«Рождество в доме Купьелло»

Untitled

Де Филиппо

Рождество в доме Купьелло

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Лука Купьелло. Кончена

его жена. Томмазино

их сын, по прозвищу Неннилло. Нинучча

их дочь. Никола

муж Нинуччи. Паскуалино

брат Луки Купьелло. Раффаэле

привратник Витторио Элиа. Доктор. Кармела

Ольга Пасторелли Луиджи Пасторелли Альберто соседи. Армида Романелло Рита Мария

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Неаполь 30-х годов.

Спальня Луки Купьелло. 23 декабря, 9 часов утра. В правой стороне, почти в центре, стоит двуспальная кровать. Нале­во, ее ширмой,—маленькая кровать, на которой, укрывшись с головой, спит Неннилло. Рядом с кроватью Неннил-ло — балкон. Через застекленную дверь его видны падаю­щие хлопья снега. На переднем плане слева — стол, на ко­тором лежит недоделанная рождественская игрушка «ясли Христовы» *. На стуле у стола — сваленные в кучу кисти, цветная бумага, куски пробки, гвозди, ножницы и банки с самодельным белым клеем из муки. На противоположной стороне — комод. Над ним — изображение мадонны и лам­падка. Два подсвечники и несколько любовно расставленных фигурок. На правой стороне — вешалка. На вешалке — пальто Кончетты, облезлая меховая горжетка и потрепан­ная, но еще приличная шляпка. Рядом дверь. На двуспальной кровати спит Лука. Левая половина кро­вати в беспорядке, а правая аккуратно заправлена одеялом. После поднятия занавеса — длинная пауза. Лука крепко спит, похрапывая. Наконец дверь открывается, и появляет-с» не совсем одетая Кончетта. На ее озябших плечах — небольшая шерстяная шаль. Держа в руке маленькую чаш­ку, она с терпеливым, покорным видом подходит к спящему мужу.

Кончетта (монотонно, заведомо зная, что придется не раз по­вторить, прежде чем тебя услышат). Лукарьё! Лукаръё! Вставай, уже девять.

(preseplo). Согласно Библии, Христос родился в яслях г_..ы, изоор&жяющая сцену рожденист v^wotne «о пл^ттл^ ставится под елку. (Примеч. пер.)

Пауза. Лука продолжает спать

Кончетта (тем же тоном, но громче) Лукарьё! Лукарьё! Про­сыпайся, уже девять

Лука, повернувшись на другой бок под одеялом, всхрапыва­ет. Пауза,

(Все тем же тоном ) Лукарьё... Вставай, уже девять. Выпей кофе.

Лука (сквозь сон, не понимая, в чем дело) А-а? Кофе? (Что-то бормочет, высовывает из-под одеяла сначала голову, заку­танную в шерстяной платок, потом садится посредине кро­вати, протягивает руку, как будто хочет взять чашку, но постепенно рука опускается, голова падает на грудь, и он снова засыпает. Все это он проделывает с закрытыми гла­вами)

Кончетта (видя, что он снова заснул, спокойно продолжает). Лукаръё... Лукарьё... Вставай, уже девять. (Небольшая пау­за) Лукарьё .

Лука (открыв г газа, раздраженно повторяет за ней). Лукарьё... Лукарьё .. Ах, как ты мне надоела! Дай поспать!

Кончетта Выпей кофе.

Лука (неохотно). Кофе . Ну ладно. Ставь сюда.

Кончетта (подает чашку) На.

Лука. Который час?

Кончетта. Я же тебе сказала: девять утра.

Лука (зевает). Уже девять? Да, тогда другое дело. Раз уже девять, то спать больше нельзя. На улице холодно?

Кончетта (одеваясь, не оборачивается) Что тебе вдруг при­шло в голову, Лукарьё... Очень холодно.

Лука (вздрагивая при мысли, что нужно вставать) Очень... Брр .. Ну что ж, это и понятно, рождество на дворе... Брр.. (Отпи­вает глоток кофе, морщится.) Ну и гадость!..

Кончетта Чего ты хочешь, Лукарьё? Слава богу, этот-то хоть есть.

Лука. Да, слава богу. (Ставит чашку на столик) Не в кофе де-

? ЛО... Иногда все зависит, как сварить ею.. Этот вот отдает

клопами.

ончетта (продолжая одеваться, на секунду оборачивается}. Да чти на тебя нашло с утра? Шутник!

Хм, шутник... (Вдруг вспоминает.) А «ясли» где? |)Ёвв;четта (показывает). Там лежат, там! Не бойся, никто j$4 * игрушку не тронет. Ну к а. А клей ты разогрела?

ЛЮ н ч е т т а (недовольно). Лукарьё, я же только что встала. Лука. Иди разогрей. Мне нужно работать.

Кончетта (берет банку со стула и идет направо) Ну вот, на-,• t , чалоеь: клей, гвозди, ножницы, молоток... Прямо спозаранку,

глаз не успел продрать... (Уходит.)

Лука (встает. Стуча зубами и растирая руки от холода, начина-. s 18Ж^ одеваться. Сначала надевает ботинки без задников, заме-,, , няющие шлепанцы, полинявшие брюки, а затем уходит за ширму умываться Вновь появляется, вытирая руки поло-

-, : .'Твнцем. Надев пиджак, принимается за работу над игруш­кой, разговаривая одновременно с Неннилло). ЭЙ... Вставай, уже девять часов.

Веннилло jig отвечает!

> * ?£*

<*Ш ч*» с-ваш делать... В твои годы я до рассвета поднимал­ся я шел на работу. Вставай. Лучше мне не разговаривать с раннего утра, весь день будет испорчен! (Выве-Ut себя молчанием Неннилло, кричит) Ты что, не * * понял? Вставай!

Невнилло (из-под одеяла). Молочную похлебку принес' Лука. B-aL У тебя только это и на уме. Вставай и сам ступай 1 жухни», прислуги в доив не держим. Понял? \яяъ.,(иа-под одеяла). Если не подашь мне в постель — не встану. Лука. Нет, встанешь! Или я тебя так вздую, что проваляешься

— ' » постели целую неделю!

Входит Кончетта. \

11

Кончена. Получай свой клей. (Ставит банку на стол.) Лука снова принимается аа работу.

Никак не пойму... Зачем тебе эта игрушка? Столько денег на нее выбрасываем, а пользы никакой... Ведь сами еле-еле перебиваемся.

Неннилло (удобно растянувшись на постели, заложив руки за голову). Правда... никакой пользы...

Лука. Почему? Как — никакой пользы? С чего ты взял?! (Вы­таращив глаза.) Тебе что, игрушка не нравится?

Неннилло (с вызовом). Мне игрушка не нравится.

Лука. Как же так, Христова колыбель всем нравится, нет ниче­го лучше...

Неннилло (зло). Да, не нравится...

Лука. Но она не закончена еще... много чего надо сделать... Это еще только основа... Вот когда сделаю всё — траву, пасту­хов...

Неннилло (тем же тоном). Все равно не нравится. Хочу мо­лочной похлебки.

Кончена. Вставай, Неннй, вставай!

Лука (в бешенстве). Ах так?! Пусть только она принесет тебе в постель похлебку, я выплесну ее на вас обоих! (Кончетте.) Вырастила будущего каторжника. Поглядите на него... ни стыда ни совести. До сих пор в постели.

Кончетта. Ну да ладно, он сейчас встанет... (Делает сыну зна­ки, как будто говоря: «Поднимайся, а я принесу похлебку».) Ну вставай, Пенни...

Неннилло. Нет, хочу молочной похлебки.

Лука. О-о-о! Я тебе выплесну клей в рожу!

Кончетта (вмешиваясь). Вставай, мой красавец.,. Умойся сна­чала, а я пока сварю тебе похлебку — вкусную-превкусную. Только умойся.

Лука. Паскуалино проснулся?

Кончетта (убирая постель). Проснулся, встал твой надоедли* вый братец. Целую неделю пролежать в постели из-за того* что болело горло!

Неннилло (настораживаясь). Что, встал? А на улицу он не собирается, не знаешь?

Кончена. Собирается. Говорит, мол, пойду прогуляюсь не­много, подышу свежим воздухом после болезни.

Неннилло. И он что, одевается?

Лука. Конечно... Что он, голым по улице пойдет? А тебе-то что?

Неннилло. Да так просто... Вообще, я думаю, ему пока рано выходить. Вдруг снова заболеет...

Из гостиной входит Паскуалино.

Паскуалино (он уже одет, но на ногах вместо ботинок до­машние туфли). Лукарьё, можно?

Лука. Входи, Паска, входи.

Паскуалино. Добрый день! Здравствуйте, донна Кунчё.

Лука. Как чувствуешь себя, Паска? Похудел немного, но это ерунда, быстро поправишься. (Щупает у него пулъо.) Тем­пература есть?

Паскуалино. Нет-нет... Сейчас мне лучше. Совсем здоров. (Подозрительно смотрит на Неннилло.) Все прошло. (Кон-чвтте.) Донна Кунчё... Нигде не могу найти своих ботинок...

Неннилло залезает поглубже под одеяло,

Кончетта. А я-то тут при чем?

Паскуалино. Вы же знаете, я всю неделю лежал с темпера­турой. Я просто хотел узнать, не видели ли вы их.

Лука. А куда ты их поставил на прошлой неделе?

Паскуалино. Под кровать.

Кончетта. Смотреть надо хорошенько. Там же, наверно, и стоят, где'поставил.

Паскуалино. Нет там ничего, донна Кунчё. Пропали ботинки. Надо бы у Неннилло спросить...

Неннилло (рывком, наполовину высовывается из-под одеяла). Перестань, понял?.. «Неннилло, Неннилло»... Не продавал я твоих ботинок! Я не способен на такое!

Лука (сразу же поняв, Кончетте), Он продал их! ЦК Цаскуали-но.) Ты не волнуйся, Паска..,

13

Паскуалиио (выходит из себя). Что значит «не волнуйся»?! Это что ж такое делается?! Лежишь больной, с температу­рой, а этот тип продает твои ботинки! Черт-те что! У нор­мальных людей этого не случается! Что я теперь буду де­лать? В чем пойду на улицу?

Неннилло. Вот раскричался!.. Столько слов, и все впустую!..

Паскуалино. Бандит, ты еще пытаешься оправдываться!

Неннилло. И так ясно, что я прав. Я сам с доктором говорил. И он сказал, что ты точно помрешь, никакой надежды нет... вот... Я и пальто твое продал!

Паскуалино. И пальто?! О мадонна! Да он меня в самом де­ле уморит... (В отчаянии бегает по сцене.) И какое пальто! Из шотландской шерсти с воротником! Пальто и ботинки!.. Что теперь делать? Как я выйду на улицу? Как?

Лука (протягивает Паскуалино пару ботинок, которые достал из-под кровати). Возьми пока мои. Завтра я куплю тебе новые. Что мне еще делать? (К Неннилло.) Это из-за тебя я должен выслушивать такое от родного братца... А ведь я никогда не хотел с ним связываться...

