«Я был»

Владимир Лифшиц

Я был...

Предисловие и примечания Льва Лосева

В этом году 5 ноября моему отцу, Владимиру Александровичу Лифшицу, исполнилось бы 90 лет. Иные доживают до такого возраста. Без малого девяносто было другу отца с молодых лет Вадиму Сергеевичу Шефнеру, когда он умер в начале 2002 года, а сосед через площадку, Виктор Борисович Шкловский, дожил в добром здравии и полном уме до девяносто одного. Но отец на долголетие не рассчитывал. Он и то удивлялся, что выжил на войне, где погибли его товарищи Юрий Сирвинт и Алексей Лебедев, что пережил Анатолия Чивилихина и Александра Гитовича. Он не дожил четырех недель до своего 65-летия. Я сейчас на год старше своего отца.

Его жена, Ирина Николаевна Кичанова-Лифшиц, оставшись одна, написала воспоминания. Эту небольшую книгу, названную строчкой из отцовского стихотворения - "Прости меня за то, что я живу...", вывезла за рубеж и издала в Америке в 1982 году С. Э. Ба-бенышева (New York: Cllalidze Publications, 1982. Об Ирине Николаевне и ее страшном конце в современной Москве см. мое "Москвы от Лосеффа", Знамя, No 2, 1999). Ирина Николаевна была талантливая, остроумная женщина, ее воспоминания о Зощенко, Олеше, Соколове-Микитове, о ее первых двух, кратковременных, браках, с композитором Никитой Богословским и замечательным художником В. В. Лебедевым, и, конечно, о моем отце, с которым она не расставалась более тридцати лет, интересны. Хорошо бы их переиздать в России.

Кое-что в нью-йоркское издание не вошло, в частности неоконченные автобиографические заметки моего отца. Они публикуются здесь именно так, как сохранились в рукописи с дополнениями Ирины Николаевны. Публикуются также два шуточных стихотворения В. А. Лифшица, ходившие в самиздате.

Лев Лосев

ВСТУПЛЕНИЕ

Ох, и забавна эта пишущая братия!..

И т. д.

Желание рассказать свою жизнь под старость приходит многим. Однако иным удается его побороть. Это бывает не так уж трудно, ибо человек по природе ленив. Кроме того, появляется мысль: а для чего, собственно, это делать? Особенно когда твоя жизнь не изобиловала сколько-нибудь выдающимися событиями, да и ты сам вовсе не выдающаяся личность. Эти соображения, поддержанные природной ленью, приходили в голову и мне. А время шло, и вот его осталось совсем немного, и я неожиданно для самого себя вложил в пишущую машинку лист бумаги и напечатал для начала 12 стихо-творных строк,1  отчасти объясняющих мою решимость.