«Королевские игры»

Григорий Горин Королевские игры

Из всех достоинств монархического образа правления несомненным является его верное служение театру. Вряд ли в мире найдется сцена, на которой хотя бы изредка не появлялись короли, королевы, принцы и их титулованные родственники. Борьба за трон, придворные интриги, коварство и царская любовь – все это сплеталось в драматические сюжеты, вдохновлявшие литераторов и волновавшие зрителей. Генрих VIII, пожалуй, самый знаменитый из английских королей. Жестокий деспот, тонкий политик, разнузданный сластолюбец, романтический поэт, философ, пытающийся опередить свое время, он порой был подобен дикарю, у которого инстинкты брали верх над разумом... Более колоритной фигуры, кажется, и выдумать нельзя! Да и не стоит, поскольку сама история так вдохновенно потрудилась над этим человеком.

Под стать королю его вторая жена – Анна Болейн. В ней страстей не меньше, чем в супруге, добро и зло борются в ее душе с такой невероятной силой, что словами эту борьбу уже и не выразить. В 1613 году во время исполнения пьесы Шекспира «Генрих VIII» в театре «Глобус» вспыхнул пожар. По мнению полиции, причиной пожара было неосторожное обращение с огнем. По убеждению же зрителей, Анна и Генрих так бурно выясняли свои взаимоотношения на сцене, что их пламенные чувства обрели реальное воплощение... Вторая версия мне кажется достоверней.

Григорий Горин

Действующие лица

Генрих VIII – король Англии.

Томас Болейн – королевский казначей.

Елизавета – его жена.

Мэри Болейн, Анна Болейн – его дочери.

Норфолк – брат жены Томаса Болейна.

Перси – жених Анны Болейн.

Джейн Сеймур – фрейлина.

Вулси – лорд-кардинал.

Кромвель – секретарь лорда-кардинала.

Епископ Фишер.

Томас Мор.

Уайет – поэт.

Норрис.

Смитон.

Экономка.

Слуга.

Первый музыкант.

Второй музыкант.

Стража, воины, егеря, тюремщики, охрана тайной канцелярии.

Время и место действия – XVI век, Англия.

Часть первая

На сцене – Экономка, Слуга и двое музыкантов. Музыканты тихо наигрывают какую-то мелодию, Экономка беседует со Слугой, недавно принятым на службу.

Экономка. Итак, вы были служкой в монастыре, потом попали в дом кардинала Вулси, потом вас рекомендовали сюда в дом казначея Томаса Болейна?

Слуга. Так точно, миссис...

Экономка. Я не замужем.

Слуга. Извините, мисс!

Экономка (продолжая). В то же время мой возраст не позволяет гордиться этим обстоятельством...

Слуга. Вот почему я, значит, и брякнул – «миссис».

Экономка. Зовите меня – мэм! Долгое «э»! МЭМ! Иначе слово приобретает иной смысл. Вы, вообще-то, говорите по-английски?

Слуга. А то – по-каковски? Конечно!

Экономка (строго). Никогда не отвечайте утвердительно на подобный вопрос. Тот факт, что вы знаете сотню английских слов, вовсе не означает, что вы изъясняетесь на этом великом языке рыцарей и поэтов. Следует отвечать: «Я думаю, что говорю по-английски».

Слуга. Я думаю, что говорю по-английски...

Экономка. Но думаете ли вы по-английски?

Слуга (нерешительно). Думаю, что... думаю...

Экономка. Думать по-английски – вовсе не значит напрягать лоб и шевелить ушами! Оставим процесс мышления лордам и баронам. Задача слуг – пред-угады-вать чужие мысли!

Слуга. Понял. Я, вообще-то, служил хорошо... Всегда чувствую, чего хочет хозяин или хозяйка...

Экономка. Проверим! (Неожиданно схватила слугу за штаны.)

Слуга. Ой!..

Экономка. То, что вы считаете чувствами, есть лишь физиологические отправления организма... Подлинные чувства в Англии доступны лишь королю и членам его семьи. Эти чувства – наше национальное достояние. Поэтому задача королей – их приумножать! Наша задача – благоговеть и молчать! Вы способны молчать по-английски?

Слуга стиснул зубы, молча закивал головой, потом застонал.

Экономка (убрала руку). Молчат по-английски иначе. Молчание в Англии имеет свое звучание...

Первый музыкант заиграл на лютне.

Видите этого парня? Ему отрезали язык! Ровно настолько, чтоб он не мог болтать, но при этом был способен услаждать слух!

Второй музыкант подхватил мелодию.

А этот вообще – глухонемой! Но ритм чувствует затылком... И как чувствует! (Шлепнула Второго музыканта по шее.) За работу, бездельники! В доме Томаса Болейна ждут гостей!

Музыканты играют увертюру. Экономка и Слуга поднимают декорации, организуя выгородку дома Томаса Болейна, затем быстро уходят. Появляются Томас Болейн и его дочь Мэри с грудным младенцем на руках.

Болейн. Послушай, Мэри...

Мэри (напряженно вглядываясь в окно). Да, отец?

Болейн. Кого ты поджидаешь?

Мэри. Мне кажется, я вижу короля – он едет по дороге к замку!

Болейн. Да, едет к нам. Осматривать охотничьи угодья.

Мэри. Могу я с ним поговорить?..

Болейн. Нет! На время нашей встречи – уйдешь к себе...

Мэри. Вот как? Он сказал, что не хочет меня видеть?

Болейн. Намекнул...

Мэри. Какими словами?

Болейн. Именно этими: «не хочу видеть!»

Мэри. И своего ребенка тоже?

Болейн (испуганно). Тише, дочка, умоляю! Ты же знаешь, что король не признает нашего мальчика...

Мэри. Не признает наследником! Но все знают – это его плоть!

Болейн. Частицы королевской плоти разбросаны по всему королевству! Что из этого?

Мэри. Я, папа, не бесправна в этом королевстве! Любовницей монарха я стала по твоей подсказке!

Болейн. Нуждалась ты в моей подсказке, Мэри! Припомни-ка! Ты, как в горячке, вся тряслась от страсти...

Мэри. В горячке? Может быть... Зато король – воспламенился!

Болейн (с усмешкой). Пожалуй!.. Но дымил недолго...

Мэри (гневно). Ты знал, зачем я отдалась! И где, и как! И ты извлек немало выгод! Ты этим кормишься!..

Болейн (испуганно). Молчи! И успокойся... В конце концов, ведь у тебя есть муж...

Мэри (презрительно). Спасибо и за мужа!.. Пропойца-рогоносец, а в постели – мертвец...

Болейн (испуганно). Тише, умоляю! Сюда идут...

Мэри (качает младенца). Мой бедный принц...

Появляется кардинал Вулси в пышном одеянии. Мэри, не скрывая своей неприязни, быстро проходит мимо него.

Вулси (глядя вслед Мэри). Она ребенка называет принцем?..

Болейн (испуганно). Пока младенец... И пока не понимает!

Вулси (строго). Мне важно, чтобы вы все понимали, сэр!.. И чтобы появленье короля не омрачалось глупыми словами... Вы говорили с Анной?

Болейн. Нет!.. Не получилось... Приехал вдруг ее жених, граф Перси.

Вулси. Вот он как раз сейчас совсем не нужен!.. Зачем пустили?

Болейн. Любезный кардинал, я благосклонен был к свиданьям Анны с этим юным графом. Мне в голову не приходило, что Анну заприметит сам король!.. И как теперь сказать, не знаю. Они помолвлены!

Вулси (глядя куда-то в сторону). Да... Бедный Томас Болейн, мне жаль вас... Что ж! Попробую помочь... Ступайте и готовьтесь к встрече его величества. А я тем временем здесь поболтаю с Анной... И женихом ее, который так некстати!

Болейн уходит. Вулси прячется в глубине сцены. Вбегают Анна и Перси. Страстно целуются.

Анна (вырываясь из объятий). Нет, не могу простить себе...

Перси. Чего?

Анна. Два года провести среди французов... Быть при дворе, где собран цвет дворянства. Узнать аристократов, блестящих рыцарей, наездников, танцоров и... остаться равнодушной! Вернуться в Англию и тотчас же влюбиться в дикаря. В мужлана с севера, что груб и неотесан...

Перси. Неловок? Но обнять сумеет... (Обнимает.)

Анна. Люблю твою неловкость, Перси!

Перси . Не лечь ли нам в постель?

Анна. Сейчас? До свадьбы?!

Перси . Чего тянуть?

Анна. Как ты захочешь. Но лишь ответь: ты девственник?

Перси . Я?

Анна. Я буду первой у тебя, когда мы ляжем?

Перси растерянно ищет ответ.

Не надо так смущаться, милый. Скажи мне прямо: было так и так! А я скажу всю правду о себе... Так делают французы. У них не принято скрывать такие вещи... А чем мы хуже? Ты можешь спрашивать меня о чем захочешь!

Перси (после паузы). Ты девственна?

Анна. Нет.

Оба смущены.

Перси. И это все случилось там, во Франции?

Анна. Во Франции. Я как-то раз, когда была еще девчонкой, играла с мальчиком в лесу. Зачем-то... Играючи... Он повалил меня и...

Перси. Доигрались?

Анна. Да! (Сердито.) Фу! Кровь бросилась в лицо... Я думала, что стала взрослой... Что неподвластна ханжеской морали. Но вот – два слова, и горячая волна стыда всю залила от пяток до волос!

Перси. Взгляни-ка мне в глаза. Скажи: любила ты кого-то до меня?

Анна. Нет. (После паузы.) Нет!

Перси. Я, Анна, не мудрец в таких делах, но мне сдается, что женщиной становятся не раньше, чем полюбят.

Анна. Перси, милый, ты мудрей, чем сам себя считаешь!..

Объятия, поцелуи. Вулси выходит из укрытия.

Вулси. Как хорошо, что я застал вас вместе. (Перси.) Милорд! Я с поручением от вашего отца. Он занемог и ждет вас... срочно... дома...

Перси. Отец? Еще вчера он был здоров!

Вулси. Сегодня – не вчера! Когда в летах, то каждый день способен растянуться в вечность... (Жестко.) Короче – занемог! И по совету короля задумал срочно... породнить род Перси с известным родом Толботов... Вам в жены выбрав дочку... графа Толбота... Который тоже, кстати, занемог...

Перси. Мне в жены? Нет! Достопочтенный Вулси! Я не желаю слушать этот бред! Мы с Анною помолвлены! И мой отец меня благословил!

Вулси. Он сделал это сгоряча!.. Пока не занемог... В здоровом теле часто разум болен. Но, побеседовав с мудрейшим королем, немедля принял верное решенье... О вас и дочке Толбота... Хотя и занемог... Короче – решено!

Перси. Нет! Никогда не откажусь от Анны!

Вулси (строго). Лорд Перси, не советую перечить! Бодливому бычку не стоит вмешиваться в то, что решено в совете с королем! Король – садовник, он разводит сад, а мы лишь в том саду – деревья!..

Анна. Он не садовник! Он, скорее, дровосек!

Вулси (Перси). Ступайте, друг мой, вы волнуете мисс Анну. Мне надо с ней поговорить наедине.

Перси. Чтобы он не говорил тебе, Анна, не верь! Я – твой жених!

Анна. Конечно, милый! Поцелуй меня!

Вулси. Не сметь! (Встает между ними.) Послушайте, ведь вы уже не дети! И поцелуи эти – не игра, что с куклами позволена лишь в детстве...

Перси (оттолкнул его). Хочу целовать и целую! Она – моя невеста! (Целует Анну.)

Анна. Будь осторожен, милый! И до скорой встречи!

Перси уходит. Вулси приближается к Анне.

Я выбрала себе супруга, и если вы заставите его страдать, то знайте: я умею мстить!

Вулси. Прекрасно! Но сейчас сюда придет король.

Анна. И что? (Вулси многозначительно пожал плечами.) Хотите мне сказать, что Генрих, наш король, остановил на мне свой взор?

Вулси. Остановил.

Анна. И вас ко мне послал?

Вулси. Иначе я бы не посмел мешать свиданью вашему...

Анна. Моя сестра, бедняжка Мэри, всего лишь месяц, как подарила государю сына. И больше не нужна... И сын не нужен... (Кричит.) Я не желаю участи сестры!!

Музыка. Тревожная тема. В глубине сцены возникают Томас Болейн, Елизавета, Мэри.

Елизавета. Мы, дочка, не вольны ни выбирать, ни удержать... Но мы живем и счастливы, поскольку поймали вовремя счастливый шанс... Нам все завидуют!

Болейн. А мальчик, что так тебя увлек, тебя оставит... Он не посмеет коснуться девы, которую облюбовал король.

Анна. Это – Перси! Он посмеет все!

Елизавета. Тогда подумай о его спасенье... И подчинись желанью короля.

Анна. Что будет с Мэри?!

Мэри (с усмешкой). Что может быть после того, что было? Спившийся муж, ребенок – ублюдок... Тихое семейное счастье! Я его достигла! Теперь, сестренка, очередь твоя...

Вбегает Слуга.

Слуга. Приехал! Сам! Его величество!

Болейн бросился к музыкантам, взмахнул рукой. Зазвучала музыка. Все склонились в церемонном поклоне. Быстро входит король Генрих. На нем – охотничий костюм. Его сопровождают егеря, охрана, Смитон и Норрис.

Генрих (распахнув объятия, идет к Болейну). Без церемоний, Томас! Всего лишь – ваш король! Ваш Генри!

Болейн. Ваше величество, вы в этом доме – всегда желанный гость! И вся моя семья мечтает вас приветствовать...

Мэри неожиданно заиграла на виоле, Елизавета запела сентиментальную песенку, пробудившую у Генриха приятные воспоминания. Он даже чуть-чуть начал подпевать женщинам, потом, растрогавшись, ласково погладил каждую по щеке.

Генрих. По-моему, я поздоровался со всеми, кроме леди Анны. Вы мне, прелестная, подарите свой поцелуй?

Анна. Конечно, ваше величество! (Сделав реверанс, быстро целует руку короля.)

Генрих (с улыбкой). Нет, не такой мне нужен поцелуй, красотка!.. (Неожиданно издает какой-то странный трубный звук.) У! У! У! Олени! У! У!

Егеря (подхватывая). У! У!

Генрих. Кабаны! Х-р-х-р!

Егеря. Х-р-рр!

Генрих (Анне, смеясь). Охотничий азарт меня сегодня поднял спозаранку! Какое небо! Солнце! Облака! Какие птицы, запахи, туман! Как белая постель, он лег на землю!.. (Подходит к Анне.)

Вулси. Ваше величество, нам можно удалиться?

Генрих (глядя на Анну). Пожалуй...

Вулси (Болейну). Милорд, вы обещали показать нам вашу псарню.

Болейн. Я обещал?.. Вам?

Вулси. Да! И всем, кто пожелает...

Генрих (не отрывая взгляда от Анны). Надеюсь, пожелают все!.. Р-Р-Р!.. Львы!

Поняв намек, все, кроме Анны, поспешно удаляются.

И тигры!.. Х-р-р! (Смеется, затем неожиданно становится серьезным.) Не верьте, Анна, мой охотничий азарт – всего предлог, чтобы увидеть вас. Я к вам пришел испуганный, как школьник. Да, я король, которого любить считают долгом, как платить налоги. Но я боялся!

Анна. Боялись?

Генрих. Да.

Анна. Чего же?

Генрих. Не встретить в вас взаимности.

