«Компаньонка»

Михаил Волохов

КОМПАНЬОНКА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Коля

Надя

Сергей

Галя

Филадельфий Иванович

Светланка

Борода

Москва, наши дни.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Двухкомнатная квартира в новом доме.

Большая комната. Кроме тумбочки, книжных полок, трех стульев и стола, который сейчас собирают Коля и Надя, ничего нет. Вторая половина дня.

Коля. Гаечку сюда. (Завинчивает.) Ставим, Надежда. (Ставят стол к окну.) Лаковый. И жизнь такая будет. Жрать охота. Сообразим?

Надя. Жрать.

Коля. (Берет с полки книгу.) Читай. Жрать, трескать, лопать, жранье, жрун, жрунья. Даль. (Ставит книгу на место.) Великий русский язык. Зачем мы за Даля две сотни отдали Гале?

Надя. Ты, Коля, отдал. (Уходит на кухню.)

Коля. Не для себя ж только. Престижные книжки. Теперь за чеки сами будем все задаром в "Березке" брать. Как вот вчера, просто пошел и купил без очереди "Мастера и Маргариту". Даже уважать себя стал. Красиво жить не запретишь. То-то Серый, мебельщик, от зависти пухнет. (Приносит из другой комнаты два кассетных магнитофона: "Электронику" и "Шарп". Подключает к телефону "Электронику".) А то и Галя у него на книжной базе вкалывает. Барыги. Я с них теперь эти две сотни за Даля так заполучу, с процентами.

Надя. (Из кухни.) Отварим картошки?

Коля. Отварим.

Надя входит с миской картошки.

Надя. Помоги почистить. Что делаешь?

Коля. Хохму, Старый кассетник к телефону подключил. (В телефонную трубку.) Алло, Гестапо? Кабинет Мюллера? На проводе Шелленберг.

Воспроизводит запись.

"Алло. Гестапо? Кабинет Мюллера? На проводе Шелленберг". Как хохма? Что грустишь? Всех подлецов для историк запишем. (Прячет "Электронику" в тумбочку.) Система. А "Шарп" что смолк? Петь, япошка. (Включает "Шарп" звучит современная западная песня. Садится чистить картошку.) Вот и Гитлер картошку любил, и Гете, а люди были разные, хоть и немцы. Бог картошку изобрел. А Бога изобрел человек. Наоборот? Ну. А Дьявола зачем Бог изобрел? А может, Дьявол изобрел Бога - для отвода глаз. Вот она где истина. Ты молчаливая, тебе легче. Внутри себя все скапливать - нет. Опять вот бредятины начитался и припух. Права ты, девочка, надо в Бога верить. Теперь за это не наказывают. Но все равно надо по-тихому. Так? Ты молодчина. Нет точно, Надюш. Ты святая. Если б не ты - я бы давно сдох. Ты с самого детства в него веришь?

Надя. Не важно.

Коля. Молодец. Все правильно. Это хорошо. Мне такая святая жена и нужна.

Надя. Не верю я в Бога!

Коля. Что? Что с тобой, Надюш? Что с тобой? Ты что-то последнее время много переживаешь. А? Что случилось?

Надя. Ничего не случилось.

Коля. Ты же меня по-прежнему любишь, да? Спасибо тебе, божественный человечек, что ты меня по-прежнему любишь.

Надя. Не знаю.

Коля. Вот ты первая меня обижаешь.

Надя. Прости.

Коля. Бог тебя простит. (Пауза.) Я в Него тоже верю. Ты мне веришь? А во что еще верить? В человека еще можно верить, в божественного человека - в тебя. Я тебя люблю. (Целует ее.) И Филадельфий вот тоже божественный человек. Сволочь. Продукт системы. Все мы продукты системы, А что ты хочешь? Потерянное поколение. Будто и не было у тебя этой единственной, неповторимой и божественной жизни. А что мы с этой картошкой конопатимся? Сейчас все придут, и будем есть праздничный ужин. Новоселье же у нас сегодня, Надюшка. Лучше давай по бутербродику с икоркой. Да, это - Филадельфий там придет с девушкой, ну и это, если я ее прикадрю, ты это - не ревнуй.

Надя.Что?

Коля. Ну он сам попросил меня за ней поухаживать. Чего он хочет, как ты думаешь? (Молчание.) В узду меня покрепче как-то взять хочет. А? В узду. Змей. Вот его бы, Горыныча, в узду. Вот бы мы когда зажили по-человечески, по-божественному. Ничего, - победим. И я стану человеком. Сдохну, но человеком стану. Веришь?

Надя. Жить надоело. Страшно надоело жить.

Коля. Ну что за сопельки, Надюш? Все будет шик. Нет ничего хуже от кого-то зависеть. Снизу лезем, сами. Но я человек могучий, дремучий. (Смеется.) Ради тебя, Надюшка, я все сделаю - ради нас, нашего счастья и наших деток. Все ради этого. Не знаю. Самому все противно. Компромиссы, жертвы. Потери душевные, нравственные. Но Бог нам поможет. Наверстаем упущенное. Надо читать хорошие духовные книги и все будет хорошо. Библию надо читать, Толстого, Шестова, Бердяева, ну там Достоевского - все что достать в силах. И в церковь надо к Нему ходить. И мы ходим к Нему в церковь. Он нам поможет. Он нам уже помог тем, что мы нашли друг друга, Надюш. Ты согласна?

Надя. Еще кто придет?

Коля. Ну Серега, Галка и все. Ну можно было там еще команду пригласить. Что нам количество?

Надя. Лешку надо было пригласить.

Коля. Да ну на кого он сейчас похож, Лешка-то? Я понимаю - мать в тяжелом состоянии. Но нельзя же в алкаша превращаться и ненавидеть весь мир. Мы его как-нибудь пригласим отдельно. Мы бы его просто обидели, если бы пригласили вместе с этими.

Надя. Лешка в тысячу раз лучше всех этих, лучше нас с тобой, Калька. А поехали сейчас к нему?

Коля. Да ну, а придет Филадельфии? Ты что, с ума сошла? Все будет хорошо, Надюш. А к Лешке мы съездим. Соберемся и съездим за литературкой ксерокопической. Хорошо?

Надя. Хорошо. Он мой самый лучший друг на свете.

Коля. Да я не ревную, Надюш, - не ревную. Он и мой тоже самый замечательный друг на свете.

Надя. Будь добрым, Коля, пожалуйста, будь добрым. (Обнимает его, плачет.)

Коля. Надюш, ты что? Конечно же. Для тебя я всегда добрый. Для добрых людей я всегда добрый. Плохих людей добром не взять. Хоть всю жизнь им другую шеку подставляй.

Надя. Надоело все. Все надоело. Не могу больше.

Отче наш,

Иже еси на небесех!

Коля. Отче наш,

Иже еси на небесех!

Надя. Да светится Имя Твое...

Коля. Да светится Имя Твое...

Надя. Да прибудет Царствие Твое...

Коля. Да прибудет Царствие Твое...

Надя. Да будет Воля Твоя.

Коля. Да будет Воля Твоя.

Надя. И на земле, как на небе.

Коля. И на земле, как на небе.

Надя. Хлеб наш насущный дай нам днесь.

Коля. Хлеб наш насущный дай нам днесь.

Надя. И прости нам долги наши.

Коля. И прости нам долги наши.

Надя. Как и мы прощаем должникам нашим.

Коля. Как и мы прощаем должникам нашим.

Надя. И не введи нас во искушение.

Коля. И не введи нас во искушение.

Надя. Но избави нас от лукавого.

Коля. Но избави нас от лукавого.

Надя. Аминь. (Целует крестик на шее.)

Коля. Аминь. (Целует ее.)

Надя. Я тебя люблю, Коля, люблю.

Коля. Это самое главное.

Надя. Я вчера звонила Лешке. Я ему дала наш новый адрес и сказала, чтобы он заходил в любое время.

Коля. Без звонка?

Надя. Какого звонка?

Коля. Телефонного звонка.

Надя. О чем ты?

Коля. О телефоне.

Звонит телефон.

Черт. (Снимает трубку.) А, салют, Серж. Что скажешь?.. В НИИ твори, а дома будь... А в нашем тресте все на месте... А сегодня я взял отгул за прогул... А валюта капает за воротник, негодяй... Надо уметь работать, чтобы за работу валютой платили. Ну чеками. УПДК это все крошки. Бери выше. В "Метрополе" познакомились. Обедать вышло за одним столиком. Везет. Мандельштам? Большая серия БП? Сколько достанешь - столько возьму. Мой человек, Сережа, не того стоит. Тут не покупать надо. Чем-то надо. Салют, жду. (Кладет трубку.} Проверим запись. (Достает из тумбочки магнитофон, воспроизводит запись.)

Коля. Мой человек, Сережа, не того стоит.

Сергей. Куплю, Колюха, с потрохами куплю.

Коля. Тут не покупать надо.

Сергей. Но за глотку чем-то подцепить надо.

Коля. Чем-то надо.

Сергей. То-то и оно. Ну, салют?

Коля. Салют, жду. Как тебе хохма? Держись, Серега. Всех подлецов в историю запишем.

Звонок в дверь.

Кто это может быть? (Открывает дверь.)

Входят Галя и Сергей.

Ребята, привет. Серый, ты откуда звонил?

Сергей. Снизу - с автомата.

Коля. Шпана.

Галя. Привет.

Надя. День добрый. Раздевайтесь.

Галя и Сергей раздеваются. Сергей выкладывает на стол бутылку шампанского, бутылку водки, коробку конфет.

Сергей. Блеск квартирка. Двухкомнатная, но Версаль.

Галя. Самое главное, родители не жмут по бокам советами.

Коля. Эйн, цвей, дрей! (Идет на кухню и выкатывает богато сервированный бар на колесах.)

Сергей. А я как раз голодный. Шеф твой скоро подойдет?

Коля. Шампанское и без него попьем. (Открывает и разливает бутылку шампанского.) Тост давай скажи.

Сергей. Ну что, ребята, давайте жить весело, мирно, никого не расстреливать, но чтобы и нас никто; чтобы у нас в любой секунд было на кабак, на колеса, на Крым; чтобы нам безоговорочно всегда везло на красивую жизнь, бескорыстное общение и счастье в собственном мармеладе, ну и на любовь, конечно, с первого прикосновения. (Целует Галю.)

Коля. Прилипаем. (Целует Надю.)

Все пьют.

Закусываем, не стесняемся - икорочкой.

Сергей. Кто стесняется - с тем спят в разных комнатах. (Закусывает.)

Надя. Как ваш малыш?

Сергей. Да малыш веселый растет, - игрушки колотит.

Галя. Откуда ты знаешь?

Сергей. То есть как?

Надя. Присаживайтесь, ребята.

Сергей. Да у деда наш Витюха сейчас. Три стула всего?

Коля. (Свистит.) Упустил. Черт. И соседей никаких нет. Первыми переехали.

Сергей. Со дня на день ждем гарнитурчики фирменные. Я обещал - это точка. Может, пока раскладушки поставим? На чем вы спите?

Надя. На надувных матрасах.

Галя. Душевно.

Сергей. Да за надувные матрасы надо просто выпить стоя. (Разливает шампанское.)

Все пьют.

Галя. Хочу танцевать.

Коля. Пше проше. (Включает магнитофон.)

Сергей. Танцы, шманцы, голые русалки. Пардон.

Попарно танцуют. Галя и Сергей на авансцене.

Сергей. Ну что ты насчет ребенка шумишь? Я же тебя люблю. И Витюху.

Галя. Ладно. Сам знаешь, что ты женился на моем отце.

Сергей. Ой, ну сколько можно эти плоские разговоры. Теперь, когда он умер, я же тебя не бросил.

Галя. Ну да, будешь ты алименты платить и квартиру за сто рублей снимать.

Сергей. Девушка, тебя заклинило на маразме. Вот дисер мне твой пахан не сделал - я же тебя словом не тронул. Почему я пошел в мебельный?

Галя. А почему я пошла на базу книжную? Ты меня сюда приволок, чтобы это все мне говорить?

Сергей. Ладно, кто кого сюда приволок. Видишь, как Колюха резко в гору пошел. Два месяца на новом месте, а уже хату притоварил. Командировка через год в Штаты. Ползарплаты валютой.

Галя. Ты мне хоть дубленку канадскую купишь?

Сергей. Галюшка. Я тебе не только дубленку канадскую, я тебе такую шубчонку норковую сбацаю - как в субтропиках зимой в ней жить будешь. Дай только в приличную работенку впрячься. Девочка моя хорошенькая. (Целует ее.)

Музыка стихает. Все прекращают танцевать.

Извлекаю мысль.

Коля. Дерзни. (Разливает шампанское.)

Сергей. Да элементарно. Я предлагаю выпить за химиков, химиков-аналитиков. Мы же химики, старики. Забыли, на кого учились?

Коля. "Аурум" по-латыни, "золото" по-русски.

Сергей. Так пусть всегда у нас "аурум" будет по-латыни, но золото - золото должно навеки остаться только по-русски. За золотоносную алхимию, старики!

Коля. И за костры инквизиции без нашего пепла.

Сергей. Но с нашим огнем.

Галя. Пожарищем.

Все пьют.

Надюш, я хочу пописать. Ты мне можешь показать, куда?

Надя. Пошли.

Галя. (Напевает.) На недельку, до второго - мы уедим в Комарове. (Уходит с Надей.)

Сергей. Ну и как ты, Коля, счастлив в любви, то бишь в супружестве?

Коля. Ты прав, Сережа.

Сергей. Что?

Коля. Счастье надо добывать своими зубами.

Сергей. А когда бабу, эту суку-даму, не любишь, - ну совершенно не стоит: лезвием этим дамокловым к глотке приставлена. Сучья эта милиция домашняя: жандармка.

Коля. Со всеми телками дом он сумашедший.

Сергей. На вашей-то работе хоть за кордон куда слиняешь, чтоб хоть всего остального-то маразма не видеть в стране этой.

Коля. Без жены за кордон не слиняешь.

Сергей. О-о-о! Отравить ее, что ль, чем?

Коля. Ну это твои проблемы, Сережа.

Сергей. Что?

Коля. Сочувствую.

Сергей. Песенку бы кто спел веселую. Что-то и Борода пропал с концами. Сюда бы его с гитарой. Общаешься? Как он?

Коля. Болеет.

Сергей. Алканвайсом? Так мужик клевый, но честный чересчур химик. Кто-то должен в семь вставать, нас кормить и обувать. Да без таких долбойогов и нам бы, старик, не химичить. Нет, я ему у себя в мебельном предлагал грузчиком ну он бы полсотни в день уносил. Я понимаю, это все нестабильно - посадить могут в конечном счете. Нет, посадить могут за что угодно, когда угодно. Страховка не выдается. Нет, я не понимаю, почему за спекуляцию у нас сажают. Это ж каких трудов титановых стоит клиентуру найти, которая бы тебе два номинала, не морщась, за гарнитурчик отстегивала. Я ж не виноват, что столько платят. Ну раз платят два номинала да еще спасибо тебе говорят - значит, это того и стоит. Вот на Западе спекулянтов называют бизнесменами там, деловыми людьми - их там уважают, ценят. Они оттуда приезжают к нам - их здесь наши боссы тоже уважают и ценят. А вот своих ребятишек в тюрягy - чтоб не выскакивали из общей линии загнивания или как там. Поэтому и хочется, Колюха, стабильности в жизни. Мне все равно, коммунизм у нас, социализм там доморощенный, империя там зла с государственным капитализмом. Я не против партии, но я бы хотел, чтобы она со своей трибуны раз и навсегда четко зафиксировала, что она не будет сажать в тюрьму людей, желающих жить по-человечески - со всей там атрибутикой свободы и демократии. В принципе, добротная же у меня природа. Убиваю я, что ли, кого? Наркотиками, там, торгую? Я просто хочу жить по-человечески, согласно своим способностям. Ну единственная моя слабость - это порнография. И за это сейчас сажают. Я не понимаю, ну я же взрослый, полноценный мужчина, ну должен же я периодически расслабляться. Публичных домов нет. Я не за публичные дома. Но что в наших кабаках творится, в гостиницах, театрах - ну везде, ну сплошняком дом терпимости, порнография сплошняком. Система. А теперь эта система, этот половой орган стал двигаться с ускорением. Не увернешься - засадят засандульку. Да, Колюш, вот вам Пастерначок, двухтомничек. А "Наполеончиком" закутаем. (Достает из сумки книги и бутылку французского коньяка.)

Коля. Премного, Сережа.

Сергей. Ты мне только честно скажи, Колюха: в вашей конторе в тюрьму сажают? Что там у вас хоть делать-то надо?

Коля. Секс.

Сергей. Какой секс?

Коля. Высочайшего качества.

Сергей. Ну секс-то это завсегда пожалуйста. А насчет тюрьмы спокойно?

Коля. Сережа, дорогой, когда ты делаешь секс, к тому же высочайшего качества, ты разве думаешь о тюрьме? Побойся бога.

Сергей. И ползарплаты валютой?

Коля. Из-под станочка.

Сергей. Ну я тебя люблю. За кордон хочется. Публичный дом посетить хочется. Опытом поделиться. В плане соревнования: Восток и Запад.

Возвращаются Галя и Надя.

Галя. Как "Наполеончика" хочется.

Коля. Взаимно. (Открывает бутылку "Наполеона", разливает.) За что пьем?

Сергей. За взятие твоего сексуального треста, Колюха.

Галя. Сакраментально.

Звонок в дверь.

Сергей. Оно? Коля. Оно. (Открывает дверь.)

Входит Филадельфий Иванович и Светланка.

Коля. Добрый вечер, Филадельфий Иванович.

Светланка. (Протягивает Коле руку.) Светланкой звать.

Коля. И, Светланочка, добрый вечер. (Целует ее руку.)

Филадельфий Иванович. Друг мой Колька. (Хлопает Колю по плечу.) (Всем.) Мое почтение, дамы-товарищи, господа-коммунисты.

Сергей. (Протягивает руку.) Сергей. Книжные, мебельные вопросы.

Филадельфий Иванович. Читаем, обставляемся. (Жмет ему руку.) Ну, а я Филадельфий Иванович, - все вопросы. На кладбуху Новодевичью могу пристроить. Когда прикажете улечься? Ну, Светланка, весна-шарманка, скажи здрасте фирменное.

Светланка. Да слюнявьте ручку - я вас всех прирежу... любёвью. (Дает Сергею руку для поцелуя.) Я ваша, девочки. (Обменивается с Надей и Галей поклонами.)

Филадельфий Иванович. Нарядно, Наденька, у вас тут все сложилось гармония. (Целует ей руку.) С сухими законами вас, добры-молодцы. (Достает из сумки двухлитровую бутылку русской водки.) Как она, ягодка, с "Наполеончиком" заигрывает. А венгерская колбаска превратит их счастье в сказку. (Достает из сумки венгерскую колбасу и прочую закуску.) Держи нас стол, а стул за нами. (Открывает бутылку водки.) Отливаю? Отолью. (Разливает водку.)

Сергей. Мы на рае, мы в раю - я колбаску изрублю. (Нарезает колбасу.)

Филадельфий Иванович. Заморыш-смышленыш. Ну что, Светик-котик, скажи тост для молодежи.

Светланка. (Поднимает бокал.) За то, чтобы нас не прошибла никакая холера никогда: чума, проказа, сифилис, спид, - и чтобы мы из гадких, подленьких людишек, из мерзких кря-кря превращались бы в конце концов в настоящих парящих лебедей. Или там в ночных велюровых бабочек.

Филадельфий Иванович. Душка, хризантемка, Андерсен. (Чмокает Светланку.)

Все пьют.

Сергей. Клубничка.

Филадельфий Иванович. Что?

Сергей. Клубничка в этом году уродилась очень сексуальная, Филадельфий Иванович. То есть, я извиняюсь, я предлагаю тост за дружбу, которая все понимает, все прощает и жизнь воздвиженчивает. Так?

Филадельфий Иванович. О, до дружбочки клубничной мы большие охотники, Сереженька.

Все пьют.

А почему я один, сидя, вкушаю? Светик, упади.

Светланка. (Садится.) Упала.

Филадельфий Иванович. Да ну все падайте - будьте как у себя дома. А стульев что не вижу? Один остался? Что ж ты, мебельные вопросы?

Сергей. Финскую ждем со дня на день.

Филадельфий Иванович. А соседи на что, комбинаторы?

Коля. Да нет соседей, пустой еще дом, мы же первыми въехали, Филадельфий Иванович.

Филадельфий Иванович. Мда. Оно, однако, первым не всегда фартово быть. Светланка, деточка, иди ко мне на коленки.

Светланка. А веточка не хрустнет?

Филадельфий Иванович. Какая?

Светланка. Член-корреспондентская.

Филадельфий Иванович. Ну да она в академиках, птенчик, - всем довольна, тиха, в миросозерцании.

Светланка. А спытаем. (Садится к нему на колени.) Сучок. (Чмокает Филадельфия Ивановича.) Полный писсец. А они что смотрят?

Коля. Надувные матрасы, у нас есть пляжные надувные матрасы, - мы на них спим.

Филадельфии Иванович. Ну так надуть, чтобы мебели больше было.

Светланка. Надуть!

Коля. Момент. (Приносит из другой комнаты два надувных матраса: один зеленый, другой красный.)

Филадельфий Иванович. Эх, молодость пляжная - байдарочки двоечки, одиночки. Одиночки. Хм.

Коля. Сергеи, качай зеленый, а я красный, - кто быстрей.

Филадельфий Иванович. Так, - соревнование. А что будет призом?

Светланка. Поцелуй королевы нашего бала.

Сергей. А кто королева нашего бала?

Филадельфий Иванович. Окоронуем. Предлагайте.

Сергей. Я предлагаю Светланку.

Светланка. Мой фавор!

Филадельфий Иванович. Я Наденьку.

Коля. Я Галочку.

Филадельфий Иванович. Проблема.

Надя. Я уступаю.

Галя. Я нет.

Светланка. Тогда будем тащить спички. Вытащишь большую - ты королева, маленькую - я. Тащи.

Галя. (Вытащив спичку.) Поломанная.

Светланка. Я королева.

Галя. А я кто?

Филадельфий Иванович. Родная дочь королевы - принцесса.

Коля. Мы согласны. Ну что, на старт, внимание, арш!

Коля качает зеленый, Сергей - красный матрас. Остальные их подбадривают.

Сергей. (Заканчивает качать.) Ух. По-моему, годится.

Коля. (Заканчивает качать.) По-моему, тоже.

Сергей. Я первый.

Коля. Да я тоже мог раньше кончить.

Филадельфий Иванович. Да, ребятки, кончать тоже уметь надо. Кто же тогда победитель?

Светланка. У кого матрас крепче.

Филадельфий Иванович. Королева. (Щупает матрасы.) Вообще трудно сказать. Королева, скажи свое королевское слово.

Светланка. Я предпочитаю красный матрас - матрас любви. Я предпочитаю матрас этого рыцаря. {Показывает, на Сергея.) Целуй меня, рыцарь, не бойся голову не отрублю.

Галя. А я возражаю.

Светланка. А мне чхать! (Страстно целует Сергея.) Как тебе французский поцелуй, рыцарь?

Сергей. А ничего.

Галя. Что?

Сергей. Я хотел сказать... А где мы находимся?

Светланка. (Завораживающе.) На звезде с названием любёвь. (Страстно целует Сергея.) Как тебе поцелуй утренняя свежесть, рыцарь.

Сергей. Где я?

Светланка. (ладострастно.) В открытом космосе, где нету кислорода, но где одна любёвь, любёвь!!! (Страстно целует Сергея.) Как тебе поцелуй младенца, рыцарь?

Филадельфий Иванович. Брависсимо!

Сергей. Брависсимо.

Галя. Что?

Сергей. Брависсимо.

Галя. Мама.

Светланка. Что, доченька, что?

Филадельфий Иванович. Тоже хочется. Ну целуй Кольку, принцесса, второго рыцаря, а может, и первого.

Галя. А поцелую. (Страстно целует Колю.)

Коля. А разбираешься. То есть, Серж, - без ревности. (Ржет идиотически.)

Светланка. Прям ревность какая-то. Мне, может, Коля тоже больше нравится. (Целует Колю.) (Коля прекращает ржать.)

Филадельфий Иванович. Славнехонько, славнехонько. А я Наденьку, Золушку, поцелую. (Целует Надю.) Славнехонько.

Светланка. Писсец всему.

Филадельфий Иванович. Но это еще не полный писсец. Так:

матрасам своя очередь. Так. Повторяем. Делай как мы - делай лучше нас. Светланка, на коленки - опля!

Светланка. Ой, сучок обломлю! (Резко садится к Филадельфию Ивановичу на колени.)

Филадельфий Иванович. Па-па-па-па-па - попала.

Сергей. (Сев на стул.) Галчонок - опля!

Галя. Обломаю. Ой (Резко садится к Сергею на колени.)

Сергей. Ттам.

Коля. (Сев на стул.) Скажи ой, Наденька.

Надя. Сам скажи. (Резко садится к Коле на колени.)

Коля. Ой!

Филадельфий Иванович. В бой.

Сергей. Дамы выше нас на голову - французский вариант.

Светланка. (Разлив питье.) За что лакнем, французики?

Филадельфий Иванович. За французский вариант со свечами уж.

Галя. А как это?

Филадельфий Иванович. А покажем. Светланка, свечки. (Светланка достает из сумки свечи и поджигает их.) А ты, Коля, туши свет, музыку погромче. (Коля исполняет.) А бокалы сюда! (Открывает и разливает бутылку шампанского.) Ну что, мои сердечные дружки-наперсники, - отдыхать так отдыхать. Торчим?

Светланка. Как башни Эйфелевые. Дальше.

Филадельфий Иванович. Ну что, Эйфелевые башни? Да сойдет на грешную землю Христос Праведник, да очистит души наши от скверны мирской, от суеверий ничтожных, да одарит он всех нас любовью небесной. Да возлюбим мы Спасителя, как себя самих хорошеньких, а чрез эту святу любовь да возлюбим мы друг друга по-небесному. Жарко мне, жарко! (Сбрасывает пиджак.) Я объявляю наш маленький, скромный, фирменный групповичок! Как говорил Ги де Мопассан: ближе к телу души наши. Ну так что? Жарко нам, жарко?! (Сбрасывает рубашку.)

Все, кроме Нади: "Жарко нам, жарко - ближе к телу!" (Сбрасывают верхние одежды, дергаются под быструю музыку.)

Коля. Да разденься ты, Надька, рыба немая - не выделяйся.

Надя. Я раздета! (Убегает на кухню.)

Филадельфий Иванович. Оставь ее - я успокою. А ты давай обработай Светланку - по полной программе чтоб. Да стольник отстегни - нужна путана очень.

Коля. Я могу просто так дать ей стольник.

Филадельфий Иванович. За просто так, Коля, мы пиво не жарим.

Коля. Хорошо.

Филадельфий Иванович. Люблю - поэтому и прощаю. Завтра вопрос о твоем повышении будет решен. Взятки, как в "Ревизоре", брать начнешь.

Комната затемняется. Освещается кухня и дверь в ванную. Надя на кухне. Входит Филадельфии Иванович.

Филадельфий Иванович. Ну чем, Надежда, опечалена? Кто махонькую посмел обидеть? Скажи - отверну башку. Ты знаешь, чего я хочу.

Надя. Уйдите.

Филадельфий Иванович. Хату я вам спилил. Ты подарила мне ночь - я тебе и спилил хату. Но жизнь красивая продолжается. А? Или...

Надя. Я была тогда пьяная.

Филадельфий Иванович. Конечно, ты тогда была пьяная. От речки, от шашлычков, от дачки, ну и я еще роскошный, думаю, мужчина. Со страстью ты мне отдавалась, с любовью.

Надя. Все. Я ошиблась. Все.

Филадельфий Иванович. Плохо, что ты Кольку, мужика своего, не любишь.

