«Счастливцев-Несчастливцев»

Григорий Горин Счастливцев – Несчастливцев Театральные безумства в 2-х действиях

Действующие лица

ПЕРВЫЙ АКТЕР – НЕСЧАСТЛИВЦЕВ, ДОН ЖУАН.

ВТОРОЙ АКТЕР – СЧАСТЛИВЦЕВ, ЛЕПОРЕЛЛО.

Остальные действующие лица

(в порядке появления):

Первое действие:

МИЛОНОВ – лет 25.

БОДАЕНКО – за 70.

Второе действие:

МИЛЯ – администратор, 60 лет.

ПОКЛОННИЦА – 16 лет.

АЛИК – режиссер, 25 лет.

МАРИНА – его жена, 20 лет.

МУЖЧИНА, ЖЕНЩИНА – члены забастовочного комитета.

КАПИТАН МИЛИЦИИ.

МИЛИЦИОНЕРЫ.

ЗРИТЕЛИ.

Места действий:

Первое – сцена Московского театра.

Второе – сцена, гримуборная драмтеатра областного города.

Время действия: наши дни.

Действие первое РЕПЕТИЦИЯ

Сцена театра, где идет подготовка к репетициям пьесы А. Н. Островского «Лес». Стоят детали декорации второго акта – рисованный задник, изображающий лесную чашу. Впереди – несколько деревьев, пень. В глубине – развилка дорог...

Появляется Актер, играющий НЕСЧАСТЛИВЦЕВА. На нем – длинное пальто, шляпа, за плечами – дорожный чемодан. Лицо украшают пышные усы.

Актер негромко дает какие-то режиссерские замечания рабочим, потом выходит на передний план, делает знак осветителям.

АКТЕР (обращаясь куда-то наверх). Сережа! Проходим второй акт. Явление второе. «Счастливцев – Несчастливцев»... Начали!

Свет в зале медленно гаснет.

Аркашка!

Пауза.

Аркашка!!

Актер, играющий НЕСЧАСТЛИВЦЕВА, угрюмо ворчит, уходит за кулисы, вновь появляется на сцене.

Аркашка!!!!!!!

СЧАСТЛИВЦЕВ (вбегая). Я, Геннадий Демьяныч. Как есть – весь тут.

На Счастливцеве, как и положено по ремаркам Островского, – коротенький пиджачок, короткие панталоны, на голове – детский картузик. За плечами на палке – узелок.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (погрозив ему кулаком за опоздание). Куды и откуда?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Из Вологды – в Керчь, Геннадий Демьяныч. А вы-с?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Из Керчи – в Вологду. Ты пешком?

СЧАСТЛИВЦЕВ. На своих-с, Геннадий Демьяныч. А вы-с, Геннадий Демьяныч?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (басом). В карете! Разве ты не видишь? Что спрашиваешь? Осел. (Садится, ставит чемодан подле себя.)

СЧАСТЛИВЦЕВ. Что у вас за ранец-то?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Штука отличная. Сам, братец, сшил для дороги. Легко и укладисто.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Хорошо тому, кому есть чего класть. Чего же у вас там-с?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Пара платья, братец, хорошего, в Полтаве еврей сшил... Складная шляпа, братец, два парика, пистолет тут у меня хороший, у черкеса в карты выиграл в Пятигорске... Жаль фрака нет, был фрак, да я его в Кишиневе на костюм Гамлета выменял.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Да на что ж вам фрак-с?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Как ты еще глуп, Аркашка, как погляжу я на тебя! Ну приду я теперь в Кострому, в Ярославль, в Вологду, в Тверь, поступлю в труппу, должен к губернатору явиться, к полицеймейстеру, по городу визиты сделать? Комики визитов не делают, потому что они шуты, а трагики – люди, братец! А что у тебя в узле?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Библиотека-с.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Большая?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Пиес тридцать и с нотами.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Драмы есть?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Только две-с, а то все – водевили.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Зачем ты такую дрянь носишь?..

СЧАСТЛИВЦЕВ. Денег стоит-с...

Неожиданно их беседа прерывается писком телефонного звонка. Счастливцев делает жест, мол, извини, достает из-за пояса сотовый телефон.

Алло!.. Да, я... Нет, еще не говорил... У нас репетиция. Перерыв? Не скоро! Я же сказал: я сам вам перезвоню... (Выключает телефон, недовольно пожимает плечами, мол, извини, не виноват.)

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (строго).Хамство, однако!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Извини... Достал звонками... один поклонник.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Чей?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Мой! В смысле... наш! Общий...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Ну, это ты брось! Мои поклонники во время репетиций не звонят. Мои поклонники знают, что репетиция для меня – святое время погружения в образ!..

СЧАСТЛИВЦЕВ. Для меня тоже погружение... Дело срочное...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Халтура?!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Ну, почему сразу – «халтура»?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Потому что халтура у нас – всегда срочно. А серьезная работа подождет... Чего он хочет, поклонник твой... Реклама какая-нибудь дурацкая? «От Парижа до Находки наши тянутся колготки»?!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Стихи отменные, но не угадали-с.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Тогда концерт предлагает в каком-нибудь Нижнегорске...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Ей-богу, первый раз слышу...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Врешь! Между прочим, из этого Нижнегорска мне тоже звонили... Не знаю, что ты им наобещал, но я не поеду!

СЧАСТЛИВЦЕВ. И я не поеду! Какие могут быть концерты, когда спектакль выпускаем?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Ты не иронизируй!

СЧАСТЛИВЦЕВ. А я и не иронизирую...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Нет, иронизируешь! Но плохо! Не смешно! В кои-то веки театр создал нам условия почти бенефисные... Дал сцену для репетиций. Построил такие декорации – деревья лучше натуральных! Вон бабочки летают... (Тронул «бабочку» на дереве, та свалилась.) Черт возьми! Все – на соплях!.. (Кричит кому-то наверх.) Сережа! Я же просил прицепить бабочек правильно, на пружинках!

ГОЛОС СВЕРХУ. Так вроде сделали...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Вроде... Все – «вроде»... Я же всем объяснял: «Лес» Островского... Пьеса особая! Здесь именно лес как образ очень важен!

ГОЛОС СВЕРХУ. Да знаем мы...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Ни черта вы не знаете... (Аркашке.) Ты-то хоть понимаешь, что это вообще за пьеса такая – «Лес»?!

СЧАСТЛИВЦЕВ (поморщился). Да понимаю...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Ни черта ты не понимаешь, раз такую рожу скроил!.. Счастливцев – Несчастливцев! Подумай, кто до нас эти роли играл?.. Рыбаков... Ильинский!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Да кто ж спорит?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Ты! Внутренне все время споришь. Я же чувствую! Сколько лет тебя знаю... Любую причину придумываешь, лишь бы не репетировать. Послушай меня, я зла тебе не пожелаю: пропащий человек, Аркашка, будешь, если такую роль не сыграешь! Совсем пропащий!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Да я понимаю, Геннадий Демьяныч!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (глянул Аркашке в глаза, обнял). Врешь! Но я тебе верю. Давай все сначала...

Они расходятся по краям сцены. Начинают эпизод заново.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (мрачно). Аркашка!

Счастливцев (вбегая). Я, Геннадий Демьяныч. Как есть – весь тут.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Куды и откуда?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Из Вологды – в Керчь, Геннадий Демьяныч. А вы-с?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Из Керчи – в Вологду... Ты пешком?

Снова звонок.

Пауза.

Счастливцев потянулся за телефоном.

«Пешком», спрашиваю?!

СЧАСТЛИВЦЕВ. «На своих». (Телефон звонит, Аркашка в замешательстве.) Давай прервемся, а? Дело очень срочное!..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. По тексту говори... «А вы-с?»

СЧАСТЛИВЦЕВ. Чего – «а мы-с?»

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Ты должен спрашивать – «а вы-с?» По тексту говори, осел!!

СЧАСТЛИВЦЕВ (обиделся). Да чего ты ругаешься? Сам-то не по тексту говоришь!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Не «сам», а«сами-с»... Дурья голова! Я тебе «тыкаю» по роли, а ты мне обязан – «вы» и «Геннадий Демьяныч»! Понял?! Коли сорвал репетицию, так не губи хоть начавшую возникать атмосферу... Когда погружаешься в образ – мучительно прерываться... Это словно с любимой женщиной в постели, размяк, расчувствовался – и вдруг...

В глубине сцены появился какой-то человек со стремянкой.

Кто это?! Почему во время прогона человек на сцене?

ГОЛОС СВЕРХУ. Так вы ж сказали: бабочку прицепить!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Не сейчас! Заранее надо бабочек цеплять... Вы же сбиваете актера. Сколько лет работаете в театре, а ни хрена не понимаете, что значит атмосфера!! (Аркашке) О чем я говорил?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Об атмосфере...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Это сейчас!.. А тогда, до этого чего говорил?!..

СЧАСТЛИВЦЕВ. И тогда об атмосфере... Мол, как с женщиной, расчувствуешься – и вдруг...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Именно! Расчувствуешься и вдруг... входит вот такой мудила со стремянкой... (Достает курительную трубку.) Все! Не отвлекаемся...А то я совсем распсихуюсь! Идем дальше по тексту!.. Какой там у меня дальше текст?

СЧАСТЛИВЦЕВ (заглянул в текст). «У тебя табак есть?»

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Хороший текст. Очень кстати. У тебя табак есть?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Какой табак, помилуйте, Геннадий Демьяныч! Крошки нет.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Как же, Аркашка, ты в дорогу идешь, а табаком не запасся? (Задумался.) ...А денег-то хоть много?

СЧАСТЛИВЦЕВ. У меня и сроду много-то не было, а теперь копейки за душой нет...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Текст помнишь! Молодец... Но я тебя, Аркашка, сейчас как раз не по пьесе спрашиваю... Я про поклонника твоего дурацкого все думаю... Чего ему надо? Деньги предлагает, что ли?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Их-с...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Много ли?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Хватит всем-с!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Конкретней!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Вам-с, мне-с, и даже всей стране-с!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (задумался). Банк будем грабить?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Наоборот!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Как это? Создавать, что ль? Денег не хватит.

СЧАСТЛИВЦЕВ. А чего гадать? Позвать бы поклонника, он расскажет... Вот, между прочим, его визитка. (Достал визитку, передал Несчастливцеву. Тот долго рассматривает ее, щуря глаза.)

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Ни хрена не вижу... Вензеля одни... (Читает по слогам.) «...Заведующий сектором... психогенно-аналитического исследования...» Жулик!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Да почему ж жулик-то?!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Да по визитке ясно... У настоящих людей все просто и кратко: «Ростропович – музыкант!», «Эйнштейн – физик»! И все! А если вот визитка с вензелями, да еще «вице-президент-зав-психогенно-афигенного сектора», значит, либо – фуфло, либо – жулик!

СЧАСТЛИВЦЕВ. И что у вас за характер, ей-богу, Геннадий Демьяныч? Ни визитку не видели, ни человека, а уж все в пух-прах изругали. А он, между прочим, очень серьезный человек!.. И дело не в визитке. Визитка вообще – так, прикрытие. (Таинственно.) Он из «органов»!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. И что?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Ничего. Давайте позову, придет – все сам расскажет...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Стану я на твоих поклонников, да еще из органов, репетиционное время тратить. Сам рассказывай... (Счастливцев делает многозначительный жест, мол, выйдем.) Ты что мигаешь? Здесь и рассказывай!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Тайна-с!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. От родного театра-с?! Совсем с ума сошел?.. Говори при всех!

ГОЛОС ИЗ ОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ БУДКИ. Так, может, мы уйдем ненадолго?.. Вы и поговорите...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Куда это вы уйдете во время репетиции?

ГОЛОС ИЗ ОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ БУДКИ. Так не завтракали же...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Почему «не завтракали же»?

ГОЛОС ИЗ ОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ БУДКИ. Так репетиция же...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (Счастливцеву, тихо). Вот. Результат! Разлагаешь коллектив... Им же лишь бы не работать! (Кому-то наверх.) Ладно, Сережа! Перерыв – пятнадцать минут. Но не больше! Свет – в зал! Звук уберите! Можете сходить в буфет!

В зале загорается свет. Пауза.

Все ушли! Рассказывай!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Проверю! ( Оглядывает зал, затем даже сбегает вниз, возвращается.) Вроде и правда, никого! Ладно. Рассказываю. История невероятная, поэтому – с самого начала... (Достал сигарету.) Снимаюсь тут на днях в кино...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Погоди! Ты, никак, курить начал, Аркашка? Брось!.. Тебе и по здоровью, и по роли нехорошо. (Аппетитно курит трубку.) Нам, трагикам, дым загадочность придает, а комикам – вульгарность! А вульгарность вам ни к чему! Этим вы и так одарены от природы...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Да будет вам язвить... «Комик!» Это я при вас – комик-с... А в других местах дают серьезные роли.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Это где? В кино, что ль?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Да хоть бы и в кино...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Небось опять Ворошилова?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Да почему уж так сразу и Ворошилова?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. А кого?

СЧАСТЛИВЦЕВ (подумав). А хоть бы и Ворошилова?..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Сколько же можно?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Сколько потребуют! Похож – приглашают... Что здесь плохого? Все-таки народный герой!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Да по мне – хоть Берию играй! Но убедительно! Я штампа не терплю!! Придумал, понимаешь, себе амплуа – Ворошилов!! Усики наклеил, френч застегнули и – здрасте, Клемент Ефремыч! А садишься на коня – мешок мешком... Народ-то – он все видит! Не девятнадцатый год!..

СЧАСТЛИВЦЕВ. Вы только от имени народа не надо!! Народ ценит. Письма, между прочим, со всех городов приходят. На конвертах так и пишут: «Театр Сатиры – Климу Ворошилову!»

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (с усмешкой). Землю просят? Раздай, Аркашка, не жмись!

Счастливцев (обиделся). Все! Не буду рассказывать! Охота глумиться – давайте по тексту Островского! И так от Несчастливцева Аркашке достается, чтоб еще от товарища по работе терпеть...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Потому и говорю, что товарищ! Кто ж тебе еще правду скажет, глупенький? Конкуренты хвалить станут, родственники – облизывать... А я тебе всегда укажу на дерьмо и скажу: «дерьмо!» Потому что – товарищ! (Нарочито театрально.) Потому что люблю тебя, дурака!.. Давай поцелуемся, душа моя, Павел Иванович! Купи у меня бричку! (Надвигается на Аркашку, потом останавливается) Слушай, а чего нам и правда Гоголя не играть? Ты – Чичиков, я – Ноздрев!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Чтоб вы меня кулаками мутузили? Увольте-с!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Разве Ноздрев его мутузил? Я и позабыл. Ладно. Не хочешь покупать бричку – рассказывай дальше про кино!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Еще раз перебьете, Геннадий Демьяныч, или станете насмехаться – уйду! Ей-богу, уйду!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Договорились! Молчу!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Так вот, снимаюсь я в телевизионной картине... Играю Ворошилова... (Напряженный взгляд на Несчастливцева.)

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Молчу!..

СЧАСТЛИВЦЕВ. И правильно делаете... Потому как играю – хорошо! Режиссер доволен. Публика тоже... Натурная съемка, и толпу, как ни гони, – стоит... Смотрят. После съемок, как обычно, просят фотографироваться на память... Автографы... И вот подходит ко мне один старичок... Напряженный весь такой, я это сразу прочувствовал... Протягивает мне руку, представляется: «Бодаенко – тридцать второй...» Я уже знаю: это – старый большевик! Они имя-отчество не говорят, просто: фамилия и год вступления в партию. Дальше сует мне открыточку для подписи. Открыточка тоже старая – работа художника Герасимова – Ворошилов со Сталиным утренней Москвой идут... Протягивает он мне открыточку, я ее подписываю: «Бодаенко с комприветом! Клим Ворошилов». Это у меня стандарт такой... Для поклонников. Я и подпись копировать научился, со всеми завитушками. Он на подпись глянул, побледнел... и тихо так говорит: «Климент Ефремович, вы в ближайшие дни свидитесь с товарищем Сталиным?» Я говорю: «Обязательно. Завтра утром! На Политбюро». Между прочим, я ему чистую правду сказал – у нас съемка этой сцены на утро назначена... Но он, вижу, юмора не понял... Тогда, говорит, очень прошу меня принять! Я должен сделать вам сообщение чрезвычайной важности!.. Я говорю: «Очень хорошо, товарищ!.. Созвонимся... завтра с утра. Телефон вам сообщат!» Я вообще этих «чайников», Геннадий Демьяныч, побаиваюсь... То он тебя любит, как революционера, то, как «закипит его разум возмущенный», вдруг возьмет да и полоснет по морде за ревизионизм. Поэтому на всякий случай всегда говорю: «созвонимся!» Он на меня так с прищуром поглядел, мол, я все понял, и отошел.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. И что?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Далее! Иду домой, догоняет машина... И не просто машина, а «Вольво»! Оттуда выскакивает мужчина... Плотненький... С выправкой! В лицо мне удостоверение сует. Представляется: «Сотрудник ФСБ. Интересуюсь, что вам сообщил гражданин Бодаенко?»

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. А ты?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Я говорю: «Да ничего интересного... Просится на Политбюро». Это я шутку даю. Вижу этот «фээсбешник» не смеется, а говорит: «Очень хорошо. Раз просится, надо его срочно принять!..» Тут уж и я почувствовал, что и моя крыша едет... Он это тоже видит, сажает меня в машину и все объясняет... (Достал сигарету.) Я все-таки закурю, Геннадий Демьяныч?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Теперь, по ситуации, имеешь право...

СЧАСТЛИВЦЕВ (затянулся). И что оказалось?.. Этот Бодаенко – типичный «кукумуня»...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Кто?

СЧАСТЛИВЦЕВ. «Кукумуня»... Так, оказывается, на Украине в деревнях чокнутых зовут... Так вот этот Бодаенко, до того, как стать «кукумуней», работал в аппарате ЦК... Имел доступ к партийным кассам. После бурных событий в августе девяносто первого уволился и поехал умом... Правда, был лечим! Успешно, но неоднократно! Вылечившись, сообщил, что знает, где находится партийное золото, но готов эту информацию предоставить только лично вождям партии... Ленину, Сталину, Ворошилову... и так далее по списку... Сначала подумали – бред! Потом проверили по фактам – не бред! Информацией он владеет! Тут же ФСБ с ним начала работу, но – безрезультатно. И допрашивали, и к экстрасенсам его водили. Молчит дед!.. Тогда пошли на крайнюю меру – решили попробовать, как говорится, чарующую силу искусства! Подзомбировали его малость и повели на встречу с вождями на киносъемки... Слава богу, про Сталина сейчас столько кино снимается, как при его жизни.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. А если короче?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Короче: кто первым из нас, членов Политбюро, получит от Бодаенко нужную информацию, тот будет награжден... (Достает конверт, вынимает оттуда две стодолларовые купюры.) Между прочим, аванс!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. А ну покажи! ( Берет купюры, проверяет их на подлинность.) Новенькие?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Я ж говорю: думали – бред, оказалось – не бред!!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. А если не бред, почему ты, Клим, не на съемке?!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Потому что я кому – Клим, а кому – Аркашка! Верный товарищ по сцене! Я подумал, ежели надо сыграть по-настоящему, да еще за серьезные деньги, так лучше уж в родном театре и с проверенным партнером!.. Что, у нас Сталина не найдется? Роль-то какая? Только истинному трагику и по плечу!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (начиная понимать). Ты сам не «ку-ку», Аркадий?

СЧАСТЛИВЦЕВ. При ясном уме! Поэтому и аванс на вашу долю уже взял-с... (Суровый взгляд Несчастливцева.) Из лучших намерений. Очень вы похожи-с...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Кто?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Вы-с!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. И ничуть мы не похожи-с! Сталин – маленького роста был... И рябой...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Вы только при Бодаенко этого не скажите. Враз полоснет!! Сталин был высокий и красивый!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Да пошел ты со своим Бодаенко! Тоже мне, гастрольку соорудил! Стыдись! Чтоб я, народный артист России, перед сумасшедшими дурака валял? На чужой беде наживался?! Да не будет этого! (Швырнул конверт с деньгами.)

СЧАСТЛИВЦЕВ (поднял конверт). Чужой беды, Геннадий Демьяныч, не бывает, как хорошо говорилось в одной плохой советской пьесе! Я, между прочим, в партии состоял и взносы регулярно платил. А вы, хотя в партии и не состояли, ввиду нестойкости вашего морального облика, все равно должны понимать, что деньги там запрятаны общенародные!.. И ваш гражданский долг – их вернуть! А то, что вся Россия сегодня на психдиспансер смахивает, не моя вина!.. Какой зритель есть, перед таким и играем-с!..

Телефонный звонок. Счастливцев достает трубку. Несчастливцев хмуро наблюдает за ним, но разговора не прерывает...

Алло! Да!.. Ну, вот разговариваем... Обсуждаем!.. Это ж так просто не делается, товарищ Милонов. Надо же ко всему творчески подходить!.. Кстати, какое, вы говорите, будет нам вознаграждение? (Дает послушать трубку Несчастливцеву.) Десять процентов, я вас правильно понял?! Ну, это, понятно, вдохновляет... А объект уже здесь?.. (Несчастливцеву, шепотом.) Объект уже здесь... Ну, что, Демьяныч? Рискнем?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (шипит). Я тебе рискну! Без грима? Без костюмов? Халтурщик!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Обижаете! У артиста – все с собой! ( Бросил свой узелок Несчастливцеву.)

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (поймал узелок). Нет, мерзавец, ты все-таки купишь у меня бричку!! (Несколько раз стукнул Счастливцева узелком по голове.)

СЧАСТЛИВЦЕВ (увернувшись, невозмутимо, в трубку). Ну, в общем, он согласен! Только вы не сразу вводите старичка-то... Нам надо подготовиться, вжиться в образ... Серьезная работа требует психологического погружения... Короче, минут через десять. (Выключает телефон, Несчастливцеву.) Все, Иосиф Виссарионович! Отступать некуда! Позади – Москва!

Несчастливцев секунду смотрит на Счастливцева, потом, вздохнув, развязывает узелок, достает помятый китель.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Это у тебя что?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Френч!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (пытается пробовать грузинский акцент). Это – не френч, Клим! Это – жеваная гимнастерка. В таком виде даже Поскребышева стыдно играть, не то что вождя народов... (Без акцента.) Кто в костюмерной?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Никого. Выходной в театре...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Ладно! Поищем у себя в гардеробе... (Открывает свой чемодан.) Хорошее платье есть, еврей шил... Нет, все не то! Эх, жаль, фрака нет. Был фрак, так в Кишиневе выменял...

СЧАСТЛИВЦЕВ (нетерпеливо). Да не носил Сталин фрака, Геннадий Демьяныч! Пошли! Найдем у пожарников шинель какую-нибудь...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Не какую-нибудь, а надо – настоящую, длиннополую... (Неожиданно снимает пальто, выворачивает его наизнанку. С изнанки пальто напоминает шинель.) Молодец еврей, экономно шьет. (Выходит на авансцену, обращается к осветителям.) Сережа, мы пойдем подгримируемся! К нам тут придут люди... из киностудии. Мы с ними один эпизод должны срепетировать. На революционную тему... Что?.. Да прямо здесь... В лесу, на дороге... Подсвети нам по ходу для настроения!.. (Счастливцеву.) Ну, Клим, вперед! Шашки наголо!..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ и СЧАСТЛИВЦЕВ уходят.

Некоторое время сцена пуста. Свет в зале постепенно гаснет. На сцене красиво высвечивается дорога. Зашумели листьями деревья. Начинают петь птицы. Полетели бабочки. Слева на дороге появляется старик БОДАЕНКО. Его сопровождает МИЛОНОВ – мужчина лет двадцати пяти.

БОДАЕНКО. Сюда, что ль?..

МИЛОНОВ. Сюда.

БОДАЕНКО. Здесь у них что?

МИЛОНОВ. Здесь у них прогулочная тропа...

БОДАЕНКО (оглядываясь). Ах, красота!.. И птички поют! Это как же место называется?

МИЛОНОВ. «Спецлес».

БОДАЕНКО. Молчу. Никогда б не заметил... В самом центре Москвы и такая роща!.. Мабуть, и грибы им здесь разводят?

МИЛОНОВ. Не уверен! (Строго.) Вы, диду, ничего руками в роще не трогайте!.. Сядьте на пенек и ждите... К вам подойдут!

БОДАЕНКО. Понял.

МИЛОНОВ. В вашем распоряжении – пятнадцать минут... Изложите суть. На вопросы отвечайте кратко и четко: где деньги? сколько? на чье имя?..

БОДАЕНКО. Так я уже все и в докладной написал... (Сунул руку в карман, достал листок. Милонов приблизился, как бы желая получить бумагу, Бодаенко отпрянул, спешно порвал листок на мелкие кусочки.) Шпаргалочка. Шоб не позабыть. Но я все помню и так!.. Поэтому записываю и рву... Записываю и рву! Так надежней!

МИЛОНОВ (раздосадованно). Молодец, диду!.. Ну, я пошел. Буду ждать у машины во дворе. (Хочет уйти.)

БОДАЕНКО (огляделся). Погоди. В этом лесу, наверное, жучки имеются?

МИЛОНОВ. Какие жучки?..

БОДАЕНКО. Не те, шо кусают, а шо подслушивают.

МИЛОНОВ (теряя терпение). Нету здесь никаких жучков, дед!

БОДАЕНКО (подозрительно). Куда ж подевались?

МИЛОНОВ (зло). Охрана склевала!.. (Уходит.)

Оставшись один, Бодаенко оглядывает местность, подозрительно простукивает муляж дерева, затем садится на пенек.

Слева и справа на дороге появляются Несчастливцев и Счастливцев, загримированные под Сталина и Ворошилова.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (с кавказским акцентом). Клим! Ты?

СЧАСТЛИВЦЕВ. Я, Иосиф Виссарионович. Весь – тут!..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Куда и откуда?

СЧАСТЛИВЦЕВ (подумав). Оттуда... и... сюда! Прогуливаюсь.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Молодец! Четко отвечаешь!.. Будем вместе прогуливаться. (Берет Счастливцева под руку.) Расскажи мне, Клим, как дела в стране? Только честно!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Если честно, то плохо, товарищ Сталин.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (строго). Что такое?!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Распущенность кругом. Обман! Коррупция!!!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Коррупцию будем беспощадно подавлять!.. Вот так! (Достал из-за пояса пистолет, поцелился куда-то в глубь леса.) Но я не верю, Клим, что в нашей партии нет больше честных людей! Наверняка есть!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Конечно, есть, товарищ Сталин! И вот один из них, товарищ Бодаенко, очень хочет с вами встретиться. Собрался сделать на Политбюро важнейшее сообщение!..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Приведите товарища!

СЧАСТЛИВЦЕВ (увидев Бодаенко). Так вот же он... Весь – тут!

Несчастливцев направляется к Бодаенко, тот почтительно встает ему навстречу.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Здравствуйте, товарищ Бодаенко!

БОДАЕНКО (радостно улыбаясь). Здравия желаю! Здоровеньки булы, товарищ артист!

Пауза.

Несчастливцев растерянно поворачивается к Счастливцеву.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Это как будем понимать, Климентий?.. Ты кого привел?!..

БОДАЕНКО. Все правильно, товарищ артист. Мы с товарищем, который вот Ворошилова изображает... (Жест в сторону Счастливцева) на киносъемке познакомились. Он мне открыточку подписал. (Достает открытку.) А я попросил, чтоб вы тоже, значит... И если можно – сфотографируемся. Память будет! Я сам-то из Киева, проездом. Но очень люблю наших известных артистов...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (секунду смотрит на Бодаенко в упор, потом устало отклеивает усы, говорит, обращаясь к Счастливцеву). Разберись, Климентий!.. Что хочет от нас товарищ «кукумуня»?

БОДАЕНКО (засмеялся). Ни! «Кукумуня» как раз не я. Это уж скорей Генка – «кукумуня»...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Какой Генка?

БОДАЕНКО. Ну, который меня стережет. Генка Филонов. Зять мой... внучатый... Он, поди, задурил вам голову, будто служит в ФСБ?

СЧАСТЛИВЦЕВ (растерянно). А на самом деле где служит?

БОДАЕНКО. А на самом деле – сукин сын. Придурок «новокиевский»... У вас – «новые русские», у нас – «новые киевские». Хотят, шоб деньги на них с неба враз посыпались. «Дождики – ливнями, да еще с рублями и гривнами...» Пристал с ножом к горлу – куда партия деньги сховала? На чье имя?! Я говорю: какие деньги, Гена? Откуда мне-то знать? Если тебя в детстве ушибли – лечись!.. Не верит!.. Алчность обуяла! Загонял допросами! Очные ставки придумал. Людей вот уважаемых беспокоит зря...

Несчастливцев и Счастливцев переглянулись.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Подождите... дедушка, что значит «зря»?.. Вы вообще-то кто сами будете? Вы в ЦК работали или нет?

БОДАЕНКО. А как же? Конечно, работал. Двенадцать лет у самого Кручины...

СЧАСТЛИВЦЕВ. «Кручины...» В каком смысле?

БОДАЕНКО. В смысле – управделами ЦК... Кручина – фамилия известная. Его еще в окно выкинули в девяносто первом году... Не, я не утверждаю, може, и сам он выкинулся?.. Тогда у нас много народу сгинуло... Туманное дело – расследуется до сих пор... Да вы его должны знать, Климент Ефремыч!

СЧАСТЛИВЦЕВ (оторопев). Кого?

БОДАЕНКО. Кручину. Он же до пятьдесят шестого у вас в аппарате Верховного Совета работал. До самой вашей отставки... с поста Президента.

Пауза.

Несчастливцев и Счастливцев снова многозначительно переглянулись. Несчастливцев незаметно вновь приклеил усы.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Пойдем сначала, товарищ Бодаенко! Вы нас немного запутали... Давайте договоримся конкретно: кто с кем сейчас в эту минуту ведет разговор? Мы для вас – Политбюро или не Политбюро?

БОДАЕНКО (заволновался). Да что вы, Климент Ефремович?! Как можно так вопрос ставить? Конечно, вы – Политбюро, артисты мои дорогие...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (с акцентом). Хватит! По-моему, Клим, товарищ Бодаенко, что называется, дурака валяет! Запутывает следы!.. А зачем – не ясно! Но уверен – есть какая-то цель!

БОДАЕНКО (вдруг печально). Это – точно. Есть, товарищ Сталин!.. Это вы верно сказали... Цель одна – выжить! Потому что классовая борьба идет, что называется, не на жизнь, а на смерть. Когда я в ЦК работал, он, Генка-то, за мной на цыпках ходил, пылинки с пиджака сдувал... А как меня на пенсию вытолкнули, так сразу обнаглел. С глаз деда долой и – в дурдом!.. И то спасибо, не убив, ему ж главное квартиру мою было заполучить...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Дедушка, вы зачем нам это рассказываете?

БОДАЕНКО. А кому про это рассказывать, Климент Ефремыч? Кому?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Не перебивай, Клим! Рассказывайте, дедушка. Значит, вы – в дурдоме, и что?

БОДАЕНКО. А то! Ни еды, ни медперсонала настоящего... И все – на взятках! Все – за деньги! Хоть подыхай...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (грозно). Запиши, Клим! Поименно! Весь медперсонал!!

БОДАЕНКО (испуганно). Не! Там не все, конечно, плохо... Были и хорошие люди... Тоже из персональных пенсионеров... Прибились друг к другу, чтобы выстоять! Короче, первичная ячейка самообороны!...Сначала голодовку хотели объявить, да при их харчах на нее бы и не посмотрели. Вот тогда-то один умный мужик из ЦК про золото партии и вспомнил!.. И родственничкам намекнул: будете себя с нами хорошо вести – отблагодарим впоследствии... А мой Генка, псих, завелся! Примчался в палату, вывел меня в коридор: скажи, диду, где деньги, у кого? А я говорю: хочешь знать – сначала потрудись, голубчик! Вези меня отсюда по ленинским местам! К вождям мировой революции! Только им одним Бодаенко скажет, где спрятано золото нашей славной партии!

СЧАСТЛИВЦЕВ. И где?

БОДАЕНКО. Вам, так и быть, откроюсь! (Огляделся.) Никто не подслушивает?.. (Заглянул за дерево, вернулся, рванул рубаху, ткнул себя пальцем в грудь.) Вот тут – золото! В сердцах людей!!!

Пауза.

Несчастливцев устало смотрит на Счастливцева.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Интересная мысль, Климентий!

СЧАСТЛИВЦЕВ (вздохнув). Мысль интересная! (Бодаенко.) А вы не боитесь, диду, что зять в конце концов узнает, как вы его дурите, и порешит вас революционным судом?!

БОДАЕНКО. Побоится! Он же теперь не один меня ведет по этой тропе... С ним целая шайка дружков в доле. «Красные следопыты», сукины дети!.. Они ж большие деньги дали в кредит под меня... Теперь, если что, Генке первому голову за обман и отвинтят... Так что он пока меня бережет, як писану торбу! В Питер два раза ездили, теперь в Москву... На съемку водил. Нынче – в театр. Я люблю театр... Сам когда-то в самодеятельности участвовал... Вы как к самодеятельности относитесь?

