«Синее чудовище»

Синее чудовище (fb2) - Синее чудовище (пер. Татьяна Львовна Щепкина-Куперник) 519K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Карло Гоцци

Карло Гоцци Синее Чудовище Трагикомическая сказка в пяти действиях

Действующие лица

Дзелу – Синее Чудовище

Дардане – принцесса Грузинская, возлюбленная Таэра

Таэр – принц Нанкинский

Фанфур – царь Нанкинский, дряхлый отец Таэра

Гулинди – рабыня, вторая жена Фанфура

Смеральдина – прислужница Дардане

Панталоне, Тарталья – министры Фанфура

Бригелла – капитан гвардии

Труфальдино – слуга Таэра

Заколдованный Рыцарь в старинном вооружении, закованный в латы

Семиглавая Гидра

Палач

Вельможи

Солдаты

Рабы без речей.

Действие происходит в Нанкине и его окрестностях.

Действие первое

Лес. В глубине под горой пещера.

Явление I

Дзелу – Синее Чудовище выходит из пещеры.

Дзелу

О звезды! Звезды! Вам благодаренье! Настал тот миг, счастливый для меня, Когда я сброшу этот страшный облик Ценой чужого горя. В этот лес Грузинская принцесса Дардане Должна с возлюбленным своим Таэром, Наследным принцем Нанкина, прибыть. Должна была найтись чета влюбленных, Друг другу верных так, как эти двое: Такая женщина, чтоб ни о ком Ни на мгновенье, кроме одного, Не помышляла; и такой мужчина, Чтобы к одной лишь женщине на свете Испытывал волнение любви; И чтоб она попали в этот лес: Тогда, и лишь тогда, свершится срок Моих мучений. И, о чудо! В мире Подобные любовники нашлись. И скоро будут здесь – и я свободен.

(За сцену.)

Вперед, вперед, злосчастная чета! Мне тяжко, что на вас обрушить должен Я столько бедствий, чтоб самому Освободиться. Да, но кто ж способен Любить страдания страданий ради, Коль на другого может их взвалить? Немало ужасающих чудовищ Увидит этот лес, густой и темный. Настанут времена – и превращенья, Которые свершаю, могут стать Прекрасной аллегорией; и люди, Подобно мне чудовищами будут, Стремясь вернуть себе прекрасный облик И превратить других, коль только смогут, В чудовищ.

(Смотрит за сцену.)

         Вот и двое царских слуг: Они предшествуют чете несчастной, Чтобы в столицу принести известье О скором возвращении Таэра.

(Берет фляжку и кубок.)

Питье забвенья! Сделай, чтоб забыли Они все прошлое… своих господ… И ко двору чтоб больше не вернулись.

Явление II

Труффальдино, с зонтиком, ухаживает за Смеральдиной, оба одеты по-китайски.

Труффальдино говорит, что надо дать лошадям попастись на траве, они просто падают от усталости. Ведь их господа еще так далеко, и т. д. Они могут отдохнуть в тени этих приятных деревьев, слушая журчанье ручейка и щебетанье птичек, и т. д., а потом отправится в Нанкин, который виден отсюда. Здесь всего каких-нибудь двести шагов. Он поет известную народную песенку:

Что может быть слаще И что для нас милей, Гулять в зеленой чаще С возлюбленной своей. Ах, ах, я умираю, Умираю от любви, Красавицу мою Я Л и Ю и Б и Л и Ю.

Смеральдина. Он прав, это место способно пробудить любовные настроения и т. д., но он не постоянен и скоро забудет ее для какой-нибудь другой девицы и т. д.

Труффальдино

Я Л и Ю и Б и Л и Ю, Что значит – я люблю, Любить я вечно буду Красавицу мою. Я Л и Ю и Б и Л и Ю.

Его клятвы. Он будет следовать примеру принца Таэра, его повелителя, на службу которого он поступил, встретившись с ним, к счастью, в Грузии. Принц влюблен в царевну Дардане и никогда не взглянул ни на какую другую женщину – все ему кажутся безобразными и т. д. Он, Труффальдино, видел красавиц, которые были безнадежно влюблены в принца, а тот презирал их, попросту – плевать на них хотел! Ах, его Дардане! Его Дардане! И т. д.

Смеральдина говорит, что если перед ним пример Таэра, его повелителя, то перед ней как в зеркале стоит ее госпожа Дардане. Какая верность! Смеральдина не думает, чтобы она даже во сне когда-либо видела другого такого человека, как принц Таэр, и т. д.

Труффальдино, – по правде говоря, Таэр заслужил ее любовь теми великими подвигами, которые он совершил, чтобы избавить ее от преследований волшебника Бизегеля. Помнит ли Смеральдина о его сражении с огненной обезьяной, а затем о сражении с ослом, который связывал ушами и рубил хвостом, а потом о сражении с птицей, которая извергла ему в лицо кипящее масло? И всех он превозмог, и всех он победил благодаря своей любви! О, великая любовь! Великое постоянство! Великая любовь! И т. д.

Смеральдина отвечает, что это все верно; но разве мало, что Дардане сохранила верность Таэру даже тогда, когда волшебник Бизегель накинул ей на плечи то заколдованное покрывало, которое вселяет в женщин безумие и желание иметь всех мужчин, которых они видят? Какая нужна была верность, чтобы превозмочь чары этого покрывала из любви к одному Таэру, и пр.

Труффальдино, – конечно, это много. А было ли на плечах Смеральдины когда-нибудь это покрывало?

Смеральдина, – никогда, но даже если бы у нее оно и было, она все равно осталась бы верна ему.

Труффальдино шутит по поводу этого заколдованного покрывала. Ему кажется, что теперь все покрывала, которые продают женщинам в модных лавках, обладают такими же волшебными свойствами, что и покрывало Бизегеля, и т. п. Он выражает свои чувства Смеральдине, романтически вздыхает и т. д.

Смеральдина отвечает Труффальдино тем же. Говорит, что ей жарко и хочется пить.

Труффальдино волнуется –…Ах, моя принцесса и т. п. Ищет воду, находит фляжку и кубок Дзелу. Его соображения: какой-нибудь пастух оставил ее здесь; нюхает: хорошо пахнет; аромат кипрского вина и пр. Он горд, что может угостить в этом пустынном месте свою принцессу таким питьем. Подносит ей кубок.

Смеральдина пьет. Показывает жестами, что она все забыла; спрашивает у Труффальдино, кто он такой.

Труффальдино – Я Л и Ю и Б и т. д. Он – ее дорогой Труффальдино, ее страстный любовник, равный своей верностью Таэру, принцу Нанкинскому, и т. д.

Смеральдина прогоняет его; она не знает ни кто такой Труффальдино, ни кто такой Таэр, и пр.

Труффальдино

Ах, ах, я умираю,

Умираю от любви и пр.

Думает, что Смеральдина шутит. Говорит, что пора отправляться в город, потому что вот-вот подъедут их господа и Дардане может на них рассердиться и пр.

Смеральдина – дерзкий! Она не знает никаких господ, никакую Дардане; пускай он убирается и пр.

Труффальдино спрашивает, уж не надели ли на нее покрывало волшебника Бизегеля, и не захотелось ли ей других любовников и пр. Берет ее за руку, чтобы повести ее к лошадям и отправится в Нанкин.

Смеральдина дает ему пощечину и убегает по направлению к Нанкину.

Труффальдино. Я Л и Ю и Б и Л и Ю. Его изумление. Он чувствует, что вот-вот упадет в обморок. Должен подкрепиться. Пьет из фляжки. Показывает жестами, что все забыл: не знает где он, как попал сюда. Должно быть, верхом, потому что у него болят ягодицы. Он ничего не помнит. Видит город и уходит искать себе там приюта и пр.

Явление III

Дзелу – Синее Чудовище один.

Дзелу

Несчастные! Ступайте. Если только У ваших повелителей найдется Довольно сил, чтоб победить судьбу, Вас ждет еще и встреча и любовь, Но близко уж Таэр и Дардане Сгущайтесь, тучи! Небеса, гремите! Пускайте молний огненные стрелы, Чтоб кони царственной четы в испуге Разъединились! Жизнь оставьте им. Пусть каждый порознь явится сюда; Все остальное я свершить сумею.

Мрак, гром, молния.

Разъединились вспугнутые кони. Летят – один к горе, другой в долину. Упал скакун несчастной Дардане Испугана, она спешит сюда Походкой торопливой. Удалимся.

(Уходит.)

Некоторое время продолжается гром и молния, потом все проясняется.

Явление IV

Дардане, потом Дзелу.

Дардане (в испуге)

Мой бог! Куда бежать? Кто мне поможет? Как я не умерла! Конечно, чудо Меня спасло. Но что я говорю? Я спасена на горе: мой любимый Погиб, наверное! О, Таэр, Таэр! Где ты, мой друг, единая утеха Несчастной и гонимой беспощадно Враждебною звездою?

(Плачет.)

Дзелу (появляясь)

                   Дардане, От звезд враждебных мало ты терпела: Еще должна ты много претерпеть.

Дардане (испуганно)

Мой бог… Кто ты, чудовище? Мне страшно… Куда спастись?.. Мой бог…

(Хочет убежать.)

Дзелу (останавливает ее)

                       Остановись! Ты не спасешься от меня. Я тот Кто тучам повелел и разлучил Таэра с Дардане

Дардане

              Кончай, жестокий! Возьми и жизнь мою. Я потеряла Того, кем я жила.

Дзелу

              Мне жаль тебя, Несчастная; Таэр твой жив, но больше Его ты не увидишь. Трепещи За жизнь свою, но не сейчас. Все беды Таэра и твои с минуты этой Лишь начались.

Дардане

              Я больше не увижу Таэра?!

Дзелу

       Нет, увидишь, но потерян Он для тебя. Судил жестокий рок Обоим вам опасность, смерть, быть может. Подвергнетесь жестоким испытаньям, И может быть, вернется счастье к вам.

Дардане

Чудовище! Какие ж испытанья Еще судьба его готовит мне, несчастной? Я столько за любимого страдала.

Дзелу

Не надо так бояться, Дардане Вот первое – сейчас его увидишь.

(Ударяет ногой в землю.)

Дардане оказывается одетой, как мужчина-воин, с восточной роскошью.

Дардане

Зачем ты изменил мою одежду? О, что со мною будет…

Дзелу

                    Так немного, И ты уже дрожишь? Но слушай: хочешь Вернуть себе Таэра?

Дардане

                 Хорошо, ступай же Ты в Нанкин, к престарелому Фанфуру, Отцу Таэра. Поступи на службу Под видом юноши; возьми себе Чужое имя. Там сейчас ты встретишь Тех слуг, которых ты вперед послала; Неузнанной останешься ты ими: Тебя мужчиной будут все считать. Но никому не открывай ты правды: Когда себя малейшим словом выдашь, Таэр твой навсегда погиб.

Дардане

                       И это Испытаньем ты считаешь? Ты легкую задачу задаешь мне. Чудовище, клянусь, себя не выдам.

Дзелу

Несчастная! Ты легкой задачей Считаешь это? Но предупреждаю, Мне жаль тебя. Мужской наряд тебе Больших опасностей причиной станет, Жестоких бедствий… Как возможно только, Скрывай свой пол, и жизни не щади В опасностях ужасных предстоящих, Хотя б ценою смерти, иль Таэра Навеки потеряешь…

Дардане

                  Ты грозишь мне, Жестокое Чудовище; угрозы И тайны страшны, как и ты. Наверно, Ты хочешь испугать меня; но снова Клянусь: я все перенести готова, Себя не выдам я. Скажи мне только, Какие испытанья ждут Таэра.

Дзелу

Ужасные. Несчастного мне жаль, Но не могу открыть тебе всего. О дочь моя, о нем молчать мы будем. Речь о тебе. Так если ты сумеешь Все победить, что предстоит тебе, И если жизнь свою ты сохранишь И сердцем будешь вовсе не похожа На всех других ты женщин, то поверь, Что не пройдет и суток, как найдешь С супругом милым радость и покой.

Дардане

Волшебник адский, счастливы мы были, Зачем же было тучи насылать, Чтоб разлучить влюбленных? И к чему Менять мои одежды на мужские? Зачем молчать о том, что ждет Таэра? Зачем ввергать меня в опасность И страшной тайной облекать судьбу? Чудовище! Чтоб ни было, сумею Молчать, скрывать свой пол. Клянусь тебе, Опасности любые встречу смело; Поможет небо женщине несчастной – Пусть слабой, да, но любящей и верной.

(Хочет уйти.)

Дзелу

(удерживает ее)

Стой, дочь моя.

Дардане

              Что ты еще мне скажешь?

Дзелу

Тебя твоя суровая звезда Вновь в эту рощу скоро приведет.

Дардане

Зачем?

Дзелу

      Еще не все тебе сказал я…

Дардане

Но что ж еще?

Дзелу

            Взгляни же, дочь моя, На страшный облик мой.

Дардане

Гляжу… С трудом не отвожу я взгляда. Твой страшен лик, чудовищен твой образ, Не заставляй меня еще смотреть.

(Выказывает отвращение и ужас.)

Дзелу

Несчастная! Тебе Таэр твой дорог?

Дардане

Не спрашивай! Как я сама себе, Так дорог мне Таэр.

Дзелу

                 Мне жаль тебя. Взгляни ж еще на страшный облик мой И не пугайся.

Дардане

            Боги! Защитите. От зрелища ужасного избавьте. Зачем мне на тебя смотреть? Мой взгляд Не в силах вынести…

Дзелу

                   Тебя мне жалко. Пока – молчание. Ступай же в Нанкин, Отдай себя во власть своим несчастьям, Которые я должен на тебя Наслать, покорный року. Не забудь же Все, что тебе сказал. О, дочь моя, Конечно, этот подвиг не возможен, Которого открыть тебе не смею. Таэра ты утратишь, но не в силах От подвига избавить я тебя.

Дардане

Не падай духом, Дардане! В смятенье Мой ум от слов Чудовища ужасных… Я смело брошусь в роковое море Неслыханных таинственных несчастий. Все претерплю; пускай супруг мой знает, Что я свершила все, что было в силах; И, если смерть должна его отнять, Зову я смерть: другого мне не нужно.

(Уходит по направлению к Нанкину.)

Дзелу

Иди, несчастная! Не смел я больше Сказать тебе, чтоб лучше подготовить И вызвать силу духа для того, Чтоб вынести неслыханные беды. Вот и супруг, Таэр твой злополучный, Спешит навстречу горю своему.

Явление V

Дзелу, Таэр.

Таэр

Ужели после стольких мук и бедствий, О Дардане, тебя я потеряю? Куда тебя умчал твой конь горячий? Быть может, ты погибла, Дардане… О мысль ужасная! Я умираю!

(Плачет.)

Дзелу

(появляясь)

Не плачь, Таэр!

Таэр

             Чудовище! Кто ты? Не думай жизнь мою легко отнять!

(Хочет кинуться на него.)

Дзелу

Оставь, Таэр! Меч бесполезен твой, Нет речи о сраженьях или смерти. Я, правда, должен быть твоим врагом Затем, что я себе быть должен другом. Но все же чем могу, хочу я быть Тебе полезным.

Таэр

             Если так, мне нужно Одно: скажи, не проезжала ль здесь Красавица, затмившая красою Лик солнца в небесах?

Дзелу

                    Прошла пешком: Пал конь ее, она же невредима. Ей имя Дардане. Ее во власть Ужасных бед и в бездну злых мучений Послал Дзелу.

Таэр

            О горе, что я слышу! Но кто Дзелу?

Дзелу

            Дзелу пред тобой. Да, я Дзелу, великий дух; когда-то Я красотою ослеплял. Но дерзко Прогневал мудрецов Горы Священной В Китае и за то был превращен В Чудовище сто лет тому назад.

Таэр

Ну, гнусное Чудовище, прощай. Терпи удел свой. Только дай мне след Моей любимой. Ты ее послал На муки и на скорбь? Но почему? Скажи, злодей, где мне ее искать? Противна близость мне твоя; не в силах Переносить твой мерзкий вид.

(Хочет убежать.)

Дзелу

(удерживает его за руку)

                          Останься, Коль хочешь ты прекрасной Дардане Вновь овладеть, то слушай: очень скоро Не будешь называть меня ни мерзким, Ни гнусным.

Таэр

           Ну, как хочешь. Прочь… пусти!

(Освобождается.)

Дзелу

Таэр, не так надменно! Раньше слушай: Отец твой, царь Фанфур, когда прошло Пять лет с исчезновенья твоего, Которое для всех загадкой было, За неимением вестей тебя, Как мертвого, оплакал наконец. Остался без наследника престол, И добрый царь взял в жены Гулинди, Рабыню с страстным и порочным сердцем. Полна грехов и низких вожделений Ее душа, – и за ее грехи Повелено мне из пещеры этой Наслать на государство наказанье. Веленьем неба здесь явилась Гидра, Еще страшней, чудовищней, чем я. А башней городскою некий Рыцарь, Рожденный феей, овладел, и вот Я из моей пещеры выхожу, Уничтожаю жатву на полях, Гублю стада и отравляю почву; А Рыцарь Заколдованный, чья сила Непобедима, каждый день выходит Из башни, и прохожих убивает, И держит город в страхе. Но всего Ужасней Гидра, бич неотвратимый! Она людей дыханьем отравляет, И чтобы в город не впускать ее, Ей ежедневно посылают в жертву, Набрав по жребию, несчастных дев. Фанфур, о бедный старец, горько плачет, Не понимая, что его жена – Причина бедствий…

Таэр

                  Хорошо. Довольно. Я за отца сумею отомстить. Чудовище, не причиняй нам больше Вреда, или узнаешь ты, как больно Мой колет меч. Иду во след любимой; Противна близость мне твоя, не в силах Я выносить твой гнусный, мерзкий вид. Где Дардане, скажи, иль сам найду я.

(Хочет уйти.)

Дзелу

(удерживает его)

Коль любишь Дардане, так слушай. Несчастный! Очень скоро ты не будешь Ни гнусным называть меня, ни мерзким.

Таэр

Довольно слушал я, прощай, пусти же.

Дзелу

Таэр, не так надменно! Не грози Тому, кто хочет уменьшить посильно Твои несчастья. Коль не станешь слушать, Не покоришься мне – знай, ты погиб, И Дардане, любовь твоя, погибла. Сейчас ее увидишь в необычной Одежде; одному тебе дано Узнать ее. Тебя же не узнает Твоя супруга; даже голос твой Твой чужим ей будет. Берегись, смотри Не открывайся ей, Таэр, запомни: Не открывайся никому и слушай – Коль правду ты откроешь, не надейся Когда-нибудь супругой обладать.

Таэр

Чудовище, что значат эти тайны? И как меня супруга не узнает, Когда увидит?

Дзелу

            Скоро все твои Сомненья кончатся, Таэр. За Дардане не следуй. Оставайся В пещере этой. В ней найдешь ты книгу; Там описанье всех несчастий ваших. Прочти. Когда же Дардане придет, Ей посоветуй так, как книга учит. Поласковей с ней говори; к советам Прибавь всю нежность, вздохи, все искусство, Какими только может разбудить Влюбленный благосклонность в женском сердце, В котором ненависть живет; добейся Любыми униженьями, мольбами, Чтоб в Дардане зажглась к тебе любовь.

Таэр

Безумное Чудовище! Добиться, Чтоб в Дардане зажглась ко мне любовь, Когда она давно пример любви И верности супругу своему? Ты глупое Чудовище!

Дзелу

                  О, скоро Узнаешь ты, к несчастью своему, Что я не глуп. Проси ее, моли Тебя любить, любви ее добейся, Коль сможешь, но не говори, кто ты. От всех, от мелких даже насекомых Скрывай, что ты Таэр. Ужасный трепет Почувствуешь во всем ты существе, Огонь смертельный в жилах, а на сердце – Прикосновенье ледяной руки Еще до наступления рассвета, – Когда ее любви ты не добьешься, И мертвым ты падешь; и то же будет, Когда откроешь – в гневе или скорби – Ей иль другому смертному, кто ты. Клянусь богами я, Таэр, и адом, Что правду говорю. Не открывай, Кто ты такой; с ней ласково беседуй; Добейся от нее любви – тогда Окончатся все ваши злоключенья.

Таэр

Дзелу, меня пугаешь ты; и смерть, И тайны, и любовь, и превращенья… Не понимаю! Строгое молчанье… Твои угрозы… книги и пещеры… Не верю ничему! Я ей любим – И я спешу на поиски за нею.

(Хочет уйти.)

Дзелу

(удерживает его).

Остановись, несчастный! Ты увидишь, Что, побуждаем жалостью, я сделал Возможное, чтоб твой удел жестокий Смягчить. – О мудрецы Горы Священной! Ваш приговор обрек меня на муки, Но наконец теперь свободен я. – Таэр, войди в пещеру; с чудной книгой Уединись; читай ее и помни, Что я сказал. Увидимся еще, Коль стерпишь все; не стерпишь – никогда уж Не свидимся. Теперь прости меня, Но чтоб уйти от моего несчастья, Я на тебя весь гнет переложу.

(Топает ногой.)

Следует чудесное превращение Таэра в Синее Чудовище, каким был Дзелу, Дзелу – в красивого юношу.

Смелее друг, владей собой. Прости!

(Убегает.)

Явление VI

Таэр один в образе Чудовища.

Таэр

О горе мне! Что это? Сон иль явь? Дзелу, жестокий, возвратись. О боги! Ты правду говорил. О Дардане! Ты должна спасти меня от мук, В обличье этом гнусном полюбивши? Сюда придешь, но должен буду я Молчать о том, что я твой муж любимый, Повергнутый в такую бездну горя! Когда тебе открою я, кто я, Или когда меня ты не полюбишь, – Еще до наступления рассвета Умру я и навек тебя утрачу! О звезды злобные! За что же это?

(Плачет. Гневно.)

Бежать скорее в город, во дворец, К несчастному отцу, просить защиты И помощи. Обманывает дух; Нельзя терять сейчас мне ни минуты! (Хочет бежать, но останавливается.) Что говорю? Погибшие надежды, Моя жена! О горе! Повинуюсь Жестокому Дзелу. Сомненья нет, Он правду мне сказал. Все подтверждает Смысл темной речи: на себе, злосчастный, Я испытал неслыханное чудо. Пойду читать я роковую книгу И все свершу, чтоб счастье возвратить И Дардане вернуть. А ты, пещера, Ты, сына царского приют убогий, Укрой от света страшный облик мой.

(Уходит в пещеру.)

Занавес.

Действие второе

Тронный зал в Нанкине. На троне – Фанфур, престарелый царь. Посреди зала урна, около которой сидит мальчик. Двумя рядами сидят вельможи. Панталоне и Тарталья сидят по обе стороны от трона. Возвышение, с которого выкликают имя, вынутое из урны.

Явление I

Фанфур, Панталоне, Тарталья, вельможи, мальчик.

Фанфур

Министры! Знаю, вам глядеть печально На вашего царя: годами сломлен Я на беду народу моему. Дрожит моя рука, бессильно тело. Но если б в душу заглянуть могли вы, То ненавидеть вы меня б не стали. Я потерял единственного сына; Женился я вторично, чтоб оставить Наследника. Но сбылось желанье. Чудовище, внушающее ужас, В стране явилось, завладело ею И губит все кругом и разрушает. Зловещий Рыцарь, выходец из ада, Избрал жилищем Нанкинскую башню, Всех убивает, городу грозит; С ним биться тщетно: он не победим. И, наконец, чудовищная гидра Грозит пожрать всех подданных моих! Оракула приказу повинуясь, Ей, ненасытной, в жертву ежедневно Должны мы отдавать невинных дев, Во избежанье худших дел. О боже! Чем я такие казни заслужил? Мои вельможи! Если кто-нибудь Из вас на мой престол желает, Престол скорбей и слез, о, как охотно С него сойду я! Но скажите мне: Какие беды новые готовят Чудовище, ужасный Рыцарь, Гидра? Узнаем ли когда-нибудь покой?

Панталоне. Ваше величество, к великому моему огорчению, вино в этом году дорожает. Это проклятое Чудовище в одно сегодняшнее утро испортило больше десяти тысяч виноградников. Трудно поверить, но после того, как оно загубило столько благодати божьей, оно начало развлекаться тем, что вырезало всех овец и баранов под городом и пошвыряло их в реку. В общем, если мы не обстрижем самих себя, то в этом году у нас не будет ни клочка шерсти, ни для тюфяков, ни для сукновален и, кроме того, не будет ни капли вина. Магнаты, вельможи, кто не хочет плакать, пускай не плачет.

Тарталья. Я видел сегодня путешественников, убитых сегодня между двенадцатью часами и половиной второго Рыцарем Башни. Ваше величество, их всего сто двадцать пять человек: шестьдесят восемь мошенников, плюс двадцать два крестьянина, получается девяносто, затем пятнадцать врачей, пять адвокатов, итого сто десять; четырнадцать поэтов, итого сто двадцать четыре и, что хуже всего, один почтенный комедиант, которого я никогда не перестану оплакивать. (Плачет.)

Панталоне. Сказать вам правду – а делаю я это со стесненным сердцем, – больше терпеть невозможно, ваше величество. Подданные ваши разбегаются, как муравьи, и отдаются покровительству других государей; как только стемнеет, начинается разбой и грабеж, происходит конфискация имущества. Город совершенно обезлюдел. На что стала похожа наша столица? Какое-то гнилое местечко, вроде Каорле, Мацорбо, Портобуффоле.

Тарталья. Что касается Гидры, ваше величество, то она осталась недовольна сегодняшним завтраком. Вообразите, девица была тощая, хотя на вид казалось, что она в теле, и тут, спереди, и там, сзади. Когда же ее стали раздевать, чтобы привязать к столбу, из нее посыпались пять или шесть привязанных здесь и там подушечек, и осталась этакая ящерица, длинная-предлинная, одна кожа да кости. А теперь Гидра испускает устрашающий рев, и, если поглядеть на ту гору, где она находится, видны языки пламени. Должен вам сознаться, что, хотя я и не чистая девушка, но все же совершенно не чувствую себя в безопасности.

Фанфур

О боги, боги! Чем я вас разгневал? О, сколько тучных жертв, даров богатых Я приносил на ваши алтари! Бесплодно все! Вы, верные министры, И мой народ любимый, вам известно, Как много дев, рабынь, я покупал, Все делал, чтоб не дать голодной Гидре Невинной крови ваших дочерей. Сегодня деву новую судьба К нам привела; немедля имя девы Положено с другими вместе в урну. О, если бы я дочерей имел, Чтоб имена их были в этой урне Средь дочерей народа моего! Но выньте жребий. Близок новый день, И новой жертвы жаждет адский дух.

Трубные звуки.

Панталоне. Что же, встряхнем урну. (С церемонными поклонами берет урну и трясет ее.) Честное слово, сеньоры девственницы, что-то маловато вас тут. Еще одну вынем, еще меньше останется. Но и это удивительно: нашлось столько невинных девственниц, что до сих пор хватает. Ну, чья же очередь? Начинай, невинный младенец!

Мальчик делает поклон, берет записку из урны. Тарталья подходит с церемониями; берет у него записку, с важностью всходит на возвышение и громко выкликивает имя. Во время всех этих церемоний гремят трубы.

Тарталья (с возвышения, громогласно). Девица Смеральдина! (Спускается с достоинством.)

Панталоне. О бедная девочка! Смотрите, пожалуйста! Не успела прибыть, как ей уже на долю выпала честь служить пищей семиглавой гидре!

Фанфур

(встает с престола, все поднимаются со знаками почтения).

Несчастная! Душой скорблю о ней. К начальнику тюрьмы ее сведите, Пускай ее запрет, а завтра утром Доставит к Гидре. О мои министры, Я так подавлен гнетом всех несчастий, Что силы нет дышать. Одна отрада Мне остается в дряхлости моей – Присутствие моей супруги нежной, Любимой Гулинди! Я у нее Найду луч утешения в печали. Осталось нам судьбе повиноваться.

Панталоне (в сторону, с иронией). «Присутствие моей супруги нежной…»

Тарталья (в сторону, с иронией). «Любимой Гулинди…»

Торжественный марш. Фанфур уходит с вельможами; остаются Панталоне и Тарталья.

Входит Бригелла.

Явление II

Панталоне, Тарталья, Бригелла.

Бригелла. Честь имею, синьоры! Кому достался жребий?

Панталоне. Странно, синьор капитан, жребий пал на долю молодой девушки, которая только этим утром прибыла в наш город. Будьте же любезны разыскать ее, посадить под замок и завтра, как это всегда делается, отправить на завтрак Гидре.

Бригелла. Я ее не видел, не знаю, что это за девица.

Тарталья. Маленькая, с толстеньким носиком, а характер такой, что я вам не советую и пробовать одному с ней справится, потому что она надает синьору капитану пощечин. Она, верно, здесь; поищите ее. Вот имя. (Дает ему записку.)

Бригелла (читает). «Девица Смеральдина». О звезды! Так звали мою сестричку, которую я оставил малюткой, когда покинул родину. Что если это моя сестра? Вот именно – из Бергамо да в Нанкин! И потом – не может быть, чтобы за эти двадцать лет, что я уехал, она не вышла замуж и до сих пор осталась девицей? Э, басни, басни! Честь имею! (Уходит.)

Тарталья. Ваш слуга, синьор капитан.

Явление III

Панталоне, Тарталья.

Панталоне. И как это, Тарталья, его величество не понимает, что все удары судьбы сыплются на него из-за грехов его жены! Ему нельзя даже заикнуться об этом; он околдован, одержим злым духом, погиб, ослеп, превратился в мальчишку.

Тарталья. Я изумляюсь этому, Панталоне! И везет же ей! Это проклятая негодяйка чистой воды! У нее сотни тайных любовников, и венец на голове его величества растет не по дням, а по часам. Ты не все знаешь! Слушай: вчера ночью явился ко мне евнух и хотел меня переодеть женщиной, по приказу царицы Гулинди, чтобы провести тайно в ее покои. Я защищался так дипломатично, как только мог: сказал, что у меня страшный понос с ежеминутными позывами и, кроме того, что я не хочу наносить оскорбление моему монарху.

Панталоне. Ой, Тарталья! Если бы у меня не было так тяжело на сердце от всех этих бедствий, я бы хохотал как сумасшедший. Вы – у царицы Гулинди, переодетые женщиной? А что бы вы стали с ней делать?

Тарталья. Тише, черт вас подери! Это – чистейшая правда!

Панталоне. Но этот бедный старик живет с закрытыми глазами, раз он всему верит. Меня изумляет, что эта низкая рабыня довела его до такого состояния. Знаете ли вы, Тарталья, один мой знакомый визир, с которым я состою в переписке, уверяет меня… но об этом молчок… никому… Она самого жалкого происхождения… Мать ее на базаре фисташки чистила. А она сама продавала тесемки и ночные колпаки на улицах в Самарканде.

Тарталья. Ну, положим, это пустяки. Я этому не верю ни на грош.

Панталоне. Как не веришь? Дочка уличной торговки и сама уличная торговка, проданная в первый раз за полскудо, стала царицей Нанкина!

Тарталья. Не верю, потому что сейчас философский век. Я удивляюсь слабости Фанфура; но он слюнявый старикашка, и, когда рядом с ним находится молодая, красивая бабенка, хитрая, как черт, ему кажется, что он ее не достоин и что она всегда будет водить его за нос. В Неаполе я видел тысячи таких случаев!

Панталоне. Но он чересчур ослеплен, мой друг! Является эта злополучная Смеральдина; по всему видно, что порядочная девушка. Фанфур хочет ее взять к ней в прислужницы; так нет, она этого не желает и требует, чтобы он положил записку с ее именем в урну; и что же? Он слушается ее. У нее есть несколько рабынь, всегда закутанных в густое покрывало; а походка у них такая, что я боюсь, Тарталья, нет ли под этими покрывалами усов.

Тарталья. И я готов в этом поклясться. Но что сказать о другой его слабости? Приходит этот шут-арапчонок по прозванию Труффальдино; он нравится и синьоре Гулинди, и Фанфуру и немедленно принят на службу к синьоре Гулинди. А он сущий дьявол! Ничего не знаю, ничего не понимаю, ничего не могу сказать.

Панталоне. Эх, есть дела гораздо хуже. Каких-нибудь два часа назад появился тут некий синьор Ахмет: красавец юноша, который выдает себя за знатного вельможу, изгнанного из Грузии. А на самом деле он, наверное, какой-нибудь проходимец, шарлатан и искатель приключений, но он по вкусу синьоре Гулинди, и Фанфур сейчас же: «Будешь служить пажом синьоре Гулинди!» Мордочка у него, как у Купидона. Честное слово венецианца: он красив до того, что каменные столбы и те могли бы в него влюбиться… Просто невообразимо, да и только. Ну, не думаешь ли ты, Тарталья, что Фанфур в сорок раз добрее, чем следует?

Тарталья. Ты шутишь, Панталоне. Он назначил к ней в пажи этого хорошенького франтика? О сумасшедший Фанфур! О Фанфур! Рогатая скотина! (Уходит.)

Панталоне. Вот именно. Таков он и есть. А у нас за спиной – и Синее Чудовище, и Заколдованный Рыцарь, и Семиглавая Гидра, и надо держать ее в руках!.. Надо держать ее в руках! (Уходит.)

Явление IV

Роскошный покой Гулинди.

Фанфур плачет, Гулинди, одетая соблазнительно, но с требуемой в театре благопристойностью, сидит рядом с ним на подушках.

Гулинди

Мой дорогой супруг, не плачь так горько.

(В сторону.)

Ахмет, настанет миг, и я тебе Всецело страсть моей души тебе открою.

Фанфур

Ах, Гулинди! Ведь старость – тяжкий гнет; А эти постоянные страданья Меня лишают сил.

Гулинди

                Супруг мой кроткий, Меня же эти слезы сил лишают Тебя утешить. Ах! Как сердце сжалось! Мне дурно.

(Притворный обморок.)

Фанфур

          Нет… любимая моя…

(Поддерживая ее.)

Эй, евнухи, рабы… сюда!..

Гулинди

                       Не надо! Тебе довольно плакать, перестань! Я видеть не могу, когда ты плачешь, Владыка мой и друг!..

Фанфур

                   Звезда моя, Жестокая звезда… Ты насылаешь Так много бед измученному старцу, Что он не в силах слез своих сдержать. Когда ж в слезах он ищет облегченья, То этим он отягощает душу Той, что одна его утешить может… К двойной своей печали… Гулинди,

(встает, дрожа)

Судьбы удары вызывают слезы, И у меня нет сил их в сердце скрыть, Ты видеть их не можешь, а Фанфур Не может видеть дивный лик твой грустным Хотя б на миг. Утешься, дорогая, И постарайся чем-нибудь развлечься. Пойду в свои покои, чтоб тебя Не огорчать и волю дам тоске. Прости, что я смутил тебя невольно.

(Уходит.)

Явление V

Гулинди одна.

Гулинди

Ступай, старик несчастный. Видит небо – Мне жаль тебя… Но, ах!.. Безумьем было В твои года преклонные жениться На женщине и молодой, и пылкой. Ахмет!.. Пора мне страсть тебе открыть. Эй! Труффальдино!

Явление VI

Гулинди, Труффальдино.

Труффальдино смотрит, ушел ли старик; он знает все, потому что подсматривал из-за портьеры; умирал от ревности; видел, как она ему трогала кончик носа; у него голова закружилась; он чуть не упал замертво; называет ее тиранкой, неверной, изменницей и пр.

Гулинди

(в сторону)

Ах, этот негр! Какой забавный шут!

(Громко.)

Как? И так быстро ты воспламенился?

Труффальдино говорит ей, что ее шутка, когда он подавал ей мыть руки, и она брызнула ему водой в лицо, была шуткой красноречивой, говорящей и т. д. Он вне себя от любви и т. д.

Гулинди

Ну, шут! Пришли Ахмета и ступай!

Труффальдино, – о жестокая обманщица, соблазнительница! Как она могла забыть тот щелчок, который дала ему в нос, ту иголку, которую всадила ему в ягодицу, и т. д. Такими нежностями не увлекают мужчин для того, чтобы потом изменить им и т. д.

Гулинди

Но если хочешь милости моей, То повинуйся, позови Ахмета.

Труффальдино, – о милая! О добрая! «Но если хочешь милости моей». Он все понял. Он сделает над собой усилие и пр. Но вручает себя ее нежности, ее верности и пр. Делает жесты страдающего любовника. (Уходит.)

Явление VII

Гулинди одна.

Гулинди

Какое счастье женщиною быть! Соблазном, лаской, шуткой иль улыбкой Мужчин смущать и мучить, как угодно. Особенно героев, важных, мудрых, И делать их игрушками своими. Какая ж радость есть еще у нас? Ужель Ахмет погибелью мне будет? Я столько побеждала, а сама Осталась до сих пор непобежденной. От ласк моих он отвращает взор. Потупившись, не смотрит. В наше время Такая редкость юная стыдливость, Румяный, нежный… О любовь, я вижу, Ты хочешь мне отмстить; в моей груди Пожар бушует! Если не полюбит Меня Ахмет… О, фурией слепой Тогда я стану. Вот он! О, красавец! Вся кровь во мне кипит.

Явление VIII

Гулинди, Дардане в образе Ахмета.

Гулинди

(нежно)

                     Ахмет, приблизься! Что так несмел? Так холоден, скажи? Ты молод и красив, но не хватает Тебе огня. Проснись! Чего боишься?

Дардане

Боюсь поднять глаза я на царицу, Так долг велит.

Гулинди

             А если повелит Царица, чтоб ее ты не боялся?

Дардане

Тогда еще б я больше стал бояться: Нельзя нам милость высших принимать, Как должное и не сообразуясь С величьем их.

Гулинди

(удивленно)

             Ахмет, одно из двух: Иль скромности пример ты небывалый, Иль самой редкой хитрости пример. Оставь свою боязнь. О почему Печалью и тоской ты отуманен?

Дардане

Не будь в моей душе тоски другой, Известной небу, было б для тоски Довольно видеть город обреченный И горе старца бедного, Фанфура, Супруга вашего. Его страданья Так тяготят меня, что я не мыслю, Что кто-нибудь здесь, при дворе, стремился Искать отрады, кроме как в слезах.

Гулинди

(в сторону)

Упрек суровый! Но из этих уст И он мне сладок.

(Громко.)

               Сядь, Ахмет, сюда.

Дардане

Простите мне, царица, что я смею…

Гулинди

Садись… я так велю.

Дардане

                  Я повинуюсь.

(Садится.)

Гулинди

Послушай, я в глазах твоих читаю, Что недоверье в сердце у тебя. Здесь, при дворе, меня все ненавидят – Я знаю, но… Вот видишь ли, Ахмет: Коль молодая женщина – но, правда, Не глупая, живая – отдана В супруги старику – в глазах других Ей никогда безгрешной не казаться! От клеветы не уберечься ей. Все это предрассудки старины… Меня считают гордой, а министры Несправедливо судят обо мне, И, верно, не успел ты к нам прибыть, – Они тебе уж прожужжали уши. Довольно лжи и черной клеветы! Тебе меня изобразили злобной, Безбожною, порочной и коварной.

Дардане

Коль вы подозреваете министров, То и меня должны подозревать! Я здесь всего лишь несколько часов. Кто б мог со мной здесь говорить так смело? И неужель так низок я душой, Чтоб слушать и не наказать тех дерзких, Кто так преступно о моей царице Посмел бы говорить?

Гулинди

                  Увы, Ахмет, Иначе вскоре ты заговоришь. Скажи, прекрасный мальчик, ты, цветущий Всей силой юности: ужель возможно, Чтоб молодая женщина, насильно Соединенная с холодным старцем, Могла бы отвращенье победить И полюбить его?

Дардане

               О да, возможно, Я это видел.

Гулинди

           Как? Старик холодный, Усталый, дряхлый, хилый, весь в морщинах, Подверженный всем старческим болезням, Внушить способен женщине любовь?

Дардане

Дух благородный, благостное сердце, Царь и влюбленный – в образе почтенном И престарелом – трогательный вид! Моложе видел женщин я, любивших В супруге старом душу, а не плоть; Ее ж, хоть не любили, – почитали.

Гулинди

Ты говоришь, как хитрый царедворец, И то, что у тебя на языке, Уверена, не чувствуешь ты в сердце. Тебе признаюсь я, что сотни раз Я над собою делала усилье, Но полюбить супруга не могла. Возможно ль полюбить заставить сердце?

Дардане

Не любите его? Но почему же Когда вы с ним, то нежности полны, Горячие слова любви твердите?

Гулинди

(в сторону)

От милого снесу я все упреки.

(Громко.)

Ахмет, ты должен знать, что нам нужна Политика… Но я тебе признаюсь: Я не люблю его, а ненавижу. Ты добродетелен; так научи же, О, научи меня его любить!

Дардане

Я научил бы… но разгневать вас Я опасаюсь.

Гулинди

          Нет, твоим устам Все можно говорить: я не обижусь.

Дардане

Так будь я вами, я б к самой себе Повел такую речь.

(Величественно.)

                О Гулинди! Ты в низкой доле рождена была, И продана сюда ты как рабыня, Царь снизошел к тебе и полюбил Тебя, рожденную в грязи рабыню. Он все забыл: в любви великодушной Тебя царицей сделал он!

Гулинди

                     Довольно, Ахмет, молчи, молчи.

Дардане

                   О нет, царица, Позвольте досказать: я говорю ведь За вас.

(Как выше.)

      Неблагодарная! Люби, Люби супруга своего, пускай Бессчетные его благодеянья Горячую любовь тебе внушат. Но, если низость, себялюбье – дщери Неблагодарности – тебе мешают Любить царя, – люби сама себя, Люби пристойность, царское величье И честь свою и миру докажи, Что благородство не в одном рожденье И что родиться может в низкой доле Душа, по добродетели своей Достойная и скиптра, и короны.

Гулинди

(нежно)

Ахмет, ни слова больше… ты хотел Меня разгневать, оскорбить, но знай: Своею речью только увеличил Мою любовь. О если б так умел На языке пленительном любви Ты говорить! Тебя я обожаю. Скрыть не могу, и, если на любовь Мне не ответишь, я умру от горя.

(Плачет.)

Дардане

(в сторону)

Так вот источник новых злоключений, Предсказанных Чудовищем. Не смею Открыться ей, иль мой Таэр погиб!

(Плачет.)

Гулинди

Не плачь, мой мальчик. Ну чего ж бояться Тебе, любви доверившись моей? Ужель, о милый, обо мне ты плачешь? Меня жалеешь? Нет, наверно, плачешь Ты о своих несчастьях: ты изгнанник, Ты разорен…

Дардане

           Увы, мои несчастья Ужаснее, чем думаете вы; Теперь они умножились.

(Плачет.)

Гулинди

                      О хитрый! Не веришь мне? Боязнь и подозренье Тебя смущают? Ну, смотри, я первой Тебе доверюсь. Все твои несчастья Могу я прекратить. Ведь я царица… Царь дряхл, и нет наследника престола… Фанфур на этом свете… только лишний… А у меня гораздо больше власти, Чем думаешь.

Дардане

(в сторону)

            Преступная душа! Что слышу я? Мне страшно.

Гулинди

                        Что ты скажешь? Ты удивляешься, любовь моя, Что, несмотря на дерзостные речи, Твоя царица все тебе прощает И любит… не дивись: любовь все может, Но и любовь отвергнутая тоже На все способна!

(Нежно.)

               Что ж ты мне ответишь?

Дардане

Я думаю о том, как вы боялись, Чтобы министры ваши не сказали О вас мне всякой низкой клеветы. И вот теперь вы сами мне открыли Все то, о чем молчали все они.

Гулинди

(гордо)

О добродетельный глупец! Но бойся Во мне ты гнев великий разбудить!

(Нежно.)

Оставь, оставь ненужные сомненья. Люби меня… люби… Любить ты будешь?

Дардане

Любя царя, я вас любить не смею.

Гулинди

(вставая)

Неблагодарный! Дерзкий! Проклинаю Тот миг, когда увидела тебя И не хватило силы страсть мне скрыть. Страшись моей ты власти над супругом, Дрожи перед могуществом моим.

Дардане

(в сторону)

О мой Таэр! Открыться я не смею – И вот во власти женщины безбожной.

(Громко.)

Клянусь вам, Гулинди, что никогда Не полюблю вас, это невозможно. Не прибавляйте к совести своей Вы новых пятен и несчастий новых Тому, кто без того убит судьбой. И, если оскорбил вас дерзкой речью, У ваших ног прошения молю. Но о любви со мной не говорите!

Явление IX

Те же и Фанфур.

Фанфур

Что вижу? Он у ног моей супруги? Как?

(Сильно.)

    Гулинди! Ахмет!

Гулинди

                  О мой Фанфур, Не гневайся на Гулинди свою. Ахмет безумец – он решился жизнью Пожертвовать за нас: он мне поклялся, Что Синее Чудовище убьет. Его хотела я отговорить От этого безумства, но напрасно. Меня просил он у тебя добиться На этот страшный подвиг разрешенья; Я отказала в этом сумасбродстве, Он стал молить коленопреклоненно Помочь ему… Ты поступай, как хочешь.

(С иронией, к Дардане.)

Избавим от опасности великой Неопытного юношу: не знает Он жизни, в правилах своих упрям: Пред женщиной легко юнцам хвалиться! Но, если хочет, – пусть идет, безумец.

(Тихо, к Дардане.)

Ты понял? Все зависит от тебя.

(Уходит.)

Явление X

Дардане, Фанфур.

Дардане

(в сторону)

Коварная! Я в ужасе…

Фанфур

(иронически)

                   Ты, воин! Так смело ты намерен нас избавить От страшного Чудовища? Ну что же Ты раньше, чем просить мою супругу, Не попросил царя, который дал Тебе приют?

Дардане

           О царь Фанфур, поверьте, Я не просил о том…

Фанфур

                 Что? Гулинди Лгать не способна.

Дардане

                Царь мой, я клянусь, Что не просил…

Фанфур

              Молчи, клятвопреступник! Она вполне сказала справедливо: «Пред женщиной легко юнцам хвалиться!» Об остальном смолчала осторожно. Да, да! Ее просил ты, но с надеждой, – Уверен я, в глазах твоих читаю, Мальчишка хитрый, – ты просил с расчетом, Что доблестью похвалишься своей Пред женщиной, она ж тебя не пустит На подвиг и смертельную опасность. Ты – низкий лицемер неблагодарный. Едва успел ты водвориться здесь, И так мне платишь за благодеянья, И дерзостно ведешь себя с царицей, Моей супругой? Небеса меня Послали вовремя; наказан будешь. На что надеялся? Ты красотой, И юностью, и глупым самохвальством Мечтал принесть соблазн душе великой, Супруге добродетельной, царице!

Дардане

(в сторону)

О звезды! Что я слышу! Ослепленье Ужасное! А я открыть не смею Всей истины ему… Нет, государь мой…

Фанфур

Молчи! Раз ты о том просил, сражайся С Чудовищем и до заката солнца Убей его: иль до восхода солнца Заплатишь головой за неудачу. Вы, воины мои, его возьмите Сведите в лес, к пещере, – он пылает Желанием Чудовище убить! Учись, Ахмет, что значит соблазнять Невинных женщин, доблестью хвалиться И обольщать таких чистейших жен, Что любят только одного супруга.

(Уходит.)

Явление XI

Дардане одна.

Дардане

О, горе мне! Коварная злодейка! Вот близится моих несчастий бездна. Благословенны будьте вы, несчастья, Коль вами будет мой Таэр спасен. Молчать я буду и сносить смиренно Все бедствия. К Чудовищу пойду, Пожертвовать своей готова жизнью. Он мне сказал: взгляни же на меня… Ты скоро будешь здесь; и жизнь твоя В опасности, но от нее не смеешь Ты уклониться. – Это не опасность – Смерть верная! Мне, слабому созданью, Неопытному, хрупкому – сражаться С Чудовищем невиданно ужасным, С исчадьем ада! Но долой, о трусость! Исполню все: навстречу смерти кинусь И за Таэра с радостью умру!

Занавес.

Действие третье

Дворец.

Явление I

Смеральдина, Труффальдино.

Смеральдина и Труффальдино встречаются. Им кажется, что они как будто знакомы.

Труффальдино смутно вспоминает какую-то полученную пощечину.

Смеральдина подтверждает, что это верно: что это случилось в соседнем лесу за то, что он позволил себе вольности. Она просит извинения. Спрашивает, какая у него должность при дворе, не может ли он ее устроить; она не знает, как ей жить.

Труффальдино хвастается любовью царицы Гулинди. Спрашивает, как ее зовут.

Смеральдина, – Смеральдина и пр., она ищет места и пр.

Труффальдино, – не она ли девица Смеральдина?

Смеральдина, – она и есть.

Труффальдино, – так ей нечего заботиться о месте, место ей уже готово.

Смеральдина, – какое? Царица не пожелала ее принять, и она не знает, к кому обратиться и чем жить.

Труффальдино, – как? Она ничего не знает о том, что вытянула жребий, благодаря которому у нее не будет больше никакой нужды?

Смеральдина, – ничего не знает: какой жребий? В чем дело?

Труффальдино (увидев приближающегося Бригеллу, показывает), – вот тот, кто окончит все ее бедствия и пр. (Уходит.)

Явление II

Смеральдина, Бригелла, солдаты.

Бригелла (смотря на Смеральдину). Ох, у меня вся кровь взволновалась. Печальное предзнаменование, плохое предсказание.

Смеральдина (с радостными ужимками). Ваша покорная слуга, синьор.

Бригелла (в сторону). Те же черты, только в более взрослом виде… две капли воды покойная мать! О, как сердце бьется!

Смеральдина. Не нахожу слов, чтобы благодарить вас за то, что ваша милость приняла участие во мне…

Бригелла (в сторону). Этот голос проникает мне прямо в сердце… неужели мне суждено узнать ее и этим умножить мое горе? Неужели я должен слепо повиноваться и исполнить бесчеловечное повеление? Но к чему доставлять себе лишние мучения?.. Надо повиноваться. (Плачет.)

Смеральдина (в сторону). Плачет. Значит и в этой стране, как и в других люди способны плакать над чужим несчастьем!

Бригелла (в сторону). Но довольно; надо удовлетворить убийственное любопытство. Соберись духом, Бригелла! Вспомни, что ты воин, храбрый капитан, призови себе на помощь воспоминание об античном героизме греков и римлян. (Решительно.) Прекрасная девица, как ваше имя?

Смеральдина. Смеральдина, синьор.

Бригелла. Крепись, Бригелла. – Откуда вы родом?

Смеральдина. Из Бергамо, ваша милость.

Бригелла (в сторону). Так оно и есть, так и есть! (Громко.) Есть ли у вас родимое пятно в виде баклажана в низу живота?

Смеральдина (в сторону). Он, наверно, астролог. (Громко.) Есть, ваша милость, фиолетового цвета.

Бригелла (в сторону). О роковой баклажан! (Громко.) А ваша фамилия, умоляю вас, как ваша фамилия?

Смеральдина. Менарелла, ваша светлость, Менарелла.

Бригелла. О звезды! Чего же еще не хватает. Это она! Звезды, планеты, созвездия! Благодарю вас, вы даете мне возможность обессмертить мое имя. Смелее. Закончим эту трагическую сцену. – Знаешь ли ты, кто я?

Смеральдина. Мне сказали, что вы тот, кто составит мою судьбу.

Бригелла. Составлю твою судьбу?.. Я – Бригелла, твой брат, уехавший из Бергамо двенадцать лет тому назад и дослужившийся при этом дворе до капитанского чина.

Смеральдина. О милый Бригелла, милый брат мой! Так это правда – все мои несчастья окончены. Дай мне тебя обнять, дай тебя поцеловать, ах, я умру от нежности!

Бригелла (в сторону). Я волнуюсь, я волнуюсь, я волнуюсь… Я больше не могу! (Плачет.) О, что за жизнь моя! Оставь меня. У нас нет больше времени… По повелению монарха я должен отдать тебя на съедение Семиглавой Гидре. Приготовься к тому, что она растерзает твое тело и будет хрустеть твоими косточками, как поджаренными корочками. Пожалуйста, без женских капризов: не подводи своего брата, помни героизм нашего бергамского рода.

Смеральдина. Брат, ты шутишь? Как ты можешь шутить, когда мы свиделись с тобою после стольких лет разлуки?

Бригелла. Шучу? Эй, стража! Возьмите ее… сведите в башню… а завтра утром… (В сторону.) О страшно мне даже вымолвить… (Громко.) А завтра утром… отведите ее на съедение Гидре.

Смеральдина (бросаясь на колени). О брат мой, пощади! Я заклинаю тебя нашими детскими играми, нашей былой любовью; теми слезами, что я проливала о тебе в разлуке, той родственной кровью, что течет в наших жилах, – спаси свою несчастную сестру от такой страшной, такой мучительной смерти! (Плачет.)

Бригелла (в сторону). Я волнуюсь, я волнуюсь, я волнуюсь! (Плачет. Решительно.) Пробудись, героизм! Мой долг повиноваться монарху! Нет спасенья, нет! Как? Ты дожила до таких лет? Ты скиталась по всему миру? И ты умудрилась попасть в Нанкин девицей? Сама виновата: не надо было приезжать сюда девушкой, чтобы подвергать испытанию героический дух своего брата. Стража! Делайте свое дело.

Смеральдина

(в бешенстве)

О изверг! О бесчеловечный брат! Ну, что ж! Умру! Бесстрашно встречу смерть; Но небо за меня тебе отмстит, И после смерти буду грозной тенью С тобою вечно, неотступно я, Не как сестра, не как жена твоя!

(Уходит с солдатами.)

Бригелла

О, скорбь! Небесный огнь меня сразит!.. Но не моя ж вина перед сестрицей, Что ей остаться удалось девицей.

(Уходит.)

Явление III

Лес. Пещера. Камень.

Таэр в образе Чудовища выходит из пещеры с книгой в руках.

Таэр

Закон жестокий! Все во мне трепещет От ужаса, от гнева. Страшный дух! На что меня обрек! Каким ужасным Опасностям подвергнешь Дардане, Часть лучшую моей проклятой жизни? О книга адская! К чему ж ты мне Предсказываешь наш удел печальный? К чему даешь такие указанья, Неверные, скупые, как нам жизнь В ужасных испытаньях сохранить? Неопытное, юное созданье Обречено сражаться с существами Из бездны ада? Почему не смею Сказать тебе: я здесь, я твой Таэр. И почему же так судили звезды, Что все во мне – и даже голос мой – Тебе казаться будет чуждым?.. Как же Могу тебя заставить полюбить Чудовище, коль не скажу тебе, Что это я под страшною личиной? Но должен я молчать, что я Таэр – Иль мертвым упаду. А если ты Чудовищный мой образ не полюбишь, Пока еще не встанет новый день, Я все равно умру нежданной смертью, И потеряю навсегда тебя. О ясный свет дневной! Я только завтра Еще смогу тобою наслаждаться, Потом меня обнимет вечный мрак. О, дай мне сил снести все испытанья, Все совершить, что книга мне велит, А если я погибну, то спаси Несчастную, что жизни мне дороже.

(Порывисто.)

Но вот она… Я узнаю ее!..

(Хочет бежать к ней навстречу.)

О Дардане… смотри, как твой супруг…

(Останавливается.)

Любовь чуть-чуть не погубила все. Молчать… молчать… повиноваться книге.

(Уходит в пещеру.)

Явление IV

Дардане с копьем, окруженная солдатами, Панталоне, Тарталья.

Панталоне. Тарталья, кинь-ка взгляд на пещеру… Видишь его? Видишь?

Тарталья. Нет еще… Но давай кончим дело, а то у меня уже лихорадка начинается.

Панталоне. Вот это самое место, прекрасный юноша. Мне жаль вас: я хорошо вижу, что храбрость ваша напускная; мордочка у вас точно после тяжкой болезни, и я уверен, что если бы спустить с вас штанишки, так мы бы увидели хорошенькие вещи.

Тарталья. Будет тебе, венецианский болтун. Какого там черта штанишки и хорошенькие вещи, сейчас не до пантолонад.

Панталоне. Нет, мне жаль его; он был неосторожен, легкомыслен, и я хочу ему прочитать нравоучение, так в течение получасика…

Тарталья. Нравоучение в течение получасика? А тут Синее Чудовище! Вот оно! Вот оно! (Убегает.)

Панталоне. Вот глупости!.. В час добрый, пастушок… (К солдатам, которые убегают за ним.) За мною, дети!

Явление V

Дардане одна.

Дардане

О небо! Помоги мне, коль невинность Достойна помощи; коль то, что я Готова за любимого на смерть, Ты видишь, на тебя моя надежда. Ведь если ты теперь меня покинешь, Так кто ж еще поможет в грозный час Руке бессильной женщины несчастной?

Явление VI

Дардане, Таэр в образе Чудовища с мечом, щит в одной руке, цепь в другой, сбоку рог.

Дардане

Ну выходи, Чудовище; должна я Убить тебя, коль я смогу… А если Меня убьешь, не много в этом славы.

(Приготовляется броситься на него с копьем.)

Таэр

Стой, Дардане… Копьем твоим не сможешь Пронзить мне грудь: возьми вот этот меч. (Дает ей меч, потом щит.) Он крепче и острей… А вот и щит. Вот грудь Чудовища, она готова К смертельной ране от твоей руки. Легко тебе со мной сражаться будет!

Дардане

(в сторону, удивлена)

Какая речь! Какую человечность Встретила в ужасном этом звере!

(Берет щит и меч, бросая копье.)

Оружье принимаю. Я пришла Убить тебя иль жизнь свою окончить Согласно предсказанью твоему.

(Подвязывает меч, берет щит в руки.)

Таэр

(мягко)

Ужели у тебя хватило б духу Моею кровью обагрить десницу, В которую тебе вложил я меч? Дал щит тебе… Подставил грудь свою… Не защищаюсь. Нет, я не верю В твою жестокость. Что я тебе сделал?

Дардане

Злодей! Что сделал ты с моим Таэром? Ты разлучил меня; наряд мой женский Сменил ты на мужской; приказом странным, Угрозами связал меня своими, В отчаянье, в смертельную опасность Безжалостно поверг меня. И смеешь Ты спрашивать, что сделал мне?

Таэр

(в сторону)

                           О боги! И я не смею ей открыть, кто я!

(К Дардане.)

Молю тебя, прекрасное созданье: В несчастиях Таэра и твоих Вини одну судьбу. Когда б ты знала Как горячо скорблю я о тебе И о страданьях твоего Таэра, Ты смерти не хотела бы моей; И если ты словам моим не веришь, О дочь моя, слезам моим горючим, Моим слезам кровавым ты поверь!

(Плачет.)

Дардане

Ты плачешь? Не пойму я… Так скажи, Чудовище, скажи, где мой Таэр? Что с ним и что любимому грозит?

Таэр

Я не могу открыть тебе, но верь, Что окружает мрак его и гибель, Судьбе попался в сети он, и знай, Высокая душа, что если ты Не победишь… Не победишь того, Что, верно, для тебя непобедимо, То до восхода солнца в этот день Умрет Таэр.

Дардане

          Умрет Таэр мой, если Мне не удастся победить того, Что верно для меня непобедимо? К чему ж пытаться? Где же силу взять, Чтоб совершить несовершимый подвиг, Коль это невозможно, ты сказал?

(Без сил садится на камень.)

Таэр

(поддерживая ее)

Не поддавайся так своей печали, Коль ты не хочешь, чтобы раньше срока Таэр твой умер, умер от тоски.

(Плачет.)

Дардане

(презрительно)

Такую нежность, счастье и любовь, Какими мы с Таэром наслаждались, Сумел ты оборвать, жестокий дух, Исчадье ада… в самый сладкий миг, И после стольких мук…

(Плачет.)

                    Таэр, прости мне, Где б ни был ты, мой друг, прости несчастной, Что плохо так борюсь я за тебя. Сейчас могу отдать тебе лишь слезы. Чудовище всему виной, прости же, Что плачу я, слезами исхожу.

(Плачет.)

Таэр

(в сторону)

Не разорвись, о сердце, от мучений! Несчастная! Но я еще несчастней! Молчать я должен, или я умру… Смелей Таэр! Будь тверд, пока есть сила… Еще сегодня солнце не зашло, И время есть до нового восхода.

(К Дардане.)

Таэра ты не любишь, Дардане! Таэр тебе вернее! Я не скрою, Что жизнь твоя в опасности смертельной, Но непонятна скорбь моя тебе. Быть может, что тебя спасут от смерти Мои советы и твоя отвага. Но должен самый трудный подвиг Открыть тебе, он будет тем труднее, Чем более меня ты ненавидишь. Смотри в мой лик и победи себя. Не презирай меня. Узнай: твой милый Твоим не будет больше никогда, Коль раньше сердцем не смягчишься ты И не полюбишь этот страшный образ.

Дардане

(вставая)

Что слышу, боги? Этот страшный образ Должна я полюбить?

Таэр

                  О Дардане! Молю тебя: вини в твоих несчастьях Ты не того, кто пред тобой стоит, Но грозный рок. Клянусь я всем святым, Что если сердцем не смягчишься ты И нежною любовью не полюбишь Меня, Таэр погибнет для тебя, И раньше, чем взойдет заутра солнце, Плачь, плачь о нем: его в живых не будет.

Дардане

(гневно)

Безумное Чудовище, довольно! Глазам моим вдвойне ты ненавистно. Возможно ли? Еще твои злодейства Не кончены, тебе все мало их? Какой же странный рок меня гнетет? Возможно ли к Чудовищу такому Смягчиться сердцем? Полюбить его? Таэр, Таэр, так ты навек потерян!

(Плачет.)

Таэр

(в отчаянии)

Не плачь, о Дардане; не плачь, быть может, Сама не зная, любишь ты меня…

(В сторону.)

Что я сказал? Увы! Смертельный трепет Я чувствую…

(К Дардане.)

            Узнай, не я виновник Твоих несчастий…

(В сторону.)

                Я себя гублю.

(К Дардане.)

Не ужасайся, будь тверда в несчастье. Совет тебе полезен будет мой. Ведь часто в благородном женском сердце Способна благодарность пробудить Любовь к тому, кто ненавистен был. Спрячь бережно и этот меч и щит, Сюда пришла ты, чтоб меня убить, Но этой смертью…

(В сторону.)

                Что я говорю!

(К Дардане.)

Но для тебя нет пользы в этой смерти. Возьми, вот цепь, порвать ее нельзя; Вот цепь… вот руки… вот вся жизнь моя: Все отдаю тебе я добровольно. Свяжи меня; теперь я пленник твой. Пусть царь меня запрячет в подземелье, И закует, и стражу мне приставит. Ты ж в город победителем войдешь, Народ восторженно тебя проводит. Я за тобой безропотно пойду. Когда тебе приблизиться противно, Вот на себя я сам надену цепь. (Надевает на себя цепь.) Я раб твой! И молю я об одном: Чтоб ненависть уменьшилась твоя Хотя на каплю, чтобы ты смягчилась И помнила, что если не полюбишь Меня, то твой Таэр пропал на век.

Дардане

(в сторону)

Жестокость… Нежность… Ласка, и угрозы, И милосердье в этом страшном звере… Неслыханна судьба моя! Недаром Сказал он мне: смотри ты на меня, Внимательно смотри. Про остальное Молчал. Теперь сказал он слишком много.

(Громко.)

О гнусный зверь! Ты хочешь обмануть Меня своею ласковою речью, Под тайнами лукавыми скрываешь Ты грязную любовь…

Таэр

                   Стой, Дардане! Не оскорбляй меня! Пусть гром небесный Убьет меня, когда я лгу тебе. Прошу твоей любви, но из любви К Таэру, сам горю к тебе любовью, Но для Таэра. Этими устами Таэр тебе моленья посылает: Люби меня!

(В сторону.)

           Мне трудно удержать Слова, и смерть я чую за собою.

(К Дардане.)

Я повторяю: это рок, и, если Меня ты не полюбишь, он погиб.

Дардане

(в волнении)

Мутится ум… О, если для спасенья Таэра… Сердце вынести не в силах…

(Глядит на Чудовище.)

Таэр

Смотри же на меня. Когда б свой образ Мог изменить – любила б ты меня?

Дардане

(гневно)

Презренный! Если б ты красавцем был, А не уродом гнусным, все равно Любить тебя мне было б невозможно. Любить могу я одного Таэра. Ступай же в Нанкин впереди меня.

Таэр

Безропотно, смиренно и покорно, Прекрасная, пойду перед тобой. И знай, что скорбь, тяжеле этой цепи, Несчастное Чудовище гнетет.

(Уходит.)

Дардане

О боги! Мой Таэр! Я все стерплю. Но как найти к Чудовищу любовь? Тому не быть. Таэр, тебя лишится? Но знай, и жизни я тогда лишусь.

(Уходит за Таэром.)

Явление VII

Дворец.

Гулинди одна.

Гулинди

(в волнении)

О, что я сделала! Ахмет мой нежный! Израненный и весь в крови, наверно, Лежишь ты мертвым на сырой земле. Любимый лик, еще ты предо мною, Глаза, как звезды, – так и вижу вас. Увы, теперь вы навсегда закрылись. Из-за меня ты умер! Умный, добрый, Красавец юноша… О Гулинди! Как сердце за себя тебе отмстило. О, нестерпимо больно мне! Но что я? Мою любовь презрел он, недостойный! Царицу дерзкой речью оскорбил! Ты мною был возвышен и отмечен. Ведь мог ты раньше, чем идти на смерть, Прийти ко мне, покорно умоляя, Чтоб я тебя от гибели спасла. И я тебе на это намекнула: «Ты понял? Все зависит от тебя». А ты, гордец, ко мне не возвратился; Скорее, чем унизиться до просьбы, Жизнь меньше милости моей ценя, Ушел, чтоб кинуться в объятья смерти. Им презрена, о чем же я горюю? О чем горюю? Но в душе моей Не радость мести, а одна тоска. Отчаянье скрывать не в силах больше. Ахмет! Один владел ты этим сердцем! Я часто притворялась, что люблю, Я сотнями любовников меняла. Все от каприза, оттого, что скучен Был старый муж мне. Одного тебя, Ахмет, любила я и предала!

(Плачет.)

Явление VIII

Гулинди, Фанфур.

Фанфур

Ты плачешь, Гулинди? Я не ошибся. Ты плачешь. Что тебя печалит?

Гулинди

                          Правда, Я плачу, и меня печалит то, Что вижу я в супруге перемену. Теперь супруг мой больше уж не прежний Благочестивый, милосердный царь. Не думая того, я оказалась Женой тирана… Вот и вся причина Горючих слез моих…

Фанфур

                  Как? Я тиран? В чем ты меня винишь?

Гулинди

                    Не я виню. Спроси об этом подданных своих, Несчастного на смерть зачем послал ты? Ведь я тебя просила, государь, Избавить от опасности великой Неопытного юношу: не знает Он жизни; в правилах своих упрям. Но ропщет двор, и по твоей вине Мое порочат имя.

Фанфур

               Гулинди, Он оскорбил тебя: он отрицал…

Гулинди

(прерывая)

Конечно, из боязни. Я ж сказала: Пред женщиной легко хвалиться им. А ты его на смерть толкнул, жестокий!

Фанфур

Как, мало, что тебе хвалился он! С какою целью? Этого довольно, Чтоб заслужил он смерть!

Гулинди

(гордо)

                      Так, значит, ревность Могла тирана сделать из тебя? Но, кажется, меня давно ты знаешь! И спрашиваешь, что меня печалит? О чем я плачу? Варвар. Можно ль больше Чувствительную душу оскорбить? Нет, не ждала я этого от мужа!..

Фанфур

О небеса! Что сделал я! За что

(Плачет.)

Вы шлете мне страданье за страданьем? Но этого не в силах я снести. Что ж делать, Гулинди? Я не могу Тебя разгневанной суровой видеть!

Гулинди

Когда не поздно, честь мою спаси, Несчастного от гибели избавив; Тем прекратишь все толки о злодействе, О слабости твоей… Не трать ни мига.

(В сторону.)

Спаси Ахмета, небо!

Фанфур

                  Эй, министры! Рабы! Солдаты!

За сценой крики, барабанный бой, трубы.

Явление IX

Те же, Труффальдино, потом Тарталья и Панталоне.

Труффальдино (испуганный, с криками). Синее Чудовище! Синее Чудовище! (Производит смятение, убегает.)

Гулинди

Что это? Ужас?

Фанфур>

           Что за шум и крики?

Тарталья (вбегает испуганный). Ваше величество, ваше величество… помогите… Синее Чудовище, Синее Чудовище близится к Нанкину… Его уже видно, оно убивает, истребляет, сокрушает все по дороге… Я спрячусь с вашего дозволения в дворцовую уборную. (Убегает.)

Гулинди

Ахмет погиб! Не знать мне больше счастья!

Фанфур

Что ждать еще? Чудовище во гневе… Бегите, трусы! На запор ворота. Боритесь с зверем!

Панталоне (радостно). Кто бы это мог сказать, кто бы это мог сказать, ваше величество?

Фанфур

                Но к чему пугать Царицу и весь двор?

Панталоне. Кого пугать? Зачем пугать? Это все в честь героя! Это мальчик-с-пальчик так смел, что связал цепями Синее Чудовище! Он здесь, вернулся победителем. Чудовище связано, как падуанская обезьяна, а я не могу удержаться: пойду схвачу этого малыша за голову и дам ему сорок поцелуев в щеки, потом обниму его, съем – проглочу, как свежее яичко!

Фанфур

Я радуюсь с тобой, моя супруга. Пойду навстречу храброму ребенку! Чудовище отныне в нашей власти! Ахмета я сейчас к тебе пришлю. Пускай твои прекрасные уста Всю благодарность выскажут ему. И ты сама назначь ему награду, Какую он достойно заслужил.

Гулинди

Так юн – и так неотразимо смел. Теперь не умереть бы мне от счастья! Приди, Ахмет, возлюбленный, приди. Я жду тебя. Я вымолю прощенье. И расскажу, как тосковала я, Какя за жизнь твою дрожала страстно. Я буду слезы лить и упаду К твоим ногам без чувств, полуживая… Любовь, внуши мне речи, ласки, слезы; Внуши, как сердце победить его. Иль угаси в моей груди огонь Неугасимый. Если ж не полюбит Меня Ахмет, я стану лютым зверем.

Занавес.

Действие четвертое

Дворец.

Явление I

Панталоне, Тарталья в ночных колпаках, со светильниками.

Панталоне. Где вас черти носили?

Тарталья. Я был в дворцовой уборной.

Панталоне. И не вышли оттуда, чтобы присутствовать при таком зрелище? Сдается мне, что вы глупы.

Тарталья. А мне сдается, что ты семидесятилетний младенец. Сразу видно, что любопытный венецианец. Мне совсем не любопытно смотреть на Чудовище. Если бы оно разорвало цепь, оно бы растерзало тебя на клочки, вот как я сейчас десяток конвертов с адресами.

Панталоне. О милейший мой хитрец, ты много потерял, что не видел встречи царя Фанфура с Чудовищем и этой прелестью Ахметом. Замечательные минуты, братец, мы все плакали как дети.

Тарталья. Плакали? О чем?

Панталоне. Во-первых, да будет тебе известно, что Чудовище зовут Дзелу

Тарталья. Хорошо, Дзелу. О чем же тут плакать? Скорее смеяться можно.

Панталоне. Во-вторых, оно говорит, что твой Цицерон.

Тарталья. Превосходно, но это больше удивляет меня, чем заставляет плакать.

Панталоне. В-третьих, царь Фанфур хотел отрубить ему голову.

Тарталья. Ну, тут я готов был бы лопнуть от смеха на радостях. Великолепно бы сделал.

Панталоне. Не говори этого! Если бы ты слышал, какую речь Дзелу сказало царю, – и ты бы заплакал.

Тарталья. Что же, например, сказало это Дзелу? (Зевает.)

Панталоне. Как бы мне это вспомнить… погоди, постой, погоди… оно сказало… погоди… Оно сказало… «Государь, я побежден». Сказало: «вот эта цепь и мрачная тюрьма защитой будут вам от меня». Сказало… погоди, постой:

«Молю, избавьте, Меня от смерти лютой, а себя От страшного несчастья, что грозит вам, Коль я умру».

В этом месте оно принялось горько плакать и так смотрело, так смотрело на царя. У нас начали дрожать подбородки, и мы распустили губы… Оно сказало:

«Сейчас я вижу солнце. Оно взойдет сегодня, завтра встанет, На ужас всем, говорит, когда Ахмет иль вы Меня казните смертью, говорит, встанет солнце, А мне осталось жить один лишь день, И не закате завтрашнего дня Прощусь я с жизнью. Смерти ж не боюсь я».

Тут оно нежно поглядело на синьора Ахмета, рыдая и проливая слезы величиной с орех! А мы стояли и хлопали глазами как совы. Все эти тайны, эти слезы взволновали царя, и он сам заплакал. Увидя, что плачет его величество, все мы, кто из учтивости, кто из сочувствия, начали рыдать, как выпоротые ребятишки. Царь стал ему задавать всякие вопросы. Оно отвечало на все таинственно, проливая горькие слезы. Словом, теперь Чудовище Дзелу сидит в надежной тюрьме, крепко-накрепко скованное четырьмя цепями. Сеньор Ахмет просил разрешения быть на страже около Чудовища, и ему вручены ключи. Словом, ты потерял великолепный случай поплакать, Тарталья. Да ты спишь?

Тарталья (зевая). И совсем тут не над чем плакать. Я пойду и лягу: так и клонит ко сну, уже пробило семь часов.

Панталоне. Фу, ты совсем оглупел. И тебе не интересно услышать самые большие новости?

Тарталья (зевая). Какие еще новости?

Панталоне. Пустяки! При дворе все дерутся и разговоров, разговоров! Ахмет три часа совещался о чем-то с этой негодяйкой царицей.

Тарталья (зевая). Неужели тебе никогда не надоедят сплетни, Панталоне?

Панталоне. Сплетни? Появилась надежда, что синьор Ахмет завтра утром освободит город от нашествия Заколдованного Рыцаря и Гидры… Ну, как?.. Перестал зевать при этой новости?

Тарталья. Что? Что? Ты шутишь, Панталоне!

Панталоне. Ничуть не шучу. Царица ли влюбилась в мальчишку, мальчишка ли влюбился в царицу, не все ли равно? Один черт! А этот седой греховодник мечется от царицы к мальчишке, от мальчишки к царице. Троица: царь, царица и мальчишка. В конце концов, мальчишке предстоит лишиться головы, если он не убьет Рыцаря и Гидру. Сражение назначено на завтрашнее утро. У этой подлой оперной царицы мозги в порядке. Если она причина всех этих бедствий, так она же им положит конец с помощью того капитала, который у нее есть. Бедный мальчуган поплатится своей жизнью, пожалуй, хотя все же развязка истории с Чудовищем подает мне некоторые надежды, Тарталья! Ну, а вы ступайте спать, драгоценный мой сурок, потому что, видя как вы зеваете, слушая все эти новости, даю вам слово, я не выдержу и пущу вам свечку в морду. (Уходит.)

Тарталья. Должно быть, я сплю и вижу во сне, что Панталоне мне несет тут всякую чепуху. Но я, кажется, не в постели. Пойду лягу. (Хочет идти.)

Явление II

Тарталья, Труффальдино в рубашке и ночном колпаке.

Труффальдино говорит, что любовь и ревность – две страшные вещи. Он ревнует к Ахмету, глаз не может сомкнуть, от испарины шесть рубашек сменил; у него страшное сердцебиение, дурнота и пр.

Тарталья удивляется. Спрашивает, куда это он идет в таком виде?

Труффальдино, – был ли он когда-нибудь влюблен?

Тарталья, – да. Но никогда не бегал по ночам в таком виде и т. д.

Труффальдино, – видно он никогда не был влюблен в царицу, а то и ему пришлось бы бегать в одной рубашке и т. д. Ревновал ли он когда-нибудь?

Тарталья удивляется этим расспросам. Ему надоело, он хочет уйти.

Труффальдино останавливает его: он не уйдет раньше, чем объяснит ему, что такое любовь и ревность.

Тарталья советует ему спросить об этом какого-нибудь философа. После сцены (любой на эту тему) он называет Труффальдино сумасшедшим и уходит.

Явление III

Труффальдино, Бригелла, солдаты с факелами.

Бригелла, – вот роковой час; заря восходит; он должен отвести Смеральдину и привязать ее к столбу, в жертву Гидре, раньше, чем проснется Заколдованный Рыцарь.

Труффальдино останавливает его: не философ ли он?

Бригелла изумлен при виде такой фигуры. Да, он крайне философски настроен.

Труффальдино хотел бы от него узнать, что такое любовь?

Бригелла тяжело вздыхает. Он знает одно, что родственная любовь – это великая вещь. Плачет.

Труффальдино расспрашивает.

Бригелла говорит, что он должен отвести Смеральдину к Гидре, а она его родная сестра, и т. д.

Труффальдино успокаивает его: в Китае смерть – пустое дело.

Бригелла, – почему?

Труффальдино говорит, что он может сохранить своей сестре жизнь и после смерти.

Бригелла, – как? и т. д.

Труффальдино слышал, что китайцы, когда умирают, крепко держат корову за хвост и, испуская последний вздох, попадают прямо в заднее отверстие коровы, так и остаются живыми. Пусть он заставит сестру крепко сжать коровий хвост, когда она будет умирать, и таким образом она останется жива.

Бригелла сердится, спорит с ним.

Все уходят.

Явление IV

Темная камера.

Таэр в образе Чудовища, привязанный длинными цепями к колонне. В руках у него книга.

Таэр

Отец не только не узнал меня, Но сам же заключил меня в темницу. На вид я страшен, ненавистен милой. Она же за меня ежеминутно На смерть готова. И молчать я должен, Иначе – смерть. О грозный приговор! Кто так еще страдал? Казалось, мне Желать бы надо смерти, и, однако, Боюсь я смерти. Ах! Лишь потому, Что разлучит она меня навеки С возлюбленной, с супругою моей. Дзелу! Дзелу! Что ж ты меня покинул? Ты мне сказал: увидимся еще, Коль все претерпишь. Что ж еще осталось Мне претерпеть помимо тяжкой скорби, Что прекратит и жизнь мою и муки?

(Смотрит вперед.)

Я вижу блеск. Что это? Новый луч Того светила, чей закат сегодня Смежит навек глаза мои. Но нет! В могилу эту солнца луч не может Проникнуть; здесь – отчаянье и мрак. Не солнца луч, а милая моя Обречена коварной Гулинди На муки новые. Идет ко мне. Смелей, Таэр! Надейся, помоги ей. Но где надежду взять, что не погибнет Жизнь, дорогая мне, и что любовь Почувствует она ко мне, – ко мне, Когда я сам себя готов пугаться?

Явление V

Таэр в образе Чудовища, Дардане с факелом.

Дардане

Дзелу жестокий! Ну, какой же можешь Совет мне дать, как от беды спастись? С неслыханным коварством Гулинди Заставила теперь царя Фанфура…

Таэр

Я знаю все, несчастная. Она Любви твоей хотела; обезумев, Пошла на все, чтоб соблазнить тебя, Ты в целомудренном сопротивленье Упреками пронзила сердце ей. Чем кончился ваш спор с злодейкой этой?

Дардане

О, горькими словами. Я сказала, Что яду б дать ей должен был супруг И что коль мне удастся победить, То безнаказанной она не будет!

Таэр

И в споре ты ей ядом угрожала?

(В сторону, глядя в книгу.)

О горе! Наступает страшный миг.

Дардане

Она же вновь заставила царя, Что поглупел от старости и страсти, Дать обещанье, что меня казнят, Когда в сраженье я не одолею И Рыцаря, и Семиглавой Гидры.

Таэр

И ты, любя несчастного Таэра, Скрываешь, что ты женщина, и хочешь Скорей погибнуть? О, если б только Безмерной благодарности супруга Довольно было, чтоб тебя спасти, Ты б отмщена была, и он со мною Не плакал бы о горестях твоих.

(Плачет.)

Дардане

Так знает мой Таэр, что я страдаю. Что все терплю я из любви к нему? Молю тебя, Дзелу, скажи мне, сжалься, Где мой Таэр?

Таэр

            Пока его оставим С его тоской, в его печальном мраке И будем думать о тебе. Уж скоро Ты с страшным Рыцарем пойдешь на бой. Он заколдован и несокрушим. А дальше – встреча с Гидрой. Слушай: меч, Что дал тебе я, только он и может И Рыцаря, и Гидру победить. Чтоб вызвать рыцаря на бой, труби Ты в этот рог.

(Дает ей рог.)

            В нем чары, звук его Повергнет в ужас Рыцаря. Сражаясь, Едва почувствуешь, что ты слабеешь, Покрепче рукоять меча сожми И сразу ощутишь ты сил приток Необычайный. Этот меч имеет Большую силу – так же, как и щит. Щит подставляй ты вражеским ударам, И с каждым взмахом твоего меча Твой враг терять и мощь, и силу будет. Вот чары, скрытые в моем щите. И если ты хоть раз один ударишь Его нашлемник, победишь в бою, Дивясь сама.

Дардане

           Но как же с страшной Гидрой Я справлюсь, если так она свирепа?

Таэр

Возьми и крепко ты держи во рту Вот этот корень

(Дает ей корень.)

             Чтоб яд дыханья, Который испускают семь пастей, Не отравил тебя. Напрасно будет Ей наносить удары. Из семи Голов одну отсечь, сейчас же две У гидры вырастают. С ней сражайся, Фехтуя; помни, лишь один удар Для нечисти опасен: постарайся Пронзить ее под левою лопаткой. Таким путем лишь смерть проникнет к ней. Коль ранишь ты ее, ты победила.

Дардане

Что говоришь ты! Небеса помогут Мне, злополучной, – может быть, удастся, Спасти от бед несчастный этот край.

Таэр

Не знаю, Дардане, чего желать мне: Что лучше – смерть иль жизнь ужасной Гидры.

Дардане

Вот снова тайны! Объясни мне их.

Таэр

(в сторону).

Как я могу сказать ей? Жизнь злодейки, Жизнь Гулинди связует тайный рок С презренной жизнью Гидры. Если Гидра Погибнет, Гулинди здесь, при дворе, Как новый Мелеагр, в мученьях страшных, Испустит дух, а Дардане при всех Грозила ядом ей – себе на гибель.

(Вслух.)

К чему искать тебе лишь новых страхов? Лишь скорбь и слезы мог бы возвестить, Скажи я больше.

Дардане

              А когда ж настанет Конец моим мученьям?

Таэр

                    Он настанет. Скажи мне, несравненная царевна, Скажи: в твоем чистейшем, верном сердце Ко мне слегка смягчилось отвращенье?

Дардане

Исчез мой страх, и говорить мне стало С тобой легко. Твоя ли человечность, А может быть, глаза мои привыкли К ужасной внешности твоей, – но больше Не содрогаюсь, глядя на тебя.

Таэр

Я за тобой пошел, как раб, хоть мог бы Не идти: я делом и советом Тебя готов хранить и защищать. Хоть капля благодарности, скажи мне, Есть в сердце у тебя?

Дардане

                  Не скрою – есть.

Таэр

Благодаренье небу. Но скажи мне, Когда ты шла сюда, уж на востоке Всходило солнце?

Дардане

               Уступала место Заря его лучам.

Таэр

             Молю я: вспомни, Что если до заката солнца нынче Твоя душа любовью не смягчится Вот к этому ужасному уроду, Несчастный твой Таэр погибнуть должен.

Дардане

(гневно)

О, помню, слишком помню! И хотела Я победить себя и говорила С тобой, стараясь сердцем измениться. Но мысль одна. Что ты причиной был Несчастий наших, что из-за тебя Таэр мой близок смерти, зажигает Мне в сердце гнев; во много тысяч раз Ты кажешься страшнее мне, гнуснее, Ты адское Чудовище! И хочешь, Чтоб я тебя любила! О Таэр, Таэр мой, ты погиб. Лечу в объятья Опасности, чтоб первой умереть. Надежды больше нет!..

(Уходит в негодовании.)

Таэр

(в отчаянии)

                    Благословенье Богов с тобой. Спаси лишь жизнь свою. Мне жизни собственной она дороже, Судьба, в ней жизнь моя! А эта жизнь – Не жизнь, а тысяча смертей в одной.

Явление VI

Декорация меняется.

С одной стороны башня с подъемным мостом. В перспективе городская стена, тоже с подъемным мостом; с другой стороны – колонна, к которой привязывают девственниц, предназначенных в жертву Гидре. У подножия валяются черепа, кости, руки, ноги – остатки от трапез Гидры. Опускается городской мост.

Бригелла, солдаты, Смеральдина в короткой одежде, плачущая.

Бригелла (входя). Солнце восходит. Башенные ворота еще заперты. Надо поторапливаться, потому что, когда Заколдованный Рыцарь проснется, он нас всех проткнет, как куропаток.

Смеральдина. Черная душа! Как ты можешь еще заботиться о своей жизни, когда ведешь собственную сестру на заклание, в жертву гидре? Ах ты, собака подлая, злодей проклятый!

Бригелла. Сокровище мое, если бы только могла заглянуть в сердце мужчины, ты увидала бы, что внешность у нас всегда не согласуется с внутренностью. Дорогая сестра, плоть и кровь моя! Дай мне всю мою муку скрыть глубоко в сердце; я должен, к твоей и моей славе, сохранить внешне вид героя, назло бренной человеческой сущности. Эй, дети, смотрите, не открываются ли ворота, чтобы Заколдованный Рыцарь не проломил мне головы.

Смеральдина. Ах ты герой, ах ты мошенник, трус, палач собственной сестры. Если уж ты должен повиноваться царю, так настоящим героизмом было бы умереть благородно, жертвою Рыцаря или Гидры, и рядом с твоей злополучной сестрой! (Плачет.)

Бригелла. Невежество – бесполезная слабость, на которую философ не должен быть способен. Ты получила воспитание, которое было в моде в далеком прошлом. Героизм, как ты его понимаешь, это – устарелое слово, которое встречается в истории и в романах, но которое в наше время отброшено, как смехотворная вещь. Теперь необходимо прививать себе здравый смысл. Если бы ты не была полна предрассудков, результатов старомодного воспитания, если бы ты изучала новейшие философские системы, – имя твое не попало бы в урну как имя девственницы и ты сама не попала бы в такое ужасное положение. Героизм нынче – это выказывать смелость по отношению к чужим и к своим несчастьям, лишь бы добиться исполнения своих намерений. В мои намерения совершенно не входит, чтобы Заколдованный Рыцарь выпустил мне кишки. Ну, баста, у меня нет времени, и сейчас уже лишнее читать тебе наставления. Твердость – вот современная философия, надо на нее смотреть философски. Эй, братцы! Гляньте за воротами… Живей, привязывайте к колонне.

Смеральдина. О небеса! Не откажите мне хоть в одном утешении: пошлите громовую стрелу, испепелите этого безбожника! (Плачет.)

Смеральдину привязывают к колонне.

Бригелла. Слушай, сестренка, не приходи в такое отчаянье. Гидра не появляется раньше, чем через час после восхода солнца; у тебя еще осталось полчаса времени, прежде чем ты превратишься в прах, как эти черепа и кости. Такова участь людей – мы все, рано или поздно, в это превратимся. – Эй, вы, поглядывайте на башню. – Так вот, да будет тебе известно: некий мальчуган вызвался уничтожить и Рыцаря, и Гидру. Кто знает? Как говорится, «дуракам счастье», – а он и ты достойны быть счастливыми. Я знаю, что знаю. Говорю тебе последнее прости с гордым сознанием, что не пролил ни одной слезы, и ухожу (смотрит на башню), потому что не желаю промедленьем ослабить свою доблесть, которая еще сильна милостью небес. Но вот и твой защитник, герой античного образца. Братцы, не будем терять времени, удалимся в город.

Явление VII

Те же и Дардане

Дардане

Ступайте в город; за моей спиной Врата замкните. Жалкие вы души, Умру один. В отчаянии жизнь Не дорога.

Бригелла

Покорнейший слуга вашего отчаяния.

(Уходит вместе с солдатами, ворота запираются за ними.)

Дардане

(в сторону, смотря на плачущую Смеральдину)

Бедняжка! Если б только Меня она узнала, вдвое горе, Наверно, испытала бы! – Девица, Не плачь…

Смеральдина

         Чему же радоваться мне?

Дардане

Что у тебя в твой смертный час нежданно Товарищ есть.

Смеральдина

            Плохое утешенье.

Дардане

Не приходи в отчаянье; быть может, Судьба тебя спасет; а если нет, – Смотри, как умирают, и бесстрашьем Вооружи и сердце, и чело.

(Трубит в рог.)

С вершины башни раздается ответный звук рога. Опускается подъемный мост башни. На городской стене появляются толпы народа.

Выходит Рыцарь.

Смеральдина

О боги. Помогите же ему, Пока еще не появилась Гидра.

Явление VIII

Те же, Заколдованный Рыцарь и народ на стене.

Рыцарь

(в сторону)

Мне этот звук внушает странный трепет.

(Громко.)

Кто здесь? Мальчишка? Ты зачем пришел? Я не унижусь до тебя.

Дардане

(надевая шлем, обнажая меч)

                 Пришел я Убить тебя иль умереть, и только.

Рыцарь

Я не унижусь до тебя, мальчишка. Прочь, сумасброд, – и миру ты поведай, Что жалость я почувствовал к тебе.

Дардане

Не жалости, а смерти я ищу. На бой! Убей меня или умри!

(Нападает на него.)

Рыцарь

А! смерти хочешь? Приготовься к ней.

(Вынимает меч.)

Следует поединок. Дардане подставляет под удары свой щит. Смеральдина делает, по желанию актрисы, какие-либо жесты, или топает ногами, или глядит на него. Сражающиеся останавливаются.

Дардане

(в сторону, размахивая мечом)

Чудесных сил я чувствую прилив.

Рыцарь

(в сторону, гневно, слабеющим голосом)

О, что со мной? Вы, духи адской бездны, Я обессилен. Где же ваша помощь? Он победит меня.

Дардане

                Ну, что ж? О чем Задумался?

Рыцарь

          Задумался о том, Как голову я дерзкую снесу!

(Нападает.)

Дардане

Нет, если силы неба мне помогут, Мой меч с тобою это совершит.

Поединок.

Рыцарь

(задыхающимся голосом)

Слабеют силы…

Дардане

               Если б удалось мне Ударить шлем его…

Рыцарь

(совсем обессилен)

                 Я не могу…

Дардане

(ударяет его по шлему, который спадает)

На, изверг!..

Рыцарь

О! ты победил, ребенок!

Мрак. Молния. Разлетается пустое вооруженье: куда падает шлем, куда – панцирь, куда – набедренник, куда – наручи – человека больше не видно. Радостные клики народа на стенах, в то время как Дардане с изумлением рассматривает лежащие части вооружения.

Дардане

Что вижу я?.. Дух… Тень… бесплотный призрак? Сражался я с доспехами пустыми!

Смеральдина

(в ужасе)

Ах, воин, воин. Жизнь моя, – вот Гидра, Вот Гидра, Гидра! Ах, я умерла!

Видно пламя.

Дардане

(разламывая корень, дает ей часть)

Не бойся, в рот возьми вот этот корень, Держи его и за меня молись. А если небо хочет нашей смерти, Будь твердой и достойно мы умрем.

(Гидре.)

Жестокий зверь, тебя убить я жажду Не для того, чтоб жизнь свою спасти, Но чтоб спасти и царство и вот эту Несчастную. А что до всех несчастий, Которые Дзелу мне предсказал, Коль ты умрешь… О, мне они не страшны!

(Берет в рот корень, надевает щит, обнажает меч.)

Смеральдина дрожит, вопит и т. д. Появляется Гидра, идет прямо на Смеральдину, которая удваивает вопли.

Дардане

(нападает на Гидру и наносит ей удары)

Ко мне, ты, гнусный зверь! И я могу Быть пищей челюстям твоим железным.

Поединок с Гидрой.

(После нескольких поворотов ранит ее под левую лопатку.)

Вот роковой удар! Ты левый бок Подставила – теперь моя победа!

Семь голов Гидры воют, кровь хлещет из ее бока, она падает на землю, корчась в судорогах. Ликование, барабанный бой, опускается мост. Дардане бежит и развязывает Смеральдину; обе, радостные, убегают в город. Декорация меняется. Опускается занавес, изображающий комнату с диваном во дворце.

Явление IX

Фанфур, Гулинди, которой помогают две рабыни.

Гулинди

(входит разъяренная)

Оставьте… прочь… бегите… смерть во мне… Ахмет, злодей, Ахмет, ты перед смертью Мне за себя отмстил… ты дал мне яд… Я не ошиблась… ты грозил мне ядом… Ты отравил меня… Ах! Нету силы.

Рабыни поддерживают Гулинди.

Фанфур

(в отчаянии)

Но, Гулинди, любимая моя… Что говоришь ты? Яд? Ахмет? Скажи мне…

Гулинди

(в сторону)

Отравлена… сомнений больше нет. Внутри огонь… Терзанье… жжет меня… О боги…

(Громко.)

        О Фанфур, я умираю, От яда умираю…

Фанфур

               Что я слышу! Врачей моих скорей, рабы, врачей… Но кто посмел… Быть может, ты случайно… Питья целебного… Скорей…

Гулинди

                        Не надо… Напрасны все старанья… я ослепла… Не вижу света… расстаюсь с душой. Последний вздох уж на моих устах…

(В сторону.)

Ахмет, жестокий… если ты в живых, Умру неотомщенной… Не хочу Я умирать… О… о… какая мука!

(Падает на диван.)

Фанфур

Сейчас… помогут… милая… не бойся…

Гулинди

Фанфур… Я умираю… Отравил Меня Ахмет… Он… он…

Фанфур

                     Ахмет! Ахмет! Но что его на это преступленье Могло толкнуть?

Гулинди

               О… что бы ты ни думал, Супруг мой… Ты еще не все ведь знаешь. Я не хотела для него быть тем, Чем он хотел… Все небесам открыто! Грозил он ядом мне… и дал мне яд… Не все о нем скажу… Так поступить Не смел жестокий!.. Если он погиб, Я рада гибели его… Но если Он жив… Супруг – дай руку…

Фанфур

                           Скорбь и ярость Меня сразили… Вот моя рука.

Гулинди

О, если ты любил меня, Фанфур, И если жив Ахмет, то поклянись мне, Что отомстишь ты за меня. О боги! Клянись, что душу ты его пошлешь Вслед за моей несчастною душой… Вслед за моей… Я буду ждать его.

(Умирает.)

Фанфур

(в отчаянии)

Страдалица!.. Скончалась!.. Что мне делать? Кто мне поможет? Скорбь моя! Оставь Мне столько жизни, сколько надо будет, Чтоб, если жив злодей, его казнить. О ты, мое единственное счастье, Погибшее, что перед смертью ты Открыть хотела? «Чтоб ты ни думал, Супруг мой… Ты еще не все ведь знаешь. Я не хотела для него быть тем, Чем он хотел… Все небесам открыто!» «Не все о нем скажу… Так поступить Не смел жестокий!..» Но его застал я У ног ее с пылающим лицом, При появлении моем в испуге, В волненье был он… Да, сомненья нет, На честь ее хотел он покуситься, На честь мою, и дал отраву ей, Чтоб не могла она открыть мне правды. А ты, прекрасная душа, ты даже В свой смертный час не все сказала мне, Едва лишь намекнула на злодейство. О юная красавица моя, Твоя же красота тебя сгубила. Ты будешь отмщена. Коль он погиб, Я труп злодея брошу на съеденье Зверям и псам… Спешу скорей узнать…

Радостные клики, барабанный бой.

Что значат эти радостные клики И музыка в тяжелый самый миг, Какой мне испытать случилось в жизни?

Явление X

Фанфур, Панталоне, Тарталья, Бригелла, Дардане, солдаты.

Панталоне, Тарталья, Бригелла с жестами радости, ликующими восклицаниями; Фанфур с жестами скорби; отвернув лицо, делает знак, чтоб замолчали.

Дардане

О государь! Свободно ваше царство. Победу мне послали небеса, И я исполнил ваше повеленье. Несчастья ваших подданных минули…

Фанфур

(в гневе)

Молчи, злодей… Смотри и ужасайся. Я знаю все!

(Указывает на Гулинди.)

Дардане

          Что вижу? Гулинди?

Тарталья

Что случилось?

Панталоне

Царица скончалась. (Бригелле.) Как это случилось, сеньор капитан?

Бригелла

Ничего не знаю, у меня от страха сделался понос.

Фанфур

Не удивляйтесь. Перед вами жертва Вот этого злодея, что сюда На пользу вам, а мне на горе прибыл. Он чести враг моей, его душа Полна обманов черных и коварства. Царицу тщетно соблазнить пытался И умертвил ее неблагодарный. О дьявольская, низкая душа! Нет больше сил, гнев омрачает взгляд мой. Сковать его железными цепями… В тюрьму его… И голову срубить, А труп его на клочья растерзать… Но казнь его я должен отложить, Пока ко мне не возвратятся силы, Хочу я сам увидеть месть мою. Рабы! Любимую за мной несите, Там я ее слезами оболью.

(К Панталоне и Тарталье.)

За мной, министры. Капитан, останься. А этого с Чудовищем в темнице Запри, закуй в тяжелые оковы.

(Уходит.)

Двое солдат уносят Гулинди.

Панталоне (в сторону). Ох, как мне неприятна эта история. Ведь, право, подвиги этого мальчика прекрасны. Но он уж слишком отважен. (Уходит.)

Тарталья (в сторону). Вот мы освободились от четырех несчастий: Гулинди была худшим из всех. Сердце у меня так и прыгает от радости. Но этот-то связывает Чудовище, побеждает заколдованных рыцарей, умерщвляет гидр, убивает цариц – и все это за какие-нибудь полтора суток! Он чересчур храбр. Политика требует, чтобы такие люди не оставляли потомства себе подобных на земле. В этом вопросе Фанфур – отличный политик. (Уходит.)

Бригелла. Я очень огорчен, синьор, я вам так обязан, вы освободили мою сестру от смерти, и мне крайне неприятно исполнять повеление царя…

Дардане

(которая стояла в задумчивости, закрыв глаза руками, гневно)

Молчи, не будь назойлив.

(Бросает меч.)

                      На, бери. Веди меня.

(В сторону.)

          Дзелу, ужель Таэра Таким путем спасла я? О, жестоко! Пройдут часы, умру я страшной смертью, И в память мне останется позор! Винят меня в преступном покушенье На честь царя, винят меня в убийстве Царицы? И невинной я умру, Не смея никому сказать на свете, Что женщина и что невинна я? О небо, помоги мне, просвети Меня, веди меня: сама я над собою Теряю власть – надежды больше нет.

(Уходит в отчаянии.)

Бригелла. Я герой, я философ. Но будь я на месте этого бедного мальчишки, боюсь, и я бы стал трусом и более невежественным, чем мой зад! (Уходит.)

Действие пятое

Явление I

Дворец.

Панталоне, Тарталья.

Тарталья. Не надоедайте мне больше, я сделал все, что мог.

Панталоне. Не верю. Невозможно. Если бы я был тут, я бы убедил его бежать, спасти свою жизнь. Это было бы менее ужасно. Царь упрям… Нам не миновать народного восстания! Но вы – дрянной министр.

Тарталья. Клянусь тебе непорочностью моей матери, что мы вместе с капитаном Бригеллой держали его в караульне до сего часу, и я произнес перед ним речь не хуже Сципиона Африканского, убеждая его бежать. Чего вы еще хотите? Я ему дал в руки несколько монет, оторвав их от собственного сердца, чтобы ему было с чем уйти… Он и слушать не пожелал. Это упрямый мальчишка; он непременно хотел идти к Чудовищу в темницу, и вот теперь Бригелла повел его.

Тарталья. Жирный индюк! Ну да кто собаку поймал, тот ее и отвяжет. Его величество отдал приказ, чтобы приговор был приведен в исполнение; он сам хочет при этом присутствовать и желает, чтобы казнь была вечером, в тюрьме, при закрытых дверях. Наверное, он сам видит, что иначе небезопасно. Не обойдется без какой-нибудь чертовщины. Ну, Тарталья, мы того и гляди увидим нынче вечером на троне Ахмета, а старого царя на свалке.

Тарталья. Я всегда за того, кто победит. У меня в запасе много всякого почтения для того, у кого в руках скипетр. Ну, пойдем сопровождать этого злого старикашку, уже поздно. Нет, с меня довольно, довольно: иметь возможность спасти свою жизнь, убежать с двумя монетами, которые были ему так великодушно предложены, – и не захотеть этого? С меня довольно, довольно. (Уходит.)

Панталоне. Он сказал – две монеты, а я думаю, это было два гроша, да к тому же такие потертые, что ни одна собака их бы не разменяла. (Уходит.)

Явление II

Темница.

Таэр в образе Чудовища, прикованный к колонне; рядом с ним камень.

Таэр

(в волнении)

О, кто мне скажет, что с моей супругой? Ее все нет. Погибла без сомненья, О жертва злополучная! На гибель Сама охотно бросилась она. О день мучений! Страшный день, когда Так медленно ползут часы и вместе Так пролетают. Исстрадался я При мысли о ее тоске и муках. День этот – вечность и одно мгновенье. День этот темный – я не видел солнца, Но чувствую, оно к закату близко, И смерть уже витает надо мной. О, кто мне скажет, что с моей супругой, И долго ль до заката… О, приди же, Приди же, ночь, и муки прекрати.

Явление III

Таэр, голос Дзелу

Голос Дзелу

Смелей, Таэр! Все свершено; остался Один труднейший подвиг. Ободрись.

Таэр

Несущий скорбь и утешенье голос, Ты мне знаком…

Голос Дзелу

              Да, это я, Дзелу, Твой притеснитель говорит с тобой. Лишь час остался до заката солнца. Соберись же духом и себя не выдай. Увидишь скоро верную свою. Пусть стерпит все, но пол свой не откроет. Все сделай, чтоб любовь в ней пробудить. Как знать? Быть может, ты любви добьешься. Коль нет – мне жаль тебя. Один лишь час Остался до заката. Друг, прощай.

Таэр

Жестокий голос, провозвестник горя! Так ободряешь ты? Так, значит, солнце Свой путь свершило, и один лишь час Мне жить осталось? Час один? Терпенье! Смерть, ты мне не страшна. Я утешаюсь, Что Дардане еще живет и дышит.

Явление IV

Таэр, Дардане

Дардане

Несчастная еще живет и дышит, Но жить недолго ей… и ты, жестокий, Причина смерти Дардане. Царица Внезапно умерла – не знаю как, А я осуждена за покушенье На честь и за убийство Гулинди. Свой женский пол клялась не открывать И потому теперь умру невинной И обесславленной.

Таэр

(в сторону)

                Всего ужасней Мгновенье это. Что ты сделал, дух? «Пусть стерпит все, но пол свой не откроет». – Повиноваться надо, Дардане. Лишь час остался до заката солнца. Ты знаешь это. Неужели сердце Твое не дрогнуло?..

Дардане

(гневно)

                 Оно дрожит От гнева. От отчаянья пылает. Гнев очи мне слепит, я проклинаю Судьбу и то мгновенье роковое, Когда я встретила тебя! Зверь гнусный, Проклятый небом, вышедший из ада Со всей твоею дьявольскою тайной, Неслыханной и невообразимой.

Таэр

Да, ты права.

(В сторону.)

           Дзелу! Чего ж ты хочешь! «Пусть стерпит все, но пол свой не откроет». Что будет? Что мне делать?

(Нежно.)

                        Ты права. О, вспомни о своем несчастном муже: Один лишь час ему остался жизни – Потом умрет он по твоей вине. И ты не хочешь победить себя Во имя милого?

Дардане

              О беспощадный! Ты знаешь ведь, что это невозможно. Ты знаешь сам; ты сам сказал, что мне Навек Таэра суждено лишиться И что позорной смертью я умру! О злобная душа! В чужом страданье Находишь наслажденье ты себе? Так ты решил сломать две наши жизни, Как стебельки цветов, и это после Таких страданий, после моря слез…

(Плачет.)

Таэр

(приближаясь, ласково)

Прошу тебя, любовь моя, коль дорог Тебе Таэр, и жизнь его, и счастье, – Попробуй невозможность победить! Подумай: от твоей любви зависит Теперь спасти несчастнейшую душу, Которой только несколько мгновений Осталось жить в несчастной оболочке.

Дардане

Прочь от меня! Твой образ с каждым мигом Гнев хуже распаляет мой. Не можешь В таком моем ужасном положенье Ты требовать с насмешкой от меня, Чтоб невозможность победила я! Но слышу… ржавые скрипят засовы… Тюремные ворота отпирают… Миг наступил. Мне голову отрубят. Так я спасу Таэра? Так с ним свижусь? Ты издевался над моей печалью! Но обмануть могу твои надежды И обесславленной не умереть. Пусть гневный царь придет. Ему открою, Что женщина и что невинна я. И рухнет адский замысел тогда. И если не умру позорной смертью, То будет для меня Таэр потерян, Как ты хотел, – сумею я тогда, Невинность доказав свою, покончить Своей рукой с страданьем этой жизни. Пусть царь придет, узнает он, кто я.

Таэр

(в сторону)

Дзелу жестокий! Как же быть? Что сделать? «Пусть стерпит все, но пол свой не откроет». Да… слышу… ржавые скрипят засовы… Ужель погибнуть дам моей любимой? Но до конца судьбе я повинуюсь. – Не выдавай себя. Не выдавай, Крепись, любовь моя! Коль все откроешь, Погиб Таэр, – о, победи себя, Иначе твой супруг умрет. Припомни Все, что я сделал для тебя; припомни, Как о тебе и твоем Таэре Я проливал горючих слез потоки. Коль мало их, то новыми слезами Насыть ты душу. Сжалься над Таэром.

(Горько плачет.)

Дардане

Дай мне Таэра хоть на миг увидеть. Скажи, где он! Дзелу, клянусь тебе, Когда лишь эту просьбу ты исполнишь, Я скрою все и с радостью умру!

Таэр

Какая мука! – Дочь моя, молю, Не требуй этого: я не могу.

Дардане

Упрямый изверг! Я пылаю гневом! Но повтори, Чудовище, мне клятву: Клянись, что если я царю откроюсь, Таэр погиб! Клянись, что если я Тебя не полюблю, то в час заката Любимый мой Таэр утратит жизнь?

Таэр

Клянусь всем тем, что есть святого в небе, И адской бездной, и своей жизнью, И головой – клянусь, что это так!

Дардане

(решительно)

Так невозможно победить мне сердце И полюбить тебя – в моей лишь власти Скрыть, что я женщина. Приди же, смерть! Таэр не мог бы мне в вину поставить, Что не могу Чудовище любить я. Могла бы я избегнуть лютой смерти, Сказав, кто я, открыв свою невинность, Но за него я рада жизнь отдать, И побеждает грозный ужас смерти Одна лишь мысль: через несколько мгновений Умрет Таэр мой, но умру и я, И за его прекрасною душою Последует тогда моя душа!

Таэр

(с восторгом)

Любовь моя! – О, есть ли хуже мука? – Так нет надежды, что меня полюбишь Ты из любви к нему?

Дардане

                  Мне гнусно слушать, Как о любви ты говоришь. Сумею Из-за любви к Таэру умереть, Но не могу я полюбить тебя.

Таэр

Неблагодарная! Коль есть во мне Остаток сил, так знай: Таэр умрет, Но ты, ты будешь жить – Таэр так хочет, – Терзаема тоской и угрызеньем, Что ты могла так пылко ненавидеть Того, кто спас тебя от лютой смерти, Кто плакал о тебе и тосковал, Кто хочет возвратить тебе супруга!.. Ты ни его моленьям, ни слезам Не верила. Таэра ты убила.

Дардане

Ты с воздухом беседуешь, Дзелу Но вот и царь, он – воплощенье гнева. Таэр! Я твердо встречу смерть мою. Одно меня терзает, что пред тем, Как поразит меня удар смертельный, Хотя на миг тебя я не увижу, Что не с тобой умру.

Таэр

(в волнении)

                 О верх мучений! На что еще надеяться могу? Летят минуты. Солнце уж готово Исчезнуть в море. Чувствую, что близко Предсказанный мне духом страшный трепет, Огонь смертельный в жилах, а на сердце Прикосновенье ледяной руки. Куда бы взор не обратил я, всюду Мне чудится зловещий образ смерти. Дзелу! Чего тебе еще? Ужели Смотреть, как дорогая голова На плаху скатится передо мною? Невинной жертвы прекратится жизнь? Терпенье… до последней капли крови Все должен я испробовать, а там Пусть смерть придет, и я склонюсь пред нею.

Явление V

Те же, солдаты с факелами, палач с обнаженной секирой, Панталоне, Тарталья, Бригелла и Фанфур. Мрачная музыка.

Фанфур

Я утолю свой гнев и месть свою. Срубите голову ему: я жажду Злодея крови.

Дардане

            Голова готова, Готова кровь моя рекою хлынуть – За грех или невинно, – но не медли, Мне ненавистна каждая минута.

(Становится на колени, склоняет голову.)

Палач приближается.

Таэр

Стой, царь!.. Народ!.. Солдаты! Неужели Вы стерпите, чтоб умер ваш спаситель? Смотрите. Он изнемогал, сражаясь За вас, еще чело его в поту. Он жертвовал за вас своею жизнью!

Фанфур

Что слышу я? Чудовище в цепях В присутствии царя дерзает нагло На возмущенье подбивать народ? Эй! Нанести ему удар смертельный! Пусть тысяча смертей сразит злодея.

Палач приближается.

Таэр

Стой!

Жесты Панталоне, Тартальи, Бригеллы палачу, который приостанавливается тайно от царя.

      Царь! Он неповинен: смерть царицы Должна была случиться с смертью Гидры. Таков ее удел. Все те удары, Что выносил несчастный город твой, Тебе послало небо, наказуя Разврат твоей порочной Гулинди. Она Ахмета тщетно соблазняла. Он честь твою ей не дал запятнать. Порочная душа из низкой мести На гибель верную его послала И в смертный час свой, мщением пылая, Его на смерть безвинно обрекла.

Фанфур

(гневно)

Что ж медлят исполнять приказ царя? Как мне стерпеть кощунственные речи Из адских уст? Чудовище, ты будешь Товарищем ему в его судьбе. Разите! Да прольется кровь Ахмета!

Палач приближается.

Таэр

(в сторону, в отчаянии)

Нет, должен я спасти мою любовь. Дзелу сказал: «Пускай она не мыслит Открыть свой пол». Но мне ж не приказал он, Чтоб я скрывал, что женщина она… Палач заносит секиру. Остановись, палач. Узнай же, царь: Перед тобою женщина стоит, Ей имя Дардане, она супруга Наследника и сына твоего. Досель ты заблуждался, полагая, Что умер он, и слезы лил напрасно. Но с этой лишь минуты можешь плакать – Погиб несчастный. Дардане, живи!

Гром, молния, сотрясается земля. На Дардане появляются роскошные одежды.

Фанфур

(в смятении)

В глазах темнеет… Боги, что я вижу?

Панталоне. Тарталья, беги скорее за хирургом, у меня головокружение…

Тарталья. Белая магия, Панталоне, белая магия!

Бригелла. Это затмение. Сражение солнца с луной.

Дардане

Дзелу! К чему! Не вырывай, жестокий, Меня у смерти: умереть я жажду.

Таэр

Живи. Дай умереть тому, кто должен Свершить свою судьбу. Ты будешь жить. Пример неблагодарности жестокий, И верности, и пламенной любви, И ненависти праведной, невинной… Пример единый в мире. Горе! Горе! Я чувствую, что солнце тонет в море… Какой огонь пылает в голове, Какой ужасный трепет ощущаю… Мне хладная рука сжимает сердце… О Дардане… ты не могла любить… Мой странный лик… но более ни слова… Неблагодарная!.. Молчу… молчу… И умираю!..

(Дрожа, падает на камень.)

Дардане

           Ты… Ты умираешь?

(В сторону, подозрительно.)

Но если смерть ждала Таэра, не Дзелу? Дзелу был должен жить, Таэр погибнуть? О, сколько нежных слов, и слез, и мук Из-за меня?.. И разве превращенья Не испытала я? О луч небесный, Ты озарил, как молния, меня!.. Ты пробудил такое подозренье… Дзелу… О боги!

(Наклоняется к нему нежно, берет его за руку.)

             Но еще не поздно… На помощь, небеса… Дзелу, о боги! От ужаса не содрогаюсь больше, Твой страшный лик не ненавистен мне. Смягчилось сердце… Я сама не знаю, Что чувствую… смятение… надежду… Я не могла души твоей прекрасной Не полюбить!.. и родилась любовь Из благодарности, из состраданья… Живи, Дзелу, живи… Люблю тебя!

Опять гром, молнии, сотрясается земля. Таэр из Чудовища превращается в великолепно одетого принца; темница превращается в сияющую роскошную залу, в которой появляется Дзелу.

Явление VI

Те же и Дзелу.

Дардане

Супруг мой!

Таэр

          Милая!

Обнимаются.

Фанфур

                Таэр, мой сын! О, кто тебя вернул в мои объятья?

Панталоне, Тарталья, Бригелла – о, какие чудеса!

Дзелу

Царь, Дардане, Таэр и вы, министры, Не изумляйтесь: небу все возможно! Все привиденья, чудеса и гидры, Чудовища, победы, превращенья, Что видели вы в этом вашем царстве, – Все только аллегории, все сказки Былых годин, ценимые когда-то, У современных авторов теперь В пренебреженье; но наскучить вам Я не хотел бы, их разоблачая. Мы вместе с вами разъясним все скоро И насладимся вместе, вынимая Из старого, забытого ларца Все вымыслы поэзии старинной, Которые уже сейчас не в моде, Но нравятся почтенным знатокам. Счастливые любовники! Пример Единственный, быть может, в целом мире Любви, и верности, и постоянства, – Простите мне! Причиной ваших мук Была судьба; в них было мне спасенье. Вам все теперь вернулось, даже слуги, Узнавшие друг друга наконец.

Явление последнее

Те же и Труффальдино, ухаживающий за Смеральдиной, как в первом действии.

Труффальдино

Что может быть нам слаще, что для нас милей… и т. д.

Видит Таэра. Его радость и приветствия.

Смеральдина видит Дардане; ее радость и приветствия.

Дардане

Но торжество отложено: мы ждем С сердечным трепетом, бледнея в страхе, Что скажут зрители? От вас одних, От одобренья вашего зависят Все наши радости и все печали. Какое счастье будет, если вы Нам возвестите радость и веселье!

Занавес.

Оглавление

Действующие лица

Действие первое

Действие второе

Действие третье

Действие четвертое

Действие пятое Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg