«Воспоминания об И А Гончарове»

М. В. Кирмалов

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ И. А. ГОНЧАРОВЕ

Первые мои воспоминания об Иване Александровиче относятся к 1870-1871 годам, ко времени моего детства.

Дедушка часто брал меня и сестру с собой при посещении Ивана Александровича. Звать его надо было дядей, ибо звание дедушка он не любил. Помню хорошо расположение комнат в его квартире (старой, до переделки) в доме Устинова на Моховой. Комнаты небольшие. В кабинете перед столом у окна стояла высокая подставка деревянная, вроде складного стула с натянутой сверху материей, на которой постоянно лежала книга: большого формата издание басен Крылова1, прячем иллюстрации к басням были не в звериных, а в человеческих лицах. Так, басня "Плотичка" была иллюстрирована изображением молодой дамы, сидящей на балконе, окруженной толпой поклонников.

Иван Александрович иногда читал нам басни и показывал "картинки", иногда дарил нам безделушки; так, я получил от него перочинный ножичек-брелок и трость из его большой коллекции тростей, собранной со всех стран земного шара. Коллекция эта в виде объемистой пачки покоилась на двух кронштейнах над его кроватью.

В это же время его посещала и Варвара Лукинична, служившая в институте, с своими двумя детьми. Мальчика за его тонкую и высокую фигуру он шутя называл "Макаровой". Но внимания он заметно больше оказывал девочкам.

На рождество он устроил у себя для нас елку. Были мы с сестрой, дети Варвары Лукиничны и, кажется, дети Людвига. В кабинете на круглом столе стояла маленькая елка, а под ней подарки детям, и среди них - хрустальная сахарница в виде сердца.

Иван Александрович был оживлен, ласков и шутлив с детьми. Усадив нас и Мимишку вместе на диване, он стал вызывать всех по очереди и вручать подарки. Первая была вызвана Мимишка, получившая сахарницу, и тут же, стоя на задних лапках, съела из рук Ивана Александровича кусочек сахару.

Всех детей Иван Александрович оделил дорогими и интересными подарками: игрушками, книгами и прочим.

Иван Александрович иногда посещал моих родителей - в нашей скромной квартире, - приносил новые французские романы, много рассказывал. К сожалению, помню только то, что он часто переходил на французский язык. Впоследствии отец говорил мне, что к французскому языку он прибегал тогда, когда рассказ переходил на события из его сердечной жизни; он это делал, щадя наше детское неведение.