«Статьи из журнала «Moulin Rouge»»

В России любят говорить, что ласточка весны не делает и личность истории не переламывает. В Америке думают иначе. Йоханссон добилась своего и переломила все голливудские, да и многие прочие стандарты. У неё получилось. «Толстуха выиграла», — злословят ненавистники. «Наша сладкая сделала всех», — пишут фаны.

С неё началась новая американская революция — по крайней мере в искусстве. Эпохе бушевского неоконсерватизма понадобился свой секс-символ, и это, конечно, она. Отчасти повезло — родилась вовремя. Но миллионы других тоже родились вовремя. Просто они близко к сердцу приняли торжествующий стандарт и принялись под него подделываться. А Йоханссон этого делать не стала. Поэтому она в шоколаде, а остальные в прошлом.

В политкорректной стране она вела и ведёт себя вызывающе некорректно. Звёздный фотограф-педераст на тусовке по случаю премьеры кладет руку ей на грудь, громко поясняя окружающим: «Я хочу проверить, что на ней есть из белья». «Почти ничего, — говорит она спокойно. — Впрочем, вас это вряд ли впечатлит. Там слишком много всего, кроме белья». Это, кстати, тоже её серьёзная победа: она вернула миру восторженное отношение к big tits, большим сиськам. Безгрудые девочки, доска и два соска, сходят со сцены. Возвращается ненавистный гомосексуалистам типаж, о котором у Бориса Виана было сказано: «У неё такие круглые груди, что просто невозможно вообразить её мальчишкой». «Вы собираетесь замуж?» — спрашивает её интервьюер. «Я не представляю, какие фантастические стимулы нужны, чтобы отношения не просто развивались, а имели хоть крошечный шанс на развитие», — говорит она, и это тоже неполиткорректно, потому что «связь без брака» не поощряется, даже если речь идёт о богеме. И это тоже странным образом работает на победу неоконсервативного мировоззрения: люди времен неокона — сильные личности, готовые противостоять вызовам. А у сильной личности много партнёров, и никому из них она не принадлежит окончательно.