«Разгром дивизии «Мертвая голова»»

Разгром дивизии «Мертвая голова» (fb2) - Разгром дивизии «Мертвая голова» [Демянская катастрофа эсэсовцев] (Оболганные победы Сталина) 11459K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Петрович Симаков

Александр Симаков Разгром дивизии «Мертвая голова». Демянская катастрофа эсэсовцев

© Симаков А., 2016

© ООО «Яуза-пресс», 2016

Вступление

Дивизия СС «Мертвая голова», пожалуй, самая известная из всех эсэсовских дивизий гитлеровской Германии. Для подавляющего большинства жителей нашей страны она прежде всего ассоциируется с боями на Курской дуге, показанными в документальных и художественных фильмах. Но это не так. Задолго до Курской битвы, в боях 1941–1942 годов в лесах и болотах южного Приильменья, дивизия СС «Мертвая голова» была уничтожена и как дивизия прекратила существование. Кости ее офицеров, унтер-офицеров и рядовых лежат на территории «демянского котла» и «рамушевского коридора». Воевала на Курской дуге другая дивизия СС «Мертвая голова» с другим штатом, другой техникой и вооружением.

Эсэсовская дивизия вступила на территорию СССР хорошо подготовленной, отлично вооруженной и насквозь пропитанной нацистской идеологией. Кратко рассмотрим причины и этапы ее возникновения.

До прихода Гитлера к власти национал-социалистическое движение было немыслимо без штурмовых отрядов (СА), которыми руководил Эрнст Рем. Охранные отряды (СС), возникшие как личная охрана Гитлера в первую очередь, как ни странно, от штурмовиков, появились в феврале 1925 года и были малочисленны. В начале года насчитывалось около 1000 человек, к осени – всего двести. После того как 6 января 1929 года пост рейхсфюрера СС занял 29-летний Генрих Гиммлер, эсэсовская организация начала быстро расти и усиливаться.

Гитлер в сопровождении видных нацистов шагает по баварскому городку. Справа в светлой куртке Рудольф Гесс. Сразу за ним виден Генрих Гиммлер

После прихода нацистов к власти в Германии сразу возникли концентрационные лагеря. У истоков их создания стояли не только руководство нацистской партии СА, но и СС. Первый лагерь в системе СС появился 21 марта 1933 года в Дахау, считавшийся политическим лагерем. Комендантом Дахау 26 июня 1933 года был назначен Теодор Эйке, которому лично доверял Гитлер. Именно с Эйке началась история охранных подразделений «Мертвая голова». С его приходом в Дахау, на смену случайным и «незапланированным» жестокостям наступило время организованной системы пыток и мучений заключеных в лагере.

Заняв кресло канцлера, Гитлер и руководство нацистской партии не знало, к чему эти многочисленные отряды штурмовиков, в среде которых росло недовольство против Адольфа Гитлера. Был искусственно создан «мятеж СА», якобы угрожающий Гитлеру. Военное руководство Германии видело в штурмовых отрядах своих врагов и приняло участие в физическом уничтожении верхушки СА. Эйке было поручено убить Рема, что он и сделал, расстреляв его в тюремной камере 2 июля 1934 года. Вскоре, 20 июля, Гиммлер назначил Эйке инспектором концлагерей и командиром караульных подразделений СС, а через шесть дней ему было присвоено звание группенфюрер СС. 20 июля 1934 года в благодарность за верность и решительность в подавлении «путча» Гитлер разрешил СС создавать вооруженные формирования. Одновременно охранные подразделения перешли в прямое подчинение рейхсфюрера. Это позволило создать подразделения «Мертвой головы» численностью 3,5 тысячи человек и быстро их увеличивать.

Офицеры СА во время инспекционной проверки

Эрнст Рем покидает партийный митинг в сопровождении своих сторонников

Силы «Мертвой головы» были распределены в четыре штандарта по три батальона в каждом. В середине лета 1939 года войско Эйке насчитывало уже 22 033 человека. Гитлер издал приказ, в котором служба охранников в подразделениях «Мертвой головы» приравнивалась к общеармейской.

1 сентября началась операция против Польши. 6 сентября штандарты «Мертвой головы» прибыли в прифронтовую полосу, где они незамедлительно приступили к «спецоперациям». Уничтожение синагог, расстрел беспомощных обитателей сумасшедших домов, грабежи еврейских магазинов, расстрел арестованных евреев и другие зверства. Первенствовал в этих «акциях» питомец Эйке, Макс Симон. Такие методы войска Эйке привели в шок генералов вермахта, многие эсэсовцы были привлечены к суду, но Гитлер их спас. Законом от 17 октября 1939 года СС была выведена из юрисдикции армейских судов. Рейхсфюрер был доволен действиями Эйке и его отрядов в Польше.

16 октября 1939 года был издан приказ, в соответствии с которым на основе штандартов «Мертвая голова» начала формироваться дивизия СС «Мертвая голова» под командованием группенфюрера СС Теодора Эйке. Изначально эта дивизия была задумана как трёхполковая моторизованная. Пехотные полки делились на три батальона, по четыре роты в каждом. Из резервистов Эйке сформировал артиллерийский полк СС, саперный батальон и батальон связи. Были сформированы разведывательный батальон и противотанковый дивизион.

Гиммлер перед строем кандидатов в СС. Октябрь 1932 г.

Жертвы подразделения «Бранденбург» в районе польского города Влоклавека

В Западной кампании «Мертвая голова» участие принимала, но особо в боях себя не проявила. Эйке не щадил своих людей, за что получил от генерала Гепнера прозвище «мясник». На Западе подчиненные Эйке совершили первые военные преступления. 26 мая 1940 года были зверски расстреляны из пулемета 100 пленных британских солдат. Марокканских солдат расстреливали, в плен не брали, считая их людьми «низшей расы».

Промежуток между Французской и Русской кампаниями Эйке использовал для усиления огневой мощи своей дивизии, был создан батальон тяжелых орудий. Программа идеологической подготовки еще более расширилась. Будущие действия в Советском Союзе показали, что постоянное повторение Эйке теорий о расовом превосходстве нацистской Германии достигло своих целей. С 5 мая 1941 года в «Мертвой голове» были отменены все увольнения. С 3 июня в спешном порядке дивизия отбыла с железнодорожной станции в Бордо по направлению на восток. Наконец, 9 июня к вечеру последний эшелон дивизии прибыл на конечную станцию Мариенвердер на самой литовской границе.

Перед вторжением в Советский Союз

Когда Гитлер принял решение о походе на Восток – СССР он не считал сильным противником. Упоённый успехом кампании на Западе, фюрер сказал начальнику штаба Верховного командования вооруженных сил Германии: «Мы сейчас показали, на что мы способны. Поверьте мне, Кейтель, кампания против России будет детской игрушкой в сравнении с этим».

Германские войска, предназначенные для ведения войны с СССР, были разделены на три группы армий: «Север». «Центр» и «Юг». В Прибалтике и на северо-западе России должна действовать группа армий «Север». Этой группе противостояли войска Прибалтийского особого военного округа в составе 8-й, 11-й и 27-й армий во главе с генерал-майором П. П. Собенниковым, генерал-лейтенантом В. И. Морозовым и генерал-майором Н. Э. Берзариным, а также 3-го и 12-го механизированных корпусов генерал-майора танковых войск А. В. Куркина и комбрига Н. И. Шестопалова. В первый же день войны на базе округа был создан Северо-Западный фронт под командованием генерал-полковника Ф. И. Кузнецова.

Против этих советских войск была сосредоточена группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба, включающая в себя 16-ю и 18-ю армии, а также 4-ю танковую группу. С войсками Лееба должен взаимодействовать 1-й воздушный флот генерал-полковника А. Келлера. Он был самым малочисленным из воздушных флотов, выделенных для проведения плана «Барбаросса». С учетом войсковой авиации в нем насчитывалось 675 самолетов разных типов. Несмотря на общую слабость 1-й воздушный флот отличался от своих соседей качественным составом. На вооружении бомбардировочных эскадр KG1, KG76 и KG77 стояли новые Ю-88, а не старички Хе-111 или даже «карандаши» До-17.

Также необходимо отметить, что к началу войны часть полосы Прибалтийского особого военного округа находилась в полосе наступления 9-й армии и 3-й танковой группы соседней группы армий «Центр». Это в еще большей степени ухудшало положение войск Красной Армии в Прибалтике. Это касалось не только пехоты и танков, но и авиации. По крайней мере, в первый день войны ВВС ПрибОВО помимо авиации генерал-полковника А. Келлера также противостоял 8-й авиакорпус 2-го воздушного полка, подчиненного группе армий «Центр». Это прибавляло силам 1-го воздушного флота еще 560 боевых самолетов, существенно менявших соотношение сил сторон в воздухе.

Противник превосходил советские войска в дивизиях в 1,7 раза (фактический перевес в людях был более значительный), в танках – в 1,3 раза, в орудиях и минометах – в 2 раза, в авиации – в 1,2 раза. Всего 562 015 человек. В соответствии с планом «Барбаросса» войска Лееба должны были нанести главный удар в направлении Даугавпилса (Двинска) и Ленинграда, уничтожить советские войска в Прибалтике и захватить порты на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт.

Правофланговая 4-я танковая группа генерал-полковника Э. Гепнера и 16-я армия генерал-полковника Э. Буша, наступая на Даугавпилском направлении, должны были как можно быстрее продвинуться в район северо-восточнее Опочки, преградить путь отхода советским войскам из Прибалтики, разгромить их и создать предпосылки для продвижения на Ленинград. Главный удар 18-й армии генерал-полковника Кюхлера был направлен на Ригу, где должны были быть отрезаны и уничтожены советские войска юго-западнее города. В дальнейшем, развивая наступление на Остров – Псков, 18-я армия должна была воспрепятствовать отходу советских войск на восток и овладеть Эстонией.

Командующий группой армий «Север» фельдмаршал Вильгельм фон Лееб в кампании 1940 года возглавлял группу армий «С» на вспомогательном направлении. Никаких глубоких танковых прорывов в полосе его группы армий не было. Войска фон Лееба наступали лишь на линию Мажино. Но это было летом прошлого года.

Танковая группа Гепнера была самой слабой из четырех танковых групп, выделенных для нападения на СССР. В ней было только три танковые и три моторизированные дивизии в двух танковых корпусах: 41-м и 56-м генерал-полковников М. Рейнгардта и Э. Манштейна. Причем из трех танковых дивизий две были вооружены танками чехословацкого производства. Однако в составе 4-й танковой группы была настоящая «жемчужина» – дивизия из звездной команды кампании во Франции.

Перед вторжением дивизия «Мертвая голова» насчитывала в своих рядах 18 754 солдата и офицера и была подчинена командующему 4-й танковой группы. Э. Гепнер, у которого Эйке был в подчинении еще во Франции, испытывал к эсэсовцу личную неприязнь и был невысокого мнения о его дивизии. Поэтому он отказался поставить «Мертвую голову» в первый эшелон наступления.

Э. Гепнер не был нацистом и был в оппозиции к Гитлеру. После неудавшегося 20 июля 1944 года покушения на фюрера Гепнер будет казнён. Но это было позднее. А сейчас он был готов четко выполнять гитлеровский план, определявший исключительную жестокость по отношению к советскому народу. Эта борьба, говорилось в приложении № 2 к приказу командующего 4-й танковой группой генерала Э. Гепнера от 2 мая 1941 года в связи с предстоящими боевыми действиями на Востоке, должна преследовать цель превратить в руины сегодняшнюю Россию, и потому она должна вестись с железной волей, направленной на безжалостное и полное уничтожение противника. Никакой пощады, прежде всего представителям сегодняшней русской большевистской системы.

В унисон с этим приказом Гепнера звучал приказ главнокомандующего сухопутными войсками Браухича от 28 апреля 1941 года, требующий наладить тесное взаимодействие между наступающими германскими войсками и карательными органами (гестапо, СД, полицией) в уничтожении советского населения и ограблении оккупированной территории СССР.

Генерал Гепнер не любил Эйке и не испытывал к нему и его действиям никакого уважения

В соответствии с распоряжением Гитлера о военной подсудности в районе «Барбаросса», подписанным Кейтелем 13 мая 1941 года, любой немецкий офицер мог отдать приказ о расстреле советских людей без суда и следствия, а командир батальона и выше мог применять «массовые насильственные меры»… Фактически распоряжения Гитлера предоставляли офицерам вермахта неограниченные полномочия для расправы с советскими людьми. Одновременно эти распоряжения избавляли военнослужащих вермахта от привлечения к суду за преступления по отношению к местному населению, за исключением случаев, когда они могли привести к разложению войск, снижению воинской дисциплины и безопасности войск.

СС в этой войне отводилась важная, особая роль. РСХА подготовило 4 айнзатцгруппы общей численность 3000 человек, перед которыми были поставлены специальные задачи. Во-первых, они должны захватывать и обыскивать помещения советских, партийных, правоохранительных органов и штабов воинский частей, а также учреждений, имеющих архивы и картотеки. Во-вторых, арест и уничтожение советских партийных работников, сотрудников НКВД, армейских политруков, офицеров. В-третьих, выявление и ликвидация местного партийного и комсомольского актива, общественников и евреев. В-четвёртых, борьба со всеми проявлениями антинемецкой деятельности. В-пятых, информировать командование тыловых немецких частей о положении в их подведомственных районах.

Особая роль в проведении карательных операций отводилась дивизии «Мертвая голова», которая уже участвовала в таких операциях в Польше. Привлечение ее частей к расстрелам и зачисткам было закономерным, так как «Мертвая голова» была связующим звеном между аппаратом концентрационных лагерей и войсковыми формированиями СС.

Для оказания помощи оперативным группам в расправах с мирным населением создавались специальные батальоны и «штрафные» бригады, куда в основном попадали недисциплинированные эсэсовцы не только дивизии Эйке, но и военнослужащие из других дивизий СС. Основная масса эсэсовцев для формирования карательных подразделений бралась из штандартов «Мертвая голова», с которыми одноименная дивизия поддерживала связь, получая из полков надежные кадры и отправляя в них слабый в боевом отношении контингент.

В тот же день, когда прибыл последний приписанный к дивизии эсэсовец, Эйке провел со всеми офицерами инструктаж по поводу войны на Востоке. Он сразу заявил, что кампания будет отличаться от всех предыдущих, так как речь идет о борьбе не на жизнь, а на смерть между национал-социализмом и еврейским большевизмом. Предстоит беспощадная схватка двух идеологий. Именно поэтому, продолжал Эйке, фюрер приказал безжалостно и не взирая на обстоятельства расстреливать всех политических комиссаров Красной Армии. При этом он напомнил, что Советский Союз не подписывал Женевских конвенций, в связи с чем с военнопленными не стоит церемониться.

Вот как описывает последние часы перед вторжением на территорию Советского Союза самый молодой эсэсовец «Мертвой головы» Герберт Крафт: «В 22 часа батальон открытым каре стоял перед своим командиром. К этому времени уже стемнело. На проселочной дороге остановилась машина, это приехал командир полка. Командир батальона доложил ему, последовали краткие приветствия офицеров. В синем освещении замелькали белые листы бумаги.

– Первый батальон! Товарищи! Моя задача – довести до вас приказ фюрера! – Последовала пауза, напряжение нарастало, кровь стучала в ушах.

Приказ фюрера

от 21 июня 1941 года

Солдаты Восточного фронта!

Подавленный тяжелыми заботами, обреченный на многомесячное молчание, я решил, что пришел час, когда я с вами, мои солдаты, могу говорить открыто. На нашей границе стоят 160 русских дивизий. В течение многих недель происходят нарушения этой границы, не только у нас, но и на Крайнем Севере, и в Румынии. Уже русские дозоры выдвинулись на немецкую территорию, и их удалось отбросить назад только после длительного боя…

…Немецкие солдаты! Тем самым вы ступаете в жестокую и ответственную борьбу. Так как судьба Европы, будущее Германского Рейха, существование нашего народа находятся отныне только в ваших руках.

Да поможет нам всем в этой борьбе Господь Бог!

Адольф Гитлер.

«Солдаты Восточного фронта!». Солдаты Восточного фронта. Это война с Советским Союзом! Приказ фюрера звучал в моих ушах: 160 дивизий Красной Армии у немецкой границы! Большевистская опасность, которую следует устранить раз и навсегда! Вся судьба нашего народа и всей Европы только в наших руках!

Ни радости, ни воодушевления, ни радостного предвкушения борьбы. Только возмущение коварством русских, которые пытаются использовать нашу борьбу с Англией, чтобы напасть на нас с тыла. Мы думали, что другого решения не существовало, кроме как идти в наступление, пока превосходство врага не стало еще больше, и всякая борьба с ним не потеряла смысл. Еще была надежда молниеносными ударами удержать в рамках этого колосса, объединяющего Европу и Азию.

Батальон в ночной темноте летнего солнцестояния 1941 года двинулся торжественным маршем. От головной роты донеслась песня, которую мы подхватили с чистым сердцем: «…и пока урожай на полях не созреет, мы их защитим от врага».

Вторжение группы армий «Север»

В первые дни

Утренний туман еще клубился над лесами, лугами и долинами, когда в 3.05 утра берлинского времени 22 июня 1941 года по всей границе между СССР и Германий загрохотала артиллерийская подготовка. Прибалтика не была исключением. В журнале боевых действий 1-й танковой дивизии появляется запись: «Небо дрожит от разрывов. Под прикрытием массированного артиллерийского огня батальоны начинают атаку.

Еще до того как в 3.45 огонь внезапно умолк, штурмовые группы саперов и стрелков уже ползли к границе. Прижимаясь вплотную к земле, они отодвинули в сторону первые заграждения. Вскоре полетели ручные гранаты, загремели связанные и сосредоточенные заряды. Предрассветные сумерки снова наполнились вспышками от палящего оружия всех калибров». Война Германии против Советского Союза началась.

Интересно, что немцы записали начало артподготовки в 3.05 берлинского времени, т. е. в 4.05 московского времени. Советская же сторона записывает начало артподготовки в 4.00 ровно. Это объясняется разницей между нападающим и обороняющим. Немецкие солдаты и командиры поминутно смотрели на часы и нетерпеливо ждали, когда стрелки покажут заветные пять минут четвертого. Командиры Красной Армии услышали грохот канонады и, глянув на часы, мысленно вычли несколько минут – первые залпы показались им вечностью.

Одновременно воздух наполнился гулом немецких самолетов, взявших курс на восток. 1-й воздушный флот поднял в небо 270 бомбардировщиков и 110 истребителей. Группа армий «Север» выступала по всему фронту 18 дивизиями.

Войска Прибалтийского особого военного округа начинали войну в невыгодном положении. Пятая колонна в Прибалтике начала подниматься и разворачивать свою деятельность. Темпы сосредоточения и развертывания частей ближе к границе шли медленно. Пропускная способность железных дорог Прибалтики была невелика, войска дислоцировались на большой территории и в удалении от госграницы.

У границы Советского Союза в районе г. Цилупе

Сосредоточение советских войск опаздывало на 5–7 суток. Не было ярко выраженной группировки, более того, ударная сила – механизированные корпуса были растащены по дивизиям и ряду направлений. К исходу 21 июня в боевую готовность были переведены только части прикрытия (шесть стрелковых дивизий) и мехкорпуса. Немцы имели возможность бить наши войска по частям, то есть в первую очередь стрелковые дивизии прикрытия, потом моторизированные части и затем резервы, которые подходили на пятые-седьмые сутки.

Теодор Эйке

Направление главного удара занимала 4-я танковая группа, и в ней в первую очередь 41-й танковый корпус Рейнгардта. Кроме того, группа Гепнера была усилена пятью артиллерийскими дивизионами, в составе каждого по три противотанковые и одной зенитной батарее и одному саперному батальону.

Строительство советских укреплений на границе в Прибалтике находилось в зачаточном состоянии. Работы на границе Литовской ССР с Германией начались лишь весной 1941 года. С апреля с помощью местного населения готовились строительные материалы. Лишь в первых числах июня были развернуты работы строительных батальонов на объектах. На 22 июня было забетонировано 23 сооружения, но они еще находились в опалубке, не были заняты войсками. Свое предназначение они не могли выполнить.

22 июня в первые же часы была нарушена связь штабов всех уровней с воинскими частями и потеряно управление ими. Проводная связь была полностью выведена из строя целой армией диверсантов. Штабные радиостанции армий, корпусов и дивизий, смонтированные в автомобилях, – легко распознаваемые цели для немецкой авиации. На пограничных аэродромах была уничтожена или повреждена большая часть наличной авиации. Поэтому весь первый день войны немецкие самолеты непрерывно «ходили по головам» наших войск, бомбя и штурмуя занимаемые ими позиции.

Хотя сопротивление Красной Армии местами час от часу усиливалось, все же русские нигде не могли удержать немецкую пехоту и танки. Но не все шло гладко с самого начала. Довольно часто встречается утверждение, что катастрофы лета 1941 года можно было бы легко избежать, если бы 20–21 июня из Москвы последовал приказ армиям прикрытия привести войска в боевую готовность и занять оборону в УРах. Однако эти утверждения далеки от реальности. Пример тому – 125-я стрелковая дивизия генерала П. П. Богайчука. Два полка дивизии занимали оборону на участках 12–13 км юго-восточнее и северо-западнее Туареге, то есть полки получили полосу обороны, полагающуюся по уставу для всей дивизии. Третий полк входил в резерв командира дивизии и был сосредоточен в районе севернее Туареге.

Дивизия генерала Богайчука находилась в полосе наступления 41-го моторизированного корпуса 4-й танковой группы. 125-я дивизия мало того, что заблаговременно села в укреплениях, но еще и заняла позиции в глубине. Непосредственно на границе было лишь боевое охранение. 125-я стрелковая дивизия была крепкой боевой единицей: на 21 июня она насчитывала 10 522 человека, имела высокий уровень оснащения автоматическим оружием.

Непосредственным противником защитников Туареге была 1-я танковая дивизия с приданным ей 489-м пехотным полком. Около 5.00 утра берлинского времени полк вышел на окраину пограничного Туареге. Город уже был подготовлен к штурму мощными ударами немецкой артиллерии. Сражение за город вылилось в напряженные уличные бои. В журнале боевых действий 1-й танковой дивизии подчеркивалось: «Враг сражается упорно и ожесточенно». Уже к 11.00 для поддержки штурмующих Туареге была подтянута тяжелая артиллерия. Немцам удалось взять город к 16.00 22 июня. До поздней ночи в городе шли бои за каждый дом и каждый перекресток. Только около полуночи советские части были оттеснены на северо-восточные окраины города и далеко в леса к северу от Туареге.

Растянутость дивизии по широкому фронту сделала свое дело. Даже занявшая полноценные позиции 125-я стрелковая дивизия не сумела их удержать. Но необходимо сказать, что взлом обороны своевременно занявшей оборону советской стрелковой дивизии дорого обошелся немцам. 1-я танковая дивизия потеряла 22 июня 1941 года 313 человек убитыми и ранеными и 34 человека пропавшими без вести. Это своего рода рекорд в летней кампании. В журнале боевых действий 41-го корпуса по итогам дня 22 июня было прямо сказано – «потери превышают нормальный уровень».

Командир дивизии разбирается в ситуации на месте. Район г. Эллерна на р. Двина

Нападение при сухой и жаркой погоде особенно благоприятно развивалось у 56-го моторизированного корпуса генерал-полковника Э. Манштейна. Его 8-я танковая дивизия (генерал-майор Бранденбергер) достигла реки Дубиссы и захватила плацдарм. Тем самым дивизия к исходу этого дня углубилась на 80 км на советскую территорию

По оценке немецких солдат и офицеров, Восточная кампания не походила на «прогулку среди цветов». Русский солдат в первый же день войны показал свои достоинства. Энергичные офицеры и комиссары собирали вокруг себя людей, бились до последнего патрона. По докладам немцев, пленных было мало. Крупные русские соединения в стороне от дорог отходили в полном боевом порядке.

Командир пехотной роты из Макленбургской пехотной дивизии Бруно Винцер в книге «Солдат трех армий» пишет: «…На третий день, когда в голове колонны шел 2-й взвод, мы попали под интенсивный пулеметный огонь с фланга. Было просто невозможно проехать по дороге. Два унтер-офицера и три солдата уже лежали мёртвыми между машинами. Мы укрылись во рве и за машинами, и в бинокль осмотрели местность. Наконец мы обнаружили пулемет позади стога сена. Четыре орудия и восемь пулеметов открыли огонь. Были хорошо видны разрывы. Но советский пулемет продолжал стрелять. Мы задержались почти на два часа. Снова позади нас стояли в ожидании другие крупные подразделения дивизии. Наконец командир 2-й роты посадил расчеты двух пулеметов на мотоциклы, с тем чтобы они проехали по просёлку и обошли противника. Вдруг мы увидели, как один солдат побежал от стога, подхватив пулемет. Все подняли винтовки и, стоя, стали стрелять в беглеца, но ему все же удалось добраться до леса и скрыться. Один-единственный солдат на два часа парализовал действия большой части дивизии, ведь у стога никаких убитых не было обнаружено. Там оказались только пустые гильзы и вещевой мешок. Он бросил мешок, но не пулемет…»

Ход боевых действий в первые дни войны достаточно подробно показан во многих источниках и в тему книги не входит. Поэтому ограничимся событиями, касающимися дивизии «Мертвая голова».

Поскольку 41-й танковый корпус Рейнгардта был связан борьбой с частями Красной Армии, только генерал Э. Манштейн смог быстро продвинуться вперед. К полудню 26 июня по захваченным в исправном состоянии двум мостам через Западную Двину на северный берег реки переправилась 8-я танковая дивизия. Авангард 56-го танкового корпуса находился уже в 300 км от границ рейха.

Первые потери эсэсовцев

Дивизия СС «Мертвая голова» прикрывала корпус Манштейна и находилась во втором эшелоне. Только 24 июня в 19.45 Эйке получил приказ генерал-полковника Гепнера о подчинении дивизии танковой группе. 26 июня эсэсовцам было поручено зачистить лесную местность северо-восточнее Закиа от оставшихся в этом районе советских частей. Выделенный для этого разведывательный батальон понес, по словам немцев, «ужасные потери» – 11 погибших. Кроме этого, пропал командир батальона со своим штабом. Если бы Эйке знал, какие по-настоящему «ужасные» потери ждут его впереди.

В зачистке в районе Вилькомерце участвовал и 2-й батальон 3-го пехотного полка дивизии СС. Разразился настоящий бой. Русские действовали грамотно и решительно. Заняв круговую оборону в лесу, встретили эсэсовцев организованным огнем и с криками «Ура» контратаковали. Бой длился целый день, под покровом ночи обороняющиеся смогли организованно уйти на юго-восток. Все это было так не похоже на прошлогодние бои во Франции. 27 июня командир 1-й батареи артиллерийского полка отметил в своем дневнике: «…Леса полностью заполнены русскими. Ночью нападают на посты и колонны. У нашего разведывательного батальона 11 погибших и 24 раненых…»

На следующий день вплоть до сумерек эсэсовцы с боем очищали район Стелмуце от отставших частей русских. 29 июня вопреки утверждениям командования об уничтожении советской авиации «Мертвая голова» подверглась бомбовым ударам краснозвездных самолетов.

27 июня Э. Манштейну было приказано удерживать переправы в районе плацдарма у Двинска (Даугавпилса) и стараться его расширить. Дальнейшее продвижение его корпуса произойдёт после подхода 41-го танкового корпуса Рейнгардта, который должен был переправиться у Якобштадта, а также частей левого фланга 16-й армии.

На ликвидацию немецкого плацдарма у Двинска советское командование бросило не укомплектованный до конца 5-й воздушно-десантный корпус полковника И. С. Безуглова и 21-й механизированный корпус генерал-майора Д. Д. Лелюшенко. Должного взаимодействия между корпусами не было организовано. После трехдневных ожесточенных боев плацдарм продолжал оставаться в руках Манштейна. Наконец 2 июля 56-й корпус выступил, после того как в его состав прибыло третье моторизованное соединение – дивизия СС «Мертвая голова», а 41-й корпус перешел Западную Двину в Якобштадте.

4-я танковая группа получила задачу для дальнейшего наступления через Резекне—Остров на Псков. По словам Манштейна, все говорило о том, что определилась главная цель – Ленинград. Прошло уже 6 дней после появления 56-го корпуса на восточном берегу Двины. Советское командование быстро преодолело растерянность. Манштейн пишет: «Сопротивление противника оказалось более сильным и планомерным, чем в первые дни войны».

Вначале группа Гепнера выступила всеми силами в направлении на Псков, корпус Манштейна – по большой дороге Двинск – Резекне – Остров – Псков, и восточнее этой дороги на левом фланге – корпус Рейнгардта. Танковая группа приближалась к линии Сталина, представляющей собой редкую цепочку, точнее, пунктир из укрепленных районов, которые возводились вдоль западной границы СССР на протяжении 1850 км. Лишь при сильном желании ее можно назвать Линией, исходя из аналогии с линией Маннергейма или Мажино. При планировании нападения на СССР линии Сталина, как и линии Молотова, не уделялось никакого внимания.

Макс Симон

Группе Гепнера предстояло преодолеть Псковский и Островской укрепрайоны по линии старой советской границы, от южной оконечности Чудского озера до бывшей небольшой русской крепости Себеж. В этих укрепрайонах не было траншей, окопов, орудий для противотанковой обороны. Сооружения этих районов представляли собой доты, оборудованные только пулеметным вооружением, которые могли легко пасть под ударами дальнобойных орудий, типа 88-мм зениток. Готовность этих УРов к обороне была достаточно условной.

Генерал-полковник Гепнер отвел для наступления 41-го танкового корпуса большую дорогу на Остров, а 56-й корпус повернул резко на восток на Себеж – Опочка. 8-я танковая дивизия использовала старую советскую гать через болото, забитую техникой отступающих советских войск. На расчистку ушло несколько дней. 3-я моторизированная дивизия в своей полосе нашла только узкую дорогу, по которой она со своими машинами не смогла пройти. Гепнер был вынужден дать команду отойти назад и ввести 3-ю моторизированную дивизию в состав корпуса Рейнгардта, наступавшего на Остров. Дивизия СС Эйке, преодолевая заболоченную местность, двигалась на Себеж.

Оборонял укрепрайон 21-й механизированный корпус генерал-майора Лелюшенко, с частями которого Манштейн столкнулся в боях за плацдарм у Двинска. Русские оборонялись умело и упорно. 1-й полк «Мертвой головы» под командованием Симона первым встретился с частями корпуса Лелюшенко, был остановлен и вынужден отойти назад. Только после прибытия немецких самолетов и жестокой бомбардировки «Штуками» русских позиций эсэсовцы смогли преодолеть оборону противника. В этом бою 1-й батальон полка потерял 10 человек убитыми и более 100 ранеными.

«Мертвая голова» наступает на Себеж

Перед началом боев за линию Сталина «Мертвая голова» была выведена из состава 56-го танкового корпуса и заменена 290-й пехотной дивизией под командованием барона фон Вреде. Эта дивизия находилась в резерве танковой группы южнее Острова. 501-й и 502-й полки 290-й дивизии помогали эсэсовцам преодолевать русскую оборону.

После короткой артподготовки в 3.00 эсэсовцы атакуют огневые точки русских в районе Брокнава, Дубровка, Заситино. Завязался тяжелый для эсэсовцев бой. Из записок одного из участников: «…Мы наступаем. Артиллерия и тяжелые пулеметы обстреливают нас все неистовее. Рота слабеет. Мы больше не можем продвигаться и занимаем круговую оборону. Пфанмюллер, Вернер, Циммерман мертвы, еще 27 ранены».

Отступая, русские взорвали мост у деревни Заситино через одноименную реку. Около 17.00 саперные части под русским огнем смогли мост восстановить. Потери дивизии в этот момент составляли около 50 убитых и более 160 раненых. К исходу дня «Мертвая голова» достигла Васильково, тем самым оказавшись на полпути к Себежу.

Командир 3-го полка Кляйнхайстеркамп

Генерал-полковник Гепнер высказывает свое сомнение относительно использования дивизии Эйке, так как после взятия Себежа следует отвоевать путь в Опочку. В то же время решение он отдает на откуп Манштейну, исходя из того, что наступление развивается вполне успешно. Манштейн принимает решение и отдает приказ: «…Дивизии СС «Мертвая голова» должна неотступно преследовать врага и развивать наступление вплоть до Себежа, по возможности по разведанной летчиками дороге на Дубровку. Нужно отсечь силы мотострелковой дивизии на отрезке Себеж – Опочка, чтобы затем атаковать с наступлением темноты. «Мертвая голова» продолжит атаковать на участке Опочка – Новоржев».

Вскоре после разговора с фон Манштейном командир дивизии СС «Мертвая голова» выехал из Розенова, где он получил приказ о продолжении наступления, на передовую линию. На обратном пути около полуночи его автомобиль наехал на русскую мину в районе Заситино. У Эйке была раздроблена правая ступня и сильно изувечена нога. Он был доставлен в госпиталь в Лоудери, а оттуда в Берлин.

Командование дивизии вместо выбывшего из-за ранения Эйке принимает командир 3-го пехотного полка СС штандартенфюрер СС Клейнхейстеркамп, на его место заступает штандартенфюрер СС Беккер. Для наступления на отрезке Себеж – Опочка формируется боевая группа Симона, в 1-й полк дополнительно были направлены:

– батальон военной полиции СС севернее Раскина;

– саперный батальон СС восточнее Бриги;

– загранотряд на участок Розенов – Лоудери.

Совещание перед наступлением на «линию Сталина»

Около 6.00 группа Симона выступает через Цилупе. Артиллерийские расчёты подсоединяются на марше, и вся группа движется на Опочку.

В течение дня 2-й батальон 1-го полка СС подтягивается к Себежу для поддержки наступления 3-го полка Беккера. Два других батальона двигались к так называемой «Флигельштрассе» – дороге, которой не было ни на одной карте, и которая была обнаружена летчиками с воздуха сначала к Дубровке, а затем далее в направлении Опочки. Унтерштурмфюрер СС Будишек, находящийся в авангарде 1-го батальона сообщает: «…Передовые части разведотряда постоянно отбрасываются вражескими тяжелыми танками и около 17.30 головная колонна сталкивается с ожесточенным сопротивлением врага. Она вынуждена отступить. В наступлении на Опочку задействован весь 1-й батальон.

В 21.30 мы подходим к границам города и окапываемся. Ночью подошли танки, а около трех часов ночи русские начинают контрнаступление. Мы открываем заградительный огонь, увеличиваем плотность, но пехота отступает. Мы тоже вынуждены сменить позиции. На высоте командного пункта мы занимаем огневые позиции с приказом держаться до последнего. Останавливаем наступление русских и отбрасываем их на исходную позицию. Атака отражена, но какой ценой – тела мертвых товарищей повсюду».

Впереди г. Себеж

В то время как группа Симона продвигалась через Дубровку к Опочке, 3-й полк ранним утром подступил к Себежу. Здесь обстановка складывалась не в пользу эсэсовцев. 7 июля в журнале боевых действий «Мертвой головы» записано: «…Радисты и телефонисты не смогли подвести связь в Себеж, т. к. он еще не взят. Ожесточенные контратаки русских, тяжелое сопротивление в бункерах линии Сталина. Никакой поддержки бомбардировщиков, никакой управляемой артиллерии, невозможность отхода из-за болотистой местности справа и слева, поэтому столько потерь мы понесли в этот день».

8 июля вся дивизия СС «Мертвая голова» находится в тяжелом бою. Русские оказывают ожесточенное сопротивление. Эсэсовцы считают, что к русским подошли свежие силы, доставленные пару дней назад из недр советской России. Наверное, они стали понимать, с кем они сошлись в бою. Да, 27-я армия, ведущая оборонительные бои на рубеже опочкинского укрепрайона, была усилена 5-й, 126-й и 188-й стрелковыми дивизиями, но их численный состав был невелик и крайне утомлен боями. А «Мертвая голова» в этих боях понесла лишь первые серьезные потери.

8 июля к «Мертвой голове» подтягиваются 501-й и 502-й пехотные полки 290-й пехотной дивизии, имеющие самоходные артиллерийские установки и поддерживаемые боевой авиацией. Однако они слишком поздно включились в бой, чтобы повлиять на его исход.

Южнее Опочки стоит боевая группа Симона, окруженная русскими танками. К ней подтягиваются все не задействованные под Себежем силы и занимают подступы к переправам через реку Великая. Русские обороняли господствующие высоты и вели оттуда прицельный артобстрел. Их снайперы вновь показали свое умение, заставляя немцев прижиматься к земле. Очень пригодились боевой группе Симона самоходные артиллерийские установки 290-й пехотной дивизии.

Между тем 3-я рота 3-го пехотного полка наступает на Себеж со стороны железной дороги слева. Роттенфюрер СС Кимле, мотоциклист-связной 3-го батальона, вспоминает: «…Наш батальон наступал на Себеж слева от железнодорожной линии. Уже в скором времени мы попали под прицельный огонь. Мы, связные, находим укрытие в низине. Оттуда перебежками пробираемся к Себежу. Русские переходят в контрнаступление. Оберштурмфюрер СС Пфицнер и оберштурмфюрер СС Лимбрехт из 12-й роты впереди. Оба гибнут. Унтерштурмфюрер СС Вейгерт, тоже из 12-й роты, ранен. В этом наступлении погиб и командир 2-го батальона гауптштурмфюрер СС Руппманн, его машину разорвало на мине».

Понеся неоправданно большие потери, эсэсовцы врываются туда, за что так долго сражались. В 19.09 3-й пехотный полк передал по радиосвязи: «Себеж взят в 16.45».

Сражение за Опочку

В районе Опочки русская пехота, усиленная танками 1-го механизированного корпуса генерал-майора М. Л. Чернявского, срочно выдвинутого из фронтового резерва, оказывала ожесточенное сопротивление эсэсовцам 1-го полка «Мертвой головы». В ходе боя штандартенфюрер СС Симон был ранен, командование принимает обербанштурмфюрер СС Беккер.

В ночь с 8 на 9 июля 1-й пехотный был внезапно атакован русскими на перекрестке Дубровка. Этот ночной бой, по словам гауптшарфюрера СС Стайнеке, был самым ужасным, что он до сих пор испытывал. К часу ночи атаку, с полным напряжением сил, удалось отбить. Обе стороны понесли большие потери. Весь день 9 июля 1-й пехотный полк, подвергаясь атакам красноармейцев, медленно продвигался вперед в направлении Опочки.

Рано утром на командный пункт эсэсовской дивизии в Иссаки поступил приказ фон Манштейна: «…эсэсовскому полку «Мертвая голова» во взаимодействии с частями 30-й пехотной дивизии остановить вокруг Опочки врага с юга». Передовой отряд 30-й пехотной дивизии занял позиции по обе стороны полевой дороги Арапы – Опочка. Позиции артиллерии «Мертвой головы» у Иссаки непрерывно подвергались огню тяжелой русской артиллерии из района Опочки. Эти удары, к удивлению эсэсовцев, были точными и эффективными.

Несмотря на это, артиллерия дивизии огнем поддерживала атаку усиленного 1-го пехотного полка около моста через реку Великая и в районе вокзала Опочки.

Русские защищаются умело и исключительно упорно. Унтерштурмфюрер СС Будишек отмечает: «…Потери страшные. Наши роты пехоты насчитывают лишь по 15 человек. Солдаты настолько стали апатичны после жестокой борьбы, что не бросаются, если стреляют русские. Поле боя выглядит страшным…» Беккер, только что заменивший Симона в командовании 1-м полком СС, в ходе боя был ранен, но остался на месте и продолжал командовать.

10 июля к атаке, начавшейся в три часа ночи, подключился 3-й пехотный полк СС. Опять эсэсовцы попали под сильный пулеметный и артиллерийский огонь и опять несли потери. Передовые отряды 1-го полка смогли ворваться на окраины города. Батальоны 3-го полка СС окружили Опочку и в 11.15 вошли на городские улицы с севера. Контратаки русских были отбиты, но продолжались в дальнейшем. 46-я танковая дивизия 21-го механизированного корпуса ворвалась в Опочку поздним вечером 11 июля, вела бой в окружении, но отступила.

Кляйнхайстеркамп награждает эсэсовцев своего полка после боев у «линии Сталина»

По словам фон Манштейна, в боях в районе линии Сталина «Мертвая голова» понесла колоссальные потери, так как она и ее командиры должны были в бою учиться тому, чему полки сухопутных войск армии уже давно научились. Эти потери, а также недостаточный опыт приводили в свою очередь к тому, что она упускала благоприятные возможности и неизбежно должна была вести новые бои. Ибо нет ничего труднее, как научиться пользоваться моментом, когда ослабление силы противника дает наступающему получить наилучший шанс на решающий успех.

По эсэсовским данным, потери дивизии при преодолении линии Сталина на 9 июля 1941 года составили:

Убитых – 20 офицеров и 306 младших командиров и солдат.

Раненых – 44 офицера и 989 младших командиров и солдат.

10 июля:

Убиты 10 офицеров, 154 младших командира и солдата.

Ранены 14 офицеров, 326 младших командиров и солдат.

Пропавших без вести – 34 младших командира и солдата.

Общие потери – 1877 человек.

В это число наряду с потерями пехотных полков входят потери и остальных частей дивизии СС «Мертвая голова». Число убитых не превышало одного пехотного батальона и не требовалось структурных изменений, о чем пойдет речь ниже.

12 июля генерал-полковник фон Манштейн в поздравительном дневном приказе по случаю окончания боев за Опочку указывал, что наряду с другими успехами были разбиты советские 180-я, 182-я и 183-я стрелковые дивизии. По всей видимости, это сделано с целью повышения боевых заслуг 56-го моторизированного корпуса, которым он командовал.

Однако это было далеко не так. Меньше чем через два месяца 180-я стрелковая дивизия первой на советско-германском фронте окончательно остановит противника на своем участке. Более того, она будет первой дивизией в Красной Армии, освободившей от немцев населенный пункт, чтобы потом его не сдавать противнику. Приведенные в приказе 182-я и 183-я стрелковые дивизии будут активно участвовать в боях за Сольцы, в которых Манштейн потерпит сокрушительное поражение, и это произойдет буквально через пару дней.

Катастрофа 2-го пехотного полка СС

В своих воспоминаниях фон Манштейн пишет: «…В ходе боев я все время должен был оказывать помощь дивизии, но не смог предотвратить ее сильно возрастающих потерь. После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два». Эти слова были написаны не по горячим следам, а уже после окончания войны.

Вот что пишет уже упомянутый в книге молодой эсэсовец Гербарт Крафт: «…14 июля мы доехали до Порхова. Кажется, противник отступил. В то время боев не было. На открытом поле погиб наш славный 2-й полк. Он понес большие потери, его было решено расформировать, а остатки повзводно были переданы другим полкам…»

Потери 2-го пехотного полка СС в боях за Опочку не могли превысить потери 1-го и 3-го пехотных полков СС, так как на 1-й и 3-й пехотные полки СС ложилась основная тяжесть при взятии города. Чтобы 2-й полк был расформирован, нужно было событие из ряда вон выходящее. И это событие произошло 14 июля 1941 года. Конечно, то, что случилось, не красило дивизию «Мертвая голова». Поэтому попросту про него старались замолчать и не указывать в письменных источниках. Даже в Mazsch und Kampfe dez SS – Toten Kopf – Division Bielefeld, 1984 про разгром 2-го пехотного полка нет ни строчки.

Так или иначе, изменения произошли, и 1-й и 3-й пехотные полки СС пополняются остатками 2-го эсэсовского пехотного полка. После ранения штандартенфюрера СС Симона 1-й пехотный полк СС принял Беккер. 3-й пехотный полк СС идет под командование командира 2-го пехотного полка штандартенфюрера СС Германа.

Тяжелая часть артиллерийского полка дивизии двигается в направлении г. Порхов

Впредь до вывода того, что было когда-то дивизией СС «Мертвая голова» во Францию осенью 1942 года, речь будет идти только о двух пехотных полках – 1-м и 3-м.

Советская 27-я армия испытывала острый недостаток вооружения и боеприпасов. Под воздействием 126-й, 30-й и 129-й пехотных дивизий противника армия оставила Опочинский укрепрайон и начала отход в направлении на город Холм.

11 июля «Мертвая голова» была выведена из оперативного подчинения корпуса Манштейна в резерв группы Гепнера. Как и до этого, группа наносила главный удар левым 41-м моторизированным корпусом. Корпус Манштейна должен был начать свой глубокий обходной маневр на Чудово в составе только двух дивизий – одной танковой и одной моторизованной. Он был лишен возможности прикрыть свой открытый южный фланг, поместив на нем уступом вправо дивизию СС «Мертвая голова».

3-я моторизованная дивизия, приданная в распоряжение Манштейна в районе Острова, в ожесточенном бою 10 июля взяла Порхов и была направлена по боковой дороге на север. 8-я танковая дивизия должна была продвигаться через Сольцы, чтобы возможно скорее захватить важный для дальнейшего мост через реку Мшага при ее впадении в реку Шелонь, недалеко от озера Ильмень.

Бригадефюрер СС Вильгельм Кеплер

Манштейн терпит поражение под Сольцами

В связи с тем, что 16-я немецкая армия наступала на Холм и Старую Руссу, между ее соединениями и 56-м моторизованным корпусом фон Манштейна образовался 100-км разрыв. Советское командование несмотря на тяжелые оборонительные бои искало возможность нанести успешный удар противнику. Эта брешь была использована для срыва наступления немцев на Новгород и разгрома прорывающихся к Шимску частей корпуса Манштейна.

Немцы смогли преодолеть героическую оборону 202-й мотострелковой дивизии на западных подступах к Сольцам и к 18.00 14 июля захватить Сольцы. Будущему фельдмаршалу предстояло пережить тяжелые дни. Как только 8-я танковая дивизия вошла в Сольцы, советская сторона нанесла контрудар, подготовленный за считанные дни.

Для проведения контрудара командование Северо-Западного фронта создало две группировки: северная – в составе 70-й и 237-й стрелковых и переброшенной сюда 21-й танковой дивизий и южную – в составе 183-й стрелковой дивизии, по словам Манштейна, разбитой. Замысел командующего 11-й армией генерал-лейтенанта В. И. Морозова состоял в том, чтобы ударом по сходившимся направлениям окружить 8-ю танковую и часть 3-й моторизованной дивизии немцев, рассечь их и уничтожить. Советская авиация на время контрудара смогла захватить локальное господство в воздухе. После 16-часового боя 70-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 237-й стрелковой дивизией 15 июля отрезали пути отхода противника на запад. 17 июля части 70-й стрелковой дивизии овладели городом Сольцы.

В четырёхдневных боях 8-я танковая дивизия и инженерный полк немцев понесли колоссальные потери, хотя остаткам удалось вырваться из окружения. Части корпуса Манштейна были отброшены на 40 км к западу.

Немецкое Верховное командование, напуганное контрударом, 19 июля приказало прекратить наступление на Ленинград и возобновить его только после того, как к реке Луга подойдут основные силы 18-й армии. Опасность прорыва немцев к Новгороду была временно ликвидирована, фронт на Луге стабилизировался до 10 августа. Защитники Ленинграда получили дополнительное время для укрепления обороны города.

«Мертвая голова» из Порхова была срочно направлена на восток в район боев для смены разгромленной 8-й танковой дивизии, и 18 июля вновь вошла в подчинение фон Манштейну. В этот день на командный пункт дивизии в Теребушино прибыл бригадефюрер СС Вильгельм Кеплер. До этого времени он являлся командиром полка СС в дивизии СС «Рейх». Гитлер лично назначил Кеплера командиром дивизии СС «Мертвая голова» до выздоровления Эйке. В ночь с 18 на 19 июля происходит смена, после чего Манштейн отводит остатки 8-й танковой дивизии в район Заклинье – Хредино.

В то время как 16-я немецкая армия заняла фронт по реке Мшага западнее озера Ильмень, Манштейну все же было приказано осуществить удар через Лугу на Ленинград. Для этого ему были подчинены 3-я моторизованная дивизия, 269-я пехотная дивизия и вновь прибывшая полицейская дивизия СС. Дивизия СС «Мертвая голова» осталась в подчинении 16-й армии у озера Ильмень. 8-я танковая дивизия, по возможности восстановленная, была изъята из подчинения 56-го корпуса в качестве резерва командующего группой армий «Север» и использовалась для очистки тылового района от партизан. По словам Манштейна, она была малопригодна для таких задач и могла быть использована иначе с большим эффектом. Можно возразить Манштейну, что для участия в боях с регулярными частями Красной Армии 8-я танковая дивизия в эти дни была не готова.

21 июля в штаб-квартиру фон Лееба прилетел Гитлер. Он настаивал на сосредоточении основных усилий группы армий «Север» на направлении Новгород – Ладожское озеро с целью перехвата основных коммуникаций соединений Красной Армии. В предстоящем наступлении главной задачей было овладение дорогой в районе Луги, уничтожение советских войск и выдвижение к Ленинграду.

К 10 августа Манштейн был готов начать наступление. Но уже с первых боев немцы убедились, насколько сильны советские оборонительные рубежи в районе Луги. Вот что пишет Манштейн: «…К сожалению, наши потери были довольно значительны. Полицейская дивизия СС потеряла своего храброго командира, генерала полиции Мюлерштедта. Особенно неприятны были многочисленные контратаки танков противника, тогда как наш корпус вообще не располагал теперь танковыми силами…»

24 июля 1941 года – черный день для эсэсовцев

До середины августа дивизия СС «Мертвая голова» под командованием Кеплера вела оборонительные бои в составе 28-го корпуса в районах Уторгоши, Медведя, реки Мшага. В этих боях эсэсовская дивизия потеряла почти 10 процентов личного состава. Эсэсовцы на практике убедились в том, что русские вели бои с большим умением, организованно отступали и переходили в контратаки при малейшей возможности. По их словам, последние дни показали, с каким упорством, смелостью и хитростью дерутся русские солдаты со своим примитивным оружием, дающим высокие результаты. Немцы признали, что русские оптические винтовочные прицелы показали превосходство над немецким карабином в меткости и скорострельности.

Потери «Мертвой головы» в этих боях сопоставимы с недавними боями за Себеж и Опочку. 24 июля 1941 года – этот день для дивизии был катастрофическим. Опять, как и события десятидневной давности по разгрому 2-го пехотного полка СС, в ежедневных записях они не были надлежащим образом, вернее совсем, не отражены. По всей видимости, то, что произошло 24 июля, постарались забыть и не подчеркивать важность происшедшего в этот день.

По данным советской стороны, события развивались следующим образом. Группа разведчиков 237-й стрелковой дивизии захватила в плен немецкого ефрейтора, на петлицах которого был изображен череп с перекрещенными костями. На допросе ефрейтор сообщил, что дивизия «Мертвая голова» состоит из двух пехотных и одного артиллерийского полков и готовится к наступлению. Получив данные о ее маршруте и численности, командир 237-й стрелковой дивизии полковник Вацлав Тишинский задумал устроить на дороге засаду. Это происходило в районе уторгошских селений Турская Горка, Добрыни и железнодорожной станции Кчеры.

Рано утром, еще в сумерках, 24 июля советская дивизия заняла позиции на пути эсэсовцев. 835-й и 838-й стрелковые полки замаскировались вдоль дороги, по которой пойдёт «Мертвая голова». 841-й стрелковый полк совершил глубокий обход и вышел в тыл мотодивизии, чтобы встретить огнем отходящих эсэсовцев. А за холмом дивизион 221-го гаубичного артполка занял удобную огневую позицию, позволяющую снарядам «гулять» вдоль дороги, по которой пойдет враг. Около 10 часов утра по грунтовой дороге в сторону станции Передольская двинулась немецкая разведка – два десятка мотоциклистов и два легких танка. Примерно через полтора часа по разведанной дороге двинулись главные силы дивизии СС. Люки танков были открыты, солдаты мотопехоты курили, разговаривали, кто-то играл на губной гармошке.

Кладбище дивизии СС «Мертвая голова» в п. Уторгош

Тишинский сдерживал себя, дожидаясь, когда колонна втянется в лес, где притаились два полка. И только тогда скомандовал по телефону открыть огонь. Несколько минут – и на проселке горело восемь танков и три штабные автомашины. Бой превратился в побоище. С громадными потерями эсэсовцы смогли вырваться из этой огненной ловушки.

По словам начальника политотдела 237-й стрелковой дивизии Ф. Я. Овечкина, сообщение о разгроме немцев армейское руководство встретило с недоверием. Командующий армией выразился просто: «Не врите! Одна дивизия не может уничтожить дивизию противника, да еще немецкую». И приказал убитых не хоронить до приезда комиссии, которая подтвердила, что сведения о больших потерях врага соответствует действительности.

Русские полевые позиции у железнодорожного моста через р. Мшага близ д. Быстрово, 24 июля 1941 г.

Газета «Извести» 7 августа 1941 года опубликовала сообщение Советского информбюро за 6 августа. Вот выдержка из него: «…Бойцы и командиры соединения полковника Тишинского разгромили одну из немецких дивизий СС, носящую название «Тотенкопф». Передаем некоторые подробности…»

К этому времени немцы стали понимать, в том числе и личный состав «Мертвой головы», что все не так просто и прекрасно. Вот воспоминания немецкого хирурга Ханса Киллиана: «…Сводки новостей вермахта полны оптимистических прогнозов. Но потери возрастают, госпитали танковой дивизии, сражающейся на линии фронта прямо перед нами, переполнены. Подразделения медицинской службы, о которых вермахт никогда не сообщает, находятся в критическом положении. Госпитали Даугавпилса не справляются с работой. Самолеты не успевают перевозить раненых…

В середине месяца 15 июля 1941 года в нашу армию прибывает генерал-фельдмаршал фон Браухич… Он спешит объявить собравшимся офицерам, что поход на Россию уже почти выигран.

Когда до нас, советников, доходит эта стремительно распространяющаяся фраза генерал-фельдмаршала, от ужаса мы теряем дар речи».

Наступление 34-й армии генерала Качанова

В то время как дивизия СС «Мертвая голова» вела бои в районе Мшаги, около Старой Руссы происходили серьезные события. Этими событиями, призванными переломить обстановку на Северо-Западном направлении, должно быть стать наступление войск Северо-Западного фронта во фланг нацеленной на Ленинград ударной группировки немецкой 16-й армии и 4-й танковой группы.

Ставкой ВГК в директиве № 00824 Северо-Западному фронту ставилась ограниченная задача: «нанесение поражения силам противника, группирующимся в районе Сольцы – Старая Русса – Дно, занять Старую Руссу и ст. Дно и закрепиться на рубеже последней». В операции должны были участвовать 11-я, 34-я, 27-я и 48-я армии. Главный удар должен быть нанесен силами 34-й армии с одновременным ударом левого крыла 11-й армии в направлении пл. Взгляды и 48-й армии на Уторгош – Пески.

Немецкое командование считало советские войска, находящиеся к югу от озера Ильмень, разгромленными. В приказе по группе армий «Север» № 1770/41 от 27 июля 1941 года фон Лееб писал: «…Противник перед фронтом 16-й армии уничтожен. Остатки отходят через болотистую местность к югу от озера Ильмень на восток…»

Основные силы 16-й армии сосредотачивались в направлении Ленинграда, а против «остатков» выделялось минимум сил. 10-й армейский корпус генерала Х. Хансена, действующий южнее озера Ильмень, имел оперативную плотность около 25 км на одну дивизию. Это обстоятельство вселяло в советское командование уверенность в успехе предстоящего наступления.

30 июля был создан Резервный фронт, включающий в себя и 34-ю армию, а 6 августа армия во главе с генерал-майором К. М. Качановым была передана Северо-Западному фронту.

Армии была поставлена задача сосредоточиться на рубеже реки Ловать по восточному берегу на участке Кулаково – Коломна, южнее уже захваченной противником Старой Руссы. В соответствии с приказом, к 15 августа 1941 года части армии должны были продвинуться на 25 километров до рубежа Ручьевые Котцы, Чудиново, Снежок, к 18 августа 1941 года – на 40 километров. Начало операции было назначено на утро 12 августа.

Основной ударной силой 34-й армии должны были стать 245-я, 254-я, 257-я и 262-я стрелковые дивизии. Три дивизии (254, 257, 262-я) были срочно сформированы на территории Московского военного округа по приказу Л. П. Берии от 29 июня 1941 года из кадров НКВД. В каждую дивизию были направлены 1000 человек рядового и сержантского состава и 500 офицеров из ведомства Берии, преимущественно из пограничников. Остальные бойцы и командиры призывались из запаса. Кадры НКВД, в сущности, растворялись в массе призываемых из запаса, но все же играли роль ядра спешно формируемых соединений. Времени для подготовки и слаживания практически не было, что, несомненно, сказалось на результате наступления.

Так, 254-я стрелковая дивизия была сформирована в течение недели с 3 по 12 июля в Тесницких лагерях под Тулой. Сложная обстановка заставила погрузить ее в эшелоны и направить под Старую Руссу, хотя еще не до конца было получено стрелковое и артиллерийское вооружение. В наступлении 34-й армии она принимать участие не будет.

Во многих исследованиях на тему наступления 34-й армии подчеркивается, что 245-я, 257-я, 262-я стрелковые дивизии были свежими соединениями. Но, как мы видим, это было чисто формально.

Подготовка советского наступления не ускользнула от немецкого командования, авиаразведка докладывала о возросших объемах железнодорожных перевозок. 1 августа Ф. Гальдер записал в дневнике: «Генерал Богач – результаты авиаразведки:

1. Сильная загрузка железной дороги у Старой Руссы. По-видимому, это связано с переброской в район озера Ильмень трех дивизий, о которых показал русский военнопленный – начальник штаба дивизии».

Однако отказываться от подготовки наступления на Ленинград командование группы армий «Север» не стала.

По состоянию на 30 июля в составе 34-й армии насчитывалось 54 474 человека личного состава. Стрелковым вооружением армия была укомплектована полностью, недоставало 50 % положенных по штату орудий и минометов, а зенитных орудий не имела вообще. Танковый батальон был только в 257-й стрелковой дивизии, хотя по штату они должны были быть в каждой.

Наступление армии генерала Качанова началось не рано утром, а в полдень 12 августа. В начале наступления войск противника против левого крыла армии не было, лишь правофланговая 257-я стрелковая дивизия встречала сопротивление мелких вражеских групп. 290-я пехотная дивизия развернулась фронтом на юг южнее Старой Руссы, а 30-я и 126-я пехотные дивизии продолжали наступление на восток от города, оттесняя войска 11-й армии генерала Морозова. Они же после начала советского наступления были срочно оттянуты западнее Старой Руссы, но так или иначе войска 34-й армии имели в этот момент трех-четырехкратное превосходство над немецкими войсками. Изменения соотношения сил оставалось ждать недолго.

На отражение удара 34-й армии был брошен 8-й авиакорпус фон Рихтгофена, оперативно переброшенный с Новгородского направления, где оборона советской 48-й армии была уже фактически прорвана. Пикирующие бомбардировщики были, пожалуй, самым сильным аргументом против наступления трех советских армий. Уже с утра 13 августа по всей полосе движения 34-й армии, на всю ее глубину войска и штабы подвергались ударам с воздуха. Над полем боя действовало одновременно до 80–100 самолетов, воздействовавших на советские войска с рассвета до наступления темноты.

27-я армия начала наступать одновременно с армией генерала Качанова. Потрепанная в боях, она не представляла серьезной опасности для немцев и была остановлена восточнее Холма. Зимой 1942 года этот город будет окружен и немецкий гарнизон получал снабжение по воздуху, но для советских войск Холм неоднократно будет «крепким орешком».

Готовившееся наступление 11-й армии было нарушено наступавшими частями 10-го армейского корпуса и не состоялось.

Несмотря на жестокие удары с воздуха успехи 34-й армии были успешнее. Утром 14 августа части армии сумели перерезать железную дорогу Дно – Старая Русса.

Немецким командованием ситуация оценивалась по-разному: так, командование группы армий «Север» и начальник генерального штаба ОКХ Франц Гальдер на 14 августа не придавали особого значения прорыву, тогда как Йодль, начальник оперативного управления ОКВ, напротив, затребовал целый танковый корпус для ликвидации прорыва 34-й армии.

Лееб принимает меры

В этих условиях фон Лееб 14 августа развернул моторизованную дивизию СС «Мертвая голова» с новгородского направления в район восточнее станции Дно для парирования советского наступления. За эсэсовской дивизией вскоре последовали 3-я моторизованная дивизия и управление 56-го моторизованного корпуса. Фон Манштейн впоследствии писал: «В штабе 16-й армии выяснилось следующее. 10-й ак, который вел бой на правом фланге 16-й армии южнее озера Ильмень, был атакован значительно превосходящими силами противника (38-я советская армия с восемью дивизиями и кавалерийскими соединениями) и потеснен ими. Теперь он, обернувшись фронтом на юг, вел тяжелые оборонительные бои южнее озера Ильмень. Противник, видимо, имел намерение охватить его западный фланг. 56-й тк должен был срочно отвлечь силы противника и выручить 10-й ак.

В наступлении на высоту около д. Дубровы

Задача нашего корпуса, прежде всего, состояла в том, чтобы вывести свои две мотодивизии по возможности незаметно для противника к его открытому западному флангу восточнее Дно, с тем чтобы затем с фланга сбить его с позиций, обращенных фронтом на север против 10-го ак, или зайти ему в тыл. Перед нами стояла прекрасная задача. Удовлетворением для нас было и то, что в дивизии СС «Тотенкопф» обрадовались, узнав, что она вновь поступила под наше командование. Но, к сожалению, не удалось добиться передачи нам и 8-й тд для выполнения этой задачи.

К 18 августа нам удалось скрытно перебросить обе дивизии к западному флангу войск противника и, тщательно маскируясь, занять исходное положение. 19 августа утром началось наступление корпуса, явившееся, по-видимому, неожиданным для противника. Действительно, удалось, как и было задумано, сбить противника с позиций, нанеся ему удар во фланг, и во взаимодействии с вновь перешедшим в наступление 10-м ак в дальнейших боях нанести решительное поражение советской 38-й армии. 29 августа мы достигли реки Ловать юго-восточнее Старой Руссы, несмотря на то что в этой песчаной местности, почти полностью лишенной дорог, пехоте обеих моторизованных дивизий пришлось большую часть пути проходить пешим строем».

Манштейн ошибся относительно номера армии – 38-я армия только создавалась и действовала в полосе юго-западного фронта. Речь идет о 34-й армии.

События разворачивались следующим образом. Вечером 13 августа на командном пункте 56-го моторизованного корпуса на Замро-озере зазвонил телефон. Манштейн взял переданную дежурным телефонистом трубку и услышал голос генерала Гепнера: «…У 16-й армии у Ильмень-озера в районе Старой Руссы тяжелый кризис. Она должна играть «фейерверк». Задержите 3-ю моторизированную дивизию и разверните ее в направлении на юг. Дивизия СС «Мертвая голова» подъезжает с фронта Луги. Они самостоятельно едут рано утром на Дно к командующему 16-й армии. Там они услышат от генерал-полковника Буша все остальное».

К предстоящим боям в дивизию из госпиталя вернулся Макс Симон. 8 августа он принял командование 1-м пехотным полком СС. Один из солдат записал в дневнике: «…Наш Макс снова тут…» По этому поводу Кеплер написал командиру дивизии в Берлин: «…Прибыл командир 1-го полка Симон. Он встречен с большой радостью, я считаю, что его полк ждал…»

14 августа в 11.08 на командном пункте «Мертвой головы» в Городище поступает сообщение от генерала Манштейна: «…Противник с 20–30 танками и моторизованной пехотой южнее Старой Руссы наступает и достигает железнодорожной линии Дно – Старая Русса». Дивизия принимает приказ о направлении разведывательного батальона с танками через Сольцы в направлении Дно.

С этого момента события разворачиваются стремительно. Разведывательный батальон под командованием штурмбанфюрера СС Бестмана направляется в Сольцы в подчинение штабу 16-й армии. Около 13.00 3-й батальон танкового отделения выступает от Листвянки и в Сольцах присоединяется к основным силам разведывательного батальона.

В Сольцах Бестману приказано выдвинуться на Дно. Около 17.45 он получает радиограмму: «…Усиленный разведывательный батальон изучает обстановку на линии Дольшино – Борок на восток и предотвращает удар противника на запад». В 18.15 Бестман формирует разведывательную группу с задачей определить местонахождение русских танков и пехоты. До наступления темноты противник обнаружен не был. На следующий день в 4.30 разведгруппа получает задание аналогичное вчерашнему. В 6.30 происходит первое боевой столкновение с русскими в районе дороги на Борок.

Генерал-полковник фон Манштейн и обефюрер СС Кляйнхайстеркамп

После выступления разведывательной группы на командном пункте дивизии в Городище оживление. Постоянно поступают новые сообщения и приказы. Согласно одному из них усиленный 1-й батальон 3-го пехотного полка в 19.30 выдвигается из Уторгоши в направлении Дно и в 9.00 15 августа прибывает в район восточнее города.

В это время в дивизию приходит приказ о том, что в связи наступлением 96-й пехотной дивизии освобожденные батальоны с восточного берега Мшаги присоединить к маршу на Дно.

Унтерштурмфюрер СС Будишек записал в своем дневнике: «…Мы маршируем в медленном темпе около вокзала Уторгоши, где из могил, в которых лежат тоже наши, будет военное кладбище… Марш идет дальше около Лубино – Сольцы, при этом на старом месте боя Дуброво – Сильцо и Ситня, где Фриц Кобургер и Химитцбергер похоронены. По дороге на Дно встречается нам целое скопление больших немецких военных машин…»

А вот что пишет Герберт Крафт: «Поблизости от Луги колонны нашей дивизии поехали обратно на юг. По обочине шла наступающая пехота вермахта. На лицах ее солдат – только пренебрежение. Кто-то крикнул с издевкой: «Элите надо отдохнуть!» Они были изнурены длительными маршами и боями. Они не скрывали своего озлобления нашим кажущимся преимущественным положением. Нас стыдили, но мы не могли ничего ответить, потому что не знали, куда едем, но уж, во всяком случае, не в отпуск и не на отдых, как думали наши товарищи из вермахта…»

16 августа командный пункт эсэсовской дивизии расположился в Мелище, восточнее Дно. По плану Кеплера до начала атаки главных сил дивизии боевые действия должен вести разведывательный батальон совместно с 368-м пехотным полком 30-й пехотной дивизии. В 14.30 штурмбанфюрер СС Бестман получает задание от 368-го пехотного полка держать оборону на участке Заболотье – Конотойцы.

Обстановка около Старой Руссы вызывала у командующего группой армий «Север» серьезную озабоченность. 18 августа в 18.00 он позвонил Ф. Гальдеру и между ними состоялся длительный разговор. Вот что записал начальник генерального штаба сухопутных войск в своем дневнике: «Он сообщил мне, что крайне озабочен положением на участке 10-го армейского корпуса. Все солдаты выведены в первую линию. Войска переутомлены. Противник еще продолжает оказывать давление в районе севернее Старой Руссы. Здесь для использования в первой линии остаются только саперные роты. Командир корпуса и командующий группой армии будут довольны, если наши части удержат занимаемые ими позиции в течение сегодняшнего дня. Мы надеемся, что обстановку несколько разрядит контрудар, который нанесет Манштейн силами дивизии СС «Мертвая голова» и 3-й моторизованной дивизии. Сегодня вечером эти войска должны сосредоточиться на исходных позициях»

Генерал фон Манштейн действовал с упреждением. Уже к 10.00 18 августа обе моторизованные дивизии его корпуса находились в полной готовности, чтобы 19 августа с рассветом ударить во фланг 10-го армейского корпуса, который также будет участвовать в наступлении. Вопросы авиационной поддержки были заранее согласованы с генералом Рихтгофеном, что в конечном итоге окажет решающую роль в исходе предстоящего наступления.

19 августа полки эсэсовской дивизии заняли исходное положение к наступлению около линии Шилова Гора – южный район леса восточнее Чураково на Черенцово – Чудиново.

О последних часах перед наступлением записано в дневнике унтерштурмфюрера СС Будишека: «…С 12.00 (18.8) готовность к маршу – потом выступление полка в район восточнее Захонья. 2-й батальон марширует около Кривуха – Карпово на Пуково. 2-й батальон справа, 3-й батальон слева. Передняя линяя – восточный район леса. Это болотистая местность с плотным лесонасаждением. Мы идем с нашим пехотным взводом в восточном районе Захонья в положение для наступления…»

Главная цель – река Полисть

В семь часов утра началась атака. Первая цель – возвышенность восточнее реки Переход. Вторая цель – восточный берег реки Снежа. 3-й пехотный полк СС атакует Коснобицы – Междуречье. 1-й пехотный полк СС – возвышенность восточнее Городка и Шиловой Горы.

Генерал-полковник авиации фон Рихтгофен и командир «Мертвой головы» Кеплер на командном пункте

После сильной бомбежки «Штуками» при личном участии командира 1-го полка СС оберфюрера СС Симона взята Шилова Гора, 5-й батальон проникает в Никулино. Эсэсовцы продвигаются вперед, вызывая на помощь авиацию при малейшей задержке.

Вечером 19 августа фон Манштейн прибывает на командный пункт «Мертвой головы» и заявляет: «…Мы стоим перед большим успехом, в начале движения к Полисти. Благодаря продолжению атаки должны достичь результата. Цель – участок Полисти…»

В результате двухдневных боев (19 и 20 августа) корпус Манштейна отрезал русские части западнее Полисти в районе Фелистово – Косарово. Те из них, которые не смогли прорваться на восток, были пленены или уничтожены. 3-я моторизованная дивизия должна была около линии Рукат – Астрилово – Турово идти на север. 10-й армейский корпус получил задание правым крылом 30-й пехотной дивизии из района Бортниково повернуть на Мариницы и атаковать окруженного врага с севера. Дивизия СС «Мертвая голова» в рамках этой операции пробивается правым крылом до Вашкова и левым крылом на Чухново. Разведывательному батальону СС приказано держать оборону на левом фланге дивизии между 3-м пехотным полком СС и 46-м пехотным полком 30-й пехотной дивизии в районе Мариницы.

Слова фон Манштейна о близком большом успехе – выходе к реке Полисти приобретают реальное содержание. 1-й пехотный полк Симона, несмотря на самоотверженное сопротивление русской пехоты и попадание под обстрел до сих пор неизвестного оружия, похожего на немецкий химический миномет («Катюши»), смог образовать предмостные укрепления у Андронова и Хорошева около Полисти. Для эсэсовцев это был большой успех. Те русские части, которые оказались восточнее отрезанных в районе Фелистово – Косарово, устремились на восток к переправам через Полисть.

Мост через реку Полисть

В то время как полк Симона направляет удар на участок Святогорша – Хорошево, 3-й пехотный полк СС в 7.00 атакует восточнее Бол. Толошны. Русские оказывают упорное сопротивление, атака приносит много потерь и длится очень долго. И на этот раз помогают вызванные по радио «Штуки», перед которыми русские беззащитны. В результате в 11.40 2-й батальон образует предмостное укрепление у Вашкова. В 12.00 3-й батальон движется дальше на Выставку. Во второй половине дня 2-й батальон расширил подмостное укрепление около Бородина.

Теперь штурмбанфюрер СС Бестман, командир разведывательного батальона, получает приказ двигаться на восток и взять в свои руки мосты на реках Порусья и Редья в Соколово и Ожедово. Несмотря на отступление, русские оказывают ожесточенное сопротивление. Деревня Ожедова дважды переходит из рук в руки. Унтерштурмфюрер СС Будишек пишет: «…В Новом Селе мы должны штурмовать каждый дом в ближнем бою…» И таких примеров множество.

22 августа в 21.30 из командного пункта дивизии в Леушино Кеплер доложил генералу Манштейну, что его подразделения находятся на участке реки Робья. 1-й пехотный полк образует предмостные укрепления у Нового Села, Чернышова, Онуфриева. 3-й пехотный полк – у Козлова и Горушки. Разведывательный батальон достиг Язвы на левом фланге дивизии.

Дивизия СС к этому времен за период 17–22 августа так оценивает свои успехи: 3640 пленных, 14 танков, 3 бронеавтомобиля, 38 различных орудий, 15 противотанковых пушек, 710 лошадей и много ручных пулеметов, а также различной аппаратуры связи, амуниции, продуктов и др. В числе трофеев и новая многоствольная реактивная установка, смонтированная на шасси автомобиля («Катюша»).

Советская сторона показывает события этих трагических дней 34-й армии дней следующим образом:

…С утра 19 августа 34-я армия перешла в наступление в северном и северо-западном направлении, но успехов практически не было. Сразу после полудня ее боевые порядки подверглись массированным ударам авиации, после которых начались атаки немецких пехотных подразделений. В результате все дивизии армии отступили. 20 августа части 34-й армии безрезультатно пытались наступать на Тулеблю.

На этом контрнаступление фактически захлебнулось. 21 августа 11-я армия снова пыталась наступать, но также успеха не имела.

Запись в журнале боевых действий Северо-Западного фронта:

«…Противник, сковав действия 11А, на участке 34А с утра 21.8 продолжал активные наступательные действия во фланг и тыл 34А и при поддержке мощной авиации вынудил войска 34А к беспорядочному отходу на восток».

Мелкие группы автоматчиков противника, усиленные пулеметами и минометами, прорвались в тыл 34-й армии и захватили переправу через Полисть. Успех был развит подошедшими частями (по оценке разведки – до трех дивизий). В результате атак противника между порядками 11-й и 34-й армией образовался разрыв до шести километров. Части 34-й армии прорывались из окружения в восточном направлении мелкими группами, практически вся артиллерия оказалось потерянной.

Части 34-й армии закрепиться на реке Полисть не смогли и в течение 22 августа продолжали отступать до Порусьи и Редьи. Штаб 34-й армии, подвергаясь непрерывному авиационному воздействию, отступлением своих войск не руководил, подавляющая часть войск стремилась выйти на восточный берег Ловати.

В результате отхода наших войск за Ловать немецкое командование смогло перебросить 39-й моторизованный корпус в район Чудова для наступления на Ленинград.

В этих условиях Ставка приняла решение заменить командующего фронтом – с 23 августа им стал генерал-лейтенант П. А. Курочкин. П. П. Собенников был осужден на пять лет. Однако вместо заключения он был оставлен на фронте, понижен в звании и впоследствии снова стал генералом.

На Ловать

Между тем 22 августа в 12.20 Кеплер получил приказ фон Манштейна о выдвижении дивизии для прикрытия левого фланга 56-го моторизированного корпуса на Ловать, между Черенчицами и Рамушевом. Поэтому 3-й полк СС в районе Соколово должен сделать поворот налево, чтобы достичь района Рамушево. Разведывательному батальону приказано охранять передвижения 3-го полка СС с северной стороны до линии Гридино – Михалкино – Марфино. 1-й полк СС должен около Чернышово и Онуфриево образовать плацдарм на Редье.

С утра 23 августа дивизия СС «Мертвая голова» продолжала наступление в сторону Ловати. В 8.30 1-й батальон 3-го полка СС южнее Рамушева встретил ожесточенное сопротивление русских и после боя продолжал движение в сторону Кобылкино. В 9.15 3-й батальон этого полка достиг района Ловати у Редцов. 2-й батальон к 14.00 переправился через Редью в район Малые Горбы – Овчинниково.

Между тем 1-й полк СС выступил со своего плацдарма на Редье. Преодолев болотистую местность, 1-й батальон, не встретив должного сопротивления, в обеденные часы занимает Черенчицы. Все передвижения частей «Мертвой головы» поддерживают самолеты 8-го авиакорпуса. В этой довольно несложной для немцев обстановке летчики дали промашку.

Унтерштурмфюрер СС Будишек вспоминает: «…Наши летчики, которые постоянно кружат в воздухе, несмотря на распознавательные полотнища и подаваемые знаки, не узнают нас и сбрасывают на наши головы несколько “яиц”».

В Кобылкино немцы встретили достойный отпор русского гарнизона и, конечно, срочно вызвали авиацию. Вот как описывает Будишек картину боя: «…Мы наблюдаем мощнейший удар «Штук» на этот населенный пункт. Снова и снова машины пикируют со всех сторон на свои цели, и прямо рядом от нашей линии падают бомбы. «Штуки» ревут и свистят над нашими головами. Мы уже боимся повторения того, что было до обеда, но здесь наши штурмовики точно видят наши передовые линии и только покачивают нам крыльями…»

В результате в 19.30 3-й батальон берет Кобылкино. Таким образом «Мертвая голова» выполнила задачу этого дня, достигнув Ловати между Черенчицами и Редцами. Дальше к северу 46-й пехотный полк 30-й пехотной дивизии занимает Гридино. В атаке участвовало и разведотделение СС.

24 августа штаб «Мертвой головы» находился в Онуфриево. Сюда поступило распоряжение генерала Манштейна об обороне дивизии на достигнутых рубежах и остановке форсирования Ловати. По мнению командира 56-го моторизированного корпуса активное сопротивление русских в ходе их отступления указывает на то, что они намерены серьезно оборонять Ловать. Это подтверждает и рост активности русской авиации.

В этот день в артиллерийский полк СС прибыла батарея штурмовых орудий в составе трех взводов. В каждый из них входили четыре штурмовых орудия и четыре бронированных грузовика для боеприпасов. Подразделение связи батареи включало три радиоавтомобиля и один бронированный грузовик для боеприпасов. Батарея была сформирована в Берлине в начале июня 1941 года из унтер-офицеров и солдат запасного мотоциклетного батальона СС, запасного артполка СС и запасного отделения связи СС. После стрельб на учебном полигоне в Ютеборге она была 21 августа погружена на платформы и уже 23 августа выгрузилась на станции Дно, откуда отправилась в штаб дивизии в Онуфриево. В свете предстоящего наступления это был хороший «подарок» эсэсовской дивизии.

По замыслу генерала фон Манштейна, после форсирования Ловати следовало образовать там плацдарм и с него развить наступление на Демянск.

25 августа рано утром полк Симона переправился в районе Черенчиц через Ловать и образовал на восточном берегу плацдармы у Кулаково и Коровитчино. Таким образом, предпосылки для продвижения в сторону реки Пола были созданы. Взвод полевых орудий унтерштурмфюрера СС Будишека с риском преодолел Ловать по крайне неустойчивому деревянному мосту у Коровитчино и занял открытую позицию для охраны 2-го батальона 1-го полка СС.

Главной целью разведотделения была северная часть боевой полосы дивизии через Бяково к Васильевщине. Сформированные для этого три разведгруппы вышли на задание 26 августа в 15.00. В Закорытно была обнаружена русская пехота, а на высоте около деревни замечены пять русских танков. Силы противника – примерно один пехотный батальон, помимо этого его минометы ведут огонь из позиций, которые расположены прямо перед Сутоками. В Сутоках русских не было, немцы без помех вошли в деревню и взяли под охрану мост, который очень важен для дальнейшего продвижения дивизии.

Калиткино никем не занято. Немцы заняли деревню и обнаружили скопление русской пехоты восточнее Калиткино. В вечерних сумерках русские с северного направления приблизились к Сутокам на расстояние 50 метров, атаковали и заставили немцев оставить деревню и мост через реку.

По поведению русских видно, что они находятся на этапе организованного отступления, а так как немцы не преследуют их по пятам, то у них есть возможность закрепиться и даже перейти к контратаке с целью выхода на берег Ловати.

Переправа эсэсовской дивизии усложняется из-за налетов русской авиации. Из дневника гауптштурмфюрера СС Пичелиса из 3-го дивизиона артполка дивизии СС «Мертвая голова»: «…После обеда начали переправляться через Ловать. Имеются только паромы и 2-тонный мост. Это продолжается долго, пока мы оказываемся на другом берегу. Все больше потерь из-за русской низколетящей авиации. В 3-м полку СС 12 убитых, 36 раненых. Погибшие выглядят ужасно. Некоторым маленькие осколочные бомбы попали прямо в голову…». Артиллерия поддерживает продвижение частей из района западнее Ловати, так как нет возможности ее переправить на другой берег.

Тем временем разведка, несмотря на туман, устанавливает, что у реки Робья находятся крупные русские силы с танками. Результаты разведки, доложенные командиру дивизии в 10.00, заставляют его запланированную на 14.00 атаку перенести на более раннее время. Дальнейшие задачи дивизии «Мертвая голова» были определены распоряжением корпуса от 26 августа под номером 44: «…Дивизия СС отбрасывает установленного врага у Калиткино и Коровитчино и, двигаясь через Июдкино – Бяково, достигает участок Полы между Уполозы – Большие Налючи включительно, затем, атакуя, занимает восточный берег Полы на линии развилки дорог 1 км восточнее южного выхода из Росино (там состыковка с 3-й моторизованной дивизией) – Симоново – Туганово – Никольское. Дивизия охраняет свой левый фланг у Омычкино и Больших Дубовиц…»

В 11.00 полк Симона при поддержке штурмовых орудий пошел в атаку на Сутоки. Понеся потери от русской артиллерии и медленно продвигаясь вперед, к вечеру он смог достичь лишь ручья Робья перед Сутоками, где и остановился.

Рано утром 27 августа под дождем и в непролазной грязи 3-й полк «Мертвой головы» продолжил атаку в сторону Точково. Силы русских в этом направлении оказались незначительными и к 10.00 батальоны полка достигли района Точково, Здоровец, Учны. Наступление правого соседа, 3-й моторизованной дивизии, в направлении Новые Горки из-за мощного отпора русских было прекращено. Поэтому поступила команда о приостановлении наступления 3-го полка.

Русские, видя, что эсэсовцы остановили атаку, заняли Здоровец и начали окапываться у края леса у деревни.

Дорога в направлении Бяково оказалась заминированной, а в отдельных лесных массивах находилась русская пехота, оказывающая сопротивление наступающим батальонам 1-го полка. Унтерштурмфюрер СС Будишек из этого района сообщает: «…В деревне Бяково 1-й батальон нас обгоняет, слева проходит 3-й батальон, а мы должны двигаться южнее главной дороги. Но все боковые дороги заминированы, отделение РАК (противотанковой артиллерии) уже подорвалось на мине и при этом можно увидеть самые страшные картины. Поэтому мы остаемся на главной дороге и занимаем огневую позицию на южном выходе из Васильевщины…»

В этом районе держала оборону советская 202-я мотострелковая дивизия, при малейшей возможности контратакующая наступающих эсэсовцев. 1-й полк Симона нес большие потери и оказался в тяжелом положении. В боевом дневнике 3-го полка 27.08.1941 года записано: «…3-й полк наладил связь с частями 1-го полка южнее д. Васильевщина. Положение у 1-го полка очень критично из-за вражеского контрудара в направлении д. Бяково, Омычкино. 1-й полк должен пока своими силами отбить этого противника…»

Упорное сопротивление советских частей и плохие погодные условия заставили командира 56-го моторизованного корпуса принять решение о временном прекращении наступления у реки Пола.

Несмотря на дожди и размытые дороги русские старались перехватить инициативу в свои руки и не собирались отступать. Командующий 11-й армией генерал Морозов издал 28 августа приказ № 026 о переходе в наступление. Этот приказ и выполняли 182-я, 183-я стрелковые и 202-я мотострелковая дивизии.

В журнале боевых действий 202-й МСД записано:

«…30.08.41 г. 202 МСД с утра 30.09.41 г. переходит в наступление, нанося главный удар в направлении отм. 30.6 – Бяково, отрезает пути отхода пр-ку на запад и во взаимодействии с 183 СД уничтожает его в р-не Васильевщина, Бяково.

01.09.41 г. 21 МСП, сосредоточившись в р-не Бол. Дубовиц, повел наступление на отм. 30.6, дальше на Бяково, к исходу дня полк достиг отм. 30.6, продвижение полка было остановлено сильным арт. – мин. огнем в направлении Васильевщина, Бяково».

Похожие записи имеются и в журналах боевых действий 182-й и 183-й стрелковых дивизий.

До возобновления наступления подразделения «Мертвой головы» несли потери, особенно на участке 1-го полка вблизи Васильевщины, от артиллерийского огня и от атакующих русских подразделений. Унтерштурмфюрер СС Будишек записал в своем дневнике: «…д. Васильевщина находится под очень сильным артобстрелом из артиллерии и танков…»

Батальоны 1-го полка находились впереди общей линии наступления дивизии и это ощущалось по сильно возросшему сопротивлению русских. «…Русские обнаглели, с каждого дерева раздаются выстрелы. Много убитых…», так записано в дневнике одного артиллериста.

Воздушная обстановка в районе дивизии СС «Мертвая голова» до 25 августа указывала на немецкое превосходство в воздухе. Действия русской авиации с 20 по 24 августа ограничивались несколькими бомбовыми ударами с большой высоты по передовым частям дивизии, а также штурмовкой колонн. В этих налетах принимали участие небольшие группы или отдельные самолеты.

С занятий позиций у переправ через Ловать у Кобылкино и Черениц с 25 августа началось резкое усиление воздушной деятельности русской авиации. После первой атаки штурмовики, позднее идентифицированные как Ил-2, разворачивались и исчезали, чтобы очень скоро тем же курсом и с той же тактикой налета подойти к цели. Таких налетов насчитывалось до 12–15 за день. Практика показала, что налеты Ил-2 на бреющем полете были не очень действенными.

Переправа раненого

27 августа от расчета зенитного отделения 151-го зенитного полка поступило донесение о впервые появившемся русском самолете нового типа. По их словам, обстрел этого самолета из установленного для воздушной обороны пулемета был абсолютно безуспешным. Зенитчиков поразило, что потеря крупных частей крыльев и руля поворота, а также тяжелых деревянных брусков и кусков металла, явно наблюдаемых при обстреле, не мешали машине продолжать полет и не снижали ее стабилизации.

Через два дня поступили первые ценные наблюдения и выводы о вооружении и надежности Ил-2. 3 сентября самолет, наконец, был идентифицирован и его данные переданы дальше в войска. Только разрешение вести огонь по Ил-2 противотанковыми боеприпасами дало некоторую уверенность зенитным расчетам.

Советской авиации в период перехода эсэсовской дивизии через Ловать не удалось ни высотными бомбардировками, ни атаками с бреющего полета уничтожить или повредить военные переправы в Кобылкино и Черенчицах. А интенсивность краснозвездной авиации была высока. По данным штаба Северо-Западного фронта, только 26 августа в дневное время было 203 самолетовылета. Может быть, это объясняется тем, что перед летчиками не ставилась задача разрушения переправ. Так, в журнале боевых действий Северо-Западного фронта 26 августа отражена задача – в течение дня штурмовыми и бомбардировочными действиями уничтожать: скопления мотомеханизированных частей, пехоту и артиллерию противника на переправах через Ловать и в районах Кобылкино, Кулаково, Селяха, на дороге Пинаевы Горки, Залучье. Наверняка этому способствовало и отсутствие надежной, регулярной радиосвязи.

Положение противника «Мертвой головы» – армии Качанова было крайне тяжелым. К утру 24 августа ее части оставили Демидово, Медведово. По сути, 34-й армии, как таковой, не было, где находились части, было неизвестно. Да и штаб реально отсутствовал.

Отход 34-й армии открывал левый фланг 11-й армии. Ее командующий генерал В. И. Морозов был вынужден направить для обеспечения левого крыла армии и стыка с 34-й армией крупные силы: 183-ю стрелковую дивизию на участок Налючи – Бол. Роги, 182-ю южнее, на участок Бол. Роги – Колома. Самая ответственная задача была поставлена 202-й моторизованной дивизии – прикрыть Сутоки – Васильевщина выдвижением на Сутоки.

Запись в журнале боевых действий 11-й армии 26 августа: «202 м.с.д., в течение дня отразив неоднократные атаки противника, овладела Сутоки и вела бой за Новоселье. К исходу дня в результате атаки до батальона пехоты противника с артиллерией и минометами, части дивизии были оттеснены, и противник вновь овладел Дворы, Новоселье, Сутоки».

В этой сложнейшей обстановке части 34-й не только смогли сохраниться как боевые единицы, но и вели наступательные действия. Отходящие части армии задерживались на рубеже Демидово (на Робье) – Пинаевы Горки, организовывались и направлялись на фронт. Отряды прикрытия, выделенные от дивизии, с утра 27 августа вели наступление в западном направлении. К 16.30 отряд 262-й стрелковой дивизии, отбросив мелкие группы противника, овладел Закорытно. Отряд 245-й стрелковой дивизии в 12.00 овладел Залучьем, но после повторной атакой противника силой до батальона пехоты с танками и бронемашинами вынужден был оставить Залучье и в 16.00 вел бой в 1 км восточнее населенного пункта.

Эсэсовцы в сопровождении штурмового орудия входят в д. Кобылкино

Эсэсовцы «Мертвой головы» постоянно несли потери. Из дневника: «…Мы снова роем блиндажи и должны торчать в этих сырых песчаных дырах. В течение дня русские с танками ходили в атаку на Васильевщину. В 03.00 все командиры рот и отдельных взводов были вызваны к командиру батальона. Мы слушаем об операции на Ревель и кольце вокруг Петербурга, а потом вдруг грохот, и все. Возле меня лежит оберштурмфюрер Кунце. У него на шее и лице кровь. Я лишь закрыл ему глаза. Тут я заметил, что и меня зацепило в левое плечо».

Упорная оборона русских заставляла эсэсовцев бросать в бой заведомо превосходящие силы. Чтобы захватить крошечную деревушку Здоровец на правом берегу Старовской Робьи, в которой было всего три дома, были задействованы 2-я и 3-я роты 3-го полка дивизии. К вечеру 27 августа на левый берег Полы вышел 1-й полк. Туда же подтянулся 1-й батальон 3-го полка, принявший на себя охрану левого берега реки северо-западнее Уполоз. Форсирование Полы откладывалось из-за начавшегося первого за лето периода дождей, превративших русские грунтовые дороги в море сплошной грязи. Но, по словам немцев, главная причина была в постоянных круглосуточных атаках красноармейцев, наносящих существенные потери эсэсовцам и мешающих подготовке перехода через реку. В этот момент Кеплер начал жаловаться в Берлин.

Тревога Кеплера

Группенфюрер! Штаб дивизии 3.8.1941 года.

Вчера я имел длинный разговор с генералом фон Манштейном о состоянии и боеспособности дивизии СС «Мертвая голова», и, пользуясь случаем, хотел бы Вам вкратце пересказать содержание этого разговора.

Дивизия СС «Мертвая голова» уже как 9 недель находится в непрерывных боях, проведя в последние дни хоть и не успешные, но снова тяжелые схватки при дожде и холоде на оборонительной позиции у Полы. Общее число потерь дивизии по состоянию на вчерашний день составляет 4854 офицера, унтер-офицера и солдата. Количество больных (прежде всего дизентерия) постоянно увеличивается. Если настроение войск продолжает неизменно быть хорошим, даже фабульным, то все равно нельзя не заметить, что физические возможности и работоспособность личного состава из-за невероятного напряжения находятся уже на стадии спада и будут ниспадать и дальше. Из этого следует, что при относительно высоких потерях среди командиров (62 офицера убиты, 121 ранен и 2 пропали без вести) и недостаточной их смены, командовать войсками будет все труднее и труднее.

Вся техника, особенно автопарк, претерпела на себе такой экзамен, какой ей еще не приходилось проходить. Как следствие, появилась усталость техники и частый выход ее из строя (связисты и автопарк). Нынешние природные и погодные условия усугубляют ситуацию с техникой и ставят под угрозу вопрос по обеспечению войск необходимыми материалами.

Суммируя сказанное, можно однозначно утверждать, что из техники и личного состава выжато все, что только можно было выжать. Рейхсфюрер перед началом войны сказал, что он ждет от своих охранных отрядов не только выполнения своего долга, а больше чем этого. О том, что эти ожидания дивизия «Мертвая голова» выполняет, я могу доложить с законным правом и находясь в здравом уме.

Но я также считаю своим долгом доложить и о том, что дальнейшие необязательные потери можно предотвратить. Генералу фон Манштейну я вчера доложил, что сказанное не означает, что войска в настоящий момент больше не дееспособны, и Вам я также передаю именно этот смысл мною сказанного. Но я, группенфюрер, считаю необходимым доложить Вам однозначно и о том, что я считаю правильным и необходимым скорейший вывод всей дивизии и предоставление ей отдыха в полном объеме. Это необходимо не только для того, чтобы привести технику в порядок. Речь идет в первую очередь о пополнении личного состава. Средняя численность рот на данный момент составляет еще 50–60 человек. Пополнение только что прибыло. И я считаю и это ни в какой степени неправильным, пополнение распределять по полкам в разгар боевых действий (за исключением специалистов). Оно как нельзя кстати и уместным было бы в то время, когда дивизию бы вывели на отдых.

Генерал фон Манштейн не только полностью со мной согласен, но также мне сообщил, что он по этому поводу от своего имени и в достаточно серьезной форме докладывал в штаб 16-й армии. Но там сказали, что у корпуса есть еще одна дивизия (3-я мотопехотная), в которой положение такое же тяжелое, если не хуже.

Если Вы, группенфюрер, посчитаете это за необходимое, то я прошу Вас также доложить о содержании этого письма рейхсфюреру СС и передать ему мой доклад. В нем я ему написал, что я, с одной стороны, не могу сказать достаточно много похвальных слов и признания о показательной боеготовности дивизии «Мертвая голова», так как я, с другой стороны, несу бремя ответственности за нее.

Отсюда я не могу судить, насколько это в Вашей власти, и особенно во власти рейсфюрера, поддержать точку зрения генерала фон Манштейна о необходимости вывода подразделения на отдых. Если найдется такая возможность, то я был бы особо благодарен, тем более это всё предлагается в общих интересах. Я придерживаюсь такой точки зрения, что от войск можно ожидать большего только в том случае, если их физические возможности не ставить во главу угла».

Кеплер.Бригадефюрер СС.

Не улучшало настроение Кеплера и повышение боевой активности советских частей. Несмотря на грязь, дождь, размытые дороги подразделения «Мертвой головы» вынуждены были отражать многочисленные атаки красноармейцев, резко усилившиеся после подхода в этот район частей 11-й армии генерала В. И. Морозова. Вот некоторые из них. Много неприятностей доставила эсэсовцам полка Симона ночная атака русских с 30 на 31 августа. После сильной артподготовки наступающие продвинулись до основной дороги Бяково – Васильевщина, но, встретив сильное огневое сопротивление, были вынуждены отступить.

После ночной атаки русских 3-й батальон 3-го полка вынужден был оставить большую деревню Уполозы на дороге на Демянск. Днем 31 августа была проведена контратака с использованием двух штурмовых орудий и одного трофейного танка. Эсэсовцев поразила самоотверженность красноармейцев, сражавшихся неистово и не сдающих позиций. В конце концов, наличие бронетехники и жестокий автоматный огонь вынудил русских переправиться через Полу обратно.

На правом фланге дивизии внезапной атакой после артподготовки русские смогли временно вернуть себе Сорокопенно, Новые Горки, Лозницы. Продолжались упорные атаки на позиции эсэсовцев в районе Васильевщины и на дороге в Бяково. К удивлению командования дивизии СС «Мертвая голова», у русских оказалось достаточное количество артиллерии. Залпы «Катюш» приводили немцев к шоку и моральному подавлению.

На участке 3-го полка эсэсовцам не раз приходилось вступать в бой с группами противника численностью до 100 человек, рвущихся с западного направления к реке Пола. По словам немногочисленных пленных, у них был приказ находиться в ожидании подходящих моментов и нападать на немецкие тыловые части. Командование 16-й армии было вынуждено для оказания помощи эсэсовской дивизии направить через Кобылкино 503-й пехотный полк 290-й пехотной дивизии. По прибытии он должен занять район 3-го батальона 1-го полка СС и охранять левый фланг дивизии СС «Мертвая голова». В дальнейшем пехотная и эсэсовская дивизия будут тесно взаимосвязаны, особенно в боях в «котле» и «коридоре».

Эсэсовцы готовятсяк переходу через Полу

Исполняющий обязанности командира бригаденфюрер Кеплер к форсированию в принципе небольшой реки Пола готовился серьезно. Его письмо в Берлин ушло, ответа пока не было, а задачу развивать наступление через эту реку имеющимися в наличии силами никто с него не снимал. Можно лишь предположить, как бы поступил в этой ситуации Теодор Эйке. Скорее всего нелестная, унижающая его достоинство оценка Гепнера летом 1940 года во Франции и реальность боев с частями Красной Армии, особенно в районе Опочки, сделали его более осторожным и умерили неуёмный пыл.

Кеплер лично инструктировал и ставил задачу боевымдозорам о ведении тщательной разведки местности на предмет возможности для переправы через Полу.

Вспоминает унтерштурмфюрер СС Барт из саперного батальона дивизии, чей разведдозор действовал на участке 1-го полка:

«30.8.1941 года, в 00.40 достигли с 1-м взводом из 6-й роты 1-го полка Малые Роги. Район реки, начиная от имения, обследован. Ширина реки – 60 метров. Оба берега отвесные, высота примерно 15 метров, плотно заросшие кустарником. Угол – примерно 60 градусов.

Остальная местность почти голая. В сторону врага 1 км, от берега совсем голо. В реке на 300 м северо-восточнее Малых Рог имеется песчаная коса до середины реки. В реке у имения – то же самое. Там в реке есть пехотный плавающий причал, который достает от берега почти до косы. Подходы и отходы для строительства моста не замечены. Дерево взято со сломанных домов. В Больших Рогах есть враг. Один окоп сообщения тянется резко на запад от реки Пола от берега вдаль. У Больших Рог замечены позиции».

Военный мост через Полу в д. Колома

Река разведывалась на протяжении всего участка предполагаемой переправы. По оценке другого боевого дозора, на участке 3-го полка берег примерно 10 метров высотой с углом 60 градусов. На вражеской стороне берег также обрывист и имеет высоту 7–8 метров. Замечены полевые укрепления. Местность частично открытая, частично слегка закрытая. Восточнее Уполоз подходы к реке простреливаются. У южной части деревни ближе 600 метров нельзя приблизиться к реке, там открытая осыпающаяся местность, возможно обрывистый берег.

Севернее Уполоз главная дорога подходит к Поле до 80 метров. Крутой берег примерно 12 метров высотой и с углом 60 градусов с обеих сторон. На противоположном берегу замечены полевые укрепления и противотанковые рвы. Ширина реки 60 метров.

В районе Романова ширина реки составляет 30–35 метров, берег реки – 1–2 метра высотой. На противоположном берегу находится танковый ров высотой 6–7 метров. За ним находятся стрелковые окопы и ячейки со стрелковыми амбразурами, смотрящими через пологую стенку танкового рва.

31 августа в дивизию прибыло долгожданное пополнение в количестве 13 унтер-офицеров и 1293 солдат. Они были собраны в Растенбурге со всех учебных и запасных подразделений войск СС и 11 августа отбыли в сторону Дно. Через 20 дней пути оказались в России в расположении дивизии СС «Мертвая голова». К великому неудовольствию Кеплера, среди них не было офицеров. Те, кто уже прошел обучение более 8 недель, направлялись в роты, а другие – в учебную роту в Язвы на левом берегу Ловати.

Погода, новая местность произвели на прибывших сильное впечатление. Сапер СС Раймунд Бюнэман вспоминает: «…Шёл неслыханный дождь, и мы ехали через грязевую ванну. Впереди нас идущий грузовик наехал на мину и взлетел в воздух… Мы строим себе блиндажи. Вокруг кишит русскими листовками… Мы приступаем к строительству гати…»

Приданный в подчинение дивизии 503-й пехотный полк выдвинулся вдоль дороги на Васильевщину, так как плацдарм русских у Рыкалова вызывал большое беспокойство Кеплера. Для большей уверенности пехотному полку была придана рота мотоциклистов 1-го полка дивизии СС.

Для штаба бригады Лиеба, организованной для охраны южного фланга корпуса фон Манштейна, также были выделены мотоциклисты, водители и грузовики.

Атаки русских на линию обороны полка Симона у Васильевщины продолжались ежедневно. Эсэсовцев спасал только заградительный огонь артиллерии дивизии.

После прибытия пополнения Кеплер, наконец, принял решение на форсирование реки и дальнейшие действия. 1 сентября был издан приказ по дивизии, согласно которому «Мертвая голова» после проведения подготовки на форсирование Полы в районе Романова, а также восточнее Малых Рог, атакует противника по линии Радово – Стрелицы и обеспечивает себя тем самым возможность выдвинуться с восточного берега на Демянск.

Проведение атаки зависит от погодных условий. Однако в любом случае подготовку вести так, чтобы переход начался не позднее раннего утра 3 сентября. Вражеские гнезда западнее Полы на участке между Старых Горок – Малых Рог очистить до 2 сентября.

Погода сильно беспокоила Кеплера, она удручающе сказывалась на настроении и самочувствии эсэсовцев. Гауптштурмфюрер Пичелис вспоминает: «…Грязь, дождь, холод – неприятные гости. Я уже потерял 28 фунтов веса. У меня гноятся руки, гноятся дёсны, и я едва могу принимать пищу. Осколок в заднице тоже привел к нагноению. Сырое белье, сменного нет. Так продолжается уже 8 дней. Я давно уже должен быть в лазарете. Мое состояние плохое…»

А вот как отражены в журнале боевых действий штаба дивизии боевые будни 3 сентября 1941 года у реки Пола: «…В течение ночи усилился обстрел передовых позиций дивизии из вражеской артиллерии. Русские пытаются, по-видимому, атаковать кавалерией, особенно на северном участке… Охрана разведотделения дивизии имела столкновение восточнее Дубков с 35 конниками врага. Многочисленные конные подразделения заполнили весь лес вокруг. По словам пленных, они имеют задачу нападать на части обеспечения и штабы. В течение дня наблюдалась оживленная активность вражеских штурмовиков (Ил-2). Планирование атаки при таких условиях не может быть осуществлена. Погода! Сильный дождь».

А вот как описывает этот день командир 1-го батальона артполка дивизии СС «Мертвая голова»: «…Немножко маленькой войны».

Атаки красноармейцев на левое крыло дивизии и позиции 503-го пехотного полка проходили в 5.00, 9.00, 9.15 и с трудом были отбиты.

Части 34-й армии генерала Качанова были вынуждены растягивать фронт обороны, так как подразделения 11-й армии были переброшены севернее реки Ларинка. Тем не менее они успешно отразили попытки соседней с «Мертвой головой» 3-й моторизованной дивизии форсировать реку несмотря на погодные условия. Попытки, проводимые в 14.20 и 16.30 в районе Коломы, успеха не имели, но принесли нападавшим большие потери. Как всегда, эффективными оказались залпы «Катюш», к которым немцы не смогли еще привыкнуть. Забегая вперед, можно сказать, что к такого рода событиям привыкнуть невозможно. Русские преследовали отступающие подразделения 3-й моторизованной дивизии. Немцев спасло то, что красноармейцы нарвались на минное поле, преодолеть которое не смогли.

Части 34-й армии готовили оборону для отражения вражеских атак. Населенные пункты Малое и Большое Степаново расположены на правом берегу Полы, который выше левого на 15 метров. Уже несколько дней русские зарывались в землю, минировали подходы. Они ждали удара немцев в этом районе, так как у Большого Степаново в одном месте имелось хорошее место для переправы.

Атака дивизии СС «Мертвая голова»

Выдержка из приказа № 50/56-го корпуса от 4.9.41 в 21.00.

3. Дивизия СС «Мертвая голова», как только 30-я пехотная дивизия перейдет Ларинку у Горчиц в южном направлении, вместе с 503-м пехотным полком внезапно для вражеского плацдарма занимает восточный берег настолько, чтобы тут же приступить к образованию плацдарма у Рыкалова. Дальнейшие задачи таковы, чтобы, используя наступление 30-й пехотной дивизии и продвижение через Туганово войск дивизии, облегчить атаку через Полу.

Частям дивизии СС «Мертвая голова», в соответствии с продвижением 30-й пехотной дивизии, рано утром 5 сентября перейти Полу в нескольких местах между Старыми Горками и Малыми Рогами и продвигаться на восток до тех пор, пока будет возможна досягаемость артиллерии для поддержки. Правое крыло усилить так, чтобы он смог пробиваться через Городок на Радово, с тем чтобы исключить смещение вражеской обороны на юг. Для атаки, сперва к 503-му пехотному полку, потом к подразделениям дивизии СС «Мертвая голова», подтянуть все батареи и тяжелое вооружение, чьи ТТХ позволят вести огневую поддержку данного наступления.

Согласно приказу в 05.00 после крупномасштабной разведки левый фланг пошел в атаку, через час подключился для атаки у Романово 3-й полк «Мертвой головы». Из трех рот левого фланга 10-я и 11-я роты 1-го полка не смогли перейти реку. Наступающие попадали под сильный ружейный и пулеметный огонь, понесли значительные потери. К тому же глубина реки оказалось больше ожидаемой. Лишь одна 9-я рота преодолела Полу у Больших Рог и закрепилась там.

В 22.00 произошла отчаянная атака красноармейцев, они пробились до позиций эсэсовцев 7-й роты 3-го полка на расстояние броска гранаты, но до рукопашного боя дело не дошло, под сильнейшим пулеметным огнем атакующие вынуждены были отступить. Через час повторилась их атака на 7-ю и 6-ю роты. Если бы не помощь 3-го дивизиона артиллерийского полка, то исход схватки был бы неясен. Русские и не думали отступать. Под прикрытием минометного и артиллерийского огня они пытались прорвать оборону на более слабых местах, но неудачно.

По немецким данным, потери правофлангового 2-го батальона 3-го полка в этот день составили 21 убитых и 50 раненых.

На следующее утро в 7.30 русские оставили Большое Степаново и организованно отошли на северо-восток. Кеплер видел, а рядовой эсэсовец ощущал на себе изменившийся характер поведения противника. Это были уже не те солдаты и офицеры Красной Армии, какими они были совсем недавно около Старой Руссы. Растерянность и неразбериха отошла в прошлое. Впереди «Мёртвую голову» ждали неизвестность и тяжелые бои.

Потери среди эсэсовцев тем не менее постоянно росли. Из записок 3-го артиллерийского дивизиона: «…Из леса еще стреляют снайперы. Там и сям среди нас валится то один, то другой. Я продвигаюсь вперед с адъютантом 1-го батальона 1-го полка оберштурмфюрером СС Бауманом и командиром 16-й роты оберштурмфюрером СС Шверманом. В этот момент начался налет русских штурмовиков на бреющем полете. Мы побежали за деревья, чтобы спрятаться, и Бауман нарвался на мину. Громкий взрыв. Бауман свалился на нас. Его правая ступня оторвана. Кроме этого, у него большая рана бедра… Шверман также получил несколько осколков. Я ничего. Повезло…»

К полудню полк Симона под губительным огнем русских снайперов закончил форсирование Полы. В 15.00 русские восточнее реки были оттеснены за край леса. Именно оттеснены, никакой паники у противника эсэсовцы не наблюдали. По данным разведки «Мертвой головы», в Туганово и в ручье южнее этой деревни находятся русские, занятые подготовкой позиций для обороны.

Тем временем 503-му пехотному полку, наступавшему слева от 1-го полка Симона, удается в процессе тяжелых кровопролитных боев образовать плацдарм у Рыкалова и очистить от противника западный берег реки. К 16.30 503-й полк занял Большие Налючи.

Наступающая слева от эсэсовской дивизии 30-я пехотная дивизия направила 6-й пехотный полк через Курляндское – Сомшино к долине реки Ларинка на сильно укрепленные и умело обороняющиеся позиции русских и соединилась восточнее Никольского с 503-м пехотным полком.

Отход 34-й армии генерала Качанова

Как оценивало события 5 сентября командование Северо-Западного фронта? В журнале боевых действий записано: «…5.9 на фронте 34А противник силами до двух пехотных дивизий, дивизии «СС» с 20–30 танками, после сильной арт. и мин. подготовки с утра перешел в наступление на фронте Мал. Роги, Нов. Горки. После упорного боя к 10.20 5.9 противнику удалось форсировать р. Пола мелкими группами в районе Мирно и силами до пехотного полка с танками в районе Бол. Степаново и овладеть Бол. Роги, Мирно, Бол. и Мал. Степаново, Городок. Неоднократные попытки форсировать р. Пола на участке Колома, Игнатицы успеха не имели.

Несмотря на тяжесть положения, сложности управления и трудности снабжения дивизии 34-й армии оказывали ожесточенное сопротивление наступающему противнику, неоднократно переходили в контратаки с рукопашными схватками и сдерживали его продвижение на восток. Отступление не превращалось в бегство, был организованный отход в восточном направлении

К исходу дня 5 сентября противостоящие противнику дивизии 34-й армии занимали рубежи:

262 с.д. – лес 1 км восточнее Б. Роги, зап. окраина Симоново, Росино;

163 с.д. – в 17.00 продолжала вести рукопашный бой в М. и Б. Степаново;

в 18.00 овладела Городок;

к исходу дня закрепилась на рубеже Росино лес с.-в. и вост. М. и Б. Степаново, Городок;

257 с.д. – успешно отражала все попытки переправиться на участке Колома и занимала прежние позиции;

259 с.д. – вела бои в районе Кокорено по восточному берегу реки Апутка;

245 с.д. – удерживала рубеж Кокорено, Матасово. Атаки 3-й моторизованной дивизии успешно отбивались».

К удивлению немцев, русские не только умело оборонялись, но и при первой возможности переходили в контратаки. В первую же ночь после наступления 2-й эсэсовский батальон с трудом отбил атаку красноармейцев, прорывавшихся к реке. В ту же ночь русские овладели районом Симонова и только под воздействием сильного артиллерийского огня, танков и контратаки эсэсовцев из района Туганова отступили. Советские части пытались сдержать наступление противника. Полки дивизий в ходе боев понесли большие потери, были малочисленны. Так, 163-я стрелковая дивизия имела 6 сентября всего 425 активных штыков. Полковые резервы использованы. По предварительным данным, в период с 3.09.41 по 6.09.41 включительно части дивизии имели 438 человек убитыми и ранеными.

В истории дивизии СС «Мертвая голова» про первые дни наступления написано: «…Перед дивизией враг оказывает упорное сопротивление. Одновременно и советские ВВС усложняют передвижение своими бомбоштурмовыми налётами. Усложняют передвижение и многочисленные минные поля, а также плохие дорожные условия».

Тем не менее немцы развивали наступление. Ранним утром 6 сентября 1-й батальон 3-го полка «Мертвой головы» выдвинулся из района Степаново на юг и в 5.50 ворвался в Городок. С началом рассвета 1-я и 9-я роты подошли к Росино, внезапно атаковали и захватили деревню.

Следуя через Голубово, полк Симона после тяжелого боя смог взять Стрелицы. С 6.00 начинается переброска тяжелых вооружений на восточный берег Полы через военные мосты у Рыкалово и Больших Рог. В результате одно артиллерийское отделение оборудовало позиции на восточном берегу. Зенитная оборона эсэсовской дивизии не дает возможности русской авиации разрушить мосты.

В связи с этим надо отметить, если бы 34-я армия располагала аналогичными зенитными средствами и помощью авиации в недавних боях около Старой Руссы, то неизвестно – были бы немцы на реке Пола.

К вечеру 6 сентября «Мертвая голова» достигла линии Городок – Степаново – Росино (3-й полк), Симоново – Стрелицы (1-й полк) и район восточнее и юго-восточнее от них (503-й пехотный полк). Эсэсовские саперы при работах по восстановлению разрушенного моста у Уполоз обнаружили большое количество блочных и ящичных мин, заложенных в мостовую конструкцию. Построенный этими же саперами 4-тонный мост у Романово после проезда по нему взвода мотоциклистов разрушился и переправить по нему грузовики стало невозможно.

Поэтому 2-я мотоциклетная рота перенесла на руках одно пехотное орудие и несколько тяжелых минометов на другой берег, пешком, по грязи выдвинулась к Радово. После получаса минометного огня стрелковые взводы штурмом с криками «Урра» завладели русскими позициями. Красноармейцы отступили к южному берегу реки Вязовка. Вечером эсэсовцев в Радово сменил батальон 503-го пехотного полка и принял его охрану на себя. В это время второй батальон полка вёл атаку на Сорокино, где русские упорно оборонялись.

К вечеру 7 сентября в район Софронково отошли 163-я и 262-я стрелковые дивизии. Остальные дивизии 34-й армии отступили незначительно.

В условиях начавшегося немецкого наступления у командования 34-й армии отсутствовала регулярная связь со штабом фронта. Генерал-майору К. М. Качанову приходилось принимать решения, сообразуясь с обстановкой. Именно в этих условиях 7 сентября он отдал приказ № 031, в котором предусматривались чисто оборонительные задачи и был спланирован отход частей армии из намечающего кольца окружения. Именно этот приказ будет поставлен в вину К. М. Качанову при устранении его от командования армией. На следующий день управление дивизиями, опять же по причине отсутствия радиосвязи, было окончательно потеряно, и части пробивались на восток самостоятельно, сообразуясь с обстановкой.

На участке 27-й армии обстановка была близкой к катастрофической – враг рвался к Молвотицам. Группа, собранная из личного состава штабов 23-й, 188-й и 5-й дивизий, не смогла защитить Молвотицы. Идущая на выручку 33-я стрелковая дивизия сама попала в окружение. 8 сентября около шести часов вечера 25 танков из состава 19-й танковой дивизии противника с ходу ворвались в Демянск. Мосты перед Демянском оказались не взорванными, а отряд прикрытия в количестве 100 человек серьезного сопротивления оказать не смог.

В полосе 11-й армии немцы продвижения не имели. Более того, 180-я стрелковая дивизия 6 сентября окончательно остановила немецкие войска на своем участке. 202-я стрелковая дивизия 5 и 6 сентября три раза ходила в атаку, противник был выбит из занятого Свинороя, уцелевших немцев красноармейцы преследовали три километра, но это был небольшой, временный успех.

Положение складывалось очень сложное – часть дивизий 11-й, 27-й и все дивизии 34-й армии оказались глубоко охваченными с северного и южного направлений и вскоре могли оказаться в окружении.

Планируемый командующим фронтом удар силами 34-й и 27-й армий не состоялся. Сосредоточение войск не удалось закончить. Тем более что Демянск был уже в руках противника.

На рубеже Пески – Шульгина Гора сосредотачивались оперативная группа и 28-я танковая дивизия. Сюда же был направлен личный состав 188-й стрелковой дивизии. Отступающим частям 34-й армии препятствовала немецкая 32-я пехотная дивизия.

Генерал Качанов планировал начать организованный отход. Реальность была иная. Отход дивизий был беспорядочным. Бойцы пробивались отдельными группами на восток. Штаб армии своими войсками не руководил. Но все же организованные отряды заграждения направляли отступающих в отведенные для каждой дивизии пункты сбора.

От реки Пола до Лужно

Наступление «Мертвой головы» в направлении реки Полометь продолжалось. В ночь на 8 сентября 1-й и 2-й батальоны 3-го полка готовятся к наступлению на деревню Колома и в 4.45 начинают атаку. Русские упорно защищаются на своих полевых позициях и в деревне, но фланговой атаки 1-го батальона не выдерживают. В 9.00 Колома в руках немцев. По их данным, в этом бою в плен попадают 273 красноармейца.

Более сложно оказалось захватить деревню Игнатицы. Русские полевые позиции расположились близ деревни и на высотах севернее от нее. Атаку 1-го батальона поддерживали штурмовые орудия, в то время как 2-й батальон наносил удар с тыла. Красноармейцы в плен не сдавались, предпочитая погибнуть. Гауптштурмфюрер СС Пичелис записал в своем дневнике: «…Я направляю огонь от д. Колома на д. Игнатицы. Один из русских защищает бункер с применением ручной гранаты, бункер горит. Русский выходит, горит всем телом, убивает двух человек из наших, а потом стреляет в себя».

В это время разведывательный батальон вел разведку от Радово в восточном направлении. Сильные минные поля позволили дойти только до линии Ольховец – Левошкино, при этом подрывается бронеавтомобиль радиосвязи, восемь человек ранены. В Левошкино выявлены крупные силы русских.

В послеобеденные часы захвачены Чернино и Клуксово и большой лесной массив восточнее деревни.

Штурмбанфюрер СС Бестман посылает разведчиков к реке Полометь. Выполняя приказ своего командира, разведотделение после жестокого боя взяло деревню Маслинная на правом берегу Полы и продолжало разведку в направлении Каменки. Между тем немцы в Маслинной подверглись сильному артобстрелу с южного направления.

Несмотря на тяжелую для себя обстановку русские пытаются контратаковать. Так, 1-й полк на левом фланге дивизии занимает еще вечером после ожесточенного боя Савкино, которое вновь было занято русскими.

Около 19.00 эсэсовская дивизия вышла на линию Маслинная – Савкино. Разведотделение поздно вечером 8 сентября, при начинающихся сумерках, продвигается дальше и достигает высоту перед деревней Кленка. После внезапного ночного нападения, используя сложный рельеф местности и огонь всего имеющегося оружия, немцы взяли деревню. Русские отошли в лес. Пленных немцы в этом бою не имели.

За ночь деревня укрепляется, ожидается прибытие техники, чтобы с утренней зарей начать наступление дальше.

9 сентября. Штаб дивизии в деревне Городок.

В наступлении на Демянск 3-й полк опять действует на переднем крае. Из-за сильного минирования местности и дорог, а также из невозможности ехать по дорогам восточнее Коломы наступление задерживается. К половине одиннадцатого выясняется, что местность перед Полометью свободна от русских, их укрепления находятся на другом берегу реки.

Пользуясь тем, что части 3-й моторизованной дивизии ведут бой за Коськово, 1-й и 2-й батальоны 3-го полка на фронте в несколько километров форсируют Полометь и врываются на русские позиции. В ходе боя захвачено 240 пленных и 15 грузовиков с автомобильными запчастями и продовольствием. В 18.30 оба батальона достигли рубежа Пенно – Малый Заход.

Из-за погодных условий и тяжелой, заминированной местности разведка в юго-восточном направлении была прекращена и разведбатальон был отведён в район деревни Колома. После прочёсывания лесной местности к востоку от Коломы туда же прибыли и батальоны 3-го полка.

В это время 2-й армейский корпус генерала Брокдорфа, наступая в направлении Демянска, вышел к обеду 9 сентября на линию Лычково – Сухая Нива, 3-я моторизованная дивизия в это время находится в 10 км западнее Демянска.

Перед немецкими частями стояла задача уничтожения русских войск в лесных массивах на западном и восточном берегах реки Полометь. В этот момент Кеплер получает не очень для него понятный устный приказ из 56-го моторизованного корпуса о передаче 1-го батальона 1-го полка с артиллерийским отделением в распоряжение 3-й моторизованной дивизии.

Унтерштурмфюрер СС Будишек записал в своем дневнике: «Эта передача – причина для диких слухов».

За ночь с 9 на 10 сентября 16-я рота 3-го полка с привлечением 100 пленных восстановила мост через Полометь. В девять часов утра выяснилось, что мост очень слаб и не выдерживает автомобили. Опять нужно какое-то время, чтобы привести его в рабочее состояние.

Обстановка для руководства дивизии СС «Мертвая голова» была не очень понятной. Характерной за этот день была запись унтерштурмфюрера СС Будишека: «…на более высоком уровне, наверное, не знают, что делать с нашей дивизией. После того как вчера вечером 1-й батальон был подчинён 3-й мотодивизии, сегодня 2-й батальон был снят для ремонта дороги на Демянск…»

Около 15.00 15-я рота 3-го полка, двигаясь на север для разведки, около Шумилова Бора обнаружила около роты русских и внезапной атакой вынудила их отойти в северо-восточном направлении.

В это время 19-я танковая дивизия, заняв 7 сентября Лужно, двигаясь на Лычково. Русские, пытаясь прорвать кольцо окружения, наступают в направлении Демянска с западного и северного направлений. Пути снабжения 19-й танковой дивизии оказались в опасности. Немцам приходится вести тяжелые оборонительные бои в районе Лужно – Горшовицы. В целом обстановку они оценивали далёкой от эйфории. В 23.15 в дивизию СС «Мертвая голова» поступило сообщение: «…Очевидно, враг в ходе наступления с востока на Демянск перешёл южнее и севернее города дорогу Молвотицы – Демянск – Лычково и намерен дальше двигаться на запад. Это значит – 19-я танковая дивизия отрезана…»

Против усиливающегося русского давления с востока используются части 2-го армейского корпуса, в том числе 46-й пехотный полк 32-й пехотной дивизии.

11 сентября командный пункт «Мертвой головы» – деревня Костьково. В этот день эсэсовцы отмечают, что из 19-й танковой, 30-й пехотной дивизии и дивизии СС «Мертвая голова» вокруг русских войск образовался «котёл». Несколько их дивизий в окружении.

Одновременно силами 3-й мотодивизии и 1-го эсэсовского полка немцы пытаются создать дополнительный котёл южнее линии Висючий Бор – Демянск. С этой целью 3-й мотодивизии подчиняются весь 1-й полк и отдельные части артиллерийского полка «Мертвой головы». Все эти силы направляются в деревню Новый Брод.

Унтерштурмфюрер СС Будишек записывает:

«…В 7.00 едет остаток нашего полка от д. Колома через Лозницы – Старый Брод на дорогу наступления 3-й мотодивизии вдоль р. Пола. За д. Кривая Часовня по крутым берегам, через ветхий мост… Дальше путь идет мимо Демянска по главной дороге на север. Здесь двигаются тыловые части 19-й танковой дивизии, которая якобы перед нами. Но слева и справа от дороги находятся русские. Они стреляют со всех сторон, и в первый момент ситуация непонятная. Батальоны берут на себя охрану этой дороги в восточном и западном направлении, откуда силами 3-го полка еще выгоняются части русских. У командного пункта полка, высота 142, укрываемся в лесу. Неприятно холодно…»

В то время, когда усиленный 1-й полк занимает оборонительный рубеж между Демянском и Горшковицами для предотвращения прохода русских на восток, 2-й и 3-й батальоны 3-го полка направляются после обеда в район западнее Демянска и Аркадова, чтобы занять оборону по линии Бобково – Ользи. 1-й батальон остаётся в районе Пасека – Новинка. Подчиненная временно ему 15-я рота продвигается в северном направлении до деревни Шумилов Бор для наблюдения и обороны этого района.

12 сентября Кеплер свой штаб продолжал держать в Костьково. Утром этого дня «Мертвая голова» продвинулась до линии Обрани – Беляевщина и начала сменять части 19-й танковой дивизии на этом рубеже, чтобы держать оборону в западном и восточном направлениях.

В 10.40 в эсэсовскую дивизию прибыл начальник штаба 56-го моторизованного корпуса и довел до Кеплера, что его дивизия должна перейти к обороне, так как в другом месте готовятся более крупные операции.

После обеда 3-й полк получает приказ зачистить в восточном направлении территорию от линии Пекахино – Горшковицы. Из-за очень плохих дорожных условий наступление приходится вести пешком, без техники. Немцы занимают деревню Коза и достигают Новое Подсосонье. После наступления темноты эсэсовцы оборудуют позиции на достигнутых рубежах. По данным пленных, еще около 2000 красноармейцев находятся в полосе очистки.

А что же Красная Армия? На 12 сентября армиями Северо-Западного фронта снова были поставлены наступательные задачи. 11-я армия должна была нанести удар в направлении Белого Бора и оказать помощь в выходе из окружения частями 11-й и 34-й армий из района западнее Демянска и Лычкова.

202-я мотострелковая дивизия в пять часов вечера атаковала Лычково и смогла овладеть северо-западной и северной частью посёлка. Бои продолжались и ночью. Только в шесть часов вечера 13 сентября под давлением противника Лычково было оставлено.

Понимая серьезность положения, командование фронта из своего резерва направила в район Лычкова 84-ю мотострелковую дивизию. Сразу после марша она сосредоточилась в лесу северо-восточнее Лычкова и в половине пятого перешла в наступление. Удалось продвинуться на 3 км западнее Белого Бора и до Ильиной Нивы.

Дивизии 27-й армии начали свои атаки с раннего утра. 185-я моторизованная, 33-я и 23-я стрелковые дивизии, 28-я танковая дивизия при поддержке танкового батальона из армейского резерва пытались атаковать, но успеха не было.

12 сентября из отступающих частей 34-й армии удалось сформировать две группы, которым сразу же ставились наступательные задачи. В одной имелось около 600 человек из состава 262-й стрелковой и 163-й мотострелковой дивизии. В тот же день они атаковали и заняли Кирилловщину. Продвижение на Каменную Гору было остановлено огнем из танков, находящихся в Сухой Ниве.

Вторая группа численностью до 1000 человек была сформирована из состава 245-й и 259-й стрелковых дивизий и пыталась наступать на Мирохны, но успеха не достигла.

Утром 12 сентября в командование 34-й армией вступил генерал-майор П. Ф. Алферьев.

Лужно

Новая линия обороны

Во второй половине дня дивизия СС «Мертвая голова» выводится из подчинения 56-го моторизованного корпуса и подчиняется командиру 2-го армейского корпуса генералу графу фон Брокдорфу.

Погода резко меняется. Еще вчера стояла сухая, солнечная погода. Сегодня дождь лил беспрерывно, в лесах образовались огромные озёра. Дороги раскисли. Воронки от снарядов и мин заполнились водой до краёв. Войска утонули в слякоти и грязи, подвижная война для них закончилась.

Реальность показала, что структура эсэсовской дивизии чрезвычайно неудачна. В связи с упразднением 2-го пехотного полка дивизия лишена любых резервов. Поэтому Манштейн приказал создать батальон стрелков-мотоциклистов вместо 2-го полка. 12 сентября в дивизии издаётся соответствующий приказ, и впоследствии с 16 сентября в деревню Обрани из двух рот мотоциклистов и остатков 2-го полка будет создан батальон под командованием обербанштурмфюрера СС Беккера.

С рассветом 13 сентября 1-й и 3-й батальоны 3-го полка продолжали наступление и достигли Большого Опуева. Внезапной атакой деревня была захвачена, в плен попало около 450 красноармейцев, среди них было много раненых. На дороге Большое Опуево – Горшковицы находилось много русской военной техники. Это была своего рода «проходная» дорога для советских частей.

Русские при отступлении столкнулись с тем, что немцы выставили во всех деревнях гарнизоны силою до роты, усиленные танками.

Немецкая блокада дорог и рельеф местности сделали вывод материальной части почти невозможным. Теперь к этому добавились дожди. Даже 270-й корпусной артиллерийский полк был вынужден бросить 17 орудий на тракторах в двух километрах западнее Красеи. Для их вывода была запланирована частная операция силами 11-й и 34-й армий. Предусматривалось образование коридора западнее дороги Демянск – Лычково. К сожалению для русских, эта операция осуществлена не была.

Поздно вечером в дивизию поступил приказ, где было сказано, что 14 сентября полки должны «незаметно» продвигаться в район Лужно для образования линии обороны.

Левый сосед, 30-я пехотная дивизия достигла Белого Бора, а 19-я танковая дивизия свои части держит в районе севернее линии Ерушково – Кирилловщина и вскоре должна быть выведена.

По данным эсэсовцев, к 13 сентября ими было захвачено 1469 пленных красноармейцев, 38 грузовиков, 1576 2-мм орудий и много имущества. Перед «Мертвой головой» стояла задача достичь 14 сентября общей линии на севере: Крутики – Хилково – Кирилловщина. 3-й полк выдвигается из своего места дислокации: Добросли – Пекахино – Бобково в район северо-западнее от Лужно, которое и достигнет в 8.00.

1-й полк двигается вдоль дороги Демянск – Беляевщина в восточном направлении на линию Крутики – Хилково – Кирилловщина, где переходит к обороне.

Для 1-го полка местность очень удачна для обороны. Артиллерия на высотах к западу от Михальцова имеет хорошие условия для наблюдения. Тяжелые орудия можно удачно встроить в холмистую местность, и они будут господствовать над территорией до лесных участков в северном направлении, до ручья Луженка без исключения. Сам ручей протекает в глубоко вырезанной долине.

Линия обороны 1-го полка очень растянута, поэтому она будет занята в виде опорных точек. Для улучшения условий обороны планируется загородить склоны этой долины леечными и проволочными заграждениями и заминировать.

Менее удачна оборонительная позиция у Ерушкова. Она ниже, чем противолежащие высоты, и по северо-восточному направлению не защищена водной преградой. Не исключена возможность того, что при мощном вражеском артогне и продолжительном наступлении будет крайне сложно убрать линию обороны за речку в южном направлении от населенного пункта.

Вид с дороги Иловка – Лужно

С 10.00 2-й батальона 3-го полка занимает район близ деревни Ильина Нива, чтобы держать оборону в северо-восточном направлении, так как ручей Луженка течет среди небольших высот. Над этой плоской местностью господствуют высоты в западном направлении от Лужно и в северном направлении от Иловки.

Если средний участок близ Ерушкова полностью защищён от танковой атаки, то западное направление от Лужно – нет. Поэтому главные силы артполка дислоцируются в Лужно.

Тяжелая артиллерия занимает позиции на участке мелколесья, окруженного деревнями Красея – Хани – Семибратчина.

В дивизии курсируют слухи о том, что она будет снята с фронта для пополнения и отдыха. Поэтому работы по оборудованию позиций начались не с полной отдачей. К тому же не хватает леса, есть только ветки кустарника.

На следующий день, 15 сентября, по приказу генерала Брокдорффа разведывательный батальон совершает марш в Старую Руссу. На новой линии фронта несмотря ни на что проводятся работы по оборудованию позиций.

В 12.00 после сильной артподготовки русская пехота атакует правый фланг 1-го полка. После ожесточенного боя русские отступили. Через четыре часа наступление повторилось, и после кратковременного боя русские отошли. Наверняка была цель испытать новую линию обороны эсэсовской дивизии.

16 сентября в штаб «Мертвой головы» в Беляевщине поступила сводка из Берлина, в которой указывалось, что в последние недели южнее озера Ильмень полностью уничтожены 9 вражеских дивизий. Захвачено свыше 53 000 пленных, 320 танков, 695 орудий всех видов, многочисленные военные припасы. В сводке подчёркивается успех дивизии «Мертвая голова».

Непонятно, откуда взялось такое количество пленных, равных по численности всей 34-й армии перед началом августовских боев под Старой Руссой. В эти сентябрьские дни 34-я армия сражалась с немцами, контратаковала. И вот после «полного уничтожения» такого числа дивизий Красной Армии немцы не наступают, а сооружают оборонительные позиции.

Неожиданная активность русских

Немцы вынуждены признать, что русская авиация выступает с каждым днём сильнее. В течение дня снова и снова русские ведут боевые действия по всей новой линии обороны дивизии «Мертвая голова». Противник ищет слабые места для своих будущих наступлений.

17 сентября из-за активности русских передовые боевыепосты, расположенные на удалении 2 км от передовой линии обороны, отводятся назад. В 9.30 с большим трудом была отбита русская танковая атака на левый фланг 1-го полка близ деревни Хилково.

Главная линия обороны «Мертвой головы» близ д. Лужно

Характерная запись появилась в дневнике одного эсэсовца: «…Беспрерывное, стремительное движение вперед закончено. На его место придут сражения за траншеи и населенные пункты…»

Дорога Демянск – Лычково, при таких погодных условиях – единственная годная дорога, ведёт отсюда в участок 30-й пехотной дивизии, причём узкий участок вблизи Лужно можно обходить только дорогой через Иловку. Узнав, что на этом участке провозят боеприпасы, русские держат его под постоянным артобстрелом, и ночь за ночью «дорожные галки» с помощью осветительных парашютов ищут свои цели.

И 18 сентября эсэсовцам не было покоя. Русские проводят сильную разведку с привлечением артогня, «щупают» линию обороны немцев. Особенно активно они действовали в районе Кирилловщины.

Эсэсовская разведка установила, что русские перед линией фронта строят окопы и продолжают совершенствовать собственные позиции.

В этот день части 19-й танковой дивизии покидают район, все дороги забиты. По этой причине разведывательный батальон на обратном пути из Старой Руссы задержан вблизи Васильевщины. 19 сентября группенфюрер СС Эйке после неполного выздоровления прибыл в дивизию и принимает руководство. Он пишет группенфюреру СС Вольфу: «…Теперь я опять счастливо прибыл в свою дивизию и почувствовал много радости, когда нашел всё «по линейке» и в самом наилучшем порядке…

Сейчас дивизия обороняет участок местности в рамках 2-го армейского корпуса. Бойцы лежат в сырости и грязи и браво выполняют свой долг. Дорог здесь нет и всё обеспечение надо буквально тянуть по грязи…

Дивизия единственная по всему северному участку, у которой до сих пор еще не было ни одного дня отдыха… Сообщи рейхсфюреру, что мы выполняем свой долг, но нельзя перетягивать жилу…»

Попытка наступления 3-го батальона 3-го полка в направлении деревни Борок закончилась неудачей. Русские позиции на высотах в восточном и западном направлении от деревни подверглись мощному артобстрелу 3-го дивизиона артиллерийского полка и штурмовых орудий. Дело дошло до рукопашных схваток, но, понеся потери, эсэсовцам пришлось отступить. После этой неудачи повторная атака эсэсовцев не состоялась.

Атаки русских продолжались ежедневно. 20 сентября после сильнейшей артподготовки русская пехота дважды атаковала Кирилловщину. Первая атака состоялась еще в темноте, повторная – после обеда. В 17.15 были атакованы позиции 3-го полка. Только объединённый артиллерийский огонь, включая тяжелые орудия, предотвратил развитие русского наступления.

21 и 22 сентября русские не оставили в покое позиции 3-го батальона 1-го полка. Особенную активность они проявили в районе Польцо. И на этот раз выручила дивизионная артиллерия. В целом оба этих дня прошли спокойнее предыдущих.

В письме группенфюреру СС Вольфу 23 сентября Эйке подчёркивает, что в нынешней ситуации 19 км фронта для его дивизии многовато. Он вынужден был признать возросшую активность русской авиации. По этой причине, пишет он, сегодня были ранены 30 человек. Не впервые он просит выздоравливающих после ранения унтерфюреров отправлять в дивизию.

Русские танки в Лужно

22 сентября Эйке узнал, что в его район прибыли первые эшелоны одной из старейших в Красной Армии 26-й Златоустовской Краснознамённой стрелковой дивизии под командованием полковника П. Г. Кузнецова.

К наступлению, запланированному на 24 сентября, готовились советские 26-я, 262-я, 163-я стрелковые дивизии и 8-я танковая бригада, имеющая в своем составе несколько тяжелых танков КВ. Командовал бригадой полковник Ротмистров, в недалёком будущем известный в Красной Армии танковый командир.

С раннего утра 24 сентября 1941 года перед фронтом «Мертвой головы» усиливается огонь русской артиллерии. Возросла активность советской авиации, особенно на участке 3-го полка. С 11.30 мощный артобстрел лежит по обе стороны от деревни Лужно. Одновременно с этим 2-й батальон 1-го полка отбивает русское наступление со стороны Холмов.

Русская артиллерия вела огонь по площадям, не имея наблюдения и не выявив цели. Это своего рода моральная поддержка пехоты, по сути, была пустой тратой боеприпасов. Но на молодых, необстрелянных эсэсовцев и это произвело сильнейшее впечатление. Вот что пишет Герберт Крафт: «…Круглосуточно минометы и артиллерия противника вели огонь по опорным пунктам и дорогам. Иногда под обстрел попадали и обозы. Однако то, что разразилось над нашей дивизией 24 сентября 1941 года, до сих пор не имело примеров. Отдельных разрывов было уже не разобрать. Над фронтом стоял сплошной грохот. Впервые мы перешли к позиционной обороне. Хотя из допросов пленных мы знали, что готовится наступление, однако о его силе мы не имели никакого представления…»

В 12.00 русская пехота движется из леса восточнее Ильиной Нивы на Лужно. Пулеметы 6-й и 8-й рот 2-го батальона 3-го полка открывают огонь. Находящиеся на передовой противотанковые орудия и минометы также начали вести огонь. Около 13.00 передовые боевые посты 2-й и 1-й рот, находящиеся на расстоянии 500 м перед передовой линией, вынуждены отступить до северной окраины Лужно. 7-я рота, которая охраняет участок в 2 км в северном направлении от Лужно, видит большое количество пехоты, двигающейся в направлении, поперечном к линии фронта к Лужно.

В 12.55 радиограмма в полк от 2-го батальона: «…Противник наступает у 1-го и 2-го батальонов 3-го полка. Танки едут в направлении на Лужно». Но русская пехота сильным огнем прижимается к земле у края леса.

Противотанковые орудия, расположенные на позициях южной окраины Дубровки, открывают огонь и выводят из строя 9 танков. Остальные танки отошли назад. Под давлением русской пехоты 1-й взвод 2-й танковой роты оставил позиции на северном краю Дубровки и отошёл назад, до южной окраины Лужно. При этом погибает командир роты оберштурмфюрер СС Пфарре.

Около 14.00 три русских танка прорвались в Лужно и достигли его восточной окраины.

Бои за Лужно

В 14.30 во 2-й батальон 3-го полка поступает приказ: «…в контратаке взять деревню Лужно…»

Русская пехота находилась в это время в кустарнике к западу от Лужно. 9-я батарея, чья позиция была в этом районе, обстреливается русской реактивной артиллерией. Наблюдательный пункт 12-й батареи вынужден отойти к северу от Красен и оборудует новую позицию. С этого момента 12-я батарея может вести прицельный огонь.

Около 14.00 русское наступление близ Ерушково отбивается 9-й и 11-й ротами 3-го полка. Но в это время обрывается связь со 2-м батальоном между Лужно и Ильиной Нивой. Ружейно-пулеметный огонь русской пехоты нанес 5-й роте большие потери. Командир батальона вынужден снять роту. Во время контрудара погиб командир 8-й роты гауптштурмфюрер СС Фрике.

Русские штурмуют Иловку, где держит оборону гарнизон из 30-й пехотной дивизии, и принуждают немцев спасаться бегством. 2-й батальон даёт ротам приказ отступать до края леса, а взводу 13-й батареи артполка отвести орудия.

Автомобили штаба 2-го батальона попытались через Иловку выйти на новую линию фронта, но большая их часть попадает в руки русских.

К 17.00 5-я и 7-я роты отступили до высот перед командным пунктом 6-й роты и заняли там оборону.

По предположению эсэсовцев, русская пехота, которая ворвалась в Иловку, попытается связаться с русским частями, которые до сих пор окружены в болоте Невий Мох, их численность предположительно несколько тысяч человек. После вторжения русских в Лужно привлекаются части соседней 30-й пехотной дивизии (3-я рота 6-го полка). Их задача – блокировка дороги Лужно – Ямник. Около 17.00 командир 1-го батальона 6-го полка прибывает на к.п. 2-го батальона 3-го полка, где адъютант батальона объясняет боевую задачу.

Против русских в Иловке 30-я пехотная дивизия первоначально бросает 2-й батальон 26-го пехотного полка под командованием майора Вейса с задачей взять Иловку, пока это возможно.

Русские движутся из Иловки в направлении деревни Мелеча, очевидно с намерением расширить место прорыва от Лужно на север. Около 19.00 после атаки русской пехоты 1-й батальон 6-го пехотного полка оставляет Ильину Ниву и отходит на дорогу Лужно – Ямник. В результате образовалась брешь между 3-й пехотной дивизией и 3-м полком «Мертвой головы».

Немцам трудно обороняться из-за деревьев и кустарников на этой местности и начинающихся сумерек. Наконец, 1-й батальон 6-го полка снова смог закрепиться на относительно защищённом от танков южном берегу ручья Луженка. Вдоль дороги Лужно – Ямник под давлением русских немцы отступают до лесочка, близ высоты 58.0, где держит оборону 2-й батальон эсэсовцев. В 18.30 в Лужно продолжаются ожесточенные бои.

В это время русские пытаются ворваться на участок 1-го полка «Мертвой головы». Из трофейных карт подбитых русских танков однозначно видно их намерение прорвать немецкий фронт между «Мертвой головой» и 30-й пехотной дивизией в направлении Демянска. Если это удастся – повернуть свои части на север и окружить немецкие силы с тыла.

Объединенными усилиями 3-й роты 3-го полка, мотострелковой роты полка, подразделений саперного батальона и взвода штурмовых орудий к 21.00 удается взять Лужно. Одновременно до наступления темноты 3-й батальон 3-го полка смог с большим трудом отразить русское наступление на Ерушково.

Немецкая пехота постоянно ощущала поддержку артиллерийского полка «Мертвой головы». 9-я батарея, находящаяся в 300 метрах западнее Лужно на открытой позиции, вела огонь по наступающим. 12-я батарея обстреливала новые русские позиции. Оберштурмфюрер СС Мессерле руководил огнем.

На второй день наступления около 6 часов русская пехота при поддержке танков пыталась выбить эсэсовцев из Лужно. Это им не удается. Жесткий ружейно-пулеметный огонь прижал пехоту к земле. В ходе боя 14-я батарея артполка смогла уничтожить девять танков. Еще два танка на счету противотанкового батальона.

Упорство русских

Русские атаки на Лужно продолжались до наступления темноты. Спасал эсэсовцев массированный артогонь. Это происходило около полудня, в 16.20, 19.15. В 21.00 русские прорвались до линии обороны 2-й роты 3-го полка, эсэсовцам пришлось вступить в рукопашный бой. Эта последняя в этот день атака русской пехоты принесла эсэсовцам большие потери.

В 13.00 усилился натиск на позиции 1-го полка. Повторные атаки проводились русскими через каждые полчаса. В 17.00, преодолев ружейно-пулеметный огонь, красноармейцы подошли на расстояние 150 метров от линии немецкой обороны. И здесь произошла жестокая рукопашная схватка.

Уже в сумерках русская пехота вела наступление близ Дубровки. С трудом эсэсовцы отразили эту атаку.

26 сентября после полуночи от 2-го батальона в 3-й полк поступила радиограмма: «…Ситуация 5, 6, 7 роты на левом фланге соединение с вермахтом. Правый фланг открыт. Грубо: линия обороны: дорога Ямник – Лужно. Гауптштурмфюрер СС Витте здесь». 2-й батальон оказался в очень сложной ситуации. С 1.00 эсэсовцы были вынуждены вступить в рукопашные схватки с красноармейцами. Из-за не просматриваемой местности, темноты и отчаянного натиска русских положение батальона стало угрожающим.

В 2.30 получена обрывочная радиограмма: «…Боевая сила – 150 бойцов. Закрытие бреши невозможно…»

Усложнялась обстановка и на правом фланге дивизии. Разведчики доложили ночью, что в полосе 1-го полка русские всё ближе к линии обороны.

Очередная русская атака при поддержке десяти танков на Лужно началась в 5.40. Основной удар наносился между 2-м и 3-м батальонами 3-го полка. Объединенным артогнем всех имеющихся орудий русская атака будет остановлена, удалось подбить четыре танка.

Атака двух русских батальонов, начатая в 12.50, заставила отступить на 300–500 метров правый фланг 1-го батальона 1-го полка. При этом нападающие умело использовали рельеф местности и кустарники. При поддержке двух артиллерийских отделений удалось отбить атаку и занять старую линию обороны.

В 13.30 начинается очередное русское наступление на Лужно. В атаку пошли до трёх рот пехоты при поддержке артиллерии и танков. Несмотря на уничтожающий огонь, русские продвинулись до берега Луженки, западнее Лужно 10 танков прорвали линию обороны, левый фланг 3-й роты отодвигается до Лужно.

Дальнейшее продвижение русской пехоты через ручей предотвращается объединённым артогнем, но восемь русских танков ворвались в Лужно.

Два взвода саперов находятся у южного въезда в Лужно как мобильный резерв против возможного наступления танков. Они действуют как самостоятельная единица под командованием командира роты гауптштурмфюрера СС Макса Зеелы. Русские танки медленно двигаются от западной части Лужно к южному выходу из деревни. Зеела приказал одному взводу своим огнем отделить следующую за ним пехоту и вступить с нею в бой. Другой взвод, вооружённый противотанковыми минами и связками ручных гранат, должен остановить танки.

Утро 25 сентября 1941 г. На позициях на северо-западной окраине д. Лужно

До наступления темноты саперам удается подорвать три танка, еще два выведены из строя. Оставшиеся танки повернули обратно в деревню.

Радиограмма от 2-го батальона

27 сентября в 1.00 на командный пункт 3-го полка поступила радиограмма от 2-го батальона: «…Батальон больше не способен к бою. Прошу заменить другим батальоном. Боевой состав около 120 бойцов. Слева – соединение с 30-й пехотной дивизией. Передовая: дорога Ильина Нива – Иловка…»

В 2.00 ответ полка был кратким: «…2-й батальон должен, как рота, остаться и удерживать позицию. 3-й батальон 26-го полка идет к вам на соединение…»

Рано утром по невнимательности произошёл инцидент, про который пишет оберштурмфюрер СС Керстен: «…Командир батальона не ответил ничего и удалился в направлении Иловки. Через примерно 10 минут я услышал мощный взрыв около 60 м за мной и увидел несколько человеческих тел, летающих в воздухе. С ужасом я узнаю падающие на землю тела: гауптштурмфюрер СС Витте, оберштурмфюрер СС Гроше и унтерштурмфюрер СС Гентес… Они нарвались на одну из только накануне вечером установленных противотанковых мин. Мои бойцы и я бесконечно потрясены…»

Около 10.00 прибывает 5-я рота 26-го пехотного полка и занимает указанную командиру роты позицию. Таким образом, брешь между 2-м батальоном и 1-м батальоном 26-го пехотного полка закрывается. В 10.15 прибывает взвод тяжелых пулеметов и немедленно открывает огонь по находящимся перед ними кустарникам, в которых укрылась русская пехота.

По-прежнему нет связи 2-го батальона с 11-й ротой 27-го пехотного полка. Расстояние между ними около 800 метров, возможна лишь зрительная связь.

Около 12.00 русская артиллерия накрывает высоту 58.0 сильным огнем, принесшим эсэсовцам очередные потери. Из сообщения оберштурмфюрера СС Керстена: «…Потери не прекращаются… Бойцы совершенно истощены и несмотря на сильный вражеский огонь остаются на своих позициях. Носильщики пищи, которых направили назад за горячей едой, в большинстве возвращаются с пустыми котелками…»

Разведка установила, что на правом фланге в полосе 1-го полка русские приблизились на 400 метров от передовой линии обороны и укрепляются.

Русские танки вновь в Лужно

С шести часов утра немецкие позиции около Лужно подвергаются сильному артиллерийскому обстрелу. В 7.00 русская пехота при поддержке танков и артогня, на широком фронте наступает на Дубровку и северную часть Лужно. Русские танки рвутся из района МТС по долине ручья в направлении Лужно. Вскоре, преодолев оборону 3-й роты 3-го полка, танки вошли в деревню. Успеху русских способствовали три повреждённых танка у северного края Лужно, ведущих пушечный и пулеметный огонь со своих позиций.

Видя бесполезность сопротивления, по команде, эсэсовцы, обороняющие Лужно, отведены из деревни на позиции около восточного въезда в деревню. Силы русской пехоты, вошедшей в Лужно, – около одного батальона.

В 7.32 на деревню обрушивается огонь всех имеющихся вблизи Лужно тяжелых орудий артполка дивизии. Одновременно с этим по Лужно велся огонь и русской артиллерии. Вероятно, русское командование не знало о захвате деревни пехотой.

В 8.30 после недолгого перерыва три роты русской пехоты вновь атакуют Лужно и Дубровку. Лужно опять оставлено немцами.

После удара «Штук» Лужно за немцами

Чтобы как-то выправить положение, Эйке просит у генерала Брокдорфа поддержку авиации. В свою очередь, Брокдорф приказывает для предотвращения вражеского прорыва использовать силы 1-го полка дивизии. Возражение Эйке, что участок 1-го полка имеет ширину 11 км и части оттуда снимать нельзя, не возымели действия. Окончательное решение командира 2-го корпуса: «…Если ситуация у Лужно станет еще более критичной, надо части с правого фланга перебрасывать в Лужно, так как здесь, без сомнения, находится центр вражеского наступления…»

Эйке даёт команду сосредоточить в лесу восточнее Красен все имеющиеся подразделения штаба дивизии и водителей снабжения. Они будут находиться там в качестве оперативного дивизионного резерва.

В 11.25 дивизия «Мертвая голова» получила подтверждение о поддержке авиации.

Атака двух русских батальонов между Хилково и Плещевицами при поддержке четырёх тяжелых танков с трудом была остановлена огнем двух артиллерийских отделений. Немецкие 50-мм противотанковые пушки оказались бессильны перед русскими танками, которые выполняли роль прикрытия для отступающей пехоты.

Перед обедом налёт «Штук» на Лужно и русские артиллерийские позиции северо-западнее Лужно и около Сухой Нивы придал немцам некоторую уверенность.

Сразу после удара авиации эсэсовцы пошли на штурм Лужно, и к 14.00 населенный пункт снова в их руках.

Атака русских танков из района МТС по долине ручья Ильиной Нивы на Лужно будет остановлена сосредоточенным огнем всех имеющихся противотанковых орудий и ударной группой саперов.

Фронт находится в постоянном движении. Русские атаки на левом фланге чередуются с атаками на правом фланге. В 17.00 шесть немецких бомбардировщиков нанесли удар по русским артиллерийским позициям в районе Сухой Нивы.

На дороге Красея – Лужно правит «король-грязь». 55-й строительный батальон будет привлечен для ремонтных работ

В 18.00 наконец-то прибыл лейтенант Петерсен со своей 7-й ротой 26-го пехотного полка на позиции 2-го батальона на высоту 58.0. В 20.00 замена совершена и остатки 2-го батальона следуют в деревню Иловка, а оттуда – в Красею. На момент смены в батальоне насчитывалось 12 офицеров, 14 унтер-офицеров и 132 рядовых.

Накал боев спадает

28 сентября накал боев несколько снижается, но об их окончании речь не идет. Русские продолжают атаки против линии обороны «Мертвой головы».

Перед обедом деревня Лужно атакуется 11 танками, им удается выйти на дорогу Лужно – Ямник. Противотанковое отделение подбивает два танка, еще два выводятся из строя ударной группой саперов, находящейся в южной части Лужно. Остальные танки отошли в северо-западном направлении.

На левом фланге дивизии в долине ручья западнее Лужно вклинен 3-й батальон 27-го пехотного полка который обороняет северный и северо-западный край деревни.

Около 5 часов вечера Эйке получил сообщение от 30-й пехотной дивизии о танковой атаке и незамедлительно направил туда один взвод противотанкового отделения.

По данным немецкой авиаразведки, русские концентрируют силы в районе севернее и северо-западнее Лужно. Речь идет об очередном наступлении противника. В течение ночи с 28 на 29 сентября левый фланг эсэсовской дивизии заменяется частями 30-й пехотной дивизии.

29 сентября у русских не наблюдается никакой активности и не замечено признаков подготовки к наступлению на участке дивизии СС «Мертвая голова».

По мнению немцев, оборонительное сражение вокруг деревни Лужно закончилось, фронт «Мертвой головы» выдержал. Потери эсэсовцев были серьёзные и вызывали у командования тревогу и беспокойство.

Погибло: 13 офицеров

181 унтер-офицер и рядовой

Ранено: 18 офицеров

611 унтер-офицеров и рядовых

Пропали без вести: 66 человек.

Наибольшие потери имел 3-й пехотный полк.

Погибло: 8 офицеров

111 унтер-офицеров и рядовых

Ранено: 10 офицеров

414 унтер-офицеров и рядовых

Пропали без вести: 63 человека.

Дивизии СС «Мертвая голова» посвящается сообщение радиостанции Берлин от 30 сентября 1941 года: «…Одна дивизия войск СС уничтожила в жестоком сражении с 25 по 29 сентября 1941 года на северном участке восточного фронта 51 советский танк…»

1 октября 1941 года штаб «Мертвой головы» по-прежнему в Беляевщине. Короткая передышка в боях, кажется, уже закончена. После вчерашней атаки на Хилково русская пехота численностью около полка вновь готовится к наступлению. Три дивизиона артиллерийского полка дивизии открывают огонь по району их сосредоточения, так что наступление проходит с ослабленными силами. После длительной артиллерийской подготовки русские опять наступают на Лужно, в полосе обороны 3-го батальона 27-го пехотного полка. Артиллерия «Мертвой головы» останавливает наступающих. Русские упорно продолжают наступать, но уже на участке 30-й пехотной дивизии восточнее реки Полометь. Бой продолжался до наступления темноты.

12 сентября 1941 года. Начинаются дожди

Граница разделения с 30-й пехотной дивизией проходит от деревни Малое Опуево – выс. 69.9 западнее Лужно – развилки дороги Лужно – Ильина Нива – Лужно – Ямник – Сухая Нива – Красивицы.

Вальтер Бестман, командир разведывательного батальона будет в этот день награждён командиром дивизии Рыцарским крестом.

Октябрьское наступление немцев

Подготовка

После сентябрьских дождей установилась сухая погода. Фронт стабилизировался, у Лужно наступило затишье. И русские и эсэсовцы вели шанцевые работы. Позиции укреплялись и облагораживались. В документах 4-го дивизиона артполка дивизии СС «Мертвая голова» это отражено так:

«…Жилой блиндаж – это мечта любого отделения. Для этого с утра до вечера что-то мастерится. Острая пила и топор – бесценное добро в этом деле. Дефицитом считаются и молоток с гвоздями. Их берегут, как собственные глаза. Ночами их кладут как «солдатскую невесту» рядом с телом. Появляются полнопрофильные бункеры. Положительно то, что во время артиллерийских разрывов с ними ничего не происходит. Отрицательно – большой расход древесины. Но в любом случае безопасны они только от осколков, прямого попадания не выдержат. Бункер должен еще быть отапливаемым. Разрабатываются разномастные модели печек, которые изготовляются из канистр, крыльев грузовиков и тому подобное.

В первую очередь обустраиваются позиции наблюдателей и корректировщиков огня. Для этого с наступлением темноты рабочие команды выбираются с подготовленными строительными материалами, чтобы в течение ночи соорудить для «глаз батареи» укромное местечко и создать немного безопасности. Ночью вся главная линия обороны находится в лихорадочном движении…»

Для саперного батальона дивизии эти дни были предельно напряженными. Эсэсовцы максимально старались укрепить переднюю линию обороны. От русских можно было ожидать многого. Поэтому было заложено 11 882 Т-мины и 3685 S-мин, построено 50 отпугивающих взрывчатых точек, растянуто 2720 метров фландрских заграждений и 6050 метров колючей проволоки, вырублено 137 500 квадратных метров леса и кустарника.

В эти дни в своем тылу эсэсовцы заметили западнее Горшковиц партизан. Немедленно в этот район были направлены боевые дозоры разведотделения.

У Эйке тревогу и беспокойство вызывало продолжавшееся укрепление русскими обороны на дороге на Любницу. Разведдозоры выявили наличие масштабных минных полей перед 2-м батальоном полка Симона и удостоверились в проведении шанцевых работ русскими восточнее Кирилловщины. Минные поля находились и перед 3-м полком южнее Борка на дороге на Любницу.

Для уяснения обстановки и захвата пленных Эйке дал команду обоим полкам 9 октября провести боевую операцию. Боевой дозор 1-го полка (два взвода 5-й роты), усиленный взводом саперов, взводом штурмовых орудий и тремя паками, выдвинулся от дороги Кирилловщина – Хилково в сторону Сараев. Красноармейцы находились на хорошо укрепленных, в четыре ряда окопов, позициях, перед которыми была натянута колючая проволока и имелись минные поля. Русские попытались отрезать немцам путь назад. Боевой дозор попал под огонь и был вынужден вернуться в исходное положение. Потери: 7 человек погибших и 24 раненых.

Немецкое командование: граф Брокдорф-Олефельд, генерал-полковник Буш, полковник Бек – Беренс, генерал-лейтенант фон Кнобельсдорф (слева направо). На заднем плане фон Бисмарк, Фогель

Неудачу потерпел и боевой дозор 3-го батальона 3-го полка в разведке в лесном выступе в 1000 м севернее Каменной Горы. Операция вначале протекала планомерно, но вдруг сзади начался пулеметный обстрел из гнезда, которого никто не заметил. И тут началась стрельба со всех сторон. Из-за ранения командира дозор залег под пулеметным огнем и распался. Одна часть пробилась до Каменной Горы, другая – до немецких передовых постов у высоты 110.

Попытки эвакуировать оставленных раненых успеха не имели, ни днем 10 октября, ни ночью. 10 солдат из 3-го полка так и остались на вражеской территории.

10 октября на сильно замёрзшую землю выпал первый снег. Поэтому электрические миноискатели не реагировали на мины. Очередной неудачей закончилась разведка взвода 3-го полка и отделения саперов в предлесье в 1500 м северо-западнее Каменной Горы. Группа нарвалась на мины, последовало несколько взрывов, сильным пулеметным огнем она была прижата к земле. Только совместный удар артиллерии, минометов и пехотных гаубиц дал возможность группе вернуться к главной линии обороны эсэсовской дивизии.

Пулеметная точка в районе д. Лужно

Все это свидетельствовало, что русские стали серьезным, опытным противником, не испытывающим страха перед эсэсовцами.

10 октября Эйке встречал командующего 16-й армии генерал-полковника Буша. В штабе на собрании старших офицеров Буш выразил признательность всей дивизии за бои с 24 по 30 сентября и проинформировал о намечавшемся наступлении 16-й армии. По его словам, наступление 10-го армейского корпуса возможно будет только после того, если русские из-за прорыва 3-й танковой группы на Калинин будут отрезаны от сообщения с Москвой и тем самым от снабжения.

В эти дни русские на фронте эсэсовской дивизии не предпринимали серьезных боевых действий, они ограничивались разведывательными вылазками и беспокоящим огнем артиллерии. Во время обстрела Кирилловщины и Красен 11 октября впервые ими были применены снаряды, которые разрываются в 50 метрах над землей и разбрасывают 10–15 фосфорных зарядов. Оба населенных пункта тут же оказались в огне.

По этому поводу унтерштурмфюрер Будишек вспоминает: «…Вечером русские показали нечто новое – фейверк. Внутри снаряда, который взрывается в воздухе, находится 10–12 зажигательных пластин, которые отлетают от снаряда как светящие звёзды. В ночном небе это выглядит очень красиво. Ну а потом часть деревни горит ярким огнем».

Артиллерия эсэсовской дивизии по мере необходимости продолжала обстреливать обнаруженные наблюдательные посты и артбатареи. Разведдозоры убеждаются, что русские постоянно укрепляют и обустраивают свои позиции. О смещении врага назад и снятии его с позиций перед фронтом дивизии СС «Мертвая голова» однозначно не может быть и речи.

Эйке в свою очередь обращал внимание на минирование и установку заграждений из колючей проволоки. Дни между 10 и 16 октября были заняты подготовкой к ожидаемому немецкому наступлению. Для усиления дивизии Эйке в свете предстоящих событий был подведен, как и при переходе через Полу, старый знакомый, 503-й пехотный полк 290-й пехотной дивизии. Пехотинцы расположились в районе Хани и Мирохны. Дополнительно были приданы еще 1-я батарея 636-го отделения тяжелой артиллерии и две батареи 1-го дивизиона 290-го артполка. На случай затяжных боев Эйке заблаговременно распорядился организовать в Демянске из 1-й и 2-й санитарных рот отделение для выздоровления.

В оперативном приказе 10-го армейского корпуса от 14 октября было определено, что слева от эсэсовской дивизии будет наступать усиленная 30-я пехотная дивизия. Дивизия Эйке должна прорвать укрепления 26-й стрелковой дивизии дальневосточников восточнее дороги Кирилловщина – Подолы и продолжать атаку вплоть до линии Долматово – Любница за линией железной дороги на Валдай.

Утром 16 октября Эйке подписал приказ, где подробно были указаны действия всех участников наступления. Оставив на месте правое и левое крылья дивизии, в атаку пойдет 1-й полк Симона. Полк, продвигаясь восточнее Кирилловщины, должен западнее Холмов смять главную линию обороны русских в западную сторону и продолжать атаку на Подолы. 503-й полк будет наступать правее полка Симона, пробиваясь на Холмы. 3-й полк 1-м и 2-м батальонами охраняет участок полка, 3-й батальон находится в готовности для нужд дивизии в районе юго-восточнее Ерушково.

Из истории дивизии СС «Мертвая голова»: «…Условия для проведения операции дивизии, насколько возможно, плохи. Из-за сильного дождя, который идет вперемежку со снегом, почти не переставая, дороги сделались практически непроезжими. Туман и плохая видимость исключают воздушную поддержку. Как руководство, так и войска не в восторге от приказа, тем более что эти позиции, на благоустройство которых столько было потрачено сил и материалов и которые в эту погоду дают кров, скоро придется покинуть. Все также знают и о сильно укреплённых позициях русских. Ну а что поделаешь? Приказ есть приказ…»

16 октября в 16.00 до подразделений было доведено, что начало атаки определено на следующее утро. В то время, когда ночью пошел снег, дивизия начала готовиться к наступлению. Места выхода ударного 1-го полка находятся в районе Польцо (3-й батальон) и юго-западнее Польцо (2-й батальон).

17 октября 1941 года

3-й батальон во взаимодействии с саперами пошел в атаку на русские позиции в районе высот 185 и 172,2. Русские впервые применили встроенные огнемёты, защищались более чем ожесточенно и пали на позициях до последнего человека.

Находясь под впечатлением пережитого, штандантероберюнкер СС Ханс Горальчик из 6-й роты 1-го полка рассказывал о новом оружие русских: «…В 08.08 я был на высоте, которая лежит между развилкой дорог в 200 метрах южнее Борка. Вдруг из земли вылетели лучи пламени. Пламя вылетает партиями, между которыми 4–5 метров, прямо по земле, сперва искристая масса, а потом прямой поток. Огненный луч выстреливается примерно на 6–7 метров в высоту и примерно 30 метров в длину. Лучи вылетают из земли не постоянно, а в виде именно луча. Какого-либо движения огненного луча в стороны я не заметил, так что я полагаю, что установка крепко зафиксирована. На поверхности земли я не делал никаких наблюдений.

Ввиду того, что я находился между двух огненных лучей, я не почувствовал какого-либо температурного давления на свое тело. Расстояние от одной стороны пламени до другой составляет примерно 60 метров. На большем расстоянии огненный луч имеет диаметр примерно 2 метра.

Опять русские танки атакуют главную линию обороны эсэсовской дивизии

Несколько моих камарадов, которых задел огненный луч, горели ярким пламенем».

Чтобы получить более подробные данные о новом оружии русских, на разведку был послан боевой дозор из 2-й роты саперного батальона дивизии.

С началом атаки артиллерия эсэсовской дивизии всеми отделениями вела огонь в две очереди по району северо-восточнее Кирилловщины протяженностью в 1500 метров по первой вражеской линии укреплений. Две последующие очереди были по второй линии русских укреплений, на 500 метров дальше на север. Шахматным порядком артиллерия прошла по полосе наступления 1-го полка в 1 км на север. Опустившийся туман пришелся на руку наступающей пехоте, но ухудшил условия наблюдения и корректировки огня артиллерии.

В 6.00 наступавшие эсэсовцы 1-го полка столкнулись с сильным сопротивлением русской пехоты на дороге Ерушково – Борок. Оказалось, что северо-восточнее Польцо и западнее озера (восточнее Кирилловщины) находятся не обнаруженные разведкой крупные силы русских на хорошо укрепленных позициях.

В 7.50 усиливающийся русский ответный огонь концентрировался по Кирилловщине и севернее. После начала имитации атаки 3-м полком русский артогонь был открыт по всему участку, особенно по Лужно. Попытка 2-го батальона 503-го полка пойти в атаку на север была пресечена сильным артогнем и батальон отступил на исходную позицию. Успешнее шли дела у эсэсовцев в районе Плещевиц, в 09.05 они уже были юго-восточнее Большого Замошья.

17 октября 1941 года. Мотострелковый батальон ожидает приказ на дороге Новое Подсосенье – Беляевщина – Красея

Успехи 1-го полка к этому времени были незначительны. Передовая линия протянулась теперь в 800 метров восточнее Кирилловщины, 500 метров севернее Польцо, 500 метров южнее южного въезда в Борок.

Вначале успешно продвигавшийся 2-й батальон 1-го полка был остановлен атакой русской пехоты. Артдивизион «Мертвой головы» сосредоточил огонь по району передвижения русских подразделений в районе Сухой Нивы. После 10 часов в течение часа атакующие роты эсэсовцев попали под сильный огонь. К часу дня еще одна русская батарея открыла огонь по Каменной Горе. К 14.00 1-й и 3-й батальоны 1-го полка подошли к Холмам, туда же подтянулась артиллерия со всеми отделениями.

В это время 503-й пехотный полк был атакован русской пехотой при поддержке танков. 3-й батальон отступил до западного берега озера восточнее Кирилловщины, тем самым обнажив правый фланг полка Симона.

Русские не успокоились и после обеда открыли артогонь по Польцо, а также по району северо-восточнее от него. Разбитые артиллерийским огнем дороги стали для мотоциклов почти не проезжими. Разведка резервного батальона смогла только тремя мотоциклами достичь района Чаны.

Дальневосточники дают отпор

Быстро наступающая темнота и сильно заминированная местность заставили Эйке отдать распоряжение о прекращении наступления, и он отдал приказ: «Дивизии СС «Мертвая голова» в ночь с 17 на 18 октября занять оборону на достигнутом рубеже». Атака должна быть продолжена с утра 18 октября.

17 октября 1941 года. Подбитый танк Т-34 около д. Кирилловщина

А вот что пишет о событиях 17 октября 1941 года командир 26-й советской стрелковой дивизии, противостоящей эсэсовцам:

«…Через несколько минут удалось установить связь с Карельским полком. Оказалось, что противник атаковал силами пехотного полка: одним батальоном из рощи западнее Польцо в стык наших батальонных районов обороны, и двумя батальонами – прямо из лощины у Польцо на батальон Прядко. Ширина фронта атаки – два километра, направленная на Борок – Сухая Нива.

…Несколько дней назад у Назарова они использовали для атаки с ограниченными целями не более батальона. Сегодня же бросили в атаку целый полк, причем солидно подготовили ее огнем, значит, они преследуют более важные цели. Направление вдоль шоссе на Сухую Ниву и далее на Любницу очень выгодное, оно выводит на наши коммуникации. При успехе, достигнув Семёновщины и Любницы, гитлеровцы могут развернуть наступление на запад вдоль железной дороги, чтобы соединиться со своими частями у Лычково и, таким образом, окружить нашу группировку, расположенную в треугольнике между Сухой Нивой, Семёновщиной и Лычковом.

…Наши предположения оправдались. В десять часов утра после повторной артподготовки последовала новая атака гитлеровцев. До конца дня немцы предприняли еще две атаки. Все атаки были отражены с большими для противника потерями».

В 19.55 Эйке при докладе командиру 10-го корпуса выразил сожаление о том, что желаемый успех не был достигнут из-за отступления батальона 503-го пехотного полка. Командир ответил, что подтягиваемые сюда с юго-востока и северо-запада части смогут вступить в бой через несколько дней. Поэтому у корпуса задача такова, чтобы сдерживать врага на нынешнем месте. Дивизии сейчас не стоит стремиться ни к какому прорыву или отвоевыванию новых территорий, что приведет к большим потерям. Лучше пока держать противника на привязи при себе.

До дистанции 5 метров стреляло 37-мм противотанковое орудие, пока оно не попало под гусеницы танка близ д. Белый Бор

18 октября 30-я пехотная дивизия рано утром предпринимает атаку на МТС. Поэтому он просил связаться с командиром этой дивизии на предмет о просьбе последней во время начала атаки позволить участвовать в ней левому крылу 3-го полка дивизии СС.

В 20.25 начальник штаба 10-го армейского корпуса довел до Эйке, что 12-я пехотная дивизия ведет бой за Плещевицы и прорывается на Замошье, еще ведет бой за Лобаново. 18 октября она будет пробиваться в направлении Сосницы и отдалится от правого крыла «Мертвой головы».

Боевая задача дивизии на 18 октября такова, что она должна занять высоты у Сухой Нивы и поддержать атаку 30-й пехотной дивизии севернее Лужно.

Наступило 18 октября, ночью ударил сильный мороз. Снежная пурга изменила всё вокруг. Советская артиллерия обкладывает переднюю линию немецкой обороны плотным огнем артиллерии и минометов. Рытье земли стало просто невозможным. После полуночи артиллерийский полк всеми отделениями открыл по русским позициям в районе Борок, Злодари и Сухой Нивы и путям сообщения между ними беспощадный огонь.

Рано утром 503-й полк пытался выйти к восточному берегу озера (восточнее Кирилловщины), в очередной раз понес высокие потери и не смог достичь назначенного участка. Около полудня русские нанесли удар из реактивных минометов по Кирилловщине.

Немецкая пехота без белых маскировочный халатов была хорошо видна на свежем снегу и вызывала сильный огонь из русских позиций. Окапывание было исключено. Особую опасность представляли русские снайперы.

Разведдозоры 503-го полка установили, что русские подтягивают подкрепление на свою передовую. Прибывший в штаб дивизии командир 10-го корпуса сообщил Эйке, что несмотря на все трудности сверху отдали приказ продолжить наступление. Вечером в дивизию поступил приказ из корпуса на 19 октября: «Дивизии СС «Мертвая голова» удерживать занятую линию и перегруппироваться для наступления 20 октября 1941 года».

19 октября батальоны «Мертвой головы» готовились к предстоящему на следующий день наступлению. В половине седьмого началось наступление 30-й дивизии в районе Ильиной Нивы, вначале всё складывалось успешно. Разведка 503-го полка и разведгруппы 3-го эсэсовского полка, по их докладам, не заметили у русских в этот день никаких изменений. В середине дня красноармейцы силой до батальона неожиданно атаковали правое крыло немецкой обороны. Эта внезапная атака в течение часа с большим трудом была отбита.

Унтерштурмфюрер СС Будишек, который со своим взводом пехотных орудий находился в подчинении батальона, записал в свой дневник следующее: «…Сегодня русские как будто сошли с ума. Посылают снаряд за снарядом. В нашей ложбине и вокруг орудий одни воронки. Несмотря на это мы выходим, чтобы подобрать огневую позицию у высоты 172,2. Мы не идем, мы передвигаемся перебежками. Невозможно даже осмотреться. Русло ручья за еловым леском прозвали «долиной смерти». Нескончаемый поток раненых возвращается в тыл. Нет ни метра, который может быть безопасным. Вот упал Нефф, вот ранили Тестенсена… Дорога превратилась в эстафету со смертью».

Да, эти дни октябрьского наступления стоили «Мертвой голове» очень дорого. Причина – сильный, умелый, достойный противник.

Из воспоминаний П. Г. Кузнецова, командира 26-й стрелковой дивизии: «В течение следующих двух дней гитлеровцы предприняли еще три атаки, стремясь прорваться к Сухой Ниве. Отдельным подразделениям врага удалось вклиниться в наш передний край, но для развития успеха у противника не хватало сил.

Три дня боев на нашем левом фланге стоили фашистам дорого. Карельский полк оплатил врагу сторицей и за Лужино, и за Красею».

30-я пехотная дивизия была не в лучшем положении. К 17.00 ее 6-й пехотный полк находился в 1 км севернее Лужно, 2-й батальон очень ослаб из-за высоких потерь. Правофланговая рота насчитывала лишь 22 человека. Батальон вынужден был отойти обратно в лес.

В 19.40 Эйке получил по телефону приказ из 10-го корпуса на следующий день: «…Корпусу уничтожить еще находящегося на линии Борок и севернее Лужно противника сконцентрированным ударом дивизии СС «Мертвая голова».

Русская артиллерия обстреливала переднюю линию немецкой обороны в течение всего дня с непрекращающейся активностью. Огонь продолжался беспрерывно всю ночь с 19 на 20 октября 1941 года. Особенно он был яростным по Кирилловщине, Польцо и району, северо-восточному от них. Место прорыва 1-го полка Симона было обложено огнем минометов и пехотных орудий. Беспокоящий огонь русские вели также по Каменной Горе и Михальцову.

Симон, поняв, что во фронтальных атаках успеха не добиться, изменил направление удара и доложил о своем решении Эйке, который дал соответствующее распоряжение артиллеристам.

С началом атаки артиллерийский полк «Мертвой головы» открыл огонь из всех орудий по русским позициям восточнее ручья, а также по Холмам и высотам южнее от них. Унтерштурмфюрер Будишек пишет: «…Это было огненное очарование…» Под прикрытием своего огня усиленный 1-й полк со штурмовыми орудиями и разведотделением дивизии начал атаку русских позиций.

Будишек продолжает: «…Мы быстро продвигаемся вперед, только вот наши потери высоки…». После тяжелого боя 1-й батальон 1-го полка смог захватить Сухую Ниву и передать населенный пункт под охрану 3-му батальону своего полка и 1-му батальону разведотделения.

Мощно и точно работала русская артиллерия, преградившая путь атакующим в лесной массив севернее Каменной Горы. Ударная рота 3-го полка залегла и только с наступлением темноты, оставив передовые посты, вернулась на исходную.

Вот как описывает события 20 октября полковник П. Г. Кузнецов: «…К исходу третьего дня у нас в штабе сложилось твердое убеждение, что гитлеровцы выдохлись и едва ли смогут вести дальнейшие наступательные действия. Но оказалось, что мы недооценили настойчивости и не предусмотрели всех возможных вариантов.

На рассвете четвертого дня последовала новая, хорошо подготовленная и обеспеченная огнем атака пехоты, поддержанная пятнадцатью броневиками. Наши бойцы и на этот раз отразили фронтальную атаку, пехоту сковали огнем, а вырвавшиеся вперед броневики подорвали на минах и расстреляли прямой наводкой. Однако пока наше внимание было приковано к отражению атаки с фронта, гитлеровцам удалось незаметно просочиться лесом на стыке с соседней дивизией 27-й армии. Неожиданно в тылу у Прядко появился батальон автоматчиков, наступающих о стороны соседа северным берегом Лужонки.

…В исключительно тяжелых условиях оказался батальон Прядко. Сдавленный с трех сторон, он вынужден был отбивать атаки и с фронта, и с флангов, и с тыла. Выдвинутая командиром полка резервная рота на помощь батальону не смогла преодолеть огонь автоматчиков. Нанеся удары с фронта и флангов, немцы ворвались в Сухую Ниву…». Приказ на 21 октября звучал так: «…Дивизии СС «Мертвая голова» удерживать занятую линию и приводить в порядок свои части».

Окраину Сухой Нивы эсэсовцы к утру смогли подготовить к обороне, деревенские дома были использованы как огневые точки. В полдень последовала атака русской пехоты при поддержке танков на Сухую Ниву и лежащие немного севернее Сосницы. Атака немцами была с трудом отбита, выяснилось, что 2-см орудия танковой разведроты разведотделения дивизии могут бороться только с легкими танками. Тяжелые танки КВ мало помогли наступающим. Артиллеристы дивизии стрельбой по гусеницам выводили их из строя.

Атаки русских продолжались. Немцы под их натиском сдали часть высоты 125.0. Только после массированного артиллерийского обстрела двух отделений артиллерии по высоте и району западнее от нее 2-й батальон 1-го полка высоту снова взял.

Теперь, в свою очередь, мощный артогонь русских вынудил немцев оставить Сухую Ниву. Роты были отведены по руслу ручья, протекающего посреди населенного пункта, под прикрытием заградительного артогня. Артиллерия была подтянута до середины деревни и оттуда перепахала огнем трех отделений северную часть Сухой Нивы. Южная ее часть находилась в руках разведотделения дивизии СС.

Дорого обходилась немцам Сухая Нива. Подразделения полков продолжали нести тяжелые потери. В ночь с 20 на 21 октября 1941 года 1-й батальон 1-го полка «Мертвой головы» вследствие больших потерь среди офицеров был снят с фронта. Ранним утром он насчитывал только 137 человек, ротами командуют унтер-офицеры.

22 октября эсэсовцы продолжали находиться в обороне. В этот день русские атаковали Сухую Ниву и высоту 125.0. Опять артиллерия «Мертвой головы» всеми отделениями заставила атакующих отойти на исходные рубежи.

23 октября в своем приказе по дивизии Эйке определил основную задачу – оборона занимаемых позиций и попытка 2-го батальона 3-го полка прорвать русскую оборону в западном направлении в районе Сараев.

Усилия наладить сообщение с 30-й пехотной дивизией не увенчались успехом, русские контратаковали с северо-западного направления с участием танков. Также не был выполнен приказ командира 3-го полка оберфюрера СС Клейнхайстеркампа о прибытии двух рот (9-й и 11-й) через Ерушков в район Каменной Горы. Атака была сорвана сопротивлением русских и наступившей темнотой. Оба батальона отошли через Ерушково в исходное положение.

О боях этого дня в журнале боевых действий 3-го полка отмечено: «…Враг на своих позициях бился более чем ожесточенно и местами до последнего… Состояние солдат очень тяжелое, одежда из-за сырой и холодной погоды и двукратного перехода через Луженку насквозь промокла. Боевой дух из-за многочисленных боев очень упал. Состояние здоровья из-за нахождения на земле целыми днями и в наспех сделанных позициях стало ухудшаться. Командиры всех рангов держатся отлично».

«Мертвая голова» переходит к обороне

Как бы то ни было, но Эйке видел реальную картину событий и вынужден был признать, что его дивизия не может больше продолжать наступление. Он был в курсе того, что 10-й и 2-й армейские корпуса приостановили наступление. В целом наступление южного крыла группы армий «Север» из района юго-восточнее озера Ильмень остановилось. Встал под вопрос успех продвижения северного крыла армейской группировки на Тихвин.

Не лучшим образом складывались дела группы армий «Центр». После успешного завершения окружения под Вязьмой и Брянском ее дивизии продвигаются пока на Москву. Но скоро они сдадутся грязи, морозам и неожиданным атакам Красной Армии. Их операции застопорились у Тулы. Главное командование вермахта сообщило с утра 10 октября 1941 года о том, что «Решение военного вопроса на Востоке погибло».

После в целом неудачного наступления в направлении Любницы дивизия СС «Мертвая голова» на достигнутых рубежах перешла к обороне. Красная Армия, в лице 26-й стрелковой дивизии дальневосточников, также начала окапываться в 800–1000 метрах от линии эсэсовской обороны. Раймунд Бюнэманн из 13-й роты полевых орудий 1-го полка вспоминает ночь с 24 на 25 октября 1941 года: «…Наш взвод переместился в деревню Кирилловщина. Отсюда мы растянули роллы колючей проволоки, фландрские заграждения и устанавливали S-мины. Во время этого ночного мероприятия два наших камарада, Кречман и Ляйнц, встретили свою смерть. Во время раскручивания роллов колючей проволоки оба, нашего 1-го взвода, наткнулись на наше минное поле. Мина сразу убила Кречмана и Ляйница, а камарад Тёпэль был тяжело ранен».

Штурмовые орудия близ Демянска

А вот воспоминания молодого водителя Герберта Крафта: «…Мы, как и прежде, лежали в окопах под градом бомб вражеской авиации, отражали попытки русских ударных групп нащупать слабые участки в нашей обороне, перерезать наши линии телефонной связи, прятались от снарядов и мин противника, слушали разлагающую пропаганду на прекрасном немецком языке, обещавшую хорошее обращение с пленными и перебежчиками, еду, крымское вино, женщин и, самое главное, жизнь и возвращение на родину. В полосе соседней 30-й дивизии противник подстрекал теми же средствами против нас: «Вы, храбрые солдаты вермахта, истекаете кровью на фронте, в то время как эсэсовцы едут в отпуск, чтобы по заданию Гиммлера оплодотворять ваших жен для воспроизводства нордического пушечного мяса. Вы голодаете, тогда как ваш паёк отдают в качестве дополнительного пропитания эсэсовским ублюдкам. Не давайте этому продолжаться. Вы тоже имеете право на отпуск, общение с женами и пропитание.

И так – каждый день».

На деревьях еще кое-где сохранилась листва, когда начались первые снегопады. Уже в конце октября термометр показывал минус десять градусов. Грязь под ногами превратилась в камень. Все водители должны были следить за тем, чтобы их машины не вмерзли в грунт, чему способствовали перепады температур.

Мы снова стали строить зимние землянки. К тому времени мы уже кое-чему научились. Саперы не могли работать за всех. Они еще иногда занимались тем, что при слякотной погоде строили гати из брёвен, чтобы обеспечить движение по дорогам весной. Всё свидетельствовало о том, что мы надолго остаёмся на достигнутых позициях, и это было для нас хорошо. Это бы внесло снова порядок и организацию в наше снабжение…».

Личный состав эсэсовской дивизии с полной отдачей, выдумкой и немецкой пунктуальностью строил зимние землянки. Сравнительно недавно они во Франции и мысли не допускали о подобном: Россия, зима, мороз, снег, слякоть.

На месте будущей землянки раскладывался огромный костёр. После того как оттаивал верхний слой, кирками, лопатами и ломами убирали землю. Чтобы была возможность дальнейшей работы, в дне вырывались огромные шурфы, в них утром закладывали ручные гранаты, которые подрывались взрывом еще одной гранаты. При строительстве руководствовались советами русских военнопленных и немецким практическим разумением. В большинстве случаев делали из брёвен три наката, а сверху по возможности для защиты от дождя накрывали брезентом. А если с помощью русских удавалось сложить рабочую печь, то это было просто счастьем. Три наката брёвен, толстая дверь, утеплённая тряпьем, отделявшая обитателей от ледяной ночи, ясный огонь в топке не давал замерзнуть».

Из-за непрекращающихся боев и напряжения здоровье командира 3-го полка оберфюрера СС Кляйнхайстеркама сильно подорвалось. 22 октября 1941 года он отбыл в отпуск, передав командование обербанштурмфюреру СС Беккеру.

25 октября 1941 года обе стороны активных действий не вели, но эсэсовцы в районе восточнее Кирилловщины, у Сараев слышали лязг гусениц и работу танковых двигателей. Русские дозоры просачиваются между отдельными ротами, что вынуждает менять позиции подразделений. Севернее Каменной Горы наблюдаются перемещения русских подразделений.

Огневая позиция тяжелых пехотных орудий за высотами близ д. Кирилловщина

Не только в эту ночь, но постоянно и в другие происходят бомбовые удары «хромой утки». Вот что пишут про русский У-2 немцы: «…Это русский, медленно летающий ночной бомбардировщик, «приведение» со многими кличками: «кофемолка», «Иван», «Ёхан», так называли его солдаты, или еще «Сова», так как днём его едва ли увидишь. Биплан с большим размахом крыльев, он может долго парить в воздухе без работы двигателя. Никто не знает, где он, никто этого «Тихого Вилли» не слышит, пока он не затрещит. Затем пилот запускает двигатель, исчезает, делает свои круги, сбрасывает бомбы и ручные гранаты и снова скрывается в ночь, чтобы вернуться на находившийся непосредственно за русской линией аэродром…».

26 октября 1941 года.

Из дневника унтерштурмфюрера СС Будишека: «…Сегодня воскресенье – наш день невезения. Русские выпускают снаряд за снарядом во все стороны. Попадание во вход бункера привело к быстрой смерти Думбровского, Рор получил ранение. А в газетах мы читаем о великом наступлении по широкому фронту в 120 км… Поступили новые карты с восточными и северными направлениями. Должны ли мы продолжать? Мы думаем, что едва ли. Самая большая рота в батальоне, несмотря на пополнение, состоит лишь из 4 отделений. Мнения, лозунги и надежды сумбурно переплелись между собой. Ночь – это самое лучшее время, так как несмотря на холод и сырость никого не видно и не слышно вплоть до русского лётчика…»

Все последние дни октября были похожи один на другой. Русские и немцы продолжали шанцевые работы. Постоянные обстрелы русской артиллерией приносили ежедневно эсэсовцам потери.

В обед на участке 30-й пехотной дивизии русские внезапно атаковали, прорвали немецкую оборону и продвинулись до Белого Бора. По просьбе командира 30-й дивизии Эйке направил в район прорыва русских два 88-мм орудия для борьбы с тяжелыми танками.

В свою очередь тяжелые орудия, и особенно тяжелые полевые орудия эсэсовской дивизии, вели огонь по русским позициями. С приходом морозов увеличилось число больных. Около 80 человек страдают от обморожения. Усиливаются ревматические боли. «…Для солдат, находящихся в непрерывных боях, не помешал бы отдых…» – гласила запись в журнале боевых действий штаба дивизии СС «Мертвая голова».

Эйке писал группенфюреру Вольфу: «…У нас здесь одинаковые дни: успешно атаковали два раза и держим тут с замерзшими ночами фронт шириной в 25 км. К сожалению, из-за обстрелов мы каждый день теряем пару хороших парней. Призывать к ответственности не приходится, чтобы в этой холодине пребывать в стрелковой ячейке в хорошем настроении. Я живу уже 6 недель, как и все, в земляном бункере, здоров. Более так продолжаться не может… В бункере появились мышки и чувствуют себя как дома. Привыкаем ко всему…»

В эти дни в 9-й роте 3-го полка появилась песня, которую солдаты пели на мотив песни «Где волны Северного моря…»

… Где волны Волги бьются о берег Далеко от Родины на краю света, Где люди склеены из грязи и сала, Попал молодой ландзер сюда. И ландзеры повсюду молят об одном: Бог на небесах, отправь нас обратно в рейх! Где мир пронизан досками, Где жрут конину, рис и чеснок, Где рычание медведей слышно до ночи, Предоставили ландзеру квартиру. И ландзеры повсюду молят об одном: Бог на небесах, отправь нас обратно в рейх!

(Ландзер – это молодой солдат, или даже тот, кто только прибыл на фронт. – Прим. автора.)

Русские морозы стали реальностью

Отсутствие зимнего обмундирования стало сказываться на моральном и физическом состоянии и рядовых, и офицеров. Медленно и бессистемно в дивизию начали поступать наголовники, варежки, полуверы и шинели. Повезло тому, у кого есть плащ мотоциклиста.

Один военнослужащий 1-го полка заметил: «…И след простыл от зубастых прусских солдат. Вокруг сапог наматывают одеяла и плащ-палатки, на себя не по уставу напяливают пальто, куртки из овчины и шапки. Полотенца, всевозможные головные уборы, шарфы, перевязочные бинты и даже носки призваны защищать лицо от холода».

Гауптштурмфюрер Мессерле по поводу этого писал: «…Что к нам пришло, так это много шерстяных и несколько меховых вещей. Делёжка происходит с трудностями. Не всем хватило, это ведь как капля на горячий камень. Начинается юмор. С большим весельем происходит примерка. Представляются наряды с муфтой и меховой накидкой…»

Несмотря на все меры предосторожности, имеет место наплыв вшей. Появляются первые случаи педикулёза. Поэтому в Демянске был устроен эпидемиологический лазарет и оборудована комната дезинфекции от вшей.

Тыловик есть тыловик, будь то армия Германии или Красная Армия. Используя поставки зимних вещей, в первую очередь обеспечивает свои потребности, а оставшееся направляет в подразделения и части.

Батарея штурмовых орудий переведена для ремонта в д. Хани 26 октября 1941 г.

Из воспоминаний Герберта Крафта: «…К своему удивлению, у тыловиков я увидел то, чего не было на передовой: пожертвованные населением на родине теплые вещи и лыжные костюмы. Когда командир дивизии узнал, как распределили «зимнюю помощь», он приказал в каждом полку создать специальные команды, которые действовали внезапно и безжалостно даже против старших офицеров. Шерстяные свитера и меховые тужурки снимались прямо с тела отсиживающихся в тыловых бункерах «обозных прислужников»… В общем, Родина «позаботилась» о том, чтобы немецкий солдат не был скован морозом на Восточном фронте».

Не дожидаясь помощи в полном объеме из Германии, штурмбанфюрер СС и зам. по тылу Шнайдер заранее провел смену неподходящих размеров обуви, организовал в тылу изготовление удобных в полевых условиях меховых сапог, пошив маскхалатов, привлекая для этой цели мирное население. Конечно, таким способом можно было лишь в какой-то степени покрыть нужду в этих необходимых вещах.

Надо отдать должное командиру эсэсовской дивизии. Эйке недалеко от Демянска организовал что-то вроде дома отдыха. Для этой цели были использованы сельскохозяйственные постройки одного из бывших колхозов. Через каждые три дня с позиции выводились достойные этого офицеры и солдаты, которые могли выкупаться в сауне, бриться, заменить белье, а также без помех нормально выспаться.

Имеющаяся техника, приспособленная для эксплуатации в климатических условиях Центральной Европы, начала отказывать при падающей температуре. Под открытым небом автомашины вмерзали в землю. Масло в двигателях сковало детали, и они не проворачиваются при запуске. Это касалось и ходовой части. В баках и трубках топливо замерзало. В радиаторах и фильтрах замерзла вода, что привело к их разрывам. Карбюраторы, баки, рулевое управление – всё замерзло. Всё это привело к выходу из строя большого количества техники.

Не только дивизия СС «Мертвая голова», но и другие немецкие войска оказались беспомощными. Не было практически никаких средств против мороза, не оказалось холодоустойчивого топлива. Как и всё остальное, приходилось ждать поставок и соответствующих частей, как-то гусениц для снега, морозоустойчивых стекол, кожухов для капотов. Солдаты вынуждены импровизировать, помогая себе. В одних случаях машины стали ставить на твёрдую поверхность и время от времени заводить их и прогревать. В других – разводить огонь под двигателем, чтобы разогреть масло в картере.

Оберштурмфюрер Мессерле из 4-го дивизиона артполка дивизии вспоминал: «…В ноябре стартовала акция «Проверка техники». Заметная часть техники в итоге была отправлена на обслуживание в тыл и даже на модернизацию на заводы-изготовители на родину. По технике мы теперь имеем: один грузовик для всего отделения, на каждую батарею – по грузовику и одна машина – для корректировщиков. Остальные передвижения должны осуществляться на лошадях и лыжах. Связные передвигаются верхом на конях, а потом через пересеченную местность – на лыжах.

Для передвижения армия рекомендовала использовать лошадей. Маленькие лохматые лошадки послужили нам в те времена хорошую службу. Но уход за ними также был не прост. Для этого в тылу проводились мероприятия по сбору корма для животных…»

Что это были за мероприятия, проводимые эсэсовцами, – однозначно ясно. Конфискация, а попросту грабеж сена у беззащитного населения.

Во время холодов зачастую оружие давало отказ. Незаметно для хозяина, затвор мог замёрзнуть. Страшное дело для стрелка на передовой, когда боёк примерз и не производит выстрел. Или артиллерист пытается зарядить орудие, а замок замёрз и его приходится открывать методом выламывания, чтобы дослать снаряд в ствол. Или когда руки должны хватать по тревоге околевшее оружие, к которому тут же прилипают.

Результаты октябрьского наступления

По оценке советского командования, сентябрьские и октябрьские бои на северных отрогах Валдайской возвышенности хотя и завершились тактическим успехом, но имели важное оперативное значение. Эти бои содействовали успешной обороне Ленинграда и в значительной мере помогли сорвать планы противника на соединение немецких войск с финскими.

Октябрьские наступательные бои дивизии СС «Мертвая голова» на Сухую Ниву и станцию Любница начались после развернувшегося генерального наступления группы армий «Центр» на Москву и наступления группы армий «Север» на Тихвинском направлении.

Кляйнхайстеркамп объясняет генерал-полковнику Бушу положение на линии обороны своего полка

Об этих боях упоминает в своей «Истории Второй мировой войны» немецкий генерал Курт Типпельскирх, сам побывавший в «демянском котле», будучи командиром соседней с «Мертвой головой» 30-й пехотной дивизии: «…В начале октября ослабленная группа армий «Север», передавшая часть своих сил группе армий «Центр», согласно директиве начала наступления севернее озера Ильмень. В середине октября удар в северо-восточном направлении нанесли ее корпуса, располагавшиеся юго-восточнее озера Ильмень у Валдайской возвышенности. Встретив сильного противника, они после некоторых первоначальных успехов вскоре застряли. Этим с самого начала был поставлен под угрозу успех наступления, в ходе которого северный фронт 16-й армии к 10 ноября, преодолевая упорное сопротивление противника, продвинулся до Тихвина. После того как наступление через Валдайскую возвышенность на северо-восток провалилось, для прикрытия юго-восточного фланга, который от Новгорода до вершины ударного клина растянулся на сто пятьдесят километров, уже не хватало сил. Русское контрнаступление, начавшееся в начале декабря, отбросило части 16-й армии, продвинувшиеся до Тихвина, за реку Волхов».

Генерал-майор вермахта Бутлар, так же как и Типпельскирх, провал предпринятого немцами наступления связывает с неуспехами южного фланга 16-й немецкой армии перед Валдайской возвышенностью.

Из высказываний немецких генералов видно, что наступление на Сухую Ниву – станция Любница преследовало не узкие тактические, как тогда считал командир 26-й Златоустовской стрелковой дивизии полковник П. Г. Кузнецов, а широкие оперативные планы. Прорывая советскую оборону на северных отрогах Валдайской возвышенности, немецкое командование намеревалось выровнять свой фронт, вынести его восточнее озера Ильмень и сомкнуть разделённые озером северный и южный фланги 16-й армии, чтобы в дальнейшем надежно обеспечить удар на реку Свирь для соединения с финской армией.

Наступавшие одновременно с дивизией СС «Мертвая голова» правофланговые 12-я и 32-я пехотные дивизии, имея лишь незначительный первоначальный успех, вынуждены были отступить на ряде направлений и перейти, как и эсэсовцы, к обороне. События развивались следующим образом.

На участке Хилково – Сухая Ветошь был введён дополнительный 27-й пехотный полк 12-й пехотной дивизии. На участке Сухая Ветошь – Раи размещались два батальона 4-го полка 32-й пехотной дивизии. На участке Раи – Григорьевщина были два батальона 96-го полка 32-й пехотной дивизии, один батальон из-за высоких потерь, понесённых до этих событий, был расформирован.

Кирилловщина. 21 октября 1941 г.

Утром 17 октября усиленный 27-й пехотный полк 12-й пехотной дивизии при поддержке семи танков из района Крутики повёл наступление в направлении Малое Замошье. Контратакой красноармейцев немцы были отброшены на исходное положение.

245-я стрелковая дивизия 34-й армии вела бой в районе озера Пестовское с целью окружения немецкой пехоты.

На следующий день 163-я стрелковая дивизия той же 34-й армии овладела Холмами и одновременно отбила атаку немецкой пехоты в районе Крутики. По оценке русской стороны, пехота была рассеяна, один танк подбит, но был немцами уведён на буксире. В том районе было убито около 60 немецких пехотинцев.

На участке Лобаново – Исаково красноармейцы 245-й стрелковой дивизии смогли окружить немецкую пехоту. 20 октября части этой дивизии совместно со сводным танковым полком и подразделениями 188-й стрелковой дивизии перешли в наступление, но взять Лобаново не смогли, удалось лишь овладеть дорогой Лобаново – Исаково.

В деревне Исаково немцы захватили в плен раненых, больных и медперсонал 898-го стрелкового полка. На следующий день, прикрываясь военнопленными, немцы пошли в атаку. Красноармейцы без выстрелов, с криками «Ура» бросились навстречу. Противник был ошеломлён этой контратакой и, бросив раненых в панике, отступил.

23 октября 245-я стрелковая дивизия была вынуждена оставить Пестово и отойти на восток. Собрав силы, русские 29 октября в 16.00 сумели деревню вернуть. В этот же день в ночной атаке немцы были выбиты из Исаково, но из-за несогласованных действий населенный пункт русскими был потерян.

Высокие потери, незначительные боевые успехи, мороз, сырость, возросшая активность и эффективность действий Красной Армии заставили многих немцев более реалистично оценивать создавшуюся ситуацию. Приведенный ниже разговор имел место не в эсэсовской дивизии, но если он там и не состоялся, то вполне возможно, что многие военнослужащие «Мертвой головы» готовы были его поддержать.

Из воспоминаний хирурга Ханса Киллиана: «…Некоторое время я слушал детский лепет о победе, затем мое терпение иссякло. Я больше не мог сдерживаться:

– Господин капитан, вы вообще когда-нибудь видели карту России? Карту всей страны, какие висят в русских деревенских школах?

– К чему вы клоните, профессор?

– Ну, разумеется, вы не могли ее не видеть. Не бросилось ли вам в глаза то, что несмотря на наши великие победы мы до сих пор находимся лишь у западных границ огромной империи? Совсем на краю. И что красный колосс простирается перед лицом нашего на удивление редкого фронта, скованного снегами и льдами, еще на восемь-девять тысяч километров к востоку? Огромное пространство, господин капитан, и ни вы, ни я, ни господа генералы, ни один человек не знает, что ждёт нас там. Разве наши предыдущие победы, если их можно так назвать, дались нам легко, без проблем?..

В обороне так же тяжело

По сравнению с днями наступления на передовой стало гораздо спокойнее. Разведгруппы (как русские, так и немецкие) вели разведку. Чтобы отличить от противника, на эсэсовские маскхалаты на плечи нашивались чёрные полоски. Очевидец рассказывает: «…И несмотря на это каждый раз приходилось долго всматриваться, прежде чем открыть огонь по замеченному на снегу солдату. Под завывание пурги не всегда можно было расслышать пароль, и вот в ночь на Новый год случилось это свинство. Разведгруппа не смогла вернуться на исходный пункт, так как пороша замела следы от лыж. Группа вышла на позиции соседнего полка, но не смогла ответить пароль, ее приняли за русскую и почти полностью скосили хорошо пристрелянным замаскированным пулеметом. Оставшимся в живых мы оказали помощь у себя в землянке, прежде чем отправить их в госпиталь…».

Русские с конца октября в полосе соседней 30-й пехотной дивизии, используя тяжелые танки, упорно вели бои по овладению Белым Бором. 6 ноября части советских 84-й и 182-й стрелковых дивизий смогли ворваться на северную окраину деревни. В предыдущие дни красноармейцы временно овладевали и центральной частью населенного пункта. Для поддержки 30-й дивизии Эйке выделил два артиллерийских отделения.

Запись в журнале боевых действий дивизии СС «Мертвая голова»:

«6 ноября 1941 года.

В 7.00 саперный батальон 30-й пехотной дивизии выступил в контратаку против вклинившегося в Белый Бор противника. Выделенная в 30-ю пехотную дивизию с 31.10 для борьбы с танками боевая группа Хомюллера участвовала в этой атаке тоже. В течение всего боя по позиции орудий велся сильный огонь русской артиллерии. К 14.45 командир батареи оберштурмфюрер СС Хомюллер был тяжело ранен, а два артиллериста получили легкие ранения…»

Надпись у входа в бункер: «Бункер идиотов»

К обеду в штаб дивизии в Беляевщине прибыл командующий 16-й армией генерал-полковник Буш и сообщил следующее: «…Дивизия СС «Мертвая голова» с самого начала похода на Восток провела тяжелые бои. До сегодняшнего дня ее войска не получали еще ни дня отдыха. Двадцатипятикилометровый фронт не дает возможности выдергивать из нее даже отдельные части.

Поэтому:

1. Дивизия получит несколько дней заработанного отдыха.

2. Армия, на ее рубеже от южного острия озера Селигер до Шлиссельбурга, располагает подвижными резервами. Как только обстановка позволит снятие одной дивизии на левом участке 2-го армейского корпуса, дивизия СС «Мертвая голова» будет выведена с фронта в качестве резерва 16-й армии».

Это сообщение Эйке и командование дивизии встретило с радостью и надеждой. И неведомо было им, что не так долго осталось ждать событий, которые поставят крест на обещании Буша. А обещанный вывод с фронта состоится через год, причём выведена будет не дивизия, а жалкие ее остатки. По сути – дивизия будет до этого уничтожена.

Неожиданным сюрпризом для эсэсовцев стала нарастающая с каждым днём активность русской авиации. После того как советские бомбардировщики 31 октября атаковали передовые линии дивизии, сегодня краснозвездные самолёты в количестве 16 машин с 12.30 в течение трёх часов подвергли бомбовому удару район севернее Кирилловщины и передовые позиции 3-го полка. До этого русская авиация не могла похвастаться результативностью. Сложилось мнение, что ее не надо брать в расчёт – она ведь практически уничтожена. И эти дни показали, что события на фронте приобретают нежелательный характер для немецких войск.

Из воспоминаний Герберта Крафта: «…После Рождества температура постоянно снижалась. Сильный ветер нёс кристаллики льда, и с открытыми глазами ходить было невозможно. Нам противостоял новый противник – зимняя ударная группа, хорошо обученная, вооружённая, стойкая и жёсткая, как сталинская гвардия. Ее солдаты атаковали днём и ночью на лыжах, неприметные в своих маскировочных халатах.

Советы своевременно позаботились о своих солдатах. Валенки, ватные штаны и телогрейки, меховые рукавицы и шапки, лыжи и сани были их стандартным оснащением. Оружие их тоже хорошо стреляло на морозе. А мы без зимнего обмундирования лежали в наших ледяных пещерах. На летние шапки мы набрасывали одеяла, словно накидки в армии Наполеона. Через до смешного тонкие шерстяные перчатки продувал ледяной ветер. В окаменевшие от мороза сапоги мы закладывали газеты. Единственной пригодной частью обмундирования на таком холоде были шерстяные подшлемники, на которых у рта постоянно нависали сосульки.

Мороз пробирал до костей. Наброшенные одеяла деревенели на морозе. На затворах замерзала жидкая смазка. После первого выстрела пулеметы безжалостно клинило. Серая полевая форма на белом снегу делала из солдат великолепные мишени. С горечью мы признавали неспособность руководства…»

Русские вели себя активно, предпочитая атаковать в темноте. В ночь с 6 на 7 ноября 2-й батальон 503-го пехотного полка с трудом отразил очередную атаку на Плещевицы. Днём 8 ноября по приказу командования 10-го корпуса находившийся в подчинении Эйке 503-й пехотный полк и 1-я батарея 290-го артполка были переведены в 30-ю пехотную дивизию. Участок около Плещевиц, удерживаемый до этого полком, приняли батальоны 27-го и 48-го пехотных полков 12-й пехотной дивизии.

Мотоциклетный батальон принял оборону на правом крыле 1-го полка, заняв хорошо укреплённые до этого позиции 503-го пехотного полка.

Активно вели себя разведдозоры, как немецкие, так и русские. Их опасная работа зачастую имела трагические результаты. 8 ноября разведдозор из 3-го батальона 3-го полка пытался вывести из строя русское орудие у пункта 104.7. Быстро обнаруженный дозор вынужден был под прикрытием минометного огня вернуться обратно, при этом имел одного тяжело раненного. Особо смелым командиром дозора считался обершарфюрер СС Корб.

Русские снайперы – это серьезно

Большие проблемы приносили эсэсовцам русские снайперы. Особенно активизировались они с первых дней ноября 1941 года. В своих документах немцы отмечали, что снайперы нарушали порядок снабжения продовольствием и боеприпасами. На самом деле деятельность русских снайперов имела для эсэсовской дивизии более тяжелые последствия. В частности, это касается населенного пункта Сухая Нива.

Из воспоминаний П. Г. Кузнецова, командира 26-й стрелковой дивизии:

«…Внимание дивизии по-прежнему привлекала Сухая Нива. Занимал ее эсэсовский батальон численностью до четырёхсот человек.

…На Казанский полк была возложена задача освободить Сухую Ниву. Как-то в одно из моих посещений полка Герасименко сказал мне:

– Выкуриваем фашистов из Сухой Нивы. Задачу выполним.

– Чем же вы выкуриваете? – спросил я.

– Снайперами. Фашисты воют от этих орлов, а поделать с ними ничего не могут.

– Кто же эти орлы?

– Савченко, Востриков, Шабалин и другие – всего тринадцать человек.

Свою задачу Казанский полк выполнил с честью. Упорно и долго добивался он цели. Там, где ранее не помогла сила, теперь помогло умение.

Группа снайперов во главе с зачинателем снайперского движения в дивизии сержантом Григорием Савченко за полтора месяца вывела из строя свыше трехсот гитлеровцев.

В любую погоду снайперские пары вели свою кропотливую и настойчивую охоту. Уходили они затемно и возвращались на отдых поздно ночью.

Обложив Сухую Ниву с двух сторон и постоянно меняя места засад, снайперы всё ближе и ближе подвигались к горловине, связывающей гарнизон немцев с остальной их обороной. За малейший промах в маскировке и передвижении фашисты расплачивались жизнью.

Активность гарнизона Сухой Нивы постепенно замирала, численность его сокращалась, и, наконец, он оказался совсем парализованным. Пришло время штурма.

…Тщательная подготовка дала блестящие результаты. Сухая Нива была захвачена внезапной ночной атакой с незначительными потерями…»

Эсэсовцы в воспоминаниях и записях в журналах боевых действий этот эпизод обошли молчанием.

Качество пополнения и потери дивизии

9 ноября из Германии прибыло очередное, шестое по счёту, пополнение: 8 офицеров, 16 кандидатов в офицеры, 107 унтер-офицеров и 686 солдат. После 22 июня 1941 года, с начала похода на Восток, в дивизию СС «Мертвая голова» поступило 76 офицеров, 47 кандидатов в офицеры, 246 унтер-офицеров и 4065 рядовых. Всего – 4434 человека. Это ни в коей мере не соответствовало реальному положению. В боях на территории России потери составляли: 312 офицеров, 970 унтер-офицеров, 7711 рядовых. Общие потери – 8993 человека.

Штандартенфюрер СС Беккер на командном пункте

Обеспокоенный положением дел, Эйке представил данные в управление СС о боевом опыте поступившего пополнения и о потерях дивизии:

«…Понесённые боевые потери в боях истощали несущий каркас, состоящий из офицеров и унтер-офицеров, почти на 60 %. Потери в командирах были восполнены на 40 %. Речь идет, однако, не только о недостаточном количественном пополнении. Это пополнение из-за неимения боевого опыта не в состоянии повысить боевой уровень подразделений. Дело дошло до того, что неопытные командиры ходили в атаку с необученным пополнением, следствием явились отступления и высокие потери. После первых боев из числа прибывших молодых командиров (штандартенюнкерфюреры СС) большая часть уже полегла или выбыла из-за полученных ранений. Бои против большевиков в болотах и топях, в снег и мороз не идут ни в какое сравнение с боями в асфальтированной Франции. Наш крик по поводу раненых опытных командиров в данном случае является криком о помощи, который, к сожалению, на родине беззвучно затих.

Из 195 раненых и теперь в большинстве своем выздоровевших командиров в активные войска вернули мизерное их количество. Хочется или нет, но правда такова. Дивизия, ослабленная потерями основного командного состава, который заменили новенькие, будет нести повышающиеся потери и дальше.

Катастрофически сказываются потери среди унтер-офицерского состава. Рота, потерявшая своих бывших опытных унтер-офицеров, больше не может наступать. В обороне она неблагонадёжна, так как у нее отсутствует спинной хребет. В дивизии теперь есть командиры рот, которые не могут проводить разведку перед своим боевым участком, потому что для этого отсутствуют опытные унтер-офицеры и роттенфюреры.

Свежеиспечённое пополнение не может быть задействовано в роли командиров разведдозоров, так как они тут же падут жертвой по опыту более хитрых и коварных большевиков. Дивизия в течение проведённых на сегодняшний день боев потеряла 294 унтер-офицера и 1341 опытного солдата, 642 унтер-офицера и 6087 солдат были ранены и отправлены на родину. Этот «первый гарнитур», которому дивизия благодарна за достигнутые успехи, был приобретён в трудной учёбе и кровавых боях. Они составляли стальной хребет полевых полков. Более 95 % этих бывших унтер-офицеров и долго прослуживших роттенфюреров удерживаются теперь в запасных подразделениях или переведены в другие части. Тыловым службам на родине известно, что у находившейся с 22.6.41 в боях без отдыха дивизии нет ни времени, ни возможности обучать новых унтер-офицеров.

Полки в таких обстоятельствах рассчитывают на их бывалых унтер-офицеров и солдат. Вермахт эту необходимость давно понял и теперь ускоренно отзывает своих выздоравливающих унтер-офицеров и ефрейторов обратно в свои полевые полки. В этой связи я не раз просил вернуть дивизии всех старых унтер-офицеров и солдат, но этого, несмотря на срочность вопроса, не произошло.

Всё привело к тому, что поступающие в боевые роты необученные солдаты и унтер-офицеры абсолютно беспомощны и никоим образом не связаны с тем, с чем положено: они вызывают раздражение у имеющихся еще пока в небольшом количестве старых роттенфюреров…»

После внезапно наступившей 9 ноября оттепели постоянно лил дождь. В ночь на 13 ноября мороз превратил все дороги и пути в сплошной каток. На фронте и немцы, и русские вели беспокоящий артогонь, совершали вылазки боевых и разведывательных дозоров, крупные события не происходили. Обе стороны вели строительно-укрепительные работы. С 18 октября саперный батальон установил 1557 Т-мин, 490 S-мин и 583 заряда, 5800 метров низких проволочных заграждений (спотыкач), 2250 фландрских заграждений и срубил 28 500 кв. метров кустарника.

С наступлением морозной погоды активизировалась русская авиация. 13 ноября зафиксировано 14 налетов с участием 60 машин. Воздушным атакам подвергалась и 30-я пехотная дивизия.

Русские систематически, главным образом по вечерам, вели из громкоговорителей пропаганду для немецких солдат. Так, в районе 22.00 перед фронтом 3-го полка они призывали солдат СС переходить на их сторону. В ответ немцы из всех видов оружия обрушивали огонь на предполагаемое место передатчика. Из воспоминания очевидца: «Эсэсовцы знали, что попавшего в плен не ждет ничего хорошего. Советская пропаганда представляла солдат с черепом на фуражке беспощадным убийцей детей, насильником беззащитных женщин. Несколько дней назад советский самолёт разбросал листовки с фотографией солдат из Лейбштандарта, марширующих по Ростову с грудными детьми, насаженными на примкнутые штыки карабинов. Поэтому действовал лозунг: «Никакого прощения солдатам с рунами на каске, даже раненым». Для наших товарищей из вермахта был, по крайней мере, хоть какой-то огонек надежды на выживание в плену. Хотя и их раненых тоже добивали».

19 ноября 1941 года начальник штаба 10-го армейского корпуса поставил в известность Эйке и руководство дивизии о планируемых боевых действиях, если нынешние позиции останутся позициями на всю зиму. В случае очистки так называемого «Лужинского котла» фронт заметно укоротится, что даст возможность каждому полку вывести, по крайней мере, по одному батальону.

Но занятие новой линии обороны перед ожесточенно обороняющимися русскими может привести к большим потерям. В случае если «Лужинский котел» не будет очищен, корпус будет удерживать до наступления старую линию обороны.

Проблема русских партизан

Согласно приказу корпуса из частей, не задействованных на передовой линии главной обороны, должны быть образованы «атакующие отряды», которые в случае необходимости будут применяться против партизан. Эйке немедленно дал команду приступить к организации таких групп. Так, в 3-м полку были созданы две группы:

1. Группа в составе 2 офицеров, 39 унтеров и 259 солдат с расположением в Горшковицах.

2. Группа в составе 1 офицера, 14 унтеров и 27 солдат, расположенная в Доброслях.

Кроме этого, была образована группа из обозов 1-й роты 3-го полка, находящегося в Красее. Эйке без восторга формировал эти группы, приходилось снимать личный состав с передовой, но он в то же время понимал, что это было вызвано острой необходимостью.

По опыту войны 1812 года немцы знали, что партизаны будут вести боевые действия, но рассчитывали справиться с ними силами гестапо, специальных отрядов полиции безопасности, полевой жандармерии и службы безопасности.

Морозы заставили. Это не русские партизаны, это эсэсовцы дивизии «Мертвая голова»

В письмах немецких солдат и особенно солдатам от их родных и близких с начала июля, практически в первые дни вторжения, начинают упоминаться партизаны, наводящие панику на солдат.

Уже 1 июля 1941 года начальник генерального штаба сухопутных войск Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «…Серьезные заботы доставляет проблема усиления тылового района… Нам придется выделять несколько дивизий из состава действующей армии…»

Уже первые значительные удары партизан по тылам и коммуникациям 16-й армии всполошили командующего генерал-полковника Буша, который перед Второй мировой войной был начальником отдела генерального штаба сухопутных войск и слыл «специалистом по русским делам». Буш, видимо, раньше многих понял надвигающуюся на его войска опасность с другой стороны фронта. Уже 10 июля он признал, что позднее признает и главное командование вермахта – целеустремлённый характер действий партизан. В приказе по 16-й армии было сказано: «…Партизаны подлежат расстрелу… Населенные пункты, со стороны которых совершено нападение на немецкие войска, должны немедленно подвергаться репрессиям».

Партизанское движение тем временем стремительно развивалось. В начале октября в полосе 16-й армии имелось 8 бригад, объединяющих 68 отрядов общей численностью 6515 бойцов. К концу осени насчитывалось уже 12 бригад.

В непосредственном тылу дивизии СС «Мертвая голова» партизаны действовали активно. Так, 9 октября отряд полавских партизан под руководством Г. П. Петрова совершил нападение на пункт связи 10-го корпуса в деревне Свинорой, партизаны забросали его гранатами. Была нарушена связь штаба корпуса с дивизиями и уничтожено подразделение обслуживания этого пункта.

Отдельный партизанский отряд под командованием В. Б. Савченко и 6-го Ленинградского партизанского полка насчитывал 240 человек. В ночь с 5 на 6 ноября отряд проник через линию фронта в тыл эсэсовской дивизии с целью совершить нападение на штабное подразделение в деревне Дедно. Гарнизон насчитывал около 600 солдат и офицеров. Заминировав идущие на Дедно дороги, партизаны ночью внезапно совершили нападение. Почти одновременно партизаны этого отряда совершили налёт на два соседних села, Соловьёво и Вязовку, где находился лагерь военнопленных. По русским данным, было убито более 250 немецких солдат, взорваны два склада с боеприпасами, уничтожено 17 автомашин и обоз с продовольствием. Кроме того, освобождены из плена 430 красноармейцев.

Судя по этим примерам, «атакующим отрядам» эсэсовской дивизии «работы» будет предостаточно. Атакующие группы «Крон» и «Бохман» расположились в населенных пунктах Малое и Большое Опуево на восточной окраине болотистой местности на берегу речки Чернорученка. По сообщениям из штаба корпуса, немецкая линия обороны у железной дороги западнее Лычкова была пересечена большим партизанским отрядом в 300 человек, который проследовал в южном направлении и находится сейчас между Шумиловым Бором и Чичиловом. Атакующие группы безрезультатно прочесали местность до южной окраины Чичилова. Боевого столкновения не произошло, партизаны умело скрывались и выбирали момент для внезапного нападения.

23 ноября в 12.30 по приказу 10-го корпуса один из дозоров отправился из Большого Опуева в Малый Заход. В болотах снова о себе дали знать партизаны. Посланные из группы «Крон» два отряда не смогли обнаружить их следов. Вечером атакующие отряды были отведены в Пекахино, где поступили в распоряжение полковника Тсема для операции в направлении речки Полометь. 27 ноября эсэсовцы обоих отрядов прочесали болотистую местность по широкому фронту, но безрезультатно.

Вечером того же дня группа Бохмана взяла под охрану Большое Опуево. Разведдозоры предприняли обеспечение сообщения с Горшковицами. Часть группы «Крон» прибыла в Малое Опуево лишь 28 ноября к 3.00, в то время как другая ее часть осталась в Иломле. Этот населенный пункт охранялся полевым караулом 503-го пехотного полка. В 22.00 партизаны незаметно проникли в деревню и забросали жилые дома через их окна ручными гранатами и взрывчаткой. Атакующая группа понесла потери, но дать бой партизанам не смогла, так как противник быстро и незаметно скрылся в темноте.

Эсэсовцы погибали не только во время боев с организованными партизанскими отрядами, но и в ходе так называемой «беззвучной войны» в своем тылу. В середине декабря одну группу под командованием роттенфюрера СС Лаунхардта записали как без вести пропавшую. Группа не первый раз отправлялась в лесные деревни западнее озера Селигер за сеном для лошадей. При этом Лаунхардт заметил и потом рассказывал, что в этих деревнях в районе 123-й пехотной дивизии наблюдается много молодых русских жителей. Речь наверняка шла о просочившихся военнослужащих Красной Армии, которые скорее всего и решили судьбу Лаунхардта. Его солдатская книжка была обнаружена на одном из русских командных пунктов в ходе боев в июле 1942 года.

Немного позже в лесах пропала и группа из 12-й батареи вместе с ее командиром роттенфюрером СС Карлом и его хиви. Впоследствии их следы были обнаружены в одинокой лесной деревне.

Рудольф Кленнер из 2-го дивизиона артполка «Мертвой головы» пишет: «…Нашим лошадям нужно сено. Одна группа в 4–5 человек отправляется в тыл. На эту команду напали партизаны, никто из камарадов не вернулся. Позже мы в одной из лежащих на маршруте деревень нашли их солдатские книжки. Но камарады остались без вести пропавшими…»

Понятие тыла стало относительным. Даже носильщики еды на пути к передовым линиям держали оружие наготове. В любой момент мог появиться просочившийся дозор русских или партизаны, число которых, по мнению эсэсовцев, постоянно увеличивается и которые становятся наглее и бесцеремоннее.

Борьба с проникающими русскими дозорами, выход в свою очередь немецких разведдозоров держали эсэсовцев в постоянном напряжении. Часто схватки переходили в рукопашную, что подтверждала впоследствии русская сторона. Напротив, солдаты вермахта в любом случае старались уклониться от таких контактов. Внезапные русские атаки небольших по численности групп при поддержке нескольких танков успешно отражались, особенно эффективно работала артиллерия дивизии.

Сюрпризы преподносила русская зима. 4 декабря градусник термометра показывал 36 градусов мороза по Цельсию. Пошёл снег. Погода тут же изменилась, начало таять. Но ночью мороз снова ударил, и температура опустилась до 30 градусов. На всём участке корпуса и дивизии атмосферные перепады сильно влияли на работу радиосвязи.

6 декабря Эйке представил отчёт в главную инстанцию СС о боевом составе по состоянию на 5.12.41 г:

Офицеров 450, унтер-офицеров 1200, солдат 12 680.

Была организована одна рота для оперативного движения в зимних условиях, ее снабдили лыжами и маскхалатами. Как и ожидалось, 7 декабря 1941 года штаб 10-го корпуса отдал приказ эсэсовской дивизии занимать оборону на достигнутых рубежах. В тот же день Эйке в 17.00 в свою очередь издал приказ по дивизии «Мертвая голова» об обороне во время зимы.

Трудности обороны в русскую зиму

В приказе сказано, что 10-й корпус (дивизия СС «Мертвая голова, 30-я и 290-я пехотные дивизии) переходит к обороне на зимнее время по линии, имеющейся в данный момент.

Границы между 2-м армейским корпусом (12-я пехотная дивизия) и 10-м армейским корпусом (дивизия СС «Мертвая голова): Демянск (10-й) – Обринья (10-й) – Мирохны (2-й) – западный край озера в 1,5 км восточнее Кирилловщины – Холмы (10-й) – Бояры (2-й) – Гнилуша (2-й) (как и до этого).

Дивизия СС «Мертвая голова» держит и обороняет оборудованную позицию:

500 м восточнее и севернее Кирилловщины – пункт 118,7 – высота 135,6 – высота 125 – высота 110 – течение Луженки до северной окраины Лужно – сменная линия 70 севернее Лужно – западный край лапного леса.

Русский сельский житель изготавливает лапти для эсэсовцев

Граница между дивизией СС «Мертвая голова» и 30-й пехотной дивизией: Залучье на Ловать (СС «МГ») – Висючий Бор (СС «МГ») – течение реки Полометь до Иломли (30-я) – Чичилово (30-я) – Мелечи (30-я) – Ильина Нива (30-я) – Сараи (в 3 км, северо-восточнее Ильиной Нивы (СС «МГ») – Сухонивочка (30-я) – Уполозы (СС «МГ») – Любница (СС «МГ»).

Граница между 12-й пехотной дивизией (89-й пехотный полк) и 1-м полком, как правая граница дивизии.

Будут находиться: справа 1-й полк

Центр – 3-й полк

слева – мотоциклетный батальон.

Левая граница мотоциклетного батальона – как граница дивизии.

Многострадальная Сухая Нива, стоившая дивизии Эйке стольких усилий и больших потерь, находилась в расположении 26-й дальневосточной стрелковой дивизии русских и была эсэсовцами окончательна потеряна.

Зима 1941/42 года как никогда была суровой, к жестоким морозам добавились сильнейшие снегопады. Тяжелая она была и для Красной Армии. Слова эсэсовцев о том, что русские великолепно экипированы и прекрасно снабжаются продовольствием зачастую были далеки от реальности. Большая часть красноармейцев призывались из районов с умеренным климатом. Солдаты из Средней Азии здесь впервые увидели снег, не говоря уже про морозы.

Завести двигатель автомобиля при морозе – проблема

Гитлер был уверен в быстрой победе до наступления холодов. Реальность оказалась иной. Германская армия к зиме оказалась не готова. Многих это приводило в бешенство и наводило мысли о том, что наверху не знают или игнорируют тот факт, что у человеческого организма есть пределы возможностей. Всё это испытали на себе эсэсовцы. Участились случаи, когда люди обмораживали ноги, руки и лицо. Если раненых не удавалось сразу вынести за линию огня, они умирали мучительной смертью. Убитые в бою за короткий срок окоченевали, трупы, изуродованные судорогой, укладывались, как дрова, штабелями в сараях, так как невозможно было их похоронить в земле.

Вера в непогрешимость верховного руководства сменилась беспокойством и мрачными предчувствиями. Планы взятия осенью Москвы не принимали во внимание коммунистов.

Вспоминает Ханс Киллиан, хирург 16-й армии:

«…Во всех лазаретах хирурги выискивали возможности предотвратить отмирание тканей и членов тела от переохлаждения и улучшить условия своевременного переливания крови. Везде дискутируют о методах и условиях самого подходящего оттаивания замёрзших тканей. Одни предлагают отмачивать их в теплой воде, другие в горячих ваннах. Но правильно ли это? И снова некоторые обращаются к учению Лоррея. Обмороженные части тела нужно держать в прохладном месте и растирать снегом. Но санитары, которые будут это делать, сами отморозят себе руки. Что делать?

Некоторые хирурги используют метилен – голубой состав на основе алкоголя, который даёт хорошие результаты. Солдаты лежат рядами с намазанными синим раствором руками и ногами. Но тут есть свой минус. В этих рядах трудно разглядеть уже отмершие ткани и члены тела.

Сольцы. В лазарет снова прибыла группа ландзеров. Других принесли. Почти у всех обморожения, некоторые раненые сильно переохладились. Один солдат лежит на операционном столе в замороженном состоянии, у него большая рана, с которой нужно начинать заниматься, так как она кровоточит, но он едва дышит, он сине-серый, сильно замерз, тело становится мраморным, пульс прерывистый. Мы меряем температуру. Она у него –30 градусов. Что мы должны делать? Никто в таком состоянии не решится делать операцию. Сначала нужно устранить переохлаждение, повысить кровообращение. Наши ассистенты обкладывают его полотенцами. В операционный зал подают больше тепла.

Ввиду того, что его дыхание сильно нарушено и кровообращение низкое, несмотря на то что в таких случаях давление крови повышено, мы приходим к решению применить аналептик, то есть средство реанимации. Кардазол или карамин. Тут мы вдруг, к нашему ужасу, замечаем, что солдату после этого становится намного хуже, и проводим обратные действия. Так хорошо зарекомендовавшие себя препараты в случае обморожения дали отрицательный эффект. Мы в дальнейшем будем иметь это в виду и, конечно, в таких случаях их не использовать. И теперь это дорогое оружие в тяжелых случаях мы отбрасываем в сторону…».

Да, приведенные слова Ханса Киллиана относятся к случаю с погибающим солдатом в госпитале за рекой Шелонь в Сольцах. В полной мере это относится и к дивизиям южнее озера Ильмень, поскольку они входили в район, за который отвечал этот немецкий хирург.

Настроение эсэсовцев в предрождественские дни лучше всего передаёт придуманная Вальтером Беккером, корректировщиком из артиллерийского полка дивизии, песня.

Лужинский колокол

Родина, которая в тысячах километров отсюда,

Озабочена войной и тяжелыми страданиями,

От бомбардировщиков, которые разрушают немецкие города,

Как мы услышали об этом из последних радиосообщений.

Смена возвращается из окопов, Безмолвный взгляд и хрустящий в снегу шаг, Пересекает расстрелянный еловый лес. И все еще 40 градусов мороза. Дневной рацион делится и медленно разжевывается. Маленькая пригоршня промерзшей кислой капусты, К ней один кусок жесткого как камень хлеба, Молча переносим мы болезненную нужду. Там, где стояла деревянная церковь, Мы вытащили из развалин ничейной земли И подняли совместно из последних сил Колокол, который водрузили над этой бойней, В ночи звучит бронзовый набат. Зимним вечером гудит с ним в унисон, Предвещая Рождество. Он проносит звон среди своих и врагов, Будто призывая: «побудьте сегодня едиными», Но тут шум боя дыхание перехватывает. А колокол Лужно захватывает всех. И так он звонит по погибшим в снежных могилах, В последнем приветствии для вечной славы. Затем сломался его раскачивающийся трон, И колокол упал глубоко в снег, затупив звон.

Не улучшала настроение эсэсовцам русская пропаганда. 25 декабря над участком дивизии появились ненавистные «кофемолки» – У-2, которые сбросили листовки с текстом о предстоящем конце немецкой армии. В морозную ночь из русских окопов загремели громкоговорители. Притча о конце армии Наполеона пронеслась по всему участку. В дополнение ко всему мороз усиливался.

Плохие новости для немцев

Между тем до Эйке доходили неутешительные сведения. На северных, центральных и южных участках далеко растянувшегося восточного фронта Красная Армия предприняла свое зимнее наступление.

Катастрофически складывалась обстановка для 16-й армии севернее озера Ильмень. В боях под Тихвином десять дивизий вермахта понесли большие потери (из них две танковые и две моторизованные). 18-я моторизованная дивизия была практически разгромлена, в живых остался всего 741 человек – батальон мирного времени.

Из немецких воспоминаний: «…Войска начали наступление на Тихвин при температуре 10–15 градусов мороза. Одна группа перекрыла важнейший участок железной дороги, связывающий Москву и Ленинград, Чудово и Тихвин. Но в ночь на 21 ноября внезапно за несколько часов ртутный столбик термометра опустился до –43 °C. В мгновение ока на наши боевые войска обрушивается невообразимая катастрофа. Танки, моторы, пушки – всё выходит из строя. Лишённые всякого опыта солдаты в своих тоненьких мундирах и шинелях стали абсолютно незащищёнными под ударами страшного мороза…»

9 декабря 1941 года 4-я отдельная армия под командованием генерала армии К. А. Мерецкова в упорном ночном бою вернула Тихвин себе. Гитлер придавал большое значение удержанию Тихвина. Так, на совещании 6 декабря 1941 года, которое описывается в военном дневнике Ф. Гальдера, излагались планы по изоляции Ленинграда и установлению связи с финскими войсками и, главное, «удержать Тихвин». Всего три дня спустя Гальдер записал в дневнике: «Тихвин капитулировал». Армия Мерецкова выбила немцев из Большой Вишеры, отбросив дивизии вермахта за реку Волхов.

Контрнаступление под Тихвином стало этапным. Вместе с контрнаступлением Красной Армии под Ростовом оно означало перехват стратегической инициативы русскими в зимней кампании 1941–1942 годов. Войска группы «Север», отброшенные за Волхов, навсегда утратили инициативу и были вынуждены вести кровопролитные бои фронтом на восток. Взятие Ленинграда было отложено навсегда. В довершение ко всему немецким войскам между Ильменем и Ладогой стал противостоять с 17 декабря организованный Волховский фронт под командованием Мерецкова.

Битва за Москву – это отдельная тема, на первый взгляд не касающаяся дивизии Эйке, но ее нельзя обойти, так как слишком велики были последствия. Передовые отряды дивизий вермахта в районе Крюково – Истра смогли подойти к Москве на расстояние 30–40 километров, а разведгруппа 62-го саперного батальона даже ворвалась на речной вокзал в Химках. Но нигде линия обороны Красной Армии не была прорвана. Про контрнаступление советских войск 6 декабря Ф. Гальдер записал: «катастрофа и начало трагедии на Востоке».

Последовал жестокий кризис в руководстве вермахта. Генералы один за одним летели со своих постов. В том числе и знакомый нам генерал-полковник Гепнер за отдачу «самовольного приказа» об отступлении. Он был разжалован и лишён всех чинов и отличий.

В связи с разгромом противника под Москвой и успешным контрнаступлением И. В. Сталин был настроен оптимистически. Он считал, что на других фронтах немцы не выдержат ударов Красной Армии, стоит лишь умело организовать прорыв их обороны.

Зимнее наступление Красной Армии

Соотношение сил

Задача противостоящего 10-му и 2-му корпусам 16-й армии Северо-Западному фронту была поставлена 16 декабря 1941 года. Войска фронта не позднее 26 декабря должны были нанести силами не менее шести усиленных дивизий удар на Осташков в общем направлении на Торопец, Велиж, Рудно. В дальнейшем совместно с войсками Калининского фронта перекрыть пути отхода немецких войск и отрезать Смоленск с запада. Войскам 11-й армии не позднее 26 декабря нанести удар в общем направлении Старая Русса – Сольцы и совместно с войсками Волховского фронта отрезать пути отхода немцев со стороны Новгорода и Луги. Соединениям 34-й армии предстояло сковать противника на Демянском направлении.

Чем же располагали войска противоборствующих сторон? Перед войсками Северо-Западного фронта в полосе от озера Ильмень до озера Волго оборонялись 5 пехотных, две моторизованные (в том числе дивизия СС «Мертвая голова») и одна охранная дивизия. Всего немецкие войска насчитывали около 100 тысяч человек, 1600 орудий и минометов.

Войска фронта превосходили противника по живой силе в 1,7 раза, по артиллерии и минометам в 1,3 раза, но уступали в 2,2 раза по количеству противотанковой артиллерии. Особенно велик был некомплект орудий крупных калибров.

Надо учесть, что артиллерия и тяжелые минометы у немцев располагались на оборудованных, стационарных позициях. Русская же артиллерия из-за тяжелых дорожных условий, а зачастую и полного бездорожья, отставала от пехоты и помощь оказывала незначительную.

По ряду причин наступление Красной Армии будет перенесено на 5 января 1942 года. Зная реальное состояние сил противника, русское командование пошло на риск и в последних числах декабря, максимально маскируясь, используя тёмное время суток, сделало передислокацию своих частей.

Бои за Старую Руссу

В армии генерала В. И. Морозова была сформирована группировка (84-я, 182-я, 188-я стрелковые дивизии) для штурма Старой Руссы. 180-я стрелковая дивизия должна преодолеть немецкую оборону на участке Заполье – Большая Тисва, выйти в тыл 290-й пехотной дивизии противника и ее уничтожить. Средняя укомплектованность дивизий старорусской группировки составляла 7825 человек, чуть больше половины от штатной численности. Немного в лучшем положении была 180-я стрелковая дивизия.

Зимой 1941–1942 годов Старая Русса являлась важным транспортным узлом, базой снабжения и центром интендантских служб, осуществляющих поставки для немецкого фронта между озёрами Ильмень и Селигер. Ее падение означало бы падение и всего этого фронта. Что знали немцы о городе? «Знаменитый грязевой курорт, – вспоминает бывший военный хирург, – еще с царских времён являлся гарнизоном лучших кавалерийских полков, среди которых был и полк кирасир под командованием кайзера Вильгельма Второго… Необыкновенно красивые монастыри и церкви дополняют романтический образ этого небольшого города…»

Передав боевые порядки соседям, дивизии, идущие на штурм Старой Руссы, сосредоточились на южном берегу озера Ильмень в расположении 180-й стрелковой дивизии.

Редкую и впечатляющую картину движения большой массы войск в снегах и болотах южнее озера Ильмень можно было бы наблюдать с высоты птичьего полёта вечером 7 января 1942 года и в последующую ночь. В трёх направлениях пехота, артиллерия, танки, тыловые подразделения, лыжные батальоны пробивались через глубокие снега, мелколесье, болота, кустарники. К сожалению для русской стороны, 84-я дивизия выступила с опозданием на четыре дня. Это скажется на исходе штурма города, одновременного удара не произошло.

Пулеметный расчет за ледяным бруствером. Январь 1942 г.

Как складывалась обстановка вокруг Старой Руссы для немцев? Перед началом русского наступления в городе был госпиталь, располагались различные мастерские, множество полевых комендатур и три строительных батальона. Ясно, что для обороны города этих сил было мало. Разбитая под Тихвином 18-я моторизованная дивизия после пополнения ее личным составом и техникой по приказу генерал-полковника Буша в качестве армейского резерва дислоцировалась по берегам озера Ильмень. В спешном порядке в Старую Руссу был направлен из Шимска 51-й моторизованный полк. Из Коростыни, расположенной между Шимском и Старой Руссой, подходил 2-й резервный полицейский батальон и 1-й батальон 174-го пехотного полка.

Командующий 10-м корпусом генерал Хансен переместился на левый берег Ловати. По его команде Эйке срочно формирует и направляет через Демянск в Старую Руссу подразделения эсэсовской дивизии:

1. Смешанный разведывательный батальон, состоящий из штаба артиллерийского полка СС и его 1-го, 4-го, 10-го артиллерийских дивизионов.

2. 2-е и 3-е подразделения пехотного батальона со штабом пехотного батальона.

3. Боевая группа СС Айхерт, состоящая из 1-го подразделения пехотного батальона пехотной группы Дункман, и отпускники дивизии СС.

4. Группа СС Бохмана, состоящая из штаба танкового подразделения СС и частей танкового подразделения СС.

5. Группа СС Ведених с 10-м батальоном 1-го полка СС и частями 12-го батальона 1-го пехотного полка СС.

6. Боевая группа СС Беккера, штаб 1-го пехотного полка.

Одновременно дивизия обеспечивает своим транспортом переброску 1-го батальона 46-го пехотного полка (30-я пехотная дивизия) из района Ямник в районе юго-восточнее Старой Руссы. Все перемещения были завершены к вечеру 8 января. При сильном снегопаде боевые группы дивизии СС вошли в подчинение 18-й моторизованной дивизии, образовав 4-й пехотный полк СС под командованием Беккера.

11 января к группе присоединился переброшенный из Беляевщины саперный батальон СС. В этот же день при подходе к Старой Руссе в бою были убиты все стрелки-мотоциклисты разведывательного батальона СС. Наличие достаточного количества автотранспорта и сносные условия передвижения по дорогам позволило эсэсовцам создать запасы оружия и боеприпасов и успешно противостоять частям Красной Армии.

Для ударной группировки 11-й армии события развивались неудачно. Подразделения дивизий в город практически не вошли, лишь один батальон смог на несколько часов ворваться на окраину города. Отдельные русские подразделения вышли к аэродрому и в район железнодорожного вокзала. Ненадолго была перерезана железная дорога на Дно и шоссе на Шимск. Бои приняли затяжной характер.

Напротив, 180-я стрелковая дивизия действовала успешно. 9 января освобождена деревня Юрьево в нижнем течении Ловати и вскоре была перерезана железная дорога на участке Старая Русса – Парфино. 290-я пехотная дивизия немцев была практически окружена, отдельные укреплённые пункты с гарнизонами снабжались только по воздуху.

В истории 290-й пехотной дивизии эти события отражены следующим образом: «…Железнодорожный узел Старая Русса находится под обстрелом. Пути снабжения оттуда в Парфино враг блокирует в Иванково. Давление на Парфинском направлении ставит под угрозу лагерь снабжения дивизии. Снабжение прекращается. Это вынуждает к сокращению всех продовольственных рационов и экономному расходованию артиллерийских боеприпасов…»

Успешное наступление 34-й армии

34-я армия русских должна была не только сковывать немцев с восточного направления, но и вести наступления двумя переданными из 11-й армии дивизиями – 26-й дальневосточной и 202-й стрелковой. Их удар приходился по 290-й и 30-й пехотным дивизиям вермахта.

Интересно хотя бы кратко ознакомиться с ходом боевых действий в этом районе. Обескровленная боями 202-я стрелковая дивизия была малочисленной – всего 3902 человека, станковых пулеметов на всю дивизию – 10, орудий и минометов – 56.

26-я стрелковая дивизия без 87-го стрелкового полка, оставленного на прежних позициях, насчитывала 6085 человек, станковых пулеметов – 35, орудий и минометов – 91. В какой-то мере такое соотношение сил дивизий можно объяснить тем, что 26-я дивизия называлась «Сталинская» и командование этого не забывало.

Эсэсовцы удерживают опорный пункт у магистральной дороги

Первой перешла в наступление 202-я стрелковая дивизия. В ночь на 8 января 1942 года 645-й стрелковый полк, усиленный батальоном 1317-го стрелкового полка, преодолел болото Невий Мох и вышел в немецкий тыл. Полк при поддержке огня артиллерийского полка овладел железнодорожной станцией Беглово, его передовые отряды завязали бой около деревни Беглово. Полк длительное время был отрезан от главных сил дивизии и сражался в условиях полного окружения. Командиры и красноармейцы дивизии проявили себя умелым и достойным противником 290-й, 30-й пехотный и дивизии СС «Мертвая голова» и доставили им много неприятного.

Хорошо знакомая эсэсовцам 26-я дальневосточная дивизия форсировала то же болото, что и 202-я дивизия, и повела наступление на опорные пункты 290-й пехотной дивизии противника. Передний край немецкой обороны опирался на естественный рубеж ряда деревень, вытянувшихся с севера на юг, – Мотыренку, Большой и Малый Заходы, Пестовку, Лебедское, Большой и Малый Калинцы, Ольховец. Они были оборудованы как опорные пункты, связанные между собой огневой системой. С дальневосточниками солдаты и офицеры дивизии Эйке будут иметь дело неоднократно.

В ходе январского наступления Красной Армии немецкие войска несли тяжелые потери. Главнокомандующий группой армий «Север» кавалер рыцарского креста генерал-фельдмаршал фон Лееб считал, что в условиях критического положения немецких частей к югу от озера Ильмень в первую очередь надо было принимать меры по стабилизации фронта. 12 января 1942 года он связался со штаб-квартирой фюрера, чтобы получить одобрение плана отхода 16-й армии на защищённые позиции за рекой Ловать. В этот момент Гитлер находился в Ставке «Вольфшанц». Чтобы ознакомить фюрера с планом, Лееб вылетел туда.

В подробном докладе Лееб пытался в красках изобразить, в какой опасной ситуации оказались 2-й и 10-й армейские корпуса. Гитлер категорически отверг этот план. Его аргумент: ни одна захваченная территория не может отдаваться обратно русским. Он считал, что начни только незначительное отступление фронта, как Красная Армия воспользуется этим ошибочным манёвром для того, чтобы расширить разрыв, имеющийся в линии фронта. Это, в свою очередь, может привести к удару в тыл группы армий «Центр».

Озлобленный фельдмаршал вынужден был вернуться ни с чем. Он тут же попросил дать ему отставку, так как не видел возможности сохранить фронт. Возможно, эта просьба об отставке была приёмом, театральным жестом, который мог заставить Гитлера задуматься и еще раз вникнуть в смысл предложений Лееба.

Более того, после встречи с Леебом Гитлер издал «приказ Фюрера», который строго-настрого запретил предпринимать любые отступления на Восточном фронте. Этот приказ был введён в ранг закона. 15 января 1942 года Лееб еще раз попросил об отставке. 16 января Гитлер освободил его от должности. Вместе с Леебом был отстранён и начальник его штаба Бренеке. Командующим группой армий «Север» стал генерал-полковник Кюхлер. Во время Французской кампании утром 4 июня 1940 года 218-я пехотная дивизия армии Кюхлера первой вошла в Париж.

Но всё же в эти дни Гитлер приказал усилить 16-ю армию маршевыми батальонами и 218-й пехотной дивизией.

Неудачные бои за станцию Беглово

Немецкие источники сообщают, что образовался новый очаг опасности. Сотни русских, часами, часто ползком, днём и ночью просочились сквозь сеть опорных пунктов подразделений 290-й пехотной дивизии. Их отличное оснащение (шубы и маскировочные халаты) позволяло многими часами лежать в снегу и, соблюдая полное молчание, пройти незамеченными через посты и полосы охранения. Так они добрались до железной дороги на Валдай. Уже 8 января 1942 года группа противника численностью около 300 человек напала на железнодорожную станцию Беглово, находящуюся на западном берегу болота Невий Мох. Ночью 11 января русские снова атакуют вокзал и занимают его. По приказу 10-го корпуса батальон 30-й пехотной дивизии отправляется на запад в направлении Полы для освобождения железной дороги.

А вот что пишет про эти события бывший военфельдшер 645-го стрелкового полка 202-й дивизии Терк Михаил Борисович: «…Оружия было мало, и в основном винтовки и карабины. И то не для всех хватало. Когда пошли в тыл противника, в полку было 2 станковых и 4 ручных пулемета. Автоматов не было… Я вспоминаю первый бой нашего батальона в тылу противника за станцию Беглово. Ведь люди очень устали, в январские морозы, по глубокому снегу, в заболоченной местности проходили линию фронта, шли цепочкой по одному, засыпали на ходу и падали, опять поднимались и падали. И все же так следовали мы друг за другом, чтобы не было обмороженных, двигались тихо, да еще поддерживали кое-какую связь с нашей дивизией.

И вот, несмотря на такую усталость, обстановка требовала, чтобы мы ночью навязали бой гарнизону на станции Беглово. Бой длился целую ночь, немцы несколько раз атаковали нас, даже после того, как станция была нашим батальоном занята… Пока наши батальоны подошли, немцы еще нас атаковали. Мы вышли прямо из помещений станции и развернули на железнодорожном полотне трофейный пулемет и хорошо ударили по немцам, так как мы у них взяли трофеи и автоматы. В этом бою было убито много немцев и сохранены все наши раненые, за что я был награждён орденом Красной звезды…»

Лыжная разведка уходит на задание

Бои по овладению железнодорожным вокзалом Беглово, представленные немецкой и русской сторонами, отличаются.

Опасаясь, что русские закрепятся на железной дороге, командование 10-го корпуса приказало Эйке снять с линии фронта у Лужно один батальон и направить его в район станции Беглово. 11 января при 52 градусах мороза (по немецким данным. – Прим. автора) третий батальон 3-го полка, а также взвод зенитной артиллерии отправляются на запад.

Из истории 30-й пехотной дивизии: «…Моторизованным маршем через Демянск, Уполозы, Васильевщину, Туганово, Тополёво мы достигает Веретейки. Перед населенным пунктом уже заняла позицию наша батарея полевых гаубиц. Дальше мы двигаемся пешком. Снег доходит до пояса. Впередиидущие должны каждые две минуты меняться. Через Чёрную и Дуплянку мы доходим до Ольхов. Голодного как собаку, меня первым делом ставят в караул. Через полчаса к нам приближаются с севера сани с двумя русскими. Их оружие небрежно переброшено через плечо. Не успев понять, в чем дело, они уже обезоружены. Сани нагружены перевязочным материалом…»

В районе Веретейки подразделения эсэсовцев объединяются под командованием штурмбанфюрера СС Модера в боевую группу. Она усиливается двумя инженерными ротами из 55-го инженерного полка. Задача боевой группы состоит в том, чтобы зачистить от противника район Беглова и препятствовать дальнейшему проникновению русских в Большие Налючи. Поздно ночью 11 января группа Модера переводится в подчинение 290-й пехотной дивизии.

12 января неоднократные атаки 1-го батальона 30-й дивизии успеха не принесли, вокзал Беглово остался в руках русских. В оборонительном огне русских атакующая рота почти полностью уничтожена.

На следующий день боевая группа Модера атакует лежащую в трёх километрах к югу от железной дороги деревню Беглово. После ожесточенного боя населенный пункт в руках немцев.

15 января Модер получил приказ о захвате вокзала Беглово. Ранним утром, по пояс в снегу, группа натыкается на тщательно подготовленную русскую оборону.

Как происходил этот неудачный для немцев бой, рассказывает Стански из артиллерийского полка СС: «…Около 6.30 мы выступаем. Орудие пехоты впереди. Как телефонное отделение нашей штабной батареи, так и выдвигавшийся вперед наблюдатель имеют больше символическое значение, так как вокзал находится в 300 метрах от крайней точки досягаемости наших орудий. В 200 метрах перед первым домом разрастается адский огонь автоматов и пулеметов. Треск выстрелов и взрывов – все перемешалось. Кричат первые раненые. Орудие пехоты занимает огневую позицию в 100 метрах от первого дома. Один взвод пехоты устремляется налево, другой – направо. Следующий взвод штурмует вокзал фронтально. Русские расставили много хорошо оборудованных пулеметных точек. Каждый атакующий оказывается в зоне поражения. Орудия пехоты поджигают первый дом. Вскоре все орудия вышли из строя. Атака с фронта также захлёбывается. 50 наших товарищей лежат в линию.

Штурмбанфюрер СС Рахтель попадает под автоматную очередь и погибает. Штурмбанфюрер СС Гигерл берет на себя командование 3-м батальоном… Шум боя стихает. Взвод, атакующий справа, достигает ж.д. пути. Но скоро и здесь из-за мощного оборонительного огня противника атака сходит на нет. Я ползу через снег на левый фланг. Неподалёку от горящего дома я встречаю штурмбанфюрера СС Модера. Он вместе с лейтенантом и унтершарфюрером обдумывают, как можно активизировать останавливающуюся атаку…

Атака продолжалась уже 7 часов, и все время солдаты лежат в снегу. Каждое их движение провоцирует огонь вражеских автоматов и пулеметов. Модер сворачивает атаку. Раненых оттаскивают назад, оружие погибших по возможности забирают с собой. Потери устрашающие: более 50 погибших, 80 раненых и почти 80 обморожений. Боевая группа возвращается к деревне Беглово, другие части следуют в Веретейку…»

Катастрофический для немцев результат боя был не случаен. Эсэсовцам противостоял батальон 645-го стрелкового полка 202-й дивизии, которой командовал опытный, энергичный полковник С. Г. Штыков. Защитники станции Беглово были слабо вооружены, словам бывшего военфельдшера М. Б. Терка можно верить, а многочисленные пулеметные точки попросту привиделись ошарашенным эсэсовцам. 645-й полк первым на Северо-Западном фронте вскоре будет награждён орденом Красного Знамени.

После боя за ж.д. станцию Беглово части боевой группы защищают от бойцов и командиров 645-го полка район деревень Беглово и Ольхи, а другие готовят к обороне цепь опорных пунктов по линии Дуплянка – Чёрная – Веретейка до Новой Херенки.

23 января эсэсовцы, не выдержав русских атак, покинули Ольхи и Беглово. О наступлении не может идти и речь, поскольку с трудом отбиваются от русских немецкие гарнизоны в Дуплянке и Веретейке.

Разведчики группы Модера ведут разведку вплоть до населенных пунктов Лебедское и Большой Калинец, лежащих на западном берегу Невьего Мха. Всё чаще они сталкиваются с «сибиряками» в белых маскировочных халатах. «Сибиряки» – это разведчики 26-й стрелковой дивизии полковника Кузнецова, знакомой эсэсовцам уже несколько месяцев.

24 января Эйке дал отбой атаке на ж.д. вокзал Беглово.

Большие потери под маленькой деревней

Из записок очевидца: «…Дует ледяной ветер. Термометры показывают 48 градусов мороза. Наша 11-я рота вместе с 12-м пулеметным взводом под командованием оберштурмфюрера СС Шлезингера предпринимает из Веретейки многочисленные ударные операции для облегчения положения гарнизона в населенном пункте Гривка». Эта небольшая деревня, расположенная в сухом месте на вершине косогора, насчитывала 27 домов, имела редкие в этих местах две ветряные мельницы и большую маслобойню. За ее обладание и русские и немцы в этих зимних боях понесли высокие потери.

Русский 645-й стрелковый полк в условиях полного окружения, по сути в немецком тылу, вёл активные наступательные действия. В журнале боевых действия 202-й дивизии 20.01.42 г. записано: «645 с.п., оставив прикрытие Горчицы, Кочаново, Свинорой, подчинив истребительный отряд дивизии, находящийся в пос. Беглово, ведёт наступление на Гривка, Веретейка, Борки, Пола. К 16.40 данных о расположении полка по радио не поступало».

На следующий день появилась запись: «645 с.п. к 12.00 с боем занял Гривку, ведет разведку на Веретейку, Тополёво и готовится в ночь на 23.01.42 г. овладеть Веретейкой. В этот же день освобождена деревня Пожалеево».

Около двух недель сражался 645-й полк в условиях окружения, принося немецкому командованию 30-й, 290-й пехотных и дивизии СС «Мертвая голова» много проблем. За это время было освобождено 16 населенных пунктов. 11 января батальон капитана Тупикова освободил Свинорой, в тот же день батальон старшего лейтенанта Кравченко выбил немцев из Кочанова. 14 января деревни Большое и Малое Ивановщино с боем взяло подразделение Кравцова.15 января бойцы капитана Тупикова заняли деревню Круглышево, а 18 января деревню Кузьминское. В январе и начале февраля бойцы 645-го полка освободили еще несколько населенных пунктов. Название не могли установить – не было карты крупного масштаба и жителей нет, спросить не у кого.

Эсэсовцы упорно старались вернуть себе Гривку, это им дорого обходилось. Так, на подступах к деревне батальон мотоциклистов был полностью уничтожен. Немцы не смирились. Два штурмовых орудия штурмовой батареи «Мертвой головы» из района Язвы передвинуты в Горчицы, чтобы поддержать атаку мотоциклистов на Гривку, но опоздали, батальон уже лежал, занесенный снегом в поле перед деревней.

Решающее наступление на Гривку эсэсовцы предприняли 30 января. В атаку пошли части боевой группы Модера при поддержке трёх танков. Немцы наступали с четырёх направлений: 11-я рота из Веретейки, 10-я рота из Дуплянки, полиция из Чёрной. Из Горчиц выступила группа Клеффнера с двумя орудиями. Роттенфюрер СС Стански: «…Каждое противодействие в деревне мы гасим нашими автоматами и ручными гранатами. На повороте к западной части населенного пункта крепнет сопротивление противника… Русские сражаются до последнего. В Гривке они оставили более 130 погибших…»

Потери эсэсовцев тоже велики. В третьей роте 3-го батальона осталось в живых только 27 человек. В плен не сдался ни один красноармеец.

Группа Клеффнера возвращается обратно в Горчицы. Не много дней осталось до ее встречи с бойцами 645-го полка при обороне этой деревни. Большая часть группы Модера снова перемещается в Веретейку. В Гривке оставлена 2-я рота 3-го батальона под командованием оберштурмфюрера СС Пейлена, в последующие дни взвод эсэсовцев был направлен в Дуплянку на защиту этого пункта.

В февральские дни 1942 года все пространство от реки Пола до болота Невий Мох представляло сплошное поле боя. На западе 180-я стрелковая дивизия, 52-я стрелковая и 74-я морская стрелковая бригада уничтожали части 290-й немецкой пехотной дивизии в районе Парфино и ж.д. станции Пола. Восточнее ее, на западной стороне болота Невий Мох, дальневосточники вели бои за укреплённые пункты противника. К 645-му полку подключились остальные подразделения 202-й дивизии и наступали на немецкие позиции южнее полотна железной дороги. Ничего хорошего 290-й пехотной дивизии барона фон Верде и дивизии Эйке это не предвещало.

«Котел» для немцев стал реальностью

В середине января на станциях Крестцы, Любница, Дворец начали выгружаться части 1-го и 2-го гвардейских стрелковых корпусов генерал-майоров А. С. Грязнова и Героя Советского Союза А. И. Лизюкова. К концу января они завершили сосредоточение в районе между Парфино и Старой Руссой. В первых числах февраля начали прибывать передовые части 1-й ударной армии генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова. Наивно полагать, что сильные морозы и снегопады мешали только немцам. Условия для подготовки предстоящего наступления частей Красной Армии были исключительно тяжелыми.

На левом фланге Северо-Западного фронта 3-я и 4-я ударные армии поставленную задачу выхода в район Торопца и Холма успешно выполнили. 21 января 33-я стрелковая дивизия ворвалась в Холм и вела бои в городе. 16 февраля было создано кольцо окружения немецкого гарнизона в Холме.

В течение февраля части 1-го гвардейского стрелкового корпуса, ведя непрерывные бои и подвергаясь постоянным ожесточенным бомбёжкам, в условиях полного бездорожья прошли более сорока километров. 20 февраля 1942 года 15-я стрелковая бригада, наступавшая с севера, и 42-я стрелковая бригада 3-й ударной армии, продвигавшаяся с юго-востока, соединились в районе Залучья. Тем самым был создан внутренний фронт окружения демянской группировки немцев. Части 2-го гвардейского стрелкового корпуса перерезали пути подвоза из Старой Руссы демянской группировке, создав внешний фронт окружения. Между внутренним и внешним кольцами в районе Старой Руссы был создан пролёт в 30 километров. Клещи замкнулись восточнее Ловати. Немецкие дивизии оказались заблокированными в нескончаемых лесах и болотах южнее озера Ильмень. Теперь до генералитета вермахта и немецкого верховного командования стала доходить серьезность положения, в котором оказались дивизии 10-го и 2-го армейских корпусов. Именно в первых числах февраля 1942 года для высокопоставленных офицеров стало звучать страшное для каждого военного слово «котёл». В «демянский котёл» попали шесть дивизий: 12-я макленбургская, 32-я померанская, 123-я бранденбургская, 290-я и 30-я северогерманские и СС «Мертвая голова». Общая площадь «котла» составляла около трёх тысяч квадратных километров, а протяженность немецкой линии обороны – около 300 километров.

Конец боевой группы СС Модера

Тем временем русские готовились к окончательному уничтожению 290-й пехотной дивизии. Севернее железной дороги 26-я стрелковая дивизия давит с востока от Большого Захода до Большого Калинца на запад. Здесь оборону держит группа Бергмана (30-я пехотная дивизия). 3 февраля внезапной ночной атакой гарнизон Лебедского был зажат в тиски и уничтожен. Попытки 503-го полка 290-й дивизии отбить деревню были неудачны. На помощь приходят части боевой группы Модера и при поддержке трех танков снова занимают населенный пункт. И тут русские применили неожиданный приём – огонь по населенному пункту из орудий прямой наводкой. Внезапный шквал огня из орудий в сочетании с огнем пулеметов и автоматов быстро сделал свое дело. Рушились стены, валились чердаки и крыши. Огонь и дым, пламя разрывов ошеломили немцев. Таким способом были освобождены бойцами 26-й стрелковой дивизии – 9 февраля Большой Калинец, 10 февраля Лебедское и через два дня Малый Заход. Впереди стояла более сложная задача освобождения Веретейки.

4 февраля Модер переносит свой командный пункт из Веретейки в Горчицы. Дуплянка, Чёрная, Гривка и Зорянка (родина автора) пока находятся в руках немцев.

В первых числах февраля 202-я стрелковая дивизия возобновила наступление всеми полками. К исходу 7 февраля окончательно была освобождена ж.д. станция Беглово. Деревня Малый Калинец, расположенная в нескольких сотнях метров к югу от полотна железной дороги, представляла собой мощный опорный пункт немцев. Попытки взять его 7 и 8 февраля были неудачны. В помощь был направлен испытанный 645-й стрелковый полк. С точки зрения русских события разворачиваются следующим образом: «13 февраля во второй половине дня подразделения врываются в Малый Калинец. В 23.00, подтянув из Веретейки подкрепление до 80 человек пехоты и две повозки с боеприпасами, противник переходит при поддержке двух танков в контратаки. Артиллерийская батарея 682-го стрелкового полка прямой наводкой уничтожила оба танка, вражеские экипажи пытались спастись, но были убиты. Всю ночь продолжался бой за этот населенный пункт. 14 февраля, днём, остатки немецкого гарнизона смогли пробиться в Веретейку».

Роттенфюрер СС Стански: «На зов о помощи местного гарнизона откликается боевая группа Модера и выдвигается для того, чтобы облегчить их положение. Мы, это примерно 35 воинов СС, отправляемся из Веретейки в Малый Калинец. В 300 метрах от деревни мы попадаем под гранатомётный обстрел. Мы ненадолго отходим в укрытие, а затем врываемся в деревню. Кажется, что бомбы не произвели на русских должного впечатления, так как, когда мы снова атакуем деревню, сопротивление русских усиливается…».

В боях за Малый Калинец погибли 7 солдат группы Модера, 7 других эсэсовцев, 20 ранены, 2 пропали без вести. Погиб и командир ударной группы штурмбанфюрер СС Модер. Из 240 человек немецкого гарнизона в Малом Калинце в живых осталось лишь 14, они смогли пробиться в Веретейку, перед которой уже стояли в полной боевой готовности подразделения дальневосточной дивизии.

Немцы, испытав на себе новую тактику огневых ударов прямой наводкой, создали вокруг деревни сделанный из снега внешний оборонительный пояс. В состав веретейского гарнизона вошли и оставшиеся части группы Модера, уже без командира.

16 и 17 февраля неоднократные атаки пехоты 26-й стрелковой дивизии успеха русской стороне не принесли. На помощь немцам подоспели «Штуки». Красноармейцы смогли прорваться до середины деревни, но были контратакованы и отступили. Веретейка находится под мощным артиллерийским обстрелом артиллерийского полка дальневосточников. Тяжелые орудия немецкого гарнизона разбиты. Телефонная связь обрывается. Боеприпасы на исходе. Утром 18 февраля русские подразделения овладели Веретейкой.

Вслед за Веретейкой подразделения 202-й стрелковой дивизии 17 февраля атаковали укреплённый пункт Горчицы. Местность была удобна для обороняющихся и тяжела для наступающих. Деревня располагалась на пологой возвышенности, позади ее среди крутых берегов протекала небольшая речка Ларинка, с остальных сторон местность была открытая. Немецкому гарнизону оказывали помощь две батареи 105-мм трехорудийного состава из района Новой Деревни, Никольского, минометная батарея из района Сомшино и до 15 «Штук». Горчицы обороняли подразделения 290-й пехотной дивизии и остатки группы Модера. Бои за деревню были ожесточенные и длились неделю.

Из истории 290-й пехотной дивизии: «22 февраля Горчицы переходят в руки противника, остатки 3-го батальона 3-го полка дивизии СС «Мертвая голова» вместе с частями 502-го пехотного полка снова врываются в деревню. Но все-таки 23 февраля Горчицы окончательно переходят в руки русских. Боевой группе Модера больше не существует. Все погибли, за исключением нескольких человек. Примерно 40 человек присоединились к боевой группе Клеффнера в Васильевщине».

Гибель боевой группы «Леопольд»

В то время как 14 января 1942 года командующий 10-м армейским корпусом оценил положение в районе Старой Руссы как более устойчивое по сравнению с предыдущими днями, обстановка в районе реки Редья обострялась. Действительно, штурмующие Старую Руссу 182-я, 188-я и 84-я стрелковые дивизии 11-й советской армии увязли в затяжных, неперспективных для них боях. А в районе Робьи русские блокировали железную дорогу на Валдай и угрожали шоссе Старая Русса – Рамушево. Немецкая разведка докладывала о возможном прибытии дополнительных сил Красной Армии, способных полностью перерезать пути подвоза из Старой Руссы в Демянск и вести широкомасштабные боевые действия.

При подробном анализе развития событий генерал Хансен был вынужден принять решение забрать у 30-й пехотной дивизии в районе Лычково 3-й батальон 386-го пехотного полка. Уже 15 января батальон отправляется в моторизованный марш по дороге Новые Горки – Бяково – Рамушево, через реки Пола и Ловать в направлении Редьи. В районе населенного пункта Язвы командир 386-го пехотного полка полковник Леопольд формирует «группу Леопольд». Она включает:

– штаб 368-го пехотного полка;

– 2-й батальон 368-го полка (без 5-й роты);

– два артиллерийских дивизиона;

– пулеметная рота;

– две инженерно-строительные роты.

В состав этой группы входит и боевая группа СС Зойменихьта.

На день раньше, чем 3-й батальон соседней 30-й пехотной дивизии, группа в составе 3-й, 4-й и 5-й рот мотоциклетного батальона СС, задействованного в районе Лужно, одного пулеметного взвода, двух батарей легких боевых гаубиц, одной батареи 818-го артиллерийского отделения под командованием командира 3-го мотоциклетного батальона дивизии СС «Мертвая голова» моторизованным маршем отправляется в указанный район.

Был сильный мороз. Горючего хватило лишь до Рамушево и только здесь стало известно о цели марша – Язвы, где эсэсовская группа должна перейти в подчинение Леопольда.

16 января объединенная группа повела наступление от переправы через Редью около Сычёва, вдоль дороги на Старую Руссу. Наступление сорвалось, группа в лесу была внезапно атакована красноармейцами и понесла в первом же бою тяжелые потери. Пришлось возвратиться обратно в Сычёво и занять оборону. После артиллерийского обстрела русской артиллерией Сычёво полностью сгорает. Страшный мороз, поэтому потери особенно велики. Русская пехота окружает догорающие дома в Сычёво и атакует Язвы. Под натиском противника части группы Леопольда с группой СС Зойменихьта отступают к Ловати. Подразделения 2-го батальона 368-го полка с небольшим числом эсэсовцев русские отрезают от основной группы. В таких условиях выход один – беспорядочное бегство и ночные блуждания между русскими подразделениями. Испытав все «прелести» русской зимы, голодные, оборванные немцы лишь 5 февраля наконец-то присоединяются к боевой группе СС Беккера около деревни Воскресенское.

Другая часть почти полностью погибла при попытке прорыва. Небольшая группа эсэсовцев неделями блуждала среди русских. Один, переживший это, рассказывает: «…Жалкие скитания нашей группы заканчиваются случайно спустя три недели на аэродроме в Старой Руссе. Раненые замёрзли на дороге, исчерпав все свои душевные и физические силы, некоторым, пережившим это, вероятно, осталось жить не долго…»

Бывший русский земляной бункер служит пулеметному расчету укрытием

Уцелевшая часть группы СС Зойменихьта движется на северо-восток на Зубакино. Здесь она сменит части батальона военной авиации и оборудует позицию. Тем самым группа блокирует долину реки Ловать. К боевой группе присоединяются два орудия и взвод истребителей танков дивизии СС «Мертвая голова», и она пытается помешать передвижению русских подразделений вдоль линии железной дороги в направлении Полы. При поддержке артиллерии из Гридино группа захватывает Дретенку, 23 января отбита русская атака на Берлюково. 27 января, ближе к вечеру, на помощь группе прибывает взвод с двумя зенитными орудиями (20-мм). Уже утром следующего дня они пригодились для отражения атаки легких русских танков. 30 января красноармейцы из деревни Гонцы с правого берега Ловати атакуют Зубакино и заставляют эсэсовцев по покрытой льдом реке отступить к Дретенке. Тяжелые орудия из-за отсутствия боеприпасов и бездорожья взрываются. С боями все, что остались от группы, отступают вдоль левого берега Ловати. Боевая группа становится всё меньше, число раненых постоянно растет. Боеприпасов и продовольствия почти нет.

31 января эсэсовцы закрепляются в населенном пункте Редцы. На следующий день самолёт сбрасывает «бомбу», в которой находится приказ удерживать деревню при любых обстоятельствах. Русские прорываются между населенными пунктами Редцы и Рамушево. Боевая группа отрезана. Немцы страдали не только от холода, но также их мучили голод и жажда.

3 февраля после артиллерийского налёта в Редцах загорелись все дома. Из сброшенных с самолётов контейнеров в руки эсэсовцев попадали немногие, лишь атаки немецкой авиации на позиции русских несколько облегчали оборону. 4 февраля, видя бессмысленность обороняться, Зойменихьт решает ночью осуществить прорыв боевой группы, в которой около 100 человек. Раненых грузят на сани. Незадолго до восхода солнца все, включая раненых, отправляются на юго-запад. На шоссе у Рамушева Зойменихьт надеялся встретить немцев, но отправленные вперед разведчики возвращаются и докладывают: «Рамушево занято врагом». Направление движения изменяется. Севернее Рамушева небольшими группами удалось незаметно пересечь шоссе. Кобылкино, которое обороняла боевая группа СС Ульриха, окружено плотным русским кольцом. Еще раз меняется направление движения. Напрямик, не по дороге идут эсэсовцы по лесам и замёрзшим болотам, стараясь избежать любого шоссе и любой дороги.

«…Мы отправляемся в ночной марш. Сверху рокочет «ворона», она выключает двигатель и зависает над нами, затем улетает. Наши шаги скрипят в замёрзшем снегу. Головы отупели. Глаза закрываются. Практически в отключенном состоянии серые силуэты движутся вперед. Мы садимся в снег, чтобы сделать привал…» (обершютце СС Карл М…). Штурмманн СС 3-го мотоциклетного батальона дивизии СС «Мертвая голова» Курт Хампке рассказывает: «…Повсюду мы натыкаемся на лыжные взводы русских. Мы доходим до дороги Черенчицы – Ануфриево. Здесь враг уничтожил автомобильную колонну одной армейской части. Ни один из товарищей не остался в живых. Я забираю у погибших жетоны… Во главе нашей печальной колонны шествует оберштурмфюрер СС Зойменихьт. Мы выглядим как русские. Наши сапоги с двухшовными голенищами мы уже около Ловати заменили на высокие валенки погибших русских. Некоторые из наших товарищей умирают во время марша. Мы можем вырыть для них лишь снежные могилы…»

Не соприкасаясь с противником, остатки боевой группы доходят до населенного пункта Великое Село, что восточнее дороги Старая Русса – Холм, и присоединяются к боевой группе СС Беккера, которая только что вырвала у русских эту деревню.

Проблемы 7-й гвардейской стрелковой дивизии

Да, боевым немецким группам, да и не только группам, в эти январские дни было тяжело. На эту тему в немецкой военной литературе написано достаточно, особенно много уделяется внимания дивизии СС «Мертвая голова». Но не легче приходилось офицерам и солдатам противостоящей эсэсовцам в эти зимние дни 1942 года 7-й гвардейской стрелковой дивизии. В немецкой мемуарной литературе она, как правило, называется «элитной», тем самым ее противники как бы вырастают в своих собственных глазах. 1-й гвардейский стрелковый корпус, имевший в своем составе кроме этой «элитной» дивизии еще 14-ю, 15-ю, 52-ю стрелковые и 74-ю морскую стрелковую бригаду, вел боевые действия в долинах рек Ловать и Пола. Но схватиться с эсэсовцами «Мертвой головы» в наибольшей степени довелось бойцам и командирам 7-й.

Офицер советского Генерального штаба, находившийся в 1-м гвардейском стрелковом корпусе, 26 января доносил начальнику Генерального штаба Б. П. Шапошникову: «1 гв. С. К. в материально-техническом отношении не обеспечен для выполнения боевых заданий. Операция обречена на неудачу в связи с задержкой эшелонов в пути. Прошу операцию корпуса временно отменить».

Из донесения военного комиссара 7-й гвардейской стрелковой дивизии полкового комиссара Сергеева от 27.01.42 г. – в 1 гв. С. К. (перед началом перегруппировки 7 гв. С. Д. с Западного фронта на С. З. Ф. для участия в Демянской наступательной операции) следовало, что на момент выступления не прибыли три эшелона. Весь состав ДОПа дивизии, авторота подвоза, лыжный батальон находятся в пути. Никаких запасов продовольствия на руках красноармейцев нет. Дивизия выступила без 219 ГАП, который стоит, не имея горючего. Пехота совершила марш 30–40 км, в преддверии встречи с противником не будет иметь артиллерийской поддержки, ибо 219 ГАП свои системы возит на тракторах, которые на марше не могут догнать пехоту. Автотранспорт дивизии стоит на месте в связи с отсутствием горючего и смазочных материалов.

Обоз конного транспорта в течение 2-х суток получает рубленую солому, покупаемую у крестьян. И эта солома является соломой, снятой с крыш надворных построек. Всё это приведёт к падежу и истощению конного состава, фуражное довольствие отсутствует…

И все же дивизия и корпус поспешно были введены в сражения еще до подхода одной стрелковой и танковой бригад и корпусных сил усиления.

Наступающие части непрерывно подвергались ударам авиации.

Западный фронт

Сложная задача Эйке

Немецкое командование понимало, что части 1-го и 2-го гвардейских стрелковых корпусов, пробиваясь через долины рек Редья и Ловать, хотят отрезать 2-й и часть 10-го армейских корпусов от других соединений. На юге становится заметным охват правого фланга 2-го корпуса в районе Молвотиц. Русские части через болота и леса восточнее Ловати продвигаются на северо-запад. Только отдельные роты и боевые группы могут как-то противостоять противнику. Перед советскими частями, двигающимися с севера и запада, немцам нужно рядом с фронтом на север, восток и юг «из ничего импровизировать новый западный фронт».

Прежде чем это смогут сделать немцы, советское командование планирует путём наступления с запада в немецкий тыл раздробить их и по частям уничтожить. Узнав об этой опасности, командование 2-го армейского корпуса приказывает всем подчинённым дивизиям откомандировать силы для западного фронта. В очередной раз это коснётся и дивизии СС «Мертвая голова». В реальности это представляет собой «расхищение» боевых сил дивизии, которая удерживает позиции, задействуя лишь ослабленные 1-й и 3-й полки. Кроме того, несут потери на полях сражений южнее озера Ильмень подразделения, с 8.1.1942 г. оторванные от дивизии или подчинённые другим военным формированиям. Всё сказанное касается и дивизий 2-го армейского корпуса.

Разносчики пищи

Главный удар русские наносят из района Липовец, 31.1.42 захватывают Давыдово, 1.2.42 г. – Александровку и Рамушево. Вечером 1 февраля населенные пункты Новоселье, Коровитчино, Кобылкино находятся пока в руках немцев. В Редцах окружена боевая группа СС Зойменихьта. Положение в Васильевщине неясное. Севернее Залучья появился русский батальон с танками.

В этой сложной обстановке 3 февраля 1942 года командир эсэсовской дивизии Эйке с командованием дивизии отправляется в Залучье. Командование частями дивизии СС, задействованными перед Валдайской возвышенностью, возлагается на командира 1-го полка Макса Симона.

Эйке поручено очень сложное задание. Он должен создать между реками Пола и Ловать оборонительный фронт и закрыть брешь в линии фронта на участке Васильевщина – Бяково – Кобылкино – Черенчицы – Залучье. В это время артиллерийская команда 105 полковника Хернекампа должна страховать операцию группы Эйке с юга.

Пулеметный пост у продовольственного склада в Демянске

Скрепя сердце Эйке прочёсывает уже основательно поредевшие ряды своей дивизии и выбирает подразделения для отправки на западный фронт. В его распоряжение 32-я пехотная дивизия откомандировывает части истребителей танков и артиллерии, 30-я пехотная дивизия – первый батальон 6-го пехотного полка. Зная своих людей, Эйке на самые важные участки бросает роты и батальоны своей дивизии.

На Большие Дубовицы – боевая группа оберштурмфюрера СС Валлнера.

На Васильевщину – части мотоциклетных батальонов под командованием штурмбанфюрера СС Клеффнера.

На Кобылкино – части саперных батальонов под командованием штурмбанфюрера СС Ульриха.

На Бяково – боевая группа СС Майердреса.

На Черенчицы (которое нужно сначала отбить у русских) – 1-й батальон 3-го полка под командованием штурмбанфюрера СС Хартьенстейна.

Эйке известно, что позиции русских на линии Шубино – Громково – Гари еще слабы, и это вселяет в него уверенность.

Вскоре из сети опорных пунктов появляется новый западный фронт, состоящий из снежных валов, ям в снегу или развалин разбитых населенных пунктов, которые занимаются быстро сформированными боевыми группами, «скелет» которых составляют преимущественно военнослужащие дивизии СС «Мертвая голова». У гарнизонов опорных пунктов, состоящих из солдат службы снабжения, инженерно-строительных батальонов, рот 12-й, 30-й, 32-й, 123-й пехотных дивизий, точно так же, как и у эсэсовцев, нет времени, чтобы привыкнуть друг к другу. 290-я пехотная дивизия, находящаяся в тяжелом положении и первой принявшая на себя удар русских, на западный фронт ничего не выделяла, у нее хватало своих проблем.

Строительно-инженерные подразделения и оставшиеся части окруженных частей в районе Кобылкино – Омычкино 30.01 и 1.02.42 г. пытаются всеми доступными средствами сдержать русские подразделения, продвигающиеся по обе стороны шоссе.

В Коровитчино прорвавшиеся сюда русские подразделения ведут бой с находящейся там понтонно-мостовой командой батальона дивизии СС «Мертвая голова». Только подход усиленной группы Ульриха позволяет отразить атаку русской пехоты на этот населенный пункт и захватить Кобылкино на другом берегу Ловати. Командование в Кобылкино берет на себя штурмбанфюрер СС Ульрих. Деревню вместе с временным мостом немцы должны удержать, потому что этот плацдарм является для 10-го корпуса последней возможностью для перехода через Ловать и в дальнейшем может сыграть решающую роль.

В это время штурмбанфюрер СС Зеела объединяет в Коровитчино имеющихся там солдат понтонно-мостовой колонны 12-й и 123-й пехотных дивизий, строителей и артиллеристов. 3 февраля прорвавшийся одиночный танк Т-34 около моста подорвался на мине. В помощь Зееле подошёл взвод пехоты 13-й роты 1-го полка СС «Мертвой головы».

9 февраля русская пехота блокирует дорогу на Черенчицы и отрезает группу Ульриха. Подошедший взвод эсэсовцев имея, приказ прорваться в Кобылкино, сделать это не смог. Огнем русского пулемета с левого берега Ловати он был расстрелян.

Попытка из Коровитчино восстановить связь с гарнизоном в Бяково была неудачной. Эсэсовцы наткнулись на русскую пехоту и вынуждены были отступить. Немецкие солдаты в Коровитчино и Кобылкино окружены и отрезаны от большого «демянского котла». В 16 часов этого судьбоносного для группы Ульриха дня на Кобылкино падают русские бомбы.

Советское командование понимает, что прорыв на самом слабом западном участке немецкой обороны освободит им дорогу на Демянск. Немецкому командованию это известно. Всем командирам обороняющихся частей отдается приказ:

«…Нужно держать опорные пункты до последнего солдата и до последнего патрона. Отступление осуществляется только по приказу. Самый старший офицер на каждом опорном пункте несёт ответственность за доведение этого приказа до сведения каждого солдата. Каждый дом, каждая деревня, каждый хутор, оставляемый нами, должен быть сожжён. Только так мы справимся с русскими. Я ввожу это в круг обязанностей каждого командира.

Генерал пехотыграф Брокдорф».

Еще до получения этого приказа Эйке доводит всем солдатам западного фронта приказ: «Держаться или умереть». Он понимал, что от 6000 солдат группы Эйке зависит судьба около 90 000 человек 10-го и 2-го армейских корпусов в районе Демянска, а тем самым судьба всего германского северного фронта. Он приказал командирам опорных пунктов окопаться. Однако твёрдая, как камень, земля не поддавалась никаким усилиям. В отчаянии командир одного опорного пункта передал по радио своему дивизионному командиру: «Окопаться невозможно, земля замёрзла».

Тот в ответ лаконично радирует: «Под замерзшей землей земля не замерзла». Подразделения стали вгрызаться в землю. Промерзший на целый метр слой земли взрывали ручными гранатами и строили небольшие бункеры для артиллерийских огневых точек и укрытия для солдат. Эйке приказал производить окапывание по следующему принципу: ни одной лопаты назад, а только в направлении противника. Больше смотреть не на ширину стрелковых ячеек, а на их глубину, копать по горло.

6 февраля русские наступают на Коровитчино и на лесной массив восточнее Кулаково, немного позади движутся их основные силы. Идут 14-я и 15-я советские стрелковые бригады, пытаясь в обход Кобылкино пробить северный фронт группы Эйке и прорваться в Залучье. Эйке докладывает генералу Хансену, что группа Ульриха не может удержать позиции без поддержки, нужен батальон, так как резервов нет.

7 февраля в военном дневнике 2-го армейского корпуса делается запись: «Настроение по отношению к соседним корпусам армии, которые никоим образом своими действиями не принимают в расчет трудности 2-го армейского корпуса, ни в коем случае нельзя назвать радужными…»

Потеряна последняя дорога снабжения

Вечером 8 февраля русские подразделения у Кобылкино переходят последнюю дорогу, по которой осуществляется снабжение 2-го армейского корпуса и которая связывает Демянск со Старой Руссой. Наземная связь с тылом 16-й армии прервана. Немецкие части на восточном берегу Ловати отрезаны. Лишь опорные пункты на западном берегу Ловати удерживаются небольшими гарнизонами.

Проводная связь между штабом 2-го армейского корпуса в Добросли западнее Демянска и штабом 16-й армии прервана в момент разговора генерала Брокдорфа с армией. Телефонист из коммутатора в Черенчицах сообщил: «Я прерываю. На проводе враг». Потом в трубке еще некоторое время идут гудки. Граф фон Брокдорф кладёт трубку и констатирует: «Я только что последний раз разговаривал с армией».

Из советской листовки, сбрасываемой «кофемолкой», следовало, что до 15 марта 1942 года окруженные немецкие дивизии будут уничтожены. Впервые за время войны на Востоке большой контингент немецких войск был заключен в «котёл».

Генерал фон Брокдорф, командир 2-го армейского корпуса, объяснил в приказе от 20.02.42 г. своим солдатам и солдатам СС, почему эта борьба должна вестись, почему нужно удержать «котёл» перед Валдайской возвышенностью и Демянск: «В холодные зимние месяцы по льду озера Ильмень, по дельте Ловати, которая обычно представляет собой болото, по плоским долинам Полы, Редьи и Полисти, а также по их многочисленным притокам противник протиснулся между 2-м армейским корпусом и находящимися в его тылу соединениями. Долины этих рек относятся к низинным и болотистым областям, которые с началом таяния льда и снега из-за наводнений и заболачивания становятся непроходимыми. Транспортное сообщение и, в частности, снабжение для противника исключены. Снабжение в начале весны для русских было бы возможно только по большим, неразбитым дорогам. Но перекрёстки транспортного сообщения, а именно Холм, Старая Русса и Демянск, сейчас твёрдо находятся в руках немцев. Кроме того, корпус со своими шестью дивизиями владеет ярко выраженной возвышенностью этого региона. Тем самым исключено, что противник весной со своими многочисленными солдатами в этих низинах сможет выдержать без подвоза. Следовательно, нужно удержать до времени таяния снега перекрёстки транспортных путей и возвышенность вокруг Демянска. Рано или поздно русский должен уступить, к тому же с запада будут атаковать крупные силы…»

Но сначала единственная связь с внешним миром будет осуществляться по воздушному мосту. Недалеко от Демянска начинается строительство взлётно-посадочной полосы.

Боевая группа СС Ульриха

9 февраля 1942 года фронт группы Эйке проходит от Больших Дубовиц через Васильевщину, Бяково, Калиткино, Кобылкино (боевая группа СС Ульриха), Дубки, Кулаково, Черенчицы, Шелгуново. Бои проходят в Бяково, Коровитчино, Кобылкино и Черенчицах.

Коровитчино защищает смешанная боевая группа: 1-й батальон 3-го полка «Мертвой головы», 6-й батальон 46-го и 9-й батальон 6-го пехотных полков, два инженерно-строительных батальона, 1-я батарея эсэсовского артиллерийского полка и по одной батарее от 818-го и 207-го пехотных полков. Днём обстановка резко ухудшилась. Русские разрывают связь с боевой группой Ульриха в Кобылкино – Коровитчино. К вечеру Бяково с трёх сторон охвачено русской пехотой.

Весь день Эйке пытается восстановить потерянную связь с боевой группой Ульриха. В 9.20 в его адрес уходит радиограмма: «…Шойерман с разведчиками уже на марше. Мы уже по телефону для Вас заказали Рыцарский крест. Я ожидаю, что Вы выполните свой долг…» Но, к сожалению командира дивизии СС «Мертвая голова», группа Шойермана терпит неудачу. Она не смогла преодолеть русскую полосу наступления.

11 февраля по Коровитчино целый день велся артиллерийский огонь из танковых орудий. Немцы были поражены самоотверженностью красноармейцев. С непостижимым упорством, без авиационной и артиллерийской поддержки русские пехотинцы шли под жесточайшим пулеметным огнем не уничтоженных огневых точек немцев. Чтобы успешно завершить атаку, им не хватало сил, они увязали в море оборонительного огня, преодолеть который не удавалось, 5 атак за 16 часов. В таких условиях потери были очень высокие. В журнале боевых действий 7-й гвардейской стрелковой дивизии 20.02.42 г. в 4.00 отмечено:

30 гв. С. П. (14 активных штыков);

159 гв. С. П. (54 активных штыков);

288 гв. С. П. (73 активных штыка).

Но и немецкие ряды поредели. Расстояние между обороняющимися с каждой русской атакой становилось всё больше. Не хватало продовольствия, перевязочных материалов, день от дня всё больше не хватает боеприпасов. «Ужасный голод», – пишет унтершарфюрер СС Сабиш.

12 февраля Ульрих получает сообщение: «Завтра прибудут самолёты с боеприпасами и продовольствием (в виде бомб) с парашютами…» У солдат открывается второе дыхание. С помощью балок и досок перед позициями выкладывается свастика. На следующее утро прибывают «Юнкерсы». Парашюты раскрываются и «бомбы» медленно опускаются на землю, но ветер несёт их к лесу, к русским позициям. На следующий день «Штуки» сбрасывают контейнеры (бомбы) над занятой русскими деревней Омучкино. Только 14 февраля все получилось, и «бомбы» приземляются в нужном месте.

Кольцо блокады вокруг боевой группы Ульриха становится всё плотнее и плотнее. Ночью с 15 на 16 февраля окруженные пытаются разблокировать дорогу Кобылкино – Черенчицы, в первую очередь для вывоза раненых. Ударные взвода немцев подходят к Черенчицам на 1,2 км. Но дальше не пройти. Вывоз раненых откладывается.

16 февраля от Эйке приходят данные об обстановке: «Вражеская пехота движется на север по дороге Залучье – Коровитчино. В лесу северо-западнее Черенчиц дислоцируются крупные силы противника. Непрекращающиеся огневые налёты средней и тяжелой артиллерии на Кобылкино влекут за собой потери в виде погибших и раненых. Вывоз раненых невозможен. Подкрепление невозможно. Восточнее Омычкино находятся позиции вражеской артиллерии, севернее их размещаются тяжелые орудия пехоты врага…»

Радиограмма для командира боевой группы: «…Ульрих! Побольше хладнокровия, не нужно так орать! Шойерманн придет, как только это станет возможным».

19 февраля штурмбанфюрер посылает радиотелеграмму: «…Положение прямо крайне критическое». Затем передатчик замолкает. Русская мина уничтожает радиостанцию. Только 20 февраля в 15.20 радиосвязь восстановлена и Ульрих узнает о награждении его Рыцарским крестом. Среди поздравлений Ульриху есть и послание от командующего 16-й армией.

20 февраля Ульрих принимает решение вывезти раненых. После 10 минут артиллерийского налёта обоз с почти 70 ранеными под командованием роттенфюрера СС Шауба прорывается из Кобылкино в Черенчицы. После короткой передышки в ходе завязавшегося боя удается прорваться к основным силам группы Эйке.

Опасаясь, что русские в день Красной Армии постараются ликвидировать группу Ульриха, Эйке направляет по рации приказ подготовиться к прорыву в направлении Черенчиц. В 15.20 Ульрих получает приказ: «…Подготовить орудия к прорыву! Прорыв в темноте по моему приказу. Ключевое слово – «Давай».

Спешно сформированные саперные группы должны были после начала операции взорвать технику, боеприпасы, бункеры, а потом догнать основную группу. Унтершарфюрер СС Сабински пишет: «…Мы оглядываемся назад, в этот момент саперы взрывают Кобылкино и Коровитчино… В любом случае ранним утром мы доберемся до позиций дивизии. Саперы в качестве взрывной команды и прикрытия нас быстро догнали. Наши товарищи по дивизии, которые занимают здесь позиции, молча смотрят на нас. По позициям идет шепот: «Это боевая группа Ульриха». Да, мы совершенно особая, отличная от всех куча народа. У всех бороды, у кого-то больше, у кого-то меньше, серые и осунувшие лица. Мы оборваны. Большинство одеты в зимнюю русскую одежду, собранные в кучу из разных частей и подразделений, усталые, голодные, без солдатской выправки, но внутренне такие радостные, что вырвались из этого ада. На командном пункте дивизии на полевой кухне мы получаем горячую пищу, которую не ели очень давно».

Уцелевшие солдаты группы Ульриха заняли оборону у Кукуя, по соседству с группой Кнёхляйна, оборонявшей опорный пункт в районе Козлово, Великое Село на юго-западной оконечности «котла». Только от Робьи удалось отправить тяжелораненых на полевой аэродром в Демянске.

В отчете Ульриха после прорыва отмечено, что, когда группа вступила 2.2.42 г. в бой в Кобылкино, в ней насчитывалось 1450 человек. После прорыва в ней осталось 480 солдат и офицеров.

Кобылкино пало. Теперь русские смогут продвигаться по шоссе. Но это лишь несколько километров. А там на их пути встанет опорный пункт Бяково.

11 февраля фронту группы Эйке появляется угроза с юго-запада. Русские части наступают из Шубино вверх по течению Робьи. Но немецкие самолёты успели доставить к югу от Залучья 3-й батальон 376-го пехотного полка 225-й пехотной дивизии. Русские подразделения вплотную приближаются к Залучью и угрожают группе Эйке с южного фланга. Он срочно радирует генералу Хансену: «Мне нужна боевая группа Ульриха для прикрытия с юга и юго-запада».

Брокдорф бросает в район Залучья подкрепления. 123-я, 30-я и 32-я пехотные дивизии выделяют по одной роте, которые при штабе 3-го полка «Мертвой головы» формируются в боевую группу «Дерево». 4-й батальон артиллерийского эсэсовского полка, взяв по одному орудию в 10-й, 11-й и 12-й батареях, формирует боевую батарею под командованием унтерштурмфюрера СС Штрасмана.

Обороняющимся помогла немецкая авиация. Авиаразведка провела оценку сил на русских позициях в Шубино и обнаружила оживлённый подвоз снабжения на дороге Марёво – Новая – Шубино. После того как русские окружили Холм, боевая группа СС (6 смешанных рот) под командованием штурбанфюрера СС Хасслера 15 февраля отправляется в Верхнюю Сосновку, что южнее Залучья. Группа должна сдержать продвижение наступающих русских частей до тех пор, пока вокруг Залучья не будут созданы оборонительные позиции. В Залучье в качестве подкрепления прибывает рота карателей дивизии СС «Мертвая голова».

Оставшаяся часть группы Ульриха после небольшой передышки присоединяется к группе Шрёдера и отправляется в район Залучья. Группа собрана из многих подразделений и состоит из двух батальонов пехоты по две роты в каждом (батальонами командуют гауптштурмфюреры СС Дёрнер и Краут), 12-й артиллерийской батареи орудий 10,5-см и взвода истребителей танков 30-й пехотной дивизии. Штаб группы расположился в Годилово. Боевая группа Зальма не смогла отразить атаки русских и оставила Холм.

Южнее Залучья в районе Верхней Сосновки боевая группа Хойслера до 25.2.42 г. с большим трудом сдерживает русских. После получения приказа передвинуться на переднюю линию фронта, при передислокации, Хойслер получает тяжелое ранение.

Группа Эйке удерживает «балкон»

Для сокращения фронта и усиления его на главных направлениях линия обороны группы Эйке переносится на полосу Большие Дубовицы – Васильевщина – Бяково – Калиткино – Мануйловы Горки – Нижняя Сосновка – Великое Село – Шумилкино – Залучье – Белое Князево – Верехницы. До конца февраля 1942 года понесшая тяжелые потери 290-я пехотная дивизия под русским давлением смещается на линию Налючи – Кузьминское. На участке Васильевщина – Лозницы она примыкает к группе Эйке. Справа – 30-я пехотная дивизия.

В северо-восточном углу «котла» группа Симона обороняет старые позиции дивизии СС «Мертвая голова», оформившиеся поздней осенью 1941 года. Защиту на юго-востоке осуществляет 12-я пехотная дивизия. Между озерами Велье и Селигер оборону держит 32-я пехотная дивизия. На юге располагаются оставшиеся части 123-й пехотной дивизии, усиленные боевой группой СС Крона.

На самом опасном участке фронта «котла» общей протяженностью около 300 км солдаты группы Эйке удерживали выступ фронта между Ловатью и Полой, похожий на балкон. Это самое уязвимое место между фронтом 2-го армейского корпуса и сражающегося в районе Старой Руссы 10-м армейским корпусом. Части Красной Армии со всех сторон атакуют «котел», чтобы ликвидировать находящиеся в нём немецкие войска, прежде чем начнет таять снег. Четыре фронта «котла» находятся в подвижном состоянии.

А пока холод усиливается. Северный ветер воет и гоняет сухой снег по поверхности. Снег попадает сверху в сапоги немецких солдат с двухшовными голенищами с боковыми швами. Он тает в голенищах, потом снова замерзает и образует ледяной блок. Заключенные в лед, окаменевшие замерзшие ступни уже не спасти.

Из воспоминаний Герберта Крафта, самого молодого эсэсовца в дивизии «Мертвая голова»: «…Эта русская зима беспощадна. Пулеметы теперь стоят в иглу. Из-за сильного мороза их выносят только тогда, когда противник действительно атакует, то есть тогда, когда иваны в своих белых маскхалатах уже стоят у дверей.

Всё наше внимание приковано к автоматическому оружию. Если оно откажет, то при девятикратном численном превосходстве противника дело наше будет безнадёжно, и нас перебьют как скотину. Часовые меняются каждые полчаса. Лишь столько времени человек может выдержать в нашем негодном обмундировании на таком морозе. Если есть возможность достать вторую шинель, то мы носим две. Снимаем их с убитых товарищей, пока они еще теплые. Но трупы на морозе коченеют так быстро, что не всегда удается раздобыть эту спасительную одежду. Многие преодолевают себя и носят ватные куртки и валенки, снятые с убитых красноармейцев. Носить превосходные русские меховые шапки, защищающие уши, было запрещено. А поверх ватной куртки надо было обязательно носить немецкую шинель… Всё, что нам удавалось добыть из оружия в бою, мы использовали в обороне. Патронов к русским пулеметам и автоматам у нас было больше, чем наших. Наши доставлялись к нам самолётами. Ребята из истребительно-противотанковых подразделений заменили вышедшие из строя 37-мм пушки на советские 45-мм. Отразив ночную атаку, мы выползали в нейтральную полосу и снимали с убитых солдат противника валенки, маскхалаты, телогрейки. Запрет на ношение русских меховых шапок тоже обошли. С тех пор как мы разжились меховыми рукавицами, снятыми с убитых русских – обмороженных рук у нас не стало. Я лично предпочитаю оставаться в немецком барахле…»

В советских средствах массовой информации желаемое выдавалось за действительное. В газете «За Родину» от 26.02.42 г. пишется: «…16-я армия разбита полностью. Вчера Советское информационное агентство сообщило, что войска Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Курочкина в районе Старой Руссы взяли в окружение части 16-й немецкой армии и уничтожили 290-ю и 30-ю пехотные дивизии и дивизию СС «Мертвая голова» противника…»

Примерно так же звучит текст советских листовок, которые тысячами сбрасываются с русских самолётов на немецкие позиции, чтобы вывести врага из состояния равновесия, и для того, чтобы показать им «последнюю дорогу к жизни».

В немецких штабах разного уровня обдумывают конкретные способы, как освободить дивизии в «котле». Предпочтение отдается плану налаживания наземного моста путем удара с запада и взятия в свои руки дороги Старая Русса – Демянск.

В эти дни по воздуху из Пскова доставляются в «котел» первые эсэсовцы – освободители из 3-го батальона Бруена. Один самолёт подбивается русской зениткой, многие солдаты получают ранения. Все прибывшие приписываются к группе Эйке.

12 марта в «котёл» прилетел генерал-лейтенант Цорн, бывший командующий 20-й моторизованной дивизией, с задачей организации корпусной группы. Он берет на себя командование 290-й пехотной дивизией, группой Эйке и Арко-105. Командный пункт новой группы расположился в деревне Колома на реке Пола. Русские удары становятся всё сильнее, а число защитников «котла» всё меньше и меньше. Измученные холодом, завшивевшие, постоянно участвуя в боях, они близки к отчаянию.

Боевая группа СС Майердресса

После взятия 31.1.42 г. немцами Гривки оберштурмфюрер СС Эрвин Майердресс получил приказ отправиться в Язвы для помощи боевой группе Зойменихьта. Когда оба штурмовых орудия были на мосту через реку Пола, от встречного обоза становится известно, что Рамушево, через которое пролегает их путь, в руках русских. Майердресс принял решение разместить оба орудия около шоссе в направлении Бяково и объявил сбор по тревоге всем, кто находился в Васильевщине. Там оказались только что прибывшие из Германии подразделения инженерно-строительного батальона и отделение полиции – всего 90 человек. Весь этот гарнизон боевого опыта не имел и к тому же был слабо вооружен.

К вечеру эта группа въехала в незанятое русскими Бяково, чтобы, переночевав, утром наступать в направлении Рамушево. Оба штурмовых орудия занимают позицию на шоссе на Омычкино и берут под прицел край леса в том же направлении. Ночью Бяково атаковали русские пехотинцы, но свет луны помог немцам отразить атаку. Один из танков 203-го танкового полка с возникшей неисправностью в сцеплении находился на северной стороне деревни и для русских был серьезной огневой преградой.

С рассветом Майердресс дает команду двигаться через лес в Омычкино. Оказывается, русские из Бяково отступили в лес и, как только группа отошла от деревни на 250 метров, внезапно ее атаковали. Эта дерзкая атака красноармейцев вынудила группу отступить назад в Бяково и занять круговую оборону. Бяково – ничем не примечательная деревня из трех десятков домов, стоящих на южной стороне шоссе на небольшой возвышенности.

2 февраля в 4.30 со стороны Омычкина группу вновь атаковала русская пехота. Немцам пришлось тяжело, только артиллерийские орудия позволили отбить атаку. С наступлением светлого времени русские отошли от Бяково в лес.

В следующую ночь атака русских повторилась и им удалось ворваться на край деревни. У отряда полиции в восточной части Бяково создалась критическая ситуация, но всё же с большим трудом удалось отразить и эту атаку. Майердресс видит, что своими силами Бяково не удержать, и просит помощи у находящегося в пяти километрах восточнее, в Васильевщине, штурмбанфюрера СС Клеффнера. Унтерштурмфюрер СС Штейнер: «…Вечером мы слышим со стороны Васильевщины рокот, который становится всё сильнее. Вдруг из леса появляется куча мотоциклистов. Многие из них едут даже со светом. Как церберы они врываются в деревню и разбрасывают повсюду свои машины. Они выгружают пассажиров и снаряжение, забирают с собой солдат из полиции и очень быстро исчезают. Нам доставили также грузовик и противотанковую пушку. Мы также получили снаряды для наших орудий. И что также очень важно – довольствие…».

Саперы установили противотанковые мины, а пушку разместили на западном краю деревни, рядом с последним домом.

В течение нескольких дней события повторялись. С 4 до 5 утра Бяково испытывало огонь русской артиллерии и минометов. Обершютце СС Шрёдер вспоминает: «…Каждую ночь до 5 часов утра на нас сыплются бомбы. Одна из «ворон» сменяет другую. Позиции русских находятся в 400 метрах от нас в лесу. Как только прилетает самолёт, русская пехота пускает ракеты в нашу сторону, для того чтобы экипажи самолётов знали, где находится наш танк. Долетев до нас, пилот выключает двигатель, недолго кружится над нами, затем взрываются бомбы вокруг нашего танка. Мне приходит в голову мысль, когда самолёт прилетит, выстрелить ракетами такого же цвета, что и русские. Попытка удается. Самолеты сбрасывают свой груз на несколько сотен метров дальше у лощин реки. Но наша радость по поводу удавшейся шутки длилась недолго. Русские пилоты быстро замечают, что мы их провели…»

Бяково обстреливается с трёх сторон. Русские минёры дорогу Васильевщина – Бяково заблокировали минами. Немецкая авиация облегчает положение обороняющихся. После бомбардировки, если таковая происходит, на следующий день ожидаемая русская атака не происходит.

Русские танки не раз прорывались на деревенскую улицу, но немцам удавалось отразить их атаки при помощи мин и связок ручных гранат. После того как 23.2.42 г. Кобылкино было немцами потеряно, русские концентрируют внимание на находящемся в пяти километрах Бяково. Уже 9 февраля обеспечение опорного пункта стало возможно только в виде конвоя. Санные ударные взводы доставляли довольствие, боеприпасы и медикаменты и забирали обратно раненых.

После февральских оборонительных боев борьба за «ворота» для наступления к «крепости Демянск» переходит в новую фазу. 29 февраля в Бяково напрасно ждут обоз. 1 марта окончательно стало ясно, что немецкий гарнизон окружен, стало невозможно добраться из западной в восточную часть деревни, не будучи обстрелянным. С большим трудом, радируя целое утро, Майердрессу удалось связаться с Эйке и доложить обстановку. Через несколько часов три бомбардировщика сбрасывают контейнеры с продовольствием. Ветер не мешает, и контейнеры падают в немецкое расположение. Чтобы усилить давление на гарнизон Бяково, недалеко от него русские оборудуют полевой аэродром для своих «кофемолок». После этого дождь из бомб сыплется на немецкие головы целую ночь.

7 марта вышло из строя боевое орудие – неразрешимая проблема со сцеплением. Пушку надо взорвать, и Бяково остается совсем без тяжелых орудий. 12 марта Майердресс тяжело ранен, но продолжает командовать и не хочет покидать свою группу. Он считает, что вначале надо вывезти раненых. Только по приказу Эйке: «Приказываю подняться на борт самолёта» 13 марта Майердресс поднимается на борт «аиста». Вместо него командовать группой остается унтерштурмфюрер СС Виссбах.

16 марта после очередной атаки русских танков, на этот раз без поддержки пехоты, из Бяково радируют обстановку. И в это время тяжелое ранение получает Виссбах. По радио приходит ответ: «Оставить Бяково, продвигаться в направлении Маклакова, сторониться мельницы и пункта 20, они заняты русскими, ударный взвод выступит вам навстречу». Оставить Бяково – это не легче, чем удерживать его. Унтерштурмфюрер СС Медишет берет на себя командование.

В ночь с 16 на 17 марта 1942 года оставшиеся в живых пошли на прорыв. Передовая группа, вооруженная двумя пулеметами, несла тяжелораненых. Идущая следом средняя группа в своем составе имела легкораненых. Затем снова тяжелораненые. И в конце шла замыкающая группа.

Из воспоминаний: «…Пулеметы противника навязывают нам дорогу, которая проходит по глубокому снегу… Наконец-то передовая группа видит контуры деревни. Солдаты дают согласованный с нашими световой сигнал, но не знают, та ли эта деревня, но в этот момент они видят ответный сигнал. До немецких позиций сумели добраться 86 человек. Только 16 из них не ранены. В Бяково остался унтерштурмфюрер Виссбах. Его посчитали мёртвым, но он был еще жив. После взятия деревни русские нашли его и отправили в госпиталь. Совершенно слепым он, спустя много лет после окончания войны, вернулся на родину из советского плена.

Васильевщина

В пяти километрах к востоку от Бякова как краеугольный камень немецкой обороны находилась деревня Васильевщина. С первых дней февраля ее обороняла боевая группа под командованием штурмбанфюрера СС Клеффнера. Боевая группа состояла из штаба и подразделений 1-й и 2-й рот мотострелкового батальона, остатков 3-го батальона 3-го эсэсовского полка, подразделений 2-го дивизиона 230-го артиллерийского полка с двумя противотанковыми пушками и части 5-го дивизиона 30-го артиллерийского полка. На вооружении имелся один 20-мм двойной зенитный пулемет оберштурмфюрера СС Бизольда. В боевую группу вошли и отставшие от своих частей.

10 февраля 1942 года Клеффнер насчитывал в своих рядах 14 офицеров и унтер-офицеров и 345 рядовых. С момента образования боевая группа имела соединение с 1-м батальоном 501-го пехотного полка 290-й дивизии на реке Пола. В пятистах метрах от Васильевщины в деревенском доме оборудуется передовая боевая позиция, где установлена 88-мм противотанковая пушка.

В течение многих дней красноармейцы упорно атакуют группу Клеффнера. В боях с русской пехотой особую эффективность показал зенитный пулемет.

Васильевщина не раз была атакована танками. Наличие противотанковых пушек и навыки саперов спасали положение. После того как Бяково было оставлено немцами, атаки русских на Васильевщину многократно усилились. В ночных схватках часто дело доходило до рукопашной. Немцы понимали, что если Васильевщина падёт, то русские ворвутся в «котёл».

С 15 февраля до дня, когда падёт Бяково, ударные группы из Васильевщины снова и снова пытались наладить с ним связь. Ночью по тайным тропам туда доставляли боеприпасы и продовольствие и забирали обратно раненых. Несколько групп не вернулись с задания.

Сначала в школе, потом в так называемом медицинском бункере врач унтерштурмфюрер СС Шольтен оказывал помощь раненым и до 16 марта давал свои врачебные рекомендации по рации окруженным в Бяково.

Натиск атакующих усиливался, число защитников уменьшалось. Отчаявшиеся от лютых морозов, замученные вшами, задавленные новыми и новыми атаками русских, обороняющие Васильевщину близки к отчаянию.

Положение становится серьёзнее, когда поступило сообщение о том, что 9 марта 1942 года близ деревни Курляндское русские прорвали отсечную позицию между 290-й и 30-й пехотными дивизиями. Обороняющиеся там 1-й и 2-й батальоны 3-го полка 290-й дивизии были отброшены до района южнее Стрелиц. За деревню начинаются ожесточенные бои, достигшие кульминации 14 и 15 марта.

Действовало удручающе и сообщение о том, что группа Зейдлица, пробивающаяся с запада после первых успехов наступления, двигается вперед очень медленно. В конце концов, именно группа Зейдлица привлекла на себя основные силы Красной Армии и помогла группе Клеффнера удержать Васильевщину.

Опорный пункт Калиткино

В конце января 1942 года 1-й батальон 3-го полка дивизии «Мертвая голова» снимается с позиции около Лужно и передислоцируется в район восточнее Ловати, между деревнями Закорытно и Демидово. К вечеру 31 января группа, следуя через Демидово, в котором находилась рота вермахта, достигает деревни Калиткино. Не успела группа разместиться, как подвергается атаке красноармейцев, пытавшихся ворваться в Калиткино. Настроение у унтерштурмфюрера СС Глимма, возглавлявшего прибывшую группу, стало улучшаться, как только прибыло подкрепление: взвод эсэсовских мотоциклистов под командой унтерштурмфюрера СС Картхауза, взвод 4-го батальона 3-го полка и тяжелый гранатомёт. В группу вливаются и восемь солдат строительного батальона.

2 февраля Калиткино подвергается мощному артиллерийско-минометному огню. Деревенские дома горят. В дело вступает русская пехота, но преодолеть стену огня обороняющихся эсэсовцев она не может. В последующие дни атаки красноармейцев под прикрытием артиллерийского огня повторялись неоднократно. Русские несли потери, но и гарнизон опорного пункта терял своих защитников.

В течение ночи 13 февраля 205-й русский лыжный батальон дважды атакует из леса западнее Калиткино. Как потом выяснилось, действовавший до этого около Васильевщины. В течение четырех дней с 17 по 20 февраля было относительно спокойно, так как в эти дни немецкая авиация бомбила русские позиции в Сутоках и Закорытно. Русским было не до Калиткино. Спокойные дни продолжались вплоть до 2 марта, за это время в Калиткино прибыло пополнение: 30 солдат для обороны деревни с севера и запада и 32 солдата для северо-восточного участка.

В эти так называемые спокойные дни русские группы неоднократно перерезали телефонную связь гарнизона с востоком. Пользуясь тем, что около Калиткино есть подходящий для строительства лес, немцы оборудуют новые огневые позиции.

2 марта в 6 часов утра пехота 14-й советской стрелковой бригады атакует, но вынуждена остановиться перед вновь построенными немцами укреплениями. Потери у немецкого гарнизона, как говорят: «В пределах нормы».

От сильного мороза больше других страдают, из-за скудного снаряжения, солдаты строительного батальона. Нужда заставляет брать валенки убитых русских пехотинцев.

3 марта из противотанковой пушки дважды были обстреляны колонны красноармейцев, идущих по дороге Кобылкино – Сутоки – Закорытно.

7 марта многочисленные «швейные машинки» сбрасывают 74 бомбы на Калиткино, принося эсэсовцам небольшой ущерб. Оставшиеся деревенские дома горят, но немцы сумели до этого соорудить подземные убежища. Весь март приходится восстанавливать телефонную связь через с/х Устье на восток. Линии приводятся в норму, но при этом потери немцев растут.

После гибели командира группы Глимма командование опорным пунктом берет на себя унтерштурмфюрер СС Картхауз. В середине марта комендантом опорного пункта в Калиткино назначается оберштурмфюрер СС Вильфрид Рихтер.

5.04.42 г. Пасхальное воскресенье. Из записок Картхауза:

«…В 8.30 русские накрывают нас мощным артиллерийским и минометным огнем. После неожиданного для нас огневого удара танки с разместившейся на них пехотой… Несколько позднее русские с 15 танками врываются в северную часть Калиткино и устраивают свой сумасшедший спектакль…»

Обе противотанковые пушки выходят из строя. Одну пушку переезжает танк. Вторая получила повреждение зарядного механизма. Перед ней застрял, подорвавшись на мине, русский танк. Танки продвигаются вперед и вскоре они уже стоят перед входами в бункеры и держат их под прицелом.

В жестоком рукопашном бою русская пехота оттесняется назад. Обершютце СС Шультц смог противотанковой миной вывести танк из строя. Роттенфюрер СС Бансемор подрывает Т-34. Бой в Калиткино продолжался 4 часа. Русские отступают, оставив на поле боя все танки, которые были выведены из строя противотанковыми минами и связками ручных гранат. Во время отступления в Закорытно подразделения красноармейцев нарвались на немецкое минное поле и понесли потери.

В тот же день атаке русских подвергается опорный пункт Июдкино, что восточнее Калиткино, обороняемый частями вермахта и полиции. До начала атаки в Июдкино подошла помощь: противотанковая пушка и группа гранотомётчиков дивизии СС «Мертвая голова». В этой атаке русские успеха также не имели. 6 и 12 апреля русские атаковали Калиткино вновь, но их силы были гораздо слабее, чем в пасхальное воскресенье. В последней атаке танки близко не подходили, а вели обстрел с «почтительного» расстояния. После всех неудачных попыток взять этот опорный пункт русские отказались от этой идеи. Калиткино было занято немцами в ходе операции «Забортный трап». 21 апреля комендант опорного пункта награждается Рыцарским крестом.

Оборонительные бои около Кирилловщины

После начала зимнего наступления частей Красной Армии на Старую Руссу, 8 января 1942 года с фронта дивизии СС «Мертвая голова» перед Валдайской возвышенностью были отозваны вначале батальоны, затем роты, взводы и группы, отдельные орудия и тяжелое вооружение. Эти части сражались около Старой Руссы вне «котла», на участке 290-й пехотной дивизии, на западном фронте в составе группы Эйке или, как боевая группа Крона, на юге на участке 123-й пехотной дивизии в районе Молвотиц.

Созданные по необходимости подразделения из артиллеристов, обозников и солдат из служб снабжения и ремонта были направлены в возникающие бреши на передовой.

3 февраля 1942 года отправляющийся в Залучье Эйке поручил командиру 1-го полка дивизии СС «Мертвая голова» командование всеми оставшимися частями дивизии. Штурмбанфюрер СС Курт Лаунер командует 3-м полком дивизии, в котором состоит лишь 2-й батальон с частью подразделений в районе Лужно. Создаются боевые отделения для защиты со стороны Невьего Мха. Тыл обеспечивают лыжная рота и отделение истребителей. Из артиллеристов, связистов и тыловых служб были созданы так называемые «группы быстрого реагирования», чтобы при необходимости блокировать проникновение противника. Дальнейшее сокращение тыловых служб продолжать было нельзя, так как снабжение не должно прекращаться.

В такой ситуации учитывается каждый солдат. Еще 21 января Эйке приказал задействовать для проведения особых операций часть находившихся в дивизии 17 осуждённых военным трибуналом эсэсовцев. Тем самым им давалась возможность отличиться в бою. Вскоре издается приказ: «В дивизии срочно формируется боевая группа особого назначения. В эту группу переводятся все бывшие военнослужащие дивизии СС вне зависимости от принадлежности к роду войск, которые были осуждены военным трибуналом за дезертирство, за трусость, за причинение себе телесных повреждений, за оставление боевого поста…»

Формируемая группа будет задействована в районе Кирилловщины на правом фланге дивизии в качестве «испытательной» роты. В январе и феврале попытки 34-й советской армии пробить оборону эсэсовцев между Лужно и Кирилловщиной потерпели неудачу. Макс Симон считал, что если русские атаки не будут такими массированными, как в районе Старой Руссы или западном фронте «котла», то его группа сумеет удержать свои позиции.

Не проходит ни дня, чтобы русские ударные группы не пытались прорвать линию немецкой обороны и ликвидировать опорные пункты. Ежедневно не утихает артиллерийский огонь в этом районе.

С учетом тяжелого положения эсэсовцев на западном фронте Эйке приказал всех выздоравливающих и восстановившихся солдат с участка фронта Симона направить в его группу. Это означает новое «кровопускание» для ослабленного оборонительного фронта между Кирилловщиной и Лужно.

Симон категорически не согласен с распоряжением командира дивизии. Русские десантники в районе болота Невий Мох вынуждают группу Симона в дополнение к основной линии обороны обеспечивать безопасность дороги от Демянска до Лужно, по которой осуществляется снабжение группы. А это около 20 км. К тому же есть дополнительная линия Чичилово – Иловка – Лужно. А это еще 20 км.

31 марта на старом фронте было задействовано пехоты почти в два раза меньше, чем в начале года. К тому же на 31 марта к боевому составу стали причислять писарей, поваров, водителей, сопровождающих обозы, и даже пекарей, которых нельзя было сравнивать по боевой ценности с нормальными активными солдатами. Все резервы с 8 января 1942 года были брошены в бой. Исходя из этого положения бригадефюрер СС Макс Симон сообщал 10 апреля 1942 года командиру дивизии: «…Недалеко то время, когда роты, задействованные на передовой, будут насчитывать не более 10 человек…»

Весна вступает в свои права, начинает таять. Верхние части позиций группы Симона освобождаются от снега. Низины превращаются в озёра, пруды, ручьи и реки выходят из берегов, мосты рушатся. Из воспоминаний очевидца: «…Сегодня сквозь потолок бункера капает вода. Весна! Нам еще плохо в это верится… Разве кто-то из нас когда-то забудет, что зимняя обувь не должна быть узкой и что гвозди превращают сапоги в холодильник. Кто из нас когда-нибудь еще наденет зимой узкую красивую униформу. Мы научились ценить широкую и удобную одежду. Мы научились разводить огонь в бункере из сырых дров с помощью последней спички. Вдали грохочут русские. Они оборудуют свои позиции».

Тем временем налаживается связь между 10-м и 2-м армейским корпусами. Для защиты «рукава» с фронта около Лужно 26 апреля 1942 года снимается батальон Лаунера (2-й батальон 3-го полка) вместе с 5-й и 7-й ротами и передается группе Эйке. Участок Лаунера берет на себя штурмбанфюрер СС Шубах.

В свою очередь русские выбираются из затопленных позиций на возвышенности и заново оборудуют их по линии Липяги – Уполозы – Подолы. Немецкие разведчики и наблюдатели через бинокль могут установить точное расположение линии русской обороны.

Группа Симона снова занимает оставленную область болот. 28 апреля участок группы Симона делится на две части: слева – участок Шубаха (командный пункт Дубровка), справа – участок Шульце (командный пункт Кирилловщина). Боевые действия на передней линии фронта затихли, зато активизировалась русская авиация. 8 апреля унтерштурмфюрер СС Будишек пишет: «Вражеские разрушители навещают нас каждый день и повергают в пламя одну деревню за другой. Вчера горело в обозе Шубаха, были уничтожены 54 транспортных средства и всё обмундирование…»

3 мая 1942 года немцы начали операцию «Крестьянский двор». С 1.25 до 3.25 стреляют все тяжелые и легкие орудия с целью вызвать ответный огонь русской артиллерии, для того чтобы установить, где и как расположены их огневые позиции.

5 мая русская пехота при поддержке танков начала наступление в районе Кирилловщины и на границе с 12-й немецкой пехотной дивизией. В дело подключились «Катюши». Кирилловщина полностью окутана красной пылью. Для эсэсовцев складывалась критическая ситуация, особенно у их сторожевых постов около Сухой Нивы, но им оказали помощь 11-е и 12-е отделения артиллерийского полка «Мертвой головы». Только срочно вызванная авиация спасает немцев, нанося удары по русским танками бомбами и бортовыми пушками.

Немецкое командование считает, что русские после неудачных попыток на западе постараются во что бы то ни стало пробить северо-восточный фронт.

8 мая Симон бросает в бой резервные подразделения артиллерии и тыловых служб, чтобы сдержать натиск русских. Под прикрытием артиллерийского огня русская пехота почти вплотную подошла к немецким траншеям, но жестокий огонь заставляет ее прижаться к земле. 6 русских танков прорвались через линию фронта, но два застряли в болоте, остальные выводятся из строя противотанковыми пушками. Решающее слово, как и прежде, было за немецкой авиацией. Без нее исход боя был бы не ясен. На 3-й день сражения 9 мая в основном была задействована артиллерия обеих противоборствующих сторон. Эсэсовцы вынуждены признать возросший уровень русской артиллерии. Унтерштурмфюрер СС Будишек пишет: «Наблюдательный пункт 1-го взвода 13-го батальона 1-го полка уничтожается прямым попаданием. Танр и Хусер мертвы, Мюллер ранен. Русские стреляют из своих тяжелых орудий по каждому обнаруженному бункеру до тех пор, пока не уничтожают его прямым попаданием. Вечером прилетают русские бомбардировщики и сбрасывают свой смертоносный груз…» Как видим, этот молодой эсэсовский офицер называет того, кто сбрасывает бомбы, не «кофемолкой», а почтительно – бомбардировщик. Жизнь, как говориться, учит.

10 мая на 4-й день сражения Кирилловщина и тыловые позиции были накрыты сильным артиллерийским огнем. В последующие дни обстановка на линии противостояния достаточно спокойная. Но это спокойствие вызывает у немцев сильную тревогу, и не напрасно. 20 мая русская пехота после мощной артподготовки смогла захватить важные высоты 172 и 185. Только задействуя все возможные резервы, с громадными потерями, немцы смогли вернуть себе лишь часть захваченного русскими.

21 мая к вечеру немцы вздохнули свободнее, к ним на помощь прилетают «Штуки» и обрушиваются на скопление русских танков и артиллерийские позиции. В ночь с 21 на 22 мая в районе Кирилловщины в атаку пошла русская пехота, поддерживаемая танками и артиллерийским огнем. Немцы несут очень высокие потери и теряют все сторожевые посты за исключением «Муравьиного холма». Своевременно на помощь эсэсовцам подошли две армейские роты из 30-й пехотной дивизии.

Русская артиллерия большого калибра стреляет очень прицельно. Их огневые позиции находятся далеко у населенного пункта Любница, точного места ее расположения немцы не определили, поэтому не могут накрыть их своим огнем. 11-е отделение вынуждено переместиться в район Хани, 12-е отделение занимает старые огневые позиции 10-го отделения около Кирилловщины. После 23 мая на фронте становится спокойнее.

27 мая командир дивизии СС «Мертвая голова» Эйке объединяет разрозненные части между Полой и Ловатью и запрещает Симону именовать свою группу «Дивизией СС». Всеми средствами Эйке стремится убрать с фронта перед Валдайской возвышенностью пехотный полк, все службы обеспечения, остатки подразделений и их обозы. Остатки штаба дивизии должны быть перемещены в тыл для обеспечения транспортного сообщения.

28 мая приходит приказ о смене боевой группы Симона. Ее участок должна взять на себя 30-я пехотная дивизия, которая этого сделать не может, так как она насчитывает лишь 6 батальонов. Так что реальная смена может произойти только тогда, когда 30-я пехотная дивизия получит пополнение и вернёт себе откомандированных.

Получить пополнение для «Мертвой головы» – проблема. На 30 мая вместо положенных по штату 17 532 человек они имеют лишь 6726. Еще 14 мая командующий 16-й армией направил рейхсфюреру СС Гиммлеру срочную просьбу найти резервы для этой «отличной дивизии», чтобы она могла сражаться как самостоятельное военное подразделение, а не как подразделение, разделённое на несколько армейских частей.

Передача позиций 30-й пехотной дивизии продолжалась до 4 июня. Лишь 3-й батальон 1-го полка, части отделения истребителей танков, а также 11-е и 12-е артиллерийские отделения остаются на старых позициях и переходят под командование 30-й пехотной дивизии. Лишь 8 июля части 11-го и 12-го артотделений уходят с позиций. Обершарфюрер СС Ганс С. из 12-го артиллерийского отделения пишет: «…Переходим к папе Эйке! Из одного дерьма в другое…» Как точно и удачно сказано.

Операция «Забортный трап»

Подготовка и начало операции

Командование 16-й армии приняло решение специально выделить свежие части для штурма советских позиций, отделяющих ее от «демянского котла». Впервые идея и сроки проведения деблокирующего удара появились в дневнике Ф. Гальдера 2 марта: «Наступление в районе Старой Руссы осуществить в период 13–16.3! План наступления пока неясен. Мне кажется, здесь необходимо, прежде всего, установить связь с 2-м армейским корпусом, а затем уже овладеть шоссейной дорогой Старая Русса – Демянск».

Уже 3 марта 1942 года для облегчения управления ударными группировками создаются так называемые «корпусные группы». Они должны были наступать навстречу друг другу изнутри и снаружи «демянского котла». Группу, которая должна была наносить деблокирующий удар, возглавил генерал-лейтенант Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах. До этого он командовал 12-й пехотной дивизией, наряду с другими соединениями попавшей в «демянский котёл». В данный момент он находился в резерве Главного командования.

Трофейные орудия на участке между Васильевщиной и Горшковицами

В состав группы Зейдлица вошли 5-я и 8-я легкопехотные, 329-я и 122-я пехотные дивизии, 206-й горноегерский полк 7-й горнострелковой дивизии, 3-й артиллерийский полк РГК и 203-й танковый полк. Всего группа насчитывала 52 пехотных батальона, 24 артиллерийских дивизиона, 1400 пулеметов, 34 тысячи человек. В ходе операции она будет усилена частями 18-й моторизованной и 81-й пехотной дивизий. С воздуха поддержку обеспечивал 1-й воздушный флот силами 130 бомбардировщиков и 80 истребителей. Как видно, деблокирующая группа представляла собой очень серьёзную силу.

Внутри «котла» создаётся штаб «группы Цорна». Под руководством генерала Цорна 290-я пехотная дивизия, группа Эйке и группа Арко-105 были объединены в корпусную группу Цорна. По его плану предполагалось атаковать Кобылкино с западного выступа линии «котла», с «балкона», и занять этот важный перекрёсток транспортных путей, для того чтобы держать свободными для группы Зейдлица дороги, проходившие слева и справа вдоль по Ловати. В дальнейшем наступлении должно быть занято Новое Рамушево. Основная нагрузка в наступлении на запад легла на группу Эйке.

В начале апреля поднимаются указатели термометров. Снег и лёд тают. Лёд на болотах ломается, пруды и реки в «котле» освобождаются ото льда и затопляют территорию. Талая вода заполняет окопы, убежища и бункеры. Аэродром около Демянска представляет собой огромную грязную лужу. Тяжелые транспортные самолёты садиться уже не могут.

Подразделение 5-й легкопехотной дивизии при поддержке танков 203-го танкового полка ведет наступление около Ловати

Накануне немецкого наступления, с утра 20 марта, немецкая авиация начала интенсивные бомбардировки правофланговых соединений 1-й ударной армии и левофланговых частей 11-й армий, сделав за этот день до 400 самолётовылетов. И в этот же день немецкая артиллерия нанесла два мощных огневых налета. В 9.00 21 марта на советские позиции обрушились до 100 самолётов и свыше 300 орудий и минометов. Ударная группа Зейдлица перешла в наступление. Вслед за огневым налётом немцы перешли в атаку силами до 3–4 пехотных полков 8-й легкопехотной и 329-й пехотной дивизий. Сражение, которое продлится не один день, началось.

Наступающие с большими потерями пытаются освободить находившихся в окружении. 6000 солдат, большинство из которых были из дивизии СС «Мертвая голова», в составе группы Эйке, удерживали несколько недель в лютый мороз линию западного и северо-западного фронта протяженностью от Васильевщины до Залучья.

Командование 2-го армейского корпуса отдавало себе отчёт в том, что бойцов группы Эйке нельзя бросать одних на врага, находящегося на оборудованных позициях. Нужно сформировать полк и присоединить к группе Цорна.

При командире 96-го пехотного полка полковника Ильгена организуется наступательный полк, который предусмотрено использовать в качестве ударной силы и для поддержки боевых эсэсовских групп Клеффнера и Бохмана. Полк Ильгена состоял:

– батальон Буша (290 п.д.);

– батальон Лауме (12 п.д.);

– батальон Фолка (разведывательный батальон 12 п.д.);

– батальон Пантель (32 п.д.);

– батальон Шмидта (32 п.д.);

– батальон Алкорна (32 п.д.);

– батальон Шефферуса (32 п.д.).

Часть батальонов в марте 1942 года была задействована в боевых действиях против русских десантников, проникших в «котёл».

Полку Ильгена от группы Эйке была передана радиостанция. Эйке вывел части своей группы из района Залучья, боевая батарея унтерштурмфюрера СС Рольфа Зеебаха продолжала занимать огневую позицию западнее Васильевщины. В конце марта батальон Буша в районе Кокорено присоединился к полку Ильчена.

Русские, для которых не остались незамеченными приготовления к передвижению, непрерывно атакуют передовую группу Эйке. К этим атакам относится атака в первый день Пасхи на опорный пункт Калиткино, шум этого боя был слышен наступающим с запада войскам группы Зейдлица.

13 апреля 1942 года полковник Ильген получил тяжелое ранение. Подполковник фон Боррис берет на себя командование сборным наступательным полком. Усиленно проводится разведка на направлении предстоящего наступления. При обнаружении русских позиций разведчики по радио давали координаты и артиллерия обстреливала указанную территорию.

14 апреля в утренние сумерки вплоть до 11.00 «Штуки» и Ю-88 подвергли жестокому обстрелу и бомбардировке русские позиции. Наступающие батальоны Ильгена соединились с измотанными солдатами передовых позиций группы Эйке. Русская артиллерия пытается огнем вытеснить с передовой линии прошедших через затопленные леса и болота подразделения.

Боевая группа Бохмана, состоящая в основном из роты эсэсовцев 3-го полка «Мертвой головы», 2-х штурмовых орудий, взвода танков разведывательного батальона, усиленная отдельными подразделениями разведчиков, отправляется от Учнов в район северо-западнее Васильевщины с целью выйти на шоссе на Бяково. Налево отправляется рота саперного батальона. При движении она натыкается на остатки русского лесного лагеря, до этого подвергшегося удару немецкой авиации. Мост через приток Старовской Робьи русские успели взорвать, что не позволило двигаться дальше двум штурмовым орудиям и 8,8-см зенитной пушке. Внезапно немцы подверглись атаке русской пехоты с тыла, завязался бой. Только по его окончании появилась возможность заняться восстановлением моста. Из деревушки Июдкино через болотистый лес наступают мотоциклисты штурмбанфюрера СС Клеффнера. Батальон Буша, стоящий западнее Июдкино, должен атаковать Закорытно, но не может сдвинуться с места. Водные потоки вперемежку со снегом не позволяют солдатам выполнять приказ о движении.

В 12.30 перед батальоном возник водоем, который с момента его обнаружения разведкой стал на 50 м шире и на 1,5 м глубже. На помощь подоспели саперы, но наскоро построенный мост сильным течением уносится далеко в сторону.

Свое слово сказала в этот момент русская артиллерия. Под ее огнем двигаться вперед было невозможно, и Буш дал команду вернуться на исходную позицию. По радио Буш принял приказание Эйке прекратить на сегодня движение и на следующее утро около Июдкино преодолеть водную преграду по вновь наведённому мосту.

Обстановка складывалась пока в целом неудачная для немцев. Ни одной ударной группе не удалось достичь успеха. Из воспоминаний роттенфюрера СС Шабера: «…Мы интенсивно работали на радиостанции. Обергруппенфюрер СС Эйке снова связывается через станцию с дивизионным командным пунктом и хочет знать, как идет наступление. Подполковник Боррис нигде не может обнаружить успехов. Несмотря на задействование всего имеющегося в распоряжении оружия, несмотря на запас боеприпасов (такого у нас уже не было несколько месяцев), несмотря на неукротимое мужество наступательных батальонов к вечеру 14 апреля мы добились немногого…»

15 апреля 1942 года. 3.30. Из записок роттенфюрера СС Шабера: «…Непроглядная ночь. Наступательные батальоны возобновляют свои попытки. «Штуки» сбрасывают свой уничтожающий груз на врага. Эскадрильи Не-111 и Ме-110 их поддерживают. «Мессершмитты» страхуют эскадрильи бомбардировщиков. Советы наносят встречный удар. Внезапно в воздухе появляются многочисленные бронированные ИЛ-2, они обрушиваются на передовые отряды. Я вижу, как оттаскиваются за передовой отряд 8,8-см зенитная пушка и несколько 3,7-см орудий. Атака медленно сходит на нет…»

Батальон Буша, перейдя водную преграду по вспомогательному мосту, около полудня подошёл к окраине Закорытно. Немцы врываются в восточную часть деревни, русские не отступают, переходя в контратаки и рукопашные схватки. С громадным трудом, понеся большие потери, после четырёхчасового боя немцы смогли овладеть этой небольшой деревней.

Справа от батальона Буша боевая группа Клеффнера наступает на Бяково по обе стороны шоссе, имея впереди оба орудия. Около 18.30 Бяково, за которое несколько недель назад шли жестокие бои, берется штурмом и оказывается снова в руках «Мертвой головы». Тем самым создается плацдарм для концентрированного наступления в направлении Ловати. Подполковник Боррис переносит свой командный пункт на южную половину Бяково. Ночью 16 апреля 1942 года к Боррису подходят саперный батальон и ударная группа Бохмана. Обе ударные группы Клеффнера и Бохмана входят в подчинение Боррису.

Утром 16 апреля они вместе с саперным батальоном готовятся продолжать наступление на Омычкино и взять его. Обе ударные группы продвигались вперед, следуя по обе стороны шоссе. Саперный батальон выдвинулся на первую позицию и обезвреживал местность от многочисленных русских мин. Сильнейший маскированный удар немецких бомбардировщиков по району севернее шоссе дал желаемый для немцев результат. Сопротивление красноармейцев в зоне наступления ударной группы Бохмана неожиданно для эсэсовцев оказалось довольно слабым. Это было следствием воздушной атаки. Но так было не везде. В лесном массиве до низины Старовской Робьи отдельные группы русской пехоты продолжали оказывать ожесточенное сопротивление и без боя не сдавались, предпочитая погибнуть, но не отступить или сдаться в плен. С большими потерями ударная группа Клеффнера и батальон Буша всё же смогли зачистить эту территорию. После этого батальон Буша (290-я пехотная дивизия) переходит в прямое подчинение штурмбанфюреру СС Клеффнеру и бросается на правый участок фронта под командование Борриса.

Роттенфюрер СС Шабер: «…Сначала до следующего леса всё идет гладко. А здесь русские оказывают ожесточенное сопротивление. В лесу снова нужно преодолевать заполненный водой участок. Для нашего орудия этот переход невозможен. Снова нужно возводить мост под мощным пулеметным и артиллерийским огнем. У нас есть потери: погибшие и раненые. Спустя несколько часов изнурительной работы временный мост построен. Наше орудие продвигается вперед. К нам подходит генерал-лейтенант Цорн. Он идет к шоссе к лежащим там погибшим товарищам, поднимает еловые ветки и брезент, которым мы их прикрыли, стоит вытянувшись и отдаёт салют…»

Продолжение боев

Ранним утром 17 апреля начинается вторая фаза операции. Планируется пробить большой лесной массив в направлении Ловати. Внезапно в 6.00 русские гвардейские минометы «Катюши» накрывают огнем немецкие подразделения южнее Закорытно, где около Сутоки, в долине реки Старовская Робья ведут боевые действия подразделения полка Борриса.

Батальон Буша выступает из леса западнее Бяково с целью поддержать атаку на правом фланге. Из Бякова в лес по направлению к Ловати выдвинулась боевая группа СС Клеффнера.

Из записок Шабера, который стоит со своей передвижной радиостанцией недалеко от гати около Бяково: «…Целый день ИЛ-2 усиленно обстреливают гать и сбрасывают осколочные бомбы. Кроме того, стреляет русская артиллерия и многоствольные реактивные установки. В 50 метрах за мной в лесу стреляет 10,5-см батарея артиллерийского полка «Мертвой головы».

После таяния снега: строительство бункера в 7-й роте 1-го полка в Горшковицах

В ночь на 18 апреля о сне не может быть и речи. Русская артиллерия непрерывно обстреливает немецкие позиции, находящиеся в зоне досягаемости. Участок реки Робья является целью ночных атак русских. На севере стоит мощный грохот. Несколько русских батарей обстреливают территорию по обе стороны гати, чтобы помешать ночному подвозу. В этом хаосе не слышно «швейных машинок». Они выбрали гать в качестве объекта бомбардировок…»

Ранним утром 18 апреля шум превращается в преисподнюю: эскадрильи «Штук» сбрасывают свои 250-кг бомбы в полосе атаки, немецкая артиллерия бьет изо всех стволов, разрываются русские снаряды. Когда «Штуки» улетают, появляются немецкие бомбардировщики, выполняющие серийное бомбометание. Эсэсовцы в ледяной воде и трясине метр за метром продвигаются от Бякова к Омычкино.

Вечером 5-го дня наступления батальон СС Бохмана стоял перед Омычкино.

19 апреля для наступающих не было успеха. Две попытки эсэсовского батальона захватить Омычкино были отражены его защитниками. Как всегда в подобных ситуациях, в дело подключились «Штуки», сбрасывая смертоносный груз на деревню, на русскую пехоту и артиллерийские позиции в «треугольном лесу» севернее Омычкино.

Видя безрезультативность прямых атак на Омычкино, Бохман изменил направление удара и направил боевую группу к реке Ловать. После полудня эсэсовцы форсировали наступление на юг на Омычкино и на «треугольный лес». К исходу дня ценой больших потерь Омычкино перешло к немцам. После этого батальон Буша (290-я пехотная дивизия) берет на себя ответственность за безопасность шоссе между Омычкино и Бяково и выдвигается севернее шоссе, где постоянно прибывает вода.

Кольцо вокруг «котла» прорвано: командир 3-й роты саперного батальона Зеела и командира 1-й роты саперного батальона Мюллер устанавливают связь между наступательными группами

После бомбардировки «Штуками» «треугольного леса» боевая группа Бохмана продолжает наступать по дороге на Новое Рамушево. В «треугольном лесу» обнаружили 15 орудий, которые русские не смогли вывезти из-за безобразного состояния дорог и отсутствия транспорта. По мнению эсэсовцев, это были как раз те орудия, которые почти полностью парализовали атаку немцев в предыдущие дни. Неизвестно, были ли они в исправном состоянии или выведены из строя.

Эсэсовцы на дороге Омычкино – Новое Рамушево попали под сильный прицельный огонь с западного берега Ловати, который еще занят русскими.

Роттенфюрер СС Шеффлер пишет: «…Мы двигаемся на Новое Рамушево. Сопротивление противника усиливается. У нас много потерь. Боевое орудие перекрывает нам дорогу. До окраины деревни еще 800 метров…»

После ожесточенного боя к 20.00 немцы взяли Новое Рамушево. Незамедлительно подполковник Боррис переносит свой командный пункт в эту деревню, в которой уцелел лишь один дом и половина сарая, а остальная территория сравнялась с землёй. По другую сторону Ловати западная часть деревни Рамушево полыхает огнем. Эсэсовцы приближаются к реке между Омычкино и Новым Рамушевым.

Бои продолжаются. Поздним вечером к батальону Бохмана в Новом Рамушеве подошли 70 саперов из роты Зеела. Помощь пришла вовремя, так как русские пытаются вернуть себе населенный пункт при поддержке танков. С западного берега Ловати по немецким позициям ведёт огонь русская артиллерия. Залпы «Катюш» накрывают Новое Рамушево. Русская пехота несмотря на отчаянное упорство и потери не смогла преодолеть стену оборонительного огня эсэсовцев.

Между тем ударная группа Крона, дислоцирующаяся севернее шоссе, продвигается на север, чтобы на болоте Сучан обеспечить в ходе боев правый фланг «клина».

В то время как со стороны «котла» оборудуются позиции для обороны отвоёванной территории, на западном берегу Ловати начинается новая атака группы Зейдлица.

В 18.30 21 апреля 1942 года солдаты из ударной группы Бохмана увидели фигуры на противоположном берегу и закричали: «Они здесь. Они здесь». С другой стороны Ловати стали махать руками солдаты из 8-й легкопехотной дивизии (егерской) из состава группы Зейдлица. В следующую ночь с 21 на 22 апреля связисты эсэсовской дивизии садятся в надувную лодку, чтобы переправиться через Ловать и установить прямую связь с командованием группы Зейдлица.

22 апреля 1942 года шеф генерального штаба Хадлер делает запись: «…Брешь закрыта, но теперь ее нужно сделать способной нести нагрузку…», другими словами, это означает: продолжение наступление на север и юг, чтобы расширить и закрепить узкий проход от Васильевщины через Бяково, Омычкино, Новое Рамушево.

В наступлении на север, которое должны осуществлять батальоны Пантеля (32-я пехотная дивизия) и Лауме (12-я пехотная дивизия), принимает участие также эсэсовская рота Зеела. В то время как в ночь с 24 на 25 апреля ударная группа Крона с большими потерями смогла форсировать небольшой ручей Вилень, днём 25 апреля рота Зеела сооружает предмостные укрепления. Они нужны для обеспечения правого фланга батальонов Борриса, задействованных в северном направлении в районе болота Сучан. Неожиданно Зеела получает приказ взять Старое Рамушево, ведя свою роту впереди наступательных батальонов.

Генерал фон Зейдлиц обсуждает с генералом Цорном дальнейшие действия

Ночью 25 апреля рота занимает исходную позицию в Новом Рамушеве. Оберштурмфюрер СС Шеффель пишет: «…Мы быстро добираемся до середины деревни, и тут разгорается жаркое сражение. Мы продвигаемся по деревне маленькими шажками. У нас есть первые потери. Наша атака ослабевает. Мы слишком слабы… В конце деревни стоит большое массивное здание школы. Мы лежим перед школой 3 часа. Запрашиваем «Штуки». Они сбрасывают бомбы на цель. Мы движемся вперед, но к дому приблизиться не можем. Проходит час за часом. Мы снова запрашиваем поддержку «Штук». Но желаемый успех не приходит. Дом только слегка повреждён. Тем временем эсэсовские инженеры сооружают посреди моста мостки. Подтягивается штурмовое орудие и поражает дом прямым попаданием. С западного берега Ловати запрашивается огонь артиллерии и минометов.

Ударный взвод несколько часов пытается взять штурмом школу, отчаянно защищаемую русскими. Русские, взятые в тиски с юга и севера, понимают безвыходность своего положения, но не сдаются. В 16.00 очаг вражеского сопротивления берется штурмом. И теперь становится понятным, почему школа так упорно защищалась. Среди погибших русских лежат два политкомиссара. Слева и справа от школы находятся хорошо замаскированные подземные бункеры с огневой позицией по направлению к Ловати».

Этот бой стоил роте Зеела 9 погибших и 11 раненых. Роте Зеела приказано оставаться в Старом Рамушеве, а оба армейских батальона двинулись по направлению к Александровке, которая 28 апреля переходит в немецкие руки.

На примере боя за Старое Рамушево видно, что старания Эйке по воспитанию ненависти к советской России дали результаты. Автор вышеприведенных строк эсэсовец Шеффель убеждён, что именно политкомиссары заставляли русских солдат сражаться с таким упорством. Это не соответствовало действительности. Неудачную для немцев боевую операцию легче свалить на мифических комиссаров, а не на неумелые действия немецких солдат. Русские сражались против ненавистных захватчиков, и комиссары тут ни при чём.

Для организации взятия последних русских опорных пунктов Кобылкино и Новоселья 26 апреля 1942 года с фронта у Лужно штаб 2-го батальона 3-го полка дивизии СС «Мертвая голова» переводится на западный фронт.

Южнее Омычкино из разных подразделений эсэсовской дивизии формируется ударная группа под командованием штурмбанфюрера СС Дейзенхофе. Группа должна установить связь с силами группы Зейдлица, наступающими на Кобылкино с севера (18-я моторизованная дивизия) и запада (329-я пехотная дивизия), и на этом месте разорвать кольцо окружения.

Ночью 30 апреля ударная группа Дейзенхофе на надувных лодках переправляется через Робью и внезапной атакой вырывает Новоселье из рук русских. После рассвета русская пехота при поддержке танков врывается в юго-западную часть деревни. При отражении атаки штурмбанфюрер СС Дейзенхофе в ходе боя получает ранение, но населенный пункт остался у немцев.

Тем временем группа Зейдлица продолжала наступление на юг. В течение дня 30 апреля была сформирована линия обороны, которая в полутора километрах северо-западнее выхода из Кобылкино примыкает к переднему краю обороны. Тем самым восстанавливается десантный мостик между 10-м и 2-м армейскими корпусами на обеих сторонах Ловати от Редцев до Кобылкино с одной стороны и от Присморжья до Новоселья – с другой. Операция «Забортный трап» и «Наведение мостов» завершены. По подсчётам Эйке, с начала февраля Красная Армия потеряла 7000 человек.

Бои за «коридор»

Майские бои 1942 года

Создание сухопутного моста не избавило немецкую демянскую группировку от трудностей. Доступ туда осуществлялся по шоссе из Рамушева в Васильевщину. Южная окраина болота Сучан на севере, река Робья на юге являлись границей «коридора» 4 км в ширину и 12 км в длину. Эйке еще в апреле докладывал командованию, что «горлышко котла» («коридора») не сможет прослужить долго. Чтобы расширить коридор, у слабой по численности дивизии нет в распоряжении необходимых сил. На все вопросы о подкреплении для реализации расширения Эйке получался лаконичный ответ: «Сил нет».

Главный участок боев, который вероятно будет находиться в «коридоре», немецкое командование не считало приоритетным. А командование Северо-Западного фронта тем временем отслеживало положение и подтягивало новые силы, чтобы разрушить только что налаженное сухопутное сообщение и снова окружить 2-й армейский корпус. Для генерал-лейтенанта Курочкина это был вопрос престижа. Ставку ВГК весьма беспокоило складывающееся положение. В связи с этим на Северо-Западный фронт прибыл представитель Ставки генерал-полковник А. М. Василевский и сразу же посетил войска 11-й и 1-й ударной армий, на месте решая вопросы использования сил и средств.

Адъютант Гитлера генерал-лейтенант Шмундт поздравляет Эйке с наградой дубовыми листьями к рыцарскому Железному кресту

22 апреля Ставка ВГК своей директивой № 170300 приказывала ликвидировать прорыв противника в сторону Ловати и в последующем уничтожить окруженные в районе Демянска немецкие войска.

Планировалось силами 11-й и 1-й ударной армий разгромить немецкие войска на западном берегу Ловати в районе Рамушево, Михалкино и отбросить их за Редью. Одновременно войска обеих армий на восточном берегу Ловати с привлечением сил 1-го гвардейского стрелкового корпуса должны были ликвидировать немецкие части в районе Омычкино. С 27 апреля требовалось нанести удар силами 11-й армии из района станции Пола с выходом на реку Пола в районе Колома. 1-я ударная армия в это время должна нанести удар из района Залучья в северном направлении с выходом на реку Пола в районе Новые Горки.

Кроме этого, не позднее 1 мая с прибытием в район станции Любница стрелковой дивизии и четырёх бригад 34-я армия должна нанести удар в общем направлении Лужно – Демянск и двинуться дальше на юг.

Паромная переправа через р. Ловать близ Рамушева

На первый взгляд сил для проведения операции у Северо-Западного фронта было достаточно. Но дивизии, участвовавшие в зимних и весенних боях, были очень слабы по численности, не хватало техники и запасов патронов и снарядов разного калибра. Дивизии, прибывающие на фронт в весенние месяцы, были слабо обучены, не слажены и не имели боевого опыта. Все это сказалось на результатах.

Около Бяково ширина «коридора» была всего 3 км, и он перекрывался пулеметным огнем. Паромная переправа через Ловать у Рамушева находилась под обстрелом тяжелых русских орудий. Дивизии группы Зейдлица не являлись для «котла» долгожданным подкреплением. Они занимали позиции внутри «коридора», чтобы прикрыть его. Один из самых опасных участков – это участок около реки Пола у деревни Васильевщина, где 290-я пехотная дивизия примыкает к группе Эйке. Только успела талая вода впитаться в землю, как рано утром 3 мая мощный артиллерийский огонь и залпы реактивных установок обрушились на позиции 290-й пехотной дивизии. Это в наступление пошли сибиряки 370-й стрелковой дивизии полковника Андреева.

370-я стрелковая дивизия еще до общего наступления захватила у немцев опорный пункт Стрелицы, чтобы в дальнейшем его уже не сдавать. 282-я стрелковая дивизия из Омска полковника Белобородова 3 мая выбила противника из Новой Деревни, Сомшино, Никольского. В ходе этих майских боев хвалёная немецкая пехота бросала боевые позиции и в панике бежала, да еще как бежала – на целых 5 км в тыл. В истории 290-й пехотной дивизии написано: «…4 мая в 2.30 русские атакуют с четырьмя танками и тремя батальонами пехоты вдоль окраины леса южнее Никольского. Отчаявшиеся рядовые отступают назад. Выжившие офицеры батальона и офицеры штаба 503-го пехотного полка с особым упорством и применением пистолетов ловят отчаявшихся и возвращают их назад.

5 мая в 2.30 южнее Новой Деревни три-четыре батальона при поддержке танков и артиллерии снова атакуют в направлении батальона Йохаммера, достигают главной линии обороны, и повторяется паника предыдущего дня. До 5 километров назад отступают бойцы безумно и бесцельно. Офицеры и солдаты штаба 501-го пехотного полка ловят бежавших и приводят их в боевое состояние».

Ночная атака 15 мая с целью вернуть в немецкие руки Новую Деревню, Сомшино, Никольское закончилась полным провалом.

В то же время эти бои, где немцы успеха не имели и отступили под натиском сибирских дивизий, в эсэсовских документальных описаниях «Marsch und Kämpfe der SS-Totenkopd-Division» – Bielefeld 1984 показаны следующим образом: «…Русские усиливают свой наступательный клин вновь и вновь прибывающими батальонами и танками и при поддержке авиации расширяют область прорыва до населенного пункта Новая Деревня. 290-я пехотная дивизия концентрирует все свои силы и бросает их на участок прорыва. Боевые группы других дивизий спешат на помощь. В сражениях, продолжавшихся три дня, удалось блокировать участок прорыва и ответным ударом нашими войсками была занята старая линия фронта».

Это неправда. Населенные пункты Сомшино, Никольское, Новая Деревня до окончания боев в «рамушевском коридоре» оставались в руках сибиряков. Поэтому возникает большое сомнение в объективности эсэсовских данных, в частности о потерях Красной Армии за время проведения операций «Наведение мостов» и «Забортный трап».

3 мая в состав «Мертвой головы» возвращается группа артиллерии штурмбанфюрера СС Штанге, которая в течение четырёх месяцев вела бои вне «котла». Сильный артиллерийский огонь русских перекрывает движение у Васильевщины. Поэтому лишь через два дня, 5 мая, удалось установить 3-ю и 4-ю батареи западнее Маклакова, а 10-ю около Васильевщины.

8 мая происходит смена командования. Эйке сменяет генерал Цорна, а штандартенфюрер СС Беккер принимает прежнюю группу Эйке в «коридоре» (командный пункт Бяково). Развивается маленькая война в болотистой и лесистой местности. Русские беспрестанно обстреливают «коридор». Немецкая артиллерия в свою очередь обстреливает районы предполагаемого нахождения русской артиллерии, пытаясь подавить огонь вражеских батарей. Так, 10 мая артиллерийский полк дивизии СС «Мертвая голова» вместе с артиллерийской группой Штанге отбивает мощную атаку русской пехоты у Рыкалова. В результате повторных атак красноармейцев Рыкалово и Налючи на другой стороне реки переходят в их руки.

На следующий день 11 мая оба населенных пункта вновь у немцев. Атаки русской пехоты на эту небольшую территорию у реки Пола будут продолжаться и в дальнейшем. Эсэсовцы назвали этот участок «ветреный угол». Только массированный артиллерийский огонь позволял немцам с переменным успехом удерживать и Рыкалово, и Налючи.

Неудача «Данмарка» под Дубовицами

Тем временем из Пскова для подкрепления дивизии «Мертвая голова» самолётами доставляется добровольческий корпус «Данмарк». Участие датских добровольцев в боях с русскими не было случайным. Дания считалась нордической страной с подходящей арийской родословной. Население практически от германской оккупации не пострадало, монархия и парламент остались в неприкосновенности. Вмешательство немцев во внутренние дела страны было сведено к минимуму.

Через две недели после вторжения 23 апреля 1940 года Гиммлер приказал начать вербовочную компанию в Дании и Норвегии. Годные к службе волонтёры от 17 до 23 лет подписывали контракт на два года и получали германское гражданство со всеми правами и привилегиями «рейхсдойче», сохраняя при этом и датское подданство.

Любой, кто ранее служил в датской армии, при вступлении в ряды Ваффен СС сохраняли свое воинское звание и право на получение пенсии. Созданный легион получил официальное немецкое обозначение – добровольческий корпус СС «Данмарк».

Примечательно, что датские добровольцы приносили присягу Верховному командованию Вермахта, а не традиционную для эсэсовцев клятву преданности лично Гитлеру. Кристиан Криссинг был первым командиром части, несмотря на то что он не был членом (или даже сторонником) ДНСАП (Датской национал-социалистической рабочей партии). Его вскоре сменил Кристиан Фредерик фон Шальбург и завершил подготовку корпуса. Фон Шальбург родился на Украине. Он воспитывался в царском кадетском корпусе. После революции 1917 года семья бежала в Данию. Сам фон Шальбург служил в королевской гвардии. Успел повоевать в 1939–1940 годах на стороне Финляндии. Добровольно вступил в Ваффен СС. В прошлом он возглавлял молодёжный отдел ДНСАП. В летних боях на Востоке он был ординарцем при штабе дивизии СС «Викинг» и командовал батальоном. С начала февраля 1942 года он стал командиром добровольческого корпуса «Данмарк».

Датчан включили в состав боевой группы Эйке и поручили важное задание – удерживать северную часть «коридора», что было названо операцией «Данеборг».

В бой с русскими датчане вступили 20 мая. Около 18 часов основная линия фронта добровольческого корпуса подвергалась атаке красноармейцев. 1-я и 2-я роты, сражающиеся на правом фланге, русскую атаку отражают. На следующий день 2-я и 3-я роты корпуса прочёсывают местность из Бякова в направлении на запад и несколько раз втягиваются в непродолжительные схватки.

Участку на Робье между Сутоками и Новосельем русские уделяют много внимания и всё чаще этот участок становится объектом их атак. По несколько раз в день они пытаются прорваться через реку к шоссе. 21 мая русская пехота атакует юго-восточнее Новоселья и повторяет свою атаку в ночь на 22 мая. В который раз на выручку эсэсовцам приходит артиллерия. Сильнейшим огнем атака была сорвана.

Ранним утром 22 мая 2-я рота добровольческого корпуса бросается на основную линию фронта юго-восточнее Новоселья. Здесь под прикрытием огня артиллерии и реактивных минометов, русские пробиваются к своим частям, зажатым в немецком тылу. Но сплошная стена заградительного огня артиллерии и минометов атаку русских срывает.

Тем временем 3-я рота датчан пытается провести зачистку, как и днём раньше, и втягивается в серьезный бой с группой красноармейцев, засевших на небольшой возвышенности в болоте. В ходе боя солдаты 3-й роты несут потери и израсходуют весь боезапас. И снова их спасает немецкая артиллерия.

В первые июньские дни добровольческий корпус «Данмарк» совместно с расположенной за рекой Пола в Налючах 290-й пехотной дивизией планируют провести операцию «Данеборг». В случае положительного исхода северный фронт «рукава» должен продвинуться до Больших Дубовиц, чтобы на захваченной у русских территории разместить подразделения эсэсовцев, а потом 122-ю пехотную дивизию.

Во время подготовки к операции уже 3 июня русские атакуют дорогу, которая представляет слегка подправленную полосу местности (грунтовую дорогу). 5 июня датчане готовы к выступлению вместе с подчиненным им батальоном Буша 290-й пехотной дивизии и батареей Дайке той же дивизии. До этого, еще 16 мая в 20.00, эсэсовцы были выбиты из Больших Дубовиц подразделениями 26-й отдельной морской стрелковой бригады. 5 июня после сильнейшей артподготовки и боя деревня вновь оказалась в руках противника Красной Армии. В ходе боя командир добровольческого корпуса фон Шальбург погибает. Исходу боя способствовал артиллерийский полк 290-й пехотной дивизии, артиллерия 503-го пехотного полка при отвлекающих ударах на Голубово 2-го батальона 501-го полка.

В ночь на 7 июня добровольческий корпус «Данмарк» сменяется ротами 290-й пехотной дивизии и располагается между Васильевщиной и Бяковым. Той же ночью группа из 8 саперов эсэсовцев во время осмотра местности в районе «пирамид» попали на русское минное поле. Все саперы погибли.

«Пирамиды», которые будут упоминаться неоднократно, – это небольшие возвышения над землёй, которые по форме напоминают пирамиды, были сооружены северо-западнее Рыкалова десятилетия назад на могилах людей, умерших от чумы.

Но недолго немцы были хозяевами развалин Больших Дубовиц, 55-я стрелковая дивизия полковника Загольева 10 июня вернула всё на свои места. Большую помощь оказали пикирующие бомбардировщики 58-го Краснознамённого полка. Запись в журнале боевых действий 55-й стрелковой дивизии: «…5.06.42 г. противнику удалось при помощи 20 танков, самолётов, арт. и мин. огня выйти в стык наших частей на болоте Сучан и занять Большие Дубовицы, но 10.06.42 г. дивизия, подготовившись, нанесла сильный удар, выбив его с огромными потерями для него из Бол. Дубовиц…»

В эти дни появляется новый враг. Это комары, которые в душную, теплую погоду миллионами являются из болот и обрушиваются на солдат в траншеях и окопах. Унтерштурмфюрер СС Будишек 3 июня 1942 года делает запись в своем дневнике: «…День наполнен героической борьбой с комарами. Армия комаров настолько увеличилась, что ни минуты нельзя посидеть или постоять спокойно. Постоянно пищат, кусают, сосут кровь. Эти бестии высасывают последние капли крови из сосудов, то вещество, которое здесь так дорого ценится…»

Пять дней спустя он записывает: «…Об армии комаров мне теперь совершенно нечего сказать. Все мы говорили, что лучше вши, чем эти бестии. От них нигде не скрыться. Они прокусывают рубашки и штаны, от них нет защиты…»

Из-за часто внезапно начинающихся ливневых дождей дороги «развозит» до такой степени, что снабжение по «Чёртову мосту» у Рамушево становится невозможным. Положение настолько серьёзно, что даже выпущено «Специальное распоряжение о снабжении № 8» генерального штаба. Согласно ему в июне 1942 года подразделениям будут выдаваться:

на 5 бойцов – 1 свеча;

на 5 бойцов – 4 хинденбургских огонька;

на 7 бойцов – 1 коробка спичек.

Отдыхающий в районе Бяково добровольческий корпус «Данмарк» поднимается по тревоге, чтобы совместно с ударной группой штурмбанфюрера СС Клеффнера вырвать из русских рук накануне потерянные Большие Дубовицы. Ранним утром 11 июня занимают исходное положение севернее шоссе, южнее Больших Дубовиц. 2-я и 3-я роты при поддержке одной противотанковой пушки 4-й батареи корпуса и 3-х штурмовых орудий идут в наступление. Датчан поддерживает артиллерийская группа Дагефёрде из района северо-восточнее Васильевщины. В обед к бою подключается 3-я батарея артиллерийского полка эсэсовской дивизии. Ночью разведотделение дивизии СС «Мертвая голова» и части добровольческого корпуса «Данмарк» оттесняют русских на прежнюю передовую линию фронта и достигают линии «Пирамиды» – «Треугольный лесок».

Непосредственная атака на Большие Дубовицы начинается в 6.30. К датчанам подключается рота «Мертвой головы» и 3 штурмовых орудия. Датчане из-за сильного оборонительного огня очень медленно преодолевают 500-метровое открытое пространство и достигают первых развалин домов. Русские упорно защищаются. 3-я и 4-я батареи наносят огневой удар по деревне, расчищая дорогу атакующим. Сражение продолжается три часа, но датчане не могут ворваться в деревню. Эсэсовская артиллерия повторяет огневой удар. Русские упорно давят на левый фланг атаки, продвинувшийся к южному краю населенного пункта. Датчане понесли большие потери и поэтому в 11.30 штурмбанфюрер СС Альберт-Леттов-Форбекк, принявший на себя командование добровольческим корпусом, принимает решение прекратить атаку. Роты датчан отступают на исходную позицию. Во время отступления командир погибает. Датчане за 6 дней теряют уже второго своего командира. Гауптштурмфюрер СС Мартинсен берет на себя командование датчанами. Добровольческий корпус после оставления позиций расположился западнее Васильевщины в относительно сухом месте на северной окраине леса около шоссе. Слева до болота Сучан к датчанам примыкает эсэсовская рота Амброзиуса, а справа разведотделение дивизии СС «Мертвая голова».

Симон замещает Эйке

Несмотря на прохладную и дождливую погоду русские не упускают ни дня, чтобы не надавить на «коридор» с севера и с юга. В ночь на 16 июня 200-я стрелковая уральская дивизия после, по словам эсэсовцев, двухчасовой артподготовки прорвала основную линию обороны 5-й легкопехотной дивизии у деревни Присморжье. В журнале боевых действий 200-й стрелковой дивизии записано, что артподготовка длилась 55 минут, а не два часа. Пока боевая группа Крона прикрывала восточный фланг, немцам удается ответным ударом вернуть себя деревню.

Той же ночью подразделения 22-й гвардейской стрелковой дивизии атакуют переднюю линию немецкой обороны в районе Больших Дубовиц. Под утро состоялись атаки русской пехоты на участке Робьи. Обе атаки не принесли русским успеха.

20 июня 1942 года обергруппенфюрер СС Эйке отправляется в генеральный штаб с докладом о положении дел. Группа Симона, за исключением подразделений 3-го батальона 1-го полка, оставшихся частей отделения истребителей танков и двух взводов пехотного полка, переводится на западный фронт. Симон берет на себя командование дивизией с подчинёнными ей частями вермахта в «коридоре». Части «Мертвой головы» задействуются на южном краю «коридора», на 5,5-километровом фронте Робьи. Этот участок наиболее подвержен постоянным русским атакам. И по всему «коридору» находятся боевые группы эсэсовцев.

В штабе Верховного главнокомандования вермахта в эти дни изучается вариант перевода дивизии СС во Францию. Просматривается возможность десантирования войск противника с моря. Разведка докладывала о стягивании морских судов к южному побережью Англии.

Ожидаемое немцами наступление частей Красной Армии 22 июня, в годовщину начала войны, не состоялось. В районе Новоселья весь июнь русские части неоднократно атаковывали немецкие позиции, но мощный артиллерийский огонь 3-й батареи артиллерийского полка «Мертвой головы» и артиллерийской группы СС Хааса не давал им развиваться. Особо упорно красноармейцы действовали около деревни Сутоки на Робье.

В начале июля 1942 года легкие батареи артиллерийского полка эсэсовской дивизии, которые до сих пор стояли перед Валдайской возвышенностью, переводятся на западный фронт. Образуется артиллерийская группа СС Мессерле, располагающаяся на излучине Робьи севернее Бяково. В группу вошли и батареи 21-см мортир.

Коровитчино – «крепкий орешек» для эсэсовцев

5 июля дивизия СС «Мертвая голова» с подчинённой ей боевой группой Шрёдера (части 12-й, 30-й и 123-й пехотной дивизий и части 680-го инженерно-строительного батальона) из района южнее Закорытно и боевая группа СС Лаунера из Новоселья начинают наступательную операцию на Коровитчино. Эту атаку поддерживают авиация и артиллерия групп Мессерле, Хааса и Пичелиса. Ранним утром в 4.00 «Штуки» начали обрабатывать русские позиции, подключилась артиллерия. Русская артиллерия активно отвечала. Пехотинцы группы Шрёдера сначала продвигались вперед успешно, но преодолеть полевые позиции русских не смогли. Дело дошло до рукопашной, русские оборонялись отчаянно и умело. Понеся серьезные потери, эсэсовцы вынуждены были отступить. Из записок гауптштурмфбрера СС Пичелиса: «…Наша пехота с этим не справляется. В нашей атаки нет удали. Нет размаха. В 12.30 наша пехота возвращается назад. Ничего не вышло. У нас 100 погибших и раненых. Я в ярости…»

Боевая группа СС Лаунера из района юго-восточнее Новоселья смогла прорвать русские позиции и дошла до южной окраины Коровитчино. В 9.00 эсэсовцы врываются в южную часть населенного пункта, но попадают под огонь русской артиллерии и многоствольных реактивных установок. Атака остановилась. Атакующие долго лежат под огнем противника, а в это время русские обстреливают занятый эсэсовцами район артиллерией большого калибра. Выход один – отступать, что и делают, отойдя в район восточнее Коровитчино.

Вечером, около 21 часа, русские пехотинцы занимают исходные позиции восточнее Коровитчино для проведения ответного удара. В дело опять вмешалась немецкая артиллерия. Русская атака была сорвана огнем 2-й и 3-й батарей артиллерийского полка «Мертвой головы». В течение всего дня 6 июля развернулось артиллерийское сражение на развилке рек Ловати и Робьи.

Дело для эсэсовцев принимает нежелательный оборот. Утром, в 7.15 после мощной артподготовки русские атакуют эсэсовцев на линии, до которой они дошли накануне. На этот раз артиллерийский огонь групп Хааса и Мессерле не смог остановить прорыв наступающих. Вот запись одного артиллериста 10-й батареи: «…Палят со всех сторон, мы поддерживаем пехоту в их оборонительной борьбе…» После выхода из строя всех орудий, которые могут тягаться с танками, немецкая пехота вынуждена отступить. Русские занимают Коровитчино и отбрасывают немцев на исходные позиции. Эсэсовцы несут очень высокие потери. В этот день немцы поняли, что русская артиллерия – серьезная «штучка». Ее огонь достиг и огневых позиций группы СС Хааса. Среди расчётов есть погибшие и раненые. Вызванные срочно по радио Ю-88 без видимого результата бомбили занятое русскими Коровитчино.

Уже несколько дней эсэсовцы западнее и северо-западнее Больших Дубовиц увязли в тяжелых оборонительных боях. О наступлении не может даже идти разговор. В ночь на 6 июля после артподготовки русская пехота атаковала позиции боевой группы СС Крона и силами до батальона вплотную подошла к ним.

За так называемую «пальчиковую позицию» западнее Больших Дубовиц, представляющую возвышенность, напоминающую палец посреди пустынной местности, развернулись ожесточенные бои. Красноармейцы полукольцом блокируют лес и болото, по которым можно добраться до шоссе западнее Васильевщины. По словам эсэсовцев, этот участок русской земли в буквальном смысле пропитан кровью.

Один эсэсовец пишет: «…Солдаты, которые здесь лежат, самые несчастные. Видимы и досягаемы с трёх сторон. Они постоянно находятся под огнем русской артиллерии и минометов, и русские снайперы никогда не оставляют их в покое. Лишь ночью можно до них добраться и обеспечить их самым необходимым…»

Эсэсовцы, изначально защищавшие «палец», принадлежали к испытательной роте (штрафники) и большей частью погибли. В конце концов, пришлось их заменить саперами 16-й роты 3-го полка под командованием оберштурмфюрера СС Шверманна. «…Здесь постоянно господствуют сражения, со всех сторон стреляют. Иногда по-настоящему не понимаешь, «кто в доме хозяин». Подступ к «пальцу» проходит вплотную вдоль основной линии фронта и к трясине. В любой момент нужно опасаться огневого удара противника…», пишет гауптштурмфюрер СС Борис Краас из 7-й батареи артиллерийского полка «Мертвой головы», который посещает передового наблюдателя в «пальце».

Дорога на Демянск

Оборона и атаки сменяют друг друга, это касается и русских, и немцев. Ночью русская артиллерия бьёт по шоссе и «ночные совы» сбрасывают свои бомбы. Фронт по обе стороны «коридора» не может успокоиться.

Что из себя представляла дорога на Демянск, прекрасно показано в отрывке из доклада Фрица Вайдта: «…Колонны подвоза всегда находятся в пути. 2 часа ночи. Всё также идет дождь. Почва впитывает воду против своей воли. Видимость только в пределах 10 метров. Колонна формируется быстро. В темноте тускло светит сигнальный фонарь бойца, движущегося впереди. Однотонно гудят моторы машин, дворники которых непрерывно удаляют со стекол массы льющейся с неба воды. На колёсах бренчат противоснежные цепи, которые в это время года помогают не застрять в болоте и позволяют колёсам не проскальзывать на узкой дороге. В темноте вырисовываются убогие очертания русских деревень и эти неразборчивые названия деревень на жёлтых щитах. Внезапно автомобили начинают громыхать и ударяться обо что-то. Начинается проклятая «гать»! До Демянска еще ехать 50–60 км по этому шатающемуся деревянному настилу. Но иногда случаются более или менее нормальные участки дороги, если об этом вообще можно говорить в период этой грязи.

Автомобили движутся на первой скорости. Машины испускают пар, водители потеют. А дождь всё еще идет. Вперед движемся рывками. Каждому рывку предшествует резкое нажатие на педаль газа, затем снова рывок, и снова… Ругаются водители. Сквернословит напарник водителя, матерятся хором солдаты в задней части грузовика, возвращающиеся из увольнения. Минимальное отступление от дороги – и можно сразу застрять в грязи. Там, где нет вязкого болота, там часто из дыр в деревянном настиле жадно смотрит на нас устрашающая чёрная болотная вода. После оставления последней гати перед Ловатью для нас начинается война с ее почти неслышно рвущимися гранатами. Эта война начинается со щита «Зона досягаемости противника – 4 км!» Но этот щит не нужен, так как многочисленные сожжённые грузовики по обе стороны дороги понятнее любого языка. На этом языке также говорится о том, что дорога либо заболочена, либо разбита снарядами…

Ю-52 продолжают снабжать войска под Демянском. На переднем плане подбитый немецкий танк

…Двое раненых быстро ковыляют назад. Ужас еще светится в их глазах! Это тот же самый ужас, который дымится над обломками расстрелянного легкового автомобиля, мимо которого колонна проезжает с большими усилиями, так как он лежит непосредственно перед маленьким деревянным мостом. Это тот злополучный «Чертов мост». И он по праву носит это устрашающее имя. Так как если у водителя под огнем противника на этой дороге вырываются самые непристойные ругательства, то это как раз здесь!

Рамушево! Желтый цвет с черными буквами на дороге. За ним бурьян размером в человеческий рост и несколько бункеров рядом с обуглившимися стволами деревьев. Ощетинившаяся балка колодца с «журавлём» возвышается высоко в воздухе. Но все-таки мы облегчённо вздыхаем при этом виде пустыни, потому что здесь периодически прекращается обстрел. Через несколько метров мы катимся через медлительную Ловать. Эта переправа будит во многих из нас воспоминания о первом понтонном мосте, который уже через 16 часов после наведения был разрушен бомбами советских боевых самолётов.

Около Васильевщины, по ту сторону Ловати, нас накрывает огонь вражеской артиллерии, так как до основания расстрелянный березовый лесок восточнее дороги не защищает нас от просмотра противником. Но нам везёт и нам удаётся пройти. Несколько позже колонна, демонстрируя свою решительность, гремит оружием около возвышающегося березового креста немецкого кладбища. И снова машины трясутся на шатающемся и местами уже утопающему в трясине бревенчатому настилу дороги. Мы медленно приближаемся к нашей цели. Движение колонн по дороге усиливается и на поворотах всё чаще и чаще случаются заторы. Во время этих вынужденных пауз до нас доносятся раскаты грома артиллерийских орудий, гремит не только позади нас, но и впереди. А мы ведь еще не проехали «перевал» «коридора», бывшую деревню Цемена. И вот на ее серые, мрачные развалины въехала наша артиллерия. Звуки залпов артиллерийских орудий смешиваются с шумом двигателей. Воздух здесь наполнен железом. Быстро сгущаются сумерки, и на нас нападает какое-то праздничное настроение. Мы вкатываемся на большой мост, разрушенные металлические конструкции которого наполовину заменены деревянными. Под нами вяло течёт Явонь. Еще 2 км, и мы дома…»

Немецкая группировка усиливается

Высшее командование армии уже давно размышляло о будущем «крепости Демянск». Самое простое решение было бы оставить район Демянска, а дивизии 2-го армейского корпуса бросить на оборону укороченной линии на западном берегу Ловати.

Гитлер категорически с этим не согласен. Он хочет использовать возвышенность в районе Демянска для будущего наступления на Москву.

Исходя из этого, разрабатываются новые планы. На свет появляется план «Лиана» – прорваться вдоль реки Пола на север к озеру Ильмень. После продолжительной подготовки этой операции всё новые и новые дивизии движутся через «коридор» в районе Демянска: 218-я, 329-я, 129-я, 126-я пехотные и 8-я легкопехотная дивизии, а также другие части. Для руководства подходом 329-й и 122-й пехотных дивизий образуется «приемный штаб» под командованием майора Ульмса из генерального штаба. 122-я, 126-я, 290-я и 8-я легкопехотная дивизии объединяются в новую корпусную группу Кнобельсдорфа, которая должна вести наступление. Корпусная группа Айке расформировывается. Несмотря на повод новых сил обескровленная дивизия СС «Мертвая голова» не снимается с позиций. Дивизии, вновь прибывшие в район Демянска, держатся в резерве для проведения запланированной операции «Лиана». Бригадефюрер СС Симон пишет: «…они лежат, бездействуя, за линий фронта в кустах».

Немцам защита узкого «коридора» в районе Бяково доставляла массу проблем. Вновь прибывшие части должны двигаться через эту деревню. Позиции русских находятся в зоне прямой видимости, дорога у маленького моста на восточной окраине развалин Бяково ими хорошо просматривается. Как только туда подходит немецкая колонна, начинается яростный артобстрел, подключаются реактивные минометы, что приводит к многочисленным потерям у немцев. Ливневые дожди, не прекращающиеся в июле 1942 года, превратили землю в вязкую кашу. Болотистую почву могут преодолеть лишь тягачи и буксиры.

В середине июля дивизия СС «Мертвая голова» распределяет свои силы в районе Годилова. Батальон 1-го пехотного полка был последним пехотным батальоном перед Валдайской возвышенностью, 17 июля он сменяется частями 30-й пехотной дивизии и бросается в бой на фронте Робьи.

Подвод новых дивизий в районе Демянска не остается незамеченным русскими. Немецкая разведка видит признаки грядущего русского наступления. Об этом было доложено командованию 2-го армейского корпуса, которое должным образом на это не отреагировало, слишком оно было увлечено подготовкой операции «Лиана», которая должна была начаться 1 августа 1942 года.

Васильевщина в русских руках

17 июля русские атакуют окраины «котла»: около деревень Присморжья, Большие Дубовицы, Рыкалово, на участке Робьи и деревни Сутоки и южнее, около Великого Села и Залучья. Главный удар по позициям немцев пришелся на левом берегу реки Пола в районе Большие Дубовицы – Васильевщина. Ровно в 12 часов начинается мощная артиллерийская подготовка. Такого налёта немцы не помнили. Земля содрогается от разрывов крупнокалиберных снарядов и тяжелых минометов. Взрываются минные поля. Деревья вырываются с корнями, автомобили разрываются на части, бункеры и траншеи перепахиваются снарядами, люди подбрасываются вверх и разрываются на куски. Это длилось полчаса. Затем под прикрытием танков части 170-й стрелковой, 22-й гвардейской стрелковой дивизий и 126-й отдельной стрелковой бригады пошли в атаку. 170-я стрелковая дивизия наступала на Васильевщину, западнее ее шла 126-я стрелковая бригада, 22-я гвардейская стрелковая дивизия наступала между болотами Сучан и рекой Полой. На правом берегу Полы удар наносили 282-я сибирская стрелковая дивизия и 144-я стрелковая бригада. Они должны были расширить к югу плацдарм вдоль реки от деревни Налючи. 370-я стрелковая дивизия вела наступление немного восточнее на Голубово.

290-я пехотная дивизия сумела отразить удар русских на участке Налючи, Пушечная гора и нормализовать ситуацию. Но всё по-другому выглядит на участке «Мертвой головы», у которой нет резервов. Ее линия обороны проходит севернее дороги на Рыкалово – южнее Больших Дубовиц до южного окончания выступа болота Сучан. Восточнее дороги Большие Дубовицы – Васильевщина удерживают позиции подразделения эсэсовцев, по обе стороны дороги южнее Больших Дубовиц находятся позиции подчинённого боевой группе Клеффнера 501-го полка 290-й пехотной дивизии, в западном направлении в сторону болота Сучан 2-километровую линию фронта севернее шоссе держит добровольческий корпус «Данмарк». В болоте располагается эсэсовский батальон Кюна, разделённый на опорные пункты, фронтом на север и северо-восток.

Главный удар русские наносят по обе стороны дороги из Больших Дубовиц на Васильевщину. При поддержке танков русская пехота ворвалась на переднюю линию немецкой обороны. Эсэсовцы, обороняющиеся восточнее дороги, отступили в Рыкалово и там закрепились. Остатки рот 501-го полка пытаются добраться до Васильевщины. Те, кому это удаётся, будут сразу собраны в кучу и снова брошены в бой. Датчане на левом фланге из-за прорыва русских отсекаются. Оборона эсэсовцев севернее Васильевщины на участке в 2 км рассыпается, и деревня переходит в русские руки. Атакующие западнее населенного пункта достигают шоссе и поворачивают на запад. Немцы со своей 3,7-см пушкой пытаются бороться с русскими танками, но танк накатывается на противотанковую пушку и сминает ее гусеницами.

Чтобы спасти положение, по приказу фон Кнобельсдорфа на участок прорыва бросается 8-я легкопехотная дивизия, сконцентрированная южнее Васильевщины для операции «Лиана». Прежде чем егеря смогут вступить в бой, русские снова атакуют в южном и западном направлении. Части развернувшегося на запад наступательного клина упираются в восточный фланг добровольческого корпуса «Данмарк». За впереди идущими танками заняла огневую позицию русская батарея и ведёт огонь по позициям датчан.

Около 15 часов русская пехота численностью в батальон в сопровождении танков атакует по обе стороны шоссе в направлении Бяково. Огонь датчан заставляет пехоту прижаться к земле, а танки продолжают двигаться вперед. Передовой танк приблизился к датским позициям на 300 метров. Точный огонь орудия пехоты заставил танки Т-34 отойти назад.

Русские прорвались через шоссе у Васильевщины по направлению на Уполозы, но встречают отпор 28-го батальона 8-й легкопехотной дивизии, сумевшего после полудня оборудовать вспомогательную полосу обороны в этом районе. Немецкие орудия стреляют по танкам прямой наводкой.

С наступлением вечерних сумерек эсэсовцам становится легче. На помощь подоспели пикирующие бомбардировщики. «Штуки» пикируют на передовые русские отряды между танками и орудиями. Наконец-то подходит долгожданное подкрепление. 8-я легкопехотная дивизия двумя полками при поддержке танков (203-й танковый полк) и штурмовых орудий атакуют с юга и юга-запада прорвавшиеся русские подразделения. Немецкая артиллерия заставляет русскую пехоту прижаться к земле. Вечером 18 июля до 21.40 38-й легкопехотный полк снова отбивает у русских Васильевщину и через ее развалины атакует дальше. Русские упорно обороняются, и под их оборонительным огнем ответная атака останавливается в 600 метрах от прежней линии обороны. И теперь, в свою очередь, русские начинают ответный удар. Немцы, неся большие потери под натиском, откатываются назад. И Васильевщина снова меняет «владельца».

Сражение продолжается

В другом месте немецкой обороны: восточнее Присморжья и у деревни Сутоки на участке Робьи русская пехота смогла ворваться на передовую линию, но вынуждена была отступить. К сожалению, русский успех 170-й стрелковой дивизии там не повторился.

Немецкое командование, видя, что части Красной Армии на участке Полы и Робьи оказались намного сильнее, чем оно думало, уже планирует изменение наступательной операции «Лиана». В первую очередь, считает командир 2-го армейского корпуса граф фон Брокдорф, необходимо привести в порядок Большие Дубовицы и урегулировать ситуацию в районе Робьи.

Ночь принесла обеим сторонам небольшую передышку. Идет дождь. Среди руин Васильевщины горят остатки подорванных танков, и русских и немецких. Но пауза длится недолго. 18 июля бои в районе Васильевщины возобновляются с удвоенной силой.

В Рыкалове эсэсовцы из 3-го полка дивизии СС. На участке шоссе, несмотря на подкрепление, русские снова прорывают оборону. 8-я легкопехотная дивизия вынуждена доложить генералу Кнобельсдорфу, что она не в состоянии удержаться у Васильевщины. Фон Кнобельсдорф называет причиной этого «разрозненные действия и мягкость командования». Фон Брокдорф присоединяется к этому мнению и поручает Кнобельсдорфу сообщить командиру, что ответ даст военный трибунал и что необходимо срочно заменить командира дивизии более жёсткой и принципиальной личностью.

Ручной тягой противотанковую пушку доставляют на позицию

Принимаются меры для усиления датчан. Вечером к добровольческому корпусу «Данмарк» присоединяется рота 30-й пехотной дивизии. В тылу датчан занимает оборудованную позицию 3-й батальон 8-й легкопехотной дивизии. Слева от датчан эсэсовцы батальона Кюна отражают атаки русских батальонов из болота Сучан. На остальных участках эсэсовской дивизии русские не смогли прорвать оборону.

У Великого Села, на участке боевой группы Шрёдера, фронт распадается. Под прикрытием тумана красноармейцы атакуют и берут населенный пункт штурмом. Только получив в подкрепление танковую роту и 14-ю роту 1-го полка «Мертвой головы», немцы возвращают Великое Село в свои руки. Погибает командир 14-й роты гауптштурмфюрер СС Циппель. Русские атакуют неоднократно и возвращают населенный пункт себе. По немецким данным, их собственные потери на этом участке составляют около 100 погибших и раненых.

В своем послании командиру дивизии в Берлин Симон пишет: «…Со вчерашнего вечера наблюдаются мощные атаки русских на всех участках фронта, потери велики. Ожидаются новые атаки. Поддержки других частей пока не последовало. Частично даже ощущается отчуждение…»

Ранним утром 19 июля «Штуки» вновь помогают немцам, перепахав своими бомбами позиции частей 170-й стрелковой дивизии на участке прорыва в Васильевщине. Несколько батарей ведут огонь по участку прорыва. 8-я легкопехотная дивизия готовится снова отбить отданный накануне противнику населенный пункт.

3-й батальон 8-й дивизии атакует с запада по обе стороны шоссе от Бяково. Южный фланг прикрывает рота 123-й пехотной дивизии, снятая с фронта у Робьи из боевой группы Шрёдера. Атака 3-го батальона тонет в оборонительном огне русских, которые в последние часы снова показали себя мастерами сооружения окопов и которые самоотверженно защищаются на своих вновь оборудованных полевых позициях. Две следующие атаки снова терпят крах. Поток раненых не уменьшается. На перевязочном пункте в Бяково без перерыва работают врачи, среди них датчанин оберштурмфюрер СС доктор Лоце.

28-й легкопехотный полк, атакующий Васильевщину с юга, несмотря на поддержку артиллерии и авиации, завоевав лишь небольшой участок, не может продвинуться дальше. Русские впились зубами в развалины деревни, и их не выбить оттуда. Около полудня, когда силы немцев, атакующих место, где была Васильевщина, уже исчерпаны, кажется, что русские уже отдохнули от бомбардировок и ударов артиллерии. После мощной артподготовки из Васильевщины стремительно атакуют роты 170-й стрелковой дивизии. Но всему есть предел. Под непрерывным артогнем и атаками «Штук» русские тоже израсходовали свои силы, не достигнув ощутимых успехов.

Чтобы спасти остатки датского корпуса, он переводится в подчинение 8-й легкопехотной дивизии на ее левый фланг. Симон отправляет Эйке радиограмму (Берлин): «…У «Данмарка» очень большие потери. Если все будет продолжаться в том же духе, то существование «Данмарка» находится под угрозой. Еще раз убедительно прошу вас издать приказ о снятии его с фронта».

20 июля 1942 года бои у Васильевщины идут с переменным успехом. До полудня 8-я легкопехотная дивизия при поддержке авиации атакует, но докладывать об успехах не приходится. В то же время русская пехота врывается на позиции 3-го батальона 38-го легкопехотного полка на шоссе на Бяково. При поддержке реактивных минометов и «Штук» батальон с трудом блокирует прорыв. Вечером «Штуки» повторно бомбят русские позиции. К вечеру этого дня русские не смогли продвинуться вперед, но и цель немцев взять Васильевщину не достигнута. По эсэсовским данным, за три последних дня «Мертвая голова» потеряла 168 человек погибших, 457 раненых и 3 пропали без вести.

В ночь на 21 июля к немцам приходит подкрепление. Утром 28-й легкопехотный полк с юга и 38-й полк при поддержке артиллерии и минометов снова атакуют руины Васильевщины. Вечером передовые отряды смогли соединиться севернее деревни. Большие потери заставляют 8-ю легкопехотную дивизию прекратить атаку. Севернее Васильевщины, где ведутся жаркие бои, оборудуется новая линия фронта, местами доходящая до шоссе. На других участках «Мертвой головы» русские предпринимали небольшие безуспешные атаки в болоте Сучан, на участке Робьи, около и восточнее Залучья. И 21 июля дивизия Эйке переводится в подчинение группы фон Кнобельсдорфа.

Ливневые дожди 22 июля заставили обе стороны снизить боевую активность. 23 июля 1942 года в районе Васильевщины происходят лишь локальные бои. И русские, и немцы исчерпали свои силы. 24 июля с 3 часов на русские части в районе Васильевщины обрушивается огненный и стальной ливень. Беспрестанно гремят залпы артиллерийских групп Дагефёрде и Хааса, свистят снаряды реактивных минометов, устрашающе гудят сирены «Штук». К 14 часам руины Васильевщины у немцев. Около полусотни подбитых русских танков находятся в зоне боя. О потерянных своих танках эсэсовские источники умалчивают.

«Данмарк» превращается в резерв корпуса. В ночь с 25 на 26 июля остатки датского корпуса отправляются маршем в Маклаково. Их 300 человек. С 20 мая 1942 года погибли 126 датчан, примерно 200 тяжелораненых и примерно 400 получили легкие ранения.

Тревога Симона

После сражений последних дней бригадефюрер СС Симон продолжает настаивать на снятии с фронта оставшихся частей дивизии СС «Мертвая голова». 27 июля на совещании в присутствии генерал-фельдмаршала фон Кюхлера было доложено, что дивизия с 16 июля потеряла 40 офицеров и 1945 младших офицеров и солдат.

В последние дни Симон заново перераспределил силы дивизии. Западный и южный фронты разделены на три участка. На фронте Робьи теперь командует штурмбанфюрер СС Баум, на западе у Великого Села штурмбанфюрер СС Шрёдер и на юге у Залучья штурмбанфюрер СС Краут. Эсэсовцы теперь задействованы в группе Беккера, в 8-й легопехотной дивизии и в группе Баума.

Из-за погодных условий командующий 16-й армией принимает решение отменить проведение операции «Лиана».

9-я рота 1-го полка СС (46 бойцов), недавно снятая с Валдайского фронта, присоединяется к боевой группе Шрёдера, где, как пишет Симон, «бойцы инженерно-строительной роты снова не смогли устоять». В данный момент дивизия ответственна за фронт протяженностью 41 км, на 1 км передовой линии фронта находятся в среднем 66 человек.

Симон постоянно докладывает вышестоящему командованию, где указывает на «беспощадность», с которой бросаются в бой оставшиеся боеспособные подразделения эсэсовцев. Одновременно он просит о снятии с фронта измотанных боями и обессиливших солдат. В письме Эйке от 2 августа 1942 года Симон требует категорического приказа о снятии дивизии с фронта, чтобы сохранить дивизию от полного уничтожения.

Тем временем в Берлине обергруппенфюрер СС Эйке заново проводит укомплектование частей дивизии, после того как 24 июня главный штаб частей СС издал приказ, вступающий в силу с 1.07.42 г., «О реорганизации и формировании новых подразделений в учебном лагере Зоннелагер». Для того чтобы как-то сохранить «костяк» подразделений Симон, несмотря ни на что, отправляет в отпуска постоянный кадровый состав. В первую очередь отправляются младшие офицеры разведывательного, саперного, артиллерийского, зенитного подразделений. Симон 2 августа 1942 года пишет: «…Вызывает большое сожаление тот факт, что меньше всего можно что-то сделать для пехоты, но в силу ожесточенности боев это пока невозможно…»

С 21 июля дожди не прекращаются, солдаты вынуждены ходить в сырой одежде, число заболевших постоянно растет. «…Скоро это доведёт до бешенства. Мы постигаем Россию. Но эта страна каждый день задаёт новые загадки…», пишет гаптштурмфюрер СС Пичелис.

Штандартенфюрер СС Беккер докладывает, что из-за роста числа заболевших, невозможности стирки белья, повышения завшивленности, невозможности отправки больных в тыловые пункты происходит снижение боеспособности.

За первые два дня августа уровень воды в Поле поднялся на два метра. Из-за нехватки горючего и состояния дорог датчане не могут переправиться через Ловать.

5 августа на совещании на командном пункте дивизии Симон в открытую возлагает ответственность за тяжелое положение дивизии на рейхсфюрера СС, который не присылает замену. О снятии с фронта от него нет ни слова.

В доверительном письме начальнику Главного штаба СС Эйке 5 августа пишет: «…Это мое глубокое убеждение, что там наверху ответственные за войска вермахта будут сражаться до последнего солдата СС… Дивизия настолько обескровлена, что если она срочно не выйдет из сражений, она уже никогда больше не поднимется на ноги…»

Тем временем в лагере у Падеборна начинает свою работу штаб под командованием штандартенфюрера СС Ламмердинга. Оставшиеся части снятого с Волховского фронта 9-го мотопехотного полка СС («Туле») преобразуются в «быстрый полк» дивизии СС «Мертвая голова». Из резервов, отпускников и выписавшихся из госпиталей формируются кадровые составы для 2 пехотных батальонов, одного моторизованного батальона, одного артиллерийского отделения, одной роты стрелков-мотоциклистов, одной роты истребителей танков, двух саперных рот и одного зенитного артиллерийского отделения. Ламмердинг требует снять с фронта кадровые составы для проведения формирования. Он 8 августа пишет письмо Симону с указанием фамилий конкретных опытных офицеров, которые особо желательны. Но благие намерения Ламмердинга сталкиваются с суровой реальностью.

Августовское наступление Красной Армии

Командование советского Северо-Западного фронта планировало в августе разорвать «рамушевскую горловину» на восточном берегу Ловати в самом узком месте, где ее ширина не превышала 3–4 км. 11-я армия должна была с севера нанести главный удар, а 1-я ударная вспомогательный с юга. Остальным войскам фронта предписывалось сковать немецкие войска активной обороной и частными ударами.

11-я армия силами 22-й, 28-й гвардейских, 55, 170, 384 и 84-й стрелковых дивизий наступала с участка Налючи, Курганы (1 км северо-западнее Рыкалова) и леса (1–4 км южнее и западнее Больших Дубовиц) в общем направлении на Васильевщину, Здоровец. Второй удар наносился силами 1-й ударной армии с рубежа Сутоки, восточнее Новоселья, в направлении Бякова.

По оценке немецкого командования, 10 августа советские войска силами двух стрелковых дивизий, двух стрелковых бригад и одной танковой атакуют наземный мост по обе стороны Полы с севера и с юга при мощной поддержке артиллерии. В ожесточенной борьбе 122-я, 290-я пехотные и 8-я легкопехотные дивизии и дивизия СС «Мертвая голова» удерживают свои позиции.

Анализируя итоги наступления, советское командование пришло к выводу, что невысокая плотность артиллерии и короткая 10-минутная артподготовка не обеспечили надёжного подавления вражеской обороны. Дожди размыли дороги, настилы на них всплыли. Это обстоятельство заставило оборудовать огневые позиции там, где застряли машины в ходе перегруппировки, а обеспечение боеприпасами возложить на спины пехотинцев.

Отрывки из доклада бригадефюрера СС Симона:

«10 августа

С утра мощные атаки противника на участке Робьи и на северном фронте… Очень активная деятельность вражеской авиации, многочисленные бомбардировки. Наши потери составляют сегодня уже 105 погибших и раненых… Задействованный на участке Робьи батальон потерял треть своего боевого состава… Положение становится всё более тяжелым.

11 августа

В течение дня отбиты атаки на излучине Робьи и Ловати. На северном фронте у Баума также постоянные атаки. Наши вчерашние потери: 157.

12 августа

Ночью отбиты две атаки на фронте Робьи, одна атака на западном фронте… В настоящее время противник вплотную приблизился к нашим линиям. Вчерашние потери: 112.

14 августа

С раннего утра с 5 часов мощные атаки на участке Робьи. Прорыв противника на левом фланге истребительного батальона после полудня урегулирован последними силами дивизии СС «Мертвая голова»… С 18 часов начинается новая атака севернее Сутоки. Врагу удалось прорвать нашу основную линию фронта на 400 м, до настоящего времени прорыв не блокирован… Наши потери велики, все передовые наблюдатели небоеспособны.

Из Годилова в этот день докладывает гауптштурмфюрер СС Пичелис: «Ночью ужасная бомбардировка и мощный артиллерийский огонь. Восточная часть населенного пункта полыхает пламенем. Большие потери среди штабных и пехоты. Погиб штурмшарфюрер СС Грайхен, каждый второй в штабе и в 8-й батареи получил тяжелое или легкое ранение»

17 августа

Атака противника на участок Робьи сегодня повторилась, но натиск русских снизился, вероятно по причине их высоких потерь. Но всё-таки в настоящее время (20 часов) идет мощная атака… Наши потери с 14 по 16 августа – в общей сложности 17 офицеров и 529 младших офицеров и солдат погибли или получили ранения.

18 августа

Командный пункт перенесён в Бяково. Положение здесь очень серьёзное. Потери исчисляются сотнями…

19 августа

В общем всё достаточно спокойно. Завтра мы ожидаем новых атак противника. Сегодня здесь был генерал-полковник Буш. Обещал перевести под наше командование группу Баума.

21 августа

…Весь день продолжается массированный артиллерийский обстрел. После полудня после мощной артподготовки следует вражеская атака, которую отбиваем.

Чтобы противостоять атакам и иметь возможность удержать передовую линию фронта, снова приходится призвать на помощь тыловые службы. В качестве пехоты задействуются:

от санитарной службы – 80 бойцов;

от службы снабжения – 80;

от роты поваров и кулинаров – 20;

от отделения зенитной артиллерии – 40;

от батареи штурмовых орудий – 10.

Дальнейшее «вычесывание» служб подвоза невозможно, не подвергая опасности снабжения. Часть колонны дивизии была использована фон Кнобельсдорфом для реализации других целей…»

23 и 24 августа атаки русских продолжались, но без успеха. 26 августа операция «Лиана» снова переносится на неопределённое время.

26 августа

Симон докладывает Эйке (Берлин): «…Тем самым у противника есть время и возможность каждый день атаковать и подтягивать новые силы. Дивизия в обороне каждый день теряет 100 бойцов. Позавчера проведённое пополнение из состава обозов сегодня снова израсходовано полностью… Я сейчас вынужден переквалифицировать ремонтную роту и ценных незаменимых специалистов бросить на передовую. Тем не менее положение на фронте не улучшается, а скорее ухудшается…» Ответ Эйке из Берлина приходит в течение нескольких часов: «…Персонал ремонтных рот ни при каких обстоятельствах не должен быть задействован на передовой линии фронта…»

Слухи о снятии «Мертвой головы» с фронта

Тем временем Гитлер настаивает на снятии дивизии СС «Мертвая голова» с фронта. Она должна быть во Франции пополнена новыми свежими силами. После потерпевшего крах десантирования у Диппе 19 и 20 августа он берет в расчёт повторение этой ситуации. В этот день он принимает решение, что:

«1. Части дивизии СС «Мертвая голова», а также части СС «Туле» сразу же после тренировочного лагеря передислоцируются во Францию.

2. 6000 добровольцев войск СС, которые в настоящее время находятся в «Трудовой повинности» (организация в фашистской Германии. – Прим. авт.), освобождаются от этой службы и призываются в дивизию…»

Слухи о снятии с фронта, курсирующие в дивизии, приобретают реальные очертания. Но 10-й и 2-й армейские корпуса не хотят отпускать дивизию. В эти дни операция «Лиана» отменяется окончательно. На докладе о положении дел в ставке фюрера 23 августа Гитлер приветствует генерал-полковника Кюхлера словами: «У меня с сердца упал камень, когда мне доложили, что вы отказались от проведения операции «Лиана» и теперь стремитесь расширить наземный мост ко 2-му армейскому корпусу на юг…» (операция «Михаэль»).

28 августа Симон докладывает Эйке: «…Для меня представляется невозможным замещать две командные позиции. Либо я, как солдат, удерживаю доверенную мне линию фронта и заменяю пехоту солдатами из тыловых служб, либо я пожалею солдат тыловых служб и впущу русских…» Ответ на эту радиограмму из Берлина звучит следующим образом: «…Я категорически запрещаю вам растаскивать персонал ремонтных рот. Если вы слишком слабы для атаки, значит атака не должна состояться. На следующей неделе я буду у вас… Эйке».

Потери – каждый день

Ночью немцев держали в постоянном напряжении налёты русских ночных бомбардировщиков, сбрасывающих на позиции пехоты и артиллерии бомбы крупного калибра. Так, в ночь с 25 на 26 августа около Васильевщины прямым попаданием было уничтожены орудие и расчет 7-й батареи артиллерийского полка «Мертвой головы». По этому поводу пишет командир 7-й батареи гауптштурмфюрер СС Борис Краас: «…В утренних сумерках мы молимся за упокой наших 8 товарищей…»

Для подавления огня русской артиллерии эсэсовцы стали делать вылазки к огневым позициям, вооружившись взрывчаткой. В ряде случаев им удавалось закрепить заряд на орудии и взорвать его. 23 октября командир орудия 6-й батареи Ганс Хиринг за неоднократные успешные вылазки был награждён Рыцарским крестом.

До конца августа периодически продолжались русские атаки, которые срывались огнем немецкой артиллерии и минометов. До рукопашных схваток не доходило, так как красноармейцы не прорывались до немецких траншей и окопов. Артиллеристы штандартенфюрера СС Германа Присса успешно боролись с русскими танками и поддерживали пехоту эсэсовской дивизии. Были неоднократные откомандирования артиллерийских расчётов с орудиями и в части вермахта. В большинстве случаев солдаты и офицеры этих частей благодарили за помощь. Вскоре Присс будет награжден Немецким золотым крестом. Эйке однажды сказал о нем: «Не было бы Присса – не было бы и нас».

Одно из многочисленных эсэсовских кладбищ

В то же время Симона очень беспокоят участившиеся вылазки русских разведгрупп, которые не только разведывали немецкую оборону, но и приносили эсэсовцам ежедневные потери. По его словам, 2 сентября потери составили 46 человек, хотя атак русских в этот день не было.

Перед началом операции «Михаэль»

3 сентября в штаб дивизии СС «Мертвая голова» прибыл граф Брокдорф и провёл совещание по планированию операции «Михаэль». Она должна начаться через 8–14 дней. Западный фронт (Калиткино – Великое Село) возложен на 126-ю пехотную дивизию. Фронт Робьи и южный фронт поручен дивизии Симона. По словам Брокдорфа, вопрос о снятии эсэсовской дивизии уже решен и произойдет после проведения операции «Михаэль».

Не дают покоя русские снайперы, особенно на участке Робьи. На западном берегу, который порос высоким лесом, находятся их позиции, и это заставляло немцев быть чрезвычайно осторожными. Русские снайперы пользуются у эсэсовцев большим уважением. Еще памятна в дивизии история со сдачей русским Сухой Нивы в декабре прошлого года.

С конца июня очертания «коридора», его лицо, едва ли изменилось. Русские снова взяли в свою руки «пирамиды» на западном берегу Полы у Налючей, развалины деревни Рыкалово и северную окраину болота Сучан, включая небольшой островок земли, находящийся в болоте. Теперь они имеют возможность взять под прицельный огонь артиллерии Васильевщину и шоссе. Южный край «коридора», фронт Робьи протяженностью 5,5 км защищается оставшимися подразделениями эсэсовской дивизии.

Командование 2-го армейского корпуса понимает, что скопившиеся в этом районе части Красной Армии сконцентрированы для того, чтобы восстановить связь с находившейся между Полой и Ловатью 11-й армией, которая была разрушена в апреле 1942 года.

На первый взгляд число соединений Красной Армии на фронте Робьи достаточно большое – 7-я гвардейская, 391-я, 364-я, 129-я, 130-я стрелковые дивизии и 37-я стрелковая бригада. На самом деле почти все дивизии участвовали в весенних боях с группой Зейдлица и были малочисленны. Так, 26-й гвардейский стрелковый полк 7-й гвардейской стрелковой дивизии имел лишь 344 активных штыка на 6-километровом участке обороны. Погодные условия лета 1942 года не позволили в достаточной мере обеспечить эти войска необходимым количеством снарядов, патронов, мин и т. д. По оценке советского командования, соотношение сил составляло: по пехоте 1:1,1, по артиллерии 1:2, по танкам 1:5,7 в пользу противника. В распоряжении немцев была 3-я бомбардировочная авиаэскадра «Гинденбург» из состава 1-го воздушного флота, насчитывающая 140 самолётов, в то время как 6-я воздушная армия могла противопоставить им всего 35 истребителей.

Погода в последние дни непостоянная. Надвигается время дождей. Готовясь к операции «Михаэль», 126-я пехотная дивизия берет на себя западный фронт между Сутоками и Залучьем, находившиеся здесь эсэсовские подразделения снимаются с фронта. Южный фронт между Залучьем и Князевом держат сборные части вермахта, которые подчиняются командиру дивизии СС «Мертвая голова». От самой дивизии, по сути, ничего не осталось. На передовой линии находятся лишь два слабых батальона, которые состоят из пехотинцев, писарей, водителей, обозников и санитаров.

Симон пишет 12 сентября 1942 года: «В то время как старые дивизии все лето получали пополнение и у которых было достаточно времени подготовить за линией фронта кадровые составы, воины дивизии СС «Мертвая голова» с зимы и все лето безвылазно сидят в грязи и болоте. То, что другие дивизии помимо всего прочего еще находят время отдохнуть, заняться спортом и поиграть в футбол, в то время как дивизия СС бросает в бой последнего писаря, вызывает разногласие…»

Состояние пехотных полков демонстрирует следующая таблица на 11 сентября 1942 года.

В их реальный состав входят также штаб полка, штабы 3 батальонов, писари, ординарцы, повара, водители, персонал обозов, ремонтно-восстановительные службы, санитарный персонал. В общей сложности эти принимающие в боевых действиях полковые подразделения составляют 2/3 вышеупомянутой боевой численности.

Бригадефюрер СС Симон ходатайствует, чтобы наименование «дивизия» было заменено наименованием «боевая группа», так как дивизия, как таковая, уже больше не существует. Необходимо отметить, что стрелковые дивизии Северо-Западного фронта неоднократно бывали в таком положении, в частности 202-я. Но «боевыми группами» или чем-то подобным они не наименовались.

Через несколько дней Симон получает ответ от рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера: «Оставшиеся части дивизии СС «Мертвая голова» объединить в боевую группу под вашим командованием».

Операция «Михаэль»

В сентябре 1942 года в районе Демянска сосредоточилось в два раза больше дивизий, чем в начале года. Для обеспечения снабжения более чем 100 000 солдат необходимо расширение наземного моста и по крайней мере еще одна дорога, по которой может идти подвоз. Немецкое командование было уверено, что Красная Армия, как только замёрзнут реки и болота, попытается вновь отрезать немецкие части в «крепости», для того чтобы потом их уничтожить.

Поэтому в августе 1942 года немецкое командование приняло решение о проведении операции «Михаэль» с целью расширения «коридора» и создания второго соединительного пути. Данная операция должна осуществляться силами группы Кнобельсдорфа. Наступление должно вестись с фронта Робьи на юго-запад и запад до Ловати, чтобы там взять в свои руки переправы. 126-я пехотная дивизия должна форсировать реку Робья на участке Дубки – Великое Село и пробиваться к Ловати. В помощь 126-му артиллерийскому полку в районе Годилово подключены батареи артполка эсэсовской дивизии. Главный удар ложится на 5-ю легкопехотную дивизию, атакующую с фронта Робьи между Нижней Сосновкой и Мануйловскими Горками.

Остатки «Мертвой головы» по железной дороге отправляются во Францию

Оставшиеся части «Мертвой головы» в северной части излучины Робьи в начале операции должны сковывать русских на их позициях на западном берегу Робьи и подавлять огневые точки противника своим артиллерийским огнем. 20 сентября выходят первые предварительные приказы.

Погода вносит коррективы. Из-за непрекращающихся дождей начало операции многократно переносится. Наступило 27 сентября. День обещал быть теплым и безоблачным. В 9 часов открывается артиллерийский огонь по обнаруженным огневым позициям русских. Одновременно появляются немецкие бомбардировщики. Друг за другом они кружат над полем боя и сбрасывают свои бомбы. Это продолжалось 20 минут. Тем временем рота 5-й легкопехотной дивизии переправляется через Робью. Их первый удар пришелся по 26-му гвардейскому стрелковому полку 7-й гвардейской стрелковой дивизии, имевшему всего 344 активных штыка на 6-километровом участке обороны. Силы явно были неравные. К 12 часам Великое Село в немецких руках. Защитники населенного пункта полностью погибли.

В 16.30 2-й батальон 409-го пехотного полка (126-я пехотная дивизия), находящийся в подчинении 5-й легкопехотной дивизии, берет Кулаково. «…Наша артиллерия ведёт огонь целый день, насколько это позволяют стволы наших орудий…», – пишет гауптштурмфюрер СС Пичелис.

Наступавшие на левом фланге два полка 126-й пехотной дивизии вели тяжелые бои на берегах ручья Сосна. В 13 часов штурмовое немецкое подразделение сумело здесь прорвать русскую оборону. После направления одного полка в полосу наступления 5-й легкопехотной дивизии 126-я пехотная дивизия утратила свою инициативу и постепенно перешла к обороне.

30 сентября в 6.30 оба батальона «Мертвой головы» под командой Редера и Баума выступают из Новоселья для прикрытия фланга 5-й легкопехотной дивизии. Атака поддерживается 10 танками 203-го танкового полка. В результате тяжелого боя в 8 часов немцы достигли Коровитчино. Потери составили 10 погибших и 62 раненых. Их 10 танков 8 вышли из строя, попав на мины или из-за прямых попаданий снарядов противотанковых пушек.

В полдень батальон Редера продолжает наступление через лес юго-западнее Коровитчино, где закрепилась русская пехота. В ожесточенном бою до 15.30 лес удается освободить от русских. Эсэсовцы продвигаются до «колена» Ловати, где батальон закрепляется и занимает круговую оборону.

Ранним утром 1 октября после артподготовки и начала бомбовых ударов прилетевших «Штук» батальон Редера начал наступление на юг. Эсэсовцам удается захватить лес восточнее Коровитчино и юго-восточнее Новоселья. Около «колена» Ловати немецкие атакующие взводы упираются в ожесточенное сопротивление красноармейцев. Эсэсовцы не в первый раз поразились тому, с каким умением и выдумкой была создана русская система обороны: траншеи, бункеры, минные заграждения. В жестокой рукопашной схватке обе стороны понесли высокие потери.

Тем временем 2-й батальон 56-го легкопехотного полка прорывается через лес восточнее Черенчиц на северо-восток, выходит на дорогу Коровитчино и вступает в контакт с батальоном Редера. После этого батальон под командованием капитана Дреера движется по шоссе на юг, для того чтобы ударить с тыла по русской обороне, находящейся перед позициями 1-го батальона 75-го легкопехотного полка на восточном берегу Робьи. Кольцо вокруг частей Красной Армии замкнулось. На русские позиции падают снаряды немецких артиллерийских батарей и, как всегда в таких случаях, в дело вступают «Штуки».

В 10 часов следующего дня устанавливается тесная связь с 5-й легкопехотной дивизией в северо-западном углу леса около Коровитчина.

Вечером 2 октября позиции боевой группы СС переносятся с западной окраины Сутоки в район юго-восточнее Коровитчина. 3 октября оба эсэсовских батальона атакуют окруженные русские части и в течение дня их уничтожали. По эсэсовским данным, было взято в плен 700 красноармейцев и в качестве трофеев захвачено 31 орудие, 25 минометов и более чем 220 легких и тяжелых пулеметов. Следующим ударом на юг батальон Редера закрепляется на Ловати, примкнув справа к подразделению 21-й авиаполевой дивизии люфтваффе севернее Кулакова. К вечеру в заболоченном лесу у Ловати разгораются кровопролитные бои для обеих сторон. Батальон вынужден занять круговую оборону.

В это время 5-я легкопехотная дивизия форсирует Ловать у Черенчиц и захватывает его у русских. В 4.10 следующего дня боевая группа эсэсовцев наступает по восточному берегу Ловати на юг и внезапным ударом берет деревни Заробье и Лука, а вскоре и Веряско. 5-я легкопехотная дивизия в ходе наступления вверх по течению Ловати занимает Шелгуново. Несмотря ни на что сопротивление русских усиливается. Этому способствует и территория этой местности, скорее похожая на джунгли. Батальон СС Баумп закрепляется на противоположном берегу Ловати напротив Черенчиц, в деревне Кулаково.

Эйке, как и обещал, 5 октября прибыл в район ведения боевых действий и взял на себя командование оставшимися подразделениями боевых групп СС.

5-я легкопехотная дивизия наступает в юго-западном направлении, ее северный фланг обеспечивает 1-й батальон 2-го полка авиаполевой дивизии. В это время боевая группа СС на восточном берегу продвигается по заболоченному лесу на юг и снабжается по воздуху.

Гауптштурмфюрер СС Пичелис, когда получил приказ о смене позиций для его артгруппы, записал в своем дневнике: «…Война для нас продолжается, очевидно, нас хотят уничтожить всех до последнего солдата…» Выполняя приказ, 6-я, 7-я и 10-я батареи через Кобылкино, Черенчицы выдвигается в район северо-западнее Шелгунова. Одновременно из района Кулакова подтягивается батальон Баума и подключается к наступлению 5-й легкопехотной дивизии.

7 октября батальон Редера на восточном берегу Ловати из района Маклоково повернул на запад и наступает на «петлю» Ловати около деревни Ходыни. Ночью батальон подвергся атаке русской пехоты. В непроходимом болоте дело доходит до рукопашных схваток. С рассветом русские отступили. Продолжая наступление 9 октября, батальон вынужден прижаться к земле и окапываться.

На западном берегу 5-я легкопехотная дивизия совместно с батальоном СС Баума после запланированной артиллерийской подготовки намерена взять в свои руки населенные пункты Ходыни, Селяха и Шотова. 5-й артиллерийский полк, поддерживаемый артгруппой Пичелиса, обстреливает Ходыни и Шотово. В Шотово эсэсовцы смогли ворваться в северную и юго-западную часть деревни, но встретили ожесточенное сопротивление. По этому поводу Пичелис писал: «…Дела у него обстоят совсем плохо…» Это написано после радиограммы Баума, в которой он просит огня по атакующему противнику. Около 20.30 с помощью артогня Шотово перешло в немецкие руки.

Принимая во внимание усиливающиеся сопротивление противника, фон Кнобельсдорф принимает решение не продолжать наступление, а довольствоваться удержанием «петли» Ловати западнее деревни Ляховичи. Тем самым операция «Михаэль» заканчивается. Цель достигнута. Но для эсэсовцев эта операция стоила больших потерь. Из первоначально имеющихся в составе боевых групп СС Баума и Редера 400 бойцов остались лишь 250 человек.

В занятой полосе, вне поля зрения и досягаемости русских, теперь можно построить новую дорогу, по которой будет осуществляться подвоз.

Для боевой группы дивизии СС «Мертвая голова» это было последнее крупное сражение, и она переходит в подчинение 10-го армейского корпуса.

В связи с этим генерал граф фон Брокдорф обратился с большим посланием, в котором самым высоким образом оценил боевые заслуги дивизии СС «Мертвая голова» и выразил глубокую благодарность всем принимавшим участие в боях в районе южнее озера Ильмень.

12 октября 1942 года командующий 16-й армией подписал приказ о снятии «Мертвой головы» с фронта. В нём указано, что орудия, тягачи и грузовики передаются подразделениям, остающимся в «котле». Реальное снятие подразделений эсэсовской дивизии с боевых позиций начнется лишь 16 октября 1942 года.

В конце октября 1942 года остатки дивизии были погружены в железнодорожные вагоны и направлены в Германию в Падеборн. Оттуда они в тех же вагонах были перенаправлены во Францию в город Лимож, куда из Германии перебрасывались батальоны из караульных штандартов. Здесь Эйке и его штаб формировали новую дивизию.

Список используемой литературы и источников

Васильченко А. Демянский котел. Упущенная победа Красной Армии. М.: Эксмо, 2008.

Винцер Б. Солдат трех армий. М.: Прогресс, 1971.

Вернер Хаупт. Группа армий «Север». Бой за Ленинград. М.: Центрполиграф, 2005.

Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записки начальника генерального штаба Сухопутных войск 1939–1942 гг. М.: Воениздат, 1968–1971.

Залесский К. А. СС. Самая полная энциклопедия. М.: Яуза-пресс, 2012.

Залесский К. А. Черная гвардия Гитлера. Ваффен СС в бою. М.: Яуза-пресс, 2008.

Ивановский А. Л. Утерянные победы Красной Армии. Война могла закончиться намного раньше. М.: Яуза, Эксмо, 2008.

Исаев А. В. Котлы 41-го. История В. О. В., которую мы не знаем. М.: Яуза, Эксмо, 2005.

Исаев А. В. Иной 1941. От границы до Ленинграда. М.: Яуза, Эксмо, 2011.

Карель Пауль. Восточный фронт. Книга первая. Гитлер идет на Восток. М.: Эксмо, 2003.

Кислинский В. С. Нет ничего дороже; Документальный очерк. Л.: Лениздат, 1983.

Клинге А. Гитлер без лжи. 10 мифов о фюрере. М.: Яуза-пресс, 2013.

Ковтун И. И. Дивизия СС «Мертвая голова». М.: Яуза-пресс, 2009.

Крафт Герберт. Фронтовой дневник эсэсовца. «Мертвая голова» в бою. М.: Яуза-пресс, 2010.

Кузнецов П. Г. Дни боевые. М.: Воениздат, 1964.

Манн Крис. SS-TOTENKOPF. История дивизии СС «Мертвая голова», 1940–1945.

Манштейн Э. фон. Утерянные победы. Воспоминания фельдмаршала. М.: АСТ: АСТ Москва, 2009.

Петров Ю. П. Партизанское движение в Ленинградской области 1941–1944. Л., 1973.

Пономаренко Р. О. Войска СС без грифа секретности. М.: Вече, 2010.

Ханс Киллиан. В тени побед. Немецкий хирург на Восточном фронте. М.: Центрполиграф, 2005.

Хёне Гейнц. Орден «мертвая голова». История СС. Смоленск: Русич, 2002.

Южнее озера Ильмень. Сборник воспоминаний. Л.: Лениздат, 1980.

Журналы боевых действий войск Северо-Западного фронта 1941–1942 гг.

Heinzich Behzen. 290 Jufanterie-Division/ Chzonic in Bieden, 1970.

Mazsch und Kampfe dez SS – Toten Kopf-Division Bielefeld, 1984.

Оглавление

Вступление

Перед вторжением в Советский Союз

Вторжение группы армий «Север»

  В первые дни

  Первые потери эсэсовцев

  «Мертвая голова» наступает на Себеж

  Сражение за Опочку

  Катастрофа 2-го пехотного полка СС

  Манштейн терпит поражение под Сольцами

  24 июля 1941 года – черный день для эсэсовцев

  Наступление 34-й армии генерала Качанова

  Лееб принимает меры

  Главная цель – река Полисть

  На Ловать

  Тревога Кеплера

  Эсэсовцы готовятсяк переходу через Полу

  Атака дивизии СС «Мертвая голова»

  Отход 34-й армии генерала Качанова

  От реки Пола до Лужно

Лужно

  Новая линия обороны

  Неожиданная активность русских

  Русские танки в Лужно

  Бои за Лужно

  Упорство русских

  Радиограмма от 2-го батальона

  Русские танки вновь в Лужно

  После удара «Штук» Лужно за немцами

  Накал боев спадает

Октябрьское наступление немцев

  Подготовка

  17 октября 1941 года

  Дальневосточники дают отпор

  «Мертвая голова» переходит к обороне

  Русские морозы стали реальностью

  Результаты октябрьского наступления

  В обороне так же тяжело

  Русские снайперы – это серьезно

  Качество пополнения и потери дивизии

  Проблема русских партизан

  Трудности обороны в русскую зиму

  Лужинский колокол

  Плохие новости для немцев

Зимнее наступление Красной Армии

  Соотношение сил

  Бои за Старую Руссу

  Успешное наступление 34-й армии

  Неудачные бои за станцию Беглово

  Большие потери под маленькой деревней

  «Котел» для немцев стал реальностью

  Конец боевой группы СС Модера

  Гибель боевой группы «Леопольд»

  Проблемы 7-й гвардейской стрелковой дивизии

Западный фронт

  Сложная задача Эйке

  Потеряна последняя дорога снабжения

  Боевая группа СС Ульриха

  Группа Эйке удерживает «балкон»

  Боевая группа СС Майердресса

  Васильевщина

  Опорный пункт Калиткино

  Оборонительные бои около Кирилловщины

Операция «Забортный трап»

  Подготовка и начало операции

  Продолжение боев

Бои за «коридор»

  Майские бои 1942 года

  Неудача «Данмарка» под Дубовицами

  Симон замещает Эйке

  Коровитчино – «крепкий орешек» для эсэсовцев

  Дорога на Демянск

  Немецкая группировка усиливается

  Васильевщина в русских руках

  Сражение продолжается

  Тревога Симона

  Августовское наступление Красной Армии

  Слухи о снятии «Мертвой головы» с фронта

  Потери – каждый день

  Перед началом операции «Михаэль»

  Операция «Михаэль»

Список используемой литературы и источников Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg