«День Литературы, 2006 № 10 (122)»

Хорошо, что так пишут, постепенно прозревая, либеральные поэты. Глядишь, дело дойдет и до покаяния за безрассудное свое содействие разрушившим страну “корешам”. Но, повторяю, разговор о либеральной литературе отдельный, требующий всестороннего осмысления всех парадоксов ее развития. Мы же вернемся к литературе патриотической.

Как и следовало ожидать, она еще при первых признаках крушения Советского Союза, а потом и России, стала поднимать свой голос в защиту поруганных идеалов русского народа. И тут были заметные обретения. В поэзии: стихи Юрия Кузнецова, Бориса Примеров, Юрия Беличенко, Владимира Кострова, Виктора Верстакова, Станислава Золотцева, Александра Боброва, Ларисы Таракановой и многих других поэтов этого ряда. В прозе: повести и рассказы Валентина Распутина, Василия Белова, Бориса Екимова, Владимира Крупина, Виктора Лихоносова, Владимира Личутина, Виктора Потанина, романы Александра Проханова; рассказы, повести и романы писателей более молодого поколения, которых теперь именуют "новыми реалистами": Олега Павлова, Евгения Шишкина, Лидии Сычевой, Александра Яковлева, Алексея Варламова, Михаила Тарковского, Василия Килякова, Виктора Никитина и других. Постепенно даже вызрел термин (если я не ошибаюсь, в недрах "Нашего современника") — протестная литература. Казалось бы, влияние этой литературы на читателей большое, она вызывает в их сердцах живой отклик, поскольку отражает болезненные явления, происходящие в нашем обществе. Беспокоиться вроде бы нечего. И тем не менее, беспокойство есть и оно все усиливается. В последние годы ощущается усталость и застой протестной литературы. Она идет уже по второму и по третьему кругу излюбленных своих тем: столкновение разрушительных криминально настроенных сил с силами добра и созидания. Произошло это, на мой взгляд потому, что протестная литература отступила от основных принципов русской национальной литературы. Увлекшись протестом, ее представители забыли, что русская национальная литература — это: во-первых, нравственно-философские и нравственно-религиозные искания; и во-вторых — изящная словесность. То есть, протеста много, а литературы — мало! Удивительного здесь в общем-то ничего нет. Нас еще со школьной скамьи приучили, что Пушкин, Гоголь Лермонтов, Толстой, Достоевский прежде всего борцы с царизмом, а потом уже мыслители, пытающиеся посредством литературы познать мир, вселенную и место человека в этой вселенной. Нас с восторгом заставляли читать стихи Некрасова: