«Дорожный реквием»

Дорожный реквием (fb2) - Дорожный реквием 573K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ярослав Михайлович Питерский

Ярослав Питерский ДОРОЖНЫЙ РЕКВИЕМ

Если же и после сего не послушаете Меня, и пойдете против меня;

То и Я в ярости пойду против вас и накажу вас всемеро за грехи ваши.

Библия. Левит. Ст.27–28.

Пролог

Яркий свет. Фары слепили ей лицо. Женщина, стояла на обочине и, словно стесняясь, прикрывала лицо руками. Визг тормозов и урчание мотора немного напугали. Она, не видела водителя, только черная дыра — открывшейся дверки. Женщина, словно встрепенувшись — села в машину. В висках гулко ухали удары сердца. Мокрый снег на меховой шапке сверкнул мелкими хрусталиками. Женщина, стряхнула его рукой и, улыбнувшись, крикнула водителю:

— Ты ведь в Рогачево?

Он не ответил — лишь молча кивнул головой. Его взгляд был напряжен. Глаза яростно всматривались в вечернюю мглу. Машина, зарычав словно злой, старый пес — покатила, по проселочной дороге. Дворники, как маятники больших часов, старательно сметали бьющийся в лобовое стекло мокрый снег.

— Ну и снежище! Не видно нечего! Ты местный? — женщина вновь попыталась заговорить с водителем.

Но тот, вновь не откликнулся. Лишь на секунду оторвавшись взглядом от дороги, он сверкнул на нее взглядом. Белки в глаз, зловеще вспыхнули в темноте кабины. Женщина непроизвольно вздрогнула:

— Я говорю — ты местный? — повторила она с опаской вопрос.

Но водитель вновь промолчал. Его рука, словно манипулятор робота — ловким движением, щелкнула зажигалкой. Сигаретный дым разнесся по кабине:

— Парень! Может, потерпишь? Я страсть как табак не переношу! — женщина закашлялась и попыталась открыть стекло на дверки.

Но вместо ручки ее пальцы нащупали острый штырь железной култышки. Женщина отдернула руку:

— А что? У тебя окно то не открывается?!

В этот момент машина дернулась и круто свернула с дороги. Женщина испугано взглянула на дорогу:

— Эй! Эй! Ты куда?! Рогачево же там? Ты чего это в бор то поехал? Там же дорога то, совсем убитая! Да и снег! Застрянем!!

Но водитель ухмыльнулся и, крутанув баранку — надавил на газ. Машину трясло на ухабах. Женщина, прикусив губу, вцепилась руками в края сиденья. Темнота вокруг совсем напрягла ее нервы:

— Ты, куда прешь то?! А ну! Останови немедленно! Останови, я сказала! — женщина в панике стала шарить рукой по дверки.

Машина, качнувшись — покатилась юзом, по мокрому снегу. Через, несколько секунд, остановилась. Женщина попыталась толкнуть дверку телом, но та не поддалась:

— Я что — то, не пойму?! Как она у тебя открывается?! Эй — открой мне дверь! Я выйду!

В этот момент сильные руки схватили ее за горло. Женщина в ужасе попыталась закричать, но не смогла. Изо рта вырвалось лишь хрипенье. С ужасом она поняла, что ей не вырваться из этих рук.

— С ума сошел?! Что тебе надооооо… — хрипела она.

Водитель, навалился на нее всем телом и, прижав к сиденью — урчал словно зверь. Женщина поняла, что ей лучше не сопротивляться. Его руки уверенными движениями стянули с нее колготки и трусики. Она лишь всхлипнула и тихонько застонала. Он же — все сильнее и сильнее, наваливался на нее:

— Ты бы так попросил! Я бы сама… — испуганно шептала она ему.

От мужчины пахло дешевым одеколоном, табаком и бензином. Когда, он вошел в нее, она прикусила до крови губы. Его сумбурные и жесткие толчки причиняли боль. Женщина хотела зарыдать, но тут раздался его тихий хрипящий голос:

— Не вздумай! Не вздумай!! — тяжелое дыхание она почувствовала на своей шее.

Все, кончилось, через, несколько минут. Он, зашипел, словно лопнувший у компрессора шланг и, содрогнувшись — отвалился от нее. Она вдруг услышала, как бьется его сердце. Частые удары — ритмично колотили тело мужчины.

— Уф… уф… молодец… сучка…. - выдавил он из себя и глубоко вздохнул.

Она, лежала — не решалась, пошевелится. Ее широко раскинутые ноги нелепо торчали в разные стороны. Вдруг ее взгляд упал на порванные в борьбе колготки. Скомканные — они весели прямо на зеркале заднего вида, уныло качаясь над рулем. Женщина вдруг разозлилась. Муж только вчера подарило ей эти колготки. Женщина, качнув их правой ногой — зло спросила:

— А ты не боишься, что я — заявлю и тебя, посадят?!

Но через секунду она поняла, что зря это сказала. Мужчина зарычал и содрогнулся. В то же мгновенье — она получила сильный удар прямо в переносицу. Громко хрустнул сломанный нос. Затем вновь удар, еще удар. Женщина завыла, но ее вой тонул в крови. Выбитые зубы больно впились в язык, когда она, в очередной раз, сжав рот — попыталась, что есть силы закричать. Вновь удар.

— Не надо!!! — хрипела она кровавой пеной.

Но мучитель не мог остановиться. Он, как кузнечная машина — планомерно наносил ей удары по лицу. Через, несколько секунд, женщина потеряла сознание. Но насильник, все продолжал бить. Кровавые капли, отлетали от ее разбухшего лица, и черными кляксами, покрывали лобовое стекло. Он устал, лишь, несколько минут спустя. Тяжело дыша, перевалился через женщину и, толкнув ногой дверь — уселся рядом на сиденье.

Закурив сигарету, он посмотрел на бесчувственное тело. Сделав несколько затяжек — медленно поднес ярко красный уголек сигареты к голым ногам. Шипенье и запах жареной кожи, слегка рассмешил его.

— Ну, надо было тебе болтать сучка?! — ткнув несколько раз сигаретой в другую ногу. Он, достал из — под сиденья кусок веревки. Медленно обмотав тело несчастной — навалился на нее всем весом.

— Уммм…. кислородоголодание!!! — противно и зло прошептали его губы.

Женщина, пару раз дернулась и вконец обмякла. В темноте он увидел, как — безжизненно приподнялись ее веки — и стеклянные глаза безразлично уставились в потолок….

…Через пол часа, похожее на куль картошки тело — громко плюхнулось в еще не замерзшую до конца речку. Журчащая темная вода — охотно обволокла труп, своим ледяным холодом и потащила к густым зарослям береговых кустов. Где — то далеко, заурчал двигатель и красные огоньки задних фар автомобиля, зловеще скрылись — в пелене, тихо падающего снега…

Глава 1

Мужчина, лежал на кровати — широко раскинув руки. Скомканное одеяло — сиротливо торчало кучкой, на краю постели. Бесформенная подушка валялась на полу. Мужчина, несколько раз тяжело вздохнул, почесав небритую щеку — приоткрыл один глаз и посмотрел на часы. Они, висели на стене и монотонно тикали — отсчитывая последние секунды сна. Мужчина отвернулся и застонал:

— Ум! Черт! Вставать пора! Не хочу! Ну почему сегодня только пятница?! — спросил он сам у себя.

В этот момент противно запиликал электронной трелью телефон. Мужчина пошарил рукой на тумбочке и схватил трубку.

— Да! Степанов?!

В динамике трубке противно заскрипел знакомый голос.

— Степанов! Ты, спишь, что ли?

Мужчина, недовольно нахмурился и, погладив второй рукой, лоб неохотно ответил:

— Никак нет товарищ полковник. Уже на работу собираюсь…

— Да брось ты! Я же чую — спишь собака! Спишь! И не надо мне — лапшу на уши вешать!

— Хм, товарищ полковник! Я честно уже не сплю! Вот постель убираю! — мужчина покосился — на лежавшую возле кровати подушку.

— Да ладно! Все равно врешь! Ну, в общем, что бы через двадцать минут был в моем кабинете!

Мужчина, широко раскрыл глаза от удивления и, окончательно проснувшись — возмущенно буркнул:

— Как?! Вы ведь сегодня всех к одиннадцати к себе вызывали?! А планерка?! Я не успею через двадцать минут! Мне через весь город ехать! Сейчас час пик! Все автобусы переполнены!

— Молчи и слушай! Через пять минут к тебе подъедет моя машина, через двадцать — ты заходишь ко мне в кабинет! А через пол часа — мы идем к генералу! Ты и я! Особый вызов! Понял?!

— К генералу?! Хм, за что?!!! Я вроде ничего плохого не сделал?! Ну, выпили с ребятами, так мы ведь не в рабочее время?!

— Хм, когда это?!

— Что когда?!

— Когда успели напиться мать вашу! — заорал голос в трубке.

— Нет, нет. Я, так… — виновато произнес мужчина и понял, что сболтнул лишку.

— Ладно, потом разберемся! А сейчас заткнись! Собирайся! Кстати, ты ведь родом — из Рогачево?!

— Хм, да, а что?!

— Ничего. В общем — через двадцать минут у меня в кабинете! Выполнять!

— Есть — товарищ полковник!

Но собеседник его не услышал. В трубке противно запищали короткие гудки. Мужчина со злостью ее кинул на постель:

— Твою мать! Опять — влип!

Полковник Иванов, сидел на кресле, наклонившись на крышку стола. Его глаза внимательно бегали по мелкому тексту на документе. Широко расставленные руки — словно пытались продавить полированную плоскость. Когда, дверь открылась и, на пороге, появился человек — полковник, даже не подняв головы, сурово кивнул на стул:

— Садись Степанов.

Посетитель, осторожно пройдя по мягкой дорожке, медленно отодвинул стул и опустился на него, словно боясь прервать чтение хозяина кабинета. На несколько минут, в кабинете повисла неприятная тишина. Наконец, закончив читать — полковник поднял голову и внимательно посмотрел на сидевшего напротив человека.

— Ну, Степанов? Что, на этот раз отмечали?

Мужчина пожал плечами и слегка покраснел:

— Нет, Павел Юрьевич. Нет. Так — пивка попили. Все нормально.

Полковник, махнул рукой и, закурив сигарету — пристально посмотрел в глаза собеседника:

— Слышишь, Степанов! Если бы, не твой дар сыщика и результаты — давно бы, попер тебя, к чертовой матери из своего управления! Но ты профессионал! Подполковник милиции! И я с этим считаюсь! Я тоже мать твою профессионал, и понимаю, что работать мне не с кем! Но тем не менее! Учти — еще один раз попадешься на работе пьяный, точно переведу в участковые! Ходи с бумажками до пенсии! Кстати, тебе сколько осталось?

Мужчина пожал плечами и опустил глаза:

— Да вроде, как — два года! Нам ведь, в особом отделе — год за два, и Чечня к тому же…

Полковник, глубоко затянулся и, затушив в пепельнице сигарету — назидательно пробурчал:

— Вот, вот! А все, как мальчик — водка, бабы! Ну, хватит, в конце то — концов! Мне ведь тоже на пенсию! Я уже за чертой так сказать! Кого я за себя тут оставлю? Хрякова? Так он развалит все к едрёной матери!

Мужчина насторожился и, покосившись на полковника, робко спросил:

— Вы, намекаете, Павел Юрьевич, что меня — на свой пост метите?!

— Хм, а почему бы и нет?! Ты подполковник. Опер — отменный, работу знаешь! Огонь воды и медные трубы прошел! Только вот не пил бы — цены не было!

— Нет, спасибо! Мне это не к чему! Я опер! Сыщик! И мне в кабинете вашем — бумажки перекладывать не в кайф! Я уж лучше так, потихоньку!

Полковник, грустно улыбнувшись, покачал головой:

— Да ладно, ладно! Знаю я! Мать твою — не хочешь! Но, не об этом сейчас! Я тебя сюда позвал — не уговаривать сесть в мое кресло! Дела, по важнее, есть! Нас генерал ждет!

Мужчина удивленно вскинул брови:

— Генерал?! Что надо то?! Неужели он будет уговаривать?!

— Издеваешься?! Нет, он не будет уговаривать! Он то — не будет! Он нас с тобой, спрашивать будет — о сроках! И сегодня мы должны будем ему слово дать, и потом ответить! — полковник поднялся из кресла и застегнул китель.

Мужчина удивленно смотрел за его движениями и молчал. Полковник, выдержав паузу, подошел к нему и сев рядом на стул положил руку на плечо:

— Алексей! Дела плохи! Сегодня утром — опять в Рогачево, труп женщины из речки выловили! Это уже десятая жертва!

Мужчина облегченно вздохнул:

— Фу! А я то думал, что генерал — взбучку, будет нам устраивать! А тут, убийство! Так это другое дело!

Полковник, ухмыльнулся и, покачав головой — вновь похлопал собеседника по плечу:

— А ты зря радуешься! Генерал, нам поставит — жесткие рамки и, минимум время даст! На поимку этого маньяка! Эту суку, весь местный отдел — уже год поймать не может! Как только, начинают розыск — все! Затихает — гад! И ничего! Никаких результатов! А, как только — о нем подзабудут, опять мочить начинает! За год — десять баб изнасиловал и убил! И я подозреваю — это не последняя жертва!

Собеседник хмыкнул, но ничего, не сказал в ответ. У него лбу выступили капельки пота. Мужчина, смахнув их ладошкой — тяжело вздохнул. Полковник покосился и сказал:

— Что — горят то колосники?! Водку — жрать меньше надо! Вот и не будешь по утрам с похмелья болеть. Пошли к генералу алкаш! — полковник прихлопнул его своей тяжелой рукой по плечу.

Генерал Бронников стоял хмурый как туча. Его подчиненные знали — если генерал встречает посетителей стоя, значит быть трудному разговору. В лучшем случае — выйдешь с выговором, а в худшем, положишь заявление о переводе на другую работу. Но Бронников встретил полковника и Степанова неожиданным приветствием:

— Ну, что — вы моя последняя надежда! Если вы не потяните — все переведут к черту в Петропавловск — Камчатский. Мне уже намекнули сегодня из Москвы. — Генерал покачал головой и тяжело вздохнул.

Полковник и Степанов непроизвольно переглянулись. Генерал, почесал свою седую макушку и, вытянув вперед ногу, с широким красным лампасом на штанине, посмотрел — на развязанный, на туфле шнурок:

— Вот — второй раз сегодня шнурок развязался! А это — хреновая примета! У меня как он развяжется — так все! Труба! То с первой женой развелся, то сына в Чечне ранили. Эх, мать его! Сколько раз говорил себе — купить туфли без шнурков! Ну да ладно! Что стоите — садитесь, разговаривать будем! — генерал кивнул на кресла в углу.

Полковник и Степанов вновь переглянулись — обычно генерал разговаривал с подчиненными за своим — длинным, как подиум модельеров, столом. Полковник пихнул Степанова в бок и подтолкнул к креслам. Тот неуверенно уселся в большое мягкое седалище. Генерал посмотрел на него свысока и тихо буркнул:

— Это и есть что ли Степанов?

Полковник вскочил и услужливо вытянулся перед ним:

— Так точно Павел Степанович! Лучший розыскник, моего управления!

— Да ты садись! — генерал кивнул полковнику на кресло, — Петрушка значит получается. Я Степанович — он Степанов. Ну. Что, Степанов, вот и познакомились!

Степанов — хотел было вскочить с кресла, но увидев, добродушный и печальный взгляд генерала — остался сидеть. Генерал, постояв молча — медленно, словно старик, побрел к большому стеклянному шкафу. Порывшись там, в одном из отсеков — достал бутылку французского коньяка. Полковник с удивлением смотрел на темно зеленую бутылку. Он не когда не видел генерала таким.

— Вот! Я пью из этой бутылки — вот уже пять лет! По одной стопки! Когда выпиваю — то проблемы обычно решаются! Тут осталось — треть бутылки. Сейчас я хочу ее допить!

Генерал поставил зеленую посудину на журнальный столик. Взяв, большие, хрустальные бокалы — он аккуратно разлил в них темно коричневую жидкость:

— Надеюсь, вы понимаете, что я не просто так вас пою коньяком! Я вообще мало кого пою! Но сегодня… — генерал кивнул на стаканы.

Степанов не соблюдая субординации — схватил один из них и одним глотком отправил коньяк вовнутрь своего тела. Генерал, с удивлением посмотрел — на его движения и, покачав головой, тихо сказал:

— Да — пить вижу, умеешь! Как вот работать будешь?! Ну, да ладно!

Генерал, кряхтя — уселся в кресло напротив Степанова. Полковник же, так и не решился взять второй стакан. Бронников покосился на подчиненного и тихо сказал:

— Эта серия — в Рогачево, одна из самых затяжных в стране. Больше, за последние десять лет, ни в одной области России не было. Сюда, даже хотят оперов из Москвы прислать. Но, я пока отказался. Похвастался, что — мол мы, своими силами, всю эту хренятину распутаем! Как думаешь? Поторопился?! — генерал пристально посмотрел в глаза Степанову.

Тот выдержал взгляд и после короткой паузы медленно ответил:

— Нет, товарищ генерал. Наши опера — ничуть не хуже столичных! Чего стоит банда Франькова. Там тридцать пять трупов было. Пять лет искали. Так, что вы правильно сделали.

Генерал удовлетворенно кивнул головой. Прямой ответ Степанова ему понравился. Сделав маленький глоток коньяка, Бронников, покосился на полковника:

— Ну, что правильно, так это последний шанс. Мне не двусмысленно намекнули, если через месяц не будет насильник взять — сюда бригада выезжает, а мне готовить дела к передаче. Там в МВД новая чистка, вот я под замес и попаду. Так, что ребята, я как видите — своей, башкой седой рискую. А, что касается банды Франькова — так то грабители были, отморозки, а тут сексуальный маньяк! А как показывает практика, поймать его дело гораздо труднее — нежели, простых, гопстопников, пусть даже и отмороженных! Ладно, к делу — что там полковник, расскажите по подробней. А, то все — эти служебные записки не хрена толком не поймешь! Давай Михаил Петрович, рассказывай!

Полковник только сейчас решился глотнуть коньяка. Боязливо взяв стакан, он омочил губы и облизнул их языком:

— Все началось год назад. В ноябре. Рогачево население тридцать тысяч жителей. Первые трупы обнаружили на окраине поселка. Женщина тридцати двух лет и девушка девятнадцати лет. Нашли — не далеко друг от друга. Подчерк убийства схожий — удушение. При этом на теле обнаружены множественные ранения от тупого предмета. Скорее всего — зверски избиты. Перед смертью вступали в половой контакт. Состав спермы — идентичен. Обе жертвы утопили в речке. Затем через месяц еще одна — подчерк тот же. Она совсем молодая была — семнадцать лет. Но эта девушка кроме истязаний и раздета была. Вещей не было. То есть добавилось и ограбление. Золотые украшения тоже пропали. Также удушение. После этого еще две через полтора месяца. Но эти уже зарезаны. Горло — от уха до уха перерезал, сволочь. Тоже, раздеты и без украшений. Правда, эти две постарше были — одной двадцать пять, другой тридцать. Затем через три месяца еще две. Ну и так далее. Что настораживает — в основном по парам. То есть если сегодня одну нашли — на следующий день вторую находят. Так было все время кроме первой. Возраст всех жертв колеблется от семнадцати — до тридцати трех. Васе жительницы Рогачево. Все работали в поселке, кто на ферме, кто на птицефабрике, кто на котельной. Все по предположению перед гибелью садились в автомобили, ну а если не садились — то пропадали, когда возвращались домой поздно вечером. В общем, во всех случаях картина почти одинаковая. Лес. Изнасилование, потом, скорее всего — транспортировка трупа и так далее. Ну, вот, последняя — тридцать лет. Работница птицефабрики Заря. Ехала домой с вечерней смены. Ценных вещей не обнаружено. Украшений также нет.

— Хм, а кто их находит то? Кто шарится по берегам этой чертовой речки зимой? Как я понимаю, туда нормальный человек не пойдет в такую погоду как в ноябре?! — перебил полковника Степанов.

Тот, покосился на него и, помолчав, тихо ответил:

— Последнюю — нашли мальчишки. Ну, а тех раньше — ну кто как. Ну, в принципе — не в этом дело!

— Нет, полковник! Нет — Степанов прав. Тут мелочей нет. Нужно проверить, как действительно — их обнаружили! Какого черта — эти пацаны, поперлись, на речку в ноябре? Что надо то им там было? Проверяли эти местные анискины эту версию? Или нет?! — вступился генерал.

Полковник пожал плесами. Вопрос поставил его в тупик. Генерал, увидев его замешательство — покачал головой:

— Вижу — мать их! Не хрена они не проверяли.

— Извините товарищ генерал. Оно понятно. Все опера местные, и мальчишки местные. У них все на доверии. Не то, что в городе. Я уже сталкивался с сельскими сыщиками. Так, что ничего удивительно тут нет.

Генерал, удовлетворенно выслушал Степанова и, кивнув головой, заметил:

— Вот поэтому Степанов, мы тебя и позвали. Ты поедешь в Рогачево, тем более как мне сказал Павел Юрьевич. Ты сам оттуда родом?! Так ведь?

Степанов удивленно раскрыл рот. Предложение генерала стало неожиданным:

— А, товарищ генерал?! У меня тут дел — во! — Степанов полосонул себя по горлу ладонью. — Да и, при чем, тут — от куда, я?! У меня вон Миша Саблин, толковый парень, его пошлите. Он справиться!

Генерал покачал головой и категорично сказал:

— Нет Степанов. Поедешь ты! Я приказываю! А. Что касается дел — сдашь по отделу. Пусть доводят без тебя! Ты думаешь — я зря тебя коньяком своим поил?! Ладно — все! Ясно! Я специально хотел посмотреть твою реакцию на доклад полковника! Вижу — не ошибся! Едешь ты, Алексей Иванович! — генерал неожиданно назвал Степанова по имени отчеству.

Степанов тяжело вздохнул и опустил голову. Бронников похлопал его по коленки и добавил и, как — то по отечески, добавил:

— Времени у тебя Леша — месяц! Выручай.

Полковник тоже сурово посмотрел на Степанова. И обратился к генералу:

— Я вам ручаюсь Павел Степанович. Он все сделает! Вы сами видели его реакцию. Я, как и говорил. Так, что с проверкой получилось. Не ошиблись мы.

Степанов зло взглянул на полковника:

— Так, вы меня проверяли что ли?!

Генерал улыбнулся и грустно ответил:

— Не обижайся Леша. Ты наша последняя надежда.

Степанов качнул головой и дерзко ответил:

— Ну, тогда проверка у вас не удалась!

Бронников удивленно вскинул брови и посмотрел Степанову в глаза:

— Это почему?!

— Да потому. Если — исходить из логики всех событий, то каждый раз, этот ублюдок — по две жертвы молотит.

— Ну и что?

— Как, что, а это — то, десятая была!

— Ну, правильно. Все в паре.

— Нет — полковник сказал, что первая была единичной. Лишь потом по две пошли!

Генерал нахмурился и встал из кресла:

— Это ты к чему?!

— Да к тому, что последняя то тетка не в паре!

— Как это?!

— Да так. Пары у нее нет.

Полковник хлопнул себя ладошкой по лбу:

— Черт. Товарищ генерал — он прав. Пару надо.

Бронников, расслабил галстук и, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, тревожно сказал:

— Вы хотите сказать — что на днях еще одну найдут?!

— Боюсь, что так. — Грустно ответил Степанов.

— Ну, е… маму! — генерал разразился матом. — А я Москву заверил, что трупов — больше не будет! Ну, ё мое!

— Не кажи гоп… — как — то ехидно заметил Степанов.

Генерал плеснул коньяк по стаканам и сурово прорычал:

— Что б сегодня в Рогачево был! Живи там! Сутками паши! Но, гада этого — мне поймай! Понял?! А то вместе со мной поедешь на Камчатку!

Степанов понял, что его ждет трудный месяц….

Алексею Степанову было сорок. Среднего роста, подтянутой фигурой и приятным лицом с голубыми глазами — он казался немного моложе своего возраста. Темно русые волосы слегка кучерявились и придавали его внешности слегка задорной оттенок. В Степанове, было, что — то такое, отчего все говорили, что он человек легкомысленный и несерьезный. А его постоянные шутки и пошлые анекдоты подтверждали эту иллюзию. Но на самом деле Алексей был очень серьезным человеком. Выбрав после армии себе работу сыщика, он специально создал такой образ простодушного и веселого мужчины. Это помогало и не раз выручало его в трудных ситуациях. Правда — за образ, приходилось и расплачиваться. Два брака, по началу счастливых — вскоре распались, как говорили, бывшие степановские жены, из — за нежелания — повзрослеть и остепениться. В бывших семьях у Алексея остались дети. В первом случае сын, которому было семнадцать, во втором — дочь, которой, в этом году, справили четырнадцати летие. В отличие от бывших жен — дети любили отца и искренне удивлялись — как это мамы могли бросить такого мужчину.

Но Степанов на своих бывших жен не обижался. Иногда даже радовался, что все произошло именно так. Он был свободен — а свобода давала право приходить с работы за полночь. Не иметь выходных и не ездить в праздники к тещам. Правда, Алексей — иногда и жалел, что рядом нет человека, который его во время мог бы остановить. Степанов любил выпить. Правда — запойным алкоголиком, он не был. Но пристрастие к крепким напиткам — было не последней, вредной привычкой существенно влиявшей на его жизнь. Алексей понимал это, но ничего не мог с собой поделать.

В милицию он пришел сразу после армии. Прошел путь, от простого постового патрульно-постовой службы — до заместителя начальника управления уголовного розыска области. Но Степанов чувствовал, что эта подполковничья должность — скорее всего предел в его милицейской карьере. Быть начальником он не стремился, а руководство не очень то и хотело его им делать. Был лишь один человек — его непосредственный начальник, полковник Серов, который искренне хотел видеть Степанова в своем кресле. Но это было исключение. Алексей помимо всего, был человеком прямым и нередко, говорил, старшим по званию и должности — все, что думает.

Разговор в кабинете у генерала Степанову не понравился. После него — остался, какой то неприятный осадок. Такое с Алексеем давно не было. Сомнения в расследовании будущего дела, немного угнетали его — с какой то обреченной безысходностью развязки. Он, еще не знал всех мелких подробностей, но уже чувствовал, что рогачевский маньяк — может стать одной из самых больших неудач, в его милицейской работе. Найти и поймать этого человека — будет весьма трудно.

Вернувшись в свой кабинет, Алексей уселся за стол и закурив сигарету. Это был уже его ритуал. Он, некогда не начинал очередного расследования — не выкурив в одиночестве сигареты, в своем кабинете. Алесей был человеком суеверным и верил в приметы. Он замечал, что если, ему мешали побыть одному в такие минуты — то наверняка все пойдет на перекосяк.

Степанов, не успел докурить сигарету и до половины — как в дверь постучали. Алексей, недовольно поморщился и, затушив в раздражении окурок в пепельнице, зло ответил:

— Да! Войдите!

На пороге появился молодой парень лет двадцати. Нелепая стрижка с выщипом и маленькое колечко в ухе делала его смешным. В худых руках парень мял черную спортивную шапку.

— Алесей Иванович?! Я к вам. Меня за вами закрепили.

Степанов, недовольно покосился на юношу и, тяжело вздохнув — почесал кончик носа:

— А, вы, в сущности — кто?! Новый, опер, что ли? Так, мне молокососики — не в надобность.

Парень смутился, но не обиделся. Напротив, в его взгляде мелькнул интерес. Помолчав, он без спроса — присел на стул в углу:

— Нет, я водитель. Сам генерал Бронников распорядился. Что теперь я вас возить буду. Я раньше возил Симигина, из пятого отдела. Но, он — сейчас, на больничном. У него язва. Пролежит в госпитале месяца два. Так, что я в вашем распоряжении теперь!

Степанов грустно улыбнулся. Такая оперативность генерала с решением транспортного вопроса его еще больше уверила — что дело будет трудным:

— А водитель кобылы?! Ну, ну! Как зовут то Шумахера милицейской гонки?

— Владимиром! Вова! Просто — Вова Попов.

— Вот, что просто Вова Попов, у тебя — какая тачка то?

— Хм. Так это Волга новая!

— Оба, на! Волга?! Ну, это хорошо. Слушай Вова. Ты с родней то попрощался?

Попов с сомнением посмотрел на Степанова и вновь сжал шапку в руках:

— Это, в каком смысле?

— В прямом! Ты знаешь, Вова, что мы с тобой злодея насильника будем ловить?! А это работа трудная, длинная и опасная! На всякий случай надо с родней попрощаться — мало ли что? Кстати у тебя семья то есть? Мог бы в принципе и завещание написать!

Попов улыбнулся. Он понял, что Степанов — так мрачно шутит. Хмыкнув, пару раз и поерзав на стуле, он довольно буркнул:

— А мне не чего оставлять то! Я холостой, квартир и машин не имею. Не нажил. А риск это то я люблю!

Степанову такой ответ парня тоже понравился. Удовлетворенно хмыкнув, он качнул головой и, закурив — выпустил дым в потолок:

— Ладно, Вова — я вижу, сработаемся! Чувство юмора есть, а это главное, в нашей работе. Ну, а опыт — так он как секс, приходит со временем и со временем уходит. Мать его!

Попов, рассмеялся и, покосившись на портрет Дзержинского, на стене кабинета — непринужденно ответил:

— В плане секса — кое, что смыслю! Хоть и молодой! Опыт уже есть мало — мальский!

— Оооо! Господин Казанова?! Ну и тут молодец! — Степанов, вновь выпустил дым в потолок. — Ну а скажи мне Вова, вот если бы ты с девчонкой в машине сексом занимался. То, на каком сиденье? На переднем или заднем?!

Попов, улыбнулся и, посмотрев вызывающе — в глаза Степанову, ответил:

— Ну конечно на заднем! Если же в волге моей! Там, и места по более, и рычага скорости, нет, и вообще. Чего, панель то — ногами бить!! Ха! Ха!

Степанов тоже рассмеялся. Но его смех был немого нервным и настороженным:

— Значит на заднем. Хорошо! А, значит, ты уже — в своей машине, баб трахал. Так ведь?! А, это, между прочим — нельзя делать! Вот надо твоему шефу потом сказать будет! Да и кого ты там обслуживал — надо выяснить!

Попов понял, что попался на уловку. Он насупился и обиженно буркнул:

— А че?! Они ведь по согласию! Да и я не на службе был! Так…

— А еще и не на службе! Значит вообще — использовал машину, в своих личных целях! А это уже нарушение должностных инструкций!

Попов, совсем испугался и, склонив голову, уставился в пол:

— Так. Это, я думал… Мне, говорили, что вы человек веселый. А вы — вон как! Может не надо…

Степанов, улыбнулся и, затушив сигарету, миролюбиво сказал:

— Да ладно тебе! Я шучу! Но шучу я — как опер, с незримой линией реальности! Понял?!

— Неее…

— Ну, в общем нельзя в нашей работе — вот так все сразу болтать. Даже, коллегам. Это тебе мой первый урок. А сейчас — иди и готов тачку. Я вижу ты парень свой. Сработаемся. — Степанов, встал из — за стола. Подойдя к шкафу в углу кабинета, он достал из него дубленку.

Попов улыбнулся и радостно ответил на ходу:

— Понял! Говорили же мне, что вы приколист! Ну, все равно попался! Я ко второй проходной подгоню! Синяя Волга, номер — ноль тридцать!

Степанов тяжело вздохнул.

Над городом висели серые тучи. Снег, медленно падал из поднебесья — наводя на прохожих умиротворение и спокойствие. Стаи насупившихся голубей лениво прохаживались у забитого на зиму досками, фонтана. Птицы были похожи на маленькие серые кляксы, на белом покрывале тротуара.

Степанов, вышел из управления и, глубоко вздохнув — посмотрел на небо. Неожиданно его кто — то тронул за локоть. Алексей повернулся и увидел перед собой женщину. Она улыбалась. Мокрый снег на ее песцовой шапке — забавно блестел. Приятное лицо, внимательный взгляд. Степанов опустил глаза ниже и, оценив стройные ноги женщины — улыбнулся в ответ:

— Ирочка! Привет! А я вот в командировку!

Но на лице женщины улыбка неожиданно сменилась злобной гримасой:

— Ирочка?! Ты — подлец, Степанов. Я вчера тебя весь вечер прождала! А ты, опять не пришел! Я с тобой вообще разговаривать не хочу!

Женщина отвернулась и попыталась уйти. Но, Алексей, удержал ее — схватив за локоть:

— Постой Ира! Ну, извини! Вчера работы было! Во!

— Ага! Знаю я! Вон от тебя до сих пор коньяком прет!

Степанов смущенно улыбнулся:

— Нет! Это мне сегодня генерал сто граммов налил! Честное слово!

— Ха! Генерал?! А, что не министр МВД?! В общем, так Степанов — больше мне не звони!

Алексей тяжело вздохнул и выпустил из руки локоть женщины. Та дернулась, но не ушла. Покосившись, она пробурчала:

— Что не пришел то?

— Да я ж говорю — работы было! Вот опять сегодня — в командировку отправляют!

— Хм, куда на этот раз?!

— В Рогачево.

— В Рогачево? Вот класс! На родину значит!

Стоящая перед Степановым женщина была Ирина Сливнина. Его землячка. Она тоже была родом из Рогачево, что их сближало. Они вместе учились в одной школе. У них было множество общих знакомых на малой родине, и они вместе работали в милиции — вот уже пятнадцать лет. Пышногрудая блондинка — Сливнина была на три года младше Алексея, но, не смотря, на — «далеко за тридцать», женщина выглядела довольно привлекательно. На протяжении всех лет совместной работы, они сохранили дружбу — которая в последний год плавно перетекла в более «тесные отношения». У них развивался довольно бурный, любовный роман. Сливнина была разведена. В последнее время, они часто встречались с Алексеем. Правда, до совместной жизни под одной крышей, пока еще не дошло.

Степанов улыбнулся и ласково сказал:

— Ну, Ира! Ну, хватит?!

— Ира! Ира! Что, Ира?! Ты уж, определись Степанов — что тебе надо! Вот — съездишь домой, подумай. Ладно, мне идти надо. Кстати — кого в Рогачево увидишь из знакомых — привет передавай. Я все не как съездить не могу. Может, правда на выходные вырвусь! Пока!

— Ира постой! Ты это извини! Я позвоню тебе как приеду. Да, я, в общем — то, думаю — сюда по вечерам возвращаться. Хотя генерал приказал жить там. Но я назад ездить буду. Где мне там спать то? Не в кабинете же?! Родители у меня уже давно переехали в город. Знакомых обременять не хочу. Гостиницы там нет вроде. А тут ведь ехать километров тридцать Может, пустишь вечерком?

— Да пошел ты! Ладно. Позвони. Кстати, ты чего в Рогачево? Убийство что ли там? Или тебя понизили — теперь похищением кур да коров заниматься будешь?! Ха! Ха! — Ирина задорно рассмеялась.

Степанов ухмыльнулся и ехидно ответил:

— Нет! Не кур! Там, между прочим — маньяк сексуальный! Так, что не езди по вечерам в Рогачево!

Ирина, махнула рукой и, направилась ко входу, в управление:

— Страшнее сексуально маньяка, чем ты — я не видела. Так, что мне — бояться нечего! Но иногда, твои извращения приятны! — она подмигнула Степанову и скрылась за дверью.

В этот момент на углу посигналил автомобиль. Степанов повернулся и увидел темно — синюю «Волгу» с тонированными стеклами. Алесей про себя удовлетворенно отметил, что автомобиль, неприметный, хотя и чрезмерно вылизан. Такая машина, сразу станет заметной — среди деревенских, грязных и разбитых колымаг. «Надо бы Попову казать — чтоб не вздумал мыть! А то будешь ехать по Рогачево, а впереди — молва бежать будет, что ментвоская тачка катит!» — продумал Степанов, подходя к «Волге».

— Куда едем?! Алесей Иванович? — спросил Попов, когда они уже отъехали.

— Давай заедем ко мне домой! Возьму бритву, полотенце, пасту и щетку. Чувствую, что жить там точно придется. — ответил Степанов хмуро.

— Домой так домой. Мне может тоже заехать? А? А то я как — то не собрался!

— И к тебе заедем. Но сначала ко мне. И это, останови — возле ларька, какого ни будь. Я хоть писка куплю! Чего пить охота.

— Понял шеф! — радостно откликнулся Попов и подмигнул Алексею.

— Ты — это брось, так радоваться — не на курорт едем!

— А мне как на курорт! Я командировки люблю! Это лучше — чем, важные задницы, из управы возить!

Глава 2

Поселок городского типа Рогачево — был по сути дела окраиной города. Рогачево и миллионный мега полис разделяли лишь два крупных завода. Хотя Рогачево, был уже и не деревней, но и городом назвать его — было трудно. Здесь сохранилась обстановка сельской глубинки. Двух этажные блочные дома сменяли обычные деревенские избы. Три школы, два сельских дворца культуры и население в тридцать тысяч человек. Поселок, построенный — в середине пятидесятых, во времена социализма, был столицей тогдашнего пригородного совхоза. Две крупные птицефабрики и тепличное хозяйство гордость сельского производства ушедшей эпохи. Но рухнула советская власть, а вместе с ней, и сам совхоз. Птицефабрики, кое — как сводили концы с концами, а теплицы и вовсе закрыли — отдав их в аренду вездесущим китайцем, которые растили там цветы и овощи. Деревенские жители так и не ставшие городскими — подались на заработки в город. Благо до него было всего двадцать километров. Большинство мужского населения элементарно спивалось от безделья.

Темно синяя «Волга» въехала в Рогачево по федеральной трассе. Миновав стационарный пост ГАИ, «Волга» повернула на центральную улицу, именуемую, почему то — Дружба. Кто назвал так главный проспект поселка неизвестно. Но улица Дружбы была очень похоже на обычную, городскую. На ней стояли двух и пяти этажные дома безликой советской архитектуры. Между ними, словно напоминая — что это деревня изредка высовывались обычные деревенские домики. Возле некоторых — бродили утки. А недалеко — от здания администрации поселка, Попов и Степанов даже увидели, гулявших, как не в чем не бывало, трех свиней.

Алексей приоткрыл окно и, втянув ноздрями — холодный ноябрьский воздух, мечтательно сказал:

— Да. Дым отечества — нам сладок и приятен! Вот Вова — это моя родина! Эх!

Попов поморщился и, улыбнувшись, ответил:

— Да, че то навозом попахивает.

— Ничего ты не понимаешь парень! Вот, когда тебе будет сорок и, ты приедешь — на свою малую родину. Тогда вспомнишь, что я тебе говорил сейчас!

— А мне приезжать то не куда. Я городской. И тут живу. И умру наверно тут.

— Это плохо Вова.

— Почему?!

— Человек, должен, когда ни будь — испытать радость, возвращения на малую родину.

— Так вы Алексей Иванович из Рогачево, что ль будите?

— Да!

— Хм, вот почему вас сюда то и послали! Теперь то вы точно тут с этим козлом разберетесь!

Степанов, вдруг стал хмурым и, закрыв окно — закурил сигарету:

— Вот, что Вова. Давай договоримся. От ныне. С этой минуты — ты кончаешь, вообще, кому — либо болтать — зачем мы сюда приехали. Это мое правило. Понял?!

— Понял!

— Все! О чем угодно, но не — о работе! Ты о ней забудь. Лучше о своих бабах рассказывай. И это — снял бы ты сережку из уха.

— Это почему?

— Да это ведь провинция. Не поймут! Примут за педераста.

— Вот, дураки! Деревня! — досадно пробубнил Попов и потрогал сережку на ухе.

— Вот, сюда сворачивай. Тут у них отдел милиции. — Показал рукой Степанов направление движения.

Отдел милиции Рогачево — представлял, из себя, довольно новый двухэтажный дом из желтого кирпича. У подъезда, стояли — старый милицейский УАЗик и новенькие гаишные «Жигули». Возле них толкался здоровенный постовой, в коротком милицейском полушубке с бляхой на груди. Увидев подъехавшую «Волгу» он злобно посмотрел и махнул Попову черно — белым жезлом.

— Эй! Тут знак! Парковка только для транспорта ровд.

— Вот мать их! Некуда им постовых ставить. Разгонять ненужные машины возле ментовки. Нерациональное использование людского ресурса! Лучше бы на трассу поставили. Хоть, пугал бы — лихачей, своей мордой! — пробурчал Степанов и вышел из «Волги».

Здоровенный постовой — шел к нему со злобным видом. Алексей приветливо улыбнулся и непринужденно спросил:

— Что ругаемся, товарищ инспектор?

— Ты че не понял?! Скажи своему водиле — чтоб убрал тачку! А то вмиг номера скручу!

— Извините?! А, что это вы такой грубый?

Постовой, подошел к Степанову вплотную и смахнув рукавичкой с губы сопли — зло прошипел:

— Слышь?! Я к вам обратился! Убирайте машину!

— Ну, ну! Спокойней сержант! Спокойней! Машина тоже служебная. Поэтому имеет право тут стоять!

Постовой, несколько раз моргнув глазами — вызывающе ответил:

— А я не знаю! У меня приказ начальника РОВД. Никаких машин — даже президента России! Так, что убирайте!

— Ну, президент, пожалуй, в эту дыру — вряд ли приедет, а вот насчет приказа начальника РОВД, это серьезный аргумент. — Степанов, сунул постовому под нос, свое служебное удостоверение.

Постовой, долго изучал написанное и прочитав — растянулся в улыбке:

— Алексей Иванович?! О, здрасте! Как я вас сразу то не узнал!

Здоровенный милиционер протянул Степанову свою руку предварительно стащив с не рукавичку.

Алексей удивленно посмотрел на него:

— Вы, Что меня знаете?!

— Ну, да! Я Генка! Гена Морозов! Сосед ваш бывший, ну из тринадцатого дома! Вы, когда, десятый класс заканчивали — я в первый пошел!

Милиционер вновь растянулся в улыбке. Степанов вяло пожал ему руку и напряг память:

— А Гена? Тот пацан, что нам постоянно мячиком окна бил?! Ну, помню!

Милиционер, смущенно опустив глаза, надел рукавичку:

— Ну, да — было дело. Мячик! Вы мне все время ухи драли!

— Да! А сейчас вижу — не надерешь тебе уже! Сам вон кому хочешь ухи драть сможешь! — Степанов покосился на полосатый жезл, болтающийся на шнурке.

— Да вот, работаем…

— Так ты Гена, что — в ГАИ местном что ли?!

— Ну да! А куда тут работать то идти?! Не водку же жрать?! Вот после армии пришел и сюда! Теперь вот на дорогах Рогачево дирижирую! — Морозов покачал жезлом.

— Ну, правильно! Молодец!

— А вы я вижу Алексей Иванович — подполковник! В управлении областном работаете?! А к нам что принесло? По делу или так?

Степанов, загадочно улыбнулся и, покосившись на вход в отдел, ответил:

— Да, вот приехал по делам. Ты не знаешь Гена — а начальник уголовного розыска тут?

— Да ту вроде. Я, не видел, чтоб выходил.

— Ладно, Гена — пойду, я зайду. Мне он нужен. А потом, мы может, с тобой встретимся — после работы, поговорим, посидим за бутылочкой чайка?! — Алексей подмигнул Морозову.

— Ну, это за всегда, пожалуйста! Приходите ко мне! Моя рада будет. Она тоже училась в нашей школе. Вера звать. Может, помните? Бутылочка у меня всегда стоит — отменного! Моя бабка то — гонит. Я ей не запрещаю! Наш самогон то лучше, чем эту водку фальсифицированную пить! Там спирт один гольный! А тут как ни как — из пшеницы!

— Ладно, Гена договорились! А ты тут моего водилу не гоняй ладно?!

— Обижаете Алексей Иванович?! Конечно — пусть стоит!

— Кстати, а кто у вас — начальник уголовки то?

— Так это — Михаил Петрович Сазонов. Может, помните?! Он, еще участковым тогда — когда, вы в армию уходили, был!

— Сазонов?! Он, что еще работает? Еще не на пенсии?!

— Хм, нет — его выгонишь. Старый черт, но все пашет. Да и в принципе так то он мужик не плохой!

— Ну ладно! Пойду, познакомлюсь, или как это — поздороваюсь!

Степанов, похлопав Морозова по плечу — направился в здание.

Кабинет начальника уголовного розыска находился на первом этаже. В приемной отгороженной высокой перегородкой из досок сидела молоденькая секретарша. Девушка с волосами цвета индиго загадочно улыбнулась вошедшему Степанову и мурлыкающим голоском спросила:

— Вы к кому?

— Михаил Петрович у себя?

— Да, но вам придется подождать! Он занят.

— Я думаю, он отложит дела и примет меня без очереди! — Степанов протянул ей свое удостоверение.

Девушка слегка покраснела и выскочив из — за перегородки растворилась за дверью кабинета. Меньше чем через минуты она вновь появилась в приемной и любезно распахнула дверь:

— Прошу вас, он ждет!

— Спасибо! А вас то — как зовут?

— Хм, Катя.

— Очень приятно! Я, думаю — Катя, мы познакомились на долго! — и Степанов переступил порог кабинета.

Сазонов встретил его стоя посредине комнаты. На нем, были надеты милицейские галифе — заправленные в валенки. Это, нелепо смотрелось с водолазкой оранжевого цвета и жилета, из овчинной кожи. Увидев удивление Алексея от его внешнего вида, Сазовнов виновато пробубнил:

— Ну ладно, ладно! У нас тут не город! Такая вот мода у нас, практичная! — его морщинистое лицо растянулось в улыбке.

Седые волосы на голове были аккуратно причесаны под пробор на середине.

— А, я ведь — тебя сорванца, тогда чуть не посадил! Помнишь — ты кур, у Марии Петровны Лукитиной, своровал с парнями?! И шашлыки потом — на речки из них сделали!

Сазонов тепло обнял Алексея и похлопал по спине.

— Да. Помню, Михаил Петрович! Помню! Спасибо! Может, вот не работал бы, сейчас в милиции — а, каким, ни будь, алкашом был, с пятью ходками на зону!

— Ну, проходи Леша! Садись! Мне уже позвонили из города! Из области! Сам полковник Свиридов! Сказал — что ты вот к нам направляешься! Для усиления так сказать! — Михаил Петрович кивнул на стул и крикнул в открытую дверь:

— Катя чайку нам заваргань с лимончиком! На троих!

Степанов снял дубленку и шапку и положив их на большой длинный стол, сел на выдвинутый стул.

— Вот Леша познакомься! Это Андрей Разин! Мой заместитель! Подающий надежды — местный опер! — Сазонов кивнул на человека сидящего в углу.

Худой с редкими прямыми волосами и большими очками на переносице — он был больше похож на студента, какого ни будь, городского вуза. Алесей внимательно посмотрел на Разина и, кивнув ему головой, ответил:

— Прямо как из ласкового мая! Разин!

Тот слегка обиделся и буркнул:

— Нет, это просто однофамилец…

— Ну, я понял! — рассмеялся Алексей.

Через минуту Катя принесла три чашки чая с лимоном. Сазонов, развалился — у стола и старательно подув, на горячий чай, громко отхлебнул:

— Ну, Леша — рассказывай, как там у вас житие бытие в управе? Чем дышите?

— Да рассказывать то Михаил Петрович особо нечего! И я вот приехал то сюда. Больше вас послушать! — Степанов, улыбнулся и, то же, отхлебнул чай. — Я бы вот и коньячку туда плеснул. — Намекнул он Сазонову.

Тот, удивленно, вскинул брови и, словно встрепенувшись, замахал руками:

— Господи! Да ради бога! Только вот коньяка нет! Дорого! А водочки — хочешь?

— Не откажусь.

Сазонов, словно волшебник — извлек из своего стола небольшую железную фляжку и подлил всем в чай водки.

— Хм, забавно — никогда водку с лимоном и чаем не пил! — констатировал Степанов — понюхав содержимое своей чашки.

— А ты попробуй! Вещь! От всех простуд помогает! Если, правда — немного! — резюмировал свой рецепт Сазонов.

Степанов отхлебнул этот коктейль и удовлетворенно промычал:

— Умм! И в правду!

— Да — Михайло Сазонов, дерьма не предложит!

— Это уж точно! Ну, так, что вы мне то расскажите?! — лицо Степанова стало внимательным и серьезным.

Сазонов, сделал еще глоток и, посмотрел на Разина:

— Так, а что рассказывать?! Ты, уж читал не бось, спец сообщение. Там вроде все!

— Ну, все да не все! Охота, так — в живую, от вас послушать! Одно — когда казенный шрифт, а другое когда люди говорят! — Степанов помешал свой коктейль ложечкой.

— Ну, Леша — завелся у нас гад! Прямо и не знаем! Весь поселок терроризирует! Бабы то местные теперь боятся на улицу вечером выходить! У нас то ведь слухи — сам знаешь!

— Да это понятно! Мне интересно — какая вами работа то проводилась?

— Эх! Работа! Да разная! Почти всех мужиков поселка по данным паспортного стола проверяли! Картотеку потенциальных насильников составили! А это ведь восемь тысяч душ! Понимаешь?! Но пока не хрена! Народу то не хватает! У меня всего в уголовке — десять человек! Так, что результатов пока не можем дать!

— Не понял, что это восемь тысяч — потенциальных насильников?! А не много ли?

— Да нет! Всего в поселке — восемь тысяч мужчин есть! Ну, из них половина — деды, да малые. Остается — ну три с половиной. Из них отсеяли судимых. Осталось тысяча. Из них — кто пьет, закон нарушает, осталось двести! Ну и так далее. Пока как говорится — нет результата. — Сазонов вновь отхлебнул свой чай и закурил папиросу.

По кабинету разнесся запах «Беломора». Степанов, сморщил нос и, достав свой «Винстон» — тоже закурил:

— А чего вы так? А вы, что уверенны?! Что это — ваш, местный молотит?

— А кто ж еще? Наши! Не из города же эта сволочь приезжает?!

— Ну, не знаю…

— Если бы из города приезжал. То и в других бы поселках пригородных — подобные случаи были! — подал голос Разин.

Его лицо раскраснелось от «фирменного сазоновского» чая. Степанов посмотрел на него и кинул в знак согласия:

— Ну, есть в это логика, и все же! Какие еще есть причины — думать на местного жителя?

— Ну, какие?! Ну что бросает он этих убитых ба в тех местах, где обычно наши — местные лазят! Ну, туда — приезжий без знания местности, не сунется! Вот, последнюю убитую, нашли — на малой протоке не далеко от брошенного пионер лагеря! Ну, ты должен помнить! — пытался убедить Степанова Михаил Петрович.

— Да помню! Действительно место такое укрытое! А к нему, кстати — подъезд есть? На машине то — можно подъехать?

— Можно, если дорогу знать! Он и подъехал! Привез и выбросил!

— Ну, и следы то были?!

— Да какие следы?! Снег валил всю ночь! А утром и нашли мальчишки! Нет следов и зацепок нет!

— И все же не вяжется! Вы ищите — среди, бывших зеков, а этот на машине. Вот. Не может, как говориться — бывший зек, тем более пьющий — автомобиль иметь. А может — он раньше жил в Рогачево? Может, он с детства, как я знает все ходы?

— Нет! Вряд ли. Вы ведь вон, спросили — есть туда дорога или нет! А, значит, если человек долго отсутствует в Рогачево — он не может знать, про все, старые дорожки. — Вновь подал голос Разин.

Степанов вновь про себя ответил, что это человек — кое, что в розыске смыслит. Логика у него присутствовала в мышлении.

— Да! Тоже верно. И все — таки?!

— А все — таки — мы вот мучаемся. И не знаем — за что цепляться. Может — ты вот нам поможешь?! — расстроенным голосом сказал Сазонов.

— Ну не то, что помогу — а обязательно должен помочь! Мне сам генерал дал месяц! А кто дело то, ведет? У кого — оно?

— Хм, известно кто! Прокуратура. Местная. Правда — их тоже областная дергает. Но пока дело — не передали. Мы пока даже официально все в одно не объединили. А ведет дело Светлана Волчек. Она зам прокурора района. Баба молодая, но хватка есть. С ней вроде работать можно — невозможных задач не ставит!

— Ну, с ней надо мне познакомится. Прямо сейчас. И все эти данные, мне бы о погибших, о материалах ваших розыска надо. — Степанов вновь закурил сигарету.

— Ну, это сделаем. Вон — Разин, все имеет. У него и возьмешь. Кабинет — мы тебе выделим. Ну, а с ночлегом — так это ко мне, можно домой. У меня комната есть свободная.

— Хорошо. Спасибо. Но вот с ночлегом. Я думаю — что в город ездить буду. Тут всего километров двадцать. Машину мне то же выделили.

— Ох, не знаю — будет ли у тебя время домой ездить на ночевку?! Ой, не знаю! — скептически ответил Сазонов.

— Да, и главное. Я уже своему руководству говорил. Нет логики в парности.

— Как это? — не понял Сазонов Алексея.

— Ну, там у вас, теперь у нас, вроде все по парам этот маньяк дела. И перерыв — месяц. А ту последняя, то одна. Как бы еще одна не всплыла! — пояснил Сазонов.

— Ой! Типун тебе на язык! Мы и так сидим тут и дрожим! Как бы чего! А ты, еще со своими прогнозами!

— Да я — из логики этого ирода исхожу и, из подчерка. — Оправдал свои слова Степанов.

— Я кстати то же об этом Михаилу Петровичу говорю! Он и слушать не хочет! — поддержал его Разин.

— Да ладно вам! Я понимаю это все! Но, все — таки надеюсь — что нет, у него логики! Нет! — прикрикнул Сазонов.

В этот момент на его столе зазвонил телефон. Михаил Петрович вздрогнул и тревожно посмотрел на аппарат. Чашка звякнула об блюдце. Степанов вопросительно взглянул на Разина:

— Что это так вы звонков боитесь?

— Да это из дежурки прямой. Нам все вот так и сообщали! — мрачно пояснил тот.

Сазонов встал и подошел к телефону. Он, молча выслушал сообщение и, положив трубку — стукнул по столу кулаком. На пол, упала шариковая ручка. Михаил Петрович, мрачно обвел обоих собеседников взглядом и тихо прошипел:

— Ну?! Что — до каркались! Трупак у нас! За очистными! Ехать надо!

Степанов и Разин виновато посмотрели друг на друга.

До очистных, решили ехать на «Волге». Попов старательно крутил баранку объезжая ухабы на проселочной дороге. «Волга» подпрыгивала и елозила по мокрому ноябрьскому снегу. Владимир ругался после каждой кочки:

— Ну, мать его! Две беды! Две беды! Это точно! Дураки и дороги!

После получаса мытарств автомобиль выехал на небольшую полянку. Снег уже лежал довольно глубокий — поэтому Попов решил не рисковать и с дороги не съехал:

— Дальше пешком пожалуйте! А то мы тут встрянем! Не один трактор не вытянет!

— Ладно, уж, шумахер — отдыхай! — бросил ему Степанов, выходя из машины.

Сазонов, кряхтя — вывалился наружу и закурил, очередную беломорину. Разин потер уши и показал рукой в сторону речки:

— Это там! Судя по машинам.

Вдалеке стоял желтый, милицейский УАЗик и «Нива». Степанов, подняв у дубленки воротник — двинулся в сторону машин. Сзади семенил в валенках Сазонов — скрипя ими по мокрому снегу. Когда они подошли к крутому обрывистому бережку — внизу копались несколько человек. Двое были в милицейской форме. Увидев подошедших, они отвлеклись и, внимательно, посмотрели в их сторону:

— А, Михаил Петрович?! Принимайте очередную! Вот — нашли детишки сегодня! Тут на санках кататься пошли и нашли! — крикнул один из мужчин в милицейской шинели.

— Черт, бы побрал — этих ребятишек! — буркнул Сазонов и стал спускаться вниз. Степанов же, просто скатился по снегу — как на лыжах. Разин, осторожно переступая — нога на ногу, протаптывал себе тропинку.

Тело убитой лежало в воде. Женщина была совершенно голой. Ее, посиневшее тело нелепо торчало, из — под, тоненькой, корочки льда. Вода журчала, обмывая темно бардовые раны на руках и ногах убитой. Степанов, внимательно посмотрел на безжизненное лицо и, повернувшись к подошедшему Разину, спросил:

— Вы знаете ее?

Разин тяжело дышал. На его лбу выступили капельки пота:

— Откуда?! У нас в поселки женщин — тысяч пятнадцать! Но, наверное — наша! Местная!

— Да! Суди по полосам на шее — то же задушили!

— Скорее всего! — тяжело вздохнул Разин.

— А эксперта и следователя прокуратуры вызвали? — прикрикнул Сазонов на стоящих рядом с телом людей.

— А как же! Уже — едут!

— Ну — тогда не трогайте ту нечего! — зло буркнул Михаил Петрович.

— А что тут трогать то? Воду? Следов то — не каких! Видно ночью — падлюка выбросил! А снег то вон, какой шел!

— Ладно, сам вижу! — махнул рукой расстроенный Сазонов.

В этот момент раздались голоса и скрип шагов. Сверху спускались три человека. Одна из них была женщина, одетая в ярко — желтую коричневую дубленку. Ее красивые ноги в темных колготках, прикрытые юбкой чуть вышке колен — вызывающе смотрелись на ярком белом снегу.

Степанов оценил ее грациозную походку. Приятное молодое лицо. Минимум косметики. Светло — русые волосы, выбивались из — под норкового берета. На щеках горел румянец. Женщина, по деловому — достала какие то бумаги из кожаной папки и, подойдя в плотную, сухо поздоровалась:

— Добрый день!

— Для кого он добрый — но не для нас! Здравствуйте Светлана Егоровна. — Буркнул ей в ответ Сазонов.

Его взгляд не отрывался от тела убитой. Женщина осмотрела место и обвела взглядом всех присутствующих:

— Тут нет никого лишнего? Посторонние пусть покинут место происшествия! — скомандовала она властно.

— Да ту все свои! Вот это понятыми будут! — Разин кивнул на двух мужиков в фуфайках. — А это — участковый.

Женщина кивнула головой и тут же посмотрела на Степанова:

— А вы кто?

— А это Алесей Иванович Степанов. Он из областного управления уголовного розыска. Нам вот, на подмогу прислали. — Ответил за Алексея Сазонов. — А это вот — Светлана Егоровна Волчек. Познакомитесь. Помощник прокурора района. Ведет это дело — сказал он Степанову.

Алексей посмотрел на женщину. Их взгляды встретились. Ее темно серые глаза вызывающе сверкнули недовольством:

— Вижу — с корабля на бал. Ну, ну! — покачала она головой и, отведя взгляд, вновь посмотрела на убитую. — Когда нашли?

— Три часа назад! — ответил ей участковый.

— Ладно, приступим! — Светлана Егоровна тяжело вздохнула и, притоптала снег своей ножкой в сапоге на высоком каблуке.

Тело осматривал, приехавший, чуть позже, судмедэксперт. Натянув резиновые перчатки, он колдовал над убитой, то и дело, поворачивая ее — со спины на живот. На труп падал снег. Снежинки покрывали безжизненное тело и не таяли. Степанов грустно смотрел на эту страшную картину. Кто была эта женщина? Знают ли ее родственники, что она вот так лежит замерзшая на снегу. Светлана Волчек, что — то спрашивала у понятых и записывала данные в протокол. Разин, переминаясь с ноги на ногу, то и дело растирал покрасневшие уши. На голове у него была одета не по погоде серая матерчатая кепка.

— Светлана Егоровна! Может прикрыть тело то?! — крикнул он Волчек.

Та оторвалась от протокола и согласно кивнула головой. Степанов, тяжело вздохнув — решил не мешать, ей работать и, направился обратно к «Волге». Когда он подошел к ней и хотел было, открыть дверку — его окликнули:

— Леша?! Леха Степанов?! Степа?!

Алесей обернулся и увидел желтую «Ниву». Возле них, опершись рукой на капот — стоял коренастый мужчина. Пышные усы, черные как смоль вьющиеся волосы. Шапка нелепо торчала на самой макушке. Мужчина улыбался:

— Леха? Ты ли это?

Степанов, с трудом узнал в усатом — своего одноклассника Геннадия Стрежева. Они не виделись уже пятнадцать лет. Алесей растянулся в улыбки и подошел к Стрежеву. Посмотрев дуг на друга — они крепко обнялись.

— Ой! Здоровый черт! — у Степанова от объятий одноклассника хрустнули кости.

— Да! А ты чего — то похудел! Что жизнь гнобит?

— И не говори!

— Леха?! А ты, каким ветром то? Что сюда занесло? Ты же вроде в городе в милиции работаешь?!

— Да вот, приехал так сказать — на подмогу. — Степанов кинул в сторону берега.

— А! Ой, видишь сам. Что творится в нашем поселке! Страшно! Че мы с тобой на холоде то стоим? Пойдем в мою машину! — Стрежев кивнул на «Ниву».

— Твои что ли?

— Какой там! Я работаю. Водителем в прокуратуре. Вожу вот Светлану Егоровну.

— Возишь Волчек что ли?! — удивился Степанов.

— Ну, ее самую.

— Ну как говориться — пути Господни не исповедимы!

Они сели в «Ниву». Стрежев завел двигатель и, сняв шапку — включил печку.

— А ты кого из наших видишь то? — спросил его Алесей и закурил сигарету.

— Из класса то? Да только девчонок. Маруся Климова — соседка. Трое детей. Варя образцова. Ну, Ирка Шмыглевская. Недавно вот развелась.

— А из пацанов?

— Из пацанов?! Да, нет, тут не кого, в поселке. Нас в классе то одиннадцать всего было. Кто спился. Кто уехал. А, кто уже — на кладбище лежит. Многие сгорели от спирта. У нас ведь с тобой как это говорится — потерянное поколение!

— Да! Значит, что вообще не кого?

— Ну, есть двое. Андрей Жук да Игорь Метелкин.

— И что?

— Ну, Жук это недавно освободился. Ты же знаешь — сидел он долго. Как в армию ушел, так и не видел его никто. Вот только появился.

— А что с ним? За что сидел то?

— Да, никто точно не знает. Он, какой то нелюдимый стал. После одсидки — мало с кем общается. Я его пару раз видел. Кивнет головой и все. Правда, вернулся сюда — уже с женой. Женился он, вроде там, прямо в зоне. Она — супруга его, в магазине продавцом работает. Тоже тихая женщина. А родители то его уехали. В Германию на пээмже как говорится. Они ведь немцы. Его звали. Но он не согласился. Остался тут. Это я все так по рассказам знаю. Сам то он, как я говорю — не общается. А, вот жена моя — с его, вместе работает, в магазине. Ну и перекидываются информацией. Вот, так. Я однажды даже хотел выпить с ним. Бутылку купил. Еду — он стоит. Остановился — говорю, Андрюха — давай бухнем. А он, посмотрел так на меня, и как чумной — убежал. Только крикнул — завязал я. Ну, жена моя вроде говорит, что он не пьет вообще. Работает тоже водилой. По моему — в водоканале нашем.

— Хм. Вот жизнь. А ведь отличник был. Родители то его — хотели, в МГУ, даже отправлять учится.

— Ну, вот отправили. В армию. И на тебе.

— А за что он сидел то?

— Да вроде как убил офицера в армии. Приревновал мол, к своей подруге, армейской. Он прямо там — жениться хотел. Она вроде как на побывку приехала и встретила там этого офицера. Ну, что там произошло — никто не знает. Только вот как пошел в увольнение, так и прирезал этого офицера. А подружка вроде как сбежала. Это кстати Клара Ширко. Может, помнишь? С параллельного — ну грудастая такая, хохлушка! Она все на тебя косилась. Тебя вроде как хотела!

— Ай, Кларка! Ничего себе. Она же никогда с ним вроде не общалась. Ну, дела. Ну, с Жуком понятно. А как там Метелкин?

— А что Метелкин?! Метла в своем репертуаре. Бухает как черт! Он и в школе то выпить любил. А сейчас совсем спился. Живет с матерью своей. Она его регулярно в нашу ментовку сдает. Он — ее гоняет. Зверь! От спирта — крышу то рвет! У нас ведь пол поселка село на этой почве. Правда — Метла, он хитрый. Дома пьет. Так сказать — тихий пьяница. Нигде не работает. На что живет не известно. Но деньги вроде есть. Говорят мать — его на пенсию содержит. А я не верю. Это ж каждый день надо. Какой тут пенсии хватит?!

— Да, дела! Вот жизнь! — грустно вздохнул Степанов. — Слушай Ген, а откуда ты — все это знаешь, так подробно?! Ты впрямь как информационное бюро!

— Ну, Алеха! Это там у вас в миллионном городе ничего не знаете друг о друге. Живете как тараканы — каждый, в своей норке. А тут у нас — все на виду.

— Да и не говори.

— Да я еще и в прокуратуре работаю. Многих и дела их не приглядные по служебной так сказать информации знаю. У нас то гараж с милицией один. В водителями общаемся.

— А, тогда понятно! Ты кстати помнишь — теску своего. Генка как его мать забыл фамилию. В ГАИ сейчас работает он учился с нами в школе — правда, на восемь лет по моложе!

— Морозов?! Так знаю! Мы с ним частенько бутылочку давим! Ха! Ха! — Стрежнев рассмеялся низким басом.

Степанов посмотрел на одноклассника и улыбнулся. Он, был очень похож — на не стриженного цыгана. Смуглый, волосатый с пышными усами. Руки мозолистые — под ногтями грязь. Тем не менее, на левой руке на безымянном пальце — большая золотая печатка.

— Ты, что так, смотришь то на меня? Леха?

— Да вот как — то все грустно! Молодость прошла! Дети уж большие. А в жизни то так все как — то не складывается!

— Ну! Что ж, не складывается?! Жена то как?

— Да разведен я! Два раза уже. Один сейчас живу.

— А! Это уже плохо!

— А ты как дети то есть?

— Да, два сына. Один вот в армии. Второй в восьмой класс ходит. В нашу же школу. У них даже классная комната та же!

— Хорошо! А жена?

— Жена — Вика. Но ты, ее не знаешь. Она со второй школы. Ровесница. Мы с ней после армии поженились. Она, до армии еще — забеременела. Вот, пришел — родила и, расписались. Так и живем вот уже двадцать лет!

— Ну, хоть ту все хорошо! — Степанов выбросил окурок в окно.

— Да, Алексей — ты так и не сказал о себе. Ты вроде как майор уже?!

— Нет. Подполковник. Заместитель начальника уголовного розыска области.

— Подпол? Ну, молодец! Рад! Рад! Глядишь — полканом станешь!

— Да куда там?!

— А че? Вот раскрутишь нашего маньяка и получай! Звезду! Как там, у Владимира Семеновича — вот покатилась большая звезда вам на погоны!

— Да какой там! На пенсию — чую, отправят! Кстати о деле. Ты то сам что думаешь обо всем этом? Что говорят в поселке? Что вообще слышно?

Стрежнев, задумался и, тяжело вздохнув, посмотрел, в лобовое стекло. Степанов не торопил его с ответом. Геннадий, помолчав, тихо сказал:

— Да — дело то гнилое. Прямо и не знаю. В поселке, честно говоря — уже паника среди баб. Мало кто из них ходит вечером по улицам. С работы у руководства с вечерней смены — автобусы требуют. Целый год уж почти. Сначала то не очень. А после пятой совсем напугались. Вот и сегодня — не знаю, как Волчек будет скрывать эту информацию. Она вообще запретила говорить о этом деле. А тут опять. Поползут слухи. В общем.

— Хм, как это не говорить?

— А, так Леша! Так! Завтра — гляди — на работу тетки не пойдут. У нас то — не город. Ментов нет. Не хватает. Да и не поставишь ведь их вот тут в глуши. Территория то района ого го! А если говорить, что, мол, не можем мы, пока поймать этого изверга — так вообще до бунта дойдет. В общем, хреновая история! Я и своей, говорю — что б на смену, только с подружками. Обратно — сам, когда могу, забираю!

— А, что ты думаешь сам то? Он, что, по — твоему, местный?

— А как же?! Все говорят!

— Ну, одно слово — когда говорят, а другое когда ты как думаешь?

Стрежнев замялся. Он внимательно посмотрел на Степанова. Алексей понял, что одноклассник думает что ответить.

— Я тоже думаю — местный. Ну, сам посуди — вот сюда. Кто б, из залетных — заехал?! Тут дорога то, хрен проедешь! Да и знать то надо! Я вот на жиге своей кое — как пробрался. А этот вот проехал! И выбросил! И в воду?

Степанова, вдруг осенила мысль. Он резким движением открыл дверку и выбрался на улицу. Пройдя быстрым шагом, по заснеженной полянке, он встал на колени и опустил голову к земле. Стрежнев изумленно смотрел на него. Алексей, постояв в такой необычной позе, встал и, отряхнув снег с колен — вернулся в автомобиль.

— Ты чего это? — спросил у него Стрежнев.

— Да, так. Проверил одну вещь.

— И что?

— Ну, что хотел, увидел.

— Ну, ты даешь? Сыщик. Но одно в кино, а это то другое.

— Да!

— А как ловить то будите?!

— Время покажет. Поймаем козла. Сети расставлю и поймаю.

— Ну, Бог в помощь! Главное избавь нас от этого зверя! — тяжело вздохнул Стрежнев.

В этот момент на краю речки показались фигурки людей. Они шли к автомобилям. Впереди Светлана Волчек. Она двигалась своей грациозной походкой. Под мышкой Волчек держала кожаную папку. Лицо ее было напряжено. Смотря на нее, Степанов удивлялся — как она не боится упасть и подскользнуться на таком снегу. Светлана Егоровна, подойдя к «Жигулям» — сняла шапку и стряхнула с нее, нападавший снег. Ее длинные волосы, рассыпались по плечам. Степанов услужливо открыл дверку — предлагая ей сесть.

Женщина сухо улыбнулась:

— Спасибо. Что же товарищ Степанов, на осмотре места происшествия не присутствовали? Замерзли? Привыкать надо. Там много интересного можно для раскрытия найти! Ведь за этим вас сюда прислали?! Как я понимаю?

Степанов, услышал в ее голосе — нотки издевки. Он, тяжело вздохнул и, улыбнувшись, ответил:

— А, что там толкаться. Вы же там и так все, что надо отметите. Профессионалам — не надо мешать работать. Я поэтому и ушел. Так думаю то же больше пользы — не мешать работать.

Волчек оценила его ответ и ухмыльнулась:

— Ну, спасибо, что доверяете! Я уж думала, что вы тут нас учить работать будите.

— Да где уж мне. Я так приезжий.

— Ну, все равно нам ваше мнение — тоже интересно. Что вы то думаете?

Степанов внимательно посмотрел в глаза Светланы. Злоба в них погасла, но появился огонек азарта. Алексей улыбнулся и тихо сказал:

— Нам бы с вами поговорить наедине. А тут не место о подробностях.

— Ну?! Что ж так? Тут вроде все свои. Это вот мой водитель. Там вот ваши коллеги.

— И, все — таки! Я, настаиваю, на личной встречи.

На это раз задумалась Волчек. Она медленно села на переднее сиденье «Жигулей»:

— Я думаю, можно и поговорит. Ну, допустим завтра в кабинете. У меня! Устроит?

— Хм. Вполне.

— Вот и договорились. Завтра в десять.

— Хорошо я буду вас ждать.

— До свидания Светлана Егоровна. Кстати, пока вы не уехали!

Волчек вопросительно вскинула брови.

— Я бы вам советовал — осмотреть и полянку. Может, чего и найдете.

— Хм, на что это вы намекаете? — насторожилась Светлана.

— Да, так. Ведь вы профессионал!

— Хм. Интересно, что я могу найти на заснеженной полянке? Следы? Так тут все затоптали. Вещи? Так тоже нет тут ничего. Хотя! Михаил Петрович — осмотрите полянку на всякий случай. Протокольчик мне передадите с товарищем Степановым — Волчек обратилась к Сазонову и закрыла дверку.

Тот стоял рядом и переминался с валенка на валенок. Стрежнев завел автомобиль. Через, несколько секунд, «Жигули» покатили по дороги. Степанов посмотрел вслед удаляющейся машине и тихо сказал, рядом стоящему, Разину.

— Знакомство, прошло — в теплой и дружеской обстановке.

Тот, посмотрел на Алексея и, поправив на переносице, запотевшие очки, ответил:

— Нет. Она нормальная женщина. Только вот осторожная. Да и в ее профессии — это не лишнее. Вы еще подружитесь — вот увидите!

— Да нет Андрей. Я ничего не имею против — такой красавицы. Я то думал — это такая толстая тетка с красным лицом и ужасной внешностью, а тут! Нам явно повезло. Хоть приятно работать будет. Кстати она не замужем?

— Эй! Ты брось это! Не хрен даже думать об этом! У нее жених есть. Хороший мужик — директор нашего клуба. Они, уже — год как помолвлены! Кажется, так сейчас говориться. — зло бросил Степанову Сазонов.

— Значит — не замужем. Детей нет. Несчастная дама с комплексами трудоболика. — буркнул ему в ответ Алексей.

— Слушай, прекрати! Я не посмотрю — что ты у нас гусь управленский! Не хрен тут, мешать — личное и служебное! Котлеты отдельно — мухи отдельно! Кстати, что ты там про полянку то намекал? Рассказывай. — Михаил Петрович уставился на Степанова.

Тот покосился на окружающих и потянул Сазонова за рукав.

— А теперь скажи как мне — Михаил Петрович? Что там при осмотре то установили? Ну, или — зацепки, какие? Пока труп не увезли!

— Ну, это — все как всегда. Ее бросили. Смерть вроде как наступила вчера. Ну, часов двадцать назад! Ну — удушение. Убили вроде как в другом месте.

— Ну, это сразу понятно было, а еще что?

— А что еще тут определишь? Следов то вроде не каких! — настороженно ответил Сазонов. — Ты, на что намекаешь?

— Я хочу знать. Что написано по поводу транспортировки трупа сюда?!

— Ну, перевезли ее женщину эту!

— Перевезли, а как?

— Ну, откуда — мы знаем? Кто ж это знает? — разозлился Сазонов.

— Нет, ты не прав. Надо хоть вопрос об этом поставить. Вот смотри! — Степанов указал на поляну.

Сазонов не понял его намека и переспросил:

— Ну, поляна и что? Всю истоптали! Что ты хочешь сказать?

— А, то. Что следов то волочения все равно нет. Если бы убийца поволок тело по снегу — осталась бы борозда даже в свежем снегу. А тут вроде как он на руках нес?! Так ведь?

— Ну, так. Он и нес ее, скорее всего — на руках. Потом вот бросил с обрыва в реку — она скатилась, но не уплыла — зацепилась за кусты.

— Так то оно, так. Но есть ведь еще один вариант.

— Какой?! — удивленно спросил Сазонов.

— Он не тащил ее на руках. Он привез ее к краю обрыва.

Михаил Петрович посмотрел на поляну. Не увидев на ней ничего подозрительного, переспросил:

— Это почему? С чего это ты взял?

— А следы от колес, там есть кое — какие, вмятины на снегу. Он неровно нападал. Их присыпало. Но так не видно. А если нагнуться и посмотреть — то увидишь!

Сазонов ничего не ответил. Он засеменил к краю поляны и, припав головой к земле — посмотрел на плоскость снега. Встав с колен, вернулся назад к Степанову:

— Точно! Есть, какие то полоски. Но, что это за следы — не понять!

— Понять, еще как.

— Это как?

Степанов закурил сигарету и, выпустив дым, загадочно сказал:

— Ты вот помнишь Михаил Петрович. Как мы сюда ехали?

— Как, как?! Трудно! Хрен проедешь! Боялись с колеи выехать! Ну и что?

— А то! Если маньяк, привез сюда убитую на автомобиле — то явно, не на легковом.

— Хм, ну и?

— Ну и, вот! Он привез ее сюда, либо на вездеходе — УАЗике, Ленд Круизере и или еще каком внедорожнике. Либо, на грузовике — который не боится снега. Вот!

Сазонов, словно ошарашенный, подхватив с земли горсть снега — растер им лицо. Разин пошел проверять доводы Степанова. Встав на колени, он долго рассматривал поляну. Затем словно ищейка начал ходить по ней. Со стороны это смотрелось забавно. Напоминало анекдот про грибы зимой.

— Ну, так Михаил Петрович? Что скажите.

Сазонов долго не отвечал. Он пытался разобраться в своих мыслях, которые, скорее всего — бурлили в его черепной коробке. Наконец он достал папиросу и, закурив, тихо ответил:

— Да, Леша. Это уже идея. Как я сразу то не догадался. Зачем ему волочь по снегу. Действительно — он боится следов ботинок. Или еще чего. Просто подъехал к раю. Шины на автомобиле обычные. Таких много. Тем более после снега ни черта не разберешь — грузовик — уазик. Ну конечно не Белаз, но толщина следа то размыта. Покрышка не зафиксировалась. Вот черт! Как же я сразу то не догадался?

Степанов удовлетворенно кивнул головой.

— А теперь — если он местный, надо проверить грузовики, внедорожники и Нивы на всякий случай. Я не думаю — что их несколько сотен в поселке наберется. Потом мы проверяем — когда, какая, вчера допустим из — государственных, выезжала вечером. Потом начинаем проверку личных. Вот так! Может, что и зацепим. Ну, а там — как Бог пошлет!

— Точно! Вот, ты все — таки, настоящий профи! Я честно думал, что ты так! Приехал, нас подгонять, а смотрю — правда, много пользы принесешь. Ну, или мы тебе! Поймаем мы этого гада! Гадом — сам буду! — Сазонов зло выкинул окурок в снег.

В этот момент, из — за поворота дороги, показался микроавтобус. Светло синий, УАЗик был похож — на сельскую скорую. Сазонов, посмотрев на автомобиль, тихо заметил:

— А вот и труповозка. Пусть везут.

— Михаил Петрович, а кто женщина то убитая? Так и не знаете?

— Нет пока. Но я думаю — к вечеру узнаем. Наверняка уже по поселку слухи пошли, а родственники в милицию прибежали.

— Она молодая?

— Ну, на вид двадцать пять, тридцать. Но это не точно. Тоже изнасилована. Тоже задушена. Ладно, поехали в отдел. Тут уж участковый сам разберется. — Сазонов подошел к «Волге» и открыл дверку.

Степанов покосился на Разина и окликнул его:

— Эй! Ласковый май! Поехали!

Разин, засеменил к нему на ходу, все, оборачиваясь на полянку.

В вестибюле отдела они столкнулись с высоким мужчиной. Он стоял и словно пьяный держался за стенку. Степанов удивленно посмотрел на него и остановился. Сазонов толкнул его в бок, но тут их окликнули из дежурной части.

— Эй! Михаил Петрович. Вот мужчина заявляет уход женщины! Может сразу к вам?!

Сазонов тяжело вздохнул и подошел к мужчине стоящему у стены.

— Извините, я начальник уголовного розыска. У вас родственник пропал?

Мужчина посмотрел на него покрасневшими глазами и печально кивнул головой:

— Да. Жена.

— Ну, тогда пройдемте в кабинет.

Степанов специально немного отстал от Сазонова и высокого, на несколько шагов. Он рассматривал одежду посетителя. Черная куртка и темно — синие штаны были выпачканы в известке. В кабинете мужчина без приглашения уселся на стул и тихо сказал:

— Если можно — воды налейте.

Разин налил ему теплой воды. Мужчина выпил стакан залпом. Степанов заметил, что руки у него здорово дрожат.

— Вас как звать? — спросил его Сазонов.

— Илья. Илья Сергеевич Антонов.

— Вы в Рогачево живете?

— Да. На Красногвардейской. Дом пятьдесят.

— Ну, что у вас стряслось?

— Так, это жену убили!

Сазонов переглянулся со Степановым и, прокашлявшись, продолжил:

— Как убили?! Кто?

— Так я не знаю. Вам, наверное — видней.

— Не понял вас мужчина?

— Ну, ее ведь нашли на речке — мертвой?! — мужчина посмотрел на Сазонова печальными глазами.

Его губы задрожали, но он сдержался и не заплакал.

— На речке? Хм. Странно. А кто это вам сказал?

— Так сосед мой Егор. Егор Кольцов. Он прибежал и говорит — дядя Илья, тетю Валю убили. Ее голой на речке подо льдом нашли.

Сазонов тяжело вздохнул.

— Извините. Мы действительно нашли на речке труп женщины, но пока даже не знаем — кто она?! Откуда ваш Егор мог знать, что это она?

— Товарищ начальник, я не знаю. Меня это не касается. Я пришел. Вот что бы узнать, кто, мог убить — мою Валенькуууу….

Тут мужчина не выдержал и зарыдал. Он вздрагивал, словно через его тело пропускали электричество. Степанов, кинул Разину и, тот, опять налил в стакан воды.

— Вот, выпейте. Выпейте. Успокойтесь! Может это еще не ваша Валя?!

— А кто ж это?

— Я не знаю пока. Может и Валя, а может, и нет. У вас фотография то жены есть. Вы фотографию принесли?

— Ой, да! Да! Вот! — мужчина трясущимися руками достал из внутреннего кармана помятую любительскую фотографию.

На ней было изображение молодой женщины. Скорее всего, это было фото — с какого то дня рождения. Женщина была ярко накрашенной с пышной прической на голове. Но, несмотря на макияж Степанов сразу же узнал в ней лицо той погибшей с речки. Он кивнул Сазонову. Тот, достал папиросу и закурил:

— Ну, гражданин начальник. Валя это или нет? Что вы молчите. — Тревожно спросил у него Антонов.

— Пока я не могу ничего сказать. Вам все равно самому придется опознать вашу жену. Вас надо сейчас везти в морг.

— Нет, ну на вид то — похожа?

— Илья Сергеевич, я ж сказал. Пока официально не опознаем, я не чего не могу вам говорить. Вы, лучше, ответе нам — когда вы, ее последний раз, видели?

Антонов внимательно посмотрел сначала на Сазонова. Потом на Разина и как — то растеряно сказал:

— Ну, это, так вчера…. вчера и видел.

— А если — по точней. В каком, часу?

— Ну, это утром.

— Так. Во сколько утром?

— Ну, не знаю. Часов в девять.

— Так уже лучше. А как вы расстались? Ну, где она работает? И вообще — может, назовете нам ее имя фамилию? А то я из вас все вытягиваю?!

Антонов посмотрел на Михаила Петровича и порывшись в кармане достал паспорт. Положив его на стол, он постучал по документу пальцем.

— Вот. Вот ее ксива. Гражданин начальник. Только что — то вопрос мне ваш не понравился. О том. Как мы расстались!

Степанов заметил, как резко изменилось лицо мужчины. Оно из несчастного — вдруг превратилось в наглое. Равнодушная ухмылка сковала щеки. Алексей непроизвольно взглянул на руку Антонова. На указательном пальце — синел наколотый перстень.

Сазонов взял паспорт и полистав его — ухмыльнулся:

— А, что ж вы нам тогда фотографию принесли? Ведь — вот в паспорте то она куда понятней.

Антонов покачал головой и пригладил торчащие на макушке волосы:

— Нет. Она тут на себя то не похожа. Да и там ей всего двадцать пять. Это ведь старый паспорт. А эта фотка — самая свежая. Ее в прошлом месяце сделали.

Сазонов протянул паспорт Алексею. Тот открыл страничку — где была поставлена прописка. На размытой синей печати, он прочитал адрес. — Дружбы семнадцать.

— Позвольте. Она ведь ваша жена. Но фамилия у нее Голубкова. Адрес прописки другой. Что — то не сходится?! — Степанов вопросительно посмотрел на Антонова.

Тот ухмыльнулся и, повернувшись к нему вместе со стулом, ответил:

— Так, мы так и жили. Как говорится в гражданском браке. Уже три года. Я ей — между прочим, предлагал. Она сама — тянула. Но, все равно — я ее, как жену, считаю. Да и теща, мать ее не очень то хотела, что б мы расписывались. — Антонов опустил глаза.

— Вы, Илья Сергеевич — раньше судимый как вижу?

Антонов, вздрогнул и, подняв глаза — ехидно улыбнулся. Степанов заметил, что у него металлические вставные зубы.

— А, что гражданин начальник, так заметно? Так я вроде как стараюсь не трещать с батвой и фенькой.

— Хм, нет, говорите вы здраво и вполне прилично. Но вот у вас перстень наколот. По моему — ходка в зону за грабеж. Если я еще разбираюсь в тюремной символике. — Степанов улыбнулся.

— Ну, точно! А вы не опер случай?

— Это не важно. Я просто занимаюсь этим видом искусства. Вот вижу, что вы судимы? Так ведь?!

— Ну да! Было дело — восемь лет назад. Ну, освободился. Так я — завязал. И ни — ни!

— Постой, постой — так ты не Антон ли?

Антонов растянулся в улыбке. Белый метал его зубов кляцкнул словно пассатижи.

— Точно!

— Ху, так я тебя знаю! Просто, вот — обросшего, не признал. А так — смотрю, не могу понять, где я твою рожу видел?! Ты же все в основном ко мне лысый попадал. И ходка то у тебя не одна. До этого пару раз за хулиганку садился! — прорвало Сазонова.

Он искренне обрадовался, что узнал этого человека.

«Видно у старика уже с памятью то не все в порядке года!» — подумал Степанов.

— Так точно. Я смотрю на вас Михаил Петрович. Что думаю — специально не узнаете, думаю, жалеете меня. Горе у меня все — таки!

— Да! Жалеешь! А ну говори, все как есть?! Что ты нам тут пургу то метешь?! Ну что там с твоей Валькой? Что как? Рассказывай — не тяни!

Антонов помрачнел и словно пес огрызнулся:

— А вы не очень то! Если думаете на меня эту мокруху повесить — так хрен! Я даже под прессом вашим не пойду в сознанку! Не убивал я Вальки!

— Постойте! Постойте! С чего вы взяли — что мы на вас мокруху, как вы говорите, повесить хотим? Мы просто вопросы задаем. Мы ведь должны — убийцу вашей вали найти! — миролюбивым тоном сказал Степанов.

Антонов посмотрел на него с надеждой, но в ответ зло буркнул:

— Ага — как же! Знаю я ваши методы ментовские! Вы, если судимый — так сразу, на кичу, отправить торопитесь! Вам то план раскрываемости нужен, а не бандюгу этого. Козла поймать! Моя б воля — я сам бы его поймал! Сам бы ему яйца вырвал и на шею намотал! Я хоть как вы и говорите — синяк, все равно о кодексе чести знаю! И баб некогда не прессовал!

Алексей заметил, что парень говорил искренне. Он возбудился и покраснел. На шеи вздулись вены.

— Вы, Антонов. Не гоните коней то! Не гоните! Нас тоже на нахрап нечего натягивать! Понятно! Если мы вам подозрительные вопросы задаем — значит так нужно! Мы ведь тоже тут не в фантики играем! Мокруха! Валя то твоя в речки искупалась! И если так разобраться — откуда нам знать, что ты ее сам мен придушил дома по пьяне! А сейчас нам тут — туфту гонишь, что вы с ней расстались! Может сам и отволок на речку!! А тут комедию играешь! — Степанов сорвался.

Такого с ним не было давно. Но на это раз он решил сделать это специально. Это был один из его приемов допроса. Иногда — он помогал. Антонов, увидев напор Алексея — сник и опустил глаза. Под нос он тихо буркнул:

— Гадом буду начальник! Не я! Век свободы не видать!

Степанов, тяжело вздохнул и, посмотрев на трясущиеся руки Антонова — более мягко сказал:

— Ну, ладно — с кем пил то вчера?! Колись — и смотри, все, по полной! Иначе — почую, что виляешь — в миг в КПЗ пойдешь на трое суток! А там, посмотрим — какой ты стойкий!

Антонов всхлипнул и почесав нос кивнул на графин:

— Дайте еще водички. Колосники горят!

Разин в очередной раз плеснул ему из графина.

— В общем, так. Мы вчера с Метлой побухали. А Валька на работе была. Вот и все. Потом она пришла — ну и нам закатила скандал! Ну, разругались. Было! Но, я ее не бил, она напротив мне по спине — скалкой саданула. И как всегда — к мамане побежала! Вот! Больше, я ее не видел!

— Хм, к мамане — это на Дружбы, что ли?! — переспросил его Сазонов.

— Ну, да! Дружбы семнадцать. Вы ведь видели прописку! Она постоянно к ней бегает, как мы поссоримся!

— Поссоримся! Как напьешься, скажи! А то нашел слово — поссоримся… — проворчал Сазонов.

— Постой — а кто этот Метла? Что за погоняло такое? Кличка?

— Ну. Метелкин. Игорь. Корешь мой. Мы с ним бывает — раздавим бутылек! А моя — то есть Валька всегда в штыки все воспринимала! Я ей и так, говорил, мол — лучше дома выпить. Так нет! Всегда против! И на метлу всегда полкана спускала!

— А где сейчас это Метелкин? Он может подтвердить твои слова? — подал голос Разин.

Его очки блеснули, словно пенсне Берии. Антонов обернулся к нему:

— Ну, так у него и спросите! Я не знаю — где он сейчас! Ночевал у меня! А утром повалил куда то…

— А где он живет? Метла твоя? — допытывался Сазонов.

— Хм, у матери. Бабы то у него нет. Где ж ему жить. Они вдвоём.

— А адрес?

— Ленина сорок восемь! — ответил за Антонова Алексей.

Илья растерянно посмотрел на Степанова и восхищенно воскликнул:

— А вы откуда знаете?

— Знаем… — буркнул Степанов.

Он давно понял, что Метла был не кто иной, как его одноклассник — Игорь Сергеевич Метелкин.

— Не — вы и впрямь — опер! По повадкам вроде нет, а по базару! И чешите все! Знаете! Ну, елки палки! — удивился Антонов.

— Ладно, Михаил Петрович. Надо к Метле этому съездить. Поговорить. Рассказ — этого проверить. — Загадочно сказал Степанов.

— Ну, поехали! — Сазонов стал со стула и снял трубку с телефона:

— Артем? Я это приведу к тебе сейчас мужика одно — так он пусть у тебя посидит в обезъяннике. Пока мы съездим тут по одному адресу! Хорошо! — обратился он в трубку.

— Начальник! За что в обезъянник то? Я ж все рассказал! Не имеешь права! — запротестовал Антонов.

Но Сазонов, взял его за локоть и, подняв со стула — потащил к выходу:

— Посиди пока! Может — чего еще вспомнишь. А мы проедем к твоему корешу! Так надежней будет! М вообще Антон — ты, что правил не знаешь? Ты ведь пока единственный свидетель. Кто — видел живой Валентину. И не известно — свидетель ли?!

Антонов понял, что сопротивляться бесполезно и покорно пошел с Сазоновым в дежурную часть. За ними из кабинета вышли и Степанов с Разиным.

Глава 3

Улица Ленина по своему определению не должна была быть бы такой. Разбитая дорога, покосившиеся дома и кучи мусора на обочине. Названые в честь вождя мирового пролетариата, улицы имени Ленина, обычно представляли, из себя — образцово показательное место, в любом, населенном пункте России. В любом, но не в Рогачево.

«Волга» тряслась по ухабам. А Степанов с трепетом всматривался в окно. Его одолели воспоминания детства. Когда — то, много, много лет назад, он бегал здесь с друзьями. Счастливый и беззаботный. На глаза Алексея, наворачивались слезы:

— А ты чего это Леша дом этого метлы то знаешь? Откуда? По работе что ль? — спросил его Сазонов, попыхивая папиросой.

Чтобы не дышать этим едким дымом, Попов почти полностью — открыл окно. Он корчил недовольные гримасы, но сдерживался и нечего не говорил. Степанов помолчав тихо буркнул ему:

— Вот сюда. Поверни к этому дому с зелеными наличниками. Это и есть сорок восьмой.

Волга съехала с дороги и остановилась возле покосившихся деревянных ворот. Гнилые от времени доски уныло торчали в разные стороны.

— Да, я не услышал ответа? Леша — ты откуда Метлу то знаешь? — повторил вопрос Сазонов.

Степанов взглянул на него и тихо сказал:

— Из прошлой жизни.

— А если серьезно?

— А если серьезно. Так этот метла — мой одноклассник. Вот.

Сазонов удивлено осмотрел ему в глаза:

— Дам ну? Это, что так бывает?

— Как? — не понял его Алексей.

— Ну, как в кино! Приехал — лощенный опер, из управы, и у него, все пошло!

— Ну, ты Михаил Петрович брось тут! Ревновать к работе! Это не к чему! Это наша общая удача! Одна на всех! По оперскому закону — все побеждают. Или все обсераются!

— Да, хм. Это у вас так? Хорошее правило. — Сазонов кряхтя выбрался из автомобиля.

Степанов выскочил из Волги словно спортсмен. Он встал — широко расставив ноги и посмотрев на калитку, тихо сказал Сазонову:

— Значит так. Если сейчас его мать Раиса Петровна меня не узнает, то молчите. Так легче разговаривать. Она женщина трудная. Понятно?

Михаил Петрович кивнул головой и, закурив очередную беломорину — заскрипел своими валенками по снегу. За воротами надрывался здоровенный пес. Его хриплый лай был похож на работу фрезерного станка. Собака заливалась так, что казалось вот — вот, сдохнет, от собственной злости. Разин, обогнал Сазонова и подскочив к воротам, сильным ударами — постучал в калитку. Долго на стук никто не реагировал Наконец где то вглубине двора открылась — скрипнув несмазанными петлями дверь и женский голос недовольно крикнул:

— Ну?! Кого еще черт то несет? Если к Игорешки пришли, так его — нету! Нет его дома!

— Хозяйка, откройте! Мы из милиции! — крикнул женщине Разин.

Пес продолжал гавкать, но через несколько секунд засов звякнул и перекошенная калитка растворилась. На пороге стояла старуху. Красный платок на голосе и черная фуфайка — стандартная одежда для жителей Рогачево. Старуха перекрестилась и попыталась улыбнуться. Но вместо этого — у нее, получился какой — то беззубый оскал Морщинистое лицо и маленькие бусинки темных глаз. Они — внимательно всматривались, в не прошенных гостей.

Старуха, протянула руку — не пуская гостей во двор. Сазонов, заглядывая ей за плечо, ласково спросил:

— Извините гражданка. А могли бы мы видеть Игоря Метелкина?

Женщина оценивающе посмотрела на Михаила Петровича. Ее взгляд плавно перешел на валенки Сазонова.

— А вы кто будите? — недоверчиво буркнула она. — А то по виду, что то — на милицию, не сильно то и похожи? Может вы дружки его? Так мне не надо тут этот маскарад устраивать!

Михаил Петрович смутился и, покраснев, сказал с раздражением:

— Мы если милицией представляемся — так и есть! Никто вас обманывать не собирается. Вот мое удостоверение!

Сазонов, показал бабке — красную книжицу. Та мельком взглянула и протянула руку.

— Нет! Нет! В руки мы не даем! Так смотрите — на расстоянии! — Сазонов отдернул корочки.

Старуха тяжело вздохнула:

Много сейчас таких напечатать можно! Откуда я знаю, что они не поддельные?

— Послушайте гражданка Метелкина! Хватит тут нам концерт по правам человека устраивать! Где ваш сын! Если мы его ищем, так не ради праздного интереса, и не бутылку с ним распить! — Рядом с Сазоновым в проеме калитке появился Разин.

Он, как слепой крот, в запотевших очках не видел лицо Метелкиной. Старуха, ухмыльнулась и опустив руку кивнула на двор:

— Вон в баньке спит, сын то мой! Вчера пришел поздно, а может и сегодня! Я его пьяным в дом то не пускаю! Так он приловчился в баньке спать. Идите и будите его сами! — старуха, повернувшись, пошла к дому.

Ее сутулая фигура переваливалась с ноги на ногу. Как неуклюжая утка она шла по дощатому настилу.

Сазонов и Разин переглянувшись — двинулись за ней. Степанов закурил сигарету и посмотрев, как они скрылись в глубине двора направился к соседнему дому. Добротный и ухоженный — он выглядел, как богатый родственник, на фоне метелкинской покосившейся избы. Возле ворот — аккуратная скамейка, покрашенная в синий цвет.

Изящные узоры из металлических прутьев на железных воротах. Степанов постучал по толстому железному листу. Во дворе залаяла собака.

— Ну, елки палки — отвык уже от этого деревенского кинологического центра. — буркнул, он себе под нос.

Через минуту — скрипнули шарниры и, калитка открылась. В поеме стояла — молодая девушка, укутанная в серую пуховую шаль. На ногах мягкие домашние тапочки в виде плющевых собачек.

— Вам кого? Спросила хозяйка.

Степанов улыбнулся:

— Извините. Игорь Метелкин тут живет?

— Нет, вы ошиблись. Их дои рядом. — девушка уже собралась было закрывать калитку но Алексей поставил ногу на железный порог:

— Простите. Тут такое дело деликатное. У меня жена, понимаете молодая. Ну, вот я сам то в городе работаю. А жена тут живет. А друг мой — он говорит мне, что когда меня нет, то жена вроде как к Игорю этому ходит. В общем ситуация такая нехорошая! Я хоть и не ревнивый. Ну, сами понимаете не приятно. Вот сначала хочу узнать о Метелкине этом. Ну, вдруг на него наговаривают.

Девушка оценила Алексеем взглядом и, хмыкнув — ответила:

— Не знаю. Вы вроде такой вот опрятный. И жена должно быть у вас тоже опрятная. А если вам говорят. Что, она к — Метелкину ходит. Тогда не знаю, вам лучше с ней развестись.

— Это почему? — встревожено переспросил Алесей, сделав вид, что волнуется.

— Ну, Метелкин то это — бич бичом! Что она в нем найти то может! Он пьяный каждый день! Нигде не работает. Денег у него — сроду нет. У меня вот постоянно занимает и не отдает. Не знаю, как она могла — с ним связаться. Да и я, честно говоря — не видела тут не какой женщины. К нему то дружки в основном ходят. С матерью он живет. Дружки — тоже пьянь. Правда есть один. Ездит на машине. Тот вроде такой на вид нормальный. Так он редко появляется.

— На машине? На какой?

— Ну, грузовик, такой — кабина вроде не то коричневая, не то темно зеленая. Я, и не обращала, внимание, особо.

Степанов насторожился.

— А, что за машина?

— Ну не знаю. В марках то я не разбираюсь! Грузовик, да и все. Для меня они все похожи. А вы, что грузовик, что ли ищете? Или жену свою? — девушка удивленно посмотрела в глаза Алексею.

Тот вздохнул и, кинув головой — потер, озябшие ладони:

— Нет, нет. Жену. Спасибо.

Девушка пожала плечами и закрыла калитку. Степанов повернулся и зашагал обратно к «Волге».

Попов слушал «Ленинград» включив музыку на полную громкость. Колонки выплевывали хрипящий баритон шнуровских текстов:

«такая, маза фака!..»

— Сделай, ты потише! Всех, соседей разбудишь!

Водитель недовольно приподнялся с кресла и выключил магнитолу.

— Алесей Иванович?! Мы домой то поедем сегодня? Я это встречу одному человечику назначил! Хотелось бы в девять уже в городе быть!

— Ой, не знаю Вова! Мы не успели приехать, а ты уже хныкать начал! Сегодня, может я тебя — даже отпущу! Но пока не знаю. Ты вообще настройся на постоянные поездки сюда! Может, даже тут жить с тобой будем!

Попов тяжело вздохнул и печально буркнул:

— Да я готов. Но сегодня Алексей Иванович! Я бы вот хотел бы хоть последний раз съездить. А там — хоть на месяц сюда! Мне сегодня очень надо!

— Ой, вижу. Девушка что ли?

— Ну… да…

— Ладно, Вова, сегодня домой поедем. Тем более мне надо тоже хоть зубную щетку взять, и полотенце там. Ладно.

— А, что вы с этими не пошли? — Попов кинул на метелкинский дом.

— Не надо мне пока встречаться с этим Игорем. Он ведь мой одноклассник. Не хочу я его такого видеть.

— Хм, одноклассник. А что он? Натворил чего?

— Да нет. Просто не хочу. — буркнул Алексей.

Попов покосился на него и понял, что лучше пока с расспросами не лезть. Из воро метелкинского дома вышли Сазонов и Разин. Они шли машине — что то горячо обсуждая на ходу. Разин махал руками. Михаил Петрович вжав голову в плечи — что ему грубо отвечал. Когда они сели в автомобиль Степанов настороженно спросил:

— Ну, как поход? Где Игорь?

— Понимаете Алесей Иванович, нет его. Но что интересно — в баньке то следы крови на полке, где он спал. Словно раненный он. Причем одежда его теплая там же! — возбужденно ответил Разин.

— Да не кипятись ты Андрей! Не кипятись. Ну, нет его. Может, за бутылкой побежал. Накинул тулуп и рванул! А что кровь — так мало ли, по пьяне?! Может, нос разбил! — перебил его Сазонов.

— А что мать то говорит?

— А то и говорит! Что пришел утром — злой и пьяный! Она его в дом не пустила! Он пошел вроде спать в баньку! Ну и все! Не видела она его больше, — пояснил Михаил Степанович.

— Хм, интересно. Может нам подождать его тут? Он ведь не куда не денется. Придти то, должен! Выпить то — он где может? — Степанов вопросительно посмотрел на обоих.

— Вот и я говорю! Чует мое сердце — надо тут засаду устроить! Чует! Ой, не нравится мне это Метелкин и это мужик, что к нам пришел с заявлением! — Разин покраснел от возбуждения.

Степанову понравился его задор — но про себя он отметил, что парень — излишне горяч и неуравновешен. Это общая болезнь молодых оперов. «Когда-то, я и сам таким был» — Подумал Алексей.

— Нет. Не кипятись ты! Мы тут как три тополя на плющихе! Машину то за километр видно! Он что дурак по — твоему? Если он причастен как к убийству, этой девки, то явно — куда ни будь ломанется! А с другой стороны, какой хрен ему бы надо было домой приходить. Что бы поспать?

— Да Петрович прав! Рано пока выводы делать. Надо с самим Игорем поговорить. А у меня есть то же, кое — что.

— Что?! — в один голос переспросили Разин и Сазонов.

— К Метелкину друг ездит. На грузовике.

— Я же говорю — он причастен! — с укоризной сказал Разин Михаилу Петровичу.

— Да погоди ты! Ну и что ездит. Тут много кто к кому на грузовиках ездит. У нас то ведь деревня — не город. Мало ли кто приезжает.

Степанов достал сигарету и, закурив, добавил:

— Я вот что думаю. Нам бы, надо, притончики, местные — прочесать сегодня. Есть, у вас на примете — такие?

Сазонов лукаво сощурил глаза и ответил:

— Да. Есть. Причем — пока ты вон там эту баньку обшаривал, я у мамашки то его кое — что, узнал. Есть у этого метлы — зазноба. Такая — же, как и он сам. Верка Пронькина. Красотка — местная. Ей тридцать пять. Двое детей — оба живут в интернате. Ее то почти прав родительских лишили. Пьющая. В общем — бабенка, его калибра. Они частенько встречаются. Правда Игорь этот ее домой не приводит, но матери все время по пьяне орет — что женится на этой Пронькиной!

— А далеко она живет?

— Да нет тут на Овражной. — Сазонов показал рукой в сторону поворота дороги.

— Ну — точно к девяти домой не попаду, — буркнул недовольно Попов.

Все посмотрели на него с недоумением. Степанов похлопал водителя по плечу:

— Ладно, Вова. Поехали на овражную. После этого поедем в отдел, а ты домой вернешься! Я тебе обещаю. Мы, я думаю — там долго не будем.

«Волга» заурчав, двинулась места. Из калитки метелкинского дома ей в след подозрительно смотрела старуха в красном платке.

— Я не знаю ничего! Мне наплевать — где метла ошивается! — худенькая женщина нервно курила сигарету без фильтра.

Ее руки тряслись и пепел — слетал с тлеющего конца сигареты.

— Ты Пронькина, мне тут не строй из себя Розу Люксембург! Мне не надо это — вот такое! Что устроила то дома?! — рычал на женщину Сазонов, кивая на грязную неухоженную комнату.

В помещении стоял запах табака сырости и жареного сала. На грязных окнах висели помятые тряпки. Кровать с провисшей сеткой и рваным матрасом была единственным предметом мебели в комнате.

— А что?! Я живу, как могу! И нет сейчас — вашей двести девятой, за тунеядство! Не к чему, ко мне придраться! Сейчас не те времена! Вы и так вон у меня детей отобрали! А то, что мужики ко мне ходят — так это соседки завидуют, и пишут вам малявы! У них то не кого нет! — опухшее от алкоголя лицо Пронькиной словно маска не выражало не каких эмоций.

Ее пропитый голос был монотонным и низким. Степанов с удивлением заметил, что в ее покрасневших ушах болтаются большие золотые сережки в виде шариков. Их блеск, среди просаленных волос — смотрелся нелепо.

— А ты как хотела? Что бы дети видели — как ты тут пьешь, со своими хахалями? Чему они научится то, могут? Тоже, мне, мать Тереза!

— А вы на гнилуху то не давите! Да, я такая! Но я мать! — Пронькина отошла от Сазонова и села на кровать.

Панцирная сетка противно скрипнула. Степанов шагнул на середину комнаты и посмотрев на фотографию висевшую на стене миролюбиво спросил:

— Вера, не знаю как вас по отчеству…

— Михайловна — буркнула Пронькина.

— Вера Михайловна, когда вы последний раз видели то Игоря. Нам все равно, что вы делаете дома. Лишь бы закон не нарушали. У нас свободная страна. Но вот знать когда вы последний раз видели Игоря — нам действительно надо.

Пронькина с удивлением посмотрела на Алексея и затушив окурок о железную душки кровать бросила его в угол.

— Да. Странно. Странно, как — то, вы разговариваете. Не кричите. — спокойно ответила она.

— А что кричать, вы ведь и так скажите? Вам ведь не чего скрывать?! — Степанов посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

Пронькина отвела взгляд и ответила:

— А что мне скрывать? Был. Бывает. Сегодня утром вот заходил.

— И что?

— Ну, ничего! Выпить просил. Что он еще может просить. Как баба я ему нужна — два раза в месяц. А так. Напиться не с кем ко мне идет.

— И что он говорил то вам сегодня?

— Да ничего не говорил. Плакал.

— Плакал?!

— Да плакал.

— Что, не допил, что ли? — грубо встрял разговор Сазонов.

— А с вами я говорить не буду — резко ответила ему Пронькина и улыбнувшись Степанову продолжила:

— Вот с ним. Он вроде не местный. Сразу видно породистый мужик. Рассудительный вежливый — не то, что вы!

— Ты Пронькина кончай тут нас позорить! — прикрикнул на нее из угла Разин.

— А вы то вообще выйдете вон из моего дома! Ордер то у вас есть?! Я ведь и в прокуратуру могу жалобу настрочить! — разозлилась Вера.

— Спокойней, спокойней. Не надо жалоб. Не надо. Вам ведь тоже не охота по повестке в отдел милиции идти? — миролюбиво спросил Степанов.

— Хм, что я там забыла?!

— Ну, так скажите нам. И мы уйдем.

— Что сказать то?

— Ну, что плакал то Игорь?

— Да хрен его знает?! Вся морда — в соплях и крови была. Может, кто — между глаз саданул. Вот и выл — как белуга!

— Хм, так и не чего не сказал?

— Ну почему? Сказал. Сказал, что уезжает.

— Уезжает?! Куда?! — в один голос переспросили Разин и Сазонов.

— Не знаю. Куда. Меня звал. Говорил. Что его убьют — если не уедет.

Степанов тяжело вздохнул. Сазонов присвистнул, а Разин, задев локтем, навесной умывальник на стене — чуть не уронил его. Раздался грохот железной крышки.

— А, что вы так среагировали. Он мне постоянно эту песню пел. У него ведь крыша — как напьется, едет. — успокоила их Вера.

— А за что его убивать то и кому? — спросил Степанов.

— Да за что есть! Он ведь у всех уже занимал денег. Может, кто и разозлился.

— И много долгов то было?

— Да кто же его знает? Ну, рублей триста то точно.

— Триста. Да! Сумма не большая. — разочарованно сказал Алексей понимая, что они опять не находят нужной зацепки.

— А, что не большая. У нас в прошлом году — Силантьев Кольку Шбарина за полтинник убил! Десятку дали! Вот! Это вам не город, где миллионы воруют! — убеждала его Вера.

— Ладно, Вера. Если к вам Игорь заглянет сегодня вечером, то скажите. Его милиция ищет. Спросить, кое — что, нам надо. Пусть сам придет. А если уж он боится, что его убьют — то тогда обязательно пусть придет! Хорошо?! — Степанов повернулся и направился к выходу.

— Ага — вы защитите! — буркнула ему в след Пронькина.

Сазонов, хотел, было — остановить Алексея, но тот кивнул ему — показывая. Что бы Михаил Петрович следовал за ним.

Когда они вышли на улицу, Сазонов возмущенно прошептал:

— Ты что Леша? Ты, что ей веришь? Да она врет!

— Михаил Петрович, ты не читал детективы?

Сазонов удивленно вскинул брови:

— Нет, а что? Мне не когда читать! Мне вот работать надо! У меня здесь каждый день — вот такой детектив! — Сазонов кивнул на дом Пронькиной.

— Да я не об этом. Есть простой план. Если она врет, то побежит к Метелкину предупреждать его, что мы были. Если нет. То останется дома. Понятно?!

— Здорово. Я такое в кино видел. — подошедший к ним Разин довольно улыбался.

Степанов посмотрел на него с ухмылкой:

— Поэтому, Михаил Петрович — оставим тут пост. Вернее человека. Пусть присмотрит. Вот и все.

— Точно! Кого пошлем? — спросил Разин у Сазонова.

Тот посмотрел на него недовольно и раздражительно ответил:

— А угадай с первого раза!

— Меня?! Нет! Пусть кто ни будь из молодых оперов сюда едет! — возмутился Андрей.

— Послушай Разин! Пока мы будем, туда, сюда ездить — Верка сбегает уже к Метле. Понял?! Так что давай — ищи себе место — откуда будешь следить. Не на улице же тебе стоять, — осадил его Степанов.

Разин тяжело вздохнул.

— Я советую тебе — вон тот дровник. — Сазонов кивнул на поленицу за соседней оградой. — и место, не приметное, и видно хорошо! — Сазонов похлопал Разина по плечу.

— Ага! А там же собака за забором! Как я туда влезу?! — запротестовал Андрей.

— А это ведь уже твои проблемы! Иди, договорись с соседями. Я не думаю, что они в восторге от Веркиного соседства! — поддержал Михаила Петровича Степанов.

Разин поняв, что старших товарищей не переубедить поплелся к соседнему дому. Сазонов посмотрев ему в след тихо сказал Степанову:

— Как думаешь — сработает. Побежит Верка?

— Не знаю. Ладно поехали в отдел. Кое что покумекать надо. Да и смеркается уже. — Степанов кивнул в сторону «Волги». Из ее окон неслись звуки музыки.

«в. вв…в… Ленинград…. Вв точка… ру…

Глава 4

К вечеру над поселком подул сильный ветер. Противный мокрый снег забивал лобовое стекло. В фарах автомобиля снежинки смотрелись как маленькие планеты в космическом пространстве. Они неслись на встречу с огромной скоростью, разбиваясь о стекло. Степанов смотрел за этой завораживающей картиной. Сазонов сидел на заднем сиденье и тяжело вздыхал. Алексей поймал себя на мысли, что он жалеет старого милиционера. «Ему то больше всех достается. Спрос большой, а если что забудут и не вспомнят, как звали. Винтик системы. Боец без прав на поощрение» — думал Степанов.

— Михаил Петрович. А планерку то можно устроить. Ввести хоть какие то данные по этому нашему другу? — спросил Алексей.

— А что она даст? Что мы, с тобой Леша, знаем — о этом, нашем друге? Нет не каких вводных. И я, честно говоря, боюсь, что — либо, вообще, кому говорить. Знает о наших с тобой делах. Разин да Семенов. Он сейчас дежурит. А вот остальные так. Причем меня Волчек тоже просила — сильно не распространятся. Утечка информации может быть, вернее она может ведь произойти случайно.

— Ты, что же это не уверен в своих парнях?

— Да нет. В них то я уверен. Не уверен — в нашем, народном радио. Парни общаются с женами и подругами. Информация может просто гулять и дойти — до этого мерзавца. Если она затаится, то все кранты. Нам ждать с тобой тут придется — как до еврейской пасхи!

— Да! Согласен. Я так спросил. Тебя хотел вот проверить. Много ли людей знают о нашей работе.

— Ну, не надо меня проверять! Я все — таки сыщиком, как никак — двадцать лет! И знаю все правила игры! И заметь — даже искать ворованных кур и свиней, тоже нужна сноровка! — обиделся Сазонов.

— Да не обижайся. Я так. Привычка. У себя, тоже, делаю. Все приехали!

«Волга» подрулила к отделу милиции. Попов, аккуратно подъехал, прямо к крыльцу и с надеждой спросил:

— Ну, что Алексей Иванович. Вы домой? Или останетесь?

Степанов, тяжело вздохнул и, открыв дверку, кивнул Владимиру:

— Езжай Вова. Я вижу — у меня вечер, будет сегодня занят. Да и первый день, надо во все темы въехать. Так, что ты можешь домой. Но что б завтра к девяти был как штык! Да, к стати Петрович. Мне куда идти спать то? Куда определишь?

Степанов вышел из автомобиля и уже на улице ответил ему:

— Разберемся! На крайний случай — ко мне пойдем!

— Так куда мне подъезжать то? — не понял Попов и посмотрел на Алексея.

— А — сюда подъедешь! Но в девять, что б был!

«Волга» заурчала и резко — рванув с места, развернулась со скрипом в подвеске. Степанов посмотрел в след уезжающей машине и грустно бросил Сазонову:

— Да, рвет парень. Торопится жить. А ведь — не понимает, что это лучшие годы…

— Да. А я про тебя так думаю! — Михаил Петрович и открыл дверь отдела.

В отделе их ждал очередной неприятный сюрприз. Толстая тетка билась в истерике и пыталась открыть дверь дежурной части. Она стучала кулаком по железной плоскости и дико кричала:

— Пустите меня! Я его убью! Он Валючку мою сгубил паршивец! Пустите меня! Доченька моя! Пустите!

Сазонов кивнул на скандалистку и грустно заметил:

— О! Это к нам. Точно, маманя, этой девчонки погибшей. Ну, чую — будет веселый разговор.

За двойным стеклом окна дежурной части, которое выходило в коридор — словно рыба в аквариуме появился помощник дежурного. Он умоляюще показывал на толстую тетку и. Слов его слышно не было. Но Сазонов и Степанов поняли, что дежурный ждет от них помощи.

— Гражданка! Гражданка! Вы, наверное — мама Валентины Голубковой?

Женщина на секунду прекратила биться в истерике и, взглянув на Сазонова красными от слез глазами, кивнула головой:

— Да, а вы кто?

— Я начальник уголовного розыска Сазонов.

— Аааа! — заблажила вновь тетка и кинулась с кулаками на Михаила Петровича. — Так это вы не можете этого изверга поймать уже год! Это из — за вас он наших детей убивает! — женщина пыталась вцепиться толстыми руками, в лицо Сазонова. Но тот ловко отстранился и схватив тетку за руки прикрикнул:

— Успокойтесь! Успокойтесь!

Но женщина продолжала сопротивляться. Степанов, глядя на эту сцену, понял, что не как не хотел бы оказаться на месте Михаила Петровича. После нескольких минут возни силы у женщины иссякли и она повались на пол. Сазонов попытался ее поддержать под мышки, но сил у пожилого милиционера не хватило — женщина плюхнулась на грязный бетон. Лишь через двадцать минут ее удалось привести в чувство. Сазонов отвел несчастную в свой кабинет и заварив сам чая, поскольку секретарша уже ушла домой — суетился возле матери Голубковой:

— Вот попейте чайку! Попейте! — уговаривал он.

Женщина, сделав несколько глотков — скривила лицо. Она громко всхлипывала и постоянно облизывала губы:

— Нет, не могу!

— Извините, а что хотите? — Сазонов, словно официант в дешевом привокзальном ресторане — услужливо выгнулся перед Голубковой.

Степанов, посмотрев на это — непроизвольно улыбнулся. Михаил Петрович — в валенках и теплом свитере выглядел очень смешно.

— А водки у вас нет?

Сазонов удивленно посмотрел на женщину и выдохнув покачал головой:

— Водки?! Найдем.

Через минуту, он налил Голубковой пол стакана водки, из бутылки — которую ловко достал из — за гипсового бюста Дзержинкого, стоявшего в углу, на шкафу. Женщина, выпив — вытерла губы и посмотрела на Михаила Петровича. В ее глазах появился огонек:

— Ну, я давно ей говорила. — сказала она загадочно.

Сазонов, сел на стул напротив Голубковой, и устало переспросил:

— Что вы говорили?

— Говорила, что связалась она с этим козлом. До добра это не дойдет!

— С каким козлом?

— С Ильей этим Антоновым!

— Хм, а что так? Вы, что Антонова подозреваете?

— Конечно! Это он своих дружков науськал! — уверенно ответила Голубкова.

— Почему? Вас, как кстати — зовут то? А то мы вот и познакомиться не успели.

— Меня — Варвара Егоровна. Голубкова я. Мама Валеньки — и Голубкова опять заплакала.

Но это уже была не истерика, а простое всхлипывание. Женщина вытерла, разбухший от слез нос платком:

— Налейте мне еще! — она кивнула на бутылку.

Сазонов плеснул ей немного водки. Голубкова, выпив ее — продолжила:

— Он поскудник! Он! Он все организовал!

— С чего вы это взяли? То, что он судимый?

— Да нет! Он постоянно бил ее! Постоянно! Она ко мне прибегала вся в слезах! А он говорил — еще раз побежишь, я попрошу корешей, что бы они тебя трахнули и придушили! Вот! Она мне сама недели две назад говорила!

Степанов тяжело вздохнул в углу — давая понять, что бы Сазонов обратил внимание на слова женщины. Алексей не хотел вмешиваться в это разговор и наблюдал за происходящим молча. Михаил Петрович посмотрел на Алексея и кивнул головой:

— Так. Варвара Егоровна. А кто у него кореша то?

— Да есть у него два ублюдка! Есть! Один кличка такая — не то веник. Не то — совок!

— Может метла?

— Во! Точно! Метла! — Голубкова нервно схватила Сазонова за руку.

— И что он?

— Да ничего! Такая же пьянь, как и Антонов этот! Я его пару раз видела с ним! Морда — красная, как у этого пародиста!

— Ну, хорошо! А может он пугал ее?

— Хм, пугал! Ему не долго и подговорить было!

— Варвара Егоровна, а вы в последнее время ничего кроме вот этого инцидента за дочерью не замечали?

Женщина задумалась. Она вновь покосилась на бутылку. Степанов понял, что Голубкова тоже любительница пропустить рюмочку другую и все, что она говорит, может быть простым оговором.

— Так, а что замечать. Нормальная она у меня была. Вот связалась, с этим Антоновым и как подменили. Скрытная стала. С работы прежней ушла.

— А где она работала?

— Она то в магазине. Продавцом недалеко от нашего дома — торговый павильон. А ушла.

— А, что она? Не устраивало?

— Да нет. Вот недостачу насчитали. Конфликт был.

— Хм недостачу?

— Ну, это Илья, ей при поднес. Они с корешом — выпили пол ящика водки и не сказали Вале. Ну а когда считать в конце месяца взялись, то хозяин на нее и подумал. В общем, пришлось уйти.

— А куда она устроилась?

— Хм в ломбард приемщицей.

— В ломбард?

— Да, знаете, открыли ту у нас — ну частная лавочка. У алкашей последнее, за копейки принимают и вот потом — не отдают. Ну, Валя туда пошла. Хотя платят там не много. Но на смене можно для себя накосить, как говорится. Алкашня то тащит всякие украшения, себе можно по дешевке без квитанции купить, а потом в городе выгодно продать.

— Хм, интересно. И много она так зарабатывала.

Голубкова с опаской посмотрела на Сазонова и поняла, что взболтнула лишку и как бы оправдываясь забормотала:

— Не вы не подумайте! Валя то не успела. Валя то так мне рассказывала. Что до нее это делали. А она то вот месяц отработала!

— Да я и не думаю ничего. Е думаю, вы рассказывайте.

— Ну а что рассказывать все!

Сазонов вздохнул и посмотрев на Голубкову встал со стула:

— Ладно. Вы Варвара Егоровна — идите домой. Я попрошу, что бы вас довезли. А завтра придете.

Голубкова тоже встала со стула:

— Это зачем еще?

— Как это зачем? Вы теперь сюда еще не раз придете! Нам ведь надо убийц поймать! Вот! А завтра то надо официально вашу Валю опознать. В морг с моим сотрудником поедите.

Глубкова услышав про морг, вновь зарыдала:

— Да где ж вы его найдете то, убийцу то этого!

— Как где — вы же сами минут несколько назад говорите, что знаете — кто убил?! Что дружки, мол, Антоновские!

Женщина всплеснула руками и затрясла головой:

— Да это я так, так со злости! Может это и не он! Нот так я проговорила! Мне вот — горе — то, какое! Сами поймите!

Сазонов удивленно смотрел на Голубкову. Ее перемена настроения и отношения к Антонову были для него неожиданностью:

— Ладно, Варвара Егоровна пойдемте — я вас провожу. Машину вам организую. — с этими словами он взял женщину за руку и вывел из кабинете.

Степанов ему крикнул в след:

— Михаил Петрович, приведи сюда этого Антонова. Его то отпустить надо, но прежде пару вопросов ему задам!

Но ответа он не услышал. Дверь со скрипом зарылась. Алесей, вздохнул и сняв дубленку, положил ее на стул. Постояв посредине кабинета, он, подошел к столу и налив себе водки — выпил. События первого дня его командировки в Рогачево были бурными. У Степанова уже давно не было столь бурного дня.

Через пять минут в кабинет вошел Антонов в сопровождении Михаила Петровича. Степанов взглянул на Илью и кивнул на стул:

— Садись!

Антонов покосился на бутылку водки и буркнул:

Да, видно не легка ваша служба. Приходится расслабляться да гражданин начальник?

Сазонов убрал бутылку со стола и поставил ее на пол возле окна. Закурив, очередную папиросу он ответил Антонову:

— Ты за нами то тут грехи не лови! Сейчас вот о твоих грешках поговорим!

— Хм, а что я начальник! Весь как на духу!

Степанов ухмыльнулся:

— Ну, прямо весь как на духу! Скажешь тоже!

— А что?

— Да так, вот проверим сейчас твой дух! Ты пил водку с дружком в ларьке у Вали?

— А, это старая жаба уже настучала! Да пил! Но Валька то сама дала! И говорила. Что расплатимся к началу месяца! — оправдываясь, забормотал Антонов.

— Ну, ладно. Черт с ней водкой то. Вот ты мне Илья говорил. О кодексе чести, что мол — баб не бьешь?!

— Ну и?

— А как — то не вяжется. Бьешь. Теща то говорит, что, мол — Валю, ты лупил?!

— Да ну! Наговорит она сейчас же!

— Наговор говоришь?

— Да начальник! А что у Вали то синяки были, так это она подралась с подружкой!

— С подружкой?

— Ну. С этой игорехиной бабой. Они то ведь знакомые.

— С Веркой, что ли? — Степанов насторожился.

— Ну! Да! Они так подрались. Ой, мама дорогая!

— А, чего это они?

— Да кто ж их знает то? Верка то, на Валю — поперла! Она постоянно ей все в укор ставила! Что не пьет та! И, что, мол — правильная. А Валька говорит ей — сама виновата. И что детей у нее отобрали — Валя, сама в мусарню, простите, ходила, просила. Что б детишек в интернат пристроили. Ну, вот Верка и узнала. Ну и подрались! Вальке то потом не удобно было! Она тоже ведь Верку жалеет! А вы откуда про Верку то знаете? Ну, прямо все знает? — удивился Антонов.

— Эх, Илюха! Работа у меня такая! Знать все, да допытываться! — засмеялся Степанов.

Антонов тоже улыбнулся — блеснув железными зубами.

— А, что они помирились?

— Ну да! Валька ей даже сережки золотые подарила!

Степанов вновь насторожился. Он вспомнил сережки в виде шаров.

— Это — такие, круглые?

— Ну! И про это знаете? Ну, вы даете!

— Ну и что, где она взяла то их?

— Как где — в ломбарде! Ей один алкаш принес! По дешевки! За сотню что ли! У жены, дурак — упер и принес! Похмелится, не на что было!

— Ты сам видел?

— Хм. Начальник? Что, я по твоему — всех алкашей в Рогачево знать должен? Я, между прочим — работаю! На стройке! Строим вон на птицефабрике цех! Я так иногда пью!

— Так я не понял, она это тебе сказала?

— Ну, да! А где ж она взять еще могла? — удивился Антонов.

Степанов загадочно посмотрел на Михаила Петровича. Тот, не понимал — куда, клонит Алексей, и пожал плечами.

— Ладно! Иди сегодня! Но вот придешь послезавтра! И поговорим еще!

— А что говорить то? — Антонов встал со стула и направился к двери.

— Есть о чем! Пока свободен!

— Я работаю! Не смогу!

Степанов удивленно посмотрел на него и ехидно ответил:

— Ну, что повестку выписать, или машину прислать?!

Антонов махнул рукой и открыл дверь:

— Ладно. Приду! Вижу — не отвяжетесь!

Когда за Антоновым закрылась дверь, Сазонов, поднял с пола бутылку и разлив по стаканам оставшуюся водку спросил:

— Леша? Что — то я не пойму? Ты, что тут развел? Разве так надо было с ним говорить?! Надо было его припугнуть, он бы все! Раскололся!

— Нет, Петрович! Не надо! Он нам еще пригодится! И он я чую вообще не при чем!

— А, что за сережки? Ты его на понт взял что ли?

— Хм, нет, я просто их действительно заметил.

— Да?! И не сказал мне?! Я бы изъял их!

— Как бы ты изъял? Тут нужны основания!

Сазонов, отмахнулся и, выпив стакан — вытер губы ладонью:

— Да какие там основания?! Эта Катька — сама бы отдала!

Алексей пожал плечами:

— Ну. Не знаю. Неприятности тут не нужны. Все нужно делать с умом — не торопиться!

— Да. А как же месяц? Думаешь — потянем?

— Даст бог — все пойдет нормально.

— Ну, а, что ты про сережки то, кумекаешь?

— Да есть одна идея, — загадочно ответил Алексей.

— Хм. Дай, угадаю — ты их по вещам проверить хочешь? Ну, тех, что с баб убитых снимали?

— Петрович. Ты догадливый!

— Да уж! Есть немного!

— Но нам, сейчас надо — Метлу найти! Он тоже много интересного может рассказать!

— Может, на сегодня закончим? Ко мне поедем! Посидим! Да и спать пора! Завтра рано вставать! — предложил Сазонов.

Алесей, пожал плесами и, посмотрев на дубленку — ответил:

— Да, я не знаю. А ты вот отправил Разина следить за метелкинской Веркой — он то сам справиться, без нашей помощи? А то бросили мужика! Как — то не удобно!

Сазонов, махнул рукой и крякнув, как — то по стариковски — нагнулся и пощупал носок своего валенка:

— Ты не боись! Разин парень толковый! А, то, что мы тут с тобой в кабинете сейчас сидеть будем, а так, от этого не кому пользы нет! Мы уже устали! И ничего толкового не придумаем! Поэтому предлагаю — поехать ко мне! Поужинать и ну за стопкой, что обсудить! Ради, такого гостя — моя, нам, по сто граммов нальет! Вот черт, валенок протирается! А зима только наступает! — ворчал Сазонов, разглядывая свою обувь.

Степанов тяжело вздохнул и одел дубленку. Он вдруг почувствовал, что действительно устал. Предложение Михаила Петровича было кстати:

— Ладно, поехали!

— Хм, поехали?! Нет, машины то, да и идти тут семьсот метров. Я живу то недалеко. Пойдем — прогуляемся перед сном! Это на пользу! Мозги проветрим!

Сазонов, потушил в кабинете свет и они вышли. На улице ветер утих и снег прекратился. Черное бездонное небо сияло миллиардами звезд. Степанов поднял голову и раскрыв рот смотрел на это чарующие зрелище:

— Красота! У нас в городе такого неба нет! Воздух загазованный! Звезд почти не видно. А тут! Размах!

— Ты себе под ноги смотри! А то упадешь! — ворчал Сазонов, скрипя валенками по снегу.

— Кстати, Петрович. А нам такая погода на руку!

— Хм, это почему?

— Да потому. Что, этот злодей — которого, мы ищем, сегодня точно на охоту не выйдет!

— А это почему? — Сазонов, прикурил — очередную беломорину.

Его лицо озарилось огоньком от спички. Степанов посмотрев на него улыбнулся:

— Ты поменьше бы — курил! А то вон, уже возраст! Наживешь себе — какую болячку! Ты, по сколько, пачек то — выкуриваешь?

— Да когда как! Бывает по пять! А бывает и две хватает! Как день выдается!

— По пять?! Ты, что с ума сошел? По пять? Здоровье совсем посадишь! Бросать надо!

— Ты это! Мне не читай тут нотацию — о вреде курения! Я сам, за своим здоровьем — как ни будь, послежу! Почему, лучше скажи — ты считаешь, что этот злодей не выйдет сегодня на охоту?

Степанов остановился. И повернувшись к обочине дороги — кивнул рукой на сугроб:

— Да потому. Как снега нет! Следы он оставлять боится! И я так понимаю, в те дни, когда он убивал летом женщин. Наверняка дождь шел!

Сазонов хлопнул себя по коленки:

— Точно! Мать твою! Точно! Последних то, вот в сентябре завалил — так вообще неделю дождина лил! Я еще помню, мы труп осматривали — все в грязи извозились! Молодец! Ну, сыщик! А я то думал — этот Шерлок Холмс только в книгах бывает!

— Нет, Петрович. Но, к сожалению — я в отличие от английского коллеги, не могу преступления распутывать — сидя в кабинете! А так — хорошо бы было!

— Ладно! Алексей, верю я — поймаем мы его! Поймаем!

— Ой, твои слова — да богу б в уши!

— Вот пришли! Мой дом!

Сазонов кивнул на добротный бревенчатый дом. Возле ворот которого ярко горел неоновым светом фонарь на столбе. Вход возле калитки был аккуратно очищен от снега.

— Я вижу, ты вот положением пользуешься! Нигде на улице света нет, а возле твоего дома то горит! — рассмеялся Степанов.

Михаил Петрович, хмыкнул и, постучав валенками, друг о друга — открыл калитку:

— Это, я между прочим из своего дома провел! Так, что плачу за освещение на улице — сам! Проходи! Смотри. У меня собака злая!

Степанов — осторожно шагнул, вовнутрь двора:

— Что — то твое пса не слышно — старый, наверное, как ты и спит! — пошутил он, но через секунду понял, что поторопился с этим.

Ему на спину — обрушился удар. Здоровенная овчарка — встав на задние лапы, яростно дышала ему в затылок.

— Фу Мухтар! Свои! — скомандовал собаке сазонов.

Пес отпрянул от Степанова и завилял хвостом. Алексей сказал испуганным голосом:

— Ничего себе! Баскервиль холл!

— Что? Что? — не понял его Сазонов.

— Я говорю, книжки про Холмса читать надо! Там, тоже похожий песик был!

Сазонов пожал плесами и ответил:

— Не знаю, как там, у Холмса — какой, пес был?! Но вот мой Мухтар — службу знает, и за зря, брехать не будет! Но коль сунешься во двор — яиц не видать! Я его ж — в питомнике нашем забрал! Он всю жизнь бандюганов ловил, а как списали — так вот мне он и достался! У меня так сказать на пенсии! Ты проходи в дом! — Сазонов по хозяйски пропустил Алесей вперед.

В сенях пахло луком и мятой. Аккуратные, вязанные занавески — сверкали крахмалом. Чисто вымытый дощатый пол блестел — свежей краской. Степанов, покачал головой, снимая ботинки:

— Да, Петрович. Молодец — порядок у тебя! Не то, что у меня! Одно слово — холостяцкая нора!

— Хм, а кто ж тебе мешает супругу завести? Этот порядок кстати — моя жена наводит! Мне то и некогда ей помогать!

— Везет! А мои — не как не живут со мной! Вот так раз с работы пришел — а дома не кого нет!

В доме послушался шум и грохот тарелок. Женский голос тревожно спросил:

— Миша это ты?

Сазонов снял полушубок и ответил:

— Да мать! Я, и не один! С гостем! Так, что накрывай на стол!

В прихожей их встретила маленькая, хрупкая пожилая женщина. Ее седые волосы были аккуратно зачесаны назад. Беленькая кофточка выглядела нарядно. Большие карие глаза внимательно ставились на Алексея.

— Вот мать. Познакомься — Алексей Степанов! Сыщик! Подполковник из нашей областной управы! С сегодняшнего дня приехал мне помогать! Сегодня вот у нас переночует! — сказал женщине Сазонов.

Та, засмущавшись — засуетилась перед гостем:

— Ой! Миша. Ты хоть бы предупредил меня! У меня то и угощать особо нечем! Только вот борщ да котлеты!

— Ой, да что вы! Мне ничего не надо! — Алексей протянул руку хозяйке. — Леша! Просто Леша. Без всяких предрассудков! Я ведь сам Рогаческий!

Женщина пожала ему ладонь и улыбнулась:

— Очень приятно! Зинаида Петровна! Походите! Руки мойте! А я сейчас мигом на стол сооружу!

Через десять минут они сидели за большим дубовым столом. На нем — наваристый борщ со свининой в маленькой кастрюльке и котлеты, на красивом фарфоровом подносе. Квашеная капуста и соленые огурцы в салатнице. Зинаида Петровна достала из буфета хрустальный графинчик и поставила его на центр стола.

— Вот немного. Перед сном! Настоящая — анисовая! — похвасталась она, кивая на посудину.

— Да, Зина у меня — ее как — то готовит. Берет — заводскую, туда, что то добавляет и вот! Пить приятно! И голова утром не болит! — разливая водку — в маленькие, пузатые рюмочки, нахваливал жену Сазонов.

Алесей — уминал, за обе щеки котлеты и лишь что — то мычал в ответ. Зинаида Петровна с улыбкой смотрела на него и приговаривала:

— Вы еште! Еште!

Сазонов, выпил рюмку и, закусив огурцом — потянулся за папиросами. Жена посмотрела на него и спросила:

— А вы к нам то надолго? Алесей?

— Да вот, как маньяка мать поймаем, а так и будет тут у нас! — ответил за Степанова Михаил Петрович.

— Ой! Не говорите! Страх, то какой! Весь поселок бурлит! Разговоров об это — в каждом углу! Люди бояться! Тут бабушки даже забеспокоились! А я им говорю, не бойтесь, он ведь только молоденьких насилует, а вас то ему без надобности! Хи! Хи! — рассмеялась Сазонова. — А намедни, Надежду Павловну встретила, так та прямо та и говорит, я говорит. Знаю, кто этот парень!

Степанов насторожился. Михаил Петрович — напротив, оставался невозмутимым и только буркнул в ответ:

— Это Василевская что ли?

— Ну да!

Алексей, вытер рот салфеткой и, выпив рюмку, спросил:

— Василевская? Это не учительница ли?

— Ну да! Была когда — то! Сейчас то она пенсионерка! А вы откуда ее знаете? — тревожным голосом спросила Зинаида Петровна.

Степанов, пожал плечами и, закурив сигарету — отодвинул от себя тарелку:

— Спасибо! Все было очень вкусно!

— Пожалуйста! Может еще? — Сазонова кивнула на котлеты.

— Нет, нет спасибо! И так объелся! А знаю я Василевскую — это ж моя учительница! У нас в школе нашей классной была! Он, что живет тут не далеко!

— Ой! — Зинаида Петровна всплеснула руками. — Я и забыла! Вы ведь наш рогачевский! А когда вы школу то кончили?

— В семьдесят девятом! И уехал! Так вот больше и не живу тут!

— Да, давно!

— Так, что вы там про Василевскую говорили? Знает она, кто этот маньяк?

— Да ерунда это все! Василевская начиталась детективов! Вот и бредит! Она уже не раз рассказывала! — буркнул раздраженно Сазонов.

Степанов внимательно слушал. Он специально не перебивал Михаила Петровича — давая ему высказаться. Затянувшись сигаретой — Алексей выпустил дым в потолок. Сазонов, видя, что он молчит, продолжил:

— Она мне говорила. Не раз. Но я этому не придаю значения! Бормочет, про какой то расстегай из сердца. Якобы, кто — то, ей, этот пирог принес домой и бросил под дверь! Ну, прямо как в кино! Что за расстегай! Почему из сердца?! Не понятно! Да и где это расстегай? Если бы она хоть его показала — а то говорит, что собаке скормила. В общем, сумасшедшая одно слово! На старости лет! У нее дети то в городе живут. Старуха одна. Не достатка ни в чес нет. Дети все ей делают — привозят уголь. Воду провели и даже вот этот поставили — нагреватель. Теперь у нее и горячая есть. Так она по книжкам и ударили. Вот и результат. От скуки — как говорится!

Степанов посмотрел в глаза Михаилу Петровичу:

— А, почему она говорит — знает, кто убил? По пирогу, что ли?

— Нет! Говорит — что в пироге была бумажка, какая то! Но какая, не говорит. Ничего узнать не возможно. Я несколько раз с ней беседовал, а она бормочет — нелепицу, какую то! Я плюнул. Да и соседи говорят — не нормальная она, твоя учительница!

— Я хочу с ней поговорить. Устроишь?

Сазонов пожал плечами и буркнул:

— Хочешь — устрою. Только вот будет ли толк от этого! Нам с тобой надо не на всяких сумасшедших распыляться. А этого — гада ловить! Ладно! Давай пойдем спать! А то уже поздно! Мать — ты Алексею в большой комнате постели! Там ему удобно будет — диван то широкий!

Зинаида Петровна кивнула головой и ушла стелить постель. Степанов, докурил сигарету и, потянувшись — тихо сказал:

— Хорошо у тебя тут Петрович! Тихо! Воздух свежий! Жить приятно, не то, что у нас в городе! Шум, гам суета!

— Ага! Вот — приезжай к нам работать! Я тебя к себе в замы возьму! Только вот не поедешь ведь! Нет! Город — это как наркотик! — ухмыльнулся Сазонов.

Вдруг, со двора — послышался шум. Сазонов, насторожившись — взглянул на окно. За стеклом были слышны звуки борьбы:

— Тихо! Что — то там Мухтар резвиться! Пойду, посмотрю! — он встал со стула и вышел в сени.

Степанов решил тоже взглянуть. Но в сенях — Сазонова уже не было. Из открытой двери подул холодный ветерок. Алексей вышел на крыльцо. Прямо у ступенек — Мухтар, возился с каким то мужчиной. Тот кряхтел и ругался. Сазонов бегал вокруг собаки и приговаривал:

— Фу Мухтар! Фу!

Когда мужчина поднялся, Степанов с трудом узнал в нем Разина. Андрей был весь в снегу. Очки он потерял во время борьбы с собакой и поэтому выглядел непривычно. Сазонов оттащил пса в угол двора. Алесей улыбнулся и спросил:

— Ну, что ты Разин? Ласковый май то как?

Разин тяжело дышал. Вытирая ладонями, растаявший снег с лица — взволнованно ответил:

— Ну и пес! Какой то оборотень! Я в калитку заглянул — вроде нет! Только шаг ступил — на! На спину как прыгнет! И все! Даже закричать не успел!

— А, что ты — позвонить в звонок не мог? — зло спросил подошедший Сазонов.

— Да я забыл тут про звонки! Одевайтесь! Я за вами!

— Что случилось? — в один голос крикнули Степанов с Михаилом Петровичем.

— Там. Я нашел Метелкина. Он там!

— Где? В отделе?

Разин, отмахнулся рукой и, тяжело дыша — проговорил:

— Да, какой, там — в отделе?! На старой сушилке он!

— Так, а что, ты его не привел то? — раздраженно буркнул Сазонов.

— Да как я его приведу! Он висит!

— Что?!

— Повесился он! Поехали! Труп у нас!

Степанов попятился назад и чуть не упал с крыльца. Михаил Петрович — с удивлением открыл рот и из разжатых губ — выпала на снег папироса:

— Ну, елки палки! Ну — отдохнули! — пробормотал старый милиционер.

На улице — их ждал старенький УАЗик. Его двигатель чихал — словно простудившийся пес.

— Что? На этой колымаге мы и поедем? А не застрянем? — высказал свои опасения Степанов.

Сазонов на него злобно взглянул и покачал головой:

— А ты предлагаешь — пешком до сушилки идти? Там верст пять будет! Ты то, своего водителя отпустил!

— Да, ладно! Поехали — махнул рукой Степанов и сел в автомобиль.

Пять километров до старой сушилки они ехали добрых пол часа. В свете фар поселочная дорога казалась широкой лыжней. Водитель то и дело переключал передачи. Коробка его слушаться не хотела и повизгивала — словно пилорама.

Старая сушилка из темноты — появилась неожиданно. Ее очертания, были похожи на сказочный замок колдуна — черные остроконечные бункеры смахивали на каменные башни. УАЗик, сделав круг, у зерно тока — остановился у строительного вагончика. Серая коробка неприветливо зияла глазницами выбитых окон. Степанов первый вышел из автомобиля. За ним, выпрыгнул Разин и лишь, потом, кряхтя — выбрался Сазонов. Алесей посмотрел на них и крикнул:

— Скажи водителю — что б заглушил двигатель!

— Это еще зачем? Он не заведет потом! Аккумулятор сел! Старый! — ответил ему Сазонов.

— Я говорю — пусть заглушит!

Сазонов махнул рукой и подал водителю знак. Тот выполнил просьбу Степанова. Чихающий двигатель — заглох и наступила тишина. Разин в растерянности смотрел на Алексея. Тот, посмотрел на снег у входа в вагончик — спросил:

— Ты тут уже топтался?

— Ну, немного!

— Ты один был?

— Нет, с Пашей Волковым! Одному то все равно — боязно! — ответил Андрей виновато.

— Ладно, где он?

Разин посмотрел на вагончик и неожиданно кивнул на башню сушилки:

— Там!

— Хм, он, что — не в вагончике повесился?

— Нет… там. — Разин указал рукой на крутую, ржавую лестницу — ведущую наверх.

— Андрей? Что за фокусы? Ты, чего двигатель то попросил заглушить! Он и фары зажечь теперь не может! Аккумулятор то слабый! Сколько говорил начальству — нет, не дают новый! — проворчал Сазонов.

Степанов не слушал его претензии и взяв Разина за рукав потянул к вагончику:

— А туда то вы заходили?

— Туда? А зачем? Там нет никого! — растерянно ответил Разин.

Степанов тяжело вздохнул. Посмотрев еще раз на снег, он зло сказал:

— Мы туда не пойдем сейчас! Надо собаку!

— Что? — прикрикнул Сазонов. — Какую собаку? Где ж я тебе ее ночью то возьму?

— А это — уж не мое дело! Давай Петрович. Собаку! Тут следы могут быть!

— Да какие следы?! Метелкин то — там повесился! Он там весит! — Разин удивленно посмотрел на Алексея.

Тот покачал головой:

— А ты оставил то, хоть кого ни будь здесь? Что б охраняли — до нашего приезда?

— Нет…

— Птфу ты! — Степанов хлопнул себя по ноге ладошкой. — Что, как труп увидели — кинулись оба в отдел?

— Ну да!

— Ну, Перкентоны хреновы! Ладно — веди к трупу! А ты Петрович. Все равно — давай собаку! И постарайся не следить тут!

Они поднялись — по ржавой скрипевшей, от каждого прикосновения лестнице наверх сушилки. Дикие голуби в темноте били крыльями и слетали с насиженных мест. Разин освещал дорогу, огоньком зажигалки — которую держал в руке. Ее пламя — постоянно гасло и Андрей, то и дело, чиркал кремнем, чертыхаясь при этом:

— Вот черт! Сквозняк тут!

— Ты черта то не зови — в такую минуту — ведь услышит! Что делать то будем! — мрачно пошутил Алексей.

— Все пришли! Вот тут!

Степанов всматривался в темноту. Голубиный помет скрипел под ногами — как наждачная бумага:

— Вот понасрали! Тут, наверное гавно — еще с социалистических времен! — попытался ерничать Разин.

Степанов не ответил. Он, тоже достал зажигалку и, чиркнув кремнем — осветил угол. Возле непонятного станка с множеством брезентовых ремней стояла железная бочка. Над ней свисали две ноги одетые в нелепые полосатые носки. Рваные и грязные они смотрелись как — то нелепо в этой темноте. Степанов посветил зажигалкой выше. На привязанной, к железной балке веревке — висело тело Метелкина. Его большой и опухший язык устрашающе торчал между губами. Закатившиеся глаза — смотрели вверх. Тело медленно покачивалось и поворачивалось по своей оси. Степанов тяжело вздохнул и тихо спросил:

— А, на, что он вставал?

— Не понял?

— Ну, когда вешался, на что встал? До бочки то ноги не достают! Ты его так и нашел?

— Ну да?! А как еще? И что вот так он и висел?

— Ну, да, так и висел! Я когда глянул — висит — сразу вниз! И побежали мы!

— Погоди, а как сюда то — вы пришли?

— Хм, так мы, его выследили! Он нас сюда — сам привел!

— То есть, совсем недавно — вы видели его живым?

— Ну, да….

— Хм, а как выследили? — Степанов качнул тело рукой и постучал ладонью о края бочки.

Пустота металлического пространства отдалось звуком треснутого колокола.

— Ну, так, мы ведь его вон — по полю вели! Пешком. Он сюда нырнул. Пока, мы там притаились, пока высматривали, куда — он пошел на сушилке, так и время прошло.

— А сколько примерно?

— Ну, минут сорок!

— Так понятно… — загадочно сказал Степанов. — Так, все — таки — на, что, он вставал?

— Так вот — кирпичи! — Разин кивнул на пол.

На дощатом полу валялись обломки от двух кирпичей. Степанов нагнулся и рассмотрел их.

— Ну, тогда — вроде все сходится. Но, вот только не понятно? Он сюда пришел — сразу прыг в петлю?!

— Ну, выходит так.

— Интересно! Ладно.

Внизу на улице послышалось урчание двигателя автомобилей. Желтые копья света фар пронзили темноту. На площадку перед сушилкой сначала въехал микроавтобус УАЗ, а за ним лениво подкралась белая «Нива». Степанов взглянул вниз. Разин, кашлянув — робко сказал ему:

— Вот — эксперт приехал, и наши. Ну и следователь, наверное — дежурный. Сейчас осмотр делать будут!

— Хорошо! А вот Петрович то кинолога позвал?

— Алексей Иванович, да зачем тут кинолог?! Тут, и следов то — никаких нет! И если, что по снегу — собака все равно не возьмет!

— Это плохо — пробурчал Степанов и отошел в угол.

Следователь прокуратуры и судмедэксперт поднялись по лестнице и принялись за осмотр трупа. Разин светил им большим фонариком — который принес водитель из «Нивы». Степанов стоял и курил сигарету. Он посмотрел вниз и увидел, что Сазонов нервнотопчится у автомобиля. Пожилой милиционер — словно утенок утрамбовывал снег своими валенками. Алексей понял — что михаил Петрович волнуется. Докурив сигарету он, не стал бросать окурок на пол и, посмотрев на копошившихся, у трупа людей в темноте двинулся к лестнице.

— Ну — Леша? Что думаешь? — встретил его вопросом Сазонов.

Степанов пожал плечами:

— Ты вагончик осмотрел?

— Да дался тебе это вагончик! Тут, нет — не кого! Что там то на верху?

— Что на верху?! Весит мой одноклассник. Но вот что странно Петрович — повесился он уж больно быстро!

— Что значит быстро? — не понял его Сазонов.

— Ну, вот ты, допустим — решил вздернуться, что сначала сделаешь?

— Я, слава богу — пока в петлю не хочу… — буркнул Михаил Петрович.

— Нет, все же ответь?! Что сделал бы?

— Ну, не знаю?! Ну, наверное — выпил бы для храбрости водки — забрался на табуретку и хлоп! Вот и все? А, что по — твоему, он, этот Метелкин — не так все сделал?

— Да нет. На табуретку он забрался. Правда, вместо ее — кирпичи использовал, но вот в остальном — вроде не так.

— Что не так? Веревка что ли не правильная? И ли висит — он по особенному?! Ты, что загадками то говоришь — выкладывай! — обиделся Сазонов.

— Ну не выпил он перед смертью водочки! А ведь пить то — судя по рассказам свидетеля — любил!

— Ну, может — не хотел перед Богом — пьяным представать! Кто его знает?! — мрачно пошутил Сазонов.

— Тебе шутки, а ведь может тут зацепка есть!

— Ты о чем это? — вновь не понял его Михаил Петрович.

— Да о том — он как будто торопился, на тот свет! А ведь мог и посидеть, поразмыслить! Я тебе что говорю — чует мое сердце, тут был еще кто — то!

Сазонов пожал плечами. Я вроде в вагончике посмотрел. Никаких следов. Вернее следов то куча — да кому они принадлежат? Тут, наверное и бомжи тусуются — и ребетня травку курит! Поди, сейчас разбери! Там столько хлама!

— Вот поэтому — я просил у тебя собаку!

— Да нет сейчас собаки! Нет! Ее везти черт знает сколько! К утру только доставят! А ведь собака — сам знаешь, если плохая через четыре часа след хрен возьмет, тем более — сейчас влажность, нюх запросто собьет. Снег то вокруг!

— А Мухтар твой?

— Да нет… Его, и на пенсию то справили, нюх потерял.

— Плохо это! Завтра позвоню в управление и лично у полковника для нас сюда кинолога с собакой откомандировать попрошу! Без собаки не работа это! Не работа!

— Птфу ты! Ну что ты престал с этой собакой!

— Ладно — не будем ругаться — может, конечно, я и ошибаюсь. Метелкин — просто повесился. А я тут фантазии развожу. Но все равно — надо все версии проработать. И одна из них — тут был еще один человек!

— Еще один? Да с чего ты взял? Разин и Хомутов его бы сразу заметили! Тут же пустырь!

— Понимаешь, Петрович! У меня уже был в практике такой случай! Так же приехали! Вроде — нет ни кого. Но пока осмотр делали, преступник ушел! Он за нами наблюдал, и все спланировал. Так же отсиделся в сарайчике — и ушел! А мы думали тоже самоубийство! А потом оказалась — имитация. Убил и повесил. Вот когда мы сюда и приехали — я и попросил, двигатель заглушить. Хотел — спугнуть его. Если бы он прятался. Он бы — задергался. Но вижу — в это раз ошибся. Но все равно, есть у меня предчувствие — что тут, кто — то был!

Сазонов пожал плечами и буркнул:

— Ну, сейчас осмотр закончат — судмедэксперт тебе хоть примерно скажет — похоже это на имитацию или нет. Чего сейчас то об это говорить. Давай уж дождемся!

Ждать пришлось долго. Следователь прокуратуры попросил понятых. Сазонов отправил за ними в деревню — водителя на стареньком УАЗике. Через минут сорок — он вернулся с двумя полупьяными мужиками, которых подняли прямо с коек местного вытрезвителя — обещая, за роспись в протоколе, отпустить домой, и не держать до утра.

Сазонов, ушел с ними наверх сушилки. Степанов терпеливо ждал в машине — когда группа закончит осмотр. Через минут пятнадцать — ржавая лестница, зазвенела под каблуками, и вниз спустился следователь прокуратуры. Он шел в распахнутом пальто без шапки. Его лица Алексей рассмотреть не мог. Степанов вышел из УАЗика и двинулся к нему навстречу:

— Ну, что скажите?

Следователь подошел к Степанову вплотную и остановился:

— А вы кто?

— Я подполковник Степанов из областного управления уголовного розыска. Меня вот отправили усилить работу местных сыщиков.

— А! Наслышан. Здравствуйте. Нам Волчек уже говорила, что вы приехали. Вот представился случай познакомится. — следователь кивнул на сушилку: — Правда, не очень хороший! Меня зовут Евгений Мордвинов. — он протянул Степанову руку.

Алексей пожал ладонь и вновь спросил:

— Так что скажите Евгений?

— Хм, ну что говорить. По осмотру — обычное самоубийство. Тело с характерными признаками удушения. Следов насилия вроде нет. Есть правда старые синяки — но они, судя по всему, к смерти не относятся. Так мне эксперт сказал. Хотя конечно более точно надо говорить будет уже после вскрытия и более тщательной экспертизы.

— И все?

Мордвинов посмотрел на Степанова с удивлением:

— А что вы ждали?

— Ну, хоть что — то… — растерянно добавил Алексей.

— Ну, к сожалению — нет.

Степанов тяжело вздохнул и повернулся, что бы сесть в автомобиль. Но в этот момент Мордвинов воскликнул:

— Ах да, странная записка в кармане. У этого — Метелкина. Правильно, так ведь его фамилия? — Евгений протянул Алексею бумажку.

Тот буквально вырвал ее из рук следователя. Щелкнув зажигалкой — он осветил записку. Корявым подчерком на мятом клочке бумаги были написано всего три слова: «Простите, если можете».

— Как вы думаете? Товарищ Степанов — что бы это могло значить? — спросил Мордвинов.

Алексей посмотрел ему в лицо и пожал плечами:

— Сейчас трудно. Что — либо говорить.

— Я слышал, вы хотите связать Метелкина каким то образом — с нашим рогачевским маньяком?

Алексей пожал плечами и тихо буркнул:

— Пока не знаю. Вот все карты то спутались. Мне нужно было с ним живым поговорить. А, что с мертвого толку то? Теперь можно только догадываться.

Мордвинов кивнул головой и протянул руку:

— Извините — но это мне надо забрать. Вещественное доказательство, как никак!

Алексей, отдал ему записку и, достав сигарету — закурил:

— А, что с происшествием? Какое решение?

— Хм, а что. Материалом оформлю. Состава преступления не вижу. Обычное самоубийство.

Назад в поселок — возвращались молча. За всю дорогу ни Сазонов, ни Алексей, ни Разин не вымолвили не слова. Все, были уставшими и, говорить не хотелось.

УАЗик подкатил к дому Сазонова в три ночи. Алексей дождался — когда Михаил Петрович первым зайдет во двор, помня о Мухтаре. Быть поваленным в снег — как Разин, он не хотел. В дом, прошли — стараясь не шуметь. Алексей, не зажигая света, разделся и лег на диване в большой комнате, где ему постелила жена Михаила Петровича. Он, тут же уснул — словно провалившись в бездомную яму тревожного сна.

Утром Алесей проснулся от шипящего звука раздающегося из кухни и приятного запаха свежеиспеченных блинов. Алексей, протер глаза и посмотрел на часы. Висевшие, на стене — старенькие ходики показывали полдевятого. Степанов резко вскочил и натянув брюки и свитер вышел на кухню. Его там встретила жена Сазонова. Женщина суетилась у плиты:

— А! Доброе утро Алексей. Как спалось?

— Доброе утро Зинаида Петровна. Спасибо. Все было хорошо. Уснул и спал как убитый! А где Михаил Петрович.

— А Миша уже уехал в отдел. Вас сказал пока не будить. Я вот блинчиков испекла. Вы умывайтесь — сейчас завтракать будем!

Степанов пошел в умывальник. Ледяная вода разогнала окончательно остатки сна. Алексей вернулся на кухню и сев за стол спросил:

— А, что он так рано то? У них — во столько рабочий день то начинается?

— Это у вас — там, в городе, в десять да в одиннадцать. А у нас тут в семь уже все на ногах! Да и ночь то вот тяжелая была! Я слышала — этот Метелкин ваш одноклассник?

— Да.

— Вот беда то! Как все оборачивается! И что ж он повесился?

— Будем выяснять. Зинаида Петровна, а вы вот говорили о Василевской — а где ее дом то?

— А Василевская, так ее дом вот через три! Такой с зелеными ставнями и желтой крышей. Он один такой на нашей улице. У всех то шифер — а у нее, вот покрытие, какое то заграничное. Ей внук сделал. Говорят очень надежная вещь!

— Да. Я знаю. А, номер — какой?

— Так двадцать третий.

Алексей, наспех проглотив пару блинов, запил чаем и собравшись — вышел на улицу. Вдохнув полной грудью воздух, он потянулся. Посмотрев на дорогу — увидел, что по ней едет его управленческая «Волга». Попов лихо лавировал среди сугробов. Степанов улыбнулся:

— Вот молодец. Пораньше подкатил. Молодец! — похвалил он в слух Владимира.

Когда Алексей сел в Волгу — Попов встретил его неожиданным вопросом:

— Что, говорят, у вас ту ночью было весело — маньяка поймали?

— Что?!!! — У Алексея от неожиданности — чуть не выпала сигарета изо рта.

Попов пожал плечами:

— Хм. Мне утром в управление сказали. Говорят — езжай быстрей, твой босс там маньяка поймал. Правда — мертвого! И этот вот Сазонов — тоже сказал, я ведь в отдел — как договаривались, приехал, а он сюда и послал!

— Да кто это сказал? В управлении то, про маньяка?

— Хм не знаю. Это водитель полковника. Он все сводки знает. Утром наверно — по сводкам, что — то прошло!

— А ну давай гони в отдел! Быстро! — раздраженно скомандовал Степанов.

Степанов буквально влетел в кабинет Михаила Петровича. Запыхавшийся — он, чуть было не снес дверь с петель, ударом ноги. В кабинете его ждал очередной сюрприз. Напротив стола Сазонова сидела Вера Пронькина. Метелкинская подруга с красным от слез глазами испуганно уставилась на Алексея. Сам Михаил Петрович стоял у сейфа и улыбался:

— А, проснулся! Молодец! А я тебя будить то не стал! Думаю — пусть поспит! Умаялся, парень. Вот тут без тебя работаю. Но уже можно сказать с утра многое сделал! Как говорится — кто рано встает — тому бог подает! — миролюбивым тоном сказал Сазонов.

Степанов молча слушал его и тяжело дышал. Вера, нервничая — перебирала в руках носовой платок. Степанов перевел взгляд с ее рук на стол. На нем, на чистом листе бумаги лежали золотые сережки в виде шаров. Алексей помотал головой как мокрый пес и сел на стоящий в углу стул.

— Вот, Леша! Спасибо тебе! Все — таки, вы там, в управлении — настоящие профи! Если бы не ты. Мы бы не когда не нашли маньяка этого! А теперь — все! Огромное, тебе спасибо!

Степанов, опустил голову и, глядя в пол — сурово спросил:

— Это кто ж маньяк то?

— Хм, а ты, что не догадываешься?!

— Нет прости. Поясни?

— Вот сережки видишь на столе? Ну, те — которые ты вчера, в ушах этой мадам видел? Так вот — она во всем призналась и рассказала. Что ей их дал их Метелкин — твой бывший одноклассник умерший сегодня ночью! А мы их у Веры Михайловны изъяли и сравнили с похищенными золотыми сережками пятьсот семьдесят пятой пробы убитой гражданки Сбруевой. И как ты подозревал — это оказались они! Они, значит — снял их Метелкин. А поскольку — это он еще и написал в записочке своей — простите, если сможете. То понятно, что он и есть маньяк! Мне вот сейчас Вера рассказывала интересные вещи!

— Ну и что же вы Вера Михайловна рассказывали этому человеку! — грозно спросил Степанов, не поднимая головы.

Но за Пронькину ответил Сазонов:

— А рассказывала, что он постоянно таскал к ней разные побрякушки. Просил, вот, у убитой ее подруги, Валентины — в ломбарде, сбагрить! Без документов как ты понимаешь! Вот! Значит, все сходится! — довольным голосом говорил Сазонов.

Алексей встал со стула и сняв дубленку — налил себе из графина воды. Выпив целый станка он вытер рот и повернувшись к Михаилу Петровичу спросил:

— Это ты в управу уже доложил, что преступления с маньяком раскрыто?

Сазонов, тяжело вздохнул и, пожав плечами, улыбнулся:

— Ну, извини, Леша. Извини! Взял грех на душу. Позвонил. Похвастался. Ведь сам знаешь — ждут там результатов! Да и тебе не придется от ныне — тут торчать!

— Так значит, когда я отправился спать, вы втихоря с Разиным поехали к Вере и изъяли сережки? Вы провели допрос без меня. Вы втихоря сами тут все делаете? Так выходит?!

— Ну, ну! Не обижайся! Не обижайся! Ну, так вышло! Так вышло! Все я доложил! Что и ты принял — непосредственное участие, в расследовании! Я же сказал, что ты — главную идею подкинул!

— Значит, ты еще ничего толком не выяснил, а уже трубишь на весь мир — что поймал маньяка?

— Что, значит — трубишь на весь мир? Я только в управление позвонил. Мне начальник отдела сказал! Его то каждое селекторное совещание дергают! Так сказать — выполнил приказ. — обиделся Сазонов.

Сазонов посмотрел на Веру:

— Вера Михайловна, прошу вас — подождите нас в коридоре!

Женщина встала и вышла за дверь. Сазонов удивленно посмотрел на Алексея и сев за свой стол — закурил папиросу. Алексей заметил, что он волнуется. Руки нервно дрожали, когда он поднес зажженную спичку к губам. Алексей ухмыльнулся и тихо спросил:

— Значит Петрович, ты у нас гений сыска?

— Ну, чего ты? Чего? Чего ты тут устраиваешь скандалы?

— Нет, я спрашиваю — ты у нас гений сыска?

— Нет, я не гений. Я опытный сыщик! И не надо мне тут морали читать! — раздраженно ответил Сазонов.

— А знаешь ли опытный сыщик ты о презумпции невиновности? Что вообще это такое?!

— Не понял, это ты о чем?

— Все ты понял? Ты, значит, считаешь — что Метелкин маньяк? Вот только я хочу разобраться — ты это искренне считаешь, или для отчета в управление?

— Ну, ну товарищ подполковник! Прошу вас! Не зарывайтесь!

— Да брось ты тут пафос наводить! Ты, что с ума сошел? Какие сережки? Какой маньяк? У нас только, только — зацепки начали появляться, а ты уже трубишь о поимки? Причем совершенно не того. Причем мертвого?

— Как это — не того? — вскинул брови Сазонов.

Алексей заметил, что он искренне удивился.

— Да, так! Что бы доказать причастность ко всем преступлениям Метелкина — нужно, хотя бы образцы его спермы взять! И сравнить с образцами спермы у жертв! И еще кучу всего! И так далее! Тебе, что это все объяснять надо?

Сазонов зло сощурил глаза и, выпустив изо рта облачко табачного дыма — закашлялся.

— Ты Петрович, я вижу, лошадей гонишь! Если считаешь, что я твой хлеб ту забираю, то мне твоя слава не нужна! Она мне по барабану! Меня послали сюда злодея поймать, а не радостные отчеты строчить о проделанной работе! Намотай это себе на ус!

Сазонов замахал руками и ответил:

— Нет, Леша! Нет! Ты — не прав! Не прав! Я тоже не собираюсь тут все звезды себе вешать! Но факт есть — факт! Думаешь, я не знаю, почему ты так Метелкина защищаешь? Да он твой одноклассник, мало того — друг детства! Я, конечно — тебя в душе понимаю, но и ты пойми! Народ устал от этого маньяка! И если он вздернулся — это хорошо! И это мы ему помогли — разуй глаза на правду!

— Дурак, ты Петрович! Дурак!

— Попрошу без оскорблений товарищ подполковник! — взвизгнул Сазонов и вскочил со стула.

— Да хватит! — Степанов хлопнул ладонью по столу. — Давай уж говори, что ты тут без меня нарыл? А то, кичишься — своей прозорливостью, а ошибки делаешь как пацан! Ты пойми — тому, настоящему маньяку, все это только на руку! На руку! Он рад будет! Что ты, и я посчитали, что этот Метелкин — и есть настоящий злодей! А сам меж тем заляжет на дно. А потом, через месяц — выйдет вновь на охоту! Пойми! У нас нет права на ошибку! Нет! Говори, давай, что ты — без меня, вернее от меня утаиваешь?!

Сазонов сел на стул и отвернулся к окну. На его скулах ходили желваки. Помолчав несколько секунд, он хриплым голосом сказал:

— Верка эта — сама призналась! Что Метелкину этому — доставляло удовольствие! Когда он связывал ее! В постели! Он, как не нормальный был! И вещи постоянно таскал золотые и прочие. Он постоянно бил ее! Он душил ее! Сережки вот — сошлись! И я уверен, что на квартире у него мы найдем еще кое, что!

— На квартире? Ты, что у него на квартире уже обыск делаешь?

— Ну да!

— Елки палки! А кто тебе санкцию дал то?

— Как кто — прокурор! Я, что, по — твоему, законов не знаю? Я, что, по — твоему, беспредельщик какой? Все по правилам!

— Какой прокурор?

— Ну, Светлана Егоровна Волчек! Она же дело то ведет! Она дала санкцию на обыск! Она, между прочим — все знает и поддерживает мою версию! Так что я не один!

Степанов, вскочил со стула и, одев, дубленку — вышел из кабинета. Последние слова Михаила Петровича он услышал уже в коридоре. Вера сидевшая на стуле возле двери — проводила его тревожным взглядом.

Глава 5

Попов по дороге в прокуратуру поселка — ничего не спрашивал у Алексея. Владимир видел, что Степанов вне себя от ярости. Он то и дело постукивал кулаком о пластмассовую обшивку дверки автомобиля. Когда «Волга» подрулила к желтому двухэтажному зданию районной прокуратуры — Алексей пулей выскочил из машины и так сильно хлопнул дверкой, что Попов испугался за стекла.

На входе у Степанова потребовали документы. Постовой милиционер подозрительно смотрел на Алексея и долго сверял фотографию с лицом. Степанов сдерживал себя, что бы — не нагрубить сержанту, понимая, что он не причем. Кабинет заместителя Светланы Волчек находился на втором этаже. Алексей вбежал по лестнице — словно опаздывающий на экзамен студент. В приемной его встретила пожилая женщина. Она встала с электрочайником в руке — перекрыв Степанову дорогу:

— Вы куда это молодой человек?!

— Мне к Светлане Егоровне. Срочно!

— Хм, ту всем срочно! Всем! Подождите. Я сейчас доложу!

— А без доклада — я могу войти?

— Нет! Не в коем случае! И вообще — вы по какому делу то?

— По маньяку сексуальному!

— Что вы маньяк? — женщина противно улыбнулась.

Степанов — прищурив глаза, зло ответил:

— Да, вот насилую неприступных секретарей — задающих чрезмерно дотошные вопросы!

— А ну брось ту мне грубить! Грамотей, нашелся! Сейчас вот как чайником наверну! — женщина кивнула на алюминиевую посуду.

В этот момент, из — за двери, раздался голос Светланы Волчек:

— Ольга Сергеевна? Что там у вас?

— Да ту посетитель буйный! Грубит! Вот надо дежурного вызвать!

— Это подполковник Степанов — из областного управления Светлана Егоровна — меня тут чайником грозят прикончить! Мы с вами договаривались на встречу! — крикнул Степанов.

— Ольга Сергеевна — пропустите этого человека. — отозвалась Волчек.

Секретарша посторонилась и проводила Алексея удивленным взглядом. Степанов, открыл дверь и вошел в кабинет. Волчек стояла на стуле и поливала цветы в горшках — висящие на стене. Алексей не произвольно уперся взглядом в ее стройные ноги.

— Что — товарищ подполковник, вас смущает моя поза? — весело спросила Волчек.

Алесей засмущался и отвел взгляд в пол.

— Да нет, просто…

— Что просто? — Светлана с улыбкой посмотрела на него с высоты.

— Ну, что вот вы так стоите — не ожидал.

— И все — таки, вы не об этом подумали.

— Хм, а почему так считаете?

— Да вижу! Вы подумали, о моих ногах. Это видно. Но ладно, лучше дайте мне руку. Я уже закончила.

Степанов подошел к Волчек и протянул руку. Когда, она подала ему ладонь — он почувствовал теплоту ее кожи. Алексей поймал себя на мысли, что такое последний раз он ощущал, когда познакомился со второй женой. Светлана, тем временем — поставив графин на стол, поправила прическу и кивнула на стул:

— Проходите. Садитесь. Поговорим. Чай будите?

Степанов снял дубленку и повесил ее на вешалку в углу. Пригладив волосы, он буркнул:

— Да нет, спасибо — мне уже предлагали у вас в приемной!

— Ну, ну! Не надо обижаться! Ольга Сергеевна — одна из старейших работников. У нее — не всегда, получается, быть сдержанной.

— Да уж! — Алексей сел на стул напротив.

Он взглянул на Волчек. Сегодня она выглядела даже лучше чем вчера на речке. Длинные волосы были аккуратно собраны на затылке в оригинальную прическу. Голубые глаза. Небольшой румянец на щеках. Светлана, улыбалась и, кивнув на пепельницу — предложила:

— Курите, если хотите. Я тоже курю. Поэтому не стесняйтесь.

— Спасибо. — Алексей достал пачку сигарет и положил ее на стол.

— Так, что там у нас? Что вы такой раздраженный? Ночь, я слышала — была трудной?

Степанов попустил глаза и тихо спросил:

— Вы зачем дали санкцию на обыск в доме Метелкина?

— Хм, а что? Я что — то — не так сделала? Мне вообще то Сазонов сказал — что это вы просите!

— Я?! Да, чудеса! А, что ж вы у меня то не спросили?

— Хм. Сазонов сказал, что вы сейчас работаете со свидетелем.

— Вы вообще Светлана Егоровна — понимаете, что происходит?

— Понимаю. Ночью вы обнаружили труп. Некто Метелкин, ваш одноклассник, повесился на старой сушилке. Это мне доложил наш дежурный следователь. — Волчек улыбалась и говорила спокойным голосом. — Так же у вас появилась версия — причастности Метелкина к делу о серийном маньяке. Так, что ситуацией как вы выразились, как видите — я владею!

— А вообще — по делу о маньяке — вы владеете ситуацией?

— Конечно! — Волчек, кивнула, на тома уголовного дела, лежащие, на краю ее стола. — Вот тут все! Пять томов! Все изучила! Уже год, как упражняюсь! Еще вопросы?

Степанов оценил ее сдержанность. Улыбнувшись в ответ — он принял ее вызов:

— Да. Забавно. Но тогда вы должны знать, что и кто работает с вами! — сказал он ехидно.

— И кто же?

— Да дураки работают! Дураки!

— Ну, зачем же вы так Алексей Иванович? Это же ваши коллеги!

— А, что коллеги — не могут быть дураками?

— Могут! Имеют право.

— Нет в этом деле — на такую роскошь в таком деле…

— В каком? А, что — у меня есть выбор? Или ваше управление только сейчас озаботилось — этим ублюдком! Он уже год тут весь район в страхе держит! А ваш генерал. Только сейчас спохватился! Когда приперло! И то — наверняка из Москвы, взбучку получил! А так бы вас не прислал! — Лицо Волчек стало серьезным.

В глазах мелькнула злоба.

— Хм, а ваше то, что начальство? Областная прокуратура. Генеральная? Что на помощь то никого не шлет?

— Тоже, что и ваше! — буркнула она в ответ. — Вот пришлют, уже едет два следователя по особым делам из Москвы. Со дня на день ждем!

— Ладно, Светлана Егоровна. Давайте по делу! Я вижу, у нас претензий накопилось друг к другу!

— Да какие там претензии! Мы только вчера познакомились! Рассмеялась Волчек — блеснув красивыми, ровными зубами.

— Я про вчерашний день. В кое — какие моменты, я уже вник. И понял, что местный розыск делает кучу ошибок. Не знаю, почему — может, из — за того, что давят на них, но ребята, хотят выдать желаемое за действительное!

— Это вы о Метелкине?!

— Ну да. Это же бред! Сазонов, уже всем, раструбил, что он маньяк и есть! Еще не экспертизы не проведено, ничего! А вы, между прочим — ему потворствуете!

— А, что я потворствую?

— Ну, вы же дали санкцию на обыск?

— Да, дала и что?

— Да этого нельзя делать было! Нельзя! Сейчас всех спугнем! Я сам подозреваю, что Метелкин причастен к чему — то! Но к чему? И как теперь это узнать? У Веры Пронькиной? Так она напугана! Мать Метелкина — наверняка ничего не знает!

Волчек тяжело вздохнула и посмотрев в окно ответила:

— Успокойтесь. Давайте пока отойдем от этой темы. Вот, что я хочу у вас услышать. Я хочу услышать версию профессионала. Что вы думает, какие моменты отметили и как дальше собираетесь расследовать это дело?

— Хм, так вы не считаете, что Метелкин маньяк?

— Нет, конечно.

— Уф! Извините, а я то подумал…

— Так, что вы думаете о деле? — лицо Волчек стало совсем серьезным.

Степанов, помолчав, ответил:

— Ну, моя версия такая — это орудует местный. Мужчина. Скорее всего — уже не мальчик, то есть возраст — по больше двадцати. Это я понимаю по тому, как он обычно подсаживает в машину жертв. Да и у молодых, вряд ли желание — на тридцатипятилетних появится. Дальше, он очень осторожен. Продуман. Следов почти не оставляет. На охоту выходит в непогоду. Хорошо знает местные дороги. Хорошо ориентируется во времени и способах отхода. Хорошо знает, где лучше выбирать жертв. Что касается ограблений. То как я заметил — с первых трех, четырех жертв, он не снимал украшения и вещи. С остальных стал забирать. Значит, что — то произошло. Значит — первые жертвы были ему интересны, просто как женщины. А дальше и как средство обогащения. Значит, у него возникли трудности с деньгами. Значит, есть еще одна зацепка. Преступник может быть вполне женат. Он может быть в быту нормальным. Он неадекватен во время совершения убийств и насилия. Это говорит, что он прижигает жертвы сигаретными окурками. И тут есть зацепка — преступник курит. Что касается Метелкина. То я здесь вижу такую связь — возможно Метелкин знал преступника в лицо, но не знал, что он и есть маньяк! Возможно — Метелкин узнал это, в последний момент и когда — все раскрылось. Преступник напугал его, сказав, что притянет его в сообщники. Ведь судя по показаниям — Метелкин продавал вещи убитых. Но это нужно отрабатывать. А эти чертовы Сазонов и Разин сейчас пашут поле. Которое как говориться только засеяли!

Волчек выслушав Степанова, задумалась и, кивнув головой — достала из стола сигарету и закурила. Изящно выпустив дым в потолок, Светлана спросила:

— А, почему вы не говорите о том, кто это может быть?

— Хм, я же сказал местный мужчина. Больше пока ничего не могу сказать.

— Нет, по профессии он кто? Вы, вчера, там — на какую то деталь на месте происшествия намекали?

— Ах да! Он, скорее всего — водитель! И ездит на автомобиле повышенной проходимости! Причем жертв подвозит к тому месту, где выбрасывает на нем! И следы не остаются из — за непогоды! Кстати это говорят и свидетели. Одна из соседок Метелкина видела насколько раз грузовик у его дома!

— Ну, Алексей Иванович. Вижу, что вы очень быстро въехали в тему!

— Стараемся.

— Я, между прочим — тоже так и думаю. Только вот — не кому, пока не говорю.

— А почему?

— Да не время!

— Хм, а зачем же вы тогда дали санкцию на обыск? Зачем, тогда — пошли на поводу у Сазонова?

— Специально.

— Не понял?

— Дело в том, что вы не учли еще один момент. У нас в Рогачево — практически слух расходится быстрее сообщения в газете. И ту своя специфика. Поэтому — ложный след, который взял Сазонов будет нам на руку!

— Нам?

— Ну, вы же теперь в моей команде? — Волчек улыбнулась.

От этой улыбке Алексей даже немного засмущался.

— Нам нужно, что бы преступник — подумал, что мы лохи! Что мы купились на это! Что мы думаем, что Метелкин то и есть он! А там легче работать будет! Поэтому пока не нервничайте. Пусть Сазонов покуражится. У меня все под контролем. А вы даже можете немного подыграть!

— Хм. Извините меня. Я право — не ожидал такое услышать.

— Да ничего. Ничего. Вижу — вы профи. Мы сработаемся. — Волчек стукнула по столу ладошкой. — Чай то будите?

— Нет. А, как работать то одному? Ведь, какая не какая — помощь то, от Сазонова была.

— С этим не беспокойтесь. Я дам задание — найти машину. Все равно он понимает, что Метелкин на машине ездил. Сазонов хоть кур и свиней похищенных искал всю жизнь, а тоже — не совсем дурак. Он понимает, что не все сходится. Я думаю, пусть помогут вам машину то найти!

— С чего начнем? Вернее — с какого предприятия?

— Я попрошу у транспортной инспекции списки всех автомобилей всех хозяйств поселка с повышенной проходимостью. Ну и кто на них работает — вы уж сами выясняйте. Только осторожно.

— Ну, тут меня не надо предупреждать.

— Вот и хорошо.

— Я сегодня хочу в город съездить. Вы можете к моему приезду списки эти приготовить?

— Конечно. Ну, приятно было познакомиться! — Светлана, встала из — за стола и, протянула Алексею руку.

Он, улыбнулся и, вновь пожав ее ладонь, испытал — давно забытое чувство.

Когда Степанов сел в «Волгу» Попов испуганно у него спросил:

— Вас там не задержали — за мелкое хулиганство?

— Это с чего ты взял? — с иронией спросил Алексей.

— Да, так. Вы когда мне дверкой саданули — я подумал, что вы там сейчас половина прокуратуры разнесете.

— Хм, извини за дверку. Не рассчитал. Но я умею себя сдерживать. — Степанов улыбнулся и мечтательно посмотрел на окна здания прокуратуры.

Попов — уловил перемену в настроении шефа и, хмыкнув, недовольно буркнул:

— Вот вы все говорите, что меня бабы до добра не доведут, а сами?

— Ты это к чему?

— Да так. Вы ведь сейчас о женщине подумали?

— О какой еще женщине? — недовольно переспросил Степанов, понимая, куда клонит Попов.

— Известно о какой — о прокурорше этой, Волчек! Я то видел — как вы не нее, в первый раз смотрели, и вот сейчас зашли туда мрачный как туча, а вышли — словно на крыльях… — Попов кивнул на прокуратуру.

— Но, но! Ты Вова, много — я смотрю, разговорился! У меня была просто продуктивная встреча.

— Эх, знаю я — эти продуктивные встречи! У меня по вечерам, они тоже часто бывают! Куда ехать то?

Степанов посмотрел на водителя и улыбнулся. Он поймал себя на мысли, что у него действительно изменилось настроение. И причиной тому была Волчек.

— Трогай! Сначала заедем на Ленина двадцать три. Надеюсь — помнишь, как ехать, это недалеко от дома Сазонова. А потом в город. В управление. Мне надо встретиться с полковником и еще кое с кем…

— Будет сделано! — радостно ответил Попов и рванул машину с места.

Волга пробуксовав колесами подняла фонтанчик снега и покатила по улице. Ей в след из окна второго этажа с улыбкой смотрела Светлана Волчек. Она мечтательно прижалась лбом к холодному стеклу.

Двадцать третий дом на улице Ленина действительно отличался от остальных. Ухоженная зеленая крыша, аккуратный заборчик из желтого кирпича и крепкие ярко синие ворота с элементами художественной ковки. Железные прутья в виде роз и лошадей забавно торчали по бокам.

Когда «Волга» подъехала к дому — Степанов загадочно посмотрел на Владимира и тихо сказал:

— Вот Вова, я к своей учитилке приехал, она литературу вела. Как будто в детство вернулся.

Попов пожал плечами и включил радиолу. Звуки музыки наполнили салон. Степанов покачал головой и зло добавил:

— Кстати. Ты это не сильно то кайфуй! С сегодняшнего дня. Я тебя от себя отпускать в город не буду. Будешь у меня под рукой все время. Так, что готовься тут жить и изучай улицы Рогачево — наездник!

— А чего это?! — недовольно буркнул Владимир.

— А того это! Вопрос решу с генералом. Все! — Степанов вышел из автомобиля и вновь сильно хлопнул дверкой.

Попов с досадой плюнул на резиновый коврик под ногами и увеличил звук до максимума. Шнур заревел хрипловатым голосом:

«… Такая мазафака!!!!!..»

Алексей подошел к калитке и удивился. Она была полуоткрыта. Степанов в нерешительности помялся с ноги на ногу перед входом во двор и заглянул в калитку:

— Хозяйка?! Есть кто тут?

В глубине двора он увидел силуэт пожилой женщины, которая убирала снег с дорожки большой деревянной лопатой. Женщина была одета в ярко оранжевый пуховик и спортивную шапочку. Выпрямившись, она внимательно всмотрелась в гостя и воткнув лопату в снег, медленно двинулась на встречу. Степанов с тревогой ждал, когда она подойдет к нему. Морщинистое лицо и нелепо накрашенные яркой помадой губы. В глазах огонек любопытства. Надежда Павловна Василевская шла к нему походкой классного руководителя. Подперев бока руками, она кивала головой. Алексей даже поймал себя на мысли, что боится ее. Когда, Надежда Павловна, подошла к Степанову в плотную, он опустил глаза и, посмотрев себе под ноги — тихо и нелепо спросил:

— Вы Надежда Павловна?

— Леша?! Ты, что не узнаешь меня? Что спрашиваешь? Что, я сильно постарела? — Василевская взяла Степанова за руку.

Он почувствовал холодную шершавую кожу ее ладони. Улыбнувшись, Степанов, взглянул ей в глаза и словно провинившийся ученик — сбиваясь, ответил:

— Да не. То есть да. Ну, ведь и лет то прошло…

— Да. Прошло двадцать с лишнем лет… по моему… Годы! Но так ты не ответил, я сильно постарела?

Степанов пожал плечами:

— Все мы постарели. И я не мальчик. А вы, что же меня узнали?!

Василевская рассмеялась. Ее смех был немного истеричен. Это насторожило Алексея. Он вспомнил про слова Сазонова, что старая учительница не в себе.

— А, что я, по — твоему? Старая маразматка? Нет! Леша! Я всех вас помню! Ну конечно тех, кто мне дорог был! А ваш то класс мне был дорог! И тебя я хорошо запомнила — Алексей Степанов. Ты хоть и постарел и много куришь, как я посмотрю, но, тем не менее, все таким же и остался — застенчивым мальчишкой! Эх, Леша, Леша!

— Хм, а откуда вы знаете — что я много курю? — удивился Алексей.

— А по твоей руке! У тебя пальцы в дегте — видишь эти коричневые пятнышки? — Василевская взяла Степанова за руку и, перевернув вверх его ладонь — кивнула.

Степанов с удивлением заметил, сто действительно на среднем пальце видно едва заметный след от никотина.

— Ну, вы впрямь, как мисс Мэйпл?!

— Ну, мне до нее далеко, но кое — чему, я на пенсии себя тренирую. Это интересно! Хоть многие соседи и считают меня сумасшедшей! — Василевская пристально посмотрела в глаза Степанову.

Тот не выдержал ее взгляда и отвел глаза. Причем он поймал себя на мысли, что Надежда Павловна ни как не похоже на сумасшедшую. В ее глазах чувствовался огонек рассудительности и анализа.

— Я так не считаю…

— Нет, ты минуту назад сомневался. Тебе этот Сазонов наговорил. Он конечно милиционер, но не сыщик. Участковый — это да. А вот искать преступников. Это не его! Жена у него хорошая женщина! — Василевская покачала головой. — Ну, что мы тут стоим?! Пойдем в дом! Там поговорим. Я ведь как понимаю — ты не за воспоминаниями сюда пришел?

Степанов кивнул головой. Василевская улыбнулась и показала рукой на дверь дома:

— Прошу! Чаю попьем! Надеюсь — у тебя пол часа то будет для старушки? — Надежда Павловна саркастично хихикнула.

В доме было тепло и уютно. Обстановка очень походила на городскую квартиру. Дорогая мебель, линолеум на полу. Жалюзи на окнах. Степанов, снял дубленку и, разувшись — прошел на кухню. Пахло пирогами и свежезаваренным кофе. Алексей втянул воздух ноздрями и, улыбнувшись — спросил:

— Вы гостей, что ли ждете?

— Гостей?! Хм, тебя и жду! Ты, что не гость что ли? — ответила Василевская разливая кофе по чашкам. — вот попьем кофейку свежего, порожки с капустой! Ты, кстати — руки, иди, помой!

Степанов улыбнулся и отправился мыть руки. И тут он тоже удивился. Сан узел был ничуть не хуже его городского. Горячая вода в кране. Кафель и ванна. Вернувшись на кухню, он спросил:

— А вы я вижу живете не чуть не хуже городских? Как это на пенсию то возможно?

Василевская поставила поднос с пирожками на стол и сев напротив Степанова, улыбнувшись — ответила:

— Да. Разве это возможно? Это внук мой! Он, все это делает! Вот дом отремонтировал, баню построил, сауну. На следующий год — вот бассейн во дворе вырыть хочет. Он ведь у меня бизнесмен. Работает в крупной фирме.

— Что для вас бассейн?

— Ага. Для меня?! Ты, что? Зачем мне бассейн?! Вот умру скоро, а дом то — все равно ему отойдет. Вот он и делает себе загородную дачу такую. А я вроде как тут ему помогаю, присматриваю за хозяйством! Но вроде я не обижаюсь! Молодец. Так бы и жила, с сортиром — на улице. А, тут, в общем — всем приятно и выгодно! Да ты ешь пироги то! Ешь!

Степанов, отхлебнул кофе из чашки и, посмотрев Василевской в глаза — тихо спросил:

— Ну, ладно, Поговорим лучше о деле?

— Поговорим.

— Вы, говорили Сазоновой, что знаете, кто убивает женщин в поселке?! Так это?

— Да.

— Ну, и кто же это?

— Хм, фамилию я назвать — конечно, не могу. Я не Кассандра и на Ванга. А вот человека могу назвать.

— Хм, как это?

— Ну, ведь не главное фамилия, главное кто это. А фамилию уж ты сам выясни. Я тебе только основное могу сказать.

— Ну, говорите. — Степанов вновь отхлебнул кофе.

Василевская задумалась и, посмотрев на плиту, покачав головой — ответила:

— Это мой ученик.

— Кто?!

— Да Леша. Этот человек — злодей мой ученик. Это бывший выпускник нашей школы.

— С чего вы это взяли?

— А он мне прислал весточку!

Степанов чуть не выронил чашку из рук. Медленно постави ее на блюдце Алексей переспросил:

— Весточку?! Вам?! Зачем?!

— Ну, этого я не знаю?! Может, злой — до сих пор, на меня?! Может — так просто, а может, он — тоже, как я начитался детективов, и немного играет! Этого я не знаю! — пожала плечами Василевская.

— Хм, интересно расскажите.

— В общем, так. Когда все началось в поселке. Я просто так ради нечего делать решила поиграть в старого детектива. Ну вот, ходила по поселку. Следила за мужчинами, ну на улице. Смотрела и однажды поняла одну простую вещь. Убийца живет в нашей округе. То есть на площади нескольких улиц. А еще проще. В том районе, где стоит наша школа. И убивает тех женщин, которые в ней учились.

— Как это? — не понял Степанов.

Рассуждение старой учительницы было больше похоже на бред.

— Да, вижу — ты ошарашен. Но вот только сначала. Я тебе, сейчас скажу одну вещь и ты — согласишься. А ведь это так просто.

— Говорите. А то, я действительно ничего не понимаю.

— Все убитые, а это вы еще не проверили — учились в нашей школе. Так вот, этот тип, прежде чем нападать — знал, на кого нападать. Он выслеживал их, причем знал. Все. Чем кто занимается. Кто кого ждет. Кто как работает, и кто когда поедет куда. Он, выслеживал — прежде чем напасть. Это сводило его нападения до максимального успеха! Провала быть не могло! Он все рассчитывал и все делал умело, если это можно так сказать! А что бы это делать, нужно жить в этом районе и быть не заметным. То есть, на тебя никто, не обращает внимания — ведь житель, и просто ходишь или ездишь по этим улицам. Такое мог делать лишь тот человек — кто тут живет.

— Хм, интересно. Ну, допустим — логика у вас есть. Есть, определенное зерно — в ваших домыслах. Есть — определенная истина. Но, с чего вы взяли, что он учился в нашей школе?

— Ха! С чего! — Василевская вскочила из — за стола.

Степанов даже вздрогнул от неожиданности.

— Вот ты говоришь, почему я взяла, что он учился в нашей школе. Да потому как я ходила по нашему району несколько недель и смотрела. Какие мужчины и кто живет. И выяснила!

— Что, что вы выяснили? — удивленно слушал ее Степанов.

— А, то, что живут у нас на улицах лишь те жители кто и жил! Никого вновь приехавшего за последние двадцать лет нет! Есть, кто уехал, а кто, что бы сюда приехал жить — новеньких нет! Поэтому то и все сходиться — этот человек просто должен был учиться в нашей школе!

— Вы хотите сказать, что провели свое расследование и выяснили — в районе нет приезжих?!

— Да, да! На конец то — ты понял! Нет! Нет приезжих! И тогда…

— Что тогда? — Степанов с волнением ждал ответа своей учительницы.

— И тогда я начала разносить записки всем мужикам в районе…

— Какие еще записки?! — спросил он удивленно.

— А такие — короткие. Я писала на бумажке, три слова — я. Знаю, кто ты!

Степанов чуть не поперхнулся кофе:

— Хм, просто так писали — я знаю кто ты? И что эти записки?

— А то, я их бросала в ящики. В почтовые.

— И что? — Степанов с ужасом ждал развязки рассказа.

— А ничего. В один прекрасный день я дождалась ответа. И какого!

— Господи! Надежда Павловна вы меня пугаете! Какого же вы ответа дождались?!

Василевская улыбнулась и повернувшись — достала из хлебницы какой — то сверток. Положив его на стол, перед Алексеем, она кивнула и гордо ответила:

— Вот смотри!

Степанов медленно развернул тряпку. Внутри ее лежал засохший пирог. Он был разломлен на две части. Вместо начинки в пироге были, какие то бумажки. Алексей бережно потянул за край мятого листа. Это был синий обрывок от школьного дневника. На помятой бумаге виднелись лишь оценки — две двойки и роспись учителя.

— Что это? — изумленно спросил Алексей у Василевской.

— А это так называемый расстегай. Пирог такой. Но вместо начинки у него вырванный кусок дневника школьника. Причем двойки, что ты видишь — поставила я. Это моя роспись! — гордо ответила Надежда Павловна.

Алексей рассматривал обрывок бумаги. Поводив пальцем по синему клочку, он спросил:

— А откуда вы знаете, то есть что это за дневник? Чей?

— Ну, вот этого я не знаю. Но я знаю одно! Этот убийца и насильник среагировал на мое послание. Он послал мне ответ, что он тоже знает, кто я! Прислал — положил в мой почтовый ящик, пока меня не было дома. Или ночью. В общем — я не знаю.

— Бред, какой то! И что?! Что за этим следует?

— А ничего! Это уже тебе решать! Что и кто?! Я. Вот тебе рассказываю. Что бы ты убедился — он учился в нашей школе! Он учился у меня! Он, возможно и тебя знает! И ты его…

Василевская печально улыбнулась и села напротив Алексея. Тот посмотрел на кусок засохшего расстегая и спросил:

— А. Что теперь, то? Кто мог это послать? Может это просто и почему. Это расстегай!

— Господи! Алеша! Да он среагировал. Вот только кто — я так и не знаю. Бумаг то я написала несколько сот. Сколько мужчин — столько и написала! Но этот тип оригинально ответил. Он, прислал мне, кусок страницы дневника — на котором, я ему когда то поставила двойку! Вот только вопрос — когда не знаю. Кроме двоек и моей подписи ничего нет! И запек он его в хлебе. Так что определить или отпечатки пальцев тоже вряд ли! А вот то, что он теперь знает, что я знаю — это факт. И это уже успех!

— Ничего себе успех! Так он вам метку послал! Что бы вы молчали и не совали своего носа! А то… Господи! Он же может вас убить! Если он понял, что вы догадываетесь. Что он ваш ученик — он вас убьет! Вам теперь защита нужна! — судорожно забормотал Алексей.

— Успокойся Леша! Хотел бы убить — убил бы! Это я получила пол года назад! Он бы со мной расправился! А так. Он тоже играет, Понимаешь, играет! Но я тебе помогла! Не правда ли? Теперь тебе легче будет его найти?!

— Пол года назад?! А, что вы не говорили? Не кому?

— Да ты что?! Я же Сазонову сказала — он посчитал меня сумасшедшей. Не поверил. Участковый хренов!

— Вот урод! Ладно, спасибо вам Надежда Павловна! Мне пора! С вашего разрешения я заберу этот пирожок с собой! — Степанов, встал из — за стола и, завернул расстегай, обратно в тряпку. — Говорите несколько сот. Мужчины учились со мной в школе? Ладно, это действительно уже что — то! — Степанов вышел в прихожую и одел дубленку.

Прежде чем открыть дверь он обернулся и тихо сказал:

— Обещайте мне одно! Вы никому больше ничего не будите говорить! И главное — вы ничего больше не будите делать сами! Хорошо?! И попросите вашего внука — вас забрать на две недельки отсюда… на всякий случай. До свидания! — он, не посмотрев на удивленную его быстрыми сборами учительницу — вышел из дома.

Учительница крикнула ему вслед:

— Помни — он учился с тобой, поэтому может знать — что ты делаешь! Алеша он может знать!

Степанов сел в «Волгу» и тяжело дыша, сказал Попову:

— Вова, сначала надо к Сазонову в отдел заехать. Потом срочно в управление!

Попов, хмыкнул и, заведя двигатель — мрачно бросил:

— Вот — ушел, такой, нормальный, настроение хорошее. А вышел — словно вас там касторкой напоили и сказали, что скоро у вас будет недельный понос!

— У нас будет недельный понос, если окажется, все правдой, что мне сказала моя бывшая учителка!

— А, что она могла вам сказать? Что родителей вызовет. Если вы не поймаете этого гада?! — ерничал Попов, но тут же осекся — увидев мрачное лицо Алексея.

В кабинете Сазонова было много народа. Шла стихийная планерка. Стоял гул возбужденных голосов. Но когда в помещении появился Степанов — все словно по команде замолчали и внимательно уставились на него. Алексей, немного смутился и, рассмотрев Сазонова — сидевшего в своем кресле за столом сказал:

— Нам надо поговорить Михаил Петрович, выйди, на несколько минут.

Сазонов, с неохотой встал из — за стола. Шаркующей походкой, вышел за Алексеем в коридор. Степанов посмотрел на него и улыбнулся. Михаил Петрович не ожидал такого и тоже с усилием натянул улыбку.

— Леша! Ты бы мог присоединиться к нам! Прервал такую планерку! Тут такое раскрыли! Ведь не спрашиваешь — что у Метелкина дома изъяли?! Не спрашиваешь! А я знаю — ты в прокуратуру ездил на меня жаловаться — а зря! Результаты обыска подтверждают мою версию! Мою! И я уверен — как только сперму этого козла обследуют — точно он окажется! Тогда тебе извиняться придется! — разразился монологом Сазонов.

Степанов хмыкнул и ответил:

— Ну, зачем же ждать — я сейчас извинюсь. Извини меня Михаил Петрович — был не прав, вспылил, в дальнейшем, такое — не повториться!

Сазонов удивленно посмотрел на Алексея и довольно хмыкнул:

— Что, Волчек тебе вставила пистон? Это, правда — она баба справедливая и нас в обиду не даст. Ну да ладно, я зла не держу! Чего ты меня в коридор то выдернул? Что уезжаешь?

Алексей кивнул головой:

— Да, надо съездить в город. В управе побывать и так по делам. А вернусь только завтра. Поэтому и зашел вот кое, что тебя попросить.

— Как вернешься — а зачем? Ведь вроде все! Что тут у нас делать то?

— Ну, Петрович, ты же знаешь правила игры! Покуда, дело официально — не закроют, покуда — все формальности не уладим, пока все свидетелей и потерпевших семей не опросим я тут у вас! Это приказ генерала!

Сазонов почесал подбородок и недовольно буркнул:

— Да, мать его, ладно! Что ты хочешь то?

— А, что ты там, у Метелкина то изъял при обыске?

— Да еще несколько сережек и колец. Думаю — они тоже все с убитых.

— А где нашел?

— Хм, где, где — под подушкой собака прятал! Мы постель перевернули — где он спал, вот тебе, пожалуйста — лежат!

— Что прямо под подушкой?

— Ну да! Алкаш! Совсем совести нет! На кровавом золоте спал! Сука!

— Да, прямо под подушкой… — загадочно вторил ему Степанов.

— А, что спросить то хотел?

— Ну, ладно! Мы с Волчек поговорили, так вот — она через меня, тебя просит кое, что сделать! Поручи кому ни будь из парней своих — из паспортного стола данные на всех мужиков взять — кто учился вместе с Метелкиным в школе. И всех убитых им женщин.

— Это еще зачем? — подозрительно спросил Сазонов.

— Как это зачем? Ты, что не знаешь правил? А вдруг он еще кому золотые украшения отдавал? А вдруг у него сообщник был? Надо все до конца довести!

— А, ну ладно. Хм. Скажу. Выдернут. И все?

— Ну, пока все. И еще — а, что все убитые женщины тоже учились в одной школе с Метелкиным?

— Хм. Ну, вроде да. Я как — то не помню! Вроде да. Во второй. А что? Ему удобно было — наверное, их мочить то!

— Да конечно. Ну ладно. Раскручивай до конца. Я о тебе — кстати, полковнику и если будет возможность — генералу доложу. Скажу — есть такой честный мент Михаил Петрович, Сазонов — это он злодея вычислил. Вот только — не удалось поймать живым! Глядишь — премию солидную подкинут!

Сазонов с опаской посмотрел на Степанова и переспросил:

— Что, правда — скажешь? Без зла?

— Конечно Петрович! Конечно! Мне чужие заслуги не к чему!

— Ну, спасибо тебе! Я думал ты на меня обиделся! А ты я вижу — парень настоящий друг! — довольно буркнул Сазонов и растянулся в улыбке. — А, что касается мужиков, что в школе учились во второй — так к твоему приезду списки готовы будут. Я их лично Волчек отдам!

Степанов кивнул головой и похлопал Михаила Петровича по плечу:

— Ну, вот и договорились!

— Леша! Приедешь — сходим в баньку! У меня тут, девки есть — с детской комнаты милиции — так они хотят с тобой познакомиться! Ух, гульнем! Бабы — что надо! — старый милиционер цокнул языком.

Алексей посмотрел на него с иронией:

— А как же жена?

— А, что жена?! Мы же попариться — водки попить и все! — Сазонов многозначительно подмигнул Алексею.

Тот, кивнул в знак согласия и, двинулся по коридору — бросив на ходу странную фразу:

— Моли бога, что бы снегопада в ближайшее время не было!

— Что не понял? При чем тут снегопад?! Сазонов удивленно смотрел ему в след.

Всю дорогу Степанов проигрывал в уме весь предстоящий разговор с полковником Ивановым. Алексей словно прокручивая магнитофонную пленку, старался выстроить общение с шефом в нужном ему ключе. То, что сейчас в кабинете полковника он услышит, целый набор новых — неведомых ему матерных ругательств, Алексей не сомневался. Но, он, не хотел отвлекаться, на эти бесполезные и эмоциональные всплески полковника. Поэтому, раз, за разом, прорабатывал — беседу с Ивановым.

Когда «Волга» въехала в город, Алексей неожиданно повеселел. Насвистывая, какую то песенку — он открыл окно и закурил сигарету. Попов с удивлением покосился на Степанова и спросил:

— Вы. Что радуетесь, Алексей Иванович? Сейчас в управе то наверняка получите, очередную порцию нагоняя.

— Да плевать я хотел на этот нагоняй! Главное, что бы они сейчас мне помогли в одном дельце! — Степанов покосился на свои коленки.

На них лежал сверток, в котором, был, завернут — старый, черствый пирог, из дома Василевской.

— А чего это у вас? — Попов кивнул на сверток. — Закуска что ли?

— Да, закуска. С это закуской я думаю, мы себе и на выпивку заработаем! Рули! — Алексей подмигнул водителю.

Тот ухмыльнулся и потянулся к магнитоле.

— Только не Шнура!

— А у меня ничего больше и нет! — весело откликнулся Попов и ткнул по кнопке пальцем.

«…Эх дороги… уноси ноги… я шел по дороге..» — заревел Шнур.

Степанов невольно кивал в такт музыке.

Полковник Иванов сидел за своим столом — склонившись над бумагами. Перебирая листы документов, он практически уткнулся лицом в документы. На носу у полковника висели маленькие очки. Без кителя и погон он был похож на сельского бухгалтера.

Когда за спиной у Степанова хлопнула дверь — Иванов, не поднимая головы, тихо сказал:

— Садись, я сейчас. Волокита бумажная. Надо дела вот в порядок привести…

Степанов, тихо прошел к столу в углу кабинета и, отодвинув стул сел. Пауза затянулась, на несколько минут. Полковник, что — то тихо бормотал себе под нос — не замечая присутствия Алексея. Тот с улыбкой наблюдал за ним.

Наконец Иванов бросил на стол шариковую ручку и разогнувшись — устало потянулся, раздвинув в стороны руки:

— Ну, не пойму я, как это всякие клерки и бумажные черви всю жизнь сидят вот так, не разгибаясь! Ну, что там у тебя? — полковник внимательно посмотрел на Алексея.

Тот, заерзал на стуле и, опустив глаза — ответил:

— Ну, что, нечего пока.

— Ну, как это нечего? Мне докладывают — вы, там, какого то убийцу мертвого нашли? Мол, все раскрыто? А ты смотрю печальный? Я даже чуть было генералу не доложил о победе нашей… — сказал Иванов, с издевкой.

— Да нет, Павел Юрьевич — рановато докладывать.

— Что так? Результата что ли нет?

— Нет.

— Что вообще? А этот мертвый — кто он?

— Да, это не тот. Этот мертвый как я думаю — отвод. Ложный след. И нечего более.

— Хм, странно. Неужели, там, в Рогачево, орудует такой матерый волк? Что то, даже — как то, не клеится. — полковник говорил это тихо но сурово.

Степанов все ждал — когда он сорвется. Но громких криков из уст шефа не вырывалось. Напротив. Иванов спокойно — расслабил галстук на рубашке, и задумчиво, посмотрев в окно — печально сказал:

— Может Леша, тебе какая помощь нужна? Что там такое? Я помогу!

Степанов тяжело вздохнул.

— В общем да. Надо, кое, что тут поразмыслить. Вот пришел посоветоваться.

— Ну, совет это дело хорошее. Ладно. Кончим тут этот театр. Говори — что там у тебя?

— В общем вот. Главная улика. — Степанов положил на стол сверток с расстегаем.

Полковник покосился на сухой пирог и медленно встав, из — за стола, подошел к Степанову.

Не трогая, свертка, он тихо спросил:

— Что за сухари?

— Вот — я думаю. Это послание настоящего волка.

— Хм, а, что волки пекут пироги? — вновь, спросил Иванов с издевкой.

Степанов обиженно хмыкнул носом. Павел Юрьевич похлопал его по плечу и добродушно сказал:

— Ладно, Леша — не обижайся. Не обижайся! Говори, что там?

Алексей рассказал Иванову о его поездке в Рогачево. Полковник внимательно слушал и медленно ходил по кабинету. Он не разу не перебил Степанова, хотя его рассказ затянулся минут на пятнадцать.

Когда Алексей закончил рассказ — Иванов вернулся на свое место и сев в кресло закурил. Сделав — две глубокие затяжки, он хитро прищурил левый глаз и весело сказал:

— Ну, что же ты Леша! Говоришь. Что нечего не нарыл за два дня?! Вон сколько информации привез! Есть результат, хотя конечно и не такой — какой мы ожидали, но я понимаю — за два дня — такой клубок не распутаешь. Теперь вопрос — что собираешься делать?

Алексей пожал плечами:

— Хм, не знаю. Честно говоря — вот пришел к вам, за советом.

Иванов выпустил изо рта в очередной раз дым от сигареты и ответил:

— Тут нужен психолог. Причем хороший. Я вижу — у этого парня крыша едет. Но не просто едет, а как говориться с чувством, с толком с расстановкой! И пока он еще чего не наколбасил — его надо вычислить.

— Я, тоже так думаю. Но где найти психолога? У меня кроме наших — ментвоских, которые, только про канареек говорят — никого нет!

— Хм, психолог говоришь?! — Иванов задумался.

— Павел Юрьевич. Нужен, как говориться инженер людских мыслей. Таких, только — в Москве найти можно.

— Ну, зачем же ты так! Есть и в провинции специалисты, не все еще за рубеж свалили.

Иванов достал из стола большой блокнот в кожаном переплете и стал листать страницы.

— Вот, тут, у меня все телефоны моих старых друзей и знакомых. Есть среди них и один. Такой хитрожопый человечек с исконно русской фамилией. Психолог. Он уже лет двадцать пять, как в университете кафедрой заведует. Специалист что надо! Профессор.

— Хм, это хорошо. А как зовут то?

— Я говорю — фамилия исконно русская — Илья Моисеевич Рабинович!

Глава 6

Кафедра профессора Рабиновича находилась на третьем этаже нового корпуса университета. Прежде чем найти нужный кабинет — Степанов минут десять петлял по длинным и однообразным коридорам. Устав, от бестолковых ответов, встречавшихся ему студентов, Алексей устало сел в фойе — на обшарпанное кресло. Рядом стояла большая фарфоровая ваза в виде абстрактной головы — не то индейца, не то деревенской женщины. Студенты университета — судя по табачному запаху, доносившемуся из чрева сосуда, давно превратили эту вазу в большую пепельницу.

Степанов смотрел на глиняного болвана и не знал, что ему делать. В этот момент на кресло стоящее напротив присела хрупкая девушка с пышной прической. Алексей приветливо улыбнулся студентке и спросил:

— Извините, вот уже пол часа ищу кабинет профессора Рабиновича и все напрасно. Может, вы у него учитесь? Где его найти?

Девушка лукаво посмотрела на милиционера и скривив губки хмыкнула:

— Хм, учусь, я преподаватель на его кафедре. Он сидит рядом.

— Извините…

— Да ничего. Мужчина, а можно вопрос?

Алексей смущенно пожал плечами:

— Конечно, если вы меня проведете. А то я тут без гида вообще не выйду! Как в том фильме — Чародеи.

— А, конечно!

— Так, что вы хотели спросить?

— А, что я так действительно молодо выгляжу?

— Ну, лет на двадцать!

Девушка печально вздохнула:

— Вот и я говорю — студенты в первую очередь на внешний вид обращают внимание, а уж потом на содержание.

Алексей встал с кресла и удивленно на нее посмотрел:

— Вы, что ж расстроились, что выглядите молодо?

Девушка, кивнула и, собрав книжки, и тетради с кресла — тоже встала.

— Вот, елки палки! Первый раз, встречаю женщину — которая расстроилась, что выглядит молодо!

— Я не женщина! Я психолог! К тому же преподаватель! А это совсем другое! Вот вы, что подумали, когда меня увидели? Наверняка — студентка, зубрит, ненужный ей предмет?! Просто хочет диплом получить, а знание ей не к чему?! А это ошибочно! Это первое мнение, так сказать — но оно может стать решающим при дальнейшем общении! — затараторила девушка.

Алексей с удивлением смотрел.

— Вот вы. Ведь тоже воспринимаете — первую информацию, и она для вас остается важнейшей — так ведь?!

— Нет!

— Не поняла. Что я не права?! — искренне удивилась девушка.

Она напрягла лоб и кожа на нем, собралась словно поролон в волнистую линию.

— Ну, если я действительно так не подумал! Я думал, совсем о другом!

— О чем? — не унималась девица.

— О том — сможете мне вы помочь или нет! И все!

— Как интересно! А чем же я вам могу помочь?!

— Я же вам уже сказал — мне нужен профессор Рабинович!

— А! Извините! Я совсем забыла! — девушка виновато улыбнулась и, взяв Алексея — за руку, потянула его по коридору. — Пойдемте, я вас провожу! Интересно, а кем вы работаете, если мыслите не так, как все остальные?!

— Милиционером!

— Кем кем? — опешила девушка.

— Милиционером! Сыщиком!

Девица остановилась, и внимательно посмотрев на Алексея — переспросила:

— Вы не шутите?

— Нет.

— Вот здорово! Я если вы поверите — подумала, что этот мужчина, мог бы работать, на какой ни будь аналитической должности, если он мыслит не стандартно! — забормотала она, и вновь потянула Алексея за руку — ведя по коридору. — Вот и пришли! И все — таки я не совсем плохой психолог! Если почти угадала вашу профессию!

— Да конечно! Спасибо! — Алексей приветливо улыбнулся и постучал в указанную девушкой дверь.

Из — за нее раздавались методичные глухие удары. Несколько секунд никто не отвечал. Затем раздался низкий мужской голос:

— Да войдите!

Когда Алексей перешагнул порог кабинета Рабиновича тот стоял на высоком деревянном табурете и прибивал к стене картину. На прямоугольном полотне, были нарисованы — какие — то, нелепые, цветные круги и треугольники. Степанов ждал, когда хозяин кабинета закончит.

Профессор Рабинович оказался — низким коренастым мужчиной с обширной лысиной на черепе и смуглой кожей. Его большой нос — похожий на вороний клюв выпирал из головы — словно плавник у акулы. Большие уши нелепо торчали в разные стороны.

Закончив прибивать картину, профессор слез с табуретки и положив на стол деревянную киянку — отряхнул руки:

— Нус, чем обязан милостивый государь?! — его маленькие черные глазки — словно буравчики, впились в Степанова.

Алексей улыбнулся. Но улыбка получилась натянутой и фальшивой:

— Извините. Я к вам от полковника Иванова!

— А! Да, да! Мне этот старый милицейский хмырь, звонил! У вас, по — моему, фамилия Степанов? Вы расследуете дело — о сексуальном маньяке?!

— Точно.

— Нус, что стоим?! Раздевайтесь — вешалки нет, можете положить в углу на кресло! — Рабинович кивнул рукой в угол кабинета.

Алесей снял дубленку и в нерешительности встал. Профессор сидел на большом кожаном диване и закинув нога на ногу — внимательно смотрел на него. Его взгляд был настолько изучающим, что Алексею стало не по себе. Пауза продлилась несколько секунд, лишь потом Рабинович — словно опомнившись, махнул рукой:

— Да вы садитесь, садитесь! В ногах то правды нет милостивый государь! Видите ли, батенька — обычно все нелепые поступки человек совершает стоя! А гениальные идеи приходят к нему сидя! Ха! Ха! — Рабинович противно рассмеялся. — Вот допустим — Адам в Эдемском саду, стоял у яблони, когда Ева его накормила яблочном! Не подумал так сказать! А тот же Ньютон — сидел под яблоней, и к нему пришла, идея — о всемирном тяготении! И такие примеры — можно приводить до бесконечности батенька! Ха! Ха!

Степанов, пожал плечами и, сев на стул напротив Рабиновича — ответил:

— Ну, а если вот человек сидя придумал какую то нелепицу?

— Хм, это, очень интересно — какую?

— Ну, допустим — убить человека!

Рабинович — повел бровями и, тяжело вздохнув — ответил:

— Убийство человека, если это продуманное убийство — вовсе не нелепица! Это целая серия разработанных идей и четко спланированных поступков!

— Но это же плохо! Идея то плохая!

— Нет — вы меня не поняли! Идеи могут быть плохие и хорошие, но вот глупые поступки — это уже батенька — глупые поступки! О них речь!

Степанов улыбнулся:

— Странная концепция исследования человеческого мышления.

— Нет, милостивый государь! Это не концепция, это лишь наблюдения! И так, что у вас — рассказывайте!

— Мне нужно составить портрет убийцы — человека, который убивает и насилует женщин!

— Насилует и убивает! — поправил его Рабинович.

— Извините.

— Ну, что ж — попытаемся вам помочь. Начнемс…

— Вам рассказать? О преступлениях?

— Нет! Расскажите мне — о своем, подозреваемом.

— Хм, как я вам — могу рассказать, о подозреваемом, если я — его не знаю! Если бы знал — к вам бы не пришел!

— Нет, батенька — знаете! Знаете, вы же представляете себе его! Вы же рисуете себе его образ!

— Ну, допустим…

— Вот и опишите! А я послушаю и потом задам, кое какие, вопросы. А там уж видно будет!

Алексей — потупил глаза в пол и попытался — сосредоточится. Метод Рабиновича его немного напряг. Собравшись мыслями — Степанов, тихо сказал:

— Это мужчина. Лет тридцать пять, сорок. Водитель. Высокий, скорее всего. Осторожен. Пунктуален. Внимателен и аккуратен. Курит.

— А теперь внешний вид? — Рабинович закрыл глаза и начал массировать виски. — Внешний вид опишите!

— Ну, лицо у него овальное или круглое. Смуглый, или — ну близко, к этому. Волосы темные. Физически развит хорошо. Ну, больше — пожалуй, не знаю.

— А, что вы считаете — толкает его на преступление? Что ему не достает в обычной жизни? Почему он идет на насилие? — Рабинович спрашивал это с закрытыми глазами.

Его толстенькая тушка совсем развалилась на диване. Ноги слегка оторвались от пола.

— Хм, я думаю — это связано с его судьбой. Возможно — в жизни ему не везло. Возможно — он сидел. Причем, сидел, из — за женщины. Возможно — он злиться и просто выплескивает энергию — отыгрывается, так сказать!

— Вот! Вот милостивый государь! Вы и попали в точку! Он отыгрывается! — Рабинович резко вскочил с дивана и забегал по кабинету. — А теперь, скажите, почему вы так решили?

— Хм. Не знаю. Ну, есть определенные обстоятельства. Есть определенные моменты в совершении преступлений.

— Хорошо! Я вам помогу. Но есть одна просьба — напишите мне все, что вы сейчас сказали. Причем напишите все на одной стороне листа. А на второй — все, что он совершил, и главное как совершил и если можно место.

Рабинович подошел к столу и, достав из ящика листы бумаги — кивнул на них Степанову:

— И главное — нарисуйте мне его лицо! Просто как вы себе его представляете.

— Хм, но я не умею рисовать!

— Ничего — нарисуйте как каракули! Мне это очень надо!

Алексей встал со стула и подошел к столу.

— А когда можно будет узнать результат вашей работы? Когда я портрет убийцы получу? — спросил Степанов, прежде чем сесть писать.

— Хм, я думаю завтра. Завтра голубчик! Я сегодня поработаю. Сегодня! Мне очень интересно! Очень! Но не гарантирую!

Алексей сел за стол и подумав начал писать на бумаге. Рабинович внимательно следил за Степановым стоя в углу кабинета. Он сложил руки на груди и что — то тихо бормотал себе под нос. Алексей писал долго. Он вдумывался в каждое слово. Ему все это напоминало экзамен. Степанов даже почувствовал, что боится сделать грамматическую ошибку. Он несколько раз отрывал взгляд от листа и смотрел на Рабиновича. Профессор — словно ловил его мысли и, успокаивая, кивал головой. Какая то издевательская улыбка не сходила с его лица.

Когда Степанов закончил Рабинович, потер ладони и радостно воскликнул:

— Нус! А теперь можно и кофейку!

Алексей улыбнулся и пожал плечами:

— Не знаю профессор, не уверен я! Если честно — то, конечно, не верю, что вот так можно кого — то вычислить! Хотя конечно в практике случаи были. Но это очень редко! — милиционер кивнул на исписанный листок.

— А человек вообще существо противоречивое! Знаете ли вы, что каждый из нас на десять вопросов говорит — нет!

— Как это?!

— Ну, вот допустим, я спрашиваю вас — вы чай будите?

Алексей внимательно посмотрел на Рабиновича. Тот с ехидным выражением лица ждал ответа. Степанов пожал плечами:

— Это, что вопрос. Или тест?

— Как хотите! Я вот вам чай предлагаю — вы будите?

— Нет, спасибо. — смущенно ответил Алексей.

— А! Вот видите! Нет спасибо? А почему нет?

— Ну, не хочу! Просто не хочу!

— Ладно. Вопрос поставим по другому — вы коньячку не желаете?

Степанов задумался. Он внимательно смотрел в глаза профессора — пытаясь разгадать его тест.

— Ну не знаю, как — то, прямо? Ну да! — вызывающе ответил Алексей.

Рабинович, улыбнулся и, повернувшись к шкафу — извлек оттуда бутылку коньяка. Через, несколько секунд, на столе появились маленькие стопочки и нарезанный тонкими дольками на блюдечке лимон.

— Вот пейте! — Рабинович налил в рюмки коньяк. — И лимон возьмите, он с солью. С солью хотите?

— Нет спасибо!

— Ага! Два раза нет! На три вопроса! Верите теперь?

— Чему?

— Что человек отрицает все?

Степанов, выпил коньяк и, покосившись на профессора, выдохнув, ответил:

— Честно нет!

— Ага! Четыре раза нет!

— Нет, только что два было — уже четыре?! — улыбнулся Алесей?

— Как это четыре? Вы только, что опять — сказали, нет!

Алексей задумался.

— Вот видите — вы уже задумались!

— Птфу ты точно! Только не пойму почему? Я ведь стараюсь говорить да!

— И не старайтесь! — профессор прожевал дольку лимона и вновь разлил коньяк по рюмкам. — Не получиться! Не получиться! Это закон! Каждый человек — чему — то противиться! И как бы он не хотел — он семь раз на десять вопросов скажет — нет! Если бы было да — человечество в принципе бы не было! Ну, ладно — хорошего, помаленьку! — Рабинович — резким движением, убрал коньяк со стола.

Степанов удивленно посмотрел на профессора и улыбнулся. Тот встал и не гладя на него сказал.

— Знаю, о чем вы сейчас подумали!

— Хм, о чем?

— Вы подумали — вот настоящий еврей! Зашкерил бутылку! Не дал еще рюмку выпить!

— Хм, нет! Я так не подумал!

— А, вот вы видите пять! Пять!

— Что пять?

— Пять раз — сказали, нет! Из шести!

— Птфу ты — точно! — рассмеялся Алексей.

Рабинович, убрав со стола лимон и рюмки — взял в руки бумаги, на которых писал Алексей. Его лицо вдруг стало серьезным. Посмотрев на нелепую картинку преступника, он загадочно сказал:

— А я уже кое, что знаю!

— Да и что же? — удивился Алексей.

— Придете завтра! Завтра голубчик! Часов в одиннадцать! А сейчас — вынужден, вас, огорчить! Мне надо идти по делам!

— Хм да нечего! — Алексей, встал со стула и, надев дубленку — подошел к двери. Прежде чем ее открыть и выйти он повернулся и, посмотрев на профессора — спросил:

— Илья Моисеевич, а этот ваш портрет, он как составляется?!

— Точно! Ха! Ха! — рассмеялся Рабинович. — Не волнуйтесь батенька! Завтра, все завтра!

Степанов вышел из помещения и быстро зашагал по длинному коридору.

Посещение кабинета Рабиновича оставила в душе у Степанова противоречивые чувства. С одной стороны все выглядело как — то чудаковато. Не совсем адекватный Илья Моисеевич, со своими дурацкими вопросами и тестами. Непонятная перспектива вообще. Получить какую либо информацию от психолога. А с другой стороны другого выхода у Степанова не было. Пусть, даже не совсем точный портрет — потенциального подозреваемого, все таки мог помочь Алексею в расследовании.

Степанов вернулся в Волгу в раздумьях. Попов кивнул головой и ехидно спросил:

— Ну, что психологи урологи? Еще больше мозги свернули?

Алексей, улыбнулся и, не ответив — закурил. Попов почесал лоб ладошкой и сказал:

— Я вообще не верю в эти идеи вычисления поступков человека! Человек существо противоречивое! Нельзя никогда вообще предугадать — что ему в голову придет! Вот я никогда не умею планировать свои поступки! Вечером одно хочу сделать, а получается — совсем другое!

— С тобой все ясно! Ты типичный самец рода человеческого! Живешь инстинктами! И самый главный у тебя — инстинкт размножения! На втором месте — пожрать и поспать!

— Это почему? — обидился Попов.

— Да все потому — вот проанализируй свою жизнь и поймешь! — ухмыльнулся Степанов.

— Хм, размножения… это вроде нормально — буркнул Попов. — куда едем то?

— Отвези меня домой! Мне надо отдохнуть. Уже вечер — в Рогачево возвращаться, смысла нет, а завтра с утра поедем. И ты дома побудешь, перед тем как уехать в Рогачево надолго!

— Ну, домой так домой! — разочаровано вздохнул Попов.

Двор дома, где жил Степанов — как всегда был запружен автомобилями. В коммерческие фирмы, которые располагались на первом этаже здания, приезжало много клиентов. Парковать свои машины они старались во дворе. Получалась эдакая — бесплатная стоянка. Попов с трудом втиснул «Волгу» в узкий проезд возле подъезда и отчаянно посигналив водителю маленького японского грузовика, разразился трехэтажным матом в отношении его матери. Степанов улыбнулся и тихо сказал:

— Завтра не заезжай во двор. Я выйду на улицу в восемь. — и выйдя из «Волги» хлопнул дверкой.

Поднимаясь по лестнице родного подъезда, Алексей, вспомнил, что дома нет хлеба. Но, махнув, рукой он, решил не возвращаться в магазин. Когда он поднялся на площадку своей квартиры — то с удивлением увидел, что возле его двери стоит женщина. Степанов вздрогнул от неожиданности.

— У тебя хлеб то дома есть? — словно читая его мысли — спросила она.

Это, была Ирина Сливнина — дознаватель из ГУВД его давняя знакомая — землячка из Рогачево. Ее, белокурые волосы, выбивались из — под, песцовой шапки. Большие серые глаза внимательно изучали его лицо. Алексей осмотрел ее с ног до головы и спросил:

— Ты давно меня тут ждешь?

— Ну, минут пятнадцать. Сразу, после работы решила вот в гости к тебе приехать? Мне сказали в управлении — ты сегодня был у Иванова! Не ждал? Не рад? — Ирина, выставила из — под длинной полы шубы, свою ногу — в черном чулке и изящном сапоге, на высоком каблуке.

Слегка подтянув юбку, она кивнула головой Алексею и томным голоском сказала:

— Вот ножки замерзли, надеюсь, меня тут кто ни будь — согреет? Даст так сказать кров и уют?

Алексей посмотрел на ногу Ирины и грустно улыбнулся:

— Ты как всегда в своем репертуаре! У меня дома даже хлеба нет!

— Я купила! Зашла в булочную! — Ирина кивнула на дверь. — Мы войдем в квартиру или так и будем на лестнице стоять?

— Ах да! — Алексей открыл замок ключом и кивнул на прихожую. — Прошу пани!

Но Ирина вместо того, что бы войти сама — силой схватила Алексея за полы его дубленки и потянула хваткой голодной волчицы. Они споткнулись о порог и чуть не упали на пол. Степанов успел захлопнуть за ними дверь:

— Ира, ты что? Так вот сразу? — испуганно бормотал он.

Но она его не слушала и тащила в спальню. Скидывая одежду на ходу — они повалились на кровать. Алексей понял, что устоять под натиском Ирины не в силах. Ее бурные ласки убивали всякую инициативу к сопротивлению. Степанов поймал себя на мысли, что — на месте Сливниной представляет другую женщину — помощника прокурора из Рогачево…

Через пятнадцать минут они усталые и совершенно голые лежали на кровати и задумчиво смотрели в потолок. В комнате было тихо. Лишь, их возбужденное дыхание и свист ветра, который доносился из — за замерзшего окна. Алексей с неохотой перевернулся на бок и достал с тумбочки пачку сигарет. Закурив, он выпустил дым в потолок.

— О чем ты думаешь? — тихо спросила Ирина.

Она все еще тяжело дышала. Алексей вновь затянулся сигаретой и, помолчав — ответил:

— Я думаю о том деле…

— О рогачевском маньяке что ли?

— Ну да…

— Ну, ты Степанов и циник! Мог бы, мне, сказать, что думаешь — о мне! Мужики — вы все такие! Лишь пятнадцать минут любите, а потом — обиделась Сливнина. — Даже в постели с женщиной, о работе мысли!

— Извини…

— Хм, извини! Тебе хоть понравилось?

— Конечно…

— Конечно! Хоть бы поцеловал!

— Я курю! Боюсь пеплом простынь испачкать.

— Эх! Нет в тебе романтики Леша! Простынь и пепел тебе важнее!

— Стирать бы мне пришлось! Один ведь живу!

— Один! Сам виноват! Да и машинка у тебя автомат! Бросил и все!

— А гладить! — ухмыльнулся Алексей.

— Гладить! Погладила бы я! Позвал бы! Я бы давно ту все тебе перегладила! — Сливнина провела рукой по его животу.

Алексей, дернулся и, отвернувшись — стряхнул с сигареты пепел на пол. Ирина посмотрела на его спину и сказала:

— Ну — вот, а пол мыть? Не боишься?

— Нет! Пол нет!

— Интересно! Степанов, а на что ты для меня готов? — Сливника, вскочила и, усевшись на четвереньки — игриво посмотрела на Алексея.

Тот, улыбнулся и, погладив ее по руке — ответил:

— Ну, на многое! На многое Ирочка!

— На многое! Тебе я так нужна! Не врал бы! — Ирина кивнула на свои бедра и погладила томно груди рукой. — Ладно, уж и за это спасибо!

Степанов тяжело вздохнул и, помолчав, грустно спросил:

— А, ты на что готова ради меня?

Женщина задумалась и, закатив глаза — посмотрела на люстру:

— Ну не знаю! Тоже, наверное, на многое!

Алексей встал с кровати и натянул штаны:

— А жизнью бы рискнула ради меня?

Ирина внимательно посмотрела ему в глаза. Она пыталась понять — серьезно он это говорит или просто проверяет:

— Жизнью?! Наверное…

Алексей затушил окурок в пепельнице присев на край кровати взял женщину за руку:

— А если я попрошу?!

— Что?! — не поняла она его.

— Ну, жизнью рискнуть?!

Ирина, отдернула руку и, закутавшись в простынь — встала с постели:

— Я тебе серьезно! А ты шутишь, а если и не шутишь. То все равно — дурацкие вопросы! Кофе то угостишь?

— Конечно! — вздохнул Алексей.

Он смотрел — как Ирина одевается и, разглядывая ее стройное тело — почесал лоб ладошкой:

— Так Ира. Я не понял, могу ли я рассчитывать, что ты совершись ради меня рискованное задание?

Сливнина, одела на запястье — часы с браслетом и, застегнув его, ухмыльнулась:

— Что еще моему мальчику надо?! Какой еще подвиг от тети Иры? Я и так подвиги совершаю! — Сливнина оголила свои ровные зубы в ехидной улыбке.

— Нет, Ира, я серьезно! Мне помощь твоя нужна!

Женщина села на край кровати напротив Степанова и помолчав — тяжело вздохнула:

— Я что — то не пойму? В какую плоскость переходит разговор? Ты, что меня на подвиг вербуешь? Так напрасно! Я подвигов, за так — не совершаю! Если шутишь, то неумело! В твоем голосе сквозит серьезность. И она меня настораживает!

— Я не шучу Ира! Мне действительно нужна твоя помощь!

— Хм, и какая? — испуганно спросила Сливнина.

— Эх, извини. Но это — связано с работой!

— Хм, с работой?! Уж, не с маньяком ли?

Алексей молча кивнул. Увидев это — Ирина вскочила с постели и забегала по комнате:

— Ты, что Степанов сдурел? Уж, не хочешь ли ты — из меня приманку сделать?

— Извини? Я зря так подумал! — попытался оправдаться Алексей.

Он смотрел, как женщина бегает по комнате, и ему вдруг — стало ее жалко.

— Извини! Как ты мог такое вообще себе в голову взять?! Меня как наживку! И кому?! Какому то извращенцу?! Ну, спасибо тебе! Леша! Ты настоящий друг и любовник! Спасибо тебе! — бормотала Ирина.

Она нервно сжимала руки на груди. Алексей даже успел разглядеть в покрасневшие от напряжения косточки ее пальцев.

— Тебе когда, в голову эта идея пришла — когда мы с тобой — любовью занимались, что ли? Если так — ты сам больной! Извращенец!

— Да нет! Все забудь! Пойдем пить кофе! Я пошутил! — Степанов встал с кровати и поплелся в кухню.

Ирина семенила за ним и обиженно выкрикивала:

— Пошутил? Что за шутки!? Я, что, по — твоему, таких шуток заслуживаю? Нет, что за шутки?

Нам кухне она немного успокоилась и сев на табуретку у стены — молча смотрела, как он режет хлеб и готовит бутерброды. Алексей чувствовал на себе ее взгляд и молчал. Когда она разлил кипяток по чашкам сел напротив Сливниной и, не смотря ей в глаза — тихо спросил:

— Тебе с сахаром?

— А что ты хотел, что бы я сделала? И почему я? — неожиданно спросила Ирина.

Алексей, поднял глаза и, взглянув на Сливнину — тихо ответил:

— Я бы хотел. Что бы ты — помогла мне, найти — этого подонка! Он уже — одиннадцать душ загубил! А ты — потому как ты тоже из Рогачево! И следующая жертва может быть твоя знакомая или бывшая подруга! Вот почему! — Алексей помешал в чашке горячий кофе.

Ирина ничего не ответила. Задумавшись, она посмотрела в окно. Пауза затянулась. Степанов, отпив кофе — закурил сигарету. Он внимательно смотрел за Ириной. Ее глаза были печальны. Ресницы нервно вздрагивали. Наконец оторвавшись взглядом от окна — она кивнула головой:

— И, что это сильно опасно?

— Ты, что согласна, что ли? — удивился Алексей.

— Не знаю. Вот — спрашиваю. Что делать то надо?

— Видишь ли, Ира! Этот козел, он очень осторожный! И просто так его не поймать! Его надо брать на самом преступлении! Это очень опасно! А иначе, он ускользнет! Доказать его вину сложно! Только реальные действия! Только во время попытки!

— Ты так говоришь, будто его знаешь! Будто уже все готово! Как я понимаю — у вас, нет даже подозреваемого, и ты хочешь меня просто наобум выставить?

Алексей выпустил дым в потолок и холодно ответил.

— И, да и нет!

— Что значит и, да и нет?

— А то! Примерно — мы знаем, кто! Но, кто — не знаем! — сбивчиво ответил Степанов.

— Как это?

— А так! Этот мудак — живет в районе нашей школы! Он — учился вместе с нами, Ира! И возможно он — знает и тебя! Но вот, кто это — пока неизвестно! Но это дело времени! Может завтра — послезавтра, я уже, очерчу — круг подозреваемых! Их, всего — будет человек десять не больше, по моим подсчетам! Вот тогда ты и будешь, нужна! Вот тогда и начнем игру! Вот об этом то я и хотел попросить тебя!

— Ты хочешь сказать — кто — то из нашей школы, трахает — в извращенной позе баб, а потом их топит в речке? — испуганно спросила Ирина.

— Я не хочу сказать, я знаю об этом!

— Нет! Не может быть! У нас в роде все нормальные были?! — пораженная Ирина медленно размешивала остывший уже кофе.

— Не, Ира, каждый человек — это загадка! Откуда, ты можешь знать, что — он выкинет!

— Да, ну просто я как — то сразу, представила себе — всех своих одноклассников! Классные парни! Хоть и алкаши некоторые, но вот вряд ли они смогут такое сделать!

— Ну не обязательно этот маньяк учился с тобой в классе. Я, в общем — про школу говорю!

— Все равно! Как то жутко стало! Со мной учился маньяк!

— Ну, ты погоди вперед забегать! Ты мне скажи — поможешь или нет?

Ирина пожала плечами. Отпив кофе, она улыбнулась и вытерла губы салфеткой:

— Ну, если меня — просит такой мужчина! — Сливнина лукаво подмигнула Алексею.

— Ира! Вот это брось! Это уже действительно не шутки! Это очень серьезно!

— Да, какие там — шутки! Конечно — страшно, но в принципе — можно попробовать! И как, ты его — на меня, ловить то будешь? — Ирина спросила это с равнодушием в голосе.

Алексей немного испугался. Такое ее настроение — ничего хорошего не сулило. Ведь нужно было, еще добиться — разрешения на операцию у полковника Иванова. А он то — точно закатит скандал — не меньше Сливниной!

— Знаешь! Я уже, что — то не рад, что тебе это предложил! — сказал Степанов разочарованно.

— Нет! Леша! Уж, назвался груздем — полезай в кузов! Какой, план то? — настояла Ирина.

— Хм, да в принципе очень просто. Приезжаешь в поселок. И пару дней светишься на улице, в магазин сходишь, может в кино в клуб. Может на танцы — кому за тридцать! И обязательно возле, тех, домов — которые мы укажем. А там дело техники. Все будет зависеть от погоды и бога!

— Хм, как — то, все равно, я себе не очень представляю — как? — скептически спросила Ирина.

— Ну, как — как, как мужиков клеят, или они!

— Ты, что хочешь сказать. Что бы я села с ним в машину? А вы — потом, пасли нас?

— Ну, примерно да…

— Ничего себе расклад! А если — он, меня трахнет и придушит — пока вы там его захватывать будите?

— Я думаю — до этого не дойдет! Единственное, придется потерпеть, ну пока он допустим — тебе юбку задерет!

— Ни фига, себе! Потерпеть! Да я там умру! А если еще он заметит, что вы его пасете! Так и вообще — дело труба! Он меня — просто убьет!

— Да не убьет! Если боишься — не надо мне тебе ничего рассказывать! — обиделся Степанов. — Я и так пойму! Скажи просто нет! И не будем к этой теме возвращаться!

— Возвращаться! Я тебе Леша, историю одну — напомню! Помнишь, в Ленинском районе, лет пять назад тоже какой то извращенец завелся! Тогда тоже — одну инспекторшу из детской комнаты милиции — как наживку, использовали! И что?! Помнишь! Он клюнул, этот подонок! Так, пока группа захвата — сработала?! Он — успел ее в гаражи затащить и трахнуть!

— Да помню! — отмахнулся Алексей, скривив лицо. — Но он, не убил же ее! Успели, все — таки!

— Ага, успели! Девка то — пострадала! Она потом — с мужем развелась и из милиции уволилась — подальше от позора!

— Ой! Хватит! Это издержки профессии! Это риск! Она кстати — сама согласилась!

— Ой — скажите, пожалуйста — издержки профессии! А тебе самому, не приятно будет что ли — что ты знать будешь, когда в меня какой — то, козел — своим членом, тыкаться будет? Пусть, даже — через колготки!

— Замолчи! — Алексей ударил по столу кулаком.

Посуда подпрыгнула от удара и зазвенела. Ирина вздрогнула от неожиданности и зажмурила глаза. Степанов тяжело дышал и смотрел в окно. В кухне повисла гнетущая пауза. Первой ее нарушила Сливнина. Она тихим и печальным голосом сказала, смотря в темную пустоту стекла.

— Вот уже стемнело так быстро! И ветер затих! И снег повалил.

От этих слов Степанов вздрогнул. Он, вскочив — подбежал к окну и, прижавшись лбом к холодному стеклу — всмотрелся в темно синюю пелену улицы. Белые крупные снежинки, словно перья пуха из разорванной подушки — медленно падали на землю.

Слепящий снег противно забивал глаза. Он, словно приклеивался к щекам — превращаясь от тепла тела — в холодную воду. Ветер мороз тут же студил ее. Щеки горели. Девушка то и дело стирала снежинки шерстяной рукавичкой. Пустынная остановка наводила на неприятное чувство страха. Дорога уходящая в густой сосновый бор гнетущей черной полоской была безжизненна.

Но вот, совсем, из далека — показались, огоньки фар автомобиля. Они бликовали и мигали — теряясь за частоколом деревьев. Урчание мотора было слышно еле — еле. Но девушка обрадовалась. Стоять одной — в зимний вечер, на пустой остановке, не хотелось.

Рассмотреть какая приближается машина — было нельзя. Фары слепили и очертания автомобиля — растворялись в зимней темно синей мгле. Девушка, дернулась и хотела — вытащить руку из кармана, что бы проголосовать. Но затем словно одумавшись — делать этого не стала.

Автомобиль оказался грузовиком. Он загудел и проехав остановку остановился. Его задние фары мигнули кровавыми огоньками. Девушка покосилась на машину и отвернувшись осталась стоять на месте.

Несколько секунд машина стояла на месте. Девушка в удивлении покосилась на грузовик. Потом, хлопнула дверка и появился силуэт мужчины. Он медленно шел к остановке. Девушка раздумывала. Что ей делать — побежать и позвать на помощь или остаться стоять — не показывая страха. В этот момент ее окликнули:

— Лариса?!

Девушка вздрогнула и посмотрела на идущего к ней человека. Лица его еще не было видно. Лишь светлое пятно.

— Лариса! Поедем! Поедем! Что стоишь?

Девушка засомневалась. Кто мог знать ее имя. Знакомых на грузовиках среди парней у нее не было. Между тем мужчина подошел к ней в плотную.

Это был высокий крепкий брюнет в черной куртке. Открытое лицо, слегка большой лоб и густые брови. Во взгляде — никакого намека, на агрессию. Губы растянулись в улыбке. Девушка попыталась определить его возраст — что — то около сорока или меньше.

— Лариса? Вас же Лариса Турбина зовут?

Девушка, растерянно улыбнулась незнакомцу и, открыла рот:

— Да. Лариса, но я вас не знаю!

— Так я вас знаю! Вы же не улице Ленина живете! Отец у Вас Егор Турбин на котельной работает?

Девушка слегка успокоилась. Человек знал ее отца.

— Да, работает? А вы кто?

— А я тоже там работаю! Вот и знаю! Что вы тут стоите? Поехали — я вас подвезу!

— Да, я как — то не знаю! Как — то, я — вас не знаю!? Вы кто?

— Меня Андрей зовут! Егоров фамилия! Я вот водитель! Да поедемте! До автобуса еще пол часа! А сегодня в такую погоду — попутку вряд ли поймаете! Вы ведь из Егоршево едите — там, в поликлинике медсестрой работаете?

— Хм, да! — совсем успокоилась девушка.

Раз незнакомец знает такие подробности о ней. Значит, действительно — он работает с отцом.

— Поедемте Лариса! А то меня тоже жена ждет! Я спешу! И мне некогда вас тут уговаривать! Ха! Ха! — весело рассмеялся мужчина.

Девушка махнула рукой и пошла в сторону грузовика. Она покосилась на спину водителя и игриво спросила:

— А вам не попадет от жены, что молодых медсестер подвозите?!

— Да она не узнает! — отмахнулся мужчина и открыл дверку кабины. — Садитесь, я помогу! — он помог Ларисе забраться в машину.

В кабине было тепло и как — то уютно. Девушка развязала пуховую шаль и стряхнула с нее налипший снег. Водитель, сел за руль и дернув за рычаг скоростей — сказал:

— Ну, поехали!

Машина заурчала и понеслась по снежной дороге. Девушка посмотрела на водителя. Тот, оторвав взгляд от дороги — улыбнулся ей.

— Что замерзли?

— Да нет! Снег просто сильный! Ничего не видно! Если так всю ночь будет идти — всю дорогу заметет! Как, завтра, наш — служебный кавзик, проедет — на знаю!

— Ничего, пронесет! Утром грейдер пустят и все!

— А я, честно говоря, испугалась! Ведь в последнее время — знаете, что в поселке твориться! Одной лучше не ездить! Я и не езжу, а тут с женихом поссорились! Я так то у него ночевать хотела! В Егоршево! А вот, поссорились и я решила — в поселок поехать к родителям! У нас ведь свадьба через месяц! Но вот ссора!

— Что, любимый то отпустил?! Одну, на ночь, глядя? — шофер весело подмигнул пассажирке.

Та, засмущавшись, улыбнулась и отвернулась к окну.

— Он не отпустил бы! Да я так сбежала! Пусть поищет! Переживает! Может в следующий раз — грубить мне не будет! А то еще не успели пожениться — а он уже ревновать меня начал!

— А, что повод даете? Ха! Ха! Ладно, не отвечайте! Дело то молодое! А, что вы там про поселок то говорите? Что такое происходит?!

— Как?! Вы, что не знаете?! Маньяк появился! Молодых девушек насилует и убивает! Уже с десяток, наверное — на тот свет отправил! А вот на днях — сосед мой Метелкин повесился! Не слышали?! Говорят, что это он и был! А, я не верю! Не похоже на него!

— Маньяк говорите?!

— Да! Маньяк! Как в кино американском — в триллере!

— А, с соседом то — что? Что повесился?

— Хм, да кто его знает? К нему милиция приезжала с обыском! Может — чего и натворил! Но так то он тихий был! Правда — пьяница, несусветный!

— А, что ж не верите. Раз — пьяница, он, наверное — и был! Я так вроде краем уха слышал — мне жена говорила. Но вот, что кто — то в поселке повесился — не знаю! Я то на другом конце живу! В новом микрорайоне!

— А раз не слышали так и не знаете! Не мог, этот Метелкин — быть этим маньяком! Не мог! Я так, кстати — милиционеру и сказала!

Водитель напрягся. И помрачнел. Помолчав — переспросил:

— Какому милиционеру? Что сказали?

— Да приходили тут! Мне, представился, что — мол, жену ищет! А, я то видела. Что он из милицейской волги вылез! Дурак! Мне начал лапшу вешать!

— И, что ж вы ему Лариса то сказали? Что могли сказать? — спросил водитель сурово.

Девушка покосилась на него и, пожав плечами — ответила:

— Так и сказала. Что к этому моему соседу Метелкину — вроде как друган на машине ездит! Машина еще на вашу похоже… — не договорив — девушка в ужасе прижала ладошку ко рту.

Страшная мысль буквально пронзила ее сознание. Она в панике посмотрела на водителя. Но тот, как не в чем не бывало — крутил баранку. Девушка выдохнула воздух и повернулась к боковому окну.

— Так, что там машина похоже? Вы, про какую то машину говорите?

— Нет. Ничего… — промямлила Лариса.

— А мне показалось, что вы, что — то там про машину говорили, про какую то похожую? Вроде как на мою? На мою — вообще, нет, похожих машин! Она одна такая в поселке! Одна, с таким задним приспособлением! — хвастался мужчина, крутя баранку.

Девушка всматривалась в пейзаж за окном. До поселка оставалось несколько километров. Уже, показалась развилка и огни поста ГАИ.

Неожиданно машина резко затормозила. Девушка чуть не ударилась в лобовое стекло, но успела вцепиться панель руками и лишь прижалась к ней грудью.

— Что случилось? — крикнула в ужасе она.

Водитель наклонил голову к рулю и, прижавшись к нему — застонал.

— Вам плохо? — испуганно пропищала пассажирка.

Мужчина тяжело вздохнул и словно — простонав. Сказал:

— Ну, зачем ты вообще с ним разговаривала? А? Ну, кто тебя просил?

Он оторвал голову от баранки и посмотрел на нее. В его взгляде появилась угроза и жестокость. Девушка, попятилась назад и, повернувшись к дверки — стала нервно стучать в стекло. Ее пальцы противно скользили по запотевшей гладкой поверхности.

— Помогите! Откройте! Откройте эту дверь! Мама!

Ладонь нащупала острую култышку ручки. Шершавая резьба и больше ничего. Девушка попыталась ее провернуть и сломала ноготь.

— Помогите! А! — она кричала понимая. Что не сможет выбраться из автомобиля.

В этот момент — грузовик, вздрогнул и, заурчав — съехал с трассы. Сбоку была проселочная дорога едва заметная в глубоком снегу. Машина поползла по ней — словно танк. Черным, нелепым гребнем — спереди надвигался лес.

— А! Помогите! Не убивайте! — умоляла пассажирка.

Ее крики становились все тише и тише. В конце — концов, девушка начала всхлипывать — словно смирившись со своей судьбой. Она не могла себя заставить посмотреть на водителя. Прижимаясь к стеклу лбом — пассажирка, терлась о него, словно пытаясь проткнуть. Водитель не вымолвил не слово. Несколько минут езды по бездорожью — тянулись вечностью. Наконец машина остановилась.

— Что вы хотите? Что вам надо? — рыдала девушка.

— Так, что ты там бормотала про мою машину?

— Ничего! Ничего — поверьте! Я не знаю ничего!

— Нет, раз заикнулась — говори! Что сказала — тому менту?!

— Да, я так. Сказала. Что видела машину — с коричневой кабиной! Вроде грузовик и все!

Водитель, зло ухмыльнулся и, посмотрев по сторонам — бросил:

— Все? Да — ты уже пол дела рассказала! Дура!

Девушка вновь зарыдала. Ее плечи тряслись. Руки продолжали беспомощно шарить по дверки.

— Вы, меня убьете?

— Хм, а, что ж ты сама виновата! Не хрен болтать! Да и где факт, что ты об этом нашем ночном путешествии не расскажешь? — в голосе водителя мелькнули нотки вопроса.

Девушка поняла, что это последняя ее надежда. Она — кинулась к нему и, согнувшись, стала хватать за ноги.

— Не убивайте! Я ничего не скажу! Буду как рыба глухонемая! Не скажу!

Водитель отстранился от нее и грубо сказал:

— Да, все вы так говорите!

Неожиданно — девушка перестала рыдать и, подняв голову — посмотрела на мужчину заплаканными глазами. Слезинки блеснули на ее щеках — словно маленькие алмазы:

— Я, хотите. Для вас — хоть что сделаю!

Водитель ухмыльнулся и спросил:

— Хм, а, что ты можешь сделать?

Девушка растерла слезы рукой и напористо зашептала:

— Я могу все! Вы знаете — какая я горячая! Хотите — попробуйте! У меня очень все получается! Мне мой жених говорит, что я в постели бешеная! Я вам такой секс устрою! И потом будите приезжать — постоянно буду вас ублажать! Хотите?!

Мужчина задумался. Девушка — поняв, что нашла у него слабую точку, решила действовать. Это был ее последний шанс. Она протянула руку и сунула ее водителя между ног. Тот дернулся, но не отстранился, а лишь брезгливо сказал:

— Все вы так! Сами предлагаете! А потом…

— Нет, я не такая как все! Послушай меня! Как там тебя Андрей! Алексей! Я особенная! — шептала ему страстно девушка.

Мужчина хмыкнул и тихо процедил сквозь зубы:

— Ну, ладно — давай раздевайся! Шубу хоть сними и платок!

Девушка судорожно стала стягивать с себя шубу. Под напором — затрещали нитки и посыпались пуговицы. Лариса торопилась — понимая, что жизнь зависит теперь от ее сноровки и хитрости. Скинув шубу и платок, она повернулась к мужчине. Тот посмотрел на ее лицо и, проведя по щеке ладонью — сказал:

— Стели на сиденье! Не на дерматине же!

Девушка нагнулась и стала поднимать шубу с пола. Она почувствовала, как его руки легли ей на ягодицы и стянули колготки с трусиками.

— Ой, не порви милый! — шепнула она.

В этот момент получила удар по спине:

— Не называй меня милый! Если думаешь, что тебе удастся меня обмануть, то зря! — раздраженно бросил водитель.

— Все, все успокойся! — испугалась Лариса. — Я не буду! Я буду молчать! — в этот момент ее рука уперлась, во что — то холодное и железное.

Пощупав, она поняла. Что это был большой разводной ключ. Сжав, его она незаметно спрятал под край шубы.

— Ну, что ты там, стели! — приказал мужчина.

Девушка расстелила шубу на сиденье и, подвернув ее рай — старалась не выпускать ключ из руки.

— Ложись, что ты, там копаешься?! Ты, же говоришь — в постели бешеная?!

— Да, да конечно! А может ты сзади сначала? Я так больше люблю! — робко спросила Лариса.

— Хм, ну сзади — так сзади! Вставай!

В этот момент, она, что есть силы — ударила его по голове — ключом. Тут же — стукнула им, по боковой дверки. Стекло, разлетелось — в мелкие осколки, и в кабину — ворвался холодный воздух. Мужчина дико взвыл и на секунду отстранился от девушки. Он сжал место удара ладонями. Девушка заметила, как между его пальцев выступила кровь. Она вновь ударила его ключом по голове. Мужчина вновь зарычал:

— А, сука! А сука! — и вытянув вперед руку — схватил ее за кофту.

Лариса попыталась еще раз стукнуть его ключом, но тот — зацепился за потолок кабины, и она промазала. В этот момент — он поймал ее за руку и, вырвав ключ — повалил на сиденье.

— Я тебе покажу — как ключом бить! — шипел он в ярости.

Лариса, пыталась вырваться из — под него. Но ей не хватало сил. Снятые наполовину колготки стесняли движение ног. Водитель ухватил ее за шею и начал душить. Девушка захрипела и потеряла сознание.

Глава 7

Утром Степанов вышел из своего подъезда совершенно измотанным. Прошедшая ночь — не как не походила на выходной. Отдохнуть и выспаться ему так и не удалось. Ирина ушла только рано утром. Алексей даже пожалел — что специально не рассорился с ней вечером. Лучше бы она ушла спать к себе домой. Оставшаяся на ночь, Сливнина, буквально — измотала его в постели. После таких физических нагрузок работать и даже думать о работе не хотелось. «Черт! Уже не мальчик! И силы то не те! Нет, таких ночей надо избегать! Работоспособность после них падает! Как будто всю ночь мешки с цементом разгружал!» — подумал Степанов, подходя к «Волге».

Попов при парковал ее — у торгового павильона. Алексей плюхнулся на переднее сиденье и, сморщившись — промычал:

— Слушай Вова! Как мне — хреново!

— Что издеваетесь! Меня этим анекдотом уже замучили! — обиделся Попов.

— Да нет! Я у тебя спросить кое — что хочу.

— Что? — Попов попытался переключить скорость.

Но Алексей похлопал по его руке:

— Нет, погоди! Не трогай!

— Что случилось то? У вас вид то потрепанный! Хреново — спалось?! Всю ночь о маньяке думали?! — спросил Владимир ехидно.

— Нет, Вова, хуже! Думать о маньяке — некогда было!

— А, что ж тогда? Водочка? Она — злодейка? — Попов старался заглянуть Степанову в глаза. Но тот отвернулся и промычал.

— Ты, вот постоянно по бабам, таскаешься, а как потом?

— Что потом? — не понял водитель.

— Ну, как потом, если всю ночь не спал? Как на работу то идешь? Тебе ж еще баранку крутить?

Попов пожал плечами. Погладив по рулю, он тяжело вздохнул и мечтательно ответил:

— Ну, есть средство…

— Какое?

— А, вы что это? Ночь бурная была? — радостно спросил водитель.

— Ну не твоего ума дело! — обиделся Степанов.

— Интересно. Кто она? Вот бы посмотреть?!

— Я тебе посмотрю! Скажи лучше — что ты делаешь?

Попов, ехидно улыбнулся и, покачав головой — кивнул на павильон:

— Ладно, уж, поделюсь рецептом. Сходите вон в павильончик и купите там энергетический напиток. Газировка такая! И я вам кое — что дам!

Степанов подозрительно посмотрел на водителя, но нечего не сказав — вышел из автомобиля и скрылся в павильоне. Через минуту он вернулся с пластмассовой бутылкой энергетического тоника. Попов протянул ему две таблетки.

— Вот запейте тоником и все! Усталость как рукой снимет!

— Что это еще?! — Степанов покосился на таблетки.

— Пейте! Энергию восстановит.

— А не отравишь? — спросил Алексей скептически, но все же таблетки взял и, засунув их в рот — запил тоником.

Поморщившись, он сделал несколько глотков. Попов улыбнулся и надавив на газ тронул автомобиль с места:

— Куда едем то в Рогачево?

— Ага!

— Понятно! Будет сделано! Я, между прочим — запасов на неделю взял! Консервов там всяких и лапши заварной!

— Это зачем?

— Ну, вы же сказали, что мы теперь там жить будем!

— А — ну правильно.

Степанов почувствовал прилив энергии, когда они въехали в поселок. Усталость действительно как рукой сняло — настроение улучшилось. Он благодарно посмотрел на Попова и спросил:

— А зависимости у твоих колес нет?

— Каких еще колес? — буркнул Попов.

— Ну, у таблеток?

— А нет! Это безобидное средство!

— Ладно, поверю на слово. Но смотри! Начнется ломка — тебя первого сломаю! — Степанов по дружески похлопал Попова по плечу.

«Волга» въехала во двор Рогачевского РОВД и лихо скрипнув тормозами замерла у крыльца. Алексей выскочил из автомобиля и забежал на крыльцо. Оперативный дежурный приветливо кивнул ему из — за решетки. Степанов показал на дверь и зашагал к кабинету Сазонова.

Его дверь была полуоткрыта. За столом Михаила Петровича сидел Разин. Он склонился над картой и разбросанными по столу бумагами. Алексей, скинул дубленку и хлопнув в ладоши — радостно воскликнул:

— Ну — вот и я! Не прошло и пол года!

Андрей вздрогнул и виновато улыбнулся:

— А, Алексей Иванович. Сдрасте! А Михаил Петрович вот в город уехал. Экспертизу повез. Вернется только к вечеру. Я, тут, как видите, вроде как — за главного!

Степанов, пожал плечами и, сев на стул напротив Разина, задумчиво посмотрел в окно:

— В город говоришь?! Это может и хорошо!

Разин виновато привстал со стула и начал скручивать карту. Простите. Что я вот так. Тут хозяйничаю.

Степанов покачал головой и, покосившись на бумаги — спросил:

— А, что это ты по карте то взглядом лазишь?

— Да, вот. Смотрю — кое, что?

— И что же?

— Да вот сверяю все происшествия.

— Какие происшествия?

— Да, маньяка этого. Вот анализирую.

— Да, что тут анализировать. Маньяк пойман — хоть и мертвый. Дело закрывать надо. — Степанов сказал это с сарказмом.

Разин, покосился на него и, скручивая карту — пробормотал:

— Вы, тоже так считаете?

— Да, а, что ты так не считаешь?

Разин ответил не сразу. Он, опустил глаза и, встав из — за стола — подошел к шкафу. Положил на него свернутую в трубку карту. Не поворачиваясь к Степанову, он тихо сказал:

— Тут, многое мне кажется — немного не совпадает?

— Да?! И что же? Вы же все вроде с шефом раскрыли? — поддел его Степанов.

— Извините. Вы Алексей Иванович, так, говорите. Как будто — тоже не верите, всему этому?

Разин присел на рядом стоящий стул. Степанов посмотрел ему в глаза и тихо ответил:

— Да, я Андрюша с самого начало — говорил, что это все чушь собачья! Какой Метелкин? В лучшем случае — он соучастник! В лучшем случае — он просто сбывал все эти вещи — украшения золотые! А настоящий злодей не он!

Разин потупил глаза в пол. Он тяжело вздохнул и пробубнил:

— А, как же тогда факты? Как же тогда все?

— Какие на хрен факты? Ты, что Андрей — первый день в уголовке работаешь? Если все как по маслу идет — в лучшем случае задуматься надо! Кто — то, значит — ведет тебя по ложному следу! Это же один из постулатов работы нашей оперской! А вы тут распустили слюни! Рапортовать начали!

— Да, это Петрович, я то… — попытался оправдаться Разин.

— Да и ты виноват! Этому Петровичу твоему — со всей своей молодой энергией — ты идейки то подбрасывал? А он, старый пес — потерявший нюх! Понятно! Он мужик не плохой, но нюха у него нашего уже нет! Ему на пенсию пора! Ты, что это не видишь? Ему кур искать — а не маньяков!

— Зря вы так… — попытался заступиться за начальника Разин.

— Ничего не зря! У нас как у хирургов! Или — правда, или ошибка! А наши ошибки — порой выливаются в горе и страданье ни в чем не повинных людей! Загубленные судьбы и жизни на нашей с тобой совести! И не хрен мне тут — сопли разводить!

Разин тяжело засопел. Он молчал. Аргументов — у молодого опера, не было. Степанов посмотрел на него и, похлопав по плечу — миролюбиво сказал:

— Ладно, не обижайся. Лучше давай, пока тут твоего шефа нет, и нам никто не мешает, поговорим о деле и о реальном злодее!

Разин поднял глаза и с надеждой посмотрел на Алексея.

— А, что мы решать будем?

— А вот, что ты там, на карте смотрел, может у тебя тоже какие мысли есть, давай ты мне свои, я потом тебе свои! Это называется — мозговой штурм!

Разин, с готовностью вскочил и, схватив карту со шкафа — развернул ее на столе:

— Тогда — вот смотрите, Алексей Иванович! — Разин тыкал пальцем в красные точки на листе. — Видите. Это все преступления. Верее, где обнаружили трупы убитых женщин!

Степанов покосился на карту и спросил:

— Ну и что? Вижу. Что за мысль.

— А, то! Все одиннадцать жертв разбросаны в двух частях!

— И, что?

— А. То, некоторые в глухих местах он выбрасывал. А некоторые у дорог — такое впечатление, что торопился! И кидал жертвы недалеко от дороги — словно на виду! И когда я начал анализировать их с датами и жертвами, то получается. Что каждая вторая далеко, а каждая следующая у дороги! У него какой то странный рецидив получался! Причем, как только находили первую — он убивал вторую. Потом затаивался. Вот.

— И, что это, по — твоему, значит? — задумался Степанов.

— Хм, ну пока не знаю! Но, это тоже может стать частью разгадки! Он словно вызов бросал — нам. Мол — не боюсь. Вы нашли в лесу там скрытую, а я вам следующую буквально на вид кладу!

Степанов посмотрел на карту и почесал макушку:

— Хм, интересно. Значит, ты хочешь сказать. Что он не боится охоты?

— Ну не знаю, может и не боится. А может — просто больной.

— Да, в твоей логике вроде как еще одна загадка!

— Ну, загадка или нет — а факт есть факт! — обиделся Разин.

— Да ты — не обижайся! Это так. Все правильно. Но теперь нам надо ответ искать? Значит — ставить под сомнение — каждый, домысел — наш! Это работа мальчик! Работа! — Степанов, подвинул к себе карту и, вглядываясь в точки, и полоски — задумался.

— И еще. Алексей Иванович. Метелкин — точно не мог это делать.

— Почему?

— Да потому, как машина то его — Нива, что нашли в гараже. Не ездит уже год. Он ее отремонтировал несколько недель назад. Правда, откуда деньги на ремонт взял — не понятно. Нот вот, то, что она не ездила в то время — когда этих женщин находили — факт.

— А откуда ты знаешь?

— Мне его мать сказала. Она мне говорила, что он, мол, провалялся на печи — хотя мог бы на машине подрабатывать. Я ее — мол, спросил. А что, не ездил. А она говорит, что как отец умер. Так машина колом и встала. Там что — то серьезное с двигателем было.

— Вот — это уже теплее. А как ты вообще с ней поговорить смог?

— Да уж, смог. Кое — как. Она мне кое, что рассказала.

— Ну, давай. Давай.

— И те вроде как побрякушки под подушкой у него вовсе — не могли быть. Она говорит, что сын спал вообще — без подушки!

— Вот тебе раз и как это?

— Да так. Он когда спать ложился — если пьяный был. То просто в угол швырял ее. А если трезвый убирал. Он с детства не мог спать на подушке. Она уверена, что золото ему подкинули!

— Ну а ты?

— Хм, и я теперь…

— Вот! Не слушали опера.

— А если нам с матерью поговорить? Как думаешь — пойдет на разговор.

— Ну не знаю. Сегодня кстати — похороны.

— Надо попробовать. Надо на похороны съездить. — Степанов посмотрел на часы. — Во сколько?

— В час вроде.

— Поедем. Обязательно поедем!

— Ну а теперь вы!

Степанов в недоумении посмотрел на Разина:

— Что я?

— Ну, вы теперь свои идеи и мысли! Мы же договаривались! Мозговой штурм как никак!

— А! Да конечно! — Алексей, почесал подбородок и, посмотрев на Андрея — спросил:

— А, вы, кстати — мое задание сделали?

— Какое?

— Ну, я перед отъездом просил Петровича — список выпускников школы номер два сделать, тех, кто живет в Рогачево.

— Ах да! Есть! Есть! Вот! — Разин вскочил, подбежав к столу Сазонова и порывшись в бумагах — протянул Степанову один из листков.

— Вот. Вот он. А что вы думаете, что среди этого списка есть потенциальный подозреваемый?

Степанов ничего не ответил. Он вглядывался в напечатанные на листке фамилии.

— Нет, так не честно! Алексей Иванович, вы думаете. Что, кто — то из них?

Степанов загадочно посмотрел на Разина и пробубнил:

— Возможно. Многовато — однако. Сто тридцать восемь человек.

— Так это за все года! — пояснил Разин.

— У тебя копия этого списка есть? — Алексей свернул листок и положил в карман.

— Ну, есть? И что?

— А, вот что Андрюша. Выдели из этих ста тридцати восьми фамилий тех. Кто имеет права и тех — кто работает водителями. Вот что. И кстати — вчера снегопад был, происшествий то нет? Никого не нашли?

— Да нет — слава Богу! Все тихо! Да и, как правило — этот козел интервал между убийствами больше делает — от двух до трех недель!

— Не зарекайся! Всякое может быть!

— Не понял?

— Ну, вот по поселку то слух пустили — что это Метелкин убийца?

— А, что его пускать! Я не знаю — как вот похороны пройдут! Боюсь — родственники убитых — учинят на кладбище вандализм! Уже слышал — мол, могилы Метелкина — быть не должно!

— И что делать будите? — насторожился Степанов.

— А, что делать. Пришлось в тайне вот могилу в другой деревне на другом кладбище капать. За тридцать километров отсюда. Вознесенка. Там вроде — как и похоронят. Но мы на всякий случай — туда наряд милиции послали! Мало ли чего!

— Во сколько говоришь похороны?

— В час!

— Так нам надо ехать! Собирайся, и поехали! Пока доедем! Пока то се!

— Я Алексей Иванович. Так весь район скоро тут знать буду! — ворчал Попов по дороге в Вознесенку. — Ни минуты покоя. Попов туда. Попов сюда. Что на этот раз?!

Степанов, покосился на водителя и, подмигнув иронично ответил:

— Ты, Вова, еще деревенских похорон не видел.

— Чего?! Каких еще похорон? — недоверчиво переспросил Попов — глядя на дорогу.

— Простых. Похорон. На кладбище едим. Вот. Посмотришь.

— Нужны они мне ваши похороны. Лучше решите вопрос — где мы с вами тут на ночлег остановимся? — ворчал Попов.

Степанов, посмотрел на Разина и, кивнув ему головой — махнул рукой в сторону водителя.

— Эту Вознесенку — у нас пьяной деревней зовут. — сказал Разин вглядываясь в проплывающий мимо окна пейзаж.

— Почему пьяной? — спросил Степанов.

— Да, было дело. На заре перестройки. Отличилась эта деревня. Купили спирт на свадьбу. А в деревни всего дворов то — пол сотни будет. Из них тридцать живых, остальные брошенные дома стоят. Так вот они всей деревней напились и поугарали. Девятнадцать человек тогда после той свадьбы умерло! Там на кладбище местном — целая братская семья алкашей лежит. Больше то и могил свежих нет. А в деревне, если пол сотни жителей наберется — и тогда хорошо! Вот так — ее пьяной и прозвали. Да там одни алкаши, деды, да бабки — остались. Поэтому мы это кладбище и выбрали — от греха подальше.

— А, что думаешь — Вознесенцы не станут протестовать, что на их кладбище насильника похоронят?

— Да, кому там протестовать то? Водки нальют — как в честь поминок и все! Весь протест и улетучится! Им хоть самого Гитлера туда на захоронение привози! Все едино! Глушь, алкашня и разруха!

— Да, печальная реалия нашей жизни! Кто мог подумать!

— Да, а ведь раньше, при царе — зажиточное село было! Ему уже больше ста пятидесяти лет! Одно хозяйство крепче другого. А потом. Пришли коммунисты. Всех вознесенцев — кулаками, признали и пошло, поехало! В их избы то — большевики въехали после ссылки хозяев, а что толку?! Хозяйство то поддерживать надо! А не просто на печи лежать! А кто из них работать то хотел? Вся шушара к власти пришла! Кто?! Голь да лоботрясы! Их комиссарами да председателями назначили! Вот и все! Пошла Вознесенка на угасание! Теперь, вот последние дни доживает! А жалко — такая деревня была!

— Да, сколько их таких деревень на Руси нашей матушки?! Половина?! — тяжело вздохнул, согласился с Разиным Алексей.

Из-за поворота дороги показались полу лысые холмы. Петляя, слегка занесенная снегом полоска асфальта — уходила вверх. «Волга» плавно покачиваясь взревела стосильным двигателем и словно уставший альпинист — пробиралась к вершине.

— Вот затем поворотом будет Вознесенка. А нам надо направо свернуть. Их кладбище справа. — показал рукой Попову Андрей.

Тот сбавил скорость и всматривался в дорогу. Слева, между холмов, показались серые избы деревни. Над некоторыми висел печной дым. Степанов напряг зрение — пытаясь рассмотреть людей. Но улицы Вознесенки были пусты. На улицах — не было ни машин, ни тракторов.

— Словно деревня — призрак, какой то! — пробубнил Алексей.

— А, оно так и есть. Деревня призрак. Тут из всех благ цивилизации только электричество и осталось! Да и то — наверное, скоро отключат! — сказал Разин.

— Это почему?

— Да не платит же никто! Кому платить! Местные, то — не работают! Денег нет! Пенсию почти всю сразу всей деревней пропивают! А, наш, районный Энергосбыт — уже давно сказал — будем отключать! Одни убытки! Они ведь еще и провода срезают! Там ведь алюминий — сдают черти, их — на металлолом! Одно слово! Кранты — деревни!

— Да, что за время? А еще говорят, мол — страна с колен поднимается! Смотреть страшно! — вставил свою реплику Попов.

— Вот сейчас поворот! Не промахнись! — крикнул ему Разин.

«Волга» завизжала тормозами и, накренившись — съехала с асфальта. Проселочная дорога, расчищенная грейдером — резко уходила влево. На вершине холма показался сельский погост. Серые покосившиеся кресты и памятники уныло торчали из сугробов.

— Это ж надо! Кто — то расчистил путь грейдером! — удивился Разин. — Так бы хрен проехали — пешком пришлось тащиться! Снег то по пояс!

— Интересно, кто это мог сделать? — задумчиво спросил сам себя Степанов.

Кладбище было небольшим. Оно примостилось возле небольшого пролеска. Часть могил были с оградками. Часть — сиротливо торчали унылыми кочками незащищенных бугорков. Выцветшие металлические венки дребезжали на ветру. Вдалеке — на самом краю кладбище виделся дымок от костра. Черная кучка свежевырытой земли словно показывала, что хранить Метелкина будут там.

— Это, наверное — могильщики землю отогревали! Костер развели! — махнул в сторону дыма Разин. — Пойдемте, что ли? — спросил он у Степанова.

Выходить из машины на холод не хотелось. Колючий ветер, словно местный хулиган, цепляясь к приезжим — налетал противными порывами. Алесей тяжело вздохнул и открыл дверку.

Ноги проваливались в глубокий, снег. Идти было трудно. Алексей прикрывал лицо рукой. Противные снежинки били прямо по глазам. Возле свежевырытой могилы тлел костер. Несколько головешек должны были вот — вот потухнуть. На холмике земли одиноко торчала воткнутая лопата. Степанов поискал взглядом могильщиков, но не нашел. Остановившись, он дождался Разина. Тот, подошел к нему, вплотную и, тяжело дыша — спросил:

— Интересно — а, где землекопы то?

Откуда — то, снизу послышалось шуршание. Из вырытой могилы показалась голова в облезлой кроличьей шапке. Неизвестный посмотрел на Степанова с Разиным и крикнул пропитым голосом:

— Да, тут мы! Тут!

Алексей подошел к краю выкопанной могилы и с удивлением увидел в ней двух мужиков. Один сидел на полене, низко опустив голову к коленям. Второй — который и подал голос стоял возле него и смотрел на Алексея остекленевшими глазами. Даже на таком ветру от него сильно пахло спиртным.

— Вы. Что же это могилу выкопали? — по деловому, спросил Степанов.

— Да выкопать то выкопали, а вот кто платить то будет? А, то литру поставили и все! А это мало! Вон — земля то, какая мерзлая?! — грубо ответил мужик в кроличьей шапке.

— Хм, заплатим.

— Кто заплатим? Вы, родственник что ли?

Степанов смутился. И посмотрев в сторону — раздражено ответил:

— Знакомый. Школьный.

— Ах, знакомый! Вот и плати — за своего маньяка! Школьный мольный! Мне все равно! Мы и так. От всех тут прячемся! Деревенские вообще сказали — что бы, мы — не копали могилу, этому вашему покойнику! Говорят, он вурдалак! Кровь пьет!

Степанов криво ухмыльнулся. Разин, хотел, было — схватить мужика за шиворот фуфайки, но Алексей поймал его за руку и остановил:

— Постой Андрей. Метла — все таки мой одноклассник был! — и повернувшись к могильщику, зло спросил. — Сколько вам надо?

Тот, задумался и, посмотрев, на своего товарища, который так и не поднял головы во время разговора — обратился к нему по театральному:

— Сколько? Слышь, Колян? Сколько? Да вот стольник! — рубанул он цену.

Но его напарник не как не отреагировал на это. Он продолжал спать. Степанов, посмотрев на мужика, достал из кармана сто рублей и, протянув купюру землекопу — иронично сказал:

— Гляди другана своего разбудить, не забудь! А то закапают вместе с покойником!

Мужик, убрал деньги во внутренний карман фуфайки и посмотрев на спящего товарища пнул его в бок валенком. Тот недовольно замычал. Землекоп поднял голову и сказал Степанову:

— Ничего — живой! Не замерзнет! А когда привезут то, хранить? Могила то — готова. А, вот — засыпать ведь — тоже надо?

— Сейчас привезут. — печально ответил Алексей.

Мужик, помолчал и, нагнувшись к товарищу, стал поднимать его на ноги. Тот сопротивлялся и махал руками — задевая ими о края могилы. От прикосновения — небольшие комья мерзлой земли глухо сыпались вниз.

— Ну, давай Колян! А тоя сам сейчас пойду за водкой! Вот, у нас — стольничек появился!

Эти слова мгновенно отрезвили пьяного. Он вскинул голову и мутным взглядом посмотрел наверх.

— Я тебе пойду! Я тебя потом сам закопаю! — проревел он.

— Ладно, вылазь! — товарищ пихнул его в бок.

В этот момент сбоку заурчали двигатели автомобилей. На пригорок выехал серый микроавтобус УАЗ и желтая Нива. Степанов сразу узнал ее. Это была машина из прокуратуры.

Разин и Степанов отошли от могилы, из которой с трудом выбрались землекопы. Оба были перепачканы рыжей землей. УАЗ, подъехав почти вплотную к куче земли — остановился. Из него — вылезли, четверо угрюмых, молодых парней — одетых, в черные куртки и черные, вязанные шапки.

— А вот и похоронная бригада. — бросил Разин Степанову.

Парни, по деловому — открыли задние двери машины и поставив две облезлые серые табуретки на снег — вытащили красный закрытый гроб. Один из похоронной бригады — протянул руку в автомобиль и помог оттуда, выбраться старухе. Это была мать Метелкина — Раиса Петровна. Пожилая женщина, кряхтя — подошла к гробу. Степанов обернулся и посмотрел на «Ниву». Из нее вышли Геннадий Стрежев, Светлана Волчек и еще один мужчина. Высокий и худой, он, ссутулившись — кутался в полы куртки и Алексей не смог рассмотреть его лица.

Стрежев подошел к Степанову первый и, протянув руку — грустно улыбнулся:

— Вот, Леша. Опять на покойнике и встретились.

Степанов ему не ответил. Он лишь вяло пожал ладонь одноклассника и посмотрел на Светлану Егоровну. Та, поймала, его взгляд и, кивнув на гроб — тихо сказала:

— Вот, тоже приехала. Тем более, это ваш с Геннадием одноклассник. Гена меня попросил машину дать, а я вот с ним напросилась. Тем более тут еще один ваш товарищ. — словно оправдываясь пробубнила Волчек.

Степанов улыбнулся ей и ответил:

— Здравствуйте Светлана Егоровна.

В этот момент Алексея кто — то тронул за локоть. Степанов обернулся. Рядом стоял тот высокий — приехавший с Волчек и Стрежневым. Мужчина грустно смотрел на Алексея.

— Здравствуй Степа…

Степанов всматривался в лицо незнакомца. Что — то, очень знакомое — каталось по его памяти, как липкий ком. Но Алексей — не мог вспомнить, этого человека.

— Степа, ты, что — не узнаешь? Это я — Андрюха Жук.

Только после этих слов Алексей признал в незнакомце своего одноклассника Жука. Отличника и первого хулигана их класса. Степанов, натянул печальную улыбку и, протянув Андрею руку — покачал головой:

— Андрей! Я бы ни узнал не за что!

— Что так изменился? — спросил Жук печально.

— Конечно! Был такой сбитый — а сейчас вон, худоба! Жердь, какой то! — Алексей похлопал Жука по плечу.

— Да, Степа, годы!

Алексей заметил. Что за ними внимательно наблюдает Светлана. Он повернулся к ней и пояснил:

— Это вот, меня в классе — Степой звали. Кличка такая была!

Волчек кивнула головой:

— Я уже поняла.

— Да, Степа, вот видишь! Метла то как! Я даже и не знаю! — Жук смахнул со щеки слезу.

Алексей посмотрел на гроб, возле которого одиноко стояла Раиса Петровна. Женщина гладила по крышке рукой и что — то отрешенно бормотала.

— Пойдемте, попрощаемся, что ли?! — предложил Стрежев.

Степанов кивнул головой. Жук, словно боясь не успеть — быстрым шагом двинулся к гробу. Он обогнал Алексея и Геннадия и первым подошел к Раисе Петровне. Та оторвалась взглядом от красной крышки и, зарыдав — кинулась на шею Жуку. Его шапка слетела на снег. Степанов с удивлением увидел, что голова Андрея перебинтована. Белая повязка — словно чалма, покрывала макушку. Степанов, подошел поближе и, подняв шапку со снега — напялил ее, на голову Андрея. Тот бережно обнимал бившуюся в рыданиях старуху.

— Ой, мальчики! Ой! Горе то какое! Ведь он не в чем не виноват! — рыдала Раиса Петровна.

Степанов покосился на парней в черных куртках. Они словно стервятники стояли в готовности и ожидали команды. Алексей кивнул им. Парни медленно, но решительно — подошли к гробу и уверенными движениями подняли красный ящик с табуреток. Раиса Петровна попыталась остановить их — но Андрей сдержал женщину. При этом его шапка вновь упала с головы. Степанов покосился на Стрежева. Тот, тоже — снял шапку с головы и словно извинясь — развел руками.

Крупные, рыжие комки — замерзшей земли, глухо колотили по красной крышке. Полупьяные землекопы — торопливо засыпали яму лопатами. Раиса Петровна немного успокоилась и лишь всхлипывала. Жук держал ее под локоть. Степанов, не стал дожидаться — когда могилу, полностью зароют и, вернулся к «Ниве». Волчек сидела на переднем сиденье. Алесей подошел и залез на место водителя. Захлопнув дверку, он спросил:

— Светлана Петровна. А как, тут — оказался Жук?

Женщина, посмотрела на него и, улыбнувшись — ответила:

— Вот, Алексей Иванович. Первым делом — как оказался Жук. Нет бы — спросить, вы замерзли? И печку в машине включить. А вы сразу о работе — как я понимаю?

Степанов пожал плечами:

— Я вообще вас могу в свою Волгу пригласить, там гораздо — теплее, и уютнее.

— Так пригласите, в чем дело?!

— Хм, приглашаю. И все, таки — пока мы с вами наедине — как тут оказался Жук?

— Да как, как?! Просто. Он ведь как я понимаю — ваш одноклассник. Вот и Гена — водитель мой, тоже — ваш одноклассник. Гена, вчера с вечера — ко мне с просьбой подошел, съездить на похороны. Машину взять просил. Вот и все. А я сама решила — тоже съездить. Тем более. Вот вас тут встретила. Как не как похороны тоже к делу относятся! Не так ли?

— Так, это Гена спросил?

— Ну, да? А, что? Что — то не так?

— Хм. Да нет. Вроде все так.

— А, что же вы тогда?

Степанов, не ответил. Он, задумавшись — посмотрел в сторону людей у могилы. Волчек внимательно следила за его движениями и после небольшой паузы спросила:

— А как вы Алексей Иванович — в город съездили? Может, расскажите, мне — что новенького?

Алексей, встрепенулся и, посмотрев на Светлану — улыбнулся:

— Конечно. Конечно! Извините меня. Тут, сами понимаете. Не очень приятно. Вот три одноклассника. Один из них в деревянном ящике.

— Да ничего.

— Мне с вами надо поговорить. И я думаю, мы сделаем это срочно — по приезду в поселок. Можно у вас в кабинете. Можно в РОВД.

— Хорошо. Можно в РОВД.

Между тем парни из похоронной бригады спешно собрались — и, закинув табуретки в микроавтобус, сели в УАЗик и уехали. На закопанной, свежей могиле — остались стоять Стрежев, Раиса Петровна и Жук.

— Вы, хотите с одноклассниками пообщаться? — нарушила молчание Волчек.

— Да, если вы не возражаете?

— Тогда. Можно я на вашей машине поеду? А вы вчетвером на Ниве вернетесь? — предложила Светлана.

— Конечно, конечно!

Степанов, вышел из машины и, открыв дверку Волчек — помог ей выбраться. Светлана оперлась на его руку и тихо шепнула:

— Вы Алексей Иванович, зря меня недооцениваете.

Алексей с недоумением посмотрел на женщину, но промолчал. Та медленно пошла к «Волге». Степанов, незаметно достал из кармана дубленки — смятый список, выпускников второй школы и, посмотрев в листок, тяжело вздохнув — спрятал его обратно в карман.

Обратная дорога в поселок была тягостная. Первое время все молчали. Лишь Раиса Петровна все всхлипывала на переднем сиденье. Алексей уткнулся в стекло. Жук сидящий рядом с ним на заднем сиденье тяжело вздыхал. Тишину нарушил Стрежев. Когда, «Нива» выехала на трассу — он спросил:

— Я думаю — мы соберемся. Мужики, что б помянут то?

— Конечно. — Жук буркнул это быстро, словно ожидая предложения Геннадия.

— Ой, мальчики, у меня и водки то нет! — печально всхлипнула Раиса Петровна.

— Не волнуйтесь. Мы все купим. Только вот, где. Я думаю у вас то дома не надо этого делать. — сказал Жук осторожно.

Степанов, повернулся к нему и, внимательно посмотрев — спросил:

— Это почему?

— Хм, почему? Ты, что не знаешь? Уже приходили эти родственники убитых, они требовали, что бы Раиса Петровна уехала из поселка! Месть так сказать! Вендетта — черт бы, ее побрал!

Степанов покосился на старуху:

— Это правда?!

Та, зарыдала и, высморкавшись в платок — кивнула головой:

— Ой, уже одолели! Окна выбили в сенях! Ночью камнями швырнули! Видно действительно уезжать надо! А куда? У меня и нет то не кого нигде. Сестра только старая, престарая в Кемерово! И все! Да, вот — наверное, к ней и поеду! Дом продать то? Как? Кто ж теперь его купит? Он словно проклятый теперь! Никто не купит! — рыдала Раиса Петровна.

— Суки! Еще ничего не известно! Экспертизу еще не делали, а уже человека обвиняют! — сурово молвил Стрежев, крутя баранку.

— А, что за экспертиза? — спросил Жук.

— Так, ясно, что! Ведь надо все определить в лаборатории. Ну, по этой… — Стрежев, покосился на Раису Петровну и говорить слово — сперма, не стал.

Степанов посмотрел на Андрея и спросил:

— А, у тебя то Андрюха. Что с головой? Что весь забинтованный?

Тот нервно потрогал шапку на голове и махнул рукой:

— Да, вчера тут решил по хозяйству в сенях балку переделать. Вот спилил. А она возьми да сорвись. Ну и прямо по голове. Вот так сказать — бытовая травма.

Степанов посмотрел на бинт — торчащий из — под шапки и, понятливо, кивнул головой:

— Осторожней надо!

— Ты, мне вот, что скажи Леша! Поймаете вы или нет этого козла?! — зло бросил Геннадий. — Он, вон — смотри, сколько горя делает? А, этот урод — Сазонов. Черт бы — его побрал, вон — всю вину, на Метлу спустил!

После этих слов Раиса Петровна вновь закатилась в рыданиях. Жук заботливо погладил ее по плечу и попытался успокоить:

— Ну не надо! Найдет вон Степа настоящего злодея! Найдет Раиса Петровна. Правда, ведь — Степа? — Жук покосился на Алексея.

Тот кивнул ему в ответ.

— Ты, что его — Степа то, зовешь? — спросил Стрежев. — Он, как, никак — подполковник милиции! Не хорошо, как — то!

Жук сверкнул на Степанова глазами. Алексей в его взгляде заметил неприятный огонек жестокости. Он вспомнил, что Андрей — сидел в тюрьме за убийство. Такие взгляды — Степанов, часто ловил — у подозреваемых. Алексей постарался улыбнуться, но улыбка не получилась, а лишь кривая усмешка наползла на губы:

— Да, ладно, что там. Степа. Так привычней. Пусть говорит.

— А, что, может мне вообще его теперь звать — гражданин начальник?! — огрызнулся Жук.

— Да ладно тебе — что завелся? — Степанов хлопнул Андрея по руке. — Я, ж не виноват, что жизнь так распорядилась. Вот — стал ментом! Ну, что теперь меня убить что ли? — Алексей вызывающе посмотрел в глаза Жуку.

Тот не выдержал его взгляда. Раиса Петровна повернулась к ним. И, посмотрев, заплаканными глазами — печально сказала:

— Мальчики — не ссорьтесь!

Жук дернул плечами и миролюбиво ответил:

— Извините! Я вот предлагаю — поедемте ко мне домой! Там и поминем! Я думаю — так лучше будет!

— А, что дело предлагает! — поддержал Жука Стрежнев.

— Только вот меня сначала в РОВД отвезите. Мне так кое что еще сегодня сделать надо. — виновато сказал Степанов.

— Леша! Мы ведь вечерком! Мне ведь тоже на работу! Вот Волчек — мало ли куда поехать решит! А пока — вон Раиса Петровна пусть у Андрюхи побудет! Ты ведь Андрей, как я понимаю — на больничном? — Стрежев оторвал взгляд от дороги и посмотрел в зеркало заднего вида.

— Да нет, но сегодня — отгул взял! А Раиса Петровна — пусть действительно у меня пока побудет. А вечером придете — решим, что делать! — Жук, попытался — улыбнутся Алексею.

Тот кивнул головой.

— Ну, тогда ладно, Леша я тебя у РОВД высажу, а их отвезу домой и вернусь! — Стрежев дернул за рычаг передач.

«Нива» заурчала и, подпрыгнув на очередной кочке — въехала в поселок. Когда они подъехали к зданию РОВД — Алексей понял, что сегодняшний день будет особенно трудным. У крыльца стояла черная «Волга». Это была служебная машина полковника Иванова. Степанов чуть было не ругнулся матом в слух, но сдержал себя. Алексей заметил, как Жук с любопытством посмотрел на черный автомобиль у здания РОВД.

Стрежнев, вылез из — за руля, что — бы — не тревожить Раису Петровну. Степанов с трудом протиснулся с заднего сиденья в дверку «Нивы»:

— Блин, одна дверь, все — таки неудобно! Как вот пассажиров то высаживать? Каждый раз — вот так вылезать, что ли? — проворчал он.

— Ну конечно, с Волгой не сравнишь! Но зато, вон — проходимость, у нее какая! А если надо, так на заднее сиденье — какого ни будь, преступника посадишь — никогда сам не вылезет! — обиделся Стрежев.

— Да ладно тебе Гена. Это я так! Хорошая машина.

Стрежев насупился и что — то, буркнув в усы — сел обратно за руль. «Нива», тронулась с места. Степанов увидел, как на него из окна машины — внимательно смотрит Раиса Петровна. Женщина — словно хотела, ему, что — то сказать на прощание, но так и не решилась. Алексей вздохнул и зашел в РОВД.

На входе его встретил испуганный оперативный дежурный. Он, схватил Алексея за рукав и, оттащив в сторону — возбужденно прошептал:

Тут, пока вы ездили — из областной управы, какой то полковник со свитой приехал! В кабинет к Сазонову пошел!

— Хм, со свитой?! Что за свита? — удивился Алексей.

— Ну, он мне не докладывал! Какой то мужик с ним толстенький низенький и две бабы! Одна такая симпотная, пышногрудая блондинка! А вторая молодая — на студентку похожа!

Алесей благодарно похлопал дежурному по плечу и направился в кабинете Сазонова. На ходу он коротко бросил:

— Ладно, сейчас разберемся!

Полковник Иванов сидел за столом Сазонова. Напротив него за меленьким приставным столиком сидели Сливнина и Рабинович. В углу на краешке стула примостилась Волчек. Испуганный Разин стоял вытянутый по струнке рядом с Ивановым.

Степанов удивленно обвел всех взглядом. Полковник кивнул и, почесав седую голову — сказал с сарказмом:

— Вот, Леша! Сам решил навестить этот поселок. Посмотреть — как ты тут работаешь?! Вижу — с прокуратурой вроде контакт нашел?! — Иванов улыбнулся и кивнул на Волчек.

Светлана улыбнулась ему в ответ:

— Да, у нас товарищ полковник — с подполковником Степановым полное взаимопонимание!

Сливнина скривила губы и недовольно посмотрела на прокуроршу. Алексей, по хозяйски разделся и, кинув шубу в угол — сел рядом с Волчек на стуле:

— Вы, мне Павел Юрьевич, что вот так приехали дифирамбы петь? Вижу — вот профессора себе тут для поддержки привезли? — спросил Алексей вызывающе.

Полковник оценил это — и, ухмыльнувшись, посмотрел на Рабиновича:

— А я тебе приехал сказать. Что время то идет. И генерал — нас с тобой на следующей неделе — с реальными результатами ждет! А не с дутой ерундой! — Иванов нахмурил брови и бросил недовольный взгляд в угол комнаты.

Степанов взглянул в сторону двери и только сейчас заметил, что, почти спрятавшись за ней — с опущенной головой сидел Сазонов. Он был похож на уставшего старика. Руки сложены как у прилежного ученика на коленях.

— Что это вы Павел Юрьевич так говорите? Мне не понятно?

— А, вот что! Во первых, я приехал сюда с приказом. Сазонов у нас на время отстраняется от руководства этой операцией. Ты будешь главным. Это первое. Второе. Вместо Сазонова — его обязанности начальника уголовного розыска будет исполнять вот — Разин. — Иванов кивнул на вытянутого в струну Разина.

Тот, после слов полковника вздернул подбородок еще выше.

— И в третьих! Вот мой друг профессор Рабинович приехал сюда со своей помощницей — составить тебе тут портрет убийцы этого!

Рабинович самодовольно ухмыльнулся. Алексей с удивлением посмотрел на него и спросил:

— А где помощница то?

— Сейчас придет. Она пошла тут в магазин. — ответил за него Иванов.

— Разрешите вопросик, товарищ полковник? — ехидно спросил Алексей.

— Валяй — в таком же тоне ответил ему полковник.

— А, что тут делает — следователь дознания Сливнина? — Алексей недовольно посмотрел на Ирину.

Та надув губы отвернулась. Полковник прокашлялся и ответил:

— Ну, а как ты думаешь? Ты ведь сам просил?

— Не понял? — Степанов сделал вид, что находится в полном недоумении.

Полковник махнул рукой и, откинувшись на стуле — тихо сказал:

— Да ладно! Что тут! Она, сама ко мне пришла и все рассказала! О чем ты ее просил! Вечером вчера! Так, что потом об этом! Главное — поймать этого ублюдка! Главное! А сейчас — чтобы не задерживать нашего гостя, и так сказать — не засорять ему мозги, всей нашей информацией — вот слово Илье Моисеевичу!

Профессор, встал из — за стола и подняв стоящий, на полу портфель — достал из него какие то бумаги:

— Ну, ты Паша, мне то мозги не пудри! — бесцеремонно бросил он Иванову. — Я то — понимаю. Что, я, человек тут — посторонний и вы не хотите посвящать меня — в подробности предстоящих оперативных действий! Я ведь еврей и кое, что из детективов читал! Так, что понимаю, что лишний носитель информации — это потенциальный путь к неудаче!

— Да, Илья, зачем ты так!

— Да ладно! — отмахнулся от Иванова Рабинович и продолжил. — Вот, я всю ночь так сказать сидел за этим чертовым портретом! И кое, что для себя вывел! Вывел из его характера!

— Вы, что экстрасенс? — удивленно спросила Сливнина.

— Нет, голубушка. Я — профессор психологии. Я, ученый и кое, что, научился анализировать по поступкам человека. Могу про него — некоторые подробности так сказать рассказать, даже не зная его самого. Но к экстрасенсам я никакого отношения не имею.

— Извините, а кто просил вас составлять портрет? — недовольно спросила Волчек.

Рабинович снял с носа очки и удивленно ответил:

— Как кто — вот полковник Иванов, и этот молодой человек! — профессор кивнул на Степанова.

— А, понятно! Помощник прокурора. Который, кстати официально является — старшим в группе расследования. Узнает об это в последнюю очередь, — обиженно констатировала Светлана.

Но Степанов понял, что она хотела сказать этим. Светлана хотела показать, что она тут главная, и особенно это замечание относилось к Сливниной.

— Извините. Светлана Егоровна. Просто обстоятельства так сложились, — виновато сказал Иванов.

Волчек кивнула головой, но зло продолжила:

— Надеюсь, со следователем дознания — тоже не будет не приятных неожиданностей?

Ирина скривила губы в ухмылке и посмотрела на Степанова. Тот лишь пожал плечами.

— Я, что — то не пойму — вы тут при мне будете выяснять свои служебные разногласия — или слушать мою информацию? Давайте уж перейдем к делу! А, если что, у меня и так дел много! Я могу и поехать в город! — сказал обиженно Рабинович.

Светлана осеклась. Она поняла, что немного переборщила. Поправив на затылке волосы, она отвернулась к окну.

— Как я понял можно начинать? — переспросил Рабинович.

— Да, пожалуйста! Ильюша, извини! — виновато сказал Иванов.

— Итак. Что мы имеем! — Рабинович надел на нос очки и уткнулся в лист бумаги. — Первым делом, судя по анализу и периоду, возраст, вашего, подозреваемого. От тридцати и выше. Скорее всего — что — то, около сорока. Это я вывел из регулярности нападений. Второе, скорее всего у него нарушена психика. Вероятно — это стало последствием, сильной психологической травмой в детстве или юности. Третье. Этот человек очень сентиментален и, скорее всего — женат. Это я вывел по повадкам. Вещи, которые — он берет с места преступления — обычный маньяк, брать бы не стал. Ему это не надо. А, это ваш — грабит. Значит — ему нужны деньги. А поскольку ему около сорока — деньги, он тащит как не странно — в семью. И главное — скорее всего, у него дома жена не разрешает курить. Это я понял, по прижогам. Характерные моменты встречались в подобных случаях. Насильники жгли жертвы окурками от сигарет — словно показывая протест кому — то из нормальной жизни! Тому. Кто им запрещал курить. И последнее. У меня такое чувство, что у вашего маньяка — раздвоение личности. Очень неодинаково совершает преступления. Ну, вот — пожалуй и, все. — Рабинович снял очки и потер кончиками пальцев переносицу.

— Мда! Уже что — то! — оптимистично сказал Иванов.

— Хм, а если этот ваш или вернее наш подозреваемый — вовсе больной. То как, определить, что могло стать причиной его нарушения психики? Это все очень туманно! У нас очень много мужчин в поселке — этого возраста. Но среди них, наверняка нет психически больных! Это бы стало известно давно, да и его жена — узнав о болезни мужа, не думаю, что стала бы его покрывать! Да и вещи ворованные! Значит, судя по вашему портрету — и жена причастна к преступлениям? — скептически спросила Волчек.

— Не обязательно! — Рабинович ехидно улыбнулся прокурорше. — Жена может и не знать. Это человек может скрывать от нее свои слабости. Периодичность, с которой — он, выходит на охоту — говорит, что он в силах контролировать свои действия, а значит и скрывать, и как не странно готовиться к ним! И это самое сложное!

— Значит, мои предположения. Что подозреваемый — выслеживает свои жертвы верно? Такое может быть? Он — не стихийно их подбирает на дороге? — спросил Степанов.

— Конечно! Если бы он стихийно подбирал, то наверняка — у вас бы, были уже — хоть плохинькие, но свидетели. А так, свидетелей как я понимаю, нет? — Ответил вопросом на вопрос Рабинович.

— Я, что — то не понимаю — к чему вы клоните, Алексей Иванович? — настороженно спросила Волчек.

— А тут все просто — вы же хотели знать, зачем приехала товарищ Сливнина?!

— И за чем же?

— Я пригласил ее участвовать в операции.

— Хм, в операции? В каком качестве?

Ирина вызывающе посмотрела на Волчек и ответила за Алексея:

— В качестве приманки! Он упросил меня — быть наживкой этому козлу!

— Что?! И когда же это он успел? — ехидно переспросила Светлана.

— Ну — у нас было несколько часов! — все таким же ехидным тоном пояснила Сливнина.

— Так. Хватит! — Иванов, видя, что планерка входит в неприятное русло, решил прекратить женскую дуэль злословия. — Мы, тут собрались о деле подумать, а не выяснять, кто главнее и кто чего делать не должен! За оперативную часть операции отвечаю лично я! А за ее подготовку и проведение — вот подполковник Степанов. И пока, он тут принимает решение! Обстоятельства складываются так, что придется рисковать. Придется действительно — забросить наживку! И вам Светлана Егоровна — должно быть стыдно! Наш сотрудник согласился на этот риск, а вы тут подвергаете сомнению наши решения! Предложите более эффективные и безопасные мероприятия! Мы с удовольствием — их обсудим! Пока же маньяк гуляет на свободе! И мы не знаем — когда он намерен нанести очередной удар!

— Да, но обычно следователь решал главные задачи в раскрытии и расследовании преступлений! Я поэтому и хотела предупредить! — попыталась оправдаться Волчек.

— Ваше дело — следственные, грамотные действия! А наше дело — розыскные мероприятия! Если вы боитесь взять на себя часть ответственности — так я еще раз повторяю — всю ответственность я беру на себя! И давайте с этим покончим раз и на всегда! А сейчас нам лучше обсудить конкретный план действий! У кого — какие есть идеи? Капитан, что вы стоите как истукан?! — Иванов сурово посмотрел на Разина который так и стоял возле него по стойке смирно.

Тот перемялся с ноги, на ногу не зная, что делать. Иванов улыбнулся и добавил:

— У нас не армия — а уголовный розыск! Здесь котируется не выправка и муштра, а мышление и удача оперская! Что вот вы можете предложить?

Разин, развел руками и, что — то промямлил. Ему еще не приходилось никогда в своей жизни, что — то предлагать — полковнику из областного управления. Сказывалась провинциальная замкнутость и боязнь начальства. Иванов это уловил и, кивнув на стул — сказал, как можно мягче:

— Да садитесь. И говорите. Вас ведь Андрей зовут? По моему?

Разин неуклюже присел на стул и, пожав плечами — покраснел. За него подал голос Степанов. Он, посмотрел — на сердитую Волчек и, улыбнувшись ей сказал:

— Я. Вот, что предлагаю! У меня есть, кое — какие наметки! Причем, когда я планировал — то еще не знал, о том, женат он или нет. Но вот сейчас понимаю, что ловить его надо прямо на дороге. Больше у нас не будет места. В других местах он просто не появиться. Я сначала хотел, расставить сети по людным местам, где он знакомиться с жертвами, но сейчас понимаю, что, вряд ли — он ходит в клуб на танцы, для тех, кому за тридцать! Он ведь женатый!

— А вот и нет! А вот и нет! — раздался высокий женский голос в дверях.

Степанов с удивлением увидел, как на пороге появилась уже знакомая ему преподавательница из университета, больше похожая на студентку. Все присутствующие с недоумением смотрели на девушку.

Рабинович, улыбнулся и, встав из — за стола — сказал:

— А, вот дамы и господа, имею честь представать мою помощницу, и сотрудника кафедры — Феклу Мерзоеву.

— Здрасте! — смущенно кивнула головой девушка. — Ой а с вами мы уже знакомы! — Фекла посмотрела на Степанова.

Тот улыбнулся ей в ответ. Сливнина хмыкнула, а Иванов почесал подбородок.

— Да, помню! Но, вот не знал. Что у вас такое замечательное имя — Фекла! — ответил девушке Степанов.

Та благодарно улыбнулась ему в ответ.

— Господа! Прошу любить и жаловать! Фекла Мерзлоева — подающий надежды как говориться, молодой талантливый психолог! Она защищает кандидатскую, и я думаю. Она сможет быть вам полезной! Тем более — я ей, полностью доверяю, а сам занят. Вот решил ее привлечь для этого вашего запутанного дела! — пояснил Рабинович. — Фекла, проходите, раздевайтесь и вливайтесь в обсуждение!

— Хм, как — то нелепо звучит — талантливый психолог! — вновь съязвила Волчек.

Иванов покосился на нее, но промолчал. Мерзоева сняв пальто села в угол на стул и опустив глаза от смущения — все пристально изучали ее взглядами, тихо сказала:

— А, вот и не верно.

— Что не верно? — спросил Иванов.

— Ну, вот сейчас, мой уже знакомый милиционер — сыщик, сказал, что он, этот маньяк — вряд ли ходит на танцы. А это не так!

— Почему?!!! — в один голос спросили Иванов и Степанов.

— А, потому. Что я сейчас была в клубе. Где и проходят танцы.

— И что? — переспросил пораженный такой осведомленностью дела Степанов.

— И то. Говорила я с вахтершей. Ну, дурочкой приезжей — прикинулась. И вот — она мне рассказала. Я, мол, говорю — тут, где можно женихов то найти? Ну, таких — посолиднее. Чтоб, постарше, а не молодых, да пьяных! А бабка — мне отвечает. Тут у нас в клубе есть танцы — для тех, кому за тридцать, но на них ходят в основном, как не странно — семейные пары. В общем, мужья и жены. Я говорю, так, что вообще смысла нет приходить? А она улыбнулась и говорит. Нет. Приходи если просто хочешь себе любовника подцепить. Говорит, многие женщины в возрасте. Разведенные — так и делают! Мужики хоть и женатые, но с удовольствием заглядываются на посторонних женщин! В общем — милая старушка!

Иванов почесал седую макушку и удивленно сказал:

— Вот, дела! Вот тебе и оперативно — розыскная работа! Ну, молодец!

— Так, я не понял, к чему это вы клоните, про танцы то? — спросил Степанов.

— Как к чему?! — удивилась Фекла. — Вам же Илья Моисеевич сказал. Что, скорее всего — он любит жену. Этот маньяк и наверняка с ней — на танцы ходит!

— Вы хотите сказать, что он с женой танцует, а сам по сторонам смотрит? — решившись — подал голос Разин.

— Ну да! А так то где ему женщин разглядывать? Он — если водитель, то в гараже только с мужиками общается. По улицам — ездит, конечно, но вот с ходу узнать о той или иной женщине то трудно! А так…

— Что так? — настороженно переспросил Степанов.

— А, так, он может навести справки, причем самые точные — у своей жены!

— У кого?!! — не поверил своим ушам Иванов.

— У жены, у жены! Да, да, товарищ полковник. Женщины — самый точный и мгновенный, разносчик и передатчик информации — если это касается — женщины! Любая женщина психологически и потенциально видит в другой женщине — соперницу. И если что — не преминет поведать, ее слабые и плохие стороны. А, на такие танцы, для тех — кому за тридцать — ходят неудачные в браке, матери одиночки, или просто женщины — которым не хватает, извините, секса дома. Ну — не удовлетворяет ее муж! Вот и ходят! А если у этого подозреваемого маньяка — вашего, жена в общественном месте работает, ну допустим — на почте. Или в магазине, так она — половину поселка знает. И обязательно, какую ни будь, сплетню — не удержится, что бы, не рассказать — своему мужу! Вот так!

— Да, дела! Вот кого в уголовный розыск брать надо! Учись Степанов! — похвалил Иванов Мерзоеву.

— И, что — правда. Это может быть. Я думаю, она права. — печально сказала Волчек.

Степанов посмотрел на нее удивленно. Светлана, опустила глаза и, усмехнувшись — добавила:

— Я, сама несколько раз — на эти танцы ходила. С женихом своим. Правда — замечала. Там — действительно, есть, такие, про кого она говорит. Чувствовала. Причем — не подумайте ничего такого. И эти танцы у нас очень популярны в поселке. Там кстати и программа не плохая. И главное — нет малолетних пьяных хулиганов. Они под такую музыку не танцуют и такими невестами не интересуются.

— Ну, вот, дамы и господа, я же говорил, что Фекла — вам пригодиться! — обрадовано воскликнул Рабинович. А сейчас мне надо ехать. Паша. Будь добр, дай мне свою машину — пусть меня в город отвезет! — сказал он Иванову.

— Да, конечно. Забирай. А я вон — на Степановской доеду! Мне то тут, еще — кое какие вопросы, решить надо.

— Спасибо. Ну, приятно оставаться. И еще — вот не обижайте тут Феклу! Устройте ее по всем правилам почетных гостей! — Рабинович, встал со стула и, одевшись — вышел из кабинета.

Все молчаливо проводили его взглядом. Когда дверь за ним закрылась, Сливнина, повернувшись к полковнику — сказала:

— Я, так из всего прочего сказанного — поняла, мне ходить по танцам придется! Так?!

— Эх, Ирина Анатольевна, кабы — все только танцами и закончилось!! — печально вздохнул полковник. — Я бы сам с вами, там несколько гопаков сплясал! Боюсь, дело — то, посерьезнее, будет!

— Ой, как здорово! Я как понимаю — вы хотите в качестве приманки женщину использовать?! — всплеснула руками Фекла. — А может — я, на эту роль, подойду!

— Ой! Нет, это исключено! Вы, не сотрудник милиции и мы — не можем рисковать вашей жизнью! — отрезал Иванов.

— Да, я вообще не пойму — при чем тут сыр бор! Я и сам еще не решил! А тут уже за меня — операцию готовят! — обиженным голосом сказал Степанов. — Я как понимаю, все — таки — я руковожу оперативными действиями? Так ведь, товарищ полковник?

Иванов, уставился на Алексея и, хмыкнув — ответил:

— Что — то, я тебя — не пойму! Алексей! Ты, что уже раздумал — этого козла на живца ловить?

Степанов пожал плечами. Он понимал, что заварил — слишком опасную кашу, игру. И на кон хочет поставить — жизнь дорогого ему человека.

— Ты, что это — меня уговаривал! А сам! Что теперь! — набросилась на Алексея Ирина. — Нет, товарищ полковник! Я из принципа — хочу этого гада, поймать!

— Нет, Степанов прав. Рисковать вашей жизнью — слишком опасно! — заступилась за Алексея Волчек. — Да и где гарантия, что мы его вообще поймаем, на такую наживку! Сколько нам рыбачить? Месяц? Пол года? Год? А если, он не клюнет, или вообще — не правильная теория — этой Феклы?

— А это не теория! Это, так и есть! Попомните мое слово! — огрызнулась Мерзоева.

— Ну а вы, что скажите Разин! Вы как никак теперь исполняете обязанности начальника уголовного розыска! Сможете обеспечить людьми? Хватит у вас личного состава?

— Все сделаем, товарищ полковник! — по салдафонски откликнулся Разин.

Сазонов тяжело вздохнул в углу. Степанов покосился на него. Ему стало жаль Михаила Петровича. Он представил, что твориться у него в душе. Алексей повернулся к полковнику и, глядя на Сазонова — сказал:

— Я вам вот, что скажу Павел Юрьевич. У меня кажется, появился первый и основной подозреваемый!

— Что?! — Иванов вскочил со стула. — А, что же ты тут молчишь? Что мы тут голову ломаем? Ну, выкладывай!

Алексей, посмотрел на Иванова и, помолчав — грустно ответил:

— Сказать я его имя пока не могу. Мне надо все проверить!

— Что за глупость?! — со злобой крикнул Иванов. — Что тебе тут, частная лавочка? Или бюро расследования несчастных случаев?

— Нет, просто пока его имя должны знать не все! Тем более, посторонние. — Степанов покосился на Феклу. — Это могут услышать вот Волчек, Разин, Сазонов и вы. Слининой тоже пока нечего знать! А то напугаем ее раньше времени!

Полковник вздохнул и сел на место. Сливнина напротив, тяжело задышав — накинулась на Алексея:

— Как это нельзя?! Я может первая с ним в контакт — вступать буду, а мне нельзя?! Ты, что такое говоришь?

— А, это пока еще не решили, будешь ты, как говоришь — вступать или нет! А если и решим, то сегодня вечером! Вечером! Нам надо решение принять! Но для этого, мне на одну встречу сходить надо! А пока, я думаю, надо закончить обсуждение — и лучше заняться вон — обустройством приезжих! Феклу, меня, моего водителя надо разместить куда то? Тут вроде гостиница райкомовская есть? Михаил Петрович, может, поможешь? — обратился Алексей к Сазонову.

— Да конечно! — радостно откликнулся тот.

— Ну и хорошо! А вот завтра утром все и решим! Уже окончательно! И разработаем — если надо будет первый план действий! А сейчас Фекла — пожалуйста — вот в вашем распоряжении Михаил Петрович, он отвезет вас в гостиницу — обустроитесь а завтра мы вас ждем. — сказал Степанов, давая понять Мерзоевой, что ей пора покинуть кабинет.

Девушка тяжело вздохнула и с неохотой направилась к двери. Сазонов тоже втал и вышел из кабинета. Когда за ними закрылась дверь, Иванов помолчал и сердито посмотрел на Алексея.

— Ну, что ты там надумал? Кого зацепил — говори!

Алексей покосился на Сливнину. Та показала ему кулак. Волчек с удивлением наблюдала за этим.

— Нет, Алексей. Ирина тоже будет присутствовать. Иначе нечего вообще начинать. Рассказывай. Кто у тебя не примете.

Степанов вздохнул и рассказал про сегодняшние похороны. Он старался не упустить не одной детали. Алексей говорил медленно и тихо. За все время пока он говорил, его никто не перебил. Он видел, как Иванов то сжимал, то выпускал из рук шариковую ручку. Когда Алексей закончил — в кабинете воцарилось молчание. После короткой паузы его, нарушил, как не странно — Разин:

— Я сразу, что — то тоже подозрительное заметил в этом человеке. Он мне сразу не понравился!

Иванов, посмотрев на Алексея — сурово спросил:

— Ну и что же ты предлагаешь?

Тот пожал плечами и хмыкнув ответил:

— Пока я могу предложить сходить на поминки. К нему домой. Кое, что я все таки смогу узнать. Тем более познакомлюсь с его женой. Но еще раз подчеркиваю — все очень туманно. Все надо проверить!

— А нам что делать? — не удержался Разин.

— А ты, возьмешь пару сотрудников и поедешь в гараж, где он работает! И, что бы не одна живая душа не догадалась, что вы там были! Не дай бог! Обыщешь его машину! Всю! Кабину! Мне нужны хоть какие то следы или улики! Хоть что — то! И главное Андрюша — не дай бог, что бы кто — то, что — то заподозрил! Спугнем — все! Кранты! Затаиться на долго! У нас пока никаких улик и поводов его подозревать — нет! Просто — личная моя интуиция! Поэтому — не сорви нам ничего!

— Хм, а как же закон? Как обыск? Ведь основания нет! — запротестовала Волчек.

Алексей на нее посмотрел с укоризной и хлопнув ладонью по столу ответил:

— А, вот это — теперь, уже ваша забота Светлана Егоровна! Вы, теперь, уж будьте добры. Что хотите — то и делайте! Но нам необходим осмотр! Не обходим!

— Интересно, а как он вообще найдет его машину? Он ведь не экстрасенс? — удивленно спросил Иванов. — Ему все равно придется у сторожа гаража, что — то спрашивать! Что — то пояснять!

— Да не надо ему быть экстрасенсом! Машина его — водовозка или как там говнокачка, Газик с коричневой или темно — желтой кабиной! Вот! А сторожа — пусть что хочет, делает! На то он и опер!

— Та, ты, что и машину знаешь? Не фига себе и молчал! — удивилась Светлана.

— Я догадался об этом по дороге с кладбища! И узнал ее — за несколько минут до нашего разговора! Причем — может я и ошибаюсь!

— А мен то, что делать? — спросила Сливнина.

— А, вот ты, ты Ирочка сейчас нам как раз и не нужна! Но это не значит, что тебе вообще не надо работать! Пойдешь к своим родителям, скажешь, что у тебя кратковременный отпуск и будешь отдыхать! Но не просто отдыхать, а ходить по поселку — в магазины. В клуб. В кино, в общем как говориться светиться! И молю тебя ни кому не говори, зачем ты приехала! Даже маме с папой! И самое главное, сюда больше ни ногой! Мы тебя сами найдем! А если, что — то срочное — встречаемся в клубе в будке киномеханика! Там у него по — моему, телефон есть! Запомни. Девочка — ты теперь под прикрытием работаешь! Играешь так сказать в настоящего полицейского. Прямо как в кино!

— И все — таки я против такого риска! — вновь подала голос Волчек.

Степанов посмотрел на нее и с ухмылкой ответил:

— А, что вы лучше то предложите? А, Светлана Егоровна?

Та замялась и не нашла, что ответить.

— В общем, так! Все подробности будем решать уже завтра — по утру! А пока расстаемся! — подвел итог Иванов. — Алексей. Я возьму твою машину. Он отвезет меня в город!

— Да конечно Павел Юрьевич. И еще просьба, завтра — привезите, пожалуйста — два комплекта прослушки. Надо получит в ЭКО. Она нам теперь нужна будет!

— Прослушки, а это еще зачем? — насторожилась Волчек.

— Это ты на кого ее вешать то собрался? — сердито спросила Ирина.

— На тебя дорогая. На тебя! Теперь мы будем все о тебе знать! — грустно пошутил Степанов.

Сливнина испуганно посмотрела на него, но ничего не ответила. Она поняла, что операция будет действительно опасной.

Глава 8

Когда Алексей вышел на крыльцо РОВД, то сразу увидел желтую «Ниву» Стрежева. Геннадий стоял возле нее и с угрюмым видом курил. Степанов, на секунду остановился и, замешкавшись — посмотрел по сторонам. В этот момент кто — то дотронулся до его плеча. Эта была Волчек. Светлана хитро улыбалась:

— Я так понимаю. Вам еще машина моя нужна будет?

— Да, если вы не против. Просто мне бы было лучше с Геной поехать к нему. Так меньше подозрений. Он ведь тоже одноклассник.

— Да, конечно. Но сначала — отвезите меня домой. Это недалеко. Хорошо?

— Как скажите.

Светлана застегнула шубу и спустилась по ступенькам. Степанов последовал за ней. Пока, они шли к машине — Волчек, не поворачиваясь, негромко спросила Алексея на ходу:

— А, что эта женщина Ирина. Вы с ней, что близки?

— В смысле?

— Ну, давно, знаете друг друга?

— Хм, с детства. Мы тоже водной школе учились только она несколько моложе меня.

— Хм, понятно.

— А посему вы спросили?

— Она ревнует.

— Хм, ревнует?! К кому?

Волчек, подошла к «Ниве» и, открыв дверку, молчаливым кивком голову предложила сесть Алексею на заднее сиденье. Он, словно повинуясь — нырнул вовнутрь. Светлана в этот момент ему шепнула:

— Ко мне!

Алесей тяжело вздохнул, но ничего не ответил. В салоне появился Стрежев и говорить в его присутствие — о женских предположениях, Степанов не решился. Геннадий вопросительно посмотрел на Волчек и спросил:

— Куда едем Светлана Егоровна?

— Домой отвези меня. И в свободен до завтра!

Дом Волчек действительно находился недалеко от РОВД. Дорога заняла не больше пяти минут. Геннадий аккуратно подъехал к самому крыльцу. Светлана открыла дверку и, выйдя из автомобиля — сказала на прощание:

— Вы, смотрите, там не напейтесь с горя! А то завтра Геннадий тебе за руль! — и не сказав до свидания скрылась за калиткой.

Стрежев с удивлением спросил у Алексея:

— Что это с ней? Злая как собака? Что так плохо там дела?

— Да, досталось ей сегодня — вот злость и вымещает! Поехали!

— Я, тебе вот, что хотел сказать! Ты осторожней с Жуком. Он человек, сам знаешь какой. Отсидел за убийство, а у таких людей — отношение к милиции, сам знаешь! Поэтому не поддевай его приколами типа — меня теперь что убить? Он это воспринимает как вызов личный!

— Хм, ты о нем так говоришь. Как будто жалеешь его?

— Да нет, вроде, как и не жалею, но все — таки, как бывший одноклассник! И вроде как вину то перед законом смыл! Не стоит человека по лишнему тревожить.

«Нива» свернула с центральной улицы и покатила к краю поселка. Алексей всматривался в таблички на домах — пытаясь прочитать название.

— Я, что — то не помню — как эта улица называется. Столько лет уж в поселке не был. Забыл.

— Красных партизан.

— Так Жук живет на красных партизан?

— Да, вот уже почти приехали.

Дом Андрея Жука — ничем не отличался, от стоящих, по соседству. Аккуратно сложенный сруб. Крыша — покрытая железом. Резные наличники на ставнях. Однако было во внешнем виде дома, что — то такое, что говорила — хозяин человек скрытный и замкнутый. Высокие ворота и забор. Прямолинейные сугробы убранного с дороги снега. Алексей вспомнил, что Жук немец. Его родители давно уехали на постоянное место жительство в Германию. Но частичка немецкой аккуратности все же осталась тут.

— Слушай. А как ты выпивший за рулем то поедешь?

— А, что мне бояться? Гаишники все знакомые — права не отберут у водителя помощника прокурора. Да и я не собираюсь до чертиков напиваться — поминки все же! — ответил самодовольно Геннадий и заглушил двигатель. — Все приехали, пошли!

Во дворе у Жука тоже был полный порядок. Аккуратно сложенная поленница дров. Расчищенные от снега каменные дорожки. Беленные бетонные бордюрчики. Даже большой лохматый пес на цепи у будки — как показалось Алексею, лаял с немецким акцентом и прогматизмом, стараясь не открывать широко пасть на морозе.

Жук стоял на крыльце и внимательно смотрел на гостей. Степанов, подошел к нему и, улыбнувшись, как можно мягче сказал:

— Вот Андрей. Пришли. Пустишь в дом то?

Жук хмыкнул и показал рукой на дверь. Когда они вошли в сени, Геннадий пихнул в бок Алексея и прошептал:

— Я, же тебя просил! Не заводи!

В доме было натоплено. Алесей снял шапку и осмотрелся. На пороге его встретила симпатичная рыжеволосая женщина лет тридцати пяти. Ее голубые глаза внимательно смотрели за каждым движением милиционера.

— Вот познакомься Степа — жена моя Варвара. Варя!

Рыжеволосая кокетливо улыбнулась:

— Очень приятно. Вы Степан?

— Нет, я Алексей Степанов.

Варвара с недоумением уставилась на мужа. Тот кивнул ей и грубо сказал:

— Что смотришь? В школе его так звали! Я и так до сих пор зову!

Варвара опустила глаза и прошла на кухню. Жук сурово посмотрел ей в след и предложил гостям:

— Проходите в комнату!

Стол был уже накрыт. Закуска — домашние соленья и картошка. Две бутылке водки. Степанов, опустившись на диван, вдруг почувствовал, что сильно проголодался. Проглотив слюну, он, с трудом оторвался взглядом от стола и осмотрел комнату. Приличная мягкая мебель. Стенка и большой японский телевизор в углу оригинально сочетались с дощатыми стенами, покрытыми лаком.

— Андрей? А где Раиса Петровна?

— Как где? Тебе, что Гена не сказал?

Степанов с недоумением посмотрел на Стрежнева. Тот, хлопнув себя, по лбу ладошкой забормотал:

— Да, я совсем забыл. Она отказалась. Мы ее привезли — а она в крик! Нет, говорит, поеду домой! Хочу — побыть одна!

— Как? Вы ее отпустили?

Жук, пожал плечами и, сев напротив Алексея удивленно ответил:

— А, что? Мы, же не будем ее силой тащить! Я ее упрашивал — а она нет и все!

— А, ты? — спросил с укоризной Степанов у Стрежнева.

Геннадий, пошевелив своими усами — ответил:

— Ну, что я?! Просит человек! Я ее и отвез домой!

— Да вы что? С ума сошли?! Представляете у старухи какое состояние? А?! Нет, додумались же!

— Да ладно тебе Степа! Давай поминем да поедем — попроведуем! Если ей действительно одной надо было побыть!

Алексей тяжело вздохнул. Он, хотел, было сорваться и поехать к Метелкиной домой прямо сейчас, но сдержался. Ему все — таки нужно было поговорить и с Жуком и с его женой. Уходить на полу слове — ничего, не прояснив — он не мог. Степанов, кивнул головой и, словно согласившись, грустно улыбнулся:

— Да, пожалуй, вы правы ребята!

В комнате, появилась Варвара с кастрюлей — из которой, ароматно пахло тушеным мясом. Женщина, вновь кокетливо улыбнулась Степанову и, покосившись на мужа — попросила:

— Андрюш! Раздвинь тарелки то! Поставить некуда.

Три стопки выпили молча. Некому говорить не хотелось. Да и помпезные речи были как — то не уместны. Метелкин хоть и был одноклассником, но сейчас впадать в школьные воспоминания не кто не решился. Степанов понял, что это удобный момент:

— Варвара, скажите, а как вам так все удается? Так все вкусно! Соления! И дома идеальная чистота! Не то, что у меня!

Женщина, засмущалась и вновь, покосившись на супруга — ответила:

— Да, что тут! Это вот Андрюша! Он, как говориться — терпеть не может беспорядка! Он все по дому делает! И солит он тоже хорошо! Я только вот ему помогаю!

Жук недовольно сверкнул на Степанова глазами. Но Алексей, как будто, не заметив, этого — продолжил:

— Да, он и в школе вот такой был! Значит, повезло вам! С мужем то! Таких сейчас нет! Вот поэтому — беречь вам его надо — а то вот смотрите, голову расшиб! Говорит, вот старался жене угодить! — Степанов кивнул на перебинтованную голову Жука.

Тот словно ошпаренный чуть не выпустил вилку из рук. Варвара посмотрела на мужа с возмущением:

— Ой! Жене угодить! Да если б! Где — то на работе саданулся! Домой приперся — вся одежда в крови! Шапка в крови! Теперь выбросила вот! И злой как черт! Он у меня вообще — товарищ настроения! Как плохое — лучше вообще не подходи!

Жук, зашипел на Варвару — словно кобра на мангуста:

— Замолчи! Что ты тут всем трепешь о наших делах!

Степанов с удовлетворением понял, что излишняя болтливость Варвары может ему помочь. Причем женщина, слегка захмелевшая от водки — не сильно испугалась мужа. Она, поставив рюмку — уперла руки в бока и вызывающе сказала:

— А, что — я могу твоим то друзьям школьным немного о нас рассказать! Что тут такого? И так к нам в гости никто не ходит! Что ты мне рот затыкаешь!

Стрежев увидев, что поминки могут перерасти в скандал, пихнул ногой Алексея.

Тот, улыбнулся ему и как не в чем — не бывало, сказал:

— Ну, ребята! Ну не ссорьтесь! Я не буду больше вам вот вопросов семейных задавать! Если — Андрей не хочет!

Жук, хмыкнул и, словно оправдываясь — пояснил:

— Да мы не ссоримся! Просто Степа! Ты же наверняка — обо мне уже справки навел! Наверняка про судимость мою знаешь! И вопросы такие — сам знаешь, как — то, не очень приятны! Словно допрашиваешь!

— Какой допрос? Какие справки? — не поняла Варвара и вопросительно посмотрела на мужа, затем на Алексея.

Жук, разлил водку по стаканам:

— Вот Варя! Мент он! Сыщик мать его! Подполковник милиции! Тут у нас по особому делу!

— Ой! Сыщик! — словно обрадовавшись, всплеснула руками Варвара. — А что за задание то! Ой! — женщина громко икнула.

— Да, вот — ищет маньяка нашего! Роет так сказать! — зло за Алексея ответил Жук.

— Ой, маньяка! Так, его гада — давно надо уже поймать! — возмущенным голосом сказала женщина.

— Да пусть ищет! Только вот не у нас в доме то! — совсем разозлился Жук.

— Андрей, ты что?! Ну, спросил человек про голову твою?! Причем тут маньяк?! Не слушайте его! Спрашивайте! — миролюбиво сказала Варвара и кокетливо улыбнулась Алексею.

— Да, ладно! Не нужны мне ваши секреты! Ребята! Ну, что вы будите ссориться из — за старого мента! Давайте уж лучше, о другом поговорим! Если уж о поминках не клеится, так про что ни будь другое!

Жук, выпил водку и, занюхав куском хлеба — сказал охрипшим голосом:

— Про другое! По что? Про что мы говорит то, можем?

— Ну, хоть обо мне?!

— О вас? — удивилась Варвара.

— Да хоть обо мне! Я то вот то же ребята — хоть и мент, но человек и тоже как не как — ваш одноклассник! Не ужели вам не интересно про меня, что ни будь узнать?! — Степанов тоже выпил водки.

Жук немного успокоился. На его лице появился неподдельный интерес. Он даже улыбнулся:

— Ну, поведай ты нам историю своей жизни! Что в ней такое замечательное?

— Ну, жизнь тоже не сахар была! Я хоть и подполковник. А так то все равно в жизни как — то не сложилось! С женой развелся! Дети почти взрослые! Живу вот один! Поэтому то вот у твоей жены и интересуюсь бытом! Может, мне это — просто по человечески интересно! Может, я немного завидую?! — сказал пьяным голосом Степанов.

Он специально притворился, что спиртное ему развязывает язык.

— Ой! Такой мужчина и один?! — удивилась Варвара. — А давайте — мы вас женим?! Хотите — вам такую женщину найдем! Не то, что — городские! Все такие вот расфуфыренные и капризные!

— Жените?! Хм интересно! — Степанов вновь потянулся за стопкой. — А как? У вас что тут? Бюро знакомства? Где вы мне невесту то найдете?

— Ой! Было б желание! Вы вот у нас тут надолго? — Варвара, словно хищница почувствовавшая добычу — накинулась с вопросами на Алексея.

— Ну, не знаю! Наверное — нет! Дело то официально закрыто! Фактический убийца найден! Это как не печально Метелкин! Теперь мне надо назад возвращаться! Но дня два у меня есть.

— Вот и хорошо! А может вы, останетесь у нас?! Погостите?

Жук бросил на жену недовольный взгляд. Степанов, увидев это — замахал руками:

— Нет! Нет! Это исключено! Мне надо на работу! К сожалению! Спасибо за предложение! Только вот два дня!

— Ой! Жалко конечно! Искренне расстроилась Варвара. — Но да ничего! Мы вас и за два дня познакомить успеем!

— Хм, как это? Когда! Днем я не могу занят.

— А днем и не надо! Завтра у нас в клубе — будет вечер танцевальный. Он называется — для тех, кому за тридцать. Вот вас мы туда и приглашаем!

— Хм, а что мне там делать? Нет! На такие мероприятия я не хожу! Тем более и танцевать то толком не умею!

Варвара замахала руками:

— Да и не надо! Не надо уметь! Просто придите! И все! Вы не подумайте! Это не просто там сельские танцы! Это очень солидное мероприятие! И программа там очень хорошая! Помимо танцев — кафе работает на балконе! И другие развлечения! Игровые автоматы! И конкурсы всякие! А главное — ходят туда, женщины в основном одинокие! И какие! Какая вам понравиться — я вам живо сосватаю!

Жук тяжело вздохнул и вновь выпил водки. Степанов видел, что ему не хочется, что бы жена болтала о клубе. Но, тем, не менее, Андрей, закусив — закурил сигарету и продолжал молчать. Алексей понял, что ему надо еще немного поиграть — гуттаперчевого жениха:

— Ну, прямо так вот и сосватаете?! Вы, что же там — как председатель профсоюза одиноких женщин?

Варвара смущенно пожала плечами и загадочно ответила:

— Не совсем! Но кое, что о приходящих туда дамах знаю!

Жук бросил вилку в тарелку и раздраженно вскрикнул:

— Варвара! Хватит! Видишь — не хочет человек! — повернувшись к Алексею, он добавил — Да она просто о тех сучках, которые приходят на танцы все знает, потому, как они все ей сами рассказывают! Вот и все! А о многих просто деревенские сплетни ходят! Ведь Варька то моя в магазине работает! Старшим продавцом! Вот и весь секрет!

Степанов понял, что работает в нужном направлении. И притворившись совсем пьяным — ответил:

— Ну, а почему ты говоришь — меня это не интересует?! Интересует еще как! Только учтите! Я люблю блондинок пышногрудых да длинноногих! Найдете, такую? И, что бы детей не больше одного! А, то, как я прокормлю потом ее короедов!

Жук с удивлением уставился на Степанова. А тот, кивая головой, смотрел на него пьяными глазами. Варвара набросилась на мужа:

— Ну, что ты Андрей! Он ведь хоть и мент, но тоже хочет простого счастья! Простого! Он хочет и женской ласки! Что такого — если он и мент? — и обернувшись в пол оборота к Алексею, она взяла его за руку и ласково добавила:

— Степа! Ой! Простите… как вас там Леша! Найдем вам, кого — вы хотите! Хотите блондинку пышногрудую — будет вам блондинка! Постараемся вообще без детей найти! Вы вон — мужчина, видный какой!

Алексей обрадовано улыбнулся:

— Спасибо! Я обязательно приду! Когда вы говорите танцы?

— Хм, послезавтра в семь! В клубе! Вы же еще не уедите?!

— О! Нет! После завтра как раз последний день! Я думаю — мы и отметим его! Там в клубе! Не известно — когда теперь вот встретимся! Так, что я вас приглашаю! За все платить буду я! А скажите, а часто вы вот так в клуб ходите?

— Ой, да почти каждый раз! Если конечно семейный бюджет позволяет!

— Вот здорово! Вы тут я смотрю — весело живете! А ты Гена, ходишь в клуб? — спросил Алексей Стрежева.

Тот совсем загрустил и насупился. Пошевелив усами, он неохотно ответил:

— Некогда мне тут по клубам ходить! У меня семья дети! И работа — сам знаешь! Прокурора вожу — в ночь, пол ночь!

Жук, потушив окурок в пепельнице — махнул рукой:

— Да ладно тебе! Тоже нашелся еще один — извозчик ментов! Тоже мне работа! Возишь эту прокуроршу! А сам, наверное — на нее пялишься или — вообще того лучше, уже, наверное — попробовал то, тела прокурорского?!

Стрежев сжал кулаки и дернулся. В его глазах мелькнул огонек неподдельной ярости. Тарелки зазвенели. Со стола упали вилки и ложки.

— Ой, спокойнее, спокоенее! Не надо!!! Друзья мои! — Встав, из — за стола, обнял Стрежева, Алексей.

Прижавшись к нему, Степанов почувствовал, что мышцы у Геннадия напряжены, и он готов в любую секунду кинуться в драку на Жука.

— А, что он болтает. Всякую чушь?! Волчек просто хороший человек! И я, ее уважаю! Она хорошая баба! У нас просто — дружеские отношения!

— Вот именно хороша баба! — огрызнулся Жук.

— Андрей замолчи немедленно! — Варвара стукнула по столу своим кулачком. — Перестань людей обсуждать!

Жук, засопел — но не ответил. Опустив глаза, он достал сигарету и закурил. Степанов сел на свое место и налил себе еще водки:

— А откуда Андрюха ты прокуроршу то знаешь? Вроде ведь с ней не знаком? — спросил он миролюбиво у Жука.

За него ответила жена. Варвара улыбнулась и, потрепав пальчиками — кончик скатерти, молвила:

— Да знает он — по клубу! Она видная женщина! Ходит туда! Андрей просто ее часто видит там! Вот и все!

— Волчек ходит в клуб?! — искренне удивился Степанов.

— Ну, да! А что ей не ходить! Ведь ее жених заведующий клубом! Он все эти мероприятия и устраивает! — словно защищая, свою начальницу ответил Геннадий.

— Да, да! Она ходит с директором! Так мы его зовем! Игорь Петрович! Мохов! Они говорят, скоро поженятся! Вот! У нее детей нет! Он мужчина — тоже одинокий! Хорошая пара!

— А вы откуда все знаете?

Варвара самодовольно надула губки. Геннадий, мотнув, своей черной шевелюрой — язвительно заметил:

— Она ж говорила тебе Андрей! Она все сплетни знает в поселке! Продавец она в магазине! И на танцы вон постоянно ходит!

— Ты на мою жену не наезжай! — грубо осадил его Жук.

— Пацаны! Вы опять! — прикрикнул Степанов на обоих. — Хватит уже!

Стрежев, махнул рукой и встал из — за стола:

— Ладно, все! Пошли Андрей! Пора нам ехать! А то все это до добра не доведет! Подеремся! Собрались вот метлу поминуть — а оно вон, что выходит!

Степанов, тоже встал из — за стола. Он почувствовал, что действительно пора уходить. Посиделки могли вылиться в ненужный ему скандал. Да и узнавать больше в принципе тут было нечего.

— Пойдем! Действительно пора и честь знать! Спасибо вам хозяева за хлеб за соль!

— Ой, да что вы уходите?! — с сожалением воскликнула Варвара.

Жук бросил на нее очередной злой взгляд. Но женщина, не обращая на него внимания — продолжила:

— Остались бы! Чайку бы еще попили?!

— Нет, хозяюшка пора! — выходя в прихожую, бросил ей Степанов.

— Ну а вы то придете? Приходите послезавтра, как обещали! Я ведь вам не шутила!

— Приду! Приду! — Алексей протянул ей руку.

Варвара пожала ему ладонь. Степанову даже показалась, что женщина сделала это, через — чур, ласково. В рукопожатии просквозил намек. Но он быстро отдернул руку и крикнул оставшемуся в комнате Андрею.

— Ты Андрюха на меня зла не держи! Приходи послезавтра! Выпьем еще! Надо расставаться друзьями и на хорошей, мажорной ноте! — он вышел во двор, не дождавшись ответа.

У ворот его уже ждал Стрежев. Геннадий, закурив сигарету — открыл машину. За руль он сел хмурый.

— Ты, что Гена. Разозлился? А зря!

— Шалава, она! Шалава!

— Кто?! — не понял Степанов.

— Варька эта! Я тебе тогда при первой встречи на том трупе — говорить не хотел! Сказал — мол, Жук женился на женщине — кто не знаю в магазине, мол, работает! Но соврал!

— Хм, зачем?

— А не знаю! Не хотел, об этом, дураке — плохое, говорить!

Степанов с удивлением посмотрел на Стрежева:

— Ну, раз заикнулся — теперь уж говори!

Тот, завел автомобиль и, сильно газанув — дернул его с места. Навстречу понеслась вечерняя заснеженная улица поселка. Стрежев, всматривался в белую колею и молчал. Степанов ждал, пока — он сам заговорит. Наконец Геннадий вырулил на центральную улицу и не громко сказал:

— Она, тоже ведь, сидела! За кражу! По моему — пятерку оттащила! Потом откинулась. Вот — работы то нет. На панель пошла. В городе на бетонке стояла! Шлюхой была! А он, дурак, этот Жук — ее там и подобрал! Вот потом поженились! А детей у нее нет, потому как — не может она рожать! Криминальный аборт делала! Что — то себе там, в нутрях повредила! В общем — не может быть у нее детей! Поэтому и знает она все про баб наших! Злая она на всех — как собака! Злая! Вот и бесится! А тут тебе разыграла целый спектакль про свое любопытство!

Пораженный Степанов, хотел спросить еще кое какие подробности из личной жизни Жука и Варвары, но сдержался и промолчал. Получилось бы слишком подозрительно, если бы пьяный милиционер начал интересоваться семейными тайнами бывшего одноклассника. Посвящать Стрежева в подробности и главное в свои подозрения дела — о поимки Маньяка он тоже не хотел. Лишний носитель информации ему был тоже не к чему. Поэтому Алексей лишь тяжело вздохнул и попросил Геннадия:

— Гена, ты меня отвези в райкомовскую гостиницу. Я сегодня там ночевать буду! Мне там и номер должны зарезервировать! Но прежде — останови, возле, какого ни будь павильона! Я водки себе куплю! Что — то заусило меня!

Геннадий хмыкнул и ничего не ответил в ответ. «Нива» тормознула возле круглосуточно торгующего павильона. Через несколько минут, Степанов вернулся в машину с бутылкой водки и пакетом, в котором была закуска.

Когда машина подъехала к серому двухэтажному зданию райкомовской гостиницы Стрежев останови «Ниву» — неожиданно тихо и зло сказал:

— Ты знаешь?! Я бы хотел, в глаза, этому гаду — посмотреть! Что у него там отражается!

Степанов, даже с начала, не понял, о чем говорит Геннадий:

— Кому?!

— Ну, этому маньяку! Он ведь сволочь убивает!!!

— А! Да, конечно! Спокойной ночи! — Алексей, вышел из автомобиля и, не оборачиваясь, вошел в гостиницу.

Дежурная встретила его — словно старого знакомого, но ключи не дала:

— А там товарищ Степанов — уже есть второй жилец и два посетителя!

— Посетителя? Хм, странно?

Соседом по номеру стал Попов. Водитель лежал на своей кровати и сладко сопел. Его сон был настолько крепкий, что он не проснулся от сильного удара двери — сквозняк захлопнул ее за спиной Алексея. Посетителями оказались Сливнина и Разин. Они сидели в креслах — за маленьким журнальным столом и, пили вино. Алексей удивленно посмотрел на натюрморт из яблок и колбасы и удивленно сказал:

— Вот ничего себе! Вы, что тут, пьянку — устроили? А это, между прочим — общественное место! И распивать спиртные напитки по правилам нельзя! А уж приводить женщин в номер — вообще! — Степанов скинул дубленку.

Ирина, кисло улыбнулась и, выпив вино из бокала — процедила сквозь зубы:

— Молчал бы уж! Сам он — ели языком ворочаешь! А сказал, что на важную встречу пойдешь!

— А, я и был — на важной встрече! — Степанов поставил на столик купленную бутылку. — Андрюха, нука налей нам!

Разин смущенно передернул плечами. Покосившись на Ирину — он дернулся. Алексей, видя, что молодой опер — не знает, как себя вести в его присутствии — подбодрил его:

— Наливай! Я не буду вашу кислую мочу пить! Тем более — я старший по званию за столом!

Ирина, закурив сигарету — выпустила картинно дым — прямо в лицо Степанову:

— Ой, ой! Скажите, пожалуйста! Старший нашелся! Молчал бы уж! Рассказывай! Вижу по твоей физиономии, что узнал ты, что — то такое — от чего, тебя прет! Я то, тебя знаю — когда очень хочется и, не можешь себя сдержать! — Сливнина, томно подмигнула Разину.

Тот совсем разволновался и трясущимися руками — чуть не выронил бутылку.

— Осторожней! Ты, так совершишь — самое скотское в компании! Разобьешь флакон! И сначала — ты рассказывай, а вернее докладывай, как прошло все, о чем я тебе говорил?

Разин довольно улыбнулся и налив, в стакан водки — заикаясь, ответил:

— Все, как вы и говорили, сделал! Сторожу наплели про проверку боксов на пожароопасность! Я и гаишника взял — Морозова. Ну, а дальше — дело техники! И там все сделали!

— Ну, что, что не томи душу!

— В общем, так — то ничего такого. Машина как машина. Но вот — она первое вездеход! У нее подвеска от шестьдесят шестого! Мост передний есть! Второе — кабина чистая! Ничего такого, но вот бокового стекла со стороны водителя нет! Пласстигласс вместо стекла! И ручек на дверки нет! Нет у пассажирской дверки ручек! Култышки одни! Вот!

Степанов разочаровано откинулся на спинку стула. Тяжело вздохнув, он грустно сказал:

— А я то думал! А там так. Ничего! Ну, стекла нет, ладно! Но вот ручек — тоже, а что вездеход? Ну, это ничего еще не говорит!

— Да ты о самом главном скажи! Что ты там про ручки то ему говоришь! Главное то! — прикрикнула Ирина на Разина.

Тот, засуетился и стал шариться во внутреннем кармане пиджака. Достав из него маленький целлофановый пакетик, он бережно протянул его Алексею:

— Вот, за ковриком, кое — как нашел! Завалился! Он хоть машину и мал! Это видно — даже вода в стыках осталась. А это — не заметил!

Алексей бережно взял сверточек и покрутил в руках. Раздвинув края пакетика, он вытряхнул содержимое на стол. Перед ним лежал маленький красный кусочек — не то пластмассы, не то стекла.

— Что это?

— Как, что это ноготь! Обыкновенный кусочек женского ногтя!

Степанов присмотрелся и действительно передним лежал кусок женского ноготка. Красный с одной сторону и белый с другой. Потрогав его кончиком пальца, Алексей довольно сказал:

— Вот это уже что — то!

— Да! Да! Алексей Иванович! Мы тут без вас и обсуждали! Это может быть — неопровержимой уликой!

Степанов кивнул головой. Но вслед за радушными мыслями его посетило и сомнение:

— Так то оно так! Если мы найдем владелицу этого ноготка! Если мы найдем ту женщину — у кого он отвалился, или она сломала в машине у Жука. Но если мы не найдем ее — то боюсь, этого маловато! Улика будет бесполезной! А, что если он просто какую ни будь — тетку подвозил, а у нее возьми да сломайся ноготок! Или еще того хуже — жена — ноготок жены! Вот тогда может все порушиться!

— Ну, ты сразу от негатива отталкиваешься! — упрекнула его Сливнина.

— Да, я тоже думаю. Этот ноготь — мог одной из убитых принадлежать!

— Может! Ладно! Завтра начнем работать! И все осмотры трупов перелопатим! Посмотрим — может действительно, у какой, ни будь — ноготок сломан! За машиной с утра наблюдение и чтоб — ни, ни! Никому информацию! Никому! За каждым шагом его следить! Куда поехал, зачем маршруты! Постараться надо — его путевые, выдернуть за год! Постараться надо сличить и выяснить все контакты! Все! По возможности — все, что мы можем о нем узнать! Картотеку помету отсидки! И еще — он собака не должен даже чухнуть, что мы его пасем! Иначе — хана, уйдет на дно! В отлежку! И тогда все! Хитрый он скотина!

— Это то понятно! А теперь — ты поведуй как сходил к однокласснику в гости?! — Сливнина откусила яблоко и, жуя, уставилась на Алексея.

Степанов, подробно рассказал о поминках. Он, старался не упустить малейшей подробности. Причем, делал, это он, даже — не из — за Ирины и Разина. А, ради своей тренировки памяти. Говоря в слух — воспоминания и наблюдения, он анализировал. Какая складывается картина. Когда он закончил рассказ, Ирина спросила первая:

— Значит, ты думаешь, что жена, у него, ничего не подозревая — становиться наводчицей на жертвы?

— Не знаю. С первого взгляда — она наивная дура! Но это первое! Может — она такой хотела показаться. Может действительно. Может, и нет. Но, то, что они тусуются в клубе это точно! И там наверняка — теток жертв он припасывал. Может он таким Макаром мстит бабам, что его баба не рожает! Кто его знает?! Но нам еще обязательно надо проверить — ходили ли жертвы на эти вот вечера! И главное — посещали ли они магазин Варвары!

— Да, я думаю — на не тоже картотеку дернуть надо по мету отсидки! — предложил Разин.

— Молодец! Обязательно! Дай команду своим орлам! И, что бы через канцелярию генерала! Так быстрее будет! Он сам заинтересован, что бы мы этого козла поймали! — Степанов почесал подбородок и, задумавшись — посмотрел в темное окно.

— А, я, что, теперь — не нужна, буду? — встревожено спросила Ирина. — Если ноготок совпадет с убитой. То можно его просто дергать!

— Ты погоди! Для тебя завтра же работа найдется! Пойдешь в магазин! И два дня будешь в этот сельмаг ходить как на работу! Что бы всю душу выложила этой Варваре. Что б, послезавтра, я пришел на танцы и, о тебе — она, полную биографию дала! А ее мы тебе придумаем! Ну, надо же! Ну, Андрюша Жук! Действительно Жук! Ладно, разливаем — допиваем и расходимся! Завтра трудный день!

В этот момент подал голос, храпевший до этого Попова. Высунув голову из — под одеяла, он противно пробубнил:

— И то, правда! Расходитесь уже! Сколько можно! Завтра мне вставать не свет не заря! А вы тут разговоры устроили — планерка, какая то!

— Лежи — горе водитель! Ты уж нам тут не указывай! — осадил его Степанов.

Разин, поднялся с кресла и, убрав со стола, пустые бутылки — виновато сказал:

— Ладно — пойду я! Идти действительно пора!

Степанов кивнул головой и покосился на дверь. Ирина сидела, как не в чем не бывало. Она пристально смотрела на Алексея. Поймав его взгляд — женщина слегка поддернула юбку — оголив стройную ногу. Степанов покосился на красивый изгиб бедра и помотал головой.

— Не поняла? — шепнула Ирина.

— Не сегодня! Идти не куда не охота! А тут сама видишь — свидетель не нужный!

— Фи! — женщина дернулась и, затушив сигарету в пепельнице, вскочила с кресла. — Проводи меня! Хоть пальто подай!

Степанов тяжело вздохнул и поплелся за ней к двери. Он почувствовал, что действительно перебрал с алкоголем. Голова гудела и хотелось спать. Вяло, подав пальто Сливниной, он хлопнул ее по попке и закрыл дверь. Не раздеваясь, Алексей повалился на кровать и через, несколько минут — уснул крепким сном. Этой ночью ему ничего не снилось.

Глава 9

На следующее утро Алексей проснулся с головной болью и плохим настроением. Покосившись из — под одеяла на замерзшее от мороза окно — он даже не сразу вспомнил, где находиться. Но потом, осмотревшись, в убогом интерьере гостиничного номера сел на край кровати и закурил. Степанов замечал, что когда он просыпается и не может вспомнить, где находиться — это плохая примета, и ничего хорошего грядущий день не приготовит. Хотя Алексей и не был суеверным, но все же замечал, что иногда — приметы совпадают с реальностью жизни.

Умывшись под ледяной водой гостиничного умывальника, он вышел на улицу. Небо было затянуто противными, бесконечными, серыми тучами — не пропускавшими и лучика солнца. Они усугубляли и без того мерзкое настроение похмелья. Посмотрев на деревенскую улицу уходящую в даль, Степанов вдруг вспомнил свое детство — когда вот так же, противными хмурым утром — он, мальчишка, шел из дома в школу по поселку. Мечтал по скорее стать — взрослым и навсегда уехать из Рогачево. «Господи! Как жизнь то быстро проходит! Уж скоро старость — а ничего не изменилось! Ничего! И главное — ничего так и не успел сделать, или не смог — о чем мечтал! Эх, вернуть бы все назад! Назад — то хмурое утро двадцать пять лет назад!» — подумал Алексей и печально улыбнулся.

В это момент, рядом скрипнув тормозами — остановилась «Волга» Попова. Из салона доносился голос Шнура. Степанов покачал головой и сел в автомобиль. Попов напротив находился в прекрасном расположении духа. Он подпевал певцу и то и дело поддергивал в такт головой:

— Что Алексей Иванович, головка то бо — бо?

— Заткнись! Останови лучше у аптеки — я аспирина куплю.

— Я вот что вам хотел сказать Алексей Иванович, вы если это, что надо то с комнатой — то не стесняйтесь! Я то мужик все — таки! Понимаю! — непринужденно говорил Владимир, крутя баранку.

Машина плавно скользила по дороге. Степанов поморщился и с удивлением посмотрел на водителя:

— Ты это о чем?

— Как о чем? Если вам надо — с женщиной остаться, ну на ночь, то скажите — только за ранее! А то когда я уже завалился спать — то ко мне лучше не подходить!

Степанов, застонал, но ничего не ответил. Попов, покосившись на шефа, как ни в чем не бывало — продолжал:

— Я, ведь вижу — как на вас эта Сливнина смотрит! Она просто вас — жрет взглядом! И вчера — наверняка хотела остаться! Да и прокурорша!

— Что прокурорша?

— Вы, что это не видите? Она ж тоже на вас запала! А Ирина эта вас ревнует к ней! Я сразу просек! Я то в этих делах — мастер профессионал! Завсегда могу женскую симпатию определить! И ревность тоже! В общем — должен сказать. Пользуетесь вы успехом у женщин!

— А ну — заткнись! — прикрикнул Степанов и вновь поморщился от усилившейся головной боли.

В кабинете Сазонова, его ждал Разин. Он, уткнувшись в бумаги, что — то читал. Алексей, молча прошел к окну и, взяв стакан — налил воды из графина. Бросив в него, две таблетки аспирина, он дождался — когда лекарство с шипеньем, раствориться и выпил. Разин оторвал и с удивлением голову от бумаг и смотрел на Степанова. Тот снял дубленку и облегченно вздохнул:

— Вот сейчас легче будет!

— Здрасте Алексей Иванович! Что голова?!

— Да, уж годы! Раньше бывало — я заканчивал пить водку в три ночи, а в восемь на планерке сидел как огурчик! А сейчас! Ну, что там у тебя? Как дела!

— Ну, вот видите! Всех своих кого — смог выставил, на внешнее наблюдение за Жуком. Двоих — под видом, дорожной инспекции, я отправил — проверять путевые, в водоканал, где — он работает. Двое — над архивами работают. В общем — все пока по плану. Я вот изучаю телесные повреждения всех жертв. Но пока ничего! Нет ни у кого в описании сломанных ногтей! Даже — накрашенных, красным лаком, нет! То — сиреневый, то синий! Нет — не везет!

— Ну, ладно, ладно! Ты не торопись! Внимательней!

— Да, и еще — у нас опять уход человека заявили! Вот!

— Что?! — Степанов вскочил со стула. — Что же ты с этого то не начал!

Да, я посчитал, что это как — то не связанно с нашим делом?!

— Что? Ты, что такое говоришь? Уход человека и не связанно! Как это? Почему?

— Дело в том, что район то у нас большой! Деревень то много! И территория большая. А уход заявляют не в Рогачево, а в Егоршево! А это пятьдесят километров! Такого еще не было просто по делу! Наш то — мочил в Рогачево! И не выезжал за пределы границ поселка и его окрестностей!

Степанов задумался. Допив, воду с аспирином, он закурил.

— А кто ушла — девушка?

— Хм, да!

— Молодая?

— Ну! Лариса Егоровна Турбина. Двадцать три года. Проживала с женихом в Егоршево. Туда в Егоршево Сазонов поехал — он сам вызвался. Я не стал противиться — отправил старика. Пусть. Он ведь и так себе места не находит, жалко! Пусть почувствует себя нужным!

Степанов, вздохнул и, посмотрев на спичечный коробок, лежавший на краю стола — подкинул его несколько раз щелчком пальцев.

— Да, ты прав — пусть. Что еще надеюсь — ничего не упустил?

— Ну, вроде все! — пожал плечами Разин.

Он хотел опустить голову вновь в бумаги, что бы продолжить чтение, но вздрогнул и растеряно посмотрел на Алексея:

— Да, еще, еще Пронькина умерла.

— Что?!!!

— Ну, помните — подружка Метелкина, Вера. Мы у нее были, когда Метелкина искали. Так вот умерла. Угорела от спирта. Ее соседи рано утром нашли. Прямо во дворе. До туалета не дошла — упала. Пена изо рта. Подскочили, скорую вызвали, но пока приехали, она того — корни двинула! До больницы не довезли. Врачи говорят, острое алкогольное отравление. Скорее всего — технический спирт выпила. Ребенок вот сиротой остался.

Степанов откинулся на стуле и сжал голову руками:

— У, я знал — плохая примета!

— Вы, о чем? — недоуменно спросил Разин.

— Да так! Нет надо похмелиться — весь день на перекосяк пойдет! Здесь водка в кабинете есть?

Разин пожал плечами и кивнул на шкаф в углу:

— Там. Вроде Петрович — всегда прятал. Он запас держал вроде.

Степанов резко встал и подошел к шкафу. Порывшись в нем, он обнаружил — початую бутылку с коричневой жидкостью. Открыв пробку, Алексей понюхал содержимое.

— Вроде — спирт? Не угорю я — как Пронькина? — спросил он Разина.

— Да нет! Это кедровая настойка! Ее Михалыч пьет — как простудиться! И нам наливал по стопке, если кто прихворнет! — успокоил его Разин.

Степанов, налил себе кедровки в стакан и, выпив залпом — закурил сигаретой. Из глаз у него выступили слезы. Выдохнув, он спросил:

— А, где эта — помощница Рабиновича — Фекла?

— А, она с утра тут была. Со мной в делах рылась! Вот! Все записывала, что — то в блокнот! Потом как очумелая соскочила и унеслась! Говорит — в город поехала! Ей что — то проверить надо! Сумасшедшая девушка! — Разин растянулся в улыбке.

Степанов, посмотрел на его довольное лицо и, погрозив пальцем — заметил:

— Ты, я вижу запал на эту городскую кралю! Смотри мне! Не давай ей много то информации! А, то у нее совсем крышу сорвет! Она хоть иногда и дельные вещи говорит, но в основном — бред профессиональной помешанной!

— А, что я?! Я ничего! Хорошая девушка вот и все!

— Ну ладно, ладно! Давай о деле! Значит расклад такой! Пропала очередная девушка, только не в поселке, а в деревне за пятьдесят километров, умирает Пронькина. Круг уменьшается.

— Какой круг?

— Круг знакомых Жука. Ведь Жук мог знать потенциально — Понькину через Метелкина?! Мог! Вот, может, значит, ее смерть — быть не случайным совпадением?! Может! Кто еще представляет опасность для него? А? Думай?

Разин нахмурил брови и растерянно произнес:

— Ну, наверное — мать Метелкина.

Степанов, расхаживающий по кабинету — замер, после этих слов. Он с ужасом уставился на Андрея и крикнул:

— Ёкарный бабай! Как я забыл! Вот старый пень! Забыл! Ведь я вчера хотел съездить поговорить со старухой! И забыл! Напился мать его! Поехали срочно! Поехали!

Они выскочили из РОВД как ошпаренные. Попов с удивлением наблюдал из своей «Волги» как к нему навстречу сломя голову бегут Степанов с Разиным. Заскочив, к нему в машину — они, в один голос — крикнули:

— Гони на Ленина к дому Метелкина!!!

Попов хоть и старался ехать быстро, но все же его постоянно подгонял Степанов. Он нервно постукивал кулаком по передней панели и приговаривал:

— Ну, елки палки как я забыл? Как я забыл?

Попов, крутя руль — удивленно спросил:

— Что забыли? Куда несемся? Что там пожар у Метелкина этого на дому?

— Несемся! Моли бога Вова, труп там может быть!

— Что еще один?

Калитка ворот Метелкинского дома была закрыта изнутри. Степанову и Разину — пришлось перелазить через забор. Облезлый пес возле конуры — поскуливая, прижался к забору. Он даже не попытался залаять — видя, решительные движения, не прошенных гостей.

Дверь в дом была прикрыта. Степанов обратил внимание. Что в доме довольно прохладно. Печь топили наверняка вечером. Осторожно ступая по скрипящим половицам — он заглянул в большую комнату. Она оказалась пуста. Только — монотонное, постукивания, ходиков с кукушкой на стене — нарушали тишину. Алексей прижал палец к губам и, обернувшись на Разина — стоящего сзади, кивнул на кухню. Тот на цыпочках направился туда. Степанов прошел комнату и остановился у спальни. Взявшись за ручку двери, он приоткрыл ее и тихо спросил:

— Раиса Петровна! Вы спите?

Не дождавшись ответа, он заглянул внутрь помещения. Старуха — висела на полосатом, толстом, проводе от утюга. Цветастый жгут был примотан к большому, железному крюку на потолке, посредине комнаты. Толстый бич электропровода впился в морщинистую шею Раисы Петровны мертвой хваткой. Ее ноги в бело — синих шерстяных ноках, нелепо болтались в нескольких сантиметрах от пола. Рядом лежали рассыпанные из стопки толстые книги. Алексей непроизвольно заметил, что одна из них была «О вкусной и здоровой пище». Глаза Раисы Петровны были приоткрыты и ее остекленевшие белки — словно с любопытством наблюдали за Степановым. Язык торчал красно-синим кляпом. Старуха словно дразнила милиционера. Алексей непроизвольно отвернулся и позвал Разина:

— Андрей! Сюда, мы кажется — опоздали!

Разин появился с пистолетом в руке. Вороненая сталь «Макарова» зловеще блеснула в полумраке спальни. Алексей с удивлением посмотрел на оружие и спросил:

— Ты, что тут убийцу хотел тут застать? Зачем пушка?

Но Разин ответил не сразу. Он изумленно смотрел на висящее тело. Нервными движениями он спрятал пистолет под костюм:

— Кто его знает? Кто его знает, Алексей Иванович?!

— Нет, Андрюша! Мы с тобой вечно — на шаг за этим ублюдком, отстаем! Вызывай бригаду!

Следственную группу они дожидались на улице. Оба нервно курили и молчали. Степанов краем глаза посматривал на Разина. Тот подкуривал сигарету одну за другой. Неожиданно — словно встрепенувшись, он предложил:

— А может соседей опросить пока? А? Вон тот дом — ну куда вы тогда ходили? Может они — что, ни будь, видели? — Разин кивнул на соседний дом.

В этот момент заурчал мотор и из — за поворота показался старенький милицейский УАЗик. Он, пыхтя — подъехал к дому Метелкина. Степанов увидел, что на переднем сиденье сидит Сазонов. Старый опер — улыбаясь, вылез из автомобиля и подошел к ним:

— Здорово ребята? А вы, что тут?

— Ты. Что не с группой? — удивленно спросил Алексей.

— Да, с какой группой?! Меня ведь отправили в Егоршево! Я поехал опрашивать — уход из дома! Лариса Турбина! Пропала! Вот и работаю!

— Хм, а тут ты зачем?

— Как это зачем? Родственников опросить!

— Родственников?!!

— Нуда! Она ведь тут прописана! На Ленина! У нее тут родители!

— Что?!! Лариса Турбина жила в соседнем в Метелкиным доме?!! — пораженный Степанов отпрянул назад и чуть не повалился в сугроб.

Разин, словно, застывший снеговик — выронил изо рта сигарету.

— Да, вы, что? Что случилось то?

Степанов, подскочил к Сазонову и, вырвав из его рук, кожаную папку — посмотрел в документы. Среди нескольких протоколов в уголок, была вставлена фотография пропавшей. Алексей посмотрел на нее и замычал. Эта была девушка, с которой Степанов разговаривал в первый приезд к Метелкину. Это она ему рассказывала про друга на грузовой машине с желтой или коричневой кабиной. Сазонов с удивлением забрал у него из рук свою папку:

— Что случилось в конце то концов?!

— Вот — все сходиться… — обречено буркнул Алексей и поплелся к «Волге».

К вечеру противные серые тучи, словно проснувшись, посыпали на землю крупный снег. Ветер стих и воздух, как будто, помолодевший — был чист и свеж. Над домами поселка, как сказочные колонны, уходящие в некуда — выросли, дымы из труб. Во дворах изредка перекликались лаем собаки.

Алексей смотрел на уютный деревенский пейзаж из окна Сазоновского кабинета. Он стоял и курил. Маленькие огоньки поселка, как будто перемигиваясь с красным угольком его сигареты, мерцали вдалеке.

— Может, закроете окно? Холодно уже! Простыть можно!

Алексей, очнувшись от мыслей вздрогнул и, закрыв створку повернулся. На него внимательно смотрела Светлана Волчек. Она сидела за столом и держала в руке шариковую ручку.

— Конечно, конечно Светлана Егоровна! Обязательно! Больше не буду открывать окно настежь!

Та, благодарно кивнула головой и спросила:

— Может — начнем совещание?

Все присутствующие, монотонно галдевшие до этого — стихли как по команде. Лишь Фекла Мерзоева продолжала напевать себе под нос какую то мелодию. Она, что — то писала в своем толстом блокноте. Ее толкнул в бок сидевший рядом Сазонов. Девушка слегка покраснела и, поправив на своем носике очки — отложила книжицу в сторону.

Степанов, посмотрев на всех — сел посредине кабинета на стул.

— Итак, что мы имеем?! Сегодняшний день был для нас неожиданно провальным. Поздравить некого не с чем не могу. Результатов как говориться ноль. Мы имеем — первое труп Метелкиной, второе труп Пронькиной и третье пропавшую девушку в Егоршево. Я чувствую, что все эти происшествия непосредственно связаны с нашим другом. Но прямых доказательств этого, к сожалению нет. Нет у нас пока и основных улик — позволяющих задержать, нашего подозреваемого. Но, тем не менее — как кто — то великий говорил — отрицательный результат, тоже результат! Итак, начнем, я вас всех собрал сегодня. Потому что завтра может быть решающий день в нашей операции. Завтра может решить исход нашего запутанного дела. Поэтому при обсуждении проблем или предположений — не стесняйтесь и выдвигайте свои предположения свои мысли! Нужен серьезный мозговой штурм! Пока, что один человек нас обыгрывает! И мы ничего не можем этому противопоставить! А это есть — нехорошо! Итак, начнем! Группа слежения. Что у вас?

В углу стал угрюмый молодой человек — больше похожий на подростка репера. Кожаная куртка в блестящих заклепках, длинная толстовка — радикально рыжего цвета, торчащая из — под нее. В ухе маленькая сережка. Дополняла картину «продвинутого» внешнего вида — лихо завернутая набок бейсболка, из — под которой выбивался выщипанный обесцвеченный чупчик. Опер — клоун, перемявшись — с ноги на ногу, промямлил:

— Ну, мы это, целый день это — вели его! Вели везде! Даже до сортира! Ходили, пасли! Ничего такого. Маршрут один и тот же. Дом работа. На работе — ездил в линию. Выкачивал — гавно из септиков возил, какую то муру. В общем — ничего такого.

— А вчера?! Вчера вечером? Вы смотрели за домом то? Ведь вечером вроде посты поставили? — спросил Степанов.

— Да, сразу! Как поставили! Мы видели и как вы из его дома выходили! Вы сели на Ниву вот — помощника прокурора! В десять пятнадцать по — моему. Вот. И все!

— Что все? Вы, что за мной следили? — раздражено бросил Степанов.

— Нет, машина отъехала — ваша мы записали и все!

— Да, что все? — не выдержала Волчек.

Она, с брезгливостью посмотрела — на опера — клоуна. Тот, поправил на голове бейсболку и, хмыкнув носом — ответил:

— Ну, все! Он спать лег! Мы до утра возле стояли! Смотрели! Все отходы! Никого! Никто не выходил! Утром он встал и пошел на работу! А дальше я говорил!

— Так, вы хотите сказать, что исключено, что Жук мог появиться в доме Метелкиной и помочь ей повеситься?

— Ну да!

— И в доме Пронькиной он тоже не мог под утро появиться?

— Нет…

— Ты уверен Леша? — грозно спросил его Разин.

Он все больше и больше вживался в роль начальника уголовного розыска. Степанов покосился на него и незаметно улыбнулся — в поднесенный ко рту кулак:

— Значит уже хуже! Нужно говорить о том, что их смерти все — таки, стечение обстоятельств. И все же я не могу в это поверить, но факты заставляют. Ладно, пойдем дальше. Что у нас с женой Жука Варварой? Капитан Сливнина, вам слово? Вы как вжились то в роль? — как можно официальнее спросил Степанов.

Ирина вызывающе жевала жевательную резинку. Надув небольшой пузырь она щелкнула им и облизнув губы весело ответила:

— Так роль то в принципе — хорошая! А может мне — того. В артистки пойти? Данные вроде есть! — Ирина кивнула на свои груди.

— Не забывайтесь капитан! Вы все же на планерке! Тут, между прочим — не клуб одиноких сердец! — зло бросила ей через плечо Волчек.

Ирина сверкнула на нее глазами и, прокашлявшись — продолжила:

— Так это! Все вроде — как учили, говорила и делала! Ходила в магазин! Раз — пять, наверное! Пила там даже пиво за столиком у стойки! Курила. Говорила. Познакомилась! Раскрыла ей душу свою! Ой! — Ирина томно потянулась до хруста в костях.

Степанов на нее посмотрел с сарказмом и миролюбивым тоном сказал:

— Ну, хватит Ира! Давай серьезнее!

— Да я и так серьезна! Все как говорили! Я разошлась с мужем! Он, подлец — меня выгнал из квартиры! Вот работу в городе потеряла! Сюда вернулась — тут теперь жить буду! Одинокая — но мужика хочу! Все как по легенде договаривались — я ей и впихивала! В ее ушки! Она слушала! Варя эта!

— Ну и как думаешь — поверила? — спросил Разин.

Ирина ухмыльнулась и, оголив свои ровные зубы — сквозь них процедила:

— Думаю да! Думаю тюлька — ушла по назначению!

— Так уже лучше! Это можно записать в актив сегодняшнего дня! Завтра Ира, без закладки на воротнике ни — ни! Некуда! Вешаешь ее и — ходишь! Прослушивать начнем с утра! Заодно — отрегулируем! Сходишь к ней в магазин еще раза три и порядок! Она кстати — тебя в клуб пригласила, на танцы то?

— Да она меня не только в клуб пригласила. Еще кое — куда!

— Хм. Куда?

— На девичник! Говорит, давай приходи — водки попьем, когда, моего — не будет! Вот! И в клуб пригласила!

— Вот это хорошо! — похвалил Степанов. — Ну а теперь, что с пропавшей девушкой? Михаил Петрович? Что удалось то выяснить?

Старый милиционер — встал и, покряхтывая, посмотрел — на свои валенки. Они — словно две раскисшие кувалды — оставляли на полу мокрые пятна. Перемявшись — с ноги на ногу и, смущаясь, за свою обувь — Сазонов, тихо ответил:

— Ну вот, что удалось установить! Пропала она позавчера! Поссорились с женихом! Жених Евгений Безбородько — двадцать шесть лет, механизатор. Не пьющий. Парень видно сильно переживает! Ирина Трубина ушла из дома в десять двадцать или около того! Как ушла — не заметил! Одета была в шубу, сапоги на высоком каблуке, юбку шерстяную синюю, кофточку желтую. Сверху свитер белый шерстяной. Платок на голове, вернее шаль! Ну, из нижнего белья как обычно — колготки, трусики, лифчик. Ушла она незаметно. По крайней мере — жених, так говорит! Мы его конечно проверяем! Ну, пока нет оснований — на парня переть! Он и так в трансе! Ушла, скорее всего — к трассе! Егоршево то — в пол километра, от трассы находится! Там ее видели на остановке! Вроде как села в попутку! Вроде как в легковую! Какая марка не известна! Вроде в сторону города поехала! Вот вроде и все!

— Так, значит — в город, могла уехать? — спросила Волчек.

— Ну да! У нее, вроде — там, есть знакомые! Сейчас проверяем! Но, могла и не в город.

— Это почему? — поинтересовался Алексей.

— Ну — она могла доехать до развилки и в поселок. От развилки, до поселка — десять километров. Она, могла — встать там и ждать, автомобиль другой и потом — сеть в него. А могла и пешком пойти! Но как это все было — теперь мы вряд ли узнаем!

— Почему это? — спросил Разин.

— Да потому Андрюха. Что чует сердце старого опера, что она уже мертва! — неожиданно громко сказал Сазонов и сел на стул.

— Что ж так мрачно то? А Михаил Петрович? — Волчек постаралась улыбнуться Сазонову, но у нее, вместо улыбки — получилась ухмылка.

— Да, Светлана, я чую! И поверьте! Девчонки уже нет!

— Ну, а что скажешь по внешним признакам? А, описания примет на теле? — спросил Алексей.

— Ну, вроде ничего такого кроме шрама от аппендицита нет!

— Так, а мелкие детали? Сережки? Украшения?

— Ну, это вроде было! Описаны они — вот в протоколе! — Сазонов кивнул на свою папку.

— Так. А, вот не спросил — ногти она красила? — допытывался Алексей.

— Ну а как же! Бабам то куда без боевого окраса! — хмыкнул Михаил Петрович. — Красила. Вот описал. В тот день у нее были ногти покрашены красным лаком!

Степанов и Разин переглянулись. Андрей, хотел было, что — то сказать, но Алексей кивнул ему — показывая. Что бы тот молчал. Волчек перехватила этот взгляд и спросила:

— А, что окраска ногтей — так нужна?

— Ну, в общем да. Есть маленькая зацепка. Но я о ней не буду. Я становлюсь суеверным. Как только начинает получаться и кто — то узнает — все! Хана! Провал. Так. Что подождем! Это пусть будет последним козырем! — ответил ей Степанов и повернувшись к Фекле иронично спросил: — Ну, а у вас, дорогая, какие ни будь, соображения есть?

Девушка, вздрогнула и, посмотрев на Степанова — через призму своих очков, смущенно улыбнулась:

— Я вот тут, для себя, кое — какие, выводы делаю. И понимаете — получается — не совсем понятная картина.

— Это еще почему? Что тут опять не понятного? — Разин пожирал глазами молодую преподавательницу.

— Ну, как вам сказать. Если исходить из того. Что все это совершил Жук, то становиться не все совсем логичным! Жук — очень, своеобразная личность! Он бы так — судя по преступлениям делать — не стал! То есть стал, но не во всех случаях!

— Что это значит? Поясните? — не понял ее Степанов.

— Ну, порка я точно затрудняюсь сказать. Мне нужно еще время. Но вот поверьте — результат моих выводов вас очень удивит!

— Ха! У нас, появился, слава богу — один подозреваемый, за последние несколько месяцев, как нам тут де специалисты психологии говорят — это не он! — возмущенно сказала Волчек.

— Нет! Вы меня не так поняли! — воскликнула Фекла и вновь поправила очки на переносице. — Я говорю, что не во всех поступках, судя из характера Жука — есть логика! Вот и все! Мне просто нужно время, что бы подтвердить свои подозрения или опровергнуть!

— Ну, если так говорить, то у любого маньяка нет логики! Зачем он мочит?! То есть убивает людей?! Нам не понять! А у него своя, так сказать логика! — буркнул Сазонов и закурил традиционную папиросу.

— А, что вам надо? Я так и не понял? — не обращая внимания — на скепсис Михаила Петровича, спросил Алексей.

— Ну, мне надо посмотреть на этого Жука. Пойти в клуб на танцы! Вот пойду и посмотрю!

— А, я готов вас проинструктировать и сопровождать! — первым откликнулся Разин.

Волчек и Степанов, посмотрели на него — карающими взглядами и, молодой опер — стыдливо опустил голову.

— Ладно! Успокойтесь! Завтра нас ждет трудный день! Завтра так сказать — момент истины! — буркнул Сазонов.

— Почему завтра? — спросил Разин — Ведь завтра Ирина только познакомится с Жуком, или так сказать должна попасть в поле его интересов. В список так сказать, потенциальных жертв!

— Э! Не! Не скажи! Не скажи Андрюха! Михайлович прав! Завтра все и решиться! Если мы правы — то он клюнет, если нет, то нам придется тогда начинать все сначала! — заступился за старого милиционера Алексей. — А сейчас я думаю нам надо отдыхать! Сегодня трудный день! Сегодня день неудачный и всем нужно отдохнуть!

— Кроме постов наблюдения! — строго добавила Волчек. — Они пусть следят за вашим Алексей Иванович одноклассником! Как я своей — женской логикой. В отличие, от некоторых, чувствую — это он! — подвела итог Волчек и сурово посмотрела на опера — клоуна.

Тот испуганно закивал головой и снял бейсболку. Выщипанный чупчик, смешно колыхался — на его, почти детской головке, на тонкой шее.

По дороге в гостиницу Попов как не странно не стал включать магнитолу. Ехать было непривычно. Не было в салоне душераздирающих воплей Шнура — мотор уныло урчал, где — то под капотом. Было даже слышно — как поскрипывали, задние рессоры. Степанов прикрыл глаза. Он вдруг почувствовал, что смертельно устал от напряжения. Такого с ним не было давно. «Видно старею! Видно уже последний резерв вырабатываю! Утомленность и усталость — первый признак, что ищейки может пропасть нюх!» — грустно подумал он.

— Я вот что хотел у вас спросить! Алексей Иванович! — осторожно сказал Попов.

Алексей поморщился и посмотрел одним глазом на водителя:

— Ну, что еще? Какого черта! Поедем спать! Завтра рано вставать! Отдохнем, давай — от проблем! Сам, видишь — какой, день был!

— Я хочу наглости набраться — спросить у вас! Мне надо срочно в город! Мне одна моя знакомая позвонила! В общем — больше у меня такого шанса не будет!

— Что опять? Ты, что не понимаешь, завтра ключевой момент нашей операции и мне машина — как воздух нужна будет! А ты, по бабам!

— Хм, да я все понимаю! Но вот сегодня то я не нужен! И ночью, скорее всего — не понадоблюсь!

— Сплюнь!

— Я, бы — завтра в восемь как штык был!

Степанов тяжело вздохнул. Посмотрев на Владимира — он улыбнулся. Он вдруг вспомнил — себя самого, в его годы. Горячий, молодой, опер — проводивший бурные ночи со своими многочисленными подружками.

— Ладно! Черт с тобой! Но завтра в восемь! Как штык! А, почему сегодня последний шанс то у тебя?

— А! Да потому — ее муж уезжает! И приедет через день! У меня просто возможность есть на всю ночь с ней остаться!

— А понятно! Смотри осторожней! Как бы не умереть от руки ревнивого муженька!

— Не волнуйтесь! Все будет хорошо! Спасибо вам! — вскрикнул довольный Попов.

Степанов зажмурился и растер виски руками.

В холле гостинице — было, по домашнему, уютно. Провинциальный интерьер с традиционным фикусом в углу. Старые кресла с полированными подлокотниками и обои в цветочек. За деревянной перегородкой, в тишине пространства — сидела дежурная. Ее седые волосы были аккуратно зачесаны назад и заколоты костяным гребешком. Степанов вспомнил, что у его бабушки — был, точно такой же. Дежурная вязала носки и приветливо улыбнулась. Он попросил ключ. Женщина, засуетилась и, отложив в сторону вязание — протянула большой железный пятак, на котором болтался ключ. Степанов, сунув его в карман — двинулся по коридору к своему номеру.

— Подождите. Товарищ Степанов. Тут вам еще письмо! — окликнул его голос дежурной.

Алексей, в растерянности повернулся и, смотря, как женщина семенит к нему по коридору — удивленно буркнул:

— Письмо? Какое еще письмо!

— Не знаю! — дежурная протянула ему конверт. — Вот оставили по смене. Мы в двенадцать меняемся! Принес, говорят, какой — то мальчик!

— Мальчик?! — Алексей с удивлением рассматривал чистый заклеенный конверт.

Никакой надписи на нем не было. Алексей, пожал плечами и, поблагодарив женщину — открыл свой номер.

Скинув одежду, он улегся на кровать — не снимая ботинок. Потянулся рукой и зажег ночник — на, при кроватной тумбочке. Покрутив в руках конверт — разорвал заклеенную бумагу. На стандартном, листе — были наклеены газетные вырезки. Из разнообразного шрифта, этого забавного калейдоскопа текста — складывалась, не сразу читаемая фраза:

«Если ты мент поганый будешь и дальше лезть в это дело, то я из твоего сердца выпеку расстегай. Вали в город. Дело закрыто. Не тревожь покойников.»

Причем, слово, расстегай — было, приклеено, с одной буквой С. Алексей нахмурился и несколько раз перечитал послание. Он не мог поверить, что это все на самом деле. Ему не переставало казаться. Что это бумажка — просто, какая то детская шутка.

— Черт! Детективов в кино насмотрелись что ли?

Он устало сел на кровати и закурил. Внимательно вглядываясь — в неровно приклеенные буквы — особенно задумался над фразой «не тревожь покойников».

— Ну, Андрюша! Ну, мастер детективного жанра?! — ухмыльнулся Степанов.

В этот момент в дверь тихо постучали. Алексей замер. Он, на несколько секунд — испугался и даже пожалел, что у него нет с собой табельного оружия. Покосившись на окно, он затушил сигарету в пепельнице и, встав с кровати — на цыпочках подошел к двери. Стук раздался вновь. Алексей вслушивался в тишину и внимательно осмотрел комнату взглядом. Из орудия защиты — была только пепельница и ребристый графин на подоконнике. Алексей тяжело вздохнул и тихо спросил:

— Кто здесь?

— Обслуживание номера! — прошептал женский голос.

— Какое еще обслуживание номера? — Алексей открыл дверь рывком.

На пороге стояла улыбающаяся Ирина Сливнина. Ее шуба была распахнута, шапки на голове не было. Светлые волосы заманчиво растеклись по плечам.

— Мистер, горничную не вызывали? — Ирина многозначительно улыбнулась и прежде, чем Алексей успел ответить — накинулась на его шею, успев захлопнуть дверь своей ножкой.

— Ты, что делаешь? Ирка? С ума сошла? Тут же гостиница! Дежурная внизу! — Алексей непроизвольно, отбиваясь от женщины — выронил из руки странное послание с угрозой.

Бумажка, полетев — упала на пол. Ирина скинула шубу и словно мягким тараном — толкнула своими пышными грудями Степанова на кровать. Тот потерял равновесие и упал. Сеточный матрас противно и предательски — скрипнул ржавыми пружинами.

— Ирка! Ты сумасшедшая!

Но женщина не слушала его. Она — сорвав с себя кофточку, принялась за Алексея. Стянув с него — свитер с рубашкой, резкими движениями — вцепилась в брючный ремень.

— Ира, нас услышат!

— А мне плевать! Я голодная — а ты мой заложник! Моя жертва! Моя добыча!

Степанов понял, что перед ее натиском не устоять. Он обречено откинул голову на подушку…

…А когда — кроватные пружины выскрипывали свои верхние ноты — сексуальной симфонии, в дверь вновь требовательно постучали. Ирина и Алексей замерли. Сливнина тяжело дыша — шепнула ему в ухо:

— Кто этот еще? Кого ты ждешь? Женщину?

— С ума сошла? Какая еще женщина?! Я боюсь, это — дежурная!

— Нет, дежурная — знакомая моей школьной подруги и она придти не может, я с ней договорилась! — шептала Ирина.

Алексей отстранился от женщины и тревожно посмотрел на дверь. Стук раздался вновь. Степанов, встал с кровати и, подобрав, валявшееся на полу одеяло — завернулся в него и подошел к двери:

— Кто там? — настороженно спросил он.

— Алексей Иванович, это я Фекла! Мне кое — какая идея в голову пришла — пустите меня на минуту! — раздался за дверью голос Мерзоевой.

Алексей облегченно вздохнул и открыл замок. На пороге стояла Мерзоева. Она испуганно смотрела на завернутого в одеяло Алексея:

— Простите. Вы — уже спите?! А, я хотела у вас пять минут оторвать… — взгляд Феклы упал в глубину помещения.

Она, встретилась глазами — с лежавшей, на кровати Сливниной. Ирина, натянув простынь до подбородка, виновато улыбалась девушке. Пораженная увиденным — Фекла, несколько секунд — смотрела на женщину. Сливнина, вытащила из — под простыни руку и забавно помахала Мерзоевой. Девушка в смущении опустила глаза и промямлила:

— А, вы заняты, я завтра тогда…

Алексей удивленно посмотрел на девушку и спросил:

— Ты, что хотела? Что — то срочное?!

— Да, то есть — теперь нет! Нет! До завтра подождет! Извините!

Фекла повернулась и хотела уже уйти, но тут Алексей схватил ее за руку:

— Подожди! Ты говоришь психолог? Стой!

Степанов, нелепо переступая — вернулся в комнату и поднял с пола листок, протянул его Мерзовевой:

— Вот, коли — не спишь, подумай на досуге! Что могут значить эти фразы! Эту писанину — мне передали, через какого то мальчика! Может она тебе, о личности преступника — что — то скажет!

Мерзоева, с удивлением посмотрела на листок и, бережно взяв его — исчезла в глубине коридора. Алексей посмотрел ей в след и закрыл дверь. Повернувшись, он увидел, что Ирина курит и внимательно смотрит на него:

— Тебе уже бабы письма тут пишут? Надеюсь — это не прокурорша?!

— Алексей махнул на нее рукой и зло буркнул:

— Нет! Тут — посерьезнее!

Ирина, затушила сигарету и, откинув простынь — ласково сказала:

— Ну, иди ка сюда, расскажешь мне всю правду!

Алексей тяжело вздохнул и понял, что этой ночью ему не выспаться.

За, что Алексей уважал Ирину, так это — за гусарские повадки. Она — всегда уходила, не попрощавшись, и не разводя сальных разговоров — о любви и преданности. Ему так было легче. Степанов не умел общаться с женщинами на темы: вечности и духовной нравственности отношений. Это был не его конек. И Сливнина — как ни кто другой, подходила под его требования. Сексуальная и заводная, она в тоже время была независимой и ненавязчивой, если это касалась простого бытия и работы. Конечно, Ирина — скорее всего, хотела большего, в их отношениях — нежели, чем постель. Но пока, она не проявляла чрезмерной активности, за исключением разве что необоснованных, а порой и обоснованных ревностных выпадов в адрес знакомых степановских женщин.

Вот и на этот раз Алексей проснувшись — увидел, что в номере он один. От присутствия Ирины, остался, только — тонкий аромат ее духов на подушке. Алексей втянул ноздрями ткань наволочки и, зажмурившись — с шумом выпустил воздух.

— Ну, террорист, а не баба… — буркнул он довольно и вскочил с кровати.

Ополоснувшись ледяной водой в умывальнике, Алексей быстро оделся и выбежал в коридор. Дежурная, смущенно улыбнулась ему из — за перегородки и опустила голову. Степанов, хотел, уже было выйти на улицу, но резко остановился и подошел к стойке.

— Скажите, а мальчика, который принес письмо мне — реально найти?

Женщина испуганно посмотрела на Алексея и, отложив клубок со спицами, пожала плечами:

— А, что? Что — то не так? С письмом, что — то не так?

— Да нет. Просто хотел бы с мальчиком этим поговорить. Кто он?

Дежурная, занервничала и, поправив шаль на плечах — посмотрела в глаза Алексею:

— Так, я не знаю кто. Это Федоровна дежурила. В ее дежурство он принес. Она мен по смене передала. А я уж вам. И не могу помочь. Простите.

— Да ничего. Ничего. А когда Федоровна работает?

— Так завтра. Завтра будет. С девяти. Мы на сутки заступаем. Вы у нее и спросите. А я не знаю право. А, что, все — таки, что — то не так?

— Да нет. Нет. — Степанов задумался и, помяв рукой подбородок, тихо спросил: — А вы, сами то, записку эту — читали?

Женщина покраснела и опустила глаза. Алексей понял, что она ее читала. Постаравшись — успокоить ее, он дотронулся женщине до плеча.

— Да вы не волнуйтесь. Здесь ничего страшного нет. Бывает. Любопытство. Так, вижу — читали.

Женщина тяжело вздохнула и села обратно на стул:

— Просто она вывалилась из конверта. Я так случайно мельком…

— Ну и что скажите?

— Хм, не знаю…

— И все — таки?

Женщина, вновь соскочила со стула и, наклонившись к Степанову через перегородку — тревожно зашептала:

— Вы, знаете. Если — это касается того маньяка, тоя тоже не верю. Что, это Метелкин, тот парень, который повесился! Не может этого быть! Не верим мы! Бабы то наши, все равно — бояться ходить даже, по темным проулкам! Достал уже этот маньяк! Страшно! Так, что просим вас, не уезжайте пока не поймаете его! Страшно нам!

Степанов удивленно посмотрел на женщину:

— А вы сами то, что думаете по поводу этой записки? Кто бы мог ее написать?

— Да кто его знает?! Может кто, кто не очень то хочет, что бы вы тут оставались! Кто вас не любит! Или еще кто! — женщина с опаской покосилась на дверь.

— Как это — еще кто?

— Ну, может — это сам маньяк и написал! — выдохнула она.

— Хм, понятно. Так вы говорите — Федоровне, мальчик то передал записочку?

— Ну да!

— А если — я вас, попрошу. Ну, самому мне то, как — то — не так, расспрашивать Федоровну. Спросите ее — мол, что за мальчик? Ну, так из любопытства как будто! А мне потом расскажите. А если вдруг — Федоровна, большее, начнет говорить, спросите ее сама, не сможет ли она — мне помочь, найти это мальчика?

— Хорошо! Обязательно спрошу!

— Ну, вот и хорошо! Вот и договорились! — и Алексей, подмигнув дежурной — решительным шагом вышел на улицу.

Попов, поджидал Степанова — мирно дремав, на сиденье своей «Волги». По его широко открытому рту Алексей понял, что у парня — тоже была бурная ночь. Хлопнув дверкой Степанов, уселся на переднее сиденье. Владимир вздрогнул и с неохотой протер глаза.

— Что, массу давишь, Казанова?!

Парень тяжело вздохнул и, потянувшись рукой к замку зажигания — завел двигатель.

— Вот что мне в тебе Вова нравиться — так это пунктуальность! Сказал утром — значит утром! И не пьешь вроде?! Как тебе это удается?

— Хм, а что пить то?! Я на свидание все же к женщине иду, а не на пьянку! Кому сейчас пьяный ухажер то нужен?! Любая баба — вам от ворот поворот сделает! Поэтому — алкоголя минимум! Вина так. Для расслабухи бокальчик! Куда ехать то Иванович, в отдел что ли? — сонным голосом спросил Попов, крутя баранку.

Степанов улыбнулся и, ухмыльнувшись, ответил:

— Нет, вези в столовку, какую ни будь местную. Я — жрать хочу! Чай, гостиница то — не Хилтон! Завтрак в постель не подают!

— А понятно! Я тут видел одну забегаловку. На въезде в поселок стоит! Там и позавтракаете.

— Ну, туда — так туда! Сейчас позвоню вон Разину. Пусть — туда подъедет, мы там — небольшое, совещанице за завтраком устроим. Тьфу ты, как его теперь говорят — ланчем устроим!

Степанов зевнул и, достав сотовый набрал номер — позвонил Разину. Перекинувшись с ним парой слов — закурил сигарету. Попов покосился на него и буркнул:

— А, вот — на голодный желудок, зря! Курить вредно! Силы мужской не будет!

Степанов чуть не подавился дымом и расхохотавшись ответил:

— Ну, ты Вова, как сексопотолог! Не бойся! С силой то у меня мужской, пока — тьфу, тьфу — нормально!

Попов с любопытством посмотрел на Алексея и тихо спросил:

— Что пришла ночью?

Степанов удивленно уставился на водителя:

— Кто?!

— Как кто?! Прокурорша? Вы, что с ней — того?!!! Успели, значит?!!

Степанов — выбросил в окно окурок и, рассмеявшись, закрыл окно:

— Дурак ты! Вова! И уши у тебя холодные!

— Это почему?

— Уши холодные?!!

— Нет, не приходила?

— Ой! Вова, не зли меня! Причем тут Волчек?!

— Да как причем?! Я, что не вижу — как она на вас смотрит?! Она ведь хочет вас Иваныч! Хочет! У меня на баб точное зрение и нюх!

— Ой, Вова, заткнись! Рули! — в конец рассердился Степанов. — Где твоя столовка?!

Водитель вздохнул и тихо буркнул:

— Значит эта — белая милиционерша была… — сказал он сам себе.

— Попов! Замолчи! Ты уже переходишь границу!

Владимир улыбнулся и ласково сказал:

— А, что и эта ничего Алексей Иванович! Вот приехали — вон столовка!

Придорожная столовая — была, словно отрыжка из «славного социалистического прошлого». Старое одноэтажное здание — побеленное белой известкой несколько лет назад, с обвалившимися в некоторых местах — элементами художественной кирпичной кладки. Внутри интерьер тоже был в духе «развитого социализма». Кривые столы с железными ножками и деревянные стулья. На стенах покрашенных темно — синей, масленой краской висели — натюрморты с продуктами райкомовского пайка, времен Сталина. Не ощипанные фазаны вперемешку — с бутылками Нарзана и армянского коньяка. Всю эту безвкусицу бывшего советского общепита — дополнял устойчивый запах пережаренного сала и комбижира.

За железной стойкой раздачи суетилась толстая тетка в засаленном белом переднике. Ее раскрасневшееся от горячего воздуха кухни лицо было похоже на сковородку. Маленькие, черные глазки — лукаво бегали, в узких щелях мясистых век.

— Что желаете? — спросила повариха и без подготовки шлепнула на тарелку жидкую массу картофельного пюре.

— Мясное, что ни будь — есть? — брезгливо посмотрев на картошку — спросил Алексей.

— Мясного, котлеты по киевски.

— По киевски? — удивленно переспросил ее Степанов.

— Ну, да. Так называются.

— Ну давайте две. — разочаровано ответил Алексей и подвинул свой поднос по стойке.

Когда он вышел из — за перегородки то увидел, что за одним из свободных столиков сидит Разин. Милиционер снял шапку и положил ее на колени — не рискуя запачкать об остатки пищи на столе. Степанов увидел это и крикнул тетке за стойкой:

— Эй, любезная! Стол протрите вон тот!

Тетка сверкнула со злобой бусинками глаз и нехотя, словно утка поплелась вытирать стол. Когда процедура была закончена, она недовольно буркнула:

— Вот хотите, что бы вас за эти деньги тут как — в кабаке кормили! А у меня уборщицы нет, между прочим! А как пожрете, так как после свиней остается!

— Спасибо за пожелание приятного аппетита! — злобно ответил ей Алексей и поставил поднос на вытертый поварихой стол. Сев на стул рядом с Разиным он накинулся на еду. Жуя котлеты и запивая — их компотом, он спросил:

— Ну, что? Что нового скажешь? Все готово? Сегодня день трудный будет! Поэтому вот поесть надо! А то не знаю — когда теперь удастся!

Разин — дождался, когда Алексей, проглотит очередной кусок и, тихо сказал:

— Вроде все готово. Аппаратура настроена. Ребята на постах стоят. Три машины. Все как договаривались. Уже сеть первые доклады. Жук вышел в семь сорок из дома. В восемь двадцать выехал из гаража на своей говнокачке. В восемь тридцать пять приехал на птицеферму. Сейчас вроде там. Пока все. Его жена ушла на работу в семь пятнадцать. Сейчас за стойкой в магазине. Ничего такого существенного.

— Это хорошо. Что еще?

— Ну, вроде ничего. Все ребята в бой рвутся. Все думают, что удастся.

— Это тоже хорошо. Боевой настрой в нашем деле — тоже не последнее дело. Но учти, Андрюша — никакой самодеятельности! Любая промашка может стоить провала. А то и человеческой жизни! Я сам волнуюсь, боюсь за Ирку! То есть за капитана Сливнину.

— Да не волнуйтесь Алексей Иванович! Не волнуйтесь! Все будет нормально! Докажем мы всему областному управлению, что и в Рогачево спецы и профи есть! Такой шанс тем более!

— Но, но! Вот этого не надо! Шапкозакидательство нам дорого на Альме стоило!

— Где?

— На Альме. Речка такая в Крыму есть! Там наш генерал первый крикнул — мы их одними шапками закидаем. В итоге — пришлось в Севастополе — флот топить! Историю Андрюша — знать надо!

— Да нет! Просто…

— Просто — надо этого козла, с поличным поймать! И освободить ваш, то есть наш поселок — от гада! Вот и все! Это работа наша Андрюша! — вытирая, рот салфеткой, сказал Степанов — Как говорится — и опасна и трудна. Но на первый взгляд! На первый, Андрюша и, как будто — не видна! Никто даже и заметить не должен! Мы не космонавты! Мы покой стережем! В полном смысле этого слова! И это Андрюша не пафос! Ты — всем своим пацанам, это должен сказать и они — понять это должны!

Разин, согласно кивнул головой и, посмотрев — как Степанов пьет компот, тихо заметил:

— И еще. Я всю ночь сидел. За делами. Проверял личности и показания родственников убитых. Так вот вроде как по показаниям свидетелей — все они действительно ходили в наш дворец культуры на танцы. Вроде все были то разведенными, то незамужними. Так, что ваша версия сходится.

— Вот! Андрей! Вот с этого надо было начинать! — Степанов, покосился на поднос с грязной посудой. — Ну, что пойдем что ли? Может, съездим — к кому ни будь из родственников убитых?

Разин, послушно вскочил со стула и, дернувшись к выходу, вдруг остановился. Посмотрев в глаза Степанову, он виноватым голосом сказал:

— А ведь можно и не ездить.

— Как это? — не понял его Алексей.

— Вот тут мать одной из убитых работает. Веры Гвоздиковой. Двадцать пять лет ей было, когда ее убили. Я даже сначала подумал, что вы сюда не поесть, а с ней поговорить приехали.

Степанов в изумлении замер:

— Ну, ты Андрюша и фокусник! Мать его! Кто она? Мать то?

— Да поварихой работает. Ростовцева Ирина Петровна.

— Хм, Ростовцева?! А, что — Гвоздикова, замужем была?

— Разведена была. Вот и фамилия другая.

— Ну, что пойдем, посмотрим, кто тут — Ростовцева.

Степанов взял поднос с посудой и пошел к окну мойки. Внутри — возле ванной с посудой суетилась женщина в белом переднике.

— Кто тут Ростовцева не подскажете? — спросил Степанов у нее.

Кухарка, оторвалась от посуды и, поправив — мокрую от пота челку волос, крикнула:

— А, Ирка, так она на раздаче!

— Это — такая, полная?

— Да! Она!

Степанов оставил поднос и вернулся к раздаче. Толстая повариха сидела на табуретке и подпиливала ногти пилочкой. Подняв глаза, она оценивающе посмотрела на Алексея и недовольно спросила:

— Что за добавкой что ли? Понравились котлетки?

— Да, спасибо! Вы Ростовцева?

Повариха удивленно посмотрела на Степанова и, убрав пилку в карман халата — встала с табуретки:

— Да, а что? Жалобную книгу просить будете?

— Нет, есть другая проблема. — Алексей, достал из кармана служебное удостоверение и показал его поварихе. — Нам поговорить надо Ирина Петровна. Вы бы уделили мне несколько минут?!

Женщина кивнула на угол возле кассы:

— Пойдемте туда.

Алексей — покосился, на висевшее, на стене объявление — «Курить запрещено. Штраф пятьдесят рублей!» И достав — из кармана сигарету — закурил. Ростовцева стояла и ждала — когда он, заговорит первый. Выпустив дым, Алексей спросил:

— Ирина Петровна, скажите вашу дочь, когда убили, она перед этим не куда вечером не ходила?

Повариха задумалась. На ее глаза выступили слезы. Но женщина сдержала себя и не заплакала:

— Да нет вроде. Так то она не куда не шлялась. Дома сидела. Не пьющая была. Вот с мужем развелась и приехала в поселок. А муж остался в Барнауле. Он, там, себе гад — другую нашел, побогаче! А Вера плюнула и оставила ему все! Я ей говорила, а она! Слышать не хотела!

— Нет. Ирина Петровна. Вы вспомните. Она — не куда перед трагедией не ходила? Знакомые то тут нее были, может — с подругами, куда пошла?

Повариха задумалась. Посмотрев в глаза Степанову, она вдруг прикрыла рот ладошкой:

— Ой. Ходила она. Дня три до этого. На танцы! Ее девки потащили! Она не хотела. А они говорят. Мол, там себе нового мужика найдешь! Вот и вроде пошла!

— Так пошла или вроде?!

— Нет, точно пошла!

— А, что за девки? Подружки что ли?

— Ну! Подруги школьные — Люська с Катькой! Они хорошие, хотя тоже без мужей! Я отпустила! А, что — тут такого?! — насторожилась Ирина Петровна.

— Нет, все нормально. Продолжайте. Что еще можете сказать, что там с танцев пришла, что говорила? Может — вспомните, что ни будь?

— Ну, что? Вроде все нормально! Познакомилась она вроде там — с парнем. Семеном звать. Тут живет, местный. Нормальный вроде говорит парень. Не приставал. До дома проводил. Так вроде и все! Ее вроде как срезу познакомили с ним! Ее же знакомая. Эта как ее. Я ее плохо помню. Она у нас вроде, как и не была дома. Мне про нее — Вера рассказывала, по моему только. Нет, не помню! — с досадой сказала Ростовцева.

— Что не можете вспомнить?

— Ну, как эту девчонку звали! Мне Верка про нее все уши прожужжала! Она говорит, такая разбитная. Компанейская! Эх, не помню!

— Постарайтесь, это очень важно!

— Ну, имя у нее такое, еще редкое. Фильм, помню, давно был — сказка. Про косу, что — то! — мучалась в воспоминаниях повариха.

— Жаль Ирина Петровна. Жаль.

— Ай, вспомнила! Варвара! Варя! Точно! Варвара! Я еще говорю как в фильме — Варвара краса, длинная коса! А мне Верка говорит, у нее действительно красивое лицо! Вот Варвара!

Алексей, кивнул головой и, затушив сигарету в грязной тарелке, стоящей на подоконнике — тихо двинулся к выходу:

— Спасибо! — сказал он на ходу.

— А, что нового известно то? Когда этого гада то, поймают? Что спрашивали то? — с печалью в голосе бросила ему в след Ростовцева.

Но Алексей ничего не ответил. Стальная пружина входной двери — громко щелкнула, когда он вышел на улицу.

Степанов поймал себя на мысли, что волнуется как на первых экзаменах. Правда, это было волнение — перемешанное с каким то чувством — непонятной вины. Алексей раньше такого не испытывал. Он волновался — словно сам был в ответе за все происходящее. Словно это он был виновен в том, что его одноклассник стал коварным и жестоким насильником и убийцей. Алексей — раз, за разом, вспоминал свои школьные годы. Он пытался вытянуть из глубины памяти все, что связано с Жуком. Все мельчайшие подробности. Но как не странно — ничего существенного, кроме пару случаев общения с Жуком — вспомнить не мог. Андрей Жук — словно стерся, в его воспоминаниях. Степанов пытался вспомнить первую любовь Жука, пытался вспомнить — как к нему относились девчонки в классе, но ничего такого, что бы могло быть — интересным, для расследования. Но все попытки вернуться в прошлое были тщетны.

Сливнина напротив была спокойна. Когда в кабинете Сазонова, на Ирину оперативники надевали скрытые микрофоны прослушки — она, улыбалась и, специально — поддернув груди — томно потянулась:

— А может прямо в бюстгальтер зарядить — если хотите, я сниму!

Молодой опер смущенно покраснел и, протянув ей проводок от микрофона — растерянно посмотрел на Степанова. Тот, затушил в пепельнице сигарету и грустно ответил:

— Ты Ира не хорахорся! Не хорахорся! Хоть на танцы идешь, но это не увеселительная прогулка! Это тебе не просто — мужикам голову вскружить! От этого многое зависит! Пока наши предположения — не на чем не основаны, фактов как таковых нет! Только моя интуиция и догадка! Вот и все! Жук пока для нас — только основной подозреваемый, но — не как, не преступник!

— Да понимаю я все! Понимаю! Что вы все — так волнуетесь! Мы же не на захват идем! Если бы не на захват, то я — может и, подумала еще! А так! Ну, поговорю — пару раз с Жуком этим твоим, может, сдастся — станцую. Построю глазки! Тебе тоже! Ха! Ха!

— Нет! Слушайте я уже против того, что бы капитан Сливнина учавствовала в этой операции! Она — слишком легкомысленно относится к заданию! — подала голос Волчек, до этого молча сидевшая в углу.

Помощник прокурора встала со стула и вызывающе посмотрела на Степанова. Алексей отвел глаза. Как ему показалось в ее взгляде — мелькнул огонек ревности.

— Светлана Егоровна — позвольте с вами не согласиться! Пока у нас другого выбора нет! Пока ничего более решительного и деятельного мы предложить в качестве операции не можем! Так, что капитан Сливнина, не смотря — на ее веселое и, игривое настроение, будет участвовать в операции. Пока я тут решаю, что и как делать при оперативной работе!

— А вы — сами, может, хотите, быть — на моем месте? Так, пожалуйста — я не гордая! Идите! Вот — снимайте кофточку и напяливайте — на себя, эту паутину! — вызывающе поддержала Степанова Сливнина, кивнув — на микрофоны прослушки на своей блузке.

Лицо Светланы вспыхнуло от возмущения — словно огонек в печке. Но помощник прокурора промолчала. Она, тяжело вздохнув — села на место. Разин попытался разрядить накалившуюся в кабинете обстановку:

— Алексей Иванович. Вы не волнуйтесь! И вы Светлана Егоровна — тоже не волнуйтесь! На подстраховке у капитана Сливниной будет работать три группы по два человека. Одна внутри и две снаружи. В холле и на периметре дворца культуры. Так, что любой риск — в принципе исключен!

— Да я и не думаю, что сегодня вообще — что — то будет! Я больше волнуюсь, что бы вообще Жук клюнул! Что бы он, если конечно этот насильник он, попал в наши сети! Вот за что я переживаю! — ответил ему Степанов.

— А с таким отношением капитана — он вряд ли клюнет! — язвительно заметила Волчек.

Степанов посмотрел на нее сурово и спросил:

— А вы — можете, что — то предложить другое?

— Нет но…

— Вот и я нет! А руководство требует результатов! Да и народ в поселке устал от этого! Жить в страхе — за своих, близких! Так, что другого выбора у нас нет Светлана Егоровна! Кстати, вы не кому не говорили об операции?! — с подозрением посмотрел на помощника прокурора Степанов.

Женщина, засмущавшись — опустила глаза и обиженно буркнула:

— Нет, конечно — за кого вы меня принимаете?!

— Я вас принимаю за женщину! В первую очередь! И не надо на это обижаться! Информацию не должен знать никто! Даже ваш жених! Он кстати как я понял — директор клуба?!

— Да, но я ему ничего не говорила!!! — вскрикнула Светлана.

По ее эмоциональному ответу Степанов понял, что помощник прокурора говорит правду.

— Ладно, извините! Но личные отношения иногда мешают работе! Поэтому надо оговаривать все! — сказал он сурово.

— Вот я и говорю — личные отношения… — совсем тихо прошептала Волчек и покосилась на Сливнину.

Та горделиво вздернула голову и вызывающе посмотрела на Волчек.

— В общем, так, милые дамы! Хватит! Операция очень серьезная! На моей памяти в нашей области, вообще, таких — не было! И с ней нам надо поторопиться, потому как по моим сведениям, если у нас после сегодняшних танцев — не будет результатов. К нам пришлют бригаду сыщиков из Москвы! Из главного управления МВД! А тогда вообще нельзя ничего будет контролировать! Эти ребята — зарядят все, своей крапленой колодой! И мы даже пикнуть не успеем! Так, что терпение и терпимость к коллегам! Наш первый лозунг! Второй — как бы, что, не закончилось. Все — надо провести на высшем уровне! Давайте все — таки, докажем, что мы не зря хлеб едим! — Степанов закурил третью подряд сигарету и кивнув на Разин добавил — Все! Андрей! Людей по местам! Все проверить еще на раз! Что бы связь была! Что бы мы потом не дергались, что ее нет родимой! А то бывает! Не услышим самого главного! Машину — со спец оборудованием, тоже замаскируй, где ни будь в таком месте, что бы никто не догадался!

— Да все готово! Алексей Иванович, все готово! Можно начинать! — заверил его Разин.

Степанов затушил окурок в пепельнице и встав со стула тяжело выдохнул:

— Ну, тогда по коням!

Алексей внимателоьно посмотрел на Сливнину. От нее сегодня вечером зависило многое. На ее лицо он не увидел даже малейшего волнения. Напротив, Ирина улябнулась ему и подмигнув качая бедрами вышла из кабинета. Волчек подошла к Степанову и тихо сказала:

— Я тоже буду участвовать во всей этой вашей ловушке! И не просите меня стоять в стороне! На мне тоже часть ответственности лежит!

Степанов взял ее за локоть и посмотрев в глаза ответил:

— Об одном прошу — не лезьте близко к Сливниной! Пусть будет все как обычно! Даже если произойдет что — то необычное — не вздумайте подходить к ней! Не вздумайте! Я вас очень прошу!

Волчек тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной:

— Хорошо! Я обещаю…

Глава 10

Степанов вышел из отдела — уже, в совершенно, другом настроение. Чувство тревоги и опасности сменил азарт охотника — идущего по следу зверя. Инстинкт настоящего сыщика переборол все сомнения. Алексей почувствовал уверенность в себе и резкий прилив адреналина. Такое, с ним — происходило частенько при опасных и рискованных операциях. Он любил такие моменты. Степанов замечал, чем больше азарт — тем удачливей операция пройдет.

Алексей подошел к «Волге» Попова и постучал в стекло. Водитель вопросительно посмотрел на шефа:

— Алексей Иванович, что не едим?

— Нет, Вова, ты не едешь! Я иду пешком! Твоя задача — будешь стоять в квартале от дворца культуры! Во дворе дома номер девятнадцать! И не куда не на шаг! Я тебя там сам найду! Никуда — понял! И рацию не вздумай выключать! И магнитофон на полную громкость не делай! Прозеваешь команду — шкуру спущу!

— Хм, понятно! — обиженно бросил Владимир. — А я то думал, что с вами! А тут! Что не доверяете? Так я не в одно облаве участвовал! Зря вы!

— Слушай Вова! Ты еще мне сцен не устраивай! Я сказал — будешь стоять там! Все! Девятнадцатый дом во дворе! И не куда! Там двух этажка! Машину припаркуешь свет потушишь! Что бы, не привлекать внимания! Давай действуй! — Степанов поднял воротник дубленки и пошел прочь в темноту ночного, зимнего вечера.

Он шел по длинной заснеженной улице по направлению к дворцу культуры. Снег скрипел под ногами словно пенопласт. В уличных фонарях маленькие кристаллики играли вспышками разноцветных огоньков. Алексей напрягал слух. Казалось пустота зимней улице жила своей жизнью. Где — то в подворотнях лаяли собаки. Где — то громко разговаривали хозяева. Степанов старался ловить каждый звук.

Дворец культуры издалека напоминал океанский лайнер. Множество разноцветных огней на фасаде. Звуки музыки, хохот и гам — заходящих вовнутрь людей. На высоком крыльце между колоннами толпилось немало народу. Степанов сильно удивился. Такого он не ожидал. Ему казалось, что сельчане давно перестали ходить на танцы — обремененные своими заботами и тяжелой будничной жизнью.

Взбежав по гранитным ступеням дворца культуры, он остановился у окошечка кассы, которое было проделано прямо в маленькой двери. Кассирша женщина лет сорока с нелепыми бусами из искусственного жемчуга на шее смотрелась как персонаж сказка Толстого про Буратино. Алексею показалась, что она сейчас скажет: «Деньги деточка достают из толстых кошельков!»

Но кассирша — мило улыбнувшись, спросила более буднично:

— Вам молодой человек один билет или два?

Степанов, замешкался и, посмотрев по сторонам — пожал плечами:

— Один…. Пока один.

— Ну, что вы такой симпатичный мужчина! Не расстраиваетесь! Домой то точно один не уйдете! Ха! Ха! — вульгарно расхохоталась кассирша.

— Да, уж! — словно Киса Воробьянинов ответил Степанов.

— Вам танц пол, или сидячие — за столиком? — продолжила допрос кассирша.

Степанов не ожидал. Что тут в захолустье есть еще и градация по классам. Он, опешил — не зная как поступить. Взять за столиком — значит быть привязанным к одному месту. Взять танц пол — значит, лишиться, возможности сидеть за столиком рядом с Жуком. Степанов тупо уставился на кассиршу и спросил:

— А вы как посоветуете?

— Ну не знаю, смотря — за чем, вы пришли?! Если просто потанцевать, то танц пол. Если как кавалер — желающий познакомиться с дамой, то надо брать два за столиком! Про запас как говориться! — кассирша вновь вульгарно расхохоталась.

Степанов уже полез в карман — собираясь купить себе два билета за столиком, как в этот момент его окликнул женский голос:

— Алексей! Идите сюда! Мы вас ждем! Мы вам уже и билет купили!

Алексей обернулся и увидел перед собой даму в вечернем, длинном платье. На изящных плечах накинуто дорогое норковое манто. Стильная прическа и дорогое колье на шее. Женщина томно улыбалась. Степанов, опешив и лишь рассмотрев — узнал в стильной даме — Варвару Жук. Пораженный ее образным изменением он медленно подошел:

— Здравствуйте. Вы просто убиваете меня своей красотой и стилем! — вымолвил он комплемент, который первый пришел в голову.

Варвара, улыбнулась и, поправив манто на плечах — поежилась:

— Пойдемте вовнутрь. Холодно тут, да и ждем мы вас давно уже!

В холле дворца культуры было много народа. Но с первого взгляда была видно, что женщин гораздо больше, чем мужчин. Они нарядные, словно приемная комиссия внимательно смотрели на каждого вошедшего. Под десятками пристальных глаз Степанов под руку с Варварой прошел к гардеробу. Жук выпустила его локоть только у стойки, ехидно улыбнувшись — кому — то в толпе. Сняв дубленку и шапку — Алексей почувствовал себя неловко.

— Я вроде, как то, одет — по будничному… — прошептал он Варваре.

Та, окинув его одежду взглядом — прошептала бархатным голоском:

— Да ничего! Нормальный костюмчик. Тут кавалеры и похуже одеваются! Некоторые умудряются и в валенках приходить! Ха! Ха! Так, что вы на их фоне как денди!

— Хм, а где Андрей? Что — то я его не вижу?!

Варвара, махнула ручкой и, спустив манто с плеч — поправила прическу:

— Он за столиком! Ждет вас там! Там и место у нас! Пошли! Уже и программа началась! Танцуют и веселятся люди уже! А вы опаздываете! — женщина потянула его в зал.

Когда они вошли вовнутрь его, Степанов слегка оглох от музыки. Танцевальные ритмы неслись над танцполом с неимоверной громкостью. От баса дрожали икры ног. Разноцветный свет прожекторов слепил глаза. Человеческие силуэты — мелькали, словно призраки в этом цветомузыкальном винегрете. Варвара притянула голову Алексея к своим губам и прокричала на ухо:

— Туда! В угол! Там — потише! Там столики! Наш третий слева — за колонной!

Алексей двинулся в направлении указанной Варварой. Столики, за которыми сидели, посетители стояли на небольшом подиуме в углу за тремя мраморными колоннами. Это было, что — то на подобие — ВИП зала, дворца культуры. Музыка здесь звучала гораздо тише, а танц пол было видно как на ладони. Сидящие же за столиками люди находились, словно в тени этого бала. За одним из них, Степанов увидел — одиноко сидящего Андрея Жука. Он, раскинувшись на стуле — внимательно следил за Алексеем.

— Привет! — Алексей постарался придать тембру голоса как можно более дружелюбный акцент.

Жук, молча кивнул в ответ и, выпив залпом стопку с водкой — закусил салатом из тарелки. Степанов уверенно сел напротив Жука и посмотрев по сторонам — спросил:

— Андрюха! Как — то неловко! Я не знал, что тут у вас градация по местам! Ты, я вижу — стол заказал! А мен ничего не сказал! Сколько я должен?! — Алексей полез во внутренний карман за бумажником.

Жук пренебрежительно махнул рукой и ответил:

— Успокойся! Я угощаю! Про деньги тут базара нет! Могу я своего однокашника просто угостить водкой и бабой? Ха! Ха! — Жук покосился на Варвару, которая приютилась рядом с ним на соседнем стуле.

Женщина — зло хмыкнула и, разрезав вилкой — кусок ветчины в тарелке, положила его в рот. Жук кивнул головой и продолжил:

— Честно говоря. Я бы конечно тебя не знакомил! Не с кем! Но вот Варька настояла! Ладно, уж! Я говорил — ты мужик видный, да и с положением! Мент — высокого масштаба и полета! Что, неужели — себе, бабы, найти не можешь! Фуфло — все это! Но, вот — Варька!

Степанов напрягся после этих слов. Операция — могла, пойти наперекосяк. Алексею показалось, что Жук словно раскусил все заранее. Но тут в разговор вступила Варвара:

— Да хватит тебе! Если у человека и есть положение по службе. То это не значит, что он счастлив во всем! Ну, бывает так! А ты со своей зоновской лексикой и психологией уже достал! — грозно, осадила его Варвара и, повернувшись к Алексею, уже более мягко добавила — А, вы, кстати, Леша, можно я вас Леша звать буду?

— Хм, конечно!

— Ну, так Леша?! Что — вы уезжаете? Когда?

— Да, приходится! Все закончилось! Дело закрыто! Завтра сдаю документы и вот в город! Так, что сегодня последний банкет как говориться. Я вот и хотел. Вас по этому поводу угостить! Но как вижу вы — меня опередили! — Алексей кивнул на стол с закуской и выпивкой.

— Да ничего! Только вот Андрей опять водки заказал! А я ее не сильно люблю! Он то нажраться просто пришел! Выпить! Танцевать не танцует! — Варвара с укором посмотрела на мужа.

Степанов встрепенулся и ответил:

— Так это дело поправимое! Что вы хотите выпить? Вино, коньяк! Я думаю тут в буфете должно быть?

— Вино! Если можно! Варвара опять поправила прическу.

— Да, винище тут — полное гавно! Марганцовки со спиртом намешали! Я один раз выпил! Потом живот болел! — зло бросил Жук.

— Ну, тогда может шампанского? Шампанского? — спросил Алексей.

— Нет, шампанское мне не нравиться — от него отрыжка! — капризно ответила Варвара.

— Коньяк? — Алексей встал и поискал глазами стойку бара.

— Да вы садитесь, здесь официант. Сейчас придет! Мы закажем — принесет! — успокоила его Варвара и потянула за рукав пиджака.

Алексей тяжело вздохнул и сел обратно. Посмотрев, на пустой стул рядом — он спросил:

— А вы кого — то ждете? Вот место смотрю — не занято?

— Ах! Ждем! Мы ведь договаривались! Придет одна женщина! Я с ней уже договорилась! Обрабатывала ее два дня! Беленькая! Грудь большая. Ноги из ушей! Года на три четыре младше вас! Ну, чем не невеста! Вам понравиться! — хвастаясь, пробормотала Варвара.

Жук зло посмотрел на нее. Алексей поймал его взгляд. И понял, что он не одобряет действия жены. Ему были неприятны ее разговоры свахи. Алексей, ухмыльнулся и, достав пачку сигарет — закурил:

— Курить тут, я вижу — можно?!

— Да вот пепельница! — Варвара подвинула к нему стеклянный блин.

— А, как зовут то — вашу протеже? — игриво поинтересовался Алексей.

— Ну, у нее имя — по греческому, означает — дружба мир! А имя как вы знаете — решает все! — гордо объявила ему Варвара.

Алексею даже показалось, что женщина, через — чур, расхваливает Сливнину. Словно продавец на базаре. Этот пафос в ее голосе насторожил Степанова. «А что если Варвара тоже играет с ним в кошки мышки? Что если и она его раскусила? Что если они вообще все раскусили и сейчас просто издеваются над всей операцией?! Вот будет позора то!» — подумал он с тревогой.

— А вот и она! — воскликнула Варвара и поднялась со стула.

Она смотрела в проход между столиками. Там стояла Ирина Сливнина и лукаво смотрела на Алексея. Степанов даже испугался. Ему показалось, что Ирина немого пьяна и сейчас просто проболтается. Но, она — улыбнувшись, спросила:

— Здрасте! Я немного опоздала?

— Нет, Ирочка! Что ты! Мы тебя ждем! Только что о тебе говорили! Садись и знакомься! — Варвара кивнула на стул рядом с Алексеем — Это и есть Алексей Степанов! Милиционер из областного управления! А это мой муж Андрей! А это Ирина! Наша гостья! Она красавица и разведенная! Правда живет в городе, но сюда может переехать! У нее тут родители! Да вам Алексей это, как я понимаю — не к чему! Правда?! Ну и хорошо! Мальчики налейте гостье! Выпьешь водки Ира? — засуетилась Варвара.

— Хм, не знаю, ну немного выпью!

Жук, тоже закурил и, выпустив дым — язвительно сказал:

— А вы не торопитесь, сейчас вот коньяк принесут! Правда, он — по пол тысячи. Дорогой! Не знаю, хватит ли денег у кавалера! — Жук вызывающе покосился на Степанова.

Алексей улыбнулся в ответ и успокоил с достоинством в голосе:

— Хватит! Хватит! Один раз гуляем!

— А я больше водку уважаю! Сейчас разных суррогатов! Вино и прочая ерунда! Упаковка хорошая, а по содержанию, как говорил Вова Ленин — издевательство! Ха! Ха! — Ирина рассмеялась и задорно посмотрела на Жука.

Тому, как увидел Алексей — понравился ответ Сливниной. Андрей улыбнулся ей в ответ и кивнул головой:

— Вижу — у нас вкусы сходятся!

Варвара тоже звонко рассмеялась. Она, положила руку — на бедро Сливниной и, чуть пригнувшись — сказала:

— Ну, ребята! Вы — вижу, сговорились! Ладно — будем пить водку! — Варвара посмотрела на Алексея и томно добавила — Леша налейте нам! А то — от моего мужа, не дождешься любезности!

Степанов — с удивлением покосился на руку Варвары, лежавшую на бедре Ирины и, пожав плечами — разлил водку по рюмкам. Сливнина заметив его взгляд — моргнула незаметно глазами — давая понять ему, что все хорошо.

После третей выпитой рюмки у всех немного поднялось настроение. Даже Жук не сидел таким мрачным. Степанов немного успокоился. Ему — нравилось, что Ирина ведет себя не принужденно. Она смеялась глупым смехом и подхватывала все темы, о которых говорили за столом. Но Алексея немного настораживало — поведение Варвары. Она откровенно липла к Ирине — то, хватая ее за ноги, то, томно прижимаясь к ней и что — то, шепча на ухо. В это время на танц поле зазвучали звуки медленного танца. Ирина, отстранившись от Варвары — пьяным голосом предложила:

— Может мы с вами Леша, потанцуем?! Ведь — не все сидеть, за столиком!

Варвара, словно очнувшись — взглянула на Степанова и, покосившись на Жука, подхватила идею Ирины:

— Да, конечно, а то — сидим, пьем! Запьянеем! Надо встряхнуться! Надо — подвигать, как говориться попами!

Алексей с готовностью встал и, поддерживая за локоть Ирину — проводил ее на танц пол. Они стояли в окружении множества танцующих пар. Степанов прижался к Сливниной и, словно целуя ее в шею, тихо прошептал на ухо:

— Что происходит? Что происходит? Что — то я сам ничего не пойму? Кто из них первая скрипка?

Сливнина, тяжело вздохнула и, ответив на его крепкие объятия — обхватила руками его шею. Посмотрев ему в глаза, она улыбнулась и сказала:

— Спокойно подполковник! Спокойно! Пока все идет по плану! Хотя некоторые обстоятельства меняются!

— Что значит меняются? Что, значит меняются! Никакой самодеятельности! Мы же договаривались! Капитан Сливнина! Не вынуждайте меня прервать операцию!

— Да успокойся Леша! Тут просто расклад не такой как ты думаешь! Тут, все, по — другому! И Жук тут — ведомый! Он мне кажется — жертва обстоятельств! Жертва своей — через — чур, активной жены!

— Что ты имеешь в виду?

— А то и имею! Тут все гораздо сложней! Неужели ты не видишь?! Она же меня хочет! А не знакомить — нас с тобой!

— Как это?

— А вот так! Она баба активная, но у нее интерес не к мужикам, а не к бабам!

— Не понял?

— Ну, с бабами она любовь крутит! С бабами! Она со мной заигрывает — неужели ты не заметил?

— Ты, хочешь сказать — что она на тебя запала?

— Ну да! По ходу — ориентация у нее, сексуальная — однополая!

— Ну, может — тебе кажется?

— Ага — кажется! Она мне — всю ляжку, ощупала своей рукой! И ножкой постоянно — тычет, чуть ли — не в трусы мне! Она лесбиянка! Леша — я сердцем, то есть другим местом чувствую! — возбужденно шептала Ирина.

— Ну, е мое! Теперь многое меняется! Не знаю, что теперь делать! А ты сама как думаешь? Может все свернуть?! Может Жук тут и не при чем?

— Нет, Леша! Тут все становиться понятным! Жук как мне кажется — просто ревнует ее к бабам! И если все раньше сходилось, то теперь все понятно вообще! Он может просто убивать — любовниц своей жены! Вот — так Леша! Вот такие пироги!

В этот момент музыка оборвалась. Алексею пришлось выпустить Ирину из объятий. Когда они шли обратно к столику — Степанов заметил, что на него пристально смотрят из противоположенного угла. Это был Геннадий Стрежев. Он сидел в обществе двух женщин. Увидев, что Алексей его заметил — Стрежев помахал ему рукой. Степанов в растерянности улыбнулся и махнул ему в ответ. «Вот черт! Только еще Генки тут не хватало! Волчек! Света — черт бы, тебя побрал! Говорил же я — никому! Что этот то водила ее тут делает?!» — со злостью подумал Алексей и обернулся — ища Светлану Волчек взглядом в зале. Но не увидел ее фигуры.

Когда они подошли с Ириной к своему столику — то Степанов сразу понял, что у Варвары и Жука произошел неприятный разговор. Оба сидели — надувшись и, не смотрели, друг на друга. В углу глаз Варвары Алексей даже рассмотрел бусинку слезы.

— А вы, что сами то не танцуете? — спросил Степанов у них.

— А мы вообще никогда с Варькой не танцуем! — буркнул Андрей и разлив водку по рюмкам кивнул на стол — Садись, выпьем!

Варвара, встала с места и, дернув плечиками — грубо сказала:

— Мне надо выйти в туалет! — посмотрев на Ирину, ласково добавила — Ирочка, не желаешь, пойдем — носики попудрим! Пусть, они тут — по мужски, поговорят, а мы там посплетничаем!

Ирина откликнулась на предложение Варвары и с готовностью вскочила со стула. Степанов тревожно посмотрел на нее. Но Сливнина — улыбнулась и, ласково сказала:

— А мне понравилось Леша. Как вы ведете танец! Но мне надо выйти тоже! Пойдем — пройдемся!

Женщины удалились. Степанов понял, что уже просто не сможет контролировать ситуацию. Он инстинктивно почувствовал, что Ирина — сама хочет вести игру и дает ему это понять. Что бы, тот — не вмешивался. Алексей, понимал, что риск увеличивается и, теперь все будет зависеть от Ирины — от ее экспромта. «Но как далеко она готова позволить всему зайти? Неужели она готова сыграть лесбиянку? Вот черт! Баб действительно — фиг, поймешь! Ну и Ирка! Не наломай дров! Прошу тебя — спугнешь все кранты! Замкнуться оба!» — с тревогой подумал Алексей и, закурив — выпил рюмку водки.

— А ты сам то, что об этой Ире думаешь? — неожиданно зло спросил Жук.

Степанов даже вздрогнул от его вопроса. Алексей посмотрел на Андрея и, пожав плечами — ответил:

— Ну не знаю! Так то — классная телка! И грудь у нее! Тритий, или даже — четвертый номер! Вроде так активная! Не знаю, но кажется — немного, открытая! Как бы — шлюхой обычной, не оказалась!

Доверительный тон Степанова понравился Андрею. Он — удовлетворенно кивнув головой, сказал:

— Вот и я так думаю! Своей — сейчас, втык устроил! Говорю — я хоть и мало общался со Степой, и хоть он конечно и мент! Но все же он мой — одноклассник! И не надо, под него, очередную — блядь подсовывать! Он сам себе таких баб — в городе найдет!

— Да, но все равно! Ты со своей то — по вежливей! Она ведь — от всего сердца старается!

— Да, знаю — как она старается! — буркнул Жук и, выпив водки — зажевал огурцом.

Жевал он, медленно — хрустя овощем на зубах, затем — вытер рот салфеткой, посмотрел по сторонам и тихо сказал:

— А, что Степа? Ты вправду — дело то закрыл?

Алексей насторожился. Вопрос был слишком откровенный. Но раздумывать над ответом времени не было. Жук внимательно следил за реакцией Степанова. Алексей вздохнул и, откинувшись на спинку стула — сказал:

— Да! Ерунда, какая то! Чую — Метла, не виноват! Его, кто — то, подставил! Но вот руководство — так не считает! Они взвесили все — за и против и решили — все закрыть! А мы, что — мы люди подневольные!

Жук задумался. Он, посмотрев пристально на Алексея — произнес странную фразу:

— Вот и я думаю — неужели, ты — такой дурак! Тут любому видно! Метлу подставили! Мне кстати — его мать на это намекала!

Алексей насторожился. Он не понимал — толи Жук его в открытую — проверяет. Толи — он играет с ним как кошка с мышкой — показывая, что давно раскусил. Степанов выпил водки и почувствовал, что захмелел. «Надо немного придержать коней! Мало ли что!» — сказал он сам себе.

— Что ты имеешь в виду? Что тебе она говорила?

— Хм, сказала, что Метла в последнее время стал нервный и не разговорчивый! Пить стал — как сивый мерин! Стал грубить! Деньги появились! Если раньше он пил — у матери клянчил, то сейчас говорит старуха — мен даже несколько раз на продукты давал! А в ночь перед смертью вообще — не спал! Что — то плакал! Говорил — что, мол — никогда ему это не простит!

Степанов опешил. Такого от Жука он не ожидал услышать. Если бы это ему рассказала сама мать Метелкина — ей бы он поверил, и решил, что она говорит про Андрея. Но тут! Он сам — рассказывал странные подробности. «Открытая игра?! Или что — то гораздо серьезнее! Может Жук — соперник гораздо опаснее, чем себе представляет он?» — подумал Алексей и спросил:

— Ничего себе?! А, что же ты раньше не рассказал мне этого?

— А когда бы я тебе успел про это сказать?! Мы же один на один не оставались! Мы же все время в присутствие посторонних были!

— Ну, у тебя то дома — ты мог мне это рассказать?!

— Нет! Там Генка Стрежев был! А я его тоже — терпеть не могу! Ты то вроде хоть и мент, но ты об этом честно говоришь! А тот, и не то и не се! Возит — эту прокуроршу! Все ей сливает — про мужиков в поселке! Он у нее как агент! С ним вообще никто общаться не хочет! И тут вон сидит, забился в угол со своей женой, и не вылезает — как медведь в берлоге! Нет, при нем я бы не стал говорить! Не тот он человек!

— Хм, да! Есть резон! — Степанов задумался. — Ну а ты то, как сам считаешь? Про, что она говорила? Что могло это быть? С метлой?

— Хм, я думаю. Он точно — с этим выродком, был связан! Он просто может у него на подхвате! А как, тот сыпаться начал, ну Метла и понял! Пригрозил ему — что, мол — в ментовку пойдет, чистосердечку напишет! А, может и — пошел! Кто — его знает! А тот — его и кончил!

«Вот сука! Мою версию — про себя самого шпарит! Вот сволочь! Нет, умный ты — гад! Но я умней! Играть! Играть подполковник! Посмотрим — кто кого! Только бы Ирка — не подвела! Ирочка молю тебя — не наломай дров! Иначе — точно замкнется!» — судорожно подумал Алексей.

— Слушай Андрюха, ты отлить не хочешь? — предложил Алексей.

Жук посмотрел на него с подозрением, но как то — по дружески сказал:

— Ты, что боишься заблудиться? Не знаешь — где, сортир? У входа налево! Я пока не хочу! Да и моя — с этой Ирой, сейчас придет! Сходи один!

Алексей вздохнул с облегчением. Ему нужно было вырваться от Жука и встретиться хоть с одним из оперов группы поддержки. Вскочив со стула — он скорчил лицо и направился в холл.

Возле гардероба посетителей не было, кроме двух, подвыпивших парней разговаривавших громким голосом. Степанов молящими глазами посмотрел на них и понял, что его визит в туалет может закончиться безрезультатно, а идти на улицу и искать Разина, было слишком опасно — Жук мог просто пойти за ним следом и проверить.

Но тут один из пьяных парней — выпрямился и, посмотрев на Алексея — подмигнул. Степанов кивнул на туалет. Зайдя в санузел, Алексей — кинулся к кабинкам и, открыв их по очереди — убедился, что в туалете пусто. Парень, который оказался одним из группы поддержки — зашел тихо и, встав у писсуара — молча ждал.

— Ну, что там у вас? Прослушка то — как? Что, где Сливнина? — спросил его Алексей.

— Все в порядке Алексей Иванович! Нас вот в холл на подстраховку поставили! Стоим — пасем! Сливнина и эта Варвара в туалете! Они там разговаривают!

— Так долго? Что трепят?

— Хм, как вам сказать? У них тема любовная…

— Что — обо мне?

— Хм, нет о них самих!

— Что значит о них самих?

— Ну, как вам сказать?! Эта Варвара, вроде как нашего капитана кадрит! На ночь договаривается!

— Кадрит?! Ты сам слышал?

— Нет мне Разин — велел, вам передать! Он по рации сказал!

— А Ирка — что? То есть — капитан Сливнина?!

— Ну, вроде как резину тянет! Она походу не знает — что делать? Ей решение принимать надо! Вот у вас я думаю надо узнать, что ей делать то? Мы зашлем туда, кого ни будь! Что бы знак ей дали!

— Черт! Не знаю — что делать! Тут мне сам Жук — такую закидуху дает! Прямо не знаю! Толи — он играет, толи — правду говорит! Но рисковать — вижу надо! Варвара то эта — по ходу пьесы — не играет! А все — по правде делает!

— Так, что делать то? Иваныч? Что делать? Мне надо передать команду! Сейчас все от этого зависит! Мы зашлем, туда к ней, кого ни будь! Пока не поздно — принимайте решение!

— Эх! Была, не была! Пусть соглашается на романтическое свидание! Посмотрим — что из этого получится! Пусть! Риск есть, но все же думаю — ситуацию удержим!

— Понял! — опер застегнул ширинку и выскочил из туалета. Алексей потоптался на месте и, посмотрев — на исписанные местными жителями стены — грустно улыбнулся.

— Вот мать, какая петрушка! — сказал он сам себе и, плюнув на грязный пол — вышел из туалета.

В холле он чуть было не столкнулся со Светланой Волчек. Правда, Алексей сначала ее — не сразу узнал. Эффектное платье с глубоким декольте заканчивалось выше колен. Стильные туфли на ногах. В этой женщине нельзя было узнать помощника прокурора. Она больше напоминала даму — со светского, раунда. Светлана была встревожена. Она схватила за локоть Степанова и потащила в угол:

— Леша? Что происходит?! — прошипела она милиционеру как старому знакомому.

— Спокойно Светлана Егоровна! Спокойно! Пока все нормально! — Алексей попытался освободиться из цепкого захвата Волчек.

— Что нормально? Я за всем этим цирком слежу! Была в туалете! Вы зачем ей даете так подолгу быть наедине с этой женой Жука? Это опасно! О чем они там разговаривают?!

— Вы, что Светлана?! Мимо них — дефилировали? А если эта — Варвара, заметит? Все — провал! Не смейте подходить близко!

— Да не беспокойтесь! Я не подходила к ним! Но вас то не напрягает, что они так долго?

— Хм, напрягает! Ну, что, по вашему — я должен, в туалет зайти дамский и спросить, что вы там девочки?

— Что — то я не пойму? Как вообще операция развивается? Вы, что — за Варварой, этой пришли сюда следить? За Жуком — надо следить! Что эта Варвара?! Она нам не так важна! Вот — вы бросили Жука? И что?

— Светлана Петровна! Не вмешивайтесь — в оперативные мероприятия! Не вмешивайтесь! Идите вон к своему жениху! И отдыхайте! — Алексей вырвал руку из захвата Волчек и двинулся в зал.

Когда он подошел к столику — Жук, сидел мрачный, как туча и с напряжением смотрел на него. Алексей улыбнулся и пьяным голосом сказал:

— Андрюха! Давай выпьем!

— Ты там баб то наших — не видел? Что, так — они, долго то? — процедил сквозь зубы Жук.

— А, что с ними будет? В туалет пошли! Мало ли на них одето? Не то, что у нас — ширинку расстегнул и все! Ха! Ха! — попытался пошутить Степанов.

Но Жук шутки не оценил. Он, будто не услышав ее — продолжал, пристально смотреть за спину Алексея — в правление к выходу.

— Андрей выпей! Расслабься! — Степанов кивнул на рюмки.

Жук, не глядя на него — резким движением выпил водку. И тут Алексей боковым зрением заметил, что там, за спиной Жука — в полумраке, за сценой — ему машет какой то мужчина. Лица его не было видно. Но Степанов по его резким призывным движениям рук понял, что случилось, что — то не ординарное и операция развивается по не запланированному сценарию. Алексей, погладил подбородок и, посмотрев на Андрея — напряженно улыбнулся. Тут Жук — словно прочитав его мысли — резким движением встал и зло бросил:

— Пойду, я тоже отолью, и за одно — посмотрю. Где наши бабы! — он двинулся уверенным шагом к выходу — лавируя среди столиков.

— Вот черт! Что происходит?! — Алексей судорожно достал из кармана сотовый телефон и набрал номер Разина.

Тот ответил сразу. И не дав Алексею — вымолвить и слова прокричал в трубку:

— Алексей Иванович! ЧП! Сливнина и Варвара вышли из ДК и сели в такси и уехали! Что делать?

Алексей сначала растерялся от этой новости, но тут же пришел в себя и спокойно сказал:

— Как что! Андрей! За ними одну машину отправь!

— Да, но у нас вводных не было про отдельную машину! Все на Жуке закальцованы! Три поста! Если сейчас разбить — то все! Что делать то!

— Ты, что — дурак Андрюша! Быстро машину за ними! Быстро! Я тебе голову сниму — если, что — то с Иркой произойдет! С Жуком я тут сам разберусь! Он то рядом сидит — со мной!

— Нет нее с вами! Мне посты докладывают по рации, что он тоже одевается! Он — был, в туалете и, сейчас — выйти на улицу собирается! Заглянул в дамский туалет и видно не застал там жену и Сливнину — и спохватился! Что делать то?

— Черт! Его то не выпускайте! — Алексей, убрав телефон в карман — вскочил из — за стола и кинулся к выходу.

Дорогу ему — перегородил официант. Молодой человек в белой рубахе и черных штанах — вежливо и настойчиво сказал:

— Извините, надо заплатить по счету! За столик уже рассчитались, а вот за еду?!

Алексей стал судорожно шарится в кармане. Нащупав деньги — протянул купюры официанту. Тот, взглянув на них — вежливо ответил:

— Простите. Но тут еще сотни не хватает! Нужно две тысячи сто! А у вас две ровно!

Алексей вдруг с ужасом понял, что у него нет больше денег. Натянув улыбку, он прошипел официанту:

— Зови администратора!

Но тут, на плечо официанта легла большая, мужская рука:

— Не нужно! Сколько там не хватает?!

Алексей поднял глаза и увидел, что рядом стоит — Геннадий Стержев. Одноклассник улыбался:

— Леша? Что — проблемы?

Алексей тяжело вздохнул:

— Гена — займи мне стольник! Вот — накладка получилось!

— А, вижу — Жук и тут тебя наколол! Сам столик заказал — а расплачиваться — ты?! Я за вами смотрел! А, кстати — где он? Слинял, что ли? Поскуда?!

Алексей посмотрел на Стрежева и пролепетал растерянным голосом:

— Гена! Потом расскажу! Дай этому стольник. А мне — бежать надо!

Официант пожал плечами и посмотрел на Геннадия. Тот полез в карман за деньгами. Но Степанов не стал дожидаться развязки уплаты по счетам. Он кинулся к выходу из зала. На входе его уже ждал Разин. Он растерянно стоял возле двери. По его лицу Степанов понял — что он не контролирует операцию и все нужно брать в свои руки.

— Где Жук?

— Жук?! Его ведут! Он вышел из ДК и почти бегом идет по направлению к своему дому по улице! — виновато отчитался Андрей.

Степанов — зло посмотрел на него и сунув номерок гардеробщице — одел дубленку. Напялив, на голову шапку — он бегом кинулся к выходу из ДК. За ним семенил Разин.

— Где машина твоя? С рацией слежения? — спускаясь по ступенькам, спросил Алексей.

— Тут, тут! За углом! — Разин еле поспевал за Степановым.

В машине — эта был УАЗик — Алексей припал ухом к динамику рации. По переговорам патрулей слежения он понял — Жука ведут плотно. Каждый шаг под контролем. Тяжело вздохнув — Степанов откинулся на сиденье и зло спросил:

— Где Сливнина? Где Варвара? Слышно что? Где прослушка?

В машине наступила тишина. Только шипенье радио эфира изредка ее прерывало.

— Я повторяю вопрос! Где прослушка? Вы что не поняли? Где сигнал? Где Сливнина?!

— Алексей Иванович! — с трудом выдавил из себя Разин — Мы ее потеряли! Нет сигнала! Они на такси уехали! Кинулись после вашей команды — пропала машина!

— Я так и знал! С вами — каши не сваришь! Упустили! Куда они могли поехать?! В какую сторону то?!

— Ну, по дороге поехали! Но, не в сторону — дома Жука!

— А он?! Он где?! — крикнул Алексей.

— Он, он идет к себе домой… — виновато бормотал Разин.

— Поехали! Поехали к его дому! По нему будем ориентироваться!

Уазик запыхтел и, взревев двигателем — покатил по дороге. Алексей достал свой сотовый и, посмотрев на маленькую пластмассовую трубку — печально сказал себе под нос:

— Чую! Придется — ОМОН вызвать.

Разин — заворочился на заднем сиденье и тяжело задышав — ответил:

— Ну, что вы Алексей Иванович! Что вы! Все будет нормально! Жука то — мы ведем! А эта Варвара — не думаю, что она может, что ни будь с Ириной то сделать! Найдем!

— Найдем! — передразнил его Алексей, — Боюсь, все серьезнее будет! Тут все не так как нам бы хотелось! Жук то, тоже — сейчас злой! Упустил он — свою женушку! И он, может — глупостей наделать! Злой маньяк — хуже коммунизма! — печально пошутил Степанов.

Не доехав квартал до дома Жука, автомобиль остановился. Степанов нервно постукивал пальцами по железной ручке на передней панели:

— Дальше нельзя. Засветимся. Что они молчат?! — раздраженно кивнул он на динамик от рации.

Словно услышав его слова — радио эфир ожил. Хрипящие звуки переговоров с радиопомехами наполнили салон:

— … четвертый, четвертый — объект принял!.. Веду!.. Зашел в дом!.. Свет горит на кухне и в сенях!..

— …пятый — четвертому…. объект в доме…. со стороны двора в окно вижу — ходит по комнатам…. что — то ищет!..

— … четвертый — пятому, объект вышел в сени! Веди его…. он выпадает из моего поля зрения!..

Степанов, нагнулся к рации и, схватив трубку — нажал кнопку передачи:

— Всем постам! Быть осторожными! Быть осторожными! Дайте ему очухаться, он выйдет на улицу! Полное радио молчание! В эфир по моему запросу! — откинувшись на сиденье — он повернулся к Разину и спросил:

— Андрюха, как думаешь — что он мечется?! И вправду не знает — где Варвара? Или это только часть игры?

Разин пожал плечами:

— Хм. Я думаю Иванович — он не знает, где жена. Иначе — так бы, не нервничал?

— Да, твои слова бы — Богу в уши! Ладно! У тебя общая частота тут на рации есть?

— Да конечно!

— Переключи!

Разин щелкнул кнопками на рации:

— Готово!

Степанов прокашлялся и нажал на клавишу передачи:

— Всем постам! Всем постам района! Вводная ориентировка! Вводная ориентировка! Говорит сто тридцатый база! Разыскивается автомобиль…. — Степанов, посмотрел на Разина и, тихо спросил, — Какая марка, такси то?

— Белая Волга, белая. Или серая…. номера нет… Тридцать один, ноль, двадцать девять — модель… так доложили…

Алексей кивнул головой и добавил в трубку рации:

— Разыскивается белая или серая Волга модель тридцать один ноль девять, гос номер не известен! Пятнадцать минут назад автомобиль подъезжал к дворцу культуры в центре Рогачево, в его салон сели две женщины! Может двигаться в сторону города. Либо в восточном направлении, всем постам патрулей принять меры к поиску автомобиля, при обнаружении докладывать сто тридцать седьмому — базе! Кто принял прием?!

Динамик рации зашипел. Алексей напряженно посмотрел на пластмассовую решетку и вздохнул. Через несколько секунд — радио эфир, вновь ожил и выплюнул хрипящие ответы:

— …Пятьсот пятый принял…. двести двадцатый принял…. сто сороковой принял…

Степанов кивнул и разочарованно буркнул:

— Как в бездну — сказал! Хрен кто видел! Белых Волг, а может и не белых, а серых — в темноте, не разберешь — много! Птьфу ты! Упустили! Как же так, Андрей?! Как так?!

— Алексей Иванович! Они неожиданно вышли! Причем вышли через боковой вход! У ребят же была установка — Жука вести! Кто знал, что жена то его по отдельному плану играть начнет!

Алексей, сидел и, всматриваясь в зимний пейзаж вечерней улице — молчал. Тяжелые мысли крутились в голове «Ирина! Она то как, как могла поступить так? Почему? Что толкнула ее пойти на это? Возможно — Варвара, ей, что — то сказала. От чего — Сливнина, просто, не смогла отказаться! Но так! Так рисковать?! Она что — не понимает, что на ней прослушка! Микрофон! Как петля! Как приговор! И если дело дойдет до телячьих нежностей. Варвара — в миг поймет все! А, что — если и Варвара в игре Жука! Ирина, как ты могла — на такое решиться!»

Неожиданно из динамика послышались слова патрульного:

— …Сто тридцать седьмой база!.. Прием!.. Двести двадцатому!.. Видел серую Волгу!.. Прошла из Лукино!.. Только что!.. Пустая!.. В салоне водитель!..

Степанов резко схватил трубку:

— Двести двадцатый! Что за Волга?!

— …Двадцать минут назад она выезжала из Рогачево… в Лукино…. в салоне были трое!.. На заднем сиденье два пассажира!.. Обратно ушла — пустая!.. Задерживать, Волгу то?… Прием?

— Двести двадцатый! Проверь документы у водителя и запиши адрес, потом отпусти! Но из поля зрения не отпускать! Как понял?!

— …Вас понял!..

Алексей, обернулся к Разину и, нервно спросил:

— Двести двадцатый кто?

— Патруль ГАИ!

— А Лукино? Сколько до Лукино?

— Хм, три километра! Это рядом!

— Поехали в Лукино! — скомандовал Степанов.

— А Жук?!

— Я чую — он тоже туда ломанется!

— Хм, на чем?

— Пока не знаю! Включай — волну прослушки!

Уазик — заревев задремавшим было мотором — дернулся с места. Алексей, вцепившись в ручку — наклонился вперед и, всматриваясь — в неровности дороги, подгонял водителя:

— Быстрее! Быстрее!

— Как могу! — оправдывался тот.

Разин припал ухом к динамику — завалившись на бок. Из — за, работы двигателя — эфир, было плохо слышно. Когда машина, выехала из поселка — Андрей крикнул:

— Алексей Иванович, Жук выехал из дома! У него Нива, оказывается в сарае — стояла! Нива!

— Какая еще нива? — ошарашено, переспросил Степанов.

— Ну, простая. Нива, говорят, белого цвета!

— Откуда у него Нива? Вы же проверяли вроде все машины?

— Не было! Не было по регистрации в ГАИ — у него машины!

— Черт! Он, наверняка купил ее — по доверенности! И этот вариант — мы не проработали! Вы же — его пасли три дня! Что же, как так — мать вашу?! Не могли узнать, что у него — Нива в сарае?

— Так он пешком ходил, да на служебке ездил! Откуда же мы знали?! Что, там — у него в сарае?!

— Ладно! Молись, что бы с Иркой все в порядке было!

Через несколько минут, показались огни Лукино. Небольшая деревушка на пятьдесят домов. Центральная улица вся в снегу. Было видно, что его тут — не убирали давно. На обочинах стояли разбитые и раскуроченные трактора и сеелки. Их корявые остовы — словно скелеты древних мастодонтов зловеще выплывали из темноты. Алексей, достал сигарету и, закурив — крикнул водителю:

— Тут за поворотом остановись, так, чтобы дорогу было видно, а нас нет! За вон тот комбайн разбитый!

Уазик описав круг — заехал за покореженный временем комбайн. На фоне старой сельхоз техники милицейский автомобиль было почти не видно.

— Все туши фары — глуши мотор! Ждем! — прикрикнул Степанов.

— Алексей Иванович, а как мы найдем дом то? Как? — беспомощно спросил Разин.

— Дурак ты, Андрюша! Сейчас появиться Жук на своей Ниве и приведет нас к дому! Он наверняка знает — куда поехала Варвара!

— А если — Жук, не в Лукино поедет? Если он — в другое место?!

Степанов, тяжело вздохнул и, затянувшись сигаретой — мрачно ответил:

— Ну, значит — тогда мы проиграли! Готовься к увольнению!

— К какому увольнению?

— К своему! Ты, что думаешь — нас после провала — по головке погладят! Сейчас решается и твоя служебная судьба Андрюша! Игра — по крупному! Ставки на кону — вся твоя — честь милицейская! А если с Иркой, что ни будь случиться — я сам тебя пристрелю! Из своего табельного пистолета! Так и знай!

Разин не ответил. Он, заерзав на сиденье — всматривался в пустоту вечерней дороги. Степанов покосился на рацию. Она вдруг ожила и забубнила переговорами:

— …Пятый, он свернул!.. Свернул!.. Идет в сторону Лукино!.. Я отстал!.. Слишком опасно!.. Заметит!.. Дорога пустая!.. Объект ушел в сторону Лукино!..

Степанов схватил трубку и крикнул:

— Всем постам! Объект принимает база! Радиомолчание пять минут! Подтягиваемся к Лукино! Оружие наготове, но без команды не применять! — Степанов открыл дверку и выбросив окурок зло добавил, — Ну, ребята — начинается самое интересное!

Через несколько минут, со стороны дороги показался свет фар автомобиля. В снежной мгле они светились крестом. Машина ехала быстро — не смотря на ухабы, «Ниву», а это стало видно, когда расстояние сократилось — кидало из стороны в сторону. Отчетливо прослушивалось урчание повышенной передачи.

— Торопиться — к женке то! Кинула она его! Кинула! Ну, Жук, давай! Показывай — где твоя зазноба — себе свиданки устраивает! — шептал Степанов.

«Нива», прорычав — проехала мимо комбайна. В салоне Уазика — все нагнулись, что бы — не было видно силуэтов в свете фар. Степанов приподнял голову и, подождав, когда машина Жука — немного отдалиться, скомандовал водителю:

— Ну, давай потихоньку! Потихоньку! Черт, все улицы пустые — он может увидеть!

«Нива» остановилась в конце улицы возле небольшого, но ухоженного дома. Степанов напряг зрение и, положив водителю руку на плечо — сказал:

— Погоди пока! Не дергай — а то заметит!

Из «Нивы» выскочила фигурка человека. Мужчина, хлопнув дверкой — закрыл ее на ключ и поспешил в дом.

— Вот теперь — давай! — крикнул Алексей.

Водитель надавил на педаль. Уазик задрожал и покатил по дороге.

— Разин! У тебя оружие есть? — спросил Степанов.

— Да, а что… — растерянно ответит тот.

— Доставай! Доставай! Но учти! Его надо живым брать! Живым и Ирку не подстрели! — Алексей покосился на водителя, — А у тебя?!

— Хм, есть…. - буркнул шофер в ответ.

— Давай его мне! У меня то нет волыны! Я чистым пошел! Чистым! Кто ж знал, что брать сегодня будем?!

Водитель не отреагировал на это. Он, вцепившись в руль — гнал автомобиль к дому, где стояла «Нива». Степанов, увидев это — понял, что доставать его пистолет — просто нет времени. Уазик ударился о придорожный сугроб и остановился рядом с воротами. Алексей открыл дверку и выпрыгнул на улицу. Разин вывалился из машины как мешок. Его руки дрожали. Пистолет в руке ходил ходуном. Степанов — вырвал холодный, черный ствол «Макарова» и прикрикнул:

— Я вижу — он к тебе не к чему! А то — пристрелишь меня! Прикрывай! Через забор — к двери! Я к окну! — Алексей, вскарабкался на изгородь и, перемахнув — оказался во дворе.

Собаки не было. Черная конура будки сиротливо виднелась у входа в дом.

— Это в плюс! — сам себе шепнул Степанов и шагнул к дому.

Пригнувшись, он подтянулся к окну, за которым горел свет. В первые секунды — он ничего не услышал. Но через мгновение — послышался дикий женский визг и грохот мебели. После этого раздался мужской окрик:

— Сука! Ты нас запалила! Сейчас легавые сюда нагрянут! Она заряженная! Сука!

Вновь, что — то грохнуло в доме. Алексей увидел, как Разин присев на корточки примостился у входной двери. Медлить — не было смысла. Степанов — набрал воздух в легкие и что есть мочи — ударил рукояткой пистолета по стеклу. Окно разлетелось вдребезги. Алексей, сделав шаг назад, оттолкнулся и нырнул — в квадратный проем. Щекой он почувствовал, как один из осколков торчащих на реме — проткнул кожу. Степанов упал на холодный половик — больно ударившись плечом. Взглянув вверх — он понял, что оказался в одной из комнат. Где — то вдалеке, послышались тяжелые шаги. Алексей приподнялся на локте и направил пистолет в сторону двери. За стеной вновь истошно крикнула женщина. Вновь что — то звякнуло и упало на пол. Затем все стихло. Алексей вдруг услышал, как бешено — колотиться его сердце. Приподнявшись, он осмотрелся и отполз в угол. В этой зловеще тишине неожиданно прозвучал голос Жука:

— Что козлы?! Уже окна бьете? Варька — если, что мочи эту шлюху ментовскую!

Андрей понял, что Жук стоит за стенкой. Встав с пола, Степанов — попытался сделать шаг к двери. Но тут в проем грохотнул мощный залп оружейного выстрела. Пуля, просвистев — ударилась в стенку и сорвала весящую на ней картину. Тяжелая рама с полотном громко рухнула на пол.

— Ну, что собаки? Кто хочет — умереть героем? Патронов хватит! — кричал Жук.

Степанов понял, что он прячется, где — то в коридоре. По резкому запаху пороха и сизоватому дыму после выстрела Алексей догадался, что в руках у него охотничье ружье, а значит после каждого второго выстрела — Жуку придется перезаряжать стволы. Это если ружье на полуавтомат. Если же это пятизарядка, то тогда… после пятого. Степанов, вытер кровь со щеки и, размазав ее, по вороненому затвору «Макарова» тихо сказал:

— Андрюха! Не дури! Все кончено! Не усугубляй! Бросай ствол! И выходи!

Повисло молчание. Где — то вдалеке, было слышно, как скрипят пружины на кровати. Степанов покосился на окно. В осколках стекла заблестели зайчики света фар. Это — ехала подмога. Перемявшись с ноги на ногу, Алексей крикнул:

— Андрюха! Дом окружен! Сдавайся!

— А, это ты! Одноклассничек! Ты же мне тер, что дело то закрыто! Что, мол — уезжаешь домой! Врал, выходит?! Ты по счетам в клубе то расплатился?! А, то — я в спешке ушел! А за жратву — не оплатил?! — прозвучал в ответ злой голос Жука.

— Заплатил! Теперь и тебе по счетам пора платить! Заканчивай! Бал — окончен!

— Это как сказать! Бал — только начался! Твоя шлюшка ментовская, которую ты зарядил микрофоном то — тоже пусть расплатиться?! Как ты на это смотришь?! Мы ей сейчас кишки то на спинку кровати намотаем! Колбаску сделаем! У нее и грудинка то тоже хорошая! А?! Мял — небось? Как ты думаешь?

Степанов по голосу Жука — понял, тот контролирует свои поступки, а это плохо. Просто так взять его — будет трудно. Жук хладнокровен и спокоен. Он без боя не сдастся. Остается надежда на Варвару! Она сейчас — наверняка рядом с Ирой. Алексей кивнул головой и крикнул:

— Ира ты жива! Ира — подай голос!

Но в ответ раздалось только мычание и возня. За Сливнину ответила Варвара:

— Начальник!.. Кончай базар!.. Она не ответит!.. Она занята!.. Ха!.. Ха!.. Если будешь рыпаться — перережу ей глотку!.. Живым я не сдамся тоже!.. Мне терять нечего!

По ее хриплому и дрожащему голосу — Степанов сделал вывод, что Варвара напугана и это может ему помочь. Алексей, опустил пистолет и присев на корточки — попытался выглянуть в коридор. Вновь грохнул выстрел. На этот раз — пуля ударилась в раму и пробив ее отрикошетила в подоконник. Мелкие осколки стекла звякнули — словно вазочка с вареньем. В этот момент — на улице заурчали машины и послышались голоса. Степанов, испугался, что подмога — сейчас, все испортит и, крикнул в разбитое окно:

— Эй!!!.. Всем!!!.. Никакого движения!.. У них в заложниках капитан Сливнина!.. Я веду переговоры!.. Никакого движения — без команды!!!..

— Товарищ подполковник, ОМОН вызывать?!!.. — крикнул в ответ, кто — то из оперов.

— Вызывай! Пусть блокируют второе кольцо!.. Но без команды ничего не делать!..

Тут раздался крик Жука:

— Эй!.. Волки!.. Слушайтесь старшего!.. А то дров наломаете!.. Правильно Степа!.. Правильно!.. Но ОМОН тебе тоже не поможет!.. Все кончиться — не так как ты задумал, хотя ты тоже хитрый лис!.. Моя то дура — купилась на твою приманку!.. А я вряд ли куплюсь!.. Пусть теперь дохнут все со мной!..

После этих слов послышалось — кляцканье металла и Алексей понял, что Жук перезаряжает ружье, патроны кончились в столах, значит оно обычное двухзарядное. Это — был, самый подходящий момент для броска. Нужно рисковать. Степанов сжал пистолет в руке и, сделав кувырок — выпрыгнул в коридор. Встав на ноги, он бросился вперед. Жук сидел на корточках за отодвинутым комодом. Он отчаянно пытался вставить патрон в ствол, но, увидев, что на него летит Алексей — отбросил ружье в сторону и, вытянув руки — вперед тоже встал в полный рост. Степанов ударил его с разбега ногой. Жук встретил его блоком. Нога Алексея — коснувшись коленки противника, пролетела в пустоту. Степанов потерял равновесие и повалился на пол. Жук набросился на него сверху и придавил милиционера к полу — всем своим весом. Его руки сомкнулись на шее Алексея. Степанов увидел краем глаза, что в коридор выглянула испуганная голова Варвары. Женщина с ужасом смотрела на борьбу. Алексей понимал — еще секунда и она кинется обратно в комнату к Ирине и тогда…

Алексей направил ствол пистолета в тело Жука и нажал на курок. Выстрел в складках одежды прозвучал глухо — словно лопнул воздушный шарик. Обезумевшие от напряжения глаза Жука — закатились и помутнели. Он захрипел — словно уставший медведь. В уголке рта — выступила красная пена. Сжатые в мощное кольцо на шее Алексея руки — размякли и Жук рухнул на пол. Алексей, выбрался из — под тела и кинулся к Варваре. Та, словно завороженная упала на пол и заорала:

— Не убивай!!! Не убивай!!!

Алексей с хода — пнул, по лицу ногой. Варвара откинулась и, распластавшись, словно курица на сковородке — потеряла сознание. Но Степанов не обратил на это внимания. Он заскочил в комнату. На большой кровати в центре — лежала связанная Ирина. Огромный кровоподтек под глазом. Глубокие царапины на плечах и шее. Рот заклеен. Из одежды на ней были только колготки с трусиками. Сливнина испуганно смотрела на Алексея и изгибалась — как змея. Степанов повалился рядом с ней на кровать и оторвал у нее скотч от губ:

— Ирка?! Что ты делаешь девочка?! Разве можно так! Разве можно так нас пугать! Ну! Ну! Все кончено! — бормотал он ей словно заботливый папаша.

Сливнина тяжело дышала — жадно хватая воздух пересохшими губами. Она напряженно двигала связанными ногами. Когда Степанов освободил ей руки — Ирина, размяв запястья — влепила ему, звонкую пощечину:

— Леша!!! Ты скотина!!! Ты опоздал — на пол часа!!! Она меня — чуть не трахнула, тут!!! Сволочь!!! Ты опоздал на пол часа!!! — но тут ее крик сменился истеричным плачем.

Ирина забилась в истерике — прижавшись к груди Алексея. Тот, бережно поглаживал ее по спине:

— Ну, извини, в следующий раз все будет хорошо! Я не буду опаздывать!

В коридоре послышался топот ног и на пороге появился Разин и двое оперативников. Они испуганно смотрели — на обнявшихся — Степанова и Сливнину. Ирина рыдала. Алексей, кивнув на спину, женщине тихо сказал:

— Ну, что уставились! Давай скорую и одежду, какую ни будь! Она вон — голая наполовину!

Разин жадно сглотнул слюну и покосился сначала на лежащую, на полу без чувств Варвару, затем на бездыханного Жука:

— А с этими что?!

Степанов, недовольно поморщился и, положив на матрас пистолет — ответил:

— Забери пушку свою! Ее на экспертизу надо отдавать. Кажется я пристрелил этого… А, баба, хм, сотрясение мозгу у нее если он есть конечно. Наверное, от напряжения! — Алексей грустно улыбнулся.

Где — то вдалеке послышался вой серен.

— Степанов, я знал, что ты — авантюрист и разгильдяй, но не думал, что ты такой беспредельщик и остолоп!!! — орал полковник Иванов, — устроить тут настоящий вестерн! Клин Иствуд мать твою!!! Мне генерал ночью позвонил! Ночью! Наверное — с жены сдернули его, во время этого… момента!!! Он мне такие неизвестные фразы из нелитературного языка рассказал, у меня уши завернулись! И эти фразы — касались, меня, мою мать!!! Твою родню и родню всех наших предков! Москва знает! Москва! Зам министра ему звонил! Он, наверное — тоже, про родню генерала — пикантные подробности рассказывал!!! Ты, что творишь тут?!!

Степанов молчал и смотрел в окно. Он ждал — когда полковник остынет. Они сидели за столом в кабинете Сазонова. Полковник приехал в Рогачево в семь утра.

Иванов остыл после третьей глубокой затяжки сигареты. Отхлебнув кофе из большой чашки Иванов — выпустил дым и, откинувшись в кресле, хрипящим голосом — мрачно сказал:

— Ладно, пристрелил ты этого — развратника. И, что теперь! Докладывай! Что молчишь?!

— Вас, слушаю Павел Юрьевич — вас. Старших перебивать не хорошо! Сами учили!

— Но, но! Не дерзи! По существу давай!

— Ну, в целом то Павел Юрьевич — цель достигнута! Преступление раскрыто! Маньяк пойман и убит… кхе, кхе, — Степанов покосился на полковника.

Тот, кивнул головой и грустно улыбнулся.

— Маньяк убит, его сообщница задержана. Капитан Сливнина в целом чувствует себя хорошо. У нее нервный стресс и пара царапин. На больничном, пробудет — не больше двух недель. Так, что не все так плохо. А вы меня и мою родню…

— Я тебе что приказал? Поймать этого гада — живым! Живым! И не какого шума! А ты?! — полковник вновь тяжело вздохнул.

— Ну не получилось! Ирка, то есть капитан Сливнина — проявила чрезмерное усердие. Решила поиграть в супер шпиона. Мол — сама, все выведет. А получилось — вон что! Когда эта варвара Жук ей под лифчик полезла — то микрофон и нашла. Тюкнула ее по голове — пепельницей. Избила и связала. А эти местные олухи не могли выпасти сразу — эту Варвару! Я даже и не мог предполагать, что все так пойдет! Но если вам стрелочник нужен — честь имею, я готов понести наказание…

Полковник, затушил сигарету в пепельнице и, вновь отхлебнув кофе — из бокала, буркнул:

— Понести… это курицы несутся… ладно! А, что эта Варвара то — к ней в лифчик то полезла? Что надо было? Фасон, что ли смотрела?!

— Да если бы фасон! Тут, все, почему — не по сценарию, пошло. Как оказалось, Жук то не сам этих баб, вернее жертв искал, а жена его! Она оказалась. Того — розовая…

— Какая? Розовая? А это еще — что за масть?! Черных, хм, знаю, красных тоже. Голубых видел, их в гос думе говорят и среди поп звезд — много…. а розовая — что за птица?

— Ну, лесбиянка она! Гомосексуалист — по женской части!

Полковник, уставился на Степанова и, присвистнув — выдавил из себя:

— Ни хрена себе — расклад! Вот это да!

— А, что вы ждали — преступление то на сексуальной почве! Тут всякое могло быть! Вот такой сюжет…

— Да, а ты уже допрашивал — эту Варвару? Говорил с ней?

— Нет. После задержания нет! Ночью же — не буду ее опрашивать! Тут вообще — прокурорская стезя! И обвинить могут — в недозволенных методах ведения следствия! Ей и адвокат нужен! Так, что пока не говорил. Вот сейчас Волчек придет — думаю по присутствовать.

— Ладно. Я — тоже пойду. Мне охота послушать весь этот порно фильм! А сам то — что думаешь? Расскажет она про одиннадцать загубленных душ? А? Дело то — закроем, наконец — или нет?

— Да расскажет! Она наверняка — на покойного муженька, все начнет валить! Ей, что делать то остается? Хотя — посмотрим. Ну, думаю — рассказ ее будет интересным!

В этот момент в кабинет ворвалась Светлана Волчек. Ее щеки горели от мороза. Помощник прокурора скинула шубу и по — деловому, поздоровалась.

— Здравствуйте господа! Я иду на допрос свидетеля!

На Волчек — был одет форменный, синий китель, с под полковничьими погонами. Но и в нем она выглядела сексуально. Запах дорогих, французских, духов — распространился по кабинету. Степанов и Иванов удивленно посмотрели на Светлану и в один голос спросили:

— Какого свидетеля?

— Хм, как какого? — Волчек, прошла к столу и, отодвинув стул — села, — Варвары Жук! Она ведь задержана? Я иду ее опрашивать!

— Вы хотите сказать — подозреваемой? — поправил ее Алексей.

— Нет. По делу о маньяке — она пока, что свидетель! Как я понимаю — подозреваемый — застрелен — при попытке захвата заложника! А это отдельное дело! И вы в нем, Алексей Иванович, фигурируете тоже! Будем разбираться — правомерно ли применяли оружие! — сухим, официальным тоном ответила Светлана и с издевкой — улыбнулась.

— Простите — Светлана Егоровна! Но, Жук Варвара соучастница! — вступился за Степанова Иванов, и мой подчиненный — сделал все, что бы задержать эту — преступную двоицу! И к тому же жизнь капитана Сливниной — была в опасности! Как так?! Я, что — то не пойму — вашего настроения?!

— Все это так! Но по юриспруденции, пока все формально! Пока будем действовать по закону! Есть дело! Есть главный подозреваемый — Жук! Он убит! Есть свидетель Варвара Жук — она задержана — но задержана за взятие заложника! А это уже другое! Будем ли мы ее привлекать по делу о маньяке — вопрос! Что же касается подполковника Степанова, то я — конечно, понимаю, его порыв — спасти коллегу! Но с другой стороны — убит человек! И это тоже ЧП! — Светлана вновь зло улыбнулась Алексею.

— Да, но…

— Никаких — но! Полковник! Никаких — пока, действуем так! Я веду дело, и мне тут решать! Кстати я говорила вам перед операцией — это рискованно! Вы — меня с подполковником не послушали! Теперь пеняйте на себя!

— Жизнь — вообще — рисковое дело… — грустно заметил Степанов и опустил глаза.

Волчек, поправила прическу:

— Вы хотите по присутствовать при допросе Жук? — Светлана специально спросила это только у полковника.

В ее голосе сквозили нотки возмездия и ревности. Степанов — зло хмыкнул. Иванов, покосившись на него — растерянно ответил:

— Да конечно, и подполковник тоже пойдет.

— Хорошо! Я против ничего не имею! Пойдем те в следственный кабинет в КПЗ! — Волчек, встала и раскрыв кожаную папку — переложила в ней, какие — то бумаги.

Алексей, тоже медленно встал из — за стола и тихо сказал Светлане:

— Гражданин — помощник прокурора, вам никогда не говорили — на кого вы похожи в этой форме?

Светлана подняла на него свои глаза и растерянно спросила:

— На кого?

— На красивую, казенную, неприступную стерву!

— Что? — обомлела Волчек.

— Он пошутил! — прикрикнул Иванов и выскочил из — за стола — Пойдемте! Пойдемте — Светлана Егоровна!

Варвара Жук сидела за грязно — желтым столом следственной комнаты низко опустив голову. Ее плечи нарывала пуховая шаль. Рыжие волосы женщины были растрепаны и торчали. Во все стороны словно старая солома. Она не как не отреагировала на появление в кабинете Волчек Иванова и Алексея.

Рядом с Варварой сидел толстенький мужчина в дорогом сером костюме. Его алый галстук смотрелся вызывающе посреди мрачной казенной обстановки КПЗ. Мужчина ехидно улыбнулся. Встав с прикрученного к полу стула — он противно щелкнул костяшками пальцев — сжав руки, словно готовясь к молитве:

— Здравствуйте. Я адвокат областной коллегии Иван Берзов. Я буду защищать гражданку Жук. Документы и доверенность в порядке.

Алексей зло ухмыльнулся. Он давно знал Берзова. Тот постоянно защищал отпетых уголовников и слыл одним из самых скандальных адвокатов области. Поговаривали о его связях с преступными авторитетами. Но Берзов официально перед законом был чист. Иван Берзов сам в прошлом работал в прокуратуре, поэтому — знал, все тонкости уголовно процессуального кодекса и многие уголовные дела рассыпались под напором грамотных жалоб и апелляций адвоката. За это оперативники и следователи не любили Берзова.

— А господин Берзов, тут как тут! Что на этот раз — себе очередные очки перед прессой заработать хотите? Опять пиар акцию на громком деле планируете устроить?! — ехидно спросил Степанов и бесцеремонно уселся на стул в углу.

Лицо адвоката вытянулось и он. Взвизгнув, словно поросенок перед забоем — противно пропищал:

— Я попрошу не оскорблять! Я должностное лицо! И не потерплю оскорблений! — его слова были обращены к Волчек.

Светлана покосилась на Алексея и, прокашлявшись, кивнула головой:

— Да, Алексей Иванович. Пожалуй — адвокат прав. Мы тут не для того, что бы оскорблять друг друга, — Волчек села на стул рядом с Варварой и разложила документы из своей папки — на столе.

Полковник Иванов тяжело вздохнул и, показав Степанову кулак сел рядом с ним. Берзов, довольный, своей атакой — сел напротив Волчек. Светлана покосилась на него и тихо сказала:

— Я помощник прокурора Рогачевского района — Волчек Светлана Егоровна. Веду это дело…

— Какое это, позвольте поинтересоваться Светлана Егоровна?! — ехидно спросил Берзов, — я даже не могу знать, за что — задержана, моя клиентка?! И по какому поводу она здесь находиться? Мне никто не пояснил. Она тоже не знает! Поэтому. Прошу вас, проинформируйте меня, о том, что вы за дело ведете?!

Алексей понял, что Берзов начал свою наступательную тактику с очень грамотной позиции. Жук могли обвинить только в захвате заложницы, да и то косвенно. В Деле об изнасиловании и убийстве женщин в Рогачево — она не фигурировала.

— Хм, адвокат! Вы не дали мне и рта раскрыть! А уже начали свою защиту! — прикрикнула на Берзова Волчек, — Я говорю — о уголовном деле, о захвате заложника! Сегодня ночью прокурор района принял решение возбудить его! И более того, я назначена официальным следственным лицом в нем! Что касается задержания гражданки Жук — то мы сейчас в вашем присутствии, ее и спросим — за что же, все — таки, ее задержали? Может — она нам пояснит?!

Такого ответа не ожидал никто. Вот это да! Как оперативно — сработала Волчек. Ночью возбудила дело. Она пришла подготовленной. Степанов с уважением посмотрел на Светлану и улыбнулся. Берзов немного растерявшись — пожал плечами и, покосился на Жук:

— Ну раз так, то… я не против… А вы, что хотите ей предъявить обвинение?

— Нет! Я этого не сказала! Жук, задержана — как главный свидетель и лицо, оказавшее сопротивление сотрудникам милиции при захвате, особо опасного преступника! По закону мы можем ее содержать в камере предварительного заключения сорок восемь часов, если после этого суд не даст санкций на арест, то мы ее отпустим на подписку! Вас это удовлетворяет как защитника?

Берзов слегка покраснел, достав платок — вытер вспотевший лоб. В этот момент встрепенулась Варвара. Она, подняла голову и, откинув шаль — ткнула пальцем на свою левую щеку. Там красовался огромный синяк:

— Говорите — оказала сопротивление? Да вы посмотрите — как он мне, ногой звезданул?! Он мне — по голове пнул! Он ненормальный! — Варвара кивнула на Степанова, — я даже сознание потеряла!

Волчек посмотрела на разбитую щеку Варвары и кивнула головой:

— Понятно! Мы обязательно зафиксируем ваши побои в протоколе опроса! А сейчас назовите вашу фамилию и место жительства!

Варвара, вновь закуталась в шаль и, опустив голову — буркнула:

— Жук Варвара Петровна… Рогачево, Красных партизан сорок шесть…

— Это ваша прописка?

— Да…

— А что вы делали прошлой ночью в доме в деревне Лукино на улице Космодемьянской тридцать?

Варвара не ответила. Она покосилась на Берзова. Тот словно по команде сказал:

— Варвара Петровна — была у себя дома! Дом в Лукино — официально принадлежит ей! И она находилась там по закону! В этом, нет — не какого преступления и нарушения!

— Тогда пусть ваша подзащитная скажет — зачем она связала гражданку Сливнину и помогала своему мужу Андрею Жуку удерживать ее в заложниках?!

— Я?! Я никому не помогала! Это он — он ее связал и удерживал! А я ему говорила — он меня не слушал! — сорвалась Варвара.

— А, вот показания гражданки Сливниной! Она утверждает — что вы ее ударили по голове вазой и связали! А ваш муж, пришел значительно позже! — Волчек кинула на листок бумаги на столе.

Варвара, покосившись на протокол — вновь посмотрела на Берзова. Тот, схватив протокол — принялся читать. Пробежавшись глазами по бумаге — он ответил:

— Это голословное заявление! По словам моей подзащитной — Сливнина — сама попросила ее связать! Она сама пришла в этот дом! Она, добровольно разделась и легла на кровать! А за действия супруга Варвара Петровна отвечать не может!

— Интересно, а зачем гражданка Сливнина — пришла в дом гражданки Жук? — спросила Волчек.

— Это уже второй вопрос! Моя клиентка можно так сказать имела полное право привести ее в свой дом! У них было романтическое свидание!

— Свидание? Со связыванием? Поясните, пожалуйста?!

— Дело в том, что это более интимный вопрос. И я думаю, что эти двое, — Берзов кивнула на Иванова и Алексея, — не обязательно должны присутствовать при допросе!

Волчек обрубила его довольно грубо. Она хлопнула пор столу ладошкой и прикрикнула:

— Адвокат! В уголовных делах — не может быть интимных содержащих! Это закон не предусматривает! Тем более у нас есть подозрения, что гражданка Жук причастна к более интимным, как вы говорите преступлениям — с изнасилованием женщин!

— Что?!! — взвизгнула Варвара, она вскочила со стула и, сжав кулачки — кинулась на Волчек, — Вы сейчас на меня еще кучу повесить под этот шумок хотите?!!

Берзов успел схватить Жук за кофточку и усадить ее обратно на стул. Волчек, совершенно спокойно хмыкнула:

— Адвокат! Я вынуждена предупредить вас, если еще раз это повториться. То я дам команду на допросах пристегивать гражданку Жук к столу наручниками!

Варвара испуганно посмотрела на прокуроршу, всхлипнув заплакала:

— Простите! Я не буду!

Степанов, понял, что наступил момент его «выхода на сцену»:

— Вы знаете, Светлана Егоровна, я думаю — не стоит пугать Жук наручниками! Ей и так придется не сладко! И ее напротив — надо защищать! Она в опасности! И я как должностное лицо должен вас предупредить. Что — на Жук, готовиться нападение, с целью ее убийства! Это мне стало известно из оперативных источников! Две арестованные планируют расправиться с ней в камере! Поэтому содержать ее в дальнейшем ее требуется в отдельном помещении!

Варвара и Берзов с испуганным удивлением посмотрели на Алексея. У, Жук, даже открылся от удивления рот. Степанов понял, что «зацепил» и продолжил:

— Так, как в поселке — уже распространился слух, о поимки и уничтожении преступной группировки занимающейся долгое время изнасилованием и убийством женщин, то среди населения прокатилась волна возмущения с требованием — покарать убийцу ее же методом! К сожалению, обратить этот процесс не возможно! Так, что я официально вас Светлана Егоровна в присутствии адвоката предупреждаю! Ее — просто придушат в камере! Охранять ее надо — если хотите довести дело до конца, с живой подозреваемой!

— Какая еще группировка?! Какая месть?! Что ты несешь?!! — рыдала Варвара.

Волчек, посмотрела на Степанова с невозмутимым лицом и кинула головой:

— Хорошо, Алексей Иванович. Вы мне все напишете в докладной! Я обязательно приму меры — какие смогу, конечно…

— Это возмутительно Светлана Егоровна! Подполковник Степанов вмешивается в следствие и подвергает гражданку Жук психологическому воздействию! А это запрещено нашими законами и законами Европейской конвенции по правам человека! Я вынужден буду доложить об этом вашему руководству! — крикнул Берзов.

— О каком психологическом воздействии идет речь?! То, что подполковник — напротив хочет оградить вашу подзащитную от нападения? — удивленно спросила Волчек.

— Нет!! Пусть он скажет! Пусть он скажет! Мне в камеру возвращаться! Что он хотел сказать! Я хочу знать!!! — рыдала Варвара.

Иванов, встал со стула и, достав из внутреннего кармана кителя фотографии — швырнул их на стол. Это были, черно — белые снимки убитых женщин:

— Вот, смотрите! Вот! Вот что ваш муж, дела целый год! Одиннадцать загубленных душ! Вот смотрите! А вы — его жена! И мы подозреваем, что если вы не принимали участие в убийствах этих женщин, то, по крайней мере — знали о них! А тем людям, там за решеткой, — полковник кивнул на зарешеченное окно, — Им все равно! Они и вас считают соучастницей! И вас считают — повинной в смерти этих женщин! Вот о чем — говорит Степанов! Не надо, тут — изображать, из себя — невиновную! Мы напротив — хотим вам помочь! А вы стараетесь еще более — усугубить свое положение!

— Полковник — я протестую! Вы нарушаете все нормы процессуального кодекса! Это не законно! — заверещал Берзов.

Он попытался вскочить со стула, но Иванов придавил его за плечо рукой:

— А тебе крыса, я вижу все равно! Ее завтра замочат! А ты тут — строишь из себя цэлку в левой ноздре и прикрываешься упэка!

В этот момент Варвара повалилась на пол. Он всхлипывала и стучала по грязному бетонному полу своими кулачками:

— Ааа!!!.. Это он!.. Он!.. Я ему говорила! Я ему говорила! А он! Он сволочь! Но не виновата я! Он моих девчонок убивал! Он моих девчонок убивал!!!.. Я говорила ему — попадешься! Ну не виновата я! Мне просто хотелось, просто хотелось! Я любила их!!!

Берзов испуганно прижался к стулу и смотрел за истерикой. Волчек — тоже испугалась. Она, хотела, было — вскочить и броситься к Варваре, но ее за руку удержал Иванов, он покосился на Степанова. Тот понял своего начальника с первого взгляда. В один прыжок — он подлетел к Жук. Склонившись над ней — сочувственно прошептал:

— Варя! Варя! Да мы все понимаем! Все! Но и ты нас пойми! Вон адвоката пригласила сюда! Нам тоже — обороняться приходиться! Расскажи нам всем вместе — все честно! И мы подумаем! Подумаем! Придумаем, что ни будь! А если ты не виновна — так зачем мы будем тебя — в тюрьме то гноить! Продашь дом и уедешь — отсюда! Я тебе слово даю!

Варвара посмотрела на него заплаканными глазами. Опершись на его руку — поднялась с пола. Бросив взгляд на адвоката, она тихо сказала:

— Я прошу вас, не мешайте им! Я прошу вас!

Берзов пожал плечами. Он старался придать своему растерянному виду невозмутимость, но у него это плохо получалось. Иванов зло сказал ему:

— Сядь в угол и не мешай! Тебя же просят!

Адвокат, что — то, пробурчав под нос — присел в углу комнаты на стул. Степанов, довольно ухмыльнувшись в его сторону, покосился и кивнул на фотографии:

— Варя! Посмотри на эти снимки и расскажи — когда и где вы познакомились с этими женщинами! И когда об этом узнал Андрей?! Когда ты узнала — что они убиты? Нас интересует все!

Варвара, пересилив себя — дотронулась до карточек рукой. Ее подбородок дергался словно — от нервного тика. Женщина тихонько воя, кивала головой:

— Вот Катя Полина, Вот Ира Ногина. Вот Люба Андреева, вот… они! Я их любила. Вот Валюша Сергеева!

Отобрав четыре карточки, она погладила их кончиками пальцев. Степанов не торопил ее. Он понимал, что в этом состоянии — она расскажет правду, и успокаивать ее не надо. Успокоившись, она могла замкнуться и тогда — вновь придется — «тащить» из нее информацию. Волчек посмотрела на Алексея и хотела, что — то спросить у Варвары. Но Степанов помотал головой — показывая, что бы Светлана молчала.

— Они мне все немного дороги были… поймите меня! А Андрей, Андрей! Он как узнал. Что я к женщинам не равнодушна — сначала избил меня! А потом, потом постоянно издевался! Он не хотел этого! Говорил — баба — должна спать с мужиком, а не с бабой! А когда все — таки мне вот, удавалось, подружиться с девочками, то он…. — Варвара заплакала, — Я сначала даже не знала! Я специально все делала так, что бы — он не знал! Я их к себе в дом возила! Этот дом мне отец с матерью оставили, а брат мой уехал на дальний восток! Андрей долгое время не знал про него! Но потом он выследил! И когда. Когда пропала Катя Полина. А потом ее мертвой нашли, я поняла — это он! У нас тогда ругань была! Я ему скандал закатила! Он меня опять избил! Я говорила ему — пойду в ментовку! А он, он лишь смеялся! Говорит — иди! Я скажу — что это ты меня направила! Что — я мол все подстраивала! Я и испугалась! И все! А потом была Ира, Люба Андреева! И Валя! Валюша! Я ее так любила! Она такая была! Вам этого не понять!!! — Варвара опять затряслась в рыданиях.

Степанов погладил ее по плечу и спросил как можно мягче:

— А остальные? Остальных то он — зачем убил?

Варвара вздрогнула и, посмотрев на Алексея — красными от слез глазами, испуганно ответила:

— Какие остальные? Он только этих и убил?! Остальных я не знаю!!!

Волчек и Алексей переглянулись. Иванов тяжело вздохнул. Степанов, вновь посмотрев — на оставшиеся фотографии, спросил у Варвары:

— Ты хочешь сказать. Что Андрей убил только вот этих четверых?

— Да, этих, остальных я не знаю! Остальные мне и не знакомы! А вы — что думаете — он всех убил что ли?! Да нет! Он не убивал не кого больше! Он и сам мне говорил — мол, я то четверых замочил — твоих шлюх! А параллельно, кто — то в поселке еще баб мочит! Говорил, мол, какой то козел — под него работает! Вот! Не знаю я, про, что вы думаете — но Андрей не убивал всех! Нет! Он сам удивлялся!

— Вот тебе бабушка и Юрьев день! Приплыли! — присвистнул Иванов.

Волчек испуганными глазами смотрела на Алексея. Тот потер нос и тяжело вздохнул…

Глава 12

— Ну и что теперь? Не ужели Жук от нее скрывал, что промышляет еще и грабежами? Он ведь насиловал и грабил? — полковник налил, себе полный стакан воды и залпом выпив, откинулся на стуле.

— Нет, тут много неясностей. Слишком напугана она — что бы говорить не правду! Да и какой смысл, ей выгораживать — своего убитого мужа, ему то теперь все равно! Он то все равно сполна — там, — Степанов вытянув указательный палец, показал на потолок, отвечать, за четырех или за одиннадцать! Там все спросят!

— Она не обманывает. Она говорит, мне кажется — правду… — загадочно подхватила его мысль Волчек.

Они сидели в кабинете Сазонова. Радостное чувство, от «выполненного долга» после допроса Варвары — сменилась на тревожное предчувствие, от недоделанной работы. Если Жук убил только четырех женщин, то кто убил остальных?

— Я сейчас анализирую ее слова, и у меня есть мысль… — Волчек посмотрела на Алексея.

— Интересно, какая? Что вы там мыслите? — сказал он, с издевкой в голосе.

Ему было обидно. Вроде все закончилось и, оказывается — приходиться начинать заново. Но Светлана — не обратила внимания, на его тон. Она, как не в чем не бывало, продолжила.

— Помните. Маньяк наш еще и прижигал окурками тела убитых…

— Ну и что?

— А то, раны от ожогов, были обнаружены, как я сейчас вспоминаю — на семи жертвах! Я тогда этому не придала внимания. А теперь, после слов Варвары — это становиться ясно.

— Ну, вот еще одно подтверждение. — Степанов обречено хлопнул ладошкой по столу, — Есть и второй гад! Поздравляю! Как вы теперь об этом доложите генералу? Он вспомнит теперь не только нашу с вами родню, но и вашу Светлана Егоровна! Представьте — ему докладывать в Москву! Он говорит! Все в порядке — один маньяк пойман! Ищем второго! Вот шума то будет!

В этот момент в кабинет постучали. Все трое недовольно посмотрели на дверь.

— Войдите! — крикнул Иванов.

На пороге — появилась Фекла Мерзоева. Девушка смущенно улыбалась. Она словно краб — боком прошла к стульям и присела на краешек.

— А вы то, что тут делаете? Вы, что не знаете? Преступник пойман! И все! Вам пора домой! Так, что огромное вам спасибо — мы вас больше не задерживаем! — раздраженно сказал Иванов.

Девушка не обиделась. Она вновь улыбнулась всей своей непосредственностью и тихо сказала:

— Да, я знаю об итоге операции вашей, я вчера и в клубе была. На танцах, смотрела за всем…

— Что в клубе? Вы то, что там делали? — удивился Степанов.

— Я работала. Меня послали сюда работать. И составить портрет потенциального преступника. Я и составляла и примеряла его к присутствующим на танцах мужчинам.

— Ну и что примерили? — ехидно спросил Иванов.

— Примерила… — уверенно, с вызывающими нотками в голосе ответила Фекла.

— Ну и кому ж он подошел? — Степанов прищурил глаза и внимательно рассматривал лицо Мерзоевой.

— Он подошел к одному мужчине… точно совпал. И я подозреваю. Что этот мужчина и есть убийца…

— А ну конечно! Мы знаем. Только он сейчас мертв… — грустно вздохнула Светлана.

— Нет, я не имею в виду убитого вами Алексей Иванович, Жука…

Степанов насторожился:

— А откуда вы знаете, что он мной убит?

— Ну, я узнала…

— Так разболтали… — зло прошипел Иванов, — Ну и что же вы девушка можете сказать нам — о этом, вашем подозреваемом?

— Вы извините, но у вас два подозреваемых, я это знаю. Первый — Жук, он убит. Второй не пойман и вы его не знаете. А, я, его — кажется, знаю!

— Ну, так поведуйте нам — кто это? Что вы тянете? — разозлился полковник.

— Правда, Фекла. Нам сейчас не до вас, скажите. Может, ваша информация и пригодиться. — уставшим голосом сказала Волчек.

Ей не хотелось обежать девушку. Она ведь была не виновата. Что есть и второй убийца. Но Фекла не обиделась. Ее личико стало озорным:

— Я знаю, но пока вам не скажу! И вот почему! Моя уверенность на девяносто процентов! Но есть еще и десять! А что если человек окажется — не виновным! Я себе этого не прощу! Поэтому мне все надо еще раз проверить! С вашего разрешения я съезжу в город! А завтра приеду и, вы, уже узнаете — кто маньяк! Хорошо? — девушка говорила это, как будто уговаривала ребенка.

В ее тоне проскакивали нотки сострадания и жалости. Иванов, сморщился и, потянувшись за сигаретой — закурил:

— Ладно, поезжайте! Можете и через два дня приехать… можете и позже — отмахнулся он от Феклы, как от надоедливого комара.

Мерзоева встала и так же украдкой вышла из кабинета. Когда дверь закрылась Иванов, посмотрел — сначала на Волчек, затем на Степанова и спросил:

— Ну, что вы думаете?

— Странная девица… — пожал плечами Алексей.

— А, что если правда — она знает? — тревожно спросила Светлана.

— Да бросьте вы! Светлана Егоровна! Она же тоже как мне кажется — не совсем нормальная! Помешана — на этой психологии! Рабинович, ей богу, по моему, вернее — с ней, перестарался!

— Может все — таки мы ошибаемся! Может нас опять повели по ложному следу? Может все — таки это Жук? Может Варвара сама, что — то скрывает? — Степанов спрашивал это, словно задавал вопросы самому себе.

— Эх! Если бы так! Ладно. Мне надо ехать! В управление — предстоит тяжелый разговор с генералом! А вы тут давайте. Что ни будь — ройте! Мне нужны факты! А не трупы! Не трупы! — Иванов с укоризной посмотрел на Степанова.

— Постараемся товарищ полковник. Постараемся… хотя я даже не знаю — за что цепляться? — ответил то грустно.

— Ну, это — уже твои проблемы Леша! — полковник встал и, затушив сигарету, надел пальто и вышел из кабинета.

Громкий хлопок двери — отразился эхом, звенящих чашек на шкафу. Степанов покосился на посуду и тихо сказал:

— Вот Света… и помирились… мы с тобой…

Волчек, посмотрела на него и, улыбнувшись — спросила:

— Интересно, с каких это пор — мы с вами, на ты?

— С этих! Ты не согласна?

Светлана, пожала плечами и, посмотрев на свой китель — язвительно заметила:

— Я ведь — не преступная стерва, в этом мундире?!

— Я ошибся… извини…

— Ладно, что там. Что ты собрался делать то? Леша — держи меня, пожалуйста — в курсе, раз уж мы теперь товарищи!

— Света — обещаю!

— Вот видишь Леша, я тебе говорила. Он мой ученик! — тяжело вздохнула Надежда Павловна.

Степанов, покосился на Василевскую и, ему стало — ее немного жаль. Старенькая, с морщинистым лицом и накинутой на плечах шалью — она выглядела беззащитной и несчастной. Учительница словно прочитав его мысли — посмотрела Алексею в глаза и озорно улыбнулась:

— Нет, Леша! Ты зря меня со счета списываешь! Не такая уж я беспомощная, сил у меня хватает! Да и не одинокая я! Сын, внук, правнуки! Куча родни! Ну и что, что они в городе — когда собираются по выходным и на праздники — тут у меня весело! А летом так и вообще — не вылазят от сюда! Знаешь, Леша — я ведь каждое утро зарядку делаю! Интенсивную! И обтираюсь холодной водой! А потом натираюсь настойкой Календулы! Это очень помогает! Я вообще не болею! Посмотрю на своих ровесниц — они уже старые, квелые, а я вот! Сам видишь! — Надежда Павловна вновь улыбнулась.

— А вы сами то помните Андрея? Ведь давно у нас выпуск то был! Столько лет прошло…

— Ах, Леша! Это для тебя люди меняются быстро и скоротечно, ты в городе живешь! Многих не помнишь! А я помню всех! Ну, или почти всех! Тем более ваш класс моим был! Я ведь классной у вас была! А Андрюшу жука хорошо помню… Он ведь мог стать выдающимся человеком, у него хорошие способности к математике и физике были! Ну, у немцев это в крови! Они такие!

— Да нет. Я не об этом — вы помните его просто как ученика, я о том. Может у вас в памяти, что — то такое осталось, что еще тогда говорило, что он неадекватный человек? Ну, сами понимаете…

Василевская опять тяжело вздохнула и, долив Алексею в чашку кипятка — кивнула на нее головой:

— Ты попей чайку то! Попей!

— Так были ли какие опасения насчет Жука?

— Знаешь, Леша… был случай. Он с еще одним мальчиком кошку на спор убил и подбросил ее вахтеры в тумбочку, тогда этого вы не знали. Но вот у меня был долгий разговор с его родителями. Они слезно просили не рассказывать об этом не кому. Я и не рассказывала.

— Убил кошку на спор? Зачем?

— Ну, они проверяли себя — на жестокость, как он мен сказал… и второй этот мальчик тоже. Смогут ли они убить. Меня тогда это насторожило. Но я, честно говоря — значения этому не придала. Девятый класс.

Степанов пожал плечами:

— Хм в девятом? Не помню. Вы знаете, я как — то с Жуком не дружил. А вахтерша, что потом? Ну, когда кошку нашла?

— Ты знаешь. Она ее не нашла, ей ее на спор второй мальчик показал.

— Какой второй мальчик? — насторожился Алексей.

— А вот второго я не узнала. Кто это был!

— Как это? Вы ведь говорите, что помните всех.

— Дело в том. Что второго тогда мы так и не нашли. Вахтерша не опознала не кого. А Жук категорично отказался говорить кто это! Так и остался второй — инкогнито. Так что я не знаю — кто это был.

Степанов отхлебнул чай и покосился на чисто вымытую пепельницу. Стеклянная тарелочка аккуратно стояла в буфете. Алексей тяжело вздохнул. Ему хотелось курить. Василевская покосилась на буфет и опять — словно прочитав, его мысли, сказала:

— Тебе пепельницу дать? Ты курить хочешь? Так кури! — пожилая женщина засуетилась и, достав из шкафчика пепельницу — поставила ее перед Степановым.

— Так, мне как — то, не удобно! Вы вот за своим здоровьем следите…

— Да кури! От одной сигареты не чего не будет, — успокоила его учительница.

Степанов подкурил сигарету. Затянувшись, он выпустил дым себе под ноги:

— А вы помните, как написали вот послание и Жуку? Ну, примерно когда вы ему отнесли? Когда — может, вспомните? Это очень важно! Теперь все — очень важно!

Василевская, обхватила чашку руками и, словно пытаясь согреть ладони — сжала фарфор. Посмотрев в окно — она задумалась. Степанов ее не торопил с ответом. Он наблюдал, как старая учительница роется в своей памяти. Надежда Павловна тихо ответила вопросом на вопрос:

— А где жил Жук то? Я ведь постепенно по улицам носила. Вот с Ленина начала, и так дальше. Начала в апреле. Давай вычислим. Где, он жил то?

— Жук? Он жил на Красных партизан пятьдесят по моему…

Василевская вздрогнула. Ее губы побелели. Степанов испугался, что женщине стало плохо. Но Надежда Павловна, внимательно посмотрев в глаза Алексею — медленно и спокойно сказала:

— На Красных партизан? Это точно?

— Ну да! Я сам у него дома был.

Василевская, покачав головой — испуганно ответила:

— Леша, я не писала не кому на улицу Красных партизан…. Я только те улицы, что в округе… Нет! Точно не писала! Красных партизан — это во втором микрорайоне! Так Жук ведь раньше жил на Ленина вроде?!

Степанов тяжело вздохнул и недовольно буркнул:

— Жил. Переехал…

— Как это переехал?! Но я не писала не одному человеку свои записки на улицу Красных партизан! Леша! — Василевская испуганно прикрыла свой рот ладонью.

— Спокойней, спокойней. Надежда Павловна! Разберемся! Может, ему тоже записка попала! Может вы, что — то перепутали! Степанов испугался, что учительница догадалась о втором маньяке.

— Нет, Леша! Я не полоумная! Я все помню! Я не писала на улицу Красных партизан! Это точно! А это значит, что мне послание присылал другой человек! Это не Жук! Не он! Леша. Как ты не поймешь! — с ужасом в голосе убеждала его Василевская.

Степанов затушил сигарету и ничего не ответил. Тяжело вздохнув, он посмотрел на надежду Павловну и грустно улыбнулся:

— Спокойней! Спокойней. Все — под контролем! Все — под контролем! Единственное — прошу вас, не кому вообще не о чем не рассказывать! И главное — огромная просьба — вы можете уехать к своему внуку и ли сыну? Ну, дня на два? А то, я думаю, мало ли что!

— На что ты намекаешь? Леша? Ты, что хочешь сказать — что убил Андрея Жука и это оказался не тот человек? Леша — как ты можешь быть спокойным? Тебе что самому не страшно? Ты ведь убил, выходит — невинного человека! Это же страшно! — взвизгнула Василевская и, на ее глазах — выступили крупные слезы.

Степанов дотронулся до ее руки:

— Надежда Павловна, тут не все — так, как вы думаете. Жук — убивал женщин. Это, подтвердила его жена. Она — все рассказала и во всем призналась!

— Жена?! Они что вместе убивали? Ты этому веришь?

— Верю — факты говорят! Но есть одно маленькое — но! Жук убил лишь четверых из одиннадцати…

Василевская не чего, не понимая — хлопала глазами. Ее рот открылся от удивления.

— Да Надежда Павловна. Да. Четверых. И все в нашем деле пошло наперекосяк. Вот я к вам и пришел — узнать, когда вы — Жуку письмо писали…. Вы ходит, что и не писали вовсе.

— Леша. Ты хочешь сказать — что есть еще один убийца? Что он на свободе?!!!

— Эх, Надежда Павловна. Наверное — вы правы. Но я вам этого не говорил — поэтому прошу вас, поезжайте — погостите к родственникам. Вот за эти я тоже приходил! Вы ведь сможете меня послушать? — Степанов вновь грустно улыбнулся.

— Так… так если из…. этого исходить… второй тоже мой ученик? — хватала воздух ртом Василевская.

— Надежда Павловна — успокойтесь! Успокойтесь! — прикрикнул Степанов, — Иначе я вам вообще больше ничего рассказывать не буду!

Василевская послушно закивала головой:

— Хорошо! Хорошо! Я буду молчать и съезжу в город. Сколько, надо пробыть?

— Ну, дня три четыре.

— Хорошо…

Степанов, встал из — за стола и вышел. Старая учительница осталась сидеть одна. Ее острые лопатки, словно два сложенных крыла нелепо торчали не спине. Василевская тихо плакала:

— Боже мой! Боже мой! Двое! Кого я воспитала? Прости меня Господи! Этот расстегай он действительно из моего сердца выпек.

— Алексей! Ты ведь обещал мне ничего не скрывать? А тут выясняется, что еще перед началом операции — ты получил записку с угрозой?! Как все это понимать?! Что — тебе верить нельзя — с обидой в голосе выговаривала Волчек.

Она сидела на заднем сидение «Волги» и, стараясь заглянуть в глаза Степанову — выглядывала из спинки кресла. Тот сидел впереди и отворачивался. Ему не хотелось скандалить с помощником прокурора.

— Леша? Что ты намерен делать? Что? Ты вот с учительницей то так поступил? А это не навредит? Что ты делаешь? — тоном ревнивой жены бурчала Светлана.

— Света. Успокойся! Даже если бы ты знала об этой записке? Неужели ты бы ты могла подумать. Что ее писал не Жук? Я вот был уверен… Ты, что лучше меня сыскное дело знаешь? Ты, что могла все предвидеть? Что же ты сразу не сказала — что Варвара — лесбиянка? Ведь ты должна была это почувствовать? — иронично и спокойно ответил Алексей.

Попов, оторвался взглядом от дороги и, сняв одну руку с руля — скрытно показал большой палец Степанову, в знак восхищения.

— Нет, Леша, я не знала и не чувствовала! Но все могло бы быть иначе! А сейчас Жук мертв. И зацепок то нет! Куда мы едем?

— Мы едем по адресу — указанному дежурной из гостиницы. Она говорит — там живет мальчик, который и принес записку. Его фамилия Лукин. Коля Лукин. Вот и все! Сейчас с ним поговорим. А ты нужна для официальности. Кстати. Я тебе и так одолжение сделал — вот заехал за тобой. Мог бы просто позвонить. Сама бы добиралась, а то вон — прокуратура, а машины нет! Где Генка то?

— Сломался! — зло буркнула в ответ Волчек, — всегда у него все не так! Как самое нужное и он нужен — ломается его колымага. Опять, что — то полетело! Помпа, что ли!

— Ну, тогда Света ты должна оценить мое великодушие! — рассмеялся Алексей.

Попов скорчил довольную гримасу. Волчек, надулась и откинувшись на спинку — зло смотрела в окно. Помолчав, она сказала более мягким тоном:

— Ну а если твой Коля и не знает — кто передал записку? Если он через третьи руки передал?

— Ну, мы это посмотрим! Вот и все! Света! Есть пока зацепки — нужно работать!

— Все! Приехали! Огородная — шесть! Это здесь! — довольным голосом объявил Попов.

Волчек, открыла дверку и прежде чем выйти из машины сказала ему с укоризной:

— А вы молодой человек — пальцы показывайте поскромнее! Видно все! Скромнее быть надо!

— А вы — какое право, имеете разговаривать с моим сыном? — здоровый мужик в грязной футболке зло буравил глазами Степанова.

Склоченные волосы двухметрового гиганта торчали нелепыми завитушками во все стороны. Алексей пожал плечами и кивнул на Светлану:

— Ну, не знаю! Если вы против закона. Тогда пусть вам помощник прокурора все разъясняет? У вас в жизни то все в порядке?

Толстяк с удивлением уставился на Волчек:

— Это ж что? Эта телка — помощник прокурора?! Да ну! Прокурорских — я знаю! А это то — наверняка, подставная, ваша! С такой внешностью в прокуратуре не работают! Небось — свою кральку привел и мне тут лапшу на уши вешаешь! — зло цыкнул он сквозь зубы.

— Спокойно мужчина! Я помощник прокурора Светлана Волчек! Вот мое удостоверение! — Светлана протянула краповые корочки наглецу.

Тот впялился в удостоверение глазами и почесал макушку:

— Ну, написано то верно. Только вот — где, правда — гражданин прокурор? Неужели, в прокуратуре, такие работают? — он вновь покосился, на стройные ноги Волчек.

— Работают и лучше! А сейчас отвечайте — будете давать разрешение на разговор с сыном? Или откажите? Тогда я вас по повестке вызову завтра! Повестку отдам сейчас! А завтра — вам предоставят адвоката! Дело, в котором замешан ваш ребенок — очень серьезное! И вообще — вы сами можете к нему быть причастны! — вызывающе ответила Волчек.

Степанов покосился на нее и улыбнулся. Ему нравилось, когда женщины — себя так вели.

— Что? Мой Колька? Да он, что вам — преступник?! В деле замешан?! — уступая дорогу, бурчал мужчина.

Крайнее доводы Светланы с вызовом и повесткой на него подействовали. В квартире пахло пережаренным луком и сыростью. Страшный беспорядок в прихожей — с грязными ботинками и раскиданной в углу верхней одеждой — был лишь прелюдией. В большой комнате вещи были разбросаны так, что специально устроить такое их нагромождение было не возможно. Грязные тряпки и поломанная мебель. Консервные банки с окурками и поломанные детские игрушки.

Светлана зажала нос пальцами. Резкие запахи жилища вызывали у нее рвотные спазмы. Неуверенно посмотрев на Степанова, она дала ему понять, что ей требуется помощь. Алексей кивнул и, сняв шапку, осторожно переступил по грязному полу:

— Извините, а форточку то можно открыть? Или вы боитесь простыть? — ихидно спросил он у хозяина.

Здоровяк, пожал плечами и, почесав живот — через грязную майку и зло кивнул:

— Беспорядок у нас, дети болеют. Ремонт идет… — шагнув к окну, он с трудом открыл квадратик грязного стекла — именуемым форточкой.

— Ремонт начали еще при Тутанхамоне? — брезгливо спросил Степанов.

— При, каком, еще Тутанхаоре? — обиделся хозяин.

Алексей понял, что историю древнего Египта тот в школе не учил:

— Ладно, гражданин Лукин. Где ваш сын? Что вы нам тут демонстрируете свой образ жизни?!

— Там… — кивнул здоровяк на грязную дверь комнаты. — Идите, он спит.

— Спит днем? — удивилась Светлана.

— Ну да! Пришел с улицы, говорит — голова болит. Папка, просил поспать. Ну, пусть спит. Умаялся, парень… — тяжело вздохнул хозяин квартиры и пихнул ногой коробку, с каким то хламом.

Мальчик спал на грязном пододеяльнике прямо в обуви. Засаленный, синий свитер едва вздымался под его дыханием. Алексей шагнул кровати и потряс его за плечо:

— Эй! Коля вставай! Проспишь! По телевизору мультики начались!

Мальчишка пошевелился и открыв глаза с удивлением уставился на вошедших. Степанов понял, что он еще ничего не понимает.

— Коля! Просыпайся! Что спишь? Заболел?

— Ой! Вы кто? — простонал мальчик.

Степанов нагнулся к нему и увидел, что в волосах Николая здоровенное, коричнево — желтое пятно. Дотронувшись до него пальцами, Алексей понял, что это клей.

— Ты, что это БФ нюхаешь?

Мальчишка потер заспанные глаза грязными кулачками:

— Нет…

— А в волосах что?

— А… это я вымазался, у нас дома ремонт… — не задумываясь, соврал Коля.

Степанов зло покосился на стоящего рядом отца. Тот развел руками:

— А кто его знает? Может и, замазался! Тут разве уследишь?

— Я тебя сам сейчас замажу! — прошипел ему Степанов, — пошел вон отсюда!

Хозяин, как — то сник и, неловко переступив с ноги на ногу — молча вышел из комнаты. Волчек проводила его суровым взглядом:

— А гонора то — как у Аль Капоне! — сказала она Алексею.

Но тот, не обратил внимания — на ее замечание. Он погладил голову мальчика рукой и ласково спросил:

— Так, что, Коля, тот дядя, который тебе велел записку отнести в гостиницу — он сюда приходил?

Мальчик захлопал глазами и, зевнув — пропищал:

— Какой дядя?

— Ну, тот, что тебе велел записку передать дежурной?

Коля внимательно посмотрел на Степанова и, вздохнув — улыбнулся:

— Нет, я его и не видел. Козел он. Обещал, нам с пацанами — мяч купить, настоящий бразильский, а сам — Сникерсами отделывается!

— Хм, а что ты Сникерсы не любишь?

— Да нет. Вроде нормальные. Те, кто у нас траву курят, так тем вообще по кайфу! Сладкое! Оно знаете. Как при обкурке!

— А, что ты еще и куришь? Травку? — Степанов сурово взглянул на Волчек.

Та, покачала головой. Мальчик поймал ее взгляд и ответил:

— Ну, бывает, пыхнем по малой. Ну, что там говорить. Но я в основном клей! А вы тетя вижу меня в интернат пришли забирать? Рожа, что — то, у вас больно — протокольная?

От неожиданного вопроса Волчек закашлялась. Такой грубости от мальчика она не ожидала.

— Коля не груби! А то поедешь в карцер! Ты, я вижу — к нему привык! — грубо осадил мальчика Степанов.

— А вы дядя мент! Сразу пропас я вас! Мент, как пить — дать!

— Ну, ты! Дитя подворотней! Я не посмотрю, что тебе лет то мало! Сейчас поедем к Гулушко! Знаешь, у него карцер то не как у вас в интернате! Там и сиденья и стулья привинчены! К полу! И потом — взрослые ребятишки то, не очень — к деревенским! Клея тебе не будет!

В глазах, маленького нахала — мелькнул огонек страха. Он, шмыгнув носом, вновь потер кулачками глаза:

— Ну, не надо в приемник! Не надо! Я ничего не сделал!

Степанов пожурил его по щеке ладонью и ласково добавил:

— Ну ладно! Кончили обиды — колись — что за дядька тебе записку в гостиницу передал?! Кто такой? Как звать?

— Да откуда я знаю — что за фраер? Ходил временами, по разному, так прикалывался! К цыганам засылал! Сережки пихали! Видать паленые, ну кольца и прочая ересь! Видно на гоп стопе, где — то брал! Но я его не знаю! Нам, так временами кто со стороны то по кайфу! Головной боли нет! Мы так, потащиться с пацанами! Он нам и клей прикупал! Не знаю кто такой! Видел раза три четыре…

Степанов насторожился. Вот он канал сбыта снятых с убитых женщин. Сидит — с закатанным в волосах, пятном клея. Сидит и не знает — кому помогал! Алексей тяжело вздохнул и тихо спросил:

— Ну а записка? Что с запиской то?

— А что с запиской? Ну, пришел, говорит — передай старухе и все! Я и передал… Что тут такого? Он купил нам конфет что ли? Не помню сейчас?

Степанов понял, что зашел в тупик. Не чего — от маленького свидетеля, он больше не узнает. Раздосадованный он посмотрел на Волчек. Та, словно пытаясь его поддержать — спросила:

— А как дядька то выглядит?

— Хм, как выглядит? Ну, как дядьки то выглядят? Тетя — тебе то видней! — вызывающе ответил Коля.

— Эй! Ты — брось опять грубить то! Брось! Разговор то у нас доверительный! Не груби! Как фраер то — одет был? — подхватил мысль Светланы Алексей.

— Да, как, одет — просто, куртка была темная. По моему — синяя! В таких ходит пол поселка! Китайская по моему! Шапка! Спортивная! Ну и все! Обычный лох! Местный!

Степанов насторожился:

— Местный?! Почему местный?

— А какой? Так у нас в поселке все одеваются! Да и на машине вроде местной — местной точно, я ее в поселке видел!

— На машине? — вскрикнул Алексей, Он, что к вам на машине приезжал?

— Ну не всегда! Обычно пешком! Но пару раз видел на машине! Хотя он ее ставил за углом! Мы то сидим там, на развалинах — недостроенной больницы! И все видим! Он — это фраер — на машине подъедет ее оставляет за оградой — к нам пешком! Но мы то все пропасли! Машина была!

— Какая машина? Марка то — какая? Иномарка, наша? — с надеждой в голосе спросил Алексей.

Мальчик, задумался и, вновь почесав макушку — ответил:

— Да нет! Наша! Нива! Нива — белая или серая! Видно то не было! В потемках!

— Нива? Точно? Белая? А номер? Номер?! — Алексей затряс мальчика за рукав грязного свитера.

— Да кто его знает?! Далеко было! Да и на хрен нам номер? Мы не смотрели! Видели Нива!

Степанов тяжело вздохнул. Волчек стукнула по косяку кулачком:

— Вот видишь, Леша — Нива! У Жука — тоже Нива! Значит он! Вот и все!

— А опознать то можешь? Ну, дядьку этого? — не обращая на слова Светланы — спросил Алексей у мальчика.

— Ну — могу! Что — по фото? Попробую, давайте показывайте! А что он натворил? Что, этот фраер — сделал то?

Алексей с досадой хлопнул по карману. Фотографии Жука у него с собой не было. Да и кто помог знать. Что она пригодиться. Степанов, вздохнул и, посмотрев на мальчика — ласково сказал:

— Ладно, Коля — поехали! Мы тебе фотки покажем!

— Нет! Чего я поеду? Нет! — захныкал Коля и начал растирать грязными кулачками глаза.

— Нет поедешь! Нам надо найти этого фраера! Ты не бойся — мы тебя в приемник не повезем! Не повезем! Даю слово! — успокоил Степанов мальчика.

— Э! Это вы сейчас так говорите! А потом засунете в кутузку! И все! — не поверил маленький упрямец.

Степанов посмотрел на Светлану. Тащить мальчика силой было противозаконно. Волчек тяжело вздохнула и лишь развела руками. Алексей, нахмурился и, потрепав Колю по ершистой холке — ласково сказал:

— Ну а если мы тебе сюда фотки привезем? Посмотришь?

— Ну, ежели — сюда! — с победными нотками в голосе согласился мальчик.

Степанов тяжело вздохнул и повернувшись направился к выходу. Остановившись у двери, он посмотрел через плечо на мальчика и спросил:

— Ну а какие то приметы на лице у него есть? Ну, волосы, там родинка?

— А! Есть! Усы у него — как у этого генерала, ну который на конях скакал!

— У Буденного что ли?

— Ну! Точно! И волосы черные! И глаза, такие — как угли! Прямо — буравят тебя, словно мент какой! Мы сначала его за мента приняли!

Степанов вздрогнул от неожиданности. Как же так. Он раньше не спросил о приметах. Волчек испуганно посмотрела на Алексея. Тот развел руками и махнул:

— Вот Света — не Жук это! Не Жук! Тот не как по описанию не подходит! Поехали дальше копать!

Светлана послушно дернулась к двери. Полупьяный двухметровый папа мальчика, с удивлением смотрел им вслед. Прощаться — с не прошенными гостями, ему не хотелось.

— Света! Я тебе говорил! Я тебе говорил! Есть зацепка! Не так много в поселке — усатых мужиков! — Степанов, нервно тарабанил пальцами — по передней панели салона «Волги».

Попов крутил баранку и ловко маневрировал по дороге. Волчек молчала. Она, задумавшись, смотрела в боковое стекло.

— Сейчас всех мужиков в розыске на уши поставим! Заставим землю рыть! Всех усатых, кто по описанию походит. У кого Нива есть! Нет! Шансы есть! — бормотал Алексей.

— Не кажи гоп Леша! Не кажи! — печально ответила ему Волчек, — Может он и не с нашего поселка, что тогда?

— С нашего — не нашего, чего гадать — искать надо! Я чувствую — это животное, где — то рядом ходит и над нами издевается!

В этот момент в кармане у Степанова противно завибрировал телефон. Алексей, вздрогнул и, чертыхнувшись — полез в карман. Посмотрев на светящийся дисплей — он понял, что звонит полковник Иванов. Алексей нажал пальцем на меленькую кнопку и настороженно спросил:

— Да Павел Юрьевич?

— Леша, как там у тебя дела? — сурово прорычал Иванов.

— Ну, пока ищем, ну кое — что, уже зацепили!

— Ладно! Не об этом! Я тебе вот что сказать хочу — пропала эта девчонка, помощница профессора. Вторые сутки — нет, ни в институте, ни дома! Она где? У тебя там? — с надеждой в голосе спросил Иванов.

— Хм, нет, вы же ее сами — на несколько, дней, отпустили?

В трубке повисла пауза. Тягостное молчание радиосети заставило Степанова напрячься. Наконец Иванов грустно и тихо сказал:

— Я то, отпустил. Но она в город не приехала, вот так то Леша! Вот так! Что она там нам бормотала? Что знает кто убийца?

— Хм вроде да. — опешив, ответил Степанов.

— Ну, а если она действительно его нашла? Ладно Леша. Я к тебе высылаю группу на помощь! И смотри! Давай рой там! Рой! — связь оборвалась.

Степанов отрешенно посмотрел на маленький пластмассовый параллелограмм и засунул его в карман.

— Что случилось? Леша? Что случилось? — с тревогой в голосе спросила Светлана.

— Фекла Мерзоева пропала. Это девочка. Помощница профессора психологии.

— Что? Когда?

— Два дня назад, или вчера я толком не знаю. Она бормотала нам что то с Ивановым перед отъездом, что мол знает кто убийца, и вот. — раздраженно бросил Степанов.

— Опять! Опять я узнаю об это последняя! Ну, хватит! Все! Мое терпение кончилось! А ну вези меня в прокуратуру! Буду звонить в область! Буду докладывать! Все идет с каждым днем все хуже! — прикрикнула Волчек и стукнула Попова по плесу.

Тот, испуганно крутанул баранкой и «Волга» завиляла по дороге.

— Света, не психуй! Не психуй!

— Я спокойна! Вези к прокуратуре! — настояла Светлана.

— Ладно, вези! — махнул рукой Алексей.

Попов пожал плечами и свернул в первый поворот. Машина напряженно урчала мотором.

Возле прокуратуры стояла машина Стрежева. Волчек, увидев ее, ухмыльнулась и зло бросила:

— Появился поганец, ну и он сейчас получит!

— Света. Держи себя в руках! Ты же помощник прокурора!

— Ты не учи меня жить! — прошипела, та в ответ и, хлопнув дверкой — решительной походкой направилась к зданию.

Попов, криво ухмыльнулся и, почесав макушку, задумчиво сказал:

— Да горячая барыня! Горяча! Видно и в любви у нее так!

— А ты заткнись! Дон Жуан! Гони в отдел милиции!

Попов послушно нажал на акселератор. Он не обижался на Степанова. Подполковника можно было понять. Такое не кому не пожелаешь. Атака со всех сторон.

«Волга», подъехала к отделу и, чуть было, не сбила здоровенного постового в коротком полушубке и бляхой на груди. Степанов сразу в нем узнал, своего знакомого Генку Морозова. Гаишник успел отскочить, но не рассердился, а приветливо махнул им жезлом. Попов ехидно улыбнулся ему и процедил сквозь зубы:

Вот мать его, постовой, главный по парковке! Хорошо, что машину то нашу запомнил! А то бы не пустил!

— Да хватит тебе — паркуйся! Времени нет! — осадил его Степанов.

«Волга» с трудом проехала между старенькими «Жигулями» и «Москвичом». Попов заглушил двигатель и покосился на Алексея:

— Чую — отпрашиваться нет смысла?

— Даже забудь! — прикрикнул Степанов и с трудом влез из машины.

Протиснувшись между автомобилями, он двинулся в отдел. На пол пути его окликнули:

— Алексей! Алексей Иванович!

Степанов оглянулся и остановился. К нему неуклюжей походкой бежал Геннадий Морозов. Его тучная фигура нелепо переваливалась в валенках по снегу. Шапка с кокардой потешно сползла набок его большой головы. Подбежав к Алексею, Морозов запыхавшимся голосом сказал:

— Ну, так что Алексей Иванович? Что не заходишь то? Моя жена ждет! Я и самогона хорошего приготовил! Говорю Верке, жене — мол, мы в бане попаримся! Ну, давай сегодня! А? Давай, а то уедешь и не придешь!

Алексей вспомнил, что по приезду пообещал Гене придти. Степанов виновато улыбнулся:

— Извини Гена. Все как — то не до бани! У меня тут такая баня! А уеду я, наверное, не скоро!

Морозов внимательно посмотрел Алексею в глаза и удивленно сказал:

— А я уже знаю, что — мол, все! Мол, вот задержали этого насильника! Мол, и пристрелил ты его! Чего тут у нас делать то? Вот и приглашаю, а то уедешь ведь! Не придешь!

Степанов грустно улыбнулся:

— Приду, Гена. Приду! Обещаю!

— А, что, такой, хмурый то? А, Иваныч?

— Да неприятности у меня Гена, неприятности. Вот человек опять пропал. Девушка. Недавно приезжала сюда. Я, но не я, а вот — вызвал. Ну и я, виноват. В общем! — сбивчиво пробормотал Степанов.

— Не понял? Кто пропал?

— Да девчонка тут одна. Приезжала по делу об этом маньяке. И пропала.

— Какая девчонка? Из города? Которая профессорская помощница?

Алексей удивленно посмотрел на Морозова:

— Ты, что ее знаешь?

— Феклу то? Да? Она тут во все службы ходила! С какой то концепцией! Я, правда, не знаю, что это — концепция! Но со мной разговаривала. И с мужиками нашего отдела тоже. Смешная такая!

— А, что она вам говорила то?

— Да ничего такого! Больше все, какие то странные вопросы задавала! Мы смеялись еще! Вот думаем сумасшедшая, какая то! Так, что говоришь — она пропала?

— Да Гена. Уехала в город и пропала. Ну, мне идти надо. Много работы. Ты уж извини! — Степанов собрался уходить.

Но Морозов решительно схватил его за рукав:

— Погоди! Она же, вроде как — с нашими, уехала!

Алексей обомлел:

— Как — с нашими? — опешил Алексей. — С кем?

— Хм, так с Генкой, теской моим. С Генкой Стрежевым. Ну, одноклассник твой. На Ниве ездит, помощника прокурора возит! Точно, она с ним уехала. Я тут стоял, видел — как она к нему в машину садилась!

Степанов оторопело посмотрел на гаишника. То, что он сказал — словно резанула его по сознанию. Алексей схватился за голову руками и застонал. Геннадий, испугался и, подхватив его за локти — запричитал:

— Тебе, что плохо? Леша, что плохо?

Из «Волги» выскочил Попов. Он, спотыкаясь — подбежал к Морозову и Алексею:

— Ты, что тут с ним делаешь? Что делаешь? — набросился он на гаишника.

— Я, да ничего! Ничего! Что я? — испуганно бормотал Морозов.

Степанов, отстранился от Геннадия и, тяжело выдохнув — тихо спросил:

— Гена. А ты знаешь, где — Стрежев живет?

— Конечно! Знаю! Тут недалеко на Ленина!

— Поехали, и ты с нами, срочно! — крикнул Степанов и хлопнул по спине Попова.

Тот чуть было не упал. Морозов в растерянности засеменил за Алексеем, который бежал к «Волге». Геннадий, на ходу — канючил, как маленький ребенок:

— Зачем ехать то? Зачем? Скажи? Что там?

— Садись в машину! Садись, все по дороге!

Попов подскочил к «Волге» когда там уже сидели Алексей и Морозов. Спрашивать он ничего не стал — завел двигатель и дернул автомобиль с места. Покрышки проскользили по снегу — завизжав противным воплем маленького котенка. Машина, накренившись — выскочила на центральную улицу. Морозов, сидел на заднем сиденье и, крепко вцепившись в ручку двери, молчал.

— Куда поворачивать то? Что молчишь? — крикнул ему Попов.

— Направо! Сейчас направо! Вон тот дом!

— Гена! У тебя оружие табельное с собой? — низким голосом спросил Степанов.

— Да, а что?

— Доставай! — командовал Алексей.

— Что случилось то? Что делать то будем! — испуганно спросил Морозов и трясущимися руками расстегнул кабуру на ремне.

— Значит так! Если увидишь, что из дома кто — то бежит — мужик — стреляй! Вверх только! Он живым нужен! Живым! И не упусти!

— А мне, что? Мне что делать? — Попов спросил, не отрываясь взглядом от дороги.

Степанов, посмотрел на его напряженное лицо и, улыбнувшись, процедил сквозь зубы:

— А ты со мной для подстраховки в дом пойдешь! Больше выхода нет!

— Может, парней из уголовки позовем? Одним тот как? Не хорошо так! Наломаем дров! Куда торопимся? Опять поспешим!

— Да заткнись ты! Нам бы сейчас не опоздать! — Степанов, достал из кармана сотовый и, набрав номер — крикнул в трубку:

— Разин, слышишь меня! Все кто есть — всех к дому на Ленина семьдесят пять! Всех! Будем брать злодея! Оружие! По первому номеру! Всех понял! Немедленно! — не услышав ответ, он отключил связь, — Ну, что приехали, готовы ли вы друзья мои к маленькому геройскому поступку? — Алексей посмотрел на Попова.

— Так я не понял Иванович, кого берем то? Там же Генка живет? — спросил, обалдевший Морозов.

— Его и берем дурак! — рявкнул на него Попов.

— Не подъезжай вплотную к дому. Вот тут останови! — приказал Попову Алексей.

«Волга», заскоблила по снегу, правым подкрылком и ткнулась в сугроб. Степанов вышел из машины. За ним последовали Морозов и Попов. Алексей оглядел забор дома и мрачно сказал Геннадию:

— Гена, ты иди с той стороны! С огорода! Если бежит — стреляй вверх! Главное из вида не упусти! Мы побежим за ним сами, если, что! Понял?

— Понял, — буркнул тот и неуверенно пошел вдоль забора.

Степанов и Попов провожали его тревожными взглядами. Попов вздохнул и спросил:

— Это, конечно — не мое дело, тут Иванович. Твои заморочки, но, что за пожар то? Почему этот Стрежев? Он ведь твой кореш?

— Жук, тоже моим корешем был. И Метла. Тут все кореша. — грустно ответил Алексей, — Понимаешь все приметы на нем сходятся. Он это. Второй фантом, который девок насиловал. Он, я это только сейчас понял.

— А как брать то будем? Так? Нахрапом?

— Да, нахрапом. В нашей работе бывают моменты, когда все, нахрапом — делать надо, когда масть идет! Я это уже не раз проходил! Ну, все пошли! Морозов, наверное — уже зашел с огорода. Я иду первым, ты страхуй и не лезь, стой спокойно. Если он дверь откроет, главное его с ног свалить! Главное его живым взять! Двое мы его скрутим!

— А если он стрелять начнет? Если у него пушка есть, или ружье?

— Ну тогда, мы умрем молодыми. — мрачно пошутил Степанов и постучал в ворота.

За ними, залился хриплым басом, цепной пес. Алексей пожалел, что постучал — теперь они уже точно как на ладони. Но отступать было не куда. Если Стрежев, готов к их приходу — главное его спровоцировать и тогда все станет ясно.

Несколько минут никто не подходил к калитке. Но затем скрипнул замок и щелкнул затвор. Створка медленно отворилась и в проеме показалась голова женщины. Она испуганно выглядывала в небольшую щель.

Степанов натянул улыбку и довольным голосом спросил:

— Здрасте — вы жена Гены? Вас Вика зовут? А я Леша! Леша Степанов! Мы с вами в одной школе учились!

Женщина ничего не отвечала. Ее большие серые глаза испуганно смотрели то на Алексея, то на Попова.

— Вика, а гена то с работы пришел? Дома он? Он нас приглашал? — все таким же дружелюбным голосом спросил Алексей.

Женщина скрылась внутри, но калитку оставила открытой. Степанов понял, что она их приглашает зайти. Он, неуверенно шагнул во двор и покосившись на Попова — показал ему рукой, что бы тот шел сзади.

Жена Стрежева, одетая в фуфайку, медленно шла по деревянной дорожке. Алексей рассмотрел, что у нее густые и длинные волосы. Они развивались на ветру, словно ткань. На крыльце дома женщина обернулась. Степанов увидел, что на ее глазах выступили слезы. Он остановился в нерешительности и спросил:

— Вика, так я не понял, Гена то дома?

Женщина кинула на дверь и зашла вовнутрь. Алексей испугался — что там его могло ждать в темноте сеней. Может это ловушка? Может эта женщина — как Варвара у Жука сообщница Стрежева и заманивает их по его приказу? Но медлить было нельзя. Степанов, пересилив себя — переступил порог.

В сенях царил полумрак. Маленькая лампочка над дверью тускло освещала лишь потолок. Алексей встал в нерешительности. И тут произошло неожиданное — женщина рухнула на колени и, повернувшись, поползла к Степанову — словно раб к господину. Схватив его за голени, она дико зарыдала:

— Господи! Почему вы так поздно пришли! Господи! Как я устала! Господи!

Алексей, нагнулся и, погладив женщину — по растрепанным волосам, тихо спросил:

— Где он?

— Аааа! — рыдала та, — Он на работе! Изверг! Изверг! Он на работе! Он изверг! Убейте его! Он изверг! Он нашу жизнь превратил в ад! Я давно вас ждала! Почему вы так поздно пришли?

Алексей понял, что от нее не чего не добьешься. Истерика могла затянуться надолго. Стрежев не работе, значит он среди людей. Зверь среди людей — всегда опасен. Высвободившись от цепких объятий женщины, Степанов выбежал во двор. Он увидел, что Попов, словно Ниньзя крадется вдоль стены. Алексей ему крикнул:

— Давай в машину!

— А где он?

— Поехали! Поехали!

Но в это время к дому подъехали несколько машин. Послышалось хлопанье дверок и напряженные голоса. Из УАЗика выскочил испуганный Разин. Он кинулся к Степанову:

— Алексей Иванович? В чем дело? Что вы тут делаете? Ничего толком не объяснили? Я кого был, в отделе — вот взял! Оружие взяли! Что тут происходит?

— Я, кажется — нашел, нашего, второго фантома!

— Да ну! — обомлел Разин, — И кто он?

— Стрежев!

— Гена? Стрежев — не может быть! — Андрей попятился и чуть не сел в сугроб.

— Ладно, Андрюха. Сейчас не время для рассказа, погнали в прокуратуру! Этот гад — там должен быть!

Несколько вооруженных пистолетами людей, словно революционные матросы в семнадцатом, ворвались в вестибюль. Дежурный сидевший на входе в прокуратуру, чуть не подавился китайской лапшей. Он аппетитно ел ее — из железной чашки. Бедный вохровец, испуганно замахал руками и, встав со стула — перегородил им дорогу:

— Вы куда? Кто такие? Вы, что тут? Я милицию вызываю! Кнопку жму — тревожную!

— Спокойно папаша! Мы и есть милиция! Ты тут главный как я вижу? — дружелюбно спросил Степанов.

Вид у него был суровый, но, тем не менее, вохровец — проглотив остатки лапши во рту, боязливо спросил:

— А вы, кто? Документ покажи!

Алексей достал служебное удостоверение и сунул под нос бдительному стражу. Тот, внимательно рассмотрев корочки — неуверенно сказал:

— Ну и что? У нас тут прокуратура! А милиция нам вроде как не указ.

— Сейчас указ. А ты как страж этой вертушки — скажи нам! И помощь окажи — может мы преступление раскроем!

— Какое еще преступление? — буркнул дед в черной униформе и огляделся по сторонам.

— Опасное! Отец, помоги! Не будь упрямцем!

— Что надо то? — смягчился вохровец.

— Не знаешь, где Генка то, Стрежев? Ну, на Ниве ездит, Волчек Светлану Егоровну возит?

— Так, нету их!

— Как нет? Домой, что ли ушел?

— Хм, ушел, как это ушел? У нас порой тоже авралы бывают! Срочно вызвали в город Светлану Егоровну! Вызвали! Вот и уехали?

— Что Волчек уехала на Ниве Стрежнева? — вскрикнул Степанов.

— Ну, зачем же уехала? Увез! Он ее и повез! Он водитель ее! Вот и поехали вместе!

Степанов понял, что опять опоздал. Он вспомнил. Что когда они подъехали к прокуратуре — Нива Стрежнева стояла у крыльца, а Волчек собиралась сделать разнос, отсутствующему Стрежневу. Где он был? Неужели — он заметал следы. Но как их заметешь? Он, уже — столько наследил. Он чувствовал, что за ним придут. И ждал. Ждал — но чего?

— Быстро по машинам! — скомандовал Алексей и побежал к выходу.

Разин, с остальными милиционерами, толпясь — кинулись за ним. Вохровец с удивлением смотрел им в след и качал головой. Когда тяжелая деревянная дверь захлопнулась, он тихо произнес:

— Ну, что за дисциплина. Милиция. Бардак полный! Бегают. Суетятся, покоя нет, не порядка. Еще хотят, что бы на улицах порядок был!

«Ниву» трясло на ухабах. Светлана с трудом держалась за ручку над головой. Ее то и дело подбрасывало на сиденье. Стрежев уверенно крутил руль и смотрел на уходящую в сосновый бор дорогу.

— Гена! Что ты этой дорогой то поехал? Так же дольше на пять километров. Ее уже не ремонтировали, черт знает сколько время назад! Да и снег тут! Не дай бог — застрянем! Кто за трактором пойдет? Я тут, что одна останусь? Замерзать в лесу? Гена? Ты, что молчишь то?

— А вы, что не знаете Светлана Егоровна. Что трассу сегодня на три часа перекрыли в районе стрелки? Там, вроде, работы, какие — то! Вот я и решил — по объездной! А то, на трассу — через Мосино пришлось бы выезжать! А там крюк двадцать километров! Еще длиннее! А вы говорите — у вас время! А тут я все кочки знаю и ямы! Не раз ездил!

— Перекрыли стрелку? Что — то я не слышала! Какой там ремонт? Хм, ну ладно если знаешь! Только вот тут все внутренности вытрясет!

— А это иногда полезно!

— А ты, что по этой дороге то ездишь? Зачем? Откуда знаешь? Я так вообще о ней не знала! Да и места тут страшные! Даже днем, не говоря уж вечером или ночью!

— Да приходилось тут проезжать! Вот и знаю! А вы, что Светлана Егоровна в область то спешите? Что так? Срочно? Не как на нагоняй едите? Вроде, как и дело — то раскрыли?

— Нет! Не раскрыли! То есть раскрыли на половину! Вот везу его передавать! Теперь им область заниматься будет!

— Это, что вон те папки, что вы мне тут набросали? Целую стопку?

— Ну да!

— А, что передавать? Почему на половину? Чего еще надо? Вроде как Степанов то раскрыл вам дело то? Наш одноклассничек — этот Жук, каким козлом оказался!

— Да и Степанов твой тоже козел! Он от меня тут такое скрывал! С полковником своим! Вот еду жаловаться! Да и к тому же, все идет не по лучшему сценарию!

— Что так?

— Дело это нам не потянуть! Но про него — тебе, я, не могу рассказывать! Ты извини! Есть, кое — какие тайны!

— Это понятно! Что тут!

— Вообще то я так его везти не должна! Это инструкцией запрещено! Но мне сказали — срочно сдать! Вот везу! Ведь если что, пропадет — уже не восстановишь! Но я рисковая!

Стрежев тяжело вздохнул. Посмотрев, на мгновенье — на Волчек, он улыбнулся:

— Риск конечно дело благородное, но все же!

В этот момент двигатель протяжно завыл и, словно задыхаясь — замычал, как корова. Машина несколько раз дернулась и заглохла. Проехав по инерции несколько метров — «Нива» остановилась.

— Что такое? — испуганно спросила Светлана.

— Ну, вот! Говорил я вам — генератор надо менять! Вот, он и сдох, в самый, не подходящий момент! — Геннадий с досадой ударил по рулю рукой.

Наступила неприятная тишина. Светлана услышала, как стучит сердце. Стрежев опустил голову на руль и закрыл глаза. Волчек внимательно посмотрела на него и тихо спросила:

— Гена, что ты так и будешь сидеть? Надо посмотреть, что там с генератором? Может зависти удастся!

Но Стрежев не шелохнулся. Несколько секунд он сидел молча, затем неожиданно, тихо спросил:

— А вы, Светлана Егоровна, что, правда, думаете — Жук убийца?

— Хм, причем тут это? — Волчек сильно удивилась вопросу, — У нас, машина сломалась, а ты спрашиваешь о деле?

— Хм, о деле, кстати, о деле! А, стоило ли вам — рисковать? Ну, вот так везти его? А если украдут? Или сожгут? Ну, потом точно не восстановишь?

— Гена? Что с тобой? Кто украдет? Ты, что ли? Ты не шути так! Иди лучше — вон, машину налаживай! — Светлана дотронулась до плеча Стрежева.

Тот, вздрогнул и, подняв голову — зло посмотрел на женщину. Светлана невольно отвела глаза. В его взгляде она почувствовала угрозу. Стрежев тоже отвернулся и порывшись под сиденьем достал кусок веревки. Светлана, с удивлением смотрела, как он разматывает ее.

— Это зачем тебе? Вроде нас никто на буксир брать не будет! — ухмыльнулась она.

— Заткнись сучка! — его голос прозвучал резко и неожиданно.

— Что? — не поверила своим ушам Волчек.

— Я говорю — заткнись сучка!

— Да ты… — но Светлана договорить не успела.

Сильный удар в скулу оглушил ее. Из глаз посыпались слезы. Светлана больно ударилась головой о дверку. Застонав, она склонила голову к коленям. В этот момент еще один сильный удар обрушился на ее шею. Женщина потеряла сознание.

Очнулась она от холода. Светлана почувствовала тошноту и приторный вкус крови на губах. Она лежала на сиденье, спинка которого была откинута вниз. Дверка с ее стороны открыта. Оттуда и тянуло холодом. Светлана попыталась пошевелить руками — но почувствовала, что они крепко связаны. Кое — как, приподняв голову, она выглянула на улицу.

Рядом с автомобилем стоял Геннадий и курил. Возле его ног горел костер. В оранжевых языках пламени догорали папки с уголовным делом. Стрежев увидев, что Волчек очнулась — ехидно улыбнулся и громко сказал:

— Ну, что сучка! Сейчас догорит твоя писанина, и я займусь тобой! Порезвимся! Напоследок! Интересно — как ты будешь стонать? Ты любишь — в какой позе? Я позволю тебе выбрать!

— Гена что ты делаешь? — прошептала окровавленными губами Светлана и вновь упала на сиденье.

— А, что? Мне твои ножки — давно нравятся! И этот дурак — Степанов, тоже, смотрю, на тебя глаз положил! Только я на этот раз его опережу! И больше до тебя никто не дотронется! Только судмедэксперт в морге! Если найдут по весне конечно»! Ха! Ха! — Стрежев противно рассмеялся.

Светлана вновь застонала. Геннадий, выбросив окурок, подошел к машине и сел на место водителя. Посмотрев на лежащую рядом Светлану, он цокнул языком и сказал:

— Да, ты действительно аппетитная штучка!

— Гена, неужели это ты, второй?

— Да, ласточка! Как видишь я! А этого дурака Жука завалили и правильно! А он то всего трех или четырех баб убил! Да и то по глупости! Женушку свою к ним ревновал! Идиот! Нашел на ком жениться! А я ему сразу говорил — как только ее в клубе увидел — она шалава! Он не послушал! Ну и все! Я ж ее проституткой имел, на заднем сиденье своего автомобиля! Она же шлюхой на бетонке в городе работала! А он влюбился! А она ему рога ставила! Дурак, он! И в армии он этого офицера из — за бабы убил! Вот и сел! И сдох из — за бабы!

— Так это ты, а него все стрелки перевел? Ты его подставлял? — Светлана с ужасом смотрела на довольное лицо Стрежева.

— Да, я всех обвел! И Метлу, он, кстати, за бутылку ворованное шмутье сдавал. Я ему ну бутылку дам, а он рад! Ну и сдавал, черт с ним, но нет. Приношу ему куртку, а он заподозрил гад! Цепочку захныкал! А когда узнал, что они с убитых баб — распсиховался! Идиот! Пришлось, кончать его! А повесить его — сил не много надо было! В нем веса то, как в баране! Кирпичи подкинул под ноги и все! А этот дурак — судмедэксперт, даже не понял, что он сам вздернулся или его вздернули! Правда, там чуть, я не прогорел! Степа конечно хитрый волк! Он пропас меня в вагончике! И если бы не снег — выцепил! Но обошлось!

— Так ты и мать его убил? А ее то за что?

— Хм, старуха хотела Лешке Степе все рассказать! Она ему знаки подавала на кладбище! А тут Жук подвернулся! Он то стал к Метле ездить! Метла ему жаловался! Как, мол, выйти? И своей этой шлюхе — Верке Пронькиной, разболтал, пришлось и ей спирта дать с добавочкой! А Степа его и зацепил. И если бы не дура, эта местная учителка, меня бы вообще хрен кто вспомнил! Все на Жуке висело! Все! Он главный был! А я так!

— Так, ты, что думаешь — тебя не поймают?

Стрежев внимательно посмотрел на Светлану. На мгновенье в его глазах мелькнул испуг и любопытство. Но, он, тут же взял себя в руки и добавил:

— А, что я? Поеду завтра уволюсь! Перееду в другой город! Фамилию сменю! Сейчас это не проблема! А тебя то найдут в лучшем случае к весне! Тут вообще мало кто ходит! Правда, конечно надо бы и учителку эту кончить! А то записку мне прислала! Ну, я ей пирожок то принес! Засунул туда дневник школьный! Она дура, вообще ничего не поняла! Пожалел я сначала ее, а сейчас сам жалею! Кончать ее надо было! А тебе я тоже меточку поставлю! Ты любишь паленую кожу?

— Так это ты специально этих бедных женщин прижигал? Метку ставил? — Светлана в ужасе попятилась назад, — И девочку эту невинную Феклу убил?

— Она сама напросилась! Она дура, мне в глаза говорит — вы убийца! И где — у меня в машине! По дороге! Тут уж сам бог велел ее кончить!

Светлана вновь попыталась от него отодвинуться назад. Но Геннадий силой рванул ее за юбку и спихнул вниз сиденья:

— Лежи — не рыпайся! Сейчас самое интересное начнется!

Светлана заплакала. Нет, она заплакала не от страха — а от обиды. Она поняла, что ничего не сможет сделать. Слезы душили ее горло. Внутри жгло от ненависти к этому недочеловеку. К этому зверю.

— А дело то уже догорело! — Стрежев выглянул в окно и посмотрел на костер, так, что и твое, время выходит, а то мен надо назад возвращаться!

Но в этот момент послышалось урчание мотора. Геннадий испуганно оглянулся. Звук приближающейся машины все отчетливей звучал из — за, высоких сосен.

— Ну, сука! Молись! Молись! Сдохнешь сразу! Жаль, я тебя — не поимею!

Стрежев судорожно стал шарить под сиденьем. Достав большой охотничий нож, он, взглянул бешенными глазами — на Светлану. Женщина зажмурилась.

Но дальше произошло непредвиденное. Геннадий захрипел и как — то нелепо откинул назад голову. Светлана широко раскрыла глаза. Дверка резко открылась и Стрежев, вывалился на улицу — как куль с картошкой. Послышалась возня. Кто — то дико закричал, но Светлана, этого, уже не слышала — она вновь потеряла сознание…

Эпилог

— Слушай Света? А как тебе в голову пришла эта идея, с подставным делом? Что подсунуть ему липовые папки? Жег ведь их сволочь! Как ты решилась и вообще, как догадалась что это он? — Степанов сидел на корточках и переворачивал шашлыки на мангале.

— Хм, а ты думаешь, один такой умный? Решила сама убедится — его проверить. У меня подозрения сразу на него после слов мальчика с клеем в голове пали. Но я тебе говорить не стал. Побоялась. Что ты испортишь все опять! Вот и решила сама проверить! Но только не думала, что и он тоже уже все заподозрил и повез меня этой дорогой разбитой. — рассмеялась Светлана.

— Нет, но надо же! Так рисковать! А если бы мы вас не нашли на этой дороге? — не унимался Алексей.

Дым от углей, лез ему в глаза и он морщился. Стоящая рядом с ним Сливнина, с ухмылкой наблюдала за выражением его лица.

— А ты, Леша, не будь — идиотом сам! А то купился на туфту! Он провел тебя как пацана! — грубо пробасил пьяным голосом полковник Иванов.

Он лежал на большом покрывале возле костра. В гражданской одежде Иванов выглядел как пенсионер. Шерстяной свитер и зеленая штурмовка сделали из него старика.

— А вы не лежали бы так на земле, товарищ полковник! Простынете! Ну и что, что апрель! Снег то только сошел! Земля холодная! — робко заметила Ирина.

— Да ладно Сливнина, ты лучше вон — этого оболтуса в загс тащи! А то так и помрет глупцом! У такого мужика баба должна быть типа тебя!

— А может, я не хочу! — запротестовал Степанов.

— А кто тебя спросит! Прикажем и все! Пойдешь как миленький! — осадил его Иванов, — Налей ка лучше нам немного коньячку! Выпьем! Все — таки мы закрыли это дельце! Хоть и трудно было!

— Да уж! — грустно вздохнула Волчек и выпила налитый в железную кружку коньяк, — выдохнув, она добавила, — Я его никогда не забуду! Надо же так! Думала все конец! Думала, надеялась, конечно, что вы меня найдете, но когда он нож достал, поняла, нет! Как сейчас его лицо помню! Страшное — жестокое! Жаль, до суда его не уберегли! Жаль!

— А как, он, помер то? — грустно спросила Сливнина, — Как, так не доглядели то?

— Как, как, — недовольно буркнул полковник, — охрана в тюрьме просмотрела, взял, достал, где — то суровые нитки и вздернулся. Прямо перед судом. Его утром на суд, а он в камере весит! Но мне так кажется, что охрана специально — его отговаривать, от этого поступка не стала! Ладно, собаке — собачья смерть!

— Кстати семья то его, из поселка уехала. Жена дом с хозяйством бросила. Так и стоял целый месяц, а потом, кто — то ночью поджег! — сказала Волчек.

— Еще бы! Этот Стрежнев восемь душ загубил! Наверное, родственники и сожгли! Ну, надо же так! В одном классе — два убийцы и оба маньяки! Кому расскажи — не поверят! Об этом теперь наш поселок еще долго помнить будет! — Сливнина покосилась на Степанов.

Тот, снял с мангала шипящие шашлыки и поднеся их к столу — положил в большую металлическую кастрюлю. Посмотрев, на жаренное мясо — Алексей грустно сказал:

— Ладно вам об этих маньяках! У нас отпуск или как? Давайте лучше вон о природе поговорим! О весне! Весна идет! — Степанов втянул ноздрями прохладный воздух.

— Да, весна, это хорошо! — грустно сказал Иванов.

Где — то вдалеке, в глубине леса дятел барабанил по сухому стволу дерева.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 12

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg