«Голубой свет»

Голубой свет (fb2) - Голубой свет (пер. Г. Колосова) 448K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Миеко Оучи

Миеко Оучи Голубой cвет

The Blue Light by Mieko Ouchi (2006)

Перевод с английского Г. Колосовой ©

«Создавая этот очень романтический фильм инстинктивно, не зная, в принципе, куда я хочу идти, я обнаружила, что я создавала также и роль, которой позже было суждено стать моей. Потому что в какой-то степени это была моя собственная судьба, я предчувствовала ее и придавала ей форму».

Лени Рифеншталь

«Этот голубой свет сделал Юнту счастливой. Для нее это был символ, идеал… И когда этот идеал был уничтожен, Юнте не хотелось больше жить. Она очень часто видела такое в жизни. Люди, имеющие идеалы и понимающие красоту, ломаются, когда им приходится сталкиваться с реальностями жизни».

Лени Рифеншталь

«История этой девушки и этой деревни — это почти история моей жизни, но я очень долго этого не знала».

Лени Рифеншталь

Действующие лица:

Лени Рифеншталь — Пожилая женщина, ей лет сто. Понятно, что она — крупная фигура в прошлом, но теперь съежилась от возраста и неуверенности. Очевидно, что в молодости была красавицей, а теперь время сделало свое дело. На ней простой костюм, практичные туфли. В спектакле ей от 11 до 100 лет.

Женщина, также Кари, Помреж, Личный помощник, Первый репортер, Шарлотта, Прокурор, Ассистент режиссера. — красивая, стильная, молодая, ответственный сотрудник киностудии.

Ганс Шнебергер по прозвищу «Блоха», также Хайнц, Тео, Репортер, Судья, Помощник редактора, Фотограф — красивый, атлетически сложенный молодой человек.

Отец, также Адольф Гитлер, Уолт Дисней, Второй репортер — пожилой человек, властный.

Джозеф Геббельс, также Д-р Арнольд Фанк, Оператор — интересный мужчина средних лет, выдержанный.

Действие первое

На сцене темно. Пространство медленно освещается холодным голубым светом, который постепенно заполняет всю сцену. Становится видна фигура сидящей в одиночестве старой женщины. Она ждет.

Бог знает, откуда возникает легкий ветерок и шевелит ее волосы.

Она вдыхает его. Смена времени Она начинает медленно двигаться. Годы растворяются и уходят. Ее движения становятся похожими на танец.

Неожиданно она становится дикой, неуправляемой, завораживающе очаровательной. Снова юной. Она танцует в стиле Мэри Вигмен и Исадоры Дункан, естественно и страстно. Она рассказывает в танце про то, как гора притягивает девушку таинственным голубым светом. Она как сомнамбула карабкается вверх, добирается до вершины и заглядывает в свою любимую пещеру с кристаллами. Но пещера пуста. Их там нет. Шатаясь, она тянется к ним, замирает на какое-то долгое мучительное мгновение и падает.

Женщина. (Входя). Мисс Райфиншталь. (Она так и говорит — Райфиншталь). Мисс Райфиншталь? О, Боже…

Подбегает к скрюченной фигуре. Загорается свет. Это офис директора киностудии Лос-Анжелеса. Стиль интерьера минималистский, мебели мало.

Давайте сюда.

Женщина помогает ей сесть. Протягивает бумажную салфетку.

Вы в порядке?

Лени. - ммммм.

Женщина. Вы уверены?

Лени. Да.

Женщина(Неуверенно) Я принесу вам воды.

Лени. Мне не нужна вода. Просто здесь очень жарко. Надо установить кондиционер. Мне кажется, что вы, американцы, любите, как это, по-вашему… консервированный воздух?

Женщина. Да, мы… (Передумала) Простите, мисс Райфиншталь.

Пауза.

Лени(В ее голове все встает на свои места — женщина, офис). Вы меня заставили прилично подождать…

Женщина. У нас была сумасшедшая неделя. Сейчас мы делаем рекламу для фильмов, кастинга еще не было.

Лени. Вы заставили меня ждать в этой…душной комнате…довольно долго. А ваш ассистент-

Женщина. Питер

Лени. Неважно … он сказал, что вы отошли не надолго.

Женщина. Простите… Я же сказала, что у нас был сумасшедший день.

Лени. Если бы я была большим продюсером, я бы не заставляла кинорежиссеров ждать.

Брошен вызов…

Женщина. Мне тоже немного жарко…Давайте, я принесу нам обеим воды…

Она выходит… Лени немного сникает, но затем собирается. Женщина приходит с двумя бутылками воды…

Вот, пожалуйста…

Упрямая Лени не берет воду…

Лени. А можем мы перейти к делу?

Женщина. Конечно.

Она садится за письменный стол. Сама деловитость.

Когда Питер сказал, что вы послали нам сценарий, я удивилась.

Лени. Правда?

Женщина. Мисс Райфиншталь, я -

Лени. Миссис.

Женщина. Миссис Райфиншталь.

Лени(Поправляет). Рифеншталь.

Пауза.

Женщина. Я была удивлена, когда получила ваш сценарий. И заинтригована.

Лени. Вы знали, кто я?

Женщина. Да…

Лени. Вы знали мои работы?

Женщина. Конечно.

Лени. Вы так молоды… и на такой ответственной работе.

Лени неуверенно встает. Женщина подавляет желание помочь ей.

Женщина. …Боюсь, что я не так молода, как выгляжу.

Лени. О. Да, конечно… Лос-Анжелес…

Она обходит огромный офис, все разглядывает.

Женщина. Итак… этот сценарий. Для нас это необычный случай…

Лени. Что вы имеете в виду?

Женщина. Ну, в эту дверь не каждый день заходят такие знаменитости как вы. Было приятно читать сценарий такого высокого уровня.

Лени. А что, вы думаете, что нынешние кинорежиссеры не хотят работать с такими сценариями?

Женщина. Да нет. Конечно же, они хотят. Каждый молодой кинорежиссер, у которого есть хоть капля стремления к независимости, хочет сделать современную «адаптацию» какой-нибудь классики и получить Оскара. Таких сценариев я получаю по десять штук в день. Но я могу поклясться, что половина из авторов даже не читала оригинала, по которому они хотят поставить фильм. Они пишут на основе смутных воспоминаний о романе в 700 страниц, который их когда-то заставляли читать в средней школе

Лени. Понятно.

Пауза.

Женщина. Но в любом случае… ваш фильм… Должна сказать вам, что лично мне хотелось бы увидеть этот фильм. Потрясающая история …Амазонки …Это ведь, на самом деле, не тронутая территория.

Лени. А вы знали эту историю раньше? (Озадачивает ее). Историю Пентесилеи?

Женщина. Это реальная история?

Лени. Ну, думаю, это вопрос. Она — персонаж…в Одиссее. У Гомера…Да?

Женщина. Ну да. И…как же вы нашли ее?

Лени. Меня заставляли читать в школе.

Женщина. А.

Лени. Ну, так что? Скажите мне прямо. Что вы думаете? Может пойти?

Женщина. Ну…было бы преждевременным сказать что-либо определенное.

Лени. А ваш босс? Как вы думаете, вы сможете его убедить?

Женщина(Смеется). Ну, в общем, на самом деле это не обязательно. У меня нет босса. Но это не значит, что я могу дать зеленый свет всему, что хочу. Дистрибьюторы…Владельцы акций…Это будет трудно продать. Если бы там речь шла о взрослеющем мальчике или о ловле рыбы на удочку или…а здесь совсем другое. А вы показывали это кому-нибудь еще?

Лени. Да, показывала.

Женщина. Он действительно напоминает о том времени, когда фильмы были…

Лени. Всем.

Пауза.

Женщина. В этом городе бывает немного холодно. (Пользуется моментом). Не знаю, сказать ли вам об этом,…но…я писала о вас работу в киношколе. (Смелее.). Поэтому …я знаю, что вам было трудно с тех пор, как…

Лени. Как что?

Женщина. Ну,… с… войны.

Лени. Не понимаю, о чем вы говорите.

Женщина. Я знаю, что вы не сделали ни одного…

Лени. Я — фотограф.

Женщина. Да, да, я знаю -

Лени. Знаете? Знаете что?

Женщина. Ну,… Я знаю, что вы никогда больше…

Лени. Никогда что?

Женщина. Не сняли ни одного фильма.

Пауза.

Лени. В отличие от того, что вы думаете, я сама так решила.

Женщина. О!

Лени. У меня были возможности… но по многим причинам я решила не делать этого.

Женщина. Понимаю. А теперь?

Лени. Теперь я хочу снять один фильм. Этот.

Пауза. Женщина не уверена, как ей ответить.

Я знаю, о чем вы думаете. Она старая, практически старуха, вряд ли у нее хватит сил сделать новый фильм. Она не сможет довести его до готовой продукции. Черт, возможно, она даже не успеет дойти до рабочего варианта.

Женщина. Конечно, не дойдете.

Лени. Ну, это же глупо. Ну, пожалуйста. Признайтесь. Вы же думаете, что? Что этой старой леди …сколько? Почти сто лет…? Это же глупо

Женщина. Нет…

Лени. А как насчет Уайлдера? Он ведь не был юным цыпленком. А Хьюстон, Джон Хьюстон? Он ведь практически был уже мертвым, когда он сделал тот фильм, как он там назывался, его последний фильм? «Мертвец»?

Женщина. Ну, это немного другое…

Лени. Что?

Женщина. Я не знаю. Они делали фильмы и -

Лени. И однажды они умерли. (Пауза). Но я не такая.

Женщина. Вы…другая.

Лени. Почему? Потому что я не продолжала делать фильмы?

Женщина. Потому что…

Лени. А…Потому что я стала фотографом….

Женщина ничего не говорит.

Правильно. Я не знаю, почему я продолжала я этим заниматься. И никогда не прекращу…

Женщина. Простите.

Лени. Пока я не умру…

Она встает и хватает свое пальто со спинки стула. Ее шатает, и она внезапно падает…

Женщина. Ой…Она умерла? О Боже!

Фанк. Снято! Прекрасно, Лени!

Смена времени. Свет меняется и оказывается, что Лени снимают интересный мужчина, Доктор Арнольд Фанк и его оператор Ганс Шибергер, известный как Снежная Блоха. Лени снова молодая, спортивная, энергичная. Ей 24 года. Она в расцвете кинематографической славы.1926 год. Снимается фильм «Белый ад Питц Пали». Члены немногочисленной съемочной группы Фанка осаждают его вопросами…

Женщина подходит к Лени. Видно, что она по-настоящему волнуется.

Женщина. Вы в порядке?

Лени. Черт. Все нормально.

Блоха(Помогая Лени встать) Боже…вы в порядке?

Лени. Йа, йа, йа…

Женщина все еще смотрит на Лени. Теперь она молодой Помреж.

Фанк(Ей). Ну что вы уставились? Ради Бога, займитесь чем-нибудь!

Помреж. Да, господин Фанк..

Фанк. Подготовьтесь к сцене обвала!

Женщина выходит. ФАНК отходит к своей съемочной группе.

Блоха. «Великолепная Лени!» … Должно получиться.

Лени. А ты что, ревнуешь?

Блоха. Я никогда не слышу: «Блоха, я знаю, что мы только что сбросили с горы ведущую актрису, которая сидела у вас на закорках, и вы не только выжили после этого, но и сделали так, что ваша камера продолжала снимать, в результате чего мы отсняли один из самых невероятных, почти смертельных эпизодов, каких до этого в кино не было. Это гениально, Блоха!».

Лени(Смеясь). На что ты намекаешь?

Блоха(Смеясь.). Да ни на что… Я просто хочу сказать, что с каждым днем все это делает Великую Войну все больше и больше похожей на каникулы.

Лени. А может быть, поменяемся? Я буду снимать, а ты играй мою роль, роль несчастной Марии, только что вышедшей замуж и вынужденной выживать в этом диком…

Она принимает драматическую позу.

«Белый Ад» это как раз…

Блоха. Не пожелал бы своему самому заклятому врагу такой историиI.

Лени. А что ты хотел? Ведь Арнольд — геолог, а не кинорежиссер.

Блоха. Ага. Но год назад я был лыжником, а не кинооператором.

Лени. …а я танцовщица… не актриса.

Блоха. Пожалуйста… (Тихо). Ему повезло, что у него есть ты.…

Блоха улыбается ей. Пауза. Фанк это видит.

Фанк. Блоха!

Блоха. Да, да, да. (Лени). Пойду играть роль Всемогущего… Надо осветить Арктику…

Он присоединяется к Фанку, и они возобновляют работу. Лени через плечо наблюдает, как он уходит. Потом смотрит на горный перевал.

Смена времени.

Лени. Я помню, как это было в первый раз. Когда я впервые почувствовала, как ты можешь притягивать к себе. Я стояла на платформе и ждала поезда на Берлин. Надо было показаться врачу. Танцовщица с травмой ноги. Какая жестокость! И вдруг, краешком глаза, вижу плакат. На нем название фильма — «Гора судьбы». Режиссер — Арнольд Фанк. Не знаю, что меня захватило. Думаю, мне хотелось забыться, увидеть что-нибудь волшебное, загадочное. А горы, мне казалось, как раз и были такими. В них было все. И в какую-то долю секунды я решилась — я ушла с платформы и вошла в кинотеатр.

Я всегда думала, что кино это дешевая развлекаловка. Театр всегда казался мне более высоким искусством. Более культурным. Отец всегда говорил, что кино, это для людей, которые не могут позволить себе театр. Для бедных людей, которые не могут себе позволить себе хорошо одеваться. Купить билеты. Выйти где-нибудь пообедать перед началом. А после спектакля пойти выпить.

Но в тот день я заняла место среди грубых немытых мужчин. Убого одетых женщин. И пока я сидела среди этих молчащих в ожидании людей, меня поразило, какими близкими они мне были. Они ждали, чтобы фильм начался, так же как в моем детстве собравшиеся ожидали Воскресную Мессу.

Когда мы встали, чтобы уходить, я была уже другим человеком. Мне было стыдно за то, что говорил мне отец. За то, что я себе представляла в соответствии с тем, что он говорил мне. За то, что он заставил меня поверить во все это.

И я поняла, что мне надо делать. Я нашла свою веру.

Ветер.

Отец(С силой). Лени!

Лени. Да, папа?

Неожиданно ей 11 лет. 1913 год.

Отец. Хватит витать в облаках.

Он укладывает вещи. Вынимает линейки.

Лени. Да, папа.

Отец. Будь хорошей девочкой, пока меня не будет.

Лени. Да, папа.

Отец. И слушайся маму. Делай так, как она говорит.

Лени. Да, папа.

Отец. И занимайся.

Лени. Да, папа.

Отец. И не мечтай о танцах, когда ты сидишь над своими учебниками.

Лени. Но, папа -

Отец. Лени, я не хочу больше об этом слышать. И слушайся своего брата.

Лени. Но папа, Хайнцу всего лишь восемь-

Отец. Он — мужчина, и пока меня не будет, он — главный в доме.

Лени. Да, папа.

Отец. И выполняй свои обязанности по дому.

Лени. Да, папа.

Отец. И не пугайся по ночам, если услышишь звуки.

Лени. Да, папа.

Отец. А теперь обними своего старого отца.

Лени. Да, папа.

Она послушно обнимает его «по обязанности». Он не отпускает ее.

Отец. (Что-то поменялось. Он вдруг становится нежным.). Покажи папе, как ты его любишь.

Лени. (Удивленно) Ага, папа.

Она обнимает его крепче. Теперь уже по- настоящему.

Отец. И обещай, что не будешь сильно скучать по нему.

Лени. Да….

Отец. Он скоро вернется.

Лени. Ага, папа.

Отец(Высвобождается из ее объятий, берет чемодан. Долго смотрит на нее. Снова суров). До свидания, Лени. Auf Weidersehen.

Он уходит. Она смотрит ему вслед, удивленная его неожиданной нежностью, ее лицо морщится. Блоха и Фанк подъезжают на операторской тележке, которую толкает кто-то из съемочной группы. Они снимают фильм «Буря над горой Монблан». Год — 1930. Что-то поменялось.

Фанк. Снято!

Лени. Черт…

Фанк. Вернемся к первым кадрам. Сделаем еще один дубль.

Лени. А что плохого было в том кадре? Я же почти плакала, разве нет? Господи…

Фанк. Снимем еще раз! Но на этот раз будь менее мелодраматична. Она же совсем молодая женщина, почти ребенок…невинная и наивная.

Лени. А кого ты думаешь, я играла?

Фанк. Ты играешь ее, как будто она старая злобная карга.

Лени. Но так написано в сценарии. Ведь совершенно понятно, о чем идет речь в этой сцене -

Фанк. Кто здесь режиссер фильма? Ты или я?

Тишина. Действие приостанавливается..

Лени. Ты.

Фанк. Так точно. А теперь работаем.

Блоха. (Вмешиваясь). Арнольд, там позади, тень. Я уверен, что она тебя сводит с ума так же, как и меня. Давай сделаем перерыв, а я попрошу кого-нибудь убрать ее…

Длинная Пауза. Лени и Фанк все еще пристально смотрят друг на друга.

Фанк. Перерыв всем!

Фанк уходит.

Блоха(Понимая, что теперь будет). Перестань, Лени. Ты напрасно тратишь свои силы.

Лени. Он выжил из ума. Конечно, Блоха, он может сбросить лавину на людей. Но для этого не нужен талант. Для этого нужна глупость. От фильма к фильму мы имеем дело с очередной горой и слабым сценарием. Единственное, чем они отличаются, так это названием…Как у нас этот называется? «Буря над горой Монблан»? Не удивительно, что я схожу с ума. Я все время работаю в одном и том же фильме. Но знаешь, в чем настоящая трагедия? Он не видит то, что находится у него под самым носом! То, что раньше он понимал. Настоящую силу этого места. Это же не просто натура, где снимаются эти дурацкие мелодраматические приключения. Здесь есть своя магия. Своя мифология. Свои сны.

Внезапно он целует ее. Долгий и страстный поцелуй. Лени вырывается. Встает.

Лени. Мне надо разогреться -

Блоха. Лени…

Лени. Что?

Блоха. Ну, просто…ты была такая злая и -

Лени. У меня мышцы застыли…

Блоха. И страстная…

Лени. Мне надо подготовиться.

Блоха. Ты — единственная, у кого хватает смелости противостоять ему.-

Лени. Блоха -

Блоха. За это я и люблю тебя.

Проходит мгновение. Она смотрит на него.

Лени. Я ведь актриса, ты это помнишь? Люди думают, что я уже сплю со всей съемочной группой. Единственное, что им нужно — это что-нибудь «горяченькое».

Блоха. Лени, людям все равно…

Лени. Я это уже слышала. -

Блоха. Клянусь.-

Лени. Им просто нужно прочитать про это на страницах всех газет Берлина на следующий день. Мама будет плакать…прятать газеты от отца, будет думать, не беременна ли я и не прячут ли меня взаперти в каком-нибудь отеле.

Блоха. Ты бы не была одна. (Пауза.). Так я думаю. Если бы ты хотела забеременеть. Ты бы не была одна. Я бы был рядом. Я хочу сказать, что я бы женился на тебе. Ну…я бы женился на тебе даже, если бы ты не была беременна. Но…

Лени. Перестань болтать.

Лени целует его. Страстно. Долго.

Блоха. Лени. Лени…

Лени. Похоже, что Арнольд может все-таки на что-то пригодиться.

Они смеются и целуются снова. Блоха поднимает ее на руки и кружит. На последнем вращении она снова стареет… Поникшая и хромая у него на руках… А Блоха становится молодым человеком — Тео. Летний стажер. Появляется Женщина с блокнотом на доске с зажимом, с пакетом и пиджаком..

Женщина. Боже… Я не понимаю, что могло случиться. Она прекрасно себя чувствовала.

Женщина помогает ему посадить ее на офисный стул. Она не шевелится.

Тео. Вызвать скорую?

Женщина. Нет. Черт…Нет…Больше мне ничего не надо. Спасибо за помощь. Как вас зовут?

Тео. Тео.

Женщина. Ну, конечно, Тео. Вы же работаете у…

Он кивает.

Правильно.

Он забирает у нее свой пиджак и отдает ей пакет..

Правильно.

Протягивает ей дощечку с блокнотом. Она ставит свою подпись.

Тео, ты очень помог. Моя… бабушка плохо себя чувствует… Время от времени с ней такое бывает. Ей просто нужно прилечь… Дело в том, что она очень стесняется своих обмороков, поэтому было бы здорово, если бы ты никому об этом не рассказывал. А вы знаете Питера? Питера, моего…Да…

Он все время смотрел на Лени. Кивает утвердительно.

Если вы его увидите в кафетерии, пришлите, его, пожалуйста, сюда. Это было бы здорово.

Он оглядывается на лежащую Лени. Озабочен. Не уверен, нужно ли ему уходить.

Мне он, правда, нужен. Если бы вы могли просто найти его и прислать сюда…

Она пожимает ему руку. Он бросает на нее последний взгляд и уходит.

Женщина. Черт…Черт…ЧЕРТ! Сто лет уже стукнуло, а она приходит в мой офис и, черт…

Подходит ближе и смотрит на нее. Ничего не происходит. Она наклоняется, чтобы получше рассмотреть Лени.

ЧЕРТ! Мисс Рифеншталь? Вы меня слышите? Вы отключились, но теперь вы в порядке. Черт. Вы меня слышите?

Ничего не происходит.

Мисс Рифеншталь? Мисс Рифеншталь? Мисс Рифеншталь?

Лени(Очень тихо). Миссис…

Женщина. Что?

Лени(Громче.) Миссис. Рифеншталь.

Пауза.

Женщина. Вы меня до смерти напугали.

Лени. Йа… Мне уже такое говорили.

Пауза. Лени медленно открывает глаза. Осознает окружающее, пытается сесть. Женщина ей помогает.

Женщина. Вы в порядке?

Лени(Отделываясь от нее…Хлопает руками). Со мной все в порядке.

Женщина. Иисусе, почему вы так —

Лени. Что-?

Женщина. Я же хочу вам помочь.

Лени. Идите к черту.

Женщина. Почему я вас так раздражаю? За что вы меня ненавидите? Я же пытаюсь вам помочь.

Лени. Идите на свoй ланч. Идите на свою встречу. И оставьте меня здесь

Женщина. Я вас здесь не оставлю

Лени. Почему нет? Какое ваше дело? Я просто старая женщина -

Женщина. Нет, конечно, вы не…

Лени. Да. Да. Старуха со сценарием про амазонок.

Женщина. Нет, вы не старуха. Вы чертова Лени Рифеншталь.

Пауза.

Лени. Ага…Вот чего вы боитесь. Вот почему вы скачете тут с бутылками воды и бумажными салфетками Клинекс…

Женщина. Что?

Лени. Не хотите войти в историю, как женщина, погубившая Лени Рифеншталь

Женщина. Нет!

Лени. Поверьте, масса людей будут вам благодарны.

Женщина(Собираясь.). Послушайте, не знаю, что вы там вообразили про то, что я про вас думаю. Но я хочу сказать для истории, что я вас не ненавижу. Я не сижу здесь и не осуждаю вас. Да. Я знаю, кто вы. Но я также знаю,…что произошло…много лет тому назад…

Лени. Не так уж много.

Женщина. Вы снимали фильмы во время…ну… это было сложное время.

Пауза. Лени пристально смотрит на нее.

Лени. На каком уроке истории вы это узнали? Вы сделали запись? Вы подумали, что это надо записать, чтобы запомнить… И подвести итоги. «Это было трудное время…».

Лени(«Разводит пары»). Проблема с такими молодыми как вы…Нет. Проблема с такими молодыми женщинами, как вы, заключается в том, что вы думаете, что вы все понимаете. Вы испытываете жалость ко мне…Вы отождествляете себя со мной.

Вы, наверное, чувствуете, что у вас со мной есть что-то общее, потому что вы тоже боролись…я права? Чтобы сделать карьеру в киношной «индустрии», как молодые люди теперь это называют. О…вы пишете работы про меня. Разве не так? Вы защищаете меня на занятиях по истории кино, когда вы проходите тему «Кино и пропаганда». Я не ошибаюсь?

Женщина смотрит на Лени и ничего не говорит.

Конечно, нет. Вы думаете, что вы одна такая?

Она пытается встать.

Нет. Вы не одна такая. Вы все видели меня. Вы все проводите меня через через заднюю дверь. Все вы, молодые женщины, с этими вашими большими письменными столами и важной должностью. Все вы такие. Каждая из вас. И вы ничем не отличаетесь от них.

Женщина. Тогда зачем же вы пришли сюда?

Пауза.

Лени. Я кинорежиссер.

Женщина. Ну, в таком случае вы могли видеть сотни таких как я, а я видела тысячи таких, как вы.

Лени. Правда?

Что-то меняется. Мы неожиданно оказываемся в декорациях фильма «Синий свет». 1932 год.

Все происходит как во сне.

Арка грота освещается позади Лени, как бывает в церкви. Медленно загорается голубой свет и освещает ее. Теперь Лени — это Юнта. Женщина исчезает.

Открывается книга и начинается рассказ о маленькой деревне в горах. Там живет молчаливая, отвергаемая всеми, девушка Юнта. Люди преследуют ее, бросают в нее камни, потому что она не такая как все. Они считают ее ведьмой. Босая и в лохмотьях она часто убегает в горы и прячется там.

Однажды ночью, в полнолуние, девушка чувствует, что гора зовет ее — такого они еще никогда не чувствовала. Как сомнамбула, она карабкается по крутым склонам горы и утесам, откуда многие срывались в пропасть и погибали. Но она легко преодолевает эти препятствия, потому что гора сама показывает ей тропу, по которой надо идти. На самой вершине гора открывает девушке свой секрет. Это — пещера, полная кристаллов, полная сверкающих в голубом свете полнолуния. У девушки перехватывает дыхание

В этот момент мы обнаруживаем, что Блоха снимает ее, стоя на треножнике. Она пристально смотрит на кристаллы. Встает на колени. Дотягивается до одного из них дрожащей рукой и берет его. Момент волшебства.

(Шепот). Снято…

Пауза. Она смотрит наверх.

Ну?

Блоха. …

Лени. Что ты сказал? Я не уверена, что я тебя расслышала

Блоха. Ты была права. Это получилось лучше.

Лени. Нет…Это было лучше лучшего, а, Блоха?

Блоха. Это было прекрасно…

Лени. Нет. Это было потрясно.

Блоха. Да, я потрясен. Кто бы мог подумать, что ты окажешься такой хорошей актрисой?

Она смеется.

Лени. Актрисой? Теперь я режиссер, запомни это!

Блоха. Да -

Лени. Режиссер, которая вразрез с желанием своего руководителя решила переснять —

Блоха. Да, да, да —

Лени. Чтобы получить более… красивый… нет… поразительный кадр.

Блоха. Не будь такой самонадеянной, Лени. Я начал этим заниматься гораздо раньше тебя, помнишь?

Лени. Да… ну… посмотри, где мы теперь.

Блоха. Что? Одни среди замерзающих декораций на склоне горы в полночь? Что, черт побери, изменилось?

Лени. Блоха… больше не будет этих сраных приключенческих фильмов. Арнольд не будет больше кричать на нас. Мы, наконец, сделаем такие декорации, какие хотим, чтобы снимать фильм так, как мы считаем нужным. Даже в полночь, если мы захотим. Как сегодня ночью. У меня есть идея. Мы выходили вот отсюда…

Блоха. И ты считаешь, что так будет лучше? Да… ты спокойнее, чем Арнольд. Я это признаю. Да и смотреть на тебя приятнее… (Целует ее).

Лени(Вырываясь). Знаешь…то, что мы снимали через красные фильтры… в результате получилось так красиво. А теперь нам надо снять крупным планом кристаллы. Все остальное, что мы сняли в гроте, я собираюсь вырезать. Это все неправильно, слишком резко, грубо.

Блоха. Лени —

Лени … Я думала отснять крупным планом кристаллы и хочу попробовать бликующие линзы. Я знаю, что вы, кинематографисты, их не любите…но я думаю, что мы могли бы их использовать специально, чтобы перейти…

Блоха. Лени-

Лени. Блоха… Давай снимем эти планы, и закончим…

Блоха. Я не хочу заканчивать

Она смотрит на него.

Лени. Ты хочешь торчать здесь всю ночь?

Блоха. Лени, не делай этого. Ты знаешь, что я имею в виду.

Лени. Нет, не знаю.

Блоха. Ты снимаешь этот фильм как…Арнольд.

Лени(Обижена). Какого черта, что это должно означать?

Блоха. Мы снимаем днями и ночами. Не успеваем даже дыхание перевести, не говоря уже о том, чтобы понять, что же мы на самом деле делаем. Если этот фильм действительно о поисках красоты …То, как ты пытаешься убедить нас в этом…Почему ты не остановишься на склоне горы хоть на минуту, в полночь, в гроте с кристаллами? Почему не побудешь хоть минуту со мной, чтобы порадоваться этому?

Лени не отвечает.

Господи, Лени, ты так быстро обгоняешь сама себя, что ты уже не здесь.

Лени. Блоха! Я хочу снять те последние кадры. Мне они нужны для монтажа.

Он не отвечает.

Блоха! Мне нужно доснять эти последние кадры. Сейчас.

Он поворачивается и смотрит на нее. Длинная пауза. Он встает и подходит к своей камере.

Лени. (Легко, пытаясь помириться). Не понимаю, почему ты придаешь этом такое большое значение. А мне все это нравится. И мне просто нужно закончить этот фильм. Если я докажу, что я могу это делать, что я режиссер, найдутся люди, которые будут нас поддерживать….Будем делать другие фильмы. И будет много таких моментов, как сейчас. Будет больше денег — будет больше времени.

Блоха поворачивается и смотрит на нее.

Блоха. Ты такая наивная.

Лени. Блоха —

Блоха. Послушай меня, Лени. Наслаждайся тем, что есть. Потом уже не удастся повторить то волшебное ощущение, когда делаешь все в первый раз.

Они смотрят друг на друга. Он идет к камере и начинает снимать кристаллы… Лени наблюдает за ним.

Медленно меняется мизансцена, и мы оказываемся в фильме «Голубой свет».

Лени. Но кто-то видит ее той ночью. Мужчина. С благоговением он смотрит, как она карабкается по склону горы там, где погибли многие. Он влюбляется в эту молодую примитивную девушку, с голыми руками и ногами, карабкающуюся в гору. Он идет за ней, ставит свои огромные ноги в сапогах в следы ее маленьких ножек, которые она оставляет на снегу. Пока они поднимаются по этой тропе, он начинает думать, что, может быть, слухи о том, что она ведьма, — правда. Но когда он из последних сил забирается на последнее плато, он наконец видит, что она не водила его по запутанных тропам к смерти. Она привела его в пещеру. В святую церковь изо льда и снега.

Появляется Фанк в шляпе и пальто. Что-то меняется.

Много месяцев спустя.

Фанк. Я получил твою записку. Блоха.

Блоха(Выходя из-за камеры). Привет, Арнольд.

Фанк. Оказалось, что у меня есть немного времени. Поэтому я поехал поездом.

Пауза. Лени молчит.

Но мне скоро надо будет возвращаться. Ну, так что? Покажете мне эту мешанину, которую вы вдвоем натворили?

Блоха(Видит лицо Лени. Вмешивается в разговор). Можно посмотреть там, в зале.

Фанк. Труднее, чем ты ожидала…да, Лени?

Она смотрит на него.

Снять хорошие кадры может кто угодно, а вот монтаж — это то, что отличает мальчика от мужчины.

Он уходит. Оборачивается.

Когда успокоишься, найди меня. Я покажу тебе, что такое монтаж.

Лени. Черт подери…черт!

Блоха выходит из-за камеры.

Блоха. Лени, мы же договорились!

Лени. Но это вовсе не значит, что это мне нравится.

Блоха. Сколько лет он этим занимался?

Лени. Я знаю…Я просто…Я ненавижу его проклятые фильмы.

Блоха. Он тебе нужен. Монтаж — это профессия, которой нельзя научиться за утренней чашечкой кофе.

Лени. Да, я это понимаю.

Блоха. Тогда в чем дело?

Лени. Я думала, что я смогу это сделать сама.

Блоха. Так же, как ты думала, что сможешь забраться на гору без тренировки?

Лени(Обиженно). У тебя тоже не было опыта, когда ты в первый раз взял в руки камеру. И, тем не менее, я забралась на нее. Да?

Блоха. И что же нам делать? Я не вижу выхода. Куча того, что мы сняли….Дай Арнольду помочь тебе довести все до ума. Отнятый материал — полная неразбериха.

Лени. Черт подери, «Голубой Свет» — это мой фильм!

Блоха. Вот и сделай то, что лучше всего для него. Проглоти свою гордость. Пусть он смонтирует его.

Он выходит в дверь. Некоторое время Лени стоит одна. В дверь входит хорошо одетый мужчина. Некоторое время наблюдает за ней.

Геббельс. Добрый день, Мисс Рифеншталь.

Лени потрясена. Что-то меняется. 1932 год.

Лени. Доктор Геббельс.

Геббельс. Спасибо, что пришли. Надеюсь, я не заставил вас долго ждать.

Он входит в свой кабинет, подходит к письменному столу. Кари…пожалуйста, принесите нам кофе

Женщина смотрит на Лени. Затем выходит.

Я надеюсь, вы пьете кофе?

Лени. Да.

Геббельс. Я считаю, что кофе хорошо идет во второй половине дня. Конечно, англичане пьют в это время свой чай, но мы не будем им подражать, да? (Он смеется). Вместо этого мы выпьем хорошего крепкого кофе. Пожалуйста….садитесь.

Она садится. Он садится за свой стол. Оценивает ее взглядом

Так, так, так…Мисс Рифеншталь. Актриса.

Лени. Да.

Геббельс. Танцовщица.

Лени. Да.

Геббельс. Спортсменка.

Лени. Ну…

Геббельс. Конькобежка, альпинистка…

Лени. …йа, я полагаю…

Геббельс. А теперь… возможно и кинематографистка.

Пауза.

Лени. Я надеюсь.

Пауза.

Геббельс. Я, знаете, видел вас в фильме «Голубой свет». Неудачный выбор. Я имею в виду название. Так похоже на тот, другой фильм. Я представляю, как трудно было сравняться в наше время с той звездой.

Он смотрит на нее. Ее реакция отсутствует…

О, ну ладно, в сторону сравнения, чтобы не сердить вас, мисс Рифеншталь. Мисс Дитрих может быть и собрала все возможные похвалы за свою мужеподобную игру, но я думаю, я могу честно сказать…что мне ваш фильм…понравился мне гораздо больше.

Он рассматривает ее.

Вы знаете, моя мать обычно рассказывала мне эту сказку, когда я был мальчиком. «Голубой цветок», так? Я сразу узнал эту сказку. Да, когда я был маленьким…да…может быть, таким как вы, я всегда воображал себе эту пещеру света и кристаллов, про которую рассказывала мать. И вы замечательно это схватили. Все так, как я это себе представлял. Прошло так много лет с тех пор, как я слышал эту историю от матери. Но интересно, что я ясно все помню…и ваш фильм вернул меня к этому снова.

Это мощная история. Хорошая история, которую мы все должны помнить, да? Особенно в наше время. В это трудное время, в которое мы живем. Если об этом начинаешь думать, получается, что во многом мы похожи на Юнту, юную невинную девушку, которую вы играете в «Голубом свете». Не понятая. Живущая в нищете. Окруженная завистью. Так же как и она, мы должны защищать наши маленькие кристаллы, так? Здесь, в Германии! Наши собственные драгоценности! Иначе, в один прекрасный день, мы пойдем в пещеру и, как и она, обнаружим, что их там нет!

Лени смотрит на него.

Я утомил вас разговорами о политике…Знаете, я должен признаться, что я уже давно получаю удовольствие от вашего творчества. Такое смелое. Атлетическое. Всегда. Я не был уверен, что у вас получится с этим фильмом. С фильмом, где вы были режиссером. Но я сразу же понял, что у вас есть видение. Уверенность в себе, в своей режиссерской работе. А сейчас я смотрю на вас и понимаю, насколько вы преображались в роли Юнты. Вы были…как бы это сказать? Ну…совсем другая, ну совершенно не такая, как в остальных фильмах. Не только сильная, но какая-то, первородная, примитивная…

Входит Кари с чашкой кофе на подносе.

А… Думаю, вам это понравится.

Она ставит поднос на стол и наливает кофе.

Лени. Спасибо.

Кари что-то шепчет ему на ухо и передает ему записку. Он читает и кивает.

Геббельс(Поднимаясь). Мне очень жаль, но мне придется прервать нашу встречу, мисс Рифеншталь. Возникло нечто срочное. Вы меня понимаете?

Лени. Конечно.

Геббельс. Надеюсь, что мы с вами сработаемся.

Она удивлена. Кари бросает на нее быстрый взгляд. Он берет ее за руку.

До нашей следующей встречи. Auf Weidersehen.

Он уходит. Лени не очень понимает, что произошло. Кари выходит за ним и, бросив еще один взгляд на Лени, закрывая дверь.

Что-то меняется.

Хайнц. Лени?

Лени. Хайнц?

Хайнц. Привет, большая сестра.

В дверях появляется ее брат Хайнц. Он — в униформе. Лени подбегает к нему.

Лени. Хайнц! Что ты здесь делаешь?

Прижимается головой к его груди. Ей — 21, а ему — 18.

Хайнц. Лени! Лени, не будь такой глупой… Почему ты всегда такая мелодраматичная. Меня не было всего один месяц…

Лени. А кажется, что дольше.

Хайнц. Не будь смешной…Я же тебе писал…ты что. Ты не получала мои письма?

Лени. Получала.

Хайнц. А ты их читала?

Лени. Да.

Хайнц. Ну так что?

Лени. Останься.

Хайнц. Лени, ты несешь чепуху. Ты что, не слушала, что говорил отец? (Имитирует отца). «Нет ничего более достойного похвалы, чем учеба на офицера. Здесь закаляется характер. Человек привыкает к дисциплине. К выполнению приказов».(Доверительно) Кроме того…это весело.

Лени смотрит на него.

Да-да! Или это или сидеть целый день в офисе отца…

Она ощупывает его шинель, униформа новая, с иголочки.

…красивая, да? Немного велика, но это исправит мамина стряпня. Да! Чуть не забыл, я же привез тебе кое-что.

Он вытаскивает из кармана, что-то из черного металла. Похожее на что-то механическое, почти на ружье.

Лени(Испуганно). Что это такое?

Хайнц. А как ты думаешь? Просто глупая игрушка. Крутишь ручку и возникает маленькая картинка. Взгляни сюда.

Он показывает на маленький глазок, она смотрит в него. Хайнц крутит ручку.

Лени. Ах!

Хайнц. Видишь лошадку?

Лени. Да!

Хайнц. Ну вот. Глупышка, когда тебе будет одиноко или беспокойно, ты можешь смотреть, как скачет эта лошадка и думать, как я скачу галопом вместе с другими.

Смотрит как она снова и снова и снова крутит ручку.

Как у тебя идут дела, Лени?

Лени. Ммм…

Хайнц. Мамуля?

Лени. Мммм…

Хайнц. Отец?

Лени утвердительно кивает.

Где он?

Лени. У сарая…

Хайнц. …все еще слоняется вокруг этого чертова сарая… Думаю, что я должен сказать ему, что я вернулся домой. Он захочет услышать полный рассказ, о том, чем я занимался.

Он не хочет уходить. Лени смотрит на него.

Но с другой стороны… Я бы мог просто остаться здесь, чтобы поискать Лени…

Лени начинает бегать, смеяться и прятаться.

Куда это она спряталась? Клянусь, я ее только что видел

Хайнц притворяется, что ищет ее. Это их старая игра. Стоя к ней спиной, он украдкой смотрит на сарай… Выражение его лица меняется. Становится серьезнее… Лени наблюдает за ним из того места, где она спряталась. Хайнц видит Отца. Улыбается. Машет рукой.

Хайнц(Притворяется, что отвечает на вопрос Отца). Лени? Не знаю, отец! Не могу ее найти.

Лени высовывается, смотрит на него. Он ее не видит. Что-то меняется.

Лени. Любимый мой братик.

Хайнц(Говорит туда, где она прячется. Но не видит ее.) Отец говорит «Прекрати заниматься своими чертовыми танцами и занимайся своими чертовыми делами». Я не знаю, как это у тебя получается… ты сильнее меня.

Ничего не происходит. Он улыбается.

Прячься, Лени… Я не скажу…

Отец(За сценой) Хайнц?

Он заканчивает курить и тушит сигарету. Машет рукой из окна.

Хайнц. Иду.

Выходит. Лени идет к окну. Смотрит, как он подходит к сараю. Смотрит на игрушку, которую она держит в руках. Крутит ручку.

Лени. Одна лошадь. Одна лошадка бегает и бегает по кругу. Одна лошадка и один человек. Одна маленькая услуга. Одна маленькая просьба. Одна, только одна, лошадка. Один человек. Одна лошадка и один единственный человек.

Она снова и снова смотрит этот маленький фильм.

Геббельс. Что это такое?

Она вздрагивает.

Что-то меняется. Она снова в его кабинете. Она ожидала его. Он стоит в дверях. 1933 год.

Лени(Убирает игрушку.) Ничего. Просто дурацкая игрушка…

Геббельс. А можно мне посмотреть…?

Лени. Конечно… Доктор Геббельс.

Протягивает ему игрушку.

Геббельс. А как она работает?

Лени. Э… держите ее вот так… и смотрите вот сюда…

Геббельс. Как умно.

Лени. А ручку крутите.

Геббельс. Ага. Понял. Лошадь бежит…конечно.

Возникает странное ощущения интимности момента.

Какая-то особенная вещица. Вы, наверное, ей дорожите…

Лени. Думаю, их делают специально для того, чтобы показать, как делается кино.

Геббельс. Надеюсь, что это получается.

Лени смотрит на него.

Прошу вас.

Он указывает на стул. Все начинается снова.

Спасибо, что вы пришли сегодня ко мне. Я все время о вас думал с того дня, как мы с вами в последний раз виделись. Когда мы пили кофе. Вы произвели на меня очень сильное впечатление. И я не единственный. Наш Фюрер получил ваше письмо.

Он разворачивает письмо. Действие переносится в то время, когда он читает его в первый раз.

Что-то меняется.

Геббельс. «Дорогой Герр Гитлер, недавно я, впервые в своей жизни, посетила политическое собрание. Вы выступали во Дворце Спорта, и я должна признаться, что ваше выступление и энтузиазм слушателей произвели на меня такое сильное впечатление, что мне захотелось встретиться с вами лично

Лени достает только что написанное письмо и читает его. Что-то меняется.

Лени. К сожалению, мне нужно уехать из Германии через несколько дней, чтобы снимать фильм в Гренландии, поэтому встреча с вами до моего отъезда вряд ли возможна. Кроме того я не знаю, попадет ли вообще это мое письмо к вам. Буду очень рада получить ваш ответ».

Оба. «Сердечно. Лени Рифеншталь».

Действие возвращается к происходящим событиям. Встреча с Геббельсом продолжается

Геббельс. Это было так смело с вашей стороны послать такое письмо…даже дерзко…просить о встрече…Но… как и я, наш Фюрер был очарован вашей страстностью. Я думаю, ему было очень приятно узнать, что вас так тронула его речь на митинге. Вы должны знать — он видел ваш фильм. И он ему очень понравился. Как и вы, Фюрер очень предан германским обычаям и хочет, чтобы такие истории часто рассказывались и чтобы люди их помнили. Поэтому, когда мы поговорили, мне пришло в голову, я увидел, что есть шанс, возможность, как бы это сказать? Я руковожу Департаментом Кино Рейха, да…Но я не творческий человек. И даже не делаю вид, что я творческий человек. А вы — да. Думаю, вы можете помочь Фюреру выразить себя, выразить свои мысли и чувства народу Германии. Его гордость, его любовь к стране, его страстное желание показать миру, что мы — сила, с которой надо считаться. А не просто страна, которую можно отпихнуть без всякого уважения, как это делает Европа. В своем фильме вы выразили многое из того, что Фюрер и все мы стараемся делать для германского народа. Но вы сделали это не как политик. Вы сделали это сердцем, как художник. Понимаете?

Лени. Я бы сняла фильм?

Геббельс. Да.

Пауза.

Лени. С вами?

Геббельс. Да.

Пауза.

Лени. И я бы была его режиссером этого фильма?

Геббельс. Да.

Лени. И написала бы сценарий?

Геббельс. Да.

Он улыбается.

Лени. И я была всем руководила.

Геббельс. Ну, в общем, да. (Он смеется). В разумных пределах. Как я сказал, я не артист. Мое дело — политика. А творческие вопросы я бы доверил вам.

Лени. Вы разрешите мне делать то, что я хочу?

Геббельс(Ему это нравится). Да. В разумных пределах.

Лени. А финансирование?

Геббельс. Об этом позаботятся.

Лени. А команда?

Геббельс. Возьмете, кого хотите.

Лени. А распределение ролей?

Геббельс(Смеясь). Ну да, да!

Пауза.

Лени. А почему я?

Геббельс. Что вы имеете в виду?

Лени. А почему не Фанк, Пабст или еще кто-нибудь. У них больше опыта. И мастерства.

Пауза.

Геббельс. Мне понравился ваш фильм. Вот и все.

Лени. Вот и все.

Геббельс. И… может быть, я, как Юнта, хочу еще раз увидеть прекрасную пещеру.

Пауза. Он отпивает глоток кофе.

Мы бы хотели, чтобы вы сняли фильм о следующем съезде, на котором будет выступать Гитлер. Мы бы хотели, чтобы фильм передал всю силу его выступления. Ту силу, которая заставила вас сесть и написать письмо. Сила, которая заставила вас пойти с этим письмом на почту и, несмотря ни на что, отправить его. Мы должны ухватить эту властность. Этот авторитет. Эту страстность. Чтобы даже те, кто не видел и не слышал его в жизни, могли бы понять его. Могли бы откликнуться на его призыв. Считайте, что это экзамен.

Лени. А как насчет монтажа?

Геббельс. Монтажа?

Лени. Да. Кто будет монтировать?

Пауза. Он разглядывает ее. Снова наливает себе кофе.

Геббельс. Ну, вообще-то я так далеко вперед не заглядывал. А что это так важно?

Лени. Для меня — да. Думаю, что это главное в фильме.

Геббельс. А вы бы хотели монтировать фильм?

Лени кивает.

Лени. Да. Хотела бы.

Геббельс. Ну, тогда…Думаю, что это можно было бы обсудить.

Лени. Обсудить?

Геббельс. В зависимости от того, как будут продвигаться дела. Хорошо?

Он смотрит на нее. Подливает ей кофе.

Женщина. Должна сказать, что я сожалею. О том, что я сказала раньше. Я была не в себе.

Лени поворачивается. Женщина стоит и смотрит на нее…

Я так давно нахожусь по эту сторону моего стола. Иногда я забываю, как трудно приходится тем, кто делает фильмы…

Лени. Да.

Она смущенно оглядывается. Геббельса нет. Но ощущения остались. Что-то меняется. Снова настоящее время.

Женщина. Итак…давайте поговорим о вашем фильме. (Начинает читать сценарий вслух). Пентесилея. Вы давно над ним работаете?

Лени. О нет…Всего лишь с 1939 года.

Женщина. Так.

Неловкая пауза

Лени. На самом деле сюжет сидел в моей голове гораздо дольше.

Женщина. Правда?

Лени. Когда я ехала в поезде сниматься в своем первом фильме, как актриса…Я Только что закончила ужинать и вдруг я услышала, как кто-то сказал «Пентесилея — наконец-то я нашел свою Пентесилею».

Женщина. Кто же это был?

Лени. Макс Рейнхард. Да, это был он, великий хореограф, великий режиссер, он размахивал салфеткой и говорил мне, что он видел во сне, как он ставит танец Пентесилеи, и что он хочет, чтобы танцевала я.

Женщина. И?

Лени. Ну, он, конечно, не знал о моей поврежденной ноге. И это было совсем не ко времени. Я ехала сниматься в кино, и это казалось мне гораздо более интересным …Но, где-то в глубине души, его слова навсегда остались со мной.

Женщина. Вы, наверняка, на самом деле связываете себя с ее историей…если работали над этим и теперь пришли сюда и просите.

Лени. Что? Вы думаете, то я рискую быть униженной? Обращаясь к женщине в три раза младше меня?

Женщина. Да, я так думаю.

Лени смеется.

Лени. Значит, вы знаете, что я могу вас сказать на это.

Она смеряет Женщину взглядом.

Хотите совет от старой женщины?

Пауза. Женщина утвердительно кивает.

Жизнь может сыграть с нами дурную шутку. Бывает чудесный период жизни, когда каждый, кому что-то от вас нужно и кому вы нужны, старше вас. Когда вы вундеркинд. Когда у вас есть власть и молодость. Но вы очень скоро узнаете, что этот чудесный период длится всего лишь короткое и прекрасное мгновение. Вы удивитесь, как быстро вы присоединитесь к старым, списанным, к тем, с которыми никто не имеет дела.

Женщина. Вы разговариваете со мной так, как будто я делаю фильмы для сосунков. Поверьте, я понимаю, что когда-нибудь мы все перестаем чувствовать стиль.

Лени. Стиль? Пусть это будет вашей самой маленькой проблемой. Может быть, мы перестаем чувствовать время?

Пауза.

Женщина. А хотите совет от женщины моложе вас?

Лени(Смеется). Конечно. Валяйте…так у вас говорят в Лос-Анжелесе.

Женщина. О' кей… Черт… Все-таки я скажу это. Если вы действительно хотите снять еще один фильм… Почему бы вам не принести публичные извинения, раз и навсегда, за ваше сотрудничество с нацистами? Все, что вам нужно сделать — это показать, что у вас есть угрызения совести.

Лени. Угрызения… (Пауза). В связи с чем? В связи с тем, что так устроен мир?

Женщина. Нет… нет…

Лени. Чтобы они могли пересмотреть свое отношение ко мне?

Женщина. Нет —

Лени. Реабилитировать меня?

Женщина. Нет.

Лени. Чтобы они дали мне премию за вклад всей моей жизни в общее дело? И одобрительно похлопали себя по спине за то, что они так чертовски широко смотрят на жизнь.

Женщина. Люди хотят, чтобы вы ответили за то, что вы делали. Чтобы вы сказали, что вы работали с Гитлером, и что это было неправильно.

Лени. По-вашему получается, что я занималась политикой. Мне жаль, что с моей помощью ваш мыльный пузырь лопнул. Я — кинорежиссер. Я просто делала фильмы.

Женщина. Но вы не просто делали фильмы. Вы делали пропагандистские фильмы.

Лени. Я делала документальные фильмы.

Женщина. Для Третьего Рейха. Как бы вы ни называли их, они помогали продвижению фашизма.

Лени. Если следовать вашим стандартам, то получается, что каждый документальный фильм — пропагандистский фильм? Разве не каждый фильм помогает продвижению чего-либо?

Женщина. Ну, это совсем другое.

Лени. А как насчет Майкла Мура, в которого вы все влюблены, и его так называемых документальных фильмов? Думаете то, что он делает — не имеет программы? Не продвигает вперед дело? Вы даете ему возможность это делать, потому что он, так называемый левый, потому что он продает то, о чем вы думаете.

Пауза.

Неужели вам было приятно смотреть, как он прохаживается в адрес старика с болезнью Альцгеймера? Даже если это Чарльтон Хестон? Как история оценит его?

Женщина. Люди покидали Германию. Вы же, все- таки, чувствовали что-то. Вы же были близки главе государства.

Лени. Я не дружила с ним, я снимала для него документальные фильмы. Из всех людей уж вы-то как раз должны понимать разницу.

Женщина. Что вы хотите этим сказать?

Лени. Ваша студия …

Женщина. Не надо.

Лени. Вы что, верите каждому фильму, который вы производите? Ответили бы вы своей личной репутацией за любой из них?

Женщина. Нет. Конечно, нет.

Лени. А ваш Генеральный? Вы отвечаете за его решения? Разве вы отвечаете за решения спонсоров вашей студии. Пивных компаний? Газет? Телевизионных каналов?

Женщина. Это другое.

Лени. Неужели?

Женщина. Они не фашисты.

Лени. Как кинорежиссер я могу сказать вам, что с этим можно поспорить. На вашем месте я бы не была такой самоуверенной. Иногда это происходит незаметно.

Что-то меняется.

Монтажная студия Лени. Она в процессе работы. Позади нее появляется Геббельс. Июль 1933 года.

Геббельс. Лени-

Лени(Раздраженно). Что еще? (Оборачивается).

Гитлер. Мисс Рифеншталь.

Лени. Мой Фюрер.

Она потрясена. Салютует.

Гитлер. Пожалуйста…Не сердитесь на Доктора Геббельса. Боюсь, что я заставил его отвлечь вас, когда у вас так много работы. Я не займу у вас много времени, мне захотелось заскочить к вам и поблагодарить вас лично.

Лени. Мой Фюрер.

Он изучает ее.

Гитлер. Меня немного раздражало видеть вас и ваших операторов снимающих…ну буквально повсюду, на последнем Съезде. Однако я очень рад, что вы согласились помочь Доктору Геббельсу и мне.

Лени. Мой Фюрер.

Гитлер. Пожалуйста. Для меня — большая честь работать с вами. «Голубой Свет» — потрясающий фильм. Надеюсь, что он предвестник того, что вы сделаете для нас.

Геббельс. Как я уже говорил, мой Фюрер, мы почти закончили монтаж фильма «Победа веры», но это очень скромный фильм. Это скорее тест. Репетиция. Мой Фюрер, мы уже наполовину сделали план съемок большого фильма о следующем Съезде.

Гитлер. В Нюрнберге?

Геббельс(Кивает). Мы надеемся создать нечто более зрелищное. Лени, покажите Фюреру ваши снимки.

Они смотрят на нее в ожидании. Она нервничает. Волнуясь, она достает копии снимков.

Лени. Я бы хотела снять этот съезд по-иному. По-другому. Ну, надеюсь на это…

Он молчит Она показывает ему эскизы раскадровки..

Я не хочу просто снять ваше выступление. Я хочу показать, какое впечатление это производит на людей.

Гитлер. Так, как это впечатлило вас, мисс Рифеншталь?

Лени(Удивленно). Да. Так как это впечатлило меня, мой Фюрер.

Гитлер. Понимаю…

Она осторожно смотрит на него.

Лени. Но чтобы снять такой фильм… Нужно будет кое-что изменить.

Пауза.

Гитлер. Изменения?

Лени. Да, надо будет изменить то, как они входят на площадь. Я имею в виду солдат. С флагами. Как они входят шеренгами. Как они выравнивают свои ряды.

Геббельс. Мой Фюрер, я —

Гитлер. Пусть она говорит. Я бы хотел услышать от нее, по каким причинам я должен изменить порядок марша целого подразделения вооруженных сил Третьего Рейха.

Длинная пауза. Лени собирается с духом.

Лени. Мой Фюрер, это очень просто. Камера видит все по-другому, не так, как мы в реальной жизни. Я знаю, в этом нет никакой логики, однако, если снимаешь так, как в жизни, все теряет свою силу.

Он слушает со скепсисом..

Гитлер. Понятно.

Лени. Когда я снимаю фильм, мне требуется пространство для маневра, мне нужно все перестраивать, всем манипулировать. Чтобы создать те образы, которые мне нужны, те чувства, которые мне нужны, даже если в реальной жизни это странно смотрится.

Гитлер. Но конечный результат смотрится хорошо.

Лени. Да, мой Фюрер.

Гитлер. Мощно.

Лени. Да, мой Фюрер.

Он долго смотрит на нее. Сильное напряжение. Наконец, он улыбается.

Гитлер. Это чем-то похоже на живопись.

Лени(Удивленно.) Да…

Гитлер. Я про это знаю, но в другом плане. Когда я пишу картины мне иногда приходится делать то же самое. Я убираю то, что не подходит. И добавляю небольшие детали, которые подчеркивают смысл. Я понял, в чем сила ваших фильмов. Мне все равно, как это выглядит в обычной реальной жизни. Я хочу, чтобы съезд получился как фильм.

Лени. Мой Фюрер.

Гитлер. Тогда договорились. Я позабочусь о своем выступлении. А вы возьмете на себя работу камер. (Собирается уходить). Мисс Рифеншталь, пожалуйста, скажите Доктору Геббельсу, в чем еще я могу вам помочь.

Геббельс и Лени. Хайль Гитлер.

Гитлер уходит.

Геббельс. А вы хорошая актриса, лучше, чем я думал.

Лени(Набрасываясь на него). Почему вы меня не предупредили?

Геббельс. О чем?

Лени. Почему вы не сказали мне, что он придет?

Геббельс. Вы о чем?

Лени. Никогда больше так не делайте. Не появляйтесь так неожиданно.

Геббельс. Вы думаете, у меня был выбор?

Она отворачивается.

Вы даже не представляете, что я для вас сделал.

Она не двигается.

Будьте умницей и примите мои извинения.

Лени. Нет.

Геббельс. Лени, позвольте мне загладить свою вину.

Он пытается поцеловать ей руку.

Лени. Нет.

Геббельс. Лени… ну перестаньте. Я сделаю все.

Лени. Нет!

Геббельс. Лени, пожалуйста…

Лени. Ну, хорошо. Я не хочу, чтобы продюсером этого фильма было только Министерство.

Он перестает улыбаться.

Я хочу быть со-продюсером.

Пауза.

Геббельс. У моей маленькой Юнты выросли крылышки.

Лени. Я хочу им всем доказать, что я не только актриса.

Геббельс. Вы же режиссер.

Лени. Что я могу быть продюсером.

Геббельс. Вы же будете монтировать фильм.

Лени. Я хочу быть кинопродюсером.

Пауза.

(Проверяет его). Вы сказали, что сделаете все что угодно. Вы сделаете это для меня?

Пауза.

Геббельс. Да. Да, сделаю. У вас, Лени Рифеншталь, будет своя собственная кинокомпания. Как у Фанка, Пабста и у всех остальных. Я сам этим займусь.

Он целует ее и собирается уходить.

Лени. У меня есть еще одна просьба. У меня есть брат.

Пауза. Она не может заставить себя говорить.

Геббельс. Ага… Я думаю, что я понимаю. Ваш брат служит Фюреру, да?

Она улыбается.

И вы хотите, чтобы он получил медаль? Чтобы ваш отец гордился им? Вы — хорошая сестра!

Он подходит к ней, чтобы поцеловать ее, но она уклоняется. С трудом заставляет себя это сказать.

Лени. …Нет, не медаль…Демобилизацию. Почетную демобилизацию из армии.

Геббельс. Почетной демобилизации не существует. Величайший почет, какой только может быть для мужчины — это служить Германии и Фюреру. (Становясь жестким). Или для женщины Вашей просьбой о брате вы переходите все границы.

Крепко сжимает ее за плечи. Смотрит ей в глаза.

Не испытывай судьбу, птичка. Фюрер ведь сказал тебе — договорились. У тебя будет своя кинокомпания, Лени Рифеншталь, но фильм, который ты снимешь, должен быть потрясающим.

Он с силой целует ее. Затем отпускает и уходит. Некоторое время она одна.

Блоха. Лени?

На пороге стоит Ганс Шнебергер.

Лени. Блоха?

Что-то меняется. Она бросается к нему, обнимает его. Ощущает себя в безопасности.

О, Боже. Я так рада, что ты пришел. Ты не представляешь, что это такое…

Он высвобождается, нежно, но твердо. Смотрит на нее.

Что? Не смотри на меня так. Боже, я представляю, как я выгляжу, я все это время работала круглосуточно. Я пыталась подготовиться. Что? Что-то не так?

Блоха. Я…

Лени. Что?

Блоха. Я не смогу работать над этим фильмом.

Лени. Но Блоха, ты должен. Ты мне нужен…мы же…все делали вместе. Это снова будет «Голубой свет». Но лучше. Гораздо лучше. Он у меня весь в голове. Я освобожу тебя от всего остального. Теперь я могу это сделать —

Блоха. Дело не в этом.

Лени. Боже, ты все еще… Мы же об этом говорили. И мы решили, что это все было к лучшему.

Блоха. Дело не в этом, Лени.

Лени. А в чем?

Блоха. Я не смогу работать над этим фильмом.

Лени. Почему?

Блоха. Из-за него.

Лени. Из-за Джозефа? Но послушай, с ним хорошо работать… лучше, чем с Фанком. Он не обращает внимания на то, что я женщина. Он верит в мой талант, он доверяет моему видению. И, наконец, теперь у меня есть все, о чем мы мечтали…теперь у нас есть поддержка…

Блоха. Речь не о Геббельсе.

Она смотрит на него.

Лени. А о ком?

Блоха. О Гитлере.

Пауза.

Лени(Тише.) Что ты сказал?

Блоха. Я не буду делать фильм для него.

Лени. Для Фюрера?

Блоха. Да.

Лени. Ганс, перестань…

Блоха. Лени, послушай меня!

Лени. Ничего больше не говори.

Блоха. Почему?

Лени. Ты не знаешь…

Блоха. Ты боишься?

Лени. Нет -

Блоха. Боишься…

Лени. Нет -

Блоха. Нет боишься! Потому что это опасно.

Лени. Нет!

Блоха. Ты чувствуешь это, Лени. Это — опасность.

Лени. Отпусти меня…

Она вырывается. Отворачивается от него.

Блоха. Ты играешь с огнем. И ты не можешь закрывать на это глаза. Ты знаешь, что говорят люди. О нем. О нем и о тебе.

Лени. Да как ты смеешь -

Блоха. Ты слышала, что он говорит. И что он предлагает.

Лени. Нет.

Блоха. Люди уезжают. Ланг. Пабст. Дитрих. Знаешь, почему?

Лени. Я не хочу этого слышать.

Блоха. Не обманывай себя.

Лени. То, что он говорит, не имеет ко мне никакого отношения Я художник, а не политик.

Блоха. Да. Ты художник, Лени. Не дай им использовать себя.

Она дает ему пощечину. Некоторое время он смотрит на нее. Затем поворачивается, чтобы уйти.

Лени. Ты такой же, как и все. Ты ревнуешь. Ты ревнуешь, что он выбрал меня. А не тебя. Ты такой же, как Фанк. Как и все остальные. Для тебя я всегда буду только актрисой, подругой, любовницей,…но не режиссером.

Он уходит.

Ты мне не нужен. Мне никто из вас не нужен. Я все сделаю сама.

Что-то меняется. Она поворачивается к зрителям.

Появляется Гитлер. Съезд.

Я выпустила на них волну. Это было настоящее цунами великолепно построенных рядами людей. Безупречных. Зловещих. Священных. Офицеры СС и СА были построены в четкие колонны так, как я это видела в своем воображении. Я приказывала им. И они точно выполняли мои приказы. Я выровняла флаги в одну линию. И знамена. Каждое, до самого последнего. Так как я видела это в моих снах. Ботинки. Руки. Небо.

Я сама придумала кадры, выражавшие экстаз этого съезда. Полная патриотизма старая рыдающая крестьянка. Играющий на барабане мальчишка. Поющий с ученической рвением. Его сверкающие патриотизмом глаза. И сам Гитлер. Я поместила его как бы на кафедру. Я снимала его, стоя в грязи на коленях, на фоне неба. Праведного. Сильного. Напоминающего самого Бога. Освещенного ярким светом святого храма Германии.

Я придумала и поставила каждый кадр. Я сама ездила на операторской тележке. Я сама направляла камеру.

Хорошо это или плохо, но это только мое.

Хорошо это или плохо, но это я сделала мой фильм великолепным. Прекрасным.

И мне его никогда не простят.

Затемнение.

Конец 1 действия

Действие второе

Настоящее время. Офис. Лени смотрит в окно, погруженная в свои мысли. Уставившись на нее, Женщина сидит за столом и смотрит на Лени… Лени оборачивается и замечает выражение лица Женщины.

Лени(Смешавшись). На чем мы остановились?

Женщина. На фашизме. Вы назвали меня и студию, на которую я работаю, фашистами.

Лени. А! Правильно. (Пауза). А вы когда-нибудь снимали фильмы?

Женщина. А что?

Лени. Просто интересно.

Женщина. А что, это обязательно? Как для тех, кто преподает? Что, каждый руководитель студии обязательно должен быть неудавшимся кинорежиссером?

Лени. Ну, уж мне-то не рассказывайте.

Пауза.

Женщина. Я сняла несколько короткометражек и один полнометражный художественный.

Лени. Про что?

Женщина. Мой художественный? Почему мы вдруг начали говорить о моей неудавшейся кинокарьере?

Лени. Ага… значит неудавшейся…

Женщина. Только не технически. Он был тиражирован. Люди его видели. Ну, некоторые… а при чем тут все это? Почему мы говорим обо мне?

Лени. Думаю, что мне просто хотелось понять, на чем вы стоите.

Женщина. Ни на чем я не стою. Я сняла несколько фильмов. А теперь не снимаю. Ко мне обращаются. Я слушаю их просьбы. Я разыскиваю тех, которых, как мне кажется я смогу провести сквозь систему, практически вывести их в мир. Это так просто.

Лени. Совсем это не так просто.

Пауза

Женщина. Вы правы. Ничто не бывает просто.

Пауза. Женщина раздумывает.

Женщина. Вы могли бы сделать еще один фильм. Вы бы могли все изменить. Если бы вы просто извинились.

Лени. Что нужно людям от меня? Извиниться за то, что я родилась?

Женщина. Они хотят, чтобы вы признали, что ваша карьера была для вас, черт побери, важнее того, что, как вы прекрасно знали, происходило в то время.

Лени. Ах, вот, наконец-то это то, -

Женщина. Чтобы вы согласились с тем, что вы приняли такое решение —

Лени. - что вы хотели сказать все утро.

Женщина. - потому, что вы хотели снимать фильмы, потому что вы хотели стать кинорежиссером. Это некрасивая, но это правда, так?

Лени. Нет…

Женщина. Это так.

Лени. Нет.

Женщина. Хотите верьте, хотите нет, но я думаю, что люди поймут. Особенно в этом городе. Мы ведь стали гражданским обществом? Мы же ушли от колониализма, рабства, лагерей и пришли к чему-то другому, как его не назови. Восстановление… компенсация… правда…примирение…Мы понимаем ваше решение, потому то оно человеческое. Мы все принимаем решения, о которых потом сожалеем, понимая, что они были неправильными.

Лени. Неправильными. Понятно. А что такого неправильного в моих фильмах? Вы изучали мои документальные фильмы в школе кинематографии? Если они такие неправильные, тогда почему же вы их изучали? О, да, вы правы. Потому что в те годы, кода они были сняты, люди говорили, что это были лучшие в мире фильмы. Потому что ничего неправильного в них не было. А то, что общество эволюционировало, как вы говорите, и люди теперь смотрят на некоторые вещи по-другому, не меняет самого факта. Какой кадр вы бы убрали? Какую сцену вы бы пересняли, чтобы сделать ее более привлекательной. Извиниться! А если я это сделаю? Вы все равно будете изучать его? Политика приходит и уходит. Политики приходят и уходят. Только искусство остается. Я художник. И вы не сможете сделать из меня ничего другого.

Она вдруг хватается за край стула. Ей плохо. Женщина выбегает из-за стола, чтобы помочь ей, но в дверь стучат. Женщина идет к двери и открывает ее. За это время Лени переводит дух. Женщина оборачивается. Она превратилась в КАРИ, которая тихо ставит на письменный стол поднос с кофе и почтой

Лени(Скрывая свою очевидную усталость) Что все это такое?

Kари. Доктор Геббельс прислал вам это. Он подумал, что может быть вам нужно прерваться. И вот почта.

Kари протягивает ей пачку писем и быстро наливает кофе. Лени просматривает письма. Бессильно опускает голову на руки.

Kари. Вы в порядке, мисс Рифеншталь?

Лени. Да, вполне. (Пауза. Улавливает нерешительность Кари). Что?

Kари. Пришел фильм ОЛИМПИЯ.

Лени. О, Господи. (Пауза). Ну и как?

Kари. Никто не осмелился вскрыть коробку с пленкой.

Пауза.

Лени. Ну, так давайте ее сюда, эту чертову коробку!

Кари выбегает и возвращается с помощником по монтажу, нагруженным кучей коробок. Он кладет их на стол. Они выжидающе смотрят на Лени.

Лени. Идите…

Они выходят. Лени медленно открывает верхнюю коробку. В коробке загорается голубой свет и освещает ей лицо. Что-то меняется. На экране проецируется фильм.

Лени. Древняя Греция. Руины. Статуи. Остатки когда-то великого и мощного общества. Сквозь туман на фоне разрушенных каменных зданий на меня смотрят глаза без зрачков. Они то выплывают из тумана, то исчезают в туманном полусвете. Статуи начинают медленно двигаться. Молчащие. Обнаженные. Загадочные. Как во сне. Они начинают дышать и оживают. И вот в этом дыхании возникает искра. Крошечное пламя. Я несу факел из бедного дома через горы, по улицам, по берегу моря, через город Дельфы, по его улицам, мимо людей и, наконец, на сам Олимпийский стадион. Берлин. Стреляет стартовый пистолет, и все начинается. Фюрер приветствует мир. Англия. Индия. Япония. Испания. Канада. Американцы. Маршируя, входят немецкие атлеты. Хайль, Гитлер!

Французы. Они не салютуют. Зато Италия! Хайль, Гитлер!

Зрителей сотни тысяч, мое сердце бьется, как сумасшедшее. Я ныряю вместе с крошечной Марджори Гестринг в сверкающий сапфировый бассейн. Я бросаю диск с вместе мощным Шродером. Я замираю рядом с благородным Джессом Оувенсом, когда он поднимает глаза и смотрит на беговую дорожку в последний раз, готовясь пробежать дистанцию свой жизни.

Бах! Я бросаюсь вниз вместе с прыгунами в воду. Там, над водой и в воде я соединяю вместе их медленный полет вниз, с вышки, и взрывное вхождение в зеркальную поверхность воды. Мои слезы смешиваются с водой и слезами плачущих спортсменов. Радость. Отчаяние.

А когда начинает садиться солнце, мир снова меняется. В прохладном синем свете ночи, под мощным светом прожекторов, красивые тела атлетов становятся все более абстрактными. Зрители тоже притихли, боясь нарушить торжественную тишину сокровенных ритуалов.

Церемония закрытия.

Стадион в тишине ожидания начала церемонии. Один за другим в небе загораются мощные лампы белого света, освещающие Стадион по периметру, как руки, тянущиеся к Богу. Олимпийский огонь уменьшается и, наконец, гаснет. И когда я стою там со всеми и смотрю на небо, на это священное действие, которое я помогла создать, я начинаю понимать, что мне говорил Блоха много лет тому назад.

И я наслаждаюсь этими ускользающими моментами исключительной красоты.

Она ощущает чье-то присутствие. Поднимает голову. Это Хайнц. Он накрывает коробку крышкой. Что-то меняется.

Мы снова в монтажной. 1936 год.

Лени. Хайнц? Что ты здесь делаешь?

Хайнц. Меня здесь нет. Это мое письмо.

Он вылавливает его из кучи почты на подносе.

Ты чуть было его не прозевала. Давай я прочитаю его тебе…

Хайнц вскрывает конверт и передает письмо Лени.

Она разглядывает письмо.

Лени. Но, Хайнц мне надо…

Хайнц. Лени, я очень далеко и мне очень одиноко…Лучше послушай.

Лени. Ну, давай, читай.

Она читает письмо вместе с Ханцом. Он возит ее по Фису на офисном стуле с колесиками.

Хайнц. Дорогая моя сестра. Я всегда начинаю свои письма так нежно, не подумай, что…

Лени. Хайнц-

Хайнц. - ну, ладно. Дорогая моя сестра, я ужасно по тебе скучаю. Рейн вовсе не такой, как я думал. Совсем не такой красивый и приятный, как описано в книгах. Я видел несколько замков, но все они разрушены или рассыпаются, как и весь мир вокруг. Я счастлив, что могу побыть в тишине. Я нарисовал тебе цветок на обороте этого письма. Я не знаю, что это за цветок…Но их здесь так много, во всех траншеях вдоль Рейна. Это тебе мой маленький подарок, Лени. Это ерунда, но я знаю, как ты любишь подарки. Но хватит об этом. Мама говорит, что ты теперь стала очень важной персоной, теперь у тебя друзья на самом верху. Не слушай, что говорят люди из зависти, моя большая сестричка. Они, наверное, сходят с ума, когда видят тебя рядом со всеми этими важными людьми, рядом с ним. Они сами хотели бы быть с ними знакомыми. Я рад, что у тебя такие друзья. Если начнется война, а я думаю, что она обязательно начнется, ты единственное, что есть у мамы и папы. Я знаю, что я мужчина и что я должен взять на себя заботу обо всех вас, но теперь весь мир перевернулся …

Лени. Хайнц…

Хайнц. …Я такое видел … никто не знает, что может теперь произойти.

Лени. Хайнц-

Хайнц. Мне просто нужно тебе это сказать. Вот такие дела.

Лени. Хайнц, что с тобой? Похоже, что ты боишься?

Он берет себя в руки и тихо отстраняется от нее.

Хайнц. Это все, что я написал. Пожалуй, я пойду. Я тобой горжусь, Лени. Auf Weidersehen. (Он собирается уходить). Я чуть не забыл…Есть еще одно письмо. Наверное, оно промокло под дождем. Оно прилипло сзади к этому коричневому конверту. Я знаю тебя, оно затеряется в этой горе твоей почты.

Лени. Что это?

Хайнц. Я не знаю. Но по его виду — что-то очень важное

Он протягивает ей коричневый конверт и обнаруживает внутри маленький белый конверт.

Лени. От парижского кинофестиваля (Разрывает конверт и читает письмо).

Хайнц. Ну, что?

Лени. Мой фильм…Я еду в Париж…

Он бросает конверт в воздух. Что-то меняется. Музыка. Хайнц подхватывает ее, они начинают танцевать. Оба отплясывают дикий танец с прыжками.

Сцена переходит в ночь церемонии вручения Золотой медали Гран При на Парижском кинофестивале 1937 года. Радостные и счастливые, они кружатся под музыку, которая замолкает на их последнем вращении. Она смеется. Геббельс наблюдает за ней. Она видит его. Он кланяется. Хайнц тоже видит его и уходит.

Геббельс. Где вы были? Я вас искал.

Лени оборачивается к Ханцу, но его уже нет.

Лени. А я просто… танцевала.

Геббельс. Вы такая красивая.

Лени. Спасибо.

Геббельс. И элегантная. Я привык видеть вас с карандашами в волосах и обрывками кинопленок на шее, я едва вас узнал.

Лени. Джозеф.

Лени подходит к нему. Она смотрит на зрителей, это те, кто глазеет на нее.

Выражение ее лица меняется. Она осознает, что люди ее разглядывают. Разглядывают их. Они тихо говорят между собой.

Геббельс. Эй. Почему вытянулось лицо, птичка? Вы же выиграли Гран При.

Лени. Я знаю.

Геббельс. Вы не рады?

Лени. Конечно, рада

Геббельс. Это была ваша мечта.

Лени. Я знаю.

Геббельс. И?

Пауза.

Лени. Зачем вы одели униформу?

Геббельс. Что?

Лени. Люди из-за этого нервничают.

Геббельс. Лени, мне все равно, что эти люди думают. И вы не должны об этом думать. Вы сделали невозможное. Вам удалось сделать фильм, от которого даже самые строгие наши критики в восторге.

Лени. Ну тогда, почему же они на нас так смотрят?

Геббельс. Путь смотрят. Они и должны смотреть. Вы создали этот шедевр, вашу «Олимпию» и никто вас не тронет. Четыреста тысяч метров отснятой пленки, из которых отобрано 4 часа великолепного фильма. Так, как вам это виделось. Каждый кадр поставлен и срежиссирован вами.

Снова играет музыка. Геббельс улыбается. Протягивает руку.

Потанцуете со мной?

Лени долго смотрит на него. Наконец, берет его за руку. Они танцуют. медленный и элегантный вальс. Лени замечает, что они одни. Смотрит на зрителей. Начинает что-то понимать.

Лени. Никто больше не танцует.

Геббельс. Вам надо привыкать к этому ощущению, Лени. Это зависть. Она теперь Повсюду. Олимпиада имела огромный успех. Благодаря вам теперь вся Европа знает, на что мы способны. Мы — сила, с которой надо считаться. Мы не просто еще одна небольшая страна, от которой можно просто так отмахнуться. Они приехали, и они соревновались с нами на нашем собственном поле. Они получали наши медали. Теперь им придется признать нас. Фюрер доволен, Лени.

Она смотрит на него, он притягивает ее к себе, и они кружатся в танце.

Музыка заканчивается.

Вы такая красивая.

Он бросает на нее последний взгляд.

Но Магда что-нибудь заподозрит, если меня опять не будет всю ночь. Не смотри так печально, птичка…Ты же теперь кинорежиссер. Великий кинорежиссер. И не только в моих глазах. В глазах всего мира. Независимо от того, что говорят люди, у тебя есть Золотая медаль и Гран При. Никто не может их отобрать.

Они практически целуются. Фотовспышка. Геббельс уходит.

1-й репортер. Мисс Рай-фен-шталь!

Что-то меняется.

Сцена превращается в палубу корабля. Доки. Лос-Анджелес. 4 ноября 1938 года.

Лени. Ри-фен-шталь!

2-й репортер. Сюда! Мисс Рифеншталь!

3-й репортер. Мисс Рифеншталь. Это правда, что вы возлюбленная Адольфа Гитлера?

Лени. Нет! Конечно, нет! (Смеется). Я с ним вижусь, но видеть его не трудно.

1-й репортер. Мисс Рифеншталь…Америка хочет знать, что вы думаете обо всех этих историях про то, что Гитлер сжег еврейские деловые дома.

Лени. О чем вы говорите?

3-й репортер. Конечно, вы об этом слышали, мисс Рифеншталь. Об этом пишут все газеты…

1-й репортер. И это есть в новостях. И по радио об этом говорят.

Лени. Не смешите меня…

2-й репортер. Пишут о том, что он в своей речи призывал всех подлинных немцев очистить страну от евреев.

Лени. Он бы никогда этого не сделал. Это ложь.

1-й репортер. Значит, вы не верите в эти рассказы.

Лени. Конечно, не верю.

Пауза.

3-й репортер. Мисс Рифеншталь, ожидаете ли вы каких либо проблем здесь в Америке?

Лени. Меня сюда пригласили. «ОЛИМПИЯ» получила призы в Венеции и Париже…Меня пригасила «ЮНИВЕРСАЛ СТУДИОЗ» -

2-й репортер. Удачи вам.

3-й репортер. Да, удачи вам.

Все смеются.

1-й репортер. Добро пожаловать в Лос-Анджелес.

Они уходят, оставляя Лени и 1-го Репортера одних на палубе. 1-й Репортер становится Шарлоттой — молодой, красивой, личной ассистенткой Диснея, которая очень похожа на Белоснежку. 24 ноября 1938 года.

Шарлотта. Добро пожаловать в Лос-Анджелес. Простите, мисс Рифеншталь. Простите за всю эту суету и беспокойство. Я надеюсь, что вы не обиделись, что вам пришлось войти через заднюю дверь. Главный вход на ремонте. Пожалуйста, располагайтесь поудобнее. Я пойду, скажу ему, что вы здесь…

Шарлотта выходит. Лени — в хорошо обставленной гостиной Лос-Анджелеса. Она берет со стола маленькую камеру и изучает ее. В дверях появляется силуэт мужчины, он очень похож на Гитлера. Лени поднимает голову..

Лени. Герр Дисней.

Он тепло пожимает ее руку.

Дисней. Мисс Рифеншталь. Уолт. Простите за всю эту суету.

Лени. Ничего… Все хорошо.

Дисней. Мне неловко. Но нынче люди жаждут крови Вы… совершили такое долгое путешествие, а я такой плохой хозяин. Можно предложить вам что-нибудь выпить? Хорошо.

Он начинает готовить ей и себе коктейли.

Давайте не будем говорить обо всей этой гадости, что творится за окном. Я хочу поговорить с вами о ваших прекрасных фильмах.

Лени. Вы очень добры…

Дисней. Вовсе нет, мисс Рифеншталь…

Лени. Лени,… пожалуйста.

Дисней. Ну ладно! Лени.

Он протягивает ей напиток. Разглядывает ее некоторое время. Признается.

Наши фильм соперничали друг с другом в Венеции, вы это знаете.

Лени(Смущенно). О, да…

Дисней. …Я узнал от своих шпионов, как ваша великолепная тяжеловесная «ОЛИМПИЯ» сокрушила мою маленькую «БЕЛОСНЕЖКУ». Вообще-то это была не совсем справедливая борьба. Я ведь делаю только… фильмы для детей. Но в отличие от того, что вы, может быть, слышали, я был горд, что проиграл такому, как я слышал, выдающимуся достижению.

Лени. Спасибо… но вы не должны… ваш фильм. Мне он так понравился.

Дисней. Вы его видели?

Лени. Да.

Дисней. Ну… и что вы думаете?

Лени. Он полон волшебства.

Дисней. Ага. Дети это любят.

Лени. Нет, в вашем фильме очень много совсем другого. Мы были заворожены. Вы волшебник композиции…и, особенно, цвета. Я получила сильное впечатление. Мне трудно говорить про это, потому что я очень люблю свое черное и белое.

Дисней(Смеется) Понятно. А вы когда-нибудь занимались анимацией?

Лени. О, нет… я даже не представляю, с чего надо начинать. Я была потрясена тем, как это все работает…как вы придумываете все эти прекрасные кадры прямо из головы…

Дисней. О. Но это как раз самое интересное. Анимация позволяет создавать твой

собственный маленький и совершенный мир. Не зависящий от того, что происходит за его пределами. Знаете, если вам интересует сам процесс, можно было бы посмотреть, над, чем я сейчас работаю. Это короткий фильм, я хочу его назвать «Ученик волшебника». Он будет частью большого фильма «Фантазия». Все будет построено на музыке. Почти как концерт с картинками. Это в какой-то степени эксперимент, и сейчас работа еще не закончена. Но поскольку вы коллега, вы поймете, что вы смотрите. Я думаю, что мне даже хотелось бы показать вам это.

Лени. Это было бы просто замечательно. А про что это?

Дисней. «Ученик волшебника»? Ну, это всего-навсего очень простенькая версия старинной сказки.

Лени. Я уверена, что это нечто большее.

Дисней: Что вы на самом деле и заметите. Скромный помощник волшебника, который в моей версии тоже мышонок, получает возможность воспользоваться силой волшебства, когда его оставляют одного в волшебной пещере. Он должен наполнить водой чан, но когда он обнаруживает шляпу волшебника, он решает сам заколдовать метелки, чтобы они выполнили за него его работу. Кончается тем, что он создает целую армию метелок, теряет контроль над ними и начинается полное безумство.

Лени. И у него начинаются неприятности, я уверена.

Дисней. О, да

Они смеются.

Лени. Это Гете?

Дисней. Ага! Я знал, что вы узнаете.

Лени. Мало знали бы дети, если бы они не слушали хорошие немецкие сказки.

Они смеются.

Как приятно. У меня нет такой возможности — разговаривать с другими кинорежиссерами. Очень плохо, что вы не смогли приехать в Венецию. Как мне было бы приятно поосмотреть оба наших фильма вместе с вами.

Дисней. О. Я был очень занят, работал над этим новым фильмом…и… ну…и вообще…я боюсь, что я не фестивальный человек…

Лени. Понимаю.

Дисней. Там я никогда не чувствую себя в своей тарелке. Понимаете, что я имею в виду?

Лени. Понимаю.

Дисней. … Лени, я всегда был немножко аутсайдером. Я думаю, мы оба такие. Мы все видим по-другому. Мы видим общую картину. Потенциальную силу фильма. Люди этого боятся. А поскольку в воздух носится война…в общем сейчас трудное время для художников.

Лени. Я надеялась, что в Америке все по-другому.

Дисней. Надеюсь, что …для вас так и будет… Итак….как вы думаете, ваш фильм «Олимпия» будут показывать здесь?

Лени. Я для этого сюда и приехала. Посмотреть, что можно сделать. Но…Я не знаю. Люди уже сделали свои выводы, как вы, возможно, уже слышали. Они подогреты слухами, распространяемыми некоторыми немцами, живущими здесь, в эмиграции. Все, с кем я должна была встретиться…Мистер Купер…и другие…вдруг отозвали свои приглашения.

Пауза становится неловкой.

Дисней. Понимаю.

Лени(Внезапно.) Хотите посмотреть его?

Дисней. «Олимпию»? О. да…скажите мне, когда он выйдет на экраны…я уверен, что вам удастся это сделать… я постараюсь…-

Лени. Нет, не тогда когда он выйдет на экраны. А прямо сейчас.

Дисней. …А это возможно?

Лени. Ну…мне это только что пришло в голову. Я не уеду в Сан-Франциско в течение нескольких дней. У меня в гостинице есть катушки с фильмом. Я могла бы послать за ними, и вы бы их посмотрели. А после вернули. Я бы очень хотела, чтобы вы посмотрели две первые части сразу. Все четыре часа. Мне бы хотелось послушать, что вы скажете.

Пауза.

Дисней. …Лени… Я не уверен, как мне это сказать вам…Я знаю, может быть, этому трудно поверить, но чтобы посмотреть ваш фильм, даже дома, мне придется пригласить киномеханика, а они все…в общем они все члены профсоюза. В этом городе…меня…об этом станет известно…

Пауза.

Я просто не могу рисковать.

Она уязвлена. Встает и собирается уходить.

Лени. Я отняла у вас много времени.

Дисней. Лени…

Она уже подходит к двери.

…ну хоть позвольте Шарлотте помочь вам добраться до вашего отеля. (Зовет) Шарлотта!

Лени. Это не обязательно. Я возьму такси.

Дисней. Лени… позвольте ей отвезти вас.

Пауза.

Лени. Ну, хорошо.

Оба ощущают неловкость. Входит Шарлотта.

Дисней. Ну что ж…Удачи вам, Лени.

Он протягивает руку, Лени пожимает ее. Он уходит.

Шарлотта. Мисс Рифеншталь?

Лени. Я живу на Беверли Хилл.

Шарлотта. Мисс Рифеншталь, может быть вы переедете в другую гостиницу?

Лени. Что вы имеете в виду?

Шарлотта молчит. Она не знает, как ей сказать об этом. Лени понимает, что что-то не так..

Что происходит? Скажите мне!

Шарлотта. По радио было сообщение. Было подтверждение, что…Они сожгли еврейские синагоги и еврейские бизнес — центры. Были убиты люди…

Лени(В замешательстве.) Что?

Шарлотта стоит и смотрит на Лени.

Шарлотта. В Германии.

Лени. О боже.

Шарлотта. Протестующие собираются там, на Беверли Хиллз, как раз сейчас…Они несут плакаты.

Лени. Мне надо ехать…

Шарлотта. Позвонить в другой отель?

Она идет к письменному столу.

Лени. Не в гостиницу! Домой! Я поеду домой! Машина здесь?

Что-то меняется. Шарлотта превращается в Женщину.

Настоящее время.

Женщина. Еще нет.

Лени. Мисс …у меня нет времени. Мне нужно идти..

Женщина(Удивленно) Простите?

Лени(Смотрит на нее. Берет себя в руки). Мне нужно идти. Прошу вас, вызовите мне такси.

Лени в замешательстве. Она медленно осознает, где она находится.

Женщина. Нет смысла вызывать такси, вы же плохо себя чувствуете. Я могу организовать машину и водителя, который отвезет вас, куда вы ему скажете. Мне просто нужно позвонить Питеру…

Лени. Такси, хорошо.

Женщина. Это не проблема.

Лени. Я хочу поехать обратно в гостиницу.

Женщина. Хорошо. Где вы остановились?

Лени. Беверли Хиллз.

Пауза. Женщина удивлена. Лени замечает это. Женщина ничего не говорит. Идет к столу. Набирает номер.

Женщина. Питер, пожалуйста, организуйте машину, чтобы отвезти госпожу Рифеншталь в гостиницу Беверли Хиллз. Конечно. Машина скоро приедет.

Молчание. Она наблюдает, как Лени собирает свои вещи.

Лени. Я сказала так, чтобы привлечь внимание.

Женщина ничего не говорит.

В гостиницу? Да, ведь ваш взгляд означал именно это.

Женщина так ничего и не говорит.

Я не знаю, почему я беспокоилась. Эти молодые менеджеры, которые теперь работают…они не помнят пикетчиков. Боже, они даже не помнят войну. Мне всегда казалось, что люди никогда этого не забудут… никогда не уйдут от прошлого. Но, может быть, я все время ошибалась. Может быть, все как раз наоборот. Люди никогда ничего не помнят.

Женщина. Да, все меняется. Разве это плохо?

Лени. Все эволюционизирует?

Женщина. Точно.

Лени. Вы такая молодая! Изменения не всегда происходят постепенно. Однажды вы ложитесь спать, а когда встаете, вы видите, что за это короткое время за время вашего сна все изменилось. Что мир, которому вы верили…что человек, в которого вы верили, они превратились во что-то еще. Нет, с виду они такие же, но когда вы приглядитесь, вы поймете, что вы их видите впервые. Такими, какими они являются на самом деле. И вы никогда не сможете вернуться к тому, как было раньше, как бы вы ни старались.

Женщина. Это звучит почти как…сожаление.

Лени. Сожаление? То, о чем я говорю, нельзя назвать каким-нибудь одним словом.

Геббельс. Лени!

Время меняется. С неба падают нацистские флаги.

Берлин. Конец августа 1939 года. Канун войны. Дом Лени. Входит Геббельс с двумя бокалами вина.

(Настойчиво). Лени? Где вы прячетесь? (Он протягивает ей бокал). Здесь Фюрер.

Лени. Что?

Геббельс. Он в доме, говорит с вашим отцом. Поздравляет его с тем, что у него такая талантливая и преданная нашему делу дочь.

Лени. Но Джозеф -

Геббельс. Что? Теперь вы недовольны, что Гитлер навестил вас лично?

Лени. Нет! Просто -

Геббельс. Любой немец был бы благодарен судьбе, если бы его выделили и хвалили. Так много мест, куда он мог бы пойти, Лени…

Лени. Конечно, но-

Гитлер. Все в порядке. (Стоя в дверях, откуда он наблюдал за ними).

Лени. Mой Фюрер-

Геббельс и Лени. (Салютуют) Хайль, Гитлер!

Гитлер. Я понимаю, о чем она думает. (Он подходит к ней, держа в одной руке чашку чая, в другой — бутылку с вином). Мисс Рифеншталь очень скромна. Она не чувствует, что заслужила особое к себе отношение. (Наполняет ее бокал вином). Не снижайте себе цену, мисс Рифеншталь, Третий Рейх перед вами в огромном долгу. (Наполняет бокал Геббельса). Вы помогли нам вновь обрести нашу гордость. Нашу веру в себя. Нашу уверенность. Возьмите, например, вашего отца. Я только что разговаривал с ним. Он хороший человек, мисс Рифеншталь. Хороший немец. Он помнит прошлые времена. Он знает, какой путь мы прошли. Он гордится тем, чего мы достигли. Тем, что вы достигли. Мы все вместе.

Гитлер подает знак фотографу. Лени и Геббельс подходят к нему.

Поэтому… пусть это будет началом многих хороших дел. Для вас. Для нас. Для Германии. За Германию.

Все. За Германию.

Вспышка фотокамеры. Звучит как взрыв бомбы. Они все улыбаются, в в руках — бокалы. Как на знаменитом фотоснимке их троих.

Гитлер. Ага… теперь мы всегда будем это помнить.

Пауза.

Джозеф, отнесите вина Геру и фрау Рифеншталь с моими наилучшими пожеланиями. Я знаю, что они заняты и готовятся выйти сюда, но они слабы и здесь им будет довольно прохладно.

Это почти приказ. Геббельс берет поднос и выходит, оставляя их одних…

Пауза. Гитлер смотрит на Лени.

Ну…

Неловкая пауза.

Вы, кажется, нервничаете, Мисс Рифеншталь?

Лени. Нет, мой Фюрер.

Гитлер. Все хорошо. Я понимаю. Это большой сюрприз — встретить меня в вашем доме. Увидеть меня здесь.

Лени. Нет, мой Фюрер.

Гитлер. Стоящего перед вами в штатском, а не в военной форме. И пьющего с вами под деревом. Но ведь мы работали с вами так тесно над всеми этими проектами, что мы стали друзьями, так, Лени?

Пауза.

Лени. Конечно, мой Фюрер.

Гитлер. Поэтому…давайте разговаривать, как друзья. Над чем вы сейчас работаете?

Лени. Я работаю над фильмом, который называется «Пентесилея». Это о королеве Амазонок, которая была убита Ахиллесом. Это огромный проект…и очень сложный.

Гитлер. Почему?

Лени. Я надеялась начать съемки прямо сейчас, но…нужно какое-то время, чтобы все собрать вместе. Поэтому я вернулась к прежней идее, над которой я работала еще до того, как мы сделали «Триумф воли». Это небольшой фильм с танцами. Близкий по стилю к фильму «Голубой огонь». Это небольшая драма под названием «ТИФЛЭНД».

Гитлер. Вот-вот начнется война, а вы все еще полны решимости снимать ваши фильмы. Вам не откажешь в упорстве, Лени Рифеншталь. (Смеется).

Лени. Да, мой Фюрер.

Гитлер. Значит, сейчас вы только пишете.

Лени(Смущенно). Да.

Гитлер. Не снимаете.

Лени. Нет. У меня масса работы по обоим проектам, до того, как я начну снимать.

Гитлер. Хорошо. Значит, у вас есть какое-то время.

Лени. Время?

Гитлер. У меня есть для вас задание.

Лени удивлена.

Я хочу, чтобы вы отсняли наши войска на границе с Польшей. Мне не нравится, как было это показано в новостях. Что я хочу сказать? Мне нужен ваш художественный взгляд, Лени. Ваше видение. Чтобы помочь людям понять, что же происходит на самом деле. Те ролики новостей, которые мы сейчас делаем, не отражают момента. Нужно, чтобы все это было более мощным. Легендарным.

Лени. Но, мой Фюрер, я ничего не понимаю в такой работе.

Гитлер. Да ладно, что вы! Ведь кино — это кино, так? Как это может быть трудно? Вы же снимаете документальные фильмы

Лени. Да. Снимаю, мой Фюрер, но –

Гитлер. Вот и хорошо. Начинайте на следующей неделе. Я знаю, что у вас хороший глаз для этого. Посмотрите, что вы сделали в фильме про наш Съезд. Я хочу посмотреть, что вы можете сделать в кино с войной.

Слышно как стреляет миномет. Гитлер пьет чай, между тем сцена трансформируется в поле боя. Повсюду смерть. Среди солдат — Лени и Оператор. Они пытаются что-то снимать.

Лени медленно поднимается. Звучит выстрел. Затем еще один. И еще один. Затем еще 28 раз. Она замирает в ужасе от того, что разворачивается у нее на глазах. Массовое убийство. Польша. Конски. 1939 год. Включается стробоскоп.

Сцена трансформируется в заседание суда по денацификации. Звуки выстрелов превращаются в удары молотка. Берлин. 1952 год. Блоха становится Судьей, Женщина становится Прокурором.

Судья. Тишина! Тихо! Продолжайте, пожалуйста.

Прокурор. Предъявленные обвинения, относятся к событиям 12 сентября 1939 года. Тогда, в Конски, в Польше, на рыночной площади было убито более тридцати польских евреев. Предполагается, что обвиняемая, мисс Рифеншталь была там и была свидетельницей этого. «Журнал Ревю» опубликовал фото Мисс Рифеншталь, снятое во время убийства. На фото она стоит среди солдат, и все они наблюдают за зверством. Есть также свидетель, который подтверждает, что, что Мисс Рифеншталь была там и видела эту бойню.

Судья. Она кому-нибудь рассказала об этой бойне?

Прокурор. Нет.

Лени. Журнал исказил действительную историю этого фото. После войны этот омерзительный таблоид посвятил себя публикации беспочвенных обвинений в мой адрес.

Судья. Мисс Рифеншталь. Пожалуйста, воздержитесь от комментариев …лучше скажите нам о том, что там происходило своими собственными словами.

Пауза. Все смотрят на нее..

Лени. Я была на этой площади за несколько дней до этого, и видела как группу поляков заставляли рыть могилы для убитых и сильно покалеченных немецких солдат. Я была в ужасе. Я высказалась по этому поводу. Офицеры стали мне угрожать. Один из них даже направил на меня свое ружье. Как раз в этот момент меня сфотографировали.

Судья. Значит, вы не видели этой бойни?

Лени. Я убежала. Я пошла к Генералу фон Райхенау, чтобы обсудить с ним случай с рытьем могил, и вот тогда он мне рассказал про…этот инцидент. На следующий день я отказалась быть военным корреспондентом и вернулась в Берлин, где попыталась забыть об этих страшных событиях. Что я делаю вплоть до сегодняшнего дня.

Судья. Спасибо.

Лени. Я бы хотела подчеркнуть, что меня уже дважды допрашивали, и то я была оправдана этим судом.

Судья. Спасибо Мисс Рифеншталь.

Лени. Прошлое — это прошлое. Я невиновна. Почему вы не можете согласиться с этим? Почему вы не отпускаете меня?

Прокурор пристально на нее смотрит. Раскрывает папку. Читает.

Прокурор. Телеграмма. Датирована 1940 годом.

От кого: Лени Рифеншталь. Кому: Адольфу Гитлеру

«Испытываю самую горячую благодарность, разделяю с вами, мой фюрер, невероятную радость по случаю ввода немецких войск в Париж- величайшей победы Германии и лично вашей».

Появляется Гитлер. Читает продолжение телеграммы.

Гитлер. «Вы совершаете подвиги, лежащие за пределами человеческого воображения. Подвиги, равных которым не было в истории человечества. Как нам отблагодарить вас? Простое поздравление не дает мне возможности выразить то, что я сейчас чувствую».

Лени. «Ваша Лени Рифеншталь».

Судья стучит молотком. Этот звук переходит в жесткий ритм Фламенко. Гитлер исчезает.

Время меняется. Лени начинает танцевать. Это Фламенко. Танец доходит до крещендо..

Лени. Снято!

Лени среди декораций «Тифлэнд». Она танцевала танец главной героини фильма — марты. Австрия. 1940 год. Лени выглядит больной, усталой, измученной. Ее команда стала крошечной. Германия ведет войну.

Черт. Давайте еще раз!

Прокурор превращается в молодую Ассистентку режиссера.

Ассистент. Мисс Рифеншталь?

Лени. Что? Вы что не видите, что мы снимаем?

Ассистент. Но…мы нашли статистов, как вы просили.

Лени. На кого они похожи? Они похожи на испанцев? Сколько же раз мне нужно вам, ребята, объяснять…эти сцены происходят в Испании…и люди должны быть похожими на испанцев.

Ассистент. Они — цыгане.

Лени. Хорошо. Ну? Где же они?

Ассистентка протягивает ей бумагу на подпись.

Ассистент. Да в этом-то все и дело. Они…Они находятся…Это что-то вроде концлагеря. Нам нужно официально разрешение от –

Лени. Ну? Чего же вы ждете? Мне что, нужно водить вас за ручку? (Подписывает бумагу). Делайте то, что вам нужно делать. Они нам будут нужны на следующей неделе, мы должны снять нас до того, как у нам отберут студию.

Ассистентка режиссера быстро уходит. Команда стоит, ждет.

Чего вы ждете? Я же сказала — снимаем еще раз. Мотор!

Они готовятся к новой съемке. Она танцует, она — главная героиня, пылкая испанка Марта. А вокруг неистовствует война. Появляются Судья и Прокурор. Идет заседание гражданского суда по делу журнала. «Ревю Мэгэзин». 1949. Вокруг творится Бог знает, что.

Прокурор. Журнал «Ревю Мэгэзин» обвиняет режиссера Лени Рифеншталь в том, что для съемок своего фильма «Тифлэнд», она потребовала для массовки лиц «средиземноморской» наружности.

Тихий шепот прокатывается волной по залу суда..

Прокурор. Журнал обвиняет ее в том, что эта массовка была предоставлена для нее из концлагеря под Зальцбургом и что она лично отбирала там тех, кто ей подходил.

Шум в зале суда нарастает…

Лени. Я этого не делала.

Судья. Тишина, пожалуйста.

Прокурор. Журнал «Ревю Мэгэзин» утверждает, что когда она использовала этих статистов для своего драматическо-танцевального фильма, они были отправлены в нацистские лагеря смерти, где были уничтожены, как и миллионы других

Рев присутствующих в зале суда. Как в цирке.

Лени. Это совершенная неправда.! Журнал «Ревю мэгэзин» продолжает продавать тысячи экземпляров полных такой явной лжи, как и эта…Это чистая клевета. Где доказательства, что хоть что-нибудь из этого было на самом деле

Судья. Мисс Рифеншталь -

Лени … Где доказательства?-

Судья. Мисс Рифеншталь -

Лени. Где свидетели?-

Судья. Мисс Рифеншталь -

Лени. Я хочу, чтобы люди знали правду!-

Судья. Мисс Рифеншталь! Мы все этого хотим.

Лени снова, в последний раз, танцует как Марта. Крещендо. Она протягивает руки в последнем отчаянном жесте. Крещендо. Она падает на колени и протягивает руки в последнем отчаянном жесте.

Гитлер. Добро пожаловать в Бергхоф.

Время меняется.

Вилла Гитлера в горах. Бергхоф. 21 марта 1944 года.

Лени опускает руки. Он присоединяется к ней. Это почти незаметно, но его левая рука слегка трясетя и он слегка волочит одну ногу.

Они вместе смотрят на горы.

Красиво, да? Гора Оберзальцберг. Какой вид. Видно на мили вдаль. Такое чувство, что ты видишь всю страну. Всю нашу новую Германию. Где вы были, Лени?

Лени. Я снимала в Пиренеях, в Испании, мой фюрер, но в связи со всем происходящим, нам пришлось перенести производственный процесс сюда, в Австрию.

Гитлер. Понятно. Понятно… даже теперь…вы остаетесь девушкой с гор…

Лени. Мы работаем над фильмом, о котором я вам в прошлый раз говорила. Тифлэнд. Но бои теперь идут очень близко и –

Гитлер. Почему вы пришли сюда?

Пауза. Вопрос застал ее врасплох.

Лени. …Вы меня позвали, мой Фюрер.

Гитлер. Я?

Лени. … Да…

Гитлер. Ах да… конечно. (Он смотрит на нее). Вы голодны?

Лени. Я…

Гитлер. Ну что вы. Вы должны остаться на обед. Ева приготовила настоящий немецкий пир. Они умирает без общества. Никаких новостей из дома. Из города. Ей не нравится здесь в горах. Она не такая, как вы.

Лени молчит. Смотрит на него.

Все так странно. Смотрю на вас и все вспоминается снова. Ваш фильм. Про девушку. Как он назывался?

Лени. «Голубой свет».

Гитлер. Да. «Голубой свет». Про девушку, которая находит кристаллы в красивой пещере.

Лени. Да.

Гитлер. Она находит кристаллы. А человек, который любит ее, предает ее…правильно?

Лени. Да.

Гитлер. И жители города начинают ее преследовать. Они отбирают у нее кристаллы и ничего ей не оставляют.

Лени. Да.

Гитлер. И когда она видит, что пещера пуста, она сломлена. И тогда она совершает то единственное, что ей осталось — она прыгает с утеса в пропасть.

Тишина. Он пристально смотрит на гору.

Гитлер. На самом деле, почему вы здесь?

Лени. Простите?

Гитлер. Что вы хотите от меня?

Лени. Мой Фюрер…Вы меня позвали…

Он впадает в гнев. Рука дрожит. Нога дрожит тоже. Голова трясется.

Становится фиолетовым от ярости. С трудом произносит слова.

Гитлер. Что вы хотите? Денег? Одолжения? Всем что-нибудь надо! Все меня обманули! Никто не сказал мне правду! Вооруженные силы мне врали! Геринг! Гиммлер! Вы, сука! Все, идите к черту!

Он продолжает вопить на нее в темноте и исчезает. Удар молотка. Время меняется.

1949 год. Идет суд денацификации. Снова появляются Судья и Прокурор…

Судья. Тихо! Тихо! Мисс Рифеншталь, вас вызвали сюда для того, чтобы ответить на обвинения, выдвигаемые против вас Луи Тренкелем. Он представил дневники мисс Евы Браун, в которых она называет вас «интимным» другом Адольфа Гитлера и членом нацистской партии. Что вы скажете на эти обвинения?

Лени. Луи Тренкель — лжец. Всю эту дребедень он сочинил

Судья. Мисс Рифеншталь. Пожалуйста, отвечайте на обвинения.

Лени. Как я могу? Они абсурдны.

Судья. Мисс Рифеншталь.

Лени. Он к тому же еще актер.

Судья(Прокурору). Продолжайте.

Лени. И не очень хороший.

Прокурор. В связи с первым обвинением, мисс Рифеншталь, проводили ли вы когда-нибудь время с Адольфом Гитлером у вас дома? Или у него дома? В Бергхофе?

Пауза. Лени не знает, что сказать..

Можете не отвечать. Журнал «Ревю Мэгэзин» предоставил мне фотографии, которые я сейчас покажу суду. Вот мисс Рифеншталь в доме своих родителей с Адольфом Гитлером и Джозефом Геббельсом. Вот она в Бергхофе с Адольфом Гитлером. Вот она с Геббельсом, еще с Геббельсом, еще с Геббельсом.

Она вытаскивает еще пачки фотографий. Она может добавить другие.

Время меняется. Декорации меняются. На пустой сцене перед ней стоит Геббельс.1944.

Лени. Джозеф? Слава богу! Я вас искала-

Пауза. Он просто смотрит на нее.

Геббельс. Я пришел попрощаться.

Лени. Что вы имеете в виду?

Геббельс. Война уже здесь, Лени. Каждый мужчина к Рождеству должен быть готов выйти воевать, а моя работа проследить, чтобы это было так.

Лени. Но-

Геббельс. Я ухожу в подполье.

Лени. Вы убегаете?

Геббельс. Это не отступление. Но…Фюрер должен быть спасен. Русские наступают очень быстро. Департамента кино…

Лени. Вот об этом я хотела с вами поговорить. Я посылала вам письма. И Борману тоже.

Геббельс уставился на нее.

Менять место съемки — это катастрофа. Мне нужны еще деньги. Мой фильм -

Геббельс(Не верит своим ушам) Ваш фильм, Лени? Вы где живете? В мире фантазий? Идет массивная атака на Берлин. Русские приближаются, и только Бог знает, что будет.

Лени. Но мой фильм-

Геббельс. Оглянитесь вокруг! Никому нет дела до вашего чертова фильма. Забирайте своих родителей, воды и еды, сколько сможете, и убирайтесь к черту из Берлина

Лени. Но Джозеф-

Геббельс. Делайте так! Это все, что я могу вам сказать. Я бы помог вам, но я могу взять с собой только жену и детей! И никого больше.

Лени. Пожалуйста-

Геббельс. Я не могу вам больше помогать.

Он подгоняет ее. Она смотрит, как он убегает. Время меняется.

Снова заседание Суда денацификации. 1949. Прокурор с пачкой фотографий ожидает ее ответ.

Прокурор. Мисс Рифеншталь, ответьте, пожалуста, на вопрос.

Лени. У меня с Джозефом Геббельсом никогда не было «интимных» отношений. Или с Адольфом Гитлером.

Прокурор открывает другую папку и вынимает из нее лист бумаги. Читает телеграмму.

Прокурор. Телеграмма. Отправлена 24 августа 1938 года.

Адольфу Гитлеру

От Лени Рифеншталь

«Поздравления от моего Фюрера это то, о чем нельзя было и мечтать. Поэтому мое сердце подсказало мне послать вам слова благодарности».

Появляется Гитлер и читает остальное.

Гитлер. «Сегодня я обнимаю розы, красные, как горы, освещенные лучами заходящего солнца. Я смотрю на сад цветов, на его сверкающи башни и стены. Я трогаю эти красные розы руками и знаю только одно — я невыразимо счастлива».

Лени. «Ваша Лени Рифеншталь».

Прокурор. Красные розы на ваш день рождения от Адольфа Гитлера?

Появляется Геббельс. Красиво салютует Гитлеру, который принимает его приветствие. Смотрит на Лени.

Геббельс. Ауфидерзейн, Лени.

Неожиданно и шокирующе он стреляет себе в голову. Гитлер достает пистолет.

Гитлер. Ауфидерзейн.

Он тоже убивает себя. Оба падают.

Война закончилась. Не веря своим глазам, Лени смотрит на тело Гитлера… Время меняется.

Суд удаляется. Тело шевелится

Отец. Лени?

Это сон? Он медленно подкатывается к ней. Отклеивает усы и снимает пиджак.

Лени(В ужасе). Мой Фюрер?

Он надевает другое пальто и очки.

Отец. Лени?

Лени. Отец?

Это ее Отец..

Отец. Хватит мечтать, Лени, иди, помоги мне.

Время меняется.

Ночь. Холодные развалины Берлина. Он берет свой чемодан и складывает в него пистолет и вещи Гитлера.

Лени. Ведь холодно…и уже полночь.

Отец. Ты любишь своего старого отца?

Это его старая любимая игра.

Лени. Конечно, отец.

Отец. Веди себя хорошо девочка, пока меня не будет.

Лени. Да, отец.

Отец. Слушайся маму. Слушайся ее и делай, что она говорит. Будь послушной.

Лени(Начинает раздражаться). Да, отец.

Отец. Ты должна выполнять свою работу.

Лени. Да, отец.

Отец. И больше никаких танцев, когда тебе надо работать.

Лени. Отец — ради Бога — я больше не танцую.

Отец. Лени, я не хочу больше ничего слышать об этих глупостях. И ты должна слушать своего брата.

Лени пытается сделать так, чтобы он ее услышал.

Лени. Отец! Хайнца здесь нет, я же тебе говорила.

Отец. В доме он мужчина тогда, когда меня нет!

Бесполезно.

Отец. И помогай по хозяйству.

Лени. Да, отец.

Отец. И не пугайся по ночам, если слышишь какие-то звуки.

Лени. Да, отец.

Отец. Теперь обними своего старого отца.

Лени. Да, отец.

Она обнимает его.

Отец. И скажи ему, как ты его любишь.

Лени. Да, отец.

Отец. И обещай сильно не скучать по нему. Он когда-нибудь вернется.

Он отнимает от себя ее руки и берет чемодан. Последний раз долго смотрит на нее.

До свидания, Лени. Auf Weidersehen.

Он поворачивается и уходит. Пауза.

Лени. Папа. Ты мной гордишься?

Отец останавливается. Он смущен. Это не входит в его ритуал.

Отец. Хм?

Лени. Гордишься Лени?

Отец. Она хорошая девочка. Моя самая сладкая. (Он начинает ее искать). Где Лени?

Лени. (Разочарованно). Да здесь я, папа. Я — Лени.

Отец(Зовет.) Лени? Она любит прятаться…

Лени. Она не прячется.

Отец(Зовет.) Лени?

Лени. Она здесь, папа, в Берлине.

Отец. Лени?-

Лени. На улице, среди лома, среди развалин-

Бесполезно. Он не понимает. Стоит, как потерянный.

Отец. Прекрати это, Лени. Когда-нибудь ты убежишь, спрячешься, а никто не пойдет тебя искать. Только твой глупый брат. (Пауза.). Он тебя найдет, он найдет тебя, где бы ты ни была.

Он уходит. Она смотрит вслед. Врывается ветер. Настоящее время.

Лени. Мне не надо было возвращаться сюда. Но думаю, что у меня просто были надежды.

Женщина. На что?

Лени(Наконец выкладывает правду). Сделать свой последний фильм…

Пауза. Женщина подходит к столу, берет бутылку с водой и несет ее к Лени. Протягивает ей воду. Очень медленно. Лени берет воду. Пьет. Пауза.

Женщина(Нежно). Но это, возможно не тот, над которым вы уже начали работать.

Лени смотрит на нее.

Простите если это звучит грубо, я знаю, как вы хотите сделать «Пентесилею», но… Вам никогда не приходило в голову продать историю своей жизни?

Лени. Нет.

Женщина. Почему нет?

Лени. Она не для продажи.

Женщина. Любая актриса из голливудовского списка номер один удавится за роль Лени Рифеншталь. Хотели вы этого или нет, но сегодня вы создали редчайшую вещь для Голливуда…

Лени. И что же это такое?

Женщина. Потрясающая роль для взрослой актрисы. Это ваша роль.

Лени. Она не продается.

Женщина. Почему?

Лени. Потому что она пока еще моя.

Пауза.

И, кроме того,… мы все еще не знаем, как это все кончится. Некоторые назвали бы это драматическим напряжением.

Длинная пауза. Лени смотрит на Женщину.

Женщина. Вы только частично угадали про меня.

Лени. О?

Женщина. Я решила встретиться с вами не из-за какого-нибудь феминистского чувства вины, как вы сказали раньше. Я хотела встретиться с вами. Я хотела познакомиться с вами лично.

Лени. Зачем?

Лени смотрит на нее. Длинная пауза.

Женщина(Признает). Чтобы найти что-нибудь такое, что не заметили другие.

Пауза.

Женщина. …Например, вот то, что вы говорили раньше. Кое-что из этого было правдой. Я почувствовала какую-то связь с вами…

Лени. А!

Женщина. Но я не просто писала о вас. Я защитила диссертацию.

Лени. Понимаю.

Пауза.

Почему обо мне?

Женщина. Я хотела написать о женщине кинорежиссере. И я стала искать женщину, о которой напишу. Но таких не было. И затем я нашла вас. И ваши работы были…Это был другой класс…Но…

Лени. Но что?

Женщина. Я почувствовала противоречия. Связанные с вашим творчеством.

Лени ничего не говорит.

Но в итоге я решилась. Я выбрала вас. Я подумала, что это вызовет вопросы. Трудные вопросы о морали. И об искусстве.

Лени. И вам удалось это сделать?

Женщина. Не знаю… Это было так, как будто я впустила в комнату какой-то дух, призрак, которого не надо было впускать. Я почувствовала это в тот же миг. Какую-то двойственность. Со стороны людей с факультета кинематографии. По отношению к вам. А потом, неожиданно, по отношению ко мне. Я это почувствовала. Из-за того, что я выбрала вас.

И я вдруг была поставлена перед новым и более тревожным вопросом. О чем говорит то, что я выбрала вас? И тогда моя любимая подруга Авиа посмотрела на меня сквозь эту почти невидимую вуаль, которая появилась в ее глазах, и сказала: «А зачем тебе писать о ней?». И я вдруг осознала, что моя Авива — еврейка. Кончено, же она еврейка, конечно, но…Я никогда об этом не думала… Но больше всего меня удивило то, что вы сказали раньше. Та беспечная дружба, которой я наслаждалась, когда была студенткой, она вдруг ушла, между нами возник этот необъяснимый водораздел, и многие вещи изменились. В мгновение ока. И они уже никогда не стали такими, какими ни были раньше.

Каким-то образом я ранила ее, назвав ваше имя. Вызвав ваше присутствие. Озвучив свое восхищение вами. Все это я видела в ее глазах, которые говорили — вот еще одна, которую засосала красота и сила.

Пауза.

И я должна была это признать. Я была восхищена вами. Я находила ваши фильмы прекрасными. Я хотела познакомиться с вами.

Долгая пауза…

Лени. Вы сказали, что вы хотели увидеть что-нибудь такое, чего не видели другие.

Женщина. Да.

Лени. Ну и?

Проходит немного времени.

Женщина. Честно?

Пауза.

Я вижу пожилую женщину. Я вижу пожилую женщину, которая станцевала один прекрасный танец. Это был танец с дьяволом, и она получила то, что хотела. Вы стояли рядом с самыми могущественными мужчинами в мире, не как жена, или секретарша, или любовница. Но так, как будто вы были одна из них. И возможно люди правы, если они хотят наказать вас за это. Вы заплатили высокую цену, Лени. Ваша карьера закончилась. А в то же время у других она продолжается. История — не уравниловка. Она не справедлива. Но вы пока еще не расплатились окончательно.

И самое последнее — разве те люди, которые оплатят один ваш танец, разве они имеют право смотреть на меня так, как смотрела Авива? Разве у них есть право смотреть на вас точно так же?

Пауза. Появляется чья-то тень.

Это, наверное, машина, за вами.

Лени ничего не говорит. Она берет сумку, пальто и собирается уходить. Останавливается около стола и неожиданно протягивает руку. Они обмениваются рукопожатием.

(Тихо.) Я надеюсь, что вы найдете то, что искали.

Что-то меняется.

Женщина исчезает. Офис тоже. Мы думали, что тень — это Питер, но это Хайнц..

Лени. Хайнц…

Хайнц. Привет, Лени.

Лени. Почему ты здесь?

Хайнц. Дай, расскажу. (Он усаживает ее рядом с собой). Это был прекрасный день мая. Я был в России. Ты там не была никогда, тебе бы очень понравилось. Я знаю, что ты избегаешь этого, но тебе бы надо туда съездить. Хотя бы один раз, перед тем как ты умрешь.

Тебе захочется снять там фильм. Я тебя знаю, Лени. Ты моментально увидишь, что там есть большие возможности снять драму. Ты представишь себе историю, которая происходит в горах. На Урале. И местное население, конечно же, полюбит тебя. Они будут толпиться вокруг тебя, а ты будешь давать им попробовать посмотреть в окошечко камеры. Я знаю тебя. Ты поймешь их, и ты будешь к ним добра и очаруешь всех. И ты напишешь прекрасный сценарий. И там будут задействованы все. А все местные крестьяне будут у тебя статистами. Некоторые будут играть русских и немцев, а некоторые — американцев и англичан. А снимать будет Блоха. И к последней сцене все будет постепенно раскручиваться. И ты поставишь такой прекрасный свет, что все будут плакать. И не только ты, мама и отец.

А я не буду лежать в какой-то обычной грязной канаве, весь в крови со сломанными костями, как и все остальные. Ты посадишь меня и прислонишь к дереву. К прекрасному дереву. Чтобы я был совсем другой. Чтобы я выделялся. Чтобы я был особенным. Чтобы я прислонился спиной к дереву так, как будто это был самый прекрасный день в мае. Протягивая руки к солнцу. Вбирая его. И ты напишешь в сценарии, что мои глаза открыты, а не закрыты. И что они смотрят на солнце, а не на грязь. Чтобы это было последним, что я видел. Небо. А не моих мертвых товарищей. Моих убитых друзей. И ты снимешь меня на фоне облаков. Чтобы показать меня, увидевшего Бога. Чтобы быть уверенной. Что это мощно, и что это трогает. А не ординарно и банально.

Чтобы люди никогда этого не забыли.

Лени рыдает. Это слезы человека, который сдерживал их годами

Лени. Я сделаю это для тебя.

Хайнц. Я знаю. Прощай, Лени. Auf Weidersehen.

Он ушел. Что-то меняется. Она медленно поворачивается к нам, и мы видим ее такой, какой она была в начале, снова одинокой..

Лени. Я могу закрыть глаза в любом месте и через секунду я увижу, как все разыгрывается передо мной снова. Разыгрывается, как в кино. Кадр за кадром, я вижу, как мир возникает изо льда, как драгоценный камень из глубин земли. И я снова та маленькая девочка. Не какая-то мелодраматическая неказистая невеста, не чья-то любовница, не кинорежиссер. Третьего Рейха. А просто босая девчонка с гор из той истории, которую однажды произошла со мной, когда я была девочкой. Я могу закрыть сейчас глаза, прямо сейчас, как будто я сплю.

Я чувствую, что я как сомнамбула встаю с постели и иду по темным спящим улицам. И гора манит меня, указывает мне сверкающую как стекло тропу, и я начинаю карабкаться вверх. Мои босые ноги быстро и бесшумно движутся по растущим кристаллам льда и снега. Мое тело снова гибкое, и я молча двигаюсь как сильное животное к вершине и к своему секрету, который манит меня. К пещере, к невидимому гроту, запрятанному глубоко в горах. Мои дорогие кристаллы, они сверкают в лунном свете и освещают темноту, как море звезд, как море огоньков, и, на мгновение, в этом холодном голубом свете можно увидеть меня такой, какой я тогда была тогда. До того, как это все случилось. Молодая. Красивая. Целеустремленная.

Ее тон меняется. Теперь она говорит жестко, бескомпромиссно..

А в сценарии я напишу, что мои глаза открыты и смотрят в небо, а не на грязь. А ты посадишь меня напротив камеры, а не у дерева. И ты снимешь меня на фоне облаков, чтобы картинка была ясной, и чтобы было видно, как я поворачиваюсь лицом к Богу, чтобы все знали, что я за все расплатилась. Чтобы все это было мощно и трогательно.

И пусть это будет уроком для всех.

Чтобы люди никогда этого не забыли.

Слышно, как крутится пустая катушка после того, как показ фильма закончился. И ничего больше. И ничего меньше.

Свет гаснет.

Конец

Оглавление

Миеко Оучи Голубой cвет

Действие первое

Действие второе Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg