«Саул»

Перевод Д. Самойлова

Карло Гольдони. Комедии.

Карло Гоцци. Сказки для театра

Витторио Альфьери. Трагедии

Перевод с итальянского

БВЛ, М., "Художественная литература", 1971

OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru

Витторио Альфьери

Саул

ГОСПОДИНУ АББАТУ

ТОММАЗО ВАЛЬПЕРГА ДИ КАЛУЗО

После того как смерть лишила меня несравненного Франческо Гори, хорошо

Вам известного, у меня не осталось сердечного друга, кроме Вас. Вот почему

я, даже имея на то основания, не считал бы окончательно завершенной эту мою

трагедию, каковой, быть может, заблуждаясь, я особенно доволен, когда бы ей

не предшествовало Ваше любезное мне имя. Итак, я посвящаю ее Вам, делая это

тем более охотно и с тем большей сердечностью, что Вы, сведущий во многих

прочих науках, известны всем как человек, искушеннейший в Священном писании,

благодаря глубоким Вашим познаниям в еврейском языке, доступном Вам в

первоисточнике.

"Саул" посему скорее, нежели любая другая из моих трагедий, ждет Вас. В

том, что Вы благосклонно готовы его принять, я, полагаясь на нашу дружбу, не

сомневаюсь; мне остается только пламенно желать, чтобы Вы сочли его

достойным Вас.

Трента, 27 октября 1784 года

Витторио Альфьери

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Саул.

Ионафан.

Мелхола.

Давид.

Авенир.

Ахимелех.

Воины израильтян.

Воины филистимлян.

Место действия: стан израильтян в Гелвуе.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Давид.

Давид

Здесь ли велел ты мне, всевластный боже,

Прервать сей бег - толчок твоей руки?

Я стану здесь. - Гелвуе были горы,

А ныне стан израильский - лоб в лоб

С порочной Филистией. Если б мог я

Пасть нынче смертью от ее меча!

Но мне грозит Саул. Неблагодарный,

Безжалостный Саул! Ты по теснинам

Охотишься за воином своим

Без передышки. А ведь был Давид

Тебе щитом однажды, был когда-то

Доверьем облечен; сам к высшей чести

Меня ты поднял, это я был избран

Супругом дочери твоей... Но выкуп

Зловещий - сотню вражеских голов -

Ты требовал, и я двойную жатву

Снял для тебя... Однако вижу ясно,

Что не в себе Саул: его господь

Отдал во власть нечистому; о, небо!

Беда нам! Что без господа мы стоим!

Пусть ночь скорей уступит поле солнцу

Животворящему, оно с утра

Больших деяний будет очевидцем.

Гелвуе, ты прославишься в веках,

И скажут: "Здесь Давид своею волей

Себя вручил Саулу". - Выходи,

Все войско, из шатров. И выйди, царь:

Посмотрите, забыл ли я искусство

Открытой брани. Выйди, Филистия,

Изведать, как еще разит мой меч!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Ионафан, Давид.

Ионафан

О! Чей там голос? К сердцу моему

Он путь как будто знает.

Давид

Кто там бродит?

Скорей бы рассветало! Не хочу

Предстать ночным бродягой...

Ионафан

Эй, кто ты?

Что прячешься у царского шатра?

Давид

Ионафан?.. Решусь. - Я сын войны.

И да придет победа! В Филистии

Меня прекрасно знают.

Ионафан

Ах! Один

Давид сказал бы так.

Давид

Ионафан!

Ионафан

О, небо! Брат... Давид...

Давид

О, радость!

Ионафан

Правда ль,

Что ты в Гелвуе? Что отец мой скажет?

Мне страшно за тебя...

Давид

Да что там! Смерть

Я видел в битвах рядом тыщу раз

И шел ей встречь; неправедного гнева

Саулова я избегал потом,

Но только страх - погибель для героя,

Я не боюсь теперь; в большой угрозе

Царь, и народ, и будет ли Давидом

Тот, кто бесславно прячется в лесу?

И о себе ли хлопотать, когда

Над вами меч неверных занесен?

Я здесь, чтоб умереть: но только в битве,

Как сильный - за отечество и за

Того неблагодарного Саула,

Что молится о гибели моей.

Ионафан.

О, честь Давида! Явственно, что ты

Избранник бога. Он тебе внушил

Надчеловеческие эти чувства,

И ангел божий был твой поводырь, -

Но как войдешь к царю? В отрядах вражьих

Тебя он числит или хочет числить,

Изменником, крамольником тебя

Ославил.

Давид

Ах! Меня принудил он

Искать убежище среди врагов.

Но если на него поднимут меч,

Я за него меч подниму, покуда

Не одолею недругов. А там

Пусть наградит меня враждой и смертью.

Ионафан

Беда отцу! Обманщик рядом с ним:

Коварный Авенир, фальшивый друг,

Все льнет к нему. Злой дух в душе Саула

И тот дает порой передохнуть,

А козни и лукавство Авенира

Неутомимы. Он один любим,

Один в чести, коварный заушатель,

Боясь сравненья, он любую доблесть

Представит ненадежной и нетвердой.

Напрасно мы с женой твоей...

Давид

Жена!

О, имя сладостное! Где Мелхола?

Верна ли мне наперекор отцу?..

Ионафан

Верна ли!.. Здесь она, во стане...

Давид

Небо!

Так близко!.. Но зачем она при войске?

Ионафан

Жалея дочь, отец не захотел

Ее наедине оставить с горем,

К тому же дочь его как будто тешит,

Хотя всегда грустна. Увы! Наш дом -

Обитель слез, а ты от нас вдали.

Давид

Жена! Твой нежный облик у меня

Отнимет мысль о всех тревогах прежних,

Отнимет мысль о всех грядущих бедах.

Ионафан

Ах, если б ты видал ее!.. Едва

Вас разлучили, новые уборы

Лишь обостряли боль ее страданья;

Неприбранные волосы ее

Покрыты пеплом; бледные ланиты -

Слезами; в сердце - горькая печаль.

Сто раз на дню склоняется она

К ногам отца и умоляет, плача:

"Верни Давида, ты ж его мне дал".

Одежды рвет, слезами омывает

Отцову руку, так что сам он плачет.

А кто не плачет?.. Авенир! Велит

Полубесчувственную от отца

Отнять.

Давид

Позорище! О, что я слышу?

Ионафан

Была бы это ложь!.. С тобой ушли

Мир, слава и уверенность в бою,

Погребены сердца израильтян,

А филистимлянин, что был младенцем,

Когда ты был у войска на челе,

Теперь велик стал, как глаза у страха;

Мы терпим поношенье и угрозы

Неслыханные. Нас загнали в стан.

Какое наваждение! Народ

Утратил меч и разум свой - Давида.

И я, который по стопам твоим

Шагал по полю брани не без славы,

В деснице слабость чувствую. Теперь,

Когда тебя я вижу, мой Давид,

Вдали, в заботах, вечно под угрозой,

Мне кажется, что я сражаюсь как бы

Не за родителя и господина

И не за чад моих: мне ты дороже,

Чем царство, чем отец, жена и дети...

Давид

Ты любишь сверх заслуг меня; люби

Тебя господь...

Ионафан

Он справедлив, всегда

Он награждает доблесть, он - с тобою.

Ты в смертный час пророка Самуила

Был в Раме принят; вещие уста

Того, кому отец мой был царем,

Поведали, что жизнь твоя священна

И драгоценна. Ах, одни лишь злые

Опасности двора тебе страшны,

Отнюдь не поле битвы; здесь под сенью

Шатров царя предательство со смертью

Стакнулись; смерть - решает Авенир,

А посылает царь. Беги, Давид,

И жди в горах, пока не зазвучит

Труба войны. Сегодня, полагаю,

Нас битва неизбежно позовет.

Давид

О, неужели смелые поступки

Скрывать, как козни? Нет, Саул увидит

Сперва меня, потом врага. Пришел

Я, чтоб смутить и образумить душу

Из самых неподатливых; пусть встречу

Я царский гнев, а после гнев мечей. -

Что скажешь, царь, когда, как раб, склонюсь

Перед тобой? Муж дочери твоей,

Ни в чем перед тобою не повинный,

Прошу прощенья: твой защитник давний,

В жерле опасности я, как опора,

Как щит и жертва, отдаюсь на милость. -

Священный старец, умиравший в Раме,

Призвал, и говорил мне, как отец,

И на руках моих скончался. Он,

Как сына, некогда любил Саула:

Но чем он был отдарен? Вещий старец

Мне завещал любовь к царю и верность,

Не меньшие, чем послушанье богу.

Его завет до моего скончанья

Неизгладимо начертал я в сердце:

"Увы, одумайся, Саул злосчастный,

Ведь вышний гнев над головой твоей!" -

Так Самуил сказал. - Хотя б увидеть

Тебя, Ионафан мой, упасенным

От кар небесных, так, надеюсь, будет,

Мы все спасемся, даже и Саул,

Коли опомнится. - Ах, горе, горе,

Когда господь небесный мечет громы!

Сам знаешь, что в ужасном высшем гневе

Порой карает он и неповинных.

Неодолимый, неуемный вихрь

Корчует, и ломает, и крушит

Равно отравный плевел, и цветок,

И плод, и лист.

Ионафан

Давид, он много может

Пред богом за Саула. В снах моих

Тебя я узнавал в таком величье,

Пред коим падал ниц. И здесь смолкаю.

И ты молчи. Пока я жив, клянусь,

Что никогда коварный меч Саула

Тебя не поразит! Но если козни...

О, небо! Что могу я? Средь утех

За трапезой, под музыку и пенье

Порой подносят в золоте погибель.

И кто убережет тебя?

Давид

Господь

Убережет, коли дано спастись,

А коли нет - и войско не поможет. -

Теперь скажи: могу ли я сперва

Жену увидеть? К ней боюсь войти,

Пока не рассвело...

Ионафан

Быть может, спит

Она в пуховиках? Нет, до зари

Оплакивать тебя она приходит;

И молимся мы вместе за отца

Недужного. Глянь! что-то там белеет,

Уж не она ли; отойди и слушай,

А если кто другой, то притаись,

Давид

Так будет.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Мелхола, Ионафан.

Мелхола

Нескончаемая ночь,

Когда уж ты исчезнешь? Но и солнце -

Ты разве вестник радости моей?

Увы, в бессонных сумерках живу,

Несчастная! - О брат, ты раньше встал?

Но как зато измаялась я телом,

Не ведающим отдыха и сна.

Могу ли отдыхать средь покрывал,

Когда бесценный мой, гоним, затравлен,

Лежит в звериных ямах на земле?

Увы, отец немилосердней зверя!

Саул жестокий! Ты супруга отнял

У дочери, зачем мне жизнь?.. - Послушай,

Брат мой, здесь не могу я оставаться:

Пойдешь со мной - прекрасно, не пойдешь -

Пойду одна искать его: желаю

Давида встретить или смерть.

Ионафан

Помедли

И слезы успокой. Давид, быть может,

В Гелвуе сам придет.

Мелхола

Да что ты молвишь?

Прийти туда, где пребывает царь?..

Ионафан

Его влечет возвышенное сердце

Быть здесь с Ионафаном и Мелхолой.

Неужто ты не веришь, что любовь

Сильнее в нем, чем страх? Ты б удивилась,

Когда бы он пришел сюда?

Мелхола

О, небо!

Я б трепетала за него... И все же

Увидеть бы его...

Ионафан

А если он

Не убоится ничего? И смелость

Необычайную оденет в разум? -

Саул не так уж страшен в час жестокий,

Когда, утратив дерзость, сам не верит

В мощь собственной Десницы; ты-то знаешь,

Теперь, когда Давидова рука

Путь не мостит ему средь вражьих войск,

Саул нетверд; но он молчит, надменный.

Хоть каждый на лице его читает,

Что в сердце нет надежды на победу.

Здесь, может, кстати был бы твой супруг.

Мелхола

Да, может быть. Но он далеко... Где?

И что с ним?.. горе!

Ионафан

Ближе, чем ты мыслишь,

Он от тебя.

Мелхола

О, не вводи в обман!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Давид, Мелхола, Ионафан.

Давид

Твой муж с тобой.

Мелхола

О, голос!.. О, виденье!..

О, радость!.. Нет... не в силах говорить. -

О, чудо!.. Я тебя ли обнимаю?..

Давид

Жена моя!.. О, горькая разлука!..

Пускай я нынче встречу смерть, но здесь,

Среди своих. Уж лучше умереть,

Чем в одичанье жить, когда никто

Тобой не дорожит и ты - никем.

Жду, жадный меч Саула - бей меня!

По крайней мере, добрая супруга

Закроет очи мне, и приберет,

И похоронит тело, и слезами

Оплачет.

Мелхола

О Давид мой! Ты исток

И устье всех надежд моих. Да будет

Счастливым твой приход! Не зря господь,

Тебя спасавший в стольких бедах, снова

Привел тебя ко мне... О, сколько сил

Один твой вид мне придает! Я так

Боялась за тебя... А вот сейчас

Почти уж не боюсь... Но что я вижу?

В какой одежде дикой и ужасной

Ты предстаешь! Явился на заре,

Герой ты мой, без всех почетных знаков,

Без епанчи пурпуровой роскошной,

Что я тебе ткала! В таком убранстве

Не зятю царскому, а пехотинцу

Обыкновенному ходить пристало.

Давид

Здесь лагерь воинский, а не дворец:

Тут изостренный меч и грубый плащ

Всего прекрасней. Кровью филистимлян

Я собираюсь епанчу свою

Окрасить. Будем вместе уповать,

Что справедливый бог спасет меня

В той сечи, если я достоин жить.

Ионафан

Совсем светло. Теперь не стоит мешкать.

Я думаю: пусть даже твой приход

И кстати, надо действовать с оглядкой. -

В обычае у нас в сей ранний час

К отцу являться. Мы уж приглядимся

И высмотрим, как управляет им

Его подавленное настроенье,

И если ветер нам благоприятен,

То исподволь, не сразу, подготовим

Царя ко встрече и устроим так,

Чтобы никто до срока не донес

О возвращении твоем. А ты

Уйди, пока тебя не опознали

И Авенир не подослал убийцу,

Забрало опусти, с толпой смешайся

Встающих воинов и ожидай -

Я за тобой вернусь или пришлю.

Мелхола

Как скроется средь воинов Давид,

Чей взгляд еще так блещет из-под шлема?

Кто так умеет меч носить? И кто

Так трубит к бою? Умоляю, скройся,

Любимый мой, пока я не вернусь!

Несчастная! Едва тебя нашла,

Должна оставить? Но на краткий срок,

Потом тебя вовеки не покину.

Теперь хочу, чтоб ты был безопасен.

Вон, погляди-ка в той лесной чащобе,

Направо, разглядел ли ты пещеру?

Вдали от мира часто о тебе

Вздыхаю здесь, тревожусь и зову,

Здесь твердый камень горькими слезами

Я орошаю; здесь и ты укройся

До времени.

Давид

Тебе повиноваться

Хочу во всем, жена моя. Ступайте

Спокойно. Я не буду опрометчив,

При мне мой разум, ради вас двоих

Оберегусь и положусь на бога.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Саул, Авенир.

Саул

Прекрасно это утро. Солнце встало

Без алой плащаницы и как будто

Сулит счастливый день. - О времена!

Где вы, ушедшие? Тогда Саул

Не поднимался в лагере с ковров,

Не будучи уверенным, что к ночи

Спать ляжет победителем.

Авенир

О царь,

Зачем сомненье? Ты не пасовал

Перед напором филистимлян. Это

Сражение, - попомнишь Авенира, -

Чем более оттянется, тем будет

Почетней и полней твоя победа.

Саул

Ах, Авенир, - когда переберешь

Дела людские - ясно, что воззренье

У юности иное, чем у нас!

Когда я мог рогатину метать,

Которую сейчас едва держу,

Я мало колебался... Но не младость

Одну утратил я... Была со мною

Еще неодолимая десница

Всевышнего!.. И был, по крайней мере,

Со мной Давид, мой витязь.

Авенир

Ну а мы?

Уж будто без него победы нет?

Коль думать так, я меч бы обнажил

Лишь для того, чтобы пронзить себя.

Давид, который первая причина

Всех бед твоих...

Саул

Ах, нет! Причина бед

Моих страшней... А ты? Зачем скрывать

Весь ужас положенья? Если б не был

Я любящим отцом, каким являюсь,

К несчастью... ах, нужны ли были мне

Победа, царство?.. В гущу вражьих копий

Давно бы ринулся без промедленья,

Давно б уже без жалости пресек

Ужасное мое существованье.

Ведь сколько лет уже не тешил смех

Мои уста? Возлюбленные чада,

Ко мне ласкаясь, вызывают часто

Лишь гнев во мне... Нетерпеливый, мрачный.

Жестокий, злобный - вот я стал каков,

Всегда себе не мил, не мил другим,

При мире жажду войн, при войнах - мира,

Из каждой чаши пью я тайный яд,

Ищу я в друге недруга; порою

Ворс нежный ассирийского ковра

Колюч, как терн, тревожен краткий сон,

Ужасны сновиденья... Кто поверит?

Страшит меня военный зов трубы,

Превыше нету для Саула страха,

Чем звук трубы. Ты видишь: овдовел

Саулов дом, утративший величье;

Ты видишь сам: со мной ли нынче бог,

И ты (ах! разумеешь это сам),

Ты кажешься порой мне верным другом,

Как есть на деле, - сильным полководцем,

Соратником, и воином, и славы

Моей защитником, а вдруг - лжецом,

Придворным лицемером, низким, хитрым

Врагом, изменником...

Авенир

Увы, Саул,

Ты и сегодня, в полном разуменье,

Все так же возвращаешься к предметам

Былого времени! А вся смятенность

Души твоей (ты знаешь!) происходит

Из обиталища пророков этих,

Из Рамы. Кто впервые произнес,

Что ты отвержен богом? Самуил -

Старик тщеславный, дерзкий, лживый, хитрый;

Потом орава гнусных лицемеров

Отозвалась ему, как эхо. Он,

Завистник, над твоей главой увидел

Венец, который почитал своим.

Он ожидал, что царская корона

Вот-вот коснется седины его,

Когда своей единодушной волей

Народ Израиля пустил по ветру

Тот замысел, избрав себе царем

Воителя. И в этом весь твой грех.

И сразу ты не стал избранник божий,

Как только сам себе стал господин.

Сперва лишь это тронуло твой ум,

Потом нашептывания Давида

Усугубили дело. Да, конечно,

В бою он был храбрец, не отрицаю,

Но он всегда прислужник Самуила,

Он больше расположен к алтарю,

Чем к полю битвы, он десницей - воин,

Душой - священник. - Вот теперь ты знаешь

Всю истину без ложной мишуры.

Я рода твоего, и блеск царя

Есть слава Авенира, а Давид

Не вознесется, не поправ Саула.

Саул

Давид?.. Я не терплю его... Но дочь

Ему я отдал в жены... Что ты знаешь!

Все тот же голос, тот же вышний голос,

Что по ночам когда-то звал меня,

Когда я - молод, беден и безвестен -

И мысленно не приближался к трону;

Тот самый голос с жутким выраженьем

Меня вдруг вспугивает по ночам,

Гремя, как разъяренная волна:

"Приди, Саул, приди, Саул!.." Священный,

Пророческий, величественный образ,

Являвшийся мне до оповещенья

О том, что бог избрал меня царем,

Мне чудится, я вижу Самуила

Во сне, но по-иному, чем тогда.

Его я вижу из теснины мрачной

Сидящим на сияющей горе:

Пред ним Давид коленопреклоненный,

Его священным миром умащает

Пророк, другою длинною рукой,

Которая не меньше ста локтей,

Он тянется к моей главе, срывает

С волос венец и волосы Давида

Украсить хочет; веришь ли - Давид

Ниц падает, венец не принимает,

И вопиет, и слезы льет, и кажет,

Чтоб мне его вернули... - О, виденье!

О, мой Давид! Ты, значит, мне послушен?

Ты зять еще? и сын? и друг? и верный

Мой подданный?.. Но ярость! но проклятье!

Венец похитить с этой головы!

О, трепещи же, старый посягатель...

Кто ты?.. Конец тому, кто так помыслит!..

Ах, горе мне! вот я уже в бреду!..

Авенир

Погибнет пусть Давид: исчезнут с ним

Все страхи, и несчастья, и виденья.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Ионафан, Мелхола, Саул, Авенир.

Ионафан

Да будет мир царю!

Мелхола

Да будет бог

С отцом!

Саул

...Со мной - страданье. - Правда, нынче

Я встал чуть свет с приятным упованьем.

Но вот уже развеялось оно,

Как мга в пустыне. - Сын мой, толку нет

Оттягивать сраженье. Отменить

Его со страху - хуже, чем принять.

Сегодня быть сраженью, таково

Мое желанье.

Ионафан

Да придет победа.

Отец, не сомневайся: быть в надежде

Ты не имел столь веских оснований.

Лицо свое весельем озари!

Я чувствую победу. Вражьи трупы

Покроют это поле, страшный пир

Устроим хищникам крылатым...

Мелхола

Вновь

Ты обретешь, отец, желанный отдых

В своем дворце. Под пальмами вкушая

Блаженство и веселье, ты захочешь

Дочь горестную к жизни возвратить

И мужа ей вернуть...

Саул

...Что ж это? Слезы

И здесь унять не можешь?.. Или хочешь

Ты сетованьем нудным освежить

Усталый ум Саула? Вот какое

Мне даришь утешенье? Уходи,

Дочь слез, оставь меня!

Мелхола

Как я несчастна!..

Ты запрещаешь плакать мне, отец?..

Но кто, отец, доныне держит душу

Мою в пучине слез?

Ионафан

Молчи, сестра!

Не докучай отцу! - Саул, прими

Известье: дуновение победы

Над нами, дух воинственный нисходит

На нас с небес, и ныне ратный стан

Исполнен будет им. Ты в этом сам

Удостоверишься.

Саул

О, ты намерен,

Как видно, и Саула приобщить

К дурацкой радости? - Что за победа?

И что за дух? Восплачьте! Древний дуб,

Что лишь вчера шумел ветвями гордо,

Сегодня обнажит сухие корни.

Все будет - слезы, буря, кровь и смерть.

Так рвите на себе одежду, пеплом

Позора головы посыпьте. Вот он,

Сей день конца, для нас последний день.

Авенир

Уж сколько раз твердил: ваш постный вид

Всегда его свирепую тревогу

Удваивает.

Мелхола

Что же? Нам покинуть

Любимого родителя?

Ионафан

Один

Ты хочешь с ним остаться? Чтоб в твоих

Руках?..

Саул

Да что такое? Что я вижу?

Моих детей в негодованье? Кто

Их оскорбил? Не ты ли, Авенир?

В них кровь моя. Запомни и молчи...

Ионафан

О да! Мы кровь твоя. И для тебя

Всю кровь отдать готовы...

Мелхола

Ах, отец,

Поверь, не только собственные чувства

Велят молить о возвращенье мужа.

Прошу вернуть защитника, и силу

Отечества, и страх для филистимлян.

В туманные часы твоей тоски,

В часы угрюмых мыслей о кончине,

Не он ли, не Давид, небесным пеньем

Тебя чудесно ублажал? Скажи,

Не он ли был тогда, как луч в потемках?

Ионафан

А я? Уж не всегда ль при мне мой меч?

Но где мой меч, когда великий воин

Не подает примера звучным шагом

Моим шагам? А был бы здесь Давид,

Речь шла бы не о бое - о победе.

Саул

О, дни былые!.. Славные года

Побед!.. О, выстроившиеся в ряд

Роскошные и пышные триумфы!

Вот с поля возвращаюсь, славной пылью

Запорошенный, пот и кровь на мне,

Средь усмиренной спеси прохожу

И господу хвалу... Кто? Я?.. Хвалу?

К моей хвале железны уши бога.

И я немею... Где былая слава?

Где кровь моих повергнутых врагов?

Ионафан

С Давидом было все...

Мелхола

Но нет с тобой

Давида. Ты напрасным подозреньем

Его изгнал и гибели обрек...

А он - твой сын и лучшее созданье -

Послушен, скромен, молнии быстрей

В повиновенье, и в любви к тебе

Он превосходит нас. Верни, отец...

Саул

Неужто плачу? Твердого к слезам,

Кто принуждает плакать?.. Ах, оставьте

Мои глаза сухими.

Авенир

Государь,

Не лучше ли тебе уйти в шатер?

Я скоро покажу тебе отряды,

Построенные к бою. И тогда

Ты выйдешь и сумеешь убедиться,

Что нету ничего в Давиде, кроме...

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Давид, Саул, Авенир, Ионафан, Мелхола.

Давид

Отсутствия вины.

Саул

Что вижу?!

Мелхола

Боже!

Ионафан

Что ты наделал?!

Авенир

Дерзость!

Ионафан

Ах, отец!..

Мелхола

Отец, вот муж мой, ты его мне дал.

Саул

Что вижу я?

Давид

Мой царь! Давно хотел

Ты головы моей. Так вот - бери,

Секи ее.

Саул

Что слышу?.. О Давид!

В тебе вещает бог; тебя привел

Ко мне господь...

Давид

Да, царь, тот, кто господь,

Тот, кто меня, несмелого юнца,

Лицом к лицу тогда поставил в Эле

С той непомерной спесью, с Голиафом,

Вооруженным с ног до головы,

Тот, кто потом твоим суровым ратям

Победу присовокуплял к победе

И для своих непостижимых целей

Незримо направлял мою десницу

К деяньям, - да! тот бог, который вел

Меня к тебе с победой. Как желаешь -

В рядах бойцов иль на челе у войска, -

Прими меня. Пусть будет враг повергнут

Сперва, пусть аквилон развеет тучи,

Которые скопились над тобой;

Потом, Саул, казнишь меня в награду.

Ни одного движенья, ни волненья

Тебе не будет стоить смерть моя.

Ты скажешь: "Сгинь, Давид!" - и Авенир

Убьет меня. - Я буду без меча

И без щита, носить мне не пристало

Оружье во дворце у господина,

Оно для тех, что лишены терпенья,

Смирения, молитвы и любви.

Пускай, коли того захочет бог,

Погибну как твой сын, а не как враг.

Так на горе готов был кровь отдать

Сын праотца; ни знаком, ни движеньем

Не показал он неповиновенья.

Над ним была занесена рука

Для убиенья зверского, а он

Отцу другую руку целовал.

Вели мне быть, как он, все отними.

Господь меня великим сделал, он

В прах превратит меня.

Саул

Какой туман

В моих незрячих старческих глазах

Развеял ты! О, что я слышу сердцем!..

Ты смел в речах, Давид. Ты смелым был,

Но, ослепленный собственной гордыней,

Дерзнул презреть меня, превысить власть,

Мой блеск присвоить, а хвалы похитить.

Пусть был бы я не царь твой - свежий воин,

Ты пренебрег заслуженным бойцом!

Великодушный, здесь ты не был им.

Тебе израильские пели жены:

"Давид, герой, убил он тьмы и тьмы,

Саул лишь тыщи". Ах, я был пронзен

Той песнею. А ты им не ответил:

"Саул, когда был молод, убивал

Не тысячу, а тоже тьмы, он - воин,

Он сотворил меня".

Давид

Я говорил,

Но тот, кто был ключарь твоих ушей,

Кричал: "Давид, он слишком на виду.

Он на устах у всех, в сердцах у многих,

Коль не убить, то как его пресечь?"

А мог бы Авенир сказать царю

Не так искусно, но зато правдиво?

"Давид намного превзошел меня,

Поэтому его я ненавижу,

Завидую, мечтаю сжить со света",

Авенир

Изменник! А в тот день, когда ты шел

Шушукаться с своими вещунами,

Когда царю ты подлые тенета

Раскидывал, когда средь филистимлян

Скрывался, среди недругов нечистых

Дни проводил, с подручными своими

Не прерывая тайные сношенья, -

Я ль наговаривал? А может, ты

Творил все это? Поначалу кто

Располагал царя к тебе и кто

Советовал принять тебя в зятья?

Я, Авенир, один...

Мелхола

Нет, я Давида

Сама добилась, доблестью его

Увлечена. Он был моим дыханьем,

Мечтою тайной, был моей надеждой.

В нем жизнь моя. И даже в низшем званье,

И даже в жалкой нищете Давид

Способен сердце одарить мое

Щедрей, чем все властители Востока.

Саул

Но чем, Давид, улики Авенира

Ты опровергнешь? Отвечай: не ты ли

Скрывался в Филистии? Семена

Злодейских смут не ты ль в народе сеял?

Не ты ли, наконец, на жизнь царя,

На жизнь отца второго, посягал

Не раз?

Давид

Пусть за меня ответит этот

Лоскут от царской мантии твоей.

Узнал его? Возьми: сличи.

Саул

А ну-ка!

И вправду - мой... Да где ты это взял?

Давид

Взял у тебя. От мантии твоей

Мечом отрезал. - Помнишь об Енгадде?

Там, где меня ты загонял, как зверя,

Чтобы казнить, в пещере близ ручья

Тогда я укрывался; там и ты

Один, оставив всех своих вояк

На страже близ ее крутого входа,

Прилег соснуть на мягких покрывалах

И мирно задремал... О, небо! Как

Ты мог заснуть с душою, полной злобы?

Уж не смеется ли порой господь

Над замыслами нашими? Тогда

Я мог убить тебя и мог бежать,

Я знал запасный выход: и тому,

Что мог я, вот свидетель - твой лоскут.

Ты, царь, великий, гордый, во главе

Отряда воинов, ты был в руках

Презренного изгнанника... А где

Был Авенир, недреманное око?

Так служит он? Так бережет царя?

Гляди, кого ты одарил доверьем

И на кого ты обратил свой гнев!

Неужто у тебя теперь нет знака

Великодушья, верности и чести,

И нету знака преданности малой,

И ярой зависти, и небреженья.

Присущих Авениру?

Саул

Победил...

Ты победил, сын мой! А ты молчи

И слушай, Авенир!

Мелхола

О, радость!

Давид

Царь!

Ионафан

О, день счастливый!

Мелхола

О, супруг!

Саул

Сей день

И впрямь есть день веселья и победы.

Хочу, чтоб ты начальствовал в бою;

Пусть стерпит Авенир, я так желаю.

Тягаться можете в уничтоженье

Врагов. Ионафан, ты рядом с братом

Сражаться будешь; за тебя в ответе -

Давид, а ты в ответе за него.

Ионафан

Начальником - Давид, порукой - бог.

Мелхола

Бог возвратил тебя, он - сбережет...

Саул

Довольно! Сын мой, перед долгим боем

Войди в шатер, чтоб отдохнуть. Пускай

Любимая жена смягчит страданье

Разлуки вашей, пусть своей рукой

Тебе нальет и за столом прислужит.

Ах, дочь, исправь, насколько это можно,

Родителя невольные ошибки.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Давид, Авенир.

Авенир

Я здесь: едва закончилось застолье,

Пришел по зову твоему.

Давид

Хочу

Поговорить с тобой.

Авенир

Услышать хочешь

О будущем сраженье?..

Давид

И сказать,

Чтоб ты не мне служил, но оба мы

Служили государю, и народу,

И господу единому. Иного

Пусть в нас не будет умысла!

Авенир

Рожден

От царской крови, я служил царю

Мечом задолго до того, как свист

Твоей пращи раздался в поле...

Давид

Кровь

Не царская во мне, мои дела

Известны всем, я ими не хвалюсь.

И Авенир их знает. Что ж, предай

Мои дела забвенью. О своих

Зато ты помнишь; сам себе соперник,

Себя ты затеваешь превзойти.

Авенир

Я был здесь полководцем, а Давида

Здесь не было: тогда имел я право

Приказами уготовлять победу.

Послушай, что бы сделал я тогда:

Стан филистимлян далеко в долине

Расположился с севера на юг.

Он с тылу чащей, а с чела обрывом

Прикрыт, с востока также защищен

Холмом пологим, чей обратный скат

С бугристой и щетинистой спиной;

Проход открыт лишь с запада меж гор,

Оттуда до рокочущего моря

Препятствий нету на большой равнине.

Коли туда врага завлечь удастся,

Победа будет наша. Мы начнем

С притворной ретирады. Разделившись

На три отряда, мы отходим влево,

Долиной обходя их правый фланг.

Передний строй как будто отступает,

Второй стоит как бы в недоуменье,

Последний, спутав редкие ряды,

Становится приманкой для врага.

Тем временем отборный наш отряд

Штурмует трудный холм с востока, с тыла.

И вот уж заперт враг с боков, и сзади,

И спереди; теперь пойдет резня.

Давид

Ты мудр и смел. В твоих распоряженьях

Ни слова не изменишь, Авенир.

Хвалю за доблесть. Я же буду воин,

А не начальник; к распорядку боя

Прибавлю только меч.

Авенир

Кто вождь? - Давид,

Кто властелин войны? - Давид. И кто,

Кроме него, у нас воитель?

Давид

Право,

При стольких доблестях не подобает

Быть столь завистливым. Твой план сраженья -

Отменный план. Ионафан и я

Соединимся у шатра Саула;

Ус отведет войска; с отборной тыщей

Пойдет Садок на штурм холма; а ты

Возглавишь наши силы в сердце битвы,

Авенир

Но первый - ты, и место здесь - твое.

Давид

Нет, будешь ты начальник главных сил.

Светило только встало, ты держись

В готовности, но трубы пусть молчат

И грянут лишь в четыре пополудни.

Ты чувствуешь, какой с захода ветер;

И солнце в очи, и густая пыль -

Все это будет к ночи нам помогой!

Авенир

Ты хорошо сказал.

Давид

Итак, ступай,

Распорядись и козням царедворца,

Которых лучше бы тебе не знать,

Не дай отнять достоинств полководца.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Давид.

Давид

Да, план его хитер и полон пыла.

Но есть ли толк в раденье полководца

Без мужества солдата? Авенир

Его лишен: меня им бог отметил.

Сегодня победим, а завтра вновь

Оставлен будет царь, ведь мне не знать

Покоя рядом с ним... Да что поделать!

Победа станет новою виной.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Мелхола, Давид.

Мелхола

Ты знаешь ли, супруг? Едва отец

Из-за стола поднялся, Авенир

Уж тут как тут и что-то пошептал,

Я подхожу, а он скорее прочь,

И царь уже не прежний.

Давид

Что ж случилось?

Мелхола

Царь был за нас, он плакал вместе с нами,

Он обнимал нас, он нам пожелал,

Чтобы пошли от нас колена храбрых

Ему в помогу; он казался паче

Отца, теперь он паче стал царя,

Давид

О, прежде времени не плачь, жена!

Царь волен нас карать и награждать.

Сегодня б не вернулся на щите,

А завтра к злобной мысли обо мне

Вернется он; и снова мне изгнанье,

Ничтожество, и бегство, и тревоги.

Смерть для меня одна - тебя покинуть,

Но этого не избежать... Увы!

Злосчастный брак, напрасная надежда!

Счастливый царский род тебе сулил

Иного мужа, ты его лишилась

Из-за меня, злосчастного!.. Не станет

Отцом благополучного семейства

Твой муж бродячий, вечный твой беглец.

Мелхола

Ах, нет, не будем мы разлучены;

Нас не разделят. Больше не вернусь

К той страшной, одинокой жизни: лучше

Могила. В сей обители тоски

Я дни в слезах влачила, мне порою

Ужасным призраком казалась тень.

То, чудится, висит жестокий меч

Отца над головой твоей, и слышу

Твои слова страданья и смиренья,

Что самый жуткий гнев могли б унять,

Но все ж твое пронзает сердце дикий

Саул; то среди темных закоулков

Пещеры вижу, как ты стелешь ложе

На камне, и от страха замираешь

При каждом звуке, и бежишь, и снова

Бежишь, и не находишь ни укрытья,

Ни друга, ни покоя, утомленный,

Ослабший, жаждой мучимый... О, небо!

Могу ль тебе пересказать мое

Смятенье? - Нет, теперь тебя вовеки

Я не оставлю...

Давид

Ты мне травишь сердце!

О, погоди... Сей день дарован крови,

А не слезам.

Мелхола

Не знай помехи в битве!

Сраженья не боюсь, господь - твой щит

Особенной закалки, но страшусь

Коварства Авенира, как бы вред

Он не нанес сегодняшней победе.

Давид

А что? Неужто государь в сомненье,

Доверить ли мне дело?

Мелхола

Не скажу,

Но был он хмур и бормотал невнятно

О подлости пророков, о каких-то

Бродягах и о доблести фальшивой...

Отрывочные, темные слова,

Зловещие для дочери Саула

И для жены Давида.

Давид

Вот он, царь,

Послушаем его.

Мелхола

О боже правый!

Приди на помощь твоему рабу,

Смути нечестье, просвети отца,

Спаси супруга, защити народ!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Саул, Ионафан, Мелхола, Давид.

Ионафан

Иди, отец любимый, мыслям дай

Передохнуть, пусть чистый, свежий воздух

Тебе даст бодрости, побудь немного

С детьми твоими.

Саул

Что за болтовня.

Мелхола

Отец!

Саул

Кто вы такие?.. Кто твердит

О чистом воздухе?.. Туман и мга,

Тень смерти здесь, потемки... о, гляди,

Стань ближе, видишь: там вокруг светила -

Кровавый пояс... Слышишь дикий крик

Зловещих птиц? В округе скорбный плач,

И он томит и вызывает слезы...

Но что? Вы тоже плачете?..

Ионафан

О, боже,

Зачем ты отвернулся от царя

Саула? Почему для злого духа

Покинул прежнего раба?

Мелхола

Отец,

Гляди, здесь дочь любимая твоя,

Она с тобою делит и веселье,

И слезы... Но о чем теперь нам плакать?

Вернулась радость.

Саул

Говори... Давид...

Так почему ж меня он не обнимет?

Давид

Отец!.. Удерживает опасенье

Докучливым быть. Ах, когда б ты мог

Читать в душе! Я, как всегда, с тобой.

Саул

Саула... любишь ты... и дом его?..

Давид

Люблю ли? Небо!.. Да, Ионафан -

Зеница ока моего, а ты, -

Ради тебя готов презреть любую

Опасность, а жена расскажет лучше,

Как я люблю ее...

Саул

Однако ты

Себя высоко ставишь...

Давид

Как высоко?

На поле битвы - воин, при дворе -

Твой зять, а перед богом я - ничто.

Саул

А! все твердишь о боге мне, хотя

Известно, что давно я отлучен

От бога гневной злобой и коварством

Священников. Чтоб уязвить меня.

Ты поминаешь бога?

Давид

Чтоб воздать

Хвалу ему... Зачем ты так уверен,

Что нет его с тобой? С тем, кто не хочет,

Он не пребудет, но не знал отказа

Тот, кто воззвал и вверился ему.

Он трон тебе вручил, хранил на троне,

И ты - его, коль на него в надежде.

Саул

Кто здесь вещает с неба?.. В белых ризах,

Видать, сошел священный сей вещун?

А ну-ка глянем на него... Э, нет,

Ты воин при мече, так подойди-ка,

Дай разгляжу: Давид иль Самуил

Глаголет здесь?.. А это что за меч?

Не я ль тебе вручил его?

Давид

Сей меч

Достала мне моя праща. Он в Эле

Висел, отточенный, над головой;

Я видел: страшная зарница смерти

Сверкнула мне в деснице Голиафа,

Громадины свирепой, но на стали

Кровь запеклась его, а не моя.

Саул

Не сей ли меч реликвией священной

Подвешен в Номве был над алтарем?

Не он ли так был в эфод запеленат,

Чтоб взор его ничей не осквернил?

Не он ли богу посвящен навечно?

Давид

Да, это так, но...

Саул

Кто ж посмел его

Тебе отдать? Кто? Говори!

Давид

Скажу.

Я в Номву безоружным беглецом

Пробрался, почему бежал - известно.

Дороги злонамеренного люда

Полны, я - без меча, и что ни шаг -

Подстерегает смерть. Главу смиренно

Склонил я в скинии, куда нисходит

Дух божий: там священное оружье

(Уж ежели кому его носить

Из смертных, то единственно Давиду!)

Просил я у служителя.

Саул

А он?..

Давид

Мне отдал.

Саул

Кто был он?

Давид

Ахимелех.

Саул

Изменник подлый!.. С алтаря?.. О, ярость!

Вы все преступники! Все вероломцы!..

Вы слуги бога? Нет - его враги!

О, черная душа под белой ризой!..

Подать секиру! Где алтарь?.. Где жертва?

Все на колени! Заколю!..

Мелхола

Отец!

Ионафан

О, небо! Что ты делаешь? Опомнись!

Здесь нет ни алтаря, ни жертвы. Чти

Священников, и бог тебя услышит.

Саул

Кто мне мешает? Кто велит смириться?

Кто непокорствует?

Ионафан

Отец!

Давид

Спаси

Его, о господи! У ног твоих

О том твой раб смиренно заклинает.

Саул

Мир отнят у меня. Светило, царство,

Сын, дочь, душа - все отнято! Несчастный

Саул!.. И кто утешит? Кто опора

И поводырь незрячего!.. Жестоки

И немы дети... Только и мечтают

О смерти старца немощного, видят

Одну лишь роковую диадему,

Венчающую голову седую.

На, на - срывай ее; снимайте сразу

Трясущуюся голову отца

С гнилого тела!.. Ах, ужасный миг!

Нет, лучше смерть!.. Зову ее...

Мелхола

Отец!

Никто из нас твоей не хочет смерти.

Мы все тебя готовы уберечь!..

Ионафан

Сейчас в слезах его растает ярость.

О брат, теперь свой голос пробуди,

Не раз, смирен твоим небесным пеньем,

Он ублажался в сладком забытьи.

Мелхола

Ах, да, ему перехватило горло,

Дыханья не хватает, грозный взгляд

Заволокло слезами, помоги

Скорей Саулу.

Давид

К богу говорю:

"О ты, предвечный, сильный и нетленный,

Меня извлекший из небытия,

Ты, до кого лишь мыслью дерзновенной

Порою досягнуть решаюсь я,

Ты, прозревающий сквозь твердь вселенной

Все помыслы, как зоркий судия,

Которого лишь знак и мановенье

Рассеивают зло в одно мгновенье.

Ты низошел однажды в наши долы

В сиянье быстрых херувимских крыл,

И огнь своей неодолимой воли

В проводника и пастыря вложил,

Ему открыл пресущные глаголы,

Мечом и разумом вооружил;

О! ниспошли один лишь луч желанный,

Чтоб днесь рассечь завесу тьмы туманной

Здесь, где лишь тьма и слезы..."

Саул

Слышу голос

Давида?.. Ах, освободи меня

От забытья смертельного: напомни

Мне о блистанье юношеских лет!

Давид

"Кто мчит? Не вижу, но дрожу от гула,

Суровым афром поднятая, мчится

Там черной пыли пелена.

Но вот распалась, и булат лучится

У войска, что порядки развернуло,

И, словно башня, ввысь вознесена

Увенчанная голова Саула.

Дрожит земля от топота, и звона,

И кликов боевых;

Трепещут небо и земное лоно,

Как будто дунул вихрь.

Идет Саул со всею силой страшной

Пехоты, конницы и колесниц;

И враг лишился дерзости вчерашней,

И льется божий гнев из-под ресниц.

Где ж ваша злая спесь, сыны Аммона?

Обиды где, что племени господню

Так дерзостно нанесены?

Для ваших тел поля тесны сегодня,

И страшен праздник жатвы похоронной;

Так за нечестье мы отомщены

Твоим паденьем, недруг беззаконный!

Но слышу: боевые трубы трубят

И нарастает гром.

И это сам Саул, который рубит

Испуганный Эдом.

Моав и Сова рядом с Амалеком

Познали наконец позор и страх;

Саул, подобно половодным рекам,

Крушит, ломает и смывает прах",

Саул

Да, это прежний боевой сигнал,

Он вновь зовет меня от гроба к славе

И словно возвращает к пылким дням...

Ах, что я говорю!.. Военный клич -

Пристало ль это старцу?.. Сон, покой.

Забвенье, праздность...

Давид

Воспою покой:

"Вблизи ручья родного

Усталый, в жаркий полдень,

Сидит герой господень

В тени вечно живого

Приветственного лавра.

И дорогие чада,

Сочувствуя тревогам,

Несут ему отраду,

И рады возвращенью,

И плачут в умиленье

Так радостно,

Так сладостно,

Что не расскажет слово.

Старшая дочь снимает

Тяжелую кольчугу,

А милая супруга

Тихонько обнимает,

А дочь его меньшая

Чело водой студеной

Омыла, утешая,

И облак благовонный

Цветов и сладких зелий

Несет к его постели -

И радуясь,

И жалуясь,

Что плохо услужает.

Другим трудом гордятся

Мужская отрасль дома

И служит по-иному.

Сын старший веселится,

До блеска начищая

Меч, кровью обагренный;

И, зависть ощущая,

Подросток восхищенный

Поднять копьище тщится,

Но немощна десница;

А сын меньшой,

Взяв щит большой,

Им пробует закрыться.

И слезы радости

Невольно катятся

Из царских глаз.

Он рода гордого

И благородного

Душа и глас.

О мирное время,

Будь благословенно,

И благодаренье

Тем, кто неизменно

Полны к нам любви.

Но уж солнце прячется,

Ветки не колышутся,

В сон успокоительный

Погрузился царь".

Саул

Счастлив отец подобного семейства!

Покой прекрасен!.. Чувствую - течет

По жилам млеко нежности... - Но ты,

Чего ты хочешь? Сделать малодушным

Саула средь семейного досуга?

Отважный царь! оружием негодным

Ты, может быть, валяешься теперь?

Давид

"Царь почивает, но владыка тверди

В подобных яви, ощутимых снах

Являет перед спящим духов смерти.

Уже повергнут самовластный враг

Рукой царя в решительном сраженье,

И зло превращено в бессильный прах.

Вот молния приводит в ослепленье...

То меч царя, как изостренный гнев,

Сулит и храбрецу и трусу тленье.

Так львиный рык звучит в тени дерев,

Порой пугая путника и зверя.

Но чувствам отдохнуть дает и лев,

Хотя пастух с отарою в пещере

Изведал, что обманчив сей покой,

Он знает - лев очнется, пасть ощеря,

И кровь прольется щедрою рекой.

Вот проснулся царь, и вот

Он опять оружья просит.

Кто на бой его зовет?

Кто теперь главы не сносит?

Я вижу полосу ужасного огня,

Завесу мощи над недругом упорным.

Все вижу черным. Здесь кровь лилась потоком

В краю жестоком. - Разит небесный пламень

Быстрей, чем камень, запущенный пращою;

И чьей рукою тот камень был запущен?

Той вездесущей! - В немыслимом паренье

Небесной тенью, в священном нетерпенье

Расправил перья орел - посланец божий,

Чтоб изничтожить все племя нечестивых

И нерадивых, молящихся безбожным

Кумирам ложным. - Издалека он мчится,

Карая филистийца.

И наступаю я, и в ярости похода

Я вижу два меча у нашего народа".

Саул

Кто похваляется? Какой еще

Меч, кроме моего?.. Сгинь, провались,

Убей себя...

Мелхола

Остановись! О, небо!..

Ионафан

Что делаешь, отец!

Давид

Несчастный царь!

Мелхола

О муж, беги! Его с трудом мы держим!

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Ионафан, Саул, Мелхола.

Мелхола

Отец любимый... погоди...

Ионафан

Опомнись!

Саул

Кто здесь посмел держать меня?.. Где меч?

Подайте меч.

Ионафан

Отец, уйдем отсюда,

Я не пущу тебя. Гляди: здесь чада

Твои; скорей вернемся в твой шатер;

Тебе необходим хоть час покоя...

Иди, забудь свой гнев, побудь с детьми

Своими...

Мелхола

...Ведь они всегда с тобой...

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Ионафан, Мелхола.

Мелхола

Ответь, Ионафан: в шатер отца

Вернуться может муж мой?

Ионафан

Нет, Саул

При нем не ведает покоя; правда,

Сейчас он укротился, но сильна

В нем ревность, и она его ломает.

Ступай к супругу, будь при нем.

Мелхола

Беда!..

Как я несчастна!.. Муж надежно спрятан,

Его никто не может отыскать;

Иду к нему.

Ионафан

О, небо! Вот отец,

Себе в смятенье места не находит.

Мелхола

Злосчастная! Что я ему скажу?..

Бежать...

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Саул, Мелхола, Ионафан.

Саул

Кто от меня хотел бежать?

Ты, женщина?

Мелхола

Владыка!

Саул

Где Давид?

Мелхола

Не ведаю...

Саул

Не ведаешь?

Ионафан

Отец...

Саул

Ступай и приведи его ко мне.

Мелхола

Я?.. Где искать его?..

Саул

Ты царской воле

Не повинуешься?

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Саул, Ионафан.

Саул

...Ионафан,

Ты любишь ли меня?

