«История вечности»

Есть в «Эннеадах» раздел [1] – как всем известно, он посвящен выяснению природы времени, – гласящий, что прообразом и архетипом времени служит вечность, а посему вначале следует разобраться с ней. Стоит лишь принять эту предпосылку всерьез (чего требует ее совершеннейшая искренность), как исчезнет малейшая надежда, что мы с ее автором найдем общий язык. Время для нас – трудный, важный, быть может, первостепенный вопрос, для метафизики, вероятно, главный; а вечность – нечто вроде игры или тайной надежды. У Платона в «Тимее» читаем [2]: время – подвижный образ вечности; но ведь это не более чем фраза, вряд ли способная разубедить кого-либо в том, что вечность есть образ, созданный из времени. Так вот, об этом образе – ничтожном словечке, которое обессмертилось в гуманитарных спорах, – я и попытаюсь рассказать.

Как только мы перевернем доказательство Плотина (нет лучшего способа проверить его метод), возникнут следующие неясности. Время вносит вполне объяснимую метафизическую сумятицу: оно появляется вместе с человеком, но вечности предшествует. Другая неясность, не менее важная и не менее выразительная, не позволяет нам определить направление времени. Утверждают, что оно течет из прошлого в будущее: но не менее логично и обратное, о чем писал еще испанский поэт Мигель де Унамуно [3]: