«Газета Завтра 289 (24 1999)»

Семьдесят тысяч натовских псов-рыцарей, закованных в броню, с корсетом Олбрайт на флагштоке, разбомбив каждый второй дом в Косово, мерно и тупо, как ледник, двинулись в Югославию, готовясь сожрать ломоть Сербии. И вдруг батальон русских десантников, лихих молодцов, влетел на скоростях в Приштину, зарыл в капониры по периметру аэродрома свои "бэтээры",— и железную ноздрю НАТО, обнюхивающую беззащитный край, защекотали вороненые стволы русских пулеметов.

Что тут началось! Билл по башке себя бил. Строб залез в гроб. Солана стал, как салака. Блеер заблеял. Непальцы засунули пальцы. Албанцы перестали улыбаться. Немцы заговорили про Освенцим. А один француз съел бубновый туз.

Особенно было жаль Миткову. С трагическим лицом Соломеи, так и не дождавшейся головы Иоанна Крестителя, она, печальная весталка НТВ, рыдающим голосом два дня вопрошала, кто отдал приказ. Гайдар не отдавал. Немцов не отдавал. Новодворская не отдавала. Радзиховский не отдавал. Только Починок, разглядывая в зеркале свой генеральский мундир, лампасы внутрь штанов, загадочно улыбался.

Выходило так, что благородную организацию НАТО, воспитанную на традициях Святого Франциска, Вильяма Шекспира и Гете, этих набожных генералов, чьими принципами являются: "Не убий!", "Не солги!", "Не согреши!"— провели на мякине белобрысые вэдэвэшники из Рязани, которые никогда не читали Фукуяму с его пророческим "Концом истории". Вот они, русские необразованность и вероломство!

На самом деле облапошенными оказались не только НАТО, но и Черномырдин, миллиардер и миротворец в одном стакане, но и министр Иванов, столь сладострастно целовавший Олбрайт, что мамы стали отгонять от телевизоров несовершеннолетних детишек.

Целый месяц эти два господина источали миротворческую патоку, а натовцы взрывали детские дома и больницы, посыпали Белград кассетными бомбами, вымарывали с карты Европы Югославию, а из списков народов — сербов. Сербы взывали к России: "Дайте, братушки, зенитно-ракетные комплексы!.. Пришлите в Адриатику эскадру!.. Умоляем, снарядов и топлива!.." А вместо этого им посылали птицеязычного Черномырдина и взволнованного, как лепесток цветка, Иванова. И горели по всей Сербии пожары, и русские плакали от позора и бессилия.