«Записки следопыта»

Почему я взялся за воспоминания? Только ли потому, что захотелось оглянуться на свою жизнь? В моем возрасте это желание естественное. И все же главная причина — не в этом. Я почувствовал, что сейчас нужна такая книжка…

В книге этой только факты. Может быть, они помогут кому-то непредвзято взглянуть на наше время и понять нас. Мы были искренними. Мы были преданы делу — тяжелому, трудному, которое граничит с подвигом. Хотели мы того или нет, такой была наша жизнь, и нужно было этой жизни соответствовать. А как иначе?

Я написал эту книгу на память российским пограничным войскам, внукам-правнукам, стране своей. На добрую память о нашем поколении. Мы в чем-то могли ошибаться, чего-то могли не знать или не понимать, но Родину свою любили искренне, ей служили и берегли ее, не жалея себя.

Когда оглядываешься на прожитую жизнь, в какие дали далекие приходится всматриваться! Я из эпохи уже другой смотрю в эпоху прежнюю, и обе эти — не чья-нибудь, моя жизнь, жизнь моих сверстников. По мере того, как мы сначала мужали, а потом старели, мы не замечали, как не только для окружающих, но и для самих себя становились легендой. Разводили-разлучали нас дозорные тропы, но и сводили вновь. И вот, свидевшись через много лет, сядем, бывало, тесным кругом за чашкой чая, начнем вспоминать жизнь свою и удивляемся: мы ли это были? Друзья о тебе рассказывают — а ты будто о приключениях героя какого-то слушаешь. И странно это — увидеть себя со стороны…

— Поверишь ли, Никита? С ног сбились, тебя разыскивая! — горячится Фокин, бывший начальник заставы, вспоминая один эпизод нашей общей с ним биографии, когда я вдруг «пропал» на участке его заставы. — Высылаю наряд за нарядом, каждый час соседние заставы обзваниваю, и все напрасно. Ты словно сквозь землю провалился…

— После обеда, — продолжает Фокин, — приехал на заставу комендант пограничного участка Соловьев. Спросил с порога:

— Вернулся?

— Пока нет, — отвечаю и тут же оправдываюсь: — Кого другого тотчас хватились бы, а с Карацупой и раньше такое случалось.

Комендант взглянул на карманные часы.

— Пятнадцать часов прошло! Ну и где же этот знаменитый следопыт? Уж не по ту ли сторону границы?…

Я молчу. И комендант молчит: понимает, что хватил лишку. На границе, конечно, всякое случается, но чтобы Никита впросак попал — это в голове не укладывалось.