«Парижский коммунар - соавтор Жюля Верна»

Брандис Евгений ПАРИЖСКИЙ КОММУНАР — СОАВТОР ЖЮЛЯ ВЕРНА

ПАСКАЛЬ ГРУССЕ

10 января 1870 года. Париж. Разъяренная толпа осаждает особняк принца Пьера Бонапарта. Раздаются возгласы: «Смерть убийце!», «Покончим с деспотизмом!», «Долой Наполеона Третьего!», «Всех Бонапартов на фонари!», «Да здравствует республика!» В толпу врезается конная полиция. Мостовые обагрены кровью. В рабочих предместьях возникают стихийные митинги.

В этот день двоюродный брат французского императора выстрелом из револьвера убил двадцатилетнего Виктора Нуара, сотрудника республиканской газеты «Марсельеза». Юноша явился к Пьеру Бонапарту в качестве секунданта своего друга Паскаля Груссе — с вызовом на дуэль.

На совести Пьера Бонапарта было немало бесчестных поступков и черных дел. Он жаждал славы и денег. Славу заменяли ему скандальные похождения в разных странах Европы, а денег катастрофически не хватало. Наполеон III стеснялся пускать к себе во дворец этого родственника и, несмотря на все домогательства, не предоставлял доходных должностей. Обиженный принц завидовал императору и ненавидел его. Но еще больше он ненавидел республиканцев. Желая выслужиться и получить доступ ко двору, Пьер Бонапарт занялся сочинением пасквилей на деятелей республиканской оппозиции и редакторов прогрессивных газет.

Оскорбительным нападкам представителя царствующей фамилии подверглась «Марсельеза», которую издавал талантливый публицист Рошфор, и корсиканская газета «Реванш», осмелившаяся критиковать самого императора и его ближайших сановников.

Паскаль Груссе сотрудничал в обеих газетах. Это был человек радикальных убеждений, кипучей энергии, широких интересов. Он родился в 1845 году на Корсике в семье преподавателя лицея. Через всю его жизнь проходит увлечение спортом. С детских лет он закалял свое тело физическими упражнениями, отличался выносливостью, бегал и плавал на большие дистанции. Любовь к спорту привела его на медицинский факультет Сорбонны. Было у него и желание заняться педагогической деятельностью, воспринятое, очевидно, от отца. Но ни медиком, ни педагогом Груссе не стал. Участие в политической борьбе на стороне республиканской партии сделало его журналистом.

Во второй половине 60-х годов Паскаль Груссе выпустил несколько остроумных памфлетов, направленных против бонапартистской клики, и эти сочинения создали ему известность.

Вызывая на дуэль Пьера Бонапарта, Груссе, конечно, не мог предвидеть всех последствий своего смелого поступка. Самое большее, на что он мог рассчитывать, — привлечь внимание общественности к негодяю принцу, заклеймить позором прожженного авантюриста. Легко было догадаться: он не примет вызова на дуэль. Но зато можно будет нанести ему чувствительный удар в печати! А то, что он пойдет на подлое преступление — застрелит секунданта, то, что он бросит вызов всей передовой Франции и не побоится скомпрометировать Наполеона III, такого «подвига» нельзя было ожидать даже от Пьера Бонапарта…

Дальнейшие события показали, как была накалена атмосфера, какую ненависть посеял в народе деспотический режим Второй империи.

На следующий день после убийства Виктора Нуара «Марсельеза» вышла в траурной рамке со статьей — прокламацией Рошфора, где содержались такие слова: «Вот уже восемнадцать лет, как французский народ находится в окровавленных руках этих разбойников. Французский народ, разве ты не считаешь, что пора этому положить конец?»

В день похорон Нуара в парижском предместье Нейи собралась громадная демонстрация. Тысячи полицейских и солдат оцепили центр города, чтобы не допустить демонстрантов к кладбищу Пер-Лашез. С большим трудом властям удалось восстановить порядок. Но не надолго! Оправдание Пьера Бонапарта Верховным судом вызвало новую манифестацию. За все годы царствования Наполеона III революция не была так близка.

Благодаря удивительному стечению обстоятельств молодой журналист Паскаль Груссе дал толчок этим историческим событиям, о которых говорили тогда во всем мире.

А пока суд да дело, его бросили вместе с Рошфором в тюрьму «до особого распоряжения императора». Но императору было не до них: началась франко-прусская война.

Седанская катастрофа положила конец позорному царствованию Наполеона III. 4 сентября 1870 года, в день провозглашения Республики, политические заключенные получили свободу.

Неугомонный Груссе становится главным редактором возобновленной «Марсельезы» и уже в первом номере высказывается за решительную революцию, за «демократическую и социальную республику».

Карл Маркс, одобряя позицию «Марсельезы», в письме к Энгельсу от 10 сентября 1870 года назвал Паскаля Груссе человеком очень дельным, твердым и смелым[1].

С первых же дней Парижской Коммуны Груссе — не только ее активный участник, но и видный деятель, близкий к революционному большинству. Он возглавлял в Совете Коммуны комиссию внешних сношений, иными словами, был министром иностранных дел.

Одновременно Груссе издавал газету «Освобождение». В одной из статей, помещенных в ней, подчеркивалась роль рабочего класса в революции: «День 18 марта навсегда останется в истории нашей страны как одна из самых прекрасных страниц. Впервые рабочий класс выступил на политическую арену».

Однако Паскаль Груссе, как и подавляющее большинство руководителей Коммуны, не был пролетарским революционером. Призывая к «решительной революции», он в практических действиях проявлял нерешительность. Поддерживая власть рабочих, он возлагал иллюзорные надежды на примирение борющихся классов.

Маркс и Энгельс, пристально следя за событиями, не раз указывали на тактические ошибки коммунаров, критиковали публицистов и политиков, вроде Паскаля Груссе, Жюля Валлеса, Феликса Пиа, не сумевших противостоять мелкобуржуазной стихии, дать отпор анархистам и раскольникам.

Непродуманная тактика и колебания руководителей Коммуны, в том числе и Груссе, ускорили ее гибель. Тем не менее имя этого человека, защищавшего на баррикадах завоевания революции, связано навсегда с героической историей 72-х дней.

Разгром Парижской Коммуны войсками генерала Галифе сопровождался кровавыми оргиями версальцев. Груссе некоторое время скрывался в тайном убежище, потом был обнаружен, предстал перед военным судом и отправлен с другими уцелевшими коммунарами «на вечное поселение» в Новую Каледонию.

Осужденных поместили на полуострове Дюко, пустынном мысе, с трех сторон отрезанном от внешнего мира морем и с четвертой — колючей оградой, бдительно охраняемой часовыми. Тропическая лихорадка, убийственный климат, полчища москитов в первые же месяцы свели в могилу несколько десятков человек, не считая тех, кто умерли в пути, не выдержав длительного заключения в тесноте и смраде корабельного трюма.

Коммунары сами себе строили хижины из глины и тростника и сами должны были добывать себе пищу. Администрация лагеря пропитанием не обеспечивала. Каждый мог получать из дому деньги и покупать что угодно в местной кантине или у торговцев, приезжающих из ближайшей гавани Нумеа. Разрешалось заниматься огородничеством, ловить рыбу с берега и даже батрачить у окрестных фермеров. За малейшую провинность секли воловьими жилами.

Режим, на первый взгляд не столь уж суровый, в действительности был изощренно жестоким. Помощь из Франции поступала нерегулярно, и не каждый мог ее получить. Коммунаров косили не только болезни, но и голод.

Груссе с Рошфором построили хижину за грядою холмов, на песчаной отмели, где как будто было меньше москитов, но еще немилосерднее жгло экваториальное солнце.

Единственной радостью были книги, попавшие в Новую Каледонию с теми, кто не мог без них обойтись. Из рук в руки передавались романы Жюля Верна. Страстной поклонницей его была Луиза Мишель, заразившая своим увлечением Паскаля Груссе. Один из журналистов, побывавших на «проклятом острове», с удивлением увидел в хижине, над койкой Груссе, портрет знаменитого писателя. Действительно, было чему удивляться! «Отчаянный коммунар» зачитывался юношескими романами…

Как только Рошфор и Груссе немного обжились на новом месте, они тщательно разработали план бегства, подобрали третьего компаньона — коммунара Журда и стали исподволь готовиться к осуществлению почти безнадежного замысла.

Все трое были отличными пловцами. Пользуясь относительной свободой общения с торговцами из Нумеа, они сумели связаться с нужными людьми и в условленный день и час пустились вплавь в открытое море. Высокая волна не помешала им достичь шлюпки, высланной австралийским угольщиком, притаившимся за близлежащим атоллом. Была бурная ночь, и бегство удалось. Смельчаки счастливо добрались до Мельбурна, а оттуда, после многих мытарств, переправились в Англию.

Первое, что сделал Груссе по прибытии в Лондон, — написал вместе с Журдом обличительную книгу — «Политические заключенные в Новой Каледонии», в которой поведал миру утаенную правду о бесчеловечном обращении правительства республиканской Франции с благородными мучениками свободы. В том же 1874 году книга была издана в Женеве.

О подготовке и обстоятельствах легендарного побега трех коммунаров из неприступного лагеря в Новой Каледонии позднее рассказал Рошфор в третьем томе мемуаров «Приключения моей жизни».

В Лондоне Паскаль Груссе жил и писал под именем Филиппа Дариля. Этим псевдонимом он подписывал свои статьи и корреспонденции для парижских газет, книги о физическом воспитании и на спортивные темы, нравоописательные и бытовые очерки. Из всего этого обратила на себя внимание книга «Жизнь повсюду».

Амнистия коммунарам, объявленная в 1880 году, позволила ему вернуться на родину.

АНДРЕ ЛОРИ

Нужно было начинать все сначала. Политическая карьера рухнула. Журналистика не сулила успеха. Правительство «республики без республиканцев» держало на подозрении активистов Коммуны и ходу им не давало. Груссе решил попробовать себя в юношеской литературе. У него были блестящие идеи, запас жизненных наблюдений и много продуманных замыслов.

Он предложил свои услуги Этцелю, прогрессивному издателю, выпускавшему вместе с Жюлем Верном двухнедельный иллюстрированный «Журнал воспитания и развлечения» («Magasin d'Education et de Recreation»). Вокруг Этцеля и его издательства группировались лучшие писатели, талантливые художники, ученые, педагоги, считавшие своей жизненной задачей служить молодому поколению, воспитывать его в гуманном демократическом духе.

В этом журнале печатались из номера в номер романы Жюля Верна — те самые «Необыкновенные путешествия», которые немедленно переводились на разные языки и создали писателю мировую славу.

В этом журнале публиковали свои произведения для детей и юношества Эркман-Шатриан, Гектор Мало, выдающийся педагог Жан Масэ, сам Этцель, выступавший в печати под псевдонимом Сталь, крупнейший географ Франции Элизе Реклю и его соратница по Парижской Коммуне Андре Лео (псевдоним Леони Шансе) и многие, многие другие.

В журнале печатала рассказы сотрудница Этцеля Марко Вовчок.

В 1881 году в «Журнале воспитания и развлечения» появился новый автор никому не ведомый Андре Лори. Он выпускал книгу за книгой и вскоре приобрел известность. Вплоть до 1906 года, пока не прекратился журнал, романы Андре Лори печатались на его страницах рядом с романами Жюля Верна.

Помимо оригинальных сочинений он издавал переводы с английского, познакомив французских читателей со многими книгами Майн Рида и с «Островом сокровищ» Стивенсона.

Однако читатели даже не подозревали, да и сейчас мало кому известно, что Андре Лори — один из нескольких псевдонимов видного публициста и политического деятеля Паскаля Груссе, защищавшего до последнего часа Парижскую Коммуну.

Итак, Паскаль Груссе превратился в Андре Лори, оставаясь в то же время Филиппом Дарилем.

Под своим настоящим именем он опубликовал во Франции страстную книгу в защиту невинно осужденного Дрейфуса и при первой возможности возобновил политическую деятельность. В 1893 году Паскаль Груссе был избран депутатом 12-го парижского округа и сохранял свой депутатский мандат после каждых очередных выборов — до самой смерти в 1909 году. В Палате депутатов он выступал от «независимых социалистов», не имевших, конечно, ничего общего с теми социалистами действия, к которым Груссе принадлежал в молодые годы, будучи редактором «Марсельезы» и участником Парижской Коммуны.

Под именем Филиппа Дариля он продолжал публиковать книги, посвященные общественной жизни Англии, Ирландии и скандинавских стран, а также журналистские репортажи из Парижа, печатавшиеся в английских газетах.

Под именем Андре Лори он выпустил две многотомные серии повестей и романов.

Первая серия, которой он начал свою деятельность в юношеской литературе, озаглавлена «Жизнь школы во всех странах».

Здесь сказались давние педагогические наклонности автора. Больше всего Андре Лори ценит и пропагандирует наглядное обучение, спортивную закалку и трудовое воспитание подростков. С этой точки зрения самыми лучшими кажутся ему шведские и швейцарские школы.

Описание жизни школьников, лицеистов, гимназистов, студентов облечено в повествовательную форму. Любая книга из серии — занимательная повесть о методах воспитания детей и юношества той или иной страны.

Герои педагогических повестей Лори — учащиеся и учителя древних Афин, Соединенных Штатов Америки, Швейцарии, Италии, Испании, Швеции, России.

Этцель гордился этой серией, видя в ней удачное осуществление своего излюбленного принципа: «Учить и воспитывать развлекая».

Книгу о русских школьниках он отправил в Россию Марко Вовчку (в то время она жила в Ставрополе) с просьбой внимательно прочесть и дать подробный отзыв. Мы не знаем, что ответила украинская писательница своему французскому другу. Только вряд ли ее отзыв мог быть особенно лестным. Русскую школу Андре Лори знал ничуть не лучше, чем древнегреческую. Курьезных ошибок и всякого рода неточностей в его повести хоть отбавляй.

Но если говорить о серии в целом, особенно о тех книгах, которые были написаны на основе личных наблюдений автора, то следует отметить положительное значение этого обширного литературного труда, не утратившего и поныне своей исторической ценности, как одного из первых и довольно удачных опытов в области педагогической беллетристики. В дальнейшем примеру Лори следовали многие писатели, ставившие перед собой сходные задачи.

Вторая серия — приключенческие и научно-фантастические романы, написанные под прямым влиянием Жюля Верна. Печатались они в «Журнале воспитания и развлечения» вперемежку с повестями о школьниках.

В серию входит 10 романов: «Наследник Робинзона», «Капитан Трафальгар», «Жерар и Колетта», «Изгнанники Земли», «От Нью-Йорка до Бреста за семь часов», «Тайна мага», «Рубин великого ламы», «Атлантида», «Лазурный гигант», «Властелин бездны».

Написаны они живым пером, легко читаются, разнообразны по сюжетам, но в общем мало оригинальны. Нередко мы находим в них неоправданное нагромождение случайностей и ошеломительных приключений. Автор использует все приемы авантюрного повествования: погони, похищения, преследования, кораблекрушения, переодевания, козни злодеев, коварные интриги, сокровища, клады, наследства и т. д. и т. п.

Преодолев множество препятствий, герои непременно достигают цели своего путешествия или осуществляют задуманное предприятие. По ходу действия вводятся познавательные сведения из разных областей знания. Романы Андре Лори проникнуты верой в созидательные силы человечества, воплощенные в научно-техническом и промышленном прогрессе. Идя по стопам Жюля Верна, родоначальника романа нового типа, в котором фантазия соединилась с наукой, Андре Лори заставляет своих героев изобретать машины, усовершенствовать транспортные средства, совершать научные открытия, созидать, творить, строить.

Но при этом ему явно не хватает ни таланта, ни обширных знаний своего учителя. И хотя его книги в течение нескольких десятилетий пользовались широким спросом (петербургский издатель П. П. Сойкин выпустил даже собрание сочинений Андре Лори), со временем они были забыты. Забыты настолько, что имени этого писателя не встретишь теперь ни в одном литературном справочнике. И даже в энциклопедиях, где достаточно подробно говорится о деятельности Паскаля Груссе, нет никаких указаний на его многочисленные произведения, изданные под псевдонимом Андре Лори.

Андре Лори не сказал в литературе нового слова. Исследователя он может заинтересовать лишь как спутник Жюля Верна, сопровождавший его на определенном этапе творческого пути и как представитель литературного направления, сложившийся под эгидой большого мастера.

И все же увлекательность изложения, широта тематики, дерзновенность замыслов не могли не привлечь современников к романам Андре Лори, находивших в его фантастических сюжетах приключения на Луне («Изгнанники Земли») и в морских глубинах («Атлантида»), воскрешение великих исчезнувших цивилизаций («Атлантида», «Тайна мага», «Жерар и Колетта»), химический синтез драгоценных камней («Рубин великого ламы»), летательные машины («Лазурный гигант»), глубоководные аппараты наподобие современного батискафа («Атлантида») и т. п.

Сами по себе эти темы не были новыми. На более высоком уровне их разрабатывал Жюль Верн, но встречались они также и у его предшественников. Однако было бы несправедливо говорить о плагиате. Несправедливо — потому, что Лори вносил в разработку фантастических замыслов нечто новое, не говоря уже о том, что в литературе вообще нелегко найти абсолютно оригинальную тему и с точностью установить, кто первый сказал «а».

Романы Андре Лори показательны для юношеской научной фантастики того времени. На этом фоне особенно заметны достижения Жюля Верна. Читая его младшего современника, иногда поражаешься, с какой легковесностью он развертывает фантастический сюжет, нисколько не заботясь о научных подпорках. Например, в «Изгнанниках Земли» герои притягивают к Земле Луну с помощью громадного магнита, проводят на Луне несколько недель, а потом преспокойно возвращаются на Землю тем же анекдотическим способом. В романе «Рубин великого ламы» фигурирует аэроплан большой мощности, снабженный паровым двигателем. Между тем в конце XIX века уже конструировались более эффективные двигатели внутреннего сгорания и электрические.

Впрочем, надо быть справедливым. У Андре Лори есть и более удачные романы. Из приключенческих — «Капитан Трафальгар» и «Наследник Робинзона», из научно-фантастических — «От Нью-Йорка до Бреста за семь часов». На этом романе стоит остановиться подробней.

Молодой изобретатель Раймон Фрезоль, француз, работающий в Америке, прокладывает через Атлантический океан трубопровод для транспортировки пенсильванской нефти. Двигатели, перекачивающие нефть, получают энергию от Ниагарского водопада. Неожиданно, во имя спасения чести и счастья, возникает настоятельная необходимость как можно быстрее переправиться в Европу. Раймону дорога каждая минута. Он использует специально оборудованный металлический цилиндр и за несколько часов переносится в нем по трубе с потоком нефти. Автор подробно описывает историю создания трубопровода от возникновения замысла до воплощения проекта в жизнь. Перед нами сложившийся прототип фантастического производственного романа (вспомним «Тоннель» Келлермана). Занимательность повествования усиливают непредвиденные препятствия и трудности, преодоление которых требует от изобретателя большой находчивости и выдержки. Помимо решения основной задачи, Раймон еще устанавливает немыслимый для того времени рекорд скорости. Книга завершается логически оправданным триумфом изобретателя.

Трудно решить, сам ли Андре Лори разработал этот фантастический замысел или «проект» был подсказан Жюлем Верном. Вместо обычного заимствования здесь несомненное опережение. Роман «От Нью-Йорка до Бреста за семь часов» появился в 1887 году, а Жюль Верн обратился к сходному замыслу позднее — в рассказах «Поезда будущего» и в «В XXIX веке», где трансатлантический трубопровод заменен тоннелем, по которому курсируют пневматические поезда, развивающие втрое большую скорость…

Обзор творчества Андре Лори был бы не полон, если бы мы не упомянули его романов «Тайна вулкана» и «Невидимый снаряд», написанных для более подготовленных читателей. Но при том, что научно-фантастические мотивировки преобладают в них над чистой беллетристикой, к общей оценке писателя они мало что добавляют. Из этого цикла выделяется третий роман — «Спиридон немой», написанный в жанре философской аллегории. Речь идет об истории общества гигантских разумных муравьев, один из которых посещает людей и сравнивает социальную анархию человеческой жизни с разумной организацией Муравьиного мира…

Таковы романы, подписанные псевдонимом Андре Лори. Но есть еще в творчестве этого забытого писателя некие глубинные пласты, связанные с именем Жюля Верна.

ТАЙНЫ ДВУХ АРХИВОВ

В конце 1862 года счастливый случай свел молодого литератора с Пьером Жюлем Этцелем. Ознакомившись с рукописью романа «Пять недель на воздушном шаре», умный издатель понял новизну произведения и тут же заключил с автором беспрецедентный договор на двадцать лет вперед. С тех пор, на протяжении сорока с лишним лет, Жюль Верн ежегодно передавал своему издателю один или два романа, пополнявших грандиозную серию «Необыкновенных путешествий».

В серию входит 65 романов, из коих 9 были изданы посмертно. Подготовкой к печати неопубликованных рукописей ведал сын писателя Мишель Верн. Книги, изданные в последнюю очередь, очевидно, не просто редактировались, но и были кем-то дописаны. Редактируя отцовские рукописи, Мишель Верн в затруднительных случаях, как полагают исследователи, обращался к опытным литераторам. Среди них называют Паскаля Груссе, близкого Жюлю Верну по творческим устремлениям и хорошо знавшего его лично.

Если и в самом деле это было так, то могла бы проясниться история «Кораблекрушения „Джонатана“», наиболее загадочного из посмертных романов, который выделяется из всей серии необычной идейной насыщенностью. Десятки страниц занимают рассуждения о государстве и праве, свободе и необходимости, обязанностях, налагаемых законами, и действиях по велению совести. Это социально-философский роман, едва ли рассчитанный на восприятие подростков. В нем чувствуется горькое разочарование не только в буржуазной демократии, но и в тех направлениях и оттенках социалистической мысли конца прошлого века, которые трудно отделить от анархизма.

Зная политическую деятельность и эволюцию Паскаля Груссе, легко поверить, что никто иной, как он, приложил руку к недоработанной рукописи «Кораблекрушения „Джонатана“».

Наследники Жюля Верна тщательно оберегают его архив от посторонних глаз. Ни один исследователь не был туда допущен, и никто не может сказать, в каком виде дошли его рукописи и чем они отличаются от опубликованных текстов. На этот счет можно строить только предположения.

Какие тайны скрывает архив автора «Необыкновенных путешествий» и когда они будут раскрыты?

Есть еще один архив — Этцеля, в отличие от первого, поступивший на государственное хранение. Внучка издателя г-жа Бонье де ля Шапель несколько лет назад передала богатейшее собрание манускриптов в Национальную библиотеку Франции.

С Этцелем сотрудничали и состояли в дружеской переписке крупнейшие деятели литературы, науки и искусства. Ничтожная часть материалов, изданных до передачи архива, содержит письма Бальзака, Гюго, Ламартина, Мюссе, Жорж Занд, Мериме, Тургенева, Жюля Верна, Марко Вовчка и других писателей, вдруг заговоривших живым голосом со страниц поразительно интересной книги — «История одного издателя и его авторов. П. Ж. Этцель (Сталь)»[2].

Но это лишь капля в море. Издательская фирма существовала много десятилетий. Этцель был человеком прогрессивных взглядов и очень общительным. С ним переписывались, к нему обращались за советами даже люди, не входившие в число его постоянных сотрудников.

До марта 1886 года, пока был жив Этцель, Жюль Верн делился с ним всеми своими планами, обсуждал каждый замысел и все стадии работы над очередным романом. Нередко разгорались споры и возникали новые решения. Несколько десятков опубликованных писем приводят к выводу, что Этцель был не просто другом и советчиком Жюля Верна, но, бесспорно, оказывал на него благотворное влияние. Когда Этцеля не стало, писатель до конца жизни продолжал поддерживать уже не дружески-доверительные, а чисто деловые отношения с наследником издательской фирмы Жюлем Этцелем-младшим.

В архиве с большой полнотой сохранились письма Жюля Верна. Только после того, как станут доступными ответные письма издателя, творческая история «Необыкновенных путешествий», по крайней мере до 1886 года, будет восстановлена во всех подробностях.

Но уже сейчас появляются первые сообщения, содержащие много неожиданностей.

Преподавательница филологического факультета в Гренобле С. Вьерн, собирая материалы для диссертации, прочла около 800 писем Жюля Верна к Этцелю и поместила в «Бретонских анналах»[3] большую статью, краткое содержание которой приводится в четвертом выпуске «Бюллетеня Жюль-верновского общества» за 1967 год[4].

Исследовательница, опираясь на сведения, извлеченные из писем, утверждает, что Паскаль Груссе сыграл в творческой жизни Жюля Верна несравненно большую роль, чем думали до сих пор. Выяснилось, что Груссе еще в самом начале своей литературной карьеры, когда он только собирался писать для юношества, предложил Этцелю рукопись романа «Наследство Лангеволя». Интересный по замыслу роман был написан довольно неумело. И все же Этцель приобрел эту рукопись с условием, что Груссе откажется от авторства: книга будет переработана другим лицом, может быть, самим Жюлем Верном, который сделает ее приемлемой. По настоянию Этцеля Жюль Верн взялся за переработку, даже не подозревая, кто был автором рукописи. Роман под названием «Пятьсот миллионов бегумы» вышел в свет в 1879 году, когда Груссе жил еще в Англии. В деловые отношения с Этцелем он мог вступить только с помощью посредника. Имя посредника, некоего аббата де Мена, в письмах упоминается.

Идейная и социальная направленность этого замечательного произведения характеризует авторов как приверженцев утопического социализма и ненавистников прусских милитаристов, отторгших от Франции ее цветущие провинции — Эльзас и Лотарингию. В образе фабриканта пушек Шульце (имелся в виду Крупп) с поразительной прозорливостью уловлены черты будущих мракобесов фашистского толка с их изуверской расистской идеологией. Критики всегда восхищались зрелостью мысли и политической концепционностью «Пятьсот миллионов бегумы», романа, соединяющего научную фантастику с высокими гражданскими чувствами. И хотя Жюль Верн обличал прусскую военщину до конца жизни и влияние утопического социализма заметно также в других романах, начиная с «Детей капитана Гранта» и «Таинственного острова», обе эти линии — негативная и позитивная — нигде у него больше не получили такого законченного и такого глубокого выражения. Теперь доказано, что именно Паскалю Груссе, опытному политику, коммунару-социалисту, принадлежит разработка идейной основы и сюжетных коллизий этого пророческого романа. Жюль Верн же в процессе переработки придал ему художественное совершенство: внес свою блестящую технику и, как он сам писал Этцелю, «довел ситуации до развязки».

Первоначальная рукопись помогла бы сделать решающие выводы о роли Паскаля Груссе. Но и то немногое, что мы уже знаем, безмерно повышает его значение в истории французской литературы. Ведь самое меньшее — Груссе принадлежит замысел, поднятый Жюлем Верном на высоту его творческих достижений.

Но это не все! Та же исследовательница утверждает, оперируя цитатами из писем, что несколькими годами позже Груссе продал Этцелю еще одну рукопись, превратившуюся под пером Жюля Верна в «Южную звезду» (1884) — роман далеко не из лучших и никак не украшающий серию. В отличие от первого сюжета, привлекающего своей идейностью, этот сюжет всего лишь развлекательный, с заходами в научную фантастику (получение искусственных алмазов).

В какой мере убедительны приведенные факты? Мне думается, они достоверны. Именно в эти годы Жюль Верн жаловался на усталость, признаваясь, что ему все труднее и труднее придумывать оригинальные сюжеты. Между тем фабрика романов, именуемая «Жюль Верн», должна была работать бесперебойно. Читатели Франции и других стран привыкли ежегодно получать один или два новых тома «Необыкновенных путешествий». Этцель, желая облегчить Жюлю Верну его изнурительный труд и обеспечить какой-то запас времени, конечно, мог иногда привлекать сотрудников для разработки отдельных сюжетов и даже черновых вариантов. И это нисколько не умаляет творческого гения Жюля Верна. Все 65 романов, вместе взятые, не считая коротких повестей и рассказов, драматических произведений и научно-популярной географической серии «История великих путешествий», составляют целую библиотеку. Это был поистине титанический труд! Приходится только удивляться, как физически мог его выполнить один человек без всякой помощи.

Теперь мы знаем, что Жюлю Верну иногда помогали литераторы из окружения Этцеля. В точности установлено, что одним из них был Паскаль Груссе. Не исключено, что дальнейшие исследования раскроют еще какие-нибудь тайны «Необыкновенных путешествий», этой величайшей географической эпопеи XIX века.

ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЕ НЕОБЫКНОВЕННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Соавторство Андре Лори зафиксировано самим Жюлем Верном в одном-единственном произведении — «Найденыше с погибшей „Цинтии“» (1885). По счету это двадцать восьмое «Необыкновенное путешествие». За оставшиеся двадцать лет предстояло написать еще тридцать семь романов. Легко догадаться, что наибольшая доля участия в работе над этой книгой принадлежит Андре Лори, а Жюлю Верну — лишь общая редактура и развитие сюжетных линий, связанных с географическими открытиями. Это предположение подкрепляет внимательное чтение «Найденыша». Трудно сказать, как было на самом деле, и еще труднее объяснить появление в многотомной серии Жюля Верна романа за двумя подписями.

Хочется высказать о его происхождении гипотезу, как и всякая гипотеза, более или менее вероятную. Пусть это будет диалог.

В 1884 году Паскаль Груссе встретился у издателя с Жюлем Верном и рассказал о своем новом замысле.

— Героем будет приемыш, выросший в семье норвежского рыбака. Мальчик обладает удивительными способностями. Он разительно отличается своей внешностью от сверстников. Он француз, но принимают его за ирландца, и это будет служить поводом для всяческих недоразумений. Загадочное происхождение ребенка и неудачные попытки раскрыть эту тайну создают напряженную интригу. Мальчик вырастает, получает хорошее образование в Стокгольме. Кстати, здесь можно будет рассказать о норвежских и шведских школах… Затем, добыв самые ничтожные сведения, которые дают путеводную нить, юноша отправляется на поиски своей семьи…

— Ну, а каким образом он ее найдет? — спросил Жюль Верн.

— Для этого он должен преодолеть массу препятствий, побывать в дальних странах, допустим, в Центральной Африке.

— В таком сюжете самое важное — убедительное обоснование приключений, сказал Жюль Верн. — Я бы на вашем месте заставил его проделать какое-нибудь совершенно исключительное путешествие, совершить по ходу действия важное географическое открытие. Ведь романы о подкидышах и найденышах насчитываются десятками. В каждом таком романе герой находит своих родителей, которые чаще всего оказываются богатыми аристократами. Это стало уже общим местом. Вы должны хорошенько продумать сюжет, чтобы избежать навязчивых повторений…

— Да, конечно, месье Верн… А не сделать ли моего героя моряком? Тогда его легче будет отправить в путешествие. В силу необходимости он может стать капитаном и проявить поразительное мужество…

— Нечто подобное у меня уже было в «Пятнадцатилетнем капитане». Но это неважно. Легче найти какой-нибудь новый сюжетный ход… Если вы помните, в «Пятнадцатилетнем капитане» Дик Сэнд попадает со своими спутниками в Экваториальную Африку и путешествует по следам Ливингстона… И вы могли бы заставить вашего героя вдохновиться подвигом знаменитого исследователя… ну, скажем, Норденшельда… да, именно Норденшельда, ведь ваш герой получает образование в Швеции…

— Вы подали мне блестящую мысль, месье Верн, я вам очень признателен… Но, сказать по совести, описание географических исследований, особенно в арктических широтах, немало бы меня затруднило. Это требует специальных знаний и особой подготовки… А не согласились ли бы вы, месье Верн, помочь мне осуществить этот замысел?.. Я сделал бы все возможное, чтобы не отнять у вас много времени…

— Не знаю, как у меня сложатся дела. Пока что я ни о чем думать не могу, кроме «Матиаса Сандорфа». Этот огромный роман поглощает меня целиком. Во всяком случае, я посмотрю вашу рукопись, а дальше видно будет…

И вот перед нами произведение двух авторов.

История Эрика Герсебома, рассуждения о его «кельтской внешности», описание обстановки, в которой он вырос и воспитывался, интриги злодея, похитившего его у родителей, огромное состояние, обладателем которого он становится в последней главе, — все это близко по духу приключенческим романам Андре Лори и повторяется в той или иной связи в разных его книгах.

Самая значительная и интересная часть повествования — плавание «Аляски» по следам Норденшельда и географический подвиг, совершенный Эриком, проделавшим в одну навигацию кругосветный рейс в полярных водах России и Америки, разработана, по-видимому, Жюлем Верном или при его ближайшем участии.

Чтобы оценить смелость замысла, надо знать, что же было в действительности.

На протяжении нескольких столетий мореплаватели безуспешно пытались найти кратчайший путь из Атлантического в Тихий океан. Обычные маршруты — мимо мыса Доброй Надежды или в обход мыса Горн — сильно затрудняли торговые связи с восточными странами, делая морские путешествия длительными и опасными.

Первый, кому удалось пройти Северным морским путем, был знаменитый шведский географ и исследователь Арктики Адольф Эрик Норденшельд. Он вышел из Гетеборга 21 июля 1878 года на хорошо оснащенном китобойном судне «Вега», 19 августа достиг мыса Челюскина, самой северной оконечности Азии, и таким образом успешно решил первую часть задачи: до этих мест не добирался из Атлантики ни одни корабль. Дальше «Вега» прошла к Новосибирским островам, потом достигла Колючинской губы и вынуждена была остановиться на зимовку у мыса Сердце-Камень, в каких-нибудь двухстах километрах от Берингова пролива, то есть у самой цели путешествия.

Невдалеке от места стоянки «Веги» находились чукотские стойбища. С чукчами поддерживались самые дружеские отношения. Норденшельд не уставал восхищаться их исключительной честностью, прямодушием, отзывчивостью. Один из чукчей оленевод Василий Менка взялся доставить письма с «Веги» иркутскому губернатору, который в свою очередь должен был переслать их в Стокгольм. Письма прибыли в Иркутск только 10 мая 1879 года, а тем временем в Швеции снаряжалась спасательная экспедиция.

18 июля «Вега» наконец освободилась из ледового плена и уже 20-го вошла в Берингов пролив. В начале сентября Норденшельд прибыл в Японию, завершив свое великое предприятие.

Как известно, практическое освоение Северного морского пути началось только при Советской власти. Современная навигационная техника сделала его не только постоянно действующим, но и рентабельным. За несколько десятилетий вдоль трассы выросли портовые города.

Что касается Северо-Западного пути — из Тихого океана в Атлантический, то он был пройден значительно раньше (в 1850–1853 годах) английским полярным исследователем Мак Клюром. Однако большую часть пути Мак Клюр проделал по льду на санях. Только Амундсену в 1903–1906 годах удалось преодолеть Северо-Западный проход на корабле. Но практического значения этот маршрут не имеет, так как проливы почти всегда забиты тяжелыми льдами.

В романе «Найденыш с погибшей „Цинтии“» правда переплетается с вымыслом, фантазия — с реальными фактами.

Эрик неожиданно узнает, что человек, который мог бы сообщить сведения о его семье, находится среди экипажа «Веги», пропавшей без вести где-то в арктических морях. Юноша попадает на борт «Аляски», отправленной на поиски Норденшельда, и в критический момент заменяет погибшего капитана.

Великолепное оснащение «Аляски» превосходило возможности полярной навигации того времени. Здесь продумана каждая деталь: стальной таран, электрический прожектор, запасы мощной взрывчатки для предотвращения ледяных заторов, топки, приспособленные для моржового и тюленьего жира взамен угля, и т. д.

Но самое удивительное — маршрут «Аляски». Покинув Стокгольм, она пересекла Атлантический океан, вошла в Баффинов залив, оставила позади проливы американской Арктики и неподалеку от входа в Берингов пролив встретила зимовщиков с «Веги». Так был пройден Северо-Западный морской путь.

Из Берингова пролива «Аляска» вошла в Восточно-Сибирское море, взяла курс на запад — вдоль берегов Сибири, обогнула мыс Челюскина и вернулась в Стокгольм, повторив в обратном направлении маршрут Норденшельда. Так был пройден Северо-Восточный морской путь.

Авторы заставили своего героя выполнить фантастически трудное дело. Первое в мире кругосветное плавание в полярных водах было совершено двадцатидвухлетним капитаном за семь месяцев и четыре дня.

История экспедиции Норденшельда естественно вплетается в сюжет. И хотя сам он не выведен в качестве действующего лица, но является по сути дела одним из героев. Образ шведского ученого незримо присутствует на страницах книги и вдохновляет Эрика.

Из книги Норденшельда «Плавание на „Веге“» авторы почерпнули много интересных сведений о природе русской Арктики и все необходимые для романа фактические данные о зимовке у мыса Сердце-Камень. В романе много говорится о перспективах освоения Северного морского пути, который позволит установить регулярное морское сообщение с Сибирью. Этот прогноз оказался безошибочным. Приводятся и трогательные подробности о гостеприимстве и радушии чукчей, о которых на Западе почти ничего не было известно.

«Найденыш с погибшей „Цинтии“» — один из немногих романов в серии «Необыкновенных путешествий», где действие частично происходит на территории России. Поскольку авторы пользовались надежным источником, в описаниях природы и обитателей русской Арктики не допущено никаких грубых ошибок. Привлекает исключительно доброжелательное отношение Жюля Верна и Андре Лори к народам Крайнего Севера, восхищение природными богатствами Сибири и правильное понимание ее великого будущего.

Несмотря на небольшой объем, «Найденыш с погибшей „Цинтии“» — роман очень содержательный. Он является одновременно и нравоописательным (жизнь Эрика в рыбацком поселке Нороэ и в Стокгольме), и приключенческо-географическим (поиски семьи Эрика и плавание «Аляски»), и научно-фантастическим, что особенно интересно.

В серии Жюля Верна есть несколько романов, основанных на воображаемых географических открытиях («Пять недель на воздушном шаре», «Путешествие и приключения капитана Гаттераса», «Ледяной сфинкс» и др.). К романам, связанным с географической научной фантастикой, относится и «Найденыш с погибшей „Цинтии“».

Это произведение пользовалось большим успехом и немало способствовало популярности Андре Лори, тогда еще начинающего беллетриста. Возможно, в его совместном выступлении с Жюлем Верном был заинтересован Этцель, желавший привлечь внимание к своему новому автору, на которого он возлагал надежды. Как бы то ни было, из всех романов, подписанных именем Андре Лори, «Найденыш с погибшей „Цинтии“», несомненно, — лучший. И вместе с тем, по оригинальности замысла и литературным достоинствам он — далеко не последний в серии «Необыкновенных путешествий».

Паскаль Груссе, как один из организаторов Парижской Коммуны и политический публицист, вошел в историю; как писатель Андре Лори, он давно и прочно забыт. До сих пор переиздается только роман, выпущенный им совместно с Жюлем Верном. Недавно установленные факты неоднократного сотрудничества Груссе-Лори с великим фантастом долгие годы оставались издательской тайной. Но если бы не существовало Паскаля Груссе, а писатель Андре Лори проявил бы себя только как соавтор Жюля Верна, все равно исследователи должны были бы заинтересоваться его более чем странной литературной судьбой.

Писательская деятельность Андре Лори проходила под флагом Жюля Верна и сплеталась невидимыми нитями с его могучим творчеством. «500 миллионов бегумы» и «Южная Звезда», «Найденыш с погибшей „Цинтии“» и, с большой долей вероятности, «Кораблекрушение „Джонатана“» — романы, к созданию которых был причастен Андре Лори, которыми увлекались и продолжают увлекаться поколения молодых читателей.

24 марта 1905 года Жюля Верна не стало. В траурном номере «Журнала воспитания и развлечения» Андре Лори так оценил его творческий подвиг:

«И до него были писатели, начиная от Свифта и кончая Эдгаром По, которые вводили науку в роман, но использовали ее главным образом в сатирических целях. Еще ни один писатель до Жюля Верна не делал из науки основы монументального произведения, посвященного изучению Земли и Вселенной, промышленного прогресса, результатов, достигнутых человеческим знанием, и предстоящих завоеваний. Благодаря исключительному разнообразию подробностей и деталей, гармонии замысла и выполнения его романы составляют единый и целостный ансамбль, и их распространение на всех языках земного шара еще при жизни автора делает его труд еще более удивительным и плодотворным».

Из отзывов современников это самая содержательная и глубокая оценка «Необыкновенных путешествий».

Примечания

1

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 33, стр. 51.

2

A. Parmenie et С. Bonnier de la Chapelle. Histoire d'un editeur et de ses auteurs. P. J. Hetzel (Stahl). P., 1953.

3

S. Vierne. L'authenticite de quelques oeuvres de Jules Verne. «Annales de Bretagne», № 3, septembre, 1966.

4

Bulletin de la Societe Jules Verne. Nouvelle serie. 1967, № 4.

Оглавление