Анна. Тогда, возможно, поймете и мое несчастье: я тоже полюбила. Притом не вас.

Генрих (издает какой-то странный птичий крик). О-у! О-у!

Анна. Вы только что печалились, что королям не говорят всей правды...

Генрих. Кто он? Граф Перси? Как далеко зашли у вас дела?

Анна. Мы с ним помолвлены!

Генрих (воет). У-у-у!

Анна. Мой Перси не способен быть любезным рогоносцем-мужем, а я – доступною для вас женой.

Генрих (серьезным тоном). Поверьте, Анна, жены все доступны, а их мужей нетрудно усмирить. Гоните в шею этого мужлана, и тотчас Англия – у ваших ног!.. Я посвящу вам все свои стихи и мадригалы! И первый танец на любом балу, он – ваш! Вы станете направо и налево раздаривать: кому – дворянский титул, кому – поместье и пожизненный доход. Распоряжайтесь всей моей казной!

Анна. А после вы распорядитесь мной, как грязной тряпкой, – бросите на свалку! Я знаю вас и вижу вас насквозь! Вы мстительны, вы злы и кровожадны! Хваленые стихи монарха плохи, а музыка намного хуже их! Вы как медведь танцуете, вы шумно и неряшливо едите...

Генрих (сдерживая гнев). Поберегитесь, Анна!

Анна. Да, мне говорили, как опасно отказывать рубахе-парню Генри, которого вам нравится играть. Меня предупреждали: вы снесете и дом отца, и дом того, кого я полюбила... Пусть будет так! Но я вас не люблю!!!

Генрих (после паузы). Благодарю за искреннюю вспышку гнева. Я оценил ее. И блеск в глазах. Спасибо! Проститесь за меня со всеми в доме. А я вернусь к стареющей жене, к постылому кормилу власти, к отчаянной охотничьей гульбе!..

Анна. Но графа Перси вы не тронете?

Генрих. Откуда знать?.. Доверимся судьбе! Й-е-е-е!!!

Издав этот странный крик, Генрих стремительно убегает. Анна уходит в другую сторону. Возникает тревожный музыкальный ритм охоты. Выстрелы. Вбегает испуганный Слуга.

Слуга (кричит). Беда! Несчастье! Эй, кто-нибудь!

Появляются встревоженный Болейн, Елизавета и Мэри.

Болейн. Что ты кричишь, дурак?

Слуга. Сэр Томас... Там!.. Граф Перси... На охоте!.. И вдруг – кабан! Нет! Дикий вепрь с клыками... Тот – на коне! А этот – на коня! А тот с коня!.. А этот – прыгнул сверху! И так его! И так! И насмерть! И – вообще!..

Болейн. Кто? На кого? Я ничего не понял...

Слуга. Сэр Томас, извините... Оказалось, я плохо по-английски говорю.

Елизавета (подойдя к Слуге). Не говори! И не маши руками! Лишь головой кивай нам «да» иль «нет»! Граф Перси приглашен был на охоту? (Слуга кивает.) И вдруг – олень? (Слуга отрицательно качает головой.) Кабан? (Слуга отрицательно качает головой.) Короче – дикий вепрь! (Слуга обрадованно закивал.) И тут – произошел несчастный случай? (Слуга радостно закивал.) И бедный Перси превратился в труп? (Слуга закивал еще более обрадованно.) Ты это видел сам? (Слуга отрицательно качает головой.)

Болейн. А что ты видел?

Слуга. Я видел... Перси... граф... садится на коня...

Мэри. Когда?

Слуга. Сейчас... внизу...

Болейн (кричит). Так жив он или нет? (Слуга задумчиво пожал плечами.) О, господи, запутал до конца! (Елизавете.) Зачем ты держишь этого болвана?!

Елизавета. Затем, что господа умнее слуг... (Слуге.) Тебе об этом всем велел сказать... наш кардинал, достопочтимый Вулси?

Слуга (кивнув). Да... (Поспешно.) Нет. Какой-то человек... Так он велел сказать...

Елизавета. Ну, все понятно.

Мэри. Я так и думала.

Болейн. Тогда и я хочу понять. Несчастие случилось или нет?

Елизавета (многозначительно). С-лу-ча-ет-ся! Сейчас! В минуту эту! Пойми: дурные вести порой несутся впереди событий!

Болейн (испуганно). Зачем... несутся?

Елизавета. Чтоб предупредить!

Болейн. Нас?

Елизавета. Да... А мы предупреждаем Анну... И тем смягчаем будущий удар!

В глубине сцены появляется Анна.

Болейн (дрожит от страха). Я не смогу... О, бедная дитя!.. Я их благословлял... И думал поженить... А уж потом... я думал... наш король... как водится... обычно... Как с Мэри...

Елизавета (зло). И как со мной!

Болейн. Молчи!! Об этом я не знаю! И не желаю знать!

Мэри. Мы все не знаем, кто от кого? И бедный мой ребенок однажды спросит, кто его отец?

Елизавета. Надеюсь, будет он умней тебя и промолчит, как дедушка!

Болейн (в отчаянии). Да, я ничтожен! Я – несчастный человек... Я – казначей, беднее всех в огромном королевстве!.. За что мне эти муки?! (Решительно.) Да! Я пойду! Скажу! И пусть меня убьют! Ведь раньше убивали тех гонцов, что приносили горестные вести!

Анна (выходит из глубины сцены). Ну, это раньше, папа! Сейчас – другое время. Все проще и изящнее... Пред тем, как убивать, любят поиграть, как кошка с мышкой... Что ж! Поиграем!.. (Подходит к Слуге.) Пойдешь и скажешь тем, кто тебя послал, что выполнил приказ... Сказал мне все... о милом женихе... А я тотчас... упала в обморок... и на твоих глазах... от горя умерла. Ты все запомнил?

Слуга. Как? Прямо на глазах?...

Анна. Да! Ты тому свидетель!

Слуга (пошатываясь пошел за кулисы). Не говорю... Не понимаю... А теперь уже не вижу...

Елизавета (Слуге). Остановись! (Дочери.) Анна! Это – злая шутка! Ты огорчишь короля!

Анна. Огорчу?! Мы огорчить его боимся?! Все взял он у меня: сестру, и мать... и жениха... Он племенным быком набросился на стадо, чтобы плодить телят и слать их на убой!

Елизавета (отвела ее в сторону). Нет, девочка, все не так... Все сложней! Мэри его простила! (Дочери.) Мэри, ведь ты простила, правда?

Мэри. Я – ваша дочь. Ни гордости, ни чести.

Елизавета. Все было много лет назад... Это – шалость. Он был мальчиком... И по этикету двора... наиболее достойная фрейлина должна помочь мальчику стать мужчиной...

Анна. Страна вас, мама, не забудет. Это – подвиг!

Елизавета. Тише! На подвиг шел папа... Но ради вас... Ради двух своих любимых девочек... Пощади нас, дочка!

Анна. Хорошо, мама. Я вас так ненавижу, что готова и пощадить...

Вбегает Экономка.

Экономка. Беда! Несчастие!.. Граф Перси!.. Жив!

Болейн. Какой кошмар!.. Нет... в смысле... Как?!

Экономка. Граф Перси... На охоте! А тут огромный вепрь... Он – на коне... А этот – на коня!..

Слуга. А тот – с коня... (Экономке.) Я это говорил!

Экономка (Слуге). Молчать! (Всем.) И тут – король!

Болейн. Кто?

Экономка. Наш доблестный король... С мечом наперевес!.. Он бросился на зверя и собою закрыл несчастного... И окровавленный упал!..

Елизавета. Кто?!

Экономка. Вот этого пока мне не сказали... Там, очевидно, бой идет!

Болейн. О боже! Наш король! Он истекает кровью... В моих угодьях!.. Я пропал!

Анна (презрительно). Все это шутовство! Постыдное! Чтобы узнать, как Анна отнеслась к тому, что сам король спасает Перси. (Экономке.) И если он вас спросит, передайте, что я смеялась королевской шутке! А если в этом есть хоть капля правды и наш король в крови, то Бога радостно благодарю за это...

Болейн испуганно валится в обморок. Появляются Король и Вулси. Костюм Короля забрызган кровью.

Король (он слышал последние слова). И капля правды есть... И крови тоже! Умыться б хорошо да и сменить костюм!

Входят люди из свиты, вносят кувшин с водой, царскую одежду. Генрих обнажается по пояс, смывает кровь.

Ну, доложу вам – это был кабан! Огромный вепрь! Клыкастый! Но я тоже – не без клыков... Х-р-р-р! (Плещется.)

Болейн (лежа на полу). Как? Сир? Вы... с кабаном? А егеря? А слуги? А охрана?

Король (Болейну). Помолчите, папа! Вашими стараниями создано удивительное произведение искусства – ваша дочь. Теперь – отдыхайте! (Анне.) Вы меня очень озадачили, Анна! Я вдруг понял, что начинаю всерьез ценить вас, а вы меня уверили, что любите этого глупенького Перси! Что я должен был делать, а? Отступить?! Не в моих правилах! Да и что это будет, если король Англии начнет отступать? Куда тогда двигаться армии? Дуэль? Но несчастный король лишен возможности честно биться с подданными!.. И тогда я сказал вашему Перси: «Сэр! Мы не равны! Но вместе с тем равны перед судьбой! Будем мужчинами, мальчик! Мы на охоте! Выберите себе кабана, я – себе другого, и как воины первобытных племен решим наш спор! И тот, кто будет жив, пусть принесет свою добычу самке в ее пещеру!» (Засмеялся.) Мальчишка! Дурачок! Он выбрал косача здорового... Я еле его спас...

Анна. И где же он?

Король. Кабан? Да вот же! (Хлопнул в ладоши, слуги внесли чучело кабана.) А вот – и юный граф! (Слуги вносят куклу, похожую на Перси.) Но только не волнуйтесь... Он жив пока... И мечется по лесу, чтобы найти там зверя, покрепче моего... Он попросил отсрочки! Подождем! Посмотрим, чем закончится охота... У нас же – отдых! Музыкой займемся... (Подходит к Анне.) Недавно я... не помню, кто сказал... что, мол, мои стихи и музыка из рук вон плохи! Я вам не нравлюсь как король... Но как поэт, как музыкант? Я больно уязвлен!.. Позвольте же для вас исполнить кое-что... мной сочиненное... Как странно, что волнуюсь! (Раздает музыкантам ноты.) С четвертой цифири... Негромко и печально...

Возникает главная музыкальная тема. Генрих поет нежно и вдохновенно. Анна удивленно слушает. Все замерли.

Анна (тихо и почти ласково). Когда я вам гляжу в глаза, мне почему-то видится убийца.

Генрих (в тон, спокойно). Мне тоже. Я покорился року. Никто не может выбрать, Нэн, кого ему любить. Король и тот не может. Я не хотел вернуться к вам, но вы во мне убили гордость...

Анна. Вы не свободны! Вас связывает брак с Екатериной.

Генрих. Я не люблю свою жену. И не любил... Во имя королевства женился на вдове, ей заменив скончавшегося брата. Но брак наш проклят! Все сыновья, которых мы зачали, рождались мертвыми... Случись мне умереть, страну охватит смута! Мне некому корону передать...

Анна. Я вам сочувствую. Но знаю: вам нечего мне предложить!

Генрих. Неправда! Я предлагаю собственную жизнь. Всего себя! ...Любовника, мужчину! Я жажду заполнять вас, Нэн, из ночи в ночь красавцами, моими сыновьями!

Анна (зло). Ублюдками!

Генрих. Еще одно такое слово – и я ударю вас.

Анна (спокойно и медленно). Все наши дети были бы ублюдки!

Генрих с размаху бьет Анну по щеке. Она, не удержавшись, падает на колено. Болейн, Елизавета, Вулси с ужасом наблюдают.

Анна (поднимаясь). Изысканно!.. Но вы не поняли, поведав мне свою мечту о сыне... Пусть будет, но законный, не побочный сын! У нас в семье уже растет один мальчишка, которому вовек наследником не быть! Пока вы связаны с Екатериной браком, вы будете плодить вокруг одних ублюдков!.. Но не со мной! (Срываясь на крик.) Со мною – никогда!!

Неожиданно наносит Генриху пощечину. У присутствующих вырывается вопль отчаяния. Томас Болейн валится на пол.

Болейн (бормочет, теряя сознание). Какое счастье, что ослеп, что ничего не вижу... сошел с ума... и умер!

Генрих (подойдя к Анне, спокойно). А если я приму решение развестись с Екатериной, пойдете за меня?

Анна. Да! Пойду за вас на том условии, что стану королевой Англии.

Генрих. Что скажете на это, достопочтенный Вулси?

Вулси. Милорд, мы можем пошатнуть трон короля французов. Мы можем этим повлиять на папу в Риме... Но мы не сможем получить развод! Попытка развестись с Екатериной поднимет против нас Испанию, а с ней – и весь крещеный мир... Нет! Ватикан не даст согласия на ваш развод!

Анна (с усмешкой). Вот видите, король не вправе петь о любви и делать предложенье...

Вулси (перебивая). Король вас просит, Анна, о немногом. Любая женщина на вашем месте с готовностью дала бы это...

Анна. Из страха?

Вулси. Из благодарности.

Анна. Но нет во мне ни благодарности, ни страха! Когда бы он на мне женился и сделал королевой, тогда – пожалуйста! Рожу ему мальчишек! Но только так! На меньшее не соглашусь!

Генрих секунду смотрит на Анну, потом подходит к Вулси.

Генрих. Я... развожусь с Екатериной!

Вулси (растерянно). Ваше величество...

Генрих (властно останавливая). Вы все устроите... Развожусь с Екатериной и королевой делаю ее, Анну Болейн!

Присутствующие издают очередной вопль. Анна почтительно кланяется. Неожиданно появляется окровавленный Перси.

Перси (с трудом произнося слова). Я тоже победил... Он, правда, убежал, но я догнал... Он там лежит... Мы можем все пойти и убедиться.

Болейн. Простите, сэр, вы кто?

Слуга. Как – кто? По-моему, это... сам...

Экономка. Кто?

Слуга. Так говорили – будущий зять... А, может, я опять не понял?

Елизавета. Зачем нам чучело второе? У нас же есть одно...

Генрих протягивает руку и уводит Анну. За ними почтительно уходят все остальные. Остается Перси и его двойник-кукла. Перси подходит к кукле, смотрит на нее, потом резко ударяет ее ножом. Раздается крик. Перси поворачивается. Оказывается, и в его груди торчит воткнутый кем-то нож. Перси падает замертво.

Затемнение

Музыка. Изменение декораций. Появляются Слуги, Экономка. Расставляют стулья и столы. Ими руководят Елизавета.

Елизавета. Здесь – столик для вина. Здесь – шахматы! Здесь – карты! Здесь – цветы! А здесь поставьте эти две картины и тот мольберт. Вдруг кто-то из гостей почувствует внезапно вдохновенье.

Слуга. А где же будут есть?

Елизавета. А есть – не будут! Я ж объясняла: здесь у нас салон!

Слуга (Экономке, тихо). В салонах – не едят?

Экономка (тихо). Едят! Но лишь – друг друга...

Слуга (испуганно). Слуг тоже?..

Экономка. Да! Нерасторопных! Их мелко режут и выносят на десерт...

Слуга. Я понял. Все! Молчу!.. (Усердно работает.)

Входит Норфолк.

Норфолк (радостно). А вот и я! Любезная сестра! (Обнимает Елизавету.) Вот мимо проезжал... Решил заехать... В гости... Мне не рады?!

Елизавета. Мой милый брат... Но, видишь ли... сегодня... у Анны суаре!

Норфолк. Кто?

Елизавета. Суаре... Прием! И во французском стиле...

Норфолк. Так! Дожили! Уж по-французски говорим... Лягушек будем есть, улиткой заедать!

Елизавета. Приглашены художники, поэты... Философы...

Норфолк (перебивая). Короче – мудозвоны! А дядюшка родной, умнейший Норфолк, он – не приглашен!

Елизавета. Ему аудиенцию дадут... в другое время.

Норфолк. «Аудиенцию?!» Мне? Дяде? Который этими руками качал твоих девчонок... Который научил их разговаривать... И есть! И пить! Мне? Ау-ди-ен-цию?

Елизавета (перебивая). Не просто «дяде»... Дяде – королевы!

Норфолк (вздрогнул). Как?!.. Что ты говоришь? Случилось?!

Елизавета. По слухам – да! Сегодня кардинал из Рима возвратился! И, по слухам, святейший папа... утвердил развод Екатерины с Генрихом!

Норфолк. Ну, слава Богу! Сто раз я эту славу повторю! Поскольку Бог – он есть! Теперь я убедился!.. А то – не верил! Вот, ей-богу, ставил под сомненье... Раз терпит ОН всех этих крыс в сутанах! И кардинала вашего! Сову, которую давно пора бы взять... и ощипать, а хвост оставить, чтоб под него... да раскаленный прут!

Елизавета. Лорд Норфолк! Фу!

Норфолк. Имею право! Дядя королевы!.. А лордам я скажу... Немедля завтра появлюсь в палате и всем... публично... ну... скажу... милорды... ну... звери... думали, что старый Норфолк, он – в дерьме? А вот вам! Норфолк с вами! А в том, что вы – дерьмо, он в том не виноват! (В экстазе шлепает Елизавету пониже спины.)

Елизавета (гневно). Брат! Прекрати!!

Норфолк. Пардон! Пардон! Как видишь, тоже знаю по-французски... Хотя язык противный и не наш! Но ты, сестра, ты – молодец! Горжусь! Признайся, думала ли ты тогда, когда играла с королем-мальчишкой, что будешь дочь потом короновать? (Снова шлепнул.)

Елизавета. Да! Думала! Причем не этим местом...

Норфолк. И этим – тоже! Здесь дурного нет! Мы, Норфолки, всегда мы с уваженьем к жопе относились! В седле – крепка, в любви – неотразима!.. Эх, жаль, твой Томас не дожил до радостной минуты! Хороший казначей, а здесь не рассчитал! Надо выпить!

Елизавета. Сегодня здесь вина не подают!

Норфолк (обалдел). Как это так? А что же пить?

Елизавета. Есть соки... Родниковая вода... (Тихо.) Да, таково распоряженье Анны. Ты знаешь, что король, он иногда... излишне увлекался дарами Бахуса!.. И это было пагубно и для него, и для потомства. Но теперь – конец! Он клятву дал, что до рожденья сына... ни капли!

Норфолк. Ну, это сгоряча! И сколько же терпеть?!

Елизавета (многозначительно). Уже недолго... думаю... полгода!

Норфолк (радостно). Как? Зачала?! Племянница? Ну, девка... (Полез в камзол, достал флягу.) Нет! Не сдержусь! Я клятвы не давал!

Музыка. Слышны голоса. Появляются гости: Смитон, Норрис и фрейлина Джейн Сеймур. Следом – сэр Томас Мор и поэт Уайет. Елизавета приветливо спешит им навстречу.

Елизавета. Прошу вас! Очень рада! (Представляет брату.) Сэр Смитон... Норрис... Прелестнейшая леди Сеймур. Поэт Уайет. И, конечно, Томас Мор! Философ наш известнейший... Надеюсь, ты читал его «Утопию»?..

Норфолк. Конечно!.. По-моему... А впрочем, подзабыл... Напомните-ка, сэр... буквально в двух словах...

Мор (с усмешкой). В двух словах – непросто. А впрочем, сэр, извольте... «Мир – не совершенен!»

Норфолк. Тогда читал! Хотя и не согласен. Мир плох, но по сравнению с войной. Сейчас идею эту разовью! Вам будет интересно... (Елизавете.) Впрочем, сестра, ты не представила меня гостям.

Елизавета (со вздохом). Тебя и так все знают. Мой брат лорд Норфолк...

Норфолк. Дядя королевы!

Елизавета (испуганно). Он шутит. Коронация еще не состоялась!

Норфолк. Формальность! Я уверен – в два-три дня... все будет кончено! Екатерину – в монастырь! Врагов – на эшафот... ну, и так далее. Теперь продолжу мысль насчет войны... Я тут наметил пару стран достойных... Начнем с Испании! Потом – Гибралтар! И дальше – на Египет и Ефрат. Карты не найдется?

Елизавета (устало). Остановись... Есть карты, шахматы... Есть гости, наконец! Дай слово им сказать и осмотреться в нашем новом доме...

Смитон. Ах, дом прекрасен! Мебель... и картины...

Сеймур. Какой изыск! Я так за Анну рада!

Елизавета. Да! Это все влияние ее... Король – любитель рыцарских столов и деревянных лавок! А то вообще мог прямо на полу разжечь костер и жарить мясо... Все это Анне было нелегко перебороть и отменить навечно. Но удалось!

Норрис. Недаром говорят: «Любовь сильнее воинских доспехов, царит и на турнирах, и в бою!»

Норфолк (взял его под руку). Так вот насчет войны!.. Идем Гибралтаром... И дальше мимо Азии... в Китай! Там забираем порох, рис, бумагу... и все меняем им же... на фарфор, который... во дворец...

Смитон. Зачем?

Норфолк. Для красоты... И чтоб не разбивать!

Норрис. Сыграем лучше в шахматы, милорд!

Норфолк. Дурацкая индейская игра! Забава для повстанцев голожопых. Гоняют королей по всем квадратам! За это надо головы рубить!

Норрис (испуганно). Быть может, в карты?

Норфолк. Вот! Другое дело...

Смитон (берет колоду). Мне показал отменную игру... посол Италии. Берется десять карт... Вот так – два прикупа... Валет червовый – джокер. Он старше короля, когда в марьяже с червовой дамой...

Норфолк (обалдело). Как это – старше? Что за чушь? Кто вас учил? Посол?! Скажу, чтоб отозвали!.. Мы – не в Италии! У нас все по порядку! Валет и есть валет! А можно и без карт... Вот я вам покажу игру в староанглийский покер... Ставьте золотой! Ну, ставьте!

Смитон (порывшись в карманах). Я не взял с собой...

Норфолк. Ну, молодежь... Чтоб в гости – и без денег! Займите у философа!

Мор (с улыбкой). Прошу. (Отдает монету Смитону, тот робко кладет ее на стол.)

Норфолк. Так!.. Я ставлю тоже... (Кладет монету.) А теперь скажите мне любую цифру...

Смитон. Ну, скажем... пять!

Норфолк. Так! Хорошо! Теперь мой ход!.. Я объявляю: шесть! И выиграл! Потому что больше... (Забирает деньги.) Кто следующий банк держать готов?.. (Пауза.) А есть еще игра... Народная! Берут два топора, садятся так: один против другого...

Елизавета (Норфолку). Все! Замолчи! Они идут!..

В глубине сцены появляются Генрих и Анна. Все застыли в почтительном поклоне.

Генрих. Приветствую друзей! Садитесь! Будет вам сгибаться в полупоклонах, книксенах и позах, которые ужасно неудобны в семейной обстановке! Вы – в гостях не у меня, а у прекрасной дамы... которая царит в покоях этих... и в сердце короля! (Целует Анну.) Как жаль, что мы прервали ваш разговор. Наверное, много интересных мыслей уж было сказано... Не будете ль добры их повторить?

Норфолк. Да. Было кое-что... Насчет Китая! Пора с Европой их соединять!

Анна (перебивает). Вы, дядя, тоже здесь?

Норфолк. А где же я?

Анна. Не знаю... Думала – в палате лордов. Но если уж пришли, то будьте так щедры и уступите слово остальным. Сэр Томас Мор! Поэт Уайет!.. Смитон! Красотка миссис Сеймур! Весь цвет страны сегодня у меня в гостях! Я этому безмерно рада!.. Не слишком говорю как королева?.. Ведь я не коронована, но время – бесценный капитал! И кто-то должен уже сейчас... не тратя ни минуты... заняться измененьем нравов и общества... (Повернулась к королю.) Я что-нибудь не так сказала, милый?

Генрих. Все так, любимая... Я слушаю. Внимаю.

Анна. Спасибо, друг мой... (Гостям.) Говорю слова не от себя, скорей, от нас двоих... Величье короля не только в славных воинских победах, но в совершенстве нравов и искусств!.. Сегодня же они пришли в упадок! Повсюду пьянство... грубость... и разврат! И дикость бескультурья, как туман, над Англией сгущается... Мы с Генрихом страдаем! Не так ли, милый?

Генрих. Ты права, страдаем.

Анна. Вот почему я пригласила вас! Жду ваших мыслей, вашего совета... С чего начать? Чтоб власть и просвещенье соединились, словно любящие руки, обнявшие страну...

Смитон (вскочил, зааплодировал). Браво! Прекрасно сказано!

Норрис. Мы все восхищены!

Сеймур. Вы, Анна, – совершенство!

Анна (строго). Я это говорю не для похвал! От лести власть давно уже устала! Верно, Генрих? (Король кивнул.) Нам нужен строгий, нелицеприятный взгляд! Сэр Томас Мор, смолкаю перед вами...

Мор. Боюсь, что если вы, любезнейшая Нэн, мечтаете о том, чтоб возродить сегодня в Англии и дух искусств, и нравственность, и веру в могущество ума пред грубой силой, то вы слегка опередили время... Лет на пятьсот! Ведь люди и до вас мечтали о таком расцвете! А сколько раз случалось это чудо?.. У древних эллинов... У римлян – ненадолго! А дальше – варварство! И тьма над всей Европой! И к ней привыкли все...

Анна. Вы тоже? Вы, создавший дивную страну – Утопию?

Мор. Да, создал! Для себя! Чтоб было где скрываться, хотя б в мечтах от безобразья жизни...

Анна. Итак, вы – безнадежный пессимист?

Мор. Ну почему ж?.. Сейчас прослушал вас и вдруг увидел искорку надежды...

Генрих. Спасибо и на том! А что молчит поэт? Где новые стихи, любезный Уайет? Вы их не пишете?

Уайет. Пишу. Но не спешу публиковать...

Анна. Но почему? Иль в Англии бумаги не хватает?

Уайет. Достаточно! Но тюрем тоже. И как-то мне приятней быть неизвестным стихотворцем, чем знаменитым узником...

Анна. Все это в прошлом! А сегодня никто не смеет в Англии карать за слово... Верно, Генрих?

Генрих. За слово – никогда! И слово короля – тому порука! (Засмеялся.) Вот слово за слово – и вышел каламбур! Как видите, мой друг, я тоже увлекаюсь словесною игрой... Хотя перед поэтом склоняю голову!

Анна. Читайте же... Король вас просит!

Уайет. А вы?

Анна. Ну, разумеется... Я ваша давняя поклонница...

Уайет (нерешительно начинает чтение, глядя на Анну, но, увлекаясь, читает страстно, обратясь к королю).

Где муза? Что молчат ее уста О том, кто вдохновил ее полет? Иль, песенкой дешевой занята, Она ничтожным славу создает? Пой, суетная муза, для того, Кто может оценить твою игру, Кто придает и блеск, и мастерство, И благородство твоему перу. Вглядись в ее прекрасные черты И, если в них морщинку ты найдешь, Изобличи убийцу красоты, Строкою гневной заклейми грабеж. Пока не поздно, времени быстрей Бессмертные черты запечатлей!

Норфолк (Смитону, тихо). Не педераст?

Смитон. Ну что вы! Наоборот.

Генрих. Вы чем-то, Норфолк, недовольны?

Норфолк. Доволен, но не понял.

Анна. Зачем вам, дядя, понимать? Стихи обращены не к вам!

Норфолк. Не знаю... И вообще, зачем – «убийцы»... «грабеж»? Да еще в рифму?

Уайет. Я могу разрифмовать, если прикажут.

Генрих. Перестаньте, Уайет! Никто вам приказывать теперь не смеет! Прекрасные стихи! Велю публиковать.

Появляются кардинал Вулси, епископ Фишер и Кромвель.

А вот к нам – вестники судьбы! Из Рима... Что скажет кардинал? Что передал нам папа?.. Где посланье?

Вулси (нерешительно). Ваше величество... мы бы просили вас... принять нас позже... Я, епископ Фишер и Кромвель, секретарь... мы подготовили доклад...

Генрих (нервно). Какой доклад? И так уж все известно... Молва плывет быстрее корабля!

Вулси. Я за молву ручаться не берусь! А вот посланье папы хотелось вручить наедине!

Норфолк (недовольно). Перечить королю?! Вот за такие вещи... при Генрихе Шестом рубили языки... а иногда и руки, ноги... пальцы!

Генрих (строго Норфолку). Все сказали?

Норфолк. Все.

Генрих. Теперь ступайте!.. (Гостям.) Вы, мои друзья, пройдите в залу. Там зажжен камин! Продолжите беседу... Мы ознакомимся с посланьем Ватикана, затем вас пригласим... (Гости уходят. Генрих останавливает Уайета.) Хорошие стихи... Там строчку переделать – будет чудо! Я подскажу где...

Уайет (вспыхнув). Счастлив буду, сир!

Уходит.

Генрих. Ну, слушаю вас, кардинал!

Вулси (посмотрев на Анну). Вы обещали нам... наедине!

Генрих (в гневе). Зачем испытывать мое терпенье? Меж мужем и женой нет тайн! А между королем и королевой – тем более!

Вулси. Ваше величество, все так... и несомненно... Но нет пока ни королевы, ни жены...

Пауза.

Генрих (неожиданно сник). Так. Кончаем этот идиотский велеречивый тон. Говорим ясно. Понятно. Коротко. По моим сведениям, папа дал предварительное согласие на развод...

Вулси (делово). Совершенно верно.

Генрих. Вы были у него?

Вулси. Был.

Генрих. Объяснили ситуацию?

Вулси. Объяснил. Мы даже сошлись с ним на убедительном доводе: поскольку Екатерина рожала вам мертвых наследников, то это был как бы знак судьбы святой церкви, что церковь... в виде исключения... должна избежать греха непредумышленных убийств в будущем... и позволить вам расторгнуть брак!

Генрих. Хорошая идея! Ну?

Вулси. Я уехал из Ватикана ободренным... Сообщил о благополучном решении епископату... Отсюда, вероятно, и побежала молва быстрее меня. Но перед тем, как мне сесть на корабль, пришло срочное послание от святейшего... (Достал бумагу и протянул Королю.)

Генрих . Что там?

Вулси . Решительный отказ!!

Генрих (швырнул в него посланием). Почему?!!

Вулси. Это – предлог. На следующее утро после нашего отъезда войска испанского короля Карла вошли в Италию... Карл – племянник Екатерины... Карл против развода. Его войска – у стен Ватикана. Наши – далеко!

Генрих. Надо было срочно вернуться к папе.

Вулси. Я так и сделал, сир. Он меня не принял...

Пауза.

Генрих. И что нам теперь делать?..

Вулси. Я сделал все, что мог...

Генрих (перебивает криком). Я не забуду ваших стараний! Я спрашиваю: что делать?

Вулси. Ждать. Отложить назначенную коронацию и ждать!.. Может быть, сменится папа или сменится король Карл...

Генрих. А почему не сменить кардинала?.. Это – проще! (Повернулся к Фишеру.) Фишер, если б вы стали кардиналом, что бы вы сделали?

Фишер. Даже если б я стал святейшим папой, ваше величество, я бы ничем не смог помочь! Есть принципы, через которые я не могу переступить!

Генрих (зло). Верных епископов вы вырастили, Вулси! Они не помышляют о вашем месте... (Повернулся к Кромвелю.) А ваше мнение, молодой человек?

Вулси. Это всего лишь наш секретарь, ваше величество. У него нет мнения. Поверьте, ваше величество, я который день не сплю, продумал десятки вариантов и не нашел решения. Надо ждать! (Повернулся к Анне.) Извините, Анна! Время – лучший лекарь!

Анна. Время теперь – акушер, Вулси! Я – беременна! И хочу, чтоб мой мальчик стал законным наследником престола...

Вулси (в растерянности). Понимаю... Сочувствую... Поздравляю... Не знаю. Разрешите уйти, я валюсь с ног от усталости...

Генрих (мрачно). Идите...

Вулси, Фишер, Кромвель направляются к выходу.

Нет! Ждите там! Внизу!.. Пейте, жрите, думайте!

Вулси, Фишер, Кромвель уходят. Генрих мучительно трет виски.

Вели подать вина!..

Анна. Ты клялся мне, что до рожденья сына...

Генрих (вскочил). Какого сына?! Нового ублюдка?!

Анна. Не сметь! Не сметь так называть ребенка нашего!

Генрих. Когда-то ты сама его так называла...

Анна. Да! Но потом поверила тебе! А ты... ты жалкий лжец!

Генрих. Я – лжец?

Анна. Ты говорил, я стану королевой! Что мой ребенок унаследует престол. А сам... тайком договорился с Вулси... чтоб обмануть меня?

Генрих (в бешенстве). Тварь! Сука! Как ты смеешь мне не верить? Я сделал все, что мог! Я подчинен тебе! Смешон в глазах людей! Я выполняю все твои причуды! А ты еще хохочешь, ведьма?! Да, я – бессилен! Я способен быть мужчиной лишь с тобой. Ты – как болезнь во мне, как лихорадка! Я весь горю, когда ты рядом, изнемогаю весь, когда уйдешь! Обычно время гасит страсть, я ж, одержимый, люблю тебя все больше! Чего еще ты хочешь?

Анна. Исполни обещанье. Ты дал мне слово – и сдержи его.

Генрих (стараясь успокоиться). Но я пытался, Анна. Я честно думал сделать так, как обещал. Но обстоятельства сильней... Я – в западне! Не убивать же мне Екатерину?.. (Анна молчит.) Ну нет!.. Я влюбчив... я жесток... Моя рука не дрогнет убить врага! Но убивать жену, с которой я стоял у алтаря... Нет! Не проси!

Анна (спокойно). Тогда убей меня! Мы не обвенчаны! И я – твой злейший враг!

Генрих. Зачем она меня так злит, так мучит? (Грубо схватил лицо Анны.) Зачем мне въелась в душу эта морда? Раскосые глаза и узкий рот?!

Резко отталкивает ее. Оба стоят молча и смотрят друг на друга. Потом возникает медленное сближение. Генрих страстно целует Анну. В глубине сцены возникает человек. Генрих резко оборачивается.

Генрих. Кто там?

Кромвель (оставаясь на месте, тихо). Я, сир.

Генрих. Имя?

Кромвель. Я – Кромвель.

Генрих. Зачем вернулись?

Кромвель. Полагал, что мог бы пригодиться.

Генрих. Подойдите ближе. (Кромвель подходит.) Говорите.

Кромвель. Раздавите гадину!

Генрих. О ком вы говорите?

Кромвель. О церкви, государь, которой я служу!

Генрих. Вон!!

Кромвель. Повинуюсь!

Отходит на несколько шагов.

Но передумаете вдруг – я буду рядом.

Генрих. Подойдите!

Кромвель возвращается.

Кромвель. Вы легко могли бы получить развод и сделать леди Анну королевой. Ребенка вашего – наследником престола. Я знаю этот путь. Он справедлив, но требуется особая отвага и твердость, поскольку церковь нашу придется изменить!

Генрих. Убирайтесь!

Кромвель снова отходит; но замирает на месте и стоит, не оборачиваясь.

Анна. Раз римский папа не дает развода, а Кромвель знает, как его добиться, то пусть научит. Быть может, это наша последняя надежда...

Генрих (после паузы). Вернитесь, Кромвель. Выкладывайте все, что копошится в вашей голове.

Кромвель. Утверждать, что римский папа выше нашего монарха – уже преступление. Есть закон. Он гласит: «Любой, кто ставит чью-то власть над волей короля, повинен в государственной измене». Стало быть, все наши епископы и монахи – государственные преступники. Они достойны смерти! Им пора об этом напомнить!

Генрих. Папа отлучит меня от святой церкви. Наша держава будет им проклята.

Кромвель. Пусть! Англия – превыше всего. Неполная свобода ее унижает! Возглавьте нашу церковь лично! Это даст вам свободу поступков и в один день сделает одним из самых богатых властителей в Европе. Все деньги церквей перейдут в королевскую собственность...

Генрих (внимательно оглядев его). Вы – человек без совести?

Кромвель (невозмутимо). Я начисто лишен ее, милорд.

Генрих. Я не хочу вас видеть!

Кромвель. Хорошо. Но буду рядом.

Отходит на несколько шагов.

Анна. Колеблешься? Дрожишь от страха?

Генрих. Дура! Ты знаешь, чем грозит раскол церквей? Меня возненавидит мой народ, как и тебя... уже сейчас!

Анна (искренне). Меня не любят в Англии?

Генрих (усмехнулся). Да... Ты не так умна, как мне казалось. Но мне и это нравится. Нет, я схожу с ума! Ты не боишься океана крови?

Анна. Я жду ребенка!

Генрих. Он не родился, а его ты любишь уже сильней меня...

Анна. Ты хочешь, чтоб тебя любила всем сердцем и душой?

Генрих. Мечтаю, Анна...

Анна (неожиданно властно). Тогда... вернитесь, Кромвель!

Кромвель , снисходительно улыбаясь, возвращается.

У вас имеются доверенные лица? Помощники?.. Ну, в общем, люди, готовые идти за вами?

Кромвель (усмехнулся). За мной?.. Кто я? Ничтожный писарь... Идти за короля! За королеву Анну! За независимость от Рима! Вот высший смысл. И тут немало будет помощников... Их надо лишь возглавить!..

Анна. Вот и возглавьте!.. А пока – сюда пришлите всех гостей... и кардинала!.. (Кромвель тихо двинулся к выходу.) С Богом! Я верю в вас!

Неожиданно Кромвель издал странный победный вопль. Затем, дергаясь в каком-то странном танце, исчез. Анна подходит к Генриху, обнимает его.

Анна. Генрих, я тебя люблю!

Генрих (он подавлен). Я не смогу... Скажи все им сама!

Анна (целуя его). Сможешь! Ты – король! Теперь ты – пастырь англиканской церкви...

Генрих. Какой я пастырь? Я молитв не знаю! Латынь не знаю... Я – язычник, Анна! Молюсь одной тебе... (Падает перед ней на колени.) Будь добрым божеством! Смирись и отпусти меня...

Анна (нежно). Я отпускаю, милый... Но там, внутри меня, кричит твой сын! (Прижимает голову короля к своему животу.) Девятый Генрих Генриха Восьмого, рыдая, молит о своей судьбе! Услышь и этот крик! В нем – голоса всех тех, кому лишь предстоит рождаться... от этой ночи! Помнишь ли ее? Ту, первую?! Когда земля и небо перемешались?.. И мы летели где-то между звезд?!.. Когда бы Бог был против этой ночи, зачем бы Он соединял нас вместе... в ребенке нашем?! Ну?! Ответь!

Генрих внимательно смотрит на Анну.

Генрих. Не знаю, кто сейчас в тебе – Бог или Дьявол?... Но спорить не берусь! Устал! Пусть будет так как будет!.. (Встает с колен.) Теперь молчи, жена! Я должен все продумать! И подобрать слова... (Поднял брошенное папское послание, молча читает.)

Анна. Мне, может быть, уйти?

Генрих. Стой и молчи!

Анна (опустив голову, как бы сама себе). Я и молчу... Как будто у меня есть право произнести хоть слово в этом доме...

Генрих (улыбнулся). Какая же ты стерва! Обожаю!..

С двух сторон сцены появляются гости: Елизавета, Норфолк, Мор, Уайет, леди Сеймур, Норрис, Смитон. В стороне – Вулси и епископ Фишер. Чуть сзади – слуги и Экономка, подручные Кромвеля. Кромвель, с блокнотом в руке, тихо направляется к Анне.

Кромвель (почти шепотом). Ваше величество... Собрали всех, кто в замке был. Внизу – охрана... рыцари... и несколько проверенных людей.

Генрих (обращаясь ко всем, нарочито весело). Друзья мои! Давно хотел спросить: как думаете вы, кто перед вами сейчас стоит? Вы скажете: король! Я был того же мненья... Я думал, власть дана мне Богом и происхожденьем... и всей моей возлюбленной страной... (Гости недоуменно переглядываются.) Так вот, все это – чушь! Я – лишь слуга у папы римского. Свидетельство тому – его посланье, где мне предписано... вы вдумайтесь... «пред-писано»... не думать о разводе и жить с женой, которая не может не только мне внушить любовь, но даже дать наследника стране!.. В противном случае грозят мне отлучением от церкви!

Норфолк. Наглость!

Генрих (перебивая). Помолчите, Норфолк! Понятен мне ваш благородный гнев. Мой был не меньше... Но не за себя! В конце концов, могу отречься я от короны... и в монастырь уйти... Но вам как дальше жить? Если раб король, то вы – рабы раба!.. Что может быть позорней?! Мой гнев усилился, но лишь за мой народ, за нацию!!.. Пора решить: мы – кто? Великая страна или отхожье место, куда любой наместник Ватикана имеет право бросить грязную бумагу? Хочу ответить папе сейчас... При всех... Вот так! (Рвет папское послание.) Он думал отлучить меня от римской церкви – я отлучаю эту церковь от себя!.. А в новом... нашем... Англиканском храме быть главным пастырем отныне – королю! (Общее замешательство.) Решенье это подсказал мне кардинал... Наш благородный Вулси.

Вулси (изумленно). Я?!

Генрих (невозмутимо). Так я вас понял, друг мой... Вы вдохновили эту смелую идею.

Вулси. Я вдохновил?.. Ваше величество... Как я мог?..

Генрих (Вулси). Могли! И это подтвердит ваш секретарь... Скажите, Кромвель!

Кромвель. Все точно. Мной записана беседа... Дословно!

Норфолк (возмущенно ворчит). Так что ж он крутит, старая сова?! Сказал – держись! Боишься – помолчи...

Генрих (обращаясь к Вулси). Я ж вам ответил, что готов возглавить церковь Англии, когда ее примасом вы станете... мой верный кардинал... И опытом... и верою своей... поднимете ее авторитет среди других церквей!.. Вы что? Забыли?

Вулси (обдумывая). Да, сир... Мой возраст... Я почти не спал в дороге... Ну, да... Конечно!.. Так мы и решили... Порвать с опекой Рима... И сделать вас главой... Английской церкви... (Пошатнулся, ноги его подкосились.)

Генрих (бросился к нему). Держитесь, Вулси! Вот – моя рука!

Вулси. Спасибо, сир... (Целует руку.) И мой духовный пастырь! (Вновь целует руку Генриху.)

Генрих облегченно). И вам спасибо... сын мой... друг мой! (Обнимает и целует Вулси.)

Норфолк (обрадованно). Вот! Наконец-то! В Англии – порядок! Король – глава всему! Страна встает с колен! И Бог у нас – не римско-ватиканский, латинско-мавританский, а свой, английский, Бог, понятный и родной...

Вулси (тихо). Что вы несете, Норфолк? Бог у всех один!

Норфолк. Я – в переносном смысле...

Генрих (строго). Не надо в переносном! И в прямом – не надо! Милорд, прошу вас, отвечайте ясно – вы одобряете мое решенье?

Норфолк. Я?.. Да я ж и предлагал! Еще весной! Когда горела пристань! Ну, помните?.. Горит, никто не тушит! А итальянцы мечутся! Потом в палате лордов... еще хотел сказать, но – перерыв! Ну, что тут сделаешь?..

Генрих. Все! Благодарю вас за поддержку! (Обернулся к Фишеру.) Вы, епископ Фишер? Вы – образец всех добродетелей, что скажете?

Фишер (робко). Мой король... боюсь вас огорчить...

Генрих (резко). Не огорчайте! А говорите, думая над каждым словом...

Фишер (решительней). В вопросах веры есть мгновенья, когда приходится довериться лишь чувствам... Ведь в наших мыслях – наше хитроумье, а в чувствах наших – промысел Творца! Тогда и верим мы, не думая, не сомневаясь... Я верю в католическую церковь! Я верю, что святейший папа главенствует над нею... с согласия апостола Петра...

Генрих. Чушь!

Фишер (решительно). Может быть! Я – верю!

Генрих. Но в Англии закон: «Любой, кто ставит чью-то власть над властью короля, повинен...» Мера наказанья вам известна?

Фишер. Да, мой король! Но знаете ли вы, что тысячи священников, монахов... и просто верующих, как и я, откажутся признать главенство ваше? Что будет с ними?

Генрих. То же, что и с вами! Поэтому своим решеньем вы можете спасти их жизни... Думайте! Вы – англичанин или нет?

Фишер. Я – католик!

Генрих (повернулся к Вулси). Примас! Что делать нам с епископом, который не желает быть служителем у нашей церкви?..

Вулси. Начать придется нам с лишенья сана...

Генрих. Разумно! (Фишеру.) Епископ, снимайте свой наряд – он вряд ли пригодится вам в Англии... (Фишер медленно снимает епископский головной убор, плащ, кладет все это на пол.) А теперь – ступайте! Дальнейшее вам Кромвель объяснит!

Фишера уводят люди Кромвеля. Генрих подходит к Смитону и Норрису.

Генрих. Что скажет молодежь?.. Ну? Дерзкие умы! Не очень круто заварил я кашу?..

Смитон. Мы – полностью за вас!

Норрис. Вы угадали тайное желанье всех наших сверстников! Уже давно мы протестуем против глупых правил, предписанных нам Ватиканом. Все анекдоты – про монахов и попов! Признаемся, и в церковь уж не ходим!

Генрих. Но в новую ходить придется!

Смитон. Непременно! Но только без латыни, без икон...

Норрис. Без исповедей! Глупых индульгенций...

Генрих. Да! Да! Все это реформируем... (Кромвелю.) Секретарь! Вы все записывайте! В молодых умах таится много ценных пожеланий... А что нам скажут женщины?

Елизавета. Я – вне себя от счастья!

Генрих. От мамы я другого и не ждал. Но что подруга скажет? Леди Сеймур?

Сеймур. Я счастлива за Анну! Она по-королевски прошла все испытания судьбы и коронации вполне достойна! Поздравляю, ваше величество! (Делает книксен.)

Анна. Спасибо, Джейн! Я знаю, вы искренно болели за меня.

Генрих (улыбаясь). А говорят, что женщины завистливы к чужим удачам! Эту глупость придумали мужчины! (Все улыбаются.) Послушай, Нэн, а почему б тебе не сделать фрейлиной свою подружку? (Анна молчит.) Решено! Вы – фрейлина при королеве Анне и вам открыта дверь в ее покои...

Сеймур. Тогда я счастлива вдвойне! (Кланяется.)

Генрих . Сэр Томас Мор! Я начал свой опрос не с вас, хотя мне ваше мненье ценней других.

Мор . Ваше величество, позвольте мне уйти!

Генрих . Уйти, так не сказав ни «да», ни «нет»?

Мор . Сказать вам «да» я не могу из убеждений. Сказать вам «нет!» – из трусости. Поэтому прошу: позвольте мне уехать в мою страну, в мою «Утопию»... И там я стану жить, не проронив ни звука.

Генрих . Нет! Вы слишком знамениты, Томас Мор! Молчанье ваше так красноречиво, что хуже крика... Вам надо что-то для себя решить, или молчанье это будет вечным!..

Мор . Все вечное меня не испугает! Я жить боюсь, а умирать – нисколько! Тем более что я застал счастливую эпоху в несчастной Англии, когда здесь процветали и разум, и свобода мнений... Эпоха эта длилась полчаса. Сегодня. И достаточно! Куда нам больше?!

Генрих . Мне очень жаль!

Мор . Мне тоже, мой король!

Уходит в сопровождении людей Кромвеля.

Генрих (он явно расстроен). Да... Огорчительно!.. Умнейший человек и глупо так ведет себя... (Посмотрел на Уайета.) Мой дорогой поэт! Я вас готов избавить от расспросов!

Уайет. Нет, я готов сказать.

Генрих. А может быть, стихи?

Уайет. Я их уже читал. Теперь добавлю прозой: я против вашего решения, ваше величество!.. Меня не волнует церковная реформа, мне неинтересны ваши интриги с Ватиканом, но мне мучительно больно видеть, как будут узаконены ваши притязания на Анну Болейн!

Генрих (обалдело). Что?!

Анна (поспешно). Томас! Умоляю! Что с вами вдруг?!

Уайет. Не вдруг... Вы, Анна, знаете, что я давно... Что я влюблен... Я вам писал стихи... За них меня король отправил в ссылку! Так поступает он с соперниками! С помощью ножа избавился от Перси, с помощью цензуры – от меня!..

Генрих (поморщился). Все! Надоело! Скучно! Увести!

Люди Кромвеля быстро уводят Уайета.

Норфолк (Норрису, тихо). Нет! Точно – педераст!

Норрис (пожал плечами). Да кто их разберет...

Генрих. Нелепо завершился столь важный разговор... Обидно! Столько мнений, а подлинный итог не подведен... (Оглядывает собравшихся.) Но, впрочем, есть народ! Его-то мы спросить не потрудились... (Подходит к слуге.) Откуда, юноша? Происхожденье?

Слуга (испуганно). Я... из Уэлса... Отец – селянин...

Генрих. Очень хорошо! Как думаешь, мой друг, народ поддержит отделение от Рима и реформацию?..

Слуга обалдело смотрит на короля.

Экономка (робко). Ваше величество, он по-английски... не очень... Слов почти не знает.

Генрих. Как жаль! Но, может, передаст он как-то взглядом?.. А? Ну что, дружище? Что? Ты – за короля? (Смотрит Слуге в глаза.) Спасибо! (Обнимает.) Все свободны!!

Гости, слуги поспешно удаляются. Анна и Генрих остаются одни.

Анна. Ты был прекрасен!

Генрих (устало). Я старался тебе понравиться!

Анна. Ты был великолепен!

Генрих (поднял сутану и головной убор епископа, накинул на себя). А так?!.. (Смеясь.) О, дочь моя, готова ль ты вот здесь, у алтаря, все это подтвердить и доказать, что любишь Генриха?

Анна. Обожаю! (Бросилась к нему на шею. Зазвучала музыка.) Люблю тебя... Прекрасный... Дивный... Когда-то я твердила «всегда... никогда... иногда...». Теперь – всегда! О, мой родной! Я обезумела от страстного желанья!

Генрих. Тогда в любви не дам тебе покоя... (Сбросил сутану, шикарным жестом постелил ее на полу.) Ну наконец-то! Духовное и плотское соединятся! (Начал поспешно срывать с себя одежду.)

Анна (раздеваясь). Да! Милый!.. Но...

Генрих (раздеваясь). Что еще?

Анна. Я не могу быть счастлива, когда подумаю, что их казнят...

Генрих (нетерпеливо). Ну хорошо!.. Не сразу... Не сегодня. Пусть посидят пока. Сейчас мне не до них... Иди сюда!

Обнаженная Анна приближается к Генриху. Он осыпает ее поцелуями. Музыка усиливается. В глубине сцены неожиданно возникает Сеймур. В ее руках – подушки, кувшин для омовения, полотенце. Генрих, не отпуская Анну из своих объятий, с интересом наблюдает за Сеймур...

Затемнение

Конец первой части

Часть вторая

Музыкальное вступление. Дом Анны Болейн. Слуги, Экономка и Елизавета выносят кувшины с вином, кубки, расставляют все это на столиках.

Елизавета. Эй, музыканты! Выпейте вина! Сегодня в доме не должно быть трезвых! Сегодня – праздник по случаю рождения наследника!

Слуги разносят музыкантам бокалы.

Слуга (Экономке). Нам тоже?

Экономка. Разумеется. Так приказала королева Анна.

Слуга. Понятно! Когда приказ – я с удовольствием. (Тянется к бокалу.)

Экономка. Куда, болван? Нам пить запрещено!

Слуга (испуганно отдернул руку). А как же... опьянеть?

Экономка. От счастья! Мысленно! Ведь мы – на службе. Пьянеем от любви и обожания... наследника престола.

Слуга (растерянно). Понимаю!.. Сейчас начну... (Имитирует выпивку.) Как говорится: здоровья, счастья, силы малышу! И пусть ему способствует всегда!..

Экономка (тихо). Он – девочка!

Слуга (оторопев). Как?

Экономка. Наследник – девочка.

Слуга. Вот... Пьянею... Забирает... Все смешалось в голове...

Колокольный звон.

Елизавета. Браво, церковь! Ты вовремя приветствуешь того, кому тебя положено возглавить! А что народ? Ликует?!

Экономка. Там у дворца – толпа. Все ждут известия...

Елизавета (с улыбкой). И денег! Народ наш не настолько глуп и темен, чтоб даром верить радостным вестям! (Достала кошельки с деньгами, протянула Экономке и Слуге.) Ступайте к ним, бросайте серебро! И пусть все славят королеву Анну и первого ее ребенка!

Слуга (Экономке, тихо). ВСЕ разбросать?

Экономка (тихо). Ну вот... Уже налился. Сказали «всем бросать», а «все» – не говорили...

Слуга и Экономка уходят. Появляется Норфолк.

Норфолк (нервно). Прелестная девчонка! Такие ручки... ножки... Узнаю себя младенцем. (Пьет вино.) Королю сообщили?

Елизавета. Анна послала ему записку.

Норфолк. Как реагировал?

Елизавета. Пока не знаем. Надеюсь, напился от радости. Он столько терпел, бедненький.

Норфолк (взял Елизавету под руку, отвел в сторону). Сестра, мы в детстве в прятки не играли, сейчас уж – поздно! Говори ясней! Какая к черту радость? Король ждал сына!

Елизавета. Он ждал наследника! Наследник появился. А мальчик или девочка – подробность, которую узнает позже...

Норфолк. Подробность важная! И за такие шутки... король... он может в гневе!.. И вас... и всех! И – не дай Бог!

Елизавета. Поэтому мы гнев хотим уменьшить! И пригасить вином! Давно известно: выпивший мужчина становится добрей и к женским доводам понятливей...

Норфолк. Как – кто! Я, лично, от вина – зверею!

Елизавета (отнимая бокал). Тогда не пей!

Норфолк. Не пить – еще страшней...

Входят Норрис и Смитон с цветами.

Норрис (вручая цветы Елизавете). От всей души...

Смитон (подхватывая). От пламенного сердца...

Норрис. Хотим, миледи, вас...

Смитон. И вас, лорд Норфолк!..

Норрис. И королеву Анну!..

Смитон. И самих себя!..

Норрис и Смитон (вместе, перебивая друг друга). Поздравить с появлением... на небе... звезды надежды Англии... чей свет, подобный вифлиемовскому свету... всем высветил... прелестный лик... младенца!

Норфолк (сестре). Ну, молодцы! И, в общем, поздравляют, и вообще непонятно даже с чем!

Елизавета (гостям). Благодарю, друзья мои! И Анны благодарность передаю. Она вас очень любит!

Норрис. Поверьте, королевы благосклонность для нас ценней всего!

Смитон. Ее любовь нам украшает жизнь!

Норфолк. Тогда – нальем бокалы! За королеву! За... дитя! Живое существо – оно наследие престола! (Елизавете.) Черт, в среднем роде никого еще не славил!

Входит Вулси.

Норфолк. Святейший Вулси! Вот кому я рад! (Обнимает Вулси.)

Вулси (с трудом вырываясь из объятий). Я тоже рад, достопочтенный Норфолк! И вас, и всю семью спешу поздравить с рождением наследника! Скажите, как здоровье королевы?

Елизавета. Роды, слава Богу, прошли без осложнений... Ее величество пока еще слаба, но счастлива!

Вулси. А как дитя?

Норфолк. Дитя прекрасно! Весело! Бодро! Я с ним уже играл... с дитя...

Вулси. Могу ли на него взглянуть? Хотелось бы, чтоб с первых же часов наследника благословила церковь... Оказана мне честь его крестить!

Норфолк. Конечно, вам! Кому ж еще? (Взял Вулси под руку, отвел в сторону.) Кардинал! Я всегда к вам относился с уваженьем!.. Конечно, в прошлом не любил... Ни в грош не ставил! Но это – в прошлом! А теперь ценю... За ум, за гибкость! Мы – в одной упряжке! И если уж впряглись, тяни и не брыкайся...

Вулси. К чему вы это?

Норфолк. К тому, чтоб понимали, что на пути бывают рытвины... и ямы... ...и так далее. Короче – девочка!

Вулси. Чья?

Норфолк. Королевы...

Вулси. Как?.. Но слух прошел...

Норфолк (перебивая). Слух – это слух! И шел дитя, как мальчик! А получилась – девочка!

Вулси. Но король?! Он был уверен... Он говорил, что при крещении младенец получит имя – Генрих!

Норфолк. Будет – Генриетта! Какая разница?!

Вулси. Огромная, лорд Норфолк! В ваши годы ее пора бы знать!.. А также знать характер короля! Он в гневе – беспощаден!

Норфолк. Поэтому я рад, что вы пришли... Вы – кардинал, вы – представитель Бога. Все, что от Бога, надо принимать смиренно... без скандала! Вот так ему и скажите!

Вулси (отстранясь). Спасибо за совет! Я лучше промолчу... Семейные дела решайте сами. Своих забот у церкви предостаточно... В стране – разброд! В монастырях – волнения! Восстание в Уэлсе... Бескровной реформация не получилась! Я предупреждал! Я говорил – меня никто не слушал! Теперь позвольте молча удалиться! (Пытается уйти, Норфолк хватает его за рукав.)

Норфолк. Ах хитрая сова! Как обвивать налогами страну – так крыльями махать, глаза таращить! А как помочь ей в трудную минуту смиренным словом – так в кусты?!

Вулси (вырываясь). Пустите! Недоумок!

Норфолк (задохнулся). Кто недоумок? Я?! Который... Общепризнанно!.. И повсеместно!.. Который с кафедры... каждый день... Я – недоу...? Да за таких полслова – уже убить, чтоб после не жалеть!

Замахивается на Вулси. Тот отбивается.

Елизавета. Лорд Норфолк! Ваше преосвященство! Остановитесь!

Быстро входит Кромвель с несколькими телохранителями. Жестом приказывает разнять дерущихся. Телохранители выполняют приказ.

Кромвель (всем, торжественно). Его величество!

Входит Генрих. Он явно навеселе. В руке – кубок. Все склонились в почтительном поклоне.

Генрих. Друзья мои! Милорды!.. Мама!.. Дядя!.. Счастливая семья, я есть счастливый зять!.. (Смеется.) Прошу вас есть простить за мой язык! Он начал заплетаться с непривычки, и долгая с вином разлука ему на пользу явно не пошел... (Смеется.) А где моя красавица жена? И мой наследный принц? Мечтаю их обнять!

Елизавета. Ваше величество, супруга ваша Анна, свершив свой материнский подвиг, должна сейчас немного отдохнуть... Ребенок тоже!..

Генрих. А он при чем? Ну, Анна – понимаю... Трудилась в муках! Но мальчишка? Он вылез погулять – пускай идет! Скажите: ждет отец!

Елизавета (испуганно). Ваше величество...

Генрих. Молчите, бабушка! Не убеждайте попусту меня, что он еще не ходит! Мой дойдет! (Смеется. Все нервно улыбаются.) Эй, Кромвель, пригласите малыша...

Кромвель направляется в спальную комнату.

И смотрите, чтоб по дороге вам дитя не подменили. Иначе – голову сверну!

Кромвель с улыбкой исчезает.

А почему не налито вино?.. Мы что, не пьем? У нас не праздник?!

Слуги поспешно разливают вино.

Вы слышите веселый перезвон?!.. Т-сс! Англия поет! Огромная страна, подняв бокалы, кружки, бочки... вопит торжественную оду в честь монарха! Включимся в общий хор! (Громко поет.) «Да здравствует Генрих! И сын его Генрих! И внук его Генрих! И пр-а-внук!» (Все робко подхватывают. Генрих пытается дирижировать хором.) Да что ж у вас ни голоса, ни слуха... И рожи постные!.. Сегодня рож таких быть не должно ни у друзей моих, ни даже у врагов... (Вулси.) А кстати, как они? Достопочтенный Вулси, как ваш Фишер? Как Томас Мор? Поэт? И остальные? Томятся в Тауэре?

Вулси. Где ж им быть еще? Сторонники же их посажены в другие тюрьмы... Коих немало... Как и сторонников... Увы!

Генрих. Им всем – вина! Приказываю! Всем отослать бутылки! Пусть напьются! В последний раз... монарха изругают... в последний раз... а завтра поутру... конец! Я их... прощаю! (Смеется.) Помилованием отмечу рождение наследника! Как идея?

Все неуверенно переглядываются.

Норфолк (сделал шаг вперед). Ваше величество... Я – человек простой... Хотя наш род, род Норфолков... он из глубин... А впрочем... Пора вам все сказать! Пора предупредить! Ходить кругами я не привык!.. Тут надо, как в бою: увидел и руби! Дрожишь – сними доспехи!.. И не позорь коня!.. (Неожиданно пошатнулся.) Мне плохо!..

Елизавета подхватила его, усаживает в кресло.

Генрих. Что с вами, Норфолк?! О чем предупредить?

Норфолк. Увольте, не могу. Сдавило грудь. Вот черт! В парламенте часами говорю – и ничего!.. А здесь – десяток слов! И на тебе, всего скрутило. К дождю, наверное? Или к грозе?

Звучит музыка. Кромвель выкатывает колыбель. Все в испуге отходят. Генрих бросается к ребенку, с нежностью смотрит на него.

Генрих. Ну, здравствуй, принц! С прибытием в этот мир! Он был несовершенен до тебя, он был бессмысленен... Но вот ты появился, и началась гармония в природе... Как ты красив! Какой орлиный нос! Какие щечки! Глазки? Ну-ка, их открой! (Всем.) Открыл! А говорят, грудной ребенок не может понимать значенье слов! Мой понимает! Лоб мыслителя – вместилище грядущей мудрости! А ручки? (Начинает разворачивать одеяние младенца. Все затаили дыхание.) Вот сколько силы! Не выпустят бразды правления... Где ножки? Вот они! Какое чудо! Пришпорят и коня, и в танцах закружат! А какова у нас мужская доблесть?! (Разворачивает последнюю пеленку, приходит в неописуемый восторг.) О, господи! Какой безмерный дар! Ну, дамы, – вам погибель! (Смеется, целует ребенка.) Не знаю, станет ли он лучшим королем, но лучшим из любовников – бесспорно!

Норфолк (отпадая, бормочет). Кто «он»? Нет... Что-то скверно... Ничего не понимаю. Кровь так ударила в виски, что хоть кричи, хоть... уходи в забвенье...

Медленно входит Анна. Увидев ее, Генрих бросается к ней, встает перед ней на колено.

Генрих. Любимая моя! Благодарю! За всю династию! За подданных и слуг, среди которых я – вернейший твой слуга. (Целует ей руку.) Сын прекрасен! Он – совершенство! Горжусь, что капля короля, благодаря тебе, явилась миру этим чудом!..

Анна. А я благодарю вас, мой король! За честь, оказанную мне любовью вашей...

Смитон (Анне). Ваше величество, позвольте нам от имени всех тех, кто предан вам душой и телом...

Норрис (подхватывая) ...поздравить с появлением... звезды... надежды Англии... (Вручает цветы.)

Анна. Спасибо всем! Я знаю, собрались здесь люди, ближе нет которых, чтобы разделить наш праздник. Как жаль, что не могу я с вами пировать! Все силы отдала рождению ребенка... Прошу простить! И нас оставить... втроем!

Все с поклонами удаляются. Анна гладит волосы Генриха, целует его.

Ты бледен! Ты устал! Мой милый Генрих! Недаром говорят, мужья при родах теряют силы больше жен своих.

Генрих. Пожалуй, так... Но силу восстановил вином.

Анна. Вижу.

Генрих. Я пьян и счастлив! И вознагражден за ожидание наследника.

Анна. Мы назовем ее Елизаветой.

Генрих. Кого мы назовем Елизаветой? Генриха?! (Смеется.)

Анна (ласково). Ты, как всегда, любимый, остроумен... Не пытайся убедить меня, что пьян настолько, что потерял способность различать...

Генрих. Недавно я стоял здесь на коленях. Помнишь? Ты прижимала голову мою и говорила: «Слушай! Девятый Генрих Генриха Восьмого зовет из живота...» Я и поверил. Я вообще доверчив... Как мой народ. Он верит в короля...

Анна. Поверит в королеву. Елизавету Первую.

Генрих. Это – невозможно! Страна нуждается в руке мужчины!

Анна. Что ж, через год, даст Бог, появится и мальчик.

Генрих. Я не имею права больше ждать! В стране волнения и беспорядок! Графство Йорк, Уэлс грозят мне отделением... Пролито немало крови! Наследный принц – он всех объединит и успокоит благостной надеждой! Я не хочу тебя ни в чем винить...

Анна. Меня винить? Я под тобой послушно себя вела... И кто здесь повар, что блюдо приготавливает по заказу?! Вини себя! Ты столько с бабами проводишь время, что, может быть, тебе и не дано зачать мальчишку?

Генрих. А это – ложь! Твоя сестра... Она не подвела. И мальчику сейчас чуть меньше года... Похож он на меня, ты – на сестру похожа... Лишь колыбели поменяй – никто и не заметит...

Анна (в ужасе оттолкнула его). Ты пьян! И бред несешь!

Генрих (встав с колен, решительно). Я – трезв! Я дал зарок, и повода нарушить его не представилось. Я трезво все продумал!

Анна. Этого не будет!

Генрих. Послушай, Нэн, я четко выполнял все прихоти твои. Сказала: буду королевой! Стала! Сказала: церковь поменяй! Сменил! Сменил друзей, привычки и костюм... Хожу, вот, как петух, во всем французском! А ты не хочешь жертвовать ничем?! Легко царить в салонах. Но в политике – иные правила! Быть королевой – значит жить во имя высших целей. И если нет наследника, его находят где-то у родни... Подобные подмены не раз случались в других династиях... С Мэри мы договоримся... С Елизаветой тоже...

Анна. С какой Елизаветой?

Генрих. С матерью твоей...

Анна (указав на колыбель). А с ней? Ее куда? Запрячешь в монастырь? Или задушит Кромвель?! Наверное, он придумал эту адскую игру, где можно передернуть карту?!..

Генрих. Ты сама мне выбрала его в наставники! Все ты!.. Ты сделала меня марионеткой и дергаешь за нитки. Но теперь мы поменяемся местами!

Анна. Этого не будет!

Генрих (печально). Как знаешь... Но тогда я вынужден... просить у нашей церкви... разрешенья расторгнуть брак с тобой. И, как главный пастырь этой церкви, свое прошенье своею подписью скреплю! Ты, Анна, – в западне, которую сама подстроила!

Анна. Ты женишься на Мэри?

Генрих. Все может быть... Еще не знаю.

Анна. Придется спать с ней. Во имя высших целей... Придется проводить с ней дни и ночи. Смертная тоска! Ты сам мне говорил об этом!

Генрих. Я много лишнего тебе наговорил... Теперь жалею.

Анна. О многом и умалчивал... Но я все понимала. Поэтому позволю дать совет: уж лучше-ка женись на фрейлине Джейн Сеймур. Она в постели хороша. И легкомысленна, и совести ни капли... Вполне могла бы составить неплохую партию...

Генрих. Я рад, что ты подругу ценишь. Кстати, где она? Мне сообщили, что ее ты из дворца куда-то отослала?

Анна. Она – в надежном месте.

Генрих. Вели ее вернуть! Нехорошо! Род Сеймуров влиятелен и значим в парламентских делах! И с Вулси он в родстве. А Вулси служит мне опорой в церковных дрязгах... Черт возьми! Хочешь меня со всеми перессорить? Вернуть немедленно!

Анна. Не раньше, чем признаешь дочь...

Генрих (зло). Ты ставишь мне условия?

Анна. А что же остается жене, которую муж просит вернуть любовницу?! Мой неуемный! Я соберу тебе гарем под нашим кровом. Беснуйся, ублажая свою плоть... Но прежде – объяви о дочери народу! Ты говоришь, стране мужчина нужен?.. Какой? Восьмой? Девятый? Двадцать пятый? Довольно Англия терпела вас, самцов! Тупых и злобных, пьяных и неверных. Давно пора освободить вам трон для женщины... Елизавета будет первой!

Генрих. Никогда! Она похожа на тебя, ее уже за это ненавижу! (Бросился к колыбели, стал в гневе трясти ее.) Мерзавка! Дня еще не прожила, а сколько неприятностей успела доставить... И вот! Еще смеется! Сучка! (Вглядывается в лицо девочки, неожиданно сам улыбается.) Она и впрямь смеется... Как это может быть?! А ну-ка прекрати! (Трясет колыбель.) Над королем смеется! Точно – в мать! И зуб во рту? Уже во всеоружии? Ну, на, кусай! Не причиняя боль, ты радости доставить не умеешь! Красавица моя! (Осыпает ребенка поцелуями.) Эй, Кромвель!

Кромвель быстро появляется с блокнотом и пером.

Пишите! «Обожаемый народ! Его величество король Генрих Восьмой вам счастлив объявить, что королева Анна, сегодня разрешась от бремени, нас наградила дочерью... Елизаветой. Знаменуя радостную весть, король повелевает всем гражданам сегодня истребовать вина в любом трактире за счет казны! (Схватил бокал, жадно выпил.) И каждый подданный пусть будет пьян и счастлив! (Неожиданно начинает валить на пол посуду, переворачивать кресла.) Счастлив! Счастлив!..

Кромвель (спокойно наблюдает за разбушевавшимся королем, записывает). «...Счастлив... счастлив... счастлив...»

Затемнение

Помещение в тюремном лондонском замке Тауэр. Грубые лавки. Зарешеченное окно. Чуть в глубине – ширма. На переднем плане за столом сидят Вулси и Кромвель. Перед ними, в тюремном одеянии, – епископ Фишер и Томас Мор.

Вулси. Сэр Томас Мор! И вы, епископ Фишер! Я рад вам сообщить, что добрый наш король решил не помнить зла и дарит вам свободу! (Мор и Фишер молчат.) Не вижу благодарности на лицах! Не слышу нужных слов!

Мор. Простите, кардинал... За время заточения в тюрьме мы несколько забыли этикет. Какие бы слова хотел король услышать?

Кромвель. Слова о том, что вы готовы присягнуть на верность дочери его Елизавете! И поддержать права ее на трон!

Вулси. Сейчас парламент обсуждает это право... Вы, Мор и Фишер, – уважаемые люди... И ваши мнения король всегда ценил...

Фишер. Мы это чувствуем... Но мне всегда казалось: подарок полагает безвозмездность? Иначе это не подарок, а обмен!

Кромвель. Много рассуждений! Прошу отвечать коротко и ясно.

Фишер. Я остаюсь приверженцем того, во что я верю... Не признавая королевой Анну, я, к сожаленью, не могу и дочь ее признать принцессой.

Вулси. Принципиальность не всегда похвальна, Фишер. И иногда похожа на упрямство. Вы, Томас Мор? Надеюсь, философский склад ума поможет сделать правильным ваш выбор?

Мор. Пожалуй. Обмен как способ достижения гармонии не так уж плох. Как, впрочем, и торговля. Все от цены зависит...

Вулси. Ну вот... Так называйте цену!

Мор. Она известна. Тысячи людей томятся в тюрьмах лишь за то, что разделяют взгляды мои... и Фишера. Согласен ли король их тоже отпустить?

Кромвель. Пусть каждый отвечает за себя!

Мор. Вот я и ответил. И королевою готов признать любую девочку, когда вокруг свободны будут все...

Вулси. Вы – утопист!

Мор. Не смею спорить.

Кромвель. Достаточно! Ваши слова мы доведем до слуха короля немедленно! (Звонит в колокольчик.)

Появляются стражники, уводят Мора и Фишера. Кромвель подходит, отодвигает ширму. За ней в кресле – Генрих.

Генрих (раздраженно). Довели! До слуха короля и до его печенки! Поверьте: здесь сидеть и слушать труднее, чем вести допрос... Молчать нет сил, а крикнуть – невозможно! (Кричит вслед уведенным Мору и Фишеру.) Святоши! Фарисеи! Убеждены в незыблемости правил... Как будто сам Господь им выдал вексель на оплату собственных грехов! Не истина влечет их, а гордыня! Они – святые, а король – злодей! Как просто! А что поэт? Наш трепетный Уайет? Он тоже отказался присягнуть?

Кромвель. Не совсем. Я с ним беседовал и убеждал...

Генрих (усмехнулся). Поджаривал на медленном огне?

Кромвель. Ваше величество, я – вегетарианец... Поэт наш согласился оду сочинить по случаю рождения принцессы... И даже написал десяток строк. Но позже, впав в хандру, пытался удавиться...

Вулси. Спасли?

Кромвель. Разумеется. Здесь, в Тауэре, никто не смеет умереть без разрешенья!

Генрих. Ах, Анна! Вот плоды твоей игры по переделке века в просвещенный. Философы – в тюрьме, поэты – лезут в петлю... Народ вопит! Парламент протестует! И сам король, как укрощенный зверь, по клетке мечется! Что будем делать, Кромвель?

Кромвель. Ваше величество, я – лишь исполнитель монаршей воли.

Генрих. Ах, какая скромность! Не вы ли подсказали мне идею низвергнуть Рим?

Кромвель. Рискну напомнить, сир: вас вдохновил мудрейший кардинал.

Вулси. Я?

Кромвель. Так было сказано. При всех. И мной записано. Есть протокол.

Вулси. Какая наглость! Мысль изреченная – есть ложь! Записанная вами, Кромвель, – становится бесчестной клеветой!

Генрих. Перестаньте! Грызетесь, словно крысы на корабле, что начал вдруг тонуть... Ну нет! Мы выплывем! Бывали бури и пострашней! А впрочем, я устал от суетной борьбы. Не успокоив душу – подумаем о теле... Ему ведь тоже радости нужны... Кардинал, вы передали мою записку Джейн Сеймур?

Вулси. Разумеется, ваше величество.

Генрих. Готова ли она меня принять?

Вулси. Она на все готова. И ждет внизу. В карете...

Генрих (с улыбкой). Умница! Любили бы меня все подданные так! Что ж! Едем! Куда-нибудь... Забыться!.. Впрочем!.. Вы, Вулси, пригласите-ка ее сюда.

Вулси. В тюрьму?

Генрих. А почему бы нет? Свидание в Тауэре – так романтично! Любовь способна осветить темницу пожаром страсти? Как полагаете?

Вулси. Ваше величество! Мой сан, а главное, мой возраст не позволяют мне иметь суждение в таких делах...

Уходит.

Кромвель. Прикажете подать вина? Хотите слышать музыку?

Генрих. Пожалуй... Но откуда в Тауэре музыканты?

Кромвель. Посажены... на всякий случай.

Генрих (с усмешкой). Предусмотрителен...

Кромвель. За это мне платят жалованье.

Генрих. Я его удвою. Скажи лишь, как мне поступить?.. Я чувствую: народ не согласится жить под властью королевы. Наследник будет же еще не скоро... И будет ли?.. Я не привык жить в зависимости от обстоятельств, мне не подвластных. Я хочу свободы!

Кромвель. Тогда – развод.

Генрих. Опять?.. И года не прошло. Я буду выглядеть юнцом капризным. Посмешищем!

Кромвель. Но если есть весомая причина развода...

Генрих. Какая, например?

Кромвель. Измена.

Генрих. Мне?!

Кромвель. Я только рассуждаю, сир... Такова природа общественного мненья: неверность у мужчины – шалость, у женщины – тягчайший грех! Тут уж народ поддержит короля!

Генрих. Мне Анна изменяет?! И с кем?! Уж не с тобою ли, ничтожество?

Кромвель. Вы сердитесь. Я умолкаю...

Генрих. Я не сержусь! Ты мне противен! Говори.

Кромвель. Прислуга в доме королевы мною допрошена. Я обратил внимание, что Смитон, Норрис слишком часто бывают в будуаре королевы... И вот поэт, Уайет, даже не скрывал своей сердечной страсти...

Генрих. Замолчи! Поэзию питают возвышенные чувства! Глупо к ним ревновать! Ты сам когда-нибудь любил? Кого-нибудь?.. Женщину?! (Кромвель молчит.) Мужчину?.. (Кромвель молчит.) Или хоть овцу? ...

Кромвель. Люблю свою страну! И короля!

Генрих. Вы, Кромвель, – извращенец! Ступайте прочь!

Кромвель исчезает. Появляется нарядно одетая Джейн Сеймур. Генрих спешит ей навстречу.

Сеймур (почтительно). Ваше величество... (Книксен.)

Генрих . Нет! Его величество остался во дворце... А здесь, в тюрьме, всего лишь бедный узник, которому позволили свиданье! (Целует ее.) Я счастлив, девочка, что ты пришла... Как ты прекрасна, как меня волнуешь! Какой изысканный наряд!

Сеймур. Он вам нравится?

Генрих. Еще бы... Ну-ка повернись! Изящнейшая линия... Мой вкус ты угадала. (Обнимает ее.) И такие серьги я обожаю... Словно капельки росы... Их хочется слизнуть! (Целует. Сеймур обнимает короля, он осыпает поцелуями ее руку.) И этот перстень... (Неожиданно строго.) Откуда он?

Сеймур (игриво). Он тоже нравится?

Генрих (злится). Я восхищен! Откуда?!

Сеймур. Сегодня утром мне доставил ювелир... Он мне сказал: подарок короля!.. Он мне солгал?

Генрих. Нет! Это – правда! Подарен, но другой... И год назад! (В бешенстве.) Какая гнусность! Она в насмешку бросила крючок, а ты его доверчиво глотаешь! Сними немедленно!

Сеймур (испуганно пытается стянуть кольцо). Н-не могу... Его и так с большим трудом надела...

Генрих. А платье? Тоже от нее?

Сеймур (плачет). От вас... Так мне сказали...

Генрих (в бешенстве). Прочь его! Снимай немедленно! (Начинает помогать Сеймур раздеваться.) Стерва! Ведьма!

Сеймур. Чем я виновата?

Генрих. Не про тебя я говорю, про Анну! Вот ее коварный план: присутствовать во всем! Долой все тряпки! Надеюсь, твое тело не ею создано?.. (Сеймур обнажена.) Оно меня волнует! (Куда-то, незримой жене.) Ты слышишь, Анна, я еще мужчина! И хитростью меня не остановишь! (Обнимает Сеймур, кричит.) Эй! Кромвель! Музыку! (Музыканты заиграли лирическую мелодию.) Не ту! Опять – она! ЕЕ МЕЛОДИЯ! Вы что, все сговорились, идиоты? Играйте марш! Нет! Лучше гимн страны! Король идет на приступ! (Генрих наваливается на Сеймур. Звучит торжественная мелодия гимна. Генрих неожиданно встает с приспущенными штанами, молча слушает.) Нет! Не могу! Проклятое созданье: сперва сгубила душу мне, теперь и плоть!.. Пора решать! Эй, Кромвель! (Возникает Кромвель.) Повелеваю: королеву Анну немедленно препроводить в тюрьму! Ее судить мы будем! За измену!

Испуганная Сеймур поспешно одевается.

Затемнение

Звучит нежная мелодия. Дом Анны Болейн. Анна у колыбели напевает песенку. РядомЕлизавета. Входит Норфолк. Он явно чем-то расстроен, держится неуверенно.

Норфолк. Любезная сестра! (Целует.) Племянница! (Целует Анну.) Наследница! У-тю-тю! (Играет с девочкой.) Ну, как здоровье наше? Спасибо, хорошо? И молодцы! Погода жуткая! То нет дождя, то – солнце! Дорогой ехал – ось сломалась в карете... Пересел в другую. А там уж починили, сел обратно... Вот!

Анна и Елизавета удивленно смотрят на него.

Анна. Что с вами, дядя? Столько слов – и никакого смысла...

Норфолк (стараясь быть строгим). Ну, ну! Со старшими – не сметь! Ребенком помню. Таким вот. (Показал на колыбель.) Шалуньей была отчаянной! (Елизавете.) Раз мать ее держала на руках, она возьми и прыг... И прямо на пол. Та в слезы... мать...

Елизавета. Брат, что с тобой? Кому ты говоришь? Ведь это я была.

Норфолк (растерянно). Да, знаю! Устал, задергали... Мысль не держу! Нет, на покой пора... Уеду в графство, разведу овец... Чтоб молоко и сыр, и больше никого!

Анна. Случилось что-то в палате лордов?

Норфолк. Что там случится? Ухожу от них! Скопленье тьмы!.. Была одна свеча, и ту задули... (Достал бумагу.) Вот предписание: «Препроводить в тюрьму!»

Анна. Кого?

Норфолк. Не торопи! Скажу... Тебя.

Елизавета. За что?

Норфолк. И я спросил: «Ваше величество, за что? Ведь сердце у меня не из железа... Племянницу родную... и в Тауэр?» Он говорит: «А кто? Ужели Кромвель лучше?» Я говорю: «Избави Бог!» Тогда меня он обнял и к вам послал...

Анна (зло). Вам, дядя, не подобает глупым притворяться! У вас и так получится... (Неожиданно кричит.) За что?!!

Норфолк (испуганно). Тихо! Там стража... Нам не подобает показывать простолюдинам дурной пример неподчиненья королю. (Печально.) Откуда, девочка, мне знать – за что? Сказали: «Заподозрена в измене».

Анна. Кому я изменяла? Королю? Стране?

Норфолк. Суд прояснит. Да нет, конечно, глупость! Пустые подозрения. Я за тебя готов и поручиться. Поэтому меня король назначил главой суда. Я, говорит, лорд Норфолк, верю в вашу честность... А я – в твою, племянница! Вот все и обошлось! Ну, собирайся!..

Елизавета. Нас тоже под арест? Меня и внучку?

Норфолк. Сестра, побойся Бога! Король наш – не злодей! Он – в заблуждении... А все – салоны ваши! Французский дух! И эти педерасты – Норрис, Смитон, что крутятся здесь... (Обрадованно.) Подожди! Ведь раз они... между собой... так вроде бы на женщин не должны кидаться? Вот вам и довод! Вот и аргумент! ...Или у них бывает: так на так?!.. Мерзавцы! Жили наши предки как люди... Муж – жена, конь – кобыла... А сейчас? Сам видел: на корову петух вскочил... Ну, довели страну!

Анна (решительно встала). Все, хватит! Дядя, вашим красноречьем успеем насладиться на суде! Сейчас – избавьте! Мало времени отпущено на сборы! Я с дочерью хотела б попрощаться... (Берет ребенка на руки.)

Елизавета. Анна! Подожди! С тобой поеду. В ноги королю я кинусь! Он мне поверит: ты – чиста...

Анна. Он самому себе не верит, мама. Развратный человек – вокруг один разврат способен видеть. Так он был воспитан! И не без вашей помощи...

Елизавета (печально). Ты – злая! Если в минуты эти припомнила мне давний грех, который я давно уж отмолила...

Анна. Ваш грех – на мне. А мой – Елизавете останется в наследство! Так заведено!

Норфолк (испуганно). Чей грех? О чем вы?.. Лишних слов прошу не говорить... при мне. Могу не так понять!

Анна и Елизавета уходят и уносят с собой ребенка. Появляются Экономка и Слуга с корзинами цветов. Норфолк подозрительно смотрит на них, потом жестом подзывает Экономку.

Норфолк. Вы служите давно здесь?

Экономка. Много лет, сэр! Меня не раз вы видели, лорд Норфолк.

Норфолк. Я здесь сейчас – официальное лицо. Вы – тоже! И отвечайте как одно – другому... Не замечали вы за королевой... чего-нибудь такого?.. (Красноречивый жест.)

Экономка. Нет, милорд!

Норфолк. Вы поняли, о чем я?

Экономка. Да, конечно.

Норфолк. Это – плохо! Что поняли... Но отвечали хорошо. И если на суде спрошу, то так и отвечайте... (Достал монету.) Вот вам – гинея. За понимание...

Экономка (забрав монету). Благодарю, милорд.

Норфолк. Что это за цветы? Откуда?

Экономка. Сэр Норрис их прислал.

Норфолк. Кто?!.. Сукин сын... Зачем? Сегодня праздник?

Экономка. Сегодня – четный день. А по нечетным – цветы нам дарит сэр Смитон.

Норфолк. Ну, мерзавцы! (Заглянул в корзину.) Да здесь еще записка? (Развернул.) И по-французски?! (Пытается прочесть.) «Же ву зе... музе...» О, господи, уже за это – плаха! (Рвет записку.) Цветы убрать! И если я спрошу, мол, не было ль цветов, то говорите: нет!.. Да я и не спрошу... Вот вам еще гинея. (Дает монету.)

Экономка. Благодарю, милорд.

Норфолк (указывая на Слугу). А это кто?

Экономка. Слуга. Он малый из простых... Неважно говорит и понимает плохо... Почти глухонемой.

Норфолк. В свидетели сгодится. (Поманил его пальцем.) Иди сюда, дружок! (Слуга подходит.) Я – Норфолк! Понимаешь? А ты – здесь служишь! Ты – слуга! Вот ответь: не знаешь ли ты случая, чтоб в спальню королевы входил мужчина? (Слуга, подумав, кивнул.) Кроме короля? (Слуга снова кивнул.) Что ты несешь, болван?! Кто это был? (Слуга показал пальцем на себя.) Зачем? Убью! (Схватил Слугу за ворот.)

Слуга (задыхаясь). Я натирал полы, милорд!

Норфолк. Зачем их натирать?

Экономка. Такая мода, сэр... Во Франции полы трут воском.

Норфолк. Зачем? Чтоб легче падать?! Опять разврат?! Опять французский дух? Мы жили столько лет и ничего не натирали! (Слуга пытается что-то сказать.) Молчи, раз ты – глухонемой! Лишь головой качай: не видел и не знаю! Вот – полгинеи! (Сунул слуге монету.) Ну, Анна! Ну, сестра! Так развратили дом, что оторопь берет! Нет, чувствую, процесс нелегким будет!..

Уходит. Неслышно появляется Кромвель, жестом подзывает Экономку.

Кромвель. Ну как?

Экономка. Все как предвидели вы, сэр. Записку разорвал. Пытался подкупить слугу.

Кромвель (Слуге). Отдай! (Слуга передает Кромвелю монету.) Возможно, на суде придется подтвердить, что деньги брал. Что отдавал – необязательно...

Экономка. Считаю, сэр, вам как свидетеля его не стоит звать. Наивен, глуп. Запутает там всех.

Кромвель. Ну, хорошо. Используем в другом... Ступай!

Слуга уходит.

А вас лорд Норфолк не пытался подкупать?

Экономка. Меня он лишь пытался соблазнить. Намеками... Я не далась!

Кромвель. Похвально! (Отдает монету Экономке.) Возможно, на суде придется вам публично рассказать об оргиях, какие здесь бывали... Вы сможете?

Экономка. Смогу.

Кромвель. С подробностями?

Экономка. Безусловно.

Кромвель. У вас богатый опыт?

Экономка. Никто пока не жаловался. Впрочем, сэр, если не верите, могли бы убедиться... Да хоть сейчас.

Кромвель (испуганно). Нет... Я не готов!

Экономка. А в том-то и искусство, чтоб подготовить...

Кромвель. Как?

Экономка. Легче показать в постели... Вам проще, сэр, проделать эти штуки самому, чтоб нужное списать для протокола.

Кромвель (нерешительно). Рискнуть, что ли? Для дела?

Экономка. Ну, разумеется. А для чего ж еще? (Берет Кромвеля за руку.)

Кромвель. Но... должен вас предупредить... Я – девственник!

Экономка. Да хоть бы евнух! Для дела ведь...

Уводит Кромвеля.

Затемнение

Звучат фанфары. На сцене рассаживаются участники суда: Норфолк, Кромвель, Вулси. Чуть поодаль на высоком кресле – Генрих. Стража вводит Анну.

Норфолк (поклон королю). Ваше величество! (В зал.) Милорды! Начинаем закрытое заседание суда по обвинению леди Анны Болейн в супружеской измене. (Анне.) Прошу вас сесть, миледи! (Анна стоит.) Садитесь, Анна!

Анна. Пока вина моя здесь не доказана, я – королева! И требую от вас, лорд Норфолк, чтоб обращались вы ко мне как подобает!

Норфолк (тихо). Анна, не дури! Садись! (Беспомощно обращает взгляд к королю. Тот кивнул.) Ну, хорошо! Ваше величество, прошу, садитесь!

Анна садится.

Милорды! Вам предстоит определить виновность подсудимой! Быть беспристрастными и следовать законам. Ответственность свою пред Богом и страной вы понимаете, конечно, но могу сказать подробней...

Генрих. Не надо, лорд! Переходите к делу!

Норфолк. Перехожу! Здесь справа – обвинитель, сэр Вулси. Слева – секретарь суда, сэр Кромвель. Он же назначен и защитником!

Анна (вскочила). Что за чушь?! Как может защищать меня тот, кто вел следствие? Кто более других меня здесь ненавидит?!

Норфолк. Анна, успокойся!

Анна (Генриху). Ваше величество, где ж ваша беспристрастность?! Хотите выяснять семейные дела прилюдно? Что ж, я готова! Но доверить Кромвелю мою защиту – насмешка недостойная! Пусть уж лучше сразу прочтет он приговор!

Генрих (недовольно). Ну, Анна, полно вам капризничать... И так я постарался, чтоб суд был максимально к вам благожелателен. Вас судит дядя. Обвинитель – добрейший Вулси, тот, что познакомил нас с вами и благословлял. А Кромвель – пунктуальнейший законник и выполнит порученное дело с усердием. Уверяю, как обвинитель он для вас страшней.

Анна. Нет! Лучше буду защищаться я сама!

Кромвель. А этого никто не запрещает, ваше величество. Я лишь готов помочь параграфом и буквою законов, которых вы, наверняка, не знаете.

Анна. Что ж... Посмотрим! (Садится.)

Норфолк. Ну вот, все разъяснилось... Все довольны. Тогда вперед! Лорд-кардинал, прошу!

Вулси. Милорды! Его величество уже вам разъяснил, как тяжела мне эта ноша! Венчавший королевскую чету, крестивший их ребенка, я вынужден сегодня обвинять. Но пусть мои страдания послужат истине. Итак! Король женился на леди Анне Болейн, которая уже тогда была, увы, не девушкой! Но, впрочем, грех юности прощается легко. Грехи замужней женщины – вот преступленье! Имея непокорный нрав и странное пристрастие к французским веяниям, королева завела в своем дворце салон... а правильней сказать – «притон», в котором молодые люди, следуя бесстыжей моде, творили блуд, разврат... Короче, все, за что еще Всевышний покарал Содом с Гоморрой... Об этом засвидетельствовали слуги в своих признаниях. Оберегая слух ваш, я не считаю возможным здесь их зачитывать. Об этом рассказала и сестра... леди Мэри Болейн!

Норфолк (изумленно). Не может быть!

Вулси. Увы, милорд... (Показывает бумагу.) Вот ее подпись.

Анна. Она готова подтвердить все под присягой?

Вулси. Разумеется. Но сейчас она в отъезде... в Амстердаме.

Анна. Кто ж отпустил ее?.. Не вы ли, Кромвель?

Кромвель. Ваше величество, как ваш защитник, я не советую вам перебивать речь обвинителя. Иначе суд составит невыгодное мнение о вас.

Норфолк. Да, это верно. Анна, помолчи!

Вулси. И, наконец, допрос двух молодых людей. Сэр Норрис и сэр Смитон чистосердечно признаются, что были с королевой... в интимной близости.

Анна. Признание под пыткой!

Кромвель. Вот их мы и допросим в присутствии суда!

Стражник вводит Норрис а. Он бледен и явно напуган.

Сэр Норрис, дайте вашу руку.

Норрис (испуганно). Зачем?

Кромвель. Для Библии... (Подносит к Норрису Библию, тот кладет на нее руку.) Клянетесь говорить лишь правду?

Норрис . Да.

Вулси . Сэр Норрис, часто ли вы бывали в гостях у королевы?

Норрис . Не чаще, чем был приглашен.

Вулси . А приглашали часто?

Норрис . Ну, в общем, да... Ее величество впустила меня в свой круг друзей...

Норфолк (мрачно). Свидетель! Двусмыслицы прошу не говорить! Что значит «в круг впустила»? Здесь не танцы!

Норрис. Милорд, я неудачно выразился... Извините. Я так устал... Короче, встречался... с ее друзьями.

Вулси. Для чего?

Норрис. Как для чего? Музыка. Беседы... Общенье тесное.

Вулси. В какой же мере «тесное»?

Норрис. Простите, сэр... Я так давно не спал... Что вы хотите знать?

Вулси. Вы были с королевой... в интимной связи?

Норрис. Нет, конечно. Как можно? Одна лишь мысль подобная мне кажется ужасной!

Кромвель. Я, как защитник, протестую! Что значит «мысль ужасна»? Это – оскорбленье ее величества как женщины! Она красива и привлекательна!

Норрис. Да, конечно!.. Все прелести ее бесспорны!

Кромвель. Так, значит, мысль была?

Норрис. Наверное... не знаю...

Вулси. Итак, вы в мыслях были с ней в интимной связи?

Норрис. О, господи! Как ни скажу – все получается ужасно... Не в мыслях... Может быть, в фантазиях... Во сне...

Норфолк. Но вы же подписали протокол?

Норрис. Я подписал? Наверное. Не помню. Меня так мучили!

Анна. Все ясно. У него под пыткой вырвано признанье!

Кромвель. А тут я возражу как секретарь суда... Здесь пыток не было! Свидетелю мы не давали спать! И только потому, что он во сне, как только что сказал, спит с королевой... А этого я допустить не мог!

Норфолк. Сейчас вы говорите как защитник?

Кромвель. Разумеется, милорд. Ведь я оберегаю ее честь! Где сон, где явь – понять довольно сложно... Особенно в салонах! Там пьют вино, дурманом благовоний мутят рассудок... Поэтому вполне возможна связь, которую наутро и не вспомнишь! Вот почему прошу о снисхожденье к подзащитной! Своей измены она ни отрицать, ни подтвердить не может!

Анна (Норфолку). Дядя! Молю! Избавь меня от этого кошмара!

Норфолк. Ну, хорошо... Действительно, запутали... Отправьте-ка свидетеля поспать! (Стража берет пошатывающегося Норриса под руки.) Но только спать пристойно, чтоб – ни-ни... Стража! Чуть что – будите! Давайте Смитона!

Норриса уводят. На его место ставят Смитон а. Он весь в кровоподтеках и синяках.

Анна. О Боже! Смитон! Что с вами сделали?! (Кромвелю.) И снова скажете, что пыток не было?!

Смитон (испуганно). Конечно! Ваше величество, меня никто не мучил! Я сам себя... в отчаянии.

Кромвель. Готовы подтвердить вы это под присягой? (Протягивает Библию.)

Смитон. Да! Разумеется! Клянусь!.. И все другое сразу подтверждаю!

Норфолк. Да вас еще и не спросили.

Смитон (кричит). Не надо спрашивать! Я все уже сказал... Да, виноват! Прелюбодействовал! Неоднократно!

Анна. О, бедный Смитон! Вам обещали жизнь за эту ложь? Но вас обманут, как вы сейчас обманываете всех!

Смитон. Нет! Правда! Ваше величество, я вами овладел... насильно. Вы не виноваты! Лишь только мой неукротимый нрав... Я повалил вас, заломил вам руки... Вы сопротивлялись... потом сдались...

Генрих (вскочив с кресла). Мерзавец! Тебе придется это доказать! Когда и где?! (Надвигается на Смитона.)

Смитон (дрожа от страха). Ваше величество... Все – в протоколе. По-моему, в Йорке!..

Генрих. Ложь! Не мог ты спать с ней в Йорке! Там спал с ней я.

Смитон. Ну, значит, в Виндзоре!

Генрих. И снова – ложь! Я в Виндзоре на шаг не отпускал ее... Там был медовый месяц!.. Подлец! Спасаешь жизнь? Но ты – приговорен! И казнь сейчас свершится! (Замахивается на Смитона.)

Анна. Не смей! Желаешь казни, Генрих? Тогда казни себя!.. Да! Смитон правду говорит: спала с ним! И с Норрисом! С Уайетом! С другими!

Генрих (в ужасе). Анна... Замолчи!

Анна. Тебе придется слушать!.. Каков был суд – таков и приговор. Со мною спали все... И даже сам судья, лорд Норфолк!

Норфолк. Я?!

Анна. Да, дядя! Вы меня растлили еще ребенком... Вот почему я стала такой распущенной! Могла ли после этого хранить я верность королю?

Норфолк. Неправда! Нет! Мне плохо... (Стонет.)

Генрих. Ты лжешь! Клянись на Библии! Пред Богом!

Анна. А где здесь Бог? Здесь властвует король. Или себя назначил ты главою церкви и Всевышним? Но сам – лишь жалкий мнительный мужчина. И до конца дней будешь мучаться теперь в сомнениях! Я все сказала.

Норфолк (вдруг издает какой-то странный, почти звериный вой). У! У! У!..

Кромвель. Что с вами, лорд?..

Норфолк (воет). У! У... мира... ю... (Валится на стол. Кромвель подскакивает к нему, щупает пульс.)

Кромвель. Его хватил удар... Врача! (В зал.) Милорды! Ввиду отсутствия судьи, суд должен быть отложен. Перерыв!

Затемнение

Сначала удары молотка – это в глубине сцены сколачивается помост эшафота. Затем к ним добавляются странные звуки, напоминающие рычание и вой зверей. На переднем плане высвечивается Генрих с лютней в руках. Рядом с ним – Музыкант.

Генрих (отрешенно, как бы ни к кому не обращаясь). Тигры!

Музыкант. Р-Х-Р-Р! (Подражает тигриному рыку.)

Генрих. Олени!

Музыкант. Й-О-У! У-О-У! (Трубный звук.)

Генрих. Волки!

Музыкант. У-У-У!!

Генрих (подражая волчьему вою). У-У-У!

Музыкант. Глубже выдох. Звук изнутри... Так плакала волчица, когда убили волка-мужа... У-У-У!

Генрих. У-У-У!

Вой переходит в странную мелодию. Появляются Кромвель, Экономка, Слуга. Некоторое время наблюдают за королем и музыкантом.

Кромвель (дождавшись паузы). Ваше величество, вы палача желали видеть? Вот он! (Слуга делает шаг вперед, кланяется.) Он – из простых людей. И верен королю. Рука не дрогнет!

Слуга надел маску.

Генрих (не поворачивая головы). Кашалоты!

Музыкант. АХ-М! АХ-ММ! (Короткий ухающий звук.)

Кромвель (невозмутимо). Хотел бы ознакомить вас с порядком церемонии: сначала собирается толпа, потом приходит стража, потом – вся свита... Наконец – король! Тюремщики выводят леди Анну! (Делает жест Экономке, та продолжает рассказ.)

Экономка. Она одета в белую рубаху... Холщовую. С открытым воротом. Без украшений... Босая!.. Ее ведут мимо толпы. Толпа, как водится, кричит и негодует!..

Генрих. Гиены!

Музыкант. Й-ЕХ-Х! Й-Е-ХХ!

Генрих (подхватив звук). Й-Е-ХХ!

Экономка. Бедняжка тихо входит на помост. Целует крест и молится. Затем, согнув колено, кладет на плаху голову... (Преклонила колени, показывает.) Палач топор заносит!

Кромвель. И тут, ваше величество, – ваш жест! (Показывает.) Вот так, рукой! Все сразу остановлено. Звучат фанфары! Глашатай зачитает акт помилования. Счастливый крик толпы... Тут леди Анна встанет на колени и благодарственную речь произнесет во славу короля...

Генрих. Й-ЕХХ!

Кромвель (невозмутимо продолжает). Она так обещала...

Входит Вулси.

Генрих (заметив его). Сова! УХ-УХ!! (Ухает, таращит глаза.)

Кромвель и Вулси многозначительно переглядываются.

Вулси. Ваше величество, я был у леди Анны. Я исповедовал несчастную...

Кромвель (тихо). Узнали что-то новое?

Вулси. Быть может...

Кромвель. Что именно? Есть новые грехи?

Вулси. Есть тайна исповеди, Кромвель. Она священна! (Вытирает глаза.)

Кромвель. Вы плачете?

Вулси. Не думаю... Я слишком зачерствел за годы верного служения престолу. Нет, это – просто дождь... Несчастную оплакивает небо.

Генрих. Чайки! У-А-А! У-А-А!

Музыкант (подхватывает крик). У-А-А-А!

Вулси (отвел Кромвеля в сторону). Его величество весьма расстроен в чувствах. Боюсь, что зрелище жестокой казни совсем его погубит. Быть может, отменить?

Кромвель. Поздно! Народ уже собрался и ждет возмездия.

Вулси. Но наш король сейчас не может отвечать за правильность своих поступков. А вдруг, забывшись, он не остановит казнь?

Кромвель. На все есть Божий промысел, людскому пониманью не доступный!

Вулси (зло). Не всегда! И вашу виселицу, Кромвель, уже сейчас предугадать несложно!

Генрих (радостно). Шакалы! Й-ЯА! Й-ЯАА!

Музыкант. Й-Я-А-А!

Кромвель (Генриху). Ваше величество, вам надо отдохнуть... от государственных забот. Опасно такое напряженье сил. Мне думается, ласка женщины вас сможет успокоить. (Делает знак. Появляется Джейн Сеймур, почтительно склоняется перед королем.)

Генрих (обрадованно). Кукушечка? Ку-ку!

Музыкант. Ку-ку!

Генрих (Сеймур). Спой нам, кукушечка! Иль ты сорока? Тогда трещи! ТРАК-ТР-РАК!

Сеймур (испуганно Кромвелю). Что с ним? Мне страшно!

Кромвель (тихо). Не перечьте королю! И выполняйте все, что он попросит.

Сеймур. Но что должна я делать? (Жалобно.) Т-рр-ак! Т-рр-ак!

Генрих. Какой ужасный звук! Он всю мелодию разрушит. Ты вслушайся, сорока! (Издает звук на лютне.) Повтори!

Сеймур (пытается повторить). Ля-ля-ля...

Генрих (гневно). Не так! Еще раз! (Играет на лютне.) Повторяй!

Неожиданно высокий женский голос подхватывает ноту. В глубине сцены появляется Анна. Она – в черном торжественном королевском платье.

Кромвель (Вулси). Вы привели ее сюда?

Вулси. Молчите, Кромвель! Надо сердца не иметь, чтобы не дать им попрощаться.

Кромвель. Ответите перед судом!

Вулси. А вас, надеюсь я, повесят без суда!

Кромвель (злобно). Проклятая сова! (Дразнит.) УХ-Х! У-ХХ!

Вулси. Презренный ворон! КАР-Р!

Кромвель. УХ-Х! УХ-Х!

Вулси. КАР-Р! КАР-Р!

Генрих и Музыкант. УХ-Х! КАР-Р! УХ-Х!

Музыкант. Все подключились! Все! УХ-Х! КАР-Р! ТРАК-Р-РАК!

Все присутствующие, точно обезумев, носятся по сцене, издавая птичьи крики. Генрих самозабвенно дирижирует.

Генрих (останавливая крики). Теперь все улетели!

Участники странного птичьего хора поспешно удаляются.

(Смотрит на Анну с улыбкой.) Синичка? Фьють! Фьють!

Анна (смеясь). ФЬЮТЬ-ФЬЮТЬ! (Насвистывает.)

Оба смеются.

Генрих . Удивлена?

Анна. Нет. Меня предупредили, что ты «сошел с ума от горя»...

Генрих . Тебе приятен этот мой подарок?

Анна. Он, как всегда, изыскан. Я благодарю! Не заиграйся только... В безумии есть грань. Ее переступи – обратно не вернуться!

Генрих . Обратно? А зачем? Мне хорошо и тут... Знаешь, Анна, я здесь придумал музыку, какую еще никто не слышал. Быть может, только те, чей ум зашел за разум... Я решил собрать все крики птиц, зверей и рыб... И шум деревьев! И вулканов рокот... Все это я в бреду соединил в одну мелодию! Послушай! (Заиграл на виоле.)

Анна. Звук топора там тоже прозвучит?

Генрих. Не думал... Да. Возможно... Под финал...

Анна. Пред тем, как закричит толпа от ужаса?

Генрих. Скорей от ликованья... Король тебя помилует!

Анна. И что потом?

Генрих. Тебя сошлют на дальний остров... Там будешь в замке жить и ждать меня. Недолго! Нас, безумных королей, лишают трона быстро! Вот сниму корону, и заживем, как добрая семья. Как Ева и Адам. Никем не властвуя! Лишь подчиняясь Богу, природе и своей любви! Ты хочешь жить в раю?

Анна. Конечно, милый! Но вот, боюсь, не пустят за грехи... Как и тебя! Я слышала: на завтра назначено твое венчанье с Джейн Сеймур?

Генрих (недовольно). Что за страна? Здесь даже и в тюрьму доходят сплетни... Да! Назначено! На завтра! Так нужно! Разве это не свидетельство безумства моего?

Анна. Все говорят: она беременна?

Генрих. Не знаю.

Анна (с улыбкой). Обманывать меня не можешь... Как и себя! Теперь ты будешь ждать рождение ребенка, чтобы понять, кому отдать корону. Нет, Генрих, нам не жить в раю! В безумном государстве король имеет право быть безумцем. И подданные будут его славить и любить! Ты звал меня не в жены, а на трон! Я согласилась лишь на это. Позволь же мне уйти, как королеве. Не босиком и не в срамной рубахе... И если ты меня хоть каплю ценишь, не унижай прощением за то, в чем, знаешь сам, я невиновна.

Генрих. Но я еще люблю тебя!

Анна. Вот это докажи моею казнью! Иначе, кто тебе поверит? Ты мертвую меня любить еще сильнее станешь! И значит, наша дочь взойдет на трон! Елизавета станет Первой!!!

Генрих (в отчаянии обхватил голову руками, завыл). У-У-У!

Анна (откликнулась). У-У-У!

Музыкант подхватил этот звук. Зазвучала мелодия. Вскоре к ней добавился звон колоколов.

Анна. Пойдем, любимый! Что должно свершиться, то свершится... Историю назад не повернуть... Противиться бессмысленно! И надо лишь любовью помогать тому, что неизбежно... Говорят, сэр Томас Мор, всходя на плаху, заметил палачу: «Мне помоги, дружок, сюда подняться, а дальше вверх я уже сам уйду!..»

Протягивает руку Генриху. Вдвоем они начинают медленно двигаться к эшафоту. Появляются все участники спектакля. Слышны крики и стоны зверей, щебетанье птиц. Все это сливается в торжественную и печальную музыку.

Занавес

Оглавление

Действующие лица

Часть первая

Часть вторая

Реклама на сайте