«Газета Завтра 850 (9 2010)»

В Ванкувере, полыхая в огне Олимпиады, исчезало на наших глазах былое величие отечественного спорта. Со сборной России произошла катастрофа сродни техногенной: так выработавшие ресурс агрегаты, прежде составлявшие общий порядок и смысл, вдруг заходятся в гибельной вибрации, срываются в неистовый канкан, превращают единый организм в месиво. Советский запас спортивной прочности истончился в дым, и выглядевшая слаженной машина русских побед пошла вразнос, была растерзана на куски под трибунный бой чужих бубнов.

     Справив кровавую жертву, Игры открылись языческой церемонией, в которой торжествовала мультикультурная атомарность, с компотом из скрипачей, лесбиянок, инвалидов, ряженых индейцев и гаитянки — генерал-губернатора. Мельтешение "северного сияния” из фонариков под гигантским одеялом-куполом превратилось в задник для великой драмы, в которой российским спортсменам предстояло биться и проиграть.

     В первый же день сели на мель. Медалей не было, наши уступали с какой-то безутешной обреченностью. Ночи сменялись ночами, и каждое новое утро телеведущий бодро сообщал о девятом месте спринтера и восемнадцатом — конькобежца. Три нечаянные победы стали отдушиной, но общей картины не изменили.

     Игра "Россия—Канада" была "точкой невозврата": победа окупала всё, поражение читалось как приговор. Невиданный крах "хоккейной дружины" стал иллюстрацией всего, что произошло с нами на ванкуверской Олимпиаде. По коже разлилось липкое бессилие, чувство собственной постыдной слабости перед чужой необоримой силой. В мощи соперника угадывалось что-то инфернальное, чему почти невозможно противостоять: непреклонная махина вермахта, всесокрушающая энергия чернобыльского атома, напор необузданной енисейской стихии.

     В то утро не рассвело. Оглушительное безмолвие нации, ступор чемпионов, неразборчивое блеяние спортивных чинуш, и лишь нападающий Овечкин с каменным лицом на вопрос "Что же случилось?" отвечал односложно, как Путин про лодку: "Мы проиграли матч".

     И тут прорвало — народ возненавидел своих спортсменов. Надежды рассыпались, кумиры превращались в развращенных бездарей, алчных проходимцев, клоунов с винтовками, шоуменов на льду, которые не в состоянии сладить с нервами и отработать народные деньги. Их диффамировала пресса, прежде уже втоптавшая в прах русского солдата, русского милиционера, русского производственника.