«Эзми»

— Все охотничьи истории похожи одна на другую, — заметил Кловис.

— Такой охотничьей истории вам не доводилось слышать, — возразила баронесса.

— Мы даже не добрались до места охотничьего сбора, если такой был, — вставил Кловис.

— Собрались все, как обычно, в том числе Констанс Брудл. Констанс — из тех цветущих рослых девиц, которые прекрасно выглядят на фоне осеннего пейзажа или рождественских украшений в церкви. «У меня недоброе предчувствие, — пожаловалась мне она. — Я, наверное, даже побледнела».

Сказать по правде, она была столь же бледной, как свёкла, услышавшая дурные новости.

«Вы выглядите гораздо лучше, чем обычно, — сказала я — Впрочем, у вас это легко получается». Прежде, чем до неё дошёл смысл моей реплики, затявкали собаки, поднявшие лисицу, прятавшуюся в зарослях дрока.

— Как же иначе, — усмехнулся Кловис. — Ни один охотничий рассказ не обходится без лисы и зарослей дрока.

— У нас с Констанс были хорошие лошади, — невозмутимо продолжала баронесса, — и поначалу мы без труда следовали за сворой. Однако затем мы уклонились на несколько миль в сторону и некоторое время скакали наугад по пустынной местности. Всё это меня здорово раздражало, и мой темперамент был готов прорваться наружу, но, продравшись сквозь очередную живую изгородь, мы, к нашей радости, вновь услышали собачий лай и увидели в лощине наших гончих, преследовавших добычу.

— А вот и они! — воскликнула Констанс и ахнула: — Но кого же они гонят?

Определенно, это была не лисица, — зверь был более чем вдвое выше ростом, с короткой мощной шеей и отвратительного вида головой.

— Это гиена, — вскричала я. — Должно быть, она сбежала из парка лорда Пабэма.

В ту же минуту гиена остановилась и повернулась к гончим. Их было всего шесть смычек; собаки, очевидно, оторвались от остальной своры, увлечённые необычным запахом, и теперь они, встав полукругом, глупо пялились на свою добычу, не зная, что делать.