Ионафан

Люблю, отец,

Но мне и слава дорога твоя,

И опрометчивым твоим порывам

Противлюсь я, как подобает сыну.

Саул

Удерживаешь слишком часто руку

Отцову; на себя пеняй: оружье,

Что ты отводишь от чужой груди,

Ты обращаешь на себя... Храни,

Оберегай Давида, ждать недолго...

Ты слышишь тайный голос, что кричит:

"Давиду быть царем!" - Нет, нет! Не быть!

Ионафан

А ты услышь в душе, как громогласно

Кричит господь: "Избранник мой - Давид,

Он божий человек". Не на виду ли

Его дела? Не молкнет ли при нем

Завистливая ярость Авенира?

Да ты и сам, едва в себя придешь,

Не замечаешь ли, как подозренья

Рассеиваются, подобно мгле

Туманной от лучей? Когда злой дух

Вселяется в тебя, воображаешь,

Что это я удерживаю руку

Твою. А это бог. Едва направишь

На грудь неверный меч, как чьей-то силой

Отброшен он; тебе бы пасть в слезах

К его ногам, раскаявшимся, да!

Ведь ты ж не закоснел во зле.

Саул

Увы,

Ты прав. Непостижимое есть нечто

В Давиде. Помню, в Эле он предстал

Передо мной, и взор был очарован,

Но сердце - нет. Я полюбить его

Готов был, но всегда негодованье

Встает стеной меж нами. А когда

Я извести хочу его, он вновь

Обезоруживает, восхищает,

И я в его присутствии - ничто...

Конечно, это месть десницы вышней.

Теперь я всюду узнаю тебя,

О, страшная рука... Но в чем причина?

Ищу, но где? Я не богоотступник;

Мне мстит священство; и Давид - орудье

Злодейских замыслов; он видел в Раме

Пророка Самуила; перед смертью

С ним говорил неистовый старик.

Кто знает, может быть, елей небесный,

Которым прежде он меня помазал,

Предатель после пролил на чело

Противоборца моего?.. Ты знаешь

Про это?.. Ах, ты знаешь? Говори!

Ионафан

Отец, мне это неизвестно. Но

Когда бы так, не должен ли и я

Быть оскорблен - твой первородный сын?

Ведь разве трон не предназначен мне,

Когда ты к праотцам уйдешь? И если

При этом я молчу, за то винить

Меня нельзя! Намного превзошел

Меня умом и доблестью Давид;

Чем больше в нем достоинств, тем сильнее

Его люблю. И если тот, кто царства

Дает и отбирает, в нужный час

Отдаст его Давиду, это будет

Знак для меня, что он меня достойней?

В поводыри сынов своих призвал

Его господь. - Но вместе с тем, клянусь,

Он был тебе слугою нелукавым

И верным сыном... А судьбу вручи

Всевышнему и не ожесточайся

Душою против истины и бога.

Когда бы не вещало божество

Устами Самуила, как убогий,

Полуживой старик одним движеньем

Мог укрепить Давида? А смешенье

Любви и злобы у тебя в душе?

И этот страх при имени Давида,

Как перед битвой? Ты ли ведал страх?

Откуда он, Саул? По силам это

Для человека?

Саул

Что за басни! Ты ли

Саулов сын? Тебе и трон - ничто?

И знаешь, кто ему вручил права?

Опустошится дом, и будет корень

Мой изведен тем, кто захватит скипетр.

И ты, и твои братья, и сыны...

С лица земли мое исчезнет племя...

О, злая жажда властвовать - она

Чего не сотворит! Ведь ради царства

Уничтожают часто сын отца,

Брат брата, мать детей, супруга мужа...

Седалище из крови и злодейства -

Вот что такое трон.

Ионафан

Где щит людской

Против меча небесного? Молитвы,

А не угрозы могут умягчить

Ужасный божий гнев, что сокрушает

Высокомерных и щадит смиренных.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Саул, Ионафан, Авенир, Ахимелех, воины.

Авенир

Царь, высшие причины понуждают

Меня вернуться, прежде чем потоки

Прольются вражьей крови. Где Давид?

Нет никого, кто бы сумел сыскать

Героя. Остается меньше часа

До битвы. Слышишь, как нетерпеливо

Пехота криком оглашает воздух

И как земля грохочет и трепещет

От топота подкованных копыт?

Звон шлемов и мечей, и грозный гул,

И вопль, и ржанье? - Даже трус почует

Прилив отваги, а Давида нет.

И где он? Но зато - ну, полюбуйся,

Ну, погляди (какое чудо!). Кто

Вместо него явился в стан? Священник,

В своем холщовом белом облаченье,

Дрожа от страха, возле беньямитов

Он прятался. Что ж, выслушай его,

Ради каких соображений высших

Он добровольно хочет умереть.

Ахимелех

Скажу, коль царский гнев не воспретит.

Саул

Гнев? Значит, ты, злодей, его достоин?

Но кто ты?.. Кажется, я узнаю...

Ты из спесивого тупого стада

Пророков рамских.

Ахимелех

Я ношу эфод.

Я первый из левитов. И в служенье,

К которому господь его призвал,

Наследую святому Аарону

И многим поколениям достойных

Священников. И при ковчеге в Номве

Я состою; а сей ковчег священный

Порою находился в сердце битвы,

Хотя ты полагаешь, что не въяве

Мы служим богу; впрочем, при Сауле

Священники - товар неходкий: все же

Когда воитель побеждает в боге,

Иначе невозможно победить,

Нас по-иному ценят. Ты меня

Не знаешь? Что за чудо! А себя

Ты знаешь? - Со стези господней ты

Сошел, а я в той скинии служу,

Где пребывает всемогущий бог;

Саула там уже давным-давно

Не видывал никто. А звать меня

Ахимелех.

Саул

Так для меня зовется

Изменник. Я тебя уже узнал.

Ты вовремя пришел. Скажи, не ты ли

Давал приют изгнаннику Давиду,

Постель, и кров, и пищу, и спасенье,

И, ко всему, оружье? Да какое!

Священный меч, который по обету

Подвешен был в той скинии для бога,

Ты снял своей десницей нечестивой!

И опоясал им врага престола,

Недоброхота твоего царя?

Сомнений нет, что ты явился в стан,

Чтобы предать меня.

Ахимелех

О да, предать,

Поскольку я пришел, чтобы молиться

О даровании тебе победы,

В которой отказал тебе господь.

Да, это я, который оказал

Поддержку неизвестному Давиду.

Но кто он? Уж не зять ли он царя?

Не самый ли отважный среди войска?

Не самый добрый, праведный, прекрасный

Среди сынов отечества? Не он ли

Твой меч во дни войны, а во дворце

Не он ли пеньем побеждает душу?

Любимец женщин, родины отрада,

Гроза врагов - таков он, тот Давид,

Которого я уберег. А ты

Уж не вернулся ль к почестям военным?

Не попытался ли вести сраженье?

Вернуть победу и освободиться

От страха, что в тебя вселил господь?

Меня ты проклинал - себя ты проклял,

Саул

Откуда вдруг взялось у вас, жестоких,

Преступных, кровожадных богомолов, -

Откуда вдруг участье? Самуилу

Казалось преступлением, что я

Не умертвил царя амаликитян,

Захваченного в плен; а это был

Великий государь, прекрасный воин,

Храбрец и щедр на собственную кровь

Ради народа. Бедный царь! Ко мне

Доставленный в колодках, побежденный,

Не оскорбил он гордости царя

Мольбою о пощаде. Но злодеем

Он показался Самуилу, тот

Своей рукою трижды погрузил

Меч в сердце безоружного. - Вот ваши

Победы каковы! Но если кто-то

Пытается унизить государя,

Он тотчас же найдет у вас поддержку,

Приют и щит. И не ковчег, отнюдь,

А лишь дела мирские вас заботят!..

Кто вы такие? Темный, грубый род,

Посмеивающийся втихомолку,

Который в безопасных облаченьях

Осмеливается порочить нас,

В доспехах обливающихся потом,

Нас, что проводят боевые дни

В крови и ужасе, со смертью рядом,

Во имя жен, детей и вас самих.

И вы-то, трусы, хуже слабых женщин,

Жезлом тщедушным, вытверженной псальмой

Мечтаете остановить мечи!

Ахимелех

А ты кто? Царь земной, но перед богом

Кто царь? Саул, опомнись! Ты не больше,

Чем венценосная пылинка. Я

Сам по себе - ничто, но я гроза,

Вихрь, буря, если бог меня подвигнет;

Господь, который сотворил тебя,

И взглядом-то тебя не удостоит:

Что за Саул? - Напрасно ты предался

Агагу, по дороге к преступленью

Напрасно следуешь его стопам.

Какая кара есть для государя

Бесчестного, кроме меча? И есть ли

Жестокий меч, не призванный всевышним?

Свои взысканья вырубает бог

На мраморе и воздает не меньше

Израилю, чем Филистии. - Бойся,

Саул! Уже, я вижу, в черной туче

Парит неумолимый ангел смерти

На огненных крылах; одной рукой

Он обнажает раскаленный меч,

Другой - хватает волосы седые

На голове злодея. Трепещи,

Саул! - Вон кто на смерть тебя толкает,

Вот этот: Авенир, брат Сатаны.

Он в старом сердце бередит сомненье,

Обводит властелина и царя,

Как малое дитя. А ты, безумец,

Лишаешь дом свой подлинной опоры?

Где дом Саула? Сам в пучине волн

Он растворил его, и дом тот рухнет,

Уже он падает, уже он - пепел.

Уже - ничто.

Саул

Мне прорицая беды,

Ты лучше предсказал бы их себе.

Не ведал ты, явившись в этот лагерь,

Что здесь умрешь: так предвещаю я.

Распорядится этим Авенир. -

Ступай, мой верный Авенир, приказы

Преступного Давида отмени,

В них кроется измена. Луч денницы

Мне завтра будет вестником войны.

А замысел Давида был лукав -

Напасть на недругов перед заходом,

Тем как бы намекая на мою

Слабеющую руку. Но посмотрим!

Я чувствую, что все твои угрозы

Во мне зажгли военный пыл, и завтра

Я поведу войска, не хватит дня

Для грозной сечи, что я учиню.

Ну а того схвати и приведи,

Мой Авенир, и пусть себя убьет...

Ионафан

О, небо! Царь! Отец! Остановись!

Саул

Молчи! - Пусть вены отворит, и кровь

Изменника падет на филистийцев!

Авенир

С ним рядом пусть удерет и этот...

Саул

Мало

Для царской мести. В Номву я пошлю

Мой гнев, чтоб уничтожил матерей,

Детей, стада, рабов, дома чтоб выжег

И племя лиходейское развеял

По ветру. И тогда уж с полным правом

Твои пророки скажут: "Вот Саул".

Моя рука, которую так часто

Вы призывали для кровопролитья,

Еще ни разу не разила вас:

Вот почему смеялись вы над нею.

Ахимелех

Царь ни единый помешать не может

Погибнуть праведником: смерть моя

Сладка мне будет и славна. А вашу

Бог издавна предначертал: вы оба

Умрете жалкой смертью от меча,

Но не от вражьего и не в бою.

Ступай. - Тебе я молвил божье слово,

Но ты был глух; мой долг исполнен; жизнь

Истрачена не зря.

Саул

Прочь! Увести

Его на смерть - на долгую и злую.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Саул, Ионафан.

Ионафан

Царь нерассудный! Что творишь? Опомнись!..

Саул

Сказал тебе: молчи! - Ты разве воин?

Мой сын? Герой и воин? Прочь иди

Отсюда в Номву, там займешь пустое

Седалище; среди левитов праздных

Ты жить достоин, а не в шуме битвы

И в царственных трудах...

Ионафан

С тобою рядом

Я недругов немало истребил,

Но нынче проливаешь кровь пророков,

Не филистийцев. И в таком сраженье

Меня нет рядом.

Саул

Хватит одного

Меня в любом бою. И завтра тоже

Не торопись в сраженье. Я один -

Саул - там буду. Ни Ионафана

И ни Давида! Я военачальник!

Ионафан

Я буду биться о бок! Если б мог

Пасть на глазах твоих, чтобы не видеть

Того, что суждено тебе!

Саул

А что?

Смерть? Смерть в бою достойна государя!

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Мелхола, Саул, Ионафан.

Саул

Ну где ж Давид твой?

Мелхола

Не могу сыскать...

Саул

Так я сыщу.

Мелхола

Наверное, далеко

Бежит он твоего негодованья,

Саул

Пусть даже крылья отрастит, его

Настигнет гнев мой. Горе, если он

Появится среди сраженья. Горе -

Коли не явится, когда победу

Стяжаю завтра.

Мелхола

Господи!

Ионафан

Отец!

Саул

Нет у меня детей. - Ступай в ряды,

Ионафан, да поживей! А ты

Ищи того...

Мелхола

Дозволь остаться!

Саул

Хватит!

Ионафан

Как от тебя вдали могу сражаться!

Саул

Вы все вдали. Вы предали меня,

Ступайте прочь, я этого желаю!

Я вам приказываю, наконец!

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Саул.

Саул

Один я остаюсь с самим собой.

И только самого себя страшусь.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Давид, Мелхола.

Мелхола

Супруг мой, выходи, уже далеко

За полночь... Слышишь, стан шумит? Там ждут

Рассвета и сраженья. - Лишь отцовский

Шатер безмолвствует. Гляди - и небо

Благоприятствует побегу: месяц

Заходит, и последние лучи

Закрыла туча. Нам пора: никто

За нами не следит; скользнем по склону

Горы, и да сопутствует нам бог.

Давид

Жена, ценнейший клад моей души,

Неужто правда, что Давид готов

Бежать, когда все войско ждет сраженья?

О, что мне смерть? - Пускай меня Саул

Убьет, зато сперва я истреблю

Немало недругов.

Мелхола

Ах, ты не знаешь:

Отец уже в крови купает гнев.

Ахимелех, доставленный к нему,

Пал жертвой ярости...

Давид

О, что я слышу?

Уже и на левитов поднял меч!

Саул несчастный! что с ним будет?..

Мелхола

Слушай,

Не то услышишь. Повелел Саул

Злодею Авениру, если ты

Объявишься в бою, оборотить

Оружье на тебя.

Давид

И это терпит

Ионафан?

Мелхола

О, небо! Что он может?

Не избежал и он отцова гнева

И в бой спешит, чтоб умереть. Теперь

Ты понял? Невозможно оставаться.

Уйти подальше, ждать, - быть может, нрав

Отца изменится или скорее

Он подчинится возрасту... Увы,

Отец жестокий! Сам заставил дочь

Ждать рокового часа... Но живи,

Будь счастлив, если можешь, мне довольно,

Что я с супругом. А теперь пойдем!

Давид

Как горько убегать от битвы! Слышу,

Кричит мне вещий голос: "Будет страшный

День для царя и для всего народа!.."

Когда б я мог!.. Но нет, здесь пролита

Кровь чистая служителей господних,

И поле здесь осквернено, и почва

Заражена, и в ужасе господь,

И здесь Давид не может биться. - Видно,

Придется уступить твоей тревоге,

Твоей любви находчивой. - Но ты -

Ты уступи моей... Покинь меня...

Мелхола

Тебя покинуть? За твою полу

Я ухвачусь, чтоб ты меня не кинул...

Давид

Как можешь ты соразмерять свои

Шажки с моими? Чтоб уйти от риска,

Как ты желаешь, быстрыми стопами

Спешить я должен по труднейшим тропам;

Меж скал и в зарослях, где будет отдых

Для нежных ног твоих? Как в диком месте

Тебя одну оставлю? Нас двоих

Сейчас же обнаружат и доставят

Пред очи гневного царя... А если

И убежим, то как могу отнять

Тебя у старца слабого? Среди

Волнений ратных нежности немного

Ты можешь дать печальному отцу.

При ярости его и при слезах

Останься! Ты одна его умеешь

Утешить, удержать и уберечь.

Меня он хочет извести, а я

Желаю счастья, силы и победы...

Но страшно за него... - Пред тем как стать

Супругою - ты дочерью была,

Не следует любить превыше долга.

Ты хочешь только моего спасенья?

Не покидай несчастного отца,

Ведь он и так в унынье. Только буду

Я в безопасности, тебе дам знак,

А там, надеюсь, мы соединимся.

Как горько покидать тебя!.. И все же...

Несчастный я!..

Мелхола

Несчастная и я!..

Опять к суровой и бродячей жизни,

К опасностям, к заброшенным пещерам

Ты должен возвратиться!.. Если б я

Была с тобой!.. Мученья облегчить

Могла бы... разделив их...

Давид

Но, во имя

Любви прошу, или, насколько может

Возлюбленный, велю: идти со мной

Не можешь ты, не повредивши мне.

И если мне назначено спастись,

То медлить некогда: вдруг соглядатай

Откроет нас у этого шатра.

Я как пять пальцев знаю эти горы,

Там никакой погони не боюсь. -

Так на прощанье обними меня.

Да будет бог с тобой и оставайся

С отцом, покуда к мужу не вернет

Тебя господь.

Мелхола

Последнее объятье?..

Как у меня не разорвется сердце?

Как я жива еще?..

Давид:

А я?.. Не плачь...

Господь моим ногам дарует крылья.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Мелхола.

Мелхола

Ушел!.. О, небо... Побежать за ним?

Но что за цепь меня не отпускает?

И не могу идти. - Он улетел!

Держу себя, чтоб не пойти за ним...

Вновь потерять его!.. И суждено ли

Увидеться?.. Несчастная жена!

Жена ли ты?.. Замужество ли это?..

Нет, нет, с отцом жестоким не останусь!

Я за тобой хочу идти, супруг!.. -

Пойду за ним, а вдруг его убьют?

Как скрыть мои неловкие следы

За быстрыми его стопами?.. - Что там?..

Какое-то бряцанье слышно в стане...

Чу! нарастает, глухо трубный звук

Прорезывается... И конский топот...

О, небо! Что это?.. Начало боя

Назначено на утро. Кто ответит?

Ионафан... и братья... может, с ними

Случилось что-то... Но какой-то вопль,

И стон, и плач я слышу из шатра

Отцовского?.. Несчастный мой отец!

Бежать к нему!.. Ах, что там за виденье!

Он сам идет, и страшен! Ах, отец!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Саул, Мелхола.

Саул

Ужасная, разгневанная тень,

Оставь меня! Вот я у ног твоих...

Куда бежать?.. Где скрыться?.. Тень, уйди,

О, страшная, не мучь меня. Не хочет

Услышать, все преследует меня...

Земля, разверзнись, поглоти живым...

Ах, только бы не видеть взгляд свирепый

Огромной тени!

Мелхола

От кого бежишь?

Ведь за тобой не гонится никто.

Отец, меня ты видишь? узнаешь?

Саул

Святой пророк, ты хочешь, чтобы здесь

Остановился я? О Самуил,

Отец мой, ты приказываешь? Я

Склоняюсь перед высшим повеленьем.

На эту голову ты возложил

Венец, меня почтил, а нынче топчешь

И знаки власти хочешь отобрать...

Вон вижу - меч карающий господний,

Меч огненный, и я у края бездны...

О всемогущий, отврати его

Не от меня, а от детей. Они

В моем паденье неповинны...

Мелхола

Ужас!

Таким он не был никогда! - Отец,

Оборотись от призрака ко мне...

Саул

О, радость! Лик твой прояснился! Гордый

Старик, ты внял мольбе моей? Не встану,

Покуда чад моих ты не избавишь

От мести. - Что вещаешь ты? "Давид

Тебе был тоже сын, а ты, гонитель,

Хотел его погибели". Прервись

И не вини!.. Давида пусть отыщут,

Пусть он вернется, пусть меня убьет,

Пусть царствует... пусть, только милосердье

Явил бы к детям... Ты неумолим?

Твой взгляд кровав, меч огненный в деснице,

Жар темный пышет из ноздрей! Палит

Меня. Ах! где б укрыться?.. Там...

Мелхола

Как удержать его и как избавить

От наважденья? Ах, послушай!

Саул

Нет,

Там не пройти, там кровь течет препоной.

Как страшно! На обоих берегах

Потока мертвецов нагроможденье...

Ах! Там все смерть. Бежать отсюда... Эй,

А вы кто? - Дети мы Ахимелеха.

"Я сам Ахимелех. Умри, Саул,

Умри". Чей это крик? А! узнаю:

Он весь в крови, и пьет он кровь Саула.

А позади кто? Волосы не тронь!

Ты, Самуил? - Что он сказал? Что скоро

Все будем с ним? Нет, я один, один

С тобою буду; дети ни при чем... -

Где я? - Все привиденья вдруг исчезли.

Я что-то говорил? Где я? Кто ты?

Что там за грохот? Кажется, сраженье,

Но ведь не рассветало, да, там грохот

Сраженья. Поскорей мне щит, копье

И шлем. Подать мне царские доспехи!

Я умереть желаю, но в бою.

Мелхола

Отец, приди в себя!.. Здесь дочь...

Саул

Немедля

Доспехи мне! Какая дочь? Изволь

Повиноваться. Шлем, копье и щит -

Вот мои дети.

Мелхола

Нет, я не оставлю

Тебя...

Саул

Как будто громче воют трубы?

Иду: мне хватит одного меча. -

Ты повинуйся и оставь меня.

Спешу туда: там смерть моя, которой

Ищу.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Саул, Мелхола, Авенир, несколько солдат.

Авенир

О мой несчастный государь!

Куда бежишь? Ужасна эта ночь!

Саул

Что там за схватка?

Авенир

Враг напал внезапно,

И мы разбиты наголову...

Саул

Мы

Разбиты? Что же ты, изменник, жив?

Авенир

Живу, чтобы спасти тебя. Вот-вот

Сюда нагрянут филистийцы, натиск

Их будет грозен. Вверх по этой круче

Я уведу тебя, пока темно.

Саул

Чтобы я жил, когда народ мой гибнет?

Мелхола

Спеши!.. Бой приближается... подходят...

Саул

Неужто бегство?.. А Ионафан,

А сыновья?..

Авенир

О, небо!.. сыновья

Твои стояли твердо.... Горе!

Саул

Понял:

Они мертвы...

Мелхола

О, братья! О, беда!

Авенир

Нет больше у тебя сынов, Саул.

Саул

Кто ж остается? Ты - и то не мне. -

Я в сердце все давно уже решил,

И час настал. - Последний мой приказ

Исполни, Авенир: в надежном месте

Укройте дочь мою.

Мелхола

О нет, отец!

Вокруг тебя я обовьюсь лозой:

Враг в женщину копье метать не станет.

Саул

О дочь... Молчи! Мне больше слез в очах

Не надо. Побежденный царь не плачет.

Ну, Авенир, ступай, спаси ее,

А если недруги ее захватят,

Не говори, что это дочь Саула,

Скажи им, что она жена Давида -

И пощадят ее. Ступай, лети!..

Авенир

Клянусь, коли чего-нибудь я стою,

То будет спасена; но ты...

Мелхола

Отец!

Я не хочу, я не могу оставить

Тебя...

Саул

А я хочу! Еще я - царь.

Враг рядом. Авенир, лети, а будет

Противиться, то силу примени.

Мелхола

Неужто навсегда?..

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Саул.

Саул

О, сыновья!

Я был отцом. - И вот ты, царь, один:

Нет ни друзей, ни слуг, ни чад. - Сполна

Оплачено тебе господним гневом? -

Но ты еще со мной, о меч, приди

Для исполнения последней воли. -

Вон воины проклятого врага,

Вон на горе их факелы, мечи...

Здесь, Филистия, ты найдешь меня

Пусть мертвецом, но все-таки - царем.

ПРИМЕЧАНИЯ

<...> Если Гольдони еще при своей жизни имел достаточно завидную судьбу

на русской сцене и полностью сохранил свое репертуарное значение по сей

день, если Карло Гоцци после более чем столетнего "забвения" снова ожил на

подмостках, то Альфьери суждена была жизнь не столько сценическая, сколько

литературная.

Авторитет имени Альфьери был достаточно высок у образованного читателя

всегда. Имя его часто упоминалось в русских журналах в начале XIX века и

последующих десятилетий. И& живо интересовались крупнейшие русские писатели.

А. С. Пушкин начал переводить его трагедию "Филипп" (об испанском короле

Филиппе II), но дальше начального монолога не пошел. Большое количество

изданий Альфьери в оригинале в русских библиотеках на протяжении всего XIX

века говорит за себя. И тем не менее вплоть до 1844 года постановок и

переводов трагедий Альфьери в России не было. Причины тут двоякие:

во-первых, вряд ли тираноборческие его трагедии могли бы быть разрешены в

России тех лет по цензурным соображениям. Во-вторых, вряд ли русская

трагическая сцена, воспитанная сперва на классицистской трагедии

французского толка, а в пору романтизма свернувшая на свободный

"шекспировский" путь, могла заинтересоваться всерьез жесткой системой

Альфьери. Не только Шекспир, но и Вольтер были ей ближе.

Постановка "Филиппа" в 1844 году на сцене Александрийского театра, не

имевшая, впрочем, настоящего успеха, намечала тем не менее какой-то поворот.

До русских ушей доходили громы рукоплесканий итальянских зрителей, которые

устраивали овации своим великим трагикам (Модена, Ристори, Росси, Сальвини),

исполнителям "Ореста", "Мирры", "Саула". События в Италии накалялись все

более. Русское общество, внимательно следившее за ними, отлично понимало

роль трагедий Альфьери в воспитании итальянского национального самосознания.

И не оставалось безучастным. В период с 1860 года по 1871 год (год

завершения национальной освободительной войны в Италии) было переведено

шесть трагедий Альфьери ("Мирра", "Розамунда", "Октавия", "Филипп", в

отрывках "Брут Второй", "Виргиния"), был напечатан ряд статей и заметок об

Альфьери. Но в репертуар русского театра он так и не вошел. Время было

упущено. Трагедии Альфьери превратились в "драмы для чтения". Не было уже ни

исторических стимулов, ни насущной театральной потребности. Сама система

актерской сценической декламации подобных произведений была утрачена. Для

русского реалистического театра они казались чуждыми, ненужными. Интересно

отметить, что на свои русские гастроли знаменитые итальянские трагики Росси,

Ристори, Сальвини не привозили пьес Альфьери, хотя в них они блистали у себя

на родине.

В дальнейшем интерес к Альфьери стал уже чисто историко-литературным

или историко-театральным. Появлялись новые переводы, статьи и книги об

Альфьери. Был сделан перевод его замечательной "Жизни Витторио Альфьери,

рассказанной им самим", которая является не только одной из лучших книг в

мировой мемуарной литературе, но и ценнейшим источником для ознакомления с

принципами альфьериевского театра, его взглядами на театр.

Публикуемые переводы Д. Самойлова и Е. Солоновича сделаны специально

для настоящего издания и являются первыми переводами трагедий Альфьери,

выполненными в советское время.

Работа над переводами велась по итальянскому изданию: Vittorio Alfieri,

Le tragedie, a cura di Pietro Cazzani, A. Mondadori editore,

H. Томашевский

САУЛ

(SAUL)

По мнению подавляющего большинства критиков "Саул" лучшая трагедия

Альфьерп. По словам автора, замыслил он ее 30 марта 1782 года. За неделю, с

2 по 8 апреля, набросал прозаический ее вариант. В июле того же года

Альфьери переложил ее в стихи. 26 сентября 1782 года трагедия была

завершена.

В своей "Жизни" Альфьери так описывает происхождение замысла трагедии:

"Начиная с марта того года (1782 г. - Н. Т.) я пристрастился к чтению

"Библии", хотя и читал ее отрывками, не по порядку. Тем не менее и такого

чтения хватило, чтобы зажечься удивительной поэтичностью книги, и я

почувствовал, что не смогу успокоиться, пока не дам выхода охватившему меня

наваждению в каком-нибудь поэтическом сочинении на тему. Так я задумал,

набросал прозой, а вскоре и переложил стихами своего "Саула", который явился

по счету четырнадцатой моей трагедией, полагая, что она будет и последней.

Но творческая моя фантазия так распалилась, что, не осади я ее шпорами

принятого решения, по меньшей мере еще две библейских трагедии явились бы на

свет..."

"Саул" одна из самых скоропалительно вытекших из-под пера Альфьери

трагедий, и, пожалуй, едва ли не самая его любимая. Следует верить автору,

что непосредственным источником вдохновения послужило для него именно чтение

"Библии" ("Первая Книга царств", гл. XII-XXVI), а не тех двух источников

(французского и английского), на которые ссылаются некоторые позднейшие

исследователи творчества Альфьеери. Скорее можно предположить, что интерес к

этому сюжету был подогрет еще и некоторыми итальянскими переложениями

отдельных эпизодов из "Библии", бывших в ходу во времена Альфьери

(свидетельство аббата Калузо, ближайшего друга Альфьери и великолепного

знатока восточных и, в частности, библейских древностей).

"Саул" имел завидную судьбу на итальянской сцене. Не считая

любительского спектакля, в котором роль Саула не без успеха играл сам автор,

можно было бы перечислить множество спектаклей XIX века, в которых выступали

величайшие итальянские трагики, такие как Модена, Росси и Сальвини.

В эпоху Рисорджименто эта трагедия воспитывала пылкий патриотизм,

ненависть к иноземному игу, мечты о единстве Родины. Абстрагированность от

конкретной истории как нельзя лучше подчеркивала общую моральную

направленность трагедии Альфьери.

Публикуемый перевод "Саула" выполнен Д. Самойловым специально для

настоящего издания.

Н. Томашевский

Реклама на сайте