«Последнее слово автора»

Я пишу фантастику, потому что ничего другого в России не напишешь. Я пишу фантастику, потому что, как выразился Ф.М.Достоевский: «В России истина почти всегда имеет характер вполне фантастический». Мы привыкли к фантастике, мы в ней живем.

Вот вам история, подозрительно похожая на правду. Якобы американцы по наивности часто принимали произведения советских авторов за утопические и антиутопические романы. «Ах, как здорово придумано! – якобы восклицали они в полном восторге. – Куда там Оруэллу! А какая прекрасная проработка деталей!» Им и в голову не приходило, что детали эти не вымышлены, а просто-напросто взяты из жизни. Из нашей с вами жизни.

Казалось бы, что такое социалистический реализм, как не пиршество фантазии! Чего стоит, например, один из наиболее распространенных сюжетных ходов: главная героиня, передовик производства, расстается с любимым человеком только по той причине, что он постоянно не выполняет план. Но господа! Вот вам подлинный случай: муж и жена. Оба коммунисты. Он учится в Высшей партийной школе, специализируясь на антирелигиозной пропаганде. Затем вдруг подает заявление о выходе из партии, поскольку в процессе обучения имел неосторожность уверовать в Бога. И что же супруга? Она немедля разводится с мужем и сама отправляет его в психушку. Случай, повторяю, подлинный. Стало быть, дело не в социалистическом реализме – дело в самой реальности.

Когда-то во всех наших бедах принято было винить татаро-монгольское иго. Теперь принято сваливать все на советскую власть. Однако следует признать, что и до октября 1917 года Россия была страной вполне фантастической.

Общеизвестный пример: развитие индустрии влечет за собой ломку феодальных отношений. Крестьян сгоняют с земли, и они становятся пролетариями. Это закон для любой страны. Кроме России. Петр Первый, создавая отечественную промышленность, начинает с того, что уравнивает крестьян с холопами, то есть закрепощает их окончательно – причем на добрых полтора столетия. Села приписываются к фабрикам. Крепостной рабочий класс! Да такое ни одному фантасту в голову не влетит.