СЧАСТЛИВЦЕВ (зло). Плохо мы к ней относимся! Особенно когда она на профессиональную сцену лезет!.. Давайте прощаться, дедушка! Поговорили! Побеседовали!...Все! У нас – репетиция...

БОДАЕНКО (испуганно). Я понимаю... Понимаю... Извиняйте! (Начинает пятиться к выходу.)

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Погоди! Если позвонит этот тип, что сказать-то?

БОДАЕНКО. Все в вашей воле...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (вздохнув). Пришибут тебя, дед! И нас – заодно...

БОДАЕНКО. А вы-то при чем? Ваше дело – сторона... Вы вот что, вы ему скажите, мол, пока Бодаенко не раскрылся... Мол, все знает про капитал, но пока не раскрылся... Ильич именно так сказал!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Какой «Ильич»? Кому?

БОДАЕНКО. Генке! С Театра на Таганке... Фамилию забыл. Вот снимок с ним на память сделал... (Достал из сумки фотоаппарат.) С вами бы тоже хотелось... Но вам – некогда, понимаю. А может, не откажетесь, товарищи? Может, больше и не свидимся?

СЧАСТЛИВЦЕВ. С какой радости фотографироваться?! Для следствия, что ль?

БОДАЕНКО. Для памяти! Сгину, так хоть правнуки будут вспоминать, с кем их дед встречался... У Генки-то, мерзавца, такая славная доцюрка родилась... Правнучка, стало быть, моя... Аленка! Ей все и оставлю! Пусть гордится предком! Не зря он жизнь прожил, не зря небо коптил. Отметила его держава... (Жалобно.) Очень вас прошу, товарищи вожди!...

Несчастливцев и Счастливцев переглядываются.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Ну, хорошо! Давайте я вас вдвоем щелкну.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Почему это ты? И почему нас – вдвоем?! Ты его привел, ты с ним и фотографируйся!.

БОДАЕНКО. Да не беспокойтесь! У меня – автоспуск! Сам все сделает, только фокус навести! Полароид «Сони»! Генка купил. Он понимает, сучонок, денег на меня не жалеет... (Подвешивает фотоаппарат к сучку.) А мы втроем – здесь! ( Берет Несчастливцева и Счастливцева под руки.) Ус поправьте, Иосиф Виссарионович, а то малость отклеился!

Втроем они замирают, тупо глядя в объектив.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (нетерпеливо). Ну?

БОДАЕНКО. Сейчас... Сейчас... Он сработает... Батарейки слабенькие. (Неожиданно достал портативный магнитофон, включил его и тихо запел.)

По долинам и по взгорьям Шла дивизия-а вперед...

(Протянул магнитофон актерам. Те от неожиданности подхватили песню.)

СЧАСТЛИВЦЕВ и НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (вместе).

Чтобы с боем взять Приморье — Белой Армии оплот!

Вспышка. Щелчок затвора.

БОДАЕНКО. Вот спасибо! С такими людьми – и на фото, да еще с песней... Это уж подарок так подарок! Я ведь в хоре пел. И в Большом всегда для нас, для работников ЦК, – отдельная ложа... А теперь такие цены кусачие – и не попадешь. Жаль, товарищи Ленин – Сталин не поют... Я б точно заставил Генку себя в Большой сводить...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (с интересом посмотрев на Бодаенко). Почему не поют? Товарищ Ленин уже поет.

БОДАЕНКО. Где?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. В Амстердаме. В Голландии.

БОДАЕНКО. Не слыхал.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Отсюда трудно услышать...

Телефонный звонок.

БОДАЕНКО. Это он...

СЧАСТЛИВЦЕВ (зажав трубку ладонью). Ну, так чего все-таки говорить?

БОДАЕНКО. Пока, мол, не выяснили... Пусть завтра по-новой к вам приведет. У вас завтра, извиняюсь, что намечено по афише?..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. У нас завтра, дедушка, покой намечен... И отдых! Передай-ка мне телефон, Клементий. (Счастливцев протягивает ему телефон.) Алло! Это товарищ Милонов?.. Слушайте меня, Милонов, внимательно и записывайте! Кто – я?.. Можно просто – Иосиф Виссарионыч... Да! Мы поговорили с товарищем Бодаенко... До конца еще не все ясно, но по интересующему вас вопросу кое-какая информация есть! (Переходя на шепот.) Придется вам вместе с ним поехать в Голландию... Там, в Амстердаме, в Королевской Опере исполняется сочинение композитора Альфреда Шнитке. Называется «Жизнь с идиотом»... Вы записываете?.. Партию Владимира Ленина исполняет неф. Я не шучу!.. Какие с партией шутки? Это и по телевизору показывали, можете дополнительно проверить по своим источникам... Что говорите? Почему неф?.. Не знаю! Думаю, по заданию Коминтерна. Кстати, я уверен, что все наши партийные деньги спрятаны именно у этого нефа... в определенном месте! Поезжайте и разберитесь – где!!.. Желаю успеха! (Выключает телефон.) Ну, все, товарищ Бодаенко. Ваш вопрос о зарубежной командировке решен положительно!

БОДАЕНКО. От не думал не гадал... Вот спасибо... товарищ артист!.. (Достал фотографию.) Автограф бы все-таки получить. Не от Сталина, от любимого артиста. На память! Имя-отчества, извините, не знаю...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (берет фотографию). Да какое у артиста имя-отчество? Кого играет – так и прозывают!.. В настоящий момент – Несчастливцев Геннадий Демьяныч! Так вот и подпишу: «Несчастливцев! Трагик!» А это – Аркашка Счастливцев... Комик! Всегда что-нибудь дурацкое придумает, лишь бы не работать...

БОДАЕНКО. Но Ворошилова он здорово изображает...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Да что вы, диду?.. Умные люди говорят: штамп! Куда нам с нашей-то физией героев-то играть?.. (Надел детскую шапочку.) Комик-с... Не то что вот они-с – благородные трагики! Уж такие они добрые, такие возвышенные, смотришь на них да и думаешь: а не удавиться ли остальным людям от их собственного несовершенства?!.. Кстати, чуть не забыл... (Достал конверт с деньгами.) Геннадий Демьяныч презентует вам командировочные из своего личного гонорара... (Протягивает стодолларовую купюру.)

БОДАЕНКО. Да вы что?.. Не... Не возьму!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Обидите художника!.. Это ему для роли важно! У них, у трагиков, – первое дело свои деньги отдать! Вы «Лес» Островского давно читали?

БОДАЕНКО. Давно...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Перечтите! Отличная пьеса! Там Геннадий Демьяныч тоже все свои деньги в припадке благородства жертвует бедной девушке... Так что сюжет менять не станем. (Кладет деньги в карман Бодаенко.)

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (мрачно). Отдает-то все-таки «бедной девушке», а не «дедушке...» Но не в этом суть!.. (Открывает свой чемодан, достает пистолет.) Ты прав, брат мой Аркадий! За все в жизни надо платить! За минутную слабость. За годы измены своему назначению... Жаль, вспоминаем о нем только в роковую минуту, перед смертью...

СЧАСТЛИВЦЕВ (неожиданно как-то жалобно и серьезно). Может, не стоит сегодня, Геннадий Демьяныч?..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Стоит, Аркадий... (Взводит курок. Поворачивается к Бодаенко.) Хороший пистолет... У черкеса в Пятигорске выиграл... Старинный... дуэльный... На многих спектаклях палил. Вот вы – театрал, диду, и должны знать: у оружия на сцене своя судьба. В первом акте висит ружье, в четвертом – стреляет... А у таких пистолетов роль еще важней... Может сто раз вхолостую бабахать, но один раз вдарит – всерьез!!.. Если артист слишком долго фальшивит, пистолет это не выдерживает... Мы с Аркадием иногда так друг друга и проверяем... То он – меня, то я – его... (Наводит пистолет на Счастливцева.)

СЧАСТЛИВЦЕВ (занервничал). Не стоит! Геннадий Демьяныч!.. У меня настроя нынче нет... И при дедушке – нехорошо...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Сам говорил: какой есть зритель – перед таким и играем... Не суетись, Аркашка, умри достойно!

Счастливцев (почти кричит). Да не хочу я... С ума сошел?.. У меня давление поднялось! Убери дуло, неприятно смотреть! Дед, помоги, он же не в себе!.. За что?!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. За измену, брат мой!

Грохнул выстрел. Счастливцев схватился за грудь. Повторный выстрел. Счастливцев упал, затих...

БОДАЕНКО (чуть испуганно). Это чего?.. А?!.. Вы балуете или как?.. ( Пошел к лежащему Счастливцеву, наклонился.) Да он вроде и не дышит... Вы что? Господа-товарищи...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (бросился к Счастливцеву). Аркашка! Аркадий! О господи! (Трясет Счастливцева. Выхватывает из-за пояса телефон.) Алло! «Скорая»?... Это из театра... Срочно! У нас тут несчастье случилось – актеру плохо!.. Очень плохо! Слышите?!

БОДАЕНКО. Может, воды ему?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Уходи, дед... Уходи, не путайся! И о том, что видел, никому ни слова! Никому!!.. Понял?

БОДАЕНКО. Как не понять? О господи! Доигрались, психи?!.. (Пятится к кулисам, исчезает.)

Несчастливцев встает, снимает шинель, накрывает молча лежащего Счастливцев а, стоит над ним, опустив голову...

Пауза.

Затем Счастливцев «оживает», сбрасывает шинель, жадно глотает воздух.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (глянул на часы). Семнадцать секунд... Раньше и тридцать выдерживал...

СЧАСТЛИВЦЕВ. И пятьдесят... Возраст не тот, Геннадий Демьяныч... Но дед вроде поверил... Как думаете, зятю расскажет?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Расскажет! Для него и старались! Пусть знает, бандюга, что здесь тоже люди крутые... Если что – «замочить» могут!.. Но вообще, Аркашка, честно сказать, умирать ты стал неважно! Помнишь, как с этим этюдом мы в ГИТИС поступали?! Я – в обмороке, ты – бездыханный... Приемная комиссия чуть с ума не сошла!.. А теперь я слишком ору, ты – дергаешься, как эпилептик, а внутреннего проникновения нету... Рано или поздно ведь придется сыграть нам этот этюд по-настоящему! Какой-нибудь спектакль украсим! Давай еще разок пройдем!.. Стрельни-ка теперь в меня! (Передает пистолет СЧАСТЛИВЦЕВУ.)

В тот же момент раздается театральный звонок и свет на сцене начинает гаснуть..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (выходит на авансцену, обращается к кому-то в осветительской будке). Это еще что? В чем дело, Сережа?

ГОЛОС СВЕРХУ. Все! Время. Репетиция закончена...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Дайте хоть финал пройти! Вот люди! «Служители Мельпомены», мать вашу! Минуту боятся переработать!.. (Счастливцеву.) Ладно, пока поживем, Аркашка! Финал!

СЧАСТЛИВЦЕВ (взял узелок). Со слов «нас гонят»?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Можно и со слов «нас гонят»... (Поднял шинель, вывернул ее наизнанку и вновь надел привычное пальто.) ...Нас гонят! И в самом деле, брат Аркадий, зачем мы зашли, как попали в этот лес, в этот сыр-дремучий бор? Зачем мы, братец, спугнули сов и филинов? Что им мешать? Пусть их живут, как им хочется!.. (Берет чемодан-ранец, закидывает егоза спину.)

СЧАСТЛИВЦЕВ. А говорили, на тройке поедем! Вот тебе и тройка!..

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Молчи, Аркашка! Мы – благородные артисты! Мы коли любим – так уж любим, коли не любим – так ссоримся и деремся... Коли помогаем – так последним трудовым грошом... (В зал.) А вы? Всю жизнь толкуете о благе общества, а что сделали? Кого накормили? Кого утешили? Тешите только самих себя, самих себя забавляете... (Счастливцеву.) Руку, товарищ!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Куда ж мы теперь, Геннадий Демьяныч?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Туда, куда ведет наш жалкий жребий... Как говорил благородный Моор: «О люди, люди!.. Порожденье крокодилов!.. Ваше слезы – вода!! Поцелуи – кинжалы в грудь!..»

Неожиданно звонит телефон. Счастливцев достает трубку и начинает тихо и по-деловому с кем-то разговаривать. Слышны отдельные фразы.

СЧАСТЛИВЦЕВ. Алло!.. Нижний Арзамас? Алло!...Какие концерты, я ж вам объяснял... Ну, пожалуйста, поговорите с ним сами...

Передает трубку Несчастливцеву. Тот неохотно берет ее.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Алло! Да. Это – я! Кто?! Миля?!.. Какой Миля? Администратор Миля?! А... Так бы и говорил. Привет, старик! Да какие концерты, у нас репертуара нет... Опять, что ль, Лепорелло с Дон Жуаном?.. Мы с этим у вас были... Как это «вы не слышали»?.. Вся страна наизусть знает, а вы не слышали... Ну, хорошо. Подумаем... Когда вылетать?.. Завтра?! Вы что, с ума сошли? У нас репетиции нового спектакля... Да мне плевать, что афиши расклеены... Сколько, ты говоришь, сколько?!.. Минутку! (Счастливцеву.) Мы в Нижнем Арзамасе работали «Дон Жуана»?

СЧАСТЛИВЦЕВ. В Нижнем – «Дон Жуана» не работали.

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Как это – не работали?.. Там еще клуб такой красивый... неотапливаемый...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Это – Верхний Арзамас. В Нижнем мы точно не были. Помню отлично!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Если не были, что ж ты помнишь отлично? Совсем заврался! (В трубку.) Хорошо, Миля. Только ради тебя. Но два концерта – не больше. Нет! Больше мы не потянем ни по здоровью, ни по репертуару...

СЧАСТЛИВЦЕВ. Какие там куплеты в этой сценке? «Дон Жуан и Лепорелло возникают то и дело, ля-ля-ля-тарантелла...»

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Да подожди с куплетами! Халтурщик! Сначала сцену из «Леса» договори! (Кричит наверх.) Сережа! Свет убираем на словах: «...О, если б я мог быть гиеною! О, если б я мог остервенеть против адского поколения кровожадных обитателей лесов! О! О!..» Понял?

ГОЛОС СВЕРХУ. Понял.«О! О!»

Свет начинает гаснуть.

СЧАСТЛИВЦЕВ. А... Вспомнил! (Весело запел.) «Дон Жуан и Лепорелло возникают то и дело, безответственно и смело возмущая этот мир...»

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Не «возмущая», а «возбуждая этот мир»... Иной смысл! Эх, Аркашка, пропащий ты человек! Одно не доиграл, уже другое портишь... Никуда я с тобой не поеду!

СЧАСТЛИВЦЕВ (уже как бы примеряя образ Лепорелло). Ах, синьор, дон Гуан, вам лишь бы обругать своего бедного слугу...

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Я тебе русским языком говорю: не поеду!

СЧАСТЛИВЦЕВ. А по-испански?

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. И по-испански: не поеду. И по-английски. «Ноу»! Никогда!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Тогда уж – «невермор». Нижний Арзамас – «невермор»!

НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Пошел к черту!

СЧАСТЛИВЦЕВ. Один?! Никогда...

Так, переругиваясь, они уходят по лесной дороге. Шумят деревья. Поют птицы. Метают бабочки. Свет медленно гаснет.

Конец первого действия.

Действие второе НА ГАСТРОЛЯХ

Помещение областного театра. Сцена оборудована для концерта московских гастролеров.

Вначале – киноролик, кадры из фильмов, где снимались актеры.

Затем зажигается свет.

Появляется администратор Миля – пожилой человек с галстуком-бабочкой.

МИЛЯ. ...Итак, продолжается творческий вечер наших дорогих гостей!.. От кино вновь переходим к театру. Среди многочисленных несыгранных ими ролей есть две – особо желанные... Дон Жуан и Лепорелло. Пьес про этих легендарных персонажей написано немало, но артисты сочинили еще одну... новую... Впрочем, еще даже и не сочинили, а будут сочинять прямо здесь, вместе с вами... дорогие нижнегорчане и нижнегорчанки...

...Поэтому просьба ко всем: проявить активность... напрячь фантазию... и для начала представить, что мы все вдруг оказались в солнечной Испании!

Сцена преобразовалась в нечто экзотическое – пальмы, яркие цветы, пестрые птицы. Зазвучала музыка.

Под звуки мандолины, пришпорив театральных лошадок, на сцену выезжают ДОН ЖУАН и ЛЕПОРЕЛЛО. Дон Жуан величествен и сосредоточен в своих мыслях, Лепорелло, наоборот, весел и готов общаться с публикой.

Зазвучала песенка:

Ночь приходит, звезды гаснут, Но не спит, не спит Севилья! Двое всадников прекрасных На дороге появились... Стук копыт зацокал четко, В такт ему сердца забились... Может, где-то нет красоток, Но в Севилье – изобилье!... Припев: Дон Жуан и Лепорелло Возникают то и дело, Безответственно и смело Возбуждая этот мир! Чтобы дать сердцам усладу, Чтобы спеть им серенаду, Чтоб погибнуть, если надо, Черт возьми!

ЛЕПОРЕЛЛО (в зал).

Привет вам, дивные красотки-синьорины! Привет вам, доблестные рыцари-синьоры, Рискнувшие явиться к нам сюда, Чтоб вновь увидеть, как их жен и дочерей Здесь будут обольщать коварный Дон Жуан И преданный ему слуга и спутник – Лепорелло!

Круг почета.

Вас, конечно же, интересует, как говорится, «ху из ху»? То есть кто – Хуан, кто – слуга? Нас часто путают. Красотой, как видите, оба не обижены!.. (Гарцует.) Ладно. Не стану вас мучить... Различать можно просто – по лошадям! Дон Жуан – черный жеребец, Лепорелло – сивый мерин. А если по всадникам, то Дон Жуан – который длиннее, Лепорелло – который умнее...

ДОН ЖУАН отвлекся от мыслей, сурово глянул на слугу и поскакал к нему, размахивая плеткой. Лепорелло испуганно заметался по сцене, уклоняясь от ударов.

Синьор! Синьор!.. Вы же недослушали... Я не хотел никого обидеть! Я хотел сказать: слуга – это который умнее... Многоточие... Становится день ото дня, запятая, потому что служит такому знаменитому на весь мир господину... запятая, каким является синьор Дон Жуан из Севильи... Восклицательный знак!

ДОН ЖУАН тупо посмотрел на слугу, как бы продумывая услышанное, затем его взгляд переместился куда-то в сторону деревьев, он развернул коня и направился в чащу, не обращая внимания на возгласы ЛЕПОРЕЛЛО.

Синьор!.. Куда вы?.. Это – не женщина! И не лань! И даже не коза... Синьор, нельзя же набрасываться на все, что шевелится! Синьор!!

ДОН ЖУАН скрылся в чаще. ЛЕПОРЕЛЛО тяжело вздохнул, спешился, вышел на авансцену, обратился к залу.

Вот такой сумасшедший темперамент!.. Бедная зайчиха! Ей – конец!.. Единственное утешение перед погибелью в том, что она отдается самому Дон Жуану!.. (Таинственно.) Впрочем, если говорить по-честному, никакой он и не Дон Жуан!

Настоящий Дон Жуан жил пятьсот лет назад в Испании... Действительно, обольщал женщин... А потом с ним произошла знаменитая история, когда он вдруг увидел красавицу Дону Анну... Соблазнил... а потом явился ее каменный муж – Командор и – р-раз! – голубчика за руку и – в ад... Жариться за грехи на сковороде!..

Но самое-то интересное в том, что история на этом не закончилась! Оказалось, и в аду Дон Жуан совратил всех чертовок женского пола... Потом – чертей... потом и чертенят... то есть буквально и детей не пожалел, мерзавец! Короче, ад застонал, завыл и выгнал его к чертям собачьим, то есть обратно к нам... С тех пор его грешная душа так и мечется между Тем и Этим светом – здесь поблудит, там подымится... Одним словом, говоря по-научному, происходит «реинкарнация» – переселение душ...

Так вот мой хозяин – последнее воплощение этого безобразия. До этого был нормальный человек, отличный семьянин, дедушка... Работал в солидном министерстве, был уважаем коллективом... И вдруг, что называется, – бес в ребро, вселяется в него донжуанова душа, входит, как говорится, в самую плоть... И пошло-понеслось! Коллектив застонал. Никому нет от него житья!.. В смысле, наоборот – всем житье!.. В общем, вы меня понимаете? Пробовали лечить, водили к сексопатологу... Так он – и сексопатолога!! И весь медперсонал!.. Короче, осталось одно средство – изгнание дьявола! Но как это сделать?! Оказалось, можно только старым дедовским способом... По Пушкину: (показывает схему) «Дона Анна – Свидание – Обольщение – Шаги Командора – Сам Командор: „Дай руку мне!“ – „О, тяжело пожатье каменной его десницы! Я гибну – кончено – о, Дона Анна!..“ Помните?.. Я к тому, что лечить так можно только здесь, на театре... Поэтому мы вас и пригласили... Надеюсь, никто не откажется помочь страдающему человеку?..

Для начала, конечно, надо выбрать Дону Анну... (Оглядывает зал.) Есть желающие отдаться злодею... разумеется, из чисто гуманных соображений?.. Все готовы?!.. Какое благородство! Тогда, прекрасные синьорины, извините, придется провести небольшой конкурс...

Каждый окунь любит свою блесну!.. Мой хозяин тоже отдает предпочтение... (оглядывает первые ряды) блондинкам... брюнеткам... и шатенкам... Нет! Не могу! Как труден выбор! И все-таки намечу претенденток, чей чудный облик, может быть, напомнит ему черты прекрасной Доны Анны... (Достает несколько красных вееров.) Вы, синьорина... Вы!.. И вы!.. (Раздает женщинам в зале веера.) Когда появится пред вами Дон Жуан, взмахните веером... вот так... на красное он падок!..

Теперь нам нужен Командор! Есть в зале рогоносцы?.. Конечно, нет! А если долг потребует? И Родина? Тогда, я думаю, найдутся? (Кому-то в зале.) Вы, сударь, не желаете? А жаль! В вас что-то каменное есть... Тогда, быть может, станете «Шагами Командора?»... Прошу вас, это так несложно... Когда дам знак, вы ножками – бух! бух!.. У вас получится... (Очередному зрителю) А Командором – вы! Злодей вас как увидит, так и вздрогнет!.. А вам лишь протянуть ему десницу... (Достает огромную бутафорскую руку) И текст произнести... «Все кончено... Дрожишь ты, Дон Гуан! (Тут вы его не Жуаном, а Гуаном называйте, – так будет ему обидней...) Дай руку, Дон Гуан!..» А дальше дым, огонь... Короче, все, что есть в театре!.. Договорились?

Звук трубы.

Он возвращается! Устроим ему встречу! Все дамы хлопают, мужчины – рвут и мечут!

Из глубины леса, под аплодисменты и свист, появляется ДОН ЖУАН.

ДОН ЖУАН (оглядывая зал). Кто эти люди? Где мы, Лепорелло?

ЛЕПОРЕЛЛО. В Севилье, где ж еще? Достигнуты пределы земли, где любят вас и ненавидят страстно. Поэтому и оставаться здесь опасно... Давайте скроемся в лесу...

ДОН ЖУАН. О, нет, глупец! Опасность для меня и пламенных сердец – что ветер для костра... Вмиг вспыхнут искры страсти и полыхнет пожар любви...

ЛЕПОРЕЛЛО. Или несчастья! (В зал, тихо.) Веерочками обмахиваемся... Веерочками!..

ДОН ЖУАН (увидев женщин с красными веерами). О боже! Неужели? Дона Анна?

ЛЕПОРЕЛЛО. Где, сударь? Где? Вон там или вон там?..

ДОН ЖУАН. Не смею верить я своим глазам... Вот же она – прелестное созданье... Ее глаза... улыбку... и дыханье... я узнаю, пройдя через века...

ЛЕПОРЕЛЛО (в зал). Все! Окунь взял блесну... Теперь лишь подсекай! (Дон Жуану.) А может, не она? Быть может, та? Другая?..

ДОН ЖУАН. Молчи, дурак! Мне небо помогает свой выбор сделать... Срочно к ней ступай! Скажи, что Дон Жуан назначил ей свиданье...

ЛЕПОРЕЛЛО. О нет, синьор! Опасное заданье... Там рядом – муж сидит... Вон – каменная глыба! Соперника попроще не могли бы... вы подыскать?!.. Ведь он вас в ад отправил!..

ДОН ЖУАН. Бояться Дон Жуану – против правил! Я встрече с Командором буду рад! После его жены – мне раем станет ад!..

ЛЕПОРЕЛЛО (в зал). Все! Наркоз действует... Можно начинать операцию... (Спускается в зал к ЗРИТЕЛЬНИЦЕ.) Синьора Дона Анна, выбор сделан! Прошу вас в рощу! (тихо) ...Да не бойтесь вы его... Он с виду грозен, а на деле – ничего... Я говорю, на самом деле разврата в этом теле – еле-еле... (Выводит Зрительницу на сцену.) Разрешите представить – Дон Жуан, коварный соблазнитель!

ДОН ЖУАН. Да, Дона Анна!.. Так!..

Разврата Я долго был покорный ученик, Но с той поры, как вас увидел я, Мне кажется, я весь переродился. Вас полюбя, люблю и добродетель И в первый раз смиренно перед ней Дрожащие колени преклоняю...

(Встает на колени, опускает голову.)

ЛЕПОРЕЛЛО (Зрительнице). Вы обмахивайтесь... Обмахивайтесь!.. И пушкинский текст говорите... Не помните? Ладно! Я – за вас. Ему сейчас все равно... (Прячется за веер, говорит женским голосом.) О, Дон Жуан красноречив, я знаю... Вы – сущий демон. Сколько бедных женщин вы погубили?

ДОН ЖУАН. Ни одной доныне из них я не любил.

ЛЕПОРЕЛЛО (из-за веера). И я поверю, чтоб Дон Жуан влюбился в первый раз, чтоб не искал во мне он жертвы новой!..

ДОН ЖУАН. Когда б я вас обманывать хотел, признался ль я, сказал бы я то имя, которого вы можете не слышать?.. За сладкий миг свиданья безропотно отдам я жизнь!

ЛЕПОРЕЛЛО. О, Дон Жуан, как сердцем я слаба...

ДОН ЖУАН. В залог прощенья – мирный поцелуй! ( Встает с колен, протягивает руки Зрительнице.)

ЛЕПОРЕЛЛО (испуганно, Зрительнице).Тут уж я вас заменить не смогу, синьора... (Соединяет руки Зрительницы и Дон Жуана.) За дерево летите, голубки, я вас посторожу...

ДОН ЖУАН уводит ЗРИТЕЛЬНИЦУ в чащу леса.

Ну, все! Минуты полторы им на любовь... И наступает час возмездия!!.. (Достает песочные часы.) О, время из песка! Пока ты молод, швыряешь его щедрыми мешками в пустыне... В старости оно посыплет из тебя едва заметной струйкой, но все ж песчиночки до счастья и не хватит... (В зал.) Все! Приготовились!..

Пошли шаги! (Кричит в глубину леса.) Синьор! Атас! К нам кто-то приближается... (В зал.) Громче шаги Командора!.. Громче!.. Помогайте, мужики!.. Бум-бум! Теперь – сам Командор! Пошел! Пошел!.. (Выводит Зрителя на сцену, прилаживает к нему бутафорскую руку.) Текст помните? «Все кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан? Дай руку»... Ну-ка, скажите! (Зритель повторяет реплику.) Здорово! Верю! Мурашки аж побежали... (Кричит в глубину леса.) Синьор! К вам тут пришли! Гости у нас, синьор!

ДОН ЖУАН (появляется). Кто смел меня тревожить в такой момент?

ЛЕПОРЕЛЛО (с иронией). Кто? Ейный муж... Забыли статую? А вот она явилась... (Зрителю.) Текст давайте...

ЗРИТЕЛЬ. Все кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан? Дай руку!

ДОН ЖУАН (обиженно). Кто я? Кто я?

ЛЕПОРЕЛЛО (подсказывая). Сказал он: «Дон Гуан».

ДОН ЖУАН. Что надо этому нахалу?

ЛЕПОРЕЛЛО. Руки он вашей просит!..

ДОН ЖУАН. Вот она! (Берется за бутафорскую руку.) «О, тяжело пожатье каменной его десницы! Оставь меня, пусти, пусти мне руку... Я гибну! Кончено! О, Дона Анна!»

Лепорелло делает знак пиротехникам. На сцене раздается грохот, мелькает «адский огонь», валит дым. ДОН ЖУАН падает бездыханный. ЛЕПОРЕЛЛО помогает ЗРИТЕЛЬНИЦЕ и ЗРИТЕЛЮ вернуться в зал, затем возвращается к ДОН ЖУАНУ, пробует пульс на его руке.

ДОН ЖУАН (приходя в себя). Где я?

ЛЕПОРЕЛЛО. В театре, дорогой...

ДОН ЖУАН. В театре?.. Зачем?.. А вы – кто?

ЛЕПОРЕЛЛО. Отвечаю по пунктам... Вы, сударь, тяжело болели. Диагноз: психозос донгуаноз третьей степени... Теперь идете на поправку... А я – в прошлом ваш слуга, Лепорелло, а на самом деле – фельдшер психдиспансера номер 6...

ДОН ЖУАН. Лепорелло... Дон Жуан. Да-да! Что-то припоминаю!..

ЛЕПОРЕЛЛО (испуганно). А вот этого не надо, дорогой! Не припоминайте! Вылечились, и точка!.. И пусть душа этого развратника, Жуана-Хуана-Гуана... пусть она подольше пребывает в аду, а не вселяется, понимаешь, в уважаемых граждан... не мутит их разум, не взбурляет их кровь... не возбуждает их плоть... (Его взгляд начинает неожиданно приобретать безумное выражение, штаны напрягаются, он начинает оглядывать зал глазами хищника.)

ДОН ЖУАН. Что с вами, фельдшер?

ЛЕПОРЕЛЛО. Какой я фельдшер?!

ДОН ЖУАН. Ну, доктор?..

ЛЕПОРЕЛЛО (с пафосом). Молчи, глупец! При чем тут доктора, когда зажегся взгляд? Забухало в висках! Огонь пошел по членам!.. Теперь мне небеса и море – по колено!..

Пытается сесть на «коня», второпях попадает только в одно стремя, тащит «коня» к лесу.

ДОН ЖУАН (в отчаянии хватает своего «коня» на руки, направляется за Лепорелло). Куда, синьор? Да что вы, в самом деле?.. Ведь это просто ветерок траву шевелит... (В зал.) Да, чувствую, опять пришла беда! В дурдоме станет больше пациентом... Синьоры! Срочно! Попрошу аплодисменты! Иначе мы не кончим никогда!..

Музыка. Аплодисменты.

Занавес.

На сцену выскакивают ПОКЛОННИЦЫ с цветами. Берут автографы. Здесь же НЕСКОЛЬКО ФОТОКОРРЕСПОНДЕНТОВ щелкают блицами. Усталые АРТИСТЫ вместе с «лошадками» кружат по сцене, спасаясь от тех и от других. Вбегает радостный МИЛЯ.

МИЛЯ (выпроваживает ПОКЛОННИЦ). Все, девочки! Все! Артистам нужен отдых. Через час – второй концерт! (артистам.) Дорогулечки! Поздравляю! Такой успех! Такой успех!

ДОН ЖУАН (держась за поясницу). Миля! Где можно полежать?

МИЛЯ. Полежать? В каком смысле? А... понял! В ресторанчике... Тут рядом... За час обернемся.

ДОН ЖУАН. Какой ресторанчик? Я говорю: мне полежать надо!

МИЛЯ. Хорошо, дорогуля. Можно в моем кабинете. Там, кстати, солидные гости... Уже накрыли стол...

ДОН ЖУАН. Я не хочу лежать на столе...Я еще живой... Э! Черт! Устроили гастрольку! (Хватается за поясницу.) Все! Тут ложусь! (Замечает ширму, быстро расставляет ее, ложится за ее прикрытием на полу.)

МИЛЯ. Да вы что? Роднуля! На полу!!

ДОН ЖУАН. Уйдите, Миля! Иначе – отменяю второй концерт!

МИЛЯ. Как – отменяю? Не пугайте! У меня – переаншлаг!

ДОН ЖУАН. А у меня – радикулит. Я на коня не влезу! Понимаете? Не влезу!

МИЛЯ. Хорошо. Выведете под уздцы...

ДОН ЖУАН. Халтура! Дон Жуан должен быть на коне!

МИЛЯ. Не обязательно, дорогуля... Зритель же в театр идет, а не на ипподром... (Лепорелло.) Ну, так нельзя. Скажите ему...

ЛЕПОРЕЛЛО. Не могу! (Тихо.) Миля, у нас с синьором сейчас несколько напряженные отношения... Пусть лежит, где хочет! Капризен до невозможности! Я ему – не нянька! (Расставляет рядом вторую ширму.) Я такой же артист, мне тоже нужен покой.

МИЛЯ. Покой будет! Роднулечки, это гарантирую! Поставим милицейский пост, ни одна живая душа сюда... (Замечает появившуюся юную ПОКЛОННИЦУ.) Так! Девочка! Тебе чего?

ПОКЛОННИЦА. Автограф! И вот еще письмо передать...

МИЛЯ. Все! Никаких писем! (Пытается ее выпроводить.)

ПОКЛОННИЦА (уворачиваясь). Ну, пожалуйста... Ну, очень надо! (Сопротивляется, визжит.)

ДОН ЖУАН (стонет). Отменяю! К чертовой матери... Отменяю!

ЛЕПОРЕЛЛО. Перестаньте голосить!! (Подбегает к ПОКЛОННИЦЕ.) Какое письмо? От кого?

ПОКЛОННИЦА. Прочтете – узнаете. В общем, это письма вам, двум сразу!..

ЛЕПОРЕЛЛО. Девочка, надо говорить: не «двум», а «двоим»...

ПОКЛОННИЦА. Я и говорю: «обеим...» (Отдает письмо.)

ЛЕПОРЕЛЛО (поправляя).«Обоим»!

ПОКЛОННИЦА. Да. Я и говорю... И еще автограф! (Достает программки.) Вот здесь... Вот здесь...

ЛЕПОРЕЛЛО. Куда тебе столько?

ПОКЛОННИЦА. Это не только мне... нас там много, в зале... Мне – вот здесь! (Оголила предплечье.) На руке!

ЛЕПОРЕЛЛО. Зачем?

ПОКЛОННИЦА. Наколку сделаю...

ЛЕПОРЕЛЛО. С ума сошла?

ПОКЛОННИЦА. Почему? Просто люблю эстраду... (Оголила правое предплечье.) Здесь у меня – Леонтьев! Здесь вот – Винокур с Лещенко...

ЛЕПОРЕЛЛО. Прямо не тело, а альбом!.. (Ставит подпись.) Только, синьора, Дон Жуана не беспокой... Он отдыхает!.. Или давай я за него подпишу...

ДОН ЖУАН (из-за ширмы). Не надо за меня! Не надо! Да еще после Винокура! Уж пожалуйста!!

ЛЕПОРЕЛЛО. Я думал, вы себя плохо чувствуете, синьор.

ДОН ЖУАН (вскочил над ширмой). Зато вы, синьор, – хорошо! Совсем одурели от дешевой популярности! Я – не эстрадник, на телах не расписываюсь!..

МИЛЯ. Роднулечки! Только не ругайтесь! Только не ругайтесь!

ДОН ЖУАН. Мы не ругаемся! Просто мы – разные люди! И это – последняя гастроль!

ЛЕПОРЕЛЛО. Не надо меня пугать!

ДОН ЖУАН. Я не пугаю! Я прошу покоя и тишины!

МИЛЯ. Все! Уходим. (Поклоннице.) Все из-за тебя, глупая!..

ПОКЛОННИЦА. А я-то при чем?.. Просила, что ль? (Дон Жуану.) Если хотите знать, у меня уже есть ваш автограф!

ДОН ЖУАН (упавшим голосом). Откуда?

ПОКЛОННИЦА. Из Вологды... Вы там один выступали... Я на концерте была. Вот! (Оголила левое плечо.)

ЛЕПОРЕЛЛО (с ехидцей). Почерк ваш, синьор! Уж извините...

ДОН ЖУАН (гневно). Так! Или немедленно все исчезнут, или отменяю второй концерт к чертовой бабушке!!

МИЛЯ. Все! Уходим... Уходим... Отдыхайте, роднули...

МИЛЯ и ПОКЛОННИЦА уходят. ДОН ЖУАН ложится за ширму, стонет. ЛЕПОРЕЛЛО ходит рядом, прислушивается к стонам.

ЛЕПОРЕЛЛО. Синьор! Может быть, сделаю массаж?

ДОН ЖУАН. Спасибо! Уж сам как-нибудь...

ЛЕПОРЕЛЛО. Ну, как знаете... (Ходит у ширмы.) Там письмо от поклонницы. Прочитать?

ДОН ЖУАН. Сам прочту.

ЛЕПОРЕЛЛО. Как знаете... (Бросает письмо за ширму.) Я вот думаю: когда ж это вы были один с концертом в Вологде?

ДОН ЖУАН. Давно...

ЛЕПОРЕЛЛО. Как давно?

ДОН ЖУАН. Давно. До встречи в лесу с Аркашкой.

ЛЕПОРЕЛЛО. Не скажите!.. Девочка молодая, надпись свежая. Стало быть, один недавно ездили?

ДОН ЖУАН. И что?

ЛЕПОРЕЛЛО. Ничего... Просто я думал, что есть какие-то обязательства. Мы – театр двух актеров!

ДОН ЖУАН. В прошлом! Был театр двух актеров, будут два театра – одного... Привыкайте к монологам!

ЛЕПОРЕЛЛО. А чего мне привыкать? Я люблю монологи.

ДОН ЖУАН. Вот и произносите...

ЛЕПОРЕЛЛО. И произнесу... И хватит меня перебивать!

ДОН ЖУАН. Давно не перебиваю... Бессмысленно! Вы – свое, я – свое! Полная автономия! И прекрасно!..

ЛЕПОРЕЛЛО и ДОН ЖУАН (вместе). И пожалуйста! И ладно! Ох, как страшно!.. В конце концов – не сиамские близнецы... Да уж!.. И не такое делилось!.. (И так далее и тому подобное.)

Несколько секунд ДОН ЖУАН и ЛЕПОРЕЛЛО говорят в унисон, не слушая друг друга. Появляется АЛИК, молодой бородатый фотокорреспондент. Некоторое время слушает этот странный диалог-монолог, потом делает снимок.

ЛЕПОРЕЛЛО (вздрогнул). Вы кто? Откуда? Кто пустил?

АЛИК. Из молодежной газеты... Хотел снимок для первой полосы... Вы... с лошадками...

ЛЕПОРЕЛЛО. Зачем? Отдыхают лошадки... Заездились!

АЛИК. Вот и хорошо! Трогательно... Я и подпись придумал: «Кентавры на привале».

ЛЕПОРЕЛЛО. Какие еще «кентавры»? Кто пропустил? (Кричит за сцену.) Миля!

АЛИК. Не надо Милю! Ради Бога! Ухожу!.. Извините... (Направился к выходу, остановился.) Я, вообще-то, не только фотограф. Я – немного экстрасенс!

ЛЕПОРЕЛЛО. И что?

АЛИК. Сказали, что у кого-то радикулит... Могу помочь... У меня от руки тепло идет... Вот, попробуйте! (проводит рукой над головой Лепорелло.)

ЛЕПОРЕЛЛО (испуганно). Не надо меня теплом!.. У меня – давление!

АЛИК. А давление я запросто понижаю... (Протянул руку.)

ЛЕПОРЕЛЛО (отшатнувшись). Я сказал: не надо! Мы сами себе и экстрасенсы, и невропатологи. Уходите, пожалуйста!!

АЛИК (достал из портфеля визитку). На всякий случай – визитка. Маринин. Алексей. Она, кстати, заряжена...

ЛЕПОРЕЛЛО. В каком смысле?

АЛИК. Энергетически! Заряжена! Можно приложить к пояснице или к голове.

ЛЕПОРЕЛЛО. И психиатры мы – тоже... Но сегодня прием закончен! До свиданья!

АЛИК. Вы все шутите, а я серьезно... Ну, извините... До свиданья!

Пошел к выходу, но тут же вернулся.

Совсем забыл. У меня ж вам подарки от редакции... (Достает из портфеля.) Альбом с видами города. Банка меда. Мед у нас особый, целебный... При радикулите тоже помогает. А это – «Набоков». (Ставит на стол бутылку.)

ЛЕПОРЕЛЛО. Какой «Набоков»?

АЛИК. Писатель был такой.

ЛЕПОРЕЛЛО. Знаем, что не флотоводец. Грамотные! Почему у вас водка – «Набоков»?.. Он здесь жил, что ли?

АЛИК. Никогда! А если б и жил – все равно глупо и пошло! Обыкновенный провинциальный идиотизм! У нас в городе – новый хозяин ликеро-водочного завода. Жену зовут – Лолита. Кто-то ему, очевидно, сказал, что у Набокова есть одноименный роман. А он, вместо того, чтоб прочитать, сразу водку гонит в честь автора! Ну, не пошлость?!.. Владимир Владимирович, наверное, в гробу переворачивается... (Саркастически улыбается)

ЛЕПОРЕЛЛО. Какой Владимир Владимирович?

АЛИК. Набоков... Я вам нарочно принес бутылку, чтоб в Москве посмотрели, какую культуру несут новые хозяева жизни в глубинку! Водка, между прочим, неплохая... Тройной перегонки...

ЛЕПОРЕЛЛО. Ладно. Оставьте «Набокова». Почитаем. Только сейчас, правда, голубчик, дайте передохнуть. Нам еще работать и работать!

АЛИК (мнется). Специально и зашел узнать: не отменяется второй концерт? Я ведь днем его почти и не видел... Когда смотришь на сцену через объектив – не то. Вечером хотел вместе с женой... Билеты вот купил, во втором ряду...

ЛЕПОРЕЛЛО. И что?

АЛИК. Подумал: у моей жены сегодня – день рождения. Вот бы ей – подарок, если б вы ее на сцену... Как Дону Анну... Понимаете?.. Вам ведь не принципиально – кого выводить?..

ЛЕПОРЕЛЛО. В некотором смысле – принципиально.

АЛИК. Она – красивая... У меня и фотографии с собой... (Поспешно достает фотографии.) Вот! Смотрите!

ЛЕПОРЕЛЛО (отмахиваясь). Я вам верю... Сами ракурс выбирали? (Алик кивнул.) Вот! И у артиста тоже есть свой ракурс, свободная фантазия... Уж позвольте художнику самому как-то решать: кто в зале – Дона Анна, кто – нет... Так что подарочки свои заберите! До свиданья! (Укладывает в портфель водку.) Совсем народ обнаглел! Дон Жуана, как водопроводчика, за бутылку подряжают...

Алик. Зачем вы так? Я могу и гонорар... (Полез в карман.) У меня, правда, с собой немного...

ЛЕПОРЕЛЛО (резко). А вот эти купеческие замашки вы бросьте! Мы – артисты и по заказу не работаем! Не продаемся, не покупаемся! И все зрители для нас – равны! (Неожиданно схватился за голову.) Ох! Черт возьми! Голова! Ой, мама!.. Синьор! Помогите!

ДОН ЖУАН вскочил, уронив ширму, бросился к ЛЕПОРЕЛЛО.

ДОН ЖУАН. Что? Что случилось?

ЛЕПОРЕЛЛО (стонет). В затылке сдавило... И в глазах – точки! Первый признак... Там где-то в сумке – аппарат для давления.

ДОН ЖУАН. Знаю. (Усаживает Лепорелло на диванчик, извлекает из сумки аппарат)

Алик (участливо). Давление я очень хорошо понижаю... Просто меняю полярность в руке – и уже холод! (Протягивает руку к Дон Жуану.)

ДОН ЖУАН (отскочил). Зачем мне холод? У меня – радикулит!

АЛИК. Я в качестве примера...

ЛЕПОРЕЛЛО (плачет). Пусть этот человек исчезнет! Умоляю!

ДОН ЖУАН (Алику). Дорогой, сделайте милость!.. Вы как доктор действуете на нас аллергически...

АЛИК. Я – не доктор. Но если, действительно, нужен уход врача...

ДОН ЖУАН (перебивая). Уход врача нужен! Уход! (Выталкивает АЛИКА.)

АЛИК (с отчаянием). Как-то глупо и пошло все получилось...

Уходит.

ЛЕПОРЕЛЛО (стонет). Хорошенькая гастролька!..

ДОН ЖУАН (развернул аппарат, начинает мерить давление). Помолчи!.. Ого!.. Сто шестьдесят на сто.

ЛЕПОРЕЛЛО. Это нормально.

ДОН ЖУАН. С каких это пор?

ЛЕПОРЕЛЛО. Для Лепорелло – нормально сто шестьдесят. Для Счастливцева – сто семьдесят, для Санчо Панса – двести!

ДОН ЖУАН. Надо дирекции сказать, чтоб в программках указывали анализы исполнителей... Повысит интерес публики.

ЛЕПОРЕЛЛО. Самое приятное, что ты – вскочил... Отпустило?

ДОН ЖУАН. Ненадолго. Очевидно, на нас с тобой природой выделен какой-то общий процент болезненности... Как в сообщающихся сосудах: тебе – хуже, мне – лучше... Тебе – лучше, мне... (Поморщился.) Вот опять у меня начинается...

ЛЕПОРЕЛЛО. Успокойся. Мне не лучше! Я полежу...

ДОН ЖУАН. Молодец. (Заботливо укладывает ЛЕПОРЕЛЛО на диван, накрывает пальто.) Закрой глаза и помолчи. (Ложится рядом.) Всегда мечтал Обломова сыграть... Чтоб лежать в халате все два акта на диване...

ЛЕПОРЕЛЛО. А я всегда мечтал – Герасима глухонемого из «Муму»... Текст учить не надо.

ДОН ЖУАН. Еще лучше – саму «Муму». И чтоб ее утопили в первой же картине первого действия...

ЛЕПОРЕЛЛО. Да... Это – мечта так мечта!.. (Неожиданно всхлипнул.) Синьор! Давайте помиримся...

ДОН ЖУАН. А мы что сделали?

ЛЕПОРЕЛЛО. Официально... Ради последней гастроли.

ДОН ЖУАН. Хорошо.

Лежа пожимают друг другу руки.

ЛЕПОРЕЛЛО. Знаете, вот когда так всерьез прищемит, то начинают в голову лезть всякие мысли... Друзей вспоминаешь, тех, что ушли навсегда...

ДОН ЖУАН. Да! Между прочим, на гастролях...

ЛЕПОРЕЛЛО. Именно. Гастроли – страшная вещь по напряжению... Это мало кто понимает!.. Если уж со мной такое вдруг случится, вы, синьор, меня уж тут не бросайте...

ДОН ЖУАН. Почему – с тобой?.. Может, со мной?

ЛЕПОРЕЛЛО. Все равно, с кем бы из нас... Все равно! Поклянемся: оставшийся в живых должен довезти неоставшегося до Москвы... В родной театр. Чтоб музыка из спектаклей... Слова!.. Критики, сволочи, – чтоб со слезами на глазах, и уж потом – прямо на Кунцевское...

ДОН ЖУАН. Почему на Кунцевское? Договаривались на Ваганьково?

ЛЕПОРЕЛЛО. «Кунцевское» – солидней... Я через знакомых в Моссовете уже все устроил. Прекрасное место. И плиту можно большую – двойную. Это – красиво: «Здесь нашли вечный приют Несчастливцев и Счастливцев».

ДОН ЖУАН. Почему это я первым найду приют?

ЛЕПОРЕЛЛО. По алфавиту.

ДОН ЖУАН. Тогда лучше «Дон Жуан и Лепорелло». Нет, получается то же самое... «Дон Кихот и Санчо»... Да что ж такое? Как ты ловко устроился с алфавитом!

ЛЕПОРЕЛЛО. Можно, конечно, написать: «Здесь нашли приют Ворошилов и Сталин», но, боюсь, не утвердят текст!..

Переглянулись, засмеялись.

ДОН ЖУАН. Господи! Сколько ролей – и ничего не сыграно по-настоящему.

ЛЕПОРЕЛЛО. Сыграем еще! Главное – быть вместе!

ДОН ЖУАН. Конечно, вместе... Куда мы друг от друга денемся? Вот, смотри, какое письмо... (Взял со столика письмо.) «Здравствуйте, дорогие, любимые артисты! Пишет вам ваша дочь – Маша...»

ЛЕПОРЕЛЛО (не открывая глаз). Чья дочь Маша?

ДОН ЖУАН. Наша дочь Маша... (Читает.) «Вас, наверное, это удивляет?»

ЛЕПОРЕЛЛО. Нисколько...

ДОН ЖУАН (продолжает чтение). «Но в жизни все случается. Двадцати лет назад вы были с концертами в Керчи, там познакомились с моей мамой, Тамарой Одинцовой»...

ЛЕПОРЕЛЛО. Не помню...

ДОН ЖУАН (продолжает чтение) «...высокая блондинка... с большими карими глазами...»

ЛЕПОРЕЛЛО. Не помню!

ДОН ЖУАН (читает). «Она была вашей поклонницей! Влюбилась в вас двоих! Всюду за вами ездила. Наконец в Керчи вы ответили на ее чувства...»

ЛЕПОРЕЛЛО. Стоп! Это какая Тамара? Такая курносенькая?

ДОН ЖУАН. Это – Нина. Город – Самара! А это – Тамара, город Керчь.

ЛЕПОРЕЛЛО. Город Керчь не помню. Я вообще не посещал город Керчь!

ДОН ЖУАН. А куда Аркашка Счастливцев шел из Вологды?

ЛЕПОРЕЛЛО. Он шел на Одессу, а вышел к Херсону...

ДОН ЖУАН. Это – матрос Железняк. Актер Счастливцев в пьесе Островского шел из Вологды в Керчь. И, как видишь, дошел. (Читает.) «...Вы уехали, а через положенное время родилась я, с прочерком в метрике, а на самом деле – с двумя знаменитыми отцами, о которых узнала, только став взрослой. Когда вас показывали по телевизору, я бросала все дела, садилась у экрана и затаив дыхание слушала ваши выступления, а иногда и не могла удержаться, чтоб не крикнуть: „Папа! Папа!..“

ЛЕПОРЕЛЛО (с иронией). Два раза – «папа»? Я сейчас заплачу!

ДОН ЖУАН (проглядывая письмо). «Материальной помощи мне от вас не надо!»

ЛЕПОРЕЛЛО. И на том спасибо!

ДОН ЖУАН (продолжает чтение). «Наоборот! Может, еще в старости пригожусь... А пока у меня к вам одна просьба: пригласите меня на концерте на сцену как Дону Анну! Для меня же это будет как воспоминание о маме, которую вы заметили со сцены много лет назад... Ваша дочь Мария. Второй ряд, место тринадцать...» Ну, что скажешь?

ЛЕПОРЕЛЛО. Аферистка!! Наверняка такое же письмо Винокуру послала.

ДОН ЖУАН. Не думаю... Здесь и фотография детская...

ЛЕПОРЕЛЛО. Чья?

ДОН ЖУАН. Ее. Марии Лепорелловны... Хочешь глянуть? Похожа...

ЛЕПОРЕЛЛО (подскочил). Почему «Лепорелловны»? Не надо так шутить! Синьор, я старый больной человек. Мои дочки живут в Москве, внучки – там же... В завещание я больше вносить никого не собираюсь!.. И вообще, если не хотим снова поссориться, давайте хоть пять минут соснем... (Накрылся пальто, демонстративно захрапел.)

ДОН ЖУАН (разглядывая фото). Бесчувственный ты человек, Лепорелло... А я стал сентиментален! И понимаю, что обман, но когда вижу вот такое юное создание, которое колется автографами, то набегает непрошеная слеза... (Смахнул непрошеную слезу, начал декламировать очередную роль, постепенно увлекаясь.) «Я пью за матерей, которые бросают своих детей... Пусть пребывают они в веселии и радости...»

ЛЕПОРЕЛЛО еще громче захрапел. ДОН ЖУАН понизил голос и еще несколько секунд беззвучно, мимически выразительно исполнял монолог Незнамова из пьесы «Без вины виноватые».

Тихо открывается дверь, вновь появляется АЛИК, внимательно наблюдает пантомиму ДОН ЖУАНА.

Наконец ДОН ЖУАН замечает его, прижимает палец к губам, решительно оттаскивает в сторону.

ДОН ЖУАН (шепотом, но гневно). Что вас снова принесло?! Какого черта?

АЛИК (шепотом). Извиниться пришел...

ДОН ЖУАН (шепотом). Мы вас прощаем! (Пытается вытолкнуть АЛИКА, тот сопротивляется.)

Алик. Подождите!.. Я не хотел, но все получается почему-то глупо и пошло... То, что ненавижу больше всего. Глупо и пошло! Смотрите! (Хватается за свою бороду и, к изумлению Дон Жуана, отклеивает ее.) Вот! Фарс! Глупейший!.. Фарс!

ДОН ЖУАН (удивился). Допустим, фарс... И что?

АЛИК. А то, что по сути – трагедия... Два любящих человека страдают и мучаются. Понимаете?

ДОН ЖУАН. Ничего, что в трусах?

АЛИК (не слушая). И помочь, как ни странно, можете вы – столичные знаменитости, со своими дурацкими лошадками... Еще раз извините!.. Мне действительно важно, чтоб вы обратили внимание на мою жену...

ДОН ЖУАН. Я в трусах, вы, что, не видите?

АЛИК (взвился). Не смейте так шутить!

ДОН ЖУАН. Я не шучу. Мне холодно...

АЛИК. У нее – стресс! Депрессия! Понимаете? Виноват я, не спорю... Я! Изменял, выпивал, уходил, всякое было... Потом вернулся, но она уже была надломлена... Стала нервничать, думать, что некрасива. Сделала пластическую операцию... Нос укоротила. Зачем? Почему?! Мне как раз ее нос нравился... Теперь считает, что еще хуже стала. Сидит дома. Зеркала завесили, как при покойнике...

ДОН ЖУАН (теряя терпение). Слушайте, как вас там?..

АЛИК. Алик.

ДОН ЖУАН. Алик, мы-то при чем?

АЛИК. Вы – столица, вы – телевидение! Знаменитость! А теперь представьте: Дон Жуан из Москвы среди всех женщин нашего города выбирает Марину. Это – событие. Снимки в газетах. Завистливые глаза подруг!..

ДОН ЖУАН. Марина, это – кто?

АЛИК. Марина – моя жена.

ДОН ЖУАН. А вы – Маринин?

АЛИК. Фамилия – другая. Маринин – литературный псевдоним... Я, вообще-то, режиссер и драматург... У меня здесь студия театральная... Между прочим, мы начали как раз работать над моей пьесой о Дон Жуане. Хотите прочитать? ( Открыл портфель.)

ДОН ЖУАН. Не сейчас... Пришлите в Москву, к нам в театр.

АЛИК. Я посылал... Гиблое дело, никто не читает! Поставлю сам. Свободная фантазия на тему... Современная история, но с включениями из Мольера... из Терсо де Молина... Фриша... И такое перетекание жанра – от классики к импровизации, к хэппинингу... Я очень бы просил вас прочитать. Мне кажется, вы сможете сыграть Дон Жуана.

ДОН ЖУАН. А я чем здесь занимаюсь?

АЛИК. Нет. Не эстрадно... Всерьез! Понимаете, для меня Дон Жуан – прежде всего фигура трагическая...

ДОН ЖУАН. Для меня – тоже... (Схватился за поясницу.) У меня ноги закоченели.

АЛИК. Вы опять шутите?

ДОН ЖУАН (взорвался). Я шучу на работе! А сейчас – отдыхаю! (Взял себя в руки.) Черт с вами! Давайте пьесу. Посмотрю... (Берет из рук Алика рукопись. Тут же раздается сухой треск, словно пробежала искра. ДОН ЖУАН отдергивает руку, листки пьесы рассыпаются по полу.)

АЛИК. Аккуратней!! Ну, что вы наделали? (Садится на листки.)

ДОН ЖУАН. Вы ее сейчас заряжаете или разряжаете?

АЛИК. Примета плохая... если рукопись упала, то надо на ней посидеть...

ДОН ЖУАН. Надеюсь, не на каждом листке?

АЛИК. Лучше – на каждом... (Пересаживается с листка на листок)

ДОН ЖУАН (печально). О господи!.. (Подходит к ЛЕПОРЕЛЛО.) Не спишь?

ЛЕПОРЕЛЛО (скидывает пальто, которым укрывался, поднимается). Уснешь тут с вами, черт вас всех подери... (С удивлением смотрит на АЛИКА, пересаживающегося с листка на листок.) Он чего это делает?

ДОН ЖУАН. Исполняет ритуальный танец!

ЛЕПОРЕЛЛО (испуганно). Сектант, что ль? А где борода?

ДОН ЖУАН. Побрился... У него вместо руки – электробритва... Короче, чтоб покончить с этим кошмаром, придется позвать его жену на сцену...

ЛЕПОРЕЛЛО (заволновался). Почему – придется?.. Что за шантаж? Это каждый будет приходить за кулисы, понимаешь, прыгать задницей по листкам... и что-то требовать? (Алику.) Завтра – пожалуйста. Завтра у нас концерт в Верхнем Арзамасе. Приходите с супругой, с детьми. Всех пригласим на сцену. Сегодня, извините, – никак-с!

ДОН ЖУАН (строго). Это ты брось, Аркашка! Почему «никак-с»?!

ЛЕПОРЕЛЛО. А потому, Геннадий Демьяныч, что вы сами растравили мою душу... Я говорю про письмо «дочурки» нашей! Жалко девочку! Она ведь надеется! Позвала наверняка подружек, мальчика любимого... Все будут сидеть с лапшой на ушах, ждать... (Жалобно смотрит на Дон Жуана.) Не вы ли учили меня благородству, Геннадий Демьяныч? Или мы уже не люди, а порождение крокодилов?

ДОН ЖУАН (подозрительно посмотрел на Лепорелло). Ты про эту девчонку?

ЛЕПОРЕЛЛО. Про нее. Про Марию Жуановну-Лепорелловну!!(Алику) Понимаете, дорогой, мы тут получили одно трогательное письмо. У нас с синьором здесь обнаружилась дочь...

АЛИК. Второй ряд, место тринадцать? Маша?!

ЛЕПОРЕЛЛО (растерялся). Маша...

АЛИК (смеется). Да вы что? Эта Маша – не ваша... Фу! Пошлость, да еще в рифму! Ну, как объяснить? Она – из моей студии... Способная актриса... Но на главную героиню не годится... И потому у нас с ней довольно непростые отношения...

ДОН ЖУАН. Вы сказали, у вас с женой – непростые...

АЛИК. С женой – сложные, с Машей... непростые... В жизни все может быть, но в театре Доной Анной будет Марина! Машку я с роли снял! А она вон что придумала...

ЛЕПОРЕЛЛО. Слушайте, что вы нам голову морочите? Разбирайтесь сами: кто кому – жена, кто кому – дочь! Устроил, понимаешь, нам «Санта Барбару»!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (откуда-то издалека). Извините, к вам можно?

АЛИК (заметался). Это – она! Это – она!

ЛЕПОРЕЛЛО. Кто – она? «Санта Барбара»?

АЛИК. Марина. Я не хочу, чтоб она меня здесь видела...

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Можно к вам?

ДОН ЖУАН. Нельзя! Я без штанов... (Поспешно надевает брюки.)

АЛИК. Без штанов!.. «Санта Барбара»! Ах, как все глупо и пошло! (Прячется за одну из ширм.)

Быстро входит Марина, миловидная молодая женщина. Лепорелло и Дон Жуан внимательно рассматривают ее. Пауза.

МАРИНА. Извините, что врываюсь... Но после спектакля к вам вообще не пробьешься... Я – от театральной общественности... Марина Алешина... Актриса. Работала в этом театре... А что вы на меня так смотрите?

ДОН ЖУАН. Так просто... А что? Нельзя?

МАРИНА. Нет, почему?.. Мне просто показалось, что вы как-то по-особенному смотрите... А если просто... Пожалуйста! О господи, что я несу? Это от волнения... Когда видишь людей только по телевизору, а потом вот так – глаза в глаза... как-то непривычно... Ирреальность какая-то. (Нервно смеется.) Не буду время тратить... Вам тут сувениры от коллег... Альбом с видами города... Банка меда. Мед у нас особый, целебный... (Замечает такую же банку меда на столике.) Впрочем, вижу, вам уже его подарили... Фантазия у нас в городе на подарки, конечно, убогая... Ну, ничего. Будет две банки... Две ведь лучше, чем одна?

ЛЕПОРЕЛЛО. Вдвое лучше.

МАРИНА (нервный смех). Ну, вы скажете... Люблю, когда вы шутите... Капустники ваши... (Дон Жуану.) Нет, мне все-таки кажется, что вы на меня как-то по-особенному смотрите.

ДОН ЖУАН. Красивое у вас лицо. Вот и смотрю по-особенному... Очень красивое лицо!

МАРИНА. Вы так считаете?.. Спасибо... Я вам – подарки, вы мне – комплимент, можно уходить... И все-таки еще минуточку... Мне надо знать... (Указав на банку.) Скажите честно, это – Алик?

ЛЕПОРЕЛЛО. Это – мед!

МАРИНА. Не надо шутить... Это – Алик! Зачем вы обманываете? Зачем?.. Это же наша банка. Я сама крышечку завинчивала... А вот его портфель! Теперь ясно вижу, он был и что-то вам наговорил... насочинял. Наверное, попросил вывести меня на сцену? Я угадала?!

ДОН ЖУАН (многозначительно переглянулся с Лепорелло). Алик?.. Что-то припоминаю... По-моему, был. Молодой человек. С бородой...

МАРИНА. С бородой? (Нервно смеется.) Как пошло!

ДОН ЖУАН. Или без бороды... не помню. Помню, что у вас день рождения сегодня. Так что примите, как говорится... (Ищет глазами, что бы подарить, замечает букет цветов, протягивает Марине.)

МАРИНА. Спасибо!.. Красивые цветы. Я постараюсь, чтоб простояли до января... У меня день рождения – в январе... Как все стыдно! Как глупо и пошло... Как он не понимает, что это только унижает?.. Поэтому, пожалуйста, не ставьте ни меня, ни себя в глупое положение... Не вызывайте на сцену. Я не выйду! Будете настаивать – нахамлю! Предупреждаю!

ЛЕПОРЕЛЛО. Не надо хамить! Не надо! Договорились. Ни вас, ни вашего мужа никто не заметит...

МАРИНА (испуганно). Про мужа я не говорила! За Алика я как раз и пришла просить... Даже умолять! Ему очень важно появиться на сцене!

ЛЕПОРЕЛЛО (с отчаянием). Чтоб Алик был Доной Анной? Я – категорически против!

МАРИНА. Это смешно! (Смеется.) Но сейчас не надо... Просто пригласите на сцену и объявите: Алик! Талантливый режиссер! (Дон Жуану.) Он же учился у вас в Щукинском училище... Разве не говорил? Значит, постеснялся... Вот глупый! Он вообще застенчивый... Но про вас много рассказывал... В смысле, как вы им, студентам, рассказывали про Мейерхольда... Вы ведь его лично знали, да?

ДОН ЖУАН. Кого?

МАРИНА. Всеволода Эмильевича?

ДОН ЖУАН. Девочка, по-вашему, на сколько же лет я выгляжу?..

МАРИНА. Выглядите вы нормально... В смысле – замечательно. Ну, не важно. Главное, что вы заразили Алика «биомеханикой». Алик как безумный увлекся, собрал ваших учеников и открыл здесь театральную студию, чтоб развить вашу идею...

ДОН ЖУАН (искренне удивлен). Мою идею?

МАРИНА. Вашу... и Всеволода Эмильевича. Ваша «биомеханика» у Алика превратилась в «биоэнергетику». Понимаете? Когда используются не только физические возможности тела, но и энергетическое поле тоже... Арто, Крейч, Брук, Гротовский – они тоже подошли к этой системе, но только вы с Аликом открыли ее реальное воплощение...

ЛЕПОРЕЛЛО (Дон Жуану). Про что она говорит? Ни черта не понимаю!

ДОН ЖУАН (иронично). Ходил бы на мои лекции – понимал бы! (Марине.) Так! И что, вы говорите, мы ... с Аликом вам открыли?

МАРИНА. Глаза! Шутка! (Смеется.) А если серьезно – в любой пьесе есть напряженные моменты, которые нельзя играть в обычном биоэнергетическом режиме, просто бегая по сцене... «Люди... звери... птицы!» Это лишь – слова... Текст! А театр – зримое искусство. Энергия слов должна переходить в реальность... (Внимательно смотрит на свою пустую ладонь.) Вы, например, видите эту птичку?.. Нет! Но если вдуматься, она уже существует... С ней можно разговаривать. (Протянула руку Дон Жуану.)

ДОН ЖУАН. Да не хочу я – с птичкой! (Поймав жалобный взгляд Марины.) Ну, пожалуйста. (Нерешительно свистит.) Фьють! Фьють!

Марина. Фьють! Фьють! (Протянула руку Лепорелло.)

ЛЕПОРЕЛЛО (жалобно). Фьють!.. Фьють!!

МАРИНА. Фьють! Фьють! (Смеется.) Вот. Чувствуете? Возникает общее энергетическое поле. А теперь уже можно нащупывать и первые слова... Знаете, так дети лепечут, когда увлекаются игрой. (Забормотала.) Ляпушки-ляпушки...лебели у бякушки... Люмкали гляшку... зюмкали... тляшку... полюлля-полюляли-полюляли!.. (Напрягается, ее лицо искажает гримаса, на глазах выступают слезы. Желая помочь, Дон Жуан и Лепорелло насвистывают. И вдруг показалось, что с руки что-то вспорхнуло и улетело.)

С грохотом упала ширма. Выскочил Алик.

АЛИК. Не так! Все не так! Что за профанация?! Зачем ты пришла?

МАРИНА (не очень удивилась). А ты, интересно, зачем пришел? Мы же договорились, что сделаем все сами...

АЛИК. Вижу, как «сами»! Машка письма дурацкие пишет... Ты – Заречную свистишь! Опошляете саму идею! Если хочешь, чтоб люди прониклись, чтоб пошла энергетика, надо их вначале погрузить...

ДОН ЖУАН. Куда это еще нас надо погрузить?

АЛИК. В предлагаемые обстоятельства... (Схватил портфель.) У меня же все написано в пьесе. Вот послушайте! (Достал рукопись.)

ДОН ЖУАН (испуганно). Умоляю! Не надо читку! Только не читку!

МАРИНА. Ну, одну-две сцены... Остальное – конспективно... (Мужу.) Алик, людям некогда! Конспективно!

АЛИК. Конспективно. Картина первая. «Театр в маленьком городе Н».

МАРИНА (поясняя). Хороший театр... Очень! Критики со всей страны приезжали... И даже из-за рубежа!

АЛИК (сердито). Не надо комментариев! Играла бы хорошо – люди бы поверили, что театр хороший... А теперь молчи! (Дон Жуану и Лепорелло.) В общем, представьте: Театр-студия «Биосистема». Единомышленники... Репетируют, ставят спектакли. Живут общиной, все – как одна семья!

ДОН ЖУАН. Про это мы уже догадались. Дальше!

АЛИК. Картина вторая. «В театр неожиданно врываются Силы Зла...»

МАРИНА. Коммерческие структуры!

АЛИК (взвился). Ну не надо конкретики! Я прошу! Это – пьеса, а не фельетон! Именно – абстрактные Силы Зла... (Дон Жуану.) У меня и сцена решена пластически, как балет!

МАРИНА. В фойе театра – казино открыли, в репзале – ночной клуб с проститутками!

АЛИК. Ты замолчишь или нет?

МАРИНА. А ты объясняй так, чтоб люди поняли...

АЛИК. Творческие люди поймут!.. По всей стране – одно и то же...

МАРИНА. Такого безобразия, как в нашем городе, – нигде!

АЛИК. Уйди, Марина! Ты мне мешаешь!..

МАРИНА. Никуда я не уйду!

АЛИК. Вон из театра! Иначе – вышвырну!

МАРИНА. Попробуй!

АЛИК. Убью!! (Бросается на Марину, та визжит.)

Дон Жуан и Лепорелло кидаются их разнимать.

АЛИК (неожиданно спокойно). В общем, картина третья. «Борьба»!

МАРИНА (подхватила). Мы протестовали... Жаловались! Даже проводили голодовку...

АЛИК (морщится). Не утопай в подробностях...

МАРИНА. Для тебя – подробности, а для всех нас – кошмар! (Дон Жуану.) Они вызвали омоновцев. Алика выкинули из театра через главный вход, прямо на глазах у публики!..

АЛИК. Перестань! Я эту пошлую сцену вычеркнул...

МАРИНА (гневно). А допросы в милиции тоже вычеркнул? А пятнадцать суток в КПЗ?!

ДОН ЖУАН. Стоп! Ребятки... Все ясно. Вас обидели. Сочувствую... Но при чем тут мы?

АЛИК. А вот же... (Взял рукопись.) Картина четвертая. «В город Н приезжают Дон Жуан и Лепорелло...»

Пауза.

ЛЕПОРЕЛЛО (решительно). Так!.. Я тоже, кажется, начинаю понимать... Думаю, чего они тут дурака валяют? А, оказалось, дураки – мы с вами, синьор! (Марине.) Дорогие коллеги! Не надо нас впутывать в ваши местные разборки! Не надо! Мы – люди посторонние.

МАРИНА. Сами же говорите – коллеги! Существует же актерское братство! Так нас учили!

ЛЕПОРЕЛЛО. Правильно! Любое заявление в поддержку... Письмо в газету подпишем! Это – пожалуйста!

МАРИНА. Кто сейчас читает газеты? Все заявления – в корзине! Никаких других средств не осталось! Только театр! «Экшн»! Акция прямого действия!

ЛЕПОРЕЛЛО. Я сюда не для акций ехал!

АЛИК. Конечно!! Мы и не хотим портить ваш скетч... Ну, я имею в виду то, что вы исполняете... Думали органично подключиться... всей студией... из зала... И «экшн» перевести в «хеппининг»...

ЛЕПОРЕЛЛО. Мы в «хеппининг» не играем! У нас – другой жанр. Да! Исполняем эстрадную шутку... «Скетч», как вы его обозвали. Но и здесь есть свои законы искусства. И свое вдохновение! Когда я иду по сцене и смотрю в зал, то прислушиваюсь только к внутреннему голосу, который вдруг толкнет из-под сердца и скажет: «Вот! Вот же она – Дона Анна!»

ДОН ЖУАН (прерывая этот страстный монолог). Погоди! Чего ты уперся? Договорился уже с кем-то?

ЛЕПОРЕЛЛО. Я??

ДОН ЖУАН. Ты.

ЛЕПОРЕЛЛО (смутившись). Да ни с кем я не договаривался...

ДОН ЖУАН. А если конкретней?

ЛЕПОРЕЛЛО. Ну, если ты так ставишь вопрос...

ДОН ЖУАН. Так ставлю!

ЛЕПОРЕЛЛО (путаясь). Ну, пожалуйста... Ну, действительно... так уж получилось... жена... попросила позвонить своей здешней приятельнице... Я позвонил, передал привет... Та обрадовалась, пригласила в гости... У нее оказался день рождения... А я позвал ее на концерт и в качестве подарка пообещал...

ДОН ЖУАН. Меня?

ЛЕПОРЕЛЛО. В каком смысле?

ДОН ЖУАН. Меня пообещал в подарок? Одного или с конем?

ЛЕПОРЕЛЛО. Хорошая реприза... Запомню!

АЛИК. Извините. Как зовут вашу приятельницу?

ЛЕПОРЕЛЛО. Какое это имеет значение?.. Ну, не помню имя...

АЛИК. Может быть, фамилию?

ЛЕПОРЕЛЛО (Дон Жуану). Что это он меня допрашивает?

ДОН ЖУАН (зло). Фамилия?!

ЛЕПОРЕЛЛО. Что вы как в милиции, ей-богу! Черт ее знает, какая у нее фамилия? Кажется, Кордюмова или Кордюкова! Это что, важно?

МАРИНА (испуганно). О господи! Не может быть!

АЛИК (саркастически). Все может быть, дорогая, в наше подлое время! Все! Жаль, они пьесу не читали – там это написано! (Обращаясь к Лепорелло.) «Лолита» зовут вашу знакомую? Лолита! Муж – Кордюков. Он-то и есть здешний мафиози, что народ «Набоковым» спаивает!

МАРИНА. И театр он выкупил... И хочет весь город захапать! В мэры баллотируется... «Силы Зла»!

АЛИК. И ведь пройдет!! Выборная кампания в разгаре... Приехала группа поддержки из Москвы!

ЛЕПОРЕЛЛО. Понятия не имел.

АЛИК. Бросьте! Все имели, а если нет, то будете иметь!.. Пошли, Марина, отсюда!... Финита ля комедия! Занавес! (Рвет страницы.)

ДОН ЖУАН (бросился к Лепорелло, отвел его в сторону). Какая «группа поддержки»? Во что ты меня втянул?

ЛЕПОРЕЛЛО. Понятия не имел. Клянусь! Просто хотел сделать приятное знакомой женщине. Миля, кстати, тоже очень просил за нее!..

ДОН ЖУАН. Ты и деньги взял?

ЛЕПОРЕЛЛО. Я?! Деньги? Как можно, синьор?!

ДОН ЖУАН. Сколько?

ЛЕПОРЕЛЛО. Откуда я знаю? Миля сунул какой-то конверт. Я даже и не открывал еще... (Достает конверт.)

ДОН ЖУАН. Открой! Или нет. (Схватил конверт.) Я его запечатанным в прокуратуру отправлю!

ЛЕПОРЕЛЛО (отступая). Синьор! Не сходите с ума! Вы у нас Дон Жуан или Дон Кихот? И в чем, собственно, дело? Даже если выборы... Солидный коммерсант хочет поднять свой имиджмент за счет жены.

ДОН ЖУАН (наступая). Что он хочет поднять за счет жены?! Ты во что меня впутываешь? Я президенту имиджмент не поднимал... Мы же поклялись: в политику не лезем! Занимаемся настоящим искусством! И надо ж было приехать в этот забытый богом город Н., чтобы вляпаться!

ЛЕПОРЕЛЛО. Да ладно... Как будто в первый раз ваш выбор оплачен!

ДОН ЖУАН (в гневе). Что? Что ты сказал?

ЛЕПОРЕЛЛО (оттащил Дон Жуана в сторону, зашептал). Правду сказал!.. И не надо так округлять глаза! Все закономерно... Артистам жить надо или нет? Здоровье нам на женщин надо?! Надо! Красивым быть не запретишь? Нет! А это все денег стоит...

ДОН ЖУАН (пораженный). Так ты мной торгуешь? Убью! (Схватил Лепорелло за воротник.)

ЛЕПОРЕЛЛО. Синьор! Вы что?! (Хрипит.)

МАРИНА (испуганно). Алик! Он его задушит!

АЛИК. Учись! Хорошая сцена на публику. Сейчас уйдем – они сядут чай пить!..

ДОН ЖУАН (отпустил Лепорелло, двинулся к Алику). Слушайте, юноша, вы мне поднадоели с репликами! Как педагог хочу напомнить: я вас породил – я вас могу и убить!

АЛИК. Извините, но я вас педагогом больше не считаю! И сподвижником Всеволода Эмильевича тем более...

ДОН ЖУАН. Только не надо от имени Всеволода Эмильевича!

АЛИК. Надо! Всеволод Эмильевич жил театром и не уважал тех, кто с театра живет! Особенно московских гастролеров!..

ЛЕПОРЕЛЛО. И что за провинциальная манера – слова не сказать, чтоб москвичей не зацепить?

АЛИК. Это как раз у вас, москвичей, – столичный шовинизм... Все, что дальше Садового кольца, для вас – провинция... Для вас – и фестивали, и презентации... Нам же оставили только одно право: любоваться вами и благоговеть!..

ЛЕПОРЕЛЛО (неожиданно грубо). Да пошел ты отсюда!..

АЛИК (орет). Сам пошел! Я – в своем родном городе, Нижнегорске!

ЛЕПОРЕЛЛО (орет). Это для вас – Нижнегорск! Для нас – Севилья!

Неожиданно гаснет свет.

Это еще что? «Хеппининг»? Алик! Немедленно включите!

МАРИНА. При чем тут Алик? Чуть что – Алик виноват! Наверное, авария на станции?..

АЛИК. Да уж. Извините!.. В нашей Севильи часто случаются перебои с электричеством.

Грохот упавшего тела.

ЛЕПОРЕЛЛО. Кто-то упал?

ДОН ЖУАН. Не кто-то, а я.

ЛЕПОРЕЛЛО. Не разбился?

ДОН ЖУАН. Не знаю... Не вижу ни черта!.. Ну да ладно! Все к лучшему, ребята. Вопрос, как говорится, отпал сам собой... Отменяем концерт!

ЛЕПОРЕЛЛО. Почему – отменяем??

ДОН ЖУАН. Совсем с ума сошел? Хочешь Дону Анну в темноте на ощупь выбирать?..

Неожиданно в углу сцены, с фонарями в руках, появляются MУЖЧИНА и ЖЕНЩИНА.

ЖЕНЩИНА. Здравствуйте, товарищи артисты!

ЛЕПОРЕЛЛО (испуганно).Здравствуйте.

МУЖЧИНА. Вас приветствует забастовочный комитет профсоюза энергетиков в лице председателя Звягинцевой Веры Степановны и ее заместителя Судакова Виктора Петровича, то есть меня.

ЛЕПОРЕЛЛО. Это вы свет вырубили?

МУЖЧИНА. Так точно!

ЖЕНЩИНА. Разрешите сделать официальное заявление?

ДОН ЖУАН. Кому?

МУЖЧИНА. Вам.

ДОН ЖУАН. Нам – не надо! Алик, не валяйте дурака. Ваши «биоэнергетики»?

ЖЕНЩИНА. Мы – не «био». Мы – просто энергетики! Светите, Виктор Петрович!

Мужчина светит, Женщина читает, мучительно вглядываясь в текст.

ЖЕНЩИНА. «Заявление! Профсоюз энергетиков от имени всех работников отрасли заявляет свой решительный протест в связи с постоянными невыплатами зарплаты. У городских властей находятся средства на рестораны, казино и на что угодно, включая московских артистов (осветили фонарями артистов), но нет желания погасить задолженности перед трудящимися. Значит, гасить будем мы!..»

МУЖЧИНА. Не обижайтесь, товарищи артисты... Народ доведен буквально до крайности... Буквально!

ЛЕПОРЕЛЛО. Да мы все понимаем, дорогой товарищ. И полностью поддерживаем... Но что из этого?

ЖЕНЩИНА. Теперь вы читайте, Виктор Петрович! Мне неудобно...

МУЖЧИНА (читает). «В качестве общественной поддержки забастовочный комитет просит артистов пригласить на сцену в роли Доны Анны председателя комитета товарища Звягинцеву Веру Степановну и, тем самым, продемонстрировать собравшимся и по телевидению солидарность нашим законным требованиям».

ДОН ЖУАН. Сумасшедший дом!

АЛИК (радостно). Театр абсурда! Замечательно! Я это обязательно вставлю в пьесу...

ЖЕНЩИНА. Не надо меня никуда вставлять. Я в примадонны не лезу... У меня и возраст не тот, и внешность... Посветите на меня, Виктор Петрович.

МУЖЧИНА подсвечивает ее лицо фонарем.

Вот!

ЛЕПОРЕЛЛО (испуганно). Что – «вот»? Каждая женщина по-своему прекрасна...

МУЖЧИНА. Да уж не хуже Кордюковой или Ничепоренко.

ЛЕПОРЕЛЛО. Ничепоренко? Это еще кто? Я сейчас с ума сойду!

МУЖЧИНА. Ничепоренко – от ЛДПР! Что вы, ей-богу, прикидываетесь? А то мы не знаем, что с вами все кандидаты договариваются?.. У нас городок небольшой... Света нет, но связь у нас – быстрая...

АЛИК (торжествующе). ЛДПР! Ха-ха! Прекрасно! Я это вставлю.

МАРИНА. Товарищи! Подождите... Это же не митинг! Актерам для сцены нужна актриса...

ЖЕНЩИНА. Это вы, что ль? Посвети, Виктор Петрович! (Мужчина светит на Марину.) Тоже – не Пугачева! Повторяю: в примадонны я не лезу. Но если коллектив решил – я к людям выйду!

ДОН ЖУАН (вскочил на стул, в отчаянии орет). На меня светите! На меня! (Мужчина и Женщина направляют на него фонари) А теперь, когда меня хорошо видно и слышно, я всем говорю: идите отсюда к такой-то матери!!

Неожиданно вспыхивает свет.

В гримуборную быстро входят двое милиционеров, один – с собакой. Затем – Капитан милиции и Миля.

КАПИТАН. Здравия желаем! Актеров прошу спокойно отдыхать, посторонних прошу идти... по указанному адресу!.

ЖЕНЩИНА. Мы – не посторонние, Степан Егорыч! Вы требования профсоюза знаете.

АЛИК. Я тем более не посторонний... в своем родном театре.

МИЛЯ. Вот наглый!.. (Алику.) Ох, какой же вы наглый, роднуля!

КАПИТАН. Спокойно, Эмиль Борисыч! Сейчас со всеми персонально разберемся! (Женщине.) Звягинцева, у вас разрешение на демонстрацию есть? Нет?! Тогда – факт нарушения общественного порядка, статья двенадцатая...

МУЖЧИНА. Какая демонстрация? При чем тут демонстрация?.. Просто зашли к артистам...

МИЛЯ. Просто в темноте только разбойники заходят. А порядочные люди рубильники не вырубают, город не позорят.

КАПИТАН. Попрошу немедленно покинуть помещение!.. Очень прошу! Иначе... собака у нас нервничает!

ЖЕНЩИНА. Кордюкова у вас нервничает, а не собака! Так бы и говорили... (Мужчине.) Пошли, Петрович! Здесь правды не добьешься! Все схвачено!..

МУЖЧИНА (Дон Жуану). И все-таки мы на вас надеемся, товарищи артисты! Наш комитет в зале – десятый ряд!.. И помните: искусство у нас принадлежит народу.

Уходят вместе с Милиционером и собакой.

КАПИТАН (Алику). Теперь с вами, Маринин. Давайте не будем устраивать сцену у фонтана... Прошу взять свои вещи – и на выход!

АЛИК (дерзко). Никуда не пойду! Я уже сказал: я здесь не посторонний.

КАПИТАН (с угрозой). Верно. Вы – подозреваемый...

МАРИНА. Ох, господи! Опять все начинается? Уйдем, Алик! Милый! Уйдем!

АЛИК. Подожди!...Мне интересно... Что на этот раз они придумали... Какую комедию разыграют?

КАПИТАН. Давайте не перед гостями. Поговорим наедине.

МАРИНА. Он уже бывал с вами наедине! Бывал! Хватит! У вас «наедине» – когда вас много, а он – один! Говорите здесь! Прилюдно!

АЛИК. Хотите меня посадить? Пожалуйста! Сам сяду. (Вызывающе садится в центре комнаты, убирает руки назад.)

КАПИТАН. Не надо сцен у фонтана, Маринин. Ой, не надо... И руки назад – это ни к чему! Уж лучше вперед – наручники удобней надевать.

ДОН ЖУАН. Стоп, капитан! Какие наручники? Пошел какой-то дурацкий детектив... Не наш жанр! Что вы хотите от этого молодого человека? Я его хорошо знаю... режиссер Маринин – мой ученик... Коллега.

МИЛЯ. Тамбовский волк ему коллега, роднуля! По нему давно тюрьма плачет.

ДОН ЖУАН (зло). Тюрьма, Миля, по многим рыдает... Вы – первый в списке!

КАПИТАН. Напрасно вы их защищаете, товарищи артисты. Ваше дело – отдохнуть после концерта, набраться сил... А мы сами тут... разберемся ...в создавшейся ситуации...

МИЛЯ (быстро отвел Капитана в сторону). Капитан... Родненький! Артистам – никакой лишней информации. Через час – концерт. Ради бога, не пугайте артистов...

КАПИТАН. Я не пугаю...

МИЛЯ. Нет, пугаете...

КАПИТАН. Наоборот...

МИЛЯ. Нет, пугаете...

ДОН ЖУАН (кричит). Все! Успокоили! Рассказывайте, что случилось?

КАПИТАН. Да ничего не случилось... Пока... В общем... у нас тут... маленькое ЧП!

МИЛЯ. Даже не ЧП, дорогие. Атак... «чепушечка»...

КАПИТАН. Но был звонок...

МИЛЯ (поправляя). Звоночек.

КАПИТАН. Но по телефону... Короче, предупреждение поступило... В общем, бомба!

ЛЕПОРЕЛЛО (упавшим голосом). Где?

КАПИТАН. Может, и нигде! А может, в зале или здесь... Выясняем!

МИЛЯ (нарочито бодро). Да уверен я – ничего нет... Дурацкая шутка. Школьники... поклонницы... сумасшедшие... А может, политические разборки? Как выборы – так в городе сразу напряженная обстановка.

КАПИТАН. Или когда вот гастролеры из Москвы – тоже надо быть начеку! (Миле.) Помнишь, Гурченко... Людмила Марковна приезжала? Так два раза концерт прерывали для проверки...

МИЛЯ. Но она, молодец, не дрогнула... Концерт довела до конца! Огромный был успех! Огромный! Недаром она фронтовые песни поет!

ДОН ЖУАН (зло). Мы, Миля, фронтовых песен не поем! Мы – мирные люди, и наш бронепоезд... (Глянул на часы.) через час пятнадцать отходит! Короче – отменяйте концерт!

МИЛЯ. Да вы что, дорогулечки? Аншлаг! Руководство города придет... Вы ж меня без ножа...

ЛЕПОРЕЛЛО. Лучше мы тебя, Миля, – без ножа, чем ты нас – гранатой!

КАПИТАН. Какая фаната? Без паники, товарищи! Подождем отменять! Это ж значит город опозорить! Сейчас разберемся... Все проверим. Виновный понесет заслуженное наказание...

Достает миноискатель и начинает проверять предметы и людей. Все с ужасом наблюдают за этой процедурой.

АЛИК. Какой пошлый фарс! «Виновный понесет...» Уже заранее установили – «ви-нов-ный».

МАРИНА. Молчи, Алик! Умоляю.

КАПИТАН. Пусть говорит. Только погромче, пожалуйста... (Подходит к портфелю, миноискатель издает писк.) Так. Звук пошел. Чей будет портфельчик?

АЛИК. Мой.

КАПИТАН. Чей? Погромче...

АЛИК. Что вы пристали? Почему я должен громче?

КАПИТАН. Голос хотелось бы идентифицировать... Тот, что звонил, – тоже с хрипотцой... Так, что в портфеле?.. Оружие? Взрывчато-воспламеняющие средства имеются?

АЛИК. Что вы ерунду-то несете? Там – мои пьесы!

КАПИТАН. Бумаги? Тоже горючий материал... А это что? (Достает бутылку водки.)

АЛИК. А то не узнаете?! Пойло вашего Кордюкова...

КАПИТАН. Не надо так оскорблять уважаемых людей... «Набоков» – водка местная, но хорошая. Мы, кстати, и артистам ее презентуем... (Один из милиционеров достает пару бутылок, ставит на столик.) Вот. Самая чистая водка в мире! А ваша бутылочка, гражданин Маринин, она какая-то странная... нестандартная. (Сравнивает бутылки, переставляет их с места на место.) Чувствуете разницу?.. Проверим на тест. (Откупоривает одну из бутылок, нюхает.) Извиняюсь... Это – не «Набоков». Это, похоже, вот что! (Напивает жидкость в пепельницу, поджигает. Яркая вспышка.) Так! Коктейль «Молотов». Горючая смесь... Производство и хранение – статья двадцать вторая «в»...

Пауза.

МАРИНА. Да что ж это, господи?!.. Почему все молчат? (Дон Жуану и Лепорелло.) Почему вы молчите, артисты? Родные мои! Ведь это провокация!! Они же Алика засудят!

КАПИТАН. Предупреждаю: оскорбление органов при исполнении – статья девятнадцатая...

АЛИК (упавшим голосом). Нет, Марина. Это не провокация. Это – хуже! Бесовщина!.. И напрасно ты ищешь защиты у этих... (Жест в сторону Дон Жуана и Лепорелло.) Кончилось актерское братство. Осталась «братва»! Гастролеры приехали в Севилью! Ну, ладно! Устроим веселый карнавал! (Рванулся к столу, схватил бутылку, отскочил.) Увидите небо в звездах!

КАПИТАН (испуганно). Ты что? Псих! Маринин! Сопротивление органам при исполнении... это знаешь...

АЛИК. Не будет сопротивления, капитан. Сил не осталось! (Льет из бутылки жидкость на голову и одежду, достает зажигалку.) И не вздумайте мне мешать! Хоть фейерверк на сцене будет настоящим!

С зажигалкой в руке двигается в глубину сцены.

ДОН ЖУАН (орет). Сто-оп!

Алик останавливается.

(Тихо.) Все хорошо! Хорошо сыграл, Алик... Но идти надо на меня! На Дон Жуана! Мы же вместе должны сгореть в этом адском огне! (Милиционерам.) Все вы... Ворвались на репетицию посредине... сбили парня... Он текст и перепутал. (Алику.) На меня идешь, Командор! На меня! Как договаривались! Ну?! (Лепорелло.) Что ждешь ты, Лепорелло? Ступай к нему... Проси пожаловать ко мне!..

ЛЕПОРЕЛЛО (в ужасе). Я?

ДОН ЖУАН. А кто ж еще помочь мне должен?

ЛЕПОРЕЛЛО. Ей-богу, не могу... Синьор! Мне страшно!

ДОН ЖУАН. Как жалованье получать – ты первый, а как синьору службу сослужить – в кусты? Трус! Вот я тебя!.. (Замахнулся.) Ступай!

Лепорелло на полусогнутых от страха ногах движется к Алику. Тот стоит, опустив голову.

ЛЕПОРЕЛЛО.

Преславная, прекрасная статуя! Мой барин Дон Жуан покорно просит Пожаловать к нему... Кивните в знак согласья!

Пауза.

МАРИНА (плача шепчет). Алик... Миленький... Христом Богом умоляю! Кивни!

МИЛЯ. Кивните, Маринин, вам же лучше будет!

Алик молча, с безумным взором, начинает надвигаться на Дон Жуана. Лепорелло бросается к Дон Жуану, падает перед ним на колени.

ЛЕПОРЕЛЛО. Синьор! Внемлите бедному слуге! Уйдем отсюда, умоляю! Зачем испытывать судьбу?! Зачем искать погибель?

ДОН ЖУАН (с усмешкой). Глупый Лепорелло. Ты с каждым словом пробуждаешь у меня желание поступка! Стыдно нам дарить свои услуги наивным женщинам в уюте и тепле... С согласья их мужей! Пусть этим промыслом живут пройдохи, которые зовутся «альфонсами»... Того же, кто рискнул назваться Дон Жуаном, влечет в любви лишь гибельный азарт! Реальность смерти – вот что может оплатить внимание прекрасной Доны Анны! Так могу ли я здесь упустить свой судьбоносный жребий и стать достойным имени, которым назван?! (Алику.) Ну, Командор, ты слышал, что сказал я?.. Все правильно? Кивни! (Алик молча опустил голову.)

АЛИК. Все кончено... Дрожишь ты, Дон Жуан?

ДОН ЖУАН. Я? Нет! Я звал тебя и рад, что вижу... Вот моя рука! (Осторожно протягивает руку, пытается забрать зажигалку у Алика.) О! Тяжело... пожатье каменной десницы... Оставь меня! Пусти! Пусти мне руку... (С трудом вырывает у Алика зажигалку и бутылку, рассматривает ее.) Я гибну? Кончено?.. Э!.. Где наша не пропадала! Была не была! (С отчаянной смелостью делает глоток, его дыхание перехватывает, затем – шумный выдох.) Коктейль «Молотов», говорите?.. А похож на самогон! Огурчика ни у кого не найдется?.. (Устало опускается на стул.)

Марина и Лепорелло тихо аплодируют. Милиционеры недоуменно переглядываются. Миля подошел к Капитану, шепчет что-то на ухо.

КАПИТАН. Чего-то я не понял?.

ДОН ЖУАН. Ну, так репетируем еще... Милиционерам пол работы не показывают. Вы б нас оставили с режиссером... Мы бы все подработали и потом на сцене показали... Верно, Миля?

МИЛЯ (Лепорелло). Насколько я уловил смысл этого произведения, дорогуша, не было никакого теракта?

ЛЕПОРЕЛЛО. Конечно, не было! Шутка все... Так в докладной и напишите. Артисты из Москвы решили повеселить публику вместе с местной... театральной молодежью...

МИЛЯ. Понял. (Подходит к Капитану, что-то шепчет ему на ухо.)

КАПИТАН. Ну, может, так оно и лучше... А то комиссии понаедут, газеты раззвонят... Зачем нам всем головная боль?.. Так что, Эмиль, может, начнем концерт?

МИЛЯ. Мы здесь не командуем. Как артисты скажут...

ДОН ЖУАН. Артисты свое сказали... (Уходит за ширму, ложится.)

КАПИТАН. Ну... Понятно... (Достал рацию.) Егоров... Это я... Как у тебя дела? Все «тип-топ»?.. Ничего не нашел? У меня тоже – порядок! Давай потихоньку запускай в зал... Запускай людей, говорю... Заждались!

Милиционеры и Миля, тихо переговариваясь, уходят. Дон Жуан по-прежнему лежит за ширмой. Раздается шум заполняемого публикой зала.

МАРИНА (заглянула за ширму и, испуганная, вернулась). Ему, кажется, плохо...

ЛЕПОРЕЛЛО. Кому? (Заглянул за ширму.) Ничего... Ему хорошо. Наконец отдохнет... (Накрывает Дон Жуана плащом.)

МАРИНА. А я испугалась... Показалось, не дышит...

ЛЕПОРЕЛЛО. А зачем? Дыханию тоже нужен перерыв. Это у нас этюд такой на «релакс». По системе внутреннего погружения... Не волнуйтесь! Идите в зал.

АЛИК. Может, это пошло, но я бы хотел сказать вам «спасибо»!

ЛЕПОРЕЛЛО. Это – не пошло! Говорите.

АЛИК. Тогда еще раз спасибо за все. Но главное – за монолог Дон Жуана. Он, в общем, правильно его исполняет... как я и задумывал. Еще бы чуть подработать... добавить энергетики...

ЛЕПОРЕЛЛО. В следующий раз атомную бомбу держите в руке. Добавим!

Марина и Алик уходят. Лепорелло смотрит на часы, подходит к Дон Жуану, накрытому плащом, трогает его за руку. Шум зала усиливается.

ЛЕПОРЕЛЛО (взглянув на часы). Сорок восемь... Сорок девять... Молодец! Пошел на мировой рекорд! Пятьдесят... Пятьдесят один... (Дон Жуан издает странный звук, похожий на хрип) Синьор! Вы живой? Синьор!.. Геннадий Демьяныч, что с вами? Милый... Очнись! (В отчаянии трясет бездыханное тело Дон Жуана, сдергивает плащ. Из-под плаща вылезает Бодаенко.)

Пауза.

ЛЕПОРЕЛЛО (обалдело). Б-бодаенко?!

БОДАЕНКО. Так точно! Как есть – весь тут!

ЛЕПОРЕЛЛО. А где... сам?

БОДАЕНКО. Пошел к финалу переодеваться... Мне, говорит, противно мертвого играть... Да еще рыданья Лепорелло слушать! Он, говорит, сейчас на полчаса страдания засандалит! А тебе, Бодаенко, все равно во втором акте делать нечего... Полежи за меня!

ЛЕПОРЕЛЛО. Халтурщики!!! (Замахнулся на Бодаенко.)

БОДАЕНКО (отпрянув). Да что вы? Разве Геннадий Демьяныч позволит? Финал все-таки... Дело серьезное... Вам тоже бы переодеться. (Достает смокинг, начинает одевать Лепорелло.)

ЛЕПОРЕЛЛО (хнычет). За что мне такая судьба?.. Уйду! К чертовой матери... Уйду!.. Один буду бродить из Керчи в Вологду... Один!

БОДАЕНКО (обряжая Лепорелло). Вот и славно... Горюйте! Горюйте!.. Очень трогательно! (Всхлипнул.)

ЛЕПОРЕЛЛО. Иди к черту!

Оба всхлипывают.

Появляется АКТЕР-ДОН ЖУАН, тоже в смокинге.

АКТЕР-ДОН ЖУАН. Хватит ныть! Финал! (Куда-то наверх) Сережа! Посвети сюда... для настроения. (Лепорелло.) Готов?

АКТЕР-ЛЕПОРЕЛЛО. Я с тобой больше не разговариваю!

АКТЕР-ДОН ЖУАН. И правильно! Будем петь!.. Музыка! Все на сцену!

Зазвучала музыка.

На сцене появляются ВСЕ УЧАСТНИКИ СПЕКТАКЛЯ.

УЧАСТНИКИ СПЕКТАКЛЯ (поют).

Зажигаются огни. Затемняются кулисы. Забываются заботы. Запираются дома. Появляются на сцене все актеры и актрисы, Чтоб немного поработать... и слегка сойти с ума! Припев: Театральные безумства! Нет пленительней и слаще! Кто почувствовал, тот знает. А иначе – не понять, Что мы ищем? Что обрящем? Почему хотим все чаще, То ли в пьесе, то ли – в ящик, Но сыграть! Сыграть! Сыграть! Что за странная болезнь? Что за чудо, наважденье? Ноги гнутся... Сердце давит... Кровь ударила в висок! Но какое наслажденье! Ах, какое наслажденье! Хоть на вечер стать глупее! Побезумствовать часок!

АКТЕР-ДОН ЖУАН. Припев! Поет весь зал...

Припев: Театральные безумства! Нет пленительней и слаще! Кто почувствовал, тот знает. А иначе – не понять, Почему глаза таращим, Почему хотим все чаще, То ли в пьесе, то ли – в ящик, Но сыграть! Сыграть! Сыграть!

Занавес

Оглавление

Действие первое РЕПЕТИЦИЯ

Действие второе НА ГАСТРОЛЯХ

Реклама на сайте