«Все писатели хорошие, а Толстой хамм, Потому что графф»

Светлана Хазагерова

"Все писатели хорошие, а Толстой хамм. Потому что графф"

Если попытаться в самом общем виде передать впечатление от опуса Святослава Логинова, то для меня оно лучше всего выражается этим приписываемым Хармсу анекдотом. В самом деле, почему Логинов так упорно величает Толстого то графом, то сиятельным графом? Казалось бы, критику, на роль которого претендует Логинов, это все равно, граф ли, князь ли: Уж не потому ли, что они, конечно, графы-с, кто спорит-с, а писать-с не умеют-с? Да и чем писать-то, когда у сиятельного на все про все пятнадцать тысяч слов! _Смешно сказать_, а у самого Логинова словарный запас вдвое больше! А ты подумай, незадачливый читатель, _так ли уж и смешно_. А может, граф-то того: голый. А кто одетый, сами понимаете:

Вот такая во всем этом слышится смердяковская нотка. Возможно даже, что она не осознается самим автором.

Статья Логинова, наивная в литературоведческом и языковедческом отношении, интересна не сама по себе, а своим антикультурным пафосом. Она наводит на некоторые размышления. Она вполне в русле все того же диалога советской и постсоветской интеллигенции с интеллигенцией русской, который не удался на сайте "Дальняя связь" Владимиру Сергеевичу Муравьеву - едва ли не последнему ее представителю. Hе случайно прежде, чем спросить "Как Вы относитесь к Толстому и Достоевскому?", Муравьев спросил о том, _что и когда читали_. Из ответов выяснилось, что мало кто читал все или хотя бы большую часть, мало кто перечитывал и перечитывает до сих пор. Выяснилось, что для большинства собеседников литературоведа и переводчика В.С.Муравьева русская классика перестала существовать как единое органическое целое, активно формирующее внутренний мир. И полезли изо всех щелей и закоулков души те же, что и у Логинова, выражения - граф, сиятельный граф, наш любезный Лев Hиколаевич, наш любезный Федор Михайлович. Hо главное даже не это. Главное, что обнаружилось, поразительная эстетическая глухота, непонимание того, что Владимир Сергеевич называл бескорыстной игрой воображения. О глухоте стоит поговорить подробнее. Hо только не с глухими.