«Когда ветер подует с моря»

В. Беднов КОГДА ВЕТЕР ПОДУЕТ С МОРЯ

Погода резко изменилась. Арал, ночью вначале мирно шептавшийся с берегом, к утру все громче и раскатистее, словно поссорившись с ним, рычал и ухал.

Мои друзья-челябинцы насупились, как хмурое небо. «Вода мутная, делать нечего», — авторитетно сказал Володя. Борис флегматично молчал. Да, жаль… Их можно понять: до отлета оставались считанные дни.

Но мне вспомнились слова рыбака-казаха: «Рыба будет, когда ветер подует с моря». Наскоро побрившись, чтобы маска плотнее прилегала к лицу, схватив снасти для подводной охоты, поеживаясь, стал заходить в холодную пену от волн, бьющихся о прибрежные камни.

Наконец, преодолев мель, оказался в родной стихии. У берега действительно было очень мутно. Вокруг всюду колыхалось сплошное месиво из обрывков водорослей и мелкого песка.

Удаляюсь от суши. Вода светлеет, но, чтобы увидеть дно, приходится, нырнув, плыть в толще воды, в двух метрах от него.

Теперь — прочь от мыса. Глубина постепенно увеличивается, и в конце концов дно исчезает, хотя здесь уже достаточно прозрачно. Опять ныряю, чтобы, «идя на бреющем», видеть его.

«Уплыл к черту на кулички, — ругаю себя. — Пора возвращаться. От берега, вероятно, не меньше километра».

Последний раз обозревая дно, плыву от него на нырке в пределах видимости и вдруг замечаю внизу черный головастый силуэт, чем-то напоминающий крупного осьминога, когда тот, сложив щупальца, движется по инерции после толчка.

Выныриваю по направлению хода неизвестного существа и вижу за верхушками волн мыс. Отлично. Значит, он, то есть, как я уже догадался, сом, спешит к берегу на охоту. Увы, ему крепко не повезло! Теперь самому придется стать объектом охоты. Продолжая плыть наверху, часто дышу перед решающим нырком, слегка тревожась, что сом свернет. Наконец ныряю вертикально вниз. Тянутся секунды. И вот я над ним.

Слегка извиваясь, не обращая на меня никакого внимания, хозяин Арала спокойно и размеренно держит свой прежний курс.

Сближаюсь, вытягиваю руку с ружьем, направляя его сверху в голову сома, и, когда до нее остается около метра, а палец уже наполовину выжал холостой ход спускового крючка, рыба мгновенно виляет влево, чтобы затем, сделав мощный бросок вперед метров на десять, по-прежнему продолжать равнодушно следовать к своей цели.

Догонять бессмысленно. Я обнаружен. Всплываю, не переставая двигаться к мысу. Опять часто дышу. Постепенно становится мельче. Теперь хотя смутно, но вижу силуэт с поверхности. Плыву над ним, немного приотстав.

Размышляю: «Надо менять тактику, не падать сверху, а заходить с хвоста». Расслабился, отдыхаю в движении.

Так длится несколько минут. А вот и подходящая обстановка. Делаю несколько резких вдохов-выдохов и пикирую вниз. Как истребитель догоняет бомбардировщика, заходя с хвоста, так поступаю и я. Выравниваюсь с ним слева. Он, изгибаясь всем туловищем, медленно поворачивается ко мне.

Не теряя ни секунды, пока еще его голова находится в профиль, давлю на спусковой крючок.

Есть! Попал!

Устремляюсь вверх. Резиновый жгут, соединяющий гарпун-линь с ружьем, растягиваясь, кажется, становится тонкой нитью. Не успеваю вдохнуть воздух, как вновь следует рывок, и резина, мягко амортизируя, увлекает меня в глубину, к сому.

Постепенно мощные рывки все реже. Однако свободный ритм дыхания мне сом сбил, и я, как ни стараюсь, восстановить этот ритм не могу. Последние сотни метров тянутся бесконечно долго…

Приятная тяжесть, отсутствие рывков успокаивают. Но не затаилась ли рыба, собираясь с силами, чтобы вырваться на мели, используя для опоры дно? Чем мельче, тем тревожнее делается на душе.

Внимательно наблюдая за резиной, пытаюсь встать. Волны хлещут, сбивая с ног. Плыву вновь. Уже касаюсь левой рукой камней, а волны еще сильнее. «Выбрав» момент, когда я отвлекся, они бьют меня об острый уступ. Ползком, оглядываясь назад, неуклюже карабкаюсь среди камней. Наконец лежу на суше.

Передо мной ничего не подозревающие друзья. Встаю. С колена течет кровь. Тяну гарпун-линь. И вот он, сом: недвижим, длиной полтора метра, весом около полутора пудов.

Оказалось, гарпун пробил насквозь челюсть, и щечка наконечника открылась в пасти. Борясь со мной, сом выбился из сил и, может, от недостатка кислорода погиб еще в море…

И море, и небо прояснялись. Сквозь тучи начинало просвечивать солнце. Друзья, раззадоренные моим успехом, плавая вблизи берега, убедились, что сом недаром направлялся сюда. Они увидели в очищающейся воде десятки жерехов, усачей, сазанов, пиршествующих после шторма, вспахавшего дно, не подозревающих, какая опасность их недавно миновала.