«Танго бабочки»

Танго бабочки (fb2) - Танго бабочки (пер. Валерий Михайлович Николаев) 484K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Альдо Николаи

Альдо Николаи Танго бабочки Перевод с итальянского Валерия Николаева

Действующие лица

Эдда.

Фока.

Элио.

Оба действия происходят в одной и той же декорации.

Уютная гостиная в современной городской квартире. Немного экстравагантная, в стиле либерти. Много мебели: кресла, столики, торшеры, настольные лампы с наброшенными на них шалями. Зеркала, ковры, несколько экзотических предметов и дешевых безделушек. Под окном широкий диван с кучей подушек. На противоположной стороне тахта, покрытая большой тигровой шкурой, бар, проигрыватель. В глубине комнаты арка, отделяющая ее от прихожей. На стене большая картина, на которой изображена полураздетая молодая женщина, лежащая на кушетке среди цветов.

Действие первое

Длинная трель дверного звонка.

В арку виден проход Фоки. Это темноволосая женщина, ей двадцать семь лет. Она идет открыть дверь, чтобы впустить Эдду.

Эдда входит в гостиную. Это женщина ближе скорее к шестидесяти, чем к пятидесяти, одетая с броской элегантностью, но абсолютно вне моды. Она снимает шубку, перчатки, шляпку и остается в ярком платье зеленого цвета. На шее и на запястьях чересчур много украшений.

Эдда (обращаясь к Фоке, которая с привычной ловкостью помогает ей раздеться). Боже мой, я так больше не могу!.. Ездить в центр стало просто рискованно!.. Из-за этой проклятой демонстрации я потеряла минут сорок. Я жутко хотела пить… сижу в такси и прямо умираю от жажды… едва сознание не потеряла… Почему они не проводят свои демонстрации где-нибудь на окраине?.. В полях… в лугах… Какого черта мы все должны страдать из-за этих ненормальных, которые требуют то мира… то работы… то свободы… Накапай мне десять сердечных капель…

Фока берет флакончик с лекарством, стакан, наливает воды, капает лекарство.

Грязные… отвратительные… с жуткими физиономиями… Орут… поют… размахивают транспарантами… флагами… Не больше десяти капель, Фока! Ты что, убить меня хочешь? (Выпивает лекарство, возвращает стакан Фоке.) А полицейские стоят и глазеют. И даже не думают пристрелить кого-нибудь из этого сброда… Хорошо, я согласна, у нас демократия, но нельзя же ею злоупотреблять!.. Полицейские… им же платит правительство… а это значит, что платим мы, за то, чтобы они защищали определенные принципы! У них же автоматы! Ну и? Пусть стреляют! Чем больше этих придурков они убьют, тем раньше они перестанут мучиться, и это только к лучшему! (Садится в кресло.) И чего они хотят, эти люди? Если у них нет работы, пусть отдыхают, наслаждаются солнечной погодой, занимаются туризмом… туризм сейчас входит в моду… Уж лучше, чем выводить на улицы кучу инвалидов, несчастных стариков и беременных женщин… Там была одна, вот с таким пузом, я не преувеличиваю! И она так буйствовала в этой давке, что у нее, точно, должны были начаться схватки… она, небось, уже и родила… Дай мне еще таблетку успокоительного… Нет, не это… это в другом флакончике… синем…

Фока протягивает ей флакончик.

(Достает одну таблетку, глотает ее, возвращает флакончик.) Если бы я не добралась до дома, меня хватил бы удар… (Сбрасывает туфли и растягивается на диване.) А куда мне было деваться?.. Я должна была сделать все, что у меня было намечено… парикмахер… косметичка… маникюрша… портниха… модистка… Везет тебе, Фока! Тебе не надо поддерживать твою красоту. Ты некрасивая.

Фока (не обидевшись). Зато молодая.

Эдда (с усмешкой). Ну и какой тебе от этого прок?!.. (Закуривает сигарету, делая глубокие затяжки.) Новости есть?

Фока. Ни одной.

Эдда. Гости на подходе?

Фока. Нет.

Эдда. Кто-нибудь звонил?

Фока. Ни одна живая душа.

Эдда. Значит, мы опять кукуем в одиночестве?.. Сними трубку, проверь, работает ли телефон.

Фока снимает трубку. Слышится гудок свободной линии.

Разве может так быть, чтобы этот телефон никогда не звонил? Завтра нужно будет позвать мастера проверить. (Пауза.) А как коты?

Фока. В порядке.

Эдда. Они все съели?

Фока. До последней крошки.

Эдда. А сейчас что делают?

Фока. Дрыхнут – что.

Эдда. Вместе или по отдельности?

Фока. Сначала спали вместе, потом разошлись по разным углам.

Эдда. Ну и правильно. Нет ничего противнее, проснуться с кем-то рядом, кто храпит тебе в лицо. Что ты приготовила?

Фока. Бульон… жаркое… салат…

Эдда. Если придут гости, на всех хватит?

Фока. Вы кого-то ждете?

Эдда. На прошлой неделе приходил генерал.

Фока. Это было не на прошлой неделе, а полгода назад. (Пауза.) Ваш отец плохо себя чувствует.

Эдда. Хуже, чем обычно?

Фока. Да. Он звал вас…

Эдда. Ему хотелось, чтобы я все время сидела рядом с ним, разговаривала и все такое… Но это невозможно. Для него наступило время готовиться к смерти, а в такие минуты лучше, чтобы человека никто не беспокоил, не мешал размышлять в одиночестве. Не говори ему, что я вернулась. Пусть поспит.

Фока. Он не спит.

Эдда. А что он делает?

Фока. Жалуется…

Эдда. Он еще смеет жаловаться?.. Я обеспечила его всем… на что ему жаловаться?

Фока. Его мучают боли.

Эдда. А за что я плачу сиделке? Она что, не делает ему уколы, не дает обезболивающее?

Фока. Врач сказал, что ему это уже не помогает…

Эдда. Врач сегодня приходил?

Фока. Два часа назад. Сказал, что самое худшее может случиться с минуты на минуту.

Эдда. Этот врач вообще ничего не смыслит… Только и повторяет: он в агонии, он в агонии… Кстати, ты показывала врачу котов? Хотя бы Джорджио?

Фока. Он сказал, что достаточно промыть ему глаза борной.

Эдда. Вот мерзавец! Добропорядочным христианам – стрептомицин, биомицин… а бедным тварям – борная. Сегодня у него опять слезились глаза?

Фока. Поменьше.

Эдда. Следи за этим. Что за жизнь… Мало того что себя плохо чувствует мой отец, так у меня еще и кот не в порядке. Лишь бы только мне не заболеть… Что-то сильно свистит в ушах… и холодный озноб… у меня наверняка температура!.. Ну-ка, пощупай мне лоб.

Фока (прикладывает ладонь к ее лбу). Нет у вас никакой температуры.

Эдда (неожиданно рассердившись). Если я тебе говорю, что у меня температура, это значит, что она у меня есть!

Фока. Вы неважно себя чувствуете, потому что устали…

Эдда (смотрит на нее). Да, скорее всего. Я на самом деле устала. Столько времени проторчать в такси… потом еще час под феном… Вот почему у меня в ушах свистит!.. Не хотелось бы свалиться. Потому что, если придут гости…

Фока. К вам никто никогда не приходит.

Эдда. Ты уверена, что телефон не звонил? Или ты его просто не слышала, потому что трахалась на лестнице с посыльным из бакалейной лавки?..

Фока (фыркнув). Ну что вы такое говорите? Вы же знаете, что мне не нравятся здешние мужчины. Мне нравятся только мои земляки.

Эдда (морщась). Твои земляки… горцы… пастухи… мужики, от которых за версту козлом несет… Неужели тебе не противен этот запах?

Фока. Лучше козлиный, чем кошачий.

Эдда (вскидывается). Ну и нахалка!.. Бегом в кухню, дура! Дурища! Конечно, ты бы предпочла, чтобы я вместо котов держала в доме коз!.. Иди, займись делом. Скоро придут гости… а то скажешь потом: я ничего не успела… Который час?

Фока. Уже поздно. Только что пробило шесть.

Эдда. Всего-то? А так темно. (Вздыхает.) Что-то весна в этом году подзадержалась… Тучи… ветер… дождь… Вместо того чтобы бесполезно тратить миллиарды, запуская в космос всякую ерунду, лучше бы сделали что-нибудь, чтобы наладить нормальную смену сезонов… На календаре апрель, а на улице все еще зима в разгаре. (Сердито.) Если на часах только шесть, почему ты мне говоришь, что поздно?.. Ничего не поздно, абсолютно не поздно!

Фока направляется к выходу.

Можно узнать, куда ты собралась?

Фока. На кухню. Готовить.

Эдда. Останься здесь и перестань суетиться. (После паузы.) Если никто не придет, чем мне заняться?.. Ночью я глаз не сомкнула… Не желаешь составить мне компанию?.. Ненадолго… всего на несколько часов… скажем, до двух… (Видит реакцию Фоки.) до часу… хорошо, только до полуночи…

Фока. Нет. В это время я умираю, спать хочу.

Эдда. Я сделаю тебе подарок… Вечернее платье вишневого цвета…

Фока. На что оно мне? По вечерам я ложусь в постель.

Эдда (с раздражением). Ну и проваливай! Больно ты мне нужна! Есть сиделка моего отца, я специально ей плачу, чтобы она проводила здесь ночи… Вот и буду говорить с ней, хоть до семи утра… И ей будет приятно посидеть со мной… (Кротко.) Я делаю это не из каприза, Фока… просто я никак не могу заснуть…

Фока. Если бы вы проводили больше времени с вашим отцом…

Эдда. Чтобы наблюдать, как он умирает?.. Это же не чужой человек. Это мой отец!

Фока вновь порывается уйти.

Я сказала тебе, не суетись… Интересно знать, почему мне никто не звонит. Люди такие жестокие… такие неблагодарные… Все говорят: о, я зайду проведать тебя… я приду к тебе на ужин…. Поэтому я всегда держу наготове бульон, жаркое, салат, вино, виски… но никто и носа не кажет… Когда-то я была самой любимой женщиной на свете… а сейчас меня все забросили. Все. У меня никого не осталось… одна ты… Ты-то хоть меня любишь?

Фока. Мне нравится у вас. Но это сверх моих сил – оставаться здесь еще и по ночам, чтобы разговаривать с вами…

Эдда. Ты многому могла бы научиться у меня. Ты молодая, жизни не знаешь, как я ее знаю… Ты даже представить себе не можешь, сколько мужчин у меня было!.. И не просто какие-то… Выдающиеся!.. И по положению в обществе, и по уму, по культуре, по внешности…

Фока. А я, если кого и полюблю опять, это будет парень из моих краев…

Эдда (снова раздражаясь). Я не исключаю, может быть, это даже прекрасно быть с мужчиной в горах, обниматься с ним в темной пещере, вдыхая запах трав, под блеянье овец вокруг… Но это не единственный опыт, который должна пережить женщина. Уверяю тебя, что у меня были самые фантастические приключения… Мне поклонялись, как богине! Я была очень хороша собой… очень… (Указывает на картину с полуобнаженной женщиной.) Намного лучше, чем я на этой картине… Хочешь, покажу тебе альбом с моими фотографиями?..

Фока. Лучше бы вы съели чего-нибудь.

Эдда. Позже. Когда придут гости. (Продолжает.) А какие украшения я носила!.. Неописуемой красоты… безумно дорогие… и все сплошь уникальные… Жемчуг… розовый… черный… и такой крупный… Магараджа присылал их мне целыми ларцами!..

Фока. Бросьте себе что-нибудь в желудок…

Эдда. Я сказала, позже… вместе с гостями…

Фока. Да не будет у вас никаких гостей!.. И переоденьтесь… снимите это платье, наденьте теплый халат… тот, шерстяной…

Эдда. Ты что, отправляешь меня спать?.. Я все равно не усну… я с ума схожу от этой бессонницы… Нынче ночью я заглядывала к отцу… он стонал… его всего трясло… но он спал, понимаешь? Он в агонии и спит… а я нет… никак не получается…

Фока. Когда утром я принесла вам кофе, вы спали.

Эдда. Нет, я не спала. Я тебя слышала. Я лежала с закрытыми глазами…

Фока. Неправда, вы спали.

Эдда. Я дремала. Иногда мне удается задремать… как правило, на рассвете… А ночи такие длинные… тянутся, как… (Опять раздраженно.) Ты, конечно, ночами спишь как убитая.

Фока. Потому что я целыми днями работаю и смертельно устаю.

Эдда. А мне, если даже удается заснуть, снятся кошмары… Мне вообще не нравится спать. Спящий человек похож на мертвеца. (Пауза.) Да, Фока, ты права, мне надо поесть. Сосет в желудке… и кости стынут… Ты куда?..

Фока. Приготовлю вам поесть…

Эдда. Не трать зря время. Достаточно чашки бульона. Только погорячее… А если позвонят в дверь, сразу беги открывать… Люди странно себя ведут. Если им не откроешь немедленно, поворачиваются и уходят. Как позавчера.

Фока. Позавчера мужчина просто ошибся дверью.

Эдда. Подожди. Подожди с бульоном. Налей мне немного виски, я хочу согреться… Не больше, чем на два пальца. (Дает Фоке ключи от бара.) Почему ты никогда не купишь цветов в дом?

Фока открывает бар, наливает виски в стакан, приносит. Возвращает ключи.

Это так грустно – дом без цветов.

Фока. Вы же сами не хотели, чтобы я их покупала.

Эдда. Потому что мне не нравится видеть, как они увядают. Но ты все равно купи. Как только они начнут увядать, мы отошлем их в церковь. (Пьет.) Моя мать всегда посылала цветы в церковь. Целыми букетами. Она была очень религиозна. Все время молилась. Может, просила прощения за жизнь, которой жила. Она была очень скрытная. Настоящая аристократка. Может быть, она сожалела, что слишком долго прожила. Или слишком мало. И во всем ошибалась. Конечно, выйти замуж за старика, да к тому же такого больного, как мой отец….

Фока. Но когда ваша мать была молодой, отец ваш тоже был молод и здоров.

Эдда. Это верно. Значит, она сожалела о чем-то другом. А у меня, наоборот, у меня была чудесная жизнь. Ни одну женщину не обожали так, как меня!.. А почему ты все время стоишь? Сядь, а то устанешь, бедная девочка…

Фока. У меня куча дел на кухне.

Эдда (сердясь). У тебя рабская душа. Тебе бы только работать и работать… мыть посуду, гладить, натирать воском мебель, задрав задницу, мыть пол…

Фока. То, что я не сделаю сейчас, я должна буду сделать потом. А потом мне не захочется, потому что я буду уже усталая и хотеть спать.

Эдда (с досадой). Ну и спи. Спи, спи. Увидишь, как однажды больше не проснешься.

Фока. Рано или поздно это должно случиться.

Эдда. И ты не боишься умереть?

Фока. А чего бояться… Никто не будет сожалеть по этому поводу.

Эдда (подумав). А когда я умру, кто будет оплакивать меня? Ты будешь сожалеть о моей смерти?

Фока. Вы напишите свои пожелания. Я сделаю все, что будет написано. Обещаю вам.

Эдда (сжав зубы). Спасибо. Спасибо, Фока. (Пауза.) Ты хорошая девочка. (Пауза.) Прочему мне так холодно? Подай мне плед… Да побыстрее, черепаха! Как можно жить такой заторможенной! Давай укутай меня. И положи под голову подушку.

Фока накрывает ее пледом и подкладывает подушку под голову.

Меня всю трясет. Не помешала бы большая грелка с горячей водой.

Фока. Пойду сделаю.

Эдда. Потом… потом… (Пауза.) Если бы у меня не было тебя… Все мужчины, которые были в моей жизни, сгинули… все… кто умер… кто уехал, бог знает куда… В конце концов мне это даже нравится… Противные существа – эти мужчины. Я их всех ненавижу. Ты ненавидишь своего пастуха?

Фока. Уже нет. Он умер.

Эдда. Умер? Ох, бедняжка!

Фока. Я же вам это рассказывала. Его убили в траттории, во время ссоры.

Эдда (не слушая ее). Этот дом слишком большой. И сырой. Стены старые. Все сгнило. Из-за этих высоченных потолков комнаты никогда не нагреваются. Как только мой отец умрет, я поменяю эту квартиру на меньшую. И у тебя будет поменьше работы, а то ты сильно устаешь. Сядь же наконец и расскажи мне что-нибудь…

Фока. Что мне вам рассказать? Мне нечего рассказывать…

Эдда. Расскажи о себе. О своем отце. О матери. О твоих братьях. О твоем погибшем пастухе. Рассказывай, о чем хочешь. Я тебя все равно не слушаю. Поэтому говори. Говори….

Фока. Может, вам лучше телевизор посмотреть?

Эдда. Мне не нравятся люди в ящике, которые говорят, говорят и никогда не отвечают на твои вопросы… Который час?

Фока (смотрит на настенные часы). Полседьмого.

Эдда. Дождь идет?

Фока. Не то слово. Льет как из ведра.

Эдда (после паузы). Как-то в этот час я собиралась выйти из дома… Приняла теплую ванну… надушилась… сделала макияж… и несколько часов выбирала, что надеть… какие украшения… какую шубу. Знаешь, сколько шуб у меня было?.. Пятнадцать.

Фока. Вчера вечером вы сказали – одиннадцать.

Эдда. Все верно. Одиннадцать коротких и три длинных. Одна из соболя, одна из горностая и одна из шиншиллы. Из шиншиллы я носила с моим изумрудным гарнитуром… Налей мне еще немного виски. (Передает ей ключи от бара.)

Фока приносит виски, после чего опять возвращает ключи.

Горло горит. Видимо, от этих таблеток. От них хорошо желудку, но обжигает горло. Выпью, пожалуй, таблетку от горла. Надеюсь, она не воспламенит мне желудок. (Берет таблетки со столика, стоящего за диваном, запивает глотком виски.) Какое удовольствие доставляет это питье!.. А ты, Фока, никогда не пей, это жутко невкусно!.. И перестань стоять столбом, как дура! (Поправляясь.) Как дурочка… Не терпится поскорее смыться и приняться за какую-нибудь работу? Да кто тебя гонит! Отдыхай. Ты молодая, тебе всего двадцать семь. Если будешь все время работать, кончится тем, что быстро состаришься…

Фока (пожимая плечами). Ничего страшного… Кому я нужна?

Эдда. Ну уж… Ты, конечно, не красавица, но мужчины – такие идиоты… Всегда может найтись тот, кому ты понравишься… Понравилась же ты своему пастуху… Конечно, заниматься любовью с пастухом, может быть, и заманчиво… Я… дай мне подумать… нет, я никогда не была в постели с пастухом… только с принцами… с миллиардерами… министрами… дипломатами… тореадорами… ну и парочкой фигуристых рассыльных… Ах, сколько мужчин прошло через мои объятья!.. Я всем им изменяла. Как только мне казалось, что я испытываю что-то к другому мужчине… я тут же наставляла рога предыдущему. И никаких угрызений совести… как сейчас, никакой ностальгии… Вот так-то, Фока. Здесь (показывает на сердце) ничего ни о ком… Хотя нет! Единственный, о ком я иногда вспоминаю с нежностью, это Рамон. Красивый, как бог… высокий… стройный… Он умер у меня на глазах… Его растерзал тигр. Боже, какой чудесный зверь тигр! Стремительный… элегантный… Он прыгнул на Рамона, и тот умер с моим именем на устах. Мне кажется, я до сих пор слышу его голос… Эдда, Эдда, Эдда!.. Нет. В третий раз у него уже не было ни сил, ни времени произнести мое имя… Негр, которому принадлежал тигр, сразу же застрелил его… (Показывает на тигровую шкуру, которой покрыта тахта.) Вот он! (Шкуре.) У-у, ненасытный! Что заслужил, то и получил… А я из-за тебя погрузилась в море несчастий… Дело в том, что Рамон был женат. Его вдова примчалась первым же самолетом и присвоила все, даже его останки. Чтобы вернуться из Африки, я была вынуждена вступить в связь с нефтепромышленником. А с его женой тоже только что случилась беда… Нет-нет, никаких тигров, это были крокодилы. Она соскользнула с мостика прямо в реку, а река кишела этими жуткими рептилиями… В общем, мне повезло. Не случись этого, как бы я вернулась из Африки?.. Ты слушай, слушай, Фока! Где ты еще услышишь такие истории? Я еще никогда никому их не рассказывала. Только моему отцу. Я сидела возле него, и он слушал меня с раскрытым ртом… Сколько же в нем живучести, а! Уже десять дней, как в агонии, и никак не умрет… Да прекрати ты стоять! Садись вон в то кресло… только осторожнее, оно поломанное.

Фока подвигает кресло к дивану, осмотрев его, садится на краешек.

Да не так!.. У тебя что, под задницей бомба, которая вот-вот взорвется? Сядь поудобнее… откинься на спинку… Вот так, молодец, теперь, как цивилизованная женщина… Так вот, Фока… Слушай, какое у тебя странное имя!

Фока. Это имя одного святого.

Эдда. И одного животного. Тюлень называется… Так о чем я тебе рассказывала? Ах, да, о том, что я вернулась из Африки с одним нефтепромышленником. Ужасный тип, но такой обаятельный и мужественный, прямо как…

Звонок в дверь.

Не веря своим ушам, возбужденная Эдда почти выталкивает Фоку из кресла.

Звонят! Фока, ты что, оглохла?! Звонят в дверь, а ты сидишь как ни в чем не бывало! Бегом, открывай!

Фока встает и идет открывать.

Да побыстрее ты, дура! И сразу скажи мне, кто пришел! (Сбрасывает плед на диван, садится, всовывает ноги в тапки, взволнованно начинает поправлять прическу.)

Фока разговаривает с кем-то у двери.

Фока, кто там?

Фока (выглядывая из-за арки). Какой-то молодой человек… спрашивает вас…

Эдда. Молодой человек?! Впусти его! Только пусть сначала вытрет ноги! (Кричит.) Юноша, входите! Только вытрите ноги!

Гость все еще не показывается.

Где вы? Почему вы не входите?

Элио (от двери). Вытираю ноги.

Эдда. Хватит уже, сколько можно!

В гостиную в сопровождении Фоки входит Элио. Высокий красивый молодой человек лет двадцати трех – двадцати четырех. На нем плащ с поднятым воротником, вокруг шеи шарф. Все мокрое от дождя: одежда, обувь, волосы, лицо. В руке сумка из искусственной кожи.

Эдда. Мамма миа, какой вы мокрый! Сейчас же снимайте свой плащ! Фока, отнеси плащ в прихожую.

Элио снимает плащ и отдает Фоке, которая уносит его.

Эдда изучающе оглядывает Элио.

Какой красивый молодой человек! Нет, правда, красавец!.. Снимайте башмаки, а то испачкаете мне все ковры. У вас, наверное, ноги промокли. Долой башмаки и носки и садитесь, где понравится. (Фоке.) Фока, таз с горячей водой, и побыстрее! А также мыло, полотенца и тальк… И еще тапки и носки моего отца. Только мигом!

Фока уносится за арку.

Элио (стоит столбом посреди гостиной). Но я… наверное…

Эдда (перебивая его). Никаких извинений! Не тот случай. Хотите остаться молодым и здоровым, надо вытереться, иначе воспаление легких вам гарантировано… Садитесь в кресло… Нет, не в это… это сломано… вон в то…

Элио садится в кресло, указанное Эддой.

Я же вам сказала, снимайте башмаки и носки. А пока выпейте аспирин и витамин С. (Протягивает ему стакан воды и таблетки.) А потом я напою вас вкусным бульоном, он вас согреет и приведет в порядок желудок.

Элио (проглотив таблетки). Вы очень любезны, но я…

Эдда. А может, яичный желток? И много сыра? И я за компанию съем то же самое… Почему вы не снимете башмаки?

Элио, поколебавшись, сбрасывает ботинки.

(Кричит.) Фока, ты скоро? Хочешь, чтобы бедный мальчик умер? (Элио.) А носки? Не стесняйтесь, что они рваные.

Фока вносит таз с горячей водой, полотенца, мыло и тальк.

Умница, Фока. Отверни ковер и поставь таз вот сюда. (Элио.) Ну-ка, закатайте брюки, а то еще больше намочите их… (Фоке.) Разогрей бульон и принеси две большие чашки. И чтобы горячий! В одну чашку разбей яичный желток и хорошо размешай. (Элио.) А хотите сухие хлебцы? (Не дожидаясь ответа.) И захвати сухие хлебцы… И не забудь про носки и тапки. Давай-давай, шевелись, тюлень!

Фока выходит.

(Элио.) А теперь ставьте ноги в воду, юноша… (Видит реакцию Элио.) Что? Горячо?

Элио. Нет… терпимо…

Эдда. Тогда примемся за работу. (Берет с дивана подушку, кладет на пол рядом с тазом, садится на нее и начинает мыть ноги Элио.) Я у ваших ног, юноша… Понимаю, вам от этого ни тепло ни холодно. Пожилая женщина… Бог знает сколько очаровательных девчушек вы привыкли видеть у ваших ног… Сидите спокойно, а то всю меня забрызгаете… Какие прекрасные ступни! Прямо-таки греческие! Большой палец короче остальных… Вы когда-нибудь обращали внимание на ступни греческих статуй? У всех они такие, как у вас. (Кричит.) Фока, тряпку! (Элио.) Бесценная девушка. Она обещала отвезти меня половить рыбу в горном озере, возле одной дикой деревушки, где нет даже электричества… только камни и… козы… Со мной ей хорошо… Вынимайте ноги… осторожно, не капайте повсюду… ставьте на полотенце, сейчас мы их вытрем…

Элио. Синьора, я даже не знаю, как…

Эдда. Аккуратней… так, с одной покончено… с другой тоже… (Поднимается.)

Входит Фока с тряпкой в руке.

Брось тряпку. И унеси таз и мыло.

Фока берет таз и мыло и выходит.

(Элио.) Теперь встаньте на сухое полотенце, и мы посыплем ноги тальком… (Делает то, что говорит, после чего берет со столика одеколон и растирает им ноги Элио.) Ну вот, напудрены и надушены…

Возвращается Фока с носками и тапками, кладет у ног Элио. Убирает тряпкой воду с пола.

Эдда протирает одеколоном свои руки.

(Фоке.) Мы закончили, можешь все уносить. (Элио.) Надевайте носки и тапки… Так лучше?

Фока поднимает с пола полотенца, банку с тальком и уносит.

Действительно, красивый молодой человек. Мои поздравления! (Протягивает ему флакон одеколона.) Полейте голову и помассируйте ее. С руками, ногами и особенно с головой нужно быть внимательнее.

Элио массирует себе голову.

Посильнее… так, чтобы одеколон проник в кожу… У вас красивые волосы… густые, крепкие… Советую вам массировать вот так голову каждое утро минут десять… гарантирую, к тридцати годам вы не облысеете.

Элио опускает руки.

Вы курите? В этой коробке сигареты. Не стесняйтесь, если вам хочется курить, курите.

Элио. Спасибо. (Закуривает сигарету и, улыбаясь, с благодарностью смотрит на Эдду.)

Эдда. А теперь скажите, зачем вы пришли сюда.

Элио (смущенно). Я… я хотел предложить вам электрическую щетку по очень выгодной цене…

Эдда. Вы знаете, что у вас красивая улыбка? С такой улыбкой вы завоюете всех клиентов…. Не говоря уже о клиентках. (Зажигает кадильницу.) Восточные благовония, они ароматизируют воздух. Не могу обойтись без них… Ах, Восток! Он столькому учит!.. Вы были на Востоке? (Не давая ему ответить.) Значит, вы хотели продать мне щетку…

Элио. Да… электрическую… последней модели…

Эдда. И консьерж позволил вам подняться, не задав вам ни одного вопроса?

Элио. Не уверен, что он меня видел.

Эдда. Ну да, в противном случае он бы вас, конечно, не пропустил. Не консьерж, а самый настоящий цербер. Вчера ко мне пришел мой старинный друг, генерал… который в свое время ставил по стойке смирно даже министров… так он его остановил на лестнице и чуть ли не час допрашивал, к кому он идет, с какой целью, надолго ли и так далее… Просто из любопытства.

Элио встает и идет за сумкой.

Вы куда?

Элио. Хочу показать вам щетку.

Эдда. Вы куда-то торопитесь?

Элио. Нет, но я подумал…

Эдда. А вы не думайте. Возвращайтесь в кресло и устраивайтесь поудобнее.

Элио с улыбкой подчиняется.

(Кричит.) Фока, бульон! Ты когда-нибудь принесешь бульон? (Элио.) Вы правильно поступили, что пришли ко мне. Мне давно хотелось что-нибудь съесть, но есть в одиночестве… С кем-нибудь за компанию – совсем другое дело… Итак, вы представитель фирмы электрических щеток. Очень интересно.

Элио. Не совсем так. Я просто знаком с…

Эдда (перебивает его). В нынешнее время знакомства просто необходимы. Худо, если их не имеешь. Только я была настолько глупой, что никогда ими не пользовалась. А у меня были очень важные знакомые. Например, один миллиардер, самый крупный из всех американских миллиардеров. Он был так влюблен в меня!.. Проходу не давал. Каждый день присылал корзину роз. Ровно тысячу. Тысячу роз Баккара… розовые, на очень длинных стеблях… роскошные… А потом заявлялся сам и, можете себе вообразить, начинал их пересчитывать. И если, не дай бог, недоставало хотя бы одной, бросался к телефону и устраивал скандал цветочнику. Сцена безобразная для моей впечатлительной натуры. В конце концов он меня так достал, что я его послала куда подальше. Боже, какие они вульгарные, эти американские миллиардеры… Я питаю слабость к восточным мужчинам. Они более деликатны… чувственны… у них нежная кожа… и они истинные синьоры… А что вы хотите? Для меня, женщины из другого времени, класс – это главное в мужчине… Что вы на меня так смотрите? Вас удивляет то, что в меня был влюблен миллиардер? Но это было много лет назад… Вот какой я была. (Указывает на картину с полуобнаженной женщиной.) А на самом деле – намного лучше. Все считали, что у меня редкая красота… Но… время берет свое… Вянут цветы, почему не увядать и нам тоже? Красивые женщины подчиняются законам природы. Как, впрочем, и некрасивые. (Кричит Фоке.) Ну так что, будет нам бульон или нет?! (Элио.) Я вас, наверное, задерживаю, вы спешите? Я убеждена, вас кто-то ждет. Не может быть, чтобы такого красивого юношу не ждала девушка.

Элио. Но меня правда никто не ждет…

Эдда. Отчего же?

Элио. Я никого не знаю в этом городе. Я только сегодня приехал.

Эдда. И первое, что вы сделали, – заявились ко мне? Браво! Я обожаю сюрпризы. Хотя бы уже потому, что живу одна. Это не значит, что у меня нет друзей. Но в определенном возрасте некоторые предпочитают жить одни. Даже женщины, прожившие такую бурную, сверкающую жизнь, как моя… Аперитив перед бульоном? (Не давая ему ответить, кричит.) Фока, не спеши с бульоном! (Элио.) Ей надо посочувствовать… она так проста… Представьте себе, ее зовут Фока! Если бы вы знали, скольких сил мне стоило привыкнуть к этому имени!.. А уж видеть каждый день эти ее волосатые ноги… есть же депиляторы… бритвы… масса способов, чтобы избавиться от волос на ногах, но нет, она, видите ли, не желает… ей на это наплевать… Но в целом она хорошая девочка. Она столько перестрадала! Трагическая любовь. Она была влюблена в одного пастуха… прекрасный парень… настоящий дикарь… в шкурах… высокий… высоченный… гигант… Погиб в драке. Кто-то бросил камень из пращи и попал ему точно в лоб… прямо вот сюда. (Показывает на себе.) И всё. Погиб, как Голиаф. Видимо, такова участь всех гигантов….

Входит Фока, толкая перед собой столик на колесиках; на нем две чашки с бульоном, сухие хлебцы, сырница, бутылка вина, стаканы и пр.

Наконец-то! Браво, Фока!.. Налегайте, юноша. И побыстрее, пока бульон не остыл… Возьмите ложку. Если хотите, можете распустить в бульоне яйцо… или вы предпочитаете выпить его отдельно?.. Ваше право. (Проглатывает ложку бульона.) Замечательный бульон!.. Это потому что мы варим его из свежего мяса… Ты видела, Фока, сколько воды принес на себе этот юноша? Он прошагал несколько километров под ливнем специально, чтобы прийти ко мне и предложить щетку…

Элио. Электрическую щетку.

Фока. У нас уже есть такая.

Эдда. И ты часто ею пользуешься?

Фока. Часто.

Эдда. Вот и отлично. Когда она сломается, у нас уже будет другая на замену… Неси все остальное, как только будет готово.

Бросив исподтишка на Элио любопытный взгляд, Фока выходит.

Эти бытовые электроприборы превратились в манию. Я не хочу сказать, что они бесполезны, но очень быстро заполоняют весь дом. Если это будет продолжаться с такой скоростью, скоро можно будет обходиться без служанок. Правда, каждой семье придется нанимать электротехника. Что касается меня, я к ним даже не притрагиваюсь. Я их страшно боюсь… Скажите, у вас есть расческа?.. Причешитесь немного. У вас волосы стоят дыбом, словно вы увидели привидение.

Элио сконфуженно смотрит на нее, потом достает из кармана расческу и причесывается.

Как вам пришло в голову заняться электрическими щетками?

Элио. Я вовсе не занимаюсь электрическими щетками. Я хотел только продать эту. Мне ее подарил друг, он привез ее из Америки.

Эдда (пару секунд молча смотрит на него). И почему вы ее продаете?

Элио. Она мне не нужна.

Эдда. А убираться дома?

Элио. Здесь у меня нет дома. Когда я приехал, я снял комнату в маленьком отельчике, рядом с вокзалом…

Эдда. Бедный мальчик!.. Жить в гостинице – это ужасно. Казенная обстановка… казенная атмосфера… А уж я-то жила в самых дорогих и самых роскошных отелях мира: «Уолдорф-Астория»… «Карлтон»… «Ритц»… «Хилтон»… Представляю, что творится в этих привокзальных клоповниках, где живут одни шлюхи и воры… (После паузы, пристально глядя на него.) А ты, часом, сам не вор, а?

Элио (ошарашенно). Нет, синьора… я…

Эдда. А то сегодня развелось полно типов, которые сначала крадут электрические щетки, а потом ходят по домам и пытаются сбыть их с рук…

Элио. Послушайте… ее мне…

Эдда (сухо)….подарил твой друг… Да даже если ты ее украл, мне на это наплевать. Если ты ее стащил, значит, ее владелец – растяпа, не уберег ее. А если он ее не уберег, ты правильно сделал, что ее спер…

Элио. Если вы думаете, что я вор…

Эдда. Ничего я не думаю. Просто в наши дни много вас таких… готовых под любым предлогом вторгнуться в дом бедной одинокой женщины… нападают… грабят… А поскольку я и есть одинокая женщина… ты ведь можешь напасть на меня!.. Давай, нападай, я абсолютно беззащитна!..

Элио (обескуражен). Но, синьора…

Эдда (поджав губы). Синьорина. Я никогда не была замужем. Не желала связывать себя семейными узами ни с кем. В любом случае здесь, в этом доме, нет ничего, на что можно было бы позариться… Драгоценности я держу в банковском сейфе, а ключи от него у моего адвоката. Наличных денег чуть-чуть, а вернее, их просто нет, потому что я снимаю нужную сумму со счета раз в неделю, ровно столько, сколько нужно на неделю…. Что из ценного тут есть? (Оглядывает гостиную.) Несколько безделушек. Но мало того что они такие хрупкие, их еще очень тяжело продать… Что еще ты мог бы прихватить отсюда?.. Лекарства. Только лекарства.

Элио. Но видите ли, синьора…

Эдда. Синьорина. Синьора я только для Фоки. Потому что для нее синьора означает хозяйка, а синьорина – не означает… Итак, ты можешь украсть у меня только лекарства, и все. У меня их целая гора. В основном для моего отца, он у меня болен. Очень серьезно болен. Он в агонии. И ты, мерзавец, хочешь ограбить несчастную женщину, у которой умирает отец? Что ты так на меня смотришь? Думаешь, я тебя обманываю?

Элио. Нет, я верю вам… верю…

Эдда (зовет). Фока!.. Фока!.. Фока!!! (Элио.) Сейчас она проводит тебя к моему отцу, чтобы ты лично убедился.

Элио. Не надо, синьорина… Лучше я пойду… я вспомнил, что у меня есть одно срочное дело…

Эдда. Не ври. Сначала ты мне рассказываешь, что только что приехал и никого здесь не знаешь, а сейчас хочешь смыться, придумав себе срочное дело. Тебя в детстве не учили тому, что врать некрасиво? И невежливо. Что я тебе плохого сделала? Я тебя приняла как… как сына… Откуда такая неожиданная враждебность?

Элио (серьезно смотрит на нее). С чего вы взяли? Нет во мне никакой враждебности.

Фока вносит тарелки с жарким и с сыром.

Эдда (Фоке). Поставь все на коляску и проводи этого молодого человека в комнату отца. Покажи ему, в каком он состоянии.

Элио. Но я же сказал, что верю вам!..

Эдда (Фоке). Проводи его, я тебе говорю. (Элио.) Иди с Фокой… Заодно посмотришь остальные помещения квартиры и убедишься, что здесь нечего красть.

Элио разводит руками и послушно идет к арке.

Фока (подойдя к Эдде, тихо). Вы его знаете?

Эдда. А тебе какое дело?

Фока догоняет Элио, и оба исчезают за аркой.

Едва они скрываются из виду, Эдда вскакивает, берет со стола сумку Элио, роется в ней, достает оттуда электрическую щетку и тощую пачку банкнот. Пересчитывает деньги – их немного, но больше, чем она предполагала. Сует деньги за резинку чулка, закрывает сумку и ставит на место.

Спустя мгновение появляется Элио.

Убедился?

Элио. Я вас уверяю, что еще до того…

Эдда. Все. Хватит. Закрыли тему. Садись и ешь!.. Сколько тебе лет?

Элио (с полным ртом). Двадцать три.

Эдда. Глупый возраст для мужчины. Ничего, кроме физической силы… Накладывай еще. (Наблюдает, как он ест.) Если бы мой ребенок не умер через несколько дней после рождения, у меня бы сейчас тоже был сын.

Элио (отрываясь от еды). Моего возраста?

Эдда. Нет, ему было бы больше сорока. Я родила его совсем девчонкой. Забеременела от камердинера нашего дома. Скандал был! Что моя мать-графиня, что мой отец-посол, оба придерживались строгих правил. Они были в ярости! Хотя наш камердинер был не простой камердинер, а русский великий князь, который сбежал из своей страны, спасался от революции. Он любил меня с полным исступлением своей славянской души. Но я не хотела связываться с ним. Великий он князь или нет, но он служил камердинером. Я предпочла уйти из дома и жить за свой счет… Почему ты не ешь?

Элио. И… больше у вас не было детей?

Эдда. Нет.

Элио возвращается к еде.

Как тебе мой отец?

Элио (опять прекращает есть). Он очень плох.

Эдда. Он в агонии, разве я тебе не говорила?

Элио. Мне очень жаль.

Эдда (с живостью). Не порть себе аппетит, ешь. Речь ведь не о твоем отце, а о моем… А твой отец… он еще жив?

Элио. Нет.

Эдда. Ничего не поделаешь, все мы когда-то умрем. Не расстраивайся. Ешь. Налей себе вина. Бутылка на нижней полке коляски. Это хорошее красное сухое, я подаю его исключительно уважаемым гостям. Когда магараджа навещал меня, я поила его именно этим вином. Он, правда, предпочитал шампанское, потому что оно его возбуждало… Ах, какой это был мужчина, магараджа! Он хотел, чтобы я вышла за него замуж и уехала с ним в Индию… В Индию я поехала, но замуж выйти отказалась… У него был дворец, который и во снах не приснится… всюду серебро и золото. Чересчур много серебра и золота. И сад, как Ноев ковчег. Там было даже стойло для слонов. Если выбирать место для туризма, лучше Индии не найти. Восхитительная страна!.. Но чтобы остаться там… нет! Индия создана не для меня… Налей мне тоже вина. Обычно я не пью, но сегодня вечером хочу сделать исключение.

Элио наливает бокал и подает ей.

(Делает глоток.) Предложений выйти замуж у меня было столько, что я со счета сбилась. Но я не хотела терять свою свободу. Я родилась синьориной и хочу умереть синьориной… Итак, юноша, не хотел бы ты показать мне эту знаменитую электрическую щетку?

Элио (вскакивая). Конечно, синьорина, сию минуту…

Эдда. Нет, сначала покончи с ужином. А чтобы я лучше узнала тебя, расскажи мне немного о себе.

Элио. Что вы хотите, чтобы я вам рассказал?.. У меня была нелегкая жизнь. Когда не имеешь профессии и нет желания научиться ей, то…

Эдда (смеется). Браво! Да здравствует откровенность!

Элио. Может быть, мне понравилось бы учиться… но я в этом не уверен. Я люблю читать. Я читаю все, что попадется под руку. Если не понимаю, что написано, перечитываю несколько раз.

Эдда (с иронией). Да ты у нас интеллектуал… Интеллектуальный вор.

Элио (пораженный). Что вы сказали?

Эдда. Вор. Я сказала, интеллектуальный вор.

Элио. Почему вы называете меня вором?

Эдда. Потому что ты и есть вор. (Достает из чулка пачку денег и бросает ему в лицо.) Эти деньги… только не говори, что ты нашел их на дороге…

Элио. Вы рылись в моей сумке?!

Эдда. Ты ведь их украл, не так ли?

Элио. Честное слово, я…

Эдда (взрывается смехом). Слово вора!.. Я звоню в полицию?

Элио. У вас нет никаких доказательств, что я…

Эдда. Попробуй объясни мне, откуда у такой шушеры, как ты, в кармане столько денег.

Элио. Это все, что я скопил!

Эдда. Воруешь, а потом копишь? (Смеется. Затем серьезно.) Где ты спер эту электрическую щетку? В каком-то доме, куда заявился под предлогом продать переносной радиоприемник? Который украл в доме, куда пришел под предлогом продать проигрыватель?.. Целая цепочка краж… мелких… жалких… постыдных… Понимаю, жизнь сурова, и ты в ней устраиваешься, как можешь. Ничего не умеешь делать, работать не желаешь… Но рано или поздно тебя поймают и отправят в тюрьму!.. А ты еще показался мне интеллигентным юношей… С такой внешностью, как у тебя, ты мог бы неплохо зарабатывать в качестве жиголо. Это занятие не требует большого ума, но зато оно намного комфортнее и безопаснее.

Элио (с наглой ухмылкой). Это что, предложение?

Эдда. Нет. С мужчинами я завязала. Раз и навсегда. Меня от них тошнит. Ты, конечно, красивый мальчик… но после того, как переешь шоколаду, с отвращением смотришь даже на шоколадное мороженое… Зачем ты воруешь?

Элио. Я не ворую. Я устраиваюсь, как могу. От жизни я всегда получал одни синяки и шишки. Начиная с несчастливого детства…

Эдда. В детстве все несчастливые. Не оправдывайся и не спекулируй на своем детстве. Ну, так что мы теперь будем делать? (Длинная пауза.) Послушай, так как ты мне симпатичен и ситуация меня забавляет, я займусь тобой.

Элио. Зачем?

Эдда. Просто так, чтобы развлечься.

Элио (так же нагло). Вы меня усыновляете?

Эдда. Нет. Я ограничусь тем, что возьму тебя в свой дом. Буду кормить, одевать, предоставлю комнату, где ты будешь спать…

Элио (обескуражен). А я?.. Что я должен буду делать взамен?..

Эдда. Станешь моим компаньоном.

Элио. То есть?

Эдда. Я одинока… целыми ночами не могу заснуть… мне нужен кто-то, с кем бы я могла разговаривать в такие часы… кто всегда перед глазами… Я беру в дом тебя, потому что ты молод, а я уже нет. Юноша, у которого вся жизнь впереди, – справедливая компенсация для женщины, которая свою жизнь уже прожила. Кто-то заводит дома собачку, кошку или канареек… я тоже взяла пару котов, меня убеждали, что они ночные звери. Какое там! Дрыхнут ночь напролет!.. Так почему бы мне не взять в дом мальчика… такого, как ты… который умеет говорить… слушать… дышать…

Элио (с любопытством). То есть все, что от меня требуется, это разговаривать с вами?

Эдда. Если я позвоню в комиссариат, ты сядешь в тюрьму. Я тоже предлагаю тебе тюрьму, но намного комфортнее. Вот эту самую. (Обводит руками гостиную.)

Элио. И я не буду иметь права покидать ее?

Эдда. Почему? Днем ты можешь ходить куда хочешь. Но вечером обязан быть здесь. Со мной.

Элио. И у меня не будет личной жизни?

Эдда. Что ты понимаешь под личной жизнью? Девушек? Можешь заводить их, сколько твоей душе угодно… Вперед! Решай! Или брать, или отдавать. Имей в виду, я действую инстинктивно, не рассуждая. Если я включу рассудок, могу и передумать.

Элио хочет что-то сказать, но она останавливает его.

Я тебе предлагаю испытательный срок.

Элио. Я согласен.

Эдда. Испытательный для меня, а не для тебя. Если будет получаться не так, как я себе это представляю, я выброшу тебя на улицу.

Элио (усмехаясь). То есть… если я правильно понял… я уже числюсь на службе… пока?..

Эдда. Только не думай, что фортуна уже повернулась к тебе лицом. Я женщина с характером. Ты можешь еще пожалеть. Сядь. (Пауза.) Как тебя зовут?

Элио. Элио.

Эдда. Какое претенциозное имя.

Элио. Почему?

Эдда. Не помню на каком языке… оно обозначает солнце… Ладно, имя меня тоже устраивает. Теперь слушай внимательно. Прежде всего примешь ванну. Мне нравится, когда люди вокруг меня пахнут чистотой. Завтра пойдем по магазинам, обновим твой гардероб. Спать будешь пока в угловой комнате. Позже решим, куда тебя поместить. Днем делай все, что хочешь. Твоя служба начинается с шести вечера. Договорились?

Элио. Но вы… вы же обо мне ничего не знаете…

Эдда. А что я должна знать?

Элио. Ну, может, было бы лучше… (Умолкает. Подходит к полке с пластинками, рассматривает их.) Музыка былых времен…

Эдда. Музыка моего времени. Та, что нравится мне. Хотя я слушаю ее нечасто.

Элио. Почему?

Эдда. Пробуждает слишком много воспоминаний.

Элио (серьезно). А вам этого не хочется?

Эдда. Приятных воспоминаний хочется.

Элио (с интересом). А есть неприятные, те, которые вы не хотите вспоминать?

Эдда. Да, есть.

Элио. Что, например?

Эдда. Это тебя не касается.

Длинная пауза. Элио подходит к ней, собираясь что-то сказать.

Запыхавшись, вбегает взволнованная Фока.

Фока. Синьора!.. Синьора!..

Эдда. В чем дело? Что-то случилось?

Фока. Ваш отец, он…

Эдда. Он что?

Фока. Он умер.

Эдда. Да упокоит Господь его душу. (Крестится. Элио.) Кончились его страдания. (Фоке.) Скажи сиделке, пусть она поможет тебе одеть его и приготовить к погребению. Мы придем позже. Я… и он… (Указывает на Элио.) Молодой человек останется у нас. Приготовь ему ванну, подбери пижаму и халат. Теперь, когда моего отца больше нет со мной, он составит мне компанию. (Царственным жестом.) Ступай, Фока, ступай.

Фока внимательно смотрит на Элио. Выходит.

Отмучился, несчастный старик.

Элио. Мои соболезнования… мне очень жаль, синьорина…

Эдда. Тебе-то что за дело, что мой отец умер? Никакого.

Элио. Но я появился здесь в такой скорбный для вас момент…

Эдда. То, что ты появился в этом доме в такой момент, может быть, тоже знак судьбы.

Элио. Во всяком случае, это очень печальное обстоятельство, и я…

Эдда (резко). Хватит! Смерть – не та тема, что доставляет мне удовольствие… а только расстраивает… Подай мне успокоительное.

Элио растерянно рассматривает лекарства на столике.

Побыстрее не можешь?.. Оно в большом флаконе… на подносе… Тебе придется научиться распознавать мои лекарства.

Элио берет флакон с успокоительным и протягивает Эдде.

(Принимает таблетку.) Ты, наверное, считаешь, что я должна была устроить сцену отчаяния… биться в рыданиях… ломать руки от горя…

Элио. Да нет, я…

Эдда. Молчи. Дай мне сказать… И сядь, не маячь перед глазами!

Элио покорно садится в кресло.

(Опустошает бокал с вином.) Он не был моим отцом.

Элио (с изумлением). Как это?

Эдда. Ты плохо слышишь? Я сказала, он не был моим отцом.

Элио. А кто же он тогда был?

Эдда. Старик. Обыкновенный старик. Я подобрала его на улице несколько лет назад. Взяла в дом, чтобы мне не было одиноко по ночам. А чтобы он не засыпал, я давала ему возбуждающие средства. Видимо, переборщила. Все-таки он был стар, и сердце не выдержало… Ты понимаешь, о чем я говорю?

Элио (глядя на нее с ужасом). Понимаю…

Эдда. Он умел слушать… добрый… кроткий… И глухой. Совсем глухой. Встань.

Элио встает.

(Достает из ящика комода черную вуаль, набрасывает себе на голову. Торжественно.) Идем, Элио. Пойдем к нему. Подай мне руку. (Уходят.)

Действие второе

Та же обстановка, десятью днями позже.

Эдда, в нелепом платье для торжественных приемов, в макияже и с укладкой, сидит в кресле и курит.

Элио, слегка облагороженный – фланелевые брюки и кашемировый свитер, – развалился в углу дивана с мрачной физиономией. Также курит.

Эдда (посмотрев на Элио и покачав головой, бросает ему ключи от бара). Выпей что-нибудь, это поднимет тебе настроение.

Элио (ловит ключи и идет к бару). А вы что будете пить?

Эдда. Ничего. Печень. Врач запретил мне спиртное. Не понимаю. В мое время люди пили и ели втрое больше и умирали при здоровой печени. А сегодня все ходят вот с такой огромной печенкой. Как гуси… Уверена, у тебя тоже печень не в порядке.

Элио. Не думаю.

Эдда. Подожди немного и сам убедишься. От этого никуда не деться. Когда-то был железный век, за ним золотой, а сейчас мы на пике печеночного века.

Элио возвращает ей ключи, которые она убирает в сумочку.

Чем сегодня занимался?

Элио. Спал до полудня… Потом сходил за газетами…

Эдда. Я давно перестала их покупать. Развернешь – и рискуешь заработать инфаркт. Хотя многие их читают. Топят собственные горести, читая о чужих. Если бы каждый больше думал о своих проблемах, как это делаю я, его бы меньше интересовало то, что происходит в мире. Я как-то раз послала к черту одного придурка, который пришел ко мне с просьбой подписать петицию в защиту мира. Если люди хотят перерезать себе глотки, не надо лишать их этой возможности. Чем меньше будет населения на этой земле, тем чище воздух.

Элио. Знаете, если бы все рассуждали, как вы…

Эдда….мир в перспективе стал бы гораздо лучше.

Элио. Ну да, и в нем жили бы одни дикари.

Эдда. А разве их и сейчас не полным-полно?

Элио. Если бы люди были внимательнее друг к другу… если бы помогали друг другу…

Эдда. Ты говоришь как подрывной элемент.

Элио. Какой еще элемент! Я просто думаю, что…

Эдда. А ты не думай. Трать меньше энергии.

Элио. Но мои мысли…

Эдда. Они мне неинтересны. Я держу тебя при себе не для того, чтобы выслушивать твои мысли, а для того, чтобы ты выслушивал мои. Ясно? Как тот, который умер.

Элио. Он был глухой.

Эдда. А ты нет. Вот и пользуйся этим, потому что всегда есть чему учиться. Сиди молча, пей спокойно свой виски и не создавай себе проблем. Тем более что ни ты, ни кто другой не решите их. У тебя всего одна жизнь. Так старайся получать от нее удовольствие, как это сделала я. Ты видишь, теперь я живу безмятежной жизнью, без сожалений и угрызений совести.

Элио (с издевкой). В самом деле?

Эдда. Вы, сегодняшние молодые, сами не знаете, чего хотите. Вас все не устраивает. В отличие от вас, наше поколение было похоже на птиц, счастливых уже только потому, что живут на этом свете… Мамма миа, какой скачок сделало человечество!.. Ты бы назвал это прогрессом… но что он дал, этот прогресс, людям? Горы техники. Люди потеряли себя… они раздавлены этими мегатоннами металла. Я часто спрашиваю себя, что будет с миром, если он пойдет такими шагами и дальше? Посмотри, что делают люди с флорой… с фауной… со всем тем, что им дала природа… Они разрушают все это!.. Бабочки… ты не обратил внимания, что они почти исчезли? За все прошлое лето я увидела только одну… Причем такую маленькую и слабую, что у нее не было сил даже летать… Несчастная белая бабочка…

Элио (иронично напевает). Бабочка, бабочушечка…

Эдда. А ведь прежде здесь весной было множество бабочек. Вся терраса, сад, веранда, улица… все было в бабочках… сотни, тысячи, десятки тысяч бабочек…

Элио (забавляясь). Здесь что, был их питомник?

Эдда (кричит). Фока!.. Фока!.. Фока!!!.. (Элио.) Сейчас Фока тебе скажет, вру я или нет.

Элио. Оставьте Фоку в покое. Я верю всему, что вы говорите.

Эдда (продолжает кричать). Фока!.. Фока!.. Куда тебя черти унесли?

Фока (вбегает). Вот она я!..

Эдда. Этот молодой синьор не верит мне, что здесь когда-то была масса бабочек… Расскажи ему, сколько их было!..

Фока (с удивлением смотрит на нее). Сколько было бабочек?!..

Эдда (продолжает говорить, словно Фока еще не вошла). Бабочек… белых, розовых, желтых, темно-синих, оранжевых… всех цветов радуги…

Фока качает головой и выходит.

Они порхали в легком воздухе, и в этом была поэзия жизни… А что сейчас может порхать в этом грязном воздухе… черном от смога… отравленном химией… что?.. Микробы… вирусы… бактерии… инфекция… радиоактивность… Замечательный прогресс!

Смотрит на Элио, который сидит со скучающим видом, уставившись в потолок.

Я говорю, а ты меня даже не слушаешь?.. Ответь… Скажи хоть слово!.. Я тебе предложила выпить, чтобы у тебя поднялось настроение, а ты все равно продолжаешь сидеть с похоронным видом… Словно на тебя нагнали тоску чистые простыни и говяжье филе… Улыбнись по крайней мере парочку раз. Покажи свои прекрасные зубы… Ах, видел бы ты, как улыбалась я в свое время!.. Не зубы, а жемчуг, говорил мой магараджа… а уж он-то в жемчуге понимал лучше всех на свете… Даже сейчас… смотри. (Демонстрирует ему зубы.) Все свои. (Взрывается.) Если сегодня вечером ты не собираешься открывать рта, то хотя бы поставь какую-нибудь музыку!

Элио (поднимается и идет к проигрывателю). Какую пластинку вам поставить?

Эдда. Первую попавшуюся.

Элио (берет первую же пластинку, читает этикетку). Танго.

Ставит пластинку на проигрыватель. Звучит старинное танго.

Эдда. Вот настоящая музыка. Вы, молодые, потеряли чувство мелодии и гармонии. Вам нравится только то, что напоминает мотоциклетный рев. Вы вернули мир в джунгли… (Подпевает звучащей мелодии.) Это танго я танцевала с принцем крови… Его высочество из-за меня напрочь потерял голову… (Опять подпевает.) Один вечер, равный эпохе. Весь этот вечер я танцевала только с ним… Он так сильно прижимал меня к себе, что мне даже не хватало воздуха… На мне было платье цвета слоновой кости… длинное… элегантное… обтягивало меня, словно перчатка… И ни единого украшения. Только брильянтовая диадема в блестящих волосах. Ты богиня, говорил он мне. А тореро, который пригласил меня на этот праздник после корриды, стоял, опершись о колонну, и сжигал меня ревнивым взглядом… (Резко.) Сними пластинку!

Элио. Почему?

Эдда. Некоторые воспоминания нагоняют на меня меланхолию… Ах, до чего же я была красива!.. Безумно красива… Впрочем, я и сейчас не выгляжу на свой возраст. Это благодаря коже, которая остается такой же, какой была. А ведь я ничего с ней не делаю… абсолютно ничего… не пользуюсь ни косметикой, ни кремами, не делаю массажей. Только вода и мыло. Я унаследовала эту кожу от своей матери… даже в восемьдесят лет у нее было лицо, как фарфоровое… Ну и, конечно, смешение многих кровей. Среди моих предков есть всего понемногу… включая прадеда араба и прапрапрабабушку черкешенку… Еще и сейчас, когда я иду по улице, мужчины смотрят мне вслед. В прошлый четверг один синьор катил за мной почти целый час на своей инвалидной коляске… инвалид, но очень симпатичный!.. Но с мужчинами я – все. Навсегда… Хотя если бы нашелся кто-то, кто абсолютно потерял бы из-за меня голову… Как Эдгар, много-много лет назад. Высокий, стройный блондин с волевым взглядом… Потом он стал военным министром… это он, который терпеть не мог военных и ни дня не служил в армии! А какая у него была улыбка! Все от нее таяли… Я всегда говорю, что секрет успеха в улыбке… Он умер, бедный Эдгар, и сейчас улыбается ангелам… Бог знает почему, но все мужчины, которые меня любили, умерли. Все до единого. Как эпидемия какая-то… Но одиночество меня не угнетает. Когда-то угнетало, когда я еще не смирилась с тем, что приходится ложиться в постель одной. Еще бы! Со мной такого не случалось с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать… Зато теперь я могла бы жить даже в пустыне. Лишь бы кто-то, пускай бедуин, готов был выслушивать меня по ночам, когда у меня бессонница. (Пауза. Смотрит на Элио.) Но это должен быть не абы какой мужчина, а тот, кто мне в мои года и с моим опытом смог бы вскружить голову… Молодой… мне нравятся молодые мужчины… высокий… терпеть не могу низкорослых… сильный… мускулистый… умный… Уверена, если бы я захотела, я бы нашла такого. Или ты считаешь, что я уже не могу понравиться красивому молодому человеку?

Элио (неуверенно). Почему… можете… конечно…

Эдда. Как у тебя с женщинами? Должно быть, отбоя от них нет, так и липнут, как мухи. К такому-то красавцу!.. Фока жалуется. Говорит, ты все время оставляешь дверь открытой, когда принимаешь душ, и она вынуждена смотреть на тебя, совсем голого…

Элио. Если ей неприятно, пусть зажмуривается.

Эдда. А не проще ли тебе закрывать дверь?

Элио. Не хочет, пусть не смотрит.

Эдда. Но ты ведь не закрываешь дверь специально…

Элио. Сначала я ее закрывал. Даже запирал на ключ.

Эдда. Почему перестал?

Элио (с ухмылкой). Мне показалось, что Фока от этого очень страдает.

Эдда. Все вы мужики одинаковы… Нарциссы… павлины… А ты, видимо, выглядишь неплохо… голым… широкие плечи… узкие бедра… гордая посадка головы… Советую тебе закрываться на ключ по ночам, иначе рискуешь, что Фока набросится на тебя. (Оба смеются.) Наконец-то я вижу, как ты смеешься. Смейся, смейся, мрачный тип. Смех тебе к лицу. Не знаю, что я готова сделать, чтобы видеть тебя всегда в хорошем настроении… Может, тебе стоит почаще выходить из дома? Гулять? Развлекаться с юными простушками?.. А то ты вместо этого смущаешь голым видом служанку, томишься общением со мной… пожившей женщиной… из высшего света… Кстати, если тебя унижает, что ты должен принимать душ в ванной служанки, можешь делать это в моей, она просторнее и удобнее… Что ты на это скажешь?..

Элио не отвечает.

Эдда проводит рукой по его волосам.

Элио отшатывается.

Что с тобой, прекрасный мизантроп?

Элио (нервно ходит взад-вперед по комнате, затем останавливается перед Эддой, серьезным тоном). За все эти десять дней вы ни разу не задались вопросом, почему я позвонил именно в вашу дверь?

Эдда. Чтобы войти, я полагаю.

Элио. Я хотел познакомиться с вами. А когда вы предложили мне остаться, я не поверил своим ушам.

Эдда. Могу вообразить.

Элио. Я всего лишь хотел увидеть вас и сразу уйти.

Эдда (с любопытством). Увидеть меня? Зачем?

Элио молча смотрит на нее не отвечая.

Не хочешь мне объяснить?

Элио. Сначала еще немного виски…

Эдда бросает на него беспокойный взгляд, дает ключи от бара.

Элио открывает бар и наливает виски в два стакана.

Я налил и вам тоже. Вам это понадобится.

Эдда. Почему? Что такого ты хочешь сказать мне?

Элио протягивает ей стакан.

Что ты пришел сюда, чтобы убить меня?

Элио. Нет. (Возвращает ей ключ и одним глотком выпивает виски.)

Эдда. А что тогда?

Элио (решившись). Я пришел, чтобы познакомиться с моей матерью.

Его слова молнией поражают Эдду.

Эдда (стараясь контролировать себя). Интересная новость…

Элио. Вы моя мать.

Эдда (нервно). Я родила ребенка, когда мне было пятнадцать лет, но он умер несколько дней спустя…

Элио. Да, но позже вы родили еще одного. (Четко, почти по слогам.) Двадцать три года назад.

Эдда (понемногу теряя самоуверенность). Двадцать три года назад я была в Индии… гостила у магараджи…

Элио. Вы уехали туда после того, как вышли из родильного дома, где произвели на свет здорового ребенка мужского пола, весом три килограмма сто восемьдесят грамм. Тот ребенок – это я. Двадцать три года спустя.

Эдда (в полуобмороке, лихорадочно пьет виски). Ты говоришь это так, будто это было на самом деле…

Элио. Я могу подтвердить свои слова.

Эдда. Я лучше тебя знаю, что было со мной в моей жизни.

Элио. Иногда удобнее амнезия. (Сухо.) Я родился в полдень двенадцатого марта двадцать три года назад. И двадцать четыре часа спустя был отдан в приют для подкидышей. В регистрационной книге было записано, что моя мать не пожелала назвать свое имя, а отец неизвестен.

Эдда (энергично, переходя в контратаку). Ну и что ты от меня хочешь?

Элио. Вы мне повесили на шею золотую цепочку с медальоном. (Снимает с шеи цепочку и протягивает ей.) На обратной стороне медальона выгравирована дата с вашими инициалами. Я полагаю, вы сделали это, поддавшись чувству.

Эдда (с горечью в голосе). Да. (Возвращает ему цепочку.)

Элио (с иронией). Теперь вспомнили?

Эдда. Смутно. (Сливает в рот последние капли из стакана. Идет к бару и наливает себе еще виски.) Сегодня вечером без этого не обойтись. (Пьет виски.)

Очень длинная пауза.

Ну и с какой целью ты заявился? Шантажировать меня?

Элио. Нет, мама.

Эдда (взрывается). Не называй меня так!

Элио (с сарказмом). А как я должен называть тебя?

Эдда (твердо). Что ты хочешь? Денег?

Элио. Нет.

Эдда. Тогда какого черта ты здесь делаешь?

Элио. Я хотел увидеть твое лицо.

Эдда. Увидел? Доволен?

Элио. Да. Мы непохожи.

Эдда. А почему мы должны быть похожи?

Элио. Мы одной крови.

Эдда (с силой). Мне перелили кровь сразу после того, как ты родился.

Элио (усмехнувшись). Это многое объясняет.

Эдда. Почему ты мне сразу не сказал, кто ты такой?

Элио. Хотел получше с тобой познакомиться. Тем более что ты так великодушно приняла меня в своем доме.

Эдда. Я приняла тебя как… как… (Умолкает.)

Элио….как сына. Или почти. Тебе же и в голову не могло прийти, что я твой сын… Ты ни разу не задумывалась, что однажды мы можем встретиться?

Эдда (жестко). Нет!

Элио. Рожден и забыт.

Эдда. Да.

Элио. Но когда я родился…

Эдда….я не хотела тебя видеть. Не могла себя заставить.

Элио. Несмотря на то что я был частью тебя, и ты меня произвела на свет.

Эдда. И предала.

Элио. Допустим… Но позже… почему ты меня не признала позже?

Эдда (искренне). Было слишком поздно… когда я уже могла это сделать…

Элио. Конечно, проще было родить меня и бросить на произвол судьбы.

Эдда. Приюты для подкидышей затем и существуют.

Элио. Ты хоть что-нибудь помнишь обо мне?

Эдда. Только то, что у меня была легкая беременность. Ни рвоты, ни обмороков. В шесть месяцев еще никто не замечал, что я беременна. И даже позднее. Еще потому, что тогда в моду вошла одежда, как будто специально придуманная для беременных женщин, – прямые широкие платья без талии. Мода, которая мне очень шла.

Элио. И роды были легкие?

Эдда. Да. Их принимал первоклассный врач. Высокий блондин, с загорелыми руками. Уже через три дня я была дома. А через неделю уехала.

Элио (с иронией). Класс! Значит, я не заставил тебя страдать, явившись на этот свет… и вообще не доставил тебе никаких неудобств… идеальный сын! (Пауза.) Еще один вопрос. Ты можешь сказать мне, кто мой отец?

Эдда (решительно). Нет.

Элио. Но как же так?..

Эдда. Дело в том, что год, предшествовавший твоему рождению, был… как бы это сказать… довольно оживленный…

Элио. И ты даже не пыталась разобраться, от кого у тебя ребенок?..

Эдда (избегая его взгляда, легкомысленно). Сначала я думала, что ты сын австрийского барона, погибшего через несколько дней в автомобильной гонке… или шведского капитана сирийского танкера… Но ты непохож ни на первого, ни на второго…

Элио. Посмотри на меня получше. Может быть, я все-таки кого-то тебе напоминаю?

Эдда (вглядывается в него). Кажется, напоминаешь… кого-то, кого я знала… нет, не могу… не могу вспомнить…

Элио. А ты сделай усилие.

Эдда (закрывая тему). Бесполезно. Я не вспомню.

Элио. То есть за те десять дней, что я торчу у тебя перед глазами, я тебе так и не напомнил никого из мужчин, с которыми ты… с которыми ты была знакома?

Эдда. Нет. (Пьет виски.)

Элио (берет бутылку из бара, садится рядом с Эддой, наливает еще виски себе и ей). Почему бы нам не соединить усилия? Не хочешь, чтобы я тебе помог?

Эдда (смотрит на него с удивлением). Ты?!.. Каким образом?..

Элио. Я могу составить список мужчин, о которых ты мне рассказывала. Магараджа, например…

Эдда (быстро). С ним я познакомилась после твоего рождения.

Элио. Эдгар… военный министр…

Эдда. Этот был задолго до твоего рождения.

Элио. Миллиардер с розами… Он мог послать тебе миллион роз и оставить тебе… шип от них… (Показывает на себя.)

Эдда. Я встретила его после магараджи.

Элио. А не мог я оказаться сыном того, кого сожрал вот этот зверь? (Указывает на шкуру тигра.)

Эдда. Рамон был моей юношеской любовью.

Элио. А почему бы мне не быть сыном нефтепромышленника?

Эдда. Какого нефтепромышленника?

Элио. Которого крокодилы сделали вдовцом…

Эдда отрицательно качает головой.

А может быть, этот художник? У меня явные артистические наклонности…

Эдда. Ты что? Он был педераст!

Элио (обращаясь к портрету). Прости. (Эдде.) Только не говори, что я сын негра-музыканта, который хотел отвезти тебя в Калифорнию… А не тот ли это султан, который хотел заполучить тебя в свой гарем?.. Или тореадор, который подставился под рога быка после того как ты его бросила?.. Ну же, напряги мозги!..

Эдда (понимает, что втянута в игру, но держит себя в руках. С неожиданной нежностью). Прошло двадцать три года, Элио.

Элио. Как же так получается, что ты помнишь столько всего, кроме того, кто был отцом твоего сына?

Эдда. Мы, женщины, такие слабые создания… Мужчины приходят в нашу жизнь и уходят из нашей жизни, а мы порой даже не обращаем на это внимания. Сам, наверное, знаешь, как это бывает… Лунная ночь… вальс… бутылка шампанского… А утром что? Синяки. Синяки – единственное, что тебе остается от ночи любви. (Вспыхивая.) Это было так необходимо?! Вытаскивать на свет всю эту старую историю?..

Элио (холодно). Я был вынужден прояснить наши отношения, прежде чем ты попыталась бы трансформировать их в другие… Понимаешь, о чем я?

Эдда. Понимаю. Во всяком случае, ты мог бы прояснять их с бо́льшим тактом… считаясь с моей чувствительной душой… Я уже немолода… у меня изношенное сердце… даже небольшие волнения опасны для меня… А уж то, что ты мне устроил!..

Элио. Давай не будем лукавить. Не больно-то я тебя и взволновал…

Эдда. Не скажи. Ты поступил очень жестоко… и тебя абсолютно не волновало мое здоровье… А я так заботилась о тебе!..

Элио. Поскольку даже не догадывалась, кто я.

Эдда (вскидывается). Конечно, не догадывалась! Я до сих пор не могу поверить в это… (Взвинчивая себя.) Чего ты домогаешься? Чтобы я принялась рыдать… бросилась тебе на шею… и сквозь рыдания повторяла, как я тебя люблю?.. Я не умею притворяться… Вообще, вся эта история… такая неожиданная… такая абсурдная… Я уже давно позабыла, что родила тебя… И вдруг ты вламываешься… внезапно… взрослый мужчина… крупный… длинноногий… должна же я прийти в себя!.. Дай мне немного времени. Не дави на меня… Может, дальнейшее общение мне понравится…

Элио (усмехнувшись). Не сомневаюсь, что понравится.

Эдда. Докажи.

Элио (иронично). Мама!.. Мамочка!..

Эдда (отрицательно качает головой). Нет, не то… Еще раз… Больше нежности…

Элио (сухо). Я тоже не умею притворяться. Как и ты. (Пауза.) Неужели ты правда так и не скажешь мне, кто мой отец?

Эдда (так же сухо). Я этого не знаю.

Элио. И ты дала мне жизнь, даже не позаботившись узнать, кто…

Эдда (перебивает его). Какая тебе разница, кто? Какое это имеет значение?.. Допустим, твоего отца зовут Джакомо. Или Никола…

Элио….или Альфредо…

Эдда (это имя поражает ее как молния). Как ты сказал?..

Элио. Альфредо. Имя как имя. Тебе оно о чем-то говорит?

Эдда (не желая, чтобы Элио заметил ее состояние, якобы легкомысленно едва слышно напевает). Альфредо, Альфредо, Альфредо… (Вдруг резко.) Говори, от кого ты это узнал?

Элио. От одного заинтересованного лица.

Эдда. От Альфредо?.. Значит, ты знаешь, кто твой отец?

Элио. Знал. (С болью.) Он умер.

Эдда. Но он же был не стар.

Элио. Твой ровесник.

Эдда. Как он умер?

Элио. От дурной болезни.

Эдда. Назови мне хорошую болезнь. (После паузы.) Как ты его разыскал?

Элио. Скорее, он разыскал меня. Мне было тогда шестнадцать, и я жил в одной бедной семье, которая взяла меня из приюта.

Эдда. И он тебя узаконил?

Элио. Да. И взял жить к себе. У меня была комната, похожая на чулан, за столярной мастерской, где он работал.

Эдда (на миг закрывает глаза). Я ее помню. (Пауза.) Как он узнал о тебе?

Элио. Он мне этого не сказал.

Эдда. Так и умер… не сказав…

Элио. Да. Так и умер… полгода назад. (Пауза.) Он был хороший человек… добрый… порядочный…

Эдда. Чересчур!

Элио….спокойный… приветливый… Все бы хорошо, если б его не настиг этот порок… пристрастие к алкоголю…

Эдда (с болью в голосе). Он у него всегда был, этот порок… Всегда… И когда напивался, он ничего не соображал… на него накатывали приступы тоски… он плакал… пытался покончить с собой… жизнь превращалась в ад… Я вспоминаю ту комнатенку, как кошмар… темная… душная… и этот приторный запах клея и стружек… нищета… постоянный голод…

Элио. Он потерял веру в жизнь… нервы были, как оголенные провода… и все у него шло кувырком… Но я ему благодарен за все, что он мне дал…

Эдда. А что он тебе дал? Нищету и голод?

Элио. Он дал свою фамилию.

Эдда. По-твоему, это много?

Элио. Для того мальчишки, каким я был, это значило очень много.

Эдда (пожимает плечами). Розовые сопли! Вот что он передал тебе, помимо фамилии… Идеалист! Мечтатель! Глупец! Один из тех, кого родина призывает на войну, а он тут же и бежит туда, задрав хвост… с радостью… побрившийся, умывшийся… да еще с песней!.. (С яростью.) Если ты знал, кто твой отец, зачем ты все это время морочил мне голову?

Элио. Хотел узнать, помнишь ли ты о нем.

Эдда. Как только ты сказал мне, что ты мой сын, он сразу встал у меня перед глазами… в белой праздничной рубашке… голодный, как собака… с выражением вечной жертвы на физиономии… и все эти дни промелькнули… лишений и отчаяния, которые мы вместе с ним пережили… Это был самый страшный период моей жизни. Вот почему я сделала все, чтобы забыть о нем. И я уже совсем поверила, что мне это удалось… А сейчас… как будто все это было со мной вчера… (Она теряет весь свой апломб.) Да, ты очень похож на него… тот же взгляд… та же фигура… Но ты более утончен. Это, конечно, от меня. Но и твой отец был очень красив… высокий… сильный… Когда мы шли рядом… (С отчаянием.) Зачем ты заставил меня вспоминать все это?!..

Элио (с сарказмом). А как, интересно, получилось, что ты, водившая знакомства с принцами и миллиардерами, выбрала именно столяра, чтобы родить меня?

Эдда. Святой Иосиф тоже был столяром.

Элио. Почему ты ему не сказала, что ждешь ребенка?

Эдда. Он бы тогда в лепешку расшибся, чтобы жениться на мне. А я, если бы дала ему такой повод, никогда уже не смогла освободиться от него… Он был неудачник… но у него было обостренное чувство семьи и долга… А у меня… у меня были совсем другие предпочтения…

Элио (с сарказмом). Ну ясно! Принцы… миллиардеры… тореадоры… магараджи…

Эдда (с силой). Я хотела взять от жизни только то, что по справедливости должно было принадлежать такой женщине, как я!

Элио. И чтобы я не мешал тебе добиваться своих целей, ты и сплавила меня в приют!..

Эдда. Я тебя не хотела.

Элио. Неужели ты избавилась от меня без всяких угрызений совести?

Эдда (искренне, с болью). Я родила своего первого ребенка совсем девчонкой. Его я хотела, а он умер. А когда я носила тебя, я была уже зрелой женщиной. И понимала то, чего не могла понимать в юности. Были вещи, которые жгли мне душу…

Элио. Это было связано с моим отцом?

Эдда. Нет… с моим детством… с моей матерью…

Элио (с иронией). С графиней?

Эдда. Я всегда стыдилась своей матери… Она разрушила свою жизнь ради меня, а я стыдилась ее, понимаешь!.. (С гневом.) Я не хотела повторить ее путь! Родить ребенка, а потом этот ребенок вырастет и будет испытывать стыд за меня?!..

Элио. Но так оно и есть! Ты что думаешь, что сейчас мне не стыдно за тебя?

Эдда. Сейчас это не имеет для меня значения. Я хотя бы не пошла ни на какие жертвы, как это сделала ради меня моя мать…

Элио….графиня… (Смотрит на нее с холодной улыбкой.)

Эдда избегает его взгляда.

Хороша у нас семейка!.. Теперь я понимаю, к чему привело смешение кровей, о котором ты говорила. Это так возбуждает – отыскать собственные корни…

Эдда (смотрит на него с досадой). Я надела на себя броню. Здесь… (указывает на сердце) железо в два пальца толщиной. Я заставила себя прекратить страдать… забыть о нищете, голоде и унижениях… обо всем том, о чем мне было больно вспоминать. Мне удалось построить собственную жизнь такой, о какой я мечтала… и никаких тяжелых воспоминаний… (Зло.) А ты явился и все разрушил! Зачем? Разве было бы не довольно того, что ты обрел свою мать?.. А об остальном мог бы и промолчать… Но нет!.. Взорвал бомбу! И, не вынимая рук из карманов, с мрачным взором устроил мне судилище! С какой целью? Объясни мне это, мерзавец!

Элио. Моя горячо любимая мамочка, ты считаешь, что моя жизнь началась всего десять дней назад, когда я вошел в твой дом?.. Нет, уж поверь мне, я жил и до этого… жизнью, полной невзгод и страдания… С тех пор как я стал соображать, я только и думал, как послать к черту этот мир, в котором мне было плохо, неуютно, горько… Я любил моего отца, со всеми его пороками, его печалями и его нищетой… Но тебе это неинтересно. Тебе ничего неинтересно знать о моей жизни. Ты занята только своей. И если ты думаешь, что я явился сюда исключительно для того, чтобы смутить твой покой, ты ошибаешься. (С силой.) Вот скажи мне, что я смутил – твой покой или твою совесть?

Эдда (с каменным лицом). Моя совесть спокойна.

Элио. А, ну да. Она ведь тоже в броне толщиной в два пальца.

Эдда. Я должна была нарастить эту броню. Иначе сегодня меня бы уже не было в живых.

Элио. Жаль, что этого не произошло. Такую мать, как ты, лучше иметь не на земле, а под землей.

Эдда. Я лягу в землю, когда пробьет мой час. И мне все равно, прольешь ли ты на моих похоронах хоть слезинку или нет.

Элио с ненавистью смотрит на нее.

Очень длинная пауза.

Элио ходит взад-вперед по комнате. Потом садится, наливает виски, выпивает. Встречается взглядом с Эддой.

Почему ты так на меня смотришь? (Примирительно.) Ладно. Раз уж все сложилось, как сложилось, давай-ка пойдем до конца. Хотя бы для того, чтобы освободиться от груза… Я неправа?..

Элио молчит.

Ответь мне… Я неправа?

Элио сидит молча.

(С яростью.) Говори же!.. Если ты мой сын… расскажи мне о себе!..

Элио молча выдерживает ее взгляд.

Ты мужчина что надо… красавец, прекрасного роста, прекрасного сложения… Правда, профессии у тебя нет… и ты никогда не работал… В тюрьме не пришлось посидеть?

Элио. Не пришлось.

Эдда. Продолжай в таком же духе, и сядешь.

Элио (с сарказмом). Когда сяду, сразу сообщу тебе об этом. Может быть, ты, с твоими знакомствами, вытащишь меня оттуда. Такая женщина, дочь графини и посла, обольстившая великого князя, любовница принцев, министров, миллиардеров, магараджей и еще бог знает скольких знаменитых политиков, финансистов, артистов, художников…

Эдда. Прекрати! Меня это не забавляет.

Элио. Меня тоже. Твоя жизнь мне так же неинтересна, как моя тебе. Единственное, за что я тебя осуждаю, так это за зло, которое ты мне причинила…

Эдда. Не драматизируй. Приют еще никому не ломал жизнь.

Элио. Ты убеждена?

Эдда. Приют закаляет характер, учит выживать в самых трудных обстоятельствах… Мой американский миллиардер, например, тоже был подкидыш… его тоже сразу после рождения определили в сиротский приют. И это не помешало ему поймать удачу за хвост. Он начал трудиться с раннего возраста, еще ребенком… ходил по улицам и собирал пробки от пивных бутылок… И постепенно заработал свои миллиарды…

Элио. На крышках от пивных бутылок?

Эдда (будто не слыша).…а когда ему захотелось обзавестись родителями, нашел себе прекрасную парочку… отца-сенатора, прямого как столб, и мать… из бостонского высшего общества, с копной светлых волос, которые вызывали у него нежность… Он поженил их и дал за матерью прекрасное приданое… Но ты сделан из другого теста. Ты сын своего отца. Интересно, что он рассказал тебе обо мне…

Элио. Кто?

Эдда. Отец. Альфредо. Воображаю, что он тебе нагородил… особенно если не просыхал все это время…

Элио. Ты была единственная женщина в его жизни, которую он любил. Перед смертью он взял с меня обещание найти тебя. Вот почему я здесь. И теперь я понимаю, почему он, несчастный, не отдавал себе отчета в том, кто ты есть…

Эдда (саркастически). А ты, в отличие от него, сумел это сделать?

Элио. Да. Ты женщина, от которой надо держаться подальше.

Эдда (с невинным видом). Это почему же? Я никогда никому не причиняла зла. Его всегда причиняли мне другие.

Элио (с иронией). Ты хочешь сказать, ты жертва.

Эдда. Все мы жертвы в этой жизни.

Элио. Отец до последних дней верил, что вы могли бы прожить вместе прекрасную жизнь.

Эдда. Уж куда прекраснее! В нищей вонючей норе, плодя себе подобных, одного за другим…

Элио. Зато это была бы настоящая жизнь. И тебе не надо было бы на старости лет придумывать себе фальшивые воспоминания, чтобы защититься ими от других, настоящих, которые мучают тебя и доставляют боль…

Эдда (устало). Оставь меня в покое, Элио…

Элио (ожесточаясь). Ты млеешь от счастья, живя этими воспоминаниями… и даже покупаешь себе аудиторию, которая внемлет твоим россказням… Ты умело рассказываешь свои истории, спорить не буду… И о несчастном Рамоне, растерзанном тигром… и о магарадже, осыпавшем тебя жемчугом… о тореадоре, сгоревшем от любви… о поэте, посвящавшем тебе стихи… о принцах… миллиардерах… министрах… Ты стараешься этим замаскировать убогость твоей реальной жизни… Во всех этих россказнях нет ни слова правды…

Эдда (отчаянно пытаясь отстоять свое). Это верно, до твоего рождения, я действительно жила в нищете и убогости. Но после… нет!.. После твоего рождения моя жизнь изменилась!..

Элио (иронично). Стало быть, мое рождение принесло тебе удачу…

Эдда. Я получила все, о чем мечтала!.. Мир наконец заметил мою красоту… Потому что я и впрямь была редкостно красива… Хватило всего одного вечера в переполненном кафе в центре города, куда я пришла, одетая так, как умела одеться только я… голубое платье… соломенная шляпа с большими полями… русская борзая на поводке… все смотрели только на меня!..

Элио (иронично). Воображаю, что произошло дальше… автомобильная пробка… орда полицейских… генерал, при виде тебя пускающий себе пулю в лоб… очередь юнцов, которые записываются в Иностранный легион, чтобы забыть твой огненный взор… Видишь, я играю по твоим правилам!..

Эдда. Но я реально получила все, о чем мечтала… Любовь… роскошь… успех… Я богата. У меня есть все… Мне принадлежит эта квартира… эта мебель… ковры… серебро… не говоря уже о драгоценностях… Вот этот изумруд не имеет цены… (Протягивает ему руку с кольцом на пальце.) Мне подарил его магараджа, когда я гостила у него в Индии. Он приехал навестить меня на белом слоне, поцеловал мне руку и надел на палец это кольцо…

Элио (рассматривает кольцо). Слон, возможно, был настоящий, а изумруд… нет… Он фальшивый.

Эдда (отдергивает руку). Ты с ума сошел! Думай, что ты говоришь!

Элио. Одно время я работал у ювелира. Так что в чем, в чем, а в камнях разбираюсь.

Эдда. Оно и видно, как ты в них разбираешься… У такой женщины, как я, фальшивые драгоценности? Я отведу тебя в банк и покажу тебе мои рубины… сапфиры… брильянты…

Элио. Не сомневаюсь, что они тоже фальшивые. Все до единого. Как твои воспоминания. Как вся жизнь, которую ты себе придумала. Только старик, которого ты притащила в дом, мог выслушивать твои басни, не смеясь тебе в лицо. И то потому, что был глухой и не слышал тебя.

Эдда (задыхаясь от негодования, готовая впасть в истерику). Ты!.. Ты так говоришь… потому что… ненавидишь меня!.. Потому что ты задумал разрушить мою жизнь!.. Поберегись!..

Элио. Я знаю все о тебе и о твоей жизни. О ночах, которые ты провела в каталажках после облав. О старике, с которым ты жила и который оставил тебе эту квартиру. Он был грязный, мерзкий старикашка, промотавший все, чем владел. Ты оставалась с ним, несмотря на то, что он тебя унижал, постоянно избивал!..

Эдда. Это неправда! Неправда!..

Элио. Однажды он избил тебя так сильно, что ты несколько дней провалялась в больнице. Но ты терпела… крепилась из последних сил… Еще бы! Он был твоей единственной надеждой…

Эдда (кричит). Лжец!.. Лжец!.. Уходи прочь! Я не хочу больше слушать тебя!.. (Топает ногами.) Что тебе от меня надо?.. Уходи!.. Вон отсюда!!!

Элио с саркастической ухмылкой наблюдает за ней.

Ты ничего не можешь знать о моей жизни!.. Она была прекрасна!.. Что бы ты ни говорил!.. Я была безумно красива… фарфоровое лицо… кожа, как лепесток магнолии… сверкающие глаза… потрясающее тело… Я выглядела лучше, чем на этой картине!.. (Указывает на картину.)

Элио хохочет.

Что тут смешного?

Элио. Интересно, кто эта женщина, которая позировала для картины…

Эдда (потерянно). Это я… я… тридцать лет назад…

Элио. Вряд ли.

Эдда. Ты мне не веришь?!

Элио (достает из кармана пачку фотографий и бросает на диван). Тридцать лет назад ты была вот такой. Симпатичной, но далеко не красавицей. Женщина, каких миллион.

Эдда (рассматривает фотографии). На этой не я… и на этой тоже… это не мои фотографии…

Элио. Твои. Мне дал их отец… Не хочешь взять на память?

Эдда (опустошенная, берет фотографии, долго смотрит на них, затем рвет на мелкие кусочки, собирает их в горсть, подбрасывает к потолку, с болью в голосе). Бабочки… бабочки… (После паузы.) С магараджей я, честное слово, была знакома… но одна девушка, еще моложе, чем я, увела его у меня… И с принцем я была знакома… Он был маленький, хромой, у него пахло изо рта… я его не хотела… я только после узнала, что он принц… А однажды вечером, когда я сидела в кафе, на меня все время смотрел один мужчина… но я была такой уставшей, что ушла спать. На следующий день я увидела его фото в газете… он оказался нефтяным королем… Их было много, мужчин, которые меня брали, а потом бросали. Думаешь, среди них не было тореадоров, министров, художников?.. Но разве это моя вина, что мне не везло? В конце концов я приткнулась там, где смогла. Да, я получила от той жизни немало… но зачем мне теперь все это?.. Я одинока. За плечами жизнь, которая могла бы стать чудесной, но не стала… Не торопись осуждать меня…

Элио. Некоторые женщины ищут прибежище в материнстве…

Эдда (искренне). Что же теперь виниться за то, что я этого тогда не знала? (Помолчав.) Постарайся понять меня, Элио… (Подходит к нему, хочет приласкать.)

Элио отодвигается.

К чему нам терзать друг друга?

Элио встает.

Эдда понимает, что Элио – ее последний шанс: если он уйдет, она останется абсолютно одна.

(Пытаясь завоевать Элио открытой лестью.) Как ты похож на своего отца!.. Но ты намного лучше… Более тонок… более воспитан… У тебя грамотная речь… Ты учился? Откуда это у тебя?.. Точно не от меня и уж, конечно, не от твоего отца…

Элио. Я унаследовал грамотность от моей бабушки-графини или дедушки-посла.

Эдда. Принимай вещи такими, какие они есть, Элио. Постарайся хоть на мгновенье взглянуть на меня без ненависти… Серьезно, ты неотразим с этим своим взором корсара… женщинам такие очень нравятся… И ты выглядишь, как опытный мужчина… Хотя ты совсем не такой, каким хочешь казаться. Ты одинокий мальчик… мальчик, который нуждается в любви…

Элио. Только не в твоей. (После паузы.) Ну что ж, теперь, когда мы высказались до конца, мы можем пойти каждый своей дорогой.

Эдда. Подожди!.. Ты хочешь уйти?.. Куда ты пойдешь?..

Элио. Что тебе за дело?..

Эдда. Мир суров и несправедлив, Элио. Останься со мной.

Элио молчит.

Я поселю тебя в большой белой комнате, в той, где овальный потолок… и кровать в форме сердца…

Элио (с сарказмом). В форме материнского сердца…

Эдда (с горечью). Я протягиваю тебе руку, а ты ее кусаешь… За что ты меня так ненавидишь?

Элио. Можно подумать, что ты меня любишь.

Эдда. Не уходи… Не оставляй меня одну. Я куплю тебе автомобиль… красный… Ты будешь возить меня на море. Мне полезно дышать морским воздухом…

Элио. Найми себе шофера. Плати ему, и он будет возить тебя, куда пожелаешь.

Эдда. Мы поедем в Индию… на Антильские острова… а хочешь, на Гавайи… Там великолепно… танцующие аборигены… цветочные ожерелья… Увидишь, какая у нас с тобой будет шикарная жизнь…

Элио (сурово). Я не люблю грезить.

Эдда. Я закрываю глаза и вспоминаю день, когда ты родился… Я вижу все, словно это было вчера… После родов я посмотрела на себя в зеркало… бледная… глаза блестят… мне повязали волосы светло-голубой лентой…

Элио. Это единственное твое воспоминание о том дне?

Эдда (все более кроткая, все более потухшая). Когда пришло время рожать, я была нездорова… Жизнь была слишком тяжела… дома не было… я постоянно переезжала из города в город… Со мной ты бы только страдал…

Элио. Что с тобой?.. К чему это вранье? Только что ты рассказывала мне совсем другие сказки… Мне они больше нравятся… они веселее… фантастичнее… забавнее… Ты так боишься остаться одна?

Эдда. Ты мне нужен. Ты мой сын…

Элио. Нет. Моя мать умерла во время родов. Так мне говорили с самого детства. И это истинная правда.

Эдда (видя, что попытка улестить Элио не удалась, вновь становится жесткой). Ну и уходи! Будет лучше, если мы никогда больше не увидимся. Ты эгоист… ты монстр… неблагодарный!..

Элио (хлопает в ладоши). Браво! Выпустила-таки свои когти… кричи громче… Будь сама собой, какой ты всегда была!

Эдда. Будь проклят час, когда ты позвонил в мою дверь!.. Зачем ты только появился здесь!..

Элио. Чтобы отомстить за все мои страдания, за страдания моего отца… Чтобы превратить в кошмар те дни, которые тебе еще осталось жить…

Эдда. Не надейся. Ничего у тебя не вышло. Едва ты выйдешь за дверь, я моментально забуду о тебе. И навсегда.

Элио. Не сможешь. От твоих фальшивых воспоминаний, которыми ты тешила себя все эти годы, не осталось и следа. Я растоптал их. Потому что я останусь в тебе. Потому что я и есть твоя реальность.

Эдда. Тебя не существует. И никогда не существовало. Ты никогда не родился. Я никогда тебя не знала. Пошел вон! Уходи прочь!

Элио. Молодец! Отличная концовка!

Некоторое время смотрит на нее. Потом исчезает за аркой.

Эдда (оставшись одна, сжимает голову руками). Фока!.. Фока!.. Фока!!!..

Не замечает, что Фока уже вошла, как только вышел Элио.

Фока. Вам что-то нужно, синьора?

Эдда (не знает, что сказать). Как себя чувствуют коты?..

Фока. Играют на террасе. Хотите, чтобы я принесла их сюда?

Эдда. Нет. Оставь там, где они есть. Мы купим других. Собак. Кошек. Они составят мне компанию. И еще птиц. Но только самцов. Самцы поют. А самки – дуры. Только и знают, что несут яйца.

Фока. Так распорядилась природа.

Эдда (почти кричит). Нет ничего хорошего в том, чтобы родиться самкой! Понимаешь ли ты это или нет?!. Дай мне сердечных капель.

Элио в плаще и шарфе появляется из-за арки. Его никто не видит. В руках у него свитер, который был на нем в предыдущей сцене.

Эдда (вздрогнув, резко поворачивается). Что это?

Элио (бросает свитер ей на колени). Частица моего тепла.

Эдда. Но это кашемир!..

Элио уходит, хлопнув дверью.

(Сжимает в пальцах свитер, нюхает, проводит им по щекам.) Ушел. Мой сын ушел… Ты не представляешь, как он заставил меня страдать. Я отдала все этому мальчику. Я была самой нежной, самой ласковой, самой любящей матерью на свете! И что я получила взамен? Злопамятность… неблагодарность… ненависть… Это самая жестокая кара… самая болезненная… самая глубокая… быть матерью… (Увлекаясь.) Я помню, как он родился… помню его колыбель в голубых кружевах… и одеяло, декорированное сотней серебряных колокольчиков… с белоснежным покрывалом, отделанным горностаем… Ему не исполнилось и месяца, как его у меня хотели похитить… по приказу его отца, магараджи. Но я защищала его, как тигрица… Я не должна была его потерять. Он мой, понимаешь? По ночам я не спала, если на него нападал кашель… я забросила балы, праздники, приемы… чтобы проводить ночи возле него… Мой дом был завален игрушками… серебряные трубы… мячи… поезда… очаровательные пупсы… Я дала ему все, о чем ребенок может только мечтать… Но он так и не полюбил меня… С самых ранних лет он смотрел на меня враждебно… в его огромных невинных глазах не было ни тени любви ко мне… (Вздыхает.) А когда он вырос и узнал, что его отец, магараджа, был убит, он принял решение отомстить за него… и ушел из дома… Десять дней назад, когда позвонили в дверь, я почувствовала, что схожу с ума от радости… Я сжала его в своих объятьях… вымыла его… одела… я вновь обрела своего мальчика!.. (Разрыдалась.) И сразу поняла, что мое счастье будет длиться недолго… И он опять ушел… теперь навсегда… Он опять отправился в Индию и никогда больше не вернется ко мне… Я умру, так и не увидев его в свой последний час… Теперь я уже совсем одна, Фока… У меня никого, кроме тебя… Не оставляй меня, Фока…

Фока (собирает с пола обрывки фотографий, с легким раздражением). Успокойтесь, синьора… перестаньте!..

Эдду удивляет ее раздраженный тон.

Я ни секунды не сомневалась, что он уйдет.

Эдда. Не понимаю. Почему ты не сомневалась? Тебе что-то известно?

Фока. Синьор Элио мне все рассказал.

Эдда (с ужасом). Все?!.. Все – что?..

Фока (явно лукавя). Все то, что рассказывали мне и вы, синьора.

Эдда, с перехваченным горлом, смотрит на нее недоверчиво.

Прошу вас, успокойтесь, синьора. Постарайтесь ни о чем не думать… Я позабочусь о вас… (Берет флакон с сердечными каплями и, отвернувшись от Эдды, наливает в стакан большую дозу лекарства.)

Эдда (не может понять, что на уме у Фоки). Спасибо, Фока… Если ты не покинешь меня, ты не пожалеешь… Когда я умру, все мои драгоценности перейдут к тебе… Я напишу это в завещании…

Фока (безразлично). Вам лучше лечь, синьора. Давайте я вам помогу… (Помогает ей лечь на диван.) Ложитесь поудобнее… (Кладет ей подушку под голову.) А что касается драгоценностей, они принадлежат вашей семье… вашему сыну… А мне они зачем? У меня одно желание – видеть вас спокойной, а не в таком состоянии, как сейчас…

Эдда (смотрит на нее почти испуганно). Но должна же я как-то отблагодарить тебя!..

Фока. Мы найдем способ решить эту проблему. Сейчас об этом не думайте… (Протягивает ей стакан с лекарством.)

Эдда (деловито). И как мы ее решим? Есть идея? (Берет стакан.)

Фока. Для начала было бы неплохо нанять кого-нибудь, кто мог бы помогать мне по дому… Я буду меньше уставать… смогу проводить с вами больше времени… и по ночам тоже, когда вы не можете заснуть… Вы будете разговаривать со мной… рассказывать мне удивительные истории из вашей жизни… а я, слушая ваши рассказы, буду набираться опыта…

Эдда (с удивлением, недоверчиво). Ты серьезно, Фока?.. Или шутишь?

Фока. Какие шутки, синьора? У вас теперь никого нет, кроме меня. И кроме меня вам рассчитывать не на кого.

Эдда (внимательно глядя на Фоку). А в чем твой расчет? Что могу сделать для тебя я?

Фока. Если вам так уж хочется выразить мне свою признательность… за то немногое, что я для вас делаю… запишите на мое имя… эту квартиру… Этим вы мне очень облегчите жизнь, когда вас уже не будет на свете… И не волнуйтесь, я обо всем позабочусь. Я сохраню все, что вам здесь дорого. Каждая вещь останется такой, какой была при вас. Ничего другого мне не надо. Только квартира. Запишите ее за мной. А сейчас пейте свои капли.

Эдда (понимая, что спасения нет). Да, Фока, конечно… (Выпивает лекарство, морщится и возвращает стакан Фоке.)

Фока. А теперь отдыхайте… И не думайте больше о неблагодарности вашего сына. Вообще ни о чем больше не думайте. (Берет плед, укрывает Эдду, выключает настольную лампу.) Поспите немного…

Эдда (бормочет). Он так и не полюбил меня… весь в отца… Магараджа тоже не мог полюбить меня… его сердце принадлежало Индии…

Фока (ложится рядом с ней). Закрывайте глаза… Вот так… Вы даже не заметите, как уснете… Сейчас вы уснете… И будете спать…

Занавес.

Конец.

Оглавление

Действующие лица

Действие первое

Действие второе Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg