«Бремя славы»

Бремя славы (fb2) - Бремя славы 713K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Павлович Бурыличев

Бремя славы

БРЕМЯ СЛАВЫ Комедия в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

НИКОЛАЙ ЕРМАКОВ — знатный бригадир.

ПОТАПОВ — начальник строительства.

МАКЕДОНСКИЙ — корреспондент газеты.

ПОДКОЛОДНАЯ }

МУСЯ БРЮШКО }

ЭВРИДИКА (ДУСЯ) } танцовщицы мюзик-холла.

САРАНЧИН — массовик-затейник.

НИНИ — его ассистентка.

МЫЛЬНИКОВ — фоторепортер.

ДЕВУШКИ, ПАРНИ, члены бригады Ермакова.

Наши дни.

Сибирь. На далеком таежном километре. Летний день. На фоне лесистых холмов — передвижной вагончик в разрезе. Здесь обосновался штаб бригады Ермакова. На стене — схема трассы строящейся железной дороги, боевой листок, вымпел, огромный лозунг: «Делу — время…». Е р м а к о в  и  П о т а п о в.

Е р м а к о в (страдальческим тоном). Я прошу вас войти в мое положение, товарищ Потапов. Не могу я больше так! Я работать хочу! Понимаете? Работать! Надоело мне тут сидеть при полном параде и устраивать приемы! Что я, Брижитт Бардо? Святая богородица? Чего на меня ездят глазеть? Не для того я со своей бригадой добивался высокой производительности труда.

П о т а п о в. Не высокой, а наивысшей. Вся страна о тебе заговорила! Выбился в знаменитости — так держись. Народ хочет знать своих героев.

Е р м а к о в. Но мне нужно дело делать. У меня план, обязательства.

П о т а п о в. У всех план, обязательства.

Е р м а к о в. Вы же первый с меня спросите.

П о т а п о в. Спрошу. Непременно.

Е р м а к о в. Не разорваться же мне. Я и так еле жив. Только и знаю, что даю интервью, принимаю позы перед объективами да дарю автографы. А сколько я просмотрел концертов!..

П о т а п о в. Знаю, Ермаков, все знаю. Думаешь, мне легко? Да я из-за тебя сам в героях хожу. Сам позирую. Сам просматриваю и прослушиваю. А все почему? Тебя жалею. Принимаю, так сказать, основной удар на себя. К тебе же отправляю только самых-самых пробивных. Подавай им Николая Ермакова, и никаких!

Е р м а к о в. Я уже забыл, как выглядят мои ребята. Меня же из бригады скоро погонят.

П о т а п о в. Ладно-ладно, не прикидывайся казанской сиротой. Уж ты-то, я знаю, обязательно что-нибудь придумаешь. Найдешь выход из любого положения. На то ты и Ермаков.

Е р м а к о в. Есть предел человеческих возможностей.

П о т а п о в. Неправда. Нет такого предела. Ты это сам, своими делами уже доказал.

Е р м а к о в. Делами. А в данный момент я — праздный бездельник. Начинающий тунеядец.

П о т а п о в. Прекрати, Ермаков. Ты — наша святыня.

Е р м а к о в. Святыня тоже человек, между прочим. И святыня заявляет вам, начальнику строительства, со всей ответственностью: она будет гнать всех в шею! Всех, кто будет ей мешать работать!

П о т а п о в. Я сказал: не прикидывайся. Ты — Ермаков. И этим все сказано. Выкручивайся как знаешь, но план мне дай и очередного артиста прими подобающим образом. Слава, брат, она обязывает. Ничего не поделаешь!

Е р м а к о в. Я скоро волком взвою от этой славы!

П о т а п о в. Да, кстати, о хищниках… К тебе едет цирк.

Е р м а к о в (в ужасе). Цирк?!

П о т а п о в. Самодеятельный цирк с медведями-любителями. Они тоже хотят тебя видеть.

Е р м а к о в. Кто?! Медведи?!

П о т а п о в. Дрессировщики.

Е р м а к о в. Сегодня — медведи-любители, завтра — тигры-профессионалы…

П о т а п о в. Ладно-ладно, не остри. Будь с ними корректен и обходителен.

Е р м а к о в. С кем? С медведями?

П о т а п о в. Да при чем тут медведи? С дрессировщиками. И приготовь им какие-нибудь лакомства.

Е р м а к о в. Кому? Дрессировщикам?

П о т а п о в. Медведям. Они же к тебе со всей душой. Хотят порадовать тебя своим искусством.

Е р м а к о в. Кто — они? Я уже совсем запутался. Медведи или дрессировщики?

П о т а п о в. И медведи и дрессировщики.

Е р м а к о в. А больше никто не едет?

П о т а п о в. Сказать по правде? Едут.

Е р м а к о в. Кто? Говорите прямо. Не тяните.

П о т а п о в. Хоровая капелла и… Ты только не рычи.

Е р м а к о в. Кто еще?

П о т а п о в. Мюзик-холл. Девчата все такие… как на подбор! Не мог отказать им в удовольствии увидеть самого Ермакова.

Е р м а к о в. Кто еще?

П о т а п о в. Ансамбль ложкарей очень просится…

Е р м а к о в. Кто-кто?

П о т а п о в. Ложкари. На ложках играют… Но я их сам прослушаю.

Е р м а к о в. Нет, отчего же вы? Они ведь просятся ко мне. Ко мне пусть все и едут — и ложкари и вилкари… Пропадать, так с музыкой!

П о т а п о в. Я рад, что у тебя сегодня хорошее настроение. (Взглянул на часы.) Поговорил бы с тобой еще, но мне уже надо ехать на рудник смотреть эстрадное представление «Я пришел к тебе с приветом». Будь здрав. (Пожимает Ермакову руку, уходит.)

Ермаков с озабоченным видом шагает взад-вперед по вагончику. Входит  М а к е д о н с к и й. В руке у него портфель-чемоданчик.

М а к е д о н с к и й. Даже не верится, что я вижу самого Николая Ермакова!

Е р м а к о в (иронически). Какая удача!

Рукопожатие.

М а к е д о н с к и й. А что вы думаете: обхитрить вашего Потапова и попасть к вам — это действительно удача.

Е р м а к о в. Короче. Где ваши медведи?

М а к е д о н с к и й. Какие медведи?

Е р м а к о в. Ну, эти… любители. Вы же дрессировщик?

М а к е д о н с к и й. Что вы! Я из газеты.

Е р м а к о в. Ага… Значит, будете фотографировать… Принять позу? Пожалуйста. (Принимает картинную позу.) Да снимайте же! Щелкайте! Потом будет некогда. На меня идут с медведями.

М а к е д о н с к и й. Но я… я не умею фотографировать. Я очеркист.

Е р м а к о в. Тогда записывайте. Только в темпе. (Диктует.) «Ермаков Николай. Окончил ПТУ. Чуток, отзывчив, морально устойчив…». Да что мы будем зря тратить время? Вот вам газета… Даже несколько газет. (Дает Македонскому кипу газет.) Тут все про меня сказано. И про моих ребят тоже.

М а к е д о н с к и й. Э, нет! Вы нужны мне живьем. И вы и ваши ребята.

Е р м а к о в. Послушайте, чего вы хотите?

М а к е д о н с к и й. Достоверности. Я должен собственноручно пощупать рельсы, которые вы прокладываете к железному руднику.

Е р м а к о в. Щупайте.

М а к е д о н с к и й. Узнать, какие они.

Е р м а к о в. Стальные. Эр — шестьдесят пять.

М а к е д о н с к и й. Я должен узнать, какая насыпь.

Е р м а к о в. Насыпь как насыпь. С щебеночным балластом.

М а к е д о н с к и й. А какова ваша личная производительность труда?

Е р м а к о в. Сегодня я палец о палец еще не ударил.

М а к е д о н с к и й. Как это так?

Е р м а к о в. Очень просто. Ждал вас.

М а к е д о н с к и й. Меня?

Е р м а к о в. И медведей.

М а к е д о н с к и й. Ну а в другие дни? Вчера, например?

Е р м а к о в. Увы, то же самое.

М а к е д о н с к и й. И давно вы не работаете?

Е р м а к о в. С тех пор, как стал знаменит. Угораздило меня выйти на первое место!

М а к е д о н с к и й. Так казнятся только неудачники. Забавно это слышать из ваших уст!

Е р м а к о в. К соседям моим никто не ездит. Все ко мне! А чем хуже бригада Тони Петровой? Они вот-вот нас обскачут, если уже не обскакали, пока мы тут с вами беседуем. Написали бы очерк о Тоне Петровой.

М а к е д о н с к и й. Тоня Петрова — это не то. Вот Николай Ермаков — это имя!

Е р м а к о в. Сегодня, буквально через несколько минут, все решится. Или она забирает первенство, или мы сохраняем его за собой. Вы можете прозевать момент рождения нового героя. Не мешкайте, поезжайте к Тоне Петровой. Ваш очерк о ней будет первым. Он принесет вам признание.

М а к е д о н с к и й. Но я уже придумал заголовок: «Ермаковцы — покорители Сибири». А начну я этот очерк так: «Если бы все работали с такой отдачей, как Николай Ермаков и члены его бригады, то до коммунизма было бы рукой подать».

Е р м а к о в. Ну, это вы слишком. Это надо еще доказать.

М а к е д о н с к и й. Уже доказано. Электронно-вычислительной машиной.

Е р м а к о в. Если бы эта машина побывала здесь и увидела, в каких условиях мы трудимся, она взяла бы свои слова обратно. Мои ребята, те действительно работают. А я… (Махнул рукой.) Вся моя заслуга в том, что я никого к ним не пускаю. Ни журналистов, ни медведей. Пока не сдадим объект. Зазнаются еще. Не все выдерживают испытания славой.

М а к е д о н с к и й. А вы? Упиваетесь славой в одиночку?

Е р м а к о в. Я с удовольствием переложил бы ее на ваши плечи.

М а к е д о н с к и й. Это вы только говорите. На самом деле вам нравится быть знаменитым. Признайтесь. Бремя славы никого еще не тяготило.

Е р м а к о в. Откуда знать это вам, пока что незнаменитому?

М а к е д о н с к и й. Знаю. Только незнаменитые и знают настоящую цену славе. Возьмите, к примеру, Моцарта и Сальери.

Е р м а к о в (улыбается). Уж не хотите ли вы меня отравить?

М а к е д о н с к и й. Вам смешно. Вас знает вся страна… Сколько вам лет?

Е р м а к о в. Двадцать два.

М а к е д о н с к и й. А мне уже двадцать три. И фамилия у меня звучная — Македонский. А славы нет. Стихи пишу — не печатают. Может, рискнете? Послушаете?

Е р м а к о в. Но я же не критик.

М а к е д о н с к и й. Вы — Ермаков! Об этом крае стихи, о руднике.

Е р м а к о в (помедлив, махнул рукой). Давай! Где наша не пропадала!

М а к е д о н с к и й (обрадовался). У меня их тут целый чемоданчик! (Берется за портфель-чемоданчик.)

Е р м а к о в (в испуге). Что?! А вагончик и маленькую тележку не прихватил?!

М а к е д о н с к и й (горестно). Вот и все так — шарахаются от этого чемоданчика. Будто в нем не стихи, а змеи гремучие… бомбы… грехи господни.

Е р м а к о в (явно жалея его). Ладно, выкладывай свои грехи, Македонский. Только те, которые покороче. И жарь в темпе. Не то… не то тебе придется писать обо мне трагедию.

М а к е д о н с к и й (радостно). Усек! Начинаю. (Декламирует.)

«Железно — значит замечательно. Железный — значит экстра-класс. Железо — значит окончательно. И вот вам песня родилась: Железный край, руда железная. Железный парень вновь и вновь Целует девушку железную — У них железная любовь. Палатки только не железные, Но в них железно молодым — Пусть дышат мускулы железные, Плывет костра железный дым… Сдружись скорей с железным спутником, Железный выбери маршрут — Железно встретим вас всем рудником: Живет народ железный тут!»

Ну как?

Е р м а к о в. Железно. (Жмет ему руку.) Берем для нашей стенгазеты. Дадим прямо в следующем номере.

М а к е д о н с к и й (счастливый). Вот бы нам такого главного редактора! Мне ведь в газете даже прозой не дают писать больше восьми строк. Разве тут развернешься, на восьми строках?!

Е р м а к о в. Так ты собирался втиснуть всю нашу железную дорогу в эти восемь строк?

М а к е д о н с к и й. Для вас и вашей бригады мне дали целый подвал. Если очерк получится, я — на коне. Если нет — писать мне всю жизнь восемь строк.

Е р м а к о в. Ты напишешь свой очерк, Македонский. Такой очерк!.. Это я тебе гарантирую. Даже не очерк, а проблемную статью, которая заденет всех и каждого.

М а к е д о н с к и й. Это моя самая заветная мечта. Но у меня еще не собран материал.

Е р м а к о в. Материал к тебе явится сам, на двух и на четырех ногах. Его будет так много, что ты на стенку полезешь от радости! Не Магомет пойдет к горе, а гора придет к Магомету.

М а к е д о н с к и й (сияя). Я знал, я верил, что от Ермакова уеду не с пустыми руками! В чем заключается ваша идея?

Е р м а к о в. Ты говорил, что хорошо быть знаменитостью?

М а к е д о н с к и й. Говорил. А разве плохо?

Е р м а к о в. Хотел бы ты побыть на моем месте? На месте Николая Ермакова? Хотя бы несколько минут?

М а к е д о н с к и й. Что за вопрос. Конечно! Ощутить все величие… Только, к сожалению, это невозможно.

Е р м а к о в. Возможно. С этого момента ты — Ермаков. Николай Ермаков.

М а к е д о н с к и й. Как это понять?

Е р м а к о в. У меня сегодня ответственнейший день. Опережая все графики, по секрету даже от самого Потапова, мы сдаем сейчас последний километр.

М а к е д о н с к и й. Это грандиозно! Ермаков есть Ермаков!

Е р м а к о в. Да, но может так произойти, что и Тоня Петрова окажется Тоней Петровой и подойдет к заветной отметке раньше нас. В эту минуту я должен быть там, в туннеле, со своими ребятами. Ты же заменишь меня здесь. Будешь принимать визитеров как Николай Ермаков.

М а к е д о н с к и й. Но это же… обман.

Е р м а к о в. Святой обман. Для пользы дела. Страна ждет рудник, дорогу к нему, а я сижу тут как барыня — сложа руки! Выручай, Македонский. Не отказывайся. Тоня Петрова движется нам навстречу! Под угрозой престиж моей бригады!

М а к е д о н с к и й. Я тоже хочу в туннель, хочу быть свидетелем нового трудового подвига!

Е р м а к о в. Нет, Македонский. Посторонним там делать нечего.

М а к е д о н с к и й. Но я только одним глазком… В порядке исключения…

Е р м а к о в. Исключения превращаются в правило.

М а к е д о н с к и й. Я все равно отправлюсь с вами! И пожалуйста, не возражайте! Ни один газетчик не упустил бы такого случая! На карту поставлена моя журналистская судьба, и я не могу, не имею права не написать о последнем километре. В конце концов я выполняю свой служебный долг. И выполню его. Чего бы мне это ни стоило!

Е р м а к о в. Ах, вот как ты ставишь вопрос. Тогда превращения отменяются. Я остаюсь здесь, а ты можешь возвращаться в газету и всю жизнь писать свои восемь строк. Интервью давать я тебе не буду. Можешь писать о ком угодно, только не обо мне. (Помолчав.) Я же по-дружески тебя просил… Вот бывает так в жизни: нужно, и все!

М а к е д о н с к и й. Вы исчезнете, а что я тут увижу? Что?!

Е р м а к о в. Проблему. Жизненно важную. Я же тебе сказал.

М а к е д о н с к и й (окидывая взглядом стены). Пока что я не вижу здесь никакой проблемы.

Е р м а к о в. И не увидишь. Надо быть Ермаковым, чтобы ее увидеть. Я ведь не случайно предлагаю тебе побыть на моем месте. Да ты и сам того хотел. Статья родится сама собой, если, конечно, у тебя есть дар божий. (Помолчав.) Ну так как? Согласен?

М а к е д о н с к и й. Другому бы я отказал в аналогичной просьбе…

Е р м а к о в (не дав ему договорить). Вот и прекрасно! Встретишь хоровую капеллу, мюзик-холл, ансамбль ложкарей, медвежий цирк… (Прислушиваясь.) Кто-то уже едет. Вездеход ревет. (Смотрит в окно; испуганно.) Куда он повез медведей?! Прямо к туннелю! Ребят мне распугает! Все, Македонский, принимай дела! Оставайся за меня, будь Ермаковым, а я пошел спасать ребят! (Убегает.)

М а к е д о н с к и й (один). Цирк! Давно я не был в цирке… Медведи, они очень забавны. Я в городе не вижу всего того, что преподносят Ермакову здесь, в непроходимой тайге. Нет, слава, она упоительна! Все двадцать четыре удовольствия обрушиваются на человека со славой. (Улыбнувшись.) А что я, собственно, завидую? Ведь я и есть человек со славой. Я — Ермаков. Сам Ермаков сказал, что я — Ермаков. Ему видней. Он знает, что говорит. Сейчас я как следует вживусь в этот образ, и сама собой возникнет проблема для статьи Македонского. (С горделивым видом садится за стол, расправляет плечи, сосредоточенно смотрит куда-то сквозь стену.) Ничего пока не вижу. Никакой проблемы. (Напевает.) «Сидел Ермак, объятый думой…».

Входят  П о д к о л о д н а я,  Э в р и д и к а  и  М у с я.

М у с я. Разрешите?

П о д к о л о д н а я. Здравствуйте!

Э в р и д и к а. Он! Боже мой, это он!

М а к е д о н с к и й. Здравствуйте, девушки. Кто вы такие? Откуда?

М у с я. Мы из мюзик-холла. Наш коллектив распался на бригады.

П о д к о л о д н а я (уточняет). Комплексные.

М у с я. И каждая из таких бригад взяла на себя обязательство обслужить как можно больше передовиков, подарить им свое искусство.

М а к е д о н с к и й. Что ж, это очень благородно с вашей стороны. Давайте познакомимся. Ермаков. (Подает девушкам руку.)

Э в р и д и к а. Эвридика.

М а к е д о н с к и й. Очень приятно. Танцующая Эвридика!

М у с я. Муся Брюшко.

М а к е д о н с к и й. Ермаков.

П о д к о л о д н а я. Подколодная.

М а к е д о н с к и й. Ермаков. Вы, наверно, устали с дороги. Садитесь, пожалуйста. Располагайтесь. Я счастлив, что вы приехали!

М у с я. Простите, как ваше отчество?

М а к е д о н с к и й. Зовите меня просто Саша.

П о д к о л о д н а я. Почему Саша? Вы же Коля. Николай.

М а к е д о н с к и й (спохватившись). Ах да… Совсем забыл.

М у с я. Забыли? Свое имя?!

М а к е д о н с к и й. Неудивительно. Весь в делах. О себе подумать некогда.

М у с я. Да, конечно. Мы вас понимаем. Я давно заметила, что все передовики немножечко рассеянны. Они все там…

М а к е д о н с к и й. Где — там?

М у с я. В будущем. Вы женаты?

М а к е д о н с к и й. Да. То есть… Не знаю… Кажется, нет…

П о д к о л о д н а я. Он, бедняжечка, совсем уже заработался.

Э в р и д и к а. Ранний склероз.

Девушки смеются.

П о д к о л о д н а я. Давайте, девочки, сразу перейдем к делу. Продемонстрируем ему все, на что мы способны. (Македонскому.) Вы не возражаете?

М а к е д о н с к и й. Танцуйте, только в темпе. У меня сегодня очень насыщенный день.

М у с я. А может, сначала споем? (Подходит к Македонскому, игриво напевает.)

«Ах, Коля, Коля, Николаша, Я приду, а ты встречай! Тирли, тирли, тирли-тирли-тирли…».

Я вас таким себе и представляла… Говорю нашему худруку: «Хочу только к Николаю Ермакову!» Мы же с вами земляки.

М а к е д о н с к и й. Разве?

М у с я. Ну конечно! Из одного города.

М а к е д о н с к и й. Какая встреча! Ну как там у нас, на родине?

М у с я. Хорошеет город, растет. Вы на какой улице жили?

М а к е д о н с к и й. Я? На этой… Как ее?.. Тьфу ты, черт!.. И впрямь заработался. Из головы вон. (Лихорадочно роется в газетах.)

П о д к о л о д н а я. Вам с нами неинтересно?

М а к е д о н с к и й. Нет, почему же.

П о д к о л о д н а я. Вдруг стали читать газеты.

М а к е д о н с к и й. Ищу прогноз погоды на завтра. Для нас, работающих под открытым небом, это крайне важно знать. Дело прежде всего. Извините… (Вдруг радостно, Мусе.) Вспомнил! На улице Чапаева!

М у с я. Вот совпадение! И я на улице Чапаева! А какой номер дома?

М а к е д о н с к и й (замявшись). Знаете что, девочки?.. Давайте лучше сначала станцуйте. А потом мы обо всем потолкуем, Муся. У земляков разговоры могут продолжаться бесконечно. (Показывает на лозунг.) «Делу — время…».

М у с я (все так же игриво напевает).

«Ах, Коля, Коля, Николаша, Где мы встретимся с тобой?»

М а к е д о н с к и й (с шутливой многозначительностью). «Тирли, тирли, тирли-тирли-тирли…». О времени и месте встречи договоримся особо. Начинайте, девочки.

П о д к о л о д н а я. Нет, погодите. Я тоже рвалась к Николаю Ермакову. Я тоже ехала сюда неспроста…

М а к е д о н с к и й. Как вы сказали, ваша фамилия? Гремучая?

П о д к о л о д н а я. Подколодная. Ядвига Подколодная.

М а к е д о н с к и й. Может, все-таки сначала станцуете?

П о д к о л о д н а я. Нам не к спеху. Мы ведь ехали, чтобы вас увидеть. Побыть рядом с вами. Танцы — это только повод. Вы помните Борова?

М а к е д о н с к и й (пытаясь отшутиться). Какого борова? Свиней у меня среди знакомых как будто бы не было.

П о д к о л о д н а я. Борова. Преподавателя. Он учил вас в ПТУ.

М а к е д о н с к и й. А-а! Ну, как же, как же! Конечно, помню!

П о д к о л о д н а я. Подвижный такой, курносый.

М а к е д о н с к и й. Отлично помню! Ну как он, все бегает?