Паскуаяино. При чем здесь я? Он украл у меня пальто и ботинки...

Лука (решительно). Вот что, Паска... Снимай себе комнату, иди куда хочешь, но здесь вместе нам жить больше нельзя!

Паскуалино. Но ты понимаешь, в чем дело? Он продал мои вещи, когда я был еще жив! Не мог дождаться...

Лука. Ну что ты хочешь от этого мальчишки... Надо же, дога­дался продать вещи... (К Неннилло.) Не говоря уже о том, что его вещи переходят ко мне, ведь я его брат.

Паскуалино. Это другое дело... У меня ведь ничего нет... Ты же знаешь, Лукарьё... я бедняк...

Лука. При чем здесь бедняк? Просто я говорю: как же так? Как же так?..

Паскуалино. Да, вот так-то! А приятели, с кем я в лотерею вместе играю, еще завидуют: «Повезло же вам, дон Паскуа-лй... живете у родственников... К вам хорошо относятся».

Да, уж яучше некуда! Если бы кто-нибудь знал, что мне , приходится выносить в этом доме!..

Лука (возмущенно). Паска, ради бога!.. Что же тебе еще надо? Живешь в нашем доме, сыт, носишь чистые рубашки, за­штопанные носки, и все за какие-то пять лир в день, что -, «ы даешь моей жене... Эх ты! Детских шуток не понимаешь!

Паскуалино. Ничего себе шуточки!

Лука. Ну, конечно, шутка, Паска. До чего ж ты дотошный!

Паскуалино (с иронией). Минуту терпения, дон Лу!.. Про­стите меня, извините великодушно за то, что ваш сын меня оставил без пальто и без ботинок...

Лука (тоже яадетый аа живое, подражая тону Паскуалино). Нет-.нет, что вы! Это я должен у вас просить прощения за то, что мальчик позволил себе... (Снимает кепку и становится на колено перед Паскуалино.)

Паскуалино (тоже встав на колени). Нет, вы меня прости­те! Столько беспокойства вам доставил!

Лук» (в бешенстве вскакивает). Прощайте, дон Паска!

Паскуалнно (таким же тонем). Прощайте, дон Лука! Мамма миа, как подло! Я не могу понять... И они называются мой­ки родственниками! Хороши же родственники! (Уходит, хлопнув дверью.)

Лука (я. Ненкилло). И что ему такого родственники сделали?.. (Задумывается.) А ты все еще в постели? (Силой стаскивая и Иеннилло одеяло.) Ты встанешь или нет? Уже девять «>часов, ты нанял?

Квичеття (вмешиваясь в разговор). Э-э, оставь его! Ты хо-^ * * чешъ, чтобы мальчик простудился?

1 Я"$Щл. Все равно заставлю его встать! Ну-ка, быстро!

К е и в и л л-о. Хочу молочной похлебки.

Квнчетта. А ты встань сначала... ну... А я сейчас принесу. {Уходя, делает за спиной Луки знаки сыну, чтобы тот быст­рее вставал издевался,)

Лука (заметив действия жены). Вот оно, твое воспитание! Тюрь-- на плачет га» нем! Ко нчег<г а уходит.

15

Лука (принимается за прерванную работу). Взрослый парень... Не пойму, чего ты хочешь... Из школы выгнали — еле дотя­нул до третьего класса. Каждый человек должен иметь цель в жизни, к чему-нибудь стремиться. Хоть бы какому-нибудь ремеслу научился... Ты слушай, я тебе говорю. (Смотрит с восхищением на свою работу.) Вот здесь будут пастухи... а здесь пещера... Посмотри, как все красиво получается. Нравится?

Неннилло (холодно). Нет.

Лука (подавив в себе возмущение, старается задобрить сына). Я тебе купил новый костюм... в старом ходить неприлично... Рубашку подарил, пару галстуков... (Продолжая работать.) Здесь я сделаю харчевню... А перед ней — фонтан. Да, фон­тан с настоящей водой. Снизу подключу клизму, понима­ешь?.. Налью воды —и готово! Пригорки, овражки сделаю... Нравится игрушка, а?

Неннилло (тем же тоном). Не нравится.

Лука (в ярости). Но она же еще не готова! Была бы она гото­ва — тогда другое дело, а раз не готова, то как ты можешь судить?

Неннилло (кричит). Ну что я могу поделать, если не нравит­ся, и все тут! Что я, виноват? (Подходит к игрушке.) Так... (Некоторое время смотрит, а затем решительно.) Нет, не нравится!

Лука. Ну все. Убирайся вон из моего дома! Иди работать! На­вязался на нашу голову! Нам такие лодыри не нужны!

Неннилло. И уйду! Да, уйду! А то тут и свихнуться недолго. Игрушка не нравится, так нет, должен через силу ею восхи­щаться!.. Хватит, ухожу! Вот только молочной похлебки поем и уйду.

Кончетта (несет стакан молока и хлев). На, кушай на вдо-ровье. (Ставит все на столик )

Неннилло, уже одетый, принимается за еду,

Лукарьё, на завтрак что приготовить? (Идет п вешалке, в«и девает пальто, шляпку, собираясь за покупками.}

fit а. Кунчё, ну что ты меня каждый раз спрашиваешь? Все равно ты сделаешь по-своему. Знаешь что? Завтра сочель­ник... Лучше сегодня не переедать. Свари немного овощного ^ супа и брось в него рожков.

И е н н и л л о. Я рожков не люблю.

'Лука. А ты-то тут при чем? Сказал, что уходишь, так уходи се-

£ f бе... Рожки эти не про твою честь.

ЗКончетта (выдвигает ящик комода, достает деньги, потом за­пирает его на ключ). Фруктов покупать не буду. Завтра праздник, придется потратить уйму денег. Так... Двадцать лир. Пять лир возьми, может, тебе что будет нужно: гвоз­ди, картон, а пятнадцать — на продукты.

Неннилло (покончив с едой). Ну вот и все! Прощальный завтрак в родительском доме... Мамаша, вы меня потеряли... Жестокий отец лишил меня семейного очага. Дорогая» мама, твой сын уходит... (Незаметно берет пять лир, которые Кон-четта оставила на столе для Луки, и прячет их в карман.) Исчезло твое дитя! Исчезло!.. Нету его больше. (Уходит.)

Кончена (вслед). Неннй, вернись! (Луке.) О чем вы здесь го­ворили?

Лука (заметив пропажу денег). Он стащил пять лир!.. (Подхо­дит к двери, в которую вышел Неннилло.) Я благословляю эти деньги, только бы ты не возвращался!.. Ищи себе доро­гу сам, но здесь больше не показывайся! (Снова принимает­ся за работу.) Каторжник!

Кончетта. Да в чем дело? Скажешь ты наконец?

Лука. Я выгнал его, Кунчё. Выгнал из дому, насовсем. Пусть работает.

Кончетта. Как же так? Накануне святого праздника...

Л у |с а. Да, прямо в святой праздник.

Коичвтта (резко толкает мужа прямо на игрушку). Интерес­но, что же ты ему сказал?!

«У К а (с большой осторожностью поправляет покачнувшуюся игрушку). Чуть все не сломала... (Кричит.) Оставь меня в Покое! Мне надо быть одному, понимаешь? Мне надо рабо­тать! Доделывать игрушку!

17

Кончена. Лукарьё, у тебя уже не «ясли Христовы», а город­ское кладбище получилось! Еще сюда лужок, там травки... Совсем свихнулся!

Звонок в передней. Кончетта идет открывать. Входит Н и-н у ч ч а. Проходит налево и садится. Она рассержена.

(С удивлением смотрит на дочь.) Ты как здесь очутилась в такую рань?

Иинучча не отвечает.

Лука (взглянул на дочь). Ты чего пришла?

Н и н у ч ч а. Здравствуй, лапа.

Лука (посмотрев на Кончетту). Опять с мужем поругалась?

Никак не пойму... Он в тебе души не чает... Такой добрый...

Из-за чего ссора-то?

Нинучча не отвечает.

(Повторяет.) Я спрашиваю, из-за чего поругались?

Нинучча продолжает молчать.

(После небольшой паузы снова спрашивает.) Так из-за чего поругались?

Иинучча молчит.

(Отчаявшись, Кончетте.) Вот еще один образец твоего вос­питания!

Кончетта берет стул и придвигается к Нинучче. Разгова­ривают шепотом, дополняемым жестами. Нинучча рассказы" вает о том. что произошло, отчаянно жестикулируя. Кончет­та пытается успокоить ее. Лука хочет понять, о чем они говорят, но тщетно — женщины исключают его из беседы, говоря все тише и тише.

(Берет банку с клеем и идет направо.) Значит, мне знать ничего не положено?!

чего тебе надо знать? Что ты хочешь? Иди за-вимайся игрушкой!

», Занимайся игрушкой? Что ж, займусь... Пойду вот клей разогрею... Но когда случится беда, то ко мне не бегите! JJ ваяят игрушкой. Так-то...

, „а Женщины продолжают разговор.

-1» > *" (Пытается подслушать; наконец, махнув рукой, идет к вы-tosi* ходу.) Ничего не слышно! Секретные переговоры... Черт с

вами с обеими!

' Кенчетта (видя, что Лука вышел). Ну и дальше что? Няву чча. Ну, а оделась и ушла.

Ковче т ta. Госноди, да ты в своем уме? Он же сейчас прибе­жит сюда.»

Н«вучча. Сил больше нет! Замучил меня своей ревностью! Ковчетта. Ты тоже хороша, моя дорогая... Если бы ты не ч, заглядывалась на улице ва мужчин, шла бы себе прямо... Ничего, ничего, я твоя мать, от меня можешь и выслу­шать...

Нияучча. Да что я такого делала? Да погодите, дайте ска-вать! Я же только болтала, вот и все, ничего серьезного! А тот сейчас я не шучу... Вот. (Показывает письмо.) Я оставляю его... (Читает.) «Синьору Николе Перкуоко. "7 • брвчно. Наш брак был ошибкой...». (Останавливается, мате­ри.} Разве это неправда? Это действительно была ошибка! '•" *г(Я$а9ояжает читать.) «Я влюблена в Витторио Элиа и

уезжаю с ним сегодня вечером. Прощай, Нинучча». Квячвтта С» ужасе). Да ты в своем уме, девочка? Твоего мужа

удар хватит. Бессовестная! Дай-ка сюда письмо! Нкнучча. Нет, ведам!

(вырвав письмо из рук Нинуччи). Отдай сейчас же! (Явет к комо9у, няд которым висит изображение мадонны.) мадонна, чем ж» »ее это кончится?.. (Угрожающе, доче-JEme раз услышу что-нибудь подобное —не знаю, что сделав! Он тебе муж, а не какой-нибудь первый Не любит она его... А о чем ты раньше думала?

19

Нинучча (вне себя). Я его никогда не любила! Это вы заста­вили меня выйти за него!

Кончетта. Что ж, теперь делать нечего...

Нинучча. Ая убегу!

Кончетта. Еще слово, и я запущу тебе чем-нибудь в физио­номию]

Нинучча (с презрением, ало, приглушенным голосом). Бей! Бей, что стоишь? А-а!.. Почему я такая несчастная? (С си­лой.) Хватит! Поумнела! О-о, у меня все кипит внутри! Сейчас все переломаю!

Нинучча в ярости бегает по комнате, ломая все, что попа­дается под руку: чашку о блюдечком, стоящую на столике, вазу для цветов, стакан; наконец, останавливается перед игрушкой, которую мастерит Лука, смотрит на нее и ватем в исступлении хватает ее и швыряет на пол. Напуганная, плачущая Кончетта пытается успокоить дочь. Нинучча, спрятав лицо в ладонях, вздрагивает от рыданий. Входит Лука.

Лука (помешивая кистью в баночке о клеем). Что случилось?

Кончетта (слабым голосом, лишь бы сказать что-то). Ничего.

Лука. Ничего?! Да тут, похоже, ураган пронесся! (Вздрагивает, увидев игрушку.) Ой... «Ясли Христовы»... (Кричит жене.) Кто сломал? Да что ж такое делается! Я же работал, ста­рался... Кто это сделал?

Кончетта (устало, с отчаянием). Чего тебе надо от меня? Дочь твоя сломала... С ней и ругайся!

Лука (пытаясь собрать игрушку). С ней? Нет, я с тобой буду ругаться, поняла?

Кончетта (тем же тоном). Со мной?..

Л у к а. Да-да! С тобой. Ты во всем виновата! Вечно о ней нян­чилась. Все из-за тебя! А потом жалуешься, когда я ру­гаюсь с тобой. Ты никогда не умела воспитывать детей! 'Кончетта. Я виновата, да? Всегда я виновата! Все вы так ду­маете! Все на меня валите... (Показывает на дочь.) У нее с мужем нелады... У тебя вон игрушка... (У нее начинается

истерика, бьет кулаками по кровати.) Я не могу больше... Не могу!..

Лука смотрит на жену удивленно и недоверчиво.

(Тем же тоцом.) Все против меня! Вы мне жизнь загубили! (Силы покидают ее, и она падает ни, пол. Письмо Нинуччи выскальзывает из ее рук.)

Нинучча (подбегает к ней). Мама!

Лука. Кончена умерла! Умерла моя жена! (Вместе с дочерью поднимают Кончетту и переносят на кровать.) Кунчё, ска­жи что-нибудь! Ради бога! (Бежит к двери и кричит.) Пас­кали! Паскали, скорее сюда! (Возвращается к Кончетте.), О-о! Умерла моя жена! (Обращаясь к изображению мадон­ны.) Мадонна, смилуйся! (Снова бежит к двери.) Немного уксуса... Быстрее!

Голос Паскуалино за дверью: «Иду, иду, Лукарьё... Кстати, твой сын и подтяжки мои стащил!..»

Лука (теряя терпение). Какие еще подтяжки? У меня жена умирает! Давай, живо!

Паскуалино быстро входит, придерживая руками сва­ливающиеся брюки.

Паскуалино. Что, умерла?

Лука. Не знаю... Холодная-холодная. Паскуалино. Сейчас принесу уксусу! (Выходит.)

Лука (почти плача). Кунчё, хоть одно слово! Это я, твой Лу-карьелло!

Кончетта (постепенно приходя в себя). Ах...

Лука. Тише, она открывает глаза... Говори, Кунчё... Все, что хо­чешь... Как ты себя чувствуешь?

Кончетта (слабым голосом). Немного лучше.

Лука. Черт побери, ну ты и напугала меня!.. Самому чуть пло­хо не стало... (Нинучче.) Ну, так что случилось?

Нинучча, Ничего.

21

Входит Паскуалино со стаканом в руках.

Г1 а с к у а л и п о. Вот уксус.

А у к а. Уже не надо, ей лучше.

Паскуалино. А что произошло, если не секрет?

II и н у ч ч а. Ничего. Ничего.

Лука. Бесполезно спрашивать. В этом доме никто ничего не

должен знать.

Паскуалино. Лукарьё, твой парень и подтяжки мои стащил. Лука. Ну что ты хочешь от меня, Паска?! Возьми мой ремень.

Да, ищи себе комнату... Что я тебе могу еще сказать? Паскуалино. С умом надо детей воспитывать... Вырастили

вора... (Уходит.)

Звонок в передней.

Лука. Я открою... (Нинучче.) Посмотри за матерью. (Копчетте.) Теперь лучше?

Кончетта утвердительно кивает.

Надо же... Лицо стало белое-белое... (Смотрит на игрушку.) Нда... Придется заново все переделывать!

Нинучча (с упреком). Папа, как ты можешь сейчас думать об игрушке?!

Лука. Да я просто так сказал... Столько работы — и все впус­тую... (Идет в переднюю, но останавливается перед изобра­жением мадонны над комодом и снимает с головы кепку.) Спасибо! (Выходит.)

Нинучча (нежно шепчет). Мама...

Кончетта (приподнявшись на подушках). Ты моей смерти хочешь. Как ты могла написать своему законному мужу, что любишь другого и собираешься бежать с ним! Ты же зна­ешь его, он шутить не любит. Убьет тебя, как только узнает! Лучше иди сюда. Поклянись, что не отдашь ему письмо, что помиришься с ним и покончишь со всем этим раз и навсегда. Поклянись мне, дочка моя! (Смотрит с мольбой на дочь.)

2?

Нинучча (расчувствовавшись, тронутая словами матери). Кля­нусь вам, мама.

Лука входит с Н и к о л о п.

Лука. Чуть-чуть не померла!

Никола. Что вы говорите? (Встревоженный, подходит к Кон-четте.)

Лука. Вдруг почувствовала себя плохо... (Замечает, что из-под пиджака Николы выглядывает край сорочки.) Я так и знал — опять вы поссорились... Но так и не понял, из-за чего. (По-приятельски и доверительно берет Николу под руку.) Мне все можешь говорить... С женщинами трудно договориться, сам понимаешь... А мне все можешь выло­жить. Так что у вас стряслось?

Никола (смотрит на него). Нет... ничего.

Лука (про себя). И он из той же компании... Прямо заго­вор...

Никола (Иинучче). Что, будем продолжать эту комедию? Дуться друг на друга, как влюбленная парочка? Я человек серьезный!

Лука (все время смотрит на сорочку Николы). Вот п я говорю... ты человек серьезный...

Коичетт а (встает с постели). Это было недоразумение... Поми­ритесь...

Никола. Что касается меня — то я готов. Это она никак не хо­чет понять...

Входит, ни слова не говоря, Н е н ни л л о.

Лука (увидев сына). Ты здесь? Ты что, вернулся?

Неннилло. Вот отпраздную рождество и уйду. (Садится на кровать.)

Лука. Вот тоже подарок!.. Пиколино, дорогой мой, не повезло мне с детьми. (Кончетте.) Ты только не волнуйся, Кунчё, не принимай близко к сердцу, но это твоя вина! Слишком иного возилась с ними... А я... Я тоже, не скрою, слаб ока­зался... Вот они и сели на голову... А теперь пожинай пло-

23

ды. Ну да ладно, помиритесь, не смешите людей! (Нинучче.) Давай мирись с мужем!

Никола подходит к жене и целует ее, та холодно отвечает на его поцелуй.

Неннилло. Если вы друг друга видеть не можете, чего ж не

разойдетесь?

Лука. Помалкивай, ты! Не суйся, куда не просят! Неннилло (тоже заметив, что у Николы торчит рубашка).

У-у!.. Николино, у тебя рубашка торчит! (Смеется.)

Никола вздрагивает, быстро хватается за спину и убегает, чтобы привести себя в порядок.

Лука (к Неннилло). Замолчишь ты или нет?

Неннилло. Ну это уж слишком... У него рубашка выглядыва­ет, а я должен молчать?..

Лука. Так не говорят, это неприлично. Надо вежливо сказать: послушайте, у вас край рубашки выглядывает. <

Никола, приведя в порядок свой туалет, входит.

Никола (показывает на Нинуччу). Все из-за нее, не дает жить спокойно!

Лука. Понятное дело. Прямо с утра поругались, да? И когда ты одевался, то, поди, уж ничего не соображал. (Нинучче.) Оставь наконец в покое этого беднягу! Ему работать надо, понимаешь? Да и тебе, Никулй, надо быть снисходительнее к ней, она еще ребенок; всегда была немного романтичной... Все читала романы, вот и стала, как говорится, романтич­ной. Побольше терпения. Если б ты знал, как дорого она нам досталась... У нее был тиф в детстве. Все время болела бедняжка... А потом, когда вышла за тебя, начались другие тревоги... Нико, мы здесь ночи не спали!

Никола. Это почему же? Что, она за преступника вышла, что ли?

Лука. Господи, да ты не так понял. Что ты, я восхищаюсь то­бой. Нет, просто я думал, знаешь, все-таки единственная

24

дочь... уходит из дома... Ты ведь захотел жить отдельно... Ты представить себе не можешь, как мы плакали, я и эта бедняжка. (Показывает на Кончетту.) Словно кто умер в доме!.. Эх... (Показывает на Неннилло.) Вот на ком тебе надо было жениться... Я бы тебе золотой памятник поста­вил!

Никола (смеется). Что вы говорите, папа?!

Лука. Да я так... Тогда все было бы иначе...

Неннилло. Да уж... Вышел бы я за него!

Лука. Да при чем здесь это... Был бы ты девчонкой, я просто приказал бы: «Иди за него». И пошел бы...

Неннилло. Ну да. Замуж за него...

Лука (серьезно). А если бы я сказал: «Ты выйдешь за Нико-лино?»

Неннилло. Я бы ответил: «Не желаю!» Вот и все.

Лука. Ну, если бы я захотел выдать тебя за него, ты бы пошел! Понял?

Неннилло. Я все равно ответил бы: «Он мне не нравится!»

Лука (обескураженно). Его не переспоришь. Даже в бессмысли­це он мне перечит. Ладно, не будем больше об этом говорить. Завтра сочельник. Приходите к нам, отпразднуем вместе. Кончетта всего наготовила: есть угри, омары, капуста...

Кончена. О, каждый год господь заставляет делать это...

Лука. Расходы пополам...

Никола. Что вы... Я за все заплачу...

Лука. Ну нет, так не пойдет... Ты работал, трудился, поэтому господь тебе помогает... Ты работай и не беспокойся! За все тебе воздается сторицей.

Кончетта. Ну, я пойду за продуктами...

Лука (отбирая у нее сумку). Ты что, с ума сошла? Только-только в себя пришла... Я сам пойду.

Никола. Да нет, зачем же? Я пошлю приказчика, он все купит и принесет. Скажу, чтоб купил курицу получше. Сварите себе куриного бульону.

Лука. Нет, спасибо... Мы же договорились с Кончеттой... она сварит овощной суп... Я его очень люблю...

25

Н и к о л а. Дался вам этот овощной суп! Я пришлю вам курицу, сварите хороший бульон.

Лука (кривится). Но мне хотелось овощного... Давно хотелось...

Никола. Да что вы... Им и не наешься... Послушайте лучше меня... Скушайте-ка курицу.

Лука (тверд в своем намерении). Ладно, присылай курицу... (почти про себя) а я все равно сварю себе овощного супу.

Н и н у ч ч а. Ну, мы пойдем. Завтра вечером увидимся, папа.

Лука. Будь здорова. И не серди больше мужа.

Нинучча. Хорошо. (Уходит с Кончеттой.)

Лука (задерживая Николу за руку). Наберись терпения... Что я еще могу сказать?.. (Показывает на пол.) Видишь, все пе­реломала... и вазу с цветами тоже...

Никола. Завтра я все куплю вам... Что тут поделаешь?

Лука. Прощать надо, Никулй...

Никола. Папа, и вы мне это говорите? (С глубокой искрен­ностью.) Я так люблю ее! (Вытирает слезу.)

Лука (обнимает его). Сын мой! Ну будь здоров, до завтра... до вечера.

Никола. До свидания. (Уходит.)

Лука (осматривает пол и замечает письмо Нипуччи. Читает адрес). Никулй!

Никола (возвращаясь). Да, папа?

Лука (протягивает письмо). Никулй, ты уронил.

Никола (кладет письмо в карман). Спасибо. До завтра.

Лука. До завтра, и да поможет нам бог! (Целует его.) Кто-кто, а ты этого заслуживаешь! (Возвращается к игрушке и при­нимается за работу.)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Небольшая столовая. В глубине комнаты — дверь в перед' нюю. Справа возвышается уже готовая игрушка — «ясли Христовы», слева — буфет со всевозможными сладкими блюдами и фруктами. Стол накрыт к празднику. Посереди­не комнаты с потолка свисает зажженная люстра. Она уви­та разноцветными бумажными «цепочками», что придает веселость всей обстановке. Кончетта сидя чистит ово­щи и складывает их в салатницу, стоящую на столе. Около нее стоит Раффаэле с шапкой в руках.

Кончетта (продолжая разговор). Дон Рафё, вы себе предста­вить не можете. Я всякую надежду потеряла.

Раффаэле. Чего тут говорить... Я все прекрасно знаю.

К о н ч е т т а. Ничего вы не знаете, ничего... Несчастная я муче­ница! Бог наказал меня, послал мужа, который никогда не умел и не хотел ничего делать. Двадцать пять лет я живу с ним. Он разорил наш дом. Да и у меня уже здоровье не то. Да что говорить... Если бы не я, в этом доме ничего бы не было...

Раффаэле. Вам бы надо было мужчиной родиться! Мы с же­ной всегда это говорили: соседке надо было мужчиной ро­диться!

Кончетта. Святые ваши слова! Вы только подумайте: в таком возрасте в игрушки играется! Я говорю ему: «Зачем тебе это? Дети выросли давно... Только деньги и время напрасно тратишь!» «А я, говорит, для себя мастерю! Самому хочется подурачиться!» Ну что вы скажете?! Сейчас вон пошел в магазин прикупить еще пастушков вместо сломанных.

Раффаэле. Да... Жить бы вам тихо да спокойно... Дочь устрое­на... только с Томмазино вам заботы...

27

К о п ч е т т а. Как все мальчишки... Сами понимаете: молод еще, любит пошалить... Такой уж возраст... В его годы все про­щается... Горе не в нем... Вот муженька бог послал!..

Раффаэле. Что делать?! Дочь с вами празднует?

Кончетта. Конечно. Скоро должны прийти с мужем.

Раффаэле. Сто лет прожить вам, дай бог здоровья. Ну, пойду, а то кто-нибудь зайдет, а привратника нет. Если понадоб­люсь — позовите. (Идет к двери, потом возвращается.) Ну как рыба? Вы довольны?

Кончетта. Да, очень! Меня-то от нее воротит, зато муж просто обожает!

Раффаэле. Ну еще раз поздравляю. Так если понадоблюсь, позовите.

Кончетта. Всего хорошего.

Раффаэле уходит.

Голос Паскуалино: «Хватит! Надоело!»

Кончетта. Что такое?!

Появляется Паскуалино.

Паскуалино. Еще пять лир пропало! Я их что, ворую? Я за

десять лир целую неделю в лотерейной конторе тружусь!

Но теперь-то я его поймаю! Вчера специально пометил все

мои деньги. Если только найду вора, такое устрою!.. Кончетта (оскорбленно). Что же вы думаете, я украла?.. Паскуалино. Донна Кунчё, это все проделки Неннилло... Кончетта. Полегче, дон Паскали, Неннилло чужих денег не

трогает. Паскуалино. Да он жулик, донна Кунчё! Он же сам вчера

признался, что украл у меня пальто и ботинки! Кончетта. Ну при чем здесь это... Там просто так вышло... Паскуалино. Так вышло? Ничего себе... Я дядя, сыну своего

брата зла не желаю. Но я уже поймал его один раз, он

шарил у меня в жилетке... Кончетта. Ладно, говорите что хотите.

Голос Неннилло: «Входи, Виттд, входи,,.»

Паскуалиио. Явился красавепД

Входит Неннилло.

Пенни л л о. Заходи, Виттб... Посидим, поболтаем, а потом пойдешь.

Появляется Витторио Э ли а.

Витторио (здоровается с Кончеттой и Паскуалино). Добрый вечер.

Кончетта со страхом пристально всматривается в Витторио. Неннилло. Мама... Это Витторио.

Кончетта кивает в знак приветствия.

(Смотрит на Паскуалино.) Дядя Паскали... Это Витторио. Паскуалино. Очень рад. (Хмуро смотрит на Неннилло.) Пеннилло (подозревая что-то неладное, старается быть не­принужденным). Мой друг... Паскуалино (резко обрывает его). Ты украл пять лир со

столика... Не вздумай отпираться!

Пеннилло (изобразив большое удивление). Я?.. Да никогда! Паскуалино. Отдавай сейчас же деньги, а то я тебе устрою

такое рождество! Неннилло. Ничего я у тебя не брал! Черт знает что! Здесь

мой друг, а меня обвиняют в воровстве. (Плачет.) Кончетта (обнимает сына, беря его под свою защиту. Тем

временем Неннилло шарит у нее в сумочке). Дон Паскали,

может, вы перестанете? До слез довели бедного ребенка...

Иди сюда, деточка моя... (Ласкает сына.) Неннилло (вынимает руку, не найдя в сумочке ничего, кроме

платка). Если он еще раз скажет, я... (Косо смотрит на

Паскуалино.) Паскуалино. Э, да ты еще угрожаешь?.. Да я ведь брат

твоего отца! Вот придет он, все ему скажу. Выкладывай

деньги!

29

Кончетта. Может, они завалились куда-нибудь?

Паскуалино. Я уж всю комнату перевернул. Но чтобы вы убедились, пойду еще под комод залезу. (К Неннилло.) Моли бога, чтобы они нашлись! Не найду — клянусь жизнью директора лотерейной конторы Неаполя, точно упрячу тебя за решетку! Ну пойдем посмотрим, (К Витторио.) Разреши­те пройти.

Неннилло. Я тоже пойду посмотрю. И если ты их найдешь, клянусь... подам на тебя в суд... Идем. (Кончетте.) Мама, разреши. (Выходит.)

Пауза. Кончетта поворачивается спиной к Витторио.

Витторио (с горечью). Донна Кунчё... Холодно вы меня встре­чаете.

Кончетта (с иронией). А что, мне от радости прыгать?

Витторио. Да нет, но я не знаю...

Кончетта (решительно и строго). Вам надо уйти!.. Скоро при­дет дочь с мужем, мы будем праздновать вместе, и я не хо­чу портить праздник.

Витторио (притворяясь, что не понимает). Но почему? В чем дело?

Кончетта. Напрасно вы дурачком прикидываетесь! Я теперь сама смотрю за Нинуччей... Бесстыдница она! И вот еще что... Берегитесь — ее муж все знает... Лукарьелло не знал ничего и сунул ему то письмо... Сколько слез я пролила, чтобы помирить их...

Витторио (в отчаянии, искренне). Но, донна Кунчё, я люблю вашу дочь!

Кончетта (в ужасе закрывает лицо руками). О господи! И он мне это осмеливается говорить! Она разве девушка? У нее же муж есть! Что вы, погубить нас хотите? (С горечью.) Конечно, я одна-одинешенька... Сын еще ребенок... Муж — все равно что и нет его... Был бы настоящий мужчина в доме, не было бы таких историй...

Витторио (серьезно). Не волнуйтесь... Я ухожу. (С печалью в голосе.) Если б вы знали, как мы с Нинуччей страдаем,

30

вы бы так не говорили... (Сдерживая радость.) Не любит она мужа, не любит!

Кончетта (с силой). Нет, любит! А вы уходите! (Показывает на дверь.) Сейчас же уходите! (Выходит первая, приглашая Витторио следовать за собой, но тотчас же возвращается и делает ему знак остановиться.)

Входит Лука, снимает шляпу и вешает ее на вешалку.

Лука (Кончетте). Ты что, уходишь?

Кончетта (в замешательстве). Да нет. Мне показалось, ты стучал, я и открыла дверь...

Лука. Я? Нет, не стучал. Ты первая открыла...

Кончетта. Да... Мне показалось... Пошла к двери и думаю: «Это Лукарьслло». И открыла.

Лука. Вон оно что. Я не стучал, а ты почувствовала... (Убеж­денно.) Это телепата... (Заметив, что Кончетта его не слу­шает.) Знаешь, что это такое?

Кончетта. Нет.

Лука. Это когда я не стучу в дверь, а ты идешь открывать. (Заметив Витторио). Кто это?

Кончетта (озабоченная тем, как бы выпроводить Витторио). Приятель Неннилло... Уже собрался уходить... (К Витторио.) Идите, идите, всего хорошего...

Лука. Минутку! Что ж это такое... Разве так разговаривают с людьми?.. (Приветливо смотрит на Витторио.) Так вы — товарищ моего сына? Отлично! Я очень рад, что у моего сына такие достойные, порядочные друзья. Как говорится, скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. (Все более восхищаясь.) Вы и перчатки носите? Молодец! А мою игрушку вы видели?

Витторио. Нет...

Лука (с упреком, Кончетте). Ты, конечно, не показала!

Кончетта (теряя терпение, поворачивается спиной к Луке). Лукарьё, мне сейчас только до твоей игрушки!

Лука (с гордостью показывает игрушку Витторио). Вот! Здо­рово, а? Все сам сделал!

31

Витторио (желая угодить Луке, хотя и занят другими мыс­лями). Один? Неужели?

Лука. Именно один. Потихоньку, потихоньку...

Витторио (тем же тоном). И никто не помогал?

Лука. Никто! Наперекор всей семье! Здесь меня никто не по­нимает... Я их мастерю по привычке... Когда дети малень­кие были, я всегда делал «ясли Христовы»... Знаете, сколь­ко радости было?! Теперь дети выросли, но игрушку все равно каждый год делать надо... Так мне кажется, что они опять малыши... К тому же я человек набожный. Да и во­обще удовольствие получаешь... Все, все сам сделал, никто не помогал...

Витторио (по-прежнему безразлично, с легкой иронией). И тра­ву тоже сами сделали?

Лука (гордый, сияя от удовольствия). Сам.

Витторио (тем же тоном). Прекрасно!

Лука (в сомнении, говорит ли Витторио серьезно или смеется чад ним, улыбаясь). Да...

Витторио (тем же тоном). И снег тоже... Так красиво разбро­сан... Тоже ваша работа? И никто не помогал?

Лука (тем же тоном). Да, каждый год разбрасываю, потом со­бираю. Кончается рождество, все аккуратно складываю: пробку, траву, пастухов... Следующее рождество прихо­дит — опять принимаюсь за работу...

Витторио. Потрясающе!

Лука (смотрит на него, потом вполголоса, Кончетте). Он, по-моему, смеется надо мной...

Кончетта (раздраженно). Оно и понятно...

Лука. Чего же это он? Поставлю на место... (Поворачивается к Витторио и, поглощенный игрушкой, продолжает.) Толь­ко что купил новых волхвов взамен поломанных... (Берет а буфета сверток, с которым он вернулся с улицы, и осторож-< но разворачивает.) Поглядите, какие красавцы... Это Гаспар, это Мельхиор, а это Бальдасар... (Показывает фигурки Витторио, бережно держа их пальцами.) Гаспар и Мельхиор, правда,'у меня целые, а вот у Бальдасара рука сломалась...

83

Если один сломается — плохо будет смотреться, вот я и ку­пил сразу трех. Вы только взгляните, какая работа! Как хо­тите, а я неравнодушен к ним.

Витторио. Да, очень красивые. И вы сами их выбирали?

Лука. Сам, сам! Из целой сотни выбрал этих трех. Знаете, у одного то неладно, у другого — другое... То венок набок съехал, то плащ запачкан... А эти — просто в идеальном состоянии, посмотрите...

Витторио. Изумительно!

Лука (посмотрев нл Витторио). Ну ладно. Тан вы приятель моего сына? Все понятно. (Кончетте.) Нинучча с мужем уже пришли?

Кончетта. Нет еще.

Лука (к Витторио). Нинучча — это дочь моя, она замужем. Очень удачно замуж вышла. Муж — коммерсант, торгует всем, что из рога. Ну там пуговицы и прочее. Зовут Никола Перкуоко. Да... Вот только не очень ладят между собой. (Со вздохом, Копчетте.) Чем все это у них кончится? (Снова к Витторио.) Живем мы отдельно... У них свой дом... новый, красивый... Иногда навещают нас... А в общем, редко ви­димся. Но уж на рождество обязательно. Все собираются... Каждый год на рождество мы обди... (хочет произнести слово «объединяемся», но ему никак не удается) одби... оди-> баняемся... (Меняет тему разговора.) В общем, я хотел ска­зать, что живут они хорошо... Богатый дом... Кухня выложе­на белым кафелем, красота неописуемая! Пианино есть... Играть, правда, никто не умеет, ну да это не важно... Можно собраться по какому-нибудь случаю, праздник там, крести­ны, и пригласить кого-нибудь, кто умеет играть... Да, так о чем это я? Видимся мы редко, я ведь работаю... Весь день в типографии... Много лег уже там... Сначала типографом был, теперь — доверенное лицо. Мне большие деньги дове­ряют... Ну вот, целый день на работе... С дочерью редко видимся... Но уж на рождество-то мы все, я, моя дочь с му­жем, это... (Осторожно приближается к трудному для него слову «объединяемся».) Мы... обеданя... обде... одиба... (Оста-

2 Заи, 80S 33

навливаетея, отходит в сторону от Витгорио и шепотом пы­тается произнести трудное слово. Наконец, уверенный, что ему удалось преодолеть препятствие, поворачивается щ улыбаясь, повторяет.) Одибадаемся... (Опять неудача. Лука чешет затылок и неестественно смеется, пытаясь скрыть свое аамешателъство. Делает еще одну попытку.) Мы обниди... (Тя­жело вздохнув, сдается.) Короче, они приходят и мы вместе садимся за стол! Вот! (Кончетте.) А где Неннилло?

Кончетта. Он у твоего брата, ищут пять лир, опять он гово­рит, что их Неннилло стянул.

Лука. Не будем об этом. Но уж если я Неннилло поймаю, то всыплю ему как следует. Не потерплю в доме мошенников и воров тоже!

Входят Паскуалино и Неннилло.

Пении л л о. Вот видите? Никак их найти не может, и ко мне привязался!..

Паскуалино (стремительно подходит к Луке, обвиняющим тоном). Лукарьё, заставь его вернуть деньги!

Лука. Погодите! Спокойно! Сейчас во всем разберемся. (К Нен­нилло.) Иди-ка сюда... Выворачивай карманы... (К Витто-рио.) Прошу прощения, маленькая семейная сцена... (К Нен-нилло.) Ну, что стоишь, показывай карманы!

Неннилло (возмущенно кричит). Почему это если украл, то обязательно я?

Паскуалино. А кто же еще? Кто еще бывает в этом доме?

Иеннилло (бросив хитрый взгляд в сторону Витторио, кото­рый не замечает это, так как стоит повернувшись к нему спиной). Ну, не знаю... Ко мне сюда много друзей приходит...

Лука (заставляет Неннилло вывернуть карманы). Кончай бол­тать! Если взял, то я тебе задам!

Неннилло молча и вызывающе стоит не двигаясь, пока отец проверяет карманы его брюк.

(Обнаружив что-то.) Это что? (Вытаскивает кусок шнура, волчок и кучу разных самодельных игрушек, в которые

34

мальчишки играют на тротуарах. Все зто он постепенно выкладывает на стол. Вдруг, нащупав что-то, насторажива­ется и устремляет пристальный взгляд на сына; но перед тем, как вынуть руку из правого кармана пиджака, спраши­вает вполголоса, так, чтобы другие не слышали. Он готов на компромисс и уверен, что сломит сына.) Тебе нравится моя игрушка?

Неннилло (смотрит на него, затем упрямо, с ожесточением и злостью). Нет!

Лука (вытаскивает из кармана пять лир). Вот они! Жулик! Во­рюга!

Неннилло. Все равно не нравится!

Паскуалино. Погоди, Лукарьё... Надо посмотреть, есть ли там крест. Если есть преет, то деньги мои. (Смотрит.) Ысть! Вот он, крест! Видел? Это мои деньги. Ворюга!

Лука. Постой, Паскали... Я тоже пометил свои деньги... Дай-ка посмотреть... (Смотрит.) Вот моя звездочка! Это я метил! (К Паскуалино.) Значит, ты у меня тащишь, а он у тебя?! Паска, верни мне их, будь добр! Это все-таки немалые деньги!

Паскуалино. Нет, не могу.

Лука. Я вчера разменял пятьдесят лир и пятерку положил на столик...

Паскуалино. Совершенно верно. Ты их положил на столик, а я...

Лука. А ты подглядел и стянул их.

Паскуалино. Нет, позволь. Я их пометил. А вчера ты мне отдавал сдачу, может, туда они и попали...

Лука. Ну да ладно, бог с ними. Сегодня рождество, и я не хочу портить себе настроение...

Паскуалино (строго, к Неннилло). Больше этого никогда ые делай!

Лука (поправляет его). Вы оба больше этого не делайте!

Витторио. Ну, я пойду. Не буду больше мешать.

Лука. Уже уходите?

Кончетта (озабоченно). Да, ему надо идти.

2* 35

Неннилло (к Витторио, настойчиво). Брось, побудь еще,

Паскуалино. Вы где празднуете рождество?

Витторио. Я один живу в Неаполе, родные — в Милане. Пойду в какой-нибудь ресторан, потом домой.

Лука (неожиданно). Оставайтесь с нами.

Кончена (толкает мужа). Соображай, что говоришь!

Пука (чуть было не толкнув Витторио). Кунчё! (К Витторио.) Подождите... (Кончетте.) Хватит прибедняться, что, он мно­го съест? Благородные мало едят. (К Витторио.) Оставай­тесь, вы нам всем доставите удовольствие.

Паскуалино. Оставайтесь. Брат вас от всего сердца пригла­шает.

Лука. Конечно. Не могу же я допустить, чтобы друг моего сына справлял рождество где-то в трактире.

Паскуалино. Соглашайтесь, синьор Витторио...

Невнилло (силой снимает пальто с Витторио). Он согласен, согласен...

Звонок в передней.

Лука (сияя от счастья). Это дочь с мужем. Неннй, пойди от­крой.

Неннилло выходит,

Кончена (тихо, сквозь зубы, к Витторио), Вы законченный

негодяй! Витторио (оправдываясь). Синьора, я ведь не мог отказаться.

Входят Н инучча с Николо и.

Нинучча (подходит к матери, здоровается с ней). Здравствуй,

мама, поздравляю с праздником. Никола. Поздравляю всех с рождеством.

Все целуются.

Витторио отходит в сторону и отворачивается, •

Паскали, что нового в лотерее? 36

Паскуалино. Пока дела неплохо идут. Голова у меня вспух­ла от цифр. Сейчас все больше на пару да на тройку игра­ют...

Никола. Ну что, все собрались?

Лука. Да, и даже больше. Нико, ты извини меня, но я позволил себе пригласить друга моего сына...

Никола (еще не видевший Витторио). Да что вы, папа... Все, что вы делаете, нам по душе.

Лука. Да нет, при чем тут это... Познакомься и ты... (Зовет Витторио.) Дон Витто, идите сюда... Синьор Вигторио Элиа — мой зять Никола Перкуоко...

Они враждебно переглядываются. Холодно кивают друз другу, не двигаясь с места. Паскуалино и Нвннилло смотрят друг на друга, ничего не понимая. Нинучча в сильном вол­нении опускает глаза. Кончвтта в смятении наблюдает за Нинуччей.

Никола (после паузы, сильно сжав руку жены). Так ты ниче­го не знала... Ты, конечно, ничего не знала!

Нинуяча (приглушенно вскрикивает от воли). А-а! Мне боль­но! Отпусти руку!

Лука (ничего не понимая, спрашивает Кончвтту). Что случи­лось?

Кончвтта. Ничего.

Лука (настойчиво повторяет), Что случилось, я спрашиваю?

Кончена (с большей уверенностью, но по-прежнему уклон­чиво). Ничего.

Лука (в отчаянии). Ты мне скажешь, что случилось?

Кончетта (резко). Ничего.

Лука. Ну и семейка! Попробуй узнай что-нибудь.

Кончетта (Нинучче). Нину, пойдем на кухню, поможешь мне.

Нинучча. Да-да. Пойдем. (Выходит.)

Кончетта берет со стола салатницу с овощами и тоже на­правляется к выходу.

Неннилло (останавливая ее). Мама, в чем дело?

37

Кончена (ласково). Да ничего особенного, Неннй... II е и н и л л о (подражая Луке). Нет, ты скажи, что случилось. Кончетта. Ничего. Ничего.

Н р н н и л л о (бросает на пол тарелку). В последний раз спра­шиваю, что случилось?

Кончетта отрицательно качает головой и уходит ва Ни-нуччей.

II и к о л а (подходит к Витторио и е ярости шепчет). Вам при­дется объяснить мне, что это значит.

Витторио (делая вид, что не понимает). О чем вы?

II и к о л а. Вам ото лучше меня известно.

Лука (показывает пастухов Николе). Нико, смотри, это волхвы: вот Гаспар, Мельхиор, Бальдасар...

Никола (-думая о другом). Очень приятно. Вы их тоже пригла­сили?

Лука. Что?! Пикули, что это с тобой?!.. Опять с женой пору­гался?.. (К Витторио.) Никак не могут жить мирно... Пони­маете, моя дочь боится, что он располнеет... Все жалуется, что Никола ест много... Хочет его одними овощами кормить... А он любит макароны. Вот и ругаются постоянно. Опять сегодня макароны ел?

Никола (пристально смотрит на Луку). Нет, вы ошибаетесь... Сейчас мы, как никогда, понимаем друг друга.

Лука (не понимая иронии). Мне это очень приятно слышать. Муж и жена должны всегда жить в мире и согласии. Я, на­пример, тоже, бывает, поцапаюсь с супругой, зато потом люблю ее еще сильнее... и она меня тоже... Я и сына так же воспитал. Накануне каждого рождества он пишет матери по­здравительное письмо и прячет его под тарелку. (К Неннил-ло.) Прочти-ка, что ты там написал...

Н е н п и л л о (достает письмо). Хорошо, только ей не говорите —> это сюрприз. (Читает.) «Дорогая мама, поздравляю тебя с рождеством. Обещаю тебе быть хорошим и послушным. Я обещал это год назад и сегодня обещаю снова. Дорогая мама, я решил начать новую жизнь; приготовь мне...».

38

Паскуалино (с иронией). ...майку, трусы, носкк...

Неннилло вскакивает, поднимает стул и хочет запустить его в Паскуалино.

Лука (удерживая его). Паека, не мешай ему читать...

Невнилло. Ишь ты, остряк нашелся. Чго тебе надо? Смотри у меня! (Продолжает читать.) «...приготовь мне хороший подарок. Дорогая мама, дай бог тебе прожить еще сто лет вместе с папой, моей сестрой, Николино и со мной».

Паскуалино (оскорбленно). А меня так вовсе на свете нет?

Неннилло. А ты-то тут при чем?

Паскуалино. Я что, я не член семьи? (Скрещивает руки на груди) Ну-ка, впиши и меня в поздравление, быстро!..

Неннилло. Вот еще! Не желаю!

Паскуалино (угрожающе берет со стола вилку). Впиши меня сейчас же, не то я тебя проткну этой вилкой!

Лука (раздраженно). Эх, Паска... Чего ты сразу в бутылку ле­зешь? Правильно покойный отец тебя спичкой называл.

Паскуалино (упорствуя). Пускай спичка... Просто я могу загореться, за себя постоять... (К Неннилло.) Ну-ка вписы­вай, понял?

Неннилло. Нет! Не желаю! (Решительно, остальным.) Эх, если бы вы знали, как мне надоел мой дядя!

Паскуалино (бегает по комнате). Слыхали?! Вот бандит! Родному дяде такое сказать!

Сцена забавляет Луку, он улыбается.

А папаша еще смеется! Черт-те что! Лука (примирительно, к Неннилло). Ладно уж, припиши и его,

так и быть... А то он не успокоится. Давай-давай. Неннилло (неохотно, как бы перечитывает письмо). «Дай бог

прожить тебе еще сто лет с папой, моей сестрой, с Николино

и со мной... и... (колеблется) шестьдесят пять лет с дядей

Паскуалино».

Паскуалино. Чего это я должен терять тридцать пять лет? Неннилло. А тебе что, мало?

39

II а с к у а л и и о. Да, мало! Я тоже хочу сто лет прожить, давай

исправляй. Лука. Паск£, хватит... По-твоему, скажет он,—живи сто л«т,'

ты и проживешь все сто? Паскуалино. Не важно. Я верю в приметы! Пусть пишет

сто лет. Лука (к Неннилло). Ну что ты с ним будешь делать? Пиши его

лет... А уж кто сколько проживет, одному богу известно. Паскуалино (возмущенно). Ну и дела! Родной брат назьь

вается! Мамма миа! Не ни ид л о (продолжает чтение), «...дай бог прожить тебе еще

сто лет с папой, моей сестрой, Николино, со мной и с дядей

Паскуалино...».

Паскуалино одобрительно кивает.

«...не без болезней последнего». (Складывает письмо.) Паскуалнно (бегает по сцене). Точно преступник! Слышали?!

Не без болезней...

Лука (успокаивая его). Ладно, Паскй, что ты, не понимаешь, что он шутит? (К Витторио.) И вот так каждый день, пони­маете? Но вообще-то они любят друг друга... Ругаются, а в глубине души любят... Да... у нас всегда была дружная семья... Каждый праздник, на рождество дарим подарки друг другу... Я, например, всегда что-нибудь дарю Кончет-те... В прошлое рождество выкупил сережки... Сколько ра­дости было! В этом году заложил сережки и купил вот... (К Неннилло.) Посмотри у двери, чтобы мать не вошла.

Иеннилло идет налево и прикладывает ухо к двери.

(Таинственно улыбается.) Купил одну вещичку...

Паскуалино. Я тоже купил. Там у меня спрятана. Я все-та­ки здесь живу, донна Кончетта все для меня делает...

Лука (к Паскуалино). Паска, пойди-ка возьми пакет у меня под кроватью.

<• Паскуалино выходит, 40

t Стоит недорого... а ей приятно будет... подумает: не забыли.

И так каждый год, понимаете? Вятторио. Конечно.

Паскуалино возвращается с двумя свертками.

Паскуалино. Вот.

Лука (берет один из свертков и разворачивает). Отличный зоп-тик, (Показывает всем.) Из настоящего шелка. Продавец сказал, что он годится и от солнца, потому что цвет такой... Он так и сказал: «Что бы там на небе ни было — смело от­крывайте зонтик» ...Сейчас зима, погода отвратительная, а Кончетта каждый день за продуктами ходит... Как раз кстати.

Витторио. Прекрасный.

Паскуалино (показывает свой подарок). А я купил сумку, как она вам? Кожа тонкая-претонкая.

В-и т т о р и о. Да, очень хорошая.

Лука. Подарки мы всегда вручаем, прежде чем сесть за стол. Мы представляем волхвов с дарами... (Обнимает Паскуалино и Неннилло и вполголоса, чтобы не слышали остальные.) Как только сядем за стол, сразу же запоем... (Вполголоса »запевает.) «Ты спустись со звезд, милая Кончетта, я тебе купил в подарок зонт, милая Кончетта»...

Паскуалино. Браво! А потом я: «Ты сойди со звезд, моя Кончетта, я тебе сумочку купил, Кончетта».

Неннилло (раздраженно, плачущим голосом). А я что подарю? (Показывая на отца.) Этот — зонтик дарит... (Показывает на Паскуалино.) Этот — сумку... А я — ничего.

Лука. Ну так ты же еще ребенок. Мать знает, что у тебя нет денег.

Неннилло. Нет, я так не хочу. Хочу подарить эту сумку.

Паскуалино. Ишь ты! Я купил, а он дарить будет!

Неннилло. А мне наплевать, кто купил! Хочу ее подарить, и все тут!

Лука. Нет, погоди... Вот что... (подходит к буфету и берет та­релку с апельсином) ты вручишь письмо и апельсин. И ког-

41

да мы закончим петь «я тебе куиил сумочку» и аак далее, ты выйдешь и пропоешь «та-ра, та-ра, та-ра-та-ра-та»... Понял?

Раздается истошный крик Кончегты: «Лукарьё, Лукарьё!» Лука. Что такое?

Вбегает испуганная Н и н у ч ч а.

Н и н у ч ч а. Папа, угорь выпрыгнул из кастрюли!

Лука. Э?!.. Только-то? И из-за этого такой крик поднимать?

Н и н у ч ч а. Да, а мама хотела его поймать н головой о плиту

ударилась.

Лука (встревожепно). Да что ты? Ну а рыбу-то поймали? Нинучча. Да где там!.. Пойдемте скорее на кухню! Лука. Идем, идем, Нину.

Все, кроме Витторио, выхооят и сразу же возвращаются, ве­дя под руки К о нч е т т у. Голова у нее завязана платком. Ее усаживают на стул рядом со столом и становятся во­круг.

Лука. Больно?

Кончена (дотронувшись рукой до лба). Да...

Лука. Смотрите... Чуть без глаза не осталась! А если бы не здесь (указывает на лоб), а этим местом (указывает на висок), то мгновенная смерть! Как ты не можешь понять, что некото­рые вещи тебе уже нельзя делать? (Дает ей подзатыльник.) Старость пришла, пойми наконец! (Дает еще один подза­тыльник.)

Кончена. Ой! Больно, Лукарьё!

Лука. Нужно взять служанку. Сильную, здоровую деревенскую девушку.

Неннилло (мгновенно реагирует). Конечно. Самое главное кра­сивую.

Паскуалино. Ив придачу четырех карабинеров, чтобы тебя держать!

Лука. Так угря нашли? Куда он прыгнул?

Кончетта. В уголь, под печку.

42

a (всем). Пошли ловить! Неннй, пошли. (Уходит с Нении.г.ю l( u Паскуалино.)

Н и н у ч ч а (обеспокоенно, матери). Очень больно? Kvo в ч е т т а. Очень!

Слышатся голоса Луки, Неннилло и Паскуалино, которые пытаются поймать рыбу. Раздается звон разбитой посуды.

(Испуганно кричит.) Черт с ней, с рыбой! Вы там всю по­суду перебьете! Идите сюда!

Ушедшие возвращаются.

Лука (держась за колено. Раздраженно, к Неннилло, который идет за ним следом и потирает плечо). Как слон неповорот­лив! Я чуть ногу из-за тебя не сломал!

Неннилло. Я? Да это дядя за маслом полез!

Паскуалино (прижимая платок к глазу). За маслом?! Да ты у меня из-под ног стул выбил!

Кончетта (встает). Ладно, пошли к столу, будем праздновать. (К Неннилло.) Иди вымой руки, а то весь перемазался...

Никола. С вашего разрешения я тоже вымою руки.

Кончетта. Какие тут разрешения? Пойдем со мной.

Кончетта и Никола выходят.

Лука (к Паскуалино и Неннилло). Ну, положим подарки и пой­дем руки мыть. Из-за этого угря я весь грязный. (К Витто-рио.) Мы на минутку. Побудые пока с дочерью.

Выходят.

Витторио (после паузы осматривается и подходит к Нииучче, неподвижно стоящей у стола). Я не хотел оставаться... Твой отец настоял. (Видя, что Нинучча молчит.) Я могу и уйти...

Н и н у ч ч а (сдерживаясь). Только хуже сделаешь. Но я поняла: ты хочешь скандала. Ты упорно хочешь, чтобы произошло то, что не должно произойти.

Витторио (с горечью). Ты права. (Достает из кармана пись­мо ) Это от мамы. Спрашивает, почему я не приехал домой на рождество...

43

Нин у ч ч а (стараясь казаться равнодушной). И почему Же ты не приехал?

Входит Никола, в оцепенении наблюдает за сценой.

Витторио (отвечая на вопрос Нинуччи). Почему? (С жестом

отчаяния.} Ты меня с ума сводишь, когда так говоришь!

(В волнении сжимает ей руку.) Так я для тебя ничего не

значу? Больше ничего? Нинучча (опускает голову ему па плечо). Витто... я сама не

знаю, что говорю...

Витторио обнимает ее.

Никола (бросается на Витторио). Подлец! Ничтожество! (Дает

ему пощечину.) Витторио. Мерзавец!

Никола (угрожающе, задыхаясь от гнева). Пойдем-ка выйдем,

ну! Витторио. Идем!

Витторио хочет выбежать на лестницу, но Нинучча останав­ливает его и встает между ним и Николой.

II и н у ч ч а. Витто, не ходи!

Витторио (ело улыбаясь, обнимает Нинуччу), Не любит тебя

жена! Не любит! Никола (в яр о с т и). Пошел вон!

К ончет т а внаем дымящееся блюдо.

Кончена. Ну вот, слава богу, можно садиться за стол... (Уви­дев Нинуччу, Витторио и Николу, замирает от неожидан­ности.)

Никола (Кончетте, в приступе ярости). Полюбуйтесь на свою дочь! Защищает своего любовника. А вы все знали! (С пре­зрением.) Сводница!

Кончена (вздрагивает, словно от удара кулаком, падает бес­помощно на стул). За что?!! Я...

44

„Никола (к Витторио, показывая на дверь}. Что же ты стоишь? Пошли!

Витторио бросается к двери.

(К замершей Нинучче.) С тобой мы после поговорим! (Выбе­гает.)

Нинучча (схватив мать за руку, пытается увлечь ее за собой). Мама! Они убьют друг друга! Мамочка, идем скорей!

Кончетта (обессилевшая, елядит на дочь, показывая на ноги, которые не слушаются ее). Ноги... ноги...

Нинучча (оставив ее, бежит к двери). Мама, надо что-то де­лать!.. (Кричит.) Никулй!.. Никулй!.. (Выбегает, продолжая кричать.) Никулй!..

Голос ее постепенно затихает. Пауза. Выходит Лука, на плечах у него — широкое покрывало, изображающее одея­ние волхва, на голове — корона из позолоченной бумаги, в одной руке он держит зонтик, в другой —зажженный бен-еальский огонь. Увидев Кончетту, улыбается и делает знак тоже вошедшим Неннилло и Паскуалино прибли­зиться. Неннилло и Паскуалино, тоже наряженные волхва­ми, выходят вперед каждый со своим подарком. Они окру­жают Кончетту, которая смотрит на них пустым, бессмыс­ленным взглядом, и, размахивая бенгальскими огнями, на­чинают петь рождественские песенки.

Лука. «Ты спустись со звезд, милая Кончетта, я тебе купил в подарок зонт, милая Кончетта».

Паскуалино (подхватывая). «Ты сойди со звезд, моя Кончет­та, я тебе сумочку купил, Кончетта».

Неннилло. «Та-ра-та-та-ра-та-та-ра-ра...». '

Продолжая петь, все трое встают на колени перед Кончет-той. В зто время опускается занавес,

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Те же декорации, что и в первом действии. Три дня спустя после бурного сочельника. Лука в постели в полузабытьи. Жизнь подкосила этого крепкого человека, многие годы жившего в счастливом неведении. Под головой Луки — че­тыре-пять подушек. Голова склонилась на грудь. Он недавно задремал после бессонной ночи. Кончетта сидит в крес­ле справа в окружении донны Кармелы, Ольги и синьоры А р м и д ы Романелло. Ее подруги всю ночь ободряли ее. Слева, на постели Томмазино, сидят Р и-та, Мария, Альберта — соседи, готовые помочь в беде. Справа женщины говорят о случившемся с участием и со­чувствием. Слева молодежь болтает о каких-то своих делах. После короткой паузы дверь в глубине сцены отворяется, и входит Раффаэле, привратник. Он вносит поднос с ше­стью чашками, взятыми из разных сервизов, ложечками и блюдечками. Идет осторожно, в другой руке у него полный кофейник с ручкой, обернутой тряпкой. Подходит к женщи­нам, чтобы подать им кофе.

Раффаэле. Вот, свежий...

К а р м е л а. Только на кофе и держимся.

Раффаэле (Ольге). Меня ваш муж позвал из окна.

Ольга. Что он сказал?

Раффаэле. Я не очень-то понял, потому что в это время кофе

закипел... Сказал, что сейчас спустится. (Подавая чашку

Коичетте.) Донна Кончё, глоточек... Копчетта (убитая горем). Не могу, не могу... К а р м е л а. Надо выпить, это вас поддержит.

Кончетта лишь пригубляет и сразу же отодвигает чашку. 46

А р м и д а (молодым людям). Дети, выпейте кофе.

Раффаэле подходит к ребятам, подает им кофе. Альберт о. Если не выпью кофе, тут же усну.

На подносе остались две чашки; одну берет Рита. Мария хочет взять вторую.

Раффаэле. Погодите. Эту мы дадим дону Паскуалино. (Подхо­дит к Паскуалино. Тот сидит один у окна и смотрит на ули-ЧУ-) Дон Паскали, кофе.

Паскуалино берет чашку из рук Раффаэле и, продолжая смотреть в окно, пьет.

Альберто (к Раффаэле). Принеси еще две чашки. Раффаэле. А где я их возьму? На кухне было четыре да две

я принес, больше нету. Рита (дает свою чашку). Наливай сюда, я уже.

Раффаэле снова наполняет чашку Риты. Мария. Подожди, сперва я. (Пьет.)

Быстро входит Луиджи, муж Ольги Пасторелли, пожи­лой, хорошо выглядит. Он торопится на работу. Работает он в представительстве торговой фирмы.

Луиджи. Добрый день. (Подходит к женщинам.) Добрый день, донна Кончетта.

Кончетта еле заметно кивает.

Ольг а. Что ты хотел сказать?

Луиджи. Я хотел узнать, остаешься ли ты здесь. Мне надо бе­жать. Вот ключ. Я даже кофе не успел выпить.

Раффаэле (показывает Луиджи кофейник, не обращая внима­ния на Альберто, который протягивает ему чашку Марии, чтобы наполнить ее еще раз). Вот же... (Берет чашку Ольги,

наполняет ее.) Отсюда пила ваша шена.

ч

Луиджи пьет.

47

Альберто (требуя кофе). Рафё, мне тоже.

Раффаэле. Уже кончился. (Переворачивает кофейниц.} Пойду приготовлю еще.

Альберто, смирившись, продолжает разговор с девушками, Раффаэле выходит.

Л у и д я? и. Как себя чувствует дон Лука?

Кончетта. Вчера вечером приходил доктор, посмотрел его и нахмурился.

Луиджи. Ночью спал?

Кончетта. Ни минуточки. Все звал Николино, метался...

Кармела. У меня доброе предчувствие. Вчера вечером дону Луке было хуже, совсем плохо было... А сейчас он заснул.

Кончетта. Нет, это только кажется. Левая рука не двигается... Язык еле ворочается, говорить почти не может...

Луиджи. Но он хоть узнает вас?

Кончетта. Когда как. Вчера подошла к нему, говорю: «Лукарьё, это я, Кончетта...» За кого, вы думаете, он меня принял? По­смотрел и говорит: «Ты дон Базилио». Мы недели три назад ходили смотреть «Севильского цирюльника» в Сан Карло, и, видно, на него это подействовало.

Молодые люди смеются.

Альберто (вполголоса, девушкам). А она и впрямь похожа на дона Базилио.

Девушки смеются еще громче. Женщины справа жестами и мимикой дают понять, что смех неуместен.

А р м и д а. Дети, в чем дело?

Мария (пытаясь как-то поправить дело). Да ничего, просто Аль­берто остался без кофе.

Из кухни выходит Н и н у ч ч а, держа в руках миску с ды­мящимся супом. На ее лице следы недавнего глубокого горя, которое она пытается скрыть.

Нину ч ч а. Мама, может, дать ему немного куриного бульона? v/>%, Он горячий-горячий. К о н ч е т т а. Я бы не будила его, он только что заснул.,, Как

вы думаете, донна Карме? К а р м е л а. Пусть лучше поспит. Ольга. Когда проснется, разогреете, вот и все.

Нинучча отставляет миску, прикрывая тарелкой,

Кончена. Доктор когда придет?

Нинучча. Уже должен быть здесь.

К о н ч е т т а. А Томыазино?

Нинучча. Он пошел давать телеграмму Николино. Должен ско­ро прийти.

Луиджи (смотрит на часы). Ну, мне надо идти. Но я хочу дождаться, когда проснется дон Лука. Он проснется, и я пойду.

К-о н ч е т т а (с упреком, Йинучче). Можешь быть довольна... На этом самом месте я тебе сказала: «Поклянись, что помиришь­ся с мужем и покончишь со всем этим». Видишь теперь, что получилось?

Нинучча опускает глаза.

Карм ел а. Не надо так. Разве она могла представить, что все так обернется?

К о н ч е т т а. Она все равно гнула свое. А Лукарьелло я ничего не говорила, и вот три дня назад — как обух,ом по голове. Его хватил удар, и вот лежит тут едва живой. И все зовет Николино... Хочет увидеть Николино, а мы уже три теле­граммы послали, а его все нет.

К а р м е л а. Так что, муж ее бросил?

Кончена. Тут же. Уехал в Рим к родственникам и видеть ее больше не хочет. (Плачет.) Разбита семья...

Луиджи. Ну, мне надо бежать.

Ольга. Чего ж ты ждешь? Если надо, иди. Вечно ты колеб­лешься.

49

Луиджи. Постой, что-ю я хотел тебе сказать... Ах да. Как на­счет обеда, я вернусь домой или как?

Ольга. Если хочешь, возвращайся. Я сделаю макароны с мас­лом.

Л у и д ж и. Я бы остался, но нужно показать образцы одному клиенту из Милана...

Входит Н е н н ил л о.

Нении лло (направляется к матери). Дал телеграмму. (Отдает квитанцию и сдачу ) Вог сдача. Как папа?

Коичстта. Спит, не шуми. (Хвалит поведение сына, который в зги трагические дни доказал свою привязанность к отцу.) Если бы не сынок, я бы не выдержала. Бедный, совсем осу­нулся! Три ночи подряд не отходил от постели. Все делал: и в аптеку ходил и за доктором... А еще говорили — без­душный.

Неннилло садится в ногах у отца.

Луиджи. Ну, я пошел...

Лука (внезапно просыпается и лепечет). Приехал Николино?

Все сразу, сосредоточившись, придвигаются к постели, окру­жая Луку.

Кончена. Проснулся. Что он сказал?

К а р м е л а. Спрашивает, не вернулся ли дон Николино.

Кончетта. Только Николино на уме!

Лука (неожиданно громким голосом). Николино!

Все вздрагивают от удивления и тревоги.

Кончетта. Мадонна, какой ужас! (Луке, ласково.) Скоро при­дет Николино, чуть попозже. Н и н у ч ч а. Папа, поешьте бульончика. Кончетта. Подогрей, он уже остыл.

If и н у ч ч а берет лиску и выходит налево. Неннилло (заботливо). Папа, попей...

50

*'>>Кончетт а. Попозже, доктор сказал — с промежутками в час... Неннилло. Час прошел. Йаскуалиио. Нет, надо подождать. Неннилло (враждебно). Помолчи тьг. Паскуалнно. Я брат и логу говорить. Неннилло (угрожающе). Посмотрим... Паскуалино (гоже угрожающе). Давай посмотрим! К а р м е л а. Нашли время цапаться...

Раффазле вносит поднос с чашкой и маленьким кофей­ником.

Раффаэле. Донна Кунчё, доктор пришел. Появляется доктор.

Доктор. Добрый день. Как дела? Кончетта. Доктор, мы уж заждались.

В это время Раффаэле наливает кофе Альберта. Рафё, налей доктору кофе.

Раффаэле опять отбирает чашку у Альберта, которому опять приходится смириться, и подает ее доктору.

Доктор. Благодарю, с удовольствием выпью, дома не успел. (Пьет.)

баэле идет к Альберта, но его останавливает Неннилло и протягивает ему пустую чашку.

Кончетта. Пей, Томмазй. Пей, полегчает. (Дает ему чашку.)

Альберто (девушкам). Я лучше спущусь в бар и там вышло.

Доктор (отдает пустую чашку Кончетте). Ночью спал?

Кончетта. Ни минуты не дал нам вздремнуть... (Берет с ко­мода листочек и протягивает его доктору.) Это его темпе­ратура.

Доктор (мельком взглянув на листок). Дон Лу, как дела? Вы отлично выглядите.

Лука (с трудом выговаривая слова, с иронией). И вам того же желаю. (Затем, уставившись на Луиджи, радостно восклы>-цает.) Никулй...

Кончена. Это не Николино. Эго Пасторелли... дон Луиджи Пасторелли. Здесь еще донна Кармела, синьора Армида с до­черью... Все пришли тебя навестить...

Все. Здравствуйте, дон Лу.

Доктор. Здесь слишком много народу. Я еще вчера вам об этом говорил.

Кармела. Да нет, эти женщины недавно пришли. Ночью я одна здесь была с донной Конченой,

Армида. Мы уходим, уходим.

Доктор. Да, так будет лучше.

Все идут к выходу.

Альберт о. Пойду спущусь выпью кофе. Рита. Подожди, дай мне сигарету. Мария. И мне тоже.

Альберта раздает сигареты и вместе с девушками выходит.

Луиджи (направляясь к выходу вместе с женой). Подожду, послушаю, что скажет доктор, и побегу. (Выходит е же­ной.)

Слева входит Н и н у ч ч а, неся миску с супом.

Н и н у ч ч а. Мама...

К о н ч е т т а.. Доктор, что, если мы дадим ему немного куриного бульона?..

Доктор. Подождите, сперва я осмотрю его. (Смотрит врачки Луки, затем откидывает одеяло и останавливается в недо­умении, обнаружив нечто необычное. После некоторого аа-мешательства достает пару ботинок и показывает их, ожи­дая объяснений.)

Кончена (в смущении). ОЙ, извините, доктор.

52

П*енуалино. Он спрятал их, а то сын украдет и продаст. Доктор. Да что вы?

Неняилло (возмущенно). Да, как же, стану я продавать от­цовские ботинки! Паскуалино. Что, боишься?

Строят друз другу рожи,

Доктор (выслушав сердце, не очень уверенным голосом, всем). Неплохо, неплохо... Дела идут лучше.

Кончена. Хвала мадонне! (Приободренная, Луке.) Лукарьё, . что такое, почему ты ничего не говоришь? Когда ты в про­шлый раз болел, то рта не закрывал. (Показывает на донну Кармелу.) Вот донна Кармела... Расскажи донне Кармеле ис­торию с фасолью.

Кармела (с деланным интересом). Да, действительно... Что это за история с фасолью? Расскажите-ка.

Лука. Это интересная история... (Воспоминание его развесели­ло, и он хочет рассказать, ни его мысли путаются и все время возвращаются к тому, что больше вцего его беспоко­ит.) Николино вернулся?

Кончетта. Еще нет.

Кармела. Расскажите же про фасоль.

Лука (улыбается, но эта улыбка лишь придает трагическое выражение его искаженному лицу). Я болел уже восемь дней, и доктор мне велел ничего не есть... Восемь дней я не ел и был страшно голодный. Кончетта в тот день сварила фасоль с макаронами. По дому шел такой аппетитный за­пах... Кончетта их так здорово готовит, чуть-чуть поджари­вает. Ну вот, и ночью... (смеется, вспоминая, как он провел доктора) все спали. А я знал, что если Кончетта готовит фасоль, то сразу дня на три... (Опять спрашивает с трево­гой.) А Николино-то когда вернется?

Кончетта. Так на чем ты остановился?

Лука. Я встал, пошел на кухню и съел всю фасоль. И сразу по­здоровел. На следующий день даже температуры не было!

53

Пришел доктор и говорит: «Вот видите? А если бы вы ку­шали, то не выздоровели бы».

К а р м е л а (поддакивая). Ну и дурак...

Доктор. Я ухожу, у меня еще много больных. Завтра, если по­надоблюсь, позовите. (Встает.)

Копчетта поправляет постель мужа, ей помогает донна Кар-мела.

II и н у ч ч а (отводя в сторону доктора). Доктор, скажите, ну как, как он?

Паскуалино (тоже подходит к ним). Скажите нам что-ни­будь.

Доктор. Дорогая Нинучча, я знал тебя еще совсем маленькой... Я не могу обманывать тебя. Лука Купьелло всегда был большим ребенком и считал мир огромной игрушкой. Но когда он начал понимать, что с этой игрушкой нельзя иг­рать, он этого не вынес. От взрослого в Луке Купьелло ни­чего нет. А для ребенка он слишком стар.

Нинучча. Я не понимаю, доктор...

Доктор. Бедная Нинучча... вся в отца.

Нинучча. Но надежда-то есть?

Доктор. Не нужно отчаиваться. Конечно, его здорово тряхнуло. Но я сталкивался и с более тяжелыми случаями, которые кончались вполне благополучно

Паскуалино. А завтра вы придете?

Доктор. Забегу. Всего хорошего.

Все пронзаются и провожают доктора. К о н ч е т т а. Нину, давай уберем эти чашки. Нинучча убирает их.

Не дай бог, опять столько народу соберется. За три дня пол­тора кило кофе вышло.

Н е н н и л л о. Они за этим и приходили.

Паскуалино. Ну, теперь-то я им скажу...

5/j

j?IV. -К в р м е л а. Это будет вполне прилично. Они ведь беспокоят бод-

нягу. (Уносит чашки и возвращается.) П « с к у а л и н о. Пойду скажу им...

Паскуалино идет к выходу, но останавливается, столкнув­шись с Витторио.

Кончстта (при виде вошедшего Витторио бледнеет. После ко­роткой паузы накидывается на него). А вам что здесь нужно?

Витторио (искренне опечаленный). Донна Кунчё, не гоните меня. Вы не знаете, как я мучаюсь вот уже три дня. Я по­нимаю, я во всем виноват... Но поверьте, я готов сквозь землю провалиться. Три дня брожу здесь вокруг... Видел, как только что вышел доктор... Я хотел поцеловать руку дону Луке... Я хотел его видеть, донна Купчё, не отказы­вайте мне в такой милости.

Лука (в бреду принимает Витторио за Николино. С радостью восклицает). Николино, мальчик мой... (Привстает, хватает Витторио за руку.) Я боялся, ты не успеешь...

Никто не смеет вмешаться, сам Витторио неподвижен, уста­вившись в пол.

(Привлекает к себе Витторио, с нежностью.) Ты ведь лю­бишь меня, правда?

Нинучча ^смотрит как зачарованная. Неннилло — единствен­ный, кто понимает трагизм ситуации. Лицо его искажает еримаса боли и возмущения.

А где Нинучча?

-Нинучча (в слезах). Я здесь, папа.

Лука. Дай руку... (Берет руку Нинуччи и соединяет ее с рукой Витторио. Лицо его светлеет, говорит громче и яснее.) По­миритесь при мне и поклянитесь, что больше не расстане­тесь никогда. (Поскольку они молчат, упрямо повторяет.) Клянитесь, клянитесь!

55

Из-за сщны доносится тихий, но возбужденный разговор, Слышатся голоса: «Здравствуйте, дон Никулй». И вопрос Николы: «А где.. » Кончетта первая в ужасе бросается к двери. За ней следуют остальные.

Раффаэле (высунувшись из-за двери). Дон Николино.

Появляется Никола, идет к постели. Он видит fry па­тетическую сцену, и кровь бросается ему в голову. Он го­тов броситься на них, но ею удерживают члены семейства. За спиной Николы — группа людей, взывающих его к со­страданию. Всем вместе удается увести его. Сцена сопро­вождается довольным смехом Луки, в котором подчас зву­чит издевка.

Лука (как только Никола выходит, продолжает). Вы созданы друг для друга, вы должны любить друг друга. Не сердите Кончетту, она и так много выстрадала...

Иинучча и Витторио разъединяют руки. Лука в бреду что-то невнятно бормочет, медленно двигая правой рукой, словно ищет что-то в воздухе. Он доволен, счастлив, что способст­вовал примирению. Теперь его блуждающий взгляд ищет еще кого-то...

(Зовет.) Томмазй, Томмазй...

Неннилло (погруженный в свое горе, подходит к отцу, еле слышно). Я здесь!

Лука (показывает сыну неподвижную руку; поднимает ее дру­гой рукой и бросает, давая понять, что она не действует. Спрашивает с мольбой). Томмазй, скажи тебе нравится иг­рушка?

Неннилло (борется с подступающими слезами). Да...

Лука, добившись желанного ответа, устремляет свой взгляд далеко-далеко, перед ним возникает чудесное видение: ясли Христовы, заполняющие весь мир, радостная суета настоя­щих, но очень маленьких людей, торопящихся к хижине,

56

где маленькие, но тоже настоящие ослик и корова согре-. > вают своим дыханием огромного, по сравнению с ними, но­ворожденного Христа, который плачет и кричит, как всякий новорожденный.

Лука (поглощенный этой картиной, говорит сам с собой). Ка­кая красивая! Какая красивая!

Занавес

Реклама на сайте