«Дружеские поминки»

Недавно чествовалось в Германии пятидесятилетие со дня смерти одного великого музыканта XIX века. Но дело Германией не ограничилось. Нашлись услужливые люди и у нас, которым потребовалось заявить в публике разные свои добродетели, примерное усердие, пламенную любовь к покойному великому человеку, глубокие познания, неподкупное правдолюбие. На этом основании эти люди принялись первым делом срамить остальных соотечественников, нас — русских, за нашу апатию, непочитание талантов, отсталость от остальной Европы. И все это было бы превосходно, если б увенчалось успехом. Но в том-то и беда, что хотеть и гарцовать — это одно, а делать дело совсем другое. Наши усердники разыграли только сцену из басни Крылова:

«Хотя услуга нам при нужде дорога, но за нее не всяк умеет взяться…» «Шел в комнату, попал в другую», сказано также в «Горе от ума».

А попасть не в ту комнату, это иной раз очень худо. Так случилось именно нынче у нас.

«Пустынник» басни — был великий, знаменитый композитор Шуман, друзья у него оказались теперь среди русских, не один услужливый медведь, а целых два: г. Иванов и г. Коптяев. Оба по профессии — музыкальные критики, покуда, к сожалению, еще очень мало знаменитые.

Оба они припасли не по одному камню, как в басне, а по целой дюжине для своего обожаемого друга («для милого дружка сережка из ушка») и бомбардировали ими этого друга на расстоянии нескольких столбцов «Нового времени» и др., и с таким усердием, что им явно необходимейшая потребность была — так угостить приятеля, чтоб «Мишин друг лежать надолго там остался».

Один из друзей, впрочем, не главный, не сам Иванов, а всегдашний его подручный, г. Коптяев, для начала заявляет, что «несомненно, Шуман явился на свет без больших музыкальных задатков…» «Шуману, — говорит он, — был свойственен дух изящного, но он проявился прежде всего в литературной- области. Не он ли писал драмы из жизни разбойников? Когда же появляется первый интерес к музыке, Шуман обращается не к композиции, а к фортепиано…» Патрон же г. Коптяева, г. Иванов, замечает, что только «имея на плечах 20 лет, Шуман начал заниматься музыкой специально…» Но ведь все это фальшь и неправда. Бедные усердные друзья! Они еще никогда не слыхали, что Шуман еще с семи лет стал проявлять признаки большой музыкальной способности и что уже спустя немного лет его учитель органист Кунч объявил родителям Шумана, что его ученик может теперь уже сам заниматься.