«Учитель»

Герод Учитель

Действующие лица:

Ламприск учитель.

Метротима бедная вдова.

Коттал её сын.

Лица без речей:

Эвфий, Коккал, Филл ученики.

Действиепроисходит на острове Косе. Место действия – школа. Стены украшены статуэтками девяти муз и Аполлона. Ламприск сидит на кафедре, Ученики – на партах. Входит Метротима, ведущая за руку упирающегося Коттала.

Метротима Ламприск, пусть над тобой любезных муз будет Благословленье, да и вкусишь ты в жизни Всех радостей, – лишь эту дрянь вели вздёрнуть На плечи и пори, да так пори, чтобы

5

Душонка гадкая лишь на губах висла! Он разорил меня дотла игрой вечной В орлянку… Бабок, вишь, ему мало! – На горе мне, Ламприск, шагает он шире! Небось не скажет он, где дверь его школы,

10

Куда тридцатого (ах, что ему!) деньги Вносить должна, хотя бы, как Наннак,[1] выла. Зато игорный дом, притон рабов беглых И всякой сволочи, он изучил твёрдо – Покажет хоть кому! – А вот доска эта,

15

Что каждый месяц я усердно тру воском, Сироткой бедною лежит себе тихо, И ножки ложа – той, что у самой стенки, Пока он не посмотрит на неё волком И воск не соскребёт, не написав делом.

20

Вот бабки – те лежат в мешочках иль сетках, Лоснясь, как банка, что для масла нам служит. Он ни аза не разберёт в письме, если Ему не повторить, ну раз с пяток, буквы… Да вот третьёводни старик отец начал

25

С ним по складам читать и имя взял «Марон»,[2] А он из «Марона» – мудрец, одно слово! – И сделай Симона…[3] Но тут себя дурой Я назвала: ему б ослов пасти надо, А я-то грамоте его учить стала,

30

На чёрный день подспорье чтоб иметь в сыне! Заставим иногда, я да отец, старец Полуслепой, полуглухой, прочесть вслух нам Из драмы монолог – к лицу оно детям! – Он и давай цедить, совсем как из бочки

35

Дырявой: «Стре-ло-вер-жец… А-пол-лон» – «Слушай, – Скажу ему, – хоть в грамоте слаба бабка, Но и она, и первый встречный раб это Тебе прочтут». А как поприналечь больше Попробуем, он иль через порог дома

40

Три дня ступить не хочет, но свою бабку, Старуху, что уж в гроб глядит, вовсю мучит, Иль, ноги вытянув, сидит и вниз с крыши, Как обезьянка, смотрит. Верь, нутро ноет При виде этого! Но мне не так жалко

45

Его, как крышу, что хрустит под ним, словно Печенье сладкое… А завернёт холод – Тогда обола полтора, хоть плачь, мне же За черепицу каждую платить надо. Как все жильцы твердить начнут в один голос:

50

«Не без греха тут Метротимы сын, Коттал», Тут не разкроешь рта, – ведь их слова – правда! А посмотри, как измочалил он платье, Бродя по лесу, – делосский[4] впрямь рыбак с виду, Что жизнь свою влачит среди невзгод моря.

55

Зато и звездочёт не знает так точно Седьмого и двадцатого,[5] как он… Даже И сон его неймёт среди мечты праздной О днях, когда у вас занятий нет вовсе! Ламприск, коль хочешь ты от этих муз счастья

60

И радости, – ему как следует всыплешь! Ламприск: Просить тебе не стоит: без твоей просьбы Получит он своё… Где Эвфий мой? Где же, Где Филл и Коккал? Ну, поднять его живо На плечи! Или, как Акесею, вам надо

65

Луны дождаться полной?[6] Вот, хвалю, Коттал! Не хочешь бабки ты уж загонять в ямку, Как эти мальчики! Уж ты в притон ходишь! Ты с голытьбой в орлянку там играть начал! Я сделаю тебя скромней любой девы,

70

И, коль на то пошло, не тронешь ты мухи! А где мой едкий бич, где бычий хвост, коим Кандальников и лодырей я всех мечу? Подать, пока не вырвало меня желчью! Коттал: Ламприск, ну миленький, ну ради муз этих

75

И бороды твоей, и Коттиды жизни, Не едким бей меня, – ты бей другим лучше! Ламприск: Нет, дрянь ты, Коттал! Выхвалять тебя даже Торговец бы не стал; не жди хвалы также И в той стране, где железо грызут мыши! Коттал:

80

А сколько, сколько дать ударов ты хочешь, Ламприск? Ламприск: Я не при чём – ты мать спроси лучше! Коттал: Дадут мне сколько мать? В живых оставь только! Метротима: А столько, сколько вынесет твоя шкура! Коттал: Ой, перестань, Ламприск! Ламприск: Ты перестань тоже,

85

Свои проказы брось! Коттал: Ламприск, но я больше Не буду… никогда… порукой мне музы! Ламприск: Да что за голосок, – откуда он взялся! Коль ты не замолчишь, смотри, я кляп вставлю! Коттал: Молчу… молчу! Ой, ты не убивай только! Ламприск:

90

Эй, Коккал, отпустить его! Метротима: Ламприск, надо Не отпускать, а драть, пока зайдёт солнце! Ламприск: Да он змеи пестрей! И всё же за книжкой Безделицу – ударов двадцать, не больше – Получит он, хотя бы вдруг читать начал

95

Складней, чем Клио…[7] Вот оно как! – в улей С опаскою протягивать язык надо! Метротима: Надумала – про всё я передам старцу, Когда домой вернусь, и принесу цепи Ужо к тебе, Ламприск… Богини пусть смотрят –

100

Враги его, – как станет он в цепях прыгать!

Примечания

1

11 ст. Наннак – легендарный фригийский царь. Он предвидел наступление потопа и понапрасну плакал, причитал в ожидании его. Отсюда возникла поговорка: «Плакать слезами Наннака».

(обратно)

2

25 Марон – спартанец, павший вместе с царём Леонидом в битве при Фермопилах.

(обратно)

3

27 Симон – особый бросок при игре в бабки.

(обратно)

4

53 Делос – один из Кикландских островов.

(обратно)

5

56 …седьмого и двадцатого… – Седьмое и двадцатое числа каждого месяца были посвящены богу Аполлону и считались праздничными днями.

(обратно)

6

64–65 Или, как Акесею, вам надо луны дождаться полной? – Акесей – кормчий пилосского царя Нелея. Для того, чтобы выйти в море, Акесей всегда ждал полнолуния.

(обратно)

7

95 Клио – муза эпоса и истории; изображалась со свитком в руке.

(обратно)

Оглавление

. . . . . . . .

Реклама на сайте