Надя. Тебе-то что?

Филадельфий Иванович. Ну если б ты его любила, ты б и меня тогда сдобнее ласкала! (Обнимает ее.)

Надя. Нет! (Отталкивает его.)

Филадельфий Иванович. Да. Да. В Бога все веруешь? А вот не Бог, а я тебе эту хату спилил. А вот мужика-то твоего тебе твой Бог послал. Как подстилку тебя он мне кинул. Фатеру эту и вот должность ему делаешь. Житейские проблемы.

Надя. Я сама грешна, сама.

Филадельфий Иванович. Все мы грешны, Надюшка, при нашей грешной-то системе. Истина. Дьявол твой Колюнчик. Да и я бесятинка. Потому как верю только в Дьявола. При нашей системе в Бога тяжко верить - не победишь. Капканчики-то замысловатые в нашей зоне на всех людей поставлены, а вот прошмыгнуть меж капканчиков могёт лишь нечистая сила. За пятьдесят лет земных я это прочно усвоил.

Надя. Коля не дьявол.

Филадельфий Иванович. Не дьявол - так сатана. Уж мне-то поверь, черту рыжему. Ну иди взгляни, как он Светланку сейчас трахает. Я ему приказал - он ее и трахает. А мне тебя возжелалось. Мысль мелькнула кооперативчик тебе сделать или дачку подарить. Что хочешь? (Молчание.) И живи ты там одна. Что ты за этого Коляна, мерзавца, пашешь? В этой жизни надо думать только о себе, малыш.

Надя. Не называй меня так, Филадельфий. Только один человек вправе меня так называть.

Филадельфий Иванович. Ладно, малыш, вот сейчас у меня есть две сотни - ну абсолютно не нужны. Э-хе-хе. Жизнь - это не слюнявый бегемотик из мультика, Надюшка, а дикая кобыла, рвущая все поводья розового счастья. Потрепала меня эта лошадка, но не прикончила. Потому я как честный малый, девушка, за все платил, за все плачу: за овес, за стойло, за питье. Да и ты прикинь, далеко ли в путь-дорожку собралась сама-то, да и много ли просит извозчик - сказочный извозчик; разве что участия сердечного. А то ж ведь ты хочешь галопом, да без спасиба - не укротишь. У меня сегодня поэтическое настроение - бабье лето души. А оно просит поддержки, подкрепления. И ты могла бы стать той небесной, волшебной, осенней паутинкой, которая, как сказочный ковер-самолет, подняла бы нас над всей смердящей суетой. Полетаем, Надюш. Все, что попросишь, я тебе сделаю. Ну истосковалась моя душа по чему-то божественному, целомудренному. Пойми. Хотя вот тебя сейчас и уничтожаю. Ну полюби ты меня искренне, как младенца, как Христа своего Спасителя. Ведь не полюбишь, не прикинешься тоской и болью. Вот и приходится насильно святых людей в полон брать и находить в этом сладость.

Надя. Сожги деньги.

Филадельфий Иванович. Согласна то бишь? Спасибо. До слез тебя жалко. Представил вот себя на твоем месте. (Кладет в пепельницу деньги и поджигает их.) Горят святые богохульники.

Надя. От них хоть пепел останется. А от нас что?

Филадельфий Иванович. Любовь.

Надя. Что такое любовь?

Филадельфий Иванович. Ну любовь бывает двух сортов, Надюшка. Бывает любовь глупая: это когда ты ни с того ни с сего превращаешься в эфемерное облако расстроенных чувств, а потом молния, гром. И ты мокрая, в слезах лежишь на земле и думаешь: какая дура, ради кого. А дождинки-слезинки кап-кап, кап-кап. Но мы занимаемся мудрой любовью, малышка.

Надя. Ты страшный человек, Филадельфий.

Филадельфий Иванович. Сильный, сказочный, чудесный. Все могу, понимаешь? Ну миллионер я, плюс власть. Даже противно, что нет того, чего я уже не могу. Ну вот хочешь, я сейчас Пугачихе звякну и она приедет сюда и будет голая свой айсберг в океане петь. За тысячу не приедет - пять тысяч кину. Сколько надо столько и кину. За пять тысяч приедет. Ну хочешь, говори, хочешь: Пугачиха голая свой айсберг в океане у тебя на кухне петь будет - даже на табуретку встать заставлю, равновесие сохранять.

Надя. Хочу.

Филадельфий Иванович. Ну так я звоню. (Идет к двери.)

Надя. Не надо. Ничего мне не надо. Оставь меня.

Филадельфий Иванович. Не понимаю.

Надя. Я беременна.

Филадельфий Иванович. Да вроде не распухло еще. Оно ж и сексуальней, малышка, и совсем не опасно. Беременные не беременеют вторично - разве что кооперативчиком. (Обнимает ее.)

Надя. Не здесь.

Филадельфий Иванович. А где? С Колькой на одном матрасе? Я могу.

Надя. В ванной.

Филадельфий Иванович. Хорошо.

Надя. Так ты тащишь меня в ванную?

Филадельфий Иванович. А зачем агрессия?

Надя. Я хочу себя изнасиловать.

Филадельфий Иванович. Ну так, конечно, поможем, Надюшка, малышонок ты мой божественный, - с радостью поможем! (Берет ее на руки, заносит в ванную.)

ЗАНАВЕС

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

На сцене кромешная тьма. Звонок в дверь. Щелкает задвижка в ванной высовывается голова Филадельфия Ивановича.

Филадельфий Иванович. Полундра! Подъем! Красноперые! Застучали! (Выбегает из ванной, подвязанный полотенцем.) Вычислили, продали - за тридцать копеек продали.

Сергей. За две бутылки молочные, дешевки.

Филадельфий Иванович. Где мои шмотки? У-у - колотун сибирский! Бррр!

Коля. Кто же продал, гады?

Светланка. Ой, мамка родная, кто это мне на живот наступил? Уй, это ты, Филадельфий?! Кто тебя продал, дурак? Во, в штаны наложили. Дурни. Кому вы нужны? И убери ты свою волосатую ногу с моей груди.

Филадельфий Иванович. Тише ты, тише, собака беременная. Где мои шмотки?

Светланка. Почем мне знать, бегемотина - своих не сшукаю!

Галя. А мои лохмотья где? Сергей. Где-то тут сбрасывали.

Продолжительный звонок в дверь.

Филадельфий Иванович. Кто это может быть, Коля? Коля. Не знаю.

Светланка. А вот я никого не боюсь. Я позвоню по телефону одному мальчику, меня одну выпустят, а вас всех в клоповник, на цемент - золото для страны намывать.

Филадельфий Иванович. За что? Что я такого сделал?

Светланка. Души целомудренные и тела непорочные растлеваешь. По лохматому сейфу пойдешь, на парашу сядешь, трухач - устрою я тебе этот профилакторий. Во не ожидала, с какими бздунами общаюсь - кончить не дали, дрейфушки. Во как люди-то на прочность проверяются - парашники.

Филадельфий Иванович. Зажгите свет - дышать темно! Коля!

Галя. Я стесняюсь - не надо!

Филадельфий Иванович. Зажигай!

Коля. Да всю стенку прощупал - вчера переехали - не ориентируюсь. (Зажигает спичку, ищет выключатель.)

Светланка. Пить меньше надо, импотент.

Филадельфий Иванович. Вот она, кнопочка. (Включает свет.)

На парнях женские юбки, на девушках мужские пиджаки.

Хороши привидения. Чей бюстгалтер? (Поднимает с пола бюстгалтер.)

Светланка и Галя. Мой! (Тянут бюстгалтер в разные стороны.)

Светланка. Мой бюстик! (Разрывают бюстгалтер на две части.) Кикимора болотная.

Галя. Сама каракатица!

Светланка. Зашибу!!

Филадельфий Иванович. Ну, Светочка, у тебя ж английский.

Светланка. Был.

Филадельфий Иванович. Английские - нервущиеся.

Светланка. Нуу.

Филадельфий Иванович. Это чей-то самострой, Светик.

Галя. Тогда это и не мой тоже. (Выбрасывает вторую половину бюстгалтера.)

Долгий звонок в дверь. Из ванной выходит Надя, укутанная в простынь.

Филадельфий Иванович. Ты Афродита, Надька! У тя есть еще простынки?

Надя. Четвертак - штучка.

Филадельфий Иванович. Всем дай по простыни! (Достает кошелек.)

Надя. Две сотни давай - не ошибешься. (Сама берет деньги из кошелька.) Вот простыни. (Приносит из другой комнаты пять простыней.)

Филадельфий Иванович. Но ты же сказала по четвертачку - дай сдачу.

Надя. Оптом у меня дороже.

Филадельфий Иванович. Ну, Надька, - люблю. Врезать даже хочется.

Все облачаются в простыни.

А теперь внимание: мы занимаемся хатхой-йогой. Парочку упражнений я знаю. И я ваш учитель - Махатма - запомните. Все садитесь в позу лотоса - смотрите на меня. (Садится в позу лотоса, все делают то же самое.) А теперь внушайте себе, что ваше тело теплеет, теплеет и никакая Сибирь ему нипочем.

Светланка. Лично моя организма теплеет только от упражнений из Камы-Сутры - искусства любви, мой патрон. (Хочет его поцеловать.)

Филадельфий Иванович. (Оттолкнув ее.) Не патрон, а махатма, бестолочь. Фиксируйте. Туши свет, Микола - достаточно одной свечки. (Зажигает свечку.) Сеанс медитации. Отлично. А я становлюсь на голову. (Становится на голову.) Отпирай.

Коля тушит свет и открывает входную дверь. Входит Борода с гитарой через плечо. В одной руке у него бутылка "Салюта", в другой букет красных гвоздик.

Борода. Здорово, Миклош. А я звоню, звоню - думал адресом ошибся. Звонок у вас мелодичный. Спите, что ли?

Коля. В дреме. Заходи, Борода. Здорово. (Жмут руки.)

Борода. Отменно устроились. Держи - выпьем. (Отдает Коле бутылку "Салюта".) Больше ничего не было.

Коля. Не там искал, наверно.

Борода. Ладно. Слушай, у вас тут как в греческом зале. Ты что, скульптурой занялся - не пойму? (Натыкается на Светланку.)

Светланка. Живые скульптуры, образина!

Борода. Извините, девушка.

Светланка. Не надо.

Борода. Чего грубишь?

Светланка. Не тычь - проткнешь. (Зажигает свет.)

Борода. Проткнула. (Замечает Надю.) Надежда, здравствуй! С новосельем вас. (Вручает ей букет гвоздик.) Слушай, какие вы все смешные. Прикольно у вас. В психушку играете?

Светланка. В Кащенку.

Борода. А меня примите? Серега! Галка! Вот не узнал. Держите меня, падаю. Клево.

Сергей. Однако, Лексей, слова у тебя очень блатные, - людей пугаешь.

Борода. Веселим людей, Серега. Костенеешь, братишка.

Надя. Молодец, что пришел, Лешка. Мы очень рады тебя видеть.

Светланка. Все в конфетку, Махатма. Это какое-то чмо недоношенное.

Филадельфий Иванович. Вижу, - отстань.

Борода. (Кивает на Филадельфия Ивановича.) Красиво стоит.

Коля. Сможешь так?

Борода. Все сможем.

Коля. Как сам жив?

Борода. Сойдет. Только и ходу, что из ворот, да в воду. (Пауза.) Мать вот не встает. Рак.

Пауза.

Надя. Сядь, Лешенька. (Усаживает его на стул.)

Борода. Врач сказал - три недели осталось. Я говорю - поехали домой. А она говорит - в больнице умру. Дома, говорит, повешусь. Не хочу, говорит, чтобы ты меня из петли... Тьма. Не верю. Не знаю, куда податься. К вам вот зашел. Трудно мне. Жить как, не знаю. Не хочется жить. (Пауза.) Выпьем давайте. (Хочет открыть бутылку "Салюта".)

Светланка. "Салютом" только печень сажать.

Борода. Что сделаешь.

Коля. Водка есть. (Наливает себе и Бороде водку.) Крепись, Лешка. Надо жить. Давай за мать, - хорошая она у тебя женщина.

Надя. Держись, Лешка.

Борода. Спасибо, ребята.

Пьют. Пауза.

Нет. Нет. Почему? (С силой бьет по струнам гитары.)

Сергей. Поешь все?

Борода. Мать просит - ей пою.

Светланка. А нам что-нибудь спой.

Борода. Что вам спеть?

Светланка. Свою любимую.

Борода. Любимую. (Пауза. Говорит под гитару.) - Где твои семнадцать лет?

- На Большом Каретном.

- А где начало твоих бед?

- На Большом Каретном.

- А где твой черный пистолет?

- На Большом Каретном.

- А где тебя сегодня нет?

- На Большом Каретном. Не могу.

Филадельфий Иванович падает. Сергей и Коля помогают ему подняться.

Сергей. Не ушиблись, Филадельфий Иванович?

Филадельфий Иванович. Застоялся. (К Бороде.) Высоцкого любишь, юноша?

Борода. Все его любят.

Филадельфий Иванович. Пили мы с Володькой водку - пили с гладиатором.

Коля. Это дружок наш, еще по институту, Филадельфий Иванович.

Филадельфий Иванович. Понимайт. Где работаешь, кем?

Борода. Да мастером на заводе.

Сергей. Куда распределили, там и работает.

Филадельфий Иванович. Понимайт. Сознательно. Нужны сознательные люди. Будем знакомы, - Филадельфий Иванович.

Борода. Алексей. Можно Борода.

Жмут руки.

Филадельфий Иванович. Занятно. Да ты, я вижу, свой парень в поливиниловую доску. Есть такая?

Борода. Найдется.

Филадельфий Иванович. Не веселый-то чего? Хочешь с нами хатхой-йогой заняться?

Борода. Извини, батя, на душе хреново.

Филадельфий Иванович. Мать больна, слышал? (Пауза.) Все мы смертны, Леха. В акте рождения заключен акт смерти. Рано-поздно - все там будем.

Борода. Молодая она еще - шестьдесят лет исполнилось.

Филадельфий Иванович. Давай выпьем. (Разливает водку.)

Борода. Давай.

Филадельфий Иванович. За мать.

Борода. Спасибо, приятель.

Пьют.

Филадельфий Иванович. А дерзкий ты парень, Леха. Вот бы его в нашу команду, ребята.

Сергей. Честный, чистый, но борзой.

Борода. Серый, упал.

Галя. А еще у нас Леша - рыцарь любви.

Борода. Галя, слушайся Сережу.

Филадельфий Иванович. Ну, рыцарь любви нам категорически необходим.

Светланка. Я его хочу.

Филадельфий Иванович. Скромнее, Светочка.

Светланка. Скромность - мое украшение, и я ношу его на видном месте.

Филадельфий Иванович. Ну что тогда, Лешка, поиграешь с нами в забавную игру? На душе легче станет.

Борода. Легче не станет. Что за игра?

Филадельфий Иванович. Хатха-йога модернизированная.

Борода. Ясно.

Филадельфий Иванович. Глушанем еще для затравки? (Разливает водку.)

Борода. Ваше здоровье.

Филадельфий Иванович. Бывай здрав, юноша.

Пьют. Закусывают.

Хорошо пошла родная.

Борода. Подходяще.

Филадельфий Иванович. Симпатяга ты, Леха, навылет. Как фамилия? Борода? Не чешется бородка? Ну что, симпатяга, мы займемся хатхой-йогой или мы не займемся хатхой-йогой?

Борода. Да занялись уже.

Филадельфии Иванович. Симпатяга. Ну лады. Так, для начала тебе надо выбрать партнершу. В нашей йоге без партнерши - рабыни индийской - нельзя.

Борода. Как скажешь.

Филадельфий Иванович. Хорошо. Ну что тогда, рабыни индийские: Светик, Галчонок, Надюшка - в кружок. Пустую бутылку сюда. Поскакали, знатоки. (Раскручивает бутылку; и она останавливается горлом к Наде.) А везучий ты, Борода, малый. Хм. Ну что ж - вперед, с богом. Забирай Надежду - рабу любви своей и властвуй, коль везучий.

Борода. Ладно, отец, отлично все. Пойду я, ребята.

Светланка. Куда это он пойдет? Мы тебя не отпустим, ты нам понравился.

Борода. Да и вы мне понравились. Вот только беда у меня. Извините, если не так что. На свадьбу с похорон не ходят. Виноват.

Филадельфий Иванович. Но, Лешка, дорогой, когда дают рабу, да вдобавок любви, да в-третьих, бесплатно, ее надо брать и днем, и ночью, и в радость, и в печаль. Радость усилит, а печаль потушит.

Борода. Все, отец, не расположен.

Филадельфий Иванович. Обижаешь, Лешка, чрезвычайно обижаешь. Зачем портить о себе мнение в такой чудный день нашего знакомства? Вот тебе простынка (отдает Бороде свою простынь), как работяге-ударнику бесплатно жертвую оформляйся. (Сам одевает брюки.) Смелей.

Борода. Не понял.

Филадельфий Иванович. Быстро.

Борода. Тем более не понял.

Филадельфий Иванович. Разочаровываешь тупостью. Надо раздеться.

Борода. А я после работы еще не мылся, потом воняю. Ладно. Дай, Коля, сигаретку, я пошел. "Примку" свою где-то обронил.

Филадельфий Иванович. Но послушай, ты, потный житель с Большого Каретного, у тебя нестандартное отсутствие совести. Мы, понимаешь, культурно занимались после напряженного рабочего дня хатхой-йогой, никому не мешали, ты беспардонно вперся стрельнуть сигаретку, сбил нам кайф, нервы нам обуглил.

Светланка. Кончить не дал, садист.

Филадельфий Иванович. Да. А вот подлечить нам нервишки почему-то не хочешь. В чем дело? Может, тебе эта рабыня не нравится? Может, на голую ее тебе зыркнуть надо? Силь ву пле!! (Срывает с Нади простынь.) Сахар, персик, мед.

Надя. Сволочь! (Вырывает у него простынь, кутается.) Сволочи.

Филадельфий Иванович. Слишком дорого простынями торгуешь, да сдачи не даешь, а мы даем сдачу - вот и все.

Борода. Что? Коля, Надежда, ребята - какого ля у вас пасется эта гнида бородавочная?

Филадельфий Иванович. Слушай, бяка, раздавлю.

Борода. Заполучи! (Бьет Филадельфия Ивановича в челюсть.)

Филадельфий Иванович. А-a-a!!

Борода. Не квакать. За Надежду, сука! (Бьет его еще раз.)

Филадельфий Иванович. А-а-а! Вы что, ребята, смотрите? Ну-ка, урок полового воспитания ему хором запускай! Ну-у!! Больно урка кусается, но мы больней!

Филадельфий Иванович, Сергей и Коля окружают Бороду стрех сторон.

Светланка. Да сбросить его с балкона и все.

Филадельфий Иванович. Не надо - пусть помучается. Бейте его!

Все, кроме Нади, налетают на Бороду, сбивают с ног, бьют ногами.

По деторожалке мочи - ячменнее, ядреннее! (Бьет ногой.)

Светланка. С садизмусом! (Бьет ногой.) Попала! Попала!

Галя. Пролетарият. (Бьет ногой.)

Коля. Дурак. (Бьет ногой.)

Надя. Прекратите! Прекратите!! (Пытается их оттолкнуть.) Вы же убьете его, звери! Я вас всех убью!! (Хватает бутылку "Салюта", отбивает дно о край стола.) Я вас всех убью!!!

Филадельфий Иванович. Стоп машина!

Избиение прекращается.

Надя. (Наклоняется к Бороде.) Вы же убили его, фашисты.

Сергей. (Щупает у Бороды пульс.) Да жив он - пульс как у мастера спорта.

Филадельфий Иванович. В целях самообороны. (Щупает свою челюсть.)

Сергей. И правопорядка.

Галя. Ритмическая гимнастика.

Светланка. Чудненько. Я ему три раза в самый пах ногой заехала.

Галя. А я пять.

Светланка. А я десять.

Надя. Звери.

Светланка.А вот и не звери, а вот я ему стакан холодной воды принесу. (Приносит стакан холодной воды.)

Галя. Сейчас полотенце на лоб намочу. (Приносит мокрое полотенце, кладет его на лоб Бороде.) Красиво. Раненый.

Коля. (Щупает у Бороды пульс.) Оклемается.

Филадельфий Иванович с Сергеем отходят на авансцену.

Филадельфий Иванович. Вот, Сережка, моя визитка - звони, не робей. Все сделаем. Мне понравилось, как ты его самоотверженно муссировал.

Сергей. Дело знакомое - удовольствие получал. Я вот у вас хотел спросить только.

Филадельфий Иванович. Что спросить?

Сергей. Да мелочи - шестереночный вопрос. Сам решу.

Филадельфий Иванович. Я без шестереночных вопросов жить не могу, Сережа. Говори.

Сергей. Да вот, понимаете, дубленку ищу канадскую жене рублей за семьсот. Вы не посоветуете, где?

Филадельфий Иванович. У меня - хоть завтра.

Сергей. Деньги будут завтра.

Филадельфий Иванович. Не носишь, что ли, карманных денег?

Сергей. Да рублей триста есть. Дать?

Филадельфий Иванович. Дай.

Сергей. Секунд. (Достает из куртки деньги, отдает их Филадельфию Ивановичу.) Вот, пожалуйста - даже триста пятьдесят есть.

Филадельфий Иванович. С тебя еще четыреста. Полтинничек за простынки я с тебя и Галочки-то удержу.

Сергей. Премного благодарен, что удержите, Филадельфий Иванович, потому как честность ценю превыше дружбы и долга даже.

Филадельфий Иванович. Шельма. Считай, что дубленка в твоем сейфе.

Сергей. Всецело ваша шельма в вашем сейфе, Филадельфий Иванович.

Филадельфий Иванович. Верую, Сереженька, как в Коленьку, подлеца, верую. Звони. Заходи. Рад всегда. Сделаем все. (Всем.) Ну что, голопузая команда, одевайсь!

Светланка. Пошли в другую комнату. Лично меня при этом пролетарском трупе тошнит.

Филадельфий Иванович. Труп. Оживет Лернейская гидра.

Светланка. Что это такое?

Сергей. Типа нашего дракона - только в Греции.

Филадельфий Иванович. Живучие гады ползучие.

Светланка. Летать возжелавшие.

Филадельфий Иванович. Во-во.

Все, кроме Нади и Бороды берут свои "одежды" и уходят в другую комнату.

Надя. Как ты, Лешка?

Борода. А-а. (Стонет.) Кручено, гады, бьют. Постарел я, Надежда, - с тремя гнилыми мужиками не смог справиться. И Колька предатель. Вертит жизнь людьми. И тебя он не защищает, Надька. Что у вас здесь за бардак?

Надя. Не знаю, Лешка. Зачем ты пришел?

Борода. Повидаться, Надежда.

Надя. Почему ты меня ему отдал?

Борода. Сама себе выбрала красавчика с "Шарпом" под мышкой.

Надя. Но я же тебя одного любила, Лешка. Хамелеон же этот Колька проклятый - животное химерическое. Тебя одного люблю. Ошиблась я, Лешка. Звериной, дьявольской страстью какой-то он меня взял. Загипнотизировал, в постель затащил. А ты меня поцеловать не поцеловал. Но ведь ты же меня любил. И ведь ты же не мальчик. Почему ты меня не взял?

Борода. Безумно любил, - святая, чистая ты. Не мог я чистоту тронуть. С ног меня твоя чистота сбивала. Других в это время без любви брал, а тебя пальцем тронуть не мог. Когда других брал, представлял, что тебя беру. Извращенец. Помешался я от тебя, Надежда.

Надя. Я одна виновата. Сама Николая выбрала. Огня в нем было больше, шмоток петушиных на нем было больше. Я была его последним шансом, чтобы ему после института в Москве остаться. Он и пылал дьявольской страстью. А что бабе еще нужно? А у тебя голос дрожал, и глаза были всегда грустные. Я виновата.

Борода. Люблю тебя - безумно люблю.

Надя. Нельзя, Лешка, меня любить больше.

Борода. Будь моей, Надежда.

Надя. Я?

Борода. Ты.

Надя. Как ты меня можешь любить? Нет! Нет.

Борода. Только от тебя детей хочу. Всю жизнь тебя любить буду. Все сделаю, чтобы ты была счастлива. Матерью клянусь, малыш, Богом клянусь.

Надя. Лешка! (Обнимает его и плачет.)

Из другой комнаты возвращаются "одевавшиеся".

Филадельфий Иванович. Милуются. А не хотели. Половое воспитание впрок пошло.

Борода. Слушай, скот, повстречаю я тебя.

Филадельфий Иванович. Угрозы. Свидимся - непременно, дерзкий юноша.

Светланка. Чмо. Ну мы допьем сегодня шампанское или не допьем?

Филадельфий Иванович. Обязательно. (Разливает шампанское.)

Сергей. Предлагаю выпить за мерзавцев.

Филадельфий Иванович. Что?

Сергей. Ну я предлагаю за мерзавцев в той связи, что на фоне мерзавцев четче видны прекрасные люди.

Светланка. Изьюмительно.

Филадельфий Иванович. Просекаешь фишку, Сережка. Пьем.

Пьют.

Ну уж и ты тогда, Борода, осуши бокал за мерзавцев. (Подносит Бороде бокал шампанского.)

Борода. Чтоб вы все, скоты, быстрей сдохли! (Выбивает бокал из руки Филадельфия Ивановича.)

Филадельфий Иванович. И не ссыт, главное, - уважаю. Мерзавец. Прощаю мерзавца и оставляю в живых - для фона.

Светланка. Христианин ты, Филадельфий. Жестче надо.

Сергей. Прежде всего прохладной головой мыслить.

Филадельфий Иванович. Закон.

Борода. Уходим, Надежда.

Коля. Куда это уходим?

Борода. Ко мне.

Сергей. Он мало схлопотал.

Галя. Еще хочет.

Светланка. Мазохист.

Борода. Какими же паскудами вы стали, ребята.

Сергей. Леш, тут большинство порядочных людей считает, что паскуда ты.

Филадельфий Иванович. Мальчик упорно желает в царство Аида.

Светланка. А у нас вот на той неделе в соседнем дворе одного мальчика за шарфик на бельевом столбике повесили. А любопытно было б в натуре глянуть.

Галя. Очень-очень.

Светланка. Что вот, например, перед смертью люди шепелявят.

Сергей. Много чего интересного - экзистенциальная ситуация.

Светланка. Ну так давайте его с балкона сбросим - хочу его последние слова услышать.

Филадельфий Иванович. Все, детки, спокуха. Мы же интеллигенты, Светик.

Светланка. Но, академик, он же хочет Надю у нас отбить.

Галя. Да.

Филадельфий Иванович. Беременную Надю?

Светланка. Беременную? Ну цирк.

Филадельфий Иванович. Ну да - мне вот в ванной каялась, что не знает от кого птенца высиживает: то ли от меня, то ли от Миклоша.

Коля. Чтооо?!

Галя. Ваще.

Борода. Ну, паскуды. Уходим, Надежда. (Не может встать со стула.)

Сергей. Да он со стула встать не может, хахаль.

Светланка. Капитан хочет, но не может.

Коля. Ладно, тут шутки шутками, а ребенок-то он мои, конечно, и ребенка я тебе, Борода, не отдам.

Надя. Не трожь моего ребенка, падаль! Это только мой ребенок. Убирайтесь, или я за себя не отвечаю. (Берет бутылку с отколотым дном.)

Филадельфий Иванович. Надежда, ты великолепна, разбойница. Мы уходим - уже поздно. Светочка, милашечка, пойдем отседа - копченым в нос шибает.

Светланка. Но я еще не нашла своих трусиков, Филадельфий.

Филадельфий Иванович. Они тебе очень нужны?

Светланка. А что я, проститутка, что ли какая, без трусиков шастать?

Сергей. Вот чьи-то трусики. (Поднимает с поля женские трусики.)

Светланка. Это не мои - мои в горошек.

Галя. Да это мои! Ой, Светланка, я впопыхах, наверно, твои трусики одела.

Светланка. Не жмут?

Галя. В самый раз - сейчас сниму.

Светланка. Не надо. Раз одела - носи. И эти тоже возьми - раз они твои. Я дарю тебе свои трусики.

Галя. Сен кью.

Светланка. Данке шон.

Филадельфий Иванович. Какие жесты, мое ты бескорыстие.

Сергей. Мы в неоплатном долгу. (Прячет трусики в боковой карман.)

Филадельфий Иванович. Сочтемся. Ну, ладно, Сережа, Галя - мы в машине внизу вас ждем. Коля, выше подбородок. Наденька, прими хвойную ванну. Борода... Побрейся Борода, чтобы мозги в бороду не перетекали. Ладно, Лешка, хороший ты парень. Если понадоблюсь, через Николая найдешь. Проверить тебя надо было. Люто? Прости. Проверенные люди нужны. Главное - псом не будь. Запомни. Счастья всем драгоценного. Есть. Галочка. (Делает ей ручкой.)

Светланка. Чао, Бамбино.

Филадельфий Иванович и Светланка уходят. Галя с Сергеем на авансцене.

Галя. Слушай, я ж ее трусики одела. А вдруг у нее бытовой?

Сергей. Такой мэн бактерицидную при себе держать не будет, промокашка.

Галя. Ладно. Может, я все-таки свои одену? Тебе же тоже не все равно?

Сергей. Галочка, нет времени заниматься чепухой. Я знаешь, что вспомнил. Я вспомнил приятеля, который канадскими дубленками занимается.

Галя. Ну.

Сергей. Короче, готовь завтра тысячу нашими рублями.

Галя. Так дешево?

Сергей. Потому что для меня, то есть для тебя, Галочка.

Галя. Сергунчик, с меня впридачу десять Мандельштамов. И можешь делать с ними что хочешь. Даже в кабачок можешь на них походить и путан отоварить - не заревную. Любишь меня?

Сергей. Какие разговоры. Короче, спускайся вниз к Филадельфиям, скажи, что я мигом. Только о делах с ними не надо. Хорошо?

Галя. Товарищ монстр. (Чмокает Сергея.) Аривидерчи. (Уходит.)

Сергей. Кобыла. Коль, на секунду. (Выходит Коля на авансцену.) Короче, Колюх, я бесконечно благодарен и с меня пять Мандельштамов - даже шесть. А может, все-таки, пять? Ладно, пять?

Коля. Слушай, жмот, не будь жмотом.

Сергей. Ну хорошо - шесть. Я же сам вначале сказал, что шесть. Ты, это самое, я что хотел. Нам бы этого вепря ой бы надо как заарканить. Мы, конечно, этим и занимаемся. Ох, Колюха, мою кровь сейчас как шампанское пить можно как паровоз шипит. Я не пьян, Коля - я просто по-человечески очень благодарен и счастлив. Все нештяк?

Коля. Мы подстрелим этого носорога, Серж, - иначе нельзя.

Сергей. Да сволочь прибить - это ж просто приятственно, а? Но, Колюх, его лучше на лассо взять - живой-то он куда пользительней.

Коля. Ебстественно.

Сергей. Коль, с меня шесть Мандельштамов. Совесть-то у меня должна быть? Нет, ты не отказывайся. Я сказал, что шесть, значит, шесть. Понял, да? Мое слово ты знаешь.

Коля. Короче, Сережа, звони, заходи, мозгуй и действуй, согласно обстановке.

Сергей. Согласно установке, босс.

Коля. Я влюблен в тебя, коллега.

Сергей. Коль, с меня семь Мандельштамов. Но шесть - это абсолютно точно твои. А над седьмым я буду думать сосредоточенно. Понял, да? Ну, все?

Коля. Абзац.

Сергей. А следующий абзац мы начнем с большой буквы. Коля. Как начнем, так и кончим. Сергей. Ну, Коля, ты Пушкин. Нет, в натуре, ваше - гений. Понял, да?

Коля. Серж, ты мозгуй над седьмым Мандельштамом сосредоточенней.

Сергей. Уже обмозговал.

Коля. Результат?

Сергей. А пока не скажу. В общем, для тебя сюрприз будет. В общем, разбудил ты во мне, бессовестный Коля, совесть. Прям ты как будильник.

Коля. Ну ладно, Сережа, время - деньги. Дичь там внизу скучать не должна. Ты давай, чтобы твой глаз до конца сегодняшнего вечера был на мушке. Понял, да?

Сергей. Мой глаз - ватерпас, Коля. Понял, да? Ну, не прощаемся - ну, как зеки: опля!

Коля. Опля!

Бьют ладонь в ладонь.

Сергей. Всреднюримся?

Коля. Обязательно. Доброй охоты, Серж.

Сергей. Доброй охоты, Колюха. (Уходит.)

Пауза.

Борода. Погано ты стал жить, Миклуха, погано.

Коля. Что поделаешь - се ля ви.

Борода. Оденься, Надежда.

Надя. Да. (Одевается.)

Борода. Пошли отсюда.

Надя. Сейчас. (Оседает на стул.)

Борода. Все будет хорошо.

Пауза.

Коля. Как я мечтал о ребенке, своем ребенке - последний я человек, ребята.

Борода. Среди подлюк первый.

Коля. Прав. Ну убейте меня тогда. Вы меня хотите оставить здесь в живых одного?! Мне страшно, мне очень страшно, ребята.

Борода. Уходим, Надежда.

Коля. А я ее не отпущу. Я тебя не отпущу, Надька. Я тебя люблю. Ребенка не отпущу.

Борода. Пошли, Надежда.

Надя. Сейчас.

Коля. Ребята, не будем гнать дуру. Это не выход, - для всех это не выход. Вы не сможете жить вместе - теперь уже не сможете. И вы понимаете.

Борода. Сможем.

Коля. Ну ладно, ребята, ну надо мозгами думать, а не сердечными волокнами. Я бил тебя, Лешка, в сотую часть силы. Меня это не оправдывает. Ничто меня не оправдывает. Ну игра идет, большая игра - большая охота на большого мамонта. С издержками игра. А что, бывает без издержек? Как-то вот так все шаг за шагом, и закрутилась воронка. Я его готов убить, - этого Филадельфия. Вот взял бы сейчас автомат и в решето. Волчара. Живой, фашист, нужен. И вообще все это обыкновенный фашизм какой-то. И Сергей фашист. Все. А я самый главный. К стенке меня надо и в решето. Я бы сам себе вынес смертный приговор и в решето. Во всяком случае, цикуту я бы точно сейчас выпил. Как Сократ. Понятно, что я не Сократ. Но я тоже человек. Опять вот целую неделю, чтобы заснуть, буду перед сном пить по бутылке сухого. Я понимаю, что меня надо расстрелять. Было б легче, если б я этого не понимал. Я не прошу прощения. Простите меня. Ни в коем случае не прощайте. Хотите, вот я возьму сейчас вилку и проглочу.

Надя. Хотим.

Коля. Не надо из меня шута горохового делать. Вот только шута горохового из меня делать не надо. Вы не представляете, ребята, насколько вы мне дороги. Убейте меня. Я не знаю, как мне дальше жить, как всем нам дальше жить. Как-то вот так шаг за шагом эта черная воронка... Я бы безумно хотел видеть вас счастливыми. Но у вас это теперь не получится - вы не сможете перешагнуть через весь этот бред. А я с тобой смогу, Надежда. И ты со мной сможешь. И ребенок у нас будет - мой, наш ребенок. И он будет счастлив. Я клянусь жизнью клянусь. Да и весь этот кошмар для того, чтобы наш ребенок был счастлив, чтобы он никогда ни в чем не нуждался. С ума сойти. Простите меня. Прости меня, Надежда - больше этого не повторится. Христом Богом клянусь, что это не повторится. А что теперь сделаешь?!

Пауза.

Надя. (С плачем.) Фашист! (Хватает бутылку с отбитым дном, хочет ударить Колю, но он перехватывает ее руки за запястья.)

Борода. Надежда, брось! (Разнимает их. И... Коля в нужный момент отпускает Надину руку, и Надя по инерции острым краем бутылки бьет в голову Бороды.) Надежда... (Падает на пол.)

Коля. Заполучите.

Надя. Лешка, Лешенька!!! (Склоняется над ним.) Скажи что-нибудь, Лешка!

Коля. В висок шарахнула, дура. Кровь. Это конец. Это уж точно небо в клетку. Черт. На бутылке твои отпечатки пальцев! Ладно, лучше пусть он ее подержит. (Зажимает горло бутылки в ладони Бороды.) Если что - самоубийство. Ты била, дура!

Надя. Не оставляй меня, Лешка! (К Коле.) Ты специально отпустил мою руку, подонок.

Коля. Не хотел, знаешь, вместо него тут валяться. Надя. "Скорую" надо быстро. Ноль три. Телефон. (Набирает по телефону ноль три. Коля давит на рычаг.) Что ты делаешь?

Коля. А вдруг он умрет, когда они приедут? Нам сидеть. Тебе сидеть. А твоему ребенку подыхать! Да и вышку еще за преднамеренное убийство присобачить могут. Надя. Отдай телефон.

Коля. Шиш. Ладно, Надька, - я хочу всем помочь, дура, и Лешке в первую очередь. Я Филадельфию звякну. Он начинал - пусть кончает. Вот он сможет помочь результативно. А мы его запишем.

Надя. Что?

Коля. Помочь эта сволочь обязана просто. Ты лучше Лешке полотенце намочи. (Набирает номер.) Филадельфий Иванович? Добрый вечер. Как доехали? Прекрасно. Да все ничего. Вот только тут Надежда нечаянно Алексея в висок разбитой бутылкой шарахнула. Без сознания. Кровь, вроде, остановилась. Так. Что? Ну понятно. Я говорю - понятно. Значит, нам его вынести на улицу, а от вас подъедет машина с врачом. Ясно. Пьяная уличная драка. Да. Да-да. Да нет, я его знаю - не продаст. Отвечаю. Что?! Ну, конечно, может. Вы правы, конечно. Я понимаю, но я этого не в силах сделать. Я не знаю. Да вы что такое говорите?! Я не знаю. Но пусть он тогда его куда-нибудь подальше отвезет от нашего дома. Я даже не знаю - это страшно, Филадельфий Иванович. Какая штука? Буду знать. Да. Хорошо. Наверно. Спасибо. Есть. (Кладет трубку.) Все может, фашист. Но ты у меня на лассо точно попался. (Достает из тумбочки магнитофон, ставит его на тумбочку. Подходит к лежащему Бороде.) Дышит?

Надя. Дышит.

Коля. Тебе все ясно?

Надя. Что ясно?

Коля. Мы его выносим на улицу, оставляем возле качелей, от Филадельфия подъезжает машина с врачом и увозит его в больницу.

Надя. Что ты такое говоришь?

Коля. "Скорая" дольше бы ехала. А врач от Филадельфия - очень квалифицированный врач - приедет сейчас же. Уже выехал, наверно.

Надя. Это кощунство, Колька.

Коля. Это выход, Надя. Для всех выход. А для Лешки самый лучший. Ты понимаешь? Все будет хорошо.

Надя. Ты это сам придумал?

Коля. Филадельфий. Ладно, что рассусоливать? Машина вот-вот придет. Лешку надо спасать и нас тоже. Бери за ноги, а я под мышки. Потащили же! (Берет Бороду под мышки.)

Надя. Нет.

Коля. Ты убиваешь его каждой пустой секундой.

Надя. Хорошо. (Берет Бороду за ноги.)

Коля. Потащили. Какой тяжелый. (Выносят Бороду.)

Звучит страстная "западная" песня. Ее перекрывает песня В. Высоцкого "На Большом Каретном". Как только вбегают запыхавшиеся Коля и Надя, песня обрывается на звуке лопнувшей гитарной струны.

Надя. Мы убийцы, Колька. Это невозможно. Это возможно.

Коля. Не болтай чепухи. Что сделано, то сделано. Все будет хорошо.

Надя. Мы не люди. Нельзя нам жить больше.

Коля. Тебе вредно волноваться. Выпей валерьянки. Прими хвойную ванну. И давай спать. Я сейчас подмету все стекла, постелю постель.

Слышен шум машины.

Ну и... вот. Как этой ночью все хорошо слышно. Нам повезло, что в этот дом еще никто не вселился. Прими ванну - смой грехи. А потом и я.

Надя. Это конец. (Уходит в ванную.)

Коля. Начало. (Перематывает кассету в "Электронике", что был подключен к телефону.) Ну что, Филадельфий Иванович, злой ты мой волшебник, угодил-таки в капканчик? (Включает воспроизведение записи. И в это же время входит Надя, но останавливается на пороге, услышав запись. Коля Надю не видит.)

ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ЗАПИСИ:

Филадельфий Иванович. Врач его и отвезет в больницу.

Коля. Да-да.

Филадельфий Иванович. А, слушай, если Борода жив останется да на инвалидность сядет - не продаст случаем? И тебя в первую очередь. Заалиментишься, если не сядешь.

Коля. Да нет, я его знаю, не продаст. Отвечаю.

Филадельфий Иванович. Хорошо бы его добить, Коленька.

Коля. Что?!

Филадельфий Иванович. Все равно подохнет, раз в височек его пришпилили.

Коля. Ну, конечно, может. Вы правы, конечно.

Филадельфий Иванович. А то еще в беспамятстве расколется. Надо добить.

Коля. Я понимаю, но этого я не в силах сделать.

Филадельфий Иванович. Ну, Колька, удивляешь на поворотах. Ладно, ты его вынеси на улицу, а мой врач сделает все остальное.

Коля. Я не знаю. Да вы что такое говорите? Я не знаю. Ну пусть он тогда его куда-нибудь подальше отвезет от нашего дома.

Филадельфий Иванович. Это естественно.

Коля. Я даже не знаю. Это страшно, Филадельфий Иванович.

Филадельфий Иванович. Знаешь не знаешь, а с тебя, пугливый Миколка, штука причитается.

Коля. Какая штука?

Филадельфий Иванович. Тысяча рублей, юноша. Пора бы знать.

Коля. Буду знать.

Филадельфий Иванович. Даже штука с сотней с тебя. Светланке-то, склеротик, стольник отстегнуть забыл.

Коля. Да.

Филадельфий Иванович. Да и за простынку Надькину четвертной еще. Да уж ладно, так и быть - прощаю. Короче, там во дворе детские качели - туда его и выносите.

Коля. Хорошо.

Филадельфий Иванович. Ну все?

Коля. Наверно.

Филадельфий Иванович. "Спасибо" скажи.

Коля. Спасибо.

Филадельфий Иванович. Созвонимся еще. Есть.

Коля. Есть.

Коля. (Выключает магнитофон, сжимает кулак.) Вот он где у меня, фашист, теперь. Вот где. Штука тебе с сотней?! Четвертачок прощаешь?! Накося, выкуси. Скажу теперь: дай денег на "Жигули" - дашь деньги на "Жигули". Да с прицепом. Вот так, Миколка, дела делаются - только так. Система нипель. (И тут замечает Надю.) Ты все слышала?

Надя. Да.

Коля. Нехорошо, Надежда, подслушивать - очень нехорошо.

Надя. Нам нельзя, Колька, жить на белом свете больше.

Коля. Надо жить, Надежда, - необходимо. Нам наложить, чтобы на белом свете не было больше таких фашистов, как Филадельфий. А мы ему теперь перегрызем глотку. Вот теперь ему глотку мы точно перегрызем. Эта кассета будет стоить ему не одной жизни. Давай спать, Очень уже поздно. Ты приняла ванну?

Надя. Полотенце нужно. (Берет из шкафа полотенце.)

Коля. К его матери в больницу будем до самого ее последнего дня ходить. И его и ее похороним по высшему разряду. У Филадельфия, черта, возьмем денег и похороним.

Надя. Что?!

Коля. Я сказал.

Надя. Где мы теперь найдем Лешку?!

Коля. Не ори. В морге Лешку найдем.

Пауза.

Надя. В морге.

Коля. Ничего теперь не сделаешь, Надежда, - ничего. Ты его шарахнула, дуреха. Надя. Я.

Коля. О живых будем думать, - о живых.

Надя. Кто живые?

Коля. Ты. Я.

Надя. Нет!

Коля. Тише.

Надя. Нет.

Коля. Прими ванну.

Надя. Кто тебя убьет, Колька? (Уходит в ванную.)

Коля. Психопатка. (Возится с магнитофоном.) Шизофреничка.

Звонок в дверь. Коля открывает. Входит Сергей.

Сергей. Коль, привет. Слышь, Колюх, переночую, а?

Коля. С Галкой поругался?

Сергей. Да, ну в общем... Филадельфий берет меня к вам.

Коля. Галка к Филадельфию поехала?

Сергей. Откуда знаешь? Да там чего-то дубленку посмотреть. Это Светланка ее пригласила. Там еще платье какое-то примерить, - сугубо дамские дела. А чего я один домой поеду? Там теща. Что скажет? Куда они ее повезли? А?

Коля. Переживаешь?

Сергей. Да за ради бога. Пусть хоть изнасилуют, хоть распнут, хоть в сыром виде скушают. Да, я на улице Бороду встретил. На бордюре возле качелей сидел. Смурной такой. Воткнул его в таксо, дал чирик шефу - доставит. Он даже и не врубился, что это я был.

Коля. Отлично, Коля, отлично! (Идет к ванной.) Слышь, Надюх, - Борода в такси уехал. Слышь, Надюх! Надюх! Что-то молчит. Надюх. Надюх!!! (Вламывается в ванную. Из ванной.) Сергей!

Сергей заходит в ванную; потом оба выходят из ванной.

Коля. Это невероятно. Ужас. Ничего не понимаю. Боженька этот ее все. Кошмар какой-то. (Пауза.) Там лезвие - ты его не трогай - там отпечатки ее пальцев. Она сама. (Пауза.) Как тихо она умерла. Почему? Зачем? Я не виноват. Ничего не понимаю. И себя и ребенка. Дура баба. (Садится на стул.)

Слышен шум машины.

Как далеко этой ночью все слышно. Ну почему?

Звонит телефон. Коля снимает трубку.

Алло. Филадельфий Иванович? Кого мы вынесли? Нади нет! Умерла. Вены бритвой. Иди ты к дьяволу! Простите, ради бога простите, Филадельфий Иванович. Да не беспокойтесь. Я все сделаю сам. (Кладет трубку.) Нет Бога. Нет.

Сергей. Да найдешь ты себе бабу, Колюх. Мне бы на твоем месте.

1980