«Тиль»

Горин создал собственный «королевский театр». Его игры, с будоражащими зрительское сознание идеями и образами, затрагивая самую сердцевину наших сегодняшних комплексов, тревог и надежд, оставались по-королевски щедрыми, величественными и дорогими.

Он (Горин) видоизменил историю Московского театра имени Ленинскоо комсомола, ныне «Ленкома», создав своего «Тиля».Тогда великий насмешник, борец и романтик Тиль Уленшпигель протянул руку братской помощи артистам театра и новому, только что назначенному главному режиссеру. До Григория Горина знаменитый роман Шарля де Костера не раз перелагали для сцены, но Горин сделал это лучше всех его предшественников. Горин действительно счастливым образом выдумал дерзкую и остроумную пьесу. Подобное сочинение было необходимо новому, молодому театру. Новому, потому что где-то в 1973 году в Театре Ленинского комсомола произошли значительные изменения в труппе, в руководстве, в репертуаре. Несколько условно поделив историю этого популярного московского театра во времени и пространстве, можно сказать, что с 1973–1974 года начался какой-то новый ее этап, и мы, ныне работающие здесь, полагаем себя третьим поколением «ленкомовцев».

Встреча-узнавание случилась уже после спектакля, после «Тиля». Роль была замечательная, и весь спектакль – как первая любовь. Спектакль шел долго, но я испытывала волнение каждый раз. А к Грише сразу возникло огромное доверие, что со мной бывает редко. И чувство родства.

Первая моя встреча с Гришей Гориным произошла, можно сказать, заочно, когда Марк Захаров пригласил меня в «Ленком» на спектакль «Тиль», автором которого был Горин. Я в театры ходить избегал, мне всегда было скучно, всегда раздражала искусственность, какая-то наигранность всего действа, раздражали слова, произносимые слишком громким, неестественным голосом. Театр я никогда не любил. А тут вдруг я увидел живой организм, услышал живые слова. Потрясающая драматургия. Я даже не мог этого проанализировать. Просто впечатление было настолько сильным, что в конце, когда была кульминация спектакля, мне стало плохо с сердцем, и я, шагая по ногам, вызывая проклятия всех зрителей, вынужден был выйти из зала и принимать таблетки, чтобы успокоиться.