«Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9»

Я лежу в окопе на разостланной шинели и дремотно гляжу вверх. С бруствера надо мной свисает травинка, на которой, суетясь, не могут разойтись два муравья. Дальше высокое солнечное небо, спокойные кучевые облака, и там, далеко-далеко, привольно парят аисты.

Вокруг все спят. Кто-то даже похрапывает в углу.

Мы — сорокапятчики. Еще нас называют расчетом ПТО — противотанкового орудия, еще пушкарями или пренебрежительно — «прощай, Родина». Последнее часто нас злит. Не так уж и «прощай!». Ведь воюют же многие — например, наш командир Желтых — с самого сорок первого года, все с сорокапяткой, и ничего: жив. Правда, бывает разное. У немцев уже не те стали танки, что были три года назад, появились «тигры», «пантеры», «фердинанды», случается, что нам бывает несладко…

Объектив в это время медленно обходит окоп. Беспорядочно сгрудившиеся тела. Вот он задержался на первом. Небритое, усатое, пожилое лицо с выражением характера и хозяйской уверенности, не покидающим человека и во сне. На плечах — помятые, покрученные погоны старшего сержанта. На груди его два ордена и три медали «За отвагу». Все в нем покойно, уверенно, кроме рук разве — широких, грубых, мозолистых, пальцы которых порой шевелятся, подрагивают. Это Желтых.

Объектив идет дальше. Откинутая к стенке рука. Скуластое смуглое лицо спящего человека. Полураскрытый рот, чуть скошенные глаза. На погонах лычка. Покойная, хотя и стесненная окопом поза. Это наводчик якут Попов.

Следующий, подложив под голову скатку, не то спит, не то лежит в полудреме. Молодое, нервное, чернявое лицо его прикрыто пилоткой, на щеке ото рта рваный неровный шрам. Уха совсем нет, только маленькое отверстие возле челюсти. Зубы его то и дело поскрипывают, губы криво сжимаются, шевелятся. Это Кривенок.

Следующий спящий, прикрытый до подбородка шинелью, порою вздрагивает. Лицо бледное, удлиненное, с белесыми бровями. Глаза прищурены, веки мелко вздрагивают. Это Лукьянов.

Объектив опять поворачивается в небо на аистов.

Вдруг на бруствере — чвик! чвик! Несколько комочков земли падают в окоп. Это вырывает меня из задумчивости. Я вздрагиваю. Голова встревоженно поворачивается в сторону…