но никогда не было случая спросить напрямую — сколько платят священникам?

Ванин удивился:

— Кому как, все зависит от величины прихода и сумм которые жертвуют прихожане. А чего это ты заинтересовался?

— Дело хочу одно предложить, вот и спросил. Так сколько у тебя в месяц получается?

Алексей переглянулся с женой, после чего, пожав плечами ответил:

— Около восьмидесяти тысяч…

— Ага, это значит долларов пятьдесят… И как — хватает на жизнь?

— Конечно, нет. Но я еще «буржуйки» делать научился, так что за счет их продажи и вытягиваем[34]…

— Поня-ятно… Хорошо, а как ты смотришь на то, чтобы немного подкалымить на своем «УАЗике» и съездить со мной до Липцов? Займет дорога в самом худшем случае дня три. Это в смысле — туда и обратно. А я тебе за сопровождение плачу три сотни. Долларов. В рублях это получится четыреста пятьдесят штук. Ну как?

Ванин ухмыльнулся, опять переглянулся с женой и спросил:

— Заработок это конечно хорошо, но объясни, в чем подвох? За что такие большие деньги сулишь? Или ты арабский шейх, который тут инкогнито путешествует?

— Да какой там шейх! Я сейчас без документов остался, а оборудование срочно надо привезти. И дело тут не в деньгах а в скорости. Но если меня вдруг остановят патрульные…

И я выдал ему весь тот расклад который пришел мне в голову за бритьем. Церковный служитель покивал головой, после чего, твердо ответил:

— Я тебя послушал, а теперь ты меня выслушай. Знаешь, честно скажу — в дом к себе тебя позвал, после того как ты искренне озаботился, что случайно убил бандита. Ты не сожалел, что его покалечил, но вот когда я сказал про пульс, у тебя был крайне растерянный и огорченный вид. И поняв, что отморозок жив ты «выдохнул» и повеселел. Это, однако, показатель… Во всяком случае для меня показатель, по которому можно судить о человеке. А вот потом начались странности. Я ведь в начале почему-то подумал, что ты бывший военный. Скорее всего, из бригады «Волкодавов» что на границе с Каганатом стоят. Во всяком случае, словечки, поведение, да и то как лихо ты уделал троих нападавших, говорили что ты не простой обыватель.

Я с интересом слушал рассуждения Алексея и когда он замялся, поощряющее ему кивнул:

— Ну, пока все верно. И военным я тоже был. Только не здесь, а на Украине.

— О! — Ванин ухмыльнулся — Вот ты и второй раз штраф себе заработал…

— Не понял…

— А что тут понимать? Если бы ты действительно жил В Украине то знал бы, что за каждое твое «НА», произнесенное публично или при свидетелях, следует штраф. Это ведь крайне неполиткорректно говорить «НА Украине» и данное выражение напрямую свидетельствует о твоих неискорененных имперских амбициях. Кому, как ни жителю Украины это знать. Что на это скажешь?

Собеседник замолк и гордый своими дедуктивными способностями поглядел на меня в ожидании ответа. И он его получил:

— А чего тут говорить? Только одно — вы ребята в Украинских реалиях вообще не разбираетесь. Я ведь сказал, в каком городе жил. А это вам не какой-нибудь Львов, где западенцы друг на друге сидят и поляками погоняют. Вот там да — за «на» можно и в морду получить и на бабки попасть. Только мы не западенцы, да и вообще — суровость законов сильно компенсируется их неисполнением. Так что на востоке страны, с этими самостийными заморочками, дела обстоят гораздо проще… И еще — я несколько не понял, с чего ты вообще этот разговор начал?

Ванин смущенно крякнул и отводя глаза признался:

— Да так… Просто странным показалось что ты ТАКИЕ деньги за поездку предлагаешь. Вот и пытаюсь понять, кто ты и где здесь собака зарыта…

Я развеселился:

— Ага! И поэтому зашел настолько издалека?

— Нет, просто мне вовсе не хочется влипнуть в какую-нибудь темную историю, погнавшись за кушем.

— То есть если бы я предложил тебе стольник, то вопросов бы не было вообще никаких? Круто! Но я тебя понял, поэтому скажу как есть — тут личная заинтересованность присутствует. Командировка-то у меня была не в Липцы а в Ростов. Но там я познакомился с одним мужичком, владельцем буровой установки. Ну, знаешь которые на базе «ЗиЛка»? Он занимается тем, что скважины под воду бьет и очень неплохие деньги на этом делает. И владелец этот обмолвился в разговоре, что запчастей на эту буровую теперь днем с огнем не сыщешь. А у меня сведения есть, что как раз в Липцах их можно достать. Я ему конечно про место не сказал, но пообещал, нужные железяки привезти. И о цене хорошей договорился… Но доставить их нужно в течении шести дней, а то буровики опять в свои степи уедут и где их потом ловить? Да и другие продавцы могут появиться. Поэтому я и решил быстренько прошустрить. А тут такой конфуз, с ограблением и документами… Так что теперь, если тормознут менты, пусть даже на трое суток, до выяснения, то считай все — поезд ушел… Вот я тебе за скорость и плачу…

Алексей покрутил головой:

— Ну ты и жук! Теперь все понятно… Одно уточнение: тебя что — до Ростова потом надо будет довезти?

— В идеале — да. Ну, или когда сюда вернемся просто на автобус посадить, чтобы на автовокзале никто не докалупался. Пачпорт-то у меня стырили…

— А этих запчастей много?

— Да нет! Четыре вот такие трубки и еще одна растяжка на швеллер похожая.

Ванин удивился:

— Так неужели их нельзя на месте, в какой-нибудь слесарке сделать?

— Не-а. Там какие-то сверхпрочные сплавы идут и эти трубки, просто так, на коленке, не изготовишь. Поэтому они и настолько дорогие. Кстати, чтобы у тебя сомнений не было, я тебе их покажу. Сам убедишься, что это не оружие и не наркота какая-нибудь. Ну, так что?

Алексей еще раз переглянулся с женой и уточнил:

— Четыреста пятьдесят тысяч?

— Именно так.

— Хорошо! Я согласен. Только есть условие. Мы не сразу в эти Липцы поедем, а сначала в Тулу заскочим. Мне туда надо будет одну вещь из нашей церкви отвезти. Ну а потом я тебя и до места и обратно сразу до Ростова отвезу. Согласен?

— Спрашиваешь! Да и в Туле интересно было бы побывать. Я ведь там с родителями когда-то жил… Теперь, лишь бы машина не подвела!

Ванин обиженно ответил:

— Машина «звэрь»! Я ее недавно перебрал и теперь вообще как ласточка летает! Так что за это не беспокойся.

— Вот и добре. Кстати, Алексей у меня к тебе еще одна просьба будет…

И я, озадачил Ванина тем, что перед поездкой мне надо будет заскочить в магазин и затариться мыльно-рыльным принадлежностями. А то мои вместе с сумкой умыкнули и пользоваться хозяйскими, как-то не с руки. Плюс нужна была какая-то верхняя одежда вместо украденной куртки. Кстати, c пропавшим чехлом под контейнер решил вообще не париться. Это ведь лишние килограмм шесть тяжести и мне такую тару таскать будет вовсе не с руки. Да и Алексею кофр демонстрировать тоже не след.

Дьякон ведь на дороге, вместе с машиной останется, а я поднявшись на бугор и выкопав то за чем ехал, переложу «объект 18–36 бис» в обычную спортивную сумку. Так оно удобнее будет, да и у напарника никаких вопросов не возникнет. У «профа» же, одна упаковка есть, ему ее выше крыши хватит. А порталу ничего не сделается и без контейнера, так как внешне он железка железкой, только весь узорами какими-то покрыт. Но узоры, насколько я понял, на работоспособность не влияют (вон у Сосновского в сарае, эта конструкция вообще каким-то суриком целиком закрашена была и ничего — работала).

Поэтому, подождав пока Мария соберет бутеров в дорогу, мы покатили в магазины. А после этого, подъехали к небольшой церкви на левом берегу Дона и загрузили в машину солидный, сияющий полированными боками чан. Точнее загрузили ящик, в который эта купель была упакована. Во время погрузки я себе прищемил палец и теперь, глядя как Алексей крепит тару в салоне, раздраженно сказал:

— Блин, и на фига было столько наполнителя в ящик засовывать? Эта купель что — хрустальная? Чего этой плошке станется, что ее как яйцо Фаберже укутали?

Ванин, затягивая узел на веревке фыркнул:

— Этой, как ты выразился «плошке», больше двухсот лет. И лишние царапины ее точно не украсят.

По-новому взглянув на ящик я присвистнул:

— Ничего себе! Раритет однако!

— Вот именно. Ну что — по местам?

Выбираясь из салона, я кивнул:

— По местам!

И мы, усевшись в кабину внедорожника, поехали…

Машина была действительно — «звэр», но очень неторопливый «звэр» поэтому триста пятьдесят километров до города оружейников проделали аж за шесть с половиной часов. Хорошо еще этот почтенного, двадцатипятилетнего возраста рыдван нигде в дороге не засбоил и исправно довез нас до места.

А в пути я набирался знаний об этом мире. Точнее говоря, Алексей просто рассказывал разные житейские истории, иногда скатываясь на современную политику. В эти моменты я растопыривал уши и пытался из этих обрывков хоть как-то собрать картину окружающего мира. Получалось несколько хреновато, но наиболее острые моменты я сумел вычленить.

В общем, если вкратце, то до 91 года все было, так же как и у нас. А вот потом пошли изменения. Точнее говоря, путча не случилось и СССР благополучно дотянул до 1996 года. Зато потом, рвануло так рвануло! Бывший Союз начал разваливаться без всяких договоров, не по дня а по часам, да еще и с локальными войнами. То киргизо-узбекской, то грузино-осетинской, то молдавано-украинской, то армяно-азербайджанской, ну и так далее по списку. У всех накопились друг к другу претензии и соседи по окраинам бывшей империи с головой окунулись во взаимные разборки. Что характерно, больше всех в этих войнах доставалось инородцам имеющим несчастье проживать на территориях вновь образованных стран. Их мочили и те и другие…

Россия тогда устояла и все в ней развивалось с довольно незначительными отклонениями от нашей истории. Кстати, одним из этих отклонений были очень уж частые болезни «гаранта конституции». А все остальное — и приватизация, и всеобщее обнищание, и появление первых олигархов, и война на Кавказе, были практически такими же, только несколько сдвинутыми по датам. Но в 2005 году начались кардинальные отличия. Во всяком случае, на мой непросвещенный взгляд. Беспалый президент никаких приемников себе не назначал, правя весело и единолично. А в 2005, после очередного переизбрания, с ним случился карачун. Ну, бывает, не рассчитал человек силы в праздновании своей победы вот и дал дуба. А на его место вылез один из так называемых младореформаторов и поборников демократии в чистом виде. И если прежний, еще иногда взбрыкивал что-то против своих «лучших друзей» из-за бугра, то новый презик, даже пукал по их указке.

Что закономерно и привело в 2006 году к началу распада самой России. Точнее, несколькими годами раньше, после удачной войны, Чечня с Ингушетией объявила о своей независимости. И весь мир этот факт быстренько признал. В том числе и Россия. А потом посыпалось одно за другим — Башкортостан, Татарстан, Дагестан, Уральская республика, Сибирское ханство, ну и так далее… При этом, как ни странно, резня в большинстве новообразованных стран, была гораздо круче той, что наблюдалась при распаде СССР. Но «мировая общественность» настолько бурно рукоплескала самому демократичному президенту России, что тот аж два раза умудрился получить Нобелевскую Премию Мира за «толерантную и дальновидную национальную политику, способствующую укреплению безопасности во всем мире».

А в конце 2009 года, в результате международного судебного процесса, коммунизм был приравнен к нацизму и на остатки страны наложили контрибуцию. И почти одновременно с этим, была затеяна провокация по дискредитации Российской Армии.

Алексей, нервно куря одну сигарету за другой, говорил:

— Помнишь, тогда еще поднялась шумиха о том, что «коррумпированные военные торгуют ядерным оружием»? Причем, преподнесено все было так, как будто наши вояки ядреными бомбами чуть ли не в разнос торговали. Вот уж где бредятина… А бойню в Рязани вспомни? Сволочи! Они ведь все заранее просчитали и поэтому хорошо приготовились! Ведь даже полный кретин мог предположить, что снос памятника находившегося прямо на территории училища, приведет к возмущению курсантов и они обязательно дадут отпор. Так нет же — дождались, когда у тех летние каникулы закончатся и только тогда бульдозер с краном подогнали, зачитав пацанам выдержку из закона: «О запрете советской символики и уничтожении всех памятных знаков коммунизма и тоталитаризма». То есть, они памятник Маргелову,[35] к символам тоталитаризма отнесли! Ну и получили. Сначала полиция — просто по морде. А потом, когда моментально появившийся полицейский спецназ начал стрелять, курсанты вскрыли оружейки… Там, по слухам, даже американская «Дельта» засветилась… Но про Рязань все знают — такой бой не скроешь. А про десятки других городов, где шли подобные столкновения, мало кто в курсе. Интернет-то по всей стране уже на третий день рубанули. Да так рубанули, что и сейчас его практически нет… А в новостях исключительно про «отрыжку великодержавного шовинизма» и «наследников тоталитаризма» говорили… Да еще про полное разложение офицерского состава, начинающегося прямо с военных ВУЗов и выливающееся в неспособность нынешней армии контролировать оружие массового поражения. Зато буквально через неделю, словно бы между делом сказали, что все наши ядерные объекты отошли под юрисдикцию ООН. А еще через полтора года, в две тысячи седьмом, численность наших вооруженных сил сократили до десяти дивизий…

Я передернув плечами, и сдерживаясь чтобы не выматериться в голос, какое-то время помолчал, приходя в себя и стараясь показать что все рассказанное для меня вовсе не ново. А потом спросил:

— Ну и чего ты себе сейчас душу рвешь? Что было то прошло… Зато теперь все тихо…

Ванин скрипнул зубами:

— Ты что — дурак? Ведь ничего не закончилось! Неужели тебя устраивает то, что вокруг творится? Я даже молчу о том, что мы мрем как мухи. Что в аптеках наркота теперь даже без рецепта продается! Что работы нормальной днем с огнем не сыщешь! Что содомия настолько поощряема, что скоро мы окажемся сексуальными меньшинствами! Что населения в стране осталось меньше семидесяти миллионов! Я про другое — ведь эти ироды, твердя про свободы, говорят исключительно насчет своих свобод. Или о свободах своих единомышленников. Зато всем другим… Ты хоть знаешь, сколько народу сейчас сидит? Нет, я не про уголовников говорю. Этих не просто сажать, их стрелять давно пора! Но для властей они угрозу не представляют, поэтому и живут, как сыр в масле… А я говорю про тех, кто против условий нашей поганой жизни выступает! Их ведь всех, под закон от третьего ноября подводят!

О каком законе говорит Алексей я понятия не имел, но вытаращив глаза, деланно удивился:

— Да что ты говоришь?!

— Именно так. После позапрошлогодней серии взрывов перед мэриями и полицейскими участками, эти скоты поняли что народ уже до последней черты дошел, вот и приняли закон о терроризме, под который попадает любой, неугодный власти. И неугодных, за решеткой, уже десятки тысяч… Но до сих пор, как телевизор не включишь — чьи-то лукавые морды все насчет свобод и достижений демократии говорят. Особенно «Каспаровцы» стараются рассказать, как нам теперь замечательно живется. Кстати, ты Сергей зря телевизор не смотришь. Очень способствует поддержанию здоровой ненависти!

— Да на хрена мне это нужно? Нервные клетки не восстанавливаются. А просто так — чего себя травить? Как сказал один из великих — «Мы не сделали скандала, нам вождя недоставало». Вот как вождь появится там и можно будет посмотреть. А до этого — смысл нервы трепать? Один хрен от нас ничего не зависит. А все эти кухонные, или в данном случае автомобильные разговоры, просто пустое сотрясение воздуха! — меня никогда подобный пустопорожний треп не привлекал, поэтому я разгорячился и перешел на личности — Сам-то что? Обвяжись взрывчаткой и к Березе в гости сходи! Не пойдешь, небось! Дескать, жена и дети держат. Да и на работу завтра рано вставать! Тогда чего сидеть и злопыхать?

Мне казалось что Ванин обидится, но он только ухмыльнулся:

— А зачем мне к Борису Абрамовичу ходить? Он просто исполнитель. Так же как и все остальные либералы да демократы здешнего разлива. Бить надо по голове. А голова у них там, за океаном…

Я улыбнулся в ответ:

— Ну с чего-то один черт надо начинать?

Алексей рассмеялся:

— Верно говоришь!

А потом, очередной раз сменив тему разговора, начал рассказывать как он третьего дня одной бабке, живущей на восьмом этаже, печку ставил.

Вот так, под разговор, мы и добрались до Тулы. Точнее, до небольшой церквушки недалеко от окраины города. Там, мы выгрузили ящик, передав его двум дюжим священникам. После чего, отдав купель я остался сидеть в машине, а Ванин пошел к здешнему настоятелю оформлять какие-то документы. Присовокупив напоследок что это много времени не займет и после обеда, которым нас здесь же и накормят, мы сможем двигать дальше. Задумчиво глядя как он крутит головой, разминая шею, я поинтересовался:

— А ты еще шесть часов за рулем этой лайбы выдюжишь? Это ведь не «мерс» и руки небось уже отваливаются?

Алексей лишь ухмыльнулся:

— Ничего, я привычный!

После чего пропал минут на тридцать. А вернувшись, был задумчив и невесел.

Глядя на сосредоточенную физиономию дьякона, я решил пошутить:

— Что, местные коллеги в столе отказали?

Но Ванин шутку не принял:

— Нет — а потом, огладив бородку, продолжил — тебе куда надо было конкретно попасть?

Внутренне подобравшись, я настороженно ответил:

— Говорил ведь уже — около двадцати километров от Радужного есть деревня Липцы. Ну и недоезжая до нее немного…

Собеседник пожал плечами:

— Я тех мест не знаю… давай спрошу по-другому. Ты поселок Руднево, знаешь? Он вроде где-то в том же районе расположен.

Руднево, Руднево… название очень знакомое. Прикрыв глаза я начал вспоминать населенные пункты по маршруту следования и, буквально сразу же нашел ответ:

— Знаю! Это километрах в семи от Липиц. Но в семи, если ехать по трассе. Напрямую, судя по карте, там гораздо ближе. А что?

Ванин, выслушав ответ, поморщился:

— В таком случае, боюсь, у меня плохие новости. Я сейчас кое-какие справки навел насчет того, что во Владимирской области творится. В новостях, довольно давно, чуть не с полгода назад была информация, но тогда на нее внимания не обратил. А теперь вдруг вспомнил и решил уточнить у здешнего батюшки. В общем, в Руднево идет стройка. Точнее восстановление построенного еще в девяностые, завода по утилизации химического оружия. А отец Николай сказал, что там теперь особая десятикилометровая зона. На дорогах, в этом радиусе, посты стоят и документы проверяют. У всех, даже у транзитников. А в само Руднево въезд только по спецпропускам.

В растерянности от такой новости я сплюнул:

— Вот паскуды! Нашли время! Ну ни раньше ни позже!

А потом, в полном расстройстве достал было сигарету но, посмотрев на купол церкви, запихнул ее обратно. Блин, и что теперь делать? Ведь в прошлом году «Профессор» дошел до тайника совершенно без проблем. Зато теперь этим козлам что-то строить приспичило! И ведь не где-нибудь, а именно там, куда мне надо? Стоп! А может не там? Ведь захоронка даже не в самих Липцах, а в четырех километрах южнее. Может быть она и не попала в эту сраную, десятикилометровую зону? Только вот почему-то у меня было такое чувство, что еще как попала. Наверное, потому что слишком уж все хорошо до этого складывалось. Даже нападение малолетних грабителей и то в жилу пошло. Ведь именно из-за этого я смог приобрести себе напарника. А вот сейчас вылезла трабла…

Хотя с другой стороны… Чего я собственно говоря запаниковал? Ну стоят «блоки» на дорогах и что? И пусть себе стоят. С какой стати нам через них переться? Доедем до развилки на Липицы, там я оставляю Ванина вместе с машиной и дальше двигаюсь пехом. Что нам лосям пятнадцатикилометровый марш-бросок в одну сторону? М-да, и столько же обратно… Эх, силы у меня конечно не те, да и физподготовка за последние несколько лет сильно подкачала, но за ночь я думаю управлюсь. А если и не управлюсь, не беда — я ведь не на время этот кросс сдавать буду. Тут пара лишних часов не играют совершенно никакой роли. Так что известие, принесенное дьяконом, хреново только в смысле комфорта и мой расчет подъехать на «УАЗике» прямо к тригопункту, накрылся медным тазом. Но во всем остальном, появление запретной зоны, препятствием не должно стать. Ведь вряд ли там на каждой тропинке и под каждым кустом секреты с засадами торчат. Тем более что тайник находится достаточно далеко от основной охраняемой точки в Руднево.

Вот этими позитивными мыслями я и поделился с Алексеем. Разумеется, несколько отредактировав их и чуть позже добавив:

— Так что от своей задумки я отказываться не собираюсь. Я ведь тебе уже три сотни должен за поездку. И если запчасти не достану, то считай на свой, почти трехмесячный заработок попаду. Нет уж! Поедем!

Ванин задумчиво глядя на меня ответил:

— Ну, пока еще ты мне ничего не должен. Я ведь в Тулу по своим делам и так и так собирался ехать. Поэтому можешь за этот вояж не платить… Скажу больше — если уж так вышло, то я тебя и обратно бесплатно доставлю. Чего я не понимаю что ли?

— Именно что — не понимаешь! Мне тот мужик штуку зеленых за запчасти обещал! Ты слышишь? А за тысячу, я воробья в поле загоняю, а не то что несколько километров по лесу пройду!

Дьякон пожал плечами:

— Ну, как знаешь.

А потом предложил не терять времени и сходить пообедать. Что мы и сделали, после чего снова загрузились в машину и двинули дальше.

Я сидел, оглядывая из окон знакомые места, и даже подсказал Алексею более удобный путь к трассе, что ведет из города. Увидев, что он собирается объехать частный сектор, в который обычно незнающие люди старались не соваться чтобы не попасть в какой-нибудь тупик, я посоветовал:

— Сворачивай сюда. Я тут с детства каждую улочку знаю. Сейчас покажу тебе самую короткую дорогу…

Алексей кивнул и молча повернул, туда, куда я ему посоветовал. И дальше, следуя моим указаниям, уверенно рулил, двигаясь к выезду на трассу. А минут через десять, увидев знакомую крышу, я ностальгически вздохнул:

— Вон в том доме мы когда-то жили…

Ванин, который сосредоточенно объезжал дорожные колдобины, на секунду оторвался от дороги и спросил:

— В каком?

— Во-он там, с синим забором, напротив магазина. А потом отец умер и мать снова вышла замуж, переехав жить к отчиму. А домик этот стала сдавать. Ну а я к деду, в Днепропетровск уехал…

И ведь правду сказал. Ну, кроме деда и Днепропетровска. А все остальное так и было. Эх… Вспомнив самые приятные детские годы проведенные в этом месте, я грустно улыбнулся. Грустно, потому что вдруг вспомнился отец. Еще живой и молодой. И как мы с ним лестницу сколачивали, чтобы можно было яблоки собирать…

Но от лирических воспоминаний меня отвлек Алексей:

— Э-э, где ты говоришь тут магазин? Нам ведь какую-никую еду надо бы прикупить. Да и воды набрать тоже. Горелка у меня есть, так что тебя, после пробежки, горячим чаем встречу.

Я оживился:

— Дело говоришь! Поэтому давай, сейчас не разгоняйся и вон за тем грузовиком, что возле колонки стоит, тормози. Видишь?

— Вижу.

Проехав мимо зачуханного «ЗиЛка» унылый облик которого подчеркивал самодельный задний борт, светлеющий некрашеными досками, мы остановились. А я, глянув на бывший родной дом, попросил:

— Слушай, может быть, ты сам в магазин сходишь? А я пока тут постою. Я ведь здесь последний раз был, когда мне лет десять было…

Ванин понимающе кивнул:

— Ладно, ностальгируй!

И мы разошлись. Он к магазину, а я к синему забору через который открывался отличный вид на бывшее родовое гнездо Корневых. И там, глядя на заколоченные досками ставни дома в котором прошло детство, мне вспомнилось, как мы с «Профессором» долго обсуждали тему родственников в зазеркалье. Я ведь по началу никак не мог врубиться, почему люди носящие знакомые мне имена и фамилии в ТОМ мире являются совершенно не теми, кого я знал и любил здесь. Но Сосновский меня убедил, что это не просто не родственники и даже можно сказать незнакомые мне субъекты. Попади я сюда в шестилетнем возрасте когда еще не началось расхождение наших миров, другое дело. Тогда бы вся «параллельная» родня была практически идентична моей. Но бытие определяет сознание и двадцать четыре года прожитых в совершенно иных условиях изменили этих людей настолько, что даже внешне они мало походили на моих родных. А уж внутренне… Да в этом я и сам убедился когда встретил двоюродного брата, который ЗДЕСЬ ни о каком военном флоте и не думал, а как начал спиваться с младых ногтей так до сих пор остановиться не может. Про «параллельного» меня можно сказать то же самое. Нет, не в смысле алкоголизма, а в смысле того, что вряд ли я пошел по военной стезе, так как даже ВУЗа моего тут нет. И в кого тут превратился Сергей Корнев — бог весть. Так что «Проф» оказался полностью прав.

Но отец… Отец совсем другое дело. Я ведь его очень смутно помню. Мне двенадцать лет было, когда папа умер и его всегда очень не хватало. Поэтому у меня была надежда, что хоть в этом мире он живой и я смогу его увидеть. Пусть хоть издалека, но увидеть. Только если бы он был жив, моя семья скорее всего так и продолжала бы обитать в этом доме. Так что видно — не судьба…

Все еще пребывая в минорном настроении, встретил появления Алексея. Тот, пристроив пакет и пятилитровую бутыль в машину, поинтересовался:

— Ну что? Вспомнил молодость?

— Вспомнил…

После чего, умащиваясь на неудобном «УАЗовском» сидении, еще раз окинул взглядом дом, и сказал:

— Поехали. Сейчас, за остановкой, будет поворот направо. Нам туда.

И мы снова покатили по кривым и грязным улочкам частного сектора, пробираясь к выезду на трассу.

Глава 8

Потом была дорога, в которой, предчувствуя будущую бессонную ночь, я попробовал покемарить. Но спать в «Таблетке» еще то удовольствие поэтому, помучившись минут сорок, закурил и поглядывая на серо-свинцовое небо с которого в любой момент опять могла посыпаться снежная крупа, спросил:

— Как считаешь, часам к девяти до места доедем?

Ванин пожал плечами:

— Должны. Хотя в дороге лучше не загадывать.

И как сглазил! Мы как раз были на подъезде к Кашире когда Алексей, увидев очередную здоровую трещину в асфальте протянувшуюся поперек дороги, придавил тормоз. Не тормознул колом, а именно что стал притормаживать, стремясь сбросить скорость и перевалить через препятствие без последствий для ходовки. И в этом момент сзади раздалось «БУМ» от которого «УАЗик» слегка дернуло вперед. Мой спутник глянул в зеркало заднего вида, катнул желваками и вместо обычных слов, говоримых водителями в таких случаях, пробормотал:

— Вот тебе бабушка и Юрьев день…

После чего, свернув к обочине, заглушил свой пепелац и полез наружу посмотреть, кто же нас догнал. Я, выразившись более энергично, тоже дернул за ручку двери, выходя на пронзительный ветер. А сзади была классическая для подобной ситуации картина — машина со слегка замятым с правой стороны капотом и крылом. Оно понятно — ее водила не соблюдая дистанции прилепился к нам сзади, а когда мы стали тормозить, попытался уйти от столкновения выворачивая руль влево. Вот и влетел под наш бампер. «Таблетке» хоть бы хны, а догнавший нас «БМВ „тройка“» заполучил легкие повреждение морды. Хорошо еще скорость маленькая была… Но в данном случае мы полностью правы, поэтому сейчас Ванин просто скажет что претензий не имеет и можно будет ехать дальше.

Только вот, находившиеся в «тройке» похоже, имели на этот счет собственное мнение. Ее дверцы синхронно хлопнули выпуская из немецкого нутра двух типично российских криминальных персонажей и один из них, здоровенный как Валуев и со столь же «симпатичной» физиономией, мельком окинув взглядом повреждения, сразу же шагнул к Алексею:

— Что, мужик, жизнь дала трещину? — а потом, увидев под его курткой подрясник, добавил — Сегодня твой бог от тебя, похоже, отвернулся.

Ванин хмуро удивился:

— Почему это? Все живы-здоровы. Моя машина тоже не пострадала. Значит…

Бугай сплюнул и перебил:

— Да мне поровну, что с ТВОИМ корытом! А мою ласточку ты уделал как минимум на две сотни евро! Так что соображай, как расплачиваться будешь?

Похоже с Алексея от такой неприкрытой наглости слетела вся доброжелательность и он возмутился:

— Я? Расплачиваться? Да вы вообще обалдели! Мало того, что мне сзади въехали так еще и претензии предъявляете?

В этот момент второй блатняк, который до этого не вступал в разговор а просто полусидел опершись на капот, сунул руки в карманы, при этом распахнув куртку так что стала видна оперативная кобура с рукояткой пистолета и рывком оттолкнувшись от машины, выдал:

— Ты не вякай, а бабки готовь! Нет бабок — давай документы, а бабло позже соберешь. Но соберешь по-любасу! Понял, гнида? Или тебя прямо сейчас закопать? Вместе с твоим кентярой?

Ух ты как круто все завертелось! Я стоял молча, не вступая в разговор и медленно закипал. Нет, и в нашем мире что-то подобное могло приключиться, но не настолько наглое. То, что виноваты влетевшие сзади, и ежу понятно. Поэтому сейчас происходит чистой воды вымогательство. Только мне как поступить? Вырубать этих братков? Нападения они не ждут, поэтому уложить обоих я сумею. Но что потом будет с Ваниным? Ладно, номера у нас уделаны замерзшей грязью и почти не читаемы, но всегда остается мизерный шанс, что события пойдут по-плохому. А может не обострять ситуацию и дать им денег? Что такое для меня две сотни — тьфу! Время важнее.

Пока я соображал, Алексей пытался воззвать к разуму охамевших в корень виновников ДТП:

— Парни, вы неправы и это прекрасно знаете. Так зачем сейчас наводить тень на плетень?

— Мы не правы?! Да мы по жизни правы! А ты нам по жизни должен! И ты, и твои дети, и твои внуки! Потому что вы — бараны и вас надо стричь! И так будет всегда!

Щелк! У меня в голове что-то повернулось, а мысль дать им денег, испарилась без следа. Вместо нее возникло какой-то очень странное ощущение. Вообще, часто разговаривая с людьми прошедшими локальные конфликты, я знал, что для адаптации к экстремальным условиям человеку нужно какое-то время. Какой бы он «пес войны» не был, а попав в зону боевых действий, несколько дней ходит как не нюхавший пороха новобранец и только потом втягивается, становясь знающим и умелым бойцом. А у меня гражданка длилась три года. Причем, абсолютная гражданка. И даже еврейские приключения толком так и не встряхнули. Чего говорить, ведь тогда, стреляя в араба, чуть не с ужасом думал, что я скажу полицейским и какие проблемы с иностранными властями, могут появиться из-за его убийства. Да и позже, история с «турником» и зазеркальем воспринималась — будто кино смотрю. Все эти порталы, параллельные миры, разваленная страна… Ведь этого на самом деле просто не может быть!

Но почему-то именно теперь я понял, что все очень серьезно и происходит не в кино, а в жизни. Наверное этому очень поспособствовала кривящая губы в презрительной ухмылке морда братка, одуревшего от полнейшей безнаказанности и вседозволенности. У нас говорят, в девяностые годы, много таких же было, но жили они сравнительно недолго. А тут они себя чувствуют словно у Христа за пазухой. Прямо как у плохого командира, который от лени или неумения всю власть в подразделении передает «дедам» и те, чувствуя мощнейшее прикрытие сверху, изгаляются как могут. Вот и здешние урки при полной поддержке нынешнего режима, ощущают себя сверхчеловеками, гнобя обычных людей на полную катушку.

Поэтому, глядя на растопырившего пальцы бандита, я чуть ли не физически ощущал, как облетает с меня шелуха гражданских условностей. Чувствовал, как в эти секунды из сетевого инженера Сережи Корнева, который даже в очень нечастых драках случившихся с ним за последние три года, привык сдерживать удары, дабы не дай бог не покалечить противника не и схлопотать срок, превращаюсь в старшего лейтенанта подразделения СпН Корнева. Того Корнева, которому с 17 лет начали вкладывать в голову простую истину о том, как надо поступать с врагами.

Честно говоря, психологическое перерождение, а точнее возвращение того, что было когда-то потеряно, доставило такое счастье, что губы непроизвольно расплылись в улыбке. Господи, хорошо-то как! Я ведь по натуре — боец. Воин. Только сам этого толком не понимал, когда уходил из армии. Думал — ну какая разница кем быть? Не получилось с армейкой, стану гражданским специалистом. Но закавыка оказалась не в смене профессии, а в душевном настрое. И именно сейчас стало понятно насколько меня угнетала попытка превращения из хищника в домашнюю болонку. Ломая себя через колено. Зато теперь…

Мои разъехавшиеся в улыбке губы почему-то заставили разлогольствующего о «стриженых овцах» вымогателя заткнуться на полуслове. Но такая реакция лишь позабавила. Значит точно — Волк вернулся. У меня ведь бурсовская кличка, впоследствии переросшая в позывной, появилась сначала как производное от имени. То есть: Сережа — Серега — Серый — Серый волк. Но на втором курсе, инструктор по рукопашке, который выбрал меня в качестве груши на первом тренинге, через две минуты боя скомандовал «брэк» и, глядя как я утираю юшку, сказал своему помощнику:

— Ты глянь на его глаза. Как зыркает. Дай волю — глотку перегрызет. А оскал-то какой! Чистый волчонок! Маленький правда еще, ну да ничего — мы из него настоящего волчару сделаем!

И ведь — сделали! Так что теперь, возле задних дверей «УАЗика» стоял не гражданский человек скованный тысячами условностей и святым соблюдением статей УК, а старлей Волк, находящийся на задании.

Замолкший браток, видно не совсем верно оценил ухмылку, но нутром почувствовал неправильность увиденного, поэтому поспешил исправить внутренний дискомфорт привычным методом. Глядя на меня сузившимися глазами, он сказал, обращаясь к здоровяку:

— Слон, козлики, похоже, по-хорошему не понимают. Зубы вон, скалить начали… Ну-ка, объясни им…

Монструозный Слон, без всяких возражений, как будто давно ждал этой команды, качнув бритой, шишковатой головой молча шагнул ко мне, занося руку для удара. А кулак у него был… Слов нет! Но дожидаться когда этот кулак войдет в соприкосновение с моим фейсом я не стал, а сделав быстрый шаг вперед отработал свою убийственную коронку — пах, горло, уши. Причем, как на макиваре, не сдерживая силы удара. И сразу же, пока этот Кинг-Конг еще только оседал, добавил ему по затылку и метнулся в сторону второго беспредельщика.

Обработка здоровяка заняла буквально три секунды и велеречивый браток даже сначала не понял что за конфуз случился с его напарником. До этого болтуна просто не сразу дошло почему его дружбан, дернувшись от ударов совсем мелкого по сравнению с ним парня, вдруг начал подгибая колени заваливаться набок. Но когда дошло, в драку не кинулся, а сразу полез за пистолетом. Хе, дурашка! Если бы ты отпрыгнул за машину, а потом потянулся к оружию у тебя был бы небольшой шанс. Да и то, только при том учете, если «ствол» с патроном в патроннике. А так…

В общем он, как в замедленном кино, еще тянул пистолет из кобуры, а я уже летел в его сторону. Вот только мой красивый прыжок был скомкан финалом, так как одновременно со мной или даже чуть раньше, на братка кинулся Ванин. Такой прыти от священнослужителя не ожидали ни я ни бандит поэтому последний замешкался не зная на какую угрозу реагировать в первую очередь и в итоге мы брякнулись все вместе, в подмерзшую грязь, бесформенной кучей.

Раздухарившийся дьякон оказался подо мной и одной рукой вцепившись в уже вытащенный бандитом пистолет, другой, сильно и часто молотил по морде противника. При этом каждый раз, в замахе ударяя меня локтем в бок. В общем сцена — совершенно непрофессиональная и безобразная. Получив несколько «дружественных» ударов по печени я скатился с этой кучи малы и, примерившись, просто с силой пнул противника в голову. После чего еще несколько секунд понаблюдав как Ванин обрабатывает потерявшего сознание братка, сказал:

— Эй, божий человек, долго ты из него отбивную делать собираешься?

Алексей, наконец, заметив что лежащий под ним находится в отрубе, прекратил сбивать кулак о чужие зубы и тяжело отдуваясь, поднялся. А потом, плюнув на бессознательное тело, зло подытожил:

— Дети мои тебе должны? Вот х… тебе промеж глаз!

Я же, подобрав вывалившийся из руки бандита пистолет и очищая его от грязи, ехидно поинтересовался:

— А как же христовы заповеди? Ну, там — подставь щеку, не подними руку, возлюби ближнего… Да если бы ты его еще чуть-чуть сильнее «возлюбил», он бы моментом ласты склеил!

«Божий человек», тяжело сопя, пожал плечами:

— Мир бы от этого только чище стал. Ты лучше кончай болтать и в машину садись, пока эти не очнулись.

— Они еще долго не очухаются. Но надо подстраховаться…

Смахнув последний комочек земли с пистолета и проверив наличие патрона в патроннике (к слову сказать бывший владелец ствола четко следовал технике безопасности и патронник был пустой) я сунул оружие в карман и наклонившись, принялся охлопывать бандита. Алексей, который недоуменно следил за моими действиями, дернулся и опасливо оглянувшись, прошипел:

— Ты чего творишь?!

— Телефон ищу. Эти гаврики наверняка из Каширы и согласись — будет вовсе не здорово если они в себя придут и своим дружкам тут же отзвонятся — мол, какие-то лузеры на грязном «УАЗике» их обидели до невозможности. А если мы как раз в этот момент будем через город ехать?

— Тогда быстрее ищи — вдруг нас кто увидит?

— Да кто нас увидит? — мотнув головой в сторону совершенно пустой трассы, по которой за все время разборок проехало только две фуры дальнобойщиков, я продолжил обыск. Телефон нашелся быстро. И не просто телефон, а как я и рассчитывал, начиная обыск — со встроенным GPS. По-другому и не могло быть. Да чтобы уважающий себя браток рассекал на крутой тачке, имел дорогущий пистолет и не обладал наиболее навороченной мобилой, это просто нонсенс! А мне еще через лес топать и чтобы не плутать по дороге, такой телефончик будет в самый раз. Но объяснять все это спутнику было долго, поэтому я предпочел отмазаться заботой о нашей общей безопасности. Помимо «сотки» обнаружился запасной магазин к пистолету и толстый портмоне. Было огромное желание прихватить кошель с собой, не столько из-за денег сколько из-за документов, но сопящий за спиной Ванин сдержал мародерский порыв, поэтому я, забрав лишь обойму, перешел к шмону второго бандита. У него оказывается тоже был пистолет, только не восемьдесят восьмой «Вальтер»,[36] как у предыдущего братка, а самый обычный «Макаров». Да и телефончик поскромнее…

Приобщим «Макарку» с «трубой» к общим трофеям, я кивнул Ванину:

— А вот теперь — ходу!

Пару минут мы ехали молча, а потом, как это обычно бывает, принялись обсуждать подробности и перипетии прошедшей драки. Дьякон в процессе этого обсуждения похвалил мои физические способности и выразил удивление — как я весь такой шустрый, сумел уложить двух бандитов, но в тоже время умудрился подставиться какой-то малолетней шантрапе. Ответив, что и на старуху бывает проруха, я в свою очередь поинтересовался, почему Ванин вообще решился на силовые разборки? Мне то что, меня найти невозможно. Но вот ряса это очень явная примета и вычислить борзого водителя по ней довольно легко. Но Алексей лишь фыркнул — дескать, запарятся они пыль глотать! Номера на «УАЗе» из-за грязных потеков совершенно не видны, а подобные машины в половине церковных приходов России есть. Да и не будет распальцованная братва, выходить в этих поисках за пределы своего района. Не принято это у них. А потом Алексей, с интересом глядя но то как я кручу в руках трофей, спросил:

— Это что за пистолет? Ни разу таких не видел.

Я хмыльнулся:

— Правильно, что не видел. Это же «Вальтер П восемьдесят восемь». Вещь в наших краях довольно редкая и дорогая. Знаешь, сколько он стоит? Мама не горюй! Я даже удивлен, что подобный пистолет у тех орлов оказался.

Дьякон, пожевав губами некоторое время помолчал, а потом поинтересовался:

— И зачем он тебе? Вдруг из него кого-то убили?

Я покачал головой:

— Сам подумай — будет братва «грязные» стволы с собой таскать? Нет, гопники вроде тех, что я в Воронеже положил, они конечно, за любое дерьмо ухватятся. Но эти, на «Бэхе», люди солидные и так подставляться никогда не станут. Да и подобное оружие, это тебе не китайский «ТТ» из которого выстрелил и выкинул. Такое держат не для убийств, а для понтов. Поэтому уверен — ствол «чистый». Кстати, тебе самому ничего не нужно?

Достав «Макаров» я покрутил оба пистолета в руках и, повернувшись к спутнику, предложил:

— Выбирай любой. А то неудобно получается — махались вдвоем, а я себе все ништяки присвоил…

Ванин покосился на отливающие воронением игрушки, отрицательно покачал головой:

— Спасибо, не надо. У меня свой есть…

— Не понял…

— Чего тут непонятного — с этими словами Алексей одной рукой продолжая держать руль, другой начал шарить у себя за спиной и через пару секунд извлек из-под чехла, накинутого на сидение, потертый, обшарпанный, но от этого не менее грозный «Наган».

От этой демонстрация я офигел:

— Ну ты, блин, даешь! А чего сразу, когда из машины выходил, револьвер не взял?

— Зачем? Да и кто знал, что события так разворачиваться начнут? Я ведь думал там нормальные люди, а не эти с…

Сдержав готовое сорваться с языка ругательство Алексей только сцепил зубы и, катнув желваками опять замолк, глядя на дорогу, а я находясь под впечатлением от увиденного, восхищенно протянул:

— Да уж… ну и священники у нас пошли. Может у тебя еще и обрез где-то припрятан? Или пулемет. Этот, как его… о — «Максим»! А что — если уж такую музейную редкость как «Наган» достал, то и пулемет должен быть ему под стать! И кстати где ты этот револьвер вообще выкопал?

Ванин вздохнул:

— Я ведь тебе говорил что поиском и захоронением наших бойцов занимаюсь. Так что и «Наган» я именно — выкопал. Хотел сначала эту находку в болото закинуть, но потом передумал. В керосине отмочил, почистил, смазал и оставил себе. Тем более что и патроны «живые» к нему были, а время сейчас такое, что без оружия как-то неуютно.

Пожевав губу, я задумчиво протянул:

— Это точно — а через несколько секунд поинтересовался — Только вот меня чего-то смутные сомнения терзают. Какой-то ты не поповский поп. Разговариваешь нормально, без этих древнеславянских штучек. Поведение опять-таки… А тут еще и ствол. Или теперь в семинариях именно так и учат?

Ванин глянув на меня улыбнулся:

— Ты разницу между священником и диаконом улавливаешь?

— Э-э… весьма смутно…

— Диакон — это просто помощник священника. Который никакие службы не ведет. Соответственно специальное образование тоже не требуется. Я вот например, еще полтора года назад был обычным журналистом и особо о рукоположении в диаконы не помышлял. Но жизнь так сложилась, что пришлось выбрать этот путь…

Я поразился:

— Ничего себе! Это же чего такого произошло, что ты вдруг уверовал настолько, что из журналиста в священники двинул?

— Да я всегда верил… И особо экстремального тоже ничего не случилось. Просто у меня отвращение пошло к тому, что вокруг происходит. Серьезные статьи редактор последние несколько лет просто не принимал, а писать о том, как гомосеки после своих маршей прощаются за попу, или освещать благородный облик губернатора, являющегося по совместительству вором в законе, обрыдло. В общем ушел я оттуда. Со скандалом ушел. Ну а отец Силантий предложил у него в приходе устроиться. С «волчьим билетом» работу найти было невозможно, а там хоть какие-то деньги… Но, честно говоря даже не в деньгах дело. Главное в том, что я могу с прихожанами говорить и глаза им на нынешнюю власть открывать. Вот это привлекло гораздо больше.

Недоверчиво поглядев на собеседника, я протянул:

— М-да… не думал, что в церковь и таким образом попасть можно… — а потом, меняя тему спросил — слушай, а что говорят насчет этого завода по утилизации? Точнее, с чего его вдруг решили восстанавливать?

Алексей пожал плечами:

— Писали — где-то в Подмосковье нашли огромный склад химического оружия. Чуть ли не со времен войны. Вот для его уничтожения и строят. Но в Туле мне еще сказали, что по слухам, ничего такого у нас не находили, а это дерьмо из Европы сюда для уничтожения везти собираются.

— Поня-ятно… если уж помойка, то помойка во всем. Мне только одно неясно — для чего такую большую зону отчуждения делать? Аж в десять километров. Хотя… все эти зарины-зоманы это такая вещь, что при какой-нибудь аварии и десяти километров мало будет.

— Да ну? — Ванин криво усмехнулся — Ты думаешь, что это для безопасности жителей делается? Плевать всем на безопасность. Кому интересны русские аборигены? Наоборот, чем быстрее сдохнут, тем лучше. Да и заводы по переработке сейчас такие, что сама возможность аварии практически исключена. Просто там наверняка управленческий и технический персонал из иностранцев будет состоять. А для иностриков обычно строят коттеджный городок с большой патрулируемой зоной. Чтобы не дай бог нежные «передовые демократы» не столкнулись с местным быдлом. Вот в Руднево, видно, такой же городок и отстроили…

Угу, ясненько. Заводы такого типа действительно отличаются повышенной надежностью, но пугливые европейцы один черт резко выступают против их строительства у себя под боком. А здесь можно на мнение населения плевать и спокойно заниматься своими делами. Тем более что и ветка железнодорожная как раз там проходит и предприятие с давних времен стоит… Чуть-чуть его подшамань, завези оборудование и — вперед! Денег наверняка на это немного уйдет, зато с разными «зелеными» и прочими экологическими паникерами, никаких проблем. В итоге — все довольны, все смеются. Вот только не ко времени это все замутили. Нет, чтобы полугодом позже — я бы тогда свой турник забрал со всем комфортом, а теперь придется пехом по лесу топать.

Тут Алексей, у которого старые воспоминания наложившись на недавний всплеск адреналина вызвали повышенный приток говорливости, начал рассказывать из-за чего именно он ушел с прежней работы. C подробностями и в лицах. Я же, в пол уха слушая революционно настроенного церковника, машинально кивал, а сам прикидывал — как это хорошо, что Ванин не полез осматривать поверженных бандитов. Ну, как тогда, в Воронеже. И если там все обошлось, то здесь его диаконскую натуру мог ожидать сильный удар. Ведь когда я обыскивал здоровяка, тот уже не дышал. Да и говорливый браток тоже — того… Нет, когда мы уезжали он еще был жив, и возможно даже дальше будет жить если его вовремя откачают, но с проломленной височной костью, шансы очень малы. И сейчас я, копался в себе, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Я ведь никого вот так, своими руками не убивал. Тот застреленный араб не считается. Тогда все было просто — «чпок!» и фигура с автоматом, стоящая в десяти шагах от меня, молча оседает на камни древней брусчатки. При этом каких-либо отрицательных эмоций я не испытывал. Может быть, потому что даже замотанного в куфию лица того боевика так и не увидел. А сейчас и лица видел и говорил с ними, а потом взял и убил…

Только вот не подумайте, что меня начали терзать душевные муки. Куда там! Врага надо уничтожать всегда и везде. А то, что оборзевшие бандиты именно враги, сомнений не возникало. Дело было в другом, но в чем именно я никак не мог понять, поэтому и маялся каким-то неопознанным дискомфортом. А потом вдруг неожиданно вспомнилось, как под носком ботинка с противным, слышимым только мне хрустом, подалась кость лежащего человека и к горлу подкатил комок. Судорожно сглотнув, я задышал носом, делая глубокие вдохи и выдыхая через рот. Это меня и спасло от позорной «травли» прямо в машине. А когда буркнув:

— Чего-то меня мутит, видно за обедом что-то несвежее сожрал…

Приоткрыл окно и начал вдыхать ворвавшийся в щель морозный воздух, отпустило окончательно. Ванин, который на открытие окна лишь зябко поежился, несколько секунд прислушивался к себе, а потом опроверг:

— Нормальные тефтели были. Я ведь не отравился — и после паузы выдвинул предположение — Может это у тебя на драку такая реакция? Ну, отходняки? Так бывает…

Угу сейчас! Да я тут можно сказать невинность потерял, ухлопав человека в рукопашной, а он — «на драку»… Но признаваться в первопричине было довольно чревато (кто его знает как себя журнало-дьякон поведет узнав, что мы оставили за собой считай двух «двухсотых»), поэтому, закрывая окно я просто пожал плечами:

— Может быть…

А потом замолк, так как вдруг навалилась какая-то слабость и апатия. Блин, ну все прямо как по учебнику! И в институте про это говорили и позже, слушая рассказы командиров, прошедших войну я знал, что подобная реакция организма вполне возможна, но к себе это как-то не относил. Ну еще бы — я ведь крепкий, не брезгливый, да и повышенной впечатлительностью тоже не страдаю. Хотя еще на лекциях говорилось, что даже опытные мужики, впервые выпустив кишки противнику, бывало, блюют дальше чем видят. И это не что-то из ряда вон выходящее, а просто особенность человеческой психики. Одно дело убить пулей издалека и совсем другое вот так — нос к носу, ощущая дыхание врага на своем лице, перехватить ему ножом горло или размозжить голову. Радует, что подобное случается лишь один, самый первый раз, а потом встроенный предохранитель сгорает и никаких особых отрицательных ощущений уже не испытываешь.

И наверное под воздействием этой слабости я, привалившись плечом к двери машины сначала просто тихо глядел на дорогу, потом забил в трофейный навигатор координаты нужной мне точки переписав их из блокнота (который был в кармане джинсов и который не уперли вместе с моим GPS резвые воронежские босяки) после чего, незаметно для себя закемарил.

Проснулся уже в сумерках из-за того что «УАЗ» остановился. Покрутив затекшей шеей я поинтересовался:

— Чего встали?

Алексей, разглядывающий разложенную на руле карту автодорог, ответил:

— Похоже — приехали. До Липиц — километров двенадцать. До Руднево — пятнадцать. Значит, скоро должен быть пост. Так что если не хочешь нарваться на проверку документов, тебе лучше отсюда пешком идти.

Посмотрев на его карту, я согласно кивнул, и собрался уже вылезать из машины, когда в свете фар проезжавшей мимо фуры, метрах в ста впереди увидел поворот с основной дороги.

— А это что за проселок?

Ванин поднял голову:

— Где?

— Да вон там, чуть дальше. И что-то я не вижу, чтобы он на карте обозначен был.

— Не знаю… Давай посмотрим.

Тронув машину с места, Алексей доехав до поворота, перевалил через небольшую канаву и мы не торопясь покатили по узенькой дороге вперед.

Прикинув направление, я обрадовался:

— О, классно! Пока едем куда надо!

Только радоваться пришлось недолго, так как буквально километра через три, эта дорога просто растворилась без следа в редком подлеске. Выйдя из «УАЗика» я огляделся и констатировал:

— А вот теперь точно — приехали. Ладно, лучше уж здесь стоять, чем на трассе светиться — и доставая из салона сумку, продолжил — Так что располагайся и жди меня тут. Думаю, часа за четыре-пять управлюсь. Если что — звони.

Алексей скривился:

— Слушай, чего тут звонить? И вообще считаю — от телефонов надо избавиться, а то я слышал по ним можно местоположение трубки определить… Да и достал он своим тиликаньтем — каждые десять минут кто-то названивает…

Я фыркнул:

— Это дружки бандитские, корешей своих потеряли, вот и названивают. Пойми, на твою личную сотку я звонить не хочу, чтобы номер не вычислили, а на трофейную — сам бог велел. И связь нам по-любому нужна. А как вернусь, мы оба аппарата выкинем. Так что не волнуйся.

— Да я и не волнуюсь… — Ванин на секунду замялся видно желая что-то добавить, но потом просто махнул рукой — Ладно, давай, с богом! А я пока костерок разведу.

Кивнув на прощание, я сверился с навигатором и легкой трусцой двинул на северо-запад. Правда, когда дошел до леса, скорость пришлось сильно снизить, так как деревья хоть и стояли без листьев, но один черт, лунный свет почти не пропускали, поэтому пришлось воспользоваться фонариком. А эти долбаные светодиодные фонари вроде освещение и дают, но настолько неестественное, что особо с ним не побегаешь. Но потом приноровился и шел довольно ходко, благо тропинок, натоптанных неизвестно кем, хватало. В общем, менее чем через два часа, я вышел к знакомому бугру с тригопунктом.

Местность, как и в моем мире, здесь была безлюдной, только по дороге огибающей холм иногда проезжали редкие машины, так что ничего мне не помешало спокойно подняться к забетонированной в землю железяке и, достав из сумки прихваченную в «УАЗике» саперную лопатку, начать ковырять землю.

«Проф» не обманул и копнув буквально на глубину штыка, я услышал глухое — «бум». А еще через пять минут выволок на свет божий здоровый пластиковый чемодан. Откинув «лягушки» замка и подняв крышку я с удовлетворенным хмыком убедился, что все железки на месте. В разобранном и не загаженном краской виде, портал мне наблюдать еще не доводилось, поэтому я, достав одну трубку, с интересом оглядел матовую поверхность, покрытую переплетающимся узором. Ковырнул его ногтем, хмыкнул еще раз, а потом развернув трубку к себе торцом захотел глянуть в нее как в подзорную трубу. Однако ничего не получилось, так как железяка с обеих сторон имела узлы крепления заканчивающиеся чем-то наподобие многопинового соединения, защищенного предохранительной заглушкой. Взяв вторую трубку и отковырнув заглушку, я убедился в этом окончательно. Ну да — вот тут «папа» а в другой — «мама». Во всяком случае, вот эти странные загогулистые впуклости и выпуклости с некоторой долей воображения, можно отнести к разряду наших разъемов. Хм… а можно и не отнести, так как они на самом деле могли являться чем угодно. Какое-то время покрутив трубку в руках, я плюнул на гадание и поставил заглушки на место. А потом, просто переложил железо в баул, прихватив его между собой скотчем, чтобы не гремело. После чего, уложил пустой кофр обратно в яму и принялся его закапывать. Людей тут конечно не бывает, но лучше замаскировать это место как было, чем возбуждать возможное любопытство у случайного прохожего.

Минут через пять, закончив земляные работы и критически оглядев дело своих рук, я вздохнул и, напялив на себя сумку (тяжелая зараза), собрался отваливать. Но в этот самый момент, на проходящей под холмом дороге стали происходить странные события. Точнее, сквозь доносящийся снизу и приглушенный расстоянием звук мотора, громко и отчетливо прозвучала короткая пулеметная очередь. От неожиданности я аж присел, закрутив головой в поисках опасности. А когда через секунду дошло, где именно стреляют, метнулся к кустам, сквозь которые можно было наблюдать шоссе.

До него было метров сто пятьдесят, поэтому впотьмах, что именно там творится, было непонятно, виднелись лишь фары прыгающей на колдобинах машины. Но потом, сзади появился еще один автомобиль и в тот же момент с крыши головной, сначала замелькали вспышки, а потом донеслось басовитое и размеренное «дум-дум-дум-дум». Эти вспышки позволили разглядеть характерно скошенный зад и идентифицировать первую машину как «Хаммер». Точнее не «Хаммер» а «Хамви»,[37] с пулеметом на заднем креплении. Теперь стала понятна и басовитость оружия. Ну еще бы — судя по звуку там крупнокалиберный «Браунинг» стоит. Только вот куда они долбят? И к чему вообще эта стрельба?

Но следующая очередь из «крупняка» расставила все точки над «I» и показала, кто является целью. То есть, я отчетливо увидел как практически одновременно с выстрелами пулемета, на машине идущей сзади, будто электросварка засверкала и попавший под огонь автомобиль, резко свернув с дороги, вылетел в кювет. Во блин! Все веселее и веселее! А самое главное непонятно что же происходит? Джип с тяжелым пулеметом — явно армейская машина. Но если на ней армейцы, то от кого они бегут? Да еще так жестко обрубая хвосты…

Агрессивный «Хамви» уже скрылся за поворотом и я недоуменно пожав плечами, решил не заморачиваясь причинами местных разборок, побыстрее уходить с холма, как на трассе появился новый персонаж. На этот раз силуэт, подсвеченный фарами идущего сзади грузовика, я узнал практически сразу. Ну еще бы — в свое время подполковник Федосеев, готовясь к проверке, все мозги нам вынул относительно техники и вооружения армий НАТО. Зато теперь эти знания пригодились и даже впотьмах, позволили четко опознать несуразно высокий и угловатый «Макси».[38]

БТР с грузовиком, подвывая моторами быстро проехал видимый участок дороги и тоже скрылись за поворотом. Внизу, больше ничего интересного не происходило, поэтому я, поправив норовившую скрутиться и врезаться в плечо лямку сумки, сплюнул и потопал знакомым путем к ожидающему меня Ванину. Какое сафари тут происходило, конечно, непонятно, но что-то мне подсказывало — бежать отсюда надо как можно скорее. Если слова Алексея относительно американского городка верны, то скоро здесь начнется большая буча, ибо пиндосы крайне нервно относятся к стрельбе под боком. Точнее говоря, от подобного нервничают все, но америкосы при этом, себя ведут вовсе уж неадекватно. И чем быстрее я окажусь как можно дальше от этого неспокойного места, тем лучше. Что в общем-то и начал делать, быстро спустившись с холма и потрусив через поле в лес.

Довольно бодро проскочив километров восемь, решил сделать остановку. Не из-за усталости, а потому что сморщенные от тяжести груза ремни долбаной сумки, конкретно натерли плечи. Вот и остановился, чтобы их расправить и заодно подложить перчатки — все мягче. И как раз когда уже готовился опять напяливать груз на себя, метрах в двадцати слева, громко хрустнул сучок. Даже не задумываясь над тем, что это может быть, я быстро присел и прикрыл лежащий за сумкой фонарь, рукой, а то это китайское чудо пока выключишь, перебирая все вариации его свечения, надо раз пять на кнопку нажать. Вот поэтому, просто укрыв рефлектор в ладони я, навострив уши, пытаясь понять что же там шумнуло.

Несколько секунд никак не получалось вычленить посторонние для леса звуки, а потом опять послышался тихий треск, и еле различимый звук передвижения. Складывался этот звук из шуршания заиндевевшей травы, потрескивания веток и какого-то запаленного сопения. Хм, может это животные какие-нибудь? Ну, к примеру, кабаны? Я конечно не охотник и их повадок не знаю, но одно знаю точно — людям в ночном лесу, да еще и так далеко от жилья делать вроде нечего. А шуршание тем временем приближалось и буквально с другой стороны куста одна за другой прошли три темных, испятнанных тенями от веток, силуэта. Два больших и один поменьше. Причем, зараза, вовсе даже не дикосвинячьих, а вполне человеческих силуэта!

Твою мать! Здесь что — бульвар для прогулок? А может площадь свиданий? В других местах, даже если это города, люди на улицах конечно встречались, но довольно редко. А тут им как будто медом намазано! То на дороге какие-то хмыри стрельбу с догонялками устраивают, то по лесу неведомо кто шарахается. Блин! А может стрельба на дороге и эти гуляки как-то между собой взаимосвязаны? Вдруг это менты или вообще — американский патруль, который в связи с перестрелкой покинул свое насиженное место в теплой машине и теперь бегает по лесу? От этой мысли меня прошиб холодный пот и я пригнулся пониже. Но сразу сам себя успокоил — не будут амеры вот так бродить. Без касок, снаряги, и оружия. А прошедшие выглядели вполне по-граждански. На них даже ружей видно не было. Во всяком случае, над плечами стволы не торчат. Хм, вот тоже странность… Если это не охотники то чего они тут делают? И ведь идут, явно от чего-то таясь. Не разговаривая, стараясь не шуметь и даже фонари у них не полноценные, а такие же как и у меня — светодиодные пиндюрки.

И все бы ничего, но эта троица двигается как раз в том направлении куда и мне надо топать. Хотя, с другой стороны, там шоссе и может они просто к нему выйти хотят? Но по-любому с этими ходоками сталкиваться не с руки, поэтому пускай себе идут, а я пока тут посижу. Сказано — сделано. Снова опустившись на корточки и глянув на часы, я какое-то время прислушивался к удаляющимся шагам, потом достав навигатор прикинул сколько мне еще осталось идти и, выждав минут десять потопал дальше. За это время, попутчики оторвались метров на пятьсот, так что незапланированных встреч быть не должно. Но все равно шел с опаской, постоянно прислушиваясь к окружающей обстановке, а то мало ли что. Меня ведь, помимо этой встречи очень сильно смущала неразъясненная погоня на дороге. Я никак не мог понять что же там произошло и поэтому вполне резонно ожидал самого худшего. А что у нас может быть из этого худшего? Хм, много чего, но наиболее вероятно — резкое расширение зоны патрулирования. Ну, там работа по плану «Перехват» и связанные с этим планом остановки транспортных средств с поголовной проверкой документов. А для меня это — пипец. Правда утешало одно — тот «Хамви» умотал в прямо противоположную сторону и логично предположить, что ловить автомобильных стрелков будут на северо-востоке а не на юго-западе. Так что сильно мандражировать тоже нет смысла. Тем более что осталось идти всего ничего. Минут через двадцать выйду к Ванину и мы отсюда по быстрому смотаемся. А обещанный им чай я и на ходу попить смогу!

Глава 9

Под приятные мысли о чае и вовсе неприятные, касающиеся обдумывания увиденной стрельбы, я выскочил на небольшой бугорок, за которым начиналось редколесье, где меня и ждал наш «УАЗ». Какое-то время постоял наверху, высматривая костер, но не увидев его сделал вывод что Алексей, небось, давно уже задрых. Время-то — почти шесть утра… Ну ничего, зато выспавшийся водитель не будет клевать носом за рулем.

От осознания того, что осталось пройти считанные метры и можно будет все это железо оттянувшее руки и набившее бока забросить в салон, я довольно ухмыльнулся, поправил осточертевший баул и как та лошадь, почуявшая жилье, прибавил шаг. Но особо разогнаться не успел, так как вдруг услышал звук заводимого мотора (причем вовсе не там где ожидал, а гораздо дальше) и через несколько секунд увидел свет подфарников лавирующем между деревьев машины.

Не понял… чего это Ванин решил покатушки устроить? Нет, прогреть «УАЗик» дело конечно святое, но ездить-то зачем? Да еще и практически вслепую? Удивленно почесав затылок, я изменил направление движения и, достав трофейный телефон, сделал звонок Алексею. Несколько гудков он не брал трубку, видно определяя по АОНу, что названивает не очередной кореш здоровенного бандита, а потом сонный голос сказал:

— Слушаю…

Странно, он что — спит и рулит? Или это от долгого молчания голос так охрип? Но, не вдаваясь в долгие размышления, просто спросил:

— Ты куда это поехал, да еще и на одних подфарниках? Экстриму захотелось?

— Я?!

— Ну не я же?

— Э-э… тут и вправду кто-то едет…подожди…

И после этих слов, метрах в сорока от меня вспыхнули фары «УАЗика» которые высветили пробирающийся к дороге, маленький джип.

А после этого события приняли очень странный оборот. Джип, попав в луч света почему-то вильнув в сторону, включил свою иллюминацию и резко прибавил газу и понесся по редколесью как на гонках «Формулы-1». Правда, уехал он недалеко. Обходя по большой дуге наш пепелац, водитель маленькой машины не справился с управлением и со всего разгона протаранил лежащее дерево. Да так и остался стоять, печально освещая препятствие одной целой фарой.

Я от подобной картинки несколько охренел, но быстро взяв себя в руки, побежал к Ванину. Тот уже вылез из «УАЗа» и, увидев меня, задал глупый вопрос:

— А это кто? И чего это он так?

Забрасывая громыхнувшую сумку в салон, я огрызнулся:

— Откуда мне знать? Ты ведь здесь оставался!

— Да пока я тут стоял, мимо никто не проезжал! Не через лес же он сюда приперся?

— Тебе не поровну кто это и откуда? Давай сваливать быстрее!

Пихнув Алексея к водительской двери я уже сделал шаг к своей, но тут в дьяконе очередной раз взыграли человеколюбие и христианская, блин, любовь.

Качнув головой он не сдвинулся с места, сказав:

— Нет, так нельзя. Он там может быть раненый, а мы уедем… Да и я это виноват — ослепил водителя, вот он и врезался.

Я вскипел:

— Ты с головой-то дружи! При чем тут «ослепил»?! Этот идиот, сам газанул как сумасшедший поэтому и вляпался.

— Все равно…

С этими словами Ванин вытащил из машины большой фонарь и потрусил к месту аварии не подающего признаков жизни джипа. Ну и что тут прикажете делать? Раздраженно сплюнув, я достал пистолет (мне рукомашеские и дрыгоножные разборки больше и на фиг не нужны, а оружие горячие головы быстро остужает) и поплелся следом за Алексеем. Но потом, услышав его приглушенный вскрик — «Сергей!» рванул во всю прыть. Только вот зря так безоглядно рванул. Потому что когда я бегом обогнул кучу валежника, и выскочил к битой машине, понял — дело швах. Просто, в свете полной луны увидел согнутого, прижавшего руки к животу Алексея, которого держал на мушке мужик с автоматом. В двух метрах от них, еще один человек склонился над лежащим — очевидно раненым. А автоматчик, заметив меня, приподнял оружие и хриплым голосом приказал:

— Брось пистолет!

Пипец, приехали… Живыми останемся — убью попа!!! Это же надо так подставиться! Но долго обдумывать планы наказания добросердечного дьяка мне не дали, так как мужик, качнув стволом, грозно повторил:

— Оружие на землю, чего непонятно?

Да, против такого аргумента не попрешь… Но попробовать сыграть стоит. Удивленно-испуганно открыв рот, я воскликнул:

— Не убивайте меня! Это газовый пистолет!

Только противник на это никак не среагировал, повторив:

— Быстро бросай!

Судорожным движением отбросив «Вальтер» в сторону, я повторил:

— Не убивайте!

После чего, словно лишь сейчас заметив плачевное состояние Алексея, стараясь не смотреть в сторону горящих в полный рост джиповских габаритных огней, сделал несколько шагов, приближаясь к застывшему в скрюченном состоянии попутчику, спрашивая:

— Леша, что они с тобой сделали?

Гнутый дьяк несколько секунд собирался с силами, а потом сиплым голосом наябедничал:

— Я к нему — мол, помощь нужна? А эта падла, меня автоматом под ложечку… У-у…демон!

«Демон», тем временем, не отводя от нас автоматного ствола, чуть повернулся к своим дружкам за спиной и в свою очередь спросил:

— Анастасия, как там Витек?

На что, женский голос ответил:

— Плохо. Совсем плохо…

Автоматчик издал какой-то горловой звук и шагнув к нам ближе, глухо спросил:

— Кто вы такие и чего здесь делали?

Вот ведь скотобаза! И что теперь отвечать? Говорить, дескать, грибники или ягодосборщики? Так ведь не сезон. За охотников себя выдавать тоже не катит — с газовыми пистолетами на охоту не ходят. Сказать, что машина сломалась? Ага — заехали хрен знает куда от трассы и сломались. А потом впотьмах сидели и чинились. Хотя, с машиной — это вариант. Починиться не смогли, позвонили знакомым и вот теперь сидим, ждем помощи. Но отмазка очень слабая. Я уже не говорю, что это легко проверить, просто заведя наш «УАЗ».

Да и вообще неизвестно чем этот допрос закончится, так как джипная компашка очень мутная. Я ведь этого мужика узнал. По бушлату с капюшоном узнал. Именно эта троица мимо меня прошла полчаса назад. А автомата на нем я не увидел, потому что он скорее всего стволом вниз висел и почти весь прикрывался рукой. Так что эта вооруженная братия тут какие-то свои делишки проворачивала и мы сейчас для них — нежелательные свидетели. И если даже им на свидетелей плевать, то машину у нас по-любому заберут. Их-то бибика — в хлам. Я даже отсюда вижу что у нее радиатор потек. Поэтому, заберут, как пить дать. А мне без машины оставаться вовсе не с руки. Представив себе долгое пешее путешествие со своим неудобным и неподъемным баулом я скрипнул зубами и решил рискнуть. Неизвестно еще как дальше карта ляжет, но сейчас от нас подвоха никто не ждет. Во всяком случае, судя по поверхностному анализу ситуации. Один лежит труп-трупом. Возле него — баба, которая занята раненым. Тот, который направил на нас оружие, судя по тому, как его покачивает, тоже неслабо приложился в момент удара. Значит, соображалка у него сейчас медленно работает, да и рефлексы притуплены, чем и надо воспользоваться. Расслабить ответом, отвлечь внимание, а там уж как повезет…

Поэтому, делая шаг навстречу мужику, я громко и прибавив в голос плаксиво-истеричных ноток, ответил:

— Вы что, с ума сошли в людей ружьем тыкать? Вдруг оно выстрелит? А мы — уфологи! Инопланетян ищем. Вон там наш лагерь стоит!

И ткнул пальцем в темноту. Автоматчик несколько опешил от подобного ответа, и машинально глянул, куда ему показали. А я, пользуясь моментом, cделал длинный шаг и ухватив оружие за ствол, правой рукой отвел его в сторону а с левой зарядил агрессору прямо в лоб. Лупил открытой ладонью, поэтому костяшки остались целыми, зато противника нокаутировал с гарантией. Только он, хоть еще и не отошел от аварии, проявил завидную прыть, успев, пока я его еще не ударил, нажать на спусковой крючок. Но трехпатронная очередь безопасно ушла в сторону (единственно что ствол так вибранул в руке, что я его чуть не выпустил) а «Демон» осел бесформенной кучей оставив мне в подарок «Калашников». Перехватив автомат, я довольно оскалился и торжественно объявил, обращаясь к девке и неподвижному телу по имени Витек:

— Все, бобики! Власть переменилась!

От такого поворота событий даже Ванин разогнулся и страдальчески морщась, удивленно произнес:

— Ну ты и шустрик!

А вот деваха повела себя неправильно. Бросив быстрый взгляд в мою сторону, она сунула руку куда-то под куртку, но нарвалась на предупреждение:

— Не дергайся. — и когда барышня застыла, добавил — Теперь очень медленно достань, что ты там ухватила и покажи. Не заставляй меня нервничать, а то рядом с остальными ляжешь…

Девчонка скривилась как от зубной боли, но я добавил:

— Давай-давай, не тяни. Или ты хочешь, чтобы я тебя вдумчиво и тщательно обыскивать начал? Всю!

Тотальному обыску она явно не желала подвергаться, поэтому вытянула какой-то небольшой пистолетик и, повинуясь моему жесту, откинула оружие в сторону. Ну, вот и хорошо. Теперь остается проверить Витька на предмет стреляющего железа и можно отступать к «УАЗику», не опасаясь выстрела в спину. Только для начала я послал Ванина за своим пистолетом, лежащим на куче опавших листьев. А когда он его принес, вручил Алексею «Калаш», со словами:

— Пользоваться умеешь? — и когда тот кивнул, продолжил — Тогда контролируй обстановку, а я этих гавриков обыщу, чтобы эти идиоты со злости в нас из чего-нибудь не бабахнули, когда мы уезжать будем.

Дьякон, сноровисто ухватив автомат, кивнул еще раз, а я направился к вырубленному «Демону». Тот лежал и не думая очухиваться, поэтому, быстренько охлопав бессознательное тело я разжился еще одним «Макаровым» и двумя запасными магазинами к нему. Блин, если так дальше пойдет я скоро оружейным бароном стану и смогу торговать трофейными стволами оптом! И все-таки очень интересно — что это за компания такая? На бандитов вроде не похожи, но при этом вооружены до зубов. Ни фига непонятно…

Передав пистолет Ванину, я направился к девчонке, которая так и продолжала стоять на коленях возле раненого. При моем приближении она только молча поежилась, но когда я протянул руку к лежащему, тихо сказала:

— Его нельзя трогать… Он головой сильно ударился, а еще у Виктора ребра сломаны и, кажется, легкие повреждены.

Глянув на залитое кровью лицо, лежащего с закрытыми глазами парня я, почесав нос стволом «Вальтера», проинформировал:

— Если дышит коротко и часто, то точно ребра сломаны. Пристегиваться надо, когда ночные гонки устраиваешь. Но кровь горлом не идет и пены кровавой на губах не видно, так что возможно, легкие не задеты…

Барышня, услышав мои слова только прерывисто вздохнула, а потом, подняв глаза спросила:

— Вы нам поможете?

Я настолько опешил от подобной наглости, что даже подходящих слов найти сразу не смог. А девчонка, приняв мое молчание за размышления, торопливо добавила:

— Наша машина разбита, а его в больницу срочно надо отвезти… — после чего, переведя взгляд на лежащего «Демона» добавила — Толика похоже, тоже…

И тут меня прорвало:

— Ты красавица часом не долбанулась? То, что вы деревья тараните, это ваши личные проблемы. И мы, кстати, к вам на помощь шли, когда в нас оружием тыкать начали, да еще и пи… э-э… бить при этом! А теперь у вас еще нахальства хватает такие разговоры вести!

За спиной, видно желая что-то сказать, деликатно кашлянул Алексей и я, перенес свое возмущение на него:

— Нечего тут «кхекать»! Ты уже один раз заполучил! Мало? Да если бы я этому Толику в лобешник не закатал, то мы бы в лучшем случае сейчас к дереву привязанные остались. А машина, кстати, твоя машина — тю-тю! Кашляет он тут! Дома кашлять будешь! Человеколюб, мля!!!

Ванин, выслушав мой эмоциональный монолог, спокойно спросил:

— Хорошо, как скажешь. И что ты предлагаешь?

Подбирая с земли девчонкин пистолетик, я раздраженно рявкнул:

— То, что и собирался делать сразу — сесть в твой тарантас и уехать! А эти пида… — глянув на девушку я замялся — кхм, бешенные, которые на людей кидаются и оружием размахивают пусть сами разбираются, что им дальше делать и как жить!

Алексей внимательно посмотрел на меня:

— Ты готов уехать?

Ф-ф-у… Под его взглядом я на секунду замялся и барышня воспользовалась моим молчанием:

— Мы не знали кто вы, поэтому так себя и повели.

Я фыркнул:

— Ага, можно подумать сейчас ты знаешь кто мы?

— Главное что вы не из… — она замялась и быстро добавила — не бандиты.

Странная заминка. Она ведь что-то другое хотела сказать, но поймала себя за язык и быстренько заменила то, чего опасалась на самом деле, на каких-то там уркаганов. Она бы еще про благородных разбойников вспомнила… Нет уж, если и помогать, то хотя бы надо знать кого мы с собой везем. Поэтому, опустив пистолет, я сказал:

— Слушай сюда Настя, тебя ведь Настя зовут? Вот и хорошо. Значит так — ты мне сейчас быстренько говоришь, кто вы такие, а мы решаем брать вас с собой или нет. Можешь не отвечать — дело хозяйское. Но тогда мы просто уезжаем, а вы трахайтесь тут сами. Я доступно излагаю?

После моих слов барышня задумалась, а я объяснил свою позицию:

— Только говори, пожалуйста, правду. И учти, что я вас в лесу видел. А еще раньше наблюдал непонятную стрельбу на дороге, когда армейский джип, бодро шмаляя из пулемета, завалил в кювет машину преследователей и смылся. Так вот — внутренний голос мне подсказывает какую-то взаимосвязь между вами, запретной зоной в Руднево, стрельбой на шоссе и тем, что вы нас приняли за хм… бандитов. Или НЕ за бандитов, а за кого-то другого? Которые ИЗ? Из откуда, не пояснишь?

Настя, по мере того как я говорил все сильнее закусывала губу, а при упоминании о «Хамви» вообще как-то вскинулась, но потом опять поникла. Особенно когда я упомянул ее оговорку. Но молчала, как партизанка. Губы кусала и молчала. Через полминуты, так и не получив ответа, я сплюнул и повернулся к Ванину:

— Ну что? Сам видишь — не хотят они с нами разговаривать. А на нет и суда нет. Или ты опять возражать станешь?

Алексей, пожав плечами, смущенно потупился и я констатировал:

— Вот и славно. Тогда топай, прогревай машину, а я тут постою, чтобы они какую-нибудь гадость напоследок не учудили.

Добросердечный дьякон вздохнув поплелся к «УАЗику» а я, еще раз глянув на так и не пришедшего в себя Толика, подошел и их «Тойоте». Оно ведь действительно — у этой компашки на руках «АК-74» был и, нет никакой гарантии, что в салоне пулемет не обнаружится. Деваху связывать я не собираюсь (это было бы чересчур) но вот обезопасить себя от дурных выходок с ее стороны не помешает. Вдруг захочет со злости бабахнуть из чего-нибудь огнестрельного по отъезжающей машине?

Но багажник, не считая двух канистр и пластиковой коробки самого ЗИПовско-ремонтного вида, был пуст. На всякий случай, заглянув в коробку, обнаружил там лишь набор ключей и перешел к осмотру салона. М-да… А машинка-то — совсем-совсем б\у. Даже подушки безопасности не сработали (если они там вообще были). И судя по вынесенному лобовому стеклу, двое сидящих на переднем сиденье, забодали его собственными головами. А водитель при этом еще и грудью об руль приложился. Угу… а барышня значит сидела сзади, вот и осталась сравнительно невредимой.

Свет в салоне «Тойоты» горел, поэтому осматриваться было довольно комфортно. Так что быстренько глянув что творится спереди я перешел назад и убедился что там тоже было пусто. Только вот на полу, между передними и задним сиденьями валялись какая-то сумка и куртка. Вытащив сумку (интересно, чего это вдруг барышня так напряглась) глянул внутрь и увидев ноутбук, извлек его наружу. Покрутив комп в руках и подивившись на странный логотип на передней панели, сложил все как было. А потом, просто для очистки совести поднял куртку.

Поднял и застыл. Мать моя женщина! «Аглень»![39] Не очень веря глазам, протянул руку и убедился, что зрение меня не подвело. Наполовину закатившийся под переднее сиденье, передо мной действительно был РПГ-26!

Ухватив «граник» за брезентовый ремень, я извлек находку наружу и, хмыкнув, посмотрел на Настю. Но она и бровью не повела, как будто нахождение гранатомета в машине было предусмотрено еще на автомобильном заводе и являлось самим собой разумеющимся.

Блин! Да кто же вы такие, ребята? По поведению вроде не отморозки, (вон, даже контуженный Толик, держащий нас под прицелом, не с наездов начал, а с вопросов), а такую кучу оружия с собой таскаете… Я конечно понимаю, что в этой стране, свободы — хоть попой ешь, но какие-то ограничения должны быть? Вряд ли здешние полицейские одобрительно относятся к перевозкам в личном транспорте автоматического и тяжелого вооружения. Значит, вы рисковали, держа все это при себе. Но ради чего? И почему Настя так насторожилась, когда я ноут достал? Кстати этот комп меня чем-то зацепил, но чем именно сразу не дошло, а потом все эмоции на гранатомет переключились. Так что же это было?

Я попытался поймать ускользающую мысль, но отвлек Ванин, который, подогнав машину поближе, хлопнул дверцей, а потом, подойдя ко мне, удивленно уставился на тубус:

— Не понял… Это что — «Муха»?[40]

— Почти. Это — «Аглень». Те же яйца, но поновее, помощнее и получше.

Спутник только крякнул и неодобрительно поглядев на наших противников, протянул:

— Д-а-а… А мы уродам этим еще и помочь хотели… Тьфу! Они небось из тех, что «дальнобойщиков» грабят. Ага, а девка — приманка. За «плечевую» себя выдает и машины тормозит, тварь! Поехали Сергей, нечего тут делать!

Он повернулся к машине, но я продолжал стоять, где стоял. Что-то здесь все равно не то. Ладно, допустим, эти гаврики дальнобойщиков грабят. Но почему они не на трассе трутся, а в лесу? Да и деваха одета вовсе не как подманивающая клиентов прошмандовка — джинсы, заправленные в ботинки, бесформенная куртка, шапка-«бандитка»… Такую скорее за паренька примешь, чем за девушку.

Хм, картинка никак не складывалась, поэтому попробовал разложить ее на составные элементы. Чего я о них знаю? Точнее, что видел и могу к этой компании привязать? А видел я «Хамви» с пулеметом, их ночной марш-бросок по лесу и последовавшую за этим сумасшедшую езду по редколесью. Про «Хамви» и лесную беготню пока ничего непонятно. Но вот гонка меж деревьев… Они ведь явно испугались когда свет фар «УАЗика» увидели, поэтому и рванули наплевав на осторожность. Чего спрашивается, испугались? Кого они тут опасались увидеть? Не нас это точно. А как эта Анастасия оговорилась, испугались тех, которые — ИЗ. Из конкурирующей банды? Нет, не катит. Зоны ответственности таких шаек обычно не пересекаются. Из полиции? Вполне может быть. Но на что рассчитывал Толик с автоматом, когда нас увидел? По логике он должен был начинать стрельбу сразу, как только засек приближающегося Алексея. Или поповский а не ментовской наряд Ванина, его из колеи выбил? Ага как же — выбил! Компенсатором под дыхало, засадить вовсе не помешал… Да и вообще — бандит оставшийся на ногах после аварии просто сбежал бы сразу, плюнув на своего бессознательного подельника. Уж я их натуру знаю достаточно хорошо. А этот — возле раненого остался. И девчонка тоже осталась.

Вон, до сих пор сидит… И ведь спокойна, как сфинкс. Склонилась над лежащим и на меня даже не смотрит. А когда дьякон ругался, тоже ни слова в оправдание не сказала. Да она вообще только один раз сильно напряглась, когда я ноутбук нашел.

Кстати, про ноутбук — интересно, почему она так задергалась, когда я его обнаружил? И чем же он меня заинтересовал? СТОП! ЛОГОТИП! Я чуть не подпрыгнул. Вот что меня в том компе зацепило — нанесенная на переднюю панель большая кривобокая буква «Х» и маленькая «е», вписанная в ее наклонную толстую палочку. Я вспомнил что это! Это логотип частной американской охранной фирмы. По сути — небольшой армии, которую правительство США использует в помощь своим вооруженным силам или в тех случаях, где регулярную армию марать не очень хочется. Проще говоря — наемники, под очень мощной «крышей». Раньше их контора называлась «Blackwater»,[41] а потом, после множества скандалов, в основном связанных с творимым ими в Ираке беспределом, она переименовалась в «Хе». Правда, все это с данной конторой происходило у нас. Но и тут, видно, она так себя дискредитировала, что тоже сменила название.

Но эта троица на пиндосов совсем непохожа, а иностранцев в «Зи» не берут. Тогда откуда у них такой интересный компик взялся? Хм, а если… А если эти ребятки вовсе не связаны с криминалом? Может они… Мысль пришла внезапна и бросив Ванину:

— Погоди, у меня тут еще одно дело есть…

Я пошел к «Тойоте». Алексей стоявший сзади удивился:

— Какое дело?

— Маленькое. Они ведь тебя ни за что избили, так что с них компенсацию получить надо. А я там ноут видел. Как раз сойдет.

— Ты что, не надо!

— Надо, надо. Не мешай. Потом объясню.

Девчонка, услышав мои слова, подняв голову оторвавшись от раненого и криво улыбнувшись, поинтересовалась:

— Грабить будете?

— Нет, компенсировать причиненный ущерб.

И тут вдруг барышня выдала:

— Оставь компьютер. Зачем он вам? А я вместо него денег дам.

— Не, не пойдет. — отрицательно покачав головой я двусмысленно улыбнулся — Ты, кстати, не боишься, что я и ноут и деньги заберу?

Девушка пожала плечами:

— Боюсь, но ноутбук мне самой нужен. ОЧЕНЬ нужен.

— А мне комп нужнее.

Настя обреченно выдохнула, а потом, видно на что-то решившись, ощерилась:

— Зря ты так, парень…

После чего, эдак неторопливо вытащила из-под лежащего Витьки руки и продемонстрировала мне зажатое в ладони темное яйцо «М-67».[42] А в другой руке — кольцо. Убедившись, что я все хорошо разглядел, добавила:

— Ничего вам тут не обломится. Лучше садитесь в свой тарантас и уе…те! Целее будете!

Опаньки, как интересно! Мне бы испугаться, но испуга не было. Наверное, потому что хоть деваха и не шутила, но она мало походила на шахидку готовую разжать руку при любом неверном движении. Да и гранатой угрожала лишь для того, чтобы защитить этот комп. Так что мне ничего не мешало, в любой момент просто повернуться и уйти. Но я медлил. Медлил, потому что эта выходка окончательно доказала, что ребята к бандитам и вообще к криминалу не имеют никакого отношения. Теперь, по всем параметрам они полностью попадали под определение разведывательной или диверсионной группы. В эту гипотезу очень хорошо ложился и «Хамви», который, судя по всему, выполнял отвлекающий маневр, утаскивая за собой погоню и демонстративная готовность Насти пожертвовать жизнью, но не отдать ноут с логотипом «Хе». Чем-то он для нее очень важен и как бы не он являлся целью всей их операции.

Правда несколько удивляло, почему Толик не положил появившегося Ванина сразу, а начал вести с ним разговор, но и этому нашлось объяснение. Скорее всего, увидев свет наших фар, эта группа подумала, что попала в засаду и запаниковала. А в последний момент, пролетая мимо «УАЗа» они поняли, что по ним никто не стреляет и остановить не пытается. Да и вообще — наличие одинокой обшарпанной колымаги не может представлять угрозы. Но было уже поздно — «Тойота» нашла свое дерево. Ну а потом, убивать человека одетого в одежды священника и просто оказавшегося не в то время и не в том месте, они не стали и начали выяснять, чего он тут делает. Кстати, сам факт начала разговора указывает на то, что группа не пришлая, а скорее всего местная и здешнее население считает не враждебным, а условно-дружественным. Угу, в противном случае мы с Алексеем уже бы остывали под кустом…

Все эти мысли пролетели в голове буквально за несколько секунд и я подвел черту своим гипотезам как раз в тот момент когда Ванин, до этого ошарашено разглядывающий гранату в руке девушки, не воскликнул:

— Да она — чокнутая! И ты тоже идиот! Какая в задницу — «компенсация»? Зачем ты вообще к ним опять полез? Ограбить решил? Стать таким же бандитом, как и они? И чем ты от них…

Подхватив под локоть разошедшегося спутника, я потащил его к нашей машине, бросив на ходу:

— Никакие это не бандиты. И теперь я в этом точно уверен.

Дьяк, прерванный на полуслове, несколько секунд молчал, а потом, высвобождая руку, ехидно спросил:

— А кто это, по-твоему? Защитники экологии?

— Нет. Это РДГ неизвестной мне принадлежности. Но я и выяснять ее принадлежность не хочу. Просто в начале их поведение было совсем непонятно, поэтому и заинтересовало. А теперь, когда понял, мы можем спокойно уезжать.

Алексей уже подошедший к машине был озадачен моими словами поэтому, задумчиво морща лоб, решил уточнить:

— РДГ — это что?

— Разведывательно-диверсионная группа.

— Да ну?! И чего они тут разведывали?

— Епрст! Ты как будто не рядом стоял, когда я девке рассказывал, что о них знаю. Не тут эти орлы шустрили, а в Руднево. Что делали сказать, конечно, не могу, но могу предположить — ноут они захватили именно там.

— Э-э… я слышал, что ты про какую-то стрельбу на дороге упоминал, но ничего не понял. Можешь теперь более доступно все объяснить?

Я вздохнул и вкратце рассказал спутнику все, что видел в пути. Ну и соответственно какие выводы из этого сделал. А потом, подтолкнув Ванина к двери, обойдя «УАЗик» уселся на пассажирское место. Закурил и, глядя на застывшего водителя, спросил:

— Чего стоим? Поехали!

Но дьякон как будто в ступор впал. Сидел, шевелил губами, задумчиво стучал по рулю пальцами, что-то прикидывал, а потом, глянув на меня какими-то шальными глазами, спросил:

— Ты уверен, что эти люди на американскую «зеленую зону» налет сделали?

Удивленный подобным поведением я пожал плечами:

— Хрен его знает. Это только мои предположения. Да какая тебе разница? Поехали, уже и так время потеряли!

Только вместо того чтобы воткнуть передачу, Алексей кинув мне — Подожди, я сейчас! — выскочил из машины и понесся в сторону битой «Тойоты». Твою мать! Чего он задумал? Но сидя на месте этого не узнаешь, поэтому, хлопнув дверью, я рванул за ним. А Ванин, добежав до девчонки и не обращая внимания на предупредительно поднятую гранату, выпалил:

— Вы — колхозники? Скажи, вы — колхозники? Смирновцы?

Первой мыслью у меня была — пипец, крыша у попа поехала. Настя видно подумала то же самое, потому что прошипела:

— Не подходи!

Но сбрендивший служитель культа не унимался:

— Ответь, вы не бандиты? Вы из сопротивления? Правда, из сопротивления?

Затравленно озирающаяся девчонка молчала, а я, ухватив вырывающегося Ванина за шкварник и оттаскивая его назад, пропыхтел:

— Чего ты к ней привязался? Какие на хер — колхозники?

Вместо ответа, Алексей ловко вывернувшись у меня из рук опять шагнул к Насте и выдал:

— Мне Сергей рассказал все что видел. Если вы Смирновцы, то можете располагать нами. Мы и до больницы довезем и вообще — поможем…

Тут я не выдержал:

— Эй, господин дьякон, возьмите себя в руки! Что значит — поможем? Время-то тикает! А если нас в больничке полиция за хобот возьмет, тогда что? В срок не уложимся — я тебе ничего платить не буду!

Но убойная, по моему мнению, фраза относительно оплаты возымела обратный эффект. Ванин лишь зыркнул на меня, сплюнул и процедил:

— Засунь свои деньги знаешь куда? Не нравится — пи…й своим ходом, а я этим людям все равно помогу. Я столько лет этой встречи ждал!

Ну, ни фига себе поворотик! Тоже мне — Буба Касторский.[43] Ожидальщик хренов! Нет то, что мой спутник морально настроен крайне экстремистки, я еще из предыдущих разговоров понял. Но чтобы Ванин искал встречи с действующими экстремистами, как-то не предполагал. Он ведь в своих монологах ни разу даже не упомянул, что в России существует какое-то движение сопротивления. Так, вскользь коснулся терактов против власть предержащих и принятого людоедского закона от третьего ноября 2013 года. На этом — все. А тут гляди, как его заколбасило…

И интересно почему — «колхозники»? Не партизаны, не какие-нибудь «борцы за освобождение», а какие-то прозаические «колхозники»? Хотя ладно, это можно будет и позже выяснить, а пока пора брать ситуацию в свои руки, иначе мы здесь до рассвета провозимся. Чуть отодвинув впавшего в ажитацию дьякона я, сунул пистолет в карман и, продемонстрировав Насте пустые руки, веско сказал:

— Теперь, красавица, слушай меня. Я не знаю, кто вы на самом деле, да и плевать мне на это, но как видишь, мой приятель стал невменяем и рвется помочь. Так что вставь колечко на место и давай соображать, что делать дальше.

Видя, что Анастасия не торопится принимать мое предложение, продолжил:

— Чего ты мнешься? Сама ведь просила помочь, вот мы и согласились. Не сразу, но это — ничего страшного.

Сидящая напротив девчонка криво улыбнулась:

— Ситуация поменялась. Странные вы какие-то и будет лучше, если сейчас просто уедете и оставите нас в покое.

— Я бы — с радостью, но вот он — ткнув пальцем в своего подпрыгивающего спутника — вряд ли. Так что давай думать логически. Допустим мы из полиции. Что нам мешает повязать вас прямо сейчас? Или свистнуть подмогу, при этом не давая тебе уйти. Ничего не мешает. Допустим мы не из полиции, но все равно хотим вас сдать. Что нам мешает позвонить по телефону и вызвать полицию? Ни-че-го. Но если мы действительно хотим вам помочь, то почему бы не воспользоваться моментом? Я видел, ты куда-то звонила. Скорее всего, сообщила о том, что случилось и, вызвала друзей. Только я сильно сомневаюсь, что они где-то рядом и сумеют быстро приехать. Так не лучше ли вам встретиться м-м-м… — я замялся, прикидывая варианты — да хоть на трассе, но подальше отсюда. Ведь нет никакой гарантии, что в этом районе не введутся повышенные меры безопасности. И чем быстрее мы отсюда свалим, тем меньше будет шансов нарваться на проверку на дорогах. Я понятно говорю?

Настя поправила шапочку, несколько секунд подумала и кивнула:

— Понятно… Только есть вопрос — где гарантии что вы не из БОГС и предлагая помощь просто не хотите выйти на след других «колхозников»? Извини, но уж очень резкий ты парень, да и подготовка видна нешуточная. И Анатолия вырубил, и ходы просчитал, имея минимум информации. Далеко не каждый так сумеет…

Так, интересно, что это за «БОГС»? Или «БОКС», не разобрал… Но исходя из контекста вопроса это скорее всего название здешней ФСБ или может УБОП. Черт его знает, какая спецслужба занимается отловом подобных людей. Да и не это главное. Главное, что деваха начала кочевряжеться. А мне это не нужно. Поэтому, задумчиво почесав мочку уха, совершенно некуртуазно ответил:

— Какие в дупу гарантии? Девочка, ты с головой-то дружи! Если бы не этот идиот, который с детства мечтал селянином э-э… в смысле — «колхозником» стать, то я бы с тобой вообще не разговаривал. У меня своих дел по горло. Но ему приспичило, вот я и взываю к разуму. Сама подумай — работай мы на государство, на хера нам дожидаться ваших кентов? Вас бы взяли да вытрясли до донышка. Или ты думаешь, граната в твоих руках меня, если что, удержит? У этой хлопушки запал четыре — шесть секунд горит. Да реальный радиус поражения метров пять — семь. Пока ты ладошку разожмешь, я у тебя ее и забрать, и выкинуть, вполне успею. А дальше — вяжи вас да делай засаду для ожидаемой подмоги… Поняла? Так что завязывай выкаблучиваться и быстрее соображай.

Анастасия посмотрела на меня долгим взглядом и видно на что-то решившись, фыркнула:

— Откуда ты только взялся, такой умный?

— Из тех ворот, что и весь народ! Ну что, согласна?

— Да.

Ф-фух, хоть что-то решилось, а то я думал мы отсюда никогда не выберемся. Ну а теперь надо действовать побыстрее. Заслав Ванина подогнать машину и озадачив его подготовкой салона к транспортировке раненого, я занялся лежащим в отрубе Толиком. Анастасия, которая уже спрятала обезвреженную гранату в карман, но при этом не расставалась с ноутбучной сумкой, обеспокоено глядя через мое плечо, спросила:

— Чем ты его так?

— Рукой. Но это не страшно. Сколько он без сознания — минут десять? Значит, еще где-то через десять минут очнется. Голова будет болеть, но это не смертельно.

— Правда?

— Нет, мля, это я так шучу! Конечно, правда! Можно было бы его прямо сейчас реанимировать, но тогда башка у него станет болеть гораздо сильнее. Так что лучше подождать.

После чего, совместными усилиями мы извлекли из «Тойоты» заднее сиденье и кинув его на пол в салон «УАЗа», положили туда так и не очнувшегося Витька. Вторым затащили Толика. Потом немного поспорили с Ваниным относительно автомата и гранатомета. Он предлагал избавиться от них прямо сейчас, но я был против и собирался выкинуть оружие не раньше того момента, чем мы выберемся из этого района. Победила грубая сила и, бурчащий Алексей полез на водительское место. Я же, расположился вместе с остальными в салоне, помогая Анастасии придерживать ее дружков. После чего мы, наконец, тронулись.

Проехав метров триста, водитель притормозил и сунув морду в окошко отделяющее салон от кабины, раздражено спросил:

— Сергей, объясни почему мы сейчас должны ехать, не включая фар? Кому это надо?

Я, держа так и норовившего брякнуться с откидной лавочки Анатолия, раздраженно рявкнул:

— Это надо всем! У америкосов сейчас переполох до небес и они вполне могут или вертушку для осмотра подходов к району задействовать, или вообще через спутник наблюдение вести. Смотри — небо, какое чистое! И будет совсем не гут, если кто-то среди леса свет фар увидит. Так что езжай потихоньку до трассы, там и включишь всю иллюминацию.

Ванин сделал большие глаза, понятливо кивнул и уже не задавая глупых вопросов, повел машину к шоссе.

Глава 10

А когда выехали на нормальную дорогу и прибавили газа, я почувствовал как мотавшийся до этого безвольной тряпкой Толик, вдруг перестал заваливаться в сторону и обрел наконец-то чувство равновесия. Очнулся то бишь. Правда, глаза не открывал, продолжая изображать из себя бессознательное тело. Только рукой словно бы случайно скользнул к тому месту, где у него раньше пистолет был. Не нащупав «Макарку», «колхозник» еще какое-то время сидел с закрытыми глазами, а потом открыл их и огляделся. Сначала увидел Настю, которая находилась возле Витька, после чего глянул на меня.

Наверное, при виде моей физиономии на него навалились неприятные воспоминания, так как бывший автоматчик поморщился, ощупал голову и протянул:

— Та-а-ак…

Сказано было совершенно неинформативно, но вполне эмоционально. Я, чтобы поддержать разговор, кивнул:

— Ага — а потом, отвлекая барышню от второго парня, объявил — Эй, красавица, гляди — твой друг очнулся!

Анастасия этой новости очень обрадовалась и, попросив приглядеть за Виктором, поменялась со мной местами, после чего тут же начала активно шептаться со своим очухавшимся товарищем. Я особо не прислушивался о чем они там трендели, вычленяя сквозь гул мотора лишь отдельные фразы, по которым было понятно, что девчонка просто пересказывает упущенные Анатолием события.

Тот слушал внимательно, а дослушав до конца, громко спросил:

— Значит, говоришь, помочь решили?

Так как при этом он глядел в мою сторону, я, поняв кому задан вопрос, ответил:

— Решили. Не бросать же барышню одну с двумя «трехсотыми» в лесу?

Толик, вычленив из ответа специфическое слово, тут же поинтересовался:

— Военный?

— Бывший военный.

Собеседник получив информацию кивнул, опять поморщился и продолжил прояснять обстановку:

— А там вы что делали?

Я ухмыльнулся:

— Не слишком ли много вопросов? Я ведь не спрашиваю, что ВЫ там делали? И с какого перепуга в нас автоматом тыкать начали?

Тут уже фыркнул Анатолий:

— Ну, насчет нас вы для себя уже все разъяснили, так что не надо… А вот вас на кой черт в лес понесло?

На секунду задумавшись, я решил не накалять обстановку и просто выдать ту «легенду» которую преподнес в свое время Лехе. Говорить все равно что-то нужно было, а эта «легенда» снимала возможную напряженность в отношениях. А то начни я крутить, вдруг этот партизан впадет в панику, поймав меня на несоответствиях и, задумает взять реванш, избавившись от крайне подозрительных спасателей. Конечно, фиг у него это получится, но устраивать новую драку мне не хотелось.

Вот я все и рассказал: и про буровую, и про дефицитные детали, и про наем дьякона, в доказательство, пнув тяжело громыхнувшую железом, грязную сумку. Слушатели мне вроде поверили, или сделали вид что поверили, но общаться стали более непринужденно. Точнее о себе так ничего и не рассказали (хотя, честно говоря, я даже не спрашивал), лишь вдумчиво выяснили, что именно я видел на дороге. А после рассказа об ушедшем от погони «Хамви», даже заулыбались. Потом Толик, видно решив выяснить степень доверия, попросил:

— Может, оружие-то отдашь? Ну, хотя бы пистолет?

Я в принципе был готов к подобной просьбе, поэтому пожал плечами:

— Почему бы не отдать, отдам. Только земляк ты уж извини, заряжать его будешь, когда мы уедем.

После чего, достав «ПМ» вынул из него магазин, и перебросил оружие на колени Анатолию. Тот опять поморщился, но качать права не стал и они вместе с Настей переключились на бессознательного Витька. Глядя как ребята, расстегнув ему куртку и задрав свитер, щупают ребра, я предостерег:

— Вы его поменьше мните. То, что кости поломаны это и ежу понятно. Но шея цела. И легкие не задеты, а то бы он уже кровью булькал. Только вы сейчас придавите, и кто знает, куда ребро уйдет…

Настя кивнула:

— Я осторожно…

А Толик мрачно пробурчал:

— Чего же он в себя не приходит? Вроде одновременно стекло головами вынесли, но я на ногах уже…

В этот момент, словно в ответ на его слова, раненый открыл глаза, сказал «у-у-у» и повернув голову, стошнил прямо на говорившего. Анатолий застыл облеванной статуей, а я доставая из-под лавки ведро, бодро сказал:

— Вот, ваш третий друг и очнулся. Но, видно у него сильное сотрясение, так что сейчас рыгать будет, дальше, чем видеть. Настена, подставь ведерко, а то он весь салон уханькает.

Барышня понятливо кивнула и, выполнив требуемое захлопотала возле фонтанирующего Витька, после чего, разговор как-то сам собой свернулся. А пока они ухаживали за своим очухавшимся дружком, я нет-нет бросал взгляды на Анастасию. Там, в лесу, впотьмах ее толком не разглядел, зато сейчас при включенном плафоне можно было оценить если не фигуру, скрытую под курткой, то хотя бы лицо. Большеглазое, с чуть курносым носом и волнующей ямочкой на щеке, появляющейся в те моменты, когда она ободряюще улыбалась зеленокожему Витьке. М-да… Хороша деваха! Нет, вот вернусь домой надо будет срочно с кем-нибудь замутить, а то долгое воздержание здоровью точно не способствует. Если даже в такой обстановке пялюсь на девушку с весьма недвусмысленными… э-э… или наоборот — двусмысленными мыслями, то это, однако — показатель.

Настя же, несколько раз поймав мой взгляд сначала нахмурилась, потом покраснела, а потом, поправив выбившуюся из-под шапки темно-русую челку, спросила:

— У вас вода есть?

Кивнув, протянул ей пятилитровую бутыль, до этого стоящую в углу. Она уточнила:

— Питьевая?

И после повторного кивка начала поить раненого. Толик сначала ей помогал, а потом, намочив платок, принялся оттирать испачканный бушлат. Более-менее справившись с задачей он, глядя в начавший сереть пейзаж за окном, спросил:

— Это что, сейчас Долгухино проехали?

— Да нет, вроде на указателе «Листвянка» было написано. Так что минут пятнадцать осталось… Если ваши друзья не опоздают.

Собеседник ухмыльнулся:

— Не опоздают — а потом, помолчав, поинтересовался — Слушай, а как вы, догадываясь кем мы являемся, решились влезть в это дело? Или вконец жизнь такая допекла?

Я пожал плечами:

— Да мне по фиг. Это вон он — мотнул головой в сторону водителя — альтруизм проявить вздумал. А у меня своя жизнь, с вами не пересекаемая.

— То есть тебя все в ней устраивает?

— А ты меня что — вербануть решил? Не надо. Окружающая обстановка мне конечно категорически не нравится, но я с государством в азартные игры не играю, тем более, в заведомо проигрышные.

Анатолий удивился:

— Почему это — проигрышные?

Криво ухмыльнувшись, я пояснил:

— Долго объяснять. Да и сам ты все понимаешь… Если бы мы были какой-нибудь мелкой и никому не нужной африканской страной, то шансов на переворот было бы немеряно. Но ЗДЕСЬ… Даже если вы ненадолго захватите власть, моментально вмешается Запад и на этом все быстро закончится. А играть без шансов на выигрыш, меня совсем не прикалывает.

— Поня-ятно… Значит, предпочитаешь просто тихо подыхать?

— Скорее — выживать. Вот сейчас сдам эти штанги, получу свою штуку зелени и в ус дуть не буду!

Говорить подобное было противно, но что оставалось делать? С радостью соглашаться с собеседником? Смысл? Даже если не брать в расчет то, что через два дня я буду уже в своем мире и здешние кошмарики меня никаким боком касаться не будут, кривить душой не хотелось. Мне действительно не верилось хоть в какие-то перспективы здешней России. Захватить власть не проблема, даже имея довольно небольшое количество людей. Но вот потом… Я не говорю даже о том, что последователи демократов начнут какую-то гражданскую войну. Нет, гражданская война это когда ввязывается население, а за этих кровососов выступит только полиция (да и то наверняка не вся) и жалкие огрызки оставшейся армии (в чем я тоже глубоко сомневаюсь). Так что здешние «колхозники» (блин, но почему все-таки такое странное название у местного сопротивления?) власть смогут взять. Только сразу же после этого на территорию страны войдут иностранные «миротворческие» силы и все станет по-прежнему. Даже хуже…

Правда, сказав, что думаю, один черт почувствовал себя довольно паршиво. А Толик еще и усугубил:

— Что же. Выживать оно, конечно, тоже дело хорошее. Правильное и главное — безопасное. Но тебе самому такое настроение ничего не напоминает? Я вот историей интересовался и знаю, что когда Германия напала на СССР некоторые тоже считали — чего тут брыкаться, когда такая силища прет? Шансов на победу никаких нет и в этом случае самое главное — выжить. Вот и бросали оружие, поднимая руки. Хорошо что таких «выживальщиков» мало было, поэтому мы и победили… Но вы, выходит, именно из таких…

Я уже открыл рот чтобы ответить, но не успел, так как «УАЗик» резко начал тормозить. Причем, впереди вроде никаких видимых препятствий не было и почему Алексей решил остановиться, было непонятно. Но этот вопрос разъяснился спустя буквально несколько секунд после того как водитель, видно услышавший наш разговор, выскочил из кабины и рванув дверь салона, громко произнес:

— Не из таких! Во всяком случае, я — не из таких! Я уже девушке говорил и сейчас повторю — мною вы можете располагать полностью. Вот здесь — тут навязчивый дьякон начал тыкать какой-то листок Анатолию — мой адрес. Возьмите. И если возникнет надобность — обращайтесь! Все сделаю, для того чтобы помочь!

«Колхозник» листок взял а я, глядя на распаленного Ванина, только фыркнул и заметил:

— Так ты не трынди, а помогай. Тут, между прочим, раненый лежит. И чем быстрее мы его довезем, тем быстрее он помощь получит. Хотя если у господина партизана — я повернулся к Толику — есть желание толкнуть благодарственную речь и торжественно принять тебя в ряды землепашцев, то кто я такой чтобы этому мешать?

После моих слов оба смутились и Анатолий лишь пожал дьяку руку, сказав при этом, что он конечно рад слышать подобные слова, но они действительно торопятся. Лешка, окинув меня уничижительным взглядом, лишь кивнул и потопал обратно, на свое место.

Еще десять минут прошли в молчании, а потом наша машина остановилась возле мерседесовского микроавтобуса с красными крестами на бортах, припаркованного на обочине. Тут же находились еще два мужика, которые сноровисто помогли перетащить опять потерявшего сознание Витька, к себе. И тут Ванин проявил своевольство, взяв и отдав спасенным, снаряженный автомат с гранатометом, от которых мы так и не избавились по дороге. Я было сильно напрягся, но те оружие приняли как должное и сразу сунули его в салон. После чего, Толик опять пожал дьякону руку, поблагодарив и присовокупив, что дескать, будет иметь его ввиду. Я тоже был удостоен рукопожатия, правда, без аудиосопровождения. Зато Настя, сунув мне на прощание свою теплую ладошку, сказала:

— Спасибо вам. Надеюсь, ты когда-нибудь изменишь свое мнение…

После чего, они загрузились в свою тачку и отъехали. А мы, закурив глядели им вслед до тех пор, пока «Мерседес» не скрылся за поворотом. И лишь только после этого я выдохнул и размашисто перекрестился. Алексей, увидев это действо, закашлялся дымом и когда успокоился, заметил:

— Вообще-то, креститься надо правой рукой…

— По фигу. Главное — пронесло.

Ванин, подходя к своей дверце удивился:

— В смысле?

— В прямом. Ладно, садись, поехали. А я тебе пока свое видение ситуации объясню.

Дьякон, трогаясь с места, насмешливо угукнул:

— Было бы очень интересно послушать… — а потом, сразу спросил — Послушай Сергей, ты мне для начала другое скажи. Ведь насколько я тебя успел узнать ты достаточно смелый, шустрый и умный мужик. Почему сейчас ты повел себя так странно? Неужели ты действительно хочешь просто выживать? Ведь сам говорил — «мы не сделали скандала, нам вождя недоставало». То есть не было объединяющей силы. Но ведь сейчас она в твоей жизни появилась! Или как дело до дела дошло, так сразу в кусты? Только меня мог попрекать, что я лишь воздух сотрясать могу?

— Нет, не в кусты. Просто я реально смотрю на вещи. Вот сам прикинь, что будет после того как победят «колхозники». В смысле — как на это те же отлученные от трубы америкосы отреагируют? Сразу с ковровых бомбардировок начнут или для начала точечными ударами развлекаться станут? И кстати — объясни, почему именно «колхозники»? За что их так обозвали?

Ванин недоверчиво посмотрел на меня и я поспешил добавить:

— Эй, эй, не забывай что я с «незалэжной» и тутошних приколов не знаю.

— Вообще-то это все знают…

Я только вздохнул и собеседник, поняв — объяснять все-таки придется, начал свой рассказ. И из него следовало, что когда начали разгонять армию, многие армейцы двинули не в города, где уже нечего было ловить, а решили заняться фермерством. Брали в аренду здоровенные куски земли и начинали там активно пахать. Какое-то время они были сами по себе, но как только пошли прибыли, так сразу же нарисовались крепенькие братки с предложением обширной и сравнительно недорогой крыши. Только вот зря они это затеяли. Вояки и так были злы крушением армейской карьеры, а тут еще такая хреновина образовалась. Короче, первых вымогателей просто били и выкидывали за пределы своих земель. А когда те решили побряцать оружием, то отряды новоявленных фуражиров стали просто исчезать. Причем — массово. То есть военные их просто уничтожали и тихо закапывали.

Но так как криминалитет был тесно связан с властью, то последняя решила вмешаться в процесс. После чего, несколько крупных фермерских образований (которые в просторечье назывались просто — «колхозы») были уничтожены в результате довольно сильных боев. Все от того, что у вояк на руках оказалась масса оружия и просто так свои позиции они сдавать не собирались. Но частники против государства не потянули и после разгрома наиболее строптивых (к слову — все преподносилось исключительно в рамках борьбы с терроризмом, экстремизмом, коммунизмом, и прочими «измами»), остальные начали платить. Пусть гораздо меньше чем изначально предполагали их крыши, но начали. Только вот попутно, окончательно озверевшие армейцы консолидировались, наладили между «колхозами» крепкую связь и организовали на местах лагеря переподготовки, которое органично стали ядром движения сопротивления. То есть все по классике — днем он мирный фермер, а как только противник отвернется, тут же становится страшным «колхозником».

Но это оказалось еще не все. После развала страны, пришедшие к власти демократы, с прискорбием доложили своим заокеанским хозяевам о пропаже нескольких десятков единиц ядерного оружия. Как тактических фугасов, так и стратегических, включая баллистические ракеты, на базе «Ураганов». Шума и крика было много, но так как к исчезновению оружия приложили руки не одиночки тупо желающие навариться, а действовала полноценная госпрограмма (как я понял, что-то типа наших «Сумерек»), то пропажа была с концами. Ядрен-батоны активно ищут до сих пор, только все без толку. За это время смогли лишь вычислить одного человека, который возможно приложил руку к их исчезновению. Некто — генерал-лейтенант Смирнов. По всем средствам массовой информации за указание его местонахождения была обещана награда, достигшая к сегодняшнему дню тридцати миллионов долларов, но Смирнов до сих пор неуловим. А так как этот генерал стал одним из основных известных широкой общественности символов сопротивления, то «колхозников» в народе иногда называли «Смирновцы».

Угу… Почесав затылок я удовлетворенно улыбнулся. Теперь ясно и почему «колхозники» и почему «смирновцы». Непонятно только, зачем этому генерал-лейтенанту нужно было прятать баллистические дуры? С фугасом все ясно — мина и мина, только что ядерная. Но ракета… Она ведь постоянного регламентного обслуживания требует. Без него изделие через несколько лет превращается просто в большой кусок железа. Неужели у местных партизан где-то есть законспирированные боксы, где подобное обслуживание возможно? Или они просто сняли с ракет БЧ[44] и собираются их использовать как особо мощный фугас?

Но ядрена бомба она и в Африке — ядрена, даже без средств доставки. При наличии ТАКОЙ дубинки, дело местного сопротивления не выглядит настолько уж безнадежным. До Америки они вряд ли достанут (хотя все зависит от суммы), но уж в Европу протащить и заложить где-нибудь возле пиндостанской базы подобный подарочек, вполне реально. И в случае начала вторжения, пригрозить его рвануть. А если он будет не один? Да тогда вся Европа на уши встанет и тут же выйдет из игры. Ведь одно дело безопасно жировать за счет диких и вымерзающих за тысячи километров от себя русских и совсем другое ощутить под задницей военный атом. Да, интересненько может получиться…

Увлекшийся Ванин тем временем рассказывал о наиболее резонансных деяниях «колхозников» но я его прервал, так как меня заинтересовал другой вопрос:

— А что такое БОКС?

— Э-э?

Дьякон остановленный на полном скаку недоумевающее посмотрел на меня, поэтому пришлось пояснить:

— Ну, Настя все опасалась, что я из БОКСА. Что она имела в виду? Каких-таких боксеров? И вот только не надо на меня так смотреть! Я тебе уже объяснял, что в наших палестинах мы живет тихо, в политику не лезем и новомодных слов не знаем.

Алексей лишь головой покрутил:

— Из какой же дыры ты вылез? Мне иногда кажется, что ты вообще — инопланетянин!

Я обиделся:

— Почему это?

— Да потому что ты спрашиваешь вещи, известные каждому ребенку. Знаешь, тебя даже за шпиона принять нельзя, так как даже самым глупым и нерадивым шпионам известно о стране пребывания, больше чем тебе!

— Так что — шпионы, а я местный, поэтому с меня взятки гладки. И что там насчет БОКСА?

— Не БОКС, а БОГС — Бюро Охраны Гражданских Свобод. Про КГБ ты хоть слышал?

— Вот только не нужно делать из меня идиота! А то я у тебя вообще спрашивать перестану! Ха, слышал ли я про Комитет! Ты еще спроси, слыхал ли я про НКВД!

Алексей улыбнулся:

— И незачем так орать. А БОГС был создан после того, как КГБ разогнали. То есть сначала вообще ничего кроме МВД не было, а потом власти спохватились и решили создать свою службу безопасности. Создали. И назвали ее истинно демократически. Вот вслушайся — БЮРО ОХРАНЫ ГРАЖДАНСКИХ СВОБОД. Звучит-то как толерантно! А в реале, эти сволочи — хуже гестаповцев… М-да… Но даже этот хваленый БОГС уже несколько лет Смирнова найти не может!

Ванин какое-то время помолчал, а потом видно вспомнив начало нашего разговора спросил:

— Кстати, Сергей, ты там что-то насчет своего видения ситуации хотел рассказать, а я тебя сбил. Что сказать-то хотел?

Меня сначала несколько обескуражила такая резкая перемена темы, поэтому я какое-то время собирался с мыслями и лишь потом выдал то что мне показалось странным:

— Знаешь, что меня очень сильно напрягло в поведении «колхозников»?

— Что?

— Даже не то что они вели себя как слабо обученные лопухи-партизаны образца самого начала войны. И не то, что вместо того чтобы зачистить внезапно появившихся мутных свидетелей, они начали с нами разговоры вести. Что кстати и дало мне возможность их обезоружить. Меня сильно напряг их страх.

Дьякон удивленно посмотрел на меня:

— Какой еще страх? Я лично ничего не заметил…

Помявшись, я попытался сформулировать:

— Понимаешь, реакция на наше появление у них неправильная была. Нет, не тогда когда они в дерево въехали, а в тот момент, когда свет твоих фар засекли. Они как будто бы засаду ждали. То есть не так… М-м-м… в общем складывается такое впечатление, что они ДОПУСКАЛИ возможность появление засады. Почему — непонятно. Ведь если их не отловили сразу, то ни о какой засаде в дальнейшем и речи быть не могло. То есть — оторвались от преследователей и ушли. Все! Пиндосы бы просто не успели устроить ловушку возле машины. И почему они нас ТАК испугались, я никак не могу понять. А все непонятное — тревожит.

— Да ну — Алексей махнул рукой — по-моему тут как раз все понятно. Нервы были напряжены вот и сорвались ребята.

— Хм… думаешь это были новички первый раз вышедшие на задание? Хотя… если в группе отвлечения утащившей за собой погоню были опытные люди, а этих оставили выносить груз… Так… а салабоны бежали каждого куста опасаясь и увидев нас… А что — вполне может быть. Правда, этот Толик на новичка как-то не похож. Да и бабу зачем на такое дело было брать?

— Чего ты там бормочешь?

— Что? — я вскинулся и отвлекаясь от построения логической цепочки, пояснил — да так, думаю что ты, скорее всего, прав. Они просто сорвались из-за этого и повели себя так странно.

— Конечно, прав! А что еще может быть?

— Наверное — ничего… А-у-в-р-ф!

Я смачно зевнул и передернувшись сказал:

— Блин, отпускать начало и теперь спать хочу, как медведь бороться!

— Ну и спи. Нам еще ехать и ехать! До Воронежа как раз выспишься. А там — в баньку сходим, поедим, отдохнем и завтра снова в путь.

Уже засыпая, я пробормотал:

— Банька — это хорошо…

А потом провалился в сон без сновидений.

Дорога до Лехиного дома прошла совершенно спокойно. Никаких братков, а также прочих особо глубоких рытвин, колдобин и препятствий нам не встречалось. Не было даже близких знакомств со здешними дорожными полицейскими. Точнее, несколько раз они попадались, но нас не тормозили. И все было бы вообще замечательно только я, пытаясь кемарить в крайне неудобной кабине «УАЗика», в процессе поиска наиболее комфортного положения для сна, свернул себе шею. Ну, не совсем свернул — просто в ней что-то щелкнуло и остаток пути пришлось провести со склоненной к плечу башкой, которую вообще невозможно было повернуть. Это привело меня в крайне раздраженное состояние и даже слова Ванина о том, что подобные штуки его жена на раз исправляет, не заставили настроение улучшиться. Сами подумайте — кому понравится чувствовать себя заржавевшим Железным дровосеком, поворачивающимся всем корпусом для того, чтобы глянуть в сторону? И голова еще ни с того ни с сего разболелась… В общем, за последний час езды, я успел напитаться ядом по уши.

Правда, по приезде, обещанная баня и золотые руки Марии, которая вправила выскочивший позвонок, вернули мне радость жизни. А уж предчувствие того, что буквально через сутки моя «параллельная» эпопея закончится, вызвало просто охрененный душевный подъем. Поэтому, когда Ванины отправили детей спать, и глава семьи начал рассказывать жене о перипетиях нашей поездки, я, полный бодрости и веселья, прихлебывая чаек, сопровождал рассказ дьякона своими комментариями и пояснениями.

Правда, мой сарказм пришелся не ко двору. Хиханьки тоже. Ни Мария, ни Алексей не были склонны хоть сколько-то иронизировать относительно наших приключений. Поэтому, после пары отпущенных шпилек я заткнулся и еще немного посидев молча, сослался на усталость и отправился спать. Супруги мне не препятствовали, так что, упав на диван и поворочавшись минут десять, спокойно уснул.

Только вот во сне покоя не нашел, так как снилась какая-то странная муть. То есть в начале все было замечательно — виделись девочки, море и масса прохладительных напитков. Только потом весь этот пляжный рай ни с того ни с сего вдруг начали бомбить «А-10».[45] Девочки само собой сразу куда-то подевались, напитки вместе с ларьком тоже разнесло, а меня зацепили здоровенные пиндосовские морпехи и, невзирая на бурные возражения, посадили в концлагерь. Причем, почему-то немецкий, времен войны. Самый настоящий — с вышками, колючкой и охранниками. Только вот немцы были почему-то все как один вооружены американскими «Кольтами»[46] и козыряли друг другу на американский манер. А в остальном — фрицы как фрицы.

Но я этому уже не удивляюсь и вместе с остальными военнопленными бегу на построение. Вокруг собаки гавкают, подгоняют типа… А когда все построились на плац въехала машина и стоящий в ней лощенного вида мужик в гестаповской форме, объявил что сейчас будет идти набор в предатели. Предателям обещались новые ботинки, изготовленная с применением нанотехнологий униформа и оплата в свободно конвертируемой валюте. А несогласных — в расход. Строй оборванцев, одетых в старые советские гимнастерки, понуро молчал и не рвался принять столь заманчивое предложение. Тогда немец толкнул речь что, мол, дело наше все равно проиграно, так что просто так помирать — смысла нет. Говорил красиво и вообще — сильно напоминали виденное по телику выступление Емцова, когда тот свежесозданную партию презентовал. Тот так же про возрождение и новую, истинно демократическую линию заливался.

А потом гестаповец замолк и стал прохаживаться вдоль строя, похлопывая стеком по голенищу начищенного до блеска сапога. Ну, прямо как в кино. Ходил, ходил и вдруг, остановившись напротив меня, просиял и обрадовано воскликнул:

— Вот тебя-то я и искал! Ты же все равно не веришь, что это быдло сможет хоть когда-то победить! Да и вообще ты не отсюда, поэтому какая тебе разница? Соглашайся! В люди выбьешься!

Я от подобного предложения охренел. Да и стыдно было — спасу нет! Перед остальными, стоящими в строю стыдно. А вдруг они действительно подумают, что я готов принять предложение этого козла? И тоскливо тоже было, так как просто отказ меня не реабилитирует. В собственных глазах не реабилитирует, так как чтобы остаться самим собой, нужно не блеять «нет, не согласная я», а валить фрица наглухо. Ну а потом, разумеется, охранники будут валить меня. Да и черт с ним, хоть помру человеком!

А так как улыбающийся немец в ожидании ответа стоял практически вплотную, то я его убил. Просто взял и убил, ударив в нос, вгоняя осколки носового хряща прямо в мозг. А потом, бросился на стоящих неподалеку охранников, желая завладеть оружием и продать жизнь подороже. Но почему-то между мной и охраной вдруг образовалась целая свора здоровенных овчарок, которые с громким лаем бросились навстречу…

Из сна я вынырнул тяжело дышащий и мокрый как мышь даже не сразу поняв что проснулся. Так как собаки действительно лаяли. Громко, истерично, с привизгом. Чертыхнувшись глянул на часы — пять ноль три. Блин, еще полчаса можно было бы дрыхнуть. Хотя, какой там сон после приснившейся хери! Да и хозяева похоже встали… Вон, кто-то в прихожей ведром громыхнул и чуть позже мягко хлопнул дверью. До ветра, наверное, двинул… Так что и мне надо вставать. Быстро одевшись, я тоже было поперся на улицу и тут выяснилось, что собаки гавкали не зря, так как буквально в дверях, на веранде, столкнулся с Алексеем, который тащил на плече какого-то человека. А сзади них виднелась еще одна фигура. Я даже спросить ничего не успел, как подошедшая с керосинкой Мария, которая была закутана в какой-то плед, осветила вошедших. Япона мама! Да это же наши старые знакомые! «Колхозники»! Те, которые Анатолий и Настя! Но Толик сутки назад выглядел гораздо бодрее и у него из бушлата не торчал клочок окровавленной ваты, который явно указывал место выхода пули.

Лешка же, увидев меня, прошипел:

— Держи, а я пока их машину внутрь загоню и ворота закрою.

После чего, спихнув закатывающего глаза Анатолия, метнулся обратно, в темноту двора, попутно прикрикнув на собак. Я, подхватив раненого, спросил у Насти:

— Куда его?

Та, сразу поняв, о чем вопрос, тут же ответила:

— В плечо. Кость вроде не задета, но крови много потерял. Я перевязала, только толку от этой перевязки… В аптечке бинт всего один был… И жгут не наложишь…

— Ясно — кивнув, я обратился к жене Ванина — Мария, глянь чтобы дети из комнаты не выходили, а потом подходи к нам. Мы его сейчас на диван определим…

Шустрая Мария, пока мы тащили Толика в дом успела метнуться к детям, потом вернуться и зажечь еще одну керосинку в большой комнате. Электричество тут давали всего по два часа: утром — с шести до восьми и два часа вечером, так что газовая или керосиновая лампа стала непременным атрибутом каждого дома. Но светил этот раритет достаточно ярко, поэтому вполне можно было заняться осмотром раненого.

Пока мы его осторожно вытряхивали из одежды, безбожно покромсав ножницами бушлат и свитер, я продолжал допрос Насти:

— Хвоста не было?

— Нет.

— Точно?

— Вроде да…

— Вроде… — раздраженно глянув на девчонку, уточнил — Где вы попались?

Тут Анастасия несколько замялась, а потом глухо ответила:

— На квартире… Там нас уже ждали…

— Так, а теперь — четко, ясно, коротко — вы отъехали от нас, дальше что было?

Барышня вздохнула и принялась докладывать:

— Дальше, мы доехали до Шатуры, где нас встретила еще одна машина. Виктора повезли в больницу, а мы пересели в другую машину и поехали на «адрес». Ну, это такая точка, где можно отдохнуть, получить необходимую помощь, связаться…

Я ее перебил:

— Мне известно, что такое «адрес». Дальше что было?

Настя опустила голову:

— Там была засада.

— Угу… а как вы ушли?

— Водитель пошел в дом, а мы остались в машине. Потом услышали крик… Толик сразу выскочил из «Жигулей» и начал стрелять по выбегающим людям. Троих застрелил, после чего сел за руль и мы оттуда уехали. И только когда из Коломны выехали, он сказал, что ранен.

— Он что — всех там положил?

— Нет, когда мы уезжали, нам вслед еще кто-то стрелял…

Странно… что-то в рассказе девчонки не стыковалось. Ладно, допустим, они попали в засаду. Допустим засада такой прыти от Толика не ожидала и он завалил большую ее часть. Но оставшийся в живых должен был сразу сообщить приметы машины и их бы взяли на первом же посту.

— А как вы вообще смогли из города выехать?

— Анатолий отлично знает Коломну, поэтому выезжали не по трассе, а через поля. Да и потом в основном проселками ехали…

Тут меня отвлек Алексей, который вместе с женой уже освободил раненого от одежды и теперь, сунув мне в руки лампу показал, как ее держать. Застыв с этой лампадой словно статуя Свободы, я какое-то время смотрел на то, как Мария срезает бинты, но множества нестыковок в рассказе «колхозницы» не давали мне покоя, поэтому, опять подозвав Настю, продолжил допытываться:

— Ладно, из города вы свалили, но нас как нашли? Понятно, что адрес вам Леха дал, но ведь в этом частном секторе сам черт ногу сломит! Или твой напарник еще и Воронеж хорошо знает? Настолько хорошо, что впотьмах, в этих Шанхаях, нужный дом нашел?

— Нет, у меня в наладоннике карты городов есть. Очень подробные. Но все равно мы почти часа два вас искали…

Блин, вот на все у нее отмазка есть! И вроде очень даже логичная. Только существует еще одна закавыка, которая ставит под сомнение весь этот рассказ. И я ее озвучил:

— Ладно, допустим, вы попали в засаду. Допустим, вам охренительно повезло и вы ушли от погони. Но какого черта вы не двинули по «цепочке»? Почему поехали не к своим соратникам, а сунулись к каким-то незнакомцам, живущим за черт знает сколько верст? Да еще и с пулей в плече?

Леха, который помогал жене, но при этом внимательно прислушивался к беседе, заметил:

— Вообще-то, пуля навылет прошла…

Я хмыкнул:

— Да по-барабану! — и повернувшись к девчонке, добавил — Тебе, красавица, вопрос был задан. Есть что ответить?

Та, повздыхала и глядя в пол нехотя призналась:

— Нам не к кому больше было обратиться. Мы, кроме своих, никого не знали… А теперь и своих не осталось…

— Не понял? У вас что — связи с другими подразделениями сопротивления не было? Ты это хочешь сказать? Ни связи, ни каких-то тайников или «почтовых ящиков» на непредвиденный случай не предусматривалось? В жизни не поверю!

Барышня замялась, а потом убила ответом:

— Понимаете, мы не совсем «колхозники». То есть «колхозники», но это была наша первая операция. Проверочная…

Я присвистнул:

— Ого! А вот теперь с этого места поподробнее!

И Настя, начала свой рассказ…

Оказывается, она и Толик попали в сопротивление недавно. А после череды проверок и перепроверок их решили задействовать в предстоящем деле. Анастасию взяли как человека разбирающегося в компьютерах, а Ловягина (ха, вот и фамилия Толика всплыла), как знатока тех мест. Шло всего пять человек. Задание было совсем не сложным — доехав в район Руднево оставить машину в лесу и пешим ходом выдвинуться к поселку. Со стороны болота постов охраны не было, поэтому, зная тропу, можно было дойти практически до «зеленой зоны». Там, в намеченной точке, человек из русской обслуги передаст «колхозникам» запароленный ноутбук, который Настя должна была вскрыть и слить информацию. После чего, вернув ноут, можно было возвращаться обратно.

Услышав это я не удержался и прервал рассказ:

— А вообще, чей это комп был? И что за информация вам с него понадобилась?

Анастасия несколько секунд молча смотрела мне в глаза, видно сомневаясь и я подбодрил:

— Теперь-то чего тайны разводить? Ты вместе с ноутбуком уже здесь. Если я враг, то мне твои слова даже не понадобятся — сам все узнаю. Если друг — зачем финты вертеть? Да и вообще решайся — или ты нам доверяешь и честно отвечаешь на вопросы, или не доверяешь и тогда… Хм, тогда я честно говоря не очень понимаю, чего вы вообще сюда приперлись?

Тут Мария оторвавшись от осмотра раны, недовольно сказала:

— Они пришли, потому что человеку помощь нужна.

И тут меня удивил Алексей. Он, тихо шикнув на жену, посоветовал ей заниматься своим делом и не мешать мне. Ну надо же! Видно до человека дошло, что я если и задаю неудобные вопросы, то не просто так это делаю. Ободренный его поддержкой я опять взглянул на Настю и та решилась:

— Компьютер принадлежал Джоджу Эперсону, третьему помощнику начальника департамента «Blackwater K-9».

Я удивился:

— «К-9»? Это ведь что-то с собаками связанное? Правильно?

Девчонка кивнула:

— Да. Этот отдел в «Зи» занимается прикладным собаководством и обучением сторожевых и поисковых псов. В общем- кинологи.

— А зачем он вам понадобился? — я улыбнулся — Или решили стырить передовые технологии дрессуры?

— Нет. Просто на этом компьютере могут быть данные о некоторых секретных тюрьмах расположенных на территории России. С одной стороны они относятся к ЦРУ, но с другой, охранниками там являются сотрудники фирмы «Зи». Так что…

Она многозначительно замолчала, а я поднял брови:

— О как!

После этого удивленного восклицания, задумался. А что — вполне логично. И собачки здесь очень в тему. Во всяком случае «колхозники» искали информацию в нужном направлении. Разумеется, в компе того амера вряд ли будет гугловская карта на которой нарисованы крестики и подписано — «здесь находятся незаконные узилища». Такого в принципе не бывает. А вот по заявкам и количеству запрошенных служебных собак с проводниками, вполне можно сделать нужные выводы. Это называется — косвенные сведения, после анализа которых, разведка, в подавляющем большинстве случаев и получает нужный результат.

Да и агентурная работа у «колхозников» судя по всему поставлена очень хорошо. Вычислили же они как-то этого Джорджа? Но спрашивать, как это было сделано у девчонки смысла нет — откуда рядовому члену подпольной организации знать такие вещи? Вместо этого я поинтересовался другим:

— А почему ты сказала — «могут быть сведения»? Ты что — его еще не взломала? Там же на месте?

Настя невесело усмехнулась:

— Если бы все прошло, как задумывалось и я его там хакнула, то этот ноут сейчас бы лежал в коттедже у Эперсона, а информация с него — на моем нэтбуке.

Она похлопала себя по карману куртки, в котором видно и лежал ее «нэт». А я заметив бисеринки пота на лбу девчонки, сказал:

— Кстати, чего ты одетая стоишь? Упаришься ведь. Вон, на стул одежду скидывай и рассказывай дальше, что же вам помешало вернуть комп на место.

Анастасия исполнила предложенное и продолжила рассказ. А я глядя на нее, с удовольствием отметил для себя отличную фигурку рассказчицы и только железным усилием воли сумел отвести глаза от задорно торчащей груди, соблазнительно обтягиваемой водолазкой. Но дальнейшее повествование заставило резко отвлечься от приятного созерцания и целиком сосредоточиться на разговоре. И было от чего!

Поначалу у ребят все шло как по маслу. Группа выдвинулась к исходной точке и рассредоточившись, стала ждать подхода агента. Только тот так и не появился, зато последовал телефонный звонок, в котором агент сообщил, что Эперсон, вместо того чтобы на всю ночь зависнуть у подруги, неожиданно вернулся и застал его у себя в кабинете. Возникла быстрая и тихая разборка в результате которой образовался труп американца. А сам агент сейчас сидит в луже собственной крови и глядя на нож торчащий из печени констатирует, что жить ему осталось от силы полчаса. Искомый компьютер лежит рядом с ним и группе, чтобы забрать ноутбук придется самой проникнуть в «зеленую зону». После чего агент начал говорить что-то про график движения мобильного патруля, но на полуслове замолк, потеряв сознание.

Командир «колхозников» думал недолго и, приказав новеньким ждать, ушел с остальными в поселок. А еще через полчаса, до Насти с Толиком донесся звук выстрелов. Это их очень сильно напрягло, но проявив выдержку они остались на месте. И правильно сделали, так как минут через десять, появился запаленно дышащий Витек, который продемонстрировав ноутбук, приказал быстро отходить и уже по пути рассказал, как и что получилось.

По его словам выходило, что до нужного дома они добрались без происшествий. Там обнаружили два мертвых тела и компьютер. Командир группы, воодушевленный легкостью проникновения, поначалу даже думал унести труп подпольщика с собой, но трезво взвесив шансы, отказался от этой идеи. Поэтому забрали только ноут и стали уходить. Но во время отхода, практически на выходе из «зеленой зоны», напоролись на патруль. Америкосы не ожидали встретить кого-либо постороннего в этом месте, поэтому несколько секунд щелкали клювом, пытаясь сообразить что делают их соплеменники ночью на границе периметра. Это дало возможность «колхозникам» первыми открыть огонь. Они сразу сняли пулеметчика и водителя, но еще один патрульный, перед смертью, сумел ранить командира в ногу.

Видя что шум поднялся нешуточный и понимая практическую невозможность отхода всей группы старым маршрутом, было принято решение, захватив стоящий на дороге «Хамви», испещренный пулевыми отметинами, утащить погоню за собой. А Витек должен был, забрав новеньких, тихо уйти через болотце.

Настя замолчала, переводя дух и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь глухими стонами бессознательного Анатолия. Мне рассказ показался вполне правдоподобным — в жизни и не такое случается. Единственно, что поначалу, несколько смутила марка захваченного джипа и виденный на дороге БТР. Это ведь армейские машины. А насколько я знаю, в НАШЕМ мире частным американским охранным фирмам было запрещено использовать технику стоявшую на вооружении армии. Но потом прикинул что ЗДЕСЬ дела, скорее всего, обстоят совсем по-другому и этим вопросом можно не заморачиваться…

А еще через несколько секунд Мария, закончившая перевязку, и теперь поправлявшая присобаченную к трехногой вешалке бутылку физраствора, от которой к руке раненого тянулась трубка системы, спросила:

— И что дальше с вами было?

— А дальше мы встретились с ними — девчонка кивнула на меня — и в результате этой встречи пришлось звонить по «тревожному» телефону. После чего люди из группы поддержки забрали Витька. А мы поехали на «точку». Только там нас почему-то уже ждала засада…

Вдохнув, я сменил затекшую руку и, спросив у Марии можно ли уже поставить лампу на стол, ответил «колхознице» то, что думал:

— Если вас БОГС не пас раньше, то объяснение этой засады я вижу только одно — мужики на «Хамви» далеко не уехали. И хоть одного из них да сумели взять живым…

Анастасия обожгла меня взглядом и сквозь зубы ответила на этот намек:

— Я в ребятах уверена! Из них никто бы не предал!

Примиряющее кивнув, я мягко сказал:

— Никто и не говорит о предательстве. Просто если идет экстренное потрошение смолчать не получится… Поверь, я знаю что говорю… Кем бы ты ни был — заговоришь. А если учесть возможное применение психоактивных медикаментозных препаратов, то и подавно…

— Все равно я не верю! Вы их не знаете, а я знаю!

Пока Настя, сжимая кулачки и не замечая злых слез, оправдывала своих товарищей, Алексей тихо поинтересовался:

— Это ты про «сыворотку правды» сейчас говорил?

— Ага. Какой-нибудь амитал или пентонал. Да и без них, если спрашивает знаток своего дела… — я махнул рукой, продолжив — просто по времени все очень четко укладывается. Сколько там от акции до приезда на «точку» прошло? Часа четыре? Вот сам и прикинь — ребят на «Хамви» взяли и начали колоть. Молчали они до последнего. А потом подтянулись те самые «знатоки». Но и им для работы не менее часа потребовалось. Кстати — я повернулся к Насте — тот водитель, который вас к дому привез, он от него отъезжал или откуда-то из другого места?

Девчонка, видя, что на доброе имя ее друзей никто не покушается, а идет просто конструктивный разбор вариантов, хмуро ответила:

— Игорь с «точки» ехал.

— О! — я поднял палец — значит, когда он за вами двинул, засады еще никакой не было. А когда вернулись, ты ведь сама говорила, что он первым зашел внутрь и сразу же там началась борьба с криками.

— Он только один раз крикнуть успел, а потом из дома стали выскакивать люди, которых Толик положил…

— Вот. И то, что вам удалось уйти, говорит о том, что засада была организована в спешке. Полиция ведь даже ближние подходы не контролировала. Это значит, что только прошла информация, на «точку» выдвинулась тревожная группа. А остальные просто подтянуться не успели. Так что вам крупно повезло. И еще знай — ваши ребята, те, которые за собой погоню увели, они настоящие бойцы. Они молчали до последнего… Если бы не их молчание, то у «засадников» было бы время на подготовку. А дальше — сама понимаешь…

Настя кивнула и закусив губу уставилась в пол.

Воцарившее молчание опять нарушила Мария. Глядя на меня, она спросила:

— Ты закончил свой допрос? — и после моего кивка продолжила — А теперь слушайте, что я вам скажу. Рана у этого парня — она показала на Толика — очень плохая. Грязная. Я, насколько смогла ее почистила, и сняла угрозу гиповолемического шока, но я ведь не хирург. Да и обезбаливающего у меня всего две ампулы было… В общем его в больницу надо. И чем быстрее, тем лучше.

Алексей на слова жены задумчиво потеребил бородку, спросив:

— Сама точно не сможешь? Пуля ведь навылет прошла, так что рентгена не нужно. Там только саму дырку почистить. Кровь-то ты остановила.

— В том-то и дело что навылет… А в ране полно ниток и кусочков ваты от бушлата. Их не видно. Вообще не видно. Долго его ковырять я тоже не могу, так как действие обезболивания заканчивается. И есть у меня сильное подозрение, что кость все-таки задета… Да и вообще, если все тщательно не вычистить, то сепсис, практически гарантирован.

Вот блин, не было печали! Я в раздражении цыкнув зубом задумался, а потом хлопнул себя ладонью по лбу:

— Настя, вы ведь Витька своим людям передали, значит, у вас выход на больничку есть! И кстати — почему вы сразу не к ним пошли, а сюда приехали?

Девушка посмотрела на меня как на неразумного:

— Я же говорила, что тот телефон «тревожный». Людей из группы поддержки. Которые вообще в наше городское подразделение не входят. У них другое подчинение. И номер этот — одноразовый! Вообще, первое, что я сделала, когда увидела плечо Толяна, попробовала наудачу связаться с ними. Вдруг они еще от трубки не избавились. Но — «телефон отключен, или вне зоны обслуживания». А больше я просто никого не знаю. У нас ведь как принято — известны лишь члены пятерки, командир и сама «точка». Все! Поэтому нам и обратиться было не к кому. Домой нельзя было соваться, так как хозяин точки знал адреса, к знакомым — тоже опасно, вот мы к вам и поехали…

М-да… И что теперь делать? Если рассуждать по уму, то сейчас самое время, быстренько зацепить свой баул, сделать ручкой и «колхозникам» и сочувствующим, после чего направиться на автовокзал, взять билет и забыть всех этих революционеров-подпольщиков как страшный сон. Сами посудите, ну какое мне дело до местных разборок? Завтра вечером, если все сложится путем, я уже дома буду и этот вояж станет восприниматься исключительно, как довольно отвратное кино. Но интересно, почему же я тогда все еще стою на месте?…

Тут внутренние самокопания были нарушены Марией, которая наклонившись над раненым ласковым голосом спросила:

— Анатолий, как ваше самочуствие?

Оба-на! Очухался страдалец! Мы сразу все подвинулись ближе к дивану, а очнувшийся Толян, покосившись на свое перетянутое плечо и трубку уходящую к системе, осторожно кивнул:

— Нормально. Во всяком случае, гораздо лучше, чем было. Голова не кружится, не тошнит и плечо почти не болит.

Ванина вздохнула:

— Не болит, потому что обезбаливающее действует. А вот как он закончится… — она вздохнула еще раз и повернувшись к мужу, добавила: Так что насчет хирурга и больницы я вполне серьезно говорила. Давайте думать, как же нам быть.

Думы вылились в десятиминутное перебирание всех знакомых, а также знакомых знакомых, у которых могут быть нужные завязки. Разумеется, говорили только Ванины, потому что я вообще был не при делах, а «колхозники» все свои варианты перебрали еще в дороге. В конце концов, выяснилось, что кроме похода в платную лечебницу, выхода нет. Только все упиралось в деньги. Дьякон задумчиво почесывая затылок сказал что у него есть заначка в двести евро. Если учесть еще мои триста долларов обещанные ему в качестве оплаты, то это вроде огромные деньги, но не в данном случае. Может и не хватить. Тут ведь все упирается в нелегальность операции. Точнее в то, что в таких случаях больница просто обязана ставить в известность полицию. И сколько врач запросит за молчание и связанный с этим риск, еще неизвестно…

Я, махнув рукой, сказал, что деньги не проблема и только поймав удивленно-изучающий взгляд Ванина, прикусил язык. Но потом, плюнув и на условности и на свою «легенду», повторил, чтобы финансовыми вопросами никто не парился. Запросят пятьсот — дадим пятьсот. Запросят тысячу — дадим тысячу. Заломят еще больше, разберемся на месте. И специально для Алексея пояснил:

— Или ты думал, что я совсем на бобах сижу и без соли последний ху… э-э — запнувшись, стрельнул глазами в сторону барышень и поправился — в общем, деньги у меня есть. Теперь самое главное, чтобы доктор подписался на это дело.

На том и порешили. После чего с трудом заткнули пытавшегося благодарить и извиняться за беспокойство Толяна. А вскоре Мария занялась проснувшимися детьми, которые так и норовили прошмыгнув в комнату поглядеть на новых гостей. Позже, когда детский переполох утих, все позавтракали, а часов в девять, дьякон двинул вести переговоры со здешними врачами и подбивать их на должностные преступления.

Настя с Ловягиным измотанные бессонной ночью уснули а я, пользуясь тем что Ванина повела детей к подруге, испросил у нее перед уходом какую-нибудь ветошь, проволочку и немного масла. А потом, чинно расположившись за кухонным столом, принялся за чистку и изучение трофейного оружия.

Разбирая и протирая трофейные стволы (кстати, на удивление весьма чистые и ухоженные), попутно обдумывал случившуюся ситуацию. Просто самому стало интересно, что за порыв мною руководил, когда я, вместо того чтобы чинно удалиться в сторону автовокзала, остался здесь? Да еще и насчет денег ляпнул… Лешка на меня после этого так пялился, что теперь не может быть и речи о его вере в «штанги для буровой установки». Ужо он мне все теперь припомнит. И незнание тутошних реалий, и несостоятельную «легенду» спекулянта-добытчика, и общую шустрость. Хотя, какая теперь разница? Начнет сильно приставать с вопросами, просто пошлю куда подальше и все. Или вот так грубо и в лоб не стоит?

Прикидывая варианты поведения, я закончил с «ПМ» и «Вальтером» после чего протянул руку за пистолетом Анатолия, который даже сейчас, по прошествии нескольких часов после стрельбы, источал вполне уловимую пороховую гарь. Покрутив оружие, я удивленно хмыкнул. Да, вроде «Грач» обыкновенный, но не совсем. Хотя… Быстро разобрав пистолет, убедился что от нашего ярыгинского ствола, он отличается лишь чуть более высокой мушкой и несколько сильнее изогнутым спусковым крючком. А в остальном, все то же, отлично мне знакомое еще по службе, оружие. И с ним придется повозиться — вон, в магазине всего три патрона осталось. Значит, пятнадцать Толик по засаде выпустил, поэтому нагара — выше крыши.

Мурлыкая под нос, я раскидал «Грача» неполной разборкой и пока руки рабатали, снова занялся самоанализом. Все-таки, почему же я не уехал? Ведь еще позавчера у меня сомнений бы не появилось в правильности данного решения. Тут скорее всего есть два аспекта. Первый, это то, что возникший практически из небытия группник Волк, внес в устоявшееся мироощущение менеджера Корнева, свои коррективы. И мне нравится это состояние! Наверное поэтому я не хочу опять себя ломать, превращаясь в офисную овечку.

А второе… Хм, второе… С этим все гораздо сложнее. Нет, вы только не подумайте, что тут сыграли какую-то роль высокогуманные соображения. И не потому что внезапно, как более опытный человек, почувствовал ответственность за ребят. И даже не из-за фигуристой синеглазки Настены, которая почему-то смотрела на меня так, как будто я сейчас из одного кармана достану хирурга со стационарным госпиталем, а из другого длинный список явок и паролей «Смирновцев». Нет, не из-за этого! А как это ни глупо звучит — из-за зависти и недопонимания.

Причем это даже не про «колхозников» сказано, а про Ванина. Этот дьякон, с журналистским образованием, которого я держал за обычного желчного болтуна, вдруг повел себя так, что я потерялся. Как он искренне обрадовался встретив людей из сопротивления! И тут же делом, а не на словах, начал доказывать свои намерения. А ведь у человека жена и двое детей. И дураком, который очертя голову может кинуться в авантюру, его вовсе не назовешь. С одной стороны его можно понять — жизнь тут такая, что и не так раскорячишься. Но с другой — миллионы таких же как он живут и не жужжат! Значит, у этого человека есть стержень. Тот самый стержень что и у меня когда-то был, но который от одного удара судьбы, принявшей облик хамоватого подполковника, согнулся в дугу. Поэтому я ему завидовал. И хотел доказать что и мы не лыком шиты. Не знаю только, ему или себе…

А недопонимание… Хм, просто мое поколение как-то не привыкло жертвовать хоть чем-то ради того, что не имеет четко выраженного финансового эквивалента. А тут, я первый раз в жизни встретил людей, которые рисковали жизнью не из-за денег, не из-за карьеры и не из-за «хорошего бизнеса». Нет, они рисковали из-за чего-то абстрактного, того, что сами считали правильным и единственно верным. Да что там говорить — даже гордые нохчи и прочие «повстанцы» всегда боролись за свою «свободу и независимость» исключительно за СКВ[47]. А эти… эти ребята какие-то СОВЕРШЕННО ДРУГИЕ.

М-да, вот «Проф» их бы наверное понял. Из рассказов Игоря Михайловича, больше похожих на мифы (ну прямо как будто не про наших дедов и отцов разговор шел, а про героев какой-то утопии), я вынес одно — во времена СССР, такие совершенно абстрактные понятия как «долг» и «Родина» были вовсе не абстрактными, а являлись основополагающим.

Это сейчас, когда какое-то мурло с большой должностью произносит подобные слова, значит, оно хочет тебя объегорить. А тогда, люди шли на жертвы и точно знали, что их усилия идут не на пополнение чьего-то счета, а действительно на благо всей страны. Наверное, поэтому и страна крепла, и граждане ее жили нормально. Но потом целую страну «кинули», вот и стала вера в эти понятия, признаком крайнего лоховства.

А в ЭТОМ мире, в котором Россию нагнули так, что не снилось и в самом страшном сне, еще остались личности, словно пришедшие из рассказов Сосновского. И главное — это не замшелые старички, а мои ровесники!

Хлопнувшая дверь заставила оторваться от странных мыслей и я, подхватив «Вальтер» и заведя руку с оружием за спину, вышел в коридор. Но, тревожился зря. Это вернулась Мария, которая снимая пальто, оповестила:

— Я ребятишек, до вечера, у Зои оставила. Так думаю, правильней будет. И лекарств у нее кое-каких перехватила — после чего, пройдя в комнату, поинтересовалась: А как Анатолий?

— Спит. И Настя — тоже.

Ванина кивнула и, подойдя к сопящему на диване Толику, пощупала ему лоб. Удовлетворенно улыбнувшись, сказала:

— Очень хорошо! Температуры нет. Будем надеяться, что все обойдется.

Я обрадовано спросил:

— Так что, госпиталь отменяется?

— Ни в коем случае! Обойдется, это в смысле — без осложнений. Но в больницу надо обязательно!

После чего, достала какие-то ампулы и осторожно заголив обиженно бурчащего во сне Ловягина, вколола ему два укола. Тот даже и ухом не повел, лишь только перешел с сопения на храп.

Я восхитился:

— Во дает!

Мария вздохнула:

— А чего ты хотел? Человек ранен, измотан да и крови потерял… Ну да ничего, хирург рану почистит и мы его за недельку на ноги поставим!

Я только хмыкнул, но ничего не сказал. Ванина же на мой хмык не обратила никакого внимания и поправив одежду на Толике, сходила посмотрела как там Анастасия, а потом, уже с кухни позвала меня пить чай.

Пока мы чаевничали, Мария попыталась выведать у меня дальнейшие планы. Только какие можно строить планы, если все зависит от результатов похода ее мужа? В общем, так и сказал, в свою очередь, поинтересовавшись, есть ли у Ваниных родственники в других городах? Мария вопросу удивилась, но ответила, что ее мать с отцом живут в Тихорецке и больше родственников нет, так как родители Алексея и его старший брат погибли в 2009 году. Из ее рассказа я с удивлением узнал, что Ванины до начала распада страны жили во Владикавказе или как его называли местные, во Владике. А когда там начались крутые разборки и на «некоренных» перестали просто косо смотреть, а начали резать, они подхватились и переехали в Тихорецк.

Но в этом маленьком городке Алексей работу найти не смог и их семья перебралась в Воронеж, где главредом местной газеты работал его однокурсник. А потом редактор сменился и с новым шефом у Ванина начались конфликты, закончившиеся увольнением. Только она не унывает, так как муж у нее и умный, и рукастый, и добытчик да и вообще, лучше жить впроголодь в холодном Воронеже чем вообще никак не жить в теплом Владике. Вот там было по-настоящему страшно…

Слушая Марию я только головой крутил. Да уж, натерпелись ребята… Но то что у них есть куда ехать, это очень хорошо. Лешка в наивности своей еще не знает, во что ввязался и думает, наверное, что партизанить он может непосредственно без отрыва от жены и детей. Угу, сейчас! Ничего, вот сейчас вернется и, я с ним переговорю. Открою так сказать глаза!

Правда, сразу открыть глаза на суровые реалии подпольной борьбы, пришедшему из больнички Алексею, не удалось, так как для начала выслушал рассказ о его поисках и находке. Оказывается дъякон, за это время, успел побывать в одной поликлинике и одной больнице. В поликлинике вышел облом, и как высказался Лешка:

— Я навел справки в очереди и понял, что если этот коновал вросший ноготь, без последующих проблем удалить не может, то что говорить про более сложные операции? Да и не занимается он ничем более сложным. А вот в больнице…

В общем, в больничке Ванин вышел на тамошнего хирурга. Тот сначала выкобенивался, но потом, зарядив за операцию пятьсот евро и взяв три сотни предоплаты, назначил время встречи на пятнадцать ноль-ноль. При этом Леха сказал, что приведет брата, случайно словившего пулю в тот момент, когда он, Алексей, крутил в руках найденный на улице пистолет. Подранил своего братана он вчера поздним вечером, пистолет с испугу выкинул и с утра, видя, что родственнику становится хуже, побежал искать врача. А тайна нужна для того, чтобы полиция не начала его тиранить на предмет хранения огнестрельного оружия. Мол, типа, сами понимаете, что полицейским только повод дай, лишь бы зацепиться.

Доктор вроде в рассказ поверил. Я кивнул — а чего бы ему не поверить. Хотя изначально ребята предлагали совершенно фантастические истории, но я настоял именно на этом варианте «легенды», как на наиболее реальном. Так что теперь, выслушав эмоциональное повествование дьякона и похвалив Алексея за успех переговоров, я перешел ко второй части марлезонского балета. Внимательно глядя на обоих Ваниных сидящих за кухонным столом, спросил:

— Ребята, вы твердо решили с «колхозниками» связаться?

Лешка гордо изогнул бровь и ответил утвердительно. Мария, глядя на мужа, тоже кивнула.

— А с семьей как же?

Ванин удивился:

— При чем тут семья? Я ведь как работал, так и буду работать. Просто попутно стану выполнять задания «Смирновцев». Ну, конечно, если Анатолий с Анастасией контакты со своими товарищами наладить сумеют.

Я вздохнул:

— Сумеют, куда они денутся. Мне кажется, что эти «землепашцы» нам не все рассказали и кое-какие варианты у них по любому есть. Другое дело что они ими сейчас воспользоваться почему-то не смогли… Но я не про это говорю. Просто если ты будешь проводить акции где-то в другом месте, то это одно. А если в своем городе? Тогда семья станет твоим слабым местом. Надо ведь учитывать возможность попадания к людям из Бюро. И что тогда? Им даже мордовать тебя не придется, чтобы нужные сведения добыть. Они просто приведут детей в камеру и все…

— Хм — Алексей криво усмехнулся — Вот ты о чем… Но этот вариант мы — он подмигнул жене — уже обговорили. Я так думаю, что в случае моего ухода в «колхозники», Мария с детьми уедут к родителям. Хотя, честно говоря, сомневаюсь, что люди из сопротивления своих близких обычно куда-то отсылают. Но я, коли есть такая возможность, предпочитаю обезопасить тылы. И кстати — спасибо тебе, что подсказать хотел…

Я только руками развел, отдавая должное предусмотрительности дьякона, а тот резко меняя тему, вдруг поинтересовался:

— Сергей, ответь мне на один вопрос. Когда мы встретились, ты говорил что какие-то штанги для буровой, добыть хочешь. Сегодня утром посмотрел я на эти «штанги». Не подумай дурного, просто сумка была слегка расстегнута и стало видно, что там лежит. В том, что это металл, ты не соврал. Но вот хоть убей, к буровой эти покрытые гравировкой штуки никакого отношения точно не имеют. Это раз. А второе — насчет денег тоже как-то странно получилось. То ты за тысячу долларов анус готов на британский флаг порвать, то ту же самую тысячу мне просто отдал, для взятки доктору. Объясниться не желаешь?

Очень хотелось ответить что «не желаю», но пришлось взять себя в руки и многозначительно ухмыльнувшись, выдать:

— А чего тут объяснять? Я все что можно тебе еще пару дней назад сказал. Что касается бабок, то считай их просто посильным взносом на благое дело. Ну а железо… Ладно, это не для буровой. Но для чего, не скажу. Извини, не моя тайна. Так что давай в этот вопрос не будем углубляться и займемся более насущными делами.

Если Алексей и желал чего-то возразить, то это осталось при нем, так как в этот момент на кухне появилась Настя. Восхитительно заспанная и внешне совершенно беззащитная. Ну, это если не знать того, что у этой девушки есть интересная привычка таскать в кармане гранату, а за поясом пистолет. Правда сейчас все вооружение лежало в куртке, а сама Анастасия сладко позевывая, сначала поинтересовалась делами Толика, а потом, стрельнув в мою сторону глазами, что-то прошептала на ухо Марие. Правда я все равно услышал, что это небесное создание интересуется, где у Ваниных туалет расположен. Но как истинный джентльмен сделал вид, что не понял о чем речь и, глядя вслед девушке, только цыкнул зубом, предложив:

— Ладно, хорош болтать, давайте лучше думать как, когда и каким составом, к больнице выдвигаться станем.

Лешка наморщил лоб:

— Чего тут думать? Доктор сказал — к трем примет. Значит, минут в пятнадцать третьего я, Толик и ты поедем к нему. Пока доедем пока то, се…

— Не-а — я отрицательно мотнул головой — не пойдет. Едем через сорок минут. И едем все! В смысле, кроме Марии, конечно.

— И что мы там полтора часа делать будем? Да и зачем? Пусть лучше Анатолий отоспится. Говорят ведь что сон — лучшее лекарство!

— Зачем, говоришь? — я весомым взглядом оглядел супружескую пару и объяснил: Затем чтобы обстановку контролировать. С Ловягиным за это время ничего не случиться, он и в машине, на лавочке, покемарить сможет. А мы пока посидим, понаблюдаем что там и как. Кто его знает, чего хирургу в голову может прийти…

Ванин фыркнул:

— Вообще-то он и на операцию подписался, и задаток взял!

Я шумно выдохнул, подумал и решив не грузить народ массой одолевающих меня сомнений, коротко сказал:

— Может я конечно и гоню, но давай не будем спорить и сделаем, как предлагаю. Хуже от этого никому не станет.

И тут меня неожиданно поддержала Мария:

— Сергей правильно рассуждает. Надо пораньше туда приехать. Так что я пока пойду, Анатолия подготовлю. Не зря ведь лекарств набрала…

На том и порешили. А пока Ванина «готовила» Толяна, я инструктировал Настю и Лешку. И в начале второго мы уже ехали в сторону больницы.

Глава 11

— Сергей, обрати внимание вон на тот «Шевроле».

Настя подбородком указала на тонированный «Сабербен»[48], медленно вплывающий под шлагбаум, стоящий на въезде в больничный комплекс.

Я кивнул:

— Вижу. Но мне кажется, что для здешней полиции это чересчур шикарная машинка. Так что — расслабься…

Но Анастасия, плотнее ухватив меня под руку (вызвав, честно говоря, чертовски приятные ощущения) пояснила:

— У полиции таких автомобилей точно нет. Но машина дорогая, а «крутышки» обычно в такие больницы не ходят. Это ведь средний класс, а они предпочитают более дорогие частные клиники. Поэтому я и удивилась.

— Чему тут удивляться? Может это какой-нибудь чел из братвы, любимую больную тещу навестить решил? Или главврач сей богадельни, на работу приехал. Но за наблюдательность — «отлично»!

Девушка покраснела от похвалы, а я подумал, что Леха прав и вся эта затея с предварительной разведкой и обнюхиванием подходов выглядит достаточно параноидально. М-да, тут я, похоже, перебдел. Хорошо еще, что девчонке все преподнес как обучение в полевых условиях, а то бы выглядел в глазах Насти полным идиотом, если не сказать больше…

***

Вообще, приехав на место (не к самой больнице, а проехав за перекресток) мы остановились и сидя в машине, наблюдали за парковочной площадкой. Просидев минут сорок и выслушав все, что Алексей думает относительно пугающихся собственной тени перестраховщиков, я решил прогуляться. А чтобы не было скучно, захватил с собой Настю. И как средство отвлечения постороннего внимания, и для общей приятности. Сделав пару кругов вокруг больницы, попутно объясняя уж очень приглянувшейся мне девчонке, зачем и почему мы это делаем, я осматривал местность, отмечая для себя въезды и выезды с территории, а также входы и выходы самого комплекса. Одни раз во время обхода сильно напрягся — когда увидел въезжающую на территорию патрульную машину. Но она была не по нашу душу — два мента вытащили из нее какого-то сильно хромающего мужика и подгоняя легкими тычками в спину, погнали его куда-то внутрь. А минут через двадцать, та же троица выползла наружу и укатила.

Я облегченно выдохнул, но решил поменять способ разведки. Долго маячить в виду главного входа нам было не с руки, так как людей на улице практически не было и фланирующая на ветру парочка, могла привлечь к себе ненужное внимание. Да и снаружи я уже все, что надо увидел. Теперь мне было интересно узнать, как там внутри. Поэтому, завернув в магазин и купив коробку конфет, мы направились прямиком в главный корпус. Там, как я и предполагал, все было вполне ожидаемо. В смысле, в этой больничной планировке сам черт ногу сломит. Меня вообще все время поражали подобные заведения, спроектированные так, как будто они специально делались, чтобы затруднить поиски нужного места. Но мы с задачей все равно справились, идя путаными коридорами и переходами и, найдя все четыре выхода из корпуса. Включая один пожарный (запертый изнутри на здоровенный висячий замок), один служебный и один — для машин «Скорой помощи».

Еще для себя отметил — весь персонал рассекал не в белых халатах, а в каких-то сине-зеленых робах. Я сначала удивился, но потом понял что, наверное, это и есть отличительный признак данной клиники. То есть вот за эти самые робы, а также за надменно-важное выражение на лицах врачей, с тебя за лечение слупят гораздо больше, чем в любом другом месте.

Но это так, отвлеченные мысли. А вот совсем не отвлеченными и очень даже конкретными, были увиденные мною видеокамеры в углах, напротив трех главных входов. Причем, снаружи никаких камер не было и для чего они нужны внутри, я так и не понял. Но долго ломать над этим голову не стал и мы, пошарившись по первому и второму этажам, среди немногочисленных посетителей, направились к регистратуре. Там, с конфетной коробкой наперевес, я затребовал указать местонахождение терапевта Епифановой. Дескать, пришел поблагодарить доктора за лечение отца, но найти ее не могу. Крашеная в блекло-желтый цвет блондинка за стойкой, показала зубы в фальшивой улыбке и оповестила, что Епифанова сегодня выходная.

Ну дык, еще бы не выходная — зря я что ли изучал вывешенный на стене график работы врачей. Поэтому сожалеюще разведя руками и пообещав прийти завтра, подхватил Настю под руку и направился на выход.

А когда мы вышли из корпуса, молчавшая Анастасия поинтересовалась:

— Я поняла, для чего надо было осматривать объект изнутри. Но вот зачем ты искал эту Епифанову, так и не дошло.

Прикурив, я пожал плечами:

— Просто все и всегда надо доводить до конца. Ведь для тебя это считай тренировка, так что мотай на ус.

Девушка улыбнулась:

— Так мне вроде не на что мотать?

— Хм, cчитай — уела. Ладно, объясню на пальцах. Смотри сама — мы вошли внутрь. Начали ходить по всему первому этажу. А до этого, проходя мимо информационного стенда, я обратил внимание, что на первом этаже располагается терапевтическое отделение. Чуть дальше висел график работы врачей, где я выбрал фамилию отсутствующего на сегодня доктора-терапевта. То есть создал себе хорошую отмазку. Ведь если бы кто-то нас вдруг спросил, а кого мы собственно говоря тут ищем ответ у меня уже был — Епифанову. Потом, мы поднялись на второй этаж, где находилась хирургия. Двери в отделение были закрыты, а в холле, кроме двух теток и мужика с авоськой никого не было. То есть убедились, что там не сидит группа захвата. А к регистратуре подошли, потому что надо было довести образ до конца. Ты ведь камеры слежения видела? Ну вот, даже если вдруг кто-то потом будет просматривать записи и обратит внимание на нас, то та блондинка за стойкой скажет что это приходили благодарные родственники бывшего пациента. Все. Мы — не ловлены.

Настя кивнула:

— Ага, и даже те конфеты играли на нас. Чистая психология… И хоть сейчас это можно было и не делать, но я поняла почему ты так поступал. Спасибо тебе, Сережа, за науку.

После этих слов девушка, благодарно улыбнувшись, дружески положила свою ладошку мне на руку. Я моментально растаял и тут же захотел выдать еще что-нибудь умное и многозначительное. Но ничего придумать не смог, поэтому просто улыбнулся в ответ и мы пошли сообщать мужикам, что дорога свободна.

Ванин, услыхав мой доклад, только злобно фыркнул и еще раз упомянув недобрым словом долбанутых перестраховщиков, которые заставили раненого, больше часа, вместо того чтобы лежать в теплой постели, сидеть в холодной машине, завел двигатель. Глянув на часы, я возмутился:

— Эй, куда вы намылились? Сейчас только половина третьего! Еще с полчасика тут постойте, а мы перед самым вашим выходом еще раз проверим что там и как.

Но Алексей тихо рявкнул:

— Иди ты знаешь куда? Ты на Толика посмотри — у него уже температура поднялась! Так что ждать больше не будем.

— Блин, а машину ты куда повел? Договаривались же, что на парковку заезжать не будешь!

Но Ванин, вместо ответа, лишь зло глянул на меня и включил передачу.

Вот мудило поповское! Идиота кусок! И что мне теперь — драться с ним? Я раздраженно сплюнул и, радуясь, что находящаяся в салоне, возле Ловягина, Настя не слышала нашей свары, сказал:

— Ладно, делай, как знаешь. Но сейчас — тормози. Мы с Настеной пойдем своим ходом.

Дьякон прижал тормоз, бросив напоследок:

— Параноик!

И дождавшись когда я выведу девушку, взревев мотором, поехал к больнице. Настя растерянно посмотрела вслед «УАЗику» и сказала:

— Вроде разговор был что, машина внутрь заезжать не будет?

Я, с трудом удержав готовое сорваться с языка ругательство, ответил:

— Планы поменялись. У Ловягина температура поднялась и незачем его лишний раз по этому ветругану водить.

— А мы что делать будем?

— У нас все без изменений. Идем к больнице и наблюдаем.

Настя согласно кивнула, опять взяла меня под руку и мы потопали по улице. Пока шли, я успокоился и внутренне уже где-то согласился с Алексеем. Оно ведь действительно, для обычного человека все мои телодвижения и опасения выглядят как приступ острой трусости. Но меня так учили — все просчитать, взвесить и где можно подстраховаться. И лишь только потом — действовать. Но может быть в этом, конкретном случае я дую на воду? Это наверное потому что я толком не знаю как работают здешние спецслужбы вот и перестарался… А, ладно, все равно ничего уже не исправить — вон эти двое уже в здание зашли, так что мы будем стоять снаружи и курить бамбук.

Чем в общем-то и занялись. Я взял в ларьке неподалеку от входа какие-то подозрительные гамбургеры, единственное достоинство которых было то, что они горячие и мы, стоя на пустой автобусной остановке, принялись наблюдать.

А потом состоялся наш диалог, в результате которого я подытожил:

— Так что во время проведения осмотра местности, ты должна сама понимать какие детали важны и нужны, а какие можно отсеять. Вот, например как этот «Шевроле». Просто на будущее знай — оперативные работники никогда не будут пользоваться настолько приметной машиной. Я уж молчу, что такая тачка им просто по рангу не положена. Значит, на нее можно внимания не обращать. А общий вывод таков — ни внутри ни с наружи больницы ничего подозрительного мы не обнаружили. На парковочной площадке никаких крепких, плечистых ребят нет. В больничке тоже все спокойно. Получается, что доктор, собрался честно отрабатывать свои…

И тут я заткнулся, так как на парковку лихо зарулил светло-серый, обшарпанный микроавтобус «Форд». А когда он остановился, оттуда бодренько выскочили трое мужиков и быстрым шагом двинули к больничному корпусу.

Настя, проследив мой взгляд, заинтересованно поинтересовалась:

— А про этих ты что скажешь?

Что говорить я пока не знал, но зато отчетливо ощутил, как по спине прошла ледяная волна, как тогда, в Израиле. А когда один из этих мужиков на секунду остановился возле нашего «УАЗика» и, кивнув на него своим спутникам, пошел дальше, я убито выдохнул:

— Пипец, похоже — приехали…

Наверное, вид у меня был очень красноречивый, так как девушка, напряженно сузив глаза, спросила:

— Ты считаешь, что они могут быть из полиции?

— Я считаю исключительно до пяти. А эти орлы могут быть кем угодно. Но наш рясоносный друг, с утра сюда приезжал на своем зеленом рыдване. Прямо на стоянку вперся, чувырла братская. И доктор, если он вздумал стукануть, вполне мог видеть что Лешка садится в «УАЗ». А ЭТИ, «УАЗик» для себя ОТМЕТИЛИ. Может быть конечно, они фанаты старинных советских машин но это внимание мне категорически не нравится.

Глянув на часы, и увидев время, коротко матюгнулся. Блин, без десяти три! Если бы меня все слушались, то все было бы нормально. И даже если приехавшие оказались ментами, то они бы остались с носом. А сейчас… а что сейчас? Сейчас остается только смотреть и ждать. Но если все обойдется, Ванину морду начищу — это к бабке не ходи. Привью через мордобой понятие дисциплины.

И еще одно — менты не будут ждать операции. Да и доктор ее делать не станет. Значит, если через десять минут наших гавриков не вытянут за шиворот из больнички, то можно считать, что интуиция меня подвела. Тогда можно расслабиться и спокойно дожидаться, когда они выйдут сами. А пока, надо подстраховаться.

Повернувшись к Насте, я достал «Вальтер», загнал патрон в патронник и, взяв девушку за руку, проникновенно попросил:

— Слушай меня внимательно. Я сейчас прогуляюсь туда. Ты за мной не ходи. И если вдруг что-то начнется, не лезь. Ни в коем случае не лезь. Очень тебя прошу. Мне на сегодня и одного своенравного придурка, выше крыши хватило.

Анастасия, глядя мне в глаза, кивнула и ответила:

— Я все поняла. Если начнется заваруха — не вмешиваюсь. А что делаю?

Блин, я уже люблю эту девчонку! Ни споров, ни соплей, ни выяснений! Она лишь только уточняет для себя задачу. Удовлетворенно хмыкнув, ответил:

— В этом случае отслеживаешь ситуацию а потом, ловишь тачку и — пулей к Ваниным. Берешь в охапку Марию ну и дальше — по обстоятельствам. Но по любому вам в доме оставаться нельзя. И еще… хотя — отставить. На этом все.

Я хотел было попросить барышню, чтобы в этом случае она обязательно прихватила мою сумку с железом но, уходя, я ее так заныкал в дальнем углу огорода, что фиг найдешь. Так что пусть портал лежит, где лежит.

— Задача ясна?

— Да. Только… — Настя замялась — ты там осторожней…

От ее слов, последние сомнения в правильности выбранного решения пропали окончательно. Хотя до этого, честно скажу, еще были колебания.

Ну да, компания моих новых знакомых — люди, конечно, необычные. И борются, вроде, за правое дело. Во всяком случае, я их хорошо понимаю. У самого, когда я вижу, что тут творится, в душе комок ворочается. Но раньше я наблюдал за всем этим как бы со стороны. Особо не вникая и даже если помогал, то исключительно для того, чтобы самому не попасть в переплет. Только мысль, которая меня накрыла часа два назад, когда я чистил пистолет, независимо от желания, продолжала крутиться в голове и в конце концов, вылилась в простое осознание. Осознание того, а на хрена я вообще тогда живу? Допустим, плюну на ребят, захвачу портал и уйду к себе. И что? Просто выполню просьбу «Профа» и будет он дальше ставить свои эксперименты. А я? Шкура, конечно, будет целая. Но вот дальше что? Становиться барыгой и ковать бабки, благо стартовый капитал имеется? Еще неделю назад такая идея у меня была основной. Но сейчас понял, что основной она была от безвыходности. Зато теперь, стала вызывать крайнее отторжение.

Наверное, потому, что чуть ли не впервые в жизни встретил самых обычных людей, для которых деньги и личное благополучие, не главная цель в жизни. И этим отношением они мне сильно напомнили пацанов из нашей бригады СпН. Ведь там, для нас, понятия «долг» и «честь» не были пустым звуком и словосочетание «родину защищать», не вызывало глумливые ухмылки. Конечно, всякое случалось, но в основном дело обстояло именно так. А потом я выпал из обоймы и стал сам себе напоминать кутенка попавшего к барсукам. То есть рыть норы и жрать жучков уже научился, но это занятие мне категорически не нравилось. Так чего мне трястись за жизнь, когда ТАМ я буду просто тихо и скучно доживать отмеренный срок, в барсучьей шкуре? Только вот не надо считать Корнева долбанутым на всю голову. Желание спокойствия и комфорта мне вовсе не чуждо. Но что делать, если с самой юности ты был заточен на совершенно другое? И был этим счастлив. А здесь ведь тоже Россия. Ограбленная и униженная, но Россия! Родина. И оказывается, вовсе неважно, в каком она времени и пространстве находится…

Я сам не ожидал такой реакции от себя, но что есть, то есть. Появилось охренительное чувство, что именно тут мое место. И теперь я стал отлично понимать парней, которые после войны не вписывались в мирную жизнь. Просто там были совершенно другие отношения между людьми. Словами этого не передать, это надо только прочувствовать. И спивались мужики прошедшие Афган, Чечню или Грузию не потому, что им не хватало адреналина, или они были обижены на весь белый свет. Вовсе нет! Спивались они из-за того, что не стало этих отношений. Когда да — да, нет — нет, а остальное — от лукавого. А здесь, среди моих новых знакомых, я чувствую, будут именно такие отношения. Ведь знаю ребят буквально пару дней, но при этом твердо уверен, что они — НАСТОЯЩИЕ. Только я ведь тоже не игрушечный. И окончательно осознал это только сейчас. Так что — сомнения побоку и вперед! А там — война план покажет.

И для начала, помогу мужикам выпутаться из ситуации, в которую они попали.

Поэтому, когда Настена попросила меня быть осторожнее, я только подмигнул девушке, кивнул и, сжимая в кармане пистолет, неторопливо направился в сторону серого больничного корпуса.

***

Приблизившись к «Форду», не стал рваться внутрь, дабы с громкими павианьими криками мутузить шофера. Вовсе нет. Просто остановившись в пару метрах от водительской двери, сначала лениво жевал гамбургер, а потом, заинтересованно уставился на заднее колесо микроавтобуса. Водила, кинув на меня мимолетный взгляд, отвернулся. Потом опять посмотрел, уже более внимательно. В конце концов, не выдержав, приоткрыл окно и недружелюбно рявкнул:

— Чего пялишься?

Я, запихнув последний кусочек безвкусного бурга в рот и вытирая бумажкой жирные пальцы, лениво ответил:

— Да вот думаю, каким чайникам надо быть, чтобы на спущенном колесе ездить? Или у тебя тачка казенная и резину не жалко?

Шоферский инстинкт сработал как надо. Водитель, коротко матюгнувшись распахнул дверь и, не вставая с сидения высунулся из машины, чтобы посмотреть на возможный ущерб. А я сделал шаг и рубанул противника по беззащитному затылку. Точнее говоря, чуть правее затылка — в точку за ухом. После чего подхватил безвольно обмякшее тело, не давая ему выпасть и запихнул обратно в кабину. Бросив быстрый взгляд по сторонам, убедился, что моя эскапада не привлекла ничьего внимания. Две тетки с мужиком, груженные пакетами, как раз проходившие по дороге ведущей к главному входу, даже головы не повернули. А что касается возможной засечки из самого больничного корпуса, то я надеялся на то, что в окно в этот момент никто таращиться не будет. А даже если и будет, то «Форд», стоящий пассажирскими дверями к корпусу, прикроет свершившееся безобразие.

В общем, особо не таясь, я, засунув бессознательную тушку в машину, пристегнул водителя ремнем безопасности, так чтобы со стороны он был похож на спящего человека, и быстро обыскал. После того как обнаружил пистолет в оперативной кобуре, лишь довольно крякнул. Значит, логика и наблюдательность меня не подвели. Эти типы действительно — силовики. И удостоверение, извлеченное из нагрудного кармана, развеяло последние сомнения. А явились они по нашу душу или нет, станет ясно через пять минут.

После нейтрализации шофера (полчаса отруба ему гарантировано) я снова отошел в сторону, расположившись на этот раз, возле закрытого на обед киоска неопределенной торговой направленности. То есть, сверху на нем было написано «Аптека», но на прилавках лежал стандартный набор вещевой палатки. Ухмыльнувшись непостижимому полету русской мысли, я делая вид что разглядываю выставленные за стеклом полотенца, принялся ждать. Ожидание не затянулось, так как буквально минут через пять, дверь главного входа больницы распахнулась и на широком крытом крыльце появились мои знакомые. Причем, в наиболее хреновой вариации. В смысле — менты взяли обоих: и Ловягина, и Ванина. И заковали тоже обоих. Точнее, пошатывающийся Толян, был прицеплен за здоровую руку к невысокому, крепенькому мужику, а окольцованного Леху, придерживали за локти еще двое, один из которых обладал самой кавказской внешностью.

Вот кстати тоже интересная особенность — Северный Кавказ здесь от России отделен. И даже воюет с ней. Но почему, сколько я ни видел здешних полицейских, хоть один человек в патруле, да обладал весьма своеобразным профилем? Хотя, может быть, именно так и выражается страстная любовь тутошних демократов к джигитам? А что, у них много точек соприкосновения — и те и другие умеют и любят красиво говорить. И те и другие любят пустить пыль в глаза. И те и другие безбожно врут людям не своего круга. М-да… и как завершающая точка — и те и другие видят в местном населении лишь бессловесное быдло, которое можно и нужно грабить. Хм, если сюда добавить еще бандитов российских, обыкновенных, то получится вполне устойчивый и близкий по духу триумвират. Причем, демики, как бы они ни пыжились, в нем будут играть исключительно роль яркой и крикливой ширмы. Ну, в общем, как оно и было у нас в девяностые…

Но я несколько отвлекся, вон — конвоиры с арестованными уже спустились со ступенек, бодро продвигаясь к машине, так что — пора действовать. И ведь что характерно — страха не было. Вообще! Было лишь радостное предчувствие схватки и твердая уверенность, что все пройдет хорошо. Поэтому я, вынув «Вальтер» из кармана и заведя руку с оружием немного назад, оттолкнувшись спиной от киоска, пошел навстречу довольным полицейским. Скорость взял такую, чтобы встретиться с ними непосредственно возле «Форда». Подгадал удачно — был буквально в пяти шагах в тот момент, когда высокий парень, отличающийся от своих короткостриженных коллег, наличием куцего хвостика, отпустил локоть Ванина и, открыв дверь машины, рявкнул в салон:

— Колбаскин, подъем! Хватит харю давить!

Вот в момент пяти секундной паузы, когда полицейские, столпившиеся возле микроавтобуса, перестали настороженно сканировать взглядами окружающую местность и недоуменно соображали с чего это их Колбаскин не подскочил спросонья на своем сидении, я начал работу. Рывком сократив расстояние, впечатал рукоятью пистолета по башке кавказцу, посчитав его самым опасным. Он вроде невысокий и коротконогий, но я с подобными типами как-то уже сталкивался. Рукопашники они были не очень, но вот силой обладали — как у бульдозера. Пока вырубишь — запаришься. А мне тут танцы танцевать не с руки. Так что, свалив одного, я, находясь в самой гуще стоящих, звезданул сбоку по колену не успевшего высунуться из салона хвостиконосца и, выдернув его за волосы наружу (а вот не хиппуй и стригись нормально) сунул ствол под нос третьему. Тот имел время среагировать на внезапно появившуюся опасность, только не имел возможности. И это было учтено в составленном плане атаки. Все дело в том, что у Ловягина было ранение в правое плечо, поэтому мент пристегнулся к его левой руке. И соответственно пристегнулся за свою правую руку. А когда начался кипеж, задергался, пытаясь извлечь табельное оружие, левой рукой из левой же подмышки. Но подобный трюк довольно неудобен, да еще и Толик мешал ему по мере сил, так что ничего у полицейского не вышло. И Ванин не дремал, а как раз в тот момент, когда я только выставлял руку с «Вальтером», лягнул мента в промежность. Попал, не попал — дело десятое, но удар отвлек противника и он даже не трепыхнулся, когда я, направив на него ствол, прошипел:

— Замри сука, а то башку снесу! Все здесь, нах, ляжете!

Видно морда у меня была слишком красноречивая, так как полицейский поверил угрозе моментально и безоговорочно, после чего дал себя разоружить. Высокий, подвывающий от боли в колене, тоже был не против расстаться с пистолетом. Точнее, может быть и против, но кто у него спрашивать будет? Секундой позже, забрав оружие и у лежащего кавказца, я скомандовал:

— Длинный, теперь хватай своего горбоносого коллегу и лезь в салон. Только без шуток, а то моментом пулю словишь! Глубже, глубже его затягивай! На заднее сидение! — после чего дал распоряжение второму дееспособному полицейскому и пристегнутому Толяну — Теперь вы грузитесь!

Когда это было выполнено, открыл переднюю пассажирскую дверь и, запустив туда Ванина, выдохнул. Ну, в общем-то, практически все. На нейтрализацию противника ушло менее минуты. И главное — свидетелей не было! А теперь, даже если кто и пройдет мимо, то никакого внимания ни на стоящего возле машины, ни на сидящих в ней людей, просто не обратит. Оставался только чересчур законопослушный доктор, который вполне мог смотреть в окно, но тут уж ничего не поделаешь. Да по-любому, пока тот гад позвонит и вызовет подмогу, несколько минут есть. Так что — продолжим:

— У кого ключи от наручников? Ага… Ты, в темпе их отстегивай и на себя надевай. Не так! Продень через дверную ручку и надевай. Да, правильно. А ты, длинный, давай сюда вторые ключи!

Получив требуемое, освободил Ванина и, притянув дьякона к себе, прошептал ему на ухо:

— Быстро, в свою машину. Берешь Настю, она вон там стоит и — пулей домой! Собираете все необходимое, после чего ждете нас за мостом, на том берегу. Учти — на сборы вам не более двадцати минут!

Алексей, вся бородка которого была залита кровью сочащейся из носа, (видно, сопротивлялся при взятии) кивнул и дисциплинированно повторил:

— Беру Настю, дома быстро собираюсь, и жду за мостом. Все понял.

— Добре. Выполнять!

Лешка, только что не козырнул, бросившись к своему пепелацу, но я, озаренный внезапной идеей, его остановил и, забрав телефон у сидящего в уголке полицейского, передал сотку Ванину. А потом, отпустив дьякона (как я понимаю, уже бывшего дьякона), пристегнул длинного к кавказцу. Причем, для страховки, пропустив наручники через трубу крепления сидения. В общем, создав из пленных довольно компактную, монолитную композицию, отдал один пистолет Ловягину и занялся водилой. Перекантовав последнего на пассажирское сидение, завел двигатель и, развернув машину, резко газанул, увозя весь наш кагал подальше отсюда.

***

А чуть позже, загнав микроавтобус на территорию какой-то заброшенной промзоны, приступил к потрошению «языков». Точнее просто к допросу, так как умные полицейские и не думали особо запираться. Их даже бить не пришлось, так — лишь немного поугрожать. Да еще и окружающая обстановка хорошо помогала. Сырые стены цеха, все в каких-то потеках, кучи ржавого мусора по углам и сюрреалистический скрип цепей кран-балки на сквозняке, сифонящем из разбитых стекол, весьма способствовали появлению словесного недержания. В общем, въехав в этот очень удачно подвернувшийся объект тяжелого машиностроения, я первым делом перецепил пленных по-новому. Двух бессознательных, скрепил «валетом» и оставил в машине, а оставшуюся парочку развел по углам и приступил к опросу. И он выявил всю картину.

Оказывается, все было гораздо проще, чем я предполагал. Хитрожопый хирург, получив свои две сотни, не пожелал далее покрывать возможных преступников и законопослушно стуканул. Причем, не просто в полицию, а в преддверии грядущего куша, он позвонил знакомому менту (как раз тому, третьему, который потом к себе Толика пристегнул). Полицейский, оценив возможность наживы, тут же свистнул друзей-оперов и они, на служебной машине, двинули брать лоха. При этом, начальству, разумеется не было сказано ни слова. То есть поделиться бы они потом поделились, но пока была не ясна общая сумма возможной взятки, решили больше никого в это дело не посвящать. В принципе — практика обычная и довольно отработанная. Но в данном случае давшая сбой, так как ориентировку на искомого «террориста» менты получили еще утром. Нет, никто из этой тройки вовсе не рассчитывал наткнуться на ее фигуранта. Смирновцы настолько глупо не попадаются. И тем больше было их удивление когда в больнице они неожиданно для себя вдруг опознали искомого БОГСом «колхозника»! Сразу стало понятно, что про вымогательство можно забыть, но зато в перспективе замаячил резкий карьерный рост в виде новых званий, благодарности и (чем черт не шутит) — премии. Когда все это дошло до полицейских они, подпрыгивая от восторга, тут же потянули «террористов» к машине, намереваясь быстренько поставить арестованных пред начальственными очами. При этом так торопились, что даже предварительно не отзвонились и не доложили о своей удаче.

Услыхав про это, я довольно потер руки. Зашибись! Даже не ожидал, что все настолько хорошо сложится! А то все ломал голову по поводу того, как нам толпой, да еще и с детьми, выходить из города. «УАЗик» засвечен по самое «не могу» и его использовать нельзя — тормознут на первом же посту. Воспользоваться услугами автовокзала тоже нельзя — каждый из патрульных был бы извещен. Про обычный Ж.Д. вокзал я вообще молчу. А так — никто еще ничего не знает! Хотя… Доктор, падла, мог смотреть в окно и поднять шухер. С другой стороны, это можно быстро разъяснить. Оставив длинного, у которого перепроверял сведения полученные от второго мента, я вернулся обратно и, сунув хирурговскому знакомому телефон, сказал:

— Звони своему Гиппократу. Поблагодари за наводку. Скажи что с тебя — поляна. У вас отношения позволяют так говорить? Ну, вот и хорошо. А если доктор видел нашу разборку во дворе, объясни, что это над вами так пошутили сотрудники другого отдела. Идиоты, дескать, что с них возьмешь? И ненавязчиво поинтересуйся, не сделал ли врач панический звонок в полицию?

Пленный, угрюмо посмотрел на меня и глухо поинтересовался:

— Я позвоню, а дальше что?

Шмыгнув носом, ответил:

— Сделаешь все правильно — будешь жить долго. Мы просто уйдем отсюда, а вам заткнем рты и упакуем в машине. Бензина там почти полный бак, так что с печкой — не замерзнете. А часов через восемь, сообщим вашим коллегам, где надо искать. Ну а облажаешься — извини. Тут все и ляжете…

Говоря эту фразу, я вовсе не врал. Нет, с одной стороны их проще было всех замочить. Но с другой… Начнем с того, что вот так просто выстрелить связанному человеку в голову я не готов. Да и не бандиты это, а менты. Пусть и сквалыжные, но менты. То есть они, как ни крути, разным беспредельщикам не дают окончательно распоясаться и это внушает какое-никакое уважение. Короче — убийство полицейских я для себя исключил сразу. Да и со звонком не врал. Зачем лишний раз брать грех на душу? Правда, если доктор все видел и успел отзвониться, эти танцы с бубном теряют смысл и надо изобретать для отхода что-то другое.

Но через пять минут, после того, как полицейский переговорил со своим стукачом, я расслабился окончательно. Выяснилось, что хирургу было вовсе не до махания платочком вслед арестованным, так как сразу после быстрой драки в приемном покое, где вязали моих друзей, он был вызван к начальству, для дачи объяснений. Телефон был на громкой связи, поэтому я хорошо слышал, как этот мудила жаловался, что из-за непрофессионализма ментов устроивших потасовку и тем самым сделавших тайное явным, ему пришлось делиться гонораром и отдать целый полтинник евро, хапуге-главврачу. Еще и на компенсацию намекал, сволочуга корыстная! Мой пленник, услыхав про компенсацию, среагировал правильно и, сказав, что поляна за наводку конечно за ним, но вот все остальное — это личные проблемы доктора, отключился.

Ободряюще похлопав мента по голове, я преисполненный бодрости, еще раз произвел тщательный обыск всех «языков» (включая уже очнувшегося водителя и бессознательного кавказца), после чего, как и обещал, используя аж четыре пары наручников, упаковал их всех в машине. А потом, мы с Толиком, пошли пехом к выходу из промзоны. Глядя на пошатывающегося Ловягина, я участливо спросил:

— Ты как? Живой еще? Идти сможешь?

Тот вздохнул:

— Знаешь, когда нас вязали, чувствовал себя гораздо бодрее. А теперь что-то опять развозит…

— Это, отходняк после стресса. Во время ареста, тебе адреналин так в вены шарахнул — сразу про все болячки забыл. А как расслабился — вспомнил… Ну да ничего, сейчас мотор словим и поедем. А там глядишь — Мария не протормозила и свои лекарства с собой взяла. Так что потерпи.

Ловягин ухмыльнулся:

— А куда я денусь!

Глава 12

Мария не протормозила, просто у нее больше не было обезболивающего. Это выяснилось после того, как мы предварительно забрав мой баул с железом, прибыли на место рандеву. Толику к тому времени явно стало хуже, поэтому прежде чем выехать из города, пришлось заскочить в аптеку. Алексей остался за рулем, а я пошел вместе с его женой затариваться лекарствами. А когда зашел, понял, почему эта аптека имеет собственное название — «Мечта». Это, реально — мечта наркомана! Я во всех этил триметилфентаилах[49] и прочих диконалах[50] не очень шарю (у нас в армии в основном промедол[51] был) но вот аккуратно расфасованная маковая соломка меня просто потрясла. Так же как и разноцветные таблетки «экстази», лежащие кучей в большой коробке.

Но Мария на мой обалдевший вид не обратила никакого внимания и быстренько закупила все, что было необходимо. М-да… Глянув внимательнее на цены, я лишь крякнул — наркота стоит сущие копейки, зато обычные лекарства не укупишь. Ну да, все правильно. Ведь как Лешка говорил — властями делается все, чтобы «лишние» аборигены, не занятые в добывающих отраслях, вымерли как можно скорее. Меня при этих раскладах другое удивляет — почему в наркоманию еще не все ударились? Нет, наркоши в этом мире встречались неоднократно, но далеко не так массово как это могло бы быть. Хрен его знает, может это у людей какой-то защитный механизм включился? Или просто из чувства врожденного противоречия люди себя так ведут? Типа, власть делает все, чтобы я в нирвану ушел и сдох побыстрее? А вот хрен вам! Я даже пить брошу, но выживу, хотя бы для того, чтобы этим фактом досадить чиновным князьям! А что, зная характер наших людей, такой вариант тоже не исключается…

Пока я обдумывал этот вопрос, Ванина закончила с покупками и сопровождаемые настороженным взглядом шкафообразного охранника мы покинули «Мечту». Потом заскочили в еще один магазин и пошли к ожидающему нас «УАЗу».

А после того, как Ловягина накачали всем необходимым, начался наш путь на юг. Точнее, сначала просто выехали в сторону Семилук и уже в дороге мы с Алексеем держали совет как же быть дальше. Бывший дьякон, которому я вставил фитиль от земли до неба (правда без задуманного мордобоя) вначале полностью раскаялся в сегодняшних грехах а потом, когда до него окончательно дошло, что он час назад лишил свою семью дома, впал в зависшее состояние. Но я его растормошил и начал выяснять, что он намерен делать в ближайшее время. Лешка, после моего вопроса некоторое время молчал, крутя руль, а потом выдал:

— Завтра к вечеру, если все будет нормально, доберемся до Тихорецка. А там, оставлю жену и детей у тещи, после чего опять буду искать хирурга для Анатолия.

Я фыркнул:

— Ты просто зашибись придумал! Или считаешь, что БОГС в это время будет сидеть и сопли жевать, даже не догадываясь о твоих родственниках? А вот фигушки! Зачем, спрашивается, тогда было вообще семью из города срывать? Марию и в Воронежском отделении Бюро вполне могли бы допросить по поводу мужа-«колхозника».

Ванин закурив, помолчал, а потом раздраженно хлопнул по баранке:

— Вот гадство! — и с надеждой глянув на меня, поинтересовался — А может они не поймут что я это я? Хирург ведь моей фамилии не знает? Да и полицейские тоже. Документы, и свои, и Анатолия я в машине оставил, поэтому во время обыска у нас ничего не нашли. А по фотороботу искать — дохлый номер.

Вздохнув, я ответил:

— Сам-то веришь в то что сказал? Судя по всему — нет, иначе Марии с детьми сейчас в машине бы не было. Зачем им документы, когда у них номер твоей тачки есть? Ты ведь как будто специально, перед поездкой к доктору, свой пепелац отмыл…

Сказав это, я умышленно не стал больше напоминать собеседнику, что вся бодяга закрутилась после того как он, несмотря на предостережения и договоренности, возле больницы, начал действовать по-своему. Ванин, катнув желваками оправдываться не стал, лишь пояснил:

— Отмыл, чтобы дорожная полиция не цеплялась. А в остальном — ты прав. Я идиот, каких поискать. Но что касается семьи, считаю, что поступил верно. В любом случае, с родителями, жене, будет легче, чем в одиночку. Да и наши «демократы» пока еще родственников «Смирновцев» в заложники не берут, поэтому в Тихорецке Мария с детьми будет в безопасности.

Глядя на решительно настроенного Леху, уточнил:

— Окончательно решил в «колхозники» податься?

Тот хмыкнул:

— А что — сомневаешься?

— Нет. Просто интересно, а где вы их будете искать?

Алексей, вздохнув, поинтересовался:

— «Вы»? Значит ты, все-таки уходишь?

Ухмыльнувшись, я ответил:

— Да куда от вас уйдешь? Просто у меня кое-какая идея появилась.

А идея, действительно, была богатая. Если уж я ввязываюсь в здешние разборки, то мне нужна база. Но так как я хочу по возможности, как можно дольше сохранить в тайне само существование портала, то базу организую не возле «турника», а в Юрьево. Береженого, что называется — бог бережет. То есть, планируется прикупить в Юрьево дом и посадить там Ванина. А что — парень он надежный. Да и жить ему где-то надо. Ну а позже, можно с документами помараковать и его семью, втихаря, туда же перетащить. Будет у меня своя надежная «точка» в этом мире. Я, правда, для себя окончательно еще ничего не решил, но если есть возможность организовать базу, то почему бы ее не организовать? И не знаю, как жизнь дальше повернется, но такой козырь упускать нельзя, по-любому. Правда для начала «божьего человека» надо выдрессировать, как следует, чтобы четко выполнял приказы и не взбрыкивал, аки конь. Но думаю, что после сегодняшнего, до дьякона дошло, насколько чревато его вольное поведение.

Чем дольше я обдумывал эту мысль, тем она мне больше нравилась. Тем более что Алексея все равно надо куда-то определять. Да и Толика с Настей тоже…

Пауза, видно, несколько затянулась, потому что Леха поторопил:

— Так что за идея? Выкладывай!

Махнув рукой, я принял решение:

— Короче — сначала завозим твою семью в Тихорецк. После чего, едем в Юрьево. Это недалеко, километрах в двухстах от Тихорецка, на берегу Азовского моря.

— Я знаю, где Юрьево находится. Кстати, ты ведь сам оттуда! Что, хочешь нас к себе пригласить?

— Не перебивай и узнаешь. Так вот, в Юрьево живет мой братан. Алкаш — конченный. Я беру у него документы и на его имя покупаем там дом. Ну а потом, будем дальше соображать, что делать.

Ванин удивился:

— Ты что, с дочкой миллионера спишь? Откуда у тебя столько денег? Дом покупать, тратиться… Да еще и документы у брата брать. Свои восстановить не можешь? Непонятно — если хочешь помочь, то зачем такие сложности? Мы ведь просто у тебя какое-то время побудем, а потом уйдем. Или есть какие-то причины нас к себе не приглашать?

Я кивнул:

— Есть. Мне просто приглашать некуда. И с документами тоже не все так просто… С другой стороны — чего я тебя уговариваю? Сам решай — или делаем, как я сказал, или — предлагай что-то свое и будем думать дальше.

Минут пять Алексей молчал, сосредоточенно крутя руль, а потом огорошил:

— Сергей, знаешь, даже не буду спрашивать, где и как мы Толика лечить будем, потому что уверен — у тебя уже есть варианты. Да и я вполне согласен сделать, так как ты предлагаешь. Но ответь мне на один вопрос: а ты вообще — кто? Про «ЮжРосГеологию» можешь даже не свистеть. Про Украину тоже. Просто ЛЮБОЙ человек живущий на постсоветском пространстве не может НАСТОЛЬКО не знать некоторых вещей. Даже если он совершенно не интересуется окружающим миром. В тебе для меня понятно лишь то, что ты должен был забрать из района Липцов свои загадочные, узорчатые железяки. Остальное — загадка полнейшая.

Улыбнувшись на этот крик души, я подначил:

— А сам как думаешь?

Но терзающийся сомнениями Ванин улыбку не поддержал и ответил вполне серьезно:

— Я много про это думал, перебирая самые разные гипотезы. Но они отпадали одна за другой. Элементарно, из-за твоего незнания обстановки. Можно было предположить, что ты придуриваешься, но знаешь, после рассказа о боях в Рязани, у тебя в глазах ТАКОЕ появилось, что я даже несколько испугался. Так сыграть невозможно…

— Глаза к делу не пришьешь. Вывод-то какой?

Алексей вздохнул:

— А вывода — нет. Ведь если оставить голые факты, то получается, как будто тебя заморозили лет шесть-семь назад и только сейчас разморозили. Но этого не может быть.

Я фыркнул:

— Угу, или как вариант — все эти годы я провел в коме и, выйдя из нее, тут же познакомился с тобой.

— Для бывшего коматозника, ты чересчур бодр, свеж и прыток. И это сильно удивляет…

Закурив, я спокойно ответил:

— А вот не преумножай сущности — не будешь удивляться. Просто в силу своего журналистского прошлого и общей социальной позиции ты не представляешь, что есть люди, которые действительно не интересуются ни политикой, ни новостями. Вообще! И для тебя это настолько странно, что ты готов скорее поверить в шустрого коматозника, чем признать существование такой категории людей.

Смущенный моими словами Ванин задумался, а потом пожал плечами:

— М-да, уел. Так я этот вопрос не рассматривал… Просто для плюющего на политику, ты как-то чересчур эмоционально реагировал на мои рассказы. Это и удивило…

— Дык, я же человек! Раньше я про такие новости просто не знал. А как узнал, то обалдел и возмутился!

Судя по лицу Алексея, эти слова его до конца не убедили, но он, видя мое раздражение, только пробурчал:

— Угу — новости… Им уже лет шесть, этим «новостям»… — а потом, меняя тему, поинтересовался: А с Ловягиным как поступим? У тебя в Юрьево есть завязки в больнице?

Этот вопрос я уже обмозговал, поэтому ответил сразу:

— Завязок нет, но это делу не помеха. Нам ведь сложную и долгую операцию делать не надо, так — рану почистить и все. А потом, уколы мы и сами ставить сумеем. Значит, будем играть нагло и жестко. Я с Толяном иду в больницу, беру хирурга за жабры и он все быстро делает.

— Как?

— Каком кверху! Отловлю доктора, зажму в углу и объясню политику. Скажу, что ейской братве врачебная помощь нужна. Сделает все как надо — получит сто баксов. А за любой косяк, валим и его и его семью. В общем — закошмарю и ствол продемонстрирую. Как думаешь, что он после этого выберет, деньги или законопослушание?

Ванин передернулся, видно представив себе состояние хирурга после такого ультиматума, а я добавил:

— Кстати, именно этот вариант предлагался в Воронеже. Но некоторые чересчур щепетильные и осторожные начали возражать, поэтому теперь мы имеем кучу проблем.

Алексей смущенно заерзал и опять быстренько перевел разговор на другое:

— Ты говорил, что будешь звонить и говорить про тех полицейских, которые остались связанными в машине. Не думал, что по звонку могут отследить направление, в котором мы едем?

Выкидывая окурок и закрывая форточку, я пояснил:

— Никаких звонков не будет. Там четверо здоровых мужиков и уж общими усилиями освободиться они как-нибудь сумеют. Не сразу, конечно, так что часов шесть-семь у нас есть. Но по-любому, в Шахтах надо машину бросать и дальше добираться на перекладных.

— Бросать?!

— А ты как думал? «УАЗик» засвечен по самое «не могу». И Шахты — это еще самый лучший вариант. По-хорошему, нам уже в Миллерово надо пересаживаться. Кстати, еще хочу сказать — так как в больничке стояли камеры, то твой фейс тоже засвечен. Но нет худа без добра — поповская растительность на голове была хорошей маскировкой. И если от нее избавиться…

Убитый известием о скорой потере машины, Ванин уныло поинтересовался:

— В смысле — избавиться? Это ты на что сейчас намекаешь?

— Не намекаю, а прямо приказываю: усы, бороду и шевелюру — долой! Я там машинку для стрижки, аккумуляторную прикупил, так что все оформим за пятнадцать минут и в лучшем виде!

А потом, глядя на пришибленного Леху, дружески пихнул его в бок:

— Чего нос повесил? Ты радуйся, что в магазе краски не было, а то бы еще и масть поменял!

Будущий расстрига только рукой махнул:

— Да я не из-за этого… Просто без колес нам совсем плохо придется… У Толика, вроде опять температура поднялась и как мы его дальше потащим?

М-да, вопрос, конечно, интересный… Глянув в окошко, отделяющее салон от кабины и увидев барышень хлопочущих возле полулежащего на лавке Ловягина, я только вздохнул. А ведь Ванин прав. Сам Толян, похоже, не ходок. Точнее ходить он может, но шатаясь и до первого мента. Значит — вокзалы нам не подходят. И частники такую толпу просто не повезут. Тут ведь не просто машина нужна, а нечто вроде микроавтобуса. Можно конечно разделиться, но как? С раненым должен быть хоть один мужик, но я сам без документов, поэтому отпадаю, а отрывать Ванина от семьи тоже как-то не очень…

С другой стороны, когда я только сюда ехал, то постов на дороге не наблюдал. Они, конечно, были на въезде-выезде в Ростов, Новочеркасск, Миллерово, Семилуки, ну и так далее. То есть во всех более-менее крупных городах. А вот на трассах, никаких пунктов ДПС не видел. Это значит, что если объезжать города и достаточно большие поселки, то можно от машины не избавляться. Риск конечно есть. Но немногим больший, если мы «УАЗик» бросим и начнем попутки ловить. Зато оставив вездеход у себя… М-м-м… Это же от скольких головных болей избавимся? Тем более что колер у Ванинского рыдвана самый что ни на есть распространенный, а номера уже так заляпало быстро застывающей на вечернем морозце грязью, что никто их не разберет. Да и погода на нас работает — то ли уже снег, то ли еще дождь моросит. Дорожные ментозавры в такую погоду стараются из своих утепленных берлог не вылезать. Значит, можно, как изначально думал ехать до Миллерово. В смысле — спокойно ехать. А вот дальше, надо будет сторожиться, периодически съезжать с трассы и двигаться проселками, огибая населенные пункты.

Когда поделился своими мыслями с Алексеем, тот просто воспрял к жизни. Видно Ванину очень не хотелось лишаться заработанного кровью и потом средства передвижения. Обрадованный Лешка тут же заверил меня что дорогу и расположение постов знает достаточно хорошо, так как иногда вывозил семью к родителям Марии. И постарается довезти так, чтобы с полицией мы вообще не сталкивались.

Что сказать? У нас это почти получилось. Причем, оборзели до того, что к вечеру, я его подменил за рулем и дал возможность отдохнуть. А часов в шесть утра, когда мы, уже довольно далеко отъехав от Ростова, шпарили по трассе, которая в нашем мире зовется М-29 — нарвались. Причем все произошло просто и буднично. Лешка снова рулил, я кемарил и проснулся от того, что водитель, ругнувшись сквозь зубы, начал тормозить. Глянув в зеркало заднего вида, понял почему он ругается — с мобильным постом встретились. На обочине стояла «Тойота» характерной для здешнего мира черно-белой окраски возле которой, посверкивая светоотражающими полосками, нашитыми на форму, терлась парочка дорожных мытарей. А может и не парочка, так как темень стояла — глаз выколи и свет давали только габаритные огни полицейской машины.

Посмотрев на Лешку, который сцепив зубы проверял на месте ли документы, я предупредил:

— Только без психа! Даже если нас уже в розыск подали, то ищут в Воронежской области. А эти хмыри, нас тормознули просто от скуки. Трасса-то совсем пустая…

Алексей молча кивнул и полез наружу. Я, секунду подумав, и кинув в салон:

— Сидите спокойно, не дергайтесь!

Тоже вышел из «УАЗа» и потопал к ожидающим ментам. Пока шел, определился с их количеством — трое. Двое с автоматами и еще один — с деньгодобывающим жезлом. Да и в темном салоне «Тойоты», на пассажирском месте, тоже кто-то маячит. Одно радовало — при виде нас, автоматчики за оружие хвататься не стали, а как курили, так и продолжили курить, лениво перебрасываясь фразами. Единственно — палковладелец, недовольно спросил у меня:

— Э, ты что — водила? Чего сюда приперся?

Я миролюбиво ответил:

— Он водитель, а я просто размяться вышел. В этом сундуке на колесах, вся спина затекла.

Но мент, уже потеряв ко мне интерес, затребовал у Ванина документы. C минуту поизучав отданные ксивы, он сложил их и прихлопнув получившейся пачкой по ладони, поинтересовался:

— Нарушаем?

Леха вытаращил глаза:

— Чего — «нарушаем»?

— ПДД нарушаем. У тебя левый габарит не работает. И машина грязная. Номера — вообще не читаются. Так что, придется штрафовать!

Ванин вздохнул и, пожав плечами, поинтересовался:

— Сколько?

А я, чуть не застонав, дал ему мысленного пинка. Блин, он что — совсем сбрендил? Кто же так сразу соглашается? Тем более, на пустом месте? Какой габарит? Какая грязь? Он должен был взвиться и долго доказывать свою правоту. И только потом (если не получилось отмазаться), бурча и стеная дать оборзевшему менту мзду. Но видно, в ожидании гораздо более страшного, Лешка, услыхав про простой штраф, так обрадовался, что совершил ошибку. И полицейский поняв, что что-то не так, насторожился. Даже документами по ладони хлопать перестал. Окинув нас долгим взглядом, он кивнул автоматчикам и уже другим тоном спросил:

— Чего везешь?

— Ничего не везу. С семьей и друзьями к родственникам еду.

Мент, после секундного размышления приказал:

— Ну, пойдем, посмотрим, что там за родственники. — после чего, обращаясь к одному из автоматчиков, добавил — Мага, ты пока пробей номерок-то.

Носатый Мага кивнул и, подойдя к «УАЗику», ребром подошвы несколько раз шаркнул по номеру, счищая налипший слой грязи. Разглядев нужные цифры и буквы, он потопал к «Тойоте» а мы столпились возле нашего зеленого рыдвана. Точнее говоря расположились так: полицейский с Ваниным заглядывающие в салон, затем в шаге от них я и, еще в трех шагах дальше — контролирующий обстановку патрульный с автоматом. Пока палконосец, несколько расслабившийся от вида узлов, женщин и детей говорил с Лешкой я, зябко поеживаясь, поднял воротник куртки. Потом, так же ежась, сунул руки в карманы и ухватился за рукоятку пистолета. М-да, жопа… Не знаю как здесь оснащены патрульные машины, но комп в них, похоже, присутствует. И если он не в сети, то есть шанс что в нем загружены данные за вчерашний день (на время заступления этих ментов на дежурство). Тогда все нормально и это нам ничем не грозит. А если в сети… Эх, знать бы заранее! Ведь от этого наши жизни могут зависеть. Ну да ладно, будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Стрельбу начать никогда не поздно. Только вот, страшновато. Пуля она — дура и хоть постовые не ждут нападения, но их слишком много. И если парочку стоящую рядом я положу за три секунды, то с дальними полицейскими еще неизвестно как выйдет. Автомат он и в Африке автомат. Хотя внезапность, она тоже свою роль играет. Но, посмотрим, посмотрим…

Беззвучно сняв «Вальтер» с предохранителя и краем уха слушая, как полицейский требует, чтобы все вышли из машины для досмотра, а понявший свою ошибку Алексей злобно возражает, не желая вытаскивать сонных детей на ветер, я постоянно давил косяка в сторону «Тойоты». Вот Мага подошел к человеку сидящему в ней. Вот диктует номер в приоткрывшееся окно. Теперь ждет. Двадцать секунд. Тридцать секунд. Минута. Неужели — пронесло? Неужели у них компьютер не в сетке?

За это время, спор между ментом и Лехой достиг пика и стоящий за нашими спинами патрульный вмешивается. Положив руку на автомат, он шагает ближе и рявкает:

— Ты чо, мужик, слабо понимаешь? А ну нах, всех вытаскивай из машины! И спиногрызов твоих и узлы эти! Быстро, давай!

Разборки тут же угасли и на дорогу, первой стала выбираться Мария. Но я на это не смотрел. Я смотрел на Магу. Вот он наклоняется к окну, что-то переспрашивая. Вот, получив ответ, быстро распрямляется, начиная стягивать с плеча «АКС-74». У меня еще мелькнула мысль, что нам, все-таки крупно НЕ повезло, после чего события понеслись вскачь. В «Тойоте» зажегcя дальний свет, высвечивая «УАЗ» и стоящих возле него людей как прожектором, а я вырвав пистолет из кармана, направил оружие в сторону стоящего рядом автоматчика и дважды нажал на курок. Бах! Бах! Получивший две пули в голову противник, стал безопасен. После чего, перевел ствол на пораженно застывшего палковладельца. Бах! Тот еще оседал, а я, заорав ребятам «ложись!» отпрыгнул в сторону и двинув по дуге, стал посылать пулю за пулей в сторону стоящей в двадцати шагах «Тойоты». Ее фары слепили напрочь, поэтому стрелял почти наугад, стремясь в первую очередь если не попасть, то хотя бы задавить огнем автоматчика. Но этот Мага оказался чересчур шустрым.

«Та-та-та-та-та-та!», «та-та-та-та-та-та-та!» «та-та-та-та-та!». Первая очередь прошла впритирку над головой, вторая, вздыбила комочки земли и щебня в двух шагах слева. Третья вообще — усвистала непонятно куда. Ага, сначала вспышки шли на уровне роста, а теперь понизу. Похоже, он на колено встал и долбит. Зря. Только время потерял и прицел себе сбил. Да и стрелок этот мент — никудышный. Кто же такими длинными с «калаша» лупит, еще при этом и приклад не откинув? Эти мысли мелькнули на периферии сознания одновременно с действием, когда я, уйдя в перекат, подхватил «Вальтер» второй рукой под рукоятку и, не вставая с земли, выдал шестипатронную серию, смещая ствол пистолета влево. Результатом моих выстрелов стало то, что правая фара на «Тойоте» погасла и Мага, наконец, заткнулся. Сделав еще один выстрел по неподвижному силуэту, лежащему возле переднего колеса, я скачками бросился вперед. Бежал опять-таки не по прямой, а стараясь идти по дуге, так как до сих пор не видел сидящего в салоне. Конечно, может он уже обгадился и просто нырнул под приборную доску, а может, приготовил жаркую встречу. У него, с начала стрельбы, на это минимум секунд десять было. Передвигаясь приставными шагами и стараясь не споткнуться, я приближался к машине, не опуская ствола от лобового стекла. Но все равно пропустил момент, когда левая, водительская дверь распахнулась (в какой момент он успел перескочить?) и оттуда вывалился человек. Его почти полностью перекрывал корпус машины, но и того что было видно мне хватило. «Бах», «бах», «щелк»! Затвор встал на задержку и я, быстро поменяв магазин, направился к лежащему за «Тойотой». Угу — готовченко…

А теперь надо все сделать в темпе. Ухватив труп за шиворот, подтянул его к машине и, открыв заднюю дверь, запихнул тяжелое тело в салон. По пути не удержался и с любопытством глянул на небольшой экран жидкокристаллического монитора, вмонтированного в приборную доску. Ух ты! Теперь понятно, почему Мага сразу за оружие схватился. Машина уже в розыске, а Леха — особо опасный вооруженный террорист. Причем, и Лешка и машина объявлены в розыск всего два часа назад. Да, долго же воронежские опера из своего плена выбирались. Блин, а ведь шлепни я их прямо там, в промзоне, никто бы нас не искал так быстро. Но тогда — не смог. Да и сейчас бы, наверное, не смог. Связанных и запуганных. Это вам не в бою, когда посторонних мыслей просто нет.

Взглянув на лежащего рядом жмурика, я только хмыкнул. Вот ведь странно — только что убил четверых и вообще никаких эмоций не испытываю. Нет, вру, есть только радость от хорошо сделанной работы. А ведь всего два дня назад, чуть не блеванул, когда с бандюками схлестнулся. Интересно, в кого же я превращаюсь? Правда, долго рассуждать на эту тему времени не было, поэтому быстренько охлопав мертвеца, забрав оружие, документы и толстый портмоне, я вылез из машины и порысил к «УАЗику», на ходу крикнув:

— Лешка, что ты там сидишь, помогай!

Но увидев странные движения возле нашего вездехода, прекратил орать и добавил ходу. А когда подбежал, внутри все оборвалось. Оборвалось от того, что Алексей и не думал мне помогать, а полулежал на коленях у Марии с закрытыми глазами. Глядя как Ванина, с помощью Насти, накладывает на грудь мужу повязку, из-под которой торчал кусок целлофана, я сквозь зубы ругнулся. Черт! Как же это так получилось? Ведь специально сразу в сторону от машины рванул, чтобы Мага сюда даже не стрелял. А этот криворукий мудак с переполоха и со страха, получается, последнюю очередь выпустил в этом направлении. Вот Алексей одну пулю из нее и поймал… И судя по целлофану под бинтами — дело совсем плохо. Так делают только при пневмотораксе. Я несколько секунд смотрел на раненого, а потом спросил:

— Легкое опало?

Мария подняла залитое слезами лицо:

— Нет. Вовремя успели…

Стянув с головы вязаную шапку, вытер ею внезапно взмокшее лицо, выдохнул и приказал:

— Тогда заканчивайте перевязку и грузите Леху в машину. А я пока с этими разберусь.

Барышни кивнули и молча продолжили упаковывать раненого. Лишь когда я ухватив постового за ворот куртки потащил тело к «Тойоте», Настя тихо спросила:

— Что же теперь делать?

Что делать, что делать? Снять штаны и бегать! Пулевое в грудь — это вам не дырка в плече. С таким ранением, по больницам не походишь. Да с ним вообще нигде не походишь! Что делать — ума не приложу. Но если не хочу к завтрашнему дню иметь на руках бездыханное тело, реально выход только один — вытягивать Алексея в наш мир. Но как быть с остальными? Ведь времени, завозить Марию с детьми к её родителям, просто нет. Да и не хочется вот так всем все рассказывать. Ладно, что-нибудь придумаю. Во всяком случае, время на это будет. Отсюда до Михеевки, часа четыре ходу. Вот только сейчас с этими жмуриками разберусь, чтобы погоня не сразу на хвост села и рванем!

За те пятнадцать минут, что я обыскивал мертвецов, освобождая их от оружия и документов, запихивал тела в машину, отгонял «Тойоту» за редкие кусты на обочине, девчонки закончили оказывать первую помощь Лешке. Издалека глядя, как они укладывают раненого в салон, вздохнул и с сожалением захлопнул продырявленную дверь патрульного автомобиля. Мысль использовать быстроходный и комфортный трофей для скоростной доставки Ванина в Михеевку, был отброшен сразу. Если в ней комп подключен к сети, то есть большая вероятность наличия передатчика позиционирования. Так что, на фиг, на фиг! Лучше уж мы на своей…

А потом была гонка. Нет, не в том смысле что за нами кто-то гнался, а в том что я разогнал древний «УАЗик» до рекордных девяноста километров в час притормаживая лишь там, где дорога была совсем уж убитой. Так что до заброшенной деревни мы добрались менее чем за три часа. Было девять двадцать пять, когда «УАЗ», скрипнув тормозами, остановился возле полувросшей в землю избы, почти в центре Михеевки. Алексей, накачанный лекарствами по самые брови, к этому времени уже очнулся. Поэтому я, выйдя из кабины и разминая плечи, открыл дверь салона, после чего глядя в недоумевающие лица ребят, которые с удивлением оглядывали умершую деревню, сделал общее объявление:

— Всё, приехали! Как там наш раненый? Точнее говоря, как они оба?

Толян, самостоятельно заверил, что он как огурец, а вместо Ванина ответила его жена:

— Пока вроде ничего. Только растрясло немного. А куда мы приехали? — и еще раз оглядев окрестности, добавила: Сережа, Леша так долго не протянет. Его надо срочно к хирургу. Только как это сделать?

— Я знаю как. А сейчас, группа, слушай боевой приказ.

Черт его знает, с чего вдруг я сбился на командный тон, но вот что удивительно — ребята это восприняли как должное. Во всяком случае, никто не делал удивленных глаз. Даже дети перестали всхлипывать возле папы и затихли, уставившись на меня. Ну, вот и хорошо. Продолжим:

— Сейчас вы все выгружаетесь, занимаете наиболее целый дом и сидите там безвылазно. Толик, к тебе персональная просьба — сменив тон, я продолжил более мягко — продержись до завтра. Не расклеивайся. Понимаю, не от тебя зависит, но больше сказать мне нечего. Я постараюсь вернуться или вечером, или завтра утром. Вы главное, особо по деревне не шастайте. Она, конечно, заброшена, но мало ли кто может сюда завернуть? Вопросы?

— А как же Алексей?

Глядя на Марию, коротко ответил:

— Лешка останется там, где лежал. Ехать здесь недалеко. И дорога нормальная. Только вы его сумками подоприте, чтобы не дай бог, не стал по салону елозить.

Ванина от такого предложения только что на месте не подпрыгнула и безапелляционно заявила:

— Ты что — с ума сошел? Я еду с вами!

Спорить не стал, лишь спросил:

— Детей тоже с собой возьмешь?

Покусав губу, она кивнула. А я, почесав щетинистый подбородок и глянув на часы, оповестил:

— Есть большой шанс, что придется прорываться жестко и со стрельбой. Ты готова сыновей под пули сунуть? Учти, если кого еще зацепит, то я с ним возиться не смогу. Просто физически не получится. И насколько вообще мой план по поводу врачебной помощи сработает, тоже не могу сказать. А пуля она — дура. И представь, что вот такая, шальная, зацепит твоего младшенького… Представила? А теперь ответь — ты по-прежнему хочешь ехать?

Мария, не замечая бегущих по щекам слез, машинально положила руки на прилипших к ней пацанов и растерянно спросила:

— Но как же тогда? Ведь за Лешей кому-то смотреть в дороге надо…

И тут я рявкнул:

— А вот так! Вы сейчас берете жопы в горсть и выполняете приказ, мля! А твоя персональная задача — смотреть за детьми! Ясно? Чтобы они от твоей юбки не далее чем на два метра отходили! И это всех касается — сидеть в доме! Выходить только в сортир и к колодцу. Если через три дня меня не будет, выбирайтесь отсюда самостоятельно. Старший — Анатолий. Всё, работаем!

Махнув рукой, показывая, что дальнейших споров и вопросов не потерплю, стал выкидывать из «УАЗа» шмотки. Было видно, что ребят просто распирает и они готовы спорить, спрашивать, доказывать и ругаться, но мой вид к этому совершенно не располагал, поэтому стали молча помогать. А когда машина была разгружена, вещи с кое-какими продуктами перенесены в самую целую хату (в которой даже стекла в окнах имелись) и раненый надежно подперт двумя большими китайскими сумками, из тех что брали с собой Ванины, я сел за руль. Глянув на свою гоп-компанию выстроившуюся рядом с вездеходом, ободряюще улыбнулся:

— Ну что такие лица похоронные у всех? Не боись, прорвемся! А сейчас, все — марш в дом!

Потом, надавил акселератор и осторожно повел «УАЗик» к выезду из деревни. В зеркало заднего вида успел заметить как народ потянулся к облюбованной хате, после чего дорога вильнула и покосившиеся хибары скрыли их от меня. А вот теперь цигель, цигель! Глянув на часы, отметил, что до открытия портала осталось еще почти двадцать минут. Вроде нормально успеваю. Сейчас вот отъеду на другой конец Михеевки и замаскирую машину в сарае, у которого хоть и нет одной стены, но зато есть крыша. То есть, если вдруг что, от наблюдения с воздуха эта стоянка прикрыта. И еще будем надеяться, что мои гаврики по деревне шастать не будут и авто не найдут. А то мне очень сложно будет с ними объясниться…

В общем, сделал как и задумывалось, после чего, повесив за спину автомат (второй оставил Толику), на плечо сумку с железом, осторожно подхватил на руки находящегося в беспамятстве Алексея и побрел к знакомым кустам, до которых было метров тридцать. А когда уже подходил, в их глубине, на листьях, повисла знакомая сизая дымка. Молодец «проф», как часики работает! Повернувшись чуть боком, прикрывая раненого от ветвей, сделал три шага и в нос ударила мерзкая, но в данном случае показавшаяся очень родной, вонь.

Глава 13

Но помимо запаха прибавилось еще одно — мощный фонарь, бъющий прямо в глаза. Я и так был весь на нервах, поэтому первым порывом было уйти кувырком в сторону, но неподъемная сума с порталом и раненый, удавили это желание в зародыше. А еще через секунду фонарь погас и я увидел «Профессора», который довольно ловким движением сунул пистолет (кстати, мой пистолет, который еще Орех подогнал) в карман после чего, удивленно хлопая глазами выпалил:

— Сергей, это как… Это кто? Что случилось?!

Правда, разглядев белеющие бинты повязки, Сосновский быстро взял себя в руки и, даже не спросив насчет «турника», одним движением смахнув с кривобокого стола мусор, приказал:

— Кладите его сюда.

А когда я осторожно уложив раненого, стянул с плеча громыхнувшую железом сумку, «проф» уже оправился от удивления и вполне осознанно спросил:

— Кто этот человек? И что с ним?

Скинув с шеи автоматный ремень и пряча оружие под стол, ответил:

— Партизан тамошний. Пулю в грудь получил. Так что Игорь Михайлович, мне ваша помощь сейчас нужна будет.

Сосновский, внимательно глядя на меня лишь кивнул, показывая что он весь во внимании и я выложил ему свой план. В принципе, очень даже незамысловатый. А мысль была такая — довезти Ванина до Юрьево. Там, сгрузить его в укромном месте, прямо на улице и по телефону-автомату вызвать «скорую». Причем, чтобы медики чухались побыстрее я сразу скажу о том, что пострадавший ранен. А дальше останется просто наблюдать, как врачи заберут Лешку. Сосед кивнул и спросил:

— А вы с ним уже договорились, что он в больнице говорить будет, когда очнется?

Вообще-то это была самая слабая часть плана, так как отсутствие сознания у Алексея не давало возможности провести вдумчивый инструктаж. Причем, главное — когда ехали в Михеевку он был вполне говорящий. Во всяком случае я слышал, как Ванин что-то втолковывал Марии. А теперь как отрубился, так и с концами. Хоть по щекам хлопай и уши три, чтобы его опять в себя привести.

Пауза затягивалась, Игорь Михайлович ждал ответа, я лихорадочно соображал, и тут Лешка исключительно вовремя очнулся. После короткого стона, он спросил слабым голосом:

— Сергей, где все остальные? И чем тут так воняет?

О! Ожил! Видно сарайное амбре лучше всякого нашатыря подействовало! Пока раненый опять не ушел в нирвану, я наклонился к нему и спросил:

— Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?

Ванин осторожно вздохнул и медленно, но язвительно ответил:

— Конечно, понимаю. Мне же не мозги зацепило, а легкие. А мы где? И где Мария с детьми?

— Твоя жена, дети и Толян с Настей в безопасном месте. А сейчас слушай и хорошенько запоминай. Я тебя отвезу в больницу. После операции к тебе обязательно придет следователь. Ты с ним особо не болтай, а отсутствие документов объясняй тем, что бомжу паспорт без надобности. Представься каким-нибудь Лешей Пупкиным, по кличке «Дьяк». В этот теплый город, в преддверье зимы, приехал буквально позавчера. Никого здесь не знаешь, да и сам город тебе незнаком. Из злачных мест, был только на вокзале и в бане, которая тебе очень понравилась либеральными ценами. По поводу ранения скажешь, что когда искал место для ночлега, в темном переулке подошли какие-то крепенькие молодые люди лет шестнадцати — семнадцати и тупо докалупались. Но ты пошел в отмах и тогда один из нападавших выстрелил из какого-то самопала. Описать никого не можешь, так как было темно. Понятно?

Про самопал я не зря ввернул — наличие автоматной пули в груди подразумевает и наличие автомата на руках у нападавших. А это уже очень серьезно. Но если сказать про однозарядную самоделку, или вообще какой-нибудь поджиг, то многие вопросы снимаются. Правда как быть с нарезами на пуле я так и не придумал. Ну да это уже особой роли не играет. Тем более что «Левшей» в нашей стране всегда хватало. Да и про баню тоже очень в тему вспомнил — а то для бомжа, Лешка чересчур чистенький…

— Но… БОГС…

— Лешка, за БОГС даже не волнуйся. Сделаешь все как я говорю, хрен тебя кто раскусит. И еще, в больнице — молчи. С соседями по палате не разговаривай. Если что-то тебя начнет удивлять, ни в коем случае не показывай этого удивления. Запомни главное: рот раскроешь — нам всем пипец!

— А что… меня… должно… удивлять?

Паузы между словами у Ванина становились все длиннее и я, боясь, как бы он опять не потерял сознание, торопливо добавил:

— Откуда я знаю, чему ты там будешь удивляться? Слухам, сплетням, новостям, незнакомым людям. С меня-то вон как удивлялся! Главное языком не болтай и все будет нормально. Не забывай, ты — бомж! Вот и веди себя соответственно. А я тебя, как слегка очухаешься, из больнички заберу. Все понял?

— Да… А как ты вообще…

Не дослушав Ванина, я отмахнулся:

— Давай потом поговорим? Тем более что тебе сейчас долго разговаривать нельзя. Полежи спокойно, а мне надо быстренько все организовать.

После этого, повернулся к профессору и попросил:

— Игорь Михайлович, вы пока тут побудьте, а я машину к сараю подгоню. И еще… там, в сумке то, что вы заказывали. Бокс брать не стал, но все железо здесь.

Сосновский аж расцвел от этого известия, но тут опять влез Лешка. Вот ведь человек — на ладан дышит, а туда же:

— Сергей… а все-таки… ты… кто? Скажи… мне может жить осталось… всего-ничего… Хочу… знать.

— В данной ситуации — твой ангел хранитель! А теперь очень прошу — заткнись и поменьше воздуха хапай, а то я тебя до врачей не довезу!

Ванин поняв, что разжалобить меня не удастся, наконец замолк и я получил возможность заняться делом.

Подогнав свой джип к воротам сарая и оглядевшись, дабы убедиться в отсутствии любопытных глаз, разложил сиденья и перенес Лешку в машину. Во время переноски он опять вырубился, поэтому я уже ни на что не отвлекался. Правда «Проф» после помощи в загрузке раненого опять метнулся в свой сарайчик и пропал минут на пять. Вернувшись, смущенно пояснил:

— Я второй портал и твой автомат в тайник спрятал. На всякий случай…

— Все правильно, а теперь садитесь быстрее.

Игорь Михайлович погрузился в «Нисан» и я осторожно повел машину по убитой деревенской дороге, которая выводила на трассу. А потом, дал копоти да так, что до Юрьево мы долетели буквально за двадцать минут. По пути, очень коротко рассказал подпрыгивающему от возмущения Сосновскому о своих «параллельных» приключениях. Точнее, сначала оправдывался в ответ на его вполне справедливые упреки относительно нарушения секретности, а потом просто объяснил, почему все так получилось. К чести «профа» надо сказать что, выслушав рассказ, он перестал бурчать и признал, что в принципе, поступил бы точно так же. То есть вопрос — «а зачем ты вообще начал помогать этим людям» у него не возник. И это хорошо, так как я и сам толком не сумел бы сформулировать ответ. Наверное, просто воспитан так — если у человека реальная жопа, а я могу помочь, то почему бы и не помочь? Хотя для многих такое поведение — странно. Во всяком случае некоторые коллеги из «Роскома» точно бы не поняли. Они живут в своем мирке и стараются вообще не обращать внимания на происходящее вокруг. Лишь бы их, не дай бог, не коснулось. Для них даже моя служба в армии считалась верхом идиотизма — дескать, за какие-то копейки и непонятные идеалы рисковать собственной шкурой. Я этих людей для себя называл «американцами» (такие же сугубые индивидуалисты) и старался не пересекаться, дабы не сорваться.

Но Сосновский точно не был «американцем», поэтому мой порыв понял хорошо. Единственно, был очень сильно озабочен тем, что Лешку могут не то чтобы расколоть, а начать трясти более тщательно (все-таки огнестрельное ранение, это не в пьяной драке нож под ребро получить). А это чревато не только для Ванина, но и для нас. Я на опасения «профа» лишь ухмыльнулся:

— Игорь Михайлович, ну что вы, в самом деле, как маленький? Это же бомж. Сами подумайте, кому он нужен его трясти, или проверять, или слать запросы? Живой остался, вот и пусть радуется! Может даже и дело заводить не будут, чтобы «глухарей» в отчетности не плодить. Был бы труп, тут милиции деваться некуда — в таких случаях дело автоматом заводится. А так… Придет следователь по вызову из больницы, поговорит, галочку поставит и на этом все закончится.

Сосед задумчиво покрутил носом и уже сдаваясь, спросил:

— А вдруг он в разговоре с другими больными, что-нибудь странное скажет? Ну, какую-нибудь историю из своего мира? Не нарочно, случайно… И что тогда?

Я только щекой дернул:

— Он может говорить вообще что угодно. Хоть то, что его инопланетяне в тарелочке привезли. Или всем, прямым текстом рассказывать про параллельные миры. Только кто же ему поверит? Ведь большинство бомжей конченные алкаши, с напрочь пропитыми мозгами да перманентной «белочкой». Так что если из Ванина что-нибудь странное и вылетит, то на это просто никто не обратит внимания. Но я думаю — не вылетит. Лешка парень умный и не в его интересах язык распускать. Вы лучше другое мне скажите — я наконец смог сформулировать вопрос, который появился у меня в первые же секунды возвращения — Вы что, постоянно так сидите перед включенным порталом, с оружием в руках? Да и фонарь этот… какой-то он гад совсем уж ослепляющий…

«Профессор» пожал плечами:

— Ну, рядом с активированным объектом необходимо находиться в любом случае. А оружие… Понимаете, мало ли какая случайность может произойти и мало ли кто с ТОЙ стороны сюда проникнет?

— Ну, вы Рэмбо… И что, постоянно «турник» на прицеле держите? Это же трекнуться можно!

— Нет, что вы. Просто у меня звуковой датчик установлен и как только через портал начинается перемещение он срабатывает.

Я скептически ухмыльнулся:

— Не знал что вы еще и из рода ганфайтеров… Это же надо — за секунду отвлечься от работы, схватить пистолет, включить фонарь и занять позицию.

Игорь Михайлович ехидно фыркнул:

— Сергей, когда я вам про работу артефакта рассказывал вы меня слушали с ухом или с я извиняюсь? Судя по всему, точно не «с ухом», поэтому повторю — изменяя напряжение, можно регулировать время перемещения через объект, от секунды до пятнадцати минут. Но в последнем случае функционирование портала становится нестабильным, поэтому я остановился на вполне безопасных десяти минутах. И как на такую информацию можно не обратить внимание — непонятно. Это же…

Сосед опять начал умничать, а я, почесав репу, припомнил, что он действительно что-то такое вещал. Я тогда еще несколько заволновался не желая иметь дело с «нестабильным» турником. Но потом, благополучно о его словах забыл, так как по ощущениям переход длится буквально мгновение. Вернее его вообще никак не ощущаешь — раз! И ты уже ТАМ. Ну да ладно, с этим разобрались, теперь о другом надо думать. Поэтому я довольно невежливо перебил разошедшегося «профа»:

— Да понял я, понял. Давайте лучше сейчас подумаем, куда бы Алексея пристроить, чтобы и незаметно выгрузить и в то же время медики его быстро найти могли?

«Профессор» на несколько секунд задумался и выдал свое решение. Но оно мне не понравилось, поэтому после короткого обсуждения сошлись на парке, за «ДК Железнодорожников». Место там достаточно глухое, но в тоже время подъезды хорошие. И телефон там тоже был, перед входом в сам «ДК». Единственно, что когда мы туда подкатили, надо было сделать еще одно дело. А точнее — заменить профессионально наложенную повязку на раненом. Для этой цели у меня все было готово, поэтому прямо в «Патроле» срезал с Ванина бинт и, оторвав полоску от Лешкиной майки, сделал из нее тампон. После чего, прихватил матерчатый комок скотчем прямо к телу, пристроив его поверх куска целлофана, закрывающего входное отверстие. Рулон с этим самым скотчем сунул в карман бушлата Ванина, выглянул в окно и сказал помогающему мне Сосновскому:

— Игорь Михайлович, все готово. Идите к телефону, вызывайте «Скорую». А я пока Лешку на эту лавочку сгружу.

Еще через пятнадцать минут мы, стоя на площадке возле «ДК» наблюдали, как к въезду в парк подскочила «Газель» с красными крестами. Правда медики сначала сунулись не в тот проезд, но быстро сориентировались и буквально сразу нашли искомое. Какое-то время врачиха суетилась над лежащим на лавочке раненым, а потом водитель, припахав случайного прохожего, загрузил Ванина на носилки и, сунув их в машину, запрыгнул на свое место. Почти сразу «Газель» под завывание сирены, сорвавшись с места, скрылась за поворотом.

Глядя ей вслед, я удовлетворенно крякнул и подытожил:

— Ну вот, от нас теперь ничего не зависит.

«Проф», задумчиво потирая подбородок опять озвучил свой пессимизм:

— Это все хорошо, но вот как мы узнаем, насколько операция удачно прошла? Да и потом — как его из больницы вытаскивать? Или просто дождемся официальной выписки?

— Про вытягивание из больнички — время покажет. А насчет операции… Тетя Маша, весь последний месяц мне смотр невест устраивала. Эдак ненавязчиво приглашая своих подружек с дочерьми — вспомнив чуть ли не ежесубботные чинные посиделки, где Корневу отводилась роль джентльмена на выданье, я передернулся и продолжил — Так вот, одна из этих дочек, в нашей больнице работает. Кем именно не помню, но точно, что врачихой. Через нее и можно будет все разузнать. А можно и через Ваську Белкина. Он там же — электриком подвизается. Да вообще, вариантов — море! Но, давайте будем решать проблемы по мере их поступления. А то с ТОЙ стороны, еще один болезный помощи ждет…

Сосновский, посмотрев на меня долгим взглядом кивнул и, уже садясь в машину, неожиданно произнес:

— Знаете Сергей, я очень рад, что в вас не ошибся…

Что он этим хотел сказать я так и не понял, особенно если учесть, как «проф» за последний час мне все мозги вытряхнул своими опасениями. Но было не до уточнений, потому что дел оставалось еще немеряно. И их надо было делать быстро.

Для начала заскочил в обменник и, скинув часть баксов, рванул по магазинам. Там, купив пару ящиков тушенки закинул их в багажник. Потом пришла очередь китайских «бич-пакетов», сгущенки, картошки, морковки, хлеба, соли, сахара ну и далее — по списку, включающему в себя много чего, вплоть до одеял и переносной двухконфорочной газовой плиты. Не забыл даже осветительные лампы, пришедшие на смену допотопным керосинкам и запасные баллончики к ним. В общем, затарился по полной. В начале правда была мысль ободрать с банок этикетки, но потом я махнул на нее рукой. Во-первых, это были не этикетки, а рисунок прямо на жести, а во-вторых, ничего сногсшибательного и необычного для жителей ТОГО мира на них написано не было. Так что оставил все как есть.

А через три часа, мы с «Профессором» уже были в Михеевке. На этот раз, идя в черноту портала, я уже никакого страха не испытывал (наверное, не до этого было). Взяв извлеченный из тайника автомат наизготовку, осторожно скользнул в мир России-2. Шагнул и почти сразу залег. Огляделся, осмотрелся, обнюхался. Тишина. И это радует. Но все равно надо проверять дальше. Стараясь не особо отсвечивать, двинул к дальней стороне деревни, где должны были находиться ребята. Ну а выдохнул лишь тогда, когда приблизившись к дому заметил мелькнувшую в окне Настену. Фух! Значит, все нормально. Значит, никто их местонахождение за это время не вычислил.

После чего, уже не особо скрываясь порысил назад. Нырнув в сизое облако висящее на кустах и уже привычно морщась от яркого снопа света профессорского фонаря, ухватил в благоухающем сарае две огромные китайские сумки типа «мечта челнока» набитые покупками пробормотав:

— Свои, свои…

После чего, напомнив Сосновскому об измененном графике открытия «турника», пошел обратно. Кинув баулы в «УАЗик» сел за руль и поехал по заросшей дороге к облюбованной моими людьми, избе. При виде машины ребята высыпали из дома. Сначала появились Мария с Настей, потом Толик, с «калашом» в руке и последними выскочили дети.

Загнав вездеход под покосившийся навес, я вышел и, глядя в тревожно-вопросительные глаза Ваниной, коротко ответил:

— В больнице Лешка. Довез живым, а теперь все от врачей зависит.

После этого объявления, в свою очередь поинтересовался:

— У вас тут как? Никто чужой не появлялся?

Выяснилось, что никого не было. Ну да этого и следовало бы ожидать. Таких вот умерших деревенек и поселков вокруг — тьма-тьмущая, а если брать во внимание то, что обыскивать придется весь юг России (это еще если «террористы» после боя назад, на север, не повернули), то дело получится совсем бесперспективное. Нет, посты на дорогах, разумеется, усилят. На въездах в города шмонать начнут. Ну и хрен с ними. Ребята тут спокойно дней десять отсидятся, а когда у властей поисковый ажиотаж спадет, двинут искать своих. То есть с местом базирования мы определились и теперь надо вплотную заняться Толяном. Он вроде держится бодрячком, но к вечеру парня наверняка развезет. Так что надо пользоваться моментом пока он еще активно шевелящийся. Поэтому, после разгрузки «УАЗа», я опять загнал женщин и детей в дом, а мы с Ловягиным пошли к шоссе.

В отличие от моего первого появления, долго голосовать там не пришлось так что, реагируя на поднятую руку, первая же появившаяся машина, которая оказалась «ЗиЛом»-водовозкой, приняла нас на борт. Мы быстро сторговались с молодым парнем сидящим за рулем и уже через полчаса были в Георгиевке — пригородном поселке, домики которого плавно перетекали в улицы Юрьево. А оттуда, обычным рейсовым автобусом двинули в город. Сразу в Юрьево я ехать не хотел, так как на въезде был пост ДПС, а так, все устроилось самым лучшим образом.

В общем, уже в начале третьего мы были в больнице. В отличие от Воронежского гнезда последователей Эскулапа, тут все было гораздо беднее. Не было ни камер, ни фикусов, ни деловитых докторов в сине-зеленых робах. Да почти вообще никого не было. Я вначале даже испугался, что хирурга не найду. Но тетка в регистратуре сказала, что он как раз-таки на месте.

А еще через десять минут, я ненавязчиво демонстрируя рукоять заткнутого за пояс пистолета и цедя слова через губу, стращал этого самого хирурга. Честно говоря, крепкий мужик со здоровенными руками молотобойца, поросшими густым рыжим волосом, стращался не очень. Куря и морщась, то ли от моих слов то ли от попадающего в глаза дыма он выслушал перемежающуюся угрозами просьбу и когда я пошел на второй круг, подытожил:

— Слушай, парень, хорош звиздеть! Я уже понял, что вы крутые до невозможности и вырежете всех моих родственников, а также собак и соседей, если что-то пойдет не так. Поэтому закругляйся и тащи сюда своего кента. Только не телись, а то у меня и без вас дел по горло…

Несколько ошарашенный его невозмутимостью но, стараясь не потерять лица и не выйти из образа, я, пробормотав еще пару угроз, царственным жестом сунул в нагрудный кармашек собеседника стобаксовую купюру и метнулся за Ловягиным. А вот дальше последовала интересная картина — доктор, при виде Толика лишь мотнул головой в сторону процедурной и сказал:

— Давайте туда.

Но когда «колхозник» стянул в головы шапку, хирург на пару секунд застыл, вытаращив глаза, потом неопределенно хмыкнул и каким-то изменившимся тоном спросил:

— Когда была получена рана?

— Позавчера…

Хирург опять похмыкал, больше никак не озвучивая своих мыслей и ловко стянув с Толяна одежду, окинул меня критическим взглядом:

— Крови не боишься?

— Нет

— Тогда пойдем со мной. Э, э, не так! Куртку скинь и халат с бахилами одень! Не в забегаловку идешь, а в операционную. Вам, как я понял, реклама не нужна, ну а мне — подавно. Так что сестру я звать не буду, а помощник понадобится…

Вот так неожиданно для себя я и стал подручным хирурга.

А еще через полтора часа мы с Виктором (так звали мохнаторукого целителя) и бледно-серым Ловягиным уже курили у него в кабинете. Я был мокрый как мышь и уставший словно собака, хотя практически ничего не делал. Но даже сейчас, от воспоминаний, как доктор увлеченно копается в плече у обколотого Толяна, потряхивало. А Виктор, глядя на меня с усмешкой принялся ковыряться у себя в сейфе, заполняя полиэтиленовый пакет какими-то лекарствами, а потом, начал что-то писать в большом блокноте. Как выяснилось — инструкцию по приведению Ловягина в здоровое состояние. Сил дальше из себя изображать блатного братка у меня уже не было, поэтому забрав бумагу и пакет, я просто поблагодарил хирурга и, достав еще один стольник, положил купюру на стол.

Вот тут-то он меня удивил. Посмотрев на деньги, Виктор покачал головой и, отодвинув зеленоватую бумажку от себя, выдал:

— Не надо. Вам, мужики, деньги сейчас нужнее. Я бы и первые сто долларов вернул, но главврачу донесут, что я здесь кого-то пользовал и он затребует свою долю. — а потом, видя удивление на моем лице, добавил — Вчера вечером в новостях говорили о том, что была уничтожена еще одна «группа террористов». И сказали, что накрыли всех, но вот двоим, удалось сбежать. После чего показали фото этого парня — он кивнул в сторону Толика — и какой-то девушки. Мол, они вооружены и особо опасны. Правда, про ранение ничего не говорили… Но фотографии показывали достаточно узнаваемые, так что вы на выезде из города поосторожнее…

Ага, теперь стали понятны все его странные хмыки, а то я все удивлялся — чего это он глядя на нас так многозначительно кряхтит и. Удивленный разным отношением предыдущего и теперешнего доктора я кивнул забирая деньги и поинтересовался:

— А не боишься, вдруг мы подстава? Из полиции там, или из БОГС?

— Угу с такой — тут он что-то брякнул на латыни — и подстава? Таких подстав не бывает. Да и бояться мне нечего. Вы же обещали меня убить? Вот я и испугался. А то, что про фото сказал, так это у меня «Стокгольмский синдром».

После чего, усмехнулся, показывая что говорит он с одной стороны вроде как серьезно, а вроде и нет и, посоветовав строго следовать его записям, пожал нам руки.

Обратно мы добирались почти так же как и приехали с той лишь разницей что я, оценив землистую окраску Ловягина, прямо в Юрьево поймал поносно-желтого цвета девятку и через Георгиевку мы выехали из города. Правда, в целях конспирации пришлось тормозить водилу не напротив съезда к Михеевке, а километрах в двух от него, возле бетонного строения остановки. Ну а дальше топали своим ходом. Причем в конце, Толян что-то совсем расклеился и мне пришлось его чуть ли не на себе тащить. Но добрались благополучно и, сдав прооперированного «колхозника» с рук на руки, я сказал ребятам, что опять возвращаюсь в город. При этом пояснил персонально для Марии, что иду выяснять, как там ее муж поживает, поэтому меня дня два не будет. После чего, отбрыкавшись от обеда, напомнив чтобы лишний раз из дома не высовывались и печку не топили (мало ли кто дым увидит) убыл. Правда совсем недалеко — до другого конца деревни, где перекурив и дождавшись появления дымки портала вошел в свой мир.

И опять этот вход был не слава богу, так как режущего света фонаря в глаза я ожидал, но никак не ожидал того что сделанный шаг оборвется на половине и мой лоб смачно встретится с каким-то препятствием. Причем ведь Сосновский мне успел крикнуть «Осторожно!» но я, не поняв, к чему это восклицание относится, влепился в отсутствующую еще утром преграду. А потом, одной рукой потирая ушибленное, другой, нащупал перед носом толстые прутья решетки. Когда же причитающий «проф» снял замок и выпустил меня из этой клетки, я смог разглядеть что он тут нагородил. Оглядев конструкцию, лишь головой покачал. Буквально часов за пять, Игорь Михайлович присобачил к полке, в которую был вмонтирован портал, решетчатую дверь, запирающуюся на висячий замок. Так что теперь свободный ход от «турника» был ограничен расстоянием сантиметров в шестьдесят. Правда дверь была довольно хлипкая, так как ее петли были прикручены к торцам досок и попинай ее как следует, она бы вывалилась. Но с другой стороны для не ожидающего подобной подляны человека, это была серьезная преграда. Особенно если учесть вооруженность «профа».

В принципе, решение очень даже правильное. Надо будет только все нормально укрепить и тогда нежданных гостей с ТОЙ стороны можно вообще не опасаться. Меня только заинтересовало где сосед эту дверь надыбал и как он ее сюда затащил. Но еще больше было интересно, с чего «профессор» вообще надумал вводить подобные меры безопасности.

Насчет двери мне было объяснено, что она давным-давно лежала в дальнем углу сарая, просто я на нее внимания не обращал. А насчет повышенных мер безопасности, Игорь Михайлович, помявшись, пояснил:

— Понимаете Сергей, когда вы ввалились сюда с человеком на руках да еще и с автоматом, я вас сначала не узнал и честно признаюсь — испугался. Аж сердце захолонуло. Вот и решил, что лишняя преграда не помешает…

Понятливо хмыкнув, я подергал профессорское творение сказав:

— Ну что — вполне хорошо придумали. Сюда вот еще уголки надо присобачить и шпильками их сквозь стену зацепить, тогда и тараном не выбьешь. Но не сейчас. Устал я что-то…

«Проф» сочувствующе вздохнул:

— Конечно-конечно. Давайте в дом. Покушаете, отдохнете…

А потом, под жареную картошку, рассказав соседу как все прошло со вторым раненым, я завалился спать. Видно, сначала незаметное напряжение превысило критическую отметку и поэтому срубило меня до самого утра.

На следующий день сначала занялись снятием размеров железа для укрепления двери, а потом собрались в город. Иномирянин, лежащий в нашей больнице да еще и знающий мое имя, не давал Сосновскому покоя и тот места себе не находил. Поэтому, пока я лазил с рулеткой, Игорь Михайлович весь извертелся на пупе, постоянно подгоняя. Пришлось даже рявкнуть:

— Ну что вы все стонете? Одни черт я с той врачихой сразу не встречусь, так что давайте сначала спокойно сделаем одно, а потом займемся другим. И оттого, что мы, как два бобика будем сейчас суетиться, ничего не изменится.

Сосед внял голосу разума и замолк дав мне возможность обдумать предлог под которым я появлюсь в гости к этой… как ее… блин, помню — светленькая, пухленькая, а имя — хоть убей… Или лучше все-таки через Ваську все разузнать? Но оба варианта какие-то фиговые. С Белкиным у нас не те отношения чтобы я к нему просто так приперся, а эта блондинка еще хуже. Она ведь потом житья не даст. А если после похода к ней отошью — тетка съест. Нет, наверное все-таки к Ваське. Он безопаснее. О, точно! Белкин ведь еще и варить умеет, так что приду к нему с уголками и скобами для двери а в процессе работы все выясню.

Очень довольный тем, что удалось никак не связываться с матримониальными теткиными планами я быстренько закончил измерения и мы покатили в Юрьево.

Но человек предполагает, а бог располагает, так что жизнь внесла в мои планы свои коррективы. Я бы сказал даже словами из анекдота — свои суровые коррективы. Получилось как — вернувшись домой, я сразу же был усажен за стол перед тарелкой борща с пампушками и подвергнут допросу. Тетю Машу интересовало все: как мне работалось, как отдыхалось и вообще — что-то от этой работы я похудел, осунулся и на лбу появился какой-то подозрительный синяк. Активно работая ложкой (тетка всегда таяла и сбавляла напор при виде здорового аппетита) я вяло отбрехивался, попутно доводя до ума план подхода к Белкину и поэтому чуть не пропустил ее слова:

— Ой, чуть не забыла! Тебя позавчера Фелька Кравченко искал. Очень просил, как ты появишься, чтобы сразу перезвонил. И позавчера же, но ближе к вечеру, Женя Запашный приезжал и тоже тебя спрашивал — тут тетка подозрительно прищурилась — Ты там ничего часом не натворил? Никуда влипнуть не успел? А то что-то странное получается, тебя и эти, как их… а — и братки шукают и милиция. А шишка на лбу откуда?! И куда это ты намылился, когда с тобой разговаривают?!

Остановленный теткиным криком я вздохнул:

— Никуда я не влипал. Про шишку — уже говорил. А зачем я пацанам так срочно понадобился — не знаю. Вот сейчас позвоню и узнаю.

Я действительно не мог даже предположить, зачем меня разыскивают. Сначала было испугался, что это как-то связано с Ваниным, но потом дошло, что привез я его вчера, а теть Маше звонили позавчера.

— Доешь сначала, потом позвонишь! Никуда твои дружки не денутся. Хотя, какие дружки? Нет, Женя — тот нормальный мужик, а вот Феликс до добра не доведет. Он же бандит! Учти, если матери не до тебя, то уж я твоим воспитанием займусь!

Покорно выслушав пятиминутный спич, метнув под это дело три больших пирожка с картошкой, я опять вздохнул, кивнул и не вступая ни в какие споры, покаянно сказал, что водиться буду только с правильным мальчиком Женечкой, а бяку Феликса стану обходить десятой дорогой.

Тетка на это лишь улыбнулась и совсем другим тоном спросила:

— Сереж, у тебя точно все нормально? Если вдруг что-то не то ты скажи — мы уж помочь сумеем…

Чмокнув ее в пахнувшую корицей щеку я улыбнулся:

— Нормально все.

И пошел звонить. В порядке, так сказать, поступления запросов. То есть сначала — Кравченко. Но тот был «вне зоны», поэтому набрал Женькин номер. Зам начальника Юрьевского УВД майор Запашный трубку снял сразу. А узнав меня, сказал что надо срочно встретиться и что он сейчас подъедет. Ждать пришлось недолго (город небольшой так что пробок тут нет) и уже через двадцать минут я поручкавшись с отказавшимся от обеда Евгением и умащиваясь в его «Калину», спросил:

— Чего искал-то?

Жэка закурил, собрался с мыслями и только потом огорошил встречным вопросом:

— Ты что, в своей Москве, где-то «чехам» дорогу перебежал? Поэтому сюда и приехал?

Я тоже закурил и выпустив в приоткрытое окно дым, настороженно ответил:

— Нет, с нохчами конфликтов не было. Но вот с некоторыми арабами были. А к чему это ты интересуешься?

Запашный в раздражении стукнул пудовым кулаком по рулю и объяснил свой интерес. Оказывается, вчера на него вышел Кравченко. Позвонил, сказав, что дело касается их общего приятеля и назначил встречу. Услышав про Кравченко я хотел было в очередной раз пошутить насчет смычки милиции и братвы, а также пройтись по оборотням в погонах, но вовремя поймал себя за язык. Одни раз уже пошутил, хватит. Женька мне тогда чуть морду не побил и популярно объяснил, что одно дело служебные, а другое — человеческие отношения. И если Фелька попадется на чем-то криминальном, то он закроет его недрогнувшей рукой. Оба они про это знают, что не мешает им здороваться при встрече, иметь общих родственников и периодически совместно пить на чьих-нибудь именинах. Поэтому я и не стал вспоминать запутанные бандито-правоохранительные отношения, а просто внимательно слушал, что говорит мне Запашный. Оказывается Феликс, по своим делам был в Ростове. Видно, какой-то очередной гешефт делили. Поделили. Обошлось даже без стрельбы. И на радостях закатили пьянку. Так вот, во время этой пьянки один из новых знакомых Кравченко показал ему фото и заплетающимся языком по секрету сказал, что этого человека ищет нижнереченская чеченская группировка. И не просто так даром ищет, а любому, кто укажет местонахождение искомого, «чехи» готовы отвалить пятьдесят тысяч баксов. А если его приволокут к нижнереченским живьем, то и все сто. И на этой фотке Феликс узнал старого знакомого — Серегу Корнева. Вида не показал, зато попробовал разузнать, с чего вдруг такая щедрость. Собеседник сказал, что сам не в курсе, но вроде парень с фотографии чем-то очень сильно обидел уважаемого человека.

М-да… от такой новости я только затылок почесал. Ну надо же как… Выходит, тот безъяйцевый арабский вождь своими силами всероссийский розыск умудрился объявить. Подтянул кавказских знакомых, а те, отчаявшись найти меня самостоятельно, подключили интернациональный криминалитет. И ведь суммы, какие солидные назначены! Интересно, а самим нохчам Исрани сколько пообещал, если только за сведения о местонахождении они полсотни тысяч гринов готовы башлять? Минимум, раз в десять больше. Если не в двадцать. Я, достаточно хорошо зная прижимистую психологию абреков почему-то представил себе миллион и даже загордился. Да уж, далеко не каждому в жизни выпадает шанс узнать себе цену. Мне вот выпал. Правда это почему-то не радует. Но что характерно и не пугает. Даже не знаю почему. Может быть потому что после путешествия по России-2 все эти арабы, террористы и прочая шпана стали казаться чем-то очень далеким? Опасным, но в данном случае являющимся не более чем досадной помехой. У меня сейчас своих забот полон рот чтобы заранее начинать бояться. И так всю голову сломал насчет Ванина, а тут еще какие-то хоббиты-вахаббиты…

Пауза затянулась, так как Женька уже закончил свой рассказ и с ожиданием смотрел на меня. Поэтому, вздохнув, я выкинул бычок и просто коротко рассказал о своем еврейском отпуске. Запашный все это выслушал, уважительно покрутил головой крякнув: «Ну ты и монстр», после чего несколько секунд побарабанив пальцами по рулю, принял решение:

— Слушай сюда. Дело действительно очень серьезное и я честно скажу, что куда бы ты ни сунулся, везде можешь спалиться. Пусть даже случайно. Одно радует — они не знают даже приблизительно где тебя можно искать. Поэтому… — Женька повздыхал почесал затылок и продолжил — Короче. Тебе надо срочно менять внешность…

Я напрягся:

— Пластику делать?

Запашный поморщился:

— Какую пластику? Боевиков пересмотрел? Ближайшая клиника пластической хирургии — в Ростове. А любое изменение внешности должно проходить через органы внутренних дел. И нет никакой гарантии, что тебя прямо там не сольют. За такие-то деньги… Все гораздо проще — волосы отрастить, усы, бородку. Причем, можно даже чем-то одним ограничиться. А если себе еще очки заведешь с простыми стеклами, то хрен тебя кто узнает. Но по-любому, от тетки надо съезжать и двигать туда, где нет знакомых. Феликс прямо сказал, что он в своих здешних уголовных кентах вовсе не уверен. Точнее говоря, как раз уверен в том, что если вдруг до кого-то из них дойдет эта информация, то тебя моментально сдадут. И сделают это втайне от него. Так что надо ехать…

— А смысл? Документы-то у меня мои останутся! Тут я без прописки живу себе и живу, а в любом другом месте, такое не прокатит.

Но Женька, который был старше меня на три года и всегда держал шишку в нашей детской компании, только изогнул бровь заставляя заткнуться и продолжил:

— Паспорт я тебе сделаю. Чистый. Хоть за границу с ним катайся. Есть у меня один чело… Э-э — он махнул рукой — В общем, будет у тебя документ. С этим не парься… На неделю только затихарись и нигде не шляйся, чтобы лишний раз не светиться по городу. А как все будет готово, я тебе сам позвоню.

После чего майор еще раз на меня глянул и спросил с обидой:

— Не пойму вот только, чего же ты, мудак такой, сразу все не рассказал? А то: «устал, уволился, суетная Москва задолбала, решил свежим воздухом подышать»… Знаешь кто ты после этого?

Я на его слова лишь вздохнул и пожал плечами. Оно действительно — чего теперь говорить? Что не хотел лишний раз грузить людей? Так обижу еще сильнее. Тем более… от внезапно пришедшей мысли я застыл. Блин, до меня только сейчас дошло, что у меня реально есть ДРУЗЬЯ. Не приятели, не знакомые, не коллеги, не сослуживцы, а именно друзья. И двое из них себя только что показали. Оказывается, до сих пор в мире не все решают деньги. И тот же Фелька рискнул авторитетом и влиянием в своем кругу, но не выдал детского дружка. А ведь если его кодла узнает, что он упустил возможность на пустом месте срубить ТАКИЕ бабки, на него явно станут смотреть по-другому. Как на лузера, или как говорится в их среде — на лоха. А Женька? Тот готов рискнуть карьерой и свободой. Ведь паспорт он мне вовсе не по официальным каналам делать будет. А в ментовке гадючник такой, что каждый с радостью подставит ближнего.

Пока я отвлекался на эти размышления Запашный что-то продолжал говорить. Точнее, не что-то, а расписывал план моих дальнейших действий, советуя после изменения внешности не метаться по замшелым углам нашей необъятной Родины, а просто поехать в Москву или Питер, где устроиться на работу и спокойно жить. Такого шага от меня точно не ждут, да и в маленьком городе я с моей деятельной натурой, всегда буду на виду. А в крупном, легко растворюсь среди прочих миллионов жителей. Он где-то с полчаса меня инструктировал говоря то, что я в общем и сам отлично понимал, но приходилось молчать и поддакивать. Просто из уважения к проявляемой заботе. В конце концов майор выдохся и ругнув напоследок коллег из ФСБ, от которых реальной помощи не дождешься, подвел итог:

— В общем, понял — живешь на новом месте тише воды ниже травы? Вот и хорошо. Но на всякий случай — возьми.

Сунув руку под сидение, Женька извлек оттуда какой-то увесистый предмет, завернутый в тряпку, пояснив:

— Это «ТТ». Магазин полный. Сам ствол «чистый». Правда «китаец», но тебе из него не бои вести, а уж восемь патронов он отстреляет нормально. И пока не уедешь, смотри, чтобы пистолет всегда был с тобой. Мало ли что? Лучше конечно без этого обойтись, но страховка не помешает. Только не вздумай размахивать им как атаман шашкой, да и вообще, светить без дела. А как доедешь до Москвы, просто выкини в какую-нибудь речку и все.

Молча развернув сверток я покрутил в руках угловатый пистолет, а потом завернул его обратно и сунул в карман, со словами:

— Спасибо Жень, действительно — спасибо…

На что Запашный смущенно хмыкнув, ответил:

— Вот ёк-макарек, а ведь еще позавчера даже и подумать не мог, что гражданским лицам, совершенно неучтенное огнестрельное оружие, своими руками отдавать буду. У народа и так «левых» стволов немеряно, а я еще свою лепту добавляю…

— Что, реально много?

Чересчур правильному Запашному наверное надо было как-то оправдаться хотя бы перед самим собой за этот поступок с пистолетом, поэтому он многословно начал объяснять:

— Да выше крыши! Ладно, еще, когда охотничье не зарегистрировано. Если такое ружье у нормального мужика хранится, то на это я сквозь пальцы смотрю. Да даже если что-то и посерьезней… что я не понимаю, какая у нас жизнь? Но тут все от человека зависит. Вон, помнишь Дмитрия Саныча? Ну, что во второй школе военруком работал? Так вот у него «Макар» наградной был. Теперь он у его сына хранится. С одной стороны — не положено. Но с другой, Гриню я давно знаю и могу точно сказать, что из этого пистолета он людей стрелять не начнет. А пистолет — память об отце… Вот и в тебе я уверен.

— А если бы не был уверен?

Евгений зло фыркнул:

— Тогда бы и этого разговора не было. Но ты тут шутишь, а ведь есть такие отморозки, которые вообще не думая, шмаляют налево-направо! Ты наверное еще не слышал, а нам вчера бомжа с огнестрелом в больницу доставили. В парке какие-то малолетние ублюдки поиздеваться хотели, а когда тот начал сопротивляться, пулю него всадили.

Оп-па! Я навострил уши и, стараясь не выдать волнения, поинтересовался:

— Да ну на фиг? Неужели здесь подобные отморозки появились?

— Вот и я уже мозги вывернул. Ну не было у нас таких! И опера то же самое в один голос твердят. В крупных городах уродская молодежь сплошь и рядом встречается, а у нас — сам знаешь… Только факт остается фактом — человек в больнице, а эти сволочи где-то гуляют.

— Так его не ухлопали?

— Нет, повезло мужику. Прикинь, как в кино получилось — у него библия в нагрудном кармане бушлата лежала, так пуля через нее прошла, по ребру срикошетила и уже практически без рубашки, одним сердечником, в легкое вошла. И пуля что характерно — от «АК».

— Ого, так у этой шпаны автомат был?

— Ты что, откуда? Да и тот мужик сказал, что в него из самопала какого-то шмальнули. Но это уже роли не играет. Я всех наизнанку выверну и сам вывернусь, но тех козлов найду. Такое дело сразу и на корню рубить нужно, а то станет у нас, не дай бог, как в каком-нибудь Новосибирске или Москве…

Мне очень не понравилось вполне справедливое рвение майора и я попробовал прощупать волнующий вопрос:

— Ну да, свидетель живой есть значит, найти будет легко.

Запашный махнул рукой:

— Да какой из него свидетель! Он никого толком не разглядел, да и вообще, похоже, с головой не очень дружит. Сам понимаешь, это же — бомж. Мозги пропиты напрочь. Следователь его уже допросил, так он даже толком место рождения назвать не смог. Деревню вспомнил, а область уже не сумел.

С трудом сдерживая радость от такого отношения милиции к иномирянину, я выдохнул и осторожно спросил:

— Слушай, а вот интересно, как потом с такими людьми поступают? Ну, вот в частности с этим бродягой? Он ведь в деле фигурирует, а документов у него никаких нет. Вы что — запросы какие-то делаете, а потом новый паспорт ему оформляете?

Майор на вопрос только зубом цыкнул и насмешливо глядя на меня, выдал:

— Щаз! Запрос-то мы сделаем, только толку от него… Нет, если он по базе проходит и пальчики есть, то личность можно установить. Но вряд ли этот тип в базе обнаружится. На нем ни одной «портачки» нет, значит, скорее всего, не сидел. Да и следователь после разговора такой же вывод сделал. А он мужик опытный, бывших урок нюхом чует. Поэтому — дохлый номер. Сам подумай, этот «Дьякон», себя то Ваниным то Ивакиным называет, то Геннадьевичем, то Георгиевичем. Единственно что — имя и кличку никогда не путает. Как тут точный запрос делать и паспорт оформлять? Да и смысла нет, так как он только очухается, сразу из больницы сбежит. Там ведь не наливают. А документы, если даже ему из дать, или потеряет, или выкинет, или пропьет. Я с подобным уже сталкивался… Да черт с ним с этим бомжем, давай лучше дальше соображать, куда жить поедешь!

Только выслушать новую порцию советов относительно будущего места жительства сразу не удалось, так как запиликал мой телефон. Оказывается, прорезался Феликс. Весь такой суетной и загадочный. Но, узнав, что я уже говорю с Запашным, Фелька успокоился и отключился, предварительно сказав, что он сейчас в Дубровке, но по возвращению обязательно ко мне зайдет.

Потом, еще с полчаса поговорив с Евгением я, очередной раз пообещав ему не маячить лишний раз по Юрьево, попрощался с майором и сразу же пошел нарушать обещания. Просто опять надо было в магазин, так как я совершенно упустил из вида, что помимо поесть, моим ребятам надо еще и где-то спать. Несколько одеял у них уже было, но спальники, по-любому удобнее, да и туристические коврики не помешают. А из одеял пусть лучше светомаскировку на окна сделают.

Глава 14

— Фух! А вот теперь вроде нормально заработал!

Выпалив это, я настороженно поглядел на портал и, отойдя в сторону, присел на деревянный чурбачок. «Проф», тем временем, мурлыкая чего-то под нос делал записи в своем талмуде. Закурив и пряча огонек сигареты в кулаке, я нет-нет да косился на «турник». Ну а вы бы как себя повели, если бы увидели что при первом включении «объекта18-36 бис N2», чернота не только заполнила его внутреннее пространство, но и выплеснулась метров на пятнадцать вверх и в стороны? Хорошо еще не объемно, а как бы это сказать… ну, плоско. То есть получился такой вертикально стоящий черный блин. Я, честно говоря, чуть заикой не стал, так как совершенно не ожидал подобной подляны от достаточно известной уже штуковины. Хотя, наверное, надо по-порядку…

Тогда, после переговоров с Запашным я двинул по магазинам. Ну а вечером была еще одна беседа. На этот раз с Кравченко. Феликс, не ограниченный рамками закона и внутренними терзаниями, припер мне почти новенький «Каштан»[52] с двумя магазинами на двадцать патронов, одну «РГД-5»[53] и свой взгляд на дальнейшую жизнь Сергея Корнева. При этом, что характерно, от денег за ствол тоже с негодованием отказался, а насчет гранаты сказал, что эта хреновина нужна не для того чтобы во врага кидать, а для того чтобы живым в руки к «чехам» не попасть. У него мол, в бригаде, у одного парня отец в свое время к ним в плен угодил и… В общем лучше подорваться. А учитывая причины захвата, мой самоподрыв, для души и для тела будет гораздо полезнее…

Ответив, что кавказским джигитам ни в живом, ни в мертвом виде попадаться не собираюсь, я перевел разговор в более позитивное русло, после чего мы часа полтора обсуждали разные животрепещущие вопросы. В конце концов, озадачив Феликса тем, чтобы он принес снятый зачем-то глушитель к «Каштану», распрощались. А уже в ночь, захватив «профессора» поехал обратно в Михеевку.

День выдался насыщенным, но оставалось еще одно незаконченное дело. М-да… вот кто бы мне раньше сказал, что я в параллельный мир буду бегать как на кухню за котлеткой, в глаз бы тому плюнул. Но сейчас, заскочив в сарай, подождал пока «проф» запустит свою шарманку и груженный новой партией свежезакупленного барахла, нырнул в портал. Пробыв в России-2 буквально полчаса, вернулся обратно. Вернулся лишь для того чтобы быть пойманным за ноздрю Сосновским. При этом глаза перевозбужденного Игоря Михайловича светились как у отца Федора стырившего колбасу. Я сначала даже не понял причину внезапной ажитации но быстро допер, что «профу» в задницу вонзилось шило глобальных размеров и он желает начать испытания нового «турника» прямо сейчас. Мои отмазки относительно усталости и острого желания поспать не прокатили, поэтому я лишь вздохнул и принялся помогать. Правда как говорится «эксперимент не удался». Сколько сосед ни бился второй портал ни фига не работал. Просто категорически. Я даже вздремнуть успел прямо на табуретке, привалившись к стене сарая. А проснулся от того, что Сосновский, громко хлопнув ладонью по лбу, обозвал себя старым идиотом.

Внутренне согласившись с такой ярой самокритикой, я поинтересовался ее причиной. Ну и получил наглядный ответ. В смысле был навьючен вторым порталом и отправлен в «параллель». Следом выпал сам «профессор» груженный приборами и UPS. Блин, будь я не спросонья, хрен бы вот так пошел, но давать обратку было поздно, поэтому пока сосед подключал генератор к бесперебойнику, я вслух опасался того, что пока мы вдвоем будем в «России-2» вдруг в нашем мире что-то забарахлит и… Но сосед меня утешил, сказав что все многократно дублировано да и работает как часики. Ободренный, но не успокоенный я облокотил второй портал на ветки кустов, сделал шаг назад, а Сосновский щелкнул тумблером.

Вот тут-то все и приключилось. Этот долбанный турник повел себя совершенно неадекватно, заставив меня зайцем отпрыгнуть в сторону! А когда я увидел что и знакомая дымка вполне исправного до этого «портала N1» тоже вспухла, рывком увеличившись в размерах, чуть не взвыл. Ёперный папуас! Сломалось! Все сломалось! Правда, высказаться по этому поводу не успел, так как Игоря Михайловича подобное зрелище тоже торкнуло и он моментально отключил питание. Второй «турник» тут же схлопнулся, а сизая дымка нашего, приняла знакомые очертания. Но самое главное — он нормально работал. Это стало понятно когда мы шмыгнули обратно, забыв с переполоха портал номер два на ТОЙ стороне. Минут через двадцать, когда пришли в себя, его конечно забрали только на этом эксперимент был прекращен. Просто я сильно перенервничал (читай — перепугался) и стал буен, да и «проф» в общем-то не настаивал, а глядя на меня круглыми, еще не отошедшими от стресса глазами, предложил хряпнуть водочки. Пить в четыре часа утра было довольно странно, но я поддержал его идею. Пока пили, Сосновский все не уставал нахваливать судьбу за столь удачное завершение испытания нового «турника». И даже не потому что ничего не сломалось, а потому что все возможные свидетели в обеих Михеевках спали и не могли видеть здоровенный черный блин, вставший над включенными порталами…

В общем, продолжили мы лишь через четыре дня. Кстати, сегодня, пока «проф» готовился, я провел свой собственный маленький эксперимент и взял с собой обычный удлинитель, воткнутый с нашей стороны в розетку. Но в «параллели» тока так и не было, а мои дерганья за шнур привели к тому, что я просто вытянул из портала вилку. Опыты могли бы быть продолжены, (была мысль пройти с включенной в сеть переноской и посмотреть в какой момент лампочка погаснет) но тут появился Игорь Михайлович и скептически хмыкнув, призвал меня не маяться дурью, а заняться делом. Тем более что уже три часа ночи и надо пользоваться моментом.

Новые игры с порталом показали интересную штуку. Оказывается, чем ближе «турники» друг к другу тем больше общая величина пробоя между мирами. То есть на расстоянии семи метров и далее они оба вели себя нормально. Но вот если их сводить… В общем, на трех метрах окно такое — хоть вагоны туда загоняй! Распахивалось метров на пятнадцать, а то и все двадцать. Точно замерить не получилось, так как было темно, а шуметь, лазая с рулеткой по кустам, не хотелось. Мои ребята хоть и в другом конце деревни обитают, только у них налажено ночное дежурство, а звуки в ночи далеко разносятся… Но и этого «профу» хватило за глаза для того, чтобы он от меня отстал и засел за какие-то расчеты. Тем более, что на следующий день стало не до него.

Просто, еще во время предыдущего посещения «параллели», по просьбе Настены, я притащил ей преобразователь, позволяющий подцепить компьютер к прикуривателю «УАЗа». И она за это время «вскрыла» трофейный ноутбук. Чем и похвасталась мне.

Вообще, за прошедшие девять дней, они, в этой заброшенной Михеевке, уже довольно неплохо обжились. Быт, так сказать, наладили. Да и Толик практически оправился от ранения. Рука еще не очень хорошо двигалась, но зато ни слабости ни температуры больше не было. Так что перед ними постепенно в полный рост вставал вопрос — что делать дальше? Не прямо сейчас, сию минуту, а вообще, так как по молчаливому уговору народ думал дождаться, когда к ним вернется Ванин и только потом начинать предпринимать какие-то шаги. Но при этом все на меня поглядывали, как будто ожидали окончательного решения. Только вот что я им мог сказать?

Первый благородный порыв как-то прошел и, при здравом размышлении становилось понятно, что я совершенно не имею представления, где и как искать подпольщиков. Скажу больше, меня терзали смутные сомнения относительно того, стоит ли их вообще искать? Точнее говоря, стоит ли мне в этих поисках принимать участие? Ведь реально, это было просто чудо, что нам удалось сначала уйти от криминальной полиции, перебить пост на дороге и затихариться в этой деревне. И если трезво смотреть на вещи, то надеяться на подобные чудеса не стоит. С другой стороны, я хорошо понимал, что без меня ребята просто пропадут. А тут еще и эти арабы с нохчами… Просто не знаешь, за что хвататься…

Вот с такими настроениями я и пришел в Михеевку N2. Заодно, весть хорошую принес насчет Алексея. Сам с ним еще не виделся, но зато сумел узнать, что дьякон довольно быстро идет на поправку. То есть, такими темпами, скоро его можно будет из больнички изымать. Кстати, вот еще одна головная боль. Про Лешкино состояние я ненавязчиво, под пиво, спросил у Витьки Белкина, который электриком в больнице работает. Вернее не спросил, а так построил разговор, что он сам все сказал. Попутно Витек просветил, что этот выздоравливающий бомж оказался заядлым читакой и активно потребляет всю прессу, которая попадает к нему в руки. А вчера дежурный врач учинил скандал медсестрам, так как молчаливый, но крайне шустрый бомжара, которому пока было запрещено вставать, пробрался в холл и был пойман во время обхода, возле телевизора.

От этого известия я только крякнул и, открыв новые бутылки, сменил тему разговора. А у самого в голове одно вертелось — «пипец, приехали». Теперь мне надо или самому валить Ванина, или рассказывать ему все как есть. Хотя, с другой стороны чего я ожидал? Именно этого, только не думал, что все настолько быстро произойдет. Дьякон ведь не слепоглухонемой инвалид… М-да, одно утешает — язык за зубами он вроде держать умеет. Так что — нехай скорее выздоравливает, а там разберемся!

А не успел я отойти от разговора с Белкиным, жизнь подкинула новый сюрприз. Во время очередного посещения России-2, не успел сообщить счастливой Марии новость относительно вставшего на ноги мужа, как Настя, загадочно подмигивая, протянула мне ноутбук, когда-то принадлежащий знатному собаководу Джорджу Эперсону. Файлов там было до хрена и разбираться с ним надо было вдумчиво, но в первую очередь мое внимание привлекла папка, озаглавленная: «Американский террористический сепаратизм». Я даже несколько обалдел, подумав, что этот Эперсон, похоже, был очень самокритичным и не исключено, фрондерствующим гражданином, поэтому, чисто для себя, обозвал всю штатовскую политику — террористической. Единственно, несколько смутило слово «сепаратизм» и, удовлетворяя любопытство, я кликнул по иконке. А через десять минут чтения, покрутив головой, фыркнул:

— Во дают…

Настя, заглянув мне через плечо, удивленно подняла брови:

— Сергей, ты не то открыл! Там файл называется «График снабжения подразделений К-9 округа Тамбов». Он прямо на рабочем столе лежал. А ты какие-то Штатовские новостные подборки смотришь…

Но я, не реагируя на ее слова, продолжал разглядывать очередное фото заокеанского сепаратиста в черном берете «а ля Гевара» (на котором вместо звездочки был орел с веревкой в клюве, стоящий на странных мохнатых кругляшках[54]), в гламурной трехдневной щетине и с «Minimi»[55] наперевес. Надпись под фотографией гласила, что это — Родриго Умбертос, лидер крупной латиноамериканской группы «Северные территории», которая выступает за присоединение Техаса к Мексиканским Соединенным Штатам[56].

Брутальный лидер, демонстрирующий фотографу сурово насупленные брови и сложную татуировку, уползающую с шеи куда-то под футболку, сильно смахивал на преуспевающего сутенера, поэтому смотрелся несерьезно. Еще более несерьезно, чем виденные в предыдущих статьях бритоголовые нацики, перьевые индейцы и улыбчивые мужики в шикарных костюмах, которые тоже оказывается чего-то там сепаратистили.

Правда на этой, последней, фотке меня заинтересовал не пыжащийся мачо, а человек, стоящий вполоборота за его спиной, который сильно напоминал нашего институтского препода по специальной тактике, полковника Ливнёва, по кличке «Таракан». Во всяком случае усы, из-за которых он и получил прозвище, были точь-в-точь ливнёвские. Да и мордально похож. Только этот гораздо чернее и нос у него расплющеннее… Подивившись интересным вывертам природы, которая может сделать чуть ли не близнецами смуглого латиноса и природного русака, я переключился на текст статьи.

В принципе, все уже прочитанные текстовки не отличались разнообразием, будучи сильно паническими и предсказывающими самый скорый развал США на целую кучку маленьких штатиков. Если говорить вкратце, то оказывается довольно давно, какая-то «Лига юга», начала движение за отсоединение южных штатов от США. Потом к ней присоединились «Совет консервативных граждан»[57], «Новые конфедераты»[57] и «Свободу Мэну»[57]. Поначалу все было очень добропорядочно и благопристойно. То есть эти объединения действовали исключительно законными методами, постепенно пролезая во власть и ведя активную пропаганду своих идей. Вся эта бодяга началась лет пятнадцать назад и шла тихо-мирно до той поры, пока в 2008 году не появилось крайне радикальное движение «За свободный Техас». И тут их как прорвало! Активно зашевелились неонацистские «Арийские нации»[57], националистические «Сыновья и дочери»[57], индейцы, с их «республикой Лакота»[57]. Даже мексиканцы и черные не остались в стороне, хотя с чего начали дергаться последние, я так и не понял. Неграм ведь, в случае чего припомнят все и всё, включая политкорректность, борзость и «афроамериканизм». Хотя, больше всего меня поразили финны[58] и мэр Нью-Йорка[59]. Мэр-то еще ладно, просто затеял референдум ставящим цель объявить этот город вольным и не подпадающим под юрисдикцию Соединенных Штатов. А вот финны, которые жили в северной части штата Мичиган (и откуда они там взялись в таких количествах?), не просто заявили о своем желании выйти из состава США, а захотели присоединиться к Финляндии.

— Ну, чего ты застыл?

Голос Насти вывел меня из задумчивости и, кликнув мышкой, закрывая окно, я поинтересовался:

— Слушай, а что сейчас у амеров вообще творится? Я намедни телевизор смотрел, так там ничего особенного в новостях не было. А тут, в статьях, прямо грядущий всеамериканский пердимонокль описывается… Или это как обычно — просто пугают людей, чтобы рейтинг поднять?

Девчонка махнула рукой:

— В наших новостях вообще о внешней политике почти не говорят, а все больше напирают на криминальную хронику и разные происшествия. «Сегодня количество жертв автоаварии увеличилось еще на два человека, и теперь можно с радостью констатировать, что выживших не осталось».

Настена очень похоже передразнила теледикторшу, продолжив:

— А насчет Америки… Там тоже непонятно, так как в одних блогах пишут одно, в других — прямо противоположное. Одно ясно, что на юге какие-то выступления идут, но мне кажется, что даже интернетовские новости надо делить на тридцать восемь. То есть шума, гораздо больше чем дела.

Ухватившись за знакомое слово, я удивленно спросил:

— Интернетовские? Я думал, у нас интернету почти полный кирдык настал. Работает только внутрироссийский, и тот активно цензурят…

Собеседница многозначительно пошевелила бровями и гордо сказала:

— Это для лузеров он — только внутренний. А знающий человек всегда дырочку найдет! — а потом, шутливо нахмурившись, поинтересовалась — Ты будешь смотреть файл или почему?!

— Буду, буду!

После чего, добросовестно просмотрев несколько здоровенных Excelевских таблиц, на Настино «что скажешь?», я пожал плечами:

— Немного. Ведь только то, что в тамбовском филиале три месяца назад была изменена номенклатура собачьего корма и ее увеличили почти в два раза, нам ни о чем не говорит. Потому что вот здесь — я открыл другое окно — Видишь, заявка на будущий месяц на Руднево. Там тоже, судя по запросу, собачки появятся. Но мы точно знаем, что в Руднево никаких тайных тюрем нет, а есть лишь пиндосовский поселок и обширная техническая стройка. Или Красновку, что под Пермью, к примеру взять. Заявка начала года для К-9, на девять псов с вожатыми. За каким бесом они там нужны, сказать невозможно. Тут нужно вдумчиво смотреть, совмещать эти косвенные данные с другими источниками, проводить анализ с последующей разведкой. А нам это просто не по силам… Так что пока не найдется выход на остальных «колхозников», эти данные никак использовать не получится. И сейчас надо думать не о тюрьмах, а о том, как нам дальше жить.

Услышав эти слова, сидящий возле окна Толик, как-то странно взглянул на Анастасию и после ее чуть заметного кивка, подал голос:

— Серега, а ты вообще как дальше сам думаешь? Ну, к примеру, находим мы наших. А ты что делать будешь?

Я ухмыльнулся:

— Бурно радоваться! В этой деревне конечно можно какое-то время протянуть, но всю жизнь здесь не просидишь. Да и с работой что-то думать надо… У вас ведь нет должности «помощник подпольщика», «главный партизан» или «резидент сопротивления третьего класса» с соответственными тарифными ставками? Вот видите… А меня с работы уже поперли за прогулы… Так что у нас есть месяц, после чего можно дружно класть зубы на полку. Хорошо еще, что я своей старой грымзе, у которой угол снимаю, вперед заплатил, а то бы сейчас вместе с вами обитался…

Ребята смутились, а я злорадно подумал, что не фиг тут тайны разводить! Не зря ведь они переглядываниями занимались? Да я и с самого начала не верил, что у них ВООБЩЕ никакого выхода на своих коллег не осталось. Он мог быть сложным, он мог быть долгим, он мог быть геморройным, но он должен быть! Но Ловягин смущался недолго и продолжил задавать вопросы:

— Серега, я вообще-то про другое спрашиваю. Если к примеру через несколько дней сюда приедет человек и вывезет нас в безопасное место, то ты с нами поедешь или тут останешься, прежней жизнью жить?

Ого! А ведь этот вопрос подразумевает, что у них уже есть связь! Интересно только как это получилось? Не по телефону же созвонились, хотя зона приема тут есть… Стоп! Настькин навороченный наладонник и ее слова, что умный человек всегда дырочку найдет! Пусть эти слова были сказаны по другому поводу, но они подразумевали что она — точно не лузер. Угу… угу… Получается, через интернет на своих вышли. Небось, есть какой-нибудь почтовый адресок, на который можно скинуть паническое письмо. Вот только в том, что они сразу после провала письмо это написали, я глубоко сомневаюсь. Паника, погоня, раненый товарищ на руках… Да и зона покрытия связью далеко не везде есть. Поэтому и вспомнили про Ванина. И «мыло» скорее всего Настя скинула уже утром, перед тем как мы в воронежскую больницу собрались идти. А потом стало не до того…

Но почему столько дней им ответа не было? Ладно, в течении суток не ответили. Только ведь почти десять дней прошло с того времени… Блин! Вот я тупой! У Настены в наладоннике просто аккумуляторы сели! И зарядить их было негде до тех пор, пока я в прошлый свой приход, конвертор не притащил. Угу, здесь все понятно. Единственно что меня тревожит так это… Цыкнув зубом, поспешил уточнить:

— Настя, в твоем миникомпе, «симка» на чьё имя оформлена?

Надо отдать должное девчонке — она сразу поняла ход моих мыслей и уважительно кивнув, ответила:

— Не беспокойся, на «левого» человека. Но как ты догадался?

— Тоже мне — бином Ньютона! Тут и дурак сообразит, что вы не зря этот разговор завели. Если завели, значит — связь появилась. Но так как она появилась лишь после того как ты свой «НР» зарядить смогла, вариантов осталось немного. У меня только один вопрос — а что на трассе, когда вы в Воронеж ехали, зоны покрытия не было?

— Нет… И у Алексея в доме ее тоже не было. То есть была, но очень плохая. Только когда мы уже Толика в больницу повезли, я смогла в сеть выйти…

Вот теперь все встало на свои места. Но насладиться собственной прозорливостью я не успел, потому что Ловягин опять затребовал ответа на свой вопрос. Настя ничего не спрашивала, просто смотрела весьма выжидающе. Побарабанив пальцами по столу я вздохнул:

— Ну фигли вы наезжаете? Я вот так сразу как-то не готов отвечать. Да и вообще, чего бежать впереди паровоза? Леха в больнице еще неделю, как минимум, лежать будет. А как он выйдет, тогда и решим, с вами я или сам по себе. Договорились?

Анастасия разочарованно кивнула и отвернулась, а Толян ответил:

— Хорошо. Так и сделаем. Просто я сам недодумал. Нам всем новые документы нужны будут, так что заранее хотел узнать — ты в деле или нет. А потом дошло — Корнев ведь нигде не засвечен, поэтому ты и со своим «папиром» вполне можешь дальше жить…

Услыхав про возможность халявного изготовления местного паcпорта, я встрепенулся:

— Эй, эй, насчет «корочек» — я в доле! Как бы ни повернулось, будем считать их платой за беспокойство. Сами понимаете — при нашей жизни запасные бумаги не помешает… Единственно — они не совсем «липой» будут?

Ловягин хмыкнул:

— Пока никто не жаловался…

— Вот и добре…

А насчет документов я так подумал — мало ли что в моем мире может произойти? Может папаша Ахмета сотоварищи так прижмет, что здешняя обстановка мне раем покажется? Поэтому паспорт, позволяющий легализоваться в России-2 будет вовсе не лишним.

В общем, закончив на этой оптимистической ноте разговор, я пообедал с ребятами, уточнил возможную дату появления «спасателей» и, выцыганив трофейный ноутбук у Насти, (она с него все что нужно уже перекинула на свой наладонник) выдвинулся в Юрьево. То есть всем сказал, что поеду в город, а сам, дойдя до трассы, тайком вернулся назад и минут двадцать сидел в кустах, ожидая открытия портала.

***

— Очень интересно… Сергей, как, ты говорил, зовут того араба, который на тебя охоту объявил?

Отложив кусок ветоши, которой я чистил пристрелянный сегодня в степи «Каштан», ответил:

— Исрани. Полностью — Мухаммад-аль-Исрани. Правда, где у него тут имя, а где фамилия, до сих пор так и не разобрался. А что?

Профессор, который увлеченно изучал оставленный мною ноутбук, поправил очки и, жестом подзывая подойти поближе, произнес:

— Посмотри, что я нашел. Вот тут, в папке — «Организации Ближнего Востока».

— Чего там?

Я эту папку тоже просматривал, но ничего интересного не обнаружил. Те же интернетовские статьи, только с описаниями беспредельствующих потомков Али Бабы, и все. Единственно, помимо английского, они были на самых разных языках, включая арабский. Сосед тем временем, постучав ногтем по экрану, многозначительно глянул на меня:

— Читай.

Наклонившись к компьютеру, я начал с заголовка:

— Ла Трибуне… Э-э-э, фрюва… фрювуа… — тут до меня дошло, и я возмутился — Блин, это же на французском. А я в нем ни бум-бум!

Игорь Михайлович вздохнул и начал переводить. Суть статьи была в том, что турецкая полиция при содействии американских спецслужб в Стамбуле задержала некоего Малика Чиханмера, принадлежащего к группировке «Эль-Мухафа». Так вот, этот Чиханмер не просто жил в небольшом домике на тихой улице, а являлся доверенным лицом и кассиром моего недоброго знакомца — Исрани. Когда копы брали Малика, то у него дома только налом изъяли около восьми миллионов евро. А потом стали арестовывать «выясненные в ходе следствия» счета группировки. В результате этих действий полиции группировку начало лихорадить и ее лидер, обвинив во всем папу Ахмета, вынес своему первому заместителю приговор, который тут же исполнили. Исраневские сторонники возмутились и тоже стали хвататься за оружие. После чего «Эль-Мухафа» распалась на две жутко ненавидящие друг друга банды, которые начали заниматься тем, что принялись активно убавлять поголовье бывших коллег и практически совсем выпали из террористической борьбы.

Выслушав перевод, я ошарашено покрутил головой:

— Ну надо же! Нет, я слышал про то, что земля маленькая и знакомых можно встретить везде, но никак не думал, что это наблюдение даже на параллельный мир распространяется. Вот уж не ожидал про этого араба услышать из ТАКИХ источников. М-да… Единственно, что могу сказать — жалко, что его там, а не здесь замочили. Очень жалко…

Профессор кашлянул и, глядя на меня поверх очков, укоризненно сказал:

— Сергей, вы что, ничего не поняли?

Я в ответ пожал плечами:

— А чего тут понимать? В том мире на моего кровника повесили пропажу кучи бабок и вынесли общественное порицание, с летальным исходом. Но мне-то от этого ни холодно, ни горячо. Если бы все у нас происходило, я бы свечку поставил за тамошних полицейских и начал спокойную жизнь. А так — толку от того, что Исрани ТАМ замочили? Он-то за мной ЗДЕСЬ охотится…

Сосновский снял очки, потер глаза и, опять водрузив свои «окуляры» на нос, стал читать избранные места:

— Так, где это… а, вот! «Более двадцати пяти лет Малик Чиханмер жил в небольшом доме на улице Мафитилик, восемь, и никто не мог предположить, что за маской добропорядочного владельца обувной лавки скрывается доверенное лицо самого Мухаммада-аль-Исрани по кличке "Тарантул"». Теперь дошло?

Сначала не дошло, а потом я чуть сигарету не выронил… Ёперный театр! Правильно — ведь развилка наших миров произошла в 1991 году. Ну, если брать грубо. А этот самый Малик жил в Стамбуле с 1990 года. Конечно, все вилами по воде писано, но по любому это — шанс! До самого Ахметовского папы мне не дотянуться. Однозначно и без вариантов. Но вот подгадить ему можно попробовать. И если все срастется, то моя пакость закончится для Исрани так же, как и в «параллели» — свинцовой пломбой в башку. У меня аж руки затряслись от возможных перспектив и, закурив, я стал лихорадочно обдумывать их реализацию. Так, так, так… Знакомец в ФСБ у меня есть. Тот самый подполковник Лопахин, который сначала утешал меня относительно возможной кровной мести со стороны арабов, а потом советовал уматывать из города. То есть первичная точка вброса информации имеется. Значит, надо просто передать ему данные на Малика и сказать, чем тот занимается в свободное от продажи обуви время. А потом можно спокойно ожидать развязки.

Я шмыгнул носом, представил себе все это воочию и в раздражении чуть не сплюнул. Ага, как же! После такого пассажа спокойной жизни у меня точно не будет, так как для начала органам станет крайне любопытно, а где это Корнев нарыл такую интересную инфу? Чего им ответить? Правильно — нечего… И только этот факт ставит огромный, жирный крест на всем начинании. А даже если предположить совершенную фантастику и я найду очень правдоподобное объяснение своим знаниям, то один черт, нет никакой гарантии успеха. Ведь в статье говорилось, что турки действовали вместе с пиндосами. То есть можно с уверенностью предположить — амеры нарыли все расклады, а потом, в самый последний момент, поставили турок перед фактом. Ну а что — они союзники и такое вполне может быть. Наши же с янычарами ни фига не союзники, и я твердо уверен, что информация уйдет на сторону уже на этапе первичных согласований. То есть лично для меня угроза со стороны Исрани не исчезнет, зато дополнительно появится пристальное внимание со стороны нашей ФСБ. Но это я рассматриваю идеально-фантастический вариант, учитывающий, что в ФСБ сидят полные идиоты, которые поверят моим отмазкам. Вернее же всего, меня раскрутят по-полной (ну да, своих «колоть» — это не за арабами гоняться) и я получу то, чего опасался в тот момент, когда первый раз узнал о портале. То есть поимею еще более худшую ситуацию, чем сейчас…

Так, соображаем дальше… Что у меня еще есть? Есть Майя со своим хитромудрым женихом и продвинутым дедушкой. Но там тоже как-то все очень мутно. Более того, я к ним просто боюсь обращаться. Ведь кто-то слил мое ФИО арабам? Вообще-то, мест, где террористы могли получить данные на убийцу Ахмета, очень много, начиная от больницы и заканчивая Российским посольством. Но если судить по новостям, протечки в еврейских спецслужбах случаются периодически. Вернее даже — на постоянной основе. А самый главный сдерживающий фактор — та странная история с американским полковником, из-за которой все началось. Я ведь все ее несуразности для себя так и не разъяснил… Да и вообще, попасть на крючок к «Моссаду» мне хочется еще меньше, чем к ФСБ. Евреи они такие — если прижмут (а они обязательно прижмут, исходя из тех же соображений, что и чекисты), свои спецслужбы моментально родными покажутся… Так что при прочих равных условиях я лучше портал нашим отдам, чем буржуям! Хотя отдавать его не хочется ни тем, ни другим. Блин, и как же поступить?

Сосновский, который сначала молча смотрел на то, как его помощник, бормоча под нос, пытается найти внутренний консенсус, а потом, видно, поняв, что искать он его может до морковкиного заговенья, неожиданно заговорил:

— Я войну не застал. Точнее, родился еще до войны, но по причине возраста в ней участия не принимал. Зато у меня были старшие друзья, которые ее прошли. И, общаясь с ними, я понял одно — боевое братство — это на всю жизнь.

Эта речь была настолько не в тему, что, закашлявшись, я вытаращил глаза:

— Игорь Михайлович, вы это к чему?!

Но сосед, не обращая внимания на мое изумление, спросил:

— Сергей, у вас друзья есть?

— Пх… Ну… несколько дней назад узнал, что как минимум двое — есть… А что?

«Проф», который был в курсе последних событий, махнул рукой:

— Я имею в виду не тех, которые не продадут, если появилась такая возможность, а тех, кто готов рисковать жизнью, помогая вам справиться с проблемами.

Пожевав губами, я настороженно поинтересовался:

— Вы объясните, что за намеки? А то я что-то никак не пойму, куда разговор клонится…

— Да чего тут объяснять? Насчет передачи информации в ФСБ вы уже ситуацию просчитали? А как насчет идеи попросить помощи у своих знакомых израильтян? Что, тоже не нравится? Вот видите, значит, обращение к спецслужбам можно отмести. Варианты? Ну, первый — просто забыть данные сведения о Чиханмере, как будто их и не было. Второй — собрать надежных людей и попробовать провести операцию своими силами. Поэтому я и спросил, если ли у вас друзья, готовые рискнуть жизнью? И не просто друзья, а подготовленные к такой операции люди?

Еще не догадываясь, куда клонит Сосновский, ответил:

— Нет, таких нету. Только, судя во вашему хитрому прищуру, есть еще и третий вариант?

Собеседник кивнул:

— Есть. Третий вариант — это влиться в ряды Сопротивления ТАМ. Заслужить доверие. Выйти на их командование и предложить уладить ваши проблемы в обмен на сведения о портале… Или поступить более человечно, просто рассказав об «объекте», а потом упомянуть про преследования арабов…

Я моментально разволновался:

— Вы что, недоспали? Или переели?! Да как вам в голову такая хе… э-э… в общем, идея — крайне нехорошая! Не буду даже говорить о том, что «колхозникам» мы и на х… э-э…

Чувствуя, что кроме возмущенных матов слов практически не осталось, я замолк, подышал носом, немного успокоился и продолжил:

— В общем — никакое Сопротивление не станет иметь дела с одиночками. Мы им просто не нужны. Точнее нужны, но только на самом первом этапе проникновения. А дальше они предпочтут иметь дело с государственными службами. По-любому! Это — элементарная логика!

Игорь Михайлович тоже завелся и перебил:

— А как вам такая логика, что там люди гибнут?! И вовсе не самые плохие люди, если они готовы сражаться за Родину с оружием в руках. Причем, за идеи, которые я поддерживаю всем сердцем. Для меня это, знаете ли — показатель.

Заведенный «проф» встал и начал ходить по комнате, продолжая развивать идею:

— Поэтому если у меня появилась возможность им хоть как-то помочь, то я это сделаю! А ваши опасения по поводу того, что «колхозники» захотят иметь дела с ныне существующей властью — просто смешны! Я ведь не зря просил вас подробно рассказывать свои впечатления о «зазеркалье». Публикации, что в ноутбуке были, тоже внимательнейшим образом изучил. И могу сказать — обстановка у нас очень похожа на ту, что была у них восемь лет назад, когда там появился новый президент со своей камарильей, разваливший страну. Так неужели вы можете допустить мысль о том, что люди, пережившие весь ужас предательства, способны снова наступить на те же грабли?

Я несогласно засопел и буркнул:

— Вы себя как-то в руках держите, что ли… Я бы еще понял такие мысли при правлении беспалого, когда ваш портал просто пихнули бы задешево на запад и на месте Михеевки устроили «совместное предприятие» за высоким забором. А сейчас может и не ангелы рулят, но уж что-что, а свою выгоду не упустят. И им гораздо выгоднее пользоваться этой штукой самим, делая сумасшедшие деньги, чем продавать её каким-то забугорным барыгам.

— То есть страну, как таковую, продавать они могут, а портал нет? Не смешите меня! Сами подумайте…

В общем, этот спор слепого с глухим продолжался минут сорок и из него я вынес лишь одно — твердую уверенность в том, что необдуманно идеализирующий смирновцев Игорь Михайлович в случае моего отказа сам попрется в «параллель» и, в отсутствие других знакомых «колхозников», выложит моим ребятам все, как есть. Поэтому последние полчаса я уже ничего не пытался доказать, а обдумывал возможные варианты решения проблемы. Точнее, двух проблем: первая — это внезапный альтруизм «профа», возжелавшего обнародовать существование «турника». Но тут мы еще поспорим. А вот вторая касается информации насчет захвата кассира Исрани и надежных людей, способных помочь провернуть это дело. Здесь у меня таких нет. Привлекать наемников? Во-первых, где их искать, а во-вторых — денег на них не хватит. Да и ненадежно это все.

Воспользоваться советом Запашного и всю жизнь прожить в бегах да по подложным документам мне тоже не хочется. Честно говоря, просто противно осознавать себя прячущейся крысой, которая убегает от какого-то ошалевшего от безнаказанности ближневосточного ушлепка. А вот найти ТАМ, подходящих парней, действительно, вполне реальное дело. Таких чтобы и в Крым и в Рым и даже без пулемета. И Сосновский дал верную наводку, где их искать — в Сопротивлении! М-да, в этом что-то есть. Если уж родное государство не очень хочет моими проблемами заниматься, то придется крутиться самому. И профессор прав, говоря: на тех, кого испытал в бою, можно положиться. Там ведь сразу становится понятно «ху из ху».

А если все выгорит как задумал, об Исрани можно будет забыть раз и навсегда. План сильно замороченный и могут убить, пока себе команду подбирать буду? Но я и не собирался жить вечно. Тем более, самого с души воротит от того, что в России-2 творится. Ведь побывав там, стал где-то даже понимать добровольцев, которые по зову сердца в Молдавию или в Сербию ехали. Правда, для чисто «сердечного зова» я был слишком меркантильный. Но сейчас слишком много факторов выступает за мой временный уход в параллельный мир. Тогда сразу двух зайцев прихлопнуть можно — и араба на ноль помножить, и тоску по армии удовлетворить. А риск… Ха, там за правое дело повоевать придется, что в наше время — исключительная редкость. Ведь основном за попил бабок воюют, а не за народ. Поэтому будем считать, что мне хоть в этом повезло. Ну а дальше… Дальше посмотрим, куда кривая вывезет.

Поэтому, перебивая подпрыгивающего в возбуждении Сосновского, я прихлопнул ладонью по столу и веско сказал:

— Короче. Я вас выслушал, теперь моя очередь. В общем, пока досконально не будет выяснено, как обстоят дела в тамошнем сопротивлении, ни о какой раскрытии тайны портала и речи быть не может. Просто в виде примера — «крот» БОГСа или амеров, работающий среди «колхозников», и нам всем — крышка. Согласны?

Игорь Михайлович развел руками:

— Само собой! Я и не говорил о том, что это будет происходить сразу. Как раз…

— Кхм!

Кашлянув и добившись тишины, продолжил:

— Первоочередной задачей буду считать вербовку подготовленных людей для выполнения операции «Шейх».

— «Шейх» это…?

— Да, финансовое «опускание» Исрани. Далее — если уж вы решили открыть тайну вкладов, то бишь «турника», предлагаю начинать с малого. А именно с того, кто о портале уже вовсю догадывается. То есть с Алексея Ванина. Я в нём уверен. Да и люди нам понадобятся. Так что будем его легализовать в нашем мире. У вас ведь есть племянник?

— У меня?!

«Профессор» в изумлении запотел очками, а я, дернув щекой, подтвердил:

— Именно у вас! В Таджикистане опять заваруха, так что он будет одним из последних русских, который оттуда сбежал. Без вещей и документов…

— Но у Ваниных дети! Им же не объяснишь, что можно говорить, а что нет.

— Угу — дети. Пяти и восьми лет. Что они могут разболтать? С кем из соседских ребятишек играли? Или что их на улицу редко выпускали, так как вокруг злых дядь много? Бросьте! А даже если вдруг где-то проговорятся о каких-то жизненных нюансах, то никого не удивят кошмары, творимые в ближнем зарубежье. Да и кто вообще будет слушать детские выдумки? Так что тут все нормально. С документами, думаю, тоже решим. Через Запашного или через тетю Машу. У нее в Ростове однокурсница — паспортистка.

— Как-то у вас, Сергей, все легко получается…

— А чего тут усложнять? В наше время главное, чтобы деньги были, остальное — решаемо!

Сосновский после этой фразы, видно, опять хотел ввернуть насчет продажности власти и общей херовости коррупционной жизни, но я ему не дал:

— Далее: рассматриваем несколько более отдаленную перспективу. Если я ухожу в Россию-2, то мне нужна надежная база с постоянно функционирующим порталом. Заброшенная Михеевка с ТОЙ стороны не подходит по вполне понятным причинам. Поэтому решение принимаю следующее: со временем в Юрьево-2 покупаю дом, который соответствует вашему дому в Юрьево. «Турник» переносим в город. Ванин с семьей будет жить в вашем доме и являться оператором портала N1. Вам, по-любому, придется основную часть времени проводить в параллельном мире, так что вы будете оператором портала N2. Вопросы?

Вместо вопросов, сосед уважительно покачал головой и протянул:

— Да-а… таким я вас еще не видел. Что значит — военный человек! Четко, понятно, взвешенно. Даже не ожидал…

— А вы что думали? У вояк только одна извилина, и та от фуражки? Зря! Мы потому и строем ходим, что умные. Ну, а если серьезно… Знали бы вы, сколько тому же взводному приходится решать одновременных и часто взаимоисключающих задач — куда там нынешним менеджерам! Они бы просто повесились от такого количества вводных.

— Я догадываюсь…

Сосновский улыбнулся, а потом перешел от стратегических задач к тактическим, озадачив высказыванием:

— Да, что касается второго портала — у меня все готово!

Угу… понятно. Значит, «проф» собрал все причиндалы для исследования мира, что находится за вторым «турником», и теперь дело за мной.

Я-то сначала по наивности думал, что мы сразу проведем предварительную разведку. В смысле, как только отойдем от неадекватного поведения сдвоенных «турников». Но оказалось, все не так просто. Игорь Михайлович разразился целой лекцией, объясняющей пагубность подобного поступка. Ведь вовсе неизвестно, что нас ждет с ТОЙ стороны. Нет, лично он сильно рассчитывает на нормальным мир, чем-то похожий на наш. Но вовсе не исключает возможность наличия чего-то другого. С крайне враждебной флорой, фауной и прочими холерными палочками. Он и первые выходы в Россию-2 делал в ОЗК[60], ИПе[61], да с кучей емкостей для проб. Потом эти емкости возил в Ростов, где за большие (для него) деньги на санэпидемстанции сделали исследования, подтвердившие безопасность полученных образцов. Сосновский тогда выдал себя за долбанутого «зеленого», который на свои кровные средства хочет прищучить химзавод. Лаборанты втихомолку посмеялись, а потом с удивлением констатировали, что рядом с таким химзаводом можно детсады строить. А успокоенный сосед, который, в общем-то, даже при первом визуальном осмотре сразу понял, что среда обитания в новом мире должна быть безопасна, окончательно успокоился и с новыми силами взялся за его исследование.

Я, узнав про все эти предосторожности, шутить относительно пугливости Игоря Михайловича не стал, а смутно чуя, кому придется быть первооткрывателем мира-3, поддержал сие начинание руками и ногами. Но была одна загвоздка — в ИПе регенеративный патрон[62] разрядился. Но такие патроны были у спасателей, так что я уже договорился, и завтра мне предоставят то, что нужно.

Поэтому ответил соседу:

— Так у меня тоже — готово! С утра вот съезжу в город и привезу РП. А сейчас давайте прикинем, как Леху из больницы забирать будем? А то он уже ходить начал, да еще и вообще — шустрить.

Тот при упоминании Ванина вскинулся:

— Сергей, мне тут мысль пришла — а Запашный его не узнает? Или кто-нибудь из персонала больницы? Ну, когда Леша здесь обоснуется?

— Нет, Алексей если бороду сбреет да подстрижется, его жена родная не признает, а не то что Женька! Тем более, Запашный его сам не видел. Да никому и в голову не придет, что бывший раненый бомж и семейный племянник Сосновского — это одно и то же лицо. Так что по этому поводу не волнуйтесь.

Игорь Михайлович, после непродолжительных раздумий, согласился не волноваться и мы с ним начали строить планы обратной амбаркации[63] бывшего дьякона.

Глава 15

Самое смешное, что как только решил что делать, жить сразу стало проще. Во всяком случае метания, как внутренние, так и внешние, прекратились. Поэтому через три дня после нашего разговора с профом за Ваниным ехал даже без какого-либо внутреннего мандража. А чего там трястись? Номер его палаты я знаю и пройтись до нее, вроде как в поисках Белкина, труда не составит. И записку Лешке сунуть, чтобы его соседи этого не увидели, тоже не проблема.

Только все оказалось еще проще, чем рассчитывали. Когда мы с Сосновским остановились за больничной оградой и пошли пешком внутрь, я, глянув на окна, почти сразу увидел знакомую физиономию, грустно глядящую на улицу. Лешкина морда в обрамлении узкой оконной рамы сильно напоминала ранние работы Рублева, но увидев нас, он моментально потерял сходство с иконописной личностью. Засуетился, попытался открыть заклеенное на зиму окно и, не преуспев, принялся руками подавать какие-то знаки. Я хмыкнул:

— Эк его колбасит. А ведь похоже, совсем наш дьякон оклемался. Больной так дергаться не сможет. Гляньте, как резво подпрыгивает! Прямо — чижик в клетке!

Но Сосновский меня не поддержал, сказав укоризненно:

— Ну что вы в самом деле… Видите же — волнуется человек.

Пожав плечами, я ничего не ответил и, оглянувшись, желая убедиться в отсутствии свидетелей, жестом показал Лешке, чтобы он прекратил свои трепыхания и спускался вниз. Показал и где мы его будем ждать.

Так что через пять минут худой и тяжело дышащий Ванин, облаченный в коричневый больничный халат и дерматиновые тапочки, уже загрузился в мой джип, и мы двинули к дому Игоря Михайловича. При этом, наезд от Лешки я получил почти сразу:

— Ты мне врал! Ты мне все врал! Ты вообще не из России! То есть не из нашей России! И здесь совсем другая страна! Тоже Россия, но… Но как же…

Оглянувшись назад, я прищурился:

— Угомонись и познакомься, это — доктор физико-математических наук Игорь Михайлович Сосновский. Человек, который изобрел портал, позволяющий перемещаться в параллельный мир. То есть, в ваш мир.

Этой фразой я сбил первый возмущенный запал, и культурный Ванин на секунду заткнулся, после чего неуверенно протянул руку профу:

— Э-э-э… очень приятно… только как же…

Сосед тоже смутился, но по другому поводу:

— Портал изобрел вовсе не я. Я его просто сумел активировать. Так что Сергей сильно преувеличивает мои заслуги…

После чего оба замолкли, а я, воспользовавшись возникшей паузой, объявил:

— В общем так — наезды, разборки и выяснения будем производить, когда приедем. Тогда же будут и объяснения. Сейчас скажу вкратце: это — действительно параллельный мир. И я тебя сюда вытащил, потому что другого выхода не было.

— А как же Мария, дети?

— С ними все нормально, твоя семья и Толик с Анастасией сейчас в вашем мире, в заброшенной деревне. Завтра я переправлю тебя туда. Но лишь для того, чтобы забрать своих.

— Забрать? Для чего забрать?

Я возмутился:

— Леха, не сепети! Сейчас доедем и тебе все объясню.

А когда приехали к Игорю Михайловичу и суетливый Ванин был уложен на диван, я ему выдал все расклады. Полностью все. И про арабов, и про то, что мы единственные владельцы портала, к которому государство никаким боком не относится. И про свои планы, и про то, какие на него и его семью возлагаются надежды. Ванин, подумав, как-то неуверенно согласился, но внес предложение:

— Так может я в своем мире буду оператором портала? А Игорь Михайлович здесь.

Я, отрицательно покачав головой, ответил:

— Не канает. Ты ведь ТАМ — в розыске. Да и профессору для работы с порталом нужен именно твой мир. А из нашего второй турник не работает. Так что тут все учтено.

— Но ведь у Игоря Михайловича документов нет?!

— Уже есть!

Тут я продемонстрировал плод своих трудов, состряпанный из Лешкиного же паспорта. Благо в России-2 страницу с фотографией не ламинировали, поэтому поменять фото не составило особого труда. Я дольше возился со сменой фамилии, даты рождения и серии документа. Но тут Сосновский хорошо помог. Так что теперь у меня на руках был документ на имя Ганина Алексея Геннадьевича 1935 года рождения. Липа, конечно, которая никакой серьезной проверки не выдержит. Только вот кому придет в голову проверять восьмидесятилетнего старика? Тем более что дом буду брать на свое имя, воспользовавшись документами, которые мне колхозники сделают. А он просто жильцом там будет. Типа — троюродного деда хозяина.

В общем, Лешку уломали. Точнее говоря, когда развернули перед ним перспективу использования «турника» в деле для помощи смирновцам, он перестал рваться самолично отстаивать справедливость с оружием в руках и окончательно согласился стать смотрителем «объекта». А я продолжил предварительный инструктаж, объясняя, для чего ему еще раз надо будет съездить в Михайловку-2:

— Чтобы у Толика и Насти лишних вопросов не возникало. Я-то ребятам сказал, что сдал тебя одному сильно корыстному хирургу, который бандюков подпольно пользует. Почти все бабки на него угрохал, поэтому Ловягина пришлось тащить в обычную больницу. Вот между делом и подтвердишь им мои слова, а потом заберешь своих и поедем обратно.

Алексей удивился:

— А что я скажу — куда их забираю?

— На ухо жене можешь говорить что угодно. А для всех остальных — на Украину, к хуторским родственникам. Дескать, у тебя вариант есть, как нелегально границу перейти. Да и вообще — тебя ведь не долечили, так что по-любому отлеживаться и набираться сил надо. Вот этим и будешь заниматься месяца два…

Ванин, который во время моего монолога смаковал большую кружку с кофе, покивал и спросил:

— Все ясно. Непонятно только, зачем нужно подтверждать твои слова? С каких пор тебе ребята доверять перестали?

Я поморщился:

— Ни с каких. Просто в деревню буквально завтра-послезавтра связной придет. И там уже другие отношения начнутся. Я ведь в сопротивление попасть хочу. А у них по-любому контрразведка присутствует. То есть новенького будут проверять. И первая вопрос — куда я дел раненого? Если ты сам появишься, все расскажешь и семью заберешь — это одно. Тогда внимания заострять никто не будет. А если я твоих просто увезу, то где гарантия что сначала тебя, а потом Марию с детьми, я в БОГС не сдал?

Лешка отставил кружку:

— Да… про контрразведку я не подумал… Но ведь они все равно спросят, у кого ты меня лечил?

— Спросят, отвечу — у подпольного доктора. Он сделал операцию, а потом ты отлеживался у моего братана дома.

— А если они к доктору придут и у него поинтересуются?

— Вряд ли, потому что это — риск. Но если вдруг придут и спросят, то он их пошлет. Если будут ОЧЕНЬ настаивать, ответит, что делал такую операцию.

— Но… как?

— Не поверишь — тысяча евро, зверская морда, демонстрация пистолета-пулемета и угроза семье делают человека очень покладистым…

Бывший дьякон фыркнул:

— Ну ты и монстр… Но, кстати, не думал, а вдруг тот врач и смирновцев тоже лечит? Это ведь провал для тебя!

— Нет. Просто все сколь либо умелые «черные» лепилы у ментов на крючке. Опера о них знают, но обычно не трогают, так как такие доктора являются хорошими стукачами. Вот такой у них своеобразный симбиоз. А где менты, там и БОГС… Так что хирурги у колхозников исключительно свои.

— Ну, а брат?

— А братан — запойный. В голове полна каша. Но если его получится разговорить, то мои слова он подтвердит. Я ведь ему эту мысль последние два дня усиленно внушал. И даже денег немного дал — типа, за больного квартиранта. Только вот у него что-либо узнать очень проблематично…

Сказав последнюю фразу, я передернулся. Насчет проблематично — это факт. Я ведь эти дни практически все время проводил в Юрьево-2. Все с Вовкой беседы пытался вести. Но он, гад, был практически неговорящий. Пока не выпил — злобно неговорящий, а как напился — пьяно мычащий. Так что нужно было ювелирно ловить золотую середину. И, фильтруя практически бессвязный словесный понос, вылавливать зернышки информации. Зато через него очень удачно узнал адрес доктора (Вовчик, пока окончательно не спился, подворовывал потихоньку, поэтому завязки в криминальной среде кое-какие имел, вот и про доктора знал). По поводу родственников кое-что выяснил. Ну, и про себя тоже… Я, оказывается, с 2002 года где-то учился. Где — так и осталось невыясненной тайной. Потом пропал. Потом, уже после смерти тети Маши, опять появился. Узнав о ее кончине, снова исчез и нарисовался только сейчас.

Но нет худа без добра, и получается, что простор для составления «легенды» у меня большой… А самое главное, что я буду себя выдавать за человека, недавно приехавшего с Украины, и поэтому полностью проверить мои слова у местных безопасников не получится. Это все-таки подпольщики, а не госструктура…

Ванин же озадачился другим:

— Слушай, если ты в моем мире брата встретил, то и себя можешь встретить? Ведь есть на это шанс?

Я махнул рукой:

— Да ну, какой это шанс? А даже если и столкнемся, то ничего страшного. Я, вон, на двойника своего братана ТАМ посмотрел и могу сказать одно — это вовсе не двойник. Даже рядом. Так что если я сам с собой столкнусь, то в лучшем случае мы будем просто похожими однофамильцами. Предметом для шуток.

— Ну а что ты колхозникам о себе говорить будешь? Сам ведь про контрразведку вспоминал…

Повздыхав, я сознался:

— Вот тут все очень шатко, с расчетом на психологию. Я ведь сразу с ребятами не пойду. Вернусь в Юрьево. А расчет в том, что проверять начнут именно их. Ведь именно в их ячейке, или как там первичное подразделение колхозников называется, предательство произошло. То есть безопасность смирновцев начнет Толика с Настей крутить и просвечивать до донышка. Даже не потому, что подозревает их в чем-то, а чтобы выяснить ВСЮ картину произошедшего. Значит, и на меня контрразведка выйдет. Чтобы я со своей стороны объяснился. Тем более, не заинтересоваться мною просто не смогут. Уж очень я себя за время знакомства проявил…

— И что?

— Скажу все как было.

— Но ведь они и тебя начнут проверять?

— Флаг им в руки! Что они проверят? Кто я есть таков? Ну-ну. Жил на Украине, где сначала занимался чем ни попадя. И строителем был, и вышибалой в ресторане, и машины с грузами сопровождал, и с контрабандистами якшался. Даже в армии по контракту четыре года отбарабанил. Дослужился до старшего сержанта. А меньше месяца назад приехал обратно в Россию. Гастарбайтером, блин… В общем — довольно обычный тип. Но к БОГСу отношения точно не имеющий, так как безопасность для своего человека «легенду» бы придумала гораздо более простую, красивую и легко проверяемую.

— А вдруг тебе не поверят и начнут жестко колоть?

— C чего бы вдруг? Я же говорю — дня внедрения в Сопротивление такой способ просто нелеп. Какой бы БОГС не был хитрожопый, настолько странно своего человека подводить к колхозникам он не станет. Сам подумай — какова была вероятность, что ребята поедут к тебе после того, как из засады вырвутся? Что Толяна ранят, что они запаникуют, что связи не будет, что у Насти в наладоннике карта Воронежа окажется. Один на миллион? Вот то-то… Так что никто никого колоть не будет. Проверить — да, попробуют. Но как? Запрос в отдел кадров украинской армии слать? Ага — от российского подполья. Щаз! Да и насколько я оцениваю ситуацию, проверять от и до, у них все равно не получится. Сам подумай, если они каждого нового бойца станут досконально и под микроскопом шерстить, то, во-первых, никаких проверяльщиков не хватит, а во-вторых, ни о каком увеличении подполья и речи быть не может. А Настя говорила, что сейчас как раз идет активное расширение сети Сопротивления. Так что…

Я замолк и, глядя, как Ванин переваривает мои слова, подумал, что все в общем-то логично. Вон, даже во время войны людей, попадающих в партизанские отряды, проверяли именно в деле. Да и в подполье тоже не лично знакомых вербовали, хотя Гестапо работало, не чета БОГСу. Поэтому не нужно лишний раз усложнять сущности. Тем более что у меня есть шикарная косточка, получив которую, контрразведка сильно отвлечется и точно не будет активно копать относительно моей биографии, а займется выяснением именно этого, более интересного вопроса. Какого? Да с которого все началось и из-за которого случилась наша встреча с колхозниками.

Только Лешка, видно, волнуясь за меня, все-таки спросил:

— Ну, а если?

Только что не сплюнув, я раздраженно ответил:

— Фиг ли «если»? Тогда — «план Б». Придется говорить про портал. Но чтобы не раскололи, ты мне сейчас будешь все рассказывать о вашей жизни. Нюансы, наблюдения, выводы. У нас есть двенадцать часов, так что постарайся.

— Почему двенадцать?

— Потому что я хочу, чтобы ты забрал своих до появления связного. Проще будет потом отбрехиваться. Ну что, поехали?

***

За двенадцать часов мы не уложились, так как Леха был еще слаб, но вот до прибытия связного успели. Да уж, надо было видеть ошарашенное лицо Марии, когда она, пройдя через туманную дымку, оказалась в другом мире. Но это все частности, а тогда, переправив семью Ванина к Сосновскому, я отвез всю толпу в дом Игоря Михайловича, оставил им сорок тысяч евриков на необходимые расходы и ближе к утру вернулся в дом брата, в Юрьево-2. А еще через три дня (пипец каких мрачных и беспросветных, из-за соседства с алкашом) возле нашей калитки появился поносно-желтого цвета «Москвич» и сидящий за рулем парень спросил Корнева Сергея. Вот так у меня опять началась совсем другая жизнь…

***

Контрразведка в Сопротивлении присутствовала. Лично для Корнева она олицетворялась Валерой Мухиным — невысоким худощавым мужичком с птичьим взглядом, загорелой физиономией и обволакивающим голосом профессионального психотерапевта. Вообще, когда меня привезли в станицу, отношение было самым что ни на есть дружелюбным. Благодарили, пожимали руки. Даже устроили совместный обед с Толиком и Анастасией. А потом — началось. Но, правда, без всяких подвалов НКВД и криков «в глаза смотреть, сволочь!». Все было оформлено очень культурно, в виде эдакой задушевной беседы, под чай с ватрушками.

Для начала Валера выяснял мои политические пристрастия. Тут, не кривя душой, я ему говорил, что нынешних власть предержащих уродов давить надо было еще во младенчестве. Хотя одной фразой дело не ограничилось, и на эту тему бы общались часа три. Ну а дальше, Мухин, эдак ненавязчиво стал выяснять наиболее яркие моменты моей биографии. А я что — отвечал, не таясь, но исключительно в рамках «легенды». Сказал, что родился в Калининграде (пусть попробуют проверить). Потом был студентом-заочником в Калининградском техническом. На машфаке учился и даже закончить успел. Но потом страна стала разваливаться и как-то резко стало очень голодно. Да и в Калининграде, прямо на глазах превращающемся в Кенигсберг, началось что-то вроде обратной депортации «оккупантов». В общем — поехал к родственникам. Только не доехал, а осел в Украине. Почему? Да все как обычно — из-за бабы. Но прекрасная Марина через месяц исчезла, а я так и остался в «незалэжной». Десяток работ поменял, пока не завербовался в армию. Там хоть кормили и одевали. И крышу над головой давали. С оплатой, правда, так же, как и на гражданке — кидалово сплошное. Постоянно задерживали.

В Россию почему приехал? Хм… там такая история, что вспоминать не хочется. Что? Надо? Ну ладно… В общем, с Киевской братвой сильно поцапался, вот и сбежал. Из-за чего? Машину им стукнул… А потом еще и троих их корешей тоже стукнул… Наглухо. Ищет ли меня украинская полиция? Вот уж чего не знаю, того не знаю. Хотя вряд ли ищет — бандосы не тот народ, полицию в подобные дела втягивать. Но мне и братвы хватило, чтобы драпать оттуда впереди собственного визга.

Да, ты прав, паспорт от вас я получить хотел именно из-за этого случая. Нет, раньше Ванина не знал. Случайно познакомились, когда меня в Воронеже по башке шваркнули, а он помог отбиться. Что в районе Руднево делали?

Ха, вот мы и приблизились к теме моего знакомства с колхозниками. Теперь надо не сорваться и преподнести заготовленную «косточку» как можно естественнее. Расчет был на то, что контрразведку в Сопротивлении представляют бывшие служащие КГБ. И у них, скорее всего, сохранились кое-какие документы или доступ к нужным людям. Во всяком случае, они должны были знать, что в Радужном были какие-то секретные лаборатории. А если начнут копать активнее, то и фамилию Сосновского могут нарыть. И, значит, поверят в эту, самую скользкую, часть моей «легенды». Тем более что они могут ее легко проверить. Точнее, результаты проверки совпадут с моими словами.

Эти мысли проскочили буквально за секунду, и я без запинки продолжил отвечать: В Руднево? Ничего мы там не делали. А вот в Липцах — делали. Точнее говоря, на трассе. А еще точнее на бугре, где тригопункт стоит. Подробно рассказать? Да без проблем! Просто у моего дядьки когда-то был знакомый по фамилии Сосновский. Целый профессор, который был крупной шишкой в научном городке, в Руднево. Он периодически к нам в Юрьево приезжал, когда я у тетки гостил. Пару раз приезжал не один, а со своим коллегой Исхаковым — таким же ученым старичком. Так вот, где-то месяц назад, только я у братана поселился, этот коллега неожиданно снова нарисовался. Зашел, дядьку спросил. А когда узнал, что тот умер, расстроился. Но потом предложил мне подзаработать и притащить кое-какие железки, которые Сосновский спрятал возле тригопункта, недалеко от Липцов. Тысячу евро пообещал за доставку. Не знаю, почему он сам их не забрал. Может, потому, что весь какой-то больной был — скрюченный, хромой, с палочкой… Да я особо и не интересовался, тем более он задаток дал. Вот я и рванул. Железки забрал, упаковку там бросил, а когда возвращался, на ваших наткнулся. Тут все и пошло через жопу…

Да нет, те железяки я ему сразу отдал, как в Юрьево попал. Откуда бы, спрашивается, у меня деньги появились народ в Михеевке содержать? Ну ты даешь — золотые! Щаз! Трубки вроде как дюралевые, а швеллер из обычного железа. Только что гравировкой покрыты, как узором. Для чего они нужны? Конечно, спросил. Профессорский друг ответил, что это детали какого-то прибора, которые ему необходимы для работы. Нет, что это за прибор, не спрашивал.

А Исхаков тут же уехал, как я ему заказанное притащил. Отдал остаток денег, поймал частника и укатил. Нет, номер не запомнил. На фиг мне это надо? И куда уехал, он не говорил. Упаковка? Такой чемодан: здоровенный черный, на замках-лягушках. Да, так на бугре и осталась. Я его даже обратно прикопал…

Вот и все. Теперь, если эти контрики действительно что-то могут и у них остались хоть какие-то информационные базы, они выяснят насчет лаборатории в Радужном. Убедятся, что Сосновский и правда там работал. И Исхаков, тоже. Кстати, Игорь Михайлович, когда мы с ним составляли легенду, назвал фамилию Исхакова по двум причинам. У него не было родственников, и у него был рак. В нашем мире он умер в 2011. Здесь вряд ли протянул бы дольше. Так что Исхаков, дабы опровергнуть мои слова, внезапно не появится. И даже если здешние чекисты найдут на него данные и выяснят, что он помер, то справка из ЗАГСа еще вовсе не будет означать, что человек ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отбыл в мир иной. Ведь с людьми, большую часть жизни работающими под спецслужбами, ничего нельзя сказать наверняка. А я за счет него сформулировал отличную отмазку по поводу того, что делал возле тригопункта и что за таинственный груз таскал в челночной сумке. Настя с Толиком ведь кое-что видели, слышали обрывки наших с Лехой разговоров, касающихся груза, знали, что я тороплюсь вернуться назад, чтобы получить какие-то деньги. И все это они наверняка уже рассказали во время допросов. А теперь и мой рассказ четко впишется в их показания.

Мухин тем временем, удовлетворенный объяснением причин моего появления под Липицами, продолжил задавать вопросы. А я отвечал. Что? Почему вообще решил вашим людям помочь? Ну, ты, Валер, даешь! Тут ведь двумя словами не объяснишь. Все равно попробовать? Ну ладно, слушай…

И вот в таком ключе меня мурыжили дня два. Правда, Толик с Настей Брусникиной (узнал я таки ее фамилию) вообще — почти неделю на «беседы» ходили. Но у ребят все сложнее было, так как в их ячейке предательство произошло, вот контрразведка и пыталась разобраться, что к чему. А так как я был просто одним из сотен возможных кандидатов на вступление в ряды колхозников, то от меня довольно быстро отстали и теперь я спокойно жил в ожидании получения новых документов.

C другой стороны, что значит — «спокойно»? Почти три недели под неусыпным надзором. Даже «домой, брата проведать» не отпускали, прендегасты нехорошие! Так что связь с Сосновским наладить не получилось. Но надо отдать должное, документ сделали. И свободу передвижения по станице не ограничивали. Только вот уезжать не давали. Ребят после проверки куда-то увезли, а я здесь застрял, в качестве не пойми кого. Вроде и не под замком, но точно не свободен. Так как, даже гуляя, поблизости постоянно видел одного или нескольких казачат. Типа — играют они во что-то. Но так, чтобы меня из поля зрения не упускать. А когда решил провести эксперимент и просто, выйдя за околицу, резво потопал по дороге, буквально минут через десять меня догнал Жора верхом на лошади и вежливо вернул обратно. Жора — это мужик, в семью которого меня временно поселили. Хотя он сам обращения «мужик» категорически не приемлет, предпочитая слово казак. Ну да это так — мелкие жизненные нюансы…

А к концу третьей недели все решилось. Двадцать девятого декабря (вот чуял я, что новый год по-человечески точно не встречу) в станицу приехал отсутствовавший несколько дней Мухин. Приехал не один. Вместе с ним из белой «Нивы» появились еще двое. Один — мужик лет пятидесяти, с широким, словно вырубленным из куска темного дерева, лицом и каким-то квадратным телосложением. Второй — парень где-то моего возраста и моей комплекции. Морда тоже — самая обыкновенная. Из особых примет можно отметить только набитые костяшки на кулаках и своеобразную пластику движений. Угу, по ходу — рукопашник…

В общем, они выгрузились, увидели меня и пригласили в хату. Где усадили на табурет, стоящий перед столом. Остальные же расположились так, что мне это сразу не понравилось. То есть здоровяк с Мухиным расположились за большим столом, а парень встал за моей спиной. Но я на него оглядываться не стал и, дернув щекой, просто вопросительно посмотрел на Мухина. Тот, отвечая на мой взгляд, жестко сказал:

— Фули вылупился? Думал, лапшу мне на уши повесил, она и прокатит? Зря думал! А теперь, вот, по твою душу люди из третьего управления прибыли. Что это значит, сам понимаешь…

У меня от этих слов внутри все оборвалось. Во, блин, засада! Не поверили. Но в чем именно был прокол? Хотя, что за женские вопросы? У меня вся «легенда» из таких вот проколов и допущений состоит. Черт, неужели придется всё выкладывать? Нет, по-любому, сразу колоться не буду, погляжу, что же мне предъявят. Придя к этому решению и стараясь не показывать волнения, я удивленно поднял брови:

— Валер, ты чего? Какая лапша? И чем так страшно это третье управление? Ты уж объясни, а то я с «незалэжной» недавно приехал и здешних приколов еще не знаю.

Вместо Мухина ответил сидящий рядом с ним мужик. Кривя рот в презрительной усмешке, он бросил:

— Что, в Бюро неожиданно забыли про «тройку»? Брось, паря, не нужно строить из себя полного идиота! Да и играешь ты плохо. Глазки-то, вон, как забегали… А вообще, пойми две вещи. Первая — я человек слова. А вторая — в говне брода нет! Так что, сука, я тебе слово офицера даю: если сам все расскажешь, то сдохнешь быстро и без мучений. Нет — пуля избавлением покажется!

Ни фига себе, подходы! И морда у пожилого такая… Как бы сказать… В общем — зверская. Явно, не шутит. Будь я действительно из БОГС, уже испугался бы. Но я не из этой организации, и в кармане у меня шикарный козырь заныкан. Так что до пули дело точно не дойдет. Вот только козырь этот ох как не хочется раскрывать. Ладно, буду держаться до тех пор, пока всерьез шматовать не начнут. А пока словами пугают, постараюсь отмазываться до последнего.

Цыкнув зубом и мрачно глядя в глаза собеседнику, я спросил:

— Мужик, а ты ничего не попутал? Прежде чем наезжать, объясни проблему. А то вообще охамели, мля! Я их людям помог, крутился, как последняя проститутка, с полицией сцепился, на бабки попал, а они меня пулей отблагодарить хотят!

Потом на секунду замолк и с чувством добавил:

— Козлы!

После чего слетел с табуретки от мощной затрещины, которую мне влепил стоящий за спиной парень. C переполоху вскочил, бросился было на него, но был остановлен глядящей в переносицу здоровенной дырой ствола. А эта падла, не опуская пистолета, рявкнул:

— На колени! Руки — за спину! Быстро!

Потом, ловко надев на меня наручники, вновь усадил на табурет и допрос продолжился. На этот раз, для разнообразия, заговорил Мухин:

— Ты не дергайся, а начинай рассказывать. Меньше мучиться будешь.

Хотел было ответить им в стиле товарища Сухова, что желательно, конечно бы, помучиться, но сказал другое:

— Чего рассказывать? Сказку или стишок? Вы что, совсем сбрендили? Валер, вообще-то не я к вам пришел, это вы меня из дома забрали. Я и поехал сдуру. Думал, вы люди нормальные, поможете, раз такое дело… Знать бы, что вы такие уроды…

Бац! На этот раз была не затрещина, а подзатыльник, от которого я заткнулся, возмущенно засопев. А Мухин пояснил свою позицию:

— Слушай, Сергей, или как там тебя, ты нас за идиотов не держи. Сам прикинь вероятность того, что вы с дружком чисто случайно ночью столкнетесь с нашей группой. И тут же, не сходя с места, предложите им свою помощь. Но для начала разоружите. И кого разоружите? Людей, готовых к боестолкновению! Или ты хочешь сказать, что в украинской армии контрактников дрессируют на уровне штатовской «Дельты»?

Не выдержав, я перебил чекиста:

— Вы бы лучше своих бойцов нормально готовили, чтобы им обычные люди не казались терминаторами! Я-то здесь причем, если у вас элементарная база хромает?

Валерка, не обращая внимания на мои слова, продолжил:

— А после вашего расставания выясняется, что коломенское подполье, откуда, кстати, и была эта группа, полностью разгромлено.

Вздохнув, ответил:

— Угу… и часовню тоже я…

Здоровяк хлопнул рукой по столу:

— Ты мне тут фаберже не крути, а отвечай, что по этому поводу можешь сказать? Или нужно, чтобы Васька память освежил?

Покосившись на стоящего за спиной Ваську, бодро ответил:

— По этому поводу я могу сказать… ничего! — а после устало произнес. — Блин, я вообще никак не врублюсь, что вы мне пытаетесь пришить? То, что я на БОГС работаю? С каких таких херов? С тех, что мы действительно случайно встретились с вашими людьми и помогли им? Ладно, допустим. Допустим, что мы с Лешкой из БОГС и вдвоем сидели там в засаде. А потом коварно вывезли разбившихся колхозников в другой район и передали их другим подпольщикам. После чего — уехали. Но откуда бы мы знали, что они опять к нам припрутся? Из Коломны в Воронеж?! Да и все дальнейшие наши действия тоже очень странны для сотрудников БОГСа. Когда Толян с Настей у нас появились, то сразу объяснили, что сделали это от безвыходности, так как у них нет никакой связи со своими. Зачем было в этом случае ребят куда-то везти? Ведь они, считай — отрезанный ломоть и им прямая дорога в допросную камеру. Логики не вижу…

Я в самом деле не мог понять, что эти гаврики мне пытаются инкриминировать? Ведь опасался совершенно другого. Боялся, что довольно хлипкая «легенда» не выдержит тщательной проверки. А вдруг хоть часть калининградских архивов была вывезена и колхозники к ней имеют доступ? А вдруг у чекистов есть близкие знакомые в кадровом отделе украинской армии, которые готовы им помочь? А вдруг они так наедут на подпольного доктора, что он расколется? Вот три основных момента, на которых можно провалиться. Но про них никто не говорит, а на меня пытаются повесить какую-то откровенную лажу. И я никак не врублюсь, зачем им это надо?

А мужик продолжал наезжать:

— Красиво поешь! Спасли, вывезли… Но вот про свою подготовку так и не ответил. Ладно, Брусникину с Ловягиным смог обезоружить, потому что они еще после аварии не отошли. Но вот четырех дорожных полицейских уложить… С автоматами! Ты кто — Рэмбо? Откуда такая подготовка?

М-да, кажется, я понял, что их так сильно тревожит. Мое поведение под пулями. Но ведь люди разные бывают. Одни, в случае смертельной опасности впадают в ступор, другие, наоборот — становятся шустрыми, как электровеники. Все от характера и темперамента человека зависит. Плюс по «легенде», у меня какая-никакая армейская подготовка есть. Так что надо их быстренько на этот счет успокоить и правдоподобно объяснить свои умения. Чем я и занялся:

— Да ё-моё! Если насчет стрельбы, так еще с детства стрелять умею. С дружком секцию посещал при Доме офицеров. А все остальное, как-то само собой складывалось… Я ведь и АРБ[64] занимался, и русбоем, и в качалки ходил. Без фанатизма, конечно, но, навыки получил. И в армии, из-за этих навыков, не в пехоту попал, а в разведроту. Нас там кое-чему тоже учили. Пусть разница с пехтурой небольшая, но она была. Только я чего-то не пойму — мне членство в БОГСе вешают из-за того, что в той стычке не зассал и отбиться смог? Фигассе у вас подходы!

Здоровяка, видно, такие объяснения устроили:

— Хорошо, супермен ты наш карманный. В этом, считай — убедил. Только скажи, почему твой знакомый исчез, как только узнал, что связник вот-вот появится? Тоже совпадение, или вы его таким образом из операции вывели?

Тут я возмутился:

— Слушай, ну уж за него я отвечать не могу! Но, кажется, Алексею пули в легком вполне хватило, чтобы понять — погибни он, и его семья просто пойдет по миру. Поэтому, оголтело рваться в колхозники Ванин больше не будет. А то, что ушел до прибытия вашего человека, так это просто совпадение.

— Слишком много у тебя совпадений получается…

Таким макаром этот странный и довольно мутный разговор продолжался еще минут сорок. В принципе, по их вопросам было понятно, что выявить неточности в моей «легенде» они не смогли, хотя проверили всё. Ну как, всё… По прошлой жизни, насчет Кёнига и армии, проверить было практически невозможно. Да, они в этом направлении порыли, убедились, что, возможно, я не вру, и сосредоточились на последних днях, которые начинались с моей поездки за железом. Но вот тут все факты подтверждались. И нападение на меня гопоты, и случайное знакомство с дьяконом, и все события, следующие за этим знакомством. Даже к «черному» доктору, который, типа, лечил Ванина, рискнули зайти. И по Лешкиным соседям в Воронеже пробежались. Братца двоюродного поспрашивали (представив этот разговор, я с трудом сдержал ухмылку). То есть сделали все от них зависящее, чтобы убедиться в моих словах. Единственной совершенно непроверяемой вещью, была встреча с Исхаковым и его заказ. Но про существование в Радужном научного городка они знали. И даже про Сосновского были в курсе. Так что по этим косвенным фактам можно было предположить, что и в этом я не вру.

А потом неожиданно допрос прекратился. Гадский Вася, который успел меня наградить еще тремя подзатыльниками, следуя знаку здоровяка, снял наручники и опять отступил назад. А мужик, выйдя из-за стола, подошел ко мне и, протягивая руку, представился:

— Лопахин, Павел Викторович.

Но я, насуплено глядя, пожимать руку не спешил, и он продолжил:

— Сергей, извини нас за этот спектакль. Просто в беседе с Валерой ты выражал желание пойти в подполье. Ну, дело понятное — таких с каждым днем все больше и больше становится. Но вот то, как ты действовал во время помощи нашим людям, меня заинтересовало. Смело, решительно, с выдумкой. Ведь, судя по рапорту Ловягина, если бы тебя сразу послушались, то Ванину с семьей даже не пришлось бы уезжать из города. М-да… Да и в дальнейшем ты поступал довольно грамотно. Единственный прокол был в том, что машину вовремя не бросили.

Удивленный столь внезапной переменой стиля общения, я поинтересовался:

— Что-то мне непонятно… Если я весь такой положительный, на хрена меня этот хмырь — кивок головой в сторону Васи — по башке бил и на пол ронял? Да и вы тоже наезжали не по-детски. Или это обычная практика для неофитов и мне надо радоваться, что зубы на месте остались?

Лопахин усмехнулся:

— По-всякому бывает. Просто сам пойми, насколько это сложно и зачастую — невозможно, пробить прошлое тех же беженцев из республик СССР или самостоятельных ныне регионов России. Вот как, например, в твоем случае… Но стараемся, как можем. Только вот тобой я заинтересовался по другому поводу. Узнав, как лихо ты сумел вывести коломенцев из-под удара, решил лично посмотреть на столь прыткого молодого человека. И не просто посмотреть, а оценить, как себя будешь вести под прессингом. Что станешь отвечать. Реакцию зафиксировать. Ведь одно дело читать рапорт Ловягина, и совсем другое — убедиться самому.

— И с чего мне такая честь?

Здоровяк хитро прищурился:

— Я являюсь командиром регионального отряда «Вымпел».

Хм, у нас так когда-то называлось подразделение спецназа КГБ. Но здесь, это может быть чем угодно, тем более что Ванин, ни о каком «Вымпеле» в своих рассказах не упоминал. Поэтому просто пожал плечами:

— Не слыхал про таких…

— Это нормально. Про нас только в БОГСе слыхали. А обычные люди называют просто — смирновцами. Но в отличие от основной массы подполья, к которой, кстати, и относились спасенные тобою люди, мы занимаемся не тихой разведкой, сбором данных или мелкими терактами, а полноценными диверсиями.

Вот те на! Я аж охренел. Блин, идя в сопротивление, конечно, рассчитывал на то, что мои геройства, проявленные при спасении ребят, не останутся незамеченными, но чтобы вот так сразу на меня вышел один из командиров групп активных действий, даже не думал. Ведь изначально предполагалось, что какое-то время я буду сидеть в резерве. Потом, постепенно проявляя себя, подниматься выше и расширять круг знакомств. Из этого круга выбирать наиболее надежных и подготовленных. И именно им рассказать о себе и попросить помощи. Но теперь… Теперь все можно провернуть гораздо быстрее. Правда, настолько же рискованней. Зато, в случае удачи, у меня будет несколько действительно высокоподготовленных людей! Уж я постараюсь их найти.

Хм, а вдруг я этого мужика не так понял? С другой стороны, он ведь не просто так приехал? Желая убедиться в правильности своих предположений, спросил:

— И что?

— А то, что предлагаю тебе стать вымпеловцем. Нам такие шустрые парни нужны. — видя мои круглые глаза, Лопахин добавил: Прямо сейчас ответа не требую. Подумай до вечера, все прикинь. Сразу скажу — работа рискованная, но крайне необходимая. Я не замполит и не буду тебе рассказывать страшилок о жизни в стране, ты сам все видел. И сам должен понимать, насколько мы сейчас необходимы Родине.

— Э-э-э…

— Чего?

— Да непонятно как-то. Я только появился, а вы меня в ТАКУЮ структуру блатуете. Вдруг не потяну?

— Не потянешь — переведем на «точку» и все.

— А как же проверка? Вы сами сказали, что мою биографию проверить невозможно. То есть, я уже вроде как — несколько ненадежен…

Павел Викторович зло прищурился:

— При Союзе гэбэшники тоже все старались «несколько ненадежных» прищучить, а прямых врагов упустили! Но сейчас все проще. В деле тебя проверим! Это — самая надежная проверка! Так что, Сергей, решай.

Поднявшись с табурета и разминая плечи, я повернулся к молчаливо стоящему Васе. Глядя на него, сказал:

— Уже решил. Только вот дело одно надо закончить, чтобы позже с коллегами непоняток не было.

А потом неожиданно пробил ему кулаком по корпусу. Ваську снесло к стенке, но парень он оказался крепкий и не упал, а лишь согнулся, пытаясь снова научиться дышать. Дождавшись, когда у него это получится, я протянул руку, спросив:

— В расчете?

Кряхтящий Васька руку пожал и пробурчал:

— Я тебя, небось, совсем слегонца тромбил.

— Дык, я тебе тоже селезенку не порвал! — и после паузы, представился: Сергей Корнев.

— Василий Шмелев.

Лопахин, глядя на эти разборки, лишь многозначительно хмыкнул и поинтересовался:

— Разобрались? Вот и хорошо. — и повернувшись ко мне: Так что ты решил?

— С вами я! Вопрос только имею…

— Да?

— Как у вас с кормежкой дела обстоят? А то мне в голодном виде, башкой рисковать просто обидно…

Рассмеявшийся Шмелев хлопнул меня по плечу:

— Наш человек!

А Павел Викторович, улыбнулся и ответил, мол уж что-что, а с кормить будут нормально. По возможности. И тут же предложил пойти пообедать, так как предстоит долгая дорога и ужина у нас не предвидится. Я же, улучив момент спросил у Мухина:

— Слушай, а чего ты сначала сказал, что они из какого-то третьего управления, а потом Лопахин заявил насчет «Вымпела». Или это одно и то же?

— Ты что? Тройка, это — контрразведка. А 'Вымпел' — спецназ. Теперь врубился?

Лопахин, услышав наш разговор, весело фыркнул и сказал, обращаясь к Валерке:

— Воистину — блажены незнающие! Мы как дураки, ему самым страшным ведомством представились, а он просто не слыхал про таких! М-да, на будущее это тоже надо учитывать…

Глава 16

Двадцать километров марш-броска… При полной выкладке… Точнее говоря — без оружия, но зато с рюкзаком, забитым песком. Да еще и бешенным темпом, который сразу взяли эти кони… Мля, лучше бы я в детстве умер! Нет, еще пять лет назад это были бы совершеннейшие семечки, но за прошедшие годы я сильно ослаб. Ух, как ослаб! Хотя теперь уже, вроде, нормально прошло. Во всяком случае, в пути не блевал от перегрузок, как это было еще три недели назад. Блевал, хоть и бежал практически налегке. А теперь, даже двадцать пять килограмм за спиной это не смерть на первом "червонце", а просто очень сильное неудобство. Даже ползать и речку форсировать не мешают (кстати, очень холодную речку). Одно раздражает — после этого форсирования, мешок, напитавшись водой, стал вообще неподъемный. Но я понимаю — меня проверяют. Нет, не на лояльность к колхозникам. Просто командир пятерки — Геннадий Ивлев, постоянно проверяет мою выносливость и силу воли. Прямо как в курсантскую бытность. А в конце броска, сегодня будет главная проверка. Вон она стоит, шеей крутит и плечи разминает… И имя этой проверке — Февраль. Парняга, под два метра ростом, гибкий, жилистый, с наголо бритой головой, ярко-синими глазами, постоянной радостной улыбкой и ударом, ломающим пятисантиметровые сосновые плахи. Зараза…

Эта проверка сильно напоминала нашу ГРУшную, или испытания на получение крапового берета в спецназе МВД. Только вот оружие не с собой несешь (все-таки мы — НВФ[65]), а получаешь только когда до оврага добегаешь, где устроено импровизированное стрельбище. Но в остальном, практически идентична. М-да, стрельбище… После этой гонки я отстрелялся (если сравнивать с моими же армейскими результатами) довольно плохо, так как сердце выпрыгивало и руки тряслись словно с бодуна. Но, мишени более-менее поразил, так что особо сильно за результат краснеть не пришлось.

А вот Февраль… При более-менее одинаковой подготовке и разнице в весе килограммов в двадцать, бой с этим амбалом, я и в бодром виде не выдержу, а уж после бега… Ну да ничего, есть задумка, которая позволит не в одни ворота этот этап сыграть! Поэтому, когда скинув мокрый от воды и моего пота рюкзак, зашел в здоровенный амбар, где должно было происходить завершающее испытание, я был готов. Жульничество конечно, но прямого запрета на такие действия не было, поэтому — можно попробовать.

Надежда была на гранату, запал которой я вчера, тайно обезвредил. И теперь, выйдя на условный ринг к поджидающему бойцу, выдернул Ф-1 из кармана и кинул ее под ноги Февралю. У того, при виде слабо шипящей и пускающей дымок "эфки" даже улыбка пропала и он, бросившись в сторону, залег. Так же, впрочем, как и почти все остальные зрители. Пользуясь моментом, я отопнул чугунный кругляш к стене, подскочил к противнику и принялся обрабатывать лежащее тело ногами. Правда, недолго. Февраль, поняв, что его нагло взяли на понт взревел и, взлетев с пола, принялся показывать мне мать Кузьмы. Но время я тем самым выгадал, да и бедро ему "отсушил", поэтому двигался он не столь легко, как обычно. Только вот помогло это мало, так как озверевший от свершившейся подляны противник стал как будто нечувствительным к ударам и уже на четвертой минуте чуть не отправил меня в нокаут. Пришлось уйти в глухую оборону. А еще через пару минут, поймав ухом пробивший защиту мощный хук, я отрубился.

В себя пришел от нашатырной вони. Ивлев, видя, что нокаутированный захлопал глазами, присел передо мной на корточки и, улыбаясь, сказал:

— Очухался? Вот и хорошо. А через недельку — повторим!

Сплевывая кровавую юшку, я уточнил:

— C Февралем?

— Ну, если ты опять гранату из оружейки стащишь то с ним. А если хитрожопить не будешь, то с Иваном или Фёдором.

Опираясь на стену, я сел:

— Так ты был в курсе?

— Да. Поэтому, ожидая чего-то подобного и выставил против тебя Богдана. Хоть он и в совершенно другой весовой категории.

Растянув разбитые губы в ухмылке, я покачал головой:

— Звиздишь, командир. Я "эфку" взял, только когда о поединщике узнал. Без нее, он бы меня вообще в первые минуты уделал… Так что у тебя, причина и следствие попутаны.

Генка, подавая руку и помогая подняться, фыркнул:

— Что, проигрывать не любишь?

— Просто шансы трезво оцениваю. А вообще, против этого кабана, кто-нибудь, все двенадцать минут продержался?

Вместо командира ответил стоящий рядом Богдан:

— Бздят они, против меня в одиночку выходить. Только по двое, а то и по трое. Так что, ты был первым! И держался молодцом! Да и с "бонбой" классно придумал. У меня, честно говоря, в первую секунду, как ты чеку отпустил и запал сработал — шаблон порвало. Хренассе думаю, Волчара, отжигает! Я бы еще понял если б ты с ломом пришел, но — с "фенькой"?!

— Толку-то от лома? Ты бы мне его вокруг шеи бантиком завязал и голым в Африку пустил. А так — пять раз тебя пнуть успел!

— И потом еще по морде хорошо зацепил. Не побоялся, не то что наши задохлики!

Тут заржали уже все и подхватив мое пошатывающееся тельце, двинули приводить себя в порядок. А я, пока получал первую врачебную помощь, вспоминал, как впервые попал на этот хутор, находившийся километрах в сорока западнее Минеральных вод и служивший базой для боевой пятерки, входившей в ударную группу ставропольского отряда "Вымпел".

Еремин, как он и говорил, был командиром регионального отряда который состоял… честно говоря я до сих пор даже не знаю, сколько групп, входило в этот отряд. Но точно — много. А вот меня Васька привез сюда и передал в твердые руки Ивлева. Привез не сразу. С неделю я отирался в станице Дивинской, где располагалось нечто вроде пересылки. Но через три дня после Нового Года, доставили сюда. И тут началось…

Новенького бойца сразу начали гонять в хвост и в гриву, независимо от погоды и времени суток. А когда я удивленно заметил что, мол, в ясный день группу из пяти человек, бегающую по предгорьям, вполне можно засечь с БПЛА или даже со спутника, Ивлев лишь саркастически хмыкнул и сказал:

— Судя по всему, о снаряжении и навыках спецслужб ты исключительно по голливудским фильмам судишь? Забудь эту лажу! Спутника он опасается… Ха! Да амеры во время своего "Смерча в пустыне" умудрились танковую засаду иракцев проспать.[66] Танковую! Два батальона "коробочек" не заметить, это надо умудриться! И позже такие вот косяки у них неоднократно случались. Причем, заметь — при всем напряжении сил и средств, сосредоточенных на маленьком участке пустыни! А уж здесь, в лесистой и горно-лесистой местности…

— Но ведь летают?

— Летают. Другой вопрос, что летает. И как летает…

Командир замолк, еще раз фыркнул и объяснил, как обстоят дела. Мне аж неудобно стало. Ведь я самонадеянно рассчитывал на то, что пиндосы против российского сопротивления бросят всё имеющееся в арсенале. Включая самые последние новинки научно-технического прогресса. Да еще и будут беспрестанно наращивать их присутствие, невзирая на все более углубляющийся мировой кризис. Ага — сейчас! По данным нашей разведки несколько спутников, проходящих над территорией России, действительно могли быть задействованы в слежении за определенными квадратами. Но все дело в том, что уже во время развала СССР у нас произошло два буквально следующих друг за другом неудачных запуска "Энергии". Причем настолько "неудачных", что выведенные ракетами объекты просто рассыпались в космосе и своими обломками смели большинство потенциальных "глаз и ушей", попутно, очень хитро замусорив околоземное пространство над Россией. Так что какое-то время, подвешивать над нами спутники, стало бы жутким расточительством.

Скандал случился грандиозный. И НАТО, возможно, пошло бы даже на какие-то радикальные меры, но тут был один нюанс: в самом начале разбирательств, "империя зла" под названием СССР, окончательно рассыпалась, а применять какие-либо меры к стелющемуся под американцев Российскому президенту, было глупо. Это все равно что самому себя высечь. Нет, комиссии по расследованию, в которые входили исключительно одни иностранцы и перед которыми открывались любые двери, пытались разобраться в случившимся. Но тщетно, так как в стране уже вовсю полыхал кровавый бардак, управления практически не осталось и навалились гораздо более важные проблемы. А если учесть, что наиболее причастные к этим авариям люди таинственным образом куда-то исчезли, то расследование спустили на тормозах…

Услыхав сию новость, я только крякнул. Блин! Теперь понятно, как у Сопротивления получилось настолько незаметно умыкнуть кучу мобильных ядерных комплексов, помимо прочего, включающих в себя модифицированные "Клаб — К-3". Просто, умные головы, еще до развала страны, начали действовать по режиму "Сумерки" (или как он тут назывался) и ослепили супостата заранее, лишив его возможности вести наблюдение за огромными пространствами Союза. Даже себя не пожалели при этом, так как болту или гайке, летящей с огромной скоростью, глубоко по барабану национальная принадлежность прошиваемого объекта. С другой стороны чего жалеть, если предательство на самом верху уже случилось и всё один черт достанется врагу…

Непонятно только как всего двумя взрывами они умудрились нанести такие потери противнику. Тут, мне кажется, командир либо чего-то недоговаривает, либо просто выдает официальную версию случившегося. Ведь насколько я знаю у нас уже в конце восьмидесятых были разные хитрые спутники позиционирующиеся как метеорологические, связистские или ретраслянционные, но по сути — боевые. И если допустить что их тогда тоже задействовали в деле очистки космоса, то все встанет на свои места.

А Ивлев, тем временем, продолжал объяснять. Оказывается, амеры, потеряв значительную часть орбитальной группировки, висящей над Россией, утерлись, поднатужились и решили, невзирая на затраты, хоть немного восстановить статус кво. Но один из их стареньких "Шатлов" рванул на взлете, а взлет второго откладывали до тех пор, пока кризис не придавил это желание на корню. Нет, кое-что, при помощи французов, они запустили, только это была капля в море.

Так же было известно, что БПЛА выше ротного уровня (то есть опять-таки, завязанные на спутники), здесь есть. У "Хе" в количестве четырех штук и у русских армейцев — три штуки. Точнее говоря, у наших уже только две. Третий беспилотник, оператор умудрился воткнуть в землю сразу после взлета. Более мелких беспилотных летательных аппаратов хватает, только обладая совершенно другими ТТХ они, достаточно просто обнаруживаются сканерами и особой погоды не делают.

Но такая лафа случилась в основном из-за того, что в России, до последнего времени, было сравнительно тихо. Единичные и совершенно незначительные стычки с сопротивлением — не в счет. Тем более что властям, часто было даже непонятно: то ли это зловредные и подлежащие безусловным репрессиям "смирновцы", проявляют свое "антидемократическое звериное лицо", то ли просто вполне демократичные бандиты шалят, деля очередной раз сферы влияния.

Так что, моя страна пока считается вполне себе тихим регионом, из которого можно сосать соки без особых потерь. А вот в остальном мире, для стран "золотого миллиарда" все обстояло вовсе не так радужно.

Правда о том, что творится в этом мире я узнавал постепенно и из самых разных источников. Узнавал и поражался. Да и было с чего…

Пышноусого Хусейна, амеры, до распада СССР, давить не решались. И только когда усадили в Раше своего президента, задумали застолбить за собой еще и кусочек Ближнего Востока. Как раз сразу после того, как Садам надумал отказаться от долларовой привязки при расчетах за нефть.[67] Застолбили… на свою голову. Теперь, там мощнейшая партизанская война. Сунниты против шиитов, курды сами за себя и все вместе против янки. Плюс Северная Корея, которая еще во времена Союза, успела сделать свой "ядрён батон" и присобачить его на носитель, грозно поглядывает в сторону Южной Кореи. Южане паникуют и громко требуют у дяди Сэма защиты. Свою лепту вносит Китай, третий год проводящий учения практически рядом с Тайванем и пренебрежительно кладущий на все резолюции ООН. В Палестине, очередная интифада, которую охреневшие от постоянных взрывов евреи, обещают выжечь раз и навсегда, вместе с зачинщиками. Но за зачинщиками стоят арабские страны и недвусмысленно грозят всеобщим джихадом. Израильтяне, в ответ, так же недвусмысленно демонстрируют наличие ядерного оружия и опираясь на священные книги, намекают на региональный конец света. Кстати, эти намеки вполне могут претвориться в жизнь и без участия евреев, так как Иран, вплотную подошел к изготовлению оружейного плутония.

Но это еще не все. Кубинцы, которых никакая холера не берет, вместе с венесуэльским президентом Хуаном Бертисом, устроили очередную "антиимпериалистическую" бучу в Никарагуа. А заодно (видно, чтобы два раза не ходить) и в Колумбии. На какие шиши они так резвятся — до конца неясно (по смутным слухам — Бертис подкидывает с нефтяных доходов, да и китайцы там хорошо отметились), но развлекаются от всей души! На фоне всего этого, Федеративная Югославия, которая почему-то так и осталась федерацией, лично для меня, смотрится непонятным абсурдом. Значит — все на ножах, а вечно бурлящие Балканы — уголок спокойствия? М-да…

Кстати — Афганистан тоже несколько выпадает из общей картины. Оказалось, что в 1991 году, наши сменили Наджибуллу на пользовавшегося авторитетом тамошних среди вояк генерала Курджадиди и принялись ему активно помогать. Войска в этот раз не вводили, но вот оружием и инструкторами снабжали от пуза. Да и группы специального назначения, как армейские так и КГБэшные шустрили в ДРА безвылазно. Только в две тысячи седьмом, помощь резко прекратилась. Курджадиди вполне успешно продержался еще полтора года, но после того как машину генерального секретаря народно-демократической партии Афганистана подорвал террорист-смертник, там начался бардак. Страна, в результате гражданской войны (которая еще продолжается) разделилась на талибанский Пуштунистан и Республику Афганистан.

Амеры и туда влезли. Нет, не потому что их так заботил наркопроизводящий Афган, а потому что очень хотелось построить трубопровод из Туркмении, через Афганистан и Пакистан, до Индии. Местные духи, за сорок лет войны привыкшие строить отношения исключительно при помощи огнестрельного оружия, очень обрадовались приходу свежих бледнолицых и тут же отвлеклись на новую забаву. В общем, трубопровод, еще даже не начали монтировать…

Короче, получилось так, что США попытались заглотить слишком большой кусок и он застрял у них в глотке. А потом и на территории Штатов стало несколько беспокойно из-за поднимающих голову сепаратистов. Их президент, Дэвид Макгольм, который в этом мире, в 2013 году, пошел на второй президентский срок, делал вид что всё нормально и что именно так и задумывалось, но даже дураку становилось понятно, что всё вовсе не нормально.

И вот в такой катавасии, до России ли? Тут тихо, спокойно. Нефть, газ и прочее — добываются. До Европы и Америки за копейки доходят. Правительство, вроде, со своими обязанностями справляется и не дает народу поднять голову. Что еще надо для полного счастья?

Вникнув таким образом в сложившуюся международную обстановку я почувствовал прилив бодрости. Да ж, теперь понятно на что вообще рассчитывает местное Сопротивление. Еще бы — при подобных шансах играть можно! Только вот лично мне, форму надо побыстрее восстановить чтобы не выглядеть на выходах умирающим лебедем.

Ну а параллельно тренировкам, знакомился с остальными ребятами своей группы. Командиром у нас, как я уже говорил был Геннадий Ивлев. Личность довольно выдающаяся. Еще шесть лет назад, при СССР, он служил командиром роты в 43 отдельном гвардейском разведывательном полку ВДВ и прошел все "горячие точки", начиная с Афгана и заканчивая Тывой. Воевал хорошо, за что попал в международный розыск, получив от новой власти высокое звание "военного преступника". Причем, не за какой-то конкретный факт биографии, а по совокупности заслуг, включающих в себя разные вещи, вплоть до проезда ротной колонны через перекрывавшую горную дорогу толпу "мирных демонстрантов" и "разрушение религиозной святыни", с засевшим в ней пулеметчиком.

Иван Востриков (Чиж) — штатный снайпер. Чемпион СССР и Европы по биатлону. К частям СпН отношения практически не имеющий и "служивший" до развала страны в ЦСКА. Но, что характерно, он — тоже в розыске. Только не как военный, а как обыкновенный преступник. Преступником стал после того, как череповецкая братва, походя умыкнула невесту Вострикова просто идущую по улице. Тело девчонки потом нашли, а тех уродов, как обычно — нет. Хотя все отлично знали, кто в этом виноват, но у полиции "не было улик". Зато у Ивана они были. Взвесив шансы, он взял свою "Би-7-4"* и пятью выстрелами положил пятерых насильников, которые очередной раз выехали на плэнэр "отдохнуть". Как можно из мелкашки за раз, наглухо уделать столько народа, я не представлял, но факт остается фактом — у Вострикова это получилось. А после расстрела Чиж, не питая особых иллюзий, подался в "колхозники".

* Спортивная винтовка "Биатлон". Вместимость магазина — 5 патронов калибра 5,6 мм.

Третьим в нашей пятерке был Федор Ступка, имеющий боевую кличку — Цыган, которую получил, скорее всего, из-за внешнего смугло-кучерявого вида и умения виртуозно управляться с гитарой. Правда, с пулеметом он справляется не менее виртуозно. Потомственный казак. Во времена СССР был прапорщиком в РВСН. Точнее, служил в отдельном батальоне противодиверсионной борьбы специального назначения. В сопротивление попал три года назад. Особых причин для этого не было, просто неугомонная натура Федьки, видя окружающую действительность, требовала действий. Так бы парень и пропал, затеяв личную войну, но на него очень удачно вышли смирновцы.

Богдан… Хм, Богдан Савельев в "колхозниках" с самого начала. Он тоже служил прапорщиком, но не в армии, а в МВД. Старинный знакомец Ивлева еще по Тыве, где отряд СпН МВД "Рысь", здорово выручил Генкину роту, ударив во фланг националистам, во время Шагонарской операции. Там мужики и познакомились. С тех пор работают вместе, практически не расставаясь.

То есть коллектив подобрался дружный и достаточно опытный. Я поначалу было опасался что на тренировках меня эти зубры раскусят. Но Ивлев, где-то через неделю развеял мои сомнения, сказав после занятий по тактике:

— Ну, ничего… Можно даже сказать — нормально. Видно, что ты хоть и не воевал, но подготовка какая-никакая есть. А теория, вообще — отлично. Даже не думал, что у хохлов, так контрактников дрессируют. Ты ведь у них сержантом был?

Я, в глубине души радуясь столь хорошей маскировке своих способностей, ответил:

— Старшим сержантом, на должности замкомвзвода.

— Угу… угу… ну, в принципе — соответствуешь. Еще с месяцок погонять и будешь соответствовать полностью. Чем мы, собственно, и занимаемся. — и повысив голос, обращаясь уже ко всем — Вечером отрабатываем преодоление инженерных препятствий. А сейчас — обед.

Вот так и проходило мое повторное ученичество. Все было нормально, единственно, сильно угнетал тот факт, что я никак не могу связаться с Сосновским. Нет, он конечно в курсе был на что и куда я иду, но один черт — скоро два месяца будет как нахожусь этом мире. И ни одной весточки послать не могу. Хотя, Цыган к матери ездил. Ивлев, к семье на три дня, тоже срывался. Даже Февраль к своей зазнобе в Ставрополь на побывку попал. Только мы с Чижом, как два салабона, безвылазно на хуторе сидим. Хотя, с другой стороны Генка, пообещал что по окончании курса он меня к брату отпустит. Но это только в начале марта будет…

Да и вообще, вся затея с набором людей в "параллели" для разрешения своих проблем, стала мне казаться весьма невыполнимой. Я ведь думал, что тут партизанщина в полный рост и поэтому подобрать нормальных ребят не составит особого труда. Мне представлялось что "Вымпел" — это некая группа, человек в пятьдесят-семьдесят. Эдаких зубров и псов войны, которые собираются, в основном, для осуществления акции. А в свободное от диверсий время, проводят в тренировках или с семьями. Среди них, я завожу знакомства, нахожу пятерых наиболее заслуживающих доверия и мы за неделю все проворачиваем. После чего, с честно поделенными трофеями они отправляются в свой мир, а я остаюсь. Ну, еще переношу портал в другое место, чтобы даже следов не нашли и начинаю жить как жил.

То есть, я тупо скопировал сюда образ жизни и действий, разного рода боевиков из своего мира. И вот тут меня ждала засада. Точнее — две. Первая: никакой партизанщиной в сопротивлении не пахло. Вернее, ею не пахло в спецподразделениях, куда я и попал. Все как в армии, хотя по рассказам Ловягина, представлялась совершенно другая картина. Ну да оно и понятно — там просто гражданские люди ушедшие в подполье, поэтому у них свои задачи и отношения. А меня занесло… М-да, занесло так занесло. И главное — выбирать не из кого. Никакими сводными отрядами в сотню штыков, тут и не пахнет. Знакомых — всего четыре человека, да хозяин хутора, с большой семьей. Но хуторян, сразу оставим в покое, а вот с "вымпеловцами" говорить о моем деле — весьма чревато. Они, блин, как-то очень уж сурово и чересчур патриотично настроены. И вряд ли, даже став близкими друзьями, не передадут мои слова по команде. Угу, в этом случае, проще было сразу перед Ереминым расколоться… Так что пока я никак не мог сообразить, как нужно поступать в столь щекотливом положении и поэтому решил просто ждать и смотреть как карта ляжет. Тем более что дома меня активно ищут недружелюбные арабы. Вот, нехай себе ищут, а я тут поживу…

Ну а вторая засада заключалась в том, что я постепенно стал диффундировать в этот мир. Меня всерьез начали волновать его проблемы. Сразу это было непонятно, но вот вчерашняя передача "Голоса Москвы", заставила сильно разнервничаться. Тут ведь как получилось — с телевизором на хуторе была напряженка. Точнее с электричеством, которого не было вообще. Поэтому телик смотрели, лишь когда заводили небольшой японский движок предназначенный для зарядки телефона, ноутбука и раций. А в остальное время, приобщались к большому миру исключительно через приемник. В основном, музыку слушали и новости. И вот вчера, Федька, глянув на часы, спросил у меня:

— Хочешь приколоться?

И получив заинтересованный кивок, нажал кнопку подстройки, объявив:

— А теперь, по заявкам передовой общественности — самая демократическая станция из всех возможных — "Либеральная Москва"! Слушайте и не говорите, что вы не слышали!

Я на эту "Москву" уже несколько раз нарывался и не могу сказать что она меня чем-то заинтересовала. Та же лажа что и на других станциях, только музыки меньше, а пустопорожних базаров, восхваляющих ныне существующий режим — больше. Но так как восхвалять было особо нечего то занимались, в основном, обсиранием своего же прошлого. Очень уж нравилось тамошним ведущим сравнивать СССР середины двадцатого века и Америку двадцать первого. Поэтому я только махнул рукой:

— Да ну их на фиг. Одно и то же постоянно брешут. Оставь лучше что было…

Но Цыган только пальцем покачал и объяснил:

— Они цикл передач гонят, к "запрещенному тоталитарному празднику" — двадцать третьему февраля. А я их слушаю и сравниваю с речами рейхсминистра пропаганды. На теперешний день, идентичность с Геббельсом — семьдесят процентов. Думаю, добьются, как минимум, девяносто процентного попадания. Так что, не мешай проводить статистические исследования!

После чего, достав большой блокнот и ручку, приготовился чего-то записывать. А ведущий, по окончании музыкальной заставки начал вещать. Мне сначала было все равно, но потом, глядя на сосредоточенно сопящего Ступку, тоже стал вслушиваться. М-да… речами рейхсминистра я как-то не особо интересовался, но сейчас, появилась твердая уверенность, что на этой станции сидит его реинкарнация. Во всяком случае, слова о "большевистских ордах" стремящихся поработить Европу, я в фильмах про войну уже слышал. Но в кино их говорили немцы…

Здесь же болтали вроде как наши. И своей изобретательностью, оставляли немцев в глубокой дупе. Во всяком случае, слова, что "восточные варвары" убивали и насиловали, насиловали и убивали (причем, по фигу в какой последовательности) всех граждан "оккупированных" стран, меня очень удивили. Сие утверждение уже откровенно некрофилией отдавало. Интересно, эти ушлепки с "Москвы" что, пытаются таким образом свои сексуальные фантазии в люди выплеснуть?

Дальше пошла обычная бодяга насчет того, что основные силы гитлеровцев были разгромлены союзническими войсками, а "совдеповские недочеловеки", пользуясь отсутствием сопротивления со стороны противника, хлынули на запад. Причем, передвигались они исключительно пешком, или на технике полученной по ленд-лизу. А впереди шли высокоморальные штрафные батальоны, состоящие из политических заключенных.[68] Но "высокоморальные" поголовно легли в боях, поэтому несчастные европейцы имели дело не с нормальными людьми (они все были невооруженными зэками и сразу гибли), а с упырями из заградотрядов. Которые, кстати, выжили и потом, долгое время носили звания ветеранов войны. Хотя, настоящих ветеранов к маю 1945 года просто не осталось, так как все были брошены мясником Жуковым, на немецкие пулеметы.

От такого пассажа я охренел и даже поднялся с раскладушки, чтобы не пропустить еще какого-нибудь "открытия". Федька, глянув на меня лишь хмыкнул и опять углубился в записи. Но ведущий, как раз прервал свои обличения и пригласил к микрофону, как он выразился: "гениального писателя и публициста, ярчайшего представителя творческой интеллигенции" который готов прочесть свои ранние стихи, на эту тему. "Ярчайший", носил чисто русское отчество — Пинхосович и не ломаясь, тут же начал выдавать раннесочиненные вирши. Насколько я понял, этот хмырь решил подойти к делу глобально и не став мелочиться, написал целую сагу о тех, кто имел наглость называться ветераном.

Там было все. И как трусливо-злобный солдат Красной Армии гадил себе в штаны под бомбежкой. И как он стрелял в спину безоружным штрафникам идущим в атаку. И как исходя завистью, грабил чистенькие европейские дома. И как потом, расстреливал настоящих патриотов и борцов с тиранией из армии Власова. А вернувшись домой продолжил черное дело, отравляя своим существованием жизнь современников.

После военных рифм "гениальный писатель", как-то без паузы переключился на общегражданские и принялся с упоением сравнивать моральные качества советского человека — "преступника, огнем и мечом уничтожавшего ростки европейской демократии" с представителем западной цивилизации…

Заканчивалось выступление словами:

Престарелый воняет мочой, Престарелый страдает бездельем, Догорая коптящей свечой, Портит всем остальным настроенье Крепкий западный евростарик С нашим старым дедОм не товарищ. Здесь гораздо приветливей вид, С этим кашу быть может и сваришь.[69]

После того, как последний взвизг декламатора затих, ведущий начал восхищаться талантом гостя, а я скрипнув зубами, нажал кнопку выключения приемника. Ступка вскинулся:

— Эй, зачем выключил?

— Да выбор-то небольшой. Или я еще пять минут их послушаю и грохну этот долбанный приемник, или прямо сейчас его заткну — без членовредительства.

Цыган вздохнул:

— Тогда — ладно — и после каких-то подсчетов объявил: Семьдесят четыре процента!

Злобно оскалившись и трясясь от не получающей выхода внутренней ярости, я бросил:

— Херня все это! И без твоих подсчетов могу сказать — только в этой передаче уже идет стопроцентное попадание. Так что Геббельса, здешние козлы переплюнули! С запасом! Меня вот другое волнует…

— Что?

— Где же мы этих гондонов хоронить будем? Вон ведь, сколько их повылазило…

Богдан, который сидел возле окна, ковырялся с гарнитурой и не влезал в наш разговор, фыркнул:

— А ты что думаешь, их много? Зря. Просто они зело вонючи и очень громко свои гонорары отрабатывают. Поэтому и кажется будто таких мудаков — море. На самом же деле, хорошо если их, пара тысяч вместе со всеми прихлебателями наберется. Правда мозги они засирают — будь здоров! Так что их не слушать, а давить надо. Как тараканов.

— Да я как пионер — всегда готов! Особенно, после подобной прослушки!

На что Февраль, примеряя подогнанную гарнитуру, кивнул:

— Вот и хорошо. Так что это состояние поддерживай, а то я чую — дела скоро предстоят немалые!

Глава 17

Чуйка Савельева не подвела. Но это никак не было связано ни с радио, ни с продажными "ярчайшими представителями" и вообще — к пропаганде не имело никакого отношения. Чисто боевая акция. Только наверное надо по порядку.

Для связи с внешним миром у Ивлева был обычный сотовый коммуникатор и ноутбук. То есть указания он мог получать как по "мылу", так и по сотке. Конечно, всем известно, что телефон можно прослушать, а почту вскрыть, поэтому по данным девайсам никаких серьезных разговоров не велось. Просто, к примеру, Ивлеву звонила какая-то девка и говорила что он давно ее не навещал, что совсем забыл, что подарки не дарит ну и прочую пургу. А командир, уже знал, что ему надо быть на встрече со связником. И знал место и время этой встречи. В общем — все было отлажено. Только теперь эта отлаженность дала сбой. Не знаю уж что сказал Генке собеседник, но тот шустро присоединил скремблер к коммуникатору и жестом отослал всех за дверь. А потом я впервые услышал, как командир кричит. Точнее — шипит, но этого хватило чтобы можно было кое-что расслышать:

— Да вы что там себе… Силы… Не успеем!… Я говорю — нас четверо!… Нереально…Нет, пятый… Нет… Проверяем…. Пока нет… Лопахин лично… Понял…

После чего громкий шип затих и раздавалось только бу-бу-бу. А через пять минут Ивлев вышел, окинул нас взглядом и оповестил:

— Слушайте боевой приказ. Через два часа из Подкумок в Минводы выходит колонна. В составе колонны: "Лэндровер" с ООНовскими номерами, являющийся основной целью, а также БРДМ[70] и "ГаЗ-66"[71] конвоя. "Бардак" принадлежит полицейским силам быстрого реагирования. А в "Шишиге" следуют какие-то наемники. Предположительно из "Зи", или аналогичной структуры… Задача — уничтожить колонну и захватить "дипломат" с документами находящийся в джипе. По возможности, взять "языка" из состава тех, кто едет в "Лэнде". - вздохнув, уже другим тоном добавил: Времени в обрез, поэтому сейчас берем все, по четвертой раскладке и уже в дороге будем думать, как это можно провернуть. Волков остается на хозяйстве. Разойдись!

Я даже сначала не понял последних слов Геннадия, но потом — дошло. Ведь по новым документам зовусь — Сергей Волков. И именно меня оставляют "на хозяйстве". Блин, почему?! Неужели слова насчет проверки, сказанные по телефону, относились именно ко мне? Нет, не то чтобы я рвался в бой, но вот понимание того, что оказывается ничего не закончилось и проверка продолжается, навевало грустные мысли. То есть, пока я тут повышаю физические кондиции, где-то там, контрразведка пытается найти подтверждение моим рассказам. И попадание в боевую пятерку спецназа еще ни о чем не говорит. Наоборот! Если новенький боец является агентом БОГС, то попав в подполье, он может хороших дел наворотить. А здесь, на хуторе, без связи, под постоянным присмотром четырех волкодавов, он безвреден. И даже тренировки в тему идут. Ведь если мои слова подтвердятся, то Сопротивление получит обученного спеца, не теряя дополнительного времени на его дрессуру. А если не подтвердятся…

М-да, и ведь я ничего не подозревал. Только эта, видно очень экстренная ситуация, позволила раскрыть глаза на происходящее. Хорошо еще, что перед отъездом в погреб не запирают… Хотя, зачем запирать? Тут еще девять человек хуторских остается. А у двоих старших мужиков, оружие всегда под рукой. И пофиг, что один из них без ноги, а второму сто лет в обед. Стреляют эти хуторяне так, что мухе на лету крылышки отшибут. И не только мужики. Вон, я уже видел, как тот же четырнадцатилетний Данилка, на моих глазах, из "Грача", с тридцати шагов, подвешенный к дереву реп-шнур укорачивал. Блин, этот щегол, ни одного промаха по раскачивающейся веревке не сделал! Да уж, лучшей охраны и не пожелаешь…

В общем, пока "вымпеловцы" экипировались, я так и стоял, мрачно глядя на то, как Богдан, что-то втолковывает проверяющему оружие Ивлеву. Тот сначала отрицательно качал головой, но потом, обреченно махнув рукой, крикнул мне:

— Волков, с нами!

А подошедший Февраль, довольно улыбаясь, ткнул в плечо:

— Командир думал — ты еще не готов, но я его переубедил. Так что не подведи меня!

Угу, я прямо заколдобился от радости. "Думал", "переубедил". Как же! Будто я не обратил внимания что Генка, от безвыходности, даже в сторону малолетнего Данилы посматривал и только наткнувшись на ответный взгляд его матери, быстренько расстался с идеей задействовать в операции несовершеннолетнего бойца. И меня берут только потому что Савельев веские аргументы привел. Видно прикинули хрен к носу и поняли, что вчетвером выполнить задание, шансов почти нет. "Бардак" с его КПВТ сам по себе грозная штука, но ведь и в "Шишиге" до отделения может катить. Так что одно дело просто их обстрелять, моментально смывшись после этого и совсем другое, ПОЛНОСТЬЮ подавить сопротивление, чтобы можно было взять документы из джипа. Тут каждый ствол на счету будет. И если есть шанс, что новый боец к Бюро не имеет никакого отношения, то им надо воспользоваться. Но не показывая, что догадался и о возможных причинах оставления, и о причинах взятия, я нацепил на морду благодарное выражение, ответив:

— Спасибо! Постараюсь не подвести!

А потом была гонка. Сначала на "УАЗике", таком же как был у Ванина, только серого цвета. Но проехав километров десять, мы замаскировали машину и нагрузившись как ишаки, двинули на своих двоих, через горы. Погода стояла самая что ни на есть характерная для этих мест: низкие тучи и моросящий оттуда то снег, то дождь. На ботинки сразу налипло по пуду грязи, только на темпе это не сказалось. Да, без тренировок я бы уже умер, а так, ничего себе — иду. Даже попутно обдумываю вводную, полученную в машине. Хотя чего тут особо раздумывать? Схему засады Ивлев прикинет, исходя из местности. Тогда же и уточнит мое место в этой схеме. Тревожило одно — огневой мощи у нас вполне хватало: помимо четырех "Агленей", "Шмеля"[72] и "МРГ"[73] было даже две "МОН-50"[74]. Но сильно не хватало людей.

Я, например, себе слабо представляю, как мы будем вести себя без вынесенных дозоров? Вдруг, пока будем громить колонну еще кто-то появится? Это ведь шоссе, а не грунтовка в забытом богом медвежьем углу. Тут движение не то чтобы частое, но ощутимое. Ладно если это будут гражданские машины а ну как нет? И пусть Ичкерский каганат вновь сцепился с Шамхальским эмиратом и занятые междоусобицей джигиты сюда пока не лезут, но Ставропольская бригада никуда ведь не делась? А так как эта бригада распределена на опорных пунктах и блок-постах вдоль всей границы, до которой рукой подать, то встретить вояжирующих солдат на шоссе, это как два пальца об асфальт. И что тогда делать будем?

Но командир и это учел. Так что минут через сорок напряженного бега, поднявшись на очередную гору, он дал знак остановится, посмотрел на часы и, выдернув бинокль, принялся разглядывать дорогу, проходящую внизу. Я тоже глянул и удовлетворенно хмыкнул. В общем-то, вышли мы вполне удачно. С этого места, трасса на Подкумки просматривалась метров на триста и опять исчезала за высоким холмом. Правда, с другой стороны, со стороны Минвод, видимость была не более пятидесяти метров. Но в горах и это можно считать за большую удачу. Видно Ивлев достаточно хорошо знал местность, вот и вывел нас в самую оптимальную точку. А потом, Геннадий, после короткого совещания, определил задачу каждого. Мне досталось наблюдение за минводским направлением. Ну а после того, как мужики начнут громить колонну, оставаться на месте и выполнять свою задачу. Точнее: тормозить любой транспорт идущий снизу, предупредительными очередями перед капотом. Это в том случае, если едущие, не услышат звуков боя за поворотом и не остановятся сами. Что, кстати, вероятнее всего. Народ здесь ученный и даже если это будут не гражданские, а вояки, вперед без разведки, они не полезут. Вот мне этих разведчиков и надо будет отвлечь, буквально на несколько минут, после чего, отходить к точке сбора.

Цыгану досталась аналогичная задача наблюдения, но уже со стороны Подкумок. То есть, Федька уходит за соседнюю горку и уже оттуда контролирует южное направление.

Оставшаяся тройка бойцов, принимает непосредственное участие в боестолкновении. Февраль, посредством "Печенега-2"[75] должен будет разнести "ГаЗ-66" сопровождения. Ивлев, брал на себя "Бардак". Ну а Чиж, собирался ювелирно обработать "Лэндровер".

Уяснив приказ, ребята заскользили вниз, к дороге, благо, что никаких машин на ней пока не наблюдалось. Я тоже, спустившись ниже по левому склону, выбрал позицию возле кучки поросших мохом валунов и принялся изображать из себя зоркого сокола. А через пять минут, сделал первый доклад. То есть дал короткий тоновый сигнал, обозначающий движение гражданской машины. Минут через пять еще один. Потом — серию, показывающую появление небольшой армейской колонны. Проследив глазами за тремя тентованными "Уралами" с военными номерами, медленно ползущими вверх по дороге, очередной раз удивился многообразию здешних коллизий.

С одной стороны, сопротивление ведет войну с государством. А говоря конкретнее — со всеми официальными представителями силовых и руководящих структур. Но в тоже время, вояки из Ставропольской бригады, нам противниками вроде как не являются. И Генка это особо отметил. Дескать, если в самый ответственный момент операции я увижу ставропольцев, то на поражение ни в коем случае не бить. Так — обозначить присутствие парой тройкой очередей и сразу отходить. Но если это будет машина, или колонна Министерства Внутренних Дел, то начинать следует не с автомата, а сразу с "Агленя". И шмалять, исключительно прицельно.

Я, честно говоря, его вполне понимаю. Если ребята из бригады, как могут прикрывают границу от набегов резко одичавших горцев, то здешние сотрудники МВД, это нечто. Точнее говоря не нечто, а на девяносто процентов те же самые жители ныне свободных горных республик, получившие российское гражданство и нашедшие себе пусть и не столь "почетную", как набеги, но гораздо более безопасную работу. Тут ведь полицейским стать достаточно просто. И никаких образовательных, физических или морально-этических требований для приема сотрудников, не существует. Как говорится — нет препятствий желающим служить! Вопрос лишь в сумме. А так как кушать все хотят, то взятка для принятия на должность рядового, составляет от двух до трех тысяч евро. Сержантская должность соответственно — дороже. Ну а лейтенантская вообще — двадцать тысяч выложи и не жужжи. А после оплаты, тебе, в отделе кадров, хоть диплом об окончании полицейской академии нарисуют…

М-да… Поэтому, родственники, собирают деньги кланами и тейпами, после чего пропихивают своего человека на нужное место. Ну а он, вложенные финансы, быстренько отбивает. Как может. Так что от обычных бандитствующих абреков, региональную полицию отличает вовсе не служение закону а то, что во время слегка завуалированных поборов, переходящих в откровенные грабежи, они надежно защищены погонами и действующим законодательством.

А из этого следует, что если в момент потрошения колонны с "Лендровером", я увижу транспорт с бело-черной полосой, надписью "полиция" и украшенный гербом, то привечать его надо не стрельбой перед капотом, а работой из гранатомета. Кстати, насчет гранатомета — вон та пара деревьев мне может сильно помешать, поэтому надо перейти еще чуть ниже и правее. Сменив позицию, я опять огляделся и остался вполне доволен. Ну вот, то что надо! Теперь если что — не облажаюсь.

Поймав себя на этой мысли, внутренне удивился. Надо же — готовлюсь к первому в жизни бою, а мандража никакого нет. Перевозбуждения, к слову сказать — тоже нет. Спокойно рассуждаю, спокойно прикидываю варианты. Прямо как на учениях. И единственная забота — как бы не оплошать и не подвести мужиков.

Правда, долго самолюбованием заниматься не получилось, так как минут через пять, в наушнике рации, послышался длинный тоновый сигнал. Оп-па! Это Цыган дает знать, что в пределах видимости появилась ожидаемая колонна. Значит, вот-вот все начнется и я, из простого наблюдателя, превращусь в действующее лицо. К слову сказать — весьма мокрое действующее лицо, так как снегодождь не прекращается ни на минуту и мох на валунах напитался водой, словно губка. Угу — хорошая такая губка, с ледяной корочкой. Но ведь что интересно: еще несколько секунд назад мерз, а сейчас — аж пар пошел. Даже пальцы на руках потеплели.

Порадовавшись этому факту и напряженно прислушиваясь к тому, что происходит по ту сторону горки, я продолжал неотрывно следить за дорогой. Но с моей стороны машин не было, лишь сверху по нарастающей надвигался шум двигателей. А потом, (это просто фантастика какая-то) буквально на мгновение наступила оглушительная тишина. Кажется, даже крупа сыплющаяся с неба зависла в воздухе, прекратив свое монотонное шуршание. Буквально тут же, в наушнике раздался спокойный голос командира:

— Работаем

И эта тишина взорвалась грохотом разрыва. Следом послышалось еще два взрыва, и я даже отсюда услыхал, как взвизгнули в воздухе разлетающиеся ролики сработавших "монок". А поверх этой какофонии, наложились уверенная работа "Печенега" и сухие, отчетливые выстрелы снайперской винтовки Чижа. Стрельба длилась совсем недолго, после чего за холмом вспыхнуло зарево и раздавшийся "бабах" показал, что и "Шмель" тащили не зря.

А потом стало тихо. Надо же, как быстро сработали! И в ответ почти никто не стрелял. Так — буквально несколько очередей, из пары автоматов… Противники наверняка даже не успели сообразить, что же случилось. Но чем дольше длилась тишина, тем активнее у меня в заднице шевелилось огромное шило, которое так и подталкивало рвануть на гребень холма и посмотреть, что же творится с той стороны. Только приказ есть приказ, поэтому я оставался на месте, поглядывая то на дорогу, то на часы и мысленно рисуя картину происходящего. По звукам приблизительно было понятно, что сначала Ивлев из гранатомета расхерачил "Бардак". Тот в ответ и пикнуть не успел. Богдан стал обрабатывать "Шишигу", а Чиж привел в действие обе "МОН-50", после чего переключился на "Лендровер". Но из грузовика или "Ленда" кто-то успел вывалиться и открыл ответный огонь. Кстати, этот шустрик, скорее всего, выскочил из "шестьдесят шестого", поэтому его безжалостно накрыли огнеметом. С джипом бы такой номер не прошел, так как после работы "Шмеля" ни пленного, ни документов мы бы не получили…

Секунды тянулись невыносимо медленно, и я, поглядывая то на часы, то на пустую дорогу, уже прикидывал, что через пару минут можно откатываться к точке сбора, но вдруг с той стороны холма послышались взрыв и глухие хлопки пистолетных выстрелов. Поверх этого наложился хлопок винтовки, а потом почти сразу в наушнике раздался голос Чижа:

— Волк, внимание, один из джипа рванул в твою сторону! Я его не достаю! — и еще через секунду — Осторожнее, эта падла шустрая очень. Он, похоже, Февраля положил!

Фигассе! Как это — положил? От этого известия я обалдел, но уточнять времени не было, поэтому, бросив свою мокрую позицию возле валунов, со всей возможной скоростью рванул на вершину холма. А когда выскочил (даже ни разу не поскользнувшись), то почти сразу увидел мелькающего между по-зимнему черными стволами, человека в темно-зеленой куртке. Он пер почти точно на меня, только смотрел больше назад, чем вперед, поэтому пока не замечал угрозы. Встав на колено, я сначала взял на прицел быстро приближающуюся фигуру, но вспомнив приказ насчет взятия "языка", сплюнул и, прикинув, в каком месте этот ухарь будет переваливать горку, переместился туда.

А когда до тяжело дышащего беглеца оставалось шагов десять, привстал, дал короткую очередь ему под ноги и завопил:

— Стоять! Бросить оружие!

Нет, конечно, можно было подпустить поближе, героическим прыжком выскочить из-за угла и молодецким ударом ошандарашить супостата. Только загвоздка была в том, что углов здесь не было. Да и деревья, ближе к вершине сходили на нет, превращаясь в жидкие кустики. А самое главное — у него был зажатый в руке пистолет и если я начну из себя изображать Ван Дама, то вполне могу схлопотать пулю. По ногам стрелять? Угу, сейчас! Как его потом тащить до "Уазика", через все эти горы и пригорки? Причем, на собственном горбу. Так что лучше уж отсюда, из-за камушка его шугану. Увидев направленный почти в упор ствол, никуда этот хмырь не денется. Поднимет лапки как миленький.

Но мужик оказался вовсе не из трусливых, так как не впал в ступор от неожиданности, а матюгнувшись по-английски, резво кувыркнулся вправо, при этом успев стрельнуть в меня из пистолета. Действительно — падла! Ну если ты так, тогда — получай!

Выдернув из разгрузки РГД я запулил ее чуть в сторону от предполагаемого местонахождения противника. Так, чтобы напугать, но не зацепить. А потом, привстав после взрыва и найдя глазами ярко выделяющуюся на фоне посыпанной снегом упавшей листвы зеленую куртку, кинул еще одну гранату. На этот раз прицельно и довольно точно, но не выдергивая кольца. И сам рванулся следом за ней.

Как и предполагалось, англоговорящая сволочь нервы имела не из титана и услыхав как возле него что-то шлепнулось что-то явно взрывоопасное, просто оттолкнувшись всем телом от земли, скакнул в сторону и замер, прикрыв голову руками. Вот по этой голове, в три секунды преодолев разделяющее нас расстояние, я и пробил, как по футбольному мячу. Враг, находясь в предчувствии близкого "бабаха" мое приближение прозевал, поэтому даже не сопротивлялся, лишь всхлипнул от удара и обмяк. А я, сноровисто подобрав выпавшее из его руки оружие, на секунду задумался: чем же лежащего вязать? У меня ни шнура ни даже бечевки не было. Но потом, просто выдернул ремень из брюк ворога и решил задачу.

Заодно, быстренько его обыскал, найдя телефон, американский паспорт, портмоне (с удостоверением" Central Intelligence Agency" и жетоном), кобуру для пистолета в кармашке которой лежал запасной магазин, початую упаковку "Orbit", коммуникатор, три кредитки, толстенькую пачку баксов, связку ключей и прочую мелочь, обычно таскаемую в карманах. Кстати, что интересно — в паспорте и удостоверении была фотография одного и того же человека, но вот имена стояли разные. По общегражданским документам, этот хмырь был Эдвином Вудхаймером, а вот в цэрэушной ксиве, он же назывался Майклом Пирком. Самое смешное, что две кредитки из трех соответствовали этим именам. А вот на третьей, лежащей в отдельном кармашке, вообще значилась принадлежность к какому-то Алексу Керри. Ну это ничего, разберемся ху из ху…

Пока обхаживал первого в своей жизни настоящего пленного, появилось время ответить на радиопризывы Чижа. Со скрытой гордостью доложил ему, что бежавший взят живьем и услышал в ответ:

— А у нас все плохо. Февраль убит, командир ранен. Оставайся на месте, мы сейчас подойдем.

От этого известия, чуть не выронил просматриваемые документы. Вот гадство, я ведь считал, что в самом худшем случае, ребят просто подранили. Вернее, что они, попав под близкий разрыв гранаты, получили контузию. Хотя — нет. Вдвоем, под одну гранату они бы не попали. Не та подготовка. Да и Ванька, когда предыдущий раз со мной связывался говорил лишь про Богдана. Что же там произошло? Неужели этот козел, который сейчас валяется у меня под ногами, оказался настолько ловок, что сумел поймать врасплох двух зубров, прошедших не одну войну?! Но как?

По рации этот вопрос я разумеется выяснять не стал, а вытягивая шею, принялся высматривать поднимающихся снизу ребят. Ну а попутно, прикинув что нам понадобится для переноски раненого, срубил две длинные жерди и напялил на них извлеченную из рюкзака плащ-палатку, с нашитыми на нее лямками. Только закончил сооружать импровизированные носилки, как увидел Чижа и пришедшего ему на помощь Цыгана, которые тащили на себе остальных членов группы.

Никаких охов, ахов и прочих проявлений чувств разумеется не было. Федька при виде очнувшегося к этому времени "языка" лишь кивнул и начал сгружать раненого командира на носилки. А Иван, аккуратно положив мертвого Февраля на землю, тяжело отдуваясь, сказал:

— Надо валить отсюда побыстрее. Только мы с таким грузом далеко не уйдем…

Ступка, который пристраивал в ногах Ивлева небольшой серебристый чемоданчик, выпрямился и ответил:

— Богдана до балки донесем и там сховаем. Позже за ним вернемся — и уже обращаясь ко мне, кивнув на американца — Этот мудак — ходячий, или ты его подстрелил?

Я успокоил:

— Ходячий, ходячий! Куда он денется? Просто по башке разок получил и все. Вон — уже очухался. И он не просто сам пойдет, а сделает все что ему скажут…

После чего, пинком заставив подняться Эдвина-Майкла-Алекса, ухватил его за ворот и прошипел по-английски в перемазанную жидкой грязью морду:

— Ты сейчас будешь помогать нести нашего мертвого товарища. Начнешь брыкаться — умрешь так страшно, что даже нас стошнит от твоего вида! Понял, урод?!

Видно у меня был весьма многообещающий вид, так как американец лишь придушенно кивнул, втягивая голову в плечи, после чего мы, подхватив раненого и убитого, быстро пошли в сторону от трассы. Ну как, быстро — первые двадцать минут шли в темпе, а потом, перевалив очередной хребет резко сбавили скорость, так как силы таяли с каждым шагом. Да еще усилившийся снег нам сильно мешал, заставляя скользить и падать. Но с другой стороны, тот же снег надежно прятал все следы.

А где-то километра через три, добрались до балки, где под выворотнем, спрятали тело Савельева. Заваливая ветками труп человека, который вполне мог бы стать хорошим другом, я почувствовал как защипало в носу и мотнув головой, зло скрипнул зубами. Мля, ну почему первыми всегда уходят самые лучшие? Вот с тем же Ивлевым у меня как-то отношения не очень складывались. Нет, мужик он волевой, грамотный и командир хороший, но не сложилось и баста. С Февралем же, наоборот — сразу скентовались. Наверное из-за того, что этот парень по духу близок был. А теперь — все… Теперь Богдан только в памяти останется. Обидно…

И еще, очень обидно, что подставились он, исключительно из-за нашей нищеты. Блин, вот и не верь в предчувствия. Ведь не зря именно Савельев сожалел об отсутствии у нас СЗГ*. Была бы хоть одна такая граната, Февраль, остался бы жив. А что? Кинул такую штуку в машину и все — вяжи невменяемых пассажиров тепленькими. А так, ему пришлось надеяться только на испуг гражданских, едущих в "Лендровере". Мне, пока шли, Чиж обрисовал как дело было. Если вкратце — БРДМ и "Шишигу" вывели из игры практически сразу. "Бардак" наглухо, а из горящего, прошитого пулями и осколками мин "ГАЗ-66", успела вывалиться пара особо живучих наемников, которых почти тут же накрыли "Шмелем". Но это "почти", как выяснилось позже, сыграло свою роль.

Ванька же, тем временем, выполняя свою задачу и ни на что не отвлекаясь, просто успокоил парочку, сидящую на переднем сидении "Ленда". Расстрелял их, справедливо рассудив, что важные шишки располагаются сзади, а спереди находится лишь обслуга, в виде шофера и охранника. Выполнив основную работу, Чиж, продолжал шмалять по машине, нагоняя панику на оставшихся в живых и не давая им ни открыть дверь, ни поднять голову. Стрелял, ожидая, когда группа захвата, состоящая из Ивлева и Савельева, сделает свое дело. И очень удивился, когда увидел, что к джипу бежит один Богдан.

*Светозвуковая граната.

А когда Февраль почти вплотную приблизился к продырявленному "Лендроверу", из разбитого окна машины, вылетела граната, рванувшая почти сразу, даже не успев коснуться земли. Следом, в распахнутую дверь выкатился один из пассажиров, который начал в упор расстреливать посеченного осколками и оглушенного бойца. Нет, Иван его подловил, как только вражина высунулся, но тот, несмотря на попадание тяжелой пули в бок, успел сделать свои роковые выстрелы. Ну а второй, тем временем, выскользнул с другой стороны джипа и сразу рванул вверх по склону. Чиж его заметил секунд пять спустя, занятый устранением основной опасности. А когда заметил, стало уже поздно — бегущий, очень удачно прикрывался деревьями. Тогда Востриков предупредил меня и крайне обеспокоенный молчанием командира, вызвал Цыгана. Вот тогда-то они и нашли раненого в голову Генку, которого, похоже, успел зацепить кто-то из выскочивших из грузовика наемников. После чего, ребята, забрав из машины чемоданчик и подхватив тела товарищей, двинули в сторону от дороги.

Послушав Ванькин рассказ, я только крякнул. Да уж, невезуха! Ведь командира подстрелили чисто случайно. Как говорится — шальной пулей. В том громидоре, что ребята устроили на дороге, наемникам было не до прицельных очередей. А вот надо же как хреново получилось… И после этого все пошло наперекосяк. Нет, задание мы выполнили, только какой ценой? Эх, мля!

Коротко ругнувшись я сплюнул и какое-то время шел, размышляя о превратностях судьбы. Но потом мысли съехали на пленного. Кстати, очень интересного пленного. Судя по рассказу Чижа, можно было сделать предварительный вывод, что мой "язык", именно тот, кто нам нужен. Ведь его сосед на смерть шел, давая возможность ускользнуть этому многоименному козлу. Так поступают и вояки, и спецы — пожертвовать собой, чтобы спасти командира, или человека обладающего ценными сведениями. Но подтвердить эти умозаключения, у нас получилось чуть позже…

А все началось с того, что когда мы уже подходили к "УАЗику", я услышал далекий шум вертолетных винтов. Сначала, не обратил на это особого внимания. Мало ли по каким делам вертушка следует? Явно не нас ищет, так как облачность низкая и разглядеть что-либо на земле — просто невозможно. Но потом, звук раздался еще раз. И доносился он то слева, то справа, тихим эхом отражаясь от стен ущелья. Какое-то время я прислушивался, перебирая варианты того, что это могло значить. И чем больше прислушивался, тем больше меня эта "шайтан-арба" напрягала. Блин, и чего она тут крутится? Не пролетает мимо, а именно круги наворачивает. Ведь даже если на вертолете стоит тепловизор, то нас один черт не обнаружить. Во-первых из-за погоды, а во-вторых мы все, включая пленного, накинули на себя плащ-накидки из материала гасящего тепловое излучение. Только ведь этот гад не улетает…

И когда еле слышный гул с раздался в третий раз, не выдержал:

— Федька, чует мое сердце, эта хреновина по наши души прибыла.

Цыган, держась за ручки носилок и сосредоточенно глядя себе под ноги, не оборачиваясь пробурчал:

— Ну дык… Было бы странно, случись наоборот. Мы ведь конвой накрыли. И не просто конвой, а тот, который сопровождал людей из ЦРУ. Так что они теперь носом землю рыть начнут. Вон, даже вертушку подняли для прочесывания, хотя любому дураку ясно, что по такой погоде это совершенно бесполезно. Нехай летают, не обращай внимания.

Но я, приученный в своем мире к пакостным достижениям цивилизации, попытался объяснить свои опасения:

— Ты не понял. Мне кажется, вертолет ходит кругами, имея нас в центре этого круга. Сам прикинь, по звуку. Это — первое. Второе: "тепляком" нас не обнаружить. Визуально — тоже. Да и летит этот паразит высоко. Но что же он не где-то в стороне крутится, а вокруг нас? Причем, уже минут пять. Такое впечатление что видит…

Ступка перехватывая ручки носилок поудобнее, съязвил:

— Какой ты, однако, впечатлительный… Ну как он нас может видеть?

Я обозлился:

— Каком кверху! Но если крутится и не улетает, значит — засек. А как… — какое-то время помолчав, формулируя мысль, продолжил — Думаю, вертушка наводится на сигнал передатчика. И нечего фыркать! Ты сам прикинь — с нами пленный и чемоданчик. По поводу пленного — из коммуникатора американца я сразу аккумулятор вытащил, и по нему они наводиться не могут. То, что на человека будут вешать маячок, это тоже вряд ли. Но вот в чемодан с документами его вполне могли положить.

После чего, оценивающе поглядев на солидный, отливающий серебристым металлом кейс, снабженный кодовыми замками, продолжил:

— А могли и не класть. Может быть, эту штуковину, вообще, на заводе-изготовителе маячком снабжают. Это ведь тебе не китайский баул, а вещь специально заточенная для переноски ценностей…

Цыган, секунд тридцать шел обдумывая мои слова, а потом, решительно скомандовав привал, раздраженно занялся чемоданчиком. Точнее, сначала мы оглядели Ивлева, который с момента ранения так ни разу и не приходил в сознание, а лишь после этого принялись ковырять кейс. Сразу ничего не вышло, так как замок оказался крепким, а кода мы не знали. Пришлось звать американца, который двигался в авангарде, привязанный веревкой к Чижу. И когда он, направляемый Ванькиным пинком приблизился, я обратил внимание на залитую слезами грязную физиономию "языка". Внутренне подивившись хлипкости противника, который боится нас чуть не до рыданий, затребовал у него комбинацию цифр. На что тот, хлюпая носом, ответил:

— Она мне неизвестна.

Для игр времени не было, поэтому, вытащив нож, буднично его предупредил:

— Сейчас, сука, я тебе пальцы начну обстругивать и ты сразу все вспомнишь!

Пленный, видя что с ним вовсе не шутят, приглушенно завизжал:

— Но я действительно не знаю! Его закрывал Роберт! А я не знаю, не знаю!

— Какой еще Роберт?

— Который остался меня защищать и которого вы убили!!! Ы-ы-ы!!!!

Истерика началась так внезапно, что я даже замешкался с затыкающим ее ударом. Тут еще, не знающий языка Федька заинтересовался, с чего это амер так завывать начал. Пришлось объяснять. Цыган, почесав подбородок вынес вердикт:

— Брешет! Чтобы старший не знал кода, этого просто не может быть. Ничего, я им сам займусь и он у меня моментом расколется…

Но пленный, глядя расширенными глазами на поднимающегося Цыгана, неожиданно для всех, с сильным акцентом, заговорил по-русски:

— Ньет! Почьему старьший? Я не старьший! Я помочник Роберт! Май нейм Майкл Пирк. Мы с Роберт Халлер из директорат снабжения. Он агент, а я стажьер.

— Ты, лучше заткнись! Сказки он тут будет рассказывать, как агент стажера прикрывал!

"Язык" на эту тираду лишь всхлипнул:

— Он менья спасть, потому что льюбьил! Мы хотел делать семья! Когда вернемся из Раши… Потому спасать! Тепьерь я один… Ы-ы… и код не знай… Ы-ы-ы…

Федька опешив, какое-то время смотрел на кривившего рот в плаче "языка", а потом, ошарашено глядя на меня, подытожил:

— Мля, да это же, оказывается — пидор! Самый натуральный! Ё-моё! А мы-то думали, что главного взяли! Твою мать! И вот из-за ЭТОГО — Цыган аж захлебнулся в своем возмущении и не находя эпитетов, продолжил — Богдан погиб и командир ранен?! И теперь эта мразь тут еще рыдает, как баба!

Американский "боевой педераст", действительно был весьма натурален в своем плаче. Только я ему не очень-то верил. Не верил, хотя и знал, что сексменьшинствам, которые за океаном уверенно превращаются в большинство — зеленый свет везде. В том числе и в армии и в спецслужбах. Но основы неверия зиждились на трех пунктах: первый — слишком уж этот пиндос хладнокровно вел себя в тот момент, когда я ему очередью под ноги саданул. Да и от снайпера тоже лихо оторвался. Поэтому, нынешняя истерика, ну никак не вязалась с прежним поведением. Может он просто морально сломался пока шел? Может быть… Только тут в дело вступал второй пункт: допустим, что этот в попу балующийся индивид нашел себе коллегу по интересам и они, собираясь составить дружную северо-американскую семью, работали вместе в одной конторе. Угу, работать могли. Но не на одном задании! Это у них категорически запрещено внутренними инструкциями. Правда, так дела обстоят в моем мире, но я сомневаюсь, что здесь по-другому. И третье — слезы. Если бы он плакал давно, то на его заляпанной грязью морде, слезы прочертили бы видимые дорожки. Но их не было. А это значит, что он начал выдавливать из себя слезу, когда услышал наш с Федькой разговор относительно вертолета. Ну да, пленный ведь шел впереди, шагах в десяти, а мы особенно голос не понижали.

Это конечно все домыслы, но по-любому, экстренного потрошения ему не избежать, так как заходящая на четвертый круг вертушка, ввергала меня в сильную панику. Тем более что есть один способ, о котором нам, солидным девятнадцатилетним третьекурсникам, поведал куратор. Быстрый, бескровный, вовсе не членовредительный, но пробирающий допрашиваемого до самых печенок.

Поэтому, отодвинув плечом злющего Ступку, я встал напротив Пирка, достал сигарету, закурил, а когда огонек разгорелся, жестко ухватил американца за волосы и прошипел прямо в морду:

— Код?!

— Я не зна… А-а-а! А-а-а! Факин булл шит! У-у-у! Ык!

Ух ты, какая бурная реакция! А ведь всего-то — ткнул ему зажженной сигаретой в глаз. "Язык" сразу так скакать начал, что пришлось добавить под дых и призвать на помощь растерявшихся от подобного действа мужиков. Те его конечно зафиксировали, но вот морды у ребят были обалдевшие. Ну еще бы — спокойный и улыбчивый Волк неожиданно для всех, оказался скрытым садистом. Ничего я им позже объясню, что весь фокус этого трюка в том, что тыкать надо неожиданно и быстро, но что глаз, все равно самопроизвольно закрывается быстрее, чем в него попадает сигарета. Поэтому, прижигается только веко. Боль при этом очень сильная, а так как руки связаны за спиной, то проверить состояние поврежденного органа не получается и складывается полное впечатление, что глазу — капец. Мысль о неожиданной потере столь важного органа, убивает человека напрочь и в этот момент раскалываются даже самые стойкие. Точнее говоря не в этот, а в тот, который последует сейчас…

Пользуясь тем, что пленный не может дергаться, я опять ухватил его за волосы и приготовив табачное орудие пытки, коротко поинтересовался:

— Код?

Временно потерявший бинокулярное зрение американец крепко зажмурился, а когда я пальцами начал раздвигать ему неповрежденное веко, завопил:

— Левый — пять, пять, три, один, пять! Правый — четыре, шесть, восемь, один, один!

Вот и все — клиент готов. Теперь, ближайшие пять-семь минут, его можно трясти на любую тему. Ничего не утаит. Одна незадача — я просто не знаю о чем спрашивать.

Поэтому, ухмыльнувшись и похлопав пленного по щеке, сказал:

— Молодец. А то — " не знаю", "он меня любил", "стажер"… Тоже мне — Моника Левински…

После чего, занялся чемоданом. Точнее, развязав пленному руки, заставил его самому набрать код и открыть крышку. При этом сам встал метрах в пяти и ребятам посоветовал отойти подальше. У меня не паранойя, просто я как-то имел возможность видеть наш отечественный переносной спецсейф. Там, блин, помимо маячка стоял приемопередатчик, по которому дистанционно можно было включить сигнал тревоги. И после этого включения инициализируется масса встроенных пакостей, начиная от слезогонки и заканчивая термитной шашкой или взрывчаткой. Этот кейс, правда, поменьше и гораздо легче, но береженного — бог бережет.

К моей радости, ничего сверхъестественного при откидывании крышки не произошло поэтому, отпихнув американца в сторону, я сунул нос внутрь.

Так, что у нас тут — три папки и ноутбук. Папки протянул подошедшему Ступке, а сам, с победным видом ткнул в прикрытую плексовой крышечкой сенсорную кнопку, находящуюся на задней стенке чемоданчика:

— Федь, гляди. Надеюсь ты не думаешь, что кнопочка, просто внутреннюю подсветку включает?

Цыган глянул, понятливо кивнул, коротко матюгнулся и спросил:

— А чего это ты с ножом к лэптопу пристраиваешься? Курочать-то зачем? Даже если в него тоже что-то встроено, то просто вынь батарею и все…

Я, по-еврейски ответил вопросом на вопрос:

— Ты в этом уверен?

И уже выламывая лючок, прикрывающий жесткий диск, добавил:

— Просто, бывают ноуты с автономным питанием. А нам этого вовсе не надо… Ну вот, готово! Подбросив диск на ладони, я подмигнул Федьке. Тот задумчиво поскреб щеку и протянул:

— Блин, чем больше тебя узнаю, тем больше поражаюсь…

Я хмыкнул:

— Не поверишь — сам с себя иногда фигею! А сейчас, валить надо отсюда побыстрее. Вроде передохнули, так что давай — впрягайся…

Напарник спорить не стал и ухватившись за ручки носилок, мы шустро порысили дальше. Шли, сберегая дыхание, лишь в самом начале, идущий впереди c "языком" Чиж, спросил:

— А кто такая Моника Левински?

От этого простого вопроса я чуть было не споткнулся. Вот зараза! Клинтона тут не было и соответственно, известной всему миру минетчицы — тоже. Черт меня за язык дернул… Но отвечать было надо, поэтому сплюнув в сторону, сказал как можно беззаботнее:

— Да я как-то порнушку смотрел, в которой была стажерка-полицейская, по имени Моника Левински. Там стажер, тут стажер, вот и вспомнил…

Ванька хрюкнул и больше вопросов не задавал.

А еще минут через двадцать, проскочив по ущелью и перевалив небольшой хребет, мы полностью перестали слышать гудение вертолета. С одной стороны это, конечно, сильно утешало. Но вот с другой… От следящей вертушки мы конечно ушли, но противник узнал общее направление нашего движения. По хорошему, надо плюнуть на замаскированный "УАЗик", до которого осталось минут десять ходу, забыть про комфортное возвращение и резко изменив маршрут, уходить козьими тропами. Но бессознательный Ивлев на руках ставил большой и жирный крест на всех мерах предосторожности. Если мы сейчас, минуя дорогу (и вполне возможные кордоны на ней), двинем пехом за водораздел, то до базы доберемся, только вот Генку живым не донесем. Мужики это тоже понимали, поэтому, меняя друг друга на носилках, мы перли со всей возможной скоростью, рассчитывая добраться до машины быстрее, чем власти перекроют все места, где может проехать наш вездеход.

Примечания

1

Хиджаб — в исламе — любая одежда, однако в современном мире под хиджабом понимают традиционный исламский женский головной платок

(обратно)

2

Армия Обороны Израиля

(обратно)

3

Рав турай — воинское звание что-то вроде ефрейтора, но по правам и обязанностям ближе к нашему младшему сержанту

(обратно)

4

Пистолет-пулемет кал. 9мм.

(обратно)

5

Tavor — TAR-21 Штурмовая винтовка кал. 5,56 мм. состоящая на вооружении АОИ. Гражданский вариант — кал. 9 мм.

(обратно)

6

Группник — командир первичного подразделения войск специального назначения. В обычных войсках эта должность соответствует командиру взвода.

(обратно)

7

Место постоянной дислокации

(обратно)

8

Главное управление боевой подготовки и службы войск ВС РФ.

(обратно)

9

Карацупа Никита Федорович — легендарный советский пограничник. За 20 лет службы задержал 338 и уничтожил 129 вооруженных нарушителей границы.

(обратно)

10

Мужской головной платок, у нас более известный как «арафатка»

(обратно)

11

Служба безопасности Израиля

(обратно)

12

Израильский пистолет-пулемет кал. 9 мм.

(обратно)

13

Считается что это значит — «на все воля Божья». Но более верно это звучит так — «может да, может, нет» и не несет с собой никакой христианской обреченности. То есть с одной стороны воля конечно Божья, но и человек вполне может поучаствовать в решении своей судьбы.

(обратно)

14

Бесшумный револьвер под спецпатрон СП-4 разработанный И.Я. Стечкиным.

(обратно)

15

Майя (от маим — вода (ивр.) — еврейское женское имя

(обратно)

16

Рав серен — Майор

(обратно)

17

Звезда Давида

(обратно)

18

Шалом Ахшав (Мир сегодня) — левоэкстремистское движение выступающее за отход Израиля со всех арабских территорий захваченных в 1967 году. Финансируется в основном иностранными правительствами.

(обратно)

19

Пистолет Макарова (ПМ) емкость магазина 8 патронов

(обратно)

20

Пистолет Ярыгина (МР-443 «Грач») емкость магазина 18 патронов

(обратно)

21

Пистолет Макарова-Шипагова модернизированный (ПММ) емкость магазина 12 патронов.

(обратно)

22

Частное охранное предприятие

(обратно)

23

Организованная преступная группировка.

(обратно)

24

Сергей Назарович Бубка — спортсмен-легкоатлет. Чемпион по прыжкам с шестом. Первый в мире человек, прыгнувший выше 6 метров.

(обратно)

25

Новосибирский военный институт Министерства Обороны.

(обратно)

26

Тихоокеанский флот

(обратно)

27

Блюдо из гусиной печенки.

(обратно)

28

Военно-учетная специальность

(обратно)

29

Гарин — персонаж романа А.Н. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина»

(обратно)

30

Абель — Рудольф Иванович Абель (настоящее имя — Вильям Генрихович Фишер) — легендарный советский разведчик.

(обратно)

31

Реактивный пехотный огнемет «Шмель».

(обратно)

32

Ударный груз, закрепленный на конце цепи, ремня, или как в данном случае — веревки.

(обратно)

33

Особая пластинка, играющая роль верительной грамоты

(обратно)

34

Даже в нашей России многие священнослужители подрабатывают на стороне и это не является чем-то из ряда вон выходящим.

(обратно)

35

Маргелов Василий Филлипович. Командующий ВДВ в период 1954–1959 и 1961–1979 гг. Огромный вклад Маргелова в формирование воздушно-десантных войск в их нынешнем виде нашёл отражение в шуточной расшифровке аббревиатуры ВДВ — «Войска дяди Васи».

(обратно)

36

Walther P88 Compact — пистолет фирмы Карл Вальтер Ваффенфабрик. Калибр 9мм. Емкость магазина 14 патронов 9х19мм.

(обратно)

37

Хамви — HMMWV (сокращение от англ. High Mobility Multipurpose Wheeled Vehicle) — «высокомобильное многоцелевое колёсное транспортное средство». В гражданском варианте все знают эту машину как «Хаммер».

(обратно)

38

Макси — International MaxxPro — бронетранспортер с колесной формулой 4х4.

(обратно)

39

РПГ-26 «Аглень» — Гранатомет одноразового применения.

(обратно)

40

РПГ-18 «Муха» — Гранатомет одноразового применения.

(обратно)

41

Blackwater — «Черная вода» — с февраля 2009 года переименована в «Xe» (читается как «Зи») — частная американская охранная фирма, численностью, по некоторым оценкам, до 21 тысячи человек.

(обратно)

42

Американская ручная осколочная граната. Радиус поражения 15 м.

(обратно)

43

Персонаж фильма «Неуловимые мстители», которому принадлежит фраза — «Я ж столько лет ждал этого момента!».

(обратно)

44

Боевая часть

(обратно)

45

Fairchild-Republic A-10 Thunderbolt II (Фэйрчайлд-Рипаблик A-10 «Тандерболт» II) — американский одноместный самолет-штурмовик.

(обратно)

46

Имеется ввиду штурмовая винтовка M-16A2.

(обратно)

47

СКВ — Свободно конвертируемая валюта.

(обратно)

48

Chevrolet Suburban — американский внедорожник.

(обратно)

49

На слэнге — «Крокодил» — синтетический наркотик с «эффективностью» в 5000 раз сильнее морфина. Привыкание 100 процентов.

(обратно)

50

Синтетический «коктейль» из нескольких психоактивных препаратов. Привыкание 100 процентов.

(обратно)

51

Относится к группе наркотических анальгетиков. Привыкания нет. «Кайфа», практически тоже нет.

(обратно)

52

АЕК-919К (Каштан) — пистолет — пулемет.

(обратно)

53

РГД-5 — противопехотная осколочная ручная граната наступательного типа.

(обратно)

54

На гербе Мексики изображен пожирающий змею беркут, сидящий на кактусе.

(обратно)

55

Ручной пулемет, разработанный в Бельгии. В США принят на вооружение под обозначением M249SAW.

(обратно)

56

Официальное название Мексики

(обратно)

57

Реально существующие сепаратистские организации.

(обратно)

58

Реально, жители северного Мичигана даже референдум проводили. Но власти США его признали незаконным.

(обратно)

59

Реально, в 2006 году член городского совета Нью-Йорка Питер Валлоне выступил с подобным предложением. Инициатива была поддержана почти половиной членов совета. Для ее реализации не хватило буквально нескольких голосов.

Самое смешное, что некоторые из этих организаций существовали и в моем мире, но никто на них так нервно не реагировал. А тут писаки прямо панику развели… С другой стороны, у нас эти "сепаратисты" ведут себя вполне прилично и не штурмуют полицейские участки в Майами. А правительство США не вводит в Калифорнию национальных гвардейцев. Хотя не исключено, что это на них так затянувшийся в "параллели" кризис подействовал…

(обратно)

60

ОЗК — Общевойсковой Защитный Костюм.

(обратно)

61

ИП — изолирующий противогаз (не путать с обычным).

(обратно)

62

Регенеративный патрон (РП) — необходим для получения кислорода для дыхания и поглощения углекислого газа и влаги из выдыхаемого воздуха.

(обратно)

63

Амбаркация (фр.) посадка на суда войск и погрузка воинских принадлежностей (в данном случае имеет место быть шуточное применение этого термина).

(обратно)

64

Армейский рукопашный бой.

(обратно)

65

Незаконное вооруженное формирование.

(обратно)

66

Реальный факт, произошедший во время операции "Буря в пустыне".

(обратно)

67

Одна из наиболее весомых причин начала реальной Американо-Иракской войны.

(обратно)

68

Для справки — в штрафной батальон из тюрьмы попасть было невозможно, так как он комплектовался исключительно офицерами, совершившими воинские преступления. В штрафную роту (комплектующуюся рядовым и сержантским составом) мог попасть гражданский человек совершивший не тяжкое, или средней тяжести общеуголовное преступление и добровольно решивший заменить срок заключения, сроком службы в штрафной роте. "Политические" же, не могли оказаться в штрафном подразделении ни при каких обстоятельствах.

(обратно)

69

Взято с одного из демократических блогов.

(обратно)

70

Боевая Разведовательно-Дозорная Машина (сленг. — "Бардак")

(обратно)

71

Газ-66 грузовик с колесной формулой 4х4 (сленг. "Шишига")

(обратно)

72

Реактивный пехотный огнемет

(обратно)

73

Многофункциональная реактивная граната.

(обратно)

74

Осколочная мина направленного действия.

(обратно)

75

Ручной пулемет

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Реклама на сайте