«Дух свободы»

— Давай домой? — сказал один тень другой. Потом тени слились в одно целое. Старый вишневый «Понтиак GTO» стоял на обочине облизанного ветрами хай-вея, а его блестящие бока обнимал ветер свободы. Впереди были лишь вечность и простор. Сзади было то же самое. Старое кантри лилось из не менее старого магнитофона. «Понтиак» тоже был тенью. Или, вернее, духом. Духом свободы.

— Давай.

Солнце щурилось впереди. Оно цветом уже было близко к цвету старой американской машины. И неумолимо приближалось к горизонту. Тот тень, что был за рулем, надел огромные очки, поправил воротник старой потертой кожаной куртки, а его улыбка была адресована солнцу. Солнце улыбнулось в ответ.

Рокот мотора раздался и, кажется, где-то справа отразился от стены далеких выветренных рыжих скал. «Понтиак» начал жадно пожирать дорожную разметку.

Вторая тень, сидевшая рядом, запрокинула голову. Хай-вей не уходил ни на север, ни на юг, ни на запад, ни на восток. Он просто уходил. И позволял машине с тенями уходить с ним.

Старый потертый сапог с острым носом, скошенным каблуком и стальными клепками давил на педаль газа. И все играло и искрилось. Искрилась старая пыльная передняя панель машины, видавшей виды. Искрилась доска приборов, искрилась стрелка спидометра, подбиравшаяся к отметке в 80 миль в час. Искрились и глаза второй тени. Глаза первого тени тоже искрились, но из-за очков это было не так заметно.

Небеса были красными-красными, а дорожная разметка — желтой. Все дисгармонии умирали в багряном блаженстве. На это не нужно смотреть. Это нужно видеть.

— А ты представляешь, — повернулся к второй тени первый, — что значит смотреть и что значит видеть?

— Я только чувствую это… Интуитивно…

— Смотрят все. Смотрит всё. А видят лишь некоторые. Смотрят все тени в этом мире. Они смотрят на это небо, они смотрят на эти дороги, они смотрят на эти машины, — именно в этот момент тень улыбнулся и нажал сильнее на педаль газа. «Понтиак» обогнал старенький грязно-голубого цвета грузовичок «Шевроле», — они смотрят, смотрят… И не видят. Они только говорят, что видят, а иногда они даже сами в это верят. Но смотреть — одно, а видеть — другое.

— Так что же такое видеть, по-твоему?

— Видеть — быть вне времени. Вне мира. Вне измерений. Только тот, кто видит, способен быть с нами.

«Понтиак» начал взлетать.

— Не так резко! — повернула головку на бок вторая тень и скривила недовольно личико.