«Гостинец из будущего»

История эта весьма серьезная и, кстати, про взрослых и их взрослые проблемы, но, чтобы всё было по порядку, начать её придется с азов, то есть с восьмилетнего балбеса Петьки, который жарким летним днем после сытного обеда решил побаловаться сигареткой.

Начатая пачка сигарет хранилась у него в надежном непромокаемом месте — в дупле раскидистого вяза, стоящего в школьном дворе. Тут же были и спички, что было очень удобно. Забрался по веткам к дуплу на уровень второго этажа, посмолил, скрытый от окружающих домов густой листвой, и на пруд — купаться до посинения. Эх, лихое, босоногое.

Петькина рука привычно нашарила в дупле туго набитую пачку, спичечный коробок, но при этом уперлась во что-то постороннее, округлое, бумажное, чего двумя часами раньше тут не было.

Это был перевязанный пестрой ленточкой свиток из плотной желтой бумаги, который, когда Петька развернул его, оказался старинной картой. Правда, на карте этой ничего нельзя было разобрать, но сам факт, что это была карта, да к тому же старинная, обрадовал. Петька знал, на что её можно будет поменять…

Когда Игорь пришел с работы, Света уже была дома. И Колька был дома — зарёванный, с обидчиво сжатыми губенками. Он сидел в своей комнате на кровати, шмыгал носом, и на приветствие отца никак не среагировал, только глаза его начали немедленно наполняться слезами. Что с него возьмешь, с пацанчика, ему только-только пять лет стукнуло.

— Опять трагедия? — спросил Игорь, заходя на кухню, где Света готовила салат.

У неё были классные салаты. И сама она была классная девочка, все мужики, что стар, что млад, на улице пялились. Но это так, к слову.

— Трагедия, — сухо сказала Света и замолчала.

— Какая же? — не дождавшись продолжения, спросил Игорь.

— Марки царской семьи помнишь? — сказала Света.

— Помню.

Эти марки Игорю подарил дед, и им цены не было.

— Забудь, — сказала Света. — Наш вундеркинд поменял их на кусок оберточной бумаги.

— Постой, постой, — произнес Игорь, слабо соображая. — Как, то есть, поменял?..

Скомканная карта лежала в помойном ведре, к счастью сухом — Света еще не выбросила сюда огуречные очистки, колбасную и картофельную кожуру.

Что-то такое, помнится, уже было — ведро, а в нём желтая скомканная бумага. Но где, когда? Наваждение какое-то, однако же Игорь точно знал — это уже было.