«Кому нужна смертная казнь»

Анатолий Приставкин

Кому нужна смертная казнь?

Польский юморист Ежи Лец как-то заметил: "Каждый век имеет свое средневековье". И ведь прав - реликты жестокого прошлого способны повторяться даже в цивилизованном обществе, а уж у нас тем более. Можно и продолжить: каждый всплеск ностальгии по временам инквизиции непременно сопровождается призывами к ужесточению наказаний, а прежде всего - к возвращению смертной казни. При этом, как правило, ссылаются на рост преступности в стране особенно организованной, на страх перед террористами, на жалобы населения, которое боится вечерами выходить на улицу... А дальше жесткое требование: навести в стране, наконец, порядок.

Весьма похожие слова звучали и в призывах лидера парламентской группы "Народный депутат" Геннадия Райкова, который устно и письменно призывал Президента отказаться от моратория на применение "высшей меры".

К сожалению, уважаемый депутат бухнул в колокола, не заглянув в святцы: дело в том, что никакого моратория на применение "высшей меры" в России вообще не существует. А существуют международные обязательства, которые страна взяла на себя, и существует решение Конституционного суда, запрещающее осуждать на казнь, пока в стране, как записано в нашей Конституции, не будут введены повсеместно суды присяжных. Видимо, законодатель Райков об этом просто не знает. Увы, правовое невежество некоторых наших депутатов уже вошло в анекдоты. Вот и лидер влиятельной парламентской группы подталкивает высшее лицо страны к нарушению Конституции и международных договоров. Чем чреваты подобные забавы, думаю, объяснять не стоит.

Нередко депутаты ссылаются на мнение населения, которое и вправду в своем большинстве поддерживает смертную казнь. Но и тут Россия не исключение. Во многих странах Европы, кроме разве что Финляндии и Швейцарии, смертную казнь отменяли вопреки желанию большинства - и нигде не проводилось референдума об её отмене. А в Германии и Италии смертная казнь была отменена в самые тяжкие для них времена - после войны и поражения, в условиях разрухи. Но преступность там вовсе не возросла - возросло самосознание нации. Сегодня и немцы, и итальянцы куда гуманнее нас с вами.