Я радуюсь фотографиям Мерилин Монро, преклоняюсь перед красотой Одри Хэпберн, но нежно люблю (о присутствующих не спорят) Уту из Наумбурга. Я могу смотреть на ее капризные губы и высокие брови, как смотрят на костер или прибой.
Преклоняясь перед глубиной таланта Станислава Лема, я признаюсь, что, будучи человеком весьма обыкновенного ума, некоторые из его опусов не дочитал, потому что мне стало скучно или надоело удивляться тому, насколько он умнее меня.
Невозможно представить, чтобы я не дочитал книгу Стругацких (или любого из братьев). Знаете почему?
Потому что, садясь за работу, они долго думали, смотрели в окно, пели песни, гоняли чаи и не спешили взяться за перо, пока кто-нибудь из них не произносил:
- Что бы нам такого написать сегодня для Игоря Можейко? Ведь ждет, скучает.
Потом они садились и писали.
Спасибо им за это.
И еще одно частное замечание. Лем порой пишет так глубоко и серьезно, что забывает о том, что он все же художник, а не прелат.
Но для меня сила писателя заключается не в умении достичь вершины, может, такой, что мне приходится ходить с задранной головой, а в том, чтобы не опуститься ниже определенного уровня.
Стругацкие - писатели очень высокой нижней планки. Они всегда помнили, что я - придирчивый читатель, и ни разу меня не разочаровали.
Потому что настоящего писателя можно сравнивать только с ним самим.
Комментарии к книге «Как дерутся японцы», Кир Булычев
Всего 0 комментариев