«Через миллиард лет после конца света»

Mens sana in corpore

Sano bonum magnum est.[1]

Терминатор убирался все дальше в море и скоро солнечная колесница прочно утвердилась на своей проторенной дороге, благоволя просыпающемуся городку. Освеженные сном люди с удивлением, восторгом, благоговением, страхом замечали, что среди множества рыбацких лодчонок в порту у пирса высится устрашающая трирема с собранными парусами. И ладно, что граждане были привычны к непонятному, но все-таки корабль был артефактом значительных размеров, не то что выкапываемые из земли железные предметы или пластмассовые обломки. И корабль был нежданным, как пришествие господа бога.

У самых ворот легата Прокла что-то застопорило. Он затаращил глазами, покачал головой: — «Туда ли я попал?», а наши ребята, саркастически перебрасываясь фразами, с любопытством за ним наблюдали. Мило звякали клинки о стенки ножен, перекликаясь с благородным звоном багряной бронзы бокалов. Он еще раз оглядел наше общество, еще раз покачал головой, осматривая обнаженные загорелые стальные торсы, приветливые лица, протянутые руки, привыкая к этим и стараясь понять эти глаза, и тут:

«Пью за непобедимость нашей манипулы! — вдруг игриво вскричал Мариус, — и пусть привилегированный заморский гость, внезапно врывающийся в общность великолепных бойцов, вместе с нами осушит кубок, наполненный божественным эликсиром, в ознаменование всех людских побед и на суше и на море».

Прекрасный ликом юноша, до этого сидевший на сухом бревне и внимавший застольному разговору доблестных воинов, которым подражал, тотчас встал, поправил веревочный пояс на тонкой талии, поправил яички, зачерпнул из расписного сосуда сладкого бодрящего напитка и поднес оробевшему легату со словами: — «Ступите в лоно друзей».

— Благодарю, — оправился от неожиданности Прокл. Ему было все в новинку. — Приятно сознавать, что и вдали от родины…

Тут Мариус приблизился к нему и так схватил в свои объятья, что чуть не затрещали кости, и громко воскликнул: