«Приишимье»

Приишимье

Очередная книга из серии «Заповедные места Казахстана» посвящена краю, называемому Приишимьем. Автор рассказывает о реке Северного Казахстана — Ишиме. Описаны ландшафты, прилегающие к пойме реки, ее ихтиофауна, животный мир речной долины.

Сохранить реку и ее окрестности для будущих поколении — главная идея книги.

Для широкого круга читателей.

Борис Кузьменко

Приишимье

Есіл өңірі

Priishymye

Алма-Ата

«Кайнар»

1988

28.088лб

К 89

Рецензент: Р. Ш. Кукашев, зав. отделом Центрального государственного музея Казахстана

Кузьменко Борис.

Приишимье. — Алма-Ата: Кайнар, 1988. — 168 с.

Очередная книга из серии «Заповедные места Казахстана» посвящена краю, называемому Приишимьем. Автор рассказывает о реке Северного Казахстана — Ишиме. Описаны ландшафты, прилегающие к пойме реки, ее ихтиофауна, животный мир речной долины.

Сохранить реку и ее окрестности для будущих поколении — главная идея книги.

Для широкого круга читателей.

ISBN 5—620—000021—4

© Издательство «Кайнар», 1988

Здесь течет Ишим

НАЧАЛО ПУТИ. Немало памятных событий связано у меня с периодом освоения целинных и залежных земель в Казахстане — в юности посчастливилось несколько лет поработать здесь, и то время осталось в душе навсегда.

Порой я рассказываю о целине своему сыну-школьнику и вижу, как у него загораются глаза. Он достает из шкафа альбом старых фотографий, мы перебираем их, и я рассказываю, где и с кем снимался. Сын завистливо вздыхает и говорит:

— Вот бы и мне с вами... А почему ты никогда не берешь меня с собой на целину?

— Можно взять, — соглашаюсь я. — Давай дождемся лета, у тебя будут каникулы, у меня — отпуск. И махнем на Ишим.

Идея приводит его в восторг. С этого дня я замечаю, что на его письменном столе появляются различные географические справочники, иногда он расстилает на полу карту Казахстана и изучает путь, по которому течет Ишим. Он уже знает, что протяженность реки в пределах нашей республики составляет 1400 километров, по длине она уступает лишь Иртышу и Сырдарье.

Ишим, зародившись на севере Карагандинской области, минует Целиноградскую, Тургайскую, Кокчетавскую и Северо-Казахстанскую области. Общая площадь его бассейна составляет почти 150 тысяч квадратных километров. Это степь и лесостепь. Вдоль берегов реки расположены крупные областные центры — Целиноград и Петропавловск, несколько райцентров — Вишневка, Державинск, Есиль, Сергеевка и множество больших и малых сел.

Но вскоре путешествие по карте надоедает сыну, и он начинает задавать вопросы. В числе других — этот:

— А Ишим — река широкая?

— Не очень. Но это не имеет никакого значения. Во всяком случае для меня.

— Почему?

Действительно, почему? Мне кажется, что в сознании человека слово «река» ассоциируется с одним, вполне определенным, понятием. Мы можем любоваться красавицей Волгой, могучим Днепром или седым Иртышом, однако самые нежные чувства сохраняем и проносим через многие годы для какой-нибудь речушки, спрятавшейся в зарослях камыша. Пусть и названия ее никто, за исключением местных жителей, не знает — что из того? Ведь в этой речушке плескалось наше детство.

Так и с Ишимом. С ним связаны мои юношеские годы, и мне нет дела до того, широк он или нет. Просто я благодарен за то, что он существует, щедро одаривая живущих на его берегах людей, для которых он тоже дорог.

Это я и пытался объяснить сыну. Нет у нас водных артерий, говорил я, а существуют ключи, родники, ручьи, реки, которые милы сердцу не народа вообще, а конкретного человека, живущего рядом. Он может даже не задумываться, каким обладает богатством, пока однажды, разгоряченный ходьбой под жарким, пронизанным солнечными лучами небом, вдруг окажется на склоне, заросшем мелким кустарником, из-под корней которого пробивается к свету такая холодная, что сразу начинает ломить зубы, струя прозрачной, как горный хрусталь, воды. И тогда человек как бы заново открывает для себя этот удивительный мир.

— Ишим тоже начинается с ручья? — спросил сын.

...С родника, чье журчание, как весенний звон капели, едва различимо на слух, берет свой разбег Ишим. Его истоки находятся в нескольких километрах от центральной усадьбы совхоза имени XXI Партсъезда, расположенного на холмистой равнине. Мы не спеша идем вслед за течением. Светлая струя сначала робко пробивается через заросли камыша и кустарника и омывает, словно гладит, их стебли, но постепенно крепнет, набирается сил и превращается в поток, который за многие годы промыл в каменистой земле широкий каньон с глинистыми и песчаными берегами.

Русло извилисто. Реке не хватает мощи спрямить путь, поэтому она приспосабливается к рельефу местности, бежит то на северо-запад, то на запад и даже на юг, пока наконец не перестает метаться, взяв точный курс на север, уже за пределами Казахстана сливается с Иртышом.

Поверхность обширной территории Приишимья не балует разнообразием. Это неоглядная равнина. Порой местность становится холмистой, переходит в невысокие горы, поросшие лесом, затем снова рельеф сглаживается. Тут много озер, особенно в северной части Казахстана.

Этот край изучен хорошо. Исследования ученые начали вскоре после основания в 1752 году в урочище Кзыл-Жар города Петропавловска. Он являлся главной крепостью на «Горькой линии» русских военных укреплений. Свое имя линия получила от горько-соленых озер, которых немало на ее трассе.

В июле 1816 года экспедиция И. Шангина, которая первой дала подробное описание верховьев Ишима, оказалась в долине реки Жаксыкон. На ее левом берегу возвышалась гора с обширной пещерой, которую местные жители называли «ужасной». По их рассказам, здесь жил огромный змей, который каждое утро выползал из пещеры, чтобы погреться на солнышке. При этом он издавал громкие, похожие на свист звуки, разносившиеся далеко окрест.

Непонятные звуки действительно были слышны всем. Это зафиксировал в своих записках научный руководитель экспедиционного отряда И. Шангин: раздавались попеременно то рев, то гул, то свист и даже шипение, что наводило ужас на проводников-казахов.

Путешественники решили разгадать природу непонятного явления и отправились в пещеру, которую изучили самым внимательным образом. И выяснили: яркий свет из пещеры — это отражение утренних солнечных лучей от гладких, покрытых известковыми натеками стен. Звуковой эффект объяснялся необычной формой грота: пещера состояла из двух сообщающихся частей, и движение воздуха в ней резонировало с особой силой и формой.

Закончив обследование, ученые вышли наружу. Ожидавшие их в отдалении проводники были потрясены — они считали, что змей непременно воспользуется случаем и пообедает дерзкими пришельцами. Так был развенчан древний миф.

Чем дальше течет Ишим, тем становится полноводнее. У него немало притоков, однако все они маломощны, а некоторые, отмеченные распашкой целинных земель, живут лишь весной в период таяния снегов и интенсивных осадков, а с наступлением жаркого лета пересыхают. Впрочем, и сам Ишим в этот период сильно мелеет — из него активно черпают воду прибрежные города и села. Особенно это заметно в засушливые месяцы, тогда реку в верхнем и среднем течении можно переходить вброд без особых затруднений.

А вот весной переправляться вброд не рекомендуется — опасно. В конце апреля начинается паводок — день рождения реки. Белый панцирь, сковавший ее от истока до устья, лопается под теплыми лучами солнца и с громким треском почерневшие льдины уплывают вниз по течению.

Паводок, особенно после многоснежной зимы, очень серьезен, опасна бывает большая вода. В городах и поселках, расположенных по берегам Ишима, в такие дни создают паводковые комиссии, концентрируют специальную технику, укрепляют защитные дамбы. Все знают, что вскрывшаяся река, переполненная от наплыва вешних вод, способна принести немало бед.

В тревоге проходит несколько дней. Но вот река успокаивается и, хотя еще не вошла в привычные берега (для этого, особенно в низовьях, потребуется немало времени), уже не шумит гневной волной. Успокаиваются и люди, начинают подсчитывать убытки. Весной 1986 года мне довелось наблюдать вскрытие реки в районе Есиля (Тургайская область). Здесь находится щебеночный завод, который перегородил Ишим каменно-набросной плотиной. Однако перед наступлением паводка плотину не укрепили дополнительно, и разбушевавшаяся вода ее снесла. И, увы, это не единственный случай. В одном месте река разрушает мост, в другом затапливает дачи, построенные в низине, в третьем размывает защитную дамбу или повреждает дорогу. Обычная история... Судьбу Ишима не отделишь от судьбы населенных пунктов, расположенных на его берегах. Для местных жителей Ишим — часть их жизни с ее радостями, заботами и огорчениями.

Но сильный паводок приносит не только дополнительные хлопоты. Целине нужно много воды, ведь запасы влаги здесь весьма ограничены, поэтому снежная зима и обильная на дожди весна благотворны не только для сельского труженика, но и для жителей районных центров и городов.

Сегодня из Ишима пьют все. Для утоления жажды на реке сооружены два крупных водохранилища — Сергеевское и Вячеславское, вместительностью семьсот и четыреста миллионов кубометров воды. Она идет на удовлетворение бытовых нужд и орошение.

Однако это не все. В регионе проложена целая сеть групповых водопроводов: Ишимский, Булаевский, Пресновский и другие. С их помощью ишимская вода поступает в многочисленные совхозы, которые прежде постоянно испытывали острую нужду в воде.

Насколько Ишим щедро делится своими запасами, говорит тот факт, что только на нужды Целинограда ежегодно требуется свыше ста миллионов кубометров воды. Для подпитки реки и компенсации ее запасов построен канал протяженностью 25 километров, который связал Ишим с Нурой, а через нее — с системой канала Иртыш — Караганда. Подсчитано, что по этой трассе в Ишим будет поступать четверть миллиона кубометров воды в год. Частично она уже действует, однако воду используют только для технических целей. Полностью канал будет задействован, когда в Темиртау завершится строительство очистных сооружений.

Но это в будущем. А сегодня в северных областях Казахстана немало делается для того, чтобы более эффективно использовать местные источники. Разведаны и активно эксплуатируются подземные месторождения, которые дают ежегодно свыше сорока тысяч кубометров воды, используемой в основном на хозяйственные нужды и орошение. Это лишь в Целиноградской области. Тут же на малых и пересыхающих летом речках построено двадцать водохранилищ. Для самых крупных из них составлены правила эксплуатации, соблюдение которых находится под жестким контролем бассейновой инспекции по использованию и охране водных ресурсов.

Ее начальник Ю. И. Андреяшкин рассказывает:

— Особое внимание мы уделяем борьбе за чистоту Ишима, других рек и водоемов области. Наши специалисты взяли на учет около пятидесяти очистных сооружений, действующих на различных промышленных и сельскохозяйственных предприятиях. Контроль очень жесткий. Не случайно за последние годы аварийных и залповых сбросов, загрязняющих водные источники, на подведомственной нам территории не было.

В дальнейшем эта работа еще более усилится. Сейчас в области на ряде крупных предприятий, таких, как завод Целиноградсельмаш или областное объединение по птицеводству, ведется сооружение различных очистных комплексов, которые еще надежнее оградят Ишим от вредных стоков.

Забота о чистоте Ишима, других водоемов — одна из главных для всех тех, кто в своей работе так или иначе связан с охраной природы.

ЖИВАЯ ВОДА. Однажды после утомительного перехода мы оказались у подножия сопки Бишкентау. Палило солнце, истомленная от полуденного жара степь знойно дышала. Казалось, будто она расплавилась и исходила зноем. Воздух тяжело давил на плечи. Возникали диковинные миражи.

И вдруг слуха коснулся тихий и знакомый, но такой непривычный для этих мест звук — плеск бегущей волны. Из неведомых недр пробивалась к дневному свету тугая струя. Она вырывалась из-под сопки, играла камешками и песчинками, омывала корни трав и по чистому руслу стекала к широкому бетонному кольцу, врытому в землю, заполняла его, переливалась через край и устремлялась в низину, где в яркой зелени берегов поблескивало крошечное озерцо.

Какое это было блаженство — упасть на колени перед родником и приникнуть пересохшими губами к его обжигающе холодной чаше! Вода снимала усталость и прибавляла сил.

Родник был ухожен и чист. Чувствовалось, что о нем заботятся добрые руки. И это естественно. Уважение к источнику, этому щедрому подарку природы, ценность которого особенно велика в засушливых районах, воспитывается в нас с детства, сначала в семье, потом в школе. Не случайно родники повсеместно берут под охрану «голубые патрули», очищают от мусора, обкладывают камнями, обсаживают деревцами. А те с лихвой возмещают эти заботы.

Я до сих пор не знаю, кто ухаживает за этим затерявшимся в Тургайской степи источником, — наверное, школьники из ближайшего села. За час, который мы провели, отдыхая здесь, довелось услышать в их адрес немало добрых слов. Сначала по пролегающей мимо дороге проплыл мощный «Кировец». Тракторист притормозил на минутку и, не заглушая мотора, соскочил на землю. Поздоровался и тут же припал к воде. Напившись, сказал:

— Хороша! Спасибо тем, кто позаботился о роднике!

И направился своим путем.

Вскоре остановился самосвал, и все повторилось, снова. Потом сделал привал рейсовый автобус. Пассажиры, выйдя размять ноги, тут же поспешили к воде. Все радовались ей, как встрече с долгожданным другом. И вновь звучали слова благодарности тем, кто обустроил источник, чтобы путнику было удобно скоротать здесь свой привал.

В этой связи вспоминается история, услышанная во время путешествия по Ишиму от случайного попутчика.

— Родился я, — начал он рассказ, — в небольшом ауле Тургайской области. Обычаи отцов у нас чтили свято. Особенно поучительным был такой. Если в какой-то семье весной, летом или осенью рождался ребенок, то собирались аксакалы и направлялись в горы. Здесь они отыскивали родник, очищали его, сажали вокруг деревья.

В течение последующих пяти лет источник тщательно охраняли. Не подпускали сюда скот, чтобы он не вытоптал траву и не сгубил подрастающие деревца. За этот срок они набирали силу, а вода сохранялась холодной и чистой.

Ребенок подрастал. Когда ему исполнялось пять лет, малыша всем аулом вели к роднику и торжественно объявляли, что это его источник, он обязан его беречь, чтобы ничто не могло замутить хрустальной свежести подземной влаги.

Маленький человек постепенно мужал, становился юношей, мужчиной. По тому, как он содержал источник, делали вывод о его личных качествах, чертах характера. И поверьте, аксакалы ошибались очень редко.

Я родился летом, — закончил свой рассказ попутчик, — и потому тоже имею свой родник. Там до сих пор самая вкусная для меня вода, лучше которой нет на земле. А по берегам растут, склонившись над журчащим потоком, десять ив и шесть тополей. Они давно уже стали взрослыми деревьями.

Таких историй можно рассказать множество. Но ведь и родников в Приишимье немало. Только в Карагандинской области их несколько тысяч — если, конечно, в это число включить речки-маломерки, которые так и не могут набрать силу, теряются в степи, пересыхая. Польза от них огромна. Не случайно по инициативе редакции газеты «Индустриальная Караганда» была проведена экспедиция студентов и школьников «Родники». В результате были взяты на учет многие источники, организован уход за ними.

Такая же работа проводится и в других областях. И развернулась она очень своевременно, ведь число родников, ручьев, ключей здесь велико, счет идет на тысячи. Однако совсем недавно разговор шел о десятках и даже сотнях тысяч. Сильный удар по ним нанес подъем целинных и залежных земель. Распашка привела к резкому сокращению количества источников. Да и вниманием человека они долгое время были обижены. Ведь не секрет, что к дарам природы отношение господствовало чисто потребительское, их считали неиссякаемыми. Но оказалось, что это не так.

В свое время алексеевские и макинские леса, что в Целиноградской области, славились своими родниками, которых здесь было великое множество. А сейчас? Задавшись этим вопросом, любители природы решили пересчитать их. Оказалось, около пятидесяти. Куда же девались остальные?

Старожилы мне рассказывали, что помнят время, когда у поселка Большой Барап пробивались на поверхность земли мощные источники. Влаги было так много, что соорудили даже водокачку, за водой приезжали из окрестных сел и аулов.

Сегодня этих мест не узнать. На месте водокачки — одни развалины, родники засыпаны мусором и уже не радуют человека своим журчанием. Сохранился лишь один ручеек, который с трудом пробивает себе путь среди мусорных куч. Кто рискнет напиться из него?

Не берегли свои родники и жители поселка Кызылту, расположенного в Алексеевском районе. Раньше таких родников было три, и они питали влагой небольшую речушку, вода которой утоляла жажду людей и скота. Источники оказались заброшенными и вскоре погибли, а следом за ними пересохла и речка. Теперь воду в село доставляют почти за два десятка километров. Так природа отвечает на пренебрежительное к себе отношение.

Однако, как уже говорилось, в последние годы предпринимаются серьезные усилия для спасения родников. Многие из них возрождены к жизни и будут еще долго и верно служить людям.

Широко известны скифские курганы. Однако далеко не все знают, что в Северном Казахстане имеется множество курганов, насыпанных руками современников скифов — сарматских племен, живших на рубеже нашей эры в приишимских степях. Исследованы они недостаточно полно и всесторонне, сулят ученым немало открытий. Недавно, например, обнаружен неизвестный ранее огромный искусственный холм возле озера Баян в 130 километрах от Сергеевского водохранилища. Размеры «царского» кургана впечатляют: диаметр — восемьдесят, а высота — более пяти метров.

Удалось установить способ создания подобных сооружений. Сначала племя выбирало площадку, вокруг которой копали ров. Затем тут совершались религиозные обряды, после чего и наступало главное действие.

В центре площадки выкапывали яму, а вокруг нее насыпали земляной вал. Тут и хоронили покойника. Затем яму накрывали бревенчатым настилом, а пространство внутри вала засыпали грунтом. Получался своеобразный усеченный конус, на верхней площадке которого возводилась аналогичная конструкция меньшего диаметра, землю для нее брали вокруг кургана.

Работа была тяжелой и занимала много времени, ведь приходилось перемещать до двух тысяч кубометров грунта. Подсчитано, что двести человек должны были затратить на это целый месяц. Какой смысл выполнять такую тяжелую и, на нынешний взгляд, бесполезную работу? Точный ответ на этот вопрос ищут археологи.

ЗОЛОТОЕ ДНО. Тундык — незаметная речушка, каких немало и Приишимье, однако и у нее есть своя история. Рассказывают, что и давние времена, когда она была полноводной, переправлялась через нее, отыскав брод, семья богатого бая с обильным домашним скарбом и отарами. Хлопот было много, и все были так увлечены делом, что никто не заметил, как на одном из верблюдов развязалась поклажа и верхушка юрты — тундык — оказалась в воде. Пропажу обнаружили только вечером, когда остановились для ночлега и начали устанавливать юрту. Но было уже поздно — течение давно и далеко унесло тундык. Так речка обрела свое имя.

Сегодня Тундык сильно обмелел. Теперь, если кто и обронит верхушку юрты в воду, то далеко она не уплывет — тут же застрянет на мели. Бурлива речка лишь ранней весной, по короток ее век — в лучшем случае она доживает до середины лета.

Если посмотреть на крупномасштабную карту северной части Казахстана, то Ишим на ней будет похож на изломанное ветром синее деревцо с многочисленными ветками-притоками. Среди них — Колутон, Жабай, Иманбурлук, Чудосай. Они обозначены непрерывными линиями и, значит, имеют исток и устье.

Но значительно больше речушек, изображенных пунктирными линиями, места рождения которых неизвестны, — жизнь им дал небольшой родник.

Однако этой надежде сбыться не суждено: пробежав несколько километров, а порой и несколько десятков километров, журчащие струи, не получая подмоги, постепенно истончаются, теряют силу, а потом окончательно испаряются. Где они закончат свой бег, зависит от погоды: жаркое держится лето — короче их жизненный путь, дождливое — несколько длиннее.

Характером малые степные речки похожи. Весной, набухая от влаги таявших снегов, несутся, крутясь в водоворотах, сносят хилые мосты или разливаются широкими плесами на радость животноводам: будет хороший травостой. Но быстро летят дни апрельских разливов. Окутывает землю майская благодать и смиряется бег воды, речки входят в свои берега, потом отступают от них, и вот уже нет единого потока, лишь остаются в русле постепенно зацветающие пятна редких омутов. А потом и они исчезают. Конец реке.

Впрочем, и рекой ее зачастую не считают — «временный водосток». Однако статистика такие речки учитывает наравне с теми, которые имеют постоянное течение. Подсчитано, например, что в Целиноградской области их более двухсот, — это только те, длина которых сто — сто пятьдесят километров. До того, как пересохнуть и затеряться в степи, они успевают часть своих запасов воды передать Ишиму.

И не только ему. На территории области, как уже упоминалось, сооружено двадцать водохранилищ вместительностью свыше десяти миллионов кубометров каждое. Подавляющее большинство из них принадлежит совхозам, которые расходуют воду на свои нужды, в основном на орошение. Пополняют эти искусственные водоемы за счет малых рек.

Но не отражается ли это на Ишиме? — А тут уж как вести дело! Построили, скажем, в совхозе «Константиновский» на небольшой речке Шортандинке плотину. На тридцать миллионов кубометров получилась чаша. Природоохранные организации начали протестовать: ведь речка, хоть и протекает через поля хозяйства, но зачислена в систему подпитки Вячеславского водохранилища, а через него — Ишима.

Тем не менее хозяйственники доказали, что часть весеннего паводка, которую они задерживают для наполнения собственного водохранилища, существенного урона Ишиму не наносит. Более того, в будущем накопленные запасы влаги, наоборот, помогут регулировать постоянный уровень главной реки региона, поддерживать ее мощь.

Так и случилось. Малая речка, которая в иную, засушливую, пору пересыхала на полпути, сейчас «работает» круглый год. Каждую весну, в зависимости от силы паводка, по руслу Шортандинки поступает в Вячеславское водохранилище, а затем в Ишим от десяти до восемнадцати миллионов кубометров воды.

Оживила вода и поля совхоза «Константиновский», где дожди по заказу пришли на сотни гектаров, позволив резко увеличить урожайность картофеля, овощей, сеяных трав. Вот уж действительно, как говорит пословица, у малой речки дно золотое.

Но оно золотое у истинного хозяина. А вот у речушки Сары-Узек, что протекает по полям совхоза имени Быковского в Северо-Казахстанской области, такого хозяина, похоже, нет. На протяжении десяти километров ее трижды перегораживали насыпными земляными плотинами, каждая из которых не имеет даже санитарных пропусков. Вода здесь застаивается, гниет, гибнут окрестные рощи, богатые некогда малиной да смородиной.

Весной Сары-Узек показывает свой нрав — бунтует, яростно бьется о сооруженную преграду и в конце концов сносит ее. Ревет мутная вода. Тысячи кубометров грунта уносит она в русло Ишима, загрязняя его, забивая родники.

Но пора половодья быстротечна. И вот уже вдоль берегов речки снова ревут бульдозеры — насыпаются новые плотины. Так повторяется из года в год.

Не менее печальна судьба речки Акжар в Тургае. Ее берега были наспех соединены сооруженной плотиной. В каждое половодье плотину размывало, вода уносила сотни кубометров чернозема, глины и щебня, загрязняя русло. Чтобы ее сохранить, решено было проложить небольшой канал для отвода паводковой воды. Для проезда канал был перегорожен плотиной, в тело которой предварительно уложили металлические трубы для стока воды. И все бы хорошо, да местные строители не учли особенностей грунта, а главное, норова Акжара. Почувствовав себя в клетке, он пропахал обводной канал, превратив его по сути дела в новое русло с шириной в горловине до тридцати, а то и более метров.

Когда я был в городе последний раз, на берегу Акжара снова трудились строители. Они укладывали в проран те самые трубы, которые раньше предназначались для пропуска воды через плотину, и насыпали их грунтом. Оказывается, случившееся здесь никого и ничему не научило: снова мастерили такую же плотину, как и та, которая была снесена разгулявшейся рекой. Чем закончится единоборство человека с рекой?

Я иду живописным берегом Акжара. Жесткие стебли камыша расступаются, взору открывается небольшая поляна, поросшая низкой осокой. Повсюду видны розетки примул, распространяющие вокруг едва уловимый аромат. Вокруг тишина и покой, лишь чуть слышно шуршит волна, омывая стоящие по колено в воде толстые стебли куги. Изредка раздаются шумные всплески — это играет крупная рыба. Над рекой, сверкая на солнце слюдяными крыльями, носятся «матросы» — крупные стрекозы с толстым синим хвостом.

И малая река может дарить людям большую радость общения с природой. Вот только бы поменьше утюжить ее бульдозерами, перегораживать плотинами!

Старожилы Целинограда еще помнят пустыри по берегам Ишима, пустоши за Соленой балкой, заросли репейника, что тянулись на многие километры вдоль дороги на Вишневку. А сейчас здесь растут тысячи фруктовых деревьев. Весной их ветви покрываются гроздьями бело-розовых цветов, а осенью сгибаются под тяжестью плодов. На бросовых прежде землях раскинулись коллективные сады, поясом охватывающие областной центр.

И Целиноград вовсе не является исключением. Сегодня такие сады имеются во всех городах области. Здесь организованы и действуют 125 садоводческих товариществ. Они занимают 1700 гектаров и объединяют 22 700 садоводов-любителей.

Горожане широко используют возможность укрепить свое здоровье полезным трудом на лоне природы. По приблизительным подсчетам, в коллективных садах на лето отдыхает около ста тысяч человек. Ежегодно они собирают почти три тысячи тонн фруктов и ягод, а также много овощей и картофеля. Это весомая прибавка в снабжении населения сельскохозяйственной продукцией.

ВОСКРЕСЕНЬЕ НА РЕКЕ. Вслед за ручьем, который постепенно превращается в реку, мы незаметно пересекли границу, разделяющую Карагандинскую и Целиноградскую области, миновали Тургеневку и оказались в райцентре — поселке Вишневка. Памятуя, что за водой идти — не знать конца пути, решили сделать здесь остановку, чтобы осмыслить увиденное, отдохнуть и, оглядевшись, определить дальнейший путь.

Стоял июль, макушка лета. Утро было чистое и ясное, пронизанное сиянием голубого неба. В такие минуты взор приобретает особую остроту — кажется, что видишь любую былинку чуть ли не за километр.

Вскоре взошло солнце. Сразу все оживилось вокруг. Даже река, казалось, зажурчала веселее и побежала быстрее, играя волнами с песчаными берегами. В вышине появились первые чайки, чьи резкие крики нарушали тишину и разносились далеко окрест.

Вишневка — село очень большое и какое-то встрепанное, бесшабашное. Впрочем, со старыми поселениями всегда так. Первые жители редко задумывались над внешней выразительностью своей деревни: есть сруб, имеется огород, спуск к реке, выгон — и ладно! Главное, чтобы была вода, а что до остального, то красота — дело наживное, о ней подумаем, когда решим первоочередные проблемы. Но годы шли, а проблем почему-то не становилось меньше. Более того, они, наслаиваясь одна на другую, превращали простую на первых порах задачу в трудноразрешимую. Ее снова приходилось отодвигать до лучших времен.

Но современность не обходит село стороной. Появляются многоквартирные жилые дома, строятся дворцы культуры, клубы, спортивные комплексы, крупные торговые центры, где сконцентрированы не только различные магазины, но и предприятия бытового обслуживания населения.

Постепенно и Вишневка меняет облик. Однако приметы старого еще видны: усадьбы, обширные дворы, огороды. Природа, в тесном общении с которой проходит вся жизнь сельского жителя, и тут накладывает свой отпечаток. С пятого этажа жилого дома вдруг разносится на весь «околоток» высокий женский голос:

— Ивановна, вы когда со своим хозяином пойдете сено косить?

— Уже собрались, — отвечают ей из хаты через дорогу.

— Погодите минутку, вместе пойдем.

В деревне — свои заботы.

Раннее воскресное утро еще набирало разбег, но райцентр уже давно пробудился. Прошло стадо, направляясь на выпасы, потом ненадолго улицы опустели. Но вскоре они заполнились людьми, которые направлялись в одну сторону — в центр, откуда были слышны громкие звуки музыки.

Через просторную площадь, проезд по которой автотранспорту запрещен, двигалась вереница упитанных гусей во главе с сердитым гусаком. Он вытягивал шею вслед прохожим и угрожающе шипел. Казалось, что этих птиц тоже привлекала музыка, раздававшаяся все ближе.

Мы обогнали гусей, свернули за угол и оказались на воскресной ярмарке. Она раскинулась на территории местного рынка: новенькие тесовые ларьки, возле которых толпится народ, здесь же деревянный терем с эстрадной площадкой. На ней расположился лихой эстрадный ансамбль. Певец пел в микрофон: «На недельку, до второго, я уеду в Комарово». Было весело и шумно.

В перерыве между концертными номерами ведущий несколько раз повторил:

— Желающие принять участие в праздновании Дня рыбака! Вас ожидают автобусы, находящиеся напротив входа на рынок!

Желающих оказалось много. Во всяком случае, наш автобус был набит битком. Все здесь друг друга знали и, не стесняясь, громко переговаривались. Многие были с удочками, готовясь принять участие в состязании рыболовов. Каждый мечтал хотя бы о капельке рыбацкого счастья.

Вскоре улицы райцентра остались позади, и автобус повернул к Ишиму. Через него переброшен узкий мост, одновременно железнодорожный, автомобильный и пешеходный. Встречному транспорту тут трудно разминуться.

Ишим, протекающий здесь в широкой с обрывистыми склонами долине, довольно мелок и узок, лишь в одном месте разливается, образуя просторный залив. Вода зеленая. Это потому, что течения почти нет — рядом начинается Вячеславское водохранилище. Берега густо заросли ивой, она растет колониями, между которыми видны обширные глинистые проплешины. В половодье вся долина затопляется, у нее и сейчас такой вид, словно почва все еще не просохла и грозит на каждом шагу топью.

Путь дальше лежит пыльным тряским грейдером по приплюснутым каменистым холмам. Слева от дороги тянется изумрудная узкая полоса травы, прилегающая к реке. Справа — серый ковыль вперемешку с сизой от пыли полынью да изредка попадаются мощные кусты чертополоха с яркими, красно-фиолетовыми соцветиями.

Через несколько минут поворачиваем к водохранилищу, где отведен участок для соревнования рыболовов-любителей. Здесь уже много народу — видимо, заядлые рыбаки прибыли и расположились тут на рассвете. Это заметно даже по улову: у некоторых в садке плещется до десятка и больше окуней, попадаются и довольно приличные — граммов по триста.

Ну а место выбрано неказистое. Берег скучен и гол. Деревьев нет, лишь у самой воды растет несколько кустов ивы. И дальше, насколько охватывает глаз, та же картина: выжженная солнцем ковыльная степь. Она почти вплотную подходит к водоему, у самой кромки которого зеленеет узкая полоса.

На противоположном берегу тоже пусто. Лишь в левой части белеют корпуса птицекомплекса, принадлежащего расположенному поблизости совхозу. Если приглядеться, то можно заметить слабые отблески повисшей над полем радуги — это работают поливальные машины.

Водохранилище совершенно не благоустроено. Его бы окружить зелеными посадками да разместить здесь пионерские лагеря, пансионаты, санатории-профилактории — отбоя от желающих не было бы. А то что получается? Вывезли людей на праздник в голую степь, где спрятаться от палящих лучей солнца можно, лишь окунувшись с головой в воду, и — веселитесь...

Когда же мы научимся ценить и активно использовать те возможности, которые нам предоставляет природа? Впрочем, оно, может быть, и к лучшему, потому что слишком активное вмешательство человека в жизнь реки не всегда оказывается ей во благо. Тому примером конфуз, случившийся с целиноградцами в тот же день на Вячеславском водохранилище.

В областном центре решили отметить День рыбака праздником на воде. Было организовано театрализованное представление «Здравствуй, Нептун!». Зрелище обещало быть веселым и привлекло много народа. Над ишимской волной звучала музыка, шутки, смех, озорные частушки.

А потом Нептун решил показать, как богаты его владения. Широко развернувшись, он забросил в воду сеть. Вытягивать улов на помощь морскому владыке бросились удалые ребята. Под дружное «раз-два, взяли!» вытащили сеть, в которой, кроме водорослей, ничего не было. Ни одной, даже самой захудалой рыбешки!

У ОЗЕРА. Зерендинское озеро расположено среди зеленых гор. Оно очень красиво — ничуть не хуже, чем озера в Боровом.

Дорога в Зеренду ведет через Атбасар и Балкашино. По обе стороны тянутся совхозные поля с защитными полосами, потом их сменяют невысокие горы, покрытые сосновыми и смешанными лесами, затем снова уходит за горизонт равнина с небольшими березовыми колками. Но вот вдали опять показывается невысокая гряда. Это — Зерендинские горы, сложенные из древних, сильно разрушенных временем гранитных глыб.

Гребни и склоны поросли сосняком. Здесь даже в самых густых зарослях очень светло. В таком лесу других деревьев, кроме сосны, почти не встречается. Земля здесь — сплошной камень, покрытый мхом. Мох имеет всего два оттенка — ярко-зеленый, плотный и упругий, а местами темно-зеленый, почти серый. Он покрывает гранитные плиты тонким, как пленка, слоем.

В лощинах, куда дожди смывают с окрестных склонов плодородный слой и где почва богаче, растут березы, и лес тут выглядит веселее, разнообразнее. И сосны здесь более мощные — повыше, с крепким стволом, нарядные, с густой кроной. В подлеске часто встречаются малина, красная и черная смородина, лесная вишня. После теплых гроз без грибов отсюда не уйдешь. Растут в основном сыроежки, грузди, волнушки, маслята.

Чем ниже спускаешься с гребня горы, тем больше попадается берез и меньше сосен. На самом берегу озера березки растут очень плотно. Лишь у кромки воды появляется ива. В этих местах богатое разнотравье: много клевера и львиного зева, ромашки и васильков, растут подорожник, пижма, конский щавель, белая и розовая кашка. В затемненных местах выше человеческого роста вымахала крапива.

Повсюду множество тропинок, бегущих в самых разных направлениях. Но по какой бы вы ни пошли, любая в конце концов приведет к озеру. Зеренда давно уже приобрела добрую славу среди туристов, здесь ежегодно отдыхают тысячи людей. Одних привлекают лесные прогулки, которые сулят каждому охотнику за грибами и дикими ягодами немало радостей, других влечет само озеро — отдых на нем, вечерняя или утренняя зорька, когда человек замирает над поплавком, покачивающимся в чистой воде, в томительном ожидании клева. У каждого свои влечения.

Зеренда — озеро небольшое. С одной стороны к нему примыкает одноименный поселок, а чуть дальше расположились дома отдыха и пионерские лагеря. Остальная часть береговой линии свободна, и нередко здесь раскидывают свои палатки «дикари». Впрочем, места пока хватает на всех. Так же, как и добычи: вытянуть из синей глубины зеркального или обычного карпа, не говоря уже о дюжине чебачков, может даже неудачливый рыбак. Не случайно же озеро облюбовали чайки, которые постоянно носятся над его водой, — они без добычи никогда не останутся.

Но озеро хорошо не только в летнюю пору. В зимние месяцы склоны гор и заснеженные равнины служат лыжникам, а сама Зеренда, замерзнув, представляет собой идеальный каток. О прелести подледного рыбного лова и говорить не приходится: в некоторые дни долбят лунки и занимаются ужением рыбы до сотни человек.

Однако популярность, похоже, все-таки сыграла с озером и его окрестностями дурную шутку. Она не в том, что здесь уже не осталось места, куда бы не ступала нога человека. К сожалению, он повсеместно оставляет и другой след. Честно сказать, давно я не встречал мест, столь захламленных, как берега этого озера и прилегающие к Зеренде леса. На каждом шагу — следы кострищ, травы вытоптаны, всюду валяется мусор, который поленились уничтожить или зарыть в укромном месте. И чего тут нет — от ржавых консервных банок и битых бутылок до рваных матрацев.

На много километров вокруг распугана всякая живность. Идешь по лесу, а тебя сопровождает тишина — такая, что страшно становится. Лишь близ человеческого жилья попадаются синички да еще вороны, которые никого не боятся.

Грустно. А выход? Он один: снова и снова убеждать людей, каждого человека в бережном отношении к природным дарам, которые, увы, не являются беспредельными.

В районе много озер и у каждого свои особенности, а порой и необычная история. Например, древнее озеро Тенгиз является остатком доисторического моря Тетис, которое десятки миллионов лет назад, в третичный период, занимало Тенгиз-Кургальджинскую впадину. Вот это биография!

Небольшое по размерам озеро Тузколь, расположенное в Карагандинской области, с виду неказисто — воды в нем мало, низкие берега лишены растительности. Казалось бы, что здесь любопытного? А между тем, этот водоем поистине не имеет цены. Дело в том, что его грязи обладают прекрасными лечебными свойствами и с успехом используются современной медициной для лечения различных заболеваний.

И это не единственное целебное озеро в Центральном Казахстане. В обширной замкнутой котловине северо-восточной части области их насчитывается более пятидесяти. Самое крупное — Карасор, запасы его грязей, которые по своему химическому составу не уступают знаменитым крымским и кавказским, достигают шестнадцати миллионов тонн. Имеются такие природные «здравницы» и в других районах Приишимья.

Большинство замкнутых водоемов северной части республики известны не так широко. Все они, правда, взяты на соответствующий учет, но их «популярность» редко выходит за границы района, а то и совхоза. Таких озер множество. В Целиноградской области, например, их общая площадь превышает триста тысяч гектаров, а в Северо-Казахстанской — еще больше: только в Мамлютском районе полторы сотни внутренних водоемов. А совсем недавно, еще на памяти одного поколения, было в два раза больше. Остальные исчезли, превратились в займища и болота. И такая картина не только в Мамлютском районе — она наблюдается повсеместно. Что же происходит с природой?

Ученые-гидрогеологи считают, что в течение двух последних столетий наблюдаются неблагоприятные тенденции в развитии водных ресурсов средних и высотных широт Евразии, а именно сюда относится и зона Приишимья. Механика этого процесса изучена недостаточно полно, однако результаты его у всех на глазах: запасы воды сокращаются и, к сожалению, очень быстро.

К этому следует добавить, что природное ухудшение гидрологических условий усугубляется хозяйственной деятельностью человека. Распашка целинных земель резко сократила площадь водосбора озер, и процесс их обмеления пошел еще быстрее. Пришлось принимать спешные меры по созданию водоохранных зон. В частности, сегодня запрещено вести вспашку ближе пятисот метров от берега, размещать в непосредственной близости от водоемов животноводческие помещения, складировать минеральные и органические удобрения. Предприняты шаги для очистки озер, их подпитки за счет Ишима. Впрочем, разговор об их спасении — это отдельная тема. Сейчас речь о другом.

К сожалению, слишком долго все мы жили под впечатлением неиссякаемости природных богатств, «взять которые — вот наша задача». Постепенно окрепла и пустила в сознание глубокие корни мысль о вседозволенности во взаимоотношениях с природой. Ее стали называть на «ты», забывая, что ответить тем же она не может.

На целине мне доводилось встречаться со многими руководителями совхозов. И должен отметить, что в большинстве своем — это грамотные специалисты и достаточно широко эрудированные люди. Разговор с ними, например, о проблемах целинного земледелия, борьбы с ветровой эрозией — своеобразный университет. Но куда исчезают их знания, когда дело касается проблем экологии, бережного отношения к природным богатствам! Вот несколько эпизодов, которые пришлось наблюдать во время этой поездки.

Общеизвестно, что запрещается обработка полей гербицидами и пестицидами на расстоянии ближе двух километров от водоемов. В Вишневском районе Целиноградской области это требование почти повсеместно во внимание не берется. Нарушение порядка зачастую и за нарушение не считается.

Особенно опасны для естественных водоемов органические удобрения. Дело в том, что они многократно усиливают естественное плодородие озерной воды. Это так называемое антропогенное эвтрофирование, под которым понимается комплекс нарушений озерных экологических систем, приводящих к повышению уровня новообразованного органического вещества, с переработкой которого водоем собственными силами не справляется. Разложение отмирающей органики приводит к резкому дефициту кислорода, к накоплению токсических веществ, к заморным явлениям и ухудшению качества влаги.

Деградация озер усугубляется сокращением площади водосбора, вызванным наступлением пашни. Это ведет к тому, что вместе с дождевыми стоками в воду поступает большая масса почвы. Так как глубина местных озер весьма незначительна — до трех метров, то очень быстро происходит их обмеление. Они превращаются в болота. И, к сожалению, не так уж редко. Замена явно неполноценная.

Печальна история высыхающего Арала и катастрофически мелеющего Балхаша. Потеря их будет невосполнимой трагедией. Исчезновение голубых озер нанесет серьезный удар по экологическому равновесию в природе. С этим примириться нельзя — не случайно в последние годы общественность не только нашей республики, но и страны уделяет судьбе Арала и Балхаша повышенное внимание, настойчиво ищет пути разрешения серьезной проблемы.

Но и существование водоемов местного значения также серьезно волнует людей. И это естественно, ведь озера — это частица нашей жизни, они дороги каждому человеку, и ему трудно смириться с исчезновением их с лица земли.

В ЗЕЛЕНОМ БЕЗМОЛВИИ. Дорога из Сергеевки на Петропавловск идет по левому берегу Ишима, а возле села Явленка «перепрыгивает» на правый. В основном она проходит по припойменной части лесостепи, иногда круто сворачивает к реке и замысловато петляет между многочисленными старицами и мелкими озерами.

Мы стояли на плотине Сергеевского водохранилища. За спиной плескался широкий водоем, а через шлюз падала вниз, ударяясь о камни, струя воды. Ложе реки сильно сузилось. Заросли тальника, ветви которого еще недавно, в период весеннего разлива, купались в воде, теперь печально свисают над грязным песком. Русло густо заросло камышом и кугой, шагнувшими почти до середины плеса. О былом весеннем разливе напоминают лишь пойменные озера да старицы, но и они к концу лета пересыхают, не получая подпитки, или заболачиваются.

Широкие заболоченные полосы, покрытые тростником или осокой, тянутся по речной долине, захватывают почвы, где близкие грунтовые воды создают постоянное местное переувлажнение земли. Обширные травянистые заболоченные пространства — займища — окружают широким кольцом мелеющие озера, постепенно захватывая все большую площадь. Залежи торфа здесь порой достигают полутораметровой толщины.

К северу чаще встречаются болота. Порой они тянутся на десятки километров: знаменитая Барабинская степь занята ими на четверть. А еще дальше начинается самая огромная на земле «коллекция» болотных массивов Западно-Сибирской равнины, которые многие века оставались для человека непроходимыми.

Люди всегда относились к болоту, как к враждебному для них миру, населенному мифическими кикиморами и прочей нечистью. У разных народов существовал культ воды, в том числе и болот. Известно, что славяне, чтобы задобрить злых духов, приносили воде жертвы.

Таинственные природные процессы, которые древний человек не мог объяснить, также добавляли болотам «популярности», рождая многочисленные легенды. Как в те далекие времена можно было объяснить появление на поверхности топи убегающих огоньков, которые так заметны на фоне ночной мглы? Бесовские игрища — не иначе!

Но к нечистому племени эти блуждающие огни, оказывается, не имеют никакого отношения. Они — результат самовозгорания болотного газа, возникающего в слоях торфяных залежей при соприкосновении с воздухом — вернее, с присутствующим в нем кислородом.

Общеизвестно, что в болотистой местности люди болеют значительно чаще тех, кто живет в сухих местах. Это приписывалось частым болотным туманам, которые, считалось, вызывают в человеческом организме такие болезни, как лихорадка и малярия. Лишь сравнительно недавно наука установила истинных виновников этих бед — комаров. Сегодня они как распространители инфекционных заболеваний уже не страшны.

Именно соображения безопасности и заставляли людей подыскивать для своих жилищ надежные, для врага недосягаемые места. При этом немаловажное значение придавалось и тому факту, что на болоте легче прокормиться. Это лишь на первый взгляд оно бесплодно. На самом деле тут растет различная ягода — морошка, брусника, голубика и, конечно же, клюква. В озерах, которых немало, раскинулось на болотных массивах, обычно в изобилии водится рыба. Наконец, тут много пернатой дичи — бекас, дупель, кулик, болотная курица и другие. Не случайно это обстоятельство всегда привлекало к болотам внимание охотников. И еще об одной категории людей, которые охотно шли на болото. Это — знахари, они собирали здесь лекарственные травы, растущие в изобилии. Специалисты единодушны во мнении, что болота, наравне с лугами и лесами, стали первыми природными аптеками. Собиратели трав и сегодня нередко держат путь в болотистую местность, чтобы набрать здесь корней аира и змеевика, лапчатку, череду, девясил и другие растения, которые растут обычно на богато увлажненных участках.

Болота, расположенные в северных районах Казахстана, относятся к типу низинных. Для них характерны густые заросли осоки, тростника, рогоза. Они занимают порой обширные пространства и перекатываются зелеными волнами под свежим дуновением ветра. В этом однообразном изумрудном мире желтыми огоньками горит касатик болотный — цветок удивительного очарования; белые, похожие на мохнатые звездочки и, пожалуй, самые яркие из болотных растений цветы вахты трехлистной, которые не закрываются на ночь, — несут, так сказать, бессменную вахту; скромно прячется в траве белокрыльник, крупный чисто-белый лист которого облекает небольшое и невзрачное соцветие — именно этот лист и привлекает внимание к цветку.

Мир болот по-своему богат, интересен и привлекателен, его можно полюбить за скромность и особую, трогательную красоту.

Человек на земле

ПАМЯТНИКИ ПРИРОДЫ. Человек берет от природы все необходимое для жизни, она — основа материального производства и удовлетворения потребностей людей и одновременно — источник их здоровья. Ну а что она получает взамен? Истощенные земные недра, сокращение площади лесов, эрозию почвы, загрязнение воздуха и воды, уменьшение рыбных запасов и численности животных.

Активное воздействие человека на природу наблюдалось всегда, однако особенно интенсивный характер оно приобрело в наш век. Не надо ходить далеко за примерами — взять освоение целинных и залежных земель. За короткий срок в республике без какого-либо учета экологической обстановки было распахано свыше двадцати миллионов гектаров ковыльно-разнотравной степи. А вскоре начались пыльные бури, когда ветер поднимал в воздух верхний незащищенный слой почвы, и день превращался в ночь. Сколько потребовалось усилий, чтобы остановить беду!

Сегодня, постигнув сущность допущенных ошибок, мы стали умнее и зачастую более осторожно подходим к вопросам охраны природы и рационального использования ее ресурсов, стремимся сохранить существующее равновесие. В этих условиях особое значение приобретает так называемый ландшафтный принцип охраны окружающей среды. Эта форма сохранения существующих в том или другом районе условий охватывает одновременно весь комплекс природных компонентов — от геологического строения и рельефа местности до растительного мира и обитающих здесь животных. Охране подлежат типичные ландшафты, достопримечательные объекты живой и неживой природы как эталоны нетронутых природных условий отдельных зон, ценные в научном, культурном, познавательном, оздоровительном и эстетическом отношениях. На первый взгляд, те районы республики, через которые протекает Ишим, весьма бедны «редкими и достопримечательными объектами», ведь эти земли давно уже освоены и обжиты — какие уж тут редкости! Но это не так. Достаточно вспомнить о подлинной жемчужине республики — примыкающем к Приишимью и неотделимом от него Кургальджинском заповеднике, раскинувшемся в степях Целиноградской области. Он создан двадцать лет назад в целях сохранения в первозданном виде природного комплекса озер и болот и прилегающей к ним полосы типчаково-ковыльной равнины.

Основная часть заповедника — свыше ста тысяч гектаров — это вода и густые тростниковые заросли. Причем последние раскинулись на обширных пространствах. На озере Кургальджин, например, они занимают до восьмидесяти процентов поверхности, имеющей площадь триста тридцать квадратных километров. Можно представить, какое это раздолье для птиц, особенно для гусей, уток, лебедей, чаек, которые селятся здесь целыми колониями.

Заповедную территорию облюбовали для своих летних гнездований редчайшие птицы нашей фауны — розовые фламинго. Они — гордость заповедника, символ его. Не случайно на памятном значке заповедника изображена птица «из сказки» — стоящий на одной ноге изящный фламинго.

В отличие от заповедников, где земля навечно изымается из какого-либо хозяйственного пользования, природные заказники имеют более скромный «статус». В них запрет накладывается лишь на определенный вид деятельности. Здесь устанавливается режим, который предусматривает ограниченное использование части природных ресурсов и лишь в определенные сроки. В зависимости от объектов, подлежащих охране, заказники бывают охотничьими, геологическими, ботаническими, озерными, болотными и так далее. Все они представлены в Приишимье — их добрых два десятка.

Первая попытка детального научного обследования верховьев Ишима и прилегающих к реке районов была предпринята в 1815 году. Однако из-за сильной засухи, которая превратила степь в пустыню, экспедиция вынуждена была свернуть работу. Только в следующем году эта идея была воплощена. Общее руководство экспедиционным отрядом осуществлял атаман Сибирского казачьего войска Ф. Набоков, а научное — горный инженер И. Шангин.

Экспедиция выступила 1 мая 1816 года из крепости святого Петра (г. Петропавловск) и двинулась к озеру Зеренда и далее на юг — к Нуре и окрестностям горы Акмола. Отсюда курс был взят в сторону Балхаша. По пути обследовались природные богатства края, описывался быт кочевников, флора и фауна Приишимья. Был собран ценный материал по геологии, зафиксированы многие памятники истории и культуры этих мест.

Спустя четыре года описания путешествия и собранные материалы были опубликованы в журнале «Сибирский вестник». Отмечалась большая познавательная ценность сведений, которые привлекли внимание ученой общественности. Не потеряли они своего значения и по сей день.

В верховьях Ишима, там, где река только набирает силу, расположен Белодымский зоологический заказник, занимающий в Осакаровском районе Карагандинской области три тысячи гектаров. Он раскинулся по увалисто-холмистой равнине и мелкосопочнику, где встречаются редкие, а потому особенно радующие глаз березово-осиновые колки. Гораздо чаще можно наткнуться на заросли черной ольхи, в которых жаркой летней порой отдыхают, пережидая зной, косули. Изредка попадаются архары. Из наиболее ценных пород птиц здесь обитают тетерева и куропатки, которые столь неожиданно и шумно взлетают прямо из-под ног, что душа уходит в пятки.

Основная задача Белодымского заказника — сохранение древесной растительности, имеющей большое почвозащитное и водоохранное значение, а также местной фауны. И в основном она решается успешно.

Из других заказников можно отметить прежде всего Атбасарский государственный, который также во многом характерен для Приишимья. Он раскинулся на 75 тысячах гектарах в Целиноградской области, где преобладают ландшафты увалистых равнин Казахского мелкосопочника. Растительность здесь бедна и довольно однообразна — ковыль да полынь, правда, встречаются заросли караганы и таволги, которые несколько оживляют общую скупую картину природы. Значительную площадь занимают каменистые пустоши.

Но хотя эта местность и не радует взора разнообразием, безжизненной ее не назовешь. Пользуясь введенными человеком ограничениями на активное вмешательство в природные процессы, оживился животный мир. Прежде сокращавшиеся колонии сурка-байбака вновь стали расширяться — порой на одном квадратном километре селятся до трехсот и более зверьков.

Постоянно обитают в этих местах другие четвероногие — в частности, лисица, корсак. Встречаются и волки. В последнее время отмечено появление дрофы — птицы, которая в свое время почти полностью исчезла.

Чем дальше продвигается на север Ишим, тем богаче природа. Орлиногорский ботанический заказник, например, раскинувшийся в Кокчетавской области на границе Западно-Сибирской низменности с мелкосопочником Казахской складчатой страны, не идет ни в какое сравнение с каменистыми россыпями Атбасарского или суровой красотой недавно созданного в Тургайской области Сарыкопинского заказника с его типичным озерно-степным пейзажем. Здесь обильно представлены березовые колки, местами — с примесью сосны. Богат и разнообразен травяной покров.

Определенный колорит местности придает гранитная Орлиная гора, расположенная в северной части района. Она поднимается на 372 метра над уровнем моря — высота, конечно, небольшая, но на фоне окружающей равнины она выглядит внушительно.

Разнообразнее становится и животный мир. В лесах обитают косули, зайцы, белки, тетерева, куропатки. Из соседней Северо-Казахстанской области нередко забредают сюда лоси.

А в самом Северном Казахстане имеются свои заказники. Типичный из них — Согровский, занимающий площадь в 130 тысяч гектаров. Местные ландшафты представлены почти плоскими равнинами Западно-Сибирской низменности. В речных долинах встречаются сосновые леса, а на водоразделах — березово-сосновые колки.

Здесь множество пресных и соленых озер, как правило, они мелки и по берегам густо покрыты тростником. Тут в изобилии водится рыба и дичь — водоплавающая и болотная. В лесных массивах обитают разнообразные животные — лоси, косули, белки, лисицы, зайцы. Водятся волки. Немало и боровой дичи, среди которой «первенство» держат глухари и тетерева. Водятся также рябчики, лесные кулики и другие пернатые.

Но рассказ о заказниках Приишимья окажется неполным, если не упомянуть еще об одном заповедном уголке — Ерментауском горносопочном массиве, расположенном на юго-востоке Целиноградской области. Это удивительно красивая местность: необъятная степная ширь, своеобразная красота древних гор и разноцветье покрытых богатыми травами долин. Здесь в гармоничном единстве слились необъятные дали, бескрайний простор, живительная свежесть воздуха и тишина. Это отмечают все, побывавшие тут.

Главное своеобразие местности — в горах, которые представляют собой самую значительную часть Казахского мелкосопочника. Они очень древние, время придало удивительные очертания скалистым вершинам, гривам, увалам и сопкам — для геологов здесь неисчерпаемый кладезь познаний.

Разнообразен растительный мир Ерментау — в этом районе выявлено около пятидесяти видов деревьев и кустарников. Какой бы путь здесь ни выбрал, повсюду тебя сопровождают осиновые и березовые колки, ольховые рощицы, редкие сосняки. К слову, последние особенно ценны: специалисты выделили местную сосну в особый почвенный экотип и назвали ее «казахстанской».

Небольшие леса занимают в основном долины рек, а также горные ущелья, где они тянутся узкими длинными лентами. Здесь часто можно встретить реликтовую черную ольху. Она растет в тесном соседстве с ивой, черемухой, шиповником и малиной, образуя такие густые заросли, что через них невозможно пробраться.

На горных склонах, скалах и приречных обрывах растет арча — красивый вечнозеленый кустарник из семейства можжевельников. Эти низкорослые растения удивительно стойки к невзгодам. В старые времена они широко использовались в народной медицине, их применяли при лечении параличей, припадков и других тяжких недугов.

Произрастает в местных горах курильский чай, смородина каменная, боярышник кроваво-красный, часто встречаются заросли нескольких видов шиповника, пламенеющего кизильника — любителя живой природы здесь ждет немало открытий.

Приишимские заказники — особо охраняемая территория, которая представляет большую ценность в научном, культурном и хозяйственном отношении. Ее эксплуатация запрещена законом — полностью или частично. Это сделано с целью сохранения и обогащения флоры и фауны как в самом заказнике, так и на смежных участках, изучения жизни, повадок зверей и птиц, а также условий произрастания тех или иных трав, кустарников, деревьев и их взаимоотношений с окружающей средой.

Если говорить об истоках этого дела, то заповедные места существовали в нашей стране еще в стародавние времена. Однако тогда все сводилось к запретам «черному» люду охотиться в определенной местности, принадлежащей царю, великому князю или еще кому-то из высшего сословия.

Настоящие заповедники, при организации которых опирались на твердые научные принципы, были созданы незадолго до Великого Октября. В царской России их оказалось два — Лагодехский и Баргузинский. В 1919 и 1920 годах по инициативе Владимира Ильича Ленина создали первые при Советской власти Астраханский и Ильменский (на южном Урале) заповедники. А вскоре был подписан декрет «Об охране памятников природы, садов и парков», в котором был сформулирован порядок организации заповедников и основные условия режима их деятельности. Главные из них сохранили свое значение по сей день.

С этого и началось в нашей стране заповедное дело, постепенно приобретавшее все больший размах. Сегодня только в Казахстане семь заповедников, а заказников разного типа — около сотни. К изучению вопросов, связанных с охраной природы, подключились тысячи специалистов различных областей знаний. Занимаются этим и целые производственные коллективы. Впрочем, о них разговор особый.

ЗАКРЕПЛЕНО ЗА КОЛЛЕКТИВОМ. Красиво озеро Логуново. Оно вплотную подходит к райцентру Соколовка и связано с ним тысячами незримых нитей. Родившийся и выросший здесь человек не может представить родного села без этого голубого чуда, на берегу которого прошла жизнь многих поколений. Здесь они учились плавать и приучались к рыбалке, делали первые шаги на пути приобщения к природе.

Но нет ничего неизменного. Несколько лет назад Логуново начало быстро мелеть. Возникла реальная опасность, что озеро исчезнет совсем. Это не могло не вызвать тревоги у местных жителей. В борьбу за озеро вступил коллектив — рабочие, специалисты, служащие Соколовского ремонтно-механического завода. Они решили использовать воду Ишима, который, миновав Петропавловск, устремляется дальше на север.

У коллектива промышленного предприятия имеется огромное преимущество: его специалисты могут выполнить необходимые расчеты, рабочие — воплотить их в конкретные изделия.

Общими усилиями был проложен водовод от Ишима до озера. Теперь в засушливый период в Логуново подкачивают речную воду. Постепенно его уровень восстановили до прежних отметок. А вместе с ишимской водой в озеро попали мальки, обогатившие его рыбные запасы.

Держат теперь под контролем водоем и в зимний период. Чтобы рыбу не поразил замор, регулярно проводится аэрация. Человек помог озеру, и озеро еще многие годы будет служить людям.

Эту историю, как довольно типичную для здешних мест, рассказал мне председатель правления Северо-Казахстанского общества охотников и рыболовов Василий Николаевич Терехов.

— Раньше считалось, что охрана природы — дело ихтиологов или биологов, — сказал он, — а на других людей смотрели как на потенциальных браконьеров. Лишь недавно поняли, какую неоценимую помощь в сохранении окружающей среды они могут оказать... Василий Николаевич знает о чем говорит. За обществом, которым он руководит, закреплено в области 440 озер, Сергеевское водохранилище, река Ишим и ее пойма протяженностью 560 километров. Плюс охотничьи угодья. Ну а штаты у общества известно какие — 14 егерей, на каждого из которых приходится 70 тысяч гектаров — в семь раз больше нормы. Без активной помощи общественников эффективно работать было бы невозможно.

А совместными усилиями сделано немало. За последние годы запущены ценные породы рыбы, в том числе сиговые, в озера Убиенное, Федосейкино, Половинное, Колдарь, Кушкуль и другие. Уже снят и первый «урожай».

Обществом приняты меры по спасению озера Мусино. Разработан проект и начата прокладка для подпитки водопровода от Ишима. С окончанием работ здесь будет создано озерно-рыбное хозяйство с выростным прудом.

Много сил и внимания уделяется охране охотничьих угодий, учету животных, расселению ондатры, которое является, кстати, весьма хлопотным делом. Ведь нужно не просто перевезти зверьков с одного места на другое, но и создать им определенные условия — в частности, смастерить им хатки непосредственно в воде.

А искусственные гнездовья для водоплавающих? В Северном Казахстане я впервые увидел, как они делаются.

Для гусей архитектура «домика» довольно примитивна. В густых зарослях камыша накладывают на сплавину кучу веток и сухого тростника диаметром в основании полтора-два метра и высотой около метра. И гнездо готово принять новоселов, которые, к слову, не задерживаются.

Утки более привередливы. Простота сооружения их не устраивает. Для них приходится мастерить гнезда с шатром. Делается это так. На сухом участке расчищают круг диаметром 50—60 сантиметров и устилают его камышом. Стоящий вокруг тростник связывают над гнездом пучком и получается своеобразный шалаш. Гнезда делают обычно на расстоянии двадцати-тридцати метров друг от друга, а в густых зарослях — наполовину ближе.

В общем, работа эта нелегкая, особенно если учесть, что счет идет не на штуки. Хаток для ондатр, например, ежегодно мастерят до двухсот, а искусственных гнезд — свыше полутора тысяч. В этом деле неоценимую помощь штатным сотрудникам общества охотников и рыболовов оказывают активисты. Они помогают также в заготовке сена для зимней подкормки животных, устройстве кормушек и солонцов.

И все же дело охраны флоры и фауны приобрело размах лишь после того, как за совхозами области, промышленными предприятиями, строительными организациями стали закреплять свободные земельные участки и водоемы, не имеющие серьезного народнохозяйственного значения.

Истинными их хозяевами стали первичные организации охотников и рыболовов. О масштабах этого дела говорит такой факт: совхозы Северного Казахстана сегодня «опекают» свыше 150 озер. Хорошие базы возвели на своих участках трест «Петропавловсксельстрой», завод имени Кирова, ТЭЦ-2 и другие предприятия.

Что собой представляют такие базы? Обычно это несколько домиков, сооруженных в каком-нибудь живописном месте на берегу речки или озера. В одном из них постоянно проживает сторож, одновременно исполняющий обязанности егеря, а в других размещаются приехавшие сюда на отдых рыбаки и охотники. К их услугам — лодки, различный спортивный инвентарь.

Но рыбалка и охота разрешены лишь в строго определенное время. А в обычные дни члены общества, которые по графику заезжают сюда, выполняют уже знакомые нам обязанности: заготавливают грубые корма для диких животных на зиму, мастерят кормушки, искусственные гнезда, помогают егерю в охране угодий. К слову, попасть сюда можно только по одной дороге, чтобы лишний раз не пугать животных. В охотхозяйствах создаются даже специальные зоны покоя, а также воспроизводственные участки, где добыча животных и пернатых запрещена круглый год. Под такие участки в охотхозяйствах Северо-Казахстанской области отведено девяносто тысяч гектаров.

Многое делается по сохранению и закреплению за производственными коллективами водоемов. В их обязанности входят контроль за водным режимом, снегозадержание, зимняя аэрация озер, посадка зеленых насаждений по берегам.

Можно назвать десятки хозяйств, которые добросовестно исполняют взятые обязательства. Это совхозы «Ульяновский» и «Образцовый», Петропавловский домостроительный комбинат и многие другие.

Но, к сожалению, встречаются и иные факты. Так, в течение ряда лет только брали с озера Никульское члены общества охотников и рыболовов, работающие на заводе имени Ленина в областном центре. Естественно, угодья оскудели. И тогда руководители предприятия «пробили» разрешение и за ними закрепили другое озеро — Большое долгое. Здесь история снова повторяется. Увы, таких примеров тоже немало.

Такое же положение наблюдается и в других зонах Приишимья. В Кокчетавской области, например, кроме государственных заказников большая работа по сохранению природы ведется в 25 приписных охотничьих хозяйствах. Все озера, которые не имеют важного хозяйственного значения, «расписаны» за трудовыми коллективами. Аналогичная картина и в Целиноградской области.

Как видим, охрана природных богатств стала сегодня важной заботой для многих тысяч тружеников. Характерны такие цифры. В членах Кокчетавского областного отделения охраны природы состоит свыше 155 тысяч человек, Целиноградского — 218 тысяч, не меньше людей приобщились к этому делу и в других областях региона.

Не все они имеют равный вклад, кто-то делает больше, кто-то меньше, кто-то совсем ничего не делает.

Но главное в другом — все в определенной степени имеют отношение к защите окружающей среды, флоры и фауны. То есть дело, которое раньше считалось уделом специалистов, сегодня вовлекло в свою орбиту сотни тысяч человек. И пусть пока у них не все получается — даже имеющиеся, пока еще скромные, достижения позволяют с надеждой смотреть в будущее.

А теперь хочется поговорить о нашем зеленом друге...

СЛОВО О ЛЕСЕ. В древности люди считали лес живым существом и нередко отождествляли человека с той или иной породой дерева. Если сравнивали кого-то, например, с яблоней, то этим подчеркивалась твердость характера. От березы «переходило» к человеку постоянство, от дуба — мужество, тополя — стройность, ели — терпение. Мы можем, конечно, говорить в данном случае о примитивном мышлении и наивности древних, но нельзя не признать, что отголоски их верований сохранились по сей день.

Представление о лесе, как о живом существе, вполне объяснимо. На протяжении тысячелетий он кормил, одевал и обувал, давал жилье, обогревал людей и даже лечил, снабжая их лекарственными травами, кореньями и листьями. Мог ли проявлять такую заботу бездушный природный «механизм»? И отнюдь не случайно человек отвечал лесу уважением и любовью. За ним ухаживали, оберегали от порчи и пожаров, в крестьянской семье по старым обычаям никогда не брали лесных даров сверх самого необходимого. И уж совсем за великий грех считалось развести костер близ ствола дерева и опалить его корни или без нужды отломить ветку от живого побега.

Но это — в прошлом. А как сегодня? На каких основах строит современный человек свои взаимоотношения с лесом?

В Приишимье леса занимают мизерную долю. В Карагандинской области они составляют менее одного процента общей площади. Если двигаться дальше на север, то эта цифра постепенно возрастает, но крайне незначительно — от 1,4 процента в Целиноградской области до 8 — в Северо-Казахстанской.

Тут гораздо привычнее степь. Порой едешь и час, и другой, а вокруг расстилается однообразная, скупая на яркие краски равнина, или занятая под пашню, или покрытая полынью да ковылем. Зато какая отрада глазу, когда на этом фоне вдруг возникает зеленая, почти изумрудная стена...

Леса здесь обычно бывают трех «сортов». Наиболее богатые поднялись в долинах Ишима и впадающих в него речек. По размерам они невелики. Общая площадь пойменных лесов Казахстана составляет около 160 тысяч гектаров. Из них самые обширные располагаются вдоль Урала и Иртыша, они занимают свыше 150 тысяч гектаров. Оставшиеся 10 тысяч приходятся на все остальные пойменные леса республики — в том числе и на те, что тянутся узкой лентой вдоль Ишима.

Берега реки на значительном протяжении низменные, а весной заливаются водой. Потом она спадает, оставаясь лишь в глубоких промоинах, где и заболачивается, постепенно зарастая камышом, который занимает большие площади и заходит даже в основное русло, где и стоит в воде, покачивая на ветру тяжелыми длинными султанами метелок.

Чуть повыше — ивняк. Растет густо, кустами и через эти заросли трудно, а порой и невозможно пробраться. Приходится огибать такие колонии, пространство между которыми покрыто травяным ковром. Он настолько плотен, что даже земли не видно, а тропу замечаешь лишь потому, что в этом месте растительный покров примят к почве.

Порой среди кустов высится одинокая старая ива. У нее мощный дуплистый ствол, который настолько коряв и вывернут, что диву даешься и невольно спрашиваешь себя: а не выкручивали ли дерево специально?

Чуть выше по берегу, где вода в половодье задерживается меньше всего, встречаются различные породы деревьев и кустарников. Тут растут тополь, карагач, вяз, клен, акация, колючими колониями греется на солнце шиповник, рядом черемуха. Повсюду кусты непритязательной волчьей ягоды, которая не ведает неурожаев.

Многие деревья растут не в ствол, а дают многочисленные побеги и ответвления, которые быстро сохнут. Странное впечатление остается от такой картины, когда на одном кусте зеленые стебли тесно переплелись с высохшими. И тополя не могут набрать силу — у них, еще молодых деревьев, скоро отсыхают вершины, хотя средняя и нижняя часть ствола зеленеют вовсю и с наступлением тепла дают жизнь новым побегам.

В конце мая — начале июня вовсю цветет шиповник. Сначала на колючих коричневых ветках появляются редкие розовые чашечки цветов, а затем они осыпают весь куст, который словно светится, будто в середину его поместили фонарик.

В это же время акация выбрасывает стручки, похожие на ножны, только внутри находится не кинжал, а наливающиеся силой семена. Вскоре ножны распирает до предела. В такую минуту только дотронься до стручка — он лопается, разбрасывая семена, которые падают в траву, чтобы на следующий год выбросить вверх крошечный росток. А омертвевшая кожица стручка бессильно свисает двумя витыми лентами, постепенно меняющими цвет от ярко-зеленого до темно-коричневого.

Рядом высится другое дерево — клен. У него семена растут гроздьями и похожи на спаренные лопасти. Они тоже зеленого цвета с добавкой розовых тонов. Но постепенно зелень исчезает, и семена, сначала незаметные на фоне листвы, начинают выделяться густеющим красным цветом, который к осени приобретает коричневый оттенок.

Гроздья к этому времени высыхают и замирают на ветках в ожидании налетающего из степи сильного ветра. Он срывает семена и уносит прочь. Но некоторые остаются, не в силах оторваться, и зимуют на ветках. Потом приходит весна и пора нового цветения. Появляются молодые семена, гроздья которых повисают рядом со старыми: картина привлекательна своей необычностью.

Почвы являются зеркалом ландшафта. Специалисты государственного проектного института Целингипрозем изучили и нанесли на специальную карту различные типы почв, имеющихся в Северном Казахстане. Когда глядишь на нее, невольно приходит на ум сравнение с пестрым персидским ковром — такое разнообразие красок и оттенков открывается глазу. Ученые определили 567 типов почв!

Наибольшей контрастностью структуры почвенного покрова отличается северная часть области. Здесь можно встретить оригинальные и редкие для региона лесостепные почвы, зафиксированные на карте в виде желтых островков. Привлекательно выглядят на ней ареалы зеленого цвета, отражающие гидроморфные почвы, наиболее ценные из которых лугово-черноземные. Солонцы окрашены в яркие розовые цвета — большими и малыми пятнами они разбросаны по всей территории области.

Пойма Ишима характеризуется весьма своеобразными по своей природе аллювиальными почвами. Они особенно хороши для выращивания трав и кормовых смесей. Но особое значение имеют, конечно, черноземы, занимающие свыше шестидесяти процентов пашни. Они составляют главное богатство здешних совхозов, которые получают с поля максимальные урожаи.

Пойма обильна различными травами. Мурава, осот, лисохвост, золотые капли одуванчика, серебристая полынь — чего тут только нет. Вот выкинула вверх свои длинные листья осока. Ее твердые и острые перья режут кожу, словно бритвой. Рядом скромно стоят, робко светясь, розовые огоньки лесной гвоздики. Над ними высится овсюг. Его тонкие ноги с трудом держат султан семян на макушке, и овсюг постоянно кланяется — даже при малейшем колебании воздуха.

Весь травостой густо переплел своими вьющимися стеблями мышиный горошек. Он цветет вовсю, и его многочисленные, словно вывернутые наизнанку, цветы ярко рдеют в густой зелени трав. По своей яркости они соперничают только с вездесущим чертополохом, который и здесь растет в изобилии.

К слову, а почему чертополох получил столь странное имя? И почему он должен пугать чертей? Оказывается, все далеко не случайно. Согласно народным поверьям, он помогал избавиться от нечистой силы. Исследователи народных обычаев отмечали, что «чертополох употребляют для изгнания бесов из дому». Использовали его и для лечения некоторых болезней. Во время припадка вокруг больного очерчивали круг и нещадно «парили» человека чертополохом.

Среди просторов целинной равнины встречаются небольшие, буквально в пятачок, лесочки. Обычно эти зеленые островки размещаются в еле заметных глазу низинах, куда с весенних полей стекает талая вода. Запасов этой влаги хватает, чтобы поддерживать жизнь маленькому сообществу берез и осин да подлеска, в котором преобладает шиповник. Иногда встречаются и сосны, но это редко, они, как известно, предпочитают сухую песчаную почву.

Мне не раз приходилось бывать в степных колках. В них практически не приходилось видеть мощных деревьев со стволом в обхват, которые уверенно стоят на земле, пронизав ее насквозь своими корнями.

Все объясняется природными условиями. Бедные почвы, постоянный дефицит влаги, суровые и малоснежные зимы, а летом — нередкие засухи... В такой среде обитания можно лишь удивляться жизненной стойкости деревьев, которые растут наперекор всем невзгодам и, более того, способствуют возникновению под своей сенью особого микромира, который так сильно отличается от окружающего.

В тени березово-осиновых колков прохладно, свежо даже в жаркий день. В воздухе витает неповторимый аромат, настоянный на прошлогодних листьях и свежей землянике, которая в изобилии растет на опушках. А в глубине — там, где на землю не падают солнечные лучи, рдеет крупная, похожая на малину, костяника, похожая по форме, но никак не по вкусу — терпкому, кисло-сладкому.

На солнцепеке, меж кустов шиповника, усеянного побуревшими плодами, трава чуть ли не в пояс. Много цветов — особенно колокольчиков, ромашек, лесной гвоздики. Повсюду из переплетения стеблей выглядывают красные головки клевера, над ними с утра до вечера гудят неутомимые пчелы, собирая привычную летнюю дань.

Ближе к осени, когда прольют поздние августовские дожди, — теплые, как парное молоко, в таких лесочках пойдут грибы. И каких только ни встретишь! Растут здесь грузди и сыроежки, белые и маслята, подберезовики и опята — на все вкусы. Не случайно в этот период сюда съезжаются грибники. И редкий любитель тихой охоты уйдет с пустым лукошком.

Народнохозяйственное значение таких колков вообще трудно переоценить. Хотя деловой древесины отсюда не получают, но ведь лес, как известно, ценен не только ею.

Однажды в Японии специалистов попросили оценить имеющийся в стране лесной массив Аршиями. Подсчитав все плюсы и минусы, пришли к выводу, что доход от прижизненной пользы леса в шесть раз больше стоимости древесины.

Не будем проводить прямых аналогий и прикидывать, сколько ягод и грибов, лекарственных трав и просто сена дают целинные рощи. Напомним лишь, что они являются другом земледельца, надежным защитником сельскохозяйственных посевов от засух, суховеев, пыльных бурь. Улучшая микроклимат и водно-воздушный режим почвы, лес оказывает положительное влияние на культурные посевы. Он надежно защищает реки, озера, искусственные водоемы от обмеления и заиливания, закрепляет овраги и балки.

В верхнем течении Ишима, где колки встречаются нечасто, их влияние на окружающую среду не так уж и заметно. Однако на севере Целиноградской, в Кокчетавской и особенно в Северо-Казахстанской областях площадь под естественными зелеными массивами постепенно расширяется, и колки переходят в сплошной лес. И тут его влияние на сельскохозяйственное производство бесспорно. Ведь не случайно именно в этих районах получают самые большие и стабильные урожаи на целине. Поэтому внимание, которое люди уделяют здесь своему зеленому другу, постоянно растет.

ВНОВЬ О ЛЕСЕ. В Целиноградской области 1,4 процента от общей площади составляет 173 775 гектаров. Именно столько здесь занимают леса, которые закреплены за десятью лесхозами. Чем же они занимаются? Этот вопрос я и задал своему собеседнику — главному инженеру областного управления лесного хозяйства Николаю Ивановичу Курбатову.

— Именно сейчас, в данную минуту? — спросил он, взглянув на часы. — Или вообще?

— А вы можете с точностью до минуты? — удивился я.

— Пока еще нет, — вздохнул собеседник. — Могу лишь сказать, что в хозяйствах приступили к рубкам ухода, и сейчас в каждом лесхозе заняты именно этим делом.

Рубки ухода — это общее название прополки леса. Насчитывается пять видов такой рубки: осветление, прочистка, прореживание, проходная и санитарная. Первые три проводят в молодых лесах, которым до 20—60 лет. Основная их цель заключается в том, чтобы не дать деревьям ценных пород зарасти лесным сорняком. Главное, к чему стремятся в данном случае лесоводы, — это добиться на лесных участках такого сочетания пород, которое наиболее выгодно для данной местности и продуктивно.

Проходная и санитарная рубки преследуют несколько иную цель. Из леса, который достиг своего среднего возраста, убирают самые плохие деревья, создавая тем самым благоприятные условия ценным в хозяйственном отношении деревьям. То есть производится своеобразная массовая селекция, в результате которой сохраняются лучшие и наиболее полезные деревья. Таким будет и их потомство.

Рубки ухода ведутся ежегодно по определенному графику. Обрабатывают за год около трех тысяч гектаров покрытой лесом площади. Почти такую же территорию очищают от хлама.

— Но этими рубками далеко не ограничивается круг забот целиноградских лесников — продолжал рассказ Николай Иванович. — Большое внимание уделяем борьбе с пожарами. С этой целью в области создано десять пожарно-химических станций. Своими силами только за год проложили пятнадцать километров новых дорог противопожарного назначения и вдвое больше реконструировали старых. Много времени отнимает контроль за совхозами, которые при обработке полей химикатами допускают потравы лесных культур. Большие усилия затрачиваем на проведение обширной программы биотехнических мероприятий по охране и воспроизводству фауны — имеется в виду заготовка сена и веточного корма для диких животных, изготовление кормушек, искусственных гнездовий, ремонт плотин на ручьях и речках и многое другое.

— Особое внимание коллектив уделяет расширению площади лесов, — говорит главный инженер. — Есть у нас свои питомники, где растут саженцы сосны, березы, вяза, плодово-ягодных деревьев и кустарников. В целом по области ежегодно высаживаем лесных культур до тысячи гектаров. Их приживаемость около 80 процентов. Правда, эти цифры в засушливые годы несколько снижаются.

Создали мы и плантацию, где выращиваем ели. Однако эта порода деревьев предназначена только для новогодней продажи населению. Она постоянно обновляется — каждый раз закладываем по девять гектаров зеленых красавиц.

— Ну а как ведется борьба с лесными вредителями?

— Об этом можно рассказывать бесконечно. Печальный результат дали нам последние засушливые годы. В борах появилась сосновая пяденица, и лесоводы потеряли покой. Знаете, что такое сосновая пяденица?

Знаю и видел. Видел, как кружились в кронах златощеких красавиц-сосен мелкие и на вид весьма невзрачные бабочки. Это и была «знаменитая» пяденица.

Впрочем, сама по себе она не представляет опасности, да и век ее короток: судьба отпускает ей жизни не более чем на четыре или пять дней — что она может за этот мизерный срок? Но, оказывается, многое.

Мне подсказали — следи внимательнее! Я пригляделся и заметил, что там, где опускалась эта бабочка, на хвое появлялись мелкие, сверкающие под солнцем, как капельки утренней росы, яички. Потом из них появлялись гусеницы, которые и были истинным бичом соснового бора, потому что объедали на дереве всю хвою, оставляя от него лишь голый скелет.

На помощь пришли лесные врачи — лесопапатологи, вооруженные мощными аэрозольными генераторами — МАГами. Ранним утром по тесным, извилистым лесным дорогам, просекам медленно тронулись эти установки, а за ними потянулось белесое, словно легкий туман, облако аэрозоля; оно цеплялось за колючие сосновые лапы, колыхалось и порывами легкого прохладного ветерка уносилось в глубь бора.

Когда из-за горизонта выглянуло отдохнувшее за ночь солнце, все уже было кончено. Операция прошла успешно: гусениц в лесу не осталось. К этому надо добавить, что лесопатологи очень ответственно подошли к выбору аэрозоля, нашли такой, который оказывал максимальное воздействие на пяденицу и минимальное — на полезных насекомых, которых в каждом бору видимо-невидимо.

Вот такая борьба с вредителями развернулась в Сандыктавском лесхозе, расположенном на границе Кокчетавской и Целиноградской областей и занимающем 26 тысяч гектаров, 20 тысяч из которых покрыты лесами.

— Эти места удивительно красивы, — сказал в конце разговора Николай Иванович Курбатов. —Обязательно побывайте там, не пожалеете.

И мы поехали в Балкашино, а затем в Атбасар.

СЛОВО О ЛЕСЕ (окончание). Машина выскочила на бугор и остановилась. Внизу лежало видимое, как на ладони, большое вытянутое село. Справа оно было зажато сопками с соснами по гребню, а слева расшириться райцентру мешало небольшое водохранилище. Протекающую здесь речку Жабай — приток Ишима, в который она впадает близ Атбасара, здесь перегородили плотиной, вода разлилась, образовав множество мелких заливчиков, заросших густым непроходимым камышом. Там, где он отступал, водную гладь заполнили цветы кувшинок. Их было так много, что издали вода в пруду казалась желтой. На той стороне Жабая тоже высились леса.

На обилие в этих местах леса я обратил внимание еще по дороге в Балкашино. Мы проезжали деревни Викторовка, Красиловка, Сандыктав и у каждой росли, перемешавшись, березы и сосны. Они теснили поля, засеянные пшеницей или кукурузой, а вдали, у самого горизонта сливались в единый, тянущийся на многие километры лес. Эта картина была непохожа на те, что мы наблюдали южнее, ближе к Целинограду, где порой и рощица в три дерева — событие.

Лесное изобилие этих мест было заметно и по чисто житейским приметам. В Балкашино, например, множество деревянных домов, деревянные штакетники и ворота, перед которыми там и здесь навалены груды березовых поленьев — хозяева загодя готовятся к зиме. Но это наблюдение попутное, главный же интерес вызывают балкашинские леса — разбросанные по невысоким сопкам веселые, жизнерадостные сосняки, насквозь пронизанные солнечным светом, заросли сумрачного можжевельника и шиповника. И, конечно же, знаменитые местные черничники, ведь тут создан даже ботанический заказник — «Черничный лог».

Впрочем, любителя природы в Сандыктавском лесхозе ждет немало сюрпризов. Они начинаются с первых же шагов, когда останавливаешься в изумлении перед зданием конторы хозяйства, которая размещается в заботливо сохраненной старинной усадьбе. Ровесник ей — большой и прекрасный парк, заложенный в начале нынешнего столетия. Здесь высятся, подпирая небо зеленой кроной, могучие лиственницы, под стать им — чуть ли не вековые тополя и вечнозеленые ели, чьи стволы у основания покрыты многолетним мхом.

Особенно красив парк теплой весенней порой, когда в деревьях начинают пробуждаться жизненные соки. В эту пору зацветают сирень и рябина, набрасывают на плечи белую косынку яблони, а в неподвижном воздухе медленно тает аромат начинающей распускаться черемухи.

Создание этого парка связано с именем Павла Лейкова — одного из первых лесничих в здешних местах. Именно он успешно осуществил мечту — вырастил тут деревья, которых прежде местные жители даже не видели. И сам того не подозревая, этот человек заложил основу традициям, которые коллектив Сандыктавского лесхоза не только бережно поддерживает, но и успешно развивает. Одна из главных — всемерное приумножение богатств природы, ее совершенствование.

В этом деле у старого лесничего оказалось много последователей. Благодаря их усилиям в созданном здесь питомнике освоили выращивание саженцев лиственницы, которые затем переносятся в открытый грунт. И вот уже на территории хозяйства созданы новые массивы, на которых поднялись и набирают мощь эти деревья.

Но, пожалуй, наиболее значительный успех выпал на долю инженера лесных культур Лидии Григорьевны Ткаченко и помощника лесничего Галины Станиславовны Марчинской. С их именами связано появление в этих местах сибирского кедра — дерева, как известно, хотя и не капризного, но достаточно требовательного к местообитанию.

Все началось почти четверть века назад, когда в хозяйстве приступили к созданию лесосеменного участка. Тогда и родилась идея привить на сосну черенки кедра. Так и поступили, выписав из Восточного Казахстана необходимые черенки. Как и надеялись, опыт оказался удачным.

Нужно отметить, что сама идея о подобном симбиозе не была нова. Лесоводы страны, перед которыми стояла задача расширения ареала сибирского чудо-дерева, давно уже высказывали подобные соображения, а в некоторых местах и реализовывали свои планы. Опыт показал, что привитые на сосне кедры развиваются быстрее, они более устойчивы к неблагоприятным природным воздействиям. Теперь это предстояло доказать и казахстанским специалистам, что они с успехом и сделали.

Теперь те первые деревца превратились в высокие и стройные кедры, шумящие на ветру густыми кронами. Но работа в этом направлении продолжается. Правда, дело, которое прежде было по силам лишь специалистам, теперь освоили и рабочие питомника. А сейчас тут приступили к очередному этапу работы — пытаются вырастить саженцы кедра естественным нулем — из семян. И первые результаты обнадеживают.

Но доводить это дело будет, видимо, уже молодежь. Кстати, такой путь избрал для себя и сын Галины Станиславовны Марчинской — Александр: школьный класс — школьное лесничество — Казахский сельскохозяйственный институт — лесовод. И кто знает, не доведется ли сыну завершать дело, у истоков которого стояла его мать...

И тут хотелось бы сказать несколько слов о школьных лесничествах — организациях, без которых трудно представить наше лесное хозяйство и борьбу за сохранение зеленых богатств страны. Мало кто знает, что эти ребячьи формирования имеют давнюю историю, которая уходит корнями в первый год Октябрьской революции. Напомним ее.

В 1918 году по инициативе Владимира Ильича Ленина при Народном Комиссариате просвещения был создан Государственный комитет по охране природы. Ленин считал, что без просвещения народа законы о сохранении природных богатств окажутся малодейственными. Важно не столько запрещение и административное принуждение, сколько разъяснение и повышение сознательности людей.

Эти идеи получили дальнейшее развитие. Вскоре в Москве возникает первое детское учреждение — станция юных любителей природы, при которой создаются детские кружки юннатов. В 1919 году действовало тринадцать таких кружков, объединяющих около трехсот учащихся.

Через год объем работы станции юных любителей природы значительно возрос. Вскоре она была переименована в Центральную биостанцию юных натуралистов имени Тимирязева, а с 1922 года стала учреждением общереспубликанского значения.

В июне 1924 года в Москве состоялся первый Всесоюзный съезд юных натуралистов, который принял резолюцию о Дне леса и его проведении в стране. По инициативе биостанции стал проводиться другой праздник — День птиц. Тогда же было организовано и Всероссийское общество охраны природы.

Кружки юных любителей природы начинают действовать повсеместно, и круг их деятельности постепенно расширяется. Возникает даже своеобразная специализация, свои исследования проводят юные зоологи, ботаники, краеведы, орнитологи, лесоводы, фенологи, метеорологи. Круг интересов школьников, как видим, обширен. Для удовлетворения их запросов ведутся поиски новых форм работы, позволяющих ребятам быть ближе к природе и труду. Задачи трудовой подготовки и профориентации учащихся стали успешно решать ученические производственные бригады. От них был всего лишь шаг до создания школьных лесничеств.

Первые такие организации возникли в шестидесятых годах в разных концах страны и очень быстро доказали свою эффективность. Школьные лесничества по сравнению с другими формами внеклассной работы отличаются более совершенной структурой и методами труда. В них полнее реализуется принцип соединения обучения с производительным трудом.

Были созданы такие лесничества и в Казахстане. Сегодня только в Целиноградской области их двенадцать, объединяющих несколько сот учащихся шестых — девятых классов. За ними закреплены лесные массивы и питомники. Ребята разводят лес, организуют его охрану от пожаров, вредителей и болезней, многое делают по воспроизводству флоры и фауны.

В чем конкретно выражается эта работа? По моей просьбе главный инженер областного управления лесного хозяйства Николай Иванович Курбатов познакомил меня с итогами наиболее типичного года. Вот они.

Весной школьники изготовили и развесили 565 гнездовий для перелетных птиц, а также расселили и огородили 50 муравейников. В период лесопосадочной кампании коллективы школьных лесничеств области отсортировали 4730 тысяч саженцев различных пород деревьев и отправили их к месту посадок. Они заняли 163 гектара, обработка которых полностью произведена ребятами. В период месячника «Лес и сад» — таков его девиз — в населенных пунктах высажено 1030 деревьев и кустарников. В осенний и зимний периоды заготовлено 601 килограмм семян деревьев и 15 — лекарственных растений. А еще школьники очищают родники, подкармливают животных и птиц, выполняют многие другие работы, приучаясь с юных лет с уважением относиться к природе.

Среди лесников случайных людей мало, а Умытхана Жатакбаева и вовсе отнести к ним нельзя — более двадцати лет он на своем посту. Его кордон, приписанный к горному лесничеству, расположен в удивительно живописном месте, у Александровского ключа. Родник убегает в лес, где разливается чистым озерцом Жугериколь. Вокруг высятся двадцатиметровые сосны, трепещущие осинки и белоствольные березы.

Забот у лесника много круглый год. Зимой он занимается подкормкой диких животных, весной — посадкой деревьев, летом — заготовкой грубых кормов, осенью — сбором семян. И это далеко не полный перечень его обязанностей. А главная одна — следить за сохранностью леса, оберегать его обитателей. Поэтому и совершает Умытхан ежегодные обходы участка, который за годы работы изучил полностью. В лесу для него секретов нет.

Мастерство лесника, его огромный опыт охотно признают товарищи по работе. Они часто прибегают к его советам и помощи, а между собой зовут уважительно — орман досы, что означает — друг леса, его защитник.

Объяснение в любви

ЗЕЛЕНАЯ ВОЛНА. Мы едем из Петропавловска на юг. Дорога прекрасная, и «Волга», кажется, не идет — летит. По сторонам чередуется поля желтеющего ячменя и зеленой еще пшеницы. Облитые солнечным светом рощи притягивают взор, манят укрыться под своей сенью. Машина замедляет бег и останавливается. ...Вся опушка покрыта густой и высокой, по колено, травой. Покачивает бордовыми шишками кровохлебка, выбросила синие свечи вероника, склоняет желтую растрепанную головку поздняя купальница. Здесь же высится метровая пижма с круглыми цветочными корзинками на макушке, а рядом раскланивается тонкий тысячелистник. У самой земли прячет тройчатые листья с длинными тонкими усами лесная земляника.

Тишина и покой царят вокруг. Воздух пропитан ароматом цветущих трав, который «сдобрен» запахами сырой земли — вчера здесь прошел дождь и чувствуется, что почва еще не просохла.

Однако дорога зовет дальше. Наш путь лежит в райцентр Смирново, а предшествовал поездке разговор с заместителем председателя областного отделения Казахского общества охраны природы Петром Яковлевичем Филиппенко — Героем Социалистического Труда. На заре освоения целинных и залежных земель он был первым секретарем райкома партии. Ему доводилось встречать первоцелинников, размещать их, заботиться о бытовом обустройстве — да мало ли дел было в то время у партийного вожака! Но в эту минуту Петр Яковлевич вспоминал о другом:

— Жили мы в первые годы все одинаково: дом, а вокруг пустырь. Вернее, с трех сторон голая плешь, а с четвертой — дорога, к которой дом обращен фасадом. Вот я и не уставал агитировать: разводите на своих участках сады! На каждом совещании директоров совхозов или секретарей парткомов одну и ту же речь держу: «Если ты посадил одно дерево, то оно через двадцать лет очистит воздух, необходимый для дыхания одного человека».

И люди понимали, что приехав сюда надолго, возможно, на всю жизнь, надо устраиваться основательно, окружать себя верными спутниками, в том числе и садами. И вот уже в палисадниках, а затем и на усадьбах стали появляться у людей первые саженцы.

Посадил и я. Но ведь за деревцами надо ухаживать, поливать их, а водопровода тогда и в помине не было — колодцев даже не хватало, приходилось завозить воду издалека. Это была тяжелая работа. Подвезем с сыном, бывало, на бричке пару фляг и поливаем... Так вырастили сад, до сих пор стоит, хотя больше двадцати лет прошло. И не у меня одного. Сегодня весь райцентр в зелени. Ну а что тогда не доделал, доделываю сейчас, когда получил назначение в общество охраны природы.

И вот теперь, направляясь в Смирново, мне хотелось сравнить то, что было тридцать с лишним лет назад, с днем нынешним. Фотографии тех лет запечатлели дома, которые хотя и были новенькими, но выглядели сиротливо на фоне пустынной необжитой местности.

А сегодня этих мест не узнать. Село прячется в зелени садов. Центр закрыт для движения транспорта и превращен в парковую зону, тут проложены лишь пешеходные дорожки да аллеи. Растут неизменные белоствольные березы, много клена, тополя, яблони-дички, чьи плоды величиной с небольшой орех настолько кислы, что, прежде чем их отведать, заранее морщишься. Теплое дыхание ветра захлестнуло Смирново. С тихим шелестом ветерок прокатывался по верхушкам деревьев и уносился в поля за околицей. Ветер был таким легким, что его сил хватало лишь на то, чтобы поиграть с листвой в кронах. А внизу — тихо. В палисадниках замерли огненные кусты золотого шара, сияют нанизанные на толстые стебли алые, белые, розовые и бежевые, доверчиво распахнутые к солнцу цветы мальвы, нежатся в прогретом воздухе теплые розы.

Как же все-таки может человек неузнаваемо преобразить пустующую землю, если подойдет к ней с лаской и любовью! Это относится не только к Смирново. В своей поездке по Северному Казахстану мне довелось познакомиться с агрономом-цветоводом совхоза «Карагандинский» Ларисой Ивановной Пукшты. Раньше здесь росли только клен и тополь, да и те можно было пересчитать по пальцам. Лариса Ивановна научила правильно высаживать деревья и кустарники. Ежегодно и стар и млад выходили на субботники. И вот результат — сейчас на улицах, в скверах, садах и парке растут черемуха, облепиха, ирга, рябина, дикая яблоня. Набирают силу молодые сосенки и ели — даже голубые!

Решили в совхозе произвести перепись плодово-ягодных кустарников в целях выявления наиболее выгодных для разведения в этой местности. Прошли по дворам с опросом и выяснилось, что из 700 усадеб 640 имеют или заложили сады, в которых выращивают яблоню, грушу, малину, смородину... А в палисадниках с ранней весны и до поздней осени все цветет — от непритязательной местной мальвы до невиданных прежде тюльпанов, нарциссов, пионов. Раньше луковицы цветов и рассаду сюда завозили из Киргизии — с берегов озера Иссык-Куль: совхоз богатый, мог себе это позволить. Но потом решили выращивать ее сами. И выращивают... А в самый разгар сезона в Доме культуры устраивают выставки и конкурсы цветов. Со всего села собираются хозяйки и придирчиво сравнивают, чьи цветы лучше, красивее.

Получили повсеместное распространение также индивидуальные сады. Сейчас в среднем 70 процентов сельских домов стоят в окружении плодовых деревьев. К концу же двенадцатой пятилетки каждая сельская семья будет иметь на приусадебном участке небольшой плодово-ягодный сад, выращенный собственными руками.

— Ныне необходим несколько иной, нежели прежде, подход к делу, — рассказывал мне Петр Яковлевич Филиппенко. — Сейчас в области ежегодно только члены общества охраны природы высаживают более миллиона саженцев. Цифра значительная. Хуже с выбором пород: он ограничен все теми же березами да кленами. Настало время, когда при озеленении общественных мест — аллей, улиц, скверов, при закладке новых парков нужно обращать внимание не только на количество высаженных деревьев, но и на подбор их пород. Рационально подходить к тому, где лучше, например, посадить тополя, где ели и сосны, рябину или иву.

Необходимо больше использовать для украшения городов и сел декоративные кустарники, цветущие и плодоносящие деревья. И в самом деле, что лучше украсит палисадник и улицу, чем рябина или боярышник? Если же учесть, что эти деревья не только красивы, но и весьма плодоносящи, а их плоды богаты витаминами, что рябиновое варенье и ее сок целебны, то ясно, что лучшего выбора пока нет. В этом агрономы были единодушны.

Много внимания уделяется индивидуальным садам, общая площадь которых занимает около тысячи гектаров. На областной опытной станции провели испытания различных сортов смородины, малины, яблонь и других культур. Те, что наилучшим образом принялись в местных условиях, рекомендованы к массовому распространению и уже получили «прописку» на приусадебных участках.

Процесс облагораживания земли продолжается. Люди, приехавшие сюда в 1954 году, когда началось освоение целины, значительно украсили ее. Воистину человек способен творить чудеса!

10 часов 50 минут. Трибуны ипподрома села Бишкуль затихают. Звучит сигнал — готовность к театрализованному представлению, которое предшествует спортивному празднику, и в центр поля выезжают три всадника в красных буденновках.

Так начинается областной конно-спортивный праздник, который ежегодно проводится в Северном Казахстане. Он всегда собирает тысячи людей — ветеранов партии, труда, целины, любителей спорта, самодеятельных артистов.

Первый вид программы — национальная игра «Кызкуу» — «Догони девушку», затем байга, состязания русских троек... Четыре часа длится великолепное зрелище, демонстрирующее зрителям красоту, силу, резвость коней, ловкость и мужество джигитов. В перерывах выступают певцы и музыканты, гости праздника знакомятся с выставкой юрт, отведывают национальные блюда, пробуют кумыс.

Сегодня конный спорт приобретает в области все возрастающую популярность. Этому способствует и тот факт, что в хозяйствах повышенное внимание стали уделять коневодству. Далеко за пределами области известна племенная ферма совхоза «Новоникольский», где выращивают прекрасных скакунов. В этом могли убедиться все присутствующие на празднике в Бишкуле, высоко оценившие лошадей этого хозяйства. Прекрасных коней выставили на состязания также совхозы «Озерный», «Марьевский» и другие. Праздник удался на славу.

РОСТОК ИЗ ЗЕРНА. Номер в гостинице был просторным и чистым. Из окна открывался вид на центральную городскую площадь: напротив, за частоколом голенастых веселых сосенок — Дом Советов; справа, за памятником Ленину, высится шестнадцатиэтажная громада здания проектных институтов, а дальше просматриваются светлые корпуса жилых домов.

Гостиница была та же, в которую мы стремились попасть много лет назад, но, кроме нее, ничто больше не напоминало о прошлом, так четко отложившемся в памяти.

...Тогда стояла дождливая осень. Казалось, что до низкого, покрытого тяжелыми тучами, неба можно дотянуться рукой. Сумрачная улица, разбитая колесами машин и гусеницами тракторов, утопала в грязи. По обе стороны тянулись бревенчатые, саманные и реже кирпичные дома, которые глядели на белый свет черными провалами окон и дверей. Заглянув внутрь, можно было увидеть облезлые, с обвалившейся штукатуркой стены и брошенные хозяевами за ненадобностью колченогие табуретки и развалившиеся столы.

Сносили дома на улице Мира. Сносили все — от начала до главной площади. Кое-где мощные бульдозеры уже развалили ветхие стены, расчистили площадки, и на этом месте выросли этажи новых домов.

Прыгая по кочкам, мы пробирались в гостиницу «Ишим», бывшую тогда единственной в городе. Но приезжих было столько, что она превратилась в общежитие: в каждой комнате кровати стояли впритык. Все места давно заняты, а конца очереди у окошка измученного администратора не было видно. Мы оказались среди тех, кому не повезло, и нам ту ночь пришлось провести в одной из сносимых халуп: плащ под себя, плащ на себя и тот же плащ — под голову.

Так состоялось мое знакомство с Акмолинском, который позднее был переименован в Целиноград.

В Целиноградском областном историко-краеведческом музее хранится сборник очерков известного писателя-фантаста Александра Петровича Казанцева «Земля зовет». На ней дарственная надпись: «Целиноградцам — мой первый отклик на их подвиг, которым горжусь вот уже 25 лет. 22.03.79 г.»

Эта книга — об освоении целинных земель. Но в музее есть и другие: фантастические романы «Подводное солнце», «Арктический мост», «Льды возвращаются»... С выходом очередного тома своих произведений писатель всякий раз присылает его в Целиноград — на свою родину. Именно здесь он родился в 1906 году и по праву считает себя казахстанцем.

Александр Казанцев — человек разносторонних дарований. Он — воин, прошедший в годы Великой Отечественной войны путь от солдата до полковника. Был в свое время руководителем Всесоюзного научно-исследовательского института электромеханики, имеет немало изобретений. Летчик-космонавт Георгий Береговой в своей книге «Угол атаки» пишет, что А. Казанцев задолго до работы на Луне советского лунохода предсказал его принципиальную конструкцию.

Но и это не все. А. Казанцев немало сделал в области теории шахмат, был вице-президентом Международной комиссии по шахматной композиции ФИДЕ. С его именем связана история возникновения популярных изданий — «Мир приключений» и «Искатель»... Богатая и разнообразная жизнь!

Город привык к новому имени быстро, ведь оно было созвучно гремевшему тогда слову «целина», проросло из него, словно зеленый стебелек из пшеничного зерна.

Современному молодому человеку, для которого целинная эпопея — лишь строка в биографии страны, сегодня трудно представить, чем стал этот город для людей, приехавших по призыву партии и зову собственной совести. Мне посчастливилось здесь жить и работать, встречаться со многими из тех, кого называли первоцелинниками: первый эшелон с добровольцами прибыл на железнодорожную станцию Акмолинск 2 марта 1954 года. И семь лет спустя, когда я с товарищами тоже оказался тут, мы остро завидовали: ну почему они, чем мы хуже? А «хуже» мы были только возрастом — на заре целинной эпопеи нам было всего по тринадцать — четырнадцать лет: таких «добровольцев», сбежавших на целину, как в свое время мальчишек, убегающих на фронт, снимали с поездов и возвращали по домам.

Но это к слову. Я тогда не раз убеждался, и сейчас, много лет спустя, по-прежнему знаю: все те люди, с кем доводилось встречаться и вместе работать, очень любили Целиноград.

Хотя, что же любить? Акмола в переводе с казахского означает «Белая могила». Жилье — в основном глинобитные домики или, в лучшем случае, полутора-двухэтажные особняки, доставшиеся в наследство от сибирских линейных казаков.

Зимой ветер наметал вровень с заборами синие сугробы, которые зябко дышали в ранних сумерках. Летом в воздухе носились тучи пыли, и песок хрустел на зубах. Зябкой дождливой порой улицы становились непроходимыми.

Все это было. И людей вела сюда со всех концов страны возвышенная цель — строить будущее. И какие это были люди! За один лишь год они увеличили жилой фонд Целинограда сразу на 115 тысяч квадратных метров. Тогда эта цифра очень впечатляла, да и сейчас вызывает уважение.

Но отойдем от цифр. Любой город, как известно, имеет свои, только ему присущие черты. Но когда я вспоминаю Целиноград начала шестидесятых годов, таких особенностей вспомнить не могу, хотя они, безусловно, были. Однако их заслонила строительная стихия: куда ни посмотришь, всюду кланяются земле журавлиные клювы подъемных кранов. Новые проспекты возводили местные строители и алмаатинцы, шефство над городом взяли москвичи и ленинградцы, целый дворец «перебросили» сюда рижане: проектировали для себя, а подарили Целинограду, подняв в парке на берегу Ишима удивительное здание, которое надолго стало визитной карточкой города — Дворец целинников постоянно показывали по телевидению, его фотографии печатали в газетах и журналах, на почтовых открытках, посвященных освоению целины.

Как работали люди! Ленинград прислал сюда лучшую свою бригаду с домостроительного комбината во главе с Иваном Шаповаловым. Это были мастера экстра-класса. Мне посчастливилось наблюдать их в деле, когда они возводили очередной жилой дом. Парни словно не работали, а играли, каждое их движение было отточено, четко, красиво и казалось, что здание растет само по себе, не подчиняясь воле и умению человека.

Целиноград преображался на глазах, сбрасывая старую одежду и примеряя новую — из многоэтажных домов, просторных магазинов, светлых школ и уютных детских садов. В это торопливое время мало задумывались об архитектурных тонкостях и стилевых особенностях. Строительная задача решалась, исходя прежде всего из количественных показателей. Но когда сегодня идешь вдоль улицы Мира, обязанной своим вторым рождением шефам из Москвы, Ленинграда и Алма-Аты, то воспринимаешь ее как единый ансамбль.

На этой саманной улице не было своеобразных архитектурных сооружений, характерных для старинной застройки, —таких, допустим, как средневековый собор или просто оригинальное здание с историческим прошлым. Сохранившиеся с дореволюционной поры Зеленые ряды, где прежде размещались купеческие лабазы, никакой исторической ценности не представляли, их вскоре снесли без сожаления. Для новой улицы нужны были новые характерные приметы, ибо без них она оказалась бы «подстриженной» типовыми пятиэтажками и являла бы собой длинный и однообразный коридор.

Задача была решена. На улице Мира поднялись гостиница «Москва», магазин «Колос», Дом политического просвещения...

Интересен проспект Целинников. При его строительстве немало нового применили архитекторы и строители: оригинальные балконные ограждения самых различных форм, отделанные керамикой цокольные этажи, декоративные панно на торцовых стенах... Это было интересно. Однако привлекло и другое. Местные зодчие в полной мере использовали опыт своих предшественников. Вспомним улицу Мира, которую сначала «причесали» под пятиэтажный «бобрик», а потом стали ломать голову, как ее облагородить. Здесь же качественно иной подход — проспект сразу начали застраивать как единый градостроительный комплекс и законченный архитектурный ансамбль.

В городе отказались от заманчивой на первый взгляд идеи использовать в массовой застройке лишь здания повышенной этажности, справедливо рассудив, что дома-акселераты в этом случае ничего принципиально не меняют: был один «коридор», станет другой. Городской проспект — это огромный организм, в котором должно быть место самым различным объектам, гармонично вписывающимся в общую картину. Эта мысль и легла в основу застройки.

Сейчас на проспекте Целинников девятиэтажный дом мирно «уживается» с пятиэтажным, недалеко от высотной гостиницы «Турист» приютился кирпичный купеческий особняк, который и не планируют сносить, а наоборот, намечают реставрировать. Градоформирующими точками стали прекрасный Дворец молодежи и еще более красивый Дом гражданских обрядов. В общую схему уложился даже деревянный детский городок, населенный на потеху малышне сказочными персонажами — таких городков, к слову, в Целинограде несколько, и все сооружены собственными силами — в основном студентами местных институтов.

Проспект Целинников — это сегодняшний день города. Так же, как и проспект Победы, микрорайон «Молодежный», Соленая балка, превращенная из солончакового болота в чудесную зону отдыха. Но будет и день завтрашний, ведь здесь ежегодно сдают в эксплуатацию четверть миллиона квадратных метров жилья. Значит, встанут другие проспекты и микрорайоны, спортивно-оздоровительные комплексы и детские городки. И они будут создаваться с учетом опыта не только первоцелинников, но и тех, кто шел следом.

...Об одном жалею. Ну почему никто из нас тогда, в начале шестидесятых, не догадался предложить, чтобы оставили хотя бы один саманный домик — из тех, что снесли на улице Мира. Накрыли бы его стеклянным колпаком и сохранили для будущих поколений: смотрите и сравнивайте!

Добрых десять лет студенты и преподаватели архитектурного факультета Целиноградского сельскохозяйственного института выезжали летом в экспедиции. Они выявляют и изучают памятники архитектуры на территории области.

В регионе нет общепризнанных шедевров древней архитектуры. Но это вовсе не означает, что тут нет сооружений, представляющих историческую ценность.

Сначала энтузиасты имели возможность обследовать за лето лишь по два-три памятника. Однако затем их работа нашла поддержку в областном краеведческом музее, который помог решить транспортную проблему, и сейчас студенты выявляют за сезон до десяти древних памятников.

Собранные материалы обрабатываются. И хотя об окончательных итогах говорить рано, даже предварительная оценка свидетельствует, что на территории Приишимья найдены образцы ранее не известных науке самобытных черт архитектуры древних кочевых народов.

ЗДРАВСТВУЙ, «КРАСНЫЙ ФЛАГ»! Была у меня одна задумка — побывать в совхозе «Шалкарский». Собственно, интересовал не столько совхоз, сколько его дальнее отделение, расположенное в селе Оразак.

Здесь я уже бывал — в составе группы студентов участвовал в уборке урожая. Это было так давно, что, вспоминая то время, спрашиваешь самого себя, со мной ли это происходило? Запала в душу эта поездка на целину по одной причине — здесь я впервые увидел большой целинный хлеб.

На току — он представлял собой обширную, хорошо очищенную и плотно укатанную земляную площадку — высились огромные бурты зерна. То и дело с полей, от комбайнов подходили здоровенные грузовики, заполненные тяжелой, отливающей медью пшеницей. Трое или четверо парней раскрывали борта кузова, забирались наверх и сбрасывали зерно на землю.

Машин для транспортировки урожая на элеватор не хватало, поэтому хлеба скапливалось на току все больше и больше. Чтобы он не «загорелся» и не испортился, приходилось по утрам разбрасывать бурты по площадке для подсушки и прогонять пшеницу через зернопогрузчик. Вечером ее опять сгребали в кучи. Это была тяжелая, утомительная работа. От зари до зари мы махали деревянными лопатами с широким совком типа «бери больше, кидай дальше» и выматывались совершенно. Сил хватало только добрести до саманной развалюхи, где нам устроили общежитие, и рухнуть на нары с щедро наваленной на них соломой.

Так продолжалось с неделю, а потом пришел утром на ток управляющий отделением и стал выкликать добровольцев «на саман». Мы обрадовались возможности избавиться от однообразного, изматывающего труда и дружно ринулись записываться в новую бригаду. Так мы оказались на берегу Нуры, где были заготовлены глина, солома и лежали станки для формовки.

На берегах Нуры в 1902 году родился в обычной казахской семье мальчик. Когда подрос, все увидели, что его волосы отливают желтизной. Ему дали прозвище Сарыбала — желтый мальчик. В детстве он мало чем отличался от сверстников: любил скакать верхом, купаться в чистых водах Нуры, гонялся за бабочками. Когда подрос, Сарыбалу отдали в учение к мулле. Тот был суров и малейшее неповиновение или баловство пресекал на месте розгами.

Вскоре пришлось расстаться с Нурой, семья перекочевала в другое место. Старший родственник Сарыбалы весельчак Кутыбай сложил неожиданно грустную песню:

Кара-Нура, ты издали видна. Родная с детства и черным черна. Неужто вправду расстаемся мы? Душа тоской смертельною полна.

На всю жизнь запомнил подросток эту песню. А впереди у него были многие годы, полные новых расставаний и новых встреч. Желтоволосый мальчишка превратился в мужественного юношу, отважного человека, умеющего всегда за себя постоять.

Уже после революции помудревший Сарыбала берется за перо и пишет книги, которые прославили его и его родину — Казахстан. А сегодня имя Габидена Мустафина знают все, кто любит литературу. Бережно хранят память о нем и в Приишимье. Недавно совхозу «Березняки» присвоено его имя.

Саман в те годы был, пожалуй, самым распространенным строительным материалом в целинных хозяйствах Северного Казахстана. В некоторых совхозах сумели построить небольшие кирпичные заводы, где выпускали продукцию по классической технологии — то есть с помощью обжига. Но таких предприятий было еще крайне мало и в основном строительство вели с помощью местных материалов — камыша, бутового камня и главным образом самана. В том же Оразаке, насчитывающем два-три десятка домов, а также несколько хозяйственных сооружений, все было возведено только из кирпича-сырца.

Вот мы и занялись его изготовлением. Месили голыми ногами глину с соломой, разбавляя эту массу водой, которую носили ведрами из речки, формовали в тяжеленных станках кирпичи и выкладывали их для просушки на солнцепеке. Работа была ничуть не легче, чем на току, но у нас хоть под боком протекала Нура, где можно было всегда смыть пыль и грязь, снять усталость и с новой силой приняться за дело.

Уж и не помню сейчас, сколько наша бригада наштамповала кирпичей, в памяти осталась лишь картина речного берега, который ими был уложен сплошь.

Так в свой первый студенческий заход на целину я сразу приобщился и к труду хлебороба, и к труду строителя. Потом были другие поездки и постоянная работа в этих краях, но та — первая — запомнилась по-особому. Вот эти воспоминания и звали в Оразак, хотя понимал, что сейчас там все изменилось, и я вряд ли узнаю не только село, но даже местность.

Дорога бежит меж полей, на которых наливается силой древнейшая из зерновых культур — пшеница. Прародина этого злака расположена в Передней Азии, откуда затем он расселился по всему миру.

Сначала существовало два древних вида культурной пшеницы — полба и однозернянка, обладающие ценными биологическими качествами: высокой засухоустойчивостью, неполегаемостью, скороспелостью, непоражаемостью такими болезнями, как ржавчина и головня, устойчивостью против некоторых вредителей. На территории нашей страны самые ранние районы возделывания зерновых находились в Средней Азии и на Кавказе, они относятся, как подтвердили археологические раскопки, к пятому тысячелетию до новой эры.

Разновидности древних сортов пшеницы сохранились до наших дней, в частности, в коллекциях Всесоюзного института растениеводства имени Н. И. Вавилова. Селекционеры путем сложных скрещиваний современных видов со старыми добиваются передачи новым гибридам многих полезных свойств «дикарей». Отметим, что именно таким путем получены многие из тех сортов, что сегодня широко культивируются на целине.

Между тем мой путь приближается к концу. Однако глаза тщетно ищут памятные приметы. Я уже знал, что отделение совхоза «Шалкарский» превратилось в самостоятельное хозяйство, получившее название «Красный флаг», однако совсем не предполагал кардинальных перемен. А именно они здесь и произошли. При создании нового совхоза решили не расширять старый саманный Оразак, а на свободной территории построить современное село, куда постепенно переселить старожилов.

Теперь целина могла позволить себе такой шаг. Здесь накоплен богатый опыт комплексной застройки сельских населенных пунктов, и саман давно уже вышел из «разряда» главных строительных материалов, а возводят объекты крупные специализированные формирования, которым по плечу любое сооружение — от жилого дома до элеватора или комбикормового завода.

И вот в просторной степи, продуваемой ветрами насквозь, поднялся светлый поселок, радующий глаз тщательностью планировки и качеством застройки. Есть тут просторная школа, торговый центр, удобное общежитие. Детский сад посещают все совхозные малыши — очереди в него не существует. Не одно ли это из объяснений того факта, что большинство совхозных семей имеют трех-четырех детей? И квартиры здесь строят, принимая во внимание это обстоятельство — коттеджи, как правило, из нескольких комнат в двух уровнях, с удобной внутренней планировкой.

Поселок очень компактный, улицы покрыты асфальтом. Огороды вынесены за жилую зону, при центральной усадьбе — лишь необходимые хозяйственные постройки. Производственные помещения — ремонтные мастерские, гараж, животноводческий комплекс, котельная — также находятся за пределами жилого массива.

О глинобитных сооружениях и речи нет. Коттеджи в кирпичном или блочном исполнении, общественные здания — из сборного железобетона. Животноводческие помещения сооружают в полносборном варианте. То есть на площадке ведется лишь монтаж конструкций, что позволяет максимально упростить все необходимые технологические операции.

«Красный флаг» продолжает развиваться. За последнее время здесь появились новые улицы — Мира и Баумана. Третья в день моего появления в селе имени еще не имела, в совхозе объявили конкурс на лучшее название. Люди ходили задумчивые и, встречаясь друг с другом, вместо «здравствуй», говорили:

— Улица «Цветочная». Звучит?

— Нет. Лучше — «Степная», ведь дома смотрят окнами в степь.

Улица и на самом деле «замыкает» село, дальше начинаются поля. Коттеджи здесь построены в двух уровнях. На первом — кухня, гостиная с подсобными помещениями, наверху три комнаты. Действует водопровод, есть газ. Отделаны помещения со вкусом, планировка очень удобная. Няня совхозного детского садика Жупаш Рамазанова — хозяйка подобной квартиры. Муж у нее — совхозный шофер, детей трое, мамины помощницы — Жанар, Марал и Маруахан.

— Новоселье справили недавно, — говорит Жупаш. — И очень довольны. Да и как не радоваться такому дому?! Здесь предусмотрено все для удобной жизни человека.

Так думает не только она. Не случайно удачная планировка «Красного флага», умелая застройка села отмечены всесоюзной наградой: совхоз был представлен на Выставке достижений народного хозяйства СССР, удостоен серебряной медали. А, впрочем, кого сегодня этим удивишь? Наградами разного достоинства, в том числе Государственных премий страны и республики удостоены многие целинные села — за удачную застройку, за заботу о человеке труда. Так что в этом почетном ряду «Красный флаг» совсем не исключение. То, давнее, отложившееся в моей памяти воспоминание, связанное с этим селом, уже стало историей и с сегодняшней жизнью, совхоза ничем не связано. Не случайно я так и не обнаружил здесь ничего, что напомнило бы о нашем студенческом десанте в эти места много лет назад.

И тогда я направился к Нуре. Трава уже поднялась до колен и была настолько густой, что трудно идти. Воздух напоен сладким ароматом и пронизан гулом дружного пчелиного нашествия. Перекликаются кузнечики, которые выпархивают из-под ног и, расправив руки-крылья на алой подкладке, испуганно уносятся прочь. Вездесущие стрижи, которые проносятся над самой землей, подобно черной молнии, хватают их на лету.

В лицо пахнуло сыростью. Раздвигаю ветви ивняка и оказываюсь на узкой полосе серого песка, которую тихо гладят медленные волны.

...Как хорошо, что я вернулся в эти края!

А вот другая встреча — и тоже с селом. Я побывал здесь, возвращаясь из «Красного флага».

За частоколом молодых тополей от главной магистрали ответвляется дорога поуже и, как поясом, охватывает поселок. Еще один поворот, и мы — в Малиновке, где расположено Целиноградское объединение по птицеводству. Но совсем не это привлекает внимание.

Центр Малиновки, пожалуй, ничем не отличается от городских кварталов: с небольшой площади открывается вид на многоэтажные дома. Рядом — здание центрального универмага. Дополняют общую картину огромные витрины продовольственного магазина.

Но это еще далеко не все. Ведь не секрет, что далеко не каждый сельский труженик согласится жить в железобетонной пятиэтажке. Традиции живучи. Человек на земле привык жить своим домом, чтобы рядом был огород и хозяйственные постройки. Лишить его всего этого, оторвать от первичных забот? Отвечает на этот вопрос генеральный директор объединения Иван Иванович Шарф:

— Мы обратились к многоэтажной застройке потому, что возможности развития Малиновки ограничены. Село как бы зажато между озером и производственной зоной. Но ведь нельзя не считаться и со сложившейся годами практикой, традициями, желаниями людей, наконец. Изучили мнения односельчан, систематизировали их, а потом пригласили на работу к себе архитектора, чтобы с его помощью создать проект генеральной застройки села и воплотить его в жизнь. Сейчас большинство предложенных решений уже реализованы.

Когда знакомишься с генпланом, то невольно обращаешь внимание не только на масштабы строительства, но и его продуманный характер. Все подчинено одной цели — сделать населенный пункт удобным для проживания. Именно поэтому здесь наряду с многоэтажками возводят кварталы коттеджей. Люди селятся с удовольствием и в тех, и в других. По сути дела городской и сельский быт здесь взаимно дополняют друг друга.

После школы, детского комбината, предприятий бытового обслуживания — очередь за другими объектами. В кабинете у генерального директора, Героя Социалистического труда Ивана Ивановича Шарфа — макет сельского рынка: современного архитектурного облика павильоны, навесы, торговые ряды, предусмотрена даже стоянка для легкового автотранспорта. В общем, Малиновка продолжает строиться...

ЛЕГЕНДА О САДЕ. Тургайская область, которую пересекает в своем среднем течении Ишим, больше других бедна лесами. Ее можно пересечь из конца в конец и не встретить ни одного дерева, кроме тех, что выращены человеком. Только на севере — там, где проходит граница с Кокчетавской областью, раскинулись березовые островки, занимающие несколько сот гектаров.

Однако большинство сел, расположенных в этой зоне, отнюдь не производят впечатления обделенных судьбой. Улицы повсеместно озеленены, имеются сады и парки, искусственные насаждения постоянно расширяются.

Известно в области своей красотой село Двуречное — центральная усадьба одноименного совхоза. Это живописный уголок в засушливой степи. Вдоль улиц зеленеют деревья, ягодники и плодоносящие кустарники — у каждого дома. Жить и трудиться в таком селе одно удовольствие, и не случайно, что коллектив хозяйства хорошо известен своими производственными успехами: все в жизни взаимосвязано.

Такая же добрая слава у совхозов «Искра», «Заря коммунизма», «Калининский». На всю округу славится своим плодово-ягодным садом совхоз «Кийминский», много зелени на Тургайской областной опытной станции, в других населенных пунктах, где твердо усвоили народную мудрость: могуч лес, но беззащитно деревце, и потому с удвоенным вниманием относятся к выращиванию каждого саженца.

Характерно для многих здешних сел то, что их озеленение происходило одновременно со строительством первых домов на целинных массивах. В Есиле, который в середине пятидесятых годов считался одним из узловых пунктов, откуда велось наступление на необжитые земли, мне довелось услышать историю, тесно связанную с организацией нового совхоза и его озеленением. История типичная, в большей или меньшей степени она характерна для многих здешних сел. А заключается она в следующем.

Весной 1954 года от Есиля по бездорожью пробивалась тракторная колонна. Шли четверо или пятеро суток, и люди очень устали. Наконец остановились у подножия единственного в округе холма, и начальник колонны — будущий директор хозяйства, поднявшись наверх, оглядел окрестности. Он всматривался вдаль не спеша, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, словно перед ним лежала не однообразная, только что освободившаяся от снега равнина, а открывался невообразимой красоты пейзаж. Потерявшие терпение парни кричали снизу:

— Что нашел? Райские сады?

— Нет, — отвечал он, — садов не вижу. А место доброе.

Скользя сапогами по раскисшей земле, покрытой кустиками волглого ковыля, от корней которого уже пробивались к свету первые зеленые побеги, он спустился к колонне и повторил обступившим его людям:

— Хорошее место.

Здесь и было решено разместить центральную усадьбу нового совхоза. Жили в палатках — огромных, брезентовых, рассчитанных на двадцать человек, спали вповалку на дощатых нарах, обедали за длинными, грубо сколоченными столами, а мечтали о просторных зеленых улицах, добротных кирпичных домах, утопающих в цветах палисадниках, собственных квартирах, обставленных гнутой — «венской» мебелью, об электрическом свете и паровом отоплении.

И о многом другом мечтали. Оттаявшая степь тихо ждала чего-то необычного, и весенние ветры приносили резкие незнакомые запахи. Над головой проплывали, держа курс на север, журавли, оглашая окрестности долгими унылыми криками.

Работали отчаянно, не жалели сил. И выкладывались до предела, когда казалось, что нет уже возможности даже пошевелить рукой. Но вечером, лишь раздавался хриплый голос старого, заезженного патефона, какая-то сила поднимала парней с нар. Загорался костер, огненные языки пламени лизали темное покрывало ночи, улетали ввысь желтые искры.

В конце каждой недели проводили комсомольские собрания — отчитывались о проделанной работе. На одном из них и вылез в первый раз этот чудик. Как оказался он в отряде, где все были земляками, из Липецка, никто не знал. Да и не очень интересовались, откуда он: наверно, отстал от своей группы и присоединился к первой встречной — пусть живет, чего делить, все мы теперь целинники, дети одной матери.

Пришлый оказался много старше других, хотя было ему едва за сорок. Но среди крепких мускулистых парней он выглядел стариком: тощий, хлипкий, щеки на маленьком лице запали, длинные редкие волосы падали на плечи. Одевался он, как все — ватная телогрейка, защитного цвета брюки, ныряющие в широкие голенища тяжелых кирзовых сапог с выцветшими носками.

Чудик любил выступать на собраниях, и когда он поднимался, все уже знали, о чем пойдет речь.

— Вы еще зеленые, — говорил он, покашливая. — Что вы видели в жизни, кроме мамашиной юбки, за которую цеплялись? Так послушайте умного человека. Сад нам нужно посадить в первую очередь. Поселок мы отгрохаем за год, а попробуйте за год сад вырастить.

— Слезай! Приехали! Надоело! — кричали ему со всех сторон. — Опять завел свою шарманку!

Так продолжалось до самой осени. Потом ребятам надоели эти перепалки и они сдались. Вынесли на собрании постановление, и в Акмолинск отправились три автомашины, водителям которых был дан строгий наказ: без саженцев не возвращаться. Они пробыли в отлучке неделю и разными правдами и неправдами раздобыли молодые деревца. Тут же организовали воскресник, и в самом центре будущего села заложили сад.

— Доволен теперь? — спрашивали чудика ребята.

— Доволен, — отвечал тот, покашливая. — Но вы еще вырастите этот сад!

— Вырастим, — отвечали ему. — Ты нас не пугай.

И сад вырос, хотя с ним пришлось изрядно помучаться — особенно на первых порах. Не хватало воды. Ее привозили в бочках издалека, и ребята поливали из ведер тоненькие саженцы, привязанные для устойчивости к вбитым в землю кольям — иначе их опрокинул бы первый шальной ветер.

Потом молодые тополя, клены, акации прижились и окрепли, они уже самостоятельно выкачивали из почвы живительную влагу, проникая корнями все глубже и глубже. Поливали деревца теперь лишь в самую засушливую пору. Впрочем, с водой стало легче: пробили артезианскую скважину, и проблема полива была окончательно решена.

Так и поднялся в степи сад, по сей день радующий душу сельского человека. Шумит он листвой, подставляя зеленую грудь, как парус свежему дыханию вольного целинного ветра.

ДУБ В ГОРОДЕ. В Петропавловске в областной газете недавно было опубликовано необычное письмо одной из жительниц города. Она писала: «Просим оказать помощь в охране дуба по улице Мира, 167. Дерево находится в зоне сноса. Дуб посажен в 1953 году семьей Савельевых. Он плодоносит. Летом и осенью привлекает своей красотой многих жителей, особенно детей. Просьба сохранить дуб для города!»

За время путешествия по Приишимью не раз доводилось наблюдать, как трогательно и любовно относятся к зелени на целине. Но о таком даже слыхать не приходилось. Ну что значит для города — большого, современного, красивого — одно дерево?

Впрочем, если быть точным, то в Петропавловске не один дуб, а более тридцати. И все они прекрасно известны горожанам, так что фраза из письма, что дуб привлекает своей красотой многих, сказана отнюдь не ради красного словца, она отражает реальную ситуацию. Кстати, и публикация письма никого не удивила. Этот «сигнал» строители тут же приняли к сведению и когда началась застройка улицы Мира, сделали все, чтобы не повредить дерево.

В Кондратовском лесопитомнике выращивание дубов связано с именем лесовода Бориса Владимировича Любимова. Первые деревца он посадил и выходил еще перед Великой Отечественной войной. Потом стал директором питомника и с огромным энтузиазмом взялся за нелегкую задачу приручения дуба к местным условиям. Сейчас тут набрала силу целая дубрава.

И не только здесь. Нашлись другие энтузиасты, которые посвятили этому делу немало сил. Сейчас рощи прекрасных деревьев можно встретить в разных местах области. В основном они рукотворные, и расширение их площадей зависит прежде всего от желания и старания людей, их воли, настойчивости, любви к делу.

Таких очень много. Порой они добиваются успехов просто поразительных. Тут нельзя не сказать несколько слов об агрономе Равиле Хасановиче Рязапове.

Человек сугубо «деревенской» профессии, он работает в городе на мясокомбинате. Возможно, продукция, которую, выпускают здесь, заслуживает самых высоких похвал, но утверждать этого не могу, потому что не знаю. Зато широко известно другое: на базе комбината недавно работала школа передового опыта Выставки достижений народного хозяйства СССР на тему озеленения территории промышленных предприятий. Честь — немалая, однако вполне заслуженная. И по праву со всем коллективом ее заслуживает Равиль Хасанович, который более двадцати лет возглавляет здесь службу озеленения.

Нужно сказать, что для мясокомбината, когда его еще планировали, проектировали и возводили, выделили самые бросовые земли. Здесь зелень вообще не росла. Специалисты почвенной лаборатории дали категорическое заключение: лесохозяйственные работы проводить не имеет смысла — соль настолько изменила химический состав почвы, что сделала ее непригодной для деревьев и цветов.

Но заглянем на предприятие сегодня. Уже у проходной человека встречают цветы, занимающие обширную площадку. Отсюда к производственным цехам ведут зеленые аллеи, растительность на которых располагается в несколько «этажей». Нижний ярус — это цветники, выше — смородина золотистая, за ее зарослями поднялись барбарис и кизильник. Склонила гибкие ветки к роднику плакучая ива. Рядом, придавая пейзажу особое очарование, сбежались живописной стайкой белоствольные березы. А над этим щедрым царством зелени и красок взметнули к небу островерхие шлемы пирамидальные тополя.

Однако увиденное — лишь часть того, что могут создать на земле любящие руки. На комбинате есть своя оранжерея, которая существует здесь полтора десятка лет. Одна ее часть отведена мексиканской флоре. Своеобразными колоннами возвышаются здесь цереусы, которые второе «крещение» получили от советского поэта Владимира Маяковского, назвавшего эти растения «самоварными трубами». Яркими огоньками светится жительница высокогорья — прекрасная эйфорбия.

В уголке бразильской природы внимание привлекает «царица ночи» — кактус. Его особенность в том, что он цветет только ночью. Есть тут и другие экзотические растения субтропиков, в том числе бамбук, папирус, банан, ананас...

Долог был путь озеленителей комбината к сегодняшнему успеху. Сначала делалась ставка на цветочные клумбы. Создали собственные парники для выращивания рассады. Она чувствовала себя тут прекрасно, но высаженная в открытый грунт, погибала. Тогда Рязапов направляет свой поиск на солевыносливые растения. Во все концы страны идут письма известным садоводам, озеленителям, цветоводам с просьбой о помощи. Из разных мест в Петропавловск поступают посылки с семенами, письма с подробными рекомендациями. Особенно большую помощь оказал энтузиастам Главный ботанический сад страны.

Постепенно обширный двор комбината начинает преображаться. Возникают различные пейзажные композиции. Вот, например, уголок отдыха у здравпункта. Все растения цветут только голубым и синим. Добиться этого было не так-то просто, ведь в природе этот цвет встречается гораздо реже других. И тем не менее эффект налицо. Лобелия, многолетний лен, резуха, незабудка, сцилла, мускарии — вот лишь некоторые виды растений сада.

Но цветники — это лишь часть задачи. Для полноты картины не хватало так привычных глазу каждого из нас деревьев. Однако выход был найден и здесь. Грунт, перенасыщенный солью, снимали на глубину полутора — двух метров. Дно выстилали слоем жести, шифера или рубероида, затем насыпали слой щебня или битого кирпича, затем — слой опилок, а уж потом — глина, песок, перегной. Такой слоеный «пирог» уже мог поддерживать жизнь не только цветов, но и деревьев. Правда, питательных веществ в такой почве немного. Растения, отлученные от местного грунта гидроизоляционным слоем, полностью зависят от полива, удобрений, а в конечном счете — от старания людей.

А в этом не было недостатка. Коллектив озеленителей на предприятии небольшой — меньше десяти человек. Понятно, что такой большой объем работы им не по силам. Но значительную ее часть взяли на себя цеховые коллективы. Они оформили все имеющиеся здесь уголки отдыха, помогают работникам оранжереи ухаживать за растениями. Общими усилиями соорудили два рукотворных пруда, где поселились лебеди и дикие гуси, кряковые и мускусные утки. Среди цветущих кустов важно разгуливают гордые павлины. Есть тут и фазаны.

Любят свое зеленое чудо на комбинате. Люди с удовольствием проводят здесь перерыв, а в свободное время ухаживают за садом и его обитателями. Общение с природой, которую они обновили собственными руками, возвышает и человека, делает его спокойнее, добрее. Таково воздействие зеленого царства на людей.

А ведь здесь когда-то была соляная пустошь... Как тут не вспомнить слова замечательного писателя Константина Паустовского, сказавшего: «...Я никому не поверю, что есть на нашей земле места скучные и не дающие пищу ни глазу, ни слуху, ни воображению, ни человеческой мысли. Только... исследуя какой-нибудь клочок нашей страны, можно понять, как она хороша и как мы сердцем привязаны к каждой ее тропинке, роднику и даже к робкому попискиванию лесной пичуги».

Привязавшись сердцем к земле, человек стремится облагородить и украсить ее, старается не только сохранить природные эстетические и этические ценности, но приумножить их. Нет задачи благороднее!

Природа предъявляет счет

ЭХО ЧЕРНОЙ БУРИ. Нынешнему поколению целинников это явление известно понаслышке или из литературных источников, но старшему, к которому принадлежат люди, пробуждавшие к жизни нетронутые плугом земли, оно занозой засело в сердце, потому что они оказались свидетелями событий невероятных, никогда прежде не виданных. В свое время мне тоже довелось наблюдать их и, право, зрелище оказалось настолько впечатляющим, что осталось в памяти на всю жизнь.

Тогда тоже стоял июль, в побледневшем небе плавилось от жары солнце. Дувший с неизменной силой ветер не приносил желаемой свежести — казалось, что он просто перемещал с места на место горячий воздух. Потом горизонт начал темнеть, и люди с надеждой обращали взоры в ту сторону в ожидании дождя. Но так и не дождались, то оказалась иная туча: приближалась пыльная буря.

Еще на целине никто не знал, что это такое. Тем неожиданнее и страшнее оказался удар. Ясный день вдруг сменился серыми сумерками, а затем и вовсе стало темно. Проносившийся над землей ветер нес с собой густую завесу пыли, которая, казалось, окутывала всю землю.. Она была настолько плотной, что люди передвигались с трудом. Даже дышать, стоя против ветра, было невозможно — пыль забивала нос. Разглядеть какие-либо предметы уже на расстоянии нескольких метров оказывалось невозможно, солнце просматривалось над головой, как едва различимый бледно-желтый диск. Автомашины по дорогам передвигались с зажженными фарами.

Черные бури отнюдь не являлись событием исключительным. В той или иной степени они захватывали целые административные районы, а иногда и области и стали повторяться ежегодно. Их зарождение прямо связано с распашкой целинных и залежных земель без применения защитных мероприятий.

Результатом человеческой непредусмотрительности оказались оголенные земли. Ветер не встречает здесь каких-либо естественных препятствий — таких, например, как сплошные лесные массивы или полосы. Вот как это обстоятельство зафиксировано в необычном, сохранившемся до наших дней, документе: «Я, Козинец Николай Федорович, директор совхоза № 5, в соответствии с приказом № 260 Министерства совхозов СССР принял 25 450 гектаров земли и одну березку».

Сейчас на том месте, где вырос совхоз «Горьковский», поднялись выращенные руками человека лесные полосы, сам поселок утопает в зелени, но тогда ветру было где разгуляться. К тому же для целины характерны легкие почвы, и они легко выдуваются, перемещаются по воздуху и захватывают, не встречая сопротивления, все более обширные пространства.

Пыльные бури обладают одной особенностью: подавляющее большинство выдуваемых почвенных частиц перемещается в самом нижнем слое атмосферы, на высоте до шести сантиметров. Эти частицы приносят наибольший вред: они засыпают всходы растений, представляют ту бомбардирующую силу, которая разрушает почву. Самые мелкие частицы, являющиеся наиболее плодородной ее частью, выносятся с поля и безвозвратно теряются. Плодородие земли резко падает.

Известно, что для создания плодородного слоя в двадцать сантиметров толщиной природа затрачивает от полутора до семи тысяч лет. Сильная черная буря, пронесшаяся над равниной, может уничтожить такой слой за несколько часов. Впервые это бедствие в масштабах целой страны зафиксировано в 30-х годах нашего столетия в Канаде и в США, где несколько лет стояла жестокая засуха. Земля была иссушена и полностью лишилась растительного покрова, превратилась в пыль.

И вот 12 июля 1934 года ветры ураганной силы разразились над территорией сразу нескольких штатов — Канзас, Техас, Оклахома, Колорадо. Они подняли в воздух огромные массы пыли. Некоторые пыльные бури имели протяженность по фронту до пятисот километров и вздымали частицы почвы на высоту горного хребта — до трех тысяч метров, охватывая площадь в полмиллиона квадратных километров. Перемещенная в другие районы страны пыль засыпала сплошным покровом поля, губя на них посевы и луга, заносила водоемы, собиралась в огромные валы у транспортных магистралей.

Не обошло такое бедствие стороной и Приишимье. Обширные земли, покрытые типчаково-ковыльной растительностью, были вспороты плугом. Одно из самых древнейших изобретений человека оказалось для этих мест гибельным.

За всю историю плуга, который тысячелетиями сопутствовал крестьянину в его нелегком труде, сказано о нем много добрых слов. Существует немало и преданий.

В прошлом веке похвальное слово плугу стало сменяться словом критическим. В 1899 году в Киеве опубликовали книгу агронома И. Овсинского, в которой была описана и обоснована бесплужная система обработки почвы. Основываясь на примерах из собственной практики, автор предлагал не пахать, а только рыхлить землю на глубину до пяти сантиметров специальными культиваторами. Первая и главная цель такой обработки — борьба с сорняками, в остальном новатор полагался на природу: она «сама свое возьмет». Прав ли он был?

Следом за украинским агрономом поиск в этом направлении повели специалисты других стран, в частности во Франции и Германии. В 1943 году в Соединенных Штатах Америки выходит книга фермера Э. Фолкнера «Безумие пахаря», страстно обрушившегося на плуг, который он считал «величайшим проклятием земли».

Наступление на плуг приобретало все более развернутый характер, а с освоением целинных и залежных земель, зарождением ветровой эрозии почвы к нему присоединились и советские ученые.

Целинным земледельцам пришлось изменить взгляд на отвальный плуг. Возглавил борьбу за разработку и внедрение нового способа почвозащитного земледелия академик Александр Иванович Бараев. Под его руководством группа ученых Всесоюзного научно-исследовательского института зернового хозяйства, расположенного в поселке Шортанды Целиноградской области, выявила комплекс агротехнических мер борьбы с ветровой эрозией, в основу которого легла особая технология возделывания сельскохозяйственных культур. Эта работа была отмечена Ленинской премией.

Вот главные из мероприятий, рекомендованные учеными:

— на полях, подверженных ветровой эрозии, обрабатываемые массивы следует размещать длинной стороной поперек господствующих направлений ветров;

— проводить зимнее накопление влаги путем сохранения стерни на поверхности почвы, создания кулис из подсолнечника или горчицы, а также с помощью снегопахов;

— заменить отвальную пахоту безотвальной обработкой почвы специальными орудиями;

— чередование по годам глубоких и поверхностных обработок пашни с оставлением стерни;

— широко применять защитное лесоразведение в степи.

Эти и другие рекомендации используются сейчас в Приишимье повсеместно. И результаты они дали поразительные. Черные бури, еще недавно свирепствовавшие в этих местах почти ежегодно с апреля по октябрь, исчезли совершенно. Климат не изменился и по-прежнему здесь порой проносятся сильные ветры, но теперь они не поднимают в воздух тучи пыли, заволакивающие весь белый свет. От его дуновений лишь колышется, переливаясь волнами, необозримое море пшеницы.

ЛЕСНОЙ ЗАСЛОН. Раны, нанесенные природе человеком, кровоточат порой бесконечно долгие годы. Главное, что все мы поняли в процессе единоборства с черными бурями, — это то, что человек обязан не только брать из природной кладовой, но и возмещать взятое, обогащать ее. Лишь в этом надежная гарантия, что история не повторится.

О том, что мы научились во многих случаях отдавать столь же щедро, как и брать, свидетельствует множество фактов. Но еще больше — о том, что отдаем все же не так охотно, как следовало бы. Вот, скажем, проблема, связанная с созданием лесозащитных полос. Главный инженер Целиноградского областного управления лесного хозяйства, уже упоминавшийся на страницах этой книги Николай Иванович Курбатов, с сожалением отмечает, что руководство совхозов и колхозов в последнее время стало неохотно выделять землю под искусственные лесные насаждения:

— Когда разворачивалась борьба с эрозией, то многие видели в создании лесополос чуть не самую эффективную, меру. А теперь черных бурь нет — и успокоились. Дескать, посадили два десятка тысяч гектаров, хватит. Многие даже начали сомневаться, оправдывают ли себя лесные полосы на полях севооборота? Вот и спорим.

Спор хорош, когда он по делу. О благотворном влиянии леса на урожай известно так давно, что и говорить об этом как-то совестно. Исстари жила в народе мудрость: «Лесная ограда — ниве отрада». Большой житейский смысл заключен и в другой: «Лес — это вода, вода — это хлеб, хлеб — это жизнь».

В свое время основатель научного почвоведения Василий Васильевич Докучаев писал: «Даже в очень засушливые годы хлеб и трава и степи родятся близ и среди лесов под защитой живых изгородей и лесных посадок лучше. Оказывается, вся почва здесь относительно влажная». Ему вторит известный ученый Василий Робертович Вильямс: «При отсутствии лесных полос агротехническая эффективность травяных полей сводится к такой минимальной величине, которая не может служить обоснованием их введения в севооборот».

На первом этапе борьбы с ветровой эрозией созданию лесных полос на целине уделяли много внимания. И вот уже поднялись вдоль всех основных дорог Приишимья деревья, зашелестели на ветру пышными кронами. Вырастили их и на полях многих хозяйств, вокруг полевых станов, по берегам прудов. Опыт лесоводов этой зоны опроверг долгое время бытовавшее мнение, что в засушливых местах, где годовые осадки менее четырехсот миллиметров, защитное лесоразведение невозможно.

Особых успехов добился коллектив совхоза «Московский» Тургайской области.

Природные условия в здешних местах крайне неблагоприятные для выращивания лесных культур: почвы — бедные, каштановые, а объем годовых осадков составляет в среднем 230 миллиметров. Тем не менее именно в этом хозяйстве была разработана и успешно опробована новая методика редкого равномерного размещения деревьев в защитных полосах. Она рекомендована для широкого внедрения в степных зонах страны с малым количеством осадков. Отзывы о ней специалистов — самые благоприятные.

У этого метода много преимуществ. В частности, лесополосы, где деревья выращены шахматным способом, хорошо продуваются, в них увеличена площадь питания саженцев.

Достижение тургайских лесоводов примечательно и другим. Искусственное выращивание защитных полос — довольно традиционная отрасль и, как в каждом устоявшемся деле, здесь весьма трудно «изобрести» что-то новое. Тем приятнее, что именно лесоводы целины сумели благодаря творческому подходу к проблеме произнести свое веское слово.

Почему же, несмотря на все это, внимание к зеленому заслону заметно упало? Может быть, в Приишимье в этом плане уже сделано все, что намечалось? К сожалению, это не так. Сделано немало — факт, но не будем закрывать глаза на задачу в целом — она далека от полного, успешного решения.

Установлено и учеными давно доказано, что биологически степь наиболее продуктивна в том случае, если восемь-десять процентов ее площади занято лесом в виде небольших зеленых массивов или полос. А как уже упоминалось, в Целиноградской области они занимают немногим более одного процента, в Карагандинской — чуть меньше, в Северо-Казахстанской — чуть больше. До идеала далеко.

И тем не менее вести речь о создании оптимальных — с точки зрения хозяйственных нужд и природоохранных мероприятий — лесоаграрных ландшафтов необходимо. Суть не только в выращивании лесополос, озеленении сел и полевых станов. На проблему необходимо смотреть шире: под насаждения нужно занять те массивы, что непригодны для сельскохозяйственного использования, одеть в зеленый наряд озера и водохранилища, вырастить деревья и кустарники вдоль всех дорог, вокруг орошаемых массивов, животноводческих комплексов. Таким образом, речь идет не о создании отдельных защитных полос, а об оптимальной лесомелиоративной системе. Многие ученые считают, что сегодня это магистральный путь развития защитного лесоразведения, подчинения его интересов народному хозяйству.

В последние годы были попытки воплотить эту идею в жизнь. Определенная работа по формированию лесоаграрных ландшафтов проводилась в ряде хозяйств Целиноградской области — в совхозах «Культура», «Гвардеец», «Победа» и некоторых других. Однако она оказалась далека от завершения. Ведь посадить дерево — это еще не значит вырастить лес. За посадками надо ухаживать — и очень заботливо. А вот забота была недостаточной.

Дело в том, что по существующей практике высаживают и выращивают саженцы до четырехлетнего возраста лесхозы, которые затем передают их на баланс колхозам и совхозам, теперь за них отвечает агроном. А у него, как правило, забот — выше головы, и до лесопосадок руки не доходят. В результате они зарастают сорняками, появляется многочисленный подрост, который не прореживается. Постепенно посадки густеют и теряют свои санитарные функции. Более того, теперь они доставляют своим хозяевам дополнительные хлопоты. В чем они выражаются?

Неухоженные зеленые полосы становятся в тягость культурным посевам. Когда деревья разрастаются и у них появляется обильное потомство, то возникает своеобразная живая зеленая стена, которую не в силах продуть ветер. Зимой он сгоняет сюда снег с окрестных полей, наметая огромные сугробы.

Затем приходит весна. И вот уже снег на пашне стаял. Однако в лесной полосе и близ нее затененный ветвями деревьев наст держится долго. Уже пора сеять, а здесь ни проехать ни пройти. Тракторист вынужден далеко огибать эти участки, чтобы не завязнуть по самую кабину. И мало того, что за их счет существенно сокращается общая площадь пашни, на них еще и пышно разрастаются сорняки, с которыми необходимо бороться — иначе они могут сильно загрязнить посевы пшеницы или других культур.

Такую картину можно наблюдать довольно часто. И закономерно, что в этих условиях агрономы да и другие специалисты-полеводы невольно задумываются не столько о пользе лесозащитных насаждений, сколько о доставляемых ими неудобствах.

Вот откуда идет довольно распространенное мнение о том, что в условиях целинной системы земледелия защитные зеленые полосы, не говоря уже об оптимальных лесомелиоративных системах, не играют существенной роли. Дескать, без них обойдемся.

Обойтись, конечно, можно. Только нужно ли? Полезащитные полосы — помощники полю.

ПОЛЕВАЯ ДОРОГА. Целина обжита. И в каком бы месте мы ни оказались во время путешествия по Приишимью — даже в самом глухом, везде чувствовалось присутствие человека, даже если его самого в данный момент не было поблизости. Обкатанная дорога, линия электропередач, искусственная лесная полоса — все говорило о том, кто на этой земле истинный хозяин. Но, пожалуй, самое сильное впечатление производили возделанные поля.

Бывало идешь проселочной дорогой ранним утром — солнце только что вынырнуло из-за горизонта и начинает пригревать, а там вскоре и полдень приближается: длинная тень, что убегала вперед на десятки метров, теперь укоротилась настолько, что сам себе наступаешь на голову, а по сторонам — все тот же пейзаж. Расстилается вокруг необозримое море волнующейся под легким ветром пшеницы. Иногда попадаются массивы, занятые ячменем или овсом, но — редко, в основном вокруг пшеница.

Однообразная картина быстро утомляет взор и вскоре перестаешь замечать отличительные особенности окружающей местности. Как тут не вспомнить слова известного писателя Владимира Солоухина: «Одно дело, что человек, задерганный ритмом современной жизни, отучается от духовного общения с внешним миром, с природой, другое дело, что и сам этот внешний мир приведен подчас в такое состояние, что уже и не приглашает человека к духовному с ним общению».

Сказано резко и во многом справедливо. Но почему «человек отучается?» Преобразив землю, покрытую некогда сплошь ковылем да типчаком, он фактически создал новую эстетическую ценность, и если пока не можем понять ее, всесторонне оценить, то это явление временное. Может быть, мы «не отучаемся», а наоборот — постепенно приучаемся к духовному общению с новой окружающей нас действительностью?

Размышляя об этом, я с возрастающим интересом поглядываю по сторонам. Вот закончилась очередная «клетка» — зерновой массив, отгороженный от соседнего кулисами из подсолнечника. Это красивое растение, чья золотистая шляпа все время поворачивается вслед за солнцем, обладает удивительной биографией. Вот свидетельство о первой встрече с ним цивилизованного человека: «Росли на острове деревья бесчисленных пород, и у каждого плоды были на свой лад, и все они на диво благоухали. И я себя чувствовал самым обездоленным человеком на свете потому, что не мог определить этих деревьев и плодов, а я уверен, что все они весьма ценны. Я везу с собой образцы плодов и трав, отобранных здесь».

Автор этого высказывания — Христофор Колумб, который, отправившись на поиски новых морских путей в Индию, открыл новый континент, где произрастал среди других растений, так удививших мореплавателя, и подсолнечник. Его семена были доставлены в Испанию и в 1510 году впервые высеяны в Мадридском ботаническом саду. В Европе его назвали «цветок Солнца».

Однако в течение трех веков подсолнечник считался на своей второй родине декоративным цветком — красивым и экзотическим. В XVIII веке он попал на глаза Петру Великому, который им заинтересовался. Так цветок Солнца оказался в России, где его сначала также использовали в основном в декоративных целях.

Но вот наступил 1829 год. Если до этого считалось, что наибольшее употребление семени есть «пища попугаям», то теперь положение изменилось. Крепостной графа Шереметева, крестьянин из села Алексеевка Воронежской области, из семян подсолнечника на ручной маслобойке получил превосходное масло, которое чрезвычайно быстро завоевало в стране популярность. Спустя треть века русские промышленники похвалялись, что смогут «залить подсолнечным маслом Балтийское и Черное моря».

Впрочем, из сельскохозяйственных культур, которые широко распространены сегодня в Приишимье, богатой приключениями биографией могут похвалиться многие.

Палитра пашни в Приишимье своеобразна. Поля зерновых культур сменяются массивами кукурузы, выращиваемой на силос, а вблизи населенных пунктов — картофельными плантациями и огородами, где в основном выращивается тот же картофель, подсолнухи, помидоры да огурцы. Суровые природные условия — бедная почва и дефицит влаги — наложили довольно-таки суровые ограничения на возможности земледельца, заставив его выращивать в основном неприхотливые культуры.

Следует отметить, что и до распашки целинных земель здешние места не отличались богатым разнотравьем. Лишь в северной части Приишимья, где имеются черноземы, растительный покров достаточно разнообразен. Однако и здесь сухое лето сильно ограничивает природный «ассортимент» трав — почти все растения приспособлены переносить засушливый климат. Они имеют мелкие и узкие листья, часто опушены или покрыты легким восковым налетом, что защищает их от излишнего испарения влаги.

В этой зоне преобладают различные виды ковыля — прежде всего красноватый и сарептский, типчак, тонконог, волоснец, белая полынь, мятлик, астрагалы и некоторые другие. Такая степь очень хороша весной, когда вслед за подснежниками распускаются другие первоцветы — прострел весенний, адонис, тюльпаны. Равнина раскрашивается в яркие цвета, словно набрасывает на плечи вышитый платок.

Но время первоцветов скоротечно. Они проходят, и степь начинает зеленеть. Различные оттенки этого цвета — от самого светлого до изумрудного — можно наблюдать здесь до середины лета, когда солнце, выпивая соки растений, начинает добавлять в их окраску желтые тона. К осени на полях царствует лишь серый цвет — такими они и уходят под снег.

Степь в южной части Приишимья значительно беднее северной: куда ни посмотришь — один ковыль да типчак. Порой встречаются заросли полыни, часто можно увидеть чий, которому никакая засуха не страшна, он растет густыми кустами, разбросав в стороны и вверх тонкие жесткие стебли.

Такая равнина хорошо в пору цветения ковыля. В этот период у него появляются длинные и тонкие нитевидные придатки — ости, длина которых может достигать сорока сантиметров. Такое впечатление, словно у растения вдруг вырос серебристый султан. Когда смотришь вдаль, они сливаются в единый дымчато-белый сплошной ковер, который волнуется и переливается под ветром, будто живой.

И вообще, о ковыле нужно сказать, что это растение удивительно приспособлено для жизни в условиях резкоконтинентального климата. Растет он своеобразно — в виде крупного, очень плотного куста с мощной корневой системой, образующей плотные дернины. У самой земли многочисленные побеги плотно прижаты друг к другу, однако выше они немного расходятся, располагаясь более свободно. Листья у этого злака очень узкие и почти всегда сложены вдоль — такая структура призвана уменьшить испарение из внутренних тканей растений. Лист ковыля всегда складывается таким образом, что устьица оказываются на его внутренней поверхности — это тоже способствует задержке влаги и экономному ее расходованию.

Остается добавить, что ковыль имеет отличные кормовые качества. Массивы, занятые им, многие совхозы используют как природные пастбища. В Приишимье их немало.

И последнее признание: степь всегда хороша.

О ЧЕМ ШУМЯТ ЛУГА. Давным-давно я прочитал рассказ Константина Паустовского, который описал необычный случай. Он нарвал в лесу букет незнакомых цветов, похожих на колокольчики, и направился в деревню. К удивлению писателя, все встречные приветливо улыбались ему и благодарили за встречу. Наконец, его недоумение рассеял один из местных стариков.

Оказывается, народное название этих цветов — приточная трава. Существует поверье, что девушке цветок приносит счастливую любовь, а пожилым людям — спокойную старость. Таким образом, писатель, сам того не подозревая, желал всем встречным счастья в жизни. Отсюда и столь непривычная для нас сегодняшних реакция незнакомых людей.

Судя по тому скудному описанию, что приведено в рассказе, речь идет о горечавке, чьи синие цветы очень похожи на колокольчики, но располагаются они на стебле, не склоняясь к земле, а наоборот — вытянувшись вверх. К сожалению, горечавка находится сегодня под угрозой полного уничтожения из-за бездумного сбора в качестве лекарственного сырья. И вполне возможно, что останется от цветка только связанное с ним поверье, уходящее корнями в старые времена и не поддающееся расшифровке, если не будут приняты соответствующие меры.

Различного рода легенды, народные приметы, поверья сопутствуют многим растениям. Немало их и в Приишимье. В этой зоне особенно богаты травами пойменные луга. Заливаемые весной полыми водами, эти места уже к началу лета поражают буйным, в пояс, разнотравьем. В некоторых местах даже невозможно пройти из-за густого зеленого покрова, в котором господствуют ползучий пырей, полевица, вейник, кровохлебка, подмаренник, мятлик, костер безостый — один из крупнейших наших злаков, достигающий в высоту полутора метров. Растут тут различные виды клевера, мышиный горошек, чина, тимофеевка, овсяница и многие другие растения.

Неповторимое зрелище представляют пойменные луга во время цветения трав. Повсюду видны ярко-бордовые шары клевера, над которыми деловито гудят пчелы, оранжевыми огоньками осыпает верхушку голых стеблей чина луговая, качает гусарским шишаком тимофеевка. Обилие всевозможных красок — желтых, красных, фиолетовых, коричневых, зеленых, розовых. Там, где встречаются заросли таволги — высокого растения, крупные стебли которого, как беретом, покрыты массой мелких белых цветков, в воздухе висит своеобразный медовый аромат, привлекающий великое множество различных насекомых — они вьются тучей. Цветов так много, что кажется, будто им не хватает места на земле и они «заселяют» даже воду — в тихих заводях, где течение Ишима почти незаметно, растут белые кувшинки — знаменитая по преданиям одолень-трава, корневище которой хранили в ладанке на груди, и желтые кубышки — ее листьями с удовольствием лакомятся лоси, водяные крысы и ондатры.

Во все времена лекари собирали травы в естественных условиях — в лесах, лугах, на полях. Интересен такой факт: древнерусские доктора хорошо знали о целебных свойствах заморских растений, охотно применяли при изготовлении лекарств гвоздику, кардамон, мускатный орех.

И все же главное внимание отводилось отечественным лекарственным травам. Многие из них сохранили свое значение для фармакологии по сей день. Нынче в медицине известно свыше двух тысяч лекарственных растений. Лишь в Казахстане их найдено и описано более сорока, и многие из них произрастают в Приишимье: подорожник и одуванчик, адонис весенний и ромашка, шиповник и боярышник, девясил, кровохлебка, пастушья сумка, чистотел, полынь.

Впрочем, полынь — это не только лекарственное растение. Эта трава популярна в народе и по другим причинам. В старину на Семик — девичий праздник в начале лета — молодежь «гоняла русалок». Девушки и парни бегали друг за другом со стеблями полыни, стараясь хлестнуть «друга сердца». По единодушному мнению, полынь в данном случае служила общепризнанным средством для приворота милого.

Использовали полынь как приправу к мясным блюдам, делали на ней настойки. Во время эпидемий ею окуривали дома. Применялась она и в лечебных целях — при заболеваниях желудочно-кишечного тракта, малярии и некоторых других болезнях.

В Приишимье водится в изобилии шиповник: его колючие кусты растут повсеместно в пойме Ишима и его притоков, образуя порой большие куртины, немало его в лесах и колках вдоль дорог, его кусты можно встретить и в деревнях, где он нередко приживается возле заборов и на пустырях. К почве шиповник неприхотлив, а вот свет — любит, поэтому охотно селится на опушках, на прогалинах и лугах, где нежится в солнечных лучах.

В 1880 году русский врач Николай Лунин открыл вещества, присутствие которых в пище человека обязательно, став основоположником учения о витаминах. А вскоре даже самые осторожные ученые признали, что шиповник — это естественная кладовая витаминов. Впрочем, древние знали об этом, даже не подозревая о существовании витаминов, которых, как показали исследования, в его плодах в шесть — восемь раз больше, чем даже в знаменитой полезными свойствами черной смородине. Причем они содержатся в цветах, плодах и даже листьях!

В стародавние времена достаточно хорошо были известны лечебные свойства шиповника. Его цветы перегоняли с водой, которой врачеватели пропитывали повязки и накладывали их на раны. Считалось, что «вода цвета свороборинного раны заживляет, свербеж выводит, ране не дает распространяться ни в ширину, ни в длину». Водой, настоянной на плодах этого растения, и обмывали раны, чтобы избежать гангрены. В дело шло и масло, отжимаемое из плодов шиповника, им лечили ранения головы.

Целебные свойства шиповника не забыты и сегодня. В конце лета, когда его кусты густо усыпаны желтыми, оранжевыми, красными и коричневыми каплевидными плодами с чупрыной жестких «волос» на макушке, его начинают собирать любители народной медицины. Собирают его много и, пожалуй, только всеобщая распространенность растения пока гарантирует от исчезновения этот вид или от занесения его в Красную книгу.

Меньше внимания уделяется цветам шиповника, которые считаются предвестниками лета: он начинает набирать бутоны в самом конце весны. Вскоре его тонкие ветви оказываются сплошь покрытыми белыми или чаще розовыми, а порой и ярко-красными цветами с четко выраженным ароматом розы. На ночь они складывают свои лепестки, а утром вновь распускают.

Хотя в цветах шиповника также содержатся витамины, однако главное их богатство — душистое эфирное розовое масло, также известное с давних времен.

В декоративном садоводстве розами называют многочисленные садовые разновидности шиповника, выведенные людьми в результате селекции за многие тысячи лет. И это именно их заслуга, что сейчас в мире насчитывается свыше 25 тысяч сортов и разновидностей розы — от карликовых до древовидных и вьющихся, подобно лиане.

До наших дней сохранился прекрасный обычай дарить любимой красные розы — символ любви. В прошлом веке в высшем обществе придавалось большое значение символике цветов. В Петербурге в 1849 году была издана книга «Язык цветов», основные премудрости которой знали все светские красавицы.

Что остается людям

О БРАТЬЯХ МЕНЬШИХ. Я сидел на берегу Ишима у тихой заводи, где почти не чувствовалось движения воды, и удил рыбу. Не клевало. Солнце поднялось довольно высоко и сильно пригревало. Караси на заре ушли в глубину. Напрасно менял червяка и забрасывал крючок подальше — к самым зарослям желтой кубышки, поплавок оставался неподвижным.

Неожиданно за спиной послышались голоса, шорох раздвигаемых кустов и через минуту к реке вышли трое: двое мужчин с рюкзаками за спиной и мальчишка лет двенадцати, который пес на плече длинные бамбуковые удилища. Поздоровались, и старший из них, мужчина лет сорока, бросив внимательный взгляд вокруг, сразу все понял:

— Не клюет? И не будет теперь до самого вечера.

— А мы хотели отдохнуть тут да искупаться, — произнес второй. Он сбросил на землю свой рюкзак, в котором что-то зашевелилось и послышались непонятные звуки.

— Мы лисицу поймали, — радостно-восторженно сказал мальчишка и, присев на корточки, потрогал рюкзак пальцем.

— Какая там лисица, — небрежно бросил старший. — Лисенок! Идем сейчас по полю, а он через дорогу бежит. Дал деру, но мы его враз догнали. И в мешок.

Присев рядом с мальчиком, он тоже потрогал рюкзак и стал его развязывать. Я подошел ближе, с любопытством ожидая дальнейших событий. Рядом встал и парень в шляпе, посоветовавший старшему:

— Ты, Макарыч, осторожнее — за руку цапнет!

— Не боись!

Однако совета послушался и замедлил движения. Но вот завязки поддались, и мешок распахнулся. Тут же в нос ударил такой густой собачий «аромат», что все мы невольно отшатнулись. Макарыч, сдерживая отвращение, левой рукой вытащил за шиворот лисенка. Он висел, оскалившись, и слабо перебирал в воздухе жилистыми лапами.

Надо сказать, зверь попался ловцам самый никудышный. Лиса была так худа, что можно было сосчитать ребра. Шерсть на боках была в клочьях. Даже гордость каждой рыжей плутовки — хвост оказался не пышным, а походил скорее на серую тряпку.

— Кожа да кости, — оценил все эти «прелести» парень в шляпе.

— Летом все звери линяют, — пояснил Макарыч, рассматривая добычу. — И все равно, очень уж тощая. Что же с ней делать?

— Отвезем домой, — попросил мальчишка — будет с нами жить. Как собака.

— Подохнет, — сказал я. — Мышей же вы ей не станете ловить на прокорм. И лягушек. А куриц — не напасетесь. И вообще, зачем вы ее ловили? Пусть бы бежала по своим делам.

— В азарте были, — пояснил старший. — Увидели, лисица бежит, это ведь живой воротник... Ну и в погоню. Верно он говорит, — повернулся Макарыч к мальчику, — подохнет лисенок в доме. Давай отпустим?

Мальчик с готовностью закивал. Макарыч легонько положил зверя на землю и разжал пальцы. Лисенок какое-то мгновение лежал неподвижно, потом подпрыгнул и метнулся в кусты. Закачались потревоженные ветки, но тут же снова успокоились, а через минуту уже ничто не напоминало нам о случившемся — только из рюкзака все еще тяжело пахло псиной.

Эта неожиданная встреча с лисой оказалась не единственной. За время путешествия по Ишиму рыжая плутовка попадалась на глаза довольно часто — так же, впрочем, как и заяц. Это говорит о довольно широком распространении этого зверя в здешних местах. Даже распашка больших земельных массивов, заселение человеком некогда безлюдных мест не очень сказались на сокращении численности лисиц. От полного истребления их спасает многочисленное потомство и неприхотливость к среде обитания, пище. Они всеядны. Чтобы прокормить щенков, заботливой мамаше приходится в поисках пищи пробегать в сутки десятки километров, подбирая по дороге все живое: попадется заяц — сцапает зайца, и еж от нее не защитится колючками, и змея не уползет, и кузнечик не улетит. Она может даже стать рыболовом, вытаскивая рыбешку из обмелевших за лето озер и рек.

Живут лисицы в норах, которые далеко не всегда роют сами. Нередко они бесцеремонно захватывают жилища барсуков, выживая домовитого хозяина. Дело в том, что лиса — крайне нечистоплотное животное. Если лиса забирается в нору барсука, то так ее загаживает, что чистюля-барсук или заваливает землей ход, отгораживаясь от незваной и наглой соседки, или переселяется в другое место. А новые хозяева обустраиваются здесь со всеми удобствами, живут много лет — если, конечно, это обиталище не обнаруживает охотник.

Ну а человек «тревожил» лису частенько — в Приишимье она давно стала традиционным объектом охоты. В 1890 году на проходившей в Акмолинском уезде Константиновской ярмарке было продано 2680 лисьих шкур. Для сравнения можно привести другие данные. На той же ярмарке продали волчьих шкур — 1970, корсачьих — 3450, сурочьих — 150 000, заячьих — 5000, хорьковых — 2500, барсучьих — 1970, куньих — 900. Этот перечень, кроме всего прочего, дает представление об обитающих в здешних местах пушных зверях.

Однако данные о продаже шкур животных на ярмарке дают далеко не полное представление о масштабах охоты. Точных сведений привести невозможно, потому что добыча, используемая для лечебного потребления охотника и его семьи, зачастую нигде не фиксировалась.

Между тем Акмолинская область представляла для охотников большой интерес. В этих местах в свое время обитали и другие звери — медведи, сайгаки, куланы, архары, лоси. Некоторые из них вследствие неумереннего отстрела были выбиты начисто. Значительно сократилось и поголовье диких птиц, также представляющих промысловый интерес. Это стало вызывать беспокойство людей, которые понимали, что возможности самовосстановления природных богатств не беспредельны.

В обзоре Акмолинской области за 1891 год можно прочесть следующее: «Относительно же всей области в настоящее время разрабатываются особые правила охоты, которые по утверждении и имеют быть введены в действие в ближайшем будущем». Они действительно были введены в действие в 1893 году, однако положения не улучшили, что вскоре и зафиксировал губернатор области: «С сокращением пространства, занимаемого лесами, лесные звери, имеющие более значительную стоимость, переводятся и попадаются все реже и реже. На истребление зверей, которые, по словам старожилов, в изобилии водились в степи, указывают названия многих местностей по имени таких животных, каких уже давно не существует в местной фауне».

О том, какими методами и в каких масштабах истреблялись в прошлом дикие животные, в изобилии имеющиеся в Приишимье, сохранилось немало документов и свидетельств современников. Вот, скажем, дикий кабан, распространенный повсеместно по территории, которую занимает современный Казахстан. Немало этих животных было и в Приишимье, их охотно использовали в пищу не только русские, но и местное население. «Сравнительно не особенно давно, — писал один исследователь, — мясо кабанов составляло пищу киргизов»[1]. По его же данным, в семидесятых годах прошлого века осенью и зимой на Акмолинском базаре часто можно было встретить кабаньи туши, привезенные для продажи охотниками-казахами. Но сокращение ассортимента акмолинского рынка было вызвано массовым уничтожением животных. Вот один из наиболее распространенных способов.

Известно, что кабаны обитают в основном в прибрежных зарослях, камышах. Охотники поджигали растения, ветер быстро гнал огонь вперед и, спасаясь от пламени, стадо диких свиней выскакивало в открытую степь, где их уже поджидали верховые, вооруженные пиками. Тех зверей, которые увертывались от копий, догоняли пули. Однако стреляли мало, ведь порох дорог!

Применялись и другие способы охоты. Варварскими методами охотились за кабанами, сайгаками, косулями, куланами, тарпанами — причем сайгаков отстреливали еще и ради рогов, обладающих целебными свойствами и особо ценимых китайской медициной. В прошлом веке за одну пару сайгачьих рогов можно было выменять лошадь или даже верблюда. Впрочем, на них и сегодня спрос на мировом рынке исключительно высокий: стоимость первосортных рогов трех самцов эквивалентна одной шкурке баргузинского соболя или трем шкуркам серебристо-черной лисицы.

В начале двадцатого века была предпринята попытка навести порядок в охотничьем деле на территории Приишимья. По распоряжению генерал-губернатора Степного края было учреждено Петропавловское общество правильной охоты, приступившее к работе 21 февраля 1904 года. Оно ставило своей целью введение правильной, в дозволенное законом время, охоты, размножение и охранение дичи через содействие местных властей, распространение понятий о правильной охоте, о полезных и вредных животных, истребление хищников, изучение местной дичи, ее образа жизни, нравов, привычек и описание характера местности, где она водится и, наконец, упражнение в стрельбе.

Программа, несомненно, была очень правильной, но, к сожалению, она сильно запоздала и выполнение ее в тогдашних условиях было невозможным. Сокращение фауны продолжалось.

В наше время общая численность обитающих здесь диких животных также уменьшилась, хотя причины оказались иными. Охотничьи угодья, славящиеся прежде обилием дичи, исчезли, их место заняла пашня. Причем сам характер ее изменился разительно. Раньше посевы различных культур занимали небольшие площади и чередовались с залежами. Это несильно влияло на условия существования зверей и птиц: для зайца-русака или рыжей лисицы, перепелки или серой куропатки с избытком хватало и пищи, и убежищ.

Теперь все изменилось. Посевы располагаются огромными, растянувшимися на многие километры массивами. На них, как правило, высевается одна культура, уходу за которой человек уделяет много внимания. С ранней весны до поздней осени на полях раздается шум моторов: вспашка, боронование, культивация, обработка гербицидами, полив, уборка урожая — каждая из этих сельскохозяйственных операций сопровождается шумовым эффектом, который беспокоит животных, отпугивает их, заставляет переселяться в другие, более спокойные районы. А животных, к большому сожалению, в этих местах становится все меньшие и меньше.

Теперь даже в пойме Ишима, где прежде для фауны было особенно раздольно, все меньше остается укромных уголков, где братья наши меньшие чувствовали бы себя в полном покое и безопасности. Распашка целинных земель повлекла за собой сокращение площади естественных пастбищ. Поэтому все чаще для выпаса скота стали использовать пойменные луга, которые коровы за лето так выбивают, что оставляют за собой лишь голую, вытоптанную почву.

В этих условиях стали возникать проблемы, которые совсем недавно казались невероятными. В частности такая — человек стал искать спасение от... животных, например от волков.

Известно, сколько усилий было затрачено в нашей республике для возрождения сайгаков — животных, которые еще в двадцатых годах считались практически истребленными. Эта огромная работа обернулась полным успехом: в степях республики вновь появились многотысячные стада этих красивых, грациозных животных.

В Приишимье они населяют южную часть зоны. Массовое появление степных антилоп в местах, примыкающих к Нуре, зарегистрировано немногим более десяти лет назад. С тех пор сайгаки облюбовали эти массивы, богатые разнотравьем и водой. Однако несколько раньше их также «облюбовал» человек. В Нуринской степи вырос добрый десяток совхозов — «Амантауский», «Балыктыкульский», «Донской», «Индустриальный» и другие. Их поселки встали на пути миграции сайгаков, чьи стада насчитывают сотни тысяч особей.

Хозяйства имеют здесь зерновые и кормовые массивы, которые, конечно же, страдают от «нашествия» сайгаков, потравы полей. Например, в совхозе имени Пржевальского в начальный период уборки получали до семи центнеров зерна с гектара, а после прохождения диких стад — от одного до трех центнеров. Правда, Госстрах возмещает убыток, но это слабое утешение. Требуется кардинальное решение проблемы сосуществования человека и сайгаков. Необходимо обеспечить животным возможность беспрепятственного воспроизводства, отвести места для их обитания, не нанося существенного ущерба имеющимся хозяйствам. Нужна схема землеустройства с научно обоснованными нормами сохранения поголовья сайгаков.

Неувязки с природой наблюдаются и в других областях.

Вспомним о лесных полосах, которые занимают так много места на целинной равнине. До сих пор структура и расположение искусственных насаждений определялись исходя только из нужд сельского хозяйства: в каждой полосе должно быть столько-то рядов, и расстояние между деревьями не должно превышать такой-то величины — это наиболее благоприятствует снегозадержанию и накоплению влаги. Так и выращивали, начисто забыв, что в зеленых массивах могут селиться животные. И они стали селиться — например, зайцы, и начали «окольцовывать» молодые деревца и подрост, потому что им нечем было питаться. И вот уже встает вопрос о том, как организовать подкормку белякам и спасти насаждения. А ведь задачу можно было решить сразу, введя в состав защитных лесных полос деревья и кустарники, необходимые для проживания зверей и птиц. Последние, в свою очередь, окажут посильную помощь сельскому хозяйству в истреблении вредных насекомых, мышей, сусликов и хомяков.

Существует множество самых разнообразных идей и предложений, направленных на увеличение живого мира природы. Многие из них не требуют капитальных затрат. Вот, скажем, предложение о совершенствовании метода выращивания кукурузы. Сейчас ее высевают узкими рядами, да еще и культивируют.

Но ведь можно раздвинуть на полметра, а пространство между ними занять клевером, люцерной другими кормовыми травами? С позиций хозяйственника это даст сокращение сбора основной культуры — в данном случае кукурузы. Но коли брать во внимание общий урожай зеленой массы (а в Приишимье на початки ее не выращивают), то он останется прежним. Так что потерь нет.

Если же взглянуть на это дело глазами охотоведа, то выигрыш громадный. Сейчас на площадях, занятых густыми зарослями кукурузы, дикие звери и птицы практически не селятся. На новых массивах им будет раздолье. Насколько однородные бесконечные поля малопригодны для постоянного проживания различных представителей фауны, настолько задача упрощается в комбинированных посевах.

За чем же дело стало? Вопрос легче задать, чем найти на него ответ. Но вот что хотелось бы подчеркнуть. В Приишимье сделано немало для того, чтобы вернуть в эти края животных, некогда совершенно уничтоженных. Речь не только о сайгаках, хотя этот пример наиболее яркий, ведь дело заключается в возрождении целого вида, находившегося на грани уничтожения, а сегодня ставшего привычным.

В лесах северных областей республики и пойме Ишима вновь появились животные, о которых местное население давно забыло — лоси, рыси, куницы. Хотя и медленно, однако увеличивается численность благородного оленя и дикого кабана. Это достигнуто не только благодаря резкому ограничению, а порой и полному запрету на охоту на редких животных, а также суровым санкциям. Например, за незаконный отлов или отстрел лесной куницы браконьер платит штраф в размере до 200 рублей.

Во время поездки по Ишиму мне довелось побывать в единственном в Северном Казахстане государственном охотничьем хозяйстве, которое называется «Красный бор», и познакомиться с его директором Станиславом Кирилловичем Харланом. Его судьба типична для многих целинников. После службы в армии он в числе восьмидесяти демобилизованных воинов приехал по комсомольской путевке на целину, где стал работать механизатором в совхозе «Петропавловский». Но его всегда тянуло к природе. В коллективе это заметили и выбрали молодого человека председателем первичной организации общества охотников и рыболовов. С того дня Станислав Кириллович, как он выражается, с головой ушел в лесные заботы. К слову, именно этот охотколлектив первым в Северо-Казахстанской области организовал подкормку в зимнее время диких животных — устраивали кормушки, развешивали в лесу заготовленные летом веники... Это были лишь первые шаги будущего профессионального охотоведа и директора крупного хозяйства, призванного заботиться о сохранении, воспроизводстве и рациональном использовании растительного и животного мира.

В государственном охотничьем хозяйстве свыше восьмидесяти тысяч гектаров земель, расположенных вдоль Ишима. На этой территории раскинулись леса, просторные поля, есть озера — земля красивая и щедрая.

— Здесь мы не только охраняем все живое, но и решаем множество вопросов, связанных с увеличением численности дичи, — рассказывает Станислав Кириллович. — К сожалению, пока ее мало. Если исходить из установленных норм, то на каждую тысячу гектаров должно приходиться от пятидесяти до семидесяти косуль и двенадцать лосей. Представьте, какие стада диких животных могут обитать на нашей территории? А сейчас здесь насчитывается всего пять лосей и сорок косуль...

Осенью 1983 года мы огородили четыреста гектаров металлической сеткой, создав гигантскую вольеру. Здесь поселили лосей, косуль, а также оленей, которых завезли из Кокчетавской области — из Боровского лесоохотничьего хозяйства. От них уже получили первых телят. Когда плотность заселения животных в вольере начнет превышать плановую, будем выпускать зверей на простор. Но, должен сказать, это дело требует многих лет самоотверженной работы.

Такие же условия для восполнения фауны прилагают специалисты лесоохотничьих хозяйств в других областях. Кроме друзей у лесных обитателей есть и враги. Один из самых свирепых — волк. Немало довелось услышать историй о его кровожадных налетах на других животных. Впрочем, и ему самому приходится нелегко в борьбе за существование.

Вообще-то к волкам отношение у людей неоднозначное. Одни считают их лесными санитарами, другие — серыми разбойниками, и вторых значительно больше. Причем не только в нашей стране. Резко враждебное отношение к этим хищникам наблюдается, например, во Франции. Здесь вскоре после второй мировой войны провели своеобразную операцию, аналога которой трудно найти.

Волки в этой стране уничтожены давно, о них тут не слыхали почти сто лет. И вдруг — о ужас! — обнаружена волчица с подросшим уже потомством. На борьбу с хищниками мобилизовали огромные силы — несколько тысяч охотников и пять полицейских бригад. Кто устоит?

Но были и другие взгляды на хищного зверя. Так, в Швеции сначала запрещали охоту на волков в сезон размножения, а в середине шестидесятых годов нашего столетия взяли животных под полную охрану — правда, их оставалось очень мало, популяции к этому времени грозило исчезновение. В некоторых районах Соединенных Штатов Америки также введен запрет на отстрел хищников. Существуют аналогичные ограничения и в других государствах.

В нашей стране в отношении к волкам наблюдались своеобразные приливы и отливы. То волков обвиняли во всех смертных грехах, то реабилитировали. Соответственно, раздавались громкие призывы уничтожать хищников или о них забывали — все зависело от того урона диким животным и общественному стаду, который наносили серые хищники. Не было исключением и Приишимье, где на волков регулярно устраивали облавы, что помогало регулировать численность зверей. Причем в некоторых районах, как, например, в Соколовском и Мамлютском Северо-Казахстанской области, их так «зарегулировали», что волки исчезли вовсе, а если появляются, то местные охотники знают: забежали из сибирских областей.

Ущерб, наносимый хищными зверями, бесспорно, велик. Ну а тот, что наносят двуногие «хищники»? К сожалению, браконьерство в Приишимье еще не изжито.

В Целиноградской областной охотинспекции мне показали папки, распухшие от переполнявших их документов. В них находились списки тех, кто умышленно нарушал правила и сроки охоты, обкрадывал природу ради мелочных своих интересов. Таких было выявлено за сезон около тысячи человек. Одни гонялись на автомобиле за сайгаками, другие расставляли петли у сурчиных нор, хотя любительская охота на этого грызуна запрещена, третьи в ночной темноте с помощью фар отстреливали зайцев и лисиц.

Способы разные, а почерк один — браконьерский. И урон эти люди причиняют громадный, природе и обществу. Да и собственным детям тоже, ведь что они оставляют им в наследство — голую землю? Или «на наш век хватит»? А ведь может и не хватить. Сегодня, по данным французских специалистов, ежегодно в мире исчезает один вид животных и еженедельно — один вид растений. Об этом забывать нельзя.

О ЧЕМ ПОЕТ ЖАВОРОНОК. Впервые я обратил внимание на тишину, когда был на Зерендинском озере. В прогулке по лесу мне сопутствовала тишина — такая глубокая и всеохватывающая, что становилось не по себе. Смешанный лес, в котором росли сосны и березы, где земля была покрыта густой порослью трав и все искрилось богатым разнообразием красок, был лишен голосов жизни. В нем не было птиц.

Сначала думал, что многочисленные отдыхающие распугали всех животных окрест, и это меня, признаться, не очень взволновало: распугали здесь, но в другом месте все в порядке. А потом я оказался в «другом месте». С приятелем, живущим в Петропавловске, мы поехали на его машине за грибами. Забрались в самую глушь, куда любители тихой охоты заходят редко, и тут мой товарищ сказал:

— Хочу, чтобы ты обратил внимание на одно обстоятельство. Прислушайся к лесу.

Мы замолчали. И снова, как в прошлый раз, я поразился мертвой тишине, царящей вокруг.

— Что это? — спросил недоуменно.

— Химия, —ответил приятель. — Травили непарного шелкопряда. Вот птицы отсюда и улетели. Те, что остались в живых, конечно.

Здесь — химия, там — туристы... С этого дня с особым вниманием стал оглядываться вокруг в поисках птиц. Встречались. Видел синиц, прыгающих по обочине дороги, чаек, летящих над водой, а один раз даже услышал жаворонка, который невидимо парил где-то над головой и распевал свою звонкую песню... Не густо. Правда, часто попадались вороны, которые облюбовали для своих колоний березово-осиновые колки, но они оставляли меня равнодушным.

Хищных пернатых мне вообще не попадалось, хотя я знал, что в Приишимье прежде их обитало немало.

Но, оказывается, не повезло не только мне. Рассказывали, что профессор-орнитолог Московского государственного университета А. Чельцов-Бебутов проехал на автомобиле более тысячи километров по маршруту Петропавловск — Омск — Новосибирск — Барнаул. На всем пути он встретил всего 22 хищные птицы. В пересчете на сто километров дороги приходилось в среднем 1 пустельга, 0,5 кобчика и сотые доли других пернатых хищников. Эти данные опубликованы, и их в полной мере можно отнести ко всему Приишимью.

Птицы здесь всегда водились в изобилии. Не случайно многих из них отлавливали. Так, водоплавающих в период линьки загоняли в сети, которыми перегораживали озера. Таким манером добывали уток, гусей и даже лебедей, чьи шкурки пользовались спросом. На упоминавшейся уже Константиновской ярмарке в Акмолинской области в 1893 году было продано 450 шкурок лебедей, а спустя год уже 1600.

Добывали в Степном крае в больших количествах и других птиц — поганок, дроф, куропаток, тетеревов. Сохранились сведения об охотничьем сезоне 1895 года. Благодаря продолжительной и довольно теплой осени корм для дичи был повсюду, и потому тетерева плохо шли на прикорм и почти совсем не садились на деревья. Тем не менее добыча была велика. Из пределов Омского уезда московским и нижегородским купцам было отправлено сто тысяч пар различной птицы. На первом месте были тетерева, за ними — белая куропатка и, наконец, гуменник.

Впрочем, эта добыча велика на наш сегодняшний взгляд. А тогда считали, что год оказался не очень удачным, что тут же отразилось на ценах: пара тетеревов стоила 40—50 копеек, белая куропатка — 20—25 и гуменник — 70, это в три раза дороже, чем годом ранее. Причина сокращения численности дичи прежняя — хищническое истребление. Крайне губительным для птиц оказался массовый сбор яиц, практиковавшийся на многих озерах Приишимья. Яйца гусей, уток, чаек, крачек, перепелок и некоторых куликов собирались в огромных количествах.

И все же до последнего времени пернатым везло больше, чем животным. Во всяком случае на территории нашей республики пока не исчез ни один вид птиц в результате прямого преследования человеком. Дело в том, что на огромных казахстанских просторах существовали многочисленные угодья, куда из-за отсутствия транспорта добраться было сложно, и охотники посещали их редко. Эти места оказались своеобразным резерватом. В частности, на озерах Северного Казахстана, которые богаты зарослями водяных растений и животными кормами для птиц, гнездились сотни тысяч лысух, уток, гусей и других водоплавающих.

Однако сегодня труднодоступных мест в Приишимье нет. Повсюду проложены дороги, у населения появилось много автомобилей, и проблема расстояний исчезла. Сейчас, куда ни повернешься, везде можно наткнуться на следы машин — близ водоемов, в лесах и лугах. Возникли новые методы браконьерства, связанные с тем, что человек на колесах может в течение суток побывать в нескольких угодьях, расположенных на значительном отдалении друг от друга.

Нельзя сбрасывать со счета и шум. Нередко птиц путают, сгоняют с насиженных гнезд, разоряют гнезда, обрекая потомство на гибель. Сокращению гнездовых площадей содействовала массовая распашка земель.

Печальна судьба пернатых хищников. В свое время они подвергались яростным нападкам ученых, которые на них возлагали большую долю вины за уменьшение численности охотничьей дичи.

Следствием такого узкого и в целом неправильного взгляда на проблемы, порожденные жизнью, явилось массовое гонение на ястребов, болотного луня, коршуна, пустельгу, соколов... Причем это гонение приветствовалось и поощрялось официально. На третьем съезде охотников Казахстана, состоявшемся в 1964 году, был утвержден специальный пункт по борьбе с хищными птицами.

Получив официальное «благословение», охотники постарались выбить чуть ли не начисто всех хищников. Лозунг «Убей ястреба — будет больше дичи!» стал самым популярным. В этот период в целом по стране уничтожалось ежегодно 100—150 тысяч пернатых хищников: охотники приносили их отрубленные лапы в ожидании обещанной премии.

Урон, нанесенный природе, не восполнен по сей день. Если раньше пустельга встречалась повсюду — на придорожных столбах, копнах сена, обочинах, то сейчас нужно пройти или проехать добрую сотню верст, чтобы увидеть хотя бы одну. Я уже не говорю о коршунах, которые постоянно «висели» в безоблачном небе над головой, или о беркутах, для современного поколения ставших чем-то вроде птиц из сказки.

Уничтожение летающих хищников оказалось благом для других — обитающих на земле. Когда пустельги, полевые луни, чеглоки, коршуны были выбиты, начался «рай» для мышей, сусликов и других грызунов, заселивших большие массивы пашни. Их начали уничтожать с помощью химических средств. Одновременно в почву все больше вносилось минеральных удобрений. Грызуны гибли, но одновременно удар был нанесен и по пернатым, которые все еще в больших количествах селились на полях или прилегающих пустошах. Обычно здесь обитали перепелки и куропатки — попробуйте найти их сейчас.

То же происходит и с лесами. Обработка их ядохимикатами против вредителей оказалась гибельной и для многих представителей пернатого царства.

Вот почему объяла тишина огромные просторы целинных областей Приишимья.

В Петропавловске я разговорился на эту тему с директором местного домостроительного предприятия Львом Владимировичем Мецем. Он — заядлый охотник и каждый отпуск проводит на озере, где расположено приписное охотничье хозяйство комбината. Вот и на этот раз он вернулся после месячного здесь пребывания. Я поинтересовался трофеями.

Лев Владимирович махнул рукой и ответил угрюмо:

— Какие трофеи! Утки нынче пошли умные.

Не утки умные — просто их стало меньше и, чтобы тебе улыбнулась охотничья удача, надо немало побегать по болотам, найти дичь. И, конечно, нужно немного везения. А ведь может и не повезти.

Поголовье птиц сократилось очень заметно. Исчезли на многих озерах лебеди, которые совсем недавно гнездились здесь регулярно. Если они появляются вновь, то это такое событие, что о нем сообщают в областных газетах.

Тетерев в Приишимье вообще стал биологической диковиной. Серая куропатка, прежде заселявшая в изобилии заросли сорных трав возле культурной пашни, также исчезает — на нее даже пришлось повсеместно запретить охоту еще в 1964 году. Не раздается с полей и призывный крик перепела: «спать пора, спать пора».

Было бы неверно говорить о том, что в Приишимье никто не озабочен складывающейся ситуацией и что здесь не принимают необходимых мер для защиты пернатых. Специалисты давно уже бьют тревогу, и к их голосам прислушиваются. Создают, в частности, зоны покоя, куда въезд транспорта полностью запрещен, да и присутствие человека ограничено. Ежегодно проводится повсеместно месячник птиц. Недавно в рамках всесоюзного ведения учета животных и их использования в Приишимье проведена перепись птиц, живущих возле воды, — пеликанов, фламинго, чаек, крачек и других.

Проведение этого учета было основано на сборе данных различных организаций, имеющих отношение к охране природы и природопользованию, а также научных и учебных учреждений. Кроме того, было проведено широкое анкетирование населения. Параллельно специалисты вели большую разъяснительную работу, направленную на повышение экологического воспитания людей.

Но это все — слова. А дела? В Северном Казахстане на землях совхоза «Амангельдинский» находится озеро Альва. Оно не только очень красиво, но еще и ценно тем, что его воды и прибрежные заросли облюбовали стаи пернатых. Утки, гуси, лебеди, казарки, разного вида чайки устраивают на этом водоеме настоящие птичьи базары. Сюда птицы слетаются весной, здесь высиживают потомство и ставят его на крыло.

Учитывая большое природоохранное значение Альвы, Ленинское районное общество охотников и рыболовов объявило в 1981 году озеро и прилегающие к нему земли заказником. Чтобы не разорять птичьи гнезда и не загрязнять воду, здесь запрещено вести пахотные работы, пасти скот и охотиться. Только никто эти запреты не соблюдает. Правда, пахать — тут не пашут, зато с лихвой «компенсируют» это выпасами скота. Нередко в окрестностях гремят браконьерские выстрелы...

Неужели следующее поколение целинников увидит покинутый птицами водоем, который будет медленно зарастать ряской, превращаясь в сумрачное болото? Больно об этом думать и обидно. Однако бить тревогу надо — громко, во всеуслышание, чтобы это предположение никогда не обернулось горькой истиной.

НАРОДНЫЕ ПРИМЕТЫ. Мы столкнулись на деревенской околице и остановились, пропуская возвращавшееся с выпасов стадо. Стоявшая рядом женщина вдруг сказала:

— Хорошая будет завтра погода.

Я машинально обернулся и посмотрел на заходящее солнце — красное, раскаленное, оно погружалось в ставшее на прикол к горизонту темное облако, как пуховик. В таких случаях старое народное поверье гласит, что на следующий день надо ждать дождя и ветра. Поэтому я спросил женщину:

— А почему вы так решили?

— Примета такая. Если в стаде, которое возвращается с пастбища, впереди идет рыжая корова, то жди хорошую погоду.

Это была не примета, а скорее, суеверие. Впрочем их нередко путают — например, всем известно, что перебегающая дорогу черная кошка — «не к добру». Если же говорить о народных приметах в целом, то среди них немало точных, которые основывались на многовековом опыте, а потом были подтверждены научными исследованиями. Правда, встречаются и ошибочные.

В последнее время наблюдается возрастающий интерес к прошлому нашей страны, обычаям людей, народной мудрости. Это относится и к приметам.

Очень много примет посвящено погоде. Предсказаниями погоды занимались еще в глубокой древности. Так, на глиняных дощечках, найденных в легендарном Вавилоне, прочитали такую запись: «Когда солнце окружено кольцом, выпадает дождь». Правда ли это?

Безусловно. И ученые нашли ответ на природную загадку. Кольца вокруг солнца возникают с появлением в атмосфере земли тонких перистых облаков. Они образуются при передвижении теплых масс воздуха, несущих с собой осадки. И вполне вероятно, что эти облака прольются дождем именно над вашей головой.

Такими же древними считаются и приметы, которые связаны с наблюдениями за луной. Известно, что еще в третьем веке до нашей эры греческие астрономы утверждали: «Если серп луны четкий и чистый, то можно рассчитывать на хорошую погоду, если же он окружен красноватым оттенком, следует ожидать ветров, а как концы затупятся, то прольются дожди сильнейшие».

И это наблюдение подтверждается учеными. Метеорологи объясняют, что четкость лунного серпа говорит о чистоте воздуха, об отсутствии в нем водяных паров. Когда же в атмосфере накапливается влага, то она создает определенный оптический эффект и в результате мы наблюдаем расплывчатость лунных «рогов».

Существует множество других примет. В частности, такие:

Если солнце ложится спать бледным, то завтра будет дождь.

Сполохи играют — перемена погоды будет.

Пар идет от земли — к дождю.

В небе солнце, а цветки одуванчика закрываются — дождь пойдет.

Перед дождем соцветия ноготков закрываются, мальва поникает, фиалка сгибает стебелек, жимолость и дрема облеплены насекомыми.

Когда дятел стучит и его стук слышен далеко — к дождю.

Чибисы с вечера кричат — к ясной погоде.

Каждый путешественник, отправляясь в дорогу, барометр с собой не берет — лишняя тяжесть. Однако знание самых простых народных примет поможет ему прогнозировать погоду и соответственно построить свои планы на день или два вперед. В этом смысле большую помощь ему могут оказать животные. У них способность чутко реагировать на изменения в окружающей природе вырабатывалась веками. Она основана на особой чувствительности нервной системы.

Внимательному наблюдателю многое скажет такой, например, факт. Если по дороге на водопой рогатый скот начинает брыкаться и фыркает, это неспроста. Следует ожидать ненастья. К плохой погоде также блеяние овец. Лягушки перед дождем выползают на берег. Грачи на дороге играют — к хорошей погоде.

С поведением птиц также связано немало народных примет:

Журавли летят низко, быстро, молчком — жди скорого ненастья.

Ласточки летают высоко в небе — к хорошей, солнечной погоде, а если низко — к дождю.

Гуси летят высоко — жди снега.

Воробьи и куры купаются в песке или пыли — к дождю.

Соловей поет всю ночь — будет солнечный день.

Беспрерывно ныряют и плещутся утки, а вороны хохлятся — к непогоде, а вот если коршуны парят в небе, то это к хорошей погоде.

Особенно много могут сказать вдумчивому и знающему человеку растения. О некоторых приметах уже упоминалось, а вот еще.

Хорошо, сильно пахнет жимолостью — к дождю.

Небо еще чистое, голубое и бездонное, а цветки мальвы уже свернули свои лепестки, будто увяли — скоро заморосит.

Если звездчатка не раскрывает свои цветочки утром и держит их закрытыми целый день — ожидай дождя. О том же говорят и закрытые цветки белой лилии.

Канны «плачут» перед дождем за шесть — десять часов, горицвет — за девять — двенадцать, жимолость — за пятнадцать — двадцать, конский каштан — за одни — двое суток, а клен даже за три — четыре дня.

Перед ненастьем цветы одуванчика, гвоздики-травянки закрываются, как бы прячась от дождя.

Если небо хмурится, а цветы лютика раскрыты, то дождя не будет.

Перед дождем полевой вьюнок плотно закрывает свои бело-розовые «граммофончики».

Немало народных примет, которые помогают предугадывать погоду на длительные сроки. Если, например, на рябине много ягод, а на дубу — желудей, то наверняка зима окажется строгой. О том же говорит и скорый, дружный листопад осенью. Суровые холода в зимний период чувствуют и муравьи — накапливают большие кучи. Свои правила у мышей-полевок: если они устраивают свои гнезда на верхушках копен, то жди мокрую и холодную осень, если внизу, то теплую.

Впрочем, каждый из нас может сделать свои выводы из собственных наблюдений, и если они верны, то будут надежно служить в пути, многое подскажут и на многое заставят взглянуть по-другому.

Ну а заядлому грибнику знание примет необходимо. И когда тихим августовским вечером над ближним лесом нависла жирная туча, вскоре пролившаяся ласковым и теплым дождем, я тут же решил с утра отправится за груздями. Парной дождь после долгих солнечных дней предсказывает удачу — без полного лукошка не вернешься. Верней приметы не бывает.

ГРИБНОЙ ДЕНЬ. Для чего человек собирает грибы? Для питания — естественный ответ. Из них можно приготовить немало блюд, начиная от похлебки: издавна у нас любят и широко употребляют грибной шашлык, запеканку, кулебяку с грибами, икру из них тоже готовят, жарят в сметане и на масле, солят и маринуют, чтобы потом — в зимнюю пору — замочить их в молоке, а затем пустить в кулинарную обработку. Добавленные даже в небольшом количестве, скажем, в соус, они придают ему особый аромат и вкус, за что повсеместно ценятся не только гурманами. В грибах есть своеобразные пахучие вещества — энзимы, они-то и пробуждают аппетит, способствуют лучшему усвоению пищи.

Сушеные грибы, например, боровики, почти вдвое калорийнее яиц и вареной колбасы. Ученые установили, что бульон из сухих белых грибов в семь раз калорийнее мясного, не говоря уже о том, что он вкуснее и ароматнее.

Существует и поэзия тихой охоты. Известно, что среди грибников немало таких, которые довольно равнодушны к кулинарным особенностям белого гриба, груздя или сыроежки, а собирать их любят — нравится сам процесс поиска. Грибникам в радость побродить по августовскому, залитому солнцем лесу, продираться сквозь заросли, выжидательно поглядывая по сторонам и разгребая палочкой каждый бугорок в ковре прошлогодней хвои. Есть сборщики, которые знают и уважают гриб — где и какой растет, как его искать и какие сопутствуют ему приметы. Такой грибник зря ковырять землю не будет, он вдумчиво прошагает по следам первого и наберет грибов куда больше.

У каждого человека свои приемы сбора даров леса, основанные на собственном знании или незнании, опыте. Но я совершенно уверен, что даже самый большой неудачник, набравший за день не более десятка сыроежек, и тот оказывается в выигрыше, потому что время провел на природе — под голубым небом среди упоительного шума лесной листвы.

Мне приходилось собирать грибы в разных местах Приишимья. И, нужно сказать, что особым разнообразием этот сбор не отличался. Чаще всего на глаза, а следовательно, и в корзину попадались хрупкие сыроежки. Как ни остерегайся, как бережно ни укладывай шляпку в корзину или ведро, все равно обломаешь ее края, и гриб, который еще минуту назад радовал глаз совершенством формы, вдруг превращается в нечто бесформенное. В какие только цвета ни окрашиваются сыроежки — в розовый, желтый, красный, зеленый, синий... Но в общем-то грибники относятся к сыроежкам с уважением: грибы не боятся никаких перепадов погоды и растут с мая и почти до конца октября. Ну а яркая окраска помогает увидеть их издалека.

В смешанных лесах Приишимья растут белый гриб, груздь, обабок, масленок, лисичка, волнушка, рыжие и некоторые другие. Первое место среди них по праву принадлежит белому. Нашел его, и сердце готово от радости выскочить из груди — удача! Однако встречаются они редко, да и знать надо урожайные места — временному путешественнику они не известны. Если хочешь раздобыть белый гриб, то надо знать о некоторых природных секретах.

Например, многим ли известно, что белые грибы никогда не растут в сырых низинах, а вот там, где разбросаны муравьиные копны, надо быть особенно внимательным. Любят они тень, отбрасываемую деревьями, и предпочитают соседство с березами, дубами, соснами. К слову, эти же места обычно облюбовывают и мухоморы — вот еще одна примета. Впрочем, их много, и любой заядлый грибник что-то отложил в памяти от собственных наблюдений.

Помня обо всем этом, я и шагал по лесной целине, внимательно поглядывая по сторонам. Под ногой послышался мягкий хруст. Приподнял слой слежалых прошлогодних листьев и прелой хвои и увидел раздавленный гриб. Досадно, конечно, но не беда, теперь нужно присмотреться, где еще могут быть пробивающиеся к свету грузди. Почти сразу же заметил вздувшуюся в разных местах листовую подстилку. Здесь, голубчики!

Опускаюсь на колени и осторожно поднимаю прелую листву. Под ней затаился чисто-белый, молочной свежести, груздь, который кажется не творением природы, а искусственным изделием из какого-то неведомого материала. Осторожно срезаю его упругую, ядреную плоть и кладу в корзинку. Почин сделан!

Но уходить не спешу. Ведь название этого гриба восходит к древнеславянскому языку — груздие, то есть от слов «груда», «куча». Уже в те времена люди отметили эту их особенность, ставшую для грибников правилом: где нашел один груздь, там растут и другие.

Настроение сразу поднимается. Прощупываю лесную подстилку в разных направлениях и вскоре в корзинку ложится второй груздь, третий. Вот и корзина полна. Теперь можно и перевести дыхание.

Воодушевленный, я зашагал дальше и вскоре оказался в сплошном березовом лесу, а вернее, роще, примыкающей к лесу. За березовым частоколом чуть просматривались бревенчатые избы, к которым вела дорога.

Эти места я знал плохо, поэтому появление населенного пункта оказалось неожиданным и не могло сулить грибнику ничего хорошего. Так оно и оказалось. Резко свернув в сторону, зашагал снова в глубь леса, но тут же остановился пораженный: все пространство между березами словно вскопано лопатой или мотыгой. Видимо, какой-то горе-грибник нашел «плантацию» груздей и, чтобы взять их, перепахал почву, уничтожив на ней все живое. Повсюду валялись старые и червивые грибы-семенники, вырванные с корнем и выброшенные.

Хорошо известно, что грузди в «семье» не созревают одновременно, один только поднимает головку, а другой уже перестарок.

Рвать гриб с корнем нельзя — разрушается грибница, сама по себе достаточно хрупкая. Она возникает от споры, которая, попав в благоприятную среду, прорастает. Они-то и образуют грибницу, формой напоминающую обыкновенный блин. За лето такая грибница может увеличиться в диаметре до двадцати — тридцати сантиметров, однако в глубь почвы «блин» уходит только на шесть-десять сантиметров. Да иначе он и жить не сможет, потому что требует постоянного притока воздуха, высокой температуры и плодородного перегноя. Ясно, что грибницу разрушить легче простого. Об этом прекрасно знают все истинные грибники — не случайно их первое и главное правило гласит: нельзя гриб рвать с корнем, его надо осторожно подрезать ножом. Но, увы, это правило соблюдается далеко не всеми.

Я уже упоминал о том, как был удивлен и поражен захламленностью леса в окрестностях Зерендинского озера. Но тут необходимо сказать и о другой его беде — лес перестал давать людям то, чем всегда был славен: не стало грибов и ягод. Большое количество отдыхающих не могло не нарушить некогда существовавшее в природе равновесие. Человек с корзиной стал для леса настоящим бедствием. С грибами происходит то же самое, что и с лекарственными растениями — их не собирают, а выгребают. Разница лишь в масштабах: в растениях разбираются далеко не все, а в грибах всяк считает себя авторитетом.

И такая ситуация сложилась не только в Зеренде, разрушение природы наблюдается повсеместно. Лишь в тех районах, где расположены лесничества и ведется какая-то пропаганда среди населения правил поведения в лесу и существуют ограничения на доступ людей в заповедные места и заказники, положение в общем стабильное. Но ведь во многих случаях вся воспитательная работа сводится лишь к объяснениям, что курить и сорить в бору запрещается. Важно вести серьезное экологическое воспитание. Многое еще всем нам предстоит понять и осмыслить в своих взаимоотношениях с лесом. А впрочем,только с ним?

РЫБАЦКИЕ ЗОРИ. По давней народной примете лучший клев рыбы совпадает с цветением черемухи, началом цветения сирени, яблони, рябины. В реках Северного Казахстана до середины июня длится нерест рыбы, и этот период является запретным для рыбалки.

Во время путешествия по Приишимью мне приходилось рыбачить на озерах и прудах, речках и водохранилищах — в сроки, установленные существующими правилами. Но теперь мне хотелось бы вспомнить о другой рыбалке, состоявшейся четверть века назад.

...Мы приехали на Нуру с ночевкой. Стоял теплый август. Недавно закончился сенокос и на берегу речки то здесь, то там лежали большие копны сухого сена. Одну из них мы облюбовали, побросали здесь свои рюкзаки и, не теряя времени, приступили к делу. То есть натянули перемет (тогда его применять не запрещалось), разобрали удочки и разбрелись по берегу, каждый в поисках своей рыбацкой удачи.

Потом, когда мы все собрались у костра, предусмотрительно разведенного на безопасном расстоянии от копны, я выяснил, что рыбы поймал меньше всех. Но уха, конечно, была вкусная.

Утром у нас оставалось мало времени для любования природой — нужно было возвращаться в отделение совхоза, куда мы прибыли на уборку урожая. Поэтому наскоро похлебав остывшей за ночь ухи, тронулись в обратный путь.

Теперь, двадцать пять лет спустя, вновь оказавшись в этих местах, я спрашиваю себя: почему мне запомнился именно тот вечер? Видимо, память о том случае прямо связана с рыбацкой удачей, а значит, с хорошим настроением.

...На этот раз мне не везло: клевало вяло, однообразно и невольно в голову приходила мысль о том, что в Приишимье рыбные запасы заметно оскудели. На это можно возразить, что делать серьезные выводы на основании столь незначительного личного опыта неправомерно. Однако зачастую все познается именно на личном опыте. В самом деле, какой вывод я должен делать из такого, например, факта? В целиноградском магазине «Океан» торгуют в основном морской рыбой, а когда завозят свою, пресноводную, выстраивается огромная очередь.

А между прочим, рыбохозяйственный фонд области составляет двести тысяч гектаров. Такая голубая нива при правильном использовании может стать значительным подспорьем в решении Продовольственной программы. В местных водоемах обитают щука, язь, налим, окунь, ерш, пескарь, линь, карась, чебак. В созданных руками человека прудах стали разводить карпа и сазана. Только в последнее время коллектив Целиноградского рыбозавода вырастил десятки миллионов личинок и более восьми миллионов сеголеток карпа, которые используются для выращивания товарной рыбы. Кроме того, из других областей республики завезено около двенадцати миллионов личинок ценных сиговых пород. Только в Вячеславское водохранилище, например, выпущено для разведения три тысячи производителей карпа и сазана.

Это данные 1986 года. И хотя понятно, что далеко не каждая личинка превратится со временем в полноценную рыбу, все равно приведенные цифры оставляют впечатление работы, поставленной с солидным размахом. Как же с ней согласуется утверждение, что рыбные запасы региона сокращаются? Увы, согласуется.

Этот процесс стал особенно заметным лет десять назад. Тогда же специалисты рыбоохраны, любители природы забили тревогу. Они привлекали внимание общественности к следующим фактам. Повсеместно осуществляется бессистемное гидротехническое строительство, которое нарушает сложившиеся тысячелетиями условия жизни обитателей водоемов. Взять, к примеру, реку Нуру, которая питает влагой Уялинскую, Биртабан-Шалкарскую и Кургальджинскую систему озер. На реке расположен целый комплекс лиманного орошения. Весной после залива лугов вода сбрасывается как попало. В итоге гибнет множество икры в местах нерестилища.

Многие совхозы ради сиюминутной выгоды пересыпают земляными дамбами русла не только малых рек, но даже Ишима — в летний период скорость воды в нем практически равна нулю, она застаивается, зарастает камышом, осокой, покрывается тиной. Весной половодье разрушает все эти временные плотины, земля «размазывается» по руслу, забивает родники, пополняющие реку, губит нерестилища. А летом все повторяется снова. И так из года в год. Не случайно специалисты-гидрологи отмечают в последние годы резкое ухудшение качества воды в Ишиме. Увеличивается содержание в ней минеральных и органических веществ, бактерий, планктона, других примесей.

Серьезная проблема с забором воды из озер на хозяйственные нужды. Совхозы забирают влагу в огромных количествах, расходуют ее небрежно. В результате водоемы быстро мелеют, зарастают сорной растительностью, а рыба в них гибнет. К такому же результату приводит неумелое использование гербицидов и ядохимикатов. Общеизвестно, что обработки ими полей запрещаются на расстоянии не менее двух километров от водоема. Но это требование повсеместно нарушается, а виновные не несут никакой ответственности.

Понятно, что складывающаяся в регионе ситуация не может не настораживать. Принимаются различные меры, чтобы выправить положение. Но болезнь оказалась слишком запущенной, что подтверждает такой факт: за последние пятнадцать лет, по данным службы рыбоохраны, в Целиноградской области исчезли озера общей площадью около восьмидесяти тысяч гектаров. Причины те самые, о которых говорилось выше. И они, к сожалению, продолжают существовать по сей день. За время поездки по Ишиму убеждался в этом воочию. Вот некоторые случаи из тех, что довелось наблюдать.

Сегодня известно всем, что распахивать землю близ водоемов нельзя — плодородный слой почвы смывается в озеро или речку. Категорически запрещено применять плуг в двухкилометровой санитарной зоне, а также использовать удобрения. Но вот на территории совхоза имени Карла Маркса, что в Атбасарском районе, расположено богатое рыбой озеро Узункуль. Впрочем, это раньше оно было богатое — здесь вылавливали до двадцати тонн рыбы, а теперь водоем обречен на гибель. Причина в том, что его начали опахивать до самого уреза воды. К тому же еще тут устроили под открытым небом склад минеральных удобрений — свалили прямо на землю, тонн пятнадцать-двадцать.

Во втором отделении этого же хозяйства свиноводческий комплекс на берегу озера Бирюктал. Действующие отстойники не чистили, наверно, со дня пуска комплекса, так что правильнее их назвать бездействующими — отходы идут прямо в водоем. О какой сохранности его обитателей в данном случае может идти речь? Но это еще что! Во втором отделении совхоза «Атбасарский» применяют куда более «эффективный» способ очистки животноводческой фермы от навоза. Тут сталкивают его бульдозером прямо в речку Шугу.

А вот в совхозе «Селетинский» другая беда. Здесь в свое время было принято решение о строительстве канализационных сетей и очистных сооружений, выделены необходимые средства. После многих месяцев работы строители наконец отрапортовали: готово! Но, увы, «готово», оказалось лишь в их представлении. Многочисленные отступления от проекта, а также брак не позволили запустить комплекс в дело. Так и получилось: зарыли в буквальном смысле слова в землю почти миллион рублей, а выгоды для окружающей среды никакой — загрязнение вредными стоками местного водоема продолжается. Да и не только здесь. Страдают от человеческого равнодушия реки Ашилыайрык, Аксу, Жабай, а через них — Ишим.

По-прежнему мало внимания уделяется проведению мелиоративных и профилактических мер, которых прежде всего требуют озера. Но помощь нередко задерживается, а то и вовсе не поступает, в результате водоемы зарастают камышом и другой грубой растительностью, мелеют, заболачиваются.

В принципе, каждый пруд или озеро является самоочищающейся экологической системой. Ученые объясняют, что биоценоз водоема — то есть совокупность растений и живых организмов — действует так, что все вещества, содержащиеся в воде, разлагаются, накапливаются в организмах либо откладываются на дне.

Все живое, что обитает в воде, принимает участие в непрерывном процессе биологической очистки озера. Чем многочисленнее населен водоем, тем интенсивнее проводится эта работа. Однако тут надо иметь в виду следующее: природа сама является регулятором и загрязнения и очищения водоемов. Но вот в этот процесс вмешивается человек, и продукты его деятельности в той или иной форме попадают в реки, озера, пруды. Существующий баланс нарушается, и обитатели водной среды уже не справляются с резко возросшими «обязанностями». Да и содержащиеся в стоках вещества порой не поддаются природной переработке. В этих случаях человек должен помочь природе исправить последствия собственных ошибок. Иначе озеро постепенно заилится, зарастет и в конечном счете погибнет. Другого пути нет.

К таким мерам относится и искусственная очистка прудов и озер от растительности. Они зарастают, как правило, жесткими растениями, такими, как камыш, рогоз, тростник, стрелолист, аир болотный. Для того чтобы избавиться от них, вовсе не обязательно спускать воду, существуют специальные камышекосилки. Маленькие водоемы можно вообще обкашивать обычными ручными косами, которые удерживаются на дне каким-либо грузом — скажем, намотанной цепью. Убирать растительность нужно перед самым цветением, чтобы предотвратить образование семян.

Представляет опасность для водоема и мягкая растительность — ряска, кувшинка, лютик, водокрас, тысячелистник и другие травы, развившиеся в больших количествах. Из-за них вода плохо прогревается, эти виды растительности после отмирания быстро разлагаются и переполняют озеро органическими веществами.

Удалять мягкую растительность тоже несложно: из воды ее можно вытягивать обычными граблями. Понятно, что такой способ для обширных прудов не подходит, тогда удобно употреблять сети, бредни или специальный водный плуг, который легко изготовить в самой обыкновенной совхозной мастерской.

Но если все так просто, то почему в хозяйствах не спешат принимать необходимые меры? Ответ столь же прост: не хотят дополнительных хлопот, надеются на «авось» — все образуется само собой. Так мы и теряем водоемы.

Чрезвычайно мало внимания уделяется и такой проблеме, как обогащение водоемов в зимний период кислородом. Известно, что в подавляющем большинстве озера в Приишимье мелкие. Если зима выдается суровой, то их поверхность сковывает толстый ледяной панцирь, который с трудом пробьешь. Эта работа требует серьезных усилий, механизации. Но она просто необходима, потому что открывает доступ кислорода к воде и помогает рыбам не задохнуться.

Большую помощь в этом деле оказывают любители зимней ловли. Однако часть водоемов расположена вдали от крупных населенных пунктов и зимой сюда трудно добраться. Следовательно, таким озерам необходимо помогать в централизованном порядке.

Но делается это явно недостаточно. Более того, порой вместо того, чтобы привлекать население в помощь, людей нередко отпугивают различными запретами. Так случилось, например, на Кургальджинских озерах. Администрация заповедника запретила проводить зимний подледный лов рыбы, но сама обеспечить обогащение воды кислородом не сумела. И вот результат. Раньше здесь только коллектив местного рыбозавода добывал за январь-март до четырехсот тонн рыбы. Теперь столько же, если не больше, рыбы гибнет от заморов.

Такая же беда произошла и на озере Пестром, расположенном вблизи Петропавловска. Замор погубил здесь большое количество рыбы. Стали выяснять, как это получилось.

В свое время этот живописный водоем, который по праву считается одним из самих красивых в Северном Казахстане, был излюбленным местом отдыха горожан. Здесь постоянно — и зимой, и летом — пробовали поймать удачу любители-рыболовы. Но потом вокруг озера развернулась непонятная суета. Сначала его объявили заказником, запретив любительский лов. Потом передали Петропавловскому рыбозаводу, однако и он не имел права вести здесь добычу: озеро получило статус маточного. Так как в подобном качестве Пестрое не интересовало завод, то, понятно, что внимания ему не оказывали. В результате озеро за каких-то два года сильно заросло мягкой водной растительностью, преимущественно элодеей канадской, которую не случайно прозвали «водяной чумой». И наконец произошел замор. О такой опасности на рыбозаводе знали, ведь из девятнадцати закрепленных за ним озер только три настолько глубоки, что не боятся зимних холодов. Тем не менее своевременных мер принято не было.

Коллектив этого предприятия постоянно не выполняет план по отлову пресноводной рыбы, а в оправдание ссылается на ее отсутствие в озерах. Вот так: для промышленной и любительской добычи ее нет, а для замора — пожалуйста. Рыбаки ведут лов все в меньших объемах. В Сергеевском водохранилище, например, добывают всего около тридцати тонн — это 2,6 килограмма с гектара водной поверхности. Для сравнения можно сказать, что их соседи, коллектив Целиноградского рыбозавода, на своем озерно-товарном хозяйстве получают с гектара в десять раз больше рыбы.

Низкая урожайность голубой нивы — это, кроме всего прочего, отсутствие направленного формирования ихтиофауны. В свое время специалисты Казахского научно-исследовательского института рыбного хозяйства разработали биологические обоснования и дали рекомендации на зарыбление Сергеевского водохранилища сеголетками сиговых и карповых. К сожалению, этим планам не суждено было сбыться. Видимо, их посчитали нереальными.

Но вот другой пример. В 1980 году началось рыбохозяйственное освоение озер Большой и Малый Тарангул. В них запустили личинки пеляди и рипуса. Акклиматизация прошла успешно и год спустя здесь добыли 32 тонны сиговых. В дальнейшем сюда выпустили сеголетки карповых и снова получили хороший возврат. Казалось бы, следует развивать этот опыт и добиваться большей отдачи с каждого имеющегося в области голубого гектара. Но этого не произошло, все вернулось, как говорится, на круги своя. Стоит ли удивляться низкой продуктивности водоемов? Природа отвечает добром на заботу о себе, но и на равнодушие оно тоже отвечает равнодушием. Об этом не следует забывать.

Вопрос, что после нас останется нашим потомкам, далеко не праздный. Наступление на природу идет сейчас такими темпами, что нужно думать не только о потомках, но и о самих себе — что будем иметь через пять, десять, двадцать лет? Не окажется ли человек с удочкой, сидящий на берегу речки или озера, пережитком давно минувших времен, живым анахронизмом?

Очень хочется надеяться на лучшее. Эту надежду питают те меры, которые во все возрастающих масштабах применяют в Приишимье для того, чтобы ограничить воздействие на природу тех негативных явлений, что еще допускаются в хозяйственной деятельности. В частности, осуществляют обваловку озер и прудов, а также имеющихся на них животноводческих помещений, перевод ферм с берегов водоемов, строительство общепоселковых сооружений полной биологической очистки.

Особенно многое делается по строительству очистных сооружений в городах и селах, расположенных по Ишиму. В Целиноградской бассейновой инспекции по использованию и охране водных ресурсов меня познакомили с огромным списком таких объектов, вступивших в строй за последнее время. Сейчас инспекция контролирует свыше пятидесяти комплексов, которые позволили резко сократить сбросы вредных стоков в Ишим и другие реки области. Более того, за последние годы здесь не было аварийных или залповых сбросов, загрязняющих водные источники. Вот уже пять лет качество воды в Ишиме не меняется и в основном соответствует требованиям, предъявляемым к рекам этого типа. За этим делом пристально следят работники четырнадцати ведомственных лабораторий, которые осуществляют жесткий контроль за качеством сбрасываемых вод.

Аналогичная работа проводится и в других областях, через которые протекает Ишим. В Северо-Казахстанской области, например, облисполком принял специальное решение, предусматривающее ввод в строй за пятилетку 24 водоохранных сооружений. Пятнадцать из них уже действуют, три — находятся в стадии строительства.

Сложнее ситуация в Кокчетавской области. Здесь также наметили большую программу. Ее цель — полностью изменить сложившуюся тяжелую ситуацию: предприятия региона потребляют 21 миллион кубометров воды, а очищают из них всего 3,2 миллиона. Тут даже такие крупные предприятия, как Пескинский завод железобетонных конструкций, вынужден на протяжении ряда лет сбрасывать сточные воды повышенной минерализации в Ишим.

Решить задачу одним махом не удалось — слишком долго накапливались вопросы, которые откладывали на «потом». Но дальше откладывать нельзя. И тут выяснилось, что мощностей строительных организаций, действующих на Кокчетавщине, явно не хватает. Вот и затягивается строительство ряда крупных очистных сооружений, ввод которых сразу же положительно сказался бы на общей ситуации.

И все же мне не хотелось бы кончать на пессимистической ноте. Если люди сообща берутся за какое-то большое дело, то рано или поздно его свершат, добьются победы. Только очень хочется, чтобы успех пришел быстрее, ведь он прямо связан с нравственным и физическим оздоровлением природы Приишимья — края красивого, доброго, щедрого.

...Я сидел на берегу Ишима — там, где, сделав крутой поворот, он расплескался небольшой заводью. Волны здесь умеряли свой и без того неторопливый бег и золотились в лучах заходящего солнца. Оно опускалось все ниже, и вот уже тени прибрежных тополей потянулись через русло.

Тихо, только слышно, как попискивает прыгающая рядом синичка.

— А не пора ли тебе на покой? — спрашиваю я.

Она смотрит, наклонив головку, круглым глазом на меня и, видимо, согласившись, что пора, срывается с места и «ныряющим» лётом скрывается в кустах. Я перевожу взгляд на удилище, вырезанное из ивовой ветки, на поплавок, застывший на темнеющей воде, и настораживаюсь. Он тяжело завалился сначала на один бок, потом на другой и тут же стремительно пошел в сторону. Я подсек и радостно засмеялся, увидев болтающуюся на конце лески рыбешку.

...Как все-таки мало и как много нужно человеку для счастья!

* * *

Приишимье — путь долгий. Красив, обаятелен этот край, и населен он людьми сильными, умными, которым многое по плечу. Могучая целинная эпопея наложила свой нестираемый отпечаток на природу этих мест, преобразила землю, круто изменив ее облик. Что было привычно нам каких-то двадцать-тридцать лет назад, сегодня настолько изменилось, что порой не веришь своим глазам.

Хуже стало или лучше? Думаю, вопрос чисто риторический. К прошлому возврата нет, мы должны принимать сегодняшнюю, реальность и стремиться сделать ее богаче, насыщеннее. Короче, предстоит достраивать, усовершенствовать новый дом — мир, в котором мы живем.

Уверен, он будет улучшаться. Для того, чтобы всем нам было лучше.

Приишимье в фотообъективе

Стр. 9

Течение степной речки тихое и размеренное

Стр. 16

Обычны на озерах Казахстана колонии чеграв

Стр. 24—25

Лесопосадки в Зеренде

Стр. 32

Ромашки — спутницы лета

Стр. 48

В тихих лесных уголках — редкие животные, например, косули

Стр. 56—57

Глубоки и прозрачны плесы степных речек

Стр. 64

Чайки — непременные спутники озер Казахстана

Стр. 80

Поймать рака в Ишиме — большая радость для детей

Стр. 88—89

Растут новостройки Целинограда. Новые дома на проспекте Целинников

Стр. 96

Неповторимое очарование степным речкам придают кувшинки

Стр. 112

На илистых отмелях озер и речек можно встретить разнообразных куликов, таких, например, как перевозчик

Стр. 120—121

Смешанный лес в Приишимье

Стр. 128

Степь трудно представить без сурков — симпатичных пушных зверьков

Стр. 143

Целинный урожай

Литература

Советский Союз // Географическое описание в 22 томах. Казахстан. М.: Мысль, 1970

Бобров Р. Беседы о лесе. М.: Молодая гвардия, 1982

Головин Б. О чем говорят названия растений. М.: Агропромиздат, 1986

Березина Н., Лисс О., Самсонов С. Мир зеленого безмолвия. М.: Мысль, 1983

Дежкин В., Фетисов Т. Профиль равновесия. М.: Молодая гвардия, 1977

Смирнов Ю. Влияние охоты на охотничье-промысловую фауну Казахстана. Алма-Ата: Кайнар, 1965

Дубицкий А. Где течет Ишим. Алма-Ата: Казахстан, 1965

Содержание

Здесь течет Ишим 5

Человек на земле 39

Объяснение в любви 71

Природа предъявляет счет 102

Что остается людям 123

Кузьменко Борис Тимофеевич

ПРИИШИМЬЕ

Фото Н. Н. Леонова, В. Т. Якушкина

Редактор А. А. Трофимова

Художник Б. Р. Жапаров

Художественный редактор А. Н. Байсеркеев

Технический редактор Т. В. Суранова

Корректор Н. И. Сергеева

ИБ № 3473. Научно-популярное

Сдано в набор 25.02.88. Подписано в печать 8.09.88. Формат 75х901/32. Бумага мелованная. Гарнитура обыкн.-новая. Усл. печ. л. 6,6. Усл. кр.-отт. 29,6. Уч.-изд. л. 7,1. Тираж 8000 экз. Заказ 709. Цена 1 р. 30 к.

Издательство «Кайнар» Государственного комитета Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 480124 Алма-Ата, пр. Абая, 143.

Полиграфкомбинат производственного объединения полиграфических предприятий «Кiтап» Государственного комитета Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480002, г. Алма-Ата, ул. Пастера, 41.

1

Г е р н  В. Зоогеографические заметки по Акмолинскому уезду. Семипалатинск. 1891.

(обратно)

Оглавление

Здесь течет Ишим

Человек на земле

Объяснение в любви

Природа предъявляет счет

Что остается людям

Приишимье в фотообъективе

Литература

Содержание X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?