П о д к о л о д н а я. Все бегает.

М а к е д о н с к и й. Все такой же курносый?

П о д к о л о д н а я. Все такой же курносый. Ужасно гордится вами. Я его племянница.

М а к е д о н с к и й. Вот как?! Передайте ему от меня большой привет. Если бы не он…

П о д к о л о д н а я. Я взяла с собой фотографию, на которой изображены и вы, и мой дядя, и ваши товарищи по учебе.

М а к е д о н с к и й (обомлев). Да ну?!

П о д к о л о д н а я. Я вам сейчас ее покажу. (Лезет в сумочку.)

М а к е д о н с к и й (испуганно). Не надо! Ради бога! Я не могу видеть себя на фотокарточках! Всегда бываю похож бог знает на кого! Пожалуйста, не надо!

П о д к о л о д н а я. Нет, все-таки покажу. Зря я, что ли, везла ее за столько километров?! (Достает из сумочки фотографию.) Вот она! А вот вы… (Показывает. Сличает изображение с оригиналом, растерянно.) Может быть, дядя ошибся?..

М а к е д о н с к и й. Конечно, ошибся! Он не туда ткнул пальцем. Это не я! Я вот… Вот он я… Отвернулся куда-то. Не помню, что меня тогда отвлекло.

П о д к о л о д н а я. Да, теперь я вижу, что юноша, который отвернулся, — это вы. Ваше ухо.

М а к е д о н с к и й (Эвридике). А с вами, надеюсь, меня ничего не связывает?

Э в р и д и к а. Он еще спрашивает! Зазнался, Коля. Не узнаешь старых друзей. Не думала, что ты такой…

М а к е д о н с к и й. Какой — такой?

Эвридика молчит.

Какой — такой? Пожалуйста, извините, но я, честное слово, так замотался, что своих не узнаю. Кто вы?

Э в р и д и к а. Эвридика я. Вообще-то меня зовут Дуся. Эвридика — это так, для сцены. Мы с тобой в один детский сад ходили.

М а к е д о н с к и й. А-а! Ну так бы сразу и сказала! А то — Эвридика… С толку меня только сбила. Я смотрю — вроде Дуся. Знакомое лицо. Ну как живешь, Дуся?

Д у с я. Да ничего, спасибо. А ты изменился… Был черненький, стал рыженьким.

М а к е д о н с к и й. Порыжеешь. План, он все соки из тебя выжимает.

Входят  С а р а н ч и н  и  Н и н и.

С а р а н ч и н. Николаю Ермакову — наш салют!

В руках Саранчина и Нини стреляют хлопушки. На всех присутствующих сыплется конфетти.

Просим нас любить и жаловать. (С галантным поклоном.) Саранчин. Массовик-затейник, он же фокусник-иллюзионист. А это Нини.

Н и н и делает книксен.

Моя ассистентка по фокусам и опасным трюкам. (Роется в карманах. С притворным ужасом.) А где же они?.. Неужели забыл?.. Нини, где шарики?

Н и н и. У него. (Показывает на Македонского.)

С а р а н ч и н. Товарищ Ермаков, отдайте шарики.

М а к е д о н с к и й. Какие шарики? Нет у меня никаких шариков.

С а р а н ч и н. А что у вас в карманах?

М а к е д о н с к и й (лезет в карманы и достает оттуда несколько шариков). Черт знает что! Как они ко мне попали?!

С а р а н ч и н (укоризненно качая головой). Ай-ай-ай, как нехорошо брать чужие шарики.

М а к е д о н с к и й. Да не брал я ваши шарики! Вот клянусь! (Возвращает шарики Саранчину.)

С а р а н ч и н. Вы не все мне их отдали.

М а к е д о н с к и й. Все. Больше нет.

С а р а н ч и н. А вы лучше, лучше проверьте. Нет ли их у вас в портфеле-чемоданчике?

М а к е д о н с к и й. Там стихи.

С а р а н ч и н. А вы все-таки туда загляните.

М а к е д о н с к и й (открывает портфель-чемоданчик, достает оттуда шарики). Чепуха какая-то! Откуда они здесь взялись?! (Снова заглядывает в портфель-чемоданчик.) А где же стихи?! Тут только одна чистая бумага! Куда делись буквы?

С а р а н ч и н. А может быть, стихов и не было?

М а к е д о н с к и й (не на шутку разозлившись). Где стихи, я вас спрашиваю?

С а р а н ч и н. Нини, где стихи?

Н и н и. У нее. У нее. У нее. (Показывает на Подколодную, Мусю и Дусю.)

П о д к о л о д н а я. Ты что, свихнулась?

М у с я. Я и в глаза их даже не видела.

Д у с я. О каких стихах идет речь?

С а р а н ч и н. Тихо, девушки, тихо. Не надо паники. Это всего лишь священнодействие. Прошу вас положить стихи на стол. Живенько, живенько. Загляните в свои сумочки.

Подколодная, Муся и Дуся с удивлением обнаруживают в своих сумочках стихи.

П о д к о л о д н а я. Странное дело…

Муся. Нужны мне эти вирши!

М а к е д о н с к и й. Эх вы!.. А еще землячки!..

Д у с я. Коля, это не мы. Это они. (Показывает на Саранчина и Нини.)

С а р а н ч и н. Всё на месте! Значит, фокус удался! Нини, поклонись.

Нини раскланивается.

А теперь пройдись колесом. Мы с Нини всю Сибирь исколесили!

П о д к о л о д н а я. Нет уж, соблюдайте очередь. Мы раньше вас приехали. Мы первыми должны выступать.

С а р а н ч и н. Но мы уже начали.

М у с я. Мы тоже сейчас начнем. Включай музыку, Эвридика!

С а р а н ч и н. Если вы будете нам мешать работать, я превращу вас в неодушевленные предметы!

П о д к о л о д н а я (засучивая рукава). Посмотрим еще, кто кого.

Дуся включает магнитофонную запись. Саранчин включает свою. В одно мгновение девушки из мюзик-холла оказываются в легких концертных костюмах, танцуют.

С а р а н ч и н. Нини, ходи колесом между ними!

Нини делает колесо. Саранчин заглатывает шпагу.

М а к е д о н с к и й. Бедный Ермаков! Он наблюдает это каждый день! (Взорвавшись.) Прекратите! Сейчас же прекратите! (Выключает оба магнитофона.) Вы стронули вагончик! Мы куда-то едем!

Все замерли.

С а р а н ч и н (посмотрев в окно). Это вам кажется. Стоим на месте.

М а к е д о н с к и й (прикладывает руку ко лбу). Все плывет перед глазами…

С а р а н ч и н (Македонскому). Загадайте желание и скажите его мне.

М а к е д о н с к и й. Если вы действительно фокусник, то сделайте так, чтобы вас тут не было! Сию же минуту! Это мое самое большое желание!

С а р а н ч и н. Еще один номер, товарищ Ермаков!

М а к е д о н с к и й. Ни одного!

С а р а н ч и н. Головокружительный! Сногсшибательный! С уникальным трюком! Без страховки! Специально для вас готовили!

М а к е д о н с к и й. Нет! Я вот так уже насладился вашим искусством! (Показывает поверх головы.)

С а р а н ч и н. Тогда напишите бумажку, что вы в восторге.

М а к е д о н с к и й. От чего?

С а р а н ч и н. От нашей программы. (Протягивает Македонскому листок бумаги и авторучку.) Нам это очень нужно. Мы с Нини хотим получить звание заслуженных. А ваше слово имело бы вес.

М а к е д о н с к и й. Заслуженных?!

С а р а н ч и н. Да. Чего вам стоит… В таежную глухомань, где свободно разгуливают медведи, едут только истинные артисты!

М а к е д о н с к и й (насторожившись). Где медведи? Какие медведи?

С а р а н ч и н. Бурые. Бродят вокруг вашего вагончика… вниз головой почему-то… на передних лапах, а задними что-то еще подбрасывают… какие-то предметы…

М а к е д о н с к и й (с ужасом). Так это же медведи-любители!.. Те самые!.. Они удрали от дрессировщиков!..

Входит  М ы л ь н и к о в. На груди у него висит фотоаппарат со вспышкой.

М ы л ь н и к о в. Приветствую героя века! (Трясет руку Саранчину.) Так вот вы какой! Богатырь! Красавец! Так и проситесь в гипс! Ах, почему я не ваятель, а только фоторепортер?! (Наставляет на Саранчина объектив.) Улыбочку!

М а к е д о н с к и й. Долой улыбочку! Отменяю улыбочку!

М ы л ь н и к о в. Ах, это вы Ермаков?! В мрамор! В бронзу героя! (Направляет аппарат на Македонского.)

М а к е д о н с к и й (заслоняя лицо рукой). Не снимайте! Не смейте меня снимать!

М ы л ь н и к о в. Какая скромность!

М а к е д о н с к и й. Говорите, что у вас? С чем приехали? Только в темпе. У меня сегодня очень насыщенный день.

М ы л ь н и к о в. Вам записка от Потапова. (Дает Македонскому записку.)

М а к е д о н с к и й (читает). «Встречай хор столетних стариков из Абхазии. Самому старшему, запевале, сто сорок шесть лет. Везут тебе мандарины, виноград и мешок лаврового листа». (Оторвавшись от записки, желчно.) Хорошо, буду почивать на лаврах. (Продолжает читать.) «Они избрали тебя почетным членом своего коллектива…».

Ослепительная вспышка. Это Мыльников, улучив момент, фотографирует Македонского и обступивших его людей.

(Мыльникову.) Эй! Как вас там?..

М ы л ь н и к о в. Мыльников.

М а к е д о н с к и й. Засветите пленку! Этот снимок не должен появиться!

М ы л ь н и к о в. Да вы что?! Он пойдет на журнальную обложку! Николай Ермаков в кругу своей бригады! Это будет снимок века!

М а к е д о н с к и й (вдруг застыв как вкопанный). Вижу! Отчетливо вижу!

М ы л ь н и к о в. Я тоже его вижу! В цвете! В глянце! Вы знакомите свою бригаду с текстом нового повышенного обязательства!

М а к е д о н с к и й. Проблему вижу! Жизненно важную! И статью…

М ы л ь н и к о в. Какую статью?

М а к е д о н с к и й. В голове уже проносятся строчки, абзацы…

М ы л ь н и к о в (всем). По-моему, он того…

М а к е д о н с к и й. Теперь я вам могу сказать, что я не Ермаков. Не Ермаков я! Понимаете?

М ы л ь н и к о в. А кто же вы?

М а к е д о н с к и й. Я… Я, так сказать, ио. Точнее — врио. Временно исполняющий обязанности Ермакова. (Прикладывая палец к губам.) Это только между нами…

М ы л ь н и к о в. Нет, он определенно сошел с ума!

М а к е д о н с к и й. Я — Александр Македонский!

М ы л ь н и к о в. Ну конечно! Тяжелый случай! Надо срочно вызывать неотложку! Звонить в психолечебницу! (Хочет уйти.)

М а к е д о н с к и й (схватил его за рукав). Стойте! Подождите! (Достает из кармана паспорт, показывает.) Вот паспорт!

М ы л ь н и к о в (смотрит в паспорт). Действительно. Самый настоящий Александр Македонский. Александр Васильевич… А где же Ермаков?

М а к е д о н с к и й. А вы как думаете? Где может быть Ермаков в самый разгар трудового дня?

М ы л ь н и к о в (пожимая плечами). Не знаю… Понятия не имею. Секрет века?

М а к е д о н с к и й (девушкам). И вы не знаете?

М у с я. Нет…

П о д к о л о д н а я. Откуда же…

Д у с я. Конечно, не знаем.

М а к е д о н с к и й. Трудится. Вкалывает. За всех нас, тут присутствующих. А мы мешаем ему. Работать мешаем. Ездим, рыщем, охотимся за ним!

П о д к о л о д н а я. У нас сейчас законный отпуск. И мы можем распоряжаться им как хотим.

М у с я. Фабрика дала нам путевки на юг, но мы от них отказались ради этой поездки к Ермакову.

М а к е д о н с к и й. Какая фабрика?

Д у с я. На которой мы работаем. Мы ткачихи.

М а к е д о н с к и й. А в свободное время, значит, танцуете?

М у с я (озорно). Ноги есть, чего не танцевать.

М а к е д о н с к и й. Да, ноги есть. (Саранчину.) А вы кто по специальности?

С а р а н ч и н. Токарь-многостаночник.

М а к е д о н с к и й. Кто стоит сейчас за вашими станками?

С а р а н ч и н. Никто. Я тоже в отпуске. (Украдкой подмигивает Нини.) Фокусы — моя страсть. Мое хобби. Я жить не могу без фокусов.

М а к е д о н с к и й. А при чем здесь Николай Ермаков?

С а р а н ч и н. Я же говорю, нам нужна от него бумажка… для получения звания заслуженных.

М а к е д о н с к и й. Звание заслуженных нахалов вам дадут и без бумажки.

С а р а н ч и н. Смотрите какой выискался!

М а к е д о н с к и й. Настоящие артисты ни в чьих рекомендациях не нуждаются. Потому они и заслуженные.

М у с я (Македонскому). А вы сами-то что за артист?

М а к е д о н с к и й (мнется). Я артист поневоле… Ермаков назначил меня своим дублером. Принимать незваных гостей. Если быть совсем откровенным, то до сегодняшнего дня я мало чем отличался от вас. Мне казалось, что Ермаков с утра до ночи сидит и ждет меня. И он действительно сидел и ждал меня. И я безжалостно убил его время! Вот обо всем этом я и хочу написать статью.

М ы л ь н и к о в. Это будет статья века!

М а к е д о н с к и й. Товарищ Мыльников, не в службу, а в дружбу… Сейчас мы все разъедемся, а вы, пожалуйста, останьтесь временно здесь. За меня. То есть за Николая Ермакова.

М ы л ь н и к о в. За Ермакова? Не возражаю.

М а к е д о н с к и й. Я бы с удовольствием сам, но статья… Мне надо быть немедленно в газете.

М ы л ь н и к о в. Понимаю, понимаю.

М а к е д о н с к и й. Вы меня просто обяжете. Значит, кто сюда едет? Хоровая капелла, хор столетних стариков, ложкари…

М ы л ь н и к о в. Как-как? Ложкари?

М а к е д о н с к и й. Да. Ансамбль «Семеро с ложкой».

М ы л ь н и к о в. А что входит в мои функции?

М а к е д о н с к и й. Встречайте, прослушивайте, просматривайте и… культурно выпроваживайте.

М ы л ь н и к о в. У меня не засидятся!

М а к е д о н с к и й (испугался). Вы уж только, пожалуйста, поделикатнее. Все-таки роль чрезвычайно ответственная.

М ы л ь н и к о в. Это ясно любому младенцу. Роль века!

М а к е д о н с к и й (всем). По машинам!

С а р а н ч и н (пересчитывая шарики). У меня не хватает шариков…

М а к е д о н с к и й. Главное, чтобы тут хватало. (Постучал себя по лбу. Мыльникову.) До свидания, «товарищ Ермаков».

М ы л ь н и к о в. В добрый путь.

Все, кроме Мыльникова, уходят. Рев отъезжающего вездехода.

Дождусь натурального Ермакова, запечатлю его на пленку и тоже отбуду. Не стану ему мешать.

За окном послышалась бодрая комсомольская песня в хоровом исполнения.

(Прислушиваясь.) На хор столетних стариков непохоже. Значит, хоровая капелла.

Входят  Е р м а к о в  и  е г о  б р и г а д а. Настроение у них приподнятое. Видно, что они вернулись с трудовой победой.

Е р м а к о в (Мыльникову). Здравствуйте.

М ы л ь н и к о в (с важным видом). Привет.

Е р м а к о в. Вы кто?

М ы л ь н и к о в (подавая ему руку). Ермаков Николай.

В с е (удивленно). Кто?! Ермаков Николай?!

М ы л ь н и к о в. Вы пойте, пойте. Я вас прослушаю.

Е р м а к о в (про себя, весело). Ах вот оно что! Воспользовался моим же методом!

М ы л ь н и к о в. Кто? Каким методом? Давайте пойте. Только в темпе. У меня сегодня очень насыщенный день.

Е р м а к о в (широко улыбается). Ну что, ребята, споем?

В с е. Нашу! Любимую!

Е р м а к о в. Приготовились. (Взмахнув руками.) Начали! (Дирижирует.)

Д е в у ш к и  и  п а р н и (поют).

«Главное, ребята, сердцем не стареть, Песню, что придумали, до конца допеть…».

М ы л ь н и к о в (подозрительно присматривается к ним; и вдруг, осененный догадкой). Ермаков! Настоящий! (Хватается за голову.) Конфуз века!

З а н а в е с

ЗА СЕМЬЮ МЕТЕЛЯМИ Пьеса в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ВАСИЛИЙ.

КАТЯ.

КОЛОБКОВ.

ГАВРИЛОВНА.

ЛИДА.

МУЖЧИНА.

Место действия — таежный сибирский поселок.

Время действия — наши дни.

Гостиная Дома приезжих. Слева — входная дверь. Справа — коридор с комнатами-номерами. Поздний вечер. Тепло, уютно. Г а в р и л о в н а  смотрит в окно. Л и д а  сидит на диване, читает книгу. За окном неистово завывает вьюга.

Г а в р и л о в н а. Все метель да мороз! Мороз да метель! Когда ж это кончится?

Л и д а (оторвавшись от книги). А мне нравится, когда метель. Когда в трубе завывает. Когда тайга шумит. И еще — когда поленья в печке потрескивают. Ты сидишь себе за столом и крепкий чай попиваешь вприкуску. Хорошо!

Г а в р и л о в н а. Хорошо сидеть дома. А окажись где-нибудь в лесу в эту пору… сама завоешь.

Л и д а. Скучно с тобой, Гавриловна. Прозаичная ты. Не способна понять романтику.

Г а в р и л о в н а. Что ж, спасибо, Лидочка. Я ее приютила как родную, а она обзывается. Не ожидала я от тебя.

Л и д а. Не поняла ты меня. Зря обиделась.

Г а в р и л о в н а. Я в твои годы, милашечка…

Л и д а. Извини. Я только хотела сказать, что у тебя нет… Ну как бы тебе объяснить?.. Чувства прекрасного.

Г а в р и л о в н а. У меня все есть. Даже ревматизм, из-за которого я тут сижу, будь он проклят. (Кряхтит.) Зло разбирает на таких вот, как ты, куколок, маменькиных дочек.

Л и д а. У меня нет никого. Ни отца, ни матери.

Г а в р и л о в н а (после паузы). Прости. Не знала. Стало быть, одна на белом свете, что былиночка? (Тяжело вздохнув.) Вот и я тоже…

Л и д а. Почему одна? У меня много подруг.

Стук в стекло.

Кто-то в окно стучит.

Г а в р и л о в н а. Может, депутат? Ставь скорей самовар. (Открывает входную дверь.)

Появляется  В а с и л и й.

В а с и л и й (стучит зубами от холода). Здравствуйте.

Л и д а. Добрый вечер.

Г а в р и л о в н а. Гостиница в другом конце поселка. Это Дом приезжих. Здесь одно начальство останавливается.

В а с и л и й. Озяб… Погреюсь только. Был я в той гостинице. Сюда послали.

Г а в р и л о в н а. Беда мне с вами. Вот диван… Комнаты — для большого начальства.

В а с и л и й. Ясно. (Садится на диван.)

Г а в р и л о в н а. Ходят-бродят по белу свету, все ищут, где лучше. А оно там хорошо, где нас нет.

Л и д а. А ты сама чего в эти края? Сидела бы дома.

Г а в р и л о в н а. А где он, дом-то, у меня? Кабы свой угол был, семья…

Л и д а. А кто виноват?

Г а в р и л о в н а. Эх, милашечка… Легко говорить тому, кто зла не видывал, горя не пробовал. Тебе двадцать, а мне сорок.

Л и д а (с улыбкой). Даже сорок два.

Г а в р и л о в н а. А мне и тридцать девять дают.

Лида смеется.

Тебе смешно. У тебя вся жизнь впереди.

Василий мгновенно заснул.

Уже храпит. Пустила на часок погреться, а он разлегся, как у себя дома. (Подходит к Василию.) Гражданин, убери-ка ноги с дивана. Ведь сказано: здесь не гостиница.

Л и д а. Оставь ты его в покое. Не пролежит он твой диван.

Г а в р и л о в н а. То-то и оно, что не мой диван, а казенный. Не дай бог царапина. А я расписочку давала, что отвечаю за имутчество.

Л и д а. Во-первых, не имутчество, а имущество. Во-вторых, две комнаты свободны. Почему бы не устроить человека?

Г а в р и л о в н а. А ты не указывай. Шибко ученая. Я хозяйка приезжей. Мне доверено распоряжаться комнатами и порядок блюсти.

Л и д а (обиделась). Ну и распоряжайся. (Уткнулась в книгу.)

Г а в р и л о в н а (после паузы). Две комнаты свободны… А ты знаешь, что это за комнаты? Одна для депутата. Другая на всякий случай. Вдруг начальник какой заявится. (Помолчав.) Сидела бы в каморке. Чего на глаза лезешь?

Л и д а. Надоело мне в этом чулане. Да и жутко. Мыши по стенке бегают.

Г а в р и л о в н а. Мышей боишься! Как же ты в лесу работать будешь? Тебе бы за буфетной стойкой стоять. Работа чистая, аккуратная.

Л и д а. Через год кончу техникум — буду мастером.

Г а в р и л о в н а. Мастер! Ну какой из тебя мастер?! Смех один!

Сквозь вой ветра — едва уловимый стук.

Л и д а. Кто-то опять стучится.

Г а в р и л о в н а. Ветер. Крышу треплет. До чего же злющий ветер в Сибири. Наскрозь пробирает. Ты говоришь, зачем я прикатила в эти края? За счастьем, милашечка. За своей бабьей долей. Думала, найду мужика путного и заживу припеваючи.

Л и д а. В чем же дело? На тебя вон как заглядываются сезонники.

Г а в р и л о в н а. То-то и оно — сезонники. Мне муж не сезонный нужен — постоянный. Сватался тут ко мне один…

Л и д а. Это я уже слышала.

Г а в р и л о в н а. Клистофоров его фамилия.

Л и д а. Может, Христофоров?

Г а в р и л о в н а. А я что говорю? Клистофоров.

Л и д а. Так выходила бы за него.

Г а в р и л о в н а. Еще чего! Я этих сезонников поганой метлой от себя, чтоб с ними не худославиться… Вообще-то он мужик что надо. От него благородством пахнет. Вот только запойный. Автоголик.

Л и д а. Не автоголик, а алкоголик. Но ты же говорила, что он бросил пить.

Г а в р и л о в н а. Бросил. Пьет только красное и шампанское.

Л и д а. Вот ты его и перевоспитай. Возьмись за него.

Г а в р и л о в н а. Как ты за него возьмешься? Сегодня он здесь, завтра там. Одно слово — сезонник!

Л и д а. А почему он сезонник? Ты не задумывалась? Почему он странствует? Наверно, тоже свое счастье ищет. А может, счастье его — это ты.

Г а в р и л о в н а (польщенная, смеется). Скажешь тоже. Как ни раскину карты — все у него дороги и дороги.

Л и д а. А может, это к тебе дороги.

Г а в р и л о в н а. Ох, Лидка! Накаркаешь ты мне счастье! (Помрачнев.) А ну его! Врачи не могут вылечить — я и подавно. Вот когда тебе стукнет тридцать девять — задумаешься.

Л и д а (насмешливо). Сколько-сколько?

Г а в р и л о в н а. Ну, не тридцать девять — сорок. Ну, сорок два… Все одно — бабий век сорок лет. (Помолчав, серьезно.) Смеюсь я, Лидочка. И совсем не за мужем я сюда пожаловала.

Л и д а. А зачем?

Г а в р и л о в н а (задумчиво). Зачем?..

Л и д а. Расскажи. Время скоротаем. Уж больно длинные вечера зимой.

За окном — завывание ветра.

Г а в р и л о в н а (неторопливо). Поросло мое счастье полынью горькой. Особенно тоскливо по ночам. Днем люди, суета, а ночью одна, наедине со своими думами… (Помолчав.) И совсем даже не сорок два мне, Лидочка, а все пятьдесят.

Л и д а (вытаращив глаза). Вот это да! Никогда бы не подумала.

Г а в р и л о в н а. Что ты знаешь обо мне? Ничего. Тебя еще и на свете не было, а я уже раненых на себе таскала. Четыре километра не дошла до Балтийского моря. После войны вернулась в родную деревню. Ни отца, ни матери. Одно пепелище. Села на пень, как заору… Потом сюда поехала. Солдат меня один просил. Мать у него в Сибири живет. Пихты, говорит, там до неба, смолой пахнет и домик в три окна, в палисаднике — калина… Только адрес не успел сказать…

Л и д а. Умер?

Г а в р и л о в н а. На моих руках.

Л и д а. Ты любила его?

Г а в р и л о в н а. Не любила бы — не приехала.

Л и д а. Тебе нравится здесь?

Г а в р и л о в н а. Еще бы!

Л и д а. А чего же давеча ворчала?

Г а в р и л о в н а. В непогоду осколок ноет… Ревматизм я его называю. (Помолчав.) Твой-то солдат пишет?

Л и д а. По два письма в день.

Г а в р и л о в н а. Счастливая. И жди его. Верно жди.

Настойчивый стук в стекло.

Л и д а. Говорила же, стучат.

Г а в р и л о в н а. Депутат! (Бросается к двери, открывает.)

Входит  К о л о б к о в.

К о л о б к о в (громогласно). Здорово, хозяюшка! Чего так долго не отпирала? Чуть не околел, на холоде стоявши.

Г а в р и л о в н а. Не велика потеря. Много вас тут шатается.

К о л о б к о в. Неужто выставишь за дверь? Хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит.

Г а в р и л о в н а. То собаку…

К о л о б к о в (усмехнувшись). Сердитая ты нынче. Я ж к тебе, хозяюшка, с уважением. Даже больше того. (Пытается ее обнять.)

Гавриловна отталкивает его.

А я так сюда мчался, так мчался…

Г а в р и л о в н а. Сколько тебе годов-то?

К о л о б к о в. Прицениваешься?

Г а в р и л о в н а. Молод.

К о л о б к о в. А тебе уже сколько накрутило?

Лида улыбается.

Г а в р и л о в н а. Шла бы ты, Лидка, спать.

Л и д а. Ухожу. Спокойной ночи. (Уходит.)

К о л о б к о в. Что еще за пташечка?

Г а в р и л о в н а. Практикантка из лесного техникума. День и ночь книжки читает.

К о л о б к о в. Квартирует, что ли, у тебя?

Г а в р и л о в н а. Квартирует. А тебе что?

К о л о б к о в. Славненькая пташечка.

Г а в р и л о в н а. Да не про твою честь.

К о л о б к о в. Это почему же?

Г а в р и л о в н а. А потому. Есть у ней парень. В армии служит. На границе. По два письма в день пишет.

К о л о б к о в (смеется). Псих! Ненормальный! А ну их, пташек. С ними про любовь чирикать надо. (Обнимает Гавриловну.)

Г а в р и л о в н а. Прими-ка руки! (Вырвалась.) Некогда мне тут с тобой… (Уходит в свою комнату.)

К о л о б к о в (прихорашивается перед зеркалом, напевает). «На границе часто снится дом родной…».

Входная дверь открывается, входит  м у ж ч и н а с саквояжем.

М у ж ч и н а. Уф… Тепло-то как здесь.

К о л о б к о в. А-а, папаша! И ты в наш терем-теремок!

М у ж ч и н а. Гостиница битком набита. Вся надежда на эту обитель.

К о л о б к о в (смотрит в окно). Да, этак мы и до весны не доберемся. Занесет снегом — и никто не узнает, где могилка твоя… (Смеется.) Истинно — край света!

М у ж ч и н а. Говорят, вызваны военные тягачи. Утром будут дорогу приводить в порядок. Где-то здесь расквартирован ракетный дивизион.

К о л о б к о в. Не важно, где он расквартирован. Важно то, что он охраняет наш мирный, созидательный труд.

М у ж ч и н а. Это верно. Хорошо еще, вы мне подвернулись. Так бы и замерз на дороге.

К о л о б к о в. Это ты мне подвернулся. Лез под самые колеса.

М у ж ч и н а. Так ведь руку держу-держу…

К о л о б к о в. Видимость плохая.

М у ж ч и н а. Думал, уж совсем погибаю. Время позднее. Все лесовозы прошли.

К о л о б к о в. Не все, как видишь.

М у ж ч и н а. Да, посчастливилось мне. Что-нибудь случилось? Почему так задержались?

К о л о б к о в. А ты сам чего ночью рыщешь? Небось у какой-нибудь вдовушки загостился.

М у ж ч и н а. С домом вконец умаялся. Понимаете, строиться решил. На старости лет хозяйством думаю заняться. Буквально по гвоздику все достаю… (Помолчав.) А вы куда лес возите?

К о л о б к о в (уклончиво). А леший его знает. Приказано — и везу.

М у ж ч и н а. Сказать боитесь?

К о л о б к о в. А мало ли… Может, ты шпион. Так вот скажешь по простоте душевной, а через полчаса «Голос Америки» передаст.

М у ж ч и н а. Шутник… А кто та женщина, что с нами в кабине ехала? В заячьей шубке? Или тоже тайна? Тогда молчу. (После паузы.) А что если вы одну-две машины с лесом того… А?.. Налево?

К о л о б к о в. Я вижу, тебе захотелось в милицию, папаша.

М у ж ч и н а. Ну чего рассердились? Мне же нужно. Да и слышал я, что вы как раз тот самый человек…

К о л о б к о в (настороженно). Какой — тот самый?

М у ж ч и н а. Ну, отзывчивый, что ли. С которым можно дело сладить.

К о л о б к о в. А ты и уши развесил. Мало ли что злые языки болтают!

М у ж ч и н а. Назовите цену.

К о л о б к о в. Отстань, папаша. Доехать сначала надо. Ты смотри, что кругом творится.

М у ж ч и н а (настойчиво). Ну так сколько же?

К о л о б к о в (не то в шутку, не то всерьез). Боюсь, денег у тебя не хватит.

М у ж ч и н а. А может, хватит.

К о л о б к о в. Авиасосна.

М у ж ч и н а. Превосходно! Первоклассный стройматериал!

Во сне застонал Василий.

(Отвел Колобкова в сторону.) Вы полагаете, он слышал?

К о л о б к о в. Слышал? Что? Мы же ни о чем не договорились.

М у ж ч и н а (весело). Верно! Вы молодчина! Сделать это лучше без свидетелей.

Появляется  Г а в р и л о в н а.

Г а в р и л о в н а (бросается к мужчине, обрадованно). Товарищ депутат! Наконец-то! А мы вас ждем не дождемся!

К о л о б к о в (растерянно). Депутат?..

Г а в р и л о в н а. Может, чайку с дорожки? Пожалуйста, проходите в свою комнату.

М у ж ч и н а. Простите, вы меня с кем-то путаете. Я ищу, где бы ночку провести. Если вы не будете возражать… Словом, я в долгу не останусь. Гостиница переполнена.

Г о л о с  Л и д ы. Елизавета Гавриловна, кто там?

Г а в р и л о в н а (Лиде). Еще одного черти принесли!

К о л о б к о в. Он со мной, Гавриловна. (Облегченно вздохнув.) Как она сказала «депутат», у меня аж поджилки затряслись.

Мужчина и Колобков хохочут.

Г а в р и л о в н а. А вот возьму я сейчас метлу да вымету вас всех на улицу к чертовой матери! Там и поржете!

К о л о б к о в (достает из кармана шарф). Гавриловна… Чистый капрон с нейлоном!

Г а в р и л о в н а (обомлев). Красивый какой…

К о л о б к о в. Дарю. От всего сердца.

Г а в р и л о в н а. Лида, Лидочка! Ой, спасибо… Спасибо, Сеня. Вот ключ. Откроешь комнату, что справа. Может, начальство и не явится. Будете с товарищем вдвоем.

Колобков подмигнул мужчине.

М у ж ч и н а. Премного благодарен вам, любезная Елизавета Гавриловна.

К о л о б к о в  и  м у ж ч и н а  уходят в комнату. Появляется  Л и д а, уныло смотрит на шарф.

Г а в р и л о в н а. Лидочка, ты только глянь! Симпатичный шарфик? Сеня подарил.

Л и д а (сердито). Человека с дивана гнала, а Колобкову — комнату. Прощелыга этот твой Сеня. Противно!

Г а в р и л о в н а (грустно). Чистый капрон с нейлоном… Сеня! Семен!

Появляется  К о л о б к о в.

К о л о б к о в. Что стряслось, хозяюшка?

Г а в р и л о в н а. Уж больно хорош подарочек. Небось сгодится какой крале. Пофасонила перед Лидочкой, и на том спасибо. Возьми. (Протягивает Колобкову шарф.)

К о л о б к о в. Да ты что, Гавриловна. Моя краля — ты! К тебе торопился я сквозь пургу. Думаешь, Колобков не мог бы найти себе приюта еще где-нибудь?

Г а в р и л о в н а. Знаю: у тебя на каждом перекрестке…

К о л о б к о в. А ты чего это вдруг? Может, женишка себе сыскала? Пригрела кого? А?

Г а в р и л о в н а. Сказано: не возьму подарка, и все тут.

К о л о б к о в. Как знаешь. А что за тип на диване?

Г а в р и л о в н а. Да вроде тебя небось. Такой же. Эй, гражданин! Проснись, приехали!

Василий продолжает спать.

Дрыхнет, да и только.

К о л о б к о в. Сейчас я его разбужу.

Л и д а. Не трогайте! Пусть спит.

К о л о б к о в. Какая у тебя жалостливая квартирантка. Может, ты и меня пожалеешь, пташечка? А я бы тебе за это косыночку…

Г а в р и л о в н а. Не приставай к девчонке, а то враз на мороз вылетишь. Гражданин, проснись. Гражданин!.. (Трясет Василия за плечо.)

В а с и л и й (спросонья). А? Что?

Г а в р и л о в н а. Ступай в комнату. Справа по коридору. Будете втроем.

К о л о б к о в (удивленно). Лихач?! Да это же Лихач! Васька Лихач!

В а с и л и й. Сенька! Колобок! Вот встреча!

Г а в р и л о в н а. Дружки, стало быть. Идите в комнату, чтоб шуму не подымать. Я пойду постель принесу. А ты бы, Лидка, самовар поставила. Депутат вот-вот явится.

Л и д а. Пять раз уж ставила.

Г а в р и л о в н а. Поставь шестой. Завтра приемный день. Люди соберутся. Нужно, чтоб депутат хорошо отдохнул.

Л и д а. А если депутат не явится? Смотри, какая метель!

Г а в р и л о в н а. Явится. На то он и депутат.

Л и д а  и  Г а в р и л о в н а  уходят.

К о л о б к о в. Ну, рассказывай, бродяга, рассказывай, откуда и зачем в эти богом проклятые леса?

В а с и л и й. Всего не перескажешь… А ты, значит, уехал из совхоза?

К о л о б к о в. Из совхоза! Да я успел полсвета обшарить за это время! (Смеется.) Надолго сюда?

В а с и л и й. Проездом.

К о л о б к о в. Видик у тебя, Лихач, неважнецкий. И весь ты какой-то… Ты же парень был — во! Сколько девок по тебе сохло! Сколько ты денег зашибал! Я тебе страшно завидовал. Между прочим, здесь можно здорово калымнуть. Вот сейчас подбросил одну мадам в заячьей шубке — трешку дала. А вез всего каких-нибудь двадцать километров. Тут, брат, шоферу цены нет.

В а с и л и й. А власти как на это смотрят?

К о л о б к о в. Власти! На пять поселков один милиционер. Жить, Вася, везде можно, если на плечах голова, а не кочан капусты.

Г а в р и л о в н а  несет гитару.

Г а в р и л о в н а (Колобкову). Твоя, что ли, музыка?

К о л о б к о в. Моя. В карты, помнишь, выиграл? В подкидного. У дурачка одного? (Берет гитару, бренчит.)

Г а в р и л о в н а. Да ты всю жизнь дурачков ищешь — кого бы облапошить.

К о л о б к о в. Эх, взял бы я гитару, да не умею играть. Расскажу понемножку про отца и про мать… (Смеется.) Спой, Вась. Сыграй. Когда-то ты лихо пел!

В а с и л и й. Когда это было… (Взял гитару, провел рукой по струнам.) Давненько не держал я в руках гитару… (Тихо поет.)

«Бродит тишь по лесам и по рощицам. Облетела листва, пожелтев. Лишь по старому саду разносится Чей-то грустный протяжный напев».

Из комнаты вышла  Л и д а.

Л и д а. Вы замечательно поете.

В а с и л и й.

«Приближается зимушка снежная. Дождь нагие деревья сечет. — Где ж ты, ягодка, красная, нежная?! — Лист последний на ветке поет. Вновь весна! Все кругом улыбается. Дождик краплет из солнечных сит. Просыпается вишня-красавица — Желтый лист все висит, все висит…».

Большая пауза.

К о л о б к о в. «Желтый лист все висит, все висит…». Значит, ты все еще не забыл ее?

В а с и л и й. Значит.

К о л о б к о в. Много попортила нам крови эта девчонка. (С иронией.) Катя-диспетчер. Спой-ка что-нибудь веселое. (Поет.) «Что ты, Вася, приуныл, голову повесил, ясны очи опустил, хмуришься, не весел?» Ну, чего задумался? Василек?

В а с и л и й. Так… Вспомнил.

За окном завывает вьюга.

Г а в р и л о в н а (зевает). Охо-хо… Не приедет, наверно, депутат. Пойду лягу.

В а с и л и й (встревоженно). Как это — не приедет?

Г а в р и л о в н а. Дороги-то, вишь, замело.

В а с и л и й. Вы думаете, не приедет?

Г а в р и л о в н а. А тебе что? Приедет — не приедет…

В а с и л и й. Да так.

Г а в р и л о в н а. Ложились бы спать.

К о л о б к о в. Ладно, ладно, ступай. Не мешай нам разговоры вести. Сто лет не виделись.

Г а в р и л о в н а. Ежели кто явится — разбудите.

Г а в р и л о в н а  и  Л и д а  уходят.

К о л о б к о в. Не горюй, браток. Ты все же как-никак шофер первого класса.

В а с и л и й (тихо). Я больше не шофер. Права отобрали.

К о л о б к о в (присвистнув). Плохи дела, Лихач.

В а с и л и й. И нет больше Лихача. Вместе с машиной загнал собственную жизнь. Загнал в тупик, откуда нет назад хода.

К о л о б к о в. Не узнаю тебя. Да ты что голову повесил? Я помогу тебе. Нет прав? Будут права. Я в беде друзей не оставляю. А деньги-то у тебя есть? Запасы?

В а с и л и й. Запасы… У меня их сроду не было. Как нажил, так и прожил.

К о л о б к о в. Да, Лихач… Встретил бы на улице — не узнал. Мы же с тобой одногодки. А выглядишь ты стариком.

В а с и л и й. Гляди, чтоб с тобой не случилось. Сворачивай, пока не поздно.

К о л о б к о в. Со мной не случится. Лихачить надо с головой, умеючи. Гуляю, но в верности не клянусь. Потому ни бед у меня, ни печалей. Ты женат?

В а с и л и й. Нет. А где твоя Клава?

К о л о б к о в. Которая? У меня их было три. (Смеется.)

В а с и л и й. Я про учительницу.

К о л о б к о в. Вспомнил! Это было давно и неправда.

В а с и л и й (вдруг встрепенувшись). Постой! (Прислушивается.) Ты ничего не слышишь?

К о л о б к о в. Нет. А что?

В а с и л и й. Вроде бы кто-то радирует… Точка-тире, точка-точка-тире…

К о л о б к о в. Это в голове у тебя. Точка, точка, два крючочка. (Смеется.)

В а с и л и й. Действительно, бред какой-то. Не спал три ночи. Голова как пивной котел.

К о л о б к о в. А где у нас папаша?

В а с и л и й. Наверно, спит уже.

К о л о б к о в. Этот папаша, видно, гусь тот еще. Глаза у него так и шныряют. Дом, говорит, строит. На какие шиши, хотел бы я знать? (Посмеивается.) Каждый ловчит как может, только делает вид, что честный.

В а с и л и й. Врешь ты все. Меряешь на свой аршин.

К о л о б к о в. Каждый ищет свое счастье. А счастье это за горами, за долами, за дремучими лесами. Как Кащеево сердце, в ларце за семью замками, за семью печатями.

В а с и л и й (усмехнувшись). За семью метелями.

К о л о б к о в. Верно. И за семью метелями.

Раздается храп Гавриловны.

До чего же противно храпит эта баба. Приехала мужика себе искать. Цирк! (Смеется.)

В а с и л и й. А это уже свинство, Колобок. Сам к ней сначала подмазывался, а теперь…

К о л о б к о в. Я? Подмазывался? Да ты что, с ума сошел? Кому она нужна, эта мымра? У меня девочки такие!..

В а с и л и й. За что же они тебя любят?

К о л о б к о в. Секрет фирмы. (Смеется.)

В а с и л и й. Значит, погано ты живешь, Колобок. И хвастать тебе нечем. Разве можно без любви, без верности?

К о л о б к о в. О чем ты? Какая любовь? Какая верность? Где ты их видел? Проспись! Вот тут девчонка — беленькая, с кудряшками. Слышь, поет?..

Доносится негромкое пение Лиды. Дальнейший разговор Колобкова с Василием идет на фоне песни.

Г о л о с  Л и д ы.

«Белым цветом, белым цветом Май глядит в мое окно. Может быть, мне этим летом Полюбить суждено. Ходит кто-то между вишен, Соловьем всю ночь поет. Может быть, его увижу, Когда сад отцветет. Может быть, он, лучший самый, Ждет меня в моем саду, Не ругай напрасно, мама, До утра не приду. Может быть, не за горами То мгновение, когда Я прощусь, подружки, с вами, Может быть, навсегда».

К о л о б к о в. Тоже говорит, что верная. А подкатись — приголубит. Могу на спор… Распелась пташечка. Расщебеталась. Уж не в тебя ли втрескалась? (Смеется.) Все они, бабы, на одну волну настроены. О любви тоскуют. Ждут чего-то. Этак можно и всю жизнь прождать. Для меня одно ясно: кто смел, тот и съел.

В а с и л и й. Твоя любимая поговорка. А я знаю другую: ловит волк, да ловят и волка.

К о л о б к о в. Охотника такого не найдется. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. Погано живешь ты, Лихач. А я своей жизнью вполне доволен.

В а с и л и й. Ты хорошо помнишь Катю?

К о л о б к о в. Твою любовь? Диспетчершу? Еще бы не помнить. Хорошо, что ты бросил ее тогда. Бегала за тобой как собачонка. А коснись левых рейсов — никаких уступок. Разве проживешь на честно заработанные? Ей же, дуре, духи покупал, платочки, а она — без всякого понимания. И чего ты в ней нашел? Разве это любовь?

В а с и л и й. Это и была моя любовь. Единственная. Всю страну объехал, чтоб найти ее.

К о л о б к о в. Чудишь, Васька. Небось давно замужем. Лесной институт свой, поди, закончила. Сколько лет прошло.

В а с и л и й. Все равно я должен ее отыскать.

К о л о б к о в. А собрание?.. Уже забыл? Она же опозорила тебя при всем честном народе. Такого парня не ценила.

В а с и л и й. Она хотела помочь мне. Спасти меня. Я этого не понял. Голова закружилась. Шофер первого класса! Незаменимый. Все дозволено. Ты сыграл на этом, сманил меня в другой город, заставил порвать с ней. А до этого за ее спиной торговал ворованными запчастями и пытался еще все свалить на меня. Ты всегда выходишь сухим из воды. У тебя ни стыда ни совести. Всю дорогу преследовал меня, как погибель.

К о л о б к о в. Благодарю за откровенность, Васек. Но только ты здорово сгущаешь краски.

В а с и л и й. Ты подбивал меня на левые рейсы. Именно меня, чтобы Катя нам обоим способствовала…

К о л о б к о в. А ты, оказывается, злопамятный. Жизненные невзгоды сделали тебя философом. Жить, Вася, надо широко, красиво. Комфортабельная жизнь, хорошие, дорогие вещи — вот моя философия!

В а с и л и й. Барахольщик ты!

К о л о б к о в. Не барахольщик, а материалист. (Смеется.) Неужели будем ссориться из-за прошлогоднего снега? (После паузы; доверительно.) Сегодня я провернул одно дельце. Завтра денежки получу. Сполна, наличными. Не слишком чисто все это, зато выгодно. Хочешь, тебя подключу? Чтобы вместе?.. Ты не из трусов. Машина будет. Права потом достанем. Согласен? Не зря же мы здесь, на краю света, оказались. Елки в лесу несчитаны.

В а с и л и й. Что ты предлагаешь?

К о л о б к о в. Тут неподалеку строительство завода затевают. Привезли кирпич. Я буду сторожа спаивать, а ты тем временем нагрузишь машину… (Кивая головой на дверь.) Папаша, понимаешь, дом собирается строить. Так вот, надо помочь. За деньгами, он сказал, не постоит. Уж очень просил, умолял. За машину с лесом я уже получил от него задаток. (Показывает толстую пачку денег.) Не скряга старик. Отнюдь. Подкинуть на карманные расходы?

В а с и л и й. А как же сторож? Ведь ему потом отвечать придется.

К о л о б к о в. А тебе что? Кирпич под снегом. Недостача обнаружится только весной.

В а с и л и й. Мда… (Пристально всматривается в Колобкова.)

К о л о б к о в. Или деньги не нужны? Можешь отказаться. Я тебя не принуждаю. Дело хозяйское. Одно лишь скажу: с бабьем гулять — надо, чтоб в кармане звенело. А ты Катьку собрался завоевывать. Предвидятся расходы. Любовь свою доказывай не словами, а вещами. Неписаный закон. Ну, что ты на меня глазелки выпучил?

В а с и л и й. И этот человек был моим другом…

К о л о б к о в. Опять двадцать пять! С тобой говорить (Махнул рукой.)…

Из комнаты выходит  м у ж ч и н а.

М у ж ч и н а. Простите… Не найдется здесь кипяченой водички? Таблетку запить.

К о л о б к о в. Что, бессонница одолела?

М у ж ч и н а. Да. Не спится. (Наливает из графина в стакан воду, запивает таблетку.)

К о л о б к о в. Разреши наш спор, папаша, скажи: приходилось тебе в жизни ловчить?

М у ж ч и н а (в недоумении). Ловчить?

К о л о б к о в. Да. Ловчить, изворачиваться, выдавать черное за белое и наоборот? Только откровенно, начистоту. Тут все свои.

М у ж ч и н а. Ну что ж, если вы настаиваете… Приходилось. И не единожды.

К о л о б к о в (торжествующе). Вот видишь, Васек! Бывалый человек говорит. Невредно послушать.

М у ж ч и н а. Иногда случаются такие обстоятельства, что все средства бывают хороши.

К о л о б к о в. А я ему что толкую. Прямо пойдешь — шею свернешь. Счастье — оно за семью метелями. Сам же говорил. Нелегко его заполучить. Просто только в кино да в книжках. Жизнь — это тебе не точка-тире.

Мужчина вздрогнул.

Верно, папаша?

М у ж ч и н а. Да-да. Совершенно с вами согласен.

К о л о б к о в (Василию). Катька твоя совсем рядом была, а сколько ты к ней шел…

В а с и л и й (задумчиво). Каков сам человек, таково и счастье его.

М у ж ч и н а (Василию). Ну так как с кирпичом? Может, отважитесь? Одному товарищу Колобкову будет очень сложно провернуть эту операцию. А уж я вас не обижу, не сомневайтесь.

В а с и л и й (мужчине, грозно). Пошел вон! Негодяй!

К о л о б к о в. Но-но!.. Полегче на поворотах! Человек в два раза старше тебя.

М у ж ч и н а (невозмутимо). Добро… Будем считать, что никакого разговора меж нами не было. Спокойной ночи. (Уходит.)

В а с и л и й. Прохвосты! Снюхались!

К о л о б к о в. Не стыдно тебе? Можно подумать, что кирпич твой собственный. Надо же так разъяриться! (Качает головой.) Да… Похоже, настоящие праведники получаются только из грешников! (Смеется.)

В а с и л и й (стискивая руками голову). Скорей бы утро! Скорей бы наступило утро! (Помолчав.) Как ты сказал? На краю света? (Невесело усмехнувшись.) Действительно, я пришел на край света за своей любовью.

К о л о б к о в. Да ты, я вижу, совсем того… свихнулся.

В а с и л и й. Ты меня не дослушал…

К о л о б к о в. О чем же мы говорили? Ах да, о Катьке.

В а с и л и й. Так вот, когда я уже отчаялся найти ее, вдруг узнаю, что она работает в Березовском леспромхозе мастером.

К о л о б к о в. Врешь! Это же недалеко отсюда! Километров двадцать — двадцать пять! Как же я ее ни разу не встретил? Правда, я здесь всего второй месяц. А может, это не она? Фамилия у нее распространенная.

В а с и л и й. Она. Теперь я точно знаю, что она.

К о л о б к о в. А имя? Отчество?

В а с и л и й. Все совпадает. Депутат она.

К о л о б к о в. Брось!

В а с и л и й. Честное слово.

К о л о б к о в. Вот это Катька! Вот это диспетчер! Замужем, узнавал?

В а с и л и й. Говорят, не замужем. Завтра в девять утра у нее здесь прием. Я тоже записался. Много народу к ней идет.

К о л о б к о в (хохочет). Ну и чудило! Записался на прием к депутату! По личному вопросу! Скажите, Екатерина Егоровна, любите вы меня или нет? От этого зависит, жить ли мне на белом свете!

В а с и л и й. Ничего смешного, Колобок. Я должен с ней встретиться. Во что бы то ни стало.

К о л о б к о в. Да над тобой куры засмеются. Она депутат! А кто ты? Может, она и помнить-то тебя не помнит. А если и вспомнит — сделает вид, что не узнала.

В а с и л и й. Катя-то? Она меня узнает. Я все-все ей расскажу. Она должна знать, что я любил ее. А сейчас люблю крепче, чем любил. И еще скажу, что не хочу такой жизни, какой я жил… Посмотрел на себя со стороны — и жутко стало. Нет ни единого дня, которым бы я мог гордиться. Нет часа, который бы я прожил с пользой.

К о л о б к о в. А ты хитер, Вася. Из Лихача превратился в побитого кутенка. Тоже верно. Женское сердце жалостливо. Не любил Катю-диспетчера, полюбилась Екатерина Егоровна — депутат.

В а с и л и й. Я же не знал, что она депутат.

К о л о б к о в. Да-да, рассказывай. Так я тебе и поверил.

В а с и л и й. Клянусь!

К о л о б к о в. В Москве на сессиях бывает. В гостинице «Россия» останавливается. Космонавтов видит, как вот я тебя. Попытай счастья, кореш. Может, и приласкает, к сердцу прижмет. А может, к черту пошлет! (Смеется.)

В а с и л и й. Подлец!

К о л о б к о в. Но-но! Васька! Не забывай, что ты теперь никто! Ты просто Васька Сидоров! Шофер без прав!

Схватились. Трещит мебель. Л и д а  выскакивает из комнаты, начинает их разнимать.

Л и д а. Вы ополоумели! Только этого не хватало — драться! Сейчас же прекратите! А ты, Колобок, катись отсюда!

К о л о б к о в (тяжело дыша). Спокойно, симпатичная, спокойно. Мы и не думали драться. Мы просто разговор вели. По душам. Идем ко мне в комнату, пташечка… Почирикаем… Про любовь… (Наступает на Лиду.)

Л и д а. Только попробуй подойди! Только попробуй тронь!

К о л о б к о в (продолжая наступать на Лиду). И подойду. И трону. Думаешь, побоюсь?

Л и д а. Вот тебе! Вот тебе! Получай! (Дает ему пощечины.)

К о л о б к о в. Ах так? Может, цену набиваешь? Я ваш норов бабий изучил до тонкостей! (Схватил Лиду.)

Лида пытается вырваться, но безуспешно.

В а с и л и й. Отпусти девушку!

К о л о б к о в. Не твоя забота.

Василий одним ударом сбивает Колобкова с ног.

(После паузы, сдавленным голосом.) Ну хорошо, Лихач, я еще с тобой посчитаюсь!

Из комнаты выбегает  Г а в р и л о в н а.

Г а в р и л о в н а. Депутат приехал! Приехал депутат! Неужели не слышите — стучат! (Открывает дверь.)

На мгновение ворвался свист ветра. Входит  К а т я.

К а т я. Здравствуйте, товарищи.

Л и д а (изумленно). Екатерина Егоровна!..

Г а в р и л о в н а. Милости просим, Катерина Егоровна. Вот ваша комната. Идемте.

Г а в р и л о в н а  и  К а т я  уходят.

К о л о б к о в. Так это она! В заячьей шубке! Как же я сразу не узнал! Трешку еще выцарапал! Тикать отсюда! Тикать! (Быстро одевается и выходит на улицу.)

Л и д а. Вот это женщина! Мастер леса! Депутат! Преподает у нас в лесотехникуме. Я за нее голосовала. И на внешность привлекательная. Ей всего двадцать семь, а уже депутат. (Осторожно, Василию.) Вы к ней на прием?

Василий словно остолбенел.

А вы не бойтесь. Расскажите ей всю правду.

В а с и л и й (удивленно взглянул на Лиду). Всю правду?

Л и д а. Конечно. Я не спала. Я все слышала.

Появляется  Г а в р и л о в н а.

Г а в р и л о в н а (Василию). Про тебя спрашивала Катерина Егоровна. Кто, говорит, такой и зачем здесь?

В а с и л и й. А вы ей что сказали?

Г а в р и л о в н а. Так, говорю, шелапутный какой-то. Приблудился ночью, обогреться захотел. Наверное, говорю, сезонник.

В а с и л и й. Да какой же я вам сезонник? Моя фамилия Сидоров! Василий Сидоров я!

Г а в р и л о в н а. А я думала, ты Лихач. Так и сказала товарищу депутату: «Этот мужчина по фамилии Лихач». А она вздрогнула. Даже побледнела. Не может быть, говорит, чтоб его фамилия была Лихач.

В а с и л и й. Что же вы наделали?! Она откажет мне теперь в приеме!

Г а в р и л о в н а. Не откажет. Только стыдно с такой щетиной. Иди в мою каморку, приведи себя в божеский вид. На окне электрическая бритва. Один начальник забыл. Еще в позапрошлом году.

В а с и л и й. Спасибо. (Уходит.)

Г а в р и л о в н а. Вот и пригодилась. А где же Колобок?

Л и д а. Как увидел Екатерину Егоровну — его точно ветром сдуло.

Г а в р и л о в н а. Про него она тоже спрашивала. Гитару свою оставил. Значит, явится. Лид…

Л и д а. Чего?

Г а в р и л о в н а. Ты знаешь, по-моему, Лихач с депутатом еще раньше были знакомы. Ты бы видела, как она глянула на него, когда они тут встретились. А потом, когда мы вошли с ней в комнату, она легла на койку прямо так, как есть, в шубе. И всю ее ровно лихорадка трясет.

Л и д а. Самовар в седьмой раз поспел.

Г а в р и л о в н а. Чудеса!

Л и д а. Слышь? Теть Лиз?

Г а в р и л о в н а. Какая я тебе тетя Лиза? Ишь, племянница нашлась! Неси самовар к депутату в комнату!

Л и д а  и  Г а в р и л о в н а  уходят. Слышна морзянка.

Затемнение.

Когда свет зажигается — та же декорация. Утро. По радио передают зарядку. Г а в р и л о в н а  выполняет упражнения. Открывается входная дверь, на пороге — К о л о б к о в.

К о л о б к о в. С добрым утром, хозяюшка. (Хохочет.)

Г а в р и л о в н а (сердито). Чего разгоготался?

К о л о б к о в. Помолодеть хочешь? Зарядку по утрам делаешь?

Г а в р и л о в н а. Поясницу разминаю. Ревматизм проклятый…

К о л о б к о в. Барахлишко свое забыл. (Берет гитару.) А где папаша?

Г а в р и л о в н а. Отправился смотреть, как снег разгребают. (Смотрит в окно.) Вон с военными стоит балагурит.

К о л о б к о в. А Васька?

Г а в р и л о в н а. Ушел в столовку.

К о л о б к о в. Ясно. Депутат еще спит?

Г а в р и л о в н а. А тебе что?

К о л о б к о в. Да так. Интересно. Прием-то, говорят, здесь будет.

Г а в р и л о в н а. Здесь. В конторе печь разломали. (Надевает телогрейку, берет деревянную лопату, выходит на улицу.)

К о л о б к о в. Ясно-ясно. Помнится, у папаши саквояжик был. Обследовать? Такие люди, как он, не считают дни до получки. (Уходит в комнату, где ночевал мужчина, и тут же возвращается с саквояжем, тщетно пытаясь его открыть. Берет со стола нож, поддевает им замок — саквояж открывается. Заглядывает внутрь. На его лице — ужас и страх. Извлекает из саквояжа рацию, выдвигает антенну, нажимает на ключ. Посыпались «точка-тире».) Рация!.. (Снова роется в саквояже, достает фотоаппарат с мощным телеобъективом и блицем. Потом вынимает горсть пуль.) Пули! (Посмотрел в окно.) Вот тебе и папаша! А с виду — воды не замутит. У офицера что-то выспрашивает… (Снова роется в саквояже.) Деньги, видимо, держит при себе. Бандит! Ну погоди! Недолго тебе осталось разгуливать на свободе. Положу все на место — и в поселковый Совет. За поимку шпиона причитается как будто немалый куш. Глядишь, прославлюсь, что твой депутат! (Кладет все обратно в саквояж.) Подвалило тебе счастье, Колобков! Пробил твой час! Выследить такого леща!.. (Уходит в комнату.)

Выходит  К а т я. Смотрится в зеркальце, приводит себя в порядок. Появляется  Г а в р и л о в н а.

Г а в р и л о в н а. С добрым утречком, Катерина Егоровна.

К а т я. Доброе утро.

Г а в р и л о в н а. Как спалося?

К а т я. Хорошо. Спасибо.

Из комнаты выходит  К о л о б к о в.

К о л о б к о в (увидев Катю, расплылся в улыбке). Здравствуйте, товарищ депутат. Вы уж извините, Екатерина Егоровна, вчера я не признал вас. Возвращаю вам вашу трешку. Вот, пожалуйста… (Кладет на стол три рубля.)

К а т я. Елизавета Гавриловна, я думаю народ здесь собрать. Чтоб не мерзли там, на улице.

Г а в р и л о в н а. Сегодня теплынь. Минус шешнадцать.

К а т я. Шестнадцать — это холодно. Пусть войдут все сюда.

Г а в р и л о в н а. Не беспокойтесь, Катерина Егоровна. Сейчас на улице лучше, чем тут. Солнышко играет…

К а т я (улыбаясь). Ну хорошо. Уговорили.

Г а в р и л о в н а  выходит на улицу.

К о л о б к о в. Я сейчас уезжаю, Екатерина Егоровна. Хотелось бы поговорить. Может, и не удастся больше свидеться…

К а т я. Запишитесь на прием.

К о л о б к о в. У меня нет времени. Понимаете, ровно через час отправляюсь в далекий рейс.

К а т я. Ничем не могу помочь. Я очень занята. (Хочет уйти.)

К о л о б к о в (преградил ей дорогу). Подождите. Всего одну минуту. Ради Василия… Помните Лихача? Да вот он тут был. Вы бы знали, во что он сейчас превратился!..

К а т я. Короче, Колобков.

К о л о б к о в. Он записался к вам на прием.

К а т я. А при чем здесь вы?

К о л о б к о в. Это низкий человек. Вы его тогда правильно раскусили. В общем, докатился до ручки, что называется. Долихачился, так сказать. Загнал свою жизнь и государственную машину в придачу.

К а т я. А вы как живете?

К о л о б к о в. Не жалуюсь.

К а т я. Вы когда-то с ним были друзьями.

К о л о б к о в. Он мне не друг. У нас дорожки разошлись. Я хочу вас предостеречь, Екатерина Егоровна…

К а т я. От чего?

К о л о б к о в. Сидоров узнал, что вы, так сказать, теперь важное лицо, депутат и все такое прочее. Думает этим воспользоваться. Чтоб вы за него заступились. Ведь он уже никто. Шофер без прав. А еще точнее… Гол как сокол. Человек без определенных занятий. Тунеядец. В общем, опустился до неузнаваемости. И надеется, что старая любовь спасет его. Спит где придется. Живет подачками. Вот вчера пришлось кормить его. Голодный был, как собака.

К а т я. Это все, что вы собирались мне сообщить?

К о л о б к о в. Нет, не все. Я не сказал главного. Самого главного. У меня к вам дело… государственной важности! Обращаюсь как к депутату. (Оглядываясь по сторонам.) Совершенно секретно!

С улицы входит  Г а в р и л о в н а.

Г а в р и л о в н а. За тобой милиция, Колобок. «Черный ворон» подъехал.

К о л о б к о в (панически). Екатерина Егоровна! Екатерина Егоровна, помогите, умоляю вас!.. Я ни в чем, ни в чем не виноват! Помогите!

К а т я. Помочь? Кому? Жулику? Ворюге?

К о л о б к о в. Ах вот оно что!

На пороге — м у ж ч и н а.

Так, значит, это Васька меня продал!

М у ж ч и н а. Я. За что купил, за то и продал.

К о л о б к о в (обалдев). Папаша?!

М у ж ч и н а. Я папаша для своих детей, а для вас, гражданин Колобков, я сотрудник ОБХСС. Здравствуйте, Екатерина Егоровна.

К а т я. Здравствуйте, товарищ полковник.

Рукопожатие.

М у ж ч и н а. Я и не узнал вас тогда, в кабине. Вы сидели закутавшись.

К а т я. А я вас сразу узнала. По голосу.

М у ж ч и н а. Правда?!

Смеются.

К а т я. Не хотела вам мешать.

М у ж ч и н а. Да, Екатерина Егоровна, где нам с вами только не приходится бывать, чтобы добрым людям жилось хорошо, чтобы подобные горе-колобки не катались по белу свету. Ловок, шельмец, оказался. Верткий, как налим. Никак его мои хлопцы взять не могли.

К о л о б к о в. Вот ты какой, папаша! Прикинулся…

М у ж ч и н а (снимая с головы шапку). «Ты сер, а я, приятель, сед, и волчью вашу я давно натуру знаю…».

К о л о б к о в (в отчаянии). Надо же так влипнуть! (Ударяет гитарой по столу.)

М у ж ч и н а. Ну вот, теперь гитара стала виновата. Впрочем, песенка ваша спета, Колобков. Идемте. (Гавриловне.) А где тот товарищ, что ночью здесь был? Если не ошибаюсь, зовут его Василий…

Г а в р и л о в н а. Ушел куда-то.

М у ж ч и н а. Прекрасный человек. Передайте ему от меня большой привет.

Г а в р и л о в н а. Передам.

М у ж ч и н а. До свидания, Екатерина Егоровна. Счастливо оставаться.

К а т я. До свидания, Яков Кузьмич. Всего доброго.

Пожимают друг другу руки.

М у ж ч и н а. До свидания, хозяйка. Спасибо за гостеприимство. (Подает руку Гавриловне.)

Г а в р и л о в н а. Не за что.

М у ж ч и н а  и  К о л о б к о в  уходят.

(Смотрит в окно.) Повели. Теперь не укатится.

Бьют часы.

Катерина Егоровна, ровно девять. Посетители ждут.

К а т я. Да-да. Просите.

Г а в р и л о в н а  уходит. За дверью возникает многоголосый гул.

Г о л о с  Г а в р и л о в н ы. Кто там первый по списку — заходи.

Врывается  Л и д а, за ней — Г а в р и л о в н а.

Г а в р и л о в н а. Лидка, тебе чего? (Схватила ее за рукав, тянет обратно за дверь.)

Л и д а (сопротивляется). Пусти. Я на минутку. (Подбегает к Кате.) Екатерина Егоровна! Екатерина Егоровна, дорогая, он уехал! Я своими глазами видела, как он направился к автобусной остановке!

К а т я. Садитесь, пожалуйста. И успокойтесь. Выпейте воды. (Наливает ей в стакан воды.)

Лида отпивает глоток.

А теперь говорите, кто уехал? Куда?

Л и д а. Василий Сидоров. Навсегда.

Пауза.

К а т я (задумчиво). Лихач… Васька Лихач…

Л и д а. Он искал вас повсюду. Хотел увидеть, сказать, что любит, но… Наверно, не хватило решимости. И потому я говорю за него: Екатерина Егоровна, есть человек, для которого вы дороже всего на свете! И вы нужны ему. Это сильный человек! Большой! И я верю в него. (Помолчав.) Вот я придумала солдата. Письма себе пишу. Как будто от него. Знаете зачем? Чтоб сезонники не приставали. А сама мечтаю о таком, настоящем!

Входит  м у ж ч и н а.

М у ж ч и н а. Прошу прощения. Саквояж свой забыл.

К а т я (бросается к мужчине). Товарищ полковник! Яков Кузьмич, нужно срочно найти одного человека!

М у ж ч и н а. Приметы?

К а т я. Вы его здесь видели. Это Василий Сидоров.

М у ж ч и н а (поразмыслив). Так… Он вам очень нужен?

К а т я. Да!

М у ж ч и н а. Где и когда его видели в последний раз?

К а т я. Несколько минут назад. На автобусной остановке.

М у ж ч и н а (убежденно). Возьмем. То есть найдем. Разыщем. И за семью метелями!

К а т я. Яков Кузьмич, неужели это возможно?!

М у ж ч и н а (улыбнувшись). «В любви ничего невозможного нет». Не ради похвальбы — ради вашего душевного спокойствия скажу, Екатерина Егоровна: за сорок лет службы от меня еще никто не уходил. Вот только надобно взглянуть, что там с дорогой. Может, автобус еще не проскочил… (Направляется к выходу.)

К а т я (опережая его). Я сбегаю!

Г а в р и л о в н а (встав у нее на пути). Раздетая?!

К а т я. Да тут недалеко! Я мигом!

Г а в р и л о в н а. Шубейку хоть набросьте!

К а т я. На улице теплынь! Всего минус шестнадцать! И солнышко играет. (Убегает.)

М у ж ч и н а уходит в комнату. Гавриловна и Лида прильнули к окну. Послышалась морзянка.

Л и д а. Азбука Морзе.

Г а в р и л о в н а. Застрочил… (Надевает новую шубу с чернобуркой, прихорашивается перед зеркалом.)

Л и д а (удивленно). Ты куда это наряжаешься?

Г а в р и л о в н а. Много будешь знать — скоро состаришься.

Л и д а (просияв). Неужто к Христофорову?

Г а в р и л о в н а. А хоть бы и к нему. Что он тебе, не человек, да?

Л и д а (обнимает Гавриловну). Только сейчас я поняла, что я ужасно завистлива!

Г а в р и л о в н а. Будут спрашивать депутата — скажи, пусть подождут. Ищут, скажи, сбежавшего. (Уходит.)

Л и д а (улыбаясь сквозь слезы). Сбежавшего от любви.

Слышна морзянка.

З а н а в е с

СУЩИЙ ПУСТЯК Комедия в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ПАСТУХОВ — председатель колхоза.

ГЕННАДИЙ }

МИХАИЛ }

НИНА }

ТАНЯ } члены агитбригады.

БАБКА НЕСМЕЯНА.

Наши дни.

Лето. Предвечернее время. Бревенчатый, видавший виды мостик через ручей. Слева и справа от мостика — проселочная дорога. Видна часть изгороди, за которой угадывается приусадебный участок. На переднем плане — кряжистый пень. Вдали — новенькие строения богатого колхоза. Шум подъезжающей машины. Появляется  М и х а и л.

М и х а и л (осматривает мост, почесывает затылок). Мда… Это называется «слезай, приехали»!

Входят  Г е н н а д и й,  Т а н я  и  Н и н а.

Г е н н а д и й (Михаилу). Ну, что с мостом? Неужели не проскочим?

М и х а и л. Как говорил Петька Чапаеву, «амба, Василий Иваныч, отступать надо».

Н и н а. Пасовать перед таким ручейком?! Да его курица перешагнет!

М и х а и л. Курица, может быть, и перешагнет. Но мой микроавтобус, Ниночка, не курица, не вертолет и не блоха.

Т а н я (напевает басом «под Шаляпина»). И не блоха, ха-ха!

Н и н а (Тане). Между прочим, ничего смешного. Вот засядем здесь до утра, тогда запоем.

Г е н н а д и й (вздыхая). Остались от мостика рожки да ножки!

Т а н я (снова напевает). Вот как, вот как, рожки да ножки!

Н и н а. Совсем немножечко недотянули. Вон и колхоз уже виден.

М и х а и л. И столовая, которая вот-вот закроется.

Н и н а. А если вброд?

М и х а и л. Завязнем.

Т а н я. А мы подтолкнем!

М и х а и л. Ручеек не так безобиден, как кажется. Илистое дно, крутой берег.

Н и н а. А может, мы поехали не той проселочной?

М и х а и л. На карте местности другой дороги нет.

Г е н н а д и й. Как нет и этого безымянного ручья. (Михаилу.) Что будем делать?

М и х а и л. Ты художественный руководитель агитбригады, ты и решай.

Г е н н а д и й. Через час должно состояться наше выступление. И оно состоится. Это все, что я знаю.

М и х а и л. Хоть бы бревно валялось — подложили бы под колесо.

Т а н я. Давайте вытащим несколько жердей из изгороди. Никто не заметит.

Г е н н а д и й (укоризненно). Татьяна! Несешь людям свет, а в голове…

М и х а и л. Тьма. Жерди слишком сухие и тонкие, Танечка. А вот за жердями, в огороде, я кое-что вижу…

Входит  б а б к а  Н е с м е я н а.

Здравствуйте, бабушка.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Здравствуй-здравствуй. (Садится на пень и словно застывает.)

М и х а и л (тихо, с досадой). Принесла ее нелегкая… Уселась и сидит на пеньке, как ложный опенок!

Н и н а. Старенькая. Отдыхает.

М и х а и л. А мы теперь должны загорать из-за нее.

Г е н н а д и й. Придется оставить автобус здесь и идти пешком.

М и х а и л. Машину я не оставлю. Вы, если хотите, ступайте.

Г е н н а д и й. Не валяй дурака. Ты же Чертополох. Гвоздь программы.

М и х а и л. У меня нет никакого таланта. Я тебе сто раз говорил.

Г е н н а д и й. Я и сам не собирался играть. Но так уж получилось. Урожай заболел воспалением легких. То есть, я хотел сказать, Борис. В последний момент пришлось мне его заменить.

М и х а и л (усмехнулся). «Урожай»! Ну какой из тебя Урожай?! Длинный, тощий.

Г е н н а д и й. Урожай должен быть высокий.

М и х а и л. И худой?

Г е н н а д и й. Я надену толщинки.

М и х а и л. Вот так всегда и бывает. Урожай заболел, Чертополох уехал в командировку.

Г е н н а д и й. Не ворчи.

М и х а и л. Я тут с этим мостиком даже забыл свою роль.

Г е н н а д и й. А мы сейчас повторим. Нина, Таня, пройдемся галопом по сценарию. (Достает из кармана сценарий.) Значит, так. Мы выходим в костюмах на сцену и обращаемся к публике. Предположим, зрительный зал — вот эта бабушка. Итак, поехали. (Произносит текст роли.) «Здравствуйте, дорогие товарищи!»

Т а н я. «Добрый вечер!»

Н и н а. «Добрый вечер!»

М и х а и л. «Здоровеньки булы!»

Г е н н а д и й. Стоп! Чертополоха еще нет. Твой выход позже. (Продолжает.) «Вы, наверно, уже узнали нас? Я Урожай».

Т а н я. «А я Травинка».

Н и н а. «А я Картошка».

Г е н н а д и й. «Мы решили сами прийти к вам с полей и лугов и поговорить о себе».

Т а н я. «О вас».

Н и н а. «О творцах большого урожая».

Г е н н а д и й. Стоп! (Михаилу.) Сейчас включаешься ты. (Читает сценарий.) «Прибегает запыхавшийся Чертополох».

М и х а и л (в образе Чертополоха). «Подождите! Постойте! Что же вы начали без меня?! Без Чертополоха! Ушли и даже пригласительного билета не оставили! Хорошо, дружки у меня здесь оказались — выручили!» (Достает из кармана какое-то удостоверение. Поясняет.) Показываю профсоюзный билет… то есть пригласительный. (Продолжает роль.) «Я считаю, что в каждой делегации от полей должен быть свой неутомимый, вездесущий и веселый Чертополох!»

Т а н я (в образе Травинки). «Не нужно нам сорняков!»

Н и н а (в образе Картошки). «Уходи!»

М и х а и л (ущипнув Нину). «Ишь ты, курносая, «уходи»!»

Г е н н а д и й. Стоп! Не верю!

М и х а и л. Чему ты не веришь?

Г е н н а д и й. Страстей не вижу! Шекспировских страстей!

М и х а и л (в образе Чертополоха, гневно). «Ишь ты, курносая!..» (На манер Отелло душит Нину.)

Н и н а (истошно). Ой, Мишка, больно!

М и х а и л. Я же любя…

Г е н н а д и й. Попрошу не выходить из образов! (Тоном Урожая.) «Бери, Чертополох, стул, садись и не мешай».

М и х а и л (в образе Чертополоха). «Вот это другой разговор. Культурное обхождение — больше мне ничего не надо». (Делает вид, что садится на стул.) Сажусь… Жрать охота…

Г е н н а д и й (заглядывая в сценарий). Такой реплики в сценарии нет.

М и х а и л. Это я от себя говорю. Ужасно есть хочется.

Г е н н а д и й. Прекрати, Михаил! Пока я не поверю, что ты настоящий Чертополох, не будет никакого ужина. Понимаешь, пока я тебе не верю.

М и х а и л. Да брось ты, Генка, строить из себя Станиславского. «Не верю», «не верю»… Для деревни сойдет.

Г е н н а д и й. Ошибаешься. Современная деревня…

М и х а и л. В нашем заводском драмкружке ты играешь роли «кушать подано», а тут… У меня в животе уже начинается внутренний монолог.

Н и н а. На, замори червячка. (Достает из кармана целлофановый пакетик.)

М и х а и л. А что это?

Н и н а. Хрустящий картофель. (Насыпает Михаилу в горсть.)

М и х а и л. Хватит. Куда ты мне столько…

Н и н а. Бери-бери.

М и х а и л (с театральной аффектацией). Спасибо! (Целует Нину, причем поцелуй явно затягивается.)

Т а н я. Чертополох! Картошка! Не стыдно вам?

М и х а и л (оторвавшись от Нины). Люблю картошечку! (Бросает картофель в рот.) Ну что, может, двинем в столовку? (Геннадию.) Скажи «кушать подано».

Г е н н а д и й. Вот когда эта бабушка, глядя на тебя, Чертополоха, засмеется, тогда мы со спокойной душой отправимся есть свой хлеб.

М и х а и л. Какая бабушка? (Показывает на Таню.) Эта?

Г е н н а д и й. Кончай дурачиться. Та, что сидит на пеньке.

М и х а и л (с готовностью). Рассмешить бабусю? Для меня это пара пустяков! (Подходит к бабке Несмеяне.) Бабуся, смотрите, какой я колючий! (Скрючивает пальцы, заплетает ноги.) Смешной я, правда? Сейчас я вам частушки спою. Вот слушайте. (Поет.)

Я сорняк, сорняк колючий, Там, где гладко, не шучу. Самогонщицу Варвару Себе в жены отхвачу!

Бабка Несмеяна даже не улыбнулась.

(Ребятам, опечаленно.) Не берет. А в цехе смеялись… Бабуся, неужели вам не смешно?

Б а б к а  Н е с м е я н а. А чего смешного-то? Чего смешного-то? Варвара самогонку не варит.

М и х а и л. Да, но, может быть, Фекла варит?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Фекла три года как померла.

М и х а и л. Ну не Фекла — Дарья.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Дарья тоже не варит. И никто не варит.

М и х а и л (ребятам, вполголоса). У нее вот тут не варит. (Показывает на голову.) Бабушка, это частушки, куплеты. Так сказать, произведения искусства. Их нельзя понимать буквально.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Понимать нельзя, а зачем поешь?

М и х а и л. Ну и ну! Нет, я больше не могу! (Бабке Несмеяне.) Скажите, у вас в деревне все такие?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Какие — такие?

М и х а и л. Ну, несмешливые, что ли?..

Б а б к а  Н е с м е я н а. А чего смешного-то? Чего смешного-то? Колхоз у нас — миллионер. Ни одного василечка в поле. А ты про какой-то чертополох поешь.

М и х а и л (ребятам). Мы провалимся, чует мое сердце. Вот как усядутся в зале такие старушенции… Чертополох, бабушка, — это олицетворение недостатков, которые, к сожалению, еще имеют место в нашей жизни.

Б а б к а  Н е с м е я н а. В твоей жизни, может быть, и имеют.

Геннадий, Таня и Нина смеются.

М и х а и л (ребятам). Один-ноль в ее пользу! Но сейчас я все-таки развеселю эту бабусю. Еще одна частушка, бабушка. Антиалкогольная. (Поет.)

Стал выказывать свой норов У свиньи у нашей боров: Нализался, вусмерть пьян, Как сапожник Емельян.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Емельян не сапожник, а бригадир.

М и х а и л (в сердцах). Тьфу!

Б а б к а  Н е с м е я н а. И непьющий он.

М и х а и л (ребятам). Грандиозная старуха! (Бабке Несмеяне.) Простите, как вас величают?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Несмеяна.

М и х а и л. Такое имя?!

Б а б к а  Н е с м е я н а. Прозвище. Зовут Петровна.

М и х а и л. А за что вам дали это прозвище?

Б а б к а  Н е с м е я н а. А я почем знаю. Прозвали, и все тут.

М и х а и л. Может, потому, что вы не любите смеяться?

Б а б к а  Н е с м е я н а. А чего смешного-то? Чего смешного-то?

М и х а и л (ребятам). У меня такое ощущение, будто сейчас эта бабуся сбросит с себя маску и под ней окажется Аркадий Райкин!

Геннадий, Таня и Нина смеются.

(Копируя бабку Несмеяну.) А чего смешного-то? Чего смешного-то?

Г е н н а д и й (бабке Несмеяне). Неужели во всем хозяйстве ни одного недостатка?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Колхоз, говорю, почти на первом месте в районе. Ты погляди, какие дома, какие фермы! Все у всех есть, кого ни возьми.

М и х а и л. И поглядим! И проверим! (Приносит из автобуса подзорную трубу, смотрит в сторону центральной усадьбы.) Черт! А действительно! Красотища-то какая!

Г е н н а д и й. Ну-ка, дай.

Геннадий, Таня и Нина вырывают друг у друга подзорную трубу, по очереди смотрят.

М и х а и л (Геннадию). Что скажешь, худрук?

Г е н н а д и й (вздохнув). Наша программа несколько устарела.

М и х а и л. Безнадежно устарела. Сценарий написан сто лет назад. На прадедовском материале. Когда ты был последний раз в деревне?

Г е н н а д и й. Я?.. Дай бог памяти… (Пытается вспомнить.)

М и х а и л. Все ясно. От картошки был освобожден.

Г е н н а д и й. А ты сам?

М и х а и л. Обычно в это время года я беру отпуск. Люблю бархатный сезон на юге.

Г е н н а д и й. Хороши просветители! С чем же мы будем выступать?

М и х а и л. Может, повернем назад, пока не поздно?

Г е н н а д и й. Ты с ума сошел! За такие штучки по комсомольской линии взгреют.

М и х а и л. Резонно. На размышление, однако, остается полчаса.

Г е н н а д и й. А что тут особенно мудрить? Дадим обыкновенный концерт — и дело с концом. Я спляшу, ты споешь, Татьяна изобразит акробатический этюд, а Нинель покажет фокусы с исчезающими монетами.

М и х а и л. С монетами ты поосторожнее. Тем более с исчезающими. Нас могут принять не за тех, кого ждали.

Г е н н а д и й. Хорошо. Нина будет конферансье. В ее репертуаре — басни. Займет минут двадцать. Я буду плясать до упаду, а ты — каждую ноту тянуть как можно дольше. Авось минут на сорок натянем. А потом мы все в четыре голоса исполним песню «Стоит стеной пшеница золотая».

М и х а и л (рассеянно). Четыре голоса — четыре колоса… Халтура! Самая настоящая!

Г е н н а д и й. Почему — халтура? Каждый номер нашей программы мы посвятим тому или иному передовику. У кого бы узнать их имена?

М и х а и л. Да вот же! (Показывает на бабку Несмеяну.) Справочное бюро!

Г е н н а д и й (обрадовался). Михаил, ты гений!

М и х а и л. Не спорю.

Г е н н а д и й (подходит к бабке Несмеяне). Несмеяна… гм… Петровна… вы не могли бы назвать имена передовиков вашего колхоза? (Открыл блокнот, приготовился записывать.)

Б а б к а  Н е с м е я н а. А чего ж не назвать? Назову. (Затараторила.) Колька, Петька, Васька, Клавка, Вовка, Лизка, Зойка, Толька, Витька, Славка…

Г е н н а д и й. Стоп, стоп! Нас интересуют фамилии.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Ты сказал — имена.

Г е н н а д и й. Имена и фамилии.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Фамилия у нас у всех одна — Пастуховы.

Г е н н а д и й (озадачен). Вон оно что…

М и х а и л. Лопнула твоя идея с посвящениями. Надо придумать что-нибудь пооригинальнее.

Н и н а (моет руки в ручье). Ребята! Идите-ка сюда! Посмотрите, чего тут только нет, под этим мостиком! Банки, склянки, рессоры, баллоны…

Т а н я (обследуя мостик). А сколько зерна просыпано!

Н и н а. А окурков!

М и х а и л. Представляю, сколько было высказано крепких слов в адрес этого мостика!

Г е н н а д и й. Стоп, стоп!.. (Бабке Несмеяне.) Так вы говорите, что все у вас в колхозе расчудесно?

Б а б к а  Н е с м е я н а. А чего плохого-то? Чего плохого-то?

Г е н н а д и й. Все хорошо, а какой-то паршивый мостик починить не можете.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Не ты первый, не ты последний это говоришь. Я с начала колхоза тут. Всякого наслышалась.

М и х а и л. Вечная проблема бочки меда и капли дегтя.

Г е н н а д и й (задумчиво). Театр начинается с вешалки, а колхоз — с подъездных путей. С подъездных путей… Это — проблема.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Смотря для кого. Председателям легче выстроить еще один Дом культуры, еще одну электростанцию, чем починить этот треклятый мостик. Сколько раз я им напоминала. А они только рукой махнут — пустяк-де. Есть дела поважней.

Н и н а. А вам-то что до мостика?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Как это — что? Ко мне же лезут в огород за бревнами да за кольями. Вот я тут и сижу… забор свой охраняю.

Г е н н а д и й. Председатели, значит, меняются, а мостик…

М и х а и л. А кто сейчас у вас председатель?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Алешка. Федоров сын.

Г е н н а д и й. Это значит Алексей Федорович?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Ну да. Муж Зинки, что сестра у Люськи.

Н и н а. Молодой? Красивый?

М и х а и л. Он женат, Картошечка! Ты же слышала.

Г е н н а д и й. Толковый мужик?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Академию кончил.

Т а н я. А на этом мостике бывают чрезвычайные происшествия?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Каждый божий день.

Т а н я. Расскажите какой-нибудь случай.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Помню, Анну в родильный дом везли. На мостике ее так тряхнуло, что она сразу тройню родила. Во как!

Все смеются.

Один из этой тройни, Алешка, и есть теперешний председатель колхоза.

М и х а и л. Мало его тряхнуло!

Б а б к а  Н е с м е я н а. Да не его — Анну, говорю, тряхнуло. Прямо вот тут и родила, в моей избушке. Я, можно сказать, Алешке крестной матерью довожусь. Всех троих приняла у Анны.

М и х а и л. Что же вы не скажете своему крестному сыну про мостик?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Говорила, да что толку. Встретимся тут с ним — только про мостик и болтаем, только про мостик и рассуждаем.

М и х а и л. Собрались бы всем колхозом на субботник — за каких-нибудь полчаса такой мост соорудили бы!

Г е н н а д и й. Да тут работы-то на пять минут.

Б а б к а  Н е с м е я н а. А я ему что толкую? «Сделаем, тетушка Несмеяна, завтра же починим». В блокнотик запишет, уедет и забудет. А потом снова встречаемся…

М и х а и л. В общем, сказка про белого бычка.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Какая сказка? Я тебе говорю, что есть, что было.

М и х а и л. И что будет. А вот чем дело кончится?.. Чем сердце успокоится?.. Вопрос!

Г е н н а д и й. Ну а как же все-таки другие-то ездят?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Бревно у меня берут.

Г е н н а д и й. А почему вы нам бревно не дали?

Б а б к а  Н е с м е я н а. А ты у меня его просил?

Г е н н а д и й (взволнованно). Вот… просим… Будем вам очень признательны…

Б а б к а  Н е с м е я н а. А ты мне дров напилишь?

Г е н н а д и й. С радостью. Только на обратном пути.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Вот на обратном пути бревно и получишь.

Н и н а. Но мы очень торопимся. Очень! Понимаете?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Все торопятся. Все обещают «на обратном пути».

М и х а и л. А много нужно пилить? (Пытается заглянуть через изгородь.)

Б а б к а  Н е с м е я н а. На всю зиму.

М и х а и л (присвистнув). Это вы со всех мзду берете?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Зачем со всех? Если бы брала со всех, колхоз бы разорила. Я беру с молодых. Идет молоковоз на маслозавод — я так бревно даю. С детишками в больницу едут — снова так даю. А бывает, мчит молодой, нахальный. Шуточкой-прибауточкой хочет отделаться. Даже воды мне с речки не натаскает. Бревно схватит, проедет по нему, а его обратно на себе тащи.

Н и н а. А что вы берете с девушек?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Они мне грядки полют. Полы моют. Белье стирают.

Т а н я. А председатель?

М и х а и л. Мух бьет. Мышей ловит.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Он без гостинца не ездит. Сознательный.

Т а н я (отводит ребят в сторону). Может, мы ей подарим что-нибудь из реквизита?

Н и н а. Еще чего! А как я буду потом отчитываться?

Г е н н а д и й. Ерунда, Нинель. Подумаешь, реквизит! Мои усы и толщинки. Я сам их делал.

М и х а и л (Геннадию). Нужны ей твои усы! (Лезет в карман.) Может, бабуся, денег желаете?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Денег я не беру. Бревно того не стоит. У меня принцип. У председателей свой, а у меня свой.

Т а н я. Братцы, а что если рассказать нам об этом в клубе? Разыграем сценку под названием «Камень преткновения».

Н и н а. Почему «Камень»? Назовем ее «Пустяк». «Сущий пустяк». Людям мешают жить именно пустяки.

Т а н я. И люди не обращают внимания на пустяки именно потому, что это пустяки. (Схватилась за щеку.) Ой, зуб!..

М и х а и л. Пустяк!

Н и н а. Сущий пустяк!

Г е н н а д и й. Гениально! (Тихо.) Ниночка, приготовься играть бабушку Несмеяну.

Н и н а (удивленно). Я?!

Г е н н а д и й. Да-да. Назначаю тебя на эту роль.

Н и н а. Что ж, это даже интересно!

Г е н н а д и й. Для воплощения замысла не хватает лишь главного действующего лица, носителя идеи.

М и х а и л. Пустяк! Сущий пустяк! Героем будет воображаемый председатель колхоза, который якобы повстречался нам у этого мостика. Играть его буду я.

Вдалеке послышался шум машины.

Впрочем… (Берет подзорную трубу, смотрит вдаль.) Провалиться мне на этом мостике, я вижу на горизонте газик! Скажите, бабушка, это, случайно, не ваш Алешка едет?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Ну-кась, дай сюда подозрительную трубу. (Берет у Михаила трубу, смотрит.) Он! Возвращается с какого-то совещания.

Н и н а (тоже смотрит в подзорную трубу). Он что, сам водит машину?

Б а б к а  Н е с м е я н а. Сам.

М и х а и л. Бабушка! Несмеянушка! Скройтесь куда-нибудь на пару минут! Мы тут с ним немного поговорим… «шершавым языком плаката». Так тряхнем его на этом мостике, что из одного председателя восемь бригадиров получится!

Б а б к а  Н е с м е я н а. Ты что это надумал? Ты что это надумал?

М и х а и л. Ах, бабушка, я и забыл, что вы… Несмеяна. Не беспокойтесь, пожалуйста, ваш крестник будет цел и невредим. Мы только по нему… проедемся.

Б а б к а  Н е с м е я н а. Как это — проедемся? На чем?

М и х а и л. Ой, бабушка, я вижу, вам три года этого не понять! Ступайте скоренько в свою избушку и сидите там, пока мы вас не позовем. (Помогает бабке Несмеяне подняться с пня.)

Б а б к а  Н е с м е я н а. А дрова пилить будешь?

М и х а и л. Буду, буду. Даже нарублю их и в поленницу уложу.

Б а б к а  Н е с м е я н а  уходит.

Г е н н а д и й (Михаилу). Объясни, что ты собираешься делать.

М и х а и л. Некогда объяснять. Беги, Генка, надевай свои толщинки и притворись какой-нибудь важной персоной. У тебя это получится. Вы, девы, тоже временно растворитесь… без осадка. А я буду действовать согласно обстановке.

Г е н н а д и й. Хочешь разыграть делового человека?

М и х а и л. Пусть он нам докажет, что он деловой. Геннадий. Это меня греет! (Уходит с Таней и Ниной.)

Шум подъезжающей машины. Появляется  П а с т у х о в. Он молодой, рослый, плечистый, уверенный в себе человек. На нем прекрасно сшитый светлый костюм, из-под которого виднеется строгий галстук.

М и х а и л (небрежно). Привет, браток.

П а с т у х о в (с интересом рассматривая Михаила). Привет.

Обмениваются рукопожатием.

М и х а и л. Кого возишь? Небось председателя?

П а с т у х о в (лукаво усмехнувшись). Его.

М и х а и л. А где же он сам?

П а с т у х о в. Да все заседает.

М и х а и л. Вот умная голова! Наверно, крупные проблемы решает: «как повысить» или «как и что перевыполнить».

П а с т у х о в (смеется). Это уж точно!

М и х а и л. Скажу тебе по секрету, как шофер шоферу: не завидую я твоему хозяину.

П а с т у х о в (встревоженно). А что такое? В чем дело?

М и х а и л. Прозаседает он свое кресло… если уже не прозаседал.

П а с т у х о в. Да что случилось?

М и х а и л. А ты чего волнуешься? Ты-то чего волнуешься? Будешь другого возить.

П а с т у х о в. Слушай, друг, не тяни резину!

М и х а и л. А нервишки у тебя никуда. Ишь, даже пятнами покрылся. Ты же из колхоза «Красный богатырь», а не «Красная девка». Перестань дрожать.

П а с т у х о в (достает из кармана пачку сигарет, протягивает Михаилу). З-закурим?

М и х а и л. Ты знаешь, что смертность среди курящих…

П а с т у х о в. Все знаю. (Махнув рукой.) А!

М и х а и л. Пустяки, да?

П а с т у х о в. Конечно, пустяки. Закурили.

М и х а и л (попыхивая сигаретой). Люди все-таки смешной народ! Ведь знают же, знают, что играть с огнем опасно. И все равно играют. Взять хотя бы этот мостик…

П а с т у х о в (настороженно). А при чем здесь мостик?

М и х а и л. Это не твои окурки под ним?

Пастухов молчит.

(Посмотрел на сигарету.) Судя по всему…

П а с т у х о в. Но я же их в воду бросал, в ручей.

М и х а и л. Ты сознательный. А другие? Нашли пепельницу! Обязательно на мосту надо курить?

Пастухов виновато поглядывает на Михаила.

Скажи честно: сколько ты рессор сломал на этом мостике? Сколько зубов повышибал себе и шефу?

Пастухов мнется.

Не считал или со счета сбился?

П а с т у х о в. У нас тут есть бабушка, при этом мостике. (Косится на изгородь.)

М и х а и л. Техник безопасности?

П а с т у х о в. Может, зайдем к ней? Тяпнем по рюмашечке? Я сам непьющий, но у меня бутылка марочного вина.

М и х а и л. Реки начинаются с ручейков (показал на ручей), а пьянство — с рюмочек. Угощать надо не меня, а моего пассажира.

П а с т у х о в. А кто он такой? (Смотрит в сторону автобуса.)

М и х а и л. Шишка! Чуть ли не из Москвы!

П а с т у х о в. А почему он на микроавтобусе?

М и х а и л. А потому что… потому что его машина того… на этом мостике…

П а с т у х о в (оцепенев). Есть жертвы?

М и х а и л. Шишка шишку себе набил. (Показывает на лоб.) Твоего шефа он готов с потрохами съесть. (Помолчав.) Одной бутылкой тут не отделаться. Банкет придется давать, если, конечно, он не язвенник.

П а с т у х о в. Я пойду попрошу у него прощения.

М и х а и л. А ты-то здесь при чем?

Пастухов, озадаченный, остановился.

Пусть твой хозяин приносит ему свои извинения.

П а с т у х о в (раздраженно). Лежало же утром бревно! Вот вредная старуха! Уволокла!

М и х а и л. Со своим надо ездить.

П а с т у х о в (достает из кармана блокнот, авторучку, что-то энергично записывает, подчеркивает несколькими чертами). Сколько веревочка ни вьется…

М и х а и л. Ты что, пословицы и поговорки записываешь?

П а с т у х о в. Да, представь себе.

М и х а и л. Тогда запиши восточную мудрость: «Прежде чем поднять ишака на крышу, подумай, как ты будешь его оттуда снимать».

П а с т у х о в (смерив Михаила взглядом, зло). Ты это о ком?

М и х а и л. Об ишаке.

П а с т у х о в (усмехнулся). Действительно, неплохая пословица.

М и х а и л. А вот еще одна, русская: «Пенек небольшой, а воз перевернет».

П а с т у х о в. Эту я запомню. На всю жизнь.

М и х а и л. Ой ли? Завтра же забудешь.

П а с т у х о в. Нет. (Решительно.) Зови сюда своего пассажира. Я хочу с ним объясниться.

М и х а и л. Позвать я его позову, но учти: он зол. В потрепанных чувствах. И на уровне шофера вряд ли будет разговаривать.

П а с т у х о в. А ты за него не расписывайся.

М и х а и л. Мое дело — предупредить. (Уходит.)

П а с т у х о в. Надо же! Этот мостик преследует меня с самого рождения. И ручей-то несерьезный. Говорить о сооружении моста через него просто смешно. (Осматривается.) Несмеяна куда-то запропастилась. Подвела меня под монастырь и скрылась. Чует кошка, чье мясо съела. Хоть бы положила бревно на видное место.

Появляется  Г е н н а д и й  с портфелем. Т а н я  и  Н и н а  ведут его под руки, голова Геннадия и почти все лицо забинтованы, но держится он важно. Толщинки значительно видоизменили его. За этой процессией следует  М и х а и л.

М и х а и л. Осторожнее, товарищ Распекаев. Тут кочка. Девушки, посадите товарища Распекаева на пень.

Таня и Нина усаживают Геннадия на пень.

Г е н н а д и й. Кушать подано?

М и х а и л. Пока нет. Председатель все еще заседает. Но его шофер мог бы отвезти вас в колхозную столовую.

Г е н н а д и й. Через этот мостик?! Нет, спасибо. Сыт по горло. (С трудом выглядывая из-под бинтов.) Где моя секретарша?

Таня. Я здесь, товарищ Распекаев.

Г е н н а д и й. А где работник прокуратуры?

Н и н а. Я здесь, товарищ Распекаев.

Г е н н а д и й. А где шофер этого любителя заседаний?

П а с т у х о в (растерян). Я здесь, товарищ Распекаев.

Г е н н а д и й. Подойдите ближе.

Пастухов повинуется.

Вас как зовут?

Пастухов мнется.

М и х а и л. Забыл.

Г е н н а д и й (Пастухову). Ну ладно, потом вспомните. А сейчас немедленно езжайте за своим председателем и привезите его сюда.

П а с т у х о в. Я… Вы… Я понимаю ваше состояние.

Г е н н а д и й. При чем тут мое состояние? Я выше личных обид. В данный момент меня больше волнует состояние этого мостика.

Пастухов вдруг снимает с себя пиджак, вешает его на изгородь, затем начинает развязывать галстук.

Что означает этот стриптиз?

П а с т у х о в. Я берусь за постройку моста. Сам. Своими силами. Сию же секунду. (Засучивает рукава.) Хватит ему быть притчей во языцех…

Ребята переглядываются.

(Кричит.) Тетушка Несмеяна! Тетушка Несмеяна!

Г е н н а д и й. Стоп, стоп! Я верю. Верю, что вы хотите строить мост. Но зачем же беспокоить бабушку?

П а с т у х о в. У нее есть стройматериал.

Г е н н а д и й. У нее-то есть, а у колхоза?

П а с т у х о в. Свои люди — сочтемся.

Г е н н а д и й. Мне нравится ваш душевный порыв. Танечка, не забудьте мне напомнить, чтобы я этому молодому человеку объявил благодарность.

Т а н я. Хорошо, товарищ Распекаев.

Г е н н а д и й. А его начальника за этот мостик… Его начальника… Это уж по вашей части, товарищ Милосердова.

Н и н а. Не сомневайтесь, товарищ Распекаев. Он от нас не уйдет.

П а с т у х о в (в полном отчаянии). Тетушка Несмеяна! Тетушка Несмеяна! Оглохла, что ли? (Хочет уйти.)

Г е н н а д и й. Стоп, стоп! (Поднимается с пня. Загораживая Пастухову дорогу, берет в зубы портфель, пускается в пляс. Лезгинка сменяется леткой-енкой, летка-енка — чарльстоном.)

Пастухов, ошарашенный, смотрит на Геннадия.

М и х а и л (Пастухову). Он тронулся!

Т а н я. Сотрясение мозга!

Н и н а. Лечиться будет за счет председателя.

Пастухов сел на пень, обхватил голову руками. Ребята с трудом сдерживают смех.

М и х а и л (хлопает Пастухова по плечу). Ладно, браток, мы пошутили. Агитбригада мы. Понимаешь? Направляемся в ваш колхоз.

Пастухов обводит всех недоуменным взглядом.

Решили разыграть сценку об этом мостике. Ты уж нас извини, если что не так.

П а с т у х о в (вскочил, шагает взад-вперед). Это знаете как называется?

М и х а и л. Генеральная репетиция!

П а с т у х о в. Дался вам этот мостик! Стоит ли поднимать шумиху вокруг него? Это же мелко!

Т а н я. Пустяк!

Н и н а. Сущий пустяк!

П а с т у х о в. Вот именно.

М и х а и л. То-то ты дрожал мелкой дрожью.

Г е н н а д и й. Нет мелких тем, есть мелкий взгляд на вещи.

П а с т у х о в. И потом, это совсем не смешно.

М и х а и л. А чего смешного-то? Чего смешного-то? Сразу видно, чей ты крестник!

П а с т у х о в. Но ведь ничего же страшного не случилось на этом мостике.

Н и н а. И хорошо, что еще не случилось. Когда случится — поздно будет.

Т а н я. Как это — ничего не случилось? По-моему, случилось самое страшное, что только может случиться. По крайней мере для председателя. Агитбригада не может попасть в его колхоз. А причиной тому…

Н и н а. Пустяк!

Г е н н а д и й. Сущий пустяк!

П а с т у х о в. Эта проблема легко устранима. Надеюсь, вы мне поможете?

М и х а и л (посмотрев на часы). К сожалению, мы опаздываем. Должны выступать в вашем клубе.

П а с т у х о в. А вы докажите, что вы настоящая агитбригада, что можете воевать не только словом, но и делом.

Г е н н а д и й. А что, возьмем и докажем. Докажем, ребята? Как доказали шоферу председателя (кивает на Пастухова) необходимость строить новый мост.

Н и н а. Докажем!

Т а н я. А не лучше ли сначала выступить, а потом…

Г е н н а д и й. Это меня греет! Пожалуй, так мы и сделаем. Сейчас явится бревно, мы форсируем этот ручей — и в клуб.

П а с т у х о в (умоляюще). Я прошу вас только об одном. Прежде чем наводить критику, скажите, как много у нас хорошего.

Г е н н а д и й. Обязательно скажем!

П а с т у х о в. Вот буквально сегодня, несколько часов назад, наш колхоз получил премию за успехи в капитальном строительстве.

Г е н н а д и й. Молодцы! Поздравляем! На все ваши успехи мы и посмотрим как бы с этого мостика.

М и х а и л. В подзорную трубу.

П а с т у х о в. Я, товарищи, вам тоже должен открыться. Я не шофер председателя.

Незаметно для всех появляется  б а б к а  Н е с м е я н а  с бревном, стоит в сторонке.

М и х а и л. Час от часу не легче. А кто же ты?

П а с т у х о в. Я и есть сам председатель колхоза.

Все смеются.

Чего вы смеетесь?

М и х а и л. Ой, умру! Ой, держите меня! Он — председатель! А может, ты Наполеон?

П а с т у х о в. Вот честное слово, я Пастухов.

М и х а и л. Тут все Пастуховы! Вся деревня!

Бабка Несмеяна вдруг начинает громко смеяться.

Н и н а (изумленно). Глядите-ка, Несмеяна смеется!

Т а н я. Смеется Несмеяна!

П а с т у х о в (рассердился). А ты-то чего хохочешь? Ты-то чего хохочешь, тетушка Несмеяна?!

Б а б к а  Н е с м е я н а. Смешинка в рот попала!

З а н а в е с

НИЧЕГОШИК Пьеса-сказка

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

НИЧЕГОШИК — любимец папы и мамы.

СОЛДАТ }

ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ }

БАБА ЯГА }

КРАСНАЯ ШАПОЧКА }

ЦАРЬ ГОРОХ } сказочные персонажи.

Действие происходит в некотором городе, на некоторой улице, в наши дни.

Комната в квартире. Распотрошив толстую книжку, Н и ч е г о ш и к  расшвыривает листы по всему полу. Это занятие доставляет ему немалое удовольствие. Телефонный звонок.

Н и ч е г о ш и к (берет трубку). Кого надо?.. Папа с мамой в театре… Какая Марья Захаровна?.. А-а, по объявлению. В няньки ко мне хочешь устроиться? Ну давай, давай. Только потом не плачь… Что-что? А я со всеми на «ты»… Да, со мной нелегко. От меня ушли восемь нянь, сбежали три кота и две собаки, улетели четыре птицы и уполз один ежик. Ты, Марья, тоже уползешь. Але… (Торжествующе.) Уже уползла! (Бросает трубку.) Прервала меня на чем-то очень интересном. А вот на чем? (Вспоминает.) Все игрушки я уже доконал, все вещи перепортил… Ах да, сказки! Книга сказок! Я же решил полы во всей квартире покрыть страницами сказок! Папа и мама ахнут от умиления! Такого они ни в одном театре не увидят! (Продолжает расшвыривать листы.)

И вдруг — непонятный грохот, скрежет и треск. В одно мгновение вырастают перед Ничегошиком  С о л д а т,  Б а б а  Я г а  и  З м е й  Г о р ы н ы ч.

(Растерянно.) Вы… вы кто?

С о л д а т. Герои сказок. С картинок книжки, которую ты распатронил.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Жили-были… И вдруг на тебе!

Б а б а  Я г а. Дрянной мальчишка!

Н и ч е г о ш и к. Убирайтесь отсюда!

С о л д а т. Уберемся, если ты все эти листочки сложишь в книгу.

Н и ч е г о ш и к. Еще чего придумал! Я устал их разбрасывать.

З м е й  Г о р ы н ы ч. А не сложишь — я тебя… проглочу!

Н и ч е г о ш и к. Посмотрим еще, кто кого.

С о л д а т. Ты слышишь, какой шум-гам в коридоре! Это все наши герои сказок. Сбились в кучу и не знают, что им делать дальше. Вот я, например, Солдат. Возвращался к матушке, в родную деревню, где сорок лет не был, а ты взял да и сбил меня с пути-дороги.

Н и ч е г о ш и к (Змею Горынычу). А ты кто? Змей?

З м е й  Г о р ы н ы ч. Для кого Змей, а для кого Змей Горыныч.

Н и ч е г о ш и к (Бабе Яге). А ты, случайно, не Марья Захаровна?

Б а б а  Я г а (хохочет). Марья Захаровна! Я Марья Захаровна! Ну, насмешил!..

С о л д а т. Да это же Баба Яга! Помело видел? А вон ступа ее стоит. А кто это там, в уголочке, плачет? Никак Красная Шапочка? Так и есть, она! (Выводит Красную Шапочку, у которой в руках корзиночка.) Чего ты, малютка, плачешь?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Как же мне не плакать, дядя Солдат? Я шла к бабушке…

С о л д а т. Знаю, знаю. Пошла проведать старушку, а этот мальчик…

Входит  Ц а р ь  Г о р о х. Он в ночной рубахе, на голове корона.

Ц а р ь  Г о р о х. Безобразие!

С о л д а т. Царь Горох, что случилось?

Ц а р ь  Г о р о х. Я просил отдельную светлицу, а меня вселяют в эту… общую. Царь я или не царь? (Топает ногами.)

Н и ч е г о ш и к. Не топай. Там внизу соседи.

Ц а р ь  Г о р о х (Ничегошику). Молчать! Залез не в свою сказку и еще командует!

С о л д а т. Придется подчиниться, Царь. Тут царствует этот мальчик.

Ц а р ь  Г о р о х. Это кто ж такой? С какой страницы?

С о л д а т. Он не со страницы. Он из семнадцатой квартиры.

Ц а р ь  Г о р о х. Я так сладко почивал, и вдруг кто-то наступил мне на ухо. Я просыпаюсь — и глазам своим не верю: лежу в прихожей, под вешалкой…

С о л д а т. Долго спишь, Царь. Вечер уж на дворе.

Ц а р ь  Г о р о х. У тебя в сказке вечер, а у меня утро.

З м е й  Г о р ы н ы ч. А что там, за стеной? (Прислушивается.) Вроде бы стук копыт…

Ц а р ь  Г о р о х. Да это Добрыня Никитич с конем туда угодил.

Н и ч е г о ш и к (хохочет). Вот потеха! Вот умора!

Б а б а  Я г а. Чего развеселился?

Н и ч е г о ш и к. Папа и мама умрут от смеха, когда увидят в спальне лошадь!

Ц а р ь  Г о р о х (указывая на Ничегошика). Замуровать его! В стенку! Живьем!

С о л д а т. Да ты что, Царь? Свихнулся? Во-первых, тут стена не капитальная. А во-вторых, за порчу книжки строго не наказывают. Ну, поставят в угол. Ну, не купят к обеду мороженого.

Ц а р ь  Г о р о х. Вот прикажу всем детям, что рвут книжки и ломают игрушки, не давать супу!

С о л д а т. А что же они будут есть на первое?

Ц а р ь  Г о р о х. Мороженое.

С о л д а т. А на второе?

Ц а р ь  Г о р о х. Мороженое.

С о л д а т. А на третье?

Ц а р ь  Г о р о х. Мороженое.

С о л д а т. Но они же превратятся в ледышки!

Ц а р ь  Г о р о х. И пусть! Пусть знают, как шутить с Царем Горохом!

С о л д а т (Ничегошику). Тебя как зовут?

Н и ч е г о ш и к. Ничегошик.

С о л д а т. Это кто ж тебя окрестил? Папа с мамой?

Н и ч е г о ш и к. Во дворе. Ребята.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А что это значит — Ничегошик?

Н и ч е г о ш и к (пожав плечами). Не знаю.

С о л д а т. Это значит, что он еще не плохой и не хороший.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Не злой и не добрый?

С о л д а т. Никакой. Ничегошик.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А когда он станет Чегошиком?

С о л д а т. Когда сделает в своей жизни первое доброе дело. (Ничегошику.) Ты будешь собирать листы?

Н и ч е г о ш и к. И не подумаю.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Если бы у меня был такой змееныш, я бы не знаю, что с ним сделал!..

С о л д а т. Не топчите страницы. В них — наша жизнь. Если пропадет хоть одна… Пойду схожу к Василисе Премудрой. Может, она чего посоветует. (Уходит.)

Ц а р ь  Г о р о х. Я тоже схожу на разведку. Авось знакомых из своей сказки встречу. (Хочет уйти.)

Б а б а  Я г а. Стой. (Хватает его за плечо.) Ты нам нужен здесь. Запирай быстро дверь!

Ц а р ь  Г о р о х. А зачем?

Б а б а  Я г а. «Зачем», «зачем»… (Запирает дверь на ключ.) Будем суд вершить! Над Ничегошиком! Наш сказочный суд! Ты, как Царь, должен вынести приговор.

Ц а р ь  Г о р о х. Это мне раз плюнуть.

Н и ч е г о ш и к (Бабе Яге). Отопри дверь!

Б а б а  Я г а (отталкивая его от двери). Ушел твой заступник! Без Солдата мы с тобой скоро найдем общий язык. Будем судить тебя по нашим, сказочным, законам. Садись на диван подсудимых!

Н и ч е г о ш и к. Не сяду! Я не слушаюсь даже папу с мамой!

З м е й  Г о р ы н ы ч (схватил Ничегошика). Сопротивление бесполезно, малыш. Сумел напроказить — умей ответ держать.

Н и ч е г о ш и к (пытаясь вырваться). Пусти! Укушу!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Змей Горыныч, ему же больно.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Он нам сделал больней.

Б а б а  Я г а. Катай приговор, Царь Горох. Вот вечное перо.

Царь Горох пишет.

Ты, Змей Горыныч, будешь за прокурора. Я — сказочный обвинитель. А Красная Шапочка… адвокат.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А что такое адвокат?

Б а б а  Я г а. Защитник. Будешь защищать Ничегошика.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Не буду я его защищать. Он разлучил меня с бабушкой. Он Нехорошик.

Б а б а  Я г а. Вот видишь, Ничегошик. Ты Нехорошик. Устами адвоката… то есть младенца, глаголет истина.

Н и ч е г о ш и к. Нет, я Хорошик! Хорошик я!

Б а б а  Я г а. Готов ли приговор, Царь Горох?

Ц а р ь  Г о р о х. Осталось только подпись поставить.

Б а б а  Я г а (заглянув в бумагу). Свят-свят!.. А что это за кресты?

Ц а р ь  Г о р о х. Не кресты, а крестики. Я ж неграмотный.

Б а б а  Я г а. Ладно, ставь скорей на нем крест. (Ничегошику.) Твое последнее желание?

Н и ч е г о ш и к. Дождаться папу и маму.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Хитер!

Ц а р ь  Г о р о х («расписавшись»). Порядок.

Б а б а  Я г а. Огласи приговор, Царь Горох.

Ц а р ь  Г о р о х («зачитывает» бумагу). «Мы, Царь Горох, повелеваем: прищемить Ничегошику дверью нос, чтоб не совал его в сказочные дела».

З м е й  Г о р ы н ы ч. Дверь же заперта.

Ц а р ь  Г о р о х. Жалко. Посадить его в холодильник и держать там до тех пор, пока не превратится в пингвина.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Но ведь холодильник на кухне.

Ц а р ь  Г о р о х. Вот досада!

Н и ч е г о ш и к. Вас надо самих посадить! На сковородку! Чтобы превратились в чертей!

Б а б а  Я г а. Змей Горыныч, намажь ему язык змеиным ядом.

З м е й  Г о р ы н ы ч (замявшись). Весь свой змеиный яд я сдаю в лесную аптеку доктору Айболиту.

Б а б а  Я г а. Пожалел для ребенка змеиного яда! (Достает из ступы насос.)

Ц а р ь  Г о р о х. А зачем насос, Баба Яга?

Б а б а  Я г а. Сейчас надуем Ничегошика и сыграем им в футбол.

З м е й  Г о р ы н ы ч (усмехнувшись). Привыкла всех надувать!

Ц а р ь  Г о р о х. Чур, я буду стоять в воротах!

Н и ч е г о ш и к (истошно). Солдат!.. Солдат!.. Красная Шапочка. Дядя Солдат! Сюда! На помощь!

Стук в дверь.

Г о л о с  С о л д а т а. Эй! Отоприте. Это я, Солдат. Что там у вас происходит?

Б а б а  Я г а. Судим Ничегошика. Именем сказок.

Г о л о с  С о л д а т а. Вы с ума сошли! Сейчас же откройте дверь! По-доброму прошу! Кто из вас самый мудрый?

Ц а р ь  Г о р о х. Я, конечно. Я — Царь.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Не ты, а я. Я самый сильный. А стало быть, и самый мудрый.

Б а б а  Я г а. Не спорьте. Самая мудрая я. Потому что я самая хитрая.

Ц а р ь  Г о р о х. Нет, я самый мудрый!

З м е й  Г о р ы н ы ч. А я говорю — я!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (подбегает к двери, открывает ее). Дядя Солдат, входи!

Тут как тут оказалась Баба Яга. Она отшвырнула Красную Шапочку в сторону, уперлась спиной в дверь.

Б а б а  Я г а. Все сюда! Навалились дружно!

Змей Горыныч и Царь Горох, подскочив к двери, сдерживают натиск Солдата.

Держите дверь, а я займусь Ничегошиком. (Засучивает рукава.)

Н и ч е г о ш и к (визжит). Ма!.. Па!..

И вдруг — после сильного толчка Солдата — дверь распахнулась, и Змей Горыныч с Царем Горохом упали на пол. Входит  С о л д а т.

С о л д а т. Налетели, во́роны! Обрадовались! Не стыдно вам обижать малыша? Царь Горох! У тебя седая борода…

Ц а р ь  Г о р о х (поднимаясь с полу). А что? Я ничего. Мое дело маленькое. Я только состряпал приговор. (Уходит.)

Б а б а  Я г а (Змею Горынычу, на ухо). У меня к тебе разговор. Совершенно секретный.

Б а б а  Я г а  и  З м е й  Г о р ы н ы ч  уходят.

С о л д а т (Ничегошику). Чуешь, что ты натворил? Скажи спасибо Красной Шапочке. Не растерялась.

Н и ч е г о ш и к. Я с девчонками не вожусь.

С о л д а т. Но она же спасла тебя.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (Ничегошику). Хочешь, я помогу тебе собрать странички? Хочешь? (Берет помело Бабы Яги, начинает сгребать листы в одну кучу.)

Н и ч е г о ш и к. Не пыли. Не у себя дома.

С о л д а т. Ничего-то он не понял, Красная Шапочка. Неблагодарный он. Зря мы за него беспокоились. Пойдем отсюда.

Н и ч е г о ш и к. Нет! Не уходите! Мне одному будет страшно! Я их боюсь! Ты ведь хороший солдат. Ты не оставишь меня в беде.

С о л д а т. Хороший солдат защищает хороших детей. Таких, как Красная Шапочка. Пойду гляну, куда подевались Баба Яга со Змеем Горынычем. За ними нужен глаз да глаз. (Уходит.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Ничегошик, милый, давай соберем.

Н и ч е г о ш и к. Сказал — неохота. Придут папа с мамой — соберут.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Но они могут испугаться Змея Горыныча.

Н и ч е г о ш и к. Ерунда. У папы начальник пострашнеи будет.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Твои папа с мамой выгонят нас. И все сказки исчезнут. Навсегда. И мир без сказок станет серым и скучным. (Плачет.) Ах, если бы ты любил сказки!..

Н и ч е г о ш и к. А что в них интересного? Это же все неправда. Разве может ковер летать по воздуху? Его место на стене. А что это за шапка, которая делает человека невидимым? Да это самая настоящая бракованная шапка. Верят в чудеса только такие глупышки, как ты.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Но мы же, герои сказок, существуем. Всем нам по тысяче лет.

Н и ч е г о ш и к. Глядя на тебя, я бы этого не сказал. Тысячу лет прожила — и ни одной морщинки.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А ты говоришь, чудес не бывает.

Н и ч е г о ш и к. И всю эту тысячу лет ты ходила через лес к бабушке?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Но я же ее очень люблю. Ты не знаешь, какая она у меня хорошая. У тебя есть бабушка?

Н и ч е г о ш и к. Есть. Только я к ней не хожу. Она сама сюда таскается. Как начнет мне сказки рассказывать… (Зевает.) Устал я, Красная Шапочка. И голова разболелась.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Ты поспи немножечко. Отдохни.

Н и ч е г о ш и к. Пойду в свой уголок.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Иди, иди. А я все странички за тебя соберу. Ты проснешься и сложишь их в книжечку.

Н и ч е г о ш и к. Ты начни с тех комнат. Я там больше раскидал.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Хорошо, Ничегошик. (Уходит.)

Н и ч е г о ш и к  скрывается за ширмой. Входят  З м е й  Г о р ы н ы ч  и  Б а б а  Я г а. Шушукаются.

Б а б а  Я г а. Сейчас войдет Солдат. Ты его скрутишь.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Это я запросто. Не таких скручивал.

Б а б а  Я г а (достает из ступы веревку, кладет на стул). Веревка смоленая будет здесь.

З м е й  Г о р ы н ы ч. А что он нам сделал? Зачем его скручивать?

Б а б а  Я г а. Чтоб не мешал. Не защищал мальчишку.

Входит  С о л д а т. Баба Яга моргает Змею Горынычу.

С о л д а т. Ты чего, Баба Яга, моргаешь?

Б а б а  Я г а. Соринка в глаз попала. Погляди, Солдат.

С о л д а т. Подойди к свету. (Рассматривает глаз Бабы Яги.)

Змей Горыныч набрасывается на Солдата. Тот, изловчившись, туширует Змея Горыныча, садится на него верхом.

Б а б а  Я г а (Змею Горынычу). Растяпа! (Уходит.)

З м е й  Г о р ы н ы ч. Отпусти, Солдат! Больно! Ма-а-а!..

С о л д а т. А будешь еще?

З м е й  Г о р ы н ы ч. Нет. Не буду.

С о л д а т. Поклянись.

З м е й   Г о р ы н ы ч. Честное змеиное.

С о л д а т. То-то же! (Отпускает его.) Ты эти штучки брось. Мы не в темном лесу, не в чистом поле. Вот как наберу ноль-два, да как вызову милицию, тогда узнаешь! Там с тобой цацкаться не станут. Упекут на пятнадцать суток как миленького.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Ладно, Солдат, не заводись. С тобой, я вижу, и пошутить нельзя. (Доверительно.) Нервы у меня сдают. Чует мое сердце, не попадем мы обратно в книжку.

С о л д а т. Попадем.

З м е й  Г о р ы н ы ч. А если нет?

С о л д а т (разводя руками). На нет и суда нет.

З м е й  Г о р ы н ы ч. У меня, если помнишь, раньше было три головы.

С о л д а т. Помню-помню.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Две добры молодцы отрубили. Сам бог велел беречь последнюю. Ты-то, Солдат, нигде не пропадешь, а я?

С о л д а т. И ты не пропадешь. В случае чего я тебя в зоопарк устрою. Клетка со всеми удобствами. С видом на озеро. Или в цирк определю. К Дурову пойдешь? Он из тебя человека сделает.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Надо подумать. Надоела разбойничья жизнь. Да и желудком маюсь. Наглотаешься всякой всячины…

С о л д а т. Цирк, он по всему свету разъезжает. Мир посмотришь, себя покажешь. Парень ты видный. Найдешь себе змею хорошую. Женим мы тебя.

З м е й  Г о р ы н ы ч (растроганно). Ох, Солдат, и чего мы раньше с тобой не встретились! Зашел бы ко мне на сто двадцать четвертую страницу. Мы же соседи.

С о л д а т. Забегу как-нибудь, вечерком. Но сначала я должен мать повидать. Сорок лет не был дома.

З м е й  Г о р ы н ы ч. А я сирота. Ни отца, ни матери не помню. Может, поэтому я и стал таким?

С о л д а т. Тебе, бы в армии послужить. Там бы с тебя живо дурь согнали.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Я бы рад был, да у меня плоскостопие. И зрение слабовато.

С о л д а т. Витамины надо принимать.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Чего я только не пробовал. Бабку-знахарку целиком проглотил, вместе с зельями.

С о л д а т. Не помогло?

З м е й  Г о р ы н ы ч. Еще хуже стало.

С о л д а т. Самолечение, оно, брат, до добра не доводит.

Входит  Ц а р ь  Г о р о х.

Ц а р ь  Г о р о х (хнычет). Ням-ням хочу… Хочу ням-ням… Слышь, Солдат? Царь с голоду помирает.

С о л д а т. А что я могу поделать, Царь? Скатерть-самобранка вышла из строя.

Ц а р ь  Г о р о х. Починить! Вызвать мастера! Левшу!

С о л д а т. Левша умер, Царь.

Ц а р ь  Г о р о х. Воскресить! Побрызгать живой водой!

С о л д а т. Живая вода превратилась в обыкновенную. Ничего, Царь, не работает. Ни шапка-невидимка, ни палочка-выручалочка. Даже Конек-Горбунок потерял всякий интерес, к жизни. Бью, бью, говорит, копытами, а толку чуть.

Входит  К р а с н а я  Ш а п о ч к а  с охапкой страниц.

Ц а р ь  Г о р о х. А кто это там, на кухне, гагачет?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Гуси-лебеди. Летели на юг — и вот вынужденная посадка…

Ц а р ь  Г о р о х. Зажарить лебедей! Всех до одного!

С о л д а т. Одумайся, Царь! Как же они, жареные, полетят?

Ц а р ь  Г о р о х. Лебедей хочу! Хочу лебедей! С яблоками!

С о л д а т. Ах вон оно что… Подзаправиться тебе нечем…

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Угощайся, Царь Горох. Я тут, в корзиночке, несла бабушке бутылку молока и кусочек пирога.

Ц а р ь  Г о р о х. А с чем пирог?

С о л д а т. С капустой.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Правильно, дядя Солдат. Как ты угадал?

С о л д а т. По запаху. Вкусно пахнет!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Может, ты тоже есть хочешь?

С о л д а т (отвернулся, глотая слюну). Я потерплю. Дома пообедаю.

Ц а р ь  Г о р о х. А с чем-нибудь другим нет пирога?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Нет, Только с капустой.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Еще выбирает. Я бы с чем угодно съел. Даже с ветчиной.

Ц а р ь  Г о р о х. Ладно, давай твой пирог, Красная Шапочка. (Берет пирог, с аппетитом ест.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Только не чавкай так громко, а то разбудишь Ничегошика. (Показывает в сторону ширмы.)

З м е й  Г о р ы н ы ч. Умаялся, бедняжка! Ухлопотался! А что будет с нами через час, через два? Может быть, мы доживаем последние минуты своей жизни.

Ц а р ь  Г о р о х. Не каркай, не то я велю отрубить тебе язык.

Входит  Б а б а  Я г а.

Б а б а  Я г а. Товарищи персонажи, у меня идея!

С о л д а т. Выкладывай свою идею.

Б а б а  Я г а. Я предлагаю переселиться в другую книгу сказок. Такую же, только новую.

С о л д а т. А где ее взять — другую? Да еще новую?

Б а б а  Я г а. В магазине.

С о л д а т. Но у нас ни гроша. А книжка стоит (берет обложку, смотрит цену) рубль.

Ц а р ь  Г о р о х. Того, кто достанет рубль, озолочу! Полцарства отдам за рубль!

Б а б а  Я г а (пошарив по комнате). А вот и он, серебряный рублик! Под столом нашла! (Показывает монету.)

Ц а р ь  Г о р о х. Ура! Мы спасены!

З м е й  Г о р ы н ы ч. Да здравствует Баба Яга!

С о л д а т (берет рубль, пробует на зуб). Да он же шоколадный!

З м е й  Г о р ы н ы ч. Как — шоколадный?!

Ц а р ь  Г о р о х. Неужто шоколадный?!

Б а б а  Я г а. Не может быть!

С о л д а т. Вот проверь, Красная Шапочка. Это по твоей части.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (ест шоколад). Самый настоящий шоколад. (Плачет.)

С о л д а т. Почему же ты плачешь? Он что, невкусный?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (сквозь слезы). Вкусный… Но лучше бы он был металлический…

Баба Яга роется в карманах брючек Ничегошика.

С о л д а т. Как тебе не совестно, Баба Яга?! Лазить по карманам!

Б а б а  Я г а. Мне можно. Я персонаж отрицательный. (Потрясая находкой.) Кошелечек с мелочью! Тут два рубля, не меньше!

С о л д а т. Непорядочно это!

Б а б а  Я г а. А рвать книжки — порядочно?

З м е й  Г о р ы н ы ч. Правильно, Яга. Пусть раскошеливается.

С о л д а т. Отсчитаем ровно рубль, остальное — на место. Чтоб было по справедливости. (Отсчитав деньги.) А кто пойдет в магазин? У меня пуговицы нечищеные — патруль остановит.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Мне тоже нельзя выходить на улицу.

С о л д а т. Да, тебе нельзя. Обидеть могут.

Ц а р ь  Г о р о х. А я неумыт. И вообще…

С о л д а т. А Красная Шапочка мала — до кассы не дотянется. Баба Яга, все взоры обращены к тебе.

Б а б а  Я г а. Без Бабы Яги, я вижу, вы никуда.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Да ее за один вид оштрафуют.

Б а б а  Я г а. А косметика на что? А туалеты мамы Ничегошика?

З м е й  Г о р ы н ы ч. Ну разве что это…

Б а б а  Я г а. Пошла переодеваться. (Уходит.)

С о л д а т. Тебе бы, Царь Горох, тоже не мешало переодеться. Неприлично в таком виде разгуливать. Тут и женщины, и дети…

З м е й  Г о р ы н ы ч. …и звери.

Ц а р ь  Г о р о х. А во что я переоденусь? Все мои одеяния остались на предыдущей странице.

С о л д а т. Можно позаимствовать вещи у папы Ничегошика.

Ц а р ь  Г о р о х. Да одевать же меня некому. Я за всю свою жизнь ни разу башмака себе сам не надел.

С о л д а т. Ничегошик ты, Царь. Право слово, Ничегошик.

Ц а р ь  Г о р о х. А ты не обзывайся. Не сравнивай меня с каким-то Ничегошиком. Меня народ увековечил в сказках. А он пускай заслужит это право. Пускай поцарствует с мое. И не просто поцарствует, а лежа на боку!

Входит  Б а б а  Я г а. Она в парике, одета по последней моде. Стройна, красива, молода.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Ай да Баба Яга! Ай да красотка!

Б а б а  Я г а. Ну, как я выгляжу?

С о л д а т. Торопись, Баба Яга, а то магазин закроют.

Б а б а  Я г а (берет деньги, помело). Лечу! (Лезет в ступу.)

С о л д а т. Да ты что?! Тебя же сразу распознают в этой ступе! Иди пешком!

Б а б а  Я г а. Ах да, я и забыла! Я же теперь не Баба Яга. Зовут меня… Зовут меня Марья Захаровна! (Хохочет.) Чао! (Уходит.)

Затемнение.

Из затемнения — та же декорация. С о л д а т,  З м е й  Г о р ы н ы ч,  Ц а р ь  Г о р о х и  К р а с н а я  Ш а п о ч к а.

З м е й  Г о р ы н ы ч (вздыхая). А Бабы Яги все нет…

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. И Ничегошик все спит…

Ц а р ь  Г о р о х. А вдруг Бабу Ягу забрали? Документов нет.

З м е й  Г о р ы н ы ч. А у нее есть специальная пыль. Она пускает ее всем в глаза.

С о л д а т. Специальная пыль?

З м е й  Г о р ы н ы ч. Ага. В виде пудры.

Входит  Б а б а  Я г а. Все сразу оживляются.

Ц а р ь  Г о р о х. Ну чего?

Б а б а  Я г а. Плохо.

С о л д а т. А что такое?

Б а б а  Я г а. Беру с прилавка нашу книгу сказок, открываю — страницы чисты.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Как — чисты?

Б а б а  Я г а. Ни одной буквы, ни одной картинки. Во всех книгах сказок.

С о л д а т. А в чем дело? Почему?

Б а б а  Я г а. Книжек-то много, а каждого из нас — по одному. И все мы здесь, в плену у Ничегошика.

Ц а р ь  Г о р о х. Верно! Царь Горох один! Это ты тонко подметила.

С о л д а т. Вот и не стало на свете сказок…

Ц а р ь  Г о р о х. Это же конец… конец моему правлению!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (плачет). Я больше никогда не увижу свою бабушку!..

Тягостное молчание.

Ц а р ь  Г о р о х. Слушай, Солдат. Ты, говорят, из топора суп умеешь варить.

С о л д а т. Говорят. А что?

Ц а р ь  Г о р о х. Свари мне супчику. Я тебе чин генерала пожалую.

С о л д а т. Топора нет.

Ц а р ь  Г о р о х. Возьми у палача. Тут много сказочных палачей.

С о л д а т. Э, нет, Царь. Из этих топоров я супы не варю.

Ц а р ь  Г о р о х. Я тебя фельдмаршалом сделаю.

С о л д а т. Нет-нет, Царь. Оставим этот разговор.

Ц а р ь  Г о р о х (хнычет). Ням-ням хочу… Хочу ням-ням…

С о л д а т. Все, Царь, хотят ням-ням.

Баба Яга что-то напевает себе под нос.

Ц а р ь  Г о р о х. Баба Яга не хочет.

С о л д а т. Баба Яга, похоже, и впрямь не хочет. Чем сыта, Баба Яга?

Б а б а  Я г а. Я была в ресторане. Ела цыпленка «табака».

С о л д а т. На какие же деньги?

Б а б а  Я г а. Меня пригласили. (Вальсирует.)

С о л д а т. Что это с ней? Она вернулась в таком настроении…

Б а б а  Я г а. Я выхожу замуж.

С о л д а т. Вот те раз!

Б а б а  Я г а. Буду жить как в сказке! Машина, дача…

С о л д а т. А ты о нас подумала? Ты же нам спутаешь все страницы.

Б а б а  Я г а. Ты хочешь, чтобы я пожертвовала своим личным счастьем? Дудки! Что у меня было на книжной картинке? Избушка на курьих ножках. А тут я в высотном доме буду жить, на шестнадцатом этаже.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Зачем же ты сюда вернулась?

Б а б а  Я г а. Забыла пудреницу.

С о л д а т. Со специальной пылью?

Б а б а  Я г а (вздрогнув). С какой такой специальной пылью?

С о л д а т. Которую ты пускаешь людям в глаза.

Б а б а  Я г а (смеется). Ох, и выдумщик ты, Солдат! (Достает из ступы пудреницу.) Вот она, самая обыкновенная пудра! (Пускает всем пыль в глаза.)

С о л д а т. И в самом деле пудра!

Ц а р ь  Г о р о х. Приятно так пахнет.

З м е й  Г о р ы н ы ч. А мне говорили…

С о л д а т. Извини, Баба Яга. Нехорошо мы о тебе подумали.

Б а б а  Я г а. Пустяки. Бывает. Я не злопамятна.

С о л д а т (чихает). Пыль! Самая настоящая специальная пыль!

З м е й  Г о р ы н ы ч (тоже чихает). А я что говорил!..

Чихают Царь Горох и Красная Шапочка.

Б а б а  Я г а. Будьте здоровы! (Хочет уйти.)

С о л д а т. Горыныч, держи ее! (Отбирает у Бабы Яги пудреницу.) Теперь пусть идет. Без этой пудреницы ей и дня не прожить.

Б а б а  Я г а. Эх, мало я вам пыли в глаза напустила!.. Отдай, Солдат, пудреницу! Зачем она тебе, мужчине?

С о л д а т. Вот вернемся в сказки — отдам. А сейчас нам надо подумать, как с голоду не опухнуть. В книжку можем не влезть.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Да, подзакусить бы не мешало. Но кем? То есть чем?

Б а б а  Я г а. Я вас, кажется, накормлю.

С о л д а т (иронически). Ты накормишь!

Б а б а  Я г а. Я накормлю вас молоком, которое Красная Шапочка несла своей бабушке!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Правильно, Баба Яга! Я совсем про него забыла!

Б а б а  Я г а (берет бутылку). Ба! Да от наших жарких разговоров молоко превратилось в простоквашу! Что ж, это тоже вполне съедобно. (Разливая простоквашу по чашкам.) С грязными руками за стол не посажу. Сейчас же мыть руки. Шагом марш!

С о л д а т. Дисциплинка!

Все, кроме Бабы Яги, уходят.

Б а б а  Я г а. Так… Где моя аптечка? (Лезет в ступу.)

Из-за ширмы выглядывает заспанный  Н и ч е г о ш и к.

Вот оно, снотворное… (Достает из аптечки порошок, сыплет в чашки.) Порядочек! Когда все заснут, я стащу у Солдата пудреницу и удеру. Что-то они долго моют руки. (Уходит.)

Появляется  К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Она садится за стол, берет чашку. Ничегошик выходит из-за ширмы.

Н и ч е г о ш и к. Не ешь. Эту простоквашу не ешь.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (радостно). Ты проснулся?!

Н и ч е г о ш и к. Еще не совсем. Потянуться хочется.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А почему я не должна это есть?

Н и ч е г о ш и к. Я тебе потом объясню. (Зевает.) Сейчас неохота… Язык не ворочается…

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Но я очень голодна.

Н и ч е г о ш и к. Отставь свою чашку в сторону и накрой салфеткой.

Красная Шапочка повинуется.

Скажешь Бабе Яге, что ты съела.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Если я совру, у меня покраснеют щеки.

Н и ч е г о ш и к. А мел на что? (Мажет ей мелом щеки.) Ну вот. Теперь можешь смело врать… Бабе Яге.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А ты сложишь книжку?

Н и ч е г о ш и к. Сложу. И дам тебе много вкусных вещей.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Только мне?

Н и ч е г о ш и к. Только тебе.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А почему только мне одной?

Н и ч е г о ш и к. «Почему», «почему»… Я и сам не знаю почему. Пойду еще немного поваляюсь. (Уходит за ширму.)

Появляются  С о л д а т, Б а б а  Я г а,  З м е й  Г о р ы н ы ч  и  Ц а р ь  Г о р о х.

Б а б а  Я г а. Прошу всех за стол.

Все, кроме Красной Шапочки, садятся за стол.

Красная Шапочка, а ты почему не садишься?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Я уже съела свою простоквашу.

Б а б а  Я г а. А почему у тебя побелели щеки?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Потому что… потому что я сказала правду…

Б а б а  Я г а. Молодец. Всегда говори правду.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Всегда необязательно.

Б а б а  Я г а. Чему ты учишь ребенка? (Всем.) Давайте ешьте.

С о л д а т (придирчиво рассматривая простоквашу; Бабе Яге). Небось подмешала какой-нибудь гадости?

Б а б а  Я г а. Да ты что, Солдат?! За кого ты меня принимаешь!

С о л д а т. Отравишь — голову оторву. (Ест.)

Ц а р ь  Г о р о х. Знатная простокваша!

З м е й  Г о р ы н ы ч. Прошу добавку!

Б а б а  Я г а. Больше нет.

З м е й  Г о р ы н ы ч. Что ж, и на том спасибо.

Ц а р ь  Г о р о х. Спасибо, Баба Яга.

Б а б а  Я г а. На здоровье.

С о л д а т. Это Красной Шапочке спасибо. Ее провиант.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Дядя Солдат, расскажи мне сказку.

С о л д а т. Змея Горыныча попроси. А я выйду покурить. (Уходит.)

Б а б а  Я г а (притворно зевая). Охо-хо… Ко сну клонит…

Ц а р ь  Г о р о х. Меня тоже. (Клюет носом.)

Б а б а  Я г а. Спокойной ночи. (Скрывается в ступе.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Змей Горыныч, сказку…

З м е й  Г о р ы н ы ч (широко зевнув). В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь… (Засыпает.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Царь Горох? Этот самый? (Показывает на Царя Гороха.) Змей Горыныч, ты спишь? (Огорченно.) Спит. (Толкает в бок Царя Гороха.) Царь Горох, а что было дальше?

Ц а р ь  Г о р о х (очнувшись). А?.. Что?..

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Где ты жил?

Ц а р ь  Г о р о х. Во дворце. Где же еще!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А в каком?

Ц а р ь  Г о р о х. Да ничего себе дворец — жить можно.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А где ты работал?

Ц а р ь  Г о р о х. На дому. (Засыпает.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Царь Горох… И он заснул…

Входит  С о л д а т.

Дядя Солдат, расскажи…

С о л д а т (лег на пол). В некотором городе, на некоторой улице жил-был мальчик по прозвищу Ничегошик… (Засыпает.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А дальше? Все уснули…

Из ступы выглядывает  Б а б а  Я г а.

Телевизор, что ли, посмотреть… (Включает телевизор.)

Слышны позывные передачи «Спокойной ночи, малыши!».

Г о л о с  д и к т о р а (печально). Дорогие наши малыши! Сегодня мы вам не расскажем сказку. В сказочном мире случилось что-то неладное. Все герои сказок как сквозь землю провалились. (Совсем печально.) Спокойной ночи, малыши…

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (выключив телевизор). Надо скорей позвонить на телестудию. Сказать, что мы здесь. Дядя Солдат! Проснись!

Б а б а  Я г а (смеется). Теперь его пушкой не разбудишь. (Вылезает из ступы.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Царь Горох!

Б а б а  Я г а. А Царя — царь-пушкой.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Змей Горыныч!

З м е й  Г о р ы н ы ч (во сне). Иго-го!..

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Змей Горыныч ржет во сне, как конь.

Б а б а  Я г а. Я дала ему лошадиную дозу… (Осеклась.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Чего — лошадиную дозу?

Б а б а  Я г а. Простокваши. Все спят. И ты ложись. Утро вечера мудренее. (Укладывает ее на диван.) Ложись, ложись.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А ты споешь мне песенку?

Б а б а  Я г а. Конечно. Под какую ты скорее засыпаешь?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. «Спят усталые игрушки».

Б а б а  Я г а (поет).

«Спят усталые игрушки, Книжки спят. Одеяла и подушки Ждут ребят. Даже сказка спать ложится, Чтобы ночью нам присниться. Ты ей пожелай Баю-бай…».

Б а б а  Я г а (изумленно). Заснула!

Из-за ширмы выглядывает  Н и ч е г о ш и к.

Сладко так сопит! Даже мне захотелось баиньки. (Зевает.) Нет! Можно проспать все на свете. Возьму листы и развею их по ветру. Пусть никто не вернется в свою сказку!

Н и ч е г о ш и к. И Красная Шапочка не вернется?

Б а б а  Я г а (испуганно вздрогнув). А-а, Ничегошик! Про тебя-то я совсем и забыла! Ты почему не спишь?

Н и ч е г о ш и к. Я же не принимал твоего снотворного.

Б а б а  Я г а. Тише, Ничегошик. Пожалуйста, тише. Я ничего худого не замышляла. Иду к переплетчику.

Н и ч е г о ш и к. К какому еще переплетчику? Все давно закрыто.

Б а б а  Я г а. Верно! Сколько на твоих?

Н и ч е г о ш и к. У меня нет часов.

Б а б а  Я г а. Как?! У такого хорошего мальчика нет часов?! (Достает из ступы часы.) Смотри, какие часики! Это тебе. Подарок от меня. От тети Яги. Они тебе нравятся?

Н и ч е г о ш и к. Да. А что это за цепочка на них?

Б а б а  Я г а. Эта цепочка не простая, эта цепочка золотая… (Надевает часы Ничегошику на руку.) Давай другую ручку.

Н и ч е г о ш и к. А зачем другую? На двух руках часы не носят.

Б а б а  Я г а. У вас не носят, а у нас, в сказке, носят. (Надевает Ничегошику часы и на другую руку.)

Н и ч е г о ш и к. Сними! Они сдавили мне руки! Больно!

Б а б а  Я г а. Сейчас, сейчас… Браслеты совсем новенькие, неразношенные. Я буду их налаживать, а ты пока подуди в дудочку. Чтоб тебе не скучно было. (Сует Ничегошику в рот пищалку «уди-уди», цепочкой соединяет часы-наручники.) Ну вот и все. Теперь ты эту свистульку не выплюнешь.

Ничегошик беснуется, пищалка жалобно пищит.

Ты не жалел нас, я тебя тоже не пожалею. Сгоришь на костре из этих страниц! В них столько пламенных строк о добре, побеждающем зло! О, это будет самый жаркий костер! (Берет коробок.) Спички кончились. Пойду поищу на кухне. (Уходит.)

Ничегошик подбегает к Солдату, жалобно пищит у него над ухом — Солдат не слышит. Не слышат его и Царь Горох и Змей Горыныч, которых он тоже пытается разбудить. И только Красная Шапочка просыпается, открывает глаза.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Ты чего?

Ничегошик жалобно пищит, показывает ей наручники.

Что у тебя на руках? Какие странные часы…

Ничегошик жалобно пищит.

Я ничего не понимаю. Что ты говоришь? Вынь изо рта пищалку.

Ничегошик жалобно пищит.

Все равно не понимаю. Пищи так, чтобы я поняла.

Ничегошик кивает на ступу.

Позвать Бабу Ягу? Сейчас. (Идет к ступе.) А ее здесь нет.

Ничегошик плачет.

А-а… Я все поняла. Это она тебя заковала в цепи?

Ничегошик утвердительно кивает.

Так бы сразу и сказал. (Вынимает у Ничегошика изо рта пищалку, снимает наручники.) Все. Ты свободен.

Н и ч е г о ш и к. Ложись снова на диван и притворись спящей.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Но я же не умею притворяться.

Н и ч е г о ш и к. Как сумеешь. Иначе мы погибли. И ты и я.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Хорошо. Я постараюсь. (Ложится, закрывает глаза.)

Н и ч е г о ш и к  исчез за ширмой. Входит  Б а б а  Я г а.

Б а б а  Я г а. Что такое?! Куда он делся?! Неужели удрал?! И часики валяются… Сам он снять их не мог. И пищалку вынуть изо рта. Ему кто-то помог. Но кто? Кто не спит, а только притворяется спящим?

Красная Шапочка начинает всхлипывать.

Это ты его освободила?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Нет. Я сплю.

Б а б а  Я г а. Куда он удрал?! Отвечай!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Не скажу. Он не велел говорить.

Б а б а  Я г а. Выходи, Ничегошик. Я знаю, ты за ширмой. Я подсматривала в щелочку. Долго я буду ждать? (После паузы.) Что ж, придется, видно, разговаривать с позиции силы. (Засучивает рукава, идет за ширму, и тут же раздается ее истошный вопль.) А-а-а!.. Помогите!.. Я ничего не вижу!.. Он напустил мне в глаза пыли!..

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Какой пыли? Специальной?

Г о л о с  Б а б ы  Я г и. Да какой там специальной! Обыкновенной!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. А где он ее взял?

Г о л о с  Б а б ы  Я г и. Я и сама не знаю, где он взял столько пыли!

Г о л о с  Н и ч е г о ш и к а. В пылесосе — вот где взял. Думаешь, зря я его разбирал? Красная Шапочка, принеси веревку!

Г о л о с  Б а б ы  Я г и. Зачем веревку?! Какую веревку?!

Г о л о с  Н и ч е г о ш и к а. Твою, Баба Яга! Смоленую!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а  уносит за ширму веревку.

Не размахивай руками! Не брыкайся! Все равно мы тебя свяжем!

Г о л о с  Б а б ы  Я г и. Не надо! Я больше не буду! Я хорошая!

Г о л о с  Н и ч е г о ш и к а. Знаем, какая ты хорошая! Красная Шапочка, держи конец веревки, затягивай! На три узла завяжем! Чтоб не развязалась! Вот так!

Н и ч е г о ш и к  и  К р а с н а я  Ш а п о ч к а  выходят из-за ширмы.

Б а б а  Я г а (просунув голову в прореху ширмы). Рученьки мои белые затянули! Стреножили! Лучше бы книжку сложили!

Н и ч е г о ш и к. Сложим и книжку. Не все сразу. (Красной Шапочке.) Так что там надо? Собрать страницы в нужном порядке?

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Да! Ты хорошо читаешь?

Н и ч е г о ш и к (мнется). Не совсем… Точнее, я совсем не умею читать. Я знаю всего одну букву.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Какую?

Н и ч е г о ш и к. «Я». Букву «я».

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (в ужасе). Ты начал изучать алфавит не с того конца!

Б а б а  Я г а. Точь-в-точь как я когда-то. Тоже в детстве все говорила: «Я, я!..» Вот и прозвали меня на букву «я».

Н и ч е г о ш и к. Зато я знаю цифры. Мы сложим книжку по номерам страниц. Я умею считать до десяти.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Только до десяти?

Н и ч е г о ш и к. А дальше ты мне поможешь? Договорились? (Заметив ее смущение.) Или ты тоже?..

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Я тоже… умею только до десяти. Я же еще дошкольница.

Н и ч е г о ш и к. Я придумал! Мы соберем книжку по картинкам! Я же все эти сказки знаю!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Молодец, Ничегошик! Правильно!

Н и ч е г о ш и к. За работу, Красная Шапочка!

Они садятся за стол, начинают складывать книжку.

Затемнение.

Из затемнения — та же декорация. Н и ч е г о ш и к  и К р а с н а я  Ш а п о ч к а  продолжают реставрацию книги. В прорехе ширмы по-прежнему торчит голова  Б а б ы  Я г и. Остальные спят.

Еще немного осталось…

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Да. Совсем-совсем немножечко. Ничегошик. Сейчас я смажу корешок книги клеем. И… (Орудует кисточкой.)

Б а б а  Я г а. Гуще, гуще мажь. Не жалей «БФ».

И вдруг Солдат, Царь Горох и Змей Горыныч заворочались, стали потягиваться.

С о л д а т. Однако мы разоспались…

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (радостно). Смотри, Ничегошик, они просыпаются! Змей Горыныч, открой глазки!

З м е й  Г о р ы н ы ч (нежится). Я еще спать хочу!

С о л д а т (увидев Ничегошика за работой). Ничегошик! Что я вижу! Ты ли это? Да ты просто герой!

Неожиданно ступа начинает двигаться.

Б а б а  Я г а. О, глядите, ступа моя пришла в движение! Это значит, сказка моя продолжается. Иди, ступа, сюда.

Ступа послушно уползает за ширму.

Б а б а  Я г а. Ой, путы на мне сами поснимались! Какое счастье! (Выходит из-за ширмы.)

С о л д а т (прислушиваясь.) Вот и меня уже кличет мать. Все хорошо, что хорошо кончается. Спасибо, Ничегошик. Если тебе будет скучно, открой книгу, позови нас — и мы явимся.

Н и ч е г о ш и к. Опять со страниц?

С о л д а т. Мы выйдем из маленькой потайной дверцы в стене. Эта дверца есть в каждом доме, в каждой комнате. Надо только как следует присмотреться, чтоб ее увидеть.

Н и ч е г о ш и к. Я надену бабушкины очки.

С о л д а т. Совсем необязательно. Надо просто иметь фантазию и добрую душу.

Б а б а  Я г а. Не осуждай меня, Ничегошик. Ведь если бы я была хорошая да пригожая, я звалась бы не Баба Яга, а Красная Шапочка.

С о л д а т (жмет Ничегошику руку). Расти большой. Будь умный.

Н и ч е г о ш и к. До свидания, Солдат.

С о л д а т. Я вижу, там, за ширмой, распахнулась сказочная дверца. Значит, нам туда. (Уходит с песней.) «Соловей, соловей, пташечка…».

Ц а р ь  Г о р о х. Бывай, Ничегошик. (Уходит.)

Б а б а  Я г а. Не поминай лихом. (Уходит.)

З м е й  Г о р ы н ы ч. В случае чего — свистни. Всегда придем тебе на помощь. (Уходит.)

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Прощай… Чегошик.

Н и ч е г о ш и к (поправляет ее). Гошик. Гоша я. Когда вырасту большой, будут звать Георгий.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Будь здоров, Георгий. (Пожимает Ничегошику руку.) Как жалко, что я никогда не буду большая. Ты вырастешь, станешь взрослым. Будешь строить дома, города, дворцы! И сколько замечательных дел ты сумеешь сделать! Какое это счастье! Как я тебе завидую! А я так навсегда и останусь маленькой девочкой — Красной Шапочкой.

Н и ч е г о ш и к. Не переживай. Сказки ведь не зря придуманы. Тебя знает весь мир. Ты учишь ребят доброте.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а (встрепенулась). Ой!.. Побежала под ногами лесная тропинка… Замелькали деревья… Прощай, Гошик… (Пошла.)

Н и ч е г о ш и к. Я никогда тебя не забуду. Никогда!

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Лес все темней и темней… Тропинка все уже и уже… (Скрывается за ширмой.) Ау-у!

Н и ч е г о ш и к (ей вслед). Береги себя! Привет бабушке! (Пауза.) Как сразу тихо стало. И пусто. А что, если взять и проверить, есть ли у меня фантазия и добрая душа? (Открывает книгу; громко.) Солдат! Красная Шапочка! Змей Горыныч! Баба Яга! Царь Горох! Я хочу вас видеть! Идите все сюда!

Пауза. И вдруг в стене открывается сказочная дверца.

Г о л о с  Б а б ы  Я г и. По очереди, по очереди… Не все сразу. Царь Горох, пропусти вперед женщину!

Из дверцы вылезает  Б а б а  Я г а. Она в своем традиционном облачении, без прикрас. За ней появляются  С о л д а т,  К р а с н а я  Ш а п о ч к а,  З м е й  Г о р ы н ы ч  и  Ц а р ь  Г о р о х.

С о л д а т. Ты нас звал, Ничегошик?

З м е й  Г о р ы н ы ч. Мы перед тобой как лист перед травой.

К р а с н а я  Ш а п о ч к а. Что-нибудь случилось?

Н и ч е г о ш и к (счастливый). Нет, ничего не случилось. Просто я соскучился по вас.

С о л д а т. А я уже сел за стол щи хлебать. Слышу, ты меня зовешь…

З м е й  Г о р ы н ы ч. Я зверски рад, что мы все снова собрались вместе, в тесном кругу! Не сплясать ли нам, друзья, на радостях? (Пританцовывает.)

Ц а р ь  Г о р о х. С какой стати? Пляшут и веселятся только по праздникам. А сегодня…

З м е й  Г о р ы н ы ч. И сегодня праздник! Сказка — это всегда большой праздник! А книга сказок — это праздник праздников!

Ц а р ь  Г о р о х. Ну, если так — я не возражаю. (Хлопнув в ладоши, повелительно.) Музыка!

Ничегошик включает радиолу — звучит «летка-енка». Все сказочные персонажи вместе с Ничегошиком танцуют. И вдруг хлопнула входная дверь. Все так и застывают. Немая сцена. Послышались голоса — мужской и женский: «Гошик! Гошенька, где ты?»

Н и ч е г о ш и к (улыбается). Танцуйте, танцуйте! Это вернулись из театра мои папа и мама! Я вас с ними сейчас познакомлю! Вы им понравитесь! Вы им очень понравитесь! Танцуйте же!

Сказочный бал продолжается.

З а н а в е с

СЕРЬЕЗНО И ВЕСЕЛО

Владимир Бурыличев — профессиональный драматург, член Союза писателей СССР. Он окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Его дипломная многоактная драма «Сосна-красна» была удостоена второй премии на Всесоюзном конкурсе, посвященном 50-летию Советской власти. С тех пор им написано немало пьес, и почти все они обрели сценическое воплощение, были напечатаны, а некоторые переведены на языки народов СССР и социалистических стран.

Предлагаемый вниманию читателей сборник состоит всего из четырех одноактных пьес В. Бурыличева, но и по ним мы можем получить достаточно полное представление об авторе, своеобразии его творческого почерка, широте тематического и жанрового диапазона. Ему одинаково близки и комедия, и психологическая драма, и даже сказка.

Комедия «Бремя славы», открывающая сборник, была опубликована в журнале «Театр» еще в 1976 году, но и по сей день актуальность ее не вызывает сомнений. Легкомысленное отношение иных людей к своему или чужому рабочему времени — явление, конечно же, безнравственное, социально вредное, и с ним нужно бороться. Однако искоренить зло не так-то просто. Необходимо искать против него тактическое средство. И Николай Ермаков, прославленный бригадир строителей железнодорожной магистрали, находит хитроумный способ оградить себя и свою бригаду от бесцеремонно-назойливых циркачей и эстрадников, что толпами хлынули сюда, в заповедную глухомань, «дарить искусство героям века». Проблема схвачена точно. И разрешается она вполне логично: девиз ермаковцев «Делу — время…» начинают разделять и те, над кем автор весело посмеялся.

Лирическая драма «За семью метелями» (1970) — о превратности) человеческих судеб.

В занесенном снегами таежном поселке встречаются в Доме приезжих он и она. За семь лет разлуки многое изменилось в жизни каждого из них но сохранилось чувство любви, объединявшее их когда-то. Чувство, которое теперь, после всех испытанных ими невзгод, стало лишь еще сильнее…

И эту и предыдущую пьесу географически связывает Сибирь. Автор в студенческие годы работал здесь каменщиком на целине, а впоследствии — воспитателем в рабочем общежитии на железном руднике. То есть познавал мир не в качестве стороннего наблюдателя, сам активно вторгался и жизнь, был, так сказать, ее действующим лицом. Отсюда и достоверность, колоритность изображаемых им событий и образов.

Не чужда В. Бурыличеву и сельская тема. Уже в самом названии комедии «Сущий пустяк» полемически заостряется проблема, на первый взгляд действительно пустяковая. Подумаешь, какой-то там разрушенный бревенчатый мостик через какую-то безымянную речушку! Это ли предмет для серьезного разговора? Начальство здешнего колхоза, отмеченного, кстати, премией за успехи в капитальном строительстве, примерно так и рассуждает.

Однако вместе с членами оказавшейся тут агитбригады мы начинаем постепенно понимать, что не такая уж мелочь, не такой уж пустяк этот видавший виды мостик, если по нему ни пройти ни проехать, если он доставляет людям лишь одни неприятности. «Пенек небольшой, а воз перевернет» — гласит пословица. И ведь в самом деле, проблема эта весьма и весьма серьезная. Кто подсчитает ущерб, моральный и материальный, который мы порой претерпеваем, мирясь с подобного рода «пустяками»?

И, наконец, четвертая пьеса сборника — современная сказка «Ничегошик» (1974), предполагающая как актерское, так и кукольное исполнение. В ней поставлена одна из важнейших злободневных проблем — проблема трудового и нравственного воспитания подрастающего поколения. Эта сложная задача успешно решается автором в форме занимательных приключений — и смешных, и трогательных, и несомненно поучительных. Не меньший, если не больший воспитательный смысл имеет пьеса и для родителей. Ведь именно с их легкой руки из избалованных ими же малышей вырастают тунеядцы, стяжатели и прочие антиобщественные элементы. И в том, что Ничегошик вовремя осознал всю неправильность своего поведения, мы видим заслугу сказочных персонажей, сошедших с картинок разорванной книжки.

Пьесы В. Бурыличева, включенные в данный сборник, вполне достойны того, чтобы народные театры и драматические коллективы художественной самодеятельности взяли их на вооружение — они сценичны, сюжетно изобретательны, раскрывают интересные характеры, а главное, написаны и серьезно и весело.

Яков Апушкин

Оглавление

БРЕМЯ СЛАВЫ Комедия в одном действии

ЗА СЕМЬЮ МЕТЕЛЯМИ Пьеса в одном действии

СУЩИЙ ПУСТЯК Комедия в одном действии

НИЧЕГОШИК Пьеса-сказка

СЕРЬЕЗНО И ВЕСЕЛО Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg