«Плюю на папу!»

13 июля 1949 года в моей жизни произошло знаменательное событие: папа Пий XII отлучил меня от церкви. Отлучил, как отлучают теленка от коровы. Без предупреждения.

Откровенно говоря, конфликт между нами начался довольно давно, примерно лет сорок назад, когда нынешний Пий XII был еще молодым попиком Пачелли, а на святом престоле сидел Пий X. Каждое воскресенье учитель водил нас парами в церковь монашеского ордена василиан, призывал любить императора Франца-Иосифа и ненавидеть "москалей", которых, говорил он, надо уничтожать под корень.

Однако, вместо того чтобы бить "москалей", пан-отец с легкостью бил нас, школяров.

Однажды пан-отец спросил меня:

-- Почему святого отца мы зовем Пием?

Я простодушно ответил:

-- Потому что святой отец любит выпить.

Не успел я опомниться, как мой живот очутился на поповском колене, а священная розга высекла на моем теле десять заповедей.

Господь не наделил меня смирением, и, очевидно, потому, вернувшись домой, я еще с порога крикнул матери:

-- Плюю на папу!

Никто, кроме матери, этого не слыхал, но, видимо, вездесущий бог донес своему римскому наместнику, ибо с тех пор греко-като­лическая церковь начала против меня холодную войну.

И не только против меня. Вскоре я убедился, что таких грешников немало. К ним в первую очередь принадлежали гимназисты, принимавшие участие в чествовании юбилея Ивана Франко. Для них учитель закона божьего придумал особое наказание: в самую жестокую жару сажал их на солнцепек. На протесты отвечал:

-- А на концерте в честь Франко вы декламировали: "Мы стремимся к солнцу!". Вот вам и солнце. Погрейтесь!..

По-настоящему мой конфликт со святым престолом обострился, когда я в минуту хорошего настроения в одном журнале назвал митрополита Шептицкого мутителем святой водички. Этот удар был для князя греко-католической церкви громом с ясного неба. Как раз в это время граф Шептицкий был увлечен папоугодным делом подготовки антисоветского крестового похода. Моя нетактичность вызвала понятное возмущение: поповны отвернулись от меня, а их отцы разорвали мою прямую связь с небесами, запре­тив пускать меня в церковь. После этого Шептицкий впал в чер­ную меланхолию, и только приход Гитлера к власти поставил его снова на ноги.