«Пират»

Зимой из большого сибирского города в глухую, богом забытую деревеньку на Крайнем Севере приехал навестить престарелых родителей давний житель этой деревеньки. Здесь прошло его детство, пролетела юность; потом он уехал учиться в город да так и остался там навсегда.

С ним был огромный, с телка, мышино-коричневатого цвета датский дог по кличке Фараон. Собаку не с кем было оставить в городе, пришлось везти с собою.

Когда Фараон, широко расставляя лапы, шел со взлетной полосы по деревне на поводке, на него, как на диво, сбежались посмотреть все лайки, или остроушки, если называть этих собак по-местному. А лаек здесь было множество, потому что жители деревни испокон веку занимались охотой и каждый хозяин держал четыре-пять собак.

Отваги и смелости промысловым лайкам не занимать, они в одиночку выходят с разъяренным медведем, но даже самые свирепые псы поджали хвосты, уступая Фараону дорогу. Такой собаки они отродясь не видывали, и все им было в диковинку: и короткая, с птичий нос, шерсть, и большая приплюснутая голова с мощными челюстями и отвислыми губами, и длинный, тонкий, как у водяной крысы, хвост, и прямые, длинные, голые ноги. Кроме того, на шее у дога висел тяжелый ошейник с разноцветными медалями, которые позванивали, как колокольчики.

А Фараон хоть бы глазом повел. Так он был уверен в своей силе. И если бы хозяин вдруг спустил его с поводка и бросил бойцовский клич, он бы играючи отправил на тот свет всех собак, какие сейчас боязливо рассматривали его.

Неожиданно к ногам дога пушистым комком скатился щенок, тявкнул раз-другой, уставившись на него глупенькими молочными глазками. Потом как бы осознал, что натворил, на кого осмелился поднять голос,— съежился, втянул голову, как бы ожидая по ней удара. Фараон едва заметно приподнял верхнюю губу (это он снисходительно усмехнулся) и осторожно переступил преградившего ему путь щенка: сильные не обижают слабых.

И вдруг дог остановился, шагнул от ноги хозяина, туго натянув поводок, уши его взлетели топориком: то белоснежная сучка Ласка с запозданием выбежала поглазеть на чужака. Ласка была первой красавицей. Шкура совершенно белая, без единой метины и опалинки (признак чистой крови), глаза горели черным пламенем, хвост в два загиба, беличьей пушистости. Длинную шею и голову с острой мордой она держала высоко, по-оленьи, и стройными ногами переступала чуть наискосок.