«Алое и золотое»

Олеся Велецкая Алое и золотое Лёгкий путь рассвета Жемчуг утренних рос Каплями алое сердце Это любовь… Солнцем Одарённый

ЧАСТЬ I. Призрак

Пролог

Мина ненавидела отца и ненавидела невестку. Последнюю, она вообще не могла выносить. И начинала ненавидеть мать. Она любила себя и с недавнего времени молодого красивого светского рыцаря, который задержался у них в замке после большого сражения, произошедшего в горах неподалеку от их замка. Мина точно не могла сказать, что там произошло, но из огромного числа здоровых сильных мужчин вернулось совсем немного, и они вернулись в ужасном состоянии. Пока всех не развезли по домам, она была вынуждена долгое время терпеть в замке и его окрестностях жуткую удушающую атмосферу обилия раненых мужчин, гниющей плоти, их уныние боли и тоски по погибшим товарищам и родственникам. Поначалу, завидев кого-либо из них на своем пути, она старалась как можно быстрее и незаметней исчезнуть в другом направлении, чтобы не выжимать из себя сочувствия к их положению и не морочить себе голову поиском приличествующих слов ободрения. Хоть она и умела отлично притворяться, кем угодно и контролировать выражение своих эмоций в совершенстве, она не любила этого делать. Фальш, как ни странно, была ей отчего-то противна. В том числе, и своя собственная.

С детства Мина считала себя принцессой. Она была убеждена, что рождена для короны, роскоши и поклонения. Она считала это своим законным правом, в чем ее с самого рождения убеждало подобострастное отношение к ней обитателей замка и безотказная опека ее родителей. И потому считала ненужным притворяться и фальшивить относительно своих стремлений. Они должны быть видны каждому. Вследствие чего каждый должен был уважать эти ее стремления и способствовать их осуществлению. Вместо этого, полжизни она просидела в родовом замке, смертельно скучая и ожидая, пока родители найдут ей достойную пару. Мина хотела поскорее выйти замуж за какого-нибудь богатого старика, который быстро скончается, и тогда она сможет устроить свою судьбу получше. Мина очень хотела попасть к королевскому двору в Кёнигсберге. Но родители не давали ей такой возможности, подбирая достойного супруга слишком долго. И все это `долго' Мине приходилось бороться со скукой и одиночеством. Самоустановленный высочайший статус не позволял ей снисходить до близкого общения с простыми людьми. Ей надо было заранее привыкать повелевать и готовиться держать себя достойно на той высоте, к которой она стремилась. Таким образом, думала она, даже король сможет увидеть невооруженным глазом, что кем бы ни были ее родители, рождена она — королевой. Ко всему тому, и семья ее была достаточно высокородной.

Эпизод 1 Следы на воде

Мина сидела на коленях в парке возле пруда, аккуратно прикрыв ноги от августовского холода полами платья. Смотрела на воду и непроизвольно играла в свою давнюю игру. Пыталась мысленно заставить кораблики разноцветных листьев на воде плыть в нужную сторону, загадав желание, или хотя бы угадать, куда они поплывут, когда новый порыв ветра пробежит по воде рябью. И также непроизвольно думала. Думала о том, как ей пробраться ко двору, исправив свою унылую судьбу к лучшему. Но к ее листикам-корабликам начали сплываться лебеди, думая, что она бросает в воду что-то съедобное. И она начала кидаться в них камешками, чтобы разогнать. С гневным клекотом, птицы стали расплываться от нее в разные стороны, разводя по воде больше волны, которые переворачивали все ее загаданные мечты.

— Нехорошо обижать слабых, — раздался со стороны строгий голос над ее головой, — особенно таким красивым девушкам как вы.

Мина молча встала, разглаживая одежду и игнорируя руку незнакомца, протянутую, чтобы помочь ей подняться. И холодно взглянула на незнакомца.

Одет он был, как и многие пораненные рыцари, чьи доспехи были изрублены на мелкие части. В прекрасный матерчатый костюм с вышивками и гербами и забинтованный белыми кипячеными тряпочками, как того требовала ненавистная Эрта. Очевидно, еще и был намазан какой-то мазью по настоянию этой ведьмы. Он него разило медом. Но Мине этот запах не показался неприятным. Еще, ей показались приятными его изящное тонкое аристократическое лицо, красивое физическое сложение, и длинные чистые расчесанные льняные волосы, вьющиеся на концах.

— Что за медовый мальчик учит меня жить? Как твое имя, учитель? — язвительно проговорила девушка

— Эрик фон Анвельт, моя прекрасная госпожа, — тут же ответил парень и попытался встать на колено, из-за чего у него вырвался тихий стон. Но он не упал. А лишь схватился руками за землю.

Мина, сама не сознавая, что делает, подлетела к нему и обняла его обеими руками, чтобы помочь ему подняться.

— К чему ваши дурачества, господин Анвельт, если вы так тяжело ранены? Могли бы просто склонить голову.

— Эрик, называйте меня просто Эрик — замотал головой белоголовый, из-за чего его волосы перепутались со свободными локонами Мины.

— Тогда называйте меня просто Миной, и я не буду вам представляться всем титулом, а то вы опять задумаете совершить что-нибудь дурацкое.

— Какая вы необычная девушка, Мина, такая очень особенная, но слишком уж злая. Для вашей особенности и красоты.

— Э-это почему же я злая — леденея от обиды удивилась Мина?

— Нельзя обижать того, кто слабее тебя и не может тебе ответить на равных.

— Хах-ха, — цинично рассмеялась девушка, — если это существо слабо — оно само виновато в своей слабости. Оно должно быть либо уничтожено, либо стать сильным.

— Стать сильным как Эрта Боненгаль? — криво усмехнулся Эрик.

— Или быть уничтоженным, как каждый из нас, в недавнем бою, по той причине, что мы природою слабее врага.

Мина задумалась. Они все еще стояли с Эриком фон Анвельтом в импровизированных объятиях. Мине нравились эти объятия. И поэтому она молчала. Разумеется, она от всего сердца и всей душой желала чтобы все рыцари вернулись с того сражения живыми. Чтобы выжил ее брат и даже его отвратительная ведьма. Чтобы она не осталась бедно и уныло жить с матерью и стариком-отцом. Но она, как ей казалось, больше понимает тех существ, с которыми было это самое сражение. Если что-то мешает достижению твоей цели — убери его с дороги, уничтожь его. Освободи себе путь и будь счастлив. Но Эрику она этого не сказала. Ее неглупый разум давал ей понять, что рыцарь бы ее не понял.

Она набралась храбрости и поцеловала его. Он ей ответил. Их поцелуй на ветру, был таким бунтарским, таким неправильным, но таким естественным сейчас.

— Я очень счастлива, что ты остался жив, слабый рыцарь Эрик фон Анвельт, — прошептала Мина ему в ухо, — и я уверена, что ты сильнее любого рыцаря в округе. Просто враг был сильней. Поэтому не думай больше о том, что я сказала. Я говорила вовсе не о том сражении.

Оторвавшись от ее губ, Эрик внимательно и долго смотрел на девушку. Она не поняла, что он хотел ей сказать. Она понимала только то, что хотела понимать. И объяснить ей истину было делом невозможным. Но это была очень смелая девушка. Она даже не спросила, есть ли у него невеста. А самому ему не захотелось заводить этот разговор. Он не посчитал поведение Мины неприличным. Все таки вернуться с такого боя, который они пережили — это настоящее чудо. И поцелуй красивой девушки — это меньшее, что можно было за него заслужить. Поэтому пока Мина намерена одаривать его своей благосклонностью, Эрик не считал, что совершает нечто неприличное или нехорошее. Особенно, что ее мировоззрение с этим полностью соглашалось. Если тебе что-то нужно — просто возьми это. И он был уверен, что дальше она не пойдет.

Но Мина пошла дальше. Нет, нет, она не отдавалась ему. Это было ее козырем завлечь Эрика под венец. Но все остальное она ему позволяла. Она использовала все женские чары, какие только знала, о которых только читала в книгах. Семейство Анвельт жило почти у самого Кёнигсберга. Они встречались с Эриком в разных местах все то время, пока раны Эрика заживали. И, наконец, Мина заговорила о любви. Эрик мог не врать на этот счет. Он полюбил Мину. Но дома его ждала невеста. Которой было дано слово. С которой они были обручены с детства, и с семьей которой с детства должны были породниться домами.

Эрик просто ушел от этого разговора, увлекши Мину объятиями и поцелуями. И никто из них не заметил того момента, что возле пруда на этот раз они были не одни. На берегу в камышах кормила лебедей Эрта фон Боненгаль. И случайно пойманный разговор ей совершенно не понравился. Лента мужчины была ей абсолютно незнакома, но зато ленту Мины она узнала с первого ее появления. Такие сильные чувства. Мина была влюблена. Влюблена совершенно не на шутку, да еще при том, что шутить Мина не умела вообще. Мина увязла глубоко и с ее феминистическим характером могла наделать ошибок. Мужчина не собирался ничего менять до своего отъезда. И ничего объяснять Мине он тоже не собирался. Он собирался просто взять и исчезнуть из жизни Мины, которую считал прогрессивной, независимой, сильной и самостоятельной женщиной. Он считал, что она сама все поймет, справится с возникшей обстановкой, и не станет его корить за трусость перед ней, тем более что никакой трусости он перед нею не ощущал. Он просто пытался защитить спокойствие своей семьи. Потому что Мина, на его взгляд, была уж очень прогрессивной. "Что ж, возможно Мина и сильна, так как он думает, но рана на ее сердце останется глубокой и болезненной", — подумала Эрта. Это была первая любовь Мины…

С самого боя с Существами эмпатия Эрты была связана с чувствами Ульриха. Поэтому уже два человека знали, что с Миной происходит беда.

Вызванная на разговор к Ульриху Мина только расхохоталась в лицо брата и посоветовала ему заниматься своей собственной семейной жизнью с ведьмой. А со своей личной жизнью она разберется сама. Спасли положение вездесущие служанки. Ульрих фон Боненгаль и Эрик фон Анвельт встретились для серьезного разговора. Поняв, что перед ним вовсе не плохой человек, не какой-то повеса, а сам влюбленный мальчишка. К тому же попавший под влияние его сестры, Ульрих не стал устраивать скандал. Он просто объяснил молодому человеку, что в новейших методах лечения его Ордена тот больше не нуждается и может ехать домой на свою свадьбу. Эрик фон Анвельт, опустив глаза не пытался ничего отвечать Ульриху и с его доводами согласился.

Перед этим он встретился с Миной и попытался честно, как ему казалось, ей все объяснить. Мину он любит, она стала его первой любовью. И это правда. Но оговоренную его родителями и родителями его невесты свадьбу уже не отменить. Затем он попрощался с девушкой, у которой было спокойно-ангельское лицо, как на венецианских картинах и испытал сильнейший укол горечи в сердце. Потом Эрик фон Анвельт сел на коня и покинул пределы поместья Боненгалей.

Мина была вне себя от холодной кипящей ярости. Конечно же, она обо всем-всем узнала. Откуда дул ветер, кто, по ее мнению, "манипулировал" Ульрихом. Ни отец, ни мать не смогли ее никак ни вразумить, ни успокоить. И в средине дня, во время, когда обычно она встречалась со своим любимым, она отправилась в свою комнату. Чтобы никто не посмел увидеть ее слез.

Давясь рыданиями, она заперла дверь и прислонилась к ней спиной. Слезы ручьем текли по ее молчаливому лицу, и никак не хотели останавливаться. Но тут девушка окаменела как горгулья на солнце. Возле ее кровати стояло самое настоящее привидение, очертаниями похожее на пушистое веретено, ростом выше ее на голову, то ли серо-розового, то ли бледно-фиолетового цвета.

— Не кричи, — попросило привидение.

Эпизод 2 Нечистая сила

Мина молчала, полностью забыв личном о горе, объятая суеверным ужасом. Просьбы привидения ее не волновали. Она решила закричать. Но пока не могла. Страх и неожиданность появления привидения странно сдавили горло. И вместо крика она только беззвучно открывала рот, откуда не вырывалось даже хрипа.

— Я не причиню тебе вреда, обещаю. Но, не кричи, пожалуйста. Этот звук очень раздражителен и неприятен.

Мина лихорадочно соображала, что ей делать. Звать Ульриха, слуг? А что, если привидение видит только она? Мина была не из тех, кто имеет обыкновение унижаться перед слугами, или вызывать насмешки брата. Позвать ненавистную Эрту? Даже если она расскажет, что Мина видела привидение, смеяться над Миной никто не будет. Всем известно, какие у них напряженные отношения. Кого же ей позвать? Маму? Папу?

— Не надо никого звать. Особенно Эрту. — снова попросило привидение. И задало вопрос:

— Почему ты боишься меня? Разве я тебе угрожаю?

Мина испытала шок. Каким образом привидение, если оно настоящее и видит его не только она, могло узнать, о чем она думала. Но, если Мина сошла с ума от горя, после расставания с милым Эриком и привидение плод ее воображения, то почему же Мина так остро ощущает его присутствие, чужое присутствие. Всем своим дрожащим телом. И почему это присутствие ее так пугает?

— Я не наваждение, — сказало привидение, — и ты не сошла с ума. Я не знаю, о чем ты думаешь. Я знаю, что ты чувствуешь. А твои чувства сейчас так сильны, что не стоит труда определить, что они означают.

Мина метнулась в угол комнаты, где у изголовья кровати стояла святая вода. Привидение при этом как то странно дернулось и начало менять цвет. Мине почудилась угроза. Но, привидение не последовало за ней. Схватив бутыль с водой, Мина перекрестилась и метнулась обратно. Остановившись в шаге от привидения, она открыла бутыль.

— Не стоит этого делать. Я не пламя. Меня нельзя потушить.

Но Мина не собиралась его тушить. Она собиралась изгнать дьявола. Поэтому она выплеснула святую воду на привидение.

Привидение заискрилось, потом встряхнулось, разметав капли воды по всей комнате Мины. Затем сменило цвет на серебристый и направилось к Мине.

Паралич отпустил горло Мины:

— Не подходи! — воскликнула она и начала шептать молитву: "Отец наш, который пребываешь в небе, пусть святится имя Твоё; пусть придёт королевство Твоё; пусть будет воля Твоя как на небе, так и на земле. Хлеба нашего повседневного дай нам сегодня; и отпусти нам наши вины, как и мы отпускаем должникам нашим; и не веди нас на соблазн, но избавь нас от плохого. Аминь."

— Не собираюсь я к тебе подходить, — раздраженно выдохнуло существо — Ты сделала глупость. Но неожиданную. В твоей воде было серебро. Я не смог заглушить твой крик. Сюда идет Эрта. Я собираюсь спрятаться.

— Я не кричала.

— Эрте не нужно, чтобы ты издавала неприятные звуки. Она слышала страх твоей зовущей плачущей души. И теперь спешит к тебе на помощь.

И в дверь действительно сильно и громко застучали.

— Мина! С тобой все в порядке? Немедленно открой дверь, иначе я ее выломаю! — кричала Эрта.

— Не посмеешь, ненавистная ведьма! — вдруг закричала Мина. — Тебе мало того, что ты уже сломала мне жизнь? Наполнила ее страхом и тоской за будущее? Отобрала у меня любовь! Я ненавижу тебя Эрта, поэтому убирайся отсюда!

— Мина? — раздался рядом голос Ульриха — открой дверь немедленно! Я должен убедиться, что ты ничего не сделаешь с собой!

— Не дождешься, братец! Твоя ведьма спит и видит, что станет единственной наследницей НАШЕГО, ты слышишь Ульрих, НАШЕГО замка! В который она пробралась как коварная лисица и захватила его весь! Но я не дам ей такого шанса! Я ни за что не наложу на себя руки! Пусть даже не мечтает!

Выкричавшись, Мина остановилась отдышаться и расшнуровала корсет. Но вспомнила о привидении и начала зашнуровывать его обратно, правда не так туго, как было раньше. Существо было мерзким и демонстрировать ему соблазнительность Мининой груди не было никакой надобности.

— Ну, вроде с ней все в порядке, — раздавались за дверью неуверенные голоса.

— В порядке у меня все! — застучала Мина со своей стороны. — Поэтому убирайтесь все от моей двери и оставьте уже, наконец, меня в покое.

За дверью опустело.

— Ты стесняешься меня? — спросила существо, указывая каким-то отростком на корсет, — Как глупо. Твоя биология меня совершенно не привлекает.

— Какого дьявола ты тогда заперся со мной в одной комнате?

— Ну вообще-то… я тут живу — сообщило существо — Твоя комната самая безопасная. Сюда никто, кроме тебя и служанки-уборщицы, не заходит. Не надо тратить много энергии на маскировку. И заперся не я, а ты.

— И ты меня видел раздетую?!

— Послушай, девушка, как ты думаешь, понравишься ли ты мне, если все девушки, которые мне нравятся, выглядят также как я, но возможно чуть-чуть иначе?

— Это вряд ли, конечно — сомнительно покачала головой Мина, — а теперь рассказывай, кто ты и как тут оказался?

— Я Оумага.

— Оумага? Это твое имя?

— Нет. Так называется наш народ.

— Народ? Кто ты? Сначала я думала, что ты привидение. Но ты не привидение. И не дьявольское порождение. Иначе бы исчез от святой воды. Никаких Оумага я не знаю. Тебя не может быть.

— Те Существа, что дрались с вашими рыцарями это Оумага. Но тогда… тогда мы не знали, что вы тоже не наши враги, также как и мы не ваши. Произошло чудовищное недоразумение. И мы уже попросили за это прощения.

— У кого это?

— У Эрты. Это же ее мир был нами по ошибке уничтожен, когда они по ошибке начали уничтожать наш мир.

— Это ты ранил Эрика?

— Не знаю. Я не рассматривал врагов.

— Врагов?! Ты же сказал, что наши рыцари больше вам не враги?

— Уже нет.

— У меня от тебя голова уже болит, — сморщилась Мина

— У меня от тебя тоже, — никак не изменившись, сообщило существо.

— Тогда убирайся из моей комнаты.

— Не могу.

— Это почему?

Молчание.

— А-а, Эрта. Ты ее боишься?

— Не боюсь. Но, она может меня прогнать с этой земли.

— Думаю, я с ней в этом соглашусь. Тебя надо прогнать.

— Зачем? Я тебе не мешаю. Я жил тут почти месяц и ты не ощущала неудобств.

— Я не знала, что ты живешь здесь.

— Теперь знаешь. Но больше ничего не изменились.

— Еще как изменилось. Теперь я знаю, что в моей комнате живет мужчина.

— Я не мужчина. Я Оумага.

— Опять Оумага? Если уж собираешься со мной жить, то не выводи меня из себя. И говори мне все понятно.

— Для меня ты не женщина, а диковинное существо. Как собака, например. Я не собираюсь жить с тобой. Ты слишком шумная. Но мне нужно надежное временное жилье и у меня нет выбора.

— Шумная?! Но раз тебе нужно жить именно в моей комнате, то отвечай мне кто ты!

— Я не знаю какой ответ тебе нужен. Ты спросила кто я, я ответил кто. Ответил правду. Другого ответа у меня нет.

— Как ты можешь быть не человеком?

— А ты не видишь? Я не человек.

— Это я вижу. Но на земле могут быть только люди, демоны и ангелы. Демона мы исключили, на человека ты не похож. Ты ангел.

— Я не ангел.

— Помню-помню. Ты Оумага

— Да. Я Оумага я пришелец из другого времени, другого пространства и другой планеты. Но я никогда в твоей короткой жизни не смогу объяснить тебе, что это означает.

— Тогда объясни, хотя бы как тебя зовут. Меня, например, зовут Мина.

— На нашем языке куда приятней и красивее будет звучать имя Ми — нелепо заметило привидение.

— Ми. Ми… Ми! Ми? Как это отвратительно! Если собираешься жить в моей комнате, то называй меня Минерва.

— Ми… ин. ре. а?

— О, господи, так еще хуже! Мина?

— Ми… эн. а

— Ладно уж, Ми — это терпимо, — согласилась Мина

— А как же тебя зовут?

— Мое имя это просто несколько нот. И существо их произнесло.

— Я буду звать тебя Шер.

— Мне все равно. Но у тебя получилось очень похоже. Недаром твоя мать обладает зачатками эмпатии.

— Чем обладает?

— Слабыми-слабыми, слабейшими способностями Эрты

— Я этого не знала. Шер. Итак, теперь у тебя есть мое официальное разрешение прятаться от ведьмы в моей комнате.

Эпизод 3 Сбежавшая невеста

Переодевшись на кухне и влезши в постель, в халате, Мина продолжала разглядывать существо:

— А разве вам не нужно спать? Ты мог бы лечь на кушетку.

— Чтобы спать нам не обязательно нужно ложиться или садиться. Мы можем спать в таком положении, в котором остаемся. На самом деле, мы удерживаемся антигравитацией в подвешенном положении. И это положение намного удобней, чем все другие.

— Что такое гравитация? — тускло спросила Мина, это уже известно или это еще только откроют?

— Только откроют. Это притяжение Земли. Земля притягивает к себе все, что на ней. А мы, Оумага, можем направлять гравитационные частицы в обратную сторону. То есть не притягиваться, а отталкиваться. Ты меня понимаешь?

— Частично — жалобно прошептала Мина, — но мне очень интересно все, что ты рассказываешь. Как будто сказки, которые мне рассказывала мама. Но как будто эти сказки существуют на самом деле. А как я узнаю, что ты спишь?

— Я начну быстро менять цвета. Во сне испытываешь много разнообразных и быстрых эмоций. То, что ты видишь вокруг меня, это меняющее цвет облако — это мои эмоции. Это как бы то, что производит твоя нервная система, то есть твои душа и сердце. Только у меня это все наружу, а у тебя внутри тела.

— Ничего себе, — прошептала Мина, — а у меня внутри эмоции такие же разноцветные? Они также меняются?

— Конечно. Я же вижу твои эмоции.

— Как Эрта?

— Да, как она. В общем-то, так могут все люди. Как твоя мать, например. Просто Эрта из очень далекого будущего и ее способности очень усилены.

— Я тоже так могу? Как мама.

— Можешь. Но ты очень слабый эмпат. Без помощи будущих технологий такие способности тебе самостоятельно не развить.

— Ты хочешь сказать, что я бестолочь?

— Почему же? На мой взгляд, ты очень умна. У тебя могут быть обострены другие сверхчувства вместо эмпатии. Ничуть не хуже.

— Какие например?

— Например, Серендипность — способность делать глубокие выводы из случайных наблюдений. Или Проницательность, или Мудрость, Интуитивная Лингвистика, она даже включена в подготовку Убийц, таких как Эрта. Существует множество способностей, затмевающих Эмпатию. Так что, тебе не о чем жалеть. Абсолютно у каждого человека есть какой-то особенный талант. Только его нужно найти.

— Как ты прячешься от Эрты?

— Также, как она пряталась от нас. За чужими эмпатическими лентами. Твоя самая шумная и я прячусь за ней.

— А ты сможешь спрятать и себя и меня?.. — заинтересовалась вдруг Мина.

— И тебя… нужен кто-то… но можно менять объекты, перекрывая один другим. Я смогу. Но для чего тебе это нужно?

— Зачем ты остался на земле? Посмотреть замок Боненгалей?

— Конечно нет, я хочу увидеть весь мир — засветилось существо ало-розовыми искрами.

— И я хочу тебе его показать. Ты проводишь меня до столицы наших земель. Я думаю, это будет интересный поход. И взаимовыгодный. Ты ведь ничуть не худший убийца, чем Эрта?

— Ничуть, — серьезно сказал Шер, — но выгодным этот поход будет только для тебя. Тебе нечего мне предложить. А я не люблю, когда меня так беззастенчиво пытаются использовать. Путешествовать и прятаться я могу и сам

— Но только если я не сдам тебя Эрте прямо сейчас. Она же отправит тебя к своим, а вы же вроде решили покинуть землю, не так ли?

— Вот оно что… — сменил цвет на мерзко-коричневый Шер, — но выбора у меня нет. Шантаж есть шантаж. Я подчиняюсь.

— Шер, — Мина встала с кровати и подошла к нему, — это ведь не совсем шантаж, мне правда интересно с тобой. И во время путешествия я много могу от тебя узнать. Тебе ведь и правда нравится мне все это рассказывать? Или так кажется только мне?

— Не кажется, я тщеславен — засветился нежно-оранжевым Шер. — Мне нравится тебя учить незнакомым вещам.

Мина пошла было обратно к кровати, но вдруг резко повернулась назад и вернулась к существу:

— Шер, а где у тебя глаза?

— Мне как бы их заменяют сверхчувства. Но если они тебе нужны, то пожалуйста: Из середины веретена появились красивые голубые человеческие глаза, но очень большие и детские. С длинными-длинными ресницами. Прямо напротив лица Мины. Мина охнула, но не испугалась. Глаза были милые и умильно хлопали ресничками. Она тихо мелодично рассмеялась и сказала:

— Я вспомнила. У меня есть что тебе предложить взамен того, что ты будешь моим телохранителем. Этого я еще никому и никогда не предлагала

— Я предлагаю тебе свою дружбу! — гордо продекламировала Мина.

— А что это такое? — удивился Шер?

— Как, ты не знаешь? — расстроилась Мина, — потому что я тоже не знаю, что это значит на самом деле. Я думала, ты мне об этом расскажешь, и мне не придется тебя шантажировать. А все что о ней знаю я, когда мне ее навязывали, это лишь то, что меня надо любить, помогать мне и дарить мне подарки. И я была не против. Но ведь я с самого начала знала, что это не дружба. Поэтому, кроме тебя, не предлагала ее больше никому.

— Не расстраивайся, Ми, — побежали по существу разноцветные пятнышки, — что бы это ни было, мы об этом узнаем вместе. Я принимаю твою сделку: я официально меняю мои услуги телохранителя на твою дружбу.

Затем Мина сняла халат, повесила его на спинку кресла, и влезла под теплое пуховое одеяло. И смотрела, как засыпает Шер. Его цветоизменения так загипнотизировали ее, что вскоре она заснула.

А наутро отец объявил Мине, что она выходит замуж. За достойного, совсем не старого, почти юного сорокапятилетнего светского рыцаря графа Гюнтера фон Валленрода и даже красивого. Его поместье находилось почти рядом, и они могли навещать друг друга. Между ними всего лишь лежал их маленький городишко. К тому же жених был достаточно богат, чтобы иметь ленд в Лейпциге. И сегодня он приедет к Боненгалям обсудить свадебные дела. И Мину попросили выглядеть в лучшем виде. Гюнтер фон Валленрод действительно слыл первым красавцем в округе, года его совсем не портили и когда-то, Мина даже рассматривала его кандидатуру в мужья. Но он слыл заядлым холостяком, и затащить его под венец было делом трудным, а кому-то казалось, что и невозможным. Чем его взял отец, Мина понять не могла, да и ей это было сейчас неинтересно. Молодые красивые девушки окружали Валленрода круглосуточно. Так что одной лишь Миной он прельститься не мог. Вот если бы свое предложение он сделал ей раньше, до сражения в горах, где и он, кстати, тоже пострадал и потерял брата и его сына. Сына, она поняла, что теперь нужно Валленроду. Сын. Она бы вышла за него замуж. Но не сейчас. Сейчас она хотела только еще разок увидеть Эрика фон Анвельта и возможно попытаться расстроить его свадьбу. И ей никогда не нужен был Лейпциг. Ей всегда нужен был только Кёнигсберг. А от Анвельтов он был гораздо ближе чем от Валленродов. К тому же, Эрика она — любила, а Гюнтера пришлось бы только терпеть.

Поэтому Мина, одевшись попроще, походила по палаточному городку раненых солдат. И посоветовалась с ними, что бы такого необходимого собрать с собой в седельные и наплечные сумки, на долгую дорогу ее выздоравливающему дружку. Вскоре Она уже была в конюшне, выбирая лошадь. Конюшня Боненгалей казалась пустой и какой-то нежилой, без ее главного хозяина Грома, погибшего в сражении с братьями Шера, спасая жизнь Ульриху. Мина выбрала лошадку не столько быструю, сколько выносливую. Но лошадку боевую, не раз бывавшую в боях и привыкшую к шуму битвы. На всякий случай. Поначалу Кайзер не понял, что у него сменился хозяин. Но рука у Мины была не менее твердой, чем у ее отца. И Кайзер сдался. Одета она была нарочным гонцом. Но оружием запаслась. Почувствовавший ее настроения Шер был уже в конюшне. Вскочив в седло, она вылетела по дороге к лесу, к горам, повторяя маршрут Эрика фон Анвельта. А метрах в 15 от ее головы летело ничуть не уступая ей в скорости белое облачко, заметное только ей одной

Эпизод 4 Путь к сердцу

Ее не хватятся до приезда Валленрода. Он должен был ехать по этой дороге. И на такой скорости он не сможет вспомнить Кайзера, да и кто обращает внимание на лошадей. Разве что ее брат Ульрих и его ведьма, которая впадает в транс при виде каждой лошади. Значит, Валленрод не обратит на меня внимания, думала Мина. И там, где я его встречу, оттуда посчитаю, сколько времени мне осталось до преследования.

— За нами погоня, — спустилось с неба облако

— Но как же так, — расстроилась Мина, — ведь Гюнтер еще не проезжал здесь.

— Зато тебя нет в замке.

— Раньше это никого не волновало. Есть я в замке или нет.

— Но теперь-то ты невеста. Я не в курсе земных обычаев, но у нас перед свадьбой невесту наряжают.

— В погоне Эрта и Ульрих? Скоро дороги разойдутся перед городом. Как ты думаешь, по какой поедет Эрта? С тобой Ульриха будет обмануть легче.

— Согласен. Все было бы так просто, как ты говоришь, если бы я обладал способностью Проницательности. А я ею не обладаю. Я не знаю, по каким дорогам они поедут.

— Хорошо. — начала рассуждать Мина, — Скачут они скорее так: он справа, она слева. Во-первых, это этикет, во-вторых, справа скалы и особо негде спрятаться с лошадью. Едем направо.

— Нам не успеть разделиться. Они догонят нас раньше. — объявил Шер, — И сейчас я ничем не могу прикрыть твою эмоциональную ленту. Я прикрываю твоей свою. Поэтому прятаться лучше там, где ездит много людей.

— Моей лентой?

— Твоим эмоциональным фоном — терпеливо объяснил Шер.

— Я не о том — замахала на него рукой Мина, — почему моим фоном, а не Кайзера?

— Потому что твой ярче и сильнее Он подавляет Кайзера и Эрте сразу станет кристально ясно, что с тобой Оумага. И ты потеряешь все свои преимущества перед ней. А пока ее только терзают смутные сомнения.

— Что ж, признаю, ты совершенно прав, господин привидение — расстроилась Мина. И что же нам делать….

— Усыпить лошадь и лететь через лес, чтобы нас не было видно.

— Лететь?!

— Ты когда-нибудь летала на птицах, Ми?

— Какой глупый вопрос. Конечно же нет. У нас нет птиц, способных выдерживать вес человека. Кроме разве что страусов, но они не летают.

— Теперь есть.

Облако растянулось и приняло очертания огромного коричнево-серо-зеленого орла. По краям он весь был темно-зеленый с серыми и голубыми пятнами. И только внутри угадывалась естественной расцветки птица, которая снизу будет казаться нормальных размеров.

— Почему орла — улыбнулась Эрта.

— Он красивый, сильный и похож на животное, а не на птицу, — объяснил Шер.

Затем он что-то сделал с Кайзером и тот тут же свалился набок.

— Я думала, что лошади спят стоя — заметила Мина

— Я тоже так думал, — сказал огромный орел, — но похоже что на ногах они только дремлют, отдыхая, поэтому что спят это только кажется. Теперь крепко привязывай коня к шее и крепко держись за его поводья. Полетим мы очень-очень быстро.

Когда Мина все сделала, орел взмыл к макушкам деревьев лучем солнца. Так быстро, что у Мины закружилась голова и все тело сковало ужасом. От страха ей хотелось кричать, но она засунула часть противных поводьев себе в рот, потому что помнила, что ее крик неприятен Шеру. А ей почему-то не хотелось делать ему ничего неприятного. Это существо, привидение или ангел, оно нравилось Мине все больше и больше. Ей даже показалось, что она хочет им владеть даже больше чем Кёнигсбергом. И даже сейчас весь этот ужас он делал с ней ради нее же самой. Чтобы спасти ее от преследования ненавистной Эрты и доставить к ее любимому человеку в Кёнигсберг. Если они подружатся, думала Мина, вися на поводьях практически параллельно огромной птице, то возможно, это будет мой лучший и единственный друг. Если он делает все это для меня, значит, и я должна делать какие то шаги к его душе, к его сердцу. Но потом она вспомнила, что он подрядился быть телохранителем и все его ухищрения ради нее уже казались Мине не чудом, а обычной работой продавца услуг. И она тут же забыла о своих благородных намерениях. По крайне мере до тех пор, пока не узнает, что же это такое, дружба. Которую она ему обещала за его услуги.

В это время птица замедлила полет и начала тихо и медленно кружиться над вершинами деревьев незнакомого Мине леса. Это было очень красиво и не необычно. Это было волшебно смотреть на землю с высоты птичьего полета. И испытывал сейчас все это волшебство всего лишь один человек на земле, Мина. Девушку вновь и вновь поражало чувство ее уникальности. Необычное привидение пряталось в ее комнате, необычное привидение делает для Мины удивительные вещи. А все потому, что Мина — это самая особенная, уникальная и удивительная девушка на свете. О чем она прекрасно знала с самого рождения. Об Эрте, из-за которой, собственно, в ее дом и явился Оумага она не думала. Когда они опустились на землю, Мина, чуть отошедшая от бешенной качки и чувства парения, полезла смотреть карты. Путь сократился почти вполовину. И ни о какой погоне уже не могло быть и речи. В сборе сумок она подумала буквально обо всем, но только не о еде. Конечно, ей сказали о хлебе и воде. Но о том, что с хлебом надо взять хотя бы кусок мяса ей никто ничего не сказал. На что она и пожаловалась Шеру.

— Ничего страшного — успокоило ее привидение — в зерновом хлебе много полезных белков, например, в пшенице альбумин и глобулин, полезные для крови, цвета лица и качества кожи. И я не знаю что у тебя там в нем еще. Но поверь, все это пойдет тебе на пользу… И чем меньше ты будешь есть, тем стройнее станешь. Твоему Эрику это должно понравится. Сначала Мину успокоило такое объяснение. Но после пары кусков хлеба с водой, она заплакала и сказала, что хочет есть. Облако вдруг исчезло. И Мина испугалась, что ее бросили, и она осталась одна. Она сидела, плакала и переживала о том, что слишком плохо и потребительски относилась к Шеру, хотя зависела от него целиком и полностью. И подумала, что ей стоит быть добрее и внимательнее к нему. И тут он вернулся. В своих щупальцах он нес куропатку и кролика.

— Ты знаешь — сказал он Мине, — я вдруг подумал, что тоже хочу есть. Я поймал их для тебя. А ты приготовь их для меня, пожалуйста.

— Да ты в своем уме или как? Я — графиня. Я не умею готовить… Мне незачем! Да и не на чем….

— Как это не на чем? — удивился Шер, — ты же взяла с собой котелки.

— Ну, мне так сказали, для супа, для каши, для чая! Кстати! — вспомнила Мина! У нас есть каша.

Шер уже разводил костер и над ним витал призрачный запах изжаренного мяса….. Он повернулся к Мине и спросил:

— Мне похоронить мои трофеи.

— Нет! Ни в коем случае, — тут же возразила задумчивая Мина, — Шер… ты же бывал у нас на кухне?

— Я бывал у вас везде.

— Тогда…. Тогда скажи мне что с этим делать и я приготовлю нам ужин.

Уговорить Шера помочь ей ощипывать куропатку оказалось делом невозможным, но со сдиранием шкуры с кролика он помог. Держа ее руку с ножом в своем мягком щупальце, он ловко делал надрезы, а потом Миниными же руками ловко снял с кролика шкурку. Мина сначала чуть не упала в обморок. Но потом подумала, что если им придется есть каждый день, то ей придется привыкнуть заниматься такими вещами. Она делала все, что говорил ей Шер, вытаскивала внутренности разрубала хребты А Шер на время вновь исчез, чтобы обыскать лес на предмет полезных травок для чая и специй для каши. Вскоре у них на костре жарилось мясо, и в котелке кипела каша с потрохами, которую на всякий случай, Мина тоже решила научиться готовить. На всеобщее удивление, Мина и в этот раз оказалась удивительной девушкой. Вся, приготовленная ею еда оказалась на удивление приличной и даже вкусной. Но девушка прекрасно понимала, что без Шера у нее никогда бы ничего не получилось.

Ни с того, ни с сего, под влиянием чувств, она кинулась ему на предполагаемую шею. И…. утонула в его облаке эмоций, а потом что-то сильно обожгло ее. Но Шер вовремя успел сделать что-то такое, от чего внутри он стал твердым и мягким, как игрушечный медведь, набитый опилками. Но ожог Мина все же получила. Ожог у самого сердца. И хотя Шер его быстро чем-то залечил, там же, у себя внутри, на груди Мины остался шрам в виде запятой.

Эпизод 5 Тучи и люди

Рассшнуровав рубашку, и уже совсем не стесняясь Шера, она горько-горько плакала, — Кто же теперь полюбит меня такую! Уродливую!

Облако посерело и молчало.

— Прости меня, Ми, я был неосторожен, — наконец, высказался он.

— О чем ты, Шер? Ты же не просил меня обниматься с тобой! Ты совершенно ни в чем не виноват. Я знаю, что виновата во всем только я сама, потому что делаю что хочу, не спрашивая ни у кого разрешения. Но такая уж я родилась. Значит, богу нужна была я такая. Разве нет? Но такое… Такое уродство. Разве я заслужила его, Шер?

— Хочешь, мы сделаем тебе красивую разноцветную татуировку? — предложил Шер

— Как у проституток?

— У проституток не бывает красивых и разноцветных, это слишком дорого. Им на такую за десять жизней не заработать. К тому же, жены китайских и японских императоров носят такие татуировки.

— Ну хорошо, давай сделаем. А это больно?

— Если буду делать я, то нет — заверил ее Шер.

— А кого мы там нарисуем?

— Я не знаю, это должна быть твоя картинка. Хочешь твой герб?

— Чтобы там был мой герб, мне сначала нужно выйти замуж, а чтобы выйти замуж, мне сначала надо избавиться от этого уродства. И единственное, что я могу себе позволить это образ Богородицы, Ангелов, либо молитвы. Иначе меня сожгут на костре.

— Хорошо, я предлагаю Богородицу — сказал Шер.

Сейчас я просто нарисую картинки поверх кожи, а ты выберешь сама.

— Обо что я так сильно обожглась, Шер? Что там в тебе настолько опасное?

— Мое сердце. Это было мое сердце. Оно такое, Ми — сказал Шер и замолчал, рисуя картинки на груди Мины.

Мина выбрала вторую.

— Как наряжают ваших девушек перед свадьбой? — спросила она

— Татуируют — тихо сказал Шер. Разными лучами и рисунками на эмоциях и закрепляют их. На время. На время свадьбы и еще долгое-долгое время эмоции жениха и невесты становятся алыми или розовыми.

— Как красиво — поразилась Мина. Хотелось бы мне это увидеть. А у тебя есть невеста Шер? — спросила Мина, но сразу же поняла, что спросила что-то ужасное.

Шер так почернел, таким черным она его не видела еще никогда. И вокруг так потемнело, что Мина испугалась. Но среди тьмы, в которой она оглохла и ослепла, она видела, как горит его сердце. И она пошла к нему. Почему то она почувствовала горе, невыразимое, немое горе. И за дырявой стеной, что создал Шер вокруг своего сердца, чтобы снова не поранить Мину, она видела дымку его воспоминаний:

"Ночь ушла, когда Эрта вспомнила все, что узнала о мире Оумага. Эрта с ужасом обнаружила, что на ее мечах извивается в агонии черное густое облако. Она, поочередно, одной рукой, тонущей в плотном черном тумане, поддерживая Существо, вытащила мечи из его тела и осторожно положила его на землю. И несколько минут, не отрываясь, смотрела на него. Потом, она сама опустилась на землю возле беспомощного умирающего черного сгустка и попыталась отогнать его страх от его внутренней сущности, душа это была или нет, она не знала. И лихорадочно перебирала все известные ей способы, ища то, что как-то поможет ей спасти это Существо. Но, ей не за что было зацепиться. Она не знала как. Бессильно опустив ладони на камень рядом с Существом, ибо не знала, не причинит ли ему вред прикосновение ее тела, она начала ласково гладить камень и начала тихонько петь Существу. Странную красивую песню, которую она однажды услышала в городе и запомнила ее. Песню, с помощью которой какая-то мать успокаивала своего ребенка. И она заплакала. Существо все-таки было ей намного роднее и ближе земного рая, каким бы оно ни было. Они вместе пришли из ее мира, они вместе пытались спасти свой, родной, мир. Слезы свободно лились из ее открытых неподвижных глаз, но голос ее не дрожал, она пела и пела. Когда слова песни кончились, храня мотив, она продолжала петь, придумывая слова на ходу, про Содружество, про Существа и их мир, про зеленую траву, про теплое солнце, про ленточки птиц, про прекрасных лошадей, про старых лебедей, про Ульриха и свою любовь.

Когда кончились и ее слова, она опустошено замолчала. И прошептала, глядя на тускнеющую черноту Существа:

— Прости…

Чернота, вдруг, пропала. Густой туман начал постепенно изменять свой цвет, в конце концов, он стал дымчато-розовеющим, похожим на пушистое рассветное солнце… тускнеющее и умирающее. Из облака донеслось подобие слов, имитирующее ее песню:

— Ульрих… любовь…

Существо больше не боялось. Оно не боялось Эрту, и не боялось умирать. Оно начало прижиматься к ее сердцу своими постепенно нарастающими тонко-текущими чувствами. Оно пыталось успокоить ее. Пыталось, сколько смогло, пока не погасло совсем. И, прежде чем погаснуть навсегда, оно, мелодично подражая песне Эрты, пропело:

— Прости."

— Прости, — мелодично пропела Оумага, имени которой Мина не знала, вся розовая, словно стыдливая девушка, Шеру, через расстояние, которое их разъединяло. Прости, что забыла свою любовь и впустила в свое эго ненависть. Прости меня за то что ненависть погубила нашу любовь, тебя я тоже за все прощаю. Прости, что забыла тебя и свои обещания. Скажи, пожалуйста, Оумага, что мы ошибались. Я уже не смогу, у меня кончаются силы. Передай им все что видел, любимый. Мы очень сильно ошибались. Этот мир тоже нуждается в жизни и любви, как и наш. Они защищаются, также как мы. Прости их любимый, прими всю любовь, которая во мне осталась. И прости за то, что так рано оставляю тебя одного. Потом сердце розовой Оумаги, которое видела только Мина, погасло. И Оумага исчезла, как будто растворившись в воздухе.

Мина рыдала, сидя у дырявой решетки. Так сильно она не плакала никогда в жизни. И особенно не по чужому человеку. А тут даже не люди, а какие-то неизвестные существа. И даже как-будто бывшие враги. Но Мина плакала. Наверное, это потому что она находилась внутри Шера. Испытывая его чувства. Она пыталась что-то говорить, но не слышала своего голоса. Она стучала по дырявой стене и плакала. А потом Шер вышвырнул ее из себя.

Но слезы Мины не высохли. Ей было очень жалко Шера и его любимую. Жалко самой, а не потому, что ее кто-то заставлял это чувствовать.

— Вот скажи мне, Шер, — всхлипывала она — мы убили твою любимую. Тогда почему ты хочешь всего лишь посмотреть на этот мир. А не разрушить его. Почему ты не хочешь убить Эрту или придушить меня? Я, я бы так и сделала, если бы кто-то отнял у меня любовь — я разрушила бы мир, который посмел это сделать.

— Значит, ты еще никогда и никого не любила — тихо сказал ей Шер. — когда ты полюбишь, то поймешь, что для того, чтобы ты мог быть по-настоящему счастливым, ты должен знать, что твой любимый человек счастлив. Ваши вибрации, ваши эмоции, ваше мировоззрение, должны совпадать, быть на одной частоте мировых вибраций. Чтобы вас притягивало друг к другу, а не отталкивало. Весь мир состоит из атомов, маленьких частиц, которые постоянно двигаются. Возлюбленные должны двигаться в одинаковом направлении. Хотя бы у себя внутри. Ей понравился этот мир. И я захотел посмотреть на него. Вот и все.

Мина все еще плакала: — Почему я понимала ее, если не знаю вашего языка? — Потому что ты находилась возле/внутри меня, а я все перевожу для тебя на твой язык. Если я буду далеко, ты не поймешь от меня ни слова.

— Я, кажется, поняла немного дружбу, — успокаиваясь, всхлипывала Мина, — Когда твоего друга обижают, тебе самой становится обидно. Когда твоему другу причиняют боль, тебе самой становится больно.

Потом она прижалась к Шеру, на этот раз предусмотрительно ставшему твердым и пушистым. И уснула, устав от переполнявших ее за этот день эмоций. Но, даже когда она заснула, из ее глаз продолжали скатываться слезы.

— Ты совсем не такая девочка, Ми, как ты о себе думаешь — задумчиво сказало существо. Из него появились две пушистые руки, похожие на человеческие и они обняли ее и прижали к себе еще крепче, чтобы ей было тепло.

Эпизод 6 Звездное облако

Они шли по лесу, в котором оказались, и дороги не было. Но Оумагу с нужного направления, указанного Миной по карте, сбить было невозможно. Поэтому он летел впереди, пропуская сквозь себя кусты и деревья. А Мина с Кайзером осторожно пробирались за ним. Спешить им было особо некуда. И Мина выполняла, как ей казалось, свой дружеский долг по отношению к Шеру. Рассказывала о своем мире. О том, что знала. Ее добровольное одиночество заставило ее стать хорошим чтецом церковных и светских книг. Как родит земля, как растут деревья и цветы. Мина любила сад и цветы и умела за ними ухаживать и собиралась показать свои уменья Шеру. Когда они вернуться в поместье Боненгалей. Потом она резко остановилась, охваченная страшным подозрением:

— Ты ведь не собираешься возвращаться да? Ты посмотришь на мир, который хотела увидеть твоя Оумага, и потом покинешь его. Улетишь к своим?

— А что мне еще надо сделать? — насмешливо удивился Шер, — Разве Эрта пустит меня бродить по замку и пугать людей?

— Эрта не одна хозяйка замка — рассвирепела Мина при упоминании жены брата, — И наш замок пережил дьявольское сражение. В нем ДОЛЖНЫ быть привидения. И каждый дворовый мальчишка должен будет это понять!

— Я должен стать замковым привидением? — смеялся Шер

— Ну тебе необязательно быть таким унылым и непохожим ни на что земное, разве только на висячее веретено. Но таким видом можно удивить только ткачих — с умным видом начала рассуждать Мина, — Ты мог бы стать облаком-Единорогом, или облаком-Пегасом. А можно все вместе, и рога крылья! Вот тогда тебя Эрта точно никуда не выгонит. Она на месте растекается в лужу от одного вида красивой лошадки. Запомни! Это — ее слабое место! Нам может пригодиться. Вот это было бы просто чууудесно!.. Или облаком-драконом. Хотя нет. Драконом не надо. Замок снова заполонят вонючие рыцари, охочие сразиться в драконом. Еще, ты можешь стать Благословляющим Ангелом или Печальной Прекрасной Девой, бродящей во Тьме.

— Печальной Прекрасной Девой, бродящей во Тьме, — я не стану ни за что рассмеялся Шер и предупредил — впереди скалы. Придется лезть.

— А ты не мог бы опять превратиться в огромную птицу и перенести нас через скалы?

— Не мог бы. Тогда нас преследовали сильные противники, и у нас не было выбора. Теперь он есть. Моя трансформация (перевоплощение) требует неимоверных затрат энергии, ради которых я должен устроить взрыв в своем теле, чтобы разогнать атомы. И после этого я чувствую сильную боль в том, что у вас называется "мышцы" и в коже, где производится взрыв, это как вколоть себе анаболик. Но если разгонять атомы, чтобы менять свои размеры, на это нужно очень много энергии. Ну, это как разгонять кровь, чтобы размять затекшие мыщцы. Но если ты разгоняешь кровь, чтобы высвободженная этим действием энергия тебя перемещала или совершала какие-то действия, то свою преобразованную энергию я трачу на преобразование своих увеличившихся размеров.

Наш естественно дикий нецивилизованный размер — это размер обычной звезды, например как ваше Солнце, поверь, он огромен. Находиться в самом плотном состоянии атомов — это наше нормальное разумное состояние, мы такие плотные и тяжелые, что если бы не умели пользоваться антигравитацией, то притянули бы к себе все, что находиться на этой планете. Этим мы пользовались как оружием в мире Эрты, чтобы убивать сразу много живых существ. Но они тоже умели пользоваться антигравитацией, поэтому срабатывало это далеко не часто. На этой планете такой тактикой не воспользовались только по той привычке, что на нескольких предыдущих подряд она не срабатывала. Иначе, твоей планеты уже не существовало бы. А мы бы воевали где-то еще. С оставшимися в живых из народа Эрты. Нам всем очень сильно повезло… Я бы назвал эту планету Счастьем. Эрта называет ее Раем. А ты?

Мина остановила Кайзера, выбрав площадку почище от запутанных корней деревьев, и присела на удобный корень:

— А я называю ее Земля. Родная земля. Место, где я родилась.

— Тоже хорошее название — согласился Шер, останавливаюсь, — устала?

— Нет, не устала, — покачала головой Мина, — Шер, переведи на понятный мне язык все, что ты только что сказал.

— Я и так сказал все на твоем языке, — удивилось облако-телохранитель, — и даже постарался объяснить тебе все как можно проще.

— Но я почти ничего не поняла. И это вовсе не потому что я глупая. А потому что как ты и говорил мне раньше, примерно о том, что многое из того, что существует в твоем мире, или даже в мире Эрты — у нас это никому из ученых даже еще во сне не приснилось. — Что такое анаболик?

— Это такие медицинские вещества. Ускоряющие обмен веществ и образование энергии в организме. Я думал, что ты знаешь это слово. Похожими веществами пользуются скандинавские берсерки.

— Берсерки?! — воскликнула Мина, — но ведь это миф….

— Совсем нет! — недавно я видел нескольких — похвастался Шер. Хочешь познакомиться?

— Нет, — скривилась Мина, — я верю тебе на слово. Тебе ведь незачем мне врать.

— Ты права, Ми. Мне совершенно незачем тебя обманывать. Ведь мне от тебя совершенно ничего не нужно. Все нужно только тебе от меня — рассмеялся Шер.

— Ты не прав, — грустно сказала Мина, — я хочу стать твоим другом. И если вдруг тебе понадобиться моя помощь. Все, что угодно! Я сделаю все, чтобы тебе помочь! А теперь посмотри на мои эмоции и ответь мне, вру ли я?

Шер посмотрел на покрасневшую от обиды девушку и сказал:

— Нет. Ты не лжешь. Ты стараешься честно выполнить условия договора. Но у тебя есть сомнения.

— Черт, — ругнулась Мина и топнула ногой, — как же тяжело разговаривать с телепатами, даже если они друзья!

— Я не телепат, Ми, по крайне мере не полноценный, я эмпат, — поправил ее Шер. Телепат я только передающий. Кристалликов воды во мне, которая определяет возможности телепатии, хватает только на одну передачу в день, но никак не на свободный прием. Зато вы, люди, когда-нибудь сможете быть отличными телепатами…. Ведь ваши тела на две трети состоят из воды, природного приемника, хранителя и передатчика информации. Хотя, насколько мне известно, даже в веке Эрты люди еще не стали телепатами. Возможно этому помешали человеческие законы. Но об этом лучше спросить у нее.

— Хорошо, про анаболиков и телепатов я поняла, Шер — улыбнулась Мина, теперь объясни мне про планеты и звезды. Что такое по-твоему звезды? и планеты? Потому что по нашим данным все это выглядит так:

И Мина, расчистив листья, нарисовала на земле три круглые картины.

— Это то, что нарисовано в церковных учебниках, 2 картинки земля и созвездия.

— Примерно так они и выглядят — согласился Шер, — но очень уж схематично

Он откуда-то достал нечто похожее на бумагу и все перерисовал:

— Вот так устроена Земля, вот так Звезды, вот так солнечная система, такие системы называются планетарными. А вот так выглядит карта Вселенной одного измерения. На самом деле Вселенная имеет множество измерений.

— Можно я это возьму? — попросила Мина?

— Да бери конечно, если нужно, когда-нибудь, если захочешь, я покажу тебе твою Солнечную Систему прямо из космоса. Я же Оумага, Ми, как бы тебе это объяснить. Оумага, мы практически живые звезды. Хотя наша религия учит нас, что любая звезда живая. Даже ваше солнце. И звезды имеют горячие, очень горячие сердца. Но многие из них по каким-то причинам неподвижны. Однако, мы очень долго изучали строения звезд. Мы очень похожи на них, как будто мы одна цивилизация с разными расами. Как вы, например. Белые, арабы, китайцы, индийцы — это все расы, но цивилизация одна — человеческая. Различие только в том, что подавляющее большинство звезд не обладает никакими способностями. Такое ощущение, что это новые расы голых дикарей, совсем молодые и практически неразумные. Мы и те звезды, что светят в небе — ну, это как будто вы и дикари с каменными топорами.

— Я все поняла Шер! — радостно вскочила на ноги Мина! — но… Шер, мы здесь не одни

Пока они обсуждали строение космоса и разницу своей природы, стемнело, а в лесу как-то неожиданно стало так, хоть вообще глаза выколи — не заметишь. И только многочисленные желтые приближающиеся глаза чего-то страшного освещали темноту.

Эпизод 7 Глаза страха

40 особей и похоже очень голодные, щенков нет — сообщил Шер. В районе его головы появилось вытянутая морда, с большими багровыми глазами. Он посадил Мину и ревущего лягающегося Кайзера высоко на деревья и велел Мине привязаться.

— Мне жаль эту стаю, — сказал он, — но если уменьшить ее до 10 пар, то им хватит упавшего вчера со скал оленя.

Оумага изменил свою форму на волчью. Только в 2 раза крупнее любого волка из стаи. И бросился в бой. Мина с ужасом наблюдала за жестокой схваткой желтоглазой стаи и красноглазого волка с ветвей крепкого дерева. Она не понимала, для чего Шер дал им шанс на победу, если, конечно дал. Она успела заметить, что его когти крепче и длиннее, а зубы больше и острее. Он бы мог в одно мгновение уничтожить их всех. Но, заливая кровью и осыпая потрохами поляну, он дал им шанс и они им воспользовались. Они поняли, что в этой битве глаза страха — красного цвета, а не желтого. И если не отступят, то погибнут все. Отступали сильные. Способные восстановить стаю. Красноглазый побежал вперед, не опасаясь нападения сзади. И показал оленя стае. Волки запомнили запах страшного зверя. Они запомнили его так хорошо, что уже никогда не подойдут к месту, помеченному этим запахом. Потому что эти красные глаза говорили каждому желтому, что второй раз пощады не будет. Потом зверь оставил стаю и побежал обратно к человеку и лошади.

— Зачем ты их спас? — неодобрительно спросила снимаемая с дерева Мина

— Их щенки бы погибли. Среди них были кормящие волчицы.

— Ну и что? Они же — волки, их нужно убивать!

— За что?

— За то, что воруют кур, нападают на людей, вот как на меня сейчас. Режут скот.

— Эти волки еще ничего не успели сделать, — возразил Шер, — они были виновны только в том, что были голодны. Что хотели есть. Они никогда не убивают больше того, что могут съесть. Разве это та вина, за которую стоит убивать?

— Знаешь, Ми, сколько в твоем замке умирает голодных детей?

— Это их проблемы, Шер, — они могли бы работать и получать за это еду.

— Это были очень маленькие дети, они не могли работать. Они умирали, потому что их матери не могли вовремя окончить работу. Чтобы вовремя их покормить. Либо от работы у них кончалось молоко, и они не могли вовремя найти кормилиц, приобрести молока, их дети умирали. Я видел не только это. Но сейчас я хочу спросить тебя об этом. Это кажется тебе справедливым?

— Да, Шер, — это их судьба. Вмешиваться в уготованные богом судьбы несправедливо, вот как я считаю.

— Если бы не было меня, которого бог вообще не придумал для этого мира, ты была бы сто раз съедена дикими животными в лесу или поймана и продана в рабство. Это кажется тебе справедливым?

— Конечно, нет, — улыбнулась Мина — ведь бог прислал тебя для моего спасения, аж из другой вселенной.

— В твоем мире существуешь только ты Мина? Для других в твоей жизни места нет? Ты никого не впустишь в нее и ни о ком не станешь заботиться. Не пожертвуешь собой ради общего блага, как моя чудесная О-линь, не пожертвуешь собою ради меня? Так вот, Ми, — дружба — это совпадение интересов, бескорыстие, откровенность, готовность пойти на жертву ради друга и совпадение мировоззрений. Между нами есть что-то вроде дружбы. Но ты продолжаешь использовать меня как диковинное животное оружие, средство передвижения и наши мировоззрения не совпадают. Поэтому я могу расторгнуть сделку прямо сейчас. Но я провожу тебя до большой дороги, по которой ходит и ездит много людей. Кто-нибудь, обязательно довезет тебя до Кёнигсберга. Но ради твоей личной безопасности никому, СЛЫШИШЬ, никому не говори что ты женщина. Я больше не приду на помощь.

Затем он, все еще оставаясь в волчьей форме, внезапно отрастил крылья и лапы, схватил Кайзера и Мину и отнес их на Кнайхопфский тракт…

Мина всю ночь, до самого утра простояла на тракте, надеясь, что пришелец вернется. Она так привыкла к нему. Она не представляла, что он может вот так взять и бросить ее только за что, что она родилась богатой, а кто-то родился бедным. Это же вовсе не ее вина! Не ее! Это было несправедливо. Утром, по дороге она доехала до достаточно дорогой гостиницы Кнайхопфа и забыла о Шере. И Эрик фон Анвельт и Альбрехт, герцог Пруссии, были рядом — рукой подать.

Сначала она, естественно, переодевшись в свое лучшее платье, пошла на прием к Анвельтам. Эрик, стоявший под руку с миловидной рыжеволосой девицей, побелел так, что его лицо стало неотличимо от цвета его волос. Потом подвел рыжую к Мине и представил их:

Анна Мария — моя любимая и ненаглядная жена

Мина — моя спасительница и ангел-хранительница

Эрик фон Анвельт был для нее потерян, грустно подумала Мина, гуляя по саду с Анной Марией, которая бесконечно благодарила Мину и ее брата за чудесное спасение ее ненаглядного мужа. От предложенного экипажа Мина не отказалась. Повозка довезла ее до гостиницы и Анвельты с Миной распрощались. Войдя в номер, Мина собралась было броситься на кровать и разрыдаться, когда почувствовала, что к ее лицу приложена какая-то дурманная тряпка, а на ее голову пытаются надеть еще и дурнопахнущий мешок. Она, как могла, пыталась сопротивляться, пока не потеряла сознание.

Как только она разлепила, наконец, глаза, то увидела мерзкую бородавчатую рожу над своим лицом.

— Раздевайся! — проорал ей в лицо урод с круглыми холодными голубыми глазами, — ненавижу возиться с женскими тряпками! Но, если ты стесняешься, я могу тебе помочь. Однако, когда я закончу, одеться тебе будет уже не во что.

Оглушенная Мина с трудом понимала слова этого человека. Ей показалось, что ее уши заполнились воском, и звуки извне проникают в ее слух с опозданием и искаженными. Она силилась понять, что он от нее хочет. Но не могла. Она сцепила пальцы рук друг с другом на груди так крепко, что ногти поранили кожу, и показалась кровь. Она не боялась и не дрожала. Не могла. Ее ужас был сильнее страха и был слишком сильным, чтобы хоть как-то пошевелиться. И ее мысли были парализованы этим ужасом настолько, что она даже не могла молиться о спасении. Ее время просто остановилось.

Уроду надоело ждать, пока она начнет исполнять его приказы и он, схватив ее за волосы, повалил на землю, вытащил нож и, подцепив ткань платья у пояса, резко рванул на себя. Платье порвалось, но не до конца. Однако, урод не стал продолжать. Того, что он сделал, было уже достаточно, чтобы снять с впавшей в окаменение Мины шоссы, которые она забыла снять, будучи переодетой нарочным. Урод принялся их сдирать, тряся Мину как соломенную куклу. Все больше и больше обнажая вожделенный треугольник волос между стройных белых ног Мины. Затем он, одним движением подняв ее руки над головой, другим разрезал ткань платья у ворота вниз, обнажая ее остро торчащие полные груди. Мина была настолько унижена, что ей хотелось как можно скорее умереть на месте.

— Я прошу вас оставить эту женщину и удалиться. — вдруг, раздалось над ними. Разбойнику показалось, что он ослышался. Потому что такого просто не могло быть. Зато, голос говорившего почему-то ясно и четко прозвучал в голове Мины. Спокойный мужской тенор, лишенный какой-либо эмоциональной окраски, но он показался ей таким жарким и нежным, и как ни странно каким-то знакомым, что она глубоко вздохнула, пытаясь охладить свое взорвавшееся солнцем от этих слов сердце. И оно разбудило ее остановившееся время. Голос был ответом на ее немые молитвы, которые она силилась, но не могла произнести. Голос был чудом, который заставил ее вспомнить, что она все еще жива и все еще может попытаться выжить. Она тоже не верила в его реальность. Откуда тут взяться кому-либо, захотевшему ей помочь? Она видела всю эту гнусную компанию. И знала, что на многие мили вокруг здесь больше никого нет, кроме них и ее. И подумала, что это знак, послание ей с небес, чтобы она не отчаивалась, до самого конца. Ведь пока ты жив — шанс что-то изменить есть всегда. И она, сама того не ожидая, моментально расцепив свои онемевшие пальцы, изо всех сил вцепилась ногтями в глаза обидчику. Пусть даже она умрет сейчас, но она умрет как леди, как дочь своего отца, как сестра своего брата. Не как шлюха.

Разбойник взвыл хриплым лающим криком от боли и неожиданности. Но, растерялся он совсем ненадолго. Из его левого глаза текла кровь вперемешку с чем-то еще, но он уже не замечал этого. Второй глаз пострадал не настолько сильно, он побагровел и заплыл, но все еще мог видеть. И он смотрел на Мину с такой яростью, что она поняла — это конец. Сейчас он разорвет ее голыми руками. Однако, когда разбойник, взметнув неизвестно как появившийся в его руке тесак, собирался опустить его на Мину, его руку перехватили чьи-то тонкие пальцы. Казалось, они почти не держат его. Но, по вздувшимся мышцам руки разбойника, пытавшегося ее освободить, Мине стало ясно, что эту руку он не сдвинет с места. Хватка тонких пальцев была железной. И она подняла глаза.

Эпизод 8 Враги и…

Рядом с уродом стоял темноволосый, высокого роста, изящный молодой человек с глазами цвета весенней травы, со странной желто-зеленой радужкой глаз. И эти глаза спокойно смотрели на урода. Неповрежденный глаз урода, забывшего про Мину, лежащую под ним, тоже смотрел на желто-зеленоглазого незнакомца. Пронзительно и озадачено. У молодого человека был весьма странный наряд. Черный, сплошной и облегающий. С широким кожаным поясом и высокими полусапогами с похожими на металлические подошвами. Вряд ли урод когда-либо встречал одетых так людей. Поэтому его озадаченность незнакомцем была довольно глубокой. Но, Мина уже видела такой. И хотя, она тоже не могла понять, откуда здесь взялся мужчина в одежде Эрты, ее он не озадачил. Взялся и взялся. Важно то, что у нее наконец появился шанс не только умереть достойно. Она потихоньку начала выкарабкиваться из-под грузного тела преступника. Тот, казалось, не замечал ее движений. Но, все же они начали его раздражать. И тогда он сам свободной рукой, схватив Мину за платье как пришлось, вытянул ее из под себя и отшвырнул в сторону. К кустам, из которых начали вылезать другие разбойники, сунувшиеся сюда, несмотря на запрет главаря шайки, чтобы проверить, что за крик они слышали.

Их предводитель медленно поднялся, опираясь на руку желто-зеленоглазого, держащего его. И прорычал:

— Кто ты такой, щенок, черт побери?!

На что получил безапелляционный ответ:

— Я не имею желания разговаривать с вами, — произнес молодой наглец, — но, я прошу у вас позволения не убивать вас, уходите и оставьте эту женщину.

— Хахх аха, вообще-то нас тут пятнадцать человек и мы не так хорошо воспитаны, чтобы спрашивать разрешения на убийство. Навались, ребята! — прогремел голос главаря

— Я больше не намерен проявлять терпение по отношению к вам. Я намерен вас убить, — сказал молодой красавчик, уворачиваясь от очередного ножа.

— Меня?! — разразился хохотом горилла, — ты собрался меня задушить или поцарапать ногтями как твоя сучка?!

— Всех.

Это были последние слова желто-зеленоглазого, обращенные к нему. После чего, он повернулся к Мине и сказал:

— Леди, прошу Вас, бегите за меня, а затем отсюда, очень быстро и не оборачиваясь. Бегите и не останавливайтесь, пока не будете в полной безопасности. Вас не будут преследовать. Обещаю.

И только сейчас она заметила, что у желто-зеленоглазого нет оружия. Совсем. Хотя, у Эрты оно тоже было заметно не сразу…

— Но…

Ближайший разбойник попытался ее схватить. И был свален на землю парнем, пытавшемся ей помочь, на которого тут же навалилось еще несколько, вылезших из кустов товарищей напавшего.

— Беги!

И она побежала.

Когда она прибежала в гостиницу. На ее кровати развалился крылатый волк. А по бокам кровати валялись непонятно как, без единой раны, но совершенно мертвые парни, всем своим видом не оставлявшие сомнений в своей профессии.

— Ты же меня бросил — устало сказала Мина.

— Мне стало скучно без тебя — пожал крыльями Шер, — гостиницу тебе надо менять. Тут притон какой-то. Спасти твои деньги я не успел.

— Я знаю, — грустно покачала головой Мина, раздевая одного из вонючих разбойников.

— Что ты делаешь? — удивился Шер.

— Но надо же мне во что-то одеться?

— В этой одежде тебе одна дорога — на виселицу, — ухмыльнулась волчья морда. Но потом Шер решил помочь:

— Там внизу, возле кухни, комнаты служанок. Но с тех пор, как на гостиницу напали, а стража не спешит на эту окраину, в тех комнатах пусто. Выбери что-нибудь там.

Мина вернулась совершенно огорченная одетая как прислуга. Но потом эта мелкая неприятность перестала ее интересовать. Она рассказала все, что случилось Шеру, и спросила:

— Ты можешь узнать, жив он или нет?

— Он жив и здоров.

— Откуда ты знаешь?

— Я Оумагу. Я могу быть везде, поэтому знаю.

— Эх, узнать бы кто это…. - расстраивалась Мина

— Зачем тебе это? — удивился Шер

— Он был одет как Эрта. Черный костюм, застежка-змейка и все такое

— Как боец Корпуса Убийц?

— Вот именно.

— Может быть, тебе показалось? Очень странно, что его не было в том бою, в котором сражался твой брат. Наверное, он какой-нибудь трус, прятал свою ленту, пока все сражались. Забудь о нем.

dd> — А может быть, он прятался и сражался? Может быть он…. бывший друг Эрты и не хотел мешать им с Ульрихом. Или она ему просто надоела. Вот и прятался.

— Отомщу Эрте и выйду замуж за ее бывшего друга., - возразила Мина

— Которому она так надоела. Что он от нее прятался? — расхохотался Шер. Странные у тебя понятия о мести. А ты уверена, что ты будешь ему нужна?

— Мой брат был ей нужен. А я — сестра своего брата.

— А еще — ты дочь своей матери. А он — сын своей.

— Что ты хочешь сказать? У меня плохая мать?

— Я хочу сказать, что вы — разные люди, ты — не Эрта, не дочь ее родителей и не человек ее мира. То, что делает она или твой брат — не можешь делать ты. Как и то, что делаешь ты, не могут делать они. Вы — разные люди. И чтобы добиться одного результата, чаще всего должны действовать по-разному, в соответствии со своими возможностями и воспитанием. Не как это делают другие, а так как это сделаешь ты.

— Я не понимаю тебя

— Возможно, что ты не сможешь женить на себе этого человека. Потому что у тебя нет таких возможностей, которые есть у других людей. Возможно, тебе нужен не этот человек, а другой.

— Я решила и я сделаю. Чего бы мне это ни стоило.

— значит Эрик фон Анвельт и герцорг Пруссии тебе уже не нужны? Мы возвращаемся?

— Нет… осеклась Мина, — Герцог нужен… но… его сначала надо завоевать. Я люблю Эрика… но сначала надо отправить в монастырь его жену. Я хочу друга Эрты… но сначала его надо отыскать.

— Будешь охотиться сразу за тремя? — покачал головой Шер — Не боишься остаться ни с чем? Ничему тебя жизнь не учит.

ЧАСТЬ II. Материализация

Эпизод 9 Обоюдоострое эго

— То, что с тобой произошло, не заставило тебя подумать о том, что ты не настолько сильна, чтобы браться за несколько трудных дел сразу, если ты даже одно трудное дело не смогла решить сама?

— Я преодолела трудный путь от поместья Боненгалей до Кёнигсберга, я встретилась с Эриком фон Анвельтом.

— И все это произошло по твоей собственной заслуге?

— По твоей, — честно ответила Мина, — но ведь раз ты был рядом, значит, грех было не воспользоваться этой возможностью.

— Ми, — ты когда-нибудь верила в привидения? Или летающих волков?

— Нет

— А что, если ты сейчас спишь в горячечной лихорадке от потери своей любви и тебе снятся сказочные сны? Как ты думаешь, сама, без помощи сказочных персонажей, ты способна на что-либо, на что способна твоя невестка? Ты понимаешь, почему они тебя искали? Не чтобы наказать, не чтобы вернуть жениху. А чтобы спасти тебе жизнь. Потому что сама ты ничего не стоишь и нигде не выживешь.

— Во сне я или не во сне, но я хочу сменить друга. Ты мне больше не подходишь.

— Потому что ты больше не можешь мной манипулировать? Если ты считаешь что этот твой талант способен заменить все другие, то переодевайся в этого вонючего разбойника. И манипулируй теми, кто хотел сделать с тобой все те гнусные вещи. Почему же ты не манипулировала ими в тот раз. Раз ты такая великая манипуляторша? А как найти спасателя из Корпуса Убийц — так нет ничего проще — ты можешь найти еще какую-нибудь шайку и отдаться в их руки. И ему придется идти тебя спасать. Ты хочешь это сделать?

— Если бы ты не был таким бесполезным и бросился мне на помощь, как друг, я бы его даже не встретила

— Если бы ты не была такой глухой эгоисткой, ты бы не встретила эту шайку. И знаешь, друзей не меняют.

Они надолго замолчали.

— Ты знаешь, где он сейчас? — осторожно спросила Мина

— Не желаю на это отвечать, — лениво сказал крылатый облачный волк

— Ты!…. — Мина знала очень много грязных ругательств. Но почему-то сейчас они все застряли у нее в горле.

— Ну найдем мы его, что дальше? Ты подойдешь к нему и заставишь на тебе жениться? Пока парень из будущего смотрит на тебя как на древнюю моль, силясь вспомнить кто ты такая — тоскливо продолжал волк

— Конечно, нет! Но я хотя бы поблагодарю его.

— А как ты объяснишь ему, как нашла его?

— Случайно

— Вот глупая. Какое может быть случайно, если он Убийца?? Он точно знает, куда ты побежала. И если бы хотел продолжения знакомства с тобой, то был бы уже здесь. И он точно будет знать, что нашла ты его специально, чего при твоих возможностях нереально. А значит побежит искать меня, а сдавать себя Убийцам я не желаю.

— Убийца?

— Профессиональный Телохранитель. Как Эрта.

— А если он ранен?

— Он не ранен?

— Откуда ты знаешь?

Молчание

— Ах да, ты Оумага, ты можешь быть везде и все знаешь. В отличие от глупой меня.

— Хочешь я тебе расскажу, почему ты не смогла манипулировать разбойниками? — лениво продолжал издеваться над Миной Шер

— Не хочу! — резко мотнула головой Мина

— Потому что ты можешь манипулировать только хорошими людьми, которые хотят тебе помочь. Обманывать чье-то доверие легко. Обмануть того кто сам всю жизнь обманывает — трудно. Или легко обижать тех, кто слабее тебя, но обижать того кто постоянно обижает всех слабее себя — опять-таки трудно. И есть такой закон природы. Любому действию всегда есть противодействие. Любому явлению — антиявление. Так вот. Когда что-то плохое случается с тобой — это отдача от всего плохого, что сделал ты. Это равновесие Вселенной. Если бы в ней не было равновесия во всем, она бы уже давно развалилась на части и перестала существовать. Так что, когда будешь применять свое эгоистичное мировоззрение в следующий раз, будь предельно осторожна и вспомни об этом. О том, что вся энергия отданная вовне, плохая или хорошая, всегда возвращается отправителю. И ты не всегда сможешь подготовиться к отдаче. А теперь я теперь я тебе скажу, почему твой брат и Эрта — сильные. Потому что они себе выбирают более-менее сильных противников. Чем сильней противник, тем больше растет их сила.

— Но, что же мне теперь делать? — растеряно спросила Мина, — твоими нравоучениями сыта не буду. Может пойдем в лесЮ разведем огонь и кого-ниьудь пожарм?

— Нет — покачал головой призрачный волк — сейчас вечереет, огонь в лесу привлечет внимание либо стражи, либо разбойников.

— Денег у тебя нет, гостиница исключается. Но в этой ты, по крайней мере, сможешь переночевать до утра. Все хозяева разбежались. В городе есть две светские вдовы, нуждающиеся в компаньонках. Одна их них явно выжила из ума, все ее служанки ходят с побоями, слуг в ее доме нет. Ее адрес я тебе не скажу. В городе нуждаются в посудомойках и прачках. Некоторые ищут себе молодых содержанок. Во дворе герцога Альбрехта требуются слуги — но это не лучший способ выйти за него замуж. Выбирай. Оттуда я предлагаю написать письмо в родовой замок, чтобы тебя отсюда забрали.

— А повара не требуются?

— Не знаю… узнаю завтра — пообещал Шер.

— Значит, работа…. Хорошо, я попробую. Если только….. если ты не бросишь меня!

— Я больше не поддаюсь на шантаж, — покачал головой Шер — искать работу ты идешь одна.

Мине отказали во многих местах и почти в каждом высмеяли. Служанка с замашками госпожи. Не иначе любовница какого-то умершего старика. Ей прямо советовали найти себе очередного сластолюбца и командовать его слугами. А пару раз еще и облили помоями. Оставались посудомойки и прачки. Когда вдруг Мина набрела на высокий странный дом с объявлением о розыске сиделки и компаньонки. Трясущаяся то ли от страха, то ли от болезни служанка впустила Мину, зажав нос, и велела подождать пару минут, чтобы она успела доложить госпоже о ее присутствии.

Через некоторое время заскрипела лестница, по которой спускался старый сморщенный полутруп.

— Дитя господне, — прошамкала старуха, — скажи мне, мылись ли вы хоть раз в жизни?

— Что вы, госпожа — презрительно начала Мина — разве только по большим церковным праздникам. А остальные приемы ванн — грех.

— Ахаха-ах, — прокашляла старуха. Забудьте об этом. Бог повелел очищать храм свой человечески перед каждой молитвой. Так что в моем доме мыться тебе придется гораздо чаще. Женщина я добрая, и порядочная христианка, Но за плохой поступок могу и высечь нерадивую прислугу.

Эпизод 10 Волчий капкан

Больше всего старуху заинтересовали Минины способности чтеца и садовника. И в итоге Минино жалование чуть-чуть недоставало до жалованья домоправительницы, чем последняя была крайне недовольна. Но Мина довольно быстро утихомирила ее от придирок. Уж что-что, а подлости и подставы Мине удавались ничуть не хуже, чем старухиной домоправительнице Берте Туссин. Звали старуху Гретель фон Линден. Иногда они с Миной разговаривали о жизни, о мужчинах, о жизнеустройстве и старуха нередко хвалила ее за разумность и практичность и называла ее своей молоденькой копией. Мина редко спускалась на нижние этажи. В основном только чтобы пройти в сад или принести старухе еды. Но в этот раз она шла на кухню, забирать отвар от сердечного кашля для старухи.

Идя сегодня на кухню и проходя возле комнаты тестомесицы Агаты, Мина услышала плач. Раздраженно, она попыталась пройти мимо, случайно нарушив чье-то личное уединение, но плач был двойным. И второй был писклявым и тонким. Мина развернулась и с размаху открыла дверь. Агата тут же оказалась под кроватью. Мина увидела только ее миленький зад. Жаль, кроме зада, у Агаты все было лошадиное.

— Что здесь происходит? — строго спросила девушку Мина привычным хозяйским тоном, чем еще больше напугала Агату.

— Агата, давай уже вылезай, — как можно более сострадательным тоном повторила Мина — и вытаскивай, что ты там прячешь. Клянусь моим будущим богатством, я ничего никому не расскажу.

Агата вылезла. И вытащила за собой маленький сверток. Откуда на Мину посмотрело маленькой сморщенное личико, как у старичка.

— Я думала, что дети должны быть кругленькими и гладкими — почти испугалась Мина.

— Это когда они хорошо едят, — плакала Агата, — Вообще-то, старуха Гретель неплохая женщина, она собирает с улиц практически всех безотцовых рожениц. Поэтому многие к ней идут. Но, за каждую провинность она так нещадно стегает розгами, что молоко пропадает сразу, после появления в этом доме. И в доказательство она сняла с себя рубашку: Ее тело было ужасным, а одна из грудей так и вовсе была рассечена на двое. Агата заметила взгляд Мины и смутилась:

— Хозяйка сказала, что это нечаянно получилось, что такого больше не повториться и заплатила мне шесть жалований за один раз. После этого следы наказаний остаются надолго. Но не навсегда, со временем они пропадают. Зато она никогда не вычитает из жалования.

— Сколько в доме таких детей — спросила Мина?

— Шестнадцать

— Сколько служанок в доме и сколько из них могут кормить? — Женщин около восьмидесяти, Кормить могут десять. Но скоро уже не смогут, — грустно сказала Агата, — женщины наказываются плетью или розгами под самым ничтожным, а иногда и выдуманным предлогом, а часто, ради просто одного развлечения Берты, которая наговаривала всякого на несчастных жертв.

Где находится подземелье, где их бьют? — потребовала ответа Мина

Агата аккуратно уложила малыша и пошла показать Мине подземелье.

Дверь в него была хорошо заперта.

Но Мина начала барабанить и долбиться в эту дверь:

— Госпожа Гретель, я принесла вам лекарство от кашля, почему вас нигде нет?!

Дверь открылась, и Мина увидела страшную картину:

Почти все стены кирпичного подвала были залиты кровью. На полу стояли ведра с розгами, а на столбе, стоявшем, посреди подземелья висели привязанные руками над головой четыре женщины. Все в кровоточащих следах розог. И у одной из них текло молоко по груди и животу. Лишним было говорить, что старуха была только наблюдательницей истязаний. Исполнительницей была Берта.

— Что сделали эти женщины? — ужаснулась Мина?

— О, дитя мое, — это страшные женщины, — прокаркала старуха, — во-первых, почти все они совершили грех прелюбодеяния. Тогда как я, например, любя когда-то безмерно всей душой и всем сердцем, так и остаюсь девственницей во славу Пречистой Девы нашей, верной своему погибшему жениху.

— Но ведь не все они родили добровольно, — возразила Мина, — девушки слишком слабы, чтобы отбиться от насильников. Со мной такое тоже недавно случилось, и если бы мне не помог Страж, одному богу ведово, что со мной бы случилось. А что было бы с вашей верностью жениху, если бы насильники напали на вас? Вы бы совершили смертный грех самоубийства?

— Вот поэтому я и даю им шанс. Хорошую работу. Но они ее портят ради того, чтобы гулять с мужчинами или пестовать нагулянных детей

— Но вы, Гретель фон Линден — не Бог, чтобы их судить! — воскликнула Мина

— Они все подписали контракт, как и ты, дитя мое — скрипуче расхохоталась старуха. — Они все согласились на такие условия. Либо вычет жалования, либо телесное наказание.

— Я могу составить с вами новый контракт? — спросила Мина?

— Какой же?

— Я буду заменять здесь всех провинившихся кормящих матерей.

— О, — поразилась Гретель, — и зачем же тебе это нужно.

— Чтобы эти детеныши выросли и могли зарабатывать сами. И тогда их смерти будут справедливы, — серьезно сказала Мина, раздеваясь и идя к столбу отвязывать кормящую мать.

Берта хлестала ее розгами не щадя, но очень опытно, розгами или плетью она умела причинять наивозможно большую боль, не нанося коже неизгладимых повреждений, и достигла в этом жестоком искусстве высокой степени совершенства. Ей не доставляло особенного удовольствия видеть, как у наказываемой девушки течет кровь, она старалась достигнуть той особенно сильной боли, которую вызывают удары плетью по нежной женской коже, когда тонкая кожа краснела, и под ударами плети нервы тела возбуждаются так, что подпрыгивают в болевых конвульсиях. Было очень больно, но Мина упорно решила не кричать. Она упорно шептала одну молитву за другой:

"Ангел Божий, хранитель мой, ты всегда при мне стой. Утро, вечер, в день, в ночи будь мне всегда поддержкой. Стереги душу, тело моё и доведи меня до жития вечного. Аминь."

"Под Твою защиту убегаем, святая Родительница Божья. Нашими просьбами изволь не пренебрегать в нуждах наших, но от всяких плохих приключений изволь нас всегда избавлять, Невеста славная и благословённая. О Госпожа наша, Защитница наша, Посредница наша, Утешительница наша. С Сыном своим нас объединяй, Сыну своему нас вверяй, своему Сыну нас отдавай."

"Верю в Тебя, Боже живой, в Троицы единый, истинный. Верю, то что открыл, Боже, Твоё слово ошибаться не может."

"Доверяю Тебе, так как Ты — верный, всесильный и милосердный. Ты дашь мне отпущение грехов, милость и вечное спасение."

"Будь здорова Мария, милости полная, Господь с Тобой, благословёна Ты между невестами и благословенный плод жития Твоего, Иисус. Святая Мария, Мать Божия, молись за нами грешными сейчас и в час смерти нашей. Аминь."

Потом Мина потеряла сознание. Пришла в себя она только через несколько дней в своей постели, возле которой дежурили спасенные мамашки. Отказывается, Гретель не стала составлять никаких контрактов на телесные наказания. Для кормящих матерей она отменила их вообще. Да и наказания будут не скоро, поскольку Берта уволилась и убегала из замка так, как будто за ней гнался сам Дьявол. Новую экзекуторшу наняли из монастыря и та не особенно любила свои обязанности. Гретель действительно оказалась неплохим человеком, она собрала малышню в одну комнату и наняла для них кормилиц.

А потом Мина услышала, что Берта находится в доме для умалишенных. Потому что распространяла неприличные и каверзные слухи, будто в доме у Гретель фон Линден водятся привидения в виде огромных летающих красноглазых волков. Но Гретель была слишком значимой благопристойной и благотворительной фигурой для церкви, чтобы ее возможно было обвинить в каком-либо сговоре с нечестью. Шера Мина больше не видела. Но Гретель вскоре так прикипела к Мине, что постаралась исполнить ее мечту, она сделала ее, свою компаньонку, наследницей своего состояния и представила ко двору короля Пруссии. И Альбрехт конечно же не шел своими внешними данными ни в Эрика фон Анвельта, ни даже в Гюнтера фон Валленрода и уже тем более не в прекрасного незнакомца из далекого будущего. Манеры у него были безупречными, но слава богу, Мина его абсолютно никак не заинтересовала. Гретель расстроилась, но Мина ее успокоила, она сказала, что стоит подточить пару женских штучек и еще паре научиться и король будет наш. Гретель с ней согласилась.

На самом деле Мина не хотела больше ни Эрика фон Анвельта, ни короны Пруссии, ни власти. Она хотела, чтобы вернулся ее друг-звезда и хотела увидеть незнакомца, спасшего ей жизнь. Она начала дружить с девушками из дома Гретель. И они начали устраивать прекрасные благотворительные праздники, собирающие много народа на один из которых явилась незваная гостья

Эпизод 11 Личное пространство

— Эрта! — гневно вскричала Мина, только лишь открыв дверь, — ты все-таки выследила меня! Ты нарушаешь мое личное пространство!

— Я не преследовала тебя, — спокойно сказала Эрта. — приехал Герард и сообщил, что в этих краях находят трупы людей, разорванные в клочья. Я видела такое раньше и должна была проверить.

— Убитые были хорошими людьми, Эрта? — неожиданно вступилась Мина то ли за Шера, то ли за красавца-спасателя.

— Это были плохие люди. Но какое это имеет значение? Если они не нападают на тебя, надо доставить их в суд

— А если нападают? — уточнила Мина, — Если такие люди нападут на тебя, что ты сделаешь. Эрта фон Боненгаль?

— Я их убью. Всех.

— Тогда я на стороне убийцы — заключила Мина

— Надо же, ты уже дважды за год принимаешь мою сторону. Наверное, мы скоро подружимся — насмешливо улыбнулась Эрта, потом посерьезнела — не хочешь отправиться со мной домой? Тебя там очень ждут. Жених на тебя тоже не в обиде.

— Эрта если моему жениху нужна я, пусть едет сюда, к моей тетке Гретель, проверю серьезность его намерений заботиться обо мне

— Ясно, ты снова влюбилась, — сказала Эрта, — твоя эмоциональная лента розовая как весенний рассвет.

— Глупости! Причем здесь то, что я чувствую. Сейчас праздник и у всех хорошее настроение.

— Розовое — это не настроение, — объяснила Эрта. — это влюбленность, Алое — страстная любовь. Наши ленты с Ульрихом — багровые как кровь. Сильная любовь. Поехали домой, я не могу вернуться без тебя после того, как нашла тебя. А влюбленность это такая штука — она проходит. Прошла же твоя розовая лента к Эрику фон Анвельту и эта пройдет.

— А я не могу вернуться домой. Я влюбилась в бойца из Корпуса Убийц и жду его здесь

Эрта заметно вздрогнула:

— Здесь нет Убийц, нигде на этой планете

— Но он же может прятаться? Также как ты пряталась от врагов и прятала нашу армию? Я его видела. Он был одет также как ты. Только высокого роста. И у него были такие желто-зеленые глаза. Возле зрачка желтые, а вокруг темно зеленые. На нашей планете таких глаз нет!

— Мина, ты ошиблась. Или тебя ввели в заблуждение. Наличие Убийцы я бы почувствовала. Даже если я не могу его просканировать. Я могу абсолютно точно определить есть кто-то из них на планете или нет. Но я знаю кто это. И скорее всего, знаешь и ты. Он скопировал убитого бойца Корпуса.

— Оумага — грустно произнесла Мина

— Оумага, — кивнула головой Эрта, — Ты знаешь, что он — звезда? -

— Угу. Я даже знаю, что это ты убила его подружку.

— Вы совершенно не подходите друг другу — продолжала объяснять Эрта, не изменившись в лице. — Это как человеку камень полюбить!

— Я знаю прекрасную историю на эту тему, со счастливым концом! — язвительно обрадовалась Мина — Называется Пигмалион и Галатея.

— Это сказка, Мина — покачала головой Эрта, — В жизни сказок не бывает. Если ты и его заразила своим безумием, тем что нельзя, что невозможно, то это может окончится очень-очень плохо. Чтобы случилось то, что ты хочешь — нужно две звезды — одна, которая может взорвать сущность другой, и та, которая может впитать эту сущность и разделиться. Чтобы получилась еще одна звезда — звезда любви этих двух.

Мина раскрыла дверь:

— Заходи, располагайся. До конца праздника все равно никуда не поеду.

Эрта вошла в дом.

— Эрта фон Боненгаль, жена моего брата, — представила ее Мина сразу всем.

Как она изменилась, подумала Эрта, вспомнив первый прием этой девушки.

— Гретель фон Линден — несравненная хозяйка дома, снова представила Мина всем сразу тщедушную старушку.

И Эрта сразу заметила между ними теплую эмпатическую связь.

Выбрав свободный момент, Мина подбежала к Эрте и посмотрела на нее глазами брошенного щеночка:

— Ты нашла его? Его зовут Шер!

— Нет, покачала головой Эрта, здесь слишком много людей, за которыми можно спрятаться. А может, его и вовсе здесь нет.

— Ну как это нет — огорчилась Мина — он же мой друг, друзей не бросают, он заботится обо мне, спасает меня, даже Кайзера привел на конюшню к Гретель. Я хочу увидеть какого он цвета. Очень хочу. Вдруг, он тоже розовый….

Вот этого я и боюсь, — думала Эрта, делясь всем, что слышит и чувствует с мужем. Сумасшедшая девушка это не страшно. Но вот, сумасшедшая звезда….

Какой-то модный рыжий парень подбежал к Мине и, не спросив разрешения, увлек ее на танцпол и закружил в танце. Закружил профессионально и легко. Сила, с которой он все это проделал, говорила только об одном.

— Так значит это ты?

— И что теперь? Теперь я стал тебе нужен или не нужен? Это самый богатый парень в округе. Я могу его убить и занять его место. А хочешь, я убью для тебя короля Пруссии? Этого даже никто не заметит. И ты станешь моей королевой.

— НЕТ.

— Ясно.

— Что тебе ясно?

— Что тебе нужен зеленоглазый красавчик. Он незаметно изменился в бойца Корпуса Убийц, благо на нем был длинный широкий плащ.

— А просто человек вместо мохнатого шарика мне не нужен? — разозлилась Мина, — Которого можно целовать и обнимать? И делать с ним детей. Ты поглупел, как я вижу. Мне не нужен красавчик. А теперь не нужны даже деньги и власть. Просто… ведь это ты защищал меня всегда и всегда был на моей стороне, даже когда меня надо было переставить с темной стороны на светлую силой. Ты мне нужен! Только ты! Только ты, который это можешь! Если хочешь, можешь опять стать шариком. Ты все равно будешь мне нужен. Наверное я просто привыкла к тебе, наверное потому что я нужна тебе. Наверное… я просто… не представляю, как я буду жить когда… когда снова стану никому не нужна.

— Ты нужна своей семье и своему жениху. Даже Эрте ты нужна

— А тебе?

— А тебе так важно быть нужной именно мне?

— Странно, но — да. Именно тебе. у меня уже болит голова когда я думаю — зачем? Но я не знаю ответа. Я знаю только то, что ты мне нужен. Потому что ты — все, чего мне не хватало. Ответ на все мои вопросы. Даже не касающиеся тебя. Но с тобой любых вопросов полюбому становится меньше.

Эрта стояла у стены и смотрела на эту пару посреди танцпола, которая полыхала Алым. Человек и звезда. Оказалось, что она возможна точно также как любовь по переписке, любовь по Интернету. Это плохо. Это полный звездец — сообщила она Ульриху и Оумага. И с ней все согласились.

С новой планеты Оумага на землю устремились перехватчики.

Эпизод 12 Приоритет желаний

— Я ведь могу быть кем угодно. Заказывай. Длинные светлые волосы? Короткие рыжие? Голубые глаза? Узкие? Круглые? С длинными ресницами? Какие хочешь! Мускулы? Рост? Я могу быть собакой и медведем. А могу быть драконом или вовсе неведомой зверюшкой. А сейчас я ношу оболочку трупа. Кого ты хочешь любить? Кто ты хочешь, чтобы тебя целовал и обнимал?

— Но ведь ты ничего этого не почувствуешь? Я хочу любить тебя и хочу, чтобы ты любил меня. Научи меня любить так, как любишь ты? Как это происходит у звезд?

— Ты так не сможешь. Ты не Оумага. Не звезда. Прости меня. Это я во всем виноват. Мое дурацкое любопытство.

— Ты, конечно, дурак. Но, почему только ты? Я тоже виновата. Я всегда хотела то, чего нельзя. Я всегда хотела увидеть невидимое, не имея таких способностей.

— Ты не эмпат, как твоя мать, поэтому твое стремление увидеть невидимое — это не очень полезная черта.

— Да, я знаю, но все равно мне упрямо этого хочется. Может быть, я буду серендипом и увижу невидимое в очевидном.

— Ты поумнела — красиво улыбнулся безымянный мертвый Убийца

— Я и не глупела! И стала практичней. Ты так хорошо охранял меня, что я хочу, чтобы ты был со мной всегда. И я… я не хочу замуж. Ни за кого. Вообще. Я… хочу всегда узнавать что-то новое, чтобы жить всегда было интересно.

— Тебе нужно чтобы я опять тебя куда-то проводил.

— В общем, да. В вечность. Мы можем вместе путешествовать до самой смерти. Мы увидим все на свете!

— Я увижу. А ты нет. Знаешь, сколько живут дикие звезды? порядка десяти миллиардов лет А сколько живут разумные звезды Оумага? порядка двадцати миллиардов лет. Ты — всего лишь секунда в моем времени жизни.

— Но…

— Что?

— Поверь, я не льщу. Я действительно так думаю. Что ты — лучшее, что было в моей жизни. Самое интересное и волшебное. Мой друг. Я надеюсь, что настоящий. А не потому что ты боишься Эрту. И я не хочу тебя терять. Никогда. По крайней мере, пока не умру. Даже если в твоем времени я всего лишь секунда.

— Я не боюсь Эрту, которая уставилась на меня уже час назад и вероятно вызвала патруль Оумага.

— Значит ты мой друг на всю секунду жизни моей в твоей?

— Возможно. Но за мной сейчас прилетят и заберут меня с этой планеты.

— Я буду кричать тебе так громко, чтобы ты услышал, каждый день!

— Куда — улыбнулись красивые мертвые губы

— В небо!

— Я не услышу. Кричи в себя, в свое сердце. Тогда тебя может быть услышит мое…

— Я хочу поцеловать тебя в эти губы, которые у тебя сейчас. Попробуй сделать хоть что-нибудь, чтобы что-то почувствовать — попросила Мина

Она обняла темноволосого красавца за шею и приникла к его губам, прижимаясь к нему своей полной красивой грудью. На которой горела, и даже как-будто, причиняла боль татуировка Пречистой Девы.

— Ты чувствуешь что-нибудь? — спросила Мина.

— Я чувствую прикосновения человеческих тел, И чувствую, что мое сердце полыхает так, как будто готово взорваться сверхновой, — ответил Шер, обнимая человеческими руками тело Мины.

— Что такое сверхновая?

— Сверхновая звезда — это взрыв, при котором вся звезда разрушается, но она не умирает. А существует как бы в виде призрака, газового облака или туманности, а еще, сверхновый взрыв может превратить звезду в пульсар, черную дыру или нейтронную звезду. Собственно, Оумага и есть нейтронные звезды, практически окончательный путь дикой звезды, после которого начинается ее разумная цивилизация. Пульсар это источник электромагнитного или по другому радиоизлучения. Такие излучения существуют по всей вселенной, поэтому с некоторыми приборами или способностями с их помощью можно передавать информацию. Черная дыра — это самое плохое, но и самое загадочное что может случится от взрыва Сверхновой Звезды, но об этом я расскажу тебе в следующий раз, — улыбнулся ей Шер губами погибшего Убийцы. — Ты поняла, что мы с тобой имеем?

— Твое сердце и мой ожог — радиосвязь, — прошептала Мина, озаренная внезапной догадкой.

— Поцелуй меня еще, моя прекрасная умная Ми. Я обещаю не взрываться при людях, — улыбнулся Шер.

— Они обнялись так, словно видят друг друга в последний раз. И в последний раз мертвый Убийца, оживленный звездой, поцеловал земную девушку из далекого прошлого.

В зале появилось несколько людей, одетых как мертвые бойцы Корпуса Убийц. Они подошли к Шеру и взяли его за руки. Он не сопротивлялся. Пока его вели, он повернул голову и смотрел на Мину. И белозубо улыбался, как мальчишка. По лицу Мины текли слезы и ее эмоции пылали Алым так сильно, что она казалась огромным пылающим костром посреди зала.

Он так хотел стать снова пушистым веретеном, чтобы она могла увидеть его алые чувства. Но нельзя было напугать людей в замке.

К Мине подошла явно плакавшая Эрта:

— Поехали домой? Тебя там все ждут.

— А ты то чего ревешь? — удивилась Мина, — Не твоего же парня уводят от тебя навсегда.

— Моих, Мина, моих. Когда-то они уже ушли от меня навсегда. И теперь они снова уходят от меня навсегда. Это очень тяжело, — с трудом проговорила Эрта, до крови кусая губы

— Вот что, — решила Мина, — пойдем ко мне в комнату.

И там они ревели каждая о своем.

— Ты помнишь, как звали того, в которого превратился Шер?

— Помню. Его звали Дэл и теперь Ульрих знает что когда-то он был моим любовником. И теперь я знаю, кто его убил. Он убил моего парня, а я убила его подружку. Вселенская справедливость?

— Я бы сказала, равновесие, — тихо сказала Мина, — а Ульрих знает что он все равно твой первый мужчина. Остальные же еще не родились…

— Эрта почему его забрали? — снова спросила Мина — Они живут двадцать миллиардов лет., а я всего семьдесят или восемьдесят. Что плохого может случится за эти секунду моей жизни в его.

— Он же объяснил тебе, что любит тебя. Когда одна звезда любит другую, они нейтрализуют друг друга. Вспышка-Антивспышка, это кстати является символом звезды. Два треугольника, черный и белый. Инь и ян — мужское и женское начала. И из остаточной энергии любви появляются маленькие звезды. Такая у них любовь.

А у твоего Шера из-за тебя неконтролируемые энергетические всплески большой силы. Он пытается контролировать их сам. Причиняя себе боль. И однажды он не сможет. Разумная звезда или дикая звезда, конец у всех один. Мертвое сердце — мертвая звезда. Так мы их убивали. И, слава Вселенной, что их религия не признает суициды.

— За что же он мог полюбить меня? Ведь я не звезда. Я видела, какие бывают девушки-звезды. Я уродина по сравнению с ними, если смотреть его глазами…

— Звезды живут пульсацией и вибрацией атомов. Фактически у них нет органов зрения чтобы смотреть. Они все видят в другом свете. Хоть ты и притворяешься мерзавкой, но ведь при таких родителях ты не можешь ею быть. Он увидел тебя настоящую. Попытался вытащить ее наружу и, кажется, частично ему это удалось. И твои настоящие вибрации совпали с его вибрациями, и он не смог противиться им. Проще говоря, не смог устоять. У звезд такое бывает.

— Что они сделают с ним?

— Сначала будут искать ему пару, но не найдут. Потому что пару он уже выбрал. Тебя

— Потом попытаются лечить, и не спрашивай как, я не знаю

— А потом?

— А потом я не знаю, — пожала плечами Эрта, — но вероятно изолируют куда-нибудь.

— Если я буду говорить сама с собой, меня тоже куда-нибудь изолируют?

— Нет — улыбнулась Эрта — я слышала про радиосвязь. Сиди у пруда или в своей комнате. И говори, сама с собой сколько хочешь.

— Значит, теперь у меня есть еще один друг, — печально сказала Мина, — Ты?

— Я всегда была твоим другом, Мина, — возразила Эрта, — на дружбу не надо спрашивать разрешения. Она такая же, как любовь. Может быть взаимной, а может и нет. Главное, подходит ли тебе такая. Если нет, ты можешь всегда от нее отказаться.

— А ты не отказалась?

— Нет, — улыбнулась бывшая ведьма

— Пойду соберу вещи — сказала Мина, и заодно приглашу госпожу Гретель к нам в гости. Теперь много кто справится с обязанностями компаньонки. Теперь многие служанки относятся к ней хорошо.

— Но только ты умеешь читать, — улыбнулась Эрта

— Но многие из служанок умеют рассказывать интересные истории — возразила Мина. Старушке не будет скучно. А я буду ее навещать.

Эпизод 13 Живые и мертвые

Вернувшись в замок, Мина сразу же пересчитала новорожденных малышей, и режим работы их матерей. И велела сделать малюткам ясли, как у жеребят. К тому же велела отпускать матерей во время кормления. Введя этим в уныние Эрту тем, что та не догадалась о таких нововведениях сама. Но она была еще только на четвертом месяце беременности и поэтому еще мало что знала о малышах. Мина копалась в саду, высаживая растения в виде солнечной системы, и потом рассказывала об этом Шеру. Шер рассказывал, что планета, которую они нашли тоже похожа на землю. Только на ней немного иной состав атмосферы и воды, но для звезд это несущественно.

Еще сказал, что ему ищут невесту, но он не сможет никого выбрать, потому что не сможет никому подарить свою любовь. Он оставил ее на Земле, где любит маленькую дикую звезду по имени Ми.

— Ты считаешь меня звездой? — улыбнулась Мина?

— Да, — просто ответил Шер, но потом пояснил — у тебя неукротимое сильное горячее сердце, как у самой настоящей звезды. Правда, сначала оно было темным. Но ведь теперь оно светится как золотое солнце, не так ли?

— Конечно так! — заверила его Мина — ты как дневное солнце, все к чему прикасаются твои лучи, становиться золотым.

— А ты как алое солнце рассвета — засмеялся в ответ Шер? — и все, к чему прикасаешься ты, становиться алым…

— Шер, у тебя все еще бывают эти вспышки, которые кроме тебя никто не может контролировать?

— Зачем тебе это, Ми? Это мои проблемы — послышалась печальная улыбка в голосе Шера.

— Может тебе лучше все-таки выбрать себе невесту?

— Любовницу, ты хотела сказать любовницу, которая будет снимать вспышки моего сердца, вспыхивающего, мечтая о тебе… и обидеть этим какую-то звезду. Не волнуйся. Скоро они перестанут приводить ко мне невест. И подавлением вспышек сердечного ядра будут заниматься врачи.

— Подавлением вспышек? Это как?

— Уменьшать сексуальную активность. Антивспышку может производить только женщина, чтобы производить маленьких звезд. Врачи такого делать не умеют.

— Нет-нет, конечно же не любовницу, — поспешила заверить Мина. Я бы не смогла выйти замуж ни за кого, чтобы справиться со своим телом. Которому тоже хочется любви. Но у людей все проще. Я имела ввиду, что может быть хватит тебе валять дурака, и полюбить настоящую звезду. А между нами останется радиодружба.

— И ты полюбишь другого и выйдешь за него замуж?

— Наверное. Если это сделаешь ты, — тихо сказала Мина, вспоминая Гретель. Старушка за всю свою жизнь не смогла полюбить больше никого кроме погибшего жениха.

— Я не смогу полюбить другую.

— А как же О-линь и я?

— Между О-линь и тобой были века боли и ненависти. За эти века многое можно было забыть. Но черных веков больше не будет. Поэтому даже когда закончится твоя секунда в моем существовании, я не уверен, что забуду тебя.

— Эту радиосвязь, ее можно как-то подавить? Мне надо о многом подумать и поговорить с другими людьми — не подумав, спросила Мина

— Я могу ее отключить, — сказал тихий голос Шера, но…

И наступила тишина.

— Но… но как же так… как же ты включишь ее обратно? — страшно испугалась Мина

Тишина.

И вся перемазанная землей, с садовой лопаткой в руках она побежала искать Эрту.

Эрты не было в замке и в городе тоже не было. Они с Ульрихом куда-то уехали. Мина побежала к матери и все ей рассказала. Не заботясь о том, поймет ли она ее или нет. Но Криста, живя в замке, в котором год назад появилась Эрта, уже не удивлялась ничему. Она поняла только одно. Что ее дочь серьезно влюбилась и рассталась.

Мина ревела, а мать сидела рядом, гладила ее по спине и волосам, как маленькую. и пыталась ее успокоить

— , Мама, как ты не понимаешь, он обиделся. Он подумал, что больше не нужен мне. Что я хочу от него избавиться. Но мне всего лишь нужна была передышка, чтобы привести свои чувства и мысли в порядок. Но он просто ушел, просто исчез. Навсегда.

— Глупенькая. Любовь так не кончается. Он обязательно появится. Хотя бы для того, чтобы сказать любимой последнее "прощай"

Когда вернулась Эрта, Мина накинулась на нее с просьбой восстановить связь:

Но Эрта покачала головой. Боюсь, даже я не смогла бы заглушить его приемник. Ведь это было сердце звезды. В противодействие такой мощной частоте нужен очень мощный глушитель, поэтому у меня ничего бы не вышло. Поэтому восстановить связь я тоже не могу. Но я могу попросить кого-нибудь из Оумага.

— А вдруг они против нашей связи и не позволят ему это сделать?

— Конечно же, они против. Но если он услышит, о чем ты просишь, они никак не смогут его остановить.

Тишина оказалась долгой. Мина ждала ответа Шера каждый день. Вглядываясь в татуировку Пречистой Девы, сделанную Шером на ожоге, получившемся вследствие неосторожного прикосновения их сердец. Она надеялась увидеть сквозь Деву, сквозь кожу хоть какой-нибудь огонек. Но его не было.

Но он больше ничего не отвечал. Весь интерес Мины к жизни был потерян. Она ходила по двору как кукла, ела, спала, даже перекидывалась с кем-то несколькими фразами и Эрта забила тревогу. Эмпатические ленты Мины не менялись. Одна была бордово-алая, и ее окутывали серые и сизые ленты, других практически не было. Из Кёнигсберга в срочном порядке были привезены ее подруги и Гретель фон Линден. По эмпатическому фону Мины замелькали золотые и голубые искорки радости.

Потом она заперлась с Гретель в своей комнате и расплакалась. Она не сказала всего. Она сказала только то, что ее жених был из другой страны и им запрещено жениться на иностранках, но она его никогда не забудет. И просила у Гретель совета как это пережить. Гретель заплакала сама и сказала, что она не помнит как переживала каждый день после гибели жениха, это было очень тяжело.

С чего все началось? С потери. С непринятой потери. Непонятой. Понять — значит принять. Она не понимала. Он научил ее принимать всё. Он научил ее смотреть на любые проблемы как на второстепенные, преходящие, решаемые. Он научил ее искать суть, мотив, смысл любой ситуации. Он научил ее обращать любую ситуацию себе во благо. Он научил ее, что первостепенны и непреходящи только они, ОН и Она. И любовь, которую они могут дарить друг другу. Научил понимать всё. И принимать. А значит, быть счастливой. Всегда.

Но, какой смысл был в его смерти, Она не понимала. Какое благо было ей в том, что он умер, она не понимала.

И некому стало дарить любовь. Любые проблемы так и остались второстепенны. Возникла не любая, первостепенная, проблема — Пустота. Дарить любовь пустоте также безрезультатно, как глупо и не смешно. И это не делает счастливым. Поначалу, Она долго не хотела верить, что его больше нет. Это не укладывалось в ее голове. Неестественная смерть. Невидимая. В нее можно было только поверить. Проверить было нельзя. его похоронили в закрытом гробу где-то в пустыне, в Крестовом Походе. Она не видела его. Не видела мертвым. Годы понадобились на то, чтобы поверить что он, действительно, мертв. Годы, люди и ситуации. А понимание, принятие, так и не пришло. Она так и не смогла понять за несколько лет его смерти, что его не стало. И когда она, наконец, это поняла, то не стало и ее души. Вместо нее образовалась Пустота.

Любая радость быстро тонула в той бездне, куда ушла душа. Пустота поглощала ее и вытягивала в неизвестность. И оставалась только пустота. Бесчувствие. И жажда радости. Которая делает несчастным. Нет сосуда, который можно было бы, наконец, наполнить и утолить эту вечную жажду. Нет души. Все остальное есть. Потерять душу легко, быстро. Вернуть — почти невозможно, и ста лет может не хватить. Нельзя быть счастливой самой и никто не может быть счастлив с тобой. Поэтому, пока у нее не было души, у нее не было и подруг. Только запуганные слуги, которым она платила. Все избегали ее.

После появления Мины в ее доме Гретель решила, что не надо возвращать душу, умершую вместе с ее женихом, Она подумала, что стоит попытаться вырастить новую, как Минины цветы в ее саду. И пока что у нее получается.

Эпизод 14 Время жизни

Мина проводила Гретель в ее комнату, уложила на кровать и поцеловала в морщинистую щеку. И поплелась к своей комнате. И вдруг ей показалось, что она видит огонек. Маленький ало-золотистый огонек на своей двери. Она подбежала к ней и начала водить по ней руками, как сумасшедшая… Нет, ей показалась. Она так долго жаждала увидеть этот огонек везде, где только можно. Что сошла с ума.

Мина толкнула дверь, и устало прислонилась к ней спиной. Слезы ручьем текли по ее молчаливому лицу, и никак не хотели останавливаться. Но тут девушка окаменела как горгулья на солнце. Возле ее кровати стояло самое настоящее привидение, очертаниями похожее на полупрозрачное бордово-красное веретено, вокруг которого витал призрак шара. А внутри него Мина видела, как трепещет и скачет тот самый огонек, который она приняла за привидение.

— Не кричи, — попросил Шер.

— Ты сбежал, — констатировала Мина.

— Да, — подтвердил Шер, практически из дома умалишенных. Ты боишься меня?

— А еще ты Оумагу… Такой горячий что… любя тебя можно обжечься, да? Я не боюсь тебя

— Ну вот этого тебе нечего бояться. Я больше не горячий. Я остыл и теперь об меня можно только уколоться.

— Почему ты такой прозрачный? — обеспокоенно спросила Мина?

— Я? — удивился Шер, подняв появившуюся из веретена руку и осматривая ее — я обычный. Потом он посмотрел на Мину и стал ее пристально и внимательно разглядывать.

— О Мина, — улыбнулся Шер, — ты хотела способность? Ты ее получила. У тебя Дальновидение — это когда ты получаешь зрительное восприятие об объектах, недоступных обычному зрению. Я не знаю, как ты ее получила. У тебя слишком много всего спит в человеческих генах, но мне кажется, что активировал одну из них мой ожог. Теперь ты сможешь стать врачом или кладоискателем.

— Женщин-врачей не бывает, их жгут на кострах — сказала Мина. Впусти меня и активируй еще какие-нибудь способности.

— Нет — сказал Шер, — это может причинить тебе вред.

— Даже если я превращусь в ходячую головешку ты этого все равно не увидишь, — сказала Мина, — и все равно будешь любить меня. Или я не права?

— Права, — улыбнулся Шер, превращаясь в Дэла. Но Мина все равно видела призрачный облик его веретена в шаре.

— Твоя форма меня больше не обманывает — сообщила она, но я никак не могу догадаться какая из них настоящая… исключая конечно бывшего любовника Эрты

— Бывшего любовника Эрты, — переспросил бывший мертвец

— Я думала, что тебе нравится перевоплощаться в него именно поэтому, — пожала плечами Мина

— Нет, это была моя смерть, он рассек мне сердце практически пополам, перед тем как я убил его. Другой Оумага пожертвовал жизнью, чтобы я жил, потому что я был сильнее и мог убивать больше врагов.

— И поэтому тебе нравится вытаскивать из могилы того, кто чуть тебя не убил и хвастаться тем, что ты жив?

— Я не вытаскиваю его из могилы. Я просто копирую его. Как будто мы братья. Равные по силе, но с разных планет. Для этой планеты более естественен его образ. Вот и все.

— Так какой же из образов настоящий? — продолжила Мина разговор, от которого они отвлекались на Дэла.

— Шар, — ответил Шер. Но на планете с таким тяготением быть веретеном удобней.

— Ты выполнишь мою просьбу? Я хочу еще раз побывать возле твоего сердца. Я хочу получить все способности, которые помогут выяснить, как мне быть с тобой вместе и иметь от тебя маленьких звезд.

— Нет. Прости, Мина, — покачал головой Шер-Дэл — я не впущу тебя, не потому что боюсь за тебя, хотя и поэтому тоже. Или не потому что не хочу от тебя маленьких звезд. А потому что такого способа не существует. Человек не может стать звездой. Никогда.

И тут в комнату вошла Эрта

— Нашелся-таки. Но каждый раз, когда он в таком виде мне хочется его убить.

— Выбирай, сказала Эрта, — Либо тебя сейчас убьет Эрта из Корпуса Убийц и звать тебя будут Дэл. Либо ты идешь к Кристине, матери Мины, переодеваться, и звать тебя будут Шер, клон Дэла.

— Я согласен на переодевание, — тут же встал с кровати Шер-Дэл — Против клонов ты ничего не имеешь?

— Ничего — улыбнулась Эрта, разваливаясь на кровати Мины, занимая только что освободившееся место.

— Похоже, я ей не нравлюсь, — грустно сказал Шер-Дэл, которого Мина выталкивала за дверь переодеваться.

Переодетый Шер в рыцарском обличье брата оказался ничуть не менее красив, чем в своем сером одеянии… Хотя одежда Ульриха была ему мала, но он был значительно стройнее брата и поэтому то, что Шер был выше было почти незаметно. К тому же Криста сняла мерки и пообещала заказать у портного правильный вариант. Мине даже показалось, что он стал более красив, чем был Дэл.

После ужина они пошли на озеро кормить лебедей. И там Мина не выдержала:

— Почему ты выключил радиосвязь, как обидчивый дурак! Я ведь всего лишь спросила, можно ли его заглушить, на время, когда нужно. Ведь это может свести с ума, когда тебя постоянно кто-нибудь слушает.

— Ты так про меня подумала — грустно улыбнулся Шер — Но больше тебе нечего было думать. Я его не выключал. Его заглушили. В надежде вправить мне мозги.

— А я подумал тогда… ну то, что ты говорила… про человека, которого можно целовать и обнимать? И делать с ним детей. Что твоему телу тоже хочется любви. Но ты не смогла бы выйти замуж ни за кого, чтобы справиться со своим телом, потому что любишь меня. Я хочу попробовать. Но не здесь. Не в замке. Там, дальше, на границе поместья, у камней есть водопад. Я хочу…. Хочу помочь твоему телу почувствовать любовь.

— А как же ты?

— Если ты не против еще нескольких ожогов, я тоже могу попытаться. Я пущу всю энергию своего ядра по жилам этого клона. Вместо крови. На время… акта любви. И посмотрим, что получится. Сейчас меня уже ищут. Пока прикрываю себя я и Эрта меня. Но если все получится, то они сразу найдут меня и заберут. Но это не главное. Если ты сможешь погасить мою энергию, значит, ты сможешь делать тоже, что и звезда, только без детей. И они от нас отстанут.

— Шер, — сказала Мина — ради тебя я готова сгореть заживо, поэтому согласна на все.

Он взял ее на руки и полетел к скалам, как какой-то эльф. Когда они начали раздеваться, он тихо сказал:

— Тебе и придется гореть заживо, Ми, чтобы все получилось.

— Я потерплю — спокойно сказала Мина.

Он осторожно положил ее обнаженое тело на одежду, потом превратился в веретено и лег на нее сверху. Мина провалилась внутрь его тела. Клетка там все еще была. И из нее выплескивались языки пламени, которые жалили кожу Мины. Но клетка постепенно сдвигалась все ближе и ближе к огню, а языки пламени становились все длиннее и длиннее и хлестали ее тело как кнуты. Однако, после Берты, Мина не считала их болезненными. Потом он попросил ее перевернуться на живот. А потом стало холодно и ее обволокло какое-то желе. Которое тут же залечило все полученные ожоги и даже тот, который был под татуировкой Пречистой Девы. Уничтожив все пятна с ее тела, вместе с веснушками и татуировкой. Потом Шер освободил ее от своего тела, тут же оказавшись рядом в обнаженном человеческом теле.

— Тебе больно — спросил он?

— Нет, но все мое тело такое горячее, как будто меня облили кипятком — сообщила Мина.

— Тогда подождем, пока оно остынет, — тихо сказал Шер, нежно и сладко целуя Мине шею. Мина повернула голову и поцеловала его в ответ. Потом их руки начали блуждать по телам друг друга, изучая их. Она ощущала упругие мускулы, лаская его кожу. Чувствовала его сильные пальцы на своей груди. Затем. они стали целовать друг друга куда попало, Минино тело горело уже не от ожогов, а от возбуждения. И она ясно видела, как полыхает внутри Шера его горящее сердце, и пламя льется по его венам. Она была так возбуждена, что сама обвила своими ногами его ногу, приглашая продолжить дальше. До самого конца.

— Ты девственница? — спросил Шер?

Мина кивнула.

Одним рывком он поставил ее на колени в воду на мелководье водопада:

— Так не будет больно — сказал он

И она почувствовала как упругая мужская часть тела, так желанная ее телом, проникла в нее и начала двигаться в ней, вызывая прилив плотского желания такой силы, какой она никогда еще не испытывала. Забыв о здравом смысле, она раскрылась ему полностью, и душой и телом, пылая огнем, страстью и желанием. Они полыхали оба. Огонь уже горел не только в его венах. Вспышка сердца Шера вызвала огонь такой силы, что отполыхав по его венам, он прошелся и по венам Мины, причиняя ей боль, которую тут же погасил сильнейший оргазм, потрясший ее тело. Звездный огонь еще бежал по ее крови, задерживаясь на бывших метках ожогов, из которых он вырывался и затухал в озеро водопада, куда было полуопущено ее тело.

У них почти получилось. Они смогли сделать друг друга мужчиной и женщиной и смогли погасить сексуальную вспышку Шера. Но попытка была не очень удачной. Чтобы заниматься сексом таким образом, рядом с ними обязательно должен был быть водоем.

Они еле успели одеться в белье и еще не успели насладиться поцелуями, когда за ними пришли.

— Не забирайте его — встала Мина, загораживая Шера! — мы можем любить друг друга, не причиняя никому вреда!

— Девушка, ты не представляешь, сколько труда, сил и энергии стоит ему оставаться в этой форме, производя подобный акт. Он не выдержит даже пятьдесят лет.

— Я согласна заниматься этим один раз в год! — пообещала Мина.

— Об этом я и говорил — бесстрастно сказал кто-то из пришедших Оумага

— Если ты хочешь ему помочь — помоги ему забыть тебя, помоги ему забыть это кошмарный случай в истории Оумага. Два вида не могут любить друг друга. Это противоестественно.

— Но она любила звезду. Она погасила вспышку. Она — звезда, — подал голос Шер.

— Она погасила ее не Антивспышкой, — сказал Оумага, поэтому возражения не принимаются.

И они забрали Шера.

Эпизод 15 Ускользающая душа

Сколько времени прошло с тех пор, Мина не знала. Время остановилось для нее, когда Шера забрали, и от него больше не было никакой весточки. Все время Мины было со вчера. Вчера его забрали. Сегодня настал другой день. Жить дома, где все напоминало о нем, становилось все сложнее. Привезли заказанную Кристиной одежду Но уже некому было ее надеть. Мина переехала к Гретель, которая официально открыла дом для работающих матерей. Теперь их матери работали в других местах и платили Гретель по уходу за своими детьми. А о детях заботились кормилицы и няни. От телесных наказаний Гретель отказалась совсем.

— Если кому-то надо, — сказала она, — то этих блудниц бог накажет сам. А дети — они невинны. Я окружена невинностью и я так счастлива, дорогая моя Мина!.

Оказалось, что Гретель очень любила маленьких детей. И взяла с Мины обещание как только та выйдет замуж, то обязательно усыновит несколько. Мина поклялась. Но тяжело вздохнула. И Гретель тоже тяжело вздохнула вместе с ней, понимая, что Мина возможно уже никогда не встретиться со своим женихом.

А однажды наступило время, когда Минины часы вновь застучали. Жизнь жестоко разбила ее удобный временной барьер. Случилось так, что однажды Гретель не встала с кровати. Не смогла. Были вызваны лучшие врачи, посланы гонцы к Эрте и Мина даже попросила чтобы пришли Оумага. Но от старости не лечил никто. Мина выла на постели своей старой умирающей близняшки:

— Я не буду женой герцога — говорила ей Мина — я останусь здесь, с детишками. Они мне тоже очень нравятся. Я буду жить такой жизнью, которой хотела жить ты, Гретель фон Линден, потому что своей жизнью я жить не могу. У меня нет другой жизни, кроме твоей. Мне будет очень тяжело без тебя. Поэтому, не оставляй меня, пожалуйста. Гретель. Еще немного, не оставляй.

— Милая Мина, зачем оттягивать неизбежное. Умру ли я сегодня или завтра, Разницы никакой. Тебе все равно придется столкнутся со всеми оставшимися трудностями моего наследства без меня. Я оставляю все тебе. Ты сделала меня счастливой на старости лет. Я умираю счастливой и чистой смертью, и я не чувствую страха. Спасибо тебе, дитя. Будь счастлива. И прощай.

Через десять минут у Гретель началась агония и Мина изо всех сил держала ее за руку. Еще через пять минут она умерла.

Оумага пришли как только Эрта попросила их прийти в дом Гретель. Когда Мина уже все устраивала для похорон. Один из клонов Корпуса Убийц спросил, где больной. И Мина сказала, больному уже нужно бальзамирование. Оумага ничуть не смутился и отправился в комнату Гретель.

Второй Оумага остался с Миной.

— А ты почему не ушел — спросила Мина?

— Я лечу только живых. И чувствую, что вам нужно успокоительное. У нас очень хорошие успокоительные. Будете пить?

— Давай — своеобразно поблагодарила Мина

— Как он там?

— Кто? — сделал вид, что не понял лживый лимонный призрачный шарик в оболочке бойца Корпуса убийц

Мина презрительно сморщилась.

— Понятно, дальновидение — спокойно определил Оумага

— Думаю, что мои услуги ему тоже скоро не понадобятся.

— ЧТО?! — страшным шепотом спросила Мина ему в человеческое лицо

— Он уже почти ни на что не реагирует, превращаясь в нейтронную звезду. У него почему то произошел регресс.

— Это после ваших-то экспериментов "почему-то". А разве вам не понятно почему??

— Я закончил, — вернулся второй Оумага.

— Спасибо за Гретель — присела перед ним в реверансе Мина, — но я хочу видеть его. Шера. Немедленно. Я не могу потерять сразу двоих любимых. Это нечестно. Это несправедливо. Это как война.

— Он вас все равно не услышит, а если и услышит, то не поймет. Он не понимает даже нас. Сложнейшее психосоматическое расстройство, то есть разрушение души и тела. И мы не можем это остановить.

— Я хочу его видеть — настаивала Мина.

Оумага переглянулись. Поблизости никого не было. Они оба стали веретенами и один из них позвал Мину в себя.

— Только осторожно предупредил он.

Но зайдя внутрь, Мина все равно обнаружила там клетку… Она села на пол и стала ждать. Вдруг стена, возле которой она сидела стала прозрачной, Мина даже отползла от нее со страха, но Оумага сказал что это просто "иллюминатор" а тот голубой шарик, что сейчас удаляется от них — это Земля, с повисшей рядом серой луной. А рядом…..

А что было рядом, Мина все знала. Шер уже когда-то нарисовал ей все это. И даже обещал показать. Но показывал не он. Потому что сам он где-то умирал.

Планета, на которой ее выпустили, действительно была похожа на землю, но на ней было очень трудно ходить и дышать

— Сильная гравитация и другой состав атмосферы — объяснили Оумага, но людям это не вредит.

— Жилых зданий у нас нет, они нам не нужны. Разве только парочкам. Но на этом полушарии их нет.

Дальнейших объяснений Мина слушать не стала. Она нашла то, что искала.

Огромный верст двадцать в диаметре серо-белый шар посреди озера в поле

— Почему он в воде? — спросила Мина?

— Его туда положили, чтобы он не убил тебя. Нейтронное излучение смертельно. Но ты его все равно получишь даже с того, что осталось над водой. Пожалуйста, обернись вот этой тряпкой. Специальных костюмов твоих размеров у нас нет. И ей подали нечто металлическое и мягкое.

— Понятно. Я завернусь. А теперь оставьте нас, пожалуйста.

Оумага удалились. Мина выполнила все их просьбы и обратилась к любимой звезде:

— Я помню про нейтронную звезду, Шер. Я помню. Ты рисовал, что у нее нет сердца, что она пустая как орех, заполненная чем-то жидким и смертельным. Но, Шер! Я ВИЖУ ТВОЕ СЕРДЦЕ! Оно все еще там горит. Значит это никакой не регресс. Это самоубийство. Это грех! Страшный грех даже для вашей цивилизации

— Вспомни меня! Ты можешь звать меня Ми. У тебя получается намного лучше, чем у меня. Только у тебя так получается. И мне нравится, когда ты так меня называешь. Мне нравится, что ты не даешь мне совершать плохие поступки, потому что совершать их легче всего. Мне нравится что ты делаешь меня сильной.

— Я… просто…. Я хочу сказать. Не уходи. Стань шариком, призраком. Ветром в поле. Кем угодно. Только не покидай меня совсем. Будь со мной. Чтобы я знала, что ты где-то есть, Шер. Где-то рядом с моей душой. Которая живет только потому что живешь ты. Которая тебя любит. Очень….

Потом Мина потеряла сознание. Нейтронное излучение было очень сильным и Оумага несколько недель боролись за спасение ее жизни. И все эти дни передавали запись ее слов Шеру.

ЧАСТЬ III. Грани реальности

Эпизод 16 Острие

Первой пришла в себя Мина. Еще слабая, хоть и питаемая специальным раствором. Через несколько дней она уже могла говорить. Она спросила Оумага:

— Как он? Он очнулся.

— Очнулся. Буквально вчера мы нашли его человеческую форму, плавающей в озере и создающей вспышки, которые нам приходилось подавлять. Мы вытащили его на берег гравикинезом Но он пытался сопротивляться. И он умеет трансформироваться. Но…. Он ничего не помнит. Он не помнит, что он Оумага и не помнит тебя. Мы боимся, что он может стать дикой звездой. Мы не погибнем, но эта планета будет потеряна. Если он станет дикой звездой, он даже не заметит, как уничтожит ее. И нам придется искать другую. Возможно, очень долго и очень далеко.

— Но разве это не лучше, что он меня не помнит? — спросила Мина — Ведь у вас есть множество способностей, вы можете вернуть ему память. Всю. Кроме памяти обо мне. И он снова будет жить счастливо 20 миллиардов лет.

— И тебе такое подходит, ведь ты его тоже любишь?

— Если он будет жить, то мне будет все равно, помнит он обо мне при этом или нет. Если память — это опасно для него.

— Понимаешь в чем дело. Чтобы не нарушать его психику мы должны объяснить ему, почему мы оказались здесь. И потом объяснить, почему мы больше не воюем с людьми. Ты знаешь…. Его невеста

— Я знаю.

— Шер всегда был самым трудным Оумага, с тех пор как мы оказались на Земле. Обычно Оумага создают пары на всю жизнь. Но война все изменила. И мы еще раз попробуем женить его. Но если что-то пойдет не так, то память о тебе мы тоже ему вернем.

— А можно на него посмотреть? — заискивающе спросила Мина

— Конечно можно. Но будь осторожна, он не любит чужих. И он же тебя не знает… Он сейчас в саду клиники.

Проходя по одной из дорожек сада, она увидела Шера, он был в человеческой форме Дэла. Но казался таким вялым и безучастным. Однако, когда она подошла к нему из его ладони моментально вылетело лезвие и оказалось у ее горла. С острия капнули две капли крови. К ним уже бежали Оумага.

— Не убивай меня, Шер — попросила Мина, если ты убьешь меня, кто же будет молиться о твоем выздоровлении?

При звуках ее голоса что-то дрогнуло в нем и лезвие убралось. Он встал, и начал разглядывать Мину со всех сторон. Но ее дальновидение видело, что его призрачный шар фиолетово-серебристого цвета, а сердечное ядро слабо светится как уличный фонарь. Он казался совсем здоровым, только немного сумасшедшим и нисколько не влюбленным.

— Ты — инопланетянин? — улыбнулся Шер, продемонстрировав красивые интонации голоса клона Убийцы

— Да, я человек.

— И что же нужно на планете Оумага слабому человечку?

— Любопытство. Я путешествую, — почему-то ответила Мина

И Шер снова вздрогнул.

К ним наконец-то подбежали Оумага и развели их в разные стороны.

— Он жив, спокоен, не любит меня. Значит, я могу быть спокойна, с ним все в порядке — решила Мина. Доставьте меня обратно в дом Госпожи Линден. Оумага пошли ей навстречу.

Гретель уже похоронили. Эрта еще находилась в доме. Как самая близкая родственница наследницы, она всем распоряжалась.

— Сколько меня не было? — спросила Мина?

— Почти тридцать дней, — печально ответила Эрта, — ты видела свои волосы? Они…

— Седые. Я знаю, — пожала плечами Мина, — Ну и пусть. Я больше не собираюсь замуж.

— Но зато кожа…. как у светских гражданок из моего времени. Просто бесподобна! Фарфорово-воскового цвета, она великолепна, как будто светится изнутри. — с завистью сообщила Эрта, — и зубы, Мина! Они отбелили тебе зубы! Да ты еще отбиваться будешь от кандидатов в мужья, несмотря на твои седые волосы.

Мина с тоской посмотрела на Эрту:

— Если бы Ульриха, тьфу-тьфу-тьфу, не стало, ты бы вышла замуж?

— Нет — твердо сказала Эрта, — я тебя поняла. Ну что ж, значит детский сад. Ты не против, если я буду тут тебе помогать? В замке Боненгалей всем заправляет Криста, и я там только мешаюсь

— Хочешь заграбастать себе и этот замок — грустно пошутила Мина.

— Замков много не бывает — попыталась развеселить ее Эрта

Мина слабо улыбнулась:

— Когда-то я хотела стать королевой Пруссии. И думаю, это было мне по плечу, раз уж я сумела очаровать звезду с неба. Но теперь я хочу только эту звезду и ничего кроме нее. Я очень избалованна, да, Эрта фон Боненгаль?

— Ты не очень избалованна ты просто сверхизбалованная леди, скажу тебе, — смеялась Эрта, — уже и герцогов тебе не надо, звезды с небес ей подавай. Пошли менять пеленки, госпожа звезда. Няньки за всем не успевают. Нужен глаз да глаз.

И они пошли руководить работой замка Гретель. Он так и стал называться 'Дом для работающих одиноких матерей' имени Гретель Фон Линден. Мина потихоньку входила в роль хозяйки гостиницы, завела себе Книгу доходов и расходов. Она понимала, что рабочие матери не могут много платить. Но записывала в свою книгу все, что они получали на своих рабочих местах. Затем высчитывала, сколько получают кормилицы, няньки, прачки за стирку пеленок, сколько тратится на еду. И старалась выгадывать хоть немного доходов. Бизнес был не так уж велик. Еще Мина начала изучать банковское дело и старалась увеличить свои доходы еще и таким путем. Жена Эрика фон Анвельта, ее бывшего возлюбленного происходила как раз из нужной ей семьи банкиров. Поэтому Мина стала частым гостем этой семьи, где проводила долгие беседы со старым Анвельтом. После чего старик потихоньку выговаривал Эрику что жену надо выбирать по уму, а не по красоте и ставил ему в пример предприимчивую Мину. На что Мина смеялась и напоминала, что красавицу-жену выбрал Эрику сам старый Анвельт. К тому же, сердцу не прикажешь. Эрик любит свою жену и счастье в доме — это наилучшее вложение всех капиталов.

Но однажды, провожая ее до замка Гретель Эрик признался, что жену не любит, и что женившись на Мине был бы более счастлив. И даже попытался ее поцеловать. Но Мина увернулась и сказала:

— Ты храбрый, сильный и отважный как рыцарь, Эрик фон Анвельт. Но дома ты всего лишь слабый мужчина Эрик и твоя теща делает тебя несчастным, а не твоя жена. Она такая же слабая, как и ты.

Высказав все свои замечания, Мина добавила:

— Вам надо уехать в другой дом. И вы будете счастливы с женой. Только не забудьте попросить ее отца найти вам хорошего Управляющего. Потому что сами вы с этим не справитесь.

— Ты стала совсем-совсем другой Мина фон Боненгаль, — сказал Эрик, — в тебе остались и особенность, и злость. Но они стали совсем другими. Ты очень удивительная женщина, Мина.

— Да, я знаю, — прошептала Мина, поблагодарив Эрика за проводы и закрывая дверь замка, — я люблю звезду. Куда уж удивительней.

На сороковой день справили пышные поминки по Гретель.

Эпизод 17 Кровь на осколках

А потом Мина придумала экономить на поваре. Гретель фон Линден принадлежала часть леса, возле города. Ульрих и Эрта помогли Мине выкупить прилегающие к этой части территории старого Конрада Фон Анвельта. Мина выторговывала лес больше чем полдня и получила его по довольно приемлемой цене. И старик даже не обиделся на свою ученицу. Моя выучка — похлопал он ее по заду и даже чмокнул в щеку.

— Эх, жаль, у меня нет второго сына, — сокрушался банкир, — непременно женил бы его на тебе! Но когда умрет моя Амалия, я непременно женюсь на тебе сам!

— А я непременно дам вам свое согласие! — поспешила исключить из планов пфальцграфа страшные мысли Мина, бросаясь на колени перед умным, но трусливым пфальцграфом — НО только, умоляю вас, — не становитесь убийцей ради меня! Я не смогу выйти замуж за грешника!

— Что ты детка, конечно нет! Амалия стара и ей уже осталось недолго. А потом…. А потом… мы непременно будем счастливы с тобой, моя красавица!

Он вручил ей все положенные бумаги на лес, еще раз хлопнул ее по заду и выдворил из своего кабинета. На другом конце залы по лестнице бодро шагала его Амалия, которая по всем параметрам собиралась пережить мужа лет на тридцать.

Мина вернулась домой, обрадовав Ульриха и Эрту тем, что теперь у нее есть обширные охотничьи угодья. Осталось найти хорошего охотника. Ульрих обещал присылать за пару кружек хорошего эля местных тевтонских рыцарей. Но велел хорошенько следить за молодыми мамашами. Поскольку не все тевтонские рыцари также благочестивы как он. От услуг главного повара Мина отказалась. Она вместе со служанками чистила куропаток и потрошила зайцев. И сама варила каши и чаи. Она занималась всем этим пока, наконец, доход от благотворительного Дома не начал перевешивать расходы вдвое. Теперь можно было спокойно передохнуть.

Эрта и Ульрих уже уехали, повосхищавшись ее предприимчивостью и умом. А Мина шла в местный банк, положить часть доходов под проценты. Когда на нее напали. Она напрасно решила сэкономить время и свернула с главной улицы в переулок. Когда ее окружили, она бросила мешок с деньгами к ногам главаря, но тому денег показалось мало. Мина смотрела себе под ноги, чтобы найти хоть что-нибудь, чем можно было бы защищаться. Она увидела камни и разбитое стекло, видимо от бутыли или вазы. Упала на землю, и схватила это стекло, Грабитель упал на нее сверху, и она приставила стекло к его горлу, а он приставил к ее горлу нож

— Обожаю таких строптивых необъезженных лошадок. Вы куда приятней тех тупоголовых овец и свиней, которые подставляют свой зад по первому требованию. Но не боитесь ли вы умереть, леди?

— Я уже мертва, — спокойно сказала Мина, смотря в глаза насильника, который пытался задрать ей юбки, под которыми она теперь всегда носила брэ, — а ты? Не боишься умереть?

Он ухмыльнулся ей в лицо, засунув грязную лапищу ей между ног. Его положение было не из удобных — оценила Мина. И изо всех сил, с которыми рубила зайцев, полоснула его стеклом по лицу. Он взревел как раненный зверь, схватившись за лицо Каким-то чудом, Мина вывернулась из-под его ножа и из-под него самого и вжалась в стену переулка. Она собиралась защищаться до конца, до смерти.

— Вот так я умру. Шер, — сказала она вдруг вслух, — не в 80 лет а чуть-чуть за двадцать. И даже если они тебе расскажут обо мне, меня уже не будет, как и О-линь. И что ты будешь делать, Шер, Любимый. Почему я могу думать сейчас только о тебе? О том, как ты станешь жить, когда никакой надежды на любовь у тебя больше не останется?

— О чем это она?

— Неважно — ревел главарь — отымейте суку и убейте!

Мина подняла второе острое стекло, валявшееся под ногами. И Схватила его также крепко как и первое. По одному стеклу текла кровь насильника, смешавшись с ее кровью, по другому текла ее кровь и оба осколка полыхали огнем. А потом огонь начал вырываться из оставленных Шером меток. Ее одежда горела на ней

— Госпади Иисусе, да она ж ведьма! — запричитали разбойники.

Даже главарь решил не связываться. Он попытался забрать кошелек с деньгами. Но Мина наступила на него ногой и ловко подвинув к себе, подобрала его.

Не дожидаясь, пока они все разбегутся, Мина дворами побежала к гусиному пруду и с разбегу в него влетела.

Пламя начало затухать.

Сердце Шера ответило на ее любовь.

Сердце Шера полыхает.

А может быть, оно полыхает от какой-то другой любви?

Хочется ли Мине узнать об этом?

Думала она, лежа в грязной гусиной луже.

— Я их всех убил — произнес над ее головой красивый бархатный голос — чтобы не трепались о ведьме.

Мина подняла грязное лицо. Перед ней стоял Шер в облике клона. Его призрачный шар светился багровым. И внутри полыхало красивое золотое сердце. Слишком сильно полыхало.

— Ты все вспомнил?

— Не все. Только тебя. Почему я люблю человека? Так сильно?

— Я не знаю, — сказала Мина — если хочешь, я могу тебе все рассказать только….. только нам нужно к озеру сейчас… потому что

— Потому что у меня сейчас будет вспышка, — закончил за нее Шер. Он взял ее на руки и сказал:

— Думай о своем озере. Думай отдаляемся ли мы от него или приближаемся к нему, думай о нем.

Потом он поднялся высоко в небо.

Озеро в принадлежащем Мине лесу они нашли быстро. Быстро разделись на пляже, Шер оказался сверху, и все произошло. Произошло даже без предварительных ласк. Потому что Мина слишком долго ждала Шера. Слишком долго мечтала о нем и своей встрече с ним. Только поэтому она смогла достичь оргазма так быстро. Иначе ее ожидала бы адская боль. Не вынимая из воды руки, по которой еще тек огонь. Она пошевелила пальцами и сказала:

— Если у нас будет всегда, так как сейчас, я больше так не хочу. Это даже причинило боль. Любовь не причиняет боли. Шер, ты хочешь, я покажу, о чем я мечтала, пока тебе не было? И буду рассказывать тебе все с самого начала.

Она целовала и гладила его спину и грудь, она ласкала Шера, пока он еще не остыл, гладила его по тем венам и коже, где еще протекал огонь и по его телу начала распространяться дрожь удовольствия.

— У тебя тоже так? — спросил он?

— Конечно, у меня тоже так, — кивнула Мина

— Тогда, может быть, мы повторим? — предложил он

— Если у меня не будет оргазма, я умру от боли — сказала Мина. Но он у меня уже был и я не знаю. Бывает ли он второй раз.

Но когда Шер начал целовать и гладить ее тело, она поняла, что второй раз будет. И он был. И был таким мощным, что она вся истекала огнем, он тек уже не только через метки на коже, а через всю ее кожу. Мина испугалась, что это?

— Это сделал ты, Шер? Твой огонь, он охватывает всю меня, но мне не больно и моя кожа не горит.

— Это сделала ты, Мина. Ты любишь меня так, что теперь это не только мой огонь. Не только мое сердце. Оно теперь и твое. А разве твое сердце причиняет тебе боль?

— Вот так, — удивилась Мина, значит теперь я больше никогда не обожгусь о твои чувства?

— Никогда, потому что твои стали не менее горячими.

Справить бумаги о том, что Шер фон Бальдерсхейм урожденный фрайхерр г Лейпцига, разорившийся в Крестовых походах дворянин не составило для Мины труда. Она взяла его на работу в свой дом охотником, где представила всем как своего жениха.

Потом она написала Эрте письмо, в котором просила узнать, сбежал ли Шер снова или его отпустили. Через какое-то время Эрта ответила, что сбежал, но его отпустили. Потому что сбежать его заставила вспышка, и они видели, как она была подавлена. Оумага еще никогда не видели такого. Тело Мины поглотило вспышку. Возможно, вследствие их лечения, пока ее лечили от нейтронного облучения, возможно от действия самого нейтронного облучения или еще по каким-то неизвестным им причинам. Но рядом с ней ни Земле, ни планете Оумага Шер больше не опасен.

— Боже, какие же они извращенцы, эти Оумага. Они подглядывали за ней и Шером — ужаснулась Мина.

Эпизод 18 Зеркальное сердце

— Значит, у нас — зеркальное сердце? — спросила Мина, раздеваясь и забираясь под пуховую перину Она теперь жила в комнате Гретель на ее большой мягкой кровати с балдахином

— Похоже, что так — ответил стоящий по обычаю возле кровати Шер.

— И когда заполыхало мое сердце, твое тоже заполыхало? Хотя ты даже не помнил обо мне?

— Так и было — улыбнулся Шер.

— Я обещала рассказать тебе о нас, — сказала порозовевшая Мина, — но это очень долго. Потребуется не один вечер. И я хочу, чтобы ты спал со мной рядом, чтобы я не кричала свою историю на весь дом.

Шер передвинулся и встал в проходе, рядом с головой Мины. Разозленная, она встала с кровати и попыталась толкнуть его на перину. Но это оказалось невозможно. Это было все равно, что столкнуть памятник.

— Ничего себе, — опешила Мина — ты такой мягкий и подвижный, но с места тебя не сдвинуть никак.

— А куда тебе надо меня сдвинуть? — полюбопытствовал Шер

Мина откинула перину:

— Я хочу, чтобы с этого дня мы спали лежа и вместе. Я с правой стороны. А ты с левой.

— Но зачем, если мне и так достаточно удобно спать? — засмеялся Шер

— Затем, что так мне будет достаточно удобно рассказывать тебе нашу историю.

— Я понял — склонил темную голову Шер, разделся и полез под перину.

Мина обняла его и прижалась к его телу. Она знала, что пока по нему не переливается огонь звездного сердца, ничего опасного случиться не может. Она заметила даже, что мужское достоинство клона находится в абсолютно нерабочем состоянии.

— Только имей ввиду, — предупредил Шер, — что если твое сердце начнет вибрировать и пульсировать в направлении моего — оно вспыхнет. А заодно вспыхнет и вся эта кровать. А возможно, и весь этот дом.

— Не волнуйся, любимый — успокоила его Мина, — спишь ты некрепко, второй этаж для тебя ничто, а под окнами пруд. Если начнешь воспламеняться, закончим все там, а девушкам потом скажем что был пожар, с нами же будет горящая кровать, с балдахином.

Шер осторожно обнял Мину в ответ. И Мина начала рассказывать с самого начала историю их знакомства и путешествия. Временами она пыталась приукрашивать что-то, но эмпату нельзя было соврать и ей приходилось пересказывать все заново. Около полуночи Мина заснула. А Шер еще долго лежал без сна, переживая все чувства, которые передал ему рассказ Мины. И пытался на их основе смоделировать свои чувства.

В течение дня, пока Шер был на охоте, Мина пыталась переделать все свои дела, чтобы как можно скорее оказаться в кровати с любимым. При этом все другие охотники были уволены. Потому что Шер приносил ровно столько, сколько было нужно по заказу, к тому же бесплатно. И каждую следующую ночь, находясь в сладких и нежных любимых объятиях, Мина и рассказывала их историю дальше и дальше. Иногда ей очень не хотелось не засыпать. Но почему-то она всегда засыпала через час после полуночи. Виной тому был Шер, посылающий ей эмоции сильной усталости и сонливости. Потому что ему нужно было время, чтобы пережить рассказанное в эмоциях. Прошло недели две, и рассказ подошел к концу. Мина ходила за Шером хвостом. Чтобы понять, что он обо всем этом думает, вернулась к нему память или нет?

И однажды они поговорили:

— Я не помню своих чувств, — тихо сказал Шер — ты смогла передать мне только свои. И за такие чувства полюбить не то что человека, невозможно даже звезду. Ты считала меня за животное, использовала меня и вообще твои чувства… были отвратительны. Я не понимаю, как я мог увлечься тобой. На глаза Мины навернулись слезы.

— Но сейчас я вижу и чувствую совсем другого человека, — продолжал Шер, — сердце которого способно вибрировать так красиво и чисто, что заставляет вспыхивать мое. Я вижу у тебя неукротимое сильное горячее сердце, как у самой настоящей звезды. Поэтому, я не хочу больше вспоминать прошлое. Я хочу полюбить тебя еще раз.

— Однажды ты уже говорил мне это. — грустно сказала Мина — Ведь это ты сделал меня такой как сейчас. Разве ты не хочешь об этом вспомнить?

— Я не смогу. Ты же не сможешь мне передать мои чувства. Но если ты моей творение, то несомненно лучше, что я смог сотворить в своей безумно долгой жизни.

— Галатея и Пигмалион — улыбнулась Мина

— Что? — не поняла Шер

— Есть такая сказка — начала рассказывать Мина, — Пигмалион был царём острова Кипр, художником и скульптором. Он высек из слоновой кости статую и полюбил её. Дарил ей подарки, одевал в дорогие одежды, но статуя продолжала оставаться статуей, а любовь безответной. Во время праздника, посвящённого Афродите, Пигмалион обратился к богине с мольбой дать ему жену столь же прекрасную, как и выполненная им скульптура. Осмелиться попросить оживить холодное изваяние Пигмалион не решился. Тронутая такой любовью, Афродита оживила статую, которая стала женой Пигмалиона. Он назвал её Галатея. В нашем случае обошлось без богини. В нашем случае в скульптора влюбилась сама статуя, которую ты назвал Ми — улыбаясь закончила Мина.

— Значит, теперь я должен на тебе жениться, как Пигмалион? — улыбнулся Шер

— Нет, ты должен на мне жениться, только если любишь меня и сам этого хочешь.

— Я хочу, — сказал Шер, глядя ей в глаза — Ми, стань моей женой. Лучшего мужа, чем я тебе не найти.

— Я знаю, — улыбнулась Мина, — я согласна!

И она побежала писать письма родным. Что выходит замуж. Конечно же в замке Боненгалей никого не обрадовало, что она выходит замуж за звезду, но в конце концов будущий наследник был женат на девушке из будущего, почему бы и его сестре не выбрать себе необычно жениха. Свой дом у них уже был. Его оставила Мине в наследство Гретель, так что на замок брата она не претендовала. Вернее претендовать мог ее муж, но звездам ничего не нужно было на Земле. И этой паре всегда были рады в доме Боненгалей. Ульрих поехал в Кёнигсберг, проверять насколько фальшивка об обедневшем дворянине не поддается опознанию. А Эрта, поехав с ним, повезла свадебные и повседневные платья, сшитые Кристиной Боненгаль у портного на заказ.

Кольца должен был выбирать жених, и поэтому Мина и Шер долго ходили по ювелирным магазинам Кёнигсберга и некоторые им понравились. Но они уже были заказаны.

— Это распространенная модель, — сказал продавец, — гербовые обручальные кольца, к тому же они удобны. Но если вам нужно что-то особенное. Я могу вставить в серебро и золото любые камни, сделать любую надпись. Я могу сделать кольцо по индивидуальному эскизу.

— А я могу доставить вам индивидуальный металл? — спросил Шер?

— Да, конечно, если он плавкий и из него делают ювелирные украшения.

— Да, конечно, — подтвердил Шер. Он такой. Просто родий, он очень красивый на вид. Заплатим золотом.

— Кольцо будет по эскизу с рубином, — продолжил Шер, — И я хочу составить контракт, чтобы кольца были изготовлены только в двух экземплярах. Распространенную модель с гербом мы тоже купим.

— Откуда мы возьмем золото, любимый? — зашептала ему на ухо Мина, испугавшись, что он пойдет грабить на большую дорогу.

— На той планете, где сейчас обитают Оумага ни родий, ни золото никому не нужны — тихо улыбнулся Шер, шепча ей в ответ.

Они уже выходили из магазина, когда их догнал посыльный от продавца, он дал им карандаш и бумажку и сказал:

— Мне нужен ваш герб.

И, не успела Мина даже раскрыть рот, как Шер достав "как бы их кармана" цветные карандаши, нарисовал ими на бумаге посыльного вифлеемскую звезду, и в ее центре объятое пламенем багровое сердце.

— Это наш герб, — сказал он посыльному.

— Вы великий художник? — поразился посыльный.

— Мне просто нравится рисовать, — сказал Шер, — постоишь здесь 5 минут?

И ровно через это время он вручил мальчику его четкий и идентичный цветной портрет

Мина улыбнулась, когда удивленный цветному рисунку посыльный медленно пошел в магазин жадно разглядывая оба листочка.

— Теперь придется идти в Ратушу, регистрировать герб, сообщила девушка

— А это сложно — спросил Шер?

— После свадьбы — не очень — рассмеялась Мина

Свадьбу справляли в замке Боненгалей. Которые подарили молодым часть своей земли, где те смогли бы построить дом.

Мина подумала, что это будет очень скоро, поскольку золота у них может быть очень много. Злые языки в городе даже говорили, что Шер фон Бальдерсхейм женился на деньгах Боненгалей. А среди помощниц Мины из Дома Гретель найдется сразу несколько тех, кто способен исполнять обязанности Управляющих.

К тому же, у Эрты скоро должен быть родиться ребенок и Мине очень хотелось посмотреть на племянника.

В первую брачную ночь Шер и Мина, надев свои кольца, отправились на водопад. И Мина снова поглотила всю звездную сексуальную вспышку Шера.

— Ты становишься настоящей звездой, гладя ее по пламенеющему телу и целуя в горящие губы сказал муж

Эпизод 19 Плачущее сердце

Их дом был построен, как и рассчитывалось скоро, Строили они не замок, ибо замок все равно был рядом и при случае мог взять под свою защиту всех жителей построенной по эскизу Шера усадьбы из камней скал, той приграничной территории, которую защищал замок Боненгалей. Усадьба была невообразимо хороша. Выглядела она как полукруглый двухэтажный лунный месяц. Перед нею был большой пруд, а сразу за ним полукругом был высажен сад. Вся усадьба располагалась овально. А сбоку располагались хозяйственные постройки. Мина была очень счастлива. Эрта сказала, что она не видела такой красоты даже в будущем и все прекрасно вписывается в обстановку этого мира. Шера она назвала гением и потрепала по мягким темным волосам. При этом глаза ее погрустнели, и она поспешила их покинуть.

— Шер, — позвала Мина, — тебе обязательно прикидываться именно этим человеком?

Воспоминания о котором доставляют Эрте боль.

— Это не боль, — ответил Шер, — это сожаление от того, что у нее до Ульриха были другие мужчины. А этого клона она считает братом того человека. И он еще не умер. Война еще пока не началась. И я надеюсь, что мы сумеем ее предотвратить теперь, когда научились друг друга понимать.

У Эрты родился малыш, которого они назвали Марк, в честь дедушки. Он был так прекрасен, что Кристина постоянно смеялась, тиская его своими нежными руками, а Марк не смог сдержать слез радости. Он так мечтал об этом. Но его сын всегда противился его желаниям, пока не появилась эта женщина, перед желанием которой Ульрих не мог устоять.

— Он будет сильным, очень сильным, — сказала Эрта, заканчивая кормить ребенка и укачивая его, — и очень опасным, поскольку ген модбезопасности ему не вводился. Поэтому все мы должны воспитывать его так, чтобы у него в голове была своя модбезопасность, свой мощный нерушимый моральный стержень.

— Мы справимся, — сказал Ульрих, обнимая жену, — он первый из клана спасателей человечества. Через годик начнем делать остальных — вслух размечтался он

— Ты хочешь сделать из профессионального Убийцы крольчиху — гневно возмутилась Эрта, но потом стихла — ты прав, ради спасения мира, мне придется рожать до самой смерти.

Ульрих встал на колени возле люльки, обнимая жену:

— Ну не до самой смерти….. их же еще надо воспитать… с моральным стержнем, — улыбнулся он, — но ты ничего не бойся. Я всегда буду тебе помогать, я всегда буду рядом. Мы справимся

— Конечно, — улыбнулась Эрта, зажигаясь от страсти мужа, — сейчас он заснет, и пойдем, попробуем сделать еще одного спасателя?

— Ульрих крепко поцеловал жену в губы, а когда ребенок заснул, отнес ее в спальню.

Семейство Боненгалей поздравили уже почти все родственники и знакомые, даже из самых далеких земель. Кроме Мины и Шера, которые жили — рукой подать.

— Я боюсь, — объясняла Шеру Мина, — я боюсь начать завидовать им. У нас с тобой ведь никогда не будет детей. Я боюсь расплакаться от зависти прямо там.

— Может быть, попробовать усыновить сирот? — предложил Шер

— Нельзя взять себе детей из церковного сиротского приюта. Они же верующие. Увидят хоть раз в твоем поведении что-то не то и побегут докладывать Инквизиции, что ты дьявол.

— Знаешь, Мина, в конце концов, я могу забрать тебя куда угодно. В какую угодно страну. И начать все сначала. Давай рискнем. Давай я возьму хотя бы двух сирот, брата и сестру, я видел их в городе, они очень хотят жить в доме, в семье. В Рождество они таааак смотрели на дома, в которых семьи справляли Рождество, а потом вернулись в свой помойный закуток на заводе и плакали, обнявши друг друга.

— Хорошо, Шер, рискни. Приводи их сюда. Когда сможешь. В человеческой форме. И возьми денег, возможно, придется выкупить их договор на работу с хозяином завода. И я надеюсь — она строго повысила голос, — что ты не переплатишь этому живодеру.

Потом они пошли поздравлять Эрту. И Мина все-таки заплакала

— Я правда рада за вас братиком, Эрта! Ты веришь мне? — рыдала она, — но…. Маленький милый Марк, он такой хорошенький, что мне до боли хочется такого же от Шера.

Эрта обняла ее и сказала:

— Прости, Мина, за мое эгоистичное желание видеть тебя здесь. Конечно же, я верю, что ты рада за нас, я же эмпат. Я поступила очень эгоистично. Прости меня.

— Да ничего, — отмахнулась Мина, — наверное, я просто старею, — раньше я бы никогда не позволила себе расплакаться при людях.

— Знаешь, — сказала Эрта, — со мной было то же самое, когда я встретила Ульриха. До этого я не плакала никогда. У меня не было достаточных нужных эмоций. Может и у тебя так.

— Достаточные эмоции это хорошо или плохо — спросила Мина.

— Сверхэмоциональность — это эмпатия. Но, чтобы она не причиняла боли, нужна сверхрациональность. Они стабилизируют друг друга. — объяснила Эрта, — иначе эмпат погибает или сходит с ума. В основном от чужой боли.

— Значит эмпатия это не очень хорошо, — решила Мина, — и зря я к ней стремилась.

— Неотлаженная и не проверенная медиками и учеными — абсолютно точно нехорошо, — подтвердила Эрта. — Но есть один вид эмпатии, который есть у многих-многих людей даже здесь. Это любовь. И пока ты любишь — частично ты можешь чувствовать чувства своего любимого человека и передавать ему свои чувства. А больно бывает от нее потому, что люди еще немодифицированы и надо помнить о рациональности. В тебе, Мина, ее много, тебе не должно быть больно от любви.

— Я сейчас скажу тебе ужасную вещь, Мина… — прошептала Эрта, — но может быть вам завести ребенка от Эрика? — он же до сих пор не против переспать с тобой. Спроси Шера.

— Шер предложил сирот. Это вроде бы как его предложение и похоже, что как будто это дети от него — попробуем сначала так, — сквозь слезы улыбнулась Мина

Потом они попрощались, и слуги проводили Мину домой.

Несколько дней Мина хозяйничала в дома одна. А потом, к ночи, появился Шер и привел двух грязных волчат. На вид 3 и 5 лет. Они были темненькие. Это очень обрадовало Мину. Похожие на Шера.

— Привет, — ласково сказала она, — я очень люблю детей. Вы знаете дом Гретель? Это мой дом. Но сама я не могу иметь детей. А мне очень хочется. Если у вас есть родители, мы отведем вас к ним, если нет, то я очень прошу вас остаться со мной и моим мужем.

— В доме Гретель умерла наша мама, — сказала трехлетняя девочка, с застывшими, как у умалишенной глазами, — там ее забили до смерти.

— И она не успела нам сказать кто наш отец — зло выдохнул 5-летний мальчик, буравя Мину глазами, полными ненависти.

— Ну вот, — выдохнула Мина со слезами, выступающими на глазах, — теперь мне с ними никак не подружиться. Их мать убила Берта. Она давно уволена, но ведь им не объяснишь, что я, нынешняя владелица Дома Гретель, не виновата в смерти их матери.

— Объяснишь, сказал Шер, он превратился в багровое веретено, и открыл своей тело.

— Заходите, — сказала он, — страшнее того, что вы уже пережили, на свете не бывает.

— Но ведь ты можешь нас сожрать, — зло крикнул мальчишка, еще не отошедший от того что человек превратился в чудище.

— Тогда пусть сожрет меня первым, — бесстрашно сказала Мина и вошла в привычную пещеру. Клетка с огнем на этот раз была далеко.

Держась за руки, позади нее, осторожно оглядываясь, вошли дети.

— Вы колдуны, да? — спросил мальчик?

— Нет, — всхлипнула Мина, я простая обычная девушка, а он — инопланетянин, он звезда.

— Этого не может быть! — не поверил мальчик — на земле могут быть только люди, демоны, ангелы и колдуны.

Какой бесстрашный мальчик, думала Мина, он нравился ей все больше и больше.

— Я тоже так раньше думала. Но таких планет как наша Земля существует много-много во Вселенной и не некоторых есть другие люди, не похожие на нас. Если хочешь, Мы можем даже попроситься посмотреть планету Шера.

— Вы оба — сумасшедшие колдуны, вас надо сдать в церковь — злобно настаивал мальчик, пятясь к выходу и увлекая за руку апатичную сестру.

Когда рядом с ними начали появляться, местами отретушированные черными квадратами, воспоминания Шера, когда он был рядом и не знал, как помочь Мине:

'Сначала из-под кровати вылезла служанка Агата с маленьким сверточком ребенка. Потом объяснила о нравах Старухи Гретель по отношению к женщинам, растящих детей без отцов. Потом о Берте, потом Мина кинулась искать подземелье и сказала Гретель, что она не бог, чтобы судить людей. Потом Мина сказала старухе, что готова составить контракт и заменять на столбе для наказаний всех кормящих матерей. Берта хлестала ее розгами не щадя, но очень опытно, розгами или плетью она умела причинять наивозможно большую боль, она старалась достигнуть той особенно сильной боли, которую вызывают удары плетью по нежной женской коже, когда тонкая кожа краснела, и под ударами плети нервы тела возбуждаются так, что подпрыгивают в болевых конвульсиях. Было очень больно, но Мина упорно решила не кричать. Она упорно шептала одну молитву за другой: Потом Мина потеряла сознание.'

— А потом все изменилось, — сказал Шер. — Берту уволили и заперли в сумасшедшем доме.

— Потому что она видела тебя, да? — спросила девочка

— Да, она видела меня.

— Ты не страшный, даже смешной снаружи — сказала девочка — и ее глаза, вдруг, прояснились и засияли.

— Твоя жена спасла нашу маму.

— Наша мама умерла, Анна — дернул ее за руку брат

— Я знаю, Михаэль, — но она все равно спасла нашу маму. Теперь в этом доме не умрет ничья мама. И наша бы не умерла.

— Просто нам не повезло, — угрюмо сказала девочка, бредя к выходу.

Мальчик побежал за ней.

— Вы останетесь? — безнадежным отчаянием спросила Мина.

Шер принял свой человеческий вид, подошел к Мине, кусающей губы и обнял ее.

— Не волнуйся, — сказал он жене, — я сотру им память и верну на место.

— Я не о том волнуюсь, Шер, — сказала Мина, пытаясь сдерживать слезы

Пройдя сто метров, дети развернулись к ним. Девочка уговаривала мальчика и тянула обратно.

Эпизод 20 Казнь пульсара

Мина была на седьмом небе. Она понимала, что мальчик поддался только уговорам сестры, боится их и не верит им. Когда-то их постригли от вшей, бритвой для стрижки овец, и поэтому волосы были короткими и неровными. Лица были чуть вытянутыми и худыми и поэтому на них выделялись большие глаза с кругами под глазами. Мина вздохнула.

— Завтра поедем в цирюльню и по магазинам. И не забудьте, что вы теперь Анна фон Бальдерсхейм и Михаэль фон Бальдерсхейм из рода маркграфа Восточной марки Боненгаля.

— И поверь, — сказала она мальчику — если я покажу тебя всему городу, — у меня не будет резона тебя убивать для своих колдовских целей.

— Да знаю я, что ты не колдунья, — ухмыльнулся мальчик, — но муж твой колдун. Если не сам дьявол.

— Михаэль, как ты думаешь, сколько дьяволов существует на свете? — спросила она мальчика, когда купала его в большой лохани вместе с сестрой

— Один конечно! И один Бог! — уверенно отплевывался намыленный мыльным корнем мальчишка.

— Значит, если ты увидишь, много таких, как Шер, то ты поверишь что они не маги и не колдуны, а просто живут на другой планете?

— Что такое планета? — озадачился Михаэль

— О, это ты спроси у Шера! — засмеялась Мина — и обязательно, слышишь, обязательно, попроси его свозить тебя и Анну на планету Оумага. Так называется их народ.

А я пока пойду к Боненгалям и попрошу одежду у их слуг до утра.

Пока они мылись, Шер нашел удобную комнату и сделал ее детской. Наполнив мебелью и застелив постели.

Правда, из игрушек, кроме разных размеров разноцветных кружевных коралловых шаров там ничего не было.

Утром Мина отвезла детей сначала в цирюльню, где их ровно постригли и даже умудрились чуть завить волосы. Хотя Анна все равно захотела парик с кудрями, как у куклы, и ей купили парик. Оказалось что у Михаэля разные глаза. Один карий, другой зеленый. У девочки оба глаза были зеленые.

— Если пойдешь докладывать про меня Инквизиции, то не делай это сам, с твоими-то колдовскими глазами, — прошептала ему на ухо Мина и рассмеялась.

Мальчик сжал губы в тонкую линию и промолчал. Это был не по годам серьезный и очень умный мальчик. И Мина его уже обожала.

Потом они поехали в магазины и даже в не очень модной дорогой одежде их городка дети стали выглядеть очень мило. Мина на всякий случай заказала портному метки на бальные костюмы. Потом они поехали в магазин игрушек. Но кроме кукольного домика, плюшевого мишки и железной дороги дети почему то ничего не выбрали. Тогда Мина купила еще больной черный резиновый мяч и качающуюся лошадку. Потом они все вместе расставляли покупки в детской, а Анна вертелась перед всеми зеркалами в доме. И в конце концов Шер нарисовал большие фотопортреты детей и их повесили над прихожей на втором этаже лестницы. Начиная с вопроса про планеты мальчик прилип к Шеру намертво. А Мина и Анна играли в кукольный дом. Потом Мина пошла учить Анну ухаживать за цветами в палисаднике.

Ночью Шер улетел с ними на планету Оумага и когда они вернулись, они перестали верить в дьявола. Они стали верить, что у них очень необычные, волшебные, родители. О которых надо молчать и никому не рассказывать. Все бумаги Мина и Шер оформили аккуратно и правильно, достав даже записи о рождениях детей. Теперь они являлись их по-настоящему приемными родителями. Мине все-таки удалось подружиться с обоими детьми. И вскоре вся их маленькая семья обожала друг друга. Из-за появления в доме детей, их с Шером сердца вспыхивали так часто, что Мина подолгу полыхала пламенем после занятий любовью с ним. Этим они занимались прямо в пруду, огородив себя барьером невидимости. Поэтому не заводили в нем ни рыб, ни птиц, только вода была очень прозрачной и на дней были красиво разложены камни и рассажены растения. Несмотря на отсутствие живности пруд все равно был очень красив. Детей познакомили с Боненгалями, которые детям тоже очень понравились. Вскоре дети бегали в замок и обратно каждый день. И приходили такими грязными, что пришлось купить им специальную одежду для таких вылазок.

А однажды Михаэль пришел домой грязный и весь в крови. За ним бежала Анна. У Мины похолодело на сердце от какого-то плохого предчувствия. Пока дети играли во дворе замка Боненгалей, к ним прицепился какой-то то мальчик из группы купцов и сказал, что они с отцом ездили в город получать деньги у местной инквизиции за то, что вычислили ведьму. Он назвал ведьмой Мину фон Боненгаль. Которую его отец видел в Кенигсберге, горящей в гусиной луже после колдовства, от которого наутро нашли восемь трупов разбойников, убитых явно не человеческими руками. И Михаэль дрался с ним и с влезшими в драку купеческими мальчишками, пока не прибежали слуги и не разняли детей. Шер был на охоте и Мина, отмыв, перевязав Михаэлю раны, и приведя его в порядок, взяла детей за ручки и побежала с ними к Боненгалям. Там ее уже ждал Герард, друг Ульриха, возглавляющий отряд с тюремной каретой, в которой ее повезут на дознание и пытки. Ульрих разговаривал с Герардом. Свидетель был не один. Не только он и его жена ходили на этот пруд забирать гусей домой. Докладов было несколько. Это было очень плохо. Ульрих больше не состоял в Ордене, тем более прошлое чудесное спасение от черного тумана ему еще помнили. Но ничего не могли с ним сделать, Потому что меры для этого он принял железные. И вот теперь Мина фон Боненгаль обвиняется в колдовстве. Дождаться Шера, — думала она. Надо только дождаться Шера. И все будет хорошо. Он принесет добычу с охоты сначала в дом Гретель, потом к ним и узнает обо всем, и мы переедем в другую страну. Обняв и поцеловав детей, она сказала им, что все будет хорошо, чтобы они не плакали и не хулиганили. И больше не дрались и слушались тетю Эрту. Эрта пообещала, что они с Ульрихом окажут ей всевозможную поддержку и уж сгореть на костре точно не дадут. Она хотела ехать с ними, но Ульрих и Мина ее удержали, она кормящая мать и ей нельзя убивать рыцарей. Шер справится лучше. Надо только потянуть время. Герард обещал сделать все, что в его силах.

Но судили ее не светским судом, а церковным, за толстыми воротами Тевтонского замка. Задавали ей каверзные вопросы про Ульриха и его жену, про ее родителей и мужа, все ли и давно ли занимаются колдовством. Мина все отрицала. Начались пытки. Мина все отрицала. И когда было особенно больно, она кричала имя Шера. Но он, почему то, не слышал ее. Наутро мучители решили, что достаточно подтвердили свою правоту. И церковное пламя жгло ее и оставляло на ее теле уродливые отметины. Наверное, потому, что это было не пламя чистого сердца звезды. А пламя человеческих сердец, погрязших в страстях. И даже не замечающих этого. Утром ее ждал костер. Руководил сборкой эшафота Герард, поэтому сооружалось место казни медленно и неспешно. Он виновато смотрела на Мину, но сделать больше ничего не мог. Мина почти незаметно улыбнулась ему с благодарностью. Она стояла на куче хвоста, привязанная к столбу и ей не было страшно. Она почти не думала о себе. Она могла думать только о Шере и приемышах. У Шера теперь были дети, которых они оба любили. Теперь его сердце не почернеет от горя. А у приемышей был сильный папа, который не даст их в обиду. Просто так сложились обстоятельства, ей сильно не повезло. А у детей умерла мать, сильно не повезти дважды — в жизни так не бывает, если человек сам не способствует этому. И Факельный огонь под ногами и любовь Шера в ее сердце полыхнули одновременно. Шер в человеческой форме появился позади рыцарей. Разбросав их в разные стороны, он пробрался в костер и впился в губы Мины долгим поцелуем, выдирая и далеко отбрасывая столб, к которому она была привязана. Мину буквально страстно объяло пламя их любви и обычное не могло подобраться к ней, Но оно успело сжечь балахон в котором ее привели на казнь. И теперь она стояла обнаженной посреди толпы испуганных мужчин. В нее с Шером полетели стрелы и копья. Они втыкались в спину, голову и руки Шера, но в Мину он не давал попасть ничему.

Шер обнимал ее, просил прощения за то, что задержался. Но он все вспомнил, все с самого начала. Говорил ей, что она самая дорогая звезда для него, найденная им в темноте, очищенная от всего темного, и сверкающая так, что даже ему слепит глаза и заставляет трепетать свет и биение ее сердца. И он хочет сгореть вместе с ней в огне их невозможной любви. Хочет попробовать еще одно средство, придуманное им, чтобы спасти их неправильную любовь. Используя механизм тесных двойных звездных систем. Он хочет заняться с ней любовью, прямо здесь, где нет воды, и возможно это будет у них последний раз. Он хочет превратить ее в белого карлика, это такая разновидность звезд, что должно вызвать перетекание его вещества, звезды-компаньона на белого карлика, постепенно увеличивая массу белого карлика, и по достижении критической массы белый карлик превратится в нейтронную звезду. Последнюю стадию жизни дикой звезды, из которой развиваются разумные звезды. Он обещал, что позаботится о том, чтобы никто не пострадал. И он выкинул всех рыцарей из замка куда-то за пятьдесят тысяч верст. Замок стоял в лесу, который он тоже очистил от живности, так что взрыв не станет причиной ничьей смерти, обещал он. Исчезнем только мы, сказал он. "А как же дети" — подумала Мина. "Они с Эртой, она справится," — ответил Шер. Лаская друг друга горящими руками и пламенеющими языками где только можно, изворачиваясь и почти танцуя, лежа в огне, который разгорался и охватывал весь замок, они бились в пламенных судорогах оргазма. И когда сквозь них прошла последняя, сильнейшая вспышка Шера, поглотившая замок, лес вокруг замка и часть полей. В небо взвились два пульсара. Разумный и дикий. Шер вел Мину своим магнитным излучением на планету Оумага. Мина стала нейтронной звездой. Вот только надо заставить электроны, протоны, нейтроны заполнившей ее пустоты собраться вместе, в большое сердце и заставить его загореться, чтобы жить и любить. И он не знал, как это сделать.

Эпизод 21 Двойная звезда…

Они повисли далеко от планеты Оумага, между двумя мертвыми системами. Разрушая крайние орбитальные планеты последних. Мина была в обычной свободной форме звезды. Но так как она была ненастоящей звездой, то была очень маленькая. Самая маленькая из нейтронных пульсаров, известных Шеру, всего 5 километров в диаметре, но весила как несколько планет. Комфортный для него собственный размер пульсара составлял около 21 километра в диаметре. Мина механично пульсировала, излучая около 800 электромагнитных вспышек в секунду, теряя энергию и постепенно замедляя вращение. Чем медленней она вращалась, тем меньше оставалось шансов вложить в нее всю информацию известную Шеру. Шер, удерживая ее в своем магнитном поле, улавливая ее частицы, которые она выбрасывала из себя, вращаясь на такой огромной скорости. И пульсируя с той же скоростью что и она, он возвращал их обратно в Мину, вкладывая в каждую ее электромагнитную или нейтронную частицу информацию об Оумага, о войне с людьми будущего. О страшной гибели будущих цивилизаций. О ее мире, об их войне с ними, их очищении от боли и ненависти. О ее семье, женитьбе ее брата на девушке из будущего. Об их с Шером путешествии и их с Шером детях. Он вкладывал в нее и всю информацию известную ему о Вселенной. И затем повторял все сначала. Так прошел земной год.

— Безумец! Это бесполезно, — шептали ему пролетающие мимо Оумага. Но они ему сочувствовали. Они считали, что если бы можно было вернуть О-линь, то ничего подобного бы не случилось. Однако, мертвые не возвращаются. И Шер думал иначе. О-линь любил другой Шер, довоенный, не истерзанный болью и ненавистью, которые умели утолять только вибрации Мины. После войны все изменилось. Он любил О-линь, он чувствовал это, но даже имея О-линь, если бы он встретил Мину, он бы все равно влюбился. Потому что их вибрации совпадали. И все бы усложнилось еще больше. Но Оумага были правы. Если бы была жива О-линь Шеру нечего было бы делать на Земле, и они с Миной никогда бы не встретились. И никто на свете не смог бы открыть в ее сердце звезду, кроме нее самой. А у нее на это способностей не хватало. Его тяжелые мысли, и депрессивное состояние прервал золотой огонь, разливающийся по его сердцу. Сексуальная вспышка…. Но почему? Он посмотрел вниз

Вместо белой нейтронной звезды-пульсара там сияла маленькая, около 5000 км в радиусе багровая звезда. Шер отпустил ее из своего магнитного плена, и она полетела к нему. Он научил ее становиться Оумага, маленькими плотными звездами, в рост человека, похожими на пушистые солнца. И они вместе полетели на планету Оумага. На планете вокруг них собралось почти все население. Такое чудо этот народ видел впервые, полуоумага-получеловек. Мина долго училась трансформироваться, сжимать и расслаблять свои частицы, но вскоре уже могла принимать и свою человеческую форму. Более того, она сохранила все биологические данные о себе, о своем человеческом теле, каждую частицу. Передав эту информацию Шеру, они могли иметь земных детей…. девочек. Поскольку об У-хромосоме не было известно ни Шеру, ни Мине. Ну то есть не совсем земных. Они бы все равно были полузвездами, как Мина, но это были бы их собственные дети. Им предложили остаться на полушарии, где жили парочки. И им даже предоставили симпатичную уютную жилую сферу. В которой Шер и Мина тут же занялись любовью. Как звезды. В конце, получая оргазм, Шер вспыхнул как сверхновая, но Мина тут же подавила ее механизмом антивспышки, набросив на всё его излучение газо-пылевое облако, и разрушая избыток энергии Шера. Она могла или полностью разрушить этот избыток энергии, развеяв его по Вселенной, или отделить его в маленькую самостоятельную звезду.

Обычно такие звезды сразу становились Оумага, сжимались так что их можно было уместить в человеческие руки. Но этот был особенный. Его надо было учить становиться Оумага. Ведь он был получеловеком. Мина погрустнела. Она даже не смогла определить пол ребенка. И Шер сказал, что у маленьких звезд тоже бывают вспышки, похожие на сексуальные. Когда они хотят есть. По вспышкам и можно отличить мальчика от девочки. Но у них девочка, — сказал Шер.

— А как ее кормить? — забеспокоилась Мина.

— Родители могут подпитывать своим газом и частицами, словно мощным топливом юную звезду, которая находится на этапе своего формирования. Поглощая газ и другой материал родителей, молодые звезды растут. Но они также могут путешествовать в космосе, и питаться там с диких звезд.

Дети-Оумага так и делают, собираясь в стайки. Но О-линь еще очень маленькая, ей еще рано кормиться в компании, — закончил Шер.

— Ты дал ей имя, не посоветовавшись со мной, — расстроилась Мина.

— Но ведь ты назвала бы ее также? — улыбнулся он

— Ты прав, любимый, — возвращаясь в человеческую форму, сказала Мина. Шер тоже превратился в человека и по его венам потек звездный огонь его сердца. Только так он мог испытывать чувства, находясь в форме человека.

— Я больше не обладаю дальновидением — огорчилась Мина.

— Это потому что ты больше не человек. Но зато, ты обладаешь множеством другим прекрасных качеств и… мной.

— И последнее качество — самое ценное — нежно прошептала Мина, обнимая его и крепко целуя мужа.

И тут гневно вспыхнула их маленькая О-линь. Мина и Шер снова стали Оумагу, чтобы покормить малышку. Потом они учили ее превращаться в человека, как Шер. И пользоваться возможностями, даваемыми этой формой. А также объясняли, что можно делать в человеческой форме. А что нельзя. И как себя в ней вести. Вскоре О-линь могла кормиться в компании, и разговаривать по-человечески. Но к тому времени у Шера и Мины появилось еще несколько звездочек. Однажды Шер застал Мину плачущей. Он обнял ее и попытался выяснить, что случилось. Мина очень скучала по своим приемышам и своему дому.

— Ты можешь вернутся, — сказал он — возьми О-линь познакомить с братом и сестрой. А я останусь следить за малышами.

Мина так и сделала.

Когда она оказалась в своем доме, он был пуст. Там не было даже слуг. Но за садом кто-то следил. Ни один цветок в палисаднике не завял.

— Я знала, что ты вернешься однажды, — сказал кто-то сзади.

— МАМА! — закричала Мина и бросилась на шею вымазанной в земле Кристине, — я так скучала по вам! По всем! Даже по Эрте!

— А что за маленькую копию Мины я вижу, пытающейся спрятаться за забором палисадника? — наигранно-строго спросила Криста

Мина вывела О-линь за ручку. Выглядела та лет на 6:

— Познакомься, мама, — это О-линь, наша с Шером дочь. Она полузвезда. Я теперь тоже полузвезда

— Познакомься, О-линь. Это — твоя бабушка Кристина, моя мама

— Я очень рада знакомству с вами, фрау Кристина, — присела О-линь в реверансе.

— Я же твоя бабушка, — засмеялась Кристина, — ты можешь называть меня бабушка. Кристина или Криста.

— А теперь, хочешь посмотреть на пруд с лебедями?

— Очень хочу, Криста — обрадовалась О-линь.

Кристина взяла девочку за ручку и повела к замку Боненгалей.

— Иди к нам — сказала Кристина Мине? — Кое-то тоже ждет, что ты однажды вернешься, потому что вы с мужем волшебники.

Мина, что есть силы, побежала в свой бывший дом по другой дороге. Она думала, что слуги будут шептаться о ней, что она ведьма и все такое. Поэтому пыталась пробираться в замок тайком, как во времена ее детства и юности. Но сейчас в доме жил эмпат. Ее тут же обнаружила Эрта и чуть не задушила в объятиях. Мы хоть и узнали от Оумага что с тобой все в порядке, но очень переживали. Тебя так долго не было. Анна и Михаэль…

— МАМА! — раздалось откуда-то, казалось бы издалека, но тут же на ее шее повисли четыре теплые ручки. По лицу Мины покатились не желающие сдерживаться слезы.

— Я так по вам скучала, мои милые, мои красивые, мои любимые умницы, мои желанные малыши!

— Мне семь лет, мама, я уже не малыш — строго сказал Михаэль, выглядевший как настоящий принц, несмотря на разные глаза.

— Какой красавец — поразилась Мина, — кто же был твой настоящий отец…. наверное все девчонки за тобой бегают.

— Мой настоящий отец Шер фон Бальдерсхейм — твердо сказал мальчик. Иначе, я носил бы другую фамилию.

— Конечно же, ты прав во всем, я такая глупая… — покраснела от стыда Мина

— Анна, куколка, а как у тебя дела? — обняла дочь Мина

— У меня все хорошо, мама, я сажаю цветы, учусь музыке, вышиваю, хочу стать хорошей женой Килиана фон Валленрода

— Гюнтер женился — объяснила Эрта — Анна дружит с его детьми и Гюнтер не против помолвки

— Вот значит как тут все у вас, — протянула Мина — А что слышно о Тевтонском замке.

— Что на него упала падающая звезда — сказал появившийся Ульрих, с сильно выросшим Марком за ручку — и разрушила его, но все находились на военных маневрах и никто не погиб. Бумаги против тебя уничтожены, Всем свидетелям Оумага стерли память. Вы можете снова жить здесь свободно. Орден так просто не обманешь, но приезжал Герард и сказал, что Орден больше не намерен трогать нашу семью.

Тут вернулись О-линь и Кристина. О-линь была в полном восторге и просила Мину остаться жить на Земле.

— Кто это — холодно спросить Михаэль?

— Анна, Михаэль, это ваша сестра, О-линь, — пожалуйста, позаботьтесь о ней. Она наша с Шером дочь, полузвезда. И ничего об этой планете не знает.

— Она очень красивая — сказал Михаэль — тем же холодным тоном, но краснея… - я покажу ей все тут, потом добавил — ведь я могу на ней жениться, если я ее ненастоящий брат?

— Я не знаю…. - растерялась Мина

— Все возможно, если есть деньги и связи. А еще, мы можем зарегистрировать ее как Боненгаль, — засмеялся Ульрих.

Слуги их усадьбы вернулись обратно. К вечеру появился Шер и помог сделать еще две детские комнаты. Привезя еще одну полузвездочку Ми, желающую познакомиться с земным миром.

— Как же мы будем так жить? — растерянно спросила его Мина, — ты — там, я здесь. А потом наоборот?

— Во первых, полузвезд можно вырастить до совершеннолетия за несколько дней. Во вторых можно забирать с собой всех и жить то там, то здесь. Как-нибудь справимся. А ты думала, так легко быть звездой?

— С тобой я справлюсь с чем угодно! — заявила Мина, целуя Шера

— Осторожно, — предупредил он, — если не хочешь появления еще одной маленькой полузвезды

— Хочу — улыбнулась Мина, — Пусть все небо нашей семьи будет в звездах. Мы ведь еще можем делать детей в человеческой форме и Эрта мне подробно объяснила как делать мальчиков… запоминай!

Эпилог

Через 50 лет у Эрты и Ульриха было двенадцать прекрасных сильных детей, и все они были женаты на полузвездах Мины и Шера, рожденных человеческим способом. Потому что тот контроль модбезопасности, которого не было у детей-полумодов Боненгалей, у звезд был сформирован исторически с самого рождения. Им было безопасней быть вместе.

У Бальдерсхеймов было около трех тысяч полузвездных детей, из них около двух с половиной редко посещавших Землю. Они создавали пары на планетах Оумага, которых было уже несколько. Хоть Бальдерсхеймов и считали полукровками, но относились к ним очень хорошо. Кроме того, по меркам Оумага полузвезды были невероятно хороши собой, хоть и в два раза мельче обычных Оумага. За все время своей жизни с Шером, Мина не распылила ни одной частички сексуальных вспышек Шера.

Михаэль и Анна женились на детях Гюнтера фон Валленрода. Михаэль так долго дружил с О-линь, что сердце Мины дрожало, леденело и замирало от того, что им придется пройти весь тот пусть, который пришлось преодолеть им с Шером, чтобы быть вместе. Но у Гюнтера родилась дочка. Необыкновенная золотоволосая красавица и Михаэль понял, что с О-линь его связывает только дружба. Юная красавица не посмела отказать красивому парню, которого мечтали заполучить все окрестные невесты. А ее отец давно был только рад породниться со странной, но очень сильной семьей маркграфа Восточной марки. О-линь вышла замуж за Марка-полуубийцу, она ведь могла выглядеть, как захочет.

Таким образом, сильный и почти бессмертный род убийц-полузвезд Боненгалей-Бальдерсхеймов тихо дожил до времени изобретения бытового пространственного прыжка и передал все сохраненные Эртой визуально-эмпатические образы-воспоминания о страшной войне, уничтожившей два измерения, а может и больше, обоим мирам. Оумага из нашего измерения передавали картины запомненных Эртой в мельчайших подробностях битв прямо на облака. Дети и потомки полузвезд Мины и Шера могли сохранять в своих человечьих атавистических молекулах воды гораздо больше информации, чем настоящие Оумага. Проход между измерениями Живого Содружества и мира Оумага впервые в истории открылся не случайно. И пространственные прыжки начали разрабатывать уже ученые обоих миров. К науке оба мира стали относиться более осторожно и ответственно.

К тому времени Ульрих и Эрта были уже мертвы. Мина тоже. Люди стареют быстро, даже полузвезды стареют быстрее обычных звезд. Шер был очень стар. Но в их домах всегда висели портреты красивых молодых влюбленных пар под их гербами. Однажды Шер посетил Корпус Убийц. Как Почетному Туристу ему даже дали гида. Красивого, высокого темноволосого человека с глазами цвета весенней травы.

— Тебя же зовут Дэл, да? — спросил Шер.

— Да. Я Дэл, Убийца, — склонил он голову в приветственном жесте

— Эрта была бы очень рада видеть тебя живым.

— Та самая Эрта?

— Да, вы были друзьями.

Еще часа два гид и тот кого он сопровождал ходили молча по Корпусу, потом Шер ушел.

А Дэл подошел к большому портрету Эрты прямо у входа и усмехнулся:

— Значит, мы были друзьями… он прекрасно знал, что в Корпусе Убийц друзей как таковых не бывает. А значит… но этого уже не случилось и не случится никогда. У меня всегда был хороший вкус — подумал Дэл. И что-то кольнуло его в сердце. Здесь больше нет такой Убийцы, поэтому на этот раз его подружкой была светская гражданка. Он постоял у портрета еще несколько минут и пошел по своим делам.

Конец второй книги.

(Третья и последняя повесть будет о Герарде и Ульрике:)

Оглавление

ЧАСТЬ I. Призрак

  Пролог

  Эпизод 1 Следы на воде

  Эпизод 2 Нечистая сила

  Эпизод 3 Сбежавшая невеста

  Эпизод 4 Путь к сердцу

  Эпизод 5 Тучи и люди

  Эпизод 6 Звездное облако

  Эпизод 7 Глаза страха

  Эпизод 8 Враги и…

ЧАСТЬ II. Материализация

  Эпизод 9 Обоюдоострое эго

  Эпизод 10 Волчий капкан

  Эпизод 11 Личное пространство

  Эпизод 12 Приоритет желаний

  Эпизод 13 Живые и мертвые

  Эпизод 14 Время жизни

  Эпизод 15 Ускользающая душа

ЧАСТЬ III. Грани реальности

  Эпизод 16 Острие

  Эпизод 17 Кровь на осколках

  Эпизод 18 Зеркальное сердце

  Эпизод 19 Плачущее сердце

  Эпизод 20 Казнь пульсара

  Эпизод 21 Двойная звезда…

  Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg