«День Литературы, 1998 № 02 (008)»

ПРОХАНОВУ — 60.

МНОГАЯ ЛЕТА!

Когда-то в театральном альбоме, который я вел, работая в журнале "Современная драматургия", Александр Проханов написал: "Из всех театров мне интересен театр военных действий".

Я бы согласился с такой самооценкой, если только расширить понятие "театр военных действий" до театра ярких жизненных действий, где сам Александр Проханов играет одну из главных ролей.

По сути, он никогда никому не служил, а тем более — не прислуживал. Его называли "соловьем генштаба", и это соответствовало истине до тех пор, пока наш генштаб соответствовал своей стратегической задаче; в генштабе разваливающейся армии Александру Проханову делать нечего…

Зная его много лет, я прекрасно понимаю, почему он сам не рвется на роль политического лидера, хотя энергии и политического таланта у него не меньше, чем у того же Вацлава Гавела… И, может быть, в роли лидера активной наступательной оппозиции он оказался бы крайне полезен и нации, и государству.

Но оказался бы ненужным его пластический, изобразительный дар. Политика — это лишь один из творческих миров Александра Проханова. Это один из актов его грандиозной мистерии. Сколько известнейших политических персонажей в нынешней России говорят его языком, стремятся осуществить его концепции?! Я бы не рискнул назвать их марионетками. Нет. Создав образ, очертив модель развития образа, Александр Проханов как бы отпускает своих реальных политических героев на свободу, и они уже сами определяют свою дальнейшую орбиту… Не знаю, осмелится ли когда-нибудь кто-нибудь из них признать тот первичный импульс, который дан был их движению Прохановым, но Проханову и не требуется это признание. Само творение, сам творческий процесс для русского художника есть — высшая задача. Успех и признание мало что добавляют в его внутреннюю жизнь…

Потому он и в партию никогда не вступал — для полноты своего осуществления.

При этом Проханов никогда не мыслил себя вне идеи государственности. Он безнадежно влюблен в высшую красоту государственного построения. И потому — был очарован Петром Великим, а в двадцатом веке — Жуковым, Сталиным, Королевым, Туполевым, могущественными генералами оборонки, создавшими мощь нашей сверхдержавы.