Переночевал я у отца Сергия. Наутро отправились мы в храм служить литургию.
После службы подходит ко мне женщина лет шестидесяти, внимательно смотрит на меня, а потом и говорит:
— А мне ваша личность знакома!
— Да откуда же ты меня знаешь, милая? — спросил я.
— Во сне видела. Я, как узнала, что наш батюшка уезжает, всё плакала и Божией Матери молилась: пошли нам хоть кого, только чтобы церковь Божия не осиротела! И вот на третий день вижу во сне человека, одетого в подрясник, и слышу голос: «Он будет здесь священником». Когда бабы рассказали, что новый батюшка приехал, я им и говорю: «Посмотрю сейчас, тот это или нет». А теперь вижу — это вы. Вас мне Матерь Божия во сне показала.
Да, было над чем подумать...
Чистым христианским душам на их горячие, можно сказать, детские молитвы часто Господь отвечает прямо, посылая видение для утешения и укрепления в вере.
А у женщины той, по имени Клавдия, была трудная, скорбная, по мирским понятиям, безрадостная крестьянская жизнь. Выросла она в деревне, в многодетной семье. Смолоду вышла замуж, да неудачно. Муж оказался пьющим и в пьяном угаре драчливым. Вырастила шесть детей, дала им образование, все они покинули мать и живут сейчас в городе. В деревне жить не хотят, боятся каторжного и на сегодняшний день крайне невыгодного крестьянского труда. А сколько труда, сколько забот, сколько слёз пролила мать, воспитывая детей! Как и все, работала в колхозе почти бесплатно, за "палочки". На себя же — поздно вечером и до зари, перед колхозной повинностью. За веру много гонений претерпела. И с бригадиров сняли, и не раз на собраниях разбирали — темноту религиозного невежества просвещали. Но всё вынесла. И сохранила огонёк христианской веры в своём сердце.
По воскресеньям и праздникам лесными тропинками, снегом заметёнными дорогами, иногда по колено в снегу бегала в церковь на службу.
Добрая, открытая, отзывчивая, но нервная, легко возбудимая. Ещё бы, сколько пришлось пережить... А тут ещё взрослый сын, любимый, который в Петрограде шофёром работал, прогревал утром в парке автобус, задремал и не проснулся — отравился выхлопными газами. Так двое внучат сиротинушками и остались, невестка запила, загуляла... И пошла у неё вся жизнь наперекосяк. Клавдия как могла помогала и страшно скорбела. Только вера и молитва давали ей силы.
И действительно, что видела эта деревенская женщина в своей нелёгкой жизни? Труд, скорби, болезни, голод, холод, войну, оккупацию и опять труд. Ни минуты отдыха, ни минуты покоя. И при всём этом сумела сохранить душевную теплоту и человеческую доброту. Но она — человек, укреплённый православной верой. Господь давал ей терпенье, согревал душу Божественной благодатью. Поэтому, пройдя сквозь горнило такой жизни, она не очерствела, не сломалась, не замкнулась, а стала ещё глубже, чище, светлее.
Воистину, многими скорбями подобает войти в Царство Небесное. И для крепко верующего человека всё на пользу, всё во спасение.
Но были в деревне и другие люди. Те, которые удалились от веры. Там беспросветно. Мат-перемат, вечные пьянки, драки, воровство. Невольно вспоминаешь и соглашаешься со словами Достоевского: «Русский без православия дрянь, а не человек».
И замечаешь, что чем ближе деревня к церкви, тем мягче нравы, добрее люди. Чем дальше — тем суровей действительность. Но даже и у, казалось бы, потерявших веру крестьян всё равно теплится в глубине души, что он русский, он православный, а самое главное — грешный.
Не раз мне доводилось видеть пьяных мужиков, плачущих и крестящихся на церковь. У их детей этого врождённого православного чувства много меньше. Повытравили в школах, институтах, развратили через телевидение и газеты. Работать, как деды и отцы, уже никто не хочет. Зачем? Новый стал идеал у общества: меньше работы, больше денег и развлечений...
Конечно, крестьянский быт тяжёл. Всё сам, своими руками. А результат во многом — как Бог даст. Но Господь даёт и благословляет, когда не только просишь, но и руки прилагаешь.
Деревня — это свой образ жизни, свой многовековой уклад. Поэтому приехавший в деревню горожанин, на другом укладе и дрожжах воспитанный, крестьянином никогда не станет. Дай Бог, чтобы его дети хотя бы приблизились к этому, если он сам раньше из деревни не сбежит. Да, крестьянство можно восстановить, но только из детей самих крестьян.
Храм Смоленской Божией Матери
Комментарии к книге «Человеческие судьбы. Записки сельского батюшки», Алексей Мороз
Всего 0 комментариев