Хорошо известно, что теория так наз. производственного искусства (в то же время производственная теория искусства) утверждает неминуемость гибели станкового искусства в процессе коллективизации общества, считая станковую картину товарной формой отображающего искусства, служащей суррогатом неорганизованной действительности и, в немалой степени, средством ее познавания и косвенного влияния на ее развитие.
В послевоенные годы Советский Союз огосударствил промышленность; вне Союза коллективизация промышленности шла гораздо более медленным путем, но тем не менее шла, и в настоящее время в каждой из крупных стран проблема госкапитализма стала актуальной и сделалась лозунгом не только реформизма, но и так наз. радикальной буржуазии.
Но, глядя на совершившиеся в обществе социально-экономические изменения, сейчас, после некоторого отступления станковистов, можно повсюду наблюдать станковое нашествие, длящееся около 5 – 6 лет и сказавшееся особенно в СССР, вследствие почти повсеместного «истребления» станковистов – «чистовиков», в донэповские времена. Неудивительно, что многие из тех, кто хотел «объять необъятное» и сочетать искусство-организацию с искусством-иллюзией, посмеиваются по поводу производственного пыла левых и заранее торжествуют свою мнимую победу.
Проанализируем положение.
Станковисты взяли верх настолько, что говорить о их временном выживании, на основе общего закона отставания надстройки от экономики, не приходится, тем более что наступление станковистов произошло после их решительного разгрома (например в СССР). Совершенно очевидно, что станковизм засел в окопах искусства надолго, – вот отчего следует внимательно разобраться как в эстетических особенностях нынешнего станковизма, так и в социальных причинах его живучести.
Комментарии к книге «Почему не умерла станковая картина», Борис Игнатьевич Арватов
Всего 0